Все имена, фамилии действующих лиц, а также названия населенных пунктов, увеселительных заведений и т.д. – вымышленные. Любые совпадения случайны.

Пролог

13 октября 2002 г.

Окрестности г. Н-ска.

Со стороны усадьба выглядела вполне мирной и, невзирая на осеннюю непогоду, очень даже уютной: изящный трехэтажный особняк из белого камня с зеленой черепичной кровлей, добротная кирпичная баня с крытым зимним бассейном, аккуратные хозяйственные постройки, присыпанные гравием дорожки, декоративные елочки... Вся территория внутри ограды старательно прибрана. Ни тебе грязи, ни мусора. В общем – цивилизация. Ни в жизнь не догадаешься, что там творится в действительности! Усадьба добросовестно охраняется. В застекленной будке у проходной дежурит атлетически сложенный, вооруженный секьюрити. Второй, с короткоствольным автоматом на изготовку, совершает регулярные обходы приусадебного участка. Третий, по признанию «языка», засел в мансарде и сквозь оптический прицел контролирует подступы к дому. Но в самом этом факте, согласитесь, нет ничего удивительного. В наше время заказные убийства, похищения с целью выкупа и т.д. (не говоря уж о банальных грабежах и поджогах) больше не считаются чем-то экстраординарным и стали, увы, повседневной реальностью. А милиция, за редкими исключениями, работает малоэффективно. Поэтому люди пытаются защищаться самостоятельно. В меру сил и финансовых возможностей. Короче, все в порядке вещей. С одним лишь исключением. Хозяев данной усадьбы назвать «людьми» довольно-таки затруднительно. Ну, примерно как бешеную собаку – «хорошим песиком». Такие вот дела...

Усилием воли уняв дрожь в теле (холодный, порывистый ветер пронизывал буквально до костей), старший группы спецназа взглянул на часы со светящимся циферблатом. Без пяти четыре утра. Пора начинать.

– Подготовка, – негромко сказал он в рацию, подавая условный сигнал снайперам.

Первый бесшумный выстрел сразил наповал караульного в мансарде. Выронив винтовку, тот молча опрокинулся навзничь. Затем тихо звякнуло пробитое пулей стекло. Голова охранника в будке у ворот разлетелась на куски, заляпав уцелевшие стекла костно-кровяной кашей и ошметками мозгов. Находящийся во дворе автоматчик внезапно споткнулся о невидимое препятствие и уткнулся носом в землю.

– Сектор А – чисто... Сектор Б – чисто... Сектор В – чисто, – с короткими интервалами разными голосами доложила рация.

– Поехали, – скомандовал старший.

Двадцать крепких фигур в камуфляжах (доселе совершенно не отличимых от окружающего ландшафта) пружинисто поднялись на ноги и быстро, не производя ни малейшего шума, двинулись с разных сторон к усадьбе...

Глава I

Несколькими днями раньше,

г. Н-ск.

На город спустились густые сумерки, усугубленные заволокшими небо тяжелыми тучами. В окна барабанил начавшийся примерно час назад нудный мерный дождик. Редкие прохожие на улицах, ежась от промозглой сырости, торопились скорее добраться до конечной цели своего маршрута. По мокрым лобовым стеклам проезжающих автомобилей ожесточенно елозили «дворники». Бездомные кошки и собаки укрывались от непогоды где придется. Неуютный выдался вечерок! Однако в ярко освещенном спортивном зале было тепло и сухо. Пахло кожей, свежими опилками и здоровыми, разгоряченными мужскими телами. Слышались хлесткие звуки ударов. Шестнадцать мускулистых парней с короткими стрижками сосредоточенно лупили руками и ногами подвешенные к потолку боксерские «груши», а также закрепленные на стенах макавари^[1]. В настоящий момент здесь происходила тренировка старшей группы кикбоксинга, укомплектованной наполовину студентами Н-ского гуманитарного вуза (которому принадлежало помещение), наполовину теми, кто мог оплачивать отнюдь не дешевый ежемесячный абонемент. Кстати, за счет них спортзал и сводил концы с концами. Со студентов ведь много не возьмешь!

За ребятами внимательно наблюдал жилистый сорокалетний мужчина с приятным интеллигентным лицом, одетый в фирменный спортивный костюм. Кандидат исторических наук и одновременно мастер спорта по кикбоксингу Евгений Андреевич Павлов. Он преподавал новейшую историю в вышеуказанном институте, а в свободное от основной работы время тренировал несколько групп кикбоксеров. Ради дополнительного заработка. На преподавательскую зарплату семью нынче не прокормишь!..

Сочные шлепки, влажные пятна пота на хлопчатобумажных футболках, напряженное сопение. Парни добросовестно выкладывались на полную катушку. Цепкий взгляд тренера неторопливо перемещался с одного ученика на другого, профессионально фиксируя мельчайшие нюансы движений каждого.

«Неплохо... Неплохо... Весьма неплохо... Хорошо! – мысленно отмечал Павлов. – О-о-о! Без малого отлично!.. А тут – довольно посредственно. Резкости недостаточно, придется позаниматься индивидуально. А тут...» —неожиданно Евгений Андреевич помрачнел, насупился. Глаза его остановились на высоком, стройном, русоволосом юноше восемнадцати лет от роду, отрабатывающем в настоящий момент связку: фронт-кик^[2] в область живота, левым кулаком – прямой в лицо, правым – боковой в челюсть и в завершение мощный апперкот^[3] в солнечное сплетение. «Вундеркинд!.. Фашист проклятый!» – раздраженно подумал Павлов. Русоволосого звали Александр Барятинский. В среднюю школу Саша пошел на год раньше положенного срока, а осенью 2001-го с успехом поступил сразу на 2-й курс Н-ского гуманитарного вуза. В виде исключения. По причине блестящей предварительной подготовки наповал сразивший экзаменаторов. Поэтому вундеркинд. А фашист... Сегодня на семинаре, когда речь зашла о массовой депортации чеченцев^[4] в тысяча девятьсот сорок четвертом году, Барятинский, вместо того чтобы осудить «чудовищное злодеяние» и скорбно посочувствовать «несчастным жертвам тоталитарного режима», резко заявил: «Сталин повел себя как круглый идиот! Вайнахских выродков нужно было выселять не в Казахстан, где они расплодились, как кролики в теплом климате, а куда-нибудь за полярный круг, к белым медведям. Тогда бы мы не мучились сейчас головной болью, именуемой „чеченский вопрос“.

– Ка-а-ак?!! – вознегодовал либерально настроенный преподаватель. – Ты призываешь к геноциду?! Запомни раз и навсегда: не бывает плохих народов, бывают плохие люди!!!

– Это верно в принципе, но абсолютно неверно в данном, конкретном случае, – дерзко возразил студент. – Нохчи^[5] испокон веков привыкли паразитировать на соседях. У них весь уклад жизни такой. Разбой считается доблестью, честный труд – позором. С другими горцами-мусульманами еще можно кое-как ужиться, но с чеченами... Недаром Алексей Петрович Ермолов писал: «Сего народа нет под солнцем гнуснее, коварнее и преступнее».

– Генерал Ермолов – кровавый палач, позор России!!! – вспылил обычно сдержанный, вежливый Евгений Андреевич.

– Ничего подобного! – отрезал Александр. – Он выдающийся русский полководец, герой войны с Наполеоном. А что касается чеченцев... Гм! Ермолов слишком хорошо знал их подлую сущность. Поэтому и не церемонился^[6]. Нелюдей нельзя усмирить цивилизованными методами. Печально, но факт!

– А зачем вообще нужно было лезть туда с войной?! – недобро сузив глаза, поинтересовался Павлов.

– Да достали они наших своим беспределом! – просто ответил парень.

Постепенно к дискуссии подключились остальные студенты, и... к величайшему огорчению Евгения Андреевича, большая часть аудитории безоговорочно поддержала Барятинского...

– Ну, прямо копия моего младшего братца-эфэсбэшника, – хмуро рассматривая избивающего «грушу» Александра, одними губами прошептал тренер. – Точно такой же воинствующий шовинист! Даже внешне чем-то похожи... А главное, не только сам с катушек съехал, но и других сбивает с пути истинного. Вот как недавно, на семинаре. Господи! Куда мы катимся?! Не иначе к новому ГУЛАГУ!!! Ох-хо-хо!!! И ничего ты с паршивцем не поделаешь! Ничем на него не повлияешь!

Тоскливо вздохнув, Павлов перевел взгляд на ринг, где проводил бой с тенью двадцатидвухлетний КМС^[7] с чеканным профилем, невольно залюбовался его безукоризненной, отточенной техникой, и вдруг в голову Евгения Андреевича пришла одна занятная идея. Барятинский, помнится, в пылу семинарской полемики, обозвал чеченцев трусливыми шакалами, любящими прятаться за спины женщин, желательно беременных (намек на действия Басаева в Буденновске^[8]) и не склонными воевать, как подобает настоящим мужчинам.

Ну что ж, пусть встретится в открытом честном поединке с молодым сильным чеченцем и на собственной шкуре убедится в обратном. Дураков надо учить!

– Александр, подойди сюда! – возвысив голос, сурово позвал тренер. – И ты, Рустик, тоже, – дружелюбно кивнул он красавцу-камээсу. Сын крупного Н-ского предпринимателя Беслана Умарова, Руслан не входил в постоянный состав старшей группы, появляясь в спортзале лишь время от времени за особо оговоренную плату (десять долларов в час). Умаров-младший значительно превосходил Александра по технике (Барятинский «дотянул» пока только до первого разряда), да и весил на двадцать килограммов больше. Поэтому предстоящий поединок изначально нельзя было назвать «честным». Однако оскорбленный в лучших чувствах либерал об этом как-то не подумал.

– Ты, Саша, обзывал чеченцев трусливыми шакалами, не способными сражаться по-мужски, – желчно обратился он к тяжело дышащему студенту. – Ладно. У нас в стране свобода слова. Гм, гм!.. Но вот перед тобой чеченец Руслан. Классный боец, между прочим. Готов ли ты с ним сразиться?.. Нет, не на войне. Просто на ринге. Или... слабо?!!

– Готов, – угрюмо проворчал Барятинский. – И нечего меня подначивать. Я прекрасно понял ваш замысел. Увиливать не собираюсь!

– Э-э-э, какой злой! – белозубо рассмеялся Умаров. – Не сердитесь на него, Евгений Андреевич. Мальчик элементарно оболванен путинской пропагандой. «Мочить в сортире». Ха! Ничего страшного: повзрослеет – поумнеет. А я нисколько не в обиде. Буду драться вполсилы. Мы, вайнахи, благородный, великодушный народ, а потому...

– Прекращай ваньку валять, – бесцеремонно оборвал его студент. – Знаем мы ваше «благородство»! Насмотрелись за последние две войны. И поблажки твои мне не нужны. Биться так биться. По-настоящему!!!

Павлов задохнулся от возмущения. «Нет, каков мерзавец!!! С ним по-людски, а он... Чуть ли не в лицо плюет, гад! О'кей! Пускай Рустик покажет почитателю палача Ермолова где раки зимуют!!!»

Евгений Андреевич покосился на Умарова. Тот продолжал безмятежно улыбаться. «Большой души человек! Не то что некоторые отморозки!!!»

– Работать двенадцать раундов. По правилам профессионального кикбоксинга, – заледенев глазами, процедил тренер. – Две минуты на подготовку. – И, не удержавшись, ядовито шепнул на ухо Барятинскому: – Мне искренне жаль тебя, Сашок!..

* * *

Как и следовало ожидать, бой оказался далеко не равным, больше напоминающим жестокое избиение, Руслан постоянно атаковал и, используя значительное превосходство в весе, буквально задавливал Александра массой. В первых трех раундах Барятинский успел дважды побывать в нокдауне. Лицо его обильно украсилось кровоподтеками. Из рассеченной губы и разбитого носа сочилась кровь. Тем не менее парень не сдавался и изрядно досаждал противнику на контратаках не очень сильными, но точными и болезненными встречными ударами. Умаров, разъяренный упорством «чертова щенка», давно сбросил так умилявшую тренера благостную личину. В темных глазах камээса пылала животная злоба. Красивые зубы хищно щерились. Губы беспрестанно шептали грязные ругательства (слышные, впрочем, одному лишь Барятинскому). В середине четвертого раунда он вновь уложил студента молниеносным хуком^[9] слева. На сей раз Александр приходил в себя гораздо дольше, чем ранее. На счет три к нему вернулось сознание, на счет шесть он медленно поднялся на правое колено, а затем... произошло непредвиденное! На счет восемь Барятинский вдруг резко выпрямился, одновременно всадив правую пятку в корпус стоящего поблизости, самодовольно лыбящегося и намеревающегося добить «нахала» чеченца.

Выхаркнув воздух, Умаров согнулся, и следующий удар (страшный футс-випс^[10] по уху) наглухо вырубил гордого джигита. Руслан мешком повалился в опилки в глубоком нокауте.

– Считать до десяти будете? – хрипло обратился к тренеру Александр.

– Ты... ты нарушил правила! – выдавил пораженный Евгений Андреевич. – Я... не подал команду «файт»^[11]. Так не честно. Победа не засчитывается!

– Но команды «стоп» нохче вы тоже не подавали, – криво усмехнулся студент. – Политика двойных стандартов, да?! В лучших традициях западной демократии?! Хотя ладно, мне плевать! – Барятинский стянул с себя белую футболку, вытер ею окровавленное лицо, на удивление легко перемахнул через канаты и направился в раздевалку.

– Ты дисквалифицирован!^[12] – крикнул ему вслед Павлов.

Александр ничего не ответил...

Глава II

Сутки спустя.

Окрестности г. Н-ска.

В центре банкетного зала загородного дома Умаровых стоял большой, богато сервированный стол. Весело потрескивали дрова в облицованном мрамором камине. По углам зала горели декоративные (под старину) светильники. В воздухе витали соблазнительные ароматы жареного мяса, лука и различных приправ. За столом вольготно расположились: глава клана Умаровых Беслан Магометович, двое его младших братьев (Казбек и Вахид), сын Руслан, а также девять дорогих гостей из Ичкерии: пятеро мужчин и... четыре женщины!^[13] Все присутствующие громко чавкали, запивая пищу густым красным вином. Коран, конечно, запрещает употреблять алкоголь, но с наступлением темноты можно. Аллах не видит!^[14]

Пирующим чеченцам прислуживали две молодые, красивые украинки с глазами забитых животных. (Домашние рабыни Умаровых Ганна и Олеся.) Они сноровисто убирали со стола огрызки и объедки. Бегом приносили новые блюда. Двигались девушки бесшумно, словно привидения. Не дай Бог, кушать господам помешаешь! Не миновать тогда наказания плетью!

Шло время. Постепенно всеобщее чавканье сменилось сытым рыганьем. Нохчи наелись.

– Хорошее вино! Откуда, а? – указывая на близстоящую бутылку и ковыряя ногтем в зубах, полюбопытствовал старший из гостей, сорокалетний Зелимхан.

– Из Франции. Доставили чартерным авиарейсом по специальному заказу, – самодовольно улыбнулся в пышные усы Беслан Магометович. – Настоящее «Бордо» двадцатипятилетней выдержки. Из частных погребов. Потому, кстати, без этикеток! Такое в магазинах не купишь, даже в заграничных... Тем не менее наше ичкерийское гораздо лучше! – не желая показаться непатриотичным, добавил он и небрежным взмахом волосатой руки приказал рабыням удалиться.

Облегченно вздыхая, те стремительно умчались. Сегодня, по счастью, обошлось без побоев.

Между тем гости утерли засаленные рты и подбородки, отдавая должное вкусной трапезе, одобрительно поцокали языками, наперебой повосхваляли хозяина дома (на это ушло не менее получаса) и, наконец, перешли к обсуждению деловых вопросов.

– Паспорта с постоянной Н-ской пропиской я для вас раздобыл, – сообщил землякам Умаров-старший, – имена, фамилии – новые, но сами документы подлинные. Ни одна легавая собака не придерется. У меня в ГУВД города свой полковник сидит. На высокой должности. Делает все, что скажу! Ручной, ха!

– Но миссия-то у нас особая, – осторожно заметил Зелимхан. – Шуму после будет на весь мир. Как бы не перепугался тогда твой полковник, не побежал в ФСБ с повинной!

– Не волнуйся, не побежит, – фыркнул господин Умаров. – Ментяра у нас на прочнейшем крючке! Год назад, будучи в служебной командировке в Гудермесе, он случайно, по пьяни, попал в руки Саида Ильясова. (Да упокоит Аллах его душу.) А Саид как раз получил задание завербовать крупного милицейского чина на предмет дальнейшего сотрудничества. Ну, прессанули мусорка основательно, убедились, что он слаб духом, и предложили на выбор: «Либо ты убьешь другого русского во искупление вины перед чеченским народом, либо мы тебя прикончим». Трусливый шакал не колебался ни минуты: послушно взял нож да перерезал горло пленному солдату-срочнику. Данный процесс засняли на скрытую камеру, с понтом дали полковнику «отпущение грехов» и организовали липовый побег. Пленочку же переслали сюда, прямиком ко мне. Через месяц вернулся полковник с войны героем, со свеженьким орденом на груди, а дома его «приятный» сюрприз ждет. Видеокассета с той самой записью. Хе-хе!.. Потолковал я с ментом с глазу на глаз и разъяснил, кудав случае чего попадет кассета. Остальное он понял уже самостоятельно. С тех пор вкалывает на нас, как папа Карло. Причем практически бесплатно. Только иногда, по доброте душевной, на водку даю!

Нохчи бешено расхохотались, икая, всхрапывая и обильно брызгая слюной.

– Итак, с первым пунктом разобрались, – дождавшись, пока соплеменники успокоятся, степенно продолжил Беслан Магометович, – со вторым пунктом тоже порядок: оружия и взрывчатки запасено с лихвой. Хранятся здесь, в усадьбе, в надежном тайнике. Транспорт подготовлен... Теперь непосредственно об операции. Я подыскал две удобные точки на противоположных концах города: дом престарелых и детсад. Охраны там нет, проникнуть вовнутрь не сложно, а будущие заложники не представляют ни малейшей опасности. Ими займутся наши сестры, – Умаров кивнул в сторону симпатичных, раскрасневшихся от вина чеченок, – девочки действуют попарно. У каждой пояс шахида и пистолет-пулемет Стечкина. Пускай заранее сходят туда, осмотрятся на месте... В день «X» сестры подъедут к намеченным целям на легковушках и, получив по мобильнику команду «Газават», захватывают: Аминат и Сажи русских щенков, Сайта и Айсет старых пердунов. Овладев зданиями, они сгонят всех в одно помещение и выдвинут одинаковые ультиматумы: «Немедленное прекращение войны в Чечне. Начало мирных переговоров с Асланом Масхадовым. Иначе начнем расстрел заложников».

Ну а дальше, – Беслан Магометович гадко осклабился, – дальше поднимается грандиозный шухер! К обоим зданиям стягиваются спецподразделения. Слетаются представители прессы и телевидения. Крик, гвалт, суматоха, прямые репортажи из эпицентров событий... А тем временем вы пятеро спокойненько проникаете на главный объект и реализуете намеченный план. – Спокойненько?! – недоверчиво приподнял лохматые брови Зелимхан.

– Именно так! – гордо подтвердил господин Умаров. – Ворота перед вами настежь распахнутся! Я сумел подыскать к ним заветный ключик, а мой сын выяснил, где и как его удобнее взять... Эй, Рустик, у тебя все готово? Информации хватает? – грузно повернулся он к отпрыску.

– Да, отец, – хмуро, но почтительно ответил тот.

– Кстати, чегой-то ты совсем грустный?! – обеспокоился Беслан Магометович. – Может, возникли какие-то осложнения? Тогда скажи сразу. На кон поставлено слишком много!!!

– Нет, отец. Осложнений не предвидится, – натянуто улыбнулся молодой чеченец. – Просто... у меня плохое настроение!

– А ты потренируйся, выплесни дурную энергию, отведи душу, – заботливо посоветовал Умаров-старший, – разрешаю тебе взять в подвале парочку тренажеров на твое усмотрение! И еще – сегодняможешь использовать их на полную катушку. Даже если сломаются, ругать не стану! Душевное здоровье сына для меня дороже любого имущества!

– Спасибо, отец! – просиял счастливой улыбкой красавец камээс. – Огромное спасибо! Именно это мне сейчас и нужно!!!

* * *

Подвал особняка Умаровых делился на две неравные части. В одной располагался просторный, чистый спортзал с душевой комнатой. В другой (за толстой кирпичной стеной) – небольшая домашняя тюрьма. В нее можно было попасть и прямо из зала (через неприметную, окрашенную под цвет кирпича дверцу), и со двора, пройдя сквозь особый тамбур, замаскированный под погреб. В тюрьме имелось четыре камеры с железными дверями и настоящими сизошными «кормушками», специально оборудованное помещение для пыток и небольшой туалет. В тускло освещенном тюремном коридоре сидел на табуретке дюжий автоматчик в теплом тренировочном костюме и с удовольствием посасывал набитую анашой беломорину. Из «кормушек» тянуло тяжелым запахом давно не мытых человеческих тел и резкой вонью переполненных параш. (Туалет предназначался только для охранников, а параши выносили редко, раз в двое суток.)

– Ал-лах Ак-бар, Вуал-ляху Ак-бар! – придурковато лыбясь, бубнил себе под нос обкуренный страж. Жирный, сладковатый дымок клубился в спертом воздухе. Узловатые пальцы свободной руки «джигита» нежно поглаживали лежащий на коленях автомат. – Ал-лах Ак-бар, Вуал-ляху...

– Балдеешь, Махмуд? – внезапно услышал он знакомый голос Руслана и от неожиданности едва не заглотил обмусоленный «косяк».

«Во влип! – испуганно подумал охранник. – Принес шайтан гада ползучего! Теперь неприятностей не оберешься! Может врезать запросто. За нерадивость. Ой-ё-ё-ё!!!»

Крутой нрав хозяйского сынка был прекрасно известен всем подчиненным Беслана Магометовича. И по физиономиям им от него нередко доставалось. Ведь это только в теории «на гордого горца никто не имеет права поднять руку», а на практике... Гм! На практике у них всегда прав тот, у кого больше прав. Махмуд внутренне сжался, готовясь, как минимум, к звонкой оплеухе, однако сегодня ему повезло. Умаров-младший нисколько не озаботился вопиющим нарушением устава караульной службы. В настоящий момент мысли Руслана занимало совсем другое. Темные глаза молодого чеченца лихорадочно блестели в предвкушении. Щеки разрумянились. Розовый язык судорожно облизывал чувственные губы. На высоком, аристократическом лбу блестели бисеринки пота.

– Открой камеру номер четыре, – отрывисто приказал он. – Отец разрешил мне взять парочку живых «мешков»... Насовсем!!!

Облегченно вздохнув, охранник вынул из кармана увесистую связку ключей...

* * *

Несколько слов о домашней тюрьме Умаровых и контингенте ее узников. В камере номер один обитало трое рабов молдаван, использовавшихся для тяжелой физической работы по дому. В камере номер два – пять строителей с незалежной Украины. Их Беслан Магометович регулярно сдавал в аренду надежным людям. (За деньги, разумеется.) Означенные граждане бывших союзных республик некогда приехали в Н-ск на заработки, польстившись на щедрые посулы, подрядились обустраивать усадьбу Умаровых, ну и угодили в рабство к чеченцам. История вполне заурядная...

Камера номер три предназначалась для тех, за кого рассчитывали получить выкуп. (Сейчас она пустовала.) А в камере номер четыре томились семеро россиян: обыкновенных мужиков-работяг, похищенных прямо в городе с целью дальнейшей перепродажи на Северный Кавказ. Использовать граждан России для работы здесь, в центре страны, господин Умаров не решался. Слишком рискованно. Еще удерут, сволочи! Расхлебывайся потом. Иное дело – гастарбайтеры! Тем бежать некуда, жаловаться некому. Ни документов (уничтоженных благоразумным Бесланом Магометовичем), ни тем более регистрации. Нет таковых в природе, и все тут! Кстати, известные читателю Ганна и Олеся жили даже не в тюрьме, а в самом доме, в крохотной, запираемой снаружи комнатке без окон. За девушками лично присматривала жена хозяина – толстая, суровая Халида Джабраиловна. Правда, столь привилегированное положение молодых украинок объяснялось отнюдь не гуманизмом рабовладельцев, а необходимостью соблюдать определенные гигиенические нормы. Нельзя же, в конце концов, готовить пищу, прислуживать за столом, убирать жилые помещения, остро воняя парашей! Да и гостям-соплеменникам симпатичных хохлушек частенько подкладывали. В общем, чистыми должны быть. А сыромятная плеть в умелых руках Халиды – надежная гарантия примерного поведения рабынь...

Интерес Руслана именно к четвертой камере объяснялся просто. Будучи разумным, хозяйственным нохчей Умаров-младший понимал – привычных, постоянных рабов гробить не стоит. Пускай дальше вкалывают, пока силы не иссякнут. А транзитные... Ха! Завтра же отцовские нукеры уворуют новых взамен выбывших. Невелика потеря!!!

* * *

Массивная дверь со скрежетом распахнулась. Махмуд щелкнул выключателем. Сидящие на бетонном полу, обросшие узники рефлекторно сбились в кучу, болезненно щурясь от света стоваттной лампочки под потолком. (Обычно камеры вовсе не освещались, Умаровы экономили электричество.) Брезгливо морща породистый нос, Руслан окинул «транзитных» пристальным, орлиным взором. Средний возраст от тридцати до сорока лет, далеко не геркулесовское телосложение, изможденные серые лица, потухшие глаза. Выбирать особо не из кого. Все семеро примерно в одинаковой физической форме. Достаточно хреновой, надо сказать! Ну, ничего, душу отвести хватит. И, главное, никто из них сдачи дать не сумеет. Не испоганит настроение, как вчера проклятый студентишка!

– Ты и ты! – Умаров-младший властно ткнул пальцем в двух первых попавшихся. – Встать!

Мужики неуклюже поднялись.

– На выход, собаки!

С трудом передвигая затекшие ноги, пленники покинули камеру.

– Эй, Махмуд, пойдешь со мной, – по-чеченски обратился Руслан к автоматчику. – И еще, постоянно держи русских под прицелом. На всякий, знаешь ли, случай...

Очутившись в спортзале, Умаров-младший оставил одного раба в углу под присмотром охранника, пинком вытолкнул на середину второго, размял кисти, натянул жесткие «снарядные» перчатки и принялся не спеша, со смаком избивать истощенного, беспомощного человека. Несчастный даже не пробовал сопротивляться. Лишь пытался прикрыть руками голову. Намереваясь подольше растянуть удовольствие, камээс бил не в полную силу, однако измученный длительным недоеданием и ужасными условиями содержания «тренажер» все равно слишком быстро вышел из строя. В начале второй минуты он, получив локтем в диафрагму, с задушенным хрипом рухнул на выложенный мраморными плитками пол.

– Поднимайся, свинья! – чеченец злобно пнул носком кроссовки окровавленную груду лохмотьев. В ответ не донеслось ни звука. Сняв перчатку, Руслан приложил палец к сонной артерии жертвы. Пульс отсутствовал.

– Сдох, сволочь, – разочарованно констатировал «джигит». – Чересчур хлипок оказался. Барахло, в общем!

– Это не так. Товар был хороший, – льстивым голосом возразил Махмуд. – Просто у тебя удары отлично поставлены. Вот русский ублюдок и загнулся. Куда чесоточному барану тягаться с волком!

Умаров-младший самодовольно заулыбался.

– Давай следующего, – важно распорядился он. – На сей раз постараюсь соблюдать предельную осторожность. Буду бить совсем легонько! Надеюсь, хоть один раунд продержится!

– Топай, сука! – охранник пихнул стволом автомата второго обреченного. Тот послушно просеменил к надменно ухмыляющемуся Руслану, скорчил жалобную гримасу и... внезапно врезал сыну гор ногой в промежность. С пронзительным визгом Умаров-младший сложился пополам. Не мешкая ни секунды, своенравный «тренажер» наподдал нохче коленом в лицо, захватил борцовским «замком» шею (явно намереваясь сломать оную), но тут опомнившийся от неожиданности страж короткой очередью навскидку разнес пленнику череп. Так и не разжав захвата, фактически обезглавленный мертвец вместе с Русланом повалился на пол...

* * *

Умарова-младшего душила ярость. Разум молодого горца с трудом удерживался на пороге сумасшествия. После смерти русского прошло сорок минут. В настоящий момент Руслан, отмытый под душем от крови и мозгов покойного, переодетый в новый спортивный костюм и более-менее оправившийся от болевого шока, расхаживал взад-вперед по залу, скрежеща зубами. Душу «джигита» терзало отчаяние.

Вы только представьте! Второй день подряд Ему– гордому, сильному, великому – достается «на орехи» от проклятых неверных! Да ладно бы хоть от матерых вояк. По крайней мере, не так обидно! Подобный прецедент, кстати, уже имел место быть. Минувшим летом, в день празднования ВДВ, Умаров-младший наткнулся на улице на подгулявшего офицера-десантника (ветерана войны в Чечне), по глупости выругался на родном языке, был тотчас же изобличен в ичкерийском происхождении, с ходу лишился двух коренных зубов и едва унес ноги от разгневанного мордоворота с богатым набором орденских планок на широкой груди. (По причине изрядной степени опьянения десантник не сумел догнать «джигита».) Тогда Руслан должным образом оценил свое везение (отчетливо понимая, что лишь чудом избежал длительного «отдыха» на больничной койке) и совсем не бесновался. Наоборот, неустанно благословлял милостивую судьбу!

Правда, дома, перед родичами, он описал случившееся несколько иначе. Дескать, героически сражался с целым десятком русских, уложил наповал шестерых, остальных обратил в паническое бегство, но и сам пострадал в неравной схватке...

Теперь же... О шайтан! Теперь все выглядит совершенно по-другому! Сплошное позорище!!! Вчера его жестоко нокаутировал сопливый восемнадцатилетний щенок. (Распухшее ухо до сих пор болит и ничего не слышит). Сегодня жалкий грязный раб отбил мошонку, расквасил лицо и вдобавок чуть не свернул шею! А главное – Махмуд видел! Непременно разболтает, наркоман хренов! Обкурится «травки», да распустит длинный, блудливый язык! Ой-ё-ё-ё-!!! Впрочем... стоп!

Махмуд происходит из нищего захудалого тейпа Сафаровых. Кроме Махмуда, мужчин в тейпе не осталось. (Два дряхлых деда не в счет.) Стало быть, мстить за него некому. Кроме того, Сафаровы скомпрометированы сотрудничеством с русскими. В 2001 году троюродный брат Махмуда Исламбек полтора месяца прослужил в чеченском ОМОНе. (Пока не подорвался, сволочь, на фугасе.) Родственники, понятно, дружно отреклись от Исламбека, хором прокляли изменника, однако пятно позора на тейпе осталось. Ага!!! Кажется, нашелся приемлемый выход!!!

– Спасибо, ты спас мне жизнь! – ласково улыбнулся охраннику Руслан. – Отныне мы с тобой кровные братья! Давай обнимемся!.. Вах, какой у тебя красивый кинжал! Можно посмотреть поближе, а?!

* * *

– Я давно предупреждал, отец, нельзя доверять родственникам предателей! Поганый пес Махмуд пытался организовать побег рабов. Зачем?.. Не знаю! Наверное, братца-омоновца вспомнил!.. Они набросились на меня втроем, в спортзале. Хотели убить. Видимо, заранее сговорились. Слава Аллаху, я сумел отбиться голыми руками, завладел автоматом изменника, покончил с русскими, а самого Сафарова зарезал его же собственным кинжалом! Страшный был бой. Видишь, как мне досталось?! – шмыгнув кровоточащим носом, Руслан выжидательно замолчал.

– Молодец, сынок. Ты настоящий воин. Я горжусь тобой! – хрипло сказал Беслан Магометович. – Впредь буду тщательнее подбирать кадры, – после длительной паузы тяжело вздохнул он. – А сейчас иди отдыхай! Завтра тебя ожидает серьезная работа! Набирайся сил!

– Спасибо, отец, – вежливо поблагодарил молодой горец и усталой походкой покинул комнату.

«Хитрющий парень! – глядя вслед отпрыску, усмешливо подумал Умаров-старший. – Ловко выкрутился из щекотливого положения! Одного лишь фактора не учел – наличия в спортзале камеры скрытого наблюдения. Ну, ничего, опыт приходит с годами!!!

А Махмуда – жаль! Верный был нукер. Но... Руслан поступил правильно! Честь рода дороже всего. Тем паче у нас в доме особые гости, перед которыми нельзя ударить в грязь лицом. Хотя... врать отцу тоже нельзя! Мог бы, засранец, шепнуть на ушко правду!.. Ладно, с этим разберемся позже, когда запланированная операция благополучно завершится!»

Глава III

Вечер следующего дня,

г. Н-ск.

В положенный час Барятинский собрал спортивную сумку, положил туда новую футболку (старую, окровавленную он забыл позавчера в раздевалке) и, как обычно, отправился на тренировку. Вообще-то поначалу студент немного колебался – «идти, не идти»? Слишком некрасиво повел себя Павлов на прошлом занятии, но потом решил: «А, пустое! Не стоит принимать близко к сердцу!» Будучи не по годам умным юношей, Александр понимал – Евгений Андреевич человек вовсе не плохой. Просто подобно многим отечественным интеллигентам он отравлен тем либеральным дурманом, которым старательно окуривали наше общество еще с горбачевских времен. Зато тренер из Павлова отличный. У такого можно многому научиться! А насчет искаженного мировоззрения... Бог ему судья. Авось прозреет когда-нибудь!..

Сегодня капризная октябрьская погода снова изменилась. Столбик термометра опустился на два градуса ниже нуля. Исчезла слякотная сырость. Подсохли грязные лужи. В очистившемся от туч небе бледно светила луна.

Барятинский являлся коренным уроженцем Н-ска, дом его находился не очень далеко от институтского комплекса, а потому и на лекции и в спортзал Александр всегда ходил пешком, не пользуясь ни общественным транспортом, ни тем более отцовской машиной. С удовольствием вдыхая холодный, бодрящий воздух, он пружинисто шагал по улицам вечернего города. «Надеюсь, Андреич малость подуспокоился, не будет продолжать репрессии и не отстранит меня от грядущих межвузовских соревнований, – на ходу думал парень. – Насчет «дисквалификации» он, конечно же, сгоряча ляпнул, в «правозащитном» угаре... Ну и я хорош гусь! Наболтал лишнего, обвинил в политике двойных стандартов... Надо быть сдержаннее в эмоциях, корректнее в выражениях...»

Погруженный в собственные мысли студент не замечал случайную попутчицу, однокурсницу Иру Петрову, по вечерам подрабатывающую уборщицей в институте и движущуюся в том же направлении, метрах в тридцати позади него.

Ира же (по уши влюбленная в Александра) не решалась сократить дистанцию и первой заговорить с предметом своих тайных воздыханий... Неподалеку от спортзала Барятинский, срезая путь, привычно свернул в полутемный безлюдный переулок и примерно на середине нос к носу столкнулся с Умаровым-младшим. Глаза камээса горели, как у собаки Баскервилей, лицо кривилось в гримасе злобного торжества. Между тем оно (лицо то есть) с момента их последней встречи претерпело значительные изменения. Чеканный профиль распух и заметно деформировался, на вздутой верхней губе красовался свежий шов (результат вчерашнего столкновения с коленом взбунтовавшегося раба). Двигался Руслан как-то странно приковыливая и неуклюже расставляя ноги (до сих пор болела ушибленная мошонка).

– Приветик, «чемпион» вшивый! – сквозь зубы процедил он. – По-о-опался, родимый!!!

– А я от тебя не прятался, – презрительно фыркнул Александр. – Кстати, чегой-то ты, мил человек, скверно выглядишь? Опять по морде схлопотал?!

– Су-у-у-ука!!! – с ненавистью прохрипел чеченец и вдруг выкрикнул что-то на родном языке. От двух припаркованных поблизости джипов отделилось семь крепких мужских фигур. Четыре перекрыли оба выхода из переулка, а оставшиеся три, с резиновыми дубинками в руках, молча бросились на студента.

«Засада!» – сообразил Барятинский, мгновенно сориентировался в ситуации, саданул Руслана носком ботинка в пах, ловко увернулся от нападавших, подскочил к ближайшему автомобилю, у которого беспечно стоял еще один нохча (видимо, главный в этой компании), успел засветить ему кулаком в «репу», рванул на себя переднюю дверцу и... сник под вихрем яростных ударов семи подоспевших горцев.

«Все! – мелькнуло в затухающем сознании парня. – Теперь... точно... все!!!» Затем мысли оборвались, и Александр полетел в бездонную темную яму.

– Эй, вы там, осторожнее! До смерти не забейте! – ощупывая расползающийся под глазом внушительных размеров фингал, бросил подручным Вахид Умаров. – Поганец нужен нам живым!.. Хватит, я сказал! Свяжите, заклейте скотчем пасть, да погрузите в багажник! Быстрее, время не терпит!!! А ты, Рустик, заткнись на хрен! – свирепо рявкнул он на заходящегося в поросячьем визге племянника. – Не приведи Аллах, ментов накличешь!!!

Спустя несколько минут черные, чем-то похожие на катафалки джипы покинули злополучный переулок и аккуратно, не нарушая ни единого правила уличного движения, покатили к выезду из города...

* * *

– Евгений Андреевич!!! Миленький!!! Надо срочно спасать Сашу. Ну хотя бы в милицию позвонить! – захлебываясь слезами, кричала Ира Петрова.

В момент похищения Барятинского она инстинктивно спряталась за фонарный столб и, по счастью, не была замечена нохчами. Когда джипы уехали, девушка не мешкая побежала в спортзал (благо тот находился совсем рядом) и сумбурно поведала Павлову о произошедшем. Среди нападавших студентка безоговорочно опознала Умарова-младшего, которого хорошо помнила в лицо, поскольку часто наводила уборку в помещениях спортивного комплекса. Услышанное повергло тренера в глубокий шок. «Похищение?!! Великодушный, обаятельный, культурный Руслан, и вдруг такое!!! Просто уму непостижимо! Бред, да и только! Вместе с тем девочка не похожа на сумасшедшую. Господи Боже милостивый!!!»

На длительный промежуток времени в голове Евгения Андреевича воцарилась абсолютная неразбериха. Перед помутившимися глазами мелькали то физиономии заслуженных «правозащитников» типа Сергея Ковалева, Валерии Новодворской и т.д. То жуткие кадры казни русских пленных, показанные как-то по Центральному телевидению. Затем померещился Павлову суровый генерал Шаманов, стоящий посреди развалин Грозного и режущий в телеэфир злую правду-матку о главарях сепаратистов. И тут же рядом с ним возник кучерявый лидер СПС, орущий о необходимости полюбовно договориться с Масхадовым...

Так прошло около сорока минут.

– Чечены убьют Сашу! Обязательно убьют! – рыдала между тем Ира. – Или в рабство продадут. Это у них в порядке вещей!!! Ну почему вы молчите, как рыба? Хорошо же, я сама пойду в милицию!!!

– Прекрати истерику! – опомнился, наконец, тренер. – Дай собраться с мыслями. От твоих воплей у меня уши заложило!!!

Девушка послушно притихла и лишь судорожно вздрагивала хрупкими плечами.

Евгений Андреевич погрузился в раздумья. «Итак, если рассуждать здраво, «убийство» и «продажа» в рабство, естественно, отпадают. К сожалению, девочка руководствуется теми же дурацкими стереотипами, что и Барятинский. Нельзя мерить всех подряд чеченцев одной меркой. Бандиты не имеют национальности! Да, действительно, существуют отмороженные одичалые абреки... Где-то там, далеко в горах! Они впрямь захватывают заложников, требуют выкупы, отрезают людям головы... Гм, в семье не без урода! Но мирные, занимающиеся легальным бизнесом граждане России чеченского происхождения – совершенно другое дело! Впрочем, горцы народ горячий, обидчивый. А ведь Александр не скрывал своей неприязни к Руслану именно на национальной основе... Скорее всего в переулке произошло следующее. Барятинский с Умаровым случайно встретились, повздорили (наверняка по вине шовиниста-вундеркинда) и, соответственно, подрались. А дальше... дальше, похоже, вмешались родственники Руслана, по стечению обстоятельств оказавшиеся поблизости. Александр, как пить дать, наговорил им дерзостей. В результате – вспылили гордые, темпераментные южане. Решили проучить нахала. Потому и увезли куда-то с собой. Доигрался, глупец!.. Однако нужно выручать бестолкового мальчишку. Не дай Бог, покалечат в сердцах!!! И никакой, разумеется, милиции! Возникшее недоразумение надобно уладить исключительно путем мирных переговоров!!!»

– Слушайте внимательно, ребята! – придя к подобному умозаключению обратился Павлов к Ирине и еще к трем присутствующим в зале ученикам: – Я созвонюсь с семьей Умаровых, мы встретимся, побеседуем как цивилизованные люди, и вскоре, обещаю, вы сможете обнять своего ненаглядного Сашу. Надеюсь, полученный урок пойдет ему на пользу!!!

Пройдя в отдельную тренерскую комнату с телефоном, Евгений Андреевич пролистал записную книжку, нашел мобильный номер Руслана, уселся за стол и набрал на стареньком, дисковом аппарате семизначную комбинацию цифр. В мембране послышались длинные гудки: один, два, три... пять... десять... четырнадцать...

– Наверное, чем-то занят, – вешая трубку на рычаг, пробормотал Павлов. – Не беда. Перезвоню попозже. Время терпит. Чай не пожар!..

* * *

Руслан Умаров действительно был очень занят, а именно: бешено хлестал свитой из изолированной проволоки плетью обнаженное, подвешенное на дыбе тело Александра Барятинского. Сие отвратное действо происходило в подвале загородной резиденции Умаровых, в упоминавшемся ранее специальном помещении для пыток. Помимо Руслана там находился его отец Беслан Магометович и оба дяди. Казбек с Вахидом. Сотовый телефон лежал в барсетке, на деревянной лавке у стены, однако на мелодичные трели мобильника никто не обращал внимания, поскольку шум в камере стоял неимоверный. Вы думаете, кричал истязаемый юноша? Ничего подобного! Он лишь глухо стонал, до крови закусив губу. Дико орали сами чечены, разъяренные и обескураженные невероятным упорством пленника! Еще бы – десять минут жесточайшего избиения (плюс страшная боль в вывернутых плечевых суставах), и ни единой просьбы о пощаде! Не говоря уже о предвкушаемых палачами истошных воплях.

– Сволочь!!! Шайтаново отродье!!! Дерьмо больной собаки!!! Почему не кричишь, а?! Язык проглотил?! – наперебой горланили нохчи.

Плеть со свистом врезалась в кожу Александра, оставляя на ней глубокие кровоточащие рубцы, но парень продолжал стоически терпеть боль. «Скоро предвари, прежде даже не поработимся врагом хулящим Тя и претящим нам, Христе Боже наш: погуби Крестом Твоим борющие нас, да уразумеют, како может православных вера, молитвами Богородицы, Едине Человеколюбче!»^[15] – мысленно молился он Богу.

– Стоп! – внезапно опомнившись, по-чеченски сказал сыну Беслан Магометович. – Пока достаточно. Иначе до смерти забьешь, и мы не получим желаемого результата! Попробуем другую тактику!!!

Руслан нехотя отошел в сторону. Порывшись в ящике с пыточным инвентарем, Умаров-старший достал оттуда здоровенные овечьи ножницы и вразвалочку приблизился к Барятинскому.

– Смотри сюда! – Беслан Магометович многозначительно пощелкал ножницами в воздухе. – Сейчас я тебя либо кастрирую без наркоза, либо... ты сделаешь то, что тебе предложили изначально!

Умаров-младший (после второго за два дня жестокого удара в пах имевший определенные основания считать себя евнухом), заслышав о возможной кастрации «проклятого студентишки», нехорошо оживился: нетерпеливо засучил ногами, загорелся воспаленными глазами, плотоядно зачмокал губами...

– Кастрирую!– с нажимом повторил господин Умаров, кольнув Барятинского в низ живота. Александр слегка вздрогнул, но промолчал, отрешенно глядя куда-то вдаль.

– Да пойми же, дурак! – взорвался чеченец. – Как ты жить будешь дальше без яиц?! Как женщин иметь будешь?! Детей делать э-э-э?!

– Жить? – на окровавленных губах студента мелькнула страдальческая усмешка. – Детей делать?.. А я уже мертвец! И прекрасно знаю об этом. Терять мне нечего. Выходит, дурак-то ты!

– У-У-У-А-А!!! – взревел оскорбленный Беслан Магометович, с размаху саданув юноше кулаком в челюсть. Саша потерял сознание.

– Снимите! – с грехом пополам подавив вспышку гнева, велел братьям Умаров-старший. – Пускай охранники отнесут русского в камеру. Швырните ему туда какую-нибудь одежонку. Еще от холода околеет. Крепкий, трам-тарарам, орешек оказался! Придется нам основательно покумекать, как его сломать!

– А почему ты на самом деле не отрезал щенку яйца? – с горькой обидой в голосе спросил отца Руслан. – Классно ведь было бы, а?

– И-ди-от! – презрительно посмотрел на отпрыска Беслан Магометович. – Этот неверный вовсе не щенок, а настоящий, сильный духом мужчина. Не чета некоторым! После кастрации ему действительно терять будет нечего, а так... так есть шанс чего-нибудь изобрести.

В следующий момент по новой зажурчал мобильник в Руслановой барсетке. На сей раз нохчи звонок услышали. Трубку взял Вахид.

– Але-е?.. А кто спрашивает?.. Минутку, сейчас поищу!.. Тебя, твой тренер по кикбоксингу, – прикрыв ладонью передающую мембрану, тихо сказал он племяннику.

– Тренер? – заинтересовался Умаров-старший. – Тот самый противник войны в Чечне?

Руслан утвердительно кивнул.

– Спроси, чего хочет!

– Интересуется судьбой студента, – выслушав Евгения Андреевича, шепнул отцу Умаров-младший. – Хочет вызволить гаденыша путем мирных переговоров.

– Вот шайтан! А мы думали, свидетелей нет! – зверски оскалился Беслан Магометович. – Наверняка проходил мимо, увидел случайно, как мы «брали» мальчишку, вмешаться не рискнул, но теперь, в лучших традициях российских либералов, надеется полюбовно договориться... Короче, навешай лоху лапши на уши и немедленно назначь встречу! Нельзя допустить ни малейшей утечки информации!

– Сразу валим придурка или как? – пока Руслан добросовестно вешал Павлову лапшу на уши и договаривался о встрече, спросил брата Казбек.

– Или как! – буркнул Беслан Магометович. – Сперва надо выяснить, не проболтался ли он кому-нибудь еще. Тренер по кикбоксингу! Гм!!! Здоровый наверняка мужик! Либералы, как правило, слабодушные паникеры, но... очутившись в западне, хмырь может взбрыкнуть ненароком! В общем – отбери для захвата людей покрепче!!!

Глава IV

Миновав окраины Н-ска, «восьмерка» Павлова выехала на К-е шоссе и заметно увеличила скорость. Время близилось к двум часам ночи. Встречные машины попадались редко. По обеим сторонам дороги мелькали раздетые осенью, хмурые деревья лесопосадок и редкие огоньки загородных поселков. Небрежно держа левой рукой руль, Евгений Андреевич насвистывал веселый, незатейливый мотивчик. После телефонного разговора с Умаровым-младшим он неизменно пребывал в отличнейшем расположении духа. Оказывается, юный глупец Барятинский жив-здоров, полностью поладил с Русланом и раскаялся-таки в прежних заблуждениях. Более того, они вместе уселись за стол и отпраздновали примирение столь бурно, что теперь упившийся вдрызг Александр не в состоянии самостоятельно добраться до дому. Умница Руслан проявил гораздо большую сдержанность при употреблении горячительных напитков. Тем не менее он тоже малость под хмельком, а потому не рискует садиться за руль и просит тренера лично забрать совершенно окосевшего студента.

«Вот КАК НАДО решать наболевший чеченский вопрос! – с гордостью думал Павлов. – Не утюжить бомбами маленькую, многострадальную республику, не проводить пресловутые «зачистки», не гробить тысячи людей в бессмысленной войне! Достаточно просто поговорить по-хорошему – и налицо мгновенный, положительный результат! Э-эх, наши горе-политики (так называемые «государственники»), да «ястребы»-военные! Глядеть на вас всех муторно! Чего стоит только бывший кагэбэшник Путин, выдающий «перлы» типа – «Мочить в сортире», или верный последователь Ермолова, безжалостный генерал Шаманов, оставивший за собой в Ичкерии жуткий, кровавый след!»

Вдали показалось ярко освещенное изнутри придорожное кафе «Джохар», принадлежащее семейному клану Умаровых. Именно там, по словам Руслана, происходило вышеуказанное застолье и находились сейчас он сам, а также нализавшийся до поросячьего визга Барятинский. Евгений Андреевич притормозил метрах в двадцати от кафе, вышел из машины, увидел на крыльце Умарова-младшего, приветливо машущего ему рукой, дружелюбно улыбнулся в ответ и... неожиданно заметил с десяток рослых, небритых личностей кавказской национальности, безмолвно, словно волчья стая обступающих его со всех сторон. Не успел наш прекраснодушный «переговорщик» толком удивиться, как одна из личностей нанесла сокрушительный удар резиновой дубинкой, целя ему в голову. Выбирая для поимки тренера нукеров покрепче, Беслан Магометович поступил абсолютно правильно. Правда, господин Умаров все же не до конца оценил опасность своей потенциальной жертвы. Евгений Андреевич, хоть и страдал либеральными закидонами, но отнюдь не являлся «слабодушным паникером». Кроме того, он обладал молниеносной реакцией, отменными бойцовскими навыками и при необходимости мог достойно постоять за себя. Поэтому нападавшим пришлось далеко не сладко!

Ловко увернувшись от чеченской дубинки и подскоком сорвав дистанцию, Павлов с пушечной силой всадил кулак в печень первому нохче. Хлестким футс-випсом с разворотом свернул скулу второму; жестким, проникающим фронт-киком поразил солнечное сплетение третьего и страшным апперкотом в подбородок буквально подбросил вверх четвертого. Однако противников было слишком много. Оставшиеся в вертикальном положении чеченцы, быстро оправившись от первоначального замешательства, дружно набросились на чрезмерно шустрого кяфира^[16]. За две с половиной минуты они, остервенело орудуя руками, ногами и дубинками, сумели преодолеть отчаянное сопротивление Павлова (ухитрившегося за это время нокаутировать пятого по счету «джигита»), повалили Евгения Андреевича на землю и со злобным воем: «Ал-лах Ак-ба-а-ар!!!» – принялись топтать упавшего.

«Подлые, вероломные твари! А я – законченный кретин!» – успел подумать тренер по кикбоксингу, пнул ближайшего к нему нохчу каблуком ботинка в пах («Воин ислама» пронзительно заверещал), получил очередной удар по голове и... провалился в пучину беспамятства.

– Эй вы, прекратите! – крикнул озверелым нукерам Казбек Магометович, благоразумно осуществлявший руководство захватом издалека, с безопасного расстояния. – Неверный нужен для допроса!

Четверо уцелевших в схватке горцев, глухо рыча, отступили от неподвижно распростертого тела.

Осторожно приблизившись, Умаров-средний с интересом оглядел поверженного врага. Мертвенно-бледное лицо Павлова пестрело многочисленными ссадинами и кровоподтеками, глаза закатились под лоб, из рассеченного затылка обильно струилась кровь.

«Крутой тип, – с невольным уважением подумал чеченец. – Хорошо, что я не принимал непосредственного участия в драке. Мог бы запросто калекой остаться! Ай, умница я! Ай, молодец!»

– Проверь пульс, Силамбек, – вслух приказал он одному из подручных.

С угрюмым видом (болели ушибленные ребра) тот приложил палец к сонной артерии Павлова и внимательно обследовал его травмы.

– Не сдох, а?! – нетерпеливо спросил руководитель операции.

– Живой, сука! – сипло ответил нукер. – Но досталось ему капитально. Не скоро очнется!

– А когда примерно, на твой взгляд? – деловито поинтересовался Умаров-средний. (Означенный Саламбек имел за плечами два курса медицинского института.)

– Ну-у-у, часа через три... Может, через пять, – неопределенно пожал плечами недоучившийся врач. – Или даже через шесть. Башка конкретно отбита!

– В общем, к утру, – резюмировал Казбек Магометович и повелительно обратился к подчиненным: – Загружайте пленного в багажник, отвезите в нашу усадьбу и бросьте в камеру к русскому мальчишке. Пускай очухивается. А мы как раз отдохнем. Денек выдался очень напряженный! Допрос же проведем после завтрака, на свежую голову!!!

* * *

Евгений Андреевич медленно выплывал из небытия. Сначала он ощутил тупую боль в избитом теле, потом соленый привкус крови во рту, жажду, сильное головокружение, с трудом разлепил чугунные, непослушные веки и не сразу понял, где находится. Какое-то темное помещение с затхлым воздухом. Через полуоткрытую «кормушку» в двери напротив пробивается узкий лучик света. Машинально пошарив рукой возле себя, Павлов расцарапал ладонь о грубый бетонный пол «под шубу».

– Елки-палки! Куда меня занесла нелегкая?! – недоуменно пробормотал он.

– В гости к нохчам, – тихо ответил знакомый голос. – Здравствуйте, Евгений Андреевич!

– Господи Боже! – вздрогнул от неожиданности тренер. – Саша, ты?!

– Да, – прошептал в ответ студент. – Старайтесь не делать резких движений. У вас голова здорово разбита. Я сейчас!..

Послышалось надсадное, тяжелое дыхание, и к Павлову подполз на четвереньках Барятинский, с раздутым от побоев лицом, обряженный в какую-то ветхую рвань, с помятой жестяной банкой в руке.

– Это вода, – пояснил Александр. – Попейте!

Евгений Андреевич жадно глотнул из банки и... едва не подавился! Вода оказалась на вкус просто отвратительной, грязной, ржавой, попахивающей тухлятиной.

– Га-а-адость! – сквозь кашель выдавил он.

– Ничего не попишешь. Другой нам не дадут, – мрачно произнес студент. – Неверные для них не люди. Примерно на одном уровне со свиньями. К тому же чеченцы большие любители поиздеваться над пленными!

Тут Павлов вспомнил наконец недавние события и задохнулся в приступе бессильной ярости.

– Я же всегда поддерживал стремление горцев к независимости! – кое-как переведя дыхание, прохрипел он. – Ратовал за скорейшее прекращение боевых действий на территории республики. За проведение мирных переговоров. С тобой вон поссорился на данной почве. К Руслану вообще относился как к родному! А в благодарность столь скотское отношение. И, главное, непонятно почему!!! Чем я им помешал?! Ну, ты-то, понятно —крепко разозлил. Однако нельзя же за несколько неосторожных фраз похищать человека, зверски избивать, бросать в темницу...

– Вы ошибаетесь, Евгений Андреевич, – перебил тренера Саша. – Меня похитили совершенно по иной причине! Причем сама акция была спланирована давно! Приблизительно полтора месяца назад. Тогда-то Руслан Умаров и появился в нашем спортзале. Как теперь выяснилось – неспроста! Родственники поручили ему понаблюдать за мной, изучить привычки, отследить маршруты передвижения, определить наиболее удобное для захвата место и время... Откуда знаю подробности? Из болтовни нохчей между собой! Руководствуясь принципом «надо обязательно понимать язык врагов», я приобрел год назад на книжном «развале» русско-чеченский разговорник, тщательно проштудировал, сносно овладел их речью... Как видите, пригодилось... Но они об этом даже не подозревают, а посему треплются при мне не стесняясь...

– Громадный выкуп собираются требовать, – понимающе протянул Павлов. – А я не знал, что у тебя богатые родители!

– Наша семья вовсе не богата, и деньги в данном случае ни при чем! – горько усмехнулся Александр. – Все обстоит гораздо хуже! Мой отец, генерал-майор ракетных войск, возглавляет охрану Н-ской АЭС. Нохчи хотят, чтобы я перед объективом телекамеры слезно упросил папочку обеспечить беспрепятственный доступ к ядерному реактору пятерым «гринписовцам» со специальным оборудованием. Без какого-либо досмотра, разумеется. Судя по обрывкам слышанных мною чеченских фраз, мнимые «гринписовцы» на самом деле матерые террористы, недавно прибывшие с исторической родины. Остальное, думаю, объяснять не нужно!

Евгений Андреевич онемел от ужаса. Волосы у него на голове встали дыбом. Сердце бешено заколотилось в груди.

– Тихо! Замрите! Сюда идут! – вдруг скороговоркой зашептал Барятинский, отползая к противоположной стене. – Будут бить – терпите, но не подавайте признаков жизни! Нам необходимо выиграть немного времени и обсудить еще одну, крайне важную вещь!!!

* * *

Шаги в коридоре принадлежали Салману Дадашеву, уже знакомому читателю, бывшему студенту медицинского института. По приезде изрядно потрепанной группы захвата в усадьбу Умаровых, Беслан Магометович не удовлетворился заверениями младшего брата, будто пленник проваляется бесчувственным бревном до позднего утра, и велел Дадашеву проверять состояние Павлова каждые полтора часа. «Едва очнется, срочно буди меня! И не вздумай сам задрыхнуть. Убью!!!» – грозно предупредил он.

Будучи хитрым, искушенным в разбоях нохчей, господин Умаров понимал страшную опасность наличия дополнительных свидетелей при подготовке грандиознейшей, не снившейся даже Басаеву операции; знал, как быстро может ФСБ «к двум прибавить два», сообразить, зачемчеченцы умыкнули сына начальника охраны АЭС, и пресечь в зародыше намечающийся теракт.

Поэтому он напрочь отмел предложение младшего брата «допросить пленного после завтрака, на свежую голову», решил вплотную заняться Евгением Андреевичем, лишь только тот придет в сознание, и отдал Дадашеву упомянутый выше приказ.

Между тем поручение хозяина отнюдь не привело в восторг усталого, желающего спать Салмана. Более того, Умаров-старший жестоко уязвил самолюбие молодого врача-недоучки, ни на йоту не поверив его «профессиональному» мнению о физическом состоянии «пациента». В результате обиженный нукер отнесся к полученному заданию с крайней нерадивостью.

Держа автомат на изготовку, он включил свет, отпер дверь, не заходя в камеру, бегло осмотрел оба тела, застывших на полу в безжизненных позах, неразборчиво выругался по-чеченски, обратно щелкнул выключатель, снова запер замок и, лениво шаркая ногам, убрался восвояси. «Изгаляется, сукин сын! – устраиваясь до очередной проверки на лавке в пыточной комнате, злобно подумал Дадашев о Беслане Магометовиче. – Я же неплохо разбираюсь в медицине и вижу – не скоро русский оклемается. О чем, кстати, и сказал Казбеку. Ан нет! Надо загрузить человека бессмысленной работой! Лишний раз власть продемонстрировать! Ско-ти-на! Чтоб ты поутру в «очко» провалился, да дерьма вдоволь нахлебался! Чтоб у тебя черви в яйцах завелись!!!»

* * *

– Пронесло! – когда шаги Салмана затихли в отдалении, облегченно вздохнул Александр, вновь придвигаясь к Евгению Андреевичу. – В двух словах. Как вы сюда попали?

– Тебя поехал выручать...

– Так я и предполагал! А откуда узнали о произошедшем?

Павлов подробно поведал о беседе с Ирой Петровой.

– Чеченам об этом известно?! Они вас допрашивали?! – тревожно встрепенулся Барятинский.

– Нет. По прибытии на место я с ходу угодил в засаду, дрался, пока не потерял сознание, и очнулся уже в камере.

– Слава Богу! – перекрестился студент, помолчал несколько секунд и зашептал горячо: – Евгений Андреевич! Не говорите нохчам об Ире и о ребятах, присутствовавших при вашем разговоре. Тогда их всех моментально уничтожат! Утверждайте однозначно, проходил неподалеку, стал случайным свидетелем, узнал среди нападавших Руслана, потому и позвонил... Будут, конечно, бить, мучать, пытаться «взять на понт», но вы продолжайте упрямо настаивать на своем! Сможете?

– Смогу! – твердо пообещал Павлов. – Пусть хоть на куски порежут, гады!!! Прости меня, Саша, – вдруг всхлипнул он. – Я считал тебя фашистом, всячески хаял, а ты оказался кругом прав. Как и мой младший брат эфэсбэшник, которого я тоже ругал напропалую и с которым последнее время даже перестал общаться!

Бывший либерал печально поник головой, а Барятинский наморщил лоб в глубоком раздумье.

– Значит, ваш брат служит в ФСБ? – спустя полминуты неожиданно переспросил он.

– Ну да, – подтвердил Павлов. – В каком-то там спецподразделении. Неоднократно бывал в Чечне.

– Гм, а я не знал!

– И никто не знал, – сконфуженно пробормотал Евгений Андреевич. – Я стыдился работы брата и никогда, никому о ней не рассказывал.

– Прекрасно! Просто замечательно!!! – оживленно потер ладони Саша.

– Че-е-его-о?! – не понял Павлов.

– Короче, слушайте! Когда чечены поверят, будто вы впрямь единственный свидетель, начните слезно умолять их сохранить вам жизнь, предложите за себя колоссальный выкуп... допустим в пятьсот тысяч долларов! Нохчи по натуре хапуги, непременно соблазнятся подобной суммой, но обязательно поинтересуются, откуда у вас, обычного интеллигентишки, возьмется такая уйма баксов? Тогда скажите, – мой брат крупный подпольный предприниматель. Чем конкретно занимается – не знаю, однако денег у него куры не клюют!

Рыдая, попросите видеокамеру и обратитесь к брату с речью типа: «Выкупай меня срочно! Иначе чечены на части разорвут! Ты же богатый «теневик». Бабки – гребешь лопатой. Пол-«лимона» наличными можешь собрать за пару дней. Неужели ты пожадничаешь, не заплатишь и бросишь ближайшего родственника на растерзание чеченцам?!» Ну и так далее... Брат, уверен, поймет намек, оперативно наведет справки об обстоятельствах вашего исчезновения (благо свидетели остались), выйдет на след похитителей, и, даст Бог, спецназ ФСБ вскоре возьмет штурмом это змеиное гнездо!

– Но они же будут проверять мои слова, – с сомнением пробормотал Павлов. – Залезут в какую-нибудь компьютерную базу данных^[17] и выяснят...

– Да ни фига они не выяснят! – перебил тренера Александр. – Сотрудники спецподразделений умеют шифроваться. Если ваш брат и значится в этой самой «базе», то уж точно не как фээсбэшник.

– Разумно, – взвесив «за» и «против», согласился Евгений Андреевич. – Тем паче иного выхода у нас нет!

– Не только у нас, – тихо добавил студент. – Здесь есть еще камеры с людьми. Я видел. И не забудьте о прибывших из Чечни террористах! Я-то, естественно, не пойду на условия нохчей, не обращусь к отцу, однако они вполне способны изобрести что-нибудь другое. В общем – времени в обрез!!!

* * *

Пыточная комната в усадьбе Умаровых.

Несколько часов спустя.

– Кажется, не врет! – глядя на полуживого, окровавленного, судорожно вздрагивающего человека на полу, пробормотал по-чеченски Беслан Магометович. – Ну и слава Аллаху!

– А как дальше с ним поступим? – поинтересовался Казбек. – Убьем... или продадим?

– Сейчас решу. Дай подумать! – Умаров-старший вылущил из золотого портсигара фирменную сигарету, прикурил и начал неспешно пускать дым колечками.

– Отдохните малость, – бросил Казбек двум дюжим нукерам, непосредственно производившим экзекуцию. Тяжело дыша и утирая взмыленные физиономии, те с облегчением опустились на лавку. Вот уже больше часа Павлова допрашивали с пристрастием на предмет выяснения источника его осведомленности об обстоятельствах похищения Барятинского. Евгения Андреевича зверски избивали, пытали электрошоком, грозили еще более страшными муками, если он не перечислит поименно прочих свидетелей происшествия (о наличии которых нохчам якобы доподлинно известно), однако тренер упрямо твердил свое: «Проходил мимо... Узнал среди нападавших Руслана... Потом позвонил, надеялся договориться мирно».

Руслан с Вахидом участия в допросе не принимали. Страдающий от болей в паху, Умаров-младший отлеживался в постели, а Вахид с утра пораньше укатил в город по делам...

От скорченного пленника пахло кровью. От перетрудившихся палачей разило потом. Смешиваясь с этими запахами, легкий сигаретный дымок превращался в удушливое зловоние.

«Мужик здоровый. Даже слишком! – мелко покашливая, размышлял Беслан Магометович. – Оставить себе – не резон. Хлопот не оберешься. Продать? Гм, в России рискованно, а отправить в Ичкерию в данный момент довольно проблематично!.. Запросить какой ни на есть выкуп? А может, ликвидировать от греха подальше? Ведь проклятый дурак – опаснейший свидетель! Правда, он не в курсе насчет собственной опасности! Н-да-а!.. Ладно, сперва постращаю, как обычно в таких ситуациях, а дальше видно будет!»

– Значит, кроме тебя, никто не знает о случившемся? – по-русски переспросил он Павлова.

– Не-е-ет! – со стоном выдавил тот.

– Отлично! – по-собачьи оскалился чеченец. – Тогда мы тебя прикончим, и, как говорится, концы в воду!

– Не надо убивать! – прохрипел Евгений Андреевич. – За меня заплатят большой выкуп. Пятьсот тысяч долларов!

Братья-разбойники мигом навострили уши.

– Откуда же у тебя, вшивого интеллигентишки, возьмется подобная сумма?! – вкрадчиво осведомился Беслан Магометович. – Ну-ка, растолкуй!!!

Глава V

Вечер того же дня,

г. Н-ск.

В уютной, аккуратно прибранной холостяцкой квартире неподалеку от центра города лениво развалился на диване атлетически сложенный, коротко стриженный мужчина лет тридцати с небольшим и щелкал телевизионным пультом, переключая программы. На экране последовательно появлялись кадры какого-то идиотского боевика «Made in USA», не менее идиотское ток-шоу отечественного производства. Реклама презервативов, захлебывающийся ложью «правозащитник» из партии «Либеральная Россия», снова реклама (на сей раз женских прокладок), злобно бубнящий об «антинародном режиме» представитель КПРФ, еще одно ток-шоу, придурковатый мультик...

– Сплошной дурдом! Посмотреть на досуге нечего! – недовольно ворчал мужчина. – Может, пойти прогуляться?.. И-иэх! Вставать в облом! Лучше полежу. Вдруг покажут чего-нибудь приемлемое?

Весь день майор спецназа ФСБ Виктор Андреевич Павлов откровенно бездельничал, поднимаясь с дивана лишь в крайних случаях. В туалет, допустим, или подкрепиться. Правда, бездельничал майор на вполне законных основаниях. Позавчера он вернулся из очередной командировки в Чечню, получил недельный отпуск и сейчас попросту расслаблялся. Сбрасывал накопившееся напряжение. Нервное и физическое. «Почему же не напился вусмерть? – с недоумением спросят верные друзья бутылки. – Недельку б побухал не просыхая, и нормалек! Напряжения будто не бывало!!!»

Да напился он, напился! Но... только один раз, вчера, а запойных типов в элитных спецподразделениях, извините, не держат! Специфика работы у них – сами понимаете. Нельзя распускаться. Поэтому поутру Павлов-младший героически переборол искушение «подлечиться пивком», оттянулся минеральной водой, принял успокоительное, продремал до середины дня, а потом устроился перед телевизором, надеясь найти там хоть мало-мальски интересную передачу. Однако сегодня Виктору определенно не везло. Телеэфир заполняла невероятная чушь. Кроме выпусков новостей, смотреть было абсолютно нечего.

«Надо наведаться к соседу этажом ниже. Одолжить парочку новых видеокассет. Желательно комедий», – вдоволь намаявшись с пультом, решил, наконец, он, мысленно проделал «длинный» путь по лестнице туда-обратно, горестно вздохнул, и тут неожиданно в дверь позвонили. Леность майора словно ветром сдуло. Друзей-сослуживцев он в гости не ждал, родственников тем более (родители жили в другом городе, а единственный брат видеть его не желал). И, кроме того, звонок показался Виктору каким-то странным. Вороватым, что ли?

По-кошачьи мягко спрыгнув на пол, Павлов-младший взял с журнального столика пистолет с глушителем, снял с предохранителя, загнал патрон в ствол, на цыпочках проследовал в прихожую и обозрел лестничную площадку сквозь японский телескопический глазок. Никого. Лишь приглушенный звук торопливо удаляющихся шагов. «Гм. Занятно! Дети балуются? Вряд ли! Не зря же домофон ставили. Наверное, чего-то подбросили. Надеюсь, не взрывное устройство. Ладно, глянем!»

Майор отпер дверь. Предчувствия не обманули эфэсбэшника. На коврике у входа лежала видеокассета в прозрачном целлофановом пакете...

* * *

В это же самое время.

– Жги, Саламбек, жги!!! – яростно ревел Беслан Магометович. – Почему русский не орет?! Халтуришь, сын осла?! Дай я сам!!! Вот та-а-ак!!! Вах, опять не орет! Губы кусает, и... все! Неужто раскаленного железа не боится?! Шайтан!!! Ну-ка, посыпем раны солью... Ага! Прорезался у нас голосок!.. Не особо громкий, но тем не менее... Итак, мальчик, ты готов предстать перед видеокамерой?! Нет?! Как ты меня назвал? Уродом чернозадым?! А послал... Ух, сука!!! По-лу-ча-а-ай гостинца!!! Больно, да?! А теперь согласен на мое предложение?!.. Почему молчишь, э-э?!

– Он отрубился, хозяин. Болевой шок, наверное, – осторожно заметил Дадашев. Умаров-старший швырнул обратно в жаровню нагретые добела клещи, смачно харкнул на пол и витиевато выругался, мешая русский мат с чеченскими проклятиями.

Очередная пытка Барятинского длилась второй час подряд. Раздетый Александр висел на дыбе, неестественно запрокинув голову. Обнаженное тело парня покрывали многочисленные ожоговые язвы. В помещении стоял отвратительный смрад паленого мяса.

– Снимай! – побесновавшись с минуту, сипло приказал нукеру Беслан Магометович. – Но обратно в камеру не уноси. Обработай болячки анестезией. Приведи в чувство. Пускай немного передохнет. Вскоре вздернем по новой. Я же пока немного погуляю по спортзалу. Здесь, блин, дышать нечем!

Резко развернувшись на каблуках, Умаров-старший вышел из пыточной. В душе чеченца бушевало перемешанное со злобой смятение. Казалось, беспроигрышный план разваливался на глазах. Беслан Магометович никак не мог понять совершенно не объяснимой (с его точки зрения) «несговорчивости» русского мальчишки. «Упорно терпеть столь чудовищные истязания?! Невероятно! – пройдя в спортзал и усевшись в углу на стопке матов, с зубовным скрежетом думал он. – Сам бы я, откровенно говоря, давно сломался! И, главное, ради чегомучается?! Из патриотических соображений. О благе державы печется! Натуральное сумасшествие!!! Ведь любому здравомыслящему человеку прекрасно известно: дороже всего на свете собственная шкура!!! А этот молодчик... Ух, шайтан! Другое дело тренер-либерал. С ним бы подобных проблем не возникло! Он-то понимает толк в жизни. Как плакался перед объективом! Загляденье!!! Интересно, на чем зарабатывает денежки его богатенький братец? В компьютерной базе данных значится просто «предприниматель». Павлов говорит – подпольный. Наркотики? Вряд ли. Мы бы обязательно знали. Может, черный рынок человеческих трансплантантов? Занятие чрезвычайно прибыльное! Или... Хотя не суть важно! Лишь бы баксы выложил ! Родича ему вернем, разумеется, после операции. Тогда, кстати, можно будет и цену поднять раза в два. Обстановочка-то в стране кардинально изменится. Ха-ха!!! Тьфу, мать твою! Проклятый мальчишка!!! Своим идиотским героизмом поставил под угрозу срыва архиважное, судьбоносное мероприятие! Мер-за-вец!!! Придется либо дожимать гада изо всех сил, либо отказываться от первоначального плана и изобретать на ходу новый, что само по себе очень плохо. У-у-у, подлюга!!! Ненавижу!!! Чем же тебя пронять?!! Стоп! А может, подключить к обработке неверного гостей с родины? Допустим, красотку Айсет. Она, по слухам, большая мастерица в области пыток. Еще при жизни мужа лично терзала русских пленных, а после того как Муслима грохнули при «зачистке» – вконец озверела!.. Да, это блестящая идея, мало паршивцу не покажется!!!»

Придя к данному выводу, Умаров-старший кровожадно облизнулся, кликнул охранника из подвала и распорядился пригласить в домашнюю тюрьму упомянутую «ичкерийскую мастерицу», двадцатипятилетнюю вдову Айсет Кунгаеву...

* * *

Виктор Павлов три раза просмотрел кассету с обращением Евгения, фиксируя мельчайшие нюансы поведения родственника, и в результате пришел к следующим выводам: Евгений угодил в сквернейшую передрягу, но отнюдь не сошел с ума. (Глаза на разбитом лице ясные, трезвые)... Просит о выкупе в полмиллиона долларов, называет «богатым подпольным дельцом»... Гм! Здесь, пожалуй, ключевое слово «подпольный». Очевидно, брат преследует сразу две цели. Во-первых, умело водит за нос похитителей (финансового нелегала нохчам трудно проверить даже при наличии милицейских связей). Во-вторых, намекает Виктору на его эфэсбэшную ипостась и хочет подставить чеченов под «Контору». И еще! В обращении есть слова: «К ментам за помощью не обращайся. Галине – тоже запрети. Если написала заявление о пропаже мужа, пускай немедленно заберет обратно! Нашелся, дескать. Свидетелей моего похищения нет!»Последнее предложение произнесено с особым нажимом. Ага!!! Значит, реальные зацепки все-таки имеются, но Женя ухитрился скрыть их от похитителей. Молодец! Теперь осталось выяснить у его супруги, куда он отправился накануне исчезновения, и именно оттуда начинать поиски... Предварительное расследование стоит произвести самостоятельно, а известить начальство лишь тогда, когда появятся конкретные данные о местонахождении пленника. Конечно, ФСБ не ментура. Утечка информации практически исключена, однако... береженого Бог бережет! Кроме того, сейчас, когда дорога каждая минута, лучше не связывать себя служебными инструкциями, не увязать во всяческих формальностях, а действовать стремительно, не стесняясь в выборе средств. Потом как-нибудь разберемся. Победителей не судят!!!

Быстро одевшись, Виктор сунул за пояс брюк пистолет, рассовал по карманам несколько запасных обойм, оставил на автоответчике номер своего мобильного телефона (специально для похитителей) и покинул квартиру. Часы показывали восемнадцать сорок пять...

* * *

20 часов 05 минут.

– Не плачь, Галя, не плачь! Вернется твой благоверный. Обещаю! Но ты должна помочь мне прояснить некоторые нюансы!.. Итак, вчера вечером он пошел в спортзал. А во сколько там заканчиваются занятия?.. Понятно... Что?! Звонил, говоришь? Предупредил, что задерживается по делам?! По каким не уточнил?.. Нет?.. И с тех пор... Ну ладно, не реви. Ничего страшного не произошло. Кстати, ты в милицию обращалась?! Не успела?! И прекрасно. Не надо обращаться. Обойдемся без них... Теперь слушай внимательно. Из дома ни шагу! Ребенка никуда не выпускай!.. Почему? Галя, милая, не задавай лишних вопросов. Помнишь старый врачебный принцип «не навреди»?! Вот и следуй ему в точности. А я буду решать вашу проблему... Неважно как. Сказал, решу, значит, решу! Все, до скорого. Я позвоню...

* * *

В это же самое время.

Загородная усадьба Умаровых.

Видавший виды Беслан Магометович диву давался! Красотка Айсет превзошла все ожидания! До столь изощренных пыток сам Умаров-старший ни в жизнь бы не додумался! Действительно мастерица! С большой буквы!!! По предложению Кунгаевой, Александра не подвесили, как прежде, на дыбу, а прибили гвоздями к наспех сколоченному деревянному кресту. Вооружившись специальными щипчиками, Айсет неторопливо содрала ногти с рук и ног парня. Затем, при помощи небольшого, изящного ножичка начала вырезать с тела полоски кожи.

– Обнажу некоторые, особо чувствительные мышцы, – улыбчиво пояснила чеченка. – Будем их раскаленными клещами дергать. Так надежнее, чем просто шкуру палить!..

Ай, молодец, девочка!!! Классно придумала!!! Правда, русский пока не сдается, но на боль реагирует гораздо активнее. Аж зверем рычит! Давай, Айсет, давай! Ты, голубушка, на верном пути!!! Еще немного, и... сломается «стойкий оловянный солдатик»! Аллах Акбар!!!

* * *

20 часов 50 минут.

Спорткомплекс Н-ского Гуманитарного вуза.

– Не придет Андреич. И Сашок не придет! Чую, беда случилась! – угрюмо проворчал Витя Москаленко, среднего роста, темноволосый крепыш лет девятнадцати-двадцати на вид. Один из тех ребят, кто присутствовал вчера при разговоре тренера с Петровой. Все они (в том числе Ира) прибежали в спортзал сразу после окончания лекций и с тех пор безуспешно ждали возвращения Павлова с Барятинским. Или хоть каких-нибудь вестей от них. Дома ни тот, ни другой не объявлялись. Телефон Александра вовсе молчал. Мать у него умерла два года назад, а отец, видимо, находился на дежурстве. Что же касается Галины... вам уже известно ее состояние!..

– Точно не придут! – хмуро поддакнул высокий, плотный блондин Леша Яковлев. – Наверняка чечены какую-нибудь подлянку подложили! Нашел Андреич, кому довериться!

– Как же быть?! – с отчаянием в голосе спросил бритый наголо, худой, жилистый Петя Маслов, студент четвертого курса. Самый старший из присутствующих.

Москаленко молча развел руками. Яковлев до боли стиснул зубы.

– Вы, вообще, мужчины? А-а?! – взорвалась Ира Петрова, растрепанная, опухшая от слез, с красными, лихорадочно блестящими глазами. – Расселись тут!.. Причитаете!.. Слюни пускаете! Смотреть тошно! Нет бы погромить чеченскую нечисть!!! Самих их взять в заложники! Боитесь?! Тогда я...

– Тише, малышка, не кипятись, – вдруг прервал девушку низкий, приятный баритон. – Сейчас спокойно во всем разберемся. Я немного послушал вас и понял – удачно зашел. Меня тоже интересует это дело!

Только теперь ребята заметили непонятно откуда появившегося мужчину в черной кожаной куртке. Широкоплечего, по-военному подтянутого, с русой, коротко стриженной головой. Незнакомец пристроился на деревянном подоконнике, неподалеку от ринга. Черты его лица сильно напоминали исчезнувшего тренера, но были гораздо строже, резче. И еще взгляд: не благодушный, как у Евгения Андреевича, а суровый, твердый, пронизывающий буквально насквозь.

– Я Виктор Павлов, родной брат Евгения, – в ответ на общий немой вопрос невозмутимо пояснил мужчина. – Суть мне в принципе ясна, но давайте уточним ряд деталей...

* * *

21 час 55 минут.

«Итак, Умаровы. Известная фамилия. Даже чересчур известная!!! – думал Виктор Павлов, ведя машину по направлению к популярному среди городских богатеев казино «Невиданный успех». – Н-да! Правильно я поступил, начав самостоятельное расследование. Слишком крупные фигуры! Таких не рискнут арестовывать, основываясь лишь на словах и предположениях желторотых студентов. Начнут тянуть резину, пока то, пока се, а время поджимает! Сердцем чувствую!!! Короче – необходимы веские доказательства. Очень веские!.. Ладно, раздобудем. Для начала возьмем за жабры хозяина казино Ваху. Побеседуем тет-а-тет... Хорошо, видеокамеру с собой захватил!!! Пригодится... А пентонала^[18] под рукой нет. Жаль!.. Ну, ничего, обойдемся. Поработаем по старинке, дедовскими методами. Не станет чечен изображать из себя Зою Космодемьянскую. Порода не та! Шакал, он и в Африке шакал! Расколется, сволочь, аж до задницы!.. А вовремя я в спортзал поспел! Иначе б могли наломать ребята дров. Не дай Бог, угодили бы под раздачу!.. Мозги я им прочистил конкретно. Теперь посидят пару дней дома. Целее будут... Ага! Вот указатель. Ехать осталось минут восемь-десять. Посторонние мысли в сторону! Будем соображать, как половчее устранить охрану да спеленать дражайшего Вахида Магометовича».

Глава VI

Помимо разнообразных азартных игр, казино «Невиданный успех» предоставляло страждущим и иные утехи, более деликатного свойства: дорогие наркотики высшей пробы (наибольшим спросом пользовался кокаин); стриптиз-бар, где, заплатив в кассу кругленькую сумму, можно было выбрать для сексуальных забав любую приглянувшуюся танцовщицу; гей-кафе (там одевались-раздевались педики, активные и пассивные, на выбор клиента). Кроме того, в подвальном помещении исправно функционировал публичный дом для педофилов с постоянным штатом из десяти малолетних рабов. Мальчиков и девочек от восьми до двенадцати лет, купленных по дешевке у родителей-алкоголиков. Их запрещалось вывозить за пределы здания, и детей «пользовали» прямо здесь, в смежных со «смотровым» залом специально оборудованных помещениях. Проведя, как обычно, тщательную проверку всех участков заведения, Ваха собрал накопившийся со вчерашнего вечера «черный нал» (без малого четыреста тысяч долларов), в сопровождении двух доверенных телохранителей (Юнуса и Хакима) прошел в стриптиз-бар и расположился за лучшим, зарезервированным лично для него столиком. Деньги находились в «дипломате», пристегнутом наручниками к левой руке хозяина казино. Конечно, не царское это дело тяжести таскать, но... тут особый случай! Если, допустим, телохранителей убьют (хотя такого прежде не бывало), но если вдруг... то надо срочно сматываться и некогда будет отцеплять от трупа драгоценный «дипломат!..»

Сегодня Вахино настроение устойчиво держалось ниже нулевой отметки. Глотая рюмку за рюмкой настоящий армянский коньяк пятилетней выдержки, он угрюмо дымил гаванской сигарой и даже не удостаивал взором сцену, на которой под похотливое уханье посетителей сладострастно извивались три обнаженные красотки. Мысли чеченца неотвязно крутились вокруг проклятого русского мальчишки. Мало того, что до сих пор не сломался, паршивец (Ваха недавно звонил домой), так в придачу лицо ему изуродовал!!! Наш джигит чрезвычайно любил собственную физиономию, гордился ее чистой кожей, породистой фактурой, а сейчас... О Аллах!!! Сейчас подбитый Барятинским глаз превратился в крохотную щелочку, а огромный вздувшийся синяк не смогла замаскировать никакая косметика! Кошмар! Неслыханное позорище!!! Обслуживающий персонал и посетители казино, разумеется, ничего не говорят в открытую, однако за спиной наверняка шушукаются! Небось гадают хихикая, кто так разукрасил «горного орла»?! Сво-ло-чи!!!

К одиннадцати вечера, разобиженный донельзя, Ваха вылакал с горя почти две бутылки коньяку, внезапно ощутил неприятную тяжесть в кишечнике, шатаясь, поднялся из-за стола и, злобно кося здоровым глазом на разгоряченных мужчин в зале, направился справить нужду. Хаким с Юнусом молчаливыми тенями последовали за хозяином. Миновав без задержки общий туалет, Умаров двинулся к особому, оборудованному в национальных ичкерских традициях^[19]. Он находился неподалеку от запасного входа в казино, и «неверные» туда не допускались. Пройдя по коридору лишних двадцать шагов, Ваха свернул за угол, добрался, наконец, до «национального сортира», зашел в отдельную кабинку, спустил штаны, тяжело угнездился на толчке, сосредоточился, но вопреки надеждам спокойно облегчиться не сумел. Внимание джигита беспардонно отвлекли два сочных шлепка и еще какой-то подозрительный шум. Приоткрыв дверцу, пораженный Умаров увидел лежащих на полу Юнуса и Хакима. На туловищах обоих стремительно набухали кровавые пятна. Хаким мелко сучил ногами. Юнус вообще не шевелился. Рядом с телами нукеров стоял ладно скроенный мужчина в черной кожанке, черных брюках и в собровской шапочке с прорезями для глаз. В руке он держал пистолет с глушителем.

– Ап-па-па! – зашлепал губами онемевший от ужаса хозяин казино. – П-п-ап!!!

– Не вздумай орать. Убью! – грозным шепотом предупредил незнакомец, производя контрольные выстрелы в головы охранников. – А варежку открой пошире. Вот так-а-ак! – мужчина затолкал в послушно разинутый рот Вахи скомканную, грязную тряпку. – Теперь вставай, штаны не надевай и паинькой топай ножками куда скажу. Если хочешь жить – двигайся бесшумно, аки призрак. Ну, пшел, чмо!!!

* * *

На разработку плана действий Виктор потратил не более сорока минут. Дело в том, что означенное казино было ему хорошо знакомо. В 1997 году ФСБ намеревалось провести здесь спецоперацию по изъятию большой партии героина. (Судя по поступившим в «Контору» агентурным данным – транзитной.) Павлова-младшего (тогда еще капитана) назначили руководителем группы захвата. Он досконально изучил окрестности, все ходы-выходы, здешние подземные коммуникации, внутреннюю планировку здания, систему охраны, но... в последний момент СВЕРХУ обрушился категорический запрет, и начальник отдела, скрепя сердце, отменил операцию. (Судя по дошедшим до ушей капитана слухам, вето наложила непосредственно администрация Ельцина, где семья Умаровых имела значительные связи.) Павлов, помнится, локти кусал с досады! Уйма времени потрачена впустую! Две недели напряженной работы псу под хвост!!! Зато теперь, спустя пять лет, скрупулезно собранная информация пришлась как нельзя более кстати! Потребовалось лишь слегка напрячь память...

Оставив машину в подворотне рядом с люком теплотрассы, майор подобрался к казино с тыльной стороны, вскрыл отмычкой замок пожарного выхода, проник вовнутрь, походя свернул шею не шибко бдительному чеченцу-охраннику и затащил труп в кладовку для швабр. Далее он намеревался переодеться в одежду покойного и... Впрочем, не буду утомлять читателя дополнительной страницей текста с описанием намеченных Виктором мероприятий, поскольку буквально через минуту после ликвидации первого нохчи, сложный, хитроумный и, откровенно говоря, весьма рискованный первоначальный план неожиданно упростился до предела. Эфэсбэшнику не пришлось разыскивать Ваху в огромном казино. Тот объявился самостоятельно, в упомянутом выше «особом сортире» в сопровождении всего двух нукеров. По счастью, довольно-таки беспечных. Юнус с Хакимом не держали оружие на изготовку, не сверлили взглядами подступы к туалету, а попросту лениво подпирали спинами стены. Надо полагать, не ожидали никаких неприятных сюрпризов в «святая святых» чеченского логова. Ну и поплатились соответственно. Внезапно появившийся на пороге спецназовец продырявил их, словно мишени в тире. Даже дернуться за стволами не успели. Затем он, как помнит читатель, согнал Ваху с унитаза и повел голозадого, стреноженного собственными штанами джигита по служебной лестнице в подвал. (При отступлении майор намеревался воспользоваться подземными коммуникациями.) Однако Виктор ничего не знал о публичном доме для педофилов (открытом только в прошлом году и отделенном от технических помещений тонкой деревянной перегородкой). В результате, на пути ко входу в теплотрассу майор столкнулся с парочкой не предусмотренных в расчетах субъектов мужского пола. Правда, ни один из них не мог сравниться с матерым офицером спецназа ни в реакции, ни в бойцовских навыках, а посему прожили они совсем недолго. (Не более секунды с момента встречи.) Первым погиб бордельный секьюрити, дежуривший у подножия лестницы для предотвращения возможной попытки бегства малолетних рабов. (Ему досталась пуля в голову.) Вторым – какой-то пьяный извращенец, сунувшийся по ошибке не в ту дверь. (Сокрушительный удар кулаком в висок и, добивающий, ступней сверху в горло).

Прислушавшись к доносившимся из-за перегородки звукам, Виктор прекрасно понял, чтотам происходит и сморщился в глубочайшем омерзении. «За это, Ваха, ты мне отдельно заплатишь! – мысленно пообещал он, подталкивая пленника в спину дулом пистолета. – Обязательно заплатишь, урод черножопый! По полной программе!!!»

* * *

Через тридцать пять минут трупы в туалете случайно обнаружил охранник, направлявшийся, согласно графику, менять первого из убитых Павловым чеченцев (ныне спрятанного в кладовке). А мертвецов в подвале нашел заведующий педофилическим борделем, некий Абдула Хамзаев. (Он пошел проверять пост у лестницы.) Поднялась тревога. Казино загудело растревоженным ульем. Об исчезновении брата с деньгами экстренно сообщили по телефону Беслану Магометовичу.

– Поймать!!! Вернуть!!! Сгною!!! – в ответ на столь печальное известие истерично провизжал в трубку Умаров-старший. Нохчи попытались организовать поиски по горячим следам, но безрезультатно. За истекший промежуток времени майор Павлов благополучно довел Ваху подземным ходом до того самого люка, у которого припарковал свою машину, бесцеремонно вытолкал на поверхность, треснул рукояткой пистолета по черепу, погрузил обмякшее тело в багажник и преспокойно скрылся с места происшествия...

* * *

В квадратной комнате с изъеденными древностью кирпичными стенами потрескивали несколько смоляных факелов. В их колеблющемся, мрачноватом свете стены казались покрытыми запекшейся кровью. Ощутимо попахивало гнилью. В темном тоннеле, за дверным проемом, то и дело пробегали здоровенные жирные крысы. Иногда они останавливались у порога, скалили острые зубы, жадно втягивали носами воздух, однако внутрь заходить не рисковали, хотя людей в комнате было всего двое. Причем одного из них (северокавказской внешности, с пышными усами и со спущенными штанами) крысы сожрали бы без малейшего раздумья. Зато другой – мускулистый, русоволосый славянин, с пронзительными синими глазами – внушал хищным тварям непреодолимый, инстинктивный страх^[20]. И не только им! Синеглазый старательно нагревал на огне факела остро заточенный десантный нож, а усатый кавказец, ерзая голым задом по грязному каменному полу, с ужасом таращился на его спокойное суровое лицо. Невзирая на царящий в помещении холод, по высокому, красивому лбу горца обильно струился пот. Он бы непременно заголосил, умоляя о пощаде, но мешала плотно забитая в глотку тряпка. Поэтому наш «джигит» лишь мычал жалостливо. Славянин же, не обращая на него внимания, продолжал неторопливо поворачивать над пламенем тускло мерцающее лезвие.

Извините, забыл пояснить, где именно находятся оба персонажа! Под Н-ском, испокон веков, существует второй «город», подземный, размерами не уступающий первому и разрастающийся одновременно с ним. Это заброшенные штольни, подземные ходы (местами осыпавшиеся), древние водостоки, подвалы давно не существующих зданий и т.д. и т.п. В общем – старинная часть «города».С развитием цивилизации к ней добавились канализация, теплотрассы, линии метро (в том числе секретные), новые водостоки, особые бункера для правящей элиты на случай ядерной войны и прочая, прочая, прочая... Всего не перечислишь! На протяжении ряда лет Виктор Павлов (в свободные от основной работы дни) излазил с диггерами недра Н-ска вдоль и поперек. Но вовсе не ради прихоти или из любви к острым ощущениям, а руководствуясь далеко идущими расчетами. И действительно, не зря потратил время! Полученные знания неоднократно помогали ему при выполнении служебных заданий. Пригодились и на сей раз.

Отъехав от казино «Невиданный успех» кварталов десять, майор припарковал машину в тихом, безлюдном переулке. Поднял знакомый ему по прошлым походам люк, столкнул в отверстие извлеченного из багажника, полубесчувственного пленника и, спускаясь следом по узкой металлической лесенке, не забыл аккуратно задвинуть обратно чугунную крышку. Ваха благополучно приземлился, ничего себе не сломав. Более того, как ни странно, но падение с трехметровой высоты подействовало на «горного орла» весьма живительно. Он окончательно очухался и дальше смог передвигаться самостоятельно, без посторонней помощи. Включив заранее припасенный мощный ручной фонарь, Виктор мановением пистолетного дула указал чеченцу направление. Шли долго, не менее сорока минут. Большая часть пути пролегала по узкой тропинке на краю высокого обрыва, на дне которого бурлили зловонные сточные воды. Периодически трясущийся в ознобе Ваха испугано поглядывал через плечо на своего конвоира. Очевидно, опасался, что тот сбросит его вниз.

– Не бзди. Ты нужен мне живой, – неизменно утешал джигита спецназовец и мысленно добавлял: «Пока нужен!» Наконец обрыв кончился, Умаров с Павловым свернули в сухой пыльный тоннель и, пройдя по нему метров сто, очутились в той самой, описанной ранее комнате. Пинком отправив Ваху к дальней стене, Виктор зажег факелы (заготовленные, кстати, им же приблизительно год назад), бережно поставил на пол рюкзак с видеокамерой, сунул за пояс пистолет, вытащил из специального крепления на ноге упомянутый выше нож и начал готовиться к допросу с пристрастием...

– Ну-с, приступим, – накалив лезвие до должной кондиции, пробормотал Павлов-младший и ласково обратился к взмокшему от страха горцу: – У тебя на теле, дорогой, есть очень много болевых точек, о существовании которых ты даже не подозреваешь. Легкие уколы в такие точки (особенно раскаленным острием) вызывают потрясающие, незабываемые ощущения. Впрочем, не буду болтать попусту. Лучше продемонстрирую. – Виктор рывком опрокинул Ваху на живот, придавил ему шею коленом, задрал на спине рубаху, и... «Уг-р-р-ры-ы!!!» – разнесся по подземелью утробный, задушенный кляпом рык.

– Вот видишь, как «приятно»?! – сказал майор. – Но это еще пустяки. Попробуй-ка следующую порцию!

«Г-р-р-р-ах-хх-хр!!!» – тело чеченца задергалось в бешеных конвульсиях.

«Пожалуй, хватит для начала», – решил эфэсбэшник, убрал колено, перевернул Умарова на спину, вытащил тряпку и... с трудом удержался от искушения немедленно запихать ее обратно. Избавившийся от кляпа «горный орел» заорал так истошно, будто его как минимум макнули в котел с кипятком. Породистое лицо перекосилось в безобразной гримасе. Из глаз хлестали потоки слез.

«У-ы-ы-ы-ы-!!!» – дико, на одной ноте ревел он. У спецназовца аж уши заложило.

– Заткнись, сволочь! – свирепо рявкнул Виктор. – Иначе накажу! Первые два захода были так, цветочки! Хочешь «ягодки» получить?!

Понятливый нохча орать перестал и лишь содрогался в истерических рыданиях.

«Не стойкий экземпляр. Полный слабак в духовном отношении, – мысленно отметил эфэсбэшник. – Ну и чудненько! Раз чича^[21] так плохо переносит боль, то не сможет лгать во время пытки или при угрозе продолжения оной. Что, собственно, мне и требуется!»

– Слушай внимательно, дрянь, – вслух обратился он к чеченцу. – Ты должен предельно правдиво ответить на ряд вопросов. Если я хоть на мгновение заподозрю тебя в неискренности, то займусь тобой по-настоящему, и тогда, уверяю, предыдущие... э-э-э... процедуры покажутся тебе обыкновенной щекоткой. Я доходчиво изъясняюсь?

– Д-д-д-д-да-а!!! – икая, проскулил Ваха.

– Ладно, приступим. И не забудь, друг ситный, о моем предупреждении!!!

* * *

Допрос длился более трех часов. Морально раздавленный джигит, опасливо косясь на лежащий рядом с факелом нож, буквально захлебывался сногсшибательными откровениями. В итоге майор узнал абсолютно все. Причины похищения Александра Барятинского и Евгения Павлова. Суть и детали подготавливаемых нохчами терактов. Количество и местонахождение содержащихся в умаровской усадьбе рабов. Планировку дома, систему сигнализации. Общую численность тамошних охранников. Расположение постов и еще множество интересных подробностей. (В том числе о наборе «дополнительных услуг», предоставляемых умаровским казино, семейном наркобизнесе, работорговле, «ручных» ментах, купленных чиновниках и т.д. и т.п.) Речь Вахи исправно записывалась на видеокамеру. Объектив фиксировал говорящего только по грудь. Спущенные штаны и до сих пор пристегнутый к левой руке «дипломат» оставались за кадром. Наконец запас Вахиных знаний иссяк.

– Где ключи от наручников? – завершив съемку и упаковав видеокамеру обратно в рюкзак, отрывисто спросил Виктор.

– В кармане брюк! – поспешно ответил Умаров.

– Достань, отстегни «браслеты» и брось мне вместе с «дипломатом»!

Чеченец безропотно повиновался.

– Ползи сюда. Живо!

Джигит подполз.

– Ну, а теперь – прощай, урод! – Резким профессиональным ударом спецназовец сломал «горному орлу» шейные позвонки, схватил труп за руку, волоком протащил через тоннель к обрыву, спихнул вниз, в поток нечистот, вернулся обратно в комнату, раскрыл «дипломат» и бегло осмотрел содержимое.

– Внушительная сумма, – довольно равнодушно, без тени алчности констатировал майор. – Нехилые денежки приносит «Невиданный успех». Как с ними поступить? Оставить себе?.. Нет, это грех. Крови да грязи на них немерено, и взяты они у убитого мною человека. Получится, будто я его ради бабок грохнул. Не пойдет!.. Сдать государству? Гм... Чиновники могут уворовать. Запросто!.. Во, придумал! Пожертвую-ка я умаровские доллары на строительство при С... монастыре детского приюта! (Анонимно, разумеется.) Хорошее дело! Богоугодное!!! Только придется немного обождать, покуда не утихнет шумиха вокруг ограбления казино. А до той поры пускай баксы полежат здесь. Слава Богу, имеется поблизости надежный сухой тайник...

Спрятав «дипломат», Павлов-младший затушил факелы, забросил на спину рюкзак с камерой и быстрым шагом направился к выходу на поверхность. Теперь есть что предъявить начальству!!!

Глава VII

Раннее утро.

Усадьба Умаровых.

Красотка Айсет «трудилась» над Барятинским ночь напролет, и в настоящий момент Александр являл собой кошмарное зрелище. Истерзанное в лохмотья тело, пепельно-серое от муки лицо, глубоко ввалившиеся глаза, огромная лужа крови у подножия креста... Сидя на лавочке у стены, Умаров-старший задыхался от лютой ярости, усугубленной наглым похищением из казино брата с набитым «зеленью» «дипломатом». «Конечно, данное происшествие – заурядный криминал, не имеющий отношения к основной операции, – побесившись минут десять после упоминавшегося в предыдущей главе телефонного разговора и затем относительно успокоившись, «мудро» рассудил он. – Ваха однозначно жив. (Какой дурак будет утаскивать труп?!) За него непременно потребуют выкуп. Не беда! Разберемся!!! В хитроумии с нами, вайнахами, трудно тягаться! Брата вернем. Деньги тоже, причем с процентами. Злодеев сурово покараем!!! Но... Алла!!! До чего же неприятный инцидент!!! Ладно, по крайней мере чертов мальчишка скоро запросит пощады. Умница Айсет!!! Лихо обрабатывает неверного. Ща-а-а-ас «запоет»! Такогоеще никто не выдерживал!!!»

Отгоняя сон лошадиными дозами крепкого кофе, Беслан Магометович ни на минуту не покидал пыточной камеры, с нетерпением ожидал желаемого результата – «Вот, вот! Совсем чуточку осталось!» и... жестоко просчитался. Судя по часам, на дворе уже брезжил рассвет, а юноша, невзирая на потуги «ичкерийской мастерицы», до сих пор не сломался!..

– Соглашайся на наши условия! Перестань упрямиться! Дальше будет больнее! – вероятно, в сотый раз повторила Кунгаева, стиснув раскаленными клещами кусок обнаженной мышцы на ноге студента.

– Господи Иисусе Христе Сыне Божий, прими мою душу грешную! – вдруг ясно, отчетливо произнес Александр, устремил взгляд куда-то вдаль, счастливо улыбнулся, словно увидел нечто прекрасное, недоступное остальным присутствующим в комнате, и... бессильно уронил голову на грудь.

– Чегой-то он, э-э-э?!? – встревожился Умаров-старший.

– Умер, – проверив пульс на шее Барятинского, обескураженно пролепетала Айсет.

Минуты три Беслан Магометович тяжело переваривал услышанное. Потом вскочил на ноги, вцепился толстыми пальцами в горло Кунгаевой и в считаные секунды удавил незадачливую «мастерицу»...

* * *

10 часов утра.

Здание ФСБ на одной из центральных площадей Н-ска.

– Впечатляет, однако! – внимательно просмотрев принесенную подчиненным видеокассету, покачал головой начальник отдела полковник Смирнов. – Твои предложения?

– Штурм! – лаконично ответил Павлов-младший.

– Я тоже так считаю, – согласился полковник. – Проведем спецоперацию в ближайшую ночь. Медлить нельзя. Тем более информации об объекте хватает с избытком. «Язык» буквально все по полочкам разложил. Кстати, а куда он сам подевался?

– Попытался удрать на обратном пути, запутался в собственных штанах, поскользнулся, свалился с большой высоты в сточные воды и, надо полагать, утоп! – с честным видом сообщил Виктор. – Вы уж извините, Петр Иванович. Не доглядел! Каюсь! Готов понести любое наказание!

– Впредь будь внимательнее, – притворившись, будто поверил брехне подчиненного, назидательно молвил начальник отдела. – Наказание? Гм!!! Объявляю тебе строгое предупреждение!.. Устное. Без занесения в личное дело. А теперь давай перейдем непосредственно к теме. В принципе за исключением одной оплошности, поработал ты на совесть. Предоставленная тобой «исповедь» покойного нохчи воистину бесценна. Выходит, тебе и карты в руки. Возглавишь штурмовую группу!

– Слушаюсь, товарищ полковник! – радостно отчеканил майор. – Разрешите идти?

– Иди. Готовь ребят, – кивнул Смирнов и, когда дверь за подчиненным закрылась, с усмешкой подумал: «Поскользнулся!.. Свалился!.. Ха-ха! Несколько раз небось!.. Впрочем, я хорошо понимаю парня. У меня бы та мразь тоже «свалилась». Чисто случайно, разумеется!!!» Полковник поднялся из-за стола, взял изготовленную в процессе просмотра лазерную копию кассеты, аккуратно запер кабинет и отправился с докладом к высшему руководству «Конторы»...

* * *

Весь день в усадьбе Умаровых бурлили нешуточные страсти. Гости из Ичкерии напрямую обвиняли Беслана Магометовича в срыве операции. Тот остервенело оправдывался, возлагая ответственность за неудачу исключительно на «дуру Кунгаеву». Перестаралась, дескать! Между тем мертвое тело Александра так и осталось висеть на кресте в пыточной камере. Недосуг было убрать. О Евгении Андреевиче тоже напрочь забыли.

Лишь к позднему вечеру нохчи относительно угомонились.

– Завтра, на свежую голову, будем разрабатывать новый план! – мрачно изрек старший из приезжих террористов Зелимхан Асланбеков. – Но разрабатывать буду Я! Чтобы новой осечки не произошло... Замолчи, Беслан! – резко оборвал он попробовавшего возмутиться Умарова-старшего. – Это ты здесь, в Н-ске, крупная шишка, а в Ичкерии – мелочь пузатая! У меня же полномочия от самого Масхадова и зарубежных руководителей! Неограниченные полномочия! – особо подчеркнул Залимхан. – Короче, отныне ты на вторых ролях. Завтра, с утра пораньше, вызывай сюда того полковника из ГУВД. Постараемся нащупать нужные ниточки через него. Понял?!

– Да! – выдавил сквозь зубы Беслан Магометович и торопливо покинул помещение, где произошел означенный разговор.

Главу клана Умаровых распирала дьявольская злоба, требующая срочно излиться на «козла отпущения». И таковой козел с легкостью нашелся. Ну конечно же, поганец Рустик! Именно он изначально «вел» Барятинского. Именно он недооценил железный характер русского мальчишки! Подставил отца, мерзавец! За подобные вещи надо сурово наказывать!!!

Судорожно катая на скулах желваки, Беслан Магометович направился прямиком в спальню сына...

* * *

Руслан по-прежнему отлеживался в постели, постоянно температурил и жестоко мучился от болей в паху. После двух сильных ударов в интимное место у него образовалась там обширная гематома. Распухшая мошонка увеличилась в размерах более чем вдвое. Вместе с тем обращаться к врачам со столь деликатной проблемой самолюбивый горец не решался.

Он регулярно прикладывал к опухоли ледяные компрессы, а также глотал мощные обезболивающие препараты. Страдания действительно на время отступали, и Руслан наивно полагал, что сумеет вылечиться самостоятельно. Поглощенный собственными проблемами, Умаров-младший ничего не знал о происходящем в доме. Около одиннадцати вечера камээс в очередной раз снял с промежности обернутую полотенцем емкость со льдом, облегченно вздохнул, принял таблетки, вознамерился вздремнуть, и в следующий момент в комнату ворвался багровый, всклокоченный, пышущий ненавистью отец.

– Встать, говнюк! – рявкнул Беслан Магометович. Удивленный Руслан кряхтя поднялся с постели.

– Ты чего? Видишь – плохо мне! – обиженно проворчал он.

– Вякаешь, дерьмо?! Препираешься?! Ну, получай!!! – окончательно озверев, Умаров-старший с размаху зафутболил ногой в пах отпрыску (тот с криком завалился на кровать) и выскочил в коридор, с грохотом захлопнув за собой дверь. «Вот тебе достойный урок, собака! – мстительно подумал чеченец, слушая несущиеся ему вслед надрывные вопли потомка. – Впредь не будешь подставлять родного отца!!!»

Беслан Магометович даже не подозревал, что только что убил собственного сына! Измученный организм молодого нохчи не перенес третьего подряд надругательства. От папиного удара Руслановы яички разорвались^[22], а из лопнувшей мошонки фонтаном брызнула кровь. Поначалу Руслан дико орал, но постепенно сознание его затуманивалось, лицо белело, боль отступала, крики стихали...

Примерно через двадцать минут после ухода отца Умаров-младший умер от потери крови. Безжизненное тело застыло в кровяной луже, а гнилую Русланову душонку цепко сграбастал давно ошивавшийся поблизости демон и, торжествующе гогоча, уволок в пекло...

* * *

13 октября 2002 г.

Усадьба Умаровых.

Начало пятого утра.

Сняв часовых, отключив сигнализацию и легко преодолев ограду, эфэсбэшники несколькими группами проникли в дом, бесшумными одиночными выстрелами уничтожая попадавшихся на пути чеченцев. После просмотра предоставленной командиром кассеты штурмующие прекрасно знали внутреннее устройство особняка и примерное местонахождение каждого из врагов, план действий был четко согласован, а застигнутые врасплох нохчи не смогли оказать профессионалам-спецназовцам сколько-нибудь серьезного сопротивления. Один лишь Зелимхан Асланбеков успел выпустить по русским длинную очередь, но ни в кого не попал и тут же скончался, получив пулю в лоб. С момента ликвидации часовых и вплоть до окончательного завершения операция заняла ровно тридцать две минуты. Беслана Магометовича взяли живым. Вернее, он сам сдался: выполз из комнаты на коленях, с задранными вверх руками и с гнусавым воем: «Не стреляйте-е-е!!!» Данное известие Виктор Павлов получил от своего ближайшего помощника капитана Федорова, когда, находясь в подвале вместе с освобожденным братом, неотрывно смотрел на распятого на кресте Александра Барятинского. Евгений Андреевич рыдал навзрыд. Матерый эфэсбэшный «волкодав» тоже не мог сдержать слез. (Со слов разговорчивого Вахи он хорошо знал историю парня.)

– Это настоящий герой! Цвет нации! Только благодаря таким ребятам Россия до сих пор жива!!! – пропустив мимо ушей доклад подчиненного, одними губами прошептал Павлов-младший.

– Главного змея взяли, – хрипло повторил капитан, не менее майора потрясенный увиденным.

– Беслана? – встряхнув головой и проглотив комок в горле, уточнил опомнившийся Виктор.

– Его, подлюгу! – мрачно подтвердил Федоров.

– Еще пленные есть?

– Нет, «зачистили» всех, до единого!

– Выйдем-ка на минуту, – предложил помощнику старший группы и, оставшись с ним наедине, кратко проинструктировал: – Уколешь пентоналом. Тщательно допросишь. Выяснишь связи, имена сообщников, каналы поставки оружия, наркотиков и т.д. В общем, сам знаешь, не маленький! Показания запишешь на видеокамеру, а потом... Гм! Потом, я полагаю, чечен попробует убежать!

– Обязательно попробует, – хищно усмехнулся капитан. – Они ж, блин, свободолюбивые!..

Эпилог

После благополучного освобождения из чеченского застенка Евгений Андреевич три дня пролежал в больнице, дал подробные показания следователям ФСБ, а затем, проигнорировав выписанный врачами больничный лист, возобновил работу на кафедре Новейшей истории. Тренировки кикбоксеров он, правда, на время отложил. (Избитое похитителями тело стонало при малейшем движении.) Тем не менее вечером 22 октября 2002 года Павлов-старший, толком не зная зачем, зашел в спорткомплекс, включил свет и, миновав пустующий кикбоксерский зал, уселся на пыльной лавочке в раздевалке. С памятных читателю трагических событий здесь ни разу не убирали. (Ира Петрова надолго слегла в постель с тяжелейшим нервным срывом, а новую уборщицу до сих пор не подыскали.) После тесного общения со «свободолюбивыми горцами» Евгений Андреевич значительно изменился: волосы на голове избороздила обильная седина, черты лица заострились, в уголках рта и на лбу залегли глубокие морщины. Глаза перестали быть прекраснодушными, сделавшись точь-в-точь, как у младшего брата. Кроме того, Павлов-старший полностью избавился от либеральных заскоков, образно выражаясь – «сбросил розовые очки» и отныне трезво смотрел на реалии современного мира...

Тренер долго сидел неподвижно, думая о чем-то своем. Неожиданно взгляд его упал на скомканную, бурую от засохшей крови тряпку, лежащую рядом в углу. Повинуясь неясному предчувствию, Евгений Андреевич взял ее в руки. При ближайшем рассмотрении «тряпка» оказалась хлопчатобумажной футболкой с вышитыми внизу инициалами «А.Б.». Той самой футболкой, которой Александр Барятинский вытер окровавленное лицо после поединка на ринге с Русланом Умаровым!

Сердце тренера сжалось в ледяной комок. На ресницах блеснули слезы.

– Вот вы где! – вдруг послышался с порога зычный женский голос. – Я вас по всему институту ищу!!!

Голос принадлежал заведующей кафедрой физвоспитания Лидии Альбертовне Лисянской, тучной, холеной сорокалетней особе с, мягко говоря, неангельским характером. Раньше Павлов-старший изрядно побаивался своенравную завкафедрой (от которой напрямую зависел весь спорткомплекс, а следовательно, и тренерские заработки), в определенной степени заискивал перед ней, но сейчас он не обратил на Лисянскую ни малейшего внимания. Даже не обернулся в сторону начальства!

– Я, конечно, понимаю ваше состояние, – продолжала между тем Лидия Альбертовна. – Но жизнь продолжается, и надо заниматься делами. В первую очередь, повышать рентабельность спортивных помещений. Пока вы болели, я взяла на себя ваши обязанности и нашла отличного спонсора: крупного предпринимателя Хамида Аслановича Юнусова. Он готов выделить нам значительные средства в обмен на совсем пустячную услугу: регулярные тренировки нескольких его молодых родственников. А еще Хамид Асланович хочет арендовать наш пустующий подвал для складирования стройматериалов. Большие деньги обещает!!! – заведующая кафедрой горделиво подбоченилась.

– Деньги, значит, обещает?! – нехорошо прищурился Евгений Андреевич. – Подвал ему нужен?! Родственники молодые?! Гм!!! А ваш дражайший Юнусов часом не чеченец?!

– Ну да, чеченец, а какая, собственно, разница?! – недоуменно приподняла выщипанные брови Лисянская.

– Очень большая! – отрезал тренер. – С нохчами я заниматься не стану! Хоть озолотите! А подвал... М-да! Как бы там вместо «стройматериалов» не оказались мешки со взрывчаткой да ящики с оружием!!!

– Вы фашист! – взвизгнула оскорбленная заведующая. – Пострадав от рук кучки бандитов-отщепенцев, мерите всех подряд чеченцев одной меркой! Полный идиотизм! Не бывает плохих народов, бывают плохие люди!!! И вообще – чегой-то вы трепетно прижимаете к груди какую-то грязную тряпку?! Умом тронулись?! Выбросьте немедленно!!!

– На этой «тряпке» кровь! КРОВЬ ГЕРОЯ! – жестко, раздельно произнес Павлов-старший. – И я ее не выброшу, а буду бережно хранить. Всю оставшуюся жизнь!!!

Под тяжелым, немигающим взглядом Евгения Андреевича Лисянской внезапно стало не по себе.

«Натуральный псих! – поспешно покидая спортзал, зло подумала завкафедрой. – Придется поставить перед ректоратом вопрос о профессиональной пригодности Павлова! Ненормальных нельзя допускать к работе с молодежью!» Лидия Альбертовна не подозревала, что в ненормальную (в прямом смысле слова) вскоре превратится она сама! До начала потрясшей страну трехдневной трагедии «Норд-Оста» оставалось чуть более суток, а единственная дочь Лисянской, семнадцатилетняя Вика, уже приобрела билет на представление и, заранее предвкушая удовольствие, готовилась посетить завтра вечером модный мюзикл на Дубровке...

1

Неподвижный снаряд для отработки ударов (в первую очередь ногами и локтями). Исьзуется для тренировок каратистов, кикбоксеров и прочих бойцов-рукопашников.

2

Прямой удар перед собой пяткой ноги.

3

Боксерский (а также кикбоксерский) удар кулаком снизу. Наносится в болевые центры на косе противника или в подбородок.

4

Чеченцев выселили тогда с исторической родины за их практически поголовное пособничество гировским войскам.

5

Нохча – синоним слова чеченец.

6

Как историк могу добавить: во время покорения Кавказа в XIX веке Ермолов сражался не только с чеченцами, но и со многими другими горскими народами (например, знаменитый имам Шамиль по национальности был аварцем). Однако ненавидел и презирал Ермолов именно чеченцев. А дае, уважаемый читатель, делайте выводы самостоятельно!

7

Кандидат в мастера спорта.

8

Если кто запамятовал, то напомню – «джигиты» Басаева в 1995 году использовали в качестве живого щита именно беременных женщин. «Борцы за независимость» ставили их на подоконники захваченной больницы, просовывали между ног каждой пулемет (или автомат) и стреляли из таких укий по нашим военнослужащим.

9

Хук – короткий боковой удар кулаком в боксе и кикбоксинге.

10

Футс-випс – удар от себя внешней стороной кулака. (В карате его аналог называют «уэн)». Удар очень сильный и хлесткий. Особенно если бить наотмашь или с разворотом.

11

По современным правилам профессионального кикбоксинга соперники имеют право возобновить схватку лишь после команды «файт» (у боксеров – «бокс»). Правда, если до этого была команда «стоп». Зато по старым правилам (например, в первой половине 20-го столетия) удар можно было нанести без всякой команды, как только колено противника оторвется от пола, что, судя по всему, и ирался сделать Умаров.

12

3десь наш либерал опять не прав. Дисквалификация спортсмена – исключительная пргатива судей, но не тренера. Но не тренера!

13

Согласно мусульманской этике, женщины не должны сидеть за одним столом с мужчинами и тем более есть вместе с ними. Однако современным чеченцам глубоко плевать на любую этику. В том чи на мусульманскую.

14

Именно так и рассуждают ичкерийские поборники Шариата. Не верите – спросите у любого русского солдата, побывавшего в Чечне. А если «джигиты» все-таки не пьют, значит, они закоренелые наманы. Исключения крайне редки.

15

Православная молитва на случай бедствия и при нападении врагов.

16

Кяфир – синоним слова «неверный». С точки зрения исламистов – существо низшего сорта, нееловек.

17

Необязательно даже «залезать». Компьютерные дискеты с подробной информацией о жиях, допустим г. Москвы, совершенно свободно продаются на московских электронных рынках.

18

Пентонал натрия – один из видов специальных психотропных препаратов, известных под общим названием «Сыворотка правды». Такие препараты подавляют волю и вынуждают допрашиваемого с предельной откровенностью отвечать на любые задаваемые вопросы. Активно исьзуются спецслужбами разных стран для раскалывания агентов противника.

19

Извините за неприятные подробности, но для уточнения сути происходящего вынужден пояснить: чеченцы избегают пользоваться туалетной бумагой, а предпочитают подмываться из спального металлического кувшина с длинным носом и крышкой.

20

Тут все объясняется очень просто. Никакой мистики! Дело в том, что многие животные легко распознают (как бы телепатически) внутреннюю сущность человека и сильных духом людей предпочитают не трогать. Звери понимают – перед ними хладнокровный опасный хищник, связываться с которым чревато. Например, одного моего старого друга побаиваются даже самые отмороженные бойцовские собаки. Кстати, человек он по натуре добрый, искренне верующий православный христианин. Очень любит всякую живность (в том числе собак), никогда животных не обижает, но если пес на него набросится – убьет или покалечит. (В свое время прошел соетствующую подготовку.) Четвероногие это сразу чуют и не желают переть на рожон.

21

Жаргонное наименование чеченцев. Так их называют наши военнослужащие, воевавшие на Сеном Кавказе.

22

Выражаясь врачебным языком, «произошло размозжение внутренних структур мошонки».