на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Часть 2

…А было то во времена давние, забытые, да и не в этом мире вовсе…

В краю, где несла свои воды священная Усумасинта, где вставали среди зелёной сельвы белокаменные города, змеились широкие дороги, высились огромные пирамиды – теокалли и храмы с алтарями, омытыми потоками жертвенной крови, – в том краю селились древние и могучие кланы. Люди ица, люди кокомы и шивы звали их. Жили они, виналь за виналем, катун за катуном, и крепла их мощь, и росли города, и не было им равных на континенте ни по силе, ни по богатству и величию…

Но жестокосердная Судьба уже занесла над ними свой меч…

…О, люди ица!.. Будьте готовы!

Грозы без дождя будут в небе…

Они идут в одном переходе от вас.

Вы увидите рассвет,

Вы увидите вещую птицу.

Увы! Оплачьте себя, ибо они пришли!..

О, люди ица!

Ваши боги уже не имеют силы…[6]

Но вспоённые свежей кровью, боги не бросили свой народ. Явился в образе бородатого человека змей Кукулькан. Собрал любимых детей своих из Тикаля и Вашактуна, Копана и Ицимте, провёл тайными тропами, что не смертным назначены, отворил огненные врата. И подарил людям новую землю. Обильную, плодородную и мирную, но ЧУЖУЮ. Бог оставил их, и ушёл на восход, уплыл на длинном корабле из змей в далёкую страну ТилланТалапсллан…

Время шло, виналь за виналем, катун за катуном. Люди жили – и ждали. И верили: вернётся изза моря бог Кукулькан, отворит огненные врата, и возвратит им родную землю с её священными реками, белокаменными городам и гробницами предков. И заживут их потомки в вечном благоденствии…

И день настал! Кукулькан вернулся с Востока!

Первым об этом узнал старый рыбак из прибрежного города Тукуапоку. Он встал на заре, чтобы поохотиться с рогатиной в прибрежных тростниках, тех, что севернее устья Ланхо. Но он не дошёл до тростников. Он забыл про рыбу, и рогатину свою, новую, отлично выструганную, потерял, и одежды свои запятнал грязью, пока, задыхаясь от бега, спотыкаясь и падая, добирался до города.

Но он не пошёл в дом свой, чтобы вернуть себе достойный вид. Нет, он бросился через площадь прямо к пирамидетеокалли. Он пал на колени с криком: «Идёт! Идёт! ОН идёт!!!»

– Кто идёт?! Кого ты видел?! – кинулись к нему люди.

– Кукулькан! – выдохнул старик.

И умер от восторга. Потому что не всякий смертный способен пережить такое счастье – встретить своего Бога лицом к лицу.

Люди ица так и остались в неведении, с чем именно столкнулся бедный рыбак перед смертью. Они устремились к морю – но там было пусто. Они не увидели ни длинного, как змеиное тело, корабля с хищной головой и белокрасным полосатым гребнем, ни длиннобородого Кукульканна, ни свиты его… Только следы, много странных следов – загадочных, ЧУЖИХ. Но длинные языки океана уже слизывали их с песка…

И не один день прошёл, прежде чем люди ица узнали, за что заплатил жизнью их соплеменник.

О том, что Континент обитаем, первооткрыватели узнали, ещё не успев на него ступить. Хорошая глубина позволила подвести драккар к самому берегу. И первым, кого они увидели на чужой земле, было разумное существо!

В том, что оно именно разумное, сомнений быть не могло. На это указывали и одежды белого цвета, и рыболовные принадлежности в руках, и множество амулетов на шее. Но человечью его природу они тогда не распознали. В Староземье не водились люди с такой тёмной, отливающей бронзой кожей, длинными, прямыми и масляно блестящими волосами, собранными наверху в пучок, а главное, с очень своеобразным и колоритным горбоносым профилем.

Осанка у старца была такой величественной, взор – таким гордым, что казалось, будто это не меньше, чем местный король вышел порыбачить на заре с рогатиной. Поэтому особенно странно и неожиданно было наблюдать, как это важное существо сперва ошалело таращилось, потом както неловко присев, покуриному хлопнуло себя ладонями по бокам, издало трагический вопль, пало ниц и простёрло руки на восток. Затем вскочило на ноги и, побросав имущество, бросилось бежать прочь, хромая и спотыкаясь.

– Засветились! – мрачно прокомментировала Меридит. – Вот проклятье! Теперь спокойно не высадимся. Маскироваться придётся.

– И драккар прятать! Вот досада! – вторил брат по оружию.

УлльБриан удивлённо моргнул.

– А зачем? Может, здесь живут мирные, добрые существа, и их вовсе не нужно бояться?

Энка назидательно помахала пальцем перед носом «любимчика».

– Запомни, сын мой, и детям своим передай! Золотое правило наёмника: всякое незнакомое существо в незнакомой местности, до выяснения обстоятельств, должно расцениваться как потенциальный противник!

Труднее всего было, конечно с драккаром. Где такую махину спрячешь? А дробить силы, оставляя на борту караульных, не хотелось. Береговая линия была довольно сильно изрезана, и Рагнар предложил найти укромную бухту, оставить корабль там. Но Хельги категорически не согласился: какое бы хорошее укрытие ни нашлось, оно не может считаться надёжным, ведь местные жители знают свою землю лучше пришельцев. Он сам нашёл решение, причем, достойное истинного демона! Обнаружил в собственном астральном поле нить, ведущую прямиком в Оттон! В своё время он, на всякий случай, примотал к кнехту на пристани локоть, но потом начисто об этом позабыл. И вот, случай заставил вспомнить.

В Астрале не существует понятие «время». То, что в физическом мире занимает недели и месяцы, в магическом пространстве происходит мгновенно. Оттонцы были совершенно потрясены, когда у причала возле королевского флагмана прямо из ничего возник тот самый северный корабль, на котором ушёл в путешествие сын короля! Первые их мысли были самыми мрачными. Гром сочли призраком, а Рагнара и его друзей – погибшими.

Хотели нести во дворец трагическую весть, но, слава богам, не успели. На резную волчью голову, украшающую нос корабля, кряхтя и охая, взгромоздилось маленькое неприятное существо неведомой породы, и принялось орать удивительно громким для своего размера голосом: «Эй, эй, олухи! Да, да, это я вас зову! Что стали, как кони перед оковой! Живо ко мне!» – и размахивать белым свитком.

Это оказалось письмо! Да такое, что люди сломя голову бросились во дворец – каждому хотелось первым доставить радостное известие.

«Здравствуйте, дорогие папаша и мамаша, Ваши Величества! – гласило послание. – Пишет вам из дальних странствий любящий сын Рагнар. Би змерно щ аслив сообщить. Мы не посрамили чести рыцарства и исполнили наказ! Радуйся, отец, радуйся, мать! Новый континент найден, и мы в эту пору стоим на его благословенной земле по колено в болоте. Мы там прячемся от потенциального противника .

Одна незадача – спрятать окаянный драккар нам негде, больно здоров и демаскирует. Посему Хельги, будучи демоном великим и могучим, переправил его к вам на постой, для пущей сохранности. Одним богам ведомо, когда в нём вновь возникнет нужда. Посему уповаю: любимые подданные наши позаботятся, чтобы был он в полном снаряжении и надлежащем порядке. Особо пусть обратят внимание на провизию, давно я копчёного окорока не едал! О! Вспомнил самое главное! Там на кормовой палубе, в зелёных ящиках лежит страшное оружие из чужого мира – мы раздобыли по случаю. Посему, пуще, чем от огня, берегите корабль от гремлинов! Мага приставьте, что ли! И пусть глядит в оба! Ежели хоть один ствол кто понадкусит – голову с него сниму, да и прочим любимым подданным спасибо не скажу.

Засим, до свидания, дорогие родители, чтоб вам не болеть! Буду держать вас в курсе дел наших посредством грозного и могучего демона. Ежели таковой опять не перепутает собственные части тела…»

Дальше следовала некая закорючка, призванная изображать шикарную подпись с росчерком. Да, миновали те времена, когда Рагнар считал, что «простая благородная галочка – вот подпись рыцаря». Теперь он стал личностью образованной и научился гордиться этим.

– Молодец! – похвалила Меридит. – Только «безмерно» пишется через «е».

– Учту, – важно кивнул грамотей. И столь энергично взмахнул рукой, что едва не зашиб собственного нежного родственника.

Упомянутое в письме «болото», строго говоря, таковым не являлось. Это был небольшой, очень мелководный заливчик, густо заросший тростником – именно сюда направлялся с рогатиной злополучный рыбак. Окружающий ландшафт более всего напоминал побережье Гиблого моря, с одной только разницей. Кровососущих тварей здесь летало вдвое больше, и были они вдвое злее своих староземских сородичей – хотя, может быть, это просто казалось, с непривычки. Потому что Северные земли в отношении насекомых были тоже не подарок. Во всяком случае, одно другого стоило. Воздух дрожал от непрестанного мелькания крошечных тел, звенел на одной ноте, гадко и тоскливо.

Если бы не «потенциальный противник», разгуливающий по берегу на расстоянии полусотни шагов, в количестве нескольких десятков, и внимательно изучающий следы высадки пришельцев, Ильза уже давно бегала бы и махала руками. А ещё лучше – прыгнула бы в море с головой. Но враг был совсем рядом, и бедная девушка стоически сносила жгучие укусы, вцепившись зубами в кулак, чтобы не завизжать то боли и омерзения.

Первой не выдержала Энка. Не потому, что была менее выносливой, просто не видела повода, терпеть такие мучения.

– Вы как себе хотите, а ухожу! Я не скотина на пастбище, чтобы кровососов кормить!

– Но как же противник? – напомнили ей. – Вдруг нападёт?

– Ерунда! Перебьём всех! – отмахнулась девица. – Не так уж их и много.

Аолен завёл было разговор о невинно загубленных жизнях, но сильфида не желала слушать.

– Если невинные, пусть не лезут. А я не намерена погибать заживо ради их благополучия!.

С этими словами она поднялась в полный рост и сделала шаг вперёд. Друзья невольно затаили дыхание, но ничего не произошло, потому что как раз в этот момент туземцы, как по команде, развернулись и пошли прочь от берега. Первому контакту цивилизаций состояться в тот день было не суждено.

– Вот видите! – ворчала Энка. – Не судьба! Нечего было и прятаться! Изза вашей дурацкой осторожности мы сами на себя не похожи!

Она не без удовольствия косилась на Хельги. К чужеземному яду у подменного сына ярла привычки не было, и разнесло его не меньше остальных.

– А ты и рада! – укорил тот.

– Конечно! Не всё только нам страдать!

– Между прочим, ты первая настаивала на осторожности, – с обидой напомнил УлльБриан. – Я самого начала говорил, что местные жители добрые и мирные…

Нашёл с кем спорить! У сильфиды в любой ситуации наготове был ответ, и не обязательно логичный.

– Они не добрые и мирные. Они просто нас не заметили. Это разные вещи, не путай!

Первый день на новом континенте.

Уж и не знаю, какими словами принято выражать столь необычные эмоции, поэтому ограничусь констатацией свершившегося факта. МЫ ЕГО ОТКРЫЛИ!!!

Впечатлений слишком много, описать всё сразу невозможно.

Но первое, на что обращаешь внимание, – здесь очень жарко и очень сыро. Воздух такой влажный, что чувствуешь себя словно в оранжерее для южных растений – такая есть во дворце у Рагнара. Понятно, что насекомым в здешнем климате раздолье, хуже чем у нас в Северных землях. (По крайней мере, МНЕ хуже.) Но и другой, менее зловредной живности великое множество. Я делаю описания в полевом журнале и не стану дублировать их на страницах дневника. Скажу только, что, судя по расцветкам, по крайней мере, половина здешних обитателей должна быть смертельно ядовита! Лягушки яркоголубого цвета! Или жёлтые, с огромными, выпученными как у сехальского геккона, глазами! Или красные, с мохнатыми ногами! И водятся они на деревьях! Уму непостижимо! А уж какие здесь цветы, какие бабочки – вообще молчу! Чтобы передать их красоту, нужно быть эльфом или поэтом, а лучше – и то и другое вместе! Может, у Аолена или УлльБриана это получится, а мне не дано, не стоит и пытаться.

А вот деревья мне не показались особенно эстетичными. На них слишком много всевозможных эпифитов , что вызывает неприятные ассоциации с Чернолесьем. Хотя, наверное, я сужу субъективно.

Но не стану больше вдаваться в натуралистические подробности – эта тема неисчерпаема. Нельзя объять необъятное, как говорит Энка, если хочет казаться мудрой. Потому перехожу к непосредственному описанию событий.

Сразу по прибытии, мы видели туземцев. Кто они такие, мы не поняли – не похожи ни на кого. Но не изменённые. Магии у них меньше, чем у Рагнара. И вообще, в Астрале они скорее напоминают Макса, нежели уроженца Староземья: нет чётких контуров, лишь крошечное размытое облачко. И вот что самое интересное! Все они с ног до головы увешаны амулетами. Уж на что славятся пристрастием к защитной магии южные сехальцы и орки – и то, столько на себя не навздевают! Так вот, ни в одном из их амулетов МАГИИ НЕТ НИ СЛЕДА!

Эдуард предположил, может, это просто украшения, вроде дамских? Он человек, для него расстояние было слишком велико, но ято точно видел: это были именно амулеты, с символами и письменами. Всё как положено, только без магии! Странно, странно!

Завязывать с туземцами знакомство мы пока не стали. Решили сперва разведать, что к чему, какой у них нрав. Не хотелось бы начинать исследование новых земель с кровопролития.

Примерно в полутысяче шагов от побережья, на холме обнаружился город, по староземским меркам, довольно большой. Чтобы лучше разглядеть его, мы поднялись на вершину соседнего, незаселённого холма. Просидели на ней примерно час, пока Энка чертила планы и разглагольствовала о своеобразии архитектуры – она и вправду была очень необычной. Город, по крайней мере, центральная его часть, не стоял на земле, а громоздился на чёмто вроде гигантской прямоугольной каменной платформы, явно рукотворной. Посредине высилась ступенчатое пирамидальное сооружение, очень большое. Оно служило постаментом для более скромной постройки, вероятно, культового назначения (так предполагает Энка).

Теперь я вспомнил – мы уже видели подобное, с Лавренсием Снурром. Он тогда сказал, что место плохое, пахнет злом. Это настораживает.

На разведку мы отправились большой компанией, будто паломники во храм: Меридит, я, Энка и Ильза с Эдуардом. Остальные согласились остаться в засаде. Вообщето, мы собирались идти втроём, люди в темноте плохо видят, что от них толку? Но Ильза сделала вид, что хочет плакать. А взять её и оставить Эдуарда – совершенно невозможно, сразу начинается выяснение отношений: кто из них лучший воин, кто в каком поединке победил, вспоминаются старые школьные обиды, дело едва не доходит до драки. Энка говорит, мы их распустили. Но ведь они уже взрослые люди, не можем же мы им указывать, как себя вести? И неважно, что мы сотники, а они – простые воины. Звания имеют силу только при найме. Взять, к примеру, Рагнара – он вообще полководец, но разве мы его слушаемся?…

В город мы пробрались в сумерках, без всяких затруднений. Коекакая охрана нам встретилась, но мы легко отвели ей глаза – когда на жертве нет специальных амулетов, сделать это проще простого.

Преодолеть языковой барьер тоже удалось, причём, совершенно случайно. В какойто момент я подумал, что толку от нашей вылазки, если мы не понимаем ни слова? И брякнул с досады: «Вот если бы мы знали их язык!». Короче, всё вышло, как тогда, с Максом. Я в который раз замечаю: моя демоническая сущность чаще проявляется, когда этого совсем не ждёшь. Можно сколько угодно высказывать пожелания, но если делаешь это намеренно, по заказу, они ни за что не исполнятся. А если сдуру, чисто риторически, обмолвишься – может, и повезёт. (Хотя, это ещё смотря что считать везением. Не все мои обмолвки оказываются столь полезны, как последняя.) Какойто я случайный демон! Недоразвитый, что ли? Ну, да у других и такого нет!

Довольно долго мы крались по широким городским улицам, прячась в тени построек, каменных, прямоугольных, с плоскими крышами. При желании, мы могли бы зайти в любой из домов. Запоров на дверях не было, как и самих дверей. Магической защиты – тем более. Над входами красовались некие символы, нарисованные краской или выбитые в камне. Возможно, предназначены они были именно для защиты, и жильцы домов искренне верили в их силу, но на самом деле это были не более чем странные картинки.

Коекакая магия в городе всё же присутствовала, но основным его обитателям не принадлежала. По тёмным углам копошились мелкие существа вроде наших боггартов или домовых гоблинов. Порой, они нас замечали, но тревоги не поднимали.

Мы перебирались от дома к дому и подслушивали. Значение слов понимали – смысл не всегда: в нашем языке не находилось аналогий. Особенно когда дело касалось еды. Одним богам ведомо, что за дрянь едят эти твари! Ни за какие блага мира не согласился бы попробовать! Меня от одного запаха тошнит! А вот Эдуард сказал, что «пахнет резко, но аппетитно»! Кто бы мог подумать, что у нас с ним столь разные вкусы!

Суммируя и сопоставляя услышанное, мы смогли сделать три основных вывода.

Первый – эти существа называют себя людьми, и, вероятно, таковыми и являются, не смотря на экзотическую внешность. Впрочем, и не таких видали! Достаточно вспомнить чернокожего дядьку с косичками из мира Макса. Давно известно: людям как биологическому виду присуще большое морфологическое разнообразие. В этом они могут сравниться только с собаками.

Второй вывод: они ждут пришествия какогото змея. Он, судя по всему, их бог, и ктото изза него уже помер.

И третье, самое неприятное: похоже, здесь существует практика кровавых жертвоприношений, и очередная процедура назначена на ближайшее утро. Её ждут если не с нетерпением, то, по крайней мере, с интересом.

Больше ничего вразумительного выведать не удалось, рассказывать нечего. Велик соблазн заняться бытописаниями, но, вопервых, наблюдений слишком много, в голове уже всё перепуталось, вовторых, моё время подходит к концу, сейчас меня на посту сменит Аолен, и я стану спать. К слову, здесь, на вершине холма, насекомых на порядок меньше, есть шанс проснуться живым.

Второй день на новом континенте.

Сегодня чуть свет нас растолкала Энка – смотреть жертвоприношение. Я очень разозлился, потому что намерений таких не имел. Вид жертвенных быков, баранов или, там, чёрных петухов, меня совершенно деморализует, и она это прекрасно знает. Самым лучшим для меня, в этом случае, было бы всё проспать.

Но очень скоро выяснилось, что речь идет не о бедных быках и баранах, а о людях, и это в корне меняло дело. Злиться я перестал (да простят меня все знакомые люди).

Местоположение наше было самым выгодным – с вершины холма отлично просматривался храм на вершине пирамиды (Энка не ошиблась, вот что значит хороший архитектор!) и все подступы к нему. Можно было разглядеть всю сцену в подробностях. Одна беда – для человеческого глаза расстояние оказалось слишком велико, и нас замучили расспросами. Тогда Меридит достала свою двойную подзорную трубу из другого мира, и, кто хотел, мог смотреть в неё по очереди.

В какойто момент, чуть не силой выцарапав прибор из лап Рагнара, я тоже им воспользовался, чтобы рассмотреть самые мелкие детали и подробности, оказавшиеся совершенно тошнотворными. А в целом ритуал был затяжным и унылым. На площади у пирамиды толпился народ. Откудато изнутри жрецы вывели жертв в количестве трёх человек, все мужского пола. Жертвы были почти голыми, а жрецы – очень колоритными: чёрная одежда, расшитая красными псевдомагическими символами, волосы сваляны в безобразные колтуны, будто у сехальских нищих, рожи злющие – нарочно такую не состроишь, глаза белые и бешеные. В Аполидии я видел людей, привыкших жевать пыльцу конопли или вдыхать дым маковой соломки. Они становятся от этого хуже, чем пьяные. Кажется, здесь не обошлось без чегото подобного. Не похожи были жрецы на нормальных.

Они пели и колотили в барабаны так громко, что звук долетал даже до нас. Окажись я возле них – наверняка оглох бы! Но зрители недовольства не выражали, только неприятно подёргивались в такт. Жертвы под конвоем, еле переставляя ноги, поднимались с уступа на уступ, при этом каждый раз обходили всю огромную постройку кругом. Смотреть было скучно до зевоты, но представляю, каково приходилось этим несчастным тварям! Врагу не пожелаешь! Наконец, они взгромоздились на самую макушку. Там, перед храмом, стоял большой каменный постамент – алтарь… Доводилось мне на таком лежать, ох, доводилось! Как вспомню – мороз по коже!

Но мне в своё время повезло куда больше, чем нынешним жертвам. Их по очереди валили на алтарь, служители культа висли на их руках и ногах, так что тела выгибались дугой. А самый эффектный, видимо, главный жрец (его одежда была не чёрной, а красной), кривым тёмным ножом вспарывал грудную клетку, прямо пальцами выдирал сердце и клал на золотое блюдо перед статуей божества. Статуя стояла у самого входа в храм, и вид имела очень абстрактный – не сразу разберёшь, где какая часть тела. Блюдо же было таким большим, что Орвуд так и подскочил. Он всегда очень бурно реагирует на золото. Интересно, это его личное качество, или общая черта гномьего народа?

Трупы жертв столкнули вниз, они кувырком скатились к подножию, оставив за собой широкий кровавый след. Какие то люди подобрали их и унесли. Жрецы перестали завывать, зрители разошлись, а мы очень чётко осознали, что заводить знакомство с горожанами нам совершенно не хочется.

И вообще, мы както не продумали один важный вопрос. Ну, открыли новый континент – а дальше что? Обойти его кругом, вдоль берега, чтобы составить карту? На это могут уйти долгие месяцы, если не годы. Заняться изучением местной природы? Масштабы слишком велики, глаза разбегаются! Не знаешь, за что хвататься, с чего начинать. Методики нет!

Почему я не догадался узнать у Макса, как поступали первооткрыватели в его мире? Тот же Колумб, к примеру. Макс показывал его портрет – важный такой дядька, солидный. Уж наверняка знал, что нужно делать, как себя вести. Меридит говорит: «За чем дело стало? Сгоняй и спроси». Но я стесняюсь вторгаться в чужую жизнь, не имея на то самой крайней необходимости. Мне очень редко удаётся выбрать подходящий момент для перемещения, и я каждый раз попадаю в неловкие ситуации. Однажды даже… впрочем, нет! Тот эпизод огласке не подлежит! А мы постараемся пока обойтись своими силами.

День, начавшийся со зрелища столь неприятного, прошёл мирно и с пользой. Я планомерно описывал и зарисовывал окружающую флору и фауну. Складывается впечатление, что видовое разнообразие одного здешнего холма богаче целого староземского региона, такого к примеру, как Срединные земли. Не говоря уж о землях Северных!

Остальные всесторонне изучали город: планировку, архитектуру, бытовые особенности и тому подобное. Жаль, среди нас нет квалифицированного этнографа. Вечером опять спускались вниз, бродили по окраинам, подслушивали, что могли… Меридит начала составлять словарь. В общем, работы непочатый край. Но завтра мы с этого холма уйдём, сидеть на одном месте надоело.

Третий день на новом континенте.

У меня просто нет слов!!! Я давно подозревал, что у гномов беда с головой, но не настолько же!!! А Рагнар каков! Рыцарь!! Оплот нравственности и морали!!! Емуто как ума хватило?!

У Орвуда в королевском замке Оттона есть целая ванна, отлитая из чистого золота! Плюс, доля клада! И всё ему кажется мало! Это ли не признак помешательства?! Аолен даже название для его болезни придумал – аурофилия ! Покуда мы клали силы на алтарь науки, этот псих втайне вынашивал свою патологическую идею! И Рагнара подбил, вот что удивительно! После этого, какой спрос с Эдуарда и Ильзы?

Не иначе, у всех троих приключилось временное помутнение рассудка! Или это Орвуд обладает даром внушения! А может, они чегонибудь съели или понюхали? Я, конечно, предупреждал об осторожности, да разве за всеми уследишь? Или у них от яда местных насекомых крышу снесло – не знаю. Но только на трезвую голову подобную глупость придумать невозможно!

Короче, Орвуд уговорил их УКРАСТЬ ЖЕРТВЕННОЕ БЛЮДО!!! И они согласились!!! И даже вечера дожидаться не стали, так прямо и пошли средь бела дня! Вообразили себя боевыми магами, ослы сехальские! Решили всему городу глаза отвести!

И ведь отвели, вот что самое главное! До самого верха пирамиды успели добраться, колдуны доморощенные! Энка заметила, что творится, когда они уже перед храмом стояли!..

«Они» потом и сами удивлялись, что на них нашло. Затея Орвуда вдруг показалась очень разумной и даже благородной: почему бы, в самом деле, не сделать пакость жестоким жрецам? Тем более, местные жители так легко поддаются на простейшие магические приёмы, и значит, никаких затруднений не предвидится. Отвод глаз – первое, с чего начинается обучение боевой магии, эту тему даже Ильза успела пройти. Вчетвером они справятся. Придут, возьмут и уйдут восвояси с богатой добычей…

– Но больше никому ничего не говорите, – предупредил гном. – Пусть будет сюрприз. Увидят, что мы и без них коечего стоим!

И на это они согласились, и даже в голову не пришло: уж комукому, а Рагнаруто нет никакой необходимости доказывать свою состоятельность, в егото доблести никто не сомневается и без «сюрпризов»! Но в тот момент им не хотелась мыслить критически, душа рвалась в бой!

Вот так, на волне энтузиазма, воображая себя могучими боевыми магами, и доскакали они до цели, до самого верха пирамиды. А там, наверху, везение кончилось! Злоумышленники не учли один важный момент: глаза можно отвести ТОЛЬКО ТОМУ, КОГО ВИДИШЬ САМ! По улицам они прошли благополучно, потому что дома в здешних местах строились без окон. В стенах были проделаны лишь небольшие, высоко расположенные отверстия для вентиляции, и жители не имели привычки в них смотреть. Но из сумрака храма, сквозь его приоткрытые двери, жрецам было прекрасно видно и жертвенное блюдо, стоящее перед статуей, и его похитителей.

А потому Энка, обернувшись на звук в сторону пирамиды, увидела такую картину.

Полукругом, спиной к статуе, с затравленным видом, стоят гном с блюдом в руках, два принца и Ильза. Перед ними выстроились в шеренгу человек семь жрецов, простёрли руки к небу, орут дурными голосами. Восьмой, чуть поодаль, что есть мочи, колотит в барабан и тоже орёт. И на крик их из домов выскакивают люди. Они бегут, бегут со всех концов города. Потоки людей наводняют ближайшие к храму улицы, а на площади сливаются в сплошное море. И вся эта многотысячная толпа у подножия пирамиды ведёт себя точно так же, как и жрецы наверху – поднимают руки к небу и истошно голосят.

Несколько минут сильфида в ужасе наблюдала за происходящим. Разум лихорадочно просчитывал варианты, и каждый раз убеждался: спасения нет. Вчетвером они не смогут пробиться к храму, прийти на помощь друзьям, и тех неминуемо растерзает разъярённая толпа. Это в лучшем случае. А в худшем… Вот он, алтарь, совсем рядом!.. Чтоо?!!

Декорации сменились мгновенно. На этот раз Хельги раздумывать не стал – он действовал! Правда, результата он ожидал совсем иного. Ему представлялось, что он хватает попавших в беду друзей и возвращает в безопасное место, на холм. Увы. Не тех схватил и не туда переместил. Общее число сходилось, вот он и попутал, в Астрале немудрено! А потом и сам переместился следом, от отчаяния.

Так и получилось, что пришельцы предстали перед обезумевшими туземцами в полном составе, но с минимальным запасом оружия. Только и было у новоприбывших, что постоянно при себе носили: ножи за поясом да один экземпляр огнестрельного оружия из чужого мира. И больше ничего. Мечи, луки со стрелами – всё осталось на холме. Неудобно было при полном вооружении научными изысканиями заниматься, вот и отложили в сторонку. Кто мог знать, как дело обернётся? А может, это неизвестный дурман заставил и их потерять бдительность? Единственное, что могло бы их теперь спасти, это демонические таланты Хельги. Но он, как на грех, совсем растерялся…

…Наверное, у меня самого было не в порядке с головой! Ступор нашёл, как на новобранца перед боем. Нырнул в Астрал – чувствую, в собственных рукахногах разобраться не могу, не то что когото кудато перемещать! Нельзя мне задумываться в Астрале, ох, нельзя! Астрал и интеллект – вещи несовместимые. Тем более, интеллект, замутнённый иноземным ядом…

Тут бы нам и конец пришёл, если бы люди напали. Но они не нападали! Они бессвязно голосили, били в барабаны, тянули к нам руки. Они таращились на нас с БЛАГОГОВЕНИЕМ! А по том и вовсе повалились на брюхо, физиономиями вниз – и тут мне стало страшно. Я всегда впадаю в панику в моменты проявления народной любви.

А Меридит дёрнула меня за рукав и спросила: «За кого они нас принимают, демон побери!»

Но я совсем ошалел от громких звуков, и ответить не мог. К счастью, у нас есть Энка, которая не теряется ни в каких ситуациях! Она сразу расставила всё по своим местам. Она сказала: «Разве не понятно?! Они приготовились встречать своего бога, а тут мы! Возникли из ничего и, первым делом, вцепились в блюдо с жертвой! Что они должны были подумать?…

– …Что они, повашему, должны были подумать? – сказала сильфида, и Меридит изменилась в лице.

– Совсем хорошо! Теперь не хватало только, чтобы пришёл НАСТОЯЩИЙ бог, и принялся выяснять с нами отношения!

– В крайнем случае, Хельги его поглотит, – решил Эдуард, за что немедленно схлопотал подзатыльник.

– Ведите себя прилично! – шикнул Аолен. – Нам теперь богов изображать!. – и добавил удручённо. – По крайней мере, до тех пор, пока настоящие не явятся…

… Постепенно, благодаря выкрикам жрецов, ситуация начинала проясняться. Главным богом туземцы назначили Орвуда, а Рагнара – его любимым сыном. Остальных причислили к божественной свите. И гном, и рыцарь были изрядно возмущены выпавшими на их долю ролями, точнее, своим неожиданным «родством».

– Нашёлся тоже сыночек! – бурчал Орвуд. – С чего они вообразили?! У нас с ним ни одной общей черты!

– Вот именно! – вторил оттонец, поглядывая сверху вниз. – Нечего сказать, хорош папаша! От земли не видно! Ничего общего!

Они были не правы. Общая черта была налицо. Точнее, на лице. За время плавания, чтобы походить на настоящего морского волка, Рагнар отрастил бороду. Бородёнка вышла так себе, неказистая. Короткая, всклокоченная, щипаная какаято. Не шла своему хозяину категорически. Рагнар и без неё был далеко не красавец, а с ней приобретал вид совершенно лихой и придурковатый. Он и сам понимал это, всё собирался побриться, да руки не доходили. И вот теперь, благодаря бороде, оказался причислен к лику богов – со всеми вытекающими последствиями.

Впрочем, и «свита» не была обделена славой. Целый вал подношений обрушился на них. У ног росли горы цветов, плодов и золотых изделий. А люди продолжали прибывать, несли всё новые и новые дары. Люди визжали и выли в экстатическом восторге. Обнимались и целовались, рыдали в голос, катались по земле… Вряд ли комуто в этом мире доводилось прежде наблюдать столь грандиозный по масштабам приступ массовой истерии.

Если честно, против даров Орвуд ничего не имел, ради золота он был готов и не такое стерпеть. Но даже он содрогнулся, когда понял, что будет дальше. Похоже, горожане сочли свои подношения недостаточными – они решили повторить вчерашний кровавый обряд, но с неизмеримо с большим размахом! На площади засуетились жрецы. Они выдёргивали людей из толпы – мужчин, женщин, детей – и те покорно следовали за ними, поднимались по лестницам с уровня на уровень, сбрасывая на ходу одежду, и на лицах их было написано неземное блаженство… А наверху уже поджидал жрец в красном одеянии, с колтуном в голове и чёрным обсидиановым ножом в руке… И от алтаря исходил резкий, застарелый запах крови…

– Останови ЭТО! – зашипел Хельги, испепеляя Орвуда яростным взглядом. – Останови немедленно!!!

– Кто, я?! – отшатнулся бедный гном. – П…почему я?!

– А кто же ещё?! Ты их бог! Тебе и карты в руки!

– Но я же НЕНАСТОЯЩИЙ!!! Я НЕ УМЕЮ!!!

Хельги был непреклонен.

– Умел блюда воровать – умей и отвечать!

Тем временем, первую жертву, красивую, совсем юную девушку жрец уже укладывал на алтарь…

Положение спас «любимый сын бога». Наследный принц имел немалый опыт общения с ликующей толпой, и если в мирной жизни он слыл тугодумом, то в боевой обстановке умел ориентироваться и действовать мгновенно. Особенно если опасность угрожала даме.

Он выступил вперёд, величавый, статный и гордый, как истинный монарх. Красивым царственным жестом вскинул верх правую руку, и громогласно, трубным басом, перекрывающим рёв толпы, провозгласил:

– Остановитесь, смертные! Внимайте! Ибо реку волю отца моего!

Орвуд за его спиной поперхнулся и закашлял.

Толпа смолкла мгновенно. Ильзе даже показалось, будто она внезапно оглохла – только что был звук, и вдруг полная тишина! Красный жрец замер с ножом, уже занесённым для удара. А Рагнар продолжал вещать, и люди внимали его «божественным» речам, и незнакомые слова чужого языка таинственным образом становились доступными их пониманию! Это было подлинное ОТКРОВЕНИЕ!

– Остановитесь, смертные! Отец приказал – довольно кровавых жертв! Он сыт и доволен! Он дарит детям своим милость свою! Радуйтесь, люди! Живите и радуйтесь!

И люди радовались! И город захлёбывался ликованием. И несостоявшиеся жертвы, обливаясь слезами умиления, истово целовали землю у ног своего божества, осмелиться на большее они не могли. Песни, дикие пляски, приступы неудержимого веселья – народ обезумел от счастья. Свершилось то, чего ждали веками, поколение за поколением. БОГ ВЕРНУЛСЯ!!!

…Лишь один из всей толпы не разделял общего настроения. Верховный ах кин Текалипоку был вполне доволен той безраздельной властью, что принадлежала ему, без малого, сорок лет, и уступать её кому бы то ни было, не желал. Явление божественного Кукулькана, которое он предсказывал чуть не ежедневно на протяжении этих лет, на самом деле, както не входило в его планы. Потому, под маской напускного веселья, жрец скрывал досаду и раздражение. Жизнь его менялась не в лучшую сторону. Он больше не был ПЕРВЫМ.

… Это было УЖАСНО! Вряд ли я когданибудь смогу простить Орвуда за то испытание, на которое нас обрёкла его жадность! Пишу эти строки, а у самого в ушах гудит, будто там завёлся пчелиный рой или бьют в пожарный набат! Не знаю, как мне удалось пережить утренний кошмар! Помню, мы в своё время испугались Дикой охоты. Ха! Детские страшилки! Случаются, оказывается, вещи и похуже.

Мало того, что мои барабанные перепонки уцелели лишь чудом, а УлльБриан поскользнулся на слюне наших поклонников (это они землю целовали!) и вывихнул ногу. Был и моральный вред. Никогда прежде нам не доводилось испытывать столь мучительного стыда!

Я не особенно люблю людей (за исключением отдельных представителей этого рода), но даже они не заслуживают столь жестокого обмана! Страшно представить, какое разочарование их ждёт, если не явится настоящий Кукулькан… А если явится – интересно, что тогда ждёт нас? Во всяком случае, ПОГЛОЩАТЬ его я не стану ни при каком раскладе! Путь Эдуард не надеется!..

Страсти в городе бушевали несколько часов, местами дело доходило до свального греха. Под конец люди обессилели настолько, что в изнеможении повалились на землю и заснули, кто где упал. Это было жутковатое зрелище – казалось, будто площадь заполнена мертвецами.

Жрецы – здесь их называют ах кин – оказались более выносливыми. Они даром времени не теряли и успели приготовить для нас покои внутри храма. Там были плетёные циновки, красивые шерстяные ковры с геометрическим орнаментом, куча золотой утвари, цветов и всевозможной снеди, от устрашающей до вполне приемлемой не вид. С горя, все принялись за еду. А у меня от шума начисто пропал аппетит, поэтому я сгонял через Астрал на холм, за нашими пожитками и моим дневником. Теперь вот сижу, пишу.

Магические перемещения произвели впечатление на жрецов. Мой божественный статус изрядно повысился. Теперь я на третьем месте после Орвуда и Рагнара: на меня тоже надели венок из красных цветов. Жаль, под рукой нет зеркала. Интересно, как я выгляжу в венке – полным идиотом, или нет?

После трапезы нам привели наложниц и наложников. «Для увеселения» – сказали жрецы. Но мы дружно отослали их прочь, хотя некоторые девушки, не смотря на чёрные волосы, были вполне милы. Не знаю, кто из нас какими соображениями руководствовался. Лично я побоялся дурной заразы. У этого народа нет даже целебной магии – чего от них ждать в плане гигиены? Климат тут жаркий, велика опасность подцепить чтонибудь экзотическое. Тото «веселье» получится! Лучше не рисковать… А ночью надо отсюда бежать, вот что я думаю! Но только не через Астрал. С восьмерыми мне не управиться.

Четвёртый день на новом континенте.

Насчёт заразы – это я как в воду глядел! Правда, она несколько иного, менее постыдного свойства. Поноса нет только у меня, потому что ничего не ел, и у Меридит, потому что после Сехала она может съесть что угодно. Остальные только успевают бегать за угол. На Аолена особой надежды нет, хворь недостаточно благородная.

Интересно, что подумают жрецы про своих диарейных богов? Думаю, это должно их насторожить. Зря мы не убежали ночью! А всё Аолен! У эльфов гипертрофирована совесть, в этом их беда. Когда я предложил бежать, наш произнёс целую прочувствованную речь. После той встречи, что была нам оказана, сказал он, будет слишком жестоко бросить нечастный народ на произвол судьбы и просто взять и исчезнуть. Мы должны хотя бы частично оправдать надежды туземцев, принести им добро. Энка ему резонно возразила: о каком добре идёт разговор, если мы не настоящие боги? Что мы можем сделать? Но у Аолена был наготове ответ: эти люди не владеют магией. Им недоступны даже самые примитивные её проявления. То, что для нас – повседневность, для них – несбыточная мечта. Мы можем излечивать их болезни, влиять на погоду, избавлять от злой нежити и тому подобное. В общем, он предложил заняться примерно тем, что делали Странники в Средних веках. Лучше бы избавил ближних своих от поноса, честное слово!

В результате, нам пришлось целый день исполнять роль ярмарочных колдунов – это как раз наш уровень (хотя, не исключено, что я нам польстил). Но горожане в восторге. Рагнар объявил божью волю, и они повалили валом со своими нуждами и просьбами. И как, скажите, можно их все удовлетворить, если, к примеру, один просит дождя – у него маис не растёт, а соседу его подавай сухую погоду – ему, видите ли, надо погреб копать!

Вот так и трудились мы до самого вечера, не покладая рук, а обслужить успели лишь малую толику населения. Придётся продолжить магические экзерсисы завтра, Аолен не успокоится, пока не осчастливит всех поголовно. Если уж эльф затеет творить добро, его ничто не остановит, даже здравый смысл!..

Прошёл ещё день, потом второй, третий, а поток желающих испросить милостей божьих не иссякал. Хельги, будучи главным противником мероприятия, подсчитал: раз в городе, по словам жрецов, проживает десять с лишним тысячи человек, на то, чтобы «осчастливить» каждого, при максимальной пропускной способности двести человек в день, уйдёт более полутора месяцев. Это при условии, что они не пойдут по второму кругу.

Но Энка с ним не согласилась.

– Ты неправильно считаешь. Надо не по головам, а по семьям, и исключать малолетних детей и слабоумных старцев. Так что за месяц управимся!

– И ты согласна сидеть в этой забытой собственными богами дыре целый месяц, упражняясь в прикладной магии по программе первого курса?! – потрясся демон.

– Ага! – широко улыбаясь, кивнула девица. – Хоть два!

И ей никто не возразил! Игра в богов оказалась неожиданно увлекательной. И дело было вовсе не в дарах и почестях – забавно было почувствовать себя корифеем именно в той области, в которой всегда считался полным профаном! Всякий пустяк вроде амулета, отводящего стрелы, вызывал у людей неподдельный восторг и трепет. «Чудотворцы» купались в лучах славы, и даже «сыну бога» доставалась своя порция. Магическими способностями Рагнар ненамного превосходил местных жителей, зато его заговор против зубной боли – старинный, пришедший от предков с Закатных островов, оказался лучше эльфийского. Благодарное это дело – лечить зубы! Голова у человека одна, рукног тоже немного, зато зубов – больше тридцати! Как тут не снискать популярности?

Довольны были все – и «боги», и их поклонники. И жрецы. Вот, думали они, не зря служили столько лет, лили кровь соплеменников. Боги услышали, боги пришли, принесли счастье народу своему. Жизнь прожита не напрасно!..

Верховного жреца Текалипоку счастье народа не волновало. И кровь он лил с удовольствием. И в богов НЕ ВЕРИЛ. Сперва, на общей восторженной волне, поддался было, упустил момент, усомнился: а ну как и в самом деле явился изза моря бог Кукулькан? Вон бородища какая – длинная, светлая! И пришёл с востока… Да только что это доказывает? Неужто всяк, кто с бородой и за морем живёт – обязательно бог?

Но чудеса были, этого жрец отрицать не мог. Сам, собственными глазами видел, как заживают раны и язвы, как сгущаются и проливаются дождём тучи, находятся давно пропавшие вещи и стрелы летят мимо защищённой амулетом цели. Он видел это, но – НЕ ВЕРИЛ!

Он знал цену чудесам. От отца к сыну передавалась в его семье тайная наука. Верховный жрец бога Кукулькана умел многое: меньше, чем за час, вырастить цветок из семени, устроить молнию под сводами храма, заставить воду кипеть без огня, а огонь – не гаснуть в воде. Умел заставить человека увидеть то, чего нет, и наоборот, не замечать очевидного. Умел показать, как средь бела дня гаснет и вновь возрождается Солнце… Он знал, что чудеса случаются, но знал и самое главное, то о чём не ведали ближайшие из приближённых: ЭТО ВСЁ НЕ НА САМОМ ДЕЛЕ! Иллюзия, внушение и обман – вот на чём держалась власть верховного жреца. Именно понимание сути «чудес» делало его первым, ставило выше других.

Ах, если бы он мог овладеть секретами пришельцев, разгадать их хитрые фокусы! Тогда он сравнялся бы с ними, а может, и превзошёл бы. Вернул бы ускользающую власть… А теперь – кому нужен жрец, если можно говорить с Богом напрямую? Кто захочет проливать кровь, если можно отделаться маисовой лепёшкой. Кто станет работать, если можно просто ПРОСИТЬ?

На глазах Текалипоку рушился весь миропорядок, каким его хранили деды, и прадеды, и прадеды прадедов. Спасать надо было, спасать!

Не отрываясь, следил жрец за работой «богов», ловил каждое движение их рук, и во все углы храма заглядывал – не спрятано ли там какое хитроумное приспособление? Искал – и не находил. А «боги» и не возражали: ищи себе, милости просим. Они, вроде бы, и не понимали даже, чего он выглядывает да вынюхивает, зачем постоянно крутится рядом. Рискнул, спросил у самой юной из дев: «Божественная, открой верному слуге своему, как вершите вы чудеса? Доступна ли смертному хоть какая малость? К примеру, избавление от боли зубной?» Та даже руками всплеснула: «Ой, дяденька! Это же так просто! Сам попробуй, я тебя научу!» И в самом деле, просто: повторяй слова заклинания и руками помахивай, да перо чёрной курицы сожги. Да только не действует! У девчонки – безотказно, у него – ни в какую! А делает всё один в один! Чего же не хватает? Неужели, той самой Божественной силы? Верить не хотелось. Поверить – значит, признать поражение. А сдаваться Верховный жрец покуда не собирался.

Сперва хотел просто убить – побоялся. А вдруг всётаки боги, чем судьба не шутит? Вдруг узнают и покарают? Решил подождать, не рисковать. Он был умным человеком, умел читать в душах людских. Он понимал: бессмысленно идти против толпы. Волну ликования не остановишь словами. Но человек привыкает ко всему, даже к чуду. Настанет день, и восторги поугаснут, и появятся первые недовольные – ктото непременно почувствует себя обделённым. Вот тогдато им можно будет напомнить о главном: Кукулькана они ждали не зубы лечить, а чтобы вернул их на родину предков! По силам ли будет «богам» такой фокус? А если не по силам – уж не злые ли они колдунысамозванцы? Не плачет ли по ним жертвенное блюдо?

И ещё. Близится конец тринадцатого туна. Недалёк тот день, когда явятся за добычей небесные охотники. Както проявят себя пришельцы?

Широкие плоские губы жреца растянула неприятная ухмылка. Кто из них ни одержит верх – «боги», охотники ли – ему всё на руку. Надо только, чтобы не сбежали прежде времени благодетели, чтобы не предупредил их никто… Не забыть, строгонастрого наказать людям, чтобы молчали… Пока они его ещё слушаются…

Семнадцатый день на новом континенте.

Сегодня подсчитал – тому уже две недели, как обретаемся мы в городе на положении богов и вершим благие дела направо и налево.

В голову приходят неприятные мысли: не нарушим ли мы тем самым равновесие между добром и злом, не навлечём ли на туземцев беду? Конечно, добро мы творим пустяковое, на балаганном уровне, но всё познаётся в сравнении – прежде здесь и такого не было!

Сказал нашим – отмахнулись. Ты, говорят, всё нарочно преувеличиваешь, чтобы поскорее уйти из города. Не знаю, возможно, они правы, и моё беспокойство вызвано лишь подсознательным стремлением сменить обстановку? Меня уже тошнит от этого города! Воистину, «зачем Колумб Америку открыл?» Впору обратно закрывать! Домой хочу, в Университет!

Но Аолен непреклонен: раз начали, надо довести дело до конца. Несправедливо оставить обделённой половину города. Пожалуй, он прав, но мне то этого не легче. Спригганская магия вызывает у меня депрессию, а демоническая не подходит по масштабам… Дождя им, паразитам, надо! Вот как развернусь, как устрою великий потоп – будут знать! Надолго воды хватит!

Не нравятся мне здешние люди, вот что! Чужие они. И сами это признают. Говорят, бог Кукулькан привёл их из другого мира, спасая от большой беды. А теперь явился, чтобы вернуть на прежнее место. То есть, это МЫ должны вернуть их на родину предков!

По ряду астральных признаков, я могу предположить, что родина эта – мир Макса. Я даже готов допустить, что мне по силам подобное переселение народов. Вот только очень сомневаюсь, что народам от этого будет польза. Прогресс в том мире последние столетия на месте не стоял, не представляю, как переселенцы впишутся в тамошнюю жизнь, после своейто лесной глуши! И как их встретят будущие соседи? И как расценит наше вмешательство Кукулькан? Если он до сих пор не явился, наверное, у него есть на то основания?

Хорошо, что туземцы пока не настаивают, отвлечённые делами более насущными. Но что будет, когда мы покончим со всеми мелкими хворями, неупокоенными духами и огородными вредителями? До этого момента надо непременно сбежать!

И ещё. Мне не нравится верховный жрец. Он на нас очень странно косится. Замышляет чтото, чует моё сердце! Жрецы вообще очень жестокий народ, а этот – в особенности! Один из худших представителей человечьего рода! Думаю, он не доволен, что мы велели прекратить жертвоприношения…

Интересно, а зачем вообще нужны жертвоприношения? Что за польза богам от трупов? Может, они питаются их сущностями? Взять, к примеру, меня. Я – демонубийца, и могу самостоятельно, без посторонней помощи извлечь из тела сущность и поглотить. Правда, желания такого у меня никогда не возникает. А у нормальных демонов, не убийц, наверное, наоборот: желание есть, но нет возможности. Вот и приходится прибегать к магической процедуре, отделяющей сущность от тела. Бог исполняет желания своих поклонников, а они расплачиваются с ним сущностями…

Да! Но тогда – новый вопрос. Исполнение магического ритуала должно находить отражение в магическом пространстве. Помню, когда Чёрные моджахеды хотели принести нас в жертву мне (тьфу, какая нелепая фраза!), Астрал буквально содрогался. А здесь людей режут, будто в драке на базарной площади – ни одна ниточка не дёрнется. Какой смысл?

И зачем Чёрные моджахеды приносят жертвы мне? А они приносят! Регулярно, два раза в год, самого страшного убийцу, какого только отыщут! А я этого даже не замечаю (узнаю от мэтра Уайзера, он меня этим попрекает). И не лень же им возиться! Может, дело не в питании, а исключительно в традициях? Не знаю! Совсем я запутался в божественных делах!

Энка переоценивала собственное долготерпение, когда вела речь о двух месяцах. К концу третьей недели она заскучала. Надоело однообразие чужих забот и проблем. Надоела бесконечная череда пиров, торжественных шествий и прочих увеселительных мероприятий. Исчерпал себя город – девица успела изучить его вдоль и поперёк, сделать кучу планов и чертежей. Она даже создала ещё один проект ратуши – в стиле дворца здешнего правителя, халачвиника: прямоугольные формы, потолки из драгоценной древесины кедра и многомного золота. Она понимала, что уэллендорфские власти отдадут предпочтение первому, традиционному варианту, менее затратному и более соответствующему климатическим условиям – открытые внутренние дворики хороши в тёплых краях, но не там, где по пятьшесть месяцев не тает снег. Просто иногда хочется дать волю фантазии, развлечения ради…

Да, сильфиде теперь приходилось самой измышлять себе развлечения – дурной знак. В таком состоянии она могла продержаться дней пятьшесть, потом терпению приходил конец, и её было уже не остановить. Аолен и Хельги внимательно наблюдали за развитием процесса, один с тревогой, другой – с нескрываемой радостью.

– Подожди, недолго осталось, – шептала Меридит на ухо брата по оружию. – Не сегоднязавтра она взбесится, я её поддержу, и мы отсюда уберёмся! Против нас троих Аолену с Рагнаром не устоять!

Орвуда, Ильзу и Эдуарда диса списывала со счетов, потому что все трое заняли позицию, которую уже неоднократно озвучивала боец Оллесдоттер: «Мне всё равно, куда и когда, лишь бы со всеми вместе». А УлльБриан пока вообще не имел права голоса…

«Жди», – уговаривала сестра по оружию, и Хельги ждал. А что ему оставалось? Не скандалы же устраивать? Но своими божественными обязанностями он пренебрегал всё больше и больше, сбегал из города и целыми днями бродил по окрестностям, изучал флору и фауну.

Местность вокруг города была холмистой, ровные участки встречались так редко, что туземцам приходилось разбивать террасы на склонах. Там они выращивали маис – очень крупный местный злак с янтарножёлтым початком, в Староземьи ничего похожего не росло. Из маисовой муки горожане пекли вкусные лепёшки и варили отвратительную кашу (впрочем, Хельги считал отвратительной любую кашу, так что мнение его вряд ли было объективным). В посевах, среди толстых стеблей, водились мелкие существа, называющие себя «алуши». Они имели добрый нрав, но легкомыслие их граничило со слабоумием. Хельги поймал одного, просто так, чтобы поговорить. Но пленник ничего путного сказать не мог, только брыкался и хихикал. Демон плюнул и отпустил дурачка на волю. Тот ускакал с развесёлой песней, тут же подхваченной резвящимися поодаль соплеменниками. Астрал над маисовым полем искрился яркими звёздочками – магии в глупеньких созданиях было хоть отбавляй.

Как и в самом маисе. Злак оказался магически изменённым, и силой обладал немалой. «Пожалуй, помощнее папоротника будет!» – подумал демон удивлённо. Он недоумевал: как же получается, что люди изо дня в день едят такой продукт, оставаясь при этом почти начисто лишёнными магической силы? Может, она исчезает при обработке? Или выводится из организма с экскрементами? Хотел сразу бежать в город, изучать тамошние уборные, но передумал. Такое добро может подождать и до вечера, никуда оно не денется…

… Тем более, что магии в нём всё равно не оказалось. На этом магистр Ингрем утратил интерес к местному земледелию, и вплотную занялся теми холмами, на которых природа сохранилась в нетронутом виде. Именно благодаря своим исследовательским вылазкам он и получил возможность лично наблюдать за появлением Небесных Охотников.

Сначала он набрёл на странную поляну, очень правильной круглой формы. Вокруг бушевала густая зелень, но на самой поляне не росло ни травинки, не былинки – голая каменистая почва. Место было неприятным, и Хельги, вообразив, что это могильник моровой язвы, хотел поскорее уйти. Но тут прямо посреди поляны возник гигантский мерцающий столб, уходящий вершиной в самое небо – такие бывают, когда отворяется магический портал, – и сердце демона упало. Змей Кукулькан! – понял он. Бог людей ица явился для выяснения отношений с самозванцами! Этого не хватало!

К счастью, объект, материализовавшийся внутри портала, меньше всего напоминал змея. А больше всего – пивной бочонок, только огромный и сделанный не из дерева, а из блестящего белого металла. Постояв минутудругую неподвижно, бочонок медленно и бесшумно разделился пополам, и из него стали выходить, один за другим, существа. На богов они не походили, поскольку магии содержали ещё меньше, чем люди города. Пожалуй, они тоже были людьми, или принадлежали к близкородственному виду. Облик имели несколько болезненный: тонкие ручки и ножки, узкоплечие фигуры, бледные лица с мягкими, сглаженными чертами, движения немного неловкие, будто скованные. Одежда на всех была одинаковая: светлые, плотно облегающие тело штанишки и курточка, нечто похожее, только менее блестящее, Хельги видел в мире Макса (Ирина, к примеру, в таком спала). Голова каждого пришельца была спрятана внутри прозрачного шара, похожего на большой мыльный пузырь.

В общем, они не производили впечатления грозных воинов, и Хельги не насторожился бы, если бы не одна деталь. СКОРПИОН! На груди у каждого из полусотни пришельцев висело точно такое оружие, каким в своё время владел предводитель секты мангорритов (ныне, к счастью, покойный)! Талисман сидов! «Перикулюм ин кауда» – вспомнилось демону.

Больше он не медлил. Махнул в город прямо через Астрал, чтобы не тратить время на дорогу. Он знал: друзья его не простят, если пропустят зрелище столь редкое и странное…

…– Бежим! – ликующе взвизгнула Энка, отшвырнув плошку с какимто зельем, густой запах плесени разлился в воздухе. – Я должна это видеть!

– Тебе не известно, кто это может быть? – обратилась более благоразумная диса к Верховному жрецу, тот, по своему обыкновению, крутился рядом.

Текалипоку, мгновение назад совершенно спокойный, вдруг сорвался с места, драматически заломил руки, бросился на колени перед Орвудом и истошно заголосил.

– О, горе нам, горе! Они вновь пришли на нашу землю! Небесные охотники! О! Плачьте, люди ица! Великий Кукулькан! Яви милость! Защити детей своих от беды! Упаси от гибели! Ооо! – он стенал с такой экспрессией, с таким накалом страстей, что легко дал бы сто очков вперёд любому староземскому комедианту.

«Сын бога» разозлился, тряхнул жреца за плечи.

– Хорош выть! Объясни путём, что к чему!

Жрец послушался. Мгновенно прекратил истерику, и весьма толково, по деловому, поведал.

Один раз в тун, то есть, в год, с неба приходят неведомые твари с длинным огнём в руках. Они не боятся ни копий, ни стрел, будто бессмертные. Но они не боги – их можно убить. Пять катунов (около 100 лет) назад отважный воин Котелькопллан сразил одного из пришельцев боевым топором, и целых два туна горожане жили спокойно.

Но обычно бывает наоборот – убивают их. От длинного огня не спасают даже стены домов. Жители прячутся в погребах и ямах, ищут спасения в лесной чаще, пытаются уйти в море на лодках – кто как может. А Небесные Охотники шагают по их земле, и убивают, убивают, убивают… Им всё равно, кого: женщину на сносях, младенца в колыбели, старика, прикованного к лежанке – лишь бы убивать. Тела жертв охотникам не нужны, их бросают на месте. Отрезают и уносят только головы. Текалипоку видел срезы: гладкие, ровные, такие не сделаешь никаким ножом. Сосуды будто спёкшиеся, из тел даже не вытекает кровь – если собрать быстро, они годятся для жертвоприношения… «Ну, да это тебе известно, о Божественный» – жрец отвесил поклон в сторону Орвуда.

«Божественный» содрогнулся, представив, как горожане волокут на вершину теокалли, как потрошат мёртвые, обезглавленные, но полные крови тела. Ничего подобного ему, разумеется, известно не было.

… Охотники убивают до тех пор, пока каждый из них не раздобудет хотя бы по одной голове. По он уходят – до следующего туна Так было на протяжении жизни последних четырёх поколений…

– Но теперь, – жрец ликующе сверкнул глазами, – чаю, будет конец нашим страданиям! Да обрушится на головы злых убийц гнев божий. Изничтожь их проклятое племя, молим тебя, о могучий Кукулькан!

Гном растерянно обернулся к друзьям, спросил поатахански:

– Попробовать разве, уничтожить? – он уже сто раз пожалел, что позарился на золотое блюдо.

– Не вопрос! – просияла сильфида. – Изничтожим на корню! По крайней мере, постараемся… – и махнула рукой жрецу, – а вы пока прячьтесь, прячьтесь. Чего стали? Знаете, как говорится: на богов надейся, да сам не плошай!

– Сгоняюка я в Оттон, за чужим оружием, – решил Хельги. – Оно помощнее, чем копья и стрелы…

* * *

На свете есть множество миров. Они существуют одновременно, в одном месте, но отдельно друг от друга. Миры разделены огненными границами, и не всякий демон, лишь самый грозный и могучий, способен их преодолеть. Но в некоторых из миров прогресс зашёл так далеко, что простые смертные, без помощи магии, используя одну лишь механику, научились приотворять огненную завесу и проникать туда, где их вовсе не ждут. Иные превратили эти путешествия в развлечение…

– Вы уверены, что это безопасно, господин проводник? – цакас Инолга уже третий раз за последние полчаса задавал этот вопрос и получал один и тот же любезный ответ.

– Безусловно, господин цакас! Наша фирма гарантирует своим клиентам стопроцентную безопасность. Неприятные случайности полностью исключены. Вас ждёт чудесный отдых, господин цакас. Поверьте моему многолетнему опыту!

Цакасу Инолге стало неловко. Проводник наверняка счёл его конченым трусом.

– Поймите, господин проводник, я тревожусь не за себя. Мой сын Лувал ещё очень молод, он никогда прежде не бывал на охоте.

Инолга кривил душой. Он и сам никогда прежде не бывал на охоте, и переживал за себя любимого не меньше, чем за своё великовозрастное чадо. Проводник прекрасно понимал это, но оставался безукоризненно вежлив.

– Ну разумеется, господин цакас! Я сам отец, и мне понятны ваши чувства. Но ваше беспокойство напрасно. Первый, он же последний неприятный инцидент с нашим клиентом приключился в те годы, когда не только сыновей, но и нас с вами на свете не было. С тех пор мы довели систему защиты до совершенства.

Цакас с сомнением пощупал тонкую ткань защитного костюма.

– И вы можете гарантировать, что её не пробьёт стрела аборигена?

– Ни стрела, ни топор или копьё. Её не пробьёт даже пуля! – ответил проводник веско. И заметил с усмешкой, – Да только пули в том мире появятся годков, этак, через пятьсот! Не сомневайтесь, господин Инолга, защитная ткань абсолютно надёжна. Она изготовлена с применением нанотехнологий. Подвергшийся достаточно сильному динамическому воздействию участок мгновенно затвердевает и становится прочнее всякой брони. Защита успешно прошла все полевые испытания, наша фирма использует её уже три года – никаких нареканий. Безопасность и комфорт клиента– вот наше кредо!..

Проводник сыпал словами, как по писаному, но от этого они почемуто теряли убедительность. Цакас уж и не рад был, что поддался на уговоры сына и коллег и согласился на эту авантюру, купил охотничий тур. Но отступать было поздно. Ругая себя последними словами, Инолга сделал шаг в транспортировочную капсулу…

… И испытал разочарование. Ему доводилось бывать в дождевых лесах родного мира – отпуск в Бувале, отпуск на Солнечной Сампранее. Он знал, какой впечатляющей может быть девственная природа: буйство красок, запахов и звуков, даже воздух иной, насыщенный тёплой, густой влагой. Другой мир оказался заметно беднее, холоднее и суше – мог поразить только самого неискушённого туриста. Впрочем, сюда люди шли не любоваться красотами экзотической природы – они шли УБИВАТЬ.

Убивать надо было по науке, во избежание «неприятных инцидентов». Обращаться с профессиональным лучевым оружием охотников обучили ещё на базе. Теперь проводник проводил инструктаж на местности. С высоты холма показывал город, рассказывал о повадках дичи, давал расписаться в журнале по технике безопасности…

В какойто момент цакас поймал себя на том, что пропускает слова инструктора мимо ушей, лишь тупо смотрит себе под ноги и всё крепче стискивает зубы, чтобы скрыть нервную дрожь. Ему было СТРАШНО. Он ЖДАЛ БЕДЫ. «Сын, мой сын! Надо спасти сына – пульсировало в голове. – Я должен спасти хотя бы его. Должен. Должен».

– Я передумал! Я хочу оставить Лувала на базе! Он не пойдёт на охоту, он слишком молод!

Проводник взглянул с удивлением.

– Но послушайте, господин цакас! Здесь нет никакой базы! Капсула вернётся за нами в назначенный срок. А до тех пор… Вы же не хотите оставить молодого человека в лесу одного?!

– Нет, не хочу! – пролепетал Инолга обречённо.

Пути к отступлению были отрезаны.

– А теперь, уважаемые господа, перед началом охоты нас ждёт небольшой пикник! – радостно объявил проводник. – Прошу всех к костру, господа!

* * *

– Вон они, видите! – Хельги указывал на Охотников с таким гордым видом, будто самолично привёл их в этот мир.

– Видим, – согласилась Энка. – А пальцем, между прочим, тыкать неприлично. Тебя не учили в детстве?

– Меня учили, что в боевой обстановке прилично всё, что не демаскирует. Извини, я воспитывался во фьордах, а не в Сильфхейме.

– Хватит глупости болтать! – прошептала Меридит сердито. – Нашли время! Смотрите, они уже жрать заканчивают!

– Чего тут смотреть? Не смотреть надо, а бить! – воинственно зашипел Орвуд в ответ. Говорить в полный голос было нельзя, слишком близко подобрались лазутчики к вражескому лагерю. – По головам лупить! Пока они свои пузыри не напялили, бородой клянусь, они для защиты служат!

Аолен округлил глаза.

– Ты хочешь, чтобы мы напали первыми?!

– Разумеется! Нанесём упреждающий удар!

Эльф испепелил гнома взором.

– Нет! Мы должны дождаться нападения! Вдруг это мирные существа, никому не желающие зла? Посмотрите, они совсем не похожи на воинов! Мы знаем о них только со слов жреца, но лично я не склонен им доверять. Текалипоку жестокий и опасный человек с нечистыми помыслами и тёмной душой. Его рассказ может быть клеветой…

– Зачем мирным существам боевые скорпионы? – возразил Хельги. – Забыл, как они действуют?

– Не забыл. Для защиты от горожан, – отвечал эльф лаконично. – Надо подождать, пока дело не прояснится.

Хельги ждать не хотел. Последние недели он только и делал, что ждал – надоело! Он хотел действовать, причём немедленно. Охотники расположились на поляне, сидели небольшими группами, ели мясо с костра, беседовали, смеялись… а рядом, небольшими кучками лежало их оружие, и никто за ним не следил. Грех было упускать возможность пополнить за чужой счёт собственный арсенал! А почему бы и нет? Кансалонским диверсантам приходилось и не такие задачи выполнять…

– Вот именно! Вы уже тысячу раз ходили, а нам тренироваться надо! Значит, пойдём мы с Ильзой! – радостно объявил Эдуард.

Что тут возразишь? Действительно, бойцам надо тренироваться…

Тренировка прошла успешно. Подобраться к беспечным пришельцам почти вплотную оказалось совсем просто – никакой защиты у них не было. Похитители подползли бесшумно, прячась в густой зелени, нашёптывая формулы заговора для отвода глаз, длинной палкой зацепили за лямку, подтянули добычу к себе и поспешили восвояси. Охотники не сразу заметили пропажу, а потом долго шарили по окрестным кустам, искали. Забавно было наблюдать, как они бродят по поляне, тощенькие, длинноногие, похожие на белых аполидийских цапель…

Небывалый случай! – качал головой проводник.

Хорошо, что в капсуле имелось запасное ружьё, своё цакас Инолга ухитрился потерять. Разум говорил ему – ничего удивительного, это просто рассеянность на нервной почве, с каждым может случиться. Но незнакомое чувство, тёмное и древнее, некий архаический инстинкт, живущий в самых тайных глубинах души, подсказывал, нашёптывал зловеще: не к добру это, ох, не к добру…

Но изменить уже ничего было нельзя. Охота началась.

Они шли, выстроившись широкой шеренгой. Проводник – чуть впереди, с ружьём наизготовку. Ещё пятеро сотрудников фирмы прикрывали тыл. Цакас Инолга оказался правым крайним в строю – замешкался и не успел занять место в середине строя, казавшееся ему менее опасным. Лувала он даже не видел, тот ушёл с друзьями на левый фланг. «Нарочно!» – с горечью думал отец Он впервые заметил, что сын начал его сторонится. Инолга знал, что все дети однажды вырастают, таков закон жизни – но всётаки грустил. И эта новая эмоция на некоторое время даже вытеснила страх…

Чем ближе к городу подходила шеренга, тем мутнее и чернее становилось на душе у цакаса Инолги. Горечь и страх сменились странной, нездоровой эйфорией. Ему передавалось взвинченное, кровожаднорадостное настроение соседей, их азарт, их нетерпение – если бы не переводчик, сдерживающий порывы самых рьяных охотников, многие уже сломали бы строй и сорвались на бег. Они больше не контролировали себя. Они больше не были робкими кабинетными клерками и скучными чиновниками, стремящимися к «комфорту и безопасности». Цивилизованность слетала с них, будто сухая луковая шелуха, обнажая крепкое и острое ядро. Генетическая память предков, отважных воинов и бывалых охотников, заставляла чаще биться сердца. Кровь закипала от предвкушения скорой и славной битвы. Упоительное, пьянящее чувство мужской сплочённости возникает, когда шагаешь вот так, плечом к плечу, с оружием в руках, с удалой песней на устах, сильный и смелый, по пыльным дорогам чужих миров. Ты – хозяин! Ты – победитель! Трепещи, всё живое! ЧЕЛОВЕК идёт!..

И вдруг всё это оборвалось, внезапно и жестоко. Громкий отрывистый хлопок, короткий болезненный вскрик, неловкий взмах руками… Отлетев назад и вбок, проводник тяжело рухнул навзничь, под ноги своим клиентам. «Аах!» – прокатилось от центра шеренги к краям. И не стало больше сильных и смелых воинов. Робкие клерки и скучные чиновники замерли от ужаса, сбившись в кучу подле недвижимого тела. Они жались друг к другу, напуганные, растерянные и слабые, позабывшие о грозном своём оружии. Нелегко это – превращаться из охотника в жертву…

…– Стрельнука я на пробу! Хочу воон того хмыря снять! Уж больно наглый! – Энка поднялась на колени, вскинула лук.

– Подожди, – остановил Хельги. – Помнишь, жрец говорил, стрелы их не берут. Давай испытаем огневую мощь иного мира, – он извлёк из кармана небольшую железную загогулину…

…Кошмар продлился недолго, минутудругую. Потом проводник поднялся, скривил в поддельной улыбке побелевшие губы, и громким, звенящим от боли голосом объявил.

– Всё хорошо, господа, всё прекрасно, не волнуйтесь! Ктото из дичи метнул камень, такое изредка случается… – он улыбнулся ещё шире и неестественнее. – Согласитесь, ощущение лёгкой опасности придаёт охоте особый колорит! Кстати, вы можете убедиться в отличном качестве нашего защитного костюма. Посмотрите, во сюда пришёлся удар. Чувствуете, как затвердела ткань? А тело под ней цело и невредимо!

Клиенты толпились вокруг счастливо воскресшего, радостно хлопали по плечам, с любопытством тыкали пальцем в бок – каждое прикосновение отдавалось жгучей болью в сломанном ребре. Потому что врал проводник. Стрелы, копья, боевые топоры – да. Но не то, что было зажато у него в кулаке. Тонковата оказалась чудозащита. Не рассчитывали её против того оружия, что должно было появиться в этом мире не раньше, чем через пятьсот лет. Сэкономила фирма на комфорте и безопасности клиентов…

…– Неа! Железные рыбки их тоже не берут! – Ильза с увлечением таращилась на охотников в двуглазую подзорную трубу. – Вон он, встал, отряхивается!

– Это не рыбки. Это называется «пуля», – поправил демонубийца. – «Пистолет и пуля».

– Пуля! – хихикнула Ильза. – Пууля! – чужое слово было таким смешным! Она хотела и второе слово сказать, но не выговорила. Поэтому повторила ещё раз, – ПУЛЯ.

– Одна речь не пословица, – выдала очередную народную мудрость вредная сильфида.

Эдуард отобрал у Ильзы прибор.

– О! И правда, встал! Улыбается, зараза! Ни царапины на нём!.. Теперь он его трогают… Зачем они его трогают?!

Урождённому сприггану приборы на таком расстоянии были не нужны. Он видел, слышал, и даже понимал, благо, уже научился демоническим образом преодолевать языковые барьеры.

(Энка уже не раз поддразнивала боевую подругу: «Вот видишь, как всё несправедливо устроено! Ты тратишь на изучение языков годы, а Хельги стоит только пожелать – и он понимает чужую речь, и мы заодно с ним. Вся твоя наука коту под хвост. Обидно, да?» «Нет, – спокойно отвечала диса. – Я языковед, а не переводчик, не путай. Лингвистика отнюдь не сводится к примитивному пониманию чужой речи»).

Примитивно или нет, но на вопрос принца Хельги ответить смог.

– Они любуются, как затвердела от удара его одежда. Удивляются! Странно! Не знают, что ли, как работает собственная защита?

– Ничего странного, – возразила сестра по оружию. – Не видишь разве, что это за публика? Среди них настоящих воинов – раздва и обчёлся: один впереди, пятеро позади. Остальные – не пойми кто. Кисейные барышни на прогулке! Их обстреляли – ни один даже оружие наизготовку не взял. Столпились, как перепуганные овцы! Если бы не защита, мы бы их…

– Вотвот! Если бы не защита! С нейто что прикажете делать?! – невежливо перебил Орвуд.

Тем временем, порядок в строю охотников был восстановлен, и шеренга продолжила движение.

– Нельзя допустить, чтобы они достигли города! – взволнованно молвил эльф.

– Они же мирные и никому не желают зла! – не удержалась от колкости сильфида.

– Я этого не утверждал. Только предположил.

– И помешал нанести упреждающий удар! – напомнил Орвуд. – Сейчас начнётся резня, и моя божественная репутация будет безнадёжно подорвана!

– Ты ею так дорожишь?! – искренне удивился Хельги.

Гном смерил его взглядом.

– Естественно! Ты бы тоже дожил, если бы она у тебя была…

Хельги не дослушал.

– Она у меня ЕСТЬ. В определённых кругах.

– Она у тебя есть оправданно и закономерно, поскольку ты демон, хоть и неудачный. Утратить её ты не можешь, даже если станешь вести себя как полный идиот. А нам, простым смертным, приходится ею дорожить, если случится сойти за богов. Оплошаешь один раз – новую взять неоткуда будет!

– Да зачем она вам, простым смертным, в принципе нужна?!

В общем, они нашли отличную тему для дискуссии, и ещё долго её развивали бы, не тресни Меридит каждого по голове, чтобы вернуть к действительности.

– Чего ты дерёшься? Нельзя, что ли, словами сказать? – укорил Орвуд, потирая темечко – уж больно тяжела была у девицы рука.

– Я говорила словами, да только вы не желали слушать! Пришлось воздействовать физически.

– Вот и хорошо! – вдруг радостно подскочил Хельги. – Я всё понял! Ура!

– Чего ты понял?!

– Понял, что делать с защитой! – он начал издалека. – Принцип действия у неё такой. Участок, на который приходится удар, мгновенно затвердевает и любое оружие от него тут же отскакивает. НО! – он обвёл слушателей торжествующим взглядом. Если бы затвердел только тот крошечный участок, которого коснулась наша пуля, человека внутри всё равно убило бы! Этим самым участком. Чтобы обезопасить тело, площадь отвердения должна быть многократно шире! Вот!

– Что «вот»? Нам с того какая польза?

– Непосредственная! Мы будем целиться по суставам, чтобы они потеряли эластичность! Мы ОБЕЗДВИЖИМ противника!

Меридит задумалась. На первый взгляд, способ был хорош. Но…

– Ты уверен, что ткань остаётся твёрдой надолго?

– Не уверен. Испытаем. Альтернативы у нас всё равно нет.

– А почему вы не хотите испытать скорпиона? Зря мы, что ли, за ним ползали? – спросила Ильза разочарованно. – Может, он лучше любой альтернативы стреляет? – девушка больше не путала учёные слова с магическими заклинаниями, но смысл их понимала не всегда.

– Будем стрелять из всего, что есть под рукой. Не одно, так другое поможет! – подытожил Рагнар.

И тут неожиданно подал голос УлльБриан.

– Не понимаю, к чему эти фантазии? Почему бы нам просто не воспользоваться старой доброй боевой магией? Этим существам нечего будет ей противопоставить.

– Угу, – кивнула Меридит с напускной серьёзностью, – мы ведь тут, все как один, многоопытные боевые маги! В первую очередь, ты! Одно дело – пускать пыль в глаза туземцам балаганными фокусами, другое – воевать понастоящему.

Юноша залился румянцем, а Энка сердито ткнула боевую подругу в бок.

– Умолкни, несчастная. Он хотел, как лучше!

– Рано ему ещё хотеть! Его дело – помалкивать и перенимать опыт! Не знает, с какого конца за меч берутся, а туда же, советы даёт! – поддержал дису рыцарь. С ним Энка спорить не стала. УлльБриан – его родственник, пусть сам решает, что для того лучше…

Занять выгодную боевую позицию – уже наполовину победить. Равнина на подступах к городу отлично простреливалась с двух ближайших холмов. На одном «боги» засели изначально, на соседний перебежали Хельги и Меридит. «Вдвоём справитесь», – распорядилась Энка. Она, по собственному почину, взяла на себя командование операцией.

Перед началом сражения вышел ещё один короткий спор – насчёт УлльБриана. Орвуд, Ильза и Эдуард считали, что ему не надо давать оружие, чтобы не тратил зря боеприпасы. Их было не так много, каждый выстрел на счету. Но Энка и Аолен убеждали, что юноше надо тренироваться. И снова вопрос решил Рагнар, сказав: «Пусть кидается камнями, этого добра не жалко. Боги дадут, может, в кого и попадёт!» Правда, бедному рыцарю пришлось пожалеть о своём необдуманном решении – именно в него УлльБриан и попал! Тяжелым булыжником, прямо промеж лопаток! Замах у него както не получился, и камень полетел не по той траектории.

Но это случилось чуть позже, а в то время, пока шёл спор, Хельги и Меридит изнывали в ожидании, сидя в кустах на склоне соседнего холма: «Чего они медлят, ослы сехальские?!» – по уговору, первой открыть стрельбу должна была основная группа.

Но вот, наконец, раздался первый выстрел. Это Энка подавала сигнал, выпалив из пистолета в колено воина, прикрывающего тыл шеренги. И началось…

И даже видавшим виды наёмникам не приходилось участвовать в битве столь дикой и невозможной. И не в удивительной броне противника было дело, и даже не в его устрашающем оружии. (Кстати, скорпион сидов всётаки отличался от тех, что участвовали в сражении теперь. Луч его был яркомалиновым, умел изгибаться, настигая жертву, и нёс в себе магию – Хельги это хорошо запомнил. Оружие охотников имело похожую форму, но «длинный огонь» оказался голубоватым и прямолинейным.) Самым худшим было то, что твари, державшие его в руках, не являлись воинами. Они даже не пытались следовать командам своих более опытных провожатых. Охваченные паникой, они палили в белый свет не глядя, на кого боги пошлют. Одни с визгом крутились вокруг своей оси, другие, замерев на месте, посылали смертоносный луч в одну точку, наверное, им казалось, что именно оттуда летят пули и стрелы, именно там засел враг. Третьи водили оружием вправовлево, вверхвниз…Если бы не защита, от которой лучи отражались, будто от зеркала, они просто перебили бы друг друга! Увы, собственное оружие не причиняло им вреда. Но что творилось кругом – невозможно передать словами!

Пространство было исчерчено голубыми линиями так густо, что напоминало Астрал. Пересекаясь друг с другом, или натыкаясь на препятствие, лучи рассыпались снопами искр, наполняя воздух запахом грозы. Уши разрывались от оглушительного грохота и треска – это валились по всей округе деревья, будто срубленные гигантским топором. В городе рушились здания, занимались огнём крыши. На холмах начинал дымиться и едко чадить свежий валежник. Языки пламени расползались по склонам.

Поистине, железными нервами нужно было обладать для того, чтобы сидеть посреди этого вселенского безобразия, ежесекундно рискуя остаться без головы, и спокойно, методично, стараясь не допустить ни единого промаха, «целиться по суставам»! «Это была идиотская затея!» – позже бранил демонаубийцу Орвуд. Тем не мене, она имела успех!

… «Лувал! Сын мой! Где ты, Лувал! Откликнись!» – в отчаянии звал, надрывно визжал, срывая голос, цакас Инолга. Но напрасно. Кричали все, обезумев от боли, от ужаса, царящего вокруг, от страха за свою жизнь, и за жизнь близких… И никто никого не слышал. Светопреставление – не было другого слова, способного описать происходящее. Чужой мир рушился, стараясь похоронить непрошенных гостей под своими обломками – и не было им, несчастным, спасения!

Сначала Инолга стрелял. Куда, зачем – и сам не понимал. Просто делал, как все. А потом резкая боль в локте – и рука застыла, окоченела, намертво скованная бронёй. Ружьё сделалось бесполезным. Тогда он бросил его, кинулся бежать, кудато вбок, налево. Ему казалось, гдето там должен быть Лувал. Но помешал щелчок под колено, вроде бы, лёгкий и безболезненный. Нога моментально лишилась подвижности, будто загипсованная в согнутом состоянии. Теперь цакас мог только ползти, и полз, полз вперёд, пока третий, самый страшный удар в поясницу его не остановил. Оглушённый болью, он не мог понять, что стало причиной его неподвижности – отвердевшая ткань защитного костюма, или раздробленный пулей позвонок. Он замер лицом вниз, прижавшись щекой к оболочке защитного шлема, и заплакал от отчаяния, бессилия и какогото истерического умиления. Цакасу вдруг пришло в голову, что эта прохладная, гладкая, умиротворяюще надёжная поверхность – последнее, что связывает его с уютной, комфортной и безопасной родиной. Со всем тем, чего он больше не увидит никогда!

Наконец, чтото тяжёлое навалилось сверху, и сознание померкло. Инолга не видел, как попадали наземь, один за другим, его спутники. Не слышал, как стихла стрельба…

– Ну что, пошли собирать трупы? – радостно предложила Энка, выглянув из засады. Никакого движения внизу больше не наблюдалось. Скованные по рукам и ногам, люди и вправду казались мёртвыми.

– Ага! – радостно откликнулась Ильза. Ей не терпелось рассмотреть врагов поближе, и главное, обезоружить их. «От греха», как говаривал её покойный дядька.

…Он очнулся, когда всё было кончено. Сделав над собой нечеловеческое усилие, превозмогая простреливающую боль в спине, при помощи левой руки – она единственная сохраняла подвижность, коекак перекатился на спину. Чьёто тело скатилось с его ног, грязно ругаясь и поскуливая. «Замолчите! – велел цакас плаксиво. – И без вас тошно!» Ктото послушался и замолчал. Может быть, даже умер. «Скоро я тоже умру» – подумал Инолга очень спокойно, и попытался оглядеться. Но почти ничего не увидел. Густой, стелящийся по земле дым стекал с холмов в низину. Запаха его цакас не ощутил – активизировались воздушные фильтры защитного шлема. У него создалось впечатление, будто всё вокруг окутано непроглядным, грязносерым туманом…

И вот из тумана вышли ОНИ. Их было девять. Высокие, широкоплечие, молодые и сильные – только один пониже и с бородой. Они не походили на обитателей города – на «дичь», как говорилось в рекламном проспекте. Не были они похожи и на людей.

Один, перешагивая через тела, будто через брёвна, подошёл прямо к цакасу, склонился над ним, красивый и страшный, и произнес на незнакомом языке, смысл которого Инолга непостижимым образом понимал:

– Ого! А вот в этом хмыре есть магия! И немало! Кто бы мог подумать!

Взял цакаса за грудки левой рукой – правая была занята оружием, и одним невероятно сильным рывком поставил на ноги. Вернее, на ногу, ту, что оставалась прямой. Инолга взвыл от боли в позвоночнике и повалился вбок.

– Падает! – пожаловался Хельги разочарованно. И повторил попытку, только руку больше не разжимал.

– Да брось ты его! – крикнула Энка. – Смотри, на нас сверху огонь идёт! Туши немедленно!

Пожары Хельги погасил, все разом. Благо, камней под рукой валялось предостаточно – УлльБриан накидал. Сперва урождённый спригган хотел унять пламя непосредственным воздействием магии, но в последний момент передумал. Огонь – трудноуправляемая стихия, легче иметь дело с водой. На неё и сил требуется куда меньше… И камни надо было брать не такие крупные!!! Как он сразу не сообразил, осёл сехальский!!! Но повернуть процесс вспять было уже невозможно. Сплошная стена дождя обрушилась на округу, понеслась вниз по склонам холмов мутными потоками. Низину быстро затопило, и недвижимые тела охотников оказались в воде. Шлемы не позволяли им захлебнуться, но сквозь тонкую ткань безжалостно пробирался холод.

– Опять камни раскладывал? А поступить, как подобает демону, нельзя было? – сердито осведомилась Энка, заметив, что брат её боевой подруги хлюпает носом и размазывает кровь.

– Можно! – огрызнулся горедемон раздражённо. – В другой раз так и поступлю! Если тебя не пугает всемирный потоп! Видишь, я и с камнямито не рассчитал…

– Хвати браниться! Давайте решать, что делать с пленными! – прервал его Рагнар.

– И думать нечего! Выудим из лужи, вытряхнем из одежды и отдадим горожанам! – выпалил подменный сын ярла. Он был в ярости. Живописный ландшафт окрестностей был превращён в безобразные обгоревшие завалы, страшно подумать, сколько мелких лесных обитателей погибло в огне. Поэтому виновники этого безобразия должны были расплатиться сполна – так он считал!

– С ума сошёл?! – воскликнул Аолен. – Ты знаешь, что с ними сделают жрецы?!

Хельги энергично кивнул.

– Разумеется! Не знал – не предлагал бы! Большей гадости мы для них измыслить не сможем!

– Боги великие! И это говорит существо, считающее себя цивилизованным, образованным и прогрессивным! Тебя не учили, что с пленными подобает обращаться достойно?

Хельги кровожадно усмехнулся.

– А как же! Само собой, учили! Хочешь, расскажу, как обращаются с пленными фьординги?

– Не стоит! – поспешно отказался эльф. – Достаточно на сегодня страстей! Мы всё равно не станем следовать примеру фьордингов! Скажи, Рагнар! – он знал, у кого искать поддержки.

– Не станем! – согласился рыцарь. – Благородный воин не должен мучить пленных и глумиться над трупами.

Но Хельги был настроен слишком агрессивно.

– А я вам и не предлагаю. Найдется множество желающих сделать это за нас.

…Спор был чисто риторическим, и девицы только посмеивались, наблюдая за тем, как эльф и рыцарь на два голоса, запальчиво и страстно учат морали демонаубийцу. А тот, исключительно развлечения ради, стоит на своём: смерть негодяям, и точка!

– Но они, по большому счёту, ничего плохого не сделали! – увещевал эльф.

– Как не сделали?! А ЭТО?! – Хельги негодующе указал на изуродованные холмы.

– Они не специально. Они только оборонялись – мы первые на них напали. Они ведь даже никого не убили!

– Просто не успели. Не останови мы их вовремя, сейчас резали бы горожан почём зря! За этим и шли!

– История слагательного наклона не имеет! – важно сказала Ильза, чтобы подлить масла в огонь.

– Сослагательного наклонения, – поправила Меридит. – Вы языком работайте, но и о деле не забывайте!

Под «делом» она подразумевала процесс разоружения пленных, проходивший не вполне гладко. У некоторых оружие приходилось силой вырывать из рук, они держали его мёртвой хваткой – так утопающий хватается за соломинку. А некоторые даже пытались пустить его в ход. За ними зорко следил Хельги. Он хоть и развлекался болтовнёй, но бдительности не терял. Стоило комуто из лежащих совершить угрожающее движение – он в тот же миг получал удар стрелой по рукам. А демон довольно фыркал, доставал из колчана новую стрелу, и нарочито громко продолжал развивать свою кровавую идею.

– Сами посудите, как же иначе? Мы вторглись на чужую территорию, в смысле, на территорию чужого бога. Выдали себя за него, вмешались в жизнь подданных, без всяких на то прав. Имеет Кукулькан право на компенсацию? Имеет! А в чём она может выражаться? В жертвах! Полсотни отличных жертв – чем не компенсация? Лично мне понравилось бы! Я бы сразу сменил гнев на милость…

– Ну, ты уже совсем договорился! – присвистнула сестра по оружию.

А Ильза, не разобрав, радостно предложила:

– О! Хочешь, я принесу тебе жертву, прямо сейчас? Тогда разрешишь тебе поклоняться? – она занесла нож над горлом посиневшего от ужаса пришельца.

Хельги тут же вышел из образа циничного душегуба.

– Этого не хватало! Нельзя же всё понимать столь буквально! Лично мне жертвы вовсе не нужны! Я просто представил себя на месте Кукулькана.

– Аа! – понимающе кивнула девушка, – это ты образно выразился! Метафора!

– Вот именно!

– Это не метафора… – принялась было объяснять диса, но передумала. Обстановка не располагала к научным беседам: пленников разоружили и теперь приступали к допросу.

Допрашивала Энка, она любила это дело. За шкирку вытащила из лужи первого попавшегося охотника, коекак пристроила на кочке и заорала прямо в ухо командным голосом:

– Кто таков?! Имя, звание!

– Я гражданское лицо! У меня нет звания! – пискнул тот столь поспешно, будто отсутствие звания могло чтото изменить.

– Должность!

– Ц…цакас! Цакас второго разряда! Я гражданское лицо, я ни в чём не виноват!

– Цакас! – повторила Ильза с удовольствием. – Цакас! Хихи! – слово было посмешнее, чем «пуля». – А что это значит?

Ей казалось, что «цакас» должен заниматься чемто удивительным, как учёный или колдун. Но выяснилось, что это просто чиновничий ранг, вроде председателя городского суда. А обладатель его оказался существом не то бестолковым от природы, не то перепуганным насмерть. Полезных сведений от него добиться не удалось – нёс чтото бессвязное о сыне Лувале, о своей невиновности и боли в спине. Энка хотела его стукнуть, но Аолен остановил:

– Подожди! Похоже, у него, в самом деле, позвоночник сломан!

– Нуну! Ты его ещё исцели! Чего уж мелочиться!

Самое возмутительное – эльф именно так и поступил! Воспользовался тем, что общее внимание переключилось на следующего допрашиваемого – предводителя охотников (Энка рассудила, что от него должно быть больше пользы). Под шумок уволок цакаса в сторонку и исправил ему надтреснутый позвонок с коленом в придачу. Хоть в чёмто несчастному Инолге повезло больше, чем остальным.

Сильфида не ошиблась. Предводитель, или «проводник», как он себя называл, имел более устойчивую психику и смог дать коекакие сведения.

Получалось так, что пришельцы убивали здешних обитателей не ради мяса, шкур (хотя, какие с людей шкуры?), или какой другой пользы. Исключительно развлечения ради! А голову привозили домой в качестве охотничьего трофея. Но самым интересным было то, как проникали охотники в чужой мир. Оказывается, есть на их родине такое место, из которого, с помощью хитрых технических приспособлений можно, время от времени, открывать портал в соседний мир. Вот и появилась фирма , научившаяся получать из этого явления доход. Купила лицензию и стала организовывать охотничьи туры за головами дикарей – находилось немало желающих пощекотать себе нервы и дать волю древним инстинктам. Очень прибыльным вышло дело…

Друзья слушали проводника – тот выкладывал всю информацию без утайки, не то от страха, не то не видел смысла в молчании, – и понимающе кивали. Эти понятия: «фирма», «лицензия», «туры» – были им уже знакомы, от Макса. Ильза даже расстроилась:

– Ой! У Макса ведь тоже фирма ! Вот ужас! А я его так люблю…

– Фирмы бывают разные, – успокоил демон. – У Макса никого не убивают, просто гуляют и смотрят на игру комедиантов… Кстати, это мысль! Макс столько средств тратит, чтобы воссоздать в своём мире фрагмент нашего! Может, было бы выгоднее просто переправлять клиентов к нам…

– Ну да! И у нас их ктонибудь убьёт, и Максу придётся платить компенсации семействам покойных! – подхватила Энка. И добавила назидательно, – Скупой платит дважды!

Возражение было резонным, но Хельги идея увлекла, и он не желал так легко от неё отказываться.

– Ничего подобного! Я же не предлагаю выгуливать их по АльОркану или лесам Кноттена! Можно найти тихое место, вроде Инферна, позаботиться об охране…

– Допустим. Но у нас ведь нет хитрых технических приспособлений. Кто станет переправлять их из мира в мир?

– Как кто?! Разумеется, я! Мне это раз плюнуть! – гордо отвечал демонубийца, не сознавая, что сам себя загоняет в ловушку.

– О! – поймал его на слове Аолен. – Вот и прекрасно! Значит, тебе не составит труда вернуть домой наших пленных!

– Ну, знаешь, это уж слишком! – всерьёз разозлился демон, и цакас чуть не умер со страха, увидев, как разгораются жёлтым огнём его глаза. – Я готов согласиться не убивать их на месте и не отдавать жрецам. Но заботиться об их благополучии не намерен ни под каким видом! Не надейся! Пусть они сами убираются восвояси, а я потом завалю проход портала, чтобы назад не полезли, – он уже успел побывать в Астрале, посмотреть, как устроена переправа, и сообразить, как уничтожить её раз и навсегда.

– Как же они смогут убраться, если не могут двигаться, броня мешает? – напомнил Рагнар.

– Вытряхнем из брони! Вот так! – подменный сын ярла сам подал пример, разоблачил Инолгу – тот постоянно попадался под руку. Такая, верно, стезя была у бедного цакаса.

С раздеванием пришлось повозиться, потерявшие эластичность костюмы снимались из рук вон плохо, а резать их было невозможно – становилось ещё хуже. На всю процедуру ушло не меньше часа, и это притом, что освобождённым от пут пришельцам было приказано помогать своим товарищам.

Даже в защитной одежде и с оружием в руках охотники не казались грозными воинами. Разоблачённые, они выглядели совсем уж жалко. Их бледнорозовые, узкоплечие, гладенькие тельца напоминали варёные ламарлинские колбаски, те, что принято есть с горчицей и запивать холодным пивом. Ильза сочла зрелище непристойным, обиженно отвернулась.

– Приличным девушкам не следует смотреть на такие вещи!

– Какие вещи? – удивилась Энка. – Они же не голые! Они в подштанниках!

– Ещё хуже! – отрезала скромница. – Голых я уже сто раз видела. А подштанники – вещь неприличная! Девушка не должна видеть исподнее мужа раньше свадьбы! Такой у нас в Лотте обычай!

– Наплюй! – посоветовала бессовестная сильфида. – Тебе их в мужья не брать. Тебе их к порталу конвоировать.

Как бы ни так – конвоировать! Даже раздетые, пришельцы не могли передвигаться самостоятельно изза переломов. Человек пять из них вскоре умерло, хотя Аолен честно пытался им помочь. «Временами, благородство и добросердечие эльфов доходит до полного абсурда!» – позднее сделал запись в дневнике Хельги. Он так и не «сменил гнев на милость». Его бы воля – узнали бы мерзкие твари, каково это – иметь дело с демономубийцей! Но вместо кровавой мести, демонуубийце пришлось перетаскивать пленных к порталу.

– Не проще ли поступиться принципами, собрать их в кучку и выкинуть из нашего мира? – осведомилась сестра по оружию. – Зачем терять время и ждать, пока прибудет их транспортный бочонок?

– Не проще! Я дороги не знаю! Порталто закрыт.

Портал открылся вечером, до тех пор пленных пришлось стеречь. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, замёрзшие, дрожащие и такие жалкие, что у Эдуарда мелькнула мысль: возможно, гуманнее было бы их, в самом деле, убить? «Лучше смерть, чем такое бесчестие» – думал гордый принц. Но если бы он спросил самих охотников, узнал бы, что они придерживаются прямо противоположного мнения на сей счёт.

– Ты хорошо закрыл портал? Надёжно? – пытал осторожный гном демонаубийцу. – Они не вернутся обратно, чтобы отомстить?

– Не вернутся! – отвечал тот убеждённо. – Я их портал подчистую разнёс! Следа не оставил!

– А если новый создадут?

– Да что ты пристал! Не умеют они порталы создавать! Достался им старый, от какогото демона, вот они и приспособились им пользоваться. Только и всего. Спи спокойно, из их мира в наш пути больше нет!

– Так. А из НАШЕГО в их? – уточнила Меридит подозрительно. Она знала брата по оружию как самоё себя, и всегда чувствовала, если он чтото не договаривал.

– Ну… – замялся тот, – если честно… Короче, я прицепил нить к цакасу. На всякий случай. Никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться.

… Уже через час отборная рота спецназа, экипированная испытанной и надёжной бронезащитой предыдущего поколения, была готова к карательной экспедиции. Время позволяло – до полного закрытия портала оставались целые сутки. Обычно этот срок отводился для второй группы охотников, но, по чрезвычайным обстоятельствам, тур был отменён. Гражданских сменили военные – усмирять потерявшую страх «дичь».

Происшествие в чужом мире стало главной темой дня. Воинственные речи и клятвы звучали в эфире…

Лёжа на мягком жёлтом диване припортального терминала – ещё не всех пострадавших развезли по клиникам, – цакас Инолга слушал о том, как дорого заплатят аборигены за каждую отнятую жизнь, и вяло думал: «Нет, они так ничего и не поняли! Ничего!.. Им кажется, будто они имеют дело с удачливыми дикарями, случайно угадавшими слабое место великой цивилизации. Они ещё не знают, что есть на свете иные силы, неведомые и страшные… Им не может противостоять никакой технический прогресс. Ни лучевые ружья, ни защитные костюмы не спасут от их гнева…»

Цакас чувствовал их близость, он знал – теперь они всегда будут рядом, не убежишь, не спрячешься… И сказать никому нельзя – прослывёшь безумцем… Можно только ждать – что будет?

…А не было ничего. Транспортная капсула осталась лежать на стартовой площадке мёртвым грузом. Мстителям не удалось преодолеть границу миров. Погасло огненное око портала, закрылось окно в другой мир, и цакас не сомневался – это НАВСЕГДА.

В город возвращались затемно, хотели пробраться тайно, без лишнего шуму. Но их уже встречали. Горели факелы и костры – светло было, как днём. Шквал народного ликования обрушился на головы победителей. Те очень удивились бы, если бы узнали, что во всём Староземье не нашлось бы народа более сдержанного и гордого, чем люди ица. Но зачем таить свои чувства от всевидящих богов? До самого рассвета, до утренней зари длилось веселье.

– Всё! – объявил Хельги, в конец измученный песнопениями, – больше не могу! Уходим отсюда сегодня же!

– Будь по твоему, – кивнул Аолен. Даже эльф не мог не признать: теперь туземцы облагодетельствованы по полной программе.

… Знай об этом решении Текалипоку – всё вышло бы иначе. Но на беду, на счастье ли – не знал.

Жрец был в ярости. Лицо его, тёмное, худое, горбоносое, привычно хранило непроницаемую маску. Но каких душевных сил стоило ему это напускное спокойствие! Он никак не мог решить, кого сильнее ненавидеть: охотников, «богов» или самого себя – за глупость.

Повержен непобедимый враг – это ли не лучшее доказательство божественной сущности победителей? Как его опровергнуть? Как разубедить соплеменников в том, в чём убеждал долгие годы? Безоговорочная, безоглядная вера всегда была основой власти его рода. Что же теперь делать? Неужели, рушить её собственными руками? Да и возможно ли это? Как доказать людям, видевшим чудо собственными глазами, что чуда НЕ БЫЛО?

Для него, привыкшего смотреть на мир взглядом, не замутнённым предрассудками и суевериями, способным отличить правду от иллюзии, было предельно ясно, ЧТО ИМЕННО произошло на подступах к городу. Оставалось лишь проклинать самого себя за то, что сам не догадался, не думался до этого тун назад. Догадался бы – и всё было бы иначе… Но теперь можно хоть глотку себе сорвать, доказывая, что победители охотников – не боги, а просто удачливые самозванцы, всё равно никто не услышит. Теперь пришлым тварям верят больше, чем ему, законному правителю.

Поначалу Текалипоку ещё надеялся: может, вернутся охотники, сменив свои новые, неудачные белые одежды на старые зелёные, да и покажут, кто хозяин положения. Затопят город потоками крови, а потом снова уйдут на тун. А ему, Текалипоку, только и останется, как пожинать плоды: вот, дескать, какую беду накликали на нас ложные боги… Но они не вернулись.

И остался Текалипоку последний способ одолеть соперников, однажды уже отвергнутый.

Настоящий бог непременно должен обладать одним свойством – БЕСМЕРТИЕМ. Боги не могут умереть. А самозванцы – могут. Должны! И как можно скорее! Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня» – такая мудрость существовала и у народа ица.

Обычно, кода Текалипоку хотел избавиться от недруга, он пускал в ход яд. Не обычный яд из лягушачьей кожи, каким охотники (свои, а не небесные) смазывают стрелы. Совсем другой, страшный и тайный. Состав его передавался от отца к сыну из глубины времён, из мира в мир. Этот яд убивал мгновенно, будто удар судьбы, и не было от него спасения. Прежде, в другом мире, посвящённые люди ценили его дороже золота. Он был слишком хорош для черни, им убивали неугодных жрецов, правителей и вождей… Что ж, «боги» – тоже достойная жертва…

Так рассуждал Текалипоку, извлекая из храмового тайника заветный золотой флакон. Открыл крышечку, осторожно высыпал на глиняное блюдо щепотку мелких белых кристалликов. Посмотрел, как поблёскивают их грани в отблесках факела… и ссыпал обратно. Новая мысль пришла ему в голову. «Как же так вышло, – спросят люди, – что любимый слуга Кукулькана так долго не мог распознать обманщиков, допустил в святая святых храма, позволил поклоняться им, будто истинным богам? И почему сам Кукулькан не покарал самозванцев?» Даа, во дворце халачвиника найдётся немало желающих задать такой вопрос…

Нет! «Боги» не должны умирать прилюдно. Боги просто «уйдут». А он останется править от их имени – всё вернётся на круги своя…

Вот так решил ах кин Текалипоку.

… И они не удивились, не почуяли подвоха, когда жрец пригласил их спуститься на нижний уровень теокалли, полюбоваться сокровищами – последнее время их то и дело куданибудь приглашали. И когда провожатый неожиданно исчез, а проход оказался закрыт камнем так плотно, что не осталось ни малейшего зазора, лишь ровная стена – они тоже не стали удивляться: жрец с самого начала не внушал доверия.

Не было и страха – не впервой пришлось им попадать в подземную ловушку, успели привыкнуть. Только склонная к клаустрофобии Энка постучала кулаком по стене и объявила драматически:

– ЗАМУРОВАЛИ!

– Вполне закономерное событие! – откликнулся Хельги не без злорадства. – Дождались, пока мы решим их главную проблему, и избавились. Логичное и последовательное поведение. Говорил я вам – надо было раньше уходить!

– Какая подлость! – сокрушался Рагнар. – И это после того, что мы для них сделали!

– Правильно! Мне ещё профессор Перегрин в своё время говорил: люди – неблагодарные твари, они не помнят добра.

– Мог бы и не обобщать! – совсем расстроился благородный рыцарь.

– Да ладно, не обижайся. Из каждого правила есть исключения, – примиряющее сказал Хельги, но Рагнару не стало легче.

Меж тем, сильфида уже начинала немного нервничать.

– Хватит вам отношения выяснять, давайте выбираться на волю!

Но увы – это оказалось делом совсем не таким простым, как хотелось бы! Открыть проход изнутри возможности не представлялось. Спригганский метод тоже не работал – стены подземелья были сложены вулканическими породами интенсивночёрного цвета. Мало того! Они противостояли не только магии смертных, но и демоническим силам! Хельги попытался покинуть помещение через Астрал, чтобы открыть снаружи – ничего не вышло! Невидимая преграда толкнула его обратно, да так, что едва голову о камни не разбил!

– Даа! – присвистнул демон, потирая затылок, – эту ловушку ставили вовсе не дураки! И вовсе не на простых смертных!

– Ты грозный и могучий! – набросилась на него Энка. – неужели ты не в состоянии разрушить эту демонову нору?!

– РАЗРУШИТЬ – в состоянии.

– Так рушь! Чего ты ждёшь?!

– А тебя не смущает, что при этом от города не останется и следа? Ты ведь знаешь, я силы рассчитывать не умею!

Девица была настроена решительно.

– Плевать мне на город! Круши всё подряд!

– Ну, знаешь! – возмутился Хельги. – Стоило полтора месяца творить добро направо и налево, чтобы потом всё уничтожить собственными и руками!

Но для сильфиды не существовало моральных преград.

– Ничего! Порадовали людей напоследок, и хватит с них, пожили. Не будут подлости делать! Бей!

Подменный сын ярла вконец потерял терпение.

– Дурища! Оно же всё на наши головы рухнет! Нам самим хуже всех придётся!

Девица тут же успокоилась.

– Аа! Так бы сразу и говорил! А то «город, город»! Нашёл чем пугать! Ладно, давайте пока осмотримся, а там решим, как быть. Утро вечера мудренее.

– При чём тут вечер? – не понял Эдуард. – Сейчас едва полдень!

Но оказалось, это очередная народная мудрость.

«Осматривались» друзья в полутьме – из четырёх факелов три пришлось затушить, чтобы дольше хватило. Место оказалось очень любопытным, при обстоятельствах менее трагических они не отказались бы провести здесь часокдругой, по доброй воле. Особенно Орвуд. Потому что в одном Текалипоку не солгал. Это действительно была сокровищница, полная золота и драгоценностей. Они хранились в полуистлевших мешках, в больших глиняных сосудах и просто грудами на полу. Чего здесь только не было! Украшения, женские и мужские, детали праздничных нарядов, доспехи, ритуальная посуда, разнокалиберные предметы непонятного назначения… И ещё здесь были головы. Неприподъёмные, отлитые из массивного золота изображения правителей и жрецов. Аккуратно обработанные и инкрустированные драгоценными камнями черепа жертв. И совсем никак не обработанные, даже не отделённые от скелетов головы несчастных узников подземелья… Страшно было представить, какой ужас, какие мучения пришлось им вынести в последние часы жизни…

– Хватит таращиться на мертвецов! – одёрнула сильфида сердито. – Если не хотите составить им компанию, ищите выход!

– Если бы здесь был выход, его давно нашли бы до нас! – срывающимся от отчаяния голосом выкрикнул УлльБриан. Нежная психика поэта не выдержала испытания. Бедный юноша бросился лицом вниз, на груду мелкого золота, и разрыдался в голос.

Энка присела рядом, неуклюже погладила его по спутанным каштановым волосам.

– Да ладно тебе! Не расстраивайся! Не из таких мест выбирались… Ну не плачь, золото моё! Ну хочешь, поцелую?

Но юный РОверин заливался пуще прежнего. Плечи его дёргались, как в лихорадке, плач перешёл в странные всхлипы и взвизги – это было форменная истерика! Энка даже растерялась от такой бурной реакции. А Меридит разозлилась не на шутку – дисы считают проявление эмоций на публике поведением совершенно недопустимым, тем более, если дело доходило до крайностей. Девица решительным жестом отодвинула боевую подругу в сторону, взяла её любимца за шиворот, поставила на ноги, энергично тряхнула пару раз и рявкнула зверским голосом десятника на плацу:

– Маалчать! Стать смиррна! Прекратить вытьё! – и добавила несколько эпитетов, столь образных, что при Аолене их не следовало бы употреблять вовсе. Но на УлльБриана процедура возымела волшебное действие. Он икнул напоследок и затих.

– Зачем ты так грубо? – укорила сильфида. – Могла бы и поласковее!

– Ещё поучи меня обращаться с крысенятами! – запальчиво огрызнулась Меридит. – Ты как в гильдию пришла, сразу в разведку попала. А мы с Хельги два года трубили десятниками в пехоте, новобранцев муштровали! Уж я то знаю, как их успокаивают! Надо ему ещё дело придумать, чтобы не было времени психовать… Так! Слушай меня! Вот тебе меч, простукивай стены! Может, найдём выход. Выполнять!

– Обязательно найдётся! – подхватила Энка. – В тайных кладовых всегда делают запасной выход. По крайней мере, у нас в Староземье.

– Верно! – со знанием дела подтвердил Эдуард. – У нас в Ольдоне именно так! На случай, если тайный враг застанет короля в кладовой врасплох и запрёт одну дверь – имеется замаскированная вторая!

Орвуд был не столь оптимистичен.

– Это ничего не доказывает, – буркнул он. – Ольдонские короли – известные параноики. Не факт, что здешние жрецы на них похожи.

– Похож, похожи! Один Текалипоку чего стоит! Морда как у лисы, всё чтото вынюхивает, чтото подозревает!..

– Ладно! – перебил гном. – Если вы все перестанете галдеть и мне мешать, я попробую ПОЧУВСТВОВАТЬ подземелье. Прежде мне иногда удавалось…

Друзья замерли, как по команде, заинтригованные до предела, и даже УлльБриан перестал долбить стены, как сумасшедший дятел. В ту минуту их интересовал не столько результат, от которого напрямую зависела их жизнь, сколько сам процесс. «Почувствовать подземелье» – это звучало таинственно, красиво и жутковато. Никогда прежде они не слышали об этой гномьей способности.

А Орвуд стал посреди помещения, торжественный и важный, поднял руки кольцом над головой, закрыл глаза и принялся тихо мычать себе под нос. Зрелище оказалось довольно забавным, Энка еле сдерживалась, чтобы не прыснуть. Прошло минут десять, прежде чем Орвуд открыл глаза, бессильно уронил руки и объявил:

– Гарантировать не могу, но представляется мне, что прямо под нами большая полость, а вход в неё – воон там! – он указал пальцем на самую большую, в человечий рост, груду золота.

Друзья переглянулись – работа предстояла немалая.

Какова вероятность, что он действительно там есть? – решила уточнить не слишком охочий до грубого физического труда Эдуард.

– Пятьдесят на пятьдесят.

– Ну, что ж, стоит попробовать, – тяжело вздохнул принц. – Только бы огня хватило.

– Огнято хватит. Хватило бы воздуха! – заметил подменный сын ярла.

Пламя, в самом деле, начинало дрожать и коптить, дышать становилось труднее. Пришлось расщепить факел на тонкие лучины, сделалось очень темно. Так, в темноте, и работали, не покладая рук.

– Ну, держись, если там ничего нет! – вытирая со лба трудовой пот, грозила сильфида. – Я тебя тогда, честное слово, убью!

– Если там ничего нет, я и без твоей помощи помру. Мы все помрём, – невозмутимо отвечал гном.

Но они не померли – там был люк! Его закрывала массивная каменная плита в локоть толщиной. Случись докопаться комунибудь из пленниководиночек, всё равно не спасся бы, не сдвинул бы с места. Но перед объединённой физической мощью дисы, урождённого сприггана и человека племени Дану могла устоять далеко не каждая преграда. В тот момент, когда им стало казаться, что дело безнадёжно, плита вздрогнула и сдвинулась с места на полпальца!

– Пошла!!! – восторженно завопил гном. – Пошла, родимая! А ну, поднажми! Раздва – взяли!..

…– Теперь у меня точно грыжа будет! – мрачно предрёк Рагнар, стоя на краю открывшейся ямы. – Как пить дать!

– Дремучий ты! – осудил его Хельги. – Кто же говорит о таких вещах при дамах? Это негалантно!

Таких хитрых слов наследник оттонского престола ещё не слышал.

– Не…что?

– Не порыцарски. Неприлично.

– Аа! Вот так бы и говорил! А то вечно у тебя ум лезет, когда не надо! – проворчал Рагнар, а потом надолго притих, пытаясь сообразить, вспомнить, какой из разделов «Свода правил и законов Ордена Золотого меча» может гласить о том, что при дамах неприлично говорить о грыже. Так и не вспомнил!

– Ну что, пойдёмте? – спросила Ильза, опасливо поглядывая в черноту. Оттуда, снизу, тянуло холодным воздухом и запахом могилы. – Чего мы ждёмто?

А ждали они Орвуда – тот торопливо набивал карманы золотом. В отместку «поганому жрецу», гном намеревался забрать столько добра, сколько сможет унести. Назло!

– Хватит, – увещевал его эльф, – ты же с места сдвинуться не сможешь! Надорвёшься!

– Как бы ни так! Близость золота придаёт гномам силы и выносливости! – гордо возразил тот.

Но того не учёл почтенный Канторлонг, что куртке его близость золота никаких чудесных свойств не придаёт. Карманы лопнули под тяжестью непомерного груза, добыча вывалилась, со звоном разлетелась по камням. Кого другого неудача смутила бы, но только не Орвуда! Он нашёл выход из положения – нацепил на грудь золотой панцирь, а на голову – золотой шлем. И то, и другое оказалось впору, и даже к лицу. Облик гнома и впрямь обрёл богоподобные черты.

– Ну вот! Я готов! Спускаемся! – скомандовал «Кукулькан».

Спуск вышел продолжительным. Эдуард насчитал четыреста ступенек, крутых и узких, очень неудобных. По расчётам Орвуда, к концу пути они оказались ниже не только подножия теокалли, но и основания холма.

Там, внизу, было сыро и холодно до дрожи. Из трещин сочилась вода. В маленьких лужицах водились слепые пещерные обитатели: насекомые, многоножки, прозрачные рыбы – Хельги было чем занять себя в пути. С потолка свисали короткие сосульки сталактитов, видно, тоннель был пробит не очень давно. Он казался особенно тёмным изза чёрных стен – лучина освещала путь на несколько шагов вперёд, дальше всё тонуло во мраке. Своды становились всё ниже, скоро Рагнар столкнулся с обычной своей проблемой – в буквальном смысле слова. Треснулся макушкой о камень.

– Вот наказание! – пожаловался он, потирая ушиб. – Что ни год, приходится блуждать по подземельям! У кобольдов были, у некромантов, у сидов, у средневековых колдунов! Теперь ещё у людей другого континента! Это превращается в традицию!

– У гномов не были! – заметил Орвуд добродушно. – Боги дадут, вернёмся в Староземье – сведу вас в ДаанАзар! Гостями будете!

– Спасибо за приглашение! – сделала книксен вежливая Ильза.

Шагов через триста коридор немного расшился. Стало светлее – чёрная порода сменилась серой, с прожилками.

– Ого! – радостно отметил Хельги. – Это мне начинает нравиться! Хотя неизвестно, что залегает выше, можно там пробиться, или нет…

А Меридит, шедшая впереди, вдруг взвизгнула совсем побабьи.

– Ты чего?! Дисам так себя вести не положено! – напомнил брат по оружию.

– Знаю! – отмахнулась та. – Это я от неожиданности. Чтото неприятное под ноги попалось. Мягкое такое… Вот опять! Чувствуете?!

– Даа! – откликнулась Ильза испуганно. – Ой, мамочки! Что это такое?! Ой! Его тут МНОГО!!! – она нагнулась, брезгливо потрогала пальцем, – помоему, это… это…

Это были волосы. Огромные залежи грязных, сбившихся в войлок, рыжеватых волос! И чем дальше, тем больше их становилось – ноги утопали по колено. Девицы шагали, поскуливая от омерзения. Зато качество постепенно улучшалось, волосы становились свежее, ровнее и чище, колтуны пропали вовсе. Что бы это могло быть? – гадали путники. Меридит, не подумав, предположила: возможно, сюда, с какойто тайной, ритуальной целью, жрецы приносят и складывают волосы своих жертв? Но Энка отмела эту версию сходу: вопервых, где взять столько жертв с волосами одинакового рыжеватого оттенка, учитывая, что местное население исключительно черноволосое? Вовторых, сразу видно, что это не обрезки, а одна непрерывная прядь. И тянется она ещё шагов на сто! А на самом её конце…

Вот тут, признаться, заорали все! Даже Хельги, только что попрекавший сестру по оружию. И было от чего орать!

Стены коридора резко раздались в стороны, образовав довольно просторную камеру. И там, на правой стене, прикованное к камню цепями из неизвестного красновато металла, висело СУЩЕСТВО. И было оно живым! Потому что тоже орало! А уж выглядело – не приведите боги! Тощее, как скелет, лысое, как колено, голое, потому что одежды истлели почти до основания, и бесконечно, устрашающе бородатое! Да! Именно по его бороде и шагали пленники подземелья!

Бедный Орвуд был сражён наповал! Онто, наивный, полагал себя первым бородачом этого мира! Мог ли помыслить почтенный Канторлонг, что на свете существует такая немыслимая роскошь?!..Первые слова, что услышанные ИМ после столетий заточения, были: «Ну и бородища у тебя, парень! С ума сойти! Что, долго растил?!»

– Прекрати! Так себя не ведут! – Рагнар подтолкнул Орвуда в бок. – Сперва познакомиться надо!

Вежливая Ильза сделала книксен.

– Кххто вы сссмертные? – раздался голос, негромкий, позмеиному шипящий. – Зззачем явилисссь? – чувствовалось, что речь давалась существу с трудом, так бывает с теми, кто слишком долго был лишён общения.

Не только в голосе, но и в облике подземного узника было много змеиного. Кожа на плечах и бёдрах, пестревшая чешуйками. Лицо, похожее на человечье, но с очень маленьким носом и почти безгубым ртом. Жёлтые глаза с вертикальным зрачком…

– Покусай меня химера, если это не настоящий бог Кукулькан! – громко объявила бестактная и чуждая условностей сильфида. – Вот страшилище! Точно – змей!

– Ты глассишшшь иссстину, – согласился змей. – Я боххх. А вы кхххто? – он говорил без всякой обиды, неприязни или божественной надменности, но с искренним интересом.

– Видишь… Как бы тебе объяснить… – замялся Хельги. Но мог же он вот так прямо, в лоб, выложить правду, дескать, мы – самозванцы, присвоившие твоё имя. Но Кукулькан истолковал его молчание посвоему.

– Вижшшшу! Убийцссса! Они приссслали убийцссу! Ты пришшшшёл за мной! Что шшш, делай, что должшшшен! Пусть нассступит конецсс ссстраданиям! Дейссствуй!

Демонубийца побледнел и отшатнулся, почувствовав встречное движение Астрала.

– Это он предлагает, чтобы ты его съел! – услужливо растолковала Энка, на случай, если Хельги вдруг сам не понял.

– Нет!!! Не хочу! Не стану я его есть! Не стану я тебя есть, не надейся! Я здесь случайно! Я вообще уже ухожу!!!

– Да стой ты! – Меридит поймала брата по оружию за пояс куртки. – Куда ты рванул?! Никто тебя насильно кормить не станет, успокойся!

Хельги не мог успокоиться.

– Ага! Как же – не станет! Да он мне сам в глотку лезет! В смысле, туда, чем едят сущности! А я – не желаю! Я такое не ем! Ой, меня тошнит уже!

К счастью, Кукулькан сделал из его сумбурного монолога полезные выводы.

– То есссть, ты пришшшел не за мною? Я оссстанусссь жить?

– Очень на это рассчитываю! – сердито буркнул подменный сын ярла.

– Рассс так, не окажете ли любессноссть, не осссвободите ли меня? Очень тело уссстало…

– Конечно! Непременно! Сию секунду! – сердобольные Ильза, Аолен и Рагнар бросились на помощь несчастному.

Но Меридит их остановила.

– Подождите! Надо уточнить один момент! Помню, когда мы с Хельги воевали в южном Сехале, случилась такая история. Один десятник из нашей тысячи нашёл в море кувшин, запечатанный звездой Соламина. Сдуру решил, что там вино, но там оказался ифрит. Вышел на волю, и тут же убил десятника! Он так озверел за годы заточения, что дал клятву уничтожить того, кто его освободит. Говорят, обычно ифриты в таких случаях исполняют три желания, но этот просидел взаперти слишком долго… Я к тому, что мы ведь не знаем…

– Я понял ссслова твои, дева! – прервал её бог. – Клянусссь! Я не причиню вам вреда! Помилосссердссствуйте, осссвободите!

…Да, пришлосьтаки им повозиться с оковами! На совесть были сделаны! Магия их вообще не брала! Еле сбили боевым топором! Спасибо, металл оказался мягкий, поддался грубой силе.

Освобождённый от цепей, Кукулькан сполз по стене на пол, уселся, утонув в собственных волосах.

– Ооо! – стонал он, разминая затёкшие конечности, – Аххх, как хххорошшшо! Блаженссство! Какое немыссслимое блаженссство! Посссле ссстолькиххх лет! О, как же мне вассс благодарить, ссспасссители мои?!

– Способ прост и обоюдно полезен! – сказал на это Орвуд. – Выведи нас отсюда на свет божий! Ты ведь и сам наверняка не захочешь тут оставаться… Кстати! Скажи, как случилось, что столь известный бог оказался в столь затруднительном положении? Если не секрет?

– Ссскажу! Всссё ссскажу! Только сссперва вы о ссебе! Или я ссспячу от любопытссства! – Кукулькан окончательно оставил подобающий богам высокопарный слог и перешёл на староземское просторечие.

– Думаю, на всем надо отдохнуть, поближе познакомиться и рассказать свои истории – предложил Аолен дипломатично.

Так они и поступили.

Первой говорила Меридит. Это Энка незаметно подтолкнула её в бок и шепнула: «Рассказывай ты! Быстрее получится! Я ведь тоже могу спятить!» Она знала, кого просила. Как и все дисы, Меридит отличалась способностью излагать мысли коротко, ясно и по существу, без лишних подробностей и прикрас.

– То есссть, люди ицсса приняли вассс за меня?! – удивился богзмей. – Только изза бороды? Потрясссающщще! Спасаешшшшь их, спасаешшшь, заботишшшься – и где благодарносссть? Забыли! Сссовсем забыли! Пятисссот лет не прошшшло!

– Не совсем! – справедливости ради, уточнил Хельги. – Храм стоит, ссстатуя ссстоит… тьфу! Извини, я не нарочно! – стиль речи Кукулькана оказался заразительным. – Жертвы, до последнего времени, приносились регулярно. А что до внешнего твоего облика – вполне объяснимо: десяток поколений сменился… Слушай! Скажи как демон демону! Что тебе за польза от жертв? Ты с них питаешься?

Кукулькан невесело усмехнулся.

– На меня посссмотри! Кожа да косссти! Какая ушш там пищщща?! Глупосссть! Вредный и бессмыссенный человечессский обряд! Жрецы неугодных уссстраняют, держат народ в ссстрахе… Верные ссслуги! Ха! Подлецсссы! Сссволочи! Иссстребить окаянныххх!

Хельги удовлетворённо кивнул:

– Так я и думал!

Энка потеряла терпение.

– Эй! Совесть имейте! Хельги, прекрати отвлекать Кукулькана дурацкими вопросами! Так мы никогда ничего не узнаем!

– Прости! Сечассс вссссё расскажу!

Печальна была история богазмея, и лишний раз подтверждала слова профессора Перегрина о неблагодарности людской.

Был он, Кукулькан, демоном амбициозным и ещё молодым, хоть и родился в такие незапамятные времена, что и сам не мог точно сказать, когда это случилось, и сколько ему лет. Но у бессмертных свои сроки… А в ту пору, как вошёл он в силу, царствовали в этом мире великие боги: Один на севере, Зевес на юге, Умран и Эрда на западе, Табити в степях, РоЗогар на морях – кто где. Народы поклонялись им, славили их имена… Молодому и могучему Кукулькану тоже хотелось и почестей, и славы, и власти, да не над горсткой сектантов, а чтобы как у Одина или Зевеса, не меньше. Подумывал сперва создать свой народ, но поленился. Хлопотное это дело, да и ждать, пока расплодятся, надо не одно тысячелетие. А ему хотелось, чтобы сразу…

Однажды, в астральных скитаниях своих, забрёл он в один из соседних миров – и задержался надолго. Один из тамошних народов признал змея богом своим, а местные боги – царём. Потому что силён был и могуч. Заботами его, процветали и боги, и люди. Да только не все радовались его власти. Но, до поры до времени, таились.

И вот настал день, когда открылось Кукулькану страшное: обречён народ его на скорую и неминуемую гибель. Падут великие города, и дикий лес сомкнётся над ними. Люди умрут, приняв страшные муки, их место займут другие… И не во власти богов изменить саму судьбу…

Но он осмелился пойти против её воли, задумал спасти – нет, не всех. Лишь самых любимых детей своих – людей племени ица. Да и не каждого – избранных. Три тысячи человек увёл Кукулькан в свой родной мир, поселил на далёкой земле, где до той поры людей не было вовсе…

Разве мог он помыслить, что здесь, на родине, ему уготована коварная ловушка?! Он до сих пор не ведает, кто это сделал. Одно ясно – ктото из своих. Смертным магическую западню, способную удержать великого демона, не выстроить, оковы не выковать. Но и без смертных дело не обошлось. Не ктонибудь, собственный жрец – вот уж от кого подвоха не ждал! – заманил его в подземелье, опоил не им сваренным дурманом, заковал в цепи… А уж кто его подучил – пленнику оставалось только гадать…

Столетия миновал с тех пор…

– И ты даже не подозреваешь, кто бы это мог быть?! – всплеснула руками Ильза.

Змей махнул рукой.

– Подозревать – одно, знать наверняка – другое… Теперь, глядишшшь, узнаю… Давайте выбиратьссся! Душшшша просссит месссти!

– Идём! – обрадовалась Энка. Любопытство её было удовлетворено, а подземелье надоело.

Кукулькан встал, сделал несколько робких шагов на негнущихся ногах, потом пошёл увереннее… и все дружно попадали на пол! Они ведь стояли на его бороде!

– Нет, так не годитссся! – решил бог. – Ссслишшшком велика отросссла! Надо ссстричь!

Орвуд схватился за голову.

– С ума сошёл! Такую красоту! Ну ладно, можно в самом конце колтуны обрезать. Но хоть сотнюто шагов оставь!

– Как же я ссс ней ходить ссстану? Только цеплятьссся за всссё! Нет ушшш, ссстричь, так ссстричь!

С этими словами, он взял у Хельги меч, натянул бороду левой рукой и резанул наискось. И тут же пожалел, что действовал столь решительно. И дело было не в том, что роскошная бородища превратилась в жалкий, неопрятный, кривой обрубок. Просто до этого волосы успешно скрывали его наготу, а теперь они кучкой лежали у ног и ничего больше не скрывали. К счастью, бог быстро сориентировался, отхватил ещё кусок и обернул им чресла на манер ванедской набедренной повязки. Сразу стало намного приличнее.

– А с остальной ты что делать будешь? – не мог успокоиться гном. – Хоть на память с собой возьми!

– Да не нужна она мне! Сссовершшшенно! Я шшшто, девицсса, шшштобы локоны хххранить?

– Ну, тогда я себе кусок заберу! – придумал Орвуд, привыкший ни при каких обстоятельствах не упускать выгоду. – Какникак, божественная борода! При случае, сбуду гденибудь на рынке, магам или колдунам. Не возражаешь?

Кукулькан не возражал, судьба бороды его абсолютно не интересовала. Возразила Энка.

– А как ты докажешь её божественное происхождение? Смотри, она на твою собственную похожа! Скажут: с себя состриг и продаёт!

Гном на секунду смутился, потом велел Хельги:

– Смотри, есть в ней магия, или нет?

– Есть! – подтвердил тот уверенно. – Полно магии! Больше чем в единорожьем хвосте!

– Вот и прекрасно! – довольный гном принялся скручивать волосы в моток и увязывать ремнём, чтобы удобнее было нести.

– Смотри, штаны потеряешь! – хихикнула сильфида.

– Не боись! Не потеряю! Меня люди ица откормили, штаны плотно сидят!

– А как насчёт насекомых? – задумчиво спросил Хельги.

– В смысле? – не понял гном.

– Не в смысле, а в волосах. Ты уверен, что там их нет?

– Конешшшно нет! – вступился за честь своей бороды Кукулькан. – У демоноффф не бывает ни блоххх, ни фффшей!

– Это смотря у каких демонов, – припомнив чтото личное, грустно вздохнул подменный сын ярла…

Выбраться на волю пленникам удалось довольно быстро. Пройдя ещё с полсотни шагов по коридору, вновь сужающемуся и извивающемуся змеёй, они упёрлись в каменную заслонку. Как ни была она тяжела, отодвинуть её было бы вполне возможно. Если бы не мешала некая сила.

Подземная тюрьма для бога была устроена очень хитрым образом: если смотреть через Астрал снаружи, она была совершенно незаметна – и не догадаешься что там, под холмом, спрятан столь мощный магический объект. Но если находишься изнутри – выбраться наружу невозможно, ни смертному, ни демону. ОДНОМУ демону. Против двоих даже такая могучая преграда не могла устоять.

Кукулькан, будучи демоном многоопытным, прекрасно справился с задачей. Взял силы у Хельги, соединил с собственными, ударил резко и прицельно. Каменная заглушка вылетела с грохотом, будто пробка из бутылки игристого вина. Путь был открыт, окружающие – целы и невредимы.

– Учись! – назидательно сказала сильфида. – Вот что значит полноценный, тренированный демон! Тебе до него расти и расти! – и пожаловалась Кукулькану. – Он у нас не демон, а сто золотых убытку! Хоть бы ты на него полезно повлиял!

– Научитссся, какие его годы, – усмехнулся змей. – Он ещщщё младенецсс сссовссссем!

Хельги протестующе фыркнул:

– Я давно совершеннолетний!

– Это для сссмертных. А для нассс… Не обижайссся! Вырассстешшшь сссо временем. Будешшшь ссстрашным убийцсссей! Какиххх ещщщщё сссвет не видывал!

– Тоже, утешил! – подобная перспектива Хельги только огорчила. – Скажи. А от этого нельзя какнибудь избавиться? Снова стать нормальным… извини, простым смертным?

– Можшшно! – уверенно ответил Кукулькан. – Но ссам я ссспособа не знаю. Да и не предссставляю, зачем тебе это?… Ищщщи теххх, кто знает!

– Спасибо! – поблагодарил демонубийца. – Я буду жить надеждой!

… После темноты тоннеля, дневной свет показался столь резким, что Хельги невольно отпрянул назад. А Кукулькан обнаружил, что на солнце совершенно слепнет. Потребовался не один час, прежде чем глаза его обрели способность смотреть на свет. Всё это время новые знакомые просидели рядом с ним у выхода из подземелья – за компанию. А чтобы не было скучно, они взялись поведать богу о том, что случилось в мире за века его заточения. Говорил, главным образом, Аолен, он лучше других знал историю. Энка, Орвуд, УлльБриан и Эдуард делали очень важные, с их точки зрения, дополнения и поправки, Меридит по привычке точила оружие, Рагнар зевал, а Хельги с Ильзой демонстрировали дремучее невежество, задавая по ходу рассказа дурацкие вопросы.

– Ну ладно, Ильза! – возмущалась дочь сенатора Валериания. – Она, бедняжка, полуграмотная, какой с неё спрос. Но ты! Образованное существо, имеющее учёную степень! И не знаешь, почему началась Первая Мировая! Стыд и позор!

– Не «не знаю», а «забыл». Чувствуешь разницу? – защищалось «образованное существо». – И потом, коечто я всётаки помню.

– Что именно? – коварно уточнила девица.

– Что герцога зарезали!

– Да что ты говоришь! Зарезали! Вот беда! А какого? Кто? Где?

Увы, таких подробностей магистр Ингрем припомнить не мог. Пришлось ему менять тактику и переходить из обороны в наступление.

– А ты, к примеру, можешь сказать, что такое… ну, хотя бы, гидрослюдистомонтмориллонитовобейделлитовый горизонт?

Этого Энка не только сказать, даже выговорить не смогла.

– Вот и нечего на меня нападать! Сама неучем была, неучем и осталась! Чему тебя столько лет учили – не представляю!..

…Кукулькан слушал их болтовню и веселился от души. Впервые за полтысячелетия с лишним.

Меридит была неприятна та лёгкая снисходительность, что проскальзывала в поведении бога. Но она утешала себя тем, что «Хельги, если захочет, двоих таких проглотит и не подавится». Наверное, она думала слишком громко, потому что в один момент, когда все были отвлечены разговором, Кукулькан обернулся, весело подмигнул и шепнул, не то на ухо, не то прямо в мысли: «Троиххх! И четвёртым закусссит! Только ты ему не говори! Обидитссся!» Меридит стало смешно, она сменила гнев на милость, а друзья так и не узнали, чего это диса со змеем перемигиваются и хихикают.

С наступлением сумерек к Кукулькану вернулось зрение.

– Хххорошо! Ссстемнело! – радостно объявил он. – Я снова всссё вижу!.. Предссставьте, на родине народа ицсса меня почитали как бога сссолнцсса! А я теперь на сссолнце ссслепну! Ирония сссудьбы!

– Привыкнешь со временем, – заверил Аолен.

– Знаю. Всссё равно, смешно!.. Ну шшшто, каковы вашшши планы?

– Пойдём в город, – откликнулся Хельги, изрядно удивив ближних своих.

– Чего мы там забыли? Новые неприятности? Ты же сам первый хотел оттуда уйти!

Хельги смерил сильфиду взглядом, полным укоризны – так умудрённые жизнью старцы взирают на не в меру легкомысленную молодёжь.

– Там остался мой дневник и полевой журнал. И твоя чертёжная доска, между прочим, тоже! Я уж не говорю о менее ценном имуществе.

Девица с размаху шлёпнула себя ладонью по лбу.

– Верно! Ослица сехальская! Как я могла забыть о доске! Идёмте немедленно! Не дайте боги, демонов жрец её уничтожил! Убью на месте!

– Насколько я смыслю в богах и жрецах, – возразил ей эльф, – он должен был поместить наши вещи в храм и сделать предметами поклонения.

– Верно! – снова рассмеялся змей. – Помню, както рассс, потерял я сссвой пояссс. Иссскал, иссскал – нету нихххде! Лет триссста прошшшло, ушшш и позабыть уссспел – заглянул в один хххрам. Сссмотрю, висссит мой пояссс на ссстене, а людишшшки на него молятссся! Ну, я забирать не стал. Пусссть, думаю, тешшшатссся!

Гном не был столь щедр.

– Нет уж! Мы своё добро заберём! И золотое блюдо из храма тоже… – тут он вспомнил, что у храма нашёлся законный хозяин, – не возражаешь?

– Пожалуйссста! – пожал плечами змей. – Охота тебе тяжесссти таскать! Золото – оно весссит!

– Охота, охота! Нам, смертным, золотом пренебрегать не пристало. Идёмте скорее!

– Я ссс вами, – решил Кукулькан. – навещщщщу сссвой народецсс!.. только сссразу не покажусссь. Пусссть будет сссюрприсс!

Сюрприз удался на славу!

На свою беду, верховный жрец уже успел объявить народу об уходе богов. Народ успел погоревать, поплакать, успокоиться и даже принести жертву. Естественно, столь скорого возвращения субъектов поклонения никто не ожидал. И в первую очередь, Текалипоку.

Есть на свете вещи, которые ни у кого не вызывают ни малейшего сомнения. Все знают, что днём светит солнце, а ночью – луна, что лето обязательно сменяется осенью, что детей рожают женщины, что собака лает, а кошка мяукает… Это непреложные истины, знакомые каждому с самого детства. Вот так же и Текалипоку знал с детских лет, был абсолютно уверен: ВЫБРАТЬСЯ ИЗ ХРАМОВЫХ ПОДЗЕМЕЛИЙ НЕВОЗМОЖНО – так уж они устроены. Опыт поколений его предков подтверждал этот факт безоговорочно. Многие, многие входили в сокровищницу – не выходил никто. До этого дня.

В богов Текалипоку не верил. В чудеса – тоже. Никакого рационального объяснения случившемуся придумать не мог – не до того было. Объяснения требовал… нет, не народ. Народ привык молчать, не раскрывать рта без дозволения. Главный противник Верхового ахкина, халачвиник Кауакомек сразу ухватился за такой случай: как же это получилось, что жрец Кукулькана заманил в подземелье и запер своих божественных повелителей? Как?! – гневно вопрошал правитель. Как?! – вторили ему жрецы – многие, многие из них желали бы занять место Текалипоку. Как?! – ревел народ, уставившись на ненавистного жреца тысячами пар потерявших страх глаз.

Он попытался спасти положение – так утопающий в панике хватается за соломину. Он разразился гневной, истеричной речью, клеймил самозванцев, осмелившихся присвоить имя бога, каялся слёзно, что не распознал обман сразу, что побоялся разочаровать любимый народ и утаил ужасное открытие, а злодеев решил покарать сам… В какойто момент Текалипоку показалось, что ему начинают верить…

Но тут произошло совсем уж невозможное. Бог, в которого жрец не верил, ЯВИЛСЯ.

ОН был огромен и страшен. Он выполз из храма, едва протиснувшись в двери. Его длинное тело извивалось кольцами в завораживающем танце, чешуя сверкала медью в кровавых лучах заката, вдоль хребта и воротником вокруг шеи топорщились яркие перья, грозное шипение вырывалось из разверзнутой пасти, оснащённой острыми ядовитыми зубами и жутким раздвоенным языком. Таков был змей Кукулькан… Но миг – и на месте чудовищного гада возникло двуногое существо исполинского роста, голое, лысое, с косым обрубком отливающей медью бороды…

Бог был ужасен во гневе своём. Бог проклял Текалипоку за вероломство и жестокость, унаследованные от предков, таких же жестоких и вероломных тварей…

…Спустя несколько минут у народа ица появился новый верховный ахкин, а сердце прежнего трепетало, отсчитывая последние удары, на золотом блюде…

…– Ну что, прекрассно я ссс ним расссправилссся?! – Кукулькан дружески подпихнул Орвуда в бок, отчего тот едва не свалился наземь. Очень уж велик стал демон – чуть не с дерево!

– Слов нет! – ухмыльнулся гном. – Куда мне до тебя! Но не думай, я тоже старался как мог, имя твоё не посрамил, кого хочешь спроси!.. Кстати, когда это ты успел так вымахать? Вроде, с нас ростом был!

– Нравитсссся? – змей (к слову, он уже успел задрапироваться в красивые шерстяные одеяла местного производства) для наглядности встал и вытянулся во весь свой гигантский рост. – Мой любимый разсссмер! И впечатляет, и не ссслишшшком громоссстко! – и обернулся к Хельги. – Рекомендую для начинающщщих!

Демон вздрогнул.

– Нет, спасибо. Я пока не дорос морально.

– Можшшшет, ты и прафф, – легко согласился змей. – Общщщатьссся прощщще так, – он стремительно уменьшился до размеров простого смертного.

Общение продлилось заполночь. Во дворце халачвиника снова был пир, и проголодавшиеся боги, как истинные, так и самозваные, не устояли перед искушением отужинать.

Но на ночь не остались – Хельги взбунтовался. Ночевали под открытым небом, под звон местных кровопийц – зато на воле! Кукулькана с ними уже не было. Воспользовавшись привычной для глаз темнотой, змей отправился по своим божественным делам, скопившимся за сотни лет. А наутро ушли и они – подальше от надоевших мест.

Какой день, не знаю, сбился со счёта.

Спросил Аолена – он тоже не знает. Значит, дело безнадёжно. Временные ориентиры утрачены безвозвратно, начинаю новый отсчёт. Поэтому – первый день после города.

Записей я не вёл дней шестьсемь, так мне представляется. Сперва ленился, потом не до них было. За это время много всего произошло – перечислять не стану. Возможно, по прошествии лет, мне и захочется заняться мемуарами, но только не теперь!

Упомяну лишь, что мы свели знакомство с богом Кукульканом. Такое забавное имя! Энка у нас особым тактом не отличается, она так прямо ему и сказала: «Зовут тебя подурацки, прямо как орка!» К счастью, тот не обиделся (у него вообще очень хороший, уравновешенный характер). Сказал только, что «Кукулькан», это прозвище, полученное от людей ица. А, к примеру, люди инка, те, что остались в другом мире, называли его ещё хуже – Кетцалькоатль ! Язык можно сломать! Нормальным не выговоришь, не то что раздвоенным! Энка так прямо и сказала: «Хрен редьки не слаще!» Она любит народную мудрость. Жаль, что сама умнее не становится.

Меридит спросила Кукулькана, как его назвали при рождении. Но он сказал, что уже не помнит! А ведь он считается молодым богом! Неужели и мне суждено дожить до таких лет, что собственное имя забуду? Вот ужас! Пока помню, надо, на всякий случай, записать гденибудь в надёжном месте. Татуировку, что ли, сделать?

В Гильдии, да и вообще, в войсках, носить на себе собственное имя считается дурной приметой. Помню, когда мы ещё служили в пехоте, командование придумало выдать каждому бойцу жестяной медальон с его именем и прочими данными. Чтобы легче было опознавать трупы: у противника имелись боевые драконы, а после них понятно, что остаётся – угли одни. Сделано это было с благими намерениями – обеспечить достойное погребение, передать заработок осиротевшему семейству и всё такое… А что толку? После первой же атаки обнаружилось: трупы отдельно, на поле боя, а медальоны отдельно, в расположении тысячи… Впрочем, их (трупов) это не спасло. Хотя, как знать? Возможно, держи мы медальоны при себе, их (трупов) было бы больше.

Да, пожалуй, мне не стоит рисковать, ведь бессмертие моё пока не доказано. Безопаснее будет выбить имя на какойнибудь крепкой скале, и сделать татуировку типа «забыл, как тебя зовут – отправляйся тудато и прочти»…

…И зачем я поделился этой мыслью с родными и близкими? На смех меня подняли! Нет, что ни говори, смертным заботы демонов не понять! Надо было с Кукульканом посоветоваться!.. Эх, как бы мне от этой демонической напасти совсем избавиться? Ведь есть же способ!

Вот удивительная вещь! Когда я только начинал писать дневник – от одной мысли тошно делалось. А теперь привык настолько, что даже рад вновь взять его в руки. Пожалуй, мне его здорово не хватало в последние дни. Особенно в подземелье, когда я думал, что утратил все записи навсегда… Так что профессор Донаван своего добился. Я стал очень собранным и организованным. Надеюсь, он останется доволен.

Второй день после города.

Мы идём в северном направлении – так указал жребий. Движемся вдоль побережья, местами проходим у самой воды. Я собираю раковины моллюсков – удивительные! У меня уже около трёх десятков новых видов, и это, думаю, не предел. Примерно половину из них удаётся определить до семейства, но есть и совершено новые группы, не имеющие староземских аналогов. Характерная особенность здешних моллюсков – понастоящему огромный размер раковин. И соответствующий вес. Меня спасает только их удивительная красота – иначе никто не согласился бы их тащить, а одному мне всё не унести… Но не буду больше о моллюсках, эта тема неисчерпаема…

Ночью на нас ктото напал, с копьями и ножами. Мы когото убили. Были это не люди, другие твари, очень страшные на морду. Чего они от нас хотели, осталось невыясненным – раненых они забрали с собой. Трупы тоже. Днём нас не беспокоили. Что будет ночью – посмотрим.

Воевать со здешним населением неприятно – оружие у них смазано особым ядом из кожи древесных лягушек. Нельзя допускать даже царапины. Вон, Эдуарда задели ножом – Аолен еле справился. Говорит, отрава хуже драконьего серебра. Магией ночные твари тоже пользовались, но непрофессионально, так всякий умеет.

Сейчас мы ужинаем. Ильза испекла на камнях лепёшки. Не знаю, как другие, а я просто блаженствую. Туземная пища мне надоела до отвращения. То ли дело – родная, хорошая староземская лепёшка! Вру, не совсем родная. Мукато местная, маисовая! Всё равно, вкусно.

Третий день после города.

Ночью на нас никто не нападал, но мы всё равно не спали. Решили не останавливаться, и уйти как можно дальше от этих мест. Чтобы не провоцировать вчерашних тварей. Мы так рассудили: нападение могло быть вызвано лишь тем, что мы забрели на их территорию. Потому как грабить у нас нечего: золота Орвуд с собой не взял. Сказал, тяжело тащить. На него не похоже! Уж не заболел ли?…

На самом деле, гном был совершенно здоров. Просто на прощальном пиру он в какойто момент задремал, всего на пару минут, но успел увидеть очень неприятный сон.

Он сидел на целой груде золота, но каждая вещь, к которой он прикасался, начинала сочиться кровью под его пальцами, и скоро растекалась полностью. А рядом маячил мёртвый жрец Текалипоку с большой чёрной дырой в груди и раскатисто хохотал. Общее впечатление от увиденного было таим тягостным, что пересилило гномью скупость. Орвуд не вынес из города ни одного золотого трофея, и даже подарки, полученные от правителя Кауакомека вполне официально, незаметно зашвырнул в кусты.

Поэтому теперь почтенный Канторлонг шагал налегке. По крайней мере, первое время. А потом Хельги подложил ему в мешок одну раковину – кассиса, вторую – лямбиса, и, наконец, третью – стромбуса. Очень восхищался: «Смотрите, какой огромный! Просто гигантский! Так я его и назову – Strombus gigas

– Сам его и таскал бы, раз он у тебя «гигас»! – рассердился гном. – Что я тебе, носильщик?

Демон огорчённо моргнул.

– Да я и рад бы! Только у меня в мешке больше места нет. Там у меня фасциолярии.

Гном грузно скинул мешок с плеч, раковины жалобно звякнули, Хельги чуть побледнел и взмолился: «Полегче! Разобьёшь!»

– В мешке у тебя места нет. А на драккаре?! Какого демона мы ноги сбиваем, если можем плыть?

– Если мы будем плыть, я не смогу собирать образцы! Я ради тебя сидел в городе? Сидел! Теперь ты, ради науки, можешь пройтись пешком!

Но Орвуда было не так то просто заставать делать то, что он не хотел.

– Вот ты сам и иди пешком ради науки. А мы поплывём на драккаре параллельным курсом. И всем будет хорошо. Нука, живенько, тащи его сюда!

В целом, идея Орвуда была не лишена смысла. Драккар давал многие преимущества, как то: безопасный ночлег, возрастающая скорость передвижения, дополнительное место для транспортировки образцов. И всётаки Хельги сомневался.

– А вдруг вы его без меня на мель посадите?

– Не посадим! Рагнар – мореход получше тебя! В крайнем случае, ты можешь отправить Гром обратно в Оттон, при этом он автоматически слезет с мели. Так что не тяни время, тащи драккар!

4 день после города, первый день плавания.

Да, вот так повернулась наша судьба, что не иду я пешком вдоль берега, и не собираю моллюски, а сижу на корме и урывками пишу сии печальные строки. Мы держим курс на восток, назад в Староземье. Потому что на борту Грома нас, помимо запасов провизии и прочих полезных вещей, поджидал пакет с красивыми печатями. Это было послание от Рагнарова отца. И вот что оно гласило (цитирую дословно – всётаки, исторический документ):

«Приветствую тебя, любезный сын мой Рагнар. Привет и вам, верные други сына моего Рагнара! Уповаю, что обретаетесь вы в добром здравии, и никто из вас не покинул мир сей.

Известно тебе, сыне, что не большой я охотник письмена писать, да поневоле пришлось. Прошу, да не как король, но как отец: возвращайся, сын мой Рагнар, домой, не замешкав. И сотоварищей своих о том проси. Ибо вновь грядут тёмные дни и сердце наше чует беду, не столь королевству нашему, сколь всему Староземью грозящую. Однако, что за беда – не спрашивай, не ведаем. Вести доходят худо, слухи смутные, аки болотная водица. Из десяти лазутчиков возвращается один, да ничего путного сказать не может. У нашихто границ покуда мирно. Но что на севере, что на юге деется – от нас сокрыто. Торговля стала – убытки терпим немалые. По ночам видны далёкие зарева. На мачтах синие огни горят всё чаще. Мудрецы пророчат недоброе.

Возвращайся, сын мой, с друзьями своими, ибо у вас одних есть опыт в делах подобного рода. Вам одним ведомо, как миры спасают!

Замыслов Высших Сил смертным знать не дано, да только ежели не сама Судьба, так я, король Робер Оттонский, готов призвать вас на службу, и за ценой не постою!

Вот тут меня супруга в бок торкает, говорит, плату сулить – только обижать, они и задаром не откажутся. Да я и сам знаю. Но вот о чём подумал: вдруг у Судьбы порядок таков, что вас надобно непременно НАНЯТЬ? Потому не станем рисковать и последуем традиции. Жду вас в Оттоне, дайте вам боги застать его прежним. Торопитесь! И главное – остерегайтесь людей в белых рясах! Чую, от них всё зло! Засим, до встречи.

Писано рукою дворцового канцеляра Жиана по указу и с уст короля Робера Оттонского. 19 августа сего года.

Такое вот послание! Дожидалось нас, наверное, около месяца… Кошмар!

Я хотел сразу же отправляться в Оттон, разузнать, что там творится. Но вот странность – нить оборвалась! Натянулась и лопнула! Ощущение было, будто волос выдернули, даже немного больно. Никогда прежде такого не случалось! Пошарил в Астрале наугад, – пользы не вышло. И остался нам один путь домой – путь простых смертных. Два месяца морем. Орвуд и Энка опять ругают меня за демоническую несостоятельность – а в чём я виноват?! Таким уж уродился.

Погода нам не благоприятствует – стоит почти полный штиль. Движемся раз в пять медленнее, чем хотелось бы. (К вопросу о «двух месяцах»!) Идём на вёслах, но Гром для десятерых гребцов слишком тяжёл. Если ветер до завтра не усилится – буду вызывать сам! Очень не хотелось бы…

Жаль, что путешествие наше по новой земле оборвалось так внезапно. Осталось неприятное чувство незавершённости, разочарования, даром потраченного времени… Надеюсь, позже мы ещё сможем сюда вернуться… Ещё одна проблема – как нам забрать Отшельника, где его искать? Тем более, что времени на поиски нет?! Остаётся уповать на его счастливую судьбу и везение. Хотя, если учесть, как ему «везло» в жизни прежде, я бы не обольщался.

Всё, больше писать не могу. Энка вопит, чтобы я сменил её на вёслах.

Второй день плавания.

Погода без изменений. Я разложил камни, некрупные. Всё равно тошно. Дней на пятьшесть меня хватит, а дальше – сомневаюсь. Аолен очень тревожится. Ходит вокруг меня кругами и страдает. Уж и не знаю, кому из нас хуже.

А сам я лежу и думаю о людях. Представляется мне, что из всех существующих ныне народов, будущее именно за ними. И дело не только в их высокой плодовитости – по этому показателю их опережают кобольды, шайтаны, орки, коекто ещё. Но людям, как никому, присуща удивительная для млекопитающих внутривидовая изменчивость. Они различаются и ростом, и сложением, и типом лица, и цветом кожных покровов, и характером оволосения… Если, к примеру, перед несведущим наблюдателем поставить рядом фьординга и ванеда – разве тот догадается, что оба существа принадлежат одному биологическому виду?! Рост среднего ванеда едва доходит среднему фьордингу до груди. Дисы и даже эльфы больше похожи на фьордингов, чем южане ванеды!.. У атаханских кочевников лица плоские, а глаза сужены. У людей ица – волосы чёрные и прямые, носы горбом. Небесные Охотники – почти альбиносы, с удивительно слабо развитыми мышцами… Но все они – люди. А случалось мне видеть и людей с кожей чёрной, как смоль! Только по астральной проекции и понял, кто такие! Поистине, люди – великий народ! Изменчивее людей только собаки!

Както там поживает Агнесса со своим колдуном Балдуром? Дайте боги, чтобы всё было хорошо! Неизвестность мучит больше всего…

Да! Между прочим, я нашёл ещё одно доказательство того, что предки людей вели полуводный образ жизни, а вовсе не слезли с деревьев, как считает Макс. Голосовой аппарат всех современных приматов устроен таким образом, что звуки издаются на вдохе. А у людей – наоборот. Почему? А попробуйте, смеха ради, находясь под водой, издать звук на вдохе! Помоему, доказательство неопровержимое! Надо написать статью и опубликовать её в мире Макса! Они там все сплошь люди, им будет полезно.

Вот ещё вопрос – откуда в нашем мире взялись другие антропоморфные народы? Эльфы, к примеру? Думается мне, хоть они и воображают себя «первородными», и тут без обезьян не обошлось! Эльфы это магически изменённые обезьяны… Хорошо звучит!

Сказал Аолену – он совсем расстроился. Решил, у меня уже и с головой плохо. Камни отобрал. Ну и ладно. Значит, буду спать. А они пусть себе гребут…

Меридит говорит, раз мой дневник рассчитан на «почтенного читателя», а не для тайного хранения, я должен быть более осмотрительным и не выставлять себя совсем уж идиотом, допуская слишком вольные ассоциации. Пожалуй, она права. Впредь учту.

6 день плавания.

Несколько дней не писал – не о чем было. Ни событий, ни мыслей. Тоска!

У нас всё по прежнему. Тишь да гладь! Я рационализировал свой магический труд. Вместо того, чтобы сутки напролёт поддерживать лёгкий ветерок, устраиваю с утра пораньше (Энка и Аолен упорно именуют это время «обедом»!) хороший шторм. Мы быстро преодолеваем большое расстояние, потом я отдыхаю, стоя за кормчего, а все гребут. За день проходим почти вдвое больше, чем прежде. Главное теперь, не перестараться со штормом!..

От берегов нового континента мы уже далеко, но как подумаешь, сколько осталось впереди – делается страшно. Что то мы застанем по возвращении? Мне ещё хорошо, мои близкие здесь, со мной. А каково Меридит, Рагнару, УлльБриану? У них в Староземье множество родни… Энка делает вид, что не особенно привязана к своему семейству, но на самом деле тоже тревожится. Хотя, я уверен: если со Староземьем случится беда, Сильфхейм пострадает в последнюю очередь. Их магию колом не прошибёшь! Плохо, что мы не знаем размеров угрозы. Придётся спасать целый мир, или дело не столь серьёзно? Если да – почему он грозит рухнуть так часто? Чтото в нём разладилось, или так изначально устроено: мир проявляет постоянную тенденцию к гибели, а ктото его постоянно спасает? И если верно последнее – поневоле закрадывается мысль: что сталось с теми, кто спасал мир ДО НАС? Сомневаюсь, что Силы судьбы просто отпустили их на заслуженный отдых…

Кажется мне, или в самом деле потянуло ветерком?!

7 день плавания.

Ветер дует, но не совсем тот, что хотелось бы – южный. Нас постепенно сносит к северу. Всё же лучше, чем ничего. В детстве я здорово разозлился, когда подменный папаша выделил мне драккар. Решил, что он недостаточно велик. Мнето хотелось румов двенадцатьчетырнадцать, не меньше! А теперь я думаю: лучше бы Гром был совсем маленьким, как у Грольфа, сына владельца бедного СагФьорда. Управлять было бы легче… А в те времена – как же я над бедным Грольфом издевался! Довёл до того, что тот на меня напал в море! На своейто лодочке! Ясно, я его Кабана потопил, а самого взял в плен и вернул отцу за выкуп – четыре сехальских шёлковых покрывала. И пришло же в голову именно покрывала потребовать! Сдались они мне! Дети – очень жестокие твари, я давно это заметил…

Пишу, что ни попадя, лишь бы отвлечься. Очень нам всем тревожно. Хуже всего – ждать и догонять. Мы, по сути, делаем то и другое одновременно.

Каждый из нас развлекается, как может. Энка орёт песни. Ильза с Аоленом её песен стесняются. Пожалуй, я бы тоже не стал исполнять их на публике. Но Энка нарочно дразнится. Меридит обсуждает с Рагнаром письмо его отца. Её удивляет, почему оно написано таким устаревшим слогом, ведь разговорная речь оттонцев вполне современная. Оказывается, их старый писарь Жиан (сам он называет себя исключительно «канцеляром») считает, что коронованным особам надлежит изъясняться высокопарно, чтобы отличаться от простонародья. Король Робер считает иначе и разговаривает как все нормальные люди. Но когда дело доходит до письма, он, по неграмотности своей, вынужден мириться с причудами писаря. Однажды терпение короля лопнуло, и он решил отстранить старика от дел. Того едва успели вынуть из петли. Чтобы не брать грех на душу, Жиана пришлось вернуть и поручить ему личную корреспонденцию. Такая вот история.

Эдуард на это сказал, что в Ольдоне неугодного слугу и не подумали бы вынимать из петли, скорее, сами бы голову отрубили. По крайней мере, так было при его отце. Сейчас власть в Ольдоне прибрала к рукам мать Эдуарда, и порядки постепенно меняются к лучшему… Менялись. Ох, чтото там теперь делается?…

8 день плавания.

Вернее, ночь. Я теперь пишу по ночам, на вахте. Но для удобства предполагаемых читателей продолжаю отсчитывать именно дни.

Только что мне в голову пришла разумная мысль. В Староземье я попасть не могу, нить таинственным образом оборвана. Но что мне мешает отправиться в мир Макса? У них там полно всевозможных технических приспособлений, может, среди них найдётся и такое, что поможет нам ускорить ход и не зависеть от ветра? Точно! Так я и поступлю. Только дождусь утра, чтобы не будить Ирину. Не всем нравится, когда к ним среди ночи является демон из иного мира. К Ирине это не относится, она мне всегда рада. Всё же не стоит злоупотреблять гостеприимством…

А впереди, похоже, рифы…

Цакаса Инолгу продержали в клинике дольше недели. У него не было переломов и ушибов, но нервное потрясение оказалось слишком велико. Прыгало давление, по ночам снились кошмары, время от времени накатывали мучительные приступы панического страха. Примерно так же чувствовали себя его товарищи по несчастью. Но им было легче. Они НЕ ЗНАЛИ. А он – ЗНАЛ: кошмар не кончится НИКОГДА. Зло неотвратимо. Он ждал и боялся.

Но даже он не предполагал, что продолжение наступит так скоро.

Тварь из чужого мира возникла в его кабинете прямо из ничего. Только что не было, и вдруг – вот он! Стоит, чуть покачиваясь, бледный и страшный. Моргает жёлтыми глазищами, оглядывается… Потом подошёл к столу, одним движением нечеловечески сильной руки выкинул цакаса из его любимого кожаного кресла и уселся сам, плюхнулся с размаху. А цакас так и остался у его ног. Он сжался в комочек, лежал, обхватив руками колени, втянув голову в плечи, и смотрел на пришельца снизу вверх глазами, полными суеверного ужаса. Немая сцена длилась довольно долго – цакас успел замёрзнуть на полу.

Наконец, чудовище прервало молчание. И снова, как в тот страшный день, цакас понимал чужой язык, будто родной. И было это жутко и непостижимо, поскольку наука давно доказала: телепатия – это всего лишь красивый миф современной цивилизации…

– Границы у вашего мира кошмарные! Не продерёшься! Какого демона ты мне под руку подвернулся?! – услышал цакас. Голос пришельца был приятным, но очень раздражённым и обвиняющим. Хотя, в чём именно состоит его вина, цакас понять не мог. – Ну, чего ты валяешься, как бревно?! Встань и принеси мне воды! Если не хочешь, чтобы я прямо здесь, в твоём кресле, помер!

Этого Инолга не хотел – что бы он делал с трупом? Невразумительно пискнув, он бросился исполнять приказание. Дрожащими руками протянул монстру баллон с питьевой водой. Тот открыл крышку, сорвав резьбу, подозрительно понюхал, сделал пару глотков, поморщился.

– Вода у вас ещё хуже, чем границы! Разве можно пить такую пакость?! Сущая тухлятина! Из болота, что ли, набирал?!

С этим цакас поспорить не мог. Вода, и вправду, была самая дешёвая, тридцать скальтов за меру. Он держал её в кабинете только для полива цветов, от технической они увядали.

– Позвольте, я принесу другую! – цакас сделал шаг к двери. Он знал, что бежать бесполезно, но страх был сильнее разума.

Чудовище легко разгадало его наивную хитрость.

– Нет уж, обойдусь. Ещё я за тобой по чужому миру не гонялся!.. Зовутто тебя как? Помню, слово такое дурацкое…

– Ц…цакас Инолга! – отрапортовал несчастный. Пришелец обрадовался.

– Точно! Инолга! Имя на мангорритское похоже. Рождает дурные ассоциации… Ты мне, Инолга, вот что скажи. Известно ли тебе, что такое драккар?

О, да! Цакас знал это слово! Древнее, почти забытое, оно тревожило романтические души мечтами о славных подвигах, от него пахло морем, солёным ветром и кровью, в нём слышались всплески волн, воинственные крики и лязг металла…

– Да! – сказал цакас с глупой, совершенно неуместной в его ситуации гордостью, – мне известно, что такое драккар! На таких судах выходили в море мои далёкие предки!

– ЧТО?! Твои… КТО?! – пришелец выглядел совершенно ошарашенным: он привстал в кресле, дёрнул заострёнными ушами, глаза его сделались большими и почти синими. – Ты хочешь сказать, что твоими предками были фьординги?!!

– Фаллораны! – поправил цакас с достоинством.

Хельги тряхнул головой, стараясь совместить понятия. Приказал цакасу: «Повтори!»

– Фаллораны, – покорно и испуганно повторил тот.

Да. Ошибки не было. Значения слов совпадали.

– Потрясающе! – выпалило чудовище с чувством. – Как же это фьординги твоего мира ухитрились выродиться до такого плачевного состояния?! С ума сойти! А ктото ещё сомневается, что люди могли произойти от обезьян! Оказывается, в жизни и не такие чудеса случаются!.. – на секунду он умолк, справляясь с потрясением, и продолжил уже спокойнее. – Ну, тем лучше. Проще будет с тобой столковаться. Ты знаешь, чем драккар приводится в движение?

– С…силой ветра. Или можно грести на вёслах… – происходящее было столь абсурдным, что начинало казаться дурным сном.

– Верно! В этом и состоит проблема. Скажи, нет ли в твоём мире приспособления, способного сделать драккар самоходным, заставить двигаться в нужном направлении против ветра и течения?

– М…мотор? – нервно уточнил цакас.

– Не знаю. Называй как хочешь, лишь бы работало. Так есть, или нет?

– Есть!

– Вот и прекрасно! Неси его сюда, оно мне нужно.

– Но п…помилуйте! Я не могу принести! У меня нет мотора! Может быть, в специализированных магазинах… Но у меня сейчас нет таких денег! И я не знаю, какой подойдёт для драккара! Я не специалист! Я совершенно не разбираюсь в моторах! – в голосе Инолги звучали сдерживаемые рыдания.

Пришелец презрительно фыркнул.

– Уймись, не визжи, ты почтенный чиновник, а не дева корриган! Даю тебе сроку семь дней. Раздобудешь деньги, купишь мотор и научишься в нём разбираться. Понял?

Инолга сперва кивнул машинально, будто хаярский болванчик, а потом рискнул уточнить: что будет, если он не сможет справиться с поручением в срок?

Пришелец долго, пристально, изучающе смотрел на него нехорошим жёлтым глазом. Барабанил по глянцевой крышке стола когтистыми пальцами – цакас готов был поклясться, что секунду назад никаких когтей не было. Волчий оскал придавал нечеловеческикрасивому лицу выражение жуткое и хищное…

– Тогда я вернусь и вырежу под корень всё твоё семейство, включая больных стариков, беспомощных младенцев и баб на сносях! – был ответ.

Ни тех, ни других, ни третьих в семействе цакаса не наблюдалось. Но сказано было так страшно и убедительно, что нервы несчастного не выдержали. Он повалился на колени, и голосом, полным душевной муки, бессвязно запричитал:

– За что?! Ну за что?! Почему я?! Что тебе от меня надо?! Кто ты такой?!!

– Я демонубийца! – чудовище очаровательно улыбнулось и исчезло так же внезапно, как появилось. Лишь глубокие свежие царапины на полировке напоминали о его недавнем присутствии и безжалостно свидетельствовали о том, что происшедшее – суровая реальность, а не плод больного воображения.

9 день плавания. (На самом деле день, а не ночь.)

Надо же быть таким ИДИОТОМ! Хуже безмозглого волосатого гурра! Я опять перепутал нити, и вместо Макса угодил в мир Небесных Охотников, к цакасу Инолге! Похоже, с досады, я обошёлся с ним чересчур резко. Нет, меня совершенно не заботит состояние нервной системы этого выродка. Но боюсь, я так его запугал, что он лишился дееспособности. Поэтому не стану на него полагаться и отменять визит к Максу. Но отложу его до завтра. Сегодня мне надо придти в себя – у мира охотников такие злые границы, еле продрался! Спасибо, в обморок не упал, со мной такое иногда случается после трудного перехода. Вышел бы конфуз: демонубийца ведёт себя будто кисейная барышня! Интересно, что сделал бы тогда цакас Инолга? Наверное, попытался бы зарезать. Или нет, смелости не хватило бы!

Небесные Охотники мне отвратительны. Мерзкие твари! Меня не удивляет, что их предками были фьординги. Они деградировали физически, усовершенствовались технически, но моральные качества остались прежними. Даже ухудшились. Потому что ни один народ нашего мира не охотится на разумных тварей ради развлечения. Для пропитания – да, случается. Ради наживы – сплошь и рядом. И я их не оправдываю. Но исключительно для забавы – это особенно гадко! Тем более, если силы неравны настолько, что у жертвы нет никакого шанса!.. Пожалуй, потом я всётаки прикончу этого Инолгу. Ради мести. Месть – дело благородное, вполне приличествующее цивилизованному существу… Да! Решено! Я его убью!

Ах, демон побери! Я сейчас ещё коекого убью!..

Это всё Рагнар. Он спохватился, что УлльБриан остался необученным, и принялся гонять его по всему драккару, тренировать на мечах. В результате, они опрокинули мою чернильницу, прямо на дневник! Целая чистая страница испорчена, всё остальное в кляксах и брызгах, сам я еле отмылся! Не дочиста, конечно – чернила были очень хорошие, водостойкие. Теперь придётся писать карандашом.

Интересно, нельзя ли выводить чернильные пятна с помощью магии?

10 день плавания (вечер).

Был у Макса, ел много всего вкусного, и с собой принёс. Насчёт двигателя он сказал примерно тоже, что и цакас Инолга: ему нужно время. Договорились на неделю. Интересно, что если с задачей справятся оба? Наверное, мы сможем двигаться ОЧЕНЬ быстро. Дайтето боги!

Рассказал об Охотниках, изложил свою коммерческую идею. Максу понравилось, Ирина сказала, что слишком опасно. Отложили обсуждение до лучших времён, когда выяснится, что происходит в Староземье. Рассказал, что хочу опубликовать в их мире статью по антропогенезу, и Максу придётся помочь мне с переводом – писать на его языке я не умею, могу только понимать устную речь. Макс был озадачен, главным образом, тем, как именно я её подпишу. Я ответил: могу и чужим именем, я за славой не гонюсь, мне дорога истина. Прозвучало очень патетично, мы смеялись. Потом Ирина сказала, что мы валяем дурака. Если не уточнять насчёт подменного папаши, а подписать просто «Х. Ингрем, магистр биологических наук», все решат, что писал иностранец, и не удивятся. И вообще, текст можно просто, без подписи, скинуть в ин… Слово забыл. В артефакт вроде магического ока. Так что на досуге займусь.

К слову, досуга у нас становится всё больше. Ветер переменился, гонит драккар на северовосток, как по заказу. Неспроста такое везение! Силы судьбы, что ли, о нас вспомнили?

Рагнар опять гоняет кузена, теперь уже подальше от меня, а что толку? Чернил всё равно не осталось. Энка решила, что тоже должна когонибудь обучать. Заставила Ильзу писать диктанты на тексты Откровений Соламина – она помнит их наизусть! Вообще то, нам тоже полагалось бы знать их наизусть. Но Меридит в своё время выучила только первую четверть – и именно эти части попались ей в билете! А я сдавал письменно, по шпаргалке. Я не гуманитарий, чтобы забивать мозги допотопным магическим маразмом. Они мне для другого нужны. Для умных мыслей.

Вот, ещё одна на ум пришла! Мы совершенно забыли об амулете, подарке Отшельника. Не поможет ли он нам отыскать хозяина? Потому что на ухо, привязанное к дереву, у меня нет особой надежды…

Амулет носила на шее Ильза, и Хельги его отдала неохотно. А кому другому и вовсе не дала бы – самой нравился: гладенький, жёлторозовый с коричневатыми прожилками. Очень красивый!

– Я тебе верну, – обещал демон. – Только посмотрю, нельзя ли его использовать…

Сначала он не увидел ничего полезного. Амулет как амулет: яркое пятно с расползающимися во все стороны нитями. Но, приглядевшись внимательнее, уловил некое смутное направление линий. Словами трудно описать то, что происходит в Астрале. Магическим, не поддающимся объяснению образом, он почувствовал Отшельника. И Отшельник почувствовал его… Теперь Хельги знал, куда надо плыть. Собственно, они именно туда и плыли, волею судеб – на восток.

… Остров был невелик, скалист и чёрен. Есть на земле такие места – попадёшь туда, и сразу чувствуешь недоброе. Гиблые болота, дурные ручьи и овраги, опасные пустоши… В Астрал не гляди – остров был из их числа.

– Пройдём мимо, – убеждал осторожный Эдуард. – Не станем высаживаться! Нам надо спешить.

– А как же башня?! Такая необычная архитектура! Я обязательно должна её изучить! – настаивала Энка.

Огромная, чёрная и зловещая башня высилась на прибрежной равнине, опровергая своим существованием законы равновесия. Она напоминала накренившийся вбок и вперёд надгробный обелиск с узким основанием, и расширяющимся, скошенным верхом. Даже смотреть на неё было неприятно, так противоестественно ассиметрично она выглядела.

– Похоже на детскую страшилку, – хихикнула Меридит. – На одном чёрномпречёрном острове стояла чёрная пречёрная башня…

– Типун тебе на язык! – рассердилась Энка. Она точно знала: ничего хорошего в таких «чёрныхпречёрных» местах не бывает, значит нечего каркать. – Между прочим, я вообще не понимаю, как она стоит. По всем правилам архитектуры ей непременно следовало бы обрушиться ещё при строительстве! Центры тяжести смещены, напряжённых конструкций, похоже, нет. Что её держит?

Хельги заглянул в Астрал.

– Я тебе скажу. Магия её держит! Это магическая башня.

Сильфида фыркнула:

– Спасибо, просветил! Сама бы в жизни не догадалась! Ну что, идём?

Напрасно разумные члены экспедиции взывали к неразумным, убеждая, что теперь не время для развлечений, что следует избегать неоправданного риска ради благополучия Староземья. Те ничего не желали слышать, и даже Рагнара на свою сторону переманили, сыграв на его фатализме: «не зря же Силы Судьбы нас сюда привели? Не следует пренебрегать их волей!»

На самом деле, и Хельги с Меридит, и даже Энка с Ильзой прекрасно осознавали всё безрассудство затеи. Но справиться с собственным любопытством не могли. Решили идти на разведку, втроём. Ильзу оставили дуться на берегу.

… Удивительно мрачными и мёртвыми были подступы к башне – ни кустика, ни былинки. Если у самой воды ещё сохранялся жалкий намёк на жизнь – зловонные кучки гниющих водорослей, редкие следы птичьего помёта, – то выше шли лишь голыё и чёрные, будто опалённые пламенем камни.

– Это похоже на Аддо! Хельги, ты уверен, что здесь нет зелёной заразы? – встревожено заметила сильфида. И получила лаконичный ответ:

– Вокруг всё черно!

– Куда нас, ненормальных, несёт? – прошептала Меридит, невольно цепляясь за руку брата по оружию.

Однако, с пути никто не свернул.

У входа – высокого арочного проёма с сохранившимися петлями, но без дверей, они задержались.

– «Войди, если готов идти до конца, каков бы он ни был» – прочла Меридит надпись, выбитую на камне древнесехальской вязью. – Ну что, войдём?

– А как же? Зря шли, что ли?

Изнутри башня оказалась пуста так же, как и весь остров снаружи. Хорошее кансалонские диверсанты, к числу которых, безусловно, относились Хельги и девицы, владели искусством чувствовать присутствие живых тварей вне поля зрения. Здесь не было никого – все трое могли в этом поклясться.

Очень прямолинейная и монолитная снаружи, изнутри башня была полной противоположностью себе самой. Ни одной ровной линии. Ни одного жёсткого угла. Здесь всё извивалось, змеилось, струилось и закручивалось: потолки плавно перетекали в стены, а стены – в пол, вся поверхность которого была собрана пологими низкими складками. Опорные колонны то расширялись, то сужались, казалось, будто они стремятся вверх, наподобие древесных стволов. Из стен вырастали странные ответвления и выступы, украшенные искусно вырезанными из того же чёрного камня фигурами химерических тварей со злобными и хитрыми мордами. Лестница вилась крутой неравномерной спиралью, ступени плясали как клавиши органа – одна выше, другая ниже. Края их были сглажены, словно сверху лили вязкую смолу, и он застывала потёками и наплывами. Сквозь округлые кривые оконца и люки пробивался дневной свет… Каждому школяру известно – свет распространяется прямолинейно. Но здесь даже этот закон не действовал. Лучи то бессильно провисали, то выгибались горбом, отражались и рассыпались бликами на гладких поверхностях, тонули в матовых… Это безумная, лишённая гармонии и красоты игра линий, света и тени каруселью кружила голову, туманила разум. Меридит заметила, что они бредут по залам зигзагами, как пьяные.

И ещё один настораживающий момент. Под ногами, то тут, то там, попадались кости и черепа. Были они очень старыми, и было их не слишком много – всё равно, неприятно.

Никакой мебели внутри башни не имелось. Миновав пять этажей, разведчики (а они почемуто решили во что бы то ни стало добраться до самого верха) уселись отдохнуть прямо на полу. На всех троих разом вдруг навалилась свинцовая усталость, совершенно несоразмерная физической нагрузке: голова кружилась, веки слипались, ноги подкашивались, будто не пять этажей пройдено, а пятьсот.

– Только бы не заснуть! – пробормотал Хельги. – Это может быть опасным…

И тут же заснул. А может, и нет. Но как иначе объяснить то, что он увидел? Каменная тварь на стене вдруг ожила! Встрепенулась, встопорщила перепончатые крылья, раззявила зубастую пасть и плотоядно усмехнулась.

– Силы стихий! Вы видите то же, что и я?! – не веря глазам своим, прошептала Меридит.

А вокруг всё оживало, приходило в угрожающее движение. Жуткомордые создания, крылатые и бескрылые, когтистые, клыкастые, отделялись от стен, покидали насиженные места и, волна за волной, шли в атаку! Были они невелики, неуклюжи и нерасторопны, двигались сковано, но брали числом. Обычная боевая магия на них не действовала. Хельги, с горя, попытался было поглотить – но поглощать было нечего. Каменные монстры не имели сущностей. Оставалось только вставать на ноги (ох как не хотелось!) и отмахиваться мечами, благо один был из драконьего серебра. Это Энка, в своё время, решилась пренебречь староземским законодательством. Обычное оружие лишь отбрасывало чудовищ в сторону, магическое обращало в мёртвый камень.

А ещё у Хельги был при себе скорпион из чужого мира. И он работал! Легко разрезал тварей на части. Но увы – каждая из частей продолжала двигаться и нападать самостоятельно. Хельги с досадой отшвырнул артефакт. Лучше крупнее размером, но меньше числом, справедливо решил он.

И всё бы ничего, постепенно отбились бы – и не в таких переделках приходилось бывать, – если бы не это странная слабость, нездоровая сонливость, угнетающая реакцию, снижающая скорость и точность удара. Время шло, минута за минутой, усталость нарастала. То одна, то другая тварь прорывала оборону, клевала, царапала, рвала зубами, оставляя неглубокие, но кровавые раны.

– Надо пробиваться к выходу! – просипела ошалевшая от боли Энка.

Они сделали шаг назад… Но никакого «выхода» не было! Впереди оставался всё тот же дикий интерьер, а позади разверзлась ПУСТОТА. Ни лестницы, ни стен, вообще ничего! Как в Астрале! Ничто в ничём. И не придумано ещё слов, чтобы описать, как это выглядит. Кроме одного – НИКАК.

– Тогда вперёд! – удручённо скомандовала Меридит. – Сзади всё равно ничего не осталось…

– Идём, – согласился Хельги, отбрасывая узкорылую тварь, попытавшуюся налету отхватить нос его сестры по оружию.

Они шли, шаг за шагом, спина к спине, по скользкой от собственной крови лестнице, и спать хотелось всё сильнее, и сил становилось всё меньше, и мысли в голову лезли самые нехорошие…

Кошмар оборвался внезапно, стоило им ступить на площадку шестого этажа. Оживших каменных фигур больше не было. И самой башни с её нелепым убранством – тоже. Вместо них откудато взялся целый город с плосковерхими глинобитными домами, облезлыми и потрескавшимися, с бесконечной чередой узких, невероятно грязных улочек и закоулков, с большой белой луной, будто нарочно приклеенной к чёрному южному небу.

Но исчезла не только башня! Разведчики упали наземь, чтобы перевести дух и перевязать раны, и с удивлением обнаружили, что никаких ран нет, и одежда целёхонька, без следа свежей крови. Сонная муть улетучилась из головы, силы вернулись.

– Загадочное явление! – пробормотала Меридит, с интересом изучая большой палец левой руки, минуту назад безжалостно откушенный и проглоченный. – Может, это всётаки сон?

– Одинаковый у всех троих? – усомнился Хельги.

– Нет. Сон у меня, а вы мне в нём снитесь.

– Это почему только у тебя?! – возмутилась сильфида. – Может, наоборот, это ты нам снишься?!

– Может, – не стала спорить Меридит. – Но тогда я сама себе тоже снюсь.

– Снись, кому хочешь, – разрешила боевая подруга. – И вообще, хватит рассиживаться среди отбросов, идём вперёд!

Собственно, только туда и можно было идти, за спиной оставалась пустота…

Долго, долго блуждали они по тёмному ночному городу. И не у кого было узнать дорогу – на улицу смотрели глухие, без окон и дверей, стены домов, на стук в калитки никто не открывал.

Это был настоящий глинобитный лабиринт, каждый коридор которого неизменно оканчивался тупиком. Дома выглядели такими одинаковыми, улицы – такими однообразными, что трудно было сообразить, проходили уже их, или нет. На пути попадалось множество неприятных, отвлекающих внимание деталей: дохлые голуби и куры, кучи зловонных отбросов. над которыми аппетитно чавкали волосатые гурры, уже знакомые кости с черепами и тому подобная гадость. Отвратительные находки никак не помогали сориентироваться, только раздражали.

– Надо делать отметины на стенах, иначе мы никогда не выберемся, – предложил демон.

Стали делать отметкизарубки, но те исчезали без следа ровно через пять минут после нанесения. Энка уже начинала впадать в отчаяние от этого однообразного бессмысленного блуждания. Но тут ей было уготовано развлечение.

Чёрная тварь в чёрных одеждах, с белыми и круглыми, как луна в небе, тускло отсвечивающими глазищами и острыми мечами в каждой из четырёх рук выскочила изза угла и набросилось на приунывшую девицу. Спустя миг, Хельги и Меридит досталось по точно такой же твари.

Не смотря на грозный вид, с многорукими врагами удалось расправиться быстро. Они оказались слабоваты по сравнению с кансалонскими диверсантами, и прекрасно реагировали на самое обычное оружие. Но вот странность – сущностей у них тоже не было! Сразу после гибели, они бесследно исчезли с поля боя, а из соседней подворотни уже лезли следующие, крылатые, с петушиными гребнями на плешивых головах…

Этот этаж понравился всем – развлечений хоть отбавляй!.. Меридит даже умилялась – он напомнил ей детство: «Ну, точно как у нас в Сехале было! Вонь, грязь, и никогда не знаешь, какая зараза изза угла выскочит»…

По приблизительным подсчётам, они перебили около полусотни чудовищ, прежде чем добрались до лестницы, странно и невесомо уходящей прямо в чёрное небо. Приняв последний бой, на сей раз, с гигантским пауком, разведчики перебрались на следующий этаж.

И очутились в серале!

Помещение потрясало бесстыдной, сияющей роскошью: золотой бассейн с фонтаном непристойной формы, выбрасывающим ароматные струи разовой воды, шёлковые балдахины, украшенные тончайшей работы вышивкой на сюжеты столь фривольные, что Меридит порадовалась отсутствию стыдливого Аолена. Гобелены под стать балдахинам. Статуи под стать фонтану. И как апофеоз этого великолепия – широчайшее яркоалое ложе для любовных утех, с кистями и помпонами.

Три полуобнажённые девы, черноокие и чернокудрые, горбоносые и смуглые красавицы выплыли из недр помещения, и, соблазнительно покачивая упитанными бёдрами, подрагивая рельефно выступающими животами с пупками, украшенными золотыми колечками, приблизились к своим жертвам шагом удивительно лёгким и невесомым, учитывая их пышные формы.

В первый момент их поведение здорово озадачило вошедших: дису и сильфиду они обхаживали столь же рьяно и в той же манере, что и единственного представителя мужского пола. Липли – не отбрыкаешься! Прошло не менее пяти минут, прежде чем одалиски сообразили, с кем имеют дело, оставили в покое дам и сосредоточили всё внимание на Хельги.

Тот был в ужасе! Даже приснопамятная Самитра теперь казалась ему более привлекательной, чем три лишённые сущностей грации! Вообщето, подменный сын ярла не имел ничего против женского общества. Если бы только женщины эти не были столь ужасны или хотя бы вели себя поскромнее! Урождённый спригган, он испытывал примерно то же, что почувствовал бы человек из мира Макса, если бы стал объектом вожделения самки гориллы.

Первым побуждением было выхватить нож. Но резать глотки безоружным дамам, желающим ему, по большому счёту, только добра, рука не поднималась. А дамы продолжали наседать, игнорируя его протесты. Угрожающе вытягивали для поцелуев мокрые алые губы, сбрасывали и без того скудные одежды, с него самого ухитрились стащить куртку…

– Уберите, уберите их от меня! – взмолился демон, отпихиваясь из последних сил.

Но верные боевые подруги чтото не проявили энтузиазма.

– Почему мы? Сам справляйся!

– Вы дамы! Вам сподручнее!

– Даа! Мы на них, а вдруг они опять целоваться полезут?! – если бы брату по оружию угрожала опасность иного рода, Меридит пришла бы на помощь, не раздумывая. Но теперь, из соображений собственной безопасности, предпочла не вмешиваться.

– Ну, я вам ещё припомню! – обиделся тот.

Хельги отбивался как мог, но красавиц было больше, и силой они обладали недевичьей. Действие неумолимо смещалось по направлению рокового ложа… Спасение было неожиданным и небанальным. Миг – и на месте жарких красавиц извивались толстые змееподобные твари, отдалённо смахивающие на недавнего знакомца Кукулькана, только гораздо более противные. У них были морщинистые старушечьи лица, острозубые пасти, длинные вибрирующие языки и очень голодный взгляд.

Видимо, таинственными устроителями здешних ловушек было так задумано, что преображение одалисок в чудовищ должно происходить в момент близости, когда жертва безоружна, и не ждёт ничего дурного. Поскольку у Хельги это момент так и не наступил, он был даже рад перемене, и с нескрываемым удовольствием, по самую рукоятку всадил в тело ближайшей твари нож. Эффект наступил незамедлительно, все три самки исчезли, и на месте алого ложа возникла знакомая чёрная лестница…

… Позади опять осталась пустота, а впереди ждало ещё множество этажей и множество преград. Были новые чудовища, одних требовалось убивать, других, наоборот, развлекать стихами и загадками. Были огненные реки с расплавленными берегами. Были запертые двери с зашифрованными текстами заклинанийключей. Бездонные пропасти разверзались под ногами, и потолки обрушивались на головы – всего не упомнишь. Всё слилось и смешалось в один бесконечный и безумный сон…

– Сколько мы здесь бродим? Сутки? Двое? – гадала Меридит. – Наши наверное уже с ума сходят!

– Только бы не потащились следом, нас спасать! Сгинут ведь! – тревожилась сильфида.

А Хельги молчал, чтобы не накликать беду.

Чем выше поднимались разведчики, тем сложнее становились задания, тем меньше костей попадалось им на пути. Видно, немногим предшественникам удавалось достигнуть таких высот. Ох, чтото ждало их в конце? Наверное, нечто СОВЕРШЕННО НЕВЫПОЛНИМОЕ – так считала сильфида!

– Не каркай! – велел ей Хельги, потирая правый глаз. Этажом ниже он его лишился, напоровшись на сук живого и хищного дерева. Теперь глаз, как водится, вернулся на место, но неприятное ощущение сохранялось. – Давайте лучше посидим спокойно, попробуем сообразить, во что вляпались. Вдруг это нам поможет в дальнейшем.

«Сидеть спокойно» в башне можно было сколько угодно. Нападения на это время прекращались, за очень редким исключением.

– У меня такое ощущение, что всё это не на самом деле, – жаловалась Меридит. – Сон – не сон… Выдумка. Игра с дурацкими правилами. Ктото злобный выдумал её тысячи лет назад, и мы теперь играем, сами не знаем, зачем!

Энка задумчиво кивнула, она была необыкновенно серьёзна.

– Даа… Все эти существа без сущности и плоти… Эти загадочные световые эффекты… Создаётся впечатление, что мы имеем дело с чемто вроде люксограммы… очень сложной, странным образом влияющей на разум. Мы видим и чувствуем то, чего нет на самом деле… Одного я не могу понять! Откуда кости? Онито совершенно реальны! Не моли же все эти несчастные умереть изза того, чего НЕТ? Изза того, что им только КАЗАЛОСЬ, будто они умирают?

– Могли! Легко! – возразил Хельги. – Убивает боль, убивает страх… Черная магия – опасная вещь… – он огляделся в Астрале, словно желая удостовериться. – Да, это самая настоящая чёрная магия!.. Знаете что! Давайте не будем верить тому, что видим, но станем делать вид, будто всё это на самом деле. Мне представляется, это самая верная тактика!

– Ты хоть самто разобрал, что имеешь в виду? – усмехнулась сестра по оружию.

… Предпоследнее испытание оказалось психологическим. Происходило оно в очень скучном месте: плоская равнина, простирающаяся на все четыре стороны неестественно близкого горизонта, блёклое небо без облаков, трава пепельного оттенка, пыльная и колючая, под названием грасса – это слово само пришло им в головы невесть откуда… И голос, тоже скучный, тягучий и невыразительный, звучащий из пустоты…

– Внемлите речам моим, о Вошедшие. Вы прошли огонь и воду, вы сильны и хитры. Вам кажется – вы способны преодолеть любую преграду. Но нет на свете преград сильнее тех, что таятся внутри нас самих. Вы справились с задачами – но справитесь ли с собой? Выдержите ли самые страшные из мук – муки СОВЕСТИ? Вспоминайте! Вспоминайте самыё чёрные страницы ваших жизней! Вспоминайте и страдайте! И умрите в страданиях! Настал час расплаты за грехи!

И они вспомнили всё, против воли своей, и стали страдать, как страдали те твари, чьи кости так и остались лежать здесь, на последнем рубеже. Но увы! Эти Вошедшие были слишком юными, безвинными и бессовестными, чтобы погибнуть изза душевных мук.

Им следовало бы печалиться о сотнях жизней, отнятых на полях сражений… Но они были воинами, и жертвы их тоже были воинами. Воины затем и созданы, чтобы убивать друг друга. А кому больше повезёт, кому жить, кому умирать – решает Судьба. В чём же их вина?

Поэтому у троих наёмников нашлись другие приоритеты. Самым тяжёлым воспоминанием сильфиды был молодой дефтский тюремщик, убитый при побеге. Он был вполне приличным человеком, он единственный бил её без всякого удовольствия, просто по долгу службы – а она перерезала ему горло, когда зазевался! Хельги скорбел о горькой судьбе некой сехальской козы, которую сгоряча лишил хозяина, разбойникасумола: кто её бедную стал пасти? А Меридит угрызалась совестью за грехи ранней юности: будучи ребёнком, она имела обыкновение, нашкодив, сваливать вину на старшую сестру (делалось это скорее, из любви к искусству, чем из соображений личной выгоды – Ингрид лупила её гораздо сильнее, чем мать).

Потом все трое припомнили ещё один эпизод – как не сумели спасти три десятка староземских младенцев от превращения в упырей. Очень расстроились. Девицы даже поплакали. А под конец Хельги дал клятву извиниться перед Эдуардом за то, как издевался над ним в первые месяцы знакомства.

На этом страдания были исчерпаны, и лестница подана. Впереди оставался ПОСЛЕДНИЙ ЭТАЖ.

… Наверное, когдато, в глубокой древности, этот вопрос казался чрезвычайно сложным, требующим философского подхода и необыкновенной догадливости. Но – tempora mutantur, как говорил мудрый народ латен. За прошедшие тысячелетия задачка успела здорово устареть…

Какой это был этаж? Меридит считала, тридцать третий, Энка – тридцать седьмой. Хельги вообще не считал – определение «самый верх» казалось ему вполне достаточным. Тем более, что от всех этих «этажей» теперь ничего не осталось, только пустота. И в этой пустоте парила чёрная каменная платформа длиной в десяток шагов. Посреди неё громоздился массивный постамент, увенчанный чемто вроде сгустка тумана или белого дыма. Рядом возлежала очередная тварь со звериным телом и бесполым человечьим лицом. Низким, но тоже бесполым голосом, она, без всякой преамбулы потребовала ответить: кто ходит утром на четырёх ногах, днём на двух, вечером на трёх?

Хельги от разочарования даже присвистнул. Онто ждал чегото УЖАСНОГО! А Энка тоном оскорблённого достоинства выдала ответ: «Всякая двуногая смертная тварь!» И добавила сердито: «Посвежее вопросика не придумали?»

– Какой смысл препираться с люксограммой? – пожал плечами Хельги. – Видите, там, на столе? Наверное, мы за ним сюда пришли. Надо хватать и уходить, а то мало ли что!

– А что это, собственно, такое? – Меридит удивлённо смотрела на небольшой каменьжелвак, бугорчатый, с мелкокристаллической поблёскивающей поверхностью, напоминающей дорогой чёрный бархат. Он лежал там, где только что рассеялся дым. – Выглядит както знакомо…

– Ещё бы оно не было тебе знакомо! Это же Чёрный камень Ло! – воскликнула сильфида.

– Да что ты! – совершенно недисьим жестом всплеснула руками Меридит. – Чтото он непохож!

– Просто ты привыкла видеть его не подставке.

– И форма у этого немного другая, – фотографическая память Хельги позволяла заметить скрытые от остальных различия. – У нашего старого вот тут был бугорок, а у этого – впадинка. Но это он, камень Ло, точно тебе говорю!

Меридит смотрела с сомнением.

– Думаете, он нам нужен?

Дочь сенатора Валериания усмехнулась.

– Как мудро подметила однажды наша Ильза, если не хотели отдавать, значит, хорошая вещь. Надо брать. Зря, что ли, мучились?

… Спуск занял всего несколько минут и всего десять этажей – остальные оказались иллюзией. Теперь башня изнутри стала такой же прямолинейной и безыскусной, как снаружи. Гладкий чёрный камень, пустые помещения, пронизанные ровными перекрещивающимися лучами света. Никаких изгибов, никаких каменных скульптур. Всё исчезло. Остались только старые кости – онито были совершенно реальны. Стало досадно. Так бывает, когда чувствуешь себя обманутым.

– Дурацкий аттракцион! Глупый! – злилась Меридит. – Сразу было понятно, что всё это иллюзия! Какието недоумки строили!

Брат по оружию был с ней не согласен.

– Это нам, существам образованным, понятно. А возьми среднестатистического староземца, вроде Ильзы, да запусти внутрь – будет в полном восторге… в смысле, в ужасе. И сгинет ещё на нижних этажах. Заметили, – он кивнул на кости, – выше седьмого до нас ещё никто не поднимался.

После сумерек башни дневной свет резанул по глазам, Хельги зажмурился и чуть не упал. Он чувствовал себя, будто пьяный. Вернее, ему представлялось , что пьяные чувствуют себя именно так, поскольку личного опыта не имелось.

По берегу, шагах в двухстах от башни, бродили Ильза и Эдуард, чтото увлечённо собирали среди камней.

– Монетки старинные ищем! И ещё всякую мелочь! – Эдуард показал бывшему наставнику несколько золотых колечек и монет древней работы. – Их здесь полно валяется. Надо Орвуда позвать!..

– А что вы так быстро вернулись? Ничего интересного, да? – подбежала Ильза.

У сильфиды подогнулись колени. Она неудачно плюхнулась задом на острый камень и спросила воинственно:

– Что значит «быстро»? Да мы несколько суток блуждали по этой проклятой башне! Тебе что, мало? Хотела, чтобы мы там навеки поселились?!

Ильза испуганно моргнула.

– Неет… Минут пять… Вошли и вышли…

Сильфида вскочила, выругалась поатахански – самым мучительным её переживанием был страх, что друзья, встревоженные долгим отсутствием разведчиков, полезут следом. Она даже ногой топнула с досады!

В тот же миг, словно в ответ на её раздражённый жест, сзади послышался глухой, быстро нарастающий гул. Огромное чёрное строение задрожало, как при землетрясении, стены пошли трещинами, куски камня полетели вниз…

– Смотри, что ты наделала! Осторожнее надо! Растопалась она! – упрекнула Меридит боевую подругу, не разобрав, что к чему – после иллюзорных кошмаров мозги работали плоховато.

– Ты что, дура?! При чём тут я?! Оно само!

– Бежим!!! – дурным голосом завопил Эдуард, сообразив, что сейчас от троих разведчиков ничего умного ждать не приходится, и ктото должен о них позаботиться. – Скорее!!! Нас сейчас накроет!!!

И бежали они, неслись во весь дух, не разбирая дороги, а позади всё рушилось и грохотало, тучи чёрной пыли поднимались в воздух, мелкие каменные обломки колотили по спине.

Навстречу, сгибаясь в три погибели, пряча лица от ветра и камней, бежали Рагнар с Аоленом – спасать, кого смогут. Увидели, что с друзьями всё в порядке, радостно заорали, развернулись и бросились назад. К тому моменту, когда все они достигли воды, чёрной башни уже не было. И даже места, где она ещё недавно стояла, было не различить: чёрные глыбы слились с окружающим ландшафтом.

– Ч…чего это с ней случилось? – лязгнула зубами Меридит, на неё вдруг напал озноб. – Рухнула почемуто! Ни с того ни с сего!

– Лично меня больше удивляет, почему она стояла раньше! – пробормотала сильфида.

Хельги утомлённо прикрыл глаза.

– Нашла чему удивляться! Она держалась на магии. Сила исходила из камня Ло. Мы забрали камень – башня рухнула, по законам физики.

– Ну вот! – расстроилась магистр Энкалетте, – значит, мы всётаки виноваты! Загубили шедевр древнего зодчества!

– Кто же мог знать, что так обернётся? – пожала плечами диса. Если честно, ей на «шедевр» было наплевать. Ноги унесли, и спасибо!

– Меньше знаешь – крепче спишь! – неожиданно выдал Хельги.

Аолен посмотрелпосмотрел – и чуть не силой отправил спать всех троих.

Они проспали пятнадцать часов кряду, но всё равно были, как с тяжёлого похмелья. Причём, каждый из них испытывал такое состояние впервые в жизни и был убеждён, что часы его в этом мире сочтены. Только к вечеру, и не без участия Аолена, разведчики постепенно ожили и занялись изучением добычи.

Внешне камень выглядел довольно красиво – чёрный, искрящийся. Но прикасаться, держать его в руках было неприятно. Наверное, сказывалось действие чёрной магии.

– Гдето у нас была подставка! – вспомнил Рагнар. – Не выкинули ещё?

– Кто бы это позволил выкинуть?! – возмутился Орвуд и полез в запасной мешок. – Какиеникакие, а деньги плачены!.. Вот, держи!

Камень лёг на подставку и прилип, будто намагниченный. Для пущей надёжности, Энка наладила крепления, но и без них вполне можно было обойтись – он прекрасно держался сам, лежал, как влитой. По форме своей он здорово напоминал мозги. Чёрные мозги на белом мраморе…

– Ну вот, и эта штука пригодилась, – удовлетворённо заметил гном.

– Ой! – пискнул Эдуард. – Ойой! Шевелится!

Он запустил руку в карман… – Ильза вытянула шею от удивления и любопытства – и… На раскрытой ладони принца лежал, поблёскивая, НЕРАЗМЕННЫЙ ЗОЛОТОЙ!

– Ещё одна магическая пакость до кучи! – фыркнул демон. – Мало нам камня!

Два дня, оставив все дела, Макс пытался самостоятельно разобраться в лодочных моторах. На третий понял, что ничего не получится. То есть, теоретически, он был в состоянии объяснить их устройство и принцип действия, но понятия не имел, какой именно подойдёт для драккара, и реально ли вообще его установить. Определённо, в этом деле требовался специалист. И такой человек был. Гоша Семенихин. Именно он занимался техническим обеспечением фирмы и устройством спецэффектов, от огнедышащего «дракона» до самоосушающегося «морского побережья». Макс был уверен – если есть на свете техническая задача, которую не способен решить Гоша, значит, её не может решить никто. А уж установка мотора для Гоши – сущие пустяки.

Но было две проблемы. Первая – не самая сложная: поджимали сроки. Вторая – почти неразрешимая. Чтобы установить мотор, придётся либо переправить драккар со всеми, кто в нём находится, в этот мир, и тогда неизвестно, останется ли жив Хельги. Либо тащить Гошу в чужой, и тогда неизвестно, останется ли в своём уме Гоша. Кому другому Макс ещё мог бы наплести про новейшие, совершенно секретные спецэффекты, но только не техническому руководителю проекта.

Долго, долго размышлял господин Ветлицкий над этой дилеммой, и, в конце концов, пришёл к не лишённому цинизма выводу, что Хельги ему дороже, чем Гоша. Через несколько часов после принятия этого исторического решения, Макс был уже в Карелии, трясся в уазике по дороге на «турбазу».

Поставленная задача Гошу не насторожила. О строительстве драккара Макс поговаривал уже давно, даже название придумал – Гром. Поставить на судно мотор тоже было делом вполне логичным – где найдёшь специалистов, способных управлять архаичным квадратным парусом? Не из Швеции же выписывать! Поэтому коекакие наработки Гоша, по собственной инициативе, уже сделал и даже детали коекакие припас. Удивляла лишь странная спешка: зачем нужен мотор, если нет драккара?

– Нужен, нужен! – уговаривал Макс. – Скоро сам увидишь!

Вот Гоша и вообразил, что шеф гдето, по случаю, раздобыл вожделенное судно и теперь хочет сделать сюрприз. И без всяких опасений соорудил мотор. Не особенно мощный – ведь старинному кораблю не подобает с рёвом носиться по морям на манер быстроходного пограничного катера. Но вполне способный обеспечить устойчивый ход, экономичный и простой в обращении – всё как требовал шеф.

В назначенный день Макс пришёл к нему в «ангар» не один. С ним был странный светлоглазый парень приятной наружности, в костюме воина и гриме нелюдя. Гоша уже видел его однажды, в Москве, на производственном совещании. В тот раз он невесть откуда объявился посреди стола. Шеф называл его не то родным братом, не то двоюродным, и врал чтото насчёт спецэффектов. Гоша тогда решил, что парень просто псих, а Макс это скрывает.

Но теперь парень выглядел вполне адекватным. Тихо вошёл, вежливо поклонился, стал с интересом, но скромно разглядывать помещение. Шеф, напротив, был явно взволнован. В поведении его чувствовалось необычное напряжение, какаято странная неловкость. На самого себя не был похож!

– Гоша, познакомься, это Хельги. Хельги, это Гоша! – Макс натянуто улыбался. – Он наш лучший специалист. Думаю, он сможет нам помочь… гм…гм… на месте.

Парень вскинул на него круглые от удивления зелёные глазищи («Линзы» – подумал Гоша), спросил запинаясь:

– То есть… Ты хочешь сказать… ТЫ УВЕРЕН?!!

– Вот именно! – с чувством подтвердил Макс.

– Что, прямо сейчас?!

– А чего тянуть?

– Но ты хотя бы подготовил его…морально? – при этих его словах Гоша почувствовал, что начинает нервничать.

– Эй, мужики, вы о чём?!

Но шеф не был расположен к разговорам.

– Сейчас сам увидишь. Инструменты возьми в руки. Сядь на мотор. А я буду придерживать канистру… Всё? Ничего не забыли? Хельги, давай уже! Поехали! – он взмахнул рукой на манер первого космонавта.

И Хельги «дал».

…Было похоже, будто переключили телевизионный канал. «Ангар» исчез в мгновение ока. Безбрежная морская гладь раскинулась вокруг. Под ногами покачивалась узкая грязноватая палуба. Перед глазами раздувалось на ветру полосатое полотнище паруса. В голове лихорадочно мелькали мысли – это разум пытался найти рациональное объяснение происходящего: напоили до беспамятства и притащили сюда, устроили дурацкий розыгрыш? Но чтото иное, более древнее и мудрое, безошибочно и безжалостно подсказывало: ничего подобного не было! И всё, что твориться вокруг – НАСТОЯЩЕЕ! И люди, что стоят и смотрят на него с удивлением и испугом, на самом деле никакие не люди, а СОВЕРШЕННО ЧУЖИЕ ТВАРИ! По крайней мере, половина из них… В общем, было от чего спятить!

Чуткий Рагнар первым оценил душевное состояние пришельца. Он снял с пояса плоскую кожаную флягу и протянул Гоше: «Выпить хочешь?» Выпить Гоша хотел. Выпить пришлось много – почти всю флягу. Содержимое её, и вкусом и градусом, напоминало дешёвый портвейн «Талас». Макс этого не знал, поэтому забеспокоился.

– Эй, эй! Хватит! Мы здесь по делу! Работать не сможешь!

– Смогу! – убеждённо возразил Гоша. – Не боись, шеф! Теперь – точно смогу! – мастерство, как говорят в народе, не пропьёшь. Ставить моторы Гоша умел в любом состоянии ума и духа.

Установил. Опробовали. Мотор оказался слабоват. С точки зрения Гоши, привыкшего к реактивным скоростям, драккар еле полз. Но зрители, они же подсобники, были в восторге. Потом пришлось обучать двух парней и одну девицу, как им пользоваться – те схватывали налету и ничему не удивлялись, хотя вид у них был самый что ни на есть средневековый.

Шеф в общей суете участия не принимал. Они вместе с низкорослым бородатым мужиком ловили рыбу сетью. «Здесь отличная рыба, это я тебе говорю! У неё особый вкус! Надо наловить побольше, с собой возьмём. Ирина будет рада!» Наловили. Взяли.

– Пора собираться, – сказал Макс. – У меня билет на Москву на восемь тридцать!

– Ну, пошли, согласился Хельги. – Только билет ты напрасно взял, вдруг не успеешь. Я ведь могу и промахнуться… Кстати, что нам делать, когда кончится горючая жидкость?

– Бензин.

– Ну да, он.

– Придёшь ко мне, я тебе ещё дам, – ответил Макс, с печалью думая, что теперь ему придётся повсюду носить с собой канистру.

… Промахнулся Хельги совсем немного – вместо «ангара» вернул Макса с Гошей на поляну перед «избой ведьмы», оттуда до места было минут пятнадцать ходьбы.

– Делаешь успехи, – заметил Макс великодушно.

– Просто у вас легче ориентироваться, нитей меньше, – скромно пояснил Хельги. Гоша, разумеется, ничего не понял.

– О господи! Что это было? – он без сил плюхнулся в папоротники.

Шеф усмехнулся, дружески похлопал по плечу.

– Другой мир, Гошенька! – и добавил задумчиво и странно. – Боги дадут, нам с тобой ещё придётся его осваивать…

Гошенька чувствовал, что сходит с ума. Знакомя, привычная реальность расплывалась, как круги бензина на воде. Брякнул первое, что пришло в гудящую от впечатлений и чужого портвейна голову:

– Ох! Ты бы хоть предупредил!

Макс снова усмехнулся.

– А ты бы мне поверил? – и вздохнул ностальгически. – Тебе ещё повезло. Всегото мотор ставил. Вот мне в своё время пришлось ядерный взрыв предотвращать!

18 день плавания.

Вчера Макс приводил человека Гошу, тот ставил нам мотор. Так называется удивительный технический артефакт, способный приводить драккар в движение без гребцов, ветра и течения. Гоша приладил его сзади, на корме, внизу приспособил какието лопасти, залил горючую воду… забыл название – и мы поплыли! Жаль, не могу описать подробно весь процесс установки, в нашем мире нет подходящих слов. Скажу только, что Рагнара стукнуло по лбу, Эдуарду придавило руку, Ильза ради интереса лизнула горючей воды и потом долго плевалась. А мне пришлось нырять в воду, и я едва не утопил какуюто очень важную деталь винта !

Но всё хорошо, что хорошо кончается! Сегодня опять стоит штиль, а мы неумолимо идём вперёд и воняем как боевой сехальский дракон, пускающий газы! Воистину, теперь моё судно оправдывает гордое название «драккар»!

Потом, когда мы будем на суше, я разберу артефакт на части и попробую разобраться, как он устроен. На первый взгляд кажется – ничего сложного. Думается, у нас такие тоже можно делать. Неизвестно только, как на это посмотрит Коллегия: магов хлебом не корми – дай затормозить прогресс!.. Интересно, сохранит Гоша здравый рассудок, или спятит? Когда мы расставались, он определённо был не в себе.

Изза нового мотора я, на радостях, едва не позабыл о цакасе Инолге. Собственно, теперь мы могли бы обойтись и без него. Но тут дело принципа! И потом, мне было интересно сравнить технические артефакты разных миров. Поэтому утром я отправился к Охотникам. Цакас Инолга ждал меня, сидя у артефакта и нервничал, что я задерживаюсь. Трясся, как новобранец в первом бою – смотреть противно. Он долго и бестолково объяснял, как пользоваться артефактом – тащить цакаса в наш мир мне не хотелось изза отвратительных границ, через них в одиночку не продерёшься, не то что с человеком. Потом я забрал предмет, вернулся, сделал все, что требовалось, но работать он не желал. Думаю, цакас чтото напутал изначально, сразу видно, что он ни демона не смыслит в механике (если это вообще механика, а не чтото иное, нам неведомое). Специально я не потащусь, но если случится еще раз попасть в тот мир – непременно его убью!

А бездействующий артефакт я решил подарить Гоше, уж онто разберётся, что к чему. Сразу видно – великий специалист! Я нашёл его по рыбе. Наша рыба очень хорошо заметна в чужом мире, светится как маяк. Чтобы лишний раз не пугать, сам я появляться не стал, просто оставил подарок. Меридит мне его даже подписала! Она уже умеет понимать речь и знает грамоту государства, в котором живут Макс и Ирина. А вот в Америке люди пишут буквами мёртвого языка латен. Меридит скоро тоже научится…

Воротившись в родные стены ангара, Гоша почувствовал, что его нервная система на пределе и требует немедленного подкрепления. Он подкрепился один раз, потом второй – с мужиками, потом третий – на сон грядущий. Потому наутро он был почти уверен, что вчерашнее происшествие ему просто пригрезилось. Правда, сон оставил ему ведро свежей рыбы, наполняющей помещение резким специфическим запахом, но мало ли, кто мог её принести на самом деле… Всё хорошо, сказал сам себе радостный Гоша, я не спятил, я просто перепил.

Увы. Реальность была сурова и неумолима. Она настигла его прямо в ангаре. Рядом с раскладушкой, на которой он так и провалялся до обеда, прямо из ничего возникло нечто. Опытный глаз механика мог определить, что этот округлый предмет в пластиковом корпусе является двигателем. Но Гоша готов был поклясться чем угодно: нигде в мире таких двигателей нет, и не будет ещё очень, очень долго, до тех пор, пока человек не научится преодолевать законы гравитации.

А сверху, на корпусе, лежала записка, написанная каллиграфическим подчерком, с завитками и утолщениями:

«Достопочтенному Гоше на память и с благодарностью от Хельги Ингрема, подменного сына ярла Гальфдана Злого».

… Раньше я часто задумывался: как происходит прогресс, что его движет? А теперь понял. Это безответственные демоны вроде меня шастают из одного мира в другой и таскают тудасюда, что плохо лежит. К примеру, Макс мне рассказывал: долгие тысячелетия техническое развитие их мира шло медленно и постепенно. А потом чтото случилось, и менее чем за столетие мир стал неузнаваем. Ох, чует моё сердце, ктото им чтото притащил! А я, с утра пораньше, добавил! Интересно, к чему это может привести? Впредь надо быть осмотрительнее!..

… Отшельник поджидал их на берегу, полностью собранный в дальнюю дорогу. Сидел, одетый в некое подобие староземского костюма, сооружённое из подручных материалов. Рядом, в двух корзинах лежало его нехитрое имущество. «Всякая ерунда, – пояснил он, – но дорога как память. Людям свойственно привязываться к вещам за долгие века… А вы чтото припозднились. Я вас с утра дожидаюсь». Хельги вздрогнул – он терпеть не мог предсказания и пророчества.

25 день плавания.

Вчера взяли на борт Отшельника. Я рад, что мы его нашли, хотя лично он в этом, похоже, не сомневался ни на минуту – должно быть, дело в его амулете. Но он внушает мне беспокойство. В смысле, не амулет, а Отшельник. Он последний жрец своего бога РоЗогара. Я всегда относился с осторожностью к этому сословию, а после известных событий – особенно.

Интересно, зачем богам нужны жрецы? Что они с ними делают? Извлекают пользу, о которой я пока не подозреваю? Или жрецы заводятся сами, как блохи, и сосут из демонов соки, исключительно в личных целях, без всякой отдачи? Если когданибудь стану вести божественный образ жизни, ни за что не допущу, чтобы у меня завелись жрецы! Пожалуй, я БОЮСЬ жрецов…

… Ночь опустилась на Океан, тихая и звёздная, обычно такие чудесные ночи бывают только летом… Первая ночь его новой жизни…

Богопротивное рычащее приспособление, по ночному времени, не работало, на корабле все спали. Только демон сидел на палубе и, пользуясь затишьем, чтото писал в большой книге. Был он трогательно юным но очень, очень сильным. Он был убийцей.

Отшельник приблизился, стараясь двигаться как можно тише – острые уши демона дрогнули. Отшельник подсел рядом, положил руку на его худое, острое плечо. Демон непроизвольно напрягся и сжался.

– Ты боишься меня, – задумчиво, обращаясь, скорее, к себе самому, нежели к собеседнику, выговорил жрец. – Ты способен уничтожить их всех – и Умрана, и Эрду, и моего РоЗогара, но боишься его слугу… Почему? Я ведь вижу… Я вижу страх…

Демон резко обернулся, взглянул прямо ему в лицо глазами, отражающими ночную черноту – но тут же отвёл взгляд. Стало ещё тише. Даже волны замерли, перестали царапаться о борта.

– Если ты всё видишь… Тогда почему ты спрашиваешь? И почему ТЫ не боишься МЕНЯ? – и добавил после паузы. – Тебе очень много лет. Я даже не могу представить, сколько… Меня пугают большие величины.

Некоторое время они молчали. Потом отшельник рассмеялся, поотечески взъерошил светлые волосы демонаубийцы.

– Ты хороший мальчик, Хельги Ингрем. Если бы у меня не было моего Бога, я стал бы поклоняться тебе…

…Вот сейчас он со мной разговаривал, с большой симпатией. Наверное, я показался ему придурковатым: сначала старался быть многозначительным и вести философские речи, а потом брякнул какуюто несусветную глупость в стиле нашей Ильзы: наивно, зато от души. Именно так я обычно веду себя в присутствии профессора Перегрина. Они с Отшельником чемто похожи. Возможно, поэтому я его побаиваюсь? Он меня подавляет подспудно, грузом прожитых лет. Не профессор, а Отшельник. Профессор по сравнению с ним – младенец, но подавляет меня тоже, потому что является магом и владеет тайными знаниями. Правда, он честно пытался поделиться ими со мной, но увы. Магия и мой склад ума – вещи несовместимые. Я имею в виду, магия как научная система, а не как процесс. С процессомто всё в порядке. Если, опять же, не задействовать ум. Когда я совершаю магические действия спонтанно и неосознанно, под влиянием момента, дело идёт как надо. Но стоит задуматься – беда, грозящая жертвами и разрушениями! Интересно, я один такой, или это общее свойство демоновубийц? Если верно последнее – напрашивается вывод: хороший демонубийца должен быть слабоумным! Как, право, забавно устроен наш мир!..

Отшельник ушёл (простите за каламбур), теперь сидит на носу и беседует с судовым. Не представляю, какие у них могут быть общие темы?… Я, грешным делом, надеялся, что в Оттоне судовой подыщет себе подходящий корабль и уйдёт с моего Грома, но он, паразит, остался…

Я знаю, что подслушивать нехорошо. Но у меня от природы очень острый слух, это не моя вина. Они, судовой и отшельник, говорят о Рагнаре. Сплетничают, если называть вещи своими именами. Судовой вдохновенно рассказывает, а отшельник внимательно слушает. Хотелось бы знать, намерены ли они соль же подробно обсуждать каждого из нас, или Рагнар представляет для жреца особый интерес? Может, дело в том, что они в некотором роде земляки? Мать Рагнара родом с закатных островов, как и Отшельник. Она, конечно, очень милая и красивая женщина, но очень уж масштабная, и по росту и по комплекции. Будто и не человек вовсе. Если наша Меридит вдруг растолстеет, получится то же самое. (А если прочтёт эту запись, даст мне по шее!) Поэтому и Рагнар такой здоровый – весь в мать. Хотя, и отец у него не маленький…

Всё. Отшельник и судовой разошлись по своим углам. Мы их не интересуем. Значит, точно, дело в происхождении. Чувствую я тревогу по этому поводу?… Пожалуй, нет. Вполне понятно, что существо, проведшее долгие тысячелетия вдали от родины, заинтересуется в первую очередь своими земляками. Я не вижу в этом ничего настораживающего.

Хотя, вообще то, провидец из меня никакой. Помню, на третьем курсе у нас был зачёт по предикторике. Так вот, чтобы его сдать, мне пришлось устроить целое представление. Задание мне досталось: «краткосрочное бытовое предсказание», и не знаю, какой демон подбил меня ляпнуть, что через два дня в город придёт корабль с товаром из приморских герцогств, и торговец станет продавать солёную сельдь прямо на площади перед нашим Университетом (хотя всякая торговля на ней запрещена)! Зачем я сочинил столько глупостей – понятия не имею! Нет бы ограничиться кораблём! Корабльто в самом деле был, они в Уэллендорф каждый день приходят, не ошибёшься. А что касается продавца… Хорошо, в тот год мы порядочно заработали в Аполидии, и мне хватило денег, чтобы купить целую бочку сельди и заплатить тому, кто согласен был получить по шее за торговлю в неустановленных местах. Плюс штраф в городскую казну. Орвуд бы меня живьём съел за такое расточительство! Спасибо, мы в то время ещё не были знакомы!..

А завтра, думается мне, будет дождь. И как бы не со снегом. И не подумай, почтенный читатель, что я стал на стезю прорицателя. Просто за последние два дня сильно похолодало. Оно и понятно, в Староземьи сейчас глубокая осень… Домой я хочу, вот что! И даже не в Уэллендорф, а в Буккен, к Балдуру Эрринорскому! Хочу сидеть у него в гостиной, у очага, есть копчёный окорок, пить эль, гладить Агнессу и читать сборник «Северные саги»… Ох, чтото там, дома, сейчас творится? За Агнессу я не особенно беспокоюсь. Балдур Эрринорский – сильный колдун, он не даст её в обиду. Лавренсий Снурр и его супруга, думаю, тоже в порядке. А вот судьба Бандароха Августуса и его семейства внушает большие опасения! Но это пусть Ильза беспокоится, а мне до них дела нет!.. Почему, когда сидишь вот так, один, в темноте, в голову лезут нехорошие, тревожные мысли? По идее это неправильно. Спригганы – существа ночные, темнота не должна действовать на нас угнетающе. Наверное, сказываются годы, проведённые среди людей… Скорее бы доплыть…

Его желание было исполнено. Обратный путь занял, в общей сложности, всего лишь два месяца. Быстро и без происшествий добрались они до родных берегов, ведь корабль был оснащён двигателем из иного мира и вёз жреца могущественного морского демона. Обошлось без серьёзных бурь, и чудовища не беспокоили, и рыба ловилась хорошо.

Но северовосточный ветер был холодным и резким, и льдины всё чаще проплывали за бортом, и тем, кто не писал научных статей (а таковых было большинство), делать стало абсолютно нечего. Вахту отстоял, а дальше – хоть вой со скуки! Ильза так и поступала – пряталась в палатке и плакала. УлльБриан слагал душераздирающетоскливые вирши. Хельги в своих записях безбожно пропускал дни, пока совсем не сбился со счёта – слишком похожи они были один на другой.

– Будь я матросом, непременно подняла бы бунт! – бесилась со скуки сильфида. У неё уже было готово восемь проектов окаянной уэллендорфской ратуши – на все вкусы, от мрачной готики до развесёлой эклектики в стиле безумной архитектуры Альтеция, и она собиралась приняться за девятый.

– Ну и чего бы ты добилась? – возразил Хельги сонно. – Скорости бы он нам не прибавил.

– Дело не в результате, а в процессе! Повеселилась бы!..

Один только Отшельник не разделял общего настроения, был безмятежен и счастлив. Емуто, после тысячелетнего изгнания на необитаемом острове, казалось, что жизнь вокруг бьёт ключом. Или даже вулканом. Тем самым, чьё извержение на некоторое время скрасило унылую серость их бытия.

Пятьдесят какойто день плавания.

Вчера не писал, позавчера тоже, и ещё бог знает, сколько дней – не о чем было. А сегодня напишу – есть о чём! Не каждому доведётся в жизни стать свидетелем зрелища столь редкого и впечатляющего!

Хорошо, что мы застали его ночью, днём оно выглядело бы не столь эффектно. Я издали заметил зарево и решил, что гдето на острове приключился пожар. Но это был вулкан! Целая гора возвышалась над морем и изрыгала огонь из недр своих! В Аполидии тоже есть действующие вулканы, мы с Меридит видели их – и Фобоса, и Деймоса, и Пьяного Орка. Но они, к нашей досаде, спали, лишь лёгкий дымок клубился над заснеженными вершинами. И вот теперь нам повезло!

Жаль только, подойти ближе было нельзя – из жерла в разные стороны летели раскалённые докрасна камни. По всей горе змеились извилистые и яркие, как молнии, трещины. Вниз по западному склону медленно текла огненная река. В небе тоже полыхали молнии, они сверкали так часто, что невольно закрадывалась мысль: всё ли в порядке с головой у бога Тора, слишком уж он разбушевался. Гора ревела и дрожала, как будто внутри неё дрались сотни разъярённых драконов. Из кратера вырывалось пламя, он било прямо в небо, и в нём резвились саламандры! Боги Великие, какие же они были ОГРОМНЫЕ! Мы привыкли, что саламандры (я имею в виду духов огня, а не одноимённых земноводных гадов) имеют размер мелкой ящерицы. Редко, на больших лесных пожарах, попадаются экземпляры величиной с локоть. Здешние саламандры были… да пожалуй, покрупнее дракона! Они выскакивали из недр, кувыркались в небе и плюхались обратно, поднимая невероятные фонтаны огненных брызг. Сказать, что это было красиво – не сказать ничего. Ради одного этого зрелища стоило плыть через Океан! Энка прыгала и визжала, не обращая внимания на посторонних. Она любит саламандр, даже маленьких, может смотреть на них часами. А уж от гигантских пришла в полный восторг! Я, если честно, тоже. Родился бы дамой – непременно стал бы визжать!..

Ах, зачем я постеснялся спросить у Макса прибор для получения изображений?! Никогда себе этого не прощу!.. Надо было хотя бы краски и кисти с собой взять! Тогда Энка могла бы написать картину, у неё есть художественные способности. Думаю, при желании, она могла бы стать настоящим живописцем. Она даже портретное сходство способна передать, а это не каждому под силу! Взять, к примеру, меня. Достоверно изобразить биологический объект я в состоянии. Но если пытаюсь нарисовать разумную тварь – и смех и грех! И даже не в том беда, что все мои портреты, будь то человек, диса, эльф или вовсе мантикор какойнибудь, получаются на одно лицо, независимо от пола и возраста. Хуже всего, что лицо это принадлежит мэтру Уайзеру! Прямо проклятие кокето! Зациклило меня на нём! Зато Энка – совсем другое дело. Както она нарисовала портрет Меридит, и если бы не добавила к нему рога и ослиные уши, было бы похоже один в один! Жаль, что она пренебрегает своим талантом и ограничивается архитектурой. Было бы приятно иметь среди родных и близких настоящего живописца!

Но я, как водится, отвлёкся. Возвращаюсь к извержению. Как бы я ни относился к жрецам, вынужден признать: живы мы остались только благодаря отшельнику! Потому что в тот самый момент, кода мы поравнялись с огнедышащей горой, она раскололась на части и разлетелась обломками в разные стороны. Или, может быть, обвалилась внутрь – в том кошмаре, что творился вокруг, трудно было понять, что к чему. Во всяком случае, это было чтото ужасное. Помоему, даже саламандры перепугались. Огонь и грохот для них не представляли угрозы. Но была ещё и волна! Такая огромная, что нам показалось, будто Океан разверзся, и мы рухнули вниз, оказались на самом дне пропасти, а вокруг выросли чудовищные стены воды…

Не знаю, смог бы я чтонибудь предпринять для спасения? Скорее всего, нет. Слишком медленно всё происходило, само время растянулось, как густая смола. У меня было его предостаточно, чтобы задуматься, запутаться и впасть в отвратительное оцепенение, какое бывает у новобранца в первом бою. К счастью, рядом был отшельник. Он упал на колени, с размаху стукнулся лбом о палубу и очень драматично взвыл на незнакомом языке. В ответ на его призыв, огромная рука вынырнула из глубин – оказывается, под нами ещё оставались глубины! – легко, словно ореховую скорлупу, подхватила Гром и подняла высоко в небо, выше гребней волн, выше огненной горы…

Я не уверен, что точен в своих описаниях, они передают, скорее, ощущения, чем факты. Но рука была на самом деле – это не аллегория. Мы отчётливо видели её, когтистую, перепончатую, покрытую зеленоватосерой чешуёй. Наш драккар был величиной с её мизинец! Кто бы мог подумать, что морские демоны достигают таких колоссальных размеров! Конечно, в Астрале я тоже не маленький, но в нормальном, физическом мире имею самый обычный, средний рост. Другие демоны, Кукулькан, или, скажем, Один, намного крупнее, но их габариты вполне приемлемы для рассудка… Бедный РоЗогар! Как я ему не завидую! Если существо, подобное ему, попытается выйти на сушу, оно даже на ногах не устоит под тяжестью собственного веса!

Хотя, не исключено, что демоны умеют менять размер по собственному желанию. При случае, надо будет попробовать! Но не теперь. Вдруг не смогу остановиться в росте и потоплю собственный драккар посередь Океана! Тото будет досадно…

На этих словах запись оборвалась. Хельги собирался поведать миру о том, как РоЗогар отнёс их в на безопасное расстояние, как Отшельник в течение трёх часов распевал хвалебные песни в честь своего бога, и какие он, Хельги, испытывал при этом мучения… Но не успел. Злой рок в лице неугомонной сильфиды уже заглядывал ему через плечо…

– Не обязательно изменять размер в сторону увеличения, – заметила она. – Попробуй наоборот.

Ну, Хельги и попробовал, не задумываясь. И у него получилось.

А дальше ситуация напоминала ту, что приключилась с Бандарохом Августусом во времена оны. Только не имелось поблизости мэтра Перегрина, и возвращать горедемона в исходное состояние было некому. Да и вряд ли скромный университетский профессор был в силах исправить оплошность грозного и могучего демона.

Меридит была в ужасе – даже Ильза вела себя спокойнее, она готова была любить Хельги и маленьким. Сам демон не испытывал ничего, кроме лёгкого раздражения. Но сестра по оружию ревела белугой. Затихала на минуту, потом бросала взгляд на недописанную страницу дневника, посередь которой стоял её любимый брат по оружию, и принималась страдать с новой силой, уткнувшись лицом в колени. Столь велико было её горе, что даже плотные зимние штаны промокли от слёз.

Энка разозлилась.

– Что ты над ним воешь при посторонних, будто он помер? Прекрати сейчас же!

Право, лучше бы она помалкивала! Меридит только того и надо было, что найти виноватого.

– Аа! – заорала она, вскакивая и хватаясь за нож. – Это всё ты! Ты его подговорила! Твои козни! Убью!!!

Энка хорошо знала, на что способна её боевая подруга в минуты крайнего душевного волнения. Знала, что обычной бабьей дракой дело не обойдётся, и остановить разбушевавшуюся дису может только хороший удар меча – до берсеркера она всётаки не доросла. И вот, чтобы избежать обоюдного кровопролития, пришлось сотнику Энкалетте малодушно спасаться бегством. А куда можно убежать с драккара? Только за борт!

Меридит мгновенно пришла в себя.

– Эй! Совсем спятила?! Вылезай немедленно, простудишься! Не лето на дворе!

– Д…даа! – жалобно пролязгала сильфида, отталкивая ближайшую льдинку, – а т…ты драться п…полезешь!

– Ладно, не полезу! – диса перевесилась через борт и протянула подруге руку. – Цепляйся.

– Отойди! – Энка решила, что пора уже изображать обиженную невинность. – Сама справлюсь! Левитировать б…буду!

Сильфы – один из самых очаровательных народов Староземья.

Представьте себе такую картину. Просторная поляна, поросшая мягкой травой, залитая розоватым утренним светом – здесь юные сильфиды получают первые уроки чудесного искусства левитации. Прелестные и нежные создания, облачённые в свободные полупрозрачные туники, ступают по траве своими маленькими ножками так легко, что почти не оставляют следов. Движения их грациозны, как в танце, голоса звенят весёлыми колокольчиками… Мелодичный напев заклинания, изящный взмах руки – и стройные девичьи фигурки, одна за другой, отрываются от земли и плавно взмывают в воздух! Не сразу приходит мастерство. Ктото из девушек парит над поляной секундудругую. Ктото дольше. Ктото лёгкой пушинкой одуванчика опускается вниз, затем лишь, чтобы вновь оторваться от земли и погрузиться в объятия благородной воздушной стихии… Ах, сколь милы они, любимые дети Солнца и ветра – подлинное счастье любоваться их утренним полётом…

Вот только к злополучной дочери сенатора Валериания ничего из сказанного отношения не имело. Грации и изящества в ней было не больше, чем в деревенском кузнеце или городском водовозе. И левитировала она соответственно. Пробкой выскочила из воды и, по лягушачьи раскорячившись, шлёпнулась животом на палубу. При этом правая её нога задела дневник, книга отлетела в одну сторону, демон – в другую… И пропал!

Зрители замерли в молчании.

Первой решилась подать голос сестра по оружию.

– Хельги! – дрожащим голосом позвала она. – Милый, ау! Ты живой?!

– Вполне! – донёсся приглушённый ответ. – Не мешай, я занят.

– Силы стихий, чем?!! И вообще, ты где?!

– Я в мешке. Изучаю тайные письмена.

Бедная диса побледнела, заподозрив, что изменение размера пагубно повлияло на рассудок любимого брата. Энка была более спокойна. Раскрыла мешок, заглянула внутрь и спросила с искренним интересом.

– А откуда в нашем мешке письмена?

– Оттуда! Здесь лежит камень Ло. Между прочим, могла бы и полегче лягаться, я об него едва не убился… И отодвинься подальше, ты на меня капаешь! Я промок весь!

– Не замечала я на камне никаких надписей! – сильфида демонстративно проигнорировала последние замечания.

– Естественно! Тебе размер не позволяет, они слишком мелкие для обычного глаза. А я их отчётливо вижу. Вот здесь! – он ткнул крошечным пальчиком в чёрную шероховатую поверхность камня.

О! И что там написано?! – полюбопытствовал Эдуард.

Демон пожал плечами.

– Откуда мне знать? Говорю же, они тайные. Это забытый древний язык или даже шифр. Или просто магические символы. Сейчас я их перечерчу покрупнее, может, Меридит разберётся… Отломите мне ктонибудь кусок стержня, я целый карандаш не удержу! И камень поставьте на дневник, чтобы было удобнее смотреть…

Не менее четверти часа трудился магистр Ингрем над хитрой вязью древних символов. Но усилия его пропали даром. Ни один из знаков Меридит не был знаком. И отшельник не смог помочь. Или не захотел – их, древних и вещих, не разберёшь… А кривоватая запись так и осталась красоваться на страницах дневника – в пылу событий Хельги не догадался начать её с нового листа, чтобы потом можно было вырвать, а портить предыдущий текст ему не хотелось. И ведь предупреждал же профессор Перегрин, предупреждал неоднократно, какую силу могут таить в себе магические символы и как осторожно следует с ними обращаться! Увы. Студенты – народ легкомысленный, невнимательный и самоуверенный, склонный пропускать мимо ушей даже самые мудрые слова. Но к беде это приводит, или, может быть, к добру – не всегда можно судить однозначно.

А Меридит напрасно так убивалась. Природный размер вернулся к Хельги довольно скоро, без всяких усилий с его стороны. Стоило демону задремать, и… Вот только не стоило ему дремать внутри коробки для рукоделия, позаимствованной у Ильзы. Это место показалось подменному сыну ярла самым безопасным – никто не наступит ненароком, не раздавит. Но тут его подстерегала опасность иного рода. Хельги увеличился в размерах столь стремительно и внезапно, что едва не свернул себе шею, ударившись о деревянные стенки. Коробка разлетелась на части. Одним из обломков Аолену подбило глаз. Эффектный чёрный синяк расплылся на нежном лице эльфа, придав его благородной внешности залихватскиразбойный вид.

– Тебе идёт, – отметила Ильза серьёзно. – Так и ходи.

Но тот не послушался.

О своём неудачном эксперименте Хельги оставил в дневнике однуединственную запись: «Поймаю судового – убью!» Судовой был единственным, кто воспринял происшедшее без тени сочувствия и долго упражнялся в остроумии по данному поводу. Называл Хельги «милой крошкой, вечно юной и прекрасной», предлагал построить для него игрушечный драккар и пускать плавать в воде, что скапливается под палубой. «Чтобы не скучал».

Ох, не стоило ему преждевременно злорадствовать! Приятно узреть своего главного недоброжелателя жалким и беспомощным, но нельзя забывать, что ситуация может перемениться. И если бы на месте Хельги оказались Энка или Орвуд, судовой не отделался бы вынужденным купанием в ледяной воде!

… А ровно через неделю после купания – у судового ещё не успел прекратиться насморк – вахтенный Эдуард разбудил спутников на рассвете радостными воплями: «Земля! Прямо по курсу земля!!!»

– Закатные острова! – выдохнул Отшельник, устремив к востоку затуманенный слезами взор.

Там, впереди, выступала из моря низкая и плоская седая равнина. Полугодовое путешествие подходило к концу.


Часть 1 | Наемники Судьбы. Пенталогия | Часть 3