^{Глава тридцать вторая.}  Путешественники

У камней есть память, они знают, где были добыты. Колонны, установленные недалеко от родного карьера, всегда самые надежные, а потому, по возможности, именно им должно отдаваться предпочтение перед другими. Даже если это означает, что нужно пройти через несколько граней, прежде чем достигнуть пункта назначения.

Если же перекресток расположен вдали от карьера, необходимо доставить основной камень и позволить ему стоять под солнцем и дождями, как минимум, несколько десятилетий. Пусть он наполнится памятью о солнце, светящем над ним, и звездах, горящих на небосводе. Вырежьте из него память о прошлом месте, чтобы ядро запомнило новое местоположение.

Для основного камня, стоящего в центре, следует использовать отбитые сколы с камней, расположенных в пункте назначения. Наносите руны тщательно, отдельно те, что предназначены для отбытия и прибытия, чтобы избежать случаев входа в камень и столкновения с обратным направлением. Обновляйте руны, чтобы они были четкими и ясными и сохраняли память камня о том, куда он должен переместить путешественника.

Мастер-каменщик должен тщательно выбирать нужный материал. Камень должен быть крепким и одновременно богатым жилами Серебра, по которым передается магия. Вырезайте ядро камня размером восемь на восемь на двадцать. Следите за устойчивостью и убедитесь, что камень не наклонится и не упадет.

Будьте терпеливыми во время взросления камня. Терпение будет вознаграждено спустя десятилетия.

- Краткое содержание об открытии переходов

из Камня Памяти кубической формы №246,

трактат об обработке камня.

Я положил его на полку с камнями памяти,

связанными со строениями Элдерлингов.

- Ученик Скилла, писарь Лофти

Еще до завтрака я объявил о своем решении кухонной прислуге. Никто не выглядел удивленным моим поспешным возвращением в Баккип. По правде говоря, они казались обрадованными. Их восстановление шло медленно, а присутствие стражников, среди которых попадались весьма грубые парни, скорее нервировало, чем успокаивало. Люди будут довольны, когда мы уедем.

Я доделал все дела, заканчивая свои обязанности в Ивовом Лесу. Отдал приказ, чтобы мебель в Радужных покоях и в восточном крыле накрыли полотном, как только завершится ремонт. Сказал Диксону, чтобы теперь он докладывал непосредственно леди Неттл и кесиру Риддлу. Такое же распоряжение я отдал и каждому мастеру. Порадовало, что поникшие плечи пастуха Лина немного распрямились, когда я передал ему все полномочия по уходу за скотом. Кроме того, я договорился, чтобы упакованные свитки были каретой отправлены в Баккип вместе с вещами Ланта и Шайн.

До полудня все было сделано. Я собрался в путь, а выйдя на улицу, увидел не только свою лошадь и вьючных мулов, но и Персиверанса.

- Уверен, что не хочешь остаться здесь? - спросил я, но его бесстрастное лицо говорило само за себя. Фоксглов собрала мою гвардию, и мы уехали из Ивового Леса.

Дорога была приятной, несмотря на влажный ветер, обещавший принести к вечеру снег. Мы ехали к Баккипу, стояла не по сезону теплая погода, которая превратила снег в мокрую непроходимую кашу. Все вокруг обещало раннюю весну.

Как я и опасался, Шута нашли блуждающим по сырым темным коридорам в подземелье Оленьего замка. Неттл обратилась ко мне Скиллом и рассказала, что с ним не было Эша, и мальчик чрезвычайно обрадовался благополучному возвращению Шута в покои. Неттл волновалась за него. Я поблагодарил ее за весть о том, что мой друг в безопасности, однако и меня беспокойство не покидало всю оставшуюся часть пути домой.

Мы еще не достигли ворот Баккипа, когда я услышал пронзительное карканье.

- Пер! Пер! Пер! - кричала парящая над головами Мотли. Она напугала лошадь Персиверанса, но все же ей удалось приземлиться на его плечо, пока он успокаивал кобылу. Наши охранники,уже знакомые с вороной, засмеялись, да и Пер радостно улыбался такому теплому приветствию. Будто наслаждаясь  вниманием, Мотли сорвала с его головы шапку и швырнула прочь, и мальчик едва успел ее поймать. Будучи сразу узнанными стражей, мы спокойно проехали через ворота, и, спешиваясь рядом с конюшнями, я удивился, увидев ожидающего меня Эша.

Или мне показалось, что ждали меня. Как выяснилось, бывший слуга Чейда пришел поздороваться с Персиверансом, и ворона счастливо перепрыгнула с одного мальчика на другого. Я отдал свою лошадь Пейшенс, которая радостно делилась со мной новостями о том, что у Флитер все хорошо, а затем сразу направился в покои Шута.

Сперва на мой стук никто не ответил. Я подождал, постучал снова, опять подождал и уже собирался достать отмычку из воротника, когда изнутри раздался голос:

- Кто там?

- Фитц, - произнес я и стал ждать.

Ему по-прежнему требовалось некоторое время, чтобы отпереть и открыть дверь.

- С тобой все в порядке? - тревожно спросил я, увидев, как он осунулся.

- Как видишь, - уныло ответил он и попытался улыбнуться. - Думаю, мне станет лучше теперь, когда ты здесь.

- Я слышал о несчастном случае, который произошел с тобой.

- А, ты это так называешь.

В покоях было холодно, со стола не убрали поднос с завтраком, а огонь едва горел.

- Почему за комнатой так плохо смотрят? Я видел Эша снаружи, когда приехал. Он не справляется со своими обязанностями?

 - Нет, нет… Он просто стал… надоедливым. Он был здесь утром, я отпустил его, сказал, что до вечера он мне не понадобится.

Он чего-то недоговаривал. Я хранил молчание, пока раздувал огонь и прибирался у очага, стараясь вести себя как обычно. Шторы были задернуты, и я раздвинул их, впуская в комнату свет. Шут выглядел неопрятно, как будто одевался в темноте и забыл причесаться. Я сложил тарелки и протер стол салфеткой. Стало немного лучше.

- Что ж. Я только что вернулся из Ивового Леса и очень голоден. Ты спустишься со мной?

- Я… нет. У меня нет аппетита, но тебе следует пойти поесть.

- Я могу принести все сюда, и мы поедим вместе.

Даже будучи принцем, я все еще мог совершать редкие набеги на столовые стражников, если бы захотел этого.

 - Нет. Но спасибо. Иди и поешь, Фитц.

- Довольно. Что произошло? Почему ты исчез из своих комнат и почему был в подземных коридорах?

Он медленно пересек комнату, ощупью найдя кресло перед камином.

- Я потерялся, - сказал он. А затем, будто река прорвала плотину, слова полились потоком. - Я открыл дверь в тайные коридоры. Ту, что в комнате слуги, ты наверняка помнишь ее по прошлым временам. Думал, что вспомню путь к старой комнате Чейда. Я… кое-что оставил там, а Эш не хотел приносить мне эту вещь. Поэтому я решил взять ее сам, но вместо этого потерялся.

Я вздрогнул, представив, каково это - оказаться в тех холодных проходах слепому.

- Довольно долго я думал, что смогу найти путь обратно в комнату или верное направление. Дважды оказывался в тупиках, пытаясь вернуться. Один раз я зашел в такой узкий коридор, что не смог там протиснуться. А когда попытался выйти из него, снова очутился в тупике. И внезапно мне показалось, что я замурован там навсегда, и никто не знает, где меня искать. Я стал звать на помощь, пока не охрип, но сомневаюсь, что меня кто-то услышал.

 - Ох, Шут, - я вылил остатки его чая в огонь и взял бутылку бренди с каминной полки. Налил немного в чашку и протянул ему.

- О, спасибо, - задумчиво произнес он, поднося чашку к губам, и вздрогнул. - Бренди? - он сделал большой глоток, прежде чем я успел ответить.

- Как ты выбрался?

- Я дошел до лестницы и начал спускаться. Все ниже и ниже. Запах сырости становился сильнее, и стены стали влажными, а идти было скользко. Под ногами была какая-то слизь, а потом лестница закончилась. Руки очень замерзли, но я стоял, ощупывая каждый камень и зазоры между ними. Ох, Фитц, я стоял и плакал, потому что у меня не осталось сил хромать по всем этим ступенькам вверх. Думаю, я немного сошел с ума. Я ударил стену передо мной, и, к моему удивлению, она поддалась. Немного, но все же. Я толкнул и вытащил кирпич, а за ним следующий и так до тех пор, пока отверстие не оказалось достаточным, чтобы пролезть. Я понятия не имел, где окажусь, и на что я приземлюсь, когда упаду, но помощи ждать было неоткуда. Поэтому я перелез и, отпустив руки, упал на старую солому, сырую от влаги или еще от чего-то. Когда я смог подняться и обследовать это место, то обнаружил, что я попал в небольшую камеру. С деревянной дверью, в которой находилось крошечное окошко. Я пришел в ужас, но дверь оказалась не заперта, я вышел и пошел по коридору. Мне попадались  другие двери, и я кричал, но никто так и не ответил, - он невесело усмехнулся. - Вот таков наш король. Темницы Дьютифула полны пустующих камер!

Перевод осуществлен командой https://vk.com/robin_hobb

(целиком и полностью на на бескорыстной основе)

Я не стал говорить вслух о том, насколько рад был услышать это.

- Так я и брел дальше. Потом почувствовал запах факелов, повернул за угол и увидел неясный свет. За факелами всегда кто-то следит, поэтому там я и остался, напугав бедную молодую стражницу, обнаружившую меня чуть позже.Но скоро она поняла - кто я такой, и сказала, что леди Неттл перевернула весь замок вверх дномв поисках меня. Она отвела меня обратно в комнаты, и Неттл приходила посмотреть, все ли со мной в порядке.

А теперь пришло время заполнить белые пятна в его удивительно путаной  истории.Я начал с очевидного вопроса.

- Почему ты недоволен Эшем?

Шут застыл, как чопорная старая герцогиня.

- Он отказался мне повиноваться.

- Что ты просил его сделать?

- Принести мне кое-что.

- Шут, это уже становится утомительным.

Он отвернулся от меня и тихо признался:

- Кровь дракона.

- Эль и Эда, Шут! Ты спятил? При всех тех изменениях, что уже с тобой произошли и продолжают происходить, ты хочешь большего?

- Я не собирался ее глотать!

- А что тогда?

Он поднял руку и потер срезанные кончики пальцев.

- Вот  что.

- Зачем?

Он глубоко вдохнул.

- Я говорил тебе, что мне начали сниться сны. И когда я сплю, то становлюсь  драконом. В этих снах я кое-что знаю. Мне снилось место или, возможно, время, когда текла серебряная река Скилла. Драконы пили оттуда и становились сильнее и умнее.

Я ждал.

- В других снах серебро пропадало из реки, и она становилась обычной водой. Драконы огорчались, искали ее и находили другой источник серебра. Эш описал мне драконью кровь, Фитц. Темно-красная, с переливающимися в ней прожилками серебра. Думаю, серебро и есть чистый Скилл. Думаю, потому она и излечила меня, почти как лечение Скиллом. А большее ее количество на моих пальцах сможет восстановить их.

- Ты не помнишь, как Верити покрыл свои руки Скиллом? Он сделал это с собой, зная, что собирается отдать свою жизнь. Ты забыл, как тебе приходилось носить перчатку на руке все время, пока следы Скилла были на твоих пальцах? Почему ты опять хочешь этого?

Он сидел, отвернувшись, но, думаю, я знал его мотивы.Он нуждался в зрении. Рассчитывал ли он таким образом излечить свою слепоту? Волна жалости нахлынула на меня. Он так страстно хотел вернуть зрение, и как бы мне хотелось дать ему это. Но я не мог это сделать, не рискуя потерять свое. А мне потребуются глаза, чтобы достигнуть своей цели. И его цели.

Он не стал отвечать, и мой вопрос повис в воздухе. Я подвинул свое кресло поближе к нему и сел.

- Мне нужна твоя помощь, - как я и рассчитывал, его внимание всецело обратилось на меня. Но оказалось, что он знает меня даже лучше, чем я думал.

- Мы собираемся, не так ли? - удивленно спросил он. - Ты наконец-то обрел свой гнев. И мы отправимся на Клеррес, чтобы убить их всех.

Мой гнев всегда был со мной, подобно огню, помогающему выковать подходящее оружие. Я пребывал в этом огне до того момента, пока не превратился в то, чем должен был стать.Теперь сталь была закалена горем, но я не стал поправлять его.

- Да, но мне нужен план. Я должен знать все, что знаешь ты, то, как ты путешествовал туда, и сколько времени это заняло. Детали, Шут. Пока ты был так болен и изранен, я не давил на тебя. Но теперь мне нужны малейшие подробности, которые только можно добыть из твоей памяти.

Он передвинулся в кресле.

- Мой путь оттуда занял гораздо больше времени, чем дорога туда с Прилкопом. Почти также много, как и мое первое путешествие в эти края. Но, думаю, что ты имеешь возможность проделать хотя бы первый этап нашего путешествия также, как сделал Прилкоп.

 - Скилл-колонны.

- Да, мы пришли из комнаты с картой на Аслевджале в Баккип, к вашим Камням-Свидетелям. Затем переместились в незнакомое мне место. Колонны располагались на скалах, продуваемых всеми ветрами. Потом на пустынный рынок… Ты помнишь его, тот, что находился на пути к каменным драконам? Оттуда в Кельсингру. А потом мы прибыли на остров с расположенным на нем храмом. Я рассказывал о нем. Как мы упали лицом прямо в грязь в полуразрушенной комнате, где пришлось вылезать из-под покосившегося камня. И про недружелюбных людей, что жили там.

- Ты помнишь название этого места?

- Фарнич, вроде бы так Прилкоп называл его. Но… Фитц, не стоит идти этим путем! Скорее всего, сейчас они уже свалили колонну.

- Действительно, - сказал я, раздумывая. Фарнич. Это название я еще не пытался найти. Пока не пытался. - А потом?

- Думаю, я рассказывал тебе о корабле. Мы оплатили проезд, но больше было похоже на то, что мы заплатили за свое похищение. После Фарнича мы долго плавали по разным гаваням. Они обращались с нами как с рабами. Фишбонс. Так называлось одно место, но это была просто деревенька. И было еще одно место, город. Там ужасно пахло, и груз, который мы там взяли – кожевенное сырье – тоже вонял. Как же называлось это место, что-то вроде… три. Вортлтри. Вот как!

- Вортлтри, - название показалось мне странно знакомым. Я слышал о нем или читал где-то. Это место мы можем найти. Пункт назначения. - А оттуда?

- На Клеррес. А потом на Белый Остров. Школу тоже называют Клеррес.

- Белый Остров, - еще один порт, который встряхнет память моих друзей-матросов. Еще одна подсказка для Кетриккен и Эллианы. Хотелось немедленно выбежать из комнаты, чтобы использовать новые крупицы информации, но, посмотрев на друга, я понял, что не могу оставить его так внезапно. - Шут, что мне сделать, чтобы ты почувствовал себя лучше?

Он повернулся ко мне. Его золотые глаза, нервирующие и слепые, казалось, проделают во мне дыру.

- Идти на Клеррес со мной и убить их всех.

- Так и будет, но сейчас нам нужен план. Сколько человек по твоим прикидкам я должен буду убить, и как мы сможем все это выполнить? С помощью яда? Ножей? Взрывчатых веществ?

Мой вопрос зажег его слепой взгляд пугающей радостью.

- Вопрос о том, как мы это сделаем, я оставляю эксперту - тебе. Сколько? Сорок, возможно. Определенно не более пятидесяти.

- Пятьдесят… Шут, это слишком много. Я представлял себе шестерых или даже десяток.

- Знаю, но их необходимо остановить. Они должны умереть!

- Кого послали за Нежданным Сыном? И кто сделал это?

Он тяжело дышал. Я налил в его чашку еще немного бренди, и он сделал большой глоток.

- Послали Двалию, но она не хотела идти. Она не принадлежит к высшему эшелону Служителей, но ей бы этого очень хотелось! Она Лингстра, это что-то вроде эмиссара. Их посылают для сбора информации или для подталкивания событий в направлении, выгодном Служителям.

- Я не понимаю.

 - Лингстры подобны Изменяющим для Служителей. Вместо того, чтобы поддержать Истинного Белого Пророка и позволить ему найти своего Изменяющего, чтобы направить мир на путь, который он видел, они изучают все пророчества и используют Лингстр, чтобы привести мир на тот путь, который лучше всего отвечает их интересам. Например, существует пророчество, что болезнь, убивающая овец, разразится в регионе, где овцы – единственное средство существования. Овцы погибнут, и жить станет невозможно. Что можно сделать?

- Можно было бы изучить причины и понять, как можно излечить эту овечью чуму? Или предупредить пастухов, чтобы они изолировали свои стада.

- Или с ними можно заключить сделку, чтобы скупить хорошую шерсть от лучшего поголовья, а во время болезни, когда овечья шерсть станет редкой и дорогой, продать все это с наибольшей прибылью.

Я замолчал, слегка потрясенный.

- Фитц, помнишь, когда я первый раз пришел к тебе с просьбой что-то сделать?

 - Фитц салаприпас псаспас, - тихо ответил я.

 - Дурацкий стишок из сна, который я увидел, когда мне едва исполнилось семь лет. Сна, который помог тебе спасти болонку молодой одинокой женщины и дать ей совет, как себя вести в роли герцогини. Маленькая поворотная точка. Но что было бы, если б кто-то намеренно отравил ее собаку, чтобы усугубить ее разногласия с мужем? Что бы случилось?

- Возможно, Шесть Герцогств не устояли бы против красных кораблей.

- И драконы, возможно, вымерли бы навсегда.

Внезапно меня ужалило любопытство.

- Почему драконы столь важны? Почему Служители так настойчиво пытались помешать их возрождению?

 - У меня нет ответов на эти вопросы, Фитц. Служители очень скрытны. Держу пари, что драконы чем-то мешают их выгоде. Снова и снова мне снилось, что драконы, красивые и могущественные существа, должны вернуться в наш мир. Я даже не понимал, какие именно драконы. Каменные? Настоящие? Но вместе у нас получилось вернуть их. И, ох, ты не представляешь, как Служители ненавидят нас за это.

- Поэтому они забрали моего ребенка?

Меня удивило, что он потянулся ко мне и коснулся моей руки.

- Фитц, это пересечение судеб и вариантов будущего, очень могущественное. Если они поймут насколько ранили нас обоих, они сильно обрадуются. Это удар ниже пояса, не так ли? Двалия пришла в поисках Нежданного Сына. Она была так уверена в том, что я знаю - где его найти. Но я не знал, а она была готова уничтожить меня, лишь бы найти то, о чем я не имею представления. И она уничтожила нас обоих, забрав и потеряв нашего ребенка. Они отняли надежду всего мира, уничтожив того, кто мог привести всех на лучший путь. Мы не сможем восстановить это. Но даже если мы и не можем подарить миру надежду, мы в состоянии уничтожить тех, кто служит только собственной жадности.

- Расскажи мне о них как можно больше.

- Они чрезмерно богаты. Коррупция процветала несколько поколений, и они используют пророчества для обретения еще большего состояния. Они знают – что надо покупать сейчас, чтобы продать в будущем по более высокой цене. Изменяя будущее, они не хотят сделать мир лучше, а только лишь заполучить больше благ для самих себя. Белый Остров – их замок, дворец и цитадель. Во время отлива работает дамба. Когда наступает прилив, вода вокруг превращается в стоячее море. Остров называется Белым не из-за белых пророков, которые когда-то укрывались и обучались в тех местах, а из-за крепости, целиком сделанной из костей.

- Из костей? - воскликнул я.

- Древних костей огромных морских существ. Некоторые говорят, что сам остров - это нагромождение костей. Когда эти создания существовали, они приплывали в те места, чтобы размножаться и умирать. Кости. Фитц… О… Я никогда не мог представить существо такого размера, после которого бы остались такие кости.Но частокол, окружающий город, состоит из бедренных костей, высоченных, толстых и твердых, как камень. Поговаривают, что эти кости окаменели, сохранив форму. Частокол и некоторые образования даже древнее, чем Служители и легенды о Белых, которым они некогда служили.

 Но даже если когда-то Служители действительно служили, то они давно забыли о своем долге. Нижний уровень их иерархии состоит из Слуг. О большинстве из них не стоит беспокоиться. Они приходят в надежде подняться среди Служителей, но большинство остается простыми слугами всю жизнь. Они разойдутся, когда мы уничтожим тех, кто ими управляет.

Существует не так уж много детей, рожденных Служителями, второе и третье поколения весьма амбициозны. Они могут стать проблемой. Дальше идут Коллаторы, которые читают сны, собирают их, копируют и сортируют. Коллаторы самые безвредные. Тех, что поумнее, Служители используют как гадалок, избавляющих людей от денег в обмен на пророчества, удовлетворяющие их пожеланиям. Опять же, от них не будет исходить угрозы, если не будет высшей иерархии. Они как клещи на собаке. Когда собака сдохнет, клещам придется голодать.

 Дальше идут Лингстры, как Двалия. Лингстры в основном делают то, что им приказывают Манипулоры. Все действия исходят не от Лингстр, а от Манипулоров, отдающих приказы. Манипулоры опираются на огромное число пророчеств, накопленных за сотни лет, и именно они определяют, как можно прийти к получению большего богатства. А над Манипулорами стоит Совет Четырех. Они - корень зла, которым стали Служители. Все идет от Служителей, они не знают иной жизни, кроме богатств и привилегий, построенных на украденных пророчествах, которые должны использоваться для построения лучшего мира. Именно они решили заполучить Нежданного Сына любой ценой.

В этот момент единственное, что я знал наверняка – этих четверых я убью точно.

- Были и другие. Шайн сказала, что Двалия называла их своими луриками, – поспешил заметить я.

Он крепко сжал губы.

- Они могут показаться умственно отсталыми детьми, твердо убежденными в том, что им говорят, - его презрительно искривленный рот подсказал мне, что он не согласен с такой оценкой. - Еще их можно сравнить с предателями своего народа, – беспощадно добавил он. - Они дети Белых, которых вывели, чтобы они видели пророчества или имели какие-либо другие необыкновенные таланты. Винделиар - пример такого подхода. Некоторые не видят будущего, но зато запоминают каждый сон, о котором когда-либо читали. Они подобны ходячим библиотекам из свитков сновидений, и в состоянии рассказать обо всем прочитанном, вспомнить, кто и когда это видел. Другие искусны в толковании снов и интерпретации грядущих событий, которые порой могут быть предсказаны в различных формах. Те, кто следовал за Двалией и погиб, заслужили свою участь. В этом ты можешь не сомневаться.

- Ты уверен в том, что ты говоришь?

- Я говорю о тех, кто держал и истязал меня, заставляя страдать.О тех, кто вонзал иглы в мою спину, загоняя жгущие краски под кожу. О тех, кто так тщательно разрезал и срезал  кожу с моего лица. О тех, кто срезал Скилл с моих пальцев, - он судорожно вздохнул. - О тех, кто строит себе удобную жизнь за счет страданий и агонии других.

Я задрожал, но не так сильно, как он. Его трясло. Я подошел к нему, заставил подняться на ноги и крепко обнял,пытаясь унять нашу общую дрожь. Нам обоим были известны мучительные пытки, и это сближало нас, разделяя с остальными людьми.

- Ты убил их, - напомнил он. - Тех, кто пытал тебя в темницах Регала. Когда представился шанс, ты их убил.

- Да, - я затих, вспомнив последний патруль молодого мальчишки, умершего от яда. Жалел ли я его? Возможно. Но если бы я вновь оказался в той ситуации, то, не задумываясь, сделал бы то же самое. Я расправил плечи и вновь озвучил свое обещание:

- И когда у меня будет шанс, Шут, я сделаю то же самое с теми, кто мучил тебя. И теми, кто обрек тебя на мучения.

- Двалия, - сказал он полным ненависти голосом. - Она была там. Наблюдала с галереи. Передразнивала мои крики.

- С галереи? -  в замешательстве спросил я.

Он уперся ладонями мне в грудь, отталкивая. Но я не обиделся, понимая его внезапную потребность в уединении. Высоким голосом, едва не срывающимся в истерический смех, он сказал:

- О да, у них есть галерея. Это, скорее, арена, гораздо более отвечающая их изощренным вкусам, чем вы, жители Бакка, можете себе вообразить. Там они могут разрезать грудь привязанного вниз головой бесполезного для них ребенка, чтобы показать будущим целителям  бьющееся сердце или отек легких. Или пытки. Многие приходят, чтобы посмотреть на пытки, некоторые записывают каждое сказанное слово, другие просто коротают утомительный день. Фитц, когда ты можешь контролировать ход событий, устроить голод или сделать богатым целый морской порт и всех живущих рядом, страдания единственного человека значат все меньше и меньше. Мы, Белые, стали для них своего рода имуществом, которое они разводят или убивают, когда им заблагорассудится. Да, у них есть галерея. Оттуда Двалия смотрела, как я истекаю кровью.

- Хотелось бы мне убить ее для тебя, Шут.

- Мне бы тоже этого хотелось. Но есть и другие. Те, кто возвысил и воспитал ее, те, кто дал ей власть и полномочия.

- Да, расскажи мне о них.

Шут рассказал еще много разных подробностей в тот день, и я внимательно слушал его. Чем больше он говорил, тем спокойнее становился. Он знал, какие детали будут нам полезны. Знал, что поздней весной пополняются запасы воды во дворце, знал о четырех башнях, в которых ночевали члены Совета. Он знал, какие горны звучали, когда простому народу разрешалось пересечь дамбу и войти в укрепленный город Белого Острова, и знал звук колокола, который предупреждал об опасности быть затопленным приливом и необходимости покинуть дамбу. Он знал о большом доме внутри сада, обнесенного стеной, населенном Белыми и полу-Белыми, не видевшими иного мира, кроме этого.

- Выращенные, как скотина в загоне, и считающие загон всем миром. Когда я впервые попал на Клеррес, Служители держали меня отдельно от своих Белых, и я действительно верил, что я единственный Белый, оставшийся во всем мире. Единственный Белый Пророк для своего поколения, - он замолчал, а потом вздохнул. - А затем Бледная Женщина, в то время еще почти девочка, потребовала встречи со мной. Она возненавидела меня сразу, как только увидела, потому, что я был так уверен в том, кем являюсь. Она распорядилась, чтобы  меня отметили татуировкой, что и было сделано. А когда они закончили, они поселили меня с остальными. Фитц, они надеялись, что я буду участвовать в их программе по размножению. Но я был молод, слишком молод, чтобы интересоваться такими вещами, а истории, которые я рассказывал другим о своем доме, семье, рыночных днях, коровах, дающих молоко, сборе винограда на вино… О, как они завидовали моим воспоминаниям и как настаивали, что это всего лишь сказки. Дни напролет они высмеивали меня и держались обособленно, но вечерами собирались вокруг, задавая вопросы и слушая истории. Они издевались даже тогда, но я чувствовал их голод. Хотя бы небольшой промежуток времени у меня было все то, чего они никогда не знали. Любовь родителей. Поддразнивания сестер. Маленький белый котенок, который охотился за моими ногами. Ах, Фитц, я был таким счастливым ребенком.

Истории, которые я рассказывал им, разжигали мой собственный голод до тех пор, пока я не начал действовать. Я сбежал, и проделал долгое путешествие в Баккип, - он пожал худыми плечами. - Чтобы дождаться и найти тебя. Чтобы начать наш общий путь.

Он говорил и говорил, и я был так рад, что он делится со мной столь многим, чего я раньше не знал. Я сидел и слушал, боясь развеять возникшее откровение. Когда он замолчал, я понял, что день клонится к закату, а у меня еще полно дел.

Я убедил его разрешить мне вызвать Эша с едой и, возможно, даже попросить наполнить ванну. Потому что я догадался, что он не мылся и не переодевался со времени несчастного случая. Когда я встал, чтобы уйти, он улыбнулся мне.

- Мы собираемся туда,  собираемся остановить их, - это звучало, как обещание.

- Я всего лишь один человек, Шут. А для твоего похода нужна армия.

- Или отец похищенного и убитого ребенка.

Боль и ярость захлестнули меня от этих слов. Я ничего не сказал, но ощутил тонкую нить сопереживания и понимания между нами. Он ответил на это вслух.

- Я знаю, - сказал он. – Знаю.

Позже этим же днем я постучал в дверь Чейда, а затем, когда никто не ответил, проскользнул внутрь. Он дремал в мягком кресле перед камином, положив одетые в носки ноги на стульчик. Я подошел к двери его спальни, ожидая увидеть кого-нибудь на дежурстве – Шайн, Стэди или одного из учеников Скилла.

- Мы одни. На сей раз.

От его слов я вздрогнул и развернулся. Он не открыл глаз.

- Чейд?

- Фитц.

- Ты выглядишь гораздо бодрее, чем в прошлое мое посещение. Почти как раньше.

Он глубоко вдохнул и открыл глаза. Бодрствуя, он выглядел гораздо старее, нежели спящим.

- Мне не лучше. Я не могу пользоваться Скиллом. Отныне ни одна часть моего тела не чувствует себя хорошо. Мои суставы болят, а желудок не принимает почти никакой пищи, - он смотрел на свои ноги, вытянутые перед огнем. - Они догоняют меня, мой мальчик. Все эти годы.

Не знаю, что заставило меня это сделать, но я шагнул к его креслу и сел на пол рядом с ним, словно мне снова было одиннадцать, а он оставался моим учителем. Он протянул свою костлявую руку и потрепал мои волосы.

- Ах, мой мальчик. Мой Фитц. Вот ты где. Но когда ты уезжаешь?

Он знал. В этот момент он снова стал для меня Чейдом, которому известно все на свете. Какое облегчение поговорить с кем-то, кто понимает тебя, как никто другой...

- Так быстро, как только смогу. Я ждал погоды, собирал информацию и восстанавливал свой Скилл. Тренировался и практиковался с мечом. Как же много времени я потратил впустую!

- Заточить свой меч – это не значит потратить время впустую. Ты, наконец, понял это. И теперь ты не ученик и даже не подмастерье. Твой поступок делает тебя мастером.

- Спасибо, - спокойно произнес я, удивляясь, сколько мужества прибавили мне эти слова. - Часть пути мне придется проделать через колонны, затем путешествовать по суше, а потом сесть на корабль. Меня ждет очень дальняя дорога.

Он кивнул. Его рука все еще покоилась на моей голове.

- Мой сын хочет отправиться с тобой, - тихо проговорил он.

- Лант?

- Да. Он часто говорит это мне, когда думает, что разговаривает с моей пустой оболочкой. Он хочет ехать. И я этого хочу, возьми его с собой. Позволь ему проявить себя и вернуться домой мужчиной.

- Чейд, я не могу. Он не…

- Он не такой, как мы. Ему не хватает нашей способности ненавидеть. Или мстить. Он был потрясен тем, что произошло с его так называемой мачехой, но что было, то было. Я знаю это, но не он. Он пошел бы к ней, чтобы заверить об отсутствии каких-либо сословных претензий. Думал, что сможет этим успокоить ее, - Чейд покачал головой. - Он не признает зла, даже когда оно бьет его прямо в грудь. Он добрый человек, Фитц. Наверное, Лант лучше любого из нас. Но он не чувствует себя мужчиной. Возьми его с собой.

 - Я не понимаю, почему он хочет ехать.

Чейд усмехнулся.

- Вы настолько близки, как если бы ты был его старшим братом. И кто был моим мальчиком до него? Те истории, что я рассказывал про своего безымянного мальчика, разжигали в Ланте чувство соперничества и желание стать лучше. А еще стать похожим на него. В начале подготовки я сделал из тебя соперника, которого он никак не мог превзойти. Того, с кем он стремился быть хотя бы на равных. Он жаждал быть как мы, оказаться в нашей компании. А потом встретил тебя и провалился. А после проваливался снова и снова. Фитц, я не могу дать ему то, что он ищет. Знаю, ты хочешь идти в одиночку – это ошибка. Поверь мне и возьми Ланта с собой. Пока он не заслужит твоего уважения, он будет сам не свой. Так возьми его с собой. Позволь моему сыну доказать себе и тебе, что он мужчина. Отложите оба свои соперничество и ревность.

Ревность? Я не ревновал к этому щенку! Но лучше не спорить с Чейдом. Я не хотел брать Ланта с собой и не мог сделать этого, но и не отказал Чейду. Я не хотел ссориться с ним, не сейчас, когда боялся, что этот разговор мог быть последним. Я сменил тему.

- Выходит, ты симулировал болезнь все это время?

- Нет, только иногда. Мне не трудно выглядеть слабым. Фитц, я не доверяю Розмари. Она убедила Дьютифула, что ему не требуются убийцы, типа нас с тобой. Она уничтожила всю мою сеть. Информаторам не платят денег, и поэтому они больше не докладывают мне. Все то, что я строил годами, разваливается.

- Чейд, мне все равно придется уйти. Я не могу остаться здесь и принять твою паутину.

 - Эх! - он засмеялся, и я посмотрел вверх, чтобы увидеть ласковую улыбку, обращенную ко мне. - Как будто бы ты смог. Как будто кто-нибудь бы смог. Нет, Фитц. Я потерпел неудачу и знаю это. Никто не придет мне на смену. Время таких, как я, безвозвратно ушло. Нет, я не прошу, чтобы ты остался и принял мою работу. Езжай и делай что должен.

- Чейд. Почему ты притворялся больным и слабоумным?

Он снова засмеялся.

- Ох, Фитц. Потому что все так и есть. Не каждый день и не каждый час. Иногда мне кажется, что я такой, как прежде. А затем я не могу найти свои тапочки, ищу и ищу их, чтобы обнаружить надетыми на ноги, - он покачал головой. - Будет лучше, если люди станут считать меня слабоумным постоянно, чем узнают правду. Не хочу, чтобы Розмари считала меня угрозой для ее прихода к власти.

- Ты опасаешься ее? – недоверчиво спросил я.

- Остановись. Я почти слышу, как ты обдумываешь способ ее убийства. Медленный яд или падение со скользкой лестницы. Это не слишком мудро, тем более, что старик находится в целости и сохранности.

Он был прав. Это заставило меня улыбнуться, я постарался устыдиться своих мыслей, но не смог. Он был прав относительно меня.

- Так пусть у нее все это будет – мой кабинет, моя кровать, мои инструменты и даже мои свитки. Она не сможет подобрать к ним ключ. Никто не сможет, за исключением тебя, быть может. Когда вернешься, - он несколько раз глубоко вздохнул. - Теперь у меня другая задача – Шайн. Нужно столько наверстать. Они думали, что накажут меня, убив ее или выдав замуж за какое-то чудовище, но то, что они сделали, намного хуже. Она пустая, Фитц, и тщеславная. Невежественная. Но этого не должно быть. У нее острый ум, растревоженный  всеми этими ужасными событиями. Кетриккен обучает ее, и я не могу не ценить то, чему она учит мою дочь. Но спустя все эти годы Кетриккен все еще в некотором роде наивна. Она по-прежнему считает, что честность и доброта всегда торжествуют. Поэтому я должен быть здесь, для Шайн, чтобы научить ее тому, что небольшой нож в башмаке или правильно нанесенная рана могут существенно удлинить ее жизнь.

И я хочу быть здесь и видеть, как она расцветает. Все они были так удивлены, когда я открыл ее Скиллу. Они вбежали сюда и помогли ей поставить стены, блокировали ее внутри них до тех пор, пока она не научится контролировать свой Скилл. Но она станет сильной Фитц. Сильной. Если когда-то они и сомневались, что по моим венам бежит кровь Видящих, то моя дочь докажет им это.

Очень странно было слышать от него эти прежние сомнения.

- Ты такой же Видящий, как и я, - заверил я его.

Он снова взъерошил мои волосы.

- У меня для тебя подарок, - тихо сказал он. - Я послал за ним некоторое время назад. Он из Джамелии, но прошел через Бингтаун, где его немного подкорректировали и исправили. Тебе надо взять его с собой. Он лежит в кофре для свитков на верхней полке в моей спальне. Кофр синего цвета. Он твой, сходи и забери его.

Я поднялся и прошел в его спальню. Нашел требуемую вещь и принес ее. Он сказал:

- Найди стул и поставь сюда.

К тому времени, как я сделал это, он уже открыл футляр и вытащил свернутую карту. Да какую карту! Кожа была выделана очень тонко, поэтому оказалась вдвое большего размера, чем я ожидал. Она была сделана из телячьей кожи и расписана блестящими цветными чернилами. Надписи были поразительно маленькими, но ясно читаемыми. Там были Шесть Герцогств и Горное Королевство, Калсида и Дождевые Чащобы. За ними располагались Проклятые берега с Бингтауном, а потом совсем далекая Джамелия и Пиратские Острова. И еще дальше - Острова Пряностей.

- Она прекрасна, Чейд. Но она так сильно отличается от любой другой карты, на которых изображены Калсида, или Дождевые Чащобы, или…

 - Гораздо более точная, - резко сказал он. - С увеличившимся количеством путешественников по этому региону у нас теперь имеются лучшие чертежи и карты. Верити рисовал свои, основываясь на тех знаниях и ресурсах, что имелись в то время. Тогда не было доступных чертежей Дождевых Чащоб, а те, что мы покупали, были работами шарлатанов, стремящихся лишь заработать. То же самое можно сказать и по поводуКалсиды и Бингтауна со всеми окрестностями. Чертежи Проклятых Берегов не совсем достоверны из-за штормов, часто изменяющих береговую линию, и ежесезонных речных разливов. Но все же вот она – лучшая из всех карт, которую смогли купить Шесть Герцогств. Я намеревался хранить ее, но отдаю тебе. Вместе с этим.

Его руки не были такими же проворными, как раньше, и все же я был поражен, когда костяная трубка легко скользнула ему в руку.  Он отвинтил крышку с тонкой резьбой и вытряхнул небольшой свиток настолько тонкой бумаги, что она казалась почти прозрачной.

- Эта моя работа, - сказал он, держа его свернутым в руке. - Работа, которую я счел необходимой выполнить, несмотря на все опасности. Аслевджал не будет стоять вечно. Когда ледяные пещеры прогреются, и вода поднимется, она затопит древние залы. Зеленый мох и слизь уже начали сочиться из трещин. Плесень пробралась на карту, которую они оставили там.

Он протянул свиток мне, и я осторожно развернул его, погружаясь в благоговейное молчание.

- Каждая делать, - наконец смог выговорить я вслух в изумлении.

Он усмехнулся, видя мое искреннее восхищение тем, что он отдавал мне.

- Здесь отмечена каждая Скилл-колонна. Гравировки на карте Элдерлингов выцвели, но я скопировал все, что смог разобрать, Фитц. Она может рассказать, что начертано на каждой грани каждой колонны. Доступные тебе пункты назначений. Я собирался начертить все это на своей новой карте, но зрение подводит меня. А еще я больше не склонен делиться своими с трудом добытыми тайнами с теми, кто не ценит риск, которому я себя подвергал, получая все это. Если они хотят считать меня глупым и безрассудным стариком, что ж, пусть будет так.

- О, Чейд… Это…

Похлопывание его руки прервало мою благодарность. Он никогда не умел выслушивать их.

- Возьми ее, мой мальчик, и закончи мою работу.

Он вдруг зашелся в приступе кашля и начал яростно жестикулировать, требуя воды, но, когда я принес ее, так задыхался, что сперва не мог даже пить. А глотнув, казалось, захлебнулся, но потом, наконец, свободно выдохнул.

- Я в порядке, - прохрипел он. - Не задерживайся здесь. Забери ее и уходи прежде, чем вернется Шайн. Она любопытна, как кошка! Исчезни сейчас же. Если она заметит, что ты что-то вынес отсюда, она замучает меня вопросами, доведя до изнеможения. Иди, Фитц. Но попрощайся со мной, прежде чем уедешь. И приходи ко мне первому, когда вернешься.

- Хорошо, - повинуясь неясному импульсу, я наклонился и поцеловал его в лоб.

Он обнял меня своей костлявой рукой и на мгновение крепко прижал к себе.

- О, мой мальчик. Ты - самая лучшая из ошибок Чивэла. Теперь иди.

Так я и сделал. Я нес футляр с картой под мышкой, но цилиндр из кости спрятался в моем рукаве, как только Чейд сказал, что он мой. Вернувшись в свои новые покои, я обнаружил, что огонь ярко пылает, кровать разобрана, а вторая пара обуви до блеска отполирована и стоит в гардеробе. Кто-то оставил графин с янтарным бренди на каминной полке и два прекрасных бокала рядом. Слуги оставляли не так много уединения. Потребовалось некоторое время, прежде чем мне удалось придумать два потайных места, до которых не смогут добраться их контроль и уборка. Я спрятал карту Чейда за сшитыми петлями висящего на стене гобелена. Другой футляр был большего размера, но я нашел ему место над пологом кровати. Там было успокаивающе пыльно, и я наделся, что так и будет в дальнейшем. Когда все было готово, я сел в одиночестве, впервые со времени возвращения из Ивового Леса. Избавился от сапог, стащил сырые чулки с ног и посидел, чувствуя, как тепло очага проникает в мое тело. Бренди оказался отменным, и я устало подумал, что пить натощак – не самая лучшая за сегодняшний день мысль.

Фитц. Папа? Я слышала, ты вернулся в Олений Замок. Мы с Дьютифулом хотели бы, чтобы ты посидел с нами. Не мог бы ты присоединиться к нам в моей гостиной, пожалуйста?

Разумеется. Когда?

Сейчас, если тебе не трудно. Дьютифул ждал, что ты придешь к нему сразу, как только вернешься.

Конечно, мне следовало так и поступить, но я беспокоился за Шута.

И  за Чейда тоже.

Я убедился, что он чувствует себя лучше, чем я ожидал, - признал я. Несколько удручало, что она настолько точно знала обо всех моих передвижениях по замку.

У него бывают хорошие дни, бывают не очень. Так ты придешь? Пожалуйста. Король выделил нам это время в очень напряженном графике.

Иду. Немедленно.

Сухие чулки. Я потянулся за вычищенными сапогами, а затем посмотрел на себя. Несвежая рубашка, забрызганные грязью брюки. Я раскрыл шкаф, обнаружив в нем множество новых рубашек, в разном количестве облепленных пуговицами. Никогда в жизни у меня не было столько одежды, и это удивляло. Кто все это для меня устроил? Эш? Неттл? Или несколько несчастных слуг, которые отвечают за переодевание бастардов с благородным статусом?

Все они были мне впору, хотя и имели некоторый запас на случай появления брюшка, что было особенно лестно. Я выбрал синюю рубашку в пару к темным брюкам. Добавил жилет, висящий вместе с рубашкой. Там же была какая-то вещь, состоящая из лент, которую я даже не представлял, как носить. Я понадеялся, что это не столь необходимый атрибут одежды, чтобы его одевать. Жилет был длинным, доходящим почти до колен.

Ни в рубашке, ни в жилете не было потайных карманов. Отправляясь на встречу, вооруженный лишь ножом в сапоге, я думал о том, как смогу защитить их всех в случае опасности. И чувствовал себя странно голым. Я поспешил вниз по коридорам в сторону покоев Неттл и остановился у ее дверей, заколебавшись. А потом постучал.

Маленький паж открыл ее и воскликнул:

- О! Принц Фитц Чивэл! - а затем ударился головой об косяк двери, стараясь поклониться как можно ниже. Я поймал его за локоть, спасая от падения, и он беспрестанно начал извиняться. Я все еще держал его, когда к двери подошла Неттл.

- Что здесь происходит? – требовательно спросила она.

- Он стукнулся головой о дверной косяк, - объяснил я.

- Да, миледи, это именно то, что произошло! - пролепетал мальчишка, но в его голосе сквозила такая паника, что даже я, не говоря уж о Неттл, усомнился в его словах. Она бросила на меня пугающий взгляд, и я попытался аккуратно отпустить парнишку. Он осел на пол.

- Сюда, пожалуйста, - сказала она, и я в молчании последовал за ней.

- На самом деле, - прошептал я. - Он поклонился слишком быстро и ударился головой о дверь.

Хотя Неттл была моей дочерью, я редко бывал в ее покоях. Теперь, войдя в гостиную, я обнаружил ее наполненной знатью, как пирог, фаршированный вишней. Король с королевой сидели перед очагом, Кетриккен стояла у окна, глядя на закат за откинутой занавеской. Рядом с ней была Шайн. Лант с принцем Проспером стояли у каминной полки. Принц Интегрити помешивал угли, а собака Уит-партнер короля наградила меня пронзительным взглядом. Чейд был единственным отсутствующим Видящим.

Теперь настала моя очередь низко кланяться королю и королеве.

- Мой лорд, миледи, сожалею о своей задержке…

- Нет времени для формальностей, - устало прервал меня Дьютифул. - Неттл уже сказала нам, что ты полон решимости отправиться по следу людей, которые прислали в Бакк налетчиков, укравших Пчелку и леди Шайн.

Прямота заслуживает честности.

- Точно, - сказал я.

- Каково твое намерение?

- Месть, - вместо меня ответила моя королева с такой горячностью, что это поразило меня. - Кровавая и праведная месть тем, кто украл дочь нашей крови. То же самое, что он сотворил с Бледной Женщиной, похитившей мою мать и сестру! Если бы мы знали, в каком логове они затаились, мы бы пришли к ним с войной еще тогда! И этого бы никогда, никогда не произошло! - Эллиана подняла дрожащую руку, указывая на Интегрити. - Я даю тебе своего сына. Он поскачет рядом с тобой, чтобы отомстить за это ужасающее оскорбление, страшную потерю нашего материнского дома! Я отправлю весть моей матери-нарческе и сестре Косси, и они соберут людей из клана нарвала, которые присоединятся к вам!

Голос Интегрити прозвучал очень высоко.

- Матушка, я клянусь…

- Интегрити! Не клянись, - Дьютифул устремил на меня взгляд, полный отчаяния. - Эта ситуация заставляет мою леди мысленно переноситься в те времена, когда маленькая Косси была похищена. Ночами ее мучают кошмары о пытках и о том, как ее заставили быть приманкой, чтобы заманить нас в ловушку Бледной Женщины.

Да, никогда все это не представлялось мне в таком свете. Я не думал, что моя трагедия пробудит в ней те старые воспоминания. Я преклонил колени перед Эллианой и посмотрел ей в лицо. Слезы струились по ее щекам, и, судя по покрасневшим глазам, уже не впервые за сегодняшний день.

- Моя королева. Пожалуйста. Осуши свои слезы и поверь мне. Обещаю, что я отправлюсь, и сделаю это в ближайшее время, чтобы узнать, где их змеиное гнездо. Позволь Интегрити оставаться здесь, с вами. Если он мне понадобится, я пошлю весть Неттл, чтобы вызвать его, и тогда он сможет прийти со всеми силами, которые вы посчитаете необходимыми отправить, когда я проясню ситуацию. Но сейчас, Королева Эллиана, позволь мне отправиться одному, тайно.

Мне было не так-то легко стоять на своих ноющих коленях, склонив голову и выкручивая шею, чтобы взглянуть на королеву. Она закусила губу, а потом слегка кивнула.

- Одному? - я не осознавал, что Риддл тоже в комнате, пока он не заговорил.

- Одному, - подтвердил я.

- А что насчет меня?

Неттл уже открыла рот, но я оказался быстрее.

- Ты уже знаешь мой ответ. Если ты не останешься здесь, я никуда не пойду. Неттл ждет ребенка. Твое место здесь, тебе надо охранять то, что важно для нас обоих.

Он склонил голову.

- И все же, тебе не следует идти в одиночку, - тихо произнес он.

- Он не будет один, - вставил Лант. - Я иду с ним.

Я повернулся к нему, но говорил для всех собравшихся.

- Лорд Чейд уже предложил мне взять с собой Фитца Виджиланта. И я глубоко ценю его предложение. Но первую часть пути мне придется проделать через Скилл-колонны, а это значит, что придется идти одному, пусть даже это не то, чего бы мне хотелось.

Лант стиснул зубы и мрачно посмотрел на меня. Я беспомощно развел руки и пожал плечами.

- А что насчет Шута? - резко потребовал Дьютифул.

Мне не хотелось обсуждать это.

- Он должен остаться здесь по нескольким причинам. Я пока не сказал ему об этом, но скажу. Я буду путешествовать через колонны, и это рискованно даже для меня одного. В последний раз, когда я провел Шута через колонну, я высушил все силы Риддла, чтобы сделать это, - я обернулся, отвечая им всем. - Все очень просто. Я намерен отправиться один, и побыстрее. Я найду путь на Клеррес, узнаю их слабости. А потом отправлю весть – кто и что мне нужно, - я выдавил улыбку. - Даже я не настолько глуп, чтобы планировать атаку в одиночку против целого города.

Мгновение царила тишина, и я задался вопросом, сколько человек из них посчитали меня настолько безумным. А затем посыпались возражения.

- Но Фитц Чивэл…

- Фитц, тебе нужно…

- И каков план? - проговорила Кетриккен от окна. Ее низкий голос перебил другие, и наступила тишина.

- Это скорее не план, - я поднялся на ноги, суставы при этом хрустнули. Хотя мое тело исцелялось быстро, оно по-прежнему возражало против некоторых вещей. - Я собрал кое-какие инструменты и припасы. Проконсультировался с Шутом о путешествии. И я готов отправляться. Завтра.

Кетриккен медленно покачала головой. Я обернулся, чтобы посмотреть на Дьютифула.

- Нет, - лаконично отрезал он. - Ты не сможешь так поступить, Фитц. Будет прощальный ужин, ты должен уехать из Баккипа как принц, а не улизнуть, как…

Он подбирал слова.

- Одинокий волк, - тихо предложила Неттл.

- Точно, - согласился Дьютифул. - Ты был представлен двору и не можешь просто исчезнуть.

Тревога нарастала во мне, как волна.

- Должны ли все узнать, куда я направляюсь?

На мгновение стало тихо, Дьютифул медленно заговорил.

- Пошли слухи. Вести из Ивового Леса, сплетни среди охранников. Найдены тела, очевидно, бледный народ предпочел смерть пленению, или просто некоторые не справились со всеми походными трудностями. Кто-то из них прыгнул с морских скал и был замечен. А позже останки выбросило на берег. Поэтому возникли вопросы. И тревоги. Мы должны дать людям ответы.

Чейд гордился бы мной. Идеальный обман пришел на ум сразу.

- Давайте объявим, что я отправляюсь спросить совета у Элдерлингов о том, что можно сделать против такого врага. Вот почему я иду через Скилл-колонны в одиночку.

- У Истинных Элдерлингов, - предложила Кетриккен.

- Истинных?

- Согласно некоторым вестям, пришедшим из Бингтауна, Торговцы, обосновавшиеся в Кельсингре вместе с вылупившимися драконами, настаивают, что стали Элдерлингами. Такие претензии я нахожу нелепыми и оскорбительными, - она своими глазами видела, как каменный дракон поглощает Верити, но все равно верила в старые легенды о мудрых Элдерлингах, пирующих в своих каменных чертогах, и их спящих драконах, готовых проснутся по первому зову Шести Герцогств. Эта же легенда заманила Верити в горы на поиски Элдерлингов, легендарных союзников Шести Герцогств.

- Думаю, это вполне приемлемая история, - сказал я, оглядывая свою семью. Все кивали, кроме Риддла. На его лице было то усталое выражение, которое появлялось всегда, стоило Чейду объявить о своем новом маскараде.

- Дайте мне пять дней, чтобы все приготовить, - предложил Дьютифул.

- Я хотел бы уехать через два дня, - тихо сказал я. Но лучше было бы еще раньше.

- Тогда три, - пригрозил он.

У меня до сих пор оставались некоторые затруднения.

- Я должен оставить Шута под вашим присмотром. Ему это не понравится, ведь он считает, что должен отправиться со мной. Думает, что сможет проделать такой путь, несмотря на слепоту и слабое здоровье. Но я не уверен, что смогу позаботиться о нем и быть при этом в состоянии путешествовать через камни так быстро, как мне это необходимо.

Кетриккен подошла и встала рядом, положив руку мне на запястье.

- Оставь нашего старого друга в моих руках, Фитц. Я присмотрю, чтобы ему не докучали и им не пренебрегали. Мне это только в радость.

- Я пошлю письмо братьям и Неду, сообщу, что ты уезжаешь, - предложила Неттл, покачав головой. - Сомневаюсь, что они успеют приехать сюда и попрощаться.

- Спасибо, - сказал я, задумавшись, почему все эти тонкости не приходят мне в голову. А потом понял. Прощаться всегда было для меня тяжело. И я оставлял самое трудное напоследок. Шуту не понравится мой план.

Решиться на этот разговор было сложнее всего. Предложения, идеи, предупреждения всех тех, кому я был дорог, атаковали меня почти до самого обеда. Когда мы покинули покои, я сообщил им, что должен снова навестить Шута. Кетриккен мрачно кивнула. Более прагматичный Риддл сказал, что присмотрит, чтобы в покои мага Грея были отправлены вино и еда.

Я шагал по залам Оленьего Замка, выдумывая и отбрасывая сотни способов, как сообщить о моем отъезде без него. Долгое время я стоял за дверью, и, наконец, решил, что не существует хорошего способа сообщить такую новость. Надо просто идти. Наверняка Эш будет присутствовать при объявлении о моем отъезде, а то, что знает он, знает и Шут. Значит, откладывать нельзя. Подняв руку, я постучал и стал ждать. Спарк открыла дверь. Она улыбнулась мне, и я решил, что они успели загладить ссору.

- Это принц Фитц Чивэл, сир. Мне впустить его? - весело прокричала она через плечо.

- Разумеется, - его голос звучал бодро. Я посмотрел мимо Спарк и увидел лорда Грея за столом. Мотли была там же, среди кучи мелких предметов. Я догадался, в какую игру они играли. Я был одновременно рад, что он так быстро пришел в себя, и несчастен, потому что скоро разрушу его жизнерадостность. Но выбора не было.

Не успела дверь закрыться, как он потребовал.

- Когда мы отправляемся?

Нужно просто сказать.

- Я отправляюсь через три дня.

- Я буду готов.

- Я не могу взять тебя с собой.

Он поднял голову. Потрясение на лице сменилось отчаянной улыбкой.

- Ты же прекрасно знаешь, что не найдешь дорогу без меня.

 - Найду, - я обошел Спарк и направился к столу. Вытащил другое кресло и сел напротив.

Он открыл рот.

- Нет, - твердо сказал я. - Выслушай меня. Я не могу взять тебя с собой, Шут. Первую часть путешествия я проделаю через колонны, воспользовавшись теми же, что и Пчелка. Я не смею даже пробовать взять тебя с собой…

- Я смею, - заявил он, перебивая, но я продолжал:

- Ты все еще исцеляешься. Но не только твоему телу нужно время, как знаем мы оба. Будет лучше, если ты останешься здесь, в Баккипе, в тепле, безопасности, сытости, среди друзей. Я надеюсь, что твое здоровье укрепится. Группа Скилла короля может попытаться полностью исцелить тебя, возможно даже восстановить твое зрение. Я знаю, что все это тяжело для тебя, но если я возьму тебя с собой, это будет задерживать меня и, возможно, убьет тебя.

Ворона и служанка смотрели на меня горящими глазами. Шут тяжело дышал, будто только что взбежал по лестнице. Его руки вцепились в край стола.

- Ты все решил, - дрожащим голосом сказал он. - Ты бросаешь меня здесь. Я слышу это по твоему голосу.

Я глубоко вздохнул.

- Если бы я мог, Шут, я бы…

- Но ты можешь. Можешь! Рискни! Рискни всем! Пусть мы умрем в камне, или на корабле, или на Клерресе. Мы умрем, и все закончится. Мы умрем вместе.

- Шут, я…

- Она не только твоя дочь! Она была надеждой всего мира. Она была и моей, а я касался ее всего лишь одно краткое мгновение! Почему ты не можешь понять, что я без колебаний рискнул бы своей жизнью, чтобы отомстить за нее? Чтобы Клерресс был разрушен до основания! Ты что, думаешь, будто я буду сидеть здесь, распивать чаи и вести беседы с Кетриккен, когда ты отправишься туда без меня? Фитц! Фитц, ты не можешь так поступить со мной! Ты не можешь!

Его голос становился все выше, и последние слова он уже кричал, будто крик мог изменить мое решение. Когда он замолчал, переводя дыхание, все мы услышали стук в дверь. Судя по всему, стучали уже давно.

- Позаботься об этом, - бросил Шут Спарк.

Бледная, с плотно сжатыми губами, она выполнила приказание. Шут, тяжело дыша, сидел напротив меня. Я застыл в неподвижности и не вслушивался в разговор у дверей. Спарк закрыла дверь и подошла к столу с подносом.

- Кто-то прислал еду в эти покои.

- Я подумал, что мы могли бы обсудить все за ужином. Надеялся, что узнаю больше информации, которая могла бы мне помочь.

Спарк поставила поднос между нами с резким стуком. Аппетитный аромат жареного мяса появился будто из другого мира, где такие удовольствия имеют значение.

Гнев Шута был страшен. Казалось, он разрастался у него внутри. Я увидел, как вздымается его грудь и напрягаются плечи. Его руки сжались, на шее вздулись жилы. Я понял - что он собирается сделать, за мгновение до этого, но не двинулся с места, когда он схватился за край подноса с едой и вином и опрокинул его на меня. Соус был горячим, а стакан отскочил мне в лоб, прежде чем все содержимое вылилось на колени. Он упал на пол с мягким стеклянным звоном и описал полукруг.

Спарк ахнула. Ворона резко прокаркала: «Ха-ха-ха», расправила крылья и спрыгнула со стола на пол. Недолго думая, она принялась за еду. Я перевел взгляд с нее на застывшее лицо Шута.

- Больше информации, которая может помочь тебе? Чтобы бросить меня здесь? Ты больше ничего от меня не услышишь. Убирайся. Вон!

Я встал. Рядом с подносом лежали льняные салфетки. Я взял одну и оттер основную часть еды с груди и коленей. Сложив все это безобразие на поднос, я осторожно поставил его на стол. И заговорил, зная, что не должен был этого делать, но слова сами вырвались наружу.

- И вот еще одна причина, по которой я не могу взять тебя с собой. Ты утратил всякий контроль над собой, Шут. Я пришел сообщить тебе, что еду один. Я так и сделал. Спокойной ночи.

И я оставил его там, с пирующей вороной и громко рыдающей Спарк.

Следующие дни пронеслись в суматохе. Две портнихи пришли в мои покои рано утром и сняли мерки для «походной одежды». Я велел им отказаться от любых декоративных пуговиц. Через день они доставили мне несколько плотных рубашек и брюк светло-коричневого цвета, а также меховой плащ из плотной ткани. Отдельно принесли легкие кожаные доспехи такого отменного качества, которого я раньше не видел. Жилет с высоким воротом защищал грудь, живот и горло. Также имелись поножи и наручи, коричневые, без всяких опознавательных знаков и эмблем. Было приятно, что Дьютифул понял мое желание путешествовать, не привлекая чужого внимания. Но затем доставили еще одну посылку, в которой обнаружились прекрасный синий плащ и синие кожаные перчатки, обшитые овечьей шерстью, а также камзол, весь расшитый оленями и нарвалами. Я начал догадываться, что за этим стоят сразу несколько любящих сердец, обеспокоенных моим путешествием.

Мой вещевой мешок оснастили водонепроницаемым холстом с крепкими ремнями. Первое, что я туда положил, были книги Пчелки и свечи Молли. Они отправятся со мной на край земли.

Весть о моем отъезде распространилась, и меня буквально завалили прощальными записками, приглашениями и подарками. И на все надо было вежливо ответить и отказаться. Отрезать все дружественные нити. Эш приходил в мои комнаты - тихий и угрюмый, он каждый день помогал мне со всеми этими посланиями, рассортировывая их на аккуратные стопки.

Я возвращался в комнаты Шута и терпел неудачи в наших спорах. Переживал постоянные проклятия и мольбы Шута о том, чтобы я пересмотрел свое решение. Я продолжал приходить к нему, а он продолжал атаковать меня гневом, печалью, сарказмом и молчанием. Но я был тверд.

- Ты никогда не сможешь проникнуть за эти стены без меня. Я - твоя единственная надежда попасть туда, - не раз повторял он. Чем сильнее я отказывался обсуждать это, тем более страстно он говорил только на эту тему. Это не останавливало мои ежедневные визиты, но подходил черед последней встречи.

За два дня до моего отъезда, Кетриккен вызвала меня в свой зал для аудиенций. Там было пусто, поскольку она предупредила всех, что будет занята весь день. Меня приняли незамедлительно, и я увидел ее среди бумаг с пером в руке. В зале передвинули полки со свитками, и, видимо, она оценивала их состояние. Она стояла коленями на подушечке, низко склонив голову к пергаменту.

- Как раз вовремя, - сказала она, когда я вошел. - Я закончила, - она подняла лист и присыпала песком непросохшие чернила.

Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но она подняла руку.

- Много лет назад я пережила то, что ты испытываешь сейчас. Я ждала в бездействии, ничего не зная о судьбе моего мужа. Моего любимого, - ее голос дрогнул. - Когда я, наконец, отправилась  в путь, у меня не было ничего, кроме надежды и карты, - она стряхнула песок с пергамента, протягивая его мне. - Карта. С Клерресом на ней. И Фишбонсом, и Вортлтри, и с другими местами, которые ты искал. Карта, основанная на старых чертежах, слухах и сказках старого матроса.

Я недоверчиво уставился на нее.

- Того самого старика из таверны? Он мало что сообщил мне.

Она улыбнулась.

- Да, он и несколько других. Кое-чему я все-таки научилась у нашего дорогого Чейда за все эти годы. Информаторы любят звонкую монету. Некоторые были достаточно умны, чтобы прийти ко мне, предлагая нужную информацию. Несколько монет, и теперь они мои, Фитц, со всем тем, что им известно.

Дымящийся чайник с парой чашек ждали нас на столе. На ее порозовевшем лице появилась кошачья ухмылка, когда она наполняла наши чашки.

- Скажи, что ты гордишься мной, - сказала она, поставив одну передо мной.

- Так было всегда. И я поражен!

Ее рука была мягче, чем Верити, но ее работа оказалась очень точна. Она отметила, что подходить к Вортлтри под парусом во время отлива небезопасно, и несколько других ценных мелочей.

- Ты не рассчитываешь вернуться, не так ли? - спросила она внезапно, когда мы допили чай.

Я уставился на нее.

- Как ты узнала? - требовательно спросил я.

- У тебя такой же взгляд, как у Верити, вырезающего своего дракона. Он знал, что начал то, откуда нет возврата.

Некоторое время мы оба молчали. А потом она хрипло прошептала:

- Спасибо тебе за моего сына.

Я оторвал глаза от карты и посмотрел на нее.

- Я многие годы знаю об этом. Как это произошло.

Я не стал спрашивать, как она поняла. Возможно, Старлинг рассказала ей, а, может, и сам Верити.

- Твое тело. Сознание Верити.

- Меня там не было, Кетриккен. Я провел ту ночь в теле Верити.

- Он сын Верити. Я знаю.

И мы оставили этот разговор, а я так и не понял, стало ли мне легче оттого, что она все знала и дала мне это понять. Пожалуй, от этого стало еще более странно, и я только спросил ее:

- Ты рассказала мне об этом, потому что думаешь, что я не вернусь?

Она встретила мой взгляд.

- Думаю, ты ушел, когда потерял Пчелку, и на самом деле все это время тебя здесь не было. Отправляйся и найди ответы, Фитц. И возвращайся к нам, если сможешь. Но сделай то, что должен.

Прощальный пир прошел следующим вечером. Он тянулся целую вечность, и там было столько еды, сколько никто не в состоянии съесть и выпить за один ужин. Было столько прощальных тостов и подарков, что потребовался бы целый обоз, чтобы все это увезти с собой. Все было прекрасно организовано - и изысканные блюда, и прощания, но с тех пор, как я объявил о своем отъезде, мне все казалось препятствием, стоящим на пути перед путешествием. Чейд был там, но по-настоящему не присутствовал. Шут не пришел.

Было уже очень поздно, когда мы встали из-за стола. Потом был еще один раунд прощаний в гостиной у Дьютифула. Неттл плакала, Чейд дремал, а Эллиана дала мне платок, который я должен был окунуть в кровь убитых мною врагов, чтобы она похоронила его в земле материнского дома, и тогда души убитых не смогут обрести покой. Я подумал, что она слегка тронулась умом, и размышлял, поможет ли ей мой отъезд вновь обрести мир. Олух был угрюм. Маленький человечек так и не поправился со времени возвращения из Ивового Леса, а мелодия его Скилла этим вечером больше напоминала похоронный гимн. Оба принца пообещали мне, что если я призову их, они придут, приведя с собой всю мощь Баккипа и клана нарвала. Шайн и Лант были там же, по обе стороны от отца. Шайн пообещала позаботиться о Чейде в мое отсутствие. Лант смотрел на меня, как побитая собака. Он снова предложил мне себя двумя днями ранее и снова получил отказ.

- Что отец скажет обо мне? - спросил он, пытаясь уговорить меня, когда все его попытки провалились.

- Полагаю, ты узнаешь это, когда расскажешь ему, - ответил я. Учитывая спокойствие Чейда, сомневаюсь, что они говорили на эту тему. Это не моя проблема. Когда наступит утро, и я уйду, а Лант останется, они с Чейдом все обсудят.

Когда я сказал, что иду спать, и мне предстоит ранний отъезд, Риддл проводил меня до дверей.

- Завтра я поеду с тобой и твоими стражниками, - сообщил он. - Но сейчас я хочу, чтобы ты взял это. Он приносил мне удачу, - его даром был нож, чуть длиннее моей ладони, с заостренным по обеим сторонам лезвием и углублением для стока крови по центру.

- Он входит в тело легко и вытаскивается без усилий, беззвучно, - сказал он, передавая мне потертые ножны. Мне стало интересно, настолько ли хорошо я на самом деле знал Риддла, как думал.

Я нашел Эша с Персиверансом слоняющимися около моей двери в коридоре. Мотли сидела на плече Эша.

- Доброй ночи, - пожелал я им.

- Неправильно оставлять его, - прямо сказал мне Эш. - Он в полном унынии. И говорит страшные вещи, я боюсь, что он что-нибудь сделает, если вы уйдете без него. Во всех его историях вы двое вместе. Как вы можете оставить его?

- Я должен ехать с вами. И нам надо взять лошадь Пчелки. Если мы найдем ее, она захочет ехать домой на своей лошади.

Я переводил взгляд с одного на другого. Оба такие серьезные. Я полюбил их обоих. Но это не имело значения.

Я посмотрел на Эша.

- После всех проведенных вместе лет, думаю, я в состоянии понять, что для нас обоих лучше, в отличие от тебя. Он не перенесет столь длительного и тяжелого путешествия.

Я посмотрел на Персиверанса.

- Пчелки больше нет. Мы не найдем ее, и ей больше не потребуется лошадь.

Рот Эша приоткрылся. Персиверанс побледнел. Я видел, что у него перехватило дыхание.

Я открыл дверь своей комнаты, вошел и захлопнул ее.