25. Де Рок Лартиг
– Ого, какой огромный дом! Ты уверен, что это здесь? – спросила Спичка.
Обрубок, отступив на шаг, еще раз взглянул на жестяную табличку с адресом, висевшую высоко на стене.
– Номер 14, улица Бургонь, 7-й округ. Да, всё верно.
Дети провели беспокойную ночь. Главарь не мог уснуть, мучимый чувством вины. Хромой ворочался, бесконечно прокручивая в голове тысячу вопросов. Поэтому уже на рассвете они отправились по адресу, найденному в записной книжке изобретателя Жоржа Убри, надеясь, что смогут лучше понять последние события, свидетелями и жертвами которых стали.
Сироты хорошо знали этот квартал. Пару месяцев назад они, по заказу перекупщика Ренара, обчистили соседний дом. За кирпичной стеной с железными воротами находился маленький уютный дворик с красивыми клумбами и дорожками из гравия. А в глубине возвышалось прекрасное трехэтажное здание. Надпись над входом гласила: «Собственность господина де Рок Лартига».
Хромой нетерпеливо пересек дворик и остановился на крыльце, поджидая друзей. Затем поднял впечатляющий дверной молоток в форме якоря и постучал. Вскоре щелкнула задвижка, и в щели появилась половина лица пожилого человека. Он презрительно оглядел их.
– Нам необходимо поговорить с господином де Рок Лартигом, пожалуйста…
– Мы не подаем милостыню. Убирайтесь отсюда, маленькие попрошайки!
Дверь захлопнулась. Сироты разочарованно переглянулись. Вот и всё? И что им теперь делать? Некоторые уже повернули назад, как вдруг Соплю осенило:
– Эй! У меня идея!
Он плюнул на ладонь и пригладил непослушные вихры Обрубка, а потом застегнул его рубашку на все пуговицы, до самого горла, чтобы придать главарю банды более приличный вид. Все, кроме них двоих, спрятались неподалеку.
Обрубок отступил на шаг, чтобы его было видно всего целиком, когда дверь откроется. Он стоял, заложив руки за спину, и криво улыбался. Сопля, наоборот, присел на корточки почти у самого порога. Они немного подождали, еще раз повторили свой номер, и наконец Сопля снова постучал. Дверь приоткрылась.
Младший мальчик заговорил басом, опять пользуясь своим взрослым голосом, а старший старательно повторял его слова одними губами. Так что складывалось впечатление, будто говорит он:
– Доброго здравия, господин хороший. Прекрасное утро, не правда ли? Простите, что беспокою. Я посыльный от мсье Жоржа Убри. И у меня новости чрезвычайной важности. Я бы ни за что не решился торопить вас, почтеннейший, если бы от этого не зависела жизнь человека…
Сопля вошел в раж и хотел продолжать представление, но слуга, к большой досаде мальчика, перебил его:
– Господина де Рок Лартига нет дома. Но я сообщу мадам. Никуда не уходите.
Через несколько минут дверь широко распахнулась, и пожилой слуга с изумлением обнаружил на крыльце шестерых чумазых ребятишек – разного возраста и пола. Обрубок одарил старика сияющей лицемерной улыбкой и даже протянул для рукопожатия свой крюк.
Внутри дом был обставлен дорогой мебелью и обклеен элегантными обоями. На стенах висели пейзажи и фамильные портреты в резных рамах. Повсюду на полках стояли изящные безделушки и вазы, украшенные затейливыми узорами. Пол покрывали богато расшитые ковры. От этой избыточной роскоши рябило в глазах. Где-то в глубине дома суетились многочисленные слуги. Дети, никогда в жизни не видевшие ничего подобного, застыли, разглядывая драгоценную хрустальную люстру и сверкающие витрины, за которыми хранились какие-то коллекционные редкости. Открывший им дверь пожилой слуга проводил сирот в очаровательную гостиную, где в старинном дорогом кресле сидела прекрасная дама. Некоторое время они молча рассматривали ее, а она – их.
Длинные светлые локоны красавицы, перехваченные золотыми лентами, ниспадали на чудесное платье оливкового цвета. Она забавлялась, видя растерянность маленьких оборванцев, не знавших, как себя вести.
– Садитесь же, дети.
Они не двигались с места, не решаясь в своих грязных лохмотьях расположиться на роскошных дорогих стульях, стоявших в комнате. Старый слуга, топтавшийся на пороге, пробурчал себе под нос какое-то ругательство.
– Можете идти, Августин, – произнесла дама. – Да не бойтесь, не перегрызут же мне они горло! Ведь правда? – обратилась она к сиротам.
Те смущенно закивали.
– Ну, вот видите, – улыбнулась дама.
Когда они остались одни, хозяйка снова заговорила:
– Меня зовут Алиса. Я супруга господина де Рок Лартига. С кем имею честь беседовать?
– Я – Плакса, – затараторила девчушка, очарованная красотой дома, в который они попали. – А он – Заика. Вон тот – Сопля. Там – Спичка, с ней рядом – Хромой. А позади всех – Обрубок.
– Какие удивительные у вас имена, – рассмеялась дама, которую явно забавляла эта необычная компания.
Однако ее смех длился не дольше, чем позволял хороший тон.
– Итак, вы действительно от господина Убри? – спросила хозяйка, обращаясь к самому старшему.
– Ну… это… скажем так… мы малость приврали… – промямлил Обрубок. – По правде говоря, мы сами его ищем, этого мсье Убри. Говорят, он исчез пару дней назад.
Красивое лицо дамы помрачнело. Она выглядела явно обеспокоенной.
– Я не знала… Дело в том, что мой муж… Он тоже пропал… Его не было дома несколько дней… И я думала, может, вы что-нибудь знаете…
– Может, они где-нибудь вместе? – воскликнула Плакса, которой очень хотелось поучаствовать в разговоре.
– Не знаю, – грустно и серьезно ответила дама. – Я боюсь, случилось что-то ужасное. А всё эта Выставка… Богатые промышленники бьются не на жизнь, а на смерть – лишь бы сделать себе имя. Вот я и опасаюсь, что кто-то из конкурентов мог просто устранить моего мужа. К тому же вчера на одном из его заводов произошел взрыв. Полиция утверждает, что это несчастный случай. Но я не верю.
– На заводе?!
– Да. Наша фабрика по производству кораблей на набережной Гренель вчера была полностью уничтожена несколькими взрывами.
Сироты переглянулись. События явно увязывались в одну цепочку, но дети пока всё равно не могли понять, что именно происходит. Ясно было одно: эта история дурно пахнет. Воняет, как канализация.
– Что связывает вашего супруга и господина Убри? – вежливо поинтересовался Сопля, изо всех сил стараясь не шмыгать.
Алиса ответила не сразу. Она явно раздумывала, что можно открыть этим незнакомым детям, а что нет. Наконец дама неохотно произнесла:
– В прошлом году я… попала в затруднительную ситуацию… и господин Убри меня очень выручил.
Потом, видя их озадаченные лица, она со вздохом приподняла подол своего чудесного платья. Сироты дружно ахнули. Левое колено красавицы состояло из металлических стержней, шарниров и креплений.
– Я упала с лошади. Если бы не мсье Убри, я бы на всю жизнь осталась прикована к постели. Жак, мой муж, слышал о его выдающихся способностях во всем, что связано с техникой. И это оказалось чистой правдой. Господин Убри сконструировал для меня протез – совершенно гениальное изобретение!
– Должно быть, вы заплатили ему кучу денег, – важно заметила Плакса.
– О да, – улыбнулась Алиса. – Потом Жак часто с ним сотрудничал. Господин Убри придумывал что-то для его судостроительной верфи. Я не очень разбираюсь… Мой муж – человек увлекающийся, и ему нужен был кто-то с ясным и трезвым умом, чтобы взвешивать все за и против его новых затей.
Хромой слушал с огромным интересом. Кусочки головоломки начинали понемногу складываться. Он стянул с головы кепку, пригладил волосы ладонью и заговорил:
– Тем не менее изобретатель явно не купался в золоте. Мы видели его квартиру и лавку. Судя по тому, что вы рассказываете, он мог бы позволить себе более просторный дом. Куда же он девал все свои деньги?
Мадам де Рок Лартиг посмотрела на мальчика с удивлением. Она явно не ожидала от маленького беспризорника такой сообразительности.
– Мой муж очень богатый человек. Он владеет не только заводами. У него есть также множество барж, которые он использует для транспортировки разных грузов, в основном зерна. Ведь он занимается еще и торговлей. И вот, насколько я понимаю, на свои сбережения господин Убри приобрел одну из этих барж.
– Вы знаете какую?
– Ну, у моего мужа их так много… Я не знаю, какую именно он продал изобретателю. Наверху, в его кабинете, лежат всякие документы, касающиеся этой сделки. Может, там написано… А я не знаю, нет.
– Простите за настойчивость, но можно мы посмотрим эти бумаги? – воскликнул Хромой, невероятно воодушевленный тем, что перед ним наконец вырисовывается четкий след.