1. Ира, Ирочка, Иришка

Не дожидаясь, пока Гриша Капелевич в очередной раз завалится ко мне с неизменной бутылкой водки, я запер гараж, сделал на прощание ручкой вахтерше тете Клаве, обряженной в модную ныне пятнистую форму, и побежал на метро.

Зима уже уверенно вступила в свои права – не смотря на довольно раннее время город укутывала ночная тьма, ветви деревьев в садике вокруг ТЮЗа искрились густым инеем, а под деревьями лежали высокие сугробы, истоптанные вездесущими детишками. Иногда у меня появлялась совершенно мальчишеское желание забраться вместе с ними на одну из этих белых гор, прокатиться по ледяной дорожке, поиграть в снежки… Почему ныне это занятие считается неприличным для взрослых дяденек? Предки ведь наши подобным баловством не брезговали. И даже живописали по этому поводу красочные полотна. «Штурм снежной крепости». Это вам не «Стахановцы изучают последние постановления партии». Правда, на тот момент желания штурмовать снежную крепость у меня совсем не возникало. Скорее наоборот – страшно хотелось спать.

В ларьке у Витебского вокзала я купил кисточку бананов (на ужин и на завтрак хватит), лениво облаял кришнаита, пытавшегося всучить каждому встречному – поперечному по «Бхагаватгите» (перевод с английского), и нырнул под землю.

Правый эскалатор стоял на профилактике – на спуск работал средний. Именно это и сыграло свою роковую роль: люди, медленно двигающиеся наверх, находились буквально на расстоянии вытянутой руки. Взгляд лениво, не останавливаясь, скользил по усталым лицам и вдруг…

– Ирена!!!

И еще до того, как мозги опознали во встречной девушке очаровательную заречанку из параллельного мира, ноги оттолкнулись от ступенек, я вспрыгнул на поручень, оперся о бронзовую крышку осветительного фонаря и соскочил на встречный эскалатор.

– Ты чего, псих?! – вякнула тетка в коричневом дутом пальто. Спорить я с ней не стал, просто пробежался вверх по ступеням и опустил руку зареченке на плечо.

– Ирена! Привет.

– Здравствуйте… – удивленно ответила девушка. – А откуда вы меня знаете?

– Как откуда? – удивился в свою очередь и я, а уж потом осознал, что нахожусь отнюдь не на дороге к Небесному Городу, и девушка передо мной никак не может быть той, с которой мы так долго находились вместе. – Но ведь ты Ирена?

– Вообще-то, меня зовут Ира… – почему-то не очень уверенно ответила она.

– Ира. Ирочка. Иришка… какое чудесное имя… – хорошо хоть, она не видела, как я по перилам скачу. А то ведь совсем бы разговаривать не стала. Глупо. Откуда может взяться Ирена в этом мире? А эскалатор неторопливо полз вверх, и там, у схода со ступеней я увидел терпеливо поджидающего добычу милиционера. Понять, кого он ждет – семи пядей во лбу не требовалось. – Ну все, Иришка. Пятнадцать суток мне обеспеченно.

– За что?

– Слушай, Ирочка, – зачастил я, наблюдая за неуклонным надвижением стража правопорядка, – я искал тебя всю жизнь, именно тебя и никого больше. Будет глупо, если мы потеряем друг друга. Позвони мне. Сто двадцать два, пятнадцать, тридцать шесть. Сто двадцать два, пятнадцать, тридцать шесть. Сто двадцать два, пятнадцать, тридцать шесть. Игорь. Я тебя очень прошу, позвони.

Ступени закончили подъем, скинув нас на пол вестибюля. Милиционер шагнул ко мне.

– Добрый вечер, сержант, – поздоровался я.

– Привет, – ответил он и крепко сжал мое плечо. – Пошли?

– Пошли, – согласился я, повернулся к девушке и еще раз попросил. – Обязательно позвони.

Сержант привел меня в конурку, громко именуемую «комнатой охраны порядка», посадил на хлипкий стул.

– А ну, дыхни!

Я дыхнул. Милиционер скривился.

– Вроде трезвый… Документы есть?

– Права устроят? – я достал «корочки» и на всякий случай добавил. – Я тут рядом работаю, на Звенигородской. В одиннадцатом интернате.

– Чего ж ты скачешь по перилам, как горный козел?

– Ты же видел эту девчонку, сержант. Я просто обязан был с нею познакомиться!

– Это ты кувыркался туда – сюда только для того, чтобы познакомиться с этой смазливой девицей? – милиционер недоверчиво прищурил левый глаз.

– Но какие у нее были волосы, сержант…

– Вот составлю сейчас на тебя протокол, будешь знать.

– А какие у нее глаза…

– Хоть познакомился? – не выдержав, улыбнулся сержант.

– Обещала позвонить.

– И когда?

В ответ я только тяжело вздохнул.

– Ладно, – сержант протянул мне документы. – Чеши давай отсюда. И не дай бог еще хоть раз попадешься мне на глаза!..

Дома я сварил себе чашечку крепкого кофе (от кофе у меня всегда сон намного крепче), перекусил двумя бананами и сунулся в большую комнату пообщаться с «одноглазым другом». Однако мамочка, оказывается, пребывала дома и смотрела Уинблдонский турнир. Какой только пакости нынче по телику не показывают! Нет, чтобы трансляцию с гонок грузовиков устроить! Осталось только чмокнуть родительницу в щеку, съесть еще один банан и завалиться спать.

Вот в этот миг и зазвонил телефон.

– Алло… – услышал я нежный женский голос, и всю сонливость как ветром сдуло.

– Ирена?!

– Это вы Игорь? – в голосе послышалась усмешка. – Разве вас не упекли на пятнадцать суток?

– Свободных мест не оказалось, – я сел на диване и включил свет. – Это очень хорошо, что вы позвонили.

– Игорь, а вы можете ответить мне на один вопрос? Только честно.

– Конечно. Я всегда отвечаю честно… Почти всегда.

– Почему вы назвали меня в метро «Иреной»?

– Почему назвал «Иреной»? – я почесал лоб и попытался ответить как можно честнее. – Мне показалось, что это ваше настоящее имя. Как-то не пришло в голову, что таких имен не существует в природе. А почему это вас так заинтересовало?

– Потому, что мои мама и папа звали меня именно так…

По этой фразе я почувствовал, что ее родителей уже нет в живых, и снова вспомнил Ирену. Там, на горе, ее отца и мать порвали шери… По коже заструился холодок предчувствия, а губы произнесли невинный вроде бы вопрос.

– Ира, а у вас нет на плече трех родинок в форме треугольника?

– Есть… – удивленно ответила она.

– А шрама на коленке?

– Откуда вы знаете?

– А родинки на левой груди?

– Откуда вы все это знаете? – в голосе зазвучало возмущение. – Вы что, подглядываете за мной? Да?!

– Нет. Но только боюсь, вы мне не поверите.

– Чему?

– Вот уже почти месяц я вас каждую ночь во сне вижу.

– Во сне?.. – она примолкла. Вполне естественное изумление. – И что еще вы видели во сне?..

– Во сне у вас был дед, – рассмеялся я, попытавшись разрядить обстановку, – которого звали Закидон.

– …

– Алло! Ира! Вы куда пропали?.. Уж не хотите ли вы сказать, что вашего деда действительно зовут Закидоном!?

– Моего дедушку зовут Захаром Андреевичем. Он очень давно занимается альпинизмом. И его друзья очень часто называют его именно Закидоном. Характер, говорят, нервный.

– Тогда я скажу то, чего не может быть совершенно точно: в моих снах вы любите запеченных в костре сусликов.

– Сусликов не пробовала. Но когда меня брали на охоту, то угощали запеченной в углях уткой. Горячая, на свежем воздухе, ароматная, с дымком. Пальчики оближешь.

– Ирина, а может мы тогда прокатимся за город в эту субботу? Утка, санки, транспорт и погода с меня. Согласие – с вас.

– Послушайте, Игорь, а чем мы занимались в ваших снах, если вы знаете про все родинки на моем теле?

– Ничем. Просто гуляли.

– И после этого вы знаете про родинку на левой груди…

– Мы загорали на берегу горного озера.

– Голышом, что ли?

– Ира, поехали в субботу за город, и я расскажу вам про все свои сны.

– Так как на счет родинки? – гнула свое девушка.

– Ну может человек загорать голышом хотя бы во сне!

В трубке послышался смех.

– Так вы поедете?

– Ну, я не знаю. У меня на субботу могут появиться другие планы.

– Ирочка, – очень ласково сказал я, – в своем следующем сне я укушу вас за ухо.

– А уши у меня там, во сне, проколоты?

– По-моему, нет.

– Жалко…

– Ира, у вас может возникнуть еще огромное количество вопросов, а мне очень хочется снова увидеть ваши глаза, ваши волосы…

– И родинки…

– … и услышать ваш голос. Я приглашаю вас в эту субботу за город. Вы согласны?

– Я очень люблю спать. Ну когда еще можно поспать, как не в выходные дни?

Скрипнула дверь, в комнату заглянула мама.

– Это ты, что ли, уже час на телефоне висишь? Мне, между прочим, тоже поговорить нужно.

– Сейчас мам, уже заканчиваю, – и я снова поднес трубку к уху. – Извини, Ирена, маме телефон нужен…

– Так где мы встречаемся?..

С точки зрения буквы закона субботняя поездка на казенном «Рафе» была, конечно, административным нарушением, но совесть меня отнюдь не мучила – вложил я в эту машину куда больше сил и средств, нежели наш екатериненский дом престарелых за все двести лет своего существования.

Ирена ждала меня на выходе из станции метро. Оделась она для поездки за город не в туфельки и платьице, что у женщин бывает, а в ярко-красную болониевую куртку и в зеленые, опять же непромокаемые, штаны. Костюм попугайский, но практичный: и теплый, и хорошо заметный, если искать придется – не дай бог понадобится,. Завершали наряд синяя вязанная шапочка и высокие лыжные ботинки. Похоже, девушка была опытной путешественницей. Вот только лыжи у нее оказались городские – узкие досочки с загнутыми носками для пробежек по накатанной лыжне.

– Привет, – сказал я, откровенно любуясь ее мягкой, неброской красотой. – Давно ждете?

– Нет, – девушка слегка смутилась и попыталась поправить убранные под шапку волосы. – Просто электричка скоро уходит, вот я и решила придти пораньше. Мы на нее еще успеем.

– Зачем нам электричка? – пожал я плечами. – Своим ходом доедем… Пошли, моя машина перед платформами стоит.

– Так у вас есть машина? – она удивилась так, что даже обидно стало. Почему это у меня не может быть машины?

– Ну… как сказать… Колеса есть. Понимаете, маленькие люди ездят на маленьких машинах, «жигулях» там, «волгах» всяких, а большие люди – в больших машинах: автобусах, или хотя бы микроавтобусах. Мы – люди приличные, а потому моя машина рассчитана точно на нас.

Говорят, в правилах дорожного движения от пятидесятого года запрещалось возить женщин на переднем сидении. Потому, что когда рядом с водителем сидит красивая женщина, то он будет смотреть куда угодно, но только не на дорогу. Мудрая мысль. Если б я дорогу на Вырицу не помнил наизусть, то наверняка бы посшибал все придорожные столбы.

В деревне Борисово мы в свое время снимали дачу, и я неплохо знаю ее окрестности. Песчаный карьер за березовой рощицей по выходным не работал никогда, а дорога к нему вела вполне приличная. Я развернулся перед вагончиком мастера, заботливо опутанном толстенными цепями, и заглушил двигатель.

– Приехали. Дальше можно пробиться только на лыжах.

– И где это мы?

– Южный филиал Кавголово, – я извлек из багажника самодельные санки, сколоченные из пары широких детских лыж и двух старых табуретов, пристегнул на них рюкзак с предметами первой необходимости и зацепил лямку за ремень. – Имеет среди местных жителей кличку «Тибет». В зимнее время посещается только особо посвященными. В летнее – еще реже. Пошли?

День, как по заказу, сиял словно новогодняя открытка: на небе ни облачка, солнце в зените, серебряный иней на кустах дюймовой толщины, прямо сугробы в миниатюре. Легкий морозец и ни дуновения ветерка. Сосновый бор словно спал в звенящей тишине, каждый скрип снега под лыжами разлетался на весь лес и возвращался шепотливым эхом. От недалекого куста повеяло запахом тепла и настороженного страха.

– Тихо… – я остановился, зачерпнул горсть белых искр и слепил снежок. – Смотри…

Снежок зарылся точно в корни кустарника, оттуда взвилась белая ракета и словно шарик пинг-понга шустро заскакала между деревьев.

– Заяц! – восторженно охнула Ира. – Как настоящий!

– Он и есть настоящий, – обиделся я. – Русак по национальности.

– А волки у вас тут есть?

– Нет. Они медведей боятся.

– А медведя ты можешь так же, снежком?

– Ну уж нет, – отверг я коварную провокацию. – Он спросонок не в ту сторону заскакать может.

– Слушай, как тут здорово! Я уже два года зимой в лесу не бывала.

– Это еще что, – она сама не заметила, как перешла на «ты», чему я мысленно искренне обрадовался. – Сейчас на Тибет поднимемся. Вот там действительно красота.

Надо сказать, что «Тибет» красив только зимой. Сосновый бор обрывается на вершине холма, и поросший редкими кустами склон довольно круто уходит вниз, плавно перетекая в большую поляну, окруженную низким рябинником. Создается непередаваемое ощущение домашнего уюта прямо в чаще леса, отрешенности от прочего мира. А летом… Летом – это просто чавкающее болотце с густыми роями комаров.

– Ух ты, – присвистнула девушка. – Чур я первая!

– Не стоит, – осадил ее я, – у меня тут уже пять пар лыж сломано. Возьми лучше санки.

– На санках неинтересно, – гордо хмыкнула Ира. – Детские забавы!

– Да? Спорю на коробку «Ассорти», что ты не попадешь на санках вон в тот куст шиповника внизу склона.

– Очень надо царапаться!

– А ты не в сам куст, ты рядом с ним проедь. Хотя бы в паре метров.

– Запросто! – Пока я отстегивал рюкзак, она скинула лыжи, воткнула их в снег и уселась на сани. – Смотри!

Надо сказать, что прокатиться на санках по склону Тибета было не так просто, как кажется на первый взгляд. Конечно, до трассы для фристайла ему далеко, но мелкие холмики имелись в огромном количестве, и каждый из них норовил изменить направление движения самым непостижимым образом.

При первой попытке Ира доехала до первого такого холмика, где ее развернуло под прямым углом, на чем поездка и закончилась. В следующей раз ее развернуло на том же месте в другую сторону, и только с третьей попытки сани проскочили злосчастное место, хорошо разогнались, достигнув середины склона, подпрыгнули на очередной кочке… Взметнулся сверкающий белый султан и из него послышался возмущенный девичий крик:

– У тебя санки неправильные!!!

– Ну да? – я помог ей выбраться наверх, уселся на сани. – Смотри!

Проскочив между двух мелких кочек, я разогнался до свиста в ушах, взлетел на холмик по правую сторону склона, в верхней точке, когда меня слегка подкинуло вверх, дернул под собой сани, поворачивая их левее, с шиком подкатил под самый куст и небрежно почесал веточкой кончик носа.

– Знаю, знаю как надо! – замахала сверху руками девушка.

На этот раз она с визгом лихо пронеслась вниз по всему склону и домчалась но середины поляны, но – метрах в десяти от заветного куста.

Я сходил до рябиновых зарослей, нарубил сухостоя и сложил костерок под камнем на вершине холма, дал Ирене время покататься, потом предложил:

– Давай, покажу как надо?

Девушка хмыкнула, вскинув подбородок, покосилась свысока в мою сторону и, наконец, милостиво кивнула. Я усадил ее перед собой, оттолкнулся, промчался, вздымая снежный шлейф, до холма, в верхней мертвой точке дернул сани влево… О, нечистый дух Тибета! Сани, конечно, въехали точнешенько в куст, а вот Ирина свалилась с саней и скатилась по склону холмика на сторону. В свое оправдание могу сказать только то, что сам я скатился по другую сторону.

– Ты специально, специально! – закричала она и ловко влепила снежок мне в плечо. Потом еще один, и еще… Через пару минут уворачиваться надоело, я произвел энергичный ответный обстрел и перешел в атаку. Но в тот самый миг, когда оставалось сделать последний шаг, и можно было зарывать взбалмошную девчонку в сугроб, с ее головы слетела шапка и иссиня-черные волосы хлынули на плечи… На меня словно дохнуло жаром раскаленное солнце долины драконов… и я тяжело осел в снег, ошалело глядя на смеющуюся рядом заречанку.

– Так тебе и надо! – тряхнула она волосами и убежала за санками. А я, очумевший от непереваримого клубления чувств, опять пошел за хворостом. А когда вернулся, девушка тихонько хлюпала носом под мерзлым кустом шиповника.

– Что случилось? Ушиблась?

– Не-а, – шмыгнула она. – Я на лыжах хотела прокатиться…

Загнутый кончик одной из лыж валялся под кустом, белея ровными волокнами на месте слома.

– Ну вот… – я сунул его под мышку. – Теперь придется покупать еще одну пару и снова возвращаться сюда.

– Зачем? – вскинула она удивленные глаза.

– Ты их тоже сломаешь, и можно будет сделать еще одни санки.

– А если не сломаю? – невольно улыбнулась она.

– Сломаешь, – утешил я ее, – здесь все ломают.

– Да?

– Да. Пойдем, – наверху, у санок, я достал из рюкзака бутылку кагора и налил ей вина в пластмассовый стаканчик. – На, выпей. Согреешься немного, пока костер разгорится.

Она выпила и брезгливо поморщилась.

– Фу, какая холодная.

– Считай, что это микстура. От простуды. – Я немного добавил. – Вот, выпей еще.

– А сам чего не пьешь?

– Я за рулем.

– Ну, немного-то можно…

– За рулем немного не бывает.

– Ты хочешь меня напоить… – угрюмо подвела итог девушка и осушила стакан.

– Ладно, больше не дам.

– Жмот, – немедленно отреагировала Ирина и поставила стаканчик рядом с рюкзаком.

– Так получилось, – пожал я плечами, плотно набил котелок снегом, повесил над костром и присел на сани. Огонь постепенно разгорался. Самое время сунуть в пламя завернутого в фольгу цыпленка.

– Это утка? – с интересом спросила девушка.

– Ага. Только сухопутная.

– Понятно… А тепло как стало… – она по-хозяйски взяла меня под руку, притянула к себе, положила голову на плечо и закрыла глаза.

Странно. Такая милая девчонка. Почему же я даже не смотрел на нее все то время, что мы карабкались по горам? Хотя, конечно – то ведь был сон. Просто сон.

Вскоре вода в котелке начала бурлить, а сквозь фольгу пробиваться аппетитный парок. Ирена повела носом, дрогнула, закрутила головой и, наконец, открыла глаза.

– Ну как, леди, вы готовы к принятию пищи?

– Всегда готова! – по-пионерски откликнулась она, подобрала ветку, выудила цыпленка из огня и ловко перекинула на сани между нами – запах-то какой! Ну, приступим?

– Я не хочу. Ешь.

– Как это не хочешь? – недоуменно переспросила она.

– Я… я не люблю есть.

– Странный ты парень, Игорь… Не куришь, не пьешь, не ешь… Ты вообще живой?

– Все может быть, – пожал я плечами.

Она некоторое время колебалась, то глядя на меня, то принюхиваясь к курятинке и потребовала:

– Тогда отвернись и не заглядывай мне в рот!

– Я не заглядываю. Просто ты очень красивая. На тебя приятно смотреть… Ладно, я отойду.

– Нет! – немедленно запретила девушка. – Мне без тебя страшно.

– Тогда я заварю себе чаю. Это тебя не смутит?

На такой компромисс Ирена согласилась и мы с чувством отобедали. Она – цыпленком, я – чаем без сахара. Тем временем начинало смеркаться – зимний день короток. Пришлось сразу после еды забрасывать костер и возвращаться к машине. Иру, за неимением лыж, я посадил на сани, и вскоре она заявила, что ломать лыжи на Тибете ей нравится.

– Ирена, – осторожно спросил я, когда мы въехали в город, – ты не будешь против, если я заброшу домой свои шмотки?

– Какие еще шмотки?

– Санки, рюкзак, лыжи. Я здесь рядом живу, у «Московской».

– Ага, ясно. Потом пригласишь на чашечку кофе, потом окажется, что дома никого нет.

– Ира, я не виноват, что у меня мамочка каждые выходные играет в теннис.

– Ну вот, что я говорила!

– Посидишь в машине. Я быстро.

– Так ведь не унесешь все, – тяжко вздохнула девушка. – Ладно, помогу.

Перетрудиться ей, правда, не пришлось. Я взял лыжи и санки, а ей досталось закинуть за плечо опустевший рюкзачок. Пока я распихивал на балконе инвентарь для зимнего отдыха, Ирина осторожно сунула свой бледный носик в каждую дверь по очереди, и сделала надлежащие выводы.

– Вот твоя комната! Натуральная холостяцкая берлога. Когда последний раз пыль вытирал?

– Перед сном.

– Ты еще и не спишь никогда?

– С чего ты взяла?

– Так ведь явно ни разу в жизни пыль не вытирал!

Я отодвинул ее в сторону и заглянул в свою комнату. На столе действительно лежал солидный слой пыли. Но ведь я убирал перед выходными! Или это было на прошлой неделе?

– Так, – прошла она в кухню. – Значит, в гости ты меня все-таки заманил. Теперь по стандартному плану должен предложить бокал вина. Я правильно излагаю дальнейший ход событий?

– Ты хочешь вина?

– А ты выпьешь?

– Я за рулем.

– Ну, чуть-чуть… – она показала пальцами нечто незаметное.

– За рулем нельзя.

– Игорь, а ты случайно не алкоголик?

– Что-о?! – я так опешил, что даже не обиделся.

– Говорят, если алкоголик сделает хоть глоток, то или в запой ударится, или умрет. Если подшился, естественно.

– Вот значит как? – вот тут я действительно разозлился. – А ну ка, постой.

Я заглянул в свою комнату, взял под столом одну из банок водки, оставшихся от «путешествий» в мир горных приключений, принес в кухню, открыл, плеснул грамм по сто в две чашки, одну протянул Ирене.

– Выпей.

Она с опаской посмотрела на меня, потом взяла чашку, сделала пару глотков и тут же, выпучив глаза, кинулась к крану с холодной водой.

– Итак, леди, что это было?

– В-во-одка… – выдохнула она.

– Правильно. Теперь смотрите, – и я неторопливо выпил все до последней капли…

Туман клубился над зеркалом озера, медленно тая под лучами утреннего солнца… Сколько же дней провел я здесь в одиночестве? День? Два? Месяц? Мой путь окончен… Почему же я снова оказался здесь? Неужели только из-за того, что маленькая бестия вывела меня из себя и заставила выпить стопарь водки? Зачем я здесь? Ведь мой путь окончен? Или он бесконечен?..

Туман растаял до последней нитки, утреннее тепло нежно обнимало тело, ласковыми касаниями забиралось под рапсодию, дышало на волосы. Голова невольно повернулась в сторону Небесного Города. Разноцветные стяги трепетали на шпилях, закинутых высоко в небо.

Как же так получилось, что я прошел рядом с Иреной половину этого мира, но так ни разу и не поговорил толком, не пошутил с ней, просто не посидел рядом? Как они там? Ирена, Чегай. Герои, прошедшие дорогой настоящих мужчин. Может, они уже муж с женой? После совместных переживаний это бывает… Навестить бы их… Они ведь так близко, совсем рядом…

Я еще только домысливал это желание, а ноги уже понесли меня через сад, быстрее и быстрее, почти бегом, пока за кронами не стала просвечивать красная стена, окружающая Небесный Город. И тогда шаги стали замедляться. Я постепенно приходил в себя от внезапного наваждения. И когда прямо передо мной выросли огромные, позеленевшие от времени бронзовые ворота, мысли уже пришли в порядок.

Да, разумеется, очень хочется увидеть Ирену. Особенно после того, что произошло в том, другом мире. Хочется… Но нельзя. Потому, что там люди. А я – дракон.

Мне удалось взять себя в руки. Я не вошел в ворота. Но и уйти не смог… Стоял, как истукан, и жег взглядом бронзовые створки, разделившие меня и мир людей…

– Вот так… – повторил я, еще не в полной мере сознавая, что передо мной уже не ворота, а милая хрупкая девушка с бесовским характером. – Вот так… Ну, там умер я, или ушел в запой?

– Ничего… – девушка взяла чашку из моих рук, понюхала и поставила на стол.

– Вот именно. А теперь раздевайся.

– В каком смысле? – вспыхнула она.

– В прямом. Теперь, до завтрашнего утра, я уже никуда не поеду.

Как истинный джентльмен, я подошел ей помочь – неторопливо расстегнул на ней куртку, стал снимать с ее плеч… наши губы оказались совсем рядом… а потом сомкнулись… Крыша съехала окончательно и бесповоротно, и я стал покрывать поцелуями ее лицо, шею, волосы, а она смешно трепыхалась, пытаясь вытряхнуть руки из рукавов куртки и тихонько смеялась.

Наконец куртка упала на пол. И тут эта маленькая бестия взяла мое лицо в ладони, заглянула в глаза своими невинными голубенькими глазками и спросила:

– Неужели тебе хочется меня целовать? Ведь я же целый день вела себя как настоящая ведьма…

И я ничего не мог ответить – потому, что она действительно была настоящей ведьмой, и она околдовала меня, опьяняла руками, губами, плечами…

– Перестань немедленно! – оттолкнулась она. – Я же вся потная! Лучше пусти, я душ приму. У тебя полотенце есть? И не вздумай подглядывать в ванную!

Вот ведь нечистая сила!

Пока она плескалась, я выпил чашечку кофе и переоделся. Внезапно квартиру потряс вопль радости: Ирена выскочила из ванной, мокрая и босая. Завернувшись в полотенце и придерживая его на груди левой рукой, указательным пальцем правой она стала тыкать меня в грудь.

– Ты меня совсем запутал! Я ведь до дома и на метро могу доехать!

– Зимой?! С мокрой головой?! Да ты с ума сошла!

– Постой… – растерянно отступила девушка. – Так ты хочешь сказать, что мне придется остаться у тебя до утра?..

Я промолчал. Она склонила набок голову и хитро прищурилась.

– Ты это специально сделал, да?

– Да ничего подобного!

– Может, ты думаешь, что это я все так специально подстроила? – уже тише спросила она.

– Да конечно же нет, – искренне ответил я.

– Ну и дурак, – столь же искренне заявила она, закинула обе руки мне за голову и жадно притянула к себе.

Хотите верьте, хотите нет, но она оказалась девственницей. Да я и сам в это никак не могу поверить после всего произошедшего. А тогда… млею в постели, наполненный блаженной усталостью и счастливый, а Ирочка положила голову мне на грудь, закрыла глаза, поглаживает ладонью мои плечи и говорит:

– Я сразу загадала… Будет, думаю, лапать – в жизни больше не позвоню… А если будет делать для меня все… Как хорошо, что я тебя встретила, Лунный Дракон.

– Что-о?! – меня аж подкинуло на диване. – Как ты меня назвала?!

– Лунный Дракон… – приподняла голову она. – Выскочило как-то. А что?

– Ничего… Но в моем сне… Я говорил тебе про него… В моем сне меня звали Лунный Дракон…

– Вот так я и подумала, – Ирена снова положила голову мне на грудь. – Значит, ты и есть моя судьба.

И тогда я шагнул вперед и толкнул тяжелые створки ворот Небесного Города.