Глава двенадцатая

Второй фронт

Впрочем, еще неделю после взятия Сирмия адмирал провел в заботах о восстановлении боеспособности флота и никуда не трогался с места, несмотря на постоянные уговоры Аргима о необходимости атаковать дарданов.

— Ты перед царем за свою конницу отвечаешь, — как-то не сдержался Ларин, когда после очередной трапезы на холме, где стоял его шатер, Аргим опять поторопил адмирала, — вот и отвечай. А мое дело сейчас флот. Не ты ли мне говорил, что трибаллов мы быстро одолеем? А в результате у меня кораблей почти не осталось. Идти дальше надо, река еще не закончилась, а не с чем. Так что, наступай, если не терпится, а я пока кораблям ремонта не дам, с места не стронусь.

— Иллур торопит, — напомнил скифский военачальник.

— Да пусть, — обнаглел Ларин, — со своим кровным братом я как-нибудь сам разберусь. А ты наступай, если ждать невмоготу.

Осмотрев чуть позже повреждения кораблей, Аргим нехотя согласился. Но ждать все равно не стал.

— Я пойду в сторону предгорий, вдоль берега, затем сверну. Дарданы живут далеко от реки. Так что, быть может, и сам управлюсь. Их земля начинается вон за тем хребтом, — указал Аргим на поросшие лесом возвышенности, лежавшие всего нескольких днях пути по левую руку от Истра.

— Так это близко, — удивился Ларин, — а в гости они к нам не наведаются?

— Нет, — уверенно сообщил Аргим, — вчера гонец был от Иллура, сообщает, что македонцы атаковали города и крепости дарданов с юга. Так что у них сейчас забот хватает и без нас.

— Ну наконец-то, — повеселел адмирал, — нарисовались, союзнички.

— Ты продвигайся вперед вдоль берега. Шли гонцов, — продолжал наставлять Аргим, — Если что, иди по моим следам. Меня быстро найдешь.

— Да уж, не сомневаюсь, — кивнул Леха, вспоминая следы пожарищ, по которым он разыскивал Аргима в землях трибаллов, — твои следы далеко видать.

На том и расстались. Аргим отрядил часть солдат для охраны захваченного Сирмия и еще пары крепостей помельче, чтобы обозначить присутствие в бывших землях трибаллов. Леха пехотинцев не дал. После затянувшихся сражений у него уже ощущалась нехватка не только морпехов, но и самих моряков и даже гребцов. Поэтому, подлатав корабли, бравый адмирал снова вывел их на просторы Истра.

Несколько дней все шло хорошо. Изрядно потрепанная флотилия скифов продвигалась вверх по течению реки, немного сдвинувшей берега под натиском нарождавшихся с обеих сторон гор. Новостей от Аргима не было. И когда на третий день Ларин заметил впереди небольшую сожженную крепость, то решил остановиться здесь и подождать гонца, который не замедлил появиться буквально на следующее утро.

Разыскал он стоянку скифского флота быстро. Это было самое удобное для нее место. Невдалеке от возвышавшейся над рекой крепости имелась удобная стоянка для судов — протяженный пологий берег. Здесь также начинались сразу две дороги, уходившие в сторону глубинных земель дарданов. А кроме того, как вскоре выяснили разведчики, за следующим изгибом Истра имелись многочисленные острова, а между ними мели, так что при желании можно было переправиться даже вброд.

— Аргим напал на дарданов и ведет жестокие бои, — поделился Ларин информацией с верным Токсаром, который вышагивал с ним рядом во время осмотра обугленных стен крепости, — его продвижение немного замедлилось, но наше участие пока не требуется. Вот и отлично. Подождем его здесь.

Адмирал остановился, присматриваясь к остаткам стен.

— И как он умудрился захватить эту крепость? — проговорил Леха, разговаривая больше с собой, чем с Токсаром: — стоит на каменном холме. Берег высокий. Вход и выход только один, по дороге, что ведет вдоль берега. Все просматривается. Обороняться можно долго.

— Наверное, внезапно налетел, — предположил Токсар, рассматривая обугленные, но не выломанные ворота, — не успели подготовиться.

— Ты думаешь, они не слышали о том, что мы целый месяц вели рядом войну, — ухмыльнулся Ларин. — Это вряд ли. Впрочем, какая разница. Переночуем здесь пару дней, а потом, думаю, дальше поплывем.

Но тем же вечером его планы резко изменились. С другого берега Истра, где часто маячила конница Иллура, на лодке переправился гонец, который привез адмиралу приказ немедленно прибыть в ставку к царю всех скифов.

— Лошади и охрана ждут на той стороне, — указал гонец на отряд сопровождения из сотни всадников, что отдыхал в ожидании Ларина, еще не зная о существовании брода.

«Что за спешка такая, — удивлялся адмирал, собираясь в дорогу, — а может, Аргим сообщил, что я не слишком тороплюсь, а Иллур осерчал? Он в гневе ни своих, ни чужих не разбирает».

Леха невольно вспомнил своего предшественника на посту адмирала скифских ВМС. Тот не успел и глазом моргнуть, как был подвешен на рее одного из собственных кораблей за то, что проспал атаку греков. Иллур был скор на расправу. Но его кровный брат до сих пор избегал таких наказаний. «Ладно, — отмахнулся Леха от черных мыслей и добавил по русской привычке, — авось, пронесет».

Посмотрев на приставшие неподалеку к берегу корабли, решил, что воинство следует чем-то занять, чтобы не расслаблялось.

— Токсар, — подозвал Ларин своего помощника, — пока я в отъезде, займись восстановлением крепости. Стены поднови, ворота новые поставь. Не ровен час дарданы объявятся на берегу, будет, где пересидеть.

И добавил уже менее уверенно.

— А я скоро.

Путь до ставки Иллура, что находилась в глубокой степи, оказался неблизким. В сопровождении сотни присланных царем всадников — своих он не стал снимать с кораблей — Леха прискакал к месту расположения ставки только через неделю, проведя ее в седле. Отряд въехал на территорию огромного, раскинувшегося не несколько километров лагеря, на седьмой день уже под вечер. С непривычки, адмирал ужасно устал и решил немного отлежаться в шатре. Благо сам Иллур тоже был в отъезде. Как сообщил Лехе один из знакомых сотников, царь осматривал только что взятую столицу гетов, что находилась в дне пути отсюда.

— Значит, победа? — уточнил Ларин, узнав, что столица гетов пала.

— Почти, — кивнул сотник, — сарматы отогнали несколько тысяч оставшихся после сражения гетов к самым горам, где и добьют, если те не уйдут в верховья Истра.

— Сарматы? — переспросил Леха, напрягшись, — значит, амазонки обошли горы и уже соединились с войсками царя?

— Да, — подтвердил сотник, — вместе с корпусом Арчоя воительницы Оритии уже две недели как прибыли в ставку. Правда, путь у них вышел не легкий, полегла половина армии.

— А кому сейчас легко? — вслух пожаловался адмирал, вспомнив о своих потерях.

Но про себя подумал о другом: «Интересно, жива ли Исилея?»

При этом Ларин неожиданно поймал себя на мысли, что огорчился бы, если услышал бы утвердительный ответ. Закончив расспросы, он отпустил сотника и сам отправился отдыхать с дороги. Хотя как следует прийти в себя ему так и не удалось. Едва он задремал, как его разбудили.

— Царь прибыл и требует к себе, — сообщил воин, появляясь в юрте из темноты, словно призрак.

— Сейчас буду, — ответил Ларин.

Он надел с помощью бойца доспехи и выполз из юрты. Остановился, осматриваясь спросонья. Леха ожидал увидеть кругом только мрак, но узрел огни костров бесконечного лагеря, полыхавшие повсюду. Жизнь здесь бурлила даже ночью. То и дело мимо юрты адмирала проносились отряды всадников. Во всем чувствовалось бодрая суета, что возникает в лагере, когда главный враг разбит. А в том, что полчища гетов были в этом течении Истра самым сильным и многочисленным противником, сомневаться не приходилось.

Вскочив на коня, Леха проследовал за посланником Иллура и был у шатра царя спустя пару минут. Его кровный брат жил в самом центре циклопического стойбища, вмещавшего, бог знает сколько тысяч воинов. У его шатра тоже царила суета. Еще подъезжая, адмирал заметил три отряда гонцов, ускакавшие от шатра в разные стороны. И еще троих посыльных, ожидавших своей очереди. Но адмирала охранники пропустили сразу, не заставив томиться в ожидании.

— Ну здравствуй, Ал-лэк-сей! — при появлении бравого адмирала Иллур выпроводил из шатра своих советников, шагнул к нему и приобнял, — давно тебя не видел, брат.

Леха ответил на приветствие. А когда увидел, что Иллур находится в прекрасном расположении духа, у него отлегло от сердца. «Казнить пока не будут, — решил он, заметно повеселев, — значит, что-то другое у него на уме».

— Слышал, слышал, как ты взял Сирмий, молодец! — похвалил кровный брат, присаживаясь на скамью, у столика с вином и фруктами, ставшего постоянной принадлежностью юрты Иллура, через которую гости шли непрерывным потоком, — давай выпьем вина за твой успех.

— Да что я, — отмахнулся Ларин, но взял наполненную чашу и отпил едва ли не половину, — Ерунда. Вот ты, говорят, уже всех гетов к ногтю прижал?

Лесть попала в цель. Иллур самодовольно усмехнулся.

— Ну еще не всех, — кивнул он, погладив бороду рукой, — но хребет этому племени я сломал. А главный город сжег дотла, чтобы и памяти о нем не осталось. Долго геты не хотели приходить в покорность. Но теперь на этой земле будут жить только скифы, и те, кто им служит, а все остальныестанут рабами.

От этих воспоминаний Иллур вдруг стал серьезным, замолчав ненадолго. Лехе передалось его настроение.

— Палоксая мы разбили, как ты знаешь, — заметил адмирал неожиданно для себя, — а вот Иседон сбежал.

Ларин провел рукой по кожаным полосам, свисавшим из-под чешуйчатого нагрудника.

— Никогда себе этого не прощу, ведь он был рядом, — сокрушался морпех, — я его почти взял. Одного дня не хватило. Скрывается теперь где-нибудь у греков. Кстати…

Ларин внезапно вспомнил о допросе пленного казначея.

— Когда Тернул брали, попался мне в руки один интересный человечек. Казначей Иседона.

— Да, его золото Аргим мне уже прислал, знатная добыча, — подтвердил Иллур, откусывая от спелого яблока, — получишь свою долю после похода. А самого Иседона мы найдем и предадим смерти. Никуда не денется.

— Золото это хорошо, — не стал спорить Ларин, — и за Иседона спасибо. Но вот что я тебе хотел сказать. Его казначей мне рассказал, что греки это золото привезли в Тернул, чтобы воины Палоксая воевали с нами.

Леха помолчал, облизав губы.

— Кто знает, — добавил он, — если б не то золото, может, и воевать бы не пришлось.

— Воевать все равно пришлось бы, — «успокоил» его царь скифов, казалось, совсем не обескураженный новостями о заговоре, — что сказал тот пленник? Кто прислал золото?

— Даже под страхом смерти он не признался, — развел руками Леха, — говорит, что прислали издалека и греки только посредники. Так что, кто воду мутит не понятно. Вот если бы Иседона найти, тогда мы все бы и узнали.

— Ладно, — взмахнул рукой Иллур, разрешая своему адмиралу прекратить этот напряженный разговор, — рано или поздно, я узнаю, кто натравливал на меня родню по крови. Сейчас это уже не важно, мы все равно захватили побережье Истра. Палоксай мертв, и эти земли мои, как и земли гетов. Так что сегодня позабудем о заботах и станем пировать. Я приказал устроить праздник по случаю нашей победы.

Лицо Ларина просветлело: выпить адмирал любил.

— Пировать будем три дня подряд, — развил свою идею Иллур, — а потом ты вернешься на берега Истра и построишь там мощный лагерь, от которого до моей ставки и границы с македонцами будет равное количество дней пути.

Леха, уже предвкушавший веселье, вновь напрягся. Кровный брат, как бы невзначай, уже диктовал ему план новой военной кампании.

— Свою ставку в земле гетов я пока оставлю здесь, недалеко от их старой столицы. Место они выбрали верное. А как построишь лагерь, в котором можно пересидеть осаду, закрепишься на этих берегах, то двинемся навстречу македонцам. Вчера был у меня их посол. Торопит.

— Вот еще, — фыркнул Ларин, услышав про посла, и ненароком влез в международную дипломатию, — подождут. Я столько солдат положил, чтобы пробиться по Истру до пограничных с ними земель, что они давно могли бы сами к реке выйти.

— Что воинов потерял много, знаю, — успокоил его скифский царь, — не зря те воины пали. Я дам тебе новых, с которыми ты выполнишь все, что я тебе наказал. Лагерь этот станет нашей крепостью в том месте, так как выше по реке, туда, где живут скордиски,^[7] мы пока не пойдем. Ни к чему. Надо сперва эти земли занять да наладить здесь жизнь по скифским обычаям.

— А как же побережье? — удивился Ларин, внезапно поняв, что Иллур не собирается двигаться дальше по реке, — мы же, вроде, об этом с Ганнибалом договорились?

Иллур нахмурил брови, а глаза его метнули молнии в кровного брата. Царь скифов прощал ему много вольностей, но даже он не любил, когда ему напоминали о данных обещаниях. Поняв это, Леха вновь забеспокоился о своей судьбе.

— Я помню свои клятвы, Ал-лэк-сей, — вернул на место «расслабившегося» адмирала Иллур, но, увидев, что Ларин «осознал свои ошибки», снисходительно пояснил, — к побережью мы выйдем через земли Филиппа, разгромив дарданов. Отсюда наш путь лежит не вверх по Истру, а на юг, через горы.

— Значит, я останусь в лагере с флотом? — не утерпел Леха, решивший теперь, что для него война закончена.

— Нет, — ответил кровный брат, усмехнувшись. — Как только ты закончишь строить лагерь, то оставишь флот на помощника, а сам со мной отправишься в Македонию. Кое-кто просил именно тебя отправить послом к Ганнибалу, прежде чем я ударю по иллирийцам.

Услышав это, Леха вновь просиял.

— Так у меня уже и место есть на примете, — выпалил он. — Честно говоря, я уже даже начал его строить. И брод рядом имеется подходящий, можно армию быстро переправить.

На этот раз удивился сам Иллур, услышав о такой прозорливости своего кровного брата. Но больше разговор к войне не возвращался. Выпив в шатре царя еще кувшин вина, Леха покинул его, отправившись к себе в надежде провести спокойно хотя бы одну ночь, чтобы набраться сил перед затяжным праздником. Но не тут-то было.

Не успел он отъехать от юрты кровного брата, как повстречал отряд амазонок, спешивших к тому с докладом. И, как назло, предводительницей этого отряда была не кто-нибудь, а именно Исилея.

— Постой, скиф! — бодро окликнула его хозяйка Еректа, осаживая коня. — Куда ты так спешишь?

Леха придержал своего скакуна, невольно испытав двойственное чувство: досаду оттого, что не смог улизнуть незамеченным, и радость оттого, что амазонка осталась живой, после стольких сражений.

— Я не видел тебя, Исилея, — стал оправдываться скифский адмирал, развернув коня в сторону десятка амазонок с факелами в руках, сопровождавших свою хозяйку, — но мне надо ехать. Иллур отдал приказ, который я должен немедленно выполнить.

Исилею было нелегко обмануть.

— Приказ царя — закон, — кивнула она, тряхнув гривой своих длинных волос. — Но мы победили, а завтра у нас пир. Неужели Иллур не позволит тебе разделить с нами плоды победы, ведь ты, как я слышала, тоже отличился в сражениях?

«Она еще и следит за мной», — подумал Ларин, но сил возмущаться у него не было. Бравый адмирал просто валился с лошади от усталости.

Скользнув взглядом по лицу улыбавшейся в отсветах факелов воительницы, Леха смирился с судьбой, поняв, что бороться бесполезно. А кроме того, он вспомнил о странном разговоре с Зараной, которая уже давно приняла Исилею как свою хозяйку. Вот только амазонка еще об этом не знала.

— Я остановился на западной окраине лагеря, — устало проговорил адмирал, — ты легко найдешь мою юрту, где я буду ждать тебя до рассвета.

Ничего не сказав, Исилея хлестнула коня и ускакала по направлению к юрте Иллура. Но Леха успел заметить радостное выражение на ее лице. Амазонка напомнила ему сейчас своим видом хитрую кошку, которая умеет добиваться своего любым способом.

Леха едва успел доехать до места назначения и сойти с коня, как Исилея ворвалась в его юрту следом, словно ураган, отбросив нерасторопного стражника, который попытался перекрыть ей доступ к телу адмирала.

Потом они сорвали друг с друга доспехи и предались страсти, от которой у адмирала быстро прошла вся накопленная усталость. Но следом навалилась новая, смешанная со сладкой истомой.

Когда он на утро проснулся, то обнаружил себя в полном одиночестве. И некоторое время соображал, не привиделась ли ему вчера ночью хозяйка Еректа. Однако измученное любовными утехами тело подтвердило, что не привиделась. И Леха снова провалился в сон, полный приятных сновидений. А когда после полудня выбрался-таки на свет божий, выспавшимся и отдохнувшим, то пир победителей гудел уже по всему лагерю. Сделав всего несколько шагов, скифский адмирал был захвачен этим водоворотом всеобщего веселья и быстро утонул в пьяном угаре.