Анна Джейн Северная корона Часть 1 Пролог С велением богов нам спорить не по силам. Долг смертных-принимать, что властный рок судил им. Жан Расин Ровно посредине черно-белой цветочной поляны, над которой светило тусклое солнце, вырезанное из газетных обрывков, находилась серая фигура, принадлежащая молодому светловолосому человеку. Он, согнув ноги и опустив на колени локти с закатанными рукавами рубашки, сидел совершенно неподвижно, уставившись немигающим взглядом в одну точку - на застывший в своем цветении нераспустившийся бутон высокого цветка. Этот парень не шевелился, не совершал не единого движения, но усиленно думал о чем-то, и его мысли в виде букв, вырезанных все из той же мятой бумаги, вылетали у него из головы и неспешно плыли по светло-серому мутному небу без облаков. "Никого. У меня никого не осталось. И ничего не осталось - только воспоминания. Кому они нужны, эти воспоминания? Даже мне они не нужны. Глупая ноша. И сбросить нельзя. Так и придется таскать ее за собой всю оставшуюся жизнь. Интересно, а сколько мне осталось? Чем меньше, тем лучше. Тем легче. Тупая Судьба. Почему именно у меня она такая? Почему я? Что я сделал не так? Какого черта?!" - Большого и косого. - Раздался в угнетающей тишине мужской глубокий твердый голос, искаженный едва слышным, доносящимся издалека визгливым смехом. Позади сидящего появился еще один мужской силуэт, закутанный в длинный, доходящий до пят плащ. Он материализовался на поляне совершенно нежданно. - А? - от неожиданности вздрогнул парень и резко поднял голову. - Брат? - Нет, олень, это троюродный дядя дедушки апельсина. - Андрей, это ты? - потрясенно повторил светловолосый, вскакивая с земли. Человек в плаще стоял к нему спиной, но парень не сомневался, что перед ним его старший брат. - Я сотни раз спрашивал сам у себя, почему у меня такой тупой братишка, но так и не получил ответа. Наверное, это философский вопрос. - Со смешком в голосе отозвался тот, кого звали Андреем. Или когда-то звали Андреем. По черно-белой поляне пронесся слабый ветерок, покачнув все цветы, кроме того, с высоким стеблем, на который смотрел молодой человек, когда сидел на земле, погруженный в свои думы. - Я тут слышал, ты на судьбу сетуешь, придурок. Орешь на всю Вселенную. Давай, малыш, собери остатки силы воли в кулак, вставай и делай что-нибудь. Иди против ветра, Никита, - почти ласково сказал человек в плаще. Он как будто не замечал удивления на лице младшего брата, смешанного с детским потрясением и гневной обидой. - Эй, зачем ты пришел?! - вплотную подбежал к нему парень, тяжело дыша. - Тебе помочь? Ты как? Что с тобой? Отвечай, твою мать! Как только Никита приблизился к брату, то почувствовал холод, исходящий от него. Ему даже показалось, что он увидел этот холод - едва заметный, с синеватым оттенком. Словно поняв это, человек в плаще исчез, и в ту же секунду появился в паре метров от парня, вновь стоя спиной. - Вернись! - Эй, потише, мелкий, я ведь могу и рассердиться, - впустив в голос нотку раздражения, сказал тот, кого звали Андреем, однако его голос все же оставался веселым. - Проявляй уважение к старшим, если ценишь целые кости. - Что с тобой случилось?! Где ты? - вновь подбежал к брату Никита, понимая, что то, как колотиться его сердце - ненормально. Видимо, целые кости были у него не в почете. Но Андрей вновь исчез и появился за его спиной. Никита все так же не мог видеть его лица. А холодный ветер все только усиливался, заставляя бумажное газетное солнце трепетать в своих порывах не хуже цветков на земле. - Куда ты все время уходишь!! - прокричал обиженный и испуганный Никита. - Стой! Хватит убегать! Хотя Андрей не мог видеть его глаз, в которых впервые за много-много лет сосуды расширились и покраснели из-за появившихся и яро сдерживаемых слез, он по-доброму и как-то печально рассмеялся. Раньше он делал это крайне редко. Визгливое хихиканье на заднем плане нехотя исчезло, чтобы появиться через несколько минут. - Обидно, да? Тебе не суждено меня догнать, - приложил ладонь, обтянутую перчаткой, ко лбу Андрей. Игра в догонялки продолжалась еще несколько минут. Как бы Никита не старался, поймать человека в плаще он не смог. Только искренне веселил. А ноги его все больше и больше делались ватными, замедляя скорость передвижения, что не могло не злить. От этого коктейля бессилия и злости Никита даже закричал, вызвав взрыв хохота у брата. - Ну, пока, любитель салочек. Ты меня ими и в детстве напрягал. Вырос - и не изменился. Печально. Прощай. И иди против ветра, - почти ласково повторил Андрей, подумал немного и добавил: - Я тут слышал прикол - Бог дает столько испытаний, сколько человек может выдержать. То, чего человек не выдержит, Бог ему и не предложит. Не разрушай Богу систему. Перестань ныть и уже вали против ветра, олень! Ветер стал невыносимым и бил Никиту по лицу с дьявольской радостью. Визгливый смех, сопровождающий его, зазвучал громче. - Опять ты уходишь, - со злостью прошептал парень в спину брату. - Вы все уходите. - Ты один раз тоже ушел, - справедливо заметил едва слышным голосом тот, не совершая шагов, но необъяснимо отдаляясь от Никиты. - Но ты вернуться можешь, а я - нет. - Не уходи! Стой! Андрей вдруг послушно замер и все же повернулся в полу анфас, и Никите стало необъяснимо страшно, как загнанному в стойло животному, почуявшему несущее смерть землетрясение. Лицо старшего брата было бледным, будто облитым воском, только вот карие прищуренные глаза продолжали смеяться. Противное хихиканье стало еще громче и резало слух совсем уж откровенно. - Заткнись, - зло сказал смеху Андрей и исчез. - Вернись!! - Против... просто иди. - Прошептал ветер в спину Никите и тоже умчался. На том месте, где только что был брат парня, появилась небольшая черная лужа, которая все разрасталась и разрасталась. Миг - и Никита обнаружил, что стоит у берега идеально круглого озера, от которого исходит тот же терпкий недобрый синеватый холод, что и от Андрея. Ему казалось, что старший брат отправился туда, в непрозрачную воду, от близости которой кружилась голова. Там, он скрывается там! Оттуда его можно будет вытащить! Забрать силой. Помочь! Недолго думая, Никита сделал несколько шагов по направлению к озеру с твердыми намерениями помочь Андрею выбраться из вечного холода, и через пару секунд уже безвольно погрузился под ледяную воду с головой, перестав дышать. Никто не мог сопротивляться этому озеру. И кто сказал, что в нем была лишь обычная вода? "Храбрый недоумок,- поплыли по небу чьи-то фиолетовые расплывчатые мысли, - куда полез, щенок! Вернись назад!!" "Дерзкий поступок, - яркие буквы цвета морской волны взвились над горизонтом, они явно выражали ободрение. - Смелый мальчик. Пусть получит подарок за чистые помыслы и смелость". Неведомая сила выбросила переставшего дышать Никиту из воды на берег, и над ним, на потемневшем и ставшим темно-синим небе, уничтожив бумажное помятое солнце, вспыхнули яркие звезды. Они образовали полукруглый венец, всполохами переливаясь прекрасным северным сиянием, а потом, одна за другой, под предводительством Геммы, самой яркой из них, заскользили по воздуху вниз, к груди Никиты. Осторожно, одна за другой, звезды вошли в его сердце, запечатлев в нем рисунок Северной Короны. Никита открыл глаза и резко сел в кровати. Он проснулся, словно от удара по голове. Правая рука быстро нащупала рукоять ножа у изголовья в зазоре между спинкой дивана и матрасом - привычками разбрасываться Ник не мог да и не желал. Оружие всегда было при нем, и в каждой новой квартире парень имел обычай равномерно распределять его по всем комнатам, чтобы оно находилось в зоне досягаемости. Да и не зря Март говорил, что холодное оружие в кровати оберегает от дурных снов, особенно если клинок отлично, до зеркального блеска, отполирован. Тогда злые духи видят свои жуткие отражения в нем и пугаются, оставляя человека и его сны в покое. Правда, поверья гласили, что лучше всего хранить нож под подушкой, но с этим Андрей, а следом за ним и Ник, были не согласны. Слишком много лишних секунд пройдет в случае реальной угрозы, пока будешь доставать оттуда свой нож. Да и опасность порезаться существует - по крайне мере, Андрей всегда издевательски намекал младшему брату, что его руки не настолько прямые и ловкие, чтобы однажды не наткнуться на острие клинка, спрятанного под подушкой. Нож в руке успокаивающие подействовал на Ника. Дыхание его до сих пор оставалось прерывистым, словно он пробежал несколько кругов на спортивной площадке. А там, где билось сердце, было холодно и вязко, словно его, сердце только что макнули во что-то мокрое, терпкое и ледяное. Парень и сам не понял, отчего так резко подорвался и почему так жутко себя чувствует. Никогда раньше он не просыпался непонятно от чего, без видимой или слышимой причины. Осторожного и внимательного Никиту мог разбудить любой, даже самый незначительный шум, но сейчас было абсолютно тихо. Даже на улице не слышно было ни шороха. И никаких кошмаров ему вроде бы и не снилось. Ему вообще в последние месяцы почти ничего не являлось во сне: ни хорошее, ни плохое. Да, Ник справедливо полагал, что раз на утро он ничего не помнит, то ночью ему ничего и не сниться. Усмехаясь сам над собой, считал, что, наверное, нож в кровати все же помогает ему избавиться от снов. Но сейчас, как и всегда, он просто забыл свои черно-белые газетные сновидения. Парень, приказав сердцу войти в свой обычный ритм, несколько раз глубоко вдохнул воздух, встал с кровати, неспешно подошел к окну и распахнул его, впустив в комнату поток свежего ночного воздух, который тут же окутал его обнаженный крепкий торс. Сон свой он, естественно, так и не вспомнил, вот только отчего-то перед его внутренним взором стоял образ старшего брата. Ник попытался выкинуть его из головы, но не смог: против Андрея он всегда был бессильным. Ухмыляющийся довольный Март постоянно смотрел на Никиту из подсознания. Сейчас, например, память подкинула его в образе почти шестилетней давности, когда Андрей узнал, что его братишка сам поступил в государственный университет на престижную специальность экономического факультета. Следом за ним в светловолосой коротко стриженой голове появились и другие лица из прошлого, которое никак не хотелось забываться. До самого рассвета - сегодня яркого, игривого, темно-оранжевой бархатной каймой застывшего на краях быстрых рваных облаков - Никита просидел на подоконнике, у открытого окна, отгоняя и отгоняя непрошеные воспоминания и полузабытые лица. Знакомые, подельники, враги. Умершие родственники, старший брат, единственный друг, первая любовь. Все они теребили память, как заведенные, не желая успокоиться, и каждый из них шептал что-то свое. Чем больше лиц мелькало в воображении, тем сильнее становился издевательский ветер на улице. Ник находился на восьмом этаже и мог сполна почувствовать всю силу быстрого и порывистого дыхания июньского утреннего воздуха. - Иди против ветра, - задумчиво сам себе сказал Кларский и сам же себя обозвал клиническим психом. Молодой человек нервно постучал пальцами по подоконнику, куда случайно попали первые томные солнечные лучи. Что-то продолжало его беспокоить - то, что казалось очень важным, но никак не желало выплывать из потайных глубин памяти. А последним лицом, которое подкинула ему коварная память, было симпатично-задорным, голубоглазым и окаймленным светлыми, едва достигающими до плеч волосами, на одной из развевающихся прядей которых сидела золотая бабочка. Она вдруг сделалась изумрудной, а потом стала переливаться сверкающим серебром. Девушка, на волосах которой сидела эта невероятная бабочка, мило улыбнулась Никите, и он не смог отвести взгляда от ее губ - малиновых, чуть закушенных, очень и очень привлекательных. Молодой человек протянул вперед руку и коснулся этих губ кончиками пальцев, заставив их обладательницу засмеяться. "Помнишь, что я тебе сказал?- спросил мысленно Ник, глядя на девушку, не мигая и зная, что она понимает его без слов. - Я сказал тебе, что я вернусь. Помнишь?" Она молчала, осторожно касаясь его вытянутой напряженной руки и гладя ее. "Так ты помнишь или нет?"- начал сердиться парень. Ответа все не было - девушка с бабочкой на волосах продолжала гладить его руку: нежно, но не настойчиво, а осторожно, рассматривая его лицо, как картину. "Смотреть будешь или отвечать?"- сощурился Кларский и резко, неожиданно и для нее, и для себя, грубовато прижал девушку к себе, одной рукой обняв за талию, а другой приподняв ее заостренный гордый подбородок и проведя по ее вишневым, мигом плотно сомкнувшимся губам своими, в предвкушении чего-то большего. "Ответишь ты мне или нет? Пожалеешь ведь, если будешь играть в молчанку,"- со злым удовольствием целуя напряженную, испуганную светловолосую девушку в щеку и в уголок губ, вновь мысленно сказал Никита. Она продолжала упрямо молчать, и это раззадорило его. Ник еще крепче, почти до боли прижал непослушную девчонку к себе, и, властно заглянув ей в голубые глаза, надавил большим и указательным пальцами на ее бледные щеки, заставив малиновый, как у куколки, ротик, раскрыться. "Я же сказал,"- с удовольствием опустил он ладонь чуть ниже и принялся целовать непослушную нахалку, наслаждаясь ее страхом и своей силой. Поначалу девушка сопротивлялась, но затем сделалась покорной - не только позволяла целовать себя, но и отвечала сама, обняв Никиту за плечи. "Дурак,"- вдруг мысленно сказала ему девушка, чуть отстраняясь, укусила Кларского за мочку уха и, прежде чем прийти в ярость от такого неповиновения, Ник открыл глаза. Он со злостью понял, что опять умудрился заснуть, уже сидя на подоконнике. К тому же он запомнил сон - парню до сих пор казалось, что он целует ту непослушную девчонку, которая посмела его обозвать. Пульс его участился - тело сон тоже отлично помнило и требовало продолжение банкета, только уже наяву. Девушек у Ника не было уже достаточно долго, чтобы это самое тело начало бунтовать. - Приснилась же, - чертыхнулся негромко Кларский, выравнивая дыхание. Ника даже во сне умудрялась вывести Никиту из равновесия. Парень потянулся и, не закрывая окна, из которого теперь дул ставший еще более прохладным ветер, опустился на пол, так и не подумав надеть футболку. Отжимания всегда помогали ему сосредоточиться. Этим утром Никита Кларский принял очень важное для себя решение. Для начала он сделал несколько телефонных звонков - в том числе тем, с кем давно, очень давно не связывался, а спустя пару недель, довольный результатами, заказал через Интернет билеты в город, в котором не был почти ровно три года. План, вынашиваемый им уже долгое время, грозился быть осуществленным. Ведь он все-таки обещал вернуться. Может быть, мстить, а может быть... Солнце на востоке начало светить чересчур ярко. Часть первая Через два года после расставания Ники с Ником (сентябрь - май) Смелым помогает Судьба. Публий Вергилий Марон Ника сидела в темном кинотеатре и, украдкой зевая, глядела вперед, на огромный экран, на котором бегали взад-вперед и что-то при этом задорно пели мультяшные герои, изображенные лучшими художниками-мультипликаторами мира. Известная анимационная студия выпустила новый мультфильм, посвященный приключениям древнегреческого героя Тесея под незамысловатым названием "Тесей и Минотавр". Естественно, события в нем были перевратыми и приукрашенными, а сам Тесей выглядел полнейшим болваном, обладающим огромной силой, невнятной, не поддающейся объяснению, смелостью, мрачностью, безразличием ко всему на свете и лишь зачатками мозга, и то, кажется, спинного, но популярность мультфильма была очень высока. Ника устало сняла 3D-очки - они все же слегка раздражали ее, да и чувствительные глаза быстро уставали. К тому же герои, плывущие на Крит, чтобы расправиться с Минотавром, не совершали ничего важного, а весело и дружно пели очередную песенку, танцуя на палубе судна что-то среднее между румбой и гопаком, заставляя морскую живность удивленно таращиться на дурачков, а саму девушку зевать. - Эй, тебе не нравится, что ли? - толкнула Нику в бок рядом сидящая с ней девушка с очень длинными и слегка волнистыми светло-русыми волосами. Именно она и затащила Нику в кинотеатр, хотя та с большим удовольствием сходила бы на отвязную комедию. Ну, или хотя бы на психологический триллер. - Не очень, - пожала плечами та. - Мы еще и половины не посмотрели. - Ты просто очень злая, поэтому и не любишь мультики, - вынесла вердикт брюнетка и вновь уставилась в экран. - Ну, а ты у нас сама доброта, - пробурчала Ника. Рядом с девушкой сидела ее двоюродная сестра и одновременно хорошая подруга со слегка экзотическим именем Марта, которая, в отличие от Ники смотрела новую сказку с большим интересом. Марта вообще любила все легкое, воздушное и смешное в кинематографе. "Тесей и минотавр" исключениями не стали. Особенно ей понравился момент, когда ленивого и явно придурочного Тесея чуть ли не всеми Афинами на коленях умоляли поехать на Крит, дабы тот разобрался с тамошним царем Миносом, требовавшим от Афин ежегодно дань в размере семи человек. Эти семь человек были предназначены в жертву чудовищу Минотавру, проживающему в лабиринте, и только невероятно сильный Тесей мог расправиться с ним. Однако бездушному и обладающему черным юмором царскому сынку Тесею все это было по фигу. Его приемный, человеческий отец Эгей только и рад был потакать желаниям единственного отпрыска и всячески его покрывал. Ника на все это смотрела со здоровым скептицизмом - подобные личности не то, что в мультиках, в жизни ей не нравились. Она искренне полагала, что мужчина должен быть смелым и сильным - в первую очередь духовно, а не физически. Кажется, те времена, когда она ценила в первую очередь внешние эффектные данные, прошли. "О Боже, я старею", - подумала про себя Ника, когда впервые поймала себя на этой мысли. Сначала сумрачный любитель прожигать жизнь Тесей ни в какую не соглашался на разборку с Миносом, прятался от просителей, мечтал эмигрировать куда-нибудь в Фивы или даже в Спарту, и только гнев его настоящего, божественного папочки Посейдона, решившего, что пора бы уже сделать из сыночка настоящего мужчину, заставил так называемого героя взойти на корабль и вместе с совершенно невнятной морской командой тронуться в путь. Глядя на то, как ненавидящего весь мир Тесеюшку умоляют пойти сражаться, Марта по-детски весело смеялась, а вот Ника же лишь смиренно качала головой. Ей, как любительнице древней мифологии в общем и древнегреческой в частности, было за Тесея как-то обидно. Да и то, что куча фактов была перевернута с ног на голову - тоже. К примеру, ее раззадорило даже то, что венец под названием Золотая Корона в мультике Тесей получил не тогда, когда должен был, доказывая свое родство с богом морей Посейдоном, храбро нырнуть в море, дабы найти там кольцо ехидного Миноса и получить венец от Амфитриты. А когда спас по своей дурости странноватого вида нереиду. Правда, создатели мультипликационного фильма почти не отошли от правильной любовной линии истории. Как и полагается, соперником в любви Тесея был сам бог Дионис, изображенный, кстати говоря, куда более адекватно, чем главный герой. Придурковатости в нем не было, только лучезарный юмор и жесткая хитрость, да и нарисован он был вполне симпатично. Минос хотел женить дочь на Дионисе, который, влюбившись в Ариадну, спустился с Олимпа в виде не бога, а человека. Ариадна была согласна с волей отца, пока не повстречала Тесея. Естественно, просто так познакомиться они не могли, и их занимательная встреча произошла на рынке, где дурачок из Греции упал критской барышне прямо на голову, разозлив до колик в желудке. Там же он ее и обвинил, мол, она сама виновата, что ходит там, где он имеет честь падать. - Классно снято? - спросила оживленная Марта у Ники. - Ага, очень, - отозвалась та, лениво поедая поп-корн. То, как Ариадна бесила Тесея, и наоборот, стало вдруг ей очень знакомо. Когда-то давно один мрачный тип тоже ее сильно раздражал. И, кажется, этот тип чем-то неуловимо похож на этого самого Тесея. По крайней мере, он такой же сильный и неразговорчиво-хмурый. Каким-то немыслимым образом, умудрившись сто раз поругаться и обсмеять друг друга, Тесей и Ариадна - о, ужас, влюбились. И девушка решила помочь любимому не заплутать в лабиринте, тайно от отца вручив парню волшебную нить. А когда Тесей расправился с чудовищем Минотваром, оказавшимся, кстати, вполне дружелюбным и очень одиноким, а поэтому нуждающемся в любви и ласке, то он украл Ариадну, у которой вот-вот должна была состояться свадьба с Дионисом, и повез ее на своем корабле домой. Минотавр, а также безумный ученый Дедал и куча новых персонажей поплыли с ними. Минотавр, кстати, к пропаже людей причастен не был - кто-то другой убивал их в лабиринте, а все обвиняли его, бедняжку. Этого кого-то Тесей изрядно ранил, но чудовище сумело убежать, пригрозив, что вернется и устроит вселенскую разборку. Парочка счастливо поплыла в Грецию под покровом ночи, однако бог Дионис идиотом не был, прознал обо всем, пожаловался папе Зевсу, тот споро провел переговоры с богинями Судьбы - мойрами, и они явились к Тесею, нагло заявив, что его судьба - быть не с Ариадной, ибо она предназначена самому Дионису, а с ее сестрицей Федрой. Тесей покорился их воле, оставил спящую и ни о чем не подозревающую Ариадну на каком-то островке, не забыв подарить ей венец Северной Короны, и поплыл домой, раздираемый своей пылкой любовью и покаянию судьбе. Глядя на то, как послушный дурила Тесей, скрипя сердце, оставляет возлюбленную, Нике вдруг сделалось грустно. В голову ее пришли не самые хорошие мысли, от которых девушка усердно пряталась, но которые все равно время от времени настигали ее. "И почему Тесей послушал богинь Судьбы и оставил свою Ариадну? Зачем решил подчиниться воле богов? Почему решил, что если он оставит ту, которую любит, и покорится судьбе, то будет счастлив?", - с некоторой горечью, впрочем, уже старой, въевшейся в сознание, думала Ника. Она часто перечитывала древнегреческие мифы, и всякий раз, когда читала легенду об Тесее и Ариадне, испытывала подобные чувства. Ей казалось, что она отлично понимает Ариадну, которую оставил возлюбленный. Дважды в жизни Ники было так, что люди, которых она искренне любила, уезжали, бросив ее одну. Почти пять лет назад это сделал Саша, ее первая настоящая любовь, человек, от одного вида которого у Ники срывало не только голову, но и разум отбивало начисто. Он был ее первым мальчиком и первым, кто дал ей почувствовать, что такое настоящая (по мнению самой Ники) любовь. А чуть больше двух лет назад тоже самое проделал и тип по имени Никита, что ассоциировался у Ники с Тесеем. От него голову у Ники не срывало, только крышу трясло от злости - поначалу он ее бесил со страшной силой, а потом еще и начал пугать. Никита Кларский оказался не простым мальчиком и даже не обычным гопником, а братом криминального авторитета, грубым мерзким хамом без чувства юмора и с начисто отбитой репой. К тому же их почти одинаково звали, да и фамилии обоих не подкачали: Кларский и Карлова. Не зря однажды один чересчур умный милиционер в отделении милиции обозвал их Карлом и Кларой. Теми самыми, которые украли кораллы и кларнет. Но потом, во время их вынужденного общения, когда Ник и Ника притворялись парой, девушка поняла, что все больше и больше привязывается к этому безнадёжному типу, старающемуся быть похожим не на гоп-стопника из подворотни, а на неброского правильного мажорика. Нике казалось, что истинное "я" Кларского знает только она сама. После того, как Саша уехал в другой город, где нашел новую девушку, Ника, погоревав полгода, стала активно искать ему замену, развлекаться, пытаться жить ярко и весело, в общем, делать все, чтобы не вспоминать Александра. И у нее со временем получилось забыть его, хотя обида, конечно, осталась. Семь месяцев красивых отношений, признания, подарки, бессонные ночи были перечеркнуты двумя красными линиями после того, как Сашка, даже не попрощавшись, уехал в другой город, а после по смс сообщил, что нашел другую. Его забыть она все же смогла. А Никиту - нет. Когда он оставил Нику, веселиться и искать ему замену ей не хотелось. Девушке тогда хотелось только одного - лежать в своей кровати, укрывшись с головой одеялом, и не о чем не думать. Прошло уже почти два года, или даже немного больше, а Ника никак не могла перестать думать о своем далеком от идеала любимом по фамилии Кларский. И хотя их отношения можно было назвать лишь игрой, и было в них всего лишь пара поцелуев и вынужденных объятий, рана в душе Ники была очень глубокой. У Саши в руках был быстрый нож-флиппер, а у Ника - острый мясницкий тесак. Надо же, тогда, в квартире, где они прятались от полиции той жуткой ночью, когда были арестованы брат Ника и члены его группировки, она считала, что все происходящее чем-то похоже на игру, которая обязательно завершится хэппи-эндом. И что светловолосый нахал будет с ней, и что они по-своему, но будут счастливы, и что это так прикольно - иметь такого парня, как Кларский - ведь никто ее тогда даже и не обидит, но... ничего этого так и не произошло. Им не суждено было быть вместе. Как бы пафосно это не звучало, но это было правдиво. Кстати, именно там, в квартире, где они прятались, когда Ника рисовала портрет Ника, она окончательно поняла, что Кларский ей дорог. Ника думала, что будет держать за руку своего Никиту, а в результате в ее ладонях оказался лишь июльский пух да его зажигалка. А еще на ее шее осталось красивое колье из белого золота, в котором она была на благотворительном вечере. Этакий эквивалент мифической Северной Короны, оставленной Тесеем в качестве подарка своей Ариадне. В ней она выходила замуж за Диониса. А, может быть, это она, Ника, виновата, что не смогла уговорить Никиту взять ее с собой, не смогла догнать его, не смогла вовремя выбежать? Это... она виновата? Или он? Или во всем виновата штука под названием судьба? Чушь, такого не может быть. Человек сам выбирает свой путь, а не полагается на какой-то фатум. Кажется, Никита Кларский считал по-другому. Он в Судьбу верил. А верит ли до сих пор? С этими мыслями, под очередную заводную песню героев мультфильма Ника незаметно для себя уснула. Финал мультика она благополучно пропустила, и была разбужена сестрой только после того, как по экрану поплыли веселые субтитры. - Ну как тебе? - спросила довольная до жути Марта, когда они с сестрой выходили из зала кинотеатра. - Средненько, - отвечала выспавшаяся и объевшаяся поп-корна Ника. - Тесей - махровый дурак. Ариадна тоже неадекватная, влюбилась в черт знает кого. Минотавр похож на латентного гомосексуалиста. Один Дионис более менее адекватный пацан. - Ты же до конца не досмотрела! - возмутилась Марта. Она, романтично-доверчивая душа, была от мультика под впечатлениям. - Там было все очень романтично! - Ты со своей романтичностью допрыгаешься, - пригрозила ей Ника. Она прекрасно знала, что у Марты иногда бывают слишком идеалистические представления о мире. К тому же Марта была младше Ники. Она училась на втором курсе государственной консерватории имени С.С. Прокофьева, по классу скрипки, а вот Ника этим летом уже закончила университет и с начала сентября работала в фирме друга своего отца, такого же любителя рыбалки, как и он сам. Сегодня, сентябрьским воскресным днем, Ника поддалась уговорам прилипчивой сестренки, и пошла вместе с ней в кинотеатр, располагающейся в модном торговом комплексе "Рай". Девушки спустились вниз по эскалатору на первый этаж, болтая, прошли мимо многочисленных бутиков и фирменных магазинчиков, не забыв заглянуть в некоторые их них и посмотреть модные вещички, а после оказались на улице, на огромном широченном крыльце. Прямо перед ними простиралась переполненная автостоянка, а справа находился вход в дорогой ресторан с претенциозным названием "Милсдарь", выполненный в дореволюционном роскошном стиле и в своем обширном меню имеющий лучшие блюда русской кухни. - Ты там была? - спросила Марта Нику, попросив ее остановиться и ища в большой объемной сумке мобильник. Тот никак не мог отыскаться. У Марты вообще частенько терялись вещи, ломалась техника или происходили другие забавные для всех (но не для нее) казусы. Она могла, задумавшись о своем, пойти переходить дорогу на красный, перепутать автобусы, опоздать на часик-другой или приготовиться не к тому экзамену. Наверное, кому-то другому подобные дела не сошли бы с рук, но только не Марте - она, сама зачастую этого не осознавая, могла быть очень очаровательной и по-светлому обаятельной девушкой, на которую нельзя было долго сердиться. К тому же многие знали, что Марта - личность творческая, потому часто витающая в каких-то своих мирах, и прощали ей ее маленькие недостатки. - Не-а. Кто меня туда поведет? - пожала плечами Ника. О ценах в этом местечке она была только наслышана. - Ты там нашла свой мобильник? - Почти. Сейчас... Идиотская косметичка! Пока Марта копалась в сумке, мимо девушек пронесся явно дорогой "БМВ" металлического горделивого цвета и припарковался на свободном месте около ресторана "Милсдарь". Из автомобиля неспешно вылез высокий подтянутый молодой человек в черных очках и с темными, почти черными волосами, которые в контрасте с довольно бледной кожей придавали всему его облику аристократический небрежный шарм. Брюнет небрежно поставил машину на сигнализацию и повернулся к дороге, словно ждал кого-то. - Смотри, какой парень, - восхищенно прошептала Марта, найдя, наконец, свой телефон с сиреневым корпусом. Ей даже показалось на миг, что там стоит, скрестив ноги, какой-то актер - лицо, сокрытое солнцезащитными очками, на миг даже показалось знакомым. Ника лишь пожала плечами. На парня она взглянула только мельком и без всякого интереса. Может быть, если она пригляделась к брюнету, то быстренько сделала бы отсюда ноги, и ничего не случилось, но ее отстраненность слегка навредила девушке. Или, может быть, наоборот, помогло. - А я блондинов люблю, - беспечно отозвалась Ника. На самом деле она любила не всех светловолосых мужчин, а, кажется, только одного, но вот что с ним и где он, девушка понятия не имела. Ник умчался вдаль июльского утра, и больше Ника ничего не слышала о нем. Многие удивлялись, когда узнавали, что Карлова никем не занята и ни с кем не встречается - девушкой она была симпатичной, веселой и компанейской. Многочисленным подружкам и знакомым она говорила с улыбкой, что пока не нашла парня, с которым хочет быть вместе, маме и родственникам - что выходить замуж до тридцати не планирует и желает пожить для себя, и только лишь сама себе отдавала отчет в том, что не может ни на физическом, ни на психологическом уровне быть с кем-то кроме этого проклятого и пропавшего куда-то козла по имени Никита. Она, правда, пробовала встречаться с парнями! Но каждого из них сравнивала в душе с Укропом, и они постоянно проигрывали ему, как будто бы он всех их подговорил! - Глупо определять, кто тебе нравится только по цвету волос, - наставительно заметила Марта, все так же роясь в своей сумочке. - Я еще и на цвет глаз смотрю, - хмыкнула Ника. У Никиты глаза были серые, холодные, кажущиеся замерзшим льдом на плотине, внимательные и не слишком любезные. У него, если честно, вообще было много недостатков, но, как поняла потом девушка, все они были ей по вкусу. Наверное, она чертова мазохистка. Она не замечала, что молодой человек, вылезший из машины, в упор смотрит на нее снизу вверх. Марта по причине невнимательности и не слишком хорошего зрения, которое даже в линзах было далеким от стопроцентного, - тоже. Девушки, не особо торопясь, спустились по крыльцу и так же неспешно двинулись в сторону парка, который все еще мог похвастаться как вполне еще сочной зеленью, так многочисленными голубыми, розовыми и оранжевыми круглыми клумбами-пампушками. Осень в этому году была теплая, как ладонь солнечного существа, спустившегося на землю из любопытства. Молодой человек с черными волосами, склонив голову, провожал двух сестер задумчивым взглядом. Из подъехавшего следом тяжеловесного брутала, зовущегося "Джип Рэнглер", вылез еще один молодой мужчина, очень высокий и крупный, с отлично накаченными мышцами и с лицом, на котором от виска к шее через всю щеку тянулся не отличающийся изяществом шрам. - Чего застыл? - спросил он хрипловато черноволосого. - Идем, люди ждут. - Подождут, - отозвался молодой человек, не отрывая взгляда темно-зеленых, как у дикой большой кошки, глаз с коричневыми крапинками вокруг зрачков, которых, впрочем, не было видно из-под очков. - Ты это им скажи, придурок. - Иди внутрь, скоро буду, - бросил черноволосый накаченному парню, и, прежде чем тот успел изощрённо выругаться, направился в сторону ни о чем не подозревающих Ники и Марты. Его приятелю ничего не оставалось делать, как зайти в "Милсдарь" одному. - Вот Nзапрещенно цензуройN козел, - не слишком дружелюбно произнес молодой человек со шрамом. Он более чем отлично знал, что те, кто находятся в ресторане - люди серьезные и ждать не любят, - телку что ли увидел? Или вмазаться успел? И, покачав стриженной почти под ноль головой, он нехотя скрылся в дверях "Милсдаря", гостеприимного ко всем, чьи финансы позволяли за раз тратить там суммы денег, превышающие средние зарплаты многих людей этого города. Эти два парня, чей возраст колебался в районе двадцати пяти лет, с легкостью могли себе это позволить. Как, впрочем, и многое другое. Второй молодой человек, что понравился Марте, быстрым шагом догнал девушек у проезжей части, около входа в жизнерадостный парк, приветствующий всеми своими листиками и цветками бабье лето, и, помедлив всего лишь несколько секунд, стремительно подошел к светловолосой девушке, чьи прямые гладкие волосы теперь достигали сардины спины. Темноволосый улыбнулся - впервые за долгое время искренне, не оскалившись и не выдавливая из себя несуществующие эмоции, а после быстрым жестом закрыл девушке глаза ладонями. Ника - а это была именно она - от неожиданности остановилась, глубоко вдохнула воздух и вдруг обеими руками вцепилась в запястья парня. - Это ты, Укроп? - прошептала без намека на доброту в голосе девушка. - Вот козел. Если так, то лучше убегай, слышишь... Эй! Отпусти меня! Она еще сильнее вцепилась в его руки, словно не хотела отпускать. Надежда медленно перевоплощалась в ожидание встречи, которой все же в этот день не суждено было состояться. Но откуда это могло знать сердце Ники, до последнего верящее в то, что Никита найдет ее, когда-нибудь, однажды... Марта, ничего не понимая, удивленно застыла рядом, переводя удивленно-испуганный взгляд с кузины на интересного незнакомца, закрывающего той глаза, и обратно. Парень ей совершенно внезапно понравился - а такое с Мартой было впервые, чтобы так сразу незнакомый человека показался хорошим и милым. Вблизи он казался еще круче, чем издали. Девушка смотрела на него и понимала, что от этого человека с расправленными плечами исходит невидимой дымкой некая внутренняя, пусть даже несколько грубоватая сила. - Я тоже тебя рад видеть, Ника, - отозвался черноволосый парень. Услышав его голос, девушка судорожно выдохнула и безвольно опустила пальцы. Нет, этот голос не принадлежит Нику. Проклятье! Надежда, затаившаяся в голубых глазах Ники, так же грустно и как-то безнадежно опустила кисти рук вниз. Она, постоянная спутница всех верящих в чудо, обернулась утонченной фарфоровой куклой с кремово-коричневыми кудряшками, и спряталась за расширившимися зрачками Ники. Надежда тоже ждала любимого человека. Черноволосый молодой человек все же убрал свои пальцы с лица Никит и за плечи развернул ее к себе. - Очень рад, - повторил он. - А, это ты! Блин, кого только не встретишь! Привет, - сказала обманутая Ника, наконец, увидев того, кого приняла за своего Никиту. Она, правда, подумала, что это Кларский! Это ведь так характерно для него - объявится просто так и без предупреждения напугать! Или она сама напридумывала себе, что однажды Никита вернется за ней? Да, напридумывала. Фарфоровая кукла, прячущаяся за ее зрачками, кивнула сама себе, разглаживая складки на пышном платье, сотканном из тончайшего темно-розового шелка. - Здравствуй, Ника, - с любопытством изучал ее лицо парень. Он снял свои черные очки и добавил. - Длинные волосы тебе очень идут. Очень женственно смотришься. Этот человек, как и прежде, говорил то, что приходило ему на ум, не заморачиваясь, тактично ли это будет или нет. Иногда его самоуверенная прямота мешала ему, а иногда выручала, отпугивая при этом людей. Ника как-то кривовато улыбнулась, все еще пребывая в вакууме разбитых надежд и неоправдавшегося ожидания. Ну как она могла подумать, что это господин Укроп?! - Ты тоже отлично выглядишь, - сказала она как-то отстраненно, отступая на пару шагов назад, к дороге. Зеленоглазый тип явно не ожидал от Ники такой флегматичной для нее реакции. Сам он, с трудом осознавая это, чувствовал себя обрадованно-изумленным. Касаться лица Ники ему понравилось - это было словно мимолетное прикосновению к прошлому, далекому и какому-то чистому, что ли. А то, что этому человеку нравилось, он привык держать при себе. - Ты не забыла меня? - Саша, тебя сложно забыть, - улыбнулась девушка, говоря чистую правду. Хотя, конечно, сложно, но можно. Она потихоньку приходила в себя, и удивление от такой внезапной встречи брало свое. И откуда только он тут взялся?? Вновь вернулся в город? - Слушай, а ты так сильно изменился! - Времени прошло много. Для изменений достаточно, - еще одна улыбка была искренне подарена Нике. - Согласна. А ты прямо крутым парнем стал. Я вижу, ты сейчас на коне? Это, кстати, моя сестра Марта. А это мой бывший парень Саша. Марта кивнула ему, тряхнув длинными вьющимися волосами. Она отчего-то застеснялась этого важного уверенного Александра. Неужели. Это он, тот самый Саша?? - Я помню тебя, - благосклонно произнес молодой человек, - кажется, мы виделись на Дне рождении Ники. - Может быть, - осторожно ответила Марта, вспоминая, как она в пятнадцати или шестнадцатилетнем возрасте была на Дне рождении сестрички - в то время та как раз встречалась с парнем по имени Саша, и на праздник он приволок ей огромного белого медведя, ростом едва ли не с саму именинницу, и пышный букет снежно-белых роз. Повеселившись дома у Ники, она, ее парень и подруги с друзьями поехали по предложению Саши в модный клуб "Алигьери". Правда, тогда Марта никуда с ними не поехала: во-первых, она была еще несовершеннолетней, во-вторых, мама никуда не хотела отпускать дочку особенно в какое-то там ночное заведение, а в-третьих, и в самых главных - девушке нужно было готовиться к конкурсу и много репетировать. Кстати, лица Александра Марта, у которой память была не самой острой, почти забыла. Хотя, кажется, как помнила девушка сейчас, в ту их первую и последнюю встречу, Саша произвел на нее огромное впечатление: высокий, красивый, кажущийся смелым, ответственным и щедрым, он даже затмил для нее образы любимого актера и обожаемых рок-музыкантов, известных всему миру. Потому что они были далекими, как звезды на небе, а он находился близко-близко. После Дня рождения марты она даже думала о том, что если у нее когда-нибудь будет парень, то он должен быть именно таким. - Как твои родители? - продолжал допрос Саша. - Отлично. - Твой отец все еще так же любит рыбалку? - А как же. Он и Орлов со своими вечными разговорами о ней уже достали всех, кого только смогли, - притворно вздохнула Ника. Ее папа жить не мог без рыбалки и вместе с чуток помешанным другом Орловым после грандиозных приготовлений постоянно не нее ездил. Правда, поймать этим двум удалым любителям порыбачить зачастую удавалось мало что, но это, однако, их пыл не остужало, только еще сильнее подзуживало на следующую поездку к водоемам. - А как твои родители? - из вежливости, а не из интереса поинтересовалась Ника. - Как мама? - Очень хорошо. - А отец? - вспомнила очень ярко девушка папу Александра - такого же высокого мужчину лет сорока пяти с суровым лицом, серьезными зелеными глазами и аккуратно ухоженной бородкой. Он у Саши был известным и уважаемым физиком, преподавал в университете и постоянно пропадал в своей лаборатории в каком-то закрытом НИИ. - Думаю, он тоже в порядке. - Улыбка на лице молодого человека стала чуть холоднее, как будто бы он не очень хотел говорить на эту тему. - Я видела пару раз твоего братика на скейте, - спешно добавила Ника. Ей захотелось взять бывшего за руку, чтобы понять - будет ли вызывать какие-либо чувства это прикосновение, о котором она так мечтала и по которому так плакала после их расставания. Может быть, если бы она встретила Сашу года два назад, она бы кинулась ему на шею, но сейчас... Сейчас она не стала этого делать. - Ника, у меня сейчас, к сожалению, времени в обрез. Но я очень хочу встретиться с тобой и поговорить. - Александр никогда не задавал таких вопросов, как "ты не против?", "ты согласна?", "есть ли у тебя время?". Он просто-напросто сам решал и просто ставил в известность. Раньше Нике это очень нравилось - до тех пор, пока однажды к ней на телефон, ныне уже, можно сказать, покойный, потому что после этого она кинула его о стену и разбила, пришло короткое, но содержательное смс-сообщение: "Ника, я нашел другую девушку, нам нужно расстаться. Прости, я, правда, тебя любил. Саша. И не забудь стереть номер. Вспоминать меня тоже не нужно. Будь счастлива, но без меня". Это сообщение, прочитанное девушкой почти пять лет назад, привело ее к состоянию, близкому к шоку, а после и эмоциональной коме. Надо же, а теперь, спустя столько времени, человек, некогда обидевший ее и предавший, не вызывает уже таких ярких эмоций: только недоумение и интерес. И о чем Сашенька хочет поговорить? Попросить прощения, что ли? Это не в его стиле! - О чем ты хочешь поговорить? - не поняла Ника. - Что за подозрительность, милая? Дай мне свой номер телефона, я позвоню, и вечером мы договоримся о встрече. - Саш, а если у меня парень есть? - спросила она, задумавшись, стоит ли восхищаться его непринужденному уверенному нахальству. Тот лишь пожал плечами. Ника не могла не обратить внимания, что ее бывший любимый был одет в темно-зеленый удлиненный и приталенный пиджак, купленный явно не на рынке, из-под которого выглядывал черный жилет и рубашка с острым воротом цвета зеленого чая, разбавленного с молоком. Костюм отлично завершали начищенные до блеска черные ботинки и фирменные часы с круглым циферблатом, выглядывающие из-под рукава. Надо же, раньше Сашке так шли джинсы, футболки, кожаные куртки и кеды, и она не представляла его, одетого в другом стиле. А теперь ему так идет деловая одежда! И серьги в ухе больше нет, и вместо серебряного кольца на указательном пальце перстень из платины. Правда, весь этот прикид делает его слегка старше, чем он есть на самом деле, но зато какой он заметный и элегантный, что ли. Мальчишеская легкая небритость куда-то делась, не забыв прихватить с собой любовь к шуточкам. Саша стал совсем взрослым, взрослым и другим. И машина у него крутая, судя по всему, и одежда не из дешевых. Интересно, он что, бизнесменом заделался? - У меня тоже могла быть девушка, но ты же об этом не спросила. - Так я и не согласилась еще с тобой встретить! - слегка вспылила Ника. Он что, только ее встретил и уже издеваться вздумал? - Ключевое слово "еще". - Кинул быстрый взгляд на наручные часы Александр. - Номер телефона? - Ноль два, - привычно брякнула девушка. - Что? - Ноль три. - А я смотрю, ты не выросла, - прищурился Саша. "Да что ты ко мне прилип, неудачник?" - Зато ты вырос, - вздохнула Ника. Нет, он действительно, слишком взрослый! А ведь ему должно быть только двадцать пять. Саша, заприметив в ее руке сиреневый телефон, который она только что машинально вытащила из кармана, не спрашивая разрешения, аккуратно взял его из руки бывшей девушки и набрал свой номер. Из мужской кожаной сумки в его руке тут же донесся звук, похожий на звонок домашнего телефонного аппарата. - Отлично, - остался доволен результатом молодой человек. - Я тебе позвоню, и мы договоримся о встрече. - Эй, Саша, а ты еще больше обнаглел, - рассмеялась вдруг Ника, делая сестре знаки молчать. - Жизнь научит всему, особенно наглости, - весело отозвался тот. - Это ведь наше второе счастье, слышала? - Не только слышала, но еще и видела, вернее, вижу. - До вечера. Я перезвоню. - Саша на прощание коснулся руки Ники, и она подняла на него чуть расширившиеся глаза. - Почему ты меня назвала укропом? Это твое новое фирменно ругательство? - Ага, типа того. Пока! - Пока, девушки. - С этими словами Александр развернулся и быстрым шагом, не обращая внимания, что на светофоре для пешеходов последние три секунды догорает зеленый свет, дабы через мгновение уступить место красному, направился к проезжей части. Почти двум десяткам машин пришлось потерять из-за него драгоценные в дороге секунды. Девушки молча провожали его статную фигуру до тех пор, пока ее не скрыли другие люди. - Ты в порядке? Чего у тебя со взглядом? - вцепилась в сестру Марта, на которую Саша произвел нехилое впечатление. - Не знаю, - хрипловато отвечала Ника. Губы ее, как у нее часто бывало, пересохли от легкого волнения. - Это тот самый Саша? - еще раз переспросила Марта, забирая из руки сестры мобильник. История о том, что он бросил кузину по смс, была ей отлично известна. Марта была одной из немногих, кто вообще знал об этом. Именно ей отвелась почетная роль "успокоительницы" кузины - она не вовремя пришла к той в гости и стала свидетельницей ее истерики. Что-что, а успокаивать и утихомиривать людей Марат умела, хотя нигде специально этому не обучалась. - По-твоему у меня было куча Саш? - огрызнулась Ника. - Бли-и-ин, Марта, это капец какой-то! - А ты почему ему не сказала, что мобильник он не твой взял, а мой? Перед тем, как войти в парк, Марта и впрямь попросила Нику подержать ее сотовый, потому что теперь потеряла наушники и хотела найти их в своей необъятной сумке. Но этому помешал приход Саши. Когда он подкрался к Нике и закрыл глаза, то она тут же сунула телефон к себе в карман. - Просто так, - улыбнулась во все зубы Ника. - Короче, сестренка, слушай и запоминай! Как только он осмелиться тебе позвонить, скажи ему, что он ошибся и никакой Ники ты не знаешь. - Но почему? - недоумевала Марта. - Потому. Я ему не доверяю. - Призналась девушка, сверкнув глазами. - Ты прикинь, он тогда меня бросил, а теперь вдруг резко встречается и требует номер телефона. Я с ним связываться вновь не хочу. - А если он что-то к тебе почувствовал? Прикинь, встретил случайно и понял, что ты до сих пор ему нравишься. - И что? Еще раз одного такого кидалова, поверь, я не вынесу. Если он тогда с легкостью меня бросил, то что помешает ему сделать это еще раз? - резонно заметила Ника. Она, кажется, повзрослела, потому что и правда так считала, а еще - и это еще было самым главным - она просто не могла выбросить из головы Ника. Поэтому ее первой реакцией и была мысль: "Это Укроп вернулся!". И когда Саша все же коснулся ее ладони - привычный в тех, давних отношениях, ток так и не пробежал между ней и ним. - Но вдруг у вас что-нибудь получится? Не зря же твой Саша за тобой побежал! - Марта, я не хочу перебить свои старые раны. - Поняв, что сказала то чересчур взволнованно, Ника осеклась. - Короче, на фиг он мне не нужен, этот изменник. Позвонит тебе, скажешь, что ошибся и всего-то. - А если он не поверит, что ошибся? - Флаг ему в руки, пусть не верит. Захочет номер пробить, все равно поймет, что сим-карта зарегистрирована не на меня, а на тебя. Или если надоедать будет, просто отключи телефон? Хорошо? - А отомстить ты ему не хочешь? - загорелись светлые глаза Марты, которая физически не могла переносить измен - наверное, сказывалось то, что в детстве ее отец ушел из семьи к другой женщине. Оказывается, он несколько лет жил на две семьи, и от той женщины у него была другая дочь, а потом родилась и еще одна девочка. То, что отца считали интеллигентным и умным человеком, к своим сорока годам объездившим полмира, не помогло ему быть верным мужем и хорошим отцом. По крайней мере, по отношению к Марте и ее маме. - Я бы на твоем месте сейчас этого Сашу приручила, а потом бросила бы его! - кровожадно сжала руки брюнетка. Все симпатии к нему стремительно улетучились. Урод, бросил ее сестренку! И как только посмел? - Мне, по-твоему, делать больше нечего? Все, давай закроем тему? - попросила сестру Ника, которая вообще-то могла быть мстительной и пакостной девушкой, что не раз демонстрировала подругам и друзьям, но в последнее время она как-то слегка поугомонилась, да и в прошлое было возвращаться страшновато. - Пошли лучше в кафе зайдем, там классные коктейли делают. Данный текст не редактирован и размещен на сайте samlib.ru в черновом варианте. - Я не пью алкоголь, - задрала вздернутый носик Марта. Сестра насмешливо на нее покосилась. - Ага, я не пью алкоголь, я пью только кровь других людей, - отозвалась она, пытаясь прийти в норму после неожиданной встречи. - Пошли тогда, молочные коктейли попьем. И когда я дождусь того дня, когда ты впервые напьешься? - Никогда. - Ну-ну... Девушки немного посидели в кафе, где Ника после кофе с коньяком и десерта почти пришла в себя, погуляли по магазинам, расположенным на центральных улицах города, пофотографировали друг друга на пешеходном мосту Влюбленных Дураков, соединяющего два берега, на которых с удобствами, как мохнатый и пушистый добродушный пес на двух ковриках, расположился их родной город: большой, с небольшой пока историей, но достаточно красивый и стабильно развивающийся. А после, вдоволь наболтавшись, отправились по домам, сев на разные маршрутные автобусы. Марта жила на небольшой тихой улочке неподалеку от этого места - ей нужно было проехать четыре остановки, и ее дом, старый, так называемый сталинский, монументальный, с высоким бельэтажем и облицовкой из гранитных плит, располагался прямо напротив спокойной заводи. Окно комнаты девушки как раз выходило на воду, и она утром и вечером могла наблюдать, как солнце, заходящее или восходящее, отображается в заводи - конечно, если это могла позволить сделать погода. А Ника, в отличие от кузины, жила в довольно новом и все больше застраивающемся районе под названием Южная Пристань, который находился достаточно далеко от центра и имел не слишком хорошую репутацию - не зря несколько лет преступная группировка Пристанских была самая "популярная" среди полицейских, и органам правопорядка с трудом удалось захватить ее лидеров, в том числе человека по именем Андрей Март. Кто бы мог подумать, что именно этот человек является старшим братом дяди Укропа? Господь просто отлично пошутил! Ника имела честь быть знакомой с этим мужчиной, и вывела для себя, что когда Андрей находится, скажем так, в нормальном состоянии, он интересен и разговорчив, правда, очень осторожен и насмешлив. Но когда же он вдруг совершенно внезапно перевоплощается во второе свое эго - лучше даже не смотреть ему в глаза: настолько опасен и агрессивен Март становится. Даже в преступном мире его считали совершеннейшим психом, который способен на многое. Его называли беспредельщиком, не следующим воровским законам, и, тихо ненавидя, все же уважали. Кстати, тогда, два года назад, Андрея захватил ОМОН, и он был сильно ранен, но вместо того, чтобы попытаться вырваться из здания, этот человек позвонил Никите, младшему брату, и велел убираться из города. Фактически, Андрей Март пожертвовал своей свободой ради будущего своего младшего братишки, которого он в шутку называл оленем. Ника тогда была рядом с Ником, и видела, как меняется его обычно бесстрастное лицо, когда он слышал голос раненого брата, приказывающего ему уезжать. Ник был младшим братом лидера ОПГ, он совершал противозаконные деяния - и не раз, поэтому и его тоже разыскивала полиция, объявившая тогда план "Перехват". И именно поэтому Ника спрятала парня в квартире своей знакомой, понимая, что он преступник, но четко осознавая, что она не хочет видеть его за решеткой. Той ночью она нарисовала портрет спящего Никиты, и это было единственное его изображение, на которое она время от времени смотрела. Иногда Ника ругалась на Кларского, иногда спрашивала, когда он вернется, иногда рассказывала ему что-нибудь о своей жизни: о том, что она закончила универ и получила диплом, о том, что была свидетельницей на свадьбе у подруги, с которой она однажды шутила над Ником по телефону, или о том, что сегодня он ей снился - и, кошмар какой - был лысым, как коленка. Почему от мыслей о Саше она избавилась намного быстрее, чем от мыслей, в которых полноправно властвовал Никита Кларский? Ответа на это у девушки не было, и она, приехав домой, почти тут же легла спать - фарфоровая кукла протестовала против бодрствования и сама закрыла хозяйке ресницы. Общаться с Александром ей очень не хотелось, хотя, конечно, Нику раздирало любопытство и почему-то срах. А вот Марта, оказавшись в родной квартире с высокими, почти под три метра, потолками сначала немного поторчала на кухне со въедливой, любознательно бабушкой, которая готовила пирожки с клубничным джемом, а потом потащилась к ноутбуку, на котором живописной горкой покоились белоснежные листы с нотами нескольких сонат Иоахима Раффа, недавно ксерокопированные Мартой и ее подругами-однокурсницами из старого потрепанного издания, взятого в библиотеке - к сожалению, многие ноты приходилось брать именно там, ну, или искать в Интернете, потому что в продаже их просто-напросто не было. Иногда к ксероксам выстраивалась целая очередь, потому что на вынос ноты и книги не давали. Включив ноутбук и дожидаясь, пока экран загорится, девушка легкой походкой подошла к кожаному коричневому футляру, в котором хранилась ее ближайшая подруга - скрипка. Марта в шутку называла ее мисс Бетти и любила, как самое настоящее живое существо с утонченной душей, которое неведомыми путями попала из параллельной вселенной, где правила всемилостивая императрица Музыка, к нам, на грешную землю. Как бы странно это не казалось, но скрипка для нее была чем-то большим, чем просто музыкальный инструмент. Скрипка в первую очередь была другом. Пусть не умеющим двигаться и разговаривать, но умеющим посредством звука переносить в самые разные миры и дарить сотни эмоций, не знающим слово "предательство" и умеющим лечить душевнее раны. То, что скрипка умеет лечить раны, девушка не сомневалась - ведь с мисс Ирис, прижатой к подбородку и со смычком в руке, Марта провела немало часов. При всей своей внешней, как говорила ее подруга Надя, беззаботной кавайности, кузина Ники была девушкой целеустремленной и настойчивой - по крайней мере, в том, что касалось музыки. И она точно знала, что когда-нибудь будет выступать вместе с самыми знаменитыми оркестрами страны или, может быть, даже мира, под руководством лучших и талантливейших дирижеров. Удостоверившись, что с мисс Ирис все в порядке, девушка вновь положила ее на место. На черном тонконогом пюпитре, что возвышался рядышком с футляром, прямо напротив окна, тоже находились раскрытые ноты с карандашными пометками, да и на столе нот лежало немало - Марте приходилось учить и отрабатывать множество произведений. Чаще всего это занимало очень много времени после занятий, поэтому сегодняшний поход в кино с сестрой скорее был исключением из правил, чем обыденностью. Свободного времени у девушки зачастую было очень мало, но в субботу или в воскресенье она старалась побольше отдыхать и набираться сил и эмоций перед новой неделей. Сегодня с утра темноволосая девушка уже отыграла несколько часов, повторяя выученное ранее, поэтому сейчас хотела просто посмотреть легкий фильм или поболтать с живущими за рубежом друзьями по скайпу. А начать учить новое произведение Марта планировала завтра - скрипичная партитура терпеливо дожидалась ее в ящике стола. Обычная память у девушки была не очень хорошей, зато ноты она обычно запоминала влет, потому что каждая из них для девушки была особенной, несущей свою определенную эмоцию и мироощущение, и именно на волне этих эмоций Марта умудрялась учить текст наизусть. А если произведение сильно ей нравилось, то скорость запоминания магическим образом увеличивалась. Правда, бывало и так, что если девушка не могла прочувствовать произведение и всей палитры его чувств, то и с большим трудом запоминала его. Музыка была частью Марты с раннего детства, и уже, кажется, неотъемлемой частью. По крайней мере, без нее она себя не представляла. Девушка до сих пор помнила, как в раннем детстве впервые случайно услышала звучание скрипки. Произошло это тогда, когда маленькая Марта со своей мамой пришли в гости к ее подруге, которая приходилась девочке крестной. Ирина Ивановна - так звали эту женщину - была профессиональной скрипачкой и, вняв просьбам гостей, согласилась сыграть им одно из произведений бессмертного Паганини. Марта, которой тогда на музыку было совершенно фиолетово, если это, конечно, была не музыка из любимых мультиков, с ногами залезла в кресло и круглыми глазами уставилась на Ирину, взявшую в изящные руки какую-то странную деревянную штуковину и тонкую палочку. Женщина взмахнула смычком, прижав скрипку к плечу, и уже вскоре в глазах у маленькой Марты стояли слезы, которые она усердно скрывала ото всех, прижавшись к пахнущей кожей спинке кресла щекой. Она не знала, почему плачет и до сих пор не могла понять, что заставило ее, четырёхлетнего ребенка, лить слезы из-за скрипичной игры. Нет, ей не было плохо или страшно, не хотелось залезть на ручки к маме или начать рыдать навзрыд. Марта просто чувствовала, как по ручкам и ножкам бегут мурашки, и непонятные щекотные ленточки-волны поднимаются из груди к голове, заставляя слезы собираться в уголках глазок. Зимнее самозабвенное исполнение крестной "Каприза N 24" Паганини стало самым ярким дошкольным воспоминанием Марты. Она до сих пор видела внутренним взором силуэт Ирины, державшей в руках скрипку и стоявшей на фоне не зашторенного окна, за которым падали белые крупные хлопья снега и густыми фиолетовыми мазками сам себя рисовал не по-декабрьски теплый вечер. В тот вечер Марта влюбилась в музыку. Кстати, именно Ирина Ивановна первой заметила любовь крестницы к загадочному миру звуков, и она же первой поняла, что слух у Марты отличный, который просто необходимо развивать. К тому же голос у девочки был выразительным и чистым, да и чувство ритма ей оказалось не чуждым. Мама Марты часто потом говорила, что музыкальный талант - это единственное хорошее, что смог подарит ей ее мерзкий отец, довольно известный в узких кругах пианист. Когда Марте стукнуло пять лет, по совету Ирины Ивановны девочку отвели в одну из лучших музыкальных школ в городе, где крестная, кстати говоря, преподавала. Поскольку Ирина Ивановна заведовала скрипичным отделением, то и Марту было решено обучать игре на этом инструменте. Она и не сопротивлялась - скрипка завораживала девочку, и те, кто умел играть на ней, например, крестная, казались ей настоящими волшебниками, способными сотворить чудо из какой-то деревяшки и палочки. Смычок казался ей волшебной палочкой, и она безумно хотела заполучить ее, чтобы тоже уметь так колдовать. Почему-то тогда, в далеком детстве, Марта думала, что все дело в смычке - именно он и "поет" такие завораживающие песни, рождает необыкновенные мелодии, потому что его щекочут тонкие натянутые штуковины на корпусе. Естественно, уже в музыкалке она поняла, что звук, тембр его звучания и сила зависят не только от смычка, а от многих других факторов. Например, от того, из какого материала изготовлена скрипка, и какой лак при этом был использован, хорошо ли подобран подбородник. Ну и конечно почти все зависит от мастерства самого музыканта. Профессионал способен сыграть отлично даже на плохом инструменте, а недоучка, даже если ему в руки дать самую лучшую скрипку мира, не сможет выжать из нее ничего, кроме пары бездушных звуков. После того, как Марта в четырнадцать лет закончила 9 классов, она, сдав все необходимые экзамены, поступила в музыкальное училище, где проучилась четыре года и блестяще сдала все выпускные экзамены. А в прошлом году Марта начала обучение и в городской консерватории имени Прокофьева на оркестровом факультете. На скрипке девушка играла превосходно, зачастую заставляя людей, особенно не знакомых с миром классической музыки или знакомых плохо, восхищаться техникой ее игры и ловкостью пальцев. Почему-то люди чаще всего обращали внимание не на извлекаемую из инструмента музыку, рассыпающуюся на молекулы в воздухе или начинающую в нем же сверкать невидимыми каплями-звуками, они обращали внимание, прежде всего, на то, как бегают по струнам пальцы левой руки, а пальцы правой с такой же грациозной ловкостью, где нет места небрежности, сжимают пархающий смычок. Исполнение на скрипке зачастую кажется людям чем-то легким и удивительным, но, наверное, мало кто знает - для того, чтобы научиться хотя бы средне - не на уровне мастеров, а на уровне любителей - играть, нужно с самого детства прикладывать множество усилий. Постоянное заучивание нот - скрипач, как и другие музыканты, не имеет права не развиваться. Тысячи часов тренировок (и это не преуменьшение, ведь даже у любителей, обремененных всего лишь парой часов занятий на скрипке в неделю, этих тысяч окажется около двух и больше - так сказала Марте однажды еще в музыкальной школе крестная). Да элементарное удерживание инструмента на левом плече, под подбородком, кому-то может показаться не слишком легкой и приятной задачей! То, на что чаще всего обращали внимание знакомые Марты - быстрота движений, ловкость и гибкость пальцев зависели от постановки рук. Правильная их постановка была и остается всего лишь фундаментом игры на скрипке. Это основа игры на любом музыкальном инструменте, будь то виолончель, пианино, аккордеон или барабаны. То, что посторонние считали в музыке самым трудным, оказывалось наилегчайшим. И мало кто задумывался над тем, что действительно было трудным в этом нелёгком творческом деле - игре на музыкальном инструменте. Марта удобно устроилась перед ноутбуком и, как и хотела, пару часов провисела в Интернете. Одновременно она смотрела романтическую комедию и переписывалась с многочисленными знакомыми и друзьями, которыми умудрилась обзавестись в большом количестве. Почти все они являлись людьми творческими, яркими, не без разноцветных фейерверков в головах, зато интересными и совсем нескучными. Правда, подавляющее большинство из них близкими Марте не были, но общение с ними время от времени поднимало девушке настроение или вдохновляло - например, как сейчас, во время переписки с молодым, но уже чертовски талантливым и подающим большие надежды пианистом, проживающим в Лондоне. Русским Феликс был наполовину, по матери, которая как раз родилась в городе, где жили Марта и ее родные, с детства свободно говорил на двух языках и даже пару раз бывал в России - правда, в детстве. С ним Марта совершенно случайно встретилась на одном из музыкальных международных конкурсов в прошлом году, и не знала, чем больше Феликс очаровал ее - своей безупречной по технике игрой или теплым обаянием и искренней вежливостью? Как бы то ни было, Марте было очень приятно общаться с этим интересным парнем, в чьих орехово-карьих глазах всегда читалось спокойствие, учтивость и уверенность человека, чьи дела всегда в порядке. Они с ним часто обсуждали современное искусство (в основном, конечно же, музыку, в других его видах Марта была не сильна), последние новости, и даже политику, с Феликсом же девушка иногда практиковалась в английском. Martinika: Кстати, я смотрела видео с твоим последним выступлением))) Ты потрясающий. Так отыграть "Пляску смерти"! Fel-x: Надеюсь, ты захочешь в этом году прилететь в Лондон?:) "Итальянская сюита" нас ждет:) Пальцы Марты с аккуратными подпиленными и покрытыми бесцветным лаком короткими ноготками застыли над клавиатурой. Девушка вздохнула. Стравинский, автор "Пляски смерти" - один из ее любимых композиторов, и Феликс это помнил, потому и написал о нем. И приехать в Лондон она, конечно же, очень, нет, безумно, хочет. И чтобы Феликс аккомпанировал ей - тоже, но вот, скорее всего, в ближайшем времени этого не случится... Она не приедет в Лондон. Хотя когда-нибудь, однажды, после того, как Консерватория будет позади, это обязательно случиться. Martinika: Все возможно)))) Fel-x: А! Возможно, я сам прилечу к вам=) Марта обрадованно застучала пальцами по клавиатуре: Martinika: Когда?! И куда? Fel-x: Дату пока не скажу. В столицу и, возможно, к вам в городе. Детали скажу позже. Но ты должна знать: я очень хочу с тобой встретиться еще раз. Martinika: И я тоже...=) В это время телефон девушки громко и радостно зазвонил - и на весь дом раздалась одна из последних песен любимой группы девушки - "Red Lords". То, что утонченной Марте, безмерно уважающей классику, нравилось слушать еще и современную тяжелую музыку, зачастую казалось окружающим нонсенсом, особенно взрослым. Как так, юная скрипачка, с детства находящаяся в мире настоящей, возвышенной музыки, лишенной безграмотного исполнения и бездуховности, слушает эту тяжело металлическую жуть? Поэтому, чтобы не шокировать преподавателей, Марта в стенах консерватории просто-напросто отключала звук у мобильника, ставя его на виброзвонок, а дома или на улице вновь переустанавливала мелодии. Она не видела ничего плохого в том, чтобы наслаждаться любыми видами музыки, если она сделана с душой: будь то классика, техно или метал. К тому же в "Лордах" был и скрипач - загадочный и похожий на демона безмятежного сна парень по кличке Визард или странный Ви. Он умело обращался не только со скрипкой, но и с фортепиано и гитарой, а также, по многочисленным уверениям одногруппников - с их нервами и наивными музыкальными душами. Этот высокий парень с умиротворенным лицом и отстранёнными темно-серыми глазами, по его словам, умел видеть души умерших и отрывки из будущего, занимался астрологией и мог, глядя на человека, многое о нем рассказать. Поговаривали, что именно он, самый спокойный и очень странный в своем спокойствии и умиротворённости парень, был создателем группы, каким-то волшебным образом отыскавший других членов. Хотя, конечно, вокруг "Лордов" было множество слухов, которые музыканты, по обычаю, не опровергали и не подтверждали - жили они совершенно отстраненно. Поэтому нельзя было сказать, что ложь, а что правда. Поскольку "Red Lords" были группой известной - мирового масштаба, то однажды бойкая ведущая известной американской телепрограммы, которую еженедельно смотрели миллионы зрителей, пригласила Визарда к себе на шоу, чтобы тот продемонстрировал свои оккультные способности в прямом эфире. Визард (это видео было очень популярно на Ютубе, и Марта не раз его видела) скупо улыбнулся и, покачав головой, ответил отрицательно. Ведущая едко подколола его, однако ответа от скрипача не дождалась - в это время появился еще один Лорд - бас-гитарист Марс и послав ведущую ток-шоу по матери, а также обозвав нецензурным словом не самого приятного значения, попросил охрану выпроводить ее куда-нибудь подальше. Скандал раздулся жуткий, ведущая принялась с бешеным сумасшествием, подкрепленным феминизмом, качать свои права, и это вынудило несколько десятков ярых фанатов Лордов в Штатах попытаться поджечь даме особняк. Скандал грозился стать еще более ярким, но неожиданно, как по мановению волшебной палочки, прекратился, и журналисты, как один, забыли об этом инциденте, и даже в Интернет писать про это стали в разы меньше, а некоторые статьи и блоги, где чересчур затрагивалась эта проблема, как-то скоро сами собой поудалялись. Марта, с улыбкой вспомнив Визарда, не глядя на телефон, нажала на зеленую кнопочку. О чем просила ее двоюродная сестра, она уже благополучно забыла. - Да, - дружелюбно сказала она в трубку. - Привет. Я хочу услышать Нику, - раздался смутно знакомый мужской голос. - А это не Ника, - отвечала Марта скороговоркой. - Ее нет, не было и не будет, вы ошиблись номером, до свидания. - Эй, я не понял... Что там Александр - а голос, естественно, был его, - не понял, так и осталось для Марты загадкой. Она, следуя совету сестры, просто отключила телефон, а после вернулась к переписке с Феликсом. Правда, мысли ее изредка возвращались к этому отвратительному (да, тип, что так подло бросил свою девушку именно такой и никак иначе!) Саше. И только хрупкая звонкая мисс Бетти, которую Марта достала перед сном - чтобы вместе с полетом звуков одного из каприсов любимого Паганини прийти в чувство. У девушки часто так бывало - во время исполнения приятного произведения, доведенного до автоматизма, разум начинал немного по-другому думать, правильнее, что ли. Вроде бы помогло - разум забыл об Александре, убедив сам себя в том, что хорошей девочке не надо думать о бывших и нечестных парнях своей сестры - ни к чем хорошему сие не приведет. Но помогало это надолго. Или, может быть, в отличие от сознания, подсознание не прониклось советами музыки. Ночью Марте приснилось, что Феликс и Саша стоят друг напротив друга на боксерском ринге, в одних трусах (первый в желто-фиолетовых, второй - в голубых с кислотно-розовой полосочкой). С первого же удара Саша повалил Феликса на ринг и парой яростных ударов разбил ему лицо в кровь - она. Правда, была не алая, а темно-зеленая, как глаза Александра. Марта, словно приведение, витающее над местом проведения боя, стала стремительно спускаться вниз - увидела, как Саша, воистину по-вампирски усмехаясь, держит в каком-то жестком захвате кисти рук Феликса. А ведь они - самое дорогое, что есть у пианиста. Нет, у любого музыканта! - Эй, - разозлилась Марта, понимая, что Саша сейчас переломает руки бедному талантливому пианисту - не трогай его!! Не трогай! Не трогай его руки! Он пианист! Не трогай, не трогай! Ей стало страшно - что будет делать Феликс, если лишится чувствительности рук? Что будет делать, если поймет, что не сможет больше играть?! Как ответ в голове девушки зазвучал всем известный "Похоронный марш" Шопена. И тут же. Навстречу ему двинулся поток других нот, столь же мрачных и глубоких - "Похоронный марш" Моцарта. - Не трогай!! - Я тебе сейчас трону! - закричали под ухом у Марты. Она разлепила глаза и увидела не слишком доброе выражение на лице у мамы. - Ты вставать собираешься? Я ее тут бужу, а она на весь дом орет, чтобы ее не трогали! - Ой, - пробормотала девушка. - А что, уже утро? - Нет, еще ночь. Солнце просто так встало, - отозвалась мама. - Марта, вставай, ты и так проспала! Уже восемь! - Как? - ужаснулась девушка, в мгновении ока вскакивая с постели. Занятия в консерватории начинались в девять, но до нее еще надо было доехать - а дорога занимала не менее получаса. Словно тасманский дьявол, лохматая девушка принялась суматошно бегать по дому. Нужно было надеть линзы, накраситься, сделать что-нибудь с волосами, чтобы они не торчали во все стороны, позавтракать, не забыть ноты и тетради, и плеер, как всегда, нужно зарядить, и телефон, наверное, тоже, и электронную книжку, а зарядные устройства куда-то резко пропали. И время, время так быстро куда-то спешит. Мама, глядя, как Марта носится по всему дому, только головой качала, а когда дочь, не забыв побрызгаться задорными и сразу же поднимающими настроение духами "Lol" от любимой марки "Lulu Castagnette", выпорхнула, наконец, из квартиры, громко цокая каблучками по ступенькам, то облегченно вздохнула. Марте повезло - ее автобус подошел сразу, как только она примчалась к остановке, более того, народа в нем, не смотря на понедельник, было немного - и девушка все полчаса просидела около окошка с наушниками в ушах. Пробок тоже фактически не было, что Марту очень изумило. "Кажется, сегодня мой день, - решила она про себя, едва ли не физически ощущая, какое у нее хорошее настроение. - Сегодня со мной точно должно произойти что-нибудь хорошее! Едва она подумала об этом, как ее телефон вновь затрезвонил. Некто с незнакомого номера явно хотел побеседовать с девушкой, поскольку звонил с периодичностью раз в десять минут. Марта, правда, не отвечала - она была уверена, что, скорее всего, это до сих пор развлекается Саша. Он названивал ей до тех пор, пока она не оказалась в универе, а потом внезапно успокоился, позвонив в следующий раз тогда, когда она сидела на лекции по курсу гармонии. Естественно, из-за Саши звук Марта в телефоне не отключила, и тяжелая мрачная мелодия "Красных Лордов" взорвалась в относительной тишине солнечной аудитории, в которой до этого слышался лишь негромкий, но хорошо поставленный и четкий голос профессора Ираиды Ивановны, женщины уже пожилого возраста, но бодрящегося нрава, которая классическую музыку считала верхом духовной эволюции человечества. А вот такие современные музыкальные жанры и направления, как рэп, рок, панк, а тем более уж метал преподавательница гармонии и за человеческую музыку-то не почитала. Услышав яростный, переполненный исступлённой священной злостью гроулинг вокалиста "Лордов" с латинским именем Гектор, который перемешивался с молитвенным полушепотом второго вокалиста Кезона, Ираида Ивановна, прервала лекцию и. сдвигу брови, уставилась на студентов. Любитель подобной музыки в стенах консерватории, по ее мнению, существовать не должен был. - Простите, - кусая губы, на которых блестел перламутровый блеск, проговорила перепуганная Марта, хватая орущий телефон и сбрасывая звонок. - Продолжим, - кивнула Ираида Ивановна и уже, было, открыла рот, чтобы договорить свою прерванную мысль, как звонок на мобильнике Марты вновь ее перебил. Славный дуэт Кезона и Гектора вновь заставил студентов переглянуться, а преподавательницу поморщиться. Девушка еще не успела сменить режимы звонков сотового, за что и поплатилась. "Да что за фигня? Хватит трезвонить, увалень лишайный!", - вновь сбросила звонок Марта, ругая на чем свет стоит звонящего, и принялась судорожно шариться по меню, желая поставить мобильник на вибрацию. Ее палец уже был готов нажать "ОК", чтобы подтвердить смену звуковых режимов в телефоне, как известная тяжелая мелодия "Red Lords" вновь ударила по барабанным перепонкам чувствительной ко всякого рода звукам Ираиды Ивановны. Преподавательница вздрогнула и голосом, в котором появилась сталь, велела: - Выйдете уже, Карлова, выйдите. Что у вас там такого важного случилось? Марта встала с места, кивнула и, злая, как стая голодных тюленей, поспешила ко входной двери. Ну, Ника, удружила! - И впредь, выключайте, пожалуйста, у вашего телефона звук, - наставительно произнесла профессор, делая пометочку у себя в убеленной почтенной сединой голове, о том, что во время экзамена письменное задание студентки Карловой, что обучается по классу скрипки, необходимо просмотреть с особой тщательностью. И на следующий день - во время устного задания, второй части экзамена по гармонии, провести с ней содержательную беседу. "Посмотрим, как ты двойную фуга с раздельной экспозицией мне напишешь, любительница метала", - подумала пожилая преподавательница с некоторым предвкушением. Она искренне хотела, чтобы студенты не валяли дурака, а впитывали в себя драгоценные знания, дабы потом суметь с их помощью реализовать себя и стать если не великими музыкантами, то хотя бы хорошими профессионалами, за которых консерватории было не стыдно. В коридоре Марта, прекрасно понявшая, что разозлила профессора, а потому злобная, как демоница, едва ли не красными радужками с вертикальными зрачками уставилась на мобильник. Тот, как почувствовав это, снова ожил. Теперь Марта решил ответить. Смелость накатила на нее холодной волной, пробудив попутно еще и злобность. - Хватит сюда звонить! - прошипела она в трубку. - У тебя что, мозги повывелись? Если человек отклоняет звонки, зачем ты все время трезвонишь? - Где Ника? - спокойно спросил мужской баритон, пропустив вопли Марты мимо ушей. В этом голосе девушка, конечно же, сразу узнала бывшего сестренки, и подкорки ее сознания тут же прониклись им. - Где Ника? - Замуж вышла, - издевательски отвечала Марта. - Просила не беспокоить. - Правда? - Кривда. - Ты же сестренка Ники? Позови ее. - Все еще думал, что телефон принадлежит бывшей девушке Саша. По его мнению, строптивая временами Ника просто-напросто игнорировала его, попросив сестру взять трубку. - Да нет тут никакой Ники! - Действительно? - Нет, я тебе вру! - Я знаю. - Было очень трудно переубедить упрямого Сашу в чем-либо. - Что знаешь? - не поняла Марта. - Что ты мне врешь, - сообщил молодой человек. - Она не хочет со мной разговаривать? До сих пор злиться? Марта, откинула назад мешающиеся длинные волнистые пряди светло-русых волос, которые, как заметила Ника, напоминали цвет крепкого кофе, и вздохнула, как дракон. - Ты дурак? - прямо спросила она, зная, что через пять минут пожалеет, что так резко общалась с незнакомым человеком, к тому же парнем. - Естественно, она на тебя злиться! Хоть это было и давно, но она все равно помнит, как ей было хреново, когда ты написал ей это сообщение о том, что нашел новую девушку! И как тебе только не совестно возвращаться к ней даже спустя несколько лет после такого поступка! - Прекрати орать, - скорее посоветовал, нежели попросил Саша. - Мог бы хотя бы, как нормальный парень, сказать ей лично, что разлюбил и нашел другую, а ты просто-напросто уехал! - не могла остановиться Марта, вспомнив, как плохо было Нике в тот день, да и на следующие тоже. Ее буквально ломало, как наркомана, лишенного дозы. - Ты знаешь, как Ника страдала из-за тебя? Сколько плакала? - Нет. - А что она чувствовала? - Не знаю. Я ведь не Ника, - было прямым ответом взбешённой Марте. Она была человеком очень тактичным и всегда интуитивно знала, как и что нужно сказать, чтобы не обидеть человека, или, напротив, сделать ему неприятно. - Ты даже не понимаешь, что ты тогда наделал. А если бы моя сестра покончила с собой? - поинтересовалась она ангельским голосочком. Сейчас Марта говорила об этом легко, с нужной каплей издевки, а ведь тогда она действительно в какой-то момент боялась, что кузина может себе что-нибудь сделать. Правда, потом девушка поняла, что Ника не из тех, кто из-за сломанной любви может распрощаться с жизнью, но неприятный осадок все равно остался. Ник - девушка сильная, куда сильнее духом само Марты - по крайней мере, ей самой так казалось. - У тебя стадия гонива началась, девочка? - не зло, а скорее с любопытством, спросил Саша. - Позови Нику. Или мне тебя уговаривать? - Не уговоришь. "Боже, ему же явно мозг давит", - про себя вздохнула девушка и, посчитав, что разговор можно считать завершённым, сказала Александру, что он отвратительный мужчина, которому отношений с нормальными девушками не светит, как демонам райских чертогов, и все, чего, вернее, кого он достоин - это девушки, занимающие свое место у обочины дороги. - Я же на тебя разозлюсь, - в шутку пригрозил Марте Саша, и та, почувствовав, что уровень ее внезапной смелости падает, струхнула. - Не отвлекай меня больше. Это не телефон Ники. И вообще, отстань от нее, - скомандовала она парню, выключила мобильник, еще раз обругала Александра, а затем и саму себя, выключила, наконец, звук, поменяв его на вибрацию, написала жалобную смс Нике, которая в это время находилась на работе, и поплелась в аудиторию. Темноволосая девушка и знать не знала, что Александр очень сильно хотел поговорить с Никой. А если этот молодой человек чего-то или кого-то хотел, тем более сильно, он добивался желаемого. За ценой он мог и не постоять, да и средства его зачастую были не самыми хорошими. "Что мог, то использовал", - было одним из его девизов. Вчера он, думая, что взял номер телефона Ники, названивал на мобильник Марты, слегка разозлился, поняв, что бывшая девушка не желает с ним разговаривать. Нет, он прекрасно осознавал причины этого, но его желание было куда важнее. А поскольку было уже довольно поздно, и у Саши были серьезные дела, он решил поймать Нику завтра. Специально не ложась спать после бурной ночки, парень, отлично помнящий адрес Ники (черт, ему столько раз хотелось написать ей или как-нибудь связаться, но этого делать было нельзя!), не поленился подъехать к ее дому, чтобы перехватить там, но опоздал. Как сказала не узнавшая его мама девушки, Ника уехала вместе с отцом на работу - он решил подбросить дочь на своей машине. На вопрос Саши, где работает Ника, женщина ему ничего не ответила и захлопнула дверь прямо перед его носом. Он, нервничая - собственная беспомощность всегда заставляла его это делать, а потому еще больше злясь, закурил на переднем сидении своего "БМВ", высунув руку в окно и, прищурившись, глядел на серо-синее не выспавшееся небо. Он обдумывал план дальнейших действий и глупое с его точки зрения поведение Ники. К тому же во времени он был ограничен - вечером ему следовало вернуться на пару дней в город, где у него с недавних пор был налажен свой бизнес. Торчащие во дворике мальчишки, которые явно прогуливали школу, с любопытством таращились на его сверкающее под ленивым солнцем авто. - Это "BMW 6", - восторженно говорил один из них, картавя. - Разуй глаза, это "BMW 7", - спорил с ним вихрастый друг, сидя на заборе и болтая ногами. - Шестая серия! - Седьмая! - Шестая! - Дяденька, - не выдержал вихрастый паренек. - Это чего у вас за машина? "БМВ 7"? Саша, удивленный, что дети осмелились с ним заговорить, медленно повернулся в их сторону и небрежно кивнул. - Дяденька говорит, что седьмая! Эх ты, недоумок! Не разбираешься в тачках! - Да сам ты дурак! - рассвирепел второй мальчишка. - Не нарывайся! Даун! - Да ты сам такой! Вновь началась ссора, грозившая вот-вот перерасти в потасовку: оба мальчика воинственно пыхтели и сжимали кулаки. - Пацаны, а в школу вам не пора? - щурясь на ярком солнце, спросил у ребят дяденька Александр. Их крики, раздающиеся ли не у него под ухом, ему не нравились. Он вообще в последнее время ценил тишину и стабильность. - Чего? - недоуменно уставились на него оба паренька. - В школу топайте, детки, - с наслаждением выдохнул терпкий дым Саша. - Учиться нужно. Учиться, учиться и учиться, как говорил дедушка Ленин - а, вы, наверное, думаете, что это памятник в центральном парке... Печально. - Он снова затянулся и выдохнул чуть ли не в лицо мальчишкам. - Короче, в школу валите. Пока дети изумленно на него таращились, Саша, резко газанул вперед. На лице у него проскользнула легкая улыбочка. Детей он никогда особенно не любил и не понимал, как с ними общаться. И зачем велел паренькам идти учиться, сам не понял. Зато само действо его позабавило. Не так давно и он сам прогуливал школу и универ. Например, сбегал с пар к малышке Нике, чьи волосы тогда были намного короче и светлее - тогда она красилась в блондинку. И они отлично проводили время вместе. Пока не произошло кое-что важное, изменившее жизнь Александра. Вспомнив бывшую девушку и первую любовь, он вновь улыбнулся - уже как то невесело и почти незаметно. А это забавно - когда-то он был влюблен. Это даже почти мило. Кстати, надо бы ей еще раз позвонить. Она думает, что так легко от него отделается? Наивная малышка, очень наивная. Пока у него есть возможность, он не отступит. Александр вновь набрал номер телефона Марты, не подозревая, что девчонки его одурачили. Она опять не брала трубку, а он все звонил и звонил. Потом, наконец, с ним поговорила младшая сестренка Ники - Саша продолжал считать, что они сейчас вместе. Девчонка наорала на него, чем сначала развеселила, а потом стала рассказывать с праведным гневом в голосе, как Нике было без него плохо и больно. Если бы это была не родственница Ники, Александра бы давно и очень далеко послал бы юную нахалку в пеший тур по заграницам, но поскольку девчонка была кузиной Ники, он предусмотрительно не стал этого делать. Наверное, здесь сыграл его внутренний разграничитесь "Свои-чужие", самостоятельно определяющий степень вежливости с теми или иными людьми. Хоть он и не знал Марту, она автоматически стала для него "своей", поскольку являлась сестрой важного для него человека. А "своих" Саша обижать не привык - по крайней мере, до поры, до времени. После милого разговора с Мартой, поняв, что Ника к телефону не подойдет, Саша позвонил другу и попросил попытаться найти данные о месте работы Карловой Ники. Однако тут его постигла неудача - поскольку Ника работала недавно, она еще не успела официально трудоустроиться в своей фирме, и Сашу ожидал господин Облом Обломыч собственной приятнейшей персоной. Увидев, что пачка сигарет пуста, а курить все еще хочется (гребанные нервы!), молодой человек затормозил около какого-то невзрачного ларька, рядом с которым тусовались местные гопники, ранними пташками порхающие под действием то ли травки, то ли чего-то более сильного. Наверное, из-за того, что парни были в не слишком адекватном состоянии, они и привязались к Александру, только что купившему в ларьке сигареты, правда, не слишком хорошие. Его любимых, конечно же, не оказалось. - Вот же дрянь, - сам себе сказал он, закуривая от дорогой зажигалки. - Эт ты мне? - насупившись, поинтересовался один из гопников, а Саша, покачав головой, как бы говоря: "Везде одно и то же!", промолчал. - Эй, братан, ты чего игнор включил, смелый что ли? - явно не понравилось парню в спортивках и в клетчатой рубашке такое пренебрежительное отношение к его другу, которому послышалось, будто бы его обозвали дрянью. А, может быть, он просто искал повод, чтобы придраться в выглядевшему презентабельно и даже интеллигентно-невинно Саше. "Мать вашу, как же вы меня все замучали", - мысленно закатил глаза Александр. Его лицо оставалось спокойным - огонь гнева не за чем распалять ради таких никчёмных уродцев. А они продолжали играть в свою любимую игру по отработке материальных ценностей и денег у случайных лохов, а также по их запугиваю. А нечего таким шататься по их району! - Че смотришь, Nзапрещено цензуройN? - Нарываешься, кент Nзапрещено цензуройN? - Сиги есть? - глядя прямо на пачку сигарет, весьма ехидно спросил один из товарищей. Его слегка пошатывало от дозы неизвестного легкого наркотика. - А ты слепой? - небрежно обронил Саша. - Че? - Или тупой? - все с нарастающим раздражением спросил Саша, почуявший, что ребятки настроены против него слишком агрессивно. - Че ты сказал? - О-о-о, ты глухой. - Поморщился молодой человек. - Да у тебя целый букет болезней, брат. Лечишься? - Сука, я тебя сейчас сам тут вылечу! - набросился на него все же самый враждебно настроенный парень, но Саша ловко поставил блок и, увернувшись от удара, с чувством собственного превосходства отправил парня на землю, заехав ему в челюсть. Что-что, а драться он умел. Пришлось научиться. Отец всегда считал, что решать дело кулаками - это немыслимо, это первобытный "дикий фарс", ведь "настоящий человек доложен уметь решить проблему головой, с помощью здравого холодного рассудка"! Да, он так не раз говорил еще мелкому Саше. Но что бы он делал в такой ситуации, один против - сколько их там? - пятерых? Начал бы вещать о том, что люди должны жить в гармонии и мире между собой? Давать советы, как стать менее агрессивными и более дружелюбно настроенными? Или уже лежал бы с разбитой головой и без денег на асфальте? - Тебе конец, - радостно объявил Александру один из гопников. Он явно предвкушал скорую расправу. - Правда? Мне так страшно. Ужас какой, - оскалился тот в своей фирменной улыбочке, а после ему пришлось отбиваться уже от двоих. Печально, но ему испортили новый пиджак и что еще более печально, отлично заехали по ребрам и едва не угостили "солнышко" не самым ласковым ударом. Однажды Саша поймал такой удар, по солнечному сплетению, неожиданный и резкий, на вдохе. Тогда его не без труда откачали - он упал, и вдохнуть воздух было единственным его желанием. Подобное мимолетное, но крайне болезненное воспоминание еще больше омрачило Сашу. - NЗапрещено цензуройN, вы меня задрали, детки мои. - Рассердился он, отпрыгнув в сторону, и почти неуловимым движением достал из поясной кожаной кобуры, спрятанной под полами удлиненного пиджака, довольно компактный пистолет. Пальцы ловко и привычно держали оружие, а дуло его, направленное в сторону противников, каким-то расчудесным образом за пару секунд сделало их очень и очень скромными. Гоп-компания застыла на месте, растерянно глядя на оружие. - Это "Smith and Wesson 1006", - куда более веселым голосом, чем ранее, проговорил Александр. - Отличная штука, ребята. Кто хочет попробовать его на вкус первым? Желающих, естественно, не оказалось. Молодые люди, напротив, даже отступили от Саши на пару шагов назад, хотя прекрасно понимали, что для вездесущей пули пара десятков сантиметров - не помеха, а он с улыбкой самого воплощения доброты и милосердия к ближним на этой грешной земле, шагнул к парням, все так же прочно держа пистолет в руке. - Ну что? Претензии, вопросы, предложения, суждения? - склонив черноволосую голову на бок, поинтересовался Саша. - Я все выслушаю. - Э-э-э, парень, мы просто же, - забормотал тот, кто первым набросился на него, став куда более смиренным. - Это типа мы так пошутили. - А я шутки не понимаю, - серьёзно отвечал держащий оружие. - У меня атрофированное чувство юмора. Полностью и навечно. Что делать будем, ребятки? - Опусти пушку, ты чего? Слушай, мы уйдем, лады? - Реально, ты чего? Отпусти игрушку, мы же прикалывались. - Хорошо, идите, - вдруг сжалился Саша, но как только парни сделали еще пару шагов назад, уже готовясь бежать прочь со всех ног, как он злорадно крикнул: - Стоп! Стоп, пацаны. Я передумал! Стоять всем. Эй, мадам, - обратился он к женщине-продавщице, что с квадратными глазами выглядывала из окошка (никого в округе больше в эти минуты не было). - Мадам, нажмёте кнопку вызова ментов, вам будет очень неприятно. Женщина кивнула. - Заканали со своими разборками, молокососы, - пробурчала она. Из-за близости общежития, где проживали не самые добродушные и неконфликтные люди, женщина привыкла ко многому, в том числе и к многочисленным дракам. Да и муж у нее когда-то сидел за драку, и брат тоже - хватило ему ума в банду Пристанских ввязаться, остолопу. Лучше бы свое ПТУ закончил и работал, как человек, нет же, на нарах сейчас! - Эй, чувак, да отпусти ты нас, - вновь жалобно попросил один из гопников. - Ну че ты... - Шутковали же... - Че мы тебе сделали-то? - Напугали до чертиков, - отозвался Саша с самым задумчивым видом. - А не хотите ли вы сплясать мне канкан? - Че? - вытаращились на него парни. - Канкан, и я вас отпускаю. Как предложение? Парни явно растерялись еще больше. Даже им, недавно покурившим травку, поведение Саши показалось чуть-чуть неадекватным. Он явно издевался над ними, правильными пацанами. - Ну что? - продолжал веселиться их мучитель. - Это танец такой, - вспомнилось вдруг одному из них, видимо, самому пресвященному. - Где девки ноги задирают, Nзапрещено цензуройN! Вот так! И парень пару раз попрыгал на месте, попытавшись задрать то левую, то правую ногу вверх. Это оказалось делом трудным, почти невыполнимым: конечности не желали в прямом виде задираться высоко вверх, и "танцор" чуть не упал, после чего изощренно выругался и вновь попытался повторить свои действа, став похожим на пинающегося Петрушку. Увидев столь дивное зрелище, Саша рассмеялся и, махнув пистолетом, все же разрешил: - Ладно, малыши, канайте отсюда. Еще раз увижусь с вами, тогда не серчайте и не обижайтесь. Проваливайте, Nзапрещено цензуройN! Дважды повторять ему не пришлось: несостоявшиеся обидчики мигом оказались в не зоне досягаемости пуль пистолета. Правда, степень их злобы и обиды стала непропорционально большой, и едва слышно гопники едва ли не дружно поклялись "урода с пестиком" найти и "замочить". - Вот дураки, - спрятал пистолет обратно Саша. Их угрозы он не слышал. А если бы и услышал, то, скорее всего, не очень-то и напугался. - Это же малыш "Crosman 1008", а не крутой "Smith and Wesson". Даже отличить не могут. Все в порядке? - спросил он у продавщицы. - Надеюсь, господа с мигалками сюда не едут? - Не едут, - отозвалась та неприветливо. Саша кивнул и неспешно пошел к своей машине. Почти около нее он остановился и резко развернулся, после чего поднял бровь. За близ расположенным тускло-красным гаражом-ракушкой промелькнули две мальчишеские головы, одна из которых была знакомо вихрастой. - Выйти, - приблизившись к древнему гаражу, сказал Александр, понимая, что мальчишки никуда не смогут сбежать - дальше только высокий забор, за которым начинается заброшенный детский садик. Вроде бы он произнес это спокойным тоном, но пацаны, с опущенными глазами появившиеся перед ним, были явно напуганы. Кажется, сценка с оружием, свидетелем которой они случайно стали, ребят впечатлила даже больше, чем недавно вышедшая новая игра "Mortal Combat". - Я же сказал: идите в школу, - покачал головой хороший дяденька Саша. - Или я говорю невнятно? Мальчишки спешно покачали головами. - А вы еще не в школе, - рявкнул на них Александр. - Пошли отсюда вон! Они мигом развернулась - предположительно по направлению к тому замечательному месту, где находилась их родная школа, и поспешили выполнить указание. - Стоять. - Велел Александр внезапно, уже второй раз. Дети тут же остановились, как вкопанные, и большими осоловелыми глазами уставились на Сашу. А от них-то что этому дядьке на "бэхе-семерке" надо?? - Что в карманах? - неожиданно спросил Саша. - А? - Курить еще не рано, дебилы малолетние? - поинтересовался парень, острым глазом заприметив в кармане одного из мальчишек, того, что картавил, пачку дешевых сигарет. - Чего? - вылупились на него те непонимающе. - Карманы выворачиваем, - велели безгранично добрый парень. - И то, что детишкам вроде вас носить не положено, отдаем мне. Уже через минуту Саша стал обладателем пачки сигарет, двух зажигалок, карт с неприличными картинками интимного содержания, а также лазерной указки. Ее он конфисковал со словами, что такие раздолбаи, как эти двое пареньков, всенепременно начнут светить указкой кому-нибудь в глаза. - Например, летчикам, - добавил он, веселясь, но не показывая этого. - Которые будут сажать самолет. Аэропорт, кстати, недалеко. - Мы такого не делали, - проговорили вразнобой, но с трудом мальчишки, которые ментально единодушно сошлись во мнении, что лучше надо было в школу идти, чем шариться по району. - Правильно, и не надо, - слегка прищурился молодой человек. - Все, дуйте в школу. И не курите. Рак легких и все такое, - Саша великодушно махнул, давая знак детям, что они могут быть свободными. После, не без улыбочки проводив сверкание их пяток взглядом, он уселся в машину, завел мотор и поехал дальше, по пути вновь набирая номер телефона Ники. И опять ответа не было. Это еще больше раздразнило молодого человека. Когда желаемое - а, точнее, желаемая - убегало от него, в нем просыпался охотничий инстинкт и воистину мужской азарт, разливающийся по крови сродни адреналину и заставляющий действовать, догонять и завоевывать. Вот же капризная девчонка, его маленькая оторва - не хочет брать трубку, показывает характер. Пусть-пусть, он ведь все равно ее найдет. - Ну хоть кто-то из всей этой кодлы детей уму-разуму поучит, - фыркнула про себя продавщица, провожая взглядом дорогую тачку черноволосого красавчика. Эх, была бы она моложе лет на двадцать, просто так этот герой от нее не ушел бы. Александр, не подозревая о думах продавщицы, повернул руль, чтобы выехать на оживленный и освещенный ярким солнцем проспект, продолжая упрямо звонить бывшей, когда вдруг та совершенно неожиданно взяла трубку. - Ника? - тут же спросил он, поглаживая указательным пальцем кожаную перетяжку руля. Сейчас его авто остановилось перед светофором, на котором для владельцев машин горел красный зловещий свет. - Э-э-эм, хозяйки телефона сейчас нет, - прозвучал незнакомый звонкий голосок. - Она мне телефон дала подержать, я ее подруга. Но она скоро будет. Ей что-нибудь передать? - Нет, ничего не надо, - мигом сообразил, что нужно сделать, Саша. - Это моя девушка, и я хотел бы приехать к ней. - У Карловой есть парень? - выдохнула в трубку ее подружка, а молодой человек самодовольно улыбнулся. Пока, кажется, нет, но скоро ею будет. А забавно выходит. Он ведь, действительно, не думал, что встретит ее в тот день, когда прилетит в родной город. - Да, я ее друг. - Подтвердил Александр. - Девушка, вы мне не поможете? - Чем же? - Где вы сейчас находитесь? - Мы? - слегка растерялась та. - А-а-а... В первом корпусе консерватории. Темные, не слишком широкие брови Саши удивленно изогнулись. Что Ника делает в консерватории? Учится? Так ведь вроде бы никогда не занималась музыкой, да и поет она, если честно, не слишком-то уж и хорошо. Хоть Саша и не слишком любил музыку, но слух у него был хороший. Недаром в детстве родители заставляли Александра ходить в музыкальную школу, где его пытались выучить игре на пианино и даже занимались постановкой вокала - он даже пел в хоре. Увы, после седьмого класса дальнейшему обучению в школе Саша резко воспротивился - ну не круто было подростку-парню заниматься в музыкалке, тыкать в черно-белые клавиши и послушно распевать идиотские песенки! А вот брейк - другое дело. Да и на занятия по самбо он ходил с удовольствием. И в тренажерку тоже. Физическая сила была для него более привлекательна, нежели какие-то абстрактные творческо-музыкальные способности. Пусть этим занимаются девочки и правильные мальчики. Те самые, которые не могут защитить ни себя, ни своих близких. Александру вдруг вспомнился один не самый хороший случай, когда его одноклассника, которого все обзывали ботаником, из-за его рьяной любви к учебе, избили в классе десятом пацаны из параллели. Избили не по делу, даже деньги не отбирали и не угрожали, а сделали это просто так, потому что прогуливали историю, и им было скучно. Впрочем, воспоминание было мимолетным, и подобно сигаретному дыму выветрилось из головы Саши. И он снова задался вопросом, что делает в консерватории Ника. "От меня, что ли, прячется?", - вдруг со смешком подумал парень. Охотничий инстинкт, запрятанный до поры до времени в черно-красную капсулу, стал рваться наружу с утроенной силой. На капсуле появились трещины - далеко уже не первые. - В первом корпусе консерватории? Хорошо, - отозвался Саша, прикидывая, как быстро он доедет до туда. Вроде бы в родном городе он столько лет не был, но память отлично сохранила в своей структуре план улиц. - А почему вы спрашиваете? - поинтересовалась подруга Марты. - Хочу приехать и сделать ей сюрприз, - ответил Александр. И это было недалеко от истины. - Ого! А какой? - Секрет. Скажите мне этаж и номер аудитории, или где вы там сидите? - ничего не знал об устройстве высшего музыкального учебного заведения парень. Подруга Ники скрывать ее местонахождение не стала и подробно рассказала, где конкретно сейчас находится их группа, сколько еще будут длиться занятия, и даже то, как лучше проехать к нужному зданию. Саша, радуясь своей небольшой победе, сдержанно поблагодарил разговорчивую девушку и попросил, чтобы та ничего не говорила подруге. - Иначе это будет не сюрприз, - сказал он, услышал восторженное "конечно, не скажу!" и повесил трубку. Удивительно, но больше по дороге в консерваторию он ни разу не останавливался на красный - для него везде горел зеленый. Пока он добирался до нужного места, обдумывал, что же все-таки забила в стенах высшего музыкального учебного заведения Ника. Может быть, она там работает, к примеру, в администрации? Учеба точно отпадает. У Ники слуха нет и, кажется, за пару лет он не мог внезапно проявиться. Саша, умудрившийся обогнуть огромный и выплевывающий хмурый серый дым грузовик, вспомнил вновь, как когда-то давно отец говорил матери, что неплохо было, если бы их старший сын когда-нибудь поступит в эту самую консерваторию. Саша услышал то случайно, стоя перед дверью, ведущую в родительскую спальню, и тогда его обуял гнев - он едва ли не с детства ненавидел, когда его жизнью кто-либо распоряжался, пусть даже собственные родители. Но против их правил пошел, естественно, только в подростковом возрасте, когда почувствовал в себе силы к сопротивлению. Кстати, единственным плюсом от занятий в музыкалке было лишь то, что Александр, более-менее прилично знакомый с миром нот, быстро научился играть на гитаре. Это всегда отлично помогало ему завоёвывать девчонок - они все почему-то тащились не только от его внешности, но и от того, как он управлялся с музыкальным инструментом, ловко перебирая пальцами по струнам. И с крошкой Никой они познакомились именно из-за того, что в шумной компании, справляющей чей-то День Рождения, он начал играть на гитаре, завладев вниманием всей женской аудитории, в том числе и вниманием Ники. До этого она Сашу даже не замечала, а флиртовала с его другом. Он же заметил ее почти сразу и, честно говоря, даже разозлился, ибо не привык, что девушки его игнорят. Зато потом, после того, как он специально присел к Карловой и специально для нее сыграл одну из Никиных любимых песен, предварительно узнав у ее подружек музыкальные пристрастия, они как-то незаметно разговорились, провели весь вечер вместе, шутя и смеясь, и после, уже темной зимней ночью, когда на небе царствовал тонкий полумесяц, он провожал ее домой, поставив перед собой задачу обязательно поцеловать Нику перед подъездом, которую, вобщем, весьма успешно и выполнил. Через сорок минут Александр уже был в консерватории, предвкушая еще одну встречу с той, которая не хотела забываться целых несколько лет. Может быть, хотя бы сейчас они поговорят спокойно? Было бы весьма неплохо. Марта же, не зная о хитросплетениях судьбы и глупости подружки, в самом начале перемены, после лекции по гармонии, убежала с одногруппницей в столовую, где должна была купить поесть не только себе, но и порядком оголодавшим девчонкам, и вернулась в аудиторию только лишь в конце перемены. Телефон она легкомысленно оставила на своем столе и понятия не имела, что Надя - одной из ее подруг, вздумается отвечать по нему ненормальному Александру. - Если хотите долго жить, отправьте Марту за смертью, - приветствовали девушку подруги, разбирая купленное ею в столовой. Карлова была хорошо известна своими бесконечными опозданиями и проблемами со времявосприятием. - Эй, малышка, ты чего такая грустная? - спросила Надя лукаво. - Вы бы в этой очереди постояли, - отозвалась та и потянулась к телефону. Новых вызовов, на удивление, не было. Придурок угомонился? Ника ей, кстати, на лекции писала смски, где очень просила не брать трубку. Она, наверное, и сама не рада была, что так подставила младшую сестренку. - Ждешь звоночек? - спросила Надя, с улыбочкой глядя на девушку. - Не-а, время смотрю. - Ну-ну..., - явно не поверила девушка. - Карлова, а у тебя друг случайно не появился? - перегнувшись через парту, поинтересовалась еще одна подружка-сокурсница Марты. - С чего вдруг? - с набитым ртом спросила та. - Из невесомости он, что ли, у меня появится? В окно из космоса прилетит? - она для наглядности помахала руками, словно огромными крыльями. Движения Марты были несколько смешными, немного детскими, но плавными и какими-то обаятельно-артистичными. Точно такой же была и ее улыбка. Она появлялась на лице Марты часто, даже в те моменты, когда ей было совсем и не смешно, а, напротив, грустно или волнительно. - Кто тебя знает, - усмехнулась ее подруга. - Я сама себя знаю, - вздохнула девушка. Она бы очень хотела с кем-нибудь встречаться, да только вот те, кто ей нравились, или были заняты, или жили далеко. Тот же Феликс, например. Да и времени на личную жизнь у нее часто не хватало - музыка, как голодный зверек, съедало его едва ли не полностью. Особенно раньше, хотя и сейчас она, Марта, не бездельничала. Не слишком внимательная девушка даже не обратила внимания на хихиканье подружек и на их переглядывания между собой. Поэтому, когда перед началом следующей лекции по истории музыки дверь в аудиторию отворилась, и вместо пожилого, но жутко энергичного и подвижного профессора в ее проеме показался высокий брюнет со спокойным жестким лицом, она жутко удивилась и возжелала оказаться под партой. Быть того не может! Этот придурок нашел ее! Нашел! Вы посмотрите только! А моська-то у него какая довольная! Должно быть, у парня шикарная травма обоих полушарий, или полушарие и вовсе одно-единственное, не справляется с такой нагрузкой на черепушку. Бедняжка Ника. Вот же у нее бывший стукнутый! Темноволосый между тем обвел огромную аудиторию взглядом внимательных глаз, в которых прямо-таки жили непоколебимость в собственных убеждениях и упрямство, и который почти тут же остановился на замершей Марте. Ей ничего не оставалось делать, как с хмурым выражением лица, на котором застыла неестественная полуулыбка этакой дурочки, помахать ему рукой. Амплитуда махания была впечатляющая - целых сантиметра три, не больше. Саша, уверенность которого была его второй ипостасью, не обращая внимания на окружающих, широким шагом подошел к девушке. Он намеревался узнать у нее, где, собственно, пропадает Ника. А вот другие находящиеся здесь люди считали иначе. Им, несведущим, казалось, что Александр преследует совершенно другие цели. - Ух ты, какой, - толкнула Марту в бок Надя, заглядевшись на статного молодого человека. - Ну, прямо секси-бой, да? - Ага, вообще, Джигурда отдыхает, - вяло отреагировала девушка, настороженно наблюдая, как Александр подходит к ней. Однокурсницы, конечно же, тут же стали таращиться на него с особым интересом. Хотя на потоке хватало и своих парней, появление такого видного молодого человека не могло остаться незаметным. - А говорила, что друга нет, - потыкали Марту в спину девчонки сзади. Она дернулась и украдкой показала им кулак. - Привет, - подошел к столу Марты Александр. - Ага. "Сейчас спросит, где Ника?", - подумалось Карловой. Ей сделалось тоскливо. Дурацкая ситуация. Сестра с ума от смеха сойдет, не иначе! - Ну, где Ника? - тут же поинтересовался, как по заказу, Саша. Он наклонился к девушке, положив локти на ее парту, и говорил негромко, поэтому никто не слышал его, кроме Марты. - Не знаю, - хмуро отвечала ему та, чуть отодвинувшись назад. Молодого человека это движение ничуть не смутило. Казалось, он даже и не замечает, насколько близко находится его лицо с лицом младшей сестренки его бывшей любви. - Где она? - повторил Саша, глядя прямо в глаза Марты. - Не знаю. Говорю же, не знаю. - Врут только плохие девочки. А ты, как я вижу, хорошая. - Я не вру! И... и как ты меня тут нашел? - выпалила Марта. - Милая девочка, еще раз - где твоя сестра? - слышал словно только себя молодой человек. "Сумасшедший он, что ли?", - с великой неприязнью подумала про себя девушка. - Ну, на работе, наверное, - отвечала она. - Слушай, чего ты.... - Марта-Марта, - еще ближе приблизился к ней молодой человек. Эти слова были сказаны шепотом в самое ухо брюнетки - его губы даже на мгновение коснулись ее светлых непослушных волнистых волос. - Мне очень нужно сейчас увидеть твою сестренку. Подружки Марты, столпившиеся в стороне, синхронно захихикали. Им с их ракурса казалось, что Саша целует Карлову в щеку. И девушки дружно посчитали это очень милым. И даже немного романтичным. - Наверняка он ее на свидание зовет, - сказала Надя, наблюдая за парочкой. Она вроде бы, с одной стороны, и была рада за подругу, вдруг неожиданно обзавёдшуюся другом, но, с другой стороны, ее за щеку колола тонкой иглой зависть в легкой белой накидке. Впрочем, чуть позднее многие девушки в этой аудитории, сейчас переполненной ярким солнечным светом, испытали уколы зависти, только для многих из них она была облачена в черные траурные одежды - так велика она оказалась. И иногда в пальцах зависти была вовсе и не игла, а самая настоящая шпага, которая колола до самой крови. - Где я тебе ее возьму? - продолжала бухтеть Марта. - Не знаю я, где Ника. - Хорошо. Давай, выйдем в коридор. - Предложил Саша. Он явственно ощущал, как в их сторону направлено множество взглядов, а обсуждать свои личные проблемы при музыкально одаренных детках ему не хотелось. - И поговорим. Марта огляделась - уши сокурсников выросли в разы, превратившись в локаторы, и шевелились в воздухе, пытаясь уловить то, о чем разговаривает с Карловой незнакомый парень. - Пошли. - Вздохнула девушка. Ей внимание тоже было ни к чему. Они вышли из аудитории и остановились около большого - почти от пола до потолка - витражного квадратного окна с хитрыми переплетениями выразительных цветных узоров на стекле. В самом его центе, в ромбе, была искусно изображена прекрасная Персефона, греческая богиня подземного царства и жена Аида, которую он коварно умыкнул едва ли не под носом у ее матери Деметры. Темноволосая дева с плодом граната в руках смотрела на Марту печально и одновременно мягко, даже нежно, с чутким пониманием, без которого общение с Аидом, властелином древнегреческого ада, явно было бы невозможно. Марте с самого первого курса нравился этот витраж, и она ловила себя на том, что иногда, если находится поблизости, просто так смотрит на изображение античной богини. А вот Александр вроде бы на произведение искусства внимания не обратил. Сюжетный витраж был для него не более чем разноцветным окном - да, в общепринятом смысле красивым, но бесполезным. Единственное, о чем он вдруг подумал, так это то, что Ника любила фрукты - особенно виноград и как раз гранаты. - Ну и что ты от меня хочешь? - недовольно посмотрела Марта на Сашу. Этот парень никем ей не приходился, но она непонятно от чего нервничала и продолжала слегка стесняться его. Или, может быть, это было из-за того, что она нахамила ему по телефону? - Хочу твоей теплоты и ласки. - Без улыбки пошутил тот, и на миг девушка подумала, что он говорит всерьез, внутренне сжавшись. К тому же в эту минуту около них прошли сокурсники Марты и, судя по их лицам, фразу Саши они расслышали. Карлова мысленно всадила в бывшего Ники пару острых отравленных ножичков и улыбнулась ему, скрывая за улыбкой тревогу и растерянность. - Я хочу совсем немного, - продолжал тем временем Саша. - Хочу знать, где работает Ника. - Без понятия. - Адреса и названия организации девушка пока еще не знала. Она лишь однажды была на месте работы кузины, неделю назад, когда та устраивалась. Марта за компанию приехала туда вместе с Никой и дядей на его машине и ждала их в салоне, а после они втроем поехали в торговый центр - покупать подарок на День рождения Никиной мамы. Это Марта и принялась объяснять Саше. Выходило слегка невнятно, и он пару раз переспрашивал ее. - Вот как? - потер подбородок молодой человек, внимательно выслушав весь этот, как ему казалось, бред. - Так. А почему ты отвечаешь по ее номеру? - Это мой номер, - рассержено свела к переносице не слишком темные, но хорошо очерченные брови девушка. - Ты вчера не ее телефон хапнул из рук, а мой! Вот, посмотри, его просто Ника в руках держала. - И она вытащила свой мобильник, дабы продемонстрировать его Александру в качестве доказательства. Тот, видимо, проникся этим. - Надо же, - покачал молодой человек черноволосой головой. - А забавно вышло, не находишь? - Нахожу, - буркнула девушка в ответ. - Слушай, мне в аудиторию надо, сейчас лекция начнется. Раз мы выяснили с телефоном, я пойду. - Стой. - Скомандовал Саша, как только Марта сделала всего лишь шаг назад. - Что еще? - нехотя обернулась она. - Раз я перепутал ваши мобильники, дай мне номер телефона твоей сестрички. И не вздумай говорить, что у тебя его нет. - Увидев глаза Марты, Саша чуть сбавил тон, поняв, что несколько грубовато разговаривал. - Сестренка, мне, действительно, нужно увидеться с Никой. И желательно, сегодня, поскольку я уезжаю. Я буду тебе очень благодарен. Конечно, я могу узнать его другими путями или просто дождаться ее около дома, но у меня уже нет времени. Длинноволосая девушка, поняв, что спорить с ним бесполезно и обмануть не получится (да и страшновато это делать), подняла ладони кверху, по привычке вежливо улыбнувшись. - Хорошо, записывай ее номер. Я его наизусть помню. - И она продиктовала ему нужные одиннадцать цифр. - Спасибо, сестренка, - Александр тоже растянул тонкие губы в улыбке. - Я своих слов не бросаю на ветер, так что за мой должок. Если что, свяжись со мной. - И он протянул девушке визитку - оформленную по-деловому просто, но не без стильной современной элегантности, к тому же выполненную, как поняла Марта позже, с помощью метода шелкографии. И он, поднеся мобильный телефон к уху, направился прочь от нее. Марта только головой покачала, мол "лечись лучше, дурачок", и стремительно направилась назад в аудиторию. Там, сев за свое место и упрямо игнорируя взгляды подружек, она бросила взгляд на двухцветную бежево-серую визитку и слева от незамысловатого логотипа, в котором превалировали прямые темно-синие линии, прочла: "Росттрэнд" Генеральный директор Дионов Александр Вячеславович Ниже были указаны его номера телефонов. Более никакой полезной да и не полезной информации на визитке не наблюдалось. "Александр Вячеславович, - хмыкнула про себя Марта, - какой ты Вячеславович? Я тебя Сашком звать буду. Генеральный директор. Вы только посмотрите на него! Директор чего? Кустов? Дураков? Подземных переходов?". - Ну чего? Какой он тебе сюрприз сделал? - нависла над Мартой Надя. - Какой еще сюрприз? - аж вздрогнула та. - Не зна-а-аю, я же его мысли не читаю. Ух ты, - цапнула девушка кусочек матово-серой бумаги из рук подруги, - это что такое, его визитка? Ого! Да он у тебя небедный парень, я смотрю! Генеральный директор! Когда только успели познакомиться? Ой, он возвращается! - Кто?? - Принц твой. Кто еще? - Нет у меня никакого... Гадство! - увидела господина Дионова Марта. Принц, то есть, конечно, Саша, действительно, быстрым шагом вновь приближался к ней. Надя предусмотрительно отскочила и умилительно заулыбалась. - Вышла накладочка. Пошли. - Бросил Александр. Девушка подозрительно на него взглянула. Вот это манеры. Как у Царя! Странно, что он еще им не представляется! - Никуда я с тобой не пойду. Я же дала тебе номер телефона Ники, что тебе опять нужно?? - Поднимайся. - Не слишком любил повторять по сто раз повторять парень. Он, не особенно долго раздумывая, схватил Марту за локоть и потянул вверх. А еще Саша не забыл взять ее мобильный телефон с сиреневым корпусом. - Эй, ты чего? - Пошли за мной, говорю. - У меня сейчас пара начнется! Отпусти! - Ничего страшного, сестренка. Это не займет много времени. Мне вообще нужно будет в другой город улетать сегодня. - Остался безучастным к просьбам Марты Саша. - Куда вы нашу Марту ведете? - кокетливо спросила Надя им в спину. - Секрет, - отвечал Александр. - Не волнуйтесь, верну ее в целости и сохранности. Он, и не думая отпускать руку девушки, поволок ее к двери. Сокурсники Карловой одобрительно загалдели. Здесь учились в основном очень творческие личности и многие необычные вещи, пусть связанные с чьей-то личной жизнью, не могли оставить их равнодушными. Им казалось, что сейчас поклонник Марты хочет сказать ей что-то важное и, наверное, романтичное. А она, видимо, смущается и чуточку сопротивляется этому. Они оказались в коридоре, вновь под красочным витражом. - У Ники отключен сотовый. - Наконец, пояснил свои действия парень. - Позвони ее родителям и узнай адрес ее работы. - Как я им это объясню? - Как-нибудь. Скажешь, что хочешь встретиться с ней, а дозвониться не можешь. Марта тяжело посмотрела на парня, но все же набрала сначала маму кузины, а затем и ее отца. Результат был одинаковый - тетя и дядя не отвечали. - Непруха, - впрочем, не сильно расстроился Саша. - Так, сестренка, покажи мне, где она работает. Раз ты была там, то должна помнить. Я как раз на тачке. - Что? - не поняла его юмора Марта. - Ты чего, совсем с ума сошел? - Я привезу тебя обратно. Не бойся. - Да я не могу прогулять! - Я знаю, можешь. Пошли, - схватил ее за руку вновь Александр. - Я буду тебе о-о-очень должен, девочка. И, если что, улажу все твои проблемы. Он неожиданно коснулся пальцем кончика носа Марты, отчего она еще больше растерялась, а потому почти не сопротивлялась, когда парень вновь потащил ее следом за собой. В это же время прозвенел негромкий звонок, больше похожий на изящную трель колокольчиков. Едва он прозвучал, как из-за угла бодрой рыбкой вынырнул профессор, ведущий курс по истории зарубежной музыки. Он, на ходу насвистывая песенку Герцога из знаменитой оперы Верди "Риголетто", в отличном настроении шагал на пару, предвкушая, как расскажет о своеобразии инструментального стиля Шуберта, а также о проблеме "классицизм-романтизм" в его творчестве. Этот профессор безумно любил свой предмет, а также своих студентов (злые языки приписывали ему особенную, чрезмерную симпатию к молоденьким и симпатичным студенткам-блондинкам), а потому каждые десять минут, проведенные в аудитории с учениками, давали ему дополнительные жизненные силы. Первым, что узрел вынырнувший из-за угла профессор, было то, как одна из его любимых студенток-второкурсниц нагло сбегает с его лекции за руку с каким-то молодым сорви-головой. - Карлова! Вернитесь! - прокричал вслед студентке профессор. Он терпеть не мог, когда его великолепные лекции прогуливали. Да, он разрешал списывать, в лёгкую раздавал пятерки и четверки, но прогулы не прощал. - Карлова! Вы куда это? Девушка обернулась и, увидев преподавателя, только глаза отвела. - А как же Шуберт, Карлова? - Я сейчас вернусь, Викентий Порфирьевич! - только и успела сказать она. - У меня просто тут... Важное очень дело! - Но что может быть важнее музыки?! - возопил тот, хотел, было, броситься в погоню, но покачал головой и направился в аудиторию, из которой выглядывали студентки. - Доброго дня, милые феи, - фривольно поприветствовал их преподаватель. - Готовы к погружению в прекрасный мир Шуберта? - Готовы, - нестройным хором отозвались те. - Всегда готовы, сэр, - прокричал весело один из парней-музыкантов. - Отлично! - просиял Викентий Порфирьевич, которому польстило обращение "сэр". - Погрузимся все вместе! А куда, кстати, Карлова побежала? - Не знаем, - пожали плечами те и все тем же нестройным хором сообщили. - К ней вроде бы ее какой-то друг пришел и забрал. - Сюрприз хотел сделать, - вставила романтично настроенная Надя, все еще ошибочно полагая, что их Марта обзавелась другом. - Вот как? Ну что ж, проходите к своим местам. Начинаем лекцию! "Вот уж эта девчонка! - при всей своей лёгкости характера и добродушии, Викентий Порфирьевич был человеком легко ранимым и чрезвычайно обидчивым. Побег Марты расстроил его до глубины души. - На экзамене я ей покажу, что такое линять с моих лекций. Все про гений Шуберта заставляю рассказать". А Марта, не подозревая о детской обиде преподавателя истории зарубежной музыки, уже выходила из здания консерватории, раздраженная, слегка испуганная (а кто бы не испугался, когда взрослый, почти незнакомый парень потащил тебя за собой в непонятных целях?), но отчего-то еще и заинтригованная происходящим. - Ты ведь помнишь дорогу? Визуально? - спросил Саша, ведя ее к своей серебряной машине. Марта пожала плечами, поняв, что спорить с бывшим сестры - дело заведомо гиблое. Она гадала про себя: неужели Александр до сих пор что-то чувствует к Нике? Видимо, да, раз ведет себя так настойчиво. - Ну да, вроде бы помню, - отозвалась девушка. - Это недалеко отсюда. Кажется... - Отлично, проводница. Девушка хмуро взглянула на него снизу вверх, но промолчала. Они без слов сели в автомобиль. Марта по привычке полезла на заднее сидение, но Александр жестом показал ей, чтобы она пересела на переднее, рядом с ним. Они проехали буквально пару метров, как "БМВ" остановился и Саша выключил зажигание. - Думаю, правила игры требуют, чтобы я купил Нике цветы, - сообщил он Марте. - Помоги выбрать. - Да не надо ей ничего! - Выходи. Девушке пришлось вылезать и вместе с Александром топать к цветочному павильону, где ими был приобретен букет темно-красных, почти бордовых роз в количестве двадцати одной штуки. Саша в цветах, действительно, не разбирался и единственным его критерием был лишь один: чтобы цветы не выглядели дешевыми. - Держи, - вручил Саша прозрачной упаковку с розами Марте. - Мужикам по улицам с цветами ходить некайфово. "Твоему мозгу некайфово функционировать, я смотрю", -= рассерженно подумала Марта, одновременно вдыхая аромат роз. Они вновь продефилировали к машине, и за короткую дорогу девушка с огромным букетом в руках не раз и не два почувствовала на себя взгляды проходящих мимо женщин и девушек: слегка завистливые, удивленные, мечтательные. Затесавшийся среди переходящей дорогу толпы белокурый паренек в обтягивающих ярко-голубых джинсах одарил Марту взглядом таким злобненьким, что она, не удержавшись, фыркнула, зато на Сашу он бросил взгляд мечтательный и мягкий, достойный взора влюбленной девицы. Внимательный Александр уловил взгляд, и на его лице появилось такое жёсткое, презрительное выражение лица, что Марте показалось, будто Саша был бы очень не против пожать, как говорится, блондинчику шею в знак своих особенных симпатий. А вот взгляд Викентия Порфирьевича, который из окна во время недавно начавшейся лекции случайно углядел свою сбежавшую студентку в окно, был весьма обиженным. - Мы тут о Шуберте ведем беседу, а Карлова с цветами прогуливается, - тут же пожаловался он, и все ее сокурсники, сидевшие около окон, моментально повернули головы, дабы воочию убедиться, что препод не наговаривает. Надя, тоже слушавшая лекцию около приоткрытого окна, Марту тоже узнала и тут же стала размышлять - откуда у ее вечно занятой репетициями, повторениями и разучиваниями подружки появился такой шикарный бойфренд? И розы такие здоровские ей подарил...! Просто блеск! - Нике понравится? - спросил Саша, садясь за руль. Он был доволен - ведь скоро, наконец, увидит глупышку Нику. Врожденное упрямство в очередной раз ему помогло. - Наверное. - Отвечала Марта. - Но ей не понравится, что ты ее нашел. - Чего вдруг? - завел во второй раз двигатель парень. - Я же сказала по телефону, что ты тогда причинил ей много боли и... - Сестренка, я все помню, что ты сказала по телефону, - покровительственно перебил ее Саша. - Не начинай заново. И хватит бояться, что я что-то сделаю твоей Нике. Куда ехать? Марта стала путано объяснять дорогу, чувствуя, что кузина ее убьет. - Понял, - после некоторых расспросов и уточнений сказал черноволосый. - Кстати, дай мобильник? Девушка, не зная, что можно ожидать от него, протянула телефон. Саша, продолжая рулить, перепроверил номер телефона Ники, попробовал еще раз дозвониться до своей бывшей любимой, вновь не смог и положил мобильник Марты в бардачок. - Чтобы ты случайно не отправила ей сообщение о том, что мы едем, - весело объяснил он свои действия опешившей от такого наглого беспардонства девушке. - Но... - Тихо-тихо. Так, сейчас доезжаем до поворота на Пушкина? - Вроде бы, да. Но Ника... - Все будет хорошо. Саша включил радио, тем самым давая понять, что не собирается дальше слушать ее возражения. В колонах зазвучала известная хмурая песня из репертуара "Радио Шансон" о нелегкой доле отбывающий наказание в специальном исправительном учреждении, находящимся где-то в далекой Сибири. Александр поморщился и тут же переключил радио на следующую станцию, и теперь в салоне заиграло активное хлесткое техно. Марта подобную музыку не любила. Она покосилась на брюнета и едва слышно вздохнула. И как из того прикольного парня, которого она помнила со Дня рождения Ники, он превратился в такого вот делового, напористого и взрослого молодого бизнесмена? Теперь молодой человек не казался ей таким уж утонченно-серьезным, как она подумала при их вчерашней встрече. По-прежнему привлекательным - да, но вот налет аристократичности почти исчез, уступая место ареолу лидерства, который был присущ воинам-дворянам высоких чинов. Губы Александра с изогнутыми вниз уголками были плотно сжаты, словно не привыкли, чтобы с ним пререкались, а темно-зеленые умные глаза оказались холодными и изучающими. На земле Саша стоял твёрдо, и плечи его уверенно были расправлены назад. Его нельзя было назвать красивым в прямом смысле этого слова, но Марта отчетливо для себя поняла, что, не смотря на явные заскоки, чисто внешне Саша ей даже нравится. Больше чем тот же Феликс, живущий в далеком туманном Лондоне. - Куда дальше? - остановился на перекрестке Саша. - М-м-м, кажется, налево, надо будет проехать мимо администрации. А потом мы направо поворачивали, мимо городской библиотеки проезжали. Кажется... - Кажется или точно? - Точно... На самом деле Марте показалось, и Саше еще с полчаса пришлось плутать по центру города, сворачивая не в те переулки и проезжая нужные повороты, пока девушка случайно не узнала здание, в котором работала кузина. Правда, следует отдать должное молодому человеку, он, хоть и злился, но делал это молча, хотя обычно мало и редко сдерживал свои агрессию или другие отрицательные эмоции. Пугать мелкую девчонку было не в его интересах. Он просто косился на нее, не понимая, как можно было не запомнить дороги. Офис работы Ники располагался на первом этаже жилого и старого, но крепкого и недавно отреставрированного дома, и вход в него затесался между ступенями, ведущими в банк, и дверью в известное пиар-агентство, а его пластиковые окна выходили на ухоженный, освещенный солнцем осенний грустный парк с прудом, который все еще старался выглядеть по-летнему беспечным. У него это пока что не плохо получалось - видимо, солнечные ванны помогали ему в этом нелегком деле, как дорогие эксклюзивные крема некогда красивой и молодой богатой женщине. - Вон там Ника работает, - указала на нужное крылечко Марта. - Туристическое агентство? Интересно, - прищурился Саша. На его тонких губах появилась загадочная улыбочка - он вдруг увидел ту, ради которой и затеял цирк. Ну, вот и она. В это время Ника спускалась по ступенькам вниз, вполне себе радостная и не подозревающая, что бывший вместе с сестрой ждут ее в серебристой машине. У нее начинался обеденный перерыв, и девушка намеревалась сходить в кафе напротив. Ее мобильник разрядился, а потому Саша и не мог дозвониться до Ники. Зато он смог увидеть ее воочию. Он, не забыв взять букет, подошел к погруженной в свои мысли Нике сбоку и дотронулся до ее плеча. - Здравствуй, - спокойно сказал он девушке на ухо. Ника от неожиданного прикосновения едва не стала заикаться. - Твою ма... - Выдохнула она, резко развернувшись. - Блин!! Это ты?! И ты? - она узрела младшую сестру. Та за спиной у Саши покрутила пальцем у виска и состроила выразительную рожицу. - Вы чего тут делаете? - рассердилась Ника. - Я приехал поговорить с тобой, - сообщил Саша, с интересом разглядывая ее лицо. - О чем опять? А ты?! Ты же на лекции должна быть! - Он меня увез, - пожаловалась Марта. - Я не хотела, а он меня потащил. Сказал, чтобы я показала, где ты работаешь. - Ты дурак? - еще больше разбушевалась Ника и ткнула кулаком Сашу в грудь. - Ты чего к моей сестре пристаешь? - Я просто хотел увидеть тебя. - Увидел? Доволен? - Не совсем. И не нужно было меня обманывать с номером телефона. - Да ты сам виноват! - возмутились девушки. Но Александра этим нельзя было напугать. Напротив, он стал еще более самоуверенным, как будто только его слова и действия были правильными. - Так, твою сестру мне нужно отвезти в ее университет. - В консерваторию, - поправила его Марта - Не важно. А ты, как я полагаю, хотела пообедать? - продолжал Александр, обращаясь к Нике. - Ты мне уже испортил аппетит. - Поэтому я предлагаю следующий план действий, - гнул свою линию молодой человек, - я везу сестренку в университет... - Консерваторию, - вновь встряла Марта. -... а тебя в одно хорошее местечко. Ты пообедаешь, и мы поговорим. А, да, это тебе. - Саша, наконец, вручил букет роз Нике. - Я бы сказал, что они похожи на тебя. Но, думаю, цветы и люди не сопоставимы. - Спасибо. Не нужно было. - Если я купил, то нужно. "Ни фига он изменился", - опять с тоской подумала Ника. Она все больше нервничала. Честно сказать, и не думала, что он приедет к ней, да еще и выклянчив у Марты месторасположение работы! Девушкам ничего не оставалось, как сесть в его дорогое авто, и оно плавно тронулось вперед. В салоне царило молчание, иногда прерываемое спокойным голосом Саши и шепотом кузин Карловых. Парень, кстати, действовал по заранее приготовленному плану. Сначала он привез Марту обратно к стенам консерватории. - Я вернул тебя, как и обещал, - сказал Александр, тормозя около величественного здания, в котором обучались будущие музыканты. Настроение его повысилось, а потом зеленые глаза стали веселее. - Пока, сестренка. Увидимся. Удачи в своем университете. - В консерватории. "И какая я тебе сестренка, овощ небритый", - зло подумала Марта, выбираясь из комфортной машины. У обеих Карловых явно прослеживалась общая тенденция - обзывать про себя последними словами своих недругов. Она попрощалась с Никой и поплелась назад. Наручные часы говорили, что лекция Викентия Порфирьевича еще не закончилась, а потому девушка, пользуясь тем, что сегодня был теплый денек, села на лавочку, расположенную в небольшом скверике перед консерваторией и подставила лицо с закрытыми глазами, солнцу. О том, что она забыла в машине небритого овоща свой мобильник, она вспомнила слишком поздно. И что за странная путаница с телефонами преследовала их троих? А Ника и Саша оказались в том самом ресторане "Милсдарь", к которому он приезжал вчера, дабы встретиться с какими-то серьезными людьми. Молодой человек беспрепятственно провел девушку в это заведение, славившееся своей русской кухней и лаконичным изысканным стилем, стилизованным умелыми дизайнерами под интерьер какого-нибудь аристократического салона конца девятнадцатого века. Дубовый паркет, антиквариат, зеркала, кожаные кресла, глубокие коричневые и легкие бежевые тона - все это приятно радовало глаз. А слух услаждал самый настоящий граммофон, торжественно установленный в углу Белого зала. Почти сразу, как только Ника и Саша оказались в нем, заиграла пластинка с оперой Сен-Санса "Прозерпина". Ника вертела головой, восхищаясь убранством "Милсдаря" - в таких местах ей еще не доводилось бывать, и потому ей теперь было очень любопытно, а ее темноволосый спутник уверенно шел вперед, вслед за официантом, который провожал пару к столику - круглому, накрытому белоснежной тончайшей скатертью и уставленному хрустальными и фарфоровыми приборами. Александр и Ника неспешно сели за стол, и невооруженным глазом было видно, что светловолосой девушке явно здесь нравится. Она прямо-таки чувствовала, как вокруг них витает атмосфера аристократичности имперского прошлого, непонятно как попавшая в двадцать первый век ускоренного технического прогресса. Ей даже вдруг захотелось обратиться к своим не слишком новым краскам и слегка потрепанным кистям, чтобы на бумаге изобразить какую-нибудь милую картину прошлого. Например, юную девушку-аристократку, которая теплым осенним вечерком, когда совсем слабый северный ветер заставляет начинающие опадать листья петь шепотом свою незатейливую садовую зелено-желтую песнь, читает французский роман в небольшой уютной гостиной особняка ее отца-графа и грезит о красивой любви. Или мечтает о предстоящем бале, на который совершенно необходимо сшить новое платье. Или же с щемящей приятной тоскою думает о поездке в загородною резиденцию, где по соседству живет нелюдимый, но обаятельный и волнующий сердце князь-затворник. "И чтобы им был господин Укроп, ага", - невольно подумалось девушке. Любезно улыбающийся официант в темно-зеленой униформе, чем-то похожей на форму офицера кавалерии, только без шпаги и знаков воинского отличия, притянул девушке и ее спутнику два меню в красном кожаном переплете с золотым теснением и удалился, не забыв поклониться, чем рассмешил Нику. - Надеюсь, ты не станешь говорить, что будешь то же, что и я. - сказал Саша, глядя не в меню, а на светловолосую девушку, сцепив пальцы под подбородком. - Не буду, - сказала та, не поднимая глаз и листая страницы с изысканными и непонятными блюдами. - Ты ведь платишь? - Естественно. - Тогда чего мне стеснятся? - весело отозвалась Ника. Комплексов на самом деле у нее было не слишком много. Раз Сашка ее прилосил, пусть оплачивает все капризы. - А если тебе не хватит денег, чтобы расплатиться, то ты сам останешься тут посуду мыть, а я на работу пойду. Саша негромко рассмеялся. - Не волнуйся, хватит. - А чем ты таким занимаешься, что тебе на все хватает? - полюбопытствовала непосредственная Ника. - Ничем особенным. - Я бы тоже хотела таким ничем особенным заниматься и так хорошо жить, - объявила девушка, продолжая не без азарта листать меню. - У меня свое дело в соседнем городе, и оно идет довольно хорошо, - не стал толком объяснять ей молодой человек. - А здесь ты тогда что забыл? - А здесь у нашей компании открылся филиал, поэтому я и приехал. Теперь буду мотаться из одного города в другой. - Вновь как-то туманно отозвался Саша. - Выбрала что-нибудь? - Да, выбрала. - Тогда я зову официанта. После того, как тот неторопливо принял заказ, Ника отпила воды из высокого бокала, в чьих гранях играло солнце, и прямо спросила: - Так, Саша. Я не поняла, чего ты от меня хочешь? - Я хочу возобновить наши отношения. - В смысле? - Давай встречаться. - Как о чем-то само собой разумеющимся, предложил Александр. Напряжение за столом медленно, шаг за шагом, нарастало. Кукла, что пряталась за одним из зрачков Ники, высунула из-за него свое точенное фарфоровое личико и прищурилась. Она не понимала происходящего. Почему прошлое возвращается в настоящее, по какому праву тревожит то, что забыто? - Зачем? - Раньше нам было хорошо вместе. - Вот именно - раньше! Да кто тебе сказал, что я хочу с тобой общаться? - не выдержала Ника и слегка повысила голос. - Мы вообще давным-давно уже незнакомые люди! - Это верно. Как я вчера уже говорил, время очень многое меняет. - Согласился Саша. - Я не тот, ты тоже не та, - он окинул ее ставшие длинными волосы с удовлетворенной улыбкой. - Мы меняемся, это факт. Но мы можем попробовать себя в новых отношениях? - Зачем? Зачем мне это нужно? - не поняла Ника. - М-м-м, кстати, как твоя девушка? - Какая девушка? - Ну, когда ты уехал, ты ведь нашел новую девушку? Или у тебя их уже целый вагон был? - А, ты ее имеешь в виду? Никак, - Александр словно собрался с мыслями. - Мы расстались. И потом, да, действительно, у меня были другие девушки. Но у нас не было серьезных отношений. У тебя ведь тоже были парни? - Были, - отвечала Ника. Ей опять вспомнился Кларский. - Ну вот. И ты, и я не были в одиночестве. Так как тебе мое предложение? - Я подумаю, - сказала Ника, стуча по столу длинными темно-малиновыми ногтями. Собственно, а почему бы ей, и правда, не попробовать пообщаться с ним? Не может же она всю жизни ждать того, кто, наверное, даже не помнит, как она выглядит? Нужно бороться с безответными чувствами, глушить их новыми отношениями. А то мама окажется права, в конце концов - не будет у нее внуков. Но, с другой стороны, опять начинать отношения с Сашей, с тем, кто просто так взял и бросил ее, как-то страшно. - Я тебя понимаю, - отозвался Александр. - Тогда я поступил глупо - твоя сестренка уже пыталась прочистить мне с этим мозги - и оставил тебя, уехал. Но сейчас я не тот мальчишка. Мне нужны стабильные отношения с хорошей девушкой. С такой, как ты. Если сказать правду, я все-таки скучал. Ника, слыша эти слова, не знала, как себя вести. Замкнутый круг какой-то. И почему ей все время не везет с парнями? Саша, Никита, даже в средней школе она умудрилась безответно влюбиться в парня с соседнего подъезда, который оказался каким-то бандитом мелкого пошиба, как оказалось, распространяющим травку, но казавшийся в собственном дворе непомерно крутым парнем. И почему ее, Нику, все время тянет на плохих мальчиков? Нет, это, действительно, карма. И ей придется, видимо, всю жизнь играть роль Ариадны, которую оставляют Тесеи. Пока ей Деонис, конечно, не встретиться, который на ней женится. - Я не мог тебя забыть, - не смущаясь своих чувств, вновь произнёс Саша. - Случайно встретил и понял, что во второй раз не могу отпустить. - Ты что несешь? Ты? Не мог забыть? Сам понимаешь, что бред или тебе это разжевать надо? - Успокойся. Ты согласна попробовать все заново? - А как же романтика? - Тебе нужна романтика? - странно, но старый Саша, кажется, хоть и относился к ней очень скептически, но все же старался сделать ради Ники что-то милое. Нет, тогда, несколько лет назад, он не писал стихи и не пел под ее окнами любовные серенады, но все же давал понять, что девушка ему небезразлична, завоевывал ее внимание. Своеобразно, правда, но все-таки делал это. Например, каждое утро будил ее, ту еще соню, в университет звонками, даже если ему никуда не нужно было идти, и командным тоном сообщал девушке о том, что хватит ей нежиться в постельке - пора бы и посетить универитет. - Хорошо, будет романтика, - пожал плечами Саша. Ника недоверчиво глянула на него. - В смысле? - В смысле, я тебе устрою романтику и добьюсь тебя. - Саша, да что с тобой случилось? - с подозрительностью в сердитом голубоглазом взоре, поинтересовалась Ника, чувствуя, как сильно изменился молодой человек. Нет, его и раньше нельзя было назвать тактичным или мягким мальчиком, но сейчас эти качества в нем не то, чтобы зашкаливали, они приобрели более острую, грубую форму и были приправлены темной уверенностью в своих силах. Александр за эти неполные пять лет сильно изменился, и, кажется, не понимал, что Ника не рада этим изменениям - рядом с собой она привыкла видеть несколько другого парня. Зато она в течение пары дней точно поняла, что совершенно к Саше равнодушна, и что если бы на его месте оказался Никита, ему потребовалось бы всего лишь пара секунд, чтобы Ника полностью и безоговорочно признала его победу на ринге ее чувств. - Что со мной случилось? - рассмеялся сухо Александр. - Я просто понял цену времени и не хочу терять его и тратить на ерунду. Тебе тоже не советую. Жизнь-то у нас, милая, короткая. Он перегнулся через столик, быстро и властно поцеловал Нику в уголок губ, так как точно знал, что поцелуй в губы ее разозлит. - Охренел?! - взвилась на ноги та. Александр опять ее напугал. И раззадорил, конечно. - Ты что себе позволяешь? - Романтику. - Что? Ты в своем уме?! - топнула Ника. Поведение парня ее и разозлило, и порядком удивило. - А чем это тебе не внезапный прорыв романтики? И, пожалуйста, не уходи, скоро принесут заказ, - попросил Саша. - Готовят тут ну ура. - Только потому что я голодна, не уйду, - прошипела она. Девушка вновь уселась в кожаное кресло с удобными подлокотниками и высокой спинкой, несколько раз проведя тыльной стороной ладони по своим губам. Ей не хотелось чувствовать вкус его губ на своих губах. - Твоя романтика мне не понравилась. Стремная она, знаешь ли, - прошипела Ника. - Значит, понравится другая, - Саша умел играть долго и проигрыши его не смущали. - Прости, если не понравилось. Исправлюсь. Серьезно, не уходи. Ника, чуть подумав, кивнула, но во взгляде ее голубых глаз была злость - а глаза ее личной куклы, спрятавшейся за зрачками, горели негодованием. Но раз он платит, то почему бы и нет? И жаль, что она не выбрала самые дорогие блюда в этом местечке - в отместку. Пусть Сашенька расплачивается. Или, думает, у него появились деньги, и он может делать все, что ему захочется? Ника даже задала этот вопрос своему бывшему парню, на что он ничего вразумительного не ответил, а пожав плечами, сообщил девушке, что она слишком много нервничает. Она, действительно, пообедала и разрешила отвезти себя обратно на место работы, правда, с Сашей общалась сухо, по большей части лишь отвечая на его вопросы. Ее настораживала его упорство и настойчивость по отношению к ней, но даже в глубине душе было приятно, что она так заинтересовала свою первую любовь. Женская гордость расправляла плечи. Забегая вперёд, можно сказать, что мысли Ники "пусть добивается, раз хочет", сменились другими, более либерально настроенными: "А, может быть, и правда, попробовать вновь?", чтобы потом принять следующий словооблик: "Что мне делать?!". - Я тебе не доверяю. - Попытаюсь завоевать твое доверие. - Тогда расскажи, почему ты бросил меня? - спросила злобно Ника. - Ты же знаешь, мне пришлось из-за учебы уехать в другой город. Так получилось, что там я встретил другую девушку, с которой мне было хорошо. Я не хотел тебя обманывать и сразу же сказал, что разлюбил. Просто хотел быть честным. Любовь не бизнес, Ника. - По смс! Ты сообщил мне об этом по смс! - Да, мне было стыдно тебе звонить, - жестко сказал Александр. - Я не смог. Не хотел слышать твоих криков и слез. Девушка горько вздохнула, всего лишь на мгновение вспомнив обиду и жуткие эмоции, которые она испытывала, читая то злосчастное сообщение. Правда, ее личная кукла мгновенно запаковала эти чувства в праздничную коробочку и спрятала куда подальше. - А ту девчонку ты тоже бросил? - полюбопытствовала Ника. - Нет, мы просто решили расстаться. Может быть, заказать вино? - предложил Александр, но девушка проигнорировала этот вопрос. - О-о-о, и почему? В каком плане вы друг друга не устраивали? - Нам стало неинтересно друг с другом, - сообщил Саша. Официант и его помощник принесли заказанные блюда, и разговор стал протекать в более мирном русле. Пообедав, парень и девушка уже выходили из ресторана, как их обогнали несколько мужчин, один из которых, крепкий и нервный, с настороженными и колючими глубоко посаженными глазами окликнул Сашу по имени и обменялся с ним крепким рукопожатием. Александр остановился буквально на пару секунд и перекинулся с неприятным мужчиной парой ничего не значащих фраз. - До встречи, братишка, - кивнул на прощание Саше его знакомый. - Бывай, Макс. - Жёсткий взгляд окинул Нику равнодушным взглядом, и она даже отвела взгляд - ей стало жутковато. К тому же этот мужчина показался девушке смутно знакомым. - Это кто? - спросила она у Саши осторожно, когда они вышли из "Милсдаря". Макс и его парни сели в две большие черные машины, припаркованные почти у самого крыльца, и уехали. - Деловой партнер, ему принадлежит это местечко, - было ей ответом. - Пошли, дорогая. Я довезу тебя до твоей работы точно в срок. Дорогу помню. Ника проводила мужчину немигающим взглядом. Нет, она определенно когда-то где-то его видела. Но только вот где? И когда? И почему это ее так беспокоит? Девушка почти не разговаривала на обратном пути, обдумывая положение, в которое попала, и только изредка отвечала на вопросы Александра. Тот, кстати, сказал, что сегодня уезжает в другой город, где расположен главный офис его компании, но через неделю или чуть больше он вернется и пригласит Нику на свидание. - А если я не захочу? - Брось. Тебе ведь надо развеяться. - Чуть подумав, он добавил. - И мне тоже. - А я все-таки не понимаю, откуда у тебя столько денег появилось, чтоб открыть свою фирму, - на прощание сказала ему мнительная Ника. - Отец дал? Его папа был довольно известным в узких кругах физиком. Вполне возможно, что он изобрел нечто особенное, запатентовал и разжился кучей денег. Однако Саша опроверг эти мысли. - Нет. Бизнес для него - это почти что грех. Успешный бизнес - тем более. - Тогда отку... - вновь попыталась задать вопрос девушка, но Саша перебил ее и сказал, заставляя себя улыбнуться: - Тебе пора. Уже как пять минут твой обед кончился. И я был рад тебя видеть. Честно, Ника. Не сбрасывай меня со счетов. - Ага. Кстати, я тебе не дорогая. Александр склонил голову на бок, спрашивая взглядом, что имеет в виду светловолосая девушка. - Ты меня дорогой назвал, когда мы из ресторана выходили, - пояснила с некоторым вызовом Ника. - Я тебе не дорогая, Саш, и не дешевая. Пока, короче. - До встречи, - с намеком отозвался тот. - Цветы не забудь. Девушка фыркнула, взяла розы и поспешила вылезти из удобного "БМВ" наружу. Она ни разу не оглянулась на неспешно уезжающий автомобиль, хотя Александр не сводил глаз с жидко-кристаллического монитора, куда выводилось изображение камер заднего вида. Он задумчиво глядел на удаляющуюся фигуру девушки, и только когда она скрылась из вида, увеличил скорость. А Ника, зайдя в офис, молча прошла мимо коллег, бухнулась на свое место и, закрыв ладонями лицо, пару минут сидела в неподвижности. После встречи со своим прошлым ей было не по себе. И в голове теперь бились мысли - точь в точь, как мошки в банке - о том, что желаемое так не вовремя приходит в нашу жизнь. Пару лет назад она бы очень хотела, чтобы Саша решил вернуться к ней, а теперь ей это было, кажется, совсем ненужным, даже лишним. Вот если бы на месте Александра был Ник, то тогда, конечно, она бы и ни секунды не думала о том, что ей делать. Саша обещал много романтики - и он исполнил свое обещание. С этого момента он активно и планомерно принялся добиваться своей бывшей девушки и ее симпатий, и Нике перед ним, действительно, было трудно устоять. И не только ей. Ее кузина, Марта, тоже попала в водоворот событий, связанный с этим человеком, и выбраться из него самостоятельно уже была не в силах. А поначалу события эти казались такими забавными и несерьезными. Розам, что лежали на ее столе, все произошедшее казалось глупостью. И нарядной фарфоровой кукле, что играла с их свежими лепестками, которые все еще хранили воспоминания о бриллиантовой росе, - тоже. Через пару часов после того, как Саша отвез Нику на работу, он, сделав еще кое-какие важные дела, пересел на пассажирское переднее сидение в "Джип Рэнглер" своего друга и коллеги и стремительно направился в сторону аэропорта - регистрация на посадку должна была начаться уже совсем скоро. Перед тем, как покинуть свое серебряное "БМВ", молодой человек вдруг вспомнил, что в бардачке до сих пор лежит мобильник мелкой сестрёнки Ники. Чуть подумав, он взял его с собой. - Притормози около консерватории, - спустя полчаса велел Александр своему накаченному другу со шрамом на лице, вертя в правой руке сиреневый телефон, кажущийся ему игрушечным. Они как раз ехали по центру города в небольшом заторе, и места обучения Марты Карловой находилось неподалеку. - Зачем? - заржал тот, крепко держа руль в своих больших пальцах. - Хочешь музыке поучиться? - Конечно. - Или девочку-пианисточку снять? Эх, жаль, малышки из школ и универов не ходят в форме, как японские школьницы, - посетовал на судьбы накаченный обладатель шрама на лице, которого, кстати сказать, звали Михаилом, но покорно развернул свой грозный автомобиль в сторону консерватории. - Были бы лакомыми кусочками. - Для тебя - чересчур лакомыми, - ухмыльнулся Саша и посоветовал другу поменьше смотреть определенную разновидность видео для взрослых, на что получил вполне веское замечание, что кому-то иногда следует общаться с определенной категорией девушек в дорогих ресторанах и ВИП-барах. - Так что ты там забыл? - еще раз поинтересовался водитель "Джип". - Вещь одну отдать надо, Миха. - Отозвался Саша, закуривая. Он хорошо запомнил, до скольки будет сегодня учиться смешная девочка Марта. Мобильник ей все же стоит отдать. Современные девочки без него, как без рук. Начнет еще где-нибудь рыдать и стенать. А Ника, узнав, что сестренку обидели, может рассердится, и тогда отношения с ней уладить будет труднее. Совершенно не вовремя наслаждающемуся дымом Александру вспомнился и отец. Нет, на современную девочку он похож не был и даже и бровью бы не повел, узнав, что лишился мобильной игрушки. Просто долгое время он почему-то не признавал сотовую связь, и никак не соглашался купить телефон, как и до этого пейджер. Все вокруг ходили с собственными мобилами: и его многочисленные студенты-физики, и аспиранты, и коллеги, и родственники, постоянно звонили друг другу, во многом упрощая жизнь, а он уперто не желал приобретать персональный телефон. Вячеслав Сергеевич Дионов, доктор физико-математических наук, был человек чересчур консервативным, и принятие чего-либо нового было для него невероятно сложным делом. Если, конечно, это дело не казалось физики - тут он был первооткрывателем, и лаборатория молекулярной спектроскопии, которой он успешно заведовал уже несколько лет, слыла поистине инновационной. Собственным мобильником Вячеслав Сергеевич обзавёлся только тогда, когда пару лет на собственном юбилее назад директор закрытого научно-исследовательского института, где работал отец Саши, лично не преподнес ему сотовый телефон. Директора Вячеслав Сергеевич уважал, а потому подарок принял и даже начал пользоваться. Какой у отца сейчас телефон - все тот же или какой-то другой, новый, Александр не знал. С отцом они не виделись уже года четыре, не меньше. С тех самых пор, как Саша покинул родной город. Мать, брат и даже тетка с двоюродной сестрой приезжали к нему, а вот отец вычеркнул его из собственной памяти - так же быстро, как сейчас затушил сигарету Саша. - Почти приехали, амиго, - бросил ему Михаил, заворачивая к горделиво возвышающейся консерватории, чью крышу и стекла огромных нарядных окон освещало вечернее солнце, и чей строгий, элегантный облик наводил на Сашу ненужные размышления по поводу того, что сам-то он свой универ так и не закончил - корпус физмата, в котором парень когда-то учился, как раз находился неподалеку от этого славного местечка. Помнится, когда их поток оставался на пятые и шестые пары, начинающее заходить за горизонт осеннее солнце всегда светило им всем в глаза и мешало сосредоточиться на объяснении преподавателя. Наверное, и в консерватории, этой пафосной обители малолетних любителей искусства, сейчас кто-то сидит на последнем издыхании в душной аудитории и закрывает ладонью глаза, чтобы солнце не лезло в них. Подумав об этом мимолетом, Саша позволил себе усмехнуться. Водитель в это время резко затормозил у обочины, разглядывая идущих мимо многочисленных студенток. - Девочки-то тут ничего. - Он с ухмылочкой, делающей его лицо с глубоким шрамом еще более зловещим, уставился на длинные загорелые ножки девчонки, шагающей по тротуару вдоль дороги всего лишь в паре метров от машины. Обладательница красивых конечностей Александра заинтересовала мало, зато ее спутница вызвала куда больший интерес - потому что ею оказалась Марта. "Как вовремя, и искать не надо", - отстраненно подумал Саша, гладя на сестру Ники, идущую прямо навстречу к их тачке. - И ее подружка - милашка. Такие волосы круто наматывать на кулак, - продолжал нескромно разглядывать студенток водитель, добавив, в каких именно ситуация ему нравится это делать. - Может, познакомимся? На твою морду телки клюют здраво. Съездим, отдохнем, выпьем, развлечемся. А, черт, ты же улетаешь. Засада. - Закрой пасть. И не пускай слюни, - велел ему Александр. - Чего так? Сам глаз положил? - заржал накаченный парень. - Нет, - без доли улыбки ответил Саша. - Это моя сестренка. - У тебя же типа только братишка был? - не понял его друг, почесав коротко стриженый ёжик, продолжая разглядывать юных представительниц женского пола. Студентки в консерватории были разные - вот только что мимо уверенно прошагала красноволосая девица, которую он принял за парня-неформальчика, а следом пропорхала фея с осиной талией и большой грудью, и это разнообразие Михе нравилось. - Посигналь им, - не отвечая на вопрос, распорядился брюнет. - Отдам и гони в аэропорт. - Командир хренов. Сестренками обзавёлся. Ты точно не ширяешься? Или там с ханкой не дружишь, нет? - поморщился Миха, но выполнил просьбу-требование Саши, а после громко засмеялся, видя испуг девушек, не ожидающих громкого звука клаксона. У Марты только что закончилась последняя пара, и она со своей скрипкой наперевес, упакованной в прочный черный футляр, выходила из здания консерватории вместе с одногруппницами. Они, конечно же, приставали к Карловой с расспросами о таинственном брюнете, но Марта ограничилась словами о том, что Саша - ее знакомый и не более. О том, что это бывший парень кузины, она сказала только Наде. Девушки остановились около лавочек, нагретых осенним, мягким и все еще старающимся быть теплым солнцем, немного потрещали и разошлись в разные стороны. Марта и ее подруга Надежда, оживленно болтая, пересекли дворик и побрели вдоль оживленной дороги, чтобы по светофору перейти ее и оказаться около остановки. Надя все никак не могла успокоиться и пытала приятельницу по поводу Саши и того, куда они вдвоем ездили. Она не хотела верить, что этот черноволосый стройный высокий тип - всего лишь друг ее кузины. - Он ведь даже тебе цветы подарил! - Не мне, а Нике! - перебила ее Марта, но Надя, не слушая ее, продолжала дальше: - Красивые! Нет, шикарные! Знаешь, как наш Порфирьич обалдел, когда тебя увидел в окне? Наш старик на тебя обиделся даже. Хотя, ему, кажется, даже завидно стало. - Блин! - взвыла возмущенная Карлова, - теперь еще и с ним проблемы будут из-за этого неудачника! Таких ненормальных впервые в жизни вижу и... Ее возмущенный голос утонул в мощных и резких автомобильных гудках черного "Джипа Рэнглер", лихо затормозившего неподалеку. Неожиданные звуки едва ли не напугали обеих девушек до колик в том месте, о котором обычно не говорит в приличном обществе. Надя от неожиданности даже вскрикнула, а плечи Марты явственно вздрогнули. Затемненное окно машины отползло вниз, и на светловолосую девушку уставились уже знакомые ей зеленые глаза. - Еще раз привет, - произнес их обладатель - Саша. Девушка слегка опешила, не понимая, зачем он опять решил ее навестить. А Надя в предчувствии чего-то необычного, замерла в предвкушении. Она очень любила неординарные события, жаль только, что с ней они происходили редко. - Ну, здравствуй, - поздоровался Александр. - Ага. Привет. Что... что ты тут делаешь? - проговорила она не без труда и почему-то опять застеснялась его, а потом вдруг подумала, может что-то случилось с Никой?! - К тебе приехал. - Зачем? - Влюбился и хочу забрать к себе, - серьёзно произнес Саша, как будто бы и не шутил вовсе. На лице Нади расплылась улыбочка. - Чего? - Того. Держи, забыла в моей тачке, - протянул Марте мобильник Александр. Ее светлые глаза расширились от удивления. Она, такая растяпа, так и не хватилась своего мобильника! - А-а-а... Спасибо! - потянулась за телефоном девушка, касаясь своими пальцами холодных, не смотря на теплую погоду, пальцев Саши и поспешно одергивая руку. - Не за что. Передавай привет сестре. И сама не хворай. Надежда в это время в изумлении всматривалась в открытое окно брутального "Джипа", дабы разглядеть черноволосого, но внезапно натолкнулась на взгляд водителя, парня внушительного и грозного. Он развязно подмигнул девушке, кивнув на заднее сидение, как будто приглая, и она поспешно отступила на пару шагов назад. Этот тип со шрамом показался ей похожим на какого-то отпетого уголовника. Зато черноволосый Наде жутко понравился. - Все, бывай, мы поехали. Не оставляй мобилку, где попало, - дал на прощание наказ Марте Саша. Окно закрылось прежде, чем она сказала: "Пока" или "До свидания", и мощный черный автомобиль тронулся в путь. Карлова только крепче сжала телефон, зато Надя от восторга чуть не завизжала. Она схватила подругу под руку и потащила к пешеходному переходу, около которого столпилось уже множество жаждущих уехать домой побыстрее студентов и студенток. - Какой он классный, Марта! - Кто? - Этот твой Саша! - Он не мой. Он Никин, - проговорила сердито Марта, не понимая, как она могла проворонить пропажу любимого телефона. Как?! - Но второй раз за день приезжает-то он к тебе, а не к твоей Нике, - заметила Надя лукаво и добавила. - А вот друг у твоего Саши жуткий. - Какой еще друг? - Который за рулем сидел, - пояснила девушка. - Я не обратила на него внимания. - И на что ты вообще внимание обращаешь? - вздохнула Надежда. - Как ты вообще живешь, несчастная? - Хорошо живу, счастливо, - огрызнулась Марта, проверяя мобильник на предмет звонков и смс-сообщений. Она первой достигла светофора, который злорадно мигал пешеходам красным светом, не пропуская их вперед. - О, Карлова, - позвал ее радостно голос одной из сокурсниц, которая тоже, как оказалось, ждала зеленый свет, дабы перейти дорогу. - А к тебе что, опять твой парень приезжал? Надя захихикала - о том, что Карлова вроде бы как нашла себе богатого парня, облетела едва ли не весь их поток, а еще одна однокурсница, рыженькая и очень симпатичная, та, которая слышала слова Саши о "теплоте и ласке", произнесенные им у витража шутки ради, добавила оживленно: - У него что, две машины? Утром, когда тебе цветы дарил, он на черном "БМВ" был, вечером на джипарике. Шикарного мэна себе завела, Марта! - Точно-точно, шикарного! Светловолосая скрипачка уже хотела гневно ответить, что никакой Саша ей не парень, а просто знакомый, и что не надо придумывать лишнее, как вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд и повернула голову вправо. В толпе, совсем неподалеку от нее, стояла высокая и худая девушка с тонкими, даже чересчур тонкими, чертами лица и короткими, как у мальчишки, волосами, открывающими аккуратные уши, у которых проколоты были не мочки, как у всех прочих людей, а верхние части ушей и козелки. Кажется, такие пирсинги называют "хеликс" и "трагус". Об этом как-то рассказывала Марте экспериментаторша Ника, которая года два или полтора назад отчего-то вдруг решила проколоть себе хрящик на одном ухе, и до сих пор его украшало золотое изящное колечко. Правда на Нике этот прокол смотрелся элегантно, женственно, а на худой высокой девушке, которую встретила Марта, - дерзко. Молчаливая дерзость и не выставляемая на показ смелость буквально пронизывали ее и придавали какую-то свою изюминку. А еще особенную яркость девушке придавали ее волосы - они с помощью геля были уложены в задорный творческий "ежик". Кстати, цвет их тоже был весьма примечательным - пряди некогда темно-русых волос были проколорированы в несколько цветов: черный, бордовый, фиолетовый, даже красный, и смотрелась прическа девушки экстравагантно, но красиво. Со спины ее немудрено было принять за субтильного паренька - одета девушка была в темную футболку, обычные чуть потертые на коленках джинсы и высокие черные кеды "Конверс" с толстой белой подошвой. Через плечо ее висела сумка с парой значков, среди которых выделялся большой белоснежный круглый значок с изображением клавиш фортепиано. - Привет, - негромко и хмуро поздоровалась она с Мартой, не спеша оглядев ее с ног до головы. Та с очень хмурым выражением лица, нехотя, кивнула девушке в ответ. Коротковолосую звали Юлей, училась она в консерватории на одном курсе с Мартой, но по классу фортепиано, и негласно считалась одной из талантливейших студенток. Юля часто бывала на всевозможных музыкальных конкурсах, занимала там первые места, и ее фото частенько висело на доске почета на первом этаже. Многие преподаватели пророчили девушке славное будущее, хотя зачастую не понимали, почему девушка решила не поступать в Московскую консерваторию имени П.И. Чайковского, а осталась в родном городе. Марта же Юлю не любила - нет, скорее даже ненавидела, и на это у нее были свои причины. Веские, как она считала. И даже одно-единственное "привет" умудрилось взбесить ее, хотя внешне, конечно, Марта оставалась спокойной, как застрявший в болоте танк. Уголки тонких губ Юли тронула улыбка, когда она услышала еще одно восклицание сокурсниц Марты о том, какой у нее прикольный парень, как будто бы она очень сомневалась в том, что Карлова может кого-то себе найти. - У тебя кто-то появился? - спросила обладательница ярких волос. - Ну... "Да ладно?", - говорили ее орехово-зеленые глаза. Вмиг разозленная Карлова вместо того, чтобы заявить, что никакой Саша ей не парень, открыла рот и выдавила: - Да, появился. Эй! - прикрикнула она на разговорчивых однокурсниц. - Эй, хватит обсуждать моего парня. Юля еще раз оглядела длинноволосую девушку, чьими прядями беспечно играл ветерок. - Она стесняется, девочки, - рассмеялась Надя. - Что вы к ней привязались? - Нашла себе кого-то? - спросила между тем Марту Юля. У Марты голос был звонкий, как весенняя капель, а у Юли, наоборот, приглушенный и тихий. - Нашла, - как можно более равнодушно отозвалась девушка, в глубине душе злорадствуя, что у нее, Юли Крестовой, никого нет, а она, Марта Карлова, обзавелась классным поклонником. Ну как будто бы обзавелась. Понарошку. - Поздравляю. Надеюсь, он достойный парень. "На что она намекает?", - подумала про себя Марта, вспыхивая. - Спасибо. Безумно приятно. От твоих поздравлений я просто таю, - негромко отозвалась Марта, в голосе которой все же прорезалось зло, и отвернулась от пианистки, в чьих глазах застыло недовольство, а после прокричала на ухо Наде: - Смотри, а вот и наш малыш! - светловолосая ткнула пальцем в подъезжающий к остановке бело-зеленый на удивление полупустой автобус. Одногруппницы жили на соседних улицах, а потому ездили по одному и тому же маршруту. В это время, наконец, зажег долгожданный зеленый свет, и Марта, потянув за собой Надежду и на бегу прощаясь с однокурсницами, одной из первых помчалась к остановке. Домой Марта приехала достаточно быстро и, чтобы не вспоминать Александра, да и вообще того, что с ней произошло, долго, почти до ночи, играла на любимой скрипке, прижав ее подбородком к плечу, повторяя старое и разучивая новое. Ее быстрые пальцы левой руки ловко и быстро бегали по четырем струнам грифа, а пальцы правой - удерживали смычок, который, казалось, вырывается из них, чтобы жить своей какой-то волшебной жизнью. Девушка глядя вперед, в недоступные никому сердца своих собственных миров, стояла посредине комнаты, излучая каждым своим движением любовь к создаваемой ею самой музыке, а руки ее, казалось, танцевали в воздухе. Звуки непрерывного легкого, как йогуртное предгрозовое облако в детском раю, легато разлетались по комнате, взмахивая невидимыми нотными крыльями и, словно птицы кружились вокруг юной скрипачки, изредка задевая ее светлую кожу. И как только они касались кожи девушки, по ней начинали бежать мурашки, и Марте казалось, что тело ее - самая настоящая река, по которой бегут волны музыки, а душа - на четверть заполненный нотный стан, и каждый знак на ней - это отображение ее жизни и ситуаций, возникающих на ее пути. Наверное, и появление Саши было зафиксировано на стане, как, наверное, и дальнейшие случайные встречи с ним, которые происходили еще при более интересных обстоятельствах. Теперь девушка играла уже не знаменитые этюды - она плавно перешла к импровизированному исполнению песен своих любимых рок-групп, глядя все в те же свои миры, вспоминая Феликса и Лондон и мечтая, чтобы он приехал или чтобы она приехала к нему. Правда, в эти мысли вновь каким-то образом вклинился Саша, но Марта не без труда сумела выгнать его образ из своей головы - исполнила упругий рикошет и сделала это так, словно отбросила от себя мяч, который, весело подпрыгивая, обрисовал красивый, но резкий отрывок из "Каприса N 5" Поганини, а после снова вернулась к исполнению современных песен в скрипичном варианте. Правда потом, резко прервав саму себя и обозвав идиоткой, Марта вытащила из стола листки с партитурой, которую нужно было знать, и принялась за их разучивание. Энтузиазма, конечно, стало меньше, но ноты, как впрочем, и всегда, запоминались влет. А после, уже засыпая в своей уютной кроватке аж с тремя подушками, Марта, обнимающая одну из них, неожиданно подумала, что Саша, наверное, тип вредный и упрямый, раз она с трудом прогнала его из своих мыслей даже с помощью музыки. Почти сразу после этого она провалилась в мир Морфея. Кстати, Карлова-младшая была права. Александр Дионов, действительно, был человеком настойчивым и очень упорным, а потому Нику в покое оставлять не собирался. В течение почти двух недель, пока его не было в городе, Саша пару раз звонил своей бывшей девушке, аж дважды послал ей цветы домой, приведя в восторг ее маму, а также приглашал в лучшие заведения города, но все-таки так и не добился согласия Ники на свидание. Ей, конечно, его интерес импонировал - если честно, Карлова любила находиться в центре внимания, но ее врожденная мстительность никак не соглашалась делать приятное тому, кто однажды предал ее. Сделал раз - без особенных угрызений совести сделает и второй. И вообще, почему она должна плясать под его дудочку? Он ей кто? Никто. Призрак из юношеского прошлого. По крайней мере, так со смехом говорила девушка кузине и своим подругам, которые, конечно же, были в курсе всего того, что с ней происходило. "Я боюсь иметь отношений с этим человеком", - объясняла она приятельницам, сидя в выходной день с ними в шумном кафе, делая маленькие глотки "Текилы" через пеструю оранжевую соломинку и одновременно убавляя звук трезвонящего мобильника - бывший вновь ей звонил, а Нике не очень хотелось отвечать ему. К тому же она интуитивно знала - Саша еще и еще раз перезвонит ей, и будет делать это до тех пор, пока она не ответит ему, поэтому девушка не боялась, что он вдруг пропадет, и вообще ей нравилось его мучить. К тому же Александр хоть и очень изменился и стал взрослее, но вот это упрямство в следовании своих целей в нем осталось прежнее. Пока не добьется своего, точно никуда не денется. Он из тех, кто будет стучать в дверь до тех пор, пока ему не откроют. А если открывать не станут, то Александр вполне может и выбить свое временное препятствие. Сил ему на это будет не занимать. - Что, опять звонит твой бывший кент? - со смехом спросила одна из подружек-сокурсниц Нику. Та кивнула и состроила рожицу, говорящую о том, как сильно надоел ей Саша. - У тебя всегда такие парни прикольные попадаются, - заметила еще одна девушка, покачивая головой в такт громкой музыки. - Помните, мы на шашлыках были пару лет назад, за городом, и за Никой парень приезжал? - А, тот высокий, светленький, миленький, - вспомнилось третьей Никиной подружке, сидящей с ней за столиком, - мрачный и крутой? - Да-да-да, тот самый! Он приехал к нам на своей машине, нам так небрежно сказал: "Привет и пока", взял Нику за руку и потащил за собой. - А за Никой еще тип кудрявый ухаживал, - подхватил вторая подруга, - помните? Так мне казалось, что светленький ему вмажет! - Точно-точно! Это так забавно смотрелось! Ника внутренне напряглась. Воспоминания о дяде Укропе - надо же, какую дурацкую кличку придумала она Кларскому тогда - ее нервировали. Она пришла в кафе расслабиться, забыть о прошлом, которое и так решительным образом надоедало ее памяти и мешало жить так же беззаботно, как и ее веселые беззаботные подруги. - Ник, а куда тот парень-то светленький делся? - Мы расстались, потому что не подходили друг другу, - стараясь улыбаться, ответила Ника, все больше раздражаясь. Правды о Никите она никому не говорила. - Жа-а-алко, вы хорошо вместе смотрелись, - вздохнула одна из подруг. - А к бывшему своему, к Саше, ты возвращаться не хочешь? - Чтобы он опять меня кинул? Пятый раз говорю - не хочу. Он мне не нужен. - Отрезала Карлова и залпом, уже без помощи трубочки, допила "Текилу". Она была в растерянности и не совсем понимала, что вообще происходит и что ей делать. И никак не могла взять толк, почему вдруг Сашка вновь обратил на нее свое драгоценное внимание? Случайно увидел и понял, что не разлюбил, так что ли? Это бред. И что бы ни говорила Ника другим, однако сама себе все же отдавала отчет в том, что больше боится отнюдь не повторного предательства Саши и не настоящих причин, сподвигших его чувства к ней, а того, что она вновь начнет испытывать к нему симпатию - или, не дай Боже, любовь. И если все опять закончится так же печально, как и с Никитой, она, наверное, навсегда будет обречена остаться в гулком трусливом одиночестве. "Какого фига я мучаюсь непонятно из-за чего?! - прокричала про себя девушка. - Мне 23, я свободна и симпатична, почему я должна быть одна?! Да еще и страдать из-за каких-то козлов! Я буду веселиться". - Виски с колой, пожалуйста, - сказала она бармену - молодому, симпатичному парнишке, подозвав его. - А лучше сразу двойную порцию. - Ты что, решила напиться? - поинтересовалась одна из подруг, та самая, что первой вспомнила Никиту. - Немного выпить, чтобы взбодриться, - отвечала ей Ника, решившая, что в тот вечер она должна повеселиться. Да и музыка с небольшого танцпола доносилась заводная. Виски подействовали бодряще. Настроение девушки улучшилось, в крови закипела энергия позитива, в голове появилась долгожданная легкость, смешанная со струйками радости, а на ресницах осел туман смеха - его в большом количестве выпускали на клубной площадке танцпола, куда Ника и одна из ее подруг - Дарья, перебрались после кафе - другие девушки ехать туда с ними отказались. Одна сослалась на то, что ее дома ждет новоиспеченный и, скорее всего, голодный супруг, а вторая со вздохом призналась, что молодой человек, с которым она сейчас встречается, крайней отрицательно относится к каким-либо ночным вылазкам. Услышав это, Ника заявила: - А одной быть все же лучше. Вот она, свобода! Никаких ограничений. Даша была с Никой согласна, а вот занятые девушки, переглянувшись, синхронно и с некоторой ноткой превосходства подумали, что никакая это не свобода, а простое женское одиночество. Впрочем, до их мыслей Нике не было никакого дела. Она разошлась и жаждала веселья, а потому и поехала в ночной клуб "Эскадра", на танцполе которого двигалась так энергично, словно это был последний танец в ее жизни. Правда, Даша сначала уговаривала Карлову двинуть в знаменитый "Алигьери", но у Ники слишком много было воспоминаний, связанных с этим заведением и Ником (чего только стоит идиотский наркотически коктейль, который она случайно выпила в кабинете управляющего "Алигьери"!). Поэтому она выбрала другой клуб, где еще ни разу в жизни не была, и уговорила, нет, даже почти заставила Дарью ехать именно туда, пообещав угостить коктейлем "Б2". Кстати, именно после того, как подруги попробовали этот горящий напиток, они и направились на уже разгоряченный народом танцпол. Ника, облаченная в приталенное, с низким вырезом, платье из черного шифона, простое, но достаточно элегантное, чтобы подчеркнуть естественную красоту и достаточно открытое, чтобы выглядеть в клубе стильно и не теряться на фоне других любителей ночного веселья выглядела очень привлекательно, впрочем, и ее подруга Даша от светловолосой не отставала. Поэтому немудрено, что через пару часов танцевального безумия девушки познакомились с парнями. Их было тоже двое, и выглядели они вполне прилично. Красавчиками в прямом смысле их нельзя было назвать, но у одного из ребят была чудесная обаятельная улыбка и глаза человека, обожающего экстрим и приключения, а высокая подтянутая фигура второго - кстати, профессионального боксера, так и заставляла глаза многих девушек обратить на нее внимание и восхищенно покачать головой. По негласной договоренности Даше достался боксер Константин, парень очень вежливый и приятный в общении, а Нике - харизматичный светлоглазый обояшка со звучным, как ей казалось, именем Стас, хотя первое время Карлову так и подмывало сказать вслух крутившуюся в уме рифму к его имени. И рифма эта была совсем не безобидной. Ребята провели вместе несколько довольно веселых часов, то пропадая на танцполе, то куря кальян и расслабляясь, то просто болтая: ни о чем и о жизни одновременно. Кажется, они все четверо были довольны встречей и наслаждались временем, проведенным вместе. А Ника даже, спустя какое-то время с восторгом подумала, что ее новый знакомый ничего так: веселый, умеющий поддержать беседу и в меру милый - вобщем, гораздо лучше всех предыдущих парней, с которыми она знакомилась раньше, пытаясь заглушить боль постоянно ноющего как больной коренной зуб, одиночества. Она даже оставила Стасу номер своего телефона, что делала крайне редко, а обладатель обаятельной улыбки пообещал Нике, что пригласит ее в одно классное местечко - он, как оказалось, занимался в свободное время скалолазанием, да и вообще имел кучу хобби - например, играл на гитаре в собственной группе. Правда, как чуть позднее оказалось, их гипотетическим свиданиям так и не суждено было произойти. Естественно, кое-кто постарался ограничить Нику в контактах с другими молодыми людьми, и этого кого-то звали Сашей. - У тебя ведь девушки нет? - спросила на всякий случай довольная Ника, сидя вдвоем со Стасом на диванчике за столиком. Даша со вторым парнем находились на танцполе. - Естественно, нет. Стал бы я знакомиться с кем-то, если бы у меня была подружка? - пожал плечами тот. Конечно, Стас не был так накачан, как его друг-боксер, но фигура его Нику полностью устраивала: достаточно широкие плечи и сильные руки, предплечье одной из которых обвивала замысловатая черная татуировка-надпись, выглядывающая из-под рукава футболки. Нику она очень заинтересовала - так, что ей даже захотелось потрогать татушку. Она, кстати, и сама была не прочь сделать себе татуировку, даже уже присмотрела в Интернете то, что хотела бы видеть на себе, да все руки у нее до этого все никак не доходили. - А почему ты задаешь этот вопрос? У тебя кто-то есть? - спросил Стас. - Нет, я одинока, и в своем одиночестве несчастна, - с улыбочкой отвечала ему Ника. Флиртовать она умела - это даже как-то само собой получалось порою, главное, чтобы нужное настроение было. - Давно одна? - Давно, - кивнула Ника, покачивая черной лакированной туфелькой на высоком тонком каблучке в такт техно-музыки, которая так и звала народ в свои жесткие электронные объятия, то и дело бьющие электрическими разрядов в чьи попало сердца. - А ты? - Не знаю, давно ли это для тебя или нет. Полгода, - глядя на ее раскачивающуюся туфлю, отвечал Стас. - Из-за чего расстались? Или это секрет? - Что тут секретного? Он просто уехал. Переехал в другой город. - Думая о Нике, а не о Саше, отвечала Ника. Подумаешь, сказала немного неправду - но ведь для нее придурок Кларский, правда, дорог, как самый... как самый настоящий жених! - А-а-а, - догадался Стас, - любовь не выдержала расстояния? - Что-то типа того. А ты почему со своей расстался? - Изменила, - коротко отозвался парень, и в его голубых - как и у самой Ники - глазах, блеснула рассерженная молния, которая тут же скрылась в облачности из потерянности. - Ну и дура, - не смогла промолчать Ника, которая иногда была совершенно невыдержанной. Стас ей искренне понравился - не только внешне, а внутренне. Было в нем что-то такое зажигательное и доброе одновременно. - Да ладно. Что было - то прошло. Поезд назад по рельсам не поедет. Он только вперед мчится, - рассмеялся невесело молодой человек, запуская руку в небрежные, чуть растрёпанные пшенично-русые волосы средней длины. - А ты что, - с любопытством спросила Ника, - поезд? - Типа того. Локомотив. Тащу всех за собой. Выпьем за тебя? - поднял свой бокал с виски Стас. - Давай, - с улыбкой согласилась Ника. Может быть, сильной искры к этому парню у нее нет, но ведь все еще впереди, так? Господин Укроп ей тоже не сразу понравился. Он его едва ли не возненавидела, почти сразу, как только они оказались в той тачке, которую вел красивый синеглазый мальчишка Дэн Смерч. - Ты мне нравишься! - сообщил ей Стас чуть позднее уже на танцполе громким голосом - чтобы перекричать пульсирующие басы музыки. - А мне нравится твоя татушка! - подмигнула ему Ника. Хоть ноги у нее и болели, чувствовала она себя отменно, в который раз понимая, что духовное зачастую во много раз сильнее физического. - Да? - обрадовался парень. - Приходи ко мне в салон, сделаю такую же! - Ого! Ты что, татуировки делаешь? - восхитилась Ника. - Ага. - Ух ты! Как круто! Скидка мне будет? - А как же, - в ответ подмигнул ей Стас, увлекая за собой в гущу танцпола, еще больше покорив сердце Ники. Правда, оно, это противное сердце, все никак не получало долгожданной искры, что обязательно должна была проскользнуть между людьми, котором хотелось бы быть вместе. Сердце отчего-то считало, что Стас может стать хорошим другом, парнем на пару ночей, но никак не любимым. Однако Карлова была терпеливой девочкой. В пятом часу утра веселые и смеющиеся Ника, Даша и их новые знакомые вышли, наконец, из душного шумного клуба на улицу, окутанную прохладой низких звезд и тонкого серебряного месяца, вокруг которого наподобие колпака и мантии струились полупрозрачные облака. Ночью шел небольшой дождь, а поэтому Ника с удовольствием втянула носом свежий воздух. Они заранее вызвали такси, и теперь два автомобиля дожидались их у обочины совершенно пустой дороги. Попрощавшись и напоследок немного пококетничав с парнями, девочки, хихикая и перебрасываясь шутками, сели в одно такси, молодые люди - в другое. "Хорошо повеселилась, я - молодчинка", - подумала про себя Ника, откинувшись на спинку кресла заднего сидения, и прикрыла глаза, на которые был нанесен обильный макияж. Ее подруга, тоже прикрыв глаза, принялась нетрезвым, но довольным голосом рассуждать о том, что они не зря сегодня побывали в клубе и познакомились с хорошими и интересными парнями. Девушки не видели, как такси с их новыми знакомыми, которое направилось в противоположную сторону, было подрезано темно-серым, с влажными от дождя боками хэтчбэком, похожим на стремительную змею, вынырнувшую из своей тайной норы за добычей, не подозревающей о нападении. Автомобиль это действительно появился перед такси неожиданно как будто бы, и правда, доселе где-то прятался. Водитель такси, где сидели Костя и Стас, выругался, нажал на тормоза и остановился. Ситуация ему очень не понравилась - многолетний шофёрский нюх прямо говорил ему об этом. "Высаживай парней и уезжай, - шептала ему интуиция, - это по их душу". - Вот же черти, чуть не задели! - Что такое? - спросил настороженно Стас, глядя, как из хэтчбэка неспешно вылезают трое здоровых парней и один важного вида хлюпик неопределенного возраста, чье тонкое дерганное лицо украшали стрелки нервных усиков. Облачен он был в расстегнутый дорогой серый пиджак, который болтался на нем, как фуфайка на огородном пугале, но не смотря на свой забавный внешний вид, видимо, именно этот человек был среди бугаев за главного. Прислонившись к боку машины, он что-то небрежно сказал им, и накаченные парни, набычившись, направились к такси. Один из них, буравя немигающим взором лобовое стекло такси, пальцем поманил сидящих в нем к себе. Жест его нельзя было назвать чересчур агрессивным, но видно было, что Костю и Стаса зовут выйти из машины не для того, чтобы вручить им букет роз или путевку в Таиланд. Ситуация водителя страшно напрягала. - Не за вами они, а? - нервно спросил он, подозрительно поглядывая на пассажиров. - Может, в клубе своем кому насолили? Ребятки, мне это, неприятности не нужны. Если натворили чего - вылезайте и сами разбирайтесь. - Разберемся, - хмуро проговорил Костя, смерив тяжелым взглядом пугливого водителя, сдвинул брови и первым вылез из машины. Стас, усмехнувшись, вылез следом за ним. Водитель же, ловко вывернув руль и заехав на тротуар, уехал куда подальше и был таков. Чужие разборки ему были безразличны. Главное, чтобы не пострадала тачка. Возможно, многие назвали бы его поступок не шибко-то и хорошем, трусливым, но во всем есть своя обратная сторона - у каждой медали, не смотря на то, из какого металла она была выплавлена: из меди ли или из платины. Шоферство, например, было единственным источником дохода большой семьи водителя. Поэтому он и уехал, стараясь отодвинуть совесть вглубь сознания. И это у него хорошо получилось. - Что надо? - не слишком доброжелательным голосом спросил тем временем боксер у тощего субъекта в дорогом пиджаке, как и Стас, безошибочно выделив в нем главаря. - Ты повежливее будь, - поморщился тот, закуривая сигарету, которую достал из помятой дорогой пачки - такой же помятой, как и его пиджак. Голос мужчины, которому на вид уже было хорошо за сорок, был высоким и не слишком приятным. - Что надо? - присел в дурашливом полу-реверансе Стас. - Так вежливее? - Вашу мать, - внезапно закатил глаза тощий мужчина, - одни клоуны в этом городе. Кого не встретишь, каждый со своими номерами да фокусами. Надо всех вас собрать и шапито открыть. А? Как идейка? Стас и Костя удивленно переглянулись. Они не понимали, зачем эти люди во главе с усатым чудиком заставили их покинуть такси. Активной агрессии качки пока к ним не проявляли - просто настороженно смотрели на друзей. Хотели бы избить - сделали бы это сразу. Да и водителя такси, как свидетеля, не отпустили. - Так что вы хотели? - поигрывая ключами, спросил Костя. - Поговорить хотели, - отлепился от бока автомобиля мужик в мятом пиджаке и замысловато выругался по матушке - на серой недешевой ткани остались темные мокрые разводы. Усатый любитель дорогой одежды как-то не подумал о том, что после дождя машина влажная. - Поговорить? - поднял светлую бровь Костя. - О чем? Вы вообще кто? - Малой, не кипятись ты так. Сейчас все растолкуем. Да, ребятки? Накаченные молодые люди молча кивнули. - Так, парни, - выбрасывая сигарету, высоким голосом проговорил явно странноватый субъект, стаскивая с себя мокрый пиджак и являя миру белую изрядно помятую рубашку и полосатые подтяжки. - У нас проблемы. - Проблемы? - нагловатым тоном спросил Костя, оценивая противников профессиональны бойцовским взглядом. - И с чем они связаны? - С чужими женами, - вручив пиджак одному из парней, вновь закурил визгливый хлюпик, который казался Стасу и Константину не пугающим, а забавным. - С кем? - не поняли Константин и Стас. Они удивлённо переглянулись, не понимая, что за дрянь такая происходит вокруг них. - С женами. Ну, жена. Супруга. Благоверная. Дальше продолжать? - Не надо. Что за жены? - удивленно спросил Стас. - Мы не женаты, - подхватил Костя, который все явственнее понимал, что разборок и драки не будет. Слишком все расслабленные. - Ну и молодцы. Не торопитесь в этот ад, котлы там для вас всегда найдутся, успеется вам, - явно имел какие-то плохие воспоминания о совместной жизни мужчина. - Короче, парни, - он приблизился к молодым людям и заговорщицки произнес. - Не якшайтесь с чужими женушками. Повисла удивленно-напряженная тишина. Друзья явно не поняли, к чему клонит мятый дядька. И даже блекнущий на небе месяц этого не понял. - А мы и не якшаемся, дядя, - хмуро проговорил Костя, у которого были свои представления о чести и порядочности настоящего мужика. Вообще, Ника и ее подруга были правы насчет этих ребят - они были неплохими, перспективные и, что самое главное, - свободными, как усиливающийся ветер, ругающийся с верхушками деревьев и забирая у них один за другим листья. - Ну, это ты не якшаешься, а вот дружбан твой якшается. - Что вы несете? - посмотрел на него, как на сумасшедшего, Стас. - Ниче я не несу, - заявил тот и, ткнув парня в грудь, начал толкать длинную речь. - Все, фенита... это... как ее... ля комедия! Сегодня ты, друг мой, с девицей в черном платье общался? Да? - С Никой? - нахмурился Стас. - С Никой, Никой. Карловой Никой Владимировной. Вот с этой, - и чудик продемонстрировал изумленному Стасу фото Ники, сделанное неизвестным, но явно умелым фотографом в тот момент, когда она даже и не ожидала этого. - Узнаешь? - Допустим. И что? - Моего босса это жена. Попросил он за ней приглядеть, пока он по делам отчалил из города, - безбожно врал дядька, и получалось это у него очень хорошо. Наверное, поэтому он в своем бурном прошлом столько раз обманывал доверчивых граждан, разводя их на деньги. С такой же ловкостью этот человек мог вскрыть почти любой сейф, хотя в последнее время говорил, что завязал с этим. Правда, представители правоохранительных органов ему как-то мало верили. - Ника разве замужем? - недоверчиво спросил Стас. Девушка ему реально очень сильно понравилась - с ней было легко и очень комфортно. И он действительно хотел позвонить ей и позвать на свидание. - А что я, - натурально вспылил помятый мужчина, - врать буду? Мне это зачем, по-твоему? Думаешь, в удовольствие мне за Никой Владимировной следить да за всеми ее мужиками? - А где ее муж? - встрял Костя, удивленный не меньше Стаса. - Где-где. Сидит. На зоне он, значитца. Общак там держит. Временно, - добавил для пущего эффекта хлюпик и добавил важно. - Но адвокаты наши работают. Скоро выпустят босса. Годика через пол. Эти слова произвели неизгладимое впечатление на двух друзей. - Постой, Ника мне сказала, что она свободна! - Да много чего наша Ника Владимировна скажет! - топнул в неподдельном негодовании дядька с подтяжками. - Пока муж ее на зоне парится, ищет себе мужиков. Обычно помоложе старается, несовершеннолетних там. Да вот сегодня ее на ровестничков потянуло. - Что за бред? - взлохматил волосы Стас, никак не желая поверить в услышанное. Только после расставания с бывшей нашел приличную девушку - и вот тебе, оказалась женой какого-то местного уголовника. Нормальных девчонок что, совсем не осталось? Ему что, за приличными в библиотеку идти или в театр? Глупости какие. Что за...? А Костя тем временем осторожно спросил: - А подруга ее. Она.... - Дашка-то? А, та еще шалава, - беспечно махнул рукой задохлик и злостно оклеветал законопослушную и очень хорошую девушку. - Клофелинщица. Известная, так сказать, в узких кругах личность. Не слыхали? Дашка-клофелинщица? Нет? А зря. Врага надо знать в лицо. Молодая - а уже три ходки. Я уже сколько раз Нике Владимировне говорил с этой шмарой не общаться, так нет же. Вдвоем приключений на пятые точки ищут! - Черт, - пробормотал Костя, которому Дарья тоже успела запасть в душу. - Черт. Это прикол? Шутка? - Петросяном не подрабатываю, - огрызнулся мужчина и вздернул длинный нос. - Закончились шутки. Короче, парни. Если чисто по-нашему, по-мужски, - не общайтесь вы с этими шалавенциями. А если по-деловому - с Никой Владимировной не встречайтесь. Это типа как предупреждение. В следующий раз они, - короткий кивок на троих парней, - с битами будут. Ничего личного, ребятки, - такая у меня работа. - Понятно, - медленно произнёс Стас, который чувствовал, что ему в душу плюнули. Плечи его опустились, а дыхание от праведного негодования стало тяжелее - даже сломанное ребро, которое он повредил как-то на тренировке, заныло. - Ну, тогда покедова. - Понял дядька, что выполнил свою миссию - отвадить от Ники мужиков. Зачем - он и понятия не имел. Сказали - надо так сделать. Ну и наказали еще и защитить девчонку при надобности - если какие эксцессы возникнут. Их, правда, не было. Форс-мажор возникнул только сегодня, когда ее, даже и не подозревающую о слежке, понесло в клуб. Стас и Костя, не прощаясь, пошли назад, к клубу. Они явно были поражены женским вероломством, и им даже не слишком сильно хотелось разговаривать, хотя в сердцах обоих парней пылали настоящие пожары злости. Мужчина, что старательно разводил их, это понимал, и со скользкой улыбочкой удовлетворения наблюдал, как один из них - высокий и русоволосый стирает в мобильнике чей-то номер телефона. Наверняка, Никин. Надо будет проследить, чтобы парнишки не сунулись к ней. Вообще сам он считал, что любых ухажеров этой дамочки можно было отвадить старыми-добрыми кулаками, кастетами да битами, но друг Макса, нахрапистый и совсем еще зеленый парень, одетый, как понтующийся франт-бизнесмен, которому, собственно, за девчонкой и понадобилось следить, предоставил им определенный план действий, которому нужно было следовать. Физическая сила там прописана не была, поэтому и приходилось лепить всякую муть. - Как же они мне все надоели, - пожаловался чуть погодя хэтчбэку мужчина плаксивым голосом, выкуривая третью сигарету. - При Марте все было, как надо, все, как у людей. А щас все вместе пытаемся быть законопослушными и фигней страдаем коллективно. Да Март меня никогда бы следить за чьими-то девками и жёнушками не отправил! А все этот петушила Макс, чтобы его, козла... - Тут дядька трусливо оглянулся по сторонам - не слышат ли его неосторожного высказывания "быки", которые почти уже две недели сопровождали его в слежке за девчонкой. Оказалось, они не слышат - разговаривают глухо о чем-то своем. Мужчина от души и очень замысловато, в несколько этажей, выматерился, пнул мощное колесе молчаливой машины и первым уселся в нее. Нет, этот город, действительно, медленно, но уж как-то слишком верно превращается в шапито. Вот-вот, глядишь, афиши уже всюду появятся. А Даша и Ника так и не могли понять, почему парни не перезванивают им, как обещали, и более того, даже не отвечают на их сообщения. Ведь все так здорово начиналось... Даже более, чем здорово! - Наверное, мы им просто не понравились, - с тяжелым вздохом сказала потом, через пару дней, Даша подруге по телефону. - А я бы могла в него влюбиться. Наверное, не судьба. Ника на это ничего не ответила. Размышления о роке и фатуме она в последние два года терпеть не могла. И ощущение того, что она чем-то похожа на Ариадну, оставленную Тесеем по велению богинь судьбы, все никак не покидало девушку. И ее собственная Северная корона - колье из белого золота с россыпью бриллиантов, подаренное Никитой, неустанно напоминала Нике об этом, обжигая своими бриллиантами кожу ее пальцев в те редкие моменты, когда девушка доставала украшение из обитой темно-синим бархатом коробочки, лежащей в самом укромном уголке нарядного туалетного столика, подаренного заботливыми родителями на один из Дней ее рождения. Ника не часто рассматривала колье, которое, словно волшебный артефакт, тут же активировало ее память, коварно подсовывающую той образ Никиты, и никогда не носила его, хотя могла бы, например, надеть изящное украшение на выпускной вечер в университете или на юбилей папы, который он с шумом праздновал в одном из ресторанчиков. Ника никому даже и не показывала свое неожиданно свалившееся на голову сокровище, украшенное загадочно искрящимися бриллиантами, чтобы никто не задавал глупых вопросов о том, откуда оно взялось и сколько стоит. А стоило оно немало - девушка специально сходила в пару ювелирных магазинов, ища глазами подобные колье и рассматривая их ценники. Они Нику поразили - так, что она даже сходила к оценщику, подумав, что прощальный подарок Никиты не может быть таким дорогим. Оценщик, однако, внимательно рассмотрев золотое украшение, цену назвал еще более высокую, и пораженная девушка, сжимая пальцы, тогда невольно подумала, что быть таким щедрым по отношению к ней - это очередное преступление Кларского! Он что, не мог купить что-нибудь подешевле и попроще? Или хотел на том проклятом благотворительном вечере выглядеть неимоверно крутым, а она, как его сопровождающая, должна была соответствовать его образу? - Ты совсем не переживаешь, что этот Стас тебе не перезвонил? - продолжала допытываться Даша Нику, сидящую как раз перед туалетным столиком, и поглаживающую пальцем холодное белое золото своей персональной Северной Короны. Сегодня был один из тех редких дней, когда она любовалась украшением, зная, что даром это не пройдет - зловредный Укроп ей или приснится, или на пару дней слишком прочно обоснуется в ее голове. - Мне неприятно, - правдиво отвечала Ника, которую скорее слегка злили невыполненные обещание Стаса и его приятеля-боксера. - Но убиваться по этому поводу не буду. Не перезвонили - это их проблемы, а не наши. - А мне обидно, что они нас так бортанули, - почти всхлипнула впечатлительная Даша. - Мне Костя понравился так... И целуется он классно. - Отставить сопли! Знаешь, сколько еще таких Кость на свете? Найдешь себе и получше, чем он, - тут же отреагировала Карлова, которая не слишком любила, когда ей кто-то ныл под ухом, тем более из-за ерунды. К тому же настроение этим вечером у нее было не самым хорошим, даже мрачноватым. Она устала после работы, поссорилась с мамой, страстно желающей познакомить дочь с сыном своей подруги, с которой они вместе работали в частной стоматологической клинике. - Ну почему так, это ж несправедливо? И, главное, Костик трубку не берет! Вообще ничего не понимаю. - Просто пойми одно - они бараны. Особенно этот Костик, раз упустил шанс поближе познакомиться с такой девушкой, как ты, - немного резко выпалила Ника, желая подбодрить подругу, а та опять принялась вздыхать и сетовать на судьбу и невезение в достижении женского счастья. Девушки вскоре распрощались, и уставшая от разговора Ника отбросила мобильник на столик, вновь взяв в руки колье, которое вот-вот грозило взять на себя функции четок - когда хозяйка держала его в руках, касаясь то прозрачных камней, то металла, она успокаивалась и погружалась в себя. Однако почти тут же ее телефон зазвонил вновь и девушка, думая, что это вновь надоедает ей ее беспокойная подружка, не глядя на экран, нажала на зеленую кнопку и не без раздражительности проговорила: - Слушай, забей ты уже на них! Мы других парней найдем! Поняла меня? И не смей хныкать из-за дураков! - Ника не сдержавшись, пафосно добавила. - Надо, чтобы дураки хныкали из-за тебя, понятно? - Понятно. А ты всегда такая вежливая? - раздался в трубке знакомый голос, принадлежащий не Дашке, а Саше. Ника про себя от изумления выругалась. Снова он! Да сколько можно? - Опять ты? - Опять я. - И что тебе нужно? - Я, как и говорил, приехал в город. Когда тебе будет удобно встретиться? - не уточняя, хочет ли вообще встретиться с ним Ника, спросил Александр. Тон его при этом, как и всегда, был насыщен уверенностью. - Просто отлично! - воскликнула Карлова. - Слушай, Саша, ты что, вообще чокнутый? Я же тебе кучу раз говорила, что я не хочу никаких встреч! Говорила же? - Да, и что из этого? - нисколько не смутился тот. - В смысле что?! - не поняла такого прикола девушка. - Ты понимаешь, что ты меня не интересуешь? Александр позволил себе хмыкнуть в трубку, умудрившись распалить девушку еще больше. - Ты мне был нужен тогда, четыре года назад, - продолжала Ника, - когда нашел себе другую, а сейчас у меня другие приоритеты. Понимаешь? - Понимаю. А еще я понимаю кое-что другое. - Что? - не поняла девушка. - Тебе нравится настойчивость. Тебя ведь надо добиваться, не так ли? Девушка закатила глаза, но внезапно подумала, что, наверное, он прав. Ей нравятся сильные духом мужчины, уверенные в своей победе и упрямо идущие к своей цели, те, которые могут при необходимости поставить раскапризничавшуюся женщину на место. Наверное, такими качествами обладал и Никита, который первое время вызывал в Нике раздражение и даже злость, смешанную со страхом. Сейчас Саша ее тоже слегка подбешивал, и девушка даже задумалась на пару секунд - а не первое ли это проявление ее будущих симпатий к нему?! - Ты меня достал! - почти прошипела испугавшаяся такой перспективы Ника и первой бросила трубку, чтобы засунуть колье в коробочку и вновь спрятать его в туалетном столике. Саша откинулся спиной на мягкий диван, сам себе улыбнувшись краешком губ. Он пару часов назад прилетел в город, встретился с Максом, чтобы обговорить кое-что важное и связанное с их совместным бизнесом, а после, отказавшись от заманчивого вечера, дорогих алкогольных напитков и компании красивых девочек, приехал из "Милсдаря" в свою вечно пустую квартиру, в которой, правда, в последнее время часто тусовался младший братишка. Ему и его друзьям, видимо, негде было устраивать вечеринки, однако следы своего бурного пребывания в квартире они старались не оставлять, хотя внимательный Саша все же их замечал. Правда, запрещать брату таскать сюда друзей и подруг он не стал - сам недавно был почти таким же. К тому же Александр малого любил и с детства защищал - то от отца, то от дворовых недоумков, решивших как-то потерроризировать мелких тогда еще пацанов. Саша потянулся, разминая мышцы и наслаждаясь каждым своим движением. Он недавно вышел из душа, и до сих пор еще кожа его плеч и торса была влажной, как и его черные волосы. Если бы в этот момент Ника увидела его, облаченного не в элегантный и дорогой костюм и рубашку из тонкого хлопка, а в одни лишь простые темно-синие джинсы с подогнутым наружу более светлым низом, она бы подумала, что попала в прошлое. Теперь ее бывший парень был похож на самого себя почти четырехлетней давности: те же движения, та же манера ходить по дому в удобных штанах и босиком, тот же открытый ноут рядом, на столике. Только прическа была другая и серьги в ухе не хватало. Александр задумчиво закурил, глядя в экран ноутбука, к которому в последнее время он крайне редко подходил - не то, что во время учебы в универе. Слова Карловой не обидели - чтобы задеть его за душу, нужны были совершенно другие слова, более жесткие, желательно брошенные со злостью в лицо, а не сказанные запальчиво по телефону. И поэтому молодой человек просто обдумывал свои дальнейшие действия, куря очередную сигарету, дым от которой важно уплывал в приоткрытое окно, за которым уже было довольно темно. Скорее всего, Ника злится, потому что прошло мало времени и ей не хватило романтики - о ней ведь она говорила в тот раз в ресторане. Видимо, нужно удвоить ее уровень, сделать что-то такое, что сможет заставить Нику стать более благосклонной к нему, доказать ей свои намерения, которые сам Саша считал вполне искренними. Молодой человек вновь затянулся, наблюдая, как белый дым тянется к приоткрытому окну. Любую женщину можно завоевать - это факт. Просто к этому нужны разные подходы и желание. Подходы он знал, да и желания у Саши было много - его вообще иногда прямо-таки притягивало то, что казалось ему недоступным. И в данном случае недоступной казалось не только сама упрямая Ника, но и те эмоции и чувства, которые Александр испытывал раньше, находясь рядом с нею - своей первой и единственной любовью, с которой ему пришлось расстаться и с которой он случайно встретился вновь. Саша сам не осознавал, что гнался за прошлым, хотя считал себя безупречным реалистом, который живет логикой и умеет рассчитать свои и чужие действия. Он затушил недокуренную сигарету, бросил ее в хрустальную пепельницу - ловко, так, чтобы она не упала на пол, поскольку не любил беспорядка и небрежности в быту, а после отправился в спальню, скучающую по своему хозяину, так нечасто ночующему в ней. Завтра Александр планировал рано встать, чтобы встретиться с важными людьми, сделать пару требующих его внимания дел, связанных с фирмой, а после осуществить первый этап по завоеванию Ники, план которого он уж продумал и держал в уме. Прохладная серебряно-голубая постель приняла его с теплом, обняв невидимыми руками за спину и по-матерински целуя щеку, которой парень прижался к подушке в неосознаваемом желании перестать находиться в одиночестве. Сколько бы женщин у Александра не было - а их, действительно, было много, он не делил с ними ночи и не засыпал в одной кровати. Золотистая луна, полноправная властительница ночного неба с особенным сочувствием, которое есть только у женщин, особенно тех, которые имеют детей, или у священнослужителей, отрешенных от мирского, посмотрела на спящего молодого человека сквозь стекло окна с грустной все понимающей улыбкой. Еще один человек - светловолосая девушка, в окно которой нежная луна тоже заглядывала в этот поздний вечер, и которая тоже никогда не делила свою постель ни с кем, кроме родственников, вспоминала Сашу. В эти минуты она тоже находилась в кровати, обнимая, как и всегда, пухлую подушку в яркой оранжево-розовой наволочке с бабочками, и размышляла над тем, что Нике, наверное, все-таки повезло, что в ее жизни есть вот такой вот чудак с серьезным взглядом, который добивается ее благосклонности. Самой Марты никто не добивался и, самое главное, этого не делала ее платоническая любовь по имени Феликс, что жила в далеком дождливом королевском Лондоне. Девушка переписывалась с талантливым пианистом, желая встретиться с ним и, как и всякая девчонка ее возраста, мечтая о том, что, быть может, он все-таки влюбиться в нее. Однако все-таки она понимала, что Феликс сильно занят - почти все свободное время он посвящал музыке, ведь его ждало славное будущее, и он должен был заниматься на пианино, чтобы оправдать ожидания своих наставников и родителей, а также всех тех, что любил его игру. Да и у самой Марты времени на что-то еще, кроме скрипки и учебы было маловато. Девушка заснула с мыслями о Феликсе и Саше - а о нем было думать так же приятно, как и о лондонском пианисте, и почему-то при этом хотелось еще и губу закусить, чтобы не улыбнуться. Никин бывший парень все же нравился ей - почему-то его твердый характер воздушной Марте был по вкусу, и хотя она понимала, что у них, конечно же, ничего и никогда не будет, но разрешила себе немного помечтать о том, что однажды около не появится парень, похожий на Сашу и подарит ей такой же красивый букет из роз. Марта провалилась в сон, внутренним взором видя картинку, где она обнимает этакую расплывчатую копию Александра, а проснулась с мыслями о том, что сегодня ей снилось что-то до безумия приятное, весеннее, взволнованное, бальное и напоминающее "Вальс Звуки весеннего вальса" Штрауса. Чувствовала она себя отдохнувшей и немножко радостной, и даже без особого напряга, которое обычно сопровождало ее ране пробуждение, встала с кровати. Она сама себе пообещала гармонично провести день и, найдя под кроватью пушистые зелено-синие тапочки, пошла в ванную комнату Через полчаса в самом хорошем настроении Марта, вновь благоухая легкими задорными духами, вылетела из дома, умудрившись собраться быстро, чем удивила маму, и направилась в сторону остановки. Там она умудрилась сесть в полупустой автобус с резвым молодым водителем, который быстро домчал девушку до консерватории. Первые пары в ней тоже пошли на редкость хорошо. Сначала Марта удачно отличилась на практическом занятии по анализу музыкальных произведений, повторила свой подвиг на сдвоенном семинаре по английскому языку и потом хорошо показала себя на репетиции симфонического оркестра младших курсов. Студенты играли под руководством Ивана Савельича - опытного и одаренного дирижёра, который являлся заслуженным артистом РФ и членом Союза композиторов, а также был строгим и вспыльчивым мужчиной лет сорока пяти, требующим от своих студентов не только отточенной техники и верного исполнения нот, но и работу с музыкой на пределе эмоций. Первое время учащиеся не совсем понимали неистового Ивана Савельича, то и дело прерывающего игру, делающего замечания и требующего пропустить то или иное произведение через душу. Они пугались его гневных нотаций, перерастающих в вопли тогда, когда преподаватель видел, что студенты, не в силах постичь смысл его слов, смотрят на него большими глазами. Однако со временем студенты все же стали понимать, что именно хочет от них дирижёр и перестали бояться его холерического темперамента. Даже Марта, которая была одной из первых скрипок, к концу первого курса осознала, что их руководитель хоть и на редкость взрывной, но отходчивый и справедливый, и вообще личность творческая, сложная, но интересная. - Тромбоны!! - заорал дирижёр, останавливая довольно-таки слаженную игру. - Тромбоны! С ума сошли?! Чего с тактами дурите? А-а-а, - догадался он, - это дурит второй тромбон! Ты зачем своих позоришь? И он принялся давать музыкантам четкие указания: сначала тромбонистам, затем всем "духовикам", то есть тем, кто играл на флейтах, гобоях и фаготах, следом разобрался с альтистом, а потом со смаком принялся вопить о том, что студенты разленились и играют "полнейшую ересь и зловредный антимузыкальный бред". Преподаватель был так занят наставлениями нерадивых, а учащиеся консерватории так поглощены его криками и эмоциями, что никто и не заметил, как в репетиционный зал заглянул черноволосый молодой человек. Он пару минут постоял около двери, с недоумением глядя на симфонический разношёрстный оркестр, который вновь начал игру под руководством разозленного, с мокрым лбом, Ивана Савельича, дирижирующего так неистово, словно это было его предсмертное выступление где-нибудь в знаменитом Золотом зале Венской филармонии. Молодой человек, не без труда найдя глазами фигурку сосредоточенной Марты, чей смычок ловко бегал по струнам скрипки, вдруг улыбнулся и вышел, все ж решив подождать. И дело было не в том. Что он не хотел мешать, а скорее, в том, что оркестровая живая музыка вдруг несколько испугала его, заставив в душе зашевелиться то, что уже давно было похоронено и надежно защищено землей, на которой уж выросла новая трава, кустарники и даже деревья: высокие, тонкие, но с крепкими стволами и стремящиеся всеми заостренными своими ветвями вверх, к сумрачному небу. Саша - а это был именно он, ушел, и никто не заметил его, только Марта почувствовала краем сознания, погруженного в мир нот, что кто-то смотрит на нее, но поднимать голову не стала. Она летала на волнах самого Бетховена. В этот день, после репетиции, Иван Савельич, тонким нервным указательным пальцем поглаживая острый подбородок, даже похвалил студентку Карлову, что с ним бывало крайне редко. - Весьма недурственно. Много репетировали? Да, я вижу прогресс, однозначно, - благосклонно посмотрел преподаватель на слегка обалдевшую девушку, а после, умудрившись за локоть поймать студента, играющего на втором тромбоне, ткнул ему деревянной палочкой в плечо и сообщил громко и надрывно: - Вы знаете, что такое играть в такт?! И не так громко?! Вы скоро, милейший, перекроете весь оркестр своим неистовым звучанием! Рыжеволосый парень, который хотел улизнуть незаметно, печально вздохнул. Он знал, что играет плоховасто или даже слегка отвратно - но что он мог поделать, если вчера с друзьями в общаге они отмечали День Рождение одного из них и доотмечались так, что пальцы у него до сих пор дрожат, а в голове воет ветер похмелья? - Вы мешали нам всем всю репетицию! Из-за вас мы прерывались сто пятьдесят девять раз! - громогласно возмущался Иван Савельич, и Марта, выпорхнувшая из репетиционного зала вместе с Надей и другими подружками в коридор, еще долго слышали громкий голос дирижёра, орущего на несчастного тромбиста. Девушки, уставшие после репетиции, но довольные, вышли из здания консерватории на улицу, где до сих пор царствовала теплая осень, не спешащая понижать градусы своей температуры и неохотно делящаяся дождями. Марта умиротворенно вдохнула свежий ветерок. До конца учебного дня оставалось совсем немного - всего-навсего одна лекция по отечественной истории, где можно без зазрения совести и вздремнуть или поболтать с девчонками, или даже залезть в аську через мобильник. Настроение у нее до сих пор было отменное. "Вот что значит позитивно мышление", - думала про себя девушка, и ей казалось, что сейчас не осень, а самая настоящая весна. Кажется, певчие птички тоже так думали и чирикали что-то восторженно-радостное. Марта, откинув со лба прядь длинных волнистых волос, с любопытством посмотрела на проходящую мимо яркую пару: высокого и очень-очень привлекательного, нет, даже красивого парня-брюнета с широкими плечами и обаятельными ямочками на щеках, которые, кажется, всегда сопровождали его широкую улыбку, и симпатичную озорного вида девушку с копной светлых волос, едва достигающих плеч, которая громко и заразительно смеялась. Сначала молодые люди шли, просто держась за руку, затем девушка что-то сказала парню - кажется что-то забавное и, наверное, ехидное, потому что тут же побежала от него прочь, а он пустился следом за ней, быстро догнал, поймал в свои объятия и закружил на месте. Его подруга гневно потребовала, чтобы ее поставили на место, не дождалась этого, обозвала парня "подлым бурундуком", взбешенно поболтала ногами, а после получила короткий, но, видимо, качественный поцелуй, потом что после него тут же успокоилась и посмотрела на брюнета так, как только смотрят действительно влюбленные женщины на своих мужчин. Парень осторожно опустил свою успокоившуюся девушку на землю, наклонившись, вновь быстро поцеловал, взял за запястье и повел ее за собой дальше по дороге. Это маленькая сценка из чужой жизни смотрелась так мило, что Марта не могла не улыбнуться про себя. Вот бы и ей найти такого же классного мальчика! Впрочем, не только она заметила эту яркую парочку - многие, кто находился сейчас на улице около величественного здания консерватории, уставились на этих двоих с любопытством. - Он эффективно заставил ее успокоиться одним поцелуем, наверное, он - бог поцелуев, - мечтательно сказала Надя, которая тоже с интересом наблюдала за этими двумя. - Наверное, такого же хочешь? - поинтересовалась Карлова. - А то! Такого грех не хотеть! - Но еще больший грех - иметь его в единоличном пользовании, не делясь с остальными, - вставила еще одна одногруппница Марты, и ее весело поддержали остальные девушки. А светловолосая скрипачка, наблюдая, как парочка переходит дорогу и садится на красно-черный мотоцикл, только вздохнула. "Высшие силы! Я же знаю, что вы меня слышите, - подумала про себя девушка, - так что пошлите и мне тоже любо-о-овь! Трудно вам, что ли?" - Привет, - раздалось позади Марты совершенно неожиданно. Она резко развернулась и увидела Сашу, который видимо, только что подъехал сюда на машин - в руках у него до сих пор были ключи от нее. - Ты? - недоверчиво спросила она, уже забыв свое обращение к небесам и гадая, что ему на этот раз от нее понадобилось? Александр лишь кивнул ей и, не дожидаясь, когда удивленные подружки Никиной сестры начнут задавать ненужные вопросы, поманил Марту к себе, после кивнул в сторону парковки, говоря жестом и взглядом, чтобы она шла за ним. Девушка поспешно покачала головой, говоря, что она никуда с ним не пойдет, но Сашу это не устроило, он вновь поманил Карлову к себе. Она отошла на два шага назад и с подозрением уставилась на парня. Тот не растерялся, схватил ее за руку - точно так же за запястье, как это сделал парень с обаятельной улыбкой и ямочками на щеках, и потянул за собой, бросив: - Пошли, поговорить надо. - О чем? - не поняла ошарашенная Марта. - Поговорим и узнаешь, - было ей маловразумительным ответом. - Иди-иди, - крикнула ей в спину Надя, - не расстраивай своего парня!! Марта одарила подружку-предательницу злобным взглядом и пошла следом за черноволосым молодым человеком, который никак не хотел отпускать ее руку. И Марта, ощущая на своей тонкой светлой коже, под которой виднелись тонкие светло-синие вены, испугалась вдруг ударивших ее, словно мороз по вишнево-яблочному саду, чувств. Ей было трудно описать их и, конечно ж, куда труднее понять, поэтому девушка могла бы сейчас сказать о происходящем только следующее: она находится от наглости Саши в легком ступоре, смешанным со странноватым ощущением того, что такое невинное касание будит в ней целые гвардии непознаваемых эмоций. Но она точно осознавала, что ей было приятно. Саша, не проронившей более ни звука, привел Марту к своему серебряному автомобилю, открыл перед ней переднюю дверь, дождался, пока изумленная девушка сядет в кресло, а после и сам оказался рядом со скрипачкой, которая подозрительно смотрела на него, сведя вместе светлые брови. Парню даже стало смешно - так забавно смотрелась кузина Ники. - Как дела, сестренка? - спросил он у девушки. - Отлично! - отозвалась она преувеличенно бодро. - А у тебя как? Нику, наверное, ищешь? - Нет, не Нику, тебя, - ответил Саша и добавил с видом геройствующего по чужой вол злодея. - Я ждал, пока у тебя закончится репетиция. Решил не мешать. "Какой ты добрый", - мысленно вызверилась кроткая с виду Марта, а сама спросила: - И что ты от меня хочешь? Черноволосый хозяин машины хотел, было, ответить, но, заметив на ее волосах желто-коричневый крошечный листик, решил его убрать. Он протянул руку к лицу замершей тут же девушки, коснулся ее волос - не мягких, как у Ники, а жестких, наверное, потому что они слегка вились, и вытащил листочек. Светлые глаза Марты неотрывно следили за каждым движением Александра, и девушка напомнила ему сосредоточенную кошку, которую он много лет назад, казалось бы, еще в другой жизни, возил вместе с младшим братом и матерью к ветеринару. Она точно так же настороженно наблюдала за врачом, который, кстати сказать, в этот момент вслух раздумывал, какой укол ей лучше поставить, и, хоть и вела себя спокойно, готова была убежать в любой момент, дабы затаиться и выжидать, когда опасность в виде врача со шприцом в руке минует ее. - Чего ты делаешь? - глухим голосом спросила Марта, с огромным удивлением обнаруживая, что ее сердце учащённо бьется из-за такой близости лица мерзкого Саши. - Думаю, как бы к тебе половчее пристать, - пошутил он совершенно серьезным тоном. - Ты не будешь отбиваться или мне тебя сразу связать? - Совсем что ли?! - сердито выдохнула девушка. - Что ты от меня хочешь?! У меня через пару минут последнее занятие будет! Я пошла! - и Марта открыла дверь "БМВ". Александр среагировал мгновенно - он перегнулся через девушку, с силой захлопнув дверь машины, и нажал на кнопку блокирования всех замков. - Куда? - укоризненно спросил он. - Я еще не поговорил с тобой. - О чем?! - У меня есть к тебе просьба. - Какая же? - удивилась Марта, гадая, что ему опять от нее нужно. - Позвони Нике и позови ее на свидание. - А ты извращенец, - не без интереса посмотрела на него девушка. - Прости, я с девушкой, а, тем более, с сестрой на свидание не пойду. Молодой человек поморщился, потому как не любил неточности, а сейчас как раз неточно сформулировал свою мысль: - Не так выразился. Я хочу позвать твою сестру на свидание. - Так зови, что тебе мешает? - поразилась Марта. - Телефон знаешь, адрес и место работы - тоже. Так что зови - не хочу. - Есть проблема. - Какая? - Ника не хочет меня видеть, - не без грусти в глазах усмехнулся Саша. - Я хотел встретиться с ней несколько раз, но каждый раз она отказывала. Сегодня тоже. Поэтому мне и нужна твоя помощь, сестренка, - она заговорщицки понизил голос. - Я не думаю, что Ника меня послушает и пойдет к тебе на свидание, - со здоровым скепсисом отозвалась Марта, в душе которой все еще чувствовались эти самые неясные эмоции, вызванные близостью Александра. Ей с трудом удавалось сохранять видимость спокойствия. - А ты сделаешь по-другому. Просто позвонишь ей сейчас и позовешь на встречу - на встречу с собой. - Саша уставился на Марту, как анаконда на жертву. Подсознательно он знал, что девушка не сможет ему отказать. - Я так не могу! - Можешь, - внимательные, почти немигающие, как у сосредоточенной на охоте, кошки глаза парня глядели прямо в лицо юной скрипачки, и ей невероятно сильно хотелось отвести взгляд, потому что, когда она видела перед собой его темно-зеленые, с коричнево-кофейными крапинками вокруг зрачков, радужки, она чувствовала себя точно также, как во время школьных посещений бассейна, когда тренер заставлял подопечных прыгать с вышки, невысокой, безопасной (относительно безопасной), но все равно вызывающей у Марты легкое настойчивое головокружение, проходящее только тогда, когда она оказывалась внизу, рядом с бортиком, держась за который она чувствовала себя уверенно. - Нет! - выпалила она, мысленно накидывая на Сашину шею лассо. - Да. - Нет! - Да-да. - Да нет же! - Красивые девушки не должны так громко кричать, - рассмеялся Александр, все же чувствуя свое моральное превосходство над девчонкой с симпатичным личиком, которое, наверное, через пару лет будет взрослым, красивым, но потеряет свое почти незаметное очарование. А, может быть, не потеряет - кто знает этих людей искусства? Они странные, не от мира сего. Сегодня, когда Саша заглядывал в репетиционный зал, где играла кузина Ники, он понял это на все 99 процентов. Необычные люди эти музыканта, и Марта такая же. Она - девчонка не из его мира, жёсткого и пахнущего железом и кровью, а из другого, чужого, воздушно-эфирного, чей запах так же нежен и сладок, как едва уловимый аромат духов, что исходит от малышки, нервно потирающей запястье - конечно же, классически тонкое, кажущееся хрупким, способным сломаться от слабого удара ребром ладони. Например, его ладони. Саша покровительственно усмехнулся про себя. Нет, она, может, и особая, вся такая музыкальная и нежная, но она слабее его. И поэтому сделает то, что ему нужно, к тому же он настроен к ней вполне миролюбиво - Марта же "своя" - и силу применять не будет. - Сестренка, будь умницей, помоги, - продолжал молодой человек даже с некоторым азартом - с таким, каким морские пираты берут на абордаж богатое, но слабо защищенное судно - Просто позвони Нике и позови ее туда в кафе "Эллипс" часов в семь. Ты бывала там? Оно находится неподалёку от твоей милой академии... - Консерватории! -... напротив здания мэрии. - Не бывала и звать не буду, - уперлась Марта, не желая опять подставлять сестру. Да Ника ее задушит, если она опять поможет Саше встретиться с ней! - Сестренка, ты уже один раз помогла мне. Помоги и второй. Тогда нам не удалось побеседовать, как следует, из-за того, что Ника торопилась на работу. А теперь у нас есть возможность все обговорить и решить, что нам делать дальше. - Но Ника не хочет с тобой общаться, - почти взмолилась Марта. - Она просто так говорит. На самом деле, она ждет от меня конкретных шагов. Она до сих пор обижена на меня за то, как я с ней поступил. И теперь хочет немного поиграть со мной, - тон молодого человека был слегка приглушенным, и в нем явственно проскальзывали искусительно-уговаривающие нотки. - Ты ведь сама девочка, понимаешь, как вам важно заставить нас, мужиков, побегать вокруг вас, принцесс. Неужели ты хочешь, чтобы личная жизнь твоей сестры пошла под откос только из-за твоего детского упрямства? Ты подумай, сестрёнка, если ты поможешь Нике, она будет тебе благодарна. От этих слов Марта, как говорится вульгарными личностями, коих везде есть достаточное количество, прихренела. То есть теперь она, совершенно посторонняя Александру личность, которая не имеет никакого отношения к его с Никой общему прошлому, может оказаться виновницей того, что ее кузина может остаться едва ли не старой девой? - А я-то здесь при чем? - два не завыла девушка. - Помоги мне. - Как оказалось, Александр не зря занимался бизнесом - убеждать он умел и еще как. Это умение он минут пятнадцать оттачивал на светловолосой скрипачке, незаметно и очень мягко, поскольку понимал, что с девчонкой перегибать палку нельзя, используя как метод кнута, так и метод пряника. В частности, но намекнул Марте на то, что видел отличный магазин с музыкальными инструментами, где продаются хорошие и качественные скрипки. - У меня уже лекция началась, - проговорила нервным голосом студентка консерватории, с тоской поглядывая в окно. Смотреть на Сашу она боялась - вдруг ее вновь посетят эти странные и одновременно приятные ощущения? А ей такого счастья не нужно! - Так ты мне поможешь? - Хорошо, - сдалась девушка. - Хорошо! Открой машину, мне пора, правда! - Позвони Нике и выпущу. И, конечно же, от меня тебе будет подарок, хороший подарок. - Я это делаю не из-за подарка, - рассердилась Карлова. - А потому что, во-первых, хочу, чтобы моя сестра, действительно, во всем разобралась, а не пряталась от тебя, а, во-вторых, я опаздываю! "И, в-третьих, ты мне за свою наглость купишь самую дорогую скрипочку, смерд", - подумала Марта злорадно. - Звони ей. - Хорошо, - скрепя сердце, она вытащила из кармана джинсов мобильник и позвонила Нике. По закону подлости, та оказалась сильно занята по работе, трубку взяла не сразу, заставив Марту понервничать, а, выслушав ее, не без некоторого удивления согласилась прийти. - Молодец, ты все сделала правильно, - улыбнулся по-братски Саша светловолосой девушке, которая сидела с кислой миной. - Беги на свое занятие. "Спасибо, Царь", - пронеслось в ее голове, и она вдруг спросила: - В прошлый раз ты звал Нику в какой-то дорогой ресторан. Почему сейчас обычное кафе? - Она не дурочка, поймет, что ты не сможешь пригласить ее в "Милсдаря", - отозвался Саша, в душе празднующий очередную маленькую победу - из таких вот крохотных достижений и состоит достижений целей. Любых целей. Главное, не спешить, а просто действовать, пусть и медленно, изредка даже отступая назад, но делать хоть что-нибудь. Бездействие есть провал. Марта поспешно вышла из разблокированной машины, а Саша еще раз громко, отчетливо выговаривая слова, сказал ей вслед: - Ты просто прелесть, девочка. И насчет подарка - я перезвоню тебе. Свои обещания я всегда выполняю. Марта оглянулась, сердито кивнула и пошагала дальше, надеясь, что достаточно милый и очень рассеянный преподаватель по отечественно истории не обратит внимания, когда она тихонечко войдет в аудиторию. Она не знала, поступила ли правильно или совершила ошибку, но, действительно, очень хотела помочь сестре обрести счастье. А раз Саша немножко ей нравится, значит, и Нике с ним может быть вполне хорошо, не так ли? - Так это твой парень? - раздался вдруг справа от Марты знакомый спокойный голос. Она обернулась и увидела Юлю, сидящую в одиночестве на одной из многочисленных лавочек около дороги, вытянув вперед длинные ноги в кедах. Вид у нее был расслабленный, однако дерзость из глаз никуда не делась. Юля видела, как Карлова вылезла из "БМВ" Саши и слышала его слова о подарке. - А тебе что? - огрызнулась Марта, на которую присутствие этой коротко стриженой девушки с пирсингами действовало как красная тряпка на быка. - Так, ничего. Интересуюсь. Хороший парень? - Хороший. Очень хороший. - Я рада за тебя. - Очень смешно, - глядя не на Юлю, а на окна консерватории, в которых отражался кусочек неба, произнесла Марта, ноздри которой даже затрепетали от сдерживаемого гнева. - Почему же смешно? - не поняла пианистка, разглядывая блондинку. Голос ее оставался спокойным, а взгляд - по-взрослому расслабленный и собранный одновременно. Хоть девушки и учились на одном курсе и были одногодками, Марта по сравнению с красноволосой казалась девочкой-подростком. - Смешно наблюдать за тем, как ты делаешь вид, что заботишься обо мне. С этими словами Марта вновь зашагала дальше, борясь с собой, чтобы не оглянуться и не прожечь нахалку взглядом. В ее голове появилась радуга неприязни, настоящей и глубокой, как Байкал - по крайней мере, так сама считала Карлова. Она вихрем пронеслась по коридорам, наполненных отзвуками самых разнообразных музыкальных инструментов, на которых репетировали в тех или иных кабинетах студенты, а после оказалась на лекции по отечественной истории, умудрившись незаметно проскользнуть на последнюю парту огромной аудитории, где сидели ее сокурсники. Марта попыталась сосредоточиться на словах преподавателя, но это у нее плохо получалось. То в голову лез Саша, то грозящая ей самыми разнообразными расправами Ника, то идиотка Юля, которая только своим видом портила настроение. Конца лекции девушка дождалась с большим трудом и одной из первых сорвалась с места - Надя с трудом успела догнать ее. - Опять он приезжал? - горячо зашептала она на ухо подруге. - Ты уверена, что у вас с этим классным чуваком ничего нет? А? Что он от тебя хотел? - Просто помочь с Никой просил, - устало отозвалась Марта и, чтобы отвязаться от надоедливой подружки, рассказала ей о том, что попросил ее сделать неугомонный Александр. - Мне кажется, я хочу его в личное пользование, - выдохнула Надежда. - По-моему, это невероятно круто - так добиваться благосклонности женщины. Не находишь? - Не нахожу, - буркнула Карлова, спускаясь по ступеням лестницы, чтобы, наконец, выйти из здания консерватории и оказаться на улице. Если первую половину дня она была возбужденно-радостной, и ей казалось, что все просто прекрасно, то теперь являла собой мрачную личность, вокруг которой вилась аура раздражения. И все этот напыщенный Саша виноват! И вообще, может быть, пока не поздно, все же позвонить Нике и рассказать, как обстоят дела на самом деле? Вдруг она все же обидится или разозлится? Сестра не любит вмешательств в свою личную жизнь. Но, с ругой стороны, вдруг все же он прав, и Нику нужно просто поуламывать? Марта, пребывая в нерешительности, успела даже засунуть руку в карман, дабы взять мобильник в пальцы, как ее позвали по имени. И сделала это Юля, около лавочки которой девушки в данный момент проходили, дабы попасть на остановку. От неожиданности плечи Марты едва заметно вздрогнули. Девушка, прошептав про себя: "Да что тебе от меня надо?", обернулась. Юля сидела на лавочке все в той же скучающе-равнодушной позе, вытянув ноги и расслабленно сложив руки на коленях. Наверное, она ждала друзей, которые пока еще не вышли из здания консерватории, и до того, как увидела Марту, видимо, что-то делала на планшетнике, лежащим на сумке с длинным ремнем, которая покоилась рядом со своей хозяйкой. - Что? - тихо, как бы нехотя спросила Карлова, сверкнув глазами. Это не укрылось от явно проницательной Юли, и она понимающе усмехнулась. Причину огромной нелюбви Марты к собственной персоне она, конечно же, знала и старалась не слишком-то часто контактировать с ней, хотя, честно признаться, Юле было сложно сделать это, но вот в свете последних событий девушка не могла остаться в стороне. - На пару слов подойди, - поманила она Карлову. Жест вышел в меру властным, но, скорее дружелюбным, нежели каким-то обидным. - Зачем же? Что ты опять хочешь? - Надя изумилась, услышав, как обычно по-детски восторженный и воздушный голос подруги сменился на голос сухой и не слишком приятный, механический. - Поговорить. Пара минут, не больше. - Юля чуть-чуть пододвинулась и похлопала широкой длинной ладонью по лавочке около себя. Марта одарила красноволосую пианистку нелестным взглядом, но все же подошла к ней, встав напротив, так, что носки ее черных и безмерно любимых изящных туфель на танкетке почти касались носков кед Юлиных удобных "Конверсов". Надежда пожала плечами и, чтобы не мешать этим двоим, тактично отошла в сторону, однако взгляда с девушек не сводила. Она, конечно же, с первого курса знала, что Карлова знакома с местной музыкальной знаменитостью, чье фото постоянно висело на своеобразной доске почета консерватории, находящейся на первом этаже, прямо напротив главного входа. Там постоянно размешались фотографии тех удачливых и упорных занимающихся студентов, что получали те или иные премии или победили в очередном конкурсе мира классической музыки. Неулыбчивая фотография Юлии Крестовой висела на доске почета очень часто, хотя нельзя было сказать, что внешне девушка походила на профессионального музыканта - скорее, на самодостаточную и ни от кого не зависящую неформалку, которой было бы неплохо играть в какой-нибудь рок-группе. Марта никогда не говорила Наде, откуда она знает Юлю, хотя та несколько раз спрашивала её об этом, и причин своей антипатии тоже не раскрывала. Иногда Надежде даже казалось, что, возможно, Марта в чем-то даже завидует Юле. И ничего удивительного - у той, действительно, самый настоящий музыкальный дар, который, как слышала девушка от сокурсников, открыл в ней ее отец-музыкант еще в раннем детстве. Талант к музыке, если он есть, конечно, вообще просыпается очень рано. Бетховен дал свой первый концерт в восемь лет, Моцарт - в шесть. Рахманинов поступил на фортепианное отделение Санкт-Петербургской консерватории в девять лет, Шуберт в тринадцать начал писать оперы. "И почему Крестова все-таки не уехала в Московскую консерваторию? - лениво подумала про себя Надя, крутя в руках пожелтевший и начавший скручиваться листик с ближайшего некогда пышного кустарника, - у нее бы могли быть такие перспективы... Вот я на ее месте вообще бы училась где-нибудь заграницей. А потом выступала бы в Венской консерватории, э-эх". - Что ты хочешь от меня? - спросила тем временем Марта, сердито глядя на землю с пожухшей, но все еще бодрящейся травой, как будто бы они были виноваты во всех ее мелких неприятностях. - Ничего особенного. Просто кое-что уточнить, - Юля, в отличие от светловолосой, смотрела ей прямо в глаза, как будто изучая. Свой вопрос она задала без промедления. - Это ведь, и правда, твой парень? - Саша? - чуть помедлив, спросила Марта, не понимая, чего от нее хочет эта подозрительно спокойная девица. Завидует, что ли? Сама-то, небось, без пары. И с представителями мужского пола общается только дружески. Кажется, все ее друзья - это парни, вот Юлечка и бесится. - Ну мой он, и что? - Нет, ничего. Интересуюсь. Ты хорошо его знаешь? - очень осторожно спросила Юлия, и вопрос ее показался Марте настолько неуместным, даже нелепым, что из ушей Карловой едва не повалил дым. Ну чего она пристала с такими глупостями?! Пусть живет своей жизнью, а не лезет в ее. На это она права никакого не имеет. И никогда не будет иметь. Или... Крестова поняла, что Марта сказала правду? И никакой Саша ей не парень. - Хорошо знаю, - несколько резковато ответила Марта. Она, наконец, перестала разглядывать траву и перевела взгляд на Юлю. - А что ты так интересуешься? - Просто. Интересно стало. - Да-а-а? - Да. - Юля внезапно поманила девушку пальцем к себе и та немного нагнулась к ней, подумав вдруг, что сейчас ее обвинят во вранье. Однако девушка услышала кое-что другое. - Не связывайся с этим Сашей. - Очень тихо проговорила коротко стриженная пианистка. - Или сначала получше узнай его. - Что? - Не думаю, что тебе нужен такой парень. Марта, поняв, что Юля ни о чем не догадавшись, только улыбнулась: неестественно, зато широко, как актриса перед папорациями, которая боялась, что они могут узнать секреты ее личной жизни, которые всегда должны быть в тайне. - Не лезь в мою жизнь. - Я серьезно. - И я тоже. Я тебе, кажется, не указываю, с кем общаться или встречаться. Или, - тут Марта сделала маленькую издевательскую паузу, - тебе не с кем встречаться? Ох, прости-прости, забыла. Юля по-доброму усмехнулась. Иногда ей казалось, что на эту светловолосую вечно смеющуюся в компании подружек дурочку она злиться не в силах. - Что-нибудь еще хочешь сказать? - Хочу. Все-таки узнай о своем Саше немного побольше. И решай, хочешь ли ты с ним встречаться. Карлова изумилась. Куда это Юлечка клонит? - А ты что, его так хорошо знаешь? - Нет. Я его не знаю. - Ответила Юля осторожно, глядя на светловолосую и явно начинающую еще больше закипать скрипачку. - Но раз ты с ним встречаешься, узнай. Кто он, чем занимается, его прошлое. И настоящее. Особенно его настоящее. На секунд двадцать между девушками повисла тишина. - Мне достаточно того, что я знаю. Раз тебе больше нечего сказать, пошла. - И, не попрощавшись, Марта развернулась и зашагала к Наде. У нее возникло неприятное чувство того, что Юля не хочет - очень не хочет, чтобы у нее что-то было с Александром. И откуда она вообще его знает?! Просто несет чепуху, чтобы Марта его бросила? Вот же идиотка, они с Сашей даже и не встречаются. Виделись всего-то пару раз в жизни, и все. - Я не делаю вид! - вдруг громко сказала ей в спину Юля. - Что? - мигом обернулась Марта, не зная, что ей еще думать о происходящем. - Я не делаю вид, что забочусь. - Намного тише отозвалась Крестова и, больше ничего не говоря, взяла в руки планшет. Марта покачала головой, сузив светлые, с длинными коричневыми ресницами, глаза, и поспешила к подруге. - Ну что тебе Крестова сказала? - поинтересовалась Надя нетерпеливо. - Ничего дельного и умного. Про Сашу выспрашивала, прикинь! И ляпнула же я ей, что с ним встречаюсь, - сказала Марта, хватая сокурсницу под локоть и таща по направлению к остановке. Ей казалось, что кто-то смотрит ей в спину - смотрит пристально и внимательно. Но оборачиваться девушка не желала. - Странно. Зачем ей это? Кста-а-ати, - вдруг вспомнилось Наде, любительнице сплетен - впрочем, этим грешит подавляющее большинство женщин. - Ты слышала, про нее слухи такие ходят... - Какие еще? Он что, в конкурсе Чайковского собралась участвовать? - напряженным голосом спросила Марта, подумав про себя, что эта красноволосая змея вполне бы могла там участвовать и выиграть. - Не-а. Об этом инфы не было. Просто часто болтают, что она не той ориентации! - сообщила Надя со смехом. Левая бровь Марты сама собой скептически поднялась. - С ума сошла? - Это не я, это так девчонки говорили! Кстати, да-а-а, а ведь она даже походит на парня. Со спины вообще легко с мальчиком спутать! - Ну да, - вынуждена была согласиться Марта. На первом курсе это как раз и произошло с их одногруппницей. Тогда компания девчонок, буквально пару недель назад поступивших на первый курс консерватории, сидела на одной из лавочек, дожидаясь начала какой-то лекции, и вовсю рассматривала парней, хихикая над ними и комментируя их внешний вид. Одна из девушек вдруг сказала, что увидела "классного чувака-хипстера в узких джинсах и клетчатой рубашкой навыпуск", который как раз в ее вкусе, и ткнула пальцем в спину коротко стриженного худого брюнета в джинсах и кедах. Правда, как оказалось, это был не хипстер, а Юля Крестова, тогда еще не покрасившая волос. Девушки тогда знатно поржали над ошибкой одногруппницы. - Ну вот, возможно, она любит девочек, - продолжала развивать мысль Надя. - Хотя толком никто не знает. Ой, смотри, опять она, с другом со своим, - ткнула девушка локтем в бок задумавшуюся Марту. И та вновь увидела Юлю, которая широким шагом шла по противоположной стороне дороги вместе с парнем в стильных очках в массивной бордовой пластиковой оправе, который, кстати говоря, и являлся хипстером. Он учился на третьем или четвертом курсе композиторского факультета, был человеком ярким и увлеченным самой разной музыкой, частенько читал умные книжки заумных модных писателей, типа Мураками, Пелевина и Коэльо, прогуливая пары и сидя с ногами на подоконнике или на лавочке, и безумно нравился многим девушкам консерватории. И внешность у него была яркая, запоминающаяся, хотя парня нельзя было называть эталоном красот. Да и не всем нравятся молодые люди, носящие волнистые светло-медовые волосы до плеч. Несмотря на несколько специфическую внешность, в нем явно присутствовала харизма, хотя она слегка и отдавала юношеской непосредственной дурашливостью. При рождении высшие силы успели наградить его всякими разными талантами и способностями, благодаря которым друг Юли Крестовой не только писал музыку и играл на множестве инструментов, но еще и занимался фотографией (поэтому частенько таскал с собой дорогой профессиональный фотоаппарат), организовывал множество флешмобов, в которых сам участвовал, и, кажется, даже ошивался в компании любителей планкинга - своеобразного занятия, суть которого заключается в том, чтобы лицом вниз лечь на какую-либо поверхность в самых разных, порою непредсказуемых местах, желательно общественных. Например, где-нибудь на тротуаре посредине улицы, или в торговом центре, или в метро, и замерев, вытянуть руки вдоль туловища. Этот весьма талантливый и разноплановый в своих интересах юноша, которого все величали не иначе, как Крис, увлеченно что-то рассказывал Юле, куря сигарету, небрежно зажатую между двумя пальцами, а она молча внимала его речам, по-мальчишески засунув руки в карманы джинсов. - Классный, - мечтательно произнесла Надя, глядя на длинноволосого. Она любила все необычное и яркое: как вещи, так и людей. - Кажется, он песни для друзей-музыкантов пишет. И он прямо это... талантливый. Авангардный... - И поэтому он висел в списках на отчисление? - поинтересовалась въедливо Марта, вспомнив этого парня. Пару дней назад она видела, как он возмущался, что на осенней пересдаче, которые как раз только-только начались, его чуть не завалил препод по эстетике. А обратила внимание только потому, что Юля его успокаивала. Вернее, отрезвляла: дала ему легкую дружескую затрещину и сказала мрачно, что учить нужно было, а не зависать по клубам. Парень заявил, что "эстетика - это фигня, главное, по сочинению все отлично", и за это получил от Юли еще один подзатыльник. Тогда, помнится, проходящая мимо Марта подумала, что даже такие, как Юля, могут быть правы. Иногда. - Интересно, почему у нее все друзья - парни, а у меня только одни подружки? - выдохнула Надя, глядя на быстро шагающих Юлю и длинноволосого, которые уже оказались впереди. - Слушай, Март, а, может, она себя мужчиной ощущает? Поэтому ей легко с парнями и девушки нравятся. - Ты совсем того? Что несешь? - Ну а что? Если она не той ориентации, то все может быть! Может Быть этой Крестовой не повезло родиться парнем, а? - Да хватит о ней уже, - не выдержала Марта, не желающая больше слушать о той, которую терпеть не могла. Наде показалось, что подружка пытается замять тему, и тогда она попыталась узнать, как же Марта познакомились с Крестовой. Но Карлова только пожала плечами и ответила деланно равнодушно, впрочем, как и всегда: - На первом курсе столкнулись, вот и все. - Но почему ты ее так не любишь?! - А за что мне ее любить?! Терпеть ее не могу! Высокомерная выскочка. Все, правда, закрываем о ней тему. - И Марта первой ступила на дорогу, по которой туда-сюда мчались самые разные автомобили. - Стой! - успела схватит ее за руку Надя. - Красный ведь!! Блин, Карлова, ты хоть иногда на светофор-то смотри! Марта обескураживающе улыбнулась - да уж, иногда невнимательность, особенно в моменты острые, эмоциональные, ее подводила. А Нике она так и не позвонила - вообще про нее забыла. А сама Ника провела довольно-таки милый, на удивление, вечер, а потому над младшей сестрой и не устроила кровавой расправы. Во второй половине дня работы оказалось мало, и Ника просто так сидела перед компьютером, шастая по просторам рунета: то заходила в социальные сети, то играла в онлайн-игры, то рассматривала картины на одном из сайтов, посвященных художникам, то переписывалась с тремя в меру симпатичными парнями, с которыми познакомилась буквально вчера на сайте знакомств. В этом была виновата Даша. Она, с трудом отойдя от кидалова, устроенное ей боксером Костей, с которым девушка познакомилась тогда в клубе и который так и ни разу ей не перезвонил, решила познакомиться с кем-нибудь через Интернет. Дашка кинула Нике ссылку на известный сайт знакомств, и та, от нечего делать, зарегистрировалась на нем и создала анкету. Переписка показалась ей забавной, и так как Ника все же приняла для себя решение не стоять на месте, мучаясь из-за Ника, а что-то делать и кого-то искать, дабы в 23 года не зачахнуть в собственных пыльных мыслях. С одним из парней с сайта она даже хотела встретиться, о чем и сообщила по телефону Дарье во время обеденного перерыва, когда шагала, размахивая сумочкой, по знакомой уже дороге, ведущей к офису. Честно сказать, ее служба, хоть и была не трудной, коллектив - вполне себе дружным, зарплата - хорошей, да и директор - друг папы, относился к ней хорошо, Нике все равно не очень нравилось работать в туристическом агентстве. Она чувствовала себя человеком, надевшим обувь меньшего размера и теперь мучающимся от чувства тесноты и неудобства. Ника ощущала это пока еще смутно, но в душе у нее послилась толика тревожной обреченности. Наверное, куда лучше бы было, если она закончила бы не экономический факультет по специальности "Бухгалтерский учет", как этого хотели ее родители, а выучилась на факультете искусствоведения. Возможно, ее профессия была бы куда менее перспективной и менее оплачиваемой, зато могла бы ежедневно радовать Нику. Когда девушка думала об этом, она почему-то всегда вспоминала Ольгу - ту, которую любил Ник, и которая на самом деле втайне встречалась с его другом. Сцену, разыгравшуюся тогда, когда она, Ника, вместе с Кларским после бала подъехали к дому этой самой Ольги, начавшей обниматься с другим парнем, ей никогда не забыть. Никита был зол настолько, что, возможно, смог бы того мальчишку и убить. Его остановила только новость о брате. А еще, когда Ника думала о том, что могло бы случиться, если бы она все же учиться на одном факультете с той Олей. Они ведь тогда даже могли попасть в одну группу. Как бы он общались? Кем бы были друг другу? И влюбились бы они тогда в одного и того же парня, или Оля вообще его и не любила, а просто играла с ним, ведя какую-то свою непонятную игру? - Так ты встретишься с одним из них? А я знала, что это отличная вещь, - возликовала Дарья на том конце телефона. - Встречусь, - уверенно сообщила Ника, проходя по тротуару мимо припаркованных машин и убирая с лица пряди волос, с которыми играл ветер. - И все-таки ты права, в Инете можно найти нормальных парней. Мы вечерком свяжемся, и договоримся, когда встретимся. - Молодец, - похвалила ее подруга, которая сама атаковала сайт со знакомствами, как голодный голубь хлебные крошки. - Хорошо, что ты взялась за ум, у тебя уже года два ведь никого уже не было после этого твоего светленького. - Не надо мне о нем напоминать, - поморщилась Ника, у которой распущенные волосы под очередным порывом ветра вновь взлохматились. Она, поправляя одной рукой прическу, не заметила, как из заднего окна припаркованного темно-серого хэтчбека, рядом с которым она только что прошла, высовывается голова худого нервного мужчины с острыми усиками. Недавние знакомые Ники - Костя и Стас легко узнали бы в нем того самого странного дерганного субъекта неопределённого возраста в болтающемся на нем дорогом пиджаке и в полосатых подтяжках. - Да что это такое? - сам себе потрясенно сказал он и хлопнул рукой по газете, в которой увлеченно разгадывал сканворд. - Эта девка без знакомств жить не может, что ли?! Я им что, акробат цирковой, чтобы вокруг нее плясать?! И всех отваживать?! Хлюпик разнервничался и злобно высказал сканворду, а также его создателям парочку крепких бранных словечек. Как бы он не любил Макса, но его заданий - даже таких дурных - провалить не мог. Если сказали не подпускать к девчонке мужиков, он это исполнит. "Даже если эти мужики - как их там... да что же за слово такое... модное-хренодное, - позабыл тощий субъект с криминальным прошлым и слегка криминальным настоящим понятие "виртуальный", - ненастоящие, из компьютеров, короче". Зачем нужно было пасти эту Нику Владимировну, он не знал, ослушаться придурка Макса не смел, но догадывался, что она, видать, связана с тем высоким черноволосым кентом, который повязан с Максом и часто стал наведываться в город. Если память не подводила его, то, кажись, когда чернявый был малолеткой, он жил в городе и даже был знаком с самим Мартом. Эх, Март-Март, и что с тобой стало, братишка? В лобовое стекло хэтчбека неожиданно ударил сильный порыв ветра. После он взмыл вверх, весело прошелся по верхушкам деревьев, заставив их распродаться с кучей листвы, а затем беззаботно унесся в небо. - У-у-у, - погрозил непонятно кому тощим кулаком дядька в машине, не желающий быть акробатом - ему в глаз через открытое окно попала какая-то крайне зловредная пылинка. Еще немного повозникав, повздыхав и поговорив сам с собой, тощий обладатель щегольских усиков достал с кряхтением сотовый телефон и набрал пару номерков. Все-таки за деньги - особенно если они чужие - можно сделать много чего. Примерно часа через два молодой человек, с которым общалась Ника, предпочел прервать столь интересное знакомство, хотя, честно сказать, был не в восторге от того, что его, мягко говоря, "попросили" это сделать. А сама Ника была не слишком обрадована тому факту, что парень, с которым она общалась и даже хотела встретиться, куда-то исчез с сайта и больше с ней не пытался связаться. Придя в офис, она написала ему, но ответа так и не дождалась, что несколько огорчило ее. Не потому, что тип с Интернета понравился ей, а просто потому что для Карловой это стало еще одной каплей в озеро под названием "Почему я одинока". Ника вообще не любила, когда что-то шло не по задуманному ею плану. После работы девушка, как и договаривалась с Мартой, поехала не домой, а в кафе "Эллипс", уютное, светлое, и большое, пол и стены которого были украшены причудливыми геометрическими узорами, без пятнадцати семь. Она понятия не имела, зачем сестра пригласила ее сюда, ведь обычно после занятий Марта мчится домой, где репетирует или разучивает новое. Зато знала, что, скорее всего кузина опоздает - она это дел вообще любит безмерно. Ника огляделась и выбрала небольшой круглый столик на двоих у самого окна. Ее подкупил вид из него: на нежно-голубую реку и мост Влюбленных Дураков, по которому она когда-то давным-давно гуляла с Сашей - на первом этапе их отношений, когда они только узнавали друг друга. Это было так здорово - иди рядом, касаясь друг друга плечами или взявшись за руки, и болтать, смеяться, нести глупости. И почему ей опять вспомнился этот недоумок? Он - ее прошлое, а потому и должен остаться в прошлом. Ника села за стеклянный розовый столик, над которым с потолка свешивался диковинный светильник в виде полураспустившегося цветка, и к ней подошел официант - молоденький симпатичный парнишка. Но вместо того, чтобы протянуть ей меню, он сказал, не забывая улыбаться: - Вас ждут. Давайте, я провожу вас в Английский зал? Ника удивленно, совсем как Марта, изогнула бровь. Неужели сестрица уже пришла? Может быть, у нее что-то случилось, раз она уже столик заняла? И почему сама не позвала? Девушка встала и прошествовала следом за официантом, который ловко маневрируя между столами и гостями кафе, а также между своими снующими всюду деловыми коллегами с подносами и блокнотами, провел Нику в другой зал, который был куда меньше и темнее первого, и выглядел совсем по-другому: если в первом зале царила непринужденная демократия современного стекла, цветного пластика, яркого освещения и декоративных узоров, то во втором царствовала атмосфера английских чопорных гостиных и кабинетов начала двадцатого века. Даже камин имелся, который, правда, выполнял сейчас только эстетическую функцию. Столиков в зале было штук пять или шесть, но все они, за исключением одного, были пусты. И тот человек, который сидел за одним из них - самом дальнем от входа, явно никак не мог быть Мартой. Если, конечно, она не выпила оборотного зелья, чтобы стать Сашей. Он, подперев сцепленные в замок пальцы подбородком, с легкой полуулыбкой смотрел на остолбеневшую Нику, которая никак не ожидала такого развития событий. - Вам сюда, - слегка улыбаясь, сказал официант и сделал приглашающий жест рукой. Он сказал что-то еще, но Ника, не дослушав, быстрым шагом приблизилась к Александру. Ее голубые глаза гневно блестели. - Где моя сестра? - спросила она сердито и очень громко. - Где она? - Вероятно, дома. Я попросил ее немого солгать тебе, чтобы мы с тобой смогли увидеться. - Правдиво ответил Саша, с удовольствием разглядывая Нику, одетую в офисное платье-футляр до колен глубоко темно-сапфирового цвета, которое выгодно подчеркивало ее фигуру, и в черный укороченный жакет, которые в комплекте с черными закрытыми туфлями на устойчивом, но длинном каблуке, придавали девушке деловую элегантность. Александру, который бессознательно неустанно сравнивал нынешнюю Нику с Никой старой, из прошлого, не мог не заметить, что она стала эффектнее, хотя голубые глаза девушки все так же были с проказливым огоньком в зрачках. - Я ее убью! Вот засранка, так подставила! - Не ругай девочку, она не могла не согласиться с моими доводами, - продолжал Саша. - Ты ведь знаешь, что я могу быть упрямым. - Ну козел, а, - прошипела раздосадованная Ника, которая от такого сюрприза даже немного ослабла. Чуть позже она, немного придя в себя, поняла, что Марта, девочка юная и в общении с мужчинами - особенно с такими вот наглецами - неопытная, и ее можно даже простить. Однако сейчас кузине хотелось надавать по шее. - Тебе чего неймется-то? Он уперла руки в бока и выразительно смотрела на сидящего парня - так, как будто бы подозревала его в паре-другой тяжких грехов. - Я хочу пообщаться с тобой, но ты меня всячески игнорируешь, поэтому пришлось пойти на маленькие хитрости. Сядь. Поговорим. - А тебе больше ничего не сделать? Над головой не пролететь? - предложила она сквозь зубы, обалдев от такого нахальства. Правда, где-то глубоко в душе у нее даже всплыло чувство уважения к этому черноволосому типу, который, как ни крути, смотрелся офигительно - яркая рубашка вишнево-карминового цвет с отложным воротником, заправленная в темно-серые простые джинсы, сверху - темно-серый, в тон джинсам, блэйзер. Ника вдруг вспомнила, что Саша - один из немногих парней, которому очень идет заправлять рубашки под брюки. Видимо, дело было в его отличной высокой фигуре. И, одеваясь так, он никогда не выглядел нелепо, как, например, какой-нибудь ботаник, а очень даже мужественно. - Ника? - Саша уловил, что девушка гневно и одновременно внимательно разглядывает его. - Поговорим? - Ну, давай, поговорим. Расскажешь, что именно у тебя болит в голове, а я попробую посоветовать тебе нужного специалиста, - выдохнув, согласилась девушка, но сначала все же позвонила глупой Марте, удостоверилась, что та и вправду, едет домой, сказала ей грозно, что задушит ее, а после залпом выпила воду из хрустального бокала. Саша с интересом за нею наблюдал. - Итак, о чем будем разговаривать? - зло спросила девушка, со звоном ставя бокал на стол. - Я хочу, чтобы мы встречались, - снова поведал ей Саша совершенно спокойно, считая, что заигрывать и скрывать истину за улыбочками и ничего не значащими словами сейчас не время. "Вот это наглость, - подумала Ника, - а я-то не хочу. Проблемка, да?". - Зачем? - Ты мне небезразлична. - А ты мне - безразличен. Не смущает? - Немного. Я буду над этим работать, - пообещал ей парень таким тоном, что Ника сразу поняла, что он не шутит. - Поэтому, - продолжал он, - я хочу сразу услышать, что тебя не устраивает во мне, и каких отношений ты ждешь. Если ты боишься, что я повторю свою старую ошибку - ты глубоко ошибаешься. - Почему это? - как раз-таки считала иначе Ника. Один раз бросил - бросит еще раз. Точно так же, как один раз ударил, то ударит вновь. - Ты что, так сильно изменился? - Да, - коротко отвечал Саша. - Изменился, пересмотрел жизнь и все такое прочее. - Ну-ну, - явно не поверила Ника. Ее вдруг стало забавлять происходящее. Саша хмыкнул, но промолчал - тоже отпил немного воды из бокала. - Ладно, я пошла. Если что - я с тобой встречаться не хочу. Если не понял моего ответа - могу тебе это написать на бумаге, чтобы каждый раз, когда ты захочешь задать мне этот вопрос - в живую или там по телефону, ты брал его и читал мой ответ. И перестань мне звонить, присылать цветы и все такое прочее. - Ника поднялась на ноги, и ей казалось, что она совсем чуть-чуть упивается легким чувством мести за предательство Саши в прошлом. - Пока. Мне пора. Найди себе кого-нибудь другого, окей? Я - пас. - Остановись. Я зову тебя на свидание. - Вдруг совершено спокойно отозвался Саша. Он, казалось, не обращал внимания на слова девушки, произнесенные довольно ядовитым тоном. Насколько он помнил, в прошлом Ника любила неожиданности и сюрпризы, а потому встал, за плечо развернул Нику к себе и протянул ей ладонь, в которой на манер веера было зажато несколько широких полосок бледно-синей бумаги. - Ты хотела романтики? Вытягивай. - Что это еще? - слегка обалдела остановившаяся Ника, осторожно, но все же с любопытством глядя на бумажный веер. - Способы провести наш вечер. - Да не хочу я с тобой вечера проводить! - повысила голос девушка. - Доходит туго? - Давай просто всего один раз встретимся, и если тебе мое общество покажется совсем уж невыносимым. Или мне придется тебя осаждать до тех пор, пока не согласишься. - Да иди ты. - Откинулась на спинку стула девушка. Однако эти слова парня не обидели - она сама это понимала и даже уже собиралась позвать его далеко и по матушке, как услышала где-то вдалеке - кажется, в другом зале, знакомую до боли мелодию. Ника замерла на долю секунды, а ресницы ее дернулись от неожиданности. Играла известная рок-баллада ее любимой группы - неоднозначный немецко-польско-швейцарский коллектив "Wild black foxes". Эта команда, преодолев барьер международной арены, была известна во всем мире уже лет десять, а Ника тащилась по ней с класса девятого. Сначала, как и свойственно многим девчонкам ее возраста, она просто любила яркого солиста Александе'ра Ноймана, обладавшего безупречной, как ей казалось в подростковом возрасте, красотой - одни белые светлые волосы, вечно перевязанные резинкой, с начисто выбритыми висками, чего только стоят! Вернее, стоили. Время обожания музыкантов и актеров только за внешность дано прошло, и для Ники было главным творчество Александера и его коллег. Песня, что едва слышно звучала сейчас откуда-то, была одной из любимых Никиных и с немецкого переводилась как "Украли мою звезду". Смешно и странно - но именно ее наигрывал Саша в день их знакомства, когда подсел к ней вместе с гитарой в руках. Ника вдруг вспомнила "белый" перевод песни: Вы думали, я - сумасшедший, и украли мою звезду А она была единственной в этой системе - я проверял. Вы сунули мне в пустые руки еловые ветви и подожгли их И сказали со смехом, что черный дым заменит сияние моей звезды Вы думали, я поверю. Вы украли мое Солнце. Вы украли мою карманную любовь. И мне пришлось сойти с ума. Где ты сейчас? Или мне искать новую госпожу Звезду? Ника, под звуки любимой рок-баллады, которую Александе'р называл философско-любовной, вдруг решилась. - Хорошо. Один раз. Один раз я с тобой побуду. И обещаешь, что отстанешь от меня потом? - Да. - Выглядел довольным Саша. - Хорошо. - Карловой даже стало приятно, что такой парень, как Саша так за ней бегает. Да неужели вообще такое возможно? И звуки музыки пропали. "Блин, - вдруг раздался у Ники в голове ее собственный голос, - а песня-то какая-то символичная. Вдруг моя любовь к Укропу - это как еловая подожжённая ветка, дым которой я приняла, хе-хе, за сияние звезды. Любовь - это своего рода сумасшествие, только влюблённые этого не понимают. Может, мне и правда новую звезду искать?". - О чем задумалась? - спросил Александр. - Не твое дело. Просто так. И да, я могу быть хамкой. - Я в курсе. Вытягивай, - сказал ей парень. - Любую. Но сначала сядь. Ника, недоверчиво покачав головой, вновь опустилась на свое место и, немного поколебавшись, протянула руку за светло-синей полоской. Кончик ее пальца осторожно коснулся одной бумажки, потом недоверчиво переместился к другой, провел по острому краю, как по лезвию ножа, остановился, снова двинулся - только уже назад, вновь замер. Однако спустя пару секунд Ника, которую разозлило собственное нерешительное поведение, вскинула подбородок и резким движением выдернула одну из бумажек своеобразного веера, зажатого в твердой руке Александра. В движении девушке явственно просматривалась дерзость, которая, вероятно, должна была скрыть проклятую неуверенность. - Разворачивай. - Внимательно следил за ее действиями Саша. - Не нужно указывать, что мне делать, - не могла не фыркнуть Ника. Молодой человек пожал плечами и откинулся на спинку стула. Интерес в его зеленых глазах и не думал пропадать. Карлова, некоторое время поизучав листок бумаги, неспешно развернула его и, словно дразня Сашу, опустила ресницы и сначала прочитала написанное про себя. Она удивленно хмыкнула, а после положила бумажку на стол, прямо между собой и парнем. - Боулинг-клуб, - сказала Ника, - как мило. - Значит, после ужина поедем в боулинг, - сам себе сделал заметку Саша, мельком глянув на листок бумаги, как будто бы удостоверился в правдивости слов девушки, сидящей перед ним. - Отлично. Едем. Но ты меня удивил. Подготовился, - несколько иронично произнесла светловолосая. - А что там еще есть кроме боулинга, какие варианты? Или, - она хихикнула, - везде один боулинг? - Угадала. - Правда, что ли? - Нет. Посмотри, - протянул ей бумажки Александр, глядя на Нику с едва заметной торжествующей улыбкой рыбака, удачно забросившего сети. Не зря прикормка была самой лучшей. - Ну надо же. "Подземные пещеры", "Караоке", "Дельфинарий", - стала читать девушка, и уголки ее губ, накрашенных нежным абрикосово-розовым блеском, который обворожительно пах клубникой - естественно, аромат можно было почувстовать, если только близко наклониться к флакончику или к ее губам. Второе бы Саша проделал с большим удовольствием, но пока что ему нужно было держать себя в руках. - "Музей бабочек", "Теплоход". Теплоход? - выдохнула Ника, читая дальше, и этим сама себя сдала. - Бли-и-ин, почему я не вытянула его? Обидно... - Ника осеклась и замолчала, резко скрестив ноги. - Ты можешь вытянуть его в следующий раз. - Отозвался Саша. - Не будет следующего раза... О, "Пикник", "Теннисный корт". Ты бы еще пейнтбол написал. - Неплохая штука, - принял к сведению Саша. Иногда он даже шутки принимал за руководство к конкретным действиям. Ведь в каждой из них есть доля правды. Возможно, Карлова хотела именно это. И Саша оказался прав. - Играл? - тут же спросила Ника, которая, действительно, как раз безумно хотела поучаствовать в пейнтбольной игре, да вот все ее подруги и друзья, как один, потаенного желания девушки не разделяли. Зато как-то в пейнтбол вместе с коллегами играл ее собственный папа, и остался очень довольным, хотя и получил пару огромных синяков от выстрелов. Ника очень ему завидовала. - Конечно. - Ответил Саша. - И как? - несколько оживилась девушка. - Нормально, - пожал он плечами, поняв, чем сможет заманить непослушную Нику на следующее свидание, а потому, уже позже, когда они уже выходили из кафе, бросил загадочную фразу: - Однажды ты сможешь выбрать бумажку с пейнтболом. "Перебьёшься... Хотя-я-я... Да иди ты", - мысленно послала его Карлова, вновь становясь дерзкой. Восторженная девочка, желающая попасть на крутую игру, исчезла. Оставшийся вечер, к нескончаемому изумлению Ники, они провели вполне сносно, и, хотя, конечно, Саша не стал вдруг полностью прежним, но неожиданно напомнил Нике ее первую настоящую любовь: шутил, смеялся, даже вспомнил пару раз забавные случаи из их совместного прошлого. Правда, он тут же закрылся от девушки, как только она попыталась спросить его, чем он занимался в другом городе и почему так неожиданно уехал. Ника списала это на то, что Александру не хотелось при ней рассказывать о его новой возлюбленной, из-за которой, собственно, их расставание и произошло. К тому же настроение ее повышалось непонятно от чего, марту придушить более не хотелось, и в душе скакали туда-сюда розовые искорки желания поехать на игру по пейнтболу. После довольно насыщенного вечера Александр повез Нику домой. Путь занял совсем немного времени, что его искренне огорчило, хотя парень и старался ехать медленнее, чем обычно. Они оба одновременно вышли из машины, в чьих фарах мелькнул отблеск затаенной радости, принадлежащей ее хозяину - Саше, и остановились около подъезда девушки, замерев друг напротив друга. Воздух вокруг был чудесным, теплым и чуточку пряным - из-за цветения поздних цветов, что росли в многочисленных увядающих уже клумбах, в большом количестве имеющихся в окрестностях дома и во дворе. - И как тебе вечер? - спросил Нику Саша, заложив руки за прямую спину и чуть заметно наклонившись к ней. За его спиной виднелся кусок темно-синего неба, на котором, как картина на стене, висела круглая молочно-бежевая, с желтовато-серыми разводами кратеров, луна. Рамкой ей, картине-луне, служили многочисленные темно-пегие облака, которые словно водили вокруг ночного светила хоровод. Возможно, где-то там, наверху, они даже пели ей песни на своем, небесном языке, но никто и никогда не расслышал бы этого. Ника перевела взгляд с луны на Сашу, и что-то зашевелилось в ее памяти, что-то, связанное с ним, что-то, что знала лишь она одна, и на сердце у девушки стало непривычно тепло. - Нормально, - ответила она, вновь продолжала рассматривать ночной небосвод и светило, которое почти касалось Сашиного плеча. Подул западный ветерок, ненароком принес с собой еще немного пряного аромата, и Нике вдруг показалось, что она вместе с ветром переместилась назад во времени. Сейчас ей всего семнадцать, она стоит около своего подъезда рядом с любимым Сашкой, с которым никогда не расставалась, и у них до сих пор такая же любовь, немножко еще детская, волнительная, но по-взрослому приправленная страстью. Девушка тряхнула головой, в надежде избавится от наваждения воспоминаний. - Сегодня полнолуние? - спросила она внезапно, повинуясь какому-то внутреннему порыву. Саша несколько удивленно повернулся назад, пару секунд внимательно изучал ночное светило и после ответил: - Нет, она уже на убыль идет. Присмотрись. Девушка нехотя кивнула. Убывающая, значит, и не поймешь сразу. А ведь так похожа на полную, находящуюся в самом пике своих мистических сил луну. Ника как-то совершенно ясно вдруг поняла, почему на нее напала ностальгия по былым временам. Когда пару лет назад Сашка первый раз провожал ее до дома, они точно также стояли около ее подъезда, и за его плечом, тогда еще менее широким, на ночном небе также, как и сейчас, сияла луна. Вернее, это был тонкий растущий месяц. Он, зависший на небе, словно прочно приклеенный "Моментом", одним своим острым бело-желтым концом касался черных волос Саши, и Ника ему очень завидовала - она сама была бы не прочь запустить в его жесткие пряди пальцы, но как-то стеснялась. Жаль, что любовь проходит, и это такой же неизбежный природный процесс, как и изменения фаз луны.Или, если она проходит, это вовсе не любовь, а что-то другое, просто похожее на нее? Ведь истинные чувства, подобно дневному правителю мира - солнцу, не меняют своей формы. Они постоянные в своем проявлении, хоть и воспринимаются человеческим сознанием субъективно. Да, солнце не стоит на небе, оно перемещается с востока на запад, сверкая то выше, то ниже, уходит за горизонт, чтобы потом вновь встать из-за него, иногда закрывается пеленой облаков и начинает светить не так ярко, уныло и тускло, а иногда просто обжигает кожу или печет голову так, что люди теряют сознание. Но все же никто никогда не видел, чтобы на небе играла позолоченными лучами всего лишь половина солнца, или лишь его одна четвертая часть, или одна шестая. А луна постепенно меняется каждую ночь. Раньше рядом с Сашей висел тонкий растущий месяц, сейчас - идущая на убыль луна.Значит ли это что-нибудь? - Ладно, мне пора. - Сказала, отчего-то загрустив, Ника и добавила деланно задорным голосом - И да, ты удивил - даже смог организовать хороший вечер. Но если ты еще раз решишь использовать мою сестру, то... - То что будет? - с любопытством спросил Саша, стоящий к ночному светилу спиной и не подозревающей о ходе мыслей светловолосой девушки. - То я тебя убью. - Пообещала Ника кровожадно. - Ты меня знаешь, я просто так это не оставлю. Она у меня очень занятая и творческая девушка. И не отвлекай ее своими безумными затеями. Понятно? - Понятно, - улыбнулся Саша, которому нравилась такая эмоциональность в милых барышнях. Холодные женщины, пусть даже красивые, грациозные и одетые в откровенные наряды, ему не особо нравились - с ними было скучно: и днем и ночью. - Кстати, ты все еще рисуешь? - спросил молодой человек. Он помнил, как вся гостиная Карловых была завешана рисунками Ники, вставленными в рамки. Парень, впервые оказавшись в гостях у девушки, сначала даже и не понял, что это - дело ее рук, приняв картины за творения настоящих художников. - Иногда. - Отозвалась Ника. Делала она это редко, но в душе иногда мечтала быть художницей. - Нарисуй что-нибудь мне? - Что? - Что захочешь. Просто нарисуй. - Может быть. Все, - кинула взгляд на часы мобильника Ника, - я пошла. Бай-бай, - и она насмешливо добавила, - красавчик. На прощание Александр позволил себе обнять светловолосую девушку, и коснулся губами ее щеки, видимо, решив немного поменять напористую тактику на более мягкую, нежную, а Ника, кажется, это понравилось. Она не стала вырываться из кольца его рук и кричать, чтобы Саша ее не трогал, хотя и обнимать его в ответ тоже не стала, как впрочем, и целовать. Но зато улыбнулась и на мгновение прикрыла глаза. И прежде чем она вежливо попыталась отстраниться от Александра, тот сам отпустил ее, сказал: "До встречи" и, проведя ладонью по ее руке - от плеча до расслабленной кисти, скрылся в машине. Ника вновь улыбнулась, покачала головой и оказалась за дверью подъезда, одновременно довольная и злящаяся и на Сашу, и на саму себя, и, как ни странно, на Никиту Кларского. Девушка поднималась по ступеням, потирая ладонью сухой горячий лоб. Да, черт возьми, она его любит - по крайней мере, любила - это точно. Но до сих пор его призрак мешает ей общаться с другими парнями. Девушка совсем запуталась за эти два года одиночества и воспоминаний, перемешанных с обвинением самой себя в том, что она не смогла остановить Никиту или поехать вместе с ним. Скорее всего, она уже никогда не увидит Ника, да даже если и увидит, кто знает, нужна она ему будет или нет? К тому же она - девушка, обычная девушка, слабая, хрупкая, требующая мужской защиты и любви. И то внимание, которое оказывает ей Саша, как выяснилось, Нике очень приятно и лестно, не смотря на то, как сильно он обидел ее в прошлом. Ее так давно никто не обнимал, да и поцелуи стали для нее непозволительной роскошью. Девушка медленно добралась до пролета между этажами и через окно вгляделась в дорогу. "БМВ" Саши неспешно ехало по дороге прочь от ее дома. Ника в задумчивости остановилась, глядя вслед автомобилю. А Саша, хоть и изменился, не так уж и плох и совсем не противен, как многие парни, с которыми она знакомилась, но не могла общаться. Может быть, все же стоит принять его ухаживания? Он так старается, как будто бы и вправду до сих пор к ней что-то чувствует. И никаких корыстных мотивов не испытывает. Да и с чего бы? К тому же, может быть, стоит прислушаться к жизненным обстоятельствам - тут Ника позволила себе улыбочку. Ничего у нее с другими парнями не получается - взять хотя бы этого Стаса из клуба или мальчиков по переписке на сайте знакомств. Зато Александр все время радом, прямо как по заказу. "Знаки судьбы, блин", - подумала уставшая Ника, глядя снизу вверх на собственную дверь, и вдруг подумала мимоходом, что сегодня они с Сашей были одеты не гармонично: ее глубокий синий цвет платья не сочетался с его карминным цветом рубашки. Ника знала толк в цветах, а потому ей совсем это не понравилось - для нее синий и бордовый были цветами самодостаточными и яркими, но в компании друг с другом они совершенно не смотрелись, терялись и блекли. Она, вздохнув, зашла в квартиру и, приняв душ, а также с трудом отвязавшись от разговорчивых родителей, завалилась в кровать. Фарфоровая кукла закрыла ей ресницы и, наматывая на палец кремово-коричневый локон, задумалась. Может быть, в этом есть смысл...? Куколка, склонив хорошенькую головку, смотрела в окно на убывающую луну. Изредка она косила голубыми глазами на стол, в котором лежал портрет Ника. Изредка - на шар убывающей луны, зависший в воздухе. И только в зеркало она старалась не смотреться. А Саша, и правда, очень старался - специфически, конечно, зато делал все, что мог, и вскоре Ника Карлова могла считать его своим личным Дионисом, который стал мужем легендарной Ариадны, оставленной Тесеем с ослепительным Северной Короной на голове. Вы украли мою карманную любовь. И мне пришлось сойти с ума. Где ты сейчас? Или мне искать новую госпожу Звезду? Всего лишь одну Звезду? Северная Корона - это целое созвездие северного полушария, и ее самые большие звезды образуют полукруглый венец. На небо Корону поместил бог Дионис - муж Ариадны, чтобы обессмертить его. "А подходит ли Саша под роль Диониса? - подумала засыпающая девушка, - и почему Тесей - такой послушный дурак? Никита, ты - дурак". Утром девушке казалось, что Кларский ей приснился, обнял и прошептал на ухо: "Я знаю". Но если бы реальный Никита знал, что происходит с его личной нахалкой, которая в свое время, как он считал, знатно тянула из него нервы (кажется, рисунок на холодильнике он так и не простил, да и то, что его за глаза называют Дядей Укропом - тоже), то, наверное, рассердился бы и попытался приехать к ней раньше. Однако он не знал этого, даже не догадывался, с кем связалась идиотка Ника, да и просто не мог находиться в родном городе. Как бы там ни было, загреметь в колонию ему совершенно не улыбалось, и поэтому он выжидал. А в течение нескольких следующих недель Ника и Саша все больше сближались, постепенно, но верно. С черноволосым самоуверенным парнем происходили настоящие чудеса - он все больше и больше походил на того парня, которого знала Ника и в которого она так сильно влюбилась несколько лет назад. Естественно, прежним - почти прежним, потому что его новые привычки, новый образ жизни и новая жизненная философия - он становился редко и только тогда, когда оставался с Никой наедине. И она сначала с опаской, а потом и с некоторой затаенной радостью, перемешанной, правда, с чувством какой-то ирреальности происходящего, понемногу начинала привыкать к Александру и, самое главное, вспоминать его. Девушка чуть-чуть оттаяла и сходила с ним на второе свидание, и на третье, и даже на четвертое и пятое. Официальной причиной Ника считала то, что она желает побывать хоть раз в жизни на игре в пейнтбол, и просто обязана-таки вытащить нужную бумажку, чтобы Сашка отвел ее туда. Но на самом деле - и она прекрасно понимала это - ей было любопытно. К тому же она хотела нежности, крепкого мужского плеча и той маленькой, но прелестной возможности проснуться утром и прочитать сообщение от парня: "С добрым утром, солнышко". Правда, Саша ласковыми словами пренебрегал, поскольку они казались ему сопливыми и изредка только называл Нику "дорогой" или "милой", да и сообщения не посылал - ему проще было позвонить и все решить не через текстовые сообщения, а устно. Наверное, это все было потому, что мужчиной он был вполне конкретным и не любил растягивать решение какой-либо проблемы на долгое время. Кстати, когда Ника и Саша только-только познакомиться, уже тогда парень считал, что смс-ки - вещь достаточно бесполезная и нужная лишь тогда, когда нет возможности поговорить. Например, если ты в классе или в аудитории, или, например, когда ты на экзамене, и друзья пишут тебе сообщения с ответами. Хотя нет - Ника отчетливо помнила, что Сашка был принципиальным в плане списывания, и никогда не списывал, считая почему-то это только развлечением для девчонок, ибо они - существа чуть более слабые, чем мужская половина человечества. Возможно, такая позиция к списыванию появилась у него из-за влияния отца-физика, преподающего в университете. Вячеслав Сергеевич, человек строгих правил и ярый поборник нравственности, с детства вкладывал в старшего сына некоторые нормы морали, которые, как ему казалось, должны сделать из него настоящего человека. Ника хорошо помнила этого серьезного мужчину с аккуратной бородкой, несколько массивной челюсть, плотно сжатыми тонкими бескровными губами и такими же зелеными, как у Саши, глазами. Девушка несколько побаивалась его, но, как позже оказалось, Вячеслав Сергеевич не такой уж и плохой. Хоть он и казался строгим, даже чопорным, не слишком разговорчивым и вежливым, а также умел смотреть так пристально, что, казалось, может увидеть истоки души в теле, на самом деле был справедливым и верным своим идеалам. Нике даже казалось, что маме Саши повезло с таким мужем. Может быть, он не станет при всех ласково называть ее "любимая" и, играя роль заботливого супруга, обнимать, обещая звезды с неба, но никогда не забудет про годовщину свадьбы и подарит действительно тот подарок, о котором его жена мечтала, или в случае, если ее не будет дома, позаботится о том, чтобы дети были накормлены и чисто одеты, а также исправно посещали школу и делали уроки (такое однажды, по рассказам Сашиной мамы, бывало, когда она лет восемь назад оказалась почти на два месяца в больнице). Кстати, сейчас Ника хотела увидеть Вячеслава Сергеевича, да и на младшего брата Александра хотела бы посмотреть, но он все никак не приводил девушку в свой старый дом, и только позже, уже в конце октября, она узнала, что Саша сильно поругался с отцом. Из-за чего, она так и не поняла, потому как молодой человек просто-напросто умалчивал причину, впрочем, так же он не рассказывал любопытной девушке и о том, что все-таки с ним тогда, пару лет назад, случилось, почему он внезапно уехал и что за чудо-девицу он в другом городе встретил. Впрочем, девушка решила, что все равно однажды обо всем узнает. И да, она сделала это - узнала. Но позже, много позже. Если бы сторонний наблюдатель смотрел на медленное развитие их отношений, он бы, скорее всего, понял, что и Саша, и Ника живут не совсем настоящим: а одновременно прошлым и будущим. Они оба вспоминали былые дни, когда сходили друг по другу с ума и были по-своему счастливы, и словно переносили старые чувства в окружающую их реальность, пытаясь вернуть что-то утраченное, что-то некогда важное и кажущееся бессмертным. Трудно было сказать, чувствуют ли Ника и Саша что-то большее, чем взаимная симпатия, потому что оба они накрыли друг друга с головой тонкими покрывалами, сотканными из кружевного пуха воспоминаний. И теперь видели друг друга только сквозь него, натыкаясь на невидимую преграду прошлого, которое кадрами отображалось за спинами обоих - покрывала были своеобразными волшебными проекторами. Саша, который вообще-то в делах бытовых и финансовых был, несомненно, реалистом, причем реалистом, умеющим рассчитать план действий и сделать точные прогнозы, рядом с Никой больше жил прошлым. Молодой человек твердо решил для себя, что раз не получилось тогда, то получится сейчас. Он сможет завоевать эту девчонку, на которую все его женщины - а их все-таки было у него немало - совсем не похожи, сможет доказать ей, что настроен серьезно и отступать не намерен, и сможет, наконец, показать отцу, что он - нормальный человек, такой же, как и все: у него прекрасная работа, отличная девушка, какое-никакое, а положение в обществе. И пусть отец сможет, наконец, принять его, а не воротить нос и гневаться, что, мол, раньше таких, как его так называемый сын, в их почтенной семье не было. И еще оба они думали о будущем - о перспективах, которое оно сможет принести им, о том, что и он, и она смогут стать счастливее и увереннее, если их планы, опять-таки диктуемые прошлым, смогут реализоваться. Ника, которую мечтательницей и парящей в облаках бабочкой назвать не могли как посторонние, так и близкие люди, около Александра начинала больше отдаваться объятьям будущего. Для Карловой ее первая любовь, ее личный, как выходило, Дионис, мог стать панацеей от прошлого и воплотиться в отличное будущее, в котором, возможно, она будет любить его так же сильно, как и прежде, и тогда... тогда она освободится от оков, связывающих ее с Ником и всех тех приключений (чего стоит только один благотворительный бал, нечаянный наркотик в клубе или поездочка с бандитами в особняк его брата!), которые она испытала рядом с ним, притворяясь его девушкой. В будущем - далеком, но, черт возьми, скорее всего, прекрасном, она забудет, как дерзко, даже грубо он целуется, наслаждаясь, как ментальный упырь, ее страхом и негодованием, и станет отлично жить без воспоминаний об Укропе. И выкинет его портрет. Избавиться от Северной Короны. Просто за-бу-дет! И будет смеяться над тем, какой дурочкой была! Правда, Ник Кларский так не считал и продолжал самым наглым образом сниться Нике, хотя раньше, когда она так по нему страдала, очень редко являлся ей во сне. Сегодня, одним из последний октябрьских дней, который, подхватив эстафету на удивление теплого сентября, радовал жителей города чудной безветренной погодой, ласковым солнышком, которое, похоже, стало считать, что настоящая осень так никогда и не наступит, а потому безмерно радовалось, а также отсутствием дождей и снега, Ника проснулась поздно. Она, отняв взлохмаченную после вчерашнего мытья голову от подушки, зевнула, потянулась, без особенного восторга встала, открыла жалюзи в своей комнате и почти незаметно улыбнулась субботнему полуденному желто-оранжевому солнцу. Родители ее уехали в гости к папиному другу Орлову, тому самому дядьке, с которым отец постоянно ездил рыбачить, и девушка осталась полновластной хозяйкой квартиры, что ее очень устраивало. Хоть Ника и любила компании и тусовки, одиночество в умеренных дозировках она тоже ценила. Когда вокруг была лишь блаженная тишина, прерываемая только звуком настенных часов, она могла сосредоточиться и привести мысли в порядок. Девушка, напевая под нос забавную мелодию из детского мультика про Водяного, сетующего на свое одиночество и забавно приговаривающего "фу, какая гадость", пошла на кухню, приготовила легкий завтрак, умудрившись во время него на салфетке схематично, но красиво изобразить милого ангела с пышными крыльями, а после, все так же напевая, пошла укладывать волосы. Сегодня она опять должна была встретить с Сашкой. Тот, помня, что должен Марте, все никак не могу успокоиться и горел желанием в знак благодарности подарить ей то, что обещал - хорошую скрипку. Юная кузина Ники, естественно, отбрыкивалась, как могла, но Саша все же настоял на том, чтобы они встретились, заявив, что свои долги он оплачивает всегда, и если сестренка не выберет сама, что ей нужно, выбор сделает он сам, а после просто вручит ей. В конце концов, Карлова-младшая сдалась, и сегодня они втроем - Марта, Ника и Саша - должны были поехать в музыкальный магазин, чтобы купить, наконец, скрипку. Сначала Саша должен был заехать за Никой, а потом и за ее сестрой, которая в эту субботу с раннего утра и до двух часов должна была торчать в своей консерватории - на внеочередной репетиции оркестра, у которого скоро должно было состояться важное выступление. Наверное, дирижер держал бы студенческий симфонический оркестр младшекурсников до самой поздней ночи, да только вот репетиционный зал нужен был и другим оркестрам. Ника выключила фен, с помощью которого и делала укладку и посмотрела на себя в большое круглое зеркало, висящее в коридоре. Вроде бы все в порядке, волосы не торчат, а лежат ровно, один к одному, гладкие и блестящие пшеничным золотом на солнце. "Может быть, покрасить волосы?" - подумала Ника, направляясь на кухню, чтобы вытащить из розетки фен, чей длинный провод был протянут прямо до коридора, где она наводила марафет, но тут девушка, протянувшая руку к вилке, с изумлением поняла, что наступила ногой на что-то мокрое, а на нос ей упала капелька воды. Ника в удивлении подняла голову наверх - и еще одна капля попала ей на щеку. - Мать вашу! - не очень красиво выругалась от нежданности девушка, видя, как с лампочки весело капают капельки - одна за другой, дружно, быстро, образуя круглую ровную лужицу прямо под кухонной люстрой. Девушка бросилась в ванную и тут же обнаружила, что потолок мокрый и с него тоже капает вода. Та же ситуация была и в туалете. Ника, не растерявшись, вытащила тазик, подставив его под капли, который срывались с лампочки, и, еще раз выругавшись, но теперь уже на новых соседей - пару невнятных молодоженов, которые, как думала девушка, явно являются какими-то бестолковыми травокурами, потому что за пару месяца эти двое умудрились трижды затопить соседей, дважды устроить громкие ночные тусовки, на которые приезжала милиция, вызванная другими обитателями подъезда и один раз устроить небольшой пожар в одной из спален. Правда, жили молодожены не совсем над квартирой Карловых, а на верхнем этаже сбоку, но и им тоже доставалось. Ника, озлобившись, вышла на лестничную площадку, намереваясь подолбиться к вредителям в квартиру и потребовать ответа за действия, встретилась с двумя точно такими же нерадостными соседками, которые тоже пострадали от неуемной парочки сверху, и направилась на верхний этаж. Одна из женщин, которой "посчастливилось" жить прямо под новыми соседями, особенно громко негодовала и обещала вызвать участкового. Правда, чем бы он ей помог, Ника не понимала, но была согласна, что парочка сверху - те еще ненормальные. Имена у них странноватые - Инга и Рафаэль, да и выглядят они неадекватно: беловолосая, высокая и худенькая девица, похожая на небезызвестную Полумну Лавгуд из многими любимого "Гарри Поттера", и длинноволосый, с выбритыми висками парень с наглой мордой, на которой то и дело расцветала ехидно-демоническая улыбочка. Эти двое постоянно ругались, бурно ссорились и так же неистово мирились. Как-то блондинка умудрилась выгнать своего рокера из квартиры, а он сначала долго и шумно стучался в дверь и ругался, выводя из себя жителей всего подъезда, а после исчез, но возник поздно ночью в компании друзей - таких же длинноволосых, уважающих кожу и шипы и мощных с виду - прямо под балконами. Парни явно были навеселе, и дружно, с помощью одной метал-песни, которую пели громко и почему-то совсем не фальшиво, принялись просить блондинку простить ее любимого, а также пустить его домой. Инга, как помнила Ника, наблюдающая за цирком из окна, отказывалась и, не долго думая, вылила на рокеров ведро с водой. Они, впрочем, успели отскочить, и вся вода попала на не вовремя проходящую под балконами гоп-компанию. Естественно, завязалась драка, потому что и те, и другие парни были нетрезвыми. Кто-то вызвал милицию, а кто-то, шутки ради вызвал еще и "скорую" с пожарными. Вышло очень забавно - все друг на друга орали, включая пытающихся заснуть жителей дома, которым весь этот шум-гам дико мешал, что-то доказывали и грозили вызвать милицию, хотя она и так давно уже стояла под балконами. Чем дело закончилось, Ника не знала - в третьем часу ночи она заснула, и последнее, что слышала, так это вопли соизволившей выйти из своей квартиры беловолосой подружки рокера, когда ее милого Рафаэля забирали в местное отделение милиции вместе с друзьями и гопниками. Ника как раз захлопнула окно в тот момент, когда соседка сообщила громогласно, что сейчас она позвонит своему братику, и он все "утрясет и вытащит Эля и его друзей из КПЗ". Посочувствовав этому самому братику, которого, видимо, разбудят посредине ночи телефонным звонком, Ника закрыла глаза. Рокер и его блондинка не открывали, и не совсем воспитанная Карлова про себя обзывала их нехорошими словами, порываясь произнести их вслух. Вообще-то скоро за ней должен был заехать Саша, чтобы они с Мартой поехали в музыкальный магазин, а она вынуждена разбираться с соседями, которые в очередной решили всех затопить. "Вот уродство", - думала Ника, уже пятый раз нажимая на звонок. Увы, никто не отворял запертую железную дверь. - Открывайте! - стучала в это время в квартиру рокера и его блондинки самая пострадавшая соседка - у нее ситуация в квартире была намного хуже, чем у Карловых. Голос у нее был басовитый, солидный, да и сама она была дамой крупной, внушающей уважение. - Немедленно! Вы нас опять топите! А у меня ремонт, между прочим, новый! - Открывайте, - вторила тоненьким визгливым голоском вторая женщина - худая, как скалка и облаченная в домашний цветастый халат. - Как вам не стыдно! У меня течет! - Что у тебя течет? - выглянул из-за соседней двери мужик лет пятидесяти в белой майке в горизонтальную синюю полоску. В одной руке он держал кетчуп, в другой - кусок хлеба, на который кетчуп, собственно, и намазывал. Вокруг мужчины стоял нехилый аромат перегара. - Нос! - взвизгнула худая женщина. Она явно была на пределе своих эмоций. Сосед приподнял широкую бровь. - Это в смысле? А к этим, - мужик кинул выразительный взгляд на соседскую дверь, - чего ломишься? - Платок попросить хочу! - все тем же высоким голосом сообщила ему раздраженная женщина, не уставая стучаться в дверь в явно надежде, что оттуда все же кто-нибудь выйдет. - Чтобы больше не текло! Вот же алкаш, - тихо добавила она в сердцах. - А, по-моему, мозг у тебя, Валька, течет, - вынес суровый вердикт соседке дядька в полосатой майке, и, чуть подумав, сообщил важно. - Не стучитесь. Уехали они. На пикник. За город. - А ты откуда знаешь? - волком уставилась на него солидная тетка, мигом прекратив стучать. Ника выдохнула и одарила дверь, ведущую в квартиру чокнутой парочки, злобным взглядом. Саша вот-вот приедет! - Мусор выносил утром и видел, как ребятки выходили, - отвечал, не забывая поливать хлеб кетчупом, мужик. - Я им говорю, куда, мол, пошли с пакетами? А они мне: "На пикник с друзьями". Вот оттуда и знаю. Так вы чего долбитесь к ним? Затопили они вас что ли? - догадался он с некоторым опозданием, заставив Карлову хмыкнуть. Как позже оказались, парень и девушка, действительно, уехали, на пикник. А проблема с затоплением случилась из-за того, что ранним утром на пару часов отключали холодную воду. В это время парочка, отзавтракав перед поездкой, решила помыть посуду. Молодой хозяин квартиры, заставив свою спутницу жизни собирать нужные для поездки вещи, сгрудил тарелки и кружки в раковину, включил оба крана, сунул под струю руки и, заорав от неожиданности, обнаружил с недоумением, что холодной воды нет - есть только лишь одна горячая, вернее, кипяточная, которая умудрилась слегка ошпарить ему ладонь. Пока молодой человек возмущался и кричал, пока девушка искала мазь, чтобы помазать ему обожжённую кожу, пока парочка переругивалась на одни им понятные темы, оба они позабыли, что выключить нужно не только кран с горячей водой, но и с холодной тоже. Чуть позднее они, успокоившись, отправились вниз, в дожидающуюся их машину, а через полчаса после их отъезда, наконец, дали холодную воду. Поскольку кран ребята закрыть забыли, водичка весело полилась на посуду, а так как чашки стояли на дне, закрыв собою сток, то стекать по трубам она, естественно, не смогла, а потому, когда раковина переполнилась ею, полилась на пол. Соседи стали вызванивать виновников небольшого потопа - а вода все пребывала и пребывала. Они с трудом дозвонились до хозяйки квартиры, любующейся где-то за городом увядающей осенней красотой и поедающей ароматный шашлык, и в срочном порядке попросили ее и ее длинноволосого парня приехать домой, дабы открыть квартиру и выключить холодную воду. Та, естественно, сразу же согласилась, но сказала, что приехать они смогут только минут через тридцать - столько времени им нужно на дорогу. Ника, слыша все это, все больше мрачнела, а после, набрав номер Саши, сообщила ему, чтобы он не заезжал за ней, а сразу забрал Марту, и хал с ней в музыкальный магазин. - Тебе нужна моя помощь? - спросил Саша, услышав о ее проблеме. - Я сейчас приеду. - Нет, я позвонила родителям, они скоро будут, - ответила Ника поспешно. - Так что езжай к Марте в консерваторию. - Ты уверена? - переспросил Александр. В последнее время отношения между ними становились все теплее и теплее, однако меду ними еще ничего не было, да и виделись они из-за того, что Саша часто бывал в другом городе, не так часто, как ему хотелось. Но парень все равно был рад - он приближался к своей цели, хотя и медленно, но все же он двигался, а не стоял на месте. - Да! - Карлова слегка занервничала - она не хотела, чтобы мама и папа, которые должны были вот-вот подъехать, встретились с Сашей. Его они оба прекрасно помнили в качестве приятеля их единственной дочери и долго удивлялись, узнав, что Сашенька куда-то пропал. Ника так и не сказала родителям, что тот бросил ее и уехал. Просто сказала вскользь, нехотя, что они расстались, а потом долго еще пугала маму своим унылым видом и мешками под покрасневшими глазами - следствиями ночных слез. Девушка не хотела, чтобы сейчас родители вновь увидели Александра. Вновь начнутся расспросы, предположения, воспоминания о Никите, которого ее предки как то раз видели и даже поужинали с ним в теплом семейном кругу. Кстати, когда он исчез, мама Ники еще долго интересовалась, куда же делся этот, по ее мнению, "хороший и хорошенький грустный парнишка". - Езжай за Мартой. Ты же обещал ей подарок, а если не встретишься с ней сегодня, то, может быть, из-за ее репетиций, не встретишься еще долго. А я подъеду к вам чуть позднее, когда приедут мои родители. Не могу квартиру в таком состоянии оставить. - Сказала Ника. Молодой человек вынужден был согласиться с ней и поехал к сестренке - так он продолжал называть Карлову-младшую. Вот так Марта и Саша встретились вновь - уже четвёртый по счету раз он приехал к ее консерватории, благосклонно взиравшей на центральные, гордые в своей деловитости улицы белоснежным фасадом, украшенным ионической стройной, словно взмывающей вверх вместе со зданием, колоннадой. Ряд высоких колон был стилизован под ионический архитектурный ордер - один из трех древнегреческих ордеров. И смотрелась эта стилизация величественно и грациозно одновременно, придавая зданию некий элитарный штрих. Александр глянул из окна на консерваторию и вдруг неожиданно остро почувствовал себя рядом с ней не в своей тарелке - так, как чувствовал бы себя богатый купец первой гильдии, неожиданно оказавшимся в гостиной старинной дворянской благородной семьи, в чьих жилах текла кровь, особого оттенка, передающаяся из поколения в поколение. Это ощущение, пока что смутное, но болезненное, не понравилось молодому человеку, Александр поморщился, и со стороны казалось, что делает он это только потому, что в глаза ему полезло солнце. Но вовсе не по этой причине изогнулись его губы вниз, в форме лука, натянутого мрачным, перешедшим на сторону тьмы, Купидона, резко исхудавшим, ставшим бледным и черноволосым, Александр знал, что уже не сможет стать таким же, как эти милые беззаботные студенточки и бесшабашные студенты. Это он уже упустил. Молодой человек припарковался неподалеку от консерватории, понимая, что вместо серьезных дел занимается какой-то несусветной ерундой. Александр затянулся сигаретой в ожидании Марты, которая уже была предупреждена о том, что в музыкальный магазин она поедет без кузины. Он выкурил уже пару сигарет, а девчонка все никак не появлялась. Саша не считал, что его время - это некий абстрактный эквивалент резины, а потому вылез из авто, поставил ее на сигнализацию и быстрым шагом направился к зданию консерватории. Беспрепятственно пройдя мимо вахтера, который и ни слова не сказал стремительному черноволосому молодому человек с серьезными глазами, приняв его в который раз за нового преподавателя. Обладая хорошей памятью, которая его не раз и не два выручала, Саша помнил, где находится тот самый репетиционный зал, где в это время должна была находиться Марта, и направился туда. Однако неожиданно встретил девушку, которая вынырнула из-за угла и лишь только каким-то чудом не врезалась в него. - Привет, - строго сказал ей Александр. - Почему опаздываешь? - Дирижер задержал, - несколько испуганно отозвалась Марта. В руках ее был зажат твердый темно-коричневый футляр для скрипки, длинные светлые волосы были взлохмачены, а на обычно бледных щеках играл яблочный румянец. - Что с тобой, сестренка? - Иван Савельич не в духе, - сказала девушка, стараясь глядеть не на Сашу, а куда-то в сторону. Ну вот, оказывается, она рада его видеть. Искренне рада. - Кто это? Обидел? - Дирижер, - отозвалась девушка устало. - Нет, не обидел, просто гонял нас перед концертом хорошо. В подтверждении ее слов из-за угла вынырнул изящного склада тип в черном костюме и, потрясая в воздухе указательным пальцем, орал на каких-то несчастного вида мальчишек: - Тромбоны! Тромбоны! Вы как всегда все испоганили! Вы дома ноты хотя бы раз открывали? - Открывали, - со вздохом сказал один из музыкантов, рыжеволосый и веснушчатый. - Открывали они! Открывали и тут же закрывали! Думаешь, это было тройное стаккато?! - продолжал возмущаться дальше дирижёр. - Это был чистой воды идиотизм! Артикуляция ни к черту! И ни к чертовой бабушке! И даже не к дедушке!! - Вы же прошлый раз меня за темп ругали, а говорили, что артикуляция - моя сильная сторона, - как-то даже обалдел паренек, но Иван Савельич его уже не слушал, обрушив град своего гнева на парней-ударников, которые, по мнению авторитетного преподавателя, зря протирали штаны в оркестре, а после поймал взглядом группу девочек-вторых скрипок и не без пафоса сообщил, что если они продолжат так играть и дальше, то им лучше сразу уходить из консерватории и выходить замуж. - Забавный тип, - глянул на громко дирижера-холерика Саша. - Очень забавный, - буркнула Марта, с опаской поглядывая на парня и натягивая на себя короткую курточку цвета мяты. - Может быть, пойдем, м? "А то он меня заметит и на меня начнет орать", - додумала она про себя и поспешила вниз, на второй этаж. Ею овладело весьма и весьма странное чувство. При виде Александра в сердце скрипачки произошел маленький переворот, и удивленной девушке показалось, что оно расширилось - оттого и легким стало тесно, поэтому дыхание чуть-чуть изменилось, стало громче, слышнее, и из обыденного меццо-пиано превратилось в удивленное меццо-форте. А после темп сердца Марты решил, что и он должен показать своей хозяйке чудеса: сдержанное модерато изменилось на более скорое, напряжённое, но звонко-веселое аллегро ассаи. Марта Карлова не видела молодого человека пару недель, хотя иногда возвращалась к нему мыслями, и тогда его зловредный образ всплывал в голов, зато несколько раз слышала от кузины, которая вроде бы как стала с ним встречаться. Вообще Марта думала, что после того, как она, поддавшись уговорам Саши, обманула Нику с кафе, та ее убьет - по крайней мере, крепко с ней поссориться, но все обошлось. Ника, конечно же, прочитала Марте нотацию о том, что нехорошо подставлять сестер и какие кары за это уготавливает им жизнь, но вроде бы как простила, хотя с милой улыбочкой пообещала так же крепко подставить при случае. Попробовав вздохнуть полной грудью, девушка оглянулась на Сашу. Лицо его было спокойным и сосредоточенным, и девушка в который раз сравнила парня про себя с настоящим аристократом - воинствующим, не пропускающим не одного сражения, но выступающим там не простым солдатом, а одним из офицеров. Ей вдруг подумалось, что Нике, наверное, очень здорово обнимать Сашу за плечи или проводить пальцами по затылку с короткими почти черными волосами. И кадык у него прикольный - небольшое, но притягивающий взгляд к его шее, а еще он двигается, когда Саша разговаривает. Девушке так и захотелось прикоснуться кончиком пальца к "адамову яблоку", и она, чтобы вдруг случайно не протянуть руку к Александру, сжала пальцы в кулак. Да и зубы она крепко сжала, подозревая, что, кажется, сходит с ума. Все эти мысли девушке совсем не нравились, и она даже немного испугалась их, даже застеснялась. "Феликс куда лучше. Он утонченный, у него невероятно красивые кисти рук - у настоящего пианиста других кистей и быть не может, Феликс знает, как поддержать разговор, изучает языки и увлекается историей, он умеет понимать природу музыки, а для этого что нота "до", что "фа", что "ля" - все одинаково. Поди крещендо от диминуэндо не отличит, а аллегро от ларго или престо. Он вообще не знает, что такое темп, неуч наглый!", - подумала Марта несколько утрированно и зашагала быстрее. Около огромного витражного окна с изображением Персефоны, держащей гранат, девушка вынуждена была остановиться. - Что такое? - недовольно глянул на нее Александр, не подозревающий, какие эмоции он вызывает в душ юной скрипачки. - Подожди, я телефон куда-то положила, подожди секунду, пожалуйста, - и Марта, продолжая одной рукой удерживать футляр, ползла с сумку, чтобы найти мобильник. Саша вздохнул, взял у нее из рук дурацкий футляр и выразительно посмотрел на часы, а после его взгляд привлекли трое молодых музыкантов, которые, ржа, по очереди вставали на стул, незаконно похищенный из какой-то аудитории, и пытались кончиками пальцев достать до гранта, изображенного в руке греческой богини весны Персефоны. Это получалось у них плохо, поэтому парни подпрыгивали прямо на стуле, и один из них едва даже не свалился. Рядом с дурачащимися ребятами стоял тот самый друг Юли, хипстер Крис, и дико угорал, снимая все это представление на камеру своего iPhone. - Вот недоумки! - восклицал он радостно, не отрывая взгляда от экрана смартфона, который держал на расстоянии вытянутой от себя руки. - С вами такой потешный артхаус замутить можно! Я даже концепцию придумал! "Как собственными руками разрушить себе жизнь и мечту, а после ими же пытаться себе помочь. Фигуральное и прямое выражение в обоих ипостасях". - Че-е-его? Это ты к чему, Крис? - не понял один из парней - самый невысокий из них. - К тому, что за лето могли подготовиться, - важно заявил медоволосый, не переставая снимать, поворачивая камеру к лицу приятеля и теперь снимая его. - Но вы прогадили лето, ни фига не подготовились и щас спасаетесь гранатом. Сначала своими лапами фигурально выражаясь, все загубили, а после в прямом смысле пытаетесь этими же лапами дотянуться до чуда и сотворить ритуал. - Иди ты! Сам эстетику едва сдал! - Так сдал же! А вы неудачники, только на волшебны ритуал надеетесь. А назову-ка я свой крохотный айфоновый артхаус "Надежда и реальность". Засниму, получится ли у вас экзамен сдать, малыши, с помощью вашей веры в глупости, - поправил очки Крис. Сегодня на обладатели волнистых светло-медовых волос очки без диоптрий были новые, и их толстая оправа могла похвастаться ярким цветом спелой клубники, которая буквально заставляла прочих студентов смотреть в его вытянутое худощавое и скуластое лицо. В сочетании с изумрудной приталенной футболкой розовая оправа смотрелась еще более эпатажно, чем могла бы. - Что они делают? - посмотрел не без интереса на шумных парней Саша. Крис, кажется, ему не очень понравился. Подобных субъектов молодой человек слегка недолюбливал. Тот, видимо, почувствовал взгляд и тоже уставился на Александра с Мартой, однако быстро отвернулся и продолжил болтать со смеющимися приятелями, одновременно высмеивая их, одновременно тыкая пальцем в экран смартфона. А после он вообщ исчез в неизвестном направлении. - Пытаются достать гранат. У них пересдача сегодня, осенняя. - Ответила Марта, нащупав, наконец, сотовый на дне сумки. Правая бровь молодого человека изогнулась в удивлении. Девушка поняла, что Александр в догадках, стараясь найти логическую связь между гранатом, пересдачей экзаменов и, казалось бы, идиотским поведением парней, а поэтому, вначале несколько запинаясь (девушку все продолжало нервировать Сашино присутствие), рассказала ему о местном суеверии. У студентов консерватории уже почти целое столетие бытовал один интересный обычай - перед экзаменом самые суеверные из них касались плода, якобы этот нехитрый ритуал помогал им получить высокие оценки на экзаменах и лучше выступить. Легенда говорила, что все началось с того, что известный композитор и пианист, взращенный в стенах консерватории еще до революции и известный впоследствии во всем мире, решил разыграть своих однокашников. Он, будучи наделенным музыкальным талантом с раннего детства, обладая сказочной памятью, быстрым усвоением и феноменальным слухом, учился в консерватории очень легко, почти не напрягаясь на экзаменах в отличие от своих друзей. Однажды, когда пианист учился уже на восьмом курсе, один из его хороших приятелей, также впоследствии ставший именитым композитором, но учащийся не столь хорошо и проваливший только что один из весенних экзаменов, задал ему риторический вопрос: "Как ты умудряешься получать только лучшие оценки?". Пианисту было неловко говорить своему хорошему приятелю, что во всем виновата его гениальная память (об этом и так все отлично были осведомлены), и он в шутку отвечал: "Все дело в гранате, что изображен на витраже второго этажа, в конце коридора. Удивительно, но он обладает волшебным свойством - стоит мне его коснуться перед экзаменами, так заряжаюсь немыслимой удачей и каждый раз я получаю пять с крестом". Друг пианиста в шутку решил коснуться этого самого граната, зажатого в пальцах Персефоны, и к своему огромному удивлению, на следующий день получил высшую отметку на переходном экзамене. Еще несколько студентов с композиторского факультета шутки ради проделали этот же фокус с гранатом, вновь получили (правда, вполне закономерно) хорошие оценки, и вскоре забава с гранатом стала любимейшим развлечением будущих музыкантов, которое передавалось из поколения в поколение. Марта, если признаться, тоже как-то пару раз с подругами дотрагивались до граната, так, для прикола, хотя училась она всегда стабильно хорошо, и сдавала экзамены и зачеты на "четыре" и "пять". - Удачи не бывает, - заявил Саша, когда они уже выходили из консерватории, при этом продолжая держать футляр скрипки Марты Девушка беспокойно глядела на его руку, но почему-то ей нравилось, что этот человек о ней заботится - совсем чуть-чуть, конечно, но... это приятно! - Есть только трудоспособность и целенаправленное волевое усилие, - продолжал Александр. - Почему ты так думаешь? - Потому что удача - это результат работы, не больше. Работай, старайся, вкладывай все силы, и однажды у тебя появится шанс. Мы все хозяева своей шкуры и жизни, девочка. - Его голос стал настолько взрослым, что Марта вздрогнула. Этот человек так не похож был на ее знакомых парней и даже на Феликса, хотя тот, надо признать, был очень умным и талантливым парнем. Наверное, все-таки она, Марта, правильно сделала, что устроила Нике встречу с Александром, они и вправду стали общаться, и сестра все ждет того момента, когда сможет попасть на пейнтбол. А Ника уже слышала однажды подобные мысли от Саши - раньше, кстати, но никогда так не говорил, и все эти философские штучки были для него не более чьих-то заумных заморочек. Однако, в нем, все-таки произошли серьезные изменения, и Ника никак не могла понять, какие, и что на него так повлияло, однако дала себе слово узнать обо всем. Зачем - сама не понимала. Зато понимала отчётливо то, что ей нравится жизненная позиция Александра - позиция не подчинения судьбе и фатуму, а позиция управления собственной жизнь и, как он говорил, - шкурой. - Чего затихла? - спросил Александр, открывая автомобиль. - Ничего. Просто так. - Ты должна радоваться, - безапелляционно заявил он, - что мы едем за твоей скрипкой, а ты, девочка, хмуришь свое личико. Улыбнись. - Угу, - отозвалась девушка, садясь на заднее место. Но вновь была вынуждена пересесть вперед. Она не видела, как неподалёку от них, во дворике консерватории, стоя между двумя лавочками, за ней наблюдают трое: Крис, который еще совсем недавно снимал друзей на камеру iPhone, его подруга Юля Крестова, которую Март терпеть не могла, и еще один парень, с небольшой щетиной, коротко стриженный, среднего роста и худощавый, но с хорошо развитыми мышцами верхнего плечевого пояса и натренированными ногами. Это был их общий друг, учащийся не в консерватории, а закончивший факультет физической культуры и спорта в государственном университете несколько лет назад и профессионально занимающийся спортом. - Леш, ты на тачке? - посмотрела на него Юля задумчиво. - Да, - отозвался он. - А что? - Поехали за ними, - не попросила, а, скорее приказала. Девушка с красными волосами. - Окей, без проблем, - не стал даже спрашивать: "Зачем?" тот. - Тогда давайте быстрее, пока они из вида не скрылись. Моя машинка рядом. - И крепко сбитый парень кивнул на припаркованное неподалеку темно-серое новое авто марки "Форд", уже слегка помятое спереди. - Не скроются, - возразила Юля, оценивающе глядя на дорогу, заполненную машинами. Где-то впереди, видимо, была авария, а потому автомобили передвигались медленно. - Затор. - Ну и зачем я тебе сказал, - вздохнул Крис, спеша за друзьями. - Ты совсем из-за нее чокнулась, Юлька? Крестова смерила его холодным взглядом, и парень, на ходу пожав плечами, сказал, что ему, в принципе, все равно, а после нырнул в "Форд" на переднее сидение. - Назад, - сказала ему добрая Юля. - В смысле? - заныл хипстер. - Бойс должны ехать впереди, а гелс обязаны сидеть сзади! - Крис, - нахмурилась девушка, - пересаживайся. Давай-давай, - и она с силой потянула друга из салона "Форда". Парень сопротивлялся и с дурашливым видом озорной макаки цеплялся руками за руль и за водительское кресло. - Ну-ка быстро тащи свою задницу на заднее сидение! - рявкнула Юля, которой порядком надоело поведение друга. - Давай-давай, - поддержал ее и Леша. - Они уедут и с концами. - Вот вы гады, - обиделся Крис. - Никуда не поеду с вами. Вы меня беси... - Договорить он не успел. Объединенными усилиями Юля и Леша запихали его на заднее сидение "Форда", обитое приятным на ощупь бордовым плотным материалом, а после почти молниеносно оказались впереди. Коротко стриженный парень со щетиной завел свою машину, и вскоре ребята оказались на дороге, не выпуская из вида серебряное "БМВ". Кстати, авто странного дружка Марты они едва не потеряли из виду, и только водительское мастерство Леши, вовремя успевшего пристроить свой автомобиль в крайний ряд поворачивающих налево, в котором находилась тачка с Мартой, их спасло. - Гады вы, - заявил хипстер, развалившись на своем заднем сидении. - И тролли. - С чего это мы тролли-то? - поинтересовался Леша, глядя в стекло на поток машин, куда-то спешащих в субботний день. - Всю жизнь меня троллите, меня, слабого и беззащитного, - отозвался довольным тоном Крис. Этих ребят он, действительно, знал с самого детства: и Леша, и Юлия были детьми друзей его отца. А дружили трое мужчин потому, что сами были музыкантами и вместе учились. Юлия и Крис пошли по стопам отца, а вот Леша со слухом не дружил, зато с детства серьезно занимался спортом, и в свои 24 года был уже ни много, ни мало, мастером спорта по биатлону. Алексей завоевал множество самых разных наград среди юниоров, в том числе, на Чемпионате России и Чемпионате мира, брал золото и серебро на Кубке Европы. А также уже дважды участвовал на "взрослых" этапах Кубка мира и на мировом Чемпионате, принося родной сборной медали. Правда, пока что они были бронзовыми и даже "деревянными" - четвертое место, да и не слишком их было много, но парнем Леша был дисциплинированным и умеющим добиваться своих целей, не обращая внимания на временные неудачи. К тому же и тренеры считали его способным спортсменом, которому особо благоволили эстафеты, и надеялись, что грядущий сезон принесет ему множество побед и, возможно, через пару лет он даже попадет на Олимпийские игры. При всех своих заслугах перед спортом и умениях, парнем Леша был человеком в общении совершенно простым и добродушным, ценился своими друзьями и молодой женой - тоже, кстати, спортсменкой, которая занималась легкой атлетикой. Они постоянно были в самых разных разъездах, а потому виделись нечасто. Наверное, по этой же причине молодожёны почти не ссорились. - А Юлька главный тролль, - продолжал Крис. - Обижает меня и обижает. - Заткнись! - не выдержала Крестова. - Ну, вот скажи мне, на фига мы за этой леди едем? Думаешь, этот крутой чувак ее на пустырь повез, убивать? - спросил хипстер, жалея, что написал смс-сообщение подруге о том, что увидел ее капризную Марту в стенах консерватории со своим парнем. Теперь ведь не заснимет на камеру, с какими лицами будут выходить из аудитории после экзамена парни, пытавшиеся подзарядиться удачей у граната Персефоны, да и вообще не узнает, поможет ли хоть одному из них забавная консерваторская легенда! - Не повезет. - Хмуря лоб, отозвалась Юля, - но я все равно хочу узнать о нем побольше. Вдруг удастся проследить. - Да на фиг?! - искренне не мог понять этого Крис. - Ну, встречается леди с таким вот богатым упырём и встречается! Тебе-то что, Юль? - Крис, закрой пасть, а? - встрял Лешка, - мы же тебе рассказывали, что видели этого молодчика в клубе и с кем. Юлька волнуется. С такими, как он, лучше не связываться. Мы-то это понимаем, а вот пианисточка - нет. - Ну, давайте, объясним? - предложил Крис. - Расскажите, какой этот чувак плохой, она испугается и бросит. - Ты тупой? - обернулась к нему Крестова. - Она меня на дух не переносит, - в голосе Юли послышалось искреннее огорчение, впрочем, хорошо завуалированное. - И если я к ней подкачу с таким, она вообще меня возненавидит. - А какая тебе, собственно, разница? - вдруг вспыхнул Крис, которому обидно было за подругу детства. - Что ты к ней прицепилась? Если ты ей не нужна, то пусть и тебе до нее дела не будет. - Молчи, - посоветовала Юля, вновь повернулась к хипстеру и умудрилась взлохматить ему светло-медовые волосы, которыми тот так гордился. Она и правда волновалась за Марту, хотя, наверное, не должна была этого делать. Около музыкального магазина Саша и Марта оказались минут через сорок - город слегка обезумел на выходных и организовал пару-другую длинных пробок и кучу заторов, явно выражая свой протест против такого большого количества личного транспорта. Ника, к которой к этому времени уж приехали родители, позвонила кузине, объяснила ситуацию и пообещала приехать к музыкальному магазину в самом скором времени, благо, он находился не слишком далеко от ее района со слегка необычным, но совершенно уже привычным для горожан названием Южная Пристань. Когда-то Саша тоже жил в этом районе, и, кажется, всякий раз, оказываясь в нем, вспоминал свою буйную юность - все-таки прошлое тянуло его к себе. Карлова пару раз подмечала это, но некоторые вещи оставались для нее непонятными. Как-то раз они ехали по одной из полупустынных вечерних улиц Южной Пристани на очередное свидание (Ника сказала родителям, любящим совать свои заботливые носы в ее личную жизнь, что отправилась в гости к Дашке), и Александр увидел вдалеке от заселенных домов и прямой, как стрела, дороги заброшенную стройку. Она мрачно возвышалась над пустырем на фоне серо-фиолетового с запада неба, кое-где прореженного оранжевыми полосами-щупальцами, отталкивая взгляды оптимистов своим угрюмым сумрачным видом, а взоры пессимистов - злорадной свободой внутреннего духа, если таковой, конечно, имеется у неодушевленных предметов. Это место пользовалось дурной славой лет шесть или семь назад, с тех самых пор, как подрядчики обанкротились, остановив строительство огромного панельного многоэтажного дома незавершенным. По стройке частенько лазили местные мальчишки, усердно ищущие приключения на свою пятую точку, тусовались самые разные неформалы, обожающие фотографироваться среди печального декаданса строительных развалин, а также коротали ночи лица без определенного места жительства. Пару раз со стороны стройки слышали крики, а однажды там даже нашли труп, и популярности эти факты стройке не прибавили. Напротив - местные жители ратовали за то, чтобы это злополучное место приказало долго жить, превратившись, наконец, во что-то приличное и, надо сказать, их желание стало близко к исполнению. Сейчас в это мрачное место пригнали краны и еще какую-то технику вместе с машинами со стройматериалами, а также поставили охрану, поэтому поговаривали, что строительство возобновиться со дня на день - но уже не дома, а торгово-развлекательного комплекса. Вот тогда-то, в тот момент, когда Ника и Саша проезжали неподалеку от стройки, девушка поняла, что ее бывшего прошлое все-таки хорошенько цепляет. Это продолжалось всего секунд десять, не больше, но живущая интуицией Карлова сполна почувствовала горечь, исходящую от своего черноволосого и бледнокожего спутника, чуть сильнее, чем нужно, сжавшего руль и глядевшего в сторону стройки внимательно, но не прищурившись, изучая, как Саша это делал, когда видел что-либо интересное, а, напротив, немного более широко раскрыв глаза, чем обычно. Если бы Ника была экстрасенсом, способным читать мысли и видеть образы в чужих головах, она очутилась бы в полутемном странном грязном месте, освещенном лишь мощными фарами нескольких заведенных машин да тусклым светом осенних звезд, около холодных стен заброшенного недостроенного здания с пустыми окнами, похожими на черные дыры; в месте неспокойном, опасном, очень шумном от мужских выкриков, перемешанных с возгласами поддержки и нецензурной лексикой; в месте, где витали вперемежку пьяная злоба и не менее пьяный азарт, оскорбленная честь и желание выйти победителем, с трудом скрываемый страх и воистину генетическая жажда быть сильнее, хитрее и ловчее, чтобы выжить. В голове Саши с бешеной скоростью, во много раз превышающей скорость его автомобиля, проносились сквозь вспышки черно-белые картинки: раз - он стоит с компанией молодых людей, в чьих жилах кипит кровь, два - с удивлением замечает незнакомого типа рядом со своим другом, которого давно уже не видел, три - курит и смотрит на приближающуюся враждебно настроенную толпу незнакомых парней, четыре - видит, как его разозленный друг махается с парнем в светло-зеленой одежде, пять - сам уже дерется с кем-то, и почти все вокруг тоже заняты этим делом, шесть - помогает подняться кому-то из своих, семь - дерется уже с другим, восемь - видит перед собой окровавленное тело. Видит его и в девятом кадре - кровь отлично заметна на светло-зеленом, да и нож видно отлично. А в десятом... Десятого он тогда не увидел, потому что голос Ники вызволил Сашу из темницы воспоминаний. - Куда ты смотришь? - спросила удивленно девушка, увидев, что Александр внимательно глядит потемневшими отчего-то зелеными глазами в сторону огражденной стройки, а не вперед, на проезжую часть, на которой его "БМВ", между прочим, было не единственной машинкой! - Эй, алло, мальчик! Голову поверни прямо! Врежешься же куда-нибудь или в кого-нибудь. А я еще слишком юна, чтобы умирать из-за твой безалаберности! Саша не без волевого усилия оторвал взгляд от стройки и стал смотреть вперед, как того требовали правил дорожного движения. - Не бойся, глупая. Я - ас в вождении, - ответил он девушке. - Слушай, ас, а чего ты так туда уставился? Приведение увидел? - усмехнулась Карлова. - Почти, - кривовато улыбнулся Саша, и Нике даже стало как-то страшновато от этой злой, сухой улыбки. - Приведение из прошлого. - Это как? - Обыкновенно. - Я тебя не понимаю. Ненавижу, когда говорят загадками, - нахмурилась ставшая капризной около него Ника. А вот если бы рядом был Кларский, она и слова бы лишнего сказать боялась - факт. Он умел поставить на место одним взглядом. - Это неприятное место. Подрался я там как-то по малолетке, - сказал брюнет, все так же странно улыбаясь. - С кем? - С человеком. Много их было. - Стенка на стенку что ли? - со знающим видом спросила Ника. Все местное пацанье самого разного возраста обожало шастать на эту стройку, чтобы устроить внеочередную драку. Чаще всего как раз стенку на стенку. При этом обязательно сие действо кто-нибудь снимал на дешевую камеру. А кто-нибудь потом накладывал на видео пафосный рэп. - Да, - подтвердил Никины догадки Александр. - У моей знакомой со школы братик двоюродный тоже вот так года четыре назад подрался на этой стройке, и ему голову проломили. А еще одному парню вообще чуть инвалидность не дали после такой драки. Идиоты вы, парни, - покачала головой Ника. На это Саша ничего тогда не ответил. Он еще раз взглянул в сторону стройки и повернул свое серебряное авто влево, чтоб унестись от этого места подальше. Он не любил вспоминать ту драку - последнюю детскую в его жизни, после которой все переменилось. - Выходи, - кинул Александр Марте. - Купим тебе, наконец, за твои старания скрипочку. Тебе нравится играть на ней? "Нет, блин, я просто так уже столько лет музыкой занимаюсь", - подумала про себя девушка, но сама только лишь кивнула, вылезла из салона автомобиля и пошла следом за парнем к стеклянным дверям магазина с чудной фиолетово-черной вывеской "МирМуз. Сеть музыкальных инструментов", в витринах которого были выставлены самые разнообразные музыкальные инструменты. Марта, много раз здесь уже бывавшая, не смогла не остановиться на пару секунд около уличной витрины, за которой располагались в окружении декоративных дисков, каких-то вырезок из журналов и украшений, связанных с музыкальной тематикой, стильный серебристый синтезатор, несколько самых разных чудесных гитар, важный блестящий саксофон, губная гармошка, а также какие-то загадочные технические прибамбасы для звукорежиссёров и профессиональных музыкантов. Александр, увидев реакцию девушки, не смог не улыбнуться - только сделал он это почти незаметно. Марта, как ребенок, таращилась на все это богатство с восхищением. - Пошли, девочка-скрипачка, - небрежно тронул Александр длинноволосую девушку за локоть, и она сердито взглянула на него. - Вон и сестра твоя. Надо же, из-за пробки мы позже приехали. Около самого входа, ведущего в магазин, действительно, стояла Ника, горло которой было замотано легким длинным шарфом небесно-лазоревого цвета, очень подходящим по тону к ее нарядным голубым полусапожкам. Она помахала кузине рукой и кивнула Саше, который неожиданно подумал, что неплохо было бы снять с нее этот шарф-паутинку, да и всю остальную одежду тоже - можно оставить лишь обувь. - Ну, вы и ехать, - весело сказала Ника, обменявшись приветствиями с Мартой и уже по привычке позволив Саше себя обнять. Себе она тоже кое-что разрешила - приобняла в ответ и легонько коснулась губами его щеки, от которой чуть едва заметно пахло приятным горьковато-прохладным лосьоном после бритья. У Никиты был подобный аромат, поэтому девушке казалось, что если она закроет глаза, то сможет представить на месте Александра Ника. Правда, где-то в глубине души у девушки до сих пор жило чувство, что таким образом Кларского она предает, но Ника, как могла, глушила это неприятное ощущение. Честно слово, умереть, что ли, ей из-за своей детской глупой и неудачной любви к человеку, с которым она больше не увидится? А Саша удовлетворенно улыбнулся, понимая, что медленно приручат бывшую подругу к себе - прежде всего, к новому себе. Кстати, выходило это у него, действительно, неплохо. Наверное, если бы он резко перестал высказывать Карловой свою симпатию, она бы не только удивилась, но и расстроилась бы. Мы слишком быстро привыкаем ко всему хорошему. - Дома все в порядке? - спросил Александр. Девушка утвердительно кивнула головой и ответила, что и предки, и соседи приехали быстро, и проблема вроде бы как устранена без особенных последствий для их квартиры. - Ну что, вперед? - спросила Ника и, щелкнув молчащую сестру за нос, цапнула ее за руку и потащила к стеклянной двери, ведущей в музыкальный магазин. - Мартик, выбирай самое дорогое, наш принц расплатиться, он ведь богатенький. Да? - обернулась она к Саше. - Да, - проронил тот и следом за девушками зашел в обитель всяких разных музыкальных инструментов и аксессуаров к ним. Почти тут же зазвонил его телефон, и молодой человек долгое время разговаривал по нему, кажется, с представителем одного из своих деловых партнеров. Ника до сих пор смутно представляла, чем занимается Александр. Кажется, его предпринимательская деятельность была связана с компьютерными клубами, то есть с интернет-кафе, а также он вроде бы был генеральным директором организации, предоставляющей интернет-услуги. - А здесь здорово, - осматривалась вокруг Ника. Магазин оказался светлым, просторным, оживленным приятной мелодией - один из потенциальный покупателей, сидя неподалеку от входа за клавишным синтезатором "Ямаха", украшенным цифровым экраном с непонятными надписями, самозабвенно тестировал инструмент. Выходило у него это весьма недурственно. Девушки, посмотрев на музыканта и поумилявшись его миленькому внешнему виду, медленно пошли дальше. Если Марта уже не раз бывала здесь, то Ника очутилась в "МиреМуз" впервые, а потому усиленно глазела по сторонам - так ей было любопытно. Наверху, под потолком, к специальным перекладинам было подвешено осветительное оборудование. На нежно-лавандовых стенах висели стройные ряды акустических, электрических и бас-гитар - таких разных, но одинаково притягивающих взгляды, так, что даже Нике захотелось подойти к ним и провести пальцами по прохладному корпусу одной из них, коснуться рукой грифа, попробовать извлечь из струн хотя бы тихий звук... Чуть ниже гитар располагались синтезаторы, коих было тоже великое множество. Неподалеку виднелись черные стеллажи со звуковым оборудованием: звукоусиливающей аппаратурой, акустическими системами, сабвуферами, еще чуть дальше - со студийным оборудованием. В той же стороне выставлены были микшерные пульты и DJ-оборудование. Напротив всего этого музыкального богатства, которое, как заметила Ника, было зачастую очень недешевым, находились отделы с ударными и духовыми, а также со струнными инструментами. И именно к этому небольшому отделу со скрипками, виолончелями и альтами направлялась почти счастливая Марта. Скрипки, как и гитары, висели на стене, а под ними находились полки с чехлами и футлярами, струнами и смычками, подбородниками и мостики, предназначенными для удобства скрипача. Если гитары изумляли глаза покупателей самыми разными цветами корпусов, то скрипки радовали классическими древесными оттенками: от светло-медового до темно-красного. Нике они казались забавными игрушками, а вот ее сестра эти музыкальные инструменты воспринимала явно по-другому: так трепетно, скажем, как сама Ника палитру. - Слушай, а твой Саша, он, правда, хочет купить скрипку? - шепотом спросила Марта, глядя на стену. Она до сих пор чувствовала неловкость из-за всего этого. - Он не мой, но хочет. А когда Саша чего-то хочет, то, - тут развеселившаяся Ника развела руками, - сама понимаешь, добивается. - То есть, - хмыкнула длинноволосая девушка, - однажды он вынудит тебя родить ему наследничка? - Чего? - мигом рассердилась Ника. - Ты, кукушка, следи-ка за язычком! Марта, которая знала, чем достать сестру, не сдержалась и, игриво приподняв подбородок, аккуратно показала ей язык. Ника сузила глаза и на уровне груди ударила ладонью по сжатому кулачку, говоря нахальной кузине, что, мол, она ей еще покажет. Марта в ответ картинно закатила глаза. - Добрый день. Чем могу помочь, девушки? - раздался приятный мужской звучный баритон позади сестер, и они одновременно обернулись на продавца, перестав жестикулировать и нацепив на лица улыбочки примерных девочек - в магазине им позориться все-таки не хотелось. Продавец-консультант - молодой человек в черной футболке с большим фиолетовым логотипом магазина на спине и с белым бейджиком на груди, в котором говорилось, что его зовут Стас, глядел на девушек дружелюбно, но не подхалимски, как часто это бывает у представителей обслуживавшего персонала. Марте парень с русыми, какого-то пшеничного насыщенного оттенка волосами и голубыми глазами сразу понравился, а вот Ника улыбаться перестала и поджала губы. К ее огромному изумлению, быстро сменившемуся обидчивым недовольством, продавцом оказался не кто иной, как ее старый знакомый из клуба, который ей так и не перезвонил. - Я думала, ты тату-мастер. А ты еще и консультант в магазине музыкальных товаров, - сказала Ника насмешливо-укоризненно. Девушкой она все-таки была злопамятной и не терпела к себе небрежного обращения. Она не любила, когда кидались обещаниями. Ник вот уехал, но не обещал ей, что вернется и подарит весь мир. Ему вообще на нее все равно Эта мысль еще больше подзадорила Нику. Марта удивленно посмотрела на сестру, не понимая, в чем дело и почему глаза той нехорошо сузились, но промолчала. - У меня две работы, - отстраненно произнес Стас, который и сам не ожидал встретить в "МирМузе" хорошенькую, но лгущую без стыда и совести девицу, за которой следят прихвостни ее богатенького мужа. Стас не просто так подошел к этим светловолосым девушкам с похожими личиками и фигурками. Хотя в его ведении был другой отдел, он решил обслужить их после того, как через одно из окон случайно увидел Нику, которую обнимал черноволосый товарищ, и которая осторожно поцеловала его в щеку. Видимо, один из ее многочисленных дружков, которых она постоянно ищет для развлечений, пока ее благоверный на зоне. Очередной дурак, попавшийся на удочку и сказочки вероломной Ники о том, что она одна "и в своем одиночестве несчастна". Дурак, видимо, был ровесником Стаса или чуть даже постарше, но они с ним отличались как небо и земля: Стас тяготел более к неформальному стилю, пропитанному духом свободы, а этот аккуратный тип в костюме, распахнутом пальто с отложным воротником-стойкой и с лицом, кажущимся самодовольно-жестким, - к деловому, в котором тот самый пресловутый дух свободы заменялся на аромат дорогой свежести от "Kenzo" или "Paco Rabanne". Черноволосый не слишком понравился Стасу даже на расстоянии. Уровень уверенности в его глазах зашкаливал, и в жестах, походке, умении держать спину это тоже чувствовалось. Стас даже подумал мимолетом, что соперничать с таким парнем - занятие не для слабаков, и невольно чуть ниже опустил расправленные плечи, в которых появилось едва ощутимое напряжение. - Трудоголик, - все тем же тоном проговорила Ника. - Наверное, поэтому... - А он знает, что у тебя есть муж? - перебив ее, прямо спросил Стас и кивнул на беседующего по телефону Александра. Марта хмыкнула в кулак, явно посчитав продавца немножко странноватым, а Ника, которая собиралась язвительным тоном поинтересоваться, почему некоторые мужчины дают обещания, но не сдерживают их, и считаются ли они в таком случае настоящими мужчинами, в неподдельном изумлении подняла брови. - Кто? Муж? Чей муж? Мой? - Ну не мой же. Твой. Вернее, ваш, Ника Владимировна. - Рехнулся? Какой еще муж? - искренне оскорбилась Ника. - И откуда ты мое отчество знаешь? - Да так, сообщили люди. Те самые, от вашего супруга. Простите, - словно опомнился Стас и твердо посмотрел на Нику, - что бы вы хотели в нашем магазине? Я вижу, вас заинтересовали скрипки? - Эй! - возмутилась Карлова. - Ты что, травку куришь? Что ты несешь? Какой супруг? - Видимо, законный. "Хорошо, что он мне не позвонил, - пронеслось в голове у девушке, - по-моему, он слегка сумасшедший. Зачем мне в окружении такие? Или он пытается отмазаться, что не перезвонил, а поэтому наезжает со всякими странностями?". - У меня даже незаконного нет, - ответила девушка, скривив губы. - Вообще никакого. И даже жены, если твой следующий вопрос будет про нее. - Да? - никак не мог забыть Стас наглого чудаковатого вертлявого субъекта в дорогом сером пиджаке и его качков из хетчбэка. Этот молодой человек был достаточно воспитанным, добродушным, понимающим, умеющим принимать в людях всяческие недостатки, но единственное, что простить не мог - так это измену и ложь. Особенно столь наглую. Даже если лживые слова вырывались из столь соблазнительных губ очаровательной, как ему казалось в клубе, девушки. - Представь себе - да. Так отчество-то ты мое откуда знаешь? Я тебе его не называла. - Сказал же - люди твоего... вашего, Ника Владимировна, мужа сообщили. Попросили вас не беспокоить более. - Вот придурок, - не выдержала девушка. - Сказала же я тебе! Нет у меня никакого мужа! - Без оскорблений, - спокойно попросил Стас. - В чем дело? - раздался голос Саши позади спины Ники. Стас искоса взглянул на него, потом, взяв себя в руки, улыбнулся неестественной широкой улыбкой, которой следовало одаривать покупателей, и произнес хорошо поставленным благожелательным голосом ту же фразу, что минуту назад слышала и Ника: - Добрый день. Чем могу вам помочь? - Все нормально? - с хорошо замаскированной угрозой спросил Александр у Ники, даже не взглянув на Стаса. - Да, - ответила она, не желая вдаваться в подробности. - Все отлично. Просто продавец немного... некомпетентен. - С приветом, я бы сказала, - прошептала Марта, которую разбирал смех. Наверное, если бы рядом не было Саши, она бы испугалась причудливого поведения этого странного симпатичного работника магазина с приятным голосом, но с завихрениями в голове. Но он стоял рядом, а потому юная скрипачка точно знала, что ничего плохого не произойдет. Стас, внешне спокойный, но внутри кипящий от негодования из-за столь нахальной лжи, отошел от них, и вместо него тут же, как по мановению волшебной палочки, появился другой консультант в такой же черной, с фиолетовым логотипом, футболке. Он стал что-то рассказывать длинноволосой, похожей на Нику, девушке, которая, видимо, серьезно занималась музыкой. Стас понял это по покраснению на ее шее слева, которое незнакомому человеку могло напомнить ни что иное, как засос от поцелуя, но которое на самом деле возникло от зажимания скрипки между плечом и подбородком скрипача. Да и пальцы рук у девушки были длинными, тонкими, нервными - так называемыми музыкальными. А как уж горели ее глаза при виде крохотного царства скрипок. Стас, сам занимающейся музыкой, умел отличать заурядных покупателей от тех, кто по-настоящему был предан миру звуков, живя одновременно в двух измерениях: в реальном, под названием планета Земля, или "здесь и сейчас", и в особенном, колдовском, невидимом взору других людей; едином для всех тех, кто живет своим творчеством, и одновременно индивидуальном для каждого из них. Жаль, что скрипачка связалась с такой, как эта Ника, так и не признавшаяся перед ним, Стасом, в своем замужестве. Еще бы она призналась! Вдруг очередная жертва услышит. Вон кстати, она, вернее, он, стоит неподалеку, около отдела с народными инструментами, около стены, и опять разговаривает по мобильнику, отдавая какие-то четкие указания своему невидимому собеседнику. Не подозревает, что связался не с той дамочкой. Чисто из мужской солидарности, граничащей с желанием утихомирить наглую Нику, Стас решил предупредить черноволосого парня о том, кто на самом деле его подружка, пока это не сделали те типы из хетчбэка. Тот как раз в это время отошел от девушек. - Не доверяй ей, - тихо сказал Стас Саше, проходя мимо него и показывая взглядом голубых глаз на Нику. Теперь пришла очередь удивляться Александру. Он сначала в некотором недоумении уставился на парня в фирменной футболке "МирМуза", после нахмурился, смерил его критическим взглядом, бросил в трубку, явно перебив собеседника: "Я перезвоню позже", и только тогда ответил: - Что ты имеешь в виду? - У этой девушки, Ники, уже есть муж, так что тебе лучше подумать, нужны ли тебе отношения с ней, - сказал негромко Стас, переставляя предметы на одной из полок и поправляя ценники. - Муж? Да ты что? - явно веселясь, спросил Александр. Он-то точно знал, что его у Ники нет и быть не может. И проследит за этим. - Представь себе, да, - подтвердил молодой человек с русыми волосами, - говорят, на зоне сидит. Зато его дружки твою Нику пасут. Александр, не будь дураком, быстро догадался, что Стас - тот самый недоумок, с которым его Ника познакомилась в клубе, и он, не тратя времени на раздумья: "Как же так все обернулось? Что за Судьба надо мною довлеет?!", посмотрел в лицо продавца-консультанта и сказал с совершенно серьёзным, даже каменным лицом, хотя Александра душил смех, что с ним, в принципе, бывало редко: - Ника - моя супруга. - Чего-чего? Твоя? - явно не ожидал такого ответа Стас. - Моя. Но так как она девочка взбалмошная, постоянно несет ерунду и делает странные вещи. И да, у нее здесь немного не в порядке, - тут Саша со вздохом коснулся виска пальцем. Глаза Стаса полезли на лоб. - В смысле? - В прямом. Моя жена нездорова, иногда делает то, что делать ей нельзя, и говорит о том, чего на самом деле нет. Например, забывает, что замужем и знакомиться с другими мужчинами. Поэтому за ней присматривают мои... друзья. Стас явно был ошеломлён такой информацией. - Она - твоя жена? - Да. А что тут удивительного? Мы не афишируем этот факт. Но это не значит, друг мой, что ты можешь на нее засматриваться, - Александр положил руку на плечо второму парню и с угрозой в голосе сказал: - Еще раз. Она - моя. Ты обходишь ее стороной и даже не смотришь. Уразумел? Стас сбросил с плеча его руку, мрачно ухмыльнулся и ответил с некоторым вызовом, глядя на Александру прямо в лицо и для этого чуть подняв подбородок - он был немного ниже его: - Такие, как она, мне не нужны. Я предпочитаю других девушек. Более верных, что ли. Саша усмехнулся. - Молодей, предпочитай. Подальше от моей жены предпочитай, понял? Все, покедова, мальчик. Иди, работай. - Кто из нас мальчик? - ощетинился вдруг Стас. Над ним зависло полупрозрачное грозовое облако, притянутое пока что резинкой для волос, а потому и бездейственное и не пускающее стрелы молний. - И будь тише, - с ленцой в голосе продолжал Александр. - Иначе в следующий раз с тобой не просто поговорят. Тебя будут учить жизни. Долго, - тут он взглянул на бэйджик с именем, - Стасик, очень долго. Чтобы ты на всю жизнь запомнил урок. И тогда ты будешь лежать в больничке, а не работать в своем чудесном магазинчике. И он, развернувшись, ушел, вновь занявшись своим мобильником, и встал неподалеку от Ники и Марты, которая увлеченной рассматривала очередную скрипку, поданную ей продавцом, собираясь что-нибудь сыграть на ней, дабы проверить звучание. - Коз-зел, - с презрением в голосе сказал злой Стас и про себя пожелал Александру счастливого пути в тихий смиренный уголок ада, находящийся где-нибудь под хвостом его владельца. Он чувствовал, что муженек Ники явно ощущает себя альфа-самцом, рожденным быть предводителем стаи, или, если это не получиться - бунтарем-одиночкой. Наверное, поэтому на него работают те качки из хетчбэка, а сам он сидел и, видимо, недавно вышел, раз уже сопровождает свою ненаглядную. Стас никогда не понимал девушек, выбирающих тип мужчин, к которому принадлежал черноволосый урод с самоуверенными и жесткими зелеными глазами. Они, глупые создания, наделяют их несуществующими качествами и принимают опасность, исходящую от подобных людей, за умение защитить, грубость - за мужественность, а их стремление лидировать во всем - за заботу. Они ведутся на их силу, дерзость, самовлюбленность и умение добиваться своего, но не понимают, что по большей части они - лишь игрушки. Подобным типам, как правило, наплевать на всю эту томную романтическую чепуху и любовь до гроба. И по обыкновению та единственная, ради которой они готовы свернуть горы, - это кредитка, желательно, элитарная безлимитная "Visa Infinite", хотя, конечно, "Visa Platinum" тоже им подойдет, да и "Visa Gold" обрадует их безмерно. Бывают исключения из правил, это точно, но вот в глазах Ники Стас никакой любви к Александру не видел. А почему он за нее так печется? Все просто. В этом виноваты собственнические чувства. Да и не охота такому крутому мэну ходить с рогами на голове. Стас потер лицо руками. Ситуация ему не нравилась. И этот человек ему не нравился, хотя редко кто вызывал у парня такую антипатию, хотя нельзя сказать, что он сам понравился Саше - неприязнь была взаимной. Такой, какая может быть между немецким юношей-аристократом конца восемнадцатого века, перечитавшего труды Шелленга, поверившего в сказки Гофмана и братьев Гримм и проникнувшегося стихами Шиллера и Байрона, и воином столетия девятнадцатого со складом мышления, как у небезызвестного князя Андрея Болконского, с хитростью былинного витязя Вольги, и при этом всем почитающего царя Давида, как образчика властвования над своим государством, и считающего Ареса, а то и Аида, богами самыми нужными после Зевса. По меньшей мере, такие люди обычно не понимают другу драгу и не принимают. А по большей - не то, чтобы ненавидят, но несколько презирают, и чувство это взаимно. Стас, больше не глядя на Александра, к которому испытывал большую неприязнь, пошел к своему отделу. Оба молодых человека удалились в разные стороны, и карие миндалевидные озорные глаза, скрывающиеся за толстой ярко-розовой оправой очков без диоптрий, просверлили взглядом сначала спину одного, а потом и другого. Их обладатель, скрывающейся за стеллажами с чехлами для музыкальных инструментов и какими-то прибамбасами к ним, расслышал не все. Далеко не все. К тому же он подоспел не к самому началу разговора, а к концу и не совсем точно интерпретировал услышанное. Хипстер Крис - а это был именно он - не понял, о ком разговаривают Стас и Саша, и поэтому сделал для себя неправильные выводы, которые заключались в том, что Марта Карлова - не девушка, не подруга, не невеста, а жена этого сурового типа в деловом костюме. И они этот факт вроде бы как скрывают от других. "Ну ни фига себе, - подумал про себя парень, пробираясь к выходу, - Юлька вообще в восторге, блин, будет". Именно по ее большой и категоричной просьбе Крис следил в магазине за подозрительным брюнетом - дружком ее Марты. Сама Крестова поостереглась это делать, боясь, что скрипачка увидит ее, а потому вместе с третьим их другом, столь любезно предоставившим машину, находилась в другой части магазина. - Здравствуйте. Подсказать вам что-нибудь? - раздался около уха Криса женский звонкий голос. Парень, испугавшись громкого звук, развернулся и увидел хорошенькую девушку-консультанта. - Ага, балалайку ищу, - брякнул он по своей дурости. - Тогда вам сюда, - вежливо сказали ему. - Народны инструменты представлены у нас в широком ассортименте. - Я перепутал, гусли я ищу, - поспешил сказать парень, и вновь пожалел - теперь ему возжелали показать и гусли. - А ложек у вас нет деревянных? - Есть. Позади вас. Кленовые, с бубенцами, - молниеносно отреагировала продавщица, хищно глядя на медововолосого парня в очках. Крис с трудом отвязался от навязчивой и болтливой продавщицы, которая желала, видимо, поведать ему обо всех музыкальных инструментах своего отдела, и вырвался из ее цепких лапок не скоро. Хистер, показавшийся ей миленьким, тут же заспешил к выходу, чтобы не столкнуться с объектом своей слежки - Мартой, которая, как оказывается, давно уже присмотрела здесь себе пару скрипок, а потому выбрала ее себе довольно быстро, не успев как следует помучить сестру. К тому же девушке было неловко долго задерживать своего щедрого благодетеля, который даже не взглянул на цену скрипки и рассчитался пластиковой карточкой. Ах, да, еще он сказал: "Хороший выбор, сестренка" и благосклонно кивнул Марте, глядя ей в глаза, как взрослый дядя в глаза своей племянницы, что вновь заставило девушку нервничать. Правда, радость от приобретения новой скрипки перебило это чувство. Теперь кузины шагали к выходу из "МирМуза". Младшая Карлова бережно несла покупку, глядя прямо перед собой в какие-то свои, видимо, особенные миры, и иногда едва заметно чему-то улыбалась. Старшая же шла, скрестив руки на груди, и изредка недобро косилась по сторонам, не желая вновь увидеть сумасшедшего Стаса, который слегка подпортил ей настроение своим мозговыносящим бредом. Александр, которого опять атаковали телефонными междугородними звонками, вновь, как стражник, ступал следом за кузинами, следя за тем, чтобы недоумок-продавец не смел больше приблизиться к Нике. Он знал, что своевольная и свободолюбивая Карлова может разозлиться на его поведение, а этого допустить никак нельзя, ведь их отношения только-только стабилизировались. Молодой человек старался не спугнуть мнительную птичку, живущую в комнате личной фарфоровой куклы Ники. Неподалеку от выхода из "МирМуза" вновь были слышны переливы электронной музыки. Кто-то из покупателей вновь проводил своеобразные испытания на пригодность все того же синтезатора "Ямаха", играя в своей оригинальной интерпретации очень известную классическую мелодию. И если первого исполнителя можно было назвать отличным, то второго - восхитительным. Около входа, где, собственно, синтезатор и находился, собралось достаточно народа, который полукруглом обступил неизвестного музыканта и с восхищением внимал его чудесной игре. Кто-то из персонала не растерялся и быстренько подключил электронный инструмент к рядом стоящему усилителю. - Слышишь? "Шекспировская соната" или Соната N 17 Бетховена, третья часть, - негромко, вслушиваясь в красивую, возвышенную, но какую-то горькую, щемящую сердце мелодию, сказала Нике Марта, не замечая, как крепче сжимает футляр со своей новенькой хорошенькой скрипкой, иее старшая сестра кивнула в ответ. Название одного из величайших сонетов гениального композитора ей ни о чем не говорило, но вот соната показалась знакомой и как-то сразу понравилась, нет, даже заворожила. - Такая интересная аранжировка, - удивленно произнесла Марта, которая, в общем-то, не очень любила, когда классические произведения исполнялись в современной электронной обработке, а синтезаторам и электронным пианино предпочитала фортепиано. Но тот, кто играл сейчас, кажется, тонко чувствовал каждую ноту в "Сонате с речитативом" (это было еще одно ее неофициальное название), а потому исполнял ее чувственно, драматично и качественно, правда не без нотки небрежности, которое предавало его музыке некую изюминку. И эта небрежность заключалась в том, что неизвестный музыкант словно просто развлекался, наигрывая первое пришедшее в голову произведение, забыв, какое оно на самом деле сложное технически и психологически для других. Звуки, точно печальные и в своей печали обиженные тонкие стрелы, обожжённые страстным огнем солнца и знающие, куда точно попасть, чтобы задеть потаенные струны человеческой души, взмыли вверх, ударились о потолок, пробили его, в мгновении ока оказались в небе, проделав дырки в облаках, а после так же стремительно вернулись, чтобы зависнув над слушателями, метко войти острыми наконечниками им в души. - Здорово, да? Бетховен написал ее, когда стал очень плохо слышать, - с долей благоговения перед великим композитором, сказала Марта, подумав мимолетом, что если бы невидимый исполнитель играл "Сонату N 17" на отлично настроенном фортепиано в месте с отличной акустикой, перед этим порепетируя, то наверняка бы смог сорвать не только аплодисменты зала, но и многозначно-удивленные кивки лучших профессоров консерватории, которые, надо сказать, не часто позволяли себе открытую похвальбу. - Потом он оглох полностью, но продолжал писать великие вещи... - Ничего себе, он и правда, невероятный, - поразилась Ника. Саша тоже это услышал и внимательно посмотрел на длинноволосую девушку, как будто бы проверяя - а не лжет ли она? Способен ли глухой человек написать музыку, которая будет цениться выше, чем многие сокровища, спустя триста лет после смерти ее создателя? В это время "Соната N 17" плавно переросла в еще одну, хорошо знакомую многим по фильму "Амели" мелодию, написанную композитором Яном Тирсеном. Трогательные звуки, облетев каждого, кто внимал им, плавно влетели в сердца и нежно обвили их розовой шелковой лентой с темно-шоколадными узорами по краю. Марта, счастливая до не сходящей улыбки на лице, со вкусом втянула в себя воздух - так, как будто бы в нем летал легкий, непринужденный, но стойкий аромат музыки, и она способна была почувствовать его. Когда эти трое оказались неподалеку от выхода и толпы, Марта, наконец, смогла разглядеть музыканта. К ее недоверию и даже какой-то обиде, им оказалась ненавистная Юля. Девушка, склонив красно-бордовую голову с короткой стрижкой, самозабвенно играла на синтезаторе уже третью мелодию - легкую, изящную, похожую на игру залетного ветра с южными теплыми волнами и нежно-желтым песком, в котором так приятно греть уставшие от долгой ходьбы до пляжа или холодные после купания ноги. Электронное звучание совершенно не портило ее и придавало своеобразный шарм, и казалось, что каждый раз, когда ее пальцы касаются синтезатора, вверх взмывает золотой песок, превращаясь в воздухе в бабочек. Пальцы обеих рук Юлии умело и быстро бегали по клавишам, изредка касались многочисленных регуляторов и кнопок, крутили какие-то колесики, на секунду зависали в воздухе и вновь опускались на синтезатор - так же осторожно, как порхающие со цветка на цветок бабочки. Но при этом самым чудесным образом пальцы Юли не забывали извлекать из инструмента ладные стройные звуки. И людям вокруг это очень и очень нравилось. Нике было странно видеть, как всего лишь какие-то взмахи рук и их легкие прикосновения к клавиатуре синтезатора приводят к тому, чтобы создавался такой восхитительный звук. Марта, по ее мнению, тоже делала нечто подобное со своей скрипкой. Вытворяла какие-то чудесатые чудеса. - Вот блин, - выругалась Карлова-младшая, глядя на увлеченно играющую Крестову. Она и не думала застать ее тут, в магазине! - Ты чего? - Это она, - пожаловалась Марта. - Даже видеть ее не могу. Словно слыша ее слова, Крестова подняла голову и встретилась взглядом с Карловой. Та демонстративно отвернулась, а Юля поняла, что заигралась на синтезаторе, потеряла счет времени и совершила ошибку. Хотя, с другой стороны, что такого, что она, музыкант, приехала в этот магазин? Марат, кстати, действительно, ничего не заподозрила. Только рассердилась. - Кого не можешь видеть? А-а-а, ее, - узнала Юлю Ника и с некоторым сочувствие тронула сестру за руку. Она знала, что той действительно было неприятно. - Тогда, может, пойдем? Я же знаю, как она тебя бесит. - Пойдем. - И, прежде чем Юля стала играть следующую, четвертую вещь - аранжировку на известную песню рок-группы "Red Lords", столь, кстати, любимую Мартой, кузины покинули магазин. Вслед им понеслись теперь уж не золотые, а металлические бабочки с крыльями, на которых явственно просматривались шипы протеста и свободы духа. Саша, которому порядок надоело торчать в магазине, повеселел. Уже через пару минут он вез сестренку Марту домой, а еще через полчаса гулял по набережной с Никой, которой вдруг захотелось подышать свежим воздухом. Там, под покровом нежного шума быстро бегущих к далекому морю холодных вод реки, Александр совершил еще одну маленькую победу - взял лицо светловолосой девушки в свои ладони и поцеловал, не получив при этом по лицу и добившись от нее ответной реакции, надо сказать, очень приятной. А Марта, не зная об этом, с окрыленной душой стояла посредине комнаты и изучала свое новое приобретение, из которого вылетали действительно чистые, как хрусталь, звуки, складывающиеся в затейливую скрипичную песнь. В тот день и вечер мама и бабушка Марты с умилением слушали, как их единственная надежда красиво, без фальши и устали играет, запершись в своей спальне. - Не зря все-таки мы столько сил потратили на ее музыкальное образование, - когда девушка пару минут решила передохнуть, с гордостью сказала ее мама Эльвира Львовна, сидя на кухне и осторожно маленькими глоточками попивая обжигающий кофе. Ей, кстати, Марта по совету Ники, сказала, что на покупку скрипки половину денег подбросила ей кузина, а половину она накопила сама, к тому же истинную ее стоимость девушка умолчала, иначе ее мама явно бы не поверила, что у двух девушек хватило средств на столь дорогую вещь. А если бы узнала про меценатство Александра, то велела бы дочери вернуть ему инструмент и более не принимать таких дорогих подарков. - Марта и сама старалась, - возразила бабушка. - Вспомни, Эля, как она с детства упорно занималась? Гулять почти не ходила - только летом, и то не всегда. Учила свои ноты постоянно, да и в школе на хорошем счету была. Экзамены все эти свои на пятерки сдавала. С мальчиками не общалась, да и сейчас по ним не бегает. - И слава Богу, - улыбнулась Эльвира Львовна. Естественно, она хотела, чтобы дочка нашла личное счастье, но считала, что пока той рано думать об отношениях. - Не слава Богу, - возразила пожилая женщина. - Ей не десять лет, а двадцать уже весной будет. Пора бы и найти кого-нибудь. Я в ее возрасте уже тебя родила, да и сама ты уже замуж собиралась за своего Костю. - Не говори мне имя этого подлеца, - мигом вскинулась Эльвира Львовна, вспомнив бывшего и единственного мужа, столь подло поступившего с ней и с их ребенком. Прошло уже столько лет, а она все не могла простить человека, оставившего ее и дочку и ушедшего к другой женщине. - А я тебе сразу сказала, что он мне не нравиться, - отозвалась бабушка с достоинством. - Но ты же была влюблена, Эля, и никого не слушала. - Мама! Хватит! В это время вновь раздалось загадочное пение скрипки, похожее на встревоженного скворца, и обе Карловы замолчали. А после того, как кузины Карловы покинули "МирМуз", в его стенах произошли еще некоторые, казалось бы, незначительные события, которые впоследствии стали иметь отношения к дальнейшей жизни обеих. Среди зрителей, внимавших с восторгом игре Юлии, был и Стас. Он, склонив голову на бок, внимательно слушал импровизации девушки, отметив про себя ее профессионализм и легкость в исполнении, а также отличное знание синтезатора. Такое чувство, что к нему высокая красноволосая леди с необычными проколами в ушах обращалась на панибратское "ты", и причем уже давно. А когда Юля стала играть неизвестную никому в этом магазине мелодию, Стас вдруг решил обязательно подойти к ней и пообщаться - творческих людей он вообще очень любил и уважал. К тому же что-то магнетическое было в этой спокойной высокой и совсем неженственной девушке с тонкими чертами лица, на котором не было ни грамма косметики, но которое все равно привлекало. Стас, глядя на ее лицо, едва заметно освещенное внутренним удовольствием от игры на такой хорошем инструменте, захотел улыбнуться. И, как только девушка нехотя отошла от синтезатора под аплодисменты собравшихся зрителей, быстрым шагом подошел к ней. - Девушка, - позвал ее молодой человек, и Юля, подняв бровь, обернулась. - Спасибо. - За что? - не поняла Крестова. - За вашу музыку. Вы здорово играете. Профи. - Искренне сказала Стас. - Такое редко услышишь. - Спасибо. - Вы где-нибудь учились? - Конечно, - уголки ее тонких не накрашенных губ дрогнули в улыбке, которую Юля тут же погасила. - И учусь до сих пор. - Где? - В консерватории. - Нехило, - присвистнул Стас. В свое время он не стал поступать туда, решив по воле родителей идти на престижный юридический факультет, но учиться ему там было скучно, и через полгода парень попал в армию. После нее он продолжил заниматься музыкой, и уже больше никуда не поступал, работая в этом магазине и в тату-салоне, да и вообще ведя активный образ жизни. - Что за чудесную вещь вы исполняли предпоследней? - спросил Стас. - После Яна Тирсена и перед "Лордами"? У нее нет названия. - Отвечала равнодушно Юля. Знакомиться с парнем не входило в ее планы. - В смысле? - В прямом. Ее сочинил мой друг, а названия музык он никогда не придумывает, - Юля в душе усмехнулась. Крису было просто лень называть то, что приходило ему в момент творческого озарения, которое чаще всего сопровождалось некрепким алкогольным возлиянием или энергетическим напитком, смешанным с горьким крепким кофе. Свои лучшие, но пока еще малоизвестные творения бездельник Крис, студент композиторского факультета, придумывал именно тогда, когда ему хотелось спать, и с помощью вышеперечисленных средств он пытался взбодриться. Крис вообще был очень талантливым парнем. - Твой друг пишет такие вещи? - переспросил недоверчиво Стас, незаметно переходя на "ты". Поведение Юли, не грубое, но отстранённое и холодное, его несколько смутило. Но не тем он был парнем, чтобы так сразу сдаваться. - Друг, так что если есть вопросы, то обращайся к нему, я всего лишь исполнитель. Все вопросы и пожелания ему. Пока. - Ответ сам по себе был не слишком вежливым, но произнесла его Крестова спокойным голосом, и он совершенно не затронул чувств Стаса, более того, он еще больше заинтересовался личностью этой девушки. Юля развернулась к дверям, чтобы уйти, но молодой человек не хотел отпускать ее так просто. - Стой! - окрикнул он ее весело. - Что? - с не слишком довольством спросила у него Юлия, остановившись. - Нам не хватает клавишника, а ты реально талантливая, - твердо сказал Стас, который имел собственную группу и играл в ней на гитаре. - Если ты вдруг заинтересуешься - позвони мне, - и с этими словами русоволосый парень протянул девушке небольшую колоритную фиолетово-синюю визитку, в которой белыми вытянутыми буквами говорилось об услугах мастера татуировок в известном тату-салоне города "Анаконда". - Шутишь? - несколько мрачно спросила Юля, которая, услышав про группу Стаса, вдруг посмотрела ему прямо в глаза. В них мелькнуло нечто, похожее на сожаление. - Отнюдь. Ты мне очень понравилась. Как музыкант, - поспешно добавил Стас, понимая, что таким самодостаточным с виду девушкам, как эта, не нравятся заигрывания, да и многие вещи они могут принимать за флирт. Кстати, в этом парень совершенно не ошибся - Юлия, действительно, терпеть не могла, когда мужчины начинали к ней клеиться или делать комплименты. Да и если бы Стас попросил у нее телефон, не дала бы его. - Мы играем в разных стилях, в основном это хард-рок и альтернатива: пост-гранж, индастриал и ню-метал. - Молодцы, - сказала Юля. - А твой друг создал хорошую вещь. Действительно стоящую. А ты здорово исполнила ее. Скажи ему, что он талантливый. Я бы хотел пообщаться с твоим другом. - В голосе молодого человека появилась мягкая настойчивость, граничащая с твердой просьбой, не похожая на унижающую достоинство мольбу или мужланистую напористость. - Не хватает качественной музыки? - поинтересовалась нехотя Юля, видя, как неугомонный Крис машет ей из окна "Форда" - парень углядел ее сквозь стеклянные двери магазина и не понимал, почему подруга застряла у выхода с продавцом. У него ведь были для нее новости! - Точно, - улыбнулся он и поправил пшенично-русые волосы - рукав его черно-фиолетовой футболки задрался, и ля увидела симпатичную татуировку на предплечье. - Кто знает, может быть, мы бы сработались. Меня зовут Стас. Звони. Парень и сам не знал, почему его так задела игра этой девушки, в чьих орехово-зеленых глазах таилась дерзость, особенная, похожая на предрассветное небо цвета персидской сини, на востоке которого появилась первая, румяная, как бок наливного яблока, полоска. - Может быть, но ничего не обещаю, - вдруг сказала Юля, которую внимание Стаса к собственным глазам порядком удивило и - о, ужас - даже чуточку смутило. Она вышла на улицу, все-таки взяв визитку и засунув ее в задний карман джинсов. Стас внимательно посмотрел девушке вслед, как будто запоминая ее фигуру. Он почему-то был уверен, что они с ней еще встретятся. Крис с нетерпением ждал Юлю в машине Леши, доставая друга псевдо весёлыми историями о нелёгкой жизни интеллектуально подкованной молодёжи, и когда девушка вышла на улицу из музыкального магазина, то первым, что она увидела, был Крис, наполовину высунувшийся из "Форда" и орущий на пол-улицы: - Сколько тебя можно ждать?! Иди сюда! Юля погрозила парню кулаком и через пару секунд оказалась в автомобиле. Там хипстер в красках, кое-где и кое-что приукрашая, и поведал слегка прифигевшей Юле о том, что Марта, дескать, жената на этом "сурьезном чуваке", которого они однажды видели в одном очень популярном ночном клубе, и что они о своем браке скрывают. - Я не знаю, по какой причине, - разглагольствовал по дороге в квартиру Лешки Крис, - уж прости, дорогая, не разузнал, но эта твоя Марта та еще э-э-э... Раав. - Кто-кто? - не поняла девушка, которая все никак не могла поверить, что Марта вдруг оказалась как бэ замужем. - Что еще за рав? - Не рав, а Раав, - наставительно заметил Крис, - блудница иерихонская. Двух разведчиков Иисуса Навина укрыла в собственном доме, а когда его войско взяло город Иерихон штурмом, лишь она и ее семья оказались помилованы. Остальных жителей того, - и парень выразительно провел ребром ладони по горлу, - ликвидоЄс им, короче, устроили. Тотальный. Ликвидус тоталис. - На ходу сымпровизировал он и остался доволен своим псевдо латинским изречением. - Откуда ты все это знаешь? - весело поинтересовался Леша, не отрывая, тем не менее, взгляда от дороги. - Оттуда, я просто начитанный. - И что же ты такое про блудниц-то вычитал? - Вообще-то такие простые вещи написаны в Библии, между прочим, - опять обиделся хипстер, считающий себя разносторонним человеком высокого интеллекта, постоянно приобщающимся к тем или иным знаниям или областям науки. - Так, ребятки, давайте к делу, - жестким тоном вернула парней к нужной теме разговора Юлия. - Крис, уточни-ка мне - при чем тут твоя блудница? - Она не моя! Она всеобщая! Ну, или палестинская, по крайней мере. - Конкретнее, - обернулась коротко стриженная девушка к Крису, который вновь вынужден был расположиться на заднем сидении. - Ну что конкретнее?? Я же параллель привел, так что делай выводы, Юль. Твоя скрипачка как Раав. - Что, тоже двух разведчиков прячет? - хохотнул Леша. - Не-а, - легкомысленно отозвался парень в зеленой майке и в розовых очках. - Тоже блудница. После этих слов он получил по лбу от сердитой Юли и как-то сразу угомонился. - Еще раз. - Ну что еще раз? - вскипел тот мигом, как самовар, и нахохлился, скрестив тонкие ноги, обтянутые узкими джинсами. - Муж у девчонки есть, а сама она налево гоняет, как мотороллер. Тот чувак, который продавец, он тоже на Марту эту запал где-то и как-то. И вроде как не знал, что у нее кто-то есть. Ну а сейчас узнал. И ее муш-ш-ш, - тут парень не сдержался и прошипел последнюю согласную аки змейка, - показал большой кулак и сказал, чтобы тот к его женушке не совался. Еще и мальчиком обозвал, - вспомнилось парню. - Он вообще над продавцом клево постебался. Работать отправил, запугал чуток, больничкой пригрозил. Отличный парень, прямо как Юлька, только мужик. - Да ладно? - насмешливо сказала девушка. - А мы и не знали, что он мужик. Так, дальше продолжай. - А что дальше? Я так понял, этот парень больше к Марте не сунется. На фиг ему проблемы и траблы от ее мужа? Кстати, я видел, около выхода ты с этим пареньком беседовала о чем-то. Неужто он и с тобой познакомиться хотел? Браво парню! Смертник! - М? - подняла бровь Юля, которую ситуация все больше и больше запутывала. - Получатся, этот Стас и есть тот продавец, о котором ты рассказываешь? - А вы и познакомиться успели? - заинтересовались друзья Крестовой нестройным хором. - Успели. Крис, ты для местной групп не хочешь музыку сочинить? - поинтересовалась девушка, вспомнив слова продавца с татуировкой. Она тут же приняла решение еще раз встретиться с этим симпатичным молодым человеком, дабы узнать подробности. Раз Стаса заинтересовала музыка Криса, это можно сделать через него. Сама Юля связываться с начинающей группой не хотела. Но не потому что считала себя выше этих ребят - вовсе нет. Она, такая смелая с виду, боялась совершенно другого. - Не хочу, - жизнерадостно отозвался парень. - А что? - Вот визитка, позвони и скажи, что ты заинтересовался предложением написать что-нибудь для группы этого Стаса. - Какого еще Стаса?! - Который с мужем Марты разговаривал, балбес. Выяснишь по-тихому у него, как он с ней познакомился. И что он знает о ее парне. - Зачем?! - Мне как-то плохо вериться, что она замужем, - нахмурилась, глядя на высокое чистое небо, Юля. Раз симпатичный продавец по имени Стас заинтересовался музыкой Криса, можно попробовать с ним сблизиться. - А тип этот мутный. Чересчур мутный. Не для нее. Парни переглянулись через зеркало заднего вида, но вслух ничего не сказали. Переубедить Юльку было непросто. И как бы Крису не хотелось заниматься какой-то полнейшей, как сам парень считал, ерундой, ему пришлось подчиниться напору подруги детства и связаться через телефон, указанный на визитке, с тату-мастером и музыкантом в одном лице. Правда, Стасу начинающий композитор позвонил не сразу, а некоторое время спустя, поскольку на этом настояла Юлька. Она, подумав, объявила, что если Крис сразу кинется звонить ему, то это будет выглядеть неправдоподобно. Поэтому хипстер набрал номер Стаса лишь два дня спустя, состроив при этом недовольную до жути физиономию и став похожим на обиженного ребенка-переростка. Он, не слишком приятным голосом сообщил Стасу, что подруга, мол, рассказала, будто его, Криса, творчеством, кто-то заинтересовался и попросил связаться. Стас, который словно знал, что Крис ему позвонит, отреагировал радостно, хоть и сдержанно, и предложил парню встретиться в уикенд в одном из неформальных ночных клубов города, где частенько выступали как местные, так и приезжие группы и певцы. Там, в прокуренной полутьме, сидя за барной стойкой и потягивая темное охлажденное пиво, парни разговорились. То ли атмосфера клуба была приятной, то ли алкоголь бодрящим и располагающим к общению, то ли разговор о музыке увлек обоих ребят, но расстались они едва ли не друзьями, пожав на прощание руки, весьма довольные друг другом. После встречи со Стасом Крис вернулся окрылённым - он вообще был человеком впечатлительным и эмоциональным, а общение с хорошими и интересными людьми благотворно действовало на его нервную систему. Юлина затея стала казаться ему просто превосходной: ведь она давала ему возможность не только заниматься любимым делом - сочинением музыки, но и увлекательно провести время с целой компанией единомышленников-музыкантов. К тому же Крис любил всяческие эксперименты, быстро возгорался всяческими как сомнительными, так и нет, идеями и обожал все новое. О том, что нужно было порасспрашивать Стаса о Марте, парень как-то совершенно случайно, без злого умысла, подзабыл. - Я буду сотрудничать с группой Стаса и напишу им парочку вещей для пробы, - с гордостью вещал Юле и Леше медововолосый хипстер, поправляя очки в толстой пластмассовой ярко-розовой оправе. Вид у него был такой, как будто бы его музыка приглянулась дирижеру Венского Симфонического оркестра. - На днях встречусь с его командой. Обсудим кое-что для совместной работы. Кстати, Стас еще и не плохой тату-мастер. Думаю, а не сделать ли мне у него наколочку на... - Сделай, - перебила друга Юля, которой порядком надоел излишне эмоциональный рассказ Криса о встрече со Стасом, а также о его группе и совместном великом проекте. - Так. Ты о Марте что-нибудь разузнал? - Э-э-э, - как-то сразу сник Крис. - Да как-то, знаешь... - Что знаю? - Понимаешь, так вышло... - Говори прямо. - Я увлекся и забыл, для чего мы встретились. - Честно признался молодой человек и виновато взглянул на подругу детства, у которой между нахмуренными бровями образовалась вертикальная грозная складка. О том, Юлия дала ему партийное задание - узнать, что связывало Стаса и Марту, Крис совершенно забыл, и теперь, глядел то вправо, то влево, строя из себя нашкодившего кота-милашку. Это, впрочем, ему не помогло. - Ты дурак? - прямо спросила Крестова, рассердившись на такую безответственность. Ей, действительно, было важно знать о Марте. - Весь в тебя, - тут же огрызнулся парень и тут же получил звонкую затрещину, после чего поспешно добавил, примиряюще подняв руки кверху: - Да ладно тебе! Я все узнаю! Ты просто пойми, Юль, он такой крутой чувак, что я с ним просто... - Ты что, в него влюбился? - хмуро перебила его коротко стриженая девушка. - Полегче! - вновь мгновенно оскорбился хипстер. - Я тебе не какой-то там "лунный мальчик"! Ха! - Кто-кто? - заинтересовался Леша, который вновь встретился с друзьями детства и вместе с ними сидел в огромной гостиной Крестовых. Пока что у него было достаточно много свободного времени из-за травмы ноги, которую он получил на чемпионате России по летнему биатлону, хотя обычно Алексей, как профессиональный спортсмен-биатлонист, находясь в родном городе, постоянно тренировался. Сейчас парень уже почти полностью реабилитировался, но выступать и упражняться в полную силу не мог, а потому у него и образовалось некоторое количество свободного времени, которое он тратил на друзей и семью. - Представитель нетрадиционной ориентации, - отрывисто сообщила Юля Леше и добавила, уже обращаясь к Крису. - И не "лунные мальчики", а "дети лунного света". - Какая мне разница? Хоть "марсианские жители впадин". Я нормальный, заруби себе на носу, Юлька, - отозвался Крис. - И не нервничай так. На выходных встречусь со Стасом, обо всем спрошу. В лучшем виде разузнаю про твою Марту. Как же она мне надоела, а! - Не забудь сдержать свое слово, - процедила сквозь зубы Юля. - Это не игрушки. - И она, больше ничего не говоря, встала со своего места на диване и направилась к стоящему в углу величественно блестевшему черному фортепиано, которое принадлежало ее отцу-пианисту. По пути девушка случайно задела ступней валявшийся на полу рюкзак Криса, набитый чем попало, ударилась пальцем о что-то тяжелое и негромко выругалась - видимо, Крестовой стало больно. После она пнула рюкзак и пошла дальше. - Ну, совсем неженственная, - склонился к уху Леши ехидный Крис. - Наверняка мы никогда никому Юльку не сплавим. Ее всюду принимают за парня. Всюду! Она даже удариться по-женски не может. - Как это, по-женски? - веселым шепотом поинтересовался его приятель, наблюдая за подругой детства. Юля невозмутимо села за фортепиано, бережно открыв крышку длинными пальцами с короткими аккуратными ногтями. Она несколько секунд пристально смотрела на черно-белые клавиши, словно мысленно разговаривая с ними, и только потом коснулась их, извлекая первые звуки. Девушка начала играть своего любимого и самого близкого по духу композитора - Рахманинова: сначала осторожно, а затем все более и более уверено, полностью погружаясь в мир его музыки. - Вот так, - следя за техникой ее игры, тихонько сказал Крис, - взвизгнула бы, попрыгала на одной ножке, пустила бы слезу. А она выругалась и поперлась дальше, как ни в чем не бывало. Отлично, да? Молодые люди на некоторое время умолкли, заслушавшись звуками, которые издавало черное фортепиано, подчиняясь ловким пальцам Юли, порхающим над клавишами. Что-то такое было в ее манере исполнения и в выражении тонкого серьезного лица, что заставляло смотреть на нее и слушать. Леша, хоть и не был музыкантом, отчетливо осознавал это. Он, внимая музыке, даже закрыл на несколько секунд глаза. - А если бы она ударила палец руки? - вдруг задумчиво спросил биатлонист. - О-о-о, она бы, наверное, ругалась долго и смачно. До вечера. Руки для нас, музыкантов, - это все и даже больше, - сказал хипстер и поправил очки на носу указательным пальцем - жест вышел забавным, и его друг не мог не улыбнуться. - Для нас руки важны так же, как для спортсменов - ноги. Ты же понимаешь. - Еще бы не понимать. Я поэтому и спросил. Отцу однажды прищемили палец в двери. Так едва ли не "скорую" хотел вызвать. - Припомнилось Леше. Его отец-пианист, действительно, очень берег кисти рук. И звучащий сейчас Рахманинов тоже берег. Родитель еще как-то в детстве рассказывал удивленному Леше, что знаменитый композитор и пианист настолько боялся потревожить пальцы, что шнурки на ботинках завязывала его жена. Молодой человек, слушая игру высококлассную эмоциональную игру отрешенной и погруженной в свою игру Юли, вдруг подумал, что музыканты и спортсмены очень даже похожи, не смотря на такую разную деятельность. Они должны заботиться о себе и оберегать свой организм, иначе их карьера - да и чего там греха таить, мечта - улетит в тартарары. Хотя, конечно, у тех, кто посвятил свою жизнь спорту, вероятность получить травму куда более высокая, чем у тех, кто стал профессиональным музыкантом. Взять хотя бы его самого - он подвернул ногу на выступлении. Неожиданно. Почти перед финишем, хотя мог стать победителем. Но, что случилось, то случилось. Леша точно знал, что прошлого не исправить и нужно лишь, приняв временное поражение, двигаться вперед. Спортсменам, наверное, как и музыкантам да и прочим людям с другими профессиями нельзя зацикливаться на чем-то одном. Нужно бежать, идти, шагать или даже ползти вперед. Остановка грозит чем-то страшным. Зацикливание на какой-то определённой проблеме - тоже остановка. Тогда тебе только будет казаться, что ты бежишь, а на самом деле ты застынешь на месте, под проклятым солнцем обреченности бездействия. - Твоего отца можно понять, - сказал Крис, покачав головой, не сводя глаз с Юли. Нет, она определенно должна стать известной! Да и сейчас она уже знаменита в узких кругах. Главное - ее собственное желание. - Кстати, для поддержания темы. Мой папандр как-то рассказывал о знакомом скрипаче, очень талантливом чуваке, который мог стать вторым Ойстрахом. Так вот, однажды этот парень сильно повредил себе руку при аварии. И кость, и связки. Да так сильно, что ему врачи сказали: "Со скрипкой можешь распрощаться, брат, хотя бы ложку научись держать опять". Прикинь, да? - И что? - заинтересовался Леша, который любил истории о сильных духом людях. - Он силой воли или там силой мысли сумел восстановиться? Концентрирует сейчас? Известным, небось, стал? - Не-а. - отозвался Крис. - Он сошел с ума. Потому что его лишили любимого дела. Парня поместили в психушку, где он благополучно и умер. Фазер даже был на его похоронах. - Жизнерадостно, блин. - Зато жизненно, - поднял вверх указательный палец хипстер. - Жизненно, да уж. А у нас в сборной команде пару лет назад тоже был парень, который мог бы стать вторым Бьёрндаленом, - вдруг вспомнился и Алексею подобный случай, только когда уже не музыкант, а спортсмен получил жесткую травму. - А потом у него черная полоса началась. Однажды он сильно повредил ногу. В драке. Идиот... Переждал бы положенное время, но нет... - пробормотал биатлонист тихо и продолжил нормальным тоном. - Короче, так хорошо его приложили в драке, что спортом этот парень больше заниматься не мог. Он и ходить-то стал, прихрамывая. Ножевое ранение - это не шутка. - И где сейчас? Умер, что ли? - Да ты пессимист, Крис. Нет, не умер. В тюрьме срок отбывает. - Ого! За что? - искренне поразился обладатель ядовито-розовых очков. - За все хорошее. После того, как он получил травму и не мог больше заниматься биатлоном, у него капитально сорвало крышу. Замкнулся в себе, перестал общаться с друзьями, бросил свою девчонку, переругался с тренерским составом. Собственно, к главному тренеру нашей мужской сборной он с ножичком в руках и пришел, - со вздохом вспомнил Леша. А ведь тот парень, действительно, подавал большие надежды, и тут такое... Ведь, действительно, мог подождать два года, а не ломать свою карьера и жизнь. - Рисковый чувак, - покачал головой хипстер Крис. - Не то слово. Ранил тренера, придурок. Его дочь тоже ранил, но все обошлось. Может быть, слышал что-нибудь об этом скандале, нет? Он пару лет назад широко СМИ освещался, хотя было в этой истории что-то мутное. Говорили даже, что следователь был подкупленным. - Не, я не слышал. Я новости фильтрую. Мои новости связаны с культурой. Только культура и ничего больше. Ну-у-у, и что там дальше? - заинтересовался кровавым происшествием Крис. - А что дальше? Дальше его поймали и арестовали. Посадили, естественно за нападение. А тренер умер, спустя два месяца, от сердечного приступа, - с горечью произнес Леша. Ему явно была неприятна вся эта печальная история, и он жалел, что вообще вспомнил ее и пересказал другу. А завершающим аккордом к этой небольшой трагедии стала показавшаяся зловещей тишина, длящаяся секунд десять, не больше, и последующие за ней громкие, грозные звуки, заставившие Лешу вздрогнуть от неожиданности, а Криса уронить очки, которые он решил протереть. Это Юля вдруг прервалась на пару секунд, а потом неожиданно начала играть на фортепиано другое произведение. Оно тоже принадлежало гению Рахманинова и носило гордое название "Концерт для фортепиано с оркестром N 2". Мощное, грозное, похожее на перезвон колоколов под грозовым небом, его начало заполнило пространство не только гостиной, но и всей квартиры. И хотя за окном светило солнце, казалось, что там идет захватнический дождь, а на небе пляшут молнии. - Как в тему. Аж мурашки по коже, - пробормотал Леша, ежась от красивых, но строгих звуков. Он хоть и не был музыкантом, но вырос в семье с отцом-пианистом и матерью-арфисткой. Да, тем было очень жаль, что их единственный ребенок не пошел по их стопам и не влился в изящный, открытый далеко не всем мир настоящей музыки, но Алексеем, нашедшим себя в спорте, они гордились. - Ага, - поддакнул хипстер, подобравший свои очки и вновь начавший протирать линзы белоснежным платочком. - Видишь, как Юлька крута? Она - талант. - Я до сих пор не понимаю, почему она не захотела поступать в Московскую консерваторию. - Дура она, - пренебрежительно отозвался его друг. - Никто ее не понимает. А мой отец так вообще считает, что она просто разменивает свой талант на мелочевку. - Молодой человек в очках вновь с сожалением посмотрел на играющую самозабвенно Юлию, а потом кинул взгляд на Лешу подозрительный взгляд, вспомнив летнюю травму друга детства, - а твоя нога как? - Не боись, отлично, - хлопнул его по плечу Леша, улыбнувшись. - К началу сезона я буду в форме. - Смотри, мы за тебя болеть будем, приятель. - Постараюсь не подвести, - усмехнулся биатлонист. - Постарайся, приятель, постарайся. А все-таки она прекрасна. Даже разговаривать не хочется, - произнес хрипловато Крис, наслаждаясь стремительной звенящей мелодией, задевающей за душу. Как бы ни были прекрасны современные звучания, но классика, написанная гениями музыки, заставляла чувствовать в душе что-то особенное. Кажется, она умела пробуждать глубоко сокрытое, тайное, не доступное даже самому себе. Молодые люди замолчали, и только когда подруга их детства через полчаса так же бережно закрыла крышку фортепиано, они вновь начали разговор. Как Крис и обещал, во время следующей встречи со Стасом - кстати говоря, не только с ним, но и с его группой - он попытался выяснить, что связывает нового друга с Мартой Карловой. Получилось это далеко не сразу, но все же получилось, и уже вскоре Юля знала, как обстояли дела. По словам легкомысленного Криса, который перепутал Марту с Никой и не удосужился уточнить у Стаса, о какой именно девушке он его расспрашивает, выходило, что подозрительный тип по имени Александр все же приходится Марте супругом, еще и законным. При этом он якобы недавно сидел, а в момент его славного пребывания в местах не столь отдаленных, Марта - плохая жена - бегала по всему городу в поисках симпатичных парней в компании подозрительной девки-клофелинщицы, а за ними двоими присматривали люди Александра, которые, собственно, и устраняли объектов страсти негодяйки Марты. Таким вот объектом и стал сам Стас. Об этом он рассказал Крису неохотно, не понимая, почему тот так интересуется такими вещами, поэтому имен не называл, используя местоимения или даже не крепкие ругательства. Парень-хипстер все это внимательно выслушал и запомнил. - Что за чушь? - спросила Юля, едва этот бред достиг ее ушей по телефону. Было раннее утро, и девушка должна была идти в консерваторию на занятия только ближе к полудню. А Крис в это время только еще ехал домой на такси из очередного ночного клуба, где встречался со Стасом и его командой, состоящей из четырех человек: вокалиста, басиста, барабанщика и буквально пару дней назад найденного клавишника. Сам Стас играл на гитаре, как он это уже говорил. - Никакая это не чушь! - заорал хипстер так, что Крестова даже немного убрала мобильник от уха, чтобы не оглохнуть. - Стас сам рассказал! Сам! "Мы с ней познакомились в клубе, она мне очень понравилась, мы обменялись телефончиками, а тут такой поворот. Она замужем за каким-то местным авторитетом! А сама говорила, что свободная". Вот что он сказал! - Да бред это. Бред. Марта не ходит по клубам. Не ищет себе парней на ночь. Не общается ни с какими подозрительными девицами. И не может быть замужем за этим отморозком. - Стас что, врать будет? - Не знаю, что он будет, а что нет, но не может Марта быть женой того типа. Девушкой - еще куда бы ни шло, но не женой. Я бы знала. - Знала бы, ага. Не знаешь же, - отозвался Крис ворчливо. - Это точная информация, детка! - Угомонись и не ори мне в трубку, малыш, - велела другу-тусовщику Юля. Она с ногами сидела на кровати, потирая лоб рукой, и не видела, как в ее комнату заглянул мужчина лет сорока с густыми светлыми чуть вьющимися волосами и тонкими губами, уголки которых изгибались к низу, но не скептически, а скорее как-то печально: как у поэта-романтика, познавшего всю горечь мира. Мужчина был очень похож на Юлию: такой же высокий, худощавый, с бледным вытянутым лицом, высоким "юпитерианским" лбом, зелеными, с мягкой поволокой, достаточно близко посаженными глазами и аристократичным, украшенным небольшой горбинкой носом, и только вот волосы по структуре и цвету у них двоих казались совершенно разными. Человеком вошедший в комнату Юли был не, чтобы чересчур красивым, но его можно было без натяжки назвать симпатичным, запоминающимся и очень ярким, как будто бы опутанным исходящим изнутри лунным светом. Женщины, кстати, всегда засматривались на него и находили интеллигентным и крайне привлекательным. - Ладно, давай, при встрече еще раз поговорим. - Выслушав очередную порцию бреда Криса, сказала Юля, так и не замечая этого человека. - Пока. Девушка распрощалась с другом и встала, чтобы положить мобильник на стол. Естественно, почти тут же она заметила у двери высокого мужчину со столь яркой и благородной внешностью. Видимо, он куда-то собирался - на изящных запястьях рук высокого мужчины виднелись не застегнутые белоснежные двойные манжеты выглаженной и благоухающей свежестью сорочки, а в ладонях были серебряные запонки с янтарем. - Папа, - удивленно спросила Юля, - что ты хочешь? Я думала, ты уже уехал. - Нет, я сегодня уеду позже, расписание репетиций передвинулось, - отозвался мужчина, не сводя с дочери изумленных, непонимающих орехово-зеленых глаз. - Прости, но я случайно услышал твой разговор. И... - И? - медленно спросила девушка. - И мне стало... м-м-м... интересно. Неужели Марта вышла замуж? - как-то даже растеряно произнес он, теребя правой рукой манжет левой. - Ты ведь об этом говорила, Юля? "Вот блин, как не вовремя пришел-то", - про себя подумала девушка, но вынуждена была кивнуть. Отрицать это она не видела смысла. - Я точно не знаю, папа, но один человек говорит, что да, - сказала она правду, поскольку не любила врать и выкручиваться. Она, как и ее мать, предпочитала все говорить прямо, хотя иногда это получалось резко. Мужчина побледнел. Было видно, что такого поворота событий он никак не ожидал. - Быть не может, - прошептал он, схватившись рукой за сердце. - Она же еще такая молоденькая! Куда смотрит эта женщина?! - Папа, - попыталась успокоить мужчину Юля, - я ведь не знаю, правда это или нет. Просто об этом мне сказал друг. А он слышал от своего друга, не более. Слухи - это еще не факты. - Какой ужас! Она даже не закончила консерваторию! А я? Почему я, ее родной отец, ничего не знаю? Черта с два! Почему меня не поставили в известность? И кто вообще там у нее муж? - Не драматизируй, - мрачно сказала разволновавшемуся артистичному отцу девушка. - Я же сказала, что это только слух. Из непроверенного источника. Однако мужчина, которого, кстати говоря, звали Константином Власович, ее уже не слышал. Он, схватившись за голову, быстрым шагом направился в свою комнату и уже через пару минут звонил кому-то по телефону. - Эльвира, Марта что, вышла замуж? - говорил он громко, с отчетливым негодованием. - Почему я ничего не знаю?! Ты думаешь, это очень смешно? Ты думаешь, это правильно, если отец ничего не знает о своей дочке и, - тут мужчина вдохнул новую порцию воздуха и продолжил дальше, - и даже не присутствует на ее свадьбе?! - Костя-Костя... Ты знаешь, что с твоим отцом? - уже на кухне посмотрела на Юлю ее мама София Николаевна, женщина тоже высокая и, не смотря на возраст, очень красивая, статная, с прямой осанкой и несколько высокомерно вздернутым подбородком. В юности она была балериной и довольно неплохой, а сейчас обучала студентов в хореографическом колледже, считаясь не только сильным преподавателем, но и очень жестким и требовательным. Характер у этой женщины порою был тяжелым, но она знала себе цену и умела постоять не только за себя, но и за близких. - А что с ним? - переспросила девушка, наливая себе только что сваренный ароматный крепкий кофе. Ей не нравилось, что отец случайно подслушал ее разговор с Крисом, но теперь она была уверена, что от матери Марты он точно узнает правду. Все, что ни делается, все к лучшему. - Слегка, видимо, выжил из ума. Вообразил, что его Марта, - при звуке этого имени София Николаевна скривила губы, - вышла замуж. Боже мой, и кому эта девчонка нужна? У нее на уме только эта ваша музыка. Детское личико, полное отсутствие интереса к противоположному полу, неумение следить за собой. Я что, не видела ее? Какие ей мужчины? Какие? - Мама, - мягко укорила женщину Юля. - Что мама? - вскинула тонкие, красиво и четко прорисованные брови бывшая балерина. - Не так разве? - Всякое бывает же, - спокойно отозвалась девушка. - Успокойся. Женщина хмыкнула. - Не понимаю, откуда ему вообще в голову пришло, что она вышла замуж, - повела точеными плечиками София. - Мне друг сказал, а он услышал, - не стала лгать и матери Юля. Ту эти слова рассердили, и она, всегда очень аккуратная, даже пролила пару капель зеленого элитного чая из фарфорового заварника на стол. - Ты бы поменьше ею интересовалась, дорогая. Эта девчонка тебя и отца ни во что не ставит, а вы... Ладно. Твой отец, слышу, наговорился. Идет. Ну что, выяснил? - спросила она насмешливо мужа. - Выяснил. Эльвира сказала, что Марта никуда не выходила. В смысле замуж не выходила, - с довольным видом заявил Константин Власовичем, входя на кухню и садясь рядом с супругом и дочерью за круглый стол, накрытый нежно-зеленой скатертью в тон стильным жалюзи. - Еще и наорала, что звоню с глупостями. - Не звони этой женщине, пожалуйста, - сказала София Николаевна медленно, откладывая остро заточенный нож для бутербродов. - Меня это... расстраивает. Не хочу, чтобы вы с ней общались. - Конечно, милая, я звоню ей только по делу. Она ведь мать моей дочери, - отвечал супруге с улыбкой Константин Власовичем, испытавший после звонка облегчение. - В общем, все в порядке. Юля, твой друг был не прав. Марта даже ни с кем, по словам Эльвиры, не встречается. Все в порядке, - повторил он. Юля, откусывающая бутерброд, покивала, решив растерзать придурка Криса и его придурковатого дружка Стаса, а София неодобрительно покачала головой, сердито посмотрела на дочь, затем на мужа, но от дальнейшей полемики воздержалась. Она точно знала, что в ту семью ее драгоценный Костя не вернется, поэтому решила лишний раз не устраивать ссору из ничего. В семье должны быть покой и гармония. Это на работе можно устраивать скандалы и плести интриги. София Николаевна, дав поручения приходящей домработнице, покинула квартиру последней, а затем села в строгий, но элегантный автомобиль марки "Ауди", в котором уже на пассажирском сидении находился ее муж, и села за руль. Сначала она отвезла на работу Костю, быстро и властно поцеловала его на прощание, а затем поехала в колледж весьма довольная собой и хорошим октябрьским днем. А в этот же вечер мама Марты Эльвира Львовна зашла в комнату к разучивающей новый пассаж дочери и сказала сухо, застыв в проходе и скрестив руки на груди: - Твой отец совсем сошел с ума. - Он мне не отец, - было первой реакцией длинноволосой девушки. Она хмуро взглянула на мать, опустив скрипку, и убрала за ухо волнистую прядь - И что он опять хотел? - Что он хотел? Довести меня до белого каления, вот что, - сердито заявила женщина, прислоняясь к стене. - Позвонил мне утром, сразу после того, как ты убежала в консерваторию, и спросил, не вышла ли ты замуж? Нет, ну не идиот ли, а? - Что-что спросил? - не поняла изумленная Марта. - Интересовался, почему ты его на свадьбу не пригласила. - Объявила Эльвира Львовна с ухмылкой. - Я не знаю, что с бедным Костей: то ли он деградировал, то ли напился, то ли, - тут голос женщины дрогнул в злой усмешке, - его женушка выпилила ему все мозги, но его интересовал именно этот вопрос: "Замужем ли его дочь?". - Я не его дочь, - вновь поморщилась Марта, которая своего биологического отца очень не любила с позднего детства. Вернее, никак не могла простить за то, что он когда-то давно оставил ее и маму ради другой семьи. И вторую семью Константина Власовича она на дух не переносила: ни его жену Софью, стервозную и злую, ни дочь Юленьку - да-да, ту самую Юлю Крестову, которая училась вместе с ней в консерватории и делала вид, что заботится. - Нельзя так говорить, Марта, он, как-никак, твой отец, - с некоторым сомнением в голос сказала Эльвира. - В общем, милая, я тебе на всякий случай тебе это рассказала, чтобы ты в курсе была. А то вдруг Костя совсем рехнется, начнет тебе звонить и нести чушь несусветную. "Напугает еще ребенка", - подумала про себя Карлова-старшая. - В таком случае, я не буду с ним разговаривать, мама, - раздражено отозвалась Марта, не понимая, что нашло на этого человека, который как бэ являлся ее отцом. Эльвира Львовна, вздохнув, потрепала дочь по чуть вьющимся волосам и ушла, а девушка продолжила разучивать пассаж дальше, изредка только фыркая, вспоминая отца или сводную сестру, которых терпеть не могла. Нет, они никогда не обращались с ней плохо: напротив, Константин Власович дарил дочери подарки, поздравлял по праздникам, интересовался ее успехами в музыке и звал в гости, но Марта не могла простить его и принять его заботу. Ей казалось, что это не любовь - отец просто заглаживает свою вину, дает ей, оставленной почти что во младенчестве, какие-то подачки своего внимания, чтобы перед самим собой и, конечно же, перед обществом, очистить совесть. К этому же он приручал и свою вторую и, без сомнения, любимую дочку Юлю. Чтобы она отдувалась за его грехи в прошлом. Вспомнив сводную сестру, от которой Марта отличалась, как голубое небо от коричневой земли, девушка села на кровать, решив сделать десятиминутный перерыв. И тут же ее, как будто бы невзначай, накрыло прозрачное липкое облако воспоминаний, от которого пахло детством, одуванчиками и запеканкой со сгущенкой, которую безумно вкусно готовили в детском садике. Раньше, много лет назад, ситуация в ее семье была другая, и Марта любила своего улыбчивого и мягкого папу-пианиста и с удовольствием общалась с сестрой-одногодкой: бегала с ней по площадке, строила куличи и играла в куклы. Просто маленькая и очень наивная, как и всякий ребенок, Марта не понимала того, что ее папа живет с другой женщиной - она вообще думала, что так и надо, когда он приходит только раз в неделю со сладкими подарками или с игрушками, иногда приводя с собой сестренку. Марта, поздно пошедшая в садик, и не знала, что бывает как-то по-другому. И Эльвира Львовна, при всей своей обиде на бывшего мужа, не хотела лишать дочку общения с отцом, а потому даже и не говорила при ней о Константине плохих слов. Она не запрещала ему видеться с девочкой и даже разрешала приводить свою вторую дочь Юлию, хотя, конечно, видеть этого ребенка ей было неприятно. Как-никак Юля была живым напоминанием о предательстве, измене и выборе некогда любимого супруга. Чтобы не рассказывать Марте обо всем произошедшем, Эльвира просто говорила скучающей по отцу дочке, что ее папа очень много работает, а потому домой приходит так редко. Когда же Марта спрашивала о Юле, вразумительного ответа она тоже не получала и знала только, что сестренка живет где-то далеко с другой мамой. Девочке внушили, что ситуация в их семье - нормальная, и Марта верила взрослым. Она любила и маму, и папу, и сводную сестру. В те времена она была очень счастливой, скучала по папе и Юле, рисовала им открытки и учила для них стихотворения. Это потом уже, позже, когда ей только-только исполнилось четыре года, добрые люди разъяснили Марте, что на самом деле, если папа живет не с мамой, то это неправильно, а если при этом у него есть другой ребенок и другая жена - это не только неправильно, это еще и постыдно. Началось все с того, что в садике, увлеченно играющая с плюшевым медведем Марта случайно услышала разговор воспитательницы и нянечки, которые, не зная, что малышка слышит их, вовсю осуждали личную жизнь ее мамы. Это была одна из первых недель пребывания девочки в дошкольном учреждении. - Бедная Карлова, одна дочку воспитывает, - сказала воспитательница с таким вздохом, будто бы мама Марты совершала подвиг. - Ну и что? Сейчас многие женщины одни, без мужиков, детей воспитывают, - возразила нянечка. - Так-то оно так. Только вот у Карловой ситуация особенная. Я слышала, - понизила голос работница детского садика, - что у Карловой муж-то фактически на две семьи жил и потом к другой ушел, через год после свадьбы. У него в той семье тоже ребенок есть, Марты ровесник. Представляешь? Одновременно с двумя крутил! И Карлова об этом узнала только после рождения дочери. Когда вторая жена тоже родила ему ребенка. - Ничего себе! А я думала, он с матерью Марты просто в разводе, - явно не обладала такой информацией нянечка, не подозревавшая, что сжавшаяся в комочек Марта сидит неподалеку и все слышит. - Жил с двумя женщинами?! И от обеих дети? Вот козел! Многоженец несчастный! Марта, услышав, что папу обзывают, отложила игрушку. - Во-во! Настоящий козел! А ты его видела, кстати? Он как-то Марту приходил из садика забирать. - Нет, не видела. Ну и каков он? - заинтересовалась тут же вторая женщина. - Красивый. Высокий, худой, правда, но вежливый и улыбка милая. Весь такой одухотворенный, грациозный, элегантный, - музыкант же. - Мечтательно вздохнула воспитательница. - Говорят, кстати, - хороший музыкант, всюду с оркестром ездит, по заграницам катается. И мать с отцом у него обеспеченные, из "новых русских". Да толку-то что от его красоты и таланта, коли мужик он - тьфу какой, - выразила в одном слове все свое брезгливое отношение к Константину Власовичу воспитательница. - Бедный ребенок, - посочувствовала ее коллега Марте. - И как девочка с таким-то папашей жить будет? Позор какой... Оставил их с матерью ради другой семьи... Хотя он же вроде бы ей и подарки дочке дарит и вот из садика забирал... Любит, видать все же. - Ага, любит! Совесть у него нечиста, вот и откупается от родной дочери подарочками. А уж зайти забрать из садика ребенка - это не отцовский подвиг. Всякий сможет. Любил бы Марту - не бросил бы ее мать. А так выбрал другую женщину и другого ребенка. Видимо, их-то он и любит. - Ну, ты и новость мне сказала, - осуждающе поцокала языком нянечка. - Не понимаю я этих мужиков... Как можно семью и дите бросить и к другой уйти? Или как на две семьи жить можно, а? Это каким уродом моральным быть нужно? Аж зла не хватает! - Не знаю, - сварливо отозвалась ее коллега. - Ой, у меня, Денис Аллу за волосы тягает! Побежала я их разнимать! Что за непослушный ребенок?! Ни минуты покоя! И женщина спешно бросилась к детям, на ходу ругая мальчика. Нянечка тоже направилась по своим делам - скоро должен был быть обед. А Марта, глаза которой стали большими-большими, сидела, не шелохнувшись, и пыталась переварить информацию. Она не все поняла, но отлично осознала, что ее папа совершил что-то плохое и воспитательница с нянечкой его очень осуждают. "Любил бы Марту - не бросил бы ее мать", - громким голосом сказала воспитательница в ее голове, и Марте захотелось зарыдать, но она боялась, как бы взрослые не узнали, что она подслушала их разговор. Почему-то ей стало страшно и стыдно. Из разговора старших она ясно поняла, что папа ее не почему-то не любит, а только прикидывается. Вот так, в одно мгновение своим детским мозгом Марта осознала, что папа любит только Юлю. И ее маму. И больше никого. А еще она почувствовала себя обиженной и ущербной. Когда Константин Власович приехал к дочери на следующие выходные, она наотрез отказалась общаться с ним и, испугавшись, спряталась под столом. С Юлей разговаривать девочка тоже не хотела. Более того, когда сестра попыталась подойти к Марте, та укусила ее за руку и забилась под стол еще дальше. С тех пор отношения Марты с отцом и сводной сестрой стали хуже некуда. Обиженная девочка, ревнующая Юлю к папе, буквально возненавидела ее, а когда отец пытался заговорить с ней, начинала рыдать или же убегала к маме. Ничего не понимающий Константин честно пытался найти с дочерью общий язык, потерпел сокрушительное фиаско и стал появляться в ее жизни крайне редко, не забывая все же поддерживать брошенную семью материально. В этом плане ему было довольно легко - его родители, приходящиеся Марте бабушкой и дедушкой, были людьми обеспеченными, правда, к настоящему времени оба они уже покинули этот свет, оставив состояние сыну. Кстати, при жизни они с Мартой и ее мамой почти не общались, как, естественно, и новая супруга Константина Власовича - красивая женщина с гордым именем София, которая очень бы хотела, чтобы ее муж и вовсе забыл о существовании первой жены и дочери. Юля же в этом плане очень отличалась от своей матери - почему-то к Марте она продолжала относиться по-прежнему тепло. Юля искренне беспокоилась о сводной сестре, не обижалась на грубости Марты и попытки оттолкнуть ее от себя. Это происходило и по сей день. Хотя девушки и не общались, Юля был уверена, что должна присматривать за своей сводной длинноволосой сестренкой, хотя та была почти на два месяца старше ее. Именно поэтому Крестова беспокоилась о том, с кем же сейчас встречается Марта, ведь этот Саша был совершенно неподходящим приятелем для ее сестры. Кстати говоря, и Марта, и Юля пошли в своего общего отца - обе они были от рождения наделены музыкальными талантами, и Константин Власович был крайне рад, узнав, что Марта тоже учится музыке, правда не игре на пианино, как Юля, а скрипичной игре. Только вот Юля была более одаренной, и музыка давалась ей легко, а ее сестра оказалась более усердной и упорной, и именно за счет этих качеств она добилась определенных высот. Марта это отлично осознавала и еще больше злилась: видимо, отец, действительно, куда сильнее любил Юлию, нежели ее, раз сестрица родилась куда более талантливой. А еще Карлова точно знала: хоть Юля и способна стать известным виртуозным музыкантом с мировым именем, ей это не нужно - эту девушку интересует кое-что совершенно другое. Из-за этого Марта еще больше злилась, ведь ее мечтой как раз было то, к чему Юля так наплевательски относилась. Марта желала стать профи в мире классической музыке, а Юля интересовалась совершенно другой музыкой и хотела играть не в залах консерваторий, а на рок-концертах. Нет, Марта тоже обожала тяжелую музыку - тех же "Красных Лордов", к примеру, но считала, что с таким талантом, как у Юли, на такое размениваться не стоит. Она не имеет на это никакого права! Она должен постоянно работать над собой и своей техникой, а не ездить по всяческим фестам и концертам, разбазаривая свой чудесный и редкий дар. Кстати говоря, Юля после школы не хотела поступать в консерваторию - не то, что в Московскую, даже в их, имени С.С. Прокофьева, а возжелала пойти учиться на звукорежиссера. Ошарашенные мать и отец стали уговаривать дочь не совершать такой, как они считали, ошибки, в доме Крестовых бушевала настоящая война, и, казалось, целеустремленную Юлю ничего не могло остановить - доходило до того, что она уже собиралась собрать вещи и покинуть отчий дом. Но потом в их семье случилось несчастье - скончалась бабушка Юли, мать Константина Власовича, которая безмерно обожала эту внучку, и Юля вдруг переменила свое решение. Она все-таки согласилась выучиться на профессионального музыканта, что, собственно, сейчас и делала, не прикладывая к этому каких-то особенных усилий, но все равно став одной из самых талантливых и известных пианисток их консерватории, вечно побеждающей на разных конкурсах. Про нее часто говорили, многие восхищались ею, а некоторые, напротив, очень завидовали. Возможно, именно они распускали про Юлю всяческие слухи: то она уличалась в подозрительных связях с преподавателями, например, с тем же Иваном Савельичем (кто-то видел, как она садилась к нему в машину!), то становилась незаконнорожденной дочерью одного из богатейших людей города, который якобы оплачивал все ее победы, то ее вообще нарекали представительницей сексуальных меньшинств - из-за независимого внешнего вида и некоторой похожести на парня. Когда Марта слышала очередные слухи про сводную сестричку, она только фыркала, но, к своей чести, никогда не занималась их дальнейшем распространениям. Она просто на расстоянии продолжала не любить Юлю и Константина Власовича. Кстати, на следующий день после того, как мама рассказала Марте о странном поведении отца, у нее состоялся странный разговор с Юлей, которая вновь умудрилась рассердить Марту и одновременно вогнать ее в краску. Карлова поднималась по высоким ступеням к дверям консерватории, когда к ней подошла Юля и остановившись напротив, стоя на одну ступеньку выше, проговорила негромко, засунув руки в карманы простых джинсов: - Привет. Я хотела бы тебе кое-что сказать. - Что же? - одарила ее хмурым взглядом Марта. Она не выспалась и была не в духе из-за того, что мама сообщила ей об отце. И с чего он вообще взял, что она вышла замуж?! Ха-ха-ха, это очень смешно! У нее-то и парня даже нет, и тут такое заявление. Увидев сводную сестру, Марта вдруг подумала: а не она ли виновата в том, что их общий - к сожалению - папочка вчера потревожил ее маму таким глупым звонком? Наплела какую-нибудь ерунду, например про Сашу, - она ведь думает (тут Карлова хмыкнула), что Александр - ее, Марты, молодой человек. Может, из зависти брякнула отцу такую глупость? - Передай своей сестре, чтобы она была осторожна, - негромко сказала Юля. - Что? - не поняла Марта и недовольно скрестила руки на груди. - Слушай, у вас что, это семейное, - выделила она интонацией последнее слово, - нести чушь? Юля улыбнулась ей, как старой подруге, и около ее орехово-зеленых глаз появились лучики. Когда произошла вся эта котовасия с сообщением придурка Криса и звонком отца Эльвире Львовне, Юля, желая узнать, что же на самом деле происходит, еще раз напрягла друга детства, который уже приехал домой и собрался предаться праведному сну после веселья в клубе с компанией Стаса. Крестова позвонила Крису, хмуро назвала его не слишком хорошим человеком на букву "м" и веселела перезвонить сейчас же Стасу и еще раз разузнать о Марте. Крис, конечно же, сначала ругался и вопил, что его все это достало, а после все же поняв, что легче Юлькину просьбу исполнить, нежели пытаться отвязаться от нее, перезвонил Стасу. Только тогда парни выяснили, что говорили о разных девушках: Крис - о Марте Карловой, а Стас - о Нике. - Не понимаю, почему тебя так это тревожит, приятель, - с недоумением проговорил сонный Стас, у которого сегодня был выходной, по мобильнику. - Да просто вот одному человеку понадобилось кое-что узнать, - весьма туманно отозвался Крис, возлежа, как король, на мягкой родительской кровати. - Мы, оказывается, девушек перепутали. Думали, что твоя эта бессовестная Ника - наша Марта. Ну, та длинноволосая, что в магазине скрипку покупала. Короче, сэнкс тебе за помощь! - Не за что, - усмехнулся Стас, который тоже уже валялся на диване с гудящей после громкой музыки, сигаретного дыма и небольшого количества алкоголя головой. - Завтра встретимся, как планировали, обговорим детали? Я почти дописал слова. - Конечно. Не проблема, договорились же. - Слушай, - чуть помолчав, сказал молодой человек, вытянув вперед руку и рассматривая темную татуировку-надпись на предплечье. - А твоя подруга... - Юля? - перебив, уточнил Крис. - Она самая. Юля не согласиться играть на синтезаторе? - Не-е-е, не согласиться. - Для нее есть только мир классической музыки? - вспомнил вдруг Стас выступление странноватой, уверенной, похожей на мальчишку, Юлии в магазине. Она и синтезатор, казалось, были единым целым. Не зря ведь зрители хлопали тогда Юле - ее игра их восхитила. - Не-а, - откликнулся второй парень. - Напротив. Просто у нашей Юльки табу на все это. Только фортепиано. Ладно, Стас, пока. - И молодые люди распрощались. После Крис вновь перезвонил Юльке и как-то сконфуженно принялся ей по-новому объяснять ситуацию. Поняв, что Александр Марте никто, Юля даже как-то успокоилась. А еще ей было смешно, что сестричка решила ее так вот развести по поводу своей личной жизни, а она попалась на это. Интересно, Марта будет злиться, если узнает, что она, Юля, в курсе всего происходящего? Наверное, да. У нее это еще так смешно получается - прямо как у отца. Оба они как вечные дети порою. - Марта, ты такая глупая. - Следи за языком, - вспыхнула Карлова. - Я серьезно. Не следует лгать или придумывать истории. Мне безразлично, встречаешь ли ты с кем-то или нет. Правда. Хотя, если твой парень будет хорошим человеком, я буду за тебя рада. И скажи кузине, чтобы поменьше путалась с вашим Александром. - Юлия позволила себе наклониться к сводной сестре и прошептать ей на ухо. - Он не слишком хороший парень. Опасный. Поверь. Длинноволосая девушка отпрянула от сводной сестры, почувствовав, как щеки ее заливаются алым румянцем смущения - как Юля узнала, что Саша - никакой ей не парень, а друг Ники?! Как так? Откуда? Она что, решила над ней поиздеваться, унизить? - Какое тебе дело? - только и просила Марта, опустив глаза и сжимая крепче пальцами футляр со скрипкой. - Не хочу, чтобы из-за него вы попали в неприятности. Вернее, - тут Юлька хмыкнула, вспомнив небольшую ложь сестренки, - твоя Ника. Нику, кузину Марты, Юля знала и даже пару раз виделась с ней. В отличие от Марты, Ника была настроена по отношению к Юле куда более лояльной, хотя, конечно, доброжелательной ее тоже назвать было сложно. В глазах всех родственников Марты и ее мамы, Крестовы казались чудовищами. - С чего ты взяла, что Саша опасный? - рассердилась Марта, плюнув на то, что ее ложь оказалась раскрытой, хотя девушке было дико стыдно. И зачем она тогда решила выпендриться? - С того. Я не говорю непроверенных вещей. Поэтому, будь добра, предупреди Нику. Она ведь еще не замужем за ним? - вспомнились Юле слова Криса о том, что Александр - "типа" муж Ники, за которой он "типа" следит. Но все это девушка посчитала чушью. Этот парень с самодовольной рожей не мог сидеть - тогда, когда он должен был находиться, по словам Стаса, в тюрьме, она видела его в баре - и не одна, а вместе с Крисом. И именно тогда она поняла, что он из себя представляет, а потом увидела рядом с сестрой. - Слушай, ты мне надоела, - произнесла Марта, не зная, что еще сказать. Ей было очень неловко, и за грубостью она скрывала стыд и смущение. Юлия, нахмурившись, хотела, было, ответить что-то колкое, потому что Марта стала напрягать ее, но не успела - обе девушки услышали позади себя ехидный неторопливый женский шепот: - Смотри-ка, наверное, наша знаменитость Крестова клеит себе подружку. - Точно-точно. Это ведь концертмейстер оркестра младшекурсников, да? Крестова не разменивается на мелочевку. Сама звезда и подружка нужна под стать, - второй голос приглушено хихикнул. - Фу-у-у, как ей вообще могут женщины нравиться? Аж противно... Я и не думала, что эта девчонка тоже такая, как Крестова. С виду, конечно, простушка, но... - Тихо ты, не так громко! Вдруг услышат? Но было уже поздно. И Юля, и Марта обладали не только превосходным музыкальным слухом, но и очень тонким обычным, а потому моментально обернулись на источник шепота. Марта - с еще больше порцией смущения, которое смешалось с праведным негодованием и недоумением, Юлия - с хорошо скрываемой холодной, прямо-таки ледяной злостью в немигающих глазах и кривой полу улыбочкой, готовой вот-вот превратиться в самый настоящий оскал. Когда друзья видели на лице Крестовой такое вот выражение, они понимали, что Юля начинает злиться и что лучше ее не трогать, а дать время остыть. Эта барышня была не из робких и умела хорошо за себя постоять. Сводные сестры смотрели прямо на двух хорошеньких девушек с вокального факультета, стоявших неподалеку и свободно их обсуждавших. Студентки: одна черненькая, чьи длинные абсолютно прямые волосы блестели, как после недавно проведенного глянцевания, а вторая рыженькая, с ямочками на щеках и похожая на нарядную фарфоровую куколку, явно не ожидали, что Юля и Марта услышат их разговор, и поэтому замолчали. Обладательница рыжих волос даже закусила губу, явно пребывая в замешательстве. Она жалела, что говорила не так тихо, как могла бы. - Можно еще раз и погроме? - попросила Юля с таким серьезным видом, будто брала интервью у президента страны. - Я плохо слышала, кого я себе клею. - Да ладно, - медленно проронила рыженькая сплетница, думая, как бы половчее выкрутиться из ситуации. - Мы ничего такого не имели в виду. - Правда? - взглянув на нее исподлобья, спросила коротко стриженная девушка, потирая ладони с тонкими длинными пальцами. Марта почувствовала, как сестра злиться, да ей и самой было не по себе. Ее расписало от возмущения и смущения. - Э-э-э, конечно, - рыженькая мило улыбнулась Крестовой. - Что-то я сомневаюсь, девочки. - Сказано это было Юлей негромко, но жестоко, и многие стоящие на крыльце студенты удивленно взглянули в их сторону. - Вы думайте, что говорите и про кого. - А что нам, разговаривать нельзя уже? - вдруг рассердилась черноволосая, глядя на Юлию. - Что хотим, то и говорим. Тебе-то что? Вместо Крестовой ответила ее сестра, которая хоть и была обычно милой и спокойной, но при малейшем проявлении несправедливости или глупости, помноженной на злость, загоралась как тонкая церковная восковая свеча. И горела хоть и не ярко, но и долго и искренне. - На твоем месте я была бы осторожнее в выражениях, - произнесла Марта чуть дрожащим голосом. Ее тут же смерили презрительным взглядом. - А на твоем я бы встречалась с парнями, - парировала "глянцованная" брюнетка. Рыженькая попыталась одернуть подругу, но та сердито взглянула на нее и дернула плечом. - Я буду говорить то, что хочу. - Да? Правда, девочка? - поинтересовалась Юля, слегка повернув голову набок и насмешливо разглядывая воинственную брюнетку. - И не надо называть меня девочкой! - вскинулась та. - Девочками своих подружек называй. Или что, думаешь, никто не знает, какая ты? Или ты, - тут девушка кинула презрительный взгляд на нервно сглатывавшую Марту, которая сто раз обругала себя за то, что остановилась для разговора с Юлей. Вечно от нее одни неприятности! Но эти девки... зачем они такое говорят? Они так уверены в своей правоте? Или в своем праве говорить гадости и за спиной, и в глаза? Марта хотела сказать об этом наглой брюнетке, даже рот уже открыла, но Юля опередила ее. Она, медленно поднявшись на пару ступенек вверх и оказавшись на одном уровне с черноволосой, положила ей руку на плечо, крепко, до боли, сжав его. - Отпусти, дура! - прошипела брюнетка. Теперь уже все находившиеся поблизости студенты смотрели в их сторону, почуяв разборку. Марте и рыженькой сплетнице даже показалось, что Крестова может девушку и ударить - сил у нее явно хватит. - Отпусти меня! Не хочу, чтобы такие, как ты, ко мне прикасались! Или, может быть, я тебе нравлюсь? - Ты следи за язычком, - сказала Юля тихо, но очень зло. - Иначе все узнают, что в консерваторию ты попала только потому, что твой отец дал кое-кому нехилую взятку. Видишь ли, девочка, в этом месте не любят бездарностей, поэтому не заставляй меня сообщать об этом прискорбном факте всем и каждому. Темные глаза брюнетки вспыхнули - видимо, слова Крестовой задели ее. - И, пожалуйста, отучись от привычки судить людей, - сказала ей Крестова почти ласково. - Помогает жить как-то проще. Проверено на себе. Черноволосая фыркнула и все-таки вырвалась, но говорить ничего не стала, только лишь с яростью смотрела на обидчицу, которая оказалась в курсе тайны ее поступления. - Слушай, Юль, давай, не будем ссориться. Извини, если обидели. Кать, прекрати и тоже извинись, - заворковала в это время рыжеволосая девушка, поняв, что дело пахнет жаренным, и испугавшись последствий от ссоры с таким человеком, как Крестова. Она ведь, и правда, - всеобщая любимица преподавателей и их надежда. И хорошие связи в мире музыки у нее имеются. Захочет еще им отомстить... Черноволосая, которую звали Катей, отвернулась, не собираясь просить прощения, но Юля все равно победно усмехнулась. Рыженькая схватила подругу за локоть и еще раз улыбнувшись, сказала: - Давайте забудем об этом недоразумении. Хорошо? Ну, пока. Нам пора бежать. И девушки скрылись в дверях консерватории. Марта поднялась к Юле и, глядя им вслед, буркнула сердито: - Дуры. - Дуры. А ты что, сама никого никогда не обсуждал? - с просила Юля, но без укора, а с каким-то любопытством. Она стала понемногу отходить, а вот ее сестра все еще находилась в бледно-голубом пламени злости. - К чему спрашиваешь? - Просто интересно. Все люди постоянно кого-то обсуждают. Всех можно называть дураками и дурами. А, да. Не боишься, что тебя будут считать такой же, какой и меня? - спросила Юля вдруг. - Может быть, не стоило скрывать, что мы вообще-то сестры? - Пусть уж лучше меня такой считают, чем знают о нашем родстве, - прошептала Марта чисто из вредности. - Хватит меня донимать своими глупостями! И девушка тоже поспешила убежать в здание их общего учебного заведения. Юля рассерженно изогнула брови, подумала немного и решила идти не на занятия, а в парк. Она, воткнув в уши наушники, быстрым шагом спустилась вниз. Марта смотрела, как сводная сестра идет прочь от консерватории, и почувствовала в сердце укол жалости и вины. А потом вспомнила слова Юли о том, что следует опасаться Сашу, и опять нахохлилась. Ей показалось, что та все же решила над ней немного поиздеваться, узнав правду про Сашу и их мнимой роман. Кстати, с тех пор Марта больше не встречалась с Александром, почти перестав думать о нем, и вспоминала только тогда, когда о нем в редкие моменты начинала рассказывать Ника. Отношения их понемногу налаживались, и хотя голубые глаза Ники не сияли тем особым волшебным северным сиянием, которое может появиться только у того, кто сильно и, что не маловажно, взаимно, влюблен, но они были довольными. Общение с Александром явно приносило девушке удовольствие, и Марта была искренне рада за кузину. Кстати, о молодом человеке она перестала думать лишь с помощью самоконтроля, хотя и производила впечатление девушки мягкой, смешливой и не слишком дружащей с волей. Только вот пока что Марта не догадывалась, что любовь и воля, кажется, ненавидят друг друга, и ей было уготовлено еще только познать эти душевные тонкости. Неожиданное знакомство с Александром все-таки уронило в ее душу, куда-то в район солнечного сплетения, прозрачные семена чувств. Пока они не прорезались, только еще набирались сил для этого, а потому Марта могла успешно контролировать их - например, не думать о Саше с помощью волевых усилий. К тому же она не подпитывала их рост встречами с ним или хоть каким-то общением, всю свою жизненную энергию направив в другое русло - в музыкальное творчество. Возможно, семена чувств погибли бы, но однажды Марта все-таки случайно подкормила их волшебным минералами, стимулирующими рост, после чего в ее солнечном сплетении постепенно начал распускаться бело-персиковый лотос, цветок, который есть и был символом непорочности. Это началось в декабре, когда, наконец, ударили первые морозы, и поздняя осень, все еще пытавшаяся удерживать власть над природой, капитулировала под напором холода, снега и инея вместе со всем своим поистрепавшимся огненно-золотистым убранством, пообещав однажды все-таки вернуться. Зима, услышав это, в ответ лишь расхохоталась хрустом только что выпавшего снега под ногами. Она слепила приличный снежок и с задорным видом бросила его в спину гордо уходящей осени, а после, то и дело поправляя меховую шапку и проводя белыми ладонями по мягкому воротнику шубки, пошла наводить свой, зимний, порядок там, где еще не успела побывать. Она без устали, но со вкусом одевала деревья в снеговые наряды, рисовала на окнах узоры, морозила щеки и руки и следила за тем, чтобы температура не повышалась. Марте все эти игры зимы были по вкусу - декабрь она очень любила. К тому же девушка давно заметила, что именно в этом месяце у нее словно вырастают крылья за спиной и открывается второе творческое дыхание: ноты она запоминает влет, играть у нее получается складно и эмоционально, а сил для репетиций ее убавляется, а становится все больше и больше. Марта все свое свободное время почти не расставалась со скрипкой, играя и дома, и в стенах консерватории. Много сил и времени у юной скрипачки уходило на студенческий оркестр, который чуть ближе к середине декабря должен был выступать на очень важном концерте. Честно сказать, концерта больше боялись не сами студенты, а дирижер, которому очень не хотелось предстать перед глазами коллег в неприглядном виде, поэтому он мучил своих музыкантов репетициями до посинения, и зачастую Марта возвращалась домой поздно, вымотавшаяся, уставшая, но довольная тем, что ее жизненное время не растрачивается попусту. Играла она на новой скрипке, почти забросив мисс Бетти, и делала это так усердно и самозабвенно, что даже удостаивалась время от времени скупой похвалы Ивана Савельича, человека нервного и иногда критичного до абсурда, но все-таки не дающего своему холерическому темпераменту взять вверх над профессионализмом. Дирижер не зря присматривался к талантливой и старательной младшекурснице-скрипачке, и когда во время октябрьских репетиций концертмейстер - весьма одаренная девочка с потока Карловой серьезно заболела, то вместо нее концертмейстером Иван Савельич сделал именно Марту. Это, без сомнения, почётнее звание налагало на девушку огромную ответственность за весь студенческий оркестр, а поэтому ей пришлось еще больше трудиться. Бывали даже такие сложные дни, когда после поздних репетиций длинноволосая девушка приходила домой и сразу же засыпала, порой не только забыв поужинать, но и элементарно раздеться. Каким бы подростком с долей инфантилизма в голове Марта не казалась иногда окружающим (например, той же Нике, привыкшей несколько покровительственно относиться к младшей сестренке), но когда дело доходило до студенческого оркестра, Марта силой воли заставляла себя преображаться, потому что она полностью осознавала, каким должен быть хороший концертмейстер, являющийся, по сути дела, помощником дирижера. И она хотела сделать все, что было в ее силах, чтобы не подвести и оркестр, и дирижера. Было не удивительно, что и на самом концерте, сидя ближе всех к пафосно настроенному Ивану Савельичу, Марта, облаченная в черное вечернее платье с открытыми плечами, просто отлично отыграла свою сольную партию. Вообще симфонический оркестр младшекурсников, вопреки страхам их нервного дирижера показал себя с очень и очень хорошей стороны - даже печально известные тромбоны не подвели. И зрители, большинство из которых было достаточно искушенным в музыкальной жизни, с улыбками аплодировали юным музыкантам. Марта, после окончания выступления, по традиции пожав руку дирижеру, не слыша аплодисментов, а вдыхая их, счастливыми глазами смотрела в зал, кажущийся ей черной дырой, и ощущала себя самой счастливой на свете. Правда, это ощущение было недолгим, но ярким и запоминающимся. И именно тогда наиболее ясно девушка осознала, что не зря она трудилась столько месяцев - ради любви зрителей это можно перетерпеть. Крестная Марты, которая присутствовал на концерте, была приятно удивлена и чуть позже сказала девушке, что та была ой как хороша в своем сольном исполнении. А когда запись с выступления попала к Феликсу, живущему в своем далеком величественному сером Лондоне, то он написал Карловой множество добрых слов об игре оркестра в целом и о ее игре в частичности, не забыв сделать комплемент и внешности Марты. Естественно, польщенная девушка вновь почувствовала радость, да и еще и симпатию к пианисту, напрочь забыв, что семена чувств в солнечном сплетении, дабы они превратились в цветы, следует изредка поливать, то есть, вообще забыв про Александра. Ее душа была полностью поглощена Феликсом и музыкой. Возможно, семена зарождающихся чувств к Саше никогда не стали бы полноценными цветами самой что ни на есть настоящей любви, если бы не трогательная забота о них господина Случая. Именно он приготовил волшебные минералы, за один день превратившее семена в прекрасный лотос. Произошло это на следующий день после того самого памятного концерта, на котором Марта была концертмейстером. Она, ее подруга Надежда и еще несколько девушек-скрипачек, которые тоже пребывали в неком экстазе от выступления (некоторые преподаватели говорили, что их оркестр выступил даже лучше, чем оркестр старшекурсников!) решили в честь удачно отыгранного выступления сходить в бар или в кафе, чтобы посидеть в теплой, уже какой-то предновогодней атмосфере, поесть что-нибудь вкусное из фирменных блюд и заказать что-нибудь интересное из напитков. Надя, обожающая веселье, с восторженным видом предложила девушкам сходить в популярный бар со смешным названием "Три сосны" и попробовать там особое вишневое пиво, которое рекламировала ей подруга из школы. Марта и остальные девушки, естественно, согласились, и оказались в "Трех соснах" часов в восемь вечера, после учебы. День был пятничный, и полутемное, чем-то похожее на средневековый и очень ухоженный трактир кафе оказалось переполненным, но поскольку девушки заранее забронировали столик в уголке, справа от длинной барной стойки, над которой висели гроздья стеклянных бокалов, то никаких проблем с тем, где расположиться, у них не возникло. С довольными лицами, болтая и смеясь, веселые скрипачки прошли за свои места, которые в этом баре нельзя было не назвать оригинальными: деревянные грубые столы и тяжелые стулья с высокими спинками и подлокотниками еще больше делали "Три сосны" похожим на некое увеселительное заведение века этак шестнадцатого. Бар все больше и больше набирал популярность, особенно среди молодежи, хотя считался относительно новым - всего пару лет назад здесь было самое настоящее казино, известное и, как поговаривали, приносящее огромный доход владельцам, но после того, как на территории Российской Федерации в силу полностью вступил Закон N 244, казино оказалось закрытым. Часть его переделали под магазин элитных вин, а часть - под компьютерный клуб, в котором, как оказывается, проходили нелегальные азартные игры и стояли игровые автоматы. Впрочем, два года назад их тоже свернули во время масштабной милицейской операции, во время которой одновременно были "штурмом" взяты сразу несколько подобных заведений, контролируемых преступной группировкой Пристанских. После этого, собственно, и появилось само кафе "Три сосны". Поначалу все шло хорошо: атмосфера бара была непринужденной и даже по-своему уютной, спокойная живая музыка, вырывающаяся из-под пальцев пианиста - достойного с виду мужчины лет пятидесяти, услаждала ушки юных скрипачек, сразу бы заметивших фальшь в игре, официанты вели себя очень вежливо и постоянно улыбались, а вишневое пиво на вкус оказалось необычным и больше похожим на кисло-сладкий, чуть горьковатый вишневый коктейль. Даже Марта, которая относилась к алкоголю равнодушно, была в восторге - так ей понравился вкус рубинового по цвету холодного хмельного напитка с кокетливой белоснежной пенкой, который она потягивала из трубочки. Спустя час веселящиеся девушки заказали себе еще по одному бокалу с фруктовым ароматным пивом. - Давайте выпьем за наш отличный концерт! - громко, с широкой улыбкой, сказала Надя, сообразив, что они так и не сделали ни одного тоста. Она, блестя темными, кажущимися при тусклом свете бара почти черными глазами, радужки которых напомнили рядом сидящей Марте крупные плоды смородины, первой подняла в воздух бокал с вишневым пивом. - За то, чтобы мы всегда так круто играли! Так, чтобы окружающие слышали наши скрипки, а слушали наши мысли и эмоции! Подруги поддержали ее и с удовольствием выпили за это, а также, потихоньку хмелея, стали провозглашать один за другим и другие тосты. Еще спустя полчаса Надя и одна из скрипачек поднялись на ноги и направились искать туалет, из которого не возвращались минут пятнадцать или даже больше. - Интересно, - задумчиво покосилась Марта на время в мобильнике, - они там что, в очереди стоят? Почему так долго? - Может они там по дороге познакомились с парнями какими-нибудь? - предположила одна из оставшихся девушек, допивая пиво. - А теперь зависают с ними вместе? Она не знала, что была недалека от истины. - Вот заразы, - возмутилась третья скрипачка, рыжеволосая и веснушчатая. - Я, может, тоже хочу познакомиться! Любовь свою найти и все такое. - А мне кажется, они все же в очереди стоят, - задумчиво жевала расслабленная Марта кусочек гренки, наблюдая за игрой пианиста. Настроение у нее было отменное. - Или просто потерялись. - Ну, точно, ведь бар такой огромный, - захихикали рыженькая девушка, - не зря его назвали "Три сосны". Тут грех не потеряться! Эй, Мартик, а что ты такое ешь? - Это меня Надя нечаянно угостила, - сообщила с довольной улыбкой девушка. - Это как?! - Это я просто взяла, пока она не видела, - рассмеялась Карлова, доедая гренку. - А вот и наши потеряшки идут. Эй! - крикнула она весело, - вы чего так долго? Заблудились что ли? Надя и ее спутница веселья Марты не разделили. Лица у девушек были напряженными, а глаза - испуганными. Они молча сели за свои мечта, Надежда залпом допила свой бокал, а вторая скрипачка нервно потерла ладони и отпустила их на колени. - Эй? Какие-то вы смурные, - не выдержала рыжеволосая. - Девчонки, что с вами? - Смыть за собой не смогли? - глупо пошутил кто-то. - Конечно, - несколько слабым голосом ответила Надя. Глаза ее больше не блестели, а дыхание, кажется, было немного сбивчивым. - Эй, ну в чем дело? - забеспокоилась Марта, видя, что с подружкой что-то не так. - Да не в чем... Просто, когда из туалета вышли, к нам какие-то нетрезвые кретины привязались в коридорчике, - сказала ее подруга, несколько раз в беспокойстве оглянувшись. - Все такие из себя, богатенькие, что ли. Приглашали поехать с собой, куда-то на квартиру, где, типа, вечеринка какая-то будет. Мы с трудом от них ушли. - Не с трудом, а чудом. Потому что там большая компания других парней появилась, и они оставили нас в покое. Так неприятно, девчонки, - сказала девушка, которая ходила в туалет вместе с Надей. Она была бледнее, чем обычно, и это немножко пугало. - Даже страшно. Потому что там была открыта еще одна дверь, запасная, видимо, и эти парни пытались нас с собой увести через нее. У них там машина, что ли, стояла. Если бы те, другие, парни, не появились и не вступились за нас, я не знаю, что с нами было. - Ужас какой! - воскликнули Марта и рыжеволосая девушка хором. - Вот козлы! - Хорошо, хоть те парни вступились, - сказала встревожено Карлова, забеспокоившаяся за подруг. Праздничное настроение мигом улетучилось, как будто бы его унесло ураганом. Теперь вместо него восседала на проводе черная ворона с хищными глазами. - Да уж, - несколько кривовато улыбнулась Надежда. - Им пришлось, наверное. Они ведь просто шли-шли по коридору и увидели, как нас эти уроды чуть ли не вытаскивают в эту дверь, а мы пытаемся вырваться. Поэтому и попросили нас отпустить... Парням, наверное, некуда деваться было. Покажи им руку, - сказала внезапно Надежда своей спутнице и та, чуть поколебавшись, со вздохом протянула руку вперед. На ее запястье отчетливо виднелись красные отпечатки от чужих широких пальцев. Девушки охнули. - Вот скоты, - с чувством проговорила рыжеволосая. - Чтобы им провалиться. Девчонки, не расстраивайтесь! Главное, что вы от них ушли! - Зато как настроение они нам попортили, - потирая красную руку, сказала грустно скрипачка. - И испугали. - С виду симпатичные, одетые прилично, но такие мрази, - с чувством добавила Надя и ее даже передернуло. Вечер был окончательно испорчен. Хотя нет, окончательно испорченным он стал спустя буквально пару секунд, когда компанию студенток консерватории вдруг случайно услышала от взволнованной официантки с круглыми глазами, что в коридоре, неподалеку от туалетов, кажется, началась драка. Все-таки не зря они сидели очень близко от барной стойки. - Я ментов вызову, - тут же отреагировал бармен, на которого ситуация должного впечатления не произвела - видимо, он уже привык к подобного рода ситуациям. - Не надо, ты что, - замахала руками официантка, - там сын шефа, в этой драке! Шефу не понравится, если его полиция заберет в отделение! Что делать-то?! - А если его сейчас там, в драке, ножом пырнут? Или почки отобьют? - зашептал облокотившийся о стойку бармен на ухо не знающей, что делать и как быть официантке, потому как заметил испуганные взгляды посетительниц. - Зови Пашку и Игоря, пусть они сыночка шефа оттаскивают, а я на тревожную кнопку жму. Все поняла? - Все, - кивнула девушка и убежала к неведомым Пашке и Игорю, а бармен, одной рукой протирая тряпкой стойку, второй нажал находящуюся под ней тревожную кнопку. Выглядел он при этом спокойно и даже что-то насвистывал, диссонируя с игрой пианиста, но скрипачки все-таки решили поскорее покинуть это местечко, чтобы, видимо, никогда сюда больше не возвращаться. К тому же и какие-то крики были слышны из того злополучного коридорчика, а этот факт настроения не улучшал. Бойкая рыженькая, подозвав свободную официантку, попросила общий счет, девушки быстренько рассчитались и, не забирая сдачу, вылетели из "Трех сосен". Время было уже около девяти часов, и зимняя ночь уже как пару часов вступила в свои права, водрузив на свою голову корону в виде полумесяца. - Пошли отсюда, девчонки, быстрее, - сказал кто-то из скрипачек, и как только они оказались в холле бара, чтобы забрать в гардеробной свою верхнюю одежду, ко входу "Трех сосен" подъехали два экипажа с представителями вневедомственной охраны. Все-таки тревожная кнопка работала очень эффективно. Увидев представителей органов правопорядка, девушки облегченно вздохнули и поспешили пойти прочь от этого местечка, в которое каждая из них сама для себя решила больше не возвращаться, не смотря на хорошее обслуживание и вкусное вишневое пиво. Пройдя половину пути, подруги разделились: три из них направились в сторону одной остановки, которая находилась совсем неподалеку, а Марта, Надя зашагали в сторону другой, расположенной через улицу. Всем девушкам хотелось как можно быстрее оказаться дома, в объятиях безопасности. Но интуиция Марты едва слышно нашептывала, что это еще не все ее сегодняшние приключения. - Ну, вот и сходили, - печально сказала Карлова, быстро шагая следом за Надей. Только что выпавший рассыпчатый снег под их ногами весело хрустел, и Карловой то и дело хотелось нагнуться к земле и взять его в ладонь, чтобы скатать шарик или просто помять пальцами, чтобы потом с трудом натянуть на них рукавичку и засунуть в карман - чтобы они отогревались. - Да уж, - скривилась Марта, вспомнив руку подруги и ее испуганные глаза. А что бы с ней было, не окажись поблизости других парней?! - Придурков на свете хватает. Господи, - подняла она лицо с румяными щеками к небу, - почему ты создал так много недоумков? Их процент по отношению к нормальным людям очень уж велик! - Зашкаливает, я бы сказала, - согласилась Надежда, машинально суя руку в карман длинного стильного пальто и пытаясь найти в нем свой мобильник. Его она не отыскала, а потому замерла, как вкопанная. - Вот блин! Марта! - закусила она губу. - Я телефон забыла в этом баре проклятом. - Что? - удивленно переспросила длинноволосая девушка, чьи длинные слегка вьющиеся светлые пряди разметались по плечам. - Как так? Как ты умудрилась? - Вот так. Видимо, за столиком забыла, когда мы в спешке собирались, - еще сильнее закусила губу Надежда. Она явно расстроилась, и ее можно было понять - смартфон от всемирно известной корпорации "Apple" ей совсем недавно подарили родители на День рождение, и стоил он довольно приличных денег. - Фигово, - сочувственно положила ей на плечо руку Марта, и вдруг предложила. - Пошли, вернемся за ним! - Не хочу я туда возвращаться. - Да ладно, там же уже милиция, думаю, она козлов, которые к вам приставали, уже увезла, - уверенно проговорила расхрабрившаяся после пива Карлова, которая и не догадывалась о том, что зачинщик драки - сын владельца бара, вышел сухим из воды. - Пойдем-пойдем, заберешь свой iPhone. Ты что, миллионерша, вещами разбрасываться, такими дорогими к тому же? - Я не знаю... - Я - твой концертмейстер, - заявила Марта. Таким же уверенным тоном она старалась разговаривать с музыкантами во время репетиций. Сначала получалось плохо, потом она освоилась. - Слушай меня, и все будет окей! Нам не этих недоносков надо бояться, а того, что твой айфончик кто-нибудь может прикарманить, так что давай, пошли туда скорее, подруга! - Ну, давай, вернемся, - кивнула с благодарностью подруге Надежда, и вскоре скрипачки уже вновь находились в полутемном зале "Трех сосен". Парней, что приставали к Наде и второй их одногруппницы, видно не было, а потому девушки успокоилась. iPhone они без труда забрали у одной из улыбчивых официанток, которая сразу же после ухода клиенток обнаружила смартфон на столике, а после довольны девушки пошагали обратно в холл, считая, что на сегодня их приключения закончены. Девушки совершенно не ожидали, что высокий светловолосый парень с пьяными, злыми и удивительными синими - нет, даже васильковыми глазами, в дорогом сером свитере и узких светлых джинсах перегородит им дорогу. А потому, когда он сделал это, Марта и Надя даже как-то растерялись и уставились на молодого человека с неимоверным удивлением, которое в глазах Надежды смешивалось еще и со страхом. Девушка легонько толкнула в бое Марту локтем, и та сразу же поняла, что это один из тех неприятных типов, что хотели утащить ее подруг в машину. Парень продолжал мрачно, не мигая, как будто бы демонстрируя миру свои удивительные широко открытые глаза, рассматривать девушек. Одна его губа, почему-то алая, как у вампира, была разбита, и на ней запеклась кровь; она же безобразными потеками украшала и костяшки его правой руки, но выглядел молодой человек вполне бордо, как, впрочем, и его друг, с ухмылочкой на смазливом лице, маячивший за спиной обладателя столь ярких красивых глаз. - А-а-а, а вот и ты, красотка, - наконец поприветствовал их обладатель замершую Надежду, которая совершенно не ожидала вновь встретить этого, как она считала, самодовольного подонка. Именно он первым начал приставать в коридорчике к ней и к ее подруге, явно считая, что весь мир лежит у его ног, а сам он может оставаться безнаказанным, совершая все, что хочет. - Сама вернулась. Молодец. Я так и знал, что понравился тебе, зайка, ты на меня та-а-ак смотрела. Никак... никак не мог проигнорировать твой призыв, - проговорил он, разглядывая Надю, особенное внимание уделяя ее длинным ногам. Букву "р" синеглазый светловолосый красавец произносил немного неправильно, как-то искаженно, слегка гортанно, словно на французский манер, да и буква "л" у него произносилась не совсем верно. Этот дефект в его речи был не слишком заметен, но привыкшая быть чуткой к звукам Марта тут же обратила на него внимание. Речь юноши с красивым лицом была не слишком приятной: быстрой, с тянущимися гласными, высокомерной. Надя молча попыталась обогнуть молодого человека с разбитой губой, но он перегородил ей дорогу, скрестив руки на груди. Почти тут же он убрал руки, а затем вновь скрестил, будто бы не знал, куда их деть. Движения его были несколько нервными и дерганными. - Ну, куда же ты, крошка? Куда? Я здесь, иди ко мне, - деланно ласково спросил парень, наклоняясь к испугавшейся темноволосой скрипачке. - Мы снова встретились. Теперь ты точно от меня не убежишь. Защитничков-то больше не найдешь. Поэтому давай, двигай прекрасными своими ножками в мою тачку. Она тоже прекрасная. Поедешь со мной, - с этими словами он распрямил руки и небрежно, как свою собственность, погладил девушку по щеке, а после рука наглого парня плавно переместилась на ее шею. Она бы соскользнула и дальше - под пьяный довольный смех его друга - но Надя дернулась и отскочила назад. - Отстань от меня! - выкрикнула она. Марта в отчаянии оглядывалась по сторонам, ища помощи, но гардеробщик сделал вид, что ничего не замечает, официантка, которая тоже все видела, куда-то убежала, не посмев ничего сказать сыну хозяина заведения, а только что зашедшая в бар небольшая компания студентов как-то быстро просочилась в зал, из которого доносилась громкая музыка - пианист ушел, и теперь вместо гармоничных звуков фортепиано там царствовал современный грегорианский распев, торжественный и отчего-то зловещий, но очень подходящий к этому местечку, стилизованному под трактир. - Не ори, - поморщился парень, пружинистым шагом подошел чуть ближе к испуганной девушке и крепко схватил ее за руку. - Отстань! Что ты от меня хочешь? - в панике вновь выкрикнула Надя, беспомощно глядя на Марту. Вырвать из его хватки запястье у нее не получилось, а молодой человек явно наслаждался ее страхом. - Отпусти меня! - Я же сказал - не ори, - рассерженно произнес синеглазый, которого в душе Карлова уж с десяток раз обозвала самыми нехорошими словами. Она так злобно глядела на не умеющего вести себя пьяного парня, что он заметил ее взгляд и, криво усмехнувшись и склонив голову набок, поинтересовался: - А ты что так уставилась, крошка? - Отпусти мою подругу, - собравшись с духом, сказала Марта, а сердце ее от страха колотилось так, словно она пробежала пару кругов на стадионе. - Ты слышал? - резко повернулся к другу парень. - Как она разговаривает? - Слышал. Смелая куколка, пусть поедет с нами. Вчетвером будет веселее, - развязно отозвался тот, рассматривая Марту, как товар на ярмарке. Надежда все пыталась вырываться, но у нее не получалось, и на глазах девушки даже появились слезы отчаяния. А добило ее то, что в "Три сосны" заглянула парочка, но увидев, что происходит, она поспешно ушла. Гардеробщик и прочие работники кафе не показывались, а посетителям и вовсе было невдомек, что происходит в холле. И из-за музыки они ничего не слышали. - Никуда мы с вами не поедем! - храбро крикнула она, искренне не понимая, почему никто, совершенно никто не хочет помочь им. А если их сейчас, и правда, увезут куда-нибудь? Мало ли что сделают с ней и Надей эти отморозки?! Почему люди такие безразличные?! - Поедешь. Если мы скажем, что поедешь, значит, поедешь, - проговорил второй парень, которого слегка пошатывало от количества выпитого - ты мне даже нравишься. Тебе со мной понравиться. - И он неприятно подмигнул девушке. "Сомневаюсь, скотина пьяная", - в отчаянии подумала Марта, но все же еще раз попросила дрожащим от негодования и страха голосом оставить ее и Надю в покое. Парни только одинаково гнусно расхохотались. Такие красивые внешне - у светловолосого еще и глаза воистину ангельские, необыкновенные, васильковые, обрамленные пушистыми темными ресницами, а на самом деле такие демоны в душе. Нет, до демонов им далековато, размах не тот - просто бесы. - Все, пошли, - грубо схватили за локоть и ошарашенную всеми этими событиями Марту, но она умудрилась вырваться и по матушке, что ей, девушке интеллигентной, было несвойственно, послать обоих, добавив еще парочку непечатных выражений. Того, кто положил глаз на Надю, это почему-то невероятно разозлило, он выпустил ее, вплотную приблизился к Марте, наклонился к ней, больно взял жесткими пальцами за подбородок и приподнял ее голову кверху. Раньше девушке казалось, что этот властный жест очень даже романтичный и прикольный, но сейчас она почувствовала себя униженной и испуганной. - Ты следи за словами, сучка, - прошипел ангелообразный внешне парень, глядя ей в глаза, и Карлова вдруг поняла, что он не пьян - алкоголем от него не пахло, а вот глаза зато были странными: стеклянными, с расширенными зрачками, с искрой безумия, затаившейся не в зрачке или в яркой васильковой радужке - там царствовала пустота, а в покрытом тонкой красной сеточкой белке. Девушке стало ее страшнее, и от страха, не понимая, что делает, она выпалила: - Ты, наркоман тупой, хватит к нам приставать! - Я же сказал, следи за словами, маленькая Nзапрещено цензуройN, - резанули эти слова вдруг парня не хуже, чем острый, хорошо заточенный тесак, предназначенный для разделки сырого мяса. Он еще больнее сжал челюсть Марты и стал мотать ее головой из стороны в сторону. - Поняла? Поняла меня? - Пошел ты, - выдавила светловолосая девушка. - Хватит, перестаньте! Пожалуйста! - взмолилась Надя. Второй парень, с улыбочкой наблюдающей за этим, попытался обнять ее, в шутку поцеловать в обнаженную шею, и только рассмеялся, увидев попытки скрипачки вырваться. - Заткнись, - велели в это время ей агрессивным тоном. - А ты, сучка, ты меня поняла? Поняла, я спрашиваю? - Поняла, - прошептала Марта, зная, что не должна говорить таких слов, иначе будет еще хуже, - ты и правда, наркоман. Синеглазый замер на пару мгновений, ртом вдохнул воздух, сощурился и занес над сжавшейся девушкой руку для удара по ее лицу. Однако этого не случилось - видимо господин случай, тот самый, что принес росткам чувств в солнечном сплетении Марты волшебные минералы, вступил в игру под названием "Жизнь". Занесенная над отчаявшейся длинноволосой девушкой рука была перехвачена чуть выше запястья другой рукой - мужской, крепкой, принадлежащей не самому добродушному человеку в этом заведении. Марта от удивления чуть не вскрикнула: рядом с ней стоял не кто иной, как Александр, который непонятно как появился в "Трех соснах". Он вдумчиво, без опаски, с одним только ленивым пренебрежением глядел на ее обидчика, но не улыбался, а был серьезным и даже немного нахмурил брови, как профессор, заставший своего студент за списыванием на важном экзамене. Саша перевел взгляд зеленых с коричневыми крапинками вокруг зрачков глаз на Марту и едва заметно кивнул ей. Девушка, верно истолковав жест, на ватных ногах отошла за его спину, и бледная, как мел, Надя, которую второй парень, наконец, нехотя отпустил, проделала то же самое. Марта взяла ладонь подруги в свою, как будто бы говоря, что все теперь будет хорошо. Пальцы Нади мелко дрожали - она уже, видимо, приготовилась к самому худшему. А сама Карлова облегченно вздохнула. Страх толчками стал уходить из ее груди, змейка боязливости, что стала затягивать на ее тонкой шее свой жуткий узел, ослабела хватку, и дышать стало намного легче - рядом с черноволосым девушка мгновенно почувствовала себя в относительной безопасности. К тому же Александр был не один - рядом с ним стояли еще трое крепких молодых людей, в том числе и его накаченный друг Миха со шрамом на щеке, которого происходящее, похоже, слегка забавляло. Он с любопытствам смотрел то на синеглазого, то на его смазливого друга, глаза которого тоже словно были обиты стеклянной поволокой. - Мне кажется, или ты собрался ударить женщину? - спросил друг Ники так, словно задавал нерадивому студенту простейший вопрос в попытке вытащить его хотя бы на троечку, чтобы потом не видеть на пересдачах, - Пусти, - процедил сквозь зубы синеглазый парень, глядя с яростью на Сашу, но не в силах вырвать руку из его крепкого захвата. - Заткнись, - бесцеремонно велел ему Александр, продолжая с задумчивым видом рассматривать молодого человека. - Хотя нет, лучше ответить на мой вопрос, приятель. Собрался? - А тебе-то что? - с неожиданным презрением взглянул на него молодой человек, не побоявшись возможного применения грубой физической силы. - Не дерзи, сосунок. Отвечай, - встряхнул его руку начавший злиться Александр. Однако ему нравилось, что паренек не застремался, а продолжает вести себя так же вызывающе. Таких всегда хотелось поломать - немного проучить. - Собрался, и что? - отозвался синеглазый с вызовом, а после недобро улыбнулся губами с запекшейся кровью. Саша сразу понял, что мальчишка запоротый, то есть обдолбанный, находящийся под воздействием наркотиков, действие которого, по всей видимости, заканчивается. И где только сестричка Ники его откопала? Вот же глупая девчонка. Думала, что такие богатенькие красавчики, как этот, все, словно на подбор, смелые и благородные рыцари, а не жестокие куски дерьма, глотающие "фен", нюхающие "снег" или курящие "крек", и ради этого способные продать не только родных, но и себя самого. Саша на своем веку видел не мало нарков, но адекватных, способных отлично соображать и принимать правильные решения, ему как-то среди них встречать не доводилось. - Да так, ничего, думаю, тебя жизни поучить надо, мальчик. - Вздохнул Саша. - Чтобы не обижал хороших девочек. - Каких девочек? - нашел в себе силы усмехнуться молодой человек. - Сам себя поучи, Nзапрещено цензуройN тупой, Nзапрещено цензуройN! Пусти меня, сказал! Твою мать... - все-таки попытался вырваться наркоман с внешностью ангела, попутно оскорбив гордого Сашу, который в мгновение ока второй рукой заехал парню по челюсти - так, что тот упал на пол. Синеглазый медленно поднялся, как волчонок глядя на развеселившегося Александра, прорычал что-то, поднялся на ноги, попытался ударить противника, у него, естественно, ничего не вышло, зато парень получил еще один удар по лицу, затем еще один, и из его носа хлынула кровь. Марта прижала ладони ко рту, Надя, словно загипнотизированная, смотрела вперед, на унижения своего недавнего обидчика, явно не в силах поверить, что это происходит с ней. Миха хмыкнул и сказал Александру в спину, чтобы тот не так усердствовал. К слову сказать, люди вокруг не спешили на помощь к упавшему парню. Им было все равно. Избивают парня и избивают. Подумаешь, экая невидаль. Саша нагнулся к синеглазому, приподнял его за грудки, встряхнул, получив полный бешенства взгляд, и сказал назидательно: - Вежливость - это наше все, малыш. Усвоил урок немного? - Иди ты, - сплюнул кровь парень, все еще держась. Его друг попытался кинуться к нему, но те, кто пришел вместе с Александром преградили ему путь. Он начал беспомощно оглядываться - весь его боевой запал прошел. А вот уровень злости в крови Александра отчего-то поднимался все выше и выше. - Не усвоил, - вынес вердикт Саша, который уже с трудом сдерживал себя, чтобы действительно прямо здесь не избить наглого богатенького уродца. Однако он понимал, что при людях это делать чревато, да и не нужно, чтобы малышка Марта видела это - доложит ведь в лучшем виде его Нике, да и испугается еще больше - губы ее и так дрожат. К тому же сюда он приехал по делу, чтобы встретиться с хозяином "Трех сосен", дабы обговорить важные вещи, касающиеся их будущего сотрудничества, правда, нелегального. - Давайте его в тачку, разберусь попозже с торчком, - кинул он скупую фразу Михе. Тот пожал широченными плечами, посетовал на злопамятность Александра и направился к окровавленному парню, и с легкостью заломил ему руку. Синеглазый подмигнул Наде, пообещав найти ее и устроить отличную ночь. Девушка поспешно отвернулась. Злые, покрытые ледяной коркой глаза нашли лицо Марты, и уже ей было дано зловещее хриплое обещание: - Я запомнил тебя, куколка. Ты ответишь за свои слова. Данный текст не редактирован и размещен на сайте samlib.ru в черновом варианте. - Заткнёшься ты или нет? - рявкнул на него Саша, которого взгляды, кидаемые нарком-красавчиком на девушек, особенно на беззащитную Марту, бесили. - Или мне переломать тебе башку? - и он, взяв противника за волосы, приподнял его опущенную голову - так, чтобы видеть глаза. - Ну, ты в этом спец, - со смешком сказал один из молодых людей, приехавших сюда с Александром. Тот хмыкнул и вопросительно посмотрел на Марту, словно удостоверяясь, что она не ранена и не покалечена. Карлова глядела на Сашу, как на супергероя, да и взгляд ее до сих пор перепуганной подруги был таким же. Для обеих девушек черноволосый стал неким налогом Человека Паука, приходящим на помощь к невиновным. - Что тут происходит? - неожиданно для всех раздался громовой бас, и в холле бара появилось еще одно действующее лицо - крупный мужчина лет пятидесяти пяти с залысинами, квадратным лицом с тяжелым подбородком и жесткими мясистыми губами, опущенными вниз настолько, что казалось, что этот человек всегда чем-то рассержен и недоволен. Около него стояли двое крепких ребят в костюмах, похожие на телохранителей, и их наличие словно поднимало статус этого внушительного мужчины в глазах окружающих. - О, Леон Сергеевич, - улыбнулся ему Александр, мгновенно узнав в грузном мужчине того самого делового партнера, с которым должны был встретиться по просьбе Макса. - Рад вас видеть. - Если рад, отпусти моего сына. - Отвечал тот раздражённо, глядя на синеглазого окровавленного парня. - И племянника, - теперь взгляд глаз-щелочек был переведен на второго парня, еще пару минут такого смелого рядом с Надей и Мартой. Саша, удивлённо подняв бровь, махнул головой, разрешая Михе отпустить молокососа-наглеца. Тот, глядя себе под ноги, пошатываясь, добрел до отца и встал к нему полубоком, не глядя в глаза. Второй юноша, который, как оказалось, был его двоюродным братом, тоже оказался около своего дяди и так же предпочитал смотреть в стену, а не на его покрасневшее пятнами лицо. - Все, как вы просили, - хмуро отозвался Александр, закрывая собой девушек. Не то, чтобы он горел желанием их спасать от всего на свете, просто в нем включилось что-то собственническое, инстинктивное, заставляющее не отдавать так легко то, на что он имел права. - Что вы не поделили с моим сыном? - прогудел мужчина густым басом. Казалось, его просто-таки разрывала хорошо сдерживаемая злость. Кажется, он всерьез обозлился на Сашу за то, что тот посмел поднять руку на его отпрыска, который, кстати говоря, был единственным. - Мою сестру. - Что ты сказал, Александр? - не понял Леон Сергеевич. - К моей сестренке ваш сын клинья бил. - Не только клинья, - справедливости ради заметил Миха. - Ударить хотел по лицу. Не хотела наша сестренка и ее подружка с вашим мальчиком идти никуда. Если не доверяете, думаю, камера вам покажет интересные кадры, - и он глазами указал на средство слежения, находящееся под самым потолком. Глаза хозяина "Трех сосен" полезли на лоб. Красные пятна поползли вверх по лицу. Теперь он гневно уставился на сына, дыша так яростно, что его широкие ноздри затрепетали. - Ты что, - прошипел он зло, - с ума сошел, сопляк неблагодарный? Опять меня подставить решил? А ты, щенок, - мужчина, шумно дыша от негодования, перевел пристальный взгляд на племянника, - ты какого черта вытворяешь?! Что молчите? Опять наркотики, да? Оба будете... наказаны, черти. Так, - обратился Леон Сергеевич к одному из сопровождающих его людей, - отвези этих двоих за город. И проследи, чтобы никуда не делись до моего прихода. Александр смерил обоих юношей неодобрительным взглядом. Хозяин бара, понимая его состояние, выдавил: - Рик, Алик, попросите... прощения. Саша, они не хотели обидеть твою сестру. Недоразумение, г-хм. Сопляки, чего молчите? - Простите, - выдавил из себя племянник Лона Сергеевича, а вот сын продолжал молчать, так и не поднимая глаз. Он лишь медленно кивнул - и было видно, что даже это тяжело дается ангелоподобному парню с жутким характером и тяжелыми вредными привычками. - Все, уводи обоих, - рявкнул своему помощнику Леон Сергеевич и проводил сына пылающими холодным огнем глазами, явно сделав для себя какие-то собственные выводы. Кажется, парню должно было быть дома не сладко. - Что же за ситуация дрянная? Саша, отведи свою сестру и давай, поговорим уже, - предложил он Александру, стараясь сгладить неловкость, хотя на самом деле на каких-то девиц мужчине было все равно - так же безразлично ему было и на то, что могли бы сделать с ними его родной сын и племянник. Главное, их поведение могло повредить сотрудничеству с этими людьми. Нужными людьми. Хоть Пристанские сейчас и не на коне, но все же Макс потихоньку прибирает к рукам то, что было потеряно после ухода Марта, и его нельзя игнорировать. - Поговорим в отдельном кабинетике, за коньячком с лимончиком, расслабимся. Александр кивнул. - Конечно. Миха, отвези девочек по домам, - обратился он к другу. Тот покачал головой в знак согласия, а Саша подошел к Марте и шепнул ей на ухо: - Не бойся, тебя больше никто не обидит. Поняла меня, сестренка? - Поняла, - пересохшими губами вымолвила девушка. - Только не рассказывай никому? - В смысле? - Не рассказывай, что тут произошло, пожалуйста. Мне стыдно, - добавила Марта, смущаясь. - И Нике не говори. Никому. Хорошо? - Хорошо. Хорошо. Никому ничего не скажу. - Пообещал Александр, которому все это уже порядком надоело. Приехал, называется, на деловую встречу. Макс, видать, в восторге будет. - Все, идите. Марта и Надя скрылись за дверями ставшего им противного бара. Надежда, перед тем, как выйти, кинула на черноволосого парня больной странный взгляд, словно запоминая его лицо, опустила голову и пошла следом за Мартой. - Отлично. Не хочу с тобой ссоры из-за такой вот мелочи с моим недоумком, - продолжал Леон Сергеевич все более и более добродушным тоном, куда капля по капле вливалось ядовитое угодничество. - Я ведь тебе и Максу доверяю. Раньше мы отлично работали с Мартом - пусть земля ему будет пухом, он спец был на такие вещи, и чутье у него звериное было. И на людей, и на события. Страшный конечно, он человек, но г-хм... талантливый в своей области. Но доверял он мне. Доверял. Присылал братишку своего даже пару раз. А тот хоть и юнец совсем, но, как и брат, да и как отец - и ему земля тоже пухом пусть будет, сгноили его все же на зоне, с-с-сволочи - был не промах. Все на лету схватывал. Услышав про младшего братишку Марта, Саша только поморщился, а в его зеленых глазах мелькнуло что-то, похожее на глубокую нелюбовь, но он ничего не сказал, а пошел следом за ставшим жутко разговорчивым Леоном Сергеевичем в отдельный, как и было обещанной, кабинет для приватной беседы, связанной с нелегальным игровым бизнесом. Поздно вечером, когда Александр уже был дома, куря сигарету за сигаретой и вспоминая того, вернее, тех, кто так резко изогнул его жизнь и вывернул ее наизнанку, на его мобильник пришло сообщение. Сначала Саша думал, что смс-ку ему прислала Ника, поэтому что никто почти больше текстовые послания ему не слал, предпочитая звонить, но это оказалась не его первая вредная любовь, а ее двоюродная сестра: "Я так и не поблагодарила тебя. Саша, спасибо большое, что спас меня и Надю! Спасибо! Правда, большое спасибо... Мы очень тебе признательны! Марта". Прочитав сообщение, в конце которого был смайлик, молодой человек откинул мобильник на кожаное кресло и задумчиво потушил сигарету в бронзовой пепельнице, выполненной в виде изящного цветка. Она была едва ли не до краев заполнена окурками и пеплом, но Сашу это не смущало. Его слегка смущало нечто совершенно другое: почему, получив сообщение от девчонки, ему захотелось рассмеяться, как будто бы она прислала ему не искренние слова благодарности, а похабный анекдот. Александр, встав с кресла, босыми ногами прошел к окну, за которым царствовала великолепная снежная зимняя ночь, накинувшая на себя темно-фиолетовое парчовое одеяние, заменившее людям небеса, и открыл створку. Почти сразу же в теплую прокуренную комнату хлынул холодный свежий воздух, попытавшийся завоевать каждый квадратный сантиметр пространства и с восторгом окутавший бледную кожу Саши, облаченного по привычке в одни только джинсы. Марте он, естественно, не написал, хотя она, дурочка, надеялась на это, а просто смотрел в темное небо, разрешая себе ни о чем не думать и наслаждаться моментом. Ему было смешно, что две мелкие девчонки считают его - да-да вы не ослышались, его! - почти что героем. Это ведь так забавно. Только вот небольшая часть души Александра не находила происходящее забавным. Этой части его души было грустно, как ребенку, наблюдающему за гибелью молодой собаки-дворняги, попавшей под машину. И Марте тоже было грустно. Повод для чувств был дан, и девушка медленно начала влюбляться в Александра, сначала боявшись признаться в этом даже самой себе. Лотос пустил чересчур глубокие корни в ее солнечном сплетении. И, кажется, они даже касались ее души. Время резво, как свежий ветер, летело вперед, а вместе с ним по заснеженной светлой дороге жизни, вперед мчались и чувства Марты, облеченные в форму благородного, но сторонящегося людей юного единорога. Он, белокожий и златогривый, скакал вслед за очаровывающими звуками скрипки, боясь остановиться хоть на минутку. Потому что как только волшебное создание разрешало сделать себе передышку, вместо музыки Страдивари или Баха оно начинало слышать голос Саши, после чего бежать вперед единорогу более не хотелось. Тогда он мечтал только об одном - припасть на колени, закрыть слезящиеся глаза и провалиться в омут беспамятства, чтобы звуки голоса Александра пропали вместе с его смутным, но навязчивым образом, стоявшим перед внутренним взором. Терять сознание единорогу не удавалось, и он вновь начинал сосредоточенно скакать вслед за звуками музыки, пытаясь найти утешение в них. Душа Марты, пытавшейся игрой на скрипке отрешиться от своих глубоких симпатий к Саше, не находила покоя. Она понимала, что не имеет никакого права что-либо чувствовать к этому молодому человеку, но также и знала, что сердцу приказывать она не в силах, и действительно страдала. Невзаимная любовь - это, само по себе, достаточно тяжкое испытания для любой человеческой души, неважно, кому принадлежащей: мужчине или женщине. А любовь к тому, с кем встречается твой близкий человек, мучительна вдвойне. К горечи неразделенных чувств Марты, которая все это отлично понимала, примешивался стыд, гнев на саму себя, злость непонятно на кого, что все вышло так, а также множество других чувств, не самых приятных и иногда даже пугающих девушку. Нет, никакая любовь, будь она даже безответной, не лишена очарования искренности и одухотворенности, но, как считала Марта, любовь к парню ее сестры была смешана с чем-то неправильным, грязным, как весенний двор, усеянный проталинами. Она не имеет права ничего испытывать к Саше, ведь он уже занят - и занят ее сестрой Никой. Кузина всегда помогала Марте, нежно относилась к ней и поддерживала, а она, такая неблагодарная скотина, посмела влюбиться в ее парня. Ну и кто она после этого? Кто? Хороший человек, надежная сестра, отличная подруга? Отнюдь. Она - самая настоящая свинья. Свинья, которая завидует сестре и не может сдержать приступы отчаяния и злости. И зачем только Саша тогда помог ей и Наде? Ведь именно после этого случая Марта отчётливо поняла, что она скучает по этому почти незнакомому черноволосому человеку, и ее преследует навязчивое желание - коснуться его руки или лица или хотя бы просто увидеть. Тогда, после случая в баре "Три сосны", Марта долго не могла уснуть и послала молодому человеку смс со словами благодарности, надеясь, что он ответит ей, но, как оказалось, Саше было все равно. Да, молодой человек не рассказал о произошедшем никому, и даже Ника не знала об этом, но и сам он ни разу не вспомнил случившееся, хотя Марта думала, что если они встретятся, Александр хотя бы спросит, как она, не пристают ли к ней больше какие-нибудь подонки? Но ему было все равно. А еще Марта испытывала и исступлённую, но никому невидимую ревность, когда, к примеру, видела Нику с Сашей, или когда слышала от мамы, что ее племянница наконец-то нашла себе друга. Пик этой самой ревности, колючей, как стальная щетина и едкой, как аммиак, в душе Марты пришелся на первое января, в первый день нового года, когда скрипачка по телефону узнала от сестры, что та поедет на пару дней с Сашей в горы, дабы покататься на лыжах и подышать свежим воздухом. Когда радостная Ника, любящая приключения и поездки, говорила об этом Марте по телефону, та неожиданно для себя крепко сжала зубы и почувствовала в голове глухие удары колокола из церкви ревности. - Саша забронировал номера в отличном местечке - на горнолыжной базе "Снежная", помнишь, твоя мама туда ездила? - говорила веселая Ника Марте. - Мы там проведем пару дней. Погодку обещают классную. - Мама говорила, ей там понравилось, - отозвалась чисто на автомате Марта, а сама крепко сжала зубы - так неприятно и больно ей было слышать о том, что кузина и этот проклятый Саша, без спроса заселившийся в ее сердце со всеми своими вещами, поедут куда-то вместе. Нет, длинноволосая девушка отлично знала, что они общаются, и их общение становится все серьезнее и серьезнее, а Ника начинает таять и все более и более благосклонно относиться к Александру, но лишние напоминания об этом Марту лишь травмировали и она, сама себя не контролируя, начинала злиться и ревновать, за что сама себя и корила. - Надеюсь, вы здорово проведете время, - сказала Марте Ника через силу, и актерское мастерство ее не подвело - вышло это очень даже натурально. - Спасибо. Я давно уже не каталась на лыжах, - мечтательно произнесла ее старшая сестра и, чуть подумав, доверительно сообщила. - Знаешь, а мне страшно немного. - Почему же? - Мне кажется, если я поеду туда с ним, что-то изменится. У нас будут совсем другие отношения. А я этого как-то... боюсь, что ли. Бледные щеки Марты покрылись румянцем - от внутреннего, несвойственного ей огня и какой-то неприязни, и она промолчала, а Ника продолжила: - Я в наших отношениях так и не разобралась до конца. Иногда мне кажется, что Саша стал таким же, как и прежде, а иногда я вижу в нем какого-то совершенно другого, взрослого человека, которого никак не могу понять, но внимание которого мне приятно. Март, слушай, вдруг предложила Ника, - может быть, поедешь с нами? А? - В смысле? - с тоской посмотрела скрипачка в окно, за которым неспешно падал огромными ленивыми хлопьями снег. Казалось, что это облака опадают, как деревья осенью, и почему-то от этого становилось жаль небесных обитателей. - В прямом. Поедешь с нами - ты ведь на каникулах. И тогда... - Нет, Ника, не поеду, - решительно отказалась ее кузина, подумав, что видя постоянно их вдвоем, она точно сойдет с ума. Уровень злости в ее крови увеличился, и сердце от этого стало активнее разгонять кровь - чтобы она донесла эту эмоцию каждой клеточке ее организма. Ну почему Ника, а не она, Марта, встречается с Сашей?! Почему ее сестра может позволить себе роскошь объятий или даже поцелуев, не слишком-то любя этого человека или не любя его вовсе, а она, которая испытывает к нему настоящие, как девушке казалось, глубокие чувства? Почему так несправедлива жизнь? Что вообще происходит?! Эй, вы двое, что вы наделали? - Хорошо, - вздохнула Ника, не понимая, что твориться на душе у кузины. - Я какую-то ерунду предлагаю, прости. Но мне, действительно, как-то страшновато. Ладно, я пойду собирать вещи... Еще раз с Новым годом, сестричка-лисичка. Пусть он будет у тебя хорошим! - И у тебя. - Я приеду, напишу тебе. - Буду ждать. Отлично отдохнуть. - Март, да что с тобой? - не выдержала Ника. - Со мной? Все в порядке, Просто голова немного болит, - сказала девушка и распрощалась с кузиной. Едва только разговор закончился, Марта дала волю своим эмоциям и, вцепившись в подушку, заплакала: неслышно, но горько. Пик эмоций от невзаимной и какой-то нежданной любви достиг своего предела. В этот момент она жалела себя, ненавидела Нику и Александра, да и вообще всех влюбленных взаимно людей, была обижена на жизнь... Ее сознанию не давал покоя вопрос: "Почему все вышло именно так?", а ревность и обида обжигали ее ладони, крепко схватившись за них и не выпуская из своих рук. Яркое воображение поминутно подсовывало Марте картинки, где Ника и Саша вместе: они целуются, нежно обнявшись и прижавшись друг ко другу, а она, глупая дурочка, стоит в стороне, в темноте, и все, что она может - так это смотреть на их счастье. Она так и останется до конца своих дней одинокой и сможет лишь наблюдать за чужим счастьем, потеряв свое. И почему ее сестра будет счастлива, а она - нет?! Почему Ника встречается с ее любимым человеком?! Как кузина посмела быть вместе с ним? Как Саша посмел вообще появиться в ее жизни? Еще и скрипку подарил! Как же они бесили бедную девушку, и это чувство было таким сильным, что расцветший цветок лотоса почувствовал его на себе -безупречно чистые лепестки начали покрываться по краям кромкой то ли плесени, то ли пыли. Марта, закрывшись в своей комнате от удивленных бабушки и мамы, которые, кстати, чуть позже ушли в гости в родственникам - как раз к родителям Ники, упоенно рыдала. Снег за окном почти перестал падать, ветер пропал, а день как-то подозрительно быстро поменялся местами с праздничными сумерками, которые были наряжены в ожерелье из ярких разноцветных гирлянд, украшающих многие окна домов и магазинные витрины. Марта, проплакавшая почти весь день, в какой-то момент поняла, что рыдать больше не может. Она всхлипнула, заставила себя оторваться от кровати, подушку на которой и орошала слезами, и, проведя тыльной стороной руки по мокрым глазам, подошла к окну, не включая в комнате свет. Девушка распахнула его створки и лихорадочно глотнула свежий, какой-то даже мятный воздух, ринувшийся из улицы в теплое натопленное помещение. Голова ее болела, глаза устали от слез и покраснели, лицо опухло, а руки дрожали, как после принятия большой дозы алкоголя. Марта шмыгала носом, как ребенок, и смотрела на вечерний праздничный город с высоты своего девятого этажа. Если утром улицы были подозрительно пусты, то сейчас из домов высыпали люди, которые с удовольствием прогуливались по заснеженным, в меру морозным, дорогам. Особенно много было детей. Некоторые сидели в санках, которые катили за собой их родителей, некоторые играли в снежки, дико вереща, или лепили снеговиков, а некоторые с картонками и каталками в руках, сбившись в кучки, спешили к главной районной Елке, огни которой, кстати говоря, Марта тоже могла видеть из своего распахнутого окна. Раньше светловолосая девушка часто бывала на ней: каталась на горках, бродила по снежному городку, рассматривая ледяные скульптуры, фотографировалась на их фоне и фотографировала родных или просто других людей, и только с класса девятого перестала ходить на Елку, а ее открытие и следующий за ним праздничный фейерверк наблюдала из квартиры. Сейчас зареванная Карлова тоже смотрела сверху вниз на эту самую Елку, любуясь замысловатым узором гирлянд, украшающих огромные зеленые новогодние деревья, между которыми находились стены зимнего городка и ледовые скульптуры. Зрелище ее завораживало и успокаивало, и Марта даже не обращала внимания на холодный воздух и замерзшие обнаженные руки и плечи, которые открывала тоненькая домашняя маечка на бретельках. Она, как загипнотизированная, смотрела на огромную неоново-синюю звезду, украшающую верхушку центральной, самой высокой ели, и перевела взгляд вниз, в собственный двор только потому, что оттуда донесся звонкий девичий крик: - Дурак! Пошел отсюда! И чтобы я тебя не видела больше!! Марта, даже слегка напуганная таким воплем, опустила глаза вниз и обнаружила во дворе двух девчонок лет девяти-десяти и мальчишку их возраста, а может быть, чуть постарше. Судя по всему, он задирал одну из девочек и, кажется, видал в нее снежки, пока той на помощь откуда ни возьмись, не прибежала другая, более боевая и сильная. Она стала защищать подружку от кривляющегося мальчишки, и именно ей принадлежал воинственный вопль. Паренек воплям девчонки не внял и прокричал что-то обидное, за что получил снежком прямо в нос - боевая девочка явно умела постоять и за себя, и за других. Она, для порядка еще раз обозвав пацана какими-то непечатными словами, сумела его прогнуть и заботливо отряхнула воротник своей более робкой подружки. После, прочитав ей мини лекцию - скорее всего, по поводу умения обороняться от таких вот мелких недоумков, храбрая девочка взяла подругу за руку и потащила в сторону Елки. Марта, слезы которой как будто бы уже застыли на морозе, отрешенным взглядом проводила девочек, а потом, подняв светлые глаза к небу и немного подумав о чем-то, вдруг резко захлопнула окно. Ей живо вспомнился один случай из детства, произошедший лет тринадцать назад, одним чересчур жарким летним днем, когда летний снег - тополиный пух падал на землю, как сумасшедший, с невозмутимостью забиваясь в глаза, рот и даже нос. Тогда Марта гуляла у себя во дворике, собирая одуванчики и плетя из них венки для кукол, и ее стал донимать скучающий парнишка из соседнего подъезда. По натуре он был тем еще забиякой и очень сильно любил приставать к тем, кто казался слабее. Например, к девочкам. В тот день он выбрал Марту в свои жертвы, начал ходить вокруг нее и обидно обзываться. А после вообще похитил у девочки ее только что сплетенный веночек, умудрился напялить его на ногу и принялся противно улюлюкать, не внимая крикам Марты, которой стало очень обидно. Маленькая Карлова уже хотела заплакать, как к ней с неожиданной стороны пришла помощь. Ника, которая вместе с родителями приехала к родственникам в гости, издалека увидела кузину и вприпрыжку побежала к ней во двор, чтобы поздороваться. Заметив же около Марты незнакомого мелкого дурака, который обзывался на ее сестричку, Ника не растерялась, подобрала какую-то бумажку, с ее помощью осторожно сорвала крапиву, а после подкралась к забияке сзади и пару раз хорошо прошлась жгучей травкой по его голым ногам. Мальчишка взвыл, отскочил в сторону и наткнулся на сощуренный голубоглазый взгляд воинственной Ники. Он попытался обозвать и ее, но получил решительный отпор в виде матерных слов, которые, в общем-то, приличный ребенок знать не должен был, а затем еще раз отхватил крапивой по голым икрам, после чего поспешно ретировался подальше от "сумасшедшей тупицы". Кстати, с тех пор к Марте тот паренек больше не подходил - и все благодаря смелой Нике. Она успокоила двоюродную сестру, нарвала кучу одуванчиков, по которым ползали черные букашки-точечки, сама сплела венок (правда, кое-как) и подарила маленькой Марте. Та обрадовалась и целый день гуляла вместе с Никой во дворе, под тополиным снегом, который успокоился только ближе к вечеру, когда они с кузиной пошли за клубничным мороженым в вафельном рожке. Марта вдруг отчётливо вспомнила этот забавный эпизод из детства - как будто бы наяву увидела следы от крапивы на худых загорелых ногах мальчишки-идиота из соседнего подъезда и голубые глаза Ники, защищающей свою сестру, и вдруг опять почувствовала напряжение в глазах - слезы вновь собралась покататься на ее щеках, как бегущие внизу дети на ледяных горках. В этот момент снег, так похожий на тополиный пух, вновь с силой начал валить с темных, цвета берлинской лазури, небес на землю, не стесняясь залетать в открытое окно комнаты Марты Карловой. Он невозмутимо ложился на подоконник, небрежно касался плеч, рук, шеи и лица скрипачки и запутывался в ее длинных волосах. Снег всего лишь хотел поздравить ее с праздником, а она опять заплакала, напугав его. - Ника, прости, - едва различимо прошептала пересохшими губами длинноволосая девушка, не слыша сама себя. Марта, почти не различая предметы из-за застилающей глаза влаги, вдруг взмахнула рукой и со всей силы ударила себя по левой щеке - так, что на ней почти мгновенно проступил красноватый след. Почти тут же, с не меньшей силой, она ударила себя второй рукой по правой щеке. Несколько ударов, и она, так и не закрывая окна, опустилась на колени и закрыла ладонями глаза. Девушка беззвучно плакала - но уже не из-за Александра, который даже и не подозревал о ее чувствах, а если бы и знал о них, обозвал бы детской глупостью. - Про-прости, - еще раз прошептала замерзшая Марта, зная, что этих слов лично кузине она никогда не скажет. Ника никогда не узнает о чувствах Марты к Саше. А она, Марта, больше никогда не будет завидовать сестре, ревновать ее к ее же молодому человеку, и вообще, не станет плохо думать о ней. Она не имеет на это никакого права. Никакого. Осуждать близких никто не имеет права. Марта утирала слезы, которые все никак не кончались, и ей неожиданно показалось, что ее сердце охватила мятная приятная свежесть, которую послал ей расчувствовавшийся, но выглядевший веселым снег. Свежесть распространилась по всему ее телу вместе с мурашками, странным образом расслабляя мышцы и успокаивая. Прежние переживания показались Марте глупостями. "Прости, хорошо?", - подумала Марта, и ответом ей стал гром салютов и фейерверков, которые кто-то начал пускать неподалеку от Елки с радостными криками. Что-то перевернулось в Марте, а, может быть, просто переменилось, но когда она ледяной рукой закрывала окно, плакать ей больше не хотелось. Она взяла в руки скрипку, которую он подарил ей, не понимая, что будет значить для нее его подарок, и, коснувшись губами смычка, принялась нетвердой рукой играть известную мелодию ирландско-норвежского дуэта "Secret Garden" под названием "Songs From A Secret Garden". Печальные, но по-светлому грустные чудесные звуки мягким северным сиянием разверзлась над макушкой Марты, а после, когда девушка доиграла мелодию, превратилась в птицу с белоснежными крыльями и упорхнула в королевство новогодних облаков, захватив с собой всю тяжесть. С этих пор она просто будет любить Сашу, и никто никогда этого не узнает. И когда-нибудь это чувство пройдет или его заменит чувство любви к другому человеку. Например, к Феликсу, который обещал прилететь из Лондона летом. Мятная свежесть в сердце, да и во всем теле Марты превратилась в тепло, и она, выпив, чтобы согреться, чаю, уснула, накрывшись теплым клетчатым бело-синим пледом. Непорочный лотос упоенно вздохнул и свернул персиковые лепестки, грязь с которых постепенно исчезала. Он же сделал своей хозяйке и небольшую подсказку. Второй день января девушка встречала не думами о Саше, а размышлениями о том, что ей предстоит выучить, а что отрепетировать, дабы сдать экзамены в консерватории только на "отлично". Чтобы больше не думать о своем любимом человеке, Марта решила больше заниматься музыкой, и, надо сказать, это у нее это неплохо получалось - ее успехи в обучении повысились. Через некоторое время профессор, в классе которого она занималась, с удовольствием ставила Карлову в пример другим студентам, а дирижер Иван Савельевич, выставив вперед ногу, заявил перед всем оркестром, что он очень доволен Карловой и намерен оставить ее концертмейстером до конца года, когда у них состоится отчетный концерт. Впрочем, сокурсники тоже заметили прогресс Марты, о чем часто ей и говорили. С Никой девушка общалась так же тесно и часто, как и ранее, научившись не думать о ней, как о какой-то там сопернице. После того самого случая с открытым окном, который вдруг стал для Марты какой-то поворотной точкой в отношении к сестре, к Саше, да и вообще к жизни, юная скрипачка решила для себя, что какая-то там любовь, пусть даже невзаимная, не сделает ее несчастной. Ведь у нее есть музыка, и через нее можно будет выплескивать свои эмоции или же, напротив, получать их. И не зря говорят, что любовь - мощный толчок для творческих людей в дальнейшем их развитии. Кстати, Ника, которая пребывала в довольно романтичном настроении, часто рассказывала младшей кузине о ее отношениях с Сашей, и та искренне радовалась за сестру и ее парня, старательно прогоняя все тяжелые мысли игрой на любимой скрипке. Кстати, в ту самую новогоднюю ночь отношения этих двоих - естественно, под напором Александра, перешли на новый уровень отношений - так, смеясь, выразилась сама Ника, когда рассказывала о поездке сестре. Правда, при этом, как заметила Марта, глаза ее не казались достаточно счастливыми, вернее, радость-то в них светилась, но вот пьяными от любви голубые зеркала души Ники они не были. Ее словно что-то беспокоило, и Марта не могла понять, что именно. Как-то в феврале, сразу после очередной репетиции с оркестром, Марта и ее мама приехали в гости к родственникам - на День Рождения папы Ники, и Марта, поздравив дядю, вошла в комнату к сестре. Ника, в наушниках сидя перед овальным симпатичным зеркалом, рассматривала растерянным потухшим взглядом шикарное колье то ли из серебра, то ли из белого золота, очень осторожно касаясь его - как будто бы это было не современное украшение, а древний артефакт. - Привет! Я стучала, но ты, видимо, не слышала, - улыбнулась кузине Марта, подходя ближе к ней и с любопытством глядя на колье. - Какое красивое! Это твое? Ника, вздрогнув от неожиданности, моментально стянула наушники и машинально попыталась спрятать украшение, но тут же поняла, что ведет себя крайне глупо. - Мое, - кивнула она Марте. - Привет, кстати. - Привет-привет. Твое? Ого! Где взяла? Такая красота. Можно взять? - Конечно, бери, - протянула прощальный подарок Ника сестричке. Почему-то ей не хотелось, чтобы его трогал кто-нибудь, кроме нее, но Марте девушка доверяла. Она смотрела, как длинноволосая скрипачка примеряет красивое украшение на себя с легкой печальной улыбкой. Долгое время она не брала в руки этот предмет, а сегодня на нее прямо накатило - вспомнился вновь мерзавец дядя Укроп - чтобы ему жилось, как евнуху в гареме, и Ника почувствовала, как сильно скучает по тому, кого не видела уже больше двух лет. И где Никита сейчас? Он в безопасности? Что делает? Он здоров? Ему есть, где жить и чем питаться? А девушка у него есть? И вспоминает ли он Нику? - Так здорово смотрится, - проговорила с восторгом Марта, которая вообще любила всячески украшения, но, правда, плохо в них разбиралась. - Очень элегантно. Ник, сколько эта штука стоила?? И что это за камни? Такие блестящие... - Да это так, серебро со стекляшками, - сказала неправду Ника, понимая, что если Марта узнает истинную стоимость этого колье, она не успокоится, пока не выведает, как оно у нее появилось. - Купила на распродаже недавно, в "Stella-Lin", - назвала девушка один из самых известных магазинов одежды и украшений города, который славился не только большим количеством модных товаров, но и приемлемыми ценами. Ника часто бывала в подобных магазинчиках, поэтому ее сестра даже не удивилась. - Ух ты! А смотрится, как будто это россыпь настоящих бриллиантов. Очень здорово. - Скрипачка поднесла колье к шее Ники, примеряя его на девушку, и улыбнулась. - А тебе идет. - Спасибо. Может быть, пойдем в гостиную, папа нас зовет за стол? - прислушалась к бурным выкрикам из-за двери Ника, спрятала подарок своего Кларского и потащила Марту в другую комнату, к близким друзьям и родственникам семейства Карловых, которые собрались поздравить веселого и довольного жизнью Владимира Львович. Это был незначительный эпизод из жизни кузины, но Марте он показался крайне странным - Ника, сидевшая с ожерельем в руках, была сама на себя не похожа. А какие у нее были глаза, когда за столом ее папа, бурно жестикулируя обеими руками, коротенькими и пухлыми, принялся рассказывать всем, какой у Ники появился замечательный молодой человек! - Зовут Александром. Молод, но имеет свой бизнес. Великолепное авто. Квартиру в элитном доме. Вежливый и дарит Николетте цветы! - торжественно вещал именинник, а гости внимательно внимали его словам. - в общем, у нас отличный жених! Да, Николетта? - Нет, папа, - отозвалась девушка, прячась за графином с компотом. Ее слова отца в восторг не привели. - Не смущайся, деточка, - засмеялся мужчина и вновь стал всем рассказывать, какой хороший у его доченьки кавалер. Лучший друг именинника, с которым они вместе сходили с ума по рыбалке - Иван Игнатьевич Орлов степенно кивал головой. Он, заядлый рыбак, хотел поинтересоваться у Владимира ЛЬвовича, не хочет ли Александр съездить с ними на рыбалку? Высокая худая супруга Владимира Львовича без особого восторга смотрела на разливающегося соловьем мужа, чинно орудуя вилкой и ножом - почти никто, кстати, за ножи так и не притронулся, предпочитая ужинать без особенных манер. - Как ни крути, но Саша для меня скоро станет сыном, чувствую я! - А почему нет вашего Александра сегодня на твоем торжестве? - поинтересовался господин Орлов, пригубливая рюмку водки. - Потому что у него бизнес. Сегодня у него важные переговоры в другом городе, - важно отвечал глава семейства Карловых. - Кстати! Чего мне он подарил! Спиннинг! Сейчас покажу! - и, словно ребенок, папа Ники под осуждающим взглядом жены бросился в спальню, где лежал подарок от Саши - навороченный заграничный спиннинг. - А мне все равно больше тот нравился, - суховато обронила мама Ники Людмила Григорьевна, подцепляя вилкой кусочек аккуратно разрезанной котлеты. - Кто же тот? - спросила сноху Эльвира Львовна, сидевшая неподалеку от нее. - Никита, - отозвалась Людмила Григорьевна. Она прожевала кусочек и добавила, видя в глазах родственницы интерес. - Несколько лет назад, когда наша Ника еще училась в университете, кажется, в конце третьего курса - да-да, перед экзаменами, у нее были отношения с интересным молодым человеком по имени Никита. Они были недолгими, - наклонилась к уху родственницы супруга именинника, чтобы дочь не дай Бог не услышала этот разговор. - Но, кажется, очень повлияли на нашу Нику. Мне кажется, в него она была очень влюблена. Они были вместе недолго и неожиданно расстались. Я так и не поняла, из-за чего, а Ника, естественно, не признается, что там у них случилось. Жалко даже, что этот Никита пропал куда-то. Я видела его всего лишь раз - мы все вместе ужинали, но он мне приглянулся. Ника познакомила нас, и я сразу подумала: "Какой хороший парень! Серьезный, спокойный. Со вкусом, но просто одевается". Знаешь, Эля, я ведь часто думаю над тем, какой у нашей Ники будет муж. Еду иногда в автобусе и присматриваюсь к молодым людям. Но... - Что но? - склонила голову на бок мама Марты. - Моя голова делает совершенно неутешительные прогнозы, Эля, - вздохнула ее родственница. - Среди современной молодежи осталось очень мало приличных мальчиков. Да и девочек тоже, если уж по-честному. Но к чему я это говорю? К тому, что этот Никита очень отличался от прочих молодых людей. В лучшую сторону. Вроде бы ровесник Ники, а глаза серьезные - как у взрослого мужчины. Не у мужика - мужики на диванах перед теликом в трениках лежат или по пивнушкам да гаражам с друзьями-алкоголиками бегают, а именно мужчины. Ответственного, уверенного, многое уже познавшего, умеющего принимать решения. Вот нашей Нике именно такой муж и нужен, - подвела итог вышесказанному Людмила Григорьевна. - Чтобы умел и поддержать, и сдержать. Так сказать, и при себе сдержать, и ее порывы - она ведь девочка неспокойная, нервная, мотает ее из стороны в сторону, мотает. Наш папа, - тут женщина скептически покосилась в сторону торжественно объявляющего очередной тост именинника, - говорит, что Ника родилась такой, потому что по знаку зодиака она весы. Это просто у Орлова новое увлечение - астрология. И наш умник все за ним повторяет. Иногда я боюсь представить, что будет, если Орлов удариться в какую-либо религию. - Наверное, вы ударитесь вместе с ним, - хмыкнула Эльвира Львовна. - Так я поняла, тебе тот самый Никита нравится, а Александр - нет? Ты против него? - Ну почему же? И он неплохой, я его уж много лет знаю - он ведь с Никой встречаться начал тогда, когда она еще в школе училась. Но вот только я его рядом с ней плохо вижу. Он, конечно, как я говорила, Нику, сдержать сможет и защитить, думаю, защитит, ну и конечно, он обеспеченный мальчик - такой молодой и столько всего уже добился, но... Что-то мне подсказывает, он не для Ники. Ну а если, конечно, она с ним захочет жить, я ей и слова против не скажу. Саша - не самый, знаешь ли, плохой кандидат в мужья. И семья у него хорошая. Только вот меня смущает одна вещь, - вдруг сказала Эльвире Львовне Людмила Григорьевна задумчиво. - Какая же? - отпила немного вина из бокала вторая женщина. - Чем он таким занимается, что живет на такую широкую ногу? Он ведь несколько лет назад все в этом городе бросил: и семью, и учебу, и Нику, видимо, нашу, и уехал. Куда, зачем - непонятно. И вот недавно вернулся. Вновь стал общаться с Никой. А она ведь даже и не говорила! Мы с Володей случайно увидели их перед Новым годом, когда они в кафе сидели и ворковали. Ты знаешь, Эля, я не выдержала и подошла к ним. - Напугала детишек? - Ага, вроде того. Ника напряглась, Саша растерялся слегка - правда, секунд на десять, не больше. Он прямо очень сильно изменился и, видимо, сильно повзрослел - я раньше воспринимала его как мальчишку, а теперь он - вполне себе сформировавшийся мужчина. Невероятно, как же быстро растут дети! - с горечью воскликнула чуть порозовевшая от сухого красного вина Людмила Григорьевна. - Не успеешь, Эля, и оглянуться, как Марта и Ника уже сами матерями станут. - Да, думаю, Марта мамой еще не скоро станет, - тронула легкая усмешка губы Эльвиры Львовны. - У нее и мальчика-то еще нет. - Найдет, - с уверенностью махнула рукой вторая женщина. - Смотри, какая она хорошенькая. А вот ты, кстати, какого бы супруга ей хотела? - Да даже и не знаю, Люда. Просто хорошего человека, - вздохнула мама Марты. - Не такого слизняка, как ее отец. Хорошего. Сильного и уверенного. Смелого. Отвечающего за свои поступки. Главное, пусть ее любит, а красивый или страшный, богатый или бедный - это уже не важно. - Найдет, - засмеялась Карлова. - Кто знает. Мне сон недавно снился, что Марта замуж выходит, - задумчиво произнесла Эльвира Львовна, рассматривая свой полупустой бокал. - И еще ваза с алыми розами снилась. Упала на ее фату и раскололась на части. А с роз лепестки осыпались. И тоже оказались на фате. Как лужица кровавая какая-то на белом фоне. - Женщина зябко повела плечами. - Как думаешь, к чему? - Ни к чему! - уверенно заявила мама Ники. - Сны - это всего лишь игры нашего подсознания. Его проекция в сознательное. Ничего более. Может быть, ты переживаешь, что однажды твоя дочь найдет подходящего мужчину и выйдет за него, оставив тебя? - Не думаю, что это для меня стало фобией, - усмехнулась Эльвира Львовна. И женщины, переведя разговор на другую, более жизнерадостную тему, продолжили болтать. А Марта, тайком прислушавшаяся к этому разговору, вздохнула, вспомнив Сашу. Как же хорошо, что его не было на дне Рождении Никиного папы. Хоть ей и хотелось увидеть Александра - скука, похожая на алмаз, так и разрезала девушке нежную персиковую кожу, но если бы он присутствовал на семейном торжестве, ей бы было ох как не по себе. "Интересно, - с тоской подумала Марта, двумя руками взявшись за прохладный бокал с апельсиновым соком, - а Нике с ним очень хорошо?". Скрипачка перевела взгляд на место кузины, еще только недавно смеющейся над шуткой отца, но не увидела ее за своим местом - Ника вновь скрылась в своей комнате. Когда Марта осторожно заглянула в ее полутемную спальню, то увидела с удивлением, как плечи сидящей к двери Ники едва заметно подергиваются. В руках ее сестра держала что-то, но что именно, испуганная Марта не поняла. Она просто не хотела, чтобы Ника плакала. - Никки, ты чего? - осторожно позвала она старшую сестру, подходя ближе мелкими шагами. Девушка вздрогнула от звуков голоса Марты, поднесла к лицу руки, утирая глаза, и медленно, нехотя, обернулась. Даже в полутьме было видно, что она только что плакала - неслышно, без единого звука, но горько, и чувствительная Марта почувствовала это. Она шагнула к окну, около которого стояла Ника, и обняла ее со спины. - Я не знаю, что тебя беспокоит, но все будет хорошо, - прошептала она без жалости, но с искренним состраданием, через пару секунд убрала руки и отвернулась, давай возможность замершей сестре вытереть глаза насухо. Она понимала, что кузине не желает, чтобы ее слезы кто-либо видел. - Ты поссорилась с Сашей? - спросила нейтральным тоном Марта, стоя около стены, на которой было развешано несколько картин Ники - каждая красовалась в деревянной элегантной рамке. Так как в комнате было темно, Марта достала мобильник и освещала висящие на стене картины им. - Нет, - голос второй девушки звучал несколько глухо, но она старалась делать вид, что все хорошо. - С ним все хорошо. - А тогда... тогда что тебя расстроило? - Ничего особенного. Просто вспомнилось плохое. Оно всегда так не вовремя вспоминается, - глубоко вздохнула Ника. - И не знаешь, куда от этого деться. Все нормально. - Точно, Никки? - уже второй раз в шутку назвала ее таким образом Марта. - Точно. Никки, - с печальной усмешкой сказала Ника. - Никки. Не называй меня так больше, ладно, Март? Блин! - вдруг хлопнула себя по лбу Карлова, словно кого-то вспомнив. - Март... Да что такое? Господи, как я тебя назвала? - Ты о чем? - совершенно ничего не понимала Марта. Может быть, сестренка перепила? Да вроде бы нет. - Не бери в голову! Пошли за стол! - первой направилась к двери Ника. - Кажется, нас зовут. Слышишь? - Слышу, - сказала Марта. Прежде, чем выйти вслед за подозрительно быстро повеселевшей Никой, она наклонилась и с пола аккуратно подняла простой тетрадный лист, на котором был карандашом наспех нарисован портрет незнакомого девушке молодого светловолосого человека. Марта несколько секунд вглядывалась в усталое, симпатичное, но несколько жесткое лицо, освещая его мобильным телефоном, а после положила листик на стол и поспешила в гостиную. Перед тем, как выйти из комнаты, Марта несколько раз нервно обернулась - ей показалось, что позади нее стоит незнакомец, то ли тот самый, с портрета, то ли очень на него похожей, но гораздо старше. По спине впечатлительной девушки поползли марашки, ведь она точно знала, что в комнате сестры никого не может быть, но ощущение того, что кто-от смотрит ей в спину, не пропадало до тех пор, пока она не покинула спальню Ники. Листок с портретом плавно упал на пол, словно его бережно подхватил ветер. Правда, окно в комнате было закрыто, и ветру взяться здесь было совершенно неоткуда, поэтому падение бумаги можно было списать лишь на сквозняк. Марте, конечно же, было очень интересно, что за парень был изображен на листочке, ведь, скорее всего, именно из-за него Ника и плакала, но девушка, обладающая тонкой интуицией, когда дело касалось чувств дорогих ей людей, понимала, что лучше у Ники об этом не спрашивать. Во-первых, она не ответит, во-вторых, расстроится, а, в-третьих, еще и обидится. Скажет: "Зачем ты суешь нос не в свои дела?" и будет, между прочим, права. А, может быть, на портрете изображен - и, скорее всего, изображен рукой самой Ники, у которой получается отлично рисовать людей и передавать их сходство - тот самый Никита, с которым у Ники были непродолжительные, но весьма странные отношения? Но почему тогда она до сих пор плачет из-за него, если у нее есть Саша? До сих пор не забыла его? Марта долго думала на эту тему, но так и не пришла к окончательному выводу. Зато она точно поняла, что скучает по Александру, хотя, в тех редких случаях, когда она видела его, на нее нападал настоящий ступор, которую все принимали за скромность или даже за нежелание общаться. Нет, Марта старалась вести себя нормально при Саше: ровно и уверенно, но лотос в солнечном сплетении мешал ей в этом. Он, едва заметив молодого человека, начинал тянуть к нему свои лепестки и даже чуточку искриться полупрозрачным золотом. Марта тушевалась и не знала толком, что сказать и как отреагировать на его слова - даже не банальное: "Здравствуй, сестренка". А твердолобый Александр, казалось, вообще не замечал изменений в девушке - наверное, потому, что он был занят одной лишь Никой. Правда, как-то, когда после пар в консерватории Марта зашла к родственникам домой, чтобы по просьбе мамы забрать у Людмилы Григорьевны кое-какие вещи, Саша, в это время тоже приехавший к Нике, попросил Марту что-нибудь сыграть ей на скрипке. Она, не ожидавшая увидеть своего тайного возлюбленного, смутилась, немного зарделась и сказала, что не может, потому что спешит домой. "Тогда я тебя подвезу, сестренка, - сказал ей в ответ Александр, - мы с Никой как раз поедем в твою сторону. Но ты мне все равно когда-нибудь сыграешь". Марте пришлось кивнуть, а потом и вправду садиться в его серебряный "БМВ", который быстро домчал девушку до дома. Там, конечно, скрипачка вволю нарыдалась, но успокоилась музыкой и дала сама себе слово, что забудет этого самоуверенного дурака. Для этого она даже полвечера переписывалась с пианистом Феликсом, который обещал, что ближе к лету обязательно приедет к ним в город. Кстати, если на любовном фронте у Марты все было как-то печально, то на музыкальном все шло гладко и замечательно - в пору было открывать второй фронт на этом поприще. Парадокс, но когда самым главным в жизни для Марты была музыка, у нее многое не получалось, как бы она не старалась. А когда первое место по мыслям и желанием в ее сердце занял наглый Александр, успехи в музыки стали куда более яркими. И хотя теперь игра на скрипке и оркестр стали больше возможностью - этакой серебряной, но прочной ниточкой - вырваться из плена любовных переживаний, они принесли множество побед и радостей. Дела Марты пошли настолько хорошо - нет, даже великолепно! - что к середине третьего месяца года она с изумлением, которое граничило с восторгом, узнала, что поедет на музыкальный международный конкурс скрипачей имени Леопольда Аэура, известного русского скрипача венгерского происхождения, эмигрировавшего в США после революции 1918 года. Это был первый в ее жизни столь значимый конкурс, в котором она должна была выступать, и Карлова волновалась, как ребенок, потому что и она, и ее педагоги, и родители прекрасно понимали: если Марта сможет занять на нем какое-либо призовое место, то перед ней откроется множество дорог. Девушка, отправляя еще до Нового года на конкурс заявку по настойчивой просьбе преподавателя, в классе которого она занималась, даже и не думала, что попадет на столь крупный конкурс, созданный по инициативе известнейших и уважаемых деятелей культуры России, в жюри которого по традиции входили музыканты очень и очень высокого уровня, а призовой фонд составлял вполне себе приличную сумму. Музыкальное состязание уже в десятый, юбилейный раз должно было пройти в соседнем городе, в котором Марта была там лишь однажды, давным-давно, и для нее это место ассоциировалось не только с международным скрипичным конкурсом имени Л. Аэура, но и с популярной рок-группой "На краю", участники которой также были родом из этого славного города. Организаторы, силами которых конкурс ежегодно выходил на славу, обещали и на этот раз очень постараться, дабы не опозорить родную страну перед многочисленными иностранными гостями и конкурсантами из других стран, представляющими самые разные государства: Японию, Израиль, США, Германию, Францию, Чехию, Италию и многие другие, в том числе страны бывшего СССР. Поскольку мероприятие было очень серьёзным, вместе с Мартой на него полетела и ее педагог Наталья Рудольфовна, которая усиленно занималась со своей лучшей, как она справедливо считала, ученицей перед столь значимым событием, а также и концертмейстер - приятный молодой мужчина, поскольку первые два тура должны были проводиться в сопровождении фортепиано, а третий, финальный, - в сопровождении симфонического оркестра. Естественно, дни подготовки и разучивание программы перед конкурсом прошли для Марты сумбурно, как в зыбком тумане, и быстро, в каком-то бешенном африканском ритме, который заставлял забыть обо всех личных проблемах и переживаниях, ставя на первое место лишь только участие в конкурсе. И более менее в себя девушка пришла уже в салоне самолета, сидя в кресле рядом с заснувшей Натальей Рудольфовной и концертмейстером, которого, кстати, звали Егором Станиславовичем, который сидел в наушниках, видимо, слушая музыку. "Неужели уже завтра это начнется?, - с тревогой подумала Карлова, глядя на свои руки, которые в последнее время, казалось, не выпускали скрипку и смычок, - Господи, страшно-то как...". Она, вспомнив наставления мамы и крестной, а также своего веселого дяди - папы Ники, стала настраивать себя на лучшее. "Все будет хорошо, - проговорила она про себя уверенно, но даже ее внутренний голос дрожал. - Все просто отлично. Я выступлю на ура". Марта, откинувшись назад на удобную спинку сидения, закрыла глаза и попыталась унять пульсирующее волнение в груди, от которого лотос слегка уменьшился в размерах, но полностью не пропал. Естественно, девушке было страшно - так, что даже пальцы, сжавшие ручки кресла, дрожали, но Карлова хорошо понимала необходимость участия в подобного рода вещах. Во-первых, она сможет доказать и себе и другим, что не зря держит в руках скрипку уже столько лет, а, во-вторых, это поможет ей надолго забыть Александра, который настолько прочно укрепился в ее душе, что Марте становилось злобно. Она попробовала последовать примеру Натальи Рудольфовны и заснула, но во сне ей, конечно же, приснился Саша, который, глупо хихикая, послал Марте воздушный поцелуй, покривлялся, как обезьяна и даже слегка укусил ее за руку. От этого девушка и проснулась - оказалось самолет уже скоро пойдет на посадку. После того, как юная скрипачка, ее очень радостная и выспавшаяся преподавательница и улыбчивый концертмейстер сошли поздним вечером с трапа, получили багаж и прошли все необходимые процедуры, в зале ожидания их встретили представители организаторов конкурса и увезли в одну из гостиниц, где поселили в соседних номерах - щедрые спонсоры конкурса имени Л. Аэура оплачивали не только проживание самих участников конкурса, но и их сопровождающих их лиц. Уже там, в гостинице, когда Марта встретила неожиданно знакомых девушек-скрипачек из северной столицы, с которыми она однажды где-то пересекалась, ее накрыло волной той самой особенной атмосферы, что царила на подобных мероприятиях. Оживление, граничащее с суматохой, волнение, переживания, очарование звуками и людьми, страх провала и предвкушение от победы - все это щедро смешалось между собой, как ингредиенты сложного, но невероятно вкусного коктейля, который по рецепту, то есть правильно, мог приготовить только опытный бармен. Естественно, в роли алкогольной основы в таком коктейле выступала музыка - она пьянила и вызывала самую настоящую зависимость, но зависимость самую безвредную из всех существующих. Она же сплачивала и заставляла людей в едином ритме дышать пропитанным звуками воздухом, который напоминал Марте ромовую бабу, добротно пропитанную любимым напитком пиратов. "Что с моей фантазией? - подумала после такого мысленного сравнения Марта, - как может воздух напоминать пирожное?", но вскоре эта мысль затерялась среди других, крайне волнительных, связанных с конкурсом. На следующе утро взволнованная Марта, входящая во вторую, более взрослую возрастную категорию, проходила обязательную регистрацию, а после участвовала в торжественной жеребьевке, где каждый участник конкурса вытягивал себе номер, под которым он будет выступать в первом туре (Карловой достался N 7 и концертмейстер, желая поддержать бледную девочку, сказал, что это отличный знак). Все это длилось до самого обеда, и после конкурсантов, которые, не смотря на то, что выступления должны были начаться только завтра, уже несколько морально подустали, повезли в гостиницу. Там они пробыли пару часов, немного отдохнули, а затем, так же дружно, на автобусах, отпаривались в государственный музыкальный театр - на торжественное открытие, где должен был выступать академический симфонический оркестр. Выступал он так прекрасно, что Марта даже забылась на пару часов, погрузившись в мир Брамса, Канка и Дебсси, и новая волна страха и напряжения накрыла ее уже на следующее утро, когда должен был состояться первый отборочный тур, вернее первый его этап, поскольку первый тур во второй возрастной категории проходил целых два дня - так много было конкурсантов. Поскольку Марта вытянула цифру 7 при жеребьёвке, она выступала в первый день. Девушка переволновалась, но отыграла свое на отлично и прошла во второй тур. На нем она также не подвела ни себя, ни своего педагога, ни родных, которые очень за нее болели и постоянно звонили, и оказалось одной из шести финалистов, которые должны были десятого марта, в пятницу, бороться за три призовых места, а также за приз зрительских симпатий. - Я не думала, что пройду в финал, - говорила Нике по мобильнику Марта в четверг вечером, после изнурительной репетиции с оркестром, медленно шагая вдоль дороги в самом центре незнакомого, но красивого и приветливого города. Впереди, в уютном небольшом скверике со множеством скамеечек, в ореоле томного неонового цвета какой-от жизнерадостной вывески, виднелась изящная статуя молодого человека в греческой тоге, в руках которого была зажата золотая кифара. Марта заинтересовалась и решила подойти поближе, не отрывая от уха сотового телефона, по которому разговаривала с кузиной. - Зря ты так не думала, - отозвалась Ника. - Ты молодец. Вот увидишь, сестричка, у тебя будет прекрасное будущее, и завтра ты попадешь в тройку финалистов. Усекла? - Усекла, ага... - Что исполнять будешь? - Шостакович. "Концерт для скрипки с оркестром N 2", - коротко ответила Марта и вздохнула, завороженно глядя на статую красивого юноши, по всей видимости, грека - кифара ведь греческий инструмент, струнный щипковый, являющийся одной из разновидностей лиры, насколько помнила скрипачка. - Ты знаешь, - осторожно произнесла Ника, - я же в музыке не сильна, поэтому, мне кажется, я не слышала этого самого концерт, но сейчас обязательно в Инете найду и прослушаю! - Прослушай. Сначала мы хотели Прокофьева - мы ведь учимся в консерватории его имени, но потом Наталья Рудольфовна посоветовала обратить внимание на Шостаковича. Ну как посоветовала. Почти заставила. Сказала, у меня лучше он получается, - предельно просто, не вдаваясь в музыкальные термины, объяснила Нике Марта, присаживаясь на одну из лавочек прямо напротив статуи стройного и гордого молодого грека. - М-м-м... А записи с финала будут? - Обещали предоставить после конкурса вроде, - ответила Марта, наслаждаясь свежим вечерним воздухом. Двенадцатое марта было на удивление теплым днем. - И завра нас будут снимать телевизионщики. Страшно, Никки, - тут девушка, вспомнив просьбу кузины не называть ее так, поспешно поправилась, - то есть Ника. - Не нервничай! - бодро заявила вторая представительница семьи Карловых. - Все хорошо будет. И даже лучше. Ника попыталась успокоить Марту, понимая, что ей сейчас очень сложно, да и страшновато, должно быть, одной в чужом городе, и это у нее получилось - она вообще хорошо умела заговаривать зубы. За кузину девушка, и правда, волновалась, и даже хотела попросить Сашу, который как раз постоянно приезжал в этот городе из-за своего бизнеса (в него, собственно, он и уехал несколько лет назад, бросив ее одну, ради какой-то девчонки - об этом Ника ни на минуту не забывала), но после благоразумно передумала, решив, что ее скромная при некоторых мужчинах сестричка не захочет видеть его, да и некогда ей будет, судя по занятости, встречаться с ее парнем. И, наверное, сам Александр занят в этом городе по горло - наверняка сидит в свой фирме "Росстрэнд", окапавшись в бумагах, или шарится по переговорам с партнерами. Ника, кстати, дважды приезжала сюда вместе со своим молодым человеком, останавливаясь в его квартире - трехкомнатной и достаточно дорого обставленной, находящейся в каком-то элитном жилом комплексе. И все это время девушка была вынуждена сидеть дома фактически одна или же в одиночестве прогуливаться по улицам или торговым центрам - Саша был очень занят и приезжал достаточно поздно, уставший и даже не обращающий внимания на объятия игривой Ники, которая терпеть не могла находиться в одиночестве больше пары часов. Он сразу ложился спать, и если девушка пыталась его будить, просто отмахивался от нее. Как-то Карлова попыталась разбудить молодого человека посредине ночи посредством щекотания, но проснувшийся Саша, ничего не сказав, а одарив девушку сонным, уставшим взглядом, просто-напросто ушел в другую комнату и закрылся там. Возможно, внутренне Ника ждала, что Александр станет на нее кричать, злиться или же попытается уложить спать рядом с собой силой, чтобы она больше не трепыхалась, но никакой эмоциональной реакции Дионов не проявил, чем Нику даже обидел. Она, уютно устроившись в его кровати и закинув ноги на стену, как непослушный подросток, дулась и хмурилась, а после, перед тем, как уснуть, приняв уже нормальное положение тела, подумала внезапно, что если бы на месте Саши был господин Укроп, он бы задушил ее за такое поведение. Вполне возможно, заставил бы ее спать в ванной комнате, еще бы и пригрозил скорой расправой. Ника, представив серые злые сощуренные глаза Кларского, которого ночью решили пощекотать по ребрам, дабы разбудить, даже захихикала. - Ты где пропала? - позвала сестру Марта. - Тут я, тут. Сколько у вас уже времени? У нас же на час разница? - Да, на час, уже половина девятого. - Не болтайся по улицам, иди уже спать, - сказала Ника, - тебе перед выступлением надо будет выспаться. И помни - мы за тебя болеем! Девушки распрощались и Марта, убрав мобильник в карман джинсов, вытянула вперед ноги. Ей было очень хорошо на этой лавочке, не смотря на то, что ноги и руки у нее начали слегка подмерзать, и начавшее покрываться темно-синей глазурью небо заставляло ее душу глоток за глотком отпивать из хрустальной чаши умиротворения. Людей в скверике было достаточно много, да и освещение было прекрасным, поэтому Марта нисколько не боялась. А приятное и очень нужное сейчас чувство безопасности увеличивал тот факт, что отсюда, с лавочки, Марат видела верхушку гостиницы, где она остановилась. Умиротворение окутывало Марту до тех пор, пока на соседнюю лавочку не приземлились две девушки: миловидная и даже какая-то нежная брюнетка и красивая, но очень шумная блондинка. Она с размаха плюхнулась на лавку вместе со многочисленными фирменными пакетами из самых разных бутиков и тоже, как и Марта, вытянула вперед ноги, обутые в модные кожаные ботинки на огромных шпильках. - О, мои ножки, - простонала она. - Как же они устали! - Если бы ты обула что-нибудь на менее высоком каблуке, они бы так не устали, - наставительно произнесла брюнетка, которая предпочла невысокую платформу. - Ой, Катька, молчи, тебя послушать, так вообще обуваться нужно будет в лапти, а одеваться - в бесформенные сатиновые сарафаны до пола, - отмахнулась ее подруга. - А, кстати, я ж должна кое-кому позвонить, - и беловолосая, похожая на ангела, девушка с громким голосом немедленно вынула из кармана коротенькой курточки мобильный телефон. - Здорово, неслух, - радостно промурлыкала она, явно над кем-то издеваясь. - Что делаешь? Спишь? А с кем? Сам с собой. Ах ты мой извращенец. Да ладно, ладно, почему ты сразу начинаешь орать? Ты что, младенец, мальчик мой? Его разбудишь, он начинает вопить, так и ты также. - Блондинка, которая своим громким голосом привлекал внимание Марты, что-то долго выслушивала, а после сказала лишь одно слово: "Мудак", и сбросила вызов. - Поговорили? - спросила ее подруга Катя с улыбочкой. - Ага. Псих, - с пренебрежением в голосе сказала ее светловолосая приятельница, сидящая в кусе пакетов с покупками. - Ему бы в неврологию обратиться. - Любишь ты его, я смотрю. - Безумно люблю, - фыркнула девушка, выключая телефон - видимо, ее персональный псих принялся ей названивать для выяснения дальнейших отношений. - Рыло несчастное. А, нет, оно нечестивое. Кстати, а помнишь, ты мне говорила, что если у этого чувака, - без стеснения ткнула она длинным указательным пальчиком, который мог похвастаться безупречным французским маникюром, в статую грека с кифарой, - погладить гармошку, то сбудется желание? - Говорила, - хмуро кивнула Катя, убирая за ухо длинную прядь темных густых волос, - и что? Хочешь загадать желание? И не гармошку, а кифару. А чувака зовут Аполлоном. - Какая же ты зануда, - улыбнулась ее подруга. - Мне все равно, как его зовут, но было бы недурно загадать желание, да. Вставай, чего расселась, малышка, пошли, загадаем. - Ты же заявила тогда, что все это ерунда? - насмешливо посмотрела на нее Катя. - Я даже могу тебя процитировать, Нин: "Какие-то умники решили приколоться и придумали эту прибаутку, теперь наблюдают за такими, как ты, и веселятся!". - Не было такого, - заявила светловолосая красавица, чьи внешность и характер явно не соответствовали друг друга, взяла Катю за руку и потащила ее к статуе Аполлона. Марта, которую эти две девушки несколько развлекли, наблюдала, как они подходят к греческому богу, по очереди кладут ладони на корпус его кифары и загадывают желание. Через минут пять обе девушки покинули скверик, и последнее, что слышала Карлова, были слова блондинки о том, что кое-кому следовало бы купить свадебное платье не в "местных дурацких магазинчиках", а заказать у первоклассного модельера. - Пойми, дурочка, - увещала Катю ее подруга, - такое событие бывает один раз в жизни, и ты должна на нем быть королевой. - Один раз в жизни? - подняла темную бровь Катя. - А почему у тебя их было несколько? - Это все обстоятельства! - рявкнула вторая девушка. - Я не виновата! И вообще, я имела в виду тебя, однолюбку несчастную. Девушки скрылись из вида, и Марта почему-то улыбнулась. Ей показалось, что они - очень-очень хорошие подруги, и, наверное, очень близкие. Она, еще чуть подумав, воровато огляделась по сторонам, встала со своей скамейки и быстрым шагом приблизилась к статуе изящного Аполлона, который с некоторым пренебрежением, впрочем, присущим всем богам Олимпа, смотрел на скрипачку, словно зная, что и она сейчас приложит ладонь к его кифаре, чтобы загадать желание. Карлова, не отрывая заворожённого взгляда от лица статуи, действительно, коснулась поверхности старинного музыкального инструмента и попросила мысленно, прикрыв глаза: "Пожалуйста, пусть я выиграю на конкурсе, пожалуйста". И почти тут же в ее мысли ворвались непрошеные слова: "И, прошу тебя, подари мне любовь! Взаимную!". Марта одернула руку, сама себя обругав за то, что твориться в ее голове, окинула прощальным взглядом Аполлона и направилась к гостинице. Завтрашний день у не, действительно, был очень сложным. Волнение достигло своего естественного предела, и из-за него у девушки кружилась голова. Ей казалось, что она ходит по краю бездны - вот-вот она оступится и сорвется, упав в нее и став пищей монстров, но если доберется до противоположного края, то станет обладателем чего-то ценного и прекрасного. Например, банального спокойствия, которого Марте сейчас ой как не хватало. Порою она даже думала, что лучше бы вообще нигде не участвовала и не портила бы себе и другим нервы - например, целому симфоническому оркестру, где, между прочими, играли не какие-то там студенты, а самые настоящие профессиональные и очень талантливые музыканты. - Магта, милая, не волнуйтесь вы так, - очаровательно прикартавил дирижёр после утренней, генеральной репетиции - сам финал конкурса должен был состояться в филармонии в шесть часов. Дирижёр был достаточно известным человеком, как в стране, так и за ее пределами, и обаятельным симпатичным мужчиной лет пятидесяти, который очень сильно помог Марте. - Вы очень бледная. Завтгакали, надеюсь? - Немножко, - Кивнула девушка. Она и дирижёр неспешно шагали по коридору. - Надо было не немножко, а очень хогошо, - нахмурился мужчина. - Вы, по-моему, ского упадете. Кстати, милая. - Что? - Константин Кгестов - ваш отец, насколько я понимаю? - внимательно посмотрел на нее дирижёр, продолжая все так же мило картавить. - М-м-м, да, - нехотя и очень тихо, глядя себе под ноги, сказала Марта. - Он мой хороший приятель, - улыбнулся мужчина. - Позвонил мне еще позавчера, после последней жеребьевки, попросил присмотреть за вами. Кстати, думаю, вы удивитесь, но я видел вас еще в очень юном возрасте. По-моему, вам было года три, не больше. Но уже и тогда вы были очень хогошнькой и сегьезной. Я и ваш папа гуляли с вами по Владимиговскому пгоспекту. У вас его волосы и думаю, любовь к миру музыки. Удачи вам. Обещаю, что сделаю все, что в моих силах, для ваше победы, Магта. А теперь мне пога. Увидимся вечегом. - Конечно, - улыбнулась ему через силу Марта, которую упоминание об отце рассердило, - спасибо вам за заботу. А после вновь началась сердце останавливающая суматоха - до заветных шести часов оставалось не так уж и много времени, а Марта выступала предпоследней - при жеребьёвке, которая проводилась перед каждым туром, ей достался номер 5. "Главное, я выступаю не первой", - подумала Марта тогда, искренне посочувствовав молодому черноволосому японцу Такаси, который вытянул первый номер. Правда, скрипач не испугался того, что ему придется выходить на сцену первым и с хладнокровным достоинством воспринял это, как должное. Около девяти вечера, девушка, чьи длинные волнистые волосы были убраны в высокую прическу, а сама она была облачена в длинное черное вечернее платье, внутренне замирая при каждом вдохе, вышла на сцену переполненной и аплодирующей филармонии, остановилась перед дирижёром и деланно уверенно взмахнула смычком, не отрывая взгляда от грифа своего инструмента и касаясь кончиками пальцев натянутых струн. Последними ее мыслями перед тем, как она начала играть, было сумбурное: "Что я тут делаю?! А-а-а, помогите выиграть!", а потом все думы из головы Марты пропали, словно "Концерт для скрипки N 2", принадлежащий Шостаковичу, прогнал из далеко за горизонт сознания своей величавой энергетикой, и больше девушка ни о чем не думала. В себя она пришла только после того, как оказалась за кулисами, рядом с умильно на нее взирающей Натальей Рудольфовной и одобрительно хмыкающим концертмейстером. - Девочка моя, ты смогла, - обняла в порыве чувств обалдевшую Марту преподавательница. - Умница, хорошо справилась, нет, великолепно! - Правда? - спросила Марта едва слышно. Ей казалось, что перед тем, как она взошла на сцену, она умерла, а теперь вновь воскресла, пройдя сквозь своеобразное музыкальное чистилище. Она даже немного ощущала себя другим человеком, и Карловой казалось, что все, что произошло - это сон. И когда она понимала, что на самом деле это явь, в ней морскими лазурными волнами поднимался восторг. - Конечно, правда, - рассмеялась. - Я уверена, что ты войдешь в тройку призеров. Хотя, - добавила она поспешно, когда концертмейстер покачал головой, словно говоря, что девочку не следует обнадеживать, - об этом еще рано говорить, но я все равно тобой горжусь, Марта! Сейчас пройдет последнее выступление, и мы все узнаем. По-моему, ты очень понравилась жюри. Игорь Петрович одобрительно улыбнулся, - назвала она по имени отчеству председателя почтенного жюри, известного скрипача с мировым именем, который специально выкроил для конкурса время и приехал из Европы. Еще почти час томительно ожидания, от которого сердце стекленело и обещалось в случае тотально поражения быть разбитым в дребезги, шестеро конкурсантов, среди которых Россию представляла только лишь дрожащая с головы до ног Марта, стоя на сцене, узнали результаты. Их объявлял сам председатель жюри, который вначале горячо поприветствовал всех многочисленных собравшихся, затем зачитал небольшую торжественную речь, посвященную теме единства всех людей на этой грешной земле и музыке, как уникальному искусству, которое содействует этому самому сближению, и только потом стал объявлять результаты конкурса, который длился почти неделю. Вначале были награждены участники первой возрастной категории - те, чтобы были помладше, а затем пришел черед второй категории. К этому времени стоявшая на сцене Марта извелась и искусала все губы, решив, что пусть будет то, что будет - по крайней мере, она вышла в финал - а это уже тоже немалое достижение! То, что затем говорил председатель жюри, чей голос был усилен мощным микрофоном, казалось для нее зыбкими обрывками сна: - Третье место - Такаси Акияма, Япония... Нет, она не заняла третье место, хотя, наверное, могла... Его присудили черноволосому молчаливому японцу, принимающму сейчас поздравления и цветы. И он это заслуживает - его игра нравилась Марте больше всего. А еще с ним было очень забавно ходить по улицам - на него, достаточно высокого и симпатичного, постоянно обращали внимание, особенно девушки. - Второе место - Анни Гилен, Франция... Ну вот, и второе место она, Марта, тоже не получила. Анни, светящаяся, как яркая ночная звезда, молодец, она тоже заслужила своего приза - скрипка под ее руками, казалось, жила собственной жизнью. У нее большое будущее. Марта вздохнула, прикидывая в уме, кто же станет обладателем первого, самого главного приза, - смешливая черноволосая итальянка или кудрявый тощий паренек из Израиля? Или же победителем конкурса имени Л. Аэура станет миловидная тоненькая, как веточка ивы, девушка из США с китайскими корнями? Наверное, она - Сьюзан самая сильная из оставшихся троих претендентов. Да, скорее всего, она - черные глаза уверенно глядят вперед, словно ожидают победы, и даже изящные кулачки крепко сжаты. - Первое место - Карлова Марта, Россия, - пронесся над залом громкий звучный голос председателя, чье лицо было озарено улыбкой. "Интересно, мама расстроиться? А Наталья Рудольфовна?", - думала про себя Марта и поэтому не сразу услышала собственное имя. - You have won, - прошептала Сьюзан - участники конкурса общались между собой на английском языке, правда, все равно часто не понимали друг друга, зачастую используя жесты или даже переводчики в мобильниках - это придумал очень прикольный и харизматичный парень Алихан из Казахстана, который, к сожалению, не прошел в третий тур, но наблюдал за ним из зала, болея за Марту - так он потом написал ей в Интернете, где они стали общаться. - Что? - прошептала в ответ Марта, и кто-то подтолкнул ее, чтобы она вышла вперед, к улыбающемуся председателю жюри. В глазах у нее предательски защипало, а по телу снизу вверх, от ног до макушки, пошли прохладные волны, которые, словно в чудесном калейдоскопе, перетрансформировались в разноцветные колючие искры, то ли слегка, как игривая кошка, кусающие кожу, то ли пускающие по ней слабый-слабый ток. Поздравление, вручение диплома и сертификата на крупную сумму денег, аплодисменты, совместные фотографии, телекамеры - все это приятным, шоколадным вихрем пронеслось с разгорячённом сознании Марты, которая до последнего думала, что ее разыгрывают - даже тогда, когда председатель пожимал ей руку и говорил искренние слова, и когда на банкете, устроенного в честь завершения конкурса все дружно поздравляли девушку и ее преподавательницу, и когда растроганная, едва ли не плачущая мама и остальные родственники звонили и поздравляли Марту с победой - заслуженной и давшейся тяжело: жюри долго не могло решить, кто более достоин первого места: Марта или Анни, но все же оно склонилось в сторону представительницы Российской Федерации. Вечером, вернее, почти ночью, когда Карлова уже без движения лежала на своей кровати, ей позвонил отец и произнес немного срывающимся голосом, в котором, как белка в дупле, пряталась боязнь того, что старшая дочь не захочет слушать его: - Марта, девочка, я так рад, что ты стала первой. Юля тоже очень рада. Мы очень болели за тебя. Девушка, которая за эти сутки устала так, словно пахала на полях три дня без перерыва, не нашла сил нагрубить нелюбимому отцу и поэтому только произнесла: - Спасибо. - Я горжусь тобой. Мой друг - он дирижировал - ты, наверное, поняла, кого я имею в виду, сказал по телефону, что моя дочь была, без сомнения, лучшей, - продолжал, едва слышно сглотнув, Константин Власович. Ему всегда было тяжело разговаривать с нервной в его присутствии Мартой, которая в такие моменты иногда напоминала ему первую супругу Эльвиру - женщину экспрессивную, но умеющую хорошо сдерживать свои эмоции, а потому кажущуюся холодной и жесткой одновременно. - Спасибо, - вновь ответила Марта, не зная, что еще сказать отцу. - Может быть, увидимся на твой День рождения? - несколько робко, но дружелюбным тоном предложил мужчина. - Я приготовил для тебя замечательный подарок. - Может быть. - Хорошо, договорились, - обрадовался Константин Власович, и они с Мартой распрощались, оба чувствуя облегчение. Прежде чем отрубиться, девушка несколько секунд смотрела в окно, и ей, засыпающей, показалось, что за ним повисла радуга. На следующее утро Марта, как и другие скрипачи и скрипачки, поехала не в аэропорт, а в загородный дом отдыха, располагающийся около большого чистого озера в хвойном лесу, где несколько мэтров скрипичного дела должны были провести мастер-классы. Видимо, организаторы международного конкурса, получившие кругленькую сумму от спонсоров, решили напоследок развлечь конкурсантов, дабы у них остались приятные воспоминания о городе в частности и России в общем. Естественно, об этом мероприятии участники конкурса были оповещены заранее и многие из них были очень удивлены подобным гостеприимством - ведь на многих других конкурсах зачастую бывало так, что нужно было самом оплачивать свое проживание во время его проведения. Наталья Рудольфовна и концертмейстер с Мартой не поехали, а, как и планировали, отправились на самолёте в родной город - им нужно было присутствовать на юбилее ректора консерватории, который, кстати, лично поздравил Карлову по телефону ранним утром, чем сильно смутил девушку. Кстати, чуть позже она пожалела, что не поменяла билеты, дабы уехать вместе с преподавательницей, но ничего уже не могла поделать. После насыщенного событиями и восторгами дня и почти бессонной ночи, ранним утром Марту и ее "коллег" повезли в аэропорт, однако там ее ждало разочарование - из-за обледенения взлетно-посадочной полосы, наступивший из-за резкой смены погоды и мокрого снега и дождя в минусовую погоду вылеты рейсов задерживались. Сколько времени аэропорт не будет принимать и выпускать рейсы, Марта, неискушенная в авиапутешествиях, не знала, зато слышала, что из-за халатности сотрудников аэропорта один из прибывших из Москвы "Боингов", на борту которого было достаточно много человек, выкатился за границы взлетной полосы, врезался в одно из служебных зданий аэропорта и загорелся. И хотя пожар был быстро ликвидирован и при этом вроде бы никто не пострадал, ей равно было как-то не по себе. И не только ей одной. Это происшествие усиленно муссировалось запертыми в аэропорту недовольными пассажирами и обрастал все новыми и новыми слухами, как часто то бывает. Мрачная из-за всего этого девушка стала звонить маме - нужно было предупредить ее о том, что она не знает, когда вернется домой, и та, естественно, разнервничалась. - Что ж такое? Бабушка для тебя стол готовит, в гости кое-кто должен зайти, чтобы тебя поздравить, а тут эта задержка и пожар. Марта не волнуйся, думаю, скоро аэропорт откроют. Не паникуй, поняла меня? - А я не паникую, - пробурчала девушка, которая, действительно, была почти спокойна. - Это ты там сидишь и панику наводишь. А через пару часов, когда стало известно, что из-за еще более ухудшившихся погодных условий рейсы не будут разрешены еще минимум часов шесть, Марте, которая, действительно, начинала все больше и больше нервничать, а еще и мерзнуть, позвонила Ника. - Ты там как, победительница? - спросила она кузину. - Хочешь, с этих пор я буду называть тебя на "вы" и отдавать поклоны при встрече? - Не хочу. - Какая ты сердитая. Ладно, расслабься, твоя проблема почти решена. Надоело, да, сидеть в аэропорту? - В смысле? - подула на холоднее пальцы скрипачка. - Марта, я договорилась с Сашей, и он тебя сейчас заберет, - объявила сестренке Карлова. Саша, действительно, только вчера утром прибыл в город, и Ника попросила позаботиться о сестре. - Что-о-о? - перехватило дыхание у Марты. - Зачем?! - Как зачем? Ты что, непонятно, сколько будешь торчать в аэропорту? Говорят, возможно, только завтра рейсы пустят, а в прошлом году из-за такого же обледенения задержки вообще на двое суток были! - Возмутилась ее кузина. - Короче, Сашка тебя заберет к себе. Ты же знаешь, что он постоянно метается между двумя городами из-за своего бизнеса. Он сейчас заедет в аэропорт, и ты переночуешь в его квартире. - А мама в курсе? - в ужасе спросила девушка, не ожидавшая такой подставы от жизни. - Тетя Эля, естественно, в курсе. Она за тебя беспокоится - боится, как бы тебе реально всю ночь в аэропорту не прокуковать. Вдруг ты замерзнешь или оголодаешь? - А если я не хочу? - пискнула Марта. - Почему ты все время споришь? - раздался в трубке суровый голос Эльвиры Львовны, которая, как оказалось, находилась рядом с племянницей. - Саша - почти наш родственник, он о тебе позаботится. Он только что нам звонил. Скоро приедет к аэропорту, так что жди. - А что мне делать с билетом? Сдать-то не получится, а жаль будет, если они пропадут, дорогие же... - попробовала использовать это в качестве козыря Марта, но ее мама, которая была несколько напугана даже не самом фактом обледенения и метелью, а халатностью работников аэропорта, из-за которых чуть не произошла крупная трагедия, была непреклонна. - Не получится, так не получится, - отозвалась Эльвира Львовна. - Мне твоя жизнь и твое здоровье дороже билетов. Если что, я вышлю тебе денег, полетишь другим рейсом в нормальную погоду. И вообще, Марта, будь благодарна Нининому жениху... - Он еще не мой жених, тетя Эля, - послышался бодрый голос Ники на заднем плане. - ... что он помогает тебе. Ты ведь с ним знакома? - Знакома. - Вот и хорошо. Поверь, мне неловко его тревожить, он, как я понимаю, человек занятой, поэтому ты должна быть благодарна ему. - Угу, - вздохнула Марта. Уже чрез полчаса она садилась в еще один черный, как скакун вороной масти, автомобиль "Лексус", принадлежащий Александру, который выглядел веселым. - А я не ожидал встретиться с тобой тут, сестрёнка, - сказал он внутренне сжавшейся девушке, которая тоже никак не предполагала, что встретиться со своим проклятым любимым в этом незнакомом городе. Марта робко заглянула в его бледное, как и всегда лицо и поняла, что хочет улыбнуться - ей совершенно не вовремя захотелось коснуться ладонями его наверняка холодных щек. Саша показался девушке таким красивым и одновременно в своей аристократично-военной красоте отстранённым, что лотос в солнечном сплетении распустился еще больше и радостно заискрился. - Говорят, ты выиграла конкурс, сестренка? - окинул ее любопытным взором молодой человек, ставя в багажник ее сумку. Девушка кивнула, а Александр продолжил: - Поздравляю, ты молодец. Все-таки сыграй мне как-нибудь. И давай, садись в тачку, не стой под снегом. И садись вперед. Не назад Марта послушалась его и села на переднее сидение, прислушиваясь с самой себе. Надо же, так мало нужно для счастья - всего лишь увидеть любимого человека, и эмоций будет не меньше, чем при победе на конкурсе! Молодой человек опустился на водительское кресло рядом с Мартой и неспешно, даже осторожно повел машину по трассе. Погода на улице была ужасной - мокрый снег валил, не переставая, как будто бы был посланником-мстителем оскорбленной зимы, не желающей удаляться на заслуженный покой. - Сложно было? - нарушил Саша молчание. - Где? - ступила Марта. - На втроём конкурсе. О нем, кстати, трубили все СМИ. И тебя, девочка, я видел по телеку. Ника тобой очень гордиться. - А-а-а, - вдруг обрадовалась скрипачка, что Александр видел ее, победительницу, и лотос в ее груди улыбнулся. - Ну да, сложно. Я думала, что умру. И как-то нечаянно выиграла. - Не нечаянно. Если тебе присудили победу, значит, ты ее заслужила. Ты же не давала судьям взятки? Эти слова оскорбили девушку, задев за живое. Да как он мог подумать такое, идиот! Она сама вырвала эту победу у остальных конкурсантов! Сколько она сил потратила, чтобы выучить и, главное, понять, второй фортепианный концерт - Естественно, нет! - в запале громко выкрикнула она. - Вот видишь. Значит, ты заслужила своим трудом. Нечаянно детей рожают, сестренка, - сказал несколько жестко Саша. - Ты ведь сама понимаешь, что выложилась на все сто. Поэтому не принижай себя в глазах других, говоря, что выиграла нечаянно. Будешь так говорить - люди будут воспринимать тебя, как дурочку без силы воли и стремлений. Это совет, сестренка, не обижайся, - заметил он злость в глазах девушки. Он прищурился, словно заметив что-то еще, но так и не понял, что именно. А Марта, тут же почувствовав, что от любви до ненависти реально один шаг, отвернулась к окну. - Я сейчас отвезу тебя к себе в квартиру. И, скорее всего, тебе придется довольствоваться моим обществом, - сказал через пару минут Александр, переговорив с кем-то по мобильному телефону. - М? - не поняла Марта. - Деловые партнеры, с которыми сегодня я должен был встретиться, из-за запары в аэропорту не смогут прилететь в город. Поэтому я буду свободен. - Хорошо, - только и сказала Марта, опять почувствовав, что ей хочется улыбаться. А вот если бы дотронуться до его руки, можно, наверное, вообще сойти с ума от счастья... "Хватит думать о нем. Он принадлежит Нике", - одернула сама себя девушка. - Скорее всего, аэропорт откроют завтра ранним утром, поэтому твой вопрос о том, когда ты полетишь домой, будет решаться завтра, - тем временем продолжал водитель. "Какой ты взрослый, посмотрите-ка", - сказала про себя Марта, но кивнула головой. - Перед тем, как окажемся у меня, заедем в магазин. Жра... то есть, - поправился Александр, глядя на заснеженную дорогу, - есть у меня почти нечего, а морить такую очаровательную леди голодом я не в силах. Марта опять кивнула. - Что ты хочешь на ужин? - Что угодно. - Люблю послушных женщин, - хмыкнул молодой человек. "Я не женщина, дуралей", - опять обиделась Марта. - Но все же, что ты хочешь? Ты, как-никак победила в таком крутом конкурсе, нужно это отпраздновать. Глинтвейн любишь? "Ага, люблю. Попробовать бы его еще мне", - пронесло как-то не в тему ехидно в голове девушки, но она сказала, что да, любит. - Отлично. Сделаю, чтобы ты согрелась. - Решил Саша. Он решил что-то еще, и каждый раз Марат соглашалась с ним - не потому, что ей было все равно, а просто потому, что ей было приятно делать это. Кажется, Дионов начинал чувствовать себя еще более уверенно, когда с ним никто не спорил, как часто любила делать это Ника, а его уверенность очень импонировала Марте, которая сама себя обвинила в том, что ей, к сожалению, нравятся сильные морально и надежные хотя бы с виду типы, умеющие самостоятельно, по-мужски, принимать решения и за них же потом отвечать. А творческие личности, такие, как далекий талантливый пианист Феликс, который, кстати говоря, тоже поздравил скрипачку с победой, стали восприниматься девушкой, не как потенциальные молодые люди, а иначе - как претенденты в друзья, не более. Через полчаса черный мощный "Лексус" остановился около огромного, в два этажа, гипермаркета, и Марта вынуждена была пойти в него следом за Сашей. Молодой человек целеустремленно, быстрым шагом, шел по магазинам, быстро осматривая заставленные полки и обходя неспешно прогуливающихся покупателей с корзинками и тележками. Кажется, Александр точно знал, что ему надобно и не собирался тратить время на ненужные вещи. Он как можно быстрее хотел оказаться в свой квартире, но, однако, из-за того, что в гипермаркете он был не один, а с Мартой, время прибытия домой передвинулось. А все из-за того, что он умудрился потерять из вида девушку и опомнился, что она куда-то пропала, только тогда, когда неподалёку от касс оглянулся и не обнаружил ее около себя. Сначала молодой человек рассердился, потом,в целях экономии времени, которое ему было искренне жаль тратить на идиотские магазины, решил позвонить глупой девчонке, но вовремя вспомнил, что не знает номера ее мобильника. Перезванивать Нике и спрашивать телефон Марты Саша тоже не стал - его малышка с ума сойдет от смеха, узнав, что он умудрился потерять ее кузину в магазине, а выглядеть дурачком в глазах своей девушки Александру как-то не очень хотелось. Он вообще не любил выглядеть глупо. И выбор оставался у парня только один - пойти искать Марту, которая, между прочим, вообще не заметила, что отстала от Саши, застряв сначала у отдела с куклами, а потом у рядом находящегося отдела со сладостями. После конкурса она была расслаблена донельзя и немного напоминала ребенка. Кого-то, быть может, это бы и умилило, но не Дионова. Котята и дети ему никогда не нравились. Марте, кстати говоря, тоже, но многие, глядя на ее милую внешность, считали именно так. К сожалению, люди часто ошибаются в своих суждениях, особенно если смотрят просто в лицо, но не в глаза. А о том, что люди не часто смотрят в них, она знала совершенно точно, не понаслышке. А еще знала, что могут просто смотреть, но не видеть. Стоя около отделов со сладостями, она тоже смотрела, но не видела. Безразличный взгляд ее светлых глаз был подолгу устремлен то на одну, то на другую яркую коробку, но девушка даже не замечала, как называются очередные конфеты или печенья в ее руках - она смотрела сквозь них, думая о том, как игрива судьба, которая подарила ей возможность побыть с Сашей несколько часов, одновременно мучительных, но таких приятных. Это лучший приз за ее выигрыш, но еще и ее наказание - эдакая проверка на тему верности сестре. - Вот ты где, - десять минут спустя возник за ее спиной хмурый Александр. Марта, вертя в руках коробочку с очередными мудрёными дорогими конфетами, удивленно обернулась и так укоризненно посмотрела на парня, что тот даже почувствовал себя немного неловко, что давно с ним не случалось. То ли она, и правда, такая невинная, то ли изощренно издевается над ним. - Что такое? - моргнула девушка. - Ты где была? - Я тут была. А ты? - Я уже везде был. Не теряйся больше. - Я и не терялась. Это ты куда-то убежал, - тут же взвалила вину на крепкие Сашины плечи девушка. - Все, идем к кассе, - строго сказал Саша, взял у нее из рук коробку с конфетами, небрежно бросил в тележку, схватил Марту за запястье и потащил следом за собой. Глаза у девушки стали большими, но сопротивляться она не стала, понимая, что после того, как он отпустит ее руку, на ней останется след от ожога, и только прокричала: - Я не хочу эти конфеты! Они с цукатами, а я их не ем! У меня аллергия на цитрусовые! - на самом деле у нее не было аллергии, просто она не хотела, чтобы он что-то покупал ей. Саша обернулся на Марту с недоумением. - А зачем ты столько времени их рассматривала? - Там коробка красивая, - честно призналась Карлова. Саша остановился: - Иди и возьми такие, какие ты хочешь и какие ешь, - отпустил он ее руку. - А можно? - Если было бы нельзя, я бы не предлагал, - отозвался молодой человек и в результате дожидался еще минут десять, пока девушка определиться с окончательным выбором конфет. После он имел неосторожность предложить скрипачке купить себе что-нибудь еще - то, что она хочет, и еще пятнадцать минут они торчали около молочных продуктов, а затем столько же ошивались вокруг фруктов. При этом Марта долго рассматривала, выбирала и, в конце концов, сообщала с ангельским видом, что она ничего из этого не хочет. На самом деле ей было неловко, что Александр что-либо будет ей покупать, а парень воспринимал это как капризность и мрачно думал о том, что походы по магазинам с Никой - не самый худший вариант. Не понимая, что его гостья хочет, а что нет, он молча клал в корзину то, что Марта брала в руки, и также молча следовал за длинноволосой девушкой. А она даже и не замечала этого. Ей просто было хорошо идти вместе с Сашей по магазину. С одной стороны, он был рядом и заставлял ее сердце покрываться золотым теснением, а, с другой, она ничего преступного - против чувств Ники - не совершала. - А когда мы домой к тебе поедем? - обернулась к Саше светловолосая скрипачка в конце концов. - Мне тут надоело уже ходить... Ты ведь все купил? - Все, все купил, - усмехнулся Александр и, боясь потерять Марту вновь, пошел следом за ней с отставанием на полшага. Он же умудрялся направлять ее к кассам, поняв, что девушка совершенно не ориентируется в пространстве. - Не желаете ли попробовать новые соки нашей компании? - донесся до Саши приятный женский голос, и он с печалью во взгляде узрел, как сестричка Ники останавливается около промоутера с целью попробовать этот самый сок. Скорее всего, Марта пробовала бы его еще минут десять - с ее-то темпами. - Хочешь пить? - спросил нетерпеливо Александр у девушки, подталкивая ее в спину. - Я куплю тебе другой сок. Свежевыжатый. Пошли. - Но... - У нас очень хороший сок. Мы гарантируем качество и прекрасный вкус, - обиделась промоутер. - Рад за вас. Пошли-пошли, сестренка. - Саша подошел к лотку, на котором, в подушках изо льда лежали бутылочки со свежевыжатым соком и спросил. - Яблоко, апельсин, персик? Что ты хочешь? - Апельсин, - сказала Марта, не подумав. - У тебя же аллергия на цитрусовые, - припомнил Александр. - Э-э-э, то есть я хотела сказать, персик, - слегка порозовела Марта. "Блин, почему я опять веду себя, как непроходимая идиотина?!", - взвыла скрипачка про себя. - Отлично, берем. И на выход. Чер-р-рт, очереди, - прошипел черноволосый парень, увидев кучу людей, столпившихся у касс. Там ему пришлось перенести небольшую пытку взглядами знойной загорелой красавицы с длинными, до самого пояса и, видимо, наращёнными черными волосами, которая, игнорируя присутствие Марты, так зазывающе смотрела на Александра, что это даже рассердило скрипачку, которой стало обидно за Нику - почему всякие девки пялятся на друга ее сестры? Стоишь у соседней кассы и стой. - Что ей от тебя надо? - прошептала Марта Александру на ухо, приподнявшись на цыпочки. Близость его лица испугала девушку, но она тут же взяла себя в руки. - Наверное, я ей понравился, - с чувством собственного ответил ей молодой человек, вновь ловя взгляд красавицы с черными волосами, которая по достоинству оценила его дорогой прикид и фирменные часы. Саша не выдержал и подмигнул ей. Брюнетка не смутилась, а только лишь улыбнулась. - А я Нике расскажу, что ты с ней заигрывал, - мстительно сказала Марта, видя все это безобразие. Александр погладил ее по голове и рассмеялся и, решив отделаться от начинающего надоедать взгляда девушки, неожиданно обнял Карлову, показал большим пальцем сначала на себя, потом на нее, а затем указательным пальцем сводной руки нарисовал в воздухе сердце. Если бы сейчас Ника присутствовала при той немой, но весьма выразительно сценке, она бы узнала в молодом человеке прежнего Сашку - дерзкого, веселого и очень живого. В это время, как назло, по всему гипермаркету пронеслось громогласное и чересчур дружелюбное: - Уважаемые гости нашего гипермаркета! Мы рады приветствовать вас! И спешим объявить о начале мартовской акции, которую мы проводим в поддержку вашего настроения! Только в течение трех дней и только у нас при покупке товаров на сумму более двух тысяч рублей пары, пришедшие к нам за покупками, получают скидку в 20 %! Если с вами будет ребенок до семи лет, то при предъявлении его свидетельства о рождении и паспорте одного из родителей, вы получаете скидку в 30 %! - Давай притворимся парой? - тут же зашептала Марта, воодушевившись, хотя ей и нелегко было разговаривать с Сашей. - Нам сделают скидку в 20 %! - Ты думаешь, у меня нет денег? - развеселился молодой человек. "Ума у тебя нет", - вновь подумала девушка нелестно. - Думаю, есть. Но почему бы не наколоть гипермаркет? "И эту коряворожую, которая скоро взглядом тебя разденет", - додумала она вновь. Брюнетка продолжала рассматривать Александра, как свою собственность. - Хорошо, - легко согласился Саша и взял Марту под руку. У нее тут же напряглись мышцы пресса. - Будем парой. - А если нам не поверят? - Кто мне не поверит? - усомнился молодой человек. - Действительно, - пробормотала Карлова, у которой от волнения кислород в легких превратился в какой-то дурманящий газ. - Кто? Естественно, продавец на кассе им поверила - еще и мило разулыбалась импозантному Саше. Тоже уже расплатившаяся брюнетка, мимо которой Александр прошел, так и не взглянув в ее сторону, недовольно хмыкнула и состроила рожицу, заметив, что на нее смотрит Марта. Та сузила глаза и поступила совершенно по-хулигански, но в духе Ники: показала девушке средний палец, а после на всякий случай обогнала Сашу, который должен был на всякий случай - вдруг девица разозлиться и возжелает физического контакта, дабы отомстить? - играть роль защитной стены. В "Лексусе", который, казалось, заждался хозяина, эти двое оказались только через час, хотя Александр планировал управиться за пятнадцать минут, и ему неожиданно стало весело - присутствие девчонки, которая сейчас сосредоточенно пила персиковый сок, его развлекало. Саша, расспрашивая Марту о конкурсе - ему было интересно, как проводятся подобные мероприятия, повез ее в свою квартиру, которая явно произвела впечатление на девушку. Гостиная, кухня и прихожая были объединены и смотрелись огромным просторным помещением, разделенным на несколько плавно перетекающих друг в друга отсека. - Как здорово у тебя, - сказала Карлова, рассматривая квартиру Дионова, выдержанную в светлых и благородных коричневых тонах, обставленную дорогой немецкой мебелью из натурального дерева. Над ней явно потрудились дизайнеры. Пока девушка предавалась восторгам, Александр направился на кухню, отдалённую от основного пространства барной стойкой. - Ты что, - с любопытством спросила Марта, рассматривая напольные вазы с букетами искусственных цветов, которые казались живыми - девушка даже потрогала их, чтобы убедиться в этом, - умеешь готовить? - Немного, - отозвался парень, выкладывая продукты из пакетов на стол. - Пока я буду готовить, можешь заняться своими делами. Если будет скучно - включи телевизор или возьми ноут. "Ага, сейчас. Телек и ноут у меня есть дома, а я буду с тобой сидеть", - подумала девушка радостно, и сказала: - Нет, спасибо, мне не скучно. Давай, я тебе чем-нибудь помогу? Порежу что-нибудь, - девушка вскочила, подбежала к Саше и в порыве чувств схватила огромный острый тесак. - Меня, что ли? - покосился на него Александр с некоторой опаской и аккуратно забрал его из рук гостью. - Сестренка, сиди и расслабляйся. Ты же в гостях. - Мне стыдно просто так сидеть, когда ты что-то делаешь. На месте Марты Саше бы стыдно не было ни разу, а потому он несколько удивился. - Я хотела порадовать тебя, победительница, но.... Хорошо, - решил он, закатывая почти до локтей рукава черного свитера из тончайшей шерсти, - если хочешь, можешь помыть овощи. Марта с готовностью взялась за дело, и, разбрызгав от неосторожности, вызванной замешательством из-за присутствия любимого человека, все вокруг, в том числе и самого Александра, перемыла все овощи под неспешные приятные мелодии несравненной Эллы Фицджеральд, разносящиеся по всей квартире через динамики акустической системы и придающие ей какую-то домашнюю гармонию, присущую элегантным домам французским и английским аристократов. По крайней мере, так казалось Марте, которая совсем не понимала, откуда у Александра диски с известной джазовой певицей, голос которой по праву считался уникальным. А Саша явно пребывал в хорошем настроении из-за того, что встреча с деловыми партнерами была временно отменна из-за независящих от него обстоятельств, да и на душе у него было очень спокойно - так, как уже давно не было. Александр очень давно не готовил, и хотя не очень любил это занятие, которому его научил отец, сейчас получал от него кайф. Готовка казалось ему похожей на его жизнь. Как на кухне он точно знал, что и в каких пропорциях надо класть в сковороду или в кастрюлю, как правильно что-либо порезать и разложить, сколько специй или соли нужно добавлять и как долго держать на огне или в духовке, так и в своей жизни он отлично понимал, что ему делать, с кем общаться, как вести себя в определенных ситуациях, и какими способами добиваться своего. Кстати, расположение Ники он все же добился - строптивая обиженная девушка вновь стала его подругой. И хотя они до сих пор так и не сходили на пейнтбол, как этого хотела девушка, их отношения становились все лучше и лучше. После первой совместной ночи на горнолыжной базе, которая прошла у них под эгидой Нового года, как исполнителя потаенных желаний, они стали больше доверять друг другу - по крайней мере, Ника, для которой это был очень серьезный и ответственный шаг. Саша хорошо помнил, что тогда, уже под утро, которое все равно казалось темной ночью, ибо расцветало в начале января очень поздно, Ника, закутавшись в тонкое, но теплое одеяло, стояла около окна, думая, что Александр спит, прижавшись лбом к стеклу и долго глядя вперед. А он не спал, а смотрел на нее. Ему очень хотелось курить, он даже встал с постели, но вместо того, чтобы взять пачку сигарет и зажигалку, он подошел к Нике и обнял ее. - Ты что, - прошептал он ей на ухо и поцеловал в щеку. - Что случилось? - Ничего, - как-то хрипло ответила Ника, не оборачиваясь. - Просто голова болит. Хочу на пейнтбол. - Будет время, съездим, - пообещал ей молодой человек. - Пошли спать. Вспоминая этот эпизод, возникший в его памяти ненароком, Александр подумал вдруг, что для Ники он так ни разу и не готовил - как-то не получалось, да и она для него тоже не готовила, хотя ему хотелось узнать, умеет ли она вкусно делать это. А вот зато ее сестричка сможет по достоинству оценить его кулинарный талант. И она оценила. Пару часов спустя, Марта, сидя за небольшим квадратным столом прямо около большого, почти во всю стену, окна, за которым загорался вечер, удивленно смотрела то на приготовленный Сашей ужин, разложенный по белоснежным тарелкам, то на самого хозяина квартиры, на чьем поясе был завязан самый настоящий фартук. Как оказалось, готовит Дионов очень таки хорошо, почти как профессионал, да и оформлять блюда умеет. - Надо же, - восхищенно сказала ему Марта. - Ты как повар. - Как шеф-повар, - поправил ее молодой человек, который только что закончил с приготовлением глинтвейна, чей терпкий аромат будоражил аппетит. - Наверное, твоя мама на тебя не нарадуется, и папа тоже, - первой попробовала кусочек мяса Марта - Александр как-то по-особому приготовил его вместе с овощами. - М-м-м, как вкусно. - Особенно он до сих пор не может нарадоваться, - вспомнил отца-физика, правильного до мозга костей, Саша. - В смысле? - не поняла девушка. Неловкость перед хозяином квартиры, наконец, стала потихоньку пропадать. Как же хорошо, что она у него в квартире, а не в холодном аэропорту! - Мы с ним не общаемся. - Почему? Ой, - заметив злость в глазах Саши, сообразила Марта, что задала лишний вопрос, - прости. Это, наверное, не мое дело. - Он считает, что я живу неправильно. Совершил много непростительных ошибок, - напряженно рассмеялся молодой человек. - Ешь, сестренка, набирайся сил. - Мне неловко, что я тебя потревожила, - призналась Марта. - Тебе, наверное, неудобно. - Все в порядке. Если бы мне было неудобно, я бы и не делал для тебя ничего. - Отозвался Саша. - Пора бы уже запомнить: я не из тех людей, которые делают что-то из вежливости, сожалея в душе о своих добреньких поступках, которые приносят им массу неудобств. Знаешь, сестренка, я давно не хочу казаться лучше, чем я есть на самом деле. - А я хочу, - вдруг призналась Марта. - Ну и зря. Кому будет лучше, если ты будешь притворяться? Другое дело, если это идет из глубины души - твои порывы. А если к этим порывам тебя принуждает общество или желание видеть себя в его глазах лучше, то... Лучше остановиться, сестренка. Видишь, я умею напрягать иногда, - рассмеялся Александр, видя удивление в светлых глазах девушки. Ему, внимательному от природы, вновь что-то показалось странным, но Саша опять так и не понял, что именно. - Мне нравится, как ты говоришь, - вздохнула Марта. - Иногда ведь, и правда, хочется выглядеть хорошей, просят, например, помочь, а тебе это...м-м-м... неудобно, что ли. - Невыгодно, - подсказал Александр. - А ты ведь наверняка плохо умеешь говорить "нет"? - Бывает, - кивнула девушка с пониманием. - Но, правда, когда я стала концертмейстером, пришлось себя ломать. Люди стали по-другому относится, кое-кто хуже - я переставала им нравиться. Кое-кто, хотя, наверное, так говорить нельзя, - стал завидовать, и опять же отношения ухудшились, потому что я это чувствовала. - Зато у тебя появилась возможность понять истинную сущность людей, не так ли? - Это точно, - хмыкнула девушка, и голос ее слегка поменялся, сделался чуть более взрослым и жестким. - Между прочим, люди искусства - это не васильки и не одуванчики с поляночки, как многие считают. Среди них... нас есть такие, которые дадут по хитрости, наглости и коварству фору любому бандиту. Саша, который в это время пережевывал мясо, от неожиданности закашлялся, выпил воды из стакана и с одобрением посмотрел на девушку. - А ты бываешь не совсем ребенком, - улыбнулся он ей неожиданно. - Понимаю, почему ты выиграла, сестренка. - И... почему? - Я не слишком хорошо понимаю людей, не вижу их насквозь, но одно я вижу в них хорошо - это внутренний стержень. У тебя он есть. И, видимо, железный, хоть и тонкий. А так ты выглядишь самым настоящим цветком. Лотос в груди девушки согласно кивнул. Он наслаждался обществом Александра. Для него это было самой лучшей подкормкой. - Почему тебя зовут Мартой? - вдруг спросил Саша, когда они уже закончили ужин, и Карлова вызвалась помыть посуду. Она уже протерла последнюю тарелку, чувствуя себя усталой, но довольной. Кто бы мог подумать, что она вот так вот запросто будет ужинать с Сашей! Услышав его вопрос, Марта немного смутилась, но все же ответила: - Потому что я появилась на свет в марте. Когда я родилась, мама долго не знала, какое мне имя дать, а потом назвала в честь месяца, в котором я родилась. Молодой человек неожиданно поднял бровь и с некоторым оживленным удивлением посмотрел на девушку, поглаживая подбородок указательным пальцем: - Я знал одного человека, которого тоже называли в честь марта месяца. Какого числа ты родилась? - Шестнадцатого. Шестнадцатого марта. - Так скоро у тебя будет День рождения? - Ага. Скоро. Двадцать лет исполнится, - вздохнула девушка, из-за конкурса вообще забывшая о своем дне варения. Ну и не очень-то она его и любила. - Большая девочка, - усмехнулся Александр, который отчего-то воспринимал Карлову, как пятнадцатилетнюю девчонку, а теперь как-то резко осознал, что она уже давным-давно совершеннолетняя, и вдруг нахмурил лоб. - А Март ведь тоже родился шестнадцатого числа. - Март? - Тот человек, о котором я тебе говорил. - В голосе брюнета послышалось уважение, смешанное с чем-то еще: то ли опаской, то ли восхищением. - Человек по имени Март. Вернее, звали-то его Андреем, а Март - это кличка. - Прикольно, - сказала девушка. - Андрей Март и прикольно - не совместимые понятия, - улыбнулся уголком тонких губ Александр. - Не забивай голову, - сказал он Карловой, удивленно взглянувшей на него. - А он был твоим другом? - спросила она уже по пути в огромную гостиную с высокими потолками. В руках у них обоих были большие бокалы из толстого стекла с горячим глинтвейном. - Слава высшим силам - нет. Я был его... должником. - В смысле, должен был ему денег? - Нет. Услугу. Взамен услуги, которую когда-то оказал мне он. - Саша первым сел на диван. Было видно, что алкоголь его расслаблял. - А что это была за услуга? - села рядом Марта. Ей отчего-то хотелось спать, но она твердо решила, что не заснет - она обязана наслаждаться обществом любимого, пока есть такая возможность. - Он спас моего брата. - Ого! Наверное, он был очень добрым? Александр рассмеялся. - Марта, девочка, - сквозь смех говорил он, как будто бы Карлова сказала ему невероятную шутку, у которой была тонкая ледяная грань с глупостью, - а ты умеешь поднять настроение. Добрым, да, как Санта Клаус. Ас доброты. Только, - тут он коснулся вертикальной складки между носом и верхней губой, - вот здесь у него от этой доброты усики пробивались. Девушка, поняв, что Дионов имеет в виду фюрера фашисткой Германии, только улыбнулась, не зная, что сказать. - Я не понимаю, - мягко сказала она, глядя в бокал с горячим вином. - Март был криминальным авторитетом. Беспредельщиком, жил не по понятиям - то есть не по воровским законам, - вдруг перестал ржать Саша. - Тогда он только-только в очередной раз откинулся из зоны, сколотил банду и занимался дележом территории. Естественно, это было не так громко, как в девяностые, но, думаю, даже ты слышала про Пристанских - организованную преступную группировку, ОПГ, как говорят наши доблестные, - в тоне Александра появился тонкий яд, - представители закона, ныне господа полицейские. - А-а-а, бандиты из района Южной Пристани? - вспомнилось Марте, которая новостями всегда интересовалась куда меньше, чем музыкой. - А Ника же как раз там живет! Бабушка все время говорила ей раньше, чтобы она была осторожной, мол, у них в районе отморозков всяких много. Ой, а ты же сам там жил, да? - Да, - со смехом в глазах ответила Александр. - И я там тоже... жил. - И что этот Март? Как он спас твоего брата? - не понимала, к чему клонит молодой человек девушка, заинтересовавшись тезкой - почти тезкой. - Это было давно, почти в июне. Я учился, наверное, в классе десятом. А брат был совсем мелким. Не помню: то ли четвертый класс, то ли пятый заканчивал. - Положив локти на колени и опустив голову вниз, произнес брюнет, рассматривая пол. Марта же украдкой разглядывала его самого. - Наш отец уже тогда был довольно известным физиком и возглавлял лабораторию в закрытом НИИ. Он придумал одну штуку - сейчас она уже запатентована им, но тогда она находилась в стадии финальной разработки, и отец должен был вот-вот представить ее то ли Научному совету, то ли еще кому-то. Не помню. А кое-кто сильно не хотел этого и попытался помешать отцу. Сначала эти люди пытались выкупить его изобретение, дать взятку, но он, естественно, не соглашался. Потом стали угрожать. На него это тоже не произвело должного впечатления. Я закурю, сестренка? - спросил он Марту, и она сказала тихое "Кури, если хочешь". - Короче, - Саша выпустил густую струйку белого дыма, - они тогда просто-напросто похитили брата и прислали отцу письмо, типа: "Делай все, как мы велим, иначе пацану хана. Рыпнешься к ментам - пришлем пацана по частям". Пока отец тупил, - еще одна струя дыма взбешенным от собственного бессилия приведением развеялось в воздухе, - я кое-что решил для себя и пошел к этому самому Марту. Мы как раз о нем много слышали. Не думай, я не был гопником или там еще каким недоумком, мечтающим посетить зону. Был обычным парнем, не состоял на учете в детской комнате милиции, нормально учился, гонял в футбол, с девчонками общался, - Александр стряхнул пепел в бронзовую пепельницу, - физикой занимался - отец хотел, чтобы я поступил на физмат. Я, кстати, потом поступил, да не важно. Но о Марте я много был наслышан. Узнал от знакомых адрес места, где он тусуется, внаглую пришел и тупо попросил о помощи, раскидав ситуацию. - И что ты от меня хочешь? - лениво поинтересовался Андрей, с любопытством глядя на своего нежданного, если так можно сказать, посетителя. Дело происходило в небольшом кафе, куда добропорядочные люди заглядывали очень редко, по незнанию. Это была этакая штаб-квартира Марта, где у него был даже свой небольшой "кабинет". Книги и алкоголь чередовались, как красные и черные масти разбросанных на столе игральных карт. - Помоги...те мелкого найти. Скажите, сколько, я... я заплачу за услугу, - тихо произнес Саша - тогда еще бесшабашный симпатичный десятиклассник, ждущий больше всего на свете летних каникул. Мать обещала отправить его на море, в детский, известный лагерь, а отец должен был купить BMX - он еще год назад дал слово сделать сын такой роскошный подарок, если у того будет годовая пятерка по физике, алгебре и геометрии, и если он выиграет хотя бы одну городскую олимпиаду по какому-либо из перечисленных предметов, должен был купить. Саша старался весь год, к тому же в этих дисциплинах он никогда и не "плавал", они давались ему легче, чем литра или русский с обществом. - За услу-у-угу? - протянул Март, которого ситуация крайне забавляла. - Ты что несешь, крысеныш? Иди домой, пока цел. Или ты думаешь, я бюро услуг? А? Где тут написано, что я - сыскное, твою мать, агентство? - Я знаю, вы можете найти, - упрямо сказал Саша. - Это ведь ваш район. Март усмехнулся и потянулся, разминая затекшие крепкие плечи, на которых были видны наколки: одна в виде руки, сжимающей заостренный кинжал, обмотанный проволокой, другая - а виде черепа, в котором горела длинная свеча. Были еще какие-то надписи, но Саша не вчитывался в них. До того, как люди Марта прикола ради привели сюда мальчишку, он читал книгу - она, раскрытая посредине, лежала на столе, рядом с ручкой и блокнотом. Андрей не хотелся отрываться от своего занятия, и визит мальчишки с наглой мордой, пока еще смиренной перед ним, его раздражал, хотя, с другой стороны, молодому мужчине было смешно. Его настроения вообще менялись со сказочной быстротой, поэтому многие и считали его психом. - Мой район. Кто тебе сказал, что мой? Ребенок, ты вообще понимаешь, к кому ты пришел? Я тебе не учитель из голливудского фильма, который разрулит все твои проблемы. Я, как бы это поизящнее сказать, - вкрадчиво произнес Андрей, потирая подбородок, украшенный легкой небритостью, - мусор общества. Что ты от меня хочешь? - Помощи, - так же упрямо повторил Саша. - Вы сможете найти этих уродов, которые моего брата похитили. Отец не обратится к ментам, он выполнит их требования. А они наверняка брата убьют. Или сделают с ним что-нибудь, - Саша поднял светло-зеленые с чуть расширенными зрачками, не смотря на полутьму помещения, глаза и в упор, бесстрашно, уставился на Андрея Марта. Он отлично понимал, что делает и знал, что его поведение бандита может разозлить, но также знал, что это может быть и последним шансом. Малого Саша очень любил. Да и на мать ему смотреть было тяжело - она, перепугана, все время рыдала, и ей уже дважды вызывали "скорую". Отец пока что медлил, но был согласен с условиями похитителей. Март с глубокой задумчивостью во взоре уставился на черноволосого юношу с серьгой в ухе. - Хорошо. Я могу помочь тебе. Но сделаю это не потому, что мне тебя жаль или мне очень нужны твои бабки, мальчик. Я просто люблю смелых. У них ведь либо здесь, - Март несколько раз коснулся пальцем лба, - ничего нет, и они конченные Nзапрещено цензуройN. Либо они умеют переступать через себя. - Андрей неожиданно встал и резким движением дотронулся до правого виска подобравшегося Саши указательным и средним пальцами, сложенными на манер пистолета. - А переступить через себя - это многое значит. Саша с напряжением глядел в немигающие, кажущиеся пустыми, как пропасть серо-голубыми глазами Марта. Ему было страшно, да, но он все равно не жалел, что пришел сюда. - Паф, - сделал вид, что выстрелил ему в висок Андрей, который, однозначно, пребывал сейчас в хорошем настроении. - Поиграй со мной, - таким же резким, но очень ловким движением вдруг достал он из-под стола самый настоящий револьвер. - Как? - не отрывая взгляд от оружия, спросил Александр, хотя точно понял - как. - Русская рулетка - лучший детектор смелости. - Сообщил ему молодой мужчина. - Три раза ты, три - я. - Согласен, ребенок? - Я согласен. Я не ребенок, - процедил Саша, понимая, что сейчас он никуда не денется. - Заткнись, - бросил ему Андрей. - Я первый. Играем. Всего один патрон. К ужасу Саши, который, видимо, все же не осознавал, до какой степени Март помешан, хозяин этого прокуренного местечка без особых раздумий открыл барабан шестизарядного револьвера, в котором присутствовал только один патрон, молча показал его парню, закрыл, прокрутил барабан, поднес револьвер к левому виску, возвел курок и нажал на него. Тот только щелкнул - ничего не произошло. Пистолет не выстрелил. Безразличная пуля не проделала в черепе Марта дыру. Саша, глядя в глаза Андрею, смог выдохнуть воздух, который показался ему разгоряченной лавой, разъедающий легкие. - Твоя очередь. - Передал ему оружие Март тем временем. Казалось, ему совершенно не было страшно и его даже чуть-чуть это печалило. Саша, понимая, что его пальцы слега дрожат, а он ничего не может сделать, чтобы унять проклятую трусливую дрожь, принял хитро поблескивающий револьвер в свои руки. Да что это такое? Всего лишь одно мгновение, одно нажатие на проклятый курок - и он сможет стать трупом, остывающим надвигающимся куском мяса? И все? И его не будет? - Боишься? - деланно сочувственно, как заботливая мамочка сынишку, спросил Андрей Сашу. Он, кажется, отлично понимал чувства молодого человека, и они его потешали. Март даже вперед подался, забыв, что читал увлекательную книгу. - Нет. Да, - вдруг сказал Александр правду, зажмурился и, быстро прокрутив барабан, приставил дуло пистолета к своему виску, решив на счет "три" нажимать на курок. Если выстрелит - он умрет сразу, но без сожалений и страха, как, черт возьми, мужик, а не как сопливая бесполезная тварь. Саша терпеть не мог слезы. Если плакали дети или девчонки - он это прощал. Но вот если они показывались на глазах у парней, это его только бесило. В классе у него учился один тихий и спокойный мальчик, по законам классики жанра, учившимся только на отлично, носящий очки и физически довольно слабый. Этот "ботана", как его презрительно называли одноклассники, сделали самой настоявшей боксерской грушей, козлом отпущения и часто парни не только словесно унижали его и подкалывали, но еще и любили отработать на нем пару-другую приемчиков. Особенно это любил делать Сашин лучший школьный друг Женя - он был не то, чтобы плохим парнем или каким-то там отморозком с мозгами в отключке - вполне обычным школьником и верным другом, но за счет слабого противника он, да и многие другие, самоутверждался. Видя чужой страх и даже слезы, застывшие в глазах от боли, Женя чувствовал себя победителем, и в нем просыпалась уверенность, а Саша, который, надо сказать, подобных забав с отличником не ценил, никак не мог понять, почему забитый одноклассник никогда не сопротивляется, не бьет в ответ, не кричит, вообще ничего не делает, а молча терпит унижения? Даже плачет иногда. А как же гордость, чувство собственного достоинства, мужское самолюбие? Можно быть поверженным, но при этом знать, что ты сделал все возможное и не потерять уважение, а можно просто рыбой лежать, глядя на чужие грязные ботинки перед лицом, понимая, что ты - трусливое ничтожество. Да, Саша, которому вообще-то не чужда была справедливость, никогда не помогал отличнику в очках. Но вот если бы "ботан" проявил хоть какую-то активность, начал бы сопротивляться, пытаться ударить обидчиков, хоть что-то делать, чтобы не быть той самой рыбиной, то Александр, быть может, и подал бы ему руку помощи - а с нм в классе, да и не только в классе, считались. Кто знает, вступись он однажды за того паренька, над тем бы прекратили издеваться. Сейчас Саша изо всех сил пытался не стать таким же аморфным, как их классная боксерская груша. Будь, что будет, но Март не увидит в его глазах страх. "Раз, два...", - не дожидаясь "три", Саша нажал на курок, глядя в лицо местного, как про него говорили, авторитета со всем своим мужеством, которое по крупицам собирал по всему сознанию. Вновь послышался щелчок. Пуля не вылетела из ствола на свободу. Мощный бурный поток замороженного до этого времени адреналина хлынул Саше в голову - она даже слегка закружилась, как будто бы он выкурил немного качественной травки. Получилось. Еще дважды. - Отлично, - одобрительно сказал ему Март, прокручивая барабан о жилистое предплечье. Несколько секунд - и еще один щелчок у его виска. Андрей улыбнулся. - И снова твоя очередь. Саша выхватил револьвер и, уже не мешкая и опять глядя на мужчину, тоже быстро нажал на курок во второй раз. - Счастливчик, - притворно вздохнул Март. На следующий раз ему тоже повезло. Но, как только третий раз Дионов взял в руки пистолет, хозяин этого места остановил его. - Хватит, - вдруг грубо сказал ему Март, хотя Саша только-только успел прокрутить барабан и еще даже не поднес револьвер к виску. - Убери. - Что? - не понял тот, не знаю, что сейчас бел, как простыня. - Убери. Выстрелит на третий раз. - В смысле? - не понял захмелевший восторгом смертельной опасности Саша, которому казалось, что он пьян. Пьян адреналином. - В прямом. Я чувствую, что сейчас выстрелит, - мягко улыбнулся Март. - Отдай игрушку. Доказал. Взмокший от всего происходящего, но крепящийся Саша так и не понял, что он там доказал, но револьвер Андрею послушно протянул. Тот вновь открыл барабаны и, кивнув сам себе, сказал: - А я был прав. Смотри, где находится патрон, - и он продемонстрировал револьвер онемевшему Саше, адреналин которого стал искриться серебром. - А ты был на волосок от смерти. Пара секунд - и тебя бы не стало. Дионов чуть расширившимися глазами уставился прямо в глаза Андрея, не в силах отвести от них взгляд. - Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя, - вдруг сказал тот голосом учителя. - А? - Ницше. Это великолепный Ницше. Надеюсь, ты поймешь когда-нибудь эти слова, ребенок. Хорошо повеселились, - с одобрением в грубоватом голосе сказал молодой мужчина и оглянулся на узкое окно, за которым солнце играло с людьми в прятки - то выбегало на небесную дорогу, то пряталось за облаками. Там же, на улице, по-тихому начиналось пыльное бесчинство - усиливающийся с каждой минутой ветер играл с пылью, прошлогодними листьями и мусором, качал ветви деревьев и совершал еще множество других предгрозовых шалостей. Например, стянул с шагающей неподалеку симпатичной девушки очень модную шляпку, а у зазевавшегося ребенка коварно вырвал мелкую купюру, которую тот, однако, сразу же подхватил и крепко зажал в кулаке. - Гроза будет, - задумчиво сказал Март, глядя на все это. - Расскажи подробнее о брате. Сколько лет. Как выглядит. Как его похищение связано с вашим отцом. Что им нужно. Александр, с трудом придя в себя, торопливо начал говорить, не забыв вытащить из кармана фото малого и протянув его Марту. Тот, выслушав молодого человека и не разу не перебив его, забрал снимок и вдруг другим тоном велел Саше. - Повернись. Тот послушался. Он уже не знал, чего ожидать от этого человека. - Серьга. Как вы там их называете? Пирса? Может, и мне такую сделать? Смотрится забавно. - Андрей перевел взгляд на вилку, лежащую на столе, чьи острые зубцы как-то опасно сверкали под электрическим светом. - Можно прямо тут сделать несколько. На тебе, может, попробовать, мальчик? - Март, - вдруг появился из-за двери крепкий мужчина со злым взглядом и шрамом через всю щеку, - там к тебе пацаны приехали. Говорят, что-то срочное. - Сейчас буду, Макс, - отозвался Андрей и вдруг по-доброму улыбнулся опешившему Саше, который мысленно уже прощался в ухом. - Ладно, шагай, мальчик. Я сделаю то, что пообещал. Денег не надо. Просто знай, что ты будешь мне должен. Должен услугу. Я свяжусь с тобой. Оставь мне свой телефон. Дионов поспешно написал на клочке бумажки номер своего мобильника - вышло это крайне коряво - и положил на стол, рядом с раскрытой книгой и простым блокнотном, в котором Март до его прихода что-то писал. Краем глаза Александр увидел записи, не прочитал почти ни слова, но автоматически отметил, что почерк у Марта - если это, конечно, его почерк - очень красивый и правильный, каллиграфический. Это показалось юноше удивительным - бандит так здорово и ровно выводит буквы, но, естественно, он ни сказал не слова - только вежливо попрощался и как можно быстрее покинул это место, зловещее, как ему, тогда еще сущему мальчишке, казалось. Андрей Март сдержал свое обещание - в течение суток его ребята отыскали похитителей и глава Пристанской банды лично сообщил Саше местонахождение его младшего братика. Тот, не мешкая, побежал к отцу, и вскоре уже ребенок, пребывающий в шоке, оказался дома - слава Богу, не пострадав. - А тех похитителей, их посадили? - спросила Марта. - Посадили. - И с твоим братом все нормально? - Все нормально. - А ты? Что за услугу ты теперь ему должен? - спросила девушка, глядя на молодого человека. Она услышала только часть истории - про игру в русскую рулетку Дионов не сказал ей ни слова. - Я уже ничего ему не должен, - отозвался тот. - Все долги отдал. Сестренка, не спрашивай больше ничего. Хочешь еще вина? - Нет, спасибо, я это не допила, - растеряно отозвалась Марта, понимая, что Саша ничего не станет ей рассказывать. А у него вновь зазвонил мобильник, и Александр ушел - видимо, разговор должен был быть важным. А Марта, которой все в квартире любимого человека было интересно, с удовольствием принялась рассматривать мебель. Наверное, когда-нибудь, Ника будет здесь жить. А, может быть, они будут жить в их городе - кто знает. Хорошо бы, если так - девушке не хотелось, чтобы кузина переезжала куда-то далеко. Александр вернулся минут через десять, сосредоточенный и несколько сердитый. Он не планировал ничего говорить сестренке Ники, но все же, проходя мимо нее, заметил неожиданно красноватый след на ее шее и как бы невзначай поинтересовался: - Кого-то нашла на конкурсе? - В смысле? - не поняла Марта. Она даже испугалась такого вопроса. Парень усмехнулся: - Кого-то подцепила на своем конкурсе? - Я тебя не понимаю, - нахмурилась она, вновь робея под пристальным взглядом. Ну да, Алихан ей понравился - классный парень, да вообще все скрипачи были по-своему интересными. Но никого она не подцепила. К сожалению. Она умудрилась, как рыба на крючок, попасться на удочку Саши, которую он для нее даже и не забрасывал. Ему нужен был красавец-осетр, а Марта была морским коньком. - Не стесняйся, сестренка. Результат твоей, скажем так, страсти, виден до сих пор, - широко улыбнулся Александр. - Результат чего?! - Страсти. - Саша коснулся указательным пальцем своей шеи с левой стороны, а после кивнул на сверх меры удивленную девушку. - Красный след. Марта машинально поднесла руку к левой стороне шеи и провела по слегка загрубевшей коже рукой. - А-а-а,- догадалась она, и ей даже стало смешно. - Эй! Это не то, что ты подумал! - А что это тогда? - У кого что болит... Это след от скрипки, - сказала светловолосая девушка. - У всех скрипачей есть такой - у кого-то более видный, у кого-то менее. У меня удобный и правильно подобранный подбородник, поэтому обычно мозоль не видно - там, на шее, просто загрубевшая кожа, как и на пальцах левой руки, - девушка продемонстрировала удивленному Александру раскрытую ладонь, сложив пальцы так, будто бы она собралась показать маленькому ребенку цифру четыре. Сделала она это не зря - на большой пальце кожа была совершенно нормальной - дело в том, что во время игры скрипачи не используют большой палец левой руки. - А во время конкурса я сильно много репетировала и много нервничала, вот и получилось это идиотское пятно, - проговорила дальше Марта. - Тогда прости, - улыбнулся Саша, которому стало как-то легче от осознания того, что девчонка ни с кем не закрутила на своем этом конкурсе. Он вновь сел рядом со своей внезапной гостьей и взглянул в ее спокойное лицо, вдруг поняв то, чего раньше не понимал: глаза у нее были разного цвета: один - зеленого, второй - голубого. Это его порядком изумило. - Вот что я раньше никак не мог понять, сестренка, - вдруг хлопнул себя по колену молодой человек. - У тебя разного цвета глаза. - А? - словно очнулась от каких-то своих мыслей девушка. - А, ну да. - Сколько мы с тобой знакомы? С сентября? Я раньше не замечал, - без стеснения рассматривал ее очи Александр. Раньше он как-то не встречал людей с разным цветом глаз. - Мало кто замечает. Все просто думаю, что светлые. Кто-то говорит, что серые, кто-то, что голубые, кто-то, что серо-зеленые. - Чертовски занятно. А ты, видимо, та еще штучка - только с первого раза не разглядишь. - И даже со второго. Люди видят лица, но не смотрят в глаза, а поэтому они не запоминают цвет глаз, - почти равнодушно сказала Марта, но в душе испуганный единорог у нее несся со страшной скоростью. Действительно, как бы парадоксально это не звучало, но то, что глаза у нее по цвету разные, замечало очень малое количество человек. И Саша смог увидеть это. Может быть, он... "Нет, не может, - сама себя жестко оборвала Марта. - Все "может быть" принадлежат Нике". - Как интересно. А ты права, сестричка. Так, у меня поменялись планы, мне нужно кое-куда съездить. Тебе придется посидеть одной, - сказал Александр. - Я вернусь часа через два. Не побоишься? - Чего? - надулась Марта. У нее глаза защипало от разочарования - ну вот, он уходит... Эй, не уходи! Хоть тебе и нельзя этого знать, но секунды рядом с тобой - драгоценны! - Одиночества в чужой квартире? - предположил Саша, глядя на непрекращающуюся метель за окном. Ему не хотелось никуда идти, но нужно было. - Нет. Александр одобрительно улыбнулся девушке. - Может быть, пока посмотришь фильм? У меня новый кинотеатр, звук в нем отличный. И дисков много. - А ты что, не пиратствуешь, а покупаешь фильмы? - Мне легче купить, чем где-то что-то долго качать, - пожал плечами Саша. Он препроводил девушку в соседнюю комнату - небольшую, устроенную специально под домашний кинотеатр и поставил ей довольно старое кино "Оскар" с Сильвестером Столлоне в главных ролях. Он играл в нем бандита, главу клана, решившего завязать с криминалом по просьбе своего умирающего отца, выдававшего замуж дочь и попавшего, как и прочие герои, в комедию положения - правда, криминальную. Марта сама выбрала этот фильм, потому как с детства нежно любила его, а теперь с его помощью надеялась забыться. Оставшись одна, предусмотрительно сходив в душ и переодевшись, она, захватив с кухни фрукты, стала с удовольствием наблюдать за приключением героев на экране, изредка прерываясь на телефонные звонки - родственники с мамой во главе дружно за нее волновались и звонили весь вечер с тех пор, как Марта оказалась в машине Александра. А под самый конец фильма девушка, свернувшись в клубочек на диване, умудрилась заснуть. Проснулась она уже тогда, когда комедия закончилась, и в экране воцарилась торжественная темнота. Девушка потянулась и услышала, как в квартиру заходит ее Саша - почти неслышно ступая и не производя резких звуков. Возможно, кто-то другой на ее месте предположил бы, что это вернулся не Александр, а кто-то другой проник в его квартиру, но Марта, обладающая хорошим слухом и запомнившая звуки шагов Саши, точно знала, что это он. Да и к тому же разнежившийся энергетический лотос в солнечном сплетении шептал ей об том же. Александр молча заглянул в комнату, где находился домашний кинотеатр, увидел притворяющуюся спящей Марту и ушел, чем глубоко разочаровал девушку. Она-то подумала, что он разбудит ее и препроводит в какую-нибудь спальню, а он посмотрел и свалил. Однако через пару минут хозяин дома вернулся и небрежно накрыл сестру Ники пледом. Вышло, конечно, у него это не заботливо, но вновь начавшая засыпать Марта все равно обрадовалась. Ей показалось, что ее накрыли не обычным пледом, а нежностью. Лотос счастливо, сначала едва слышно, а затем все громче и громче, запел. Быть рядом с тем, кто дорог - этот одно из лучших удовольствий, придуманных мироустроителями сего мира. Утром Саша рано разбудил свою гостью, сказав, что погода улучшается, а аэропорт, по сообщениям в телевизоре, в течение двух часов должны открыть, и отвез ее обратно. Он довольно тепло попрощался с девушкой, прежде чем самолично посадить ее в самолет, а после уехал, впервые подумав, что очень и очень неплохо провел время - а, самое главное, провел его странно, целомудренно: в компании с девчонкой и вкусным ужином, почти без алкоголя, без друзей и женских объятий. - Твоему будущему другу повезет, победительница, - внезапно сказал он Марте перед регистрацией, ввергнув ее в шок, да и сам себе удивившись немало. - Думаю, я даже немного буду ревновать. А еще он не забыл, что у сестрички шестнадцатого числа будет День рождение и поздравил ее через Нику, а после, вновь приехав в тот город, вручил Марте подарок - золотые серьги с изумрудами, заставив девушку покраснеть и полюбовавшись этим смешным зрелищем. Саша все так и не догадывался, что чувствует к нему та, которую он называет сестренкой. А еще он до конца не понимал истинных чувств Ники, которая все никак не могла забыть того, кого этот молодой человек слегка недолюбливал - и это еще мягко сказано. Март - таинственный месяц-покровитель Марты Карловой и Андрея Марта - и его ближайший союзник против зимы - апрель пролетели незаметно, как использующая заклинание невидимости ведьма на метле, по крайней мере, для Марты и Ники. Первая все так же пропадала на репетициях, став этакой звездой консерватории после блистательной, как говорила ее гордая преподавательница Наталья Рудольфовна, победы, а вторая пропадала на работе или же проводила вечера с подругами - чаще всего с Дашей - или со своим официальным уже молодым человеком, к которому она все больше и больше привыкала. Она даже почти смирилась с мыслью, что однажды Саша станет ее мужем, тем более, что парень намекал на то, что было бы неплохо оформить отношения. - Это как клеймо поставить, типа моя и уже никуда не денешься, - сказала как-то в порыве эмоций Ника Даше, когда они гуляли после работы последним, очень теплым апрельским вечерком по набережной, а та почему-то рассердилась: - Карлова, у тебя такой мэн шикарный, который от тебя без ума, а ты все выделываешься! Другие бы девчонки горло тебе из зависти перегрызли! Твой Саша молод, богат и красив, а ты капризничаешь. - Да-а-а? И кто там мне собрался горло перегрызать? Уж не ты ли? - с улыбочкой посмотрела на нее Ника. - Не я. Но некоторые девчонки, и правда, завидуют очень, - обиделась ее подруга. - Так что будь аккуратнее с ними. - Буду, - пообещала светловолосая девушка, шагая вперед, поняв, что и правда, часто ведет себя глупо. Она вдруг спросила: - А ты когда-нибудь была влюблена? Даша задумалась, заправляя за ухо прядку коротких черных волос, а затем выпалила с радостной улыбкой: - Да раз шесть, наверное! Всех, с кем я долго встречалась, я любила! - Как много, - протянула Ника, поняв, что лично она любила только дважды - Сашу и господин Укропова. К Саше чувства прошли быстро, а вот к Никите до сих пор, проклятые, не проходят! Что, интересно, Кларский с ней сделал? Околдовал? Они ведь даже и не встречались толком - так, делали вид, и ничего, серьезнее поцелуев у них не было! Хотя-я-я, его поцелуи дадут фору, пожалуй, большинству других в десять очков - по энергетике. Когда губы Ники касались губ Никиты, ей казалось, что она улетает в космос, чтобы там раствориться - и не одной, а вместе с Кларским. И пусть зачастую это были не поцелуи, а борьба - борьба, которой наслаждался Ник, уверенный в своей победе, девушка никаких не могла их забыть. И это странное, не поддающееся описанию чувство, которое Ника испытывала каждый раз, находясь рядом с Никитой, она тоже забыть не сможет. Рядом с ним она испытывала что-то сродни ожиданию от чего-то волнительного, непредсказуемого и сказочного. Как будто бы она вот-вот зайдет на трап самолета, чтобы полететь в страну своей мечты, о которой так давно грезила, вместе с любимыми людьми. А вот когда Ника находилось с Сашей, она ощущала себя заядлой, но одинокой путешественницей, которая побывала уже во многих странах, но в памяти след оставили только пара-тройка из них, и теперь все прочие государства и их сокровища кажутся скучными и неинтересными. - Нормально, - отреагировала Даша. - Я просто по любви с людьми встречаюсь и отношения завожу. Ой, смотри, Ника, скейтеры резвятся. Давай, посмотрим? Они такие кла-а-ассные! Впереди, тоже неподалеку от набережной, действительно располагался небольшой открытый скейт-парк, открытый прошлым летом, где очень любили собираться местные любители скейтов. Любопытствующие девушки, у которых завтра все равно должен был быть выходной день - первое мая, все-таки, как никак, был праздником и на календаре отмечался красным цветом, подошли поближе к катающимся ребятам, выделывающим трюки на рампах. Один из скейтеров в широкой белой майке и в яркой красной кепке, длинный козырек которой оберегал его глаза от навязчивого солнца, вдруг запрыгнул на невысокие перила ограждения, ловко проскользил по ним, так же ловко, удерживая равновесие, спрыгнул, после лихо подъехал к девушкам и соскочил со своей ярко-алой - в тон кепке, доски. Даша сначала подумала, что он решил с ними познакомиться, и по привычке стала поправлять пышные светлые локоны, но почти сразу поняла, что ошибалась, и паренек стал ей неинтересным. Во-первых, оказалось, что ему было лет восемнадцать-девятнадцать на лицо, а Даша любила парней куда более старше, а, во-вторых, он оказался знакомым Ники. И даже не совсем знакомым - а почти родственником. - О-о-о, кого я вижу, привет! - обрадовался скейтер, увидев Карлову. На его мордашке, очень подвижной и артистичной, появилась широкая крайне обаятельная улыбка. - Привет, Василий, - доброжелательно улыбнулась и она ему. - Классно катаешься! - Ну я же профи, - расправил плечи парень. - И это, т-с-с-с, я Джимми, - добавил он заговорщицки, прижимая палец к выразительным, как у девочки, губам. - Почему ты так не любишь свое имя, а? - Люблю. Но если бы тебя предки назвали Клавой, а ты бы занималась поли дэнсом, ты бы тоже свое имя предпочитала не произносить вслух, - горестно вздохнул скейтер. Но почти тут же он вновь расплылся в улыбке. - О-о-о, какая с тобой замечательная подруга. Меня Джимми кличут, а тебя, малышка? Люблю брюнеточек! - Какая я тебе малышка? - возмутилась Даша. Совсем малолетки опупели! - Горячая штучка, - сообщил Джимми Карловой. - Люблю таких. Слушай, вокруг тебя одни куколки - что сестренка, что подружка. - Шагай отсюда! - со смехом прикрикнула на паренька Ника. - Будет он еще тут на моих подруг заглядываться! Василий, он же Джимми, он же профи громко захохотал, вскочил на скейт, послал сморившей носик Даше поцелуй и унесся к друзьям, не забыв крикнуть: - Мы ждем тебя в понедельник! Особенно мазер! Пока, красотка! - Это еще что за чертенок? - проводила быстрого, как вихрь и чересчур подвижного Джимми взглядом Даша. - Это младший брат Саши, - отозвалась Ника, вспомнив, что когда давным-давно она приходила в гости к Дионову, Василий - тогда еще ни о каком Джимми речи и не шло, доставал их всевозможными способами, а они с Сашей закрывались от надоедливого пацана, только-только вступившего на счастливый путь подросткового периода. Однажды Вася, обидевшись, что Ника и соскучившийся по ней Саша не открывают ему дверь, заорал на всю квартиру Дионовых: "Мама! Мама! Они закрылись и что-то плохое делают!!". Александр, который ничего плохого не делал, а просто целовал Нику, вздрогнул и отшатнулся от девушки, да и сам она, грубо говоря, офигела. С возрастом Василий не угомонился и донимал всех и вся. Единственным, кого парень боялся, был его собственный отец. Правда, с Вячеславом Сергеевичем у Саши сейчас были очень плохие отношения, и они фактически не общались. Причины Ника не знала, но догадывалась, что Александр не оправдал надежд своего отца-физика, и тот очень на него зол. С Вячеславом Сергеевичем Ника виделась пару раз и с ней он общался хоть и несколько холодно - в силу характера, но куда теплее, чем со старшим сыном. Зато с мамой Саши у Ники были неплохие отношения, да и Джимми ее любил. Как-то, когда Ника была в гостях у семьи Саши (при этом ей казалось, что сам он давно не был в родной квартире, и пришел только для того, чтобы показать свою официальную девушку, намекнув при этом, что, возможно, они поженятся), Джимми без спроса залез в ее мобильник и увидел там фото Марты. Скрипачка так сильно понравилась ему, что он вознамерился познакомиться с ней и терроризировал Нику. А та, зная, что Марта с Васей знакомиться не будет - еще чего, у нее только ведь музыка на уме, всяческим отмазывалась. - Кста-а-ати, - протянула она, вспомнив кузену. - Даш, подожди секунду, я позвоню сестре, пока не забыла. - Конечно, - согласилась вторая девушка, глядя с интересом на ребят-скейтеров, выделывающих самые разные трюки. Джимми ее заметил и помахал. Даша покачала головой. А Ника набрала номер Марты, и как только та взяла трубку, весело предложила: - Привет, это я. Пойдем завтра в кино? Ты мне обещала, помнишь? - Но завтра же у меня орке...А-а-а, первое мая же завтра, репетиции отменены, - вдруг облегченно рассмеялась Марта в трубку. - Ну, давай, сходим. - Ох ты мой трудоголик, - вздохнула Ника, не понимая, как сестричка может постоянно и так подолгу заниматься своей скрипкой. - Во сколько и где встречаемся? Кстати, я завтра хочу выспаться и тебе того же советую. Сестры Карловы договорились о встрече и распрощались. - Твой Джимми меня бесит, - сообщила Даша Нике. - Машет и шлет поцелуи. Пошли отсюда, еще походим? - Пошли, - согласилась Ника. - Не обращай внимания, но слегка с приветом. И подруги - светловолосая и черновлосая вновь двинулись вдоль по набережной, купив мороженое в вафельном рожке. Им обеим было хорошо и спокойно и, казалось, этим спокойствием их заряжает безмятежное очень высокое небо, отражающееся в мирной воде. - Ник, а знаешь, говорят, где-то на набережной классная гадалка есть, - вдруг вспомнила Даша. - И что? - Давай, найдем? Пусть она нам погадает? - Нет уж, спасибо, - решительно отмахнулась Ника. - Чтобы она сказала ерунду какую-нибудь, и тем самым запрограммировала мое сознание? Увольте. И вообще, - моментально рассердилась она, вспомнив Кларского, - для этих гадалок все заранее предрешено, и они все твердят: "Судьба, судьба, от нее не убежишь", а я считаю... - Вдруг Ника замолчала, увидев около ограждения на набережной чересчур знакомую фигуру молодого человека со светлыми волосами и в белой рубашке. Однако, как только он повернулся, почувствовал изумленный взгляд Карловой, наваждение ее отпустило. Не Никита. Опять не он. Никогда ей больше не доведется увидеть его. Фарфоровая кукла закрыла свое прекрасное личико руками. - Что ты там считаешь? - не поняла заминки Ники Даша. - Кто это? - Никто, просто показалось, что знакомого увидела, - резковато ответила Ника. - Так вот, на чем я остановилась? - На том, что гадалки говорят, что от судьбы не убежишь, - напомнила Даша. - А, ну да. Они так говорят, но это неправда. Возможно, ты и родился с определенной судьбой! Но если ты постараешься - ты изменишь ее! Я верю в это. - Что-то сильно эмоциональная стала, - нахмурилась подруга Ники. - Прости, просто тему эту не люблю, - вздохнула светловолосая девушка и поспешно перевела тему разговора на молодых людей. А Никита вновь снился Нике, и часов в пять она опять проснулась с мокрыми глазами, а потом долго не могла заснуть и рассматривала его чуть помятый, хоть и бережно хранимый портрет. А затем, ее словно стукнуло в затылок озарением, и девушка, взяв в руки карандаш и бумагу, стала перерисовывать его заново - чтобы не забыть, как выглядит непонятно где шатающийся Никита. На следующий день, первого мая, который, как и последние сутки апреля, был теплым, словно нос спящей и видящий красивые сны кошки, и приятным, как ликование от того, что смог запихать этой самой кошке палец в пасть, когда она сладко и широко зевала, Ника встретилась с Мартой около того самого кинотеатра, где осенью они смотрели мультфильм про Тесея и Ариадну. Ника до сих пор ощущала себя бедняжкой Ариадной, которую дурак-Тесей бросил одну с прощальным подарком в виде Северной Короны, и подсознательно воспринимала Сашу как Диониса - будущего супруга Ариадны. Наверное, эта известная древнегреческая история слишком сильно тронула ее сердце - нет, даже умудрилась отпечаться в нем, поэтому Ника уже внутренне была готова к тому, что Александр когда-нибудь станет ее мужем. Он напоминал ей Диониса: во-первых, был знаком с ней до того, как она влюбилась в Никиту, во-вторых, усиленно добивался ее, и, в-третьих, его фамилия была Дионов. Дионис - Дионов, созвучно же? "Что же, это не самый плохой вариант", - думала Ника по дороге на встречу с кузиной. Она первой пришла к торговому комплексу "Рай", в котором, собственно, кинотеатр и находился, а Марта, как и всегда, опоздала - правда, на немного, всего лишь на пятнадцать минут. С распущенными волнистыми волосами, в солнцезащитных темно-коричневых очках, расстегнутой летней ветровочке и в облегающей юбке-футляре чуть выше колен выглядела она очень мило и женственно. Изящные крупные серьги и браслеты на обеих руках дополняли ее нежный образ, а туфельки на шпильке, которые девушка терпеть не могла - ей нравился только, звук соприкосновения каблуков с асфальтом - придавали завернешнность в ее стильном ныне образе. Ника с удовольствием подумала, что, пожалуй, за год их глупышка Марта выросла - в моральном плане. - Здравствуй, - поприветствовала ее Ника. - Смотрю, ты сегодня такая хорошенькая, как будто бы на свидание собралась. - Привет! Не-а, я просто очень рада первому дня мая, - улыбнулась ей кузина. У нее на самом деле было отличное настроение - сегодня весь день она планировала отдыхать, а еще она хорошо выспалась и побеседовала вчера вечером по скайпу с Феликсом - он пообещал, что прилетит в июне, скорее всего в конце, и подробности расскажет попозже. Он, как и всегда, наговорил девушке кучу комплементов, и она почему-то очень обрадовалась. Ей захотелось выглядеть если не сногсшибательно, то хотя бы очень хорошо. А Александра она старалась не вспоминать, и бедный лотос увядал, но делал это крайне медленно и неохотно. - И духи у тебя новые, - принюхалась Ника к тонкому аромату, исходившему от Марты. - Новые, - кивнула та обрадовано. - Пошли уже в кино! Сеанс через, - тут она сверилась с часами мобильника, - семь минут, а мы еще даже билеты не купили! - И кто виноват? - проворчала Ника. - Ты ведь опоздала. Сестричка показала ей язык и первой резко поскакала по ступенькам наверх. Ника поспешила за ней. Девушки весьма удачно сходили на романтическую комедию американского производства, прохихикали весь фильм, явно мешая соседям справа, сосредоточенно глядящим в огромный экран, затем походили по магазинчикам - Марта вдруг купила себе блузку, а после неспешно пошли в небольшое кафе-мороженое, располагающееся на этом же этаже. Им было комфортно друг с другом, и сестры ни на минуту не замолкали, обсуждая все на свете. Настроение у Марты было отличное до тех пор, пока она не увидела неподалеку Юлю, которую сопровождал ее шумный и самовлюбленный дружок Крис, раздражавший Карлову лишь чуть меньше, чем сводная сестра. Слава Богу, Крестова Марту не зематила - она с сосредоточенным видом шла вперед, как и всегда, сунув руки в карман, а Крис заводной обезьянкой прыгал вокруг нее и твердил: - Ну, пожалуйста. Пожалуйста-пожалуйста. Прошу тебя. Юлечка! - Не называй меня так, - нахмурилась девушка. - Юль, будь другом, выручи, - заныл Крис, который, как и его подруга детства не замечал Марту. - Один раз, всего лишь один раз замени клавишника. Я и Стас будем тебе очень благодарны! - Ты каждый день мне твердишь о своем Стасе. Успокойся. Я сказала, нет, значит, нет. - Отыграй пару песен на их выступлении! Это ведь нетрудно! - возмутился эмоциональный хипстер. - Сам отыграй, - повернулась к нему озлобленная Крестова. - Ты что, не умеешь? - У меня не получиться так, как у тебя, - сразу же залебезил парень, - к тому же я композитор, а не музыкант. - Это не мои проблемы, - отрезала Юля, и парень с девушкой скрылись. Марта облегченно вздохнула. - Все также не любишь ее? - со вздохом спросила Ника, зная об их отношениях. - Угу. Только одно время некоторые идиоты из консерватории считали меня и ее... ну, ты понимаешь. То они думали, что я с Сашей твоим встречаюсь, то... - Марта, поняв, что сболтнула лишнее, замолчала. Ника только улыбнулась. - Глупцов везде много. Не думай об этом, - сказала она спокойно. - Пошли, прогуляемся на улице, пока погода хорошая. К вечеру обещали грозу. - Я была бы рада, - отозвалась Марта. - Как-то жарковато становится и душно немного. Идем? - Идем. Кузины, препираясь, вышли на ласково освещаемую солнцем улицу. - О, кстати, давай в "Лавку художника" зайдем? - предложила Ника неожиданно, заприметив знакомое несколько пафосное здание, где часто бывала. Оно, как и ресторан "Милсдарь", находилось напротив "Рая". Марта согласилась, и девушки некоторое время провели в этой самой лавке, где Ника, чуть подумав, купила себе новые кисти (рисование так и продолжало оставаться ее хобби, которое успокаивало и помогало эмоционально расслабиться), а после попали в художественную галерею современного искусства, расположенную на втором этаже этого же величественного здания. Вспомнив, что там уже третий день проходит персональная выставка одного современного отечественного художника, имя которого Марта, услышав, тут же нечаянно забыла, Ника жутко оживилась. - Ух ты, это же его новая выставка-инсталляция! Называется еще так забавно - "Сияние фиолетового дурдома"! Пошли, пошли, не глазей по сторонам! Нам надо обаятельно попасть сюда! - Я не хочу ни в какой дурдом, и не на какую инсталляцию, - жалобно отозвалась Марта, но уже ничего поделать не могла. Если кузина загоралась, то остановить ее уже ничего не могло. Девушки под руководством еще более повеселевшей Ники купили билеты в галерею современного искусства, которая, кстати говоря, была достаточно известной как в России, так и за ее ближайшими пределами, и оказались в просторном полутемном холле. - Ты уверена, что здесь выставки проходят? - с сомнением спросила Марта сестру, не без опаски глядя на жутковатого вида стены, на которых были изображены самые разные кривляющиеся обезьяны, чьи лица иногда очень сильно напоминали лица известных во всем мире людей. - Естественно, - отозвалась Ника. - Между прочим, не нужно так испуганно таращиться по сторонам. - Да обезьяны какие-то страшные. - Это не обезьяны. - А кто? Люди? - съязвила девушка. - Да, - ошарашила ее Ника. - По замыслу владельцев галереи, они символизируют ужимки политиканов, играющих с народом, так что ли..., - и светловолосая девушка первой переступила высокий порог, отделяющий невеж от высокого искусства священной современности, которое было понятно далеко не всем. Сестры прошли в первый зал вместе с еще несколькими любителями творчества знаменитого художника и оказались в полутемном, слегка мрачноватом помещении с фиолетовой подсветкой. - Кажется, он на следующей "documenta" участвует! - как-то невпопад поделилась информацией о любимом художнике Ника с сестрой, глазами, полными восхищения, рассматривая огромный двухметровый деревянный кособокий стул, на котором сидела крохотная симпатичная куколка с выпученными глазами, которых на ее лице было почему-то целых три - третий, кстати, помещался не традиционно на лбу, а на вытянутой вперед несоразмерно длинной кукольной тоненькой руке. Над этой так называемой скульптурой висели глиняные выпученные глаза самых разных размеров. - Что это? - опешила Марта. - Это выставка современного искусства, которая каждые пять лет проходит в Касселе - это в Германии находится, - тоном профессионального экскурсовода стала пояснять Ника, которая тащилась по всему необычному в художестве. Она часто думала, что неплохо было когда-то поступить учиться на искусствоведа, жаль, что она выбрала экономический, как и хотел того папа. Конечно, он был бы рад любому выбору единственной дочери, но Нике даже тогда, в шебутные семнадцать лет, не хотелось расстраивать родителей. Кажется, девчонка, которая нравилась Нику, она-то как раз и училась на факультете искусствоведения. "А-а-а, Укроп, гадина, не лезь в мою голову!!", - про себя прокричала девушка. - Я не про это спрашиваю, - поморщилась Марта тем временем, - я спрашиваю, что это за жуть жуткая перед нами?? Что за гадкая трехглазая кукла? Где картины?! - Началось, - выдохнула Ника. - Это "Принцесса с глазками и трон". Т. Радов", прочитай, название прямо перед тобой. - Ужас какой, - поежилась впечатлительная Марта, оглядывая сей шедевр с неподдельным отвращением - ей казалось, что глазки смотрят на нее с укоризной. - По-моему, Т. Радов плохо лечился у своего доктора-психиатра. - Ты совсем ничего в искусстве не понимаешь, дорогая моя. А картин ты тут не увидишь, я же тебе явно сказала: это выставка-инсталляция, новый эксперимент Томаса, - покровительственно похлопала девушку по плечу Ника и повела сестренку дальше. Как она заметила, многочисленные на удивление посетители делились здесь на две категории: на тех, кто ценил искусство художника и восхищался им, и на тех, кто его категорически не понимал. Вторая категория состояла из боящихся, смеющихся и равнодушных - таких в галерее было целых двое - суровые охранники у входа. Рассматривая композицию за композицией, которая была одна краше другой, девушки переходили из одного зала в другой, пока не попали в самый дальний. Он приятно контрастировал с другими помещениями своим световым наполнением - был ярко освещенным огромными хрустальными люстрами с канделябрами. К тому же здесь было не так шумно: музыкальное сопровождение отсутствовало, и народу было совсем немного. В этом небольшом зале кроме девчонок находилась пожилая ученая пара, два молодых человека в потрепанных костюмах и огромных очках - явных интеллектуалов по внешнему виду и колоритная группка, состоящая из женщины и трех мужчин, один из которых был с профессиональным фотоаппаратом в руках. Один из них, длинноволосый, худой, подвижный и улыбчивый, от уголков темных дружелюбных глаз которого разбегались лучики морщинок, сильно заинтересовал Нику. Кажется, он был центром этой маленькой компании, потому что женщина с пегими волосами и один из мужчин, невысокий и пухленький, похожий на модифицированную версию колобка, постоянно задавали ему вопросы и ждали ответов, как истинно верующие судного дня. Еще один мужчина, заложив руку за руку, изредка что-то вещал (Ника чуть позже узнала в нем директора галереи), а фотограф без устали щелкал длинноволосого на свой аппарат, то справа, то слева, то и вовсе снизу, садясь на корточки. - Ни фига себе! - от переизбытка эмоций Ника ущипнула сестру за бок, и та едва не вскрикнула. - Очумела? - Ты только посмотри, как нам повезло, - жарко зашептала Ника на ухо Марте, которая в художественном искусстве смыслила чуть больше, чем утка в японской кухне. - Почему повезло? - отчего-то испугалась зловеще-радостного шепота кузины вторая девушка. Она обалдело смотрела на очередную композицию, рискнув в уме предположить, что ее автор - носитель редчайшего вируса "ку-ку". Ну а что еще можно сказать про человека, который создал работу под звучным названием "Эффект очень улыбающейся бабочки", в которой сооруженное непонятно из каких разноцветных тканей огромное существо с крыльями прекрасной бабочки и с полуобнаженным телом женщины с огромными черными глазами на пол-лица, игриво нагнувшись, показывало всем желающим пятую точку, на котором криво был нарисован обыкновенный смайл и надпись "ha-ha-ha. by universe with love". Нет, Марта решительно не понимала современного искусства! - Потому! Смотри, смотри влево, - велела ей Ника. Темноволосая девушка послушно повернула голову в нужную сторону. - Мужчина в джинсах и в черной футболке! - И что? - пожала Марта плечами. - Дядька какой-то с хвостиком. - Дура! Сама ты дядька! За окнами дядьки ходят, а это - Томас Радов, - шикнула на нее Ника. - Кто это? - благополучно забыла фамилию художника, на чью выставку они пришли, ее кузина. - Твой личный ангел-хранитель, - покачала головой продолжавшая восторгаться всем происходящим Ника. - Пошли ближе! Кажись, у Томаса интервью берут, подслушаем! И девушки, действительно, делая вид, что рассматривают очередную композицию, которая казалась Марте воплощением человеческого безумия, стали подбираться ближе к чудесному Томасу Радову, у которого женщина с пегими волосами и мужчина-колобок брали интервью. - Одна из ваших последних работ в жанре инсталляции называется "Дети-дети". Критики дают положительные рецензии на эту работу и очень часто говорят о ней в последнее время. С чем связано создание данной инсталляции? - Естественно, с моим мироощущением, с чем же еще? - заявил, недолго думая над ответом, мужчина с хвостиком и в джинсах. - Все, что я создаю, связано с волнениями моей души. - И о чем волновалась ваша душа в момент создания? О детях? - Йес, - покивал Томас Радов. - О цветах жизни. - Наверное, вы хотели показать образ детей всего мира, как единый и целостный? - закатывая от восторга глаза, прошептала женщина. - Ну не то, чтобы всего мира, - засмущался художник, - ну вообще как бы да. Всего. Но через призму своих. - У вас ведь трое детей? - уточнил второй журналист, размахивая диктофоном, как оружием. - Да. Трое. И совсем уже взрослые, - расчувствовался знаменитый художник. - Вы растили их в одиночестве? Так ведь? Один? - никак не могла спрятать свой пафос пегаволосая женщина. - Вы правы, - подтвердил Томас и, подумав, добавил, припустив в голос нотки светлой грусти. - Растил один. Троих детей. Поднимал на ноги младшего брата. Трудное время было, но хорошее. - И, наверное, еще и семье помогали? Матушке с отцом? - с умилением уставилась на него журналистка. Томас вновь ослепительно улыбнулся: - Конечно. Они же мои родители. Как иначе? - В одном из интервью вы упомянули, что ваш младший брат психически нездоров и... - Стойте, стойте, - поднял руки вверх господин Радов, как будто бы его собирались расстрелять. - Пусть он и нездоров, но не будем говорить о нем! - Конечно, как скажете, - стушевался колобок. Молчащий директор галереи хмыкнул в кулак, но промолчал. Кажется, он лично знал "нездорового" младшего брата Томаса. - Могу сказать лишь то, что родителям было с ним тяжело, и я забрал его себе. - О, Боже, вы, гениальный художник, были кормильцем такой большой семьи! - воскликнула тем временем женщина-журналист. - Вам приходилось работать и писать картины, так ведь? Как же только вас не изгрызла материальная сторона быта? - Дорогая моя, - улыбнулся ей, как милостивый император верной подданной Томас, - творить - мое призвание. От призвания не отказываются - это и дар, и проклятие одновременно. И, поверьте, как бы тяжело мне не приходилось, ничего не смогло и не сможет заставить меня бросить искусство. Оно - это я. Я - это оно. Кстати, - добавил он чуть-чуть лукаво, - я тут об перфомансе подумываю... - Какой он забавный, - шепнула улыбающаяся Марта Нике, глядя, как журналисты наперебой начали выпытывать из лучащегося радостью художника информацию о возможном будущем перфомансе. А он словно того и ждал: заложил руки за спину, чуть приподнял подбородок и, глядя влево, начал неспешно рассказывать о будущей концепции своих возможных творческих работ. Со стороны это выглядело так, как будто Томас делился с окружающими разгадками на самые волнующие тайны бытия. - Нет, он очень-очень забавный, - опять хихикнула скрипачка. - Мне кажется, в голове у него помимо мозга проживает кто-то еще. - Тихо ты! Он классный! Хотя-я-я, конечно, своеобразный. Пошли за ними, - велела Ника сестре, осторожно следуя следом за медленно движущейся компанией. Ей хотелось послушать еще. - Ваши дети до сих пор живут с вами? - продолжались расспросы тем временем. - Да. Кстати, моя старшая дочка собирается замуж, - продолжал неспешно рассматривать чудовищную композицию, которая была им, собственно, и создана, длинноволосый жизнерадостный мужчина. - За кого? - с придыханием спросила журналистка, не выпуская из руки блокнота с карандашом. - За человека, - услужливо сообщил ей Томас. Директор галереи вновь позволил себе смешок. - А что, были претенденты неземных цивилизаций? - поинтересовался мужчина-колобок с диктофоном в руках. - Вот вы знаете, наши местные господа уфологи... - Были, - перебил его более чем непосредственный художник, - знаете ли, мне казалось, что этот типан, то есть, - тут же поправился Томас, - конечно, милостивый государь, был родом откуда-то с Альфа-Центавры. Или, по крайне мере, с Сатурна. - Как вы это поняли? - поинтересовался тут же колобок с диктофоном. Его коллега закатила глаза. Похоже, они были в восторге от художника. - У него строка с данным сообщением по лбу бежала без устали, - отозвался Томас. - Хорошо, что моя девочка выбрала приличного мальчика, прекрасно ориентирующегося в современном искусстве. Между прочим, ее избранник - мой поклонник. А что у вас там с местными уфологами? - заинтересовался художник. - Давай, автограф попросим? - прошептала Ника, глядя, как компания вновь медленно отходит вправо. - Если у него такие жуткие скульптуры и картины, боюсь представить, как он расписывается, - отреагировала Марта, делая вид, что ей интересно огромное нечто, напоминающее воронье гнездо, в котором сидела со скучающим видом самая настоящая смерть с косой. Лица ее не было видно - его закрывал черный капюшон. Зато видны были кисти обеих рук: изящная, маленькая, чуть полноватая женская и крупная, жилистая, явно принадлежащая мужчине-трудяге. Первая рука держала медную чашу с серым пеплом, вторая - что-то, подозрительно напоминающее кость из ребра человека. На коленях ее лежала острая окровавленная коса. Она казалась зловещей, если бы не была перевязана в нескольких местах пестрыми сиреневыми ленточками и салатовыми игривыми бантиками, которые часто используют для упаковки подарков. Вокруг невозмутимой смерти, которой, казалось, было все равно, что ее рабочее оружие более не вызывает панику и страх, были разбросаны яичная скорлупа и веточки с распустившейся сиренью, а на ее голове в мрачном капюшоне сидели как ни в чем не бывало попугай, птица неопределенной породы синего окраса и нечто, напоминающее феникса. Последняя птичка неестественно задрала одну лапку кверху, словно собиралась нагадить уважаемой смерти прямо на голову. А еще одной яркой деталью изумленной от изобилия странностей Марте показалась яркая вышивка на подоле одеяния смерти в виде квохчущих здоровенных куриц. "Семь часов до появления детей смерти. Т. Радов", - перевела она взгляд на надпись внизу. Ника тоже с большим интересом уставилась на сей шедевр, и девушки пару минут зачарованно разглядывали его. - Она что, - выразительно покосилась на инсталляцию девушка, - высиживает яйца? У нее дети из яиц вылупляются? - Да, милая, совершенно верно, - неожиданно раздался приятный голос Томаса за спинами сестренок Карловых. Девушки мигом обернулись. Как оказалось, небольшая группа людей во главе с художником, циркулировавшая по залу, незаметно подобралась к девушкам, вернее к композиции со смертью, о которой художник что-то рассказывал, и Радов, услышав слова Марты, не мог не ответить ей. - Здравствуйте, - тут же смело поздоровалась с одним из любимых художников Ника, не веря своим глазам. Марта, чуть зарумянившись, тоже пробормотала слова приветствия. - Добрый день, - покивал им Томас. - Рад видеть вас на своей персональной выставке. - Спасибо, что приехали в наш город, - так же смело улыбнулась Карлова. - Вы один из самых мои любимых современных художников. - Правда? - Конечно! Мы с сестрой даже и не думали, что сможем увидеть вас так... просто! Да? - дернула Марту за рукав Ника. - Да, - отозвалась она, чуть смущаясь. Надо же, этот дядька с хвостиком к ним подошел. И вся его компания - тоже. Стоят теперь за спиной и смотрят, а фотограф так и продолжает самозабвенной щелкать затвором. - Как же приятно, милые, как же приятно, - моментально расчувствовался длинноволосый мужчина и тут же в легкую принялся объяснить суть результата собственного творчества, сводящегося к тому, что смерть подобна курице и извечному философскому вопросу, связанному с ней - что появилось первым: курица или яйцо? - ...смерть или жизнь? - минут через десять закончил Томас, вопрошающе обратившись к собравшимся вокруг людям - а их становилось все больше и больше. Посетители выставки, заходящие время от времени в этот небольшой зал, явно не ожидали встретить в нем того, ради которого они сюда, собственно, и пришли, а, встретив, не преминули подойти и хотя бы одним глазком взглянуть на художника. - Должны ли мы родиться, чтобы умереть, или умереть, чтобы родиться? В прямом и в переносном смысле, естественно. В течение жизни мы несколько раз умираем и рождаемся заново, - продолжал задумчиво Томас, стоя около Марты и Ники. - И суть всего этого - это наши внутренние изменения, которые ведут к изменениям внешним. К таким о, которых вы даже и не мечтали. Вернее, наоборот, мечтали. - А что, если не судьба? Что, если то, о чем мы мечтаем и чего страстно хотим, не предусмотрено нашей судьбой? - спросил кто-то умный из небольшой, но крайне заинтересовавшейся происходящим толпы. - Судьба - это ведь то, что нам предуготовлено свыше, и мы не можем изменить ее ход. - Что значит не судьба? Что значит не предусмотрено? Что значит не можем изменить ее ход? - сердито спросил Томас, выискивая глазами вопрошающего - им оказался один из студентов-интеллектуалов в очках. Теперь он явно ждал ответа от маэстро. - Изменяй себя и будет изменяться твоя судьба. Убей себя - в переносном смысле, естественно, пройди через испытания, и возродись заново, как он, - тут художник ткнул пальцем на собирающегося нагадить на голову смерти феникса - все дружно уставились на птичку, - тогда и твоя жизнь поменяется. А если ты не будешь трансформироваться, то и судьба твоя, соответственно, тоже, застынет. Не знаешь итальянского, тебе не судьба будет общаться с детьми солнечной Италии, но как только выучишь, приложив усилия и волю, то и судьба твоя поменяется - сможешь, например, познакомиться с хорошенькой итальяночкой и жениться на ней. Чемпионом мира по биатлону не стать тому, что впервые видит лыжи в сороковник. Певицей не стать тому, кто рожден мужчиной. Все закономерно, друзья мои, все закономерно и держится в равновесии и равновесием. Вашем внутреннем, естественно. И вообще, живите и дышите свободно, без рамок и ограничений! - вдруг улыбнулся собравшимся художник. - И не путайте судьбу с предназначением или собственным бессилием. И да, - добавил он, - если ты не будешь меняться, то у тебя не будет опыта, чтобы отличить попугая от птицы счастья. - С этими словам знаменитый художник протянул руку к двум другим птичкам, гордо восседающим на голове смерти, которая, похоже, тоже задумалась над словами Томаса Радова, и только тогда Марта разглядела, что на попугае висит крохотная табличка с надписью "Птицень счастья", а на синей птице - "Попугайко". - Короче, живите свободно, - объявил Томас громко и убедительно. - Мы не зависим от судьбы, мы ее выбираем. От судьбы не убежишь - ее просто-напросто поменяешь своими поступками и мыслями. И тогда поймешь, какую птицу нужно ловить. Хотя, конечно, о синей неуловимой птахе счастья разговор должен быть отдельным. Так что это я так, в общем. - Вы бесспорный талант! - захлопала ему от избытка эмоций женщина-журналист с пегими волосами, и к ней присоединились и другие люди. - Кстати! Как интересно! Среди ваших поклонников так много молодых людей. Взять хотя бы этих очаровательных девушек, - и она кинула взгляд на обалдевших от эмоций Нику и Марту. - Это так приятно - видеть, что современное искусство пробуждает интерес у столь юных созданий! - подхватил ее коллега-колобок, а хозяин галереи вновь заухмылялся. Томас пожал плечами, но по его смеющимся карим глазам видно было, что и он рад сему факту. - А можно ваш автограф? - попросила Ника с сияющим лицом, подумав, что этот день ею точно прожит не зря! Это ведь так классно - встретить того, кто дарил тебе своими картинами, пусть на первый взгляд непонятными и странными, столько эмоций. Да и к тому же о судьбе Томас говорил правильные вещи. - Конечно же, оставлю его вам с большим удовольствием, - благосклонно согласился художник, принимая из рук Ники ручку и блоконтик. Молчаливый фотограф вновь усиленно защелкал затвором - видимо, хотел сделать как можно большее количество снимков, лучшие из которых в скором времени должны были пойти в материал, посвященный приезду в их город такой личности, как господин Радов. Томас Радов с удовольствием расписался для обеих девушек - Марта зря волновалась: подпись он ставил хоть и оригинально, слегка коряво, но привычно, без стеснения и вполне себе по-человечески, а после художник оставил автограф на память и всем остальным желающим, одновременно шутя и рассказывая о своем творчестве, да с таким энтузиазмом, что даже далекая от художественного мира Марта заинтересовалась им. После знаменитый художник современности был вновь забран возревновавшими журналистами и утащен ими в неизвестном направлении. - Я под впечатлением, - улыбнулась скрипачка, у которой было такое чувство, что она и сестра побывали теплом, чуть-чуть сумасшедшем вихре - так ее впечатлил Томас Радов. - Видишь, какой он классный, - с гордостью, как будто бы художник был ее собственным сыном, сказала Ника, пряча автограф в сумочку. - А насчет судьбы - это он в точку. Просто кое-кто боится ее менять, - добавила она неожиданно зло, вспомнив Укропа и его дурацкие теории, которые явно не приведут ни чему хорошему. Тесеюшка тоже, наверное, не был счастлив, отказавшись от Ариадны. - Ты чего? - посмотрела на сестру Марта. - Нет, ничего. Давай еще походим? - Давай. Тут забавно! У меня теперь настроение хорошее-прехорошее! Когда девушки вышли на улицу, вновь оказавшись перед торгово-развлекательным центром "Рай" и совсем неподалеку от ресторана "Милсдарь", то солнце уже начинало садиться - по-тихому, медленно, с ленцой, которое больше было присуще томному изнеженному июню, а не активному броскому маю. Марта только облегченно вздохнула, глядя на то, как лучи цепляются за крыши зданий, как будто бы не хотят покидать эту часть земли. Точь в точь, как маленькие дети, которых строгие мамы зовут домой, а они не хотят прерывать интересную игру и кричат: "Еще пять минут! Пожалуйста! Мы только доиграем!". - Боже, я думала, из этого филиала ада я не вырвусь! - сказала девушка в шутку, поправляя волосы. Выставка-инсталляция Томаса Радова порядком ее впечатлила. - Мы культурно просвещались! - Вот в следующие выходные я возьму тебя на оперу. Там окультуришься не на шутку, - мстительно пообещала Марта сестре, зная ее нелюбовь к данному виду музыкального искусства. - Но этот Радов, он прикольный. Интересно, каким бы он музыкантом был? - Не знаю. Рокером. Крутым, старой закалки. Как чуваки из "Кисс", - недолго думая, сказала Ника. - Блин, что-то в глаз попало, подожди. - Она полезла в сумочку и, немного в ней покопавшись, достала небольшое круглое зеркальце с украшенным мелкими стразами ангелом на аккуратной крышечке. Ее кузина послушно остановилась. - Я имела в виду, на каком бы он инструменте играл. Но мне понравилось твое сравнение, - улыбнулась Марта, отчего-то чувствуя себя немного уставшей, но почти счастливой. Может быть, это было связано с началом мая, который девушка очень любила, может быть, с выходными теплыми дни, а, может быть, с тем, что, как казалось скрипачке, ее чувства к Саше становились менее яркими и болезненными. - Может быть, он играл бы и на скрипке, - отозвалась Ника, продолжая разглядывать чуть покрасневший глаз. После встречи с Т. Радовым ей тоже было хорошо на душе. Художник, о котором она столько слышала, оказался самой настоящей солнечной батарейкой, нет, даже батареищей, способной положительно заряжать всех тех, с кем Томас общался. Казалось, в этом харизматичном человеке самой природой заложены неограниченные ресурсы чистой светлой энергии. - Тогда уж, на электроскрипке, - поправила сестру Марта. - Ну что, вытащила из глаза соринку? Кстати, куда сейчас пойдем? В сторону проспекта или к парку на Императорской площади? Или здесь будет стоять? Ника, моргая и убирая зеркальце обратно в сумку, задумалась. Она хотела предложить кузине просто пройтись по близлежащим улочкам города, на которых частенько встречались нарядные и недавно отреставрированные особняки прошлого и позапрошлого веков, но как только девушка только открыла рот, то увидела, как к находящемуся справа от них претенциозному ресторану "Милсдарь", в котором Ника несколько раз была стараниями своего молодого человека, подъезжает знакомый ей автомобиль - черный серьезный "Джип Рэнглер". Первым из него вылез Александр, а следом за ним и его накаченный друг Миха со шрамом через всю щеку, принявшийся что-то бурно доказывать Саше. Тот смотрел на Миху, как на огромного рыжего таракана и скептически молчал, как будто бы уже принял какую-то точку зрения и не собирался от нее отказываться, не смотря на все уговоры водителя "Джипа". Если бы Ника точно не знала, что эти двое - партнеры, она бы, наверное, приняла Михаила за Сашиного телохранителя. - Ты чего замолчала? Опять что-то с глазом? - поинтересовалась Марта, которой не терпелось уже куда-нибудь пойти. Она перехватила взгляд двоюродной сестры и тоже заметила Александра, мгновенно подобравшись. Когда скрипачка видела его, она разрывалась между двумя чувствами: скукой по любимому человеку и нежеланием встречать его вообще. Он же девушек не видел, все свое внимание обратив на подъезжающий к ресторану вальяжный белый "Мерседес", откуда выбрались двое мужчин лет тридцати пяти, или, быть может, старше. Одного из них, с колючим, очень жестким взглядом глубоко посаженных глаз, как запомнила Ника, звали Максом. Она видела его всего лишь дважды: первый раз осенью, когда Сашка притащил ее в ресторан на обеде, а второй - где-то в феврале, и оба раза Карлову посещало странно нервное чувство, что этого мужчину она уже когда-то встречала. Вот только где и при каких обстоятельствах, девушка припомнить так и не могла, и ее это очень мучило. - Ой, твой Саша, - произнесла Марта, стараясь, чтобы ее голос был обрадованным. Ника никогда не узнает о ее чувствах к Дионову, поэтому всегда строго следила за собой, дабы не выдать собственных чувств к брюнету. Раз он называет ее сестренкой, она будет относиться к нему, как к брату - старшему брату. - Подойдешь к нему? - Нет, - покачала головой Ника, внимательно наблюдая за Александром, который за руку по очереди здоровался с мужчинами из белого "Мерседеса", - не хочу мешаться. Завтра, наверное, с ним увижусь. Он пока занятой. Какие-то проблемы в бизнесе. Сказал, что сегодня должен встретиться с какими-то там важными людьми. Пойдем, сестричка-лисич... - Девушка вдруг замерла. Сердце ее тревожно запело. К стоящим на крыльце перед "Милсдерем" подошли еще двое: довольно-таки мощные с виду, коротко, почти на лысо стриженые ребята не слишком-то презентабельной, не смотря на наличие деловых костюмов, которые, казались, на размер-два меньше, чем нужно, внешности. Они тоже только что подъехали к ресторану на пыльной, слегка потрепанной, но жизнерадостной "Тайоте", которую припарковали совсем близко от здания галереи современного искусства, и быстрым шагом оказались около Макса. Качки почтительно поздоровались с ним, а он удостоил их лишь недовольным взглядом колючих глаз, сказал что-то резкое и рывком взял из их рук папку, судя по всему, с какими-то документами. А после повелительно махнул кистью - мол, можете идти. Те, все так же не забывая о правилах вежливости, попрощались с Максом и вновь направились к своей "Тайоте". Около нее мощные парни замешкались, обсуждая что-то между собой. - Егорыч, ну ты, козел, подставу сделал! Макс злится, что мы опоздали! - сказал один из них злым басовитым голосом, и Ника с Мартой услышали это. - А я-то тут при чем, если пробка гребанная была? - стал тут же оправдываться второй тип. - И не называй меня Егорычем! Я Егор! - Ладно, садись в тачилу, погнали. Главное - привезли. Во внешности этих двух не было ничего необычного, но при виде их Нику словно полиэтиленовым мешком с мукой по голове стукнули, да так, что он порвался, и вместе с белым почти невесомым порошком из пакета вырвался аромат терпкой хвои и свежий смолы. Он окутал завсегдатаю Никиных глаз - фарфоровую куклу с кудряшками бледно-зеленым полупрозрачным туманом, и она испуганно чихнула, отшатнувшись назад, за черту событий почти трехгодичной давности. - Куда собралась? - Верните меня обратно! Верните!! Кто вы такие?? - Я - Колян, а водила - Егорыч. - Егор я, а не Егорыч. Егор. Не дергай ты так ручку, сломаешь на хрен. Сиди спокойно. - Зачем я вам нужна? - Нужна, но не нам. Зачем ты нам? Нас тебя просили привести в целости и сохранности. Даже машину выделили. Видала, какая тачка нехилая? - А кто... кто вас просил? - Один хороший человек. Едем к нему, потому что он желает видеть тебя. Веди себя с ним хорошо и приветливо, поняла? А то потом вдруг он захочет, чтобы мы с Егорычем тебя в лесок повезли в багажнике? - Макс, здорово! Мы к Марту. Просил доставать девочку. Тачку вот нам велел малого взять, типа наша помята сильно... А девочку надо с ветерком прокатить... С удобствами. - Иначе что? Радик, братишка, да ты меня монстром просто выставил. Что теперь будет думать обо мне возможно будущая невестка? Фарфоровая красавица очнулась. Ужас и запах хвои и смолы... Этот аромат - одновременно приятный, но вызывающий дрожь в коленях от страха Ника не в силах была забыть до сих пор, как и лицо Никиты. Именно его она вдохнула тогда, когда двое бугаев вытащили ее из машины, на которой увезли, подкараулив около подъезда, когда девушка вышла в магазин. Тогда ей было страшно так, как не было никогда в жизни, и Карлова даже готовилась к тому, что, возможно, сейчас, около красивого особняка, окруженного сосновым бором, ее лишат жизни. Тогда она еще подумала, отстраненно глядя на незнакомый изящный трехэтажный коттедж: "Моя смерть пахнет деревом, а выглядит, как дом моей мечты". Конечно, все обошлось, и никто ее отправлять к праотцам не собирался, - Март всего лишь просто хотел познакомиться и пообщаться, приняв Карлову за девушку Никиты, но страх все равно никуда не делся. Сомнений у Ники не оставалось - перед ней были лица мнимых похитителей, которые каким-то образом перепутали ее с подружкой Укропа. Егор-Егорыч и Колян скоренько запрыгнули в "Тайоту" и уехали. А у Ники слегка подкосились ноги: теперь она точно узнала и Макса, который все время напоминал ей кого-то, а она не понимала, кого именно. Он был одним из приближенных Андрея, который также находился вместе с ним в особняке, и был то ли его левой рукой, то ли правой, не важно даже какой. Важно то, что он был и, видимо, остается самым настоящим бандитом, который каким-то чудом не угодил за решетку, как большинство членов ОПГ Пристанксих. На самом деле на Макса Нике было все равно, но... Но что с таким человеком может быть общего у Александра?! Что их связывает? Какие дела? Ах, да, Дионов же как-то говорил, что он возглавляет дочернюю фирму, принадлежащую бизнес-группе Макса. Нет, понятно, что Саша, скорее всего, не очень то и законопослушный парень, раз занимается бизнесом - в нем чистоплюев и святош нет, но если он связан с Максом, который, как помнила Ника, занимался и азартными играми, и наркотиками, то... То вполне возможно, и он тоже связан с криминалом. Тогда можно понять, как за такой небольшой промежуток времени молодой парень без высшего образования стал таким обеспеченным. - Что с тобой? - спросила Марта, глядя на молчащую сестру, - тебе плохо стало? - Немного голова закружилась. Все нормально, не волнуйся, - соврала, чтобы не расстраивать ее Ника, а между тем в голове ее прыгали самые разные мысли, каждая из которых выдавал себя за озарение. Макс, положив Саши руку на плечо, увел его в ресторан. Миха и второй мужчина, коротко переговариваясь, направились следом. После, уже сидя на какой-то лавочке, в ожидании Марты, которая побежала в ближайший супермаркет, чтобы купить сестре водички, подумав, что ей немного нехорошо, Ника глубоко задумалась. Да, она до сих пор не знает, чем именно занимался несколько лет Саша, после того, как уехал из их города в соседней за своей новой любовью, да и до сих пор точно не может ничего сказать о его бизнесе - знает только сферу деятельности и партнера, вернее, получается, даже босса - Макса, бывшего и, скорее всего, настоящего бандита. Но как и где Саша с ним познакомился? А, главное, когда? И из-за девушки ли уехал ее парень из города так поспешно? Или для этого была другая причина? Совершенно некстати память подкинула глубоко задумавшейся Карловой один эпизодик из прошлого. После того, как Александр уехал, через месяца два или три Ника случайно встретила его лучшего друга Женю. Раньше, когда девушка встречалась с Сашей, она постоянно тусовалась в его компании, а после такого внезапного расставания даже почти и не виделась ни с кем оттуда и вежливо отказывалась от любых предложений провести время вместе. - О, Ника, привет! - явно обрадовался Женя, увидев девушку. Надо сказать, она ему нравилась, и если бы Саша не положил на нее глаз, то вполне возможно, Ника могла бы встречаться с Евгением. Хотя нет, она бы не стала встречаться с ним - не смотря на миловидную внешность и умение показать себя в компании, Женя был не в ее вкусе. Нет, он не был хорошим парнем или покладистым пай-мальчиком, напротив, часто нарывался на неприятности и любил веселье, громкую музыку и вечеринки с алкоголем, но для Ники он оставался не более чем хорошим приятелем. Наверное, между ними не произошло никакой химической реакции. - Привет, - улыбнулась ему и его товарищу Карлова, возвращавшаяся с пар в университете. Встрече она, честно сказать, была не рада. Ребята напоминали ей о бывшем возлюбленном. - Давно я тебя не видел! Ты куда пропала? - Да так, никуда. Учебы просто много, времени свободного почти нет. - А к Сашке ты ездила? - спросил второй молодой человек, имени которого Ника сейчас уже и не помнила, как и лица, но тут же замолчал, потому как Женя ткнул его локтем в бок. - Заткнись, - сказал он и улыбнулся Нике. Его друг непонимающе уставился на Евгения, но послушно замолчал. Карлова с изумлением, которое смешалось с негодованием, посмотрела на ребят. Ей показалось, что они решили над ней поиздеваться. - Он выпил немного, - кивнул на разговорчивого молодого человека Женя. - Фигню несет. Не обращай внимания. Ника, нам идти нужно, не обижайся, что подольше с тобой не могу постоять. "А я и не думала обижаться, проваливайте скорее", - устало подумала тогда Ника, которая и так замерзла на улице. - Ты не теряйся, хорошо? - продолжал Женя, рассматривая лицо девушки, - приходи ко мне в гости, звони или пиши. "Нужен ты мне". - Хорошо, - заставила она улыбнуться лучшему другу Александра. Ника уже точно решила для себя, что со всем, что напоминает ей о предателе, она покончит. У нее и своих друзей и подруг хватает, зачем ей еще и Сашины? - Пока, Ника, - попрощался с ней Женя, с каким-то то ли сожалением, то ли с жалостью глянул на нее и быстрым шагом направился в противоположную сторону. Его друг поспешил за ним, пару раз оглянувшись. Евгений, и правда, писал Карловой на телефон и по Интернету, приглашал куда-то, правда, всякий раз получая отказ, изредка звонил, но, в конце концов, понял, что он - не герой ее романа, и их общение свелось к взаимному поздравлению друг друга два раза в год - на Дни рождения и на Рождество. Ника и Женя перекидывались парой слов, спрашивая, как друг у друга дела, и на этом прощались, не забыв поставить смайлики. Кажется, у Жени появилась девушка, и о Нике он давным-давно забыл. Она тоже о нем не вспоминала - до этих самых пор. А сейчас перед ее глазами вновь возник этот далекий и малозначительный эпизод из прошлого. "Он что-то знал, - вдруг подумала Ника, которую мысль-озарение укусила прямо за темечко. - Он точно что-то знал! А, может быть, не только он!". Девушка закусила губу. Когда Александр так внезапно уехал, он написал ей лишь сообщение, и обиженная, раздавленная Ника поверила ему. Она ничего даже не стала спрашивать у его друзей - из гордости. Она лишь перезванивала Саше, желая поговорить с ним, но он ни разу не взял трубку - его мобильник вообще оказался отключенным! И вот только сейчас, ей, дурочке, все это стало казаться подозрительным, как и поведение Жени. Легкое головокружение прошло, оставив вместо себя одну назойливую мысль: нужно, желательно не медля, связаться с кем-то, с кем в те годы общался Саша и попробовать точно выяснить причину поспешного его отъезда. Например, с тем же Евгением, с которым, как Ника понимала, Дионов больше не поддерживает никаких контактов, как и со всеми другими друзьями. Возможно, но что-нибудь знает о Сашке или же, действительно, причиной его отъезда послужила какая-то там девка? Или, хорошо, пусть, причина - это его новая любовь, но что Александр делал столько времени в чужом городе? Как он завел там бизнес? Где взял деньги? Как умудрился познакомиться с амбалом Михой, который как раз родом оттуда? Как он вообще так сильно изменился?! Раньше, конечно, Нику беспокоили эти вопросы, но сейчас, видимо, настиг пик заинтересованности - Саша все чаще и чаще намекал на свадьбу, то есть на дальнейшую совместную жизнь, и ей, Нике, надо было быть осторожной и все о нем узнать, чтобы вдруг он не оставил ее одну, когда она, например, будет ждать от него ребенка (ужас-то какой!). А то мало ли - найдет себе еще одну подругу. И хотя Сашка уверяет, что тогда поступил тупо и подобного больше не повторится, доверять ему окончательно Ника не могла. Он ведь так и не рассказывает ей о том времени, да и вообще о работе. Нет, ну что Сашу связывает с этим жутким Максом?! "Найду Женю и с ним хорошо переговорю, да и надо бы разузнать про этого Макса. Почему он не сел, например. И он, что, остался в городе вместо Андрея?", - решила шальная и, видимо, несколько тормозная голова Ники, и когда Марта вернулась к кузине с бутылкой минералки, Карлова-старшая внешне была уже в порядке. - Что-то с давлением, наверное, - сказала она, отпивая холодной воды. Погода на улице, как назло, начала портиться, и подняла ветер. - Тогда поехали по домам, - решительно сказала Марта. - Тебе отдохнуть надо. - Ты на меня так смотришь, как будто бы я калека. - Ты бы видела свое лицо, тоже бы так смотрела, - фыркнула длинноволосая девушка. Они еще немного посидели на лавке, в шутку по-доброму переругиваясь и подкалывая друг дружку, а после направились к остановке, сели на разные автобусы и поехали по домам. Ника - уставшая морально и понявшая, что она чего-то не понимает, а Марта - задумчивая и проигрывающая в уме текст произведения Баха, что ей нужно было выучить. Однако уже через две остановки Марта вдруг вспомнила, что забыла в шкафчике супермаркета пластиковый розовый пакет со своей новой блузкой, которую она пару часов назад купила в "Рае". На следующей же остановке раздосадованная девушка выскочила из автобуса, пересела на маршрут, идущий в обратную сторону, и вернулась к торгово-развлекательному комплексу, около которого супермаркет, собственно, и примостился, как и галерея современного искусства в обнимку с "Милсдарем", Марта, чьи волосы усиливающийся ветер очень забавно растрепал, забежала в супермаркет, быстро открыла шкафчик ключом, что хранился у нее в сумке, вспомнила, что хотела купить шоколадку, и вновь направилась вглубь магазина. Из супермаркета скрипачка вышла минут через двадцать и с удивлением поняла, что погода скоро испортиться окончательно. Вдобавок к ветру на улице начал осторожно прикапывать мелкий дождь. Судя по быстро надвигающимся сумрачно-хмурым облакам, вскоре он должен был перерасти в самый-настоящий проливной ливень. Да и далекие раскаты басовитого грома говорили об этом же. "Надо быстрее добраться до остановки", - сказала сама себя девушка и решительно зашагала по асфальтированной дороге, на которой ежесекундно увеличивалось количество темно-серых мокрых крупных следов от капель дождя. Людей же, напротив, становилось все меньше и меньше. Марта Карлова спешно проходила мимо ресторана "Милсдарь", когда это случилось. И, наверное, это происшествие стало одним из самых пугающих за всю ее пока что недолгую жизнь. Заняло оно секунд тридцать, не больше. И каждое его событие было созвучно дыханию Марты. Вдох. Из дверей ресторана вновь показались Александр и его друг Миха. Задержка дыхания и желание подбежать и обнять его. Выдох. Девушка замедлила шаг, глядя на Сашу. Она находилась с ним на одной стороне дороги. Вдох. На почти пустой дороге появляется темная машина с тонированными стеклами непонятной марки и без номеров. Задержка дыхания из-за необоснованного беспокойства. Выдох. Машина немного сбавила скорость около "Милсдаря". Саша даже и не обратил на нее внимания. Вдох. Одновременно с машиной на крыльце ресторана вдруг появляется серьезный мужчина со злыми глазами - такими же колючими, как стальная проволока. Вместе с ним выходят накаченные парни в темных костюмах. Тревога нарастает. Выдох. Автомобиль плавно и почти неслышно притормозил, и Марта увидела, как переднее окно открывается, и оттуда высовывается рука в темной перчатке, которая держит что-то странное, тоже темное. Вдох. На улице вдруг раздаются какие-то подозрительные громкие хлопки. Раз-два-три-четыре-пять-шесть-секундная остановка-семь-восемь. Задержка дыхания от страха - Марта видит, как мужчины на крыльце падают лицом вниз, закрывая шеи и головы согнутыми руками. Саша тоже падает. Выдох. Марта, заслышав еще первый хлопок, резко опустилась на корточки, зажимая уши и виски ладонями, так и не сделав нового вдоха. Дождя она не замечала, охваченная паникой. Несколько человек, шагающих впереди и сзади под прикрытием зонтов, почти мгновенно упали на землю. Какая-то молоденькая девушка от испуга затормозила и осталась стоять, глазея на машину широко распахнутыми глазами. - Эй, ложитесь! - прокричал кто-то ей, и вслед за этим криком раздалась новая порция грома. - Заденет же! Ложись!! Девушка плюхнулась на асфальт, и Марта последовала ее примеру, не думая о том, что он грязный и мокрый, не замечая, что умудрилась поцарапать коленку и порвать тонкие бесцветные колготки. Прозвучали новые хлопки, немного другие по звучанию, более нервные - видимо, ответные выстрелы. Ведь это были выстрелы. Что могло бы это еще быть? Фейерверки? Если только фейерверки-убийцы. Марта еще крепче сжала ладони. Послышались крики, даже маты, а вместе с ними и звериное рычание грома, а скрипачка от страха неподвижна, да и дышать она не в силах - легких словно не существует. Вместо них черная дыра. Темная машина резко дергается вперед и уезжает под аккомпанементы новой порции выстрелов - нет, кажется, что она убегает: стремительно, быстро, точно зная, где ей сейчас спрятаться. А крики остаются, и атмосфера на улице мгновенно делается гадкой, а чуть позже еще и суетливой. Марта, наконец, вдохнула воздух ртом, ощущая, как от сильнейшего страха быстро колотиться ее сердце. Кто-то только что - прямо только что!! - стрелял в Сашу и в других людей на крыльце ресторана. Ей сейчас безразлично было, кто находился в машине с пистолетом в руках, и единственное, что волновало девушку, так это Александр. Он ведь тоже упал! А вдруг он ранен?! Что с ним? Прошло несколько минут. Марта, у которой дрожали пальцы, а в горле поселился комок, первой вскочила и побежала к ресторану, не думая, что она делает. Девушка даже ярого дождя не замечала и крови на коленке. Она хотела одного - узнать, что с ее Сашей, остальное ее не интересовало. Мужчины тоже уже поднялись. Слава Богу, никто не погиб - двух из них, в том числе и Миху, лишь зацепило - в последний момент он оттолкнул Александра, и пуля, вместо того, чтобы впиться тому в грудь, скользнула по его мощному плечу. Это ранение явно было не смертельным, кость задета не была, но крови оказалось предостаточно. Девушка, видя, что с Сашей все вроде бы в порядке - он лишь немного испачкан в крои Михи, остановилась, не понимая, что ей делать, совсем рядом со ступенями ресторана. Выстрелы до сих пор звучали в ее голове бессвязной музыкой. Она ощущала себя маленькой девочкой. - Быстро за ними! Быстро! Найдите уродов! - кричал в это время Макс с яростью, больше присущей обитателю преисподней, а не человеку. Его глаза от гнева покраснели, ноздри раздувались, а на шее пульсировала голубоватая жилка. На дождь ни он, ни другие мужчины не обращали никакого внимания, словно его и не существовало. Несколько человек в то же миг бросились к автомобилям, припаркованным у ресторана, завели моторы и спешно ринулись в ту сторону, куда умчалась темная машина. - Уезжай, - велел резким и неприятным голосом Макс Александру, - сейчас приедут менты, не светитесь, я все улажу. Опять, сука, Радик Nзапрещено цензуройN! Все, тварь, не успокоится никак. Даже на зоне, Nзапрещено цензуройN. В расход захотел меня отправить, гнида? Я выпишу тебе путевку в Сочи... Езжай! - рявкнул он вновь осторожно осматривающемуся по сторонам Александру. - Миха? - одним словом спросил Дионов, с виду спокойный, но внутри разрывающийся от примерно такого же уровня бешенства, что и Макс, но мужчина понял, что тот имеет в виду. - "Скорая" сейчас будет, увезет парней. А ты сваливай, я сказал. Завтра утром ты должен быть там, где договаривались, а не в отделении ментуры или прокуратуре. Александр коротко кивнул и поспешил к "Джипу", остановившись около Михи и сжав ему плечо - естественно то, которое было не ранено. За друга он, и правда, испугался. - Езжай, - коротко сквозь зубы сказал ему тот, с успехом сдерживая стон боли, и даже улыбнулся слега посеревшими губами. - Выполни все, как Макс сказал, тут без тебя разберутся. - Заметано. Молодой человек завел машину и проехал буквально пару метров, как увидел стоявшую столбом сестренку Ники. Судя по одеревеневшему испуганному взгляду, она была свидетельницей происшедшего, и теперь явно не могла отойти от этого. Девушка, волосы которой были мокрыми, а оттого казались более темными, смотрела на "Джип", явно зная, что внутри него сидит парень ее кузины. Марта и была бы рада убежать, да вот ноги ее не слушались, и вообще хотелось зарыдать, уткнувшись носом в шею Саши. "Твою мать, - подумал Александр и с силой ударил по панели кулаком, - что она тут забыла?!". Он выругался и притормозил около промокшей под дождем девушки с грязными коленками. Она едва заметно дрожала, но не двигалась с места. - Ты что тут делаешь? - прошипел взбешенный парень в открытое окно. - Какого черта ты тут делаешь, дура? Марта молчала, глядя на него большими разноцветными блестящими глазами, в которых, как лодка в штормовом море, плавал почти детский испуг, смешанный с женским страхом потерять любимого человека. Саша, правда, всех этих оттенков чувств не различал. Он бесился из-за двух вещей: во-первых, скорее всего, она увидела перестрелку с его участием, а, во-вторых, могла пострадать, идиотка! Нет бы, убежать, скрыться, затаиться, встала около самого "Милсдаря". А если скотина на черной "Мазде" без номеров вернется и снова откроет огонь? Да он, и правда, дура! Где ей инстинкт самосохранения, мать его?! Александр даже зубы крепче сжал. - Садись, - открыл он переднюю дверь брутальной уверенной машины, которая чихать хотела на какие-то перестрелки. - Садись, я сказал, не стой! - крикнул Дионов, глядя, что Марта не двигается. Поддавшись импульсу, молодой человек перегнулся через сидение, схватил Карлову чуть выше тонкого запястья и без особой нежности втянул ее в салон "Джипа", после чего сразу же рванул вперед, подальше от этого места, забив на то, что его почти безвольная пассажирка должна пристегнуться. Бледная девушка посмотрела смотреть на него все такими же большими глазами, как голодный котенок на хозяина-садиста, и молодой человек понял, что это раздражает его. - Что ты тут делала? - резко спросил он у нее. - Я... я в магазине была, - прошептала Марта - ее холодные пальцы вцепились друг в друга. - Потом вышла и... и услышала выстрелы... Тебя увидела. Та машина... из которой стреляли... она уехала, и я встала... Пошла к тебе. - Зачем ты ко мне пошла? - продолжал расспросы парень, гоня вперед. - Чтобы узнать, не ранен ли ты, - отвечала Марта, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать - так же сильно, как дождь за окном, хлещущий по окнам "Джипа" со всей силой. - Что, думаешь, умно поступила? Зачем встала? Если попала в перестрелку, ты не должна десять минут вставать с земли, - жесткость в голосе парня вновь зашкалила. - Поняла? Ты меня поняла? Отвечай. - Да, - вновь прошептала Марта. Ее, испуганную и промокшую, сейчас нужно было успокоить, но Александр этого не понимал. Он хотел ее наказать - за то, что она повела себя так глупо. - Молодец. Надеюсь, больше ты не станешь поступать, как идиотка. У тебя ведь есть голова, думай ею, что делаешь. Считаешь, с тобой не произойдет ничего плохого? Очнись, девочка, вырвись из своего розового музыкального мира. Хоть Александр и говорил жесткие слова, они не были такими резкими, как тон, и сердитыми, как взгляд, устремлённый вперед, за стекла "Джипа", по которым лихорадочно метались "дворники". Глаза Марты, похожие на две тоненькие стекляшки - голубую и зеленую, за которыми плескалось самое настоящее море, посмотрели на Александра с детским испугом и одновременно с заботой печальной влюбленной женщины. Он случайно перехватил этот взгляд и еще больше взбесился - уже непонятно, от чего, и даже руль крепче сжал. Что с ним происходит? Ему нужно быть спокойным, ведь скоро предстоит важная сделка, из-за которой Макс отправил его подальше от места перестрелки - Саша должен был улетать этой ночью в другой город, чтобы встретиться с нужными серьезными людьми. А сейчас ему нужно было немного промыть мозги бестолковой девчонке, а не желать на нее наорать и пару раз встряхнуть, схватив за поникшие плечи. - Сейчас заедем ко мне в квартиру, поговорим, - злым тоном сообщил молчащей Марте Саша, продолжая глядеть на нее. Они как раз остановились на красный свет. - Ты слышишь меня? Отвечай, если слышишь! Я не с куклой разговариваю! - Да... Но о чем поговорить? - выдавила девушка. - О случившемся. Взгляд Марты растеряно скользнул по молодому человеку и задержался на расстегнутом чуть задравшимся кверху пиджаке, из-под которого видна была кожаная кобура. Саша мгновенно понял, куда смотрит кузина его девушки, и желание схватить Марту за плечи вновь проснулось в нем с удвоенной силой. - Да, это оружие, - сказал Дионов недобро, и не собираясь поправлять пиджак. Раз увидела - пусть смотрит. Пусть уже поймет, наконец, какой он человек. - Ты права. Боишься? - Нет. Он хмыкнул, вновь нажимая на газ, а Марта вдруг добавила: - Не тебя... - Да что ты говоришь, сестренка. А кого? Девушка не ответила, лишь отвела глаза в сторону и крепко-крепко прижала к себе сумочку. А Саша стал куда-то звонить - в том числе и Михе, чтобы узнать, как тот себя чувствует. Оказалось, что хорошо. Через полчаса они подъехали к дому, в котором жил Александр. В этот раз Марта, которая, казалось, все еще находилось в неком шоковом состоянии, даже не запомнила, где находился этот дом, на какой этаж они поднимались и в какую квартиру заходили. Девушка не замечала убранства и мебели, как тогда, в другой Сашиной квартире, где ей было интересно абсолютно все, а просто глядела под ноги и покорно шла следом за Сашей, который все еще был во власти гнева, природа которого была непонятна и ему самому. Молодой человек усадил девушку на белый кожаный диван и расположился напротив нее в таком же белоснежном кресле, закинув ногу на ногу и закурив. Пару минут он то ли наслаждался, то ли успокаивался сигаретой. - То, что сегодня ты видела, должно остаться только между нами, - начал он внезапно без особенных предисловий. Марта удивленно подняла на него глаза. Она не понимала, что творится с молодым человеком, была все так же испугана, обижена и расстроена, одновременно испытывая облегчение от того, что с Сашей все в порядке, но беспокоясь из-за того, что он ругается и почти кричит. А еще, хоть ситуация и не располагала к этому, Марта чувствовала себя защищенной. Даже зная, что Саша вооружен, она точно знала, что он не причинит ей вред, а напротив, защитит. - Ника не должна узнать об этом, - продолжал хозяин квартиры. - Ее родители - тоже. Никто не должен, понимаешь меня, сестренка? - Почему? Ты боишься? - вымолвила девушка. Она попала в точку, и Саша нервно затушил сигарету в пустой пока еще пепельнице. - На днях я хочу сделать предложение Нике, - правдиво сказал он, и от этих слов Марта вздрогнула. Неужели у них будет свадьба? - Не хочу, чтобы она отказалась от него только из-за того, что ее сестренка расскажет ей о жуткой перестрелке бандитов, в которой я участвовал. Щеки Марты вспыхнули. - Почему ты так обо мне думаешь? - Я не думаю так о тебе. Я думаю так обо всех девочках. Вы часто приукрашиваете реальность - не специально, да, и сгущаете краски. Домысливаете глупости. - Это ты... домысливаешь, - вдруг упрямо сказала она. - Может быть, - не выдержав, снова закурил Саша. Дым немедленно подобрался к носу светловолосой скрипачки и вместе с кислородом скользнул к ней в легкие. Расстроенная девушка поймала себя на мысли, что ей нравится вдыхать запах сигарет - но только тех, которые курит Саша и больше никто. - Как бы там не было, малышка моя, ты ничего не расскажешь своей сестре. Эта перестрелка - случайность. Скорее всего, проснулись конкуренты Макса, - тут Саша вспомнил Радика - второго "помощника" Андрея Марта, который, в отличие от бывшего лидера Пристанских, на долгое время загремел в колонию, как, впрочем, и большинство пристанских. Радик, ставший в местах не столь отделанных авторитетом - "положение обязывало", как пошутил Миха, сильно осерчал на Макса и уже однажды пытался разобраться с ним, подослав кое-кого к бывшему корешу. Макс, правда, вышел сухим из воды и вроде бы договорился с Радиком о нейтралитете, но тот, видимо, вновь решил взять за свое - делить этим двоим было много чего. К тому же Радик не без оснований считал Макса предателем Марта и. кажется, мечтал зарезать. Ну, или расчленить - как фишка ляжет. - Этот Макс, он что, бандит? - тихо спросила скрипачка. - Нет, он балерина. - А ты? - Что я? - Бандит? - по-детски спросила Марта. Ей всегда казалось, что Саша - бизнесмен, деловой, уверенный в себе, прочно стоящий на ногах. Но после сегодняшнего случая она вдруг по-другому посмотрела на него. - А что, похож? - Нет. Саша усмехнулся и потер лоб. Его почему-то стал раздражать тот факт, что сестренка воспитает его, как рыцаря. Да пусть она уже поймет, какой он подонок! От его прикосновений не цветут цветы - они вянут. "Такие, как ты, губят все живое", - сказал Саше на прощание отец насколько лет назад, придя к нему перед тем, как парня увезли из родного города. "Вырастил волчонка. Не желаю тебя более видеть", - добавил Вячеслав Сергеевич с горечью, не глядя на сына. Тогда, казалось, он постарел лет на десять. Его старший сын - надежда и опора в один момент превратился в отброс общества. Эти слова прочно въелись в подкорку мозга парня. Отец его словно проклял. - Девочка, я не мальчик-ромашка с цветами в зубах. Я тот еще ублюдок по общечеловеческим меркам. Бандит, как ты выражаешься. - Ему вдруг захотелось, чтобы нежная куколка с доверчивыми глазами все знала о нем - все, даже самое плохое, и Саша продолжил. - Ты сказала, что не боишься меня, а если узнаешь, что я сидел, что почувствуешь? - Ты сидел? - еще тише спросила девушка. Она не могла поверить в услышанное. Он говорит правду? Играющий с воздухом за темными окнами дождь пожал своими водяными плечами. - Да. Твоя сестренка думает, что я бросил ее ради какой-то шалавы, но на самом деле, - тут Александр улыбнулся, - я не хотел, чтобы моя девушка - тебе покажется это удивительным, но я ее любил, даже не смотря на то, что стал отбросом общества, - знала, что я - уголовник. Сто одиннадцатая статья, первая часть, досрочное освобождение. И сейчас я тоже нечестный парень, сестренка. Я занимаюсь такими делами, что тебе лучше не знать о них. Бизнес - только мое прикрытие. И если ты расскажешь Нике о перестрелке, не сомневайся, ты пожалеешь. Ну, что ты смотришь на меня, девочка? Я же сказал, пора тебе снять свои розовые очки и взглянуть на этот мир трезво. Он не добрый и чудесный, он темный и колючий. - Если бы ты просто попросил меня ничего не говорить Нике, я бы ничего не сказала, - отстраненно ответила Марта. - Что, все-таки испугалась меня? - сощурился Саша в каком-то неясном предвкушении, но был обломан. - Нет. - Да ты смелая девочка, я гляжу. То есть тот факт, что ты находишься в квартире наедине с бывшим вооруженным уголовником, тебя не смущает? - Н-нет, - все так же односложно отвечала Карлова. - Уверена? - Мне все равно, кем ты был. - Ты что, и правда, дура? - закричал Саша и вскочил, нависнув над Мартой. Ему показалось, что девчонка врет. А он ненавидел ложь. - Это ты... ты такой, - сказала смело скрипачка, тотчас развеяв его сомнения. - Сам учил, будто нужно говорить все прямо, а сам лгал и притворялся. И до сих пор... так делаешь. Лжешь ей. Александр вновь сел - уже не напротив, а рядом с Мартой. На его скулах ходили желваки. - Не лгал и не притворялся. Я недоговаривал. Не хотел, чтобы Ника запомнила меня, как преступника, - отрывисто произнес он, не понимая, как у сестренки получается разводить его на правду. Опасная она для него штучка. - Поэтому она запомнила тебя как предателя, - проговорила с трудом девушка. - И до сих пор ей сложно поверить тебе до конца. Расскажи ей, что..., - она с шумом втянула воздух, - что у тебя не было никого, и что ты... - И что я был в тюрьме, - весело подхватил Александр и резко добавил, как отрезал. - Никогда. И ты, ты ей об этом тоже не скажешь. Запомни это. Иди в ванную и приведи себя в порядок, я отвезу тебя домой. Марта все такими же дрожащими руками залезла в сумочку (злополучный пакет с блузкой все же был утерян) и достала упаковку влажных салфеток. С трудом раскрыв ее, она вытащила одну из салфеток и, протянув руку к бледной щеке брюнета, попыталась стереть с нее засохшую кровь Михи. Молодой человек замер. Его черные тонкие ресницы дёрнулись. - Я сказал себя, а не меня. - Я испугалась, что с тобой что-то случилось, - прошептала Марта. - Извини, - неожиданно попросила она прощения не понятно за что, и на ее щеках появились слезы. Девушка смущенно отвернулась. Море стало медленно вытекать из-под двух прозрачных преград, доставив Саше не самые лучшие мгновения жизни. Он ненавидел женские истерики - Ника все же была мастерицей на них, и раньше могла устроить самое настоящее представление, сейчас, правда, угомонилась, повзрослев, но все равно умело тянула из Саши жилы в необходимых случаях. Правда, он сам позволял ей делать это. С другими же женщинами Дионов управлялся довольно грубо. Черноволосый парень растерялся. Они не думал, что слезы девчонки выбьют его из колеи, и хоть внешне он оставался таким же спокойным, уверенным, внутри у него гремел военный марш, который играли ему его же нервы. Саша видел, как девчонка, отвернувшись, плачет, вздохнув, притянул ее к себе и обнял за плечи, не найдя лучшего решения проблемы. Марта сначала опешила, попыталась вырваться из его объятий, а затем притихла и опаской положила руку молодому человеку на плечо. Цветок в ее солнечном сплетении мгновенно ожил и, протянув невидимые лепестки к Сашиной груди, ласково коснулся его кожи, посылая слабые электрические импульсы в самое сердце. Оно отворило на мгновение свои железные створки. Александру на пару секунд стало очень тепло и спокойно - а ведь там, около "Милсдаря", он, стыдно признаваться, тоже был напуган. Это реально страшно, когда по тебе, как по живой мишени, начинается стрельба. И если бы не Миха, кто знает, где сейчас бы он, Саша, был, - в больнице или в морге. А не боятся ничего только психи - такие же повернутые, как Андрей Март. - Не плачь, - сказал хозяин квартиры, чувствуя себя крайне некомфортно. - Что ты рыдаешь? - Страшно, мне было страшно, - почти неслышно прошептала Марта, смелее и крепче обнимая парня. Он погладил ее по голове, мимолетом подумав, что волосы у сестренки шикарные, не смотря на то, что они еще влажные после дождя, да и вообще, обнимать ее, дрожащую, очень приятно. В такой ситуации начинаешь чувствовать себя сильным и способным защитить более слабое создание. - И что они тебе что-нибудь сделают, тоже боялась, - чуть отстранилась от него девушка, не зная, чувствовать ли ей себя самой счастливой или самой несчастной. Она и не мечтала о таком, чтобы обнимать Сашу. А он.... Он сначала накричал на нее, сказал такие страшные и одновременно дурацкие вещи, а потом взял и обнял. Он что, псих? - Ничего они мне не сделали. Прекрати реветь, - строго сказал ей черноволосый парень. Александр понимал, что чего-то не догоняет. Марта повела себя не так, как это предполагала его логика: она боялась не его, она испугалась за него. Ей что, все равно, кто он такой? Дионов вдруг не сдержался и поцеловал девушку в лоб, а после поспешно отстранился, ушел куда-то и через минуту вернулся с бокалом, наполненным светло-коричневой жидкостью. - Пей, - решительно велел он Марте и поднес бокал к ее обкусанным губам. - Что это? - сквозь слезы взглянула она на него. - Пей, - повторил он. - Просто пей. Девушка сделала большой глоток и изумленно уставилась на Сашу, не в силах проглотить обжигающий небо и десны напиток. - Глотай, - распорядился Александр, попытавшись не улыбнуться - такой забавной девчонка ему показалась в этот момент. Странно - вся злость пропала. - Глотай-глотай. - Что это? - ловя ртом воздух, спросила Марта, сделав, наконец, глоток. Огненная жидкость заспешила раствориться в ее крови. - Коньяк, - отозвался Александр. - Чтобы ты успокоилась. Еще глоток. - Не хочу. - Еще. Не упирайся. Считай это лекарством. Марте пришлось подчиниться. - Сейчас ты пойдешь в душ и приведешь себя в порядок, поняла? - брюнет кивнул на разодранную коленку Марты, на которой кровь и грязь причудливо смешались между собой, и добавил, как ни в чем не бывало. - А после мы договорим. И ради Бога, перестань плакать. Я терпеть не могу слезы. Март, шмыгнув носом, кивнула и разрешила проводить себя в ванную комнату. Она, действительно, начала успокаиваться после всего случившегося. Выйдя из душа в более менее человеческом виде, девушка была препровождена на кухню: большую, светлую, почти стерильно чистую и наверняка редко посещаемую хозяином, где Саша второй раз в жизни приготовил для нее ужин. Правда, на этот раз легкий, больше похожий на завтрак - какие-то мудрёные гренки с брынзой и творогом. У Марты, правда, кусок в горло не лез, и она, обхватив кружку с зеленым чаем обеими руками, пила лишь его, под удивленный взгляд Александра, добавив в него молока. Сам он привык пить лишь очень крепкий кофе. Зато оба они игнорировали сахар, в отличие от сладкоежки Ники, которая клала его и в чай, и в кофе даже тогда, когда запивала им что-нибудь сладкое. - Ты в порядке? - спросил Саша Марту. - Да. - Я тебя напугал, - скорее не спрашивая, а утверждая, произнес Александр. - Нет. - Ты уверена? - Да. - Ты плакала из-за перестрелки? - допытывался он. - Да. - Хватит отвечать мне односложно! - не выдержал парень. Марта глянула не него своими чудными разноцветными - теперь уже Саша не мог об этот забыть - глазами, которые все еще были слегка опухшими и красноватыми из-за слез, и он почувствовал себя слегка неловко. Стоп! Неловко? С какой стати он себя так чувствует? Это девчонка должна себя так чувствовать! Он ей тут, черт возьми, душу открыл почти: сказал пять цифр из семизначного кода на сейфе под названием "Жизнь Дионова А.В.", еще и должен смущаться? Этой малолетки? Да не бывать такому. Александр очень широко улыбнулся своим мыслям. Нет. Пусть малышка чувствует себя неловко. Ей это идет. - Сейчас мы поедим, я отвезу тебя домой, сестренка. Ты, как я и просил, забудешь перестрелку и наш разговор. - Почему бы тебе, действительно, не рассказать Нике правду? - вновь осмелилась поднять болезненную для Александра тему Марта. - Если ты хочешь на ней жениться, то... ну... будь с ней откровенным. - Чтобы после такой откровенности она тоже считала меня кем-то ниже себя? - прямо спросил Саша, и девушка поняла, что он слишком гордый человек. - Почему ты так думаешь? - Если мой отец не хочет после отсидки со мной общаться и ни разу не приехал ко мне, то как мне думать по другому, сестренка? Почти все мои друзья, после того, как меня посадили, отвернулись от меня. А те, кто не отвернулся - несколько человек из большой компании... Я сам прекратил с ними общение. - Почему? - Чтобы им не было тяжело. Чтобы не чувствовали себя обязанными посылать передачки или приезжать, чтобы увидеть. Если отвернулись все, то и они, лучшие друзья, видимо, тоже не прочь были бы это сделать. Да только вежливость им не позволяла. Я просто освободил их от обязанности. Правда, - тут Саша хмыкнул, - недавно встретил пару из них. Увидели меня на хорошей тачке, в дорогом прикиде, и тут же позвали на какую-то тусовку - типа, пошли, браток, встретимся со всеми нашими. NЗапрещено цензуройN. О, прости, ты же хорошая девочка, при тебе нельзя говорить таких слов. - Пошел? - не обратила на это внимания Марта. - Нет. Зачем? Чтобы придти и стать предметом обсуждения темы "Как обычный пацан стал авторитетом?". - А ты, что, стал авторитетом? - посмотрела на него с интересом девушка. Саша машинально отметил, что страза в ее сине-зеленых глазах так и не появилось. - Вот ты глупая! Каким еще авторитетом? - развеселился парень, и в его зеленых глазах промелькнуло что-то хулиганское, мальчишеское. - Я просто отсидел. Спокойно, и, правда, не весь срок. Вышел, открыл свое дело с Михой - мы откинулись с зоны вместе. После стал... сотрудничать с Максом, вот и все. И да, у нас есть нелегальные дела, сестренка, о которых тебе не положено знать. Помнишь, я говорил тебе о Марте? - Да. - Так вот он был авторитетом. Настоящим. А я, типа, бизнесмен. Легальный. Борзый, правда, говорят, но уж какой есть. - А если тебя опять посадят? - осторожно спросила девушка. - Тогда будет очень плохо. - Однако в голосе молодого человека не было печали по этому поводу. Он просто констатировал факт. - Так, заканчиваем этот базар, - посмотрел на время Саша. - Собирайся. Я отвезу тебя домой. - А потом ты улетишь в другой город? - Да. - А... - Марта вдруг вскочила. - А если в тебя опять стрелять начнут?? - Не начнут. Сказал же, перестрелка явно была связана с Максом, - ответил Саша. - И слушай, малышка, завязывай с этим. - С чем? - С беспокойством за меня. Скрипачка опустила глаза. - Ты мне почти родственник. А я привыкла о них беспокоиться. Даже если, - тут девушка замолчала, словно была неуверенна в своих словах, но после выпалила, - даже если они сидели! - Вот как? - ужалил ее взглядом Александр, хотел что-то добавить, но передумал. Он, как и обещал, довез Марту до дома и высадил около самого подъезда. - Иди. И я еще раз напомню тебе, сестренка. Ника ничего не должна знать, - глухо проговорил Дионов. - Она не узнает, - буркнула Марта и вылезла из машины. Дождь на улице прекратился, и теперь она могла похвастаться большим количеством качественных глубоких луж. "Глупая девчонка", - с сожалением подумал Александр, глядя на спину скрипачки. Он вдруг открыл дверь автомобиля, нагнал девушку и вместе с ней зашел в полутемный подъезд. - Провожу, - хмуро пояснил он, ступая по ступеням вверх, - до квартиры. Кстати, ты сегодня красивая, сестренка, - он уже успел оценить обтягивающую юбочку и туфли на каблуках. - Перестань, не называй меня сестренкой, - сказала Марта и, спохватившись, поблагодарила его за комплемент. Вышло так, что они оба остановились на площадке между вторым и третьим этажами. - Сыграй мне на свадьбе, перестану, - улыбнулся Александр, понимая, что то, что происходит - неправильное и неестественное. Девушка кивнула, не глядя на него, и поднялась еще на один пролет - почти к самой своей двери. - Эй! - окрикнул ее молодой человек. - Что? - Боишься меня? Разочарована? Вызываю отвращение? Брови девушки вопросительно поднялись вверх. - Нет, для меня ты хороший, - сказала она, нашаривая на дне сумки ключи и поспешно открывая дверь. Она скрылась за дверью, а Саша медленно стал спускаться вниз. "Для меня ты хороший", - прозвучал голос сестренки у него в голове вновь, и он улыбнулся одними глазами. Сейчас ему предстояло ехать в аэропорт. Судя по сделанным недавно телефонным звонкам, Макс усиленно искал кретина, вздумавшего стрелять в него и в его людей, но пока что это было безуспешно. А главный враг Макса, некогда бывший его другом и соратником, - Радик отрицал свою причастность к этому занятному случаю. Человек в капюшоне, сидевший за рулем той самой черной машины с тонированными окнами и стрелявший в людей, стоявших на крыльце ресторана "Милсдарь", уже пешком неспешно брел по незамковому школьному стадиону, освещенному десятком мощных фонарей. Людей вокруг по случаю позднего часа, почти не было - только вдалеке два собаковода выгуливали овчарку и далматинца. Человек шел, засунув руки в карманы, и что-то насвистывал. Настроение у него не то, чтобы было хорошее - все-таки он не попал, в кого целился, но и плохим его нельзя было назвать - забавно все вышло. В самый неподходящий момент из-за дверей ресторана появился левые люди, среди которых оказался местный авторитет по имени Макс, который, конечно же, решил, что покушение было совершено на него. И теперь его быки всюду искали нахала, стрелявшего в нового главу Пристанских. Им и в голову не приходило, что основной целью был Дионов: он и только он. Человек с пистолетом в руках уже несколько дней следил за ним - с тех самых пор, как вернулся сюда. Он знал, что обычно из "Милсдаря", где Александр часто бывает, эта скотина выходит в одиночестве. А сегодня вместе с ним вышел и его дружок, и Макс со своими рылами. По-хорошему, надо было проехать мимо, но это проклятое нетерпение... во всем виновато оно. Не сдержался, разрядил на свой страх и риск обойму ТТ-33. Поскорее бы уже осуществить свою мечту - отправить сукиного сына на тот свет. Человек - а это был молодой, очень худой, но не изможденный, а жилистый молодой мужчина, поднял голову к небу, на котором из-за туч не было видно ни одной звезды и даже луны. Все-таки он скучал по родному городу. И немного по ней. Интересно, где она сейчас находится? Уехала? Он погладил ствол ТТ, который сжимал одной рукой, засунутой в большой карман широкой кожаной куртки, а после, подойдя к одному из турников, с легкостью стал подтягиваться, одновременно кое о чем размышляя. Пока Макс неистовствует, ищет его, следует затаиться. "И я даже знаю, где", - весело подумал молодой мужчина, чувствуя, как напрягаются его мышцы. Дионов, сезон охоты на тебя открыт. Аминь. Этой ночью Марта почти не спала - она сидела на кровати, прислонившись к ковру, висящему на стене, и думала. Мыслей, тревожных и колючих, как рой ос, в ее голове было множество, и хотя девушка сидела почти без движения со спокойным, если бы не сказать каменным лицом, в голове ее происходила самая настоящая война этих самых черно-желтых мыслей-ос. Они, жужжа на разный лад, беспорядочно носились по сознанию Карловой с бешеной скоростью, сталкиваясь друг с другом, словно молекулы воздуха. Одни, более желтые, при этом утверждали, что нужно все немедленно рассказать Нике о Саше правду, другие - черные - требовали умолчать эту информацию. После они менялись цветами и вновь, жужжа, требовали то одно, то другое, приводя самые разные, но всегда весомые аргументы. "Ника должна все знать. Они не смогут быть вместе, если твоя сестра будет находиться в неведении. Отношения нельзя построить на лжи! Ты же знаешь, что ложь - это ржавчина! Она все вокруг разъедает!", - с горечью кричали одни. "Пусть она узнает, кто он на самом деле, пусть. Есть шанс - и очень большой, что она не захочет быть вместе с ним и бросит его. Зачем ей уголовник?", - ласково, но возбужденно, даже как-то алчно нашептывали другие. "Если твоя сестра поймет, что Саша не бросил ее из-за другой девушки, она будет рада. Она начнет доверять ему больше и перестанет сомневаться!", - трясли Марту за воротник третьи. "Ты не имеешь права нарушать данное тобою слово! Он ведь просил не рассказывать никому - а особенно Нике о своем прошлом! Ты станешь предательницей", - грозили четвертые сердито. Изнуренная таким количеством информации девушка не понимала, что будет хорошо, а что плохо. Что делать она может и должна, а на что наложено строгое табу. Она вообще после перестрелки пребывала в состоянии, похожем на панику и не могла мыслить разумно. Марта от этих мыслей по-тихому, как ей казалось, сходила с ума. До самого утра она так и не поняла, что должна сделать и как ей лучше всего поступить, забылась тревожным сном только часов в шесть утра, а проснулась, ни много ни мало, в третьем часу дня, ввергнув в замешательство маму и бабушку, которые думали, что девушка, обычно рано встающая по утрам даже на выходных, заболела. - Я просто устала и хочу выспаться, - сказала родственницам Марта, выползя из своей комнаты в длинной, с открытыми плечами, легкой ночной рубашке нежно-лавандового цвета. Она устало опустилась на кухонную табуретку и мелкими глотками принялась пить горячий, только что сваренный кофе, густой запах которого вальяжно обволакивал всю комнату. Готовить кофе Эльвира Львовна любила и умела. - Ты точно не заболела? Хорошо себя чувствуешь? - внимательно посмотрела на единственную дочь Карлова-старшая. Та показалась ей слегка бледноватой, с небольшими темными кругами под глазами. Женщина остро чувствовала, что с Мартой что-то не так: то ли она подавлена, то ли расстроена. А, может быть, и правда, ребенок сильно устал от нагрузок в консерватории, от всех этих репетиций и конкурсов, бесконечных занятий и разучиваний очередных музыкальных шедевров? - Да точно, точно. Я, правда, устала что-то, - как можно бодрее ответила Марта. Что ей делать, девушка до сих пор не понимала. С одной стороны, она пообещала молчать, с другой - как она может скрывать от Марты такую информацию?! Это ведь нечестно! Попив кофе, кое-как расчесавшись и одевшись, девушка вышла на улицу, которая, казалось, все еще находится во власти госпожи зимы, а не в руках смешливого апреля: до сих пор еще было прохладно, очень ветрено, а иногда еще и шел снег. Как будто бы кто-то наверху держал огромную бумажную хрустящую упаковку, в которую заворачивают горячие пончики, но вместо них у этого кого-то был снег. Упаковка была немного порвана снизу, и поэтому изредка снег падал вниз большими порциями. Но тот, кто держал ее, пытался закрыть дыру ладонью - и тогда снег резко прекращался. А потом вновь падал и огромными тонкими хлопьями стелился по холодному сухому асфальту и твердой, не отогретой еще слишком слабым солнцем землю. Когда Марта оказалась на улице, весенний снегопад был в самом разгаре - видимо, кто-то, кто держал пакет, наполненный миллиардами снежинок, в очередной раз не смог как следует прикрыть дырку на его дне. Однако снег совершенно не смущал задумавшуюся девушку с болезненными глазами и руками, запиханными в карманы наспех застегнутого пальто, все никак не понимающую, что ей сделать и как поступить. Марта шагала без цели по большому прямоугольному парку с памятником известному русскому писателю девятнадцатого века, расположенному прямо в его центре, и несколько раз обошла парк по периметру, прежде чем вернуться домой. Все это время она думала, пытаясь делать это как можно менее безэмоционально, но более объективно. Девушка ставила себя то на место Ники, то на место Александра, старалась понять, как в той или иной ситуации поведут себя эти двое, и в конце своей вечерней прогулки Марта, наконец, поняла, что должна сделать. И воплотить свою мысль в действие Марта решила прямо сегодня. Сначала она хотела поговорить с Никой по мобильному телефону, но потом поняла, что такой разговор должен произойти с глазу на глаз, и набрала номер кузины, чтобы договориться с ней о встрече. Девушка, прижав телефон к уху, долго слушала длинные равнодушные гудки. Сначала она даже испугалась - Марте вдруг показалось, что Ника сейчас находится с Сашей, который поняв, что звонит она, запретил своей девушке поднимать трубку. Однако страхи скрипачки оказались напрасными. Ее старшая сестра все-таки приняла вызов спустя несколько минут, когда девушка набирала ее номер в третий или в четвертый раз. - Да, Марта, - проговорила Ника. Голос ее показался Марте немного уставшим и вообще, каким-то странным: тихим, полным раздумий и совсем невеселым. - Что ты хотела? - Мне нужно с тобой поговорить, - торопливо начала длинноволосая девушка, ежась от ветра. - Я только вернулась домой, Мартик, устала. Ты, наверное, давно звонила, но я услышала только сейчас. Ванну принимала, - интонации Ники даже пугали. Она почти никогда на памяти Марты такой не была. Что-то случилось? Что с сестрой? Может быть... она узнала правду об Александре и о вчерашней перестрелке? И о том, что Саша повез Марту к себе в квартиру? - Ничего страшного. Слушай, все... в порядке? - осторожно спросила девушка. - Да. Все в порядке. Давай, завтра поговорим? - Нужно сегодня, - испугалась Карлова-младшая, что завтра она передумает говорить двоюродной сестре то, что хочет сказать сейчас. - Сегодня? А что случилось? - Ничего особенного, просто мне надо сказать тебе кое-что важное. "Скажи ей, что он - бандит, скажи, - обольстительно и хрипловато шептал голос внутри головы Марты, - она бросит его. И тогда у тебя появится шанс быть вместе с Сашенькой. Ты ведь этого хочешь? Хочешь? Тебе ведь так нравится быть с ним, смотреть на него, касаться невзначай... А тебе ведь хочется большего. Но из-за Ники ты никогда этого не получишь. Ну же, скажи, что сначала Саша уехал к другой девушке в город - соври немного, а потом скажи, что он сел". Марта сглотнула и крепче сжала мобильник. - Кое-что важное? Что? - удивленно спросила Ника между тем, не зная, что происходит в душе кузины. А та, в свою очередь, не знала о том, что происходит в ее душе. - Что там еще случилось? - Я хочу встретиться с тобой и сказать это лично, - твердо произнесла Марта. - Можно, я приеду к тебе сейчас на пару минут, скажу и уеду обратно? Это не займет много времени. Честно. - Хорошо, - вздохнула Ника, которая знала, что сестричка бывает иногда упряма, как ослик. - Приезжай. Скажешь. А что, - спохватилась она, - что-то плохое произошло? - Нет, просто это очень важно. Я уже иду к остановке. Скоро буду, - прокричала Марта, отключилась и быстрым шагом направилась к ближайшей остановке, на ходу печатая смс-ку маме, что пойдет в гости к Нике. "Долго не задерживайся,"- прислала мама ответное сообщение. До дома кузины Марта доехала быстро - благо, субботним вечером дороги были почти свободными, и автобус, в котором ехала девушка, сидя на одиночном сидении около окна, в самом его начале, у водительской кабины, минут за двадцать добрался до района Южная Пристань. Еще через минут семь скрипачка стояла под дверью квартиры родственников. Ее длинный указательный палец правой руки дважды тянулся к звонку и дважды, словно в сомнениях, Марат одергивала руку. В звонок она позвонила лишь на третий раз. Ей почудилось, что она почти не надавила на него, и звук вышел слабым, неслышным, глухо стонущим. А вот ее кузине звонок показался нервным и требовательным - она сразу услышала его и тут же отперла дверь. - Привет, заходи, - встретила Марту Ника, облаченная в коротенький халат. Видно было, что она только совсем недавно вышла из душа - светлая кожа ее выглядела влажной и слегка блестела, а волосы, спадавшие на плечи, были еще мокрыми, и поэтому слегка волнились. Судя по тому, что Ника держала в руке фен, она явно пыталась высушить их, но до прихода Марты не успела. - Родителей нет дома, я сама только что приехала и решила принять ванну, - сообщила Ника разувающейся Марте, и та тут же подметила, что добродушие в голосе сестры искусственное. Не потому, что она не хотела видеть Марту, а потому что, кажется, действительно устала - даже ее глаза потухли. Или у Ники после водных процедур блеск из глаз исчезает в неизвестном направлении? Скрипачка незаметно рассматривала свою светловолосую сестру, от которой пахло чем-то приятным и сладким, а та продолжала: - Когда ты мне звонила, я как раз в ней нежилась. Кстати, такую пену классную купила - с ароматом меда и молока. Теперь мне кажется, что я вся пропахла этим запахом. Даже волосы! Показать те... - Ника, - перебила Марта словоохотливую сестру, которая пыталась казаться оживленной, - я к тебе совсем ненадолго. Только скажу, что хотела и домой. Хорошо? - Ну, давай. Пошли на кухню тогда. Чай вскипел. - Сказала хозяйка квартиры, поняв, что у Марты какие-то важные новости. - Я еще не ужинала. Ты, наверное, тоже. Приземляйся. Вскоре девушки сидели за круглым кухонным столиком друг напротив друга. Между ними находился лишь надутый сиренево-серый чайник, явно гордящийся своей миссией - нагревать этим никчемным людишкам воду, блюдо с бутербродами, только что приготовленными гостеприимной Никой, и плетеная корзинка с восточными сладостями, которые обожал Владимир Львович и постоянно покупал домой. Сначала Ника заставила Марту поесть и поела сама, и только потом, помыв посуду, приготовилась ее слушать. - О чем ты там хотела поговорить со мной? - сложив голову на сцепленные между собой руки, локтями опирающиеся о стол, поинтересовалась Ника. - О Саше, - собравшись с мыслями, сказала Марта. Кажется, этим она удивила свою кузину. Девушка приподняла голову и с удивлением уставилась на скрипачку, сложившую руки на коленях крест-накрест. - О Саше? - Да. - В смысле? Он что-то сделал? Обидел тебя? - вдруг спросила Ника, в ее голосе появилось напряжение, а во взгляде возникло беспокойство. Она сложила руки ладонями на стол и подалась вперед, чуть ближе к сестре. Та услышала ее несколько учащенное дыхание - как будто бы сестренка волновалась, но тщательно скрывала это. - Нет, - несколько удивилась такой реакции кузины Марта, глядя не в лицо Ники, а на ее руки. - Нет! Не обидел. А... должен был? Ника усмехнулась, откинулась на спинку стула, проведя пятерней по мокрым волосам, которые из-за воды казались потемневшими, положила ногу на ногу. Если бы за столом с Карловыми находился Саша, он бы точно порадовался тому, что халатик Ники задрался чуть больше положенного, обнажая ее ноги. - Кто его знает..., - неопределенно произнесла хозяйка квартиры и словно бы очнулась - даже улыбнулась широко. - Нет, не должен был. Это я просто, к слову. А почему ты хочешь поговорить со мной о Саше? - Потому что я кое-что узнала о нем, - тихо отозвалась Марта. "Скажи это. Ради своего блага - скажи!", - вкрадчиво зашептали у уха светловолосой девушки, и ее слегка передернуло. Что с ней? О чем она думает? - И что ты узнала? - с беспокойством в голосе задала новый вопрос Ника, которая вновь начала нервничать. Марта неслышно вдохнула воздух ртом, наполнила легкие до предела, выдохнула и начала как можно более спокойно, хотя внутри у нее все кипело: - Только не обижайся, хорошо? И не кричи на меня. Просто мне кажется, что ты должна это знать. - Да что знать? Марта, говори уже! - Ника, Саша тебя обманывает. Молчание стало ответом замолчавшей скрипачке. Оно, смешавшись с напряжением, повисло в кухне, цепляясь невидимыми руками за люстру и углы кухонного гарнитура, словно тончайшая, кое-где дырявая пленка мутно-серого света. - Продолжай. - Я узнала кое-что, и не могу тебе об этом не рассказать. Если хочешь, ты можешь обидеться на меня и не разговаривать, даже перестать общаться... "Скажи так, солги немного, сделай себя счастливой. Твоя сестренка недурна собой и быстро найдет себе другого парня". В кухне стало чуть темнее - свет плохо проходил сквозь пленку напряжения. - Марта, если ты будешь тянуть, я тебя задушу, - хмуро пообещала Ника. - Договаривай до конца. Почему Саша меня обманывает? - Потому. Не спрашивай, откуда я узнала. В общем, слушай. Несколько лет назад, когда вы с Сашей расстались, это произошло не потому, что он влюбился в другую. Он не бросал тебя. Ему пришлось уехать по другой причине, которую я не могу тебе назвать. "Идиотка!", - дуриной взвыл голос-искуситель, выругался и исчез под звонкие, как весенняя капель, удары сердца Марты, поняв, что ничего не получилось. Девушка слабо улыбнулась. Ну вот, она сказала. Возможно, она все-таки поступила неверно, но теперь уже ничего не исправишь. Серый цвет стал постепенно отползать к краям пленки, освобождая место для других цветов, более жизнерадостных. - Откуда ты знаешь? - явно была удивлена Ника такой информации - ее щеки даже слегка порозовели, а зрачки расширились. Фарфоровая кукла-красавица, что часто скрывалась за ними, обмахивалась старинным восточным веером. - Не могу сказать. Поэтому и не обижайся. Просто знай, что он всегда был с тобой честным, не бросал и не изменял. Ты можешь ему доверять. - Марта схватила из плетенной корзиночки кусочек сладости и запихала в рот. - Откуда ты узнала? - вновь задала тот же вопрос хозяйка квартиры. - Из... - Длинноволосая девушка прежде чем ответить, долго жевала. - Из достоверного источника. - То есть мне не спрашивать, кто выступил в роли источника? - Ага, лучше не надо. - Но, - медленно произнесла хозяйка квартиры, - где тогда он был? Ты знаешь? - Ну-у-у, вообще да, но тебе не скажу, потому что пообещала не делать этого, - выпалила Марта. Хоть напряжение на кухне и сохранялось, оно поменяло цвет и из серого стало светло-лавандовым. Да и в кухне стало светлее. - Он сидел, так? - почти обыденно поинтересовалась Ника, наливая себе из чайника горячую воду в кружку. - Откуда ты знаешь?! - подушечки пальцев Марты прижались к горячим ладоням. Фарфоровая кукла печально улыбнулась притормозившему единорогу с музыкой, вплетенной в гриву. - Оттуда. - Ника со странной улыбкой налила из расписанного цветами пузатого заварника смородиновый душистый чай, который каждый день самолично заваривал ее добродушный папа Владимир Львович. - Еще чаю? - Н-нет, спасибо. И... и давно ты знаешь? - Не-а. Сегодня первый день, - беспечно отозвалась девушка. - Но как ты узнала?! - была, кажется, потрясена Марта. Александр, этот гордый дурак, не рассказал бы любимой девушке такого! Откуда сестренка узнала?! - Съездила с утра кое-куда. Там и узнала. Давай сделаем так: я расскажу тебе, откуда я узнала это, а ты мне раскроешь свой источник. Естественно, все это останется между нами. Ну, как тебе? - Хорошо, давай, - согласилась ее кузина, поняв, что терять ей уже нечего. К тому же, кажется, Ника узнала о Саше куда больше, чем она, Марта. - Только мне кажется, тебе это будет неинтересно, - сказала Ника задумчиво. - Я, наверное, тебя уже достала с Сашей. - Интересно, - заверила Марта с жаром и сама же испугалась своей пылкости. - Я же переживаю за тебя. К тому же тебе нужно выговориться. - Боюсь, если я буду выговариваться, твои уши завянут, - проворчала Ника, отпила крохотный глоток смородинового чая и начала рассказ. Ей, действительно, нужно было выговориться, потому что, не смотря на то, что перед сестрой она вела себя спокойно, в душе у нее творился "большой барабум", как говорила Лилу из хорошего фильма "Пятый элемент", который девушка нежно любила. - Давай уже, говори. - А что тут говорить? Я дура, вот и все, - на мгновение раздраженно прикрыла ресницы Ника. Она немного помолчала, словно бы внутренне собираясь, а потом, грея вдруг ставшими холодными руки о чашку с темно-коричневым смородиновым чаем, начала рассказывать. После того, как Ника к своему ужасу признала в колючем хмуром Максе ближайшего соратника Андрея Марта, она начала активную деятельность. Девушка, прибежавдомой и, не подозревая, что там твориться с ее молодым человеком и двоюродной сестрой, села за компьютер, по пути в спальню умудрившись в спешке наткнуться на собственно папу, который с самым благодушным выражением лица нес вынес из-за угла поднос с самолично выпеченными булочками и теплым молоком. Естественно, все это повалилось на пол и отец и дочь Карловы оказались залиты молоком - благо оно было не горячим. Булочки с удовольствием устроились на полу - одна из них умудрилась попасть в аккуратно припаркованный неподалеку тапочек мамы Ники, но об этом хозяева квартиры узнали только через час, когда женщина пришла домой и попыталась обуть их, наткнувшись ступней на булку. - Аккуратней будь, Николетта! - погрозил дочке кулаком Владимир Львович. Та - Прости, папа! Я сейчас все уберу, - даже как-то растерялась Ника, которая всей душой уже была в социальной сети и искала Женю. - Ну что ты, - мигом растаял мужчина, видя большие глаза дочки. - Я сам все сделаю, переоденься лучше. Не став перечить заботливому папе, девушка продолжила свой путь в спальню, где она первым делом включила компьютер и только потом стала переодеваться. Сердце ее отчаянно билось, как будто бы предчувствовало, что что-то должно случиться. С сети Ника быстро нашла Женю - того самого бывшего лучшего друга Саши и написала ему сообщение, где просила о встрече, пальцы ее при этом слегка подрагивали: "Привет, Женя. Как у тебя дела? Мне очень-очень нужно поговорить с тобой. Давай, встретимся завтра в каком-нибудь местечке? Мне, правда, очень нужное кое-что у тебя узнать". Женя, на счастье, оказался онлайн, а потому его ответ пришел через пару минут. Наверное, если бы Нике пришлось ждать, она бы, наверное, все ногти изгрызла от нетерпения. Но ей улыбнулась удача, и светловолосая девушка уткнулась в монитор обоими глазами. "Привет,- явно не ожидал прочить сообщение подобного рода парень, - дела отлично, а ты как? О чем ты хочешь поговорить со мной? Что-то случилось?" "Не случилось, но может=) Жень, пожалуйста, не подумай ничего такого, но мне нужно с тобой увидеться лично!"- напечатала Ника в ответ, чуть подумав. Она понимала, что ведет себя несколько некорректно, но ничего не могла с собой поделать. "Хорошо, но у меня проблема)",- сообщило очередное сообщение от Жени. "Какая?"- девушка нахмурилась. "Я опал в аварию, и у меня сломана рука и временно проблемы с ногой(( Поэтому я никуда не смогу прийти, Ника, прости,"- поведал Евгений, находящийся по ту сторону экрана. "Черт!!!"- расстроилась Карлова. Как не вовремя! Да и парня жалко! "Что с тобой случилось?!" "В аварию попал. А ты все такая же эмоциональная:) Но я знаю выход - приходи ко мне в гости". "Отлично,- не стала отказываться Ника, которой в спину дышало нетерпением, смешанное с каким-то странным, давящим на горло, чувством, - когда и куда? Завтра можно? Прости за приставучесть, но для меня это важно." Дружелюбно настроенный и явно заинтересованного Евгений охотно написал девушке свой адрес, код домофона и сказал даже номера автобусов, которые ходили до его остановки с остановки Ники - как оказалось, он до сих пор помнил ее адрес. Сам он жил сейчас не слишком близко - почти на другом конце города. "Тогда увидимся завтра в двенадцать,- напечатал Женя. - Я, честно сказать, заинтригован. О чем ты так хочешь поговорить?" "Завтра и узнаешь! Спасибо, Жень!"- сообщила ему обрадованная Ника и вышла из Интернета, подумав - вдруг Евгений передумает? Она ведь так нагло к нему напросилась, а ведь они друг другу никто - так, дальние знакомые с общим прошлым. Светловолосая девушка, изредка нервно подергивая плечами, еще немного посидела у экрана компьютера, на автомате щелкая мышкой то на недавно выложенные фотографии знакомых, не запоминая ли и даже не узнавая их, то на видео с приколами, которые ее совершенно не смешили, а скорее, раздражали. Почему-то Нике было некомфортно и даже страшновато, хотя никакой опасности она, естественно, перед собой не видела. Девушка чувствовала себя подростком, стоящим на цветочной поляне, любующимся солнечным пейзажем и не понимающим, что роскошная тень, под которым он прячется от жарких лучей, - это не тень от дерева, а тень от огромного динозавра с распахнутой в беззвучном радостно-возбужденном рыке пастью. Ника поерзала на стуле и вдруг напечатала в одной из поисковых систем, который постоянно пользовалась: "Северная корона, легенды". Зачем, она и сама не знала. Просто ей захотелось почитать что-нибудь о прощальном подарке Тесея Ариадне - слишком сильно эти два мифологических персонажа напоминали ей Никиту и себя. А колье, что хранилось в темно-синей бархатной коробочке, спрятанной от посторонних глаз в ящике туалетного столика, - саму Северную Корону. "Северная корона (лат. - Corona Borealis, официальное обозначение - CrB) - небольшое созвездие Северного полушария неба. Главные звёзды созвездия образуют полукруглый венец. Площадь - 179 квадратных градусов (73 место по площади). Видимо в широтах от +90® до --50®...". "Наблюдать Созвездие можно из любой точки России, а таких стран бывшего СССР, начиная с начало весны и до конца лета. Наиболее благоприятное время для астрономической видимости - май, для вечернего наблюдения - июнь...". "Содержит 36 звезд, видимых невооруженным глазом. Самая яркая звезда - Альфа (другие названия - Гемма, Альфекка, Гнозия), звездная величина 2,2. Внутри венца также располагается знаменитая переменная звезда R Северной Короны (R СгВ) - звезда 6-ой величины, которая стала эталоном весьма редкого класса звезд, чей блеск резко и внезапно уменьшается на несколько звездных величин, а затем вновь возвращается в норму...". "Северная корона - одно из древнейших созвездий. Было включено Клавдий Птолемей в его каталог звездного неба ""Альмагест" в числе других 47 созвездий. Древние изображали это созвездие в виде короны, украшенной драгоценными камнями. С ним связано несколько мифов. Согласно одному из них, Северная Корона - это венец, изготовленный Гефестом для Тесея, спасший его в лабиринтах острова Крит и оставленный Тесеем спящей Ариадне...". "После того, как Тесею во сне явился бог Дионис и сказал, что Зевсом Ариадна предназначена ему, герой покинул свою возлюбленную, оставив ей в подарок Северную Корону, и уплыл с острова Наксос. Опечаленной Ариадне пришлось стать женой бога Диониса. Он вознес ее на Олимп, сделав бессмертной, а венец он вознес на небо в виде красивого созвездия..." Это все показалось Нике довольно интересным, но по-настоящему ее заинтересовала следующая информация, казалось бы, совершенно ничего не значащая: "Малоизвестно, он в античной мифологии есть один достаточно интересный факт: созвездие Геркулес - ближайший сосед Северной Короны, иногда называют созвездием Тесея...". Это очень заинтересовало Нику - с чего вдруг древние называли созвездие, граничащее рядом с Северной Короной, то Геркулесом, то Тесеем? Оказалось (по крайней мере, так поняла Ника), что Тесея можно назвать двойником Геракла. Тесей, как и Геракл, - один из величайших героев Греции. Они оба - дети богов (один - Зевса, второй - Посейдона), сильные и храбрые, совершившие множество ярких подвигов и спасшие землю от целой кучи разнокалиберных чудовищ. И оба, кстати, таскали на себе львиную шкуру. Только Геракл был общегреческим персонажем, а Тесей - опять же, так поняла заинтересовавшаяся всем этим Ника, - персонажем афинским, которого правительство полюса пыталось вознеси так же высоко, как и Геракла, дабы увеличить авторитет славного города Афины в глазах других жителей Эллады. Начитавшись кучи всяческой информации, Ника, чувствовавшая себя утомленной, поплелась спать, а снилось ей темное ночное небо, озаренное красивейшими созвездиями, почему-то подписанными чьей-то, явно божественной, рукой. Мерцая бледно-желтым цветом, эти надписи спокойно висели в небе. Ника, в сновидении умнеющая летать, удивленно рассматривала эту необыкновенную красоту и совершенно не испугалась, когда в небе появилась огромная белокожая и изящная рука, которая совершенно невозмутимо начала стирать вполне современным красно-синим ластиком надпись "Геракл" над одним из созвездий, а затем стала выводить над ним новое название: "Тесей". Ника ничего не говорила, только кивала руке, словно бы одобряя. На следующий день, в одиннадцать часов утра, когда Карлова, порядком нервная, уже собралась, было, выйти за дверь, чтобы отправиться в гости к Евгению, чтобы выяснить некоторые вопросы, ее мобильник требовательно затрезвонил. Девушка дернула плечом - ну и кто так не вовремя? - и достала телефон из сумочки. - Привет, - мельком глянув на экран, небрежно сказала она, стоя около двери, прижав средство связи плечом к уху, и нашаривая одной рукой ключи - другой приходилось держать сумочку. Звонила ее подруга Даша. - Хай, Ника, - весело прокричала в трубку она. - Ты как, занята? - Занята. - Плохо, - явственно расстроилась трубка. - А ты мне нужна. Очень-очень. - Зачем? - с подозрением в голосе спросила Ника, доставая из сумочки ключи. - Мне сегодня вечером нужно быть на юбилее у тети - она его в ресторане проводить будет, а надеть совершенно нечего! Что-то срочно нужно купить! - В смысле нечего? У тебя же шмоток полный шкаф. - Ну вот, нечего, - вздохнула Дарья. Нике так и представилось, как подружка сидит и кусает полные, привлекающие внимание губы. - Я за последнее время похудела, поэтому на мне все старые вещи смотрятся как-то коряво. Как на пугале. Стыдно так идти в ресторан. Вдруг я там кого встречу, - под словом "кого" явно понимались те представители мужского пола, которые гипотетически могли стать Дашеньке долгожданной второй половинкой. - Короче, пошли со мной по магазинам, а? - в голосе девушки на том конце провода заструился мед. Она терпеть не могла одиночества и шоппинга в одну мордочку. - У меня в двенадцать встреча с другом, - сказала Ника, которая раньше с радостью составляла подруге компанию. Но сейчас ей было откровенно не до этого. У нее были дела поважнее. - С каким еще другом? - насторожилась Даша мигом. - А-а-а? Что это у тебя за, - сделала она многозначительную паузу, - друг? - Друг детства, - хмыкнула Карлова, поняв, к чему клонит приятельница. - Мне нужно к нему по делам заехать. И я не знаю, сколько у него пробуду, прости. - А отменить? - жалобно спросила Дашка. - Не могу, прости. Мне по делу с ним надо встретиться. - По какому? - Поговорить надо. - А ты долго у него будешь? - Не знаю, - созналась Ника. - Час, может быть, больше, а, может быть, меньше. - Ну, перенеси вашу встречу, а? - заныла вторая девушка. - Ты мне сегодня, правда, нужна-а-а! Я без тебя ничего не выберу. Слушай, - осенило Дашу, - а давай, я за тобой заеду? Я сегодня на машине брата - он был так великодушен, что дал пользоваться ею. Я подожду тебя около дома твоего друга детства, а потом мы вместе поедем по магазинам и выберем мне платье вечернее? Я за тобой заеду... Буду твоим водителем... Доставлю домой... Никаких автобусов... Ну-у-у, как тебе мой план? - Даша получила права еще пару лет назад, а своей машиной пока еще не обзавелась, поэтому вовсю эксплуатировала тачки брата или папы. Вроде бы ездила вполне прилично, по крайней мере, в аварии не попадала и штрафы не огребала, в отличие от брата, который почти ежемесячно нарушал права. - А если я буду в гостях часа два? - иронически спросила Ника, задумавшись. Комфорт она любила, а вот набитые автобусы - нет. Да и ехать до Жени далеко. - Или три? Все это время ждать меня будешь? - Я подожду! Давай, соглашайся! - Хорошо, - решилась Ника. - Мне нужно быть у него в двенадцать, так что приезжай сейчас. - Окей, - обрадовалась Даша. - Через минут пятнадцать приеду, подружка. Как буду подъезжать, сброшу смс-ку, и ты выйдешь к подъезду. Через пятнадцать минут Ника, и правда, встретилась с Дашей, радостной, как ребенок, которому подарили огромный "Киндер-сюрприз", в котором было не одна, а целых две игрушки. Она, сидя за рулем, предвкушала предстоящий поход по магазинам в поисках вечернего платья, а потому пребывала в хорошем настроении. Как выяснилось, юбилей ее тетя должна была справлять в очень презентабельном ресторане, с кучей гостей, среди которых должны были быть двое молодых человек, которым Дашка симпатизировала, а поэтому хотела произвести и на них очень хорошее впечатление. В последнее время с личной жизнью у девушки как-то не задавалось - после той самой неудачи в клубе, где она и Ника познакомились со Стасом и его приятелем-боксером, который ей так приглянулся, Даша более не встречала ни одного свободного представителя мужского пола, который бы затронул ее девичье трепетное сердце или бы просто заинтересовал. Все те, кто ей нравился, как назло, будто бы сговорившись, были заняты, и кое у кого даже были дети. Однако оптимизма Даша не теряла. И сегодня в ресторане надеялась выполнить миссию "Завлеки понравившегося парня в свои сети". - Они оба - племянники нового тетиного супруга. Уже третьего, - хихикая, пояснила девушка молчавшей Нике, которая, казалось, сосредоточилась на своих ногтях, сегодня непокрытых никаким лаком. - Тетя Ира - красотка! Умеет себя поставить. Всю жизнь вокруг нее целая куча мужиков вьется. А дядя Игорь - ее третий муж. Кстати, на десять лет почти ее младше. - Что хорошего в трех мужьях? - проворчала Ника, оторвавшись от изучения ногтей. - А что плохого? - внимательно следила за дорогой Дашка, перестраиваясь из одного ряда в другой. - Наоборот, классно, что около тебя всегда кто-то есть. Есть какой-то мужчина. - Если иметь всю жизнь одного мужа, то тоже можно будет сказать, что около тебя кто-то есть, - пожала плечами Ника. - Кто-то единственный. - То есть ты против нескольких браков? - А ты за? - Я не вижу в этом ничего плохого. По-моему, это даже классно, когда в жизни разнообразие есть, - рассмеялась Даша, которая, действительно, очень уважала свою тетю и даже хотела на нее походить. - А я, - мрачно заявила Ника, которая пару лет назад тоже считала, что всю жизнь прожить с одним и тем же человеком - очень скучно, но в последнее время переменила к этому свое отношение, - а я обоими руками за один брак. Если ты любишь своего мужа, а он тебя, зачем рушить отношения? Естественно, если первый муж - дебил и относится к тебе не так, как ты этого заслуживаешь, нужно заканчивать отношения и искать другого человека. Но если первый муж - тот, без кого ты не можешь жить, и это взаимно, то, думаю, он должен стать первым и последним. - Философичка, - наморщила вздернутый носик Даша. - Моя тетя любила своего каждого мужа, просто они потом разбегались по разным причинам. - Может быть, это были влюбленность и страсть? - предположила Ника. - Фиг знает. А ты Сашу любишь или у тебя тоже влюбленность или страсть? - вдруг спросила Даша, знавшая, что парень ее подруги хочет серьезных отношений. Но также она знала, что Ника пока что сопротивляется всему этому. - Я не знаю, - еще более мрачно заявила Карлова, потому что это был для нее очень больной вопрос. А поэтому, чтобы поменять тему разговора, она рявкнула. - Ну и что ты плетешься, как курица? Мы к Жене не успеем! Даша понимающе хмыкнула и стала распространяться по поводу их с Никой общей знакомой. После она, не умеющая молчать, стала увлеченно расспрашивать Нику о друге детства, усиленно намекая подруге, что вдруг этот неведомый Женя, к которому они едут, - тот самый, кого она, Даша, так долго ищет? Ее единственный и неповторимый? Никогда ведь не знаешь, где и при каких обстоятельствах встретишь вторую половинку. - Этот Женя хорошенький? - спросила она на всякий случай у Ники, которая была не в настроении разговаривать. Она опять как будто бы находилась в объятиях какого-то дурного предчувствия и волновалась, словно ехала на важный экзамен - даже живот ее слегка заболел. - Несколько лет назад был вполне симпатичным, - отвечала Карлова, глядя в окно. - А какой он? Опиши? - не отставала Дашка. - Эй, ты, тварь паршивая! - неожиданно крикнула она, - куда летишь?? Ой, прости, Ника, этот удод в нас чуть не вписался. Ну, так как этот Женя выглядит? - Как и все люди. - Это как? Подробнее! - Ты его все равно не увидишь. Будешь в машине ждать. - Ну, вдруг он мне после твоего словесного описания дико понравится, и я с ним познакомлюсь? Опиши! - заныла ее подруга. Карлова вздохнула и сказа пару слов о Жене: - Роста среднего, чуть выше тебя, худощавый, но спортивный - был, по крайней мере, потому что каким-то там спортом всерьез увлекался. Кареглазый, волосы каштановые, коротко стриженные. На лицо очень милый и выглядит, правда, чуть моложе своих лет. И еще у него были длинные-длинные ресницы, и мы все ему завидовали, - вдруг вспомнилось, как в их общей и большой компании все девчонки, и правда, хотели заполучить себе такие же классные ресницы. - А характер? - Веселый, активный, подвижный, очень забавный. Правда, иногда заводится с пол-оборота. - В моем вкусе, - обрадовалась Даша, бодро обгоняя чью-то новую "Ладу". - Дорогая, у него уже есть девушка, я так понимаю, так что ты в пролете, - разбила надежды подруги бессердечная Ника. - И повторяю: ты будешь сидеть в машине, и знакомить вас я не собираюсь. - Эх ты, - укорила ее Даша. - Но я не поняла, по какому делу ты к нему едешь-то? Ника вздохнула. Говорить правду ей очень не хотелось. - Забрать у него должна кое-какие вещи. - А-а-а. Куда нам дальше ехать? Ой, я, кажется, не туда свернула... - Я тебя убью, - пообещала ей Ника, для которой эта встреча, действительно, была важна. Куда ты не туда свернула? - Не нервничай! Все будет тик-так. - Если ты не получишь от меня пиф-паф. В итоге девушки приехали к многоэтажному недавно отстроенному дому Жени, на первом этаже которого он жил в двухкомнатной квартире, с опозданием в двадцать минут. Евгений, однако, не обиделся, правда, и не слишком-то обрадовался приходу Ники. Парень, с чуть вьющимися каштановыми волосами и спортивной, но худощавой фигурой, как у бегуна, вообще был каким-то напряженным и сдержанным, а глаза - то ли настороженными, то ли уставшими. Женя долго не подходил к двери, заставив Нику понервничать и нажать на звонок пару раз, затем какое-то время рассматривал девушку в глазок и только потом отомкнул замок, сказав негромко: "Привет, проходи" и, сделав неубедительный приглашающий жест левой рукой. Правая была в гипсе почти по локоть. Ногу он слегка подволакивал за собой. Недавняя авария оставила свои следы и на его худом вытянутом скуластом лице с неестественно плотно поджатыми губами. Глядя на хмурого и неразговорчивого Женю, Ника весьма и весьма удивилась и даже обеспокоилась. Неужели Евгений так изменился за последние годы? Где его былые смех, бесконечные смех и шутки, блеск в глазах? Хотя вроде бы вчера по Интернету был таким же веселым и добродушным, как и раньше. А сейчас он как будто долго-долго спал и с трудом проснулся, вырвавшись из объятий кошмара. Или во всем виновато состояние его здоровья? - Как дела? - задал дежурный вопрос хозяин квартиры, проводя свою гостью в зал - на удивление чистый и с аккуратно разложенными всюду вещами. Беспорядка, который раньше был присущ раздолбаю Женьке, тут не было. Напротив, тут было еще и очень уютно - особенно Ник понравились кремово-желтые утонченные шторки с мудрёной лимонной вышивкой по краям, которые по тону отлично сочетались с новенькой мягкой мебелью. - Ну, что тебя ко мне привело? - спросил несколько нервно молодой человек, сидя перед Карловой. Девушка с тревогой стала вглядываться в его лицо: на щеке молодого человека виднелись ссадины, а на скуле - синяк. - И прости, что принимаю в таком виде, - усмехнулся Женя, нервно проводя левой рукой по линии чуть заостренного подбородка. Пальцы у него слегка дрожали. - Как говорил, попал в аварию. Видок не айс. - Ну ты совсем! - нахмурилась Ника, чувствуя, как ее собеседник напряжен. - Это мне надо извиняться, что я мешаю тебе! Честное слово, я долго тебя не задержу, Женя. Ты просто ответь на пару моих вопросов, и я побегу. Хорошо? Меня тем более под твоими окнами подруга ждет, так что я совсем немного твоего времени займу. - Давай свои вопросы, - кивнул молодой человек, и Ника увидела на его лбу крохотные капельки пота, хотя в комнате было совсем не жарко и не душно. "Может ему плохо, и у него температура? Надо бы быстрее этот разговор заканчивать и оставить его отдыхать", - подумала она с беспокойством, но вслух сказала: - Жень, ты давно встречался с Сашей? - С кем? - не понял тот, глядя не на гостью, которая когда-то давно нравилась ему, а на закрытую дверь, ведущую в спальню. - С Дионовым, - терпеливо пояснила Ника. Глаза у Жени увеличились и впились в лицо девушки. - С ним?! Ты шутишь? - Нет. Я серьезно. - Мы с ним не виделись очень давно, Ника, поверь, - сухо сказал Женя, вновь не отрывая глаз от закрытой двери, а ладонь не загипсованной левой руки - от колен - Почему спрашиваешь? Он вернулся, что ли? - Да, - ответила девушка. - Приехал. - Когда? - М-м-м, где-то в конце августа. - Рано, - задумчиво отозвался Евгений, что-то подсчитывая в уме. - В смысле? - не поняла девушка, и хозяин квартиры спохватился: - Да я так, оговорился. Что ты еще хотела узнать, Ника? Карлова чуть подвинулась к сидящему рядом с ней молодому человеку, и произнесла, глядя ему в глаза, покрытые сеточкой мелких красных сосудов: - Жень, ты ведь знаешь, что случилось с Сашей, перед тем, как он уехал? Да? Парень молчал, словно забыв, что перед ним гостья. Он, запустив руку в каштановые волосы, продолжал глядеть на закрытую дверь, вновь что-то обдумывая. - Жень? - позвала его озадаченная Ника. Ей показалось, что атмосфера стала напряженной. - Жень, ты в порядке? - Ну да, - наконец, ответил он медленно, но как-то невпопад. - Знаю. - Что? Что с ним случилось? - Ничего, - ответил, метнув взгляд от двери на окно, и Нике показалось, что Женя отчаянно хочет, чтобы она покинула его квартиру. Парень открыл, было, рот, но у него зазвонил мобильник, он, извинившись, встал со своего места и ответил на звонок. А Ника, в предчувствии чего-то необыкновенного, застыла, как изваяние. Разговаривал Женя по телефону самыми простыми фразами, ограничиваясь словами "да, нет, понял" и недолго, поэтому вновь вернулся беседе спустя минуту. - Ты побледнел, - отметила девушка. - Точно в порядке? - А, это все авария, - махнул рукой Евгений, утер мокрый лоб и начал, - Так тебя... интересует прошлое Сашки? Парень вдруг усмехнулся. - Да. Оно. Саша уехал из нашего города, написав мне, что встретил другую, но в последнее время у меня появились подозрения, что было что-то еще, - медленно проговорила Карлова. - Ты права, - с кривой невеселой улыбкой сказал ей парень. - Он уехал по другой причине. - По... какой? Женя вздохнул. - Сашка не хотел, чтобы ты знала. Ника, его посадили. - Эти слова он произнес очень четко, и каждый звук эхом отдался в голове девушки. - За что? - хоть светловолосая девушка и ждала нечто подобного, ответ бывшего лучшего друга Александра ее поразил. - За драку. Он, - голос Жени вдруг дрогнул, - сильно ранил человека в драке. Ножом. Его поймали и отправили в колонию. Но срок ему не два года дали, а больше. Его, видимо, досрочно освободили. - Он ни разу не назвал бывшего друга по имени, ограниваясь местоимениями. Ника на миг прикрыла глаза. Быть этого не может! Он все-таки связан с миром криминала! Сидел! Господи, почему Сашка стал таким? - И что с этим человеком? Он ведь жив? - с надеждой в голосе спросила она у Жени. Тот кивнул и вновь кривовато усмехнулся. - Да, - не сводя красноватых глаз с Ники, сказал молодой человек. В этот момент его мобильник вновь ожил. - Прости, - чересчур резко схватил его Женя и прижал к уху. Его разговор вновь был коротким, и Евгений больше слушал, чем говорил сам. - Хорошо, понял, - тихо, но отрывисто произнёс он. - Да. Хорошо. Я знаю. Да. - Прости, - повторил он, вновь поворачиваясь к Карловой, и потер глаза. - Все время прерывают. - Что с тем человеком? - не сводила с него голубых глаз девушка, ошарашенная этим сообщением. - А, с тем, кого Сашка ранил? Он э-э-э, почти не ходит. Вернее, совсем не ходит. Кукла в голубых глазах Ники отпрянула назад. - Как? - Кажется, его частично парализовало... Я не общаюсь с этим парнем, не знаю подробностей, извини, - поспешно сказал Женя, опять не отрывая взгляда от двери, а Нике вдруг показалось, что там кто-то есть. Может быть, там его девушка? - Хочешь, могу порасспрашивать о нем народ, - продолжал Женя, облизнув сухие губы. - Нет, не надо. Не надо! - девушка помотала головой. Вроде бы, с одной стороны, это так обыденно - драки, заключения под стражу, чьи-то изломанные судьбы, но ведь обычно это происходит где-то далеко и не с тобой твоими родными и близкими, а с другой, когда сталкиваешься с этим ближе, то начинаешь осознавать весь ужас происходящего. Ника никак не могла поверить, что из-за Саши одного несчастного человека на свете стало больше. Сама она часто думала, что лучше совсем умереть, чем быть инвалидом. - А почему спустя столько времени ты интересуешься о судьбе Сашки? - Женя не без труда поднялся и подошел к столику, на котором лежали журналы и газеты. Взяв одну из газет и обмахиваясь ею, как веером, он вернулся к Нике и встал перед нею. Как будто бы давал понять, что аудиенция окончена. - Да просто так, - не захотелось Карловой рассказывать Жене о том, что она - вновь девушка Александра. - Ладно, спасибо за то, что рассказал мне все. Я пойду, наверное, меня подруга же ждет... - Иди, - кивнул ей молодой человек, не задавая лишних вопросов. Раньше, насколько помнила Ника, он просто так не выпускал гостей из своей квартиры - парень уже несколько лет жил отдельно от родителей. Девушка, с глухой пустотой в голове вышла в прихожую и поспешно стала натягивать туфли, заметив вдруг, что среди мужской обуви хозяина квартиры на полочке стоят черные женские и очень симпатичные батильоны. Похожие Ника как-то видела в одном из магазинчиков, и они сильно запали ей в душу. Она оглянулась на хозяина квартиры, но тот был занят - держа в левой руке карандаш, решал в своей газетке сканворд. По крайней мере, так решила Ника, и это порядком ее удивило. Нет, Женька явно не такой, как прежде. - Спасибо. - Еще раз сказала она. - Спасибо за откровенность. Ты мне помог. Очень. - Он тебя любил, поэтому так поступил, - вдруг совершенно другим, более живым тоном добавил Женя, прежде чем открыть опустошенной Нике дверь, не выпуская из рук газету. - Очень. Запретил нам всем говорить о том, где он. Не хотел разочаровывать. Понимаешь? - почти шёпотом добавил он. Ника медленно кивнула и попрощалась. - Ника? - едва слышно позвал ее хозяин квартиры на первом этаже. Она все же услышала и моментально обернулась. - М? - Рад был тебя видеть. - Женя вдруг прижал палец левой руки к губам, а после передал Нике ту саму газету, которую взял со стола. Мышцы его руки при этом были напряжены. Как только газета оказалась в руке девушки, парень моментально закрыл дверь. Карлова замерла от удивления. У Жени что, совсем крыша потекла? Видимо, при аварии он еще и головушку повредил. Ника взглянула на газету-еженедельник и нахмурилась. На ее полях, прямо над огромным заголовком: "На остановке нашли 1,5 кг алмазов!" было кривыми, неровными печатными буквами накарябано: "Опасность! Будь осторожна! Не связывайся с Д.С. Ко мне не приходи". Слово "алмазов" было трижды или четырежды обведено. "Он что, двинулся?", - испугалась вдруг Ника и почти побежала вон из подъезда, чувствуя, как ее телу начинают свой крестный ход мурашки. Только выбежав на улицу, девушка почувствовала себя в безопасности. Что такое с Женей?? Почему он себя так ведет? Какая еще опасность от Д.С, то есть, скорее всего, от Дионова Саши?! Или Женя считает, что раз Александр сидел за то, что почти чуть не убил человека, то он теперь всегда опасен? Ника, охваченная злостью и все тем же страхом, выбросила газету в урну и двинулась к автомобилю Даши, чтобы вместе с ней поехать в самом отвратительном настроении по магазинам. Перед тем, как оказаться в салоне, она пару раз оглянулась на окна Жениной квартиры и с недовольным удивлением заметила, что он наблюдает за ней из-за шторки. Хотя, может быть, это ей только показалось. - Ну как? - весело спросила Даша. - Все отлично прошло? Забрала, что хотела? Ты быстро. Теперь по магазинам? - Давай. - Только и сказала Ника, понимая, что ее голова идет кругом. До самого вечера она ездила с подругой, помогая выбрать ей платье, а потом ею же была подброшена домой. При Даше Ника крепилась, и уже потом, вечером, перед приходом Марты, Ника дала волю щиплющим глаза слезам. Она не знала, что ей делать: злиться на Сашку или жалеть его. Накричать или пожать плечо. Когда Ника садилась в автомобиль Даши, жутко обрадовавшейся, что подруга управилась так быстро, за светловолосой девушкой почти с восторгом наблюдала пара светлых глаз, принадлежащих тому самумом молодому худому мужчине, стрелявшему в Александра. Он стоял, касаясь лицом только что запачканных кровью кремовых штор с лимонной вязью. - Такая милая, - проговорил он негромко, но с чувством. - И Дионов ее так трогательно любит... А не устроить ли нашему мальчику двойной праздник? - в его глазах метнулась сумасшедшая искра и тут же потухла - девчонка обернулась на окно, и обладатель светлых глаз поспешно отошел к стене. - Хорошая идея, - вновь сам себе произнес человек, чувствуя себя гением - настоящим, мать вашу, гением! - Отличная! Если сначала из жизни уйдет его подружка, Дионов, вероятно не обрадуется. О-о-о, он так расстроится. Но расстраиваться будет недолго. Уйдет следом за ней. И как мне раньше не пришел в голову такой замечательный план? Дважды прострелю тебе сердце. Твар-р-рь, - прошипел он вдруг зло и ударил кулаком по стене. - Ты заплатишь за все, Сашок. Значит, Ника... Прекрасно. Двойное путешествие в Сочи тебе и твоему дружку я гарантирую. Когда он выглянул в окно вновь, машины с девушками уже не было. На его лице появилась ассиметричная улыбка. - Вот так вот я все и узнала, - сказала Ника сестре, оставляя, наконец, остывшую чашку со смородиновым чаем в покое. - Так просто. Я такая дура, сестренка. Надо было сразу же поговорить с его друзьями и попытаться выяснить, где Саша и что с ним. А я... Я просто обозлилась и выкинула его из головы. - А ты бы не бросила его, если бы узнала, что Сашу эту.... посадили? - осторожно спросила Марта, помня о страхах Дионова. Гордый дурак. Все сам ведь испортил. - Какого ты обо мне мнения? - резко спросила Ника. - Я его любила, к твоему сведению. Как бы я его бросила? Ну как, скажи мне? Ты бы бросила человека, от которого была без ума? Особенно в такой ситуации? - Я... Нет. Наверное, нет. Нет, - с каждым словом голос у Марты креп. - А чем я тебя хуже? - спросила Ника раздраженно. - Он такой идиот! Кретин! Все сам сломал. - И она закрыла глаза руками, наконец, дав волю чувствам, которые ее переполняли. Марта осторожно пододвинулась к кузине и положила ей голову на плечо. Ей казалось, она понимает, что происходит с ее сестрой. "Пусть поплаче", - решила она. - Что будешь делать? - спросила Марта прямо, гладя ее по мягким светлым волосам. - Я не знаю. - Так же прямо ответила Ника чуть приглушенно, не отрывая ладоней от лица. - Ты его сейчас любишь? - Не знаю. Марту в сердце кольнул укол удивления и нежной боли, ее рука замерла над головой сестры. - А что ты хочешь? - вдруг спросила девушка тихонько. - Этой проклятой любви хочу, - все таким же приглушенным голосом ответила Ника и ее плечи вздрогнули. - Взаимной. Той самой, что из книг и фильмов. "Я тоже", - с грустью посмотрела на нее сестра. - Хочешь, я тебе спою? - вдруг предложила скрипачка, вспомнив, что в детстве все время пела Нике. Кузина рисовала Марте забавные картинки. А она ей пела песенки. И играла на старой скрипке. - Угу, - отозвалась Ника. Марта, понимая, что просто обязана успокоить сестру, откашлялась и запела. Ее легкое сопрано взвилось в воздух облачком мятной дымки, которая заполнила собой все углы квартиры, выгоняя прочь, на улицу, всю серость напряжения и темноту слез. Если тебе больно - не сдавайся, Если тебе больно - просто плачь Если тебе больно - постарайся Стать таким же, как и твой палач. Через пару минут Ника подняла блестящие от слез глаза и неуверенно улыбнулась. Марта старательно пела одну из песен Александе'ра Ноймана, переведенную на русский. Вроде бы, все было не так плохо, как казалось. Сестры переглянулись и улыбнулись друг другу. А еще через неделю другой Александр - Дионов официально предложил Нике выйти за него замуж. See more books in http://www.e-reading.mobi