Глава 1. Ночной вызов

Холодная апрельская ночь была в самом разгаре. В такую дождливую, ветряную погоду, надо сворачиваться клубочком рядом с любимым теплым боком и укрываться мягким одеялом, чтобы тебя и твоего избранника посетили самые сладкие, вкусные сны. Ведара знала, как это бывает приятно и порой даже необходимо, но отмахивалась от подобных мыслей, которые еще ни разу не привели ее к хорошему результату. Эта перемолотая временем и жизнью женщина знала цену всему, что уже произошло с ней, и что еще будет происходить. Поэтому предпочитала работать до упора, до нервного срыва, пытаясь обмануть природу, которая не создала ведьм с выдержкой стального коня. Но они такими становились сами и зачастую добровольно. А что? Надо же как-то выживать.

— Госпожа Ведара, а вы в отпуск, случаем, не собираетесь? Хотя бы на неделю?

Вопрос прозвучал невинно, хотя имел скрытый контекст — отдел охотников за неучтенной нечистью мечтал немного отдохнуть. Ну, хотя бы пару-тройку дней, когда с чистой совестью можно пофилонить и вместо реальных выездов на места происшествий, заняться милыми сердцу отписками и спать, спать, спать.

— Что? — ведьма, с головой погруженная в отчетность, предпочла не вникать в суть вопроса.

У Ведары по окончанию вторых рабочих суток был донельзя усталый вид, а черные тени, что пролегли у нее под большими, миндалевидными серыми глазами, не только прибавили ей несколько лет, но и сделали похожими на изношенную мочалку. Даже всегда пышные, темно-каштановые волосы, некогда красивой волной спускавшиеся до лопаток, сейчас висели вдоль бледного лица подобно сосулькам. Подавив усилием воли рвущуюся наружу зевоту, ведьма тут же отправила в рот тонкую соломку из морковки. Вот и весь ужин. Ведара сколько себя помнила, постоянно сидела на диетах, которые по ее мнению пусть и не помогали фигуре прийти к идеалу, но хотя бы не портили ее.

— Я говорю, в отпуск вы не собираетесь? А то вы так скоро со своим серым кабинетом сольетесь, — повторил молодой парень, на самом деле даже не надеясь на благополучный исход своей просьбы.

— А что, ты соскучился по безделью? Вот уж не думала, что мое присутствие разбавляет твою лень, — ответ был дан тем же тоном, что и прозвучавший вопрос. Собеседник тут же сник, понимая, что рая на земле в этой жизни точно не будет.

Веда оторвалась от бумаг, разложенных на столе, смерила говорливого сотрудника долгим, изучающим взглядом и задумчиво протянула:

— Хотя знаешь, может ты и прав, в отпуске-то я уже лет шесть не была…

Словоохотливый сотрудник Ведары, которому выпала нелегкая доля заступить на суточное дежурство, был коренастым, но на вид складным, ловким парнем с маленькой татуировкой в виде демоницы на шее. Она фривольно улыбалась окружающим прямо с шеи владельца.

— Так может, стоит об этом задуматься?

Веда послушно задумалась, но только для вида, прекрасно понимая, что стоит ей выйти за порог, как в отделе начнется самая настоящая свистопляска с приглашенными девицами из дома терпимости. Могла ведьма допустить такое в собственных стенах, тем более что в этот небольшой городок ее перевели всего полгода назад? Нет, конечно, но и подразнить излишне мечтательного дежурного нисколько не мешало.

Ведара вытянула губы трубочкой, с тоской поглядывая на нарезанную соломкой морковку, художественно разложенную на маленькой фарфоровой тарелочке. Даже попытка красиво сервировать этот продукт совершенно не прибавила аппетита:

— Да вот я теперь сижу и усиленно думаю, ты мне ведь неплохую мысль подал…

Надежда, искрящаяся в глазах Уильяма, тут же выросла до невероятных размеров:

— Ну, так и что вы надумали?

Веда решила, что со спектаклем пора заканчивать и пожала плечами:

— Надумала, что еще столько же спокойно обойдусь без отдыха. Надеюсь, сержант, ты рад? Мы сможем работать вместе сутки напролет, борясь с обнаглевшей нечистью до тех пор, пока не падем смертью храбрых от ран или истощения… Что ты на это скажешь?

— Просто нет слов, — искренне ответил Уильям, не разделявший подобного энтузиазма.

Сержант был так рад, до безумия, так что хотелось заплакать, но он очень кстати вспомнил, что вообще-то является мужчиной, причем сильным, умным и даже брутальным. Поэтому Уильяму не осталось ничего, кроме как согласился с мыслью комиссара и отвернуться, от греха подальше, чтобы не провоцировать, а то мало ли что ей еще придет в голову. Ведара бросила на сотрудника взгляд полный сожаления, потому что пришел приказ о том, что завтра придется усиливаться, поскольку в администрацию города приезжает вампирский посол с какими-то важными переговорами. А это значит, что у сержанта и остальных ребят, работающих в их группе, снова отменяются выходные, даже нормального сна и того, скорее всего не предвидеться. Только как об этом сказать Уильяму, когда у него сейчас и так идет суточное дежурство?

— Значит, буду считать, что ты согласен. Да, и остальных своих товарищей обрадуй.

В маленьком тесном кабинете без окон, где горели быстро тающие свечи, было душно и жарко. На серой обшарпанной стене, рядом с картиной танцующей эльфийки с соблазнительно округлыми бедрами, висели разваливающиеся от старости часы с боем. Уильям хотел посмотреть, на какой именно цифре застыла стрелка, но никак не решался. Промучившись так еще несколько минут, он все-таки повернул голову и покосился на часы. Заметив его суетливые телодвижение краем глаза, Ведара чуть улыбнулась:

— Торопишься? А ведь все только начинается. Час ночи. И до восьми утра у нас полно времени.

— Еще полночи осталось, — с тайной надеждой на скорое освобождение без происшествий, прошептал Уильям.

Ведьма, во всем любившая порядок и точность, тут же его поправила:

— Не еще, а уже. Главное, чтобы и дальше было без происшествий. И не надо закатывать глаза, сиди и отрабатывай возложенное на тебя доверие.

Уильям хотел было огрызнуться, но пристыженно смолчал, поскольку сам был виноват в своих проблемах. Из-за отчаянного шага, на который он решил пойти месяц назад, расставшись с одной из представительниц прекрасного пола, парня чуть было не уволили со службы с волчьим билетом. Им даже запрещено было иметь на теле не только татуировки, но даже крупные родимые пятна. Если бы не его начальница, яро не одобрявшая загульный характер перспективного сотрудника, сидеть бы ему сейчас где-нибудь в переулке у сточных канав и чистить богатым господам лаковые ботинки.

Ведара, та самая комиссарша, руководившая группой по выявлению несанкционированного вмешательства нечисти в жизнь горожан, долго ругала жертву несчастной любви. В глубине души, будучи отзывчивой, доброй женщиной, она скрепя сердцем отодвинула в сторону гордость и принципы, о которых даже здесь ходили легенды, и отправилась просить за дурня к вышестоящему руководству. Только вместо понимания со стороны местного генерал-лейтенанта, ведьме, не смотря на все былые заслуги, не разобравшись в ситуации, объявили выговор, мол, это все из-за нее. Плох тот руководитель, у которого сотрудники ходят не по форме, так еще и портят своим внешним видом общую репутацию организации, стоящей на защите жизни и интересов граждан.

Про этот инцидент не знал никто, кроме нее самой и непосредственного руководства. Потому, придя обратно в отдел, Ведара лишь сказала, что на данный момент все уладила. И добавила от себя, что если кто-то решит еще раз подпортить репутацию «ведающих», она сама лично возьмется за исправление. Уильям знал, что если доведет ведьму до белого каления, то она просто ручным способом сдерет с него эту татуировку, поэтому старался больше ничем не провоцировать госпожу Вольт. Эта ведьма с серьезными серыми глазами никогда не бросает слов на ветер, тщательно взвешивая каждое из них, прежде чем произнести вслух.

— Я просто пытаюсь разрядить обстановку, — нашелся с ответом парень.

— До рассвета еще четыре часа, — охотно подхватила ведьма, отрывая на миг взгляд от таблицы, которую заполняла уже больше часа и ныряя в свое дело обратно с головой.

Уильям только вздохнул, понимая, что раньше ему никак не вырваться домой, хотя до появления нового комиссара ночную часть дежурства он зачастую проводил в собственной постели. Если вдруг что случится, городовые и так найдут его, а так хоть выспаться можно было, чтобы не ходить потом до следующего дежурства как вареный овощ. Но теперь можно было забыть про это золотое беспечное время. К их несчастью нового комиссара перевели в провинцию из столицы всего полгода назад, из-за какого-то скандала, подробностей которого здесь никто не знает. Даже догадок и тех не было. Зато они знали точно, что обратно госпожа Вольт не вернется, такая ссылка обычно не имеет какого-то определенного срока.

Как только эта невысокая, на первый взгляд совершенно обычная женщина, старавшаяся все время быть незаметной, из-за чего одевалась исключительно в темные цвета, появилась в Орвилле, дела группы, борющейся с преступностью среди нечисти, пошли, что называется, в гору. Вначале резко повысилась раскрываемость. А потом Уильяма и других сотрудников госпожи Вольт, горожане начали уважительно называть «ведающими», это говорило о признании и уважении, хотя полицейских здесь не любили.

И все было бы хорошо: увеличилась зарплата, даже пару раз выдали премиальные, не бог весть какие деньги, только все равно было приятно. Но вкупе к хорошим изменениям, Ведара оказалась очень въедливой, упертой женщиной со своим личным видением по многим вопросам. Она не знала таких слов как «нет», «не могу», «не умею» и совала нос в каждую щель, даже если это грозило ей личными проблемами. Она не жалела ни себя, ни других и редко вспоминала, что даже при ненормированном рабочем графике нужно спать хотя бы несколько часов в сутки. Не имея своей личной жизни, ведьма не думала, что она может быть у кого-то еще.

Вольт проверяла цифры, кожей чувствуя, что «ведающий» смотрит на нее исподтишка, изучающе, будто она картина, а он анализирует каждую черточку и мазок. На дежурства она не ходила, поскольку и так постоянно находилась в кабинете, просто ей хотелось привести все дела в порядок. А то мало ли после приезда гостей, ее руководство решит, что пора проверять все отделения и группы, входящие в полицейское управление и тайный сыск. Поэтому, чтобы все прошло идеально, Ведара решила немного задержаться и еще раз все перепроверить, а заодно составить планы по раскрываемости на следующий отчетный период в соответствии с данными за этот же месяц прошлого года.

— Уильям, что ты все время дергаешься, посиди спокойно, а то вдруг сейчас вызов придет. Вряд ли мы сможем тогда присесть в ближайшие часы. Или ты что-то хотел?

Голос у ведьмы был достаточно мягким, но парня все равно передернуло. Уильяма было сложно испугать, особенно после трех лет службы в орчьем легионе, где обязаны были отметиться все, в ком течет хоть капля крови этого народа. А в нем был целый океан: в его роду каким-то мистическим образом смогла затесаться лишь одна человеческая женщина, его бабушка. Сержант и сам не понимал, почему Ведара, всегда уравновешенная и спокойная, нет-нет да заставляет дергаться его, смелого молодого мужчину, который успел многое повидать в своей жизни. Однако от вкрадчивого, ровного голоса комиссара, его иногда пробивала крупная дрожь. И к слову, так реагировал не только он. Уильям, чтобы не думать о себе как о трусе, спрашивал и многих других, кто успел столкнуться с Вольт, эффект был тем же.

— Нет-нет, — принялся поспешно отнекиваться парень и его темные, раскосые глаза, выделявшиеся на широкоскулом безносом лице яркими драгоценными агатами, панически заблестели.

Веда приподняла тонко выщипанные брови и насмешливо улыбнулась, зная, какую иногда коварную игру может вести ее тихий голос:

— Уверен? Может, все-таки скажешь правду?

— Вы о чем, госпожа Вольт? — молодой полуорк напрягся, взгляд против воли притягивался к белому лицу улыбающейся ведьмы.

Веда хотела сказать что-нибудь такое, отчего бы сержант встряхнулся, еще, по меньшей мере, на сутки, но не успела. В правом углу было установлено старинное зеркало в тяжелой бронзовой овальной раме, которую надежно держали железные крюки, вбитые прямо в стену. Мера предосторожности была вполне объективной: специально заговоренные зеркала использовались для связи, поскольку практически идеально передавали картинку на любое расстояние. И не редко при этом раму ощутимо потряхивало, словно она очень щепетильно реагировала на эмоциональный фон тех, кто пользовался такой связью.

Так вот, это самое зеркало сейчас светилось ярко-красным светом и даже позвякивало от нетерпения. Веда вздохнула: вся надежда на ночь без происшествий рассыпалась в пыль. Она кивнула Уильяму, чтобы тот не медлил и ответил на вызов. Конечно, ему не хотелось вставать с кресла, но на службе он себе не принадлежал. Мужчина приложил раскрытую ладонь к зеркальной поверхности. По нему тут же прошла мелкая рябь и через некоторое время проявилась картинка: яркий свет уличных фонарей, чей-то высокий тонкий силуэт и лишь общие очертания полукруглых крыш в Птичьем сквере. Больше нигде в городе не было таких богатых белых двухэтажных домов с уложенной по кругу красной черепицей. Картинка время от времени резко сдвигалась на пару миллиметров, что говорило о дожде или сильном ветре на улице.

Видя, что вызывающий не спешит докладывать, в чем дело, Уильям попытался выпытать это сам:

— Доброй ночи, дежурный сержант Уильям Тамбер на связи, слушаю вас.

Послышалось какое-то шуршание, потом сдавленным голосом кто-то, кого не было видно на темной зеркальной поверхности, произнес:

— Приветствую вас, Уильям! Это постовой Стэнли. Я с напарником патрулировал Милэтские кварталы, свернули в Птичий сквер и наткнулись на тело молодой женщины. Судя по всему, это эльфийка из богатых кварталов. Вот боимся отойти, чтобы местная шпана не растащила на сувениры ее вещи. И ждем только вас!

Ехать ночью, под холодным апрельским дождем, Уильяму сейчас хотелось меньше всего, поэтому парень, ненароком кося в сторону начальства, попытался ловко спрыгнуть с темы:

— А мы тут при чем? Вызывайте группу исходя из территориального деления. Мы ведь такими делами не занимаемся. Вот если б у нее была прокушена шея, валялись клочки шерсти зверя или были заметны другие следы нечисти, тогда другое дело, через полчаса мы б вас сменили.

Зря сержант думал, что Ведара не вслушивается в их беседу. У нее это происходило на уровне подсознания без особых усилий. Просто ведьма пока решила не вмешиваться, хотя и была за то, чтобы выезжать на все мало-мальски значимые места происшествий. Дело в том, что сразу достаточно тяжело определить, чья это подследственность. Иногда нечисть ловко маскируется и под обычного воришку, и под расшалившегося мага, сыплющего проклятиями направо и налево. А забирать подобные дела, где она или ее сотрудники лично не присутствовали на осмотре, Ведара не любила, поскольку многие детали упускались из вида.

— Так я в курсе, чем вы занимаетесь, — ехидно прокомментировал Стэнли, прекрасно понимая, что сержанту больше нравится сидеть в теплом кабинете, чем мерзнуть на улице, — но у нашей девушки как раз и прокушена шея, не иначе как вампир неучтенный объявился. А может и учтенный, это вы сами там разбирайтесь. Я слышал, завтра прибывает вампирский посол? Так может, эта акция уготовлена в его честь, а?

Уильям метнул опасливый взгляд на Ведару, сосредоточенно пишущую что-то в толстой тетради. Не теряя надежды отделаться от приставучего постового, он шикнул:

— Не говори глупости, это вообще никому не надо. А так может это ваши местные умники поиграться решили. Взяли шило и проделали эльфийке две дырочки, чтоб на первый взгляд за укус сошло. Ты вот что, зафиксируй изображение и перешли по зеркальному каналу, а мы решим, наш это случай или нет.

— Уильям…

Голос был настолько сахарным, что любая муха, попавшая в такую среду, тут же удавилась бы от зависти самой к себе. Сержант непроизвольно вздрогнул и, не слыша, как постовой что-то возмущенно ему втолковывает, обернулся на источник звука. Ведара отложила в сторону таблицу и демонстративно растянула губы в широкой улыбке. И только большие серые глаза при этом остались холодными. С нежным придыханием ведьма протянула:

— Дорогой Уильям…

Парень насторожился, чуть прищурился и едва слышно пробормотал:

— Ох, что-то мне перестало нравиться это обращение…

— Дорогой Уильям, — с еще большим чувством повторила ведьма, — скажи Стэнли, что мы сейчас прибудем туда и на месте разберемся, наше это дело или нет, так что пусть никуда не уходит и ждет. И еще, тело надо постараться прикрыть чем-то непромокаемым, чтобы следы под дождем не смыло, ну или поставить магический купол, если постовой обладает такими возможностями. Что стоишь? Вызывай экспертов. Не одним же нам трудиться в такую славную погодку?

Это было слабым утешением, но все же понимание, что они будут мерзнуть с госпожой Вольт не одни, худо-бедно мирило Уильяма с суровой действительностью. Сержант знал, что это конец и даже после дежурства его никто не отпустит, по той простой причине, что осмотр, возглавляемый ведьмой, нередко затягивался на шесть и более часов. Слишком обстоятельно она работала. Полуорк развернулся к постовому, который прекрасно слышал все, о чем говорила комиссар, и не скрывал своего радужного настроения. Очень многие любят понаблюдать за тем, как не ты, а другие получают нагоняй.

Веда молча собрала таблицы, убрала их в сейф, привинченный к старому дощатому полу и, поднявшись со стула, отдернула темно-зеленую форму. В отличие от своих сотрудников, комиссар любила этот приталенный камзол с нашитыми серебряными вставками и юбку, едва-едва прикрывающую колени. В подобной одежде женщина казалась себе немного симпатичней, чем в обычной жизни, где ей было сложно конкурировать с другими представительницами женского пола. Единственное, что омрачало общий настрой, так это то, что многие горожане посматривали на комиссара с плохо скрываемой неприязнью. Только вот ничего поделать с этим Ведара не могла. Ведь не она же сшила и ввела подобную форму? Горожанки носили юбки исключительно в пол…

Вперив требовательный взгляд в мрачного и от того непривычно молчаливого Уильяма, ведьма изумленно воскликнула:

— А что мы сидим-то?

Мужчина с кряхтением подхватился, поискал взглядом свои вещи, подобрал с продавленного дивана кожаную сумку-планшет со знаком третьего полицейского участка. Трое суток без происшествий пролетели как сон, но четвертые, дождливые и холодные, грозились отомстить за небольшой перерыв.

Повернувшись к угрюмому Уильяму, который никак не мог прийти в себя от предстоящего подвига, комиссар хмыкнула:

— Ты бричку для нас вызвал?

Сержант, погруженный в свои мрачные мысли, в которых его уже давно не ждало ничего хорошего, с трудом выдавил из себя:

— В Управлении сказали, что все повозки разобраны для патрулирования, завтра приезжает какая-то шишка, город должен быть полностью безопасен.

Ведара выхватила с вешалки зонтик-трость, под которым могло укрыться сразу три человека с не слишком широкой комплекцией, и легонько вытолкав парня из кабинета, преувеличенно бодрым тоном произнесла:

— Значит, пойдем пешком, что очень полезно для здоровья! Подышим свежим воздухом, а то легкие скоро в пыльные мешки превратятся.

Сержант, решив проявить чудеса мужественности, молча вышел из трехэтажного мрачного здания, принадлежавшего районному отделению полиции и галантно открыв переданный ему зонт, понес его над комиссаром. Он давно понял, что проще согласиться с ведьмой, чем потом страдать от того, что она предпримет в отношении него. Едва прибыв в город и получив в свою полную и безграничную власть группу из восьми талантливых и не очень сотрудников, Ведара Вольт сразу предупредила, что не потерпит не подчинения. И вышло у нее это так убедительно, что Уильям до сих пор это помнит и не думает ослушаться.

Дождь, видимо, желая поддерживать страдания Уильяма Тамбера на высоком уровне, лил как из ведра. И стоки, на приподнятых тротуарах от основной проезжей части, не справлялись с большим обилием воды. Ведара уже промочила свои полусапожки на низком каблуке и теперь шла так, что каждое движение сопровождалось характерным чавкающим звуком. Высокие фонари, установленные вдоль тротуаров и подпитываемые от общего прозрачного магического купола, что был выстроен над городом усилиями трех десятков чародеев, горели слабо, а то и вовсе иногда гасли. Унылые серые здания, выросшие прямо из-под бетонных дорог, не добавляли хорошего настроения к этой уже заведомо пропавшей ночи. Мимо проехала пустая бричка, которую весело несла небольшая гнедая кобылка. Проводив тоскливым взглядом возничего, одетого в зачарованный от промокания плащ, Уильям предложил:

— Может, все-таки вызовем транспорт? Здесь недалеко находится стоянка: это сразу за рыночной площадью. Так что какая-нибудь из бричек точно свободна.

Ведара была непреклонна, но не потому, что хотела поиздеваться над своим сержантом, просто поиски свободной коляски, фаэтона или брички может затянуться, а до Птичьего переулка оставалось идти максимум минут пять. Смысл разменивать мыло на шило? Время должно работать на них, а сейчас выходило наоборот.

— Давай все-таки доберемся сами, а обратно уже кого-нибудь вызовем. Может у патрульных будет лишняя повозка. Не бойся, специально морозить тебя никто не собирается. Ты слишком ценный кадр.

Уильям оценил заботу, но все равно не смог удержаться и буркнул:

— Специально заморозиться я как раз и не боюсь, а вот не специально…

— Сержант, — сурово нахмурилась Ведара, которой надоело слушать нытье взрослого, здорового парня, в то время как она не испытывала никакого особого дискомфорта, — у меня складывается впечатление, что вы не хотите служить в полиции. Подумайте о своем поведении, а то в кисейных барышнях и то больше стойкости, чем в вас.

Упрек был справедливым, Уильям и сам понимал, что перегибает с соплями, но остановиться было трудно. Он сейчас ненавидел все, что было связано с женщинами. А здесь ему приходилось практически каждый день таскаться на службу и осознавать, что нужно подчиняться одному из этих дьявольских созданий.

— Вы не правы, я люблю свою службу, даже может гораздо больше, чем многие другие.

— Это похвально, но у меня сложилось впечатление, что вы больше любите себя жалеть, — негромко проговорила ведьма, зная, что молодой орк продолжает переживать и страдать по той девушке, что бросила его, — хотя все, что с вами произошло, не смертельно и может быть даже полезно. Закаленное сердце будет больше ценить то, что, в конце концов, придет к вам в руки.

Уильяма задела эта фраза, хотя ничего плохого комиссар не имела в виду. Наоборот, она в тайне жалела сержанта, но в своей затаенной на весь мир обиде он об этом не подумал. Встав в позу и ощерившись, как глупый, но агрессивный щенок, мужчина попытался больно хлестнуть словами:

— Много вы понимаете в отношениях, у вас и семьи-то нет!

Он хотел еще добавить, чтобы она не забывала чаще смотреться в зеркало и хотя бы изредка использовать косметику, по примеру других женщин. А то пусть и медленно, но верно, вполне себе симпатичная ведьма превращалась в синий чулок, который к тому же быстро выцветал. Но вовремя спохватившись, Уильям успел прикусить язык, ему стало стыдно за то, что он чуть было не скатился до низменных оскорблений в адрес женщины, которая к тому же однажды помогла ему. Ведара же здесь не при чем, он сам идиот, никак не может забыть ту единственную, что до сих пор сниться ему по ночам.

Ведьма едва не споткнулась при этих словах: сам того не ведая, сержант ударил в самое больное место, буквально вышибив одной фразой весь воздух из легких. Но она сумела тут же взять себя в руки и не показать вида, с едва заметной усмешкой подумав при этом, что это очень хорошо, когда вокруг темная ночь и идет дождь — никто не увидит твоего лица.

На самом деле семья у ведьмы была, хотя она никогда не упоминала об этом по одной простой причине: женщина не общалась ни с родителями, ни с маленькой сестренкой, которая появилась на свет чуть меньше пяти лет назад. Родители не обладали каким-то незаурядным положением в обществе, но откуда-то брали золото и прятали его от налогов, хотя для остальных и жили более чем скромно. Именно из-за этого у них однажды и произошел конфликт с дочерью, которая попыталась узнать, каким образом простые выходцы из рабочего класса умудрялись, каждый месяц притаскивать кучу денег, которая даже не всякому лорду попадает в руки.

Ведара подозревала, что они занимаются чем-то противозаконным, но ей важно было доверять родным, поэтому она не стала разбираться, следить и задала интересующие ее вопросы напрямую. Но когда собственная мать отказалась раскрыть крапленые карты, Ведара, будучи еще совсем молоденькой девчонкой, только-только поступившей в одну из академий, ушла из дома, громко хлопнув дверью. Прошло почти четырнадцать лет, но она так ни разу и не переговорила с ними в живую, только посылая открытки с поздравлениями по праздникам. Правда при этом ведьма ни разу не получила ответ, ну да это уже и не важно.

Отец Ведары был простым, но талантливым пекарем, который держал в столице небольшую лавку, пользующуюся спросом не только среди таких же работающих горожан, но и знатных особ. Мать, после рождения старшей дочери, добровольно отказалась от своего магического дара, хотя и не сразу. По настоянию мужа все-таки вышла из местного Ковена, в который одаренных девочек записывали с рождения, чтобы вовремя развить и направить их таланты в нужное русло. С этого момента женщина вела жизнь исключительно добропорядочной горожанки, живущей на окраине огромной столицы королевства Рут, которая делилась на кварталы по роду занятий.

Но вот в чем сержант прав, откровенно сказав о личной жизни своего комиссара, мужа у Ведары не было. Нет. И вряд ли будет. За богатством и званиями ведьма не гналась, предпочитая честно выполнять свою работу. Писаной красавицей она тоже не была и родовитой кровью не обладала. Словом, у нее не было ничего из того, что могло бы примерить мужчину с чересчур прямолинейным, не терпимым к глупостям характером. Да и какой нормальный мужчина жениться на ведьме, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не решиться запечатать свою силу как, к примеру, ее мать? Никому под боком не нужен порох, который может взорваться от любой, даже маленькой искорки.

— Похоже, мы пришли, — сухо проронил Уильям, в его голосе отчетливо слышалась осознаваемая вина от того, что он позволил себе перейти черту, к которой даже близко не стоило подходить.

Жаль, но он не знал, что по-большому счету Ведара привыкла к этому. Ведь это был ее осознанный выбор. Женщина собиралась оставаться верной себе до самой смерти и если одиночество это та цена, которую нужно было заплатить, то, что ж, почему бы и нет. У каждого свое видение счастья.

Впереди, за прикрытой низкорослыми кустами небольшой треугольной площадью. Сквозь стену холодного дождя были видны только чьи-то головы. Они то и дело скрывались за темными куполами зонтов, изготовленных из специально заговоренной ткани. Там, между двух трехэтажных домов, расположенных друг к другу очень близко, комиссар с сержантом видели, как мельтешат какие-то тени, быстро передвигаясь то вправо, то влево. Ведара обернулась к сержанту, который любил пофорсить и зачастую одевался не по погоде. Он обожал дорогую, качественную одежду, хотя именно ему и предстояло сейчас ковыряться в грязи. Скептически оглядев модный светло-серый костюмчик, отлично сидящий на крепкой фигуре парня, ведьма с сомнением протянула:

— Не жалко подставлять под дождь такую красоту?

Уильям посмотрел на прямые брюки со стрелками, которые упрямо выводил рано утром почти сорок минут. Потом на коричневые замшевые полуботинки, за них он отдал в прошлом месяце почти всю зарплату, и мужественно соврал:

— Конечно, нет, что может быть важнее нашего дела?

Ведьма с трудом скрыла понимающую улыбку, глядя в тоскливые глаза молодого мужчины и буквально выдрала из его пальцев зонтик:

— Отлично, тогда это возьму я, потому что в отличие от тебя, промокнуть мне не слишком хочется, мне же еще протокол заполнять.

Сержант мысленно назвал себя идиотом, ведь ему ничего не стоило сказать, что он тоже не хочет мокнуть под дождем и что да, он переживает за свой внешний вид? Уильям хорошо изучил натуру Ведары. Она не стала бы отбирать зонт, подставляя сотрудника. А магия, способная сдержать проявления природы, была достаточно энергоемкой, поэтому мало кто из магов использовал заклинания, чтобы оставаться сухим и чистым в любую погоду.

— Идем, — посерьезнев, ведьма уверенно зашагала вперед, на ходу доставая из кармана длинную цепочку, на которой болтался тяжелый треугольник из серебристого металла, размером где-то в пол ладони.

С одной стороны треугольника была сделана искусная гравировка с именем владельца и с должностью, которую он занимал в полиции. С другой стороны наносилось изображение герба отдела, в котором неслась служба. В случае с Ведарой, это была королевская кобра, готовящаяся к прыжку и с пылающими рубиновыми глазами из полудрагоценных камней. На языке символов это означало свет, очищающий огонь, бдительность и быстроту реакции. Особая группа, занимающаяся охраной горожан от происков нечисти, отличалась от других сотрудников ведомства именно этими качествами.

Подойдя ближе, ведьма с одного взгляда оценила обстановку: распростертое тело лежало прямо на бетонных плитах, заменяющих здесь асфальт или популярный во всем королевстве отшлифованный булыжник. Из-под темной тряпки, которой прикрыли несчастную, торчала только узкая девичья ладонь с тонкими пальчиками. На аккуратных острых ноготках был сделан свежий модный маникюр. Да еще были видны мыски изысканных туфель из рыжей кожи тонкой выделки с небольшим каблучком-рюмочкой. Само тело и территория в несколько метров вокруг него было абсолютно сухим, кто-то из уже работающей здесь группы не пожалел собственных сил и держал защитный купол над местом происшествия, чтобы ни одно неучтенное пятнышко не пропало из-за воды.

Ведара внимательно осмотрела снующих туда-сюда людей и отметила, что знакомых лиц почти не было. Она узнала только двоих: они работали в группе по сбору доказательств, простые ученые. Эти люди обычно дальше кабинетов, где стоит дорогостоящее оборудование, нигде не работают. Сейчас соберут все, что им надо и отправятся обратно, ставить свои опыты.

Чуть дальше, в пяти метрах от тел эльфийки, особняком стояло трое высоких крепких мужчин в темно-серой форме Особой службы. Вот кого-кого, а их ведьма вообще не ожидала увидеть здесь. Особенно учитывая то, что местных «особистов» она знала в лицо, эти были чужаками. Они старались держаться с достоинством, но даже через движения проступало ни с чем несравнимое высокомерие. Один из них, видимо почувствовал направленный на него изучающий взгляд и, обернувшись, увидел неизвестно откуда взявшуюся ведьму и с ней молодого сержанта. Пока особист играл с Ведарой в гляделки, от работающих у тела экспертов отделился стройный высокий парень с глубоко посаженными светлыми глазами, и бросился к ведьме:

— Госпожа Вольт! Госпожа Вольт!

Этого постового она где-то уже видела и, хотя точно не помнила где именно, но голос узнала тут же. Именно он держал связь по магическому зеркалу полчаса назад. Парень остановился перед Ведарой, отчего-то не решаясь продолжить речь и даже в полутьме было заметно, как он жутко и мучительно краснеет. Поняв, что показывать удостоверяющий личность знак ей не обязательно, этот Стэнли и так ее узнал, ведьма убрала жетон обратно в карман и кивнула в сторону тела:

— Вы нас вызвали сразу, как обнаружили тело или позже? А то смотрю, за столь короткое время здесь стало очень тесно.

Говоря это, Ведара внимательно смотрела на нервно облизывающего узкие губы постового. Тот ощутимо вздрогнул, зачем-то оглянулся на чужаков, чем насторожил комиссара еще больше:

— Госпожа Вольт, совсем нет. Первым я вызвал именно вас, как положено по инструкции. Но пока мы говорили с вашим сержантом, мой напарник нашел на теле жертвы жетон с именем и, узнав, кому он принадлежит, тут же сообщил родным, а те уже вызвали господ из Особого отдела. Они прибыли буквально через несколько минут: не иначе как через портал лорда Брейзи. Больше ведь ни у кого в Орвилле нет прямого выхода на столицу.

Ведара никак не показала, что встревожилась от подобного известия. Вот только хозяина города ей и не хватало для полного счастья. Граф Норин де Брейзи, был чистокровным эльфом: властным, показательно порядочным и очень дорожил своим именем. Но наряду с положительными качествами, убеленный сединами мужчина был туп, как винная пробка. При этом его светлость Норин отчего-то считал себя великим специалистом в борьбе с преступностью и время от времени не отказывал себе в удовольствии вмешиваться в дела полиции. Этот высокородный болван, узнав, что было совершено убийство накануне приезда важных гостей, будет только мешать комиссару и активно вставлять палки в колеса, раздавая никому не нужные советы, которые на самом деле мало чем отличались от прямых приказов. С него станется вызвать к ним в городок и королевских «особистов», чтобы лишний раз подчеркнуть свою значимость! Такое уже было несколько лет назад, только ведьме повезло, она в этом время находилась далеко отсюда.

Сержант подумал о том же самом и искоса поглядел на начальство. Ведара медленно кивнула, подтверждая его догадки. Уильям закатил глаза и отправился к телу девушки, где возились знакомые ребята. Наперерез к нему бросился мужчина, оторвавшийся от чужаков. Он выделялся среди своих коллег хищным разлетом темных бровей и длинным массивным носом. Да и вообще его лицо отличалось крупными грубыми чертами. Ведара видела, как он что-то резко бросил Уильяму, успевшему только-только поздороваться с экспертами. Видимо это было что-то малоприятное, потому что сержант выпрямился, развел плечи в стороны и, нахмурившись, принялся о чем-то спорить.

— Стэнли, — медленно протянула Ведара, с трудом отводя взгляд от так эмоционально беседующей парочки, что другие чужаки, переглянувшись между собой, все же двинулись к ним: то ли для того чтобы помочь товарищу, то ли чтобы разнять их если начнется драка.

— Скажи-ка мне, а где твой напарник?

Стэнли как-то сразу поник и очень тихо пробормотал:

— Вы уже заметили, да? Собственно, поэтому я к вам и подошел, пока они не успели нам помешать… Эти господа прибыли сюда прямо из столицы, из Особого королевского отдела и сразу же отослали Роберта в управление писать объяснительную: что видел, что слышал. Как так получилось, что на нашем участке могло произойти такое зверство.

Переговорив с Уильямом, у которого после этого перекосилось лицо, тот самый мужчина с орлиным носом, чуть сгорбился и неторопливо направился в сторону Ведары. У женщины непроизвольно засосало под ложечкой в предчувствии неприятностей. Она наклонилась к постовому и быстро шепнула:

— Стэнли, ты не сказал мне главного, чье тело вы нашли?

— Не сказал? — изумился постовой, и тоже заметив приближающегося особиста, быстро пролепетал, — судя по медальону, это дочь графа Норина де Брейзи, лорда города. Он кстати должен был прибыть сюда, но ему стало плохо.

Если бы Ведара была в этот момент одна, то обязательно бы использовала какое-нибудь более экспрессивное выражение эмоций, чем просто кривая улыбка. Такой подлянки она не ожидала, но это было только начало. Приблизившись к ней, столичный особист оказался почти на две головы выше комиссара, к тому же он был еще и дворянином, что не прибавило настроения. То, что ведьма находится на нейтральном положении в связи с возложенными на нее обязанностями, совсем не помешает чужаку попробовать надавить на госпожу Вольт с высоты своего происхождения. Она этого терпеть не могла, но мириться приходилось.

— Ведара Вольт? — грубым, простуженным голосом проговорил мужчина, скорее констатируя факт, чем спрашивая.

Рука ведьмы дернулась за жетоном, но Ведара тут же задушила этот порыв, нечего метаться, она не в услужении, а на службе и спокойно подтвердила:

— Да, я. С кем имею честь?..

Мужчина смерил ведьму холодным взглядом с ощутимой каплей презрения, задержав брезгливый взгляд на потертых мысках ее полусапожек и нехотя, делая одолжение, продемонстрировал свой жетон: корона, которую поддерживает медь и лев, опирающиеся лапами о два скрещенных меча. Ну, точно, все как сказал постовой, Особый королевский отдел, что в принципе не удивительно, хотя и неожиданно. Смерть дочери его светлости — это, разумеется, вызов аристократическому обществу, но они все же подчиняются закону, к которому королевские особисты имеют лишь косвенное отношение, потому что занимаются исключительно персоной его величества. За редким исключением.

— Лейврн фон Маккендзи, владетельный барон и заместитель начальника Особого королевского отдела, наверняка вы слышали обо мне?

Ведаре понадобилось все мужество, чтобы не вздрогнуть и вообще никак не измениться в лице, похоже дело и правда, было очень серьезным. Или просто лорд города решил подстраховаться? Ведьма сразу сообразила, что эти чужаки прибыли сюда, чтобы отобрать у нее дело о смерти дочери де Брейзи, отшвырнув в сторону как котенка, хотя не имели на это никакого права. Конечно, многое делается по величественному волеизъявлению господ, но с этим можно и нужно бороться, иначе их государство никогда не придет к порядку.

И да, конечно она слышала о Лейврне, это был очень профессиональный и опытный следопыт, способный влезть в игольное ушко без масла. Но здесь, на ее земле, это никак не котируется, ибо он был чужаком и находился далеко от своей вотчины. Ведара четко блюла границы и стой перед ней хоть сам император, от своего права или обязанности она просто так никогда не отступиться. Ведьма сделала вид, что задумалась, на лбу даже появилась маленькая вертикальная морщинка показывающая, что она старается изо всех сил и наконец, разочарованно выдохнула. И нагло глядя в глаза выжидательно замершего барона, Ведара «удивилась»:

— Нет, а кто это?

Лейврну словно нанести мощный удар под дых, с которым он насилу справился, но отреагировал далеко, не сразу, пытаясь отдышаться. Оглядевшись вокруг, он презрительно скривил губы и процедил сквозь идеально ровные белые зубы:

— Что за медвежий край? Просто деревня какая-то, а не город. Ладно, это к делу не относиться, а вам, милочка, я хочу сказать, что можете быть свободны, поскольку этим делом займемся мы. Освободим так сказать вашу группу от умственных затруднений. Надеюсь, вы благодарны нам за столь щедрое предложение?

Барон намеренно разговаривал подобным развязным тоном, нажимая на то, что стоящая перед ним женщина не выдержит оскорбления и без лишних слов уйдет с дороги. Он шутливо поклонился ей, как будто бы она была благородной дамой и, развернувшись, двинулся обратно. Уильям, следивший за их разговором издалека, разочарованно опустил плечи, он тоже не испытывал к чужакам никакого трепетного отношения и надеялся, что его начальница сможет что-то им противопоставить. Раскрыв такое громкое дело, как убийство члена семьи первого лица в городе, хозяина этих земель, можно было бы неплохо зарекомендовать себя и даже, возможно попробовать перевестись в столицу. Но судя по всему, его мечтам не суждено было сбыться, особисты хотели забрать этот лакомый кусочек себе.

Ведара спокойно выслушала все, что хотел ей сказать барон, и даже поняла многое из того, о чем он умолчал, но это нисколько ее не задело. Мало ли кто и что говорит, ее нервная система предназначена не для всех, поэтому пускаться в длинную полемику она не будет.

— Сэр… Простите, не запомнила, как вас зовут, но вам не кажется, что вы что-то забыли?

Лейврн замер, не поверив в то, что ведьма была все еще здесь. С демонстративно удивленным лицом он обернулся к спокойно стоящей напротив него женщине, которая даже не подумала оскорбляться или хоть как-то реагировать на слова барона. Как будто приказ отдал не он, лорд с большими возможностями, а пустое место, какой-нибудь сынок обедневшего кузнеца. А она ведь даже бровью не повела!

Широкие полы плаща взметнулись вверх, от резкого движения. Грязь, прилипшая к темно-серой ткани, тут же отлетела и попала на всех, кто находился в зоне досягаемости. Досталось не только в госпоже Вольт и ее сотрудникам, но и коллегам самого Маккендзи.

— Что я забыл? — подчеркнуто вежливым тоном отозвался барон, брезгливо покосившись на частички грязи на лице ведьмы.

Небрежно смахнув попавшие на щеку капли, Ведара чуть улыбнулась:

— Постановление от вышестоящего лица, с обоснованием того, почему вы вдруг решили, что сможете не только забрать у меня это дело, которое подчеркну, находиться полностью в круге моей компетенции. Но и даже, ах, боюсь произнести это слово вслух, чтобы не сглазить, расследовать его, доведя до логичного конца?

Лейврн молча смотрел на комиссара, впервые не зная, что сказать в ответ. Конечно же, у него не было никакой бумаги, да и зачем? У него никогда не было подобных проблем. Где бы мужчина ни появлялся, ему никто не смел, не то, что отказать, но и просто задать вопрос, почему именно так? А здесь мало того, что им явно не рады, да еще и эта бледная моль смотрит на него как на таракана, явно раздумывая прихлопнуть каблучком или пусть еще поживет, подергается.

Глава 2. Когда дело важнее здравого смысла

Лейврн фон Маккендзи попытался исправить ситуацию, сделав свое лицо, больше похожее на каменную заготовку, чуть более приветливым. Под конец, когда мужчина и сам понял, что с мимикой у него небольшие проблемы, он с трудом натянул нечто отдаленно напоминающее улыбку, но дальше простой искривленной линии дело так и не пошло. Правда глаза как пытались заморозить оппонента, так и остались похожими на ледышки.

— Вы, кажется, меня не услышали. Или не совсем поняли, что, впрочем, в вашем положении одно и то же. Мы прибыли сюда по просьбе графа Норина де Брейзи и нашего достопочтимого короля, который услышав о том, что его верного вассала настигло столь страшное горе, как гибель единственной дочери, поспешил заручиться сильной поддержкой. Так что вы сами должны понимать, Ведара, что мы прибыли сюда незамедлительно, чтобы оказать этому городишке помощь в установлении и наказании виновных.

— Наказывать, видимо, вы будете еще до суда? — мысленно спросила Ведара, поскольку подобные вещи вслух говорить было не принято.

Было видно, что Лейврну тяжело дается освещение своего положения, которое с одной стороны можно было легко принять за оправдание. Ведара понимала, что барон оказался в непривычной для себя роли, но идти навстречу все равно не собиралась. Пусть этот чересчур деятельный Маккендзи у себя в столице остается местным божком, а его сотрудники бросаются выполнять любые прихоти. Но провинция всегда жила и будет жить по другим законам. Ведьма не зря восприняла ссылку сюда, как избавление: чем меньшее количество начальства ходит над тобой, такого как этот самоуверенный барон, тем больше ты можешь сделать.

— Уверяю вас, милорд, у меня нет проблем ни со слухом, ни с пониманием, — вежливо ответила Ведара, потом подумала немного и даже поклонилась Лейврну, но тот дураком не был и в ее искренность не поверил.

Ей-то подобные жесты ничего не стоили, наоборот, хорошо разминают спину, работа-то у ведьмы в основном кабинетная. Это Ведара сейчас сорвалась с места, потому что надоело сидеть на жестком стуле, захотелось разнообразия. В любом случае, этот незамысловатый жест Лейврну был приятен. Несмотря на весь свой скептицизм, он хотя бы не сразу поймет, что на госпоже Вольт, где сядешь, там же и с размаху плюхнешься обратно.

— Его величество, как всегда, руководствуется исключительно редкой мудростью в своих решениях. Конечно же, он не забыл дать вам соответствующую бумагу с подписью и печатью? Нет? Ну, тогда это вы забыли забрать у него распоряжение. Я ведь и думать не смею, что король не знает законов собственной страны, которые некогда утверждал лично.

Маккендзи мрачно сверлил ведьму недобрым взглядом, а она, ничуть не смутившись, с воодушевлением продолжила:

— Надеюсь, вы тоже не думаете, что виновато его величество? Иначе мне со всем прискорбием придется доложить о подобных возмутительных мыслях туда, где на это, несомненно, обратят должное внимание.

Ведара не угрожала барону. Она просто называла вещи своими именами, при этом прекрасно понимая, что Лейврн, при всей свойственной ему горячности, не станет лезть в бутылку после подобной формулировки. Конечно, вряд ли там наверху поверят в то, что этот лорд пытается подорвать основы государственности королевства Рут. Но коситься будут точно. А может быть, даже зададут пару неудобных вопросов. Хочет ли такой горделивый мужчина, как Лейврн, подобного унижения? Вряд ли. Скорее он попытается добыть нужную бумагу, подтверждающую его полномочия. И с триумфом вернуться, пытаясь прилюдно растоптать принципиального комиссара, чтобы и другим неповадно было. Но на все это требуется время, по меньшей мере, около суток, а этого вполне достаточно, чтобы понять, что произошло с дочерью графа и выстроить план дальнейших действий.

По прищуренным глазам Лейврна было заметно, что он прекрасно понял, чего добивается ведьма. Но крыть было нечем, она была права, хотя очень скоро пожалеет об этом. Возомнила о себе невесть что, но это даже неплохо. Ведь на ее примере он научит остальных, что вставать на пути Лейврна фон Маккендзи попусту опасно!

— Да, я забыл бумагу в Канцелярии его величества, — медленно проговорил барон, тщательно следя за голосом, чтобы он не дрогнул и не выдал его крайнюю степень раздражения, — но вы же понимаете, что дело не терпит отлагательств и через три часа мне необходимо будет доложить королю о первых результатах?

Это был грязный шантаж. Лейврн специально упомянул монарха, чтобы нагнать на женщину как можно больше страха. Только она видимо страдала каким-то умственным расстройством, потому что пугаться ей почему-то совершенно не хотелось. К ним, изнывая от безделья, подтянулись двое особистов, с которыми Лейврн прибыл из столицы. Чуть погодя, рядом с Ведарой встал и Уильям. Ему не нравилось, что столичные хлыщи так бесцеремонно вмешиваются в их дела, но на откровенное выяснение отношений просто не хватало духа. Но он же, в конце концов, мужчина и не мог бросить госпожу Вольт, что отдувалась сейчас за всю группу.

— Так что же вы топчетесь здесь и теряете драгоценное время? — с деланным удивлением тут же отозвалась Ведара, — не стоит заставлять короля ждать, тем более, когда здесь уже работают сотрудники из моего ведомства, и кстати, вы их отвлекаете.

Поняв, что даже непосредственное упоминание короля не слишком впечатлило ведьму, Лейврн скривился так, будто лизнул мякоть свежего лимона. Короткий ежик темных волос словно наэлектризовался и пустил маленький разряд. Ведьма заметила это краем глаза, но с интересом уставилась на лорда: ну что это за маг, который не умеет держать себя в руках или умеет, просто никто раньше поводок не натягивал?

— Это еще вопрос кто кого отвлекает. Но я обязательно доложу о причинах нашей вынужденной и подчеркну, временной задержки.

Это прозвучало как неприкрытая угроза. Уильям непроизвольно было начал втягивать голову в плечи, с тоской подумав, что на этом сейчас все и закончится. У этого лорда во много раз больше возможностей и рычагов давления. Только Ведара особо не напрягалась по этому поводу, потому что сослать ее дальше, чем этот городок было просто не куда, а раз так, то, чего бояться? Уволить, не имеют права. А если подставят, чтоб сама ушла, тоже не проблема: служить хочется только тогда, когда есть для чего и для кого. И женщина позволила себе улыбнуться, без издевки, с деланным равнодушием:

— Я даже не сомневалась, тем более это ваше право. У вас все, милорд?

Лейврн сделал вид, что не услышал вопроса, вдруг поняв, что однажды уже слышал фамилию этой ведьмы, причем не где-нибудь, а в столице. Только с чем это было связано, мужчина никак не мог вспомнить, хотя никогда раньше не жаловался на память. Ведара, теряя терпение и бесценное время, слегка добавила металла в голос:

— Барон Маккендзи, у вас еще есть вопросы лично ко мне?

Мужчина презрительно окинул комиссара холодным взглядом, и круто развернувшись, молча пошел в противоположную сторону от места происшествия. Двое его сотрудников, крепкие молодые мужчины похожие друг на друга, словно оловянные солдатики из одной партии, как верные псы попытались повторить жест хозяина, но наткнувшись на скептическую полуулыбку Ведары, промолчали точно так же, как их господин. Они, не сговариваясь, развернулись и торопливо бросились вслед за отдаляющимся начальником. Рядом, чуть слышно выдохнул Уильям, только вместо облегчения он ощущал постепенно поднимающуюся тревогу:

— Ты же не думаешь, что тот столичный индюк пустит это дело на самотек? Здесь прекрасный шанс отличится. Убийцу мы найдем быстро. Вампиров в городе не так много и даже если он успел выйти за городские стены, отыскать следы возможно.

Ведара не стала комментировать заявление сержанта о бароне, ее мало это волновало, поскольку все, что могло случиться в жизни женщины, уже случилось, хуже не будет. Вместо этого она подошла к жертве и откинула прикрывающую труп ткань, чтобы самой посмотреть на то, с чем им предстоит поработать. Самозабвенно ковыряющийся с какими-то крючками и скальпелем эксперт, приятный пожилой мужчина с круглым румяным лицом, тут же попросил комиссара посмотреть на пальцы жертвы:

— Госпожа Вольт, видите?

Не увидеть, что пару ноготков были обломлены почти под корень, и под ними собралась грязь с возможными частичками крови, не мог только слепой.

— Сопротивлялась? Бойкая девица, ничего не скажешь. Вы сможете выделить след того, кого она сумела оцарапать?

Пожилой мужчина задумался, толстые мягкие губы, похожие на разваренные пельмени слегка зашевелились. Недовольно крякнув от того, что его отвлекают от более важных дел, эксперт кивнул своему более молодому помощнику. Невысокий, но юркий смышленый паренек тут- же схватил небольшой чемоданчик, обитый плотной шкурой вола и почтительно преподнес старшему. Тот покопался во внутренних богатствах, вытащил небольшой продолговатый предмет из меди, чем-то отдаленно напоминающий мизинец. Поскреб небольшим скальпелем под ногтями эльфийки и осторожно поднес к тому самому металлическому бруску. Медный выделитель на глазах вобрал в себя эти частицы и как будто бы стал крупнее, чуть заметно засветился.

— Вот, держите, все готово. Только предупреждаю сразу, это может быть кровь и эпителий совсем не того, кто напал на бедняжку.

Ведьма взяла магический артефакт и угрюмо поинтересовалась:

— Хотите сказать, что подраться девушка могла задолго до смерти?

— Про «подраться», это вы преувеличили. Скорее эту юную леди кто-то грубо хватал. Вот здесь есть следы и вот еще маленькие синяки на запястье. Да смотрите внимательней, я вам показываю…

Ведара послушно проследила взглядом за ловкими пальцами эксперта, имени которого она совершенно не помнила, хотя пересекалась с ним уже не раз.

— Этой красоте часа три, если не больше, а убили ее от силы час назад. Патруль обнаружил тело практически сразу. Жаль, что они не успели увидеть того, кто это сделал. Бедная девочка, совсем юная, но сказать еще что-то смогу только к утру. Следов очень много, но сами знаете, на месте многое проверить невозможно.

Ведара все это прекрасно знала, поэтому не задавала лишних вопросов. Все что ей требовалось для работы именно в эти минуты, она уже получила и увидела то, что хотела. Эксперт, заметив, как она задумчиво смотрит на выданный им артефакт, возмущенно всплеснул руками:

— А что вы стоите с выделителем? Убирайте его в карман и не трогайте, пока не соберетесь использовать, а потом не забудьте вернуть в наш отдел, а то на всех вас не напасешься. Знаете, какой счет выставили артефактники нашему Управлению за десяток этих малышек?

Деньги и все что с ними связано ведьму не интересовали, поэтому она лишь благодарно кивнула пожилому мужчине. Убрала выделитель в карман и в последний раз склонилась над девушкой, проверяя, не пропустила ли что-то важное. Судя по медальону, это и правда была дочь графа де Брейзи. Очень тонкая, при жизни высокая эльфийка, с изумительно правильными чертами лица, хищным разлетом темных густых бровей, такого же цвета коротко остриженных по последней моде волосами. Из аккуратной раны на шее, в виде двух крошечных отверстий, были видны тоненькие дорожки подсохшей крови. Стараясь не дотрагиваться до холодной кожи жертвы, ведьма попыталась поймать образ нападающего: мало кто владел подобной техникой, когда можно было посмотреть глазами жертвы на последние минуты ее жизни, но Ведаре повезло, она была одной из лучших учениц на потоке.

Уильям, видя, как комиссар погружается в транс, завистливо вздохнул. Он знал эту технику, но терпения не хватило доработать ее до нужного состояния и теперь сержант вряд ли возьмется за повторное обучение. Он был очень ленив во всем, кроме тех дел, что напрямую касались сбора данных для работы и, конечно же, женщин. Через пару минут Ведара открыла глаза, все так же сидя на корточках у тела эльфийки, хотя ноги уже давно затекли, и задумчиво пожевала нижнюю губу. Уильям тут же шепотом поинтересовался, что комиссару удалось увидеть.

— Ничего.

— Очень емкий ответ, — обиженно фыркнул сержант и Ведара тут же поспешно поправилась:

— Леди Элизабет не видела нападающего, так что здесь у нас пусто. Правда и схватил убийца ее не здесь, а чуть дальше, на соседней улице. Прохожих там и днем мало, а во время нападения вообще никого не было.

— Значит, пока ждем, что еще скажут эксперты и работаем с выделителем? — бодро проговорил Уильям, думая, что комиссар поручит это ему, потому он любил все магические предметы без исключения и хорошо ладил с ними.

Вот только у госпожи Вольт и на это было свое собственное мнение. Она решила сделать всю грязную работу сама, для практики, а то уже засиделась в кабинете, скоро даже пылью начнет покрываться. Еще раз осмотрев жертву, Ведара не нашла ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. Все что смогли собрать эксперты, будет проанализировано только к утру, не раньше.

— Уильям, ты уже отдал приказ перекрыть выходы из города? Хотя, вампир пил ее кровь, а значит, сейчас должен быть хуже надравшегося алкаша. Так что вряд ли смог далеко уйти.

— Обижаете, госпожа комиссар, — вместо сержанта тут же вставил тот самый постовой, что обнаружил тело, — скажите…

Стэнли замолчал, не в силах подобрать слов, Ведара приподняла голову и мягко произнесла:

— Говорите, я вас слушаю.

Постовой для приличия помялся еще немного и смущенно пробормотал:

— А эти господа не вернутся? Не хотелось, чтобы полицию разогнали после того, как вы их отправили обратно в столицу.

— А почему нас должны разогнать? — ворчливо отозвалась ведьма, с помощью магического светлячка тщательно осматривая вещи убитой, хотя специалисты это уже сделали до нее, — прекратите трястись. Ни суд, ни король не может приказать полиции не заниматься этим делом. Граф де Брейзи ведь не состоит с его величеством хотя бы в дальнем родстве? Не состоит, поэтому Особый отдел может нам только помочь. И то, если нас об этом вежливо попросят. А я, могу вас уверить, буду очень долго раздумывать перед тем, как отказать. Ну, чтоб им не так обидно было, если б послала сразу.

— Вряд ли нас станут просить, — опасливо бросил Уильям, переживая за ведьму, за себя и вообще за всех сразу, — вызовут к генерал-лейтенанту на ковер и все, придется подчиняться.

— Уильям, ты закону служишь или тому, у кого денег больше, да власть под рукой? — возразила Ведара и сурово добавила, — прекращаем дискуссию. С этим разбираться мне, а не вам, так что, если начнутся разборки, просто свалите на меня все и останетесь в чистом и белом, а мне не привыкать.

— Как вы можете такое говорить, госпожа Вольт! — оскорблено вскричал сержант, в порыве чувств делая шаг назад.

— Ну, ты же можешь глупости говорить, почему мне нельзя?

Уильям насупился, поняв, что с комиссара станется пойти в суд и подать иск на короля, если ей что-то покажется не правильным.

— Сержант, раз уж тебе выпала нелегкая доля дежурства именно сегодня, то сейчас мы воспользуемся выделителем и попробуем взять след. А потом я, пожалуй, прокачусь к графу де Брейзи, у меня есть и к нему вопросы. Странно как-то, что девушка из влиятельной и такой приличной семьи, в одиночестве прогуливалась по городу в ночное время. Хотя обычно ее везде сопровождает охрана. Как бы это действительно не было связано с завтрашним приездом посла от Хемшфира.

— Госпожа Вольт, — позвал Стэнли, отбегавший куда-то и уже вернувшийся обратно, — мне только что по внутренней связи сообщили, что тело леди Элизабет, необходимо доставить в центральное отделение. А сюда сейчас примчится генерал-лейтенант, он знает, что вы здесь и велел вам оставаться на месте. Госпожа Вольт, я могу ошибаться, но, по-моему, он был в бешенстве.

— Ты разговаривал с генералом? — чуть напряглась Ведара, подумав, что надо драпать отсюда поскорее, пока его нелегкая не принесла.

Словно подтверждая ее слова, к скверу подъехала крытая коляска, и из нее тут же выбралось двое хмурых мужчин в такой же темно-зеленой форме, как и у Ведары. Искоса глянув на них, Стэнли мученически закатил глаза:

— Вот я растяпа, совсем забыл сказать, что начальник третьего отделения, сэр Ярвурд обращается к вам с приказом выдать двух сотрудников, чтобы сопроводить тело леди Элизабет в центр.

Ведара, уже стоя во весь рост, вскинула подбородок и резко спросила:

— Да вы что, а с какой стати?

— Он сказал, что вам все равно нечем заняться, а его люди рискуют жизнью, даже сейчас находясь на опасных заданиях. Не потащит же он ее сам с двумя хилыми писарями, которых зачем-то взял с собой?

«Писари», будучи выше женщины почти на полторы головы, хилыми отнюдь не выглядели. А значит, сэр Ярвурд, как всегда, просто стремиться показать, что он здесь хозяин и пытается хоть как-то повлиять на ситуацию.

— На улице Красных фонарей? — тут же возразила ведьма и, глядя постовому в глаза, отчеканила, — видела я какие у них там опасные задания. Хотя, конечно, ненароком можно что-то подцепить, спорить не буду. Я бы сама послала сэра Ярвурда, но раз он не соизволил обратиться ко мне напрямую, то передайте ему, что госпожа Вольт отказывает. И не просто отказывает, а делает в грубой и даже извращенной форме, чтобы быстрее дошло. И добавляет, что если «ведающие» не ведут активную борьбу с сифилисом, так, как это делают его орлы, то это не значит, что они бездельники. Можете в этом месте сказать какое-нибудь отборное красное словцо, но не слишком грязное, а то ему плохо станет. И не забудьте время от времени хмурить брови и выпучивать глаза, для наглядности.

Стэнли на протяжении всей речи госпожи Вольт сначала бледнел и тут же краснел и под конец, ловя заинтересованный взгляд сержанта, неуверенно протянул:

— Но… Может быть это будет слишком?

Ведара как раз в этот момент вытащила из кармана кителя выделитель и отмахнулась от мужчины, как от навозной мухи.

— Мы с ним хорошо знакомы. Так что, если вы попробуете переврать все, что я вам сказала, он мало того, что не поймет, но еще и не поверит. Скажет, что вы побоялись передать мне его распоряжение. Так что вы рискуете получить большие проблемы.

— Хорошо, — не слишком веря в то, что начальник отделения нормально отреагирует на подобную тираду, пробормотал Стэнли. Но видя, как комиссар, переговариваясь с Уильямом, начала отдаляться, испуганно крикнул:

— Госпожа Вольт, куда вы? Сэр Ярвурд так же просил вас дождаться его! И ведь еще генерал-лейтенант не приехал!

Ведара на секунду замешкалась, остаться, значит потерять не меньше двух часов, а выделитель действует только на протяжении трех километров, потом след искать будет бесполезно. Конечно, вампир в состоянии кровавого опьянения не должен был уйти дальше, но кто знает, может его кто-то сопровождал? Решившись на крайние меры, женщина подмигнула опешившему постовому:

— А ты ему скажи, что я тебя не слушала.

— Но ведь он спросит с меня, сэр Ярвурд четко передал приказ! Это, не считая самого генерал-лейтенанта, а вы собираетесь поступить так опрометчиво!

Ну, вот откуда берутся такие трусливые мужчины? Даже обидно становиться от того, что и глаз положить не на кого!

— Стэнли, слышать, что ты мне здесь говорил и слушать, две большие разницы. Улавливаешь?

Стэнли улавливал дальше больше, но доказывать свою правоту было бесполезно. Постовой остался стоять на месте, устало потерев вспотевший покатый лоб, прикрытый смешной редкой челкой и чуть сгорбившись, пошел в сторону только что прибывшей коляски. Тем временем Ведара завернула за угол пустынной улицы и убедившись, что рядом кроме сержанта больше никого нет, крепко сжала артефакт, который должен был помочь отыскать вампира, напавшего на леди Элизабет. Рядом от нетерпения приплясывал Уильям. Дождь окончился. И, он с тоской ощущал, как к коже прилипает некогда очень приятная ткань, испытывал при этом дикий холод.

Выделитель, в умелых руках ведьмы стал разгораться все сильнее, пока не вспыхнул ярко-красным цветом. Перед глазами Ведары пронеслось такое же марево. Чувства обострились до придела. На некоторое время женщина сама примерила шкуру неизвестного вампира, что так неосторожно подставился под ногти эльфийки. Дикий, нестерпимый зов пронзил все ее существо, и тут же появилось странное ощущение невыразимой тоски, чего раньше никогда не было, хотя она много раз пользовалась этим артефактом. Ведара не видела куда идет, потому что закрыла глаза, чтобы обострившееся зрение не выхватывало в общей тьме очертания домов и цвета, которые стали ярче во много раз. Ей не хотелось отвлекаться от главного: она собиралась примерить шкуру волка и следовать за жертвой след в след, ощущая его запах, тепло и даже зная какая на вкус у вампира кровь.

Выделитель временно наделял своего владельца некоторыми особенностями тех, кто имел несчастье оставить на месте преступления любой биологический след: волос, кровь, слюну. Что именно — не имело никакого значения, главное ощущая того, кого нужно было отыскать как свое единое целое и даже улавливая отголоски его мыслей. Ведара еще никогда не чувствовала такой сосущей пустоты внутри. Холод, сковывавший все тело, так и норовил добраться до сердца и остановить его. Кем бы не был этот убийца, но напал он на девушку явно не из чувства голода. Их связывало что-то намного большее. И сейчас ему было так плохо, словно он потерял очень близкую и нужную женщину.

Боясь спугнуть удачу, Уильям спросил тихим, но напряженным голосом:

— Ты уже поймала его след?

Стараясь не взвыть от чужой душевной боли, душившей все существо ведьмы, Ведара через силу прохрипела:

— Идем, он всего в двух кварталах отсюда. Видимо смог уйти только на два километра. Сил на что-то большее уже не хватило.

Парень на секунду замялся и неуверенно предложил:

— Там может, стоит позвать кого-нибудь на помощь? А то мало ли что… Это все-таки вампир, он даже в не трезвом состоянии физически сильнее и меня, и тем более тебя.

Ведьма в протесте чуть шевельнула головой:

— Нет, Уильям, мы можем не успеть. Вдруг он решит, что пора сменить место дислокации?

Глава 3. Пьяный вампир

До нужного квартала они добрались быстро, за каких-то десять минут. Ведара натужно хрипела, как загнанная лошадь, пока быстро бежала вперед, петляя по плохо освещенным улицам. Сержант, вынужденный тащить ее зонтик, старался не отставать. Только для этого ему приходилось прилагать слишком много усилий, и он быстро устал.

Сейчас, когда искомый вампир решил любезно подождать полицию и не скрывался, его можно было брать тепленьким. Хотя это было опасно, поскольку эти существа пусть и не владели магией, но зато также легко не замечали ее. Поэтому многое из того, что знала и умела Ведара, применять против кровососов было бесполезно. Здесь могла помочь только смекалка, старое доброе серебро и специально закаленная сталь: именно эти два металла боялась и люто ненавидела вся нечисть, к которым вампиры относились так же, как какие-нибудь домовые и кикиморы, хотя и были в высшей степени разумны, что даже построили отдельное государство.

Вампирский Хемшфир был полностью автономен, не зависел от других и имел прекрасно охраняемые границы по всему периметру своей пусть не большой, но густонаселенной территории. Небольшое государство, в которое входило всего три города, довольно крупных даже по человеческим меркам и чуть больше пятидесяти сел и деревень, было закрыто для посторонних. Пройти мимо суровых, обучаемых с детства пограничников не мог никто, если не имел специального приглашения от облеченных соответствующей властью особ. Либо тех, кто вел торговые отношения с Хемшфиром и имел соответствующие бумаги.

Люди там могли селиться только заключив специальный договор, по которому они становились добровольными донорами коренных жителей. Для многих это могло показаться дикостью, потому что в большинстве своем вампиров боялись и избегали, хотя давно прошли те времена, когда те охотились без разбора, от дикого голода и просто для забавы. Сейчас, когда каждый шаг был регламентирован и утвержден законами, которые словно сеть оплели и вампирские угодья, не оставалось ничего, как принять общие для всех стран правила. Теперь за все, даже за сбор крови, нужно было платить: жизнь не стала цениться больше, но за нее начали цепляться гораздо сильнее, чем раньше.

Своим людям вампиры платили один раз сразу за весь год. Помогали в устройстве на своих угодьях. Выделяли средства на покупку скота, земель для возделывания, лечили. За подобную заботу все, кто был старше пятнадцати, был обязан раз в месяц сдавать определенное количество крови в специальные магические резервуары, которые помогали ценной жидкости не сворачиваться и не портиться очень долгое время. В чужих странах, Высшей нечисти приходилось вставать на учет, оставляя в полицейских участках свои энергетические следы, чтобы если что их смогли быстро найти. Но все равно находились и те, кто плевал на общепринятое устройство.

И вместо того, чтобы заплатить какому-то здоровому бедняку, который мечтает быстро поправить свое финансовое положение, некоторые ухитряются отрываться в городах соседей, уверенные в своей безнаказанности. У себя дома вампира, оборотня, демона и прочих представителей теневых народов по головке за такое самоуправство не погладят. Их и так бояться и каждый второй обвешан отпугивающими нечисть амулетами, а если вампиры начнут отыгрываться на своих гражданах, то те быстро соберут вещички и покинут хлебосольные края, несмотря на все финансовое благополучие — своя жизнь дороже.

Поэтому, увидев сегодня Элизабет, дочь графа де Брейзи с перекушенной артерией, Ведара не сомневалась, что это был именно залетный вампир, поэтому не стала тратить время на сравнение энергетических отпечатков с теми, что есть в картотеках местных отделений полиции, а попросила эксперта выделить след и бросилась на поиски предполагаемого убийцы. Или того, кто столкнулся с леди де Брейзи незадолго до ее смерти.

— Нам еще долго? — чуть запыхавшись, спросил Уильям.

Парень напряженно всматривался в окрестные пейзажи, но ничего подозрительного так и не увидел. В ушах Ведары раздавался мерный стук сердца искомого вампира, она шла по этому звуку, как по стрелочке.

— Близко! Совсем близко…

В очередной раз, забежав за облупленный фасад одного из дома, ведьма замерла, растерянно оглядываясь по сторонам. Жилые кварталы, четко поделенные на торговцев и ремесленников, здесь резко обрывались. Небольшая площадь была сильно растянута в длину, вдоль которой рассыпались небольшие павильоны магазинов, обвешанные яркими деревянными и вычурными, коваными вывесками. А на окраине, подсвечивая улицу маленькими, закопченными от грязи окнами, через которые с трудом пробивался тусклый магический огонек от никогда не гаснущих заговоренных свечей, вольготно расположился двухэтажный постоялый двор «Мама Лилия». Вывеска была очень дорогой. Хозяйка известного на весь город кабака не поскупилась на мастеровитого мага, чтобы тот сделал качественную иллюзию, ярко-ярко горящую и видимую издалека.

За двести метров было слышно, как играет веселая музыка: что-то клавишное и похожее на скрипку, а тамошние обитатели, не стесняясь, орут во все горло и вообще развлекаются как могут, не обращая внимания на то, что стрелка часов неумолимо приближается к трем ночи. Хорошо, что рядом не было жилых домов, иначе этот постоялый двор из-за круглосуточного шума и постоянных дебошей местные жители спалили б вместе с постояльцами.

— Что встала-то, только не говори, что потеряла след? — почему-то шепотом спросил Уильям, выжидательно поглядывая то на комиссара, то в сторону «Мамы Лилии».

Ведьма подняла на сержанта тяжелый взгляд, он чуть всмотрелся, и чуть было не отшатнулся назад: серые глаза женщины потемнели и стали напоминать булатную сталь, только радужку теперь подчеркивал алый кружок, как у вампиров.

— След я не теряла. Тот, кто нам нужен, находиться внутри этого здания, но…

— Что «но»? — не понял Уильям, с трудом возвращая опавшую челюсть на место.

Парень впервые увидел, как Ведара что-то неуверенно бормочет себе под нос и даже, что невероятно, старательно отводит от него взгляд. Ведьма, всегда спокойно перешагивавшая через собственные эмоции и в любой ситуации сохранявшая трезвость восприятия, сейчас готова была отступить от своих принципов. Это не могло не пугать.

— Ты знаешь, мне тут подумалось, что будет лучше, если в постоялый двор пойдешь ты, а я подожду тебя снаружи. Подстрахую на всякий случай. А то сам понимаешь… Мало ли что. Это все-таки вампир и кто знает, что у него в голове?

Уильям неуверенно оглянулся на огромные ярко-желтые буквы, что горели над покатой крышей «Мамы Лилии» и вдруг подозрительно поинтересовался:

— Только не говори мне, что ты испугалась хозяйку этого вертепа? Что там она тебе в вашу первую и последнюю встречу пообещала? Кажется, нечто вроде того, что запрет стервозную селедку до тех пор, пока ей не удастся найти хоть одного кандидата в мужья. Мол время идет и тебе давно пора метать икру, а не лезть в жизнь к честным гражданам, которые исправно платят налоги. А еще мадам Лилия сказала…

— Что ты как бабка на базаре, лично ничего не слышал, а сплетни распускать, горазд, — сердито посопев, выдала Ведара, украдкой кидая раздосадованный взгляд в сторону ненавистной вывески и огрызнулась, — и не испугалась, а имею веские основания для опасений за свою жизнь. Не вас же, мужчин, бояться. Женщины гораздо страшнее, помяни мое слово!

С тем, что с женщинами лучше не связываться, Уильям был согласен. Сам не раз обжигался, но насмешливо поблескивая глазами в темноте, он все же уточнил невинным голосом:

— За жизнь или все-таки свободу?

Сержанту повезло, он один из немногих, кто иногда общался с ведьмой и вне рабочей обстановки, помогая женщине адаптироваться к новому для нее городу. Конечно, дружбой их отношения нельзя было назвать даже с натяжкой. Ведара при всей своей внешней открытости в общении, была скрытной женщиной и близко никого к себе не подпускала. Будучи всегда подчеркнуто вежливой, она неуклонно сохраняла между собой и подчиненными определенную дистанцию. И приняв правила игры, Уильям при посторонних всегда обращался к ведьме на «вы», с неизменным уважением, но наедине мог позволить себе немного позубоскалить. Ведара смотрела на это свысока, иногда с удовольствием отвечая в том же духе. Иногда просто игнорируя.

— За все вместе, — суховато ответила Ведара, с трудом заставив себя не вздрогнуть при упоминании о встрече с Лилией. — Ты же помнишь, что хозяйка этого кабака суккуб. У нее все, что связано с мужчинами, давно и прочно превратилось в навязчивую идею. И стукнуть меня по голове, запрятать в подвал и быстро выдать за первого попавшегося мужика, вполне в ее духе. Мы ведь за это ее тогда и задержали!

Ненароком узнав тайные страхи своего непосредственного начальства и посмеиваясь про себя, Уильям кивнул:

— Она может. Такой женщине отказать сложно, особенно если ты связан. По-моему, это было твое первое дело, когда тебя перевели к нам в Орвилл.

Ведара мрачно промолчала, она не любила вспоминать этот случай, потому что тогда чуть не сошла с ума. Одно дело бороться с нечистью на переднем крае, другое пасть жертвой обаятельной мадам Лилии. Как только ведьма распаковала свои чемоданы по прибытии сюда, к ним в отделение явилась пожилая горожанка лет семидесяти, давно похоронившая первого мужа и даже не думавшая, что перед смертным одром еще раз выйдет замуж, тем более, насильно. Жалоба на взгляд Ведары была дикой, с таким ведьме еще ни разу не приходилось сталкиваться. Да, бывало, приходили обманутые мужьями женщины, заявлявшие, что суккубы спровоцировали их благоверных на измену и чуть ли не погубили. Но часто умалчивали, что мужчины обращались за фривольными услугами к жрицам любви, где суккубов было не перечесть. А раз сами пришли, либо у суккуба была лицензия, которую она выкупила для себя — ничего не сделаешь.

Но в случае с пожилой женщиной, никто никого не насиловал и энергию досуха не выпивал. Прогуливаясь по рынку, старушка, едва-едва передвигавшая ноги и готовившаяся со дня на день отойти в иной мир, наткнулась на ослепительно красивую, полную, высокую женщину, как позже выяснилось — это и была мадам Лилия: суккуб с перевернутым представлением о мире и по совместительству хозяйка постоялого двора. Разрешение на жизнь в городе женщина получила давно, но по предназначению не работала, мужчин не совращала, из семей их не уводила. А наоборот, обладала способностью внушать дикую страсть к другим женщинам, то есть работала от противного.

Лилия не могла жить без свадеб и ладно бы сама частенько бегала под венец, так нет, ей нравилось быть именно подружкой невесты. Вот она и выискивала одиноких, по ее мнению, отчаявшихся женщин и внушала лично выбранным ею мужчинам, безумную страсть к выбранной «невесте». Женщины, завидев то «сокровище», что притаскивала суккуб, даже бывало, сопротивлялись, но не долго. Хотя все женихи были из клиентов «Мамы Лилии», то есть заведомо пропавшими для любого мало-мальски приличного общества. Но раз приглашенный жрец, которому Лилия за каждый акт бракосочетания отваливала солидную сумму, говорил, что брак законен, несчастные женщины как-то внутренне ломались и мирились со своей участью. Устраивая чужое личное «счастье», хозяйка кабака-борделя, чувствовала себя приближенной к богине любви Баст, и даже в тайне считала себя ее правой рукой.

И вот, когда та самая старушка, первая и единственная из длинного списка жертв суккуба, пришла в полицию с требованием наказать аферистку, которая без разрешения воздействует на умы молодых мужчин, Ведара неосмотрительно попыталась поймать Лилию на живца, потому что одних показаний пожилой женщины было недостаточно. Ее молодой муж, который был почти втрое моложе избранницы, наотрез отказался идти и поддерживать обвинение и даже залег на дно, чтобы его никто не смог осмотреть. Он не хотел расставаться с ощущением обожания хоть к кому-то, и был благодарен за то, что судьба их соединила. В отличие от женщины, которая считала грехом жить с кем-то после смерти любимого мужа.

И вот, только-только заявившись в «Маму Лилию», и едва успев достать свой жетон, Ведара, не ожидавшая сопротивления от обычно пугливых суккубов, получила совком по голове и была тут же упрятана в подпол. С тех пор ведьма больше не позволяет себе терять бдительность, тем более что ей время от времени снится ее не состоявшийся «жених», которого Лилия привела уже через десять минут после того, как умудрилась обездвижить комиссара. Это был коренастый, жилистый, полупьяный кузнец- задира, постоянно попадающий в отделение, где служила ведьма, у которого вместо лица была одна большая оспина. Он перенес в детстве какое-то страшное заболевание и еле выжил.

После этого, встречаться с сумасшедшей хозяйкой «Мамы Лилии», которую оштрафовали на очень приличную сумму, Ведаре не хотелось. Перед глазами тут же возникал плесневелый подвал и жуткая, перекошенная от вожделения улыбка «жениха». Эти воспоминания пронеслись в голове ведьмы за несколько секунд. Ей жутко не хотелось пересекаться с суккубом, но пришлось убрать ставший бесполезным выделитель, поскольку у него было ограниченное время пользования, всего около пятнадцати минут, и как бы невзначай бросила:

— У тебя веревка с нитями серебра с собой?

Уильям сразу понял, к чему клонит комиссар и не смог удержаться от улыбки:

— Боишься? Ничего, я не дам тебя в обиду и готов заняться хозяйкой сам.

— Опасаюсь, — с достоинством поправила ведьма и многозначительно хмыкнула, — а ты не обольщайся. Лилию мужчины не интересуют, если только в качестве женихов для одиноких женщин. Хочешь пускать слюни по какой-нибудь бабушке?

Уильям ощутимо вздрогнул, представив себе подобную картину и поспешно заявил:

— Давай обойдемся без этого, а веревка у меня, конечно, с собой. Ты меня уговорила. Я схожу туда один и посмотрю, там ли наш кровосос. Но если что, это ляжет на твою совесть, хотя сомневаюсь, что она у тебя есть.

— Есть, — кивнул Ведара, — даже не сомневайся. Только она у меня скромная, тихая, не любит лишний раз напоминать о себе. Прямо как я.

— Хорошо, — обреченно вздохнул сержант, понимая, что раз они пришли, то кто-то должен хотя бы проверить, правильно их вел выделитель или нет.

Парень вручил Ведаре зонт и сумку-планшет, достал оттуда тонкую длинную, но даже на вид крепкую веревку с вплетенными внутрь нитями из серебра и маленькую бутылочку с эссенцией чеснока. Он готовил ее сам, из чесночного масла и бренди, смешанного в равных пропорциях, а потом заговаривал на растущую луну, для пущего эффекта. Убить не убьет, но задержать сможет, от одной капли на коже вампира и служащих им сущностей, появлялись огромные болезненные волдыри. При большей концентрации даже очень сильного вампира можно было вывести из строя на долгий период времени.

Изобразив вселенскую грусть и едва не залив самого себя горючими слезами, Уильям опустил плечи, взгляд и через силу прошептал:

— Ну что ж, не поминайте лихом, госпожа Вольт. Я уйду и буду надеяться, что смогу рассчитывать на орден, хотя бы посмертный?

Тяжело вздохнув еще раз для пущей красочности, он побрел в сторону постоялого двора. Ведьма сжала челюсти так, что страшно скрипнули зубы и ругая себя за податливость этому клоуну, посеменила следом. Сержанту не надо было иметь на затылке глаза, чтобы понять, что ведьма идет за ним следом, чего он и добивался. Как бы он не хорохорился, но страх женитьбы на пожилой особе Ведара поселила в нем прочно.

Подойдя к толстым дубовым дверям, которые мадам Лилия даже не потрудилась покрасить, они переглянулись, коротко кивнули друг другу и вошли. Ведара чувствовала запах искомого вампира так, как саму себя. В носу стоял его свежий, чуть терпкий аромат, оставлявший после себя странное горьковатое послевкусие.

Постоялый двор на первом этаже был условно поделен на два зала: для бедняков и тех, у кого водились деньги. А между помещениями проходила низкая изгородь из простых сплетенных между собой ивовых прутьев. Посередине шла длинная стойка, за которой туда-сюда носились официантки в длинных просторных светло-коричневых платьях, ошалевшие от сегодняшнего ажиотажа. Здесь и правда некуда было даже яблоку упасть, очень много выпивших людей и представителей других рас, которые в своем состоянии уже ничего и никого не замечали.

Ведара обеспокоенно огляделась вокруг: владелицы популярного постоялого двора видно не было, хотя в это темное время суток она всегда присматривала за своим хозяйством, чтобы работники не ленились. Сердце кольнуло в предвестии проблем, хотя пока все шло по плану, но ведьма решила довериться чутью и не расслабляться раньше времени.

— Я не вижу ничего подозрительного, вообще, — шепнул Уильям. Он прищурил и без того узкие глаза, а плоское безносое лицо чуть покраснело. Сержант старательно просматривал пространство перед собой слой за слоем: нечисть можно было искать и таким способом, правда только если кровосос находился в шагах пяти-семи от мага.

Вампиры, как и многие их собратья, имели сильно отличавшуюся от простых смертных энергетику. Она была холодной, как лед. И не имела такого множества граней, как например, у человека: от нее несло какой-то безвыходной пустотой.

Ведара повела носом, чуть прикрыв глаза.

— Он на малой кухне, где готовят завтраки для постояльцев, если, конечно, я ничего не путаю. Была-то я тут всего один раз.

— Видишь, прошлое нахождение здесь все-таки пошло тебе на пользу, — довольно улыбнулся орк и вырвался вперед, пока комиссар не успела сказать что-нибудь в ответ.

Только Ведара и не собиралась реагировать на очередную глупость своего сотрудника, она упрямо боролась с всепоглощающим чувством тревоги. Понять бы еще, от чего она была. Ведьма тихо цыкнула на Уильяма, который свернул в противоположную сторону от нужного места, и пальцем указала, чтобы он следовал за ней. Сержант вздохнул, но делать было нечего, пришлось подчиниться и очень скоро они углубились в небольшой коридор с грязными потеками на стенах. Встали напротив двери, из которой тут же выскочила молоденькая официантка, с очаровательно топорщащимися ушками и короткими, сильно кудрявыми рыжеватыми волосами. Увидев чужаков, девушка открыла было рот, но ведьма быстро показала свой жетон и приложила палец к губам. Официантка нахмурилась еще больше, гладкое белое личико сморщилось до неузнаваемости и не делая попытки ни закричать, ни как-то еще привлечь внимание, она поторопилась уйти в зал, где кипела работа и требовались лишние руки.

Уильям, не дожидаясь приказа, опустил на пространство около кухни силовое поле тишины, чтобы вампир не слышал и не видел того, что творится снаружи того укромного местечка, где засел представитель Высшей расы. Подобных народов было совсем немного, всего четыре: вампиры, демоны, эльфы и драконы. Все остальные были признаны недостойными этого высокого звания. Конечно, признаны были самими представителями Высших.

Сержант сосредоточился и резко дернул красивую изящную бронзовую ручку и одним рывком распахнул дверь на себя. Небрежно оттеснив плечиком коллегу, Ведара вырвалась вперед с готовым сорваться с губ заклинанием: удержать такого противника это бы не смогло, но отшвырнуть, к примеру, с дороги порывом сильного ветра, чтобы на время деморализовать, вполне возможно. Шагнув за порог, она окинула пространство внимательным взглядом и, увидев перед собой парочку, самозабвенно режущуюся в карты на раздевание, притормозила и даже опустила руки.

— Да что ж вы в дверях встали-то, госпожа Вольт! — возмущенно гаркнул Уильям, торопившийся войти прямо следом и так же заставший в дверях, как и пораженная открывшимся зрелищем ведьма.

Меньше всего Ведара ожидала увидеть то, как за небольшим металлическим столом, где обычно разделывают птицу, сидело два странных создания. Это была полуголая хозяйка кабака, оставшаяся в нижней сорочке и фривольных розовых панталонах по колено, с кучей оборок и рюшей. И высокий, худощавый, жилистый мужчина в одних облегающих брюках и высоких сапогах по колено, порядком стоптанных, но все еще добротных- качество изделия было видно за версту.

Мадам Лилия отвлеклась на шум и косо посмотрела в сторону вторгнувшейся в ее вотчину Ведары. С одного взгляда узнав в стоящей перед суккубом женщине, с удивленно расширившимися серыми глазами, тонким носом, чуть заостренным подбородком и небрежно рассыпавшимся по плечам пышным каштановым волосам, свою давнюю знакомую, хозяйка захихикала. Тело Лилии непроизвольно заколыхалось, мощная грудь угрожающе заходила ходуном, отчего Уильям сглотнул и попытался спрятаться за комиссара: он боялся жениться по чьему-то наущению даже больше, чем с треском вылететь со службы.

— Что, опять кто-нибудь пожаловался? Только все это наглая ложь и поклеп, более законопослушной женщины, чем я, вам в Орвилле не найти. После вашего штрафа, который едва не пустил меня по миру, я вообще больше ни к кому не подхожу. Больно надо.

Мужчина, сидевший напротив хозяйки, воспользовался заминкой и заглянул в карты суккуба, которые та не осторожно опустила. У него было классическое, чуть удлиненное аристократическое лицо, с правильными чертами, но настолько белое, восковое, словно из его жил выпустили всю кровь и не понятно, на чем он держался. Короткие темные, почти черные волосы с подбритыми не по местной моде висками, на макушке чуть удлинялись и были красиво уложены в бок. Мужчина умел ухаживать за собой и явно знал себе цену, при этом балансируя на грани приличия, но чудом не перебарщивая. Густые темные брови то трагично изламывались, то хищно сходились на переносице, только подчеркивая острый, умный взгляд темных блестящих глаз. Алая окантовка на радужках с любопытством нацелилась прямо на ведьму, не сводящую с него взгляд.

— Это вы меня искали? — любезно спросил он приятным низким голосом, еще немного и это был бы бас, совершенно неподходящий мужчине по комплекции, — долго что-то. Я как почувствовал, что на меня пытаются установить ловчую сеть или как она у вас называется. Так решил зайти куда-нибудь подождать, чтоб вы не сильно перетрудились. Вот познакомился с чудесной женщиной и не перестаю удивляться, сколько прекрасных цветов можно собрать в вашем королевстве.

Лилия, услышавшая столь незамысловатый комплимент, зарделась как маков цвет. Она покраснела от кончиков пальцев до корней волос и с видимым удовольствием послала вампиру ослепительную улыбку. Дородная, возвышавшаяся на своем колченогом стуле женщина с длинными, красиво завитыми черными локонами, волной спускающимися до середины необъятной спины, суккуб призывно заколыхалась, с удивлением обнаружив, что мужчина ее может интересовать не только как объект для брака, но и вполне сгодился бы в личное пользование. Таких галантных, обходительных мужчин, Лилия не встречала за все долгие годы своей жизни, а уж ей-то есть с чем сравнить.

Ведара, поняв, что вампир вовсе не прятался, хотя мог, недоверчиво прищурилась. По ее мнению, мужчина вел себя очень странно, не так как должен убийца, стремящийся избежать наказания. И более того, ведьма не увидела признаков опьянения от крови, хотя оно должно было быть: эксперт заявил, то в девушке осталось меньше литра жизненно важной жидкости.

— И зачем вы меня ждали? Обычно, если я чувствую слежку, то стараюсь оторваться.

Он смотрел прямо в глаза, без малейшего вызова, гипнотизируя своим равнодушием, как будто то, что сейчас происходило, его совсем не интересовало. И он просто делает одолжение разговаривая с комиссаром. Ведара так остро ощутила его скрытую насмешку, что с трудом удержалась от того, чтобы не дернуться. По всему получалось, что это не она упрямо шла по его следу, а он заманивал ее к себе, только зачем?

— Ну, это вы, — еще любезнее отозвался мужчина, — только с чего вы взяли, что я должен вести себя так же? В любом случае, с моей стороны это было бы низко, заставить женщину петлять по городу, если она так хотела со мной встретиться.

Ведара позволила себе чуть сморщиться, она никак не могла определиться, что сильнее всего ее сейчас раздражало: подчеркнуто любезный тон вампира, который нисколько не скрывал чувства превосходства над ситуацией и в том числе, и над ней или то, что ему слишком многое было известно. К своему стыду, она никогда не слышала о том, что Высшие обладают подобной чувствительностью. Для ведьмы это стало не приятным сюрпризом еще и потому, что теперь надо держать ухо востро, мало ли что еще этот вампир умеет? Оправдывать себя тем, что Ведара практически не пересекалась с Высшими, в основном работая с полу разумной нечистью, женщина не стала.

— Хотите сказать, что вы мало того, что поймали след, так еще и поняли, что вас разыскивает именно женщина?

Вампир с сожалением отложил карты и встал, накинув на себя белоснежную шелковую рубашку, приятно холодившую кожу. Застегнув все пуговицы, на которых был отчеканен какой-то старинный герб и, поправив высокий воротник-стоечку, мужчина с непередаваемой нежностью посмотрел на Ведару, словно любовался картиной. Когда женщина, наконец, почувствовала себя неуютно под его пристальным взглядом, он с любопытством поинтересовался:

— А вы как думаете?

Ведара сдержанно улыбнулась, чтобы не выглядеть слишком агрессивной, при установлении контакта эмоциональность только мешает:

— Я думаю, что разговаривать нам будет удобнее в стенах отделения.

При этих словах густые темные брови вампира взлетели, что означало крайнюю степень удивления, и ведьма с удовольствием добавила:

— Как вы думаете, о чем?

Вампир спокойно поскреб чуть выступающий, широкий подбородок и только сейчас обратил внимание на то, что на преследовавшей его девушке была одета полицейская форма. Хотя нет, передним стояла вполне сформировавшаяся женщина. У девушек не бывает такого внимательного, сверлящего взгляда, который стремится продырявить шкуру и посмотреть, что там кроется внутри. В глубине глаз Ведары были тщательно спрятаны самые настоящие ледники, мужчина увидел их настолько явно, что не сдержался и передернулся, что не укрылось от ведьмы. С выражением строгой надменности, госпожа Вольт кивком головы указала на маячившего сзади Уильяма:

— Сержант, свяжите его, он не будет сопротивляться. Ведь не будете…?

— Шайенн Херефорд, — поспешно представился вампир и с затаенной усмешкой на ярко-красных губах, быстро поклонился, — всегда к вашим услугам. Только может, сначала вы проясните, кто вы и что вам нужно? А то признаться, я не совсем понимаю, почему добровольно должен куда-то идти? Согласитесь, мысль о сопротивлении, в таком контексте напрашивается сама собой.

Ведара поймала любопытствующий взгляд суккуба и дернулась:

— Мне хотелось бы обсудить подробности непосредственно на месте или вы предпочитаете, чтобы весь город знал о том, что вас задерживают?

Шайенн быстро сообразил, что ведьме не хочется разговаривать с ним при посторонних, но не видел причин, почему должен идти ей на встречу, ведь это было его святым правом знать причины, почему им так интересуется полиция. Тем более он прибыл в город всего лишь днем и не помнил, что успел что-то нарушить, но главное он сам собирался идти завтра в полицию, только не к простым следователям, а к чиновникам, в главное управление. Мысль о том, что к нему прислали почетный эскорт, вампир откинул сразу: эти двое, едва не бросавшиеся на него с зачарованной веревкой, мало похожи на учтивых сопровождающих, которых обычно дают в свиту для подчеркивания статуса гостя.

Наслаждаясь видимым дискомфортом Ведары, вампир клыкасто улыбнулся и развалился на стуле, всем своим видом демонстрируя, что никуда не торопиться:

— Мне нечего скрывать от властей и тем более от жителей славного Орвилла, поэтому можете не стесняться и пояснить, какие у вас ко мне имеются претензии. Думаю все их можно разрешить, не сходя с этого места.

Уильям видел, что вампир не слишком-то смахивает на преступника, держится очень уверенно. Этот Шайенн либо имеет недюжинную силу за спиной, либо чистую совесть. Что здесь верней, орк, с примесью человечьей крови предпочел не решать, предоставив сделать сложный выбор начальству, которому, как известно, всегда видней. Об этом подумала, и сама Ведара, но при этом она знала, что вампир был на месте преступления, об этом четко говорят многочисленные следы. Так что в любом случае надо разбираться.

Едва Ведара открыла рот, чтобы немного прояснить ситуацию, как со своего места вскочила возмущенная донельзя мадам Лилия и колыхаясь в такт собственному дыханию, выкрикнула:

— Вот девка-то противная, все тебе неймется! Сначала меня, порядочную женщину хотела посадить, да ничего не вышло, теперь за моих клиентов взялась? Разорить меня решила, из зависти, что у меня все в жизни все хорошо и благополучно, да? Все ходит и ходит, вынюхивает, высматривает, тьфу, глаза б мои тебя не видели! Вот я на тебя завтра жалобу в городской Совет накатаю, а там и до его светлости Брейзи дойдет, мало не покажется, забудешь, как маму родную зовут!

Суккуб, успев притереться к обаятельному оппоненту, который лихо выиграл у нее несколько туров в карты, все больше и больше распалялась. Ей очень не хотелось, чтобы господин Херефорд сейчас уходил с этой потерявшей первую свежесть селедкой, которая не способна понять и принять реальные ценности, и все гоняется и гоняется за воздушными замками, а время на построение женского счастья таило безвозвратно.

Заинтересовавшись неожиданным конфликтом, Шайенн осторожно уточнил:

— Как интересно, давно не видел такой экспрессии, вам бы мадам, в актрисы податься, а не здесь зарывать свой талант среди не трезвого быдла. Я так понимаю, вы знакомы?

Суккуб едва не растаяла от нежных слов вампира. Он ненароком открыл ее тайную мечту и не только не посмеялся, а даже наоборот поддержал. После этого она готова была сражаться за его свободу хоть с самим чертом! Это вовремя поняла и ведьма, метнув на вампира укоризненный взгляд, только тот сделал вид, что ничего не понимает и вообще не при чем.

— Знакомы, — тут же ответила госпожа Вольт, постаравшись перехватить инициативу разговора в свои руки, — вы ведь не так давно заплатили штраф в три золотых солида?

Лилия вскинула пухлые руки на крутые бока и с вызовом уставилась на ведьму. Та мало того, что была ниже ее ростом, так и по комплекции раза в три меньше, если задавить авторитетом, никакая магия не поможет. А этот молоденький орченок, смотрящий вокруг бешеным волчьим взглядом, тоже пикнуть не успеет, тяжелой длани Мамы Лилии хватит на всех.

— А ты мои деньги считать взялась?

Будь Ведара чуть моложе и неопытней, подобная расстановка сил могла бы немного напрячь. Сейчас же оставаясь совершенно спокойной, она просто покачала головой:

— Переживаю за Орвилл, потому что вряд ли вы сможете заплатить городу десять солидов. Придется продавать вашу миленькую таверну. Представляю, сколько возмущенных граждан соберется под окнами нашего отделения… Вот думаю, долго продляться стенания местных гуляк и выдержат ли это мои уши?

Это была не угроза, а всего лишь констатация факта. Ведьме ничего не стоило обратиться в суд за назначением этой совсем не маленькой суммы и это поняли все, особенно Лилия, которая немного, но все же протрезвела от чрезмерных эмоций.

— За что?!

Ведьма не смогла отказать себе в удовольствии и ответила с мстительной радостью:

— За противодействие.

— Дамы, дамы, — с широкой белоснежной улыбкой произнес Шайенн, внимательно следивший из своего укромного уголка за стремительно разворачивающимися событиями, — вы, когда сейчас начнете за меня драться, то не царапайте друг другу лицо, договорились? Не выношу вида крови.

Не выдержав, рядышком чуть слышно фыркнул Уильям:

— Не выносит он… Вампир и крови боится…

Услышав это, Шайенн, с поистине королевским достоинством поправил:

— Я разве сказал, что боюсь? Вовсе нет, просто дразнить меня не стоит, ничем хорошим это не закончится.

Это был намек, за который Ведара тут же вцепилась и оттеснив грозно сопящую Маму Лилию в сторону, подошла к мужчине почти вплотную:

— Шайенн Херефорд, вы обвиняетесь в убийстве леди Элизабет де Брейзи, дочери высокородного лорда Норина де Брейзи, владельца и правителя этого и многих других городов по всему графству Соудвиллю.

Услышав это имя вампир и без того белый, как только выпавший снег, вскочил на ноги и не веря переспросил:

— Элизабет убита?

Ведара с трудом отвела взгляд от расширившихся от крайнего возбуждения черных глаз Шайенна и буркнула:

— Либо вы прекрасный актер, либо для вас это полная неожиданность. В любом случае в этом разбираться лучше всего в отделении, там нет лишних ушей.

Суккуб оскорблено фыркнула, но покидать своего нового кумира не спешила, мало ли, ему все еще нужна ее помощь. Шайенн, получив удар под дых от кошмарного известия о смерти юной эльфийки, которую видел всего пару часов назад и даже умудрился получить звонкую пощечину, успокаивающе положил Лилии на плечо руку.

— Я скоро вернусь, и мы обязательно доиграем нашу партию.

Мадам Лилия с надеждой в красиво подведенных сурьмой темных глазах кивнула. Такого мужчину можно ждать не один год, тем более он первый, кто смог покорить ее сердце, начисто выкинув из головы мысли об устроении чужой личной жизни. Как жаль, что ее демонические чары не действуют на этого гордеца!

Вампир поклонился женщине, изобразил жестом, что целует ее пальчики и бесконечно сожалеет о временной разлуке, повернулся к все более мрачнеющей ведьме. Она чувствовала подвох и медленно крадущиеся неприятности. Только где именно ждать проблем не знала и это здорово нервировало. Конечно, она любила загадки и запутанные дела, но в деле смерти юной Элизабет подобные завихрения было плохим знаком.

— Ну что, — преувеличенно бодрым тоном проговорил Шайенн, — мы идем или как? Или предпочитаете потащить меня на этой милой привязи как козла, чтобы все остальные боялись? Если это поднимет ваш авторитет, милая леди, я конечно готов потерпеть некоторые неудобства. Вам никто не говорил, что у вас красивые глаза?

Вампир откровенно добивался того, чтобы комиссар смутилась и даже не том думала о, что его можно вести на веревке, как на заклание. Раньше у него всегда получалось обаять женщин и взять то, что ему хотелось. Вон даже с суккубом, съевшей собаку на чувственной привязанности, и то выгорело. Только Ведара смерила Шайенна смеющимся взглядом и чуть-чуть улыбнулась, показывая, что его старания оценены:

— Разумеется, господин Херефорд, разве я могу вам отказать в просьбе, которая для меня ничего не стоит? Уильям, вяжи потуже, все-таки никто еще не обещал, не оказывать сопротивления.

Вампир с трудом скрыл разочарование, что его обломали на его же поле, но нашел в себе силы смерить восхищенным взглядом крепкую фигуру ведьмы.

— Вам я готов сдаться без всяких задних мыслей, вы можете располагать мной! Если вам больше нравится связывать, то, гм, я готов, да-да, готов…

Ведара пропустила мимо ушей всю ту милую чепуху, на которую тратил силы и обаяние вампир. Она с удовольствием проследила, как сержант, высунув от усердия язык, вяжет на запястьях подозреваемого самые настоящие морские узлы.

Даже непрямое прикосновение серебра к коже было для Шайенна достаточно мучительным, как будто ему время от времени всаживали сразу несколько игл в особо нежные места. Но делать нечего, он сам спровоцировал столь неприятную ситуацию, надо было просто промолчать, ведь видно же было, эта женщина не собиралась мучить вампира просто так, но его словно демоны за язык потянули. Шайенну вдруг захотелось немного подразнить ведьму, кажущуюся ему слишком серьезной, ей бы больше улыбаться, а не пытаться походить на каменные статуи.

Не издав ни звука и даже напевая мотив популярной нынче песни, вампир уверенно шел за орченком. Тот все время оглядывался, словно боялся, что вампир может куда-то улизнуть, хотя цепочку замыкала задумчиво глядящая себе под ноги госпожа Вольт, мимо нее бы никто не проскочил.

— Нам долго идти? Руки-то у меня не казенные, — минут через десять осведомился Шайенн, ощущая, как кожа на запястьях начинает плавится, причиняя немало неудобств и боли.

Ведара прекрасно видела, что вампиру становится не хорошо и отметила, что он старается держаться и не показывать вида. Хотя ничего не стоило просто попросить снять веревки, ведь она, по сути, его даже не задержала. Ведьма просто хотела побеседовать с мужчиной под протокол, а там как карта ляжет, убежать бы он все равно от них не смог. Она уже пожалела, что повелась на мальчишескую выходку господина Херефорда, ответив ему так же по девчачьи вместо того, чтобы пропустить мимо ушей. Ну болтал бы он себе дальше, какая разница? Теперь страдают оба- вампир за свой длинный язык и ведьма за то, что поддалась эмоциям.

— Мы пришли, — с тщательно скрываемым уважением к выдержке Шайенна, проговорила Ведара.

Третье отделение из пяти выстроенных в городе, располагалось в двухэтажном деревянном здании на самой окраине города, где недалеко, в нескольких метрах располагалась сточная канава, куда стекалась вся грязь и мусор Орвилла. Чистили ее раз в неделю по понедельникам, не чаще. И поэтому богатый аромат, от которого сбежали даже крысы, был чем-то вроде визитной карточки местной полиции. Конечно, сказать в глаза полицейскому из третьего отделения, что он «мусор» никто не рисковал, но за спиной называли только так. Когда госпожу Вольт ссылали из столицы, об этой маленькой особенности было хорошо известно. И многие, кому перешла дорожку упрямый комиссар, не считавшаяся ни с чинами, ни с бывшими заслугами, рассчитывали, что гордая женщина просто не выдержит нанесенного оскорбления и уволится. Но Ведара не только не ушла. Она научилась находить золото, даже в стоках и отнюдь не боялась грязной, во всех смыслах, работы.

Отделение проснется только к восьми утра и сейчас, решив, что включать свет не стоит, магические лампы хоть и были экономичней простых свечей, но все-таки тоже требовали денег, группа во главе с комиссаром поднялась на второй этаж и вошла в небольшую каморку. Здесь ведьма щелчком пальцев зажгла только настольную лампу и кивнула Уильяму:

— Сними с него заговоренную веревку, а то еще рук лишиться, а нам отвечать.

С трудом удержавшись от шипения, Шайенн попытался иронично возмутиться:

— И это все? Я-то думал, что нас с вами ждет страстный вечер!

Ведьма повернулась к вампиру спиной, делая вид, что ищет на столе какую-то бумагу, что понадобилась ей прямо в эту самую минуту, но на самом деле ей потребовалось время, чтобы унять рвущееся наружу ругательство. Этот Херефорд, ведущий себя на грани изысканных манер благородного лорда и развязности, раздражал ее до зубного скрежета. Она терпеть не могла прожжённых аристократов, у которых родовитых потомков за спиной больше, чем мозгов. И этот, похоже, был таким же, от кого она и сбежала в провинциальный городок, где жителей насчитывалось не больше пятнадцати тысяч.

— Вы даже не представляете насколько, — наконец сквозь зубы сумела процедить ведьма и повернулась.

Серые глаза больше не полыхали огнем, она умела быстро брать себя в руки. И вампир, намеренно выводивший комиссара из себя без особой надобности, просто так, чтобы посмотреть, что она собой представляет, был вынужден признать, что удар женщина держит хорошо и вроде бы поддается на провокацию, но так ловко обходит ее, что это вызывает уважение.

Уильям, присутствовавший при молчаливой схватке двух равных противников, наконец, отмер и быстро, ловкими пальцами принялся разматывать веревку с серебряными нитями. Вздувшаяся красная кожа на глазах начала заживать, образовалась толстая корочка, которая через полминуты рассыпалась в пыль. Ее-то вампир и сдул, прямо на склонившегося в изумлении от подобного зрелища сержанта. Тот не ожидавший ничего подобного с растерянным криком отскочил назад, при этом, чуть не сбив Ведару с ног.

— Что это было? — испуганно дернулся Уильям, стараясь не смотреть в сторону вампира, а тот удивленно похлопал длинными, изогнутыми ресницами, которыми не каждая девушка могла похвастаться и фальшиво покаялся:

— Простите, уважаемый, я не видел, что вы встали прямо напротив.

Ведара подавила недовольное замечание, кивнула Уильяму, чтобы тот занял свое место и не маячил перед глазами, и спокойно посмотрела на Шайенна.

— Вы можете присесть. Меня зовут Ведара Вольт. Я старший комиссар третьего отделения полиции и занимаюсь всеми вопросами, связанными с неправомерной деятельностью нечисти на территории всего Орвилла.

Вампир хотел пошутить по поводу того, что ведьма слишком к нему добра, и он может расположиться где-нибудь на коврике у двери, но проглотил замечание.

— Старший комиссар? В Хемшфире это равнозначно подполковнику, но тогда я не понимаю, почему вы лично занимаетесь столь незначительными для вашего положения делами.

Ведара привыкла к подобному удивлению, поэтому недавно зажившая рана, возникшая от несправедливой ссылки, уже не трогала. Шайенн всмотрелся в чистое лицо ведьмы уже внимательней, отметив, что ее взгляд при его словах не поменялся ни на йоту, что означает подобные вопросы поднимались довольно часто. И госпожа Вольт успела выстроить хорошую защиту.

— Господин Херефорд, вы здесь не для того, чтобы обсуждать мою персону, — мягко произнесла Ведара, — для начала давайте уточним, когда именно, откуда и зачем вы прибыли в Орвилл. Чем занимались в своих родных краях, а потом перейдем непосредственно к вопросу, почему вы сейчас сидите напротив меня.

Косвенное упоминание о совсем еще молодой, наивной и очаровательно смешливой Элизабет, подействовало на Шайенна угнетающе. Услышав первый раз о смерти этой девочки еще там, на постоялом дворе, он не поверил в подобную несуразицу и гнал от себя плохие мысли и вот сейчас он вновь вынужден думать об этом страшном происшествии. Смешно представить, что женщина, сидящая напротив и устремившая на него требовательный взгляд, думает, будто он мог причинить той малышке хоть малейший вред! Да увидев ту смеющуюся красавицу, совершенно не боявшуюся гулять по парку ночью в гордом одиночестве, Шайенн и подумать не мог, что все обернется так трагично, иначе бы не отошел от нее ни на шаг!

Проигнорировав все вопросы комиссара, он сказал глухим голосом:

— Как она погибла? Где вы нашли ее тело?

— Не помню, чтобы мы с вами менялись местами, — непреклонно заявила Ведара, тщательно следя за реакцией вампира на каждое свое слово.

То, что мужчина был расстроен, хоть и старался не показывать этого, женщина увидела сразу. За многие годы, проведенные в тесном общении с совершенно разным контингентом, волей-неволей научишься просчитывать такие детали даже по движению глаз. Нет, это не оправдывало Шайенна и не снимало с него подозрений, но хотя бы давало общее представление о его личности.

— Так откуда вы прибыли, чем занимались в своих краях и что делаете здесь?

Шайенн невольно усмехнулся, понимая, что Ведара будет гнуть свою линию до конца.

— Вы клоните к тому, что я не успел пройти регистрацию? Напрасно, я сделал это прямо при въезде в ваш негостеприимный город.

— Каким образом? — ведьма прищурилась, пытаясь отыскать в тембре голоса подозреваемого хоть одну фальшивую букву, но безуспешно, — гвардейцы, охраняющие подъезды к Орвиллу у стен не проводят подобной процедуры, вы могли сделать это только в одном из участков полиции.

Вампир уязвлённо хмыкнул, видя полное недоверие к своим словам.

— Мне любезно пошли на встречу, даже хотели выдать сопровождение, но я такой скромный, что сам страдаю от этого и не знаю, куда себя деть! Что вы так подозрительно улыбаетесь? Зря, вы не верите! И ведь если б согласился тогда, сейчас бы здесь не сидел.

Ведара знала, что он не врет, но поверить в подобную лояльность от гвардейцев не могла. Они с собственным лордом так не церемонились, соблюдая принятый протокол, а пришлого вампира, если судить по словам Шайенна, чуть ли не облизали при встрече.

— А за какие заслуги не расскажите? А то очень любопытно узнать, чем вызвано подобное расположение?

Шайенн откровенно любовался Ведарой, хотя и не мог назвать ее ослепительной красавицей, способной вскружить голову любому мужчине, но что-то в ней было такое тяжеловесное, основательное, что только цепляет истинного ценителя женщин. На придирчивый вкус вампира пышные каштановые волосы госпожи Вольт, что в беспорядке рассыпались по плечам, можно было убрать в какую-нибудь высокую прическу, потому что у ведьмы шея была просто чудо как хороша. Длинная, беззащитно-белоснежная, с тревожно бьющейся голубой жилкой. А уж какой изящный изгиб открывался взгляду Шайенна, когда женщина чуть наклоняла голову — глаз не отвести!

— Расскажу, — с самым покорным видом отозвался сэр Херефорд, собравшись с мыслями после некоторого молчания.

Ведара, наконец, почувствовала азарт и подалась вперед, облокотившись о стол всем весом.

— Ну?

— Расскажу, — повторил он и весело уточнил, — но не вам.

Темные глаза Шайенна чуть злорадно блеснули, красная окантовка зрачка полыхнула алым, ему было интересно, что дальше будет делать ведьма. Та же в свою очередь постаралась скрыть свое разочарование и ровным голосом спросила:

— Хорошо, но кому вы готовы выдать столь засекреченную информацию?

— Я слышу в вашем голосе сарказм, — обвиняющим тоном заявил вампир, — но так разговаривать нельзя. Это противоречит вашему кодексу поведения сотрудников полиции, где написано, что допрос должен вестись не только в присутствии адвоката, но и спокойным, уважительным тоном.

Ведара подобралась, как перед прыжком:

— Я уже поясняла, что вы не задержанный и это пока не допрос, а легкая, дружеская беседа. Какие между друзьями могут быть адвокаты? И хочу заметить, что вы неплохо осведомлены о некоторых правилах проведений мероприятий. Часто задерживали?

Шайенн прикусил язык, поняв, что неосмотрительно позволил себе немного лишнего. Да, он прибыл в Орвилл специально, чтобы попасть в полицию, но только для встречи с высшими чинами, и ему совершенно не хотелось, чтобы из-за рядовых сотрудников начали распускаться слухи. Хотя Ведара совсем не напоминала ему простого комиссара, но рисковать своим именем он не собирался.

— Если это дружеская беседа, то, где виски и конфеты? — капризным тоном избалованного дворянина протянул Шайенн.

Он сделал вид, что не заметил остальных слов ведьмы и продолжил:

— Только тогда, я так и быть, закрою глаза на нарушение своих прав.

Ведара уже давно уверилась, что чем-то удивить ее невозможно, но вампиру удалось.

— Вы пьете?!

Шайенн поморщился со свойственным ему артистизмом:

— Госпожа Вольт, что за мещанские замашки? Оставьте подобные фразы для своих заключенных и запомните, что лорды, не зависимо от расы, не пьют, а отдают дань древним, как этот мир, традициям.

— Значит, вы у нас лорд, — довольно кивнула Ведара и с наслаждением добавила, — сэр Херефорд.

Вампир молча закатил глаза и поклялся, что больше не скажет ни слова о себе, не зачем втягивать эту суровую, но по-своему очаровательную женщину в чужие разборки.

— Уильям, я знаю, у вас здесь есть свои тайники, так что неси дорогому гостю бутылку. Не можем же мы, оставить благородного господина без ста граммов традиций, — повелительно произнесла ведьма, переводя взгляд на сержанта.

Тот обеспокоенно заерзал, продавливая, таким образом, и так уже старый диван:

— Госпожа Вольт, вы, о чем? Мы на службе не пьем!

— А кто говорит про то, что вы пьете? — удивилась Ведара, — я только намекнула, что знаю про все ваши схроны. Хочешь намекну еще раз, но только по-другому? Если ты сейчас не пожертвуешь для сэра Херефорда чем-то из своей коллекции, то я экспроприирую сразу все.

— Это не намек, — буркнул Уильям, с неохотой вставая и направляясь к двери, — это угроза.

— Какая разница, как это называть, главное, чтобы работало. Принесешь и отправляйся сразу к городским воротам, к центральному входу, поспрашивай про нашего господина, действительно ли они делали для него сегодня регистрацию. Ведь именно сегодня вы решили, что стоит нас посетить, сэр Херефорд?

Вампир молча кивнул, не рискуя открывать рот, а то в присутствии Ведары ему постоянно что-то хочется ляпнуть. Уильям принес требуемый предмет очень быстро, не забыв про пузатый стеклянный стакан на тонкой ножке с широким основанием, положил рядом небольшую пиалу с шоколадным драже, и быстро удалился выполнять новое задание комиссара. Находиться с вампиром, даже таким спокойным как Шайенн, парню не хотелось, он почему-то чувствовал себя не в своей тарелке.

Ведара хотела было налить вампиру немного горячительной жидкости, но тот ее опередил, буркнув:

— Вот уж избавьте меня от подобного унижения, чтобы мне наливала женщина. И себя уважайте, леди Ведара, вы достойны большего, чем трогать своими очаровательными длинными пальчиками всякую гадость, типа этого бокала. Напитки должны разливать мужчины, а вы сидеть в сторонке и отдыхать.

Ведара машинально посмотрела на свои пальцы, они были действительно длинными, почти как у музыкантов и терпеливо поправила:

— Я не леди, не приписывайте мне того, чего нет.

— Значит, станете, — уверенно заявил Шайенн и сев обратно на простой деревянный стул без спинки с таким видом, будто находился, по меньшей мере, на приеме у всесильного короля, отпил из бокала.

Ведара промолчала, с интересом наблюдая, как по лицу вампира расползается, как масляное пятно, блаженная улыбка. Губы начали наливаться еще большей краснотой, Шайенн причмокнул:

— Двое суток я мечтал об этом моменте.

— Раньше я думала, что вы пьете только кровь, — как бы невзначай обронила ведьма, отмечая, что сэр Херефорд даже чуть порозовел, что было само по себе невозможно.

Вампир отмахнулся:

— Предрассудки. Все жидкое, что есть на земле, мы спокойно употребляем в пищу, начиная от протертого супа, заканчивая кровью и виски. Да, мы не едим мяса и прочих твердых продуктов, просто потому что не сможем это переварить, но лишать нас радости иногда отведать виски? Вы слишком жестоки, леди Ведара.

— Я не леди, — уже привычно поправила ведьма и спросила прямо в лоб, пока вампир расслабился и не ожидал подобной смены обстановки, — это вы выпили леди Элизабет?

Действительно не ожидавший такой пакости, Шайенн подавился, дернулся вперед и расплескал золотисто-коричневую жидкость на рубашку и брюки. Сильно запахло спиртом и почему-то древесной смолой. Мужчина укоризненно покачал головой, глядя на свой испорченный внешний вид:

— Вижу, вы умеете заставать врасплох. Давайте не будем ходить вокруг да около, а поговорим прямо. Кто я и зачем здесь, вам знать совершенно не обязательно. А если вы так настаиваете, то обратитесь в городской Совет и назовите мою фамилию, хотя я б не советовал вам этого делать. А во-вторых, да, я знал леди Элизабет, вернее познакомился с ней сегодня, около одиннадцати вечера. Она гуляла в парке около сквера, не помню его название и явно ждала кого-то. Поговорив с ней, где-то пять минут, я ушел и больше мы с ней не пересекались. Я так полагаю, вы нашли мою кровь у нее под ногтями и попытались взять след?

Ведара не ожидала, что Шайенн, постоянно уводивший разговор в дальнюю степь, вдруг сразу начнет говорить, по существу, и настороженно кивнула: секрета в этом не было, о том, как работает выделитель, знают даже дети.

— Это получилось случайно, — мужчина чуть поморщился, словно эти воспоминания ему были неприятны, — я позволил себе лишнего, каюсь, схватил леди Элизабет за руку, она и оцарапала меня. Можете не пытаться рассматривать мою кожу, девушка слегка задела мою руку, но из-за быстрой регенерации, ранка затянулась уже через секунду.

Ведара с досадой искривила губы, про регенерацию она совершенно забыла, хотя только что была свидетелем, как Шайенн затянул ожоги и на запястьях.

— Зачем вы хватали дочь графа де Брейзи за руки?

Шайенн налил новую порцию виски и не торопясь отвечать, сделал один большой глоток. Он не торопился глотать обжигавшую небо и губы жидкость, а катал во рту, как сладчайшую конфетку, это помогало ему сосредоточиться. Вампир вообще не был уверен, стоило ли говорить о его встрече с леди де Брейзи этой ведьме. Все равно, как только он доберется до ее начальства, дело об убийстве графской дочки у нее заберут. Но Ведара так упрямо шла к цели, что не вознаградить хоть маленькой, но зацепкой, мужчина не мог.

Напрягало иное. Леди Элизабет умерла от того же, отчего погибли девушки из графства Хэйден, откуда и приехал вампир в граничащую с Хемшфиром провинцию королевства Рут, чтобы попросить выделить на взаимовыгодных условиях двух хороших магов-следопытов. Вампиры не обладали теми возможностями, что были даже у завалящего Орвилла и когда за полгода, графство потеряло трех девушек alere, готовящихся к свадьбе с высокородными вампирами, власти забили тревогу. Отыскать мерзавца, которых убивает избранных женщин для особого, древнего обряда, связывающего жизни и души alere и вампира, своими силами без помощи людей, было невозможно. Убийца выпивал своих жертв, не оставлял следов, доступных для восприятия вампирами и бесследно исчезал, но ровно до тех пор, пока один из лордов не находил среди смертных новую избранницу.

И вот, прибыв в Орвилл и встретив леди Элизабет, Шайенн с удивлением увидел на девушке метку одного лордов своего народа и более того, одного из тех, кто проживал в тех же землях, где произошли громкие убийства. Он схватил перепуганную девушку, не совладав со своими эмоциями, потребовал рассказать о том, кто готов связать с ней жизнь через Обряд Объединения, но кроме истерики ничего не добился.

Мужчина ушел, надеясь, что утром, проведя переговоры с городским Советом, сможет отыскать леди Элизабет по той самой метке и предупредить о грозящей ей опасности, если она отправиться в Хемшфир, но не успел. Кто-то опередил его, кто-то, кто находился совсем рядом, следил за каждым шагом и практически под носом, дразня, выпил избранницу одного из лордов. Это большая потеря и самая настоящая трагедия, потому что у вампиров девочки не рождаются и жен они берут только из человеческого или эльфийского рода, поскольку их кровь наиболее подвержена магическим изменениям, которые происходят в момент проведения Обряда Объединения.

Мало кто добровольно соглашается стать похожим на вампиров и перейти на другое питание, даже долгая благополучная жизнь и молодость без болезней, практически бессмертие, не всегда являются тем фактором, ради которого женщины соглашаются принять ношу вечной спутницы вампира и стать alere. Тем более, что не каждая женщина подходит под эту роль. Можно перебрать тысячи, сотни тысяч претенденток и не найти той единственной, к которой потянется твоя душа, подобно мотыльку летящему на огонь. Alere: избранная, любимая женщина — некогда бывшая смыслом жизни для вампира, теперь становиться синонимом невыносимой потери. Лучше не пытаться обрести целую душу, чем полюбив всем существом, потерять. Неизвестный монстр, убив alere, уничтожает сразу двоих, и оправиться от такого удара было практически невозможно.

— Зачем вы хватали леди Элизабет? — чуть нахмурившись, повторила свой вопрос Ведара.

Она видела, что внутри Шайенна только что произошла какая-то борьба. Он явно хотел что-то сказать ей, но в последний момент принял решение, что не стоит и закрылся для общения. Теперь ей хоть иголки вставляй ему под ногти, он ничего не скажет. А у нее пока ничего нет на вампира и не факт, что утром появится. Отпускать ценный источник информации ведьме не хотелось, и она с сожалением вздохнула:

— Если вы не хотите помочь мне, придется оставить вас в подвале, где у нас оборудованы уютные камеры как раз для такого случая. На сорок восемь часов.

Шайенн действительно принял решение молчать, ему не хотелось, чтобы ведьма ввязывалась в такие опасные игры, где он сам не понимает, что происходит и главное, что будет дальше. Но и сидеть в камере, пока истечет двое суток, он не мог, хотя комиссар был в своем праве.

— Вы же понимаете, что я не причём, и это пустая трата времени.

— Понимаю, — охотно согласилась ведьма, — но я обязана проверить и пока что вы единственный реальный кандидат, с которым надо поработать. Я ведь по глазам вижу, что вы что-то скрываете. И именно по этой причине, а не из-за крови под ногтями, я вас и оставляю на пару ночей под надежный присмотр.

— Интуиция? — сквозь зубы процедил Шайенн.

Ощутив, как неприятный холодок пополз по спине, юркнул между лопаток и побежал дальше, Ведара чуть было не вздрогнула и всмотрелась в бледное лицо сэра Херефорда куда внимательней, чем до этого.

— Она самая и плюс опыт, — медленно проговорила ведьма, — вы пытаетесь на меня чем-то воздействовать?

Шайенн, пытаясь заставить ведьму ощутить беспокойство и отвлечься хотя бы на мгновение, чтобы суметь быстро встать и выбежать из кабинета, едва не чертыхнулся. И как только заметила? Не драться же с ней право слово! Но и находиться здесь он тоже больше не мог, время работает не на него.

— Мы можем внушать разные эмоции, по желанию, — нехотя ответил вампир, — это не магия, это нечто на уровне инстинктов. Вообще вы первая, кто это заметил, можно сказать, я восхищен вашими талантами.

— У меня их так много, — пошутила Ведара, ничуть не обидевшись на шустрого собеседника, это даже немного позабавило ее, — что я удивляюсь, как успеваю еще и работать. Чего вы боитесь, сэр Херефорд? Через несколько часов придут результаты экспертиз, и тогда мы с вами будем разговаривать в другом ключе. Так что у вас еще остается призрачный шанс рассказать мне все самому.

— Не хмурьтесь, леди Ведара, — никак не отреагировав на яркую речь комиссара, посоветовал Шайенн, — у вас морщинки сразу появляются, зачем вам это надо? У вас слишком живая мимика, за ней надо следить, иначе пропадает все очарование.

Забрало, чуть открывшееся навстречу обаятельному собеседнику, с громким стуком захлопнулось обратно. Женщина, считавшая себя не то, что не достойной мужского внимания, очень болезненно воспринимала любые намеки на несовершенную внешность в свой адрес. Стараясь ничем не выдать, как неприятно ей стало общество Шайенна, ведьма достала бумаги и начала их заполнять. Сэр Херефорд, увидев, что женщина взяла протокол, забеспокоился, значит, он здесь надолго.

— Леди Ведара, ну зачем сразу так? Давайте попробуем договориться!

— Конечно, — не отрываясь от своего занятия, хищно улыбнулась ведьма, — я вас слушаю. Вернее, я слушаю о вашей связи с погибшей.

Шайенн едва не застонал, но тут на его счастье в кабинет, подражая смерчу, ворвался паникующий Уильям и с ходу заявил:

— Госпожа Вольт, у меня две новости, по мне, так одна отвратительнее другой.

Ведара искоса глянула на притихшего вампира и сдержанно попросила сержанта рассказать все подробней.

— Первое, сэр Херефорд действительно прошел регистрацию прямо у ворот города, и я даже могу сказать почему, он уполномоченный посол Хемшфира, лицо неприкосновенное и уполномоченное говорить не только от графства Хэйден, но и от лица их Владыки.

Ведара почувствовала, что земля немного закачалась, но усилием воли она осталась сидеть на стуле и даже сумела прокомментировать:

— Если это паршивая новость, то я боюсь узнать, какая вторая.

— Правильно, — с неприкрытым сочувствием отозвался Уильям, кидая на замершего вампира откровенно неприязненные взгляды, — вторая новость хуже. Генерал-лейтенант и начальник нашего отделения узнали, что вы задержали посла и пытаетесь допросить его.

— Международный скандал уже обеспечен, — стараясь не волноваться, пробормотала Ведара.

Она не жалела, что привела сюда сэра Херефорда, было только обидно, что теперь ничего нельзя было сделать, он чувствует свою безнаказанность и будет молчать. Она даже удержать его не может, хотя знает, что он замешан в этом деле по уши! И мало того, что ей никто не даст нормально заняться этим делом, так еще и наверняка отберут столь лакомый кусок, еще и по шее дадут. А генерал крут, очень крут…

— Начальство уже едет?

— Нет, — тихо пробормотал Уильям, — они оба просто в бешенстве и собирают городской Совет. Сэр Ярвурд хотел прислать наряд и притащить вас как преступницу прямо в здание горсовета, но это значит уронить свой престиж в глазах всего города. Кто ж ведет полицейского, тем более комиссара на поводке? Поэтому они велели вам явиться самой, вместе с послом.

Шайенн был рад, что все закрутилось именно так, но только тому обстоятельству, что теперь он свободен. Ведьма встала из-за стола, оправила темно-зеленый китель и с холодным равнодушием посмотрела вампиру прямо в глаза.

— Вам, сэр, конечно, наплевать на простых людей, но вы хоть понимаете, как подставили меня, не сказав, что вы посол?

Что-то острое кольнуло Шайенна куда-то в область чуть пониже поясниц, не иначе совесть попробовала дать о себе знать.

— Вы хотите сказать, что это что-то изменило бы?

Глаза ведьмы отчетливо сказал: «нет, но я бы попробовала по-другому».

Глава 4. Почетная ссылка

Ведара и Шайенн добрались до городского совета в полнейшей тишине. Вернее вампир несколько раз пытался вывести ведьму на разговор, чтобы она не думала, будто он специально подставил ее. Мужичина ведь не знал, что все случиться именно так и более того, не планировал этого. Но женщина упорно молчала, не идя на контакт даже из природной вежливости, но не из-за того, что считала сэра Херефорда виноватым в неудачно сложившихся обстоятельствах. А потому что пыталась собраться с мыслями и что-то придумать, чтобы взбешенное начальство не порвало ее на тысячу маленьких ведьм.

Управление полиции и тайного сыска располагалось на последнем этаже в здании Городского Совета. Это был высокий трехэтажный комплекс из бетона и стекла, светло-песочного оттенка и узкими стрельчатыми темными окнами в два человеческих роста. Он возвышался в самом сердце Орвилла сразу за круглой рыночной площадью, шум которой затихал лишь после часа ночи. Острые шпили крыш, покрытые красной блестящей черепицей, полыхали огнем в свете раннего утреннего солнца. С тоской посмотрев на стремительно светлеющий горизонт без единой тучи, Ведара решительно дернула резные ручки входных дверей, и смело пошла навстречу неприятностям, при этом дробно стуча каблуками. Не отводя внимательного взгляда от профиля женщины, Шайенн негромко проговорил, сам удивляясь своей отзывчивости:

— Не волнуйтесь, ничего они вам не сделают. Так что все будет хорошо, обязательно.

Подобное участие немного удивило Ведару, хотя и не настолько, чтобы проникнуться к вампиру симпатией. Мало ли он просто проголодался, вот и старается заговорить ей зубы? Поднявшись на последний, третий этаж, она нехотя проворчала:

— Сделать они и правда ничего не смогут, благо все что могли, уже сделали. Но вот то, что все будет хорошо, я уже не уверена.

— Вы пессимистка? — неприятно удивился Шайенн.

Он не любил, когда кто-то плыл по течению, а не пытался жить по-своему.

— Отнюдь, просто верю в старую добрую поговорку, что когда девица встречает на своем пути вампира — это плохой знак.

Мужчина смерил фигуру комиссара многозначительным взглядом, чуть задержавшись на красивых, тонких лодыжках и с любезной улыбкой припечатал:

— Ну, вам это не грозит.

Шайенн обогнал ведьму и, приоткрыв дверь, посторонился, чтобы так смогла пройти, не задев его. Ведара быстро юркнула в образовавшуюся щель и подозрительно поинтересовалась:

— Это почему мне не грозит?

Шайенн даже хохотнул от удовольствия, которое получил, глядя на ожидавшую гадостей ведьму.

— Вы же сами сказали, что неприятности грозят девицам, а вы тут при чем?

Ведара поняла, куда клонил клыкастый пройдоха и с деланным сожалением вздохнула:

— Вы правы, не при чем.

Шайенн ожидал, что ведьма, по крайней мере, возмутиться подобными намеками, но не тут-то было, комиссар еще и пожалела, что ее время безвозвратно утекло. Они молча дошли до конца коридора застеленного темно-красным ковром и остановились напротив тяжелых дверей из матового стекла. Тут же створки слегка приоткрылись и в образовавшийся проем выглянула круглая лысая голова, которая, подслеповато щурясь по сторонам, возмущенно прорычала:

— Госпожа Вольт, не уж — то соизволили явиться? А что так рано? Приятно удивили, хотя я всего лишь приказывал вам оставаться в Птичьем сквере еще четыре часа назад.

Голос принадлежал сэру Ярвурду, начальнику третьего отделения, куда и была сослана Ведара, к неудовольствию всей администрации города. Новый комиссар в своей работе не делала различий, кто был перед ней вельможа или обычный портной. Это мало кому нравилось, но как говорится, перед законом все равны и им ничего не оставалось, как терпеть до поры до времени подобное к себе отношение.

Ведьма была готова к подобным заявлениям, поэтому моментально сориентировалась.

— Сэр Ярвурд, я прибыла, едва только услышала, что вы разыскиваете меня, и это было не более чем полчаса назад. О каких четырех часах идет речь?

Ярвурд, грузный мужчина под пятьдесят лет, с двумя лишними подбородками и избыточным весом килограммов в тридцать, зло уставился на невозмутимую женщину, смотрящую на него широко распахнутыми, наивными глазами. И пусть он точно знал, что она стоит и нагло ему врет, не испытывая при этом никаких мук совести, но доказательств-то этому не было. Конечно можно наказать того постового, которому он сказал передать приказ госпоже Вольт оставаться на месте происшествия, но в этом нет смысла. Они же будут валить все друг на друга, прекрасно понимая, что пока они это делают, их обоих никто наказывать не посмеет, это не гуманно.

При слове «гуманность» Ярвурд, старого прожженного вояку, ощутимо тряхнуло. Раньше такими глупостями никто не задавался, а сейчас чуть что, не так посмотришь, твои подчиненные тут же готовы настрочить на тебя докладную в соответствующие органы. Работать стало не возможно! Грустные, очень грустные времена.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь, — чуть спокойнее прорычал Ярвурд, — понимаешь, только никогда не скажешь. Там у себя в кабинете, кроме меня и эксперта присутствует представитель городской администрации. Генерал рвет и мечет, хочешь послушать? И отец леди Элизабет скоро должен подъехать, хочу представить тебя ему, чтоб знал, кому обязан задержкой.

Ведара перестала изображать умалишенную и с надеждой протянула:

— А если сказать, что вы меня не видели?

Как бы не был Ярвурд зол на свою подопечную, но не смог сдержать понимающую ухмылку.

— Постовому ты такими же словами и про меня говорила?

Ведьма снова смотрела на своего непосредственного начальника кристально честными глазами.

— Какому постовому?

Ярвурд хмыкнул и, вынеся в коридор свое грузное тело, обтянутое шелками и бархатом насыщенного, королевского синего оттенка, обернулся к молчаливо стоящему в сторонке вампиру. Тот старался быть как можно более не заметным, что начальник третьего отделения действительно сперва не обратил на него внимание. В глубоко посаженных, водянистых голубых глазах сэра Ярвурда мелькнуло узнавание, он охнул от неожиданности и поклонился Шайенну со всем подобострастием. Гнуть спину не тяжело, а дать нужный результат это очень даже может. Только он и представить не мог, что сэру Херефорду на самом деле глубоко плевать на то, как к нему относятся другие, как на него смотрят и чего ждут. Он приехал сюда только за одним: за парочкой хороших магов-следопытов, чтобы остановить уничтожение alere.

— Ваша милость, я так рад, так рад, что вам удалось без приключений добраться до нас!

Голос начальника третьего отделения полиции был так нежен, что вампир слегка поморщился, но быстро скрыл свое истинное отношение за кривой улыбкой, и только Ведара сумела заметить секундное замешательство посла.

— Уважаемый… э-э…

— Сэр Ярвурд, — с самым счастливым видом отозвался полисмен, казалось, что он радуется появлению вампира, как какому-то божественному знаку, — вы, где остановились и почему раньше не дали о себе знать? Мы бы…

Слушать сладкий поток Ярвурда можно было долго, но Шайенн начал было опасаться, что его сейчас просто стошнит, поэтому достаточно грубо прервал словесную лавину чиновника:

— Сэр Ярвурд, мое имя вы знаете, так же как и то, что я не обладаю никакими титулами, не смотря на мое более чем благородное происхождение, чему признаться очень рад, поэтому не утруждайте себя куртуазным обращением. Совет уже на месте, мы можем пройти?

Ярвурд озадаченно моргнул, переводя взгляд на стоящую в стороне ведьму. Она активно делала вид, что присутствует здесь лишь по какой-то чудовищной ошибке. От мужчины не укрылось и то, что посол достаточно ясно дал понять, что они пришли вместе, а это не совсем то, чего он ожидал. Ярвурд знал, что комиссар отхватила слишком большой кусок и то ли задержала прибывшего в Орвилл вампира с тайной миссией, то ли просто где-то пересеклась с ним. Он надеялся, что госпожа Вольт все-таки перешла последнюю черту, и они с генералом уже потирали руки в предвкушении, готовые отдать вездесущую ведьму на публичную порку, а потом тихонько списать ее как отработанный материал. Разумеется, такие принципиальные и честные сотрудники, как она, тоже были нужны в Управлении, но с Ведарой невозможно было договориться. Она была слишком бескомпромиссной. Ей бы полком командовать в военное время. А здесь, где чаще всего нужно было прогибаться, чтобы достичь хоть какого-то результата, нетерпимость ведьмы к беспорядку впервые же дни многим набила оскомину.

— Вместе? — все же на всякий случай переспросил Ярвурд, не теряя надежды на то, что не так понял гостя и ему все-таки удастся отыграться на Ведаре и убрать ее из рядов своих подчиненных.

Шайенн сразу догадался, что этот говорящий мешок с жиром уже заранее спустил на женщину всех собак и хочет сплясать на ее костях. Вампир нисколько не злился за то, что Ведара вцепилась в него и отвела к себе в участок. Он же понимал, что она всего лишь пыталась выполнить свою работу, верно выйдя на его след. И почему-то мужчина не сомневался, что ведьма мучила бы его своими вопросами, даже если заранее бы знала о его неприкосновенности как посла. Шайенн хорошо знал таких, как она, ведьма пойдет на многое, чтобы выполнить долг, не переходя лишь границы совести.

— Вместе, — решительно кивнул Шайенн, с удовольствием наблюдая за тем, как неуловимо мрачнеет лицо сэра Ярвурда, — вы так и будете продолжать нас держать здесь? Я буду вынужден передать его светлости Мердо и нашему сиятельному Владыке, что вы намеренно затягиваете переговоры, впустую тратя мое драгоценное время.

Ведара видела, что вампир по каким-то не понятным для нее причинам решил вступиться за нее, хотя с чего вдруг такая благотворительность, но мудро помалкивала. Ведьма ни о чем не просила сэра Херефорда, поэтому пусть даже не рассчитывает на взаимность, помогать вампиру она никогда не станет. Хотя Шайенн не виноват в смерти Элизабет, она была в этом практически уверенна, но это не меняет того, что от нечисти, пусть он хоть трижды Высший, следует держаться подальше.

Сэр Ярвурд понял, что еще немного и разозлит посла, а за это сверху его по голове не поглядят, и суетливо распахнул двери. Шайенн с изрядной долей высокомерия кивнул начальнику отделения, так было нужно, его положение обязывает быть надменным, даже брезгливым и поплевывать на людей с высоты своей холодности. Чтобы лишний раз подчеркнуть, что женщина находится с ним в тесном контакте и слишком уж явно обижать ее он не даст, вампир протянул Ведаре раскрытую ладонь, молча предлагая проводить в кабинет и усадить так, чтобы все видели, как посол к ней благоволит. Ведара заколебалась, это было достаточно заманчиво, но стоит ли идти у него на поводу, тем более что он скоро уедет отсюда и если ее не растащат по кусочкам сегодня, то никто не помешает, сделать это, к примеру, через неделю.

Ведара неуверенно протянула ладонь, застыла на мгновение в таком положении и со вздохом сожаления опустила руку вниз. Нет, как бы иногда не хотелось спасти собственную шкуру, но пойти на подобную сделку она никогда не сможет. Вампир непроизвольно дернулся, дотрагиваясь до пальцев женщины, меньше всего он ждал, что она откажется от его помощи, ему-то ничего не стоит замолвить за нее словечко.

— Сэр Херефорд, — ведьма отступила на шаг, бросая на Шайенна острый и пронизывающий взгляд, — у вас клыки выросли…

Шайенн и сам почувствовал, что с ним твориться что-то неладное: обоняние, на которое он никогда не жаловался, в одно мгновение взвинтилось до предела, мужчина с удовольствием вдыхал запах ведьмы. Он напоминал собой легкий цветочный аромат дешевого мыла и до этого никогда ему не нравился, хотя сейчас не на шутку вскружил голову. Но если хорошо подумать, то это еще можно было как-то объяснить играми подсознания, но вот то, что клыки и в самом деле непроизвольно выросли и сейчас до крови царапают нижнюю губу, его напрягло. Для этого не было никакого повода, он ведь не какая-нибудь низшая нечисть вроде стриги или ламии, чтобы не контролировать себя и свои желания. Тем более что он перед самым отъездом в Орвилл выпил достаточное количество крови, чтобы не чувствовать себя голодным. Вопреки распространенному мнению, вампиры не употребляли кровь литрами и делали это не часто, в среднем пару раз в неделю, большего для нормальной жизнедеятельности и продлении вечной молодости им не требовалось.

— Я наверно просто немного устал, бессонная ночь, знаете ли, — поспешно пробормотал Шайенн, чтобы успокоить насторожившихся людей.

Ведара ему не поверила, но зацикливаться на это не стала, в конце концов, что еще можно было ожидать от вампира? Правда от комментария все же не отказалась, благо присущая ей любознательность взяла верх.

— Странно, обычно вас называют королями ночи, что именно в это время вы бодрствуете, оставляя день плебеям. А вы сожалеете, что не удалось поспать. Вот и чему после этого верить?

Шайенн с обидой подумал, что комиссар намеренно пытается его задеть, желая рассчитаться с ним за собственную неудачу, но он-то здесь при чем? И откуда она набрала столько дурацких слухов? Хотя с виду вполне разумная женщина, а во всякую околесицу верит.

— А правда, что все ведьмы на самом деле это сварливые старухи с крючковатым носом и огромной бородавкой и которые лишь скрываются под личиной молодых женщин? — Шайенн широко ухмыльнулся и подмигнул Ведаре, — госпожа Вольт, а сколько вам на самом деле лет?

Ведьма непроизвольно улыбнулась. Молодец! Не растерялся и не стал возмущаться, хорошенько щелкнул ее по носу. И конечно она не станет говорить, что ей тридцать один, в женщине должна быть хоть какая-то загадка. Шайенн все понял правильно, кивнул Ведаре как равной себе и скользнул в кабинет генерал-лейтенанта. Хотя как бы люди не старались, им смертным никогда не стать хоть немного похожими на Высших. Но времени не так много, уже сегодня вампир должен повернуть обратно в Хемшфир.

Ведаре ничего не оставалось, как пойти за ним следом и проходя мимо непосредственного руководства, она услышала едва различимое шипение:

— Если бы не этот вампир, я бы удавил тебя прямо здесь собственными руками. На этот раз ты, госпожа Вольт, перешла все допустимые пределы!

В каждом слове мужчины была бездна яда, но Ведара нашла в себе силы светло улыбнуться и спокойно ответить:

— Сэр Ярвурд, вам в детстве родители разве не говорили, что нужно быть немного скромнее в своих желаниях?

Пока полисмен переваривал это заявление, она вплыла в рабочий кабинет генерал-лейтенант сэра Рассела Тревельяна, которому были подчинены практически все службы и силы в городе. Он сидел в свободной позе в уютном цветастом кресле с высокими широкими подлокотниками у распахнутого настежь окна. Весь его вид демонстрировал напускную расслабленность, будто он может решить любые проблемы по одному щелчку пальцев. Даже несколько обрюзглое тело с выпирающим животиком казалось ладным и сильным. Ширококостное лицо генерала было грубым, с крупными чертами и таким загорелым, что голубые глаза казались почти прозрачными. И одновременно настолько светлыми, что сверкали из-под кустистых, тронутых первой сединой бровей, как лед на солнце.

Едва Ведара вошла и застыла на пороге, как полагается вытянувшись в струнку и глядя четко прямо перед собой, при этом ничего не видя, сэр Рассел разлепил неожиданно тонкие губы и проговорил почти с сочувствием:

— А вот и госпожа Вольт, которую мы все так ждали! Проходите, проходите и садитесь. Признаться я уж думал, что вы будете бегать от меня целую вечность. Кстати, можете собой гордиться, Особый королевский отдел пытается инициировать проверку в отношении вас. Верно, сэр Лейврн?

Ведара не спешила радоваться спокойному тону генерала, он вообще редко когда позволял себе повышать голос, считая бессмысленной тратой сил на подобные выверты. Сэр Рассел с одинаковым выражением лица подписывал распоряжения по поводу казни преступника или о повышении жалования особо отличившемуся сотруднику.

— Верно, — с важным видом кивнул барон Маккендзи, — мне показалось странным, что нам в грубой форме отказали даже в присутствии на месте гибели леди Элизабет.

Ведара молчала, не считая нужным вступать в полемику, в которой силы заранее не были на ее стороне. Пытаться оправдываться сейчас — это все равно, что метать бисер перед свиньями. Едва она села за огромный круглый стол, где кроме невозмутимого вампира сидел один из председателей Городского Совета, неприметный мужчина. Он был неопределенного возраста, с умными глазами болотного оттенка, которые пугливо высматривали что-то со своего места. А прямо напротив ведьмы восседал Лейврн фон Маккендзи, хотя вместо него Ведара надеялась увидеть все же именно эксперта с места недавнего убийства, ведь ее начальник говорил именно о нем.

Хлопнули двери, в просторный кабинет, заставленный по периметру высокими тяжелыми стеллажами с книгами, торопливо юркнул сэр Ярвурд. Он, суетливо сверкая начищенными туфлями с квадратными каблуками, подбежал к генерал-лейтенанту и, наклонившись, принялся что-то ему нашептывать.

— Что госпожа Ведара, не ожидали меня увидеть? — тем временем, демонстративно громко произнес сэр Лейврн, с неудовольствием отмечая, что женщина никак не отреагировала на его появление и, понизив голос, почти шепотом спросил, — не страшно?

Вопрос был задан напрямую, поэтому отвечать придется в любом случае и, не охотно покосившись на особиста, Ведара осторожно проговорила:

— Простите, но вы не тот человек, от которого я вообще чего-то жду, а по поводу страха уточните, чего именно я должна бояться?

— Это как? — не понял заместитель начальника Особого королевского отдела, — разбирательства конечно, оно будет проходить на самом высоком уровне!

Ведара не собиралась специально задевать чувства такого могущественного человека. Но зная, что иначе он сядет ей на шею гораздо быстрее и начнет не просто понукать, но и подбадривать кнутом, разъяснила со всей любезностью, на которую была способна:

— Это значит, что мне без разницы сидите вы сейчас здесь или где-то еще. А по поводу разбирательства нисколько не сомневаюсь, что оно будет проведено именно на высоком уровне. Только все ваши доводы и рассуждения на бумагу не переносите.

Внимательно следивший за разговором Шайенн с любопытством тут же уточнил:

— Почему?

— Жалко денег налогоплательщиков. Бумага это дорогое удовольствие, зачем портить впустую? Проще изобразить очень важную работу, самому себя похвалить и отправиться ловить шпионов, замысливших погубить короля. Или они все перевелись, и вы решили показать уже полиции как надо работать?

Ответить сэр Лейврн не успел, в их беседу вмешался хозяин кабинета, он обвел всех собравшихся в помещении и недовольно проговорил:

— Я не вижу здесь ни начальника экспертного отдела, ни тех, кто выезжал на труп, кроме госпожи Вольт, которую мы ждали полночи. Что мне прикажете докладывать графу де Брейзи через час, когда я буду вынужден поехать к нему?

Маккендзи тут же вставил:

— Так может госпожа Вольт и расскажет нам, что произошло несколько часов назад в Птичьем сквере, раз она единственная, кто прибыл туда? С ее-то кипучей энергией нам больше никто не нужен и она с лихвой заменит всех!

— Жаль что про вас нельзя сказать того же, — негромко проговорила Ведара, чтобы ее мог услышать только особист и добавила уже громче, — я не отвечаю за работу экспертов. А они, это единственные кто что-то может рассказать о произошедшем, да еще, пожалуй, отец погибшей леди Элизабет. Кстати, барон, не пытайтесь уменьшить свою значимость. Вы ведь тоже там были и видели все своими глазами. И раз уж вы и сюда успели пробраться, значит все-таки получили соответствующее разрешение в письменном виде?

Глаза особиста, теплого насыщенного шоколадного оттенка опасно блеснули из-под сведенных бровей, но что-то сказать в ответ он снова не успел. Инициативу ловко перехватил сэр Ярвурд, поспешно заявив:

— Сэр Тревельян! Вы посмотрите, как дерзко себя ведет госпожа Вольт! Никакой дисциплины и полное игнорирование дистанции между начальником и подчиненным.

Ведара усилием воли удержалась, чтобы не поправить полисмена, сказав, что королевский особист для нее больше, чем никто. А значит, никакой дистанции быть не может, тем более что ничего сверх того, что допускают приличия, она не сделала. Это понимал и сэр Рассел, поэтому махнув рукой в сторону трясущегося от возмущения Ярвурда, лениво протянул:

— Так ты мне и не ответил, где эксперты, готово ли у них что-нибудь? Я прибыл на место происшествия сразу после тебя. Мне сказали, что нет никаких зацепок, вообще ничего и придется ждать, пока они проведут дополнительные исследования.

Надежда, что госпожу Вольт удастся выкинуть из кабинета в самом начале, не оправдалась. Сэр Ярвурд чуть посопел и признался:

— Они очень заняты. Что ж поделаешь? Нам как всегда не хватает рук, но я все узнал, все расспросил.

Светлые, холодные глаза генерала блеснули в ожидании хоть какой-то информации.

— Ну и что они говорят?

— Ничего! — гордо выпятив необъятный живот, сообщил сэр Ярвурд и, увидев, как моментально нахмурился лорд Тревельян, поспешно добавил, — вернее, что никаких следов, вообще ни одной зацепки. Хотя мне сказали, что госпожа Вольт взяла след и вела того, кто мог прокусить шею леди де Брейзи и выпить ее.

— Да, я слышал что-то подобное, — медленно проговорил сэр Рассел и в упор посмотрел на ведьму.

А она только и ждала этого момента, когда все начнут обсуждать ее промах или намеренное нарушение закона и попытку допроса посла, защищенного от любого вмешательства в его жизнь и деятельность. Ведара стала из-за стола ни на кого не глядя и стараясь не смотреть в сторону довольно сияющего Маккендзи. Вместе с ней встал и Шайенн, чуть поклонился всем присутствующим, и пока ведьма не успела сказать и слова, довольным голосом произнес:

— Сэр Ярвурд, сэр Тревельян, разрешите мне выразить восхищение! Да-да, вы не ослышались, восхищение тому, что в ваших рядах служат такие добрые, такие отзывчивые и чистые сотрудники, как госпожа Вольт! С какой самоотверженностью она искала меня, чтобы оказать помощь и сопроводить сюда. С какой тактичностью и трепетом она отнеслась к гибели леди Элизабет, которую я имел счастье знать. Как только я доберусь до Хемшфира, до графства Соммерсет, то обязательно обращусь к своему сюзерену, чтобы он направил вам различные благодарности за то, что вы воспитываете такие великолепные кадры. Я просто в восторге!

По мере монолога Шайенна, который и сам увлекся своим выступлением и под конец активно помогал себе размашистой жестикуляцией, лица всех участников процесса вытягивались и бледнели. Ведара вовремя сообразила плюхнуться на место, чтобы не отвлекать вампира от столь прочувственной речи. Он так говорил, что и сама на секунду усомнилась, а не было ли этого на самом деле? Потом вспомнила, что ее назвали трепетной и великодушной и успокоилась. Нет, это точно не она! Только зачем вампиру ей помогать это большой вопрос.

Едва Шайенн закончил и еще раз, поклонившись слушателям, сел обратно на свое место с видом очарованного рыцаря, сэр Рассел натужно кашлянул, пытаясь прийти в себя. Лично он к комиссару не имел особых претензий, поскольку лично увидел ее только сегодня. Но памятуя, как часто стонал его старый друг, сосед и по совместительству коллега сэр Ярвурд, пообещал ему, что что-нибудь придумает, чтобы сместить госпожу Вольт с занимаемой ею должности. И вот, когда она сегодня нарушила прямой приказ и не стала дожидаться своего начальства, Тревельян чуть было не начал потирать руки в надежде, что сегодня объявить ей не полное служебное соответствие, а там до увольнения рукой подать. Но как это будет выглядеть, если со стороны Хемшфира который их король видел в своих потенциальных союзниках, объявит госпоже Вольт благодарность? Как бы тогда разбирательство не началось с него самого. А сэр Рассел был тертым калачом и умел выбирать меньшее из двух зол. Дружба дружбой, но проблемы, как бы это не звучало, врозь.

— То есть вы утверждаете, что комиссар вас, как посла, не задерживала и не допрашивала? — с намеком поинтересовался Тревельян, не обращая внимания на возмущенные подмигивания со стороны Ярвурда.

— Ни как посла, ни как простого вампира, — с готовностью подтвердил Шайенн.

Он изредка украдкой бросал взгляды на невозмутимую Ведару, не догадываясь, что внутри нее в этот момент готов взорваться самый настоящий вулкан. Уж кто-кто, а она прекрасно знала, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке и то, только для второй мыши. И понимала, что этот клыкастый представитель нечисти решил прикрыть ее не просто так. Понятия «по доброте» душевной и Высший она просто не могла соотнести между собой, зная, что эти долгожители относятся к людям лишь ненамного лучше, чем к животным, считая их забавными и только.

— Вы сказали, что знали леди Элизабет, — через некоторое время напомнил сэр Лейврн, которому комиссар тоже не особо нравилась. Но самым главным для него было в первую очередь дело, ради которого он прибыл, а не личные разборки.

— Можно узнать… Я заранее извиняюсь, если мои вопросы покажутся вам бестактными и прошу понять, что это единственная дочь высокородного лорда де Брейзи, хозяина этого города и всех провинции Соудвилль. Мы знаем, что незадолго до ее смерти вы виделись с ней, и ни в коем случае ни на что, не намекая. Я хочу просто понять, в каком из направлений копать.

Шайенн мог не отвечать на эти вопросы и почти наверняка воспользовался бы этим правом, потому что проблемы людей, пусть и высокого происхождения, его совершенно не волновали. Но сейчас их интересы совпадали, поэтому он слегка призадумался, брезгливо сморщил нос и нехотя протянул:

— Сэр Лейврн, надеюсь, я не ошибся с вашим именем?

Маккендзи пробормотал не слишком быстро, чтобы никто не смог заподозрить его в подобострастности:

— Да, все верно.

— Так вот, сэр Лейврн, не стоит пытаться завуалировать красивыми словами то, о чем вы думаете. Не лучше ли, как подобает мужчинам, напрямую говорить все, что вы считаете нужным? То, что не понимаете, что могло объединять прекрасную, нежную, юную эльфийку из хорошей семьи с поганым вампиром, пусть его род хоть трижды известнее и древнее, чем ее.

— Сэр Херефорд… — воскликнул Лейврн пораженно, не смея перебивать. На что вампир лишь коротко кивнул, давая понять, что заметил и оценил разумность поведения особиста.

— Не стоит тратить силы на лишние слова. Я на самом деле за прямолинейные диалоги, так мы быстрее доберемся до сути и сможем договориться. Так уж совпало, что смерть леди Элизабет и для меня стала полнейшей неожиданностью и не побоюсь показаться вам пустословом, скажу, что это трагедия. И это связано с тем делом, с которым я прибыл к вам, не инкогнито конечно, но все же прошу вас не распространяться слишком… активно.

— Хорошая и очень понятна позиция, — важно кивнул генерал-лейтенант и коротко рыкнул, но остаточно тихо, чтобы никто не вздрагивал, — комиссар, прогуляйтесь пока, мы с вами попозже побеседуем.

Ведаре очень не хотелось уходить, в конце концов, смерть несчастной эльфийки напрямую касалось ее службы и наверняка этот вампир сейчас прольет свет на то, где можно искать ее убийцу. Шайенн с понимающей усмешкой видел всю внутреннюю борьбу ведьмы и вдруг неожиданно даже для самого себя, твердо сказал:

— Не торопитесь, сэр Тревельян, персона комиссара это второй пункт, который мне бы хотелось обсудить с вами, поэтому я только буду вам благодарен, если госпожа Вольт останется и войдет в курс дела.

Ведаре бы обрадоваться нежданному защитнику, но она только покрепче стиснула зубы. Не бывает хороших сказок, в ее реальности обходительные принцы в конце обычно съедают принцесс. Быть одной из них ведьме очень не хотелось, особенно когда она начала ловить на себе заинтересованные взгляды вампира. К слову, клыки у Шайенна стали немного меньше, но так и не вернулись к обычной длине. Они то и дело хищно поблескивали, когда мужчина раздвигал губы в улыбке.

— Не совсем понимаю, зачем вам это нужно, сэр Херефорд, но вы мало того, что почетный гость города, так еще и посол воли вашего Владыки, — уверенным тоном проговорил Тревельян, даже не посмотрев в сторону напряженно замершей ведьмы, — поэтому пусть будет по-вашему. Мы готовы выслушать, по какому делу вы прибыли в Орвилл.

Председатель городского Совета, до этого момента не проронивший и слова и вообще старающийся сделать вид, что его тут нет, проблеял неуверенным старческим голосом:

— И еще неплохо было бы услышать, что вы можете предложить нам в обмен на лояльность. И еще, почему вы, сэр Херефорд, обратились именно к нам, а не в столицу, напрямую к Его Величеству? Я так понимаю, здесь замешаны интересы двух стран, а у нас все-таки ничем не примечательный и провинциальный город. И мы не обладаем какой-то особенной властью и статусом.

Вампир с минуту в упор рассматривал серого человека, который даже не посмел ни разу на него посмотреть и наконец, проговорил сильно утомленным тоном, как будто что-то пояснял нерадивому ученику.

— До вашей столицы далеко, почти неделя пути, а помощь нам нужна сейчас. Тем более что это пока не дело королевской важности, хотя наш Владыка и держит руку на пульсе. Тем более нам не нужно ничего из того, что вы не можете дать, взамен же… Вам не кажется, что сначала нужно узнать, что хочет его светлость Мердо Соммерсет?

Председатель как сидел неподвижным изваянием, так и продолжал, как будто все что он должен был сделать, уже свершилось и ответ посла его не волнует. Шайенн кивнул сам себе, мол так и думал, и продолжил:

— Я начну издалека, чтобы у вас не осталось вопросов и перейду к леди Элизабет в самом конце, потому что она последняя, кто пострадал.

— Конечно, лорд, мы вас внимательно слушаем, — благосклонно отозвался генерал.

Он чуть привстал, поправляя положенную под спину подушку, развалившись с еще большим комфортом. Шайенна не нужно было просить дважды и с трудом ворочая языком от того, что сложившаяся в графстве его сюзерена ситуация, нещадно резала сердце невидимым ножом.

— Хемшфир закрытая земля и мы умеем хранить свои тайны даже от тех, кто имеет возможность топтать наши тракты и жить среди нашего народа. Но вы должны были слышать о таком понятии, как alere?

Судя по неоднозначной реакции, слышали все, но мало понимали что это на самом деле. Только Маккендзи не слишком уверенно предположил:

— Это на вашем языке означает что-то вроде жены?

— Нет. На нашем языке это переводиться как «истинная любимая» или просто «любимая». В отличие от вас людей, у нас нет разводов и вместо обмена кольцами, между двумя будущими супругами проводится специальный Обряд Обретения. Две души, разлученные по разным причинам еще до воплощения в этом мире, получают возможность снова соединиться вместе. И это не просто поверье. Подобные обряды у нас не редки, хотя найти свою alere удается далеко не каждому, но на свете нет ничего ценнее ее.

— Я слышал нечто подобное, — с важным видом кивнул Тревельян, — только думал, что alere это избранницы ваших лордов. А исходя из того что сказали вы, я могу сделать вывод, что это общепринятое понятие?

Слова генерала неожиданно задели Шайенна. Сидя в кресле, он неуловимо напрягся. Руки вцепились в подлокотники так, что костяшки пальце побелели, а черты лица заострились. Он прошипел сквозь зубы.

— Это не понятие. Alere это избранная женщина, та единственная, особенная кто может разделить с вампиром его вечность и утолить чувство потери, которое возникло после того, как часть его души перед приходом в этот мир была потеряна по какой-то причине. Вы люди чтите многих богов, а для нас матерью является одна — Баст.

— Богиня любви? — с интересом отозвался сэр Ярвурд.

Таких подробностей не знал никто, в том числе и Ведара. Тем любопытнее было смотреть на вампира. Кто бы мог подумать, что нечисть, которую страшатся многие люди и едва не бормотать отгоняющие молитвы при виде вампира, хотя их редко можно было встретить на улицах их городов и сел, поклоняются богине любви. Это было так необычно, так… волнующе.

— Богиня любви, — с неприязнью ответил Шайенн, успокаиваясь и беря себя в руки, — поверьте, она сильнее, чем ваши громовержцы, повелители ветров и жизни… Alere у каждого из нас, не зависимо от положения и родовитости, бывает только одна и, к сожалению, не все ее находят. Круг поиска благодаря Баст ограничен. Мы ищем избранницу среди человеческих и эльфийских женщин. И если нам удается склонить alere к Обряду, то она становиться похожей на нас, перенимает силу супруга и отныне идет с ним бок о бок, пока кто-нибудь первым из них не уйдет за Грань.

— Я слышал, что вторая половинка очень быстро следует за умершим спутником жизни, — передернувшись, словно от отвращения, полувопросительно проговорил генерал.

— Очень часто, — с едва слышимой горечью пробормотал вампир, — потому что жить без второй половины нет никакого смысла. А те, кто остается, они лишь на время среди нас, пока не выполнят долг, который их держит.

Совещающиеся неловко отводили глаза, стараясь не встречаться взглядом с вампиром. Подобный обычай раньше был почетен и среди людей, не всех, а кто выбрал воинскую дорогу и когда мужчина умирал, верная ему женщина без сомнений следовала за ним, ведомая силой своей любви. Это сейчас, когда характеры людей начали жирнеть и мельчать от сытой и благополучной жизни, появились более плотские ценности. Чистые душевные порывы и простые, такие нужные порядки начали повсеместно обгаживаться, чтобы те малодушные, не способные не только на проявление любви, но и на то, чтобы понять и поддержать ее, не чувствовали себя ущербными. Кто сейчас пойдет за своим любимым в любое пекло, не боясь сгинуть по дороге? Лучше у камина, в тепле и уюте, да еще с большим кувшином доброго вина, чтобы не думать о том, что ты мог обрести большее, чем просто кусок золота.

В полнейшей тишине раздался задумчивый женский голос, от которого мужчины вздрогнули одновременно:

— Как это честно… Не думала, что у вас такие интересные порядки, сэр Херефорд.

Вместо того чтобы обрадоваться поддержке, вампир скривился:

— Мне вас нечем обрадовать, мы не крадем младенцев под покровом ночи и не пьем кровь девственниц. Скажу даже больше, кровь взрослой женщины куда приятнее, чем юной девицы, у них она слишком пресная.

Тонкие брови ведьмы чуть приподнялись, она не думала, что похвала так заденет мужчину:

— Я всего лишь имела в виду, что мне было приятно услышать, что еще где-то так чтут своих мужей и жен. И что не хотят обмениваться на что-то другое даже после смерти. Но сэр Херефорд, каково вам жить, осознавая, что ваша пища умеет не только дышать, но и разговаривать?

Шайенн избегал смотреть на ведьму, потому что когда его взгляд падал на ее лицо с большими миндалевидными глазами, в которых показное спокойствие тесно сплеталось с чем-то диким и безумным, он начинал чувствовать, как ее кровь бежит по жилам. Как сумасшедшего его начинало тянуть к ее шее, чтобы попробовать на вкус, так ли она сладка, как ему кажется.

Чтобы развеять странную магию притяжения, он намеренно грубо выпалил:

— А каково вам жит зная, что вы в любой момент можете стать этой пищей? У нас составлен длинный список тех, кто просто мечтает попасть в Хемшфир и получать за свою кровь плату, не хотите вступить в эти ряды?

Ведьма молча ощерилась, но посчитала, что они квиты и промолчала.

— Я рассказал вам о alere только для того, чтобы вы поняли, как важна для любого из нас его избранницы, — тем временем сухо проронил Шайенн, окончательно отвернувшись от Ведары, — два месяца назад в графстве моего сюзерена погибла одна из alere, ее нашли с прокушенной артерией за несколько дней до Обряда.

По серьезному тону вампира все сразу поняли, что шутки кончились и начинается серьезная работа. Особист и сэр Ярвурд заметно подобрались, остальные просто помрачнели. Всем было ясно, какую именно помощь ждет Владыка Хемшфира и граф, на землях которого творятся подобные бесчинства.

— Сначала мы пережили эту трагедию, но не придали ей особенного значения и только потом поняли, что это только начало. Через месяц ситуация повторилась и как в первом случае ни малейшей зацепки мы не нашли. И вот три дня назад снова была найдена девушка, которая перебралась из приграничных земель за будущим мужем и готовилась стать его вечной спутницей. Все три alere были избранницами высокородных вампиров, находили их при одинаковых обстоятельствах за два-три дня до назначенного Обряда. Всех трое выпиты почти на сухую.

— Если я вас правильно понимаю, — не веря собственной догадке, удивленно протянула Ведара, — то леди Элизабет была одной из alere? Но как? Здесь же не Хемшфир, а на учете во всем городе не наберется и больше двух вампиров. Его светлость де Брейзи никогда бы не допустил, чтобы его дочь даже просто познакомилась с одним из них, я уже молчу про что-то большее!

— Верно, — тут же согласился генерал, хотя и не собирался даже косвенно поддерживать комиссара, — я прекрасно знаю круг людей, с которыми общалась семья графа, и ваших сородичей там не было!

Шайенн равнодушно пожал плечами, он не сбирался никому ничего доказывать.

— Я понятия не имею, с кем общалась эта девушка, поскольку познакомился с ней только сегодня. Вернее вчера. И могу сказать, что она совершенно не испугалась вампира, хотя при первой встрече обычно шарахаются все, пусть и не произвольно.

— Тем самым вы хотите сказать, что для леди Элизабет эта встреча была не первой?

— Не хочу, но говорю! Мне сложно вам объяснить, как мы распознаем alere даже чужих, но после того, как избранница долгое время тесно общается со своим будущим супругом, она инициируется и на ее теле появляются определенные метки. Именно по ним мы и понимаем, что женщина уже готова к Обряду. Так вот, на этой эльфийке метки были!

— Увидев их здесь, в Орвилле, вы настолько удивились, что протянули свои загребущие ручки, что посмотреть поближе. И тут-то в леди взыграло задетое достоинство. Она влепила вам пощечину, да такую, что под ее ногтями остались частички крови и кожи — догадливо улыбаясь, проговорила Ведара.

Как бы ни хотел Шайенн снова обращать внимание на ведьму, но ему пришлось согласиться с ней. Взгляд сам по себе прикипел к беззащитной голубоватой жилке, быстро-быстро бьющейся чуть выше ключицы. У госпожи Вольт была на диво тонкая, светлая кожа, нежная даже на вид, под которой опытному взгляду сэра Херефорда был виден притягательный рисунок вен. Мужчина едва не зарычал от бессилия, когда почувствовал металлический привкус во рту: он поранился о собственные клыки. Надо скорее убираться из этого города, слишком неадекватные желания вызывает комиссар со своей беззащитной лебединой шеей.

Ведара почуяла неладное, вскинула на Шайенна встревоженный взгляд и застыла, пораженная дикой звериной тоской, которая, молча вопя о спасении, забилась на дне темных глаз с алой каемкой. Вампир с великим трудом отвернулся от нее и чуть хрипло пробормотал:

— Действительно, так я и оставил свои следы, тут же уйдя, чтобы не пугать девушку. Хотя мне всего лишь хотелось узнать, кто из нас стал очередным счастливчиком. Но я готов поклясться, что когда я уходил, леди Элизабет была жива!

— Да мы и не сомневаемся в этом, — фыркнул Лейврн, — хотя и в голове не укладывается, где дочь сиятельного де Брейзи могла найти себе подобного женишка.

— Я думаю это нужно узнавать непосредственно у самого графа, — в тон ему проговорил генерал, — но мы хотя бы знаем теперь, в каком направлении предстоит вести работы. Только сэр Херефорд, при всем сочувствии к вашему горю, что вы хотите от нас?

Шайенн от людей не хотел ничего, это граф Соммерсет настоял на том, чтобы он привез с собой парочку умелых следопытов.

— Как вам известно, никто из нас не владеет магией, а как без нее найти убийцу, который наверняка не остановиться, пока мы его не поймаем, не представляю.

— Вы хотите, чтобы мы дали вам мага? — удивился Рассел, — и только лишь?

— Больше нам не надо, — кивнул Шайенн, — это здесь убийца не оставил даже магических следов, хотя ума не приложу как это могло произойти, за мной он что ли ехал? В любом случае в других случаях н мог оставить что-то, чего мы без вашей помощи никогда не увидим.

— Это возможно. Не вижу никаких проблем. Я думаю мы легко сможем выделить вам даже не одного, а двоих магов, в конце концов отпускать одного сотрудника не очень хочется по…

— По соображениям безопасности, — вампир понимающе усмехнулся, он бы тоже не отпускал своего сотрудника одного, в паре надежней.

— Хорошо, — еще раз произнес сэр Тревельян, видя, что посол нисколько не обижен от подобной трактовки, — считайте, что они уже поехали в Хемшфир. А что взамен?

— Как? — с деланым изумлением воскликнул Херефорд, — разве вы не поможете нам по-добрососедски? Тем более что, скорее всего это наш убийца добрался до леди Элизабет. Что вы скажете вашему графу де Брейзи?

— Так след тянется от вас, — непреклонно заявил особист, который уже продумывал в голове плюсы и минусы того, что его ждет, если именно он отправиться в качестве следственной поддержки в вампирье царство.

Пока в голове у барона ничего кроме положительных сторон не высвечивалось. Это же сколько полезной и интересной информации он сможет собрать, находясь прямо внутри закрытого государства и имея при этом полное право совать свой нос в любую щель! Сказка для разведчика!

— Но пострадали и вы, — многозначительно парировал Шайенн и примирительно поднял руки, — но на самом деле я уполномочен предложить вам наладить торговые отношения с Хемшфиром на беспошлинной торговле, правда пока что только в рамках Орвилла и графства Соммерсет, а там посмотрим.

— Беспошлинная торговля? — неожиданно влез председатель городского Совета, словно только что проснулся, — это очень щедрое предложение, особенно за двух магов. Со стороны Совета заявляю, что мы согласны на подобные условия. Только мне хотелось бы, чтобы договор был составлен по нашему типу.

— Ничего не имею против и, кстати, вы можете приступить к этому прямо сейчас. Но имейте в виду, что подобные послабления не касаются оружия и украшений. И если можно, начните готовить бумаги прямо сейчас. Я собираюсь отбыть обратно сразу после обеда.

Серое, какое-то приплюснутое лицо председателя озарила змеиная улыбка:

— Я и не сомневался в этом, сэр Херефорд.

— Если вы закончили со своими торговыми вопросами, — с неудовольствием выдавил из себя Лейврн, — то давайте обсудим, кто именно поедем с вами. Я магистр первой степени, так что думаю, моя помощь не будет лишней, тем более что именно на поиске и выявлении я и специализируюсь.

— Вы смелый человек, сэр Лейврн, — согласно кивнул Шайенн, ему было все равно, кто именно отправиться с ним, лишь бы это был не совсем идиот. И они скорее убрались бы из этого гостеприимного городка.

Ярвурд в этот момент метнул обеспокоенный взгляд в сторону комиссара и вдруг его широкое красное от перепадов давления лицо озарил неземной свет. Едва ли вприпрыжку он бросился к генералу и принялся что-то возбужденно нашептывать ему. Тот сначала попытался отпихнуть вездесущего полисмена, но замер с открытым ртом, проникся и с таким же цветущим видом повернулся к Ведаре.

— Госпожа Вольт, у вас есть возможность послужить на благо человечества и остановить тот ужас, что творится в землях наших ближайших соседей. Сэр Херефорд, зачем кого-то искать, когда лучшие сотрудники находятся у нас прямо под носом! Между прочим, госпожа Ведара лучший охотник за нечистью во всем королевстве!

— Я против!

Это прозвучало достаточно твердо и одновременно от двоих- от возмущенного Лейврна, который не собирался делиться лаврами победы и от вампира, что не представлял, как сможет вынести еще хотя бы полчаса общества ведьмы. Слишком уж низменные желания она в нем пробуждала, а он так и не мог понять, в чем дело.

Сэр Тревельян сначала оторопел от подобного сплоченного напора, но науськанный сладкими речами старого друга, непреклонно заявил:

— Сэр Херефорд, это не просьба. Вы ограничили торговлю завив, что некоторых областей ваше предложение не касается. Вот и я имею полное право сделать то же самое!

— Я передумал. Мне не нужно два мага, мы вполне обойдемся одним. Сэр Лейврн более чем подходит, — сквозь зубы процедил Шайенн, метая обеспокоенные взгляды от генерала до комиссара и обратно.

Рассел Тревельян терпеть не мог когда ему начинали перечить. Это было как красная тряпка для быка. И он не успокаивался, пока не получал желаемое, даже если на самом деле это было пустяком.

— Вы меня не совсем поняли, господин посол. Либо с вами едет комиссар, либо в отношении нее из-за вас будет возбуждено дело. Конечно, там наверху разберутся, я не сомневаюсь в умах своего руководства, но ведь всякое может быть?

Вампир готов был мученически застонать. Ох, эти люди, как они любят все переворачивать с ног на голову! Его народ они давно заклеймили как нечисть, которой боязно даже руку подать для рукопожатия. А сами не гнушаются ни давлением, ни шантажом, лишь бы получить желаемое. Вот и кто из них двоих сейчас более натуральная нечисть?

— Какое мне дело, что вы собираетесь возбуждать? — Шайенн попытался соскользнуть, хотя и понимал, что не сможет бросить Ведару на растерзание этим мелочным скотам.

Вот не сможет и все! И совсем не потому, что он мужчина и жизнь этой женщины может пойти наперекосяк именно после его появления. А значит он должен нести ответственность за все, что с ней может случиться. Да и думает он о ней за последний час слишком много. Это его сильно напрягало и ему хотелось бы разобраться в этом.

— Мне казалось, что вам госпожа Вольт не совсем безразлична? — это было сказано с таким явным намеком, что молчавшая до этого момента Ведара вскинулась и предостерегающе бросила:

— Сэр Тревельян, у вас слишком предвзятые мысли.

Глядя на то, как двое мужчин разрывают между собой одну ведьму, особист даже испытал нечто вроде зависти от подобного внимания, за него бы никто не стал так впрягаться. Скривившись, он посмотрел на Ведару развернувшуюся к вампиру и негромко спросил:

— Я вот думаю, может к вам перейти, тут такие страсти кипят. Сколько вам платят?

— Вам не понравиться, — тут же огрызнулась ведьма, с тревогой вслушиваясь в переговоры вампира и Тревельяна.

— Почему?

— У нас работать надо!

Тем временем вампир, тяжело вздохнув и смерив все «за» и «против» все-таки согласился. Впрочем он совсем не был уверен, что не пожалеет о сделанном решении.

— Хорошо. Я возьму их двоих, а в курс дела со всеми подробностями введу уже по дороге. Я надеюсь вы сами снабдите своих людей всем необходимым? До графства три дня конного пути. Поэтому проследите, чтобы ваши животные были хорошо подкованы. В дороге этим заниматься будет негде и некогда.

Как бы ни хотелось Лейврну отправляться в Хемшфир вместе с ведьмой, которая не считается ни с его титулом, ни с его заслугами, почему и сильно раздражала, но придется смериться. Информация, которую он хочет получить для своего короля гораздо важнее.

Ведара тоже не жаждала помогать кровососам, но леди Элизабет, да и других ни в чем не повинных девушек, стоящих в одном шаге от счастливой семейной жизни, ей было безумно жаль. Вряд ли вампиры сами сумеют поймать этого ненормального, что воспылал к alere какой-то невероятной ненавистью. Но здесь было кое-что еще, в чем ведьма боялась признаться даже самой себе. Ее взволновал рассказ Шайенна о том, alere во всех смыслах бесценны для них. И потеряв любимую, которую каждый из них ждет всю свою сознательную жизнь, они уходят вслед за ней. Такое самопожертвование не могло не вызывать любопытства и может быть даже малую толику зависти. Однажды столкнувшись с мужским предательством и замкнувшись в себе, Ведара слушала вампира, буквально открыв рот. Он был так уверен в своих словах и так скорбел о потере своих соотечественников, что в мохнатой циничной душе ведьмы что-то шевельнулось.

Тем временем, старательно не замечая интереса комиссара к своей персоне, Шайенн потребовал устроить ему встречу с отцом погибшей леди Элизабет, на что генерал ответил категорическим отказом.

— Да поймите вы, мне нужно задать ему несколько вопросов не из праздного любопытства!

— Нет, — резко дернулся Рассел и уже мягче добавил, — я сожалею, но смерть любимой дочери его сильно подкосила и он еще очень слаб. Но вы можете составить список вопросов, как только он придет в себя, я попытаюсь все узнать и отправлю вам письмо.

Шайенну не оставалось ничего, кроме как согласиться на это условие. Он ведь изначально понимал, что к графу его никто сейчас не пустит. Вернее, не был бы Тревельян близким другом его светлости де Брейзи, он сумел бы прорваться и даже разрешения бы не спросил, но в данном случае бесполезно. Он развернулся к своим будущим спутникам, по прежнему, стараясь не смотреть на ведьму, хотя та наоборот пыталась поймать его взгляд еще раз и распорядился:

— Я буду ждать вас в два сама у ворот. Надеюсь на вашу пунктуальность. Не опаздывайте. Из вещей берите только самое необходимо, дорога трудная. А на месте вам обеспечат всем, что вы попросите.

После этих слов Шайенн встал и буквально вылетел из кабинета, как будто за ним погналась стая волков.

— Какой-то он дерганный стал под конец, — едва слышно прошептала Ведара, с содроганием вспоминая, каким обжигающим взглядом на нее не-нет да посматривал этот посол.

Страх, появившийся в первые минуты, постепенно улегся и не оставил про себя ничего кроме любопытства. Ведьме вдруг захотелось поближе познакомиться с самобытными традициями Хемшфира. Вдруг там есть еще что-то стоящее кроме alere?

— С вами пообщаешься и не таким станешь, — доверительно шепнул Лейврн и не дожидаясь ответной реакции встал, коротко поклонился перед всеми и поторопился улизнуть, чтобы успеть собраться в долгую дорогу.

Жаль, что вампиры такой отсталый народ и у них на землях нет ни одного стационарного портала. Сколько времени зря им потребуются пока доберутся хотя бы до границы!

Проводив особиста не добрым взглядом и сделав зарубку в памяти, что надо взять с собой побольше разных трав, чтобы никто не ушел безнаказанным, Ведара с ласковой улыбкой поинтересовалась у генерал-лейтенанта:

— Сэр Тревельян, а вы не хотите меня просветить насчет какого-то дела, которое вы решили возбудить в отношении меня?

— Что вы привязываетесь к словам и оговоркам старика? — как ни в чем не бывало, сердито пробормотал Рассел, — я же по глазам вижу, что хотите съездить и развеяться. Так сказать мир посмотреть.

— Значит, никакого дела нет, — довольно заключила ведьма, вставая вслед за уже ушедшими мужчинами.

Она не стала лезть в бутылку и выяснять, зачем генералу и сэру Ярвурду нужно было отправлять ее из Орвилла. И в самом деле, пусть ее группа немного отдохнет от каждодневного присутствия ведьмы. Они наверно спать уже боятся. Женщина не раз выдергивала своих сотрудников из постели, невзирая на отпуска и заслуженные выходные. А пока они восстанавливают утраченные на службе нервы, Ведара спокойно утолит свое природное любопытство, с которым не может справиться с самого детства и может быть, даже поймет, отчего начало потряхивать Шайенна. Может это болезнь какая-то, вампирья лихорадка?

Глава 5. Избранная

У Ведары не было своей личной квартиры, не говоря уже о комнатушке. Если ты живешь без мужа и детей это еще не означает, что ты хорошо переносишь одиночество и тем более рада ему. А еще ведьма терпеть не могла грязь, при этом необходимость убираться хотя бы пару раз в неделю сильно раздражала ее. Поэтому едва появившись в Орвилле, Ведара первым делом начала искать местечко, где ей смогут помочь с этой проблемой. И за умеренную плату возьмут на себя не только некоторые обязанности типа уборки, но и смогут приготовить умеренно калорийный завтрак. Так получилось, что, совмещая приятное с полезным, Ведара пришла к выводу, что снимать комнату выгоднее всего в Веселом доме, которым владела заводная хохотушка мадам Пепе.

В городе никто не знал, что между раскованной красавицей с очаровательной мушкой на левой щеке, которая дает приют и работу девушкам с не отягощенной моралью, и всегда внешне строгой Ведарой Вольт. С первой же встречи установилось что-то вроде вооруженного нейтралитета. Очень быстро их общение незаметно переросло в редкую для женщин дружбу. Ведьма поселилась под самой крышей, на третьем этаже маленького особнячка на улице Веселого Ручья, попадая в свои покои благодаря отдельно пристроенной лестнице. Ее придумала сама Пепе, с легкой руки разрешив ведьме не портить свою репутацию и проходить домой незамеченной.

Кроме чистой прибранной квартирки, ведьма приобрела еще и ценный источник неиссякаемой информации. В клиенты Веселого дома набивались иногда очень интересные личности, благодаря которым Ведара с успехом закрыла уже не одно дело. И пусть Пепе для вида возмущалась и требовала, чтобы ей приплачивали как внештатному осведомителю, но не делала ни попытки, чтобы перекрыть ведьме кислород.

Помимо крохотной комнатки, где умещалась только кровать, большой прямоугольный сундук, который использовался еще и как письменный стол. Да треугольный шкаф, задвинутый в угол. Здесь была такая же маленькая ванная с собственной водопроводной системой. Малое количество домов в Орвилле, могло похвастаться такой роскошью, как круглосуточное наличие холодной и горячей воды. Да, да, в подвалах стояли свои котлы, а рабочие, которым мадам Пепе платила из собственного кошелька солидные гонорары, по первому же требованию нагревали воду до нужной температуры.

— Ты серьезно собралась брать с собой это тряпье? — не выдержав такого кощунственного отношения к чувству прекрасного, Пепе, молча сидевшая до поры до времени на кровати, вдруг не выдержала и сморщила хорошенький, сильно припудренный носик.

Ведара тщетно пыталась уложить в два походных мешка все, что ей могло понадобиться в Хемшфире. Она на некоторое время застыла в тяжких раздумьях, что брать. Единственное приличное платье для приема, вдруг ей придется по долгу службы явиться под ясные очи графа, в чью вотчину она направляется. Или положить еще немного трав и баночек со свежими снадобьями, которые она лично варила на растущую луну.

— Это не тряпье, — неожиданно обиделась ведьма, и решительно сложив нечто ярко-бирюзовое, кинула обратно в шкаф, — я купила это на последней модной распродаже зимой.

Пепе с томным видом поправила высокий светло-голубой парик с буклями и двумя тоненькими пальчиками с ярко-алым маникюром, вытащила сильно помятое платье обратно на свет. Приоткрыв пухлый рот, густо накрашенный светло-розовой помадой, она замерла, вытянув губы трубочкой, и с величайшей брезгливостью потрогала огромный атласный бант, усыпанный синими блестками, он был пришитый прямо под предполагаемой грудью:

— Судя по всему, зимняя распродажа была среди вещей моей бабушки в прошлом веке. А вот этот сверток на пузе призван скрывать несправедливость, заеденную сладкими булочками?

Ведара не глядя на подругу, повертела указательным пальцем в воздухе. Платье, обретя свободу, вырвалось из рук опешившей хозяйки борделя и метнулось обратно в шкаф. Дверцы с ехидным скрипом закрылись и как не старалась Пепе, открыть их так и не смогла.

— Стыдно стало, да? — женщина повернулась к сосредоточенно перебирающей что-то в одном из мешков ведьме и патетически потрясла руками, — Ведара, ты едешь в прекрасный, благодатный край, где половина населения это воспитанные, благородные мужчины, а главное холостые! Они способны подарить женщине самую великую ценность, которую здесь тебе никто не предложит.

Ведара слушала подругу в пол уха, но привлеченная страстным воздыханием все же удосужилась поинтересоваться:

— Ты забыла добавить один маленький нюанс. Эти холостые мужчины имеют длинные зубы и питаются человеческой кровью. Какую ценность?

Пепе от этих слов ничуть не смутилась даже наоборот, с еще большим жаром воскликнула:

— В отличие от человеческих мужчин, они хотя бы делают это открыто, что делает им только честь! А ценность — это конечно же вечная молодость! Вот ты ведьма, тебе хорошо, лет до ста пятидесяти доживешь, и может быть, даже в труху не рассыплешься. А мне что делать, когда я совершенно обычный человек без капли магического дара? Сейчас мне тридцать пять, еще пятнадцать-двадцать лет и все, конец моей личной жизни!

Ведара пересчитала все скляночки, жестяные банки и футляры с самыми важными травами. Повернувшись к Пепе, которая тратила все свои силы на сотрясание воздуха, посмотрела на нее устало, но с усмешкой:

— Ты еще неплохо держишься. Другие женщины уже в твоем возрасте забыли, что такое личная жизнь, а ты еще двадцать лет куролесить собралась. В любом случае не прибедняйся. Ты с кремами, которые я для тебя варю, выглядишь на двадцать лет и даже к семидесяти годам старше тридцати на вид не станешь.

Пепе немного успокоилась, но все равно дернула оголенным плечиком. Она любила яркие наряды и не жалела денег на ткани, заказывая прямо из закрытых эльфийских земель бесценный шелк и парчу.

— Я же не виновата, что многие повыскакивали замуж и теперь с завистью перемывают мне косточки, напрочь лишенные любви и других радостей жизни. Собралась?

Ведара оглядела два забитых доверху мешка и сосредоточенно кивнула. Женщина мысленно уже была в Хемшфире и допрашивала пострадавших от таинственного вампира. Мадам Пепе уверенным жестом отодвинула подругу в сторону и, не слушая ее слабые протесты, закатала невидимые рукава и принялась осматривать содержимое багажа. Через минуту она разогнулась, при этом белое вытянутое лицо с тонкими, изящными чертами пылало от гнева. Ярко-синие глаза, умело подведенные серым карандашом, готовы были испепелить ведьму прямо на месте. Хоть Ведара и могла за себя постоять, все же попятилась.

— Ты решила меня там опозорить, да? — глухое рычание, что вырвалось у Пепе, больше подходило перекинувшемуся оборотню, чем миниатюрной женщине.

Ведьма в панике оглянулась вокруг, но отступать особо было некуда, хозяйка Веселого дома наступала на нее с весьма недвусмысленными намерениями. Взобравшись на широкий подоконник, на котором она иногда любила сидеть вечерами, Ведара попыталась выставить перед собой раскрытые ладони в примиряющем жесте:

— Погоди-погоди, чем это? Давай сядем, у меня еще есть где-то полчаса, все спокойно обсудим? Пепе, не приближайся ко мне!

Женщина, легко впадающая в ярость и не редко плохо контролирующая свои эмоции, в гневе была страшна: это просто чудо, что у нее не было магического дара, иначе на месте небольшого городка уже давно была бы закопченная воронка.

— Ты еще спрашиваешь? Вот спросит у тебя кто-нибудь в Хемшфире, где ты живешь и узнав, что у Пепе Великолепной, быстро поднимет на смех, потому что я не смогла тебе привить хоть малую толику женственности! Ну, кто еще как не ты, могла взять с собой всего один сменный комплект одежды и то походной, и какое-то жалкое серое белье? Тебе б мужчиной родиться, кроме носков наверно ничего бы больше и не брала из одежды!

— Ну не все так плохо, — смущенно пробормотала Ведара, понимая, что и правда немного переборщила со скарбом, — а давно ты стала Пепе Великолепной?

Женщина с королевским достоинством смерила ведьму презрительным взглядом и молча вышла из комнаты. Ведара тут же слетела с подоконника, подобрала свои мешки и решив трусливо сбежать, пока конфликт не получил свое продолжение, быстренько двинулась к выходу. Только не успела она схватиться за витую ручку с красивым стальным цветком посередине, как вернулась Пепе. Оглядев покрасневшую до корней подругу с ног до головы, хозяйка борделя скорбно поджала красиво накрашенные губы.

— Ты неисправима. И как такая мышь, которую ты зачем-то в себе культивируешь с завидным упрямством, может каждый год занимать место Верховной Ведьмы в Вальпургиеву ночь? Что ты на меня так уставилась, я что, не правильно мушку нарисовала?

Ведара потрясла головой с трудом отводя взгляд от встревожившейся Пепе:

— Да мне просто интересно, откуда ты знаешь про шабаши?

Пепе многозначительно хмыкнула. Легонько толкнула ведьму в грудь, чтобы та вернулась в комнату и, кинув ворох одежды прямо на кровать поверх алого атласного покрывала, повернулась к Ведаре терпеливо ждущей ответ:

— Милая моя, я не вчера родилась и даже знаю, что ведьмы берут свои силы из красоты и умения ею пользоваться. Ты же невероятно прекрасна. Я видела какая ты в Вальпургиеву ночь. Просто мороз по коже. И это у меня, у женщины! От одного твоего взгляда хочется упасть в ноги и целовать землю, по которой ты только что прошла. И вместо того, чтобы пользоваться этим, ты прячешься за серой мышиной шкуркой!

Ведара напряженно молчала. Она-то наивно думала, что тщательно маскируется. И никто не знает, что уже несколько лет подряд, именно ее избирали Верховной сначала в столице, теперь и здесь. Получить такую высокую оценку своему таланту и деятельности, это дорого стоило. Но ведьма предпочитала это скрывать.

Кашлянув, она осторожно пробормотала.

— Вообще-то красота бывает разной, тебе ли это не знать.

— Вот только не надо этих пространственных рассуждений, — перебила Пепе и фыркнула, — о душевной, внутренней и нравственной красоте можно поговорить и в храме соответствующих богов, если приспичит, конечно. А я говорю о ведьмовской привлекательности. Исконной, природной. Которая принадлежит всем настоящим женщинам! И ты совершаешь преступление, когда вот так топчешь ее и даешь вырваться лишь в одну майскую ночь. Но ничего. Я рада что Вальпургиев шабаш настигнет тебя именно в Хемшфире. Может быть это даст тебе толчок, что нельзя закапывать то, что дано от природы!

Ведара прикусила нижнюю губу, что выдавало крайнюю степень волнения. Она совсем забыла, что скоро один из главных ведьмовских праздников, который она просто не может пропустить, иначе на несколько месяцев потеряет большую часть сил. Как тогда она сможет эффективно бороться с нежитью? Хорошо, что еще Пепе не знает точно, что именно твориться в Вальпургиеву ночь, когда с ведьм слетают все оковы и запреты и остается лишь первозданная женская сила, где нет места стыду и условностям, которые так любит возводить основная масса общества.

— Я подумаю над твоими словами на досуге, хорошо?

— Конечно, подумаешь, — сладким голосом пропела Пепе, одним резким движением забирая у ведьмы сразу два мешка, — а я тебе помогу. И не спорь! Иначе ты меня знаешь, я за себя не отвечаю!

Спорить с Пепе было бесполезно еще и потому, что Ведара относилась к ней трепетно, как к сестре, которую еще ни разу не видела потому, что, уйдя из дома, больше туда ни разу не вернулась.

— Ты только мои травы не трогай, — спокойно проговорила Ведара отдавая ей свой скарб и не пытаясь его выдрать.

— Нашла, о чем беспокоиться, кому они нужны? — женщина облегченно выдохнула и засмеялась. Она не была до конца уверенна, что ей позволят так вольно обойтись с ведьмовским хозяйством.

Стараясь тщательно скрыть спиной оба мешка от косых взглядов терпеливо ждущей у двери Ведары, мадам Пепе быстро упаковала несколько платьев, дорогое белье и пару новых комплектов походной одежды, напоследок вложив маленький кулек с очень дорогой косметикой. Конечно, вряд ли Ведара ею воспользуется, но вдруг произойдет чудо и у нее появиться желание хотя бы чуточку выделиться? Пепе отчаянно хотела, чтобы ее неприступная подруга хоть раз позволила себе роскошь и с головой окунулась в женские слабости, которые наполняют жизнь нужными красками. Она-то знала, что Ведара не станет от этого хуже или уязвимей, а вот то, что в жизни ведьмы могут открыться новые горизонты, вполне верила.

— Все, — Пепе обернулась, сияя жемчужной улыбкой, — можно я провожу тебя до ворот?

— Зачем? — моментально насторожилась Ведара. Ей почему-то очень не хотелось, чтобы хозяйка Веселого дома увидела вампира, с которым ведьме придется общаться довольно плотно в ближайшие дни, а может быть даже недели.

Нет, не так. Ей не хотелось, чтобы именно сэр Херефорд увидел Пепе. И стоило ей представить, как подруга жеманно поводит оголенным плечиком перед ним, как внутри рождалось глухое раздражение.

Пепе была не только красивой, но и довольно умной, а главное опытной женщиной. Поэтому улавливала любые полутона, даже если собеседник не произносил при этом ни слова. И сейчас почувствовав невысказанные эмоции, она в некотором удивлении посмотрела на Ведару, которая отчаянно делала вид, что ей все равно.

— Я хотела убедиться, что сдаю тебя в надежные руки, потому что очень беспокоюсь о тебе. Хоть и не верю, что Хемшфир опасен. Ты что, против?

Ведара хотела сказать «да», но посмотрев в полные тревоги глаза подруги, смягчилась.

— Нет, конечно. Но тогда тебе стоит поторопиться, нас уже ждут.

Пепе тут же преобразилась, оправила несуществующие складки на струящемся силуэте платья. Теперь это вновь была роковая женщина, дьявольски уверенная в себе и своих чарах обаяния.

— Не забывай дорогая, что мы женщины. Поэтому кто бы или что бы там ни было, оно подождет.

Они спустились вниз по отдельно пристроенной лестнице и вышли через задний неприметный вход. Там, перед сплошным каменным забором, их уже ждал Уильям Тамбер, пытавшийся сдержать огненно-рыжую тонконогую лошадку. Ее длинная шелковистая грива пламенела на солнце так ярко, что на нее было невозможно смотреть. Увидев, что комиссар вышла не одна, а в сопровождении кокетливо улыбающейся мадам Пепе, сержант охнул и попытался облобызать незнакомой прелестнице ручку. Женщина со смехом увернулась и погрозила пальчиком с острым красным ноготком орчонку, который растекся лужицей у ее ног.

— Погодите сэр, а не то я подумаю, что вы от меня без ума и тут же сяду вам на шею. Боюсь переломить хребет непомерной ношей.

Уильям сглотнул вязкую слюну, оглядел стройную фигуру чаровницы и хрипло выдал:

— Я готов… Можете залезать прямо сейчас!

Пепе непринужденно захохотала, бесстыдно демонстрируя ровные белые зубки. Ведара чуть улыбнулась понимая, что молодость берет свое. И незаметно подойдя к нему сбоку едва слышно прошептала:

— Я смотрю, ты уже не сохнешь по той демонице?

Не отводя напряженного взгляда от Пепе, сержант едва не простонал от бури эмоций, что пронеслась у него в душе.

— Один взгляд, брошенный на это божественное создание, исцелил меня окончательно и бесповоротно!

Стараясь не терять из виду новый предмет своей страсти, Уильям ловко приторочил к лошади небольшой скарб ведьмы и потянул животное за собой. Постоянно оборачиваясь назад и при этом глупо улыбаясь, он быстро двигался по направлению к городским воротам. Демонстрируя полную взаимность, Пепе с любопытством спросила у тихонько посмеивающейся ведьмы.

— Я надеюсь, ты не будешь обижаться, если я займусь воспитанием твоей группы?

— Какие обиды? Только занимайся не всеми сразу.

— Сделаю вид, что не слышала твоей оговорки, а то не сможешь и дальше строить из себя великую скромницу, охальница, — с удовольствием произнесла Пепе.

— Когда-нибудь я позову тебя на шабаш, — не удержавшись, заговорщицки подмигнула Ведара. И как не пыталась Пепе разговорить подругу на эту тему, та оставалась загадочно молчаливой.

Огромные, в три человеческих роста ворота поставлены не в стене, а в надвратных башнях мощной крепостной стены. Дубовые, двустворчатые, обитые железом не только с внешней, но и с внутренней стороны, они создавали впечатление спокойной силы. Кроме запоров и огромных железных засовов, на ночь ворота закрывали еще и с помощью поперечной балки из цельного ствола дерева. Железная решетка с острыми концами, была подвешена с помощью толстых веревок и не мешала миновать ворота даже верхом на коне.

К воротам и расположенному рядом с ними контрольно-пропускному пункту, в виде небольшой деревянной будки, где сидело несколько человек из городской стражи, они подошли сравнительно скоро. Сэр Маккендзи, решив не изменять себе и лишний раз подчеркнуть свой благородный статус и немалое состояние, восседал на крепком гнедом жеребце с белыми бабками, на котором красовалась расшитая золотыми нитями пурпурная попона. Сам же он облачился в хауберк (кольчужную рубашку с кротким рукавом поверх голубой туники), кожаные поножи, конический шлем с позолоченным наносником.

Ведара внимательно посмотрела на задравшего нос мужчину. Задержала взгляд на мече, притороченному к седлу, после чего пожала плечами и так же молча отвернулась. Лейврн не ожидал столь явной демонстрации пренебрежения, но ничем не выдал своего отношения к ведьме. Лишь мысленно пообещал себе, что обязательно поквитается с этой выскочкой при первом же удобном случае.

Шайенн следил за Ведарой лишь краем глаза, стараясь держаться на расстоянии. За те несколько часов, что он потратил на сборы, вампир сумел кое-как успокоиться и привести свои мысли в порядок. Поэтому на появление ведьмы отреагировал относительно спокойно. Относительно — потому что стоило его взгляду упасть на ее обнаженную шею, которую сейчас не прикрывали ни пышные волосы, сплетенные в несколько толстых кос и аккуратно подколотые в районе затылка, ни высокий воротник кителя. Женщина из практичных соображений облачилась в темную тунику с небольшим вырезом, накинув сверху тоненькую кожаную курточку темно-шоколадного цвета. Апрель хоть и выдался теплым, но ночи все равно еще были холодными, как и вечера. Тем более им предстояло продержаться в седле несколько дней, при этом все время находясь на просторах доступных ветрам.

— Я надеюсь, что теперь мы уже можем отправиться? — с ноткой неудовольствия проговорил Лейврн, как обычно? ни к кому не обращаясь.

Вперед лебедушкой выплыла мадам Пепе, мазнула по лорду Маккендзи огненным взглядом и в упор уставилась на вампира.

— Это вы, господин, увозите мою любимую подругу к себе в темное логово?

Ведара, стараясь скрыть любопытство, быстро метнулась к седлу и тут же сделала вид что проверяет как затянуты ремни. При этом она то и дело незаметно косилась в сторону Шайенна, пытаясь увидеть хоть искру интереса к своей очаровательной подруге. Но вампиру смотрел на мадам Пепе так же, как на стул или любой другой предмет мебели, словно перед ним не стояла ослепительно красивая женщина.

— У меня пещера, — подчеркнуто вежливо поправил ее Шайенн, — сырая, с летучими мышами. Как раз то, что нужно.

Пепе тут же изобразила ужас и осторожно, чтобы не поцарапать нежную кожу, прижала пальчики к щекам:

— То, что нужно? Другими словами, вы считаете, что Ведара достойна какой-то страшной пещеры?

— Я говорю о том, что у меня есть, — еще любезней ответил вампир, в глазах Пепе добровольно вычеркивая себя, из возможных кандидатур в женихи ведьмы, — я дворянин, но мой род разорился еще задолго до моего рождения. И у меня нет ничего, кроме честного имени и безупречной службы моему сюзерену. Ну и пещеры с мышами.

Поставив точку и отрезав таким образом дальнейшее развитие разговора, на который так надеялась Пепе, Шайенн с помощью одного ловкого движения оказался верхом на коне весьма устрашающей внешности.

Это животное, полностью подчиненное воле вампира, было намного крупнее обычных коней, и даже боевой зверь под сэром Лейврном казался игрушечным по сравнению с ним. Его черная шкура переливалась всеми оттенками магического пламени, которое не опаляло окружающих лишь по воле хозяина. Огромные глаза редкого мистического животного горели адским огнем, из приоткрытой пасти время от времени вырывалось пламя и клубы дыма. Копыта были раскалены так, что камни под ними начинали плавиться, если конь долго стоял на брусчатке в одном и том же месте.

Ведару мало интересовало финансовое положение Шайенна, хотя, что скрывать, она даже обрадовалась, что он не похож на Лейврна и на мгновение забыв о приличиях, воскликнула.

— Амистр! А я по своей глупости считала, что они истреблены уже лет как триста!

Вампир покосился на своего бесценного питомца, любовно похлопал его по шее и с удовлетворением от произведенного эффекта, произнес с непередаваемым чувством собственного достоинства.

— Как хорошо, что она так не считает. Да, Принцесса?

— Принцесса… — в полном восторге повторила ведьма. Лошадь повернула к ней холеную морду и фыркнула, словно говорила, что она такая одна и это не только имя, но еще и титул.

Амистр грациозно развернулась и бережно понесла своего хозяина прочь от города, вампир при этом даже не покосился в сторону Ведары, уверенный, что она тут же вскочит в седло и помчится следом за ним. Только вместо нее за самонадеянным Шайенном поспешил сэр Лейврн, так же не удостоив ведьму даже косым взглядом, хотя мадам Пепе удостоилась более радушного приема. Та инстинктивно выпрямилась и выдала одну из своих лучших улыбок, которую правда барон оценить уже не мог, догоняя своего временного нанимателя, если это слово уместно употребить по отношению к государственному служащему.

— Ты знаешь, я тут посоветовалась с одной очень мудрой и просто хорошей женщиной, — доверительным шепотом проговорила Пепе, глядя на то, как Ведара взбирается в седло, — и мы пришли к единому мнению, что тебе не следует отправляться в такую даль с этими двумя мрачными типами.

— Говоря о мудрой женщине ты конечно же имеешь в виду себя, — догадливо отозвалась ведьма и, глядя на задумчивую подругу сверху вниз с изрядной долей ехидства добавила, — это потому, что сэр Херефорд не пал ниц перед твоей красотой?

Пепе подобная констатация факта не понравилась, тем более что ее действительно задело равнодушие вампира, хотя на самом деле в этот момент она больше думала о Ведаре. Чуть нахмурившись, она тихонько фыркнула.

— Потому что он наглый и при этом нищ, как храмовая мышь. А в нашей жизни вести себя подобным образом могут только могущественные лорды и те, у кого за спиной есть сила, способная утихомирить тех, кого заденет длинный язык. А у этого молодца в жизни ничего, кроме проблем и удручающей бедности больше ничего не будет, и я не хочу, чтобы он испортил тебе жизнь. Таких мужчин, как он, надо обходить стороной!

Удивившись подобной страстной речи Пепе, ведьма слегка приподняла тонко выщипанные брови:

— Я что, по-твоему, еду развлекаться? Можно сказать, что он и есть сейчас моя работа и у меня даже мыслей не было о том, на что ты намекаешь!

Пепе слегка поморщилась, отчего на гладком высоком лбу появились крохотные морщинки:

— В тебе сейчас говорит кабинетный сухарь, но я искренне надеюсь…Нет… Даже уверена, что Вальпургиева ночь, которую ты впервые проведешь вдали от своих идиотов в форме, которые без тебя и шага ступить не могут, сможет наконец пробудить в тебе женщину.

— Если она проснется, не беда, — прошептала Ведара, — главное, научиться вовремя ее затыкать. Да и с чего ты взяла, что он так беден? Если мужчина не обвешан золотом и бриллиантами с ног до головы, как клиенты твоих девушек, это не значит, что ему не на что выпечь хлеба или купить кувшин молока. Я утрирую, чтоб ты понимала.

— Ты на его одежду не смотрела? Да, пару веков назад она была в моде и очень ценилась, но скоро ни одна заплатка не сможет скрыть ее поношенности. И что плохого в золоте и бриллиантах?

— Ничего, — спокойно улыбнулась ведьма, — просто из-за них часто теряется вкус и достоинство. Не всегда, но по мне так лучше не рисковать. Большие деньги — большая ответственность. Знаешь ли, мне же важнее свобода. А тебе?

Пепе вскинулась, сверкнув глазами, но на счастье ведьмы в их разговор вмешался удивительно смущенный Уильям. Он старательно отводил глаза от эффектной владелицы Веселого дома и с трудом заставил выдавить из себя.

— Госпожа Вольт, возьмите. Это письмо мне передал сэр Рассел Тревельян. Он только-только вернулся от графа де Брейзи и сказал, что вам должно быть это интересно.

Ведара с благодарностью приняла сложенный в несколько раз бледно-желтоватый лист, который ей протягивал сержант, и убрала во внутренний карман куртки. Коротко кивнув недовольной Пепе и Уильяму на прощание, она сжала бока своей смирной даже на вид лошадки. Та всхрапнула и неторопливо потрусила прочь мимо внушительных ворот, стремясь не потерять из виду коней сэра Лейврна и Шайенна. Ведьма не любила долгие прощания, поэтому ни разу не обернулась в сторону быстро удаляющегося Орвилла.

Через некоторое время, поравнявшись с вампиром, ведьма вежливо поинтересовалась, как скоро они пересекут границу Хемшфира. Не то, чтобы ей это было неизвестно, но как-то надо было начинать налаживать контакт для эффективной совместной работы. Правда здесь для нее неожиданно отыскалась временно непреодолимая проблема, сэр Херефорд старательно уклонялся от любого общения. Мужчина не ожидал, что ведьма первой обратиться к нему, думая, что женщина, радуясь внеплановому отпуску и спасению своей карьеры, постарается слиться с местным пейзажем и не напоминать о себе. Так, по крайней мере, сделали бы все дамы, которых он когда-либо встречал на своем пути.

Несмотря на все комплексы, связанные с фигурой и вообще с внешностью, которые Ведара в тайне даже от самой себя тщательно лелеяла и культивировала, ведьма была гораздо более любознательной и любопытной, чем среднестатистическая женщина. И если бы Шайенн поступил наоборот и принялся оказывать ей всяческие знаки внимания, то она постаралась бы найти способ, чтобы отделаться от него. Но когда мужчина вот так демонстративно отворачивается от нее, это сильно возбуждало что-то, похожее на азарт. Шайенн сам того не понимая, попал в ближайший круг интересов Ведары. Она неосознанно тянулась к нему, желая понять причину его резкого охлаждения, хотя изначально он вел себя совсем иначе.

Искоса глянув на источник своего беспокойства, вампир прислушался к себе, но не заметил каких-то изменений и не удержался от громкого вздоха облегчения. Принцесса покосилась на хозяина понимающими огненными глазами, как бы говоря, что теперь, наконец-то, когда они отбыли из этого негостеприимного городишка, у них все будет хорошо. Лейврн тоже подумал о чем-то подобном и с кривой усмешкой на грубом, мужественном лице проронил:

— Что, сэр Херефорд, не терпелось вырваться из человеческого круга?

Вампир равнодушно покосился на разговорчивого спутника, забыв уже о том, что к нему несколько мгновений назад уже обратилась Ведара и суховато уточнил:

— Вы это о чем?

Лейврн послал своего мощного коня чуть впереди и изобразил безмерное удивление.

— Как это о чем? Я ведь понимаю, когда вокруг столько людей, полнокровных, толстых, здоровых, что тяжело держать себя в руках и отказывать в утолении жажды. Не так ли?

Шайенн не стал уточнять, что у толстых людей совсем нездоровая кровь, а наоборот, дурно пахнущая, густая и такая вязкая, что ею можно отравиться. Он чуть выпрямился, посмотрел в сторону барона округлившимися глазами с алым ободком вокруг черной радужки. Приятный хриплый голос упал до страшного шепота:

— Я отказываюсь в это верить, но… неужели вы предлагаете мне испить вас?

Лейврн услышав такое дикое предположение, непроизвольно дернулся, подозрительно всмотрелся в каменно-спокойное вытянутое лицо вампира, для которого подобные предложения от людей не являлось чем-то необычным, и неуверенно произнес: — Вы наверно шутите?

Шайенн хотел было продолжить издеваться над таким крупным, но наивным бароном, слепо верящим в столь распространенные сказки о кровожадности и ненасытности вампиров, но тут по его телу прошла горячая волна. Мужчину словно ударило током. Он поежился, резко повернул голову вправо и тут же наткнулся на тяжелый, изучающий взгляд Ведары. Большие серые глаза, подчеркнутые неожиданно длинными и густыми, хоть и прямыми как у коровы ресницами, смотрели на вампира с подчеркнутой неприязнью и одновременно с непонятным сочувствием. Так смотрят на грязного калеку, у которого в жизни нет своего угла: и общаться неприятно, мелькают мысли о возможных болезнях, но в тоже время его безумно жаль, человек все-таки.

— Что вы так пристально смотрите на меня, госпожа Вольт? — более резко, чем хотел, вдруг произнес Шайенн и демонстративно приосанился, — я вам уже нравлюсь?

— Нет, — простодушно ответила Ведара, не желая принимать навязываемую вампиром игру. Хотя по правилам куртуазной беседы должна была ответить милой, ничего не значащей шпилькой, — но не стоит нам давать повод думать о вас еще хуже, чем вы есть. Другими словами, не вводите сэра Маккендзи в заблуждение относительно вашего голода. Сколько времени вы должны пробыть без пищи, чтобы перестать себя контролировать и бросаться на все живое?

Лейврн против воли бросил на ведьму взгляд полный горячей благодарности. Он-то не сразу сообразил, что представитель одного из четырех Высших народов просто-напросто подшучивает над ним. И тем было удивительно, что госпожа Вольт попыталась это пресечь, действуя при этом довольно деликатно.

— Кровь для нас — это не пища в вашем узком, человеческом восприятии, — нехотя пояснил Шайенн, стараясь отодвинуться от женщины как можно дальше, — мы употребляем разные… продукты, но в жидком виде. Но только кровь помогает нам сохранять силу и выносливость, о которой слагают легенды. Опять же вечная молодость, способности к быстрой регенерации и терпимость к свету.

— И сколько вы не должны пить кровь, чтобы солнечные лучи начали вас жечь? — с детской непосредственностью поинтересовалась Ведара, хотя прекрасно видела, что подобные вопросы Шайенну не слишком приятны.

Принцесса, чувствуя эмоциональное состояние своего хозяина, все больше и больше забирала левее от странной женщины, от которого вампира снова начало потряхивать, как на рассвете.

— Мне казалось, что вы служите в полиции, а вы, судя по всему, работаете на разведку? — многозначительно подмигнув Ведаре, вампир попытался увильнуть от ответа.

Ведьма слегка смутилась и тут же послушно поменяла тему разговора.

— Как мы доберемся до границы?

— До темноты мы должны доехать до постоялого двора, он стоит на самом перекрестке двух торговых путей. Завтра выйдем на королевский тракт, это сэкономит нам время на дорогу, а заночуем в деревне Заячья Губа, — сквозь зубы процедил Шайенн, стараясь не показывать, что его клыки снова зажили собственной жизнью, — на следующий день к обеду выйдем уже к границе. Пройдем контроль, и я представлю вас своему сюзерену. Его светлость Мердо Соммерсет введет вас в курс дела, и мы сразу же начнем работать. К сожалению, время идет и возможно, что мы скоро услышим о новой жертве.

— Мы не должны этого допустить, — рыкнул Лейврн и стукнул кулаком по луке седла.

Его эмоциональная вспышка осталась не замеченной, а Ведара понимающе хмыкнула.

— Не хотите сами рассказать нам все подробности, потому что боитесь сболтнуть лишнее?

Шайенна начало потряхивать от голоса ведьмы, ему казалось, что ничего прекраснее он в своей жизни не слышал: голос окутывал с ног до головы, обещая неземное блаженство и негу. Не понимая, что происходит с его рассудком, который до этого момента никогда ему не отказывал, вампир прошипел.

— Госпожа Вольт, давайте вы будете себя вести как положено красивой женщине?

Пропустив мимо ушей фразу о своей красивости и отнеся ее к тонкой насмешке, Ведара с интересом отозвалась:

— Это как?

— Строить глазки и хихикать время от времени!

Принцесса вынесла вампира сильно вперед всего несколькими движениями, больше похожими на заячьи прыжки, чем свойственные лошадям. Ведара не решилась и дальше навязывать ему свое общество, пытаясь проанализировать весь разговор и понять, где именно произошел переломный момент. Когда Шайенн снова начал вести себя странно. Имея привычку рассуждать вслух, так лучше усваивался любой объем информации, ведьма тихо протянула:

— Интересно, что он имел в виду?

— Что женщине не престало умничать, — тут же вставил сэр Лейврн, сопроводив пояснение, в котором Ведара совершенно не нуждалась, тонкой усмешкой.

— А я не женщина, — спокойно парировала комиссар, — я ведьма.

Впереди Принцесса, всю дорогу передвигающаяся быстрым шагом, вдруг ни с того, ни с сего перешла на стремительный галоп. И в считанные мгновения оказалась далеко от плетущихся лошадей вынужденных союзников. Госпожа Вольт обменялась с Маккендзи быстрыми взглядами и началась скачка, переходящая время от времени на рысь и шаг, позволяющий животным немного отдохнуть, а потом все закручивалось сначала.

Проехав по пыльному тракту, по которому круглый год колесили телеги, нагруженные товарами и сеном с обширных полей, компания свернула на неприметную тропку, ведущую через цветущую долину прямо в пролесок. Там дорога петляла и выныривала уже в обжитые земли, где каждые три-четыре километра встречались небольшие деревушки. В королевстве Рут зимой снег выпадал редко, поэтому суровые зимы здесь были редкостью, но весна всегда была затяжной, и настоящее тепло приходило только к ее концу.

После обеденного времени чистое, лазоревое небо резко заволокло рыхлыми тучами по цвету напоминавшие свинец. Над головами всадников, успевших добраться до леса, тут же подозрительно зашуршало, послышались тяжелые, ленивые удары капель о молодую, ярко-зеленую листву. Слабый ветер, не добравшись до разгоряченных коней, тянул по верхушкам исполинских деревьев. На мили вокруг не было слышно ни одной птицы и прочей живности, все попрятались по своим норам и гнездам то ли от дождя, то ли загодя почуяв вампира. Не важно, кем был Шайенн, высшей или полу разумной нечистью, звери боялись даже леших, предпочитая селиться от них как можно дальше. Это только кошкам, находящимся на более высоком энергетическом уровне, было наплевать, кто перед ней: вампир или болотник. Ей было одинаково комфортно, что в их обществе, что самой по себе.

Едва начало смеркаться, как странная троица, наконец, выскочила к перекрестью торговых дорог, у которых возвышался огромный, трехэтажный дом с красочной вывеской «Мечта русалки». Ведара в этой стороне никогда не была и понятия не имела, что всего лишь в дне пути от Орвилла может находиться подобное местечко со столь странным названием. Ни рек, ни озер, где могли бы видеть русалок, здесь не было.

Приблизившись к стойлу, где отыскалось всего два свободных места, Шайенн ловко спрыгнул на землю, пока его спутники спешились в более неторопливом темпе, тайком разминая затекшие ноги и поясницу. Насвистывая веселую и наверняка похабную песенку, вампир просто увел Принцессу с дороги, бросил поводья и не стал ее расседлывать. Ведара, привязывая свою рыжую, как медь прелестницу, хотела было промолчать по этому поводу, но не смогла, жалость к живому существу пересилила.

— Вы собираетесь оставить ее в таком виде?

Шайенн, протерев какой-то тряпочкой пыльные, ободранные на носах сапоги из темно-коричневой, почти черной кожи, разогнулся и с веселым изумлением в голосе спросил:

— Неужели вы за меня беспокоитесь?

Ведара попыталась подойти ближе, вампир все с той же радушной улыбкой быстро ее обогнул, едва не пускаясь в бег. Чуть прищурившись, ведьма застыла на месте, решив не смущать временного коллегу и ровным, тщательно контролируемым голосом ответила:

— А вы, сэр Херефорд, так беспомощны? Вообще-то я интересовалась Принцессой, это ведь она должна будет нести вас завтра, а не вы.

Шайенн опустил взгляд, ему было не очень приятно, что женщина заметила его легкое смятение, и скромно ковырнув землю мыском сапога, вдруг признался:

— Если понадобиться, мне не трудно будет понести ее, даже вас, если захотите. Вампиры очень сильны, вы знали?

Ведара улыбалась через силу, хотя мышцы свело судорогой, стоило Шайенну неосторожно намекнуть на ее лишний вес. Она с трудом нашла в себе силы кивнуть ему, развернулась и чеканным шагом направилась к крыльцу «Мечты». Вампир изумленно смотрел на неестественно прямую спину ведьмы, он сразу почувствовал ее недовольство, но не мог понять, с чем это связано:

— А что я такого сказал?

Лейврн, стоявший рядом и слышавший все от начала до конца, с неожиданным сочувствием для такого большого и мощного мужчины, проговорил:

— Вы всего лишь намекнули, что вес нашей ведьмы больше, чем у вашего амистра.

Мозг Шайенна быстро проанализировал сказанное ранее, и он тут же поморщился:

— Я совсем не это имел в виду. И вообще, с каких пор она стала нашей?

Он всхрапнул, как конь под рыцарем в полном боевом облачении и поторопился за ведьмой, уже скрывшейся за огромной дубовой дверью постоялого двора. Лейврн пожал плечами, как бы говоря, что это был просто оборот речи и поспешил вслед за вампиром. Общий зал «Мечты» был очень просторным и светлым, за счет сотни ярких магических светлячков. По периметру стояли многочисленные столы разных размеров, длинные низкие лавки, где сразу могло усесться до пяти персон. За крутой деревянной лестницей, устланной темным ковром, расположилось несколько помещений за цветастыми ширмами. Туда стремились те гости, которым требовался покой и тишина. Перед круглосуточно работающей кухней, откуда по всему постоялому двору разносился дурманящий аромат бараньей похлебки, высилась барная стойка с каменной столешницей. Об нее было очень удобно успокаивать буйные головы разошедшихся гостей. На стенах висели обработанные шкуры мелких зверей, а под потолком раскачиваясь на толстых цепях, парили искусно изготовленные чучела хищных птиц.

— Что-то я нигде не вижу госпожи Вольт, — произнес Лейврн, не скрывая свое недовольство. Причем направленно оно было не на женщину, а на вампира, не умевшего держать язык за зубами.

Правда, Лейврн тоже иногда этим страдал, но намеренно оскорблять женщину, пусть, даже если она ему не нравилась, он бы себе никогда не позволил. Одно дело поспорить по работе, другое дело переходить на личности в частном порядке.

Вся «Мечта русалки» была занята так, что и яблоку негде было упасть. В зале стоял шум и гул от нескончаемых разговоров разношерстных постояльцев, он давил на нежные уши Шайенна. Обычно у вампиров было сильно обострено не только зрительное восприятие, но и слуховое. Сэр Херефорд некоторое время всматривался в толпу, торопливо поглощающую мясо, пиво и винные напитки в безумных количествах, и наконец, сумел выцепить среди них фигуристую зеленокожую женщину. Она металась от столика к столику, разнося заказанную еду и забирая грязную посуду. Поправив ремень с массивной пряжкой, изображавшей какой-то старинный герб, Шайенн не глядя на хмурого спутника, плавно, словно по волнам, двинулся в сторону разносчицы.

У нее было широкоскулое лицо с очень живыми, выразительными, хоть и маленькими черными глазками. Две толстые черные косы, опускавшиеся по мощной, сильно выпирающей груди, только подчеркивали ее несомненные женские достоинства. Увидев идущего к ней вампира, который хищно улыбался и смотрел на нее как на отборный лакомый кусочек, она непроизвольно ахнула и всплеснула крепкими руками.

— Сэр Херефорд, вы ли это? Я вас почитай в наших краях уже года три не видела!

Мужчина умудрился улыбнуться еще шире, чуть ли не демонстрируя мощные коренные зубы, глаза маслянисто заволокло воспоминаниями:

— Были времена, да, Эсперанса? Смотрю на тебя и вижу, что ты ни капли не изменилась, только хорошеешь и хорошеешь. Ты случайно здесь мою спутницу не видела, она должна была только-только войти?

Эсперанса прижала к груди пустой круглый поднос, другой рукой перебрасывая одну из кос за плечо и вздернув сильно курносый нос, презрительно процедила:

— Спутница? Если вы это серое существо называете своей спутницей, то эти три года не прошли для вас бесследно. Раньше вы с такими королевами появлялись, а эту скоро ветер унесет и не заметит!

— Она не серое существо, — мягко и в то же время жестко произнес Шайенн, по его бледному лицу мелькнула тень неудовольствия и тут же пропала, но Эсперанса успела это уловить и едва не отшатнулась в испуге.

Меньше всего ей хотелось разозлить сэра Херефорда, которого безмерно уважала и даже была в тайне влюблена в него. Тем более она прекрасно знала, что враги вампиров долго не живут и далеко не потому, что у последних жизнь гораздо длиннее, чем у представителей многих других рас. Незаметно сглотнув тугой комок, вставший поперек горла, она попыталась улыбнуться, но вышло довольно жалко:

— Она в одной из закрытых комнат, пойдемте, я вас проведу к ней.

Эсперанса пришла в себя очень быстро, и быстро шевеля коротенькими толстыми ножками, которые не выглядывали из-под длинной темно-красной шерстяной юбки, подвела мужчин к одной из затянутых полотном комнатушке, и тут же испарилась. Клиентов было много, а разносчиц, как всегда, не хватало. Ведара сидела на мягком велюровом диване веселой расцветки, освободившись от обуви и поджав под себя ноги. Она почувствовала, что явились ее сопровождающие и, не отрываясь от овощного салата, гостеприимно махнула рукой в сторону свободного дивана напротив.

— Садитесь, я заказала и на вашу долю, а то вы прождали бы до утра, кухня перегружена. Надеюсь, вам хватит воспитания не отплевываться, если еда придется не по вкусу?

На широком столе, кроме небольшой мисочки, из которой Ведара выуживала то капустный лист, то кусочки сельдерея, стояло большое блюдо. На нем гордо лежала горячая, истекающая соком запеченная утка с картофелем, зажаренным в сливках. Здесь же на круглой тарелке лежали маленькие булочки из отрубей, небольшой пузатый сосуд с молодым вином и чуть дальше стоял огромный деревянный кубок, от которого исходил пар и слабый медовый аромат.

Лейврн, ощутив, как рот медленно, но верно, наполняется предательскими слюнями, плюнул на натянутые отношения и плюхнулся прямо напротив ведьмы. В руках все это время он держал шлем, который тут же оставил позади себя, стянул тяжелую кольчугу, оставаясь в голубой тунике и с наслаждением подвигал плечами. Жизнь медленно, но, верно, начинала налаживаться. Даже упертая комиссарша казалась не такой уж неприятной, как в их первую встречу.

— Как вы догадались, что я люблю утку?

По губам Ведары скользнула довольная улыбка, она уже поняла, что ее забота не прошла даром, хотя и боялась, что это будет воспринято не так, как надо.

— Покажите мне хоть одного мужчину, кто предпочтет мясу что-то иное.

Маккендзи воспринял поступок ведьмы, как должное, они же в походе, отношения можно и нужно выяснять только в момент работы, а до этого еще несколько дней. Рядом с сияющим от удовольствия бароном, осторожно, на самый краешек мягкого сидения опустился и Шайенн, он осторожно принюхался к содержимому своего кубка и, хотя сначала хотел извиниться за свой длинный язык, сказал совсем иное:

— Это что, отрава?

Ведара вежливо улыбнулась:

— Если я захочу вас убить, сэр Херефорд, то сделаю это, во-первых, без свидетелей. А во-вторых, так, что никто никогда не поймет, что с вами случилось.

Это прозвучало в достаточно шутливой форме, но вампир, пытливо всмотревшись в потемневшие глаза ведьмы, вдруг понял, что да, она сможет это сделать и притом легко. И никакая слепая приверженность к законности не сможет ей помешать. Жить на переднем крае борьбы с нежитью и быть дурочкой, это две несовместимые вещи. Главное быть уверенной в своей правоте.

— Спасибо, что предупредили, теперь буду знать, чего от вас ждать. Значит сейчас можно пить спокойно, — преувеличенно бодро воскликнул Шайенн, желая перевести тему, и храбро отпил глоток.

Обжигающе горячая жидкость мягкой волной пробежала по горлу, и приятная истома тут же распространилась по всему телу. Во рту остался приятный, чуть пряный медовый привкус. Закашлявшись от неожиданности, вампир прохрипел:

— Что это?

— Сбитень, — тут же откликнулась Ведара, с удовольствием глядя на то, как всегда белое лицо Шайенна неожиданно приобрело нежно-розовый оттенок.

Полог в комнатушку неслышно отодвинулся, и внутрь просочилась Эсперанса. Женщина с удовольствием покосилась на ведьму, которую посчитала для себя не конкуренткой. Одно дело она, полнотелая, с мощными бедрами и другое, отощавшая на диетах Ведара, у которой под глазами уже пролегли тени.

— Сэр Херефорд, — томным голосом протянула она, — вы ведь останетесь у нас на ночь? Я приготовила вам и вашим спутникам три комнаты, как только будете готовы, позовите.

Шайенн дико покосился на чрезмерно заботливую Эсперансу и кивнул.

— Обязательно. Жди.

Женщина счастливо колыхнулась, и уже собралась было уходить, как остановилась на полпути. И многозначительно понизив голос до чувственного контральто, произнесла:

— Вам постелить?

Шайенн сам того не желая посмотрел на ведьму, замершую с двузубой вилкой в руках, которая с видимым усилием смотрела исключительно в тарелку и чуть замявшись, все же согласился.

— Ближе к полуночи.

Эсперанса торжествующе вздернула подбородок, и чисто по-женски решив расставить точки на «и», обратилась уже к сосредоточенно жующей ведьме.

— Я бы рекомендовала вам перестать есть эту капусту, ну какой толк для женской фигуры с этой ерунды? Давайте принесу мяса, потом спасибо скажете, когда на вас мужчины начнут обращать внимание.

У Ведары был спокойный и ровный характер, она не считала нужным добиваться чего-то истериками и склочными выходками, но оскорблений, тем более таких, не терпела никогда. Отложив вилку и пустую миску в сторону, она аккуратно обмакнула губы застиранной салфеткой. Молча смерив взглядом Эсперансу, ликующую от ощущения своего высокого положения, она саркастически хмыкнула, отчего пуговицы на платье обидчицы отлетели разом и с громким стуком упали на пол. Женщина взвизгнула, пытаясь безуспешно прикрыть вываливающиеся наружу прелести, и испарилась в одну секунду. Ведара умиротворенно вздохнула, чувствуя себя более чем комфортно.

— Нельзя же так жестоко, — поджав губы, посетовал сэр Лейврн, с трудом оторвавшись от аппетитной лапки.

— Про жестокость мне говорит особист, что собственноручно привел в исполнение сотню приказов на четвертование?

— Я не испытал от этого никакого удовольствия, — гордо сообщил Лейврн, не заметив, что попал на крючок ведьмы, которая с улыбкой слушала все его признания, — а вот вы едва от радости не подпрыгнули, сделав гадость!

Ведьма перегнулась через стол, и хитро посматривая то на вампира, то на барона, хитро подмигнула сразу обоим.

— А все-таки здорово у меня получилось, правда?

Встав, она подхватила свою небольшую походную сумку. Сказала, что будет ждать их завтра на рассвете на этом же самом месте и ушла искать свои апартаменты. Найти их ей помогла смышленая юркая девчонка из многочисленной прислуги, которая тут же убежала, стоило ведьме переступить порог комнаты. Здесь была точно такая же обстановка, как и в ее комнатах у Пепе, за неимением ванны.

Ведара постаралась ни о чем не думать, тем более что она давно не ездила верхом, безвылазно сидя в Орвилле, из-за чего теперь все тело с непривычки ломило и требовало, чтобы хозяйка как можно скорее приняла горизонтальное положение. Упав на кровать, застеленную тонким шерстяным одеялом, ведьма вытащила из кармана куртки переданное сержантом письмо от Рассела Тревельяна. Развернула его и, продираясь сквозь ужасный почерк, с трудом разбирая каждую буковку, погрузилась в чтение.

Изначально Ведара была уверенна, что его светлость Норин де Брейзи даже не догадывается, что его дочке суждено выйти замуж за вампира, хочет она того или нет. Если бы девушка противилась судьбоносной связи, ее бы просто выкрали и быстро доставили в Хемшфир, чтобы совершить древний обряд. После него Элизабет была бы обречена, пришлось бы смириться со своим положением и попытаться стать верной супругой вампиру, который умудрился узнать в дочери владетельного графа свою единственную alere. А на самом деле Норин де Брейзи не только знал об этом, но и несколько месяцев назад согласовал помолвку с неким бароном Оллагаром де Пейтеном. Это было странно, потому что вся процедура прошла тайно, и на каждом Совете лордов граф постоянно вставлял, что его дочь достойна лучшего, и он никак не может определиться с будущим зятем.

Читая о признаниях де Брейзи, ведьма никак не могла понять, для чего он делал вид, что леди Элизабет свободна. Зачем скрывать столь радостное для его семьи событие, да и где в момент убийства был этот Оллагар? На теле девушки ведь не осталось никаких следов, она явно знала своего мучителя и не ожидала, что он сделает это. Единственное, что было не понятно даже несчастному отцу- что же Элизабет делала ночью в парке. У нее оставалась всего неделя на подготовку к предстоящей дороге в Хемшфир. Свадьба должна была состояться через три недели. Жених в оговоренный день должен был встретить ее на границе и помочь пройти контроль.

Пока Ведара прикидывала, как можно подойти к Шайенну с интересующими ее вопросами, со стороны коридора послышался странный шорох. Женщина тут же подхватилась, в три бесшумных прыжка добралась до двери и затаилась. Время как раз близилось к полночи. Ее команда давно уже отдыхала у себя в номерах и единственный, кто мог потревожить их покой, была неугомонная Эсперанса. Ведьма и сама не понимала, отчего так взъелась на разносчицу, и, кроме того, ей очень не хотелось, чтобы та стелила постель вампиру. В конце концов, им рано вставать и Шайенн в таком случае не выспится, что скажется на скорости их передвижений. Так что все, что женщина может и должна предпринять, пойдет только на пользу их компании.

Ведара приоткрыла дверь, глянула в образовавшуюся щелочку: Эсперанса, прикрываясь какой-то тряпкой, кралась в сторону двери, расположенной в самом конце длинного коридора. Ведьма нахмурилась, едва слышно прошептала пару слов на давно утраченном для большинства языке и с удовлетворением наблюдала, как разносчица дернула пару раз дверь сэра Херефорда и расстроенно выругалась. На этом бы ей успокоиться и вернуться обратно, но Эсперанса не любила останавливаться на полпути к успеху и принялась копаться в многочисленных карманах, нашитых прямо на юбку. Ведара не поверила своим глазам, когда увидела, как соперница вытащила на свет связку ключей и принялась подбирать отмычку к замку!

— Какая настырная попалась, — с тщательно скрываемым уважением прошептала ведьма и метнулась к своей походной сумке.

Порывшись в ее недрах, Ведара достала кошачью игрушку в виде мыши и небольшой флакон с темно-синей жидкостью. Осторожно открутила крышечку, капнула на заготовку, четко проговорила витиеватую фразу похожую на эльфийскую речь и едва успела сжать ладонь: мышь ожила и отчаянно пищала, пытаясь освободиться. Поднеся ее мордочку на уровень глаз, ведьма суровым голосом приказала.

— Сумеешь выгнать Эсперансу с этого этажа, может считать себя счастливой. Расколдовывать не стану, живи.

Мышь пищать перестала и даже вроде бы кивнула, чего не смог бы сделать настоящий грызун. Ведара тут же выпустила ее и вернулась на свой наблюдательный пункт. Разносчице все никак не удавалось подобрать ключ к замку и, оставив бесплотные попытки, она тихонько поскреблась в дверь к Шайенну, после чего протяжно позвала.

— Сэр Херефорд, это я, Эсперанса, откройте мне дверь.

Зачарованная мышь, прижимаясь к деревянному полу, медленно приближалась к работнице постоялого двора.

— Сэр Херефорд, вы меня слышите?

У вампиров был очень тонкий слух и если бы он не спал крепким счастливым сном того, кто употребил приличную дозу сонного порошка, давно бы впустил пышногрудую прелестницу к себе в номер. Ведара не сдержала торжествующей улыбки. Не зря же она использовала Эсперансу с разом отвалившимися пуговицами как отвлекающий маневр, что позволило добавить нужное снадобье в медовое лакомство вампира. Женщина умела подстраховываться и не считала зазорным взяться за охрану покоя своего компаньона. После того как они все разбегутся по своим делам, пусть Шайенн делает что хочет, а пока они находятся друг у друга на глазах, необходимо соблюдать приличия. По крайней мере, именно так Ведара объясняла сама себе возникшее неприятие к разносчице, которая тоже не отличалась добрым и покладистым нравом.

В этот момент грызун как раз добрался до Эсперансы, потоптался на месте и прыгнул ей прямо на раскрытую ладонь. Женщина вздрогнула от неожиданности, она раньше никогда не видела, чтобы мыши так нагло себя вели и при этом так высоко скакали. Она уставилась на грызуна круглыми от ужаса глазами, открыла рот в беззвучном крике, да так и замерла, не в силах ни двинуться, ни что-то сказать. Пошевелив длинными усами, мышь чуть нагнула голову и вполне четко сказала.

— У тебя еда есть?

В следующую секунду «Мечту русалки» потряс ни с чем несравнимый вопль. Эсперанса затрясла руками, пытаясь освободиться от мелкой пакости и стартовала с места так, что мимо Ведары только пятки сверкнули. Разносчица слетела с лестницы, беспрестанно крича о нечисти, проникшей на жилой этаж и выбежала на улицу, надеясь, что там ее заколдованная тварь, точно не найдет.

— Какая впечатлительная барышня, — проговорила мышь низким мужским голосом, возникая прямо перед Ведарой.

Та дернулась, больно ударилась затылком о дверной косяк и, потирая ушибленное место, удивленно спросила:

— Ты и перемещаться умеешь?

— Только благодаря тебе, — мышь мигнула, исчезла и слово «спасибо» было произнесено уже в пустоту.

С чувством выполненного долга Ведара закрыла дверь, стараясь не вслушиваться в возмущенный ропот разбуженных постояльцев, которые то и дело выглядывали в коридор, пытаясь отыскать возмутительницу спокойствия. Сон пришел к ведьме быстро и был на редкость сладок, восстановил не только все затраченные силы, но и повлиял на душевное равновесие. Ведара впервые за последние годы встала с улыбкой на лице, с удовольствием умылась из бочки во дворе и буквально вбежала в пустой зал, где уже сидели завтракающий сэр Лейврн и Шайенн, который лениво потягивал разбавленное вино и поглядывал в грязное слюдяное окошко.

— Доброе утро, — сверкая белоснежными зубами, поздоровалась ведьма и плюхнулась на скамью, — м-м, какой аромат, я, пожалуй, буду тоже самое. У вас прекрасный вкус, сэр Лейврн, вы об этом знаете?

Барон едва не уронил ложку, услышав явный комплимент в свой адрес, посмотрел на подгоревшую овсяную кашу и подозрительно уточнил.

— Вы сейчас точно говорите об овсянке?

— Какая разница, о чем, главное ведь то, что я от вас в восторге, — отмахнулась Ведара и, подозвав к себе одну из служанок, с любопытством поглядывающих на их раннюю компанию со стороны барной стойки, попросила повторить заказ его милости Маккендзи.

— Это вы меня сейчас так завуалированно оскорбляете, да? — не поняв, с чего ведьма выпорхнула к ним с таким сияющим лицом, прошипел барон и попытался прожечь Ведару своим вечно недовольным взглядом.

Женщину подобная реакция позабавила, она улыбнулась еще шире.

— Откуда в вас столько подозрительности? На самом деле я от вас в диком восторге, правда-правда, зря не верите!

— То, что в диком, я и так вижу, — странно посмотрев на Ведару, тут же согласился сэр Лейврн, и в ответ на ее недоуменно приподнятые брови, вежливо пояснил.

— У вас волосы стоят дыбом.

Ведьма смущенно пригладила буйствующую копну, такое иногда случалось, стоило ей немного поколдовать на ночь, но им это знать совсем не обязательно. Перед ней поставили простую глиняную миску полную такой же подгоревшей каши, и она тут же сделала вид, что занята едой.

— Как вам спалось, госпожа Вольт? — вдруг спросил Шайенн, в его тоне было что-то такое, от чего ведьма тут же насторожилась.

Ведара постаралась не слишком дергаться под внимательным взглядом вампира и даже умудрилась поднять на него удивленный взгляд.

— А с какой целью вы интересуетесь?

— Да вот пытаюсь понять, кто и зачем подсыпал мне сонный порошок, — невозмутимо продолжил Шайенн и поставил перед ведьмой ее же флакончик из темного стекла, видимо вчера он выпал у нее из кармана.

Через силу проглотив пару ложек отвратного скользкого варева, чем-то напоминающего мокрую вату, Ведара на всякий случай уточнила.

— Хотите сказать, что это я сделала?

— Ну, по крайней мере, именно это мне и хотелось бы узнать от вас.

Шайенн не сводил с женщины гипнотического взгляда, но так можно было смотреть и на стену. Ведара давно вышла из того нежного возраста, когда ее можно было вывести из равновесия подобным образом.

— Я даром прорицания не обладаю, к сожалению. Спросите у вашей милой служанки, я думаю, что ей известно больше, чем мне. Как там ее, Эсперанса, кажется?

— Я пытался это сделать, но хозяин «Мечты» не видел ее с ночи. Она как сквозь землю провалилась. А ночью все, кроме меня, слышали дикие крики, — медленно проговорил Шайенн, тщательно следя за реакцией ведьмы и начиная злиться от того, что точно знал, чьих это рук дело, но вот доказать не мог.

— Неужели я виновата еще и в отсутствии этой особы, не слишком много для меня одной? — сухо проронила Ведара, искусно изображая возмущение, чтобы вампир видел, как сильно ее оскорбляет его недоверие.

— В жизни я видел достаточно много и поэтому никогда ничего не исключаю, тем более что меня напоили не простым порошком, а не имеющим вкус и запах, иначе бы я почувствовал, что мне что-то подмешали. Не слишком ли дорогая штучка для простой разносчицы?

— Знаете что? Держите свои подозрения при себе. Если бы у меня было такой ценный порошок, я бы потратила его на действительно стоящее дело!

— А иначе что? — прошипел Шайенн и отшатнулся, едва не задохнувшись.

От ведьмы резко пошла волна будоражащего запаха, который становился сильнее, когда эмоциональный фон Ведары начинал тревожиться. Женщина и сама не знала, на что готова пойти, но выяснять отношения не хотела, поэтому без лишних пояснений буркнула.

— То!

Шайенн понимал, что со стороны они выглядят довольно глупо, но слепо шел на поводу своих желаний и не мог отказаться от того, чтобы не подразнить комиссара. Чуть рассерженная, раскрасневшаяся, женщина была чудо как хороша. Большие серые глаза блестели как отточенная сталь и каждый горячий взгляд, которым ведьма награждала мужчину, вызывал в нем странный восторг. Он вдруг захотел подхватить Ведару на руки и унести ее на край света, где никто и ничто не сможет ее больше обидеть. Для всего того, что с ним сейчас происходило, у него было только одно разумное объяснение, но верить в это Шайенну не хотелось. Не так себе он представлял встречу с избранной, да и не такая alere приходила к нему в мечтах.

— Вы мне угрожаете? — привстав с места на встречу Ведаре, прошипел вампир.

Та только расхохоталась, правда вышло это слегка натянуто, но отступать было уже некуда:

— С чего вы взяли? Я вроде не зеркало, чтобы пугать!

— Намекаете, что я страшный? — мгновенно успокоившись и одновременно опешив от подобного заявления, протянул Шайенн.

Рядом, запивая плотный завтрак компотом из сухофруктов, натужно закашлял сэр Лейврн, он намеренно не участвовал в общем веселии, чтобы не остаться голодным.

— Только не говорите, что расстроены. Для мужчины внешность не так уж и важна.

Выпалив эту тираду на едином дыхании, Ведара поторопилась выйти из постоялого двора, но уже у входа ее настиг возмущенный окрик Шайенна, сообразившего, что они еще не расплатились на оказанные «Мечтой» услуги.

— Госпожа Вольт, а счет?

Чуть дернув плечом, ведьма с достоинством обронила.

— Можете оплатить, я, как видите, не против этого.

Шайенн хмыкнул, вытащил из кожаного кошеля, что висел на поясе, один серебряный скеат и бросил на стол. Лейврн поджал губы и положил рядом точно такую же монету, чтобы не показаться не только жадным, но и не платежеспособным.

До самого вечера группа снова передвигалась то ускоренным темпом, то притормаживали, давая возможность отдохнуть животным. Разговаривать на бегу было неудобно, поэтому Ведара убедила себя, что сегодня точно уличит момент и поговорит с вампиром обо всем, что ее интересует. И улизнуть от прямого контакта с ней, у Шайенна не получиться.

— Впереди дым, кажется деревня в огне, — крикнул Лейврн, мчащийся впереди.

Его боевой конь, подчиняясь приказу, начал притормаживать и через некоторое время встал как вкопанный, терпеливо дожидаясь отстающих спутников.

Послушная, робкая лошадка Ведары приблизилась к напряженно всматривающемуся вдаль сэру Лейврну и замерла рядом. Широкая дорога, по которой их компания все это время ехала, резко окончилась на холме, дальше начиная петлять как змея и постепенно сужаясь, пока не уперлась в непроходимый лес. Откуда-то оттуда, в небо устремился черный дым, слегка рассеивающийся только тогда, когда поднимался высоко над верхушками елей.

— Заячья Губа должна быть в этом лесу, — спокойно проговорил Шайенн, подъезжая ближе, — крестьяне специально поселились на огромной опушке, вырубив достаточно много деревьев вокруг нее на частокол, чтобы защититься и от местного зверья и нечисти, которой с каждым годом становиться все больше.

Лейврн посмотрел в сторону вампира со странным выражением на лице и все-таки не сдержавшись, прокомментировал:

— Даже вы заметили, что подобных вам в мире стало многовато?

Шайенн не повел даже бровью в сторону барона, не ведясь на завуалированное оскорбление, но до пояснений все же снизошел:

— Это подобных вам все больше и больше, а Высших наоборот становиться меньше.

— Вы…

— Сэр Херефорд всего лишь имеет в виду, что полу разумная нечисть плодиться за счет деятельности человека, — торопливо объяснила Ведара, встревая между мужчинами, чтобы заранее погасить возможный конфликт.

Вампир никак не отреагировал на вступление Ведары, но посчитав разговор логически оконченным, развернул Принцессу обратно. Увидев это, ведьма недоуменно воскликнула:

— Сэр Херефорд, куда вы?

— Туда же, куда и вы. Тут совсем недалеко есть еще одна развилка, так что придется немного проехать назад, чтобы обогнуть деревню. Конечно, мы потеряем пару часов, отправившись в объезд, но в этом нет ничего страшного, главное ни на кого не нарвемся.

У Ведары непроизвольно вытянулось лицо: как можно поехать в обход, если жителям деревни наверняка нужна помощь? Чадящий дым-то валит явно не от простого костерка, в котором жгут накопившийся мусор. Удивительно, но Лейврн в этом был солидарен с ведьмой, хотя и не собирался высказывать ей одобрение, а то еще начнет задирать нос.

— Шайенн, — ведьма намеренно обратилась к вампиру не так, как того требует его благородное происхождение, — вы можете делать все, что вам захочется. Но на меня это никак не распространяется. Пройти мимо тех, кому возможно нужна помощь, я не могу!

— Да, сэр, — басом прогудел Лейврн не в силах остаться в стороне, — вы можете подождать нас здесь, мы быстро разузнаем, что к чему и вернемся к вам, так что может быть и огибать эти места не придется.

Для Шайенна реакция комиссара не оказалась неожиданностью, но вот выступление барона впечатлило. Меньше всего он думал, что особист сможет не просто сотрудничать с ведьмой, но и пойти у той на поводу. Хотя для самого Лейврна это так не выглядело: мужчина считал, что выступает, по меньшей мере, в роли покровителя, но никак не младшего подпевалы.

— Смею напомнить, что это я вас нанял, — ощутимо поморщившись, размеренно проговорил Шайенн, по его молчаливому приказу Принцесса развернулась обратно и теперь косилась на всех недобрым огненным взглядом, — так что сначала выполните работу, ради которой все это и затевалось, а потом отправляйтесь на все четыре стороны и спасайте кого угодно.

— Сэр Херефорд, — оскорбленно взревел Лейврн, хватаясь за рукоять меча, но, предусмотрительно не выхватывая его из ножен, — я не наемник и служу только своему королю. А с вами я отправился исключительно по доброй воле, ибо соседям нужно помогать и с этим вы не можете не считаться!

Изображая оскорбленное достоинство, барон благоразумно умолчал, что не прочь ко всему прочему еще и собрать информацию о «соседях», которую потом можно будет использовать в интересах короны. Вампиры редко, когда пускают к себе посторонних, почему бы тогда не воспользоваться их нынешним гостеприимством? Пусть для всех остальных его порыв остается благородным позывом души, хотя бы некоторое время.

Ведара внимательно выслушала доводы обоих и мазнула по мужчинам равнодушным взглядом, после чего оставив их решать свои проблемы наедине, погнала лошадь ближе к мрачному лесу. Было бы с кем выяснять отношения и отстаивать свою точку зрения!

Заячья Губа удачно пряталась прямо на обширной опушке и состояла из нескольких десятков крепких двухэтажных домов. У каждого дома был разбит красивый палисадник и богатый огород, окруженный покосившимся от неведомой напасти полутораметровый частокол из осины. Тут и там валялась разбитая глиняная посуда, корзинки с едой и прочие хозяйственные мелочи, словно местные жители в одночасье побросали все, что у них было в руках, и сбежали.

Едва приблизившись к деревне, но, все еще оставаясь в тени деревьев, а значит в относительной безопасности от того, что Ведаре пока еще не было видно, ведьма торопливо спешилась, привязала кобылку к ближайшему столбу и замерла, пытаясь понять, что здесь происходит. Нестерпимо воняло паленой шерстью и низшими демонами с зачатками разума, который они тратили только на поиск пропитания: только они несут с собой запах сырости, плесени и чего-то затхлого, жутко неприятного. Местных жителей Ведара сначала не увидела, но услышала истошные крики где-то в конце улицы, стоило лишь прислушаться. Женщина едва подавила в себе бездумное желание тут же броситься наружу и возможно попасть прямо в ловушку. Нельзя соваться в неизвестную местность, когда не знаешь, кто именно может тебе противостоять.

Направив раскрытую ладонь впереди себя, и приготовившись к тому, что, скорее всего ей придется быстро призывать заклинания, ведьма осторожно двинулась вперед и уже почти дошла до первого дома, когда сзади, совсем рядом раздался недовольный, но от того не менее бархатный голос вампира:

— Энергетический сгусток здесь не поможет, только зачарованная сталь или серебро. Это место кишит гаками, где ваше хваленое чутье? Они уже успели поживиться, кровь пролилась не меньше часа назад.

Ведара хоть и не была рада появлению Шайенна с бароном, считая, что они могут только путаться под ногами, но информация оказалась слишком серьезной, чтобы лелеять дурацкие амбиции. Гаки — это тебе не оголодавшие вурдалаки, даже с парочкой которых можно справиться и в одиночку, если знать как. Это вечно голодные низшие демоны, никогда не нападавшие поодиночке, но их стаи насчитывали не меньше десятка монстров. Как они появлялись в этом мире, не знал никто и то, что они нарвались именно на гаков, не сулило ничего хорошего. Поскольку единственным смыслом их существования был поиск пропитания и в качестве еды гаки предпочитали людей.

Ведара нащупала на поясе ножны с узким кинжалом, он был как раз из заговоренной стали с двумя режущими кромками, одна из которых была покрыта серебром, как раз именно ради таких случаев. Лейврн, так же как и ведьма, оставивший своего коня подальше от деревни, похлопал себя по боку:

— У меня всегда с собой оружие против всяких тварей, не счесть скольких из них я отправил на тот свет.

— Да вы просто величайший из магов, не понятно, что вы делаете среди нас, таких приземленных, — с тщательно скрытым сарказмом улыбнулась Ведара, на что барон тут же повелся и выпятил и без того могучую грудь.

Глядя на это Шайенн со вздохом, закатил глаза и кивнул в сторону двух улиц, разделявших деревеньку ровно на несколько частей:

— То, что здесь затишье, говорит о том, что многие попрятались. Причем как жители, так и сами гаки.

— Чтобы разобраться в этом быстрее, пожалуй, нам стоит разделиться, — кивнул Маккендзи, сурово сдвинув ярко выраженные черные брови, — женщина пойдет со мной, прикроет мне спину. А вы сэр Херефорд, можете постоять здесь и посторожить наших лошадок.

В глазах вампира мелькнула тень неудовольствия, Шайенн терпеть не мог, когда низшие существа, за которых он держал людей, пытались командовать им. Но не изменяя своим привычкам, он мягко, даже нежно проговорил:

— Чтобы разобраться со всем этим действительно быстрее, как вы говорите, придется пойти у вас, таких самоотверженных дураков на поводу и помочь. Поэтому женщина пойдет со мной. Зачем же вам, такому великолепному магу и воину подобная обуза?

Шайенн надеялся, что его подозрения по поводу alere в отношении ведьмы не подтвердятся, поэтому решил, что им нужно проводить как можно больше времени вместе и если после этого на ее теле не появятся магические отметки, повторяющие его рисунок ауры, тогда можно будет списать все на излишнюю впечатлительность и расслабиться. А пока для него самого ничего не ясно на сто процентов, с Ведары не должен упасть даже волосок. Он не может так рисковать будущим своего собственного рода. Два раза избранницы в жизни вампиров не встречаются. Хотя, конечно, неприятно осознать, что твоей единственной может стать человеческая женщина, а не эльфийка, которая пусть тоже не имела к вампирскому миру никакого отношения, но все же была представительницей Высшей расы.

Сэр Маккендзи сделал вид, что задумался и неуверенно протянул, косо посматривая на медленно закипающую ведьму:

— Вообще-то вы правы, сэр, это та еще обуза, но так добровольно вешать ее на себя… Сдюжите ли?

— Что делать, — притворно вздохнул Шайенн, всем своим видом изображая вселенскую скорбь, — должен же кто-то быть из нас на подхвате.

— А не рано ли вы меня начали делить, как колбасу? — стараясь не шипеть, буквально выплюнула Ведара и, вынув кинжал, пошла в сторону правой улицы в гордом одиночестве.

Шайенн удивленно посмотрел на ее идеально ровную спину, не в силах привыкнуть к тому, что у женщин есть свое собственное мнение. За свою бесконечно долгую и местами однообразную жизнь, он отвык спрашивать о чужих желаниях и тем более планах.

— Ведара, у вас, несомненно, присутствует талант писателя, не пробовали себя на этом благодарном поприще? С такими красочными сравнениями, у вас явно все должно получиться!

— Сэр Херефорд, мне иногда кажется, а в последнее время все чаще и чаще, что вы не правая рука графа Соммерсета, а сбежавший артист какой-нибудь погорелой труппы, — устало проговорила ведьма, при этом она не остановилась и пыталась не обращать на вампира внимание.

Глаза Шайенна тут же возбужденно заблестели. Слова этой женщины подействовали на него как валерьянка для кота, он любил участвовать в словесных дуэлях и ценил достойных соперников считая, что они на вес золота. Жаль, но Ведаре все эти игрища были побоку, потому что в это время она как раз дошла до третьего дома, у которого была снесена входная дверь так, что даже петель не осталось, и вдруг цыкнула на вампира.

— Тихо!

Шайенн почувствовал, что парочка гаков как раз сейчас роется в том месте, куда планируется сунуться ведьма, но идти туда и пачкаться он очень не хотел, поэтому гордо выпрямился и попытался отвлечь Ведару, с чувством проговорив:

— Где вас воспитывали, госпожа Вольт, что вы позволяете себе повышать голос на мужчину?

Ведара для пользы дела могла применить кое-что эффективней простых слов, но именно с вампиром предпочитала вести себя предельно корректно. Все-таки он представитель другой расы и государства, поэтому она даже сейчас попыталась ответить с самой вежливой улыбкой, на которую была способна.

— При дворе Его Величества Филиппа Угрюмого. Вижу, что вы о таком слышали.

Темные хищные брови вампира, придававшие его бледному лицу некоторую злобность, поползли вверх, в округлившихся глазах засветилось недоумение, которое быстро начало уступать место жгучему интересу. Такого поворота Шайенн не ожидал, но причин не верить комиссару не было. Она не создавала впечатление фантазерки.

— А можно узнать, что вы там делали?

Жалея, что отвязаться от настырного мужчины в ближайшие недели вряд ли получится, Ведара тихонько взошла на крыльцо, отметив что валявшаяся рядом дверь с двух сторон была погрызена чьими-то жуткими зубами, а длинных глубоких царапин было вообще не счесть.

— А я разве не создаю впечатление столичной штучки? — с понимающей усмешкой отозвалась Ведара, вызывая небольшого светлячка для освещения, и чтобы добить вампира, со вкусом ответила на ранее заданный вопрос.

— Как и многие выпускницы столичной академии, спала с лучшим другом кронпринца, виконтом Аланом де Бюэром.

Что там было с лицом вампира, Ведара уже не видела, она уверенно перешагнула порог дома и очутилась внутри самого настоящего склепа. В помещении было так же холодно как там, а от застоявшегося воздуха хотелось чихать. Шайенн едва не задохнулся от возмущения, заслышав подобное признание, и не мог понять, как приличная женщина может позволить себе говорить такие вещи столь откровенно. Он же видел, что ведьма намеренно ведет себя так вызывающе, будто бы гордилась такой неоднозначной биографией. Он и подумать не мог, что на самом деле ведьма просто давно пережила этот момент, и чтобы не рухнуть в отчаяние, которое она испытала после расставания с любвеобильным аристократом, научилась смеяться над собой и всячески это демонстрировала, иногда выставляя себя не лучшим образом. Это было самоуспокоение, а не бравада. Тот молоденький виконт был ее первым и единственным мужчиной, который умудрился отбить всякую охоту на устроение личной жизни и тем паче семьи.

— Что же вы тогда с такой богатой биографией оказались в дыре с названием Орвилл? Я слышал про этого виконта, он всех своих любовниц всегда пристраивает в хорошие руки. По этому поводу даже у нас в Хемшфире ходят анекдоты, — сам того не ожидая, оскорбленно прошипел вампир. Хотя ему вообще не должно было быть никакого дела до прошлого ведьмы, а поди же ты, так задело за живое.

Ведара чуть улыбнулась, хоть тот поступок и стоил ей карьеры, но она о нем не жалела. Тем более что после этого сам виконт с позором был вынужден на некоторое время уйти из придворной жизни. Может быть, когда-нибудь она и расскажет обо всем, но точно не Шайенну. Тот и так почему-то скрепит зубами так сильно, что на лице вздулись желваки, и того и гляди клыки начнут сыпаться.

В общем зале опустевшего дома, кроме беспорядка больше ничего и никого не было, и это несмотря на то, что ведьму не отпускало ощущение присутствия посторонних. Стол валялся посреди комнаты в окружении сломанных стульев и мелких осколков разбитой посуды. Осторожно ступая между испорченных вещей и гадая, что именно здесь произошло. Ведара бесшумно прошла к лестнице, ведущей на второй этаж. Рядом щекоча затылок горящим дыханием, затопал Шайенн и шепнул.

— На чердаке их двое. Они сидят на одном месте где-то в глубине помещения и практически не двигаются, поэтому незамеченными не подберемся.

— Вы и такое чувствуете? — с невольным уважением отозвалась Ведара, понимая, почему во все времена вампиры считались одними из самых опасных противников несмотря на то, что магия им не подвластна.

Ведьма попыталась скомандовать, чтобы вампир остался внизу в зале, но тот неожиданно твердо заявил:

— Даже не подумаю. Вы за кого меня держите? Тем более что вы одна с ними не справитесь, это чистой воды самоубийство.

— Я не справлюсь, если постоянно буду отвлекаться на вашу защиту!

Шайенн едва не расхохотался, услышав такую очаровательную глупость о себе, как будто он беспомощный мальчик и ткнул пальцем на ножны, которые раньше Ведара у него просто не замечала. У Маккендзи меч был виден издалека, да и она без оружия и не могла представить этого особиста, но, чтобы еще и вампир?

— Я вроде нигде не говорил, что беззащитен.

— Первый раз вижу, чтобы нечисть держала в руках оружие, способное оборвать его же бесконечную жизнь. Вы хорошо себя чувствуете, осознавая это, голова не кружиться?

— Не думал, что ведьмы подвержены стереотипам, у вас наоборот должно быть живое мышление открытое всему новому, — уязвленно хмыкнул Шайенн, вытаскивая полуторный меч с тусклым серым клинком, — тем более я же не собираюсь втыкать его в себя, даже не мечтайте.

Ведара чуть было не сказала по привычке «очень жаль», но вовремя сдержала язык за зубами. Тем более в следующий момент стало вообще не до разговоров. Гаки почуяли новые жертвы, добровольно пришедшие к ним в логово. Обладая нечеловеческой силой, эти безумные демоны с легкостью ломали не только деревья средних размеров, но и гнули толстые куски стали. Поэтому, когда один из них, обезумев от запаха теплого человеческого тела взревел и пробил кулаком пол, а потом стал наносить удары поочередно, чтобы расширить дыру, Ведара не удивилась.

Она сгруппировалась, пытаясь оттолкнуть его от себя, но с тем же успехом можно было двигать двухэтажный дом. Мужчина не хотел даже нечаянно повредить женщине, поэтому попытался перехватить ее руки, пока она что-нибудь не натворила, и совсем забыл, что ведьма, это не маг, ей важнее, чтобы рот был свободен, а не пальцы. Мыслей в голове не было, тем более она прекрасно видела, что он не делает ничего плохого и старается обращаться с ней как можно тактичней, а насильники так не поступают.

Внутри начало разгораться любопытство, все-таки не каждый день ей предлагают чуть припустить ворот, явно же Шайенн что-то хочет найти. Но кем она будет, если вот так просто позволит делать с собой все, что ему заблагорассудиться, пусть, даже если ей самой интересно, чем все закончится? Пришлось подчиниться голосу разума и задетой женской чести и прошептать несколько слов. Шайенна подхватило как пушинку и отшвырнуло в сторону, благо падать было не далеко. Только отпускать строптивую ведьму он не спешил и, вцепившись в нее, пролетел все свободное пространство вместе с ней и по закону подлости упал прямо на нее. Из легких Ведары вышибло последние остатки воздуха. От удара в глазах потемнело. Вампир с жалостью отпустил ее и недовольный ее неблагоразумным поведением, покачивал головой:

— Ну что же вы творите, себя совсем не жалко?

— Вообще-то это было рассчитано исключительно на вас, но вместо того, чтобы получить по заслугам, вы вцепились в меня!

— Это называется — не рой другому яму…

На этот раз Шайенн, навалившись на женщину всем телом, благоразумно прикрыл ей рот, только не рукой, а то с нее станется еще и откусить ему ладонь, а полами длинного плаща. Ведара возмущенно застонала: в рот вместе со старой пыльной тканью попала какая-то грязь. Вампир все понял по ее красноречивому взгляду, чертыхнулся, покаянно извинился, и быстро расстегнув еще пару пуговиц на рубашке ведьмы, после чего с тоской вгляделся в бледно-голубые узоры, красиво расцветающие на коже женщины. Витиеватые линии, отдаленно напоминающие цветы, шаловливо закручивались в замысловатые фигуры и спускались ниже, к животу, куда вампир при всем желании лезть не рискнул: он и так увидел больше, чем хотел. Ведара замерла, почувствовав, что ее наконец-то отпустили и больше не держат. Возмущаться и говорить об оскорбленной невинности моментально расхотелось, стоило ей взглянуть в потемневшее лицо Шайенна. В темных глазах вампира застыла такая вселенская звериная тоска, что в податливом женском сердце шевельнулось что-то, отдаленно напоминающее сострадание.

Ведара чуть шевельнулась, пытаясь вылезти из-под застывшего мужчины. Наступая на горло собственной ведьме, которая громко стенала внутри и требовала крови за поруганное достоинство, она тихо спросила:

— Что вы такое увидели, что вас так сильно расстроило и подкосило? Я и сама, конечно, знаю, что не писаная красавица, но чтобы так печалиться…

Назвать женщину каким-то грубым словом у вампира язык не поворачивался, да и она не виновата в его бедах, он сам запутал свою жизнь и как теперь возвращаться в Хемшфир с обретенной alere просто не представлял. Там, в далеком доме среди трех живописных холмов, который он строил на последние деньги почти пятнадцать лет, уже год жила его единственная любовь, которую он привез из последней командировки. Жрица храма богини обещала, что если он будет праведно и всем сердцем служить ей и своему благородному делу, то рожденная из Света и Любви Баст когда-нибудь сжалиться и благословит их союз, наделив ту девушку даром единственной, и позволит пройти Обряд Обретения.

— Сочувствуете мне? — неожиданно жестко усмехнулся Шайенн и взглянул на отшатнувшуюся от огненного взгляда ведьму, — а зря, лучше беспокойтесь о себе. Почему бы сразу все не рассказать, чтобы и у вас голова болела, а не только у меня, как думаете?

Ведара напряглась, мало того, что снаружи ни издавалось ни звука, как будто весь мир рухнул одновременно с сараем, так еще и сэр Херефорд судя по всему окончательно сошел с ума. Всегда подтянутый и с вежливой улыбкой на тонких губах, мужчина выглядел очень разозленным, и она не понимала, почему он связывает свои проблемы именно с ней. В конце концов, она не навязывалась в эту поездку.

— Последнее время я начал подозревать, что вы моя избранная половина, с которой возможно завести детей и познать истинное счастье. Это все красивые слова, не обращайте на них внимание, я просто пересказываю то, что чувствуют счастливчики, встретив свою alere и сразу могу сказать, что я к ним не отношусь! У меня уже есть любимая женщина, которую я хотел видеть на вашем месте, и мне уже почти удалось задобрить Баст! А в итоге из-за вашего появления все рушиться прямо на глазах! Ну что, заболела голова?

Ведьма с отвращением смотрела на разошедшегося мужчину, она терпеть не могла истеричек среди женщин, а уж подобных представителей среди сильного пола вообще на дух не переносила. Снаружи раздались тяжелые шаги, она прислушалась и когда сверху кто-то, поднатужившись, откинул несколько тяжелых досок в сторону, ведьма почти не удивилась, что в образовавшийся проем с любопытством заглянула голова сэра Маккендзи. Шлема на нем уже не было, а на впалой щеке красовалась огромная царапина с набухшей под кожей кровью. Оглядев место борьбы двух временных соратников, его глубоко посаженные глаза увеличились в размере:

— А я думаю, куда вы исчезли, почти всю деревню от демонов уже зачистил, а вас нигде нет. Пошел искать, а по пути встретил босоногую девку, которая меня сюда и привела. Тут же рядом увидел четверых гаков, среди них только один взрослый попался, остальные так, глупый молодняк, соплей перешибить можно.

— Я так и поняла, что вы с ними уже разобрались и местным жителям ничего не грозит, — с неожиданной теплотой отозвалась Ведара и наконец, сумела выдернуть из-под Шайенна ноги.

Он с недовольным шипением отодвинулся от нее, словно она несла одним своим прикосновением смертельное проклятие, тем самым открыв взору Лейврна всю ведьму целиком. Барон удивленно посмотрел на вампира, не понимая, какая муха его укусила и, покосившись на женщину, тут же возмутился:

— Ну, теперь мне все понятно! Я тут значит, жизнью рискую, а они поразвлечься решили!

Ведара спохватилась, послав в сторону ехидно ухмыльнувшегося Шайенна, убийственный взгляд и быстро застегнула рубашку на все имеющиеся пуговицы. Кристальная репутация, которую она старательно оберегала, холила и лелеяла, всего от двух минут, проведенных наедине с гнусным представителем разумной нечисти, дала огромную трещину.

— Это не то, о чем вы подумали!

— Да ну? — тут же с интересом отозвался Лейврн и откинул еще несколько балок, чтобы помочь коллегам выбраться из плена рухнувшей крыши, — и о чем же я подумал?

— Об этом приличные женщины не говорят, — огрызнулась Ведара, до конца еще не осознав, что именно ей сказал Шайенн, для нее это была слишком фантастическая информация.

— Ну, то женщины, а ведьмы?

— Помогите мне выйти, — вместо ответа попросила Ведара, подходя к дыре и протягивая руки вперед к барону, тот опасливо покосился в сторону все еще странно ухмыляющегося вампира:

— А что это с ним?

— Жениться не хочет, — шепотом ответила Ведара, с благодарностью приняла протянутую руку и, упираясь ногами о выступающие доски, сумела перевалиться через перекладину.

Сэр Маккендзи, целомудренно поддерживая ведьму за талию, поставил ее на ноги возле себя и глубокомысленно изрек:

— Я его понимаю, но на ком? Мы ведь в походе, какие уж тут женщины.

— А вы это ему объясните, а то ему на каждом шагу alere видятся!

Глава 6. Граф

Потери среди деревенских жителей оказались не столь существенными, как могло показаться вначале. Ведара глядя в глаза местных женщин, только радовалась, что они успели прибыть сюда, пока не оказалось слишком поздно. Погибло пять человек, что печально, но не так уж невосполнимо, тем более речь шла о полном истреблении. Большая часть успела спрятаться в большом доме старосты: только у него был оборудован огромный многоуровневый подвал, что напоминал катакомбы, куда попасть посторонним извне было бы сложно.

— Нас бы не застали врасплох, — то поскуливая, то рыдая, прокричала одна из женщин, что в момент нападения потеряла младшую сестренку, — но почти все наши мужчины ушли на охоту и их не будет еще пару дней. Мы не ожидали ничего подобного!

— Насколько я знаю, Заячья Губа довольно часто подвергается нападению нечисти, а у вас даже нет ворот и нормальной общей ограды, — справедливо заметил Лейврн, который то и дело оглядывался вокруг.

Его смущали не напуганные жители, высыпавшие из своих укрытий, когда уже все закончилось, а выложенные на земле в ряд тела демонов. Да даже не в этом было дело, а то, что среди гаков сильно выделялось только несколько особей, все остальные были какими-то мелкими, больше смахивающими на подростков. Ведара, сочувственно кивая горюющим людям, что собрались поблагодарить так вовремя прибывших магов, поймала напряженный взгляд барона, который он постоянно бросал в сторону поверженных монстров. В чем собственно дело она сообразила сразу же. Подойдя ближе, она шепнула ему на ухо так тихо, чтобы кроме них никто ничего не слышал:

— Низшие демоны не размножаются, а создаются сразу как цельная особь… А здесь как будто самый настоящий семейный подряд, все по возрастам. Лично я такое вижу впервые и могу сказать, что мне это не нравится.

— В этом я с вами солидарен, леди… госпожа Вольт, — вынужден был кивнуть Лейврн, — я смотрю, вы не горите желанием здесь заночевать?

— Жители просят постоянной охраны, — чуть повременив, пробормотала ведьма с сожалением, — обеспечить ее не в моих силах, поэтому мне хотелось бы отправиться в дорогу. Утром мы были бы уже на границе.

Барон посмотрел женщине прямо в глаза, пытаясь найти то же самое, что мучило и его. И когда ему это все-таки удалось, облегченно выдохнул. Не он один такой. Ведара так похожа с ним, даже больше, чем можно было бы предположить вначале их совместного путешествия.

— Я тоже хотел бы отправиться прямо сейчас. Не могу смотреть им в глаза, понимая, что сейчас ничего не могу для них сделать.

— Я тоже, барон, — грустно шепнула Ведара, оглядываясь в поисках вампира, который все это время напоминал своим потерянным видом бессловесную тень, — я тоже.

Шайенн, полностью погрузившись в свои переживания, раз за разом представляя, что и как скажет своей Латифели, поймет ли она его или просто сразу убьет своей прекрасной нежной ручкой? Это было бы сейчас проще всего. Ему казалось, что он горит заживо и не понимал, за что испытывает такие муки. Разве мало он совершил деяний в честь богини, не ему ли Верховная жрица обещала помочь в освящении их союза с эльфийкой? Единственное, что Шайенн знал наверняка, так это то, что он умрет, если сиятельная Латифель в пылу праведного гнева уйдет от него. Но и без Ведары ему теперь не обойтись. С каждым днем его будет все ощутимей тянуть к ней, так что им все равно придется оставить потомство. Alere обеспечивали своей связью крепких и жизнеспособных детей, а для вампиров это было священно. Даже если бы он рискнул и попытался вычеркнуть ведьму из своей жизни, то никто в Хемшфире его не поймет и не поддержит. Как же быть в такой ситуации? Исполнить то, что должен сделать по велению судьбы и не потерять при этом любовь прекраснейшей из женщин? О Баст, многие говорили, что ты жестока, а он глупый не верил!

— Сэр Херефорд, вы остаетесь? — шикнул на потерянного вампира Лейврн.

Он сам старался не встревать между отношениями комиссара с этим модным повесой, как про себя сейчас окрестил Шайенна, но его поведение не укладывалось у него в голове. Как можно хандрить, да еще так демонстративно, когда ты должен быть с командой и вести людей в земли своего господина? Некогда отдыхать, когда им предстоит сделать столько работы!

Вампир по своей привычке вежливо кивнул барону, демонстрируя таким образом, что услышал его и молча направился в сторону привязанных в пролеске коней. Лейврн недовольно сдвинул густые темные брови и повернулся к ведьме: та стояла всего в шаге от него и насмешливо кривила уголок губ, когда посматривала в сторону удаляющегося мужчины. Казалось еще немного, и она не сдержится, прыснув со смеху.

— Не хотите рассказать, что с ним такое?

— Здесь нет никакого секрета. Он просто на седьмом небе от счастья, оттого и в прострации. Не ожидал получить его в таком большом объеме.

— По-моему счастье должно быть добрым и нежным. А когда вот так, сразу возникает подозрение, что его ударили пыльным мешком по голове…

— Ну, так какое счастье заслужил, такое и получил, — с белоснежной улыбкой ведьмы сейчас не мог бы даже соперничать первый выпавший снег.

Они тепло попрощались со спасенными жителями, а Лейврн клятвенно обещал им доложить своему руководству об опасностях, возникающих в приграничных землях. Едва они с ведьмой отошли от деревни, как Лейврн остро взглянул на Ведару и с нажимом поинтересовался:

— Но ведь вы имеете к этому непосредственное отношение?

— Может быть, — легко согласилась она, — но меня это не волнует, и вам не советую об этом задумываться.

Услышав это, Лейврн на мгновение даже опешил. Как можно пройти мимо такого скандала, да еще делая вид, что тебе нисколько не интересно?!

— Как это?

— А вот так, — комиссар расправила плечи и уверенно увеличила шаг, — это дело сэра Херефорда и богини Баст. Если я ей не поклоняюсь, у меня другой небесный покровитель, то и касаться меня вампирские традиции не должны.

Лейврн догадывался, что между этими двумя произошло что-то серьезное, но что именно не знал. Не был он и в курсе состоявшейся избранности Ведары, иначе бы точно поседел от удивления. И стоило им приблизиться к стоянке, как он понял, что их проблемы только начинаются: смирной рыжей лошадки Ведары нигде не было видно. Рядом на том месте, где ее оставила ведьма, валялись только седельные сумки и потник, все остальное исчезло так же бесследно, как и само животное.

— Как-то я не так представляла себе расследование об погибших невестах, — потерянно пробормотала женщина и подойдя к Шайенну, лихорадочно думающему о том, что теперь делать, протянула руку вперед, раскрыв при этом ладонь:

— Дайте мне денег, я вернусь в Заячью Губу за конем. Моего скорее всего, утащили гаки еще до того, как мы успели их уничтожить. Ваших животных не тронули из-за амистра, надо было и мою кроху привязывать поближе к вашему монстру… Сомневаюсь, конечно, что в деревне найдется что-то сносное, ну да и нам не далеко уж ехать, граница уже рядом.

— У нас нет лишних средств, — отрезал вампир и, тут же оседлав Принцессу, которая ехидно оттопырила нижнюю губу, похлопал ее по шее, — садитесь впереди, амистр легко понесет обоих.

Это решение далось ему нелегко, но что делать, если денег и правда, не было? Сэр Херефорд совсем не шутил, когда сказал подруге Ведары, что его род давно растерял могущество и достойное финансовое состояние.

— Это невозможно, — холодно заметила ведьма, проверяя все ли из ее личных вещей на месте, — но меня больше волнует, куда исчез сэр Лейврн?

Шайенн пожал плечами, он не готов был отвечать за взрослого мужчину, но на первый выпад ответил тут же, добавив в голос малую толику великолепного сарказма:

— Полагаю, побежите следом, держась за мое стремя?

— Разумеется, как же иначе?

Пересчитав все баночки и упаковки с травами, Ведара вздохнула с облегчением. Потеря лошади была, конечно, болезненной, но лучше так, чем если бы исчезли еще и вещи. Даже по стоимости они превышали ценность трех таких коней. Ведара работала на свой колдовской ассортимент несколько лет, чтобы собрать огромную коллекцию.

Едва ей стоило распрямиться, как к ним подошел широко улыбающийся Лейврн, ведущий на поводу поджарого гнедого жеребца ни в чем не уступающему его собственному коню. У него была роскошная черная шелковая грива, от вида которой у ведьмы даже дух захватило, так это было красиво и дико одновременно. Шайенн смерил барона недовольным взглядом. Он то уже смирился с мыслью о дополнительной ноше и очень не любил, когда обстоятельства, даже раздражающие его, резко менялись. Ведара же бросилась вперед, почти с любовью поглядывая на лучащегося удовольствием особиста и с трудом сдерживая восторг, прошептала:

— Откуда это чудо? Как вам удалось?

— Все верно, это не рабочая лошадка, — с дьявольской гордыней проговорил Лейврн, любуясь собой и одновременно искренним восхищением ведьмы, — местные были очень благодарны нам за спасение. Тем более я обещал им прислать сюда кого-нибудь из магов на постоянное жительство, пусть присматривает за здешними землями. Не нравится мне активность низших существ в этом регионе. Денег у них не было, а вот лишний конь нашелся, так что считайте это платой за все наши старания.

— Здорово, — восхитилась Ведара, — а в чем подвох?

— А что, он обязательно должен быть? — почему-то обиделся Лейврн, он-то ждал неиссякаемого потока благодарностей, а ведьма как-то слишком быстро сдулась, ведя себя слишком по-деловому.

Женщины в представлении барона должны улыбаться, излучая хорошее настроение и щебетать, щебетать, щебетать.

— Если исходить из того, что это боевой конь и взяться ему здесь просто неоткуда, то понятно, что в хозяйство его приладить не смогли, но и продать почему-то тоже. Отсюда и вопрос, что с этим красавцем не так?

У Лейврна мелькали те же мысли, но признаваться в этом он не спешил, до конца желая сыграть роль спасителя несчастной женщины. Он считал это верхом благородства и таял ос осознания своего блестящего воспитания. Пожав плечами, он помог ведьме расположить все ее вещи так, чтобы ей удобно было ехать верхом не один час, а потом преклонил колено перед седлом, жест в высшей степени куртуазный, но обычно используемый в отношении женщин благородного происхождения. Шайенн едва не фыркнул, испытывая нечто вроде ревности, но категорически отказываясь признаться в этом даже самому себе.

А Ведара посмотрела на терпеливо ждущего в столь странной позе мужчину со смесью благодарности и одновременно подозрения. Мало ли, вдруг это какая-то злая шутка? Решившись, она буквально взлетела в седло, едва наступив сапожком на колено барона и практически не коснувшись его затылка. Едва очутившись верхом, конь выразительно фыркнул и мягким шагом тронулся с места. Наконец то они покидали это место и уже завтра можно будет приступить к своим прямым обязанностям, по которым Ведара уже успела соскучиться. Пробуя нового коня, она чуть сжала его выпирающие бока, и жеребец тут же перешел на галоп.

Шайенн не торопился следовать за разошедшейся ведьмой. Вместо этого пристроившись возле Маккендзи, расслабленно глядящего в сторону всадницы, несущейся впереди, буркнул:

— Это жестоко, сэр Лейврн, вы не находите?

Барон прекрасно понял, что вампир хотел этим сказать. Но ведь они не на допросе, чтобы он, поджимая лапки говорил то, что хочется сэру Херефорду. Посылая своего коня на быстрый шаг, он чуть заносчиво улыбнулся, показывая вампиру, что здесь он в своем праве и пускать на личную территорию никого не собирается.

— Я не совсем понимаю, о чем именно вы сейчас говорите.

Темные глаза Шайенна полыхнули недовольством, но тон был предельно ровным:

— Госпожа Вольт не баронесса и даже не леди, и быстро привыкнет к вашим изысканным манерам. И очутившись в реальном мире, будет очень разочарована, что не все готовы ей кланяться и подавать ручку. Зачем вам это?

— А вы, стало быть, переживаете по этому поводу? — хохотнув, миролюбиво спросил Лейврн.

— Нам предстоит работать вместе некоторое время, — многозначительно произнес вампир, мягко отвергая все намеки барона, — и мне нужен здоровый климат внутри нашей маленькой команды. А в Хемшфире очень сильны традиции и боюсь, госпожа Вольт уже в замке графа Соммерсета почувствует на себе, как широка пропасть между лордами и простолюдинами.

— Все-таки переживаете, но не за нее, а за себя, — Лейврн снова понял все, что нужно было, — но не думайте, что госпожа Вольт так уж беззащитна. И можете быть уверены, у нее хватит ума не делать скоропалительных выводов из моего отношения к ней. Пока мы в походе, она всего лишь женщина, которую надо оберегать, а как только мы приступим непосредственно к работе, думаю, вы увидите двух злейших врагов.

Подобное признание Шайенн получить и не надеялся, поэтому удивленно вскинулся:

— Почему? Мне показалось, что натянутость между вами исчезла.

— Мы еще не приступили к делу, — напомнил сэр Маккендзи, — конечно насчет врагов я погорячился, но у нас с госпожой Вольт разные методы работы. Вот на этой почве у нас и будет происходить борьба.

— С интересом посмотрю на это, — хмыкнул вампир, успокоенный насчет того, чтоб барон ни коим образом не претендует на его alere.

Хотя его ли она? Может богиня ошиблась и все еще можно изменить?

Оставшийся вечер и часть ночи они мчались очень быстро, чувствуя упоение в скорости. И уже под рассвет их взмыленные кони буквально выползли к границе. Она существовала не только номинально, как в большинстве случаев и не проходила по естественной природной преграде типа леса или речушки. Граница между королевством Рут и княжеством Хемшфир самым солидным образом обозначалась по всему периметру особыми каменными колонами с острым шпилем, взмывающим прямо в золотисто-алое небо. Такие изваяния встречались каждые три километра. И белеющие кончики столбов были хорошо видны издали.

Уставшие путешественники вынырнули из леса прямо в поле и через несколько метров наткнулись на одно из таких «украшений».

— Пока не появятся наши пограничники, можете отдохнуть, — повелительно произнес Шайенн, ловко спрыгнув с Принцессы, которая единственная из всех выглядела свежей и довольной, — но не думаю, что прохлаждаться нам придется долго, нас уже почуяли и торопятся сюда.

— Хорошо, что вы не владеете даже зачатками магии. Иначе при такой чувствительности, нам было бы трудно с вами тягаться, — буркнула Ведара, стараясь не подать вида, как сильно у нее саднит то, что располагается ниже пояса.

И с тихими ругательствами повалилась из седла, успев мысленно проститься с жизнью. Лейврн успел вовремя, подхватив не такое уж и легкое тело ведьмы и бережно поставив на землю, повернулся, чтобы подойти к своему уставшему коню и хотя бы смочить ему губы. Но не тут-то было. С блаженной улыбкой Ведара снова начала клониться в сторону.

— Да что вы в самом деле, почему не держитесь?

— Не могу, — смущенно пробормотала она, с благодарностью принимая помощь, — и вообще мне кажется, что мои ноги сейчас похожи на колесо и такими останутся навсегда.

Сэр Маккендзи скептически осмотрел нижние конечности ведьмы, найдя их на свой вкус чуть более пухловатыми, чем надо, хотя все выглядело в меру достойно и даже аппетитно. И конечно же, он не позволил себе выразить даже слабый намек на это. Во-первых, это не по-мужски, а во-вторых он давно и крепко женат и одно дело, поухаживать за женщиной в меру своих возможностей, как того требует этикет, другое провоцировать на что-то большее. Вспомнив что именно Ведара ела в последние две остановки, он нахмурился и грозно проворчал:

— А вы еще меньше морковки съешьте, чтобы в следующий раз уж точно упасть в обморок!

Ведара и рада была бы, вообще ничего не есть, чтобы, наконец, приблизиться к идеальным параметрам, но откуда тогда взять силы на магию? Без нее она станет не то чтобы совсем беспомощной, но лишиться доброй половины своих преимуществ.

— Не могу, — расстроенно прошептала она, — хоть немного, но калории все же нужны.

— Ведара, не знаю откуда у вас взялся пунктик по поводу калорий, — теряя терпение взревел сэр Лейврн, — но лучше начинайте есть мясо, иначе я буду бояться поворачиваться к вам спиной!

— Почему?

— У вас глаза больно голодные, — ехидно припечатал Шайенн оказываясь рядом и беспардонно влезая в их разговор, — скоро вас будут принимать за настоящего вампира. Могу сказать, что я такой конкуренции буду не рад.

— Да ну вас, — в сердцах выпалила ведьма, обидевшись, — хорошо вам говорить, когда это мужской мир и все подстраиваются под ваши стандарты.

Лейврн осторожно приобнял Ведару за талию и увел в сторону от весело скалящегося вампира.

— Госпожа Вольт, запомните, что не стоит подстраиваться под мужские правила. Их слишком много. Примерно столько же, сколько и самих мужчин. Замучаетесь перекраивать себя. Лучше сделайте так, чтобы все захотели иметь рядом именно ваши стандарты и играть по вашим правилам. Понимаете?

— Понимаю, — кивнула Ведара и на глазах изменившись в лице прошипела, — уберите от меня руки, сейчас-то я не падаю.

Сэр Маккендзи поспешно последовал ценному совету, прекрасно зная, что рискует остаться не только без руки, но и без чего-то более ощутимого, торопливо извинился. Ведьма подумала, стоит ли ей на это реагировать и все же с царственным видом кивнула — прощен. В этот момент вдалеке показалось стремительно приближающееся по полю облако пыли, в котором с каждой секундой все яснее выделялись пылающие огнем гривы и круглые глаза амистров. Их было, по меньшей мере, пять особей.

Увидев легендарных коней в таком количестве, ведьма, не помня себя от восторга, подлетела к Шайенну, опешившему от такой непосредственности и, взяв его за грудки, ощутимо встряхнула.

— Сэр Херефорд, откуда у вас столько амистров? Вы их что, разводите, да?

— Так я вам и рассказал все наши секреты, — оскорбленно воскликнул вампир, пытаясь отцепить от лацканов приталенного пиджака крепкие пальчики ведьмы, — вдруг вы шпионка?

— Ну, погодите же, я еще узнаю, откуда вы их берете и заведу себе такого же, — в полной уверенности, что оно так и будет, восторженно прошептала Ведара, с умилением глядя на прибывших пограничников.

Вернее, она смотрела не на стройных подтянутых вампиров, лица которых скрывали глубокие капюшоны, а исключительно на гордые мифические создания. Лейврн несколько шокировано посмотрел, с каким вожделением ведьма рассматривает коней и при этом упрямо поджимает губы. Он не выдержал и выдал.

— Великие боги, госпожа Вольт, откуда такой трепет?

— Вам не понять, — отмахнулась женщина, подходя к коням и не обращая внимания на их хозяев, — но амистр, это моя детская мечта. Она росла вместе со мной и крепла так же, как и я. Только теперь с высоты моего возраста можно сказать, что правильная мечта вполне может превратиться в цель. А вот поставленную задачу я привыкла выполнять. И как я уже сказала, у меня будет такой же конь, сэр Лейврн, обязательно будет!

— Это нереально, они не слушаются людей, — с победным видом заявил Шайенн, а барон задумчиво покосился на великолепных животных, что относились скорее к миру духов, чем к живым.

— Я тоже это слышал, но… Госпожа Вольт, вы своего добьетесь. Даже если Судьба скажет вам иное, вы сумеете убедить ее в неправильности такой мысли. Почему-то мне кажется именно так.

Он смотрел прямо в лицо женщины, чувствуя, как от нее в этот момент исходит определенная сила, но не магическая, а что-то другое, еще более древнее, могучее и бесконечно светлое. Любовь. Она любила этих диких, необузданных созданий. И амистра она хотела не для того, чтобы владеть им. Ей просто нужен был кто-то, кто покориться не воле, а увидит ее истинную суть и как завороженный, пойдет рядом. Конечно, на месте вожделенного амистра должен был быть крепкий хозяйственный мужчина, но что делать, если большинство из них заняты собственными делами. И бедной ведьме не остается ничего, кроме как расточать свое тепло на редчайшее в этом мире существо и мечтать именно о нем, а не семье.

Один из пограничников, позволивший человеческой женщине приблизиться к своему коню, кашлянул и на незнакомом, гортанном языке обратился к хмурому Шайенну, который каким-то образом уловил то, о чем так невесело думал барон. Почему сэр Херефорд принял все это целиком на себя, хотя и не собирался рассматривать госпожу Вольт кем-то еще кроме делового партнера. Всегда неприятно осознавать, что вместо тебя, такого великолепного, предпочтут коня, пусть и не простого.

Он задумчиво вслушался в то, что ему сказал пограничник, чуть помолчал и ответил достаточно резко на том же самом языке, на котором к нему обращались. Все пятеро пришлых вампиров, укутанных с ног до головы в свободные темно-зеленые плащи, одновременно поклонились Шайенну и в два счёта вновь оказались верхом. Аудиенция была окончена, они готовы были сопроводить следовательскую группу прямиком в замок владельца графства. Об этом сэр Херефорд и рассказал своим подопечным, приказав им вернуться в седло.

После увиденного, ведьма приободрилась. Поняв, что именно в княжестве Хемшфир сможет осуществить свою мечту и беспрекословно, даже ни разу не охнув, оседлала коня и покорно двинулась вслед за пограничниками. Да что там двинулась, она готова была скатать верхом даже еще одни сутки и при этом ни разу не спуститься на землю, лишь бы этим отчаянным шагом приблизить себя к этим совершенным созданиям!

Весь путь до замка своего сюзерена Шайенн испытывал постепенно нарастающую тревогу и одновременно облегчение. Это хорошо, что пограничники передали им приглашение от графа Соммерсета, желавшего видеть своего верного помощника. Иначе ему пришлось бы расположить своих спутников у себя дома, где жила прекрасная Латифель. Ох, что же будет, когда она узнает про госпожу Вольт… или? А что, если придумать нечто такое, чтобы и волки были сыты и овцы целы? Шайенн на миг зажмурился. Опасно играть в такие игры, но иного выхода у него нет.

Раздумывая о возможных решениях в сложившейся ситуации, вампир опрометчиво забыл спросить, что думает по этому поводу виновница всех его переживаний. Вряд ли она будет в восторге от того, что сэр Херефорд планирует использовать ее в своих целях.

Родовое гнездо владетельного графа расположилось на вершине высокого холма, покрытого фиолетовым ковром из цветущего вереска. Было странно видеть в таком виде это растение именно сейчас, в конце апреля, поскольку во всех нормальных местах вереск начинал цвести не раньше июля.

Холм с замком был окружен могучими лесами, затмившими некогда живописную долину и небольшой речушкой, протекающей минутах в десяти отсюда. Сам комплекс был выстроен из черных монолитных камней и разделялся на две зоны. Первая являлась мощной стеной, окружающей немалую территорию замка и состояла из нескольких террас. А центральная зона имела интересную структуру рабочего полигона с шестью высокими башнями и контфорсами. Жилые здания хоть и были украшены искусной лепниной и орнаментами, но это не переходило в безвкусицу и явно намекало на то, что в оборонительном сооружении не место всяким рюшечкам и прочим красивостям.

— Добро пожаловать в Ворон, — как-то чересчур грустно проговорил Шайенн, когда их группа неторопливо перешла по мосту, сброшенному через искусственный ров с водой.

Ведара с любопытством покосилась на хищно реющие знамена на острых шпилях замка и насчитала не меньше десятка кроваво-алых полотен. Что на них было изображено рассмотреть, ей так и не удалось, пришлось поторопить своего коня. Все уже оказались во внутреннем дворе, в то время как она озиралась по сторонам снаружи.

Один из пограничников, самый низкорослый из всех, помахал кому-то рукой, властно бросил короткую фразу на своем непонятном языке, после чего развернул амистра и умчался прочь. В то же мгновение все его подчиненные поступили точно так же, оставив гостей на попечение местных хозяев. Шайенн давно спешился и прохаживался по белым плитам, которые резко контрастировали с общим мрачным видом стен замка. Ведара же не стала дожидаться пока к ней подойдет Лейврн со своим тактичным обращением и сползла вниз сама, с удивлением чувствуя под ногами твердую поверхность.

Откуда-то со стороны стены открылась маленькая неприметная дверь и наружу просочился худой жилистый мужчина с роскошной гривой седых волос. Завидев его, сэр Херефорд изобразил радушную улыбку, поклонился ему издали и, повернувшись к коллегам, прошептал:

— Это Тибо, сенешаль замка. Постарайтесь не вызвать его неудовольствие, он — глаза и уши его светлости!

— Сэр Херефорд, мы не на службу сюда приехали проситься, — с легким намеком на металл в голосе проговорил Лейврн.

Сенешаль был единственным вампиром с белыми, как снег волосами, которого увидела в своей жизни Ведара, думавшая до этого, что старость им вообще не грозит. Он был высоким, как жердь и худым, как будто постоянно сидел на жесткой диете. Удивительно, но даже кожа у него не была естественно гладкой, как у остальных его соотечественников. У рта пролегли глубокие складки, а у глаз собралась сеточка морщин, как будто он имел привычку постоянно щуриться. На нем красовалась плотно прилегающая к телу подпоясанная куртка со стоячим воротником и надставленными полами, собранными в складки. Красные узкие штаны резко обрывались у щиколоток. Приблизившись, он охватил всю компанию цепким взглядом темных глаз и разлепив ссохшиеся губы скрипучим голосом произнес:

— Сэр Херефорд, его светлость Мердо ждал вас всего с одним спутником. Что-то изменилось?

Ведара с любопытством разглядывала старшего из слуг замка и подумала, что вампир странный народ. У них бы никто из челяди, пусть даже на придворной должности, не посмел бы вмешиваться в дела хозяина так явно. А этот Тибо, судя по всему, чувствовал себя очень вольготно и не стеснялся приставать к дворянину с вопросами, хотя сам им не являлся.

— Я думаю об этом лучше мне рассказать непосредственно его светлости, — железным тоном отрезал Шайенн, поглядывая на старика со странной смесью неприязни и страха.

По тонким губам Тибо скользнула понимающая усмешка, он коротко поклонился сэру Херефорду. Однако это не выглядело так, будто слуга выказывает уважение высокородному господину, а наоборот, сенешаль лишь подчеркнул, что Шайенн здесь значит еще меньше, чем просто ничего.

— Как скажете, сэр. Я доложу его светлости о вашем прибытии, но он не сможет уделить вам время прямо сейчас. У него гости из соседних провинций, поэтому, скорее всего вы сможете увидеть его только на ужине. Я распоряжусь по поводу ваших коней и апартаментов.

Услышав намек в голосе Тибо, вампир вскинулся и напряженно поинтересовался:

— А кто именно гостит у графа?

— Леди Латифель и еще несколько владетельных лордов, вы увидите их за ужином, не беспокойтесь.

Сенешаль ушел, оставив Шайенна биться в молчаливой панике. Ведара хотела было спросить у посеревшего вампира, не о той ли Латифели идет речь, о которой он упоминал вскользь, пытаясь осмотреть ее на предмет каких-то меток, характерных для alere. Но сумела проглотить едва не сорвавшийся вопрос: Шайенн выглядел так потерянно, что могло показаться, будто она обижает младенца. Меньше всего она бы хотела вмешиваться в чужие проблемы, тем более, вдруг любовь к эльфийке пересилит его сумасшедшую идею о том, что ведьма с чего-то вдруг его избранная спутница жизни и мать будущих детей. Так и должно быть, если вампир действительно влюблен в Латифель. Хотя ведьма все еще сомневалась в искренности сэра Херефорда, иногда вспоминая, как уверенно себя чувствовала разносчица из «Мечты русалки». Явно он не первый уже раз пользуется услугами этой удивительной зеленокожей женщины.

Они постояли немного во дворе, пока вампир пытался взять себя в руки и отдышаться, после чего он выпятил подбородок, решился на что-то и уверенно двинулся вперед, к красивому ансамблю переливающемся на солнце, что был словно целиком вылеплен из обсидиана. Стоило им войти внутрь, как местные слуги, одетые во что-то величественное и старомодное, торопливо поклонились им и отступили к стенам. Замок внутри оказался куда более внушительным и богатым, чем казалось снаружи.

Сэр Маккендзи вывернул мощную шею, пытаясь рассмотреть изумительные фрески на полу и стенах. И полюбопытствовал:

— Куда мы идем?

— Туда, где с комфортном можно подождать, пока Тибо пошевелится и подготовит нам что-то более сносное, — тут же откликнулся Шайенн. В его голосе, звенящем от злости, слышалось странное удовлетворение, — а пока он где-то ковыряется, я не хочу торчать во дворе как какая-то прислуга!

— Скажите, пожалуйста, сколько скрытой экспрессии в этом мужчине — тихонько хмыкнула Ведара про себя, не понимая, откуда в Шайенне столько гнева.

Ей казалось, что лучше подождать на свежем воздухе, чем в помещении, где зимой и летом гуляют одни сквозняки. Прошмыгнув через анфиладу небольших залов, где сквозь узкие окна лился яркий свет, они очутились в огромном холле, что соединял сразу несколько зданий замка. Здесь на пятиметровых стенах, висели различные знамена, явно чужие, когда-то захваченные хозяевами замка, да гербы на щитах. Все это органично перемешивалось с разнообразным оружием и роскошными гобеленами.

Проскочив и это место, они устремились к каменной лестнице, укрытой ярко-красным ковром, что вел на второй этаж. Ведара мельком покосившись в сторону, где начинался коридор, ведущий в галерею, так и замерла, заворожено глядя туда. В трех метрах от ведьмы, в солнечном свете, который точечно падал на каменные плиты, изящно махая разноцветными крылышками, кружила стайка бабочек.

Ведара сожалением покосилась в сторону удаляющихся мужчин. Подчиняясь внутреннему зову, тихо направилась прямо к ним. Что бы не спугнуть необычный танец крылатых красавиц, движения у нее были медленными и плавными. Но чем ближе подходила к ним ведьма, тем дальше они отлетали, оставляя в воздухе мельчайшую золотую пыльцу. Пройдя еще немного вперед, женщина поняла, как сюда могли попасть эти хрупкие создания. Галерея вела прямо в небольшой ухоженный сад, оборудованный круглыми клумбами с экзотическими цветами, ажурными коваными скамейками и фонтаном в виде маленькой девочки из светлого мрамора.

Стоило Ведаре, задержав дыхание от восторга, осторожно ступить на узкую дорожку, любовно выложенную из мелких блестящих камешков, как стайка крылатых прелестниц окружила ее. Они летали над головой, разбрасывая золотую пыль и меняя цвет крыльев каждые две-три секунды. Завороженная этим великолепным зрелищем, ведьма рассмеялась и беспечно подставила лицо и руки, ловя переливающиеся частицы.

— Приятно видеть, что хоть кто-то нравиться этим радужницам, — мягко произнес мужчина, буквально выныривая из-за кустов, словно затаившийся разбойник.

Он предупредительно замер в нескольких шагах от напрягшейся ведьмы, стараясь не пугать ее лишний раз своим резким приближением.

— Не поверите, но в этом замке вы первая, к кому они отнеслись с таким радушием.

Ведара с удивлением рассматривала незнакомца, отметив про себя, что у него очень интересное лицо, с подчеркнутыми широкими скулами, длинным носом с едва наметившейся горбинкой. Достаточно короткими темными волосами, тронутые легкой сединой и необычными, ярко-голубыми глазами. У жесткого рта, который наверняка привык отдавать властные указания, пролегли глубокие складки, совершенно не портившие лицо уже взрослого мужчины, а не глупого юнца. У такого сразу видно, что амбиции идут рядом с возможностями. И он не будет постоянно напрягаться кому-то что-то доказывая во вред себе. Да и вообще не будет делать что-то ради своего имиджа. Он уже все прошел, увидел и понял для себя, а остальные как хотят, пусть живут своей головой.

— Просто они слетелись, почувствовав идущую от меня силу, — чуть качнув головой, вежливо ответила Ведара и под внимательным взглядом мужчины, подняла правую руку.

Ее тут же со всех сторон облепили бабочки, взмахнули крыльями, став золотыми и так и застыли. Незнакомец радушно улыбнулся, поняв, что перед ним стоит не просто зашедшая на огонек гостья, а ведьма, которую, видимо, привез непутевый Шайенн. Ведара перевела взгляд на мужчину, посмотрев ему прямо в глаза и ощутимо вздрогнула. У нее возникло ощущение, будто в жаркий летний день она с головой окунулась в чистое озеро, так стало свежо и легко.

— Вы… Кто?

— Не очень скромный вопрос от барышни, — весело хмыкнул он, с удовольствием рассматривая неожиданно смутившуюся ведьму.

Ему было приятно, что он еще способен вызывать иные чувства, чем страх.

— Вы еще спросите, сколько мне лет. Хотя нет, не спрашивайте, а то вдруг я возьму и отвечу, а вы испугаетесь.

Ведара разозлилась на себя за странное ощущение беспомощности, что навалилось на нее, и тут же поправилась:

— Я хотела сказать, что вы не вампир, но как я слышала, в Хемшфире люди живут в специально построенных деревнях.

— А, вас смутил цвет моих глаз, — догадливо протянул мужчина и жестом указал девушке на стоящую рядом скамью, — не хотите присесть? Дело в том, что, прожив со своей избранницей достаточное количество лет, супруг становится чем-то неуловимо похожим на нее. В моем случае эти изменения коснулись только глаз, но во всем остальном я вампир, смею вас уверить. Хотите, клыки покажу?

— Не стоит, — быстро проговорила Ведара и едва сдержала тяжелый вздох. Ну почему в жизни все так устроено, что едва встречаешь действительно интересного мужчину, как она оказывается женатым? Впрочем, ведьма к этому привыкла и даже смирилась, поэтому быстро выбросила это из головы, практически не расстроившись.

— Как вас зовут, прелестное дитя? — с лукавой улыбкой тем временем поинтересовался ее собеседник и присел рядом, на самый краешек скамьи.

Он закинул ногу на ногу, чем удивил Ведару еще больше, раньше она нигде не встречала этот жест. Только сейчас, оказавшись ближе к этому взрослому во всех отношениях вампиру, ведьма обратила внимание на рубиновое кольцо, которое он носил на указательном пальце левой руки. Признак власти и врожденного права повелевать. Гости, чтобы не оскорбить хозяев, такие не одевают, они используются исключительно в домашних условиях. Сглотнув от внезапной догадки, она перевела взгляд на мантию, ответив ее королевский темно-фиолетовый цвет.

— Ведара Вольт, комиссар полиции из Орвилла, а вы видимо и есть его светлость Мердо Соммерсет? Который так занят переговорами и встречами с соседями, что не готов был нас принять сразу.

Полюбовавшись эмоциональным лицом ведьмы, мимика которого просто кричало о недовольстве от нечаянно вскрывшегося обмана, граф запрокинул голову и беспечно расхохотался. Было неожиданно приятно стать застигнутым на месте преступления такой молодой и красивой барышней, сумевшей приручить его радужниц в считанные минуты.

— Ведара, познавшая радость дара… — вдруг резко посерьезнев, с некоторой грустью пробормотал граф, не спеша при этом подтверждать слова ведьмы. Но ей это уже и не требовалось, все было и так понятно, — ну и как, познали?

— Все еще в процессе, — с достоинством ответила она и хитро сощурила глаза, — ваша светлость, а что вы делаете здесь, вдали от ваших гостей? Когда можно рассчитывать на аудиенцию или вас можно допросить прямо здесь?

— Допросить меня? — мужчина так удивился, что Ведара была вынуждена тут же исправить свою оплошность:

— Извините, не так выразилась. Конечно же, опросить, тем более сэр Херефорд сказал, что многое вы объясните сами, а он, мол, так, всего лишь мальчик на побегушках. Я ведь до сих пор ничего не знаю ни о жертвах, ни об обстоятельствах дела.

Выражение лица графа поменялось на глазах, нет, это был по-прежнему уверенный в себе мужчина, но сейчас стало особенно заметно, что его жизнь никогда не была особо гладкой, скорее даже использовала любой удобный момент, чтобы подставить подножку и посмотреть, что будет. Мердо чуть нахмурился, сведя густые брови к переносице, став похожим на хищную птицу, высматривающую очередную жертву.

— Я в курсе, что вы встретили моего сенешаля и знаю, что именно он сказал: он действует исключительно по моему слову. В замок действительно прибыли гости, и я действительно сейчас занят исключительно ими. В данный момент они переодеваются к конной прогулке, поэтому освободившуюся минутку я решил провести здесь, в тишине. Ведара, посмотрите мне в глаза, почему вы мне не верите? Лорды, которых я лично позвал, это несостоявшиеся женихи и родственники погибших невест. Я полагал, что это сможет помочь тому, кого привезет мой помощник. Но я рад, что вас оказалось сразу двое.

Ведара действительно не поверила в то, что такой высокородный господин как Мердо Соммерсет может быть занят каким-нибудь реальным делом, кроме охоты и пиров со своими соседями, такими же благополучными дворянами. Поэтому и посмотрела в глаза вампиру с откровенным вызовом, но услышав, что все те дни, пока Шайенн носился в поисках мага, способного пролить хоть какой-то свет на все эти жуткие смерти, граф на самом деле не терял времени зря. Это просто прекрасно, теперь ей не придется объезжать владения пострадавших, со всеми можно будет поговорить прямо здесь. Вместе с радостью от предстоящей работы, пришел стыд, который Ведара со свойственной ей прямотой не стала скрывать и извинилась за то, что плохо подумала о мужчине, кого совсем не знала.

Был бы граф хоть сколь-нибудь похож на Шайенна или хотя бы сэра Лейврна, тут же продолжил бы углублять тему извинений, но Мердо лишь покачал головой.

— Ведара, это я должен извиниться за то, что заставляю вас ждать. Но до вечера мне нужно еще немного времени, чтобы уговорить лордов сотрудничать с вами. Многие из них, как бы мягче это сказать… не в восторге от моей идеи привлечь магов к нашей проблеме. Вам наверняка хочется поскорее выполнить свой долг и отправиться обратно? Понимаю и восхищен тем, как вы держитесь. Многие даже не могут скрывать свою ненависть и отвращение к нам.

Голубые глаза печально сверкнули. Граф неловко развел руки в стороны, демонстрируя что понимает возмущение ведьмы, но просит проявить еще немного терпения. Для Ведары это стало самым настоящим шоком. Стоящий напротив нее граф, который одним движением брови может стереть ее в порошок, и никто никогда не узнает, что произошло, не приказывает, а просит! Было в этом что-то ненормальное и одновременно волнующее.

— Я вовсе не испытываю к вам ненависти и тем более отвращение! — поспешно воскликнула она и задумавшись на миг, добавила, — по крайней мере ко многим из вас.

— Хотите сказать, что я, проклятый кровосос вам не противен? — переспросил Мердо, скептически выгнув бровь.

Ведара смерила графа пристальным изучающим взглядом, остановившись на огромных ладонях, покрытых застарелыми мозолями и небольшими шрамами, Мердо явно не только умеет пировать. Сильные руки говорят о сильном мужчине, испытывать к такому отвращение только из-за происхождения просто глупо.

— Я не страдаю предрассудками, а для ведьмы это было бы странно, — просто ответила она, пожимая плечами.

Мердо, несмотря на то, что Хемшфире жило достаточное количество людей и многие из них на самом деле жаждали присоединиться к вампирам в их вечной жизни, прекрасно знал, как человек ненавидит и презирает всех, кто отличается от него хоть в малой степени. Особенно если при этом живет хоть немного хуже. И за многие годы, проведенные в одиночестве, он успел отвыкнуть от такого живого общения, когда собеседник не только не боится тебя, но и не пытается упасть ниц и вымолить какую-то преференцию. Искренность, вот что ему не хватало.

С трудом разлепив мужественно вылепленные губы, он почтительно склонил перед опешившей ведьмой голову.

— Спасибо.

Испытывая странную смесь из ужаса и одновременно благоговения, Ведара прошептала:

— За что?

— За веру в людей, — невесело усмехнулся граф, — я почти было потерял ее, поверив в то, что я и мне подобные, лишь кровожадные монстры, которых нужно уничтожать или использовать. Даже при моем скромном дворе вы найдете много красивых человеческих женщин, тех, что не пугают слух о вампирах. Они думают, что, польстившись на их тела, я дарую им вечную молодость. Представляете?

Ведара представляла, только кое-что не сходилось в общую картинку и она, с трудом ворочая языком, уточнила:

— Но почему ваша жена не разгонит их?

Мердо передернул плечами и, не ответив на этот вопрос, извинился перед Ведарой, что ему уже нужно идти, но вечером они обязательно продолжат их увлекательную беседу. Закусив губу от напряжения, комиссар смотрела в неестественно прямую спину графа, быстро удаляющегося из сада. Бабочки, оставив на коже ведьмы золотую пыльцу, уже давно улетели, и женщина вдруг почувствовала внутри сосущее чувство одиночества. Бывало, что нечто подобное и раньше на нее накатывало, но сейчас впервые стало страшно. А что, если сила богини Баст настолько велика, что действительно сможет привязать ее к Шайенну, заставив полюбить его и слиться воедино?

— Нет, это наваждение, а не любовь, — ведьма присела на лавочку, где минуту назад сидел граф, и потерянно прошептала, — неужели это все, что я заслужила? Неужели нет выхода и Шайенн прав, скоро меня потянет к нему с такой силой, что ни о чем другом и думать не смогу?

В сад вбежал сэр Херефорд, стараясь унять, бешено стучащее сердце и увидев Ведару, испытал самое настоящее облегчение. Слава Баст, жива и невредима! Не увидев ведьму около себя, стоило им с Лейврном подняться всего на два этажа выше, вампир запаниковал, и из-за этого плохо разбирая свои ощущения, побежал искать пропавшего комиссара. Слишком поздно он понял, что привез госпожу Вольт в пасть к хищнику, причем, не зная его в лицо. Ведь постепенно становясь alere, она может навлечь на себя беду, как те, кто уже погиб, не дожив до Обряда Обретения!

— Я вас ищу по всему замку, а вы здесь прохлаждаетесь! — резко сказал Шайенн, стараясь скрыть свои настоящие эмоции, и остановился прямо напротив Ведары, которая даже не подумала при его приближении сменить позу или хотя бы посмотреть в его сторону.

Мужчину это несказанно задело, но стараясь не реагировать на столь демонстративное поведение ведьмы, он вкрадчиво поинтересовался:

— Госпожа Вольт, вы меня слышите?

Ведара и рада была не слышать его, но это невозможно, когда стоят рядом и практически дышат в самое ухо. Зато при его появлении ведьма вдруг поняла, что мириться со словами вампира о своей избранности не будет. Пусть хоть он треснет, но у нее есть своя голова на плечах и если уж ей не суждено встретить своего мужчину, то навязанные магией чувства ей точно не нужны! На мгновение представив, что она в скором времени она будет пускать слюни восторга при виде сэра Херефорда, этого самолюбивого эгоиста, думающего только о себе и собственном удовольствии, женщину затрясло от ужаса и медленно просыпающегося гнева. Да лучше камнем со скалы! Или…

Ведьма в упор взглянула на Шайенна и мягко проговорила:

— Сэр Херефорд, прошу меня простить, я просто устала, а в серых коридорах замка мне вдруг стало плохо, здесь хотя бы свежий воздух…

Вампир слушал извиняющийся голос ведьмы, удивляясь, что она умеет разговаривать так мягко, вынужден был сменить гнев на милость.

— Тибо для всех приготовил апартаменты и уже распорядился насчет вещей. Пойдемте, госпожа Вольт, я помогу вам дойти до вашей комнаты. Вот так, обопритесь на меня…

Стараясь не думать о том, что может нарваться на свою настоящую любимую невесту, Шайенн доволок комиссара до высоких белоснежных дверей комнаты, расположенных в гостевой башне на третьем этаже и сухо поинтересовался:

— До вечера вы можете отдыхать, обед вам принесут прямо сюда. Подумайте, какие вопросы хотите поднять в разговоре с графом. Перед ужином я зайду за вами, и мы все обсудим.

«Обсудим? — весело подумала Ведара, — ну-ну, держи карман шире».

— Конечно, я буду ждать.

Шайенн развернулся, и уже было ушел, покачивая головой и недоумевая, с чего Ведара вдруг стала такой покладистой, как вдруг его остановил ее нежный голосок:

— Сэр Херефорд, у вас ведь здесь есть храм вашей богини?

— В получасе езды от замка, — настороженно пробормотал он, — а что?

— Помолиться хочу, за здоровье будущего мужа, — все так же нежно произнесла Ведара с ласковой улыбкой и тут же юркнула за дверь, оставив вампира стоять с широко раскрытым ртом посреди коридора.

Оставшись одна, ведьма едва не расплакалась от злости и унижения, которое испытала, примерив лисью шкурку, лишь бы вампир ничего не заподозрил и не встал у нее на пути. За короткое время, что они были знакомы, она уже успела неплохо изучить Шайенна и знала, что с ним бесполезно обсуждать их совместные перспективы. Раз их благословила Баст или, скорее всего, прокляла по какой-то причине, то выбора нет. А Ведара терпеть не могла эти дурацкие фразы про выборность и судьбу, она знала, что фатума нет, только ты здесь и сейчас решаешь, быть этому или нет. Все остальное это попытка оправдать собственное бессилие и нежелание немного побарахтаться! В любом случае человек вправе просто отказаться что-то делать, что тоже является его решением. А ведьме либо никого не надо, либо того, кого она сама выберет. Если, конечно, избранник тоже этого захочет, иначе это снова будет какой-то односторонней игрой.

Она ведь не зря спросила про храм. Конечно, вряд ли сама богиня снизойдет до общения со смертной, но почему бы не попробовать, может еще можно сделать хоть что-то? Ведара сильно сомневалась, что душа Шайенна имеет связь с ее. Бывают же ошибки и исключения даже из правил.

Комнаты, предоставленные седовласым сенешалем, были обыкновенными. Ни бедными, ни роскошными. С тем минимум мебели, необходимым каждой уважающей себе женщине: столик с зеркалом, широкая кровать, пара стульев, небольшой шкаф и отдельное, небольшое помещение под гардероб, причем с уже готовыми нарядами, подходящими Ведаре по фасону и размеру, чему она очень удивилась. Видимо Тибо действительно был профессионалом в высшей степени, раз за неполную минуту, что рассматривал ее и остальных, успел разобраться не только с фигурами гостей, но и с их предпочтениями.

Напротив кровати из общего светло-салатового фона выделялась ярко-красная дверь, как ведьма уже поняла, это любимый цвет здешних хозяев. Она с любопытством заглянула туда и по достоинству оценила небольшую, чуть розоватую ванну, стоящую на светлом мраморном полу на бронзовых гнутых ножках, напоминающих лапы льва.

В двери неожиданно требовательно постучали, Ведара недоуменно выглянула и обнаружила трясущуюся как заячий хвостик девушку, настолько прекрасную, что даже у нее перехватило дыхание.

— Госпожа, — торопливо пробормотала сошедшая с картин красавица и ведьма тут же обратила внимание, что у золотоволосой девицы имеются небольшие клыки, — я ваша служанка, меня зовут Сальвия. Прикажете набрать воды?

Ведара удивленно моргнула, обратив внимание, что она действительно одета не в роскошное платье хозяйки, а в простое голубовато-серое, больше похожее на форму и растерянно оглянулась на красную дверь, за которой спряталась небольшая ванная комната.

— Да наверно не надо, я и сама справлюсь.

— Как сами? — пораженно ахнула Сальвия, но тут же решительно заявила, — госпожа! Я не позволю вам таскать воду, мы на третьем этаже, его светлость убьет меня, если вы надорветесь!

Вряд ли его светлость Мердо был настолько кровожаден, по крайней мере, с ведьмой он вел себя исключительно вежливо и даже почтительно, к чему Ведара не привыкла. Но представив, как она, сильная природная ведьма, корячиться с ведрами, непринужденно рассмеялась.

— Зачем же так усложнять жизнь? Мне вовсе не надо никуда выходить.

— Как это? — не поняла Сальвия и по ее прямому бесхитростному взгляду блестящих карих глаз в обрамлении огромных пушистых ресниц, было ясно, что она думает, будто Ведара над ней подшучивает.

Вместо ответа ведьма посторонилась и жестом пригласила вампирку войти, что та с удовольствием и проделала. Едва они оказались в ванной комнате, Ведара установила в сливное отверстие специальную затычку, что лежала тут же, на широком бортике ванны и прошептала пару коротких слов. В серых глазах ведьмы зажглось что-то такое, отчего Сальвия непроизвольно съежилась и шагнула поближе к выходу, но, когда в следующую секунду ванна в одном мгновение ока оказалась наполненной теплой водой, от которой шло ни с чем несравнимое благоухание, с восторгом захлопала в ладошки.

— Так вы ведьма, да? Вот так здорово! Жаль, что мы так не можем, приходится трудиться, — Сальвия расстроенно шмыгнула очаровательно курносым носиком и вдруг хитро посмотрела на Ведару, подумавшую, что ей и правда стоит принять ванну.

Расслабиться и заодно и мысли в порядок приведет.

— Госпоже тоже стоит отвыкать от ее привычек, едва вы пройдете Обряд, как все, что у вас было в прошлой жизни, уйдет.

Услышав, что она может потерять свой дар, ведьма ощерилась.

— Никакого Обряда не будет!

Ладно бы Шайенн ей нравился, тогда было бы логично допустить, что древняя традиция вампиров и магия их главной богини сможет все это развить в любовь и связать души. Но связывать свою жизнь с чужим для нее мужчиной, да еще и отказаться от себя, своего я, да что там, от той самой души — ни за что!

Сальвия понятия не имела, что твориться в душе Ведары, но покосившись на воду в ванне, которая в одно мгновение приобрела кроваво-красных оттенок, а затем в несколько секунд просто испарилась, сообразила, что лезть к ней с подобными разговорами не стоит. По крайней мере, пока ее магия все еще при ней.

— Простите, госпожа, я видимо сказала что-то не то…

Слово «госпожа» сильно коробило, но Ведара терпела, понимая, что лезть в чужой замок со своими правилами не стоит. Граф наверняка сказал, что они его почетные гости и уважение они должны получить соответствующее, поэтому пусть все остается как есть.

— Сальвия, а как ты поняла, что я… — Ведара умолкла на полуслове, не зная, как правильно подобрать нужное слово для обозначения той ситуации, в которую она попала не по своей воле.

Девушка тут же пришла ей на помощь.

— Что вы не инициированная alere?

— Не инициированная?

— Ну да, для начала вы проходите Обряд Обретения в храме богини Баст, после чего проводите ночь в ритуальных покоях прямо там, и только после этого вы постепенно обретаете некогда утерянную связь со своим супругом. Любой вампир способен увидеть избранная вы или нет, мы только не можем определить, кто ваша вторая половинка, это становиться ясно только после Обряда. А по вам видно, что вы еще только в самом начале пути, связи даже еще не установились, а только-только начали проявляться.

Услышав о ритуальных покоях, ведьма тут же насторожилась, слишком уж маслянисто заблестели глазки у присланной служанки.

— Что еще за покои?

— Белые, — прошептала девушка с восторгом, явно вспоминая, как все происходило именно с ней, — огромная белая кровать в белом зале с высоким потолком и колоннами. Везде белый шелк и белые лепестки роз и много-много солнечного света, из которого со всей нежностью и любовью за сплетающимися сердцами наблюдает сама богиня, неустанно благословляя обретенную истинную пару…

— Обалдеть, — только и смогла выдавить из себя неприятно пораженная ведьма, вдруг ощутив себя старой и циничной каргой, которая постоянно стремиться все испортить и опошлить, — у меня даже сейчас начало рябить в глазах, стоит представить обилие белого. Это видимо для того, чтобы всем стало понятно, что свершилось чудо, а не банальный акт?

— Разве это не прекрасно, когда в таком прекрасном месте ты первый раз дотрагиваешься до любимого мужчины? — пораженно глядя на усмехающуюся ведьму, воскликнула Сальвия и прижала белые нежные руки к пышной груди.

Как можно любимого мужчину тронуть впервые только в храме, тем более что для Обряда нужна уже установленная связь alere с вампиром, что занимает больше года, Ведара не знала. Да там с ума сойти можно, если нет возможности хотя бы изредка гладить его по щеке, смотреть в глаза и класть голову на твердое плечо, синоним поддержки! Ну, это ладно, у этих вампиров все шиворот-навыворот, но Ведару напрягло даже не это.

— А богиня следит за всем этим действием видимо для того, чтобы ты до своего мужа дотрагивалась правильно? — скептически поинтересовалась ведьма, рисуя в голове фривольные картинки и время от времени начиная хихикать.

Сальвия приняла интерес Ведары за чистую монету, а вовсе не за насмешку, поэтому с готовностью кивнула.

— Баст очень мудрая и добрая, я слышала, что иногда бывает, что она даже подсказывает. Не все же могут разобраться, многим родители не объясняют, как происходит переход в супружескую жизнь. Избранная с будущим мужем приходят в храм чистыми, девственными, поэтому нет ничего плохого в том, чтобы принять помощь богини. Это ведь сама Баст!

Чем больше Ведара слушала откровения нежной вампирки, тем больше восхищалась поставленной на такую широкую ногу ловушкой для наивных дурочек. Это же, сколько чистых сердец Баст заманила в свои сети обещаниями любви, лишь бы хоть как-то облагородить жизнь практически вечных вампиров, погрязших в грехах мира задолго до того, как на свет появился первый человек?

— Это тебе муж рассказал, что вы оба восходите в брак чистыми? — с невинным видом спросила Ведара, и так зная, что ее благоверный воспользовался безграничной верой этого светлого существа.

Сальвия с готовностью кивнула, не пытаясь даже понять, отчего так веселиться эта странная женщина.

— Мне все больше и больше хочется пообщаться с вашей великой богиней, — доверительно сообщила Ведара, выпроваживая вампирку за двери своих покоев, — хочу выразить ей свое восхищение придуманным и отточенным за века Обрядом.

— Конечно, госпожа, — несказанно обрадовалась Сальвия, — только она очень редко кому отвечает, видите ли, среди нас очень мало достойных прихожан. Мы должны быть благодарны, что она не оставляет нас своей милостью даже видя наше падение и позволяет подбирать пару.

Ведара с умным видом кивала после каждого слова девушки и вдруг прозрела:

— Ты ведь бывшая эльфийка?

Сальвия вздрогнула и отшатнулась.

— Это было в прошлой жизни, госпожа, не стоит вспоминать…

Служанка торопливо ушла, оставив ведьму одну наедине с тяжелыми мыслями. Вдруг смерти alere связаны с этим странным Обрядом, который не только помогает душам соединяться, но, как ощутила Ведара и на себе, иногда ломает жизни? Ей очень захотелось поковыряться в том, как проходит это действие и после сегодняшнего ужина она сразу отправиться в храм этой чудесной богини, вряд ли тамошние жрицы откажут ей в любезности побеседовать. Что-то здесь было не чисто, она чувствовала это спинным мозгом, который еще ни разу ее не поводил.

Лучшее средство, приводящее вскипающий мозг в порядок — это горячая ванна и постель, даже если кажется, что в условиях дикого прессинга со всех сторон уснуть невозможно. У Ведары был один несомненный талант: свое собственное здоровье она ставила превыше всего. Даже диетами она мучила себя не столько из-за кажущегося лишнего веса, потому что мужчины предпочитают стройных и подтянутых дам, но и в большей степени потому, что худые живут дольше.

Поэтому убрав темно-красную кляксу, оставленную после того, как Ведара почувствовала эмоциональный взрыв от всего того, что рассказала Сальвия, наполнила ванну новой благоухающей водой, после которой уснула сном невинного младенца.

Когда за окнами стемнело, а в дверь требовательно постучали, Ведара сладко спала. Ей снилось, что в Вальпургиеву ночь ее вновь сделали Верховной Жрицей, и чтобы отметить это дело, она взобралась на жертвенный алтарь и потребовала сварить Шайенна целиком. Тот брыкался и что есть силы, отбивался, но куда ему одному, пусть сильному вампиру против десятка женщин, которые весь год держали себя в руках, чтобы в одну-единственную ночь выйти в поля и леса и принять свой истинный облик? С хохотом и шутками, опьяненные силой и свободой женщины связали поникшего мужчину и, кружа хороводы вокруг него, перчили и солили, да кидали в огромный чан разные коренья. Ведара в предвкушении сладко причмокнула губами и перевернулась на другой бок. Еще немного и его самого кинут в ароматную бурлящую воду. Пусть там расскажет, чем отличаются грубые человеческие женщины от эльфиек.

— Смотрю я на такую благостную картину и даже будить не хочется, во избежание, так сказать, — умиленно вздохнул Шайенн, войдя в апартаменты ведьмы после того, как она начисто игнорировала его на протяжении почти десяти минут.

Ведара выглядела на редкость счастливой, и мужчина всерьез задумался над тем, не спуститься ли ему на ужин в одиночку, где ему предстояло встретиться с Латифель. Он искал свою возлюбленную по всему замку в течение дня, но так не смог наткнуться на нее и даже слуги не были в курсе, где именно отдыхает его леди. Но не выйдет, графу уже доложили, что он прибыл к нему не один, а лишние вопросы Шайенну ни к чему. Так что придется будить. Он подошел к спящей женщине ближе и несколько раз громко хлопнул в ладоши прямо возле ее уха, застенчиво выглядывающего из пышной темно-каштановой, почти черной копны волос.

— Ах ты, мерзавец, еще и спорить вздумал? А ну полезай в котел, Грэтхен, еще больше огня, подпали этому кровососу пятки!

— Кровососу? — нехорошо сощурился Шайенн, догадываясь, что именно сниться этой отвратительной ведьме и принялся с упоением тормошить ее.

Ведара всегда очень крепко спала, поэтому легкие прикосновения вампира просто не заметила, и когда разозленный сэр Херефорд разошелся и похлопал ее по щекам, в надежде что хоть это поможет поднять ведьму на ноги, получил коленом под дых. Ведара резко села на постели, подняла вверх указательный палец и громко возвестила:

— Каждой ведьме по мужу, а вампиру по осиновому колу! Фу, у этого Шайенна мясо такое же невкусное, как и он сам, протух наверно…

Выдав эту прочувственную тираду, Ведара, как ни в чем небывало, легла обратно и укрылась с головой мягким воздушным одеялом. Сползший было на пол Шайенн, ухватился за край кровати и рывком поднялся на ноги. Он не знает как насчёт руки, но нога у комиссара была тяжелой.

— Протух я, значит, да? — недовольно прошептал он и, узрев на прикроватной тумбочке хрустальный кувшин с водой, схватил его и, не подумав о последствиях, быстрым движением отдернул одеяло со спящей женщины и вылил на нее все содержимое.

Ведара охнула, почувствовав холод, и непроизвольно повела рукой в сторону. Никакое заклинание бы на вампира не подействовало, но это не значит, что он был заговорен против проявления стихии. Поэтому, когда мужчину опалила горячая волна, задевшая его всего лишь краем, он заверещал как заяц. Ведара, наконец, сумела открыть глаза, не до конца понимая, что происходит и почему так воняет паленой тканью. Напротив нее, едва сдерживаясь от грязной ругани, на одной ноге прыгал Шайенн и пытался сбить синее пламя с рукавов пиджака и брюк.

Женщина, одетая в длинную плотную сорочку с глухим воротом, тут же подхватилась, расставаясь со сладким сном, и хотела было убрать последствия своего колдовства, но так и замерла, задумчиво поглядывая то на мокрую постель, то на пляшущего вампира. И не сказать, чтобы ей было его жалко, даже скорее наоборот. В конце концов, она его к себе в комнату не приглашала, как он вообще посмел к ней войти?

— Что вы стоите? Помогите же мне! — закричал Шайенн, увидев, что она проснулась, но почему-то не торопиться ему на помощь.

— Кому?

— Мне!

— Зачем? — недоумению Ведары не было предела.

С тайным удовлетворением она оглядывала медленно тлеющую одежду вампира. Все-таки магический огонь отличался от обычного пламени тем, что наносил меньший вред. Но и потушить его водой было нельзя.

— По-моему лучше оставить так, вам идет. Гореть будет еще примерно час, пока не съест всю одежду и даже ожогов не оставит… наверно. Ваша Латифель оценит, особенно если скажете, что это последний писк моды у людей.

Шайенн захрипел от отчаяния, другой парадной одежды с собой у него не было, а просить слуг что-то подобрать, было бы унизительно. Он с трудом удержался от того, чтобы не наговорить гадостей и почти сумел совладать с голосом так, чтобы было похоже на просьбу.

— Госпожа Вольт, пожалуйста…

Ведьма пожала плечами. Синее пламя исчезло без следа только по одному взмаху ее ресниц.

— Как хотите и не говорите потом, что я вам не предлагала.

Шайенн обессиленно упал в одно из кресел, стоящих в углу, с грустью осмотрел широкие дыры с обуглившимися краями на дорогой ткани и мрачно поинтересовался:

— И что это было?

Ведара сбросила мокрое одеяло на пол и многозначительно потыкав в него пальцем, мстительно пробормотала:

— Производственная необходимость. Я бы вообще вам посоветовала ближайшие несколько дней ко мне не подходить. Завтра Вальпургиева ночь, это пик сил у ведьм. Возле меня даже воздух будет сгущаться.

— Поздновато как-то предупредили, — обиженно проговорил сэр Херефорд, удивляясь, что не сгорел заживо.

— Это наверно потому, что вы не сказали мне, что у вас принято шастать по чужим спальням, как у себя дома. Это и есть хваленое воспитание благородных?

Шайенн вскочил на ноги с такой скоростью, будто невидимая змея ужалила его в зад.

— Я не шастаю! Просто кому-то надо меньше спать. Уже был гонг для сбора в большом зале! И приведите себя в порядок, на ужине слишком много высокородных гостей, как бы вам не было стыдно!

Гордо вздернув нос, вампир вылетел из покоев ведьмы, высоко поднимая ноги. Она равнодушно пожала плечами, глядя на то, как неспешно дверь захлопывается сама по себе. Можно было даже не думать о том, чтобы соперничать с местными вампирками, так как она уже заметила, что здесь процветает эльфийский культ, поскольку чаще всего женами оказывались именно представительницы из Высшей расы. Это только Шайенну не повезло, нарвался на человека, да еще и ведьму.

— Стыдно… Это как бы тебе стыдно не было.

Она вздохнула и подошла к шкафу, куда перед тем, как лечь спать убрала все свои вещи и задумчиво принялась перебирать их. Как ни странно, слова о гостях немного задели женщину, хотя она думала, что давно переборола это в себе. Но руки так и тянулись к роскошному платью, что положила ее подруга Пепе. Она взяла его, расправила кричаще-алую шелковую ткань, пытаясь представить это великолепное одеяние на себе, и со вздохом сожаления отложила обратно. Это пусть Латифель доказывает своему возлюбленному, что она здесь самая-самая, а Ведара прибыла сюда, чтобы исполнить долг. И наряжаться для этого совсем не надо, еще не так поймут. Конечно, можно было пойти на поводу у своего женского «я», ведь не все время же его осаждать в угоду делам, но в голове неожиданно всплыла ироничная улыбка графа, когда он рассказывал о слетевшихся к его двору красавиц, жаждущих заполучить бессмертие. Нет уж, меньше всего ей хочется, чтобы и за ней закрепилась подобная слава.

Она решительно достала темно-зеленый китель и юбку, едва прикрывающую колени. Раз Ведара прибыла сюда с официальным визитом, то ничего кроме формы одевать не следует, это хорошо прикроет ее репутацию среди мужчин и охолодит женщин, которые тут же успокоятся, не увидев в ней конкурентку. Подойдя к большому зеркалу, висевшему в ванной комнате во весь ее рост, женщина привычно искоса глянула на свое отражение и замерла с булавками для волос: она собиралась привычно убрать свое воронье гнездо в какую-нибудь незатейливую прическу, но все мысли вылетели из головы.

Напротив нее, в длинном светлом платье стояла невысокая женщина с обнаженными покатыми плечами и радушным добрым лицом, украшенным очаровательными ямочками. У нее были такие же пышные волосы как у Ведары, только цвета вороного крыла и носила она их распущенными, сделав интересный косой пробор. Женщина не была абсолютной красавицей, но глядя на нее, сердце радовалось теплу, она с материнской улыбкой смотрела на потерявшую дар речи ведьму и видя, что та ее не понимает, легонько похлопала себя по голове и затем ткнула пальцем в Ведару.

— Ты хочешь, чтобы я сделала так же?

Женщина радостно закивала, красиво подведенные небесно-голубые глаза грустно улыбнулись, хотя полные губы оставались в покое, и в то же мгновение она растаяла, как дымка. Ведара нахмурилась: кто бы ни была эта женщина, но почему она пришла именно к ней? Не ради прически же? Ведьма хотела было собрать волосы в тугой узел, но руки сами опустились вдоль тела, так и не взявшись за заколки. Эта странная дама за пару секунд так сумела ее заинтриговать, что теперь выкинуть ее образ из головы не получалось!

— Хорошо, — проворчала Ведара вслух, быстро делая такой же пробор, как у призрака, — пусть будет, по-твоему.

Выйдя из покоев в странно напряженном расположении духа, она наткнулась на ярко разодетого барона Маккендзи. Вопросительно выгнув тонкую бровь, Ведара удивленно обронила:

— А вы что здесь забыли?

— Мне показалось, что будет не совсем хорошо бросать вас в одиночестве и пировать с гостями внизу. Пойдемте, я провожу.

Мужчина галантно подставил руку, которую ведьма с благодарностью приняла.

— Честно говоря, вы меня удивили.

— Не обольщайтесь, — весело ответил Лейврн, подводя спутницу к крутой витой лестнице, — просто пытаюсь вас задобрить. Нам скорее всего придется общаться с духами погибших девушек, а я не умею этого делать. Зато я слышал, что как раз вы неплохо владеете подобными техниками.

Ведара тут же расслабилась и даже сумела улыбнуться.

— Понятно, значит, подлизываетесь ко мне.

— Вы забыли добавить, что я бесстыдник, — успел шепнуть барон, прежде чем они подошли к высоким дверям из мореного дуба, что были богато украшены золотым орнаментом.

— Это не отменяет того, что вы неплохой человек, барон. Своеобразный, но неплохой.

Лакеи, завидев приблизившуюся пару, тут же предупредительно распахнули перед ними створки и почтительно поклонились. Лейврн сделал вид, что не услышал последней фразы Ведары: большие и сильные мужчины не любят, когда хвалят не их стать и мощь.

Если снаружи Вороний замок казался мрачноватым и наполненным недоброй мощью и красотой, то внутреннее убранство отличалось сдержанной роскошью, когда хозяева настолько преуспели в жизни, что им нет смысла демонстрировать это. Зал, в котором собрались гости графа, был словно высечен из цельного куска янтаря — яркий, гордо блистающий, иногда вспыхивающий в свете огромной люстры под высоким потолком. Искрятся отполированные усердной челядью золотые приборы и кубки в россыпи драгоценных камней, украшающие собой длинный стол, рассчитанный на большое количество гостей. Отовсюду катил запах жареного перченого мяса и овощей, хотя блюда с едой стояли лишь у малой части гостей и преимущественно у ярко одетых женщин. Это были видимо именно те, про кого говорил граф. В остальном стол был заставлен разномастными кувшинами: стеклянными, золотыми, глиняными. Не было здесь только серебра.

Сам Мердо сидел в расслабленной позе во главе на стуле, больше похожим на трон. Он возвышался над всеми, время от времени одаривая вампиров и собравшихся здесь людей отеческой улыбкой. Рядом с ним по правую руку, пытаясь обратить на себя внимание, что-то усердно втолковывал сэр Херефорд, неизвестно где сумевший взять еще один комплект парадной одежды. Этот светлый мундир с яркими выточками и узорами на широком воротнике и рукавах, шел ему гораздо больше, чем предыдущий. Так он хотя бы больше походил на аристократа, хотя у Ведары были серьезные сомнения на этот счет.

Заметив вновь прибывших, его светлость выпрямился, вежливая улыбка сменилась на искреннюю, от которой даже голубые глаза засияли ярче. Он шепнул несколько слов Шайенну, тот быстро повернулся к ведьме и монолитному как скала барону Лейврну. Как ни странно, но встретившись взглядом с Ведарой, на бледном вытянутом лице вампира не отразилось ни одной эмоции, видимо за время, прошедшее с момента их последней встречи он успел многое проанализировать и провести с собой работу. Гости, активно переговаривающиеся между собой, не обратили на новые лица никакого внимания. Они больше были заняты своими персонами и собственно графом, на которого нет-нет да бросали алчные взгляды. Как его еще не разобрали на сувениры, для ведьмы было не понятно.

Шайенн с громким скрипом отодвинул стул, с высокой спинкой обитый дорогой пурпурной тканью с золотым шитьем и стараясь держать на лице равнодушное выражение, направился прямо к сэру Маккендзи, при этом игнорируя Ведару словно ее здесь и не было, впрочем, саму ведьму это устраивало.

— Сэр Маккендзи, — подчеркнуто вежливо обратился Шайенн к барону, радушно взирающего с высоты своего роста на вампира, — пойдемте, я провожу вас на ваше место, его светлость Мердо приготовил для вас почетный стул практически рядом с собой.

— Почетный стул это хорошо, я бы даже сказал интригующе, — добродушно хохотнул мужчина, находясь явно в прекрасном расположении духа, но с места не сдвинулся, — а госпожа Вольт?

Шайенн сделал вид, что только сейчас заметил комиссара и раздраженно буркнул.

— А госпожа Вольт самая важная гостья его светлости. Я думаю место рядом с ним она и сама найдет. Ведара, мне хотелось бы предупредить вас, чтобы вы не вступали в разговоры за ужином. Чуть позже, когда граф прикажет, мы поднимемся к нему в кабинет и обсудим все что нужно.

Ведара подумала, стоит ли идти на конфликт прямо сейчас, но вспомнив, как вампир всего час назад поливал ее из кувшина словно цветочек, огрызнулась:

— Перестаньте мне приказывать, в конце концов, это вы обратились за помощью или я?

Мужчина не изменился в лице, но тон стал злее.

— Здесь слишком много чужих ушей и им не обязательно знать, кто вы и зачем прибыли сюда!

Можно подумать, что по одежде ведьмы этого не видно, здесь собрались исключительно слепые и плохо соображающие господа.

— Расслабьтесь, сэр Херефорд, — отрезала Ведара, — я, можно сказать, наконец-то встретила достойного собеседника, с которым не стыдно перекинуться парой умных фраз. А то вы все вперед лезете и лезете.

Шайенн так опешил от завуалированного оскорбления, что застыл на месте, чуть приоткрыв рот. Барон весело хмыкнул, в тайне радуясь, что на этот раз послали не его и галантно протянул руку Ведаре, предлагая проводить ее на место, и уже затем определиться самому. Изображать гордую неприступность она не стала и спокойно опираясь о Лейврна, добралась до графа, который все это время нет-нет да искоса поглядывал в их сторону, не отбрасывая при этом обязанностей хозяина и слушая разговоры гостей.

Едва ведьма присела, оказавшись совсем рядом с Мердо, как к ней тут же прибежал слуга в ярко-огненной ливрее и шепотом спросил, что желает госпожа. Ведара дернулась, не зная, что он имеет в виду и так же шепотом спросила.

— А что у вас есть?

Слуга, вихрастый молодой человек с веселыми бегающими глазами, вежливо поинтересовался.

— Из еды или…

— Мне вина и чего-нибудь сладкого, — быстро проговорила Ведара, опасаясь, что ей сейчас начнут перечислять весь ассортимент доступной крови.

Гости попивали что-то похожее из роскошных кубков и уточнять этот вопрос ведьме не хотелось. Да, бывало, что в ритуальных целях она тоже употребляла кровь, от которой появлялись силы способные свернуть горы, но вот так, прикрывая глаза от наслаждения и причмокивая? Парень понятливо кивнул, не позволив себе и тени улыбки и буквально растворился в общей праздничной атмосфере. Мердо с интересом скользнув по распущенным волосам ведьмы, поощрительно улыбнулся.

— Не бойтесь, здесь вас никто не укусит.

В зале, окруженной вампирами, это прозвучало как насмешка. Ведара с трудом удержалась от того, чтобы не дернуться и, посмотрев его светлости прямо в глаза, с облегчением отметила, что он просто смеется над ней, без издевки, по-доброму.

— Трем alere, приехавшим к своим женихам, вы говорили те же слова?

Ведара сказала это специально, но не для того, чтобы обидеть его светлость, а чтобы посмотреть на его реакцию. Кто угодно мог быть замешен в смертях несчастных девушек и почему нужно скидывать со счетов лорда этих земель? В конце концов, именно он знает всех высокородных вампиров и обязан присутствовать при каждом совершаемом Обряде, а значит владеет актуальной информацией и всегда может оказаться рядом с жертвой. Думать об этом в таком контексте ей совсем не хотелось, но в жизни бывают еще более сильные разочарования.

Мердо все с той же спокойной улыбкой откинулся на мягкую спинку трона. Он прекрасно видел все мотивы женщины, сидящей рядом с ним и читал не только каждый ее жест, но и мог предугадать, что она сделает в следующее мгновение. Прожив в этом мире так долго, поневоле научишься читать даже мысли собеседника. Жаль, но эта способность никогда не приносила ему удовольствия.

— К сожалению, кто и что им говорил, я сказать не могу, просто не знаю. Хотя и видел каждую alere так же, как и вас сейчас. Кстати, они сидели на том же самом месте, что и вы. И мне иногда кажется, что этот стул какой-то особенный, на него постоянно садятся женщины, да еще и будучи уже избранными. Могу я узнать, кто тот счастливец, что украл ваше сердце?

Обмануть ведьму радушным ровным тоном было невозможно, она тут же насторожилась, услышав, как интонация графа слегка изменилась на последней фразе. Только вот что бы это значило? Вряд ли Мердо Соммерсет стал бы так откровенно говорить с ней, если бы имел какое-то отношение к убийствам. Или стал бы, чтобы отвести от себя подозрения?

— Я выполнил ваш приказ, граф, — преувеличенно весело воскликнул Шайенн, не вовремя появляясь в поле зрения и плюхаясь за стол прямо напротив Ведары.

Лейврн, не понятно, где пропадавший все это время вместе с вампиром, присел на свободный стул рядом с Ведарой и тут же стащил с большого блюда к себе в тарелку огромный кусок мяса, от вида которого женщину слегка замутило: мало ли кому оно принадлежало раньше. Ведара хотела было отомстить послу за все проведенное вместе время и сказать, что, мол, он и есть ее избранник, но в этом время обратила внимание на хрупкую шатенку, которая радостно улыбнулась, стоило сэру Херефорду занять свое место. До этого Ведара не замечала ее, потому что она сидела к ведьме в пол оборота, о чем-то увлеченно беседуя с соседкой, милой пышной блондинкой в роскошном серебристом платье. Шайенн с беспокойством отметил, что ведьма как-то слишком задумчиво смотрит на его Латифель, которая, как всегда, беспечно щебетала со всеми подряд и поспешно пробормотал:

— Надеюсь вы не скучали, ваша светлость? Я уже рассказывал вам о госпоже Вольт и о бароне, Маккендзи Лейврне. Я успел убедиться в его превосходной подготовке в дороге, когда мы попали в небольшую передрягу.

— Сэр Лейврн, — граф чуть наклонил голову, на которой красовался обруч с девятью зубцами, увенчанных крупными жемчужинами: корона, подчеркивающая статус владельца, — рад, что вы с нами. А с госпожой Вольт я уже знаком, более того, успел задать ей один нескромный вопрос, на который она промолчала. Ведара, я боюсь показаться вам слишком настойчивым, но может быть, все-таки прольете свет на то, кто ваш избранник?

Шайенн, как раз в это время принял кубок из рук Латифель, которая действительно была сказочно красива и буквально светилась изнутри умиротворением и спокойствием, и чуть было не расплескал все его содержимое. Он не ожидал, что едва-едва проявившиеся на ведьме метки, станут так быстро заметны посторонним. Ведь должно было пройти не меньше двух месяцев, прежде чем всем стало бы понятно, что она одна из невест! Латифель, услышав про alere, пару раз восхищенно хлопнула в ладоши и уставилась на помертвевшую ведьму с такой детской радостью, в которой не было ни капли зависти, что Ведара почувствовала себя очень неуютно. У нее на шее словно стянулась не видимая петля: эльфийка, с огромными сапфировыми глазами, в которых плескалась только чистая любовь к миру и уверенность, что ее окружают исключительно светлые и порядочные люди и вампиры, даже не подозревала, что ее уютный мирок мог вот-вот рухнуть.

Как Шайенн мог так спокойно сидеть на месте, а не бежать умолять богиню исправить досадную и роковую ошибку, ведьма просто не понимала. Эта Латифель действительно была идеалом многих мужчин, с ней любой мог почувствовать себя не просто господином, а кем-то сродни богу. Она отдавалась своему мужчине без остатка, слепо веря ему и в него. И Ведара, внутренне усмехаясь и сравнив себя с нею, признала, что они обе даже рядом не могут стоять. Ведьма не хотела никого возводить в ранг божества. Ей нужно было что-то проще и… роднее, чтобы находился рядом, с которым она будет чувствовать себя не «под», а вместе.

— Госпожа Вольт, умоляю, расскажите! Я так люблю подобные истории и надеюсь, что скоро и мне посчастливиться стать одной из вас. Я каждый день молю об этом Баст, — на одном дыхании пропела Латифель, прижимая руки к пышной груди, которую целомудренно скрывала шелковая драпировка нежно-зеленого цвета, лишь подчеркивающая свежесть и молодость эльфийки.

Ведара открыла рот и тут же захлопнула его обратно: что говорить? Сказать правду? Она-то переживет, потому что знает, что лучше жабу в рот, чем пойти по проторенной дорожке Баст, к которой у нее скопилась куча вопросов. Но Латифель, нежный эльфийский цветок, вполне может упасть прямо здесь от разрыва сердца. Ведьма прищурила глаза и требовательно посмотрела на Шайенна, тот молчаливо пожал плечами, отвечая взглядом.

— Откуда мне-то знать, что говорить в такой ситуации, давай, придумай что-нибудь.

Ведара едва не задохнулась от возмущения и, поджав губы, так же молча ответила.

— Может мне самой на ней жениться, кто из нас мужик-то?!

Шайенн чуть наклонился вперед, прожигая женщину взглядом, полным раздражения и одновременно бессилия.

— Ты слишком много на себя берешь!

— Так кто-то же должен!

Граф, следящий за молчаливой ссорой комиссара и своего помощника, наконец, не выдержал и вежливо поинтересовался.

— Господа, а мы вам не мешаем? Нет, нет, я вижу, вам есть что обсудить, может быть нам с гостями переместиться в другое место, пока вы решите все ваши вопросы?

Латифель не понимала, что происходит и почему все так всполошились от ее невинной фразы. Она обеспокоенно разглядывала то своего возлюбленного, которого впервые в жизни увидела таким раздражительным, то смотрела на хозяина Вороньего замка. Лейврн, неосознанно разряжая обстановку, быстро вставил:

— Я думаю, не стоит их оставлять одних, а то разнесут еще замок, а вам здесь еще жить да жить.

Пушистая темная бровь Мердо изысканно выгнулась.

— Даже так?

— Лорд Маккендзи шутит, — быстро выпалила Ведара и, навесив извиняющую их всех улыбку, незаметно пнула барона под столом, отчего тот едва не подавился вином.

В это время и перед ведьмой поставили большой золоток губок с цветочным орнаментом и тарелку с медовыми сотами, убивающую диету на корню. Если уж она и достанется Шайенну, так пусть тот не рассчитывает на ее красивые формы, она сделает все, чтобы он сожалел об упущенных возможностях со стройной эльфийкой. Ведьма осторожно заглянула в кубок и, превозмогая брезгливость, сделала быстрый маленький глоток. Сухое красное вино.

— Ну что, не совсем кровь, да? — с затаенным сочувствием произнес его светлость, отпивая из своего кубка, только не то же самое, что было у Ведары.

Та не ответила, залпом осушив добрые пол литра, и чувствуя, как внутри разливается приятное тепло, несколько воинственно проговорила.

— Прекрасное вино, а что касается моей избранности, то ваша светлость, не берите в голову, это досадная ошибка, которую я решу в ближайшие дни. Мне нужно будет только навестить храм вашей главной богини, и думаю, этот вопрос будет снят.

Граф задумчиво покосился на Шайенна, лицо которого медленно, но верно, теряло смертельную бледность и перестало вытягиваться.

— Вы вторая женщина, от которой я слышу, что она совсем не рада тому, что ей суждено стать alere и разделить с мужем его вечность. Не хочу вас расстраивать, но подобную связь, если уж она возникла, можно разорвать, только если счастливец, которому вы суждены в жены, погибнет.

Шайенн снова побледнел больше чем обычно, а ведьма, послав в его сторону торжествующий взгляд, с нажимом ответила.

— Я решу этот вопрос.

— Догадываюсь, каким способом, — Мердо по-доброму улыбнулся, вокруг глаз собрались мелкие морщинки, показывающие, что он привык открыто гневаться и радоваться, — моя жена тоже была настроена так же, как и вы и говорила, если Баст не изменит своего решения, то Хемшфир рискует потерять одного из своих верных сынов. Вы очень схожи с ней, Ведара, я имею в виду не только род занятий, но и характер.

Почему-то слушать как Мердо с восхищением и теплотой отзывается о своей супруге, ведьме было не очень приятно, зато появилось желание посмотреть на женщину, которая сумела справиться с таким мужчиной, как граф. Это должна быть поистине великая особа.

— А где ваша супруга сейчас? Я не вижу ее рядом с вами, — с легкой досадой пробормотала Ведара, оглядываясь на гостей в поисках предполагаемой женщины, — я так понимаю, что раз вы пригласили из Орвилла магов, то ведьмовская сила, бесследно исчезает после проведения Обряда?

Мердо не изменился в лице, слишком много лет прошло с того момента, как его Оливия покинула этот мир, оставив в его душе не заживающую рану.

— Почти двести лет назад она погибла от несчастного случая. К сожалению бессмертие борется лишь со старостью и болезнями, не спасая от горных лавин.

Бокал Ведары наполнился так быстро, что она даже не поняла, кто это сделал. Ей было безумно жаль его светлость, поскольку она видела, что мужчина не играет с ней, пытаясь что-то изобразить. Он действительно когда-то сильно любил посланницу Баст. Ревновать к умершей женщине было некрасиво и глупо. Но что-то такое засело у ведьмы в сердце, что так просто за один раз было не вытащить.

— А по поводу магии, — тем временем продолжил Мердо, заметив, как у ведьмы блеснули глаза, — то она спокойно ею пользовалась до самого последнего дня и никогда не испытывала проблем. Она всегда была исключением из правил, и я не препятствовал этому.

— Почему? Женщин надо держать в узде, чтобы знали свое место, иначе они быстро сядут нам на шею! — икнул барон, поразительно быстро опьянев от местного вина, — я свою жену хоть и люблю, но держу в строгости. В доме должен быть только один хозяин и это я!

Шайенн слегка расслабился, поняв, что Ведара почему-то не хочет обнародовать наличие у них столь странной связи и, склонившись к очаровательному ушку покрасневшей Латифель, что-то беспрестанно шептал ей, отчего эльфийка время от времени звонко хихикала. Мердо одобрительно взглянул в их сторону, ему всегда нравилось смотреть на счастливые лица, покачал головой.

— К счастью, моя шея всегда была достаточно крепкой, чтобы носить свою женщину на ней хоть каждый день. Это и говорило о моей силе. И мое положение хозяина только выигрывает, если рядом со мной женщина под стать мне.

— Каким это образом? — Лейврн нахмурился, не в состоянии понять, как такое возможно, а граф терпеливо пояснил.

— Потому что сила в том, чтобы удерживать равного, основываясь на любви и уважении, а не на страхе. Я, к примеру, боюсь голубей, более отвратных созданий в своей жизни еще не видел, но это же не влияет на мое положение?

Барон задумался, пытаясь разобраться в словах его светлости, а в это время к трону хозяина подошел один из слуг, и низко наклонившись к нему, что-то быстро шепнул. Граф с каким-то облегчением повернулся к гостям.

— Господа, я приглашаю вас в свой кабинет, где мы сможем спокойно обсудить суть вашего пребывания в моих землях.

— А ужин? — чуть сгорбившись как медведь, прогудел Лейврн и с тоской вылакал остатки вина, на что граф отозвался с понимающей улыбкой:

— Не переживайте, барон, у меня наверху имеется прекрасный бар, я уверен, что вы оцените его по достоинству. Пойдемте, здесь никто не заметит наше отсутствие.

Граф поднялся, широкоплечий и подтянутый, оказавшись с Лейврном одного роста, хотя тот был просто гигантом. Шайенн торопливо поцеловал нежные пальчики благородной Латифель, которая прибыла в замок вместе с родителями. Те, пользуясь дружбой дочери с помощником лорда Соммерсета, хотели заключить с ним выгодные для себя торговые контракты. К слову, в зале на ужине их не оказалось, они уехали еще вчера в один из графских городов для разведывания обстановки на рынке.

Пока они степенно шли за Мердо, уверенно шагающего по узким коридорам огромного замка, Шайенн быстро выровнялся с Ведарой, которая покорно шла вперед, находясь в глубокой задумчивости и ничего перед собой не видела.

— Госпожа Вольт, в кабинете уже ждут трое пострадавших и прибывший с охоты сын хозяина. Собственно, мы ждали только его, иначе давно бы уже рыл носом в поисках убийцы. Я вас умоляю, позвольте говорить мне одному! Это очень уважаемые лорды, которые были категорически против того, чтобы мы обращались за помощью к людям. Нам сейчас скандал только повредит.

Ведара прекрасно понимала, что местные жители в большинстве своем презирают людей, видя в них только источник своего пропитания, но заискивающий голос вампира раздражал настолько, что услышать свой разум не было никакой возможности. Она специально чуть отстала от идущего впереди барона, который о чем-то шептался с Мердо и требовательно проговорила.

— Давай обойдемся без лишних церемоний и хотя бы наедине перейдем на «ты».

— С чего вдруг такие преобразования? — сдержав недовольство, спокойно спросил Шайенн.

Его не радовала перспектива того, что обычная человеческая ведьма позволяет себе такое фамильярное отношение. Где он, вампир с благородными корнями, идущими от самого сотворения мира, и обыкновенная, ничем не примечательная ведьма? Не считать же ее ослиное упрямство за положительную черту!

Ведара словно прочитав мысли посла, развела руками.

— Какие церемонии между будущими супругами?

Шайенн сориентировался молниеносно, даже в голосе появились любезные интонации, которые исчезли сразу, стоило вампиру разглядеть в женщине печать alere.

— Мне показалось, что ты одобряешь мой союз с Латифелью.

— Девушка, несомненно, чудесная, даже не знаю за что тебе свалился в руки подобный клад, — не стала отпираться Ведара и задала давно мучавший ее вопрос, — только вот что ты собираешься делать? Я, как ты понял, хочу навестить вашу богиню.

Шайенн криво усмехнулся. Он бы тоже обратился к Баст, если б не знал, что это ничего не изменит. Боги не меняют своих решений.

— Это бесполезно. Поэтому тебе и мне придется смириться и пройти Обряд, я не могу рисковать возможностью иметь детей. А Латифель поймет, эта женщина слишком любит меня, чтобы уйти. Поскандалит, конечно, кинет чем-нибудь тяжелым, но сегодня я понял, что она живет только для меня.

Ведара не верила собственным ушам, отказываясь понимать, как вообще можно произносить вслух такие страшные вещи! Плевать тысячу раз на Шайенна, который вертится между двумя женщинами как уж на сковородке, пытаясь совместить приятное с полезным. Но неужели у него ни разу не мелькнула мысль, что если Латифель согласна терпеть рядом с собой другую женщину, то с ней этот номер не пройдет? Находясь на грани, ведьма прохрипела:

— А обо мне ты подумал?

Шайенн как-то странно покосился на смертельно побелевшую женщину. Казалось, что даже пышные волосы, насыщенного шоколадного оттенка мгновенно поседели.

— А что не так? Ты не хочешь стать бессмертной, не болеть и не стареть?

Злиться на этого вампира, не понимавшего всю гнусность ситуации, в которой оказалось сразу трое, было бесполезно. Ведаре ничего не оставалось, как решать возникшую проблему самостоятельно. И так понятно, что Шайенн не станет ничего делать, хотя и порадуется, если что-то измениться. Сволочь.

Они в полной тишине приблизились к богато украшенным воронами, коронами и саблями дверям киноварного цвета, которые распахнулись по молчаливому приказу графа. Он вошел первым, исчезнув в приятном полумраке большой комнате, а находящаяся не в себе ведьма замыкала процессию. В полукруглом помещении, рядом с огромным столом с письменными принадлежностями стояло несколько кресел, которые уже были занятыми гордыми и даже заносчивыми на вид взрослыми мужчинами, неуловимо похожими между собой. У узкого окна, опершись о широкий каменный подоконник и мечтательно глядя вдаль, стоял высокий и тонкий парень, который даже не потрудился обернуться в сторону вошедших.

Граф, пройдя мимо старинных шкафов с обилием книг и обогнув стол, сел за него в массивное кресло из редкого красного дерева. Вскочившие было гости при его появлении, тут же опустились на ранее занятые места. Мердо кинув пристальный взгляд куда-то за спину Ведары, что замерла посредине кабинета, властно произнес:

— Господа, это наши уважаемые гости, принявшие приглашение из Орвилла помочь в нашей беде. Поприветствуйте их и начнем.

Что ответили лорды, Ведара не слышала, на свою беду обернувшись, чтобы понять, на что так внимательно смотрел его светлость. В горле пересохло, а внутренности свело непонятно судорогой: на темно-изумрудной стене висел искусно написанный портрет во весь рост в тяжелой бронзовой оправе. На ведьму с лукавой полуулыбкой смотрела та самая полноватая женщина, которая недавно приходила к ней в зеркале. На ней было тяжелое золотое платье с туго затянутым корсетом, от которого и без того тонкая талия казалась совсем крошечной, а грудь выгодно приподнималась. Иссиня-черные волосы падают на гордо выпрямленную спину красивым водопадом. Полные губы, между которыми сверкают идеально ровные жемчужные зубы, кажутся темными. Круглое лицо, спокойно-равнодушное, так приходится себя ставить перед другими — положение обязывает. Но большие красиво очерченные подводкой глаза, с вызовом смотрят прямо на Ведару. Кажется, что женщина с картины лишь до поры терпит слуг и подхалимщиков, видя каждого насквозь.

Стиснув зубы, ведьма рассматривала такую же прическу, которую по просьбе призрака сделала себе, прежде чем спуститься в зал. Лейврн, подойдя со стороны, мягко тронул женщину за локоть, и едва слышно шепнул:

— Сходство между вами поразительное, но на нас все смотрят, и будет лучше, если мы присядем.

Глава 7. Шабаш

Ведара расслабилась и дала барону увести себя и усадить в одно из свободных кресел. Стоило графу убедиться, что женщина заняла свое место, как он перевел строгий взгляд на притихших гостей:

— Госпожа Вольт, комиссар с большим опытом работы, так же как и барон Маккендзи, который служит в аппарате своего короля, прибыли в Хемшфир по моей просьбе. Я уверен, что их способности — это именно то, чего нам не хватает для поимки убийцы, лишившего жизни нескольких женщин. Он вряд ли остановиться на достигнутом. Так что еще немного и ситуация выйдет из-под контроля. И тогда мы все будем держать ответ перед Владыкой.

Мердо знавший буйный нрав большинства вампиров и их отношение к принятию помощи от людей, специально вызвал огонь на себя, сказав эту речь. Хотят его гости или нет, но на вопросы комиссара и особиста им всем придется ответить. Именно для этого он дал понять всем присутствующим, что это его личная просьба.

— Отец, ты преувеличиваешь, — ровным голосом отозвался тот самый высокий мужчина, все так же смотря вдаль через окно. Поворачиваться к графу он и не подумал, — даже если десять, двадцать, пятьдесят женщин погибнут до того, как пройдут Обряд, то Владыке это будет не интересно. Давайте не будем строить иллюзии по поводу нашей значимости? Под рукой Владыки восемнадцать таких графств, как наше и у всех свои проблемы, причем действительно стоящие его внимания.

Графу не понравилось столь громкое заявление сына, слишком много презрения слышалось в его ленивом голосе. Но пока он не успел вставить свое веское слово, торопливо вмешалась Ведара, решив забыть о том, что ей здесь не рады и более того, не воспринимают как более-менее достойного собеседника.

— Почему вы решили, что Владыке нет дела до смерти тех несчастных женщин? Разве alere — это не высшая ценность для вампира? Без них вы вымрете, как можно считать это мелочью?

Трое приглашенных на беседу лордов разом посерьезнели. Сын графа, весь из себя чопорный, подтянутый, с маленькими холеными усиками под орлиным носом и выпуклыми как у рыбы темными глазами, в которых нет-нет да полыхнет багровое пламя, смерил ведьму изумленным взглядом:

— Вы это мне?

Он был одет в черный строгий костюм, где даже рубашка была темной. На бледном аристократическом лице с чуть выдвинутым вперед квадратным подбородком, застыло выражение оскорбительной учтивости, к которому примешивалось непонимание: как с ним, с представителем Высшей расы мог заговорить всего лишь человек! Без разрешения! Ведара прекрасно понимала, что несмотря на поддержку Мердо, им с Лейврном придется туго, поэтому спокойно кивнула вампиру, быстро изобразив равнодушие и не забыв при этом добавить немного почтительности. С нее не убудет, если несмотря ни на что, даже на откровенные провокации, она будет вести себя предельно корректно.

Эмиль, а именно так звали сына Мердо, по-настоящему растерялся. Видимо он до сих пор считал, что перед ним разыгрывают представление и это не гости из соседнего королевства, а доноры, с редкой группой такой лакомой крови. Мердо сложил пальцы между собой и с довольным видом наблюдал за происходящим: ему нравилось, что его сын испытал замешательство. С Эмиля еще давно нужно было бы сбить спесь.

— Но это и так понятно. Не знаю, что можно здесь обсуждать, — сын графа, наконец сообразил, что с ним не играют и нервно дернул плечом, — эти женщины еще не стали одними из нас, так какая разница, что именно случилось? Одна эльфийка и две человеческие женщины — это слишком мало, чтобы забивать голову нам и тем более Владыке!

Ведара прищурилась, беря Эмиля на вооружение. Слишком он возмущается, что темой гибели девушек так заинтересован его отец и при этом заметно нервничал. Это не было заметно другим, но ведьме уже встречался подобный тип мужчин. И она могла понять, что означает то или иное движение рук или мимика лица. Другим гостям происходящее тоже не нравилось, но пока они все предпочитали делать вид, что ничего не происходит.

— Две эльфийки, — негромко поправила ведьма и встала, так ей лучше думалось, а заодно можно было смотреть на всех сверху вниз, — несколько дней тому назад, кто-то из вампиров выпил леди Элизабет, единственную дочь графа де Брейзи, лорда Орвилла. Так что мы здесь не только по просьбе его светлости Мердо, но и по поручению короны. Нашему королю не нравится, когда дети его прямых вассалов гибнут от зубов нечисти, пусть и разумной. Сэр Херефорд, вы хотели что-то добавить?

Ведара не зря приплела в разговоре короля, так волей не волей, но вампирам придется считаться не только с ее присутствием, но и с мнением, а это может помочь в ее работе. А упоминание о нечисти, это была довольно низкая уловка, о которой женщина тотчас же пожалела, надо было удержаться от маленьких шпилек в адрес этих лордов. Мало ли ей не нравится их отношение, это еще не повод им уподобляться. Надо быть выше этого.

Шайенн, ничего не знавший ни о мотивах ведьмы, но безоговорочно поверивший, что это не он увез госпожу Вольт сюда, а она явилась по указке сверху, надулся от обиды. Уж кто-кто, а его alere могла бы это и раньше сказать, какие могут быть секреты между двумя будущими супругами?

— Нет, я внимательно вас слушаю, — через силу выдавил сэр Херефорд, а Эмиль тем временем справился с приступом бешенства и напряженным голосом пробормотал:

— Таким демонстративным упоминанием о своем короле, вы решили смягчить угрозу?

По спине Ведары пробежал предостерегающий холодок. Ей пришлось сделать вид, что выпад вампира задел ее до глубины души и возмущенно воскликнула:

— Я вам не угрожаю и более того, не собираюсь ни с кем из вас ссориться! И наоборот, мечтаю о дружбе. Я очень миролюбивый человек, почти что цветок, вы ведь не боитесь цветов, господа?

Лейврн тактично промолчал, что цветы бывают разные, иногда даже хищные и с интересом покосился на ведьму. Он все еще никак не мог вспомнить, где в столице слышал ее фамилию, но тут вмешался Мердо. Граф улыбался Ведаре, пока она размеренными шагами мерила кабинет и, как бы невзначай, бросил:

— Я хорошо знаком с вашим королем и всегда интересовался новостями из Рут. Мы же соседи. Поэтому как-то слышал, что некий комиссар, заместитель генерал-лейтенанта, заведовавшего Тайной Канцелярией в вашей столице, спровоцировала магическую дуэль между ведущими аристократическими домами и после этого переехала в Орвилл. Что-то мне подсказывает, что это были именно вы и тогда тоже никому не угрожали?

Мердо говорил это со странным удовольствием, замечая, как вытягиваются лица его вассалов и как медленно с них исчезает выражение скуки. Именно этого он и добивался, поэтому Ведара не стала искать слова оправдания и с дьявольской гордыней бросила:

— Победителей не судят, тем более их было четверо, а я одна.

— Одним из них, кажется, был вашим женихом?

Ведьма запнулась, не зная, стоит ли это обсуждать при всех, да и вообще стоит ли, но граф выглядел заинтересованным по-настоящему, да еще и у Лейврна азартным огоньком зажглись глаза, словно он наконец вспомнил, где мог слышать ее фамилию. На остальных женщина даже не смотрела, это был лишь случайные попутчики на ее пути, стоит ли их брать в расчет, если она больше никогда их не увидит?

— Дуэль разгорелась из-за его неподобающего поведения, — наконец медленно проговорила Ведара, тщательно следя за каждым словом, — его друзья посчитали, что мои, признаюсь, достаточно резкие слова каким-то образом задели его и так потасканную честь. Он вызвали меня на дуэль — это не тайна.

— Вызвать на дуэль женщину? — презрительно фыркнул барон Маккендзи, — это ведь отвратительно, это…это не по-мужски!

С ним многие были согласны, но Ведара лишь покачала головой, все это уже давно в прошлом.

— Мы же бились не на мечах, они были магами, и подобные вещи в нашей среде случаются достаточно часто. Вопрос пола не возникал ни разу. В магии нет мужчин и женщин, одни только коллеги по цеху.

— Все равно! Если они были дворянами, то даже речи об этом идти не могло! — не успокаивался Лейврн и стукнул стиснутым кулаком по собственному колену, — это недопустимо!

— Вы тоже маг, сэр Лейврн и знаете, что в таком случае никто не смотрит на происхождение, — шикнула на него ведьма, досадуя, что разговор сворачивается не туда. Но Мердо добивался не этого. Ему было важно узнать кое-что для себя, поэтому он негромко спросил:

— Ваш жених в этом не участвовал, но я слышал, что он тоже серьезно пострадал?

На лице ведьмы помимо воли расцвела улыбка. Перед глазами снова встал тот самый день, когда Ведара с удовольствием подпалила возлюбленному зад и пусть потом ее проклинали его многочисленные любовницы, она до сих пор не пожалела, что сделала это. И положа руку на сердце, сделала бы это еще раз. Слишком много гадостей он успел сотворить. Одной травмированной пятой точкой здесь не отделаться.

— Мне показалось, что немного не справедливо, что все его друзья получили по заслугам, а он сам останется не при делах, — скромно ответила Ведара, с трудом приняв серьезный вид, — и вообще, как я уже сказала, победителей не судят.

Это впечатлило не только Эмиля и Шайенна, считавших, что люди мало чем отличаются от кур и свиней, но и остальных присутствующих в кабинете. Всех аристократов учат владению магией чуть ли не с рождения, и что одна простая женщина смогла справиться с подготовленными мужчинами, не смогло оставить равнодушным никого. А Ведара предусмотрительно умолчала, что это было как раз на следующий день после празднования Вальпургиевой ночи, а в эти особые дни у всех ведьм: их силы увеличиваются во много раз. Мердо не зря сделал подобный акцент на способностях госпожи Вольт, так, по крайней мере, многие смогут смириться с ее присутствием и поняв это, ведьма с благодарностью кивнула.

— Тогда да, теперь мы все понимаем, что вы действительно не угрожаете, — едва не смеясь, проговорил Мердо, окончательно добивая всех возможных оппонентов своей очаровательной гостьи.

Ведара тут же повернулась к вампирам.

— Уважаемые лорды, давайте начнем с самого начала, кто был первой жертвой, как все случилось?

Крайний к ведьме мужчина, с круглым и приплюснутым, как блин лицом, на котором блестели чуть раскосые темные глаза, процедил сквозь белоснежные зубы:

— Я лорд Тайгер, отец Виора, с невесты которого и началась эта эпопея. За три дня до свадьбы моего мальчика и той безродной крестьянки, которая была как раз из вашего королевства. Ее нашли в беседке во фруктовом саду. Ни следов, ни свидетелей, ни мотива. Эта девка даром никому не сдалась! Конечно, теперь я переживаю за Виора, он сильно страдает, но это пройдет со временем и надеюсь, что в следующий раз богиня услышит мои молитвы и найдет моему сыну более достойную избранницу из Лесного народа.

В том, что не было никаких следов и свидетелей, Ведара даже не сомневалась. По-другому и быть не могло, иначе они бы сами давно во всем разобрались. Главное сейчас было это найти то, что связывало все четыре жертвы.

— Я думала вы своих alere на руках носите, — невинным голосом протянула ведьма.

Тайгер косо взглянул на женщину и провел жилистой рукой по шее. Погладил ярко-голубой воротник кафтана: чтобы говорить гадости в лицо тоже нужно мужество, это тебе не просто сказать что-то вскользь. Он не ожидал, что комиссар сделает на этом акцент и вцепиться из-за этого в него.

— Раньше богиня подбирала нам пару исключительно из Лесного народа и поскольку их кровь слабее нашей, то мы были уверенны, что рожденные от подобного союза дети унаследуют все качества отцов. И как только появились первые избранницы из людского племени, все изменилось! Если вы присмотритесь, то увидите, что дети, рожденные от союза с людьми, сильно отличаются от большинства…из нас.

Ведьма краем глаза заметила, как посуровел Эмиль и вновь отвернулся к окну. Конечно, это ведь напрямую касалось его, ведь Оливия, мать графского сынка, до Обряда была человеком. Кто бы мог предположить, что в Хемшфире есть свои негласные изгнанники, хотя пока граф крепко держит власть в своих руках, показывать свое истинное отношение к этому слишком уж яро никто не будет. Ведара прекрасно понимала, что Мердо только с виду такой учтивый и уравновешенный, но, если его разозлить и заставить проявить свою силу, мало никому не покажется.

— Я вижу, что вы рады тому, что та девушка, имени которой вы, скорее всего даже не помните, не успела стать сыну супругой и родить вам же наследников. Ваш род ведь теперь прервется, пусть не сейчас, через много-много лет и даже веков, но это конец.

— Вы не правы, — с наглой усмешкой отозвался Тайгер, — я не то, что не помню ее имени, я вообще его не знал! Незачем мне интересоваться такими мелочами, своих дел по горло. А насчет наследников вы тоже не совсем правы, к счастью.

— В смысле?

— Я спокойно подожду еще триста-четыреста лет до того момента, как богиня найдет моему сыну еще одну alere и буду молиться, чтобы это была дочь Лесного народа.

Ведара спокойно, даже равнодушно перенесла пренебрежительный тон лорда, когда он говорил о людях, но возможность поиска второй alere ее сильно удивил:

— Разве возлюбленные даются вам не один раз на всю жизнь?

Тайгер многозначительно хмыкнул и отвернулся, ему нечего было добавить, он и так слишком много времени потратил на рассуждения о той крестьянке. Зато нахмурился Мердо, ему не нравилось, когда его вассалы так поверхностно рассуждали об этой серьезной теме, тем более что он сам был женат именно на человеческой женщине и ни разу об этом не пожалел. Богиня Баст принесла ему не по заслугам сказочный подарок, за который он будет благодарить ее всю свою оставшуюся жизнь. Ему и правда повезло, потому что у многих других пар первые годы шла непрерывная борьба. Ведь любовь — это не симпатия и с первого взгляда она не вспыхивает, это очень долгий и сложный процесс, ежеминутная работа над собой совместно с партнером.

У них же с Оливией горячая симпатия и понимание на уровне мыслей перешло в любовь без каких-либо сложностей, они действительно стали именно тем, о чем мечтают другие: одним целым. Как будто все свои разногласия они решили в прошлых жизнях и теперь наслаждались друг другом без мелочного передергивания одеяла. Другим, более молодым и неопытным это нужно было еще пройти. Мердо знал, что со своей Оливией он был связан навсегда, и будет переходить из жизни в жизнь только с ней, поэтому он и ждет ее появления. Какая разница в обличие кого он встретит ее в следующий раз, если все в мире имеет только одну цель: обретение счастья?

— Принято считать, что только одна, — нехотя проговорил Мердо, отворачиваясь от Тайгера, который наконец понял, что позволил себе лишнее, — но бывали случаи, что вампир женился дважды и не могу сказать, что это слишком большая редкость. На все воля Баст. Ей решать сколько раз и когда именно мы встретим свою родственную душу.

Ведара задумалась, не пропуская ни одного слова графа, а тот продолжил:

— Жизнь вампира долгая, за это время сменяется не одно поколение, поэтому покинувшая нас однажды избранница, может успеть пройти очищение и вернуться к физическому воплощению… Только ограниченные в своем мышлении вампиры думают, что от оболочки что-то будет зависеть. Потеря многих лет без смысла самого существования — это трагедия и твоему сыну, Тайгер, это известно и никакое время это не исправит.

Лорд сморгнул, но комментировать слова сюзерена не стал, каждый имеет право на свое мнение. Пока все дулись друг на друга, Ведара с Лейврном расспросили еще одного вампира, который прибыл к графу так же вместо своего сына, и его случай полностью копировал предыдущий.

— Я так понимаю, вы все между собой знакомы, — вдруг сказал Лейврн, — и вы знали не только своих невест, но и других погибших девушек?

— Конечно, мы все общались, — согласно кивнул второй лорд, виконт Честер, такой же высокий и голубоглазый как хозяин замка, — и общаемся. Мы ведь все соседи и вассалы его светлости Мердо. Но я видел только alere своего сына, хотя о других слышал. Они все появились примерно в одно время и Обряды должны были проходить в один и тот же месяц.

— Это вы не видели, — вдруг сказал третий лорд.

По виду он был моложе всех остальных, да и особой холодности в нем не было, наоборот он смотрел на комиссара глазами побитой собаки,

— А мы с вашими сыновьями и их невестами собирались у нашего графа по его приглашению. Каждый в свое время.

Пока Ведара расспрашивала молодого вампира, молча страдающего по своей потере, из-за стола встал граф Мердо и, подойдя ближе к сыну, медленно проговорил:

— Если вы ищете связь, кто мог знать их всех, то это я. Как хозяин я должен быть в курсе не только о состоянии дел в графстве, но и кто из моих вассалов собирается жениться, кто ждет детей, кто везет их на благословение в главный храм богини Баст. Кроме того, все Обряды совершают именно в храме, который находится недалеко отсюда.

Пока никто ничего не успел вставить, а то Шайенн уже весь затрясся, от желания сказать какую-нибудь гадость в их с бароном Маккендзи сторону, ведьма быстро произнесла:

— Это говорит о том, что ваш замок — место встреч для всех ваших поданных, где они заводят знакомства между собой. Убийцей может быть кто угодно, хоть из прислуги. Вы ведь не покидали своих владений последние несколько дней?

— Нет, — покачала головой Мердо, светлея лицом от того, что женщина ясно дала понять, что ничего плохого про него не думает, — я был в замке и даже не передвигался по землям.

— Мы все были в замке и никуда не отлучались, — неприятным голосом тут же вставил лорд Тайгер, — нас, надеюсь, тоже не подозревают?

— Под «вас» вы имеете в виду исключительно себя или всех лордов? — в тон ему произнесла Ведара и тут же переключилась на Шайенна, — у меня не было возможности поговорить с вами, пока мы путешествовали вместе, так что ответьте мне здесь, что вам известно про жениха леди Элизабет, барона Оллагара де Пейтона?

Шайенн чуть было не вздрогнул, услышав строгий металлический голос женщины, которая за какие-то его грехи должна стать именно его женой.

— Он часто бывает при дворе его светлости. Но о том, что леди Элизабет именно его избранница, я не знал, да и сама девушка это скрывала.

— Я знал, что дочь де Брейзи скоро станет одной из нас, — негромко вставил Мердо, но комиссара сейчас это не интересовало, хотя кто-то мог принять это за признание.

Ведьма подошла вплотную к Шайенну, который смутно догадывался о том, что ее интерес возник не на пустом месте:

— А зачем вам так нужно было это знать? Я давно думала о том, что вы забыли поздно вечером в том месте, где прогуливалась леди Элизабет, которая до этого дня никогда не отлучалась из родительского дома без сопровождения. У меня сложилось впечатление, что ее каким-то образом выманили, а после этого под ногтями девушки находят частички кожи и крови. Ваши, сэр Херефорд следы, по которым я вас и нашла. Расскажете, зачем вы встречались с девушкой?

Шайенн оторопел, не зная, чем объяснить подобный интерес. Ему вообще не могло прийти в голову, что кого-то это может заинтересовать. Ему ведь даже в Орвилле никто не осмелился задавать таких вопросов, хотя видимо это ведьма, сущий монстр, всю дорогу точила на него зуб, раз сейчас решила потопить на глазах его господина. Это все из-за того, что он полез посмотреть на ее метку избранной, которая с каждым часом становилась все отчетливей. Скоро ее увидят все, даже самые слабые вампиры.

— Сэр Херефорд?

— По поводу следов мне кажется, мы все выяснили еще в вашем городе, — твердо проговорил вампир, глядя ведьме прямо в глаза самым невинным видом, — а по поводу всего остального, то я никого никуда не выманивал и встретил на улице ее совершенно случайно. Почему так заинтересовался ее будущим мужем? Так мне просто хотелось знать, кто этот счастливчик или это уже преступление?

Видя, что Ведара улыбается с каждым его словом все шире, Шайенн демонстративно пошел в атаку, возмутившись уже по-настоящему:

— И вообще, не забывайте, что это я вас привез сюда, так что постарайтесь обойтись без намеков!

— Какие уж тут намеки, когда мы просто пытаемся найти точки соприкосновения всех четырех жертв, — ничуть не поверив Шайенну, отрезала комиссар и, наклонившись к вампиру ближе, прошептала:

— Знаете, что именно мне показалось занятным?

Шайенн сначала было поддался гипнотическому взгляду женщины, сила которой буквально вдавила его в кресло. Потом, рассердившись на самого себя, подался вперед и ощерился:

— Нет, даже не представляю!

— То, что вы счастливчиком себя не считаете и дело совсем не в том, человек ваша alere или нет.

Это было опасно, вампир сам не зная, почему вдруг испугался стоящую перед ним женщину. Было в ней в эту минуту что-то дикое, почти первобытное, отчего его трусливая душа сжалась в комок, когда Ведара выпрямилась и смерила его насмешливым взглядом. Она прекрасно знала, какой силой обладает сейчас в преддверии Вальпургиевой ночи и бессовестно пользовалась ею и даже рассчитывала закончить все дела в ближайшие дни, пока она еще легко сможет справиться хоть с тремя Высшими одновременно.

— Вы ошибаетесь, — сухо выдавил Шайенн, с трудом отводя взгляд в сторону, потому что женщина ни в чем не ошиблась.

— Все может быть. Но почему-то мне кажется, что вы знали не только о том, кто такая Элизабет и чья она невеста, но и кто может ей угрожать.

Ведьма говорила негромко, чтобы ее мог слышать только сэр Херефорд, но ему казалось, что он сейчас оглохнет от слов Ведары, так неожиданно она их выдала. Он оказался совсем не готов к положению жертвы, в которое нечаянно угодил из господствующего кресла. Как-то слишком резко Ведара поменялась с ним ролями. И только сейчас он понял, что раньше она не лезла вперед не потому, что не могла, а просто ей было удобно наблюдать за всем со своего места.

— Ваша светлость, — тем временем мягко произнесла Ведара, с удовольствием глядя на графа Соммерсета, — сколько нужно времени, чтобы добраться до каждого феода?

Граф выезжал не так часто, как хотелось бы, особенно в последние годы, поэтому пока он добросовестно рылся в памяти, его сын уже успел хмуро сообщить:

— Около суток, но если брать земли барона де Пейтона, то почти два дня: его замок не слишком удобно расположен, далековато.

Ведара задумалась: значит, убийца, если он обитает где-то здесь, а это почти наверняка так, раз он знал обо всех невестах и их предстоящих свадьбах. Значит, минимум должен крутиться при дворе и при этом быть приближенными к графу, то исчезнуть на несколько дней так, чтобы не возникло вопросов, довольно проблематично. Если, конечно, не придумать соответствующую легенду.

— А много в вашем графстве тех, у кого есть невесты, что вот-вот должны пройти Обряд?

Мердо кинул на ведьму острый внимательный взгляд: она словно заглянула к нему в голову и прочитала мысли, потому что он как раз об этом думал.

— Сложно сказать, особенно до тех пор, пока имена избранной пары не появиться в Книге Обрядов. И кстати, я обязан присутствовать на подобных действиях, если это касается дворян.

По голове Ведары как будто стукнули чем-то тяжелым, внутреннее чутье заскрипело острым коготками и потребовало срочно найти эту книгу. Стараясь не выдать своего волнения, она спросила ровным голосом:

— Что за Книга Обрядов?

— Я думал, что Шайенн введет вас в курс дела, — несколько недоуменно отозвался граф и наградил своего помощника взглядом, не предвещавшим ничего хорошего, — я просил его рассказать о наших обычаях до того, как вы прибудете. Мне не хотелось, чтобы гости испытывали хоть малейший дискомфорт из-за незнания наших обычаев и ритуалов.

Шайенн, словно нашкодивший щенок тут же беспокойно заерзал на месте. Он не думал, что этот вопрос поднимается и уж тем более так, при всех.

— Я… Не то чтобы не успел, мне показалось, что вы лучше сумеете это сделать. Хотя теперь мне кажется, что надо было все-таки начать…

Мердо чуть приподнял брови, отчего вампир пристыженно умолк, понимая, что сейчас сделал себе только хуже. Мердо терпеть не мог, когда не выполняют его приказы, но еще больше не любил малодушия, когда ты не можешь даже признать свою вину и сказать да, я сделал это. И уже не так важно, почему именно отступился, лишь бы хватило мужества взять на себя ответственность за промах. Они же мужчины, черт возьми, откуда эти сопливые оправдания, будто заранее ставишь роспись в собственном бессилии?

— Госпожа Вольт, я вижу, вы многого просто не понимаете. Позвольте я сам введу вас в курс дела или у вас еще есть вопросы к моим лордам?

У нее не было вопросов и так было понятно, что никто ничего не видел, не знает и знать не хочет. Даже тот, третий, кто потерял невесту и не стал передавать отцу право наведаться к сюзерену, отчаянно окунулся в свое горе и не желал оттуда выглянуть на поверхность, чтобы сделать хоть что-то ради наказания убийцы. У него сейчас и так была кончена вся жизнь и смысла трепыхаться он не видел. Ведара, решившись на эксперимент, вдруг громко произнесла:

— Мне нужен только лорд Тейрк, все остальные могут быть свободны.

Гости едва слышно заворчали, оно и понятно: слова комиссара прозвучали так, словно она была, по меньшей мере, Владыкой и своим повелением отпускала их. Мердо успокаивающе кивнул вассалам, чего ослушаться они не могли и вышли. Немного погодя, словно раздумывая, стоит ли остаться, вышел и Шайенн, хотя ему было безумно любопытно, что задумала эта сумасшедшая. Ему вдруг начало казаться, что идея навестить богиню не такая уж и плохая, вдруг да ему повезет и Баст изменит свое решение и заберет у госпожи Вольт знак избранной?

Лейврн остался на своем месте, как и был. Он справедливо рассудил, что они работают в команде, а значит, он должен присутствовать при любых действиях комиссара на законных основаниях, да и она была только «за». Ведь должен же был ее подстраховать хоть кто-то. Но вот то, что Эмиль, сын Мердо остался стоять у окна и даже головой не повел в их сторону, удивило обоих коллег. Заметив, какими взглядами обменялись приглашенные из Рута специалисты, Мердо вежливо поинтересовался:

— Мой сын ведь не помешает? Он так же моя правая рука, как Шайенн, только опыта пока не хватает.

— Это ваш замок, ваша светлость, — с уважением отозвалась Ведара, с удивлением обнаружив, что ее нисколько не коробит данное обращение, более того, она произносит его с удовольствием, хотя раньше ее при таких словах едва не током било.

— Зачем вы всех вывели? — слабо полюбопытствовал Тейрк, даже не смотря в сторону комиссара, которая поставила стул напротив него и тут же села, пристально всматриваясь в вампира.

— Лорд, вы хотите, чтобы убийцу вашей…

— Миравэль, — чуть дрогнувшим голосом ответил вампир и его взгляд тут же потух, словно выключили внутренний свет, — ее звали Миравэль.

— Чтобы убийцу вашей возлюбленной Миравэль нашли? — послушно повторила Ведара, внимательно следя за каждым вздохом вампира.

По меркам вампиром он был почти юношей, наверно, поэтому восприняв смерть своей половинки как неизбежное зло, заранее смирился с этим и, как будто наслаждался страданиями. Ведьма ни в коем случае не осуждала его, но не понимала, как можно вот так сидеть, сложа руки и покорно ждать, как все решиться само собой.

Тейрк чуть усмехнулся, отчего лицо семнадцатилетнего подростка с чересчур усталым взглядом приобрело слишком хищное для такого типажа выражение:

— А что, он мне ее вернет?

Ведара хмыкнула, случай был еще тяжелее, чем она предполагала, но зато с таким проще общаться. Они идут вслед за эмоциональными потрясениями, и чем больше ты даришь им возможностей испытать новый стресс, тем преданней они будут следовать за тобой.

— Не вернет. По крайней мере, в таком виде, в каком вы привыкли к ней, а там кто знает, может Баст сжалится и уже через каких-то сто лет подарит ей воплощение поближе к вам. Вы об этом не думали? Так поразмышляйте, у вас будет ровно три минуты. А заодно подумайте, что скажете alere, когда она спросит, что вы сделали для того, чтобы отомстить за вас обоих?

Ведара собиралась призвать дух Миравэль, пользуясь тем, что с Тейрком у нее будет сохраняться связь до тех пор, пока она не пройдет очищение. Сделать то же самое с другими вампирами она не могла, поскольку они недолюбливали избранниц сыновей, а тратить силы без толку комиссар не любила. Лейврн тут же подошел к ведьме, которая попросила разрешения у Мердо освободить его стол для проведения ритуала, и спросил, не нужна ли ей помощь.

— Какая помощь, барон? Это ведь не ваш профиль. Вы с успехом допрашиваете живых, по крайней мере, до тех пор, пока они в состоянии говорить, но с вашими топорными методами в работе с духами нет места, вы сделаете только хуже.

— Именно поэтому я сильно и не возражал, когда вас отправили с нами, — спокойно согласился Лейврн, с любопытством следящий за манипуляциями комиссара, — с духами могут общаться только ведьмы, да колдуны. Можете радоваться, что и от вас есть хоть какая-то польза.

— Вы не поверите, я просто счастлива от оказанного мне доверия, — на полном серьезе заявила Ведара мысленно отплевываясь.

Главное вовремя улыбнуться, а там уже пусть сами думают, кому предназначалась улыбка.

— Вы думаете это возможно? — не веря, прошептал Тейрк и от избытка чувств, вскочил с места.

Граф тем временем отлучился, чтобы передать слугам приказ принести сумку госпожи Вольт, которую она так предусмотрительно оставила на постели. На самом деле этот влюбленный юнец ей попался очень вовремя, потому что она собиралась после ужина отправиться на местное пастбище и провести ритуалы там, но со всеми тремя жертвами. Она уже выяснила у прислуги, что в Хемшфире нет семейных склепов даже у самых знатных дворян, а только кладбища, больше похожие на города, поделенные на сектора согласно прижизненному положению в обществе. Вампиры с почестями сжигали своих усопших, что сильно облегчило Ведаре участь, потому что если тело цело, то дух привязан к нему до момента следующего воплощения и вызвать его, можно только находясь рядом с могилой.

— Лорд, вы никогда не задумывались, почему муравьи способны одолеть более крупного и сильного противника? — вдруг задумчиво произнес Лейврн, торопливо относя к стеллажам очередную порцию книг.

Молодой вампир, теребя расшитый золотом подол темно-синего камзола, ответил растерянным взглядом. К нему со спины подошел сын Мердо, которому не терпелось увидеть волшебство в действии и, хлопнув лорда по плечу, насмешливо бросил:

— Потому что муравьи пытаются сделать то, что нужно и не задавать дурацких вопросов. Что вы хотите?

Ведара достала из сумки черную ткань с расшитыми на ней рунами и идеально ровным кругом. Потом вытащила подставку из змеевика для трав и долго копалась в своих запасах, раздумывая, какую именно траву использовать.

— Ничего особенного, — буркнула она в ответ, — хочу задать пару вопросов самой жертве, раз уж никто ничего не видел. Не объезжать же мне каждое место гибели этих ваших женщин, чтобы все ощупать и осмотреть? Я лучше сделаю это сейчас, не сходя с одного места.

Тейрк заскулил, одновременно от ужаса и восторга. Увидеть свою избранницу еще раз это было бы чудом, но сердце ведь не железное, хоть и стареет, но выдержит ли такое испытание? Эмиль пренебрежительно фыркнул, глядя на то, как у вассала его отца увлажнились глаза и, обойдя его, подошел к отцу. Он еще никогда не видел мага, а тем более ведьму так близко, ему было безумно любопытно, чем все это закончиться. То, что госпожа Вольт ничего не сможет узнать, он не сомневался. Но все же присмотреть за ней не мешает. Поэтому Эмиль подошел к ведьме еще ближе, чуть ли не заглядывая ей через плечо, и неожиданно почувствовал идущий от нее странный, чуть сладковатый знакомый запах и вдруг испугавшись собственной мысли, отшатнулся от нее. Мердо, пристально следя за выходками сына, прошипел сквозь зубы:

— Отойди и не мешай.

Эмилю пришлось послушаться, он еще не вошел в силу, чтобы перечить отцу слишком явно, и отошел, не сводя при этом пристального взгляда с ведьмы, которая сейчас ничего не замечала вокруг, готовясь к ритуалу. Подойдя к отцу ближе, он прошептал:

— Ты ведь это тоже видишь, признайся? Она такая же, как те погибшие девицы, только еще не окрепшая. Вижу, чуешь ее так же, как и я, и скоро от других вампиров тоже будет не скрыть ее метки. Но чья, отец, кого-то из лордов? Тогда ее срочно надо отослать из замка и вообще Хемшфира, иначе она пострадает, а король Рута обвинит во всех грехах тебя!

Ведара наконец остановила свой выбор на сушеных цветах жасмина и смоле олибануме, после чего порадовавшись своей запасливости, вложила отобранные ингредиенты в специальные отверстия в ритуальном камне. Прошептав несколько длинных слов и вызвав синий магический огонь, она осторожно бросила искру в змеевик: пусть благовония тлеют медленно. Лейврн, ассистировавший ей, быстро шепнул:

— Не успели вы здесь появиться, как уже поссорили даже хозяев замка. Может тогда, в столице, когда пострадало четыре дворянина, дело было далеко не в них?

Ведара молча отмахнулась, кого интересуют эти дворяне, когда она готовиться совершить очередное чудо. Тем временем граф очень громко посоветовал сыну не вмешиваться в чужие дела и заниматься своим окружением, на что Эмиль, как ни странно, не сказал ни слова. Он демонстративно поклонился ему, хотя и косился в сторону женщины как-то по-особенному зло. Ведара чувствовала это, поэтому непроизвольно вздрогнув, шепнула Лейврну:

— Чего это он так не хорошо смотрит на меня?

Барон проследил взгляд Эмиля, который тот даже не счет нужным скрывать и тут же радостно оповестил:

— Наверно голоден!

— Сэр Маккендзи!

— А что такого? Я тут узнал, сколько они платят своим донорам, и даже сам подумываю, а не бросить ли мне столичную жизнь, где мой доход в два раза меньше, чем здесь у простолюдина, а забот в несколько раз больше!

Ведара сурово поджала губы и попросила подойти к ней трясущегося Тейрка, который все-таки сумел решить для себя, что встреча с невестой, это благо, ведь несмотря ни на что, он любил ее и безумно скучал.

— Я буду держать вас за руку на протяжении всего ритуала, а вы ни в коем случае не должны вырываться или пытаться самому что-то говорить. Вы только проводник, Миравэль будет слышать и видеть меня, но, если получиться, я попробую дать вам поговорить в самом конце через себя. Вы меня поняли, сэр Тейрк?

Пусть это было выше его сил и понимания, но вампир скорбно опустил взгляд на собственные лаковые туфли с острыми носами и едва заметно кивнул. Большего Ведаре сейчас было и не надо. Она поочередно зажгла шесть толстых восковых свечей, поставленных в центр круга на расшитой ткани. Сосредоточилась и за считанные мгновения вызвала транс, впав в который, сознание уходило в тонкий мир и могла отыскать нужного ей человека. Лейврн однажды присутствовал при подобном ритуале, но у этой ведьмы все вышло намного четче и быстрее, сразу было видно, что она проделывала это не один десяток раз.

— Я призываю… — вдруг едва слышно шепнула Ведара, но глаза при этом были плотно закрыты.

Тейрк, очень впечатлительный для подобных действий вампир, затрясся от ужаса. Рука ведьмы, крепко державшая своего проводника, на имя и запах которого должна была явиться Миравэль, была не просто холодной, а ледяной. Парню казалось, что он сейчас вот-вот упадет в обморок, но желание увидеть возлюбленную в последний раз оказалось сильнее. Он держался на грани сознания.

По кабинету прошелся сильный порыв ветра, едва не задувший огонь свечей. Мердо торопливо отсел вглубь комнаты, чтобы не мешать процессу и чуть погодя притянул к себе Эмиля, который смотрел на что-то шепчущую под нос Ведару. Посреди комнаты медленно проступил сгусток света, от которого магическое освещение кабинета тотчас погасло, только свечи зажженные ведьмой продолжали гореть, хотя языки трепетали даже без ветра. Тейрк охнул и едва не отпустил руку госпожи Вольт, но она вовремя поймала его: из светящегося сгустка проступила хорошенькая темноволосая девушка с большими печальными глазами. Ее волосы были уложены в высокую сложную прическу и переплетены широкими лентами, что подчеркивало безупречные линии скул и лебединую шею, которая пряталась за воздушным воротником роскошного пышного платья с множеством вставок из мелких камней. Пухлые губы Миравэль изогнулись, она что-то произнесла, но никто кроме призвавшей ее дух ведьмы, голос покойницы не слышал. Тейрк забыл, что ему до этого говорила Ведара, и хотел было окликнуть девушку, но Лейврн не зря остался по близости и бдел. Едва возникла опасность, барон тут же прошипел вампиру на ухо:

— Сэр, не мешайте!

— Но я…

— Я сказал, не смейте привлекать внимание к себе, иначе мне придется решить эту проблему по-своему, но это точно вам не понравиться, я обещаю!

Тейрк хотел послать зарвавшегося человека, но ведьма, все еще держа глаза закрытыми и не отпуская проводника, громко отчеканила:

— Я хочу знать, что с тобой случилось. После этого я обещаю, что отпущу тебя обратно. Ты ведь видела того, кто на тебя напал?

Прозрачный силуэт Миравэль немного размыло, но на этот раз все услышали ее звонкий высокий голос:

— Нет, он напал со спины, сначала ударил чем-то тяжелым, а потом…потом я ничего не помню.

— Тебя нашли на заднем дворе поместья, как так получилось, что ты пошла туда ночью?

По лицу Миравэль нельзя было ничего прочитать, вызванным душам не были доступны эмоции. Прекрасная девушка, совсем еще юная, почти ребенок, застыла с выражением полнейшего равнодушия на лице и смотрела только на Ведару.

— Я нашла в своей комнате письмо, в котором меня умоляли спуститься вниз к колодцу к двум часам. Я бы никогда не сделала этого, если бы там не было сказано, что нечто страшное грозит Тейрку. Я не могла не пойти.

У ведьмы чуть сбилось дыхание: в случае с леди Элизабет тоже было письмо, с помощью которого ее выманили из дома.

— А почерк был вам знаком?

Миравэль как будто бы задумалась, вспоминая и тут же равнодушно ответила:

— Нет, я раньше никогда его не видела.

— Может быть, в доме был кто-то из посторонних в тот день, гости, новые слуги?

Миравэль медленно покачала головой из стороны в сторону, но ведьма не хотела упускать реальный шанс узнать что-то еще, пока была такая возможность. Она мягко попросила:

— Я хочу посмотреть на тот вечер твоими глазами, ты разрешишь мне?

Миравэль на самом деле было все равно, на этой земле сейчас присутствовала лишь сотая часть ее души, что наделена воспоминаниями об этой жизни. И Ведара, как вызывающая, вообще могла не спрашивать ее разрешения, а сделать то, что было необходимо. Бестелесный голос девушки прошелестел:

— Да.

Ведара тут же не теряя времени, ведь силы ее таяли с каждой минутой, погрузилась в более глубокий транс. Теперь даже внешние помехи не смогут вывести ее из равновесия, пока она не досмотрит все до последней минуты жизни alere. Лейврн, только слышавший об этой практике, едва не захлопал в ладоши от восторга, но вовремя удержался от комплимента — госпожа Вольт сейчас не услышит его при всем желании. А ведьма уже мысленно мчалась за духом Миравэль по паутинам тонкого мира. Вот девушка заливисто смеется, танцуя с ошалевшим и пьяным от счастья Тейрком, вот разворачивает сложенное вчетверо письмо от неизвестного «доброжелателя». Ведара до рези в глазах всматривалась в почерк, стараясь запомнить каждый завиток, а потом огляделась в спальне в поисках еще одной зацепки. Вот Миравэль переодевается и крадется по поместью избранника, стараясь никому не попасться на глаза, едва успевает выйти на улицу, как ее сокрушает сильный удар по голове сбоку, но не убивает. Почему этот неизвестный избрал пусть обескровливания, ведь мог спокойно справиться с девушками одним ударом? После увиденного, у Ведары появилось больше вопросов, чем ответов. Хотя кое-что важное она все же успела узнать, и теперь кое-что надо было проверить.

— Миравэль, ты можешь сказать Тейрку то, что хочешь, пока я еще держу связь, он рядом со мной и слышит каждое твое слово.

На миг всем присутствующим показалось, что безмятежное лицо Миравэль исказилось от боли, а в глазах промелькнуло осмысленное выражение тоски и жалости, но это быстро исчезло, оставив невольным свидетелям лишь маску посмертного спокойствия. Тейрк впервые перестал трястись и смотрел на свою погибшую alere, как на чудо.

— Скажите ему, что я была счастлива идти с ним одной дорогой, но уже решено, что мы встретимся только здесь и уже в другой жизни. Я жду тебя, Тейрк, но ради всех богов, не торопись ко мне…

Миравэль продолжала что-то говорить, но у Ведары заканчивались силы, и ей пришлось прервать контакт. Распахнув глаза, она увидела вытянутые лица вампиров, смотрящих на как раз на то место, где только что парил призрак девушки и не веривших, что такое происходило на самом деле и на их глазах. Они спокойно относились к неизбежности смерти и знали, что их ждет потом: волей-неволей научишься мириться с этим, когда вперед практически вся вечность и так порой хочется ее прервать. Но чтобы напоминание с того света пришло вот так, лицом к лицу, они оказались к этому не готовы.

Ведара покачнулась, ноги держали плохо, но она по праву могла гордиться собой: раньше она могла выдержать подобный ритуал не больше десяти минут, а сейчас спокойно держала связь между двумя мирами почти полчаса! Рядом тут же возник вездесущий Лейврн, но вместо восхищенного комплимента, он придержал ее за локоток и процедил на ухо:

— Я смотрю, вы захотели лечь рядом с той девушкой. Вы же почти были на грани!

Ведара блаженно улыбалась: плевать, кто и что говорит, все равно она поработала классно!

— Перестаньте, барон, завтра же Вальпургиева ночь, так что всего полчаса, и я снова буду полна сил. А вы что, переживаете за меня?

— Даже не рассчитывайте на это, я переживаю за успех общего дела. А если бы сейчас, не было такой энергетически заряженной недели? — ехидно прошептал мужчина, на что она беспечно хмыкнула:

— Тогда я бы придумала что-то другое.

К ним незаметно подошел Мердо, который сразу заметил, что с его гостьей что-то не так и, оттеснив сэра Маккендзи в сторону, предложил свою помощь. Против воли, Ведара смутилась. Она не помнила, чтобы кто-то вообще волновался о ее здоровье, единственная подруга и то больше беспокоилась об отсутствии у нее личной жизни, а как ведьма при этом себя чувствует ей было все равно. Но ответить что-то определенное Ведара не успела. Рядом, пользуясь моментом, что пока его никто не трогает, отчаянно застонал Тейрк, осознавая глубину своей потери. Он закрыл лицо руками и принялся раскачиваться из стороны в сторону, чувствовалось, что истерика не за горами. Ведара прикусила губу, ненавидя в такие моменты свою службу, когда не хочется приставать с вопросами, но надо, другого такого случая может и не быть.

— Сэр Тейрк, — твердым не пререкающимся тоном позвала она, — я бесконечно вам сочувствую, но мне очень нужно знать, не находили ли вы письмо или записку в комнате вашей невесты?

Вместо ответа вампир буквально повис на руках подошедшего ближе бледного Эмиля, который не хотел пропустить ни одного слова. Граф буркнул что-то по поводу безусых юнцов, которых упиваются своим горем, когда надо рыть носом землю и мстить обидчику, а потом тряхнул своего вассала за грудки и рявкнул:

— Соберитесь!

Тейрк мученически возвел глаза к потолку и прошептал:

— Ничего не было, я и прибывший шериф обыскали каждый угол в доме, каждый куст в саду и даже долго исследовал дороги, ведущие к нашему поместью. Ничего, абсолютно ничего. И никто из чужих не приезжал.

От свечей остался лишь дым и горькая, страшная пустота. Женщина с сочувствием смотрела на потерянного Тейрка, которому Миравэль сказал, что в этой жизни они не встретятся, только в следующем перерождении. Для вампира, потерявшего ориентир в жизни, это было хуже всего, хуже, чем приговор, поэтому он сел прямо на пол и беззвучно и страшно заплакал, невзирая на присутствие сюзерена и остальных. Эмиль скривился, хотел что-то сказать, но Мердо вспыхнул и, схватив отпрыска за шиворот, вытащил в коридор. Остальные торопливо двинулись следом. Ведара убежала из кабинета, чуть ли не вприпрыжку, ей было не выносимо слышать, как Тейрка рвет на части и хуже того, что в этот раз она ничем не могла помочь.

Мердо сказал сыну что-то неприятное и жесткое, а он, сгорбившись и не оглядываясь на гостей отца, быстро пошел на первый этаж, где все это время продолжался ужин. Лейврн вдруг отчетливо ощутивший себя лишним, буркнул:

— Я пойду еще пообщаюсь с теми лордами, а то пока эта девушка рассказывала о своей смерти, у меня родилась одна любопытная идея, хочу проверить.

Ведара не хотела оставаться с графом вот так наедине, но видимых причин для отказа не было, поэтому она нехотя кивнула:

— Действуйте, ваша милость.

Услышав это, Лейврн даже дернулся от неожиданности:

— Впечатлен, раньше вас ничто не могло заставить так обратиться ко мне, что-то изменилось?

— Раньше вы меня раздражали сильнее.

Барон чуть подумал и ослепительно улыбнулся, у него тоже куда-то пропала потребность топтать эту женщину и ставить ее на место, да такое, чтобы она больше никогда оттуда не вылезла.

— Вы меня тоже. Раньше.

Он откланялся перед графом и поторопился в ту же сторону, куда умотал и Эмиль минутой ранее. Между графом и комиссаром повисла тягучая пауза, которую рушить никто из них не спешил, наслаждаясь временной передышкой. Наконец, когда затягивать уже было нельзя. Это становилось все более неприличным, Ведара вздохнула и попробовала взять себя в руки, уже привыкнув к тому положению растерянности, которое она испытывает перед графом. Но тут Мердо предложил ей руку, спросив, не желает ли она пройти с ним в Оранжерею, посмотреть на зачарованное небо и цветы. А узнав немного больше о жизни и традициях вампиров, задать те вопросы, на которые ведьма не решилась при посторонних.

Что-то внутри женщины вдруг завопило, чтобы она не была дурой и быстро отправлялась в свои апартаменты, пока этот кровосос не начал прикладываться к нежной шейке. Ведара зло усмехнулась и мысленно показала своему внутреннему голосу язык, впервые в жизни решив пойти против разума и интуиции.

Протянутая рука Мердо дрогнула, а сам он со смешком поинтересовался:

— Вы таким жестами духов отпугиваете, показывая язык как деревенские бабки или демонстрируете, что я вам так неприятен?

Сообразив, что умудрилась показать язык не просто мысленно, а вполне себе на физическом уровне, ведьма расстроилась и разозлилась одновременно, отчего поспешно воскликнула:

— Нет, что вы! Ваша светлость, вы мне совсем не неприятны…

— Если не противен, значит, нравлюсь, — тут же сделал грандиозный вывод Мердо и обольстительно улыбнувшись, уточнил, — возможно, нравлюсь.

Ведара еще никогда не чувствовала себя так глупо, как сейчас, и стоять под насмешливым и всё понимающим взглядом мужчины, которого она никогда не обойдет ни по опыту, ни по уму, было выше ее сил. Мысленно взвыв (на этот раз действительно мысленно), она попыталась поспешно перевести тему:

— Вы собирались рассказать мне о ваших обычаях и о Книге Обрядов, кроме того, у меня будет несколько вопросов.

Мердо прекрасно понимал, что сконфуженная ведьма это что-то из ряда вон выходящее, но как бы ни хотелось ему продлить мгновение очарования, пришлось вспоминать о действительно важном деле и согласиться.

— Пойдёмте, в Оранжерее нам будет удобнее всего говорить.

Ведара ожидала, что они спустятся, по меньшей мере, на первый этаж, но его светлость свернул за угол, и чуть пройдя по коридору, уверенно толкнул неприметные двери. Они оказались в огромном стеклянном здании с круглым куполом, от которого шли ответвления в виде коридоров. Здесь были не только экзотически красивые цветы, но и удивительные по форме и цвету деревья, скалы, гроты, бассейны и водопады.

— Что это? — потрясенно ахнула ведьма, застывая на месте не решаясь вторгнуться в эту красоту.

— Это мой мир, — негромко ответил Мердо, довольным произведенным эффектом и добавил еще тише, — здесь всегда тепло и светло не смотря на то, что твориться за стенами замка.

Ведара с восторгом посмотрела на отлитых из бронзы животных в натуральную величину, которых расставили на дорожке. А сама дорожка освещалась магическими фонариками, что парили в воздухе над головами прогуливающихся.

— Кто бы мог подумать, что у вас у вампиров такой прекрасный и богатый мир!

Мердо на подобное замечание ничуть не обиделся.

— Вообще-то я говорил только о себе, а не за всех. Но в любом случае у нас больше времени на совершенствование, чем у кого бы то ни было.

Они, не торопясь пошли по аккуратным тропинкам, вдыхая аромат распустившихся ночных цветов и неторопливо беседуя об отличиях человеческой жизни от представителей Высшей Расы.

— Вы упомянули о некой Книге? — напомнила Ведара, когда разговор плавно перешел на различия в питании, от чего женщина начала дергаться помимо воли.

Мердо чуть улыбнулся, правильно расценив тактичный намек своей гостьи и послушно ответил:

— Я так понимаю, вы намерены посетить храм Баст? В каждом крупном храме нашей богини имеется особая книга, в которую богиня сама вписывает имена истинной пары и обозначает дату Обряда. Как-то повлиять на это мы не можем. Хотя некоторым удается доказать Баст, что они готовы к браку именно сейчас, но это редкость. Обычно с того момента как вампир встречает свою alere и до Обряда проходит не меньше года и до тех пор, пока имена счастливчиков не появляется в Книге Обрядов, избранниц оберегают и не выводят в свет. Но все это касается только дворян.

Услышав о том, что на разрешение недоразумения с Шайенном у нее есть достаточно времени, Ведара незаметно перевела дух. Уж за год они как-нибудь разберутся!

— От чего оберегают? Или то, что произошло с теми четырьмя девушками у вас не такая уж и редкость?

— Нет, но обидеть могут так же, как и везде. Или у вас искоренили всю преступность?

Вопрос звучал резонно, Ведара согласно кивнула и продолжила копаться в местных традициях:

— А кто вообще имеет доступ к Книге? Мне интересно, кто мог быть в курсе того, что девушки скоро выйдут замуж, их ведь всех убили незадолго до самого Обряда, верно?

Мердо тяжело вздохнул, его напрягала эта ситуация и хуже того, он чувствовал, что это не конец и жертвы еще возможны.

— У каждого крупного лорда, недалеко от его постоянной резиденции есть главный храм богини Баст, где под контролем Верховной Жрицы храниться книга. Это касается только графств, маркизатов и герцогств. Владыка своим присутствием не освящает Обряды Обретения, у него своих дел полно.

Ведара шла чуть впереди, она чувствовала себя неуверенно в общества его светлости и делала все, чтобы не оказаться с ним лицом к лицу или пересечься взглядом.

— Как только в Книге появляются имена, Верховная Жрица обращается ко мне, и я приглашаю в свой замок новую истинную пару, гостят они где-то около недели и потом уезжают обратно, готовиться к главному дню в своей жизни.

— То есть до того, пока Верховная Жрица к вам не обратиться, никто кроме нее об alere не знает? Ну, теоретически.

— Об этом, как я уже сказал, не принято говорить, — согласился граф, с интересом глядя на быстро мрачнеющую ведьму.

— Я пытаюсь понять, в какой момент происходит утечка и убийца узнает о будущем Обряде, если вы не объявляете о нем по всем своим землям. Сколько обычно гостей у вас собирается в то время, пока здесь отдыхает пара?

Мердо наконец понял, почему его ведьма так сурово хмурит тонкие брови, несмотря на царящий вокруг ночной покой и красоту, и сам посерьезнел.

— Около двадцати-тридцати гостей, иногда больше. Это надо спросить у сенешаля, он всегда и всему ведет учет. Но ведь леди Элизабет была убита до того момента, как была принята в моем замке.

— Это меня и смущает, так-то можно было бы вычислить одни и те же лица, которые присутствовали при всех парах и искать среди них, но Элизабет выпадает. Вы никому не говорили о том, что ее имя появилось в Книге? Может, пока вы разговаривали с Верховной Жрицей, кто-то был рядом?

Его светлость с сожалением покачал головой, он только помнил, что кроме их двоих в кабинете больше никого не было. Что ж, у Ведары появился еще один повод наведаться в Храм к богине и уже не только личный. Женщина плавно остановилась и с лукавой улыбкой попросила Мердо встать сзади нее и изобразить удар по голове. Мужчина, услышав столь странную просьбу поспешно отошел от ведьмы на приличное расстояние и уже оттуда позволил себе возмутиться:

— Госпожа Вольт, это переходит границы, даже ради вас…

— Ваша светлость, сожалею, что вы не так меня поняли, но я имею в виду всего лишь эксперимент, нужно не ударить, а только изобразить! — быстро затараторила Ведара, любуясь вытянувшимся от гнева и изумления лицом Мердо.

Яркие голубые как василек глаза мужчины неуловимо потемнели: чтобы он, да поднял руку на женщину? Он ни разу в жизни не позволил себе тронуть не то, что женщину, а даже мужчину, если он был явно слабее его. Это ведь какой урон по достоинству!

— Это всего лишь эксперимент! — еще быстрее проговорила ведьма, но Мердо все равно дернулся, стоило ему представить, как он заносит руку.

Но отказывать женщине в помощи, когда она просит, тоже нельзя, поэтому он заколебался и, в конце концов, решился.

— Это выглядит не очень хорошо, но раз вам это нужно для дела и только изобразить, я готов.

Ведара согласно закивала и повернулась к нему спиной, надеясь, что он не успеет передумать. Мердо занес руку и резко опустил ее на голову ведьме, едва коснувшись темени. Волосы у нее были жесткие и тяжелые, неуловимо пахли ромашкой и мелиссой, но были такими блестящими, что вдруг захотелось провести по ним ладонью и расправить так, чтобы они укрыли плечи ровным плащом. Подобное желание было ему не слишком понятно, в виду того, что в своей скорби он вообще забыл, как это, хотеть к кому-то прикоснуться. И зажав себя в кулак, его светлость с трудом отстранился от ведьмы. Она почувствовала перемены и, потрогав место предполагаемого удара, проворчала:

— У убийцы удар ниже, но не на много.

Граф комментарий услышал, сложил руки на груди, и скептически оглядев опечалившуюся женщину, не удержался от язвительного замечания:

— Как это грустно, что это не я, не так ли?

— Наоборот, это хорошая новость, — быстро нашлась ведьма, сообразив, что ее слова прозвучали двусмысленно, — это можно было бы сделать и в вашем кабинете, но у Тейрка бы тогда случилась настоящая истерика. Ваша светлость, а у вас какой рост?

Мердо на миг прикрыл глаза, чтобы не засмеяться в голос: эта женщина со своей прямолинейностью и неистовым желанием добиться своего приводила его в восторг.

— Какой вам нужен, пусть такой и будет. Я уже согласен взять всю вину на себя, но только если под суд вы отведете меня лично.

— Ваша светлость, — укоризненно покачала головой Ведара, но щеки коснулся едва заметный румянец.

— Сто восемьдесят пять, — вампир незаметно приосанился, ему было чем гордиться, — и прошу вас, зовите меня по имени, хотя бы в те моменты, когда рядом никого нет.

Ведара постаралась не выказать своей радости и, поджав губы, кивнула. Нечего ему видеть, как ей приятно это слышать.

— А Верховная Жрица у вас случаем не высокая, где-то под метр восемьдесят?

Мердо с понимающей усмешкой отозвался:

— Она вам где-то по плечо.

— Жаль, но ничего, — не теряя воодушевления, заявила Ведара, — послезавтра я поеду в этот ваш храм. Есть у меня уже кое-какие мысли, даже скорее убеждение, но, если все подтвердится, вам это все вряд ли понравится.

— Вы меня пугаете, — честно признался вампир, — а в храм вам нужно только за этим подтверждением?

Ведьма, сама не зная зачем, вдруг призналась:

— Вы правы, не только, но в первую очередь дело. Из-за Вальпургиевой ночи придется немного отложить все это, завтра я буду просто не в состоянии о чем-то думать или делать, за несколько часов до шабаша мы становимся, как бы это сказать, одержимыми… я при всем желании не смогу что-то сделать.

Вампир понял ее и когда они дошли до небольшого водопада, он предложил своей спутнице присесть на ажурную скамейку.

— Это касается меток избранной невесты? Не дергайтесь так, если не хотите, можете не отвечать. Просто довольно необычно, что комиссар, которая занимается гибелью девушек, сама является alere. Наверно, мне стоит подумать о том, чтобы попросить вас вернуться.

Голос вампира был теплым и участливым, с непонятной ноткой грусти, которую Ведара уловила на грани восприятия. Женщину уже начала раздражать эту ситуация, которая по большому счету была большой ошибкой и, понимая, что выглядит довольно жалко, Ведра обреченно вздохнула.

— Неужели это так заметно, но почему я тогда ничего не вижу? Мердо, я не могу уехать пока не разрешиться, да и зачем?

— И не увидите, это доступно только нам и то, на таком уровне только самым сильным. Через некоторое время конечно заметят остальные, но не сейчас. Вам не приходило в голову, что я переживаю за вашу целостность?

Мердо смотрел на ведьму серьезным взглядом прямо в упор и, ощущая на себе его тяжесть, она чуть-чуть сжалась.

— Это радует, что не все, — прошептала Ведара, с трудом переводя взгляд от вампира на свои руки, лежащие на коленях, — я понимаю. У вас могут быть проблемы, если со мной или Лейврном что-то случится, но насчет короля я преувеличила. Нас отправило отделение, а барон Маккендзи вызвался сам.

— Плевать на вашего короля и отделение тысячу раз, я переживаю за вас вовсе не по этой причине, — тихо проговорил Мердо, и как ни в чем не бывало, резко перевел тему, — я вижу, что у вас проблемы с вашей связью, что не так?

Ведара не успела обдумать слова вампира, как пришлось отвечать:

— Все не так. Эта связь взялась из ниоткуда, мы абсолютно чужие. Тем более у него есть любимая женщина, а его ко мне тянет только из-за меток. Я знаю, о чем говорю, это простого человека можно обмануть, но я слышу и чувствую душой, через нее получаю от природы силу. Неужели бы я не поняла, что Шайенн близок мне? Это несправедливо, и я не понимаю, как Баст может такое допускать!

— Шайенн…

Повторив имя помощника, лицо Мердо не поменялось, но под глаза запали глубокие тени. Мужчина не знал что нужно сказать и как отреагировать. То, что на этой женщине были метки чужого вампира, отзывалось в сердце глухой болью, как будто вот-вот он потеряет то, что очень дорого. За много лет, прошедших с момента смерти его Оливии, он уже так свыкся с потерей, что уже не обращал внимания на пустоту внутри. Только сейчас, глядя на эту яркую женщин, он понял, что все еще живет, а не просто пьет кровь, ходит и разговаривает.

— Не думал, что скажу когда-нибудь нечто подобное, потому что допустить божественную ошибку, это усомниться, в праве Баст вершить нашу судьбу. Но я готов помочь вам и обратиться к Верховной Жрице, — медленно, тщательно чеканя каждое слово, проговорил Мердо, глядя прямо перед собой.

Встречный вопрос застыл у Ведары на губах, впереди, над небольшим озером, куда с приятным шумом впадал водопад, засверкали маленькие крылышки тех самых бабочек, которые она встретила в саду графа еще утром. Мердо проследил ее взгляд и тоже замер, но не от восхитительного в своей изящности зрелища, в груди что-то окаменело. Этих крылатых созданий, тщательно выверяя каждый шаг, создала его супруга за два месяца до своей гибели. Удивительно, но даже после ухода Оливии многие вещи, которые она напитывала силой, не исчезли вслед за ней и продолжали постоянно напоминать о ней.

— Это… — мужчина хотел рассказать Ведаре, что на самом деле значат для него эти бабочки, но не смог сказать ни слова.

Кружась в лучах закатного солнца, вслед за которым, минуя ночь, наступит рассвет, такова магия Оранжереи и, ловя блики от брызг, крылатые танцовщицы облепили руку ведьмы, стоило ей поднять ее на уровень груди. Взмахнув крылышками, они стали огненно-красного цвета, потом золотого и изумрудного.

— Это создала ваша жена, — утвердительно произнесла ведьма и посмотрела Мердо в глаза, — мне жаль, но я не она и никогда ею не буду. Несмотря на схожесть с портретом и… прическу.

За нарочито грубым тоном ведьма старалась скрыть растерянность и мысли о том, что вряд ли так противилась избранности alere, если бы эти метки принадлежали Мердо. Но его светлость давно научился читать между строк и даже букв, поэтому не обратил на слова женщины внимания. Каждый вправе говорить то, что хочется, слова ничего не значат. Слова — это мусор, без которого ни один человек еще не смог прожить, поэтому так тяжело найти того, с кем можно просто помолчать и тебе будет хорошо от одного его присутствия.

— Я никогда не смотрел на внешность, и сравнивать вас с кем-то, Ведара, было бы глупостью.

Ведара вспомнила отражение Оливии в зеркале, когда она показывала, как надо зачесать волосы и буркнула:

— И правда, мы не похожи.

— Только если упрямством, — хмыкнув, поддакнул граф, — а в остальном вы разные и не знаю, хорошо ли это. В любом случае, я ошибся.

Последние слова прозвучали очень странно, и ведьма тут же насторожилась, мысленно встав в охотничью стойку.

— В чем?

Его светлость не смог бы сказать, даже если бы очень захотел. Ведара еще слишком молода, чтобы воспринять это как нужно, а истерик он не любил, лучше сделать так, чтобы она вообще ни о чем не знала и жила так, как привыкла. Увидев ведьму утром в саду, он подумал, что Баст сжалилась над ним и исполнила то, что обещала в день, когда умерла его обожаемая супруга. Богиня сказала, что душа Оливия очень яркая и сильная, не запятнавшая себя плохими делами, потому круг перерождения пройдет быстро и успеет вернуться в этот мир, пока его еще не покинул сам граф. Ведара очень напомнила вампиру супругу в первые месяцы их знакомства, но эта ведьма была еще неистовее, а внутри полыхал такой огонь, который не снился даже Оливии. Но он все равно был рад, что в его скучной и размеренной жизни ворвался такой ураган, внешне очень правильный пытающийся запрятаться в шкурку серой мышки. Но его светлость прекрасно видел, какая Ведара ослепительная внутри, настоящая. Никакая внешняя шелуха не может скрыть от него сокровище. То, что она предназначена Шайенну — это либо ошибка, либо чудовищная насмешка в его огород, но чем он так насолил богине?

— Как же давно боги размотали эту нить… — едва слышно прошептал он и, встав, поклонился опешившей Ведаре, — уже поздно, да и вы уже устали, позвольте вас проводить?

Ведара с удовольствием бы позволила это сделать, но она видела, что мужчине нужно побыть одному. Поэтому наступив на горло своим желаниям, она с улыбкой отказалась.

— В другой раз… Мердо.

Его светлость улыбнулся одними глазами, он услышал больше, чем было сказано одним его именем и это одновременно и обрадовало, и заставило тревожиться. Теперь его жизнь не вернется в привычное русло, даже если случится так, что комиссар вернется в Орвилл. Слишком смело он шагнул за своим любопытством и угодил в сети к Баст, так же как и Шайенн, и Латифель.

— Ведара, я не хочу настаивать, но признаться мне очень любопытно, как проходят ведьминские шабаши. Подумайте, может возьмете меня завтра с собой?

Граф ответа дожидаться не стал, избавив обоих от неловкости, и едва он скрылся за ближайшими деревьями, как ведьма откинулась на спинку скамьи, широко расставила ноги и с чувством выругалась:

— Б..!!

— Госпожа Вольт. Такие выражения не пристало говорить женщине, — с укором прошелестел мелодичный голос где-то сбоку.

Ведара подорвалась как ужаленная, готовая в следующую секунду отразить врага смертельным заклятием, но никто на нее не прыгал, не пытался атаковать. А на месте предполагаемого противника стояла только поникшая эльфийка с печатью вселенской скорби на лице. Увидев ее, ведьма без сил плюхнулась обратно и беззлобно фыркнула:

— Долго подслушиваете?

— Эльфы не подслушивают, мы всегда находимся в гармонии с природой, — с великим достоинством произнесла Латифель и грациозно опустилась рядом с Ведарой.

Та взглянула на свои поломанные ногти с заусенцами и аккуратный маникюр эльфийки и помрачнела еще больше. Что может испортить настроение, как не женщина, которая красивее и стройней тебя? Но в данном случае настрой Ведары и так был плох после разговора с Мердо. Она убедилась, что тот до сих пор предан своей давно почившей жене и смотреть на других не станет, так как всецело верит в правоту Баст.

— Это я в гармонии с природой, — неприязненно отозвалась Ведара, — и постоянно благодарю ее за дары, которая она дает. А вы только ею пользуетесь, причем ничего не давая взамен.

— Кто кем родился, — мягко ответила Латифель и взглянула на собеседницу в упор, наплевав на явное неприятие с ее стороны, — я шла за вами от кабинета его светлости, желая поговорить.

Сердце Ведары на миг сделало сальто и застучало в два раза быстрее обычного. Вот ей только сейчас разборок на любовном фронте не хватало! Выставив вперед ладони и демонстрируя, что у нее нет даже камня за пазухой, хотя на самом деле был и не один, комиссар выпалила:

— Я нисколько не претендую на твоего Шайенна и на днях попробую решить это недоразумение! В крайнем случае, просто уеду, а он останется здесь с тобой!

Латифель смотрела на alere своего возлюбленного пристально, изучая каждую ее черточку и ровным голосом отрезала:

— Об этом не может быть и речи. Если вы уедете, не проведя Обряд, через некоторое время сэр Херефорд умрет, у него просто уйдут все силы. И вообще, надо думать не о графе, а о том, с кем вас связала Баст. Вы можете не жить с ним, если не хотите, но вы обязаны оставить ему детей.

Повисла напряженная пауза, причем напряжение было именно со стороны Латифели. Она до последнего думала, стоит ли разговаривать с этой женщиной, но после разговора с любимым убедилась, что это необходимо. Она безумно любила Шайенна, и как горько ей не было, готова была смириться с его предназначением. Ведь главное — это быть рядом и поддержать, правда? Ведара напротив, смотрела в большие глаза эльфийки с быстро растущим изумлением, даже гнева и того не было, хотя заявление Латифели граничило с безумством.

— Простите, — с трудом проглотив новый виток ругани, пробормотала ведьма, — а с какой собственно стати? Вы мне никто, он — тем более, чтобы там ваша богиня не придумала. Я говорю, ваша, потому что в Рут нет ни одного храма посвященного Баст и за всю жизнь я не воздала в ее честь ни одного ритуала.

Латифель не понимала, как можно не следовать своему предназначению, поэтому начала трепетать по-настоящему, испытывая священный ужас:

— Это просто немыслимо, вы так непочтительно…

— Нет, я тут вообще не при чем, забудьте мое имя, — отрезала Ведара, не желая слушать то, что могла сказать эта малахольная. — А на вашем месте я бы послала Шайенна далеко и с большой перспективой в будущее, потому что он тебя не достоин.

Эльфийка ахнула, и чуть было не упала в обморок, как можно говорить такие страшные вещи?

— Но я его люблю…

Ведьма всмотрелась в несостоявшуюся соперницу чуть внимательней, и ничего не увидев там за красивым кукольным личиком, хмыкнула:

— Это приспособленчество и страх менять свою жизнь. Не спорю, удобно сидеть у мужчины за пазухой и мечтать о звездах в небе. Только вот с любовью это не имеет ничего общего, сожалею.

Она встала со скамьи и направилась к выходу, с твердым желанием выспаться перед тяжелыми и решающими днями, а ведь надо еще обдумать, как заставить явиться саму богиню в храм. Что-то ей подсказывало, что Баст по-простому «пожалуйста» не захочет приходить, а вот как ту заставить это сделать, стоит придумать заранее.

Эльфийка, сжимая кулаки, вскочила с места и, не смея рвануть за соперницей следом, бессильно крикнула ей в спину:

— Да вы вообще не знаете, что это такое, поэтому так просто рассуждаете!

Ведаре надо было бы пройти мимо и дальше, в свои апартаменты. Мало ли кто и что кричит тебе в спину, но что-то ей нужно было доказать и себе, поэтому чуть повернувшись к Латифели, она широко ухмыльнулась.

— Все может быть, но только когда меня попытались так же променять, как тебя, прикрываясь своим предназначением, а я была рядом как тень почти десять лет, то уничтожила все, что было ему дорого. Потому что он сделал это со мной и моей верой в него, в нас, в себя. И сделала бы это еще раз, если бы была возможность, потому что за все надо платить. Не так ли?

Латифель опустила голову, вдумываясь в слова ведьмы, внутри шевельнулся стыд, на самом деле она не была уверена, что Шайенн так уж ее любит, раз ставит свои личные потребности выше ее. Она ведь практически ушла из дома, несмотря на протест родни покрыла себя не смывающим позором. Фактически осталась на улице, а он? Сэр Херефорд привел alere, да еще забыл о мужестве и сказал, об этом всего час назад, когда она сама подняла тему и спросила про ведьму, которую он привез.

— Именно поэтому вы так старательно пытались обаять графа? В память о былой любви? — не удержалась эльфийка от сарказма, хотя в первую очередь он касался ее самой.

Женщина тихо рассмеялась, ей на плечи и волосы опустилось несколько бабочек ярко-синего цвета, и превратились в пышную розу. Она дотронулась до нежных лепестков и моментально успокоилась. Ее словно кто-то большой и бесконечно добрый погладил по голове, забирая с собой все обиды.

— Латифель, его светлость не тот, кого можно взять милой улыбкой. Ему нужно лучшее. И даже если бы мне вдруг захотелось сплести для него сеть, то ничего не получилось, потому что он уже занят. Мы с этой женщиной уже не можем быть соперницами.

Как бы ей не нравилась ведьма, но честность превыше всего, по крайней мере эльфы стоят именно на этом, обладая поразительной чувствительностью.

— Зря вы так думаете, он был бы вашим и без сетей.

Ведара промолчала, обсуждать эту тему с Латифелью она не станет, это было бы самой большой пошлостью в ее жизни.

— Знаешь, если тебе так нужен Шайенн, то борись, не надо пытаться все списать на предначертанное и выборность, это удел тех, кто предпочитает плыть по заранее заданному маршруту, пытаясь сделать вид, что путь лежит по реке, а не по сточной канаве. Если он для тебя все, так пойди и возьми его и Баст здесь не при чем. Я вот не хочу плавать в чем-то липком, и дурно пахнущем.

Закончив на этом, ведьма круто развернулась и скрылась за кустами, покрытыми белыми и чуть голубоватыми цветами похожими на шар. Уму непостижимо, к ней впервые обратилась влюбленная женщина с просьбой родить ее избраннику ребенка! Этот мир сошел с ума или Латифель так сильно хочет страдать, примерив шкуру жертвенной коровы и этим заслужить пожизненную благосклонность Шайенна. Только она не понимает, что после подобного жеста он начнет вытирать об нее ноги налево и направо. Потому что будет понимать, что эльфийка стерпит абсолютно все, раз уже стерпела такой плевок.

Оставаться в этом сумасшедшем доме ей не хотелось больше ни минуты и даже то, что спокойный и мужественный образ его светлости действительно запал в душу гордой ведьме не спасало от желания вернуться в Орвилл. Хотелось бежать в храм богини Баст прямо сейчас, но понимание того, что может случиться беда, поскольку сила с каждым часом била из ее тела все больше и больше, останавливало от поспешных действий.

Вынырнув из-под арки прямо около дверей, кусающая губы Ведара чуть было не столкнулась нос к носу с Шайенном. Он был во много раз бледнее обычного. Черные глаза расширились в беспокойстве, и только алая каемка подрагивала в такт дыханию. Замерев, ведьма даже приоткрыла рот, глядя на источник всех своих проблем снизу вверх, умудряясь казаться при этом выше вампира и величественнее. Тот хотел было спросить, не видела ли комиссар его возлюбленную, но глянув в голодные глаза Ведары, язык неожиданно прилип к небу. Некогда красивые серые глаза блестели слишком ненатурально, да и тело самой женщины начинал отчетливо отливать красным светом.

— Какая неожиданная встреча, — хрипло прошептала ведьма, чувствуя, как внутри забурлила кровь. Это пробуждалась первобытная мощь первых женщин этого мира, — В полночь… и в пустом коридоре…

Шайенн против воли попятился, хотя никогда раньше до этого не отступал.

— Я ждал тебя… вас… Латифель так быстро от меня убежала. Сказала, что хочет о чем-то с тобой поговорить… с вами…

Вампир прислонился спиной к холодной шершавой стене, хотя сейчас она показалась ему обжигающе горячей. Да и весь он сам как будто заживо горел на костре. Смотреть в полыхающие дикие глаза ведьмы не было никаких сил, он хотел отвести взгляд, но не смог. Она его не отпускала. Шайенн уже плохо понимал, кто из них прирожденный хищник, а кто обычный корм.

— Латифель, — Ведара приблизилась к вампиру вплотную, и рывком подтянув к себе впервые в жизни перепуганного Шайенна, прошипела, — убила бы тебя, но эльфийку жалко и графа. Здесь есть поблизости небольшое поле или лучше опушка?

— Да-а, если идти пешком, то около часа.

Шайенн торопливо, постоянно сбиваясь, объяснил комиссару, как туда добраться и обреченно замер, почуяв, что она явно задумала что-то не доброе. И демоны его дернули взять ее с собой, ведь мог же настоять и отказаться, посол он все-таки или кто?

— После Вальпургиевой ночи к пяти-шести утра придешь туда с моим конем, понял?

— З-зачем?

— З-затем, — передразнивая рявкнула доведенная до белого каления Ведара нечаянно подожгла рукав дернувшегося в ужасе вампира, правда заметив такую оплошность, тут же погасила возгорание.

Шайенн уже готов был сползи по стеночке вниз, понимая, что сейчас ничего не может противопоставить Ведаре, поскольку в данный момент в ней не осталось почти ничего человеческого.

— После шабаша поедем в ваш храм, с богиней будем знакомиться. Пусть делает что хочет, но снимает с меня петлю! Я с обозом в виде тебя обратно не вернусь!

— Мне кажется это не слишком хорошая идея…

— Чтооо? — Ведара расхохоталась, но в этот раз голос был ниже, чем ее обычный, — в прочем мне все равно что ты думаешь, потому что благополучный исход в твоих же интересах. Иначе поступим проще: я где-то слышала, что со смертью жениха исчезают метки alere. Мне это кажется более простым выходом, чем пытаться бодаться с богиней.

— Госпожа Вольт, — срывающимся голосом пробормотал Шайенн припертый к стене, — вам не кажется, что сейчас важнее сделать дело, ради которого вас пригласили сюда?

— Ты про убийцу что ли? — уточнила ведьма и небрежно накрутила темно-каштановый локон на длинный палец, — так я и так уже знаю кто это. Осталось только найти доказательства. Поэтому нам тем более нужно в храм, ваша богиня прекрасно знает, что именно здесь твориться.

Шайенн понимал, что переубедить Ведару, когда она в таком состоянии, он не сможет, это было бы самоубийством. И поэтому он сделал все, что мог — согласно кивнул. Она милостиво отпустила его одежду, и с любопытством наблюдала за тем, как тот пятится назад по коридору, глупо улыбаясь ей и не смотря при этом в глаза, как волку, чтобы не спровоцировать. Подумала, посетовала на проклятую женскую солидарность и дунула в его сторону. Что-то серебристое сорвалось с ее ладоней и плотным облаком полетело в сторону Шайенна. Тот, едва заметив, как комиссар начала колдовать, сорвался с места и что есть силы побежал в противоположную сторону. Как будто от природной женской магии можно убежать.

— Вот и правильно, скатертью дорожка…

Чувствуя себя частично, но все-таки отомщенной, комиссар нетвердой походкой завалилась в свои апартаменты. Наспех скинув китель и юбку, завалилась на кровать. Что-что, а чары против мужской силы у нее всегда получались отменными. Теперь Шайенн даже если захочет сменить фаворитку, то ничего у него не получиться, они с Латифелью, теперь связаны на веки вечные. Что будет, если Баст откажется снимать с нее метки избранной она уже не думала. И пусть богиня живет с ощущением фиаско, потому что все равно это не снимет порчу ведьмы.

Проспала Ведара, как всегда, в день шабаша до самого вечера и не проснулась даже тогда, когда к ней ломился Лейврн, желая рассказать об одной интересной находке. Он весь вчерашний вечер и этот день провел в компании лордов, у которых погибли невестки. Втирался к ним в доверие и потихоньку вытаскивал любопытные подробности. И наконец добрался до того, что действительно могло помочь им в расследовании. Буркнув, что ведьмы народ ненадежный и слишком зависящий от условий, ушел, понимая, что ближайшие двенадцать часов Ведара будет не совсем пригодна для решения поставленных задач.

Разбудила сладко спящего комиссара сова. Непонятным образом она открыла огромные окна в спальню, и стремительно влетев внутрь, опустилась прямо на спинку стула возле кровати. Через минуту женщина непроизвольно вскочила и, не успев опомниться, уставилась на ночного хищника недобрым взглядом. Стемнеть до конца еще не успело, но через час на улице будет хоть глаз выколи. Укоризненно цокнув языком Ведара буркнула:

— Не могла пораньше разбудить? Мне еще очищающую ванну принять надо, а там только воду полчаса заговаривать, бестолковая…

Сова равнодушно посмотрела на опечаленную ведьму круглыми оранжевыми глазами и, повернувшись к ней задом, принялась чистить перья. Спорить с этой птицей себе дороже и Ведара прекрасно это знала. Поэтому тратить время на разборки не стала, молча показала спине совы язык и убежала в ванну. По традиции наполняя ее ледяной родниковой водой чуть ли не по капле, она монотонно бормотала:

— Чистая струя, золота струя, серебряная, как ты моешь горы, толы и широкие просторы, с ветра чужие наговоры, от черного, от темного…

Закончив и сняв с себя все что было, женщина выдохнула, и еле сдерживаясь от визга, окунулась в ванну с головой. Потом встала и дождалась, пока с нее ручьями сбежит основная часть воды. Рухнула в нее еще раз и потом еще. Когда пришло время вылезать, тело против воли не покрылось мурашками, оно горело и наливалось краснотой прямо на глазах. Стоило Ведаре подойти к зеркалу, как в ванну влетела та самая сова, что разбудила ее. Нестерпимо захотелось что-нибудь съесть, но перед ритуалами и тем более шабашем, где любое действие пропитано магией, есть категорически нельзя хотя бы часа за три-четыре. А еще лучше перед важным делом держать пост. Сытый желудок притупляет чувства, необходимые для вступления в силу, делает ведьму слабее и тем самым снижает вероятность удачного результата.

— Шуан, ты мешаешь, — буркнула Ведара и высоко над головой подняла мокрые волосы.

Первое мгновение ничего не происходило, но стоило ведьме опустить руки, как на обнаженную спину упала сухая пышная копна. Шуан требовательно пискнула и швырнула женщине какую-то склянку, которую до этого держала с цепкой лапе. Она вытащила маленькую баночку из сумки Ведары, даже не спросив разрешение на то, чтобы порыться в чужих вещах. Но ведьма не стала ей говорить об этом, а открыла крышку и быстро нанесла на голую кожу прозрачные ритуальные знаки, которые вспыхивали ярким светом и тут же наливались темно-красным цветом.

Первомайская ночь особое время, когда сдерживать себя не только нельзя, но и вредно. Именно в эту ночь, как и всегда в это время года исчезает граница между миров людей и другими измерениями. С наступлением темноты и до первых лучшей солнца мир будет беззащитным перед истинной силой. В эту ночь приходят не упокоенные души, не захотевшие пройти очищение сразу. Они встанут вместе с ведьмами и подготовят землю к будущему рождению, попросят урожай и крепких детей простым детям. На восходе солнца каждая загадает желание, которое обязательно исполнится в течение года.

Обычные люди считают Вальпургиеву ночь, прозванную так по имени одной святой, злой и временем, когда в мир приходит тьма. Но на самом деле это короткий период очищения и возрождения. Травы наполняются особой силой, разгораются костры, которые очищают и дают новые силы, а ведьмы сбрасывают оковы, чтобы воздать новому миру должное, дать импульс к жизни. Как пройдет сегодняшний шабаш, таким будет и весь год для обычного народа.

Ведара вгляделась в зеркало и улыбнулась своему отражению, которое медленно менялось на Оливию, покойную супругу графа. Там, в зазеркалье они стояли вместе, взявшись за руки, одного роста и примерно одной комплекции. Хотя комиссар была чуть-чуть стройней, что она тут же с удовольствием и отметила. Не зря последние годы она сидела на жестких диетах, хватаясь за морковку.

— Я не понимаю, что ты хочешь мне сказать, — мрачно пробормотала госпожа Вольт, медленно пьянея от силы, которая бродила в ее жилах и требовала выхода.

— Но попадешься мне на глаза еще раз, вызову в мир живых, а вы этого не любите.

Она отвернулась, не став смотреть на отчаянное лицо графской жены, которую перекосило при этих словах и начала копаться в вещах, которые ей сунула предусмотрительная Пепе. Ведьма, конечно, может пойти на праздник и обнаженной, это вполне допускается и даже приветствуется, но вдруг ее сегодня снова выберут Верховной? Нельзя ударить в грязь лицом. Придется одевать то, что дала подруга, знавшая, что ее ждет. Порыскав в вещах, Ведара вытащила тонкие шелковые лоскутки и быстро облачилась в них. В обычное время женщина никогда бы не решилась на подобное непотребство, но сейчас был другой случай, и она другая, настоящая, наплевавшая на условности. Сегодня можно не бояться, что-то нарушить, границ нет, хотя их нет и в другое время, но мозг придумывает их неустанно, призывая к дисциплине и навешивая ярлыки, хотя это нужно только мужчинам. Пытаться себя переделать по их правилам, это все равно, что вывернуть природу наизнанку. Может на какое-то время и получится, но естество все равно возьмет свое. Рано или поздно.

Выпрямившись, Ведара гордо блеснув глазами, ощутила, что готова свернуть горы, и даже повернуть реки вспять. Другое дело, что подобная мелочь ее нисколько не интересовала. Шуан прошипела что-то нечеловеческим голосом и на голову Ведаре упала массивная диадема из тусклого, почти черного серебра с ярким изумрудом в центре. Она на глазах сузилась, подбираясь к правильному размеру головы ведьмы, волосы сами по себе переплелись в сложные косы, на концах которых повисли птичьи перья. Высокую грудь прикрыла узкая полоска золотистой переливающейся ткани. Живот полностью обнажен и только на бедрах держатся многочисленные длинные лоскутки, на которых были нашиты мелкие блестящие бусины, а между ними редкие нити с речным жемчугом. Шуан скептически оглядела Ведару, прошипела что-то еще раз. В руках у женщины блеснул посох, вершину которого украшал огромный набалдашник из золота. На нем сплелось множество змей из нефрита и выпуклыми рунами, сложенными из мелких блестящих камешков.

— Ковен вновь признал меня Верховной? — не скрывая торжества и гордости, прошептала Ведара и крепко поцеловала посох, с которым успела сродниться за последние годы.

Значит шабаш начнется с ее танца и сколько силы она отдаст этой ночью, столько света и тепла увидят люди. А в ее сердце, где копилась нерастраченная по сеновалам нежность и медленно просыпалась настоящая любовь, та, которая способна смести на своем пути любую преграду. Сил было много. Ведара — комиссар и Ведара — ведьма, это два разных человека, которые редко пересекаются в обычной жизни. К счастью для очень многих.

Босая, прекрасная диким необузданным нравом, пахнущая ветром и кострами, женщина тряхнула головой и, расхохотавшись, стукнула посохом по мраморному полу. Во все стороны брызнули ярко-синие искры, они змейками заскользили по полу, складываясь в гексаграмму и руны перехода. После чего портал мягко засветился и унес предвкушающую пир и пляску силы ведьму на шабаш.

Поляна была оживлена десятками обнаженных женщин и тех, кто не слишком усердствовал с одеждой: есть пара тряпочек, и хорошо. Несмотря на прохладные ночи, здесь было жарко. Черное небо испещрено длинными лиловыми полосами, они переплетаются с чуть зеленоватыми линиями, образуя причудливый ковер. Ветер трепет темные облака, из-за которых нет-нет да выскользнет и подмигнет желтым боком полная луна. Трава на поляне в свете зажженных костров и бликов от магических шаров, которые творили разошедшиеся ведьмы ради любви к искусству, отливала то оранжевым, то багровым цветом. А окружающие деревья плавно переходили от золотых в пурпурные оттенки.

Тут и там на больших металлических подставках коптили огромные котлы, в них варили особое зелье, позволяющее вернуть молодость и красоту, забыть о мелких хворях. На год пару глотков такого снадобья хватало с лихвой. Ведара обычно таскала маленький флакончик этого варева своей подруге, поэтому та выглядела всегда на восемнадцать, сама же никогда не пила, ей это было не нужно. А сейчас вдруг что-то захотелось, если уж не похорошеть, то скинуть хотя бы несколько лет и она, поприветствовав подруг по колдовству лихим свистом, подлетела к одной из ведьм и припала к предложенному кубку.

Поляна стихла, наблюдая за Верховной Ведьмой: по традиции ей надлежит выпить не как обычно пару глотков, а полный объем предложенной емкости, а на вкус это варево ничем приличным не отдавало. Однако Ведара справилась с задачей как нельзя лучше и, закричав так, что нескольких женщин, стоящих к ней слишком близко, просто сдуло на пару метров. Она швырнула опустевший кубок в один из костров. Ее тут же окружили возбужденные ведьмы, желающие пообщаться с той, кому выпала честь руководить ими в эту благословенную ночь.

Ведара, занятая разговорами и смехом, не видела, как со стороны небольшого пригорка, поросшим мелкими елями, по ближе к поляне крадутся Мердо с Шайенном, а за ними, как на привязи, чуть ли не ползет Латифель. На шабаш ее никто не звал, но постоянно вспоминая слова Ведары, она решилась все же побороться за свое счастье и, услышав, что Шайенн пойдет к богине, отправилась с ним. Вампира ждал сюрприз, потому что всегда послушная и покорная эльфийка, на этот раз стояла насмерть. Она не собиралась оставаться в замке, хотя именно это он и пытался ей приказать. С Мердо было проще, он не решился напрямую подойти к ведьме и попросить взять с собой, это могло бы быть расценено ею как навязывание, поэтому так же узнав, что Шайенн должен был прибыть на поляну с рассветом, уговорил его отправиться пораньше.

— Шайенн, не смотри на поляну, — поджав пухлые губы, негромко потребовала Латифель, хотя сама не могла отвести взгляд от чарующего зрелища.

— Ага, — только и смог выдавить из себя сэр Херефорд и чуть ли не выпал на поляну, за шиворот его успел ухватить Мердо, который боялся смотреть прямо, чтобы не потерять рассудок, но нечаянно бросил взгляд и застыл так же, как и его спутники.

А там женщины, на коже и волосах которых неистовыми бликами горело пламя от многочисленных костров. Они соорудили выше их обычного человеческого роста, потом распределились по поляне и начали приплясывать на месте. При этом ведьмы корчили друг другу забавные рожицы, звонко хохотали и трясли длинными роскошными волосами.

— Ведьмино счастье — не верить фразам, не знать отказа и середин. Ведьмино счастье — забывший разум, упавший назем, еще один…

Послышались глухие удары о барабаны, невидимые глазу простого обывателя. И Ведара, воткнув свой посох в центр земли, встала возле него, раскинув руки.

— Ведьмино счастье — с ветрами слиться, свободу — птицу в себя впустить. А когда догорит закат, взвиться в небо, спуститься в ад, а когда полыхнет рассвет, раствориться в теченье лет…

Первый танец Вальпургиевой ночи должна была открывать Верховная Ведьма, чтобы связать свой мир с другими своей силой. Барабаны начали набирать ритм, и разобщенные женщины вдруг начали повторять все движения за своей предводительницей, сначала медленно, потом все быстрей и быстрей. К хрипловатому тембру Верховной, подтянулись звонкие голоса подруг. С каждым движением, броском и выпадом вокруг тел женщин загоралась огненная спираль, она опоясывала всех танцующих и забирая их энергию, передавала Ведаре, уверенно ведущую их в лето, в жизнь.

— И умыться ночной росой, и ступая ногой босой по земле, что впитала кровь, ведьмин танец исполнить вновь!

Глядя на поляну, где закружилось безумие красок и дикой искренней радости, Шайенн начал качаться из стороны в стороны. Латифель была менее впечатлительна, но и у нее по коже бежали сотни мурашек, ощущая, как ее переполняет странный восторг, который раньше она никогда не испытывала, эльфийка прошептала:

— Ведара, кто бы мог подумать, как ты прекрасна…

Мердо промолчал, просто наслаждаясь тем, что знал с первого взгляда. Именно такой, радостной, живой и искрящейся непокорной он видел свою ведьму. Нет, они не похожи с Оливией и одновременно как близнецы, не отличить. Шайенн, до сих пор не веря глазам, с мукой простонал:

— Как… Как она может быть такой?!

Латифель услышала его, но как-то странно покосившись, промолчала. Сказать было нечего: эта комиссарша и правда открылась с неожиданной стороны и спорить бессмысленно, когда даже женщина не в состоянии отвести взгляда от ее яростно извивающегося под звуки барабанов упругого тела.

— Закружившую безумьем, обрубающую связи, заставляющую биться в опьяняющем экстазе, разрывающую души на бесчисленные части…

Шуан, взмахнув огромными крыльями, неожиданно ринулась в кусты, где сидели в засаде трое шпионов и ухватив заверещавшую эльфийку за руку с силой потащила на поляну. Мужчина даже не пришло в голову, что этому как-то надо помешать, они как загипнотизированные равнодушно смотрели, как ночная хищница втащила Латифель в круг ведьм и упорхнула на посох Верховной Ведьмы.

— Ведьмино счастье — сорвать засовы, разбить оковы, поймать прибой! Ведьмино счастье…Ты слышишь, снова подруги — совы зовут с собой?! Ведьмино счастье — кровавым пиром, глазницам — дырам, огнем гореть!

Латифель в панике оглядывалась на место схрона, но никто не торопился ей на помощь, и неожиданно для себя разозлившись, опять же впервые в жизни, эльфийка, что-то недовольно фырча про сэра Херефорда, содрала с себя платье и присоединилась к ведьмам, ближние к ней приветствовали новую подругу радостными возгласами. И действительно, какой возлюбленный, когда сама природа требует возликовать с ней и впитать силу ночи! Какая разница, что будет после этого, когда каждый вздох сейчас, это живительный глоток жизни.

— Ведьмино счастье — любить вампира и целым миром одной владеть!

При этих словах, что буквально выкрикнула Ведара, теряя остатки разума и растворяясь в собственной мощи, от которой у нее под ногами уже горела земля, Мердо вздрогнул и наконец, очнулся от оцепенения. До боли в глазах он всмотрелся в лицо госпожи Вольт и отчетливо видел, что эти бесконечно милые черты поблескивают в отблесках огней, но не от преломления света, а от слез.

— И услышит закат рябой одиночества ведьмы вой, вечность боли и красоты — счастье ведьмы познаешь ты…

Выстрадав последние строки и ощущая боль во всем теле, Ведара поняла, что больше тянуть нельзя и, завершив последнее скользящее движение, упала к посоху, вцепившись в его основание у самой земли. Вихри огня стихли, впитавшись в сгорбленное тело Верховной Ведьмы, которая сосредотачивалась и готовилась отдать природе то, что та бережно передавала своей дочери, и через секунду поляну озарил белый слепящий столб света. Ведара медленно поднялась, цепляясь за посох и глядя в небо, начала молча выкрикивать благословенные слова земле, воде, стихиям и женской природе, способной рожать и творить свет. Через минуту все закончилось. Свет погас так же внезапно, как и появился. Обессиленная, но счастливо улыбавшаяся Верховная Ведьма упала на руки подбежавших соратниц. Ее танец силы вышел необычайно мощных, в Ковене в этом году будут очень довольны, она не только прикрыла собой королевство Рут, но и землям вампиров хватит.

Не помня себя от беспокойства, на поляну выбежал Мердо и бросился прямо к Ведаре, которая пришла в себя и едва не свалилась в повторный обморок, потому что на самом деле несмотря на приглашение, не ожидала увидеть графа здесь перед собой. Нужно быть сумасшедшим, чтобы согласиться на такую авантюру. По ряду женщин пошли смешки и многозначительные шепотки, на что ни вампир, ни Ведара не обратили внимание.

— Госпожа Вольт, вы как? — вампир осторожно тронул ведьму за обжигающе горячие ладони и тут же отдернул руки.

Внутри ведьмы заворчало удовлетворение от всего увиденного, а на дне глаз полыхнуло багровое пламя.

— У меня все прекрасно и раз уж вы пришли, то давайте не будем мешать девочкам отдыхать?

Не зная, что это может значить, Мердо кивнул. Главное, что с ней самой все хорошо, остальное неважно и можно пережить. Ведара довольно улыбалась: по-другому и быть не могло. Она взглядом отыскала Латифель, оставшуюся в одной полупрозрачной рубахе, что было чем-то из ряда вон выходящим для эльфийки, и поманила ее пальцем, чтобы та подошла ближе. Пока Латифель философски раздумывала над тем, безопасно ли это, ведьма повернулась в сторону Шайенна, который затаился в кустах, словно он и не дворянин вовсе. Мужчина быстро сообразил, что его обнаружили и ждут и, находясь мысленно на седьмом небе от счастья, полетел к Верховной Ведьме. Ее руки, шея и грудь, едва прикрытые золотой тканью, светились метками alere, но вместо брезгливости и сожаления, вампир чувствовал странное удовлетворение. Увидев настоящую Ведару, а не сухаря в кителе, что старается постоянно держать себя в руках, Шайенн впервые подумал, что богиня Баст на самом деле гораздо мудрее их всех вместе взятых, что живут на земле. И совсем не зря он сегодня оказался на этой поляне, плененный внутренним светом простой человеческой женщины.

Ведара прекрасно видела, о чем думает Шайенн, и не будь эта ночь такой опьяняюще волшебной, наверняка бы волновалась по этому поводу, но сейчас она откинула все посторонние мысли легко и непринужденно. Опираясь на твердую руку графа, она встала на ноги и, сказав собравшимся женщинам, чтобы те веселились на год вперед, стукнула посохом о землю. В этот момент из-за кустов с выпученными глазами, в легкой кольчуге поверх туники, выбежал Лейврн. Он видел, что портал уже открывается и отчаянно заверещал, чтобы никто не смел уходить без него, после чего в самый последний момент умудрился прыгнуть в огненный круг портала.

Все повторилось, как и в замке его светлости, только на этот раз перенеслась не одна Верховная Ведьма, а большая группа. В холодном пустом зале, где только сиротливо горели толстые восковые свечи у огромной бронзовой статуи в виде женщины, больше ничего не было. Ведара расправила плечи и посмотрела на всех с царственным видом королевской особы, у которой весь мир лежит у ног.

— Мы где? — стуча зубами от ужаса и холода, пробормотала Латифель.

Эльфийка приблизилась к своему избраннику, дума, что он, по крайней мере, снимет приталенный пиджак и прикроет ее наготу. Но Шайенну было не до этого. Он рассматривал Ведару как новый вид животного, прикидывая, принесет ли она ему пользу в хозяйстве или нет.

— Мы в храме богини Баст, — медленно проговорил Мердо, оглядываясь вокруг.

Он единственный, на чьем лице не поменялось спокойное выражение, словно резкая смена дислокации ни на что не влияла, чего нельзя было сказать о других. Эльфийка и барон, глухо охнули и Лейврн, нарушая общее гнетущее молчание, напряженно пробормотал:

— Но госпожа Вольт, вы же сами сказали, что не хотите рисковать и являться в храм, пока не схлынет пик вашей силы. Как же так?

Ведара промолчала, ей вообще было сейчас не до вступления в полемику: отданная земле сила вновь наполнилась до краев и требовала выхода. Граф, смерив женщину понимающим взглядом, тихонько хмыкнул:

— Так это госпожа Вольт обещала, а не Верховная Ведьма. Наша Ведара сама сейчас, как богиня, так что ей можно и не такое.

Это было сказано с намеком, но также с успехом проигнорировано. Только сэр Маккендзи не удержался и пробурчал:

— Не понимаю, чему вы радуетесь, как бы после всего этого у вас вообще остались храмы…

У графа должно было екнуть сердце, все-таки от милости Баст зависело будущее вампиров, но он лишь пожал плечами, решив довериться той, кого его помощник привез им всем на помощь. Иначе, зачем стоило вообще тогда все это начинать?

— Да что там храмы, — загробным голосом провыл Лейврн, решив, что мало напугал, — что будет с самой богиней…

— И кто же это такой смелый? — насмешливо пропела женщина, появляясь рядом со статуей Баст.

Эльфийка не произвольно дернулась от испуга, кто-то выругался, но сгруппировались все, инстинктивно прижимаясь друг к другу. Только Ведара равнодушно смерила дочерна загорелую незнакомку, чувствуя от той сильные эманации божественной энергии и спокойно произнесла:

— Верховная Жрица?

Новенькая в веселом изумлении, играя мимикой на публику, приподняла густые черные брови, придававшие ее лицу с чуть выпуклыми темными глазами и острым подбородком налет хищности. Жрица обменялась с ведьмой понимающими взглядами и мелодично проговорила:

— Обычно ведьмы, тем более в такое время в храмах не появляются. Что же привело вас?

— Видимо она ищет меня, — с великолепным сарказмом произнес чей-то голос и никто не успел среагировать на это даже моргнув глазом, как прямо перед Ведарой появилась ослепительно красивая, но уже не молодая женщина.

Жрица в одно мгновение оказалась на полу на коленях, что-то шепча и глядя только на свою богиню. Эльфийка вцепилась в руку ошарашенного Шайенна, используя его как надежную опору, а Мердо с бароном дружно стиснули зубы. Когда они решили последовать за госпожой Вольт, то не ожидали, что окажутся в такой ситуации. Баст даже не покосилась в сторону своей верной последовательницы, устремив все внимание на пылающую изнутри ведьму. Близость богини, с которой было связано так много не состыковок и вопросов, не отрезвило Ведару, скорее наоборот, только больше распалило. Хотя она прекрасно понимала, что можно и чего нельзя, где наступает предел наглости, что было удивительно, если учесть какая мощь была в эту ночь в ее власти.

— Ну и какие дела привели Верховную Ведьму в мой Хемшфир?

Ведара, не испытывая священного ужаса, просто ткнула себя в грудь, обращая внимание Баст на чуть заметные печати alere и широко улыбнулась:

— Я думаю, что Хемшфиру давно пора становиться самостоятельным.

Глава 8. Богиня Любви

Женщина непринужденно улыбалась, при этом не показывая зубы. Она была такой же смуглой и подтянутой как жрица, с пышной гривой черных роскошных блестящих волос, но торчащие на макушке острые кошачьи уши отвлекали от ее красоты. Они придавали круглому выразительному лицу богини особый шарм и зрительно увеличивали и без того огромные глаза, напоминавшие цветом и блеском расплавленное золото. Тонкая фигурка Баст была надежно спрятана под длинной зеленой туникой в пол, а возле ее ног то появлялись, то исчезали четыре черные кошки.

От провокационных слов ведьмы, улыбка Баст не только не исчезла, но даже стала шире. Конечно, ей не понравилось вольное поведение Ведары, но по праву рождения она могла не акцентировать на этом внимание. Где богиня, хозяйка сердца и души Хемшфира, а где человеческая женщина, пусть и ведьма.

— Интересное заявление, — хмыкнула Баст, — но на первый раз я из милости оставлю его без рассмотрения. А раз так, то вы все прямо сейчас можете уйти и я не стану никого карать за нарушения. Вы ведь знаете, что я запретила беспокоить мои храмы по ночам?

Об этом знали только вампиры, даже эльфийка, долго жившая в Хемшфире со своим возлюбленным, не была в курсе таких подробностей. Но из всех собравшихся, только Шайенн с удовольствием бы воспользовался милостью богини, правда ему ничего не оставалось, как стоять на месте и стараться слиться с серостью хамовых плит. По крайней мере, до тех пор, пока здесь остаются его сюзерен и невеста. То, что Ведара его дар небес, он неожиданно понял только сейчас. Вампир не мог дождаться пока они с госпожой Вольт останутся одни, чтобы он мог серьезно поговорить с ней и донести до ее сознания, что теперь он никогда не позволит женщине вернуться в королевство Рут. О том, что сперва нужно выяснить отношения со страдавшей по нему эльфийкой, ему даже не приходило в голову. Все, что было до шабаша, теперь воспринималось Шайенном как сон и возвращаться к нему мужчине не хотелось.

Ведара, не ведая, какая петля затягивается на ее шее, в это время тряхнула распущенными волосами:

— А я здесь не по своей воле, это ты позвала меня. Хотела получить еще одну безликую рабыню в свой конклав? Что ж, бери, я здесь.

Жрица, понимая, что именно может сейчас начаться, едва не заскулила от ужаса, но постаралась взять себя в руки и даже приподнялась с колен. Мердо, чувствуя смертельную опасность, встал между богиней и женщинами так, чтобы в случае чего гнев Баст в первую очередь пал на него, а у Ведары и эльфийки появился шанс спастись. Лейврн это оценил краем сознания и перебазировался ближе к графу, желая поддержать его и так же прикрыть прекрасную часть отряда.

— Ты не отсюда, а значит не моя, и до тебя мне нет никакого дела, — отрезала Баст, умудряясь смотреть прямо на ведьму даже сквозь ее защитников.

Комиссара подобный прием нисколько не смутил, она ожидала услышать нечто подобное. Положив ладонь на плечо Мердо, она аккуратно отодвинула его в сторону и шагнула вперед. Узкие ступни женщины не обремененные обувью, не чувствовали ни ледяной поверхности серых гранитных плит, ни сквозняков, тянущихся со всех коридоров в главный зал огромного храма, что уходил под землю на три яруса.

— Тогда для начала убери с меня знаки избранной невесты, да ответь на несколько вопросов и больше ты меня никогда не увидишь, — доброжелательно предложила Ведара.

Ее посох, который все это время она продолжала держать в руках, вдруг засветился голубым светом и от низа к верху, то и дело начали пробегать яркие искры. В ответ на это у ног богини материализовались ее черные кошки, и угрожающе зашипев, медленно направились в сторону замершего отряда. Эльфийка, еще не понимая причин холодности возлюбленного, зарылась носом в его рубашку, думая, что это спасет хотя бы их двоих от справедливого возмездия богини. Баст ведь не отличалась нежным и ласковым характером и была достаточно мстительной особой, хоть и покровительствовала любви и семейному очагу. Значит, если показать свою любовь, то у них с Шайенном есть шанс, пусть и маленький.

Едва кошки прямо на глазах увеличились в размерах и добрались до Ведары, перед ней появилась очень упитанная бесхвостая мышь, которую ведьма сумела создать в постоялом дворе, когда решила слегка проучить зазнавшуюся разносчицу. Мышь сильно подросла за это время, кое-где на шерсти виднелись подпалины, но она подбежала к своей создательнице и воинственно топорщила усы. Кошки чуть замедлились и переглянулись: глаза говорили, что это всего лишь смешное препятствие, но хваленая интуиция кричала, что им лучше не связываться. Мышь, видя сомнение божественных созданий, тут же подбоченилась и грубым, низким голосом рыкнула:

— Ну что встали, глаза вылупили? Давайте ближе ко мне, ближе! Щас я вам хвосты крутить буду!

Кошки еще раз переглянулись и на всякий случай сделали шаг назад, но Баст пренебрежительно фыркнула, и чтобы никому повадно не было хулиганить в ее собственном доме, лениво направила длинный палец с острым алым коготком на храброго грызуна. Мелькнула маленькая молния, от которой вместо магической мыши должно было остаться мокрое место, но Ведара слегка стукнула посохом, и чужое заклятие было поглощено. Все замерли, боясь не только дышать, но и пропустить хоть слово. Это было невероятно, но, тем не менее, реально: человек бросил вызов богу! Нет, не так. Ведара молча, одним движением дала понять, что разговаривать они будут на равных и языка силы она не потерпит. Граф плюнул на приличия и попробовал задвинуть чересчур самоуверенную ведьму себе за спину. Плевать, если Баст сейчас разозлиться и разнесет все вокруг, но допустить смерть женщины, чья мягкая улыбка творила чудеса с ним и с его окружением, он не мог. Это не было изменой по отношению к памяти жены, Оливия поймет его как никто другой, ведь он не только правитель, но и мужчина и это его прямой долг: защищать то, что важно.

— Верховная… — тихо прошипела Баст и кошки тут же испуганно прижались к ее стройным ногам, растеряв львиную уверенность, — сегодня ты почти равна мне, но пройдет совсем немного времени, и ты вновь станешь простым человеком и такой… уязвимой. Очень скоро. После этого я приду и спрошу с тебя за эту дерзость!

Мышь, покосилась на кошек и, оскалившись в последний раз, как бы намекая, что может вернуться в любой момент, с громким хлопком исчезла. У обоих вампиров сердце заходило ходуном, Лейврн философски раздумывал, правильно ли он оформил завещание, а Ведара беспечно улыбнулась:

— Отличная идея, я как раз успею добраться до Орвилла и созвать Ковен своего королевства, где расскажу о творящихся здесь бесчинствах благодаря одной отдельно взятой богини.

Баст с поистине кошачьей грацией чуть откинула голову, чтобы всем было видно ее потрясающую длинную шею, и захохотала, причем так, что витражи, которые использовались в храме вместо потолков, ощутимо затряслись и зазвенели. Все, кроме самой богини тут же втянули шеи, ожидая падения цветного стекла, но сильно загорелая женщина вдруг резко замолчала и, уставившись ведьме прямо в глаза, щелкнула пальцами. Спутники Ведары оказались в плену неожиданно появившегося тумана и замерли в одно мгновение, как каменные изваяния. Только богам было дано право останавливать время, но они редко им пользовались, потому что этим можно было легко нарушить общий порядок мироздания и отвечать перед Изначальной, той, кто сотворил не только миры, но и самих богов.

— Что ты говорила там про Ковен? — небрежно напомнила Баст и подошла к ведьме ближе, почти вплотную.

Это могло смутить кого угодно, но не Ведару: она уже не раз с глазу на глаз общалась с высшим разумом. Она была той из немногих, кто знал, что сила ведьм, как и божественная мощь, напрямую берется от Изначальной и прекрасно понимала, что управу можно найти на кого угодно, было бы желание. По сути, боги были реальными наместниками той, что создала само дыхание и легко могла отнять свои дары, если кто-то нарушал законы. В истории были такие случаи, очень давно, об этом уже никто и не помнил, хотя судя по реакции Баст, как раз она была в курсе всего.

— А я что-то говорила про Ковен? — с удивлением переспросила Ведара и снова показала на те места, про которые говорил Шайенн, указывая ей на метки избранной невесты, — меня больше интересует связь, которая не имеет ко мне никакого отношения.

Баст с трудом удержалась от тревожной гримасы, хотя казалось, за многие века пора было научиться каменному спокойствию. Но меньше всего она ожидала, что когда-нибудь к ней снова кто-то придет и начнет качать права, заявляя, что метка alere это ошибка. Богиня не хотела думать о своей Матери и что будет, если та узнает, как она пошла на хитрость и начала притягивать людей к Хемшфиру, хотя та дала добро на пару только с эльфийским народом из-за их похожести. Но с каждым годом, среди эльфиек все меньше и меньше рождалось тех, кто мог составить пару народу Баст и вместо того, попытаться разобраться в чем причина и найти выход, она стала выискивать «алмазы» среди самого любимого народа Изначальной, который та наказала холить и лелеять, когда ушла создавать новые измерения и параллели.

— Ошибки быть не может, — отрезала Баст, стараясь выглядеть как можно более сурово и неприступно, но она ловила себя на мысли, что голос время от времени дрожит, — моя магия была настроена так, что сама ищет избранных, стоит им оказаться рядом друг с другом. Так что этим процессом, я, увы, не управляю. Просто ты и он очень похожи и должны стать одним целым.

— Но наверно этого должны хотеть оба партнера? Или все происходит без учета взаимности? — Ведара не верила, что ничего нельзя сделать и старалась мягко подвести спесивую богиню к тому, что было нужно именно ей.

Упрямство человеческой женщины раздражало и одновременно вызывало симпатию, потому что Баст сама была такой же, отчаянно спорщицей, когда что-то было не по ее, и всегда добивалась того, что хотела. Хмыкнув, богиня с интересом посмотрела на женщину, сразу выделив метки alere. С каждым днем узоры на теле ведьмы становились более четкими и яркими, но была одна странность, которую могла бы увидеть только сама Баст или ее жрица. Линии, по которым текла жизненная энергия, не пересекались с метками, хотя должны были. Переплетение энергий между партнерами, это было залогом настоящей любви о которой пели барды, а вампиры скрывали свое счастье от всего мира. Стать одним целым это не метафора для жителей Хемшфира, это было целью и обычным делом. Бывало, что знаки alere переплетались со своей хозяйкой не слишком тесно, но это было характерно для людей и то, после Обряда Обретения все это становилось неважным: пара обожала друг друга.

Но Ведара отличилась и здесь: ее метки жили отдельной жизнью и если провести Обряд, магия богини выжжет личность ведьмы так, что она станет овощем. В людях вообще было слишком много индивидуальности и свободолюбия, чем во всех остальных расах и именно здесь крылся корень всех проблем. В любом случае сэр Херефорд останется без своей избранной невесты.

— Вообще, сначала может быть не совсем взаимно, даже наоборот. Вы люди слишком мелки по своей природе, чтобы оценить тот дар, что падает вам в руки, — пробормотала Баст.

Она лихорадочно думала, как комиссар могла стать одной из избранных невест ее подопечного народа и что делать теперь, когда все вот-вот может вскрыться:

— Но в сухом остатке пара обретает покой и счастье, так что остальное не в счет. Пара становиться истинной, единым целым.

— Насколько я помню, это души вампиров и эльфов могут составить истинную пару, поскольку Изначальная творила их в один день из собственного дыхания, и они мало чем отличались друг от друга, поэтому путешествуя из жизни в жизнь, они ищут того, кого когда-то любили, — не согласилась Ведара, внимательно выслушав доводы богини:

— А у людей всегда был выбор. Ты сама сказала, что мы слишком самодостаточны, мы не нуждаемся во второй половине, которая так похожа на нас, а ищем того, с кем пройдем свою жизнь наравне, плечом к плечу.

Баст скривилась, на миг превратившись в безобразную старуху, и глядя на нее было понятно, что сама по себе любовь, это не синоним счастья и удовольствия, за частую как раз наоборот.

— Люди… Несуразные создания, ты даже не можешь представить, как тебе повезло, ты можешь стать практически бессмертной и прожить жизнь в десять двадцать раз более длинную, чем, если останешься простым человеком!

Это было заманчиво, жить и не стареть, год от года оставаясь молодой и не теряя силу ведьмы, без которой Ведара себя не представляла. Но добровольно пойти на поводу желаний других, тем более зная, что, по сути, ты никому здесь не нужна? Кому нужна эта вечная молодость, приправленная фальшивой занавесью физического притяжения, когда внутреннее одиночество не сможет перекрыть даже древний Обряд, и в этом она была уверенна.

— Как твоя магия сочла меня достойной Шайенна? — вдруг тихо спросила ведьма и от этого вкрадчивого голоса и пристального взгляда, Баст вдруг почувствовала себя очень неуютно.

Было что-то в спокойной силе стоящей перед ней Верховной Ведьмы нечто такое, что будоражило и пугало даже практически всесильную богиню. Может быть осознание своего права, которым Ведара готова была воспользоваться вопреки всему, даже если это выйдет боком для нее самой? Плевать что будет дальше, главное не упасть настолько, чтобы начать принимать подачки от судьбы и пресмыкаться перед навязанным выбором. Против воли, Баст нехотя ответила:

— Метка alere на сто процентов работает только с эльфийками, а среди человеческих женщин моя магия подбирает максимально подходящую кандидатуру и спустя годы и даже несколько прожитых жизней души избранной пары могут стать единым целым.

— Но не обязательно?

— Сложный вопрос, у нас не так много пар, где супруга рожденного вампиром была изначально человеком, — задумчиво произнесла богиня, — но с тобой все еще сложнее. Шайенн лорд, хоть и без титула, но все мои дворяне обладают сильной кровью, и скорее всего его присутствие разбудило в тебе память какой-то из прожитой жизни, где ты прошла Обряд и была чьей-то женой. По крайней мере, ты мне кого-то сильно напоминаешь, хотя я пока не понимаю кого именно.

Ведара тут же вскинулась, услышав негромкое признание главной богини Хемшфира. Чего-то такого она и ждала, надеясь, что их связь с Шайенном ошибочна, но то, что она могла уже быть когда-то супругой одного из коровососущих? Как именно к этому относиться, она не знала и вдруг вспомнила портрет умершей больше ста лет назад обожаемой супруги графа Соммерсета. Оливия, они с ней даже внешне были похожи, не говоря уже о характере и роде занятий. Не этим ли объясняется излишняя нежность графа к ней, которую он расточал сам того не замечая? А бабочки, магия ушедшей Оливии, она ведь приняла ее за полноправную хозяйку, и слушалась беспрекословно? Да и сама Ведара ловила себя на мысли, что ей здесь все знакомо, хотя она до этого никогда не выезжала за пределы королевства. А как забилось сердце, когда она впервые увидела задумчивое лицо Мердо с ярко-голубыми глазами, так не похожими на вампирские и от того более человечные и теплые?

— Вижу, что-то произошло такое, что тебя тоже наводит на мою мысль, — утвердительно проговорила Баст, пристально следя за мимикой женщины и та, подумав, решилась согласиться:

— Я не знаю, как такое возможно в столь короткие сроки, но можно как-то узнать, с кем я была связана узами истинной пары?

— Не была, а связана и сейчас, — покачала головой Баст, начиная походить на мудрую женщину, которая вмещает в себе и власть, и ум и сопереживание, как и положено богине любви, — Обряд Обретения не имеет обратной силы. И если ты когда-то полюбила и пошла на этот шаг, то каждый раз твоя душа будет искать своего избранника. Не факт, что найдет, но без него ты не обретешь себя, все остальное не в счет.

Это прозвучало больше как проклятие, чем радостная новость. Мердо ей больше, чем импонировал, но становиться тенью той женщины, которую он когда-то любил, пусть это и была она сама, Ведара не хотела. Ведь здесь, прямо сейчас, получив бесценный опыт прошлой и нынешней жизни, она сильно изменилась и выросла. И даже ее любовь, получи она почву для развития, была бы совсем другой. А Мердо… он такой, какой есть и будет видеть только прошлое. Сосущее одиночество рядом со своим возлюбленным, который смотрит на тебя и видит погибшую супругу пусть и в новом воплощении, это хуже, чем если бы она вообще не нашла того, на кого укажет сердце.

Баст ощутила острый укол совести, хотя обычно за ней подобного не водилось. Ведьма тщательно прятала в глубине серых глаз отчаянье и необузданную силу не примирения с бытностью, что богине стало неловко, ведь именно ее действия и привели к этой ошибке.

— Если ты закроешь глаза, расслабишься и позволишь мне заглянуть внутрь себя, то я могу сделать так, что ты увидишь того, с кем связана, — вдруг предложила Баст, хотя изначально не собиралась помогать выскочке, которая так нахально вторглась в ее владения и принялась командовать.

— Допустим, — медленно проговорила ведьма, еще не зная, хочет ли она знать все наверняка, не проще ли жить в догадках и тогда можно будет списывать свое бездействие на отсутствие информации, — но что это изменит?

— Твой избранник жив, иначе бы знаки не ожили. А это значит, он сможет обновить вашу связь и метка alere поменяет опечаток с ауры Шайенна на того, с кем однажды ты уже прошла Обряд Обретения, — уже охотней пояснила Баст:

— Правда мой верный служитель сэр Херефорд в таком случае может остаться вообще без пары, потому что он уже завязан на тебя. Забавная ситуация получается, ты первая, кто сможет выбрать с кем прожить эту жизнь.

Представив, что Шайенн может стать ее вторым истинным мужем и скорее всего, встретиться ей в следующем воплощении, ведьму ощутимо передернуло. Она мысленно взвесила все «за» и «против» и молча кивнула, соглашаясь на помощь богини, которая без разрешения использует свои силы для привлечения новых невест своим поданным из числа человеческих женщин

Не зная, правильно ли она поступает сейчас, но кожей чувствуя опасность от опрометчивого шага, если она окунется в прошлое, Ведара сжала зубы так, чтобы из нее не вырвалось ни одного лишнего звука, и только убедившись, что держит себя в руках, просипела:

— Нет, не стоит, мне не нужно знать, как я жила раньше, сейчас у меня совсем другая жизнь и идти по ней надо по-другому.

— Ты можешь идти или бежать куда угодно, но все равно придешь к тому, что суждено, — покачала головой Баст, с интересом разглядывая стоящую перед ней женщину.

Она впервые встретила ту, что сумела не только справиться с любопытством, которое родилось задолго до первой девочки, но и осознанно лишала себя определения, обрекая на вечную борьбу. Без костылей в виде судьбы и предрешения не только очень тяжело, но и страшно и почти всегда заканчивается одиночеством: мало кто готов идти рядом в неизвестности.

— Ты же богиня, — Ведара слабо улыбнулась, чувствуя как решительность тает словно дым, но отчаянно цепляясь за свое место под солнцем, — знаешь, что каждому из нас дается путь, а как мы его пройдем, решать только нам самим. Прошлая жизнь должна остаться в прошлом, и я не хочу ничего менять.

Баст понимала, что внутренний огонь этой ведьмы слишком велик, чтобы уместиться в привычных рамках вампирского быта и если толкнуть комиссара на уже проторенную однажды дорогу, то в скором времени она просто сгорит. Ведаре нужен был воздух и пока она его не получит, а будет жить по чужим канонам, пытаясь удовлетворить других, каждую новую жизнь она будет возвращаться к тому, от чего отказалась ради тихого семейного счастья. Рано или поздно ей придется пройти по этому пути, обдираясь при каждом шаге. Сила, бурлившая в женщине, никогда не давалась просто так и ей мало быть просто любимой. Но…

— Именно потому, что я богиня, хочу тебе напомнить, что ты все равно остаешься всего лишь человеком и не должна решать за другого, вдруг он тебя ждет? Раз ты такая смелая и готова пожертвовать собой, чтобы, наконец, дойти до конца и освободиться, скажи ему об этом. Вдруг он поймет тебя и не станет держать рядом, а пойдет следом?

Это было слишком смелым предположением и так похоже на сказку, чтобы отражать реальность. В мире, где все слишком зациклены на себе, представить, что кто-то добровольно отпустит тебя на волю, просто не возможно. Ведара не выдержала и хмыкнула, понимая, что эта сладкая фантазия не про нее.

— Кто он? Мы даже не знаем, с кем именно я прошла Обряд.

Баст расхохоталась и погрозила женщине пальцем:

— Знаешь-знаешь и ты, чтобы лишний раз не мучиться, отказалась окунуться в прошлое, понимая как сильно тебя тряхнет. Поэтому хочешь по-быстрому сбежать отсюда, думая, что душа забудет, как страдает по своей половине. Все хочешь подсунуть ей идею сохранения мира, цепляясь за избранность Верховной Ведьмы? А ты попробуй хранить мир вместе с мужем, это достойнее, чем брать на себя ношу, которая пусть и по силам, но от нее затрещат все жилы!

— Я…

Богиня выпрямилась, став неожиданно похожа на свою статую, такая же царственная и недосягаемая и посмотрела Ведаре прямо в глаза:

— У тебя не должно быть никаких оправданий. У каждого из вас, кого отправляют сюда, чтобы вы научились определенным вещам, только одна конечная цель — быть счастливым. Я знаю, зачем ты пришла сюда, но помогать не стану, даже если ты созовешь Ковен. Ты должна поговорить со своим графом, хотя бы из былых чувств к нему, он не заслужил, чтобы его вера, надежда и верность была опошлена твоим спешным побегом после того, как ты найдешь убийцу.

Ведара застыла, словно ее поразили невидимой стрелой. Нутро невыносимо заныло и запылало, богиня знала куда бить и сделала это весьма виртуозно, одним словом отомстив за вмешательство на свою территорию без должного уважения и ритуалов. Значит, она не ошиблась, и их с Мердо действительно связываясь нечто большее, чем просто симпатия с первого взгляда и пока не случилось непоправимое, ей лучше убраться отсюда по добру по здорову, пусть Баст и говорит другое. Она не сможет смотреть его светлости в глаза и говорить, что от его Оливии, которую он так мечтал увидеть еще раз, осталось одно лишь имя.

— Люди… вы такие глупые, все спешите куда-то, — расстроенно прошептала Баст, с горечью понимая, что эта девчонка все равно наделает ошибки, которые приведут к большему горю, хотя она и предупредила ее, — ты ведь все равно вернешься к тому, от чего начинала, только может быть поздно. Как жаль, что Изначальная, мать всего сущего, дала вам право выбора, чтобы вы учились на собственных синяках.

Ведара молчала, ей нечего было сказать в ответ. Она и так была на грани паники, не зная как теперь смотреть на Мердо, когда Баст одним неосторожным словом разбудила в ее душе то, чего она одновременно страстно желала и до смерти боялась. Это только говорят, что все хотят перемен и жить лучше, но решиться на это хуже, чем загнать иголки под ногти.

— Если ты так хочешь уйти и испортить жизнь себе и целому графству, потому что Мердо вряд ли оправиться от подобного удара, когда поймет что к чему, я помогу тебе. А когда ты умрешь и предстанешь перед божественным советом, я буду в первых рядах, кто станет просить отправить тебя в тело какой-нибудь безобразной дурочки, которая безответно влюбится в первого красавца. Это чтоб в следующий раз ты поняла, от какого дара отказываешься ради мифического чувства долга, а на самом деле от страха!

— Я не отказываюсь, просто… Я не Оливия и никогда ею не буду.

Богиня хотела высказать упрямице все, что он ней думает, но не стала: есть те, что живут, только руководствуясь своим собственным видением. И пока эта ведьма не расшибет себе лоб, да так, чтобы было себя не собрать без посторонней помощи, она ничего не поменяет.

— Я тебе ответила на то, с чем ты пришла. А по поводу смертей нескольких alere, указать пальцем на того, кто это делает, я не могу, поскольку вмешиваться так явно в ход событий не имею права, это не мое поле действий.

— Тогда чем ты можешь помочь? — хмыкнула ведьма, не желая спорить о том, на что богиня имеет право.

Баст с точностью скопировала ухмылку женщины, от чего становилось жутковато:

— Ты ведь догадываешься, кто это, только понять не можешь зачем. Так лови его на живца, а антураж я так и быть тебе создам. Но обрывать связь с Шайенном будешь сама, согласна?

Доверить Баст свою жизнь без оглядки было бы глупостью, но каких-то других вариантов у Ведары сейчас не было, да и сил, с помощью которых она сможет уехать из Хемшфира у нее останется не больше чем на два дня и за этот срок надо успеть подчистить хвосты. Поэтому она не долго думая согласилась сыграть по правилам любовного божества. Баст не сомневалась, что Ведара рискнет пойти на тот шаг и ехидно ухмыльнулась, заставив бедное сердце ведьмы по-заячьи затрепетать и демонстративно хлопнув в ладоши, исчезла. Время запустилось вновь и спутники комиссара, испуганно озираясь вокруг, почти одновременно воскликнули:

— Где Баст?

— Когда ты успела переместиться в другой конец зала?

— Что здесь происходит?!

Спокойствие сохраняла только Верховная Жрица, подозрительно косясь на смиренно стоявшую ото всех в сторонке ведьму. Та поймала взгляд коллеги, но сделала вид, что ничего не понимает и вообще ее ничего не касается. Жрица не только принялась следить за Ведарой еще более подозрительным взглядом, но и прищурилась, чтобы сразу было понятно, что она тут не просто ловит дохлых мышей.

— Госпожа Вольт, — негромко кашлянул Лейврн, озабоченно посматривая по сторонам, — с главным божеством Хемшфира все в порядке?

— Без понятия, — искренне удивилась ведьма подобному вопросу, — я как-то забыла это уточнить.

— То есть вы ничего с ней не делали? — поинтересовался барон на всякий случай, а вампиры вместе со жрицей ощутимо напряглись.

Ответить Ведара не успела, перед Верховной Жрицей прямо из воздуха материализовалась огромная пылающая белым огнем книга, которая даже на вид была столь тяжелой, что поддерживающее ее заклятие, держало фолиант в районе бедер верной слуги Баст. Она с изумленно распахнутыми глазами неуверенно потянула руку вперед, дотронулась до обложки из потрескавшейся белой кожи и тут же отпрянула назад: Книга Обрядов возмущенно заискрила и открылась примерно на середине. Ведара знала, что произойдет дальше и старалась не подать вида, как сжимается сердце и хочется оказаться подальше отсюда, чтобы ничего не видеть и не слышать. Чувство вины перед эльфийкой переворачивало все нутро, но реакция графа, предсказать которую было вообще не возможно, страшила сильней.

Верховная Жрица краем глаза заглянула в Книгу и с ошалелым лицом повернулась к Мердо:

— Ваша светлость, Книга обозначила новую пару избранных и дату совершения Обряда…

В горле мужчины пересохло, словно он целый век ничего не пил и он сразу понял, что не хочет слышать имена счастливчиков, догадываясь, что это заставит его страдать и возможно больше, чем сейчас. Но подавать вида было нельзя, все-таки он не плотник и не виночерпий, которому можно не следить за свои лицом, и твердо проговорил:

— Подробней.

— Госпожа Вольт и сэр Херефорд, послезавтра в ночь на полнолуние.

У Мердо потемнело в глазах: если до этого он раздумывал совершить неслыханную дерзость и попросить Баст разорвать метки alere с Ведары, зная, что сама ведьма об этом мечтает и уже после этого попробовать завоевать сердце гордой женщины по законам, принятым среди людей. Но сейчас об этом не могло идти и речи, воля благословенной богини прозвучала достаточно ясно. Ему выпала тяжелая ноша, полюбить дважды всем сердцем и оба раза потерять то, что он ценил выше жизни.

Ведара вдруг ощутила невысказанную боль и тоску Мердо, который старался отвести от нее взгляд ярких блестящих глаз, но все время поворачивался обратно. Это было так странно, но она даже чувствовала тепло его рук и дыхание, хотя вампир стоял от нее в шагах десяти.

— … - вырвалось у Лейврна и то ли от эмоционального перенапряжения, то ли от ужаса, что Шайенн не сможет больше принадлежать ей, как раньше, Латифель закатила глаза и упала в обморок.

— … - согласилась жрица, считывая чужие эмоции и пребывая в не меньшем ужасе, чем эльфийка.

Лишь Шайенн, на которого, вдруг свалилось решение всех его проблем, сиял как драгоценный обработанный камень: в любой самой поганой ситуации всегда найдется тот, кто получает выгоду от происходящих событий.

Глава 9. Убийца

Новость о скорой свадьбе разлетелась без особых усилий со стороны Ведары по всему графству моментально. Едва наступил рассвет и ведьма в молчаливом сопровождении Мердо, барона и не состоявшейся истинной пары добрались до Вороньего замка, там уже все знали о предстоящем тожестве и, не стесняясь, поздравляли будущую семейную пару. Вопреки всем слухам, вампиры на самом деле были очень гостеприимными и искренне радовались чужому счастью и не считали зазорным поздравить незнакомцев с их успехом. К Ведаре и Шайенну, на чьих лицах застыли приклеенные улыбки, подходили и простая замковая челядь, воины из гарнизона и даже гости самого графа. Они искренне заверяли ведьму в том, как ей повезло и как за нее все рады. Женщина не верила не единому слову, но не из-за природной подозрительности, а потому что была не готова к всеобщему воодушевлению, когда ей самой хотелось просто умереть, стоило ей взглянуть на Мердо.

Подготовка к торжеству шла полным ходом, и уже к вечеру было многое готово. Мердо и Ведара, чувствуя друг перед другом какую-то неловкость, старались не пересекаться. Граф зажал себя в кулак, желая хоть издали поучаствовать в жизни ведьмы и сам того не осознавая, этим вырыл себе яму: он приказал своим портным заняться традиционным платьем невесты, а поварам и прочим слугам готовить замок к роскошному пиршеству. Не проходило и десяти минут, как к нему кто-нибудь не подбегал и что-то не уточнял. Так получилось, что его светлость в итоге был вынужден решать все сам, а не самоустраниться на правах хозяина, спихнув все на сенешаля. Что будет после полнолуния, Мердо не знал, но страшился момента, когда в указанную ночь две души обретут покой друг в друге и старался не думать об этом, отдавшись на откуп судьбе.

Ведаре было проще, она знала, что вместо Обряда Обретения она из кожи вон вылезет, но разорвет ненужную ей связь, но все равно чувствовала себя предателем. Убеждая свое «я», что так надо, она ответственна перед целым королевством и ей необходимо прожить эту жизнь свободной ведьмой, растя в себе древний магический дар и передать его своим детям, Ведара никак не могла отделаться от мыслей о его светлости. И в этот момент вдруг начала понимать, какой сложный и мучительный выбор однажды сделала ее мать, отказавшись от своей части в угоду мужу.

Решив не рвать себе сердце, она вырвалась из цепких лап портных, которые уже успели снять с нее мерки и даже наметить что-то наподобие корсета, Ведара бросилась на поиски Лейврна. Как только они все прибыли в замок, барон первое время порывался остаться с комиссаром наедине и обсудить все, что произошло. Он догадывался, что без участия ведьмы здесь не обошлось и у нее есть какой-то план, но мужчину быстро оттеснили в сторону и не дали даже приблизиться. Ей нужно было срочно поговорить с бароном об их общем деле и рассказать о своих догадках. Ведара хотела, чтобы он подстраховал ее, поскольку она собиралась этой ночью и последующим за ней днем, по полной провоцировать предполагаемого убийцу. До Обряда оставалось всего сутки и если преступник решится на активные действия, то только сегодня. Хотя не было гарантии, что убийца не залег на дно, и ему больше нет необходимости лишать жизни еще одну жертву, но рискнуть стоило.

Забежав в свои покои, Ведара хотела перебрать свои склянки, и кое-что взять с собой, пытаясь предусмотреть все возможные последствия. Физически вампир в несколько раз сильнее обычных мужчин, что уж говорить о женщине, тем более прямая магия на них не действовала, а максимально обезопасить себя очень хотелось. Если на комиссара нападут, то убийцу ждет большой сюрприз. Взяв небольшое зеркальце в руки, она хотела было бросить его к уже убранным обратно в сундук вещам, но оно сильно завибрировало, показывая, что кто-то очень хочет с ней поговорить. Сначала Ведара игнорировала вызов, а потом, словно ее дернули, неожиданно для себя откинула крышку и буркнула:

— Я слушаю.

Мутная гладь зеркальца пошла волной и тут резко проступил образ Пепе, свеженькой и румяной как яблочко, правда при всем при этом она почему-то была жутко недовольна. Женщина пила сладкое красное вино из изящного фужера на тонкой ножке и постоянно облизывала пухлые губы. Оглядев осунувшуюся за последние сутки подругу, хозяйка публичного дома изумленно воскликнула:

— Веда, это ты? С тобой все в порядке? Быстро посмотри на свое отражение и скажи, кто с тобой это сделал, а я пока соберу вещи и тут же выеду к тебе!

Как не была в этот момент напряжена Ведара, но под напором подруги все же дрогнула и испуганно пискнула:

— Зачем?!

— Затем, чтобы оторвать руки тому, кто выпил из тебя все соки, — отрезала Пепе и сурово сдвинула красиво выведенные стрелки бровей, — это тот клыкастый мерзавец, который уехал с тобой, я права?

Пепе отложила в сторону бокал, и стало видно, что она полулежала на роскошном диване из белой кожи в бордовом шелковом пеньюаре. Ведара по привычке открыла рот, чтобы убедить подругу в неверности ее суждений, но озадаченно замерла. А почему, собственно, она должна постоянно кого-то защищать, тем более, если она сама подозревает Шайенна в причастности к убийствам? На него указывало слишком много пусть и косвенных, но факторов, чтобы о них можно было бы легко отмахнуться. Мало того, что он хорошо знал графа и все его окружение, но и постоянно крутился рядом с храмом Баст. Жрица тоже подтвердила, что он интересовался Книгой Обрядов и знал не только о предстоящих свадьбах, но и самих невест и имел возможность выезжать в земли вассалов его светлости Соммерсета как глашатай графской воли. Шайенн имел небольшой дом в паре часов езды от Вороньего замка и часто навещал Латифель, которую поселил у себя, надеясь на признание Баст и их связи. Граф не мог вспомнить каждый случай гибели alere и где в этот момент находился его верный помощник, но точно знал, что один раз Шайенн отпрашивался у него ради эльфийки, после чего пришла страшная весть о смерти одной из невест. Но главное после того, как Ведара повела ритуал с одной из ушедших за грань девушек и увидела ее глазами присланное письмо, ведьма улучила момент и забралась в рабочий кабинет сэра Херефорда. Долго искать образец почерка вампира не пришлось и, хотя она не стала проводить сложный ритуал, чтобы сравнить два образца между собой, на глаз и так было понятно, что записки избранным невестам писало одно и то же лицо. Единственное, что смущало Ведару и не давало ей покоя, это полное отсутствие видимого мотива. Зачем вампиру понадобилось убивать alere и выпивать их кровь? Да еще и последняя жертва, леди Элизабет, тоже была выпита, но тогда Ведара проверяла вампирского посла, и он был чист.

— Пока не могу тебе сказать, но надеюсь, что скоро узнаю и тогда все смогу тебе рассказать, — наконец ответила ведьма, рассчитывая, что это немного успокоит Пепе, но та, напротив, озаботилась еще сильней.

Женщина напряженно всматривалась в бледное лицо подруги, пока с досадой не резюмировала:

— Боюсь, что к этому моменту ты свалишься без сил, что меня пугает. Только же была Вальпургиева ночь, ты должна летать без крыльев! А на тебя дунь, и твое полупрозрачное тело унесет непонятно куда! Я же вижу, что тебя что-то беспокоит помимо твоего преступника, причем сильно, раз ты пытаешься это так скрыть!

Говорить о том, что ее душа вспомнила свою старую привязанность из предыдущего воплощения, Ведаре не хотелось. И не потому, что Пепе была далека от всего этого и жила, не особо зацикливаясь на каких-то аспектах, предпочитая делать то, что ей хотелось прямо здесь и сейчас. Просто она сама еще не пришла к нужному мнению и не хотела ни о чем думать: лишние мысли приносили лишь боль. Если можно отложить все это хотя бы еще на сутки, именно так ведьма и поступит.

— Как только будет можно, я расскажу тебе все первой.

Пепе прекрасно знала, что добиться чего-то определенного от Ведары в принципе невозможно, поэтому не стала докапываться, а просто сказала:

— Хорошо, ты давно самостоятельная девочка и сумеешь сделать именно так, как надо. Не знаю, что именно у тебя твориться, но глаза у тебя как у побитой собаки. Пообещай мне, что, когда мы увидимся, ты будешь сиять, как солнышко.

Против воли Ведара улыбнулась, но смятение из глаз так и не ушло.

— Я не буду обещать того, в чем не уверенна.

— А и не надо, — добродушно разрешила Пепе, — просто будь счастлива и все. Кому нужна твоя кислая физиономия?

Она послала воздушный поцелуй и отключила связь, оставив Ведару наедине с самой собой. Времени на самобичевание не было, да и за окном уже давно стемнело, а еще надо было найти барона и обсудить с ним план действий как они будут ловить убийцу. Выскочив из своих апартаментов как ошпаренная, ведьма заметалась по коридору, раздумывая как именно теперь искать Лейврна. В его комнаты женщина уже стучала, но ей никто не ответил, а замок графа был настолько огромен, что искать особиста можно было неделю.

— Я могу чем-то помочь? — ровным голосом осведомился возникающий прямо из стены сын Мердо, лорд Эмиль.

Едва не получив разрыв сердца от неожиданности, Ведара пригляделась и поняла, что ни через какую стену мужчина не проходил, а просто до поры до времени стоял в тени. Что он там делал и почему решился сейчас раскрыть свое место нахождения, Ведара понятия не имела, но это сильно насторожило ее. Где это видано, чтобы один из хозяев замка, крался как вор по собственным владениям?

— Может быть, я подумаю, — спокойно произнесла комиссар и посмотрела на вампира как на равного, без должного панибратства.

Тот все понял без лишних слов и чуть сморщил свой орлиный нос, демонстрируя Ведаре, что как бы она не старалась и не пыжилась, все равно она останется всего лишь человеком, простой смертной и ей до него, как муравью до льва. Только вот ведьме было глубокого плевать на все его философские измышления, поэтому она прямо спросила то, что ее больше всего интересовало в данный момент:

— Вы случайно не видели сэра Маккендзи? Я его ищу, а он как сквозь землю провалился.

Эмиль сориентировался моментально, как будто прятался по углам исключительно для того, чтобы быть полезным Ведаре. Он попытался галантно подхватить женщину под локоток, сопровождая свои действия обворожительной улыбкой и заворковал:

— Буквально несколько минут назад барон прошел мимо меня и направился через сквозную галерею прямо за этим коридором.

Ведара искоса взглянула на вампира, который резко изменил свое привычное поведением и готов был стелиться лужицей у ее ног.

— А куда ведет та галерея?

Эмиль с встопорщенными темными усиками, настойчиво пытался подтолкнуть ведьму вперед и словно не замечал, что она не горит желанием подчиниться ему. Ведаре казалось странным подобное внимание, и идти куда-то вместе с графом ей не хотелось категорически.

— В Фиолетовый сад, — с преувеличенной радостью отозвался Эмиль, — его основали мои родители сразу после моего рождения и проводили там много времен, пока не погибли.

Услышав про сад, Ведара было успокоилась, но фраза о погибших родителях снова всколыхнула улегшуюся подозрительность.

— Разве его светлость Соммерсет не ваш отец?

По умиротворенному лицу Эмиля нельзя было ничего прочитать и понять. Видя, что женщина не пошла за Лейврном, хотя интересовалась им, вампир дернул плечом и попытался зайти с другого ракурса.

— Я могу проводить вас до сада и ответить на все вопросы, а Мердо мне не родной отец, а дядя, который воспитывает меня с младенчества.

У Ведары что-то щелкнуло в голове: как во сне она благосклонно подала вампиру руку и позволила повести себя в ту самую галерею. Она прекрасно осознавала, что с Эмилем не все так просто и поворачиваться спиной к нему не следует, но на разговор по-другому его не выведешь. Несмотря на внешнюю открытость, приемный сын графа, по сути, просто племянник, был нелюдимым и замкнутым на своем собственном мире. Если сейчас не поймать момент, то потом он может не пойти на контакт.

— Но вы ведь называете отцом именно графа?

Эмилю не слишком нравилось то, что пришлая женщина смеет задавать ему какие-то вопросы, но послушно натянул радушную улыбку: нельзя вот так сходу спугнуть ее, пусть дойдет до сада своими ножками, не тащить же ее на самом деле силком? Мало ли кому понадобиться в это время пройти мимо, а свидетели ему вообще не нужны.

— Мои родители погибли от несчастного случая практически сразу после моего рождения, и я совсем не помню их. Так что называть Мердо просто дядей было бы по отношению к нему не очень правильно.

Что-то Ведаре не нравилось, но что именно она пока не могла понять. Ее очень интересовала смерть его родителей, не меньше чем гибель супруги графа, слишком много подобных событий вокруг Мердо, хотя вампиры очень живучи и просто свернуть себе шею падая с лестницы, не могут. На языке крутилась масса вопросов, но какой из них озвучить первым, женщина не знала. Едва они, думая каждый о своем, приблизились к высоким арочным дверям с необыкновенно воздушным орнаментом по дубовому полотну, как откуда-то сбоку вынырнул Лейврн. Он уже долго и упорно разыскивал Ведару, чтобы рассказать тревожные новости, которые собирал еще со вчерашнего дня, но никак не ожидал увидеть комиссара рядом с предполагаемым убийцей. Застыв в пяти шагах от вампира, он лихорадочно думал, что делать, чтобы не задеть ведьму и постараться, чтобы вампир ни о чем не догадался раньше времени.

— Сэр Маккендзи? — удивилась Ведара, рассчитывавшая встретится с ним в саду, а не вот так, — наконец-то я вас встретила, а то уж думала, что вы от меня бегаете так же, как от своих прямых обязанностей.

Она попыталась обогнуть напрягшегося Эмиля, но тот, понимая, что ситуация быстро выходит из-под контроля и нужно быстро действовать, с силой толкнул ведьму в сторону, а сам бросился на Лейврна. Тот ожидал нечто подобное, но все равно, как ни группировался, оказался не готов к нечеловеческой мощи вампира. Королевский особист был обучен добывать информацию, чем знал эффективные методы борьбы с нечистью. И более того, никогда до этого момента не сталкивался с разъяренным вампиром нос к носу. Поэтому, когда мощный удар в грудь опрокинул мужчину навзничь, он даже не успел понять, что именно произошло, и не подумал, какое лучше заклинание использовать.

Ведара отлетела на несколько метров и ударилась головой о каменную стену. Что именно происходило между особистом и Эмилем, она не видела, потому что на короткое время от боли потеряла сознание и очнулась только тогда, когда вампир, беспечно улыбаясь, присел у ее распластанного тела на корточки. Запах свежей крови будоражил сознание Эмиля, но не настолько, чтобы терять над собой контроль и вцепиться ведьме в горло прямо сейчас. С удовольствием отметив про себя, что комиссар, которая раздражала его с первой минуты знакомства, корчиться от боли и силиться придать телу вертикальное положение, нежно прошептал:

— Даже не рассчитывай, что сдохнешь так же быстро, как и те, что были до тебя.

Несмотря на катастрофичное положение, Ведара не паниковала, у нее не было чувства смертельной опасности, как будто Эмиль не собирался причинять вред ей прямо сейчас, а значит, был шанс, что все обойдется. А раз так, то нужно действовать, несмотря на то, что любое движение отдается острой болью в конечностях. Закусив губу, женщина рывком вытащила из голенища сапога нож со специальной серебряной вставкой и попыталась хотя бы просто оцарапать склонившегося над ней вампира. Если раньше можно было думать, что девушек убивали по какой-то необходимости, но стоило взглянуть Эмилю в глаза, чтобы понять, что в первую очередь власть над жертвой приносит ему ни с чем несравнимое удовольствие. Он был так уверен в собственном превосходстве, что был очень удивлен, увидев реакцию ведьмы на свои слова. По его представлению, она должна была если и не упасть в обморок, то хотя бы запаниковать. А эта сероглазая мелочь умудрилась ранить его в плечо, пусть и легко, но какой это удар по самолюбию! Зашипев от острой боли и схватившись за место, где комиссар прошлась лезвием, он глухо прошипел:

— Серебро… Маленькая дрянь!..

Он быстро выхватил из рук Ведары нож, хотя она как могла, противилась ему, но силы были слишком не равны: если бы еще не ее травма, она бы потягалась с ним.

— Из-за серебра заживать будет долго, но ничего, я никуда не тороплюсь.

Эмиль брезгливо отбросил оружие, стараясь не дотрагиваться до лезвия, и зло хохотнув, ткнул женщину кулаком в лицо.

Ведара скорее интуитивно сумела увернуться, чем реально видела резкое движение вампира. В глазах потемнело, она не сомневалась, что уже заработала сотрясение головного мозга. О том, чтобы воспользоваться магией не могло идти и речи, в таком состоянии невозможно сконцентрироваться, да и Эмиль слишком силен и быстро двигается.

— А ты ожидал цветы и вино? — хрипло пробормотала госпожа Вольт, силясь отыскать взглядом Лейврна и понять, что с ним сделали, — прости, но в другой раз.

Эмиль ничуть не расстроился, что женщина осталась в этот раз без должного наказания, но оценил ее стойкость и уже не стремясь причинить лишнюю боль, вырубил ее одним движением. Это было лучшим выходом, чтобы не ждать, когда она сумеет взять себя в руки и ожидать от нее нового удара. Он легко подхватил обмякшее тело ведьмы и быстро внес ее в Фиолетовый сад, где давно был облюбован один из заброшенных гротов. Это место никто не посещал кроме него самого, поэтому Эмиль чувствовал себя здесь полноправным хозяином. Он не обманул, когда сказал Ведаре, что этот сад создали его родители: это действительно было так. Его мать лично сажала великолепные фиолетовые астры, заполонившие собой огромное пространство.

Посадив бессознательное тело ведьмы на землю в небольшой темной пещере, он для пущей надежности привязал ее руки к штырю в стене на уровне полуметра от земли, а затем вернулся за бароном и проделал ту же самую процедуру. Лейврн, в отличие от комиссара был не слишком-то ему и нужен, поэтому вампир еще окончательно не решил, что именно с ним делать. В любом случае оставлять его там, где барона могут найти раньше времени, ему было не с руки.

Ведара провалялась без сознания почти всю ночь, придя в себя лишь на рассвете, когда упрямые солнечные лучи, продравшись сквозь листву высоких деревьев, нахально ласкали ей лицо. Эмиль не стал оттаскивать пленников вглубь грота, устроив их у самого входа. Он мог не бояться, что их вдруг услышат, даже если они вдруг придут в себя и начнут орать и громко звать на помощь. Эта пещера была окружена старой забытой магией и не пропускала никаких звуков дальше, чем на несколько шагов.

Голов болела дико, конечности затекли и словно кололи миллионом маленьких иголочек, в горле пересохло, но главное, она была жива, хоть и связана. Пошевелив руками, расположенными над головой, Ведара невольно застонала: Эмиль позаботился о том, чтобы ведьме было максимально неудобно.

— Лейврн, ты жив? — почему-то шепотом позвала Ведара, разглядывая привязанного рядом к железному крюку мужчину.

Лейврн был одет в пыльные темно-коричневые брюки и легкие лаковые ботинки, рубашка на одном плече порвана, правая скула и бровь на склоненной к плечу голове рассечены, но кровь уже не текла, запеклась темно-бордовой корочкой. В отличие от ведьмы, мэр Маккендзи был оформлен по правилам: чтобы нейтрализовать мага, ему действительно надо было зафиксировать руки так, чтобы лишить возможности делать пассы. Магия ведьм от подобных манипуляций никак не зависела, идя изнутри, из души.

— Лейврн?!

— Неужели и правда, помер? Жаль, я только придумал ему подходящую роль в моем маленьком спектакле, — радостно осклабился Эмиль, неожиданно возникая на пороге пещеры.

Выглядел он великолепно, даже небольшие усы не вызывали такого явного отторжения, как при первой встрече. Темные волосы гладко зачесаны назад, а высокое худощавое тело было задрапировано в бирюзовую тунику с узорчатой вышивкой, швы которой были отделаны золотой каймой. Ведара скептически осмотрела стоящего перед ней мужчину и попыталась улыбнуться:

— Я смотрю, у вашей милости неожиданно появился вкус.

— Просто приготовился к твоему Обряду, это ритуальная одежда для всех мужчин, участвующих в процессе, — любезно ответил вампир.

Он подошел к напрягшейся женщине почти в плотную и прошептал прямо в губы, сжатые в тонкую линию:

— Только жаль, что ты до него не доживешь. Смешно смотреть, как храм Баст украшают цветами, и все сбиваются с ног в поисках невесты. Церемония должна начинаться уже в полдень и завершиться к полуночи.

Эмиль с демонстративной нежностью провел худой ладонью по лицу ведьмы, и ей стоило немало усилий, чтобы не ударить по нему силовой волной и показать, что ей по-прежнему доступна магия. Вампир, чувствуя себя хозяином положения, гордо вскинув длинный орлиный нос.

— Может, стоит отправить твою голову выскочке Шайенну к началу церемонии? Как думаешь, он сильно расстроиться?

Ведаре расставаться с головой не хотелось категорически, поэтому она осторожно пробормотала.

— Я точно расстроюсь. А вот ему плевать, он влюблен в Латифель.

Эмилю было без разницы к кому пойдет верный пес графа, в конечном итоге ведь главное, чтобы Мердо и все его окружение страдало. А смерть человеческой ведьмы из чужого королевства и особиста, служащего короне, окончательно обострит отношения между двумя государствами.

— Это не важно, потому что после твоей трагической гибели, наш Владыка будет вынужден действовать и чтобы не допустить ненужных действий со стороны Рут, уберет дискредитировавшего себя графа. Я единственный наследник графской короны и фамилии Соммерсет и с удовольствием приму эту ношу. О, Баст, как здорово об этом рассказать хоть кому-то, тем более что скоро тебя будут поедать черви.

У Ведары язык чесался ответить по поводу червей, но провоцировать того сумасшедшего вампира было нельзя. Поэтому она с трудом подавила в себе отвращение и желание пнуть этого мерзавца и протянула:

— А я все гадала, зачем нужны были эти убийства, ну никак не могла отыскать причину. Даже Шайенна умудрился подставить, не побоялся, что тебя вычислят через это, но ошибся.

Эмиль чуть наклонил голову в бок, смотря на хорохорившуюся ведьму как на удивительный феномен.

— Ошибся? Какая уже разница, где я наследил, если после твоей смерти всем будет плевать, и никто не станет разбираться. Я уже подготовил неопровержимые улики, которые скоро начнут находить повсеместно и Мердо арестуют свои же поданные.

Это не звучало как угроза, он просто констатировал факт. Если Ведара не выживет, Мердо будет обречен на бесславную казнь, а этого допустить она не могла. И не только потому, что он не виновен и может пострадать просто так.

— Я не знала точно, что это ты. Доказательств не хватало, но то, что ты подкинул образцы своего почерка в кабинет сэр Херефорда, поняла. Вычислить тебя было не трудно, но смущало отсутствие мотива.

Эмиль не стал комментировать то, что, по его мнению, и так было очевидно и глядя на беззащитную шею Ведары раздумывал, что именно сделать с ней. Выпить ее так же, как других невест он мог, но не хотел, потому что смерть пришлого комиссара должна была стать кульминацией в его плане. В этот раз нужно обставить все по-новому, грандиозно, а не повторять то, что уже было. В горле ведьмы пересохло, она чувствовала опасность, которая висит над головой и, как назло, в этот момент не знала, что предпринять.

— Почему именно alere? — хрипло вырвалось у нее, — они же так ценны для вашего народа. Неужели нельзя было как-то иначе убрать Мердо с пути?

— Если б я стал вредить отцу напрямую, то источник проблемы нашли бы очень быстро, — скривился Эмиль, — меня бы поймали, если б я решился убить его самого. При нем на самом деле находиться очень хорошая охрана, один его сенешаль чего только стоит. Нет, самого Мердо трогать было нельзя, хотя хотелось. Да и девушек, пока они не прошли обряд и не обратились в вампиров убить легче, чем если бы они стали одними из нас.

— Для этого я и искать вас, госпожа Вольт, — с трудом шевеля губами, просипел очнувшийся Лейврн, — я нашел кое-кого из челяди, кто признался, что видел, как этот упырь возвращался в замок после первых двух убийств и после гибели леди Элизабет.

— Я никогда не скрывал, что на момент каждого убийства, меня здесь не было, я был у друзей и охотился, — хмыкнул Эмиль, бросив в сторону барона неприязненный взгляд, — это еще ничего не доказывает.

— Тебя видели не со стороны тех угодий, откуда ты якобы возвращался, а именно с того пути, откуда приходили плохие вести, — Лейврн сделал над собой усилия и приподнял разбитую голову, кровь запеклась на волосах и выглядела как кора у деревьев, — и вернулся ты обратно всего за несколько часов до нашего прибытия. Скоро придет запрос из того трактира, где мы останавливались: не сомневаюсь, что вас там тоже вспомнят.

По лицу вампира было видно, что эта информация сулила ему проблемы, но он беспечно отмахнулся.

— Это блеф, вы просто тянете время. В любом случае, после того, как вас найдут, сюда в течение нескольких часов прибудет гвардия Владыки и я сумею обеспечить весомые доказательства вины графа.

— Ты подкинул ему подвязки каждой из жертв? — презрительно фыркнула Ведара, выстраивая к голове формулу одного из заклинаний, который мог бы помочь выиграть ей немного времени.

— Нет, те самые письма, что ты уже видела в кабинете Шайенна. Я ведь со всеми, кроме Элизабет, вел долгие переписки, эти курицы почему-то думали, что я — их жених. Ну и еще по мелочи личные вещи каждой из девушек, пусть у гвардии Владыки создаться впечатление, что Мердо выжил из ума после смерти своей жены и теперь убивает каждую новую alere, чтобы никто больше не был счастлив, раз у него жизнь не сложилась.

— Некоторые именно так и думают, — процедил Лейврн, с ненавистью глядя на довольного вампира, — видимо ты и с челядью неплохо поработал, не зря же слухи растут и множатся.

У Ведары самой как-то пару раз возникала эта крамольная мысль, но верить в это не хотелось, и она всячески отодвигала подобные фантазии, решив присмотреться к окружению Мердо. Если у нее в запасе было бы еще несколько часов, ведьма бы сумела поймать Эмиля за руку и жаль, что она слишком поздно начала догадываться откуда дует ветер.

— Значит, Баст зря пошла мне на встречу и записала наши с Шайенном имена в Книгу Обряду, — прошептала Ведара, с горечью думая о том, что теперь Мердо вряд ли узнает, что на самом деле истинная связь у нее с ним, а не с его помощником.

— Так ты не alere Шайенна? — с интересом отозвался Эмиль, — чудно, как только ты смогла уломать богиню пойти тебе навстречу. Но это уже не важно. Времени и так мало, а мне еще надо подготовиться к встрече с гвардией Владыки.

Вампир, играясь, достал из-за плетеного кожаного пояса длинный ритуальный кинжал и помахал перед носом ведьмы. Ведьма с удивлением моргнула, увидев стайку разноцветных бабочек, порожденных магией Оливии: они возникли прямо перед носом Эмиля и так быстро кружили перед ним, что мешали даже сделать шаг вперед. Это было похоже на своеобразную атаку, хотя ожидать подобных действий от столь хрупких прелестниц, пусть даже и магических, не приходилось. Внезапно Ведара поняла, почему у них с приемным сыном граф возникла такая стойкая антипатия друг к другу.

Несмотря на то, что теперь Ведара мало походила на себя в прошлой жизни, память души никуда не девается, и она четко поняла, что перед ней не просто убийца, который решал свою материальную задачу стремясь к графской короне. Именно он помог своей мачехе свернуть шею, взобравшись на коня. Не спроста у ведьмы была необъяснимая тяга к амистрам: она обожала их в прошлой жизни и когда ей от тайного поклонника доставили молодого амистра, она с радостью приказала седлать его. Жаль, но она не знала, что Эмиль будет следить за каждым их шагом и, улучив момент, испугает коня. И тот понесет хозяйку, с которой у них еще не установилась особая связь, к обрыву. Тело Оливии так и не нашли, она упала на глазах нескольких крестьян прямо в скалистое ущелье.

— Да что это такое! — выругался Эмиль, отмахиваясь от назойливых насекомых, мельтешивших у него перед глазами.

— Ублюдок, — прошипела Ведара, отдавая себе отчет, что не стоило его злить, пока она не может себя защитит, — а Оливию-то ты зачем убил? Это ведь ты спугнул ее коня!

Услышать про бывшую хозяйку замка вампир никак не ожидал и уже давно забыв об этой истории. Как о ней могла узнать комиссар, он тоже не знал, но это все не имело никакого значения. В который раз, отмахнувшись от атакующих его бабочек, Эмиль зло выкрикнул:

— Я не спугнул коня, а просто долго тренировал его на свист и когда убедился, что на условный сигнал он встает на дыбы, тайно подарил его этой выскочке. Она догадывалась, что я хочу занять место ее мужа. Дрессированный амистр, что может быть лучше?

— Только казнь убийцы, — холодно отчеканил голос графа, который большую часть разговора стоял возле грота и с трудом сдерживался, чтобы не ворваться раньше времени внутрь и не разорвать ублюдка, которого он пригрел на груди.

Магия Оливии, до сих пор блуждающая по замку, явилась Мердо в виде тех самых парящих насекомых и привела его сюда следом за Эмилем. Удивившись, почему его приемный сын, вместо того, чтобы искать пропавших гостей, разгуливает по давно закрытому и заброшенному Фиолетовому саду, сначала хотел его окрикнуть. Но бабочки тут же залепили ему рот и показали, чтобы он просто следовал за ним. Если бы его племянник не был так занят своей персоной, он сразу бы понял, что за ним кто-то идет по пятам и предпринял бы что-то, чтобы себя защитить. Ослепленный жаждой наживы и скорого удовольствия от пролитой крови, Эмиль не замечал чужого присутствия.

Увидев перед собой совершенно спокойного и уверенного в себе графа, который стоял, скрестив руки на груди и опираясь одним плечом о каменную стену, провыл как раненый зверь и ринулся на него с кинжалом. Ведара едва не потеряла от ужаса за Мердо и что есть силы, закричала:

— Не смей!

Эмиль ничего не видел вокруг себя, кроме ненавистного отца, который из жалости оставил мальчишку у себя и пытался дать все, что имел сам. Все- кроме титула. Внутри ведьмы зажегся опасный огонь, который не мог бы никого согреть. Он был способен только к разрушению. Пока Эмиль, совсем обезумев, дрался с Мердо, а вокруг них начала клубиться тьма, скрывая от посторонних глаз все детали, Ведара хрипела и пыталась вырваться из пут. Лейврн, посмотрев на царивший вокруг хаос, понял, что душевных потрясений ему уже достаточно и приняв мудрое решение отправился в глубокий обморок. Если двух вампиров, дравшихся не на жизнь, а на смерть, можно пережить, то Верховную Ведьму, призывавшую всю силу через эмоции гнева и боли, точно нет. Зря Эмиль не убил ее сразу: выдержать прямой удар воплощенной в физическое тело силы Изначальной, без последствий не смогли бы даже боги.

Черная волна древней, как небо, мощи поднималась и поднималась из глубины души уставшей ведьмы, сметая на пути все преграды в виде жалости и нежелания навредить не виновным. Воздух начал плавиться. Даже дерущиеся мужчины почувствовали, как быстро меняется обстановка. Мердо, которому племянник едва не прокусил артерию, сумел отшвырнуть Эмиля в сторону. Тот ловко перевернулся прямо в воздухе и вновь было ринулся на соперника, но невидимая сила подхватила его и приподняла на полметра от земли. Тело Эмиля пару раз дернулось по инерции, а потом его парализовало. И он, не понимая, что происходит, почему не может даже пошевелиться, отыскал взглядом Ведару и взвыл дурным голосом:

— На вампиров магия не действует! Что происходит?

Ведара поднялась на ноги и так легко оторвала от стены стальной крюк, будто его не было и в помине там. Рана на голове, мелкие ссадины и царапины затянулись прямо на глазах изумленного Эмиля, хотя маг лечить сам себя не мог, это было не гласным законом. Стоило женщине распахнуть до этого сомкнутые веки, как Эмиль едва не заорал: из глаз ведьмы, от которой исходила волна невиданной силы, бил золотой свет.

— Ты кто?

Ведьма не ответила, она готовилась вынести последний приговор тому ничтожеству, что находился прямо напротив нее. На ее плечо легла теплая, сильно загорелая ладонь, а воркующий голос Баст предостерег:

— Вот как чувствовала, что за тобой стоит понаблюдать. Решила все силы отдать ради уничтожения этого ублюдка, а сама на тот свет? Нет уж, милая, если ты сейчас его убьешь, то он отделается слишком легко. Позволь Мердо передать его на суд Владыке, только он сумеет правильно распорядиться вечной жизнью вампира так, чтобы тот начал мечтать о смерти.

Ведара находилась на грани и прекрасно это понимала, тело человека слишком хрупкое, чтобы долго держать в себе такую мощь. Но отпустить без наказания свою добычу ей не хотелось, кто такой Владыка, чтобы судить его, почему не она, одна из его жертв? Как не хотелось Мердо увидеть, как сдохнет мерзавец, не только обманувший его доверие, но и лишивший самого дорого в жизни, что у него было, услышав слова богини, тут же встал рядом с комиссаром, постепенно растворяющейся в собственной силе. Не решаясь дотронуться до нее, он хрипло шепнул:

— Не пачкай свои руки такой грязью. Он не достоин, чтобы это делала ты.

Женщина не ожидала, что его светлость станет просить за убийцу и чуть дрогнула.

— Ты его прощаешь?

— Нет, об этом не может идти и речи, — Мердо едва удержался, чтобы не сплюнуть от подобного предположения, — но я больше волнуюсь за тебя и не хочу, чтобы ты страдала из-за него. Тебе не нужен груз палача.

— А как же твоя Оливия, месть за нее? — против воли с горечью спросила Ведара, чуть отвлекаясь от тяжелых мыслей.

Ей не хотелось, чтобы она был всего лишь тенью былой любви графа, пусть эта самая тень и была когда-то частью ее самой. Мердо был не готов к обсуждению подобных вопросов, для него все это было слишком сложно. Он не разбирался в тонких материях как ведьма, но все же ответил:

— Оливия была моей жизнью и когда она ушла, я умер вместе с ней. Сейчас, здесь, стоит совсем другой Мердо и волнуется только за одну беспечную и глупую ведьму, которая не должна брать на себя обязанности богов и Судьбы, пытаясь карать и миловать. Ты уже выполнила свою работу, нашла виновника гибели alere.

Ведара не хотела себе признаваться, но ожидала от Мердо более определенных слов. Конечно, об этом не стоило и мечтать, но так иногда хочется отступить от правил и послать их к черту, быть до безумия, до безобразия счастливой. Поддаваясь эмоциональному порыву как любая женщина, Ведара чуть улыбнулась.

— Хорошо, пусть будет, по-вашему.

Отпустить Эмиля просто так она не могла, как и убить, поэтому сделала все, чтобы он не мог убежать, едва появиться такая возможность. Пусть его судит Владыка, раз об этом так просят, но и от себя она добавит горькую пилюлю. Эмиль, ведомый пугающей силой, опустился на землю, и уже было вздохнул, успокоившись, когда ощутил, что может двигаться, как острая боль пронзила все тело, начиная от кончиков пальцев ног и заканчивая макушкой. Серебра с собой у Ведары не было, поэтому она просто перевязала ему руки и ноги похожими нитями, но только из собственной силы. И чтобы никто и никогда не смог снять эти оковы, вырвала из головы несколько волос, зажав их в кулак, с большим удовольствием дунула. Темно-каштановые длинные нити сорвались с места и вплелись в энергетические браслеты, впившиеся в конечности вампира, который едва не плакал от боли. Сила ведьмы жгла и пекла кожу, и этим страданиям не было видно конца.

— Он что же, теперь всегда будет их чувствовать? — со странной интонацией произнесла Баст, разглядывая скорчившегося у ее ног вампира.

— Пока все, кого он насильно отправил в тонкий мир, не простят его, — удовлетворенно прошептала Ведара и прищурилась, — так что, скорее всего да, всегда.

Сказав это, она вдруг перестала излучать золотистый свет и как-то резко обмякнув, начала валиться в сторону. Мердо первый почуявший неладное, мгновенно оказался возле нее и подхватил почти невесомое тело на руки. Лицо женщины чуть вытянулось, став бледно-восковым и каким-то пугающе умиротворенным. Предчувствуя страшную беду и едва не задыхаясь, его светлость упал на колени перед отпрянувшей в сторону Баст, не отпустив при этом драгоценную ношу.

— Я сделаю, что ты захочешь… Все, все что пожелаешь… помоги ей…

Баст остро взглянула прямо в почерневшие глаза мужчины, хотя они недавно были небесно-голубого оттенка. Ей бы, как всегда, воспользоваться ситуацией и выторговать для себя побольше преференций, в конце концов, перед ней был граф, а с такого можно больше состричь, но неожиданно для себя не смогла. Впервые за свое бесконечно долгое существование, хитрая богиня не захотела торговаться. Тронув холодный лоб упрямой ведьмы, которая все равно рискнула жизнью и сделала так, как посчитала нужным, она покачала головой:

— К сожалению, она отдала слишком много сил, так сильно ей хотелось, чтобы Эмиль не ушел от расплаты.

Мердо едва не взвыл, грудь ожгло огнем так же, как в тот самый день, когда ему сказали, что с его женой произошел несчастный случай. Нет, все что угодно, только не это!

— Ты богиня, я знаю, что тебе нельзя вмешиваться так прямо, но что-то же можно сделать?!

Баст на миг задумалась и нехотя призналась:

— Никто никогда этого не делал, но при совершении Обряда оба партнера обмениваются энергией, ее избранник отдает часть своей жизни и силы, это может сработать, только… Ты ведь знаешь, что ее метки, это опечаток ауры Шайенна, а не твои? Ты сможешь смотреть, как твоя любимая живет с другим, связанная с ним божественными силами и даже смерть не разрушит эту связь? И не факт, что когда-то в новой жизни вы встретитесь, и она выберет именно тебя, а не его. Ты сможешь быть третьим, тем, кто просто наблюдает?

Слова богини били даже не в сердце, а в оголенный нерв и, если бы Мердо мог себе сейчас позволить хоть какую-то лишнюю эмоцию, он бы стал грызть камни и рыл бы землю, ломая ногти и пальцы. Лишь бы не видеть, как уходит от него его жизнь в виде ведьмы, которая, даже упав в глубокий обморок, хмурилась и всем своим видом демонстрировала, что компромисс не для нее.

— Она должна жить, — тихо, но твердо проговорил он, ясно глядя на Баст.

Та уже знала, что он выберет, поэтому молча кивнула ему и жестом приказала встать рядом с собой. У них было не больше получаса на все приготовления и сам Обряд, поэтому нельзя было тянуть ни минуты и богиня, поражаясь сама себе, впервые перенесла смертных вместе с собой в свой храм.

Эпилог. Обряд

Испокон веков, в графстве Соммерсет Обряд Обретения проводили на нижнем этаже храма богини Баст. Расчесав густые волосы Ведаре, и нарядив ее в черное платье с открытыми плечами, жрица и Латифель, которая старалась не думать о том, что ее возлюбленный теперь навсегда будет связан с другой женщиной, уложили ведьму на белый камень алтаря. Раньше там всегда лежала Книга Обряда, а истинная пара, обретающая друг друга, вставали по разные стороны алтаря и со своих мест произносили клятвы.

Едва богиня перенесла в храм Мердо, который трепетно прижимал к себе ведьму, к госпоже тут же бросилась изумленная происходящим жрица. Она еще никогда не видела, чтобы Баст помогала кому-то просто потому, что хотела помочь. Для нее была не свойственная даже сиюминутная бескорыстность. Чем богиню зацепила эта ведьма, она не знала, но послушно побежала разыскивать Шайенна. Было приказано притащить этого вампира даже против его воли и хорошо, что этого не пришлось делать, тот и сам хотел привязать к себе ведьму, чтобы она уже никуда от него не делась. Латифель, все это время находившаяся рядом с Шайенном, который так и не нашел слов, чтобы извиниться перед ней за столь резкую перемену в своих желаниях, с трудом сдерживала слезы, но напросилась на то, чтобы присутствовать на церемонии. Ни ревности, ни какой-то зависти она к Ведаре не испытывала и искренне хотела ей помочь, пусть эльфийке и тяжело смотреть как ее счастье обретает другая. Так распорядилась судьба, так ей ли с этим спорить? Ведьма уже пыталась все перекроить, а итог все равно такой, как было указано сверху.

— Все готовы? — грозно сдвинув брови, крикнула Баст, вставая за алтарь у головы ведьмы.

Шайенн, в противовес невесте облаченный в белый костюм, энергично закивал головой в предвкушении новой жизни. Узнав, что за массовой гибелью alere стоит племянник Мердо, и он будет передан в руки Владыки сразу после совершения древнего Обряда, в душе сэра Херефорда мелькнула гаденькая радость. Пусть таким способом, но ведьма теперь будет полностью в его власти, маленький огонек теплый, страстный и только его.

Баст легко считывающая мысли Шайенна, которые он даже не стремился скрыть от окружающих не сдержавшись поморщилась. Очень жаль, что метки избранной сработали именно на него, а не как полагалось, на Мердо. Но поменять связи могла только сама Ведара. А раз все произошло именно так, то им обоим придется жить с тем, что есть.

— Начинаем, — вздохнув, Баст подняла руки высоко над головой.

По правилам, нужно было дождаться, пока стемнеет, потому что именно с наступлением сумерек энергии в мире становилось во много раз больше, только медлить было нельзя. От рук богини заструился бледно-сиреневый свет, в воздухе вокруг каменного ложа заплясали огоньки. Под высоким потолком зазвенев, образовалась самая настоящая радуга. Богиня, Ведара и Шайенн, чуть ли не приплясывающий от радости, очутились внутри полупрозрачного купола искрящейся энергии. Латифель, глядя на то, как от близкого присутствия Шайенна, на груди, шее и обнаженных руках лежащей женщины, едва заметно засветились метки избранной, всхлипнула и вцепилась в руку Мердо. Тот хотел было отцепить девицу от рубашки, но представил, как та лишается чувств и в таком случае ему придется оказывать ей первую помощь, скрипнул зубами и стерпел.

Баст читала заклинание тягучим, низким голосом от которого у всех, кто его слышал, бежали стайки мурашек и начали подрагивать конечности. Она изредка замолкала и начинала водить перед собой руками, сменяя движения на резкие взмахи, будто взбивала воздух перед собой. Ведара так и не приходя в сознание, через некоторое время слегка порозовела. Дыхание выровнялось и было видно, что ей становиться легче. Жизненная сила, отделяясь от вампира, плавно потекла к ней, но в какой-то момент, отдача прекратилась и Шайенна едва не размазало по куполу. Мужчина едва удержался на ногах и, утерев кровь, что брызнула из носа, изумленно посмотрел на испачканную ладонь.

— Что происходит?

Баст недоуменно покосилась на него и была вынужден прервать церемонию на начальном этапе, даже не успев связать вампира и человеческую женщину первичными узами. Лицо ведьмы снова начало приобретать восковую серость, жизнь медленно, но неуловимо вытекала из разорванных от перегрузки каналов. Понимая, что твориться что-то из ряда вон выходящее, Мердо бросился вперед и даже жрица, пытавшаяся помешать приблизиться к куполу, не смогла ничего сделать. Он отстранил ее аккуратно, но довольно жестко, дав понять, что следующий ее шаг может стать для нее последним. Жрица подумала и решила отступить, в конце концов, богиня если захочет сможет решить ту проблему сама.

— Почему вы прекратили Обряд?

— Мне жаль, я не пойму, как такое возможно, но Ведара противиться воле мироздания и отказывается принимать жизненную силу Шайенна на условиях обмена. Если я продолжу, то сила вампира просто перейдет к ней. Она, конечно, выживет, но погибнет мой последователь.

Услышав это, Шайенн едва не подскочил.

— Я могу умереть?! Почему вы раньше этого не сказали? Я не готов к этому, не согласен и требую прекратить Обряд!

— Или ты пойдешь до конца или выйдешь отсюда по частям, — Мердо последние слова не проговорил, а прорычал.

На глазах изумленного Шайенна, который не знал, что лучше: почти наверняка погибнуть при Обряде или быть заживо разорванным своим сюзереном, и без того не маленькие клыки графа увеличились в размере еще больше. Глаза его светлости полыхали таким бешенством и жаждой уничтожить все вокруг, если кто-то посмеет не подчиниться его воле, что даже богиня на миг оторопела. Теряя остатки смелости и здравого смысла, сэр Херефорд взвизгнул:

— Если вам так надо, то сами и проходите этот Обряд!

Мердо молча развернулся к Баст и вопросительно глянул на богиню, та задумчиво прикусила губу и отмахнулась:

— Все и так слишком не правильно, чтобы я отговаривала от этого шага. Наверно нет смысла напоминать, что из тебя просто высосут всю жизнь?

Графу было плевать, он видел как дорога уже не просто каждая минута, а секунда, поэтому, не тратя времени на разговоры, он шагнул вперед. Шайенн не веря своим глазам, что так легко отделался, быстро отдалился от алтаря и наблюдал за всем происходящим с безопасного расстояния. Жрица, оказавшаяся в двух шагах от него, передернулась и демонстративно отошла подальше.

— Возьми ее за руку.

— Зачем? Вы же сказали, что передадите мои силы и…

Не терпя возражений, Баст вышла из себя и рявкнула, отчего огни на некоторых свечах укоризненно мигнули и погасли:

— Что за мода пошла, каждый так и норовит со мной поспорить! Я, можно сказать, одолжение делаю! Хочу сказать, что забыла сообщить тебе, дураку, что эта упрямое чудовище тебя любит, и была предназначена тебе. А метки и прочая ерунда всего лишь досадная ошибка. А значит, все может получиться! Вдруг она хоть тебя к себе подпустит, а не просто выпьет? Эй, что ты на меня так подозрительно странно смотришь?

Мердо услышав для себя только две фразы: «предназначена тебе» и «ошибка», сурово сдвинул темные густые брови и сухо проговорил:

— Задаюсь вопросом, так уж ли бессмертны боги?

— Еще один хам, — не на шутку обиделась Баст, — вы друг друга стоите.

Подняв руки, она начала все сначала. Снова в воздухе появились мигающие искры, радуга под потолком храма, все вокруг словно засветилось, воздух стал более свежим, с неуловимыми цветочными нотками. Но в один из моментов у Мердо тоже потекла кровь, только сильнее. Ведара ясно давала понять, что ей такие жертвы не нужны и она хочет уйти за грань. Это было в ее характере: сделать все, чтобы не напрягать своими проблемами других, она терпеть не могла принимать от кого-то помощь. Баст хотела выругаться и прервать Обряд, но граф пошатнувшись, вцепился в алтарь, нашел руку ведьмы, почти остывшую и с силой сжав ее, показал богине, чтобы так продолжала и, не смотря ни на что, не останавливалась. Если Ведара так хочет уйти, то пусть забирает его с собой, он так устал ждать ее в одиночестве, что больше ничего не имеет смысла.

Богиня перестала читать и запела звонко, чисто, отчего что-то внутри присутствующих дрогнуло и помимо воли по щекам потекли слезы. Латифель, неотрывно наблюдавшая за Мердо и Шайенном одновременно, вдруг впервые в жизни ощутила, что такое зависть и брезгливость. Первое чувство возникло, стоило посмотреть, как его светлость упорно борется за женщину, которая изначально не должна была достаться ему и, не смотря на обещание смерти, все же решился вытащить ее в мир живых. Второе, при взгляде на бывшего возлюбленного, на которого она раньше даже дышать лишний раз боялась. Как он мог вот так легко бросить свою истинную пару, будущих детей? Как без этого можно жить?!

Ведара не хотела возвращаться в мир, где кроме переживаний и боли ничего не видела и шла на теплый свет, едва не подплясывая от нетерпения. В следующий раз у нее все будет по-другому! Но кто-то, вцепившись ей в руку, упорно тянул назад: в серые дождливые будни, в страх, пустоту, где ничего нет кроме промозглых вечеров и вечной погони за нечистью. Досадливо обернувшись, она увидела перед собой огромные глаза Мердо, полные отчаяния. Стоя всего в шаге от очищения и новых возможностей, от долгожданного покоя, такой «подарок» показался ей лишним. Попытавшись вырваться, она прошипела, надеясь этим отпугнуть вампира, готового перешагнуть за грань:

— Ты-то что здесь забыл? Возвращайся!

Поняв, что наконец достиг сознания женщины, а значит больше не отпустит от себя, мужчина покачал головой/

— Только с тобой.

— Я не хочу…

— Я знаю все, что ты можешь сказать и о чем думаешь, но все далеко не так, поверь мне, — спокойно перебив ведьму, произнес Мердо и когда она, наконец, перестала вырываться, продолжил, — я не собираюсь на тебя давить и пытаться менять твою жизнь, как и не хочу, чтобы ты меняла мою. Ты нужна мне такая, какая есть, со своими знаниями, умениями, взглядами на жизнь, опытом и характером. Я люблю тебя именно такой и если влезу в этот прекрасный мир, легко все испорчу. Я могу предложить тебе только быть всегда рядом и просить тебя, идти по жизни рука об руку.

Это было слишком прекрасно, чтобы быть похожим на правду и Ведара боялась поверить в это, но лед уже дал трещину, именно этих слов ей и не хватало. Мердо, уверенный, что теперь его хотя бы выслушают, а заставить ее принять решения он все равно не сможет, отпустил ее руку. Если ей так хочется, то пусть решает за двоих, он сделал все, что мог и либо они вместе вернуться обратно, завершив Обряд Обретения, чтобы уже никогда не потерять друг друга, либо вместе уйдут. Он подождет хоть вечность, насколько хватит сил и веры, не настаивая и влезая на ее территорию.

— Ты боишься, что я буду сравнивать тебя с Оливией, но ведь это бред, ты сама понимаешь. Какая разница, если мы впервые встретились, когда ты была ею? Мне совсем не важны все эти образы, и ты это знаешь.

Ведьма зажмурилась, не зная, что делать и что отвечать. Признаться, что это не столько стремление к свободе, но и простая бабья ревность, она не могла. Но граф, понимая все без слов, только улыбнулся, хотя самым уместным было бы сейчас рассмеяться и, прижав свою драгоценность к груди, вернуться в мир живых. Но нельзя, он понимал, что легко может спугнуть ее даже не осторожным движением головы. Только жизнь уходила так же быстро и неуловимо, как затягивалось время…

— Хочешь уйти? — с невыразимой горечью прошептал вампир, догадываясь, каким будет ответ.

Ведьма, не в силах смотреть в такие близкие и родные глаза Мердо, с трудом отвела взгляд. Зачем она его мучает? Понять бы себя, но в этом то и сложность, иначе все на земле были бы давно счастливы, если б знали, чего хотят: сразу, а не после того, как набьют миллионы шишек. Граф молча улыбнулся, его образ начал медленно таять, как тонкая пластина льда на жарких лучах солнца. Сообразив, что он даже не подумал, что с ней надо попрощаться, Ведара попыталась поймать уже его руку, но он неуловимо ускользал, и тогда она по-настоящему испугалась, как в тот момент, когда Эмиль бросился на него с ножом. Страх потери так быстро отрезвил воспаленный мозг женщины, что она откинула все сомнения и бросилась обратно за вампиром. Одно дело умереть самой и умиленно вздыхать, наблюдая, как на твою могилку приносят цветы, и время от времени украдкой смахивают скупую мужскую слезу. И совсем другое дело, стать причиной его гибели, а это уже не похоже на романтику, возлюбленный же должен страдать и маяться, а тут предполагается, что мучиться придется ей. А такого она допустить никак не могла: раз так, пусть страдает, живя с ней той жизнью, что им отмерена сейчас.

Баст не поверила своим глазам, когда увидела, что из графа вся жизненная сила сначала вытекала ручьем, потом рекой, отчего он быстро начал слабеть, а потом, замерев, потекла обратно с не меньшей интенсивностью. Энергия между вампиром и ведьмой начала так лихо обмениваться, будто они спорили, кто отдаст больше. Метки alere быстро исчезли, а потом сменились брачными узорами на внутренних запястьях, причем рисунок у Мердо напоминал об ауре ведьмы, а у Ведары на наоборот, напоминали отпечаток энергии графа. Жрица и Латифель стояли, обнявшись возле купола и едва не рыдали, глядя на то, как оба супруга начали приходить в себя.

Открыв глаза, уже не такого стального оттенка как раньше, а чуть светлее, женщина резко села на камне и свесила ноги. Волосы потеряли былую пышность и чуть потемнели, став более глубокого темного оттенка и одновременно заструились по плечам как шелк. Мердо, сидевший у ее ног, желая отомстить за все переживания, легонько укусил за ее голую лодыжку. Ведьма взвизгнула от неожиданности и попыталась стукнуть обидчика, но он, беспечно ухмыляясь, ухватил ее за такую лакомую ножку и поцеловал в тоже место. Ведара прикинула в уме, что первая минута брака с вампиром не так уж и плоха, и сдалась.

— Я надеюсь, что не увижу вас двоих в своем храме еще очень долгое время, — напряженным голосом осветила свою позицию Баст, поняв, что эти двое наконец нашли общий язык, — не хочу поседеть раньше времени.

Ведара хотела поблагодарить богиню за проявленную самоотверженность, хотя меньше всего ожидала ее от столь циничной особы, но вспомнила про Эмиля и Лейврна.

— Мердо, а…

Граф словно читал долгожданную супругу по малейшему повороту голову и не переставая умиленно глядеть на нее, хмыкнул:

— Эмиль связан твоей магией и находится на нижнем уровне замка, скоро за ним прибудут из личной гвардии Владыки. Там уже займутся сбором необходимых доказательств, но если ты так хочешь, то, как только отдохнешь, можешь им помочь. Не запирать же тебя?

— Если запрешь, это не только не поможет, но и сильно меня расстроит, — честно призналась она, поражаясь спокойствию Мердо. Он не обманул, когда сказал, что не будет ничего в ней менять, — о Лейврне вы тоже позаботились?

— А что с ним будет? — его светлость тепло улыбнулся, вспомнив обаятельного и временами не заметного барона, — отдыхает в своих покоях. Эмиль сломал ему руку в двух местах и слегка повредил голову. Ничего не страшного, к отъезду будет как новенький.

Ведара хотела спросить, что будет с ее службой, но даже не стала открывать рот. Да кому она вообще нужна? Она обрела лучшего на свете мужчину, неужели он не сможет обеспечить ее работой в Хемшфире, тем более что ее силы не только не ушли, а по ощущениям, ведьмовский потенциал даже вырос! Взгляд неожиданно упал на рыдающую на плече у жрицы Латифель и смущенно топчущегося на одном месте около них Шайенна. Тот пытался неловко обнять эльфийку, но та, неожиданно проявляя характер, которого раньше не наблюдалось, передернула плечом и отодвинулась от него. Мердо переглянулся с шокированной ведьмой и шепнул:

— Кажется, он единственный, у кого не сложилась личная история, а он этого так и не понял. Знаешь, его толстокожести можно позавидовать, ему же все ни по чем!

Ведара, вдруг вспомнив, что совсем недавно разговаривала с подругой и та порывалась приехать и набить Шайенну харизму, чтобы ему неповадно было ее обижать, напряглась и призналась:

— Боюсь, она у нас тоже может не сложиться.

Мердо, впервые за многие годы, ощущая себя без преувеличения сытым, довольным и счастливым, едва не замурлыкал, когда подхватил свою женщину на руки и не торопясь опустить ее на пол, поинтересовался:

— Ты о чем?

— О моей подруге, — траурным шепотом проговорила Ведара, боясь представить, как отреагирует Пепе, когда узнает, что та вышла замуж по вампирской традиции и без нее, — она нам не простит, что не присутствовала на Обряде Обретения.

Мердо почувствовал, что хрупкий мир счастья и благополучия, зашатался. Не давая впасть себе в паническое состояние, он поинтересовался, замужем ли она и, получив отрицательный ответ, задумчиво покосился на занервничавшую богиню. Та уже успела изучить этот взгляд, и едва не теряя достоинство, взвизгнула:

— Нет, ну что ты так на меня смотришь?

— Не хочешь исполнить свои прямые обязанности и найти девушке истинную пару? Ты же слышала, что бедняга расстроиться, что не побывала на Обряде.

— И поэтому ей надо устроить персональную программу, — ехидно продолжила Баст, но почему-то не была против такой заявки и задумалась.

Ведара посмотрела в теплые глаза мужчина, о котором вчера боялась даже думать, зная, что он не про ее честь и обняла за крепкую шею. Мердо был почти на голову выше супруги, которую буквально вырвал в момент ухода в тонкий мир и, смотря на нее вот так сверху вниз, ловил себя на мысли, что ему это безумно нравится. Шайенн просто идиот, что не понял этого и позволил ему увести эту необыкновенную женщину.

— Чему ты улыбаешься?

— Тому, что у тебя теперь тоже есть клыки.

Ведара ойкнула и провела языком по рту: он был прав и как она этого раньше не заметила?

— Ты знаешь, я тоже этому рада. Но…

— Что?

— Не думай, что раз ты дал мне частицу себя, то на этом все закончилось.

Мердо был не против любых условий в своей жизни, главное, чтобы они выполняли их теперь вместе: рука в руке.