Книга: Хроники трона. Тетралогия



Хроники трона. Тетралогия

Александр Николаевич Анфилатов

Хроники трона. Тетралогия

Хроники трона. Тетралогия

Название: Хроники трона. Тетралогия

Автор: Анфилатов Александр

Издательство: Самиздат

Страниц: 974

Год: 2013

Формат: fb2

АННОТАЦИЯ

Небольшой группой людей найден путь в другой мир, на иную планету. На первый взгляд Трон не отличается от иных подобных, но только на первый. Он неприветливо встречает подозрительных пришельцев и не сулит ни чего хорошего. Мстительные дикари нападают на ничего не подозревающих людей. Их подстрекают злобные шаманы, по непонятным причинам невзлюбившие землян. А за личиной марионеток уже просматриваются силы противные самой человеческой сущности. Даже природа и та ставит барьеры на пути переселенцев. Для спасения собственных жизней и достижения поставленных целей, приходится вступить в схватку.

Хроники трона. Тетралогия

Хроники Трона – 001

Утро нового мира

Часть первая. Врата мира

Глава 1

Они стояли плечом к плечу, десять молодых крепких мужчин, их взгляды суровы, сердца исполнены решимости. Решимости вступить в бой и победить. Их руки, сжимающие оружие, сильны и искусны, души полны мужества. Они готовы броситься на противников и разорвать их в клочья. Эйфория предчувствия боя бьёт через край, не даёт сосредоточиться, притупляет внимание и рождает страх, страх поражения. Но мужество — спутник истинного воина, даёт уверенность в своих силах, уверенность в победе над врагом!

Враги? — вот они, стоят напротив и, похоже, не собираются отступать. Извечные враги Славян — Тевтоны. Чёрные кресты на треугольных щитах. Узкие прорези шлемов- саладов. Все тяжело вооруженные — в бригандинах и хауберках, — непросто будет с ними сладить. Особенно выделяется высокого роста воин в середине строя. Остальные помельче, и как бы поддерживая его, сомкнули щиты с двух сторон. Он стоит, широко расставив ноги, покачивая двухметровой огромной вугой, уверенный в себе и в своих силах.

Близится миг боя. Десятник на правом фланге взмахивает мечом.

— Пошли!! — ревёт утробный голос командира, заглушаемый забралом его шлема. Русичи шагают в ногу, ускоряя шаг и переходя на бег единой неразмыкаемой волной щитов, неудержимой в своём стремлении оглушить и опрокинуть. Мгновения бега — и слышится треск ударов щитов о щиты. Как мячик, отлетает правофланговый немец под напором миндалевидного щита, и не удивительно: Тевтонец довольно щуплый, ему трудно тягаться в ударе со стокилограммовым десятником, к тому же мастером своего дела. Надо отдать ему должное — он не упал, а только отлетел, балансируя на ногах и пытаясь удержать равновесие, не думая ни о чём другом, в том числе и о бое. Кнехт своим отступлением обнажил левый фланг строя, чем не преминули воспользоваться командир русичей — десятник и его сосед слева. Теперь их было двое против крайнего в строю немца. Резво замолотили мечи, ударяя в щиты.

Отступивший воин пытался спасти строй — но поздно, левый фланг смешался. По всему строю закипела свалка, воины обеих сторон усердно сыпали ударами, стараясь развить максимальную их частоту и результативность. При столь плотном построении, которым воспользовались противники, трудно использовать боевое искусство меча, а потому удары в основном приходились в тесно сомкнутые щиты. Воины стремились достать противника сверху, нанося удары поверх щитов, метя в голову, в слабо защищённые места рук и плеч, ну и, конечно, увеличивая напор, скорость и силу ударов. А также старались потеснить врага, выбить его из строя. Тем самым смешать его ряды, опрокинуть, обратить в бегство, и в результате одержать победу. Судьба улыбалась русичам. На первых секундах боя им удалось смять левый фланг врага, благодаря удачному удару десятника. Однако кнехты сопротивлялись изо всех сил. Хотя и разрозненно, но им всё ещё удавалось удерживать левый фланг своей обороны. Они были вынуждены обороняться — в разбитом строю наступление невозможно — тут бы удержать позицию, сдержать наступательный порыв врага. И тевтоны держались стойко на правом фланге и в середине строя. В центре могучий немец неутомимо вздымал своё страшное и тяжёлое оружие вугу, нанося удары далеко поверх щитов. Его поддерживали с обеих сторон два самых сильных кнехта, они прикрывали с боков, не подпуская к основному бойцу врагов, можно сказать, весь бой шел вокруг этой троицы. Строй ярких миндалевидных щитов прогнулся, охватывая центр построения немцев, наступали решающие секунды боя. Кто уступит? Выдержат войны напряжение сражения? Ещё секунда, ещё напор — и наступит развязка.

В этот самый решающий момент хитрый враг бросается в контратаку. Основной боец, возможно командир тевтонского отряда наносит решительный удар, целя в промежуток между щитом и шлемом. Удар этой цели так и не достиг, однако русич вынужден закрыться, защищая лицо, теряя из поля зрения врага. Этого момента и ждал противник. С силой, увеличиваемой немалым собственным весом, он ударяет русича щитом, сбивая с ног. Не выдержав неожиданного удара, воин падает на одно колено, при этом выпадая из строя. Торжествующий враг утраивает усилия, нанося непрерывные удары вугой со всего размаха, стараясь попасть в лицо или хотя бы в шлем, не давая противнику подняться во весь рост. При этом двое его фланговых связывают боем товарищей поверженного воина, не позволяя придти на помощь, и прикрывая главаря с боков.

Отступивший ратник оказался в довольно трудном положении. В бою подняться с колен нелегко, особенно если тебя стараются добить. Он под напором отступает, поднимаясь с колен и пригибаясь к земле, дабы быть меньшей мишенью для ударов, но при этом, теряя из виду врага — щит перекрывает обзор, — и уходя в глухую и безнадёжную оборону. Воин оказался недостаточно опытен для такой ситуации. Его можно понять — он стремился избежать серьёзных ранений, искал спасения в прочной обороне и был вынужден покинуть своё место в строю.

В результате контратаки ряды щитов были прорваны, строй распался. Расстояния между противниками увеличились. Они перемешались между собой, одни отступали, другие их преследовали. Далее общая схватка была сведена к ряду индивидуальных столкновений, не столь примечательных, где побеждают или грубая сила при столкновении сильного воина со слабым и лёгким, или мастерство при схватке неопытного с ловким. В гулком зале удары металла о металл и дерево походили на стук и треск гигантской пишущей машинки, работающей в автоматическом режиме по заданной программе.

Смотреть больше было не на что. Результаты мелких стычек были предрешены, кто победит, было ясно заранее. Победят спорт и дружба, и это не в первый раз и не последний.

Клуб, за который он болел, проиграл очередной бой. Не удивительно, в схватке участвовал в основном молодняк — студенты и школьники-старшеклассники.

Ярослав наблюдал за ходом событий с обширного балкона. Большинство праздно любопытствующих людей было внизу, в самом зале. Здесь, наверху, их было немного, только отдельные наблюдатели стояли, облокотившись на ограждения, с высоты наблюдая за происходящим. Впрочем, на арене сего колизея немного зрителей, в основном участники клубов, их знакомые, возможно, родственники и самую малость посторонние любители вроде Ярослава. Постепенно грохот схватки затих, участники соревнования готовились к индивидуальному спаррингу. Интересоваться больше было нечем, оставалось глазеть по сторонам.

За спиной раздались вежливые покашливания. Ярослав обернулся — слева от него стоял молодой мужчина лет двадцати пяти — двадцати семи. Высокого роста, стройный, тёмно-русые волосы, быстрые и цепкие карие глаза. Во всём облике чувствовалась несколько наигранная доброжелательность и некоторая неуверенность в себе.

— Как вам бой? — произнес он.

— Бой как бой, такой как многие, — ответил Ярослав.

— А по мне так ерунда. Больше похоже на киношные представления, чем на реальный исторический бой.

— В схватке участвовало много молодых и неопытных ребят. И к тому же, историческое фехтование имеет мало общего с подлинным боем, — Ярославу показалось, что его собеседник плохо разбирается в том, о чём пытается судить.

— Ах так! Однако, согласитесь, вы стремитесь к наибольшей исторической достоверности, а её не достичь, играя в игры.

«Странное утверждение», — подумал Ярослав, и постарался его опровергнуть:

— Парни выходят друг против друга, чтобы получить удовольствие от боя, намять кому-либо бока, выпустить пар, но не убивать.

Закрадывались подозрения, что он за тип? Странный затеял разговор. Что он имеет в виду? Бои без правил, что ли.

— Я с тобой полностью согласен, и исключаю подобные крайности. Однако согласись со мной, настоящим воинам XII–XIII веков эти цыплята не смогут оказать сопротивления, — незнакомец старался развить свою мысль.

— Да! Настоящим воинам они не противники, хотя некоторые совсем неплохи.

От сердца отлегло. Собеседник вновь казался пустым болтуном.

— К слову сказать, эти схватки далеко не безопасны, редко когда обходится без серьёзных травм и переломов. Бывает и летальный исход. Парни машут железками не по-детски, не успел увернуться — и ты беседуешь с предками.

— Знаю, эти схватки рискованны, но я не об этом. Разве не хочется окунуться в мир подлинного средневековья, почувствовать романтику настоящих битв и походов?

— Многие из здесь присутствующих не отказались бы очутиться в тех временах — на пару часов или суток. Но вряд ли кто-то готов променять сытую и защищенную законом жизнь двадцать первого века на непредсказуемое прошлое, — подобные разговоры Ярослав слышал не раз и дураков не встречал.

— Средневековье было не столь благостно, как о нём пишут в рыцарских романах, — лицо собеседника выражало печаль, — ну, а если не средневековье? И вообще, как ты сам относишься к этому?

«Это что-то новое, — подумал Ярослав, — любопытно».

— По мне, так любое средневековье лучше того, что творится сейчас. Под колёсами автомобилей гибнет народу столько, что инквизиция отдыхает. Конечно, были тогда и воины, и эпидемии, и другие катаклизмы, но человеку из глубинки жилось тихо и спокойно, многие поколения существовали и не знали проблем.

— Зачем обязательно зацикливаться на средних веках и прошлом Земли? А что, если предположить некий отвлечённый мир? Другую планету, к примеру?

— Мир фантазий?

— Хотя бы, почему и нет.

— Ты думаешь, там лучше?

— Возможно, лучше. Представь себе бескрайние леса, горы, синеву озёр! Какие перспективы! Какие возможности!

— А ещё лешие, колдуны и гремлины.

— Какие лешие, откуда они там возьмутся, эти персонажи из сказок? Я тебе говорю о прериях, о чернозёмных степях.

— Вот если Воронежский чернозем, то тогда я согласен хоть завтра, — Ярослав уже откровенно смеялся, — и зажмурив глаза.

Столь двусмысленный разговор стал надоедать, да и пора было уходить — впереди ждала работа, хоть какая-никакая, но всё же.

— Да! А дикари там должны быть? Без них как-то скучно: подвиги не над кем будет совершать!

Они на пару спустились по лестнице с балкона, не спеша пошли к выходу.

— Аборигены? Этих должно быть полно, хоть отбавляй, — собеседник хитро прищурился, ну точь-в-точь как незабвенной памяти Владимир Ильич. Ярослав заметил, но не придал значения этому взгляду.

— Хорошо, если есть. Было бы кому работать, так сказать, на земле. Но не слишком много, не как китайцев?

— Нет, не столько, но в достатке.

Они вышли из спорткомплекса в промозглый февральский вечер. Солнце клонилось к закату, уже зажглись огни. Неутомимый разбойник-ветер бросал пригоршни снега прямо в лицо. Приходилось отворачиваться. Колючие снежинки больно резали кожу. И тут Ярослав, поддавшись некоему порыву, сказал то, о чём впоследствии немало сожалел.

— Странный разговор вы затеяли, извините, не знаю, как вас зовут, мы незнакомы.

— Олег Николаевич, — ответил тот, внезапно достал и протянул визитную карточку. Ярослав машинально, не глядя, взял.

— Ярослав, будем знакомы.

Они протянули руки, пожали их.

— Так вот, Олег Николаевич, странный разговор.

— Чего тут странного? — опешил он.

— Вы говорите как власть имеющий.

Оппонент удивился ещё сильнее, но молчал, ничего не понимая.

— В вашей речи проскальзывают намёки, будто вы реально можете переместить человека в другой мир, или на другую планету. И ведёте разговор, как будто вербуете, — Олег улыбнулся широко и радушно, как будто этого предложения и ждал.

— Я не профессионал, меня раскусить нетрудно.

— А что, бывают профессионалы?

— Нет, я единственный в своем роде.

— О чём мы говорим! — взмолился Ярослав, не понимая, серьёзен собеседник или шутит.

— Мы говорим о том, что я действительно могу переместить человека на другую пригодную для обитания планету, или, если угодно, другой мир.

Ярослав проглотил язык, не зная, что сказать. Вот уже битый час он разговаривает с сумасшедшим, ну или с человеком, который сильно верит в то, что говорит.

— Ты удивлён? Не удивляйся, как говорится, неисповедимы пути господни, — оппонент, меж тем как Ярослав приходил в себя, продолжал: — я не имею отношения к спецслужбам, и, чтобы ты знал, не занимаюсь мошенничеством. И справка у меня есть, что здоров на голову. Так что ты меня правильно определил, я вербую, но вербую для колонизации, или, другими словами, ищу тех, кому надоели здешние порядки и они желают переселиться на другую планету, — говорил он, тыча пальцем в грудь Ярославу, слегка наклонившись вперёд в полной уверенности в том, что утверждает.

— Я далеко не каждому встречному делаю такие предложения. Я наблюдал за тобой, ты не обычный человек, ты многого можешь добиться, если рискнёшь. Так что раскинь мозгами, такой шанс — начать новую жизнь с чистого листа, выпадает раз в жизни. Смотри, не пожалей потом, будешь кусать локти, да поздно будет. Что тебя здесь ждёт? Ты приезжий. Бизнес тебе не открыть. Денег нет, и не будет. Работать? Где? На стройке кирпичи таскать? К большему тебя не подпустят — безработица.

— А доказательства? — прорезался голос Ярослава.

— Что? Доказательства? Без проблем! Завтра с утра приезжай ко мне в офис, — будут тебе доказательства, сам всё увидишь, собственными глазами. Ты мне сразу понравился, — добавляет он, — далеко пойдёшь, если не будешь хлопать ушами.

Тут Олег заторопился:

— Мне пора, время не ждёт, может, оставишь телефон?

— Нет у меня телефона, — телефона действительно не было.

— Да?! Даже так?! — удивился он, — Ну, тогда бывай, — протянул руку.

Ярослав ответил рукопожатием.

— Пока.

— Ты подумай над тем, что я говорил, и загляни как-нибудь — интересно с тобой беседовать.

Последнюю фразу его нечаянный собеседник выпалил совершенно на вид искренне и с неподдельным чувством. Удаляясь, и уже на бегу в пол-оборота, взмахнул на прощание рукой и исчез в толкотне автостоянки. А Ярослав остался на месте, не пытаясь сдвинуться с места, ошарашенный происходящим. Вскоре он заметил отъезжающий «Фольксваген-Пассат», на вид совсем новый, последней модели. В окне мелькнуло лицо Олега, а Ярослав всё стоял, и стоял, в конце концов, до него дошло: чего он стоит? И, уже совсем продрогнув, побежал к своей машине.

Глава 2

… Автомобиль совсем замёрз, не хотел заводиться. «Пора менять стартёр», — подумал Ярослав, но сосредоточиться на вождении не мог. Разговор не шёл из головы. Странного человека он встретил. Кто он? Сумасшедший? С виду не скажешь, и справку обещает предъявить, видимо, не в первый раз, её у него спрашивали. Неудивительно, после таких речей любой заподозрит, что не все дома у товарища. Общается с незнакомцем, будто давно его знает, и говорит такое — уши в трубочку сворачиваются — о самых невероятных вещах в нашем мире, как у Филатова: «то, чего не может быть». Точно, он и есть тот самый — то, чего не может быть. Нет, не похож он на сумасшедшего.

Опять же, говорит с убеждённостью и фанатизмом, может, из тех самых, из контактёров. Эти тебе лапши на уши навешают, извилины заплетут, и всё с научной точки зрения: тут рамочка отклонилась, тут стрелочка, и всё с полной уверенностью, со взором горящим. Из них семьдесят процентов брешут. И брешут за деньги, за публикации, за славу. Остальные брешут, совершенно искренне, веруя в то, что говорят. Конечно, может, он из таких. Но не похоже, слишком быстро согласился предоставить веские доказательства, не упирал на них, и вообще, разговор был довольно короткий. Олег не затягивал его, не разменивался на подробности, сделал деловое предложение, ну а дальше ты сам решай, согласен или нет. Лозоходцы — те народ занудный. Тысячу косвенных доказательств приведут, книжечки, брошюрки совать будут и при том сразу, чтобы не успел опомниться. Чтобы поверил, и денежки выложил за книжечки, за пузырьки с водой заряженной, камушки всякие. Нет, не похож он на лозоходца-землепроходца, не тянет. Ааа! Вот и ворота родного предприятия. Не успел оглянуться, как приехал.

Остановился, вышел, открыл скрипучие ржавые ворота, с трудом разгребая створками сугробы. Въехал на территорию, подогнал «девятку» к вагончику-теплушке, заглушил. Сквозь вьюгу и закрытые двери вагончика слышен трезвон телефона. Кого нелегкая несёт в такую погоду звонить? Телефон не унимался. Зашел, внутрь стряхивая снег с ног, не зажигая свет, снял трубку.



— Эээ! Файжулоо…! — слышится до боли знакомый голос, голос его подлюги-хозяина. У этого таджика такое гнусное свойство — звонить ночью, проверять охрану, на месте ли те и в каком состоянии, чем заняты.

— Файзуло ушёл утром, будет тоже утром, но завтра, какого чёрта звонишь, Джамшир? Ты же знаешь.

— Эээ, Ярошлафф. Нэ говори так!! Ты сам гдэ был? Я тэбэ три раза звонил.

— По периметру ходил.

— Так много?

— Дак три раза и ходил.

— Эээ, что-то ты часто ходил.

— Дак ты сам знаешь — лезут через забор, металлолом тащат. Твоё добро берегу.

— Эээ!! Нэ говори так, нэ верю. Гдэ Файжуло? Жэлэзо грузил.

— Я тебе уже говорил, Файзуло ушёл утром, железо не мог грузить. Будет тоже утром. Будет гру… — бросили трубку. Вот козёл, как маленькому ребёнку надо объяснять по три раза, что Файзуло, сменщик Ярослава, сегодня не работает. Придётся теперь на периметр идти следы топтать. Джамшир утром придёт, будет следы смотреть — есть или нет. Хитрый нацмен, но мы хитрее, сейчас столько за полчаса натопчем — до утра не заметёт.

Ярослав работал на базе вторчермета охранником, но не очень усердствовал в охране чужого добра. Такие залёты, как сегодня, когда по полдня не был на работе, происходили со зловещей регулярностью. В один прекрасный момент хозяину надоест, и он выкинет его с работы. Однако, он ему нужен — это сделай, то принеси. Остальные работники, в основном состоявшие из родственников Джамшира, люди слабообразованные, если не сказать малограмотные, но не выгонишь: родня — это у них святое. Хоть лентяй и балбес, но свой. Так и держит кучу своих таджиков и к ним трёх русских: одного крановщика, другого слесаря, и его, охранника. Когда кран встанет, будет, кому исправить. Так размышлял Ярослав, нарезая круги по территории, и наматывая следы для хозяина.

Всё же кто такой этот Олег? Чокнутый? Не похоже. Контактёр? Не похоже. Тогда мошенник! Но как тут лоханёшь, как смошенничаешь, если купить-продать не предлагает? Кстати сказать, надуть его редко кому удавалось. Даже сам Мавроди с его «МММ» не смог обмануть Ярослава, хотя тогда он был ещё молод. Отец уже умер, но этому лохотрону гроша не перепало от Ярослава и его семьи. Интересно было бы посмотреть, как Олег будет просить его что-нибудь купить или сделать взнос на правое дело, а он ничего не даст, будет требовать доказательств и цепляться к каждому сучку.

Да, организовывать аферу в данном случае очень и очень трудно, хотя, если постараться, можно. Тут дело в том, что товар совсем не ходовой, это тебе не сахар по рублю, пирамиду не построишь. Желающих клюнуть на него раз-два и обчёлся, если быть точнее, совсем нет. Хотя было бы замечательно куда-нибудь на Урал или Алтай махануть, к Лыковым, чтобы никакой цивилизации, протухших городов! Романтика!

Стоп. Точно. Совсем забыл, — толкинист — это они такими экскурсиями забавляются. Бегают по лесам, машут Гламуринами, эльфов из себя изображают, вот только орков, слишком много среди них. Только как-то странно агитировал, исподтишка, что ли. Нет бы прямо сказать: собираем, мол, кодлу по лесу побегать, грибников попугать, а тут нате, всё взаправду говорит, и доказательства есть. Ладно, решено, загляну на неделе, обсосём этот вопрос, может, что и выгорит. Сгоняем в Подмосковье, разомнёмся, Бастардом помашем, бока кому надо намнём, отдохнем культурно.

Ярослав был клубным любителем, то есть в нём не состоял, но вокруг да около обретался и изредка в боях участвовал. Был на хорошем счету. Железкой махал умело, по ногам не бил, агрессивности излишней не проявлял. В меру выпивал. Компании не чурался.

Вдруг обратил внимание на странную тень за кучей лома — шевелится. Шум ветра заглушает звуки, подхватывает, и уносит их в сторону. «Разве может железо шевелиться? — спросил сам себя Ярослав, — тут такие рельсы навалены, ураганом не унесёт». Осторожный шаг вперёд, ещё один, и он как спринтер срывается с места. Бомжара, доходяга, тащит здоровую чугунную чушку, тяжело сгибаясь. Бросает её, неуклюже пытается убежать, ноги его разъезжаются, он падает, встаёт, опять бежит. Ярослав быстро нагоняет, сбивает с ног. Хватает за шиворот, тащит по снегу к вагончику-теплушке. Бомж ревёт, как загнанный бык.

— Падла, пусти, я ничего не взял!

Ярослав упорно тащит бомжа за шиворот по снегу к теплушке, стараясь не задеть торчащие во все стороны куски арматуры. Светит прожектор и тропку хорошо видно. Втащив внутрь, садит на стул. Воришка делает неуклюжие попытки высвободиться и встать.

— Сидеть! — орёт на него Ярослав, легонько ткнув кулаком поддых. Мужик сгибается, хрипит, сквозь приступ удушья, стонет:

— Ко-о-о-зёл!

Ярослав вновь бьёт его уже чуть сильнее, орёт:

— Молчать!

Пленник затихает, согнувшись на стуле. Похоже, рабочая смена окончательно испорчена, придется теперь звонить в отделение.

— Ну, ворюга, что с тобой теперь делать? — действительно, если сдавать этого типа в милицию, то процесс может затянуться на полночи: пока приедут, оформят протокол, вызовут перевозку. Ведь он пойман с поличным, а это статья. За кусок железа посадят, как пить дать, хотя сумма небольшая. Могут чужое навешать, и пойдёт несчастный бомж на зону, хотя неизвестно, где ему лучше. Таких воров, которые тащат, что плохо лежит из домов и садов, шибко люди не любят. И кроме всего прочего, звонить хозяину, заставят. Среди ночи Джамшира подымут, а может, и приехать попросят, добро его ненаглядное, ржавое да гнутое, считать. Недостача может случиться — тогда мне моя инициативность вообще боком выйдет. Так что сдавать его совсем не резон, но пугнуть надо.

Ярослав снял трубку телефона, набирал номер отделения милиции — не отвечают. «Да, фартит тебе, бродяга, сегодня. Не сидеть на зоне, шконку не топтать».

— Ну, ворюга, не нужен ты ментам. Везёт тебе.

— Отпусти, начальник, я ничего не взял.

— А я откуда знаю, может, ты не в первый раз, может, у вас организованная преступная группа, и вообще, у нас вагон металлолома в недостаче.

Коварный преступник зло посмотрел на своего тюремщика:

— Свои дела на меня повесить хочешь?

— Не бойся, лишнего не повешу. Отвечай на вопросы четко и ясно. Фамилия? Имя? Отчество? Адрес? — Ярослав записывал в блокнот.

Пленник не сопротивлялся, сказал, где живёт, как зовут. Оказалось, бомж совсем не бомж, а имеет жену и двоих детей, но пьёт много и нигде подолгу не работает. Их таджикское семейное предприятие приметил давно, когда работал в соседней сауне истопником. С той поры и повадился лазать через забор, тащить понемногу и сдавать опять же им, Джамширу и компании. Действовал осторожно, но, в конце концов, вот попался. Постепенно разговорившись, мужик приободрился, понял — в милицию не сдадут, и бить не будут. Тут Ярославу пришла идея немного подшутить над пленником:

— А что, Георгий, — так звали бомжа, — работаешь ли ты сейчас?

— Нет.

— А давно нет?

— Месяц, с последнего запоя, — руки его дрожали и, похоже, трубы горели.

— А профессия какая?

— Крановщик, — руки стали дрожать сильнее — или совсем плохо, или халяву почуял, — я всё могу.

— Работу могу предложить, — решил приколоться охранник, — непыльную.

Собеседник отвернулся, молчал.

— Выпить есть? — промолвил он, теперь уже глядя в потолок.

Ярослав встал, сходил на улицу в машину, достал из неё бутылку водки, вернулся, со стуком поставил на стол. Глазки у Геры заблестели, забегали, во всём облике чувствовалось нетерпение, в потолок уже не смотрел, смотрел на неё — на родную.

— Какая работа? — спросил он.

На столе появилась и закуска: хлеб, консервы.

— Работа не пыльная, но без криминала, — ответил Ярослав, разливая в стаканы, — нужно сопровождать меня в экспедиции. Хавчик, спецодежда, выпивка в меру, фирма обеспечивает.

Собеседник уже начал проявлять нетерпение:

— Что за экспедиция?

— Геологоразведка. Обязанность твоя — делать всё, что скажут: таскать грузы, жечь костры, готовить, ухаживать за лошадьми, — тянуть дальше было некуда, объект дозревал.

— Ну, вздрогнули!

Гера схватил стакан, залпом выпил, осмотрел дно стакана. Ярослав выпил спокойно, неторопливо, дух захватило — крякнул.

— Хорошо пошла!

Закусывали молча рыбными консервами, черным хлебом. Глядя на мужика, Ярослав пытался понять, что он за человек. Лет тридцати пяти, темноволосый, худущий. Одет как бомж. Небрит, оно и понятно: выпивает. Не опустившийся, имеет семью, детей. В той афере, что задумал Олег, такой помощник будет незаменим. И вообще, было бы неплохо сагитировать ещё человек трёх-четырёх. Одному опасно — убьют, закопают под сосной, поди, ищи, да искать никто не будет. Толпой, оно легче, против толпы не попрёшь.

— Ну, что скажешь, пойдёшь ко мне в работники?

Георгий замялся, неуверенность отразилась на лице и движениях, он даже вновь отвернулся от стола.

— Оно, конечно, можно, но у меня двое детей, куда их деть?

— Ну а жена, тоже без работы?

— Без работы. Работала ткачихой на фабрике, будет год, как ту закрыли.

— Чем же вы живёте? — Ярослав выразил удивление и неудовольствие.

— Что украду, тем и живём, — ответил Гера жёстко, с раздражением в голосе.

Тут в голову Ярослава пришла замечательная мысль:

— Слушай, Гера! — и хлопнул его по плечу, — идея! А давай, я всех вас с собой возьму! Мы с тобой по лесу будем шастать, приборы таскать, а жена твоя — готовить, стирать, в общем, хозяйство вести, и детям бесплатный пионерский лагерь.

Ярослав понимал, что гнусно обманывает человека, но ведь они ещё никуда и не едут. Геннадий усмехнулся:

— Она не поедет, она в жизни никуда не ездила.

— А ты уговори, обрисуй перспективы. Оплата, мол, хорошая, работа всего на три месяца, летом. Чего без работы сидеть? А тут развеешься, проветришься, и вообще — охота, рыбалка. Рыба там знаешь какая — в руку длиной!

Гера снова усмехнулся.

— Какой из неё охотник? Но попробовать можно.

Собутыльник уже клевал носом, было довольно поздно. Налили ещё, чокнулись.

— Ну, за успех нашей экспедиции, — выпили, крякнули, закусили.

— Согласен со мной ехать? — спросил Ярослав Геру.

Тот кивнул, что согласен, он уже дремал. Ярослав перетащил его на топчан, что стоял в вагончике. Уложил пьяного. Тому хватило двух рюмок, и он уснул. Комплекции был лёгкой, много ли такому надо.

Ярослав сел за стол, допил остатки водки. «Оно, конечно, шутки шутками, но одному к этому Олегу соваться не следует — мягко стелет, а вот как спать на его постели будешь, неизвестно. Одному сподручно — становишься более мобильным, Георгий с семьёй может связать по рукам и ногам. За детьми следить надо, постоянного ухода требуют, лекарств, врачей, магазин под рукой, аптеку. Ну да мы никуда ещё не едем, а я рассуждаю, как будто уже согласился, неизвестно куда и с кем. А главное, куда он звал? Как вспомнишь, так вздрогнешь. Нет, никуда не поеду, вот в Подмосковье поеду. В Сибирь, на три месяца? Не знаю, может быть, смотря куда. У меня работа, квартиру как оставить — сестра убьет, если я квартиру оставлю без присмотра хоть на месяц». (В Москве он жил в квартире сестры, та, в свою очередь, на родине, в Вологде, и не приезжала сюда совсем с тех пор, как от неё сбежал муж, точнее, пропал бесследно. От него и осталась трёхкомнатная квартира, в которой жил Ярослав и охранял одновременно. В Вологде у него был дом, оставшийся от родителей, который его сестра сдавала внаём и тем кормилась со своей дочерью Анютой. В Москве у Ольги работы не было, и жить здесь она не хотела. Говорила, на душе от столицы у неё некий осадок и ноги её здесь больше не будет. С мужем были конфликты. Ольга приходилась Ярославу двоюродной сестрой, её мать тёткой, а Анюта, соответственно, племянницей.) Так он неспешно размышлял, размышлял и уснул.

Пробуждение было неприятным, от стука в дверь. В окне забрезжил рассвет, было восемь часов утра. Шёл снег, ветра не было. Ярослав слегка потянулся. Стук раздражал.

— Хватит стучать, Файзуло, я уже проснулся, сейчас открою.

Вышел на улицу. Сменщик, не говоря ничего, юркнул в вагончик, спустя мгновение послышался его недовольный голос.

— Всё выжрал, алкаш. А это кто у тебя?

Ярослав вернулся в вагончик, стал собираться домой.

— Мой дружбан.

— Убирай его отсюда, всё выжрали, козлы.

Файзуло был неплохой человек, даром, что нацмен. Прекрасно говорил по-русски, в отличие от своего хозяина, хороший друг, никогда никого не закладывал. Был грех — любил выпить. Сейчас он сильно расстроен: выпита его заначка.

— Не мельтеши, Файзуло, будет тебе к вечеру пойло, — стащил медленно просыпающегося собутыльника с топчана, вытолкал на улицу, надел на него шапку. Тот не проявил ни малейшего сопротивления или неудовольствия, спокойно сел в машину.

— Пивка бы! — Гера смотрел осоловело, похоже, после вчерашнего винопития ему было плохо.

— Будет тебе пивко, — у самого Ярослава похмелья никогда не было. Он не знал этих проблем, и сейчас был невыспавшийся, но трезвый. Морозный воздух бодрил. Погода стояла замечательная, светило раннее солнышко, не хотелось думать ни о чём плохом. Сделав несколько глубоких вдохов, почувствовал наслаждение. Сел в машину. Они поехали. По пути в киоске взяли бутылку пива, Георгий пил жадно, стараясь выпить побольше дармового. Они долго петляли по окраинам, стояли в пробке, наконец, добрались до старой хрущёвки, недалеко от МКАДа. Какой-то старый заводской поселок, теперь обстроенный со всех сторон.

— Ну что, Гера, помнишь моё вчерашнее предложение? — Ярослав остановил машину, упираясь в сугроб.

— Помню.

— Согласен на меня работать или искать другого?

— До лета далеко, — уклончиво хитрил субъект, не соглашаясь и не отказывая.

— Мне нужно твое предварительное согласие, если ты за, буду иметь в виду, если нет, ищу другого. Ты за?

— Я согласен, — ответил прижатый к стенке Геннадий, — но надо подумать.

— Думай. У тебя три месяца на раздумья, времени хоть отбавляй. Я тебя сам найду, — хлопнул дверью и уехал.

Глава 3

На среду была намечена поездка к Олегу. Среда — выходной, самый подходящий день для этой операции. В конце концов, интригу надо раскрыть, и выяснить, в чём дело. Любопытство раздражало и задевало всё сильнее. Что делать, если он такой? Обнаружив нечто интересное, обязательно сунет нос не в своё дело, хотя и с риском его прищемить. Что он потеряет, если съездит и послушает? Не попадёт же он под гипноз и не пойдёт, как крысы за крысоловом. Всегда можно отказаться от сомнительных предложений и в последний момент взмахнуть хвостом, исчезая из прорези прицела. Конечно, если будет этот последний момент, кое-кто может и не дать этого последнего момента. Так, терзаемый сомнениями, Ярослав стоял и вертел в руках визитку с реквизитами злополучной фирмы, на половицах, которой обретался его нечаянный собеседник. «Добрые окна», — как оригинально. «Окна из ПВХ», — дальше некуда. Телефон. А вот телефона-то у нас и нет. Так что ножками, ножками.

Наконец, решившись, толкнул тяжёлую скрипучую дверь. Вошёл на обширную территорию бывшего авто-предприятия, в прошлом принадлежавшую крупному заводу. Оглянулся. Территория явно поделена на множество мелких шараг. Завалена полуразобранными автобусами и битыми грузовиками, прямо перед ним — автосервис. Однако реклама «Добрые окна» чётко указывала направление — налево. Пошёл по стрелке, мимо боксов, мимо многочисленной рекламы, призывающей купить всякое барахло, мимо снующих покупателей и груженых добром «Газелей». К дальнему вагончику, над которым виднелась уже знакомая вывеска. Фирма далеко не зажиточная. Возможно, только воздух и продают или отмывают деньги. В стороне припаркован серый «Пассат», значит, его хозяин должен быть на месте.

Изнутри офис блистал чистотой и порядком. Опрятно одетые девушки-менеджеры вели вежливые беседы с посетителями. Покупателей было в достатке, но и очереди не было. Никто не суетился, все при деле. Первое впечатление складывалось благоприятное. Из раскрытой настежь двери кабинета слышан знакомый голос. Покупатель что-то доказывал, хозяин кабинета убедительно отвечал. Ярослав вошёл, стараясь не мешать беседе. Сразу был замечен и узнан. Не прерывая беседы, Олег, чёрный строгий костюм которого придавал ему вид коммивояжера, жестами попросил остаться в кабинете и подождать. Он явно начал сворачивать препирательство с клиентом, обещая, что его люди всё привезут, всё сделают. За минуту он выпроводил товарища. Встал, уставился своим неуловимо внимательным, слегка прищуренным взглядом, как бы спрашивая: «Ну-с, батенька, как дела?» Протянул руку.

— Здравствуйте, Ярослав, я вас ждал, здесь не место для нашего разговора, идёмте, — и вышел из кабинета.

Удаляясь из офиса, на ходу бросил несколько фраз девушкам. Ярослав едва поспевал за ним. Они шли через двор к ближайшему боксу, идти было недалеко. То, что оказалось за воротами бокса, приятно удивило и в то же время озадачило. Просторное помещение бывших гаражей было заполнено готовой продукцией, здесь были сотни готовых застеклённых окон. Две «Газели» стояли посреди прохода, молодые ребята, больше похожие на студентов-заочников лихо грузили продукцию, успевая при этом весело шутить. Парочка из них барахталась недалеко от машины, усердно изображая потасовку. При этом, что странно, товар грузился без задержек. Никто не обратил на вошедших внимания. Такое поведение рабочих, как ни странно, говорит о здоровой атмосфере в коллективе. У хорошего начальника всё работает без его участия, шестерёнки крутятся, колёсики вертятся, кассир выдаёт деньги, продукция отгружается, рекламаций нет. Хороший начальник может месяц отсутствовать на рабочем месте — никто не заметит.



Ярослав постоянно оценивал своего знакомого, стараясь по мелким деталям составить максимально точное суждение и принять правильное решение. Он делал это неосознанно. Просто таковой была его натура — подмечать то, что не бросается в глаза, то, что другим не видно.

За складом последовал цех по изготовлению пластиковых окон. Помещение было столь же просторно и чисто. Станки усердно работали, ни один не простаивал, работников вообще единицы, и все при деле. Прошли через цех к небольшой двери. Олег открыл её ключом, похоже, посторонние сюда не допускались.

Это был явно не цех, не столь просторно и полутемно. Только в дальнем углу яркий плафон освещал незначительную часть этого склада или цеха. То, что здесь находилось, вводило в ступор, явно это показывали преднамеренно, чтобы произвести впечатление. Всмотревшись в затемненные углы, можно различить ряды повозок, некоторые были без колёс, другие в начальной стадии изготовления. Всюду лежали штабеля досок, различные детали, в том числе к возам не имевшие никакого отношения. Стояла здесь мебель, кресла, столы из массива дерева, шкафы. В одном из углов штабелем лежали свежеокрашенные деревянные ящики. Здесь, среди всех этих вещей, стояли станки: циркулярные, строгальные, рейсмусовые, пахло свежим деревом, лаком со скипидаром. «Столярка», отметил сам себе Ярослав. Такого порядка, как в предыдущих цехах, здесь не было, чужие здесь не бывали. Особенно бросались в глаза повозки, готовые и нет, они, что странно, были нескольких типов: большие с крупными колесами, похожие на те, которые применяли переселенцы с дикого запада, другие походили на армейские фуры, что применяли в русской армии, третьи были явно обычными крестьянскими телегами. В конце зала, под работающим плафоном, встретили единственного работника в цеху. Пожилой, худощавый мужичок, в халате и с карандашом за ухом, типичный столяр. Он строгал какую-то хитрую крупную, криволинейную деталь. Рубанок тоже у него был непростой, а изогнутый, наверно, зензубель.

— Здорово, Петрович, — поздоровался с ним Олег за руку, достал ещё одни ключи, открыл ещё одну обшитую дерматином дверь. Они прошли дальше мимо столярных и слесарных столов в совсем уже крохотную комнату, похожую на комнату отдыха, здесь почти ничего не было: два дивана и стол.

— Располагайся, — предложил Олег, — будь как дома, разговор долгий, в ногах правды нет.

Они сели, образовалась неловкая пауза, каждый стеснялся начать разговор. Наконец один из них начал:

— Ты обдумал моё предложение? Вижу, обдумал, иначе не пришёл бы.

— Да, оно меня заинтриговало, хочется узнать подробнее детали экспедиции и маршрут.

— Вижу, ты не до конца уяснил происходящее и наши цели, Мне крайне выгоден твой осознанный выбор, — Олег явно был разочарован. Его собеседник не понимал, что ему предлагают.

— Заблуждаешься. Я понимаю, что от меня требуется и, если всё правда, я приму решение, ехать или нет, — уклончивость еще никогда не вредила, — ты, Олег, в прошлый раз говорил о вещах столь невероятных и принять их на веру просто невозможно. Докажи, и я приму решение.

— Х-мм…м, — хмыкнул Олег, — доказательства? Будут доказательства. Хоть прямо сейчас. Только ты должен дать слово, что наш разговор не выйдет из этих стен.

Это было серьезно. Зачем такая таинственность? Прямо тайны мадридского двора. Поразмышляв, Ярослав ответил:

— Даю слово: никто ничего от меня не услышит.

Собеседник встрепенулся, потирая руки, соскочил с дивана, полез в стол.

— Сам понимаешь, дело секретное: ФСБ, ЦРУ, МОСАД, — говорил он, роясь в столе, — думаю, ты всё равно не понимаешь всей ответственности.

В конце концов, извлёк из ящика стола ноутбук, поставил и включил в сеть:

— Объясняю снова. Мы, люди, многого не знаем о природе и о физических явлениях, в частности. Нами открыто некое явление, в просторечии именуемое порталом, я его называю Вратами. Вратами в другие измерения или, если хочешь, в иной мир, на другую планету. Пространственное перемещение подобного рода — крайне редкое явление, неизвестное официальной науке. В прошлом некоторые люди обладали подобными знаниями, и пользовались ими. Врата крайне неустойчивы, появляются и исчезают, прохождение через них опасно. Поэтому расчёт открытия и закрытия Врат является сложной задачей, требующей учёта многих факторов, и, как следствие человека с опытом.

Ярослав слушал лекцию, открыв рот, похоже, его состояние отражалось на лице, так как Олег стал более уверенным в себе, улыбался, начинал говорить со свойственным ему фанатизмом и апломбом.

— Как они работают? — ввернул свой вопрос в чужой монолог Ярослав.

Новоиспеченный лектор снисходительно хохотнул, продолжая:

— Кто знает, как? Вовсе не обязательно знать, как они работают, главное — уметь пользоваться. Мы не знаем, что такое электричество, но применяем эффект протекания электронов в проводнике, и применяем в глобальном масштабе. Так что нам вовсе не обязательно знать, и спать спокойнее. Такие знания лучше держать в секрете.

— Если эта работа требует такой секретности, то как вы собираетесь находить людей?

— Приходиться соблюдать осторожность, не обращаться к первым встречным. Искать людей заинтересованных или со склонностью. Вот тебя нашёл, и другие есть. Даже Петрович не против ехать. Не беспокойся, люди найдутся, надо только проявить такт и умение. Сейчас столько разочарованных в жизни, оставшихся не у дел, — это огромное поле для деятельности.

— И все-таки это всё слова, хотелось бы чего-то более конкретного, — Ярослав пытался настоять.

— С этим будет сложнее, можно просто сводить тебя через Врата, когда представится удобная возможность открытых Врат, но это бывает не каждый день. Сейчас зима, лазить по сугробам? Да это и не близко. Времени на всё про всё уйдёт неделя. Так что, если пожелаешь, можно сходить, ради тебя я готов. И это будет стопроцентное доказательство, что всё не обман и не бред моего воспалённого сознания. Когда ты сам всё увидишь, то надеюсь, собственным глазам поверишь лучше, чем моим басням. Конечно, есть и ещё кое-какие факты: фотографии, видеозаписи, артефакты. Но это всё косвенные документы, их, сам понимаешь, легко подделать, — Олег повернул ноутбук, показал на экран, — вот смотри.

В окне программы показались слайды: лес, горы, звёздное небо, какие-то люди, посёлок из хижин, в общем, ничего особенного. Дальше шла видеозапись. Двое мужчин, один из них Олег, снимали на видеокамеру необычное животное, по ходу съемок рассказывая, о его особенностях. Животина была действительно странная: не то сурок, не то кролик. Она пищала и вырывалось. Её жестоко усыпили и стали ставить опыты, всё измеряя и тщательно снимая. За сурком последовала птица, столь же необычная, более походившая на ископаемого археоптерикса с когтями на крыльях, таких на Земле явно не водилось. Далее были сюжеты о неизвестных растениях, рыбах, насекомых.

Смотрел внимательно, долго, наверно час, полтора. Беседа прервалась. Олег ему не мешал. Наконец, запись закончилась.

— Большинству, кто к нам приходит, достаточно увидеть только это. Начинают верить. Подделать эти кадры очень сложно, но это ещё не всё, таких записей у нас много. О животных, растениях, людях, о звёздном небе. Хочешь посмотреть?

— Включай.

Пошёл новый сюжет, о звёздах.

— Но если ты сомневаешься, могу сделать исключение и сходить туда с тобой.

Ярослав призадумался: много дел, работа, вряд ли он сможет вырваться.

— Нет, сейчас я не готов, а когда ближайшее время для открытия этих самых Врат?

— Сейчас — февраль. Числа 27–28, не раньше, потом будет в марте 9 числа, затем большой перерыв до мая, далее будет в июле, на большее я не загадываю. Кстати, отправка начинается в июле. К первому июля ты должен быть готов, конечно, если поедешь.

— Да, времени в достатке.

— Но не так и много. Ты не на прогулку идёшь, — старался додавить его Олег, — если собираешься идти с нами, готовиться надо уже сейчас. Расстояния там большие, безлюдные, так что без транспорта не обойтись. Видел повозки? Туда готовим, автомобилей там нет, вертолётов тоже, так что на своих двоих или на лошадях.

— Но ведь можно применить внедорожники, взять побольше бензина, — пытался возразить Ярослав.

— Ага, сейчас, ещё аэробус туда пригоним. Да мы будем, как белые вороны, — срамил его Олег, — каждый на нас пальцем будет показывать. Мол, смотри, инопланетяне пожаловали. Там народ хотя и первобытный, но неглупый, сразу просекут, кто мы и зачем пожаловали, что рядом с нами им жизни не будет. Порежут втихаря, и крышка. Опять же, добро наше увидят. Жаба глодать начнёт. Такую толпу соберут — шапками закидают. Так что нет, никаких технологий. Ниже травы, тише воды себя вести надо. Как мышки-норушки — шмыг — и нас нет. Это потом, когда нас много будет, оклемаемся, развернём производство, вот тогда мы им покажем, — Олег в экстазе погрозил кулаком невидимому врагу, — как говорил Никита Сергеевич, кузькину мать. Они там, к сожалению, не все первобытные, встречаются совсем даже ничего. Да и сильные мира сего тоже есть. За всем наблюдают, а сами как будто в стороне стоят. Один случайный выстрел — и поймут, кто мы, тогда больше уже не отстанут, зачем им конкуренты? Нам надо прикинуться своими, мол, едем по делам, крестьяне мы неграмотные, переселяемся, где потеплее. Вот медь, сало везем на продажу, никто ничего и не заметит.

— Да уж, какие у вас сложности, — смеялся Ярослав, — а нельзя попроще?

— Нельзя, пробовали уже, втихую надо, и здесь, и там. Здесь тоже проблем полон рот. Конспирацию сохранить надо.

— Зачем здесь прятаться? — удивление не оставляло Ярослава.

— А ты сам проникнись: ФСБ, ЦРУ, МОСАД, международные компании, да для них это лакомый кусок, а люди — мухи. Туда толпы китайцев ринутся, плюнуть некуда будет. Всё засрут, всё сломают, богатства вывезут, леса вырубят, горы раскопают, моря загадят, а нам с тобой, изгоям, места не будет ни здесь, на Земле, ни там. Нет, лучше инкогнито соблюдать. Пусть буржуи друг другу глотки рвут, а нас не трогают, в силу войдём — на пушечный выстрел никого не подпустим. Пусть в своей Америке живут, а мы для своих детей, для будущих поколений сохраним, пусть пользуются, да с благодарностью вспоминают. Так что никаких ментов, никаких агентов у нас быть не должно. В первой группе народу будет немного, все на виду, вот последующие сложнее набирать придётся, боюсь, засветимся. Осторожными надо быть, кротов не наловить, а наловим — прихлопнут как муху мухобойка.

— Много в первой группе будет людей? — поинтересовался Ярослав.

— Человек сто будет.

— Не слишком много? Может, вначале небольшую группу послать, чтобы обосновались, всё разведали, человек пять.

— Посылали уже, — отрезал Олег. В горле пересохло, достал банку пива, открыл, выпил.

— На, пей, — передал банку Ярославу, — я сам ходил, сам, не один, но сам. Всё разведал, нечего там малой группе делать, дорога известна. Большую пора вести.

— Зачем куда-то идти, — не унимался Ярослав, — почему нельзя обосноваться рядом с порталом? Это намного проще, и легче.

— Нельзя, — опять его оборвали, — причин много. Во-первых, не портал, а Врата явление называется, и это принципиально, я думаю, ты поймешь. Портал — это то, что некто устанавливает или некто установил по собственному его, некто, желанию. Он может его снять или поставить, может поставить, но не может снять, или портал схлопывается автоматически, по истечении времени и так далее. Врата — принципиально другое. Их никто не устанавливает и не снимает, они открываются и закрываются сами по себе, подчиняясь только собственным физическим принципам. По тем же причинам они появляются в разных местах на разное время, иногда очень короткое. По этой причине в них никто пройти не может, а попадет — погибнет. Отсюда следует, что войти во Врата надо заранее, чтобы выйти до их закрытия. По этим же причинам, как я заметил, малоразмерные объекты не могут проникнуть через Врата, так как погибают внутри них, не успев преодолеть створки Врат, — похоже, Олег старался увести разговор в сторону от щекотливой темы.

Ярослав молчал, ожидая продолжения, и смотрел, что показывает ноутбук, там шёл сюжет об измерениях состава атмосферы. Похоже, предыдущая экспедиция была организована и снаряжена великолепно. Самое лучшее оборудование, замеры проводились профессионально. Олегу ничего не оставалось делать, собеседник ждал рассказа, и он продолжал:

— Место, где портал будет открыт, небезопасно. Почему? Не могу пока сказать, потом сам узнаешь. Но его надо быстрей покинуть. И двигаться на юг. Места эти холодные, зимой суровые, переселенцам будет трудно, возможен голод. На юге мною найдена безлюдная долина в горах, нас там никто не достанет. Люди будут спокойно жить. Климат мягкий, тёплый. Дрова не нужны. Настоящий рай, море под боком, для будущего развития очень место перспективное. На севере нас ничего хорошего не ждёт, быт будет угнетать, люди жить станут от урожая к урожаю. Юг, он, сам понимаешь: оглоблю воткнул — пальма выросла.

— Расскажи о людях: кто пойдёт, чего стоят? — Ярослав старался больше узнать, расспросить: люди — важный элемент предприятия, какие будут взаимоотношения, так и пойдёт дело. Слишком многое зависит от личности.

— Сейчас дали согласие человек пятьдесят вместе с семьями. Ещё пятнадцать колеблются. Но народ в основном простой, малограмотный, инициативных мало. В основном от безысходности уходят. Они с самого дна, у кого места в жизни нет. Кто умнее, те все в бизнес подались, деньгу зашибают. Им и здесь хорошо живётся, зачем им другие миры осваивать? К нам идёт народ в основном простой, часто неумеющий ничего делать, много городских, они коровы в жизни не видели, тем более плуга. Им трудно будет привыкать на новом месте. На тебя большие надежды. Возможно, правой рукой моей будешь.

Ярослав не без основания мог думать, что Олег каждого так расхваливал, и место правой руки сулил.

— Сподвижники мне нужны, понимаешь? Ну, кто понимает, зачем всё делается, кто не подведёт в трудную минуту, не предаст. Тех, кто слепо за мной идёт, найти легче. Они так же слепо и за другим пойдут, если ветер переменится.

Времени было уже много. Ноутбук выключили — смотреть нечего, просидели, наверное, часа три.

— Тебя уже, наверно, клиенты ждут? — осведомился Ярослав.

— Ничего, подождут, там и без меня есть, кому разобраться. Ты мне лучше о себе расскажи, а то всё обо мне да, обо мне. Сам-то чьих будешь?

Ярослав неожиданно замялся, он всё слушал, теперь его просят рассказывать.

— Ну, я что… Простой. Из рабочей семьи, да и рассказывать не мастак. Родом из Вологды, работал на производстве слесарем-инструментальщиком. Завод закрывали, держался, пока была такая возможность, но потом, в конце концов, сократили. Подался в Москву на заработки, у меня здесь сестра жила двоюродная, приютила. Теперь работаю охранником на базе вторчермета. В общем, история простая, как у многих других.

— А как реконструкцией боевых искусств стал заниматься? Я же тебя на фестивале встретил?

Этот вопрос не застал Ярослава врасплох.

— Я всегда интересовался историей. Фильмы смотрел, книжки читал. В том числе и по исторической реконструкции. Но больше меня всё же занимала история военного искусства, военного дела древности и фортификации.

— Да ты для меня просто кладезь мудрости, — Олег от неожиданности даже подпрыгнул на диване и изобразил удивление. Вообще он был человек эмоциональный, когда его лицо выражает подлинные чувства, а когда наигранные, понять было нетрудно. Меж тем Ярослав продолжал:

— Признаюсь, боевыми искусствами я не занимаюсь, так, машу железкой для удовольствия. Хотя знаю кое-что, но в японском стиле я полный ноль.

— Я, наоборот, от всего японского без ума. Занимался в мурманском клубе бусидо, у лучших наших мастеров, так что зову в ученики. Искусство меча — интересное дело, надо сказать, и для нас очень полезное. Так что, будет желание — приглашаю на спарринг.

— Что же, возможно, если будет время, я согласен. В клубе я не состою, однако со многими знаком, иногда в фестивалях участвую, но не всегда есть возможность. Многие из наших, кто постарше, с одного фестиваля на другой ездят. В Воронеж, в Выборг и на другие. Я же не могу, денег нет ни на оружие, ни на поездки, так что я так, с боку припёка.

— Ты говорил, что работаешь охранником. Много ли получаешь?

— Немного, да всё моё, — подобный вопрос был неприятен.

А Олег — как ни в чём не бывало:

— Если я тебе работу предложу, хотя бы тем же охранником, у меня как раз свободное место есть? Да и не только охранником, мне и грузчики нужны, транспортировщики. Больше получать будешь, да и к нам ближе.

Ярослав не поддался на провокацию. Подумал. Осмотрел потолки, промолвил:

— Знаешь, такие дела с кондачка не решаются. Вот зайду через недельку, тогда, может, и решу. Обсудим. Я ведь и по нашей экспедиции положительный ответ не даю: дело непростое, времени на обдумывание требует.

— Думай, думай, только поторопись: время быстро бежит, его лучше отдать подготовке, а решение принимать быстрее. Вот в конце нашей встречи тебе подарок, — Олег достал из стола недорогой сотовый телефон, — бери, пользуйся, деньги на нём есть. Номерочек свой я тебе дал. Как надумаешь, сразу звони…

Возращение домой из фирмы «Добрые окна» было мучительно долгим. Ярослав остановил машину, вышел, решил прогуляться. Сознание решительно отказывалось воспринимать реальность. Он бродил вдоль заснеженных аллей в каком-то полусне, будто вовсе не он, а кто-то другой, иной человек идёт мимо клёнов и акаций. Он видел себя со стороны, разговаривал не сам с собой, а с каким-то посторонним, задавал вопросы, а ответы давал некто другой. Не замечал ничего вокруг. Иной раз он порывался идти, что-то делать, но тут же забывал, зачем идёт, какова цель пути, тогда он разворачивался, и шёл назад, снова думая о чём-то постороннем, или вновь возвращаясь в мыслях к Олегу. Ему необходимо было на что-то решиться, но решение не возникало. Если оторвать себя от мира, сможет ли он выдержать груз моральных сожалений, неисполненных желаний, культурной изоляции? Доказательства, хотя и лишь визуальные, но вполне убедительные. Неужели новый мир открыт, есть путь на другие планеты? Обходная тропа, без затрат энергии и времени. Эдакая каверна пространства. Неужели перед ним, простым человеком, открылась одна из величайших тайн мироздания? Именно тайн. Ибо в тайне такие знания и должны сохраняться. Его отказ можно расценить как вызов, вызов самой судьбе. Судьба — дама жестокая, бросивших ей вызов она карает беспощадно. На второй чаше весов до сих пор лежит груз: может, всё это афера, — и от этого никуда не уйти. Его могли и оболтать. В данной ситуации фомой неверующим оставаться крайне выгодно экономически — меньше расходов.

Решение не приходило.

Глава 4

Пятница. 15 Февраля. 8 часов утра. Тяжелый сон после ночной смены. Всю ночь рабочие грузили вагоны, спать под эту канонаду не сможет ни кто. Звонок в дверь, душераздирающий и нудный, подобный звонку из преисподней на страшный суд. Всё тело дрожит в конвульсиях, протестуя против пытки. Молчит и вновь разражается выворачивающими нутро электроразрядами.

— Иду. Иду, — мычит пытуемый. Встаёт с постели, как есть, шаркает к входным дверям.

— Кто там? — Ярослав не смотрит в глазок, нет сил.

— Телеграмма, распишитесь, — слышится из-за стальных дверей скрывающийся фальцет. Скрипит дверь. Машинально адресат ставит подпись, берёт бланк, и захлопывает дверь.

— От тёти Жени, — он разговаривает сам с собой, разрывает бумагу, идёт обратно на кровать, читает: «Приезжай немедленно, Ольга погибла. Продавай квартиру срочно. Похороны в понедельник. Тётя Женя». Мороз прошёл по телу, затем дрожь. Ярослав не мог стоять, сел на кровать. Вот оно: случилось то, чего мы не можем понять и воспринять. Не стало единственного для него родного человека, к кому он был так привязан, в доме которого он жил. Что теперь делать? Как жить? Нахлынуло чувство бездонной тоски, сердце защемило, как будто в него вогнали иглу. Конечно, он не был слишком сентиментальным человеком и мог быстро взять себя в руки, но не в отношении своих родных. Возможно, ранняя, безвременная кончина родителей так повлияла на него, но Ольга и тётя Женя были единственными родными людьми на этом свете, он их ценил и любил. Теперь его ничто не связывало, в этом мире у него больше ничего не было. Он даже сказал вслух:

— Больше у меня ничего нет,

Машинально взял телефон, нажал кнопку номера, дождался знакомого голоса в трубке.

— Олег! Я еду, — и отключил, ничего не объясняя. Просидел сиднем минут пять, а может больше, он не чувствовал времени. Неожиданно встрепенулся, стал одеваться, сначала постепенно, затем быстрее. С такой же скоростью к нему приходило сознание — медленно. Постепенно оно выходило из сильнейшего стресса, и как это водится в таких случаях, торможение меняется бурной деятельностью, желанием всё успеть прямо сейчас. Да если задуматься, то дел у него становится всё больше и больше.

Ярослав покинул дом и поехал на вокзал покупать билеты до Вологды. Затем вынужден был обзвонить все риэлтерские конторы, выставляя Ольгину квартиру на продажу. В некоторые конторы приходилось ехать лично. Требование тёти Жени немедленно продать квартиру основывалось не на пустом месте. Во-первых, Ольга сама давно собиралась продать её, была в наличии доверенность на её продажу. Теперь со смертью сестры получалось щекотливое положение, доверитель умер и не мог продлить срок её действия. Вступление в наследство — процесс длительный и требует денег. В случае решения этой проблемы возникает другая: квартира принадлежала изначально мужу Ольги — Хасану. Тот исчез бесследно пять лет назад. Объявили розыск, но не нашли ни живым, ни мертвым. Ольга официально вступила в права собственности на квартиру. Если муж объявится, у Ярослава будут проблемы, и не видать квартиры как своих ушей. Никто из родных не верил в смерть Хасана. В Чечне была война, и возможно он был там. Так что приходилось спешить.

На другой день пришёл запрос на телефонные переговоры. Тётя Женя звонила, что похороны не состоятся — тело не выдают из морга. Идёт следствие, и пока не закончится, тело не отдадут. Самое главное, Ольга не погибла, а была убита, и убита с особой жестокостью. Милиция теперь ищет убийцу. Сама тётя Женя болеет. С Анютой справиться не может, даже в детский сад водить некому. Просила скорее продать имущество и быстрее приезжать. Продать быстро и не потерять в цене непросто. Ярослав сдал уже купленные билеты и решил не торопиться. Тёте Жене сейчас трудно принять правильное решение, необходимо не просто продать, а перепродать с покупкой новой, это будет умнее. Новую квартиру можно сдавать, а тётя Женя с Анютой будут жить на вырученные от аренды деньги, но средства нужны сейчас, потому часть из них придётся потратить.

Приходилось всеми силами ускорять процесс, в течение недели были найдены продавцы и покупатели, совершена сделка. Оставалось месяц ждать регистрации. Продав трёхкомнатную квартиру, Ярослав на своё имя купил двухкомнатную, в не самом престижном районе, но на другом конце города. Тем же порядком нашёл квартиросъемщиков и оформил аренду, дабы всё было законно. Всё, теперь его в Москве держали только дела.

Их оказалось не так много. Вначале Ярослав поехал к Олегу, выяснить подробности путешествия, график выдвижения, необходимое имущество. Познакомился с некоторыми из участников. С одной из первых он познакомился с врачом экспедиции Ольгой Николаевной, молодой женщиной двадцати пяти лет отроду. С ней обсуждались медицинские аспекты экспедиции, необходимые материалы и инструменты. С ней и с Олегом обсуждали вопросы комплектования людьми, их катастрофически не хватало. Когда Ярослав изъявил желание набрать людей самостоятельно, ему дали зелёный свет, снабдив необходимой «доказательной базой». Из этих встреч им были сделаны определенные выводы. Первое: одного Георгия, как помощника, совершенно недостаточно, даже если он будет с семьёй. Необходима группа мужчин человек девять-десять и к ним три-четыре женщины. Причём все они должны быть подчинены ему одному и никому более, а потому он должен набрать их сам. Такая группа будет во всём зависеть от него и верить только ему. Монолитность их мнения послужит его авторитету в глазах окружающих и увеличит его влияние на принятие решений в его, Ярослава, пользу. Подобная сплочённость сможет послужить и самой десятке, у людей будет больше защищённости и уверенности в себе.

В отношении снаряжения возникли серьёзные трения с Олегом и Ольгой Николаевной.

— Мы категорически против огнестрельного оружия, так как это ставит под удар всю экспедицию и распространяет опасные для переселенцев военные знания среди аборигенов, — утверждал первый.

— Новые технологии, попавшие в руки безответственных лиц, возможно не сразу, но исключительно больно ударят по нам самим, — уверенно поддерживала его соратница.

— Лучше потерять несколько человек, чем рисковать всеми, — настаивал Олег.

Ярослав, напротив, утверждал, что прогресс не остановить:

— Раз мы пришли в новый мир, новые технологии проникнут с нами в любом случае. Надо только ограничить применение оружия экстраординарными случаями, когда грозит гибель нашему человеку.

Но к его доводам не прислушались, и Олег в категорической форме заявил:

— Будем обыскивать повозки и людей при пересечении Врат, найденное оружие изымать и уничтожать на месте методом очень простым: Оставим в притворе Врат, в результате оно будет уничтожено бесследно.

Препирательства не убедили стороны. Напоследок Ярослав пообещал:

— Мы ещё пожалеем об этом и заплатим многими жизнями.

В отношении транспорта также возникли немалые сомнения. Те повозки, что предлагали (а он рассчитывал на две штуки, и между прочим, не бесплатно), показались ненадёжными, хотя их делал хороший мастер, пожилой столяр Петрович. В повозках был страшный разнобой: их было несколько типов совершенно не взаимозаменяемых, с разной грузоподъёмностью и разным типом упряжи. Кроме того, хотя их делал хороший мастер, но из слабого берёзового леса искусственной сушки. Олег утверждал:

— Повозки предназначены лишь на месяц работы, для доставки людей в один конец и не более, — расхваливал, — повозки, изготовленные Петровичем, служат десятки лет. Хорошая же древесина дорога, и повозки, если делать из неё, станут золотыми.

Ярослав не стал переубеждать, может, он ошибается, но отказался брать их возы, решив самостоятельно их изготовить, хотя дороже, но надёжнее.

С лошадьми тоже вышел казус: цены кусались — двести тысяч рублей за голову. Объехав многие подмосковные коневодства, он нашёл только кляч, годных развозить молоко. Чуть только попадалась лошадь получше — цена взлетала несоизмеримо. Всех его денег, оставшихся от продажи квартиры, не хватит купить необходимое количество. Сколько их нужно, оставалось неизвестно, возможно, пять голов. Тогда Ярослав решил заняться комплектованием людей, то есть агитацией. Увы, прометавшись недели полторы, никого не нашёл, ни единого человека. В отчаянии кого-либо набрать, он поехал к Георгию, заранее смиряясь, что и он откажет. Однако как раз здесь его ждала помощь, и не в лице Георгия, а в лице его жены Галины Ивановны. Ещё не зная, куда им предстоит ехать и чем заниматься, она была готова на всё, лишь бы оторвать мужа от бутылки. Дав честное благородное слово, Ярослав пообещал ей, что её муженёк полгода не понюхает водки, даже в Великие праздники, и она была рада отправиться за ним хоть на край света, хоть на дальний Восток. И при этом загнать туда мужа палкой. В лице этой простой и бесхитростной женщины Ярослав в будущем приобрёл своего самого преданного сподвижника.

Окрылённый первой удачей, он бросился в водоворот приготовлений, составил список из более чем тысячи вещей, что ему могут понадобиться на новом месте. Всё это было необходимо приобрести, и перевезти, и где-то складировать, пришлось снимать за плату гараж в Подмосковье и хранить там. Из этого списка, в частности, он приобрёл новый ноутбук и комплект батарей к нему. Так как за Вратами нет электричества, приобрёл автомобильный генератор, его он хотел поставить на повозку и иметь освещение в дороге. Ноутбук постарался закачать необходимой на новом месте информацией и базой программ. Необходимую информацию по его списку скачивал из Интернета его знакомый, хорошо в компах шаривший. Было и ещё много мелких вопросов на повестке дня, но они успешно решались. А вот главные — нет, вопрос с оружием также буксовал.

Использование холодного оружия для него не проблема, но вот сколько и какого взять? Быстро удалось купить только один клинок. Это был действительно шедевр. Обзванивая знакомых в поисках хорошего оружия, ему предложили купить антикварный японский меч. Меч стоил баснословную сумму — триста пятьдесят тысяч рублей. Конечно, для кого-то эта сумма может показаться небольшой, но для Ярослава это составляло четверть его сбережений. Жалеть не пришлось — катана оказалась замечательным оружием шестнадцатого века. Хозяин продешевил, продав за эту сумму, меч стоил наполовину дороже, но ему были срочно нужны деньги, а покупателя в данный момент не находилось. Клинок назывался «Лунный дракон» клана Канешиге, место изготовления — Мусаше-но-куни. И хотя за Ярославом не водилось увлечения японщиной, он по достоинству оценил великолепие оружия, балансировку, качество стали, благородство линий. Чувствовалась истинная школа настоящих мастеров. К такому мечу пришлось покупать комплект — вакидзаки, танто, козука, но теперь уже из новоделов, и стоили они несравнимо меньше.

Глава 5

Неудачи подготовки экспедиции в Москве вынудили свернуть деятельность и перенести её в Вологду. На родину возлагались определённые надежды, народ здесь был другой, менее испорченный и более восприимчивый к проповеди. Прибыв домой, обнаружилось, что дом его отца стоит пустой, квартиранты сбежали, ничего не заплатив за два месяца, — тётя Женя была не в состоянии их контролировать. Но отчаиваться было рано. Воздух родины благотворно влиял на сознание, хотелось деятельности, хотелось броситься в гущу событий. В душе чувствовался подъём, ведь он вернулся домой после года отсутствия. Атмосфера Москвы угнетала. Суета огромного города наводила депрессию. Здесь, в провинции, всё было по-другому, другие взаимоотношения между людьми, какие-то более душевные, что ли, навевали спокойствие, уверенность в завтрашнем дне, что всё будет хорошо, и успех будет сопутствовать предприятию. Возможно, верно утверждение, что дома и родные стены помогают, но дела действительно стали складываться лучше. По приезде Ярослава домой к нему стали приходить соседи выразить свои соболезнования, причём все его жалели совершенно искренне, советы давали от чистой совести, а помощь предлагали совершенно бескорыстно. Такой яркий контраст со столицей, где люди не знают своего соседа по лестничной площадке!

Сюда, в глубинку, конечно, тоже стали проникать скверные людские привычки, но на их городской окраине, мало чем отличавшейся от обычной русской деревни, царили патриархальные порядки. Именно в этот момент ему улыбнулась удача. Дело в том, что на соседней улице жил один обормот по имени Саня, восемнадцати лет. Ему по закону надо идти в армию, но он категорически не хотел и старался этой почётной обязанности избежать: и больным прикидывался, и в институт поступал, да только всё не катило. Здоров, как бык, оказался, в ВУЗ, не взяли, ума не хватило. Теперь слонялся без дела и дошёл до того, что прятался от призывной комиссии у разных знакомых. О нём слухи в посёлке ходили, что собирается Саня на север вербоваться, лишь бы в армию не ходить. На этот-то крючок его и надо было ловить. Ярослав подошёл к делу с хитрецой, не с ходу. Сначала в компанию таких же лоботрясов втёрся. Стал сказки да байки про армию травить: он служил два года, много всякого насмотрелся и было что рассказать. Ой, плохо молодым «духам» там живётся, хоть бери верёвку и вешайся. Мальчишка лопухи развесил, доверять начал. Тут его и поймал на удочку рыбак. Знаю, мол, место, где ни одна комиссия не найдёт и ментура своими грязными лапами не достанет. Парень и растаял, как сахар, потому как боялся армии, как чёрт ладана. Хотя физической силой обделён не был, но унижений терпеть не мог. Согласился ехать. Да и сулил ему Ярослав золотые горы:

— Не навсегда едем, не понравиться — возвратишься, а там время пройдёт, забудут о тебе комиссары. Вернёшься домой и заживёшь по-прежнему.

Саня ехать готов был прямо сейчас, так как его могли отловить в любую минуту, под белые ручки взять и в поезд посадить. Пришлось прыть его осадить и просить потерпеть, а для вящей надёжности жить тайно в его, Ярослава, доме.

Окрылённый такой удачей, бросился он искать ещё людей. Но не так быстро дело делается, как сказка сказывается. Только через неделю смог подобрать ключи к ещё одному человеку, да к человеку не простому, жизнью тёртому. А дело было так. Строят в наше время люди, у кого денег побольше, дома за городом хорошие, коттеджами называются. Обивался Ярослав по таким стройкам, работу подённую искал. Подрядился у одного толстосума в бане печь делать, да и приметил мужика, тот тоже на стройке подрабатывал, забор кирпичный делал. Да весело так, быстро и споро, с песнями да прибаутками. Как с таким не заговоришь, не познакомишься? Только песни всё блатные да тюремные, на груди иконостас наколот. Орёт на всю улицу да кирпичи кладёт, кладёт да поёт себе. Разговорились. Оказалось, зек он старый, девятнадцать лет отсидел, только что вышел. Две ходки сделал. Первую, на четыре года, по хулиганке. Вторую, уже на пятнадцать лет, за превышение мер допустимой обороны — Двоих хачиков их же ножом зарезал. Они вдвоём на него напали, он у них нож отобрал, да обоих отобранным ножом и кончил. Был суд. Посчитали, что необходимая оборона была превышена, да и судимость была уже и по той же статье. Припаяли по полной, снисхождений никаких не получил. Теперь, спустя пятнадцать лет, — ни кола, ни двора, живёт один, семьи нет, но не унывает. Работает, где бог пошлёт, благо много умеет и натура у него работящая. Ярослав посчитал, что такой человек был бы для него неплох, и подъехал к нему обычным своим манером. Тот просёк сразу, что к чему. Вилять хвостом да обманывать не получилось. Сразу потребовал доказательств. Пришлось принести ноутбук с записями, пообещать сводить за Врата. Серега — так его звали — проникся духом романтизма на удивление быстро. Даже жаргон блатной сменил. Согласился ехать сразу, только некие дела хотел вначале устряпать.

Совать Ярославу нос в чужие дела не хотелось, но осадок остался: правильно ли он сделал, рассказав этому уголовнику об экспедиции? Сильно подозрительный был этот человек. Человек совсем незнакомый, опасный, и ждать от которого можно было чего угодно, любой пакости. В конце концов, приходилось сильно сожалеть, что открылся этому типу.

Дальнейшая подготовка свелась к покупке лошадей, тянуть с ними было некуда, на что-то приходилось решаться. К всеобщей радости, дело оказалось проще пареной репы. В первую очередь Ярослав решил рвануть на местные конезавод и ипподром, потом, если не удастся ничего купить, поедет по колхозам, соберёт всё едино транспорт. Теперь у него имелось в наличии пять человек, считая целиком семью Георгия, детей у которого оказалось всего один сын Саня, одиннадцати лет. Такое новое положение обязывало иметь больше средств передвижения, чем он рассчитывал ранее. К сожалению, на конезаводе разжиться ничем не удалось. Как и всё в нашей стране, завод умер, испустив протяжное предсмертное ржание, лошади проданы, конюшни приспособлены под склады товаров. Племенной материал переведён на дочерний ипподром и содержится на мизерные суммы от проката лошадей.

Ностальгируя о прошлом, пришлось ехать на ипподром. Лошади там ещё были, но денег для них уже не было. Управляющий пожилой пенсионер сетовал:

— Вот, последних лошадей в хорошие руки передать и закрывать богадельню можно.

— Племенных вы, конечно, продадите, а простых куда денете, колхозы и те вряд ли возьмут? — спрашивал покупатель.

— Дак куда их, сынок, денешь, только на мясо осталось. На мясо. Да и простых не осталось, давно на мясокомбинат в колбасу сдали. Только племя у нас, только племя, — Ярослав был поражен до глубины души, лучших Орловских лошадей вынужден был сдавать старик, вырастивший и выходивший их.

Шагая вдвоём среди стойл, он невольно обратил внимание на молодого серого в яблоках скакуна, необычайно огромного роста и красивой гордой лошадиной стати. Высокие крепкие ноги, низкий продолговатый круп, маленькая голова, и крутая шея выдавали в нём лошадь благородных кровей, с родословной, уходящей во времена Григория Орлова. Каждое его движение исполнено грации, а тело удивительной пропорциональности. Желание его иметь заполнило всю душу.

— Сколько он стоит?

— Кто, Хитрец? — спросил управляющий, — хороший конь, таких лошадей немного, молодой и сильный, прошу за него пятьдесят тысяч.

Ярослав выложил деньги, не задумываясь, и ничуть впоследствии не жалел, конь был неординарный, но и характер у него был тоже непростой. Как и любое молодое животное, любил пошалить, порезвиться, но у Хитреца это переходило все рамки, он становился неуправляемым: кусался, лягался, в общем, с ним надо было строго, никаких поблажек. В пару с Хитрецом присмотрели молодую кобылу по кличке Ласка, имевшую, как говорил старик конюх, характер покладистый и дружелюбный, отчего её так и прозвали. Она обошлась дешевле на двадцать пять тысяч. И это всё породистые кони! Управляющий ипподрома так разволновался от притока денег, что без стеснения говорил:

— Мы теперь целый год проживём, и никто нас от сюда не попрёт.

В общем, успех был полный, за круглую сумму были куплены тринадцать лошадей, и надо сказать, совсем не дорого. Две призовые лошади, конечно, дороже, но остальные — по цене живого мяса, ну, немного дороже. Вознесённый своим коммерческим успехом до седьмого неба, Ярослав с трудом размещал свои покупки. Дом для них оказался мал, да и не был рассчитан он для размещения табуна лошадей. В своей молодости отец с матерью держали корову и телёнка. Хлев сохранился, однако в нём с трудом разместился один Хитрец, его габариты не позволяли втиснуть туда дополнительно даже козу. Под стойла пошло всё, что хоть как-то годилось: курятник, дровяник (дрова пришлось удалить на улицу) ограда, даже сени были приспособлены для Ласки. Что поделать, всем всё равно места не хватило, а лучшим — лучшие места отводились. Пришлось делать простые навесы, пристраивать загородки. Благо, что на дворе стоял уже март, оттепель не заставила себя ждать, и животные неплохо чувствовали себя на улице. Пришлось о них заботиться, — покупать корма и даже лечить лошадей. Некоторые были больны, отсюда следовал результат — необходимы лекарства для лошадей и книги по ветеринарии. Но это не главное: Ярослав не мог сидеть на месте, ему необходима свобода рук, а табун связывал их. Одного Сани, что прятался у него, не хватало, да и подозрительно очень — столько лошадей без присмотра. Соседи косились на него. Приходили, расспрашивали: зачем ему столько лошадей? Он отшучивался, говорил, коммерческая тайна, что они породистые, и что разбогатеет на них. Ему не верили, а что поделаешь? Нанял Сергея — Жигана — в конюхи, тот согласился за сходную плату, напряжение вроде снялось. Жиган умело управлял хозяйством, Александра не обижал, не запугивал, но как-то сумел найти общий язык, работали они, споро, хотя работы было не слишком много для двоих.

Глава 6

Между тем Ярослав не мог сидеть, сложа руки, пошёл на завод устраиваться на работу. Предприятие в округе было одно — большой завод оборонного назначения, где когда-то делали ракеты, теперь неизвестно, чем занималось, но народ разогнали. Пришёл в контору.

— Есть места?

— Есть, — говорят ему, — вот грузчиком можешь, охранником, а слесарем ни-ни, не нужны.

Согласился охранником — дело знакомое. Пропустили на территорию. И тут такое началось! Покидал он завод год назад — был завод. Пришёл теперь — нет завода. Всё какие-то личности по территории шныряют, КАМАЗы, груженные лесом, толпятся в воротах. Посередине площади, где был сквер, штабеля брёвен до неба взметнулись — не завод, а нижний склад какой-то. Пошёл по месту приписки. Оказалось, сборочный цех. В нём ещё его отец слесарем-сборщиком работал. Как сейчас помнит Ярослав, отца, идущего с ним мимо рядов контейнеров с ракетами. Чистота, кафельный пол, а с потолка шторы прозрачные свисают, от пыли каждое из драгоценных изделий защищают, и тишина, люди в белых халатах меж шторами ходят, что-то делают, словно колдуют. Такие у него остались детские впечатления.

Что увидел, войдя в этот цех? Кафель на полу тот же, но помещение с высокими потолками пусто, в углу притулились одинокие столы, сваленные в кучу, да в дальнем конце пилорама распускает брёвна. Штабеля леса окружают её и визг циркулярных пил, кажется, что в голову проникло шило, и вонзается в самый болезненный нерв. Идти приходится по кучам опила, в некоторых участках цеха они достигают метровой толщины, в углах — выше человеческого роста, — их никто не вывозит. Попытка преодолеть барханы ни к чему не приводит, ноги тонут в мелком опиле. К горлу подступает ком. Неизвестное доселе чувство охватывает внутренности, их словно выворачивает наружу. Боль пронизывает все члены, из глаз готовы брызнуть слёзы, но их нет, а потому и нет облегчения. Боль вынуждает остановиться, ноги не слушаются.

Как? Как такое может быть? Здесь в этом святом для него месте, где ступали ноги его отца, может быть такое? Какое святотатство, уничтожение всего, что творили руки его отца, тысяч, таких как он. Только теперь Ярослав понимает, почему его отец так рано ушёл из жизни, оставив их с матерью одних. Его сердце, сердце старого большевика, честнейшего и добрейшего человека, не укравшего в жизни не то что гайку, но даже не помышлявшего о том, не выдержало, оно просто не могло жить. Видя, как разрушается плод всей его жизни, весь смысл его жизни, оно просто остановилось. Проклятый девяносто третий! Вслед за отцом ушла в могилу и мать, нестарая ещё женщина, и Ярослав остался один. Была ещё сестра Ольга, но сейчас и её не стало, теперь он совсем один. Они их просто убили, без пуль, без войны, но убили. Они — это серая безликая масса, кровожадная, как гиена.

В этот миг он понял, что уйдёт от сюда на всегда и никогда не вернётся обратно. Успокоившись, вышел, зашагал к старому своему цеху, где раньше работал, гул станков бальзамом пролился на раненую душу. Он встретил старых знакомых, просил взять к себе, его поняли, пожалели и даже нашли работу — ночным сторожем. Внешней охраны теперь не было, и цеха охранялись в меру собственных сил. Постепенно тоска прошла, появились перспективы, можно было подрабатывать слесарем. Из цеха убрали много лишнего оборудования, на месте его сделали склады с материалами, но пустого места было много. Слесарей и станочников осталось мало, человек двадцать изготавливали то, на что находился спрос. Руководитель метался в поисках заказов, хватался за любые, лишь бы платили. Оборудование, хоть и старое, но исправное, могло выполнять практически любые работы. На штампах изготавливали тазы. Токаря точили метизы. Кузнецы ковали скобяные изделия. О прецизионных пресс-формах больше никто не помышлял. Сам Ярослав подрядился сторожем и одновременно подрабатывал станочником, делал для цеха авто-крепёж. Затем, уже днём, его варили сварщики. В результате получались неплохие фаркопы и автобагажники.

Работая как-то ночью и одновременно охраняя, он заметил в одном из смежных пустующих залов припрятанный самодельный автоприцеп. Начальство здесь не появлялось должно быть, года два. Помещение было завалено металлоломом и частями станков, и кто-то из рабочих мастерил вдали от чужих глаз транспортное средство. Идея эта очень понравилась. Зачем ему покупать повозки из дерева, чтобы они развалились через ближайшие двести километров, не лучше ли сделать их из металла? И пускай Олег трындит о запретных технологиях, какие тут технологии? Просто металл. И возьмёт он не простую сталь, а титан, зачем размениваться на мелочи! Титан на заводе есть и сейчас, ещё не всё растащили. А из него для ракет трубопроводы делали и корпуса двигателей, так что найдём. Сказано — сделано. Зарядил ребят-сварщиков. Нашли место на складе подальше от чужих глаз. Ребята удивления не проявили — каждый зарабатывает сейчас, как может. Титан нашли на складе: хоть и под замком, но учёта никакого. Смазали кого надо: от кладовщика до начальника цеха, работа закипела.

Вначале готовились долго — гнули листовой металл, нарубали заготовки. Сложно было изготавливать колёса, раму проще. Колёса нужны были большие в диаметре, и чем крупнее, тем выше проходимость. Ступицы колёс и валы пришлось ковать из самой лучшей стали. Кузнец Тимофеевич ковал. Субъект подозрительный. Смеялся над блажью товарища.

— На кой хрен тебе, Славка, титановые повозки, вокруг света на них собрался?

— А хотя бы и вокруг. Тебе-то что? Какое дело? Ты давай работай, да помалкивай, — попрекал его Ярослав. А тот не унимался, да и ребят подзуживал.

— Коли вокруг света, — говорил, — бери меня с собой, посмотреть далеко ты на них уедешь.

Так над ним смеялись, но он не обижался и помалкивал. Только слова, что говорил кузнец, на заметку взял.

Повозки выходили на славу: лёгкие, прочные, с автомобильными тормозами, встроенными в ступицы, с поворотными колесами, как у автомобиля, а не у телеги. На сами колёса были изготовлены широкие резиновые бандажи, крепящиеся к ободьям болтами, торсионные рессоры делали ход ровным и мягким, что в дальнем пути немаловажно. Вся рама была покрыта шпоном на клею и вид создавала совершенно деревянный. На ступицы задних колёс установлены были ремённые передачи на электрогенераторы в герметичных корпусах. В передней части фургона — крепление для автомобильных фар.

Не было смысла сами фургоны делать из металла, да и титана было не так много, как могло показаться. Слава богу, хватило на самые ответственные детали. Выбор пал на стеклопластик. Стеклоткань пришлось покупать, смолы же была целая бочка. На каркас натянули стеклоткань, пропитали, и так в несколько слоёв. Получилось дёшево и сердито, а ещё очень легко. Для большей конспирации и фургон оклеили тончайшим шпоном. Придраться было просто не к чему. Вся повозка была деревянная, окромя колес и мелких деталей, но это уже частности. Но самое интересное, повозки вышли необычайно лёгкие. Один человек мог оторвать пустую повозку от земли или свободно катить её в любом направлении. И ещё одна особенность: фургон, сделанный из стеклопластика, был герметичен или легко герметизировался. Эдакая лодка на колёсах — снял её с рамы и плыви. Возможно — никто не взвешивал — фургон удержит на плаву и раму с колёсами, так как рама сама обладала собственной плавучестью. В завершение ко всему был найден новый тент от грузовой машины защитного пятнистого окраса, и из него выкроили тенты для повозок.

Все эти работы, на словах многочисленные, на деле выполнялись в кратчайшие сроки и с отменным качеством. К примеру, на заготовку деталей ушла неделя. На изготовление колёс два дня. На сборку рамы с колёсами один день, и на окончательную сварку и сборку один день. В довершение — неделя на клейку фургонов и окончательную доработку. На первый взгляд, может показаться, что постройка столь экзотических телег была блажью Ярослава. Совсем наоборот. В условиях современного предприятия при наличии подходящих материалов, высококвалифицированной рабочей силы, изготовление, казалось бы, сложной машины было экономически и технически выгоднее. И наоборот традиционная деревянная повозка потребовала бы значительных затрат, времени, денег, и сил. Получилась бы кустарной, слабой и ненадёжной.

В начале апреля, в ситуации с подготовкой к экспедиции, постепенно складывались новые тенденции, и возникали новые потребности. Группа состояла из шести человек, добавился ещё один, найденный через Интернет. Если быть точнее, через местную сеть. В прошлом для Ярослава компьютер был лишь игрушкой и печатной машинкой, теперь, когда поиск новых людей, сопряжённый с необходимостью определённой конспирации, стал насущной необходимостью, приходилось искать новые пути. Интернет с его анонимностью давал некоторые дополнительные возможности. Результат небольшой, но был получен — молодой парень клюнул на его предложение в форуме. Они встретились, обсудили возникшие вопросы, и мальчишка согласился. Натурой он оказался романтической. На путешествие согласился в надежде на приключения. Звали его Женя по кличке Труба, шестнадцати лет, ученик десятого класса. Кличку такую получил за высокий рост, субтильное сложение, и громоподобный голос. Впрочем, наши могли и Шлангом назвать, так что легко отделался.

И все эти спутники, включая самого Ярослава, на данный момент были безоружны, если не считать топоров и ножей. Путешествие обещало быть небезопасным. Оружия требовалось много. Тут были два пути решения — это покупка или изготовление оружия самостоятельно. Выбрать один из них — обречь себя на неудачу. Пришлось идти обоими путями. В Воронеже был знакомый оружейник — Игорь, человек известный в определенных кругах, изготавливал копии холодного оружия для Центрального Исторического музея, мастер высочайшего класса (а вы, наверное, думали, что на витринах сплошь подлинники лежат?). Ему были заказаны бастард и парный леворучник, даже скорее дага, чем леворучник. Московскому мастеру Шалову заказали бранк. Бранк — если кто не знает, ранний тип двуручного меча. Всё остальное необходимо сделать самим. Ярослав хотя и был сам дока в обработке металла, но без хорошего кузнеца и он обойтись не мог.

И тут возник Станислав Тимофеевич, ехидный мужик и хороший мастер. Подкатили к нему. Тот ни в какую.

— Бреднями твоими заниматься не буду, — говорит.

— За деньги ведь будешь работать, — уговаривают его.

— Ублажать тебя не хочу.

Пришлось выкладывать всё начистоту. Доходило до него с трудом, но когда дошло, он потерял дар речи. Поняв, сколько народу в этом участвует, и какие выгоды будут в перспективе, изъявил желание не только работать, но и ехать вместе со всеми, его специально не звали. Подобная подмога была весьма неожиданна, искали более молодых людей, а тому было сорок лет, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Взяли и его. Тем более что Тимофеевич пришёл не один, а со всей семьёй — с сыном Антоном, семнадцати лет и женой Людмилой. Жена Станислава, дама тихая и послушная, ни в чём мужу не перечила, и профессия у неё была нужная — зоотехник-ветеринар.

Таким образом, полный комплект дружины. Только оружия имелось мало, начали мудрить. Из титановых болванок шлемы на токарных станках развальцовывать, щиты из стеклоткани клеить, шпоном покрывать, наподобие деревянных. Также из титана выколотили три круглых щита-баклера и три кирасы. На том лафа с лёгким металлом закончилась, его просто больше не было. Хотя оставались мелкие куски-обрезки, подобрали всё вчистую. Далее пришлось делать из более тяжёлой стали, ставку сделали на кольчуги. Пресс-форма рубила кольца, люди вручную собирали полотно, варили лазером, затем калили. Процесс изготовления доспехов оказался длительным, даже к лету не всё успели. Легче обстояли дела с колюще-режущим инструментом. Тимофеевич в достатке снабдил экспедицию топорами, мечами, кинжалами, копьями всевозможных типов. Товар изготавливался быстро, был приемлемого качества, хотя и простой отделки. Пиком совершенства их предприятия стал полный комплект пластинчатых доспехов на Ярослава, и две бригандины, крытые чёрным атласом. Остальным пришлось довольствоваться кольчугами, да простейшими пластинчатыми накидками, актеонами.

Метательное оружие также страдало недостатками; лишь два арбалета, из двадцати двух в наличии, можно было считать полноценными. Дуги арбалетов, выкованные из рессорной стали, были излишне хрупкими и при длительном использовании разлетались, грозя убить осколками любого на своём пути. Такие обстоятельства вынудили изготовить как можно больше дополнительных дуг на замену вышедших из строя и приспособить плотные кожаные бандажи, дабы избежать увечий. Казалось бы, лучше купить арбалеты, их сейчас продают повсеместно, но не тут-то было. Продают спортивные и охотничьи с усилием не более ста килограммов, а им нужны мощные боевые от пятисот до одной тысячи килограммов усилия. Таких в продаже нет, не было и не будет, потому как это криминал. В вопросе выбора метательного оружия Ярослав стоял за мощный боевой арбалет, способный на большом расстоянии поразить противника. Олег, в отличие от Ярослава, предпочёл снабдить своих людей луками, изготовленными в Англии по спецзаказу за большие деньги. Ярослав не отказывался от луков совсем, и даже купил два комплекта, но считал, что его люди, не имеющие опыта в обращении с луками, будут в более выгодном положении с арбалетами в руках, нежели с малознакомыми палками.

Глава 7

Время неумолимо: кажется, ещё впереди пять месяцев, есть возможность всё сделать. Но нет, вот уже и сроки начинают поджимать, и стрелки часов как-то быстрее бегут, а всё ещё столько дел, и ничего не успеваешь, и суетишься, и пытаешься стронуть воз проблем, ан нет, стоит, не хочет двигаться, идёт помалу, чуть-чуть. Вот уже последний месяц, уже лето, и события, не всегда желанные дают о себе знать. Вначале тревожит Олег. Звонит, понукает:

— Время идёт!!! Ты готов?

— Не готов, — виновато отвечает Ярослав, — нет продовольствия, одежды, медикаментов, лошади не кованы. Нет договора на перевозку.

— Чего ты ждал до сих пор!! — возмущается, — тебя никто не будет ждать. Осталось две недели. Первого июля ты со своими людьми должен быть в посёлке Краснозаводск Московской области. Тебя встретят, разместят, сообщат долгожданное время прибытия. И не вздумай чего-нибудь забыть, перепутать!! — не удерживается, срывается на крик. Нервы подготовкой совсем расшатаны.

— Постараюсь, — уклоняется Ярослав. Но дела не так хороши. Возможно, от всего придется отказаться.

Несчастья обрушились, как водопад, охладив пыл и буйную голову, они пришли оттуда, откуда не ждали. Однажды вечером Ярослав, возвращаясь с работы, заглянул к тёте Жене, она после смерти дочери была совсем плоха. Вот так угасала и его мать после смерти отца, а они с тётей Женей сёстры. Но об Анюте тетка заботилась, водила в детский сад, кормила. Возможно, любовь к внучке пересилит горе утраты, оставалось только надеяться. Открыла дверь тётя Женя.

— У нас гости, — прошептала она, указывая на дверь маленькой комнаты.

Вошёл. На диване сидит Хасан. Живой, но не совсем здоровый — нога в гипсе, похоже, сломана. Смотрит зло, рот его кривится, словно оскал зверя.

— Вот так встреча! — вырывается выдох удивления, — вот уж кого не ждали, так не ждали.

— Не ждал? — цедит сквозь зубы беглец, — не ждал, и квартиру мою продал.

— Послушай, Хасан, тебя не было пять лет. Ольга распорядилась продать, — Ярослав попытался уклониться от конфликта.

— Мне плевать, она не имела права продавать мою квартиру, — он соскакивает с дивана, неуклюже хромая, хватает Ярослава за грудь, — ты не должен был продавать мою квартиру! Где деньги?

Ярослав пытается высвободиться от хватки, но его противник держит цепко.

— Убери руки, Хасан, — с угрозой в голосе пытается образумить наглеца, — денег нет, ты их не получишь.

— Зарежу!!! — дико, как бык, взревел бывший муж. — Зарежу!!! — пытается ударить, но кулак скользит по виску, и не достигает цели.

— Уйди от греха, — орёт на него Ярослав, уклоняясь от нового удара, но уже не столь удачно.

— Вы мне всё отдадите, — кричит Хасан, — дом продашь, — и неожиданно переламывается пополам, хрипит, падает на диван, получив короткий удар под вздох. В злобной ярости пытается встать, и снова ударить. Ярослав бьёт вторично, но неудачно, противник уже готов к удару. Тут как-то неожиданно его рука скользит под подушку.

— Нож, — молнией мелькает мысль.

Ярослав бьёт по руке, стараясь опередить опасность. Подушка мешает, но удар, хотя и слабый, достигает цели, из рук врага выпадает пистолет, с глухим стуком ударяя по полу.

— Хорошо подготовился, скотина, — вырывается вздох облегчения. Ярослав хватает Хасана за руку, заламывает её, валит извивающееся тело на диван, наваливается всем весом, пытается прижать и обездвижить.

— А-а-а, пусти руку, сломаешь, — стонет тот,

— Слушай, Хасан, зачем ты приехал? Тебя не было пять лет. Где ты был? Ты требуешь денег? Ты ни чего не получишь, они принадлежат твоей дочери, и я отдам их ей, когда она вырастет. Где ты болтался? В Чечне или в Турции? Оставил их одних, без помощи, без денег, а они тебя ждали, четыре года ждали. Какой ты чеченец, если бросил собственного ребёнка? Позор! У тебя убили жену, остался один ребёнок, а ты кричишь — отдай деньги.

— Я заберу Анну! — кричит в бессильной ярости бывший отец.

— А я тебе её не отдам, — вторит Ярослав.

— Не имеешь права, она моя дочь.

— Ничего не получишь, ни Анну, ни деньги, ты ей больше не отец, недостоин ты, быть отцом. Позор! Всему твоему роду позор, — Ярослав пытался надавить на психику, — а теперь убирайся, и чтобы духу твоего не было! И к ребёнку не смей подходить!

В конце концов, ему надоели душеспасительные беседы, схватил за шиворот одной рукой, другой — за руку, и вытащил Хасана на лестничную площадку. Тот слабо сопротивлялся.

— Ничего, мы ещё встретимся, — зло прорычал тот.

Ярослав захлопнул перед ним дверь. Возбуждение постепенно спадало. Хотя и удалось на время избавиться от этого мерзавца, но от того, что он отец Анюты, уйти не возможно. Когда Ярослав исчезнет, он вернётся. Тётя Женя уже не в том состоянии, чтобы воспитывать ребёнка. Оставлять с ней племянницу нереально. Детский дом не катит, родной отец появился — не возьмут. Брать с собой опасно, хотя в его группе уже двое детей, но один из них довольно взрослый. С другой стороны у них две женщины, небольшой присмотр будет. А что её ждёт здесь? Конечно, Хасан сейчас говорит, что возьмёт дочь, которая его ни когда не видела, как и он её, только младенцем, но что будет потом, через год или два? Он никогда не считал её своей дочерью. Трудно сказать, обманывала его Ольга или нет, но русая головка говорила сама за себя. Возможно, все проблемы в семье были построены на этом. Решение не приходило. Согласившись на участие в экспедиции, повернуть назад Ярослав уже не мог, но и оставить Анюту одну, тоже. Оставалось одно — брать с собой.

Последовавшие затем события только укрепили это мнение. В середине июня органы УВД выдали тело сестры для похорон. Похороны прошли в день выдачи. Сразу повезли в церковь, затем, после службы, на кладбище. Гроб был закрыт, открывать не разрешали, только через стеклянное окно можно было видеть лицо. Двое в штатском сопровождали весь процесс — убийцу до сих пор не нашли. Ярослав опасался провокаций со стороны Хасана, собрал всех своих людей, и дополнительно помощь с завода — одних мужчин было человек пятнадцать. Хасан появился только под конец на кладбище, угрюмый и спокойный. В сопровождении двоих земляков, ни с кем не общался. Бросил горсть земли. Дружки злобно зыркали по сторонам. Но страх численного превосходства удерживал от необдуманных поступков. Ещё до окончания церемонии, когда священник стал окроплять гроб святой водой, чечены сели в машину и уехали. К Анюте так и не подошёл, а та, в свою очередь его не знала, да и не до того ей было, она плакала. Говорила:

— Вам, взрослым, легче, а как быть мне? Я ведь маленькая, — и в слёзы.

Тётя Женя плакала долго и тихо.

Не зря говорят: пришла беда — открывай ворота. Через две недели после похорон дочки, умерла и её мать — тётя Женя. Анюты с ней уже не было, её перестали водить в детский сад. Попросили позаботиться о ребёнке Людмилу, жену Тимофеича, у них она и жила. Тётя Женя не смогла пережить смерть единственной дочери, и, хотя с ней была её внучка, это не спасло. Сердце было и так слабое, оно не выдержало. Врачи признали инфаркт, вот так точно умерла и мать Ярослава, спустя два года после смерти отца. А теперь и тётя Женя, но ей пришлось тяжелее — она похоронила и мужа, и дочь. Похороны прошли на последней неделе перед отъездом. Ярослав постарался всё организовать достойно, но всё равно как-то прошло сумбурно и скомкано. Родственников не было, один Ярослав. Были немногочисленные соседи по дому, работе.

Подготовка вошла в заключительную фазу, начались сборы. А дело это хлопотное и мелочное, не только описать, но и запомнить, что было сделано, трудно. Необходимо только отметить некоторые моменты. Для погрузки всей оравы пришлось нанять три КАМАЗа-трейлера — два под лошадей, один под повозки — и три легковые машины для людей. Всё это влетело в копеечку. В самый последний момент пришла посылка из Воронежа, уже никто и не надеялся получить её. Когда её открыли, там обнаружились настоящие шедевры кузнечного ремесла.

Пришлось выполнить немало юридических формальностей. У многих оставалась здесь недвижимость, только у Ярослава две квартиры и дом. Притом квартира тёти Жени требовала вступления в наследство несовершеннолетней, а это было ой как не просто. На оформление документов в срочном порядке, на адвокатов, нотариусов уходили последние деньги. А ещё пришлось искать фирму для сдачи в аренду жилья и нанимать ответственного за эксплуатацию, оформлять договоры об аренде, и это всё должно было быть юридически законно. И была квартира в Москве, а там то же самое. Голова шла кругом. Лошадей пришлось перековывать заново, тоже морока. И ещё вся сбруя, все сёдла поступили, можно сказать, в последний момент, на последней неделе. Хотя заказаны шорникам были ещё в феврале, но те делали не шатко не валко, их торопили, а им хоть бы что.

Но, как говорится, под лежачий камень вода не течёт, постепенно и это всё рассосалось. Наконец, 28 июня двинулись в путь. Дорога не заняла много времени. Выехав вечером, утром в восемь часов уже были на месте, недалеко от Сергиева Посада, как раз по дороге на Вологду. Свернули с трассы к посёлку Краснозаводск, прибыв на место, позвонили Олегу, тот разразился бранью.

— Зачем раньше времени приехали? — возмущался он,

— Позже не могли, у всех много дел в Москве, — защищался Ярослав,

— Ты понимаешь, вся конспирация летит к чёрту, вы своим табором, как бельмо на глазу, — не унимался он.

— Где нам размещаться?

— Где хотите, исходный пункт раньше первого числа не скажу, незачем было приезжать, вообще пойдёте последними, у меня забот полон рот, вас ещё не хватало.

Пришлось располагаться подальше от людей. Под Москвой народу кишмя кишит. Делать нечего, разгрузились, где придётся. Запрягли повозки. Загрузили их скарбом, двинулись просёлочными дорогами подальше от людских взглядов. Плутать пришлось полдня, благо погода стояла сухая и жаркая, самый пик лета. Лошади дружно взбивали пыль на просёлочной дороге. Впереди повозок ехал Ярослав на своей девятке, искал подходящее место, не съезжая с просёлка. В конце концов, остановили свой выбор на небольшой поляне посреди редкого леска. Поляна со стороны проезжей дороги была не видна, на ней и разместились, стали готовиться к ночёвке. Из специальных палаток была только одна, двухместная. Поэтому сняли с повозок тенты и собрали из них импровизированные палатки. Ночлег под крышей был всем обеспечен. Женщины взялись готовить обед. Тут и маленькой Анюте дело нашлось — поддерживать огонь в костре. Когда все разместились, устроились, насытились, настало время Ярослава ехать в Москву. У него там было ещё много дел.

В первую очередь поехал к Георгию, те уже были готовы. Они заранее созвонились, семья ждала его приезда. Вещей имелось немного, погрузили их быстро. К утру Георгий с семьёй были уже в лагере. Едва позавтракав и поспав утром пару часов, необходимо было снова ехать. Мальчики просили взять их с собой, но у них не тур-поездка, всем отказал, мало ли что может случиться, здесь, в куче, спокойнее. Поехал во второй раз один. Вначале заехал к кузнецу за оружием, оно было почти готово. Не хватало некоторых элементов, он к утру обещал всё закончить. Ярослав расплатился и приступил к самой трудной части — это, будь оно неладно, юридическое оформление московской квартиры. Ярослав никак не хотел пускать дело на самотёк, природная подозрительность и мелочность, вкупе с жадностью, не давали просто бросить её. Жаба душила, что будут потеряны деньги. У Георгия этот вопрос был решён, у вологодских ребят тоже, оставался только он. Все три дня до отбытия были убиты на решение этих проблем. Наконец, первого июля, в пятницу, были поставлены все подписи и все печати. Ярослав убывал в сторону своего лагеря, предварительно затарив машину продовольствием и необходимыми в пути расходными материалами, убывал со спокойным сердцем, что он сделал всё, что было возможно в его положении. Вёз законченный к этому времени бранк. Меж тем жизнь в лагере имела свой размеренный ход, налаженный без его участия. Последние часы проходили относительно спокойно, сидели у костра, ужинали. Ярослав сожалел, что у него не так много людей, полевую кухню иметь нерационально, иначе он её обязательно приобрел бы. А так приходилось готовить на костре, что в походе очень неудобно, уходило много времени. Вечер был тёплый, светлый, стояли самые короткие ночи года. Все ждали событий. Звонили Олегу, тот указаний не давал, говорил:

— Не ваша очередь, ждите, — собрали лагерь, сняли палатки, спрятали и разукомплектовали машину. Запрягли, оседлали лошадей, приготовили всё, что можно, сели ждать. Уже темнеет. Люди начинают заметно нервничать. Вдруг в одиннадцать часов звонок:

— Выдвигайтесь в район посёлка Сиротино, там буду лично, — и никаких пояснений. Посмотрели — по карте пятнадцать километров. Сообщили Олегу, тот торопил:

— Двигайтесь быстрее, времени осталось совсем мало, к утру Врата захлопнутся.

Бросились в повозки, на лошадей. Быстро взнуздали и подцепили к повозкам дополнительные пары. Теперь каждую из них тянули четвёрки лошадей, пошли быстрым аллюром. Кто плохо ездил верхом, перебрались в фургоны. Теперь перешли на быструю рысь. Включили освещение, фары тускло освещали просёлочную дорогу и крупы впереди скачущих лошадей. Два часа в потёмках добирались до места встречи. Ещё полчаса искали Олега, который верхами где-то блуждал в перелесках. Созвонились с ним, но тщетно искали друг друга. В конце концов, вышли на линию электропередач. Вновь созвонились и только тогда, определив место нахождения, поехали навстречу. Через минуты три встретились.

Олег был на вороном жеребце. Не здороваясь, скомандовал:

— За мной!

И скачка продолжилась. Лошади стали уставать. Из просеки свернули на пересекающее ее асфальтовое шоссе, долго ехали по нему, слава богу, не было машин. Затем свернули на просёлочную, после грунтовой дороги пошли некошеными полями. Была уже глухая ночь. Олег на расспросы отвечал лишь одним матом, видно, его допекло. Из членораздельной речи было ясно только то, что осталось немного. Небо затянули тучи, пошёл мелкий дождь, быстро намочивший землю. Так, под дождём, спустились в какой-то лог, где с трудом преодолели дорогу, разбитую тяжёлыми колёсами. Тьма стояла такая, что хоть глаз выколи. Где они находятся, определить невозможно. Уставшие лошади с трудом вытянули повозки на взгорок, пошли шагом. Дождь усиливался. Под дождём в непроглядной темноте, непонятно по каким ориентирам тащились ещё час. Совершенно неожиданно поездка закончилась. Вначале свернули направо, к темневшему недалеко лесу. И тут фары осветили одиноко стоявшие телеги и лошадей. Все люди вздохнули с облегчением: кажется, приехали.

— Всё!! — крикнул Олег, — приехали, располагайтесь здесь, — и сразу ускакал во тьму.

Вся езда заняла четыре часа. Поставили повозки, распрягли, и стреножили лошадей. Повалились спать, как были, не думая, где они, совершенно забыв, куда они, собственно, ехали.

Часть вторая. Утро нового мира

Глава 8День первый

Позднее пробуждение не должно быть в правилах человека, пустившегося в дальний путь, но после вчерашней нервотрёпки и ночных блужданий сладко спалось. Солнце уже было высоко, когда сон под приливами утренней прохлады оставил отдохнувшего Ярослава. Он лежал на мешках с одеждой и мягким скарбом. Только Лунный дракон своею цубой впивался в левый бок да кобура теснила плечо. Просыпаться отчаянно не хотелось, пришлось делать над собой усилия — сегодня много дел. Дети ещё спали в самом дальнем, тёмном конце фургона. Снаружи слышалась возня молодых собак Рекса и Найды. Эти весёлые ребята в любых условиях находили время для игр и разборок. Невероятно свежий воздух, пахнущий травой, и луговыми цветами, наполнял организм бодростью и желанием действий. Почувствовав легкий озноб, Ярослав натянул на себя лёгкий свитер, не стоит в лагере светить запрещённым оружием, взял в руку меч в ножнах и пояс. Проследив, хорошо ли укрыты дети, он выбрался наружу.

Фургоны были довольно большой высоты, полутораметровые колёса возносили их ещё выше. Хотя это обстоятельство увеличивало их проходимость, но затрудняло спуск и подъём. Задержавшись на складной ступени лестницы, он обозревал окрестности. Первое, что бросилось в глаза, когда он поднял голову, это были четыре солнца, поднявшиеся на небосклоне. Мурашки побежали по спине: он не на Земле. Осознание того факта заставило остолбенеть и, не жалея зрения, уставиться на яркие шары. Две звезды, более яркие и крупные, несомненно, вращающиеся вокруг общего центра тяжести, располагались ниже по небосклону. Две другие, менее яркие и крупные, находились гораздо выше, и под углом как к своим бомльшим сёстрам, так и к небосклону. Все они были разной яркости и, даже на первый взгляд, разного цвета. В конце концов, пожалев глаза, Ярослав отвёл взгляд от звёзд. Трава и цветы были иного, синеватого цвета, и даже повозки и лошади имели несколько иные оттенки. Возможно, это было результатом иного спектра излучения звёзд. Возможно, глаза ещё не привыкли к изменению освещения.

Лагерь, раскинувшийся на обширной поляне возле излучины реки, представлял собой живописное зрелище. Вчера вечером в кромешной тьме они увидели лишь пару телег. Сейчас здесь их было гораздо больше. Десятки повозок занимали поляну, чувствовался дымок костров и аромат готовившейся еды. Люди, совершено незнакомые, вяло занимались утренними делами. Ржали лошади, их вообще было довольно много. Бегали собаки. Похоже, не только они такие умные, что догадались взять с собой собак. Спустившись, наконец, с повозки, он решил размяться, познакомиться с людьми. Осмотрел свои фургоны. Вчера их поставили параллельно, на некотором расстоянии друг от друга, а между ними поместили лошадей. Никого из его спутников не было видно, вероятно, ещё спали в повозках. Надо искать Олега, а затем будить людей — решил он и неспешно направился на поиски.

Выйдя из-за повозок, увидел берег реки и группу людей, сидящих у костра на расстоянии метров пятнадцати от лагеря, почти на самом обрыве некрутого яра. Это были мужчины, человек десять, большинство — обнаженные по пояс. Они нежились в лучах утреннего солнца, кое-кто лежал, подставив ему своё татуированное тело. Некоторые из них ели, громко стуча ложками по консервным банкам, или разогревали пищу на костре. Подойдя ближе, Ярослав обратил внимание на характерный внешний вид этих людей. Загорелые измождённые тела, многочисленные татуировки выдавали в них уголовников. «Ну и контингент навербовал Олег Николаевич», — прорезалась мысль. В самом центре сидел крупный мужик, чем-то похожий на артиста Е.Леонова из кинофильма Л.Гайдая «Джентльмены удачи», он вперил свой немигающий взгляд в Ярослава. Его воровские наколки явно выдавали в нём пахана, главаря шайки. У других зеков татуировки были беднее, но тоже делили их на разряды воровской иерархии. Воров от силы было человека три, не более. Здесь наличествовал и наш дружок Серега Жиган, похоже, уже спелся. Но самое главное, от чего ударила кровь в голову, пахан, сидел, как на троне, на седле. На его, Ярослава, седле, за которое он отдал двадцать тысяч целковых — индивидуальный заказ, ручная работа, — рыцарское седло с высокими луками.

— Чего, фраер, встал? — с улыбочкой весело прокричал крайний в ряду урка с повадками шакала и минимумом наколок на теле, — чего зенки вылупил, вали мимо!

Ярослав попал, прямо сказать, в неловкое положение. От предпринятых действий зависело очень многое, не только личные отношения, но и судьбы вверенных людей. Ссориться с уголовниками опасно, однако добровольно седло не отдадут, а, не вернув, уронит свой авторитет. Необходимо немедленно решать возникшую проблему, на ум ничего не приходило. Внезапность событий выбила из колеи. И он не нашёл лучшего, как промямлить:

— Седло верни! — требование выглядело, мягко сказать, неубедительно.

В ответ раздался дружный хохот. Сомнительно, что десять здоровых мужиков сжалятся над ним и отдадут седло. И когда только они успели его украсть?

Делать нечего, развернулся и зашагал на поиски Олега. Вослед ему полетели насмешки. Настроение упало до нуля — «надо же, угораздило попасть в дурацкое положение». Седло, вчера положил в изголовье, а утром о том забыл, не обратив внимания на пропажу.

По пути подвязал пояс и заложил за него катану.

Шаги становились увереннее, а мысли злее. Этот болван Олег, он что, сдурел, и где только набрал этих субъектов? Он что, не понимал: с такой подмогой у нас не экспедиция, а малина будет. Расцветёт воровство, ведь их не остановишь — тащить будут всё, что плохо лежит. А у него в группе женщины, дети, так и до смертоубийства не далеко, и похоже первым на очереди он, Ярослав. И что тут можно сделать, просто так попросить? Бесполезно, не отдадут. Придется сначала искать нашего идиота-командира и обсудить этот вопрос с ним, возможно, общими усилиями удастся поставить умрок на место. Всё же здесь не на Земле и суда здесь нет, а у него семь здоровых мужчин, хорошо вооружённых, если организуемся, то принудим зеков к порядку.

Так он шёл, углубившись в свои размышления, к обширной палатке, самой крупной и единственной во всём лагере. Вероятно, Олег был там. Чёрный конь пасся неподалёку. Перед входом стояли двое молодых парней воинственного вида, в кольчугах, с копьями в руках, с колчанами и луками на спинах. Эдакие охранники. Они стояли с гордой осанкой, с чувством собственного достоинства, гордясь порученной работой, но, надо признаться, выглядели они несколько театрально, и вся эта бутафория была рассчитана на внешнее впечатление. Похоже, у него проблемы, раз занимается дешёвыми трюками. Этими мальчишками никого не напугать, и защитить они никого не смогут. Ярослав, нагнувшись, вошёл в палатку, парни даже не пытались его остановить, в душе он усмехнулся: «Ну и вояки!». Внутри полумрак, отстёгнутое окно давало мало света, но всё же можно разглядеть троих мужчин и женщину. Они что-то обсуждали, не замечая вошедшего. Один из них Олег. Ярослав решил без обиняков, наехать на него.

— Кто эти люди? — твёрдо произнёс он, намериваясь получить ответ. — Что они делают в нашем лагере?

— Здравствуй, Ярослав, о ком ты? — тот искренне удивился, не понимая резкости тона.

— О тех урках, что сидят на берегу! Они украли моё седло, и верно полагают — я проеду пять сотен километров без седла?

— Успокойся, не надо так кричать, — (Ярослав срывался в крик).

— Какое успокойся! Ты что? О чём ты думал, когда тащил их сюда? Ну, удивил так удивил, такого я не ожидал! — Ярослав не сбавлял тона.

— Успокойся, отдадут они твоё седло.

— Да причём тут седло?! — не унимался тот. — Ты привёл воров в лагерь! Зачем они нам? Они тут такое устроят! Свои воровские законы заведут! Они уже сейчас ничего не боятся, а завтра нам на шею сядут! Ты что?! Под паханом ходить хочешь?! Дак я скажу, где твоё место будет: у параши!

После таких слов Олег не на шутку рассердился.

— Хватит на меня орать! Я сам знаю, что они доставляют неудобства, но людей катастрофически не хватает, пришлось брать тех, что были. Ничего, они оботрутся — нас сто пятьдесят человек! Так что ты преувеличиваешь их возможности. А со своим седлом разберись сам, у нас дел и без тебя хватает. Надо готовить людей к выступлению, здесь опасные места, надолго задерживаться нельзя.

— Ты поддержишь меня или нет? — попытался конкретизировать Ярослав.

— Поддержу. Поддержу, но не сейчас, подожди до вечера. Сейчас надо хотя бы тронуться с места, начать движение. Никто не знает, что должен делать. Лучше помог бы, чем свару начинать из-за ерунды.

— Ничего себе ерунда! Да ты меня совсем не понимаешь, — развернувшись, Ярослав вышел из палатки.

«Помощи здесь не дождешься. Придётся действовать самостоятельно, сейчас соберу людей, вооружимся, и поставим все точки над «и». Узнаем, кто здесь хозяин».

Лагерь уже проснулся, люди суетились возле лошадей, готовясь к выезду. Обращали на себя внимание, большая разновидность повозок и разный облик людей: тут были типичные крестьяне целыми семьями с обычными телегами, какие-то тёмные молодые личности, больше похожие на бомжей, обложившись котомками, спали прямо на земле. Несколько женщин, почти девчонок, пытаются разжечь костёр. А за ними дальше вполне респектабельные повозки и справные лошади. Вероятно, люди Олега.

В душе рождалась решительность, требовавшая выхода. Он проверил меч, подтянул пояс. Хотя он не мастер меча, но всё же небезоружный. Наступал решительный момент, в довершение всего скинул свитер — он мог помешать работе рук.

Уже на подходе к собственным фургонам, пройдя мимо урок, увидел картину маслом. Из откинутого полога торчала задница в серых штанах, кто-то шерудил внутри, рядом с повозкой суетился зек и пытался удержать Хитреца за узду — конь был отвязан от коновязи и выведен из стойла, в котором ночевал. Караул!! Грабят!! В этот момент, в довершение ко всему, раздался плач маленькой Анюты. Сердце взыграло, но Ярослав постарался взять себя в руки. Тут нужна холодная голова. Опустил левую руку, большим пальцем толкнул цубу, решительно и спокойно направился к воришкам, при этом тщательно следя за шагами. Вся кодла буравила ему глазами спину. Не доходя пяти шагов до вора с Хитрецом, резко бросил своё тело вперёд, молниеносно доставая меч сначала левой, затем перехватывая правой рукой. Мужик не успел ничего заметить: переход от состояния покоя к быстрому удару, был слишком короток. Урка завизжал, лишившись пальцев руки, державшей узду, упал на колени.

Не теряя ни доли секунды, Ярослав сделал второй взмах, обращаясь ко второму вору. Тот уже вылазил из фургона с коробкой сгущёнки и шоколада. Коробка закрывала его грудь и шею, потому удар пришёлся на сгиб локтя. Отрубленная рука рухнула на землю вместе с коробкой, обливая всё вокруг кровью артерий. Человек взвыл совершенно не по-человечески, упал и, катаясь по земле, исчез из вида.

Третий урка опрометью выпрыгнул из фургона и как лось метнулся в сторону, стараясь убежать. Ярослав повернулся лицом к компании, бандюги уже поднялись и с ножами в руках бежали к нему. Шансов было немного. Он воткнул катану остриём в землю перед собой, достал конфискованный у Хасана «макаров», без спешки взвел его и снял с предохранителя. В этот момент урки уже не бежали, они тормозили. Но до них ему не было дела, он поднял пистолет и выстрелил в голову пахана, который никуда не торопился, а сидел, где и раньше. Раздался грохот. Воры посыпались в разные стороны, как горох, спасая свои жалкие задницы. Большая их часть прыгала с обрыва к реке, уходя от обстрела. Левой рукой достал меч из земли и опустил пистолет, затем спокойно, неторопливо подошёл к поверженному. Тот свалился с седла — пуля попала ему в челюсть и вышла в шею, не задев жизненно важных органов. «Будет жить», — подумал Ярослав, краем глаза заметив, что к нему со всех сторон спешат люди. Поднял пистолет и выстрелил второй раз в голову. Прорезалась мысль: «Такое ритуальное убийство, почти казнь, может дорого стоить».

А его уже со всех сторон окружали люди, но боялись слишком близко подойти. Он вложил пистолет на место в кобуру, обтёр меч и резким движением дослал в ножны. Тут наконец появился Олег. Сделав круглые глаза, возмутился:

— Что ты наделал?! Зачем убил, откуда у тебя оружие?

— А что ты хотел? — злобно ответил Ярослав, — сказал — разбираться самому, — продолжал он, подбирая с земли своё седло и идя по направлению к Хитрецу, давая понять, что объяснений не будет.

— Разбираться самому, но не убивать!! — орал Олег вдогонку, — немедленно зайди в мою палатку! — но тот не слушал.

Он седлал Хитреца. Вокруг метались его и чужие люди. В стороне врач Ольга пыталась наложением жгута остановить кровь у раненого, второго уже куда-то увели. Ярослава окружили спутники.

— Тимофеич, собери наших, всем надеть броню, вооружиться, оседлать лошадей!

Люди бросились выполнять приказания.

Тем временем Ярослав сам надел броню, достал и взвёл арбалет, а его люди собрались вооруженные. Сели верхом. Вокруг фургонов были выставлены посты, и они втроем, со Станиславом и Сергеем, лёгким шагом поехали к палатке Олега. Перед палаткой спешились, вошёл он один, конвой остался у лошадей. Внутри оказалось полно народу. Стояли гвалт и неразбериха, полог палатки поднят, места много и светло. Как руководитель экспедиции, начал Олег:

— Я понимаю, ты не сдашь оружие, просить бесполезно.

— Нет, — коротко и ясно.

— Может быть, ты объяснишь нам, что случилось, за что ты убил ни в чём неповинного человека и покалечил двоих. Ярослав обвел взглядом присутствующих, поднял руку вверх, призывая к тишине.

— Эти люди воры, они украли у нас ценное имущество, угрожали безопасности моих людей. Здесь нет суда, полиции, здесь мы сами прокуроры и судьи, а по сему и впредь мы будем поступать так с ворами и преступниками, хотя возможно будем их вешать. Я хочу, что бы все присутствующие поняли это, и передали другим, — он закончил свою речь и ждал ответа. Его окружала тишина, люди пытались понять сказанное. Ведь верно, они оказались в новых условиях и старые принципы здесь не годились. Наконец, Олег, как наиболее решительный, вышел вперёд.

— Мы выслушали твои объяснения, теперь подожди на улице, мы решим твою судьбу, — тот не говоря, вышел, в палатке снова начался шум. На улице Ярослава окружили его люди.

— Ну что? — спросил Тимофеич.

— Я высказал, что думал.

— А они?

— Будут решать, — пожал плечами Ярослав.

— Зачем ты Борова грохнул? — встрял Серега Жиган, — седло бы и так вернули, без мочилова, я уже стрелки навёл.

— Ты думаешь, я его за седло шлёпнул? — (тот отрицательно помотал головой), — то-то, я его превентивно шлёпнул, за будущее опасался.

— Врагов нажил, — заявил Жиган.

— Поживем — увидим.

Тут палатка зашаталась, народ повалил в разные стороны, не обращая внимания на стоящих товарищей. Последним появился Олег, подошёл к ждущим.

— Ну, благодари бога, — начал он, — кажется, удалось спустить на тормозах, всем эти зеки поперёк горла встали. Повезло тебе, но смотри у меня, — он пригрозил пальцем, — следующего раза не будет!

— Куда ты денешься, мы тебе нужны, — перебил его Ярослав, — одним уркой больше, одним меньше — тебе все равно, они у тебя расходный материал.

— Да как ты…. Да у меня каждый человек на счету, — захлебнулся от возмущения тот, — беглых пришлось нанимать, а ты их резать будешь?

— Буду!! — возразил Ярослав, — если они на женщин и детей моих будут руку поднимать, всех перережу — так и знай.

У Олега, похоже, больше не было слов, его оппонент был со всех сторон прав, и он махнул рукой:

— Выдвигаемся через десять минут, все уже готовы, пойдёте в голове колонны, осуществляйте разведку местности, своими силами. Действуйте.

Сели верхами, вернулись к своим повозкам, собрали людей. Ярослав распределил места в колонне и фургонах.

— Пойдём первыми, всем быть наготове, — поучал он, — кольчуги не снимать, детей и женщин — во вторую повозку. Станислав, Евгений, Саня, Жиган и я впереди. Георгий — в первой, Антон — во второй повозке. Дима, ты в конце, верхом. Отныне это наше обычное построение, все запомнили? Шлемы тоже не снимать, места здесь неспокойные. Вопросы есть? — Вопросов не было. Им подали знак. Лагерь пришёл в движение. Сначала шли лёгкой рысью, пока колонна не выстроилась им в хвост, затем перешли на шаг. Путешествие началось.

Вначале колонна, медленно извиваясь, двинулась в обход леса, мимо реки, и далее между холмами по вдаль уходящей колее, настолько заросшей, что могло показаться, по ней не ездили года два. Попадались перелески с обычным смешанным лесом. Зелень здешней растительности удивляла — она была яркая и сочная. Глаза постепенно привыкали к спектру звезд, и синева окружения пропала, но яркость красок не исчезла. Поля поражали обилием цветов, над которыми кружили яркие насекомые, попадались и знакомые, например, шмели, но жирные, как поросята. В небе суетились птицы, и их так много, что некоторые опасно маневрировали вблизи людей и лошадей, пытаясь поймать добычу, а при въезде в лес поднимали гвалт, сообщая всем своим обитателям о приближении людей. И над всем этим великолепием светило четыре солнца. Через полчаса их нагнал Олег с двумя спутниками, с длинными английскими луками через плечо, у Ярослава и его людей были взведены арбалеты, положены через седло. Поехали рядом, разговорились.

— Скажи, Олег, как этот мир называется? Давно хотел спросить.

— По-разному, — отвечает, — люди на юге, что у моря, зовут Отана — по нашему, будет твердь. Здесь, на севере, — Вола — несущая воды. Люди с Земли — Трон.

— Отчего такое название? — удивился Ярослав.

— Я не знаю, откуда оно, но так звали его те, кто был здесь до меня. Они объясняли это так: Трон — это Трон Бога, или, если хочешь, Дом Бога, наверно, намекая на необычные явления, что здесь происходят.

— Какие явления? — подхватил мысль Ярослав.

— Сам увидишь, — не стал развивать тот.

— Олег, давно ты сюда, на Трон, ходишь? — так и хотелось узнать побольше.

— Я прожил здесь пять лет, — грустно отвечал тот.

— Пока едем, расскажи, как тут жилось, расскажи об этом мире.

— Рано, — возмущённо отрезал тот, — потом расскажу, пока рано. А тебе пора в разведку, возьми одного своего человека и одного моего лучника — не доверяю я вам, арбалетчикам, и — вперёд!

Ярослав скомандовал Александру, Олег — своему человеку, и они сорвались в лёгкий галоп, удаляясь от колонны. Через пару километров сбавили шаг. Пошли холмы, пришлось подниматься на них и с возвышенностей контролировать путь. Разведка получалась несложной, местность была открытая, наблюдение вести легко. Дорога петляла меж холмов, иногда прерывалась перелесками. Удалившись достаточно далеко от своих, заняли высокий холм, пространство с него открывалось широкое. Видимость километров на десять, решили продолжить наблюдение отсюда, вплоть до подхода колонны. Делать было особо нечего. Наблюдая в бинокли окрестные мелкие заросли, разговорились. Владимир по кличке Лучник, человек Олега, оказался разговорчивым. От него Ярослав узнал много интересного о подготовке к экспедиции. Узнал, что он познакомился с Олегом три года назад. В прошлом спортсмен-лучник. Увлекался фэнтези. Потом два года готовил отряд из пяти человек для похода, постепенно проникся идеей и согласился идти. Теперь у Олега их шестеро, боевая подготовка на высоте.

Есть группа Шестопёра, он наёмник, согласился идти за деньги, потом вернётся обратно. Ярослав в прошлом знал этого человека, тот участвовал в одном из клубов — хороший, сильный мечник. У него напарник — Юрий из Тулы, убеждённый сторонник похода. Олег этим двоим набрал помощников с улицы. Люди вляпались в дело по пьяни, семейных среди них нет. Теперь Шестопёр их гоняет, хочет алкоголь выбить да боевую единицу создать. Впрочем, успехи есть, и неплохие. Это, в общем, все люди Олега, правда, есть ещё Ольга, врач, и Петрович, столяр, но их Ярослав уже знает.

— А что ты скажешь о тех урках, с которыми была стычка утром?

— Они всех достали, не тебя одного, — отвечает Володя, — их Олег с зоны взял, в побег они ушли, трое воров и пятнадцать человек братвы. Теперь он и сам не рад, что с ними связался. А всё же ловко ты их главаря грохнул, мы долго смеялись: одна пуля — и нет банды. Теперь они каждый сам по себе.

— А другие — что за народ?

— Тут, окромя урок, похлеще есть. Рабсилы в экспедицию мало набиралось, особенно женщин — совсем единицы, у нас так одна Ольга на тринадцать мужиков, мы её бережем, никуда от себя не отпускаем. Так вот, бомжей Олег набрать решил. По всей Москве подходящих по возрасту собирали, спаивали, бесчувственных сюда везли. Их человек пятьдесят будет. Представляешь, когда они все проснулись, что началось, еле утихомирили, а тут ты со своим седлом.

Есть ещё десять солдат срочной службы. Им в армии поплохело, вот они и драпанули, им Олег побег устроил, они преданы ему — деваться некуда. Ещё три семьи староверов из Сибири. Основательные люди, идут искать новые земли. Их семнадцать человек, и три семьи наших москвичей. Эти за Олегом из убеждений пошли — новый мир открывать, их также человек семнадцать. Тут, собственно, и всё, правда, есть ещё группа девушек, человек десять. Их вообще после прохода через Врата обнаружили — зайцы. Их урки с собой провезли, никто и не заметил. Такой вот бардак получается, как обычно. Тут Володя тяжело вздохнул, посмотрел вдаль и изрёк:

— Неужели и здесь без бардака жить не сможем?

— Не боись, Вальдемар, здесь мы сами себе хозяева, всё утрясем, — постарался ободрить молодого парня Ярослав, — вот дойдём до места, осядем, работать начнём, всё оботрётся.

Тем временем колонна переселенцев уже приближалась к холму, нужно было двигаться дальше. К ним широким галопом скакал Олег.

— Чего стоите, кого ждёте? — с ходу взвился он, — двигайте вперёд! — (вороной горячился, не хотел стоять на месте), — скачите до самого леса, нас не ждите, потом через лес до большой поляны, на ней остановитесь, но дальше — ни шагу без приказа.

Делать нечего, все втроём припустили с холма мелкой рысью. Вскоре поля и холмы закончились, впереди, глухой стеной, стоял лес, узкая незаезженная колея ныряла в чащу. Нырнули и всадники. Высокие ели стояли так часто, что с дороги ничего не видно. Попытка ехать через чащу вовсе не удалась — заросли непроходимы для всадников. Пришлось держаться дороги.

— Что это за дорога, Володя, ты знаешь? — спросил Ярослав.

— Олег говорил, что по ней возят олово из северных рудников, на юг, — ответил тот.

Дорога была настолько узкая, что ветви порой смыкались над головами, или били по лицу, иногда посреди дороги попадались крупные кусты, их приходилось с трудом объезжать. По лесу ехали медленно, озираясь по сторонам, сами не зная, кого опасаться, ведь о мнимых опасностях ничего не знали. В отличие от разведчиков, лес жил собственной жизнью. Попадались знакомые птицы, дятел выводил барабанные дроби, иной раз выскакивали мелкие животные вроде поросят. Видели оленя, тот посмотрел на них спокойно и удалился, не шелохнув ни одной ветвью, как оборотень, а может это оборотень, и был. В таком небыстром движении прошли полдня, звёзды катились к западу, но было ещё светло. День здесь был явно длиннее земного. Наконец, выбрались на поляну, о которой говорил Олег, увидели обширное поле, поросшее кустарником и редкими деревьями. Прошли его до конца — километра три — дорога упиралась в низкий лог, исчезая в темноте зарослей. Вероятно, там протекали ручей или река. Разместились в центре поляны, спешились. Дальше двигаться приказа не было. Подхода переселенцев придётся ждать два часа — они ушли далеко вперёд. Чтобы не терять время, осмотрели ближайшие окрестности — ни следов, ни иного заслуживающего внимания не заметили. Время тянулось подозрительно долго. В конце концов, из леса появились первые повозки. Усталые за день лошади понуро тащили свои поклажу. Ребята обрадовались, встретив Ярослава, — весь день они были порознь. Ведущим повозкам и лошадям пришлось несладко в лесу, люди рубили ветки и кусты, лошади перетаскивали тяжёлые возы через овраги и коренья. Пришлось заявить Олегу, что люди Ярослава завтра не пойдут в голове — вымотались.

Тем временем вновь образовывался лагерь. Шестёрка лучников снова ставила палатку Олега. Их почему-то все звали «хобитами» или «хоботами» за молодость и бесшабашность. Путники вновь поставили фургоны, как и вчера, параллельно друг другу. Лошадей — посередине между повозок, образовав свой собственный микро-лагерь в виде квадрата, ограниченного фургонами с двух сторон и их дышлами с остальных. Если сравнить с другими, у них в группе были самые лучшие лошади — все молодые, орловской породы, серые в яблоках. Сегодня особенно устали те, что тянули повозки, поэтому завтра Ярослав распорядился, запрячь по четыре лошади в каждую, Антону и Диме ехать на повозках или идти пешком. Вставал вопрос нехватки двух лошадей.

Распределив время постов для каждого из подчинённых, Ярослав отчалил. Намечалось собрание всей верхушки, потому хотелось иметь подходящий моменту внешний вид. Он переоделся, снял походную одежду, остался в кольчуге. Ярослав последнее время не снимал её, поверх надел накидку-актеон, вооружившись бастардом и дагой, стал походить на средневекового рыцаря. Проходя по лагерю в поисках Олега, он обратил внимание, что одна из повозок охраняется теми личностями, с которыми у них произошёл конфликт.

Помня дневной рассказ Володи Лучника, подошёл и поинтересовался, что те охраняют. На удивление, ему не отказали. Оказалось, действительно стерегут девушек, пойманных в Москве ворами и тайно провезённых в повозках. Охраняли по распоряжению Олега для безопасности самих девушек. Наплевав на недовольство охранников, затеял расспрос. Оказалось всё очень забавно. Девицы были лёгкого поведения. Урки после зоны по бабам шибко соскучились. Загородный коттедж, где они прятались до перехода через Врата, оказался на отшибе, договор с Олегом на мазях, вот зеки и оторвались. Схема проще некуда. Вызывают по телефону девочек, мол, компания у нас тут молодёжная, повеселиться надо. Те чин чинарём, — четверо едут с охраной. Зеки их встречают, окучивают охрану — и в подвал, а девок — в дело. И так три раза без сучка, без задоринки. Когда Олег утром за уголовниками приехал на автофургоне, те девок напоили, в робу зековскую переодели — и с собой. Кто в суете поймёт, где зек, где баба? Теперь пленницы сидели, носами хлюпали, назад просились, а кто их вернёт — Врата-то закрылись.

Всего их, глупых голов, было одиннадцать. Одна всё ревела, да ещё и связана. Говорят, бежать пыталась. Девчонки её сами связали, объясняют: «Совсем одурела, коза, бежать-то теперь некуда».

— А что ревёт-то, вы вроде все веселы, она-то что? — спросил Ярослав.

— Она не наша, — отвечают, — мы своё вчера отревели, эта всё не успокоится. Её зеки по дороге сцапали — домой из института вечером возвращалась, фургон остановился, под белые ручки прихватили, и — до свиданья, папа с мамой, — трагедия девушки поразила Ярослава, ощущая сочувствие, спросил:

— Как тебя зовут?

Та, насупившись, молчала — она совершенно не вписывалась в коллектив разбитных товарок.

— Забирай от нас эту козу, — выпалила одна рослая крашеная девица, — охраняй её тут, того и гляди, руки на себя наложит, отвечай потом. Мужики сказали, что бросят в лесу, если не уследим.

Ярослав вновь обратился к пленнице:

— Пойдёшь ко мне в группу? У меня двое детей и две женщины, тебе с нами легче будет, никто не обидит.

Та упрямо молчала.

— Хорошо, я поговорю с Олегом, — и вышёл.

Олег нашёл его сам, увидев издалека.

— Что, девочками интересуешься? — весело подначил он.

— Только одной, что зеки по дороге прихватили, как её зовут, не знаю.

— Ту, которая всё ревёт, Анной величают. Да, зеки много крови нам попортили, но зато народ активный, шебутной, много пользы со временем от них будет.

— Кто украл ребёнка, знаешь? — потребовал Ярослав.

— Зачем тебе?

— Повесить следует.

— Ну, ты это у меня брось, тебе дай волю — всех порежешь, — погрозил пальцем, — не за этим я тебя искал, отойдём в сторону, — отошли подальше от людей, — как стемнеёт, в разведку пойдёшь, дорогу и лог осмотришь.

— На предмет? — поинтересовался Ярослав.

Тот поманил его пальцем.

— Только никому, понял?

— Могила, — в ответ.

— Орки, — в самое ухо сказал полушёпотом тот.

— Что…о?! — гримаса удивления поразила Ярослава, — какие орки?!

— Самые обыкновенные, как в кино, — добил его Олег, — они в этом месте засады на караваны делают, участок больно удобный, поэтому нам нужно сто процентов знать, что там никого нет. Возьми людей, сколько хочешь и любых, можешь моих взять. Понимаешь, без уверенности мы не можем входить в овраг, слишком опасно.

— Понятно, как стемнеет, выступаю, своими людьми обойдусь. И насчет девушки Анны — передай в мою группу. Ей у нас лучше будет.

— Что, запал? — хохотнул Олег, — хорошему человеку не жалко, забирай, — махнул рукой, подтверждая приказ, — но вечером ноги в руки и в лог.

«Что ж, разрешение получено, можно забирать девушку», — обрадовался Ярослав.

Звёзды начали заходить, вечер медленно вступал в свои права. Подошли к костру. У костра собрались наиболее влиятельные люди похода, Ярослав знал только двоих: врача Ольгу и Шестопёра. Они поздоровались. Представили остальных. Капитан в отставке Павел Петрович представлял москвичей, сибиряк Ерофей Силыч — староверов, зек Николай по кличке Меченый был теперь за бугра. Остальных солдат представлял Шестопёр. Бомжей никто не представлял, они плелись за повозками сами. Обсуждали разные вопросы. Самыми сложными были продовольственные: продукты питания, съеденные за день, превышали трёхдневную норму. Олег предлагал всё продовольствие поставить под контроль, но имущие вроде Ярослава и Ерофеича сопротивлялись. Потом обсуждали охрану каравана. Ярослав предложил создать боевое подразделение сводного состава и немедленно начать боевую подготовку, а также разведгруппу и группу охраны каравана. Всем это предложение показалось разумным и было принято к исполнению. Второе его предложение о единоначалии в походе не прошло, его не поняли. Времени до сумерек оставалось немного, Ярослав откланялся, ссылаясь на службу, но сначала он пошёл к пленницам. Подойдя к повозке, передал охране распоряжение, постучал ножнами по дереву.

— Анна, вылезай, тебя передают в нашу группу, — та неспешно спускалась, как была, со связанными руками. Разрезал путы, постарался успокоить, — не бойся, у нас тебя не обидят, пошли.

Она поплелась следом, низко опустив голову, ничуть не доверяя. Ярослав передал её с рук на руки Людмиле и Галине. Распорядился:

— Накормить и спать уложить.

Сам стал готовиться к операции.

Уже смеркалось, Последняя звезда собиралась опуститься за горизонт. Позвал Жигана:

— Пойдёшь со мной, собирайся.

Собирались налегке, доспехов не брали, из одежды — только камуфляж, из оборудования — охотничий ночной прицел, из оружия — только короткие мечи и кинжалы. Сам Ярослав взял вакидзаки и дагу, взяли четыре арбалета, по два на каждого, и по одному механизму заряжания. Всего двенадцать килограммов на рыло, в общем, совсем немного для арбалетчика. Закинули запасное оружие за спину, взяли в руки по арбалету, пошли.

Вначале — поле с кустами, затем — заросли. Взяли много левее дороги, чтобы сделать крюк километра два. Через сотню метров нашли распадок с ручьём, стали ползти по нему, с поля распадок не просматривался. Уже по темну достигли леса, а там тьма непроглядная. Где ползком, где перебежками, где с остановками стали углубляться по выбранному маршруту, стараясь не торопиться, присмотреться. Сквозь крону деревьев свет проникал слабо. Ночной прицел не помогал в определении направления, ветви деревьев заслоняли обзор. Двигались медленно и осторожно.

Сразу отметили одно обстоятельство: не было так привычных для нас комаров. Нет, они, конечно, были, в смысле, мошкара, но не кусали. В этом мире не было кровососущих насекомых. Потому и в лесу находиться много комфортнее. Минут через двадцать достигли глубокого лога, на дне текла тихая мелкая речка. Пошли вдоль берега по направлению к дороге. Примерно через километр вышли к ней, заняли удобную позицию. На пересечении дороги и реки — удобная возвышенность, хорошо просматривались все четыре стороны. Вот здесь пригодился прицел, в нём можно было рассмотреть человека метров за триста, как зеленоватый контур. Решили осмотреться. Луна слабо освещала спокойную гладь воды. С момента выхода не прошло и часа, расстояние небольшое, до поляны километр. Впереди вся ночь, однако, события приняли иной неожиданный оборот.

По истечении не более пятнадцати минут в прицеле появилось что-то движущееся, похожее на крупное животное, вроде оленя, идущего по глухой лесной дороге. Но нет оленей с двумя головами — это два человека! Ярослав с Жиганом насторожились. Вот они подходят ближе, переходят вброд речку, шлёпает вода, луна освещает людей. На вид — обычные дикари: обнаженные тела, в руках дубинки. Ярослав в замешательстве терял время, накладывал болт на арбалет, но поздно — люди прошли мимо и скрылись в зарослях. «Местные? Тогда почему так быстро сошли с дороги? — мысли скачут как блохи, — точно они не путники и не местные жители — тем нечего делать ночью в лесу? Может засада?»

Так, сейчас они дойдут до края леса, увидят лагерь, после чего станут возвращаться. Скорее всего, вернётся один из них. Решено! Ярослав командует своему напарнику:

— Оставайся здесь, они вернутся примерно через час или менее, как только первый ступит в воду, стреляй. Я — на ту сторону реки, стреляем с двух сторон, если кто-то сбежит, гонимся, добиваем. После заварухи подсвечиваем себя фонариками, чтобы не убить друг друга.

Не задерживаясь, Ярослав ушел. Ползком спустился с холма, делая большой крюк, перешел в стороне речку и занял место под кустом вплотную к дороге в тридцати шагах от переправы. Взвел запасной арбалет и уложил его на землю рядом, попытался приспособить прицел к арбалету, но ничего не получилось, придётся впоследствии нечто придумать. Потянулись минуты ожидания. Прошло полчаса — нет никого, прошел час — нет, только через полтора часа появились идущие быстрым шагом три человека, почти бегут, торопятся. Прав он оказался, там, впереди по дороге, — засада, и сколько там врагов, неизвестно.

Вот противники поравнялись со срезом воды. Палец давит на спуск, щелкает тетива, одного сбивает с ног ударом тяжёлого болта в грудь, второй громко шлёпается в воду, подняв тучу брызг — его достал в спину болт Жигана. Третий, ничего не понимая, опрометью бросается бегом по дороге, прямо на стрелка, тот уже взял второй арбалет. Упругий щелчок тетивы. Мимо. Противник уже вышел из лунного света, и бежит в темноте.

Ярослав вскакивает, на ходу правой рукой выхватывая вакидзаки, а левой достаёт фонарик, включает его. Вспыхнувший луч света буквально в двух шагах от него осветил низкорослого мужчину с поднятой над головой огромной дубиной, Та просвистела мимо как, падающий на землю кирпич. Человек по ошибке принял фонарик за врага и атаковал его. Ярослав не растерялся, вонзил меч в хорошо освещенную грудь противника, тот со стоном повалился на землю и испустил дух. Снизу прибежал Жиган, по пути мелькая фонарём. Спрашивает:

— Ну, что, как?

— Мертвец, — говорит Ярослав и, освещает труп. Командует: — выключаем фонари. Уносим трупы.

Пока они таскали убитых, Ярослав не переставал удивляться: так вот они какие, знаменитые орки, на киношных совсем не похожи. Тела смуглые от солнца и несколько желтоватые лица, обезьяньи клыки у них есть, вероятно, порода такая. Уши заострённые, это точно, в остальном — человек как человек, разве что руки подлиннее и растительности побольше, а так ерунда, плюгавые какие-то.

Покончив с неблагодарным делом, решили идти искать засаду. Собрали арбалеты, зарядили, пошли по следам. Те через сто метров свернули в чащу, где примятой травы стало больше. Орки шли, возвращаясь, как слоны, торопились принести весть, сколько их осталось на месте неизвестно, может, два-три, но не больше. Чем ближе к опушке, тем осторожнее старались действовать. Высматривали через оптику, только затем двигались.

Наконец нашли лёжку, но на выстрел подойти никак — кусты кругом. Пришло время достать мечи, переглянулись, закрепили на спине арбалеты, поползли. Орк оказался чутким, услышал хруст травы, быстро среагировал, соскочил и побежал прямо в лес. С пониманием оказался, в поле не пошёл. Делать нечего, ломанулись за ним, благо, след он оставлял преогромный. Включили фонари, чтоб не сбиться. Бежали долго, до самой реки. Зная, что там будет открытое пространство, сняли арбалеты с плеч, к воде вылетели, как лоси. А тот им только спину показал. Дружно щёлкнули тетивы. Легконогий орк вскрикнул, спотыкнулся и побежал ещё быстрее. Рванули за ним. Бежали ещё километр по лесу, но след не теряли, он чётко просматривался в высокой и хрупкой траве. Если б не фонари, не поймать бы его, ушёл. Неожиданно лес кончился, выскочили на открытое пространство. Орк шагах в сорока впереди чешет, только пыль столбом. Остановились, спокойно прицелились, щелчки прозвучали почти одновременно. Беглеца ударило в спину, он не успел добежать до кустов, кубарем покатился по траве.

Подошли, осмотрели — из спины торчат два болта. Диагноз: кабздец. Утащили труп орка в лес, припрятали без особых затей, решили минуту передохнуть. Вероятность, что где-то есть ещё секрет, мала. Двое сидели в секрете, двое их сменили, но для порядка придётся здесь торчать до утра.

В поле было намного светлее. Ровный мягкий свет трёх лун позволял хорошо ориентироваться. Так же для порядка прочесали опушку, нигде следов не нашли. Трава в этом лесу действительно была оригинальная, редкая и хрупкая, по ней невозможно было пройти, не оставив следа. Поле, наоборот, предлагало обильное разнотравье. Легли в секрет, недалеко от дороги на опушке. Ночной прицел на полкилометра обозревал окрестности. Ведя наблюдение, Ярослав размышлял: все же в интересный мир они попали, нет комаров, и сразу три луны висят на небе. Дальше к западу две крупных, одна вроде как желтовата, другая светит ровным белым светом, и никаких кратеров на них, и в то же время они мельче Земной луны, но свету дают не меньше. Самая маленькая — на востоке, блестит ярко, как звезда, но очень незначительная звезда, словно спутник, но очень большой спутник.

Эти люди-орки беспокоили Ярослава: «Они очень опасны. Если Олег прав, что нападают на торговые караваны, то им не избежать неприятностей. Колонна движется слишком медленно, а народ в ней слишком беспечен. Необходимо завтра начать подготовку хотя бы своих людей. Они плохо держатся в сёдлах, женщины вообще не умеют ездить верхом. Ещё одна беда есть — продовольствие, не зря Олег волнуется, пора экономить продукты и начинать охотиться, зверя здесь много. Вот и сейчас в прицел видно: по полю ходит стадо оленей, голов десять. Ах, если бы не разведка, была бы хорошая экономия консервов».

С такими мыслями подходило время возвращаться. До рассвета — два часа. Осторожно снялись с лёжки и двигались по лесу, стараясь пройти местами доселе нехожеными. За час до рассвета были уже в лагере. Их ждали. Олег был на ногах. Доложили обстоятельства операции. Тот расстроился.

— Я так и знал, что гладко не пройдёт. Теперь убитых будут искать. Точно нельзя было обойтись без ликвидации?

— Никак. Они обнаружили лагерь и уже возвращались, к утру бы нас ждали.

— Тогда, — обратился он к присутствующему здесь Шестопёру, — подымай всех, выступать надо затемно.

Глава 9

Лагерь оживал. Ещё темнота не была побеждена окончательно, но уже первые лучи Первой звезды, осветили восток. «До её рождения», как здесь говорят, оставалось минут двадцать. Тогда первые кони, подгоняемые возницами, ступили на Оловянный путь. Они, отдохнувшие за ночь, весело тянули гружёные возы. Возницы подгоняли их усерднее, чем обычно. Все стремились быстрее преодолеть опасное место, Мрачную лощину, в которой и раньше орки устраивали нападения на неосторожных купцов. Сегодня путешественники знали — там нет врага, и поэтому им надо торопиться, уйти от опасного места как можно дальше. К моменту когда Первая звезда озарила своим небесным ликом землю, караван уже вступил в сумрачные отроги лощины.

Ярослав не спал всю ночь, и сейчас клевал носом, верхом сопровождая фургоны. Серега Жиган вообще завалился спать в повозку на мешки с одеялами. Олег на этот раз не взял у него ни одного человека, справляясь с разъездами собственными силами. Он ехал в голове колонны, сопровождаемый сборным отрядом хорошо вооруженных людей. Возглавлял его Шестопёр. Их набралось двадцать человек, с мечами, топорами и копьями, но в доспехах было мало, всего семь человек, зато охотничий пластиковый арбалет — почти у каждого. Боевых арбалетов, таких, как у людей Ярослава, не было ни у кого. Хвост колонны защищала группа капитана Петровича. В неё вошли все солдаты и остатки урок, вооружены были слабо, топорами, ножами и дрекольем, но численно их было больше. Таким порядком и миновали два километра леса. Вышли на поле, напряжение стало сходить. Открытое пространство успокаивало. Светило яркое солнце, появилась Вторая звезда, затем Третья, на небе ни облачка, пришла идея размяться.

Переговорил со спутниками, те не отказались. Взял самых молодых: Женю и Саню. Женщины поначалу отказывались от скачек, но под давлением разумных доводов необходимости, согласились учиться. Новенькая защищалась яростнее всех, но в конце уселась на кобылу Ласку и потряслась за ними. Поскакали вперёд, обгоняя колонну. Удалились километра на четыре, догнав разъезды «хобитов». Мальчишки установили мишени, стали натягивать, зубчатыми рейками, арбалеты, стрелять в цель. При этом они установили большой щит, и стреляли с него на скорость, по очереди. Ярослав стал заниматься с Анной выездкой, гоняя Ласку по кругу. Та весело гарцевала, удовлетворённо мотая головой, и задирала хвост. Лошадь была великолепно обучена, работать с ней одно удовольствие.

— Я не могу больше, — наконец взмолилась ученица.

— Крепись. Теперь ты будешь целый день в седле. От этого умения зависит твоя жизнь.

— Я домой хочу.

— Путь домой для нас отрезан, — объяснил Ярослав, — так что привыкай к новой жизни, в ней тебе нужны новые навыки.

— Я устала, можно мне отдохнуть? — умоляла та.

— Пока рано, я сам скажу, когда тебе можно будет отдохнуть, — он подгонял Ласку по кругу, та смирно выполняла команды.

— Не сутулься, держи спину прямо, — командовал тренер, — натяни поводья, не расслабляй.

И в таком темпе час. Затем он смилостивился, дал отдохнуть. Аня повалилась на землю — два часа в седле с непривычки выдержать тяжело.

— Женя, Саша, — командовал Ярослав, — теперь с коня!

Парни стали на скаку метать болты в цель, натягивая тетивы также с коня. Надо отметить, мощные боевые арбалеты подобной конструкции не требовали упора стременем в землю, они могли взводиться и на весу, в том числе и в седле. Мальчишки скакали кругами, взводили тетивы и метали стрелы в мишень. Тем временем на дороге показалась голова колонны. Ярослав скомандовал: в седло! Девчонка со стонами и всхлипами полезла на Ласку. Снова он погнал товарищей дальше по дороге, на этот раз уходя значительно дальше за разъезды землян. Когда Ярослав проследовал мимо, Олег одобрил его начинания, говорил, что подобные совмещения разведки и тренировки, пойдут на пользу и, возможно, кому-то в дальнейшем спасут жизнь.

На этот раз они ушли далеко вперёд, километров на десять в поле. Местность была холмистая, покрытая редкой растительностью. С запада по правую руку, в трёх-пяти километрах стеной тянулся лес, называемый Орочьим лесом. По левую руку извивалась река, не мешая дороге, которая, в свою очередь, вела на юг, на горный перевал. Облюбовали подходящую возвышенность, приступили к тренировкам, теперь уже пешими. Анна училась натягивать арбалет, каковой для неё был тяжеловат — четыре килограмма плюс рейка полтора. Натянув тетиву, клала на щит и стреляла в мишень. Ярослав ей помогал. Мальчишки тренировались деревянными мечами. Ребята занимались этим ещё до похода, поэтому понукать их необходимости не было.

— Поставь дугой на землю, — учил Ярослав девчонку, — держи левой рукой, правой наложи на стопоры рейку, прижми к ложу.

Аня быстро запоминала последовательность, но натяжение было тугим. Прибор вертелся на земле, рука соскакивала с рукояти.

— Тяжело, не могу натянуть.

— Упрись ногой в стремя, дави плечом, а не кистью, это тебе не мясорубка. Крути рукоять до тех пор, пока тетива не войдёт с зацепление с орехом (стопором). Вынь болт из обоймы, установи под планку, клади на щит. Цельсь, стреляй!

Следует щелчок тетивы, удар в плечо, болт с точностью поражает мишень. Девушка явно подаёт надежды, только для неё нужно специальное облегчённое оружие. Возможно, со временем он сделает для неё такие игрушки, но пока пусть тренируется с этим, полезно уметь пользоваться настоящим боевым арбалетом.

И всё бы хорошо, да только беспечность до добра не доводит. Вероятно, враги прокрались в высокой траве, место было открытое, и, пользуясь кустами, они могли подойти близко. Совершенно неожиданно Ярослав получил удар в спину. Стрела не смогла пробить кольчугу. Стрелы полетели и в остальных. Ярослав вырвал из рук Ани уже заряженный арбалет и прикрыл её большим щитом.

— Не вылазь! — гаркнул он, та только успела пискнуть, как со стуком стрела ударила в щит.

Развернувшись, не увидел стрелявших. Парни уже лёжа заряжали арбалеты. Метнулся к ближайшим кустам и лоб в лоб столкнулся с орком омерзительной наружности с татуировками на лице и коротким копьём в руках, он уже замахивался для удара. Щёлкнула тетива, болт ударил в живот. Орк заорал, выронил копьё, и упал на колени. В этот момент к Ярославу уже бежало несколько врагов. Достав меч, приготовился защищаться, отступая за куст, в котором сидел предыдущий противник. Ближайший из нападающих не успел добежать до Ярослава, повалился с болтом в груди. Удар дубины следующего Ярослав принял на дугу арбалета, одновременно нанося мечом колющий удар в грудь. Третий орк ударил копьём в левый бок, но прочная кольчуга выдержала и на этот раз. Ответный удар орк получил бастардом по руке, держащей копьё. Оно отлетело в сторону вместе с кистью. Видя свою неудачу, оставшиеся двое, вооруженные только луками, повернули назад, на ходу разворачиваясь и продолжая стрелять. Ярослав упал на землю, уходя с линии огня, и в тот же момент просвистели болты над головой. Один лучник громко крикнул, но Ярослав этого не видел, прячась в траве. Мимо, как кони, пробежали парни, на ходу натягивая тетивы. Он вскочил, но рейки не было, и он с мечом в руках проследовал к Анне и лошадям, дабы не оставить их без защиты, изо всех сил, крича мальчишкам:

— Далеко не отходить!!

Девушку он нашёл не там, где оставил. Она, прикрываясь щитом, из которого торчали стрелы, сидела около лошадей с двумя заряженными запасными арбалетами, снятыми с седел.

— Молодец, догадалась, — и одобрительно хлопнул по плечу. На поясе у нее висели две рейки, забрал одну и взвел свой арбалет.

— Назад!! Саня… Женя… назад!! — заорал изо всех сил.

Те не заставили себя долго ждать, уже возвращались.

— Убежали, — на бегу кричит Саня, — ни одного не подстрелили.

— Вам в хауберках их не догнать, и не надо. Осмотрим убитых и убираемся отсюда — они могут снова прийти и в большем количестве.

Повели лошадей в поводу, собрали трупы. Орк, раненый первым, был еще жив. Рана в живот не могла привести к немедленной смерти. Он смотрел затравленным взглядом и тяжело стонал. Не жилец. Похоже, орк тоже это понимал и не сопротивлялся. Ярослав вынул из ножен дагу, положил левую руку на плечо орка, кинжал приставил к груди. Раненый закрыл глаза. Удар — и он скончался.

— Это был удар милосердия, — объяснил он ребятам — друзья не поняли его жестокости.

— У этого вомина не совместимая с жизнью рана, он сам это понял и принял.

Только воин он был явно не простой — на левом предплечье красовался золотой браслет, украшенный звериными мотивами, в пару кило весом. Никакой одежды на орках не имелось, лишь набедренные повязки да бусы из костей и клыков.

Собрали трофеи. Среди них оказались два бронзовых копья. Охотничий лук. Стрелы с бронзовыми наконечниками, дубинка необычной формы и красоты. Она напоминала деревянные мечи ацтеков. С широким лезвием, крупной рукоятью, с искусно закрепленными острыми бритвами обсидиана. Ярко украшенная, она являлась настоящим произведением искусства. Арканами привязали трупы. Сели в седла и поехали по направлению к дороге. Там бросили их на краю проезжей части. Стали ждать подхода разведки,

— Аня, — спросил Ярослав, — как ты? Ничего? Сильно испугалась? Ты была сегодня молодцом, в наших условиях это немаловажно.

— Все хорошо. Я только пряталась, — пыталась оправдаться та.

— Этого от тебя и ждали, — Ярослав постарался успокоить девушку.

— Я не смогла вам помочь, все было так быстро.

— В следующий раз ты уже не растеряешься.

— А что, будет следующий раз? — с издевкой спросила Аня.

— Конечно, мы не будем так беспечны как сегодня, но боюсь, что да.

В ответ Анна только хмыкнула.

— По этой причине за хладнокровие в бою жалую тебе наш трофей. Носи его, чтоб все видели — ты боевая девчонка, мочила орков.

Та засмеялась.

— Нашли, чем подкупить.

— Мы тебя не подкупаем, а делаем рекламу, повышаем имидж своей группы.

Анна засмеялась еще громче.

— Я считаю, нам необходимо сделать знаки отличия за убитых орков, — высказал свое предложение Женя.

Напряжение снялось, всем стало легче.

Появился отряд «хоббит», они сегодня были в разведке. Их командир Володя Лучник закричал:

— Тебе, Ярослав, только дай кого-нибудь зарезать, прямо стахановец! Где накрошил?

Тот махнул рукой.

— Зачем сюда мертвяков приволок?

— Тебя напугать, — трупы после волочения по земле имели неприглядный вид.

Затем лучники сорвались с места, и ускакали в указанном направлении. Немного погодя показалась колонна. Впереди, как обычно, Олег.

— Что случилось? — обеспокоился он.

— Засада случилась.

— Где?

Ярослав опять махнул рукой.

— Надо быть осторожнее, — посоветовал он, и жестом подал команду.

Четверо всадников во главе с Юрием, помощником Шестопера, умчались в указанном направлении.

Колонна не притормозила ни на минуту. Люди проходили мимо, разглядывали своих врагов, качали головами, ахали. Когда фургоны Ярослава прошли мимо спутники последовали за ними. Вечерело, Первая звезда уходила за горизонт. Спустя еще час повозки стали лагерем. После сытного ужина Ярослав залез в фургон и уснул мертвым сном — он не спал уже двое суток.

Глава 10Орочий брод

Утро предвещало быть добрым. Постепенно жизнь походного лагеря входила в привычное русло. Первыми просыпались собаки, веселой возней оглашая окрестности, затем лошади в коновязях нетерпеливо начинали требовать свою утреннюю долю, затем дежурные кашевары разжигали костры, будя желудки ароматом приготовленной пищи. С выпасов возвращались пастухи с лошадьми, которым посчастливилось отведать свежей травы. И уже просыпался весь лагерь.

Люди начинали осваиваться, сбивались в пары, в группы, старались притереться друг к другу. Походная жизнь сближает людей как никакая другая. Одиночки старались прибиться к более опытным или более удачливым. К примеру, отряд Шестопера увеличился до десяти человек, Ольга также приняла под свое крыло двух способных женщин. Сибиряки, наиболее консервативные, и те приняли нескольких мужиков.

Капитан Петрович вообще покровительствовал всем остальным, не имевшим своей группы. Имея богатый командный опыт, и несмотря на возраст, он успешно справлялся с разношерстной толпой из уголовников, бомжей и солдат. Распределяя между ними продовольствие, сумел добиться от вольготных субъектов дисциплины, можно сказать, почти армейской. Умело применяя принцип кнута и пряника, подмял под себя наших дезертиров, а через них и всех остальных. Петрович со своими «москвичами» теперь бессменно командовал арьергардом, поддерживал тех, кто шел пешком и охранял тылы. Пора было и Ярославу подумать об увеличении его отряда. Олег от него требовал:

— Довольно жмотиться, люди в хвосте идут пешком, а у тебя пустые кони!

— Кони действительно пустые, только спины у них не казенные, — людей у него действительно не хватало, он присматривался к людям, пытаясь найти подходящих, и найдет, но вовсе не тех, кого ему советуют.

Олег вновь не потребовал от него разъездов, в разведку сегодня ушли сибиряки. Хорошо, продолжим учебу. Наскоро позавтракав, оседлали лошадей, и еще не тронулась в путь ни одна повозка, когда его кони уже взбивали дорожную пыль. На сей раз группа была внушительнее: четверо мужчин и две женщины сопровождали его. Действовали тем методом, что и вчера: уйдя в поля, искали открытое безопасное место с хорошим обзором и начинали занятия. Вначале выездка для женщин, затем упражнения с оружием. Сегодня Ярослав хотел добиться большего, чем вчера.

Люди, разбившись на пары, взяли щиты и старались, удерживая строй, метать болты в цель. При разных действиях: наступлении, отступлении, удержании позиции. Для женщин скидок не было, хотя они быстро уставали, таская на себе кольчуги, шлемы и арбалеты. Порядок действий был такой: прикрываясь большим щитом, двое бойцов заряжали оружие, метали болты. В это время первый номер в паре, (он же стрелок), подхватывал щит, перемещаясь вперед под его защитой. Второй, (он же заряжающий), бежал вместе с первым, и под защитой его щита, на бегу взводил тетиву. Когда она была готова, первый стрелок брал заряженный арбалет, ставил щит на опору и производил выстрел. Далее процесс повторялся снова. Новым и полезным в этом было то, что строй стрелков приобретал подвижность, не теряя темпа стрельбы.

Но Ярослав требовал идеальной слаженности не только в парах, но и между парами. Радовало то, что добиться этого можно достаточно быстро, особенно в сравнении с бесконечной учебой лучника. Уже в течение трех часов занятий у арбалетчиков наметились успехи. Они перестали высовываться из-за щитов и делали дружные залпы. Скорость заряжания повысилась, а темп стрельбы достиг трех выстрелов в минуту, что весьма хорошо, хотя этот результат во многом достигался благодаря совершенным замкам арбалетов. Они были изготовлены по настоянию Ярослава, и оказались весьма удачной и простой конструкции. Но пренебрегать традиционными луками тоже не следовало, они имелись в хозяйстве Ярослава, и вторая часть занятий посвящалась именно этому виду оружия. Здесь ожидало разочарование: лучников от природы среди его людей не имелось, но пользоваться луками нужно уметь всем.

В учебе время бежит незаметно — колонна повозок не только догнала их, но и ушла вперед. Пора возвращаться. Когда поравнялись со своими фургонами, Анна с Галиной взмолились:

— Все, не можем больше, хоть убей, не можем.

Действительно, им пришлось сегодня особенно тяжело. В громоздких и тяжеленных хауберках с арбалетами и щитами они совершенно вымотались.

— Хорошо, оставайтесь, — смилостивился он, — снимите хаубержоны, но с коней не слезать до вечера, — (Галина совершено не держалась в седле, и ей нужна была практика).

— Спасибо, — дружно и зло ответили ему женщины.

Солнца клонились за полдень. Снова Ярослав с товарищами ушли на много километров вперёд, обгоняя караван. Покрытые кустами холмы сменились редколесьем, ивняком и никогда не знавшими кос лугами. Пасущиеся стада оленей смущали умы близостью добычи. Кажется, вот они, только протяни руки, но нет, убегающие легконогие лани уже показывают тебе свои подрагивающие хвостики.

— Какие бифштексы убегают, — сожалеет Жиган.

— Да, скоро и нам придется заняться охотой, — соглашается Ярослав.

— Надоели консервы, — это уже Дмитрий Молчун, самый немногословный член команды.

— Многие уже охотятся, — подводит к мысли Евгений.

— Надо отца просить, он охотник хороший, — констатирует Антон.

— Тимофеич у нас вообще на все руки мастер, — заканчивает Ярослав, — но приказа не будет, охотники сейчас рискуют собственными задницами. Сейчас за нами из-за каждого куста следят. Не будем рисковать.

Как специально в этот момент из-под куста, сорвался с места, и перебежал дорогу зверёк. То ли заяц, то ли тушканчик. Все дружно засмеялись. Дорога пошла поймой реки, впереди обозначилась водная гладь. Продираясь через заросли ивы, выбрались к побережью, дорога в этом месте совсем заросла. Приметили холм, поросший кустарником, решили устроить там наблюдательный пункт. Долго продирались сквозь прибрежную растительность. Поднялись на него уже пешком, лошади идти не могли. Перед ними раскинулась широкая низменная долина реки, берег и подходы к переправе открытые, лишенные преград, а вот вдоль берега на километры уходил кустарник, с проплешинами илистых речных наносов, а далее — острова, поймы реки.

— Эта река впадает в ту, что течет на север, — пояснил Антон.

Далеко на западе стеной стояли леса, километров десять до них, не меньше.

— Ты посмотри на брод, — подал бинокль Жиган и кивнул головой в сторону реки.

Ярослав взял бинокль.

— Оба-на, приплыли, — посмотрев, он не удержался от возгласа, — и почему к концу дня у нас приключения?

— Ещё полдень, — заметил Дима Молчун, намекая на то, что у них много времени вляпаться в историю.

Вся площадь перекатов, по которому проходил брод через реку, был усеян людьми, то есть орками. На берегу стояли их хижины, грелись собаки. В бинокль были ясно видны сытые морды барбосов.

— Ложись! — скомандовал Ярослав, все забились в кусты, стали натягивать тетивы, готовя на крайний случай оружие.

В это время, вооружившись большими корзинами, взрослые орки и большегрудые обнаженные орчихи ходили по перекатам и ловили рыбу. Они просто выжидали идущих рыбин и накрывали их корзинами. Способ ловли был до слез примитивен и эффективен. Голозадые орчёнки сновали взад-вперед, таская улов и складывая его в корзины, стоящие на берегу. Было заметно, что улов недурен — корзин было много. Похоже, что путешественники попали в момент нереста или нечто вроде того. Рыбы было лом. В то же время и снующих по реки и вдоль нее орков тоже лом — не сосчитать, сотни две или три. В отдалении на обоих берегах стояла стража с копьями в руках, зорко оберегая соплеменников. На берегу имелись хижины, скорее шалаши, что указывало на долговременный характер рыболовства.

— Молчун, и ты, Жиган, всё видели? — (те мотнули головами), — тогда скачите во весь опор, немедленно сообщить увиденное Олегу. Мы остаемся здесь.

Те немедля исчезли среди ветвей. Теперь оставалось только ждать. Спрятали лошадей в зарослях, как смогли, залегли. Ярослав, забившись поглубже в куст, стал рассматривать жизнь орочьего стада.

Она мало чем отличалась от человеческой. Вот двое маленьких орчат, сверкая голыми задницами, тащат одну здоровенную рыбину, которую только что поймала их мать, рослая и крепкая орка, ловко управляющаяся с корзиной. Вот она ждет, совершенно неподвижно, ее черные волосы, собранные в пучок хвостом, спускаются до самого пояса. Неожиданно ударяет корзиной по воде, и вот уже в ней плещется рыба, обдавая орчиху веером брызг, вода струится по обнаженному телу. Ее дети, мальчик и девочка, совсем еще малыши, бегут к матери, им сложно преодолевать быстрое течение реки, но они не сдаются. С трудом отрывая взгляд от блестящих на солнце бедер орчихи, Ярослав изучает охрану. Вроде совершенно беспечны, один сидит, опершись на копье, вроде как дремлет. Но место выбрал такое, что к нему не подойдешь незамеченным. А вот старый, совсем седой орк сидит на берегу, плетет корзины. Их сейчас надо много, на всех не хватает. Его окружает десяток ребятишек, тоже пытаются плести, бегают, играют. В общем, идиллия.

Слышится легкий шум листвы. Появляется Олег в сопровождении Шестопера. Они молча ложатся на траву, достают бинокли, долго смотрят, оценивая обстановку.

— Что будем делать, командиры? — спрашивает первый, — ждать бесполезно, они не уйдут.

Оба, Шестопер и Ярослав, молчат.

— А что, прикажешь всех перебить? — отвечает вопросом командир «мечников».

— Нет, не прикажу, но переправляться надо сейчас, задерживаться опасно.

— Надо появиться перед ними парой всадников, охрана рванет ловить — орки импульсивны — а здесь человек сорок воинов. Нарвутся на нас, побегут назад, и все племя без шуму и крику уйдет с перекатов.

— Чепуху ты говоришь, Ярослав: побегут туда, побегут сюда, — перебивает говорящего Олег.

— Я хочу, чтобы паники было меньше, чтоб сами захотели уйти.

— Нет, Ярослав, поступим по-другому, слишком сложный твой план. Сейчас вы садите своих верхом, в подмогу соберем еще людей, вы сделаете много шума. Но никого не убивать, орки разбегутся по кустам, колонна пройдет без задержек. Все выполнять.

Когда возвращались к лошадям, Ярослав подумал: «Дорого нам обойдется сегодняшняя спешка». Повозки стояли вдоль дороги, густо поросшей ивняком. Уже суетились командиры, готовя выступление. Собрал людей, построил. Все были при оружии.

— На операцию пойдут шестеро, включая меня. Всем вооружится, выступаем немедленно.

— Разойтись, — сам подошел к фургону, попросил Аню достать шлем.

Анюта-маленькая плакала, чувствуя неладное.

— Успокой детей и будь с ними, — дал распоряжение Анюте-старшей. Сел верхом, тронулись.

Олег собрал тридцать всадников. Пошли сначала колонной по кустам, затем на открытом пространстве развернулись веером. Орки сразу заметили воинов, забегали, засуетились. Большинство бросилось на противоположный берег. Женщины, дети, старики — все разбегались в разные стороны, стараясь быстрее покинуть реку. Но трудно было детям тягаться в скорости с кавалерией. Немногие орки еще были на берегу, когда кони ступили в воду, взбивая копытами брызги. При этом было хорошо заметно, что мужчины-орки, никуда не бежали, или, скажем, отступали, прикрывая копьями свои семьи.

Но, слава богу, кони прошли мимо этой толпы, и лишь самые отчаянные аборигены отважились атаковать. Ярослав скакал легким аллюром, на левом фланге шеренги. Его люди были рядом, по левую и по правую руку. Когда кони уже вошли в воду, перед атакующими возникла жиденькая кучка орков, от гордости или глупости не пожелавших отступить. Перед ним оказался пожилой орк с дубиной в руке. Стараясь не сбить его конем, Ярослав ударил Хитреца шпорами, тот пошел боком мимо орка, но дикарь оказался достаточно ловким и хлестко врезал шипастой дубиной по щиту, целясь при этом в бедро. Отпустив рукоять щита, всадник глубоко наклонился и перехватил левой рукой дубину старика у самой рукояти. Хитрец дернул, дубина осталась в руке Ярослава. Напоследок он врезал орку вдоль спины нагайкой. На этом столкновение закончилось. Не успели оглянуться — кони вынесли людей на другой берег. Здесь лава остановилась, развернулась, стала ждать переправы колоны переселенцев.

Борис, брат Ерофея, главы группы сибиряков, мужик видный, как и все староверы, с окладистой бородой. Увидев в руках Ярослава нагайку, рассмеялся:

— Смотрите, мужики, наш Живодер решил оружие поменять, — он намекал на то, что тот за три дня убил пятерых орков, — наверное, будет ею аборигенов кромсать. Смотрите, и дубинки у них прихватил, ничего не скажешь, ценный трофей.

— Что-то ты сегодня шибко добрый, — вставил свой голос Меченый, нынешний бригадир зеков и первый кандидат для Ярослава на тот свет, потому как отношения с ворами не налаживались, и они терпели друг друга с трудом.

— Команды убивать не было, — отрезал тот, — а дубинку для коллекции сберегу, буду внукам показывать. У вас и такой до сих пор нет.

Оружие орков действительно оказалось новой оригинальной конструкцией. Тяжелое, черного дерева тело, внешне похоже на бейсбольную биту. В его верхней, утолщенной части прочно закреплены два бронзовых кольца с острыми шипами. Оно было элегантно и эффективно. В этот момент Ярослав не знал, что страсть к трофеям сыграет с ним в свою игру.

— Знаем мы вас, пацифистов, — огрызнулся бригадир.

— Довольно грызни, — прервал назревавший скандал Ерофей Силыч, — колонна подходит, пора за работу.

Повозки уже подходили к воде, возницы понукали лошадей, заставляя идти в воду. Командиры групп, сняв часть всадников с охранения, помогали возницам в переправе.

Ярослав с людьми переправлялись одними из первых. Высокие колеса их двух фургонов способствовали успеху в деле. Песок и камень, составлявшие дно реки в этом месте, затрудняли продвижение через брод обычных крестьянских телег. У Олега их было большинство, и лишь несколько крупных фургонов. У сибиряков и москвичей они составляли весь парк их транспорта. Главное то, что на телегах везли основные запасы продовольствия экспедиции. Глубина на перекате в разных местах доходила до метра. Всадники разных групп тщательно обследовали проходимость брода для их повозок. Ярослав также послал Женю Трубу на промеры. Вернувшись, тот доложил:

— Наши повозки должны пройти.

Стали готовить упряжь и лошадей. Запрягли в постромки цугом четырёх самых сильных коней, исключая, конечно, Хитреца. Головными пошли Буян и Казбек. Подцепили постромки к основному кольцу дышла, теперь одну повозку тащила шестерка лошадей, в отличие от обычной упряжки из двух.

— Но, пошли! — крикнул возничий Георгий.

Кони, беспокоясь, рванули фургон, заходя в воду. Повозка запрыгала по камням переката, в иных местах глубоко уходя колесами в песчаное дно. Кони дергали повозку, пытаясь перетащить через ухабы, Ярославу верхом на Хитреце пришлось сопровождать головную пару, подгонять Буяна ударами кнута. Тот дергал вперед. Но усилия шестерки были неравномерны, и фургон с трудом преодолевал водную преграду, в любой момент готовый перевернуться. В середине реки вода скрыла оси фургонов и дошла лошадям до груди. Оказалось, что они шли не по самому мелкому месту. Но, благодаря предусмотрительности Ярослава, в фургоны вода не попала, и повозка благополучно преодолела брод. Выехав на сухой берег, отцепили четверку коней во главе с Буяном и погнали назад. Остальные кони были под седоками в оцеплении, что вынуждало использовать четверку повторно.

На другом берегу процесс повторился. Вторым фургоном управлял Станислав, в нем были женщины, дети и самое ценное имущество. На этот раз повозка пошла ровнее, кони, используя предыдущий опыт, тянули слаженнее, дело пошло быстрее, и через некоторое время все были на суше.

Остальным участникам переправы везло меньше. Они нашли более мелкое, но более каменистое место, хотя вода была глубока и там. Многие подмочили свои вещи. Колеса их телег глубоко застревали в камнях или в ямах, заполненных вязким песком. Олег лично просил Ярослава помочь вытаскивать телеги из реки, используя его упряжку, специально предназначенную для таких случаев. Довольно крупные фургоны Олега, изготовленные по типу американских, благополучно миновали брод. А сибиряки и москвичи с их малыми колесами и повозки с продовольствием не могли взять такую глубину. Если лошади и перевозили их, то вещи и продукты пришлось переправлять во вьюках, на спинах лошадей или даже в руках людей.

Переправа затягивалась. Олег с Ярославом присоединились к охранению на южном берегу, теперь только наблюдая за работой своих людей, которые, организовав две упряжки-четверки, лихо вытаскивали полупустые телеги на этот берег.

— Никогда не видел такой большой воды в этом месте, — констатировал факт Олег, — был здесь дважды, воды имелось по колено.

— Если так дело пойдет, мы будем вынуждены заночевать на берегу, — высказал сомнение Ярослав.

— Это для нас нежелательно, аборигены никуда не ушли, — ответил Олег.

Действительно, дикари с обоих берегов глазели на переправу и даже не пытались спрятаться, некоторые из них настолько обнаглели, что подходили близко и кидали в людей камнями. Люди, в свою очередь, не остались в долгу, занялись мародерством. Они захватили рыбные запасы дикарей, складированные на берегу и обшарили все хижины в поисках продуктов. Этого орки стерпеть не могли, и, раз уж у них нет в достатке воинов, то они хоть камнями покидают в грабителей. Взрослые орки, а видя безнаказанность, и самые смелые дети, предпринимали отчаянные попытки отбить свое добро. Олегу пришлось послать всадников отогнать нахалов.

— Нам следует поторопить людей и уйти отсюда еще засветло, — дал совет Ярослав.

— Обязательно поторопим и будем уходить в любом случае, даже ночью, — ответил ему Олег.

— Мне кажется, Олег, на эту ночь следует выставить как никогда сильную охрану, — поддержал разговор Шестопер, — и повозки поставить кругом.

— Это мы тоже сделаем, только быстрее убраться с берега.

— Что-то мне говорит, что орки от нас не отстанут, — пророчествовал Ярослав.

— Через пару дней отстанут, мы пересечем границы их племени, там они бессильны, — уверенно пообещал Олег.

— Вашими устами да мед пить, — не унимался Ярослав.

Постепенно переправа заканчивалась, перевозились последние пожитки. Большинство людей промокли до нитки, теперь сушились, разводя костры. Тяжелее всех пришлось одиночкам — у них не было сухой одежды, ни места в повозке, их кормили только из запасов экспедиции, выдавая паек на день. Еще тяжелее пришлось женщинам, их по списку тридцать человек, но если из них «зайчихи» имели собственную повозку, переданную им от зеков, то остальные передвигались, как придется — кто на подводах с продовольствием, а иных по случаю подсаживали доброхоты. В основном они шли пешком, благо скорость каравана позволяла. Уже к вечеру люди обсохли, поели захваченной у несчастных дикарей рыбой, погрузили переправленное вручную добро на повозки и, совершенно без сил, поплелись дальше. Понурые, усталые лошади, намаявшись за долгий день перехода и столь тяжкую для них переправу, еле передвигали ноги. Колонна шла два часа, пока Последняя Звезда не села за горизонт. Уже в кромешной темноте под свет Первой луны и карманных фонариков, у кого они были, или факелов из сухих сучьев, повозки с большим трудом поставили в неровный круг. И уже в самую глухую ночь смогли организовать крепкую охрану из собранных со всех групп людей. Обычных вечерних посиделок командиров у костра не было. Лагерь забылся тревожным сном.

Глава 11

Раххар, великий вождь племени могучего бога Зу, сидел на почётном возвышении в зале Сабуку — собрания вождей. Много зим прошло с тех пор, как он, тогда еще молодой воин — карг, прошел обряд посвящения в дхоу — вождя народа зуухай, и на него возложили Оковы Власти. Два золотых браслета на предплечьях. Вот и сейчас они отяжеляют бренное тело, и, как тяжелы эти оковы, так тяжелы мысли дхоу. Много славных подвигов он совершил в прошлом, много принес веселья в семьи каргов, много принес пользы народу вуоксов, доверившему ему такую честь. Под его разумным руководством народ зуухай достиг процветания, невиданного их предками. Были побеждены страшные порождения темных духов, пьющие кровь живых, чье имя всякий старается не произносить, дабы не призывать чудовищ, а называют просто кровососами. Они покинули земли племени и ушли к югу за Срединные горы. С его, Раххара, подачи народ вышел из темных лесов и силой копья занял воды текущей на полночь реки. При этом были изгнаны прежние обитатели этих мест, карги, поклоняющиеся этому жалкому богу Ра, слабому и мягкосердечному, как и его народ. Он постановил свою Доу — дом вождя, с залом собраний Сабуку, в излучине двух вод, окруженных светлыми лесами и пологими холмами.

С тех пор его народ не знал голода, довольствуясь богатой добычей долины реки, ее воды изобиловали рыбой, а леса оленями. Даже злобные бледнокожие инухаи были потеснены к самым северным возвышенностям. Больше они не смели вести свои караваны, груженные драгоценным металлом, не заплатив народу великого бога Зу богатой дани — белого олова и тяжелой меди, из которых вуоксы делали наконечники копий и острые кинжалы. Прошли те времена, когда воины вынуждены были использовать для них тяжкий камень и непрочную кость. С полуденной стороны приносили они изделия из крепкого железа и приводили рабов для жертвоприношений. Оттого путь их караванов по землям народа был относительно безопасен.

Но все это в прошлом, сейчас он уже стар, и должен заботиться о преемнике. От того и тяжкие думы не выходят из головы. Много сильных воинов в его племени, многие спят и видят, как занять мягкую пятнистую шкуру ночной кошки, покрывающую возвышение дхоу. Но не каждому улыбается такое счастье.

Вот по правую руку вождя сидят лучшие матери народа. Они так же стары, как и Раххар, и так же честолюбивы. Среди них нет вуоксы, родившей менее десяти воинов — каргов. Здесь самые плодовитые матери их народа, и каждая мечтает о сыне, ставшем дхоу. Слава Великому Зу, что решают не они, а бог. Когда-то и на него, Раххара, указал перст шамана, в которого вселился в тот момент сам бог, указал, что ему быть вождем всего народа, и возложил тяжкое бремя забот обо всех вуоксах. После выбора его, тогда молодого воина по имени Рах, готовили в преемники долгих десять зим, пока предыдущий не погиб в бою.

Сегодня он оказался в сложной ситуации: его преемник, молодой Рух, выбранный всего четыре зимы назад в соответствии с традициями и законами народа и бога, вчера погиб от руки инухая, а тела его и его воинов, оскверненные, были доставлены к порогу Доу. С этой безвременной гибелью исчезла и Священная Окова преемника вождя. Жадные враги сняли ее с поверженного воина. Поэтому так накалились сегодня страсти. Никому не было дела до погибшего, все помыслы старых карг-матриархов были направлены на интриги вокруг выбора нового преемника. Каждая хотела видеть им своего сына, и через него иметь власть над всем племенем как мать вождя. Потому сейчас с пеной у рта они расхваливали своих сыновей в надежде, что их услышит Великий Бог. Раххар еще помнил собственную мать, которая непрерывно помыкала им и понукала его в прошлом делать необдуманные поступки во благо ее корыстных интересов.

Вождь не был одинок перед лицом взбалмошных старух, по левую его руку сидели лучшие отцы народа, вожди родов и семей. Чем крепче и сильнее род, тем больше почета его вождю. Сейчас они угрюмо смотрели на словоохотливых карг, многие им приходились женами, и терпеливо молчали. Не подобает истинному воину зря растрачивать слова — так учит их Зу, бог, как гласит легенда, давший их народу слово и научивший говорить. Женщины требовали наказать виновных в смерти преемника и быстрее провести обряд выбора нового, но шаман отказывал, ссылаясь на неблагоприятные знамения, что вынуждало их злиться еще сильнее.

А у подножия обширной Доу, у ее ступеней, с утра скопилась толпа каргов и простых вуоксов. Новые дурные вести принесли охотники. Бесчестные инухаи не только повели свой обоз с товаром в неурочное время (они обычно водили его ранней весной на юг, а осенью на север), не только не выложили в положенном месте положенной дани. Они совершили очередную мерзость: напали на беззащитных женщин и детей, ловивших в это время рыбу на перекатах, в результате чего погибли чьи-то сыновья и дочери. Подобного преступления стерпеть было невозможно. Все знают, что вуоксы прячут своих женщин и детей от взоров посторонних, и подобное нарушение их обычаев является противным богу святотатством.

Вот молодой воин с улицы поднял руку, требуя пропустить его в Сабуку — любой азат племени имеет право войти в зал собраний и сказать вождям свое слово, его непременно пропускают. Раххар издал глухой рык, призывая каргов к порядку. Шум недовольных затих. Молодой карг вышел на середину, и обратился к присутствующим:

— Кто всегда нарушает договоры? Кто убивает наших вождей? Инурги!! — с дрожью в голосе возмущенно воззвал он к вуоксам, — белый металл добывают в нашей земле, значит он наш. Мы должны его охранять. Сегодня они убили моего младшего сына, а завтра придут убивать ваших.

— Чего ты хочешь? — оборвал его Раххар.

— Справедливости, великий дхоу! Инурги убили моего сына, инурги должны вернуть мне дань своими детьми.

— Кто думает, так как он? — вождь задал вопрос всем присутствующим. Несколько вождей и карг соскочили со своих мест. За всех слово молвила Руха, мать главного претендента в преемники, честолюбие застилало ей глаза:

— Мать двенадцати воинов требует от тебя вождь справедливости и защиты, покарай святотатцев! Я требую не как мститель за убитых воинов, а как защитница обесчещенных женщин.

Раххар поднял руку, призывая к вниманию.

— Да, инухаи нарушают договор, да, убили нашего вождя. Какой толк, что мы будем бороться с ними силой оружия? Братья, сейчас не время о наших ошибках спорить. Если мы объявим войну, погибнут многие сильные и молодые воины. Осиротеют их дети, а матери станут безутешны. Нам не нужна война!

Тогда выступил вперед пожилой вождь-карг, обратился к вождю:

— Мы не хотим войны. Пусть великий дхоу покарает инухаев, идущих по нашей земле, — предложил он.

— Наши разведчики сообщили, что повозки охраняет много молодых и сильных инухаев, мы не успеем собрать достаточно воинов за один динь. Тех каргов, что у нас есть, недостаточно для победы над ними. Пока мы собираем охотящихся за добычей воинов, пройдет два дня, и караван уйдет в земли недоступные нам.

— Великий вождь, — вступил в полемику вождь — карг Риух, отец главного претендента в преемники и муж матриархи Рухи, — у нас недостаточно сил для победы над инургами, но мы можем задержать их до подхода наших охотящихся братьев и не выпускать с нашей земли.

Над Сабукой нависла тишина, все ждали решения дхоу, а он знал, что не должен принимать поспешного решения: чем дольше вождь оставляет в неведении своих соплеменников, тем большими возможностями он обладает. Ему были ясны мотивы, толкающие Руху и ее мужа к решительному бою: они надеются победить инухаев, тем самым обеспечив своему сыну, как герою, дополнительную возможность стать преемником.

Честолюбивые карги не понимают всех опасностей положения, в которое себя загоняют. Если они победят, то их семья будет сильна как никогда во мнении бога Зу и всего его народа, но если проиграют, то упадут так низко, что ниже некуда. С теми силами, что у них есть им не победить. Великий вождь Раххар принял решение, он поднял в знак внимания руку.

— Идущие по нашей земле инухаи должны умереть. Вождь Риух со своими каргами возглавит наших воинов. Пошлите известие, пусть воины в двух днях пути от нас быстрым шагом соберутся на южном поле, готовыми к бою.

«Вы сами выбрали свою судьбу», — подумал дхоу. Карги повскакивали со своих мест и стали расходиться. Вскоре они покинули Сабуку, и вождь остался один, лишь жертвенный олененок, привязанный рядом с жертвенником мелко трясся у подножия возвышения. Когда все покинули зал, полог, закрывающий вход в соседнее помещение, откинулся, и из него вышел пожилой вуокс в обширном черном облачении, увешанный амулетами и волшебными вещицами — главный шаман племени Шашур. К нему обратился вождь со словами:

— Ты видел, мой старый друг, этих….

Глава 12Бой

Ночь и утро выдались тревожные. Все время орки шастали вокруг, и даже утром, когда Первая звезда озарила небосклон, не скрывали своего присутствия. Однако люди не торопились, стараясь своей суетой не выдать внутреннего беспокойства. Над пробуждающимся лагерем сгущалась атмосфера неопределенности и нехороших предчувствий. Ранним утром разъезды группы «хобит» отогнали от повозок отряд вооруженных орков. И это были не рыбаки, а настоящие воины, хорошо вооруженные и сильные. Они отступили под натиском стрел, но не бежали, а отошли, отстреливаясь из охотничьих луков, и метая дротики. К счастью, жертв не было с обеих сторон. Но дикари так и не ушли совсем, оставаясь в пределах видимости, постоянно наблюдая за людьми. Лагерь оживал со свойственной ему неторопливостью. Олег решил дать людям отдохнуть и выйти чуть позже обычного.

Ярослав с утра проделывал обычный для него моцион, в процессе которого, в отличие от всех людей, ему надлежало раздеться. Он соблюдал строгое правило похода: всегда быть в кольчуге или хауберке, при оружии, даже во сне. Поэтому не снимал броню на ночь, и для умывания вынужден был её разоблачать, а вслед за ней поддоспешник-гамбезон, без которого кольчуги не носят.

Сегодня, закончив ритуал и чувствуя приближающиеся события, решил взять в отряд, пока не стало поздно, нескольких человек. Двух мужчин и двух женщин. Он два дня присматривал их и выбрал наиболее, как ему казалось подходящих. Выбор свой остановил на бывшем военнослужащем, а ныне беглеце Игоре по кличке Бомба. Рослый, крепкий, он в действительности был полноват, но в походных условиях быстро сбросит вес. По характеру человек слабовольный, в меру послушный. В побег ушел по недоразумению, за компанию. Среди ленивых и нетерпимых солдат-дезертиров не находил свое место. На сегодняшний день реально не состоял ни в одной группе, лишь номинально числился среди москвичей. Все три дня прошел пешком, что говорило о хорошем физическом состоянии и недостатке здоровой наглости — дезертиры не пускали его в свою повозку. При умелом обращении из парня будет толк.

К сожалению, за три дня все лучшие люди влились в другие группы. Особенно Шестопер постарался, теперь у него было двадцать человек. Потому оставшийся контингент не внушал доверия. На помощь пришел Жиган. Он доверительно сообщил, что подбил клинья к одному зеку по кличке Лопата. Братан реальный, но с Меченым в контрах давно, еще с зоны. Пока Боров слово держал, был ажур, теперь житья не стало, кодлу менять пора. Претендент заявился с утра, втихую. Вышел из-за повозок и обратился к Ярославу:

— Тут вчера Жиган базар вел — твоей кодле братаны требуются.

— Ты, Лопата, если хочешь в моей кодле вариться, должен наши понятия соблюдать. Понимаешь?

— Я с понятием, — уверенно ответил тот.

— Раз с понятием, понимать должен, — у нас женщины, дети, базар тюремный знаешь, куда засунуть должен?

— Дети — это святое, я с понятием, у нас на зоне к ним с уважением.

— Подчиняться ты мне будешь? Я ведь не бугор, не авторитет, на зоне не бывал. Да и годами не вышел, ты вон, почитай, лет на десять меня старше.

— У тебя за три дня такой авторитет образовался — позавидовать можно, и Жиган тебя в авторитеты ставит, а он зек тертый, я ему доверяю. Бери в группу, не сомневайся — не подведу.

— Раз так, наперед смотри, ты меня знаешь. За неподчинение в условиях военного времени повешу без прокурора и адвокатов. Тащи свои шмотки, кидай в повозку.

Лопата не заставил себя ждать. Вещьмешок был с собой, он его ловко закинул в фургон и исчез вслед за ним.

Первый готов, подумал Ярослав, остаются еще трое. На очереди стояли дамы из группы под условным названием «заяц». Почему их? Во-первых, выбора не было: или молодые, но пропитые и ослабленные бомжихи, или молодые здоровые девицы легкого поведения. Во-вторых, женщины необходимы для устойчивого положения группы в будущем. И пусть сейчас они обуза, но потом, когда переселенцы прибудут на место, на девушек будет большой спрос. Он был готов взять под свою опеку еще женщин, но не сможет столько прокормить.

Выбор пал на двух подружек; Юлю и Настю. Сейчас утром, издалека был слышен их веселый смех, они беззаботно резвились вокруг резинового ведра. В своем пятнистом камуфляже, выданном им из резерва экспедиции, походили на молодых солдат. Они плескались и умывались, благо, что воды было в достатке — лагерь стоял рядом с ручьем. Юля была рослая, стройная, красивая природная блондинка, в прекрасной физической форме, самая подвижная и хозяйственная из всех «зайцев». Как узнал Ярослав накануне, она происходила из провинции, а в Москву приехала учиться и подрабатывать заодно. Настя — тоже провинциалка, но не студентка. Меньшего роста, хрупкой конституции, темно-русые волосы. Товарки сошлись на почве профессии и подружились, теперь на пару загремели сюда. Неспешно, как бы невзначай, он подошел к ним.

— Доброе утро, девушки, я гляжу, весело у вас, сердце радуется, — неуверенно начал Ярослав.

— Тебе что за дело? Чего надо? — постаралась отшить его Юля.

— Я к вам с деловым предложением, — смутился тот.

— Знаем мы ваши предложения, — оборвала его она.

— Заблуждаешься, Юля, у меня к вам дело совсем иного рода, — Ярослав постарался ввести разговор в нужное русло, заинтересовать девушек, — вы знаете, что у меня в группе три женщины и двое детей, к ним хорошо относятся, и есть кому защитить — у нас восемь хорошо вооруженных мужчин. Я предлагаю вам войти в состав моей группы и ехать с нами.

— Что вы от нас за это потребуете? — встряла с нелепым вопросом Настя.

— Во всяком случае, не того, что от вас требуют зеки за защиту. Вы будете наравне с нами, паек и место в фургоне на общих основаниях. Если кто-то посмеет к вам приставать или что-то отнять, будет иметь дело со мной. Меня вы знаете — на расправу я скор.

— Сам приставать будешь? — спросила Юля, пожимая плечом.

Ярослав не стал обращать внимания на фривольный вопрос девушки.

— Порядки у нас строгие, неповиновения не допущу, насилия ни с чьей стороны тоже. Сами знаете, у меня урки строем ходят.

— Мы подумаем, — пообещала Настя и пошла за следующей порцией воды, а Юля последовала за ней.

— Думайте быстрее, у вас времени до отправления, — бросил вдогонку им Ярослав, но те и ухом не повели.

Он мог их не уговаривать. Мог напрямую обратиться к Олегу, тот не откажет, давно просил принять людей. Выдаст распоряжение, и капризных девиц переселят за милую душу. А уж хотят они не хотят — не их дело. В какой повозке прикажут, в той и поедут. К примеру, Аня, сразу согласилась с ними ехать, теперь не жалеет. Хотя ей приходится нелегко, два дня в седле с непривычки тяжело, но не плачет. Так размышлял Ярослав, и искал по лагерю Игоря Бомбу.

Найти оказалось нелегко. Тот спал под телегой на голой земле. На нем был такой же зеленый казенный камуфляж, как у девчонок. Бомба еще дрых. Растолкал его.

— Ты чего на голой земле спишь?

— Негде больше, мест нет, — ответил Игорь.

— Где твое одеяло? Тебе его, что не выдали?

— Выдали.

— Пошли, парень, со мной я тебя удобней размещу, — соблазнял его Ярослав.

Тот, ничего не говоря — видно, надоело мерзнуть на земле — встал и поплелся за ним.

— А вещи твои где? Рюкзак где? Ты их что потерял, или так явился без вещей.

— Зеки забрали, — с горечью ответил тот, — а вещи ребятам понадобились.

— Зачем ты отдал?

— Они меня не спрашивали, — честно признался парень, тем временем они подошли к фургонам Ярослава.

— Полезай в фургон, там найдешь одеяло, располагайся. Считай, что с этой минуты ты приписан к моему подразделению, а вещи твои мы вернем, о них не беспокойся. Да там, в фургоне, дочка моя спит, — Ярослав уступил парню своем место, пока на время, — постарайся зря не будить.

Бомба кивнул головой, и залез в фургон.

Тем временем лагерь просыпался от ночной дремы. Уже скакали верховые, отряд «хобит», похоже, не ложился сегодня спать. Пришли Женя Труба и Георгий из ночной смены охраны. Женщины его группы уже проснулись, развели костер, готовили завтрак. Люди зашевелились по всему биваку. Уже бежит парень из отряда Шестопера, явно бывший бомж, на ходу кричит:

— Живодера к командиру!

Не видит Ярослава из-за телег. Вот так за глаза зовут, а потом удивляйся, откуда клички у людей берутся. Всего-то одного зека для порядка шлепнул. В промежутке повозок показался Георгий:

— Ярослав, командир зовет, — передал сообщение он.

— Иду. Уже иду!

«А все-таки порядка становится больше, командир уже завелся, скоро честь отдавать будем», — думал Ярослав.

Олег встретил у своих повозок-американок. Его люди уже готовы были тронуться в путь. Неутомимый столяр Петрович что-то успевал строгать и здесь, на ходу ремонтируя транспорт.

— Наши «хоббиты» выдохлись, теперь ваша очередь лямку тянуть, бери людей и в разъезд, — сходу ввел в курс дела тот, — и быстрее, время не ждет, дикари совсем страх потеряли.

Но Ярослав не уходил.

— Что? Вопросы?

— Есть вопрос. Ты, командир, требовал от меня пополнить отряд людьми, считаю, самое время. Нужна твоя виза, разрешение так сказать.

— Зачем? Бери к себе любых, я им не указ, — пожал плечами Олег.

— Это девчонки из «зайцев», Юля и Настя, — мрачно уточнил Ярослав.

— Зачем тебе женщины, своих, что ли, мало? — (все присутствующие ехидно засмеялись), — не хватает женской ласки?

— Это мое дело, Олег, кого хочу, того и беру: двоих мужиков и двух девчонок, согласия получены, нужна твоя команда и разрешение, — немного хитрил Ярослав.

— Что-то ты темнишь, ну да ладно. Разрешаю, забирай, — вальяжно согласился тот, и, развернувшись, начал беседу с командирами отрядов.

Дело было сделано, пора исполнять приказ.

Вернувшись к фургонам, построил своих людей в одну шеренгу как всегда утром перед выходом колонны в путь.

— Сегодня уходим в разведку, со мной пойдут Жиган, Молчун и Саня. Станислав — на тебе обоз. Об остальном ты знаешь: принять и разместить пополнение, пристроить к делу. Пусть учатся держаться в седле, изучают оружие. И еще: нами получено распоряжение вышестоящего руководства, принять в свои ряды двух девчонок-«зайчих». Вы их знаете, это Юля и Настя. Доставить в наше расположение и разместить, если будут оказывать сопротивление, применить силу. Это тоже надлежит выполнить тебе, Станислав, и тем, кто с тобой остается. Анюта — в седле весь день, возьмешь Ласку. Галина и Людмила, вы, как всегда, при детях, ни на шаг не отходить, захотят пи-пи — ходить только втроем. Георгий, ты при женщинах, ни на шаг.

В это время Анюта-маленькая сидела на облучке, и зевая, наблюдала за разводом.

— Все. Разойтись.

Вооружились сегодня тяжелее, чем обычно: все в хауберках, с покрытыми кольчужными капюшонами головами, с полным комплектом арбалетов, по два на человека, взяли два больших кавалерийских щита миндалевидной формы. Немедля тронулись в путь. Дорога вела на юг среди мелколесья и небольших холмов, но сегодня здесь было многолюдно. Уже на расстоянии в полкилометра встретили группу дикарей, которые наблюдали за лагерем. Она состояла из десятка обнаженных орков с луками и дротиками. Аборигены не преминули обстрелять разъезд. Разведчики ответили дружным залпом. Ни в кого не попали ни те ни другие, но дозор орков был рассеян. Они разбежались по кустам, преследовать их в зарослях было бессмысленно и опасно. Продолжили путь по тракту к видневшемуся вдалеке перелеску. Входили в него с опаской, держась на расстоянии друг от друга, с заряженным оружием в руках.

Лес поражал своим богатством. На ходу Ярослав принялся изучать местные растения. Вот стоят пушистые ели, а рядом с ними обычные липы. Отряд продвигался через смешанные заросли, где преобладали лиственные породы могучие дубы и деревья, похожие на граб. Однако он не видел так обычных берез и осин, зато попадались совершенно незнакомые с пышной кроной, напоминавшие кипарисы или акации — явно южные растения. В больших количествах встречались стройные сосны. Богатый подлесок составляли кусты всевозможных пород и видов. Преобладала смородина. Не спешиваясь, сорвал несколько ягод, послал в рот. Оказались несколько недозрелые, что свидетельствовало о том, что по времени года здесь примерно середина лета.

С фауной дело обстояло ничуть не хуже. Мелкие пичуги оживляли своими трелями природу. Из крупных птиц никого не видел, зато хватало крупных копытных. Легконогие лани перебегали дорогу по отдельности и даже мелкими группами. Небольшие поросята, повизгивая от страха, скрывались в зарослях. Лес был довольно редкий и светлый, без труда проходимый для кавалерии. Он разительно отличался от Мрачной лощины с ее густым ельником и пожухлой, хрупкой травой.

Заметив впереди очередной просвет, они прибавили ходу. Это была обычная поляна, довольно обширная покрытая разнотравьем и цветами. Увидев на противоположном конце отчетливое движение в кустах, медленно скользнули к толстым деревьям, спрятались за ними, не переставая вести наблюдение.

Из зарослей вышло стадо оленей, остановилось на опушке, вожак принялся настороженно оглядываться по сторонам. Разглядев поляну, олени вышли из своего укрытия, принялись пастись. Ярослав осторожно спешился, встал на колено (семьдесят метров не расстояние для боевого оружия), прицелился. Выбрал молодого оленя, совсем некрупного, с небольшими ветвистыми рогами. Гудящий щелчок тетивы, удар в плечо приклада. Молодой олень упал на колени, завалился на бок — болт попал ему в грудь. Всадники с веселым шумом поспешили забрать добычу. Минутное дело освежевать трофей — и вот уже оленёнок приторочен к седлу. А люди скачут дальше по нечеткой колее дороги выполнять задание.

До самого полдня, когда четыре светила этого мира заняли господствующие положение, разведчики не встретили живой души, только птиц и зверей. Может показаться, что противники о них забыли, но не тут-то было. Вступая на очередную поляну этого воистину изобильного края, появились признаки, что они не одни. Вначале сорвались с места и скрылись в кустах быстроногие соглядатаи, обнаруженные разъездом. Затем целая группа орков, около десятка, с копьями и луками в руках, не скрываясь, трусит в поля, надменно поглядывая на своих преследователей и скаля острые звериные клыки. Вид этих улыбок наводил на мысль, что орки все-таки ближе стоят к обезьянам, чем к человеку.

Ярослав отказался от преследования мелких отрядов — это не входило в его задачу. Их задачей было обнаружение опасных для экспедиции групп противника и его засад. Засад, слава богу, не было, а вот группа появилась уже скоро.

Поляна оказалась обширным полем, покрытым редкими мелкими кустами, с яркими красными ягодами — идеальное место для боя. В дальнем его конце, при входе в перелесок, стояла большая толпа орков — человек двести или менее. Они перекрывали собою дорогу с явным намерением дождаться подхода колонны повозок. Той не было другого пути, кроме узкого прохода в зарослях. Разведчики постарались подъехать как можно ближе, рассмотреть и подсчитать врагов. Те проявили поразительное хладнокровие и стояли спокойно, не бросались на всадников, лишь скалили свои рожи да рычали. Уловка орков не удалась. Ярослав остановил разъезд на безопасном удалении, превышающем полет стрелы, стал в бинокль считать орков.

Противник, поняв, что всадники не приблизятся, прореагировал немедленно. Человек тридцать дикарей, вооруженных луками, бросились вперед, стреляя на ходу. Полетели стрелы, они падали в непосредственной близости, разъезд не стал дожидаться попаданий, кони резво унесли их на безопасное расстояние. Выбрав дистанцию в триста метров — на такое расстояние охотничьи стрелы не долетали даже на излете — спешились. Построились в ряд, подняли арбалеты. Начали обстрел с дальней дистанции, контролировали огонь в бинокль. Такой вид стрельбы люди Ярослава практиковали еще на Земле и имели положительный опыт. Болты по высокой траектории уходили в сторону рядов орков. Дав несколько залпов, добились попаданий.

Взбешенные такой наглостью враги засуетились, прикрываясь от смерти, небольшими, деревянными, продолговатыми щитами, но щиты были далеко не у всех. Лучники пытались открыть ответный огонь, но он был не эффективен, стрелы не долетали, расстояние было слишком велико. Тогда орочьи командиры приняли единственно верное решение: толпа человек пятьдесят со всех ног бросилась в погоню за разведчиками. Ярослав не стал искушать судьбу близким контактом с врагом, все, что надлежало знать, он уже выяснил. В последний раз разрядив оружие в стоящих на месте аборигенов, поспешили удалиться с негостеприимного поля. Легкой рысью кони несли людей к своему обозу, необходимо было быстрее доставить информацию Олегу. Приходилось опасаться засад, но орки по каким-то причинам проигнорировали эту меру, и отряд благополучно достиг своих, потратив полчаса ходу.

Меж тем колонна двигалась своим обычным порядком километров двадцать пять в день — больше лошади с тяжело груженными повозками не выдерживали — но сегодня их ждал сюрприз.

Олег издалека увидел приближающийся разъезд, закричал.

— Что случилось? Почему такая спешка? — его взволнованный голос выражал беспокойство и удивление.

— Орки, человек двести, — доложил Ярослав, — перекрыли дорогу в пяти километрах отсюда.

— Только этого нам не хватало, — подал голос случившийся рядом Шестопер.

— Что они делают? Как вооружены? Засад не встретили? — забросал вопросами командир.

— Стоят на месте, нас ждут, — отвечал Ярослав, — засад, по счастью, не было, но могли и не заметить. Вооружены для местных дикарей неплохо, копья, луки, щиты.

— Что за народ? — спросил только что подъехавший Ерофей Силыч, командиры групп спешили собраться.

— Все воины или охотники, других нет.

— Плохо дело, — огорчился начальник сибиряков.

— Что будем делать, Олег? — встрял в разговор капитан Петрович, — у нас мало людей, такую толпу не осилим.

— Может, есть объезд? — мрачно поинтересовался Меченый, он сидел, как и все, верхом, Ярослав немало удивился, увидев урку в таком виде. И кто ему только дал коня?

— Объездов нет, мы проверяли, — с некоторой паузой продолжал доклад командир разведки, — хотя лес проходим для всадников, но повозки не пройдут, это вражины рассчитали верно.

— Мы в этом лесу как в ловушке, — насмешливо заявил Силыч.

— Без паники, — успокаивающе начал Олег, — Все же лес проходим для конных, а значит, у нас неплохие шансы на победу. Всадники — наша сила. Петрович, — обратился он к командиру арьергарда, — подтяни своих людей. Всем держаться кучнее, достать щиты, оружие, приготовиться к неожиданному нападению.

— Командиры, внимание! — продолжал Олег. — Диспозиция такая: сейчас выдвигаемся до места встречи с противником, ставим лагерь, готовимся, на месте уточняем действия. Все. Выполнять приказания.

Командиры групп поспешили к своим людям, подгоняя их и готовя к возможному нападению.

— Ярослав, — привлек внимание Олег, — со своими людьми продолжай разведку, но не удаляйся далеко, старайтесь больше кусты обшаривать.

Меньше чем за час обоз переселенцев достиг уже известной поляны. Засады, которой так опасались, обнаружено не было, несмотря на усилия обеих команд разведчиков, «хобита», которых подняли по тревоге, и «арбалета», уже с утра рыскавших по лесам и полям. Орки никуда не ушли. Оставаясь на месте, они сидели на земле, чего-то ждали.

Повозки выехали на поле и двигались, вначале одной колонной, затем уже в виду противника развернулись в стороны, образуя круг из повозок. Олег постарался основать лагерь максимально близко от противника, но вне зоны досягаемости стрел. На это потребовалось много времени: пока повозки разворачивались, пока распрягали лошадей, соединяли возы меж собой, прошло полчаса. Зато теперь две сотни аборигенов не смогут напасть на незащищённых людей. Появился надежный пункт обороны. Дикари ровно того и ждали, стали мелкими группами подходить ближе и метать стрелы. Участникам похода пришлось укрыться за возами, появились раненые. Когда оборонительный лагерь был готов, Олег собрал командиров групп на совет:

— Враг пытается задержать нас на своей земле, сил для решительной атаки у орков недостаточно, они лишь пытаются нас не выпустить из ловушки. Какие будут предложения? Прошу высказаться, господа командиры! — обратился он с вопросом к присутствующим.

Присутствовали все наиболее влиятельные члены экспедиции и многие рядовые. Первым начал Ерофей Силыч:

— Нам необходимо как можно скорее атаковать этих голозадых, чего они ждут, ясно всем. Они ждут подмогу, и, пока не будет достаточно сил, не нападут. Предлагаю всем вооружиться и под прикрытием возов обстрелять их, прорваться через лес, а там разогнать мерзавцев.

— В этом плане много недостатков, — прервал его капитан, — хоть я и не боевой офицер, а интендант, но хочу указать. В этом случае мы понесем большие потери, лобовая атака и бой в зарослях приведут к гибели многих людей, что для нас неприемлемо. Я предлагаю послать хорошо вооруженную группу в обход супостатов. Пусть люди дождутся ночи и врасплох нападут на дикарей.

— К сожалению, Петрович, мы не можем ждать до ночи. Если бы могли, так бы и сделали. Сколько к вечеру соберется орков, мы не знаем, — настойчиво сообщил Олег,

— Ты, Меченый, что посоветуешь? — обратился он к урке. — Не отмалчивайся.

— Может, ползком по полю добраться до леса и напасть на них с тыла днем, — внес свое предложение тот.

— Нас мало! — прервал Меченого Шестопер. — У меня всего двадцать мечников, даже если они все будут в броне, им не устоять против сотни дикарей. А ты думай, что говоришь, — и постучал себе по лбу пальцем, — выход один, — продолжал он, — в конном строю атаковать, и рассеять, один всадник стоит пяти — шести орков, конечно будут потери, но другого выхода я не вижу, — он развел руками.

— Я согласен с Шестопёром, — констатировал Олег, — только активные действия помогут нам выйти из этого щекотливого положения. Ты, Ярослав, чего отмалчиваешься? А ну, говори, о чем задумался?

— Я вас слушаю, — отозвался тот, — стратеги вы знатные.

— Ты не ехидничай, говори, если что надумал, — подбодрил его Ерофей Силыч.

— Думаю, что только конная атака спасет нас, но лобовая приведет к излишним жертвам. Нам следует опираться на то, что перед нами не профессиональные воины, а простые охотники. Любые незнакомые действия вызовут панику в их рядах. Я мыслю так. Отвлечь противника перестрелкой, в это время послать конных в обход через лес. Лес проходим, сам проверял. Когда обстрел оркам надоест, они выйдут на поле прекратить его. В этот момент всадники атакуют с тыла. Если враг не примет перестрелки и отступит в кусты, мы под прикрытием возов подходим к зарослям, и тогда они не удержатся и всё равно атакуют, психология у них такая — атаковать при любом удобном случае. А мы им его и предоставим — нате возьмите, и тыл свой нашим конным откроют.

— Понятно, перестрелка дело хорошее, это ты верно, подметил, Ярослав, готовь своих людей к бою. Бери под свою команду моих лучников и людей Силыча. Мы с капитаном будем вас прикрывать. Ты, Шестопер, готовь людей, пойдёшь в обход, и смотри у меня, чтоб тихо было, пока не скомандую.

Начали расходиться. Подготовить людей к бою дело не скорое. Ярослав постарался их лучше экипировать. Снял с повозок, закрепленные на них под тентами, большие щиты. Их фургоны стояли боком к противнику, пришлось убирать тенты под летящими стрелами. Построил людей, проверил снаряжение. Получилось пять пар стрелков, по два боевых арбалета на каждого, всего двадцать штук. Надели полное вооружение, большие кольчуги — хауберки с капюшонами, с кольчужными чулками на ногах, на головы водрузили шлемы-шишаки, круглые как горшки, у каждого воина меч широкий одноручный и кинжал. В нагрузку сверхкомплекта взяли пять коротких копий — опирать на них щиты. Станислав и Жиган поверх хауберков надели две единственные бригандины, что у них были. В кольчуги без капюшонов были наряжены женщины и Георгий, оставшиеся в повозках. В бортах фургонов были отверстия для стрельбы. Оставшиеся люди должны были стрелять по возможности через них, прикрывая лагерь. К сожалению, у Ярослава не было пары мужчины, и он был вынужден взять в бой самую опытную в этом деле женщину, то есть Анну. Снарядили ее как всех — килограмм тридцать груза, только щит-баклер, свой титановый, из комплекта всадника выдал — он полегче. Другие вторые номера обошлись тяжеленными деревянными баклерами. Обратился с напутствием:

— Приступаем к бою без должной подготовки новичков, но дело несложное — натягивай себе тетиву, да башку из-за щита не высовывай. Не паникуй, орки наших стрел как огня боятся, без команды не отступай, смотри: что первый номер делает, то и ты. Стреляет — натягивай, мечом машет — и ты маши. Вперёд идёт — не отставай, назад отступаем — как приклеенный рядом с ним будь. Всё, выступаем. Пошли, — командует он.

Люди нестройно повернули, колонной пошли к выходу из лагеря. На ходу сказал Анне:

— Как только орки нас атакуют и подойдут на длину меча, бегом в лагерь, поняла?

— Не поняла, — ответила та.

— Повторяю, как дело дойдет до рукопашной, марш в повозку к детям, прикрывать их. Это приказ, — злобно повторил Ярослав, — Дошло?

— Поняла, — процедила та в ответ.

У выхода стояли приготовленные пара телег и люди Силыча во главе с ним, вооруженные деревянными щитами и топорами. Всего их был десяток, некоторые имели в руках охотничьи луки и арбалеты заводского производства. Прибыл отряд «хобитов» с расчехленными луками и пластиковыми миндалевидными щитами. Этих было двенадцать человек, видно было, что отряд принял дополнительных людей. Что делал Шестопер в это время, не ясно, ни людей его, ни лошадей уже не было. Пришел Олег и вся толпа прикрытия, вооруженная, чем попало, вплоть до оглобель.

Олег смотрел на часы, время подходило, медленно тянулись минуты, потом, махнув рукой, скомандовал:

— Пошли!

— Силыч, потащили, — это уже Ярослав.

Сибиряки толкнули повозки, покатили их через свободный проход, оставленный меж возов. Справа — два фургона Ярослава, сцепленные тросами, слева — четыре фургона-американки Олега, а за ними все остальные по кругу. Лошади спрятаны от обстрела за фургонами. За телегами строем последовали арбалетчики, затем лучники. Так, прячась за повозками, стали приближаться к противнику. Когда вошли в зону обстрела, орки встрепенулись, повскакивали с земли, загалдели своим обезьяним рыком, начали метать стрелы. Ярослав приказал:

— Поднять щиты, укрыться, — люди в колонне подняли щиты, защищая себя.

Лучники так же заслонились, двигаясь в колонну за арбалетчиками, Сибиряки прижались к телегам, прячась за ними. Запели стрелы, ударили в щиты с тупым стуком, в землю с глухими ударами. Тяжело идти под обстрелом, когда рядом с твоими ногами впиваются стрелы, с каждой такой стрелой холодок пробегает по спине. Выбрав подходящую дистанцию, Ярослав остановил людей:

— Стой, одну телегу направо, другую — налево!

Повозки послушно развернулись, остановились.

— Арбалетчики, в шеренгу, всем укрыться!

Стрелы в людей летели непрерывно.

— Лучники! Укрыться за арбалетчиками и телегами!

Те моментально рассыпались, прикрываясь.

— Приготовились! Огонь!

Все открыли беглый огонь по противнику.

Орки находились в зоне прицельного огня как английских луков, так, тем более, арбалетов. Первый залп тяжелых болтов снес троих орков, как будто по ним ударили молотом. И лучники, и арбалетчики постарались развить максимальный темп стрельбы. Лучникам легче — они в состоянии выпускать стрелы со скоростью до десяти выстрелов в минуту. Арбалетчикам сложнее, максимум, что они могли — три выстрела в минуту, зато точность изготовленного Ярославом оружия была несравнимо выше, простые и эффективные прицелы на порядок повышали ее. Тяжелые семидесятиграммовые болты обладали страшной кинетической энергией. Даже попадая в орочий щит, они пробивали его, калеча владельца. В то время как английские стрелы щиты хоть и пробивали, но часто застревали в них или наносили легкие раны. Но что говорить о простых воинах и охотниках, имевших лишь копье или лук! Выдержать такой обстрел они не могли. На них обрушился град смертоносных стрел, а свои не наносили вреда укрытому противнику.

Еще десять-пятнадцать минут, и все орки будут или ранены, или убиты. Их собственный огонь ослабел почти до нуля. Теперь их просто беспощадно расстреливали хитрые люди. С такой тактикой боя они еще не сталкивались — противник не хотел после недолгого обстрела переходить в рукопашную. Но воинов-орков еще много, гораздо больше, чем кучка стрелков, укрытая за возами.

Тогда орочьи командиры решили собрать все силы и одним ударом отогнать назойливых врагов. Они, преодолевая ливень стрел и болтов, с неистовой отвагой бросились вперед. И это стало их ошибкой. Пробежать сто пятьдесят метров недолго, но это самые тяжелые метры для незащищенных броней людей. Погибли самые сильнее, самые смелые воины, вырвавшиеся на бегу вперед. Ярослав стрелял, непрерывно отдавая разряженное оружие Анне и беря у нее уже взведенное, когда противник поддался панике, и бросился вперед: он стал ждать момента перехода на максимальный темп стрельбы. Пока орки приближались, его оружие успело выстрелить трижды. Трижды молодые здоровые враги падали под его болтами, и, когда наступил момент перехода, он изо всех сил проорал:

— Беглый огонь!

Его люди сразу подхватили заранее подготовленные заряженные запасные арбалеты лежавшие на земле, в этот момент скорость их стрельбы увеличилась вдвое. За время этой опрометчивой атаки воины Ярослава — десять человек — смогли выпустить сто болтов за одну минуту. И это с предельно малой дистанции, ни один снаряд не пропал даром. По рядам противника как будто прошли железной косой, орки падали как подкошенные. Лучники тоже не подвели, уже не прячась — вражеский обстрел прекратился — они посылали стрелу за стрелой, стараясь поразить как можно больше врагов, до момента столкновения. Бегущих к ним врагов было слишком много — избежать боя в рукопашную не возможно! В орков полетели стрелы из лагеря. Олег с остальными людьми — кто верхом, кто пешие — вышли за импровизированные стены, готовясь к атаке.

Ярослав выпустил последний болт с расстояния метров семь, бросил разряженный арбалет на землю, больше он не успеет выстрелить. Выдернул копье из земли, большой щит упал, прикрывая еще пытающуюся что-то заряжать Анну. Опустил оружие в направлении врага, а когда расстояние осталось в четыре шага, сам бросился на него, держа короткое копье верхним хватом. Орк, что достался ему, не имел щита. С перекошенной мордой и оскаленными клыками, он пытался победить врага своей неистовой яростью и напором. Воздев в могучей руке тяжелое копье, нанес сокрушительный удар сверху вниз, целя противнику выше щита, в лицо. Ярослав лишь приподнял свой круглый щит баклер, он не снимал его с предплечья всю перестрелку. Удар пришелся в стальной умбон, наконечник лишь скользнул по нему, и копье ушло в сторону. Ответ не заставил ждать. Укол в грудь остановил дикаря.

За первым нападающим уже следовал другой, с меньшим напором, но со щитом в руке. Щит его был узкий, высокий, прикрывавший левую половину тела. Ярослав сменил хват на нижний. Первым коротко ткнул противника в правое бедро. Орк зарычал от боли, но присутствия духа не потерял и не упал, нанес удар снизу в бок, под щит. Опасный удар пришлось отражать самым краем баклера, острие соскочило, пропороло накидку-актеон, но вреда не нанесло.

Третий орк выскочил с левой стороны, от повозки, без щита и копья, с высоко поднятой шипастой дубиной, со всего маху врезал ею, целя в открытое плечо. Ярослав поднял свою защиту, прикрываясь от нового врага. Силы орку было не занимать. Шипы глубоко застряли в дереве, он попытался не без успеха вернуть оружие, но промедлил доли секунды. Удар в грудь свалил его замертво.

За короткое время удалось остановить трех противников, но врагов было слишком много, сразу трое разъяренных дикарей, рассыпали удары дубинок, как первобытные кузнецы своими кувалдами, теперь он вынужден был только защищаться, подставляя щит под летящие со всех сторон смертоносные предметы. Раненый перед этим орк улучил момент и больно ткнул Ярослава в правый бок, кольчугу он не пробил, но чуть не сбил с ног, в довершение всего одна из дубинок со звоном прошлась по шлему.

В этот критический момент раздался звонкий голос горна, призывающий в атаку конницу, появились над головами врагов силуэты всадников, замелькали в их руках мечи и секиры. За спиной взревел многоголосый вопль людей Олега, идущих на выручку окруженным стрелкам. И как волна волшебного ветра, прокатилась по рядам атакующих орков, унося с собой мужество и отвагу. Из последних сил, предчувствуя поражение, они бросились в безнадежную схватку. Молодой воин, почти совсем голый, с одним кинжалом в руках в отчаянии рукой отбил копье Ярослава и бросился ему на грудь, пытаясь повалить. Одновременно один из орочьих дубинеров поднял свое оружие в намерении раскроить противнику голову. Копье само выпало из руки Ярослава. Пытаясь скинуть с себя цепкого дикаря, он вынул дагу и пару раз пырнул ему в грудь. Второй орк с дубиной не успел достать Ярослава, с болтом в груди он оседал на землю. Остались только двое со щитами и дубинами. Ещё не начал Ярослав атаковать, как тяжелый арбалетный болт расщепил щит одного из дикарей, прошел навылет и поразил в грудь.

Последний воин не стал дожидаться расправы, развернулся и, прикрываясь щитом, побежал прочь, перепрыгивая через поверженных соплеменников. Орки бежали по всему полю, уставшие от рукопашной люди не могли их преследовать. За ними гнались всадники и более свежие воины Олега. Ярослав огляделся, бок болел, голова гудела. Он совершенно не мог управлять боем, находясь в первом ряду и участвуя в рукопашной, вся схватка прошла без его участия и командования. Его люди были целы, во всяком случае, внешне, тяжелые доспехи спасли их.

Тут он увидел, что его второй номер, Аня, сидела в своей уже излюбленной позиции за щитом с заряженным арбалетом, запасные, тоже заряженные, рядком лежали на земле.

— Ты?! — выдавил он из себя. — Ты не послушала меня, не выполнила приказ? — его возмущению не был предела. — Ты будешь наказана. Я что тебе приказал?

— Где бы была твоя голова, если бы я его выполнила? — с издевкой и гордостью выпалила та.

Ярослав, конечно, уже знал, чей болт свалил аборигена с дубиной, потому притих и скомандовал:

— Марш фургоны прикрывать!

Аня нехотя взвалила на себя тяжелое оружие и поплелась к лагерю.

Теперь необходимо проверить людей, свои вроде целы, тогда Ярослав пошел проверять остальных. Было много контуженных, особенно дубинами в голову. Среди его подчиненных убитым оказался только один человек Силыча, стрела попала в открытое лицо. Повозки и щиты спасли остальных, даже в рукопашной никто не погиб. Схватка была коротка, их спасли всадники ударившие оркам с тыла, еще пять минут — и их бы раздавили. Оценив обстановку, приказал:

— Всем возвращаться в лагерь, готовить повозки к отъезду, — обратился Ярослав к сибирякам и «хоббитам», — арбалетчики на месте.

Тем временем подъехал Олег, спешился.

— Ну как, тяжело пришлось? — спросил он.

— Ничего, могло быть хуже, — ответил уставший Ярослав, — как у вас? Далеко голозадых угнали?

— До самого леса. И дальше в лесу преследовали, — радостно сообщил тот, — теперь не сунутся. Ты давай не прохлаждайся, подгоняй людей, пора уходить отсюда. Дорога свободна.

— Я уже распорядился, будем готовы вовремя.

Олег развернулся и пешком пошел к лагерю, его сопровождала толпа просителей с разными неотложными делами. Люди Ярослава не расходились, ждали приказов сидя на земле возле щитов, как на позиции перед боем. Они сегодня так и не сдали ее, не отступили ни на шаг. Можно сказать, боевое крещение пройдено. Все устали, но дел было много.

— Чего расселись? Подъём, — скомандовал он, — Станислав, Антон, Саня, Лопата, запрягать лошадей. Гоните повозки сюда. Остальные — собирать болты, если попадется ценный трофей, тоже. Если не успеем собрать болты до выхода колонны, это будет большая потеря.

Народ разошелся выполнять приказания, надо признаться, вырезать болты из трупов — не самое приятное занятие, но необходимое: они слишком ценные, изготовлять новые долго и сложно, поэтому приходится собирать выпущенные ранее. На поле боя много тяжелораненных, кто не может передвигаться, легкораненые давно сбежали. Ярослав обходит их стороной, не хочет убивать, добивает лишь раненных в живот или грудь. Только у отдельных раненых в ноги он доставал болты, в том случае, если те не могли оказать сопротивление. Вместе с болтами собирал и некоторые наиболее интересные трофеи, к примеру, кинжал того орка, что бросился на него. Очень неординарное бронзовое оружие. Он был покрыт слоем хрома, и заточен остро как бритва, с виду его нельзя было отличить от стального. Многие наконечники копий он снимал с древка, в надежде продать в будущем аборигенам. Станислав с компанией быстро справились с упряжью, фургоны подогнали к месту схватки, теперь дело пошло веселее: всей кучей выискивали и собирали болты, другие группы с некоторым опозданием также послали своих людей собирать стрелы, и вот уже десятки их ходят по полю, разыскивая свои.

Когда уже дело близилось к концу, и насобирали полторы сотни болтов — всё равно все не соберешь — Ярослав полностью переключился на свою страсть. Он собрал четыре десятка копейных наконечников, два десятка кинжалов, десяток бронзовых топоров, десяток охотничьих луков и множество стрел. Обойдя поле, выбрал шесть орочьих щитов, крепких и добротно сделанных. Необходимо заметить, что трофееманией болел не только он. Мало кто побывавший на поле не унес безделушку: кто ножик, кто лук со стрелами. А что касается щитов, то их собрали почти все, они вообще были в дефиците, и не каждый землянин его имел.

За таким занятием время летит незаметно. Прошло два часа. Вот уже свёрнут лагерь, колонна сдвинулась с места, продолжая путь. Люди Ярослава прекращают свои поиски, присоединяются к остальным.

Теперь их дорога лежит через перелесок, на котором их пытались удержать орки, и далее выходит к заливным лугам и тихой полноводной реке, затем поворачивает на запад, вдоль неё, и вьется в надежде найти переправу. Отдохнувшие лошади бодро тащат свой груз, люди, еще не отойдя от переживаний, ведут оживленные беседы и споры. Уже вечереет, а брода все нет, возницы подгоняют лошадей.

Эта неширокая, но глубокая речка с топкими берегами является естественной границей двух орочих племен, и люди стремятся скорее преодолеть ее в надежде уйти от тех опасностей, что они пережили за два дня, и найти покой на другом берегу. За четыре дня с момента своего появления на Троне они прошли сто с лишним верст по землям, далеко не гостеприимным к людям. Преодолели многие опасности, но надежда на благополучный исход не должна покидать их.

Брод показался под самый вечер, после трех часов пути. Смеркалось. Последняя звезда оставляла свою сменщицу, вечернюю зарю, когда лошади ступили в воду. Брод оказался мелкий и илистый, сложностей с переправой не возникло. Возы без спешки один за другим преодолели преграду, многие люди даже не замочили ног. Движение обоза не прервалось и на минуту, успех переправы вселил бодрость не только в людей, но, что может показаться странным, и в лошадей. Они весело тащили повозки еще два часа, уже в кромешной темноте, спеша уйти подальше от пограничной реки. Ночью, когда лагерь был поставлен, некоторые наиболее впечатлительные собирались у костров, пытаясь в узком кругу выплеснуть свои эмоции, обсудить планы на будущее.

— Вот-вот, — эмоционально размахивая руками, говорил Саня, — я в него попал, а он бежит.

— Да ты промазал, — поддевает Лопата.

— Нет, я говорю, нет, разве с такого расстояния промажешь, — уверяет первый, — с болтом в груди бежит и машет копьем, и как даст с разбегу по щиту!

— Я за Саней в этот момент был, — уверяет Бомба, — споткнулся орк тот, вот и врезал по щиту, потом уж ты его пришил.

— Не споткнулся. Что ты мог видеть? После удара я из-за щита тык его и пустил в расход.

— А ты, Ярослав, что скажешь? Как было дело? — постарался подтвердить свое мнение Лопата.

— Что я могу сказать, не видел ничего, у меня своих орков целая толпа была, чуть дубинками не заглушили, как рыбу. Спасибо, Аня вот спасла, не дала помереть.

— Она у нас вообще молодец, героическая попалась, — начал расхваливать девушку Саня, — такой ни у кого нет, хорошо, что ты, Ярослав, успел её в первый день к нам переманить, не опоздал, не то другие могли перехватить.

— Анюта всем нам помогала, — похвалил Тимофеич, — как ты додумалась только?

— Я еще с прошлого раза заметила, что со стороны бить сподручно. Вот когда схватились вы, я отошла назад немного, за щит спряталась и давай в них палить, конечно, не без разбора, у меня четыре арбалета было, — смущаясь таких восхвалений, отвечала та.

— Командир, надо нашу Анюту отметить, приказ издать или медалью наградить, — смеется Тимофеич.

— Да, награды достойна, как только будет возможность, изготовим ей медаль или венок как девушке за спасение товарищей в бою. Я это серьезно говорю, все должны знать наших героев, и за убитых орков надо знаки придумать, и чтоб те на виду красовались.

Далее разговор шел своим чередом, Ярослав отозвал Анюту в сторонку:

— Конечно, тебя сейчас расхваливают, но ты не задирай нос. Был приказ бежать в лагерь, как только заваруха пойдет. Почему ты меня ослушалась? Орки могли убить!

— Тебе разве не все равно, убьют меня или нет? — ехидно спросила девушка.

— Почему мне должно быть все равно? Вовсе не все равно. Я обещал заботиться о тебе, и обещаю постараться вернуть домой.

— За что такие привилегии? Я не одна, кого выкрали! — возмутилась Аня.

— Остальные во многом виноваты сами, поплатились за свое поведение, ты — другое дело. Ты мне небезразлична.

— Другое дело, — передразнила его она, — насилие ни чем нельзя оправдать.

— И не оправдываю, считаю, тем, кто хочет вернуться, нельзя препятствовать.

— Тогда почему мы идем на юг, а не на север?

— Потому что идти на север сейчас самоубийство, Врата на Землю закрыты, и когда откроются, неизвестно.

— Что тогда делать? — не унималась девушка.

— Ждать. Надеяться и ждать, и не унывать — все будет хорошо.

— Сколько ждать? — настойчиво потребовала ответа Анна.

— Не знаю — полгода, год, — уточнил Ярослав.

— Да за это время мои родители с ума сойдут, — всплеснула руками та.

— Возможно, нет. Олег говорит, что время за вратами течет неравномерно, возможно, они ничего не узнают.

— Как такое может быть?

— Не знаю, надо у Олега спросить, а он у нас известный темнила.

— Так бы взяла и вашему Олегу по башке чем-нибудь, — показала кулаком желаемое.

— Ты его не осуждай. Он великое дело делает, «политик», сама понимаешь, в этом деле надо быть циником.

— Это из той оперы, где лес рубят — щепки летят. Я что, щепка получаюсь? — возмутилась Аня.

— Не только ты, и я тоже, все мы плывем по одной реке.

— Если это река, — она указала рукой на дорогу, — то ты в ней не щепка, а бревно. Ты самый главнючистый главнюк.

— И этот главнюк поможет вернуться домой.

— Когда? — с нетерпением воскликнула Анна.

— Когда бог даст, — успокаивающе произнес Ярослав.

Собеседница отвернулась и больше не хотела говорить. Костер прогорел, подбросили еще сушняку. Рядом лошади неторопливо хрумкали травой, сегодня их тяжкий труд закончился поздно, и они паслись, наверстывая упущенное.

К их костру подошел Олег, присел с краю.

— Не спится? — спросил он.

— Разве уснешь, все переживают сегодняшний день.

— Нам сегодня повезло, — стал развивать мысль Олег, — одна ошибка — и все могло, закончится иначе.

— Один раз поторопились там, на реке, с рыбаками орочьими, и вот результат.

— Мы с Шестопером полагали, что дикари не смогут быстро собрать людей, и мы проскочим. Кто мог подумать, что они так возмутятся нашей переправой? Не похоже это на них — из-за пары ушибленных такой переполох затевать!

— Впредь нам наука, — поддержал его Ярослав, — не надо недооценивать противника, мы действительно были на волоске от гибели и должны сделать вывод.

— Какие могут быть выводы? На рожон мы больше не полезем, однозначно, людей у нас мало — вот главная проблема.

— Не людей, у нас ума мало. Мы ползем как толпа цыган, в бою участвовало от силы семьдесят человек, остальные небоеспособны. Давно пора кончать этот балаган, ввести военную дисциплину и заняться подготовкой и обучением людей.

— Ты думаешь, я сам этого не знаю? Но в движении это невозможно, я видел твои попытки обучения, это пустая суета.

— Эта суета спасла наши головы, они остались на плечах, люди получили азы навыков, что и помогло моей группе. Я понимаю, обучение в пути это суета, но у нас нет выбора. Что ждет впереди неизвестно, потому люди будут активны, всем хочется жить и учиться будут. Если всё это сложно, то хотя бы вооружить надо. Это можно сделать? Они шли в бой без щитов, без копий.

— Вооружить постараемся, а вот с остальным? Необходимо создать специальную команду по подготовке.

— Разведподразделение должно бать отдельным, не дело посылать в разъезды случайных людей. Командиры групп отправляют самых ненужных и неспособных. Принудительно набрать лучших и обеспечить им бытовые условия для службы, дабы не искали, вернувшись с разведки, что перекусить, не оставались голодными.

— Это все мы сможем сделать, — заканчивал Олег, — а с обучением сложнее.

Костер прогорел, спутники разошлись на ночевку, лишь пастухи, присматривающие за лошадьми, да охрана продолжали свою ночную вахту.

Ярослав пошёл к своему фургону, на свое облюбованное место, рядом с Анютой-маленькой. Он сознавал и корил себя за то, что последнее время мало уделял внимания ребенку, но надеялся, что, прибыв на место, наверстает упущенное. Малышка во сне прижалась к нему, они обнялись, и он уснул.

Часть третья. По лесным просторам

Глава 13Похищение

Этот день как-то сразу не задался. Ещё с утра, до снятия лагеря, Хитрец захромал. Ярослав осмотрел ногу. Оказалось, крупная ветка попала под копыто и раздражала живое. Теперь конь не мог нести седока, слава богу, если будет плестись в обозе. Обработав нарыв, поручил заботу о коне Георгию. Из свободных лошадей оставалась не удел одна кобыла Майка, дама зловредная, с дурным характером — любила кусать седока за бедро. Приходилось предупреждать ее поползновения ударом нагайки, как только та начинала волноваться и прижимать уши. Бывало по ушам её и бил. У лошади временно проходило желание кусаться, но она ждала удобного момента, когда седок отвлечется и ослабит контроль.

Вот и в это утро, положив на её спину седло, Ярослав ждал пакости. Затягивая подпругу, выставил в сторону её головы локоть для защиты от животного. Для Майки самая неприятная процедура, когда ее седлают, она чует — придется таскать человека целый день, — есть с чего злиться. И та не преминула воспользоваться случаем, прижала уши, и цапнула, но, загибая свою башку, налетела на выставленный локоть, больно ушиблась. На этом диверсия кобылы провалилась.

— Что, получила? — злорадно прокомментировал Ярослав.

После такого облома Майка смирилась и дала себя оседлать, но в течение дня делала неоднократные попытки неповиновения. Приходилось их строго пресекать.

Сегодня служба выпала в арьергарде. В компании с двумя своими людьми, отстал от начавшей движение колонны. Начали рыскать по окрестным зарослям, пытаясь вскрыть вражеские секреты, и, если повезет, то преследователей. Задача архиважная, сколь и неблагодарная. Выждав немного времени, сами встали в секрет, в надежде, что незадачливые орки выйдут на них. Но время шло, никто не появлялся. Прождав час, приняли решение догонять колонну.

Погода стояла жаркая, с самого их появления на Троне не выпало ни капли дождя. Лошади взбивали пыль с дорожной колеи, прошедшие впереди повозки оставили явный след на дороге, разрушив своими колесами тонкий слой дерна. Местность заметно стала повышаться, пологие холмы, сменялись высокими горами, поросшими редким лесом. Теперь каравану приходилось взбираться на них, следуя изгибам дороги. Все говорило за то, что рельеф местности напоминает предгорья и скоро они достигнут настоящих гор, а затем пойдут перевалы, и неизвестно какие еще трудности встретятся им на пути.

На удивление быстро догнали своих. И это не всё, повозки стояли на месте. Весь караван вся экспедиция стояли. «Похоже, это не спроста», — подумал Ярослав, слезая с седла и направляясь к группе вооруженных людей из арьергарда. Среди них мелькал командир и он направился прямо к нему:

— Что случилось, капитан? Почему стоим? — вокруг суетились обеспокоенные люди.

— Человек пропал, — ответил Петрович, — уже час как пропал. Только, только спохватились.

— Как пропал? Где пропал? Как такое случилось? — засыпал его вопросами обеспокоенный разведчик.

— Очень просто случилось, пошёл до ветру и исчез бесследно, еще лагерь не сняли, никто на него не обратил внимания, парень незаметный, из опустившихся. В вооруженном отряде не участвовал, хорошо, что шел рядом, не отставал. Сейчас только спохватились, Олег всех остановил, «Лучники» его ищут.

В этот момент появилась, и галопом пронеслась группа в шесть человек «Хоббитов», во главе со своим командиром. Они, вероятно, направлялись к месту поисков, у бывшего лагеря. За ними показались люди Ярослава верхами, во главе с его замом Тимофеичем. Следом ехал Молчун, собака Намйда была усажена через седло и от страха скулила.

— Вы куда? — удивлению Ярослава не было предела.

— На охоту, — ответил задержавшийся Станислав, они притормозили у своего командира, спеша сообщить о своих действиях, — нас тоже задействовали, Олег приказал подключить собак к поиску, вот везем нашу голубушку, — он указал на дрожащую собаку.

— Хорошей охоты, белок побольше везите, — съязвил в конце Ярослав. Найда была не служебная, а охотничья собака, хорошо ходила на белку и зайца, в охоте на людей, мягко говоря, не уместна. Всадники, пришпорили коней, уходя прочь.

— Пора и нам, — махнул своим людям Ярослав, садясь верхом. Лошади сорвались с места, вдогонку уходящим вперед людям. Поиски продолжались более часа, Найда успешно нашла следы пары орков, впрочем, их было неплохо видно и человеческим взглядом, мордовороты наследили как слоны. Нашли их ночную лежку и место, где орки взяли человека. Затем собака вела верховых километра три, но дальше поиски прекратили, не желая далеко уходить от обоза. Через полтора часа вернулись назад к своим. У родных фургонов Ярослава встретил Олег, спросил:

— Как поиск, я вижу, безуспешно?

— Очень поздно спохватились, за прошедшее время нашего человека успели утащить слишком далеко, — с сожалением ответил тот.

— А что собака?

— Собака уверенно взяла след. Мы прошли по нему километра четыре, далее идти опасались.

— Отойдем в сторону, — попросил его Олег, — надо поговорить.

Когда тот делал такие просьбы, у Ярослава начинали кошки скрести на душе, в ожидании плохих предчувствий. И предчувствие его не обмануло — Олег продолжал:

— Послушай, нам сейчас очень важно найти этого человека. После позавчерашнего боя люди взвинчены. Много недовольных. Если бы не орки, они разбежались бы прямо сейчас. Я предчувствую, может быть, бунт, — он говорил тихо, доверительно, почти заговорщически, — если мы сможем его вернуть, то это подымет настроение людей.

— Поздно, — ответил ему Ярослав, — прошло уже три часа, еще час и след остынет, собака не найдет.

— Надо торопиться, — перебил Олег, — Я уверен, ты справишься.

— Нам не найти, они ушли слишком далеко. Такая погоня растянется на несколько дней, и вообще мы не знаем, жив наш человек или нет, если нет то поиск не имеет смысла, и рисковать людьми, незачем.

— Во что бы то ни стало надо его найти, мы не можем просто так бросать людей, они должны видеть, что мы о них заботимся, — Олег старался убедить в своей правоте.

— И угробить еще пятерых, — отрезал тот.

— Ты преувеличиваешь опасность, надо всего лишь догнать пару орков.

— Кто сказал, пару?

— Лучник сказал: других следов нет, значит наш человек вероятно жив, в противном случае его труп уже нашли.

Загнанный в угол Ярослав чертыхнулся, он не хотел на долго оставлять своих людей.

— Я уверен, орков в лесу, толпа, и кто поедет, попадет на засаду.

— Не преувеличивай их умственные способности! И никто не заставляет тебя лезть на рожон, или делать себе харакири. Будь осторожен, но без человека не возвращайся, без живого или мертвого. Прошу тебя, Ярослав, кроме тебя некому, это надо для общего дела, — настойчиво давил на него Олег.

— Орки — хорошие следопыты, это их леса. У нас только городские люди, даже деревенских мало, — Ярослав сделал последнюю попытку отказаться.

— А я уверен в твоем успехе, на всякого мудреца довольно простоты, аборигены как дети, они не знают элементарных вещей, которым нас учат в школе и показывают в кино. Они не знают, что такое устав караульной службы, спят без выставления постов, — продолжал добивать его Олег.

— Однако выкрали человека, и никакой устав не помог его сберечь, — уже в душе согласившийся Ярослав, огрызнулся, — ты дашь мне людей, которых попрошу?

— Дам, но не каждого, — урезонил его командир.

— Понятно. Тогда дай Лучника, и из «Сибиряков» одного охотника. И последнее, если мы не вернемся, обещай позаботиться о моей племяннице и постарайся вернуть ее и Анну, девушку из моего отряда, назад на Землю.

— Хорошо, обещаю. Все сделаю, как ты просишь, но выступайте немедленно, — Олег развернул коня и тот мелкой рысцой посеменил в голову колонны. Ярослав, непрерывно матерясь, собирал своих людей, отдавая приказы:

— Жиган! Пойдёшь со мной, будешь участвовать в охоте на орков.

— А что, намечается охота? — попытался сострить тот.

— Возьми еды на пять дней и минимум оружия.

Все спутники высыпали и окружили их, Ярослав продолжал:

— Станислав, поручаю тебе командовать без меня, позаботься о женщинах и о Анюте, я на тебя надеюсь. От нашего отряда пойдут я и Жиган, остальных пусть дает Олег. Возможно, нас не будет несколько дней, никому не паниковать если мы задержимся. От обоза не отставать ни в коем случае. Отозвал Тимофеича в сторону, передал ему упакованный в тряпицу «Макаров».

— Вот, бери и сбереги, если что, он вам будет нужнее.

— Хорошо, сберегу, — обещал тот, — возвращайтесь скорее.

Стал поспешно собираться, надел кольчугу, взял с собой один арбалет, два десятка болтов, из холодного оружия только вакидзаки и дагу, из вещей рюкзак с едой и припасами. Положил в него компас, фонарик и ночной охотничий прицел. Через пять минут был готов. Нашёл обеих Анют, они сидели в фургоне.

Поцеловал малышку в лоб, а старшую потрепал по плечу, пообещал:

— Я скоро вернусь, всего пару дней.

С подножки соскочил прямо в седло. Жиган уже пристроил у себя на коленях Найду, той вновь предстояло путешествие верхом. Их уже ждали три человека с запасной лошадью, во главе с Лучником. Время уходило. Сходу взяли в карьер. Быстрым аллюром, кони резво несли всадников.

За полчаса достигли поляны, на которой располагался лагерь. Нашли место лежки орков, спустили собаку с седла, дали понять, кого искать. Та долго принюхивалась, след начинал выветриваться, вертелась, ища зацепку, бегала кругами возле лежки. Наконец, взяла след, сделала стойку вся в нетерпении, указывая направление. Перецепили длинный ремень, Найда бросилась вперёд, дернула поводок, и быстро пошла по следу. Всадники последовали за ней, та уверенно вела. Трава в тех местах стояла густая, высокая без собаки вовсе следа не найти.

Так проскакали за собакой километров пять, пару раз она сбивалась, но Лучник взял с собой вещи украденного парня и орочью травяную подстилку с лежки, они помогали ей восстановить след. С переменным успехом шли по следу до темноты, преодолев километров пятнадцать. Орки за время задержки в поиске, ушли так далеко, что за все это время люди не смогли их догнать. Когда наступила полная темнота, решили не сбавлять темпа, преследовать при свете фонарей. След явно посвежел, Найда и ночью уверенно шла по нему. Сколько прошли за ночь, неизвестно, но неожиданно уперлись в густой сосновый лес, по счастью проходимый для лошадей. Теперь пришлось вести их в поводу, ехать верхом оказалось невозможно.

Уже во второй половине ночи, остановились на привал. Все устали, сколько и куда шли — неизвестно, судя по компасу, на запад.

— Эти орки бегут так быстро, мы гонимся за ними всю ночь, не можем догнать. — констатировал факт Борис, брат Ерофея командира «Сибиряков».

— Они что, не устают? — вторил его компаньон Витя, молодой парень по кличке Конь.

— Устают, так же, как мы, — поддержал разговор Лучник, — просто они убегают, а это придает прыти.

— Я думаю, они совсем рядом, и так же, как мы отдыхают, — уверенно заявил Ярослав, — возможно так близко, что мы даже не подозреваем как.

— Может сходить разведать? — предложил Конь, порываясь соскочить с земли.

— Сиди, не дергайся, это всего лишь предположение, — успокоил его Ярослав, — но костер разводить не будем, без него безопасней. Завтра мы их все равно догоним, в конце концов, крыльев у них нет.

Он достал из рюкзака легкое одеяло, притянул к себе Найду, решил поспать, рядом Майка, рассёдланная и привязанная, фыркала, щипая траву. Вдруг неожиданно встрепенулся и заявил:

— Конь тебе не спать, будешь нести охранение, через четыре часа всех разбудишь, ухо держи востро, враг не дремлет.

— Есть, — ответил недовольный голос, ему предстояло не спать двое суток.

Ярослав медленно заснул. Во сне ему казалось, что он гонится за молодым орком и не может никак догнать. Вот он бежит по зарослям, ветки бьют по лицу, кажется, что вот-вот дотянется до беглеца, но тот вновь ускользает и Ярослав теряет его среди плотно стоящих деревьев. Злость от потери добычи охватывает душу. Он пытается найти след и, неожиданно для себя оказывается на поляне, посреди которой стоит хижина. Крутая дерновая крыша, опоры, на которых стоит дом, похожи на куриные лапы. Непреодолимая тяга заставляет его войти внутрь. Ступени крутой лестницы предательски скрипят под ногами. Внутри полумрак, только слабое колеблющееся пламя очага освещает помещение. Из полумрака прорисовывается фигура, в черном балахоне, и он видит образ не совсем обычного человека с черными татуировками на лице. Некая невидимая сила влечет его к незнакомцу. И тот неожиданно хватает его за грудь. Откуда ни возьмись, появляются орочьи морды, они скалят зубы, рычат, хватают его своими лапами за одежду, трясут. Кажется, хотят вытрясти из него дух. Он просыпается и чувствует, что его действительно трясут, но это не орки, а Жиган.

— Просыпайся, командир, пора в путь, — сообщает он.

— Как, уже? — удивляется Ярослав, ему кажется, что прошло всего пять минут. Сон медленно улетучивается из головы. Встает, преодолевая сонливость, начинает седлать Майку, та дергает крупом, сбрасывая с себя седло, но Ярослав настойчив, не позволяет кобыле капризничать.

Едут они медленно. Найда плохо берет след, бегает из стороны в сторону, пытаясь его почуять. Лес, которым они шли, был достаточно редок, давая возможность ехать верхом, но лафа кончилась, показались плотные заросли. Впереди высился настоящий «Орочий лес», с раскидистыми елями, растущими настолько плотно, что не только верхом, но и в поводу лошадь вести будет невозможно. Похоже, снова придется идти пешком.

Преддверье большого леса почти пустынно и напоминает просеку, лишь мелкие лиственные деревья да кусты, растут вдоль границы настоящей тайги. Идеальное место для засады. Человек, выходящий на открытое пространство, представляет мишень. Вчера кое-кто уверял Ярослава, что беглецов только двое, сейчас мы это проверим. Другого подходящего места для нападения он до сих пор не встречал. Подъезжая к опушке, поднял руку, призывая всех остановиться. Прислушался. Никаких подозрительных звуков. Птицы гомонили как обычно, никакой обеспокоенности в голосах. Найда тоже слушает и вопросительно смотрит на хозяина. Мол, чего стоим? Кого ждем? А командир находился в нерешительности. У него одного, — думал он, — имелась кольчуга, какая-никакая, но все же защита. Необходимо в одиночку пересечь открытое место, и удостовериться, что там никого нет.

Только он вознамерился исполнить свое решение, как неведомая сила толкнула его под локоть. Взмахнул рукой, указывая путь людям налево в обход. Все стали поворачивать, и Ярослав дал шпоры Майке, и вроде как та собралась исполнить желание своего господина, как неожиданно громко вскрикнул Виктор. Над головой засвистели стрелы, из кустов высунулись зловредные морды, а один орк, в порыве азарта, выскочил целиком из-под разлапистой ели. Он целил своей стрелой точно в него, в Ярослава. Тот не думая ни о чем дал шпоры, кобыла понесла прямо на врага. Дикарю пора стрелять, и Ярослав нагнулся к шее лошади. Стрела прошла, в каких-то сантиметрах над головой. Нахальный стрелок, поняв, что его сейчас затопчут, юркнул под дерево. И в тоже мгновение Майка вломилась грудью в ельник.

Седок изо всех сил прыгнул, покидая седло, одновременно вынимая короткий меч, и приземляясь на раскидистые ветви. Где-то под ними был его враг, и направив лезвие вакидзаки в низ, он в последний момент увидел голую задницу дикаря. Немного скорректировав направление удара, вонзил клинок в бедро. Тот заверещал, как поросенок, а Ярослав бил его мечом сквозь лапник, совершенно не видя куда, но, слыша, что достигает цели. На каждый выпад орк отвечал совершенно не человеческим визгом. Неожиданно крик раненого прекратился.

Не обращая больше на него внимания, наш акробат бросился искать следующих, желающих в него стрелять. Пробегая по лесу в их поиске, заметил, что он не один в своем желании наказать бандитов, его люди уже были в лесу, и так же, как он ловили разбегавшихся стрелков. По счастью этот лес походил на «Мрачную лощину»; а сейчас был разгар дня, и взять след оказалось не сложно. Наткнувшись на первую попавшуюся просеку в хрупкой траве, побежал по ней, изо всех сил стараясь догнать орка на короткой дистанции. За спиной услышал, чей-то топот, но оборачиваться было некогда, да и не важно, кто бежит за ним. Только подналёг сильнее, думая, что сбавил темп. Результат спринтерского забега не заставил себя ждать, они стали нагонять беглеца. Впереди замелькало его тело. Вдруг послышался из-за спины злобный голос, запыхавшегося Лучника.

— Ложись! — Ярослав, как был, рухнул на землю, услышал свист, и крик впереди.

Через него, не останавливаясь, пробежал Владимир, не заботясь, куда ступает. Соскочил, побежал в след, уже исчезнувшему в ветвях товарищу. Быстро догнал. Раненный орк лежал на земле, рыча, как волк. Из спины торчала длинная стрела.

— Каково, Ярослав? Мы, лучники, тоже кое-что можем, не все вам, арбалетчикам, — с гордостью сообщил стрелок.

— Молодец, Лучник, я совсем запыхался в кольчуге, ни в жись не догнал бы, — похвалил его тот, — а теперь взяли и потащили!

Они нашли своих на опушке, всех троих, не пытающихся скрыть свое место пребывания. Конь лежал на одном боку, из другого торчала стрела. Над ним уже хлопотал его компаньон Борис.

— Что, Борода, сам справишься? — спросил его Ярослав, усаживая пленного под дерево.

— Справлюсь, сейчас обработаю рану и вытащу стрелу, — он уже приготовил бинт и лекарства.

— Укол промедола сделай, — посоветовал ему Лучник.

— Сам знаю, — оборвал его Борис, — сейчас все приготовлю и сделаю.

Ранение Виктора, хотя и нетяжелое, ломало все их планы. Бросать его нельзя, но и с ним двигаться тоже. Надо было что-то решать.

— Жиган, — скомандовал Ярослав, — немедленно осмотри лес найди лежку этих гадов. Тот поспешил уйти на поиски.

— Лучник, тебе придется возвращаться назад, будешь сопровождать раненного. Оставлять его здесь нельзя, вези как можно быстрее, и как можно осторожнее. Обезболивающие у тебя есть?

— Есть пара шприцев, — ответил тот.

— Коли, если будет плохо. Борис, дашь ему антибиотиков, пусть завтра вколет еще раненому. Отправляйтесь, не теряя времени, сразу, как наш знахарь управиться. Сколько было этих демонов, кто видел?

— Четверо, — уточнил Лучник, — здорово они нас обломали.

— Не разевай рот, называется, — расстраивался Ярослав.

Борода уже сделал раненому укол промедола, приспособился тянуть. Тот крякнул, когда стрела с трудом пошла из тела. Сразу стали делать перевязку, вложили смоченный в септике тампон и вдвоем, помогая друг другу, Борис и Ярослав туго спеленали Виктора, остановив кровотечение. Дали немного отдохнуть, минут десять, после чего взвалили в седло, снабдили всем необходимым, и отправили ребят в обратную дорогу.

─ Будьте осторожнее, старайтесь больше ехать верхом, думаю уже завтра вы догоните наших, — советовали им командир, искренне сожалея, что не уберёг своего человека.

Те быстро скрылись. Борода и Ярослав, оставшись одни, собрали трупы в одном месте. Их оказалось три штуки. Не имея сил бежать, раненый всё это время сидел под деревом. Обшарив кусты, собрали не хитрое имущество Орков: четыре лука, два копья, два железных ножа, мягких не калёных. Приступили к раненому с расспросами. Тот по-русски не бельмеса, но парень смышленый попался, по-своему лопотать стал. Что лопочет, не поймёшь, но пальцами тычет, мол, стрелу достаньте, больно. Видел, подлюга, как своего обхаживали, и, похоже, ему тоже так захотелось — тряпочками повязаться. Будем мы на твою обезьянью морду бинты тратить!

— Ты вражина, говори, куда парня нашего тащили?

На пальцах показывают: куда потащили? А тот лопочет и рукой показывает, туда. Язык у них занятный, много рыкающих звуков, но, Ярослав приметил, простой, слова вроде как все односложные, выучить не фиг делать. Но из всей возни с раненым выяснилось одно: парень оркам нужен и искать его надо на западе. Там гора типа есть, возле нее и искать. Появился Жиган и говорит:

─ Все кусты облазал, еле нашёл их лагерь, семь насиженных мест в нём осталось,

─ Значит, трое ушли, а четверо здесь лежат, — закончил логические выводы Борода.

─ Вот котомки их собрал, — кинул на землю орочьи вещички. Порылись в барахле, нашли прилично сушеного мяса, какие-то съедобные корни, мешочки семян, напоминающих пшено.

─ Похоже, они вовсе не хищники, — удивлялся Борис, — корешки едят, — он попробовал один, — совсем неплохо, вроде нашей репы.

─ Прохлаждаться нам не досуг, — закончил прения Ярослав, — Дальше верхом мы не поедем. Тебе Жиган выпадает остаться и дожидаться нас с лошадьми, но торчи не здесь, а в километре к северу. Когда будем возвращаться, мы тебя сами найдём. Жди нас пять дней, после чего уходи, догоняй наших.

─ Ты уверен, что справишься за пять дней? — переспросил тот.

─ Не уверен, но должны успеть. Орки долго шпарят с большой скоростью и это не спроста, вероятнее всего чувствуют, что конец пути близок вот и не жалеют дыхалку. Оставляем тебе всех лошадей, вещи и вот этого — военнопленного.

─ Зачем мне раненный орк? Что я с ним должен делать? — начал отнекиваться Жиган.

─ Что хочешь то и делай, а я грех на душу брать не хочу, — надавил на него Ярослав.

─ Душелюбец выискался. Это тебе погоняло Живодёр приклеили, а не мне, — огрызнулся тот.

─ Хватит! Разговорчики в строю! Это приказ, а нам с Бородой нервную систему беречь надо, она нам ещё понадобится.

Быстро избавились от ненужных вещей, таких как: кольчуга, одеяла, лишние продукты, снаряжение, и не медля более ни минуты, покинули озадаченного Жигана. Далее путь пролегал по так называемому Орочьему лесу. Довольно быстро вышли к лёжке, или лагерю дикарей, Найда взяла след, и они быстрым шагом продолжили погоню.

Глава 14Орочий лес

Движение по лесу представляло собой петляние меж деревьев. Не слишком высокие разлапистые ели, покрытые колючими ветвями, с верхушки кроны, до самой земли, не давали возможности идти прямо. Приходилось их огибать, подлазить под ветви, когда те перекрывали след, и преодолевать упавшие стволы. Орочий лес был настоящей тайгой, густой и труднопроходимой. Борода говорил: «Я охотник с детства, но столь густых зарослей никогда не встречал, это не обычная молодая тайга, а как будто специально выращенная быть непроходимой».

В таком темпе они двигались часа два с половиной, когда собака начала нервничать, останавливаться и нюхать воздух. Охотник так же неожиданно насторожился, и стал, как собака, делать стойку. Ничего не понимающий Ярослав спросил:

─ Что случилось?

Тот приложил палец к губам, требуя тишины.

─ Собака чует зверя, — шёпотом сообщил новость Борода.

Кто-кто, а Найда была спецом в лесных делах. Она неспешно, осторожно повела людей по следу. Метров через пятьдесят Борис, раздвинув траву, пальцем указал на след.

─ Тигр, — коротко сообщил он, — похоже, на наших орков не мы одни охотимся. Идёт по следу впереди нас, — махнул рукой, и они продолжили путь.

Не прошли и километра, новое изменение обстановки:

─ Кошак сошел со следа, теперь дичь мы, — Борода стал заметно нервничать, проверять свой арбалет, — без винтовок мы ему на один зуб, — говорил он.

─ Мой арбалет на близкой дистанции — очень мощное оружие, не хуже карабина, а может, и лучше. Болт очень тяжёлый, — постарался успокоить его Ярослав.

─ Зато мой ничего не стоит, — огрызнулся компаньон, — кол в печёнку твоему дружбану Олегу, отобрал мой карабин. И далось ему наше оружие, только талдычит: никаких ружей. Орков, что ли, боится повредить?

─ Технологии распространять не хочет, — ответил ему тот, — но это долгий разговор.

─ А ты расскажи, возможно, другой возможности не представится — зверюга съест! — настаивал Борода, — по какой такой причине, поджилки у меня трясутся, и оружие огнестрельное нельзя иметь? И давай, Славка, двигаться, нечего рот, как рыба, разевать.

Они продолжали идти по следу. Найда изо всех сил тянула поводок, стремясь быстрее уйти от опасного запаха. Ярослав не хотел, но постарался растолковать причины таких запретов.

─ Не знаю, почему у тебя поджилки трясутся, возможно, медвежью болезнь подхватил, говорят, она заразная, — шутил он.

─ Ты не смейся, ты на вопрос отвечай, — наседал охотник.

─ Сам подумай, поймают орки, или кто другой, покруче, нашего балбеса и спросят: это что такое? Тот ответит, куда он денется: оружие такое, пулями стреляет, при помощи пороха. Те ему в ответ: а мы тоже хотим, ты, братан, нам такое же сваргань. Начнут тогда орки из ружей, друг в друга палить, а затем и до нас доберутся, и получится тогда эффект бумеранга: нами пущенный, в нас и попадёт. Ну что, убедил?

─ Нет, не убедил. Пошто индейцы на Земле не могли сами ружей делать? — не унимался Борода.

─ Нецивилизованные были, неграмотные. Вот орки тоже не смогут, потому что дикари, но здесь не одни орки живут, на юге, тебе Олег говорил, государства есть и люди вполне грамотные, письменность, металлургия, и прочее. Вот они и представляют главную опасность для нас. Нас мало, и много никогда не будет. В Америке за белыми государство стояло, миллионы вооруженных людей, подобная опасность отсутствовала напрочь. У нас другая ситуация — государства за нашими плечами нет, да и ты, я думаю, его себе на шею вешать не хочешь?

─ Не затем я сюда сбежал, чтоб чиновничьи брюха кормить, но ты до конца меня не убедил. Пока аборигены наделают себе ружей, пройдёт лет двести, а то и более, мы за это время укрепимся, пулемётов понатыкаем, не взять будет.

─ Ну ты уморил, Борода, какие лет двести? Страны на юге давно созрели в техническом плане, десять, может, двадцать лет, — и здесь армии, вооруженные до зубов винтовками, ходить будут. Им только идеи не хватает, пороху они не знают. У нас на Земле все очень быстро просекли, что такое пушки. Первое датированное ружьё в Китае относится к 1287 г. и лежит в музее, а в 1292 г. в Испании уже применяли огнестрельные бомбарды в морских сражениях. В 1302 г. отмечено применение бомбард в Англии. Потому можно считать, что пушки появились по всей Евразии почти одновременно, и кто поручится, что здесь будет иначе. Я считаю, на Троне это произойдёт гораздо быстрее. Не знаю, убедил я тебя или нет, но прими этот запрет, аки дитя. Он не блажь свихнувшегося сталкера, а способ уберечь всех нас от беды в будущем, хотя и вынуждает страдать медвежьей болезнью в настоящем.

Дальше они шли молча. Убедил Ярослав в своей правоте Бориса, или нет, неизвестно, но только тот перестал задавать вопросы, целиком погрузившись в изучение следов. Найда весело бежала вперёд, ныряя под ели, и обходя завалы. Поход продолжался до самой ночи, и все они втроем, были уверены, что зверь идёт за ними неотступно. Смеркалось. Прятаться от кошки было бессмысленно, останавливаться опасно. Включили фонари, решили идти по следу и ночью.

Неожиданно Орочий лес закончился, так же, как и начался. Перед ними возвышались холмы, покрытые редколесьем и лиственными породами деревьев, светили три луны, а след дикарей уходил в распадок меж возвышенностей. Недолго думая, последовали туда. Из тайги послышалось злобное рычание, как будто зверь сожалел об упущенной добыче. В распадке, и дальше по следу, стелилась луговая трава, поэтому приходилось целиком полагаться на чутьё собаки, слава богу, нос её не подводил. Так шли почти полночи, пока не повалились в изнеможении на землю. Решили передохнуть и поспать по очереди.

В путь двинулись ранним утром, пока окончательно не выветрился след. Найда долго не могла его взять — запах ослабел, — но потом почуяла, снова повела на запад. Местность постепенно повышалась, пологие холмы с редкими деревьями, переходили в скалистые утёсы с совершенно голыми вершинами и подножиями, покрытыми зарослями дубов, грабов и многочисленных ягодных кустов. По ходу дела рвали похожие на голубику крупные чёрные плоды: обалденно хотелось есть, но продуктов мизерное количество, и подножный корм шёл в дело.

В первой половине дня след вывел к крупному озеру меж двух холмов. И если идти далее вдоль берега к вытекающей из него речке, её исток оказался перегорожен огромной бобровой плотиной, ещё более увеличивающей размер водоёма. Единственный путь, как по мосту, пролегал по плотине. И след вёл туда. Вроде можно переправиться, но не тут-то было: пара орков ловила с неё острогами рыбу. Путь оказался перекрыт. Пришлось потратить час, спускаясь вниз по течению, и переходя преграду вброд. На другом берегу Найда не смогла снова взять след, только виляла хвостом и виновато развесила уши. Пришлось идти наугад.

Только поднялись от озера на холм, в небольшую долину, как налетели на группу орков, детей и женщин, собирающих здесь коренья — место оказалось нечто-то вроде огорода. Орчихи копались палками в земле, добывая съедобные, а дети таскали за ними крупные корзины. Пришлось немедленно ретироваться, пока их не обнаружили. Сделав ещё один крюк, вышли к настоящей тропе, проложенной в глубине распадка. Двигаясь в стороне от неё, заняли позицию на вершине холма, откуда открывался чудесный вид, — две скалистые, поросшие кустарником гряды, меж ними проход, место, где скрывалась тропа. Перед проходом пара орков с копьями, щитами и дубинами несут караул, из кустов тянет дымок — их товарищи пекут мясо.

─ Похоже, дикарей становится слишком много, — кряхтит Борода, лёжа на брюхе и рассматривая в бинокль охранение.

─ Ты прав, Борис, — соглашается с ним Ярослав, — за этими холмами деревня или лагерь, туда и вели парня. Мы с тобой достигли цели. Теперь нам нельзя дальше идти вдвоём, тем более тащить собаку, она нас выдаст.

─ Что ты предлагаешь? — спросил тот.

─ Ты с Найдой и вещами останешься здесь, хотя бы вон в тех кустах, — он головой указал на подножие холма, — а я дальше один, налегке, разведаю обстановку. Постараюсь найти нашего парня, и далее по обстоятельствам.

─ Долго проходишь?

─ Трудно сказать, скорее всего, вернусь ночью, потому ты должен первым меня обнаружить, я выйду к тому месту, что указал.

Он сдал Бороде все свои вещи вместе с рюкзаком, оставил бинокль, ночной прицел и японский клинок вакидзаки. Передохнув минут пятнадцать, перекусил галетами из сухпайка, но не взял собой никакой еды, дабы не иметь лишних запахов. Налегке, где ползком, где перебежками направился к каменистому холму в надежде по нему взобраться наверх. Надежда оказалась тщетной — холм слишком крутой, а известняк в нём подвержен осыпи. Пришлось снова делать приличный крюк в поисках прохода наверх. Только в полдень, потратив уйму времени, удалось взобраться на возвышенность, при этом он обнаружил интересную систему сигнализации, изобретённую дикарями и реализованную ими на практике.

Небольшая тропинка, ведущая наверх, была выбрана им для подъёма. На кустах вдоль неё, на ветвях, были закреплены острые рыбьи кости, наподобие крючков. От них протянуты нити бечёвок к кучкам камней на краю обрыва. Зацепление за эти крючки приводило к обвалу каменных сигнализаций. Орк, знающий об устройстве, спокойно пройдёт мимо, посторонний, да ночью, точно зацепится. Пришлось обезвреживать все найденные приспособления, потому как ночью при возращении они могли сработать.

На вершине холма его встречало новое препятствие в виде орка, скучающего на самом верху и контролирующего все подходы. Пришлось в течение полудня ползком, передвигаться от куста к кусту, минуя бдительного стража. В результате этих нечеловеческих усилий Ярослав занял удобную позицию, с которой открывалась замечательная панорама на всю орочью деревню. Это стойбище, или посёлок раскинулся в пространстве небольшой долины, ограниченной по сторонам двумя холмами с лысыми вершинами. На берегу маленькой горной речки, забившись в кусты, Ярослав изучал жизнь населенного пункта. Что бросилось в глаза — это разумная система охраны. На противоположной вершине торчал еще один часовой. Внизу двое охраняли распадки меж холмами. Все посты размещены в прямой видимости, все подходы просматриваются, снять часового невозможно, все друг друга видят. Деревня также вся как на ладони — днём попасть невозможно совсем.

Тогда начал высматривать, в какой из хижин могут держать нашего парня. Надо отметить, что постройки в деревне имели несколько типов. Во-первых, самые многочисленные — небольшие, похожие на шалаши, с плотной, покрытой сухой травой кровлей и островерхой крышей. Они были разбросаны совершенно хаотично на территории населённого пункта. Рядом с ними в большинстве случаев находились орки, из чего мог следовать вывод, что это военный лагерь, или шалаши для дикарей-мужчин.

Вторым типом постройки являлись более крупные сооружения, установленные на сваи метровой высоты. Они уже имели стены, плетенные из сена, и высокие островерхие крыши, так же плотно крытые сплетенной травой. Эти дома имели капитальный вид, и население вокруг них составляли орчихи и их дети, занимающиеся домашними делами. Все женские дома имели спереди высокие островерхие навесы, защищающие от дождя вход, и крыльцо перед ним.

Третьим типом постройки были самые крупные здания, которых всего имелось два. Одно в центре перед импровизированной площадью, и второе несколько на отшибе. Эти отличались от женских большим размером, и лучшим качеством постройки. Их стены аккуратно промазаны, глиной и побелёны. Даже со стороны видно, что внутри они разделены на отдельные помещения, а в боковых стенах прорезаны небольшие окна. Назначение сооружений не ясно, возможно, это общественные склады.

Население деревни, на первой взгляд, не отличалось многочисленностью, но многие из орков могли в это время отсутствовать, занимаясь охотой или собирательством. Некоторые орчихи в тот момент занимались переработкой плодов охоты. Ярослав ясно видел, как одна семья, пожилая мать и её взрослые дочери, выделывали шкуру какого-то крупного животного. Они натянули её на деревянную раму, чтобы с помощью щёток и скребков очистить от остатков дубильных веществ. Другие семьи занимались сушкой корнеплодов, рассыпав их прямо на земле. Время от времени приходили Орки с корзинами и рассыпали их содержимое для просушки. На жердях были развешаны сушащиеся травы и многочисленные гроздья ягод, издалека похожих на виноград.

Из других особенностей деревни Ярослав заметил клетки с поросятами, но не похоже, чтобы дикари занимались скотоводством, скорее всего они просто держали животных до момента употребления в пищу. Многие готовили еду, и аромат печёного мяса и трав больно раздражал желудок.

Многочисленные собаки грелись на солнце, или в безделии небольшими группами слонялись по деревне. Наличие этих дворняг делало попытку прийти на выручку пленному трудно выполнимой. Вся обстановка указывала на необходимость ждать ночи. Место нахождения нашего человека совершенно не представлялось возможным выяснить, никаких следов или намёков на присутствие не имелось, а без точного знания в каком шалаше его держат, делало проникновение в деревню бессмысленным. Неожиданно случай помог разрешить сей вопрос.

Двое вернувшихся из леса охотников принесли убитую свинью и сдали её с рук на руки орчихам. Те немедленно начали её разделывать. Охотники, немного помявшись и получив порцию жаркого, потопали в сторону шалашей. По дороге оказались остановлены пожилым орком, после чего побросали свои луки в шалаш, вытащили из него копья, и направились к большому дому на отшибе. Вход в это сооружение не был виден с наблюдательного пункта Ярослава, но в результате от здания вернулась другая пара дикарей, с явным желанием разжиться едой у готовивших свинину орчих. Все эти перемещения походили на смену караула, а что караулить в этой деревне, кроме пленного? Вывод ясен: он — в большом доме на отшибе.

Вечерело. Необходимо поторапливаться, до нового пункта назначения придется сделать большой крюк. Отход с насиженного места наблюдения приходилось выполнять столь же осторожно, как и его занятие, Ярослав делал перебежки от куста к кусту или переползал промежутки только в моменты, когда постовой смотрел в другую сторону.

Прибыв в исходный пункт для решительного броска к зданию, обнаружил, что подходы к нему совсем голые, а постовой не спускает глаз с окрестностей. И, кроме того, его сопровождает шелудивая псина, без конца вычёсывающая своих блох. Ярослав сразу отметил, что комаров здесь, на Троне нет, а вот, похоже, блохи есть! Оставалось только терпеливо ждать, подобравшись максимально ближе к орочьему дому, учтя направление ветра — он дул с юга и относил все запахи в сторону, противоположную деревне. Выбрав даже окно, в которое залезет, а оно было вполне достаточно для проникновения человека такой комплекции, как Ярослав: нерослого, но о-очень широкоплечего. Стал ожидать момента для короткой перебежки к заветному лазу. Однако момент все не наступал: орк охранник проявлял поразительную бдительность и неустанность. Он сновал по отведённому охраняемому участку, нигде не задерживаясь и никогда близко не подходя к кустам, в которых сидел Ярослав. Снять такого часового без шума трудно и опасно, приходилось ждать его ошибки. Пришла глухая ночь, только свет лун озарял небосклон, но даже его хватало, чтобы различить на голом месте человека. Всю ночь просидел человек на позиции, но дикарь не давал возможности реализовать задуманное.

Только наутро, когда заря своими первыми лучами коснулась крон леса, когда привязчивая дворняга, наконец, перестала чесаться, и её сморил сон, орк-охранник, похоже, решил отлить. Видимо, инстинкты у собак, людей и орков несколько схожи, и ему для столь трепетного дела понадобился куст или дерево. Чему он по простоте душевной и последовал, выбрав ближайшее. Ярослав не замедлил воспользоваться подходящим моментом. Когда орк отвернулся, он быстрым, летящим над землёй броском преодолел расстояние, отделяющее его от дома, и нырнул внутрь.

Там царила кромешная тьма. Похоже, помещение действительно представляло собой склад: множество вещей заполняло его объём. Передвигаясь наощупь и рискуя уронить что-нибудь, он обследовал убежище. Оно оказалось небольшим, заполненным в основном мягкими вещами: шкурами животных и тканями. Вход в комнату и её окно закрыты плотными ткаными занавесками. Вначале Ярослав узнал, чем занят постовой: тот занял прежнюю позицию, отрезав путь назад. За занавеской обширное помещение с такими же, прикрытыми материей, дверями в пять других, меньших, расположенных по периметру. В центре зала находилось возвышение с плоским камнем посередине. В просвете центрального входа различил силуэты двух дополнительных орков-охранников. Здесь, привязанный к столбу, поддерживающему крышу, наблюдался и наш пленник. В данный момент он спал, сидя на деревянном полу.

Начинало светать, проснулись собаки, голоса петухов слышались сквозь плотные занавески. К охраннику, на улице, присоединился второй, о немедленном возвращении не могло быть и речи. Необходимо прятаться здесь и снова ждать. Солнца уже высоко взошли, и их свет проникал сквозь задёрнутые шторы. Чердака в этом доме не было, потолков тоже. Укрыться была возможность только внутри помещений. С большим риском, осмотрев пару соседних, он обнаружил: в одном, корзины с продуктами, а в другом кровать с кожаным переплётом. Прятаться негде. Пришлось организовать лаз под кипами шкур и тканей, жарковато между ними, но так спокойнее.

Забравшись в тайник, и замаскировав его, стал ждать лучших времён, но жара и усталость сморила и он заснул. Проснулся только к полудню от звука шагов и голосов орков. Они чего-то требовали от привязанного человека, но тот ничего не понимал, и ответить не мог. Затем посещения стали регулярными, Орки носили продукты в соседнюю комнату, кормили пленного, чем-то занимались за стенами в непосредственной близости от дома. Даже в склад, где спрятался Ярослав, наведывались один раз, приносили свежевыделанные шкуры. Весь день он просидел, как на иголках, боясь каждого шороха.

Но самое интересное произошло ближе к вечеру. К этому времени, наш спасатель уже освоился с местом пребывания, и сидел у штор, поглядывая внутрь зала, и следя за происходящим. Он, выспавшийся и отдохнувший, старался контролировать из окна и охрану периметра, где постовой орк нёс свою службу.

Неожиданно в зал вошёл человек в чёрном, расшитом яркими рисунками, балахоне. То есть не совсем человек, глаза его были совершенно красные, лицо, только с виду напоминало человеческое, кожа лица и рук имела не естественный красноватый оттенок. Строение клювоподобного носа и широких заострённых скул, не оставляло надежду на человеческую сущность. Скорее такое существо можно назвать демоном. Он подошёл к пленному и жестом приказал подняться. Заговорил скрежещущим голосом, пытаясь разговорить, но человек, отвечал односложно, что ничего не понимает, и просит отпустить. Тогда демон стал повторять попытки допроса явно на других языках, не похожих друг на друга, результат оставался прежним. Разочарованный он шагнул в сторону комнаты Ярослава. Тот долго не думая, шмыгнул в свою нору, и постарался прикинуться оленьей шкурой. Краснолицый зашёл в комнату и порылся в стопе, ярко вышитых тканей, у окна. Найдя, что искал, вышел в зал. Ярослав осторожно последовал за ним. В узкую щель занавески он увидел, что делает странный человек. Тот достал из принесённого мешочка жезл, и поднял его над головой стоящего землянина, вновь начал нечто говорить. Жезл озарился свечением, как будто в его вершине загорелась небольшая лампа.

Ярослав почувствовал сильную слабость, головокружение, тошноту и страх, что происходило за занавеской, он уже не понимал, сил оставалось только занять место под шкурами. Затем он потерял сознание, или что вероятнее всего уснул, но проснулся быстро, сразу после окончания действия необычного устройства. Он осознал, что эта штука представляет собой излучатель некого волнового колебания, подавляющего волю к сопротивлению. Сколько времени пролежал под шкурами не помнил, но окончательно очухался, когда уже день клонился к вечеру. В доме никого не было, человек сидел на своём месте и дремал. Охранник уже один и без собаки бодро расхаживал неподалёку. Пора была сматываться. Порывшись в стопе ярких тканей, у окна, он обнаружил, увесистый, пурпурный мешочек с жезлом. Демон вернул его на место. Развязал и достал.

То, что он увидел вблизи, поражало воображение. Волна горячего жара прошла по телу, когда он взял тёплую рукоять предмета. Чувство похоже на укол в вену гидрохлорида-кальция. Жар пронизал всё тело от пальцев ног до корней волос, но это был жар не вызывающий боли или отвращения, а наоборот дающий приятное чувство внутреннего тепла тела. Как будто тепло начинает излучать весь твой организм. Как будто его излучатель ты сам, как батарея центрального отопления, или паровой котёл. И как котёл, тебя начинают переполнять сила и энергия готовые вырваться наружу или взорваться.

Сам жезл являлся произведением необыкновенной красоты и искусства. Его венчал огромный белый алмаз, хорошо обработанный, и заключённый в золотую четырёх частную шпинель (держатель). Этому камню, его чистоте и размерам могла позавидовать любая корона Земли. Рукоять жезла, выполненная из белой кости длиной примерно сорок сантиметров. Всю её поверхность покрывал вьющийся орнамент виноградной лозы, выполненный из золота. Листья винограда искусно изготовлены из ярких изумрудов, а гроздья ягод, из круглых бордовых рубинов, даже ветви имитировали вставки из тёмно-зелёной яшмы. В результате могло показаться, что белую кость обвивает настоящее миниатюрное виноградное растение (лоза). При всей своей роскоши предмет выглядел удивительно изящно и строго.

Насладившись видом, Ярослав торопливо спрятал вещицу в чехол, а затем за пазуху. Начал обшаривать склад, под покрывалом он обнаружил множество вещей, несвойственных простым оркам.

Он нашёл метровый в диаметре, бронзовый, целиком позолоченный щит, богато украшенный орнаментом. На нём изображались сценки различной тематики из жизни людей: посев зерна, уборка урожая, схватки воинов. Нашёл похожий на щит шлем с массивной личиной, крупный боевой лук с колчаном стрел и отличный стальной меч в золочёных ножнах. Всё это были трофеи, в прошлом снятые с убитых людей. Перевернув все тряпки, в самом низу обнаружил самое ценное и полезное для Ярослава: мешочек с золотом. Часть его составляли женские украшения: подвески, кольца, пряжки, а часть — слитки благородного металла с оттисками знаков на них. Похоже, это были местные деньги. Из всех вещей больше всего понравился меч: сантиметров восемьдесят длины, одноручный, прямой полукруглый дол, прекрасно заточенное лезвие. Вся его поверхность являла собой выложенный серебром орнамент, а золотая рукоять сверкала кроваво-красными рубинами.

Вначале он хотел взял с собой только деньги и жезл, но, увидев меч, решил, что тот может ему пригодиться в бегстве из деревни. Без щита мало толку от меча, решил взять и щит — вдруг пригодится, — если будут стрелять в него из луков, можно надеть на спину. Ну а где щит, там и лук с колчаном, тоже полезные вещи. Экипировавшись таким образом, закрепив щит в чехле, колчан и меч — на спине, подумал, что оставил оркам один шлем, а это нехорошо, те могут обидеться. Чего доброго, начнут гоняться, ловить — шлем ему в подарок отдать. Зачем такую суету несчастным орчатам создавать, решил заодним и шлем прихватить.

За столь меркантильными делами его застала ночь. Орк за окном не оставлял своего поста ни на минуту, перед центральным входом дежурили ещё двое. Пополз в зал — пора освобождать парня. Зажал ему рот рукой, тот задергался, открыл глаза, а увидев человека, успокоился. Разрезали путы, перебрались в складское помещение. Ярослав дал понять ему, чтоб помалкивал и делал то, что скажут. На словах пояснил:

─ Как только прикончу часового, — он показал его землянину в окне, — сразу лезь и беги за мной, не отставая. Бежать долго сможешь?

─ Не знаю, — ответил тот, — ноги затекли, а так ничего, убежать смогу.

─ Ты, главное, не отставай и не шуми. Понял?

Тот мотнул головой в знак согласия.

─ Тогда приготовились, — скомандовал Ярослав, но ждать удобного момента пришлось довольно долго.

Стало совсем темно, Первая луна освещала тусклым светом предметы. Наконец часовой подошёл достаточно близко к дому. И свернул в обратном направлении. Ни кого в поле видимости не наблюдалось. Ярослав вынул вакидзаки, и мягко спустился из окна на землю.

Быстрым легким шагом устремился к орку. Тот, услышав шорох за спиной, обернулся. Ярослав изо всех сил и со всего маху полоснул его по шее мечом. Похоже, удар был рассчитан не совсем удачно — он рассёк дикарю не только горло, но и всю шею и часть позвоночника. Кровь хлынула из артерий, как из водопровода. Из лёгких вырвался шипящий воздух, предназначенный для крика, но кричать было уже нечем, и он ушёл в пустую атмосферу. Быстрее, подхватил убитого и потащил в кусты. Напарник уже находился рядом и пытался помочь. Затащив труп подальше в кусты, бросили в ложбину, прикрыв заранее приготовленной дерниной. Не задерживаясь более ни секунды, рванули по известному маршруту к тропке, ведущей с холма. Бежали не быстро, чтобы не запыхаться, и не особо прячась — маловероятно встретить ночью в зарослях случайного орка.

Расстояние, которое Ярослав ползком преодолевал четверть дня, ночью прошли за полчаса. Сделав при этом приличный крюк по зарослям, огибая, пустую от растительности вершину холма. Тропинка не принесла сюрпризов, снятая днём сигнализация, оказалась не восстановлена. Засады на ней, которой так опасался Ярослав, не имелось. А это означает, что орки не сделали обхода периметра охраняемого объекта, и допустили грубую ошибку караульной службы. Не воспользоваться такими ляпами просто грех, чем наш герой и не согрешил.

Спустившись к подножию горы, благополучно пересекли орочью тропинку, ведущую в деревню, и вновь поднялись в рощу, где должен был их ждать Борода. Тут возникла неприятная заминка: Бороды на месте не было. Обегав местные кусты не нашли ни кого, потратив на это драгоценные пятнадцать минут. Было, хотели совсем уходить, как услышали лёгкое поскуливание. Собака сидела привязанная к кусту, а внутри него сладко спал Борода. Ярослав не удержался, пнул его в бок:

─ Ты чего, придурок, спишь, мы тебя битый час ищем?

─ Я вас совсем заждался, — ответил проснувшийся товарищ, держась за ушибленное место, — где так долго шлялись?

─ Шевелись скорее, уходим, за нами погоня, — соврал ему тот.

Борис от такого известия аж подпрыгнул на месте и моментально потерял обычную для себя вальяжность и неторопливость. Подбодренная близкой опасностью группа с новыми силами и неизвестно куда пропавшей сонливостью, устремилась в обратный путь. Запугивая ребят близостью погони, Ярослав не был далёк от истины. С момента их бегства прошёл почти час, и отсутствие постового должно быть обнаружено с минуты на минуту. Пока разберутся, что к чему, организуют погоню, пройдёт ещё полчаса, а это совсем маленькая фора. Возможно, смерть орка уже обнаружена и форы нет.

Пробежав в быстром темпе расстояние в пару километров, бывший пленник, которого, кстати, звали Геннадий, начал сдавать. Разгульная жизнь и излишества в прошлом дали о себе знать. Пришлось брать его на буксир, держась за ремень и опушку брюк, тащить за собой. Таким способом выносливость бывшего бомжа повысилась на порядок, зато силы приходилось больше тратить Ярославу. Добежав до озера и перебравшись через него по бобровой плотине, начал сдавать и Борис. Пришлось бросать бег и дальше идти пешком. Всю ночь двигались примерно подобным способом, то бегом, то шагом, такой темп несколько повышал их скорость передвижения и одновременно давал возможность отдохнуть, экономя силы. Ночь казалась бесконечной, восхода Первой звезды ждали, как милости бога. В любой момент их могла настигнуть погоня, Ярослав не верил, что разбой сойдёт с рук, весь вопрос, когда преследователи их настигнут. Но время шло, погоня не появлялась, вот и солнце взошло, и появился Орочий лес, а удача всё не отворачивалась от беглецов. Пройдя за ночь более двадцати километров, люди сильно устали, но близость спасения окрыляла. Приняли решение не останавливаться, пока не доберутся до своих лошадей, а это ещё километров семнадцать по лесу и часа четыре ходу. Азимут взяли по компасу километра полтора к северу, дабы выйти точно на стоянку Жигана.

Глава 15Возвращение

Лес встретил умиротворённостью и обманчивым чувством защищённости. В трёх шагах можно пройти от затаившегося противника и не увидеть его. Где-то бродил позавчерашний ночной тигр, но сегодня при свете дня, и с погоней на хвосте, он не казался таким ужасным, приходилось более опасаться преследователей.

Пять часов петляния по тайге не прошли даром, Геннадия приходилось тащить за ремень даже шагом, он выбился из сил совсем, о беге не могло быть и речи. Борис ещё держался, но бежать тоже не мог. Сам их командир, тянущий за собой буксир, нагруженный своими трофеями, оказался свежее всех и наверно смог бы ещё пробежаться. Самой счастливой в их группе была собака, её не сломили сорок километров проделанного пути, она бодро семенила впереди, иногда ожидая отстающих спутников.

В районе полудня неожиданно лес кончился, так же, как и начался. Подходил конец их пешего пути. Выйдя на просеку, стали искать знакомые ориентиры, на местности с которой они начали свой путь вглубь территории орочьих владений. Оказалось, что они вышли несколько севернее, чем рассчитывали, потому, не скрываясь, продолжали путь по просеке. Приходилось временно пренебрегать опасностью, для максимально быстрой встречи с лошадьми. Эта встреча произошла, как и рассчитывал Ярослав минут пятнадцать спустя их начала открытого движения вдоль края тайги. Жиган появился верхом на Буяне совершенно неожиданно со стороны смешанного леса. С ним шли две осёдланные, заводные лошади. Долго ожидавший товарищ, бурно выражал свою радость по поводу встречи.

─ Четвёртый день вас ждём. Извини, Славка, не в том месте, где ты приказал, но там, в лесу, зверь ходит, пришлось на этой стороне обосноваться, — засыпал объяснениями прибывших беглецов местный сиделец, — целыми днями и ночами караулил вас на просеке, думал, не найдёте.

У него действительно были красные глаза и невыспавшийся вид. Ярослав не стал вдаваться в пустые разговоры, просто не было сил. Сразу полез Майке в седло, та не выразила так обычного для неё неудовольствия, наверное, соскучилась — лошади порой бывают ужасно сентиментальны. Распределившись в сёдлах, пошли легким аллюром за скачущим впереди Жиганом. Достичь лагеря оказалось сущие минуты, лошади ожидали их на небольшой поляне в непосредственной близости от просеки. То, что он там увидел, поразило его до глубины души.

Раненый четыре дня назад орк сидел посреди лошадей и палкой ковырял в остывшем кострище. Свежий бинт покрывал его спину и грудь, похоже, наш добросердечный самаритянин не пожалел своего бинта.

─ Это что? — спросил самаритянина командир, указывая нагайкой на дикаря, — так ты мои приказы исполняешь?

─ Я в палачи не нанимался, — огрызнулся тот, — тебе надо — ты и мочи.

Ярославу тоже не катило убивать раненого. Конечно если тот наполовину уже в могиле, то да, ради избавления от мучений, но вот так за здорово живёшь легкораненого, хотя и орка? Впрочем, что мешает его просто бросить, никаких тайн он уже не выдаст, всё едино уходим, и никакая погоня им уже не страшна. У дикарей нет конницы.

Абориген по-русски ни бельмеса, но уразумел, что о нём речь идёт. Засуетился, пытаясь встать. Залопотал на своём языке и на Геннадия пальцем указывает, видал его раньше, объясняет. Между прочим, жестикуляция у него, как у всех диких народов, из-за недостатка слов в словарном запасе, богатая. И при этом выразительная до простоты. Маячит он людям, словно глухонемой, и все знаки рыканьем орочьим сопровождает. На пальцах показывает и понять его нетрудно. Из всей этой суеты и трескотни Ярослав сумел уразуметь лишь то, что погоня за сбежавшим будет, и его свои найдут и убьют. За какие преступления, осталось не ясным. В результате, набравшись сил, орк встал и перебрался поближе к Ярославу, при этом он выглядел неважно, ранение было не из лёгких. А, дорвавшись до всадника, вцепился в стремя, продолжая того упрашивать, о чём, не понятно, но ясно из слов и жестов, что у него пятеро детей. Ярослав, пытаясь избавиться от назойливого дикаря, пнул его пару раз покрепче, но тот, хотя и упал от ударов, стремени не выпустил, держась мёртвой хваткой. В довершение Майка с испугу дернулась, протащив того пяток метров по земле, но отцепить лишний груз не смогла. Ярослав, поняв, что ему просто так не избавиться от раненого, а избивать совесть не позволяла, взмолился:

─ Жиган, это твой дружбан, избавь, пожалуйста, меня от него.

На что тот, не говоря ни слова, подвёл к ним некрупную каурую лошадь по кличке Карюха, выделенную отряду для нашего освобождённого пленного и на неё взгромоздил дикаря, после, чтоб не упал, привязал его ноги к седлу.

─ Ну, удивил, так удивил, — совершенно спонтанно вырвалось из Ярослава, — Я начинаю сомневаться, в монастыре ты двадцать лет сидел или на зоне?

─ Ты, Славка, наверно считаешь, что в лагере одни душегубцы сидят? — вопросом на вопрос ответил Жиган. — Запомни, я не из них.

─ Да, как ты поедешь теперь? — встрял в разговор Борис. — Запасной лошади у нас нет.

─ Буян сильный, унесёт двоих! — заверил его тот.

─ Раз ты такой человеколюбец, ты с ним и возись, — подвёл итог Ярослав, — но никаких задержек в движении быть не должно.

─ Будет исполнено, гражданин начальник, — ехидно ответил Жиган. Он взгромоздился на великана Буяна и посадил на круп ему Геннадия.

Только они собрались отчалить, как в голову Ярослава пришла, как он думал, хорошая идея. Такие идеи редко посещали сей подёрнутый паутиной агрегат, и он не замедлил поделиться ею с товарищами:

─ А что, братаны, не показать ли голозадым хвосты наших коней?

─ Это как? — ничего не понял Борода.

─ Засаду устроить, подстрелить парочку и дать понять, что потуги догнать нас напрасны.

─ Рискованно, — затянул Жиган, — может ну их, этих орков. Свои бы головы унести быстрее.

─ Кто за? — решил голосовать Ярослав, подняв в руке взведённый арбалет. Борода ответил тем же. Геннадий, с особой злостью, рукой, хотя его мнения никто не спрашивал, — Принято единогласно, — закончил командир. Дал шпоры лошади, та лёгкой рысью понесла его к месту их выхода из Орочьего леса. Товарищи последовали за полным энтузиазма Ярославом. Карюху с раненым орком вел в поводу Борода.

Укрылись в кустах, не слезая с коней. Ждать пришлось недолго, спустя минут двадцать на противоположной стороне среди зелени появилась морда. Нахальная, с усами и вся в полоску — чёрные такие и рыжие полосы. Это была погоня, но, мягко говоря, не та, которую ожидали. Тигр, постоянно нюхая воздух, с особой осторожностью вышел на открытое место. Он шёл по следу беглецов и сейчас не чувствовал, что за ним наблюдают — ветер дул в противоположную сторону и относил запах лошадей. Те, в свою очередь, не видели и не чувствовали кота. Животное сильно осторожничало, пряталось в высокой траве, пытаясь разобраться в запахах оставленных людьми и лошадьми. Кошак долго медлил, и Ярослав хотел было спугнуть его, пока тот не нашёл засаду, как сцену посетили новые актёры.

Двое орков выскользнули из леса, ничего не зная об идущем впереди хищнике. Кот в это время вжался в траву, стараясь спрятаться. За первыми дикарями из лесу вынырнули ещё четверо, и устремились к противоположному краю просеки. Чувствуя, что его сейчас обнаружат, тигр издал предупредительный рёв. Те от такой неожиданности остолбенели, они не предполагали рядом зверя. Ярослав не захотел больше тянуть, момент очень удачный, скомандовал:

─ Огонь!

Глухо щелкнули тетивы, смертельные болты унеслись к выбранным целям. Орка, в которого он попал, буквально сбило с ног. Ещё двое, пораженные его товарищами, рухнули на землю. Жиган издал залихватский продолжительный свист, и вся компания высыпала из кустов. При виде столь необычного явления все действующие до сих пор лица ударились в панику. Дикари метнулись в заросли, а за ними, высоко подпрыгнув на месте, как водится при испуге у всех кошек, ломанулся перепуганный кошак-тигр, на ходу обгоняя дикарей и скрываясь в зарослях.

Нашим друзьям удалось несколько сбить спесь с преследователей. Они в результате стычки с лёгким сердцем и весёлым настроением не сговариваясь повернули лошадей и неторопливым шагом направились в сторону «Оловянного тракта», в надежде, что Орки теперь будут осторожны и медлительны. До самой ночи всадники не сбавляли выбранный темп движения. Верхом они чувствовали себя увереннее и погоня более не пугала своей близостью. Обратный путь проходил в противоположном направлении, нежели в начале. Дорога хорошо известна, а поэтому возращение казалось более успешным и быстрым. Люди расслабились. Удачный и несколько смешной исход засады внушил опасное чувство безопасности и беспечности. Казалось, что солнце светит веселее и дикари вовсе не такие страшные, а тигры, больше похожи на домашних котят. Только судьба готовила им очередной сюрприз, и далеко не из приятных. Не привязанные теперь к следу и свободные в выборе направления движения они не стали углубляться в труднопроходимые заросли, которыми раньше преследовали дикарей. Взяв несколько севернее, обошли их по редколесью, что позволило не слезать с лошадей.

Удалившись достаточно далеко от Орочьего леса, местного аналога нашей тайги, решили заночевать, и на несколько часов дать отдых себе и лошадям. Остановились на берегу чистого ручья. Игнорируя все предосторожности, развели костер и разогрели консервы. Ярослав не ел по настоящему два дня, и с удовольствием навалился на гречневую кашу с мясом. Лошади, пользуясь моментом, щипали траву, им предстоял завтра тяжёлый день. Жиган с Бородой разделили время караула между собой, освободив остальных наиболее уставших от этой обязанности.

Утро не застало компаньонов спящими. Только первые лучи осветили макушки деревьев, они уже на ногах. Наскоро перекусив, оседлали лошадей, и были готовы продолжить путь. Ярослав не стал надевать кольчугу, упаковав её в седёльную сумку, а трофейный меч, вообще закрепил на переднюю луку седла. Щит, шлем и колчан приторочил к задней. Теперь он походил на кочевника, что везёт с собой всё своё имущество, и только арбалет оставлял всегда взведённым и заряженным.

Только они тронулись и не прошли ещё и двухсот метров, как на едущих впереди на Буяне Жигана и Геннадия с дерева камнем рухнул зверь. В первые доли мгновения Ярослав даже ничего не увидел, настолько быстрым был бросок. Сбитый пятнистым животным, Геннадий слетел с крупа коня, его ноги не были в стременах, и сбить его оказалось нетрудно. Леопард начал рвать поверженного на землю человека. Ярославу потребовалось немного времени опомниться. Кобыла под ним стояла в оцепенении и только таращила глаза, она не успела сообразить, что произошло. Воспользовавшись моментом, он выстрелил в извивающегося зверя. Похоже, цель поражена. Кот выгнул спину, бросив человека. В этот момент опомнившаяся Майка встала на дыбы, сбрасывая с себя человека. Ярослав был готов к этому, ноги выскользнули из стремян, арбалет отброшен в сторону, а трофейный меч извлечён из ножен. Только приземление оказалось жестким, он упал плашмя на спину в трёх метрах от обезумившей лошади. Та, недолго думая, унеслась в неизвестном направлении.

Ярослав моментально соскочил, не думая о себе, и с мечом в руках ринулся на зверя, он опасался, что если промедлит, то потеряет доверенного ему человека. Леопард, а это был не тигр, а именно он, в то время находился в худшем положении, чем можно было подумать. Болт попал ему в спину и повредил позвоночник. Вторая стрела торчала из левого плеча, это уже постарался Борода. Находясь в такой ситуации, животное уже не помышляло о нападении, пятясь назад и пыталось скрыться. Его задние лапы не слушались, передняя имела серьёзную рану. Увидев, что кошка оставила человека, Ярослав изменил первоначальное намерение о немедленном нападении, подобрал брошенный арбалет и взвёл его. За это время раненый зверь далеко уполз в кусты, пришлось идти за ним, чтобы добить. Одного болта в грудь ему хватило. Пора оказать помощь пострадавшему. Борис с Жиганом, уже успели успокоить лошадей и находились возле него.

─ Борода, — закричал на товарища Ярослав, — быстро ловить сбежавшую лошадь, тут я сам справлюсь! Жиган, быстро тащи медикаменты из седла Буяна.

Парни метнулись выполнять команды. Сам он перевернул раненого, проверил пульс и зрачки. Есть! Значит, живой. Осмотрел раны, большие, но поверхностные, только один укус в плечо глубок и опасен заражением. Геннадию повезло, что быстро отогнали зверя — не успел сильно порвать. На спине и плечах восемь средней глубины отметин когтей. Жиган быстро распечатал пару аптечек. Перевернули на живот, срезали одежду и вдвоём обработали раны септиком. При этом потеря крови наблюдалась небольшая, но обильная. Казалось, что человек истекает, но это всё поверхностная кровь и её легко остановить. Затем забинтовали, истратив половину запаса бинтов. Вкололи все положенные в таких случаях уколы. Дали понюхать нашатыря. Геннадий пришёл в сознание и спросил:

─ Что у меня со спиной — вся горит?

─ Раны неглубокие, жить будешь, — ответил Ярослав, — а пока терпи, привезём к своим, там тебя лучше обработают. Встать можешь?

Тот сделал попытку встать, но командир остановил.

─ Хватит. Вижу, что можешь, пока лежи, отдыхай.

Складывалась скверная ситуация. У них в группе второй раненый, и всё по его вине, размышлял Ярослав, оба раза причиной была его беспечность или опрометчивость. Если дело пойдёт так и дальше, ему перестанут доверять. Надо быть осторожным и не расслабляться.

Тем временем Борода нашёл и привёл Майку. Оказалось, кобыла ускакала довольно далеко, но после исчезновения опасности успокоилась и принялась пастись как ни в чём не бывало, где её и нашёл Борис.

─ Спасибо, Борода, что нашёл лошадь, теперь новая вводная: надо снять шкуру с леопарда. Думаю, у тебя в этом богатый опыт.

─ С леопардов не снимал, но, думаю, вдвоём с Жиганом справимся, — ответил тот.

─ Вот идите и справляйтесь, а я тут покараулю, — поощрил их к действию Ярослав.

Сам стал готовить лошадей к дальнейшему пути. Надо отметить, что их пленный всё это время вёл себя очень тихо и не отсвечивал, сидел привязанным к седлу лошади, а та, в свою очередь, к дереву. К развязке событий появилась и Найда, весь прошлый день она провела на ногах, а в момент нападения, похоже, пряталась. Её морда так и говорила: я, мол, на белку и зайца назначена, а с кошками сами разбирайтесь.

─ У…у, дезертир, — погрозил ей пальцем, — сдам на живодёрню.

Понимая, что провинилась, собака повесила уши и униженно помахала хвостом.

Пришлось задержаться почти на два часа. Пока подействовали обезболивающие, пока мужики снимали и упаковывали шкуру, пока распределяли лошадей, ушло много времени. Тронулись в путь уже ближе к полудню. Лошадей распределили иначе, чем раньше. Майку, как иноходца, отвели под Геннадия. Борода на своей лошади, вёл на поводу Карюху с раненым орком, иногда подсаживая собаку, когда та уставала бежать за всеми. Ну а остальные расположились на могучем Буяне. Тот выказывал неудовольствие таким распределением, добавка в восемьдесят килограмм, которые весил Ярослав, для него была существенная. Таким порядком продолжали путь.

Скорость на переходе держали среднюю, временами давая лошадям отдохнуть. К концу дня вышли на Оловянный путь. Колеса повозок, прошедшие здесь четыре дня назад, чётко указывали направление дальнейшего движения. Геннадию к вечеру стало хуже, у него был жар, и ехать больше не мог. Пришлось провести ночь в стороне от дороги, в небольшой рощице на вершине холма. Сделали парню пару уколов, жар спал и он уснул. Приходилось опасаться заражения, особо от укусов в плечо, но, кроме антибиотика ампиокса, вколоть более нечего, потому кололи его регулярно.

Наутро выспавшийся раненый выглядел несколько лучше, но ещё с трудом взбирался в седло. Майка несла его ровно, сильно не трясла. Вообще, как на всех иноходцах, ехать на ней более комфортно, чем на Буяне или, скажем, на Храбреце. Кроме неё, в отряде подобными способностями обладала Ласка, и это немало. Ни у кого в экспедиции, даже у Олега, не было лошадей, способных идти иноходью, а у них сразу две имели плавный и лёгкий шаг.

Дорога шла всё время вверх, люди вступали в настоящие горы. Чем-то они были сродни Уральским — с невысокими круглыми вершинами, такие же древние и покрытые лесом. К полудню дорога вошла в глубокий каньон реки. Справа и слева возвышались крутые терриконы сопок, между ними река, а вдоль неё вьётся узкая колея, оставленная прошедшими ранее повозками. Этих следов и держались. Путь вздымался всё выше и выше, следуя изгибам реки.

Перевалов достигли только на третий день с начала движения по Оловянному пути. Они не были чем-то особенным и не походили на перевалы в высоких горах Кавказа или Альп. Просто крутая перемычка между двумя каньонами, содержащими в себе русла двух рек. Оставшаяся позади текла на север, а новая — на юг, по ходу движения. Сам перевал длиной километров десять и высотой метров сто пятьдесят не поражал грандиозностью. Они его преодолели, в основном не слезая с седел, и лишь в некоторых местах пришлось идти пешком, но раненые всё едино оставались верхом.

Жиган упрямо тащил за собой дикаря и не хотел бросать. Ярослав предлагал оставить его на дороге, благо тот начинал поправляться. Вредный зек в порыве сентиментальности говорил:

— Как только Уир сможет ходить, не будем удерживать.

Оставалась единственная надежда, что когда орку надоест тащиться с людьми, то сам уйдёт. Каковы истинные причины такого душевного отношения к дикарю со стороны бывшего урки, для Ярослава оставалось загадкой. От прямых вопросов тот уклонялся, а объяснял орколюбие необходимостью искупления прошлых грехов. Сам Ярослав не был слишком человеколюбивым, но и губить ни за что живое существо не желал. Потому терпел блажь товарища, считая, что дикарь не сильно стесняет, а в будущем всё утрясется.

Однако Уир, похоже, считал иначе и бежать не собирался. За несколько дней общения с людьми он неплохо освоился в их обществе. Научился нескольким жизненно необходимым фразам на русском языке. В свою очередь, те нахватались от него орочьих словечек и, что интереснее, жестов, которыми дикарь сопровождал свою речь. В результате между людьми и Уиром возникла возможность общения на бытовом уровне, и постепенно налаживалось понимание. Своё пребывание в человеческой компании тот объяснял безвыходностью положения. После ранения, а особенно пленения он становился изгоем. Его могли убить, но не только. Законы орков предусматривали наказание всей семьи Уира. Вожди могли потребовать смерти его детей как отпрысков недостойного отца. Орки считали, что трусость и предательство передаются по наследству, от отца к сыну, а поэтому от них необходимо избавиться. Оставшись с людьми, дикарь убивал сразу трёх зайцев. Исчезал бесследно, при этом семью не в чем обвинить. Оставался живой, так как ранение могло привести к смерти, и прибивался к какому ни какому обществу, потому как без своего племени шансов выжить не было.

Преодолев перевал, спустились к не широкой горной реке, текущей не совсем на юг, а на юго-запад. У отряда назрели новые проблемы: заканчивалось продовольствие. За восемь дней их рейда съели все, что было взято с собой, насущно требовалось пополнить их запасы посредством охоты. Как назло обильные места остались позади. В горах дичи было меньше, и даже зверь пошёл другой, более хитрый что ли. Кроме этого двое раненых исчерпали запасы бинтов. Геннадию перевязки требовались ежедневно, что соблюдать в условиях движения оказалось сложно. Потому пройдя вниз по течению реки и удалившись от перевала километров на пятнадцать, облюбовали небольшую ровную площадку на берегу реки. Решили остановиться на день, поохотиться и дать отдохнуть как людям, так и лошадям. Развели костёр, стали кипятить в небольшом походном котелке старые, уже отстиранные бинты. Бориса, как лучшего охотника, на пару с Жиганом зарядили на промысел.

─ Чтоб далеко не отходили, и назад без жратвы не возвращались, — напутствовал их Ярослав, сам, оставаясь с ранеными и готовясь их врачевать.

При всём внешнем благополучии отряда — они ушли от погони и не имели погибших — положение складывалось безрадостное. Люди и лошади вымотались настолько, что ещё немного — и они поползут на коленях. Особенно лошади: последнее время их почти не кормили, и не давали отдыхать, заставляя тащить на себе людей по горам даже ночью. Лошадок, конечно, жаль, но догнать уходящий караван другого способа нет. С ранеными дела обстояли не лучше. Если орк ещё держался, то Геннадий совсем расклеился и более не мог ехать верхом. У парня открылись сильные боли в спине, раны воспалились, он терял сознание. В аптечке закончилось всё, что имелось. Остался последний шприц с промедолом и таблетки от диареи. Ярослав даже не был уверен, что сможет довезти его до своих живым. Ещё один день подобного пути — и отряд не сможет двинуться с места.

Глава 16Нуроги — совет вождей

Великий дхоу Рахар, по меркам лесного народа, был действительно стар. Пятьдесят лет и зим для вуокса долгая жизнь. Большинство из азатов племени не доживают до сорока, успевая только дать потомство. Болезни, тяжелый труд, голод и враги, сокращают их дни. Впрочем, инурги живут ненамного дольше. Шестьдесят лет — столь же краткий срок.

Сейчас дхоу возлежал на носилках, занимаясь своим излюбленным делом — размышлениями над превратностью судьбы. Четверо дюжих кáргов несли его по лесной тропинке в сопровождении целого отряда крепких и сильных воинов. Когда-то в прошлом Рахар, уже будучи дхоу, мог бегом преодолеть расстояние от слияния двух рек до Горы Богов, куда сегодня его несли, и самые молодые из его племени с трудом поспевали за ним. Сегодня все чаще ноги стали отказывать старому вождю. Буря эмоций, вызванная гибелью воинов племени Зу, вернула цепкую болезнь и не дала возможности идти самому.

Рахар не мог отказаться от нуроги, курултая вождей, даже больного долг обязывал его присутствовать. Карги-носильщики не роптали, каждый из них добровольно вызвался нести недомогающего вождя до самого обиталища богов, где пройдет собрание, а это, по крайней мере, пять дней пути в одну сторону.

Провести нуроги требовали карги племени бога Шу. Покачиваясь в такт шагам, вождь думал: «Насколько Шу неугомонны! Еще прошлым летом им крепко перепало от инухаев на севере, а сегодня они снова пытают счастье на юге». Впрочем, Рахар не знал наверняка, какие слова будут сказаны на совете племён. «Но догадаться немудрено, — размышлял он, — Шу станут в очередной раз призывать к войне, им не впервой потрясать копьями, когда тумаки и шишки падут не на них. Земли Шу глубоко в лесах, и пока до них доберутся, страдать станут Зу и Ур, как пограничные. Однако это не всё, там, в лесах — ужасающая нищета и жизнь, не идущая ни в какое сравнение с долиной северной реки. Потому любой бронзовый наконечник копья — огромное богатство. Для Зу и Ур бронза — норма жизни, как и стальные копья не в диковинку. Зачем им война, когда богатство сами инурги несут в их руки? Другое дело Шу, грабеж — единственный способ добыть хоть малую толику достояния и обрести почёт в глазах соплеменников».

После гибели многих воинов на поле боя от руки инухаев Рахар пребывал в тяжелом состоянии духа. «Нет худа без добра, — размышлял он, — погибло много храбрых воинов, но путь слабому претенденту к почетному возвышению вождя отрезан. Руха потеряла троих своих сыновей и теперь безутешна, но их род выпал из звания претендентов, и им остается удел позора — они проиграли битву. Конечно, жаль ее мужа Риуха, он честный и смелый воин. Однако Рахар сумеет поддержать старого товарища, а уж они с Шашуром выберут претендента сами, на свой вкус: без самомнения, без многочисленной жадной родни, умного и смелого, который захочет учиться быть вождем и сможет стать хорошим вождем для всего народа вуоксов, а не только кучки разжиревших от жадности карг».

Хорошим был преемником Рух, молодой, серьезный воин, но прошлого не воротишь, погиб позорной смертью лежа в пыли у ног инухая. «Конечно, — думал Рахар, — было бы неплохо поймать убийцу и снять с живого кожу, но последствия, каковы они будут? Хороший вождь всегда должен думать о завтрашнем дне, о последствиях».

С головы колонны спешит Шашур, полы его одеяния цепляются за ветки елей:

— Подходим, великий дхоу, — сообщает шаман.

— Я и сам вижу, дорогой друг, не первый раз мы идем с тобой этой тропой.

Шашур младше дхоу на десять лет, но, по меркам вуоксов, тоже старик. Находясь в дружеских отношениях с Рахаром (они еще в детстве вместе охотились) и с высоты своего положения главного шамана племени, никогда не позволял себе непочтительного отношения к дхоу. Всегда оставался его верным помощником и понимающим другом. Великий вождь, видя преданность колдуна, платил сторицей, ставя его авторитет выше всех в племени. Можно сказать, их дружба надежно вела долблёник их народа среди порогов житейских невзгод.

— Нас встретили карги Ур и сейчас идут по тропе впереди нас.

— Ур всегда почтительны к соседям, — заключил Дхоу.

— Они сообщили, что великий дхоу Рагнарок (Ящер судьбы — дух-демон мести и смерти) ожидает нас на поляне встреч.

— И это не новость, друг мой, Рагнорок, в отличие от Шу, Ра и Ву, почтителен к нам.

— Рагнарок — великий вождь, — подтвердил Шашур, — хотя он и изменил свое имя.

— Он правильно делает, что более не слушает старых карг, а правит только вождями.

— Изменение законов, данных богами, может привести народ к гибели, — Шашур не всегда соглашался с дхоу по принципиальным вопросам.

— Согласен с тобой, но не всегда. Когда боги сами призывают к переменам, преступно не прислушиваться. На священном озере ты сам взывал к богам и получил согласие.

— Не согласие, а обещание подумать.

— Да, разница большая, — согласился дхоу, — но это уже многое. Народ вуоксов тысячи лет и зим живет по данным богами законам, давно многое пора менять, иначе нас сметут инурги. Ты слышал рассказы каргов о бое.

— Да, великий дхоу.

— То-то, таких воинов еще не видели леса севера, и если их станет много, нам места уже не останется.

— Что же делать?

— Взывать к богам, пусть дадут новый хороший закон.

— Но боги молчат и не посылают знамений.

— Чему ты удивляешься, они сами растеряны и не знают, что делать. Одни слухи о новых богах чего стоят, инурги-переселенцы идут с юга на север, с севера на юг, голова кружится. Что, я спрашиваю, делать в таком случае несчастным лесным жителям?

— Что? — переспросил Шашур, будто сам не знал ответа, но не провел старика.

— Сам знаешь, — ехидно ответил Рахар, — стать хомой, сидеть в норке и беречь свои запасы на зиму.

— И плодиться, плодиться, — поддержал шаман.

— Точно в цель, мой друг.

Голова колонны вышла на обширную поляну посреди леса. Именуемая Поляной встреч, она служила местом переговоров и торговли между племенами Зу и Ур. Не раз в прошлом оба племенных вождя проводили здесь встречи для обсуждения спорных вопросов. Вот и сегодня Рагнарок ожидал на ней гостя. Поляна находилась на его территории, и по законам гостеприимства он обязан был достойно встретить соседа. Посреди поляны уже горел костер уважения, к которому он пригласит прибывшего вождя. Рядом стоял обширный шалаш, где они проведут беседу.

Когда носилки Рахара поравнялись с костром, и он уже намерился опуститься на землю, дабы принять вождя Ур с подобающим моменту уважением, но Рагнарок, видя немощь старца, сам поспешил навстречу, ломая официоз церемонии, собственноручно помог спуститься с носилок и занять место у костра. Его действия, наполненные искренностью побуждений и уважением к старшему по годам вуоксу, вызвали бурю одобрения в рядах каргов обоих племен, присутствующих в эту минуту на поляне.

Рахар растерялся:

— Прошу простить мою немощь, великий вождь. Горе подкосило мои ноги.

— Не надо извиняться, уважаемый Рахар, для меня честь услужить такому почтенному вуоксу, как вы.

Вся церемония встречи и приветствия оказалась скомкана, но вожди быстро вышли из положения уже сидя у огня, приветствуя друг друга:

— Привет тебе, великий дхоу народа бога Ур, — начал Рахар.

— И тебе привет, великий дхоу народа бога Зу, — в свою очередь приветствовал Рагнарок, — какая цель привела тебя в наши края и осчастливила народ Ур видеть воплощение мудрости и доблести на нашей скудной земле?

— Скороходы принесли весть, что у Горы Богов собирается нураги, и я поспешил к вам, ведь Гора Богов лежит на твоей земле, великий дхоу Рагнарок, и я счастлив видеть тебя, вождь народа Ур.

После напыщенных тирад, приветствий и восхищений, предназначенных для ушей каргов, вожди удалились в шалаш для личной беседы. Рахар, кряхтя, уселся на циновку, вождь Ур даже в приватной обстановке не оставил почтительного уважения к старику, помогая, чем только мог.

— Не вижу твоего краснорожего колдуна, уважаемый Рагнарок, — заметил вождь племени Зу, — случаем, не в болоте утопил?

Рахар не скрывал неприязни к человеческому шаману Ур.

— Нет, — усмехаясь, отвечал Рагнарок, — но, признаться, желание такое есть.

— Чем вызвано его отсутствие на церемонии? Мой Шашур всегда со мной.

— Твоему шаману позавидует любое племя, но в силе Зардаку нет равных. Отсутствует он по причине инухаев, что прошли здесь пять дней назад.

— Уж не хвост ли отдавили Ядовитой Ящерице?

— Хуже. Днём ранее пленённый инухай бежал у шамана из под носа, прихватив, с собой толику добра. Теперь он без него, как без рук — колдовать нечем. Вот и рыщет по лесу, как голодный волк, а инухая и след простыл — за оградой его ждали свои с верховыми шадатами. Теперь Зардак будет долго пыль нюхать, а след не найдет.

— Хе, хе, хе, — смеялся Рахар, — так и надо этой краснорожей Ящерице. Все-таки скажи, когда ты утопишь его, жду не дождусь.

— Он нам нужен, — ответил Рагнарок.

— Когда надумаешь, пригласи, я помогу.

— В чем?

— Топить.

— Никак не возьму в толк, чем не угодил тебе этот человек. Живет среди нас, помогает, наполовину вуокс стал.

— Злой он человек, зло творит, новых богов призывает, внушает вуоксам дурные мысли, к вражде склоняет, выйти из лесов зовет, жертв человеческих больше требует. Все это очень плохо и не по нашим законам.

— Законы давно менять пора, брат вождь, — убежденно высказался Рагнарок.

— Закон закону рознь, один пора менять, другой менять рано, а третий вообще нельзя, а четвертый вернуть требуется.

— Понимаю, потому, имея силу, оставляю всё как есть.

— Тут я тебя полностью поддерживаю, не время нам из лесов выходить, они хранят нас, защищают. Ты вот хранишь вуоксов, в набеги не пускаешь, я тоже спуску своим не даю, и это правильно.

— Однако твои карги напали на переселенцев.

— И что толку, перебили их инухаи, а отказать совсем не мог. Карги вой подняли, честь их запятнана.

Рагнарок усмехнулся:

— Честь вуоксов! Давно надо избавиться от старых законов матерей и править силой.

— Это вам, молодым, и делать, а я уже стар, не по годам мне изменения, но только запомни, молодой вождь: честь матерей — не пустой звук, и кто марать ее будет, дорого заплатит — боги накажут. Закон гласит: матери перестанут рожать и народ исчезнет. Берегись мести богов.

— Поберегусь, уважаемый Рахар. Ваши слова — бальзам на мою несмышленую душу.

— Прислушивайся к старикам, вождь, их слова — опыт поколений, но не всегда, иногда и на своем настоять нужно. Особенно берегись богов этих новых, о которых говорят инурги. Как их там зовут?

— Асмаил и Асмадей, уважаемый, — Рагнарок усердно слушал брюзжание старика, ни одной мышцей, ни одним словом не выказывая неудовольствия.

Рахар действительно был мудр. Самому ему не пришлось пройти обряд посвящения, и он не прошел обучение вождя, как это водится у вуоксов. Гибель вождя и преемника возвели на престол неподготовленного карга. Но ему льстило, что умудренный опытом старец не гнушается его, не превозносит себя и держится на равных, лишь изредка давая ненавязчивые советы. Ранее они не раз встречались, и всегда Рахар вел себя как равный, но старший.

— И что они говорят, о чем учат? — продолжал старик.

— Говорят, что люди и вуоксы равны и могут жить рядом.

— Ха! — хохотнул Рахар. — А то мы не знаем. Вот уж не новая новость. И, конечно, вуоксы должны слушаться людей и жить по законам, данным их богами, которые они сами и напишут. Не смешите меня.

— Ну, в их словах есть смысл.

— Может быть, может быть, только вуоксам от этого что? Война и кровь?.. И что они хотят?

— Станут призывать к войне.

— В этом они найдут немало сторонников, Хашур и Карранг спят и видят себя в роли победителей инухаев. Им сильно досталось в прошлом году, теперь, не быть не жить, необходимо оправдаться за прошлые потери.

— Возможно, нуроги ограничится небольшим набегом?

— Для этого мы должны сказать свое слово против большой войны. Пусть Шу и Ву идут на юг в степи или на запад в сторону городов. Мы пошлем своих каргов в набег, но на север, где о нас хорошо знают и не улеглась ненависть от прошедших битв, нет.

— Если большинство племен решит поддержать Хашура с его каргами, то мы будем вынуждены подчинится.

— Надеюсь, мы сможем убедить каргов Ра не ввязываться в войну. Три племени против войны — это большая сила, и Шу и Ву придется считаться.

— Это все хорошо, уважаемый Рахар, но ты забываешь о шаманах новых богов. Если будут знамения, каргов не удержать.

— Надо постараться убедить чужих и держать в кулаке своих. Тогда никакие знамения не помогут.

Таким порядком вожди просидели в шалаше до полудня, обсуждая самый широкий круг вопросов, накопившихся с последней встречи. Затем они покинули шалаш и плотно пообедали печеной на костре олениной. Уже во второй половине дня вожди племени Зу и Ур тронулись в дальнейший путь к Горе Богов. Оставалось покрыть относительно небольшое расстояние, даже неся вождя на носилках, завтра днем они будут на месте. Горой богов вуоксы называли одну из вершин Срединных гор, еще сопротивлявшуюся неумолимому времени. В ее основании располагалась обширная пещера, где удобно разместилось капище.

Верования аборигенов позволяли своим последователям иметь столько духов или богов для поклонения, сколько данное племя пожелает. Когда новая сущность проявляла участие в судьбе того или иного народа вуоксов, давая им новый закон, или оказывая содействие, или создавая новый культ, как это случилось с новыми богами, тогда главный шаман племени за собственный счет сооружал идола в виде, представляющем божество и водружал его в пещере. В свою очередь, местные шаманы, живущие при горе, организовывали процесс жертвоприношении или проводили иные службы, потребные для того или иного божества. С течением времени в пещере накопилось немало идолов и богатств, приносимых в жертву. Из простого племенного капища гора превратилась в могущественный храм, с мнением шаманов которого приходилось считаться вождям. Несмотря на то, что почитание множества божеств, демонов и духов, когда-либо прилагавших руку к судьбе лесного народа, исчислялось многими десятками, сами вуоксы предпочитали иметь для своего племени одного сильного покровителя, ему приносились жертвы, его молили о помощи, и чьим именем звались. Однако старых богов не забывали — раз в год давая подношения и им, а в особенности тем, которые больше помогали данному племени. Отсюда следует, что среди пантеона существовала жёсткая конкуренция за жертвы. Кто больше содействовал вуоксам, тому больше жертвовали. Шаманы почитали жертвы чем-то вроде еды для богов и не считали зазорным оставлять голодными порой на длительный срок, справедливо полагая, что проголодавшись, те будут усерднее исполнять свои обязанности.

По прибытию на место великие вожди племен Зу и Ур обнаружили огромное скопище лесных вуоксов. Окрестности горы напоминали военный лагерь от множества шалашей, построенных воинами-кáргами. Племена Ву и Шу присутствовали в лице своих самых достойных воинов. Их народы, большиме и сильные своей численностью, всегда готовы к драке. Рахар и Рагнарок заняли лагерем место несколько в стороне от агрессивных сородичей, всем своим видом и поведением показывая нежелание участвовать в авантюре. До начала собрания племен остались сутки, но однако, представители далеко не всех племен соизволили прибыть. Одним вождям большое затруднение составляли расстояния, которые приходится преодолевать, другие, как Ра, вообще всегда и везде опаздывали, третьи из-за своей малочисленности, не считали необходимым появляться, потому как их голос всё едино потонет в голосах больших народов. Только вожди четырех племен почтили своим присутствием собрание, ну и Ра находились где-то на подходе. Рахар, глядя на ступени храма, говорил, обращаясь к Рагнароку:

— А что, брат вождь, если никто более не придет ни с запада ни с востока, пожалуй, Хашуру и Каррангу придется воевать одним.

— Похоже, их союзники Гор и Ор на сей раз не придут.

— Конечно, до утра ещё есть время, но сдается мне, их не будет. Идти далеко, и если бы пожелали, давно пришли.

Совет вождей открылся, как и полагается в таких случаях, с приношения жертв богам. Десять человек мужчин и женщин, по два от каждого племени, были распяты и ритуально умерщвлены на каменном алтаре. Затем пять недостойных вуоксов, запятнавших себя трусостью, изменой и воровством, с особой жестокостью медленно расчленялись, и каждая часть приносилась в жертву отдельно. Все делалось по закону, в соответствии с древними традициями. Но вот настало время для первого слова. По правилам его взял вождь инициатор собрания. Встал Хашур, великий вождь племени Шу:

— Слушайте меня, азаты народа вуоксов. Многие лета мы страдаем от ненасытной жадности инургов, они приходят в наши леса и убивают нашего зверя, они вырубают деревья для своих посевов. Вспомните: еще совсем недавно все земли к югу от Срединных гор принадлежали вуоксам, по лесам ходили стада оленей и буйволов, а теперь там нет ничего, пустота. Инурги вырубили все деревья, они засеяли землю ячменем, и теперь там негде охотится. Пойдем и убьем инургов, захватим их скот, соберем зерно с полей, возьмем в плен их самих и принесем богатые жертвы нашим богам. За такие подвиги будет нам великая честь и слава от наших соплеменников. Наши дети не станут умирать от голода зимой, а вуоксы радоваться добыче, что принесут в стойбище их мужья.

Вождь после произнесения слова поднял руки ладонями вверх, призывая в свидетели богов, что он говорил истину и закончил свою речь. После он сел, уступая место для следующего призывающего.

Собрание вождей проходило на открытой площадке перед ступенями, ведущими внутрь пещеры. Каждый из вождей сидел на грубо отесанной глыбе малахита, который в изобилие встречался в тех местах. Среди присутствующих находилось большое количество простых каргов, шаманов и азатов племен, которые пестрой толпой окружили площадь нураги. Они внимательно слушали все, что говорили лучшие вуоксы племен и низким гулом одобряли или осуждали слова вождей. Позже, когда они вернутся в свои деревни к своим родам и семьям, услышанное здесь будет известно каждому азату лесного народа.

Следующим по старшинству должен был говорить Рахар, великий дхоу племени Зу, но он жестом отказался, передав свое право слова молодому вождю Ур — Рагнароку.

— Модоны, что живут к югу от средних гор, — наши соседи, и я знаю, они немногочисленны. Если вуоксы пойдут на них войной, то могут убить всех. Потому в следующем году поля модонов останутся незасеянными, скот некому будет пасти. Мы должны, не истребляя инургов поголовно, отнять их зерно и скот в необходимом для нас количестве. Мой народ — за хороший набег, который принесет богатство народу вуоксов, но оставит модонам возможность пережить голодную зиму.

Еще не успел Рагнарок оповестить присутствующих о чистоте своих намерений, как вождь племени Ву — Карранг — в нетерпении вскочил на ноги. Стараясь как можно быстрее познакомить вуоксов с тем, о чем думает. Это был молодой и амбициозный вождь, стремящийся к славе и победам в бою.

— Прав Великий вождь Ур. Инургов за Срединными горами мало и взять у них нечего. Что это за добыча — десяток коров и десяток корзин зерна! Между тем на западе лежит богатая страна городов, в которых инурги хранят свои богатства. Там много жирных коров, плодов, какие мы вообще никогда не ели. У всех инургов — копья из белого железа, а женщины носят золотые украшения. Вот будет слава нам, вот куда мы должны идти, а модоны от нас не убегут, они наши и всегда рядом.

Бодрый гул голосов одобрил слова вождя Ву. Чувствуя поддержку народа, он продолжал с бомльшим энтузиазмом:

— Великие знмения дали нам боги, и шаманы обещают легкую победу. В лесах видели бога смерти Рагнара, и он шел на запад. Охотники обнаружили двухголового оленя, а шаманы новых богов читали будущее по внутренностям зверя. Пусть шаманы скажут свое слово.

Одобрительный рокот раздался со стороны зрителей-вуоксов. Все хотели видеть знамения, данные богами. Все обратили взоры на старейшего из вождей, право голоса оставалось за ним. Рахар нагнул голову, разрешая говорить шаманам.

Вперёд вышли шаманы так называемых новых богов Зардака и Каррака. Их внешность мало напоминала человека, но оба они были людьми, по крайней мере, Каррак в черной мантии шамана с черными татуировками, сплошным ковром покрывавшими лицо, однозначно им являлся, а Зардака, напротив, можно скорее спутать с демоном, вырвавшемся из потустороннего мира, чем найти черты человека. Кроваво-красное лицо, угловатый череп и скулы, крючковатые, как будто поражённые подагрой, руки с когтями вместо ногтей. Увидев, определишь сразу — не человек.

Они несли на подносе тело новорожденного мутанта-оленя с двумя головами и двумя сердцами. Показав два сердца и другие аномалии сиамского оленя, шаманы обратились к слушавшим их вуоксам:

— Азаты лесного народа, слушайте волю богов, переданную вам с внутренностями этого зверя. Боги благоволят к вам, вуоксы!!!

После этих слов толпа рукоплескала пронырливым шаманам.

— Боги счастливы помочь своим преданным слугам и передают в их власть всех инургов западной страны городов. Боги сокрушат каменные стены, если вуоксы выйдут из лесов и нападут на город Рахин. Все богатства страны городов достанутся вуоксам, все быки, все козы и свиньи инургов станут пищей для семей лесного народа. Молодые вуоксы станут украшать себя золотом, а воины захватят много оружия из холодной стали. Боги Асмадей и Асмаил готовы помочь в этой войне.

Толпа вокруг площади уже не сдерживаясь шумела, как море, а многие в голос кричали «Война! Война! Смерть инургам!»

В этом гаме, поднятом толпой, не было слышно отдельных голосов, все звуки слились в единый рокот одобрения и готовности к действию.

Как одинокая скала в штормовом урагане, поднялся на больные ноги Рахар, великий вождь племени Зу. Он поднял руки, призывая вуоксов услышать его слово, и стоял в таком виде, пока те не опомнились и не замолкли окончательно. С укоризной он обратился к ним, как к неразумным:

— Чему вы радуетесь? — стыдил их Рахар. — Крови и смерти наших каргов, я спрашиваю? Много вас вернется с этой войны? Страна городов лежит далеко от наших лесов. Многие недели вуоксам придется идти по бесплодным степям и пустыням, прежде чем они достигнут населенных земель. На каменных стенах их городов стоят не простые инурги-земледельцы, а воины-инухаи. У них крепкие щиты и острые копья. Я спрашиваю, сколько вас бесславно погибнет под стенами их городов?

В толпе раздался неодобрительный гул. Рахар говорил не то, что хотели слышать уши простых вуоксов.

— Вы забываете о хуму, — продолжал он, — о страшных боевых животных инургов. На каждом хуму сидять два воина-инухая, один управляет чудовищем, а у другого длинное копье, которым он колет врагов.

Вуоксы за спинами вождей, услышав об опасностях войны, притихли, погибать просто так никто не хотел.

— У инухаев мощные луки и короткие стрелы, которые пробивают наши щиты.

Рахар подал знак и Шашур с каргами вынес разбитые щиты, из которых торчали стрелы.

— Их стрелы, — продолжал запугивать вуоксов вождь, — пробивают щит вместе с воином и выходят у того из спины. Наши карги столкнулись с инухаями, защищавшими караван купцов, и потерпели жестокое поражение. Я спрашиваю: вы хотите смерти? Тогда идите в страну городов, а я и мой народ не подчинятся и не пойдут с вами, даже если все племена лесного народа объявят войну инургам.

В этот момент дхоу Рагнарок вскочил на ноги и, ломая обычай не перебивать старших, поддержал дхоу Рахара:

— Не все, — выкрикнул он. — не все. Народ Ур не хочет большой войны и не пойдет в поход на запад, на юг мы пойдем, но на запад — нет.

— Кого вы слушаете, народ лесов? — продолжал Рахар. — Этих жалких шаманов новых богов, которые готовы ради собственных интересов залить кровью вуоксов стены своих городов? Опомнитесь! Большая война — гибель для всего народа вуоксов. Можно сделать набег на модонов, можно идти на север, но на запад, через степи и пустыни, — нет.

Вождь племени Зу закончил свое слово, тяжело опустившись на кусок камня, служивший сиденьем. Народ молчал. Обескураженные отпором, данным старым уважаемым вождем, защитники войны и все присутствующие ждали решающего слова и обратили свой взор к последнему из вождей, еще не высказывавшемуся на нуроги.

Великий вождь племени Ра сидел, смущенно понимая шаткость своего положения. Он был вождем самого слабого из представленных племен и справедливо старался угодить сильнейшим. Попав в положение, когда сильнейшие разделились на два лагеря, ему волей-неволей приходилось занимать чью-то сторону. В недавнем прошлом народ Ра потерпел жестокое поражение от племени Зу и был изгнан со своих земель. Теперь предоставлялась возможность отомстить обидчикам, поставив тех вне закона, но Раххар, мудрый вождь, предусмотрел и это, заранее ценой уступок договорился о поддержке племени Ра. Впрочем, внешне всё выглядело вполне пристойно.

— Народ великого бога Ра против большой войны. Мы готовы участвовать в набегах на юг, но на запад — нет.

Глава 17Свои

Сегодня разведчикам приказали проверить дорогу, идущую назад до самого перевала, и определить наличие хвоста за караваном. Вместо орков они неожиданно обнаружили своих, неделю назад ушедших в рейд. Четвёрку всадников возглавлял Юрий, напарник Шестопёра, худощавый молодой парень, лет двадцати трёх. Когда разведчики обнаружили их, Ярослав, перевязав раненых, и не находя других дел, голодный и злой дожидался своих горе-охотников. Был полдень, а те не возвращались, ни с добычей, ни без неё. Конные неожиданно выскочили из-за кустов, не дав сообразить, что произошло. Ярослав успел только, вскочить и направить на людей арбалет, как те его окружили.

─ Какие люди и без охраны, — весело ухмыляясь, обратился к нему командир разъезда, — не боитесь, что вас орки на дороге поймают и на костре изжарят?

─ Нечего нам бояться, — ответил ему тот, — боялка закончилась, да и орки у нас имеются, сами можем, кого хочешь изжарить, — и показал на Уира.

─ Да, знатный у вас боец появился. Где взяли? — насмешливо спросил Юрий.

─ Где взяли, там уже нет. Ты зубы не заговаривай. Отвечай: пожрать есть, а то у нас два дня во рту маковой росинки не было, и когда сможем нагнать своих? — Ярослав пресёк желание Юрия болтать впустую.

─ Обоз стоит километрах в десяти ниже по течению реки, а с едой у нас сухо, сами голодные.

─ Тогда не рассуждай, гони своих людей, пусть Олег присылает повозку, у нас человек нетранспортабельный.

Тот не стал возражать и обратился к двоим спутникам:

─ Давайте скачите к начальнику экспедиции и передайте, что нашлись наши отставшие, и что раненый у них есть, потому нужна повозка. Разведчики недолго собирались, развернули коней и ускакали в сторону лагеря. Ярослав, немного подумав — его озадачило слово — сказанное Юрием, спросил:

─ Ты сказал: обоз стоит. Почему?

─ Олег Николаевич остановил два дня назад — отдых дать лошадям и ремонтом повозок заняться. Многие из них после перевала колёса потеряли, — сообщил новость Юрий, — нас послали проверить дорогу на перевалы. Вам как, помощь наша нужна? Если нет, мы поехали, дел много.

─ Нет. Можете следовать дальше, а здесь мы сами управимся, ожидать повозку нетрудно.

Попрощавшись, разведчики удалились, оставив Ярослава наедине со своими людьми. Спустя непродолжительное время появились охотники и не с пустыми руками. Они принесли с собой пяток тушек необычных животных, напоминавших внешне крупных тушканчиков, только весом килограмма три.

─ Ну, мы за ними и набегались, — горестно сообщил Жиган.

─ Эти местные зайцы, — поддержал его Борода, — носятся, как метеоры. Пока одного подстрелишь, полдня пройдёт, а пугливы — страсть.

─ Новость хотите? — решил огорошить их Ярослав.

─ Какую? — прогудел Борис.

─ Мы нашлись, — обрадованно произнёс тот, — только что здесь проезжал разъезд «меченосцев», наши стоят вниз по реке в десяти километрах.

─ Тогда по коням, — немедленно предложил Жиган.

─ Не стоит торопиться, — постарался удержать его Ярослав, — Юрий, командир разъезда, уже послал гонца. Через пару часов будет повозка, на ней мы сможем доставить Геннадия в более спокойной обстановке, а пока давайте съедим ваших зайцев.

Повозка прибыла через два часа и с нею эскорт из шести «хоббитов». Ольга, врач экспедиции, прискакавши верхом вместе с ними, постаралась облегчить участь раненых. Она, несмотря на то, что только утром была сделана перевязка, всё переделала заново, ругая на чём свет стоит Ярослава и его людей, называя их последними словами и, в частности, коновалами и шарлатанами. Орк не вызывал у неё никакого отвращения и получил медицинскую помощь наравне с человеком. После чего им обоим вкололи лошадиную дозу снотворного и бесчувственными погрузили в повозку. Дорога к лагерю не заняла много времени, но, по причине необходимости медленного движения для раненых, добрались уже затемно.

Лагерь встретил их счастливой гурьбой спутников. Всем уже было известно о возращении посланного в погоню за орками отряда. Люди оставили свои повозки, и каждый на свой лад старались приветствовать заблудших товарищей. Даже Меченый, с которым у Ярослава были натянутые отношения, в меру способностей постарался выразить своё удовольствие:

─ Ну, ты Па…ла, молоток, — радостно сообщил он и нежно двинул в плечо кулаком.

У Ярослава от таких проявлений чувств на людях заболело плечо и неожиданно возникло желание отрубить эту руку вместе с кулаком. Однако, слегка поразмыслив — всё же урка был искренен в своих действиях — решил экзекуцию на время отложить.

И так почти каждый, решивший приветствовать их возвращение, старался разнообразить проявление своих чувств. Все сто пятьдесят человек их коллектива считали своим долгом проявить участие к вернувшимся. Не были обойдены вниманием и другие члены их группы, тяжелее всего досталось Уиру. Раненый орк оказался в центре внимания всей толпы и не мог понять, что от него хотят. Отсутствие понимания языка и потенциально опасное общество привели в замешательство. Ему казалось, что гудящие и размахивающие руками инухаи сейчас разорвут его или казнят самым жестоким способом. Он уже начинал рычать и показывать клыки, Ярославу пришлось вмешаться и вырвать несчастного дикаря из беспощадных лап чудовищ. Он увёл орка в одну из палаток своей группы, поставив охрану в лице Молчуна со строжайшим приказом никого из любопытных не подпускать.

В свою очередь, Жигану дал совсем иное поручение: пользуясь суматохой, припрятать в повозках все их трофеи. Хотя они не являлись слишком ценными, кроме одного, о котором вообще никто не знал, но могли возникнуть нежелательные вопросы, на которые пришлось бы давать нежелательные ответы. Поэтому он решил убрать вещи от греха подальше. Сергей справился с заданием блестяще, никто и не заметил, как Майка оказалась разгружена от громоздких предметов. Подобное рвение в отстаивании общественных интересов, по мнению Ярослава, требовало поощрения, и он отдал ему несколько вещиц из трофейного золота. Впрочем, он посчитал справедливым поделиться частью трофеев и с остальными членами его команды: Геннадием, Бородой и Уиром. С первыми двумя он рассчитался золотом, а орк получил в подарок вещи, захваченные ранее в бою: лук, кинжал, щит и наконечник копья, чему был несказанно рад. Оказалось, что у простого охотника никогда не было такого роскошного оружия.

Люди его группы — Станислав, Лопата, мальчишки, их женщины — вынуждены были ожидать своей очереди на использование прибывших. Первой Ярослава, захватила двоюродная племянница и потребовала к себе внимания, пришлось всей толпой размещаться во второй палатке, не занятой ранеными. Впрочем, бывшие автомобильные тенты были достаточно вместительны, и всем хватало места. Следующими оказались подружки Юля и Настя, они со свойственной им непринужденностью расцеловали Ярослава, немало вогнав его в краску от такой фамильярности и вызвав неодобрительные взгляды обоих Ань. Старшую возмутило поведение потенциальных соперниц, а младшую — покушение на её права собственности как близкой родственницы. Анюта-младшая немедленно пресекла всяческие поползновения на её дядю, взобравшись к нему на колени и крепко обняв за шею. Весь её возмущенный вид показывал решимость силой защищать свои интересы. Подобные девичьи разборки вызывали у присутствующих весёлый смех. Олегу, появившемуся в их палатке к шапочному разбору, ничего не оставалось, как ожидать, когда все устанут от расспросов.

Новостей оказалось немало у обеих сторон. Начать с того, что все семь дней, пока Ярослав отсутствовал в составе каравана, не прекращались попытки похищения людей, но те, наученные опытом, более не давали оркам такой возможности.

Местное племя вело себя иначе, чем встреченное ранее. Они не предпринимали попыток перекрыть людям дорогу и вступить в бой. Они действовали малыми группами, обстреливая из луков повозки с переселенцами. Прячась в кустах и зарослях, поражали людей и лошадей. Особенно досталось лошадям, многие из которых были ранены, а несколько убиты. Людям досталось не меньше, но убитых не имелось. Дикари пытались ночью красть из повозок различные вещи, причём попытки воровства и проникновения в лагерь предпринимались еженощно. Только с завершением перехода каравана через перевал, подобные выходки сошли на нет. За перевалом территория считалась ничейной, и дикари снизили своё рвение.

Имели место попытки угона лошадей, что у землян считалось нонсенсом. Они почему-то считали, что лошади должны бояться орков. Но эти орки, похоже, были неправильные, и не знали, о том каким надлежит быть настоящему орку. По причине разгула орочьей преступности были усилены меры охраны и обороны обоза.

К группе Ярослава причислили последние остатки от некогда большой группы бездомных, обманом включённых в состав экспедиции и, хотя среди них не было стариков и людей старше тридцати лет, контингент это был ещё тот. Им достались самые последние, никому не нужные шесть человек. Четыре мужчины и две женщины. С этими людьми закончили своё существование группы бомжей и зеков. Весь их контингент оказался распределён по остальным четырём отрядам. Станиславу удалось вооружить их по минимуму: копьями, щитами и мечами, сформировав этим самым небольшую группу поддержки.

Только ночью, когда оказались рассказаны все новости переселенцев, а Ярослав в третий раз излагал историю погони, удалось вырваться от восторжённых спутников и явиться к Олегу с докладом. Тот прервал его попытку начать в четвёртый раз:

─ Не надо, я присутствовал в вашей палатке и слышал эту историю по крайней мере дважды, постарайся доложить то, что осталось за рамками рассказа.

Тот задумался, и Олег пригласил его сесть на раскладной стул, стоящий в палатке командира экспедиции. Ярослав сел и, ещё немного подумав, постарался обобщить результаты рейда.

─ Как я и думал, мы на сегодняшний день не располагаем подготовленным контингентом для подобных операций, то, что нам удалось вернуться, лишь чистая случайность и результат стечения многих обстоятельств. Серьёзных потерь удалось избежать благодаря нерасторопности дикарей, не ожидавших от нас такой прыти и наличию у нас лошадей. Двое раненых — это лично моя вина как неопытного командира. В первом случае я должен был заранее предположить засаду на опасном участке, обойти её и не терять двух людей из отряда. Во втором сложнее — трудно предугадать действия охотившегося зверя, но мы после удачного бегства расслабились и были за это наказаны.

─ Какие из этого следуют выводы? — прервал монолог Олег.

─ Выводы простые, — объяснял Ярослав, — впредь не предпринимать без крайней необходимости подобных рейдов, а если необходимость появится, осуществлять их большими силами. Второе: наладить охрану лагеря на стоянке и колонны в пути.

─ Охрана налажена, — вновь прервал его Олег, — порочная практика отдельных групп, собранных по принципу территориальности, прекращена. Мы сформировали четыре взвода, две роты и перемешали людей. Постепенно вводим армейские порядки, это должно повысить дисциплину и укрепить общность людей. Введены армейские звания и чины. Ты теперь у нас командир роты, что по званию равносильно капитану. Так что поздравляю с присвоением очередного звания. Кстати, каким было твоё звание в армии России?

─ Старшина, — четко ответил Ярослав.

─ Род войск? — добавил Олег.

─ Артиллерия.

─ Прекрасно. Отныне тебе подчинены два взвода. Твой собственный «арбалетчиков» и капитана Петровича. Взводных и сержантов, назначишь сам.

─ Прошу принять мой самоотвод на должность командира роты, — по-армейски четко заявил Ярослав, ─ я не обладаю необходимыми командирскими качествами и опытом. Рейд, мною проведённый, считаю, закончился неудачно по моей вине.

─ Считаю рейд удачным уже потому, что вы вернулись, твоё, Ярослав, стремление во время рейда всячески избегать столкновений правильным и не твоя вина, что избежать их совсем не удалось. Самоотвод не принимается, и это окончательно. Отныне ты командир роты до тех пор, пока тебя не убьют, или я не найду другого.

─ Что-нибудь ещё? — задал вопрос Олег.

─ Да, об этом я никому не говорил, но в посёлке дикарей встретил существо, похожее на человека, обладающее, как мне показалось, телепатическими способностями, оно пыталось заставить Геннадия говорить, но не смогло этого сделать.

─ А вот с этого места поподробнее, — попросил Олег.

Ярослав рассказал о встрече с колдуном, но для страховки опустил момент, связанный с бриллиантовым жезлом.

─ Подобных существ я не встречал, но слышал. Их создают под действием магии из колдунов средней руки. Как происходит этот процесс, естественно, неизвестно, но в результате получаются очень сильные волшебники. Воздействие на организм с помощью мутаций настолько велико, что при этом теряется человеческий облик. Красный цвет кожи можно объяснить увеличением количества капилляров на поверхности тела. Для чего проводились такие изменения, неизвестно, но ясно одно: нам следует держаться от подобных существ подальше. Очень хорошо, что ты не дал обнаружить себя, будем надеяться, что наши действия сочтут простым побегом.

─ Сомневаюсь. Орки видели наш конный отряд и как отнесутся к этому, неизвестно, — засомневался Ярослав.

─ Что сделано, то сделано, теперь поздно и ничего не исправишь. Есть ещё интересное?

─ Вроде всё рассказал, — сознался тот, — но за последнюю пару недель накопилось много вопросов. Некоторые из них я уже задавал, и ты обещал дать ответ в будущем, по-моему, время настало.

─ Хорошо, сегодня уже поздно, а завтра утром я отвечу, раз обещал, на твои вопросы, но только на те, на которые смогу дать ответ.

Глава 18

День начинался в хлопотах. После завтрака Ярослав собрал порученное ему подразделение, так называемую роту. Жалкое зрелище — семьдесят человек сброда. Хотя люди постарались вооружиться по максимуму, но только единицы имели полные комплекты экипировки. Не только амуниция, но даже длина самодельных копий поражала разнообразием, а что уж говорить о щитах. Москвичи во главе с Павлом Петровичем имели, ещё с Земли, пластиковые щиты, отличавшиеся не большими размерами и относящиеся к так называемым рыцарским типам. Многие из них имели доспехи, состоящие из кольчуг или кирас, но численно комплектов полного вооружения на поверку оказалось лишь восемь штук. Остальные двадцать четыре человека его взвода, которому было присвоено нумерация четвёртого «копейщиков», вовсе не имели защитного вооружения, кроме щитов. Да и те отличались значительным разнообразием. Среди них были и захваченные в бою орочьи, лёгкие, удобные, но слабо защищавшие от обстрела. Были и вновь изготавливаемые на походе, крупные и тяжёлые павезы. Эти выходили из-под рубанка столяра экспедиции Петровича, мастера замечательного, но понятия не имевшего о боевом щите. Побывав под обстрелом лучников-дикарей, люди посчитали за благо иметь большие неповоротливые павезы. За ними хорошо укрываться от обстрела, но в ближнем бою становились тяжкой обузой.

Идя вдоль вяло построившихся людей четвёртого взвода, Ярослав напряжённо размышлял о необходимых мерах по усилению боеспособности. Если, находясь на одном месте, из них за месяц можно создать нечто напоминающее строй, то в движении, на ходу это невозможно. Он подозвал к себе капитана и своего заместителя Станислава, обратился вначале ко всем:

─ Приказом начальника экспедиции я назначен командиром ранее сформированной второй роты. Зовут меня, кто не знает, Ярослав Михайлович Конев, тем же приказом мне присвоен чин капитана. Отныне всем военнообязанным вменяется в правило обращение: товарищ капитан, к командирам взводов — товарищ лейтенант. Командирами взводов я назначаю: третьего взвода «арбалетчиков» — Станислава Тимофеевича Буркова с присвоением чина лейтенанта, а четвёртого взвода «копейщиков» — Павла Петровича Братухина с оставленным за ним чином капитана. Прошу любить и жаловать.

─ Вольно! — скомандовал Ярослав.

Некоторые превратно восприняли команду и попытались покинуть построение.

─ Куда?! — заорал на них командир. — Команды разойтись не было!

Беглецы поспешно вернулись в строй.

─ Товарищи командиры, — обратился он к вновь назначенным, — во-первых, длину копий определяю в три метра. За сегодняшний день все копья должны быть одинаковой длины, вес не должен превышать четыре килограмма. Где хотите, там и берите сухое дерево, увижу кривой, сырой бадог — о спину разломаю. В древках копий не должно быть ни сучьев, ни гнили. Всем копьям изготовить подтоки, на них даю три дня и возлагаю ответственность на тебя, Станислав. Бери одну из телег и разворачивай на ней походную кузницу. Второе. Это уже тебе, Петрович, заниматься. Все щиты привести к одному размеру: высота — метр двадцать пять, ширина — шестьдесят пять сантиметров, вес не более восьми килограммов. Так что ищите рубанки и сострогайте с павез лишнее. Толщина доски в центре примерно должна быть десять-двенадцать миллиметров, на краях восемь. Щиты меньших размеров требуется заменить, поэтому необходимо наладить их изготовление силами взводов. Их на самом деле не так много и надо десятка четыре.

─ Для изготовления хороших щитов, — попытался возразить Павел Петрович, — нужно сухое дерево и не просто сухое, а хорошо просушенное, но его нет, — он развёл руками.

─ А вы проявите смекалку, в наше время никто не пользуется древесиной естественной сушки. Сушите искусственно, над кострами. Конечно, будет много брака, но это всё же лучше, чем ничего, — ответил ему Ярослав, — и займитесь с людьми строевой подготовкой, тут вам, Павел Петрович, просто нет замены, а то на это душераздирающее зрелище невозможно смотреть без слёз. И выделите самых слабых людей, я ими сам займусь. Теперь о доспехах. Они нужны нам как воздух, с одними щитами наши люди всё едино уязвимы для множества стрел. Поэтому, за неимением металлических, необходимо изготовить мягкие матерчатые. Доспехи подобного типа хорошо задерживают лёгкие охотничьи стрелы. Необходимо уже сегодня поставить на учёт всю подходящую материю и все тенты повозок. К вечеру жду любые предложения по усилению нашей боеспособности. На этом всё, приступайте к разводу.

Ярославу выделили из четвёртого взвода десяток самых захудалых новичков для занятий. Взяв себе в помощники Саню-дезертира, парня, с которым занимался боевым искусством уже полгода, он отвёл людей за линию укреплений лагеря, где больше места, и они никому не мешали. Вооружены парни были лишь щитами-павезами, копьями и топорами, причём копья в этот момент были учебные, без наконечников. Построил вначале по росту в одну линию. Обратился со словами:

─ Я буду вас учить бою копьём, но не тому, что вы видели в кино или читали в книгах, а простому и более эффективному бою в строю копейщиков. В начале простые правила. Щит всегда должен быть впереди, никогда не следует открывать себя для стрел врага. Даже во время удара, когда правая рука идёт вперёд, левая со щитом должна оставаться впереди, закрывая вас от удара противника. В рукопашной схватке, когда удары сыплются со всех сторон, такое, казалось бы, непроизвольное и естественное движение левой руки назад, может привести к смерти или тяжёлой травме. Потому, тем, кто будет открываться, сразу буду бить палкой по спине.

Затем надо учиться ходить в ногу, всегда в ногу, не разрывая строя. Запомните: любой отступивший или вырвавшийся вперёд — предатель своих товарищей. Он желает гибели всем. Значит, как бы ни было тяжело или страшно, стой на своём месте и у тебя будет больше шансов выжить. Пытающийся спастись бегством сто процентов погибает.

Очень важным является помощь в бою товарищу. Упавшего или раненого необходимо защищать совместными усилиями, не допуская его гибели и прорыва в ваш строй врага. Спасение товарища в бою должно быть честью для каждого и такие поступки будут награждаться мною лично. И сами вы будете чувствовать себя увереннее, сознавая, что вас не бросят в трудный момент, но для этого необходимо приходить друг другу на помощь.

Далее. Каждый должен чувствовать плечо товарища. В бою у вас будет естественное желание податься вправо и укрыться за краем щита товарища, оставляя слева промежуток, не делайте этого по двум причинам. В промежуток может проникнуть враг, сломав ваш строй. Второе, прижавшись к соседу, вы ограничивайте свободу движений правой руки и не сможете эффективно защищаться.

В противовес оборонительной тактике используйте наступательную, чаще меняйте нижний хват копья на верхний и на оборот. Из верхнего наносите удары в голову, плечи и руки. Резко сменив на нижний, бейте в бедро, голени и стопы. Если противник не успеет опустить щит и закрыть ноги, то будет поражён. Отсюда следует, что изменение хвата необходимо выполнять быстро и без ошибок. Этим мы сейчас и займемся. Смотрите и делайте как я.

Ярослав показывал всем последовательность движения пальцев. Новички пытались повторить, но почти у всех копья временами падали на землю.

─ Не смейте подбрасывать копья, мы не в цирке, — он подбежал к жонглёру-зачинщику и несильно ударил по копью палкой, оно далеко отлетело в сторону, — рука не должна выпускать древко, иначе его у вас выбьют. Повторяйте те движения, которые я вам показал, а не иначе.

Он стал расхаживать меж учеников, показывая как должны идти пальцы. Упражнение относилось к сложным, а выполнять его требовалось безупречно, доведя до автоматизма. Поэтому Ярослав начал учить ему новичков с первого занятия и не надеялся увидеть красивую смену хватов, даже в конце своей жизни. Хорошо если они просто не будут ронять копья. Занятый обучением, Ярослав краем глаза увидел идущего к нему Олега и попросил помощника Саню заменить его.

─ Привет, Славик, — поздоровался тот, — тебя просто не узнать, такой педагог получается, хоть сейчас в первый класс!

─ Эти мужики и есть первоклассники, только в другом смысле, — смутился Ярослав.

─ Ты хотел со мной поговорить, так сейчас самое время, потом некогда будет.

Глава 19

Они отошли к небольшому пригорку, обращённому своей покатой, усыпанной цветами стороной к тёплым летним светилам. Удобно расположились на нём. Ярослав спросил:

─ Давно обоз стоит в этом живописном месте?

─ Третий день, — грустно ответил Олег, — нас вынудило остановиться состояние колес наших повозок. После перевала многие их потеряли. Сегодня к обеду, постараемся закончить ремонт и тронемся дальше в путь. Да и хотелось дать тебе возможность догнать караван. Так что причины были веские.

─ Не опасно здесь стоять?

─ Опасно, не спорю, но что делать, дальше двигаться мы не могли, разве бросать телеги и идти пешком.

─ А я тебе говорил ещё в Москве, что повозки ненадёжны. Двести пятьдесят километров прошли и посыпались.

─ Ты зря меня упрекаешь. Мы всё делаем в первый раз и без ошибок никак не получится. Твои повозки, конечно хороши. Я надеюсь, они пройдут весь путь до конца, но если встанут, то встанут окончательно и вы, пойдёте пешком. Деревянные по всем статьям слабее, но могут быть легко отремонтированы и восстановлены. Крыть Ярославу было нечем, и он поспешил сменить тему:

─ Как с продовольствием, много съели?

─ Тут всё в порядке, охота частично восполняет потери, а режим экономии снизил расход невосполнимого продовольствия. Через пару дней мы спустимся с гор в долину и сможем купить недостающее.

─ А что там, в долине есть у кого купить? — удивился Ярослав.

─ Да, там живут люди, и занимаются земледелием, выращивают пшеницу, разводят скот. Так что с голоду не помрём. Я рассчитываю через пять-шесть дней остановиться не надолго в одной деревне, по пути нашего следования и как следует затариться. Так что когда поведём второй караван с переселенцами, будем умнее и возьмём больший запас, а то в первый раз не подрассчитали. Только, я думаю, не затем ты меня звал, чтоб вопросы о колёсах задавать. Давай не ходи вокруг да около, спрашивай, чего хотел?

Ярослав замялся, не зная с чего начать.

─ Вопросов много, все даже не упомнишь, но главный, что сидит, как ком в одном месте, это тип, которого я видел в деревне у орков, кто он такой, каковы его возможности?

─ Красный колдун? К сожалению, я не знаю о возможностях этого типа и кто он такой, тоже. Надеюсь, наши пути с ним не пересекутся. Однако, когда я был на юге этого материка, на полуострове Риналь, видел других волшебников, не изменённых с помощью магии, а обычных людей, и надо сказать их силы были велики. В моём присутствии разыгралась сцена, когда пара магов, хоть и молодых, но обладающих большой силой подожгла деревянный корабль на расстоянии в полкилометра, надо сказать жуткое зрелище. И это были обычные люди, отсюда следует, что красный маг должен обладать огромной мощью.

─ А что он может, хотя бы примерно? — воскликнул Ярослав.

─ Может вызвать дождь, ветер, наверно, грозу. Ты говорил, что он пытался прочесть мысли нашего человека, очень вероятно. Вот только откуда ты узнал об этом?

─ Да, я прятался в соседней комнате и почувствовал на себе его магию.

─ В чём она выражалась?

─ Появился беспричинный страх, желание скрыться, сбежать, после чего потерял сознание и еле дополз до своего укрытия.

─ Очень даже похоже на насильственное подчинение воли, но я думаю, что ему не сильно повезло, так как думаем мы образами, а говорим словами на родном языке.

─ Точно, колдун с Геннадия ничего не поимел. А что ещё он может? Порох, к примеру, может поджечь?

─ Порох — запросто и на большом расстоянии, только кто его надоумит, ведь чтобы поджечь, надо сначала знать, что поджигать. Я понимаю, к чему ты клонишь. Может ли обычный колдун воспламенить наши патроны. Думаю, сможет, если научится, а мы с тобой не должны дать ему такой возможности, так что держи свой «макаров» подальше. Ты сумел в суматохе пронести пистолет, но он у нас единственный, другим оболтусам я не дал такой возможности, отобрал всё, что прятали. Ещё скажу: некоторые технические новинки не так страшны, как может показаться на первый взгляд. К примеру, электричество, компьютеры или бинокли. Последние здесь давно применяют в виде подзорных труб и поэтому они не новинки вовсе. Отсюда следует, что фотоаппараты и фотопроцесс скрывать также не имеет смысла, раз на Троне оптику делают свою. Все подобные технологии не убивают людей. Да и разбираться никто не станет, посчитают волшебными артефактами древних и всё. А вот такие слова как пироксилин, напалм надо под страхом смерти запретить говорить, даже во сне.

─ Может, создать комитет, — язвительно предложил Ярослав, — пусть решают, что можно, а что нельзя.

─ Пока всё нельзя, а там видно будет.

─ Вон ты какой, не боишься, что народ тебя за жабры возьмёт и на солнышко сушиться повесит?

─ Неужели ты думаешь, Славка, что я ввязался в это дело, не прикрыв своей задницы?

─ Когда надоест людям тебя слушать и слушаться, повяжут тебя и под пыткой заставят открыть тайну Врат, и сбежать не успеешь. Ты думаешь, урки с зоны или мой Жиган сюда из альтруизма подались? Ничуть не бывало, они воровать на Земле хотят, а на Троне прятаться, во лафа будет, хрен догонишь, а догонишь — хрен возьмёшь.

─ Не смеши меня, Слав, тайну Врат говоришь. Рылом не вышли, ведь не только знания, ещё и способности нужны. Я здесь, на Троне пять лет ошивался, думаешь, зря? Тоже кое-чему научился, верхушек насшибал, а из вас, охламонов, кто Врата найдёт? Ни один! Так что вам меня беречь надо, пылинки сдувать, голову мою беречь, чтоб не ушиб, а то не дай бог, амнезия.

─ Ты на меня, Олег, не наезжай, я тебя пытать не собираюсь, ни сейчас, ни в будущем. Только если народу разонравишься, на цепь посадят, никуда не денешься, и я один не смогу тебя защитить.

─ Да не беспокойся ты, Слав, сумею я за себя постоять, есть у меня такие возможности, не скажу какие, но дойдёт до дела, увидишь.

─ Будем надеяться, что не дойдёт.

─ И урок, если надо, обломаем.

─ Зачем ты их только за собой потащил? На кой они тебе и бомжи эти тоже, что, нормальных людей не было?

─ В том то и дело, что нет, какой дурак вроде нас сунет голову в петлю. На необжитые места никто не хочет ехать, а вот когда у нас посёлок будет, народ пойдёт получше. Уже во второй партии люди будут степенные и семейные. Насчёт нашего современного контингента ты также глубоко заблуждаешься. Америка и Австралия своим населением во многом обязаны каторжникам, у нас в России эта практика — отправлять на поселение в Сибирь осуждённых — применялась с большим успехом. Люди, попав в новые, более свободные условия, получив большие возможности, заводили семьи, оседали на земле, становясь законопослушными гражданами. Не думаю, что Трон будет исключением, и здесь люди станут вести себя иначе, хуже, чем они есть на самом деле. Уже сейчас, спустя пару недель, перед лицом опасности, они стараются сплотиться. Отбросив собственную лень, трудятся, потому что ради собственного живота готовы приложить любые усилия.

В третий раз Ярослав оказывался в тупике после ответов Олега. У того всё получалось гладко и вроде как заранее, ещё до похода, продумано.

─ Да, я тоже читал, что в Австралии каждой семье переселенцев придавали по четыре заключённых, которые были обязаны тем помогать на новом месте, но у нас несколько другие условия, за нами нет государства.

─ У нас и контингента этого намного меньше, и у них только два пути или смириться или погибнуть.

─ Ты только что говорил древние. Что за древние? — резко сменил неудобную тему Ярослав.

─ Есть тут такие. За всем наблюдают и во многое вмешиваются. Легендарные существа, никто их не видит и не слышит, а они прячутся неизвестно где и через своих агентов управляют Троном, сами, оставаясь в тени, но интересы свои защищают в ущерб всем другим.

Правда, легенды о них или нет, я не знаю. Сам слышал только слухи портовых сплетниц да уличных сказителей, но под всей этой шелухой есть некоторые основания. Есть, и это факт, непонятные руины их городов. Многие местные артефакты приписывают именно им. Многие непонятные явления принято списывать на проделки древних или гнев богов.

─ Кто они? — Ярослав проявлял нетерпение.

─ Есть легенды, что будто бы жила раньше такая раса да вымерла по непонятным причинам. Остались от неё только единицы, и теперь они живут в недоступных местах, в горах или пустынях. Обладают огромными знаниями и большими магическими способностями. Стараются влиять на другие расы, не позволяя тем усиливаться, и стравливая молодые народы между собой. Возможно на Троне именно поэтому такое обилие рас, что древние не позволяют одной из них подмять под себя всю планету.

─ Закрадывается мысль, — поддержал диалог Ярослав, — что разнообразие народов здесь не естественных природных, а искусственных причин.

─ Да, и орки разных типов, и эльфы, и люди, и троглодиты, и ещё бог знает какие разумные существа, всё это очень подозрительно. Возможно, древние есть на самом деле и открывают порталы в иные миры, пополняя Трон, новыми разумными, когда посчитают это выгодным.

─ Или сами их создают, — подкинул мысль Ярослав.

─ Возможно и это, — согласился Олег, — генетика на самом деле не столь сложная наука, тем более в связке с местными магическими особенностями. Врата на землю, которыми мы пользуемся, могут быть политическим ходом этих самых существ. Из всего этого следует вывод, что древние или Эму, как их зовут на юге, для нас самые опасные из тех, кого мы знаем. Держаться от них надо подальше и не отсвечивать, но изучать, осторожно, не навязчиво. Потому как в неведении быть глупо, кирпич прилетит на голову, а ты и не в курсе откуда прилетел. Вот обживёмся на новом месте, станет больше возможностей, берись за это дело, пытайся больше узнать, разведать о наших соседях. Ты, Ярослав, среди нас самый подходящий для этого человек, любопытства тебе не занимать и умом бог тебя не обделил, так что справишься.

— С таким предложением я согласен, но до тех времен, когда обживёмся в этом мире, ещё далеко и загадывать надолго я не стану. Думаю, когда вопрос встанет на повестку дня, можешь считать, один кандидат у тебя есть, а пока у нас тяжёлая дорога под ногами и что встретим на пути не известно.

─ После Орочьих лесов, самых опасных для людей мест, нам будет несколько легче. Спустимся с гор, пойдут леса, за ними степи. На этом пути у нас не будет серьёзных опасностей, единственная угроза кроется в эльфийских лесах, но мы их будем пересекать, уже сплавляясь по реке на плотах, так что, надеюсь, и там повезёт. Когда минуем эльфийские пущи, выйдем на большую реку Мару. На её берегах много поселений людей, живут кучно, торгуют, выращивают пшеницу и лён. Через устье реки торгуют с южными странами и народами. Продают в основном зерновые, с ними на юге не хватка. Покупают ремесленные изделия, оружие, масло. Купеческие корабли приходят из Гландира и Ахарнана с полуострова Риналь. В устье Мары каждый год большое торжище. Но мы морем не поплывём, хотя Благодатная долина доступна только оттуда. Мы свернём к югу раньше, и вновь поднимемся в горы, а там до неё уже рукой подать.

─ Почему в этой долине никто не живет?

─ Ничего удивительного нет, здесь на Троне много пустующих районов. Сама планета большая, а население на ней не велико, вот и хватает всем места. Мореходы говорят, что на юге есть большие острова и на них переселилось много людей из Гландира и других стран. Недовольные порядками в старых государствах уходят на новые земли и порой так далеко, что о них все забывают.

Когда я плавал на торговом паруснике, между островом Рох и Риналем, меня удивляло большое удаление горизонта на море. В хорошую подзорную трубу можно было увидеть парус, аж за двести километров, а на подходах к главному порту острова Рох на пространстве виднелись десятки парусных кораблей идущих мимо его.

─ Подобное явление говорит, — прервал его Ярослав, — о большом диаметре планеты, чем дальше горизонт, тем больше планета.

─ И я о том же, но тогда встаёт вопрос о её массе, при таких размерах она должна быть огромна. Нас просто раздавило бы силой тяжести, но мы не ощущаем ни каких изменений, может быть чуть-чуть легче. Ускорение свободного падения 9,6 м/с2, это даже меньше, чем на Земле. В чём тогда дело? Почему мир такой лёгкий?

─ Почему?

─ А потому, что есть вероятность, что планета пустая внутри, ну или полупустая. Конечно, это только гипотеза и требуется серьёзное изучение этих явлений.

─ Пустая планета? Сомневаюсь, — отозвался Ярослав, — такую скорлупу раздавило бы центробежной силой. Тут нужны специалисты-геофизики и глубокое бурение, только они могут дать ответы, а не мы с тобой. Смею предположить, что если ядро остыло, что маловероятно, то оно пористое, как у некоторых планет земной группы. Тогда и может возникнуть несоответствие размера и массы. Судя по всему отклонения эти не слишком велики и не принципиальны, а вот география Трона очень интересна и для нас необходима.

─ Я никогда не видел настоящих карт, возможно, где-то они и есть, но мне видеть не доводилось. Могу поведать только то, что сам видел или слышал.

─ А как ты попал сюда, расскажешь?

─ Могу, только будешь ли слушать, рассказ длинный? — поинтересовался Олег.

— У нас времени сегодня много. Говори, — поощрил его Ярослав, — я тебя внимательно слушаю. Они удобно расположились на пушистом от травы пригорке и Олег начал рассказ о своей жизни на Троне.

Глава 20Один в лесу

Случилось это довольно давно, я был тогда ещё двенадцатилетним мальчишкой. Мой отец с матерью жили и работали в Москве, но происходили родом из небольшого, районного городка Архангельской области. Там, в таёжной деревне, жил мой дед Николай с бабкой Серафимой. И как это водится на Руси меня, школьника, отправляли на лето к деду, набраться витаминов и отдохнуть, в преддверии нового учебного года. И я старался, изо всех сил отдыхал; рыбачил, ходил по ягоды, или просто носился сломя голову с такой же деревенской ребятнёй, как и сам. В общем, отрывался на полную катушку. Надо сказать, что мой дед Николай был знатный в тех краях охотник. Ходил на любого зверя, как на промыслового: белку, куницу, лису, так и на птицу: глухаря, тетерева. Даже в самые трудные голодные годы, когда в лесах зверя мало, он не возвращался домой без добычи. Дед, охотник в третьем поколении, имел глубокие познания в повадках животных, помноженные на богатый жизненный опыт и необычайную удачу. В своём искусстве он оставил далеко позади, как любителей односельчан, так и заезжих городских гастролеров. Меня ещё ребёнком он стремился обучить своему великому ремеслу, но в те времена, я молодой Москвич был более увлечён полётами в космос, или тайнами новой науки, кибернетики и не мог оценить усилий деда. Только азы лесной жизни, неизвестно какими путями проникли в мою голову.

И всё бы хорошо, и был бы я сегодня рядовой инженер или служащий, кабы не любопытство и любовь к ягодному варенью. Стояла середина лета, самое время для тихой охоты и имелась разнарядка от матери, заготовить строго определенное количество ягод. Приходилось напрягать ноги в усилиях семейной заготовки, тем более, что часть добычи шла прямиком в рот. Ближние к деревне ягодники оказались уже освоены, неутомимой толпой подрастающего поколения, приходилось уходить всё дальше и дальше от жилья.

Тайга таит в себе много опасностей для детей, и дед запрещал углубляться в её дебри, но в тот день я не принял доводов разума родного человека, и жестоко пожалел об этом. Было одно место, куда строго настрого запрещали ходить, в пойму тихой лесной реки, но там жили бобры. Они строили плотины, и выгрызали березняк по берегам, а ещё водилось огромное количество змей, по причине, которой и не ходил туда народ. Зато ягод и грибов лом, и не сходя с места можно затарится на год вперёд. Соблазн одержал верх в борьбе со страхом и рассудком. Я пошёл на бобровую реку. Одел, прочные резиновые сапоги до колен, загрузился едой, взял нож, топорик и рванул, рассчитывая к концу обеда оказаться дома.

Поначалу ничто не предвещало беды. Добрался до места благополучно, без приключений. Змеи хотя и беспокоили, но простая палка отгоняла их с пути человека, и прежде чем поставить ногу в густую траву, приходилось шерудить там, отгоняя возможных пресмыкающихся. Сбор самих ягод и так процесс не быстрый, показался на этот раз довольно продолжительным, и вот уже осталось совсем немного до наполнения корзин, как грянул, неизвестно откуда, взявшийся гром. Пошёл дождь, сломав все планы на быстрое возвращение. Я, как сурок, забился под раскидистую ель, и пытался переждать ливень. Только много лет спустя, мне стало известно, что дождливая погода, есть сопутствующее открытию Врат явление. Понижение давления в их районе, связано с потоком воздуха, идущим через каверну. И чётко локализует, как место нахождения, так и характер.

Попытка переждать дождь, не привела к успеху, пришлось возвращаться домой, не обращая на него внимания. Высокие резиновые сапоги и плотная непромокаемая штурмовка, не оставляли сомнений в результате. Но как это не странно звучит, я заблудился, и не просто заблудился, а не узнавал мест, по которым проходил. Осознание этого факта не мало озадачило, знание окрестностей деревни являлось неотъемлемой частью моей натуры, а тут на месте, где должно быть одно, находилось совсем другое. Когда прошёл километров шесть, семь, а это часа два ходу, понял, что моей деревни нет и в помине. Сбиться с пути я не мог, имея в нутрии природный компас, никогда не дававший осечки. Более того, спустя час и пяток километров, вышел к большой реке, не имевшейся не только возле деревни, но и во всём районе. Право слово, ни как не мог за три часа дойти до Двины, между которой и нашей деревней, ещё реки Пинюга и Уфтюга, и сто пятьдесят километров расстояния. В географии я был силён, как ни кто другой, а тут такие фокусы, что шарики за ролики заходят. Всё выяснилось довольно быстро, стоило дождевым тучам рассеяться, как я увидел четыре звезды над головой. Они не оставляли сомнений, это не Земля. Ссылки на оптический обман или мираж оказались не состоятельными, небо было прозрачным и чистым. Сомнения в собственных способностях ориентирования, исчезли мгновенно.

В течение недели меня не покидала надежда на скорое возвращение, или нахождение людей, но со временем она рассеялась, как дым. Я был один в совершенно необитаемом месте, а возможно и планете, с совершенно однозначным голодным концом. Дабы избежать такой участи, необходимо усердно трудиться, в поисках пропитания. Трезво оценивая свои возможности, выбрал способ существования зимой, присущий мелким животным, и в частности белкам. То есть сделать максимальные запасы продуктов, размещая их в недоступных местах. К моему счастью в тех местах ещё произрастает, и сейчас, много крупных деревьев, именуемых в народе эльфийскими Мерлионами и Драгонирами, которые по старости имеют много обширных дупел. Их и облюбовал в качестве хранилищ. Тщательно очистив такое вместилище, от гнили и мусора, я заполнял его собранными плодами, ягодами, сушеными грибами, а также основным продуктом, кедровыми орехами. Много собранных яблок, высушенных под солнцем, пошло на зимние запасы. После заполнения такой кладовой изготавливал прочную пробку, и вбивал в отверстие дупла, оставляя необходимую для сохранности, вентиляцию. Пришлось облазить много деревьев, в поисках подходящих хранилищ, которых требовалось изрядное количество, для размещения припасов способных прокормить человека в течение зимы и весны. Мною было подсчитано, что необходимо около двух тонн продуктов, а это согласись немало. К сожалению попытки охоты не принесли ощутимых результатов. Отсутствие оружия и снастей ограничивало добычу мелкими животными вроде зайцев или редких птиц, и те приходилось по большей части съедать, не оставляя ни чего в запас. Изготовленный из сырого дерева лук не мог считаться охотничьим оружием, но я не оставлял попыток сделать новые более совершенные его образцы, и уже зимой имел не плохие результаты его использования. Но основной упор на дары леса оказался сделан верно, он и спас мою жизнь в голодные зимние месяцы. Летние проходили в непрестанных заботах о хлебе насущном, и в страхе перед суровым будущим. Рацион оказался не настолько скудным, лес предлагал большое разнообразие произрастающих растений, начиная с грибов и всевозможных ягод, заканчивая немалым количеством сортов злаковых. Тут были дикие виды ячменя, и овса дававшие совершенно мелкие, но пригодные к употреблению, семена.

В преддверии холодов вставал вопрос о жилье. Пока стояло лето, он не был столь актуален, я размещался на ночь у костра, на ветвях лапника или в дождливую погоду под шалашом. Казалось бы, простое решение построить землянку отпадало из-за нездоровой сырости в ней и опасности заболевания. Срубить избу также не получалось по причине моего малого возврата и недостатка сил. Оставалось искать сухую пещеру или строить подобие вигвама из мелких лёгких бревен. Пригодные для обитания пещеры, найденные в окрестностях, оказались заняты опасными соседями, — медведями, а сними, сам понимаешь, лучше не пересекаться.

Решение жилищной проблемы пришло неожиданно. Мною был обнаружен ещё не старый Эльфийский Драгонир, с крупной полостью внутри и небольшим дуплом на высоте восьми метров. Расширив проход до возможности попасть внутрь, обнаружил природную пустоту, диаметром два метра и высотой, примерно шесть. Лучшего жилья было трудно найти. В кратчайшие сроки обустроил дупло, сделал необходимые лестницы и вывел во второе не видимое снаружи отверстие, дымоход. Очаг слепил из глины по собственному детскому разумению. От чего тот получился не удачный, страдал задымлением и угаром, но в течение зимы не оставлял попыток изменить сие сооружение, в надежде избавить себя от мучений. Конечно жилище оказалось тесноватым и не имело окон однако толщина стен не оставляла сомнений, что оно будет тёплым и надёжным. В течение всей зимы понемногу улучшал его обитаемость, сделав двухэтажным и с помощью топора, расширяя его объём, благо дерево имело огромный диаметр ствола. Верхний этаж приспособил под кладовую, что позволяло находиться безвылазно в доме в течении длительного времени и являлось острой необходимостью по причине наличия хищных животных, которые по пришествии голодного времени не раз осаждали мою «крепость», но уходили ни с чем после двух трёх дней бесплодных ожиданий.

Вообще отношения со зверьём складывались напряжённые, приходилось быть всё время на чеку, и знать своих соседей не только в лицо, но и все их повадки. Радовало только то, что крупных кошек было всего две, занимавших довольно обширную территорию и их очередную инспекцию можно было легко предугадать. А вот волки, идущие за стадами копытных, совершенно не поддавались предсказаниям. Бывало стаи загоняли меня на деревья, в ветвях которых приходилось проводить по несколько дней, не смотря на мороз и голод. Надо отметить, что голод преследовал меня постоянно и желание раздобыть пропитание толкало порой на опасные предприятия, вроде попыток убить кабана или оленя, за которыми волчары и шлялись постоянно. А если стада далеко, то и зверюги далеко, тогда можно не опасаясь охотиться на мелкую дичь или искать дорогу домой. Вера в благополучное возращение ни когда меня не покидала и заставляла настойчиво, не жалея сил, прочёсывать окрестности моего появления на Троне. В то время я думал, что стоит только выйти в нужное место или выбрать правильное направление, или время, как я смогу очутиться на Земле. Совершенно ошибочное представление о природе Врат, но именно из этих бесплодных попыток мною были сделаны правильные выводы и найдены особенности, как атмосферных, так и природных явлений и условий, сопровождающих их открытие. В конце концов, мне сопутствовал успех, и он был обусловлен не только заведомой удачей, но и некоторыми наколенными опытом.

Вообще, здесь, на этой планете в отличие от Земли открытие Врат протекает значительно более бурно, с понижением атмосферного давления, с грозовыми разрядами и даже с изменением магнитных полей. Тогда, будучи несведущим в таких тонкостях, приходилось более полагаться на удачу и неутомимость усилий. Не стану вдаваться в подробности зимовки, они не страдают от обилия ярких происшествий, жизнь в дереве протекала однообразно день за днём, потому тебе будут не интересны.

Единственное, что хочу упомянуть, так это людей, которых я нашёл уже ранней весной. Они являлись охотниками-кочевниками с юга, вместе со стадами крупных копытных, таких как бизоны, муфлоны и слоны. Да, да, слоны, не удивляйся, но не те слоны, что живут в Африке, совсем не те. Эти малого роста, не больше коровы, и покрыты густой бурой шерстью, позволяющей им существовать в суровых условиях.

Когда впервые столкнулся с местными, был поражён неожиданностью события, зимовка уверила меня, что этот край не обитаем, а тут такой облом, в мои владения вторглись чужаки топчут мою траву и убивают моих птиц. По прошествии недели, бизоны тронулись в путь дальше на север, за ними ушли и люди. Я не решился открыться им, из опасения дурного к себе отношения. Право слово я не знал ни кто они, не что они собой представляют, а поэтому счёл за благо не высовываться раньше времени, которого было в достатке, хоть отбавляй. Возможно в последствии, когда изучу их основательнее, сделаю подобный шаг, тем более что за время, проведённое в лесу, стал самодостаточен и не нуждался в таком коллективе.

Возвращение произошло неожиданно, как и в первый раз, сопровождалось дождём и настоящей бурей. Была середина лета, поспели ягодники, самое время для гроз. Они чередовались с увеличивающейся регулярностью и вынуждали заниматься заготовкой запасов, не смотря на разгул стихий. И вот однажды, находясь совершенно в новом месте, ранее не посещаемом, попал под такую грозу. И увидел свечение портала Врат, похожее на некую радугу в ночи. Время было позднее. Последняя звезда уже скрылось за горизонтом, потому, свет, исходящий с востока, был совершенно не вероятным явлением. Не думая ни о чём, с лукошком ягод в руках, поспешил в направлении грозовых туч и неизвестного света. Мои слова, о ночном времени, не должны удивлять тебя, прожив в этих местах год, я изучил всё вдоль и поперёк, потому не боялся, не только ходить по лесу, ночью, но и по долгу отсутствовал дома, ночуя под случайным кустом. Тогда увидев Врата со стороны Трона понял, что возвращаюсь домой и что у меня уже были подобные видения ранее. Ещё зимой, я имел такою возможность, но по не знанию, упустил. Створки Врат в размере оказались совсем небольшими, если не ночное время, и не интенсивное свечение, можно пройти мимо, ничего не заметив. Мне повезло. Врата были видны в спектре воспринимаемом глазами человека.

И я вошёл в них! Ни страха, ни каких неприятных ощущений, не испытал, только оглянувшись назад, увидел, как некая пелена покрывала пространство, нечто вроде тумана. Ни света, ни звука грозовых ударов, только мелкий дождь, разливал свой морох. В последствии я узнал, что это объясняется дисбалансом давлений и более низкое давление Трона не допускает на Землю ни воздух, ни звук. После перехода ощущения были такие, будто я очутился в другом, третьем мире и только выйдя на просеку, понял, что дома. Далее найти людей, оставалось делом техники. Идя вдоль просеки, вышел на пересечение с линией электропередач, потом по ним до ближайшего жилья, где заявил нашедшим меня людям, что заблудился в лесу и где живу. После, был наряд милиции, доставивший меня, к дедушке домой. После года разлуки была опасность, что старики умрут от неожиданно, свалившегося счастья, но не тут-то было. Дед встретил меня с ремнём и упрёками за долгое отсутствие, целую ночь.

Я, можно так сказать, выпал в осадок, но после рассказа о моих злоключениях, растрогался и стал винить себя в халатности по отношению к ребёнку. Оказалось, что он давно знал о Вратах и даже использовал в охотничьих целях, временами проникая за них и возвращаясь назад. В последствии он многое рассказал о переходах и научил, как безопасно пользоваться, а пока от греха, я был немедленно отправлен домой в Москву.

Такая вот история, Ярослав, о ребёнке оказавшемся в одиночестве на чужой планете, не грустная, не смешная и не шибко увлекательная, но её последствия, ты можешь ощутить на своей шкуре.

— А я всё думал, откуда у человека такая упёртость, оказывается он свою собственность, свой Трон защищает, от разрушающих душу и тело технологий. Да, угораздило тебя, Олег, вляпался в историю, не позавидуешь, и какой урон для детской психики…

─ Я не жалею. В любом случае, рано или поздно дед посвятил бы меня в тайну Врат, но возможно в этом случае для меня Трон оставался некой опасной экзотикой не пригодной для использования.

─ После столь счастливого, казалось бы, возвращения должно было выработаться стойкая неприязнь к новому миру. Что заставило тебя вернуться? Или наскучила жизнь без приключений?

─ Заставило то же, что и тебя сейчас, заставляет находиться здесь, а не где-то ещё. После событий памятного лета дед постарался ввести меня в курс дел, относительно Врат, но на пушечный выстрел не подпускал к лесу. Шли годы, я учился, рос, время сглаживало остроту памятных событий, но желание исследовать необычный феномен не покидало. Пришёл срок, умер мой дед, оставив о себе добрую память, а я, отслужив в армии и окончив институт «Геологии и геофизики» отработав пару месяцев в экспедициях, пришёл к выводу, что готов к осуществлению своей мечты. Бабушка, к тому время жила в Москве, у моих родителей, так что старый дом деда пустовал и оставался неплохой базой для броска на Трон. Тщательно подготовившись, и взяв с собой минимум необходимых вещей, совершил переход. К тому времени мои познания обогатились немалым фактическим материалом, и я был уверен, что без труда смогу найти обратную дорогу.

Новый мир встретил меня весенней капелью и не растаявшим снегом, произошло смещение сезонов и здесь была ранняя весна, в то время, как на Земле середина лета. Моей программой минимум стала попытка спуститься в низовья реки, на которой окажусь, и по пути следования изучать мир, людей его населяющих, и необычные явления, если такие встретятся. Сказано — сделано. Разборно-сборная байдарка должна помочь в осуществлении планов.

Довольно длительное время я не встречал людей, меня окружали лишь лес и его обитатели. Встречалось много необычных животных и птиц, некоторые из них на Земле уже давно вымерли, к примеру, муфлоны или овцебыки, а другие вообще не водились, ни в прошлом, ни в настоящем. Например, шерстистые слоны или длиннохвостые зайцы. В пути делал заметки о наблюдениях и зарисовки увиденных мест или встреченных животных. Уже в то время я начал соблюдать принцип не навредить аборигенам, и не имел при себе ни огнестрельного оружия, ни технических средств, вроде фотоаппарата. Лишь пластиковый лук, да блокнот с карандашами, заменяли мне все ухищрения двадцатого века. И надо сказать не испытывал страданий от их отсутствия.

Первых людей я встретил спустя две недели, после начала сплава по реке, это были всё те же охотники, которых встречал ещё в детстве. Они перемещались по лесам вслед за стадами промысловых животных, ведя кочевой образ жизни, с совершенно натуральным первобытным хозяйством. Отношение к чужаку проявили положительное, что было связанно, во-первых, с их образом жизни, мелкими семьями в суровых условиях тайги. Он требовал внимания и помощи по отношению к любому путнику или просто соседу по охотничьим угодьям в надежде, что и тебе будет оказана поддержка, попади в сложную ситуацию. Металлических изделий они не имели, а за подаренный стальной нож, снабдили огромным запасом сушеного мяса. В дальнейшем мне часто встречались их соплеменники, широко рассеянные вдоль берегов реки, на которую вывели меня предыдущие притоки.

На её бескрайних просторах повстречались и другие расы человекоподобных существ, во-первых, это те, кого мы называем Орками, а сами они себя называют Ваксами или Вуоксами. Военное сословие именуется Каргами. Все они живут отдельными племенами со строгой иерархией и традициями, но язык имеют один на всех, в отличие от людей, у которых, как не народ, то новый язык. К людям относятся негативно, и мне немало повезло уйти от них на своей байдарке, преследуемой долблеными членами Вуоксов. Судьба человека попавшего в их лапы печальна, его, или приносят в жертву богам или продают в рабство, меняя на металлические изделия и оружие.

Встречались в лесах по берегам Великой реки лесные троги. Это люди необычайного вида и судьбы. Невысокого роста, широкоплечие, по рассказам охотников и самих трогов, живут они по сто пятьдесят лет, что на семьдесят лет превышает среднюю продолжительность жизни обычного человека. С чем связанны такие особенности этого народа, неизвестно, но существуют лесные Нарги исключительно от других, и никогда не смешиваются с особями из чужих народов.

В течение двух недель я неспешно спускался в низовья Великой реки и чем ближе к её устью, тем больше обнаруживалось признаков цивилизации, а ведь ещё несколько недель назад мои представления ограничивались совершенно дикими первобытными лесами. И вот пришёл момент, передо мной предстала ширь океана, а на его берегу самый натуральный город, с белыми каменными зданиями и кораблями у пристаней. Любопытство и враг, и друг человека, проплыви мимо и твоя судьба сложится иначе, но нет, желание новых впечатлений приводит к необдуманным поступкам, результаты которых приходиться исправлять годами. Сам нечистый дух ткнул в ребро, и я рискнул, высадиться на берег, причалив к пирсу, прямо среди купеческих кораблей. За что был немедленно наказан и схвачен по выходу из лодки.

В городе, а точнее в торговой фактории, царила мелочность корыстолюбивых людишек. Любой дикарь, к которым относился и я являлся лишь серебряной монетой, любовно сберегаемой в закромах торгашей. Меня ограбили, отняв всё мало-мальски ценное имущество, и запихнули в трюм уходящего в море корабля. Грабители не посчитали, как видно ценностью, мои записи и рисунки милостиво разрешив их сохранить, в отличие от других вещей отнятых целиком и полностью. Лишили даже трусов, заменив их грязной тряпкой.

Заплыв оказался довольно продолжительным, около полутора месяцев корабль болтался в океане, как скорлупа ореха в ручье. Сама посудина, незначительного размера, до отказа заполненная зерном, представляла собой хлипкое сооружение не имевшее даже палубы. Десять человек составляли её команду, и в дополнение к ним я раб, забитый в колодки. Впрочем, колодки сняли, как только корабль ушёл далеко в море, и заставили работать наравне со всеми. Били не много. Или для порядка, или когда не понимал какую работу требуется выполнить. Кормили скудно, но не меньше, чем всех остальных. За время пути усвоил элементарные команды, и навыки первобытного матроса. Рискованное путешествие закончилось в порту острова Рох.

Этот крупный остров лежит в гряде разновеликих кусков суши, тянущихся с северо-востока от полуострова Риналь. В юго-западном направлении вплоть до западных земель, и их дуга ограничивает с юга крупное море, по своим размерам никак не меньше Средиземного моря Земли. Тысячи островов этого архипелага густо заселены и ведут оживлённую торговлю, как с соседними островами, так и с материком. Значительное население островов и полуострова испытывает нехватку сельскохозяйственных земель и как следствие продовольствия, восполняя его недостаток за счёт торговли. Предлагая в обмен на зерно изделия ремесленного производства. Жители многочисленных городов и городишек разбросанных на множестве островов, имеют не мало искусно построенных кораблей, для доставки и обмена плодов своего труда. Моими хозяевами оказались как раз такие торговцы. Прибыв в порт Рох столицу одноимённого острова не самого большого, но одного из самых культурных, занялись продажей своего товара. Рабов на острове Рок, продают как и скот на одном рынке, где меня и реализовали за пару серебряных монет, купцу и судовладельцу, Кадору.

В течение полугода я проживал в его доме, выполняя обязанности домашнего раба, носил в глиняных кувшинах воду, участвовал в погрузке и разгрузке кораблей. Выполнял многочисленные работы, связанные с обширным хозяйством его семьи. За этот срок неплохо сумел освоить южный диалект Ринальского языка, и братья Кадоры постарались быстрее перевести на один из своих кораблей, матросом. Тут, надо сказать, что в тех краях немало купцов совмещают свою достойную профессию с разбоем. Мои хозяева не были исключением из этих правил. Загрузив своё судно товаром с острова Рох, они вели его на Риналь, или в Ахарнан, ища по пути возможность, разжиться грабежом. Обычно корабль прятали в укромной, безлюдной, бухте, а часть команды, вооружившись, шарила по окрестным деревням, воруя всё, до чего дотянутся их руки. Не брезговали они и похищением людей. Особенно ценными считались женщины и дети, их можно было выгодно продать во всех портовых городах архипелага. Прямые нападения на торговые корабли братья Кадоры практиковали редко, лишь в случае особо благоприятных обстоятельств, как-то отсутствие людей на борту или попадётся мелкое рыбачье судно. Рисковать своими шкурами они не хотели, и трусами были изрядными. В том числе и нового раба приобрели для усиления команды, состоявшей из самих братьев, их двух сыновей и четырёх рабов матросов, к которым добавили и меня. Мой высокий рост и физическая сила могли оказать немалую помощь в столкновениях.

Сам я был рад покинуть остров, что давало возможность посещения новых, не виданных ранее мест, и могло, в конце концов, способствовать побегу, если корабль придёт в город Марелию на севере, из которой меня привезли на Рох. В течение года корабль бороздил просторы архипелага, занимаясь одновременно и торговлей и разбоем, изредка заходя на основную островную базу. Судно посетило множество островов и портовых городов. На востоке, достигли устья Мары, где делали закупки зерна на осенней ярмарке. Между прочим именно тогда я обнаружил безлюдную приморскую долину, куда мы сейчас идём. На западе, достигли берега материка, пройдя весь островной архипелаг с северо-востока на юго-запад насквозь. За это время моя сила и умение завоевали в команде определённый авторитет и доверие, пираты разрешил иметь своё оружие, не только во время боя.

В какой-то момент меня стало тяготить общество братьев Кадор, виной тому была полная их беспринципность и алчность. Случаем переполнившим чашу терпения стало происшествие на западном берегу. Как обычно корабль причалил в близи небольшого прибрежного посёлка, в бухте с большой глубиной. На берег бросили сходни, а товар разложили, как на палубе судна, так и на берегу. Прослышав о нашем прибытии, местные жители собрались возле товаров, наверно всем своим наличным составом. Тут был и стар и млад, всем хотелось, если не купить, то хотя бы посмотреть на красивые заморские диковинки. Толпа собралась человек триста. Никто не ожидал от купцов подвоха. Покупатели расхаживали по берегу и палубе корабля, оценивая вещи и отчаянно торгуясь. Кадоры затеяли провокацию заранее, приказав опустить пару вёсел вводу и ждать команды. Рабы ждали. Тем временем, старший Кадор долго уговаривал дочь правителя посёлка, и местного царька, посетить палубу судна для оценки товара. Та долго отказывалась, но уступила, поднявшись на борт, в сопровождении десяти подруг и двух охранников. Господин подал знак, и мы оттолкнули корабль от берега, никто по началу ничего не понял. Все аборигены, как на берегу, так и на борту решили, что судно само собой сошло с мели и сейчас команда вернёт его на место, но рабы ударили вёслами, удаляясь от берега, а сыновья Кадора бросились в море, стараясь скорее подняться на борт. Они в момент похищения находились у товара, на берегу. Когда люди опомнились, было уже поздно, корабль уходил в море, пара охранников была обезврежена. Ни одна из девушек не смогла выпрыгнуть за борт, а сыновья разбойников благополучно достигли судна. Тяжко было смотреть на удаляющийся берег с сотнями возмущённых соплеменников, плачущих матерей, и посылающих проклятие отцов и братьев, все они были совершенно беспомощны в данной ситуации.

Всех пленников продали, спустя три недели в порту Рох, и лиш слабым утешением может служить тот факт, что все девушки попали в хорошие семьи. В конце концов, рабство мне надоело, и я приступил к решительным действиям. Когда, через месяц, Кадоры вновь вывели свою посудину в море, бунт уже был подготовлен. Все четверо корабельных рабов согласились поддержать меня в маленьком перевороте. Надо сказать, что далеко не все рабы были недовольны своей судьбой, некоторых она даже очень устраивала по причине не лучшей участи на родине, потому кое-кого пришлось принудить к бунту, или хотя бы не мешать его проведению.

Операция прошла на удивление успешно, без душегубства. Когда под завязку гружёный товаром корабль на третий день вышел на траверз одного крохотного и необитаемого острова, рабы сидели на вёслах, помогая парусу в движении на север. Братья Кадоры сидели, свесив ноги за борт. Обычное их место на заваленном вещами судне, сыновья в это время спали под тентом на корме. Хороший пинок в зад и господа рабовладельцы, с криком и матом, летят за борт. Проснувшиеся от шума их сыновья посчитали за лучшее самостоятельно сигануть вслед за родителями, увидев обнаженный меч. Противниками они мне не были, потому приняли верное решение. Так я стал свободен и мог считать своими, как корабль, так и его команду, став капитаном.

О том, куда плыть и что делать, восставшие решали долго, с множеством споров и противоречий, в конце решили продолжить успешную деятельность купцов, но уже без таковых. Основной точкой базирования был выбран город Цитай на полуострове Риналь, местные законы наиболее благоприятствовали купцам, и мы постарались воспользоваться возможностью. Купили небольшой дом в портовом пригороде, наняли прислугу и увеличили штат команды до восьми человек, обычной численности экипажа на кораблях архипелага. Первый, самостоятельный рейс на север к устью Мары принёс нам не малые барыши, и позволил мне самым тщательным образом обследовать «Благодатную долину», на предмет возможности обустройства в ней переселенцев с Земли. Ответ получился однозначный, от устья Мары до западного берега не было лучшего места для первой колонии, а если и были, то были, заняты, или слишком доступны, или не безопасны от соседей.

В течение двух лет я жил на Ринале в городе Цитай, ходил по морю в рейсы, изучал язык, обычаи, и законы народов живущих по берегам внутреннего моря. Пришла пора возвращаться домой, к этому времени бывшие рабы стали успешными торговцами, имели собственные корабли и немало богатств, в торговых городах полуострова, таких как Драмнен и Хото. В результате, я получил то, о чём мог только мечтать на Земле, это: уважение, стабильность и обеспеченное будущее, но никакое богатство не могло подавить во мне благородные чувства ностальгии и желания быть полезным своему народу.

И вот, спустя четыре года, после начала экспедиции я высадился с собственного корабля, в порту Марелия для поиска Врат ведущих на Землю. Мне не пришлось проделывать путь столь же длинный, как в начале, спускаясь по Великой. Врата открылись в этот год в низовьях реки, и привели меня в район Казахстанских степей, от куда я в течение двух недель добирался до Москвы. Вернувшись домой, был совершенно ошеломлён атмосферой царившей в столице, за четыре года я так отвык от цивилизации, что долго не мог освоиться, теперь уже в новом, для меня окружении, в его суете и нервозности. С собой у меня были небольшие, по земным меркам средства, позволившие открыть своё дело. И начать подготовку к новой экспедиции на Трон, теперь уже в составе группы, для основания там первой колонии.

Глава 21Наблюдатель

Небольшой домик среди дремучих лесов в стиле местных традиций стоял на четырех опорных столбах и внешне мог стать наглядной иллюстрацией к какой-нибудь сказке. Высокий бревенчатый острог окружал довольно обширную территорию вокруг него, служа надежной защитой против голодных хищников. Внутри ограды располагались колодец и ушедший глубоко в землю ледник. Других привычных глазу построек, обычно составляющих усадьбу, не было. Хозяин дома явно не горел желанием к труду земледельца, обходясь охотой в местных краях. И вся атмосфера места говорила, что перед нами скорее зимовье охотника, чем постройка, предназначенная для длительного проживания. Тем не менее, ее владелец Метью Мейсон коротал в ней не первую зиму. Его обязанности, как наблюдателя, не сильно обременяли. Местный народ по меркам цивилизованного человека пребывал в полной дикости и не располагал к работе с собой. Взаимоотношения с дикарями не заладились с самого начала, и добиться уступок по отношению к себе удалось только ценой запугивания и создания вокруг своей особы ореола таинственности сверхъестественного. Однако, глупые дикари купились на фокусы, показываемые на родине Метью разве что в цирковых балаганах, и теперь исправно снабжали его олениной и местной разновидностью корнеплодов. В сочетание с тем, чем его снабжала организация, неплохое житьё, только если не одно но. В обязанности наблюдателя входило оказывать содействие агентам организации следующим через переходы, и хорошо, если такие лица просто следовали в намеченном направлении (по большей части на юг или запад). Таких следовало просто проводить по незнакомым тропам, постараться снабдить всем необходимым в пути, помочь с проводниками. Таковых организация выделила ему в подчинение аж трех человек, причем из местных аборигенов, хорошо знающих, как обычаи, так и маршруты. Можно ни о чем не заботясь коротать время до окончания срока командировки. Однако, среди некоторых, мягко говоря, членов их секретной службы находились скверные дотошные люди, требовавшие от него гораздо больше, чем он мог дать. Вот таких субъектов Метью ненавидел всей душой, но поделать ничего не мог, служебные, как говориться, обязанности обязывали прилагать все усилию для помощи сотрудникам, будь они неладны.

И вот, по каналам связи поступило сообщение, что на днях прибудет агент, требующий безоговорочного подчинения, и к его прибытию следует приготовить все необходимое, в том числе и зеркало — артефакт местного происхождения.

И что прикажете делать, если у него такого нет, и на всю округу только в храме богов имеется единственная незатейливая и не слишком ценная по здешним меркам чашка. Пришлось напрячь всех помощников, те с большим скрипом уговорили жрецов храма одолжить предмет с обещанием вернуть через неделю. Как бы то ни было, но потребный артефакт оказался доставлен во время.

Время шло, человек с той стороны не появлялся. Вот и переходы закрылись, прошла неделя предполагаемого прибытия, но в назначенном месте никто не объявился. А тут, как назло в самый не подходящий момент открылся переход, причем совершенно не учтённый и самый дальний по гиперболе. Неучтённый инициировал основной западный, линии их слились, образуя гигантскую двойную воронку. И все бы ничего, совмещение переходов, не самое страшное, что может случиться, только в восточном неучтённом образовался прорыв, то есть, то, ради чего он, Метью, здесь и находится.

К сожалению, обнаружить прорыв удалось только спустя три дня. Со слов туземцев, группа людей количеством более ста человек прорвалась сквозь пространство и время. Метью и раньше приходилось ликвидировать прорывы, но столь массовый и неожиданный ему явно не по зубам. Когда в прорыв шли один-два до десятка людей, он с помощью своих подручных ликвидировал, как он говорил «пробоину», но в даном случае их одних не достаточно. Конечно, можно постараться уничтожить угрозу руками туземцев, однако, и здесь случился облом.

Уже на третий день местные сами, без понукания, напали на чужаков. В результате, полная катастрофа, а прорыв расширяется, готовясь перейти в разряд неуправляемых.

Что спрашивается в таких случаях делать самому Метью? Ресурсы наблюдателя минимальны, туземцы попрятались, остается сообщить в центр о неликвидированном прорыве. В результате начальство в ярости, его ставят на четвереньки и морально опускают по полной программе. Обещают все неприятности вплоть до электрического стула.

Вскоре новая неприятность, появляется помощник Зардак. Человек из местных, но хорошо подготовленный, много сил отдавший для развития в себе цивилизованного мышления. Сообщает:

— Пленный бежал сегодня ночью, прихватив всё золото и мой скипетр.

Метью еще накануне приказал захватить языка.

— Результат допроса?

— Никакой. Язык прорвавшихся мне неизвестен, скипетр так же не помог.

Это во многом облегчало положение, Зардак знал языки вероятных противников, и отсутствие понимания говорит за то, что чужаки прорвались по воле случая, и не являются их спец группой. Под воздействием артефакта невозможно скрыть родной язык, вероятно, в этом случае все нё так плохо, как казалось в начале.

— Зардак, — обратился Метью к помощнику, — в данной ситуации необходимо задействовать дополнительные силы для наблюдения за чужаками. Привлеки к этому своих полуночных подопечных, пообещай им дополнительную партию реагента. Пусть отслеживают перемещение прорыва и постараются вернуть твой артефакт, а пленного по возможности найдут и прикончат. Он для нас не слишком опасен, но видел много лишнего.

Метью развернул на столе карту, указывая на ней ориентиры, и объясняя суть операции туземцу.

— Здесь, в районе излучины реки очень удобное место для проведения акции. Дорога вплотную подходит к реке, делая огромный крюк. Вероятность, что чужаки остановятся здесь ночевать, почти стопроцентная. Все подходы очень удобны, заросли, чащобы и наличие дневных укрытий для твоих подопечных так же обеспечено. Здесь в самой излучине старая мельница хорошо подойдет для предварительного базирования кровососов. Вся местность будет у них под контролем. Сам лично постарайся не ввязываться. Не светись раньше времени, пусть твои подопечные работают самостоятельно.

Тот, кого ожидали, появился на пятый день по закрытию переходов. Силой пространства его выбросило на двадцать пять миль севернее расчетной точки прибытия. Три дня он в одиночку добирался до места контакта. Затем, в сопровождении встречающего проводника еще два до зимовья наблюдателя. Увидев жалкий вид человека и налитые злобой глаза, Метью искренне подумал: «Лучше бы тебя съели в лесу волки». Пришелец назвавшийся Говардом Джорджем, проявил неожиданную энергию в изобретении придирок и полное незнание местной специфики и условий. Начать с того, что он по прибытию потребовал горячую ванну.

Метью чуть не умер от хохота, с трудом сдерживая удушливые спазмы, он сам не мылся более полугода. Прошлой осенью, когда температуры еще не упали ниже 59 по фаренгейту, удалось в последний раз искупаться в ручье. Теперь, получив объективный отказ, пришелец искренне недоумевал.

Однако трудности не остановили Говарда, он со всем рвением бросился исполнять полученные инструкции. Для начала он осмотрел приготовленный артефакт:

— Кем создана эта модель?

— Такие зеркала изготавливают только в одном месте, далеко на западе в империи Эрин. Только их маги знают секрет изготовления подобных сосудов.

— Для проведения опыта мне придется привлечь все ваши ресурсы.

— В наличие только я и мой помощник, которого вы уже видели.

— Не густо, а ваши остальные люди, почему они не могут принять участие в эксперименте?

— Вы, наверное, не в курсе, сдвоенный переход, отбросивший вас к северу, оказался сопряжен с прорывом. Ситуация сложилась критическая, своими силами ликвидировать прорыв не удалось, потому остальные люди задействованы на зачистке и связи. Дополнительных ресурсов пока не имеется.

— Все, что вы говорите, печально, однако, троих человек, обладающих зачатками знания, для начала хватит. Потом уже в центре мы проведем более детальное изучение, а пока нас торопит время. Опыт поставим прямо сегодня. Кстати, какой ваш уровень доступа?

— Четырнадцатый, сэрр.

— Странно для простого наблюдателя!! Мой уровень шестнадцать, и я допущен к святая святых.

Метью никогда не видел человека с уровнем допуска выше пятнадцати, который и посвятил его на данную ступень. Впрочем, он никогда не видел и с другими более низкими посвящениями. Все, с кем ему приходилось общаться, максимум имели пятый уровень доступа, а помощники вообще третий. Он искренне удивился высокому рангу гостя:

— Вы допущены к алтарю?

— Да, — гордо ответил Говард.

— И можете участвовать в службах?

— Это моя обязанность. Впрочем, ближе к делу, судя по всему, мне не зря рекомендовали вас, как хорошо подготовленного молодого человека, способного деятельно участвовать в моем эксперименте. Судя по вашей информированности и высокому уровню допуска, вы не относитесь к расходному материалу и, вероятно, в курсе целей и задач нашей организации.

Тут Метью несколько замялся, не зная, что сказать, дабы не навредить собственной карьере.

— Мой уровень не настолько велик, как может показаться, но в общих чертах я представляю, зачем существует наше сообщество.

— В таком случае вы знаете, что на Земле воплощение просветлённой ипостаси Асмадея не удаётся по ряду объективных причин. Две тысячи лет с последней попытки, лучшие представители человечества, всеми своими силами стараются приблизить эту минуту, но терпят неудачу.

— Я в курсе, Говард, — ответил Метью, — мне пришлось участвовать в генетических опытах по изменению наследственности под влиянием так называемого поля планеты. Результаты оказались обнадеживающими, жертвенное животное оказалось вполне жизнеспособным, без мутации и пороков.

— Это хорошо, однако по политическим причинам капитул принял решение не проводить воплощение на Земле

— Для меня это новость, — не удержался Метью.

— Не знаю, правильно ли я делаю, говоря это тебе, — продолжал Говард, — но мне необходима поддержка в поиске носителя, иначе опыт провалится.

— Носителя? — Метью задумался, — разве носителя нет?

— В том то и дело, что нахождение носителя на Земле, а затем его воспитание сопряжено с большими техническими трудностями, потерей огромного количества сил, и что самое главное, времени. Наши руководители в нетерпении, они торопят. Принято решение весь процесс воплощения провести здесь, и уже после, воплощенным доставить на Землю для завершающего акта…

— Поистине революционное событие! — искренне удивился Метью. — На этой дикой планете для нас сложились очень благоприятные условия, одно отсутствие наших извечных врагов чего стоит. Предчувствую, что у экспериментов есть все шансы закончиться удачно.

— Процесс этот сложный и длительный, необходимо всё продумать.

— Это означает, что золотой век, время всеобщего равенства и свободы может наступить еще при нашей жизни. Такие перспективы поистине окрыляют!

— Я разделяю ваш энтузиазм, молодой человек, но нам предстоит большая серьезная работа, и, надеюсь, мы станем хорошей командой. Если вы покажете себя с наилучшей стороны, есть все перспективы для карьерного роста. В том числе и ваш перевод в центр, и посвящение в пятнадцатый уровень. Так что всё в ваших руках.

Казалось, Метью был счастлив открывающимся возможностям. Жалкая жизнь наблюдателя не для него. Он станет руководителем, у него будут деньги, машины, женщины, власть наконец. От переизбытка чувств защемило сердце, но неожиданно лицо его омрачилось, его сознание прорезала мысль — прорыв. Гость заметил изменение настроения наблюдателя, спросил:

— Что случилось?!

— Прорыв, — ответил тот, — Что делать с прорывом? И вот ещё, в древних текстах говориться, вместе с Асмадеем в мир приходит и его гонитель. Так было две тысячи лет назад, и он победил, а мы проиграли.

— Ну, для начала в качестве разминки мы можем определить наличие гонителя на этой планете, ведь его полярность противоположна ипостаси нашего господина. По этому поиск носителя легко превратить в поиск его антипода, лишь поменяв полярность и направление движения луча. В отношении прорыва, вы сообщили о нем в центр?

— Да, сэр.

— В таком случае, теперь это их забота, а вы поступаете целиком в мое распоряжение. Вы подготовили все необходимое?

— Да, сэр.

— В таком случае, начнем.

Еще неделю назад Метью подготовил место для эксперимента по тем рекомендациям, что передали из центра: стабильная температура -17о по фаренгейту, полное отсутствие паразитного освещения. Источник света: полдень максимальная точка подъема света. Наилучшим местом с такими условиями оказался погреб-ледник. А что? Низкая температура, отсутствие света, чем не лаборатория. Когда Говард увидел предложенное помещение, поморщился, но остался доволен, лучшего просто не имелось.

— Надеюсь, когда мы прибудем в центр, нам предоставят более идеальные условия, — произнес он и начал готовить оборудование.

На принесенный стол поставили чашу зеркала, сориентировав на луч света, падающий из отверстия в потолке ледника (Метью заранее его проделал). Говард достал из вещмешка, принесенного с собой, кофр с приборами. Набор оказался многочисленным, назначение большинства приспособлений Метью не понимал.

Над зеркалом установили штатив с закрепленным в нем гальванометром, микроскопическое зеркало которого по компасу сориентировали строго на север. Там же на севере расположили на втором штативе маломощный лазерный излучатель, наведя луч на гальванометр. Немедленно на стене появился равномерно подрагивающий отраженный зайчик. Говард извлек из вещмешка мягкий складной экран, и они совместно установили его на полу, закрепив в телескопических штативах. Теперь луч света отражался на указанном продолговатом экране. Причем сам экран, как заметил Метью, был проградуирован в угловых единицах. Похоже, чужак хорошо подготовился. Последним штрихом оказался второй лазер большей мощности, который Говард установил в углу помещения, направив луч прямо на зеркало артефакта.

Метью постепенно начинал понимать смысл эксперимента, он в прошлом встречал туземные зеркала и умел ими пользоваться, но Говард пошел значительно дальше, объединив местные магические возможности и высокие технологии Земли. Обычное зеркало представляло собой медную или серебряную чашу, в которую наливали воду. Шаман произносил заклинания, проводил ритуал, добавляя в воду жертвенную кровь, добиваясь магического эффекта. После чего по ряби на воде читал предсказания, определял болезни или устанавливал связь с потусторонним миром. Хороший колдун мог на простом зеркале вызвать демона из иных параллелей. При поиске человека добивались мелкой ряби воды в направлении источника, где и требовалось искать пропажу. Действовало зеркало в таком случае на расстоянии миль десять не более.

Похоже, Говард пытается усилить действие артефакта при помощи технических средств и увеличить точность определения направления.

— Вот и все готово, — сообщил Говард, — теперь остается только ждать полдня, наибольшей интенсивности солнечного излучения. У вас, Метью, готовы ингредиенты?

— Да, сэр, — отвечал тот, — вот чистая вода, — Метью поднес стеклянную бутыль, — а жертва ждет своего часа вместе с моим помощником.

— В таком случае, ждем.

Ровно в полдень поток света лёг на зеркало.

— Пора, — произнес Говард. Он налил воду в чашу. И вот они вдвоем приступили к ритуалу.

Метью, искушенный в делах местной магии быстро вошел в транс, запуская в действие артефакт. Говард не отставал, хотя явно являлся в делах магии более теоретиком, чем практиком, долгая жизнь на Земле не располагала такой возможностью. Через некоторое время меж их пальцами закружился поток солнечного света. Зеленоватый луч лазера смешался с белым, создавая разноцветную искрящуюся картинку.

— Ингредиент, — скомандовал Говард, и помощник Каррак добавил в чашу жертвенной крови.

Немедленно поток света окрасился бледно-розовым оттенком и в нем засверкали искры электрических разрядов. Луч света на экране дрогнул и медленно пополз вправо. Постепенно он вышел за него и остановился в районе стены.

— Удерживай поток, — приказал Говард, — я переориентирую схему.

— Держу, — ответил Метью. Сложности с удержанием он не испытывал и вполне мог работать один.

Говард перенес на новое место экран, малый лазер и медленно сориентировал гальванометр на восток. Луч вновь упал на графление экрана и пополз дальше на юго-восток. Остановился на юго-юго-востоке, азимут 1250. Теперь направление читалось довольно точно, и лучу ничто не мешало.

На этом предварительную попытку прекратили. Метью по команде Говарда прервал связь с артефактом, свечение погасло, луч гальванометра вернулся к востоку.

Оба довольные, Говард и Метью, выбрались из ледника.

— Солнце ушло, — сообщил второй.

— Завтра сделаем следующую попытку, поменяв полярность, станем искать носителя. Однако, ты, Метью, оказался прав, потенциал гонителя или, как говорится в древних текстах, Вырвалга просматривается. Возможно, стоит об этом сообщить центру. Там и не подозревают, что такой может находиться вовсе на Земле.

— Мастер? — обратился Метью, — можно, я буду обращаться к вам так?

— С удовольствием, это мое звание.

— Возможно, вкралась ошибка. Мы только начали работу и что-то делаем не так.

— А вот этим и займемся в ближайшие дни.

Шесть дней продолжались эксперименты, в процессе которых Говард с Метью меняли полярность измерений, направление движения лучей лазеров и возраст приносимых жертву людей. В результате однозначный ответ получен не был и разброс показаний магического устройства был значителен. С уверенностью можно сказать только одно: оба потенциала имеют место быть, один где-то на западе — носителя, второй на юго-востоке — Вырвалга.

— Требуется продолжение наблюдений, — констатировал Гоавард, — накопление статистики, модернизация оборудования и, конечно, новое, более комфортное место с новыми четкими ориентирами.

Результат доложили центру. Руководство немедленно предолжило сменить дислокацию, направившись на запад в город Семнан, где существует подготовленная база. Метью было предложено обеспечить агента всем необходимым для длительного пути, выделить проводника и охрану. На заявление Говарда о необходимости выделить ему Метью, как помощника, центр ответил положительно, но с оговоркой, исполнять обязанности наблюдателя до прибытия смены.

Такой поворот сильно разочаровал, ждать сменщика можно довольно долго, как минимум месяца три, а как максимум год. К тому же Метью считал, что его помощники Зардак и Каррак могли успешно справиться с обязанностями наблюдателя до прибытия вновь назначенного.

— Не расстраивайся, Метью, — утешал его Говард, отправляясь в дальний путь на запад, — ты мне пришелся по душе и по прибытии в центр я потребую твоего перевода в мое подчинение.

Молодой человек не сильно надеялся на исполнение обещаний Говарда. В их организации конкуренция и невыполнение обещаний являлись нормой жизни, а идти по трупам предшественников даже поощрялось, считалось, что таким образом к управлению приходят самые жизнеспособные и предприимчивые.

Надежда Метью на роскошную жизнь таяла, как туман, окутывающий Эринское зеркало. Вместе с Говардом уходили мечты прошлого, а оставалась только безысходность будущего.

Часть четвёртая. В ловушке

Глава 22Лесная мельница и её обитатели

Дорога виляла по полям, меж холмов, и чем-то походила на ту, что Земляне встретила на подходе к горам, но сейчас путь пролегал по другую сторону хребта. Два дня назад караван переселенцев спустился с гор, и сегодня вступал на Великие равнины. Пока ещё степями не пахло, и людей окружали широколиственные леса предгорий. Столетние корабельные сосны склоняли свои раскидистые ветви над дорогой, когда всадники пересекали очередной перелесок. Подлеска почти не было, лишь мелкие кусты и многочисленные ягодники покрывали землю. Иногда попадались обширные дубравы со столь древними зелёными великанами, каких встретить на родине переселенцев, совершенно не возможно. Леса наполнял совершенно чистый, здоровый боровой воздух, а золотые лучи солнц проникали до самых нижних его ярусов. Дышалось в таких местах очень легко, полной грудью и от одной мысли о проплывающей мимо красоте, душа наполнялась чувством радости и не поддельного счастья.

Ярослав вновь возглавил отряд разведки из двух разъездов скачущих впереди и когда необходимо по бокам от основного обоза. К его огорчению специальный отряд разведчиков, о котором так настойчиво он говорил не раз и не два, до сих пор не создан, и возможно никогда не появиться, увы, людей не хватает, особенно опытных. Никто из старых групп не хочет расставаться с наиболее ценными кадрами, и передавать их в сводный отряд, потому практика посылки в разъезды выделенных от групп людей, теперь взводов, процветает.

Обязанности командира роты, сваленные на него плечи, оказались не столь обременительными, как можно было подумать в начале, требовалось только держать подчиненных в строгости и распределять выполнение обязанностей. За пару недель люди привыкли к определённому ритму походной жизни, и сейчас не роптали на судьбу. На самом деле, всё не так страшен чёрт, как его малюют, и потому жизненно необходимые труды воспринимаются с определённым терпением, и я даже скажу, удовольствием. Трения между разными по статусу и воспитанию членами команды уходили в прошлое, люди притирались к друг-другу становясь монолитной массой с общими интересами и большими возможностями коллектива влиять на нерадивых. Одно упоминание о возможности бросить кого-то на произвол судьбы в лесу дисциплинировало всю ораву. Однако Ярослав, как командир, не полагался на доводы разума, и ни для кого не делал поблажек, строго преследуя любые попытки неповиновения или халатности. Вкус его палки уже попробовали некоторые, наиболее пылкие личности, считающие, что порядок не для них. Конечно, за подобную агрессивность его недолюбливали, но он старался быть справедливым и не предъявлять к людям излишних, требований.

На сегодняшний день его рота (совершенно не подходящее название для Трона) состояла из сорока восьми мужчин, двадцати девяти женщин и восьми детей, всего восемьдесят пять человек. Как бы то ни было, но на душу легла печать ответственности за жизнь доверенных людей. Большую помощь в делах управления подразделением ему оказывал Павел Петрович, практически вся забота о хозяйстве, легла на его плечи. Благо, что в отряде много женщин, из которых сформировали хозяйственный взвод. Теперь такие работы, как стирка, приготовление пищи и даже управление повозками, не отвлекали мужчин от более тяжёлых и как воздух необходимых дел. В таких обстоятельствах появилась возможность создать группу переменного состава, в обязанности которой входила охота и добывание съестных припасов во время движения. Эти люди не обременялись другими задачами кроме основной.

Станислав, как наиболее опытный в военном деле после Петровича, возглавил общую подготовку подразделения и одновременно являлся заместителем командира роты. Сам Ярослав, освободившись от лишних обременений, целиком посвятил себя двум вещам. В первую очередь, военной подготовке людей и во вторую, руководству их ротным разведотделением, которое он целиком отделил от обоих взводов, как Арбалетчиков, так и Копейщиков. В него вошли пять человек от москвичей во главе с сыном Петровича, Иваном, с их собственными лошадьми. Со стороны Ярослава: Женя «Труба», Уир, а также новые члены команды: Геннадий и парень по кличке «Лимон», из последнего пополнения. Командиром всего отряда поставил «Жигана», как наиболее опытного, осторожного и являвшегося по возрасту старше всех, что не мало важно для дисциплины в молодёжной среде.

К сожалению, ни Геннадий, ни Уир ещё не были в том состоянии, когда можно серьёзно нести службу. Хотя орк за полторы недели неплохо держался в седле и, по его словам, «готов к бою», но рана ещё не зажила и он не мог тянуть лямку. Геннадий, тот вообще ещё лежал, и передвигался только в горизонтальном положении, но на этих двоих, как на уже проверенных людей, Ярослав возлагал немалые надежды.

И тут неожиданно пришла помощь, от куда не ждали. Оказалось, что Юля прекрасная наездница и по её словам, несколько лет, успешно занималась, конным спортом, не долго думая она продемонстрировала свои возможности, и увиденное не оставляло сомнений о её таланте. Командир был рад её энтузиазму, и немедленно включил в состав разведчиков. Подобные перестановки кадрового состава не укрылись от глаз некоторых особ, из его группы. Анна, старшая, немедленно изъявила желание участвовать в разъездах, не смотря на недостаточный опыт в верховой езде, а получив от Ярослава отказ, выглядела сильно расстроенной и обиженной на не внимание к ней. Складывалось впечатление, что между девушками идёт скрытое соперничество, на первый взгляд, не понятно по какой причине, хотя догадаться не трудно.

Ни для кого, не секрет, что в отряде не хватало оружия. Ярославу пришлось распределить все запасы, имеющиеся в их группе, даже личное оружие он передал своим товарищам, бранк — Станиславу, а бастард — Трубе. Себе оставил только трофейный орочий меч, да «Лунный камень». Катану он берёг и не использовал ежедневно, потому был вынужден показать обществу свой трофей, но не говоря, что взял его в рейде. Первыми, кто отреагировал, на новый вид оружия стали Олег с Шестопёром, когда утром перед началом движения колонны они увидели Ярослава.

─ Ца, ца, ца, какая красота. Можно подержаться? — затянул наёмник, слегка наклоняясь для лучшего обзора, предмета.

─ Разрешаю, подержись, — ответил Ярослав расстегивая пряжку и передавая просящему меч в ножнах.

— Откуда такой антиквариат? — заострил тему Олег.

─ В наследство достался, от бабушки, — пошутил Ярослав.

─ Крутая у тебя была бабка, — среагировал Шестопёр, — этот меч стоит целое состояние, одного золота посчитай, полкило, да ещё камни.

─ Такому мечу место в музее. Наверное, будет времён викингов? — спросил Олег.

─ Нет. По словам людей знающих, такие делали в эпоху Меровингов, — не моргнув глазом, соврал Ярослав, — взгляните на серебряную насечку, сплошным ковром покрывающую лезвие, это отличительная особенность восьмого века.

─ Да, это настоящий королевский меч! — восхищался Олег.

─ Вот здесь, на рукояти, изображение льва как мне сказали, это означает принадлежность меча, Карлу Лысому, мажордому и основателю династии Каролингов, — Ярослав продолжал беззастенчиво врать, понимая, что с его знаниями оружия и истории он может создать любую легенду, в которую легко поверят наивные обыватели. Постепенно интерес к мечу угас, и воспринимался как предмет, привезённый с Земли.

Снаряжённый таким образом, Ярослав верхом на Хитреце вёл разведку дороги совместно с Лимоном и Юлей.

Сопровождая новичков во время рейда, он старался не потерять ни одной минуты для их подготовки. Девушку, он грузил в основном стрельбой на скаку, и элементарными способами защиты и нападения всадника. С парнем, проблем оказалось значительно больше, хотя он не плохо держался в седле, почему и взят в разведку, но прошлая жизнь, лишённая воздержания, пагубно сказалась на физических возможностях этого, ещё молодого человека. Только искреннего желания, хотя и поддерживаемого принуждением командира, оказалось мало. Пройдёт ещё много времени прежде из него получится настоящий боец, а пока Ярослав старался добиться удовлетворительного исполнения простейших вещей. Передовая группа разведчиков, во главе с Жиганом ушла далеко вперёд, а Иван и двое его людей обследовали левый фланг, вдоль низменного берега реки, находившейся в полукилометре от дороги. Время шло за полдень, когда неожиданно на встречу, неспешно едущим новичкам, скачет посланник от Жигана.

─ Товарищ командир (во второй роте Ярослава, единогласно принято подобное обращение к вышестоящему чину, в отличие от первой, где официально установлено обращение господин), — мельницу обнаружили, — сообщает ни чем не примечательную новость, посыльный.

─ И что?! — удивляется Ярослав, — поселения людей, должны появиться со дня на день.

─ Сергей просил передать, пусть командир дует к нему, — мельница подозрительная.

— С чего подозрительная?

─ Не знаю, — отвечает тот, — пустая…

Они вчетвером дали шпоры лошадям, заставляя их бежать быстрее. Дорога в этом месте, делала крутой поворот на право, сообразуясь с изгибами реки, текущей не по далёку. Посыльный вывел к спрятанным в придорожных кустах, лошадям и группе людей во главе с Иваном. «Похоже, первый и второй разъезды объединились в процессе поиска» размышлял Ярослав. Спешились. Иван повёл его напрямую, через лес, к мельнице. Прошли немного, от силы полкилометра, по столетнему сосновому бору. Когда в промежутках меж деревьев вновь замелькал просвет дороги, легли на землю, поползли. Вскоре повстречали Жигана, который их давно поджидал, лёжа в траве.

─ Говори? — спросил его Ярослав, — чего подозрительного увидал?

─ На первый взгляд пустая мельница, — ответил тот, — но я заметил движение внутри неё, ровно тень мелькнула.

─ Иван, — обратился командир к сопровождающему его парню, — давай, подтяни сюда своих людей, но при лошадях оставь одного. Разведчик уполз выполнять приказ, а Ярослав, на пару с Жиганом, неспешно двинулись в сторону пресловутой мельницы. Достигнув опушки леса, залегли, стараясь подробнее рассмотреть местность и оценить обстановку. Перед ними с лева на право пролегала дорога, по которой они движутся, и которая в этом месте делает петлю, вплотную подходя к реке и водяной мельнице, на ней. Весь берег порос сосновым лесом, и русло реки совершенно не видно с дороги, только небольшой просвет в зарослях выводит на дамбу пруда, по которой проложены мостки с перилами. Небольшой пруд просматривается по правую руку от дамбы. По левую, берег порос крупными кустами ивы, но обзор с мостков на реку неплохой, в отличие от опушки леса. Дальше примерно метрах в тридцати, само здание мельницы, куда и ведёт помост. Постройка деревянная из тёсанных сосновых плах, довольно обширная и на вид не старая.

─ Смотри, Ярослав, дверь сорвана с одной из кожаных петель, и настежь открыта, — обратил внимание Жиган.

─ Подозрительно то, что, если кто и есть в доме, почему не закрыл дверь? — ответил ему тот.

─ Конечно, если это зверь то ему нет дела до неё, но если орк или человек, скорее всего, была бы прикрыта.

В остальном наблюдение не дало ничего, обычная постройка покрытая сеном, как в деревнях орков.

— Брусья стен требовали серьёзной обработки, и потому мельницу скорее всего сделали люди, — уточнил Жиган. Шум падающей, воды в затворах водостока, доносился до опушки лёгким шорохом, не заглушая звуки живого леса. Позади слышен шорох, это Иван возвращается со своими людьми.

─ Давно ты видел тени? — спросил Ярослав у Жигана. — Может, померещилось, или старый мешок, ветром шевелит.

─ Не померещилось, — возражал тот, — видел силуэт в просвете дверей, и не мешок, иначе сквозняк и сейчас бы его колыхал.

─ Иван. — Ярослав позвал напарника, — хоть и не хочется лезть в эту дыру, а придётся. Через полчаса — час здесь пройдёт наша колонна и оставлять мельницу без внимания никак нельзя. Давай, бери своих людей, прочешешь берег пруда и прикроешь меня с тыла, простреливая дамбу, но вперёд батьки, в пекло не лезь. Сам я пойду по дамбе, скрываясь за приподнятым над землёй настилом мостков. Ты, Жиган, бери всех наших людей, в том числе и новичков, пройдёте заросли, ниже пруда, до самой мельницы. Проверите, нет ли там кого, в округе. В кустах будьте особенно осторожны.

Кивнув головой, Сергей исчез в зарослях дикой смородины. Через пару минут Ярослав увидел его в сопровождении Трубы, Юли и Лимона, преодолевающих открытое пространство дороги и скрывающихся за стволами деревьев. Подождав минут десять, ушла к пруду вторая группа разведчиков, преодолев свободное от зарослей место, несколько западнее мельницы. Выждав немного Ярослав, двинулся вперёд, дугой огибая место просматриваемое из постройки. Оказавшись по другую сторону дороги, в кустах ивы, возле помоста, зарядил арбалет, а накидку-актеон, снял. Она могла помешать в плотных зарослях. Осторожно двинулся в сторону мельницы, скрываясь под деревянным настилом. Титановый баклер, по привычке, переместил из-за спины на предплечье, но не удерживал его кистью левой руки, а свободно повесил за среднюю рукоять. В результате чего, обе руки оказались свободны и могли действовать арбалетом. Под мостом никого не обнаружил, только заросли и мыши, но удостовериться в этом необходимо прежде, чем соваться внутрь мельницы. Достигнув цели нашёл крупный каменный фундамент из природных валунов, на котором стояла сама постройка. Ярослав искал дополнительный вход в цокольной части или хотя бы окно, но не обнаружил ничего подходящего для проникновения внутрь. Обогнув фундамент, нашёл повреждённое водяное колесо, не вращающееся и торчавшее из нижней части мельницы. Вода струилась широкой волной, заливая деревянные части механизма, обдавая веером мелких брызг и колесо, и каменную кладку нижнего водовода. Окно, закрытое ставнями, обнаружилось столь высоко, что пролезть в него не реально и опасно. Складывалось впечатление, что постройка сознательно строилась с целью не допустить внутрь нежелательных посетителей, а такая конструкция вынуждала Ярослава идти в лоб, через единственную дверь.

Вернулся к помосту и, выбрав подходящее невысокое место, взгромоздился на него. Очутившись на открытом месте, чувствовал себя не уютно, как мишень, имея возможность в любой момент получить стрелу. Позади у начала дамбы остались Иван с прикрытием, но это мало утешало, приходилось рассчитывать только на свои силы. Перебежав к самим деревьям, прикрылся ими и щитом, не надолго задержался, ожидая пока глаза, привыкнут к темноте внутри мельницы. Ждать пришлось не долго постепенно начал различать балки перекрытия, отсутствие потолка, травяное покрытие крыши. Прорезалась мысль: «Какого чёрта он так осторожничает, ведь возможно в мельнице никого и нет, а тут такие сложности, будто он с духами воюет, не хватает только пару гранат в дувал закинуть». Наконец глаза привыкли к темноте проёма, и Ярослав метнулся в дверь, стараясь быстрее проскочить пространство входа. Из темноты прорезались мельничные жернова, с механизмом их вращения, и он максимально быстро устремился к ним, на ходу подымая щит над головой и стараясь прикрыть ещё и спину, так как ожидал атаки или сверху или от стены с дверями.

Удар последовал быстро и как всегда неожиданно. Хорошо, что Ярослав перестраховался, ему звезданули в щит и частично в шлем, но с такой силой будто бревном. Он слетел с ног и описав дугу в воздухе с грохотом приземлился на другом конце помещения, возле жерновов, куда, в общем, изначально и стремился. Правда, не рассчитывал оказаться там с протянутыми ногами.

Он потерял позицию, но не присутствие духа. Увидев в свете исходящем из дверей чёрные тени нападавших, и сообразив, что у них есть руки и ноги, ещё лёжа разрядил в первую попавшую свой арбалет. Немедля бросил его, и уже подымаясь, вынул меч, блеснувший кроваво-красными рубинами, в лучах света. Выстрел ничего не дал, хотя с такого расстояния промахнуться не возможно, но силуэты людей надвигались на него, а увидеть результат невозможно, фигуры их, в тени совершенно не проницаемой. Наконец левый враг атаковал, уже отошедшего от шока неожиданности Ярослава, готового к отражению. При этом вошёл в зону освещённости с боку. Ярослав увидел человека с измождённым бледным лицом, лишённым эмоций. В руках он держал здоровенную кувалду, с явным намерением ею воспользоваться, «Ой-Ой» подумал Ярослав, и прикрывшись щитом атаковал ноги бледнолицего. Удара он не избежал, но концом лезвия дотянулся до бедра противника, и вновь от удара полетел в следующий угол.

Приходя в себя после второго нокдауна, заметил, что раненый ведёт себя несколько не адекватно. Получив в общем не сильный порез завизжал, странно, как будто его обдали кипятком. Выронил своё оружие, кувалда со стуком упала на деревянный пол, и продолжал визжать, словно на него вылили ведро крутого свара. Чувствуя, что третьего удара ему не пережить Ярослав, что было сил метнулся к выходу. У его имелся не плохой шанс, сбежать из помещения и выманить врагов на дамбу под стрелы и болты товарищей. Но не тут то было, увидев, как бросился к дверям Ярослав, один из двух противников сделал огромный не человеческий прыжок с места, перегородив путь к свободе. Врага осветило, и Ярослав увидел в его руках ещё одну кувалду.

— Нет!! — вырвалось из его уст, а на душе засвербело. «Выход только один, — мелькнула мысль: атаковать, и атаковать снизу во время взмаха». И он бросился вперёд не раздумывая, пока его враг ещё не сделал его.

Конечно, поднять своё оружие противник смог, а вот ударить, уже нет. С отрубленной ногой и кувалдой в высоко поднятых руках повалился навзничь, с таким же диким визгом, как и первый, только теперь визжать было с чего. Ярослав обратился к третьему, это была женщина, её хорошо осветило из дверей, которые сейчас находились у него за спиной. Он хорошо рассмотрел её образ, но самое главное, что поразило, это болт, торчавший из груди странной особы! Его болт! И похоже он совсем ей не мешал. Ярослав на мгновение опешил, не решаясь на действия. Дама, после гибели двоих мужчин, находилась в нерешительности, её оружие, крестьянский серп, замер в руке. Летели мгновения, женщина не пыталась атаковать, наконец, она бросилась к окну с намерением через него покинуть ловушку.

Прямо скажем, неправильное решение. В дверях мельницы уже толпились люди Ярослава, загораживая свет, кто-то из них даже сумел разрядить арбалет в спину беглянке, но та не заметила этого. Одним ударом вышибла створки, переломив трёхдюймовый брус запора, но поздно, Ярослав был у неё за спиной, и одним взмахом срубил голову с плеч. Обезглавленное тело обмякло, и медленно осело вдоль стены у подоконника. Странно, но фонтана крови из перерубленных артерий не было, она выходила медленно, без толчков, жидкая и светлая, как клюквенный морс. На ум пришла мысль «странные это люди, точнее вовсе не люди, а только их оболочка».

Голова саднила, перед глазами плыли фиолетовые круги, хотелось сесть, в руках и ногах чувствовалась слабость. «Вероятно, это последствия удара кувалдой в голову», — подумал Ярослав, — «ещё повезло, не зашибли насмерть». Откуда-то появились его люди, Жиган вынырнул из темноты, спросил:

─ Как ты себя чувствуешь?

─ Как наковальня после ковки, но вероятно жить буду, — Ярослав постарался взять себя в руки, подошёл к поверженным врагам, ноги плохо слушались, голову вскружило, повело в сторону. Слева его подхватила, неизвестно откуда взявшаяся Юля, он попытался освободиться из цепких рук девушки:

─ Не мешай, а то упаду, — заявил Ярослав, заваливаясь в другую сторону, где его уже держал Труба.

Оба раненых оказались живы. Первый, с отрубленной ногой совсем плох, потерял много крови, не шевелился. Второй раненый легко, пытался отползти, но и он выглядел не важно, довольно крупная рана на бедре, пузырилась тёмно серой пеной, из неё непрерывно текли сгустки густой, чёрной на цвет, крови, смешиваясь с потоками розовой и жидкой.

─ Живы? — заявил Ярослав, — сейчас исправим, — Иван, возьми мой меч и доведи дело до конца, — приказал он случившемуся рядом сыну Петровича, — а то я, что-то не в себе.

Парень подхватил оружие из рук командира, и быстро расправился с монстрами (никто из землян не сомневался, что перед ними не люди), отрубив им головы. Правда, легко раненый пытался сопротивляться, и даже сумел подняться на ноги, но это его не спасло, парой ударов Иван обезвредил существо, а последним снёс башку. С неизвестными было покончено окончательно.

Юля с Трубой вывели Ярослава на улицу, усадили на помост, оперев о стену мельницы, его тошнило, голова кружилась.

─ Хорошо меня окучили, — со вздохом произнёс он.

─ Ничего, до свадьбы заживёт, — пожалел его случившийся рядом Жиган

─ Ты, Сергей, бери Трубу и кого ещё. Дуйте к нашим. Всё доложить Олегу, пусть едет сюда сам и разбирается, на кого мы наехали. Да Ольгу захватите, эти трупы по её части.

─ Головы, что ли, пришивать? — засмеялся Лимон.

─ Поговори у меня, дол…., Поговори. Из нарядов не вылезешь, — разозлился на парня Ярослав, — и вообще о том, что здесь произошло молчок, это всех касается, а особенно у кого язык сильно длинен, — он многозначно посмотрел на Юлю, та пожала плечами, показывая что тут вовсе не причём и смущённо промямлила:

─ Я вовсе не болтлива.

─ Пока, Олег, наш командир не разрешит, всем молчать, и зря не пугать людей.

Жиган, забрав с собой Трубу и Лимона, уехал с донесением к начальству. Люди Ивана доставили лошадей к мельнице, а сами встали в охранение, рассыпавшись по кустам. У входа остались только Ярослав, сам Иван, да Юлька. Оставалось только ждать приезда своих. Вначале сидели молча, но в конце концов, девчонка не смогла более терпеть любопытство:

─ Славик, а что за люди сейчас лежат там внутри? — не выдержала она.

─ Трудно сказать, у меня, конечно, есть подозрение, но это лишь домыслы, — ответил ей тот, — вот приедет Ольга пусть разбирается, кого мы покрошили, это в её компетенции. Девушка не надолго успокоилась, но её вновь прорвало:

─ А почему кровь у них жидкая, как вода?

─ Я думаю, что это действие химиката, а может порода такая. Здесь вообще много странного.

─ Зубы у них не такие, как у нас, и клыки большие, — продолжала девчонка, пожимая плечами, — как такое может быть?

─ Клыки? — переспросил Ярослав, — какие клыки?

─ Как у орков, — подтвердила Юлия.

─ Не заметил я никаких клыков, — сомневался тот, — впрочем, это не удивительно и многое объясняет.

─ Что объясняет? — вцепилась в него любопытная.

— Не знаю, — отвечал Ярослав, — и вообще, Юль, не морочь мне голову, я сам не понимаю.

Девушка замолчала, а Иван сидевший рядом вовсе не был склонен поддерживать разговор.

Примерно через час послышался топот копыт. Олег во главе группы «Лучников» проследовал прямиком к мельнице, а колонна повозок медленно стала проходить мимо. «Начальство не соизволило выдвинуться вперед конвоя» думал Ярослав, «Как видно считают стычку мало значительной». Он уже немного оправился от потрясения и сейчас стоял, опираясь на ограждение мостков.

— Отчего такой бледный? — спросил спешащий Олег.

— Контузило, — ответил тот.

— Чем могло тебя контузить? — продолжал первый не останавливаясь, и следуя внутрь постройки.

— Кувалдой приложили, — Ярослав пытался следовать за ним, но был немедленно остановлен вездесущей Ольгой и подвергнут обследованию. Активная женщина заставила раненого снять все вооружение, в том числе: хауберк и плотный набитый конским волосом гамбезон. Ярославу не нравилось такое внимание к своей персоне.

— Со мной все в порядке, шлем спас мою голову, а для вас, дорогая Оленька, есть более интересные объекты для исследования внутри мельницы.

— Мне, как врачу виднее, кого первым обследовать, — жестко оборвала его та, — и кому оказывать помощь. Тем более, что вашими стараниями людям на мельнице моя помощь более не требуется.

Она достала из чемоданчика пакет со льдом и приложила к кровоподтеку на голове Ярослава, образовавшемуся за час ничего не деланья возле мельницы.

— Вы говорите, людей, однако у меня большие сомнения в их принадлежности к людям, — продолжал тот, — и все же я советую осмотреть безголовых пациентов, это может быть любопытно.

— Приложите пакет к синяку, Ярослав Михайлович. Надо быть осторожнее, иначе сами останетесь без головы. Я вам предписываю постельный режим, по крайней мере, два дня, в противном случае не избежать осложнений.

— Большое спасибо, Ольга Николаевна, я учту ваши пожелания, — язвительно ответил больной.

Врач не ответила на колкости, собрала походную аптечку и ушла внутрь мельницы. Ярослав остался сидеть на скамье возле входа и ждать Олега. Отряд «Лучников» перегородил въезд на помост, никого не пуская на мельницу. С Ярославом остались только Юля нервно перебиравшая и укладывающая снятую с командира амуницию. Она вела себя в присутствии Ольги подозрительно тихо, не вмешиваясь в разговор, что не было в ее правилах. Юля имела характер общительный, любопытный с немалой склонностью к болтовне.

Наконец в дверях появился Олег в сопровождении Ольги и Ивана.

— Оттащите трупы вниз к реке и сожгите, — обратился начальник к разведчику, — сухое дерево ищите, где хотите, и не говорите, что его нет. Все должно быть сожжено.

Парень поспешил удалиться с глаз долой от сердитого начальства.

— Каково ваше мнение об увиденном? — тормознул, уже собиравшихся проскользнуть мимо него, сидящий по пути Ярослав.

— Мнение? — переспросил тот.

— Это то, что я думаю, или нечто другое? — уклончиво спросил Ярослав.

— Я не знаю, о чем ты думаешь, — отвлеченно ответил Олег, садясь рядом на скамью и глядя на Юлю, — но, вероятно, думаешь правильно.

Ольга Николаевна смотрела в том же направлении, а вскоре к ним присоединился и Ярослав, в результате до девушки дошло, что ее уши здесь не желательны, она хмыкнула и, собрав все, какие смогла, вещи в охапку, пошла в сторону дороги, где уже стояли их фургоны, и мелькали знакомые лица товарищей.

— Сегодня ее любопытство останется неудовлетворенным, — съязвила Ольга.

— Юля неплохая девушка, — вступился за своего подчиненного Ярослав, — и ее женские пристрастия не переходят разумных границ.

— Я вам предписала постельный режим, — вспомнила обиженная женщина, — почему вы не в постели?

— Сейчас обсудим новости, и я удалюсь на покой. Кстати, от чего у них кровь такая странная?

— Анализ уточнит мои выводы, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что это подобно антифризу разжижает кровь и усиливает обмен веществ. Мы нашли у них целую портативную химлабораторию, и теперь будем изучать ее состав.

— Ты, Олег, раньше встречал эти существа?

— Слышать слыхал, а вот видеть воочию не доводилось, — ответил тот, — на юге, где я в основном путешествовал, такие не водятся, а если попадаются, то крайне редко, да и в предгорьях их не много. Опасности они для нас не представляют, а то, что ты на них вышел, редчайший случай.

— Они так опасны, как гласят легенды, и пьют человеческую кровь? — поинтересовался Ярослав у обоих собеседников, по его мнению, более осведомленных. Ему ответил Олег:

— То, что они опасны, ты уже, я надеюсь, понял, и нам сильно повезло, что остался жив.

— О-о-о, — протянул Ярослав.

— Пьют они кровь или нет, — поддержала разговор Ольга, — в данном случае неважно, скорее всего, они делают инъекции. На руках есть отметки от игл, а в комплекте лаборатории примитивные но в полнее работоспособные системы переливания. Вероятнее всего использовался способ поддержания псевдо жизни в умершем теле за счет искусственного обмена веществ и использования переработанной крови людей — доноров. На основе этих фактов можно сделать вывод: да, они пьют человеческую кровь для поддержки собственных организмов, хотя делают это весьма своеобразно, не так, как у нас принято считать. Возможно, при этом доноры погибают.

— А чем ты объяснишь клыки, — продолжал выяснения Ярослав.

— Какие клыки? — удивилась женщина.

— Как у орков.

— Не видела я у них никаких особенных клыков, конечно, они есть, но не намного больше, чем у других людей, а где ты видел особо крупные зубы?

— Я сам не видел, — смутился Ярослав, — одна особа будто видела.

— Это, наверно, Юля? — засмеялась Ольга.

— Вообще-то да.

— В этом нет ничего удивительного, она могла и рога у них увидеть, — потешался Олег.

Так, смеясь, пошли к своим лошадям. Около проезда на обочине Ярослава уже ждали Станислав, обе Анны и все спутники не занятые сегодня службой. Временно остановившиеся фургоны поджидали своего хозяина. Друзья обступили предводителя, пытаясь справиться о его здоровье (все уже знали о его ранении), и узнать подробности случившихся событий. Ни с кем особо не вступая в дискуссию, Ярослав уже было хотел взгромоздиться на Хитреца, как за спиной услышал строгий, знакомый голос.

— Кажется, я ясно дала понять, что вам следует отлежаться пару дней!

Обернувшись, уже сунувший ногу в стремя Ярослав увидел Ольгу верхом на ее темно-карей легкой лошадке, с притороченной к седлу медицинской сумкой. Она строго смотрела на непослушного пациента. Рядом случился и от души смеющийся Олег. Он поддержал свою напарницу:

— Приказы нашего врача так же обязательны, как и мои, Ярослав. Изволь их исполнять, а с управлением мы сами справимся пару дней, без твоего болезненного участия. Так что слазь с коня, принимай снотворное и отлёживайся в повозке, пока Ольга Николаевна не разрешит обратное.

Делать нечего, наехали на него по-полной, пришлось подчиняться, не будешь же спорить с начальником на глазах у подчиненных. Кряхтя и ворча, Ярослав оставил седло и полез теперь уже в фургон на мягкие одеяла в объятия своей племянницы. Однако, просто так улизнуть от Ольги Николаевны не получилось, как видно из вредности, или по другим каким причинам, она посчитала нужным сделать ему в руку уколы обезболивающего и снотворного, и даже не поленилась вновь слезть по этой причине с седла. После лошадиной дозы лекарств тот провалился в глубокий сон, едва коснувшись головой подушки.

Глава 23Явь во сне

Ему снилась родная сторона, отцовский сад возле дома, беседка построенная вдвоём с ним. Тяжелые ветви яблонь, усыпанные цветами, спускаются к самой посуде на столе. Матушка собирает на стол, кастрюля в ее руках пышет паром и ароматом свежесваренного картофеля. Ярослав ни сколько не удивляется, увидев ее живой, он часто видел родителей во сне и привык к их присутствию в своей душе, можно сказать, он даже желал этих встреч.

— А где отец? — спрашивает он обыденно, как тысячу раз прежде.

— В сарае колбасит, — отвечает ему мать, с обычной для нее иронией на непослушного мужа.

Ярослав идет искать отца. До сарая недалеко, два шага, за оградой сада встречает бабушку. Уже совсем старую старуху. Она кормит курей.

— Цыпа, цыпа, цыпа, — зовет их дряхлым голосом, — Славка, зови-ка отца, обедать пора, — неожиданно требует она.

— Сейчас позову, — отвечает Ярослав строгой своей воспитательнице.

Отца он находит там, где и говорила мать. Он достал старую детскую кровать, всю разбитую и пытается починить.

— Зачем ты вытащил этот хлам? — спрашивает сын.

— Как зачем? — отвечает тот. — Вот починю твою старую, будет где ребенку спать.

— Какому ребенку? — удивляется Ярослав, — Аня уже выросла.

— Ты, балбес! — говорит отец. — Или забыл, что жена твоя родила?

— Да что ты такое говоришь, я не женат!

— Надейся, надейся, опутал девчонку, а теперь в кусты, ну так мы тебя сами женим, никуда не денешься.

Ярослав не стал спорить, «что войдет в голову отцу, ни за что не отменишь», подумал он и перевел стрелки на другую тему:

— Мать обедать зовет. Пошли.

— Скажи, приду сию минуту, только рейку прилажу. Не много осталось.

Ярослав поворачивается, идет назад в сад, но только видит иную картину. Двое детей помогают бабушке. Чьи? Непонятно! В саду полно народу. Пришли гости. Незнакомые девушки помогают накрывать на стол, а за ним??? молодой посторонний мужчина в странной одежде. Мать зовет:

— Славик, иди за стол, к тебе пришли.

Он идет, садится, но не узнавая человека, растерянно спрашивает:

— Извините, мы не знакомы?

— Лично до сих пор нет, — говорит он с легким едва заметным, южным акцентом, как говорят болгары или румыны, — но я думаю, вы обо мне слышали. У меня к вам деловое предложение.

— Вы не ответили на мой вопрос, — обрывает его Ярослав.

— Зовите меня Алекс, я хочу предложить работать на меня.

— Видите ли, уважаемый Алекс, я сейчас серьезно занят, и вряд ли смогу делать нечто еще, и я недавно женился, а это, сами понимаете, несколько ограничивает мои возможности.

— Мне известна ваша занятость, но она не чуть не помешает, даже можно сказать, моё прёдложение с ней связано, и насчет вашей женитьбы, не обманывайте, я знаю, что вы не женаты.

Ярослав и глазом не моргнул, услышав разоблачение его маленькой лжи, а упоминание о занятости напомнило, что он должен быть сейчас на Троне с Олегом и вести колонну переселенцев. Что он делает дома? Непонятно. Впрочем, такая дилемма не сильно беспокоила. Ему, было приятно находится в кругу семьи, ну а своих людей он обязательно нагонит.

— Что вы имеете в виду, говоря — с ней связана? — попытался уточнить он. Незнакомец внушал подозрения. Явно нерусский, хотя имеет русые волосы, и прямой классический индоевропейский профиль. Легкого, но атлетического сложения с идеальной фигурой, но вот одет не по нашему. Шелковая блузка светло бежевого цвета с завязкам на рукавах и везде вместо пуговиц. Узкие белые панталоны, чуть ниже колен, опять с завязками в виде бантиков, такие же узкие чулки, мягкие бежевые ботинки с вездесущими завязками вместо пряжек. В голове вертелась мысль: «где-то я видел этот наряд, но где?».

— Имею в виду, что у нас с вами, — собеседник тычет пальцем в грудь, — общие интересы.

— Кто вы? Ярославу надоела недоговоренность и странные намеки.

Он обратил внимание на брошь-заколку на правом плече незнакомца, совершенно неуместное и единственное его украшение. Среди листьев и цветов что-то вроде герба: щит, копье, шлем с плюмажем и сова. Мозг резнула мысль: «Точно».

— Я узнал тебя, А…, - человек резко вскинул руку в запрещающем жесте.

— Не надо имен, и у деревьев есть уши.

— Надо, не надо — в данном случае не важно, с вашим братом у меня не может быть дел, тем более, общих интересов. Ну а чтоб падший нанял меня, это вообще бред сивой кобылы.

— Не торопись делать выводы, ты не знаешь сути дела.

Ярослав не слушал его. Он поднимал руку в защитном жесте и входил в транс изгнания беса (демона).

— Не надо, не изгоняй меня из своего разума, я слаб, как никогда, и не смогу сопротивляться силе твоего господина, — взмолился Алекс, складывая руки в жесте мольбы. — Я не враг вам, позволь помочь вам, позволь хоть слово молвить, только не торопись.

Какая-то сила удержала Ярослава закончить экзорцизм:

— Говори, ничтожество, — обратился он, — какого хе… тебе надо?

— Фи, — сказало существо. — Какое хамство, изображает из себя святошу, а ругается, как лодочник, имей хоть каплю уважения, я же падший, но не мелкий дух незнающий ни чести, ни совести.

— Ну, ты еще о своем женском достоинстве вспомни, — поддел его Ярослав.

— Хотя бы и вспомнить, в таком случае я заслуживаю хоть крупицу уважения.

— Хорошо, — согласился Ярослав, — но исключительно благодаря твоей женской сущности. Так отвечай, чего надо, не тяни резину, иначе прогоню без сожалений!

— Вы заинтересованы в благополучном прибытии переселенцев в пункт назначения, но кому следует уже известно о вашем приходе, и они не преминут вам помешать, и в покое не оставят.

— Чем мы им помешали, я на Троне пару недель, и не должен успеть обзавестись врагами.

— Вы им уже две тысячи лет мешаете, они не знают, как от вас избавится на Земле, а тут только нашли лазейку в другой мир, порталы поставили, эмиссаров заслали, а вы тут как тут, дорогу им переехали, да не абы как, не в одиночку, а сразу толпой. Опередить их решили?

— Значит, это наши с вами земляки работают, ворота открывают, чего им надо здесь, и что из этого следует, какова их конечная…

— Цель? Никто не знает, скорее всего, вечная борьба добра со злом, а следует из этого, что ваши враги одновременно и наши.

Но Ярослав не слушая падшего продолжал:

— Может грохнуть эти врата к нечистого матери и делу конец, никакое зло и его прихвостни не полезут.

— А я о чем говорю? — всплеснул руками Алекс, — у нас общие интересы.

— Ну ты скажешь — общие интересы! Может быть, параллельные пути, и то, скорее всего, временные. Мы ведь с вами, можно сказать, земляки, — продолжал Ярослав развалившись в отцовском кресле и закусывая поставленными матерью пирогами, — как вы здесь очутились, вдали от родины?

— Не догадываешься? — спросил падший.

— Догадываюсь, но хочу услышать твою версию.

— Господин твой изгнал.

— Не преувеличивай, скорее создателю надоело ваше безрассудство и безответственность, и он поставил на вашей семейке крест, как на многих других.

— Вскоре он поставит крест на всех вас, только длинным концом вверх, — зло огрызнулся демон.

— Штаны лопнут, — рассердился Ярослав, — а ты придержи язык, изгоню. Лучше расскажи, как прихлопнуть врата и справиться с эмиссарами. Видел я тут одного краснорожего.

— Если у человека красное лицо, это эмиссар, а может, и нет. Врата — это сложное явление и их не прихлопнуть, положив на ладонь, необходимо искать пути решения. Возможно, маг Мелоуз из города Риналь сможет помочь в этом. Что касается эмиссара, то боюсь, они сами найдут тебя, и лучше всего до поры держаться от него вдалеке, не вступая в открытое противостояние, и тут может пригодиться моя помощь.

— Чем ты можешь помочь, если по существу не х… не знаешь?

— Конечно, силы наполовину развоплощённого духа не велики и вездесущностью я давно не обладаю, но кое-что могу, и за две тысячи лет, как прячусь на Троне, многое знаю, по этому смогу помочь советом. И это, в общем всё.

— Не густо, — сожалел Ярослав, — придется искать самому, или захватить эмиссара в плен и вытрясти из него душу.

— Ни в коем случае не рискуй, — отвечал дух, — тебе не справится с сильным колдуном, в начале сам научись хоть чему-нибудь, одной веры в силы твоего господина не хватит, необходимо большее.

— Да я на Земле почти не чего не умел, так, приворожить кого, или болезнь наслать, или по мелочи напакостить. Всякая ерунда, которой бабушка научила. Вот она была знатная ведунья, людей лечила, со скотины порчу снимала. Да и грех все это, я знать то знал, но старался никогда не использовать, разве что по погоде, дождик заслать, капусту полить.

— Трон, — совсем другой мир. Здесь магия разлита щедрой рукой, из-за близости к высшим силам. Ты станешь в десятки, сотни раз сильнее, только напрячься надо, научится.

— В таком случае достань мне частичку этого самого эмиссара, волос, там, или частичка кожи, или, на худой конец, отпечаток пальцев на предмете, я ему такую диарею устрою, пол года будет страдать, и ни что не поможет.

Алекс засмеялся, а за ним Ярослав.

— Представляю Архимага на толчке, — сквозь слезы говорил падший, — и постараюсь найти пути для реализации твоей хохмы, но не обещаю, на прямую к нему не пойти, тут необходимо соблазнить кого-то из его подручных, а это не просто.

— Ладно, — Ярослав хлопнул Алекса по плечу, — заключим с тобой оборонительный союз, раз бесы тебе не по нутру. Функции распределяем так: я сопровождаю переселенцев до места назначения, там решу, как действовать дальше. Ты займешься разведкой. Постарайся определить место нахождения их подручных, или лиц, действующих по их указке, по обнаружению докладывать немедленно. Кстати, как мне найти тебя?

— Никак, — отвечал демон, я не человек, письмо не напишешь, и посыльных не пошлёшь, есть правда в горах на юге небольшой культ среди местного племени. Они содержат храм, а при нем оракул, можно, в крайнем случае, воззвать через него, но сейчас постараюсь являться по мере необходимости, или если будет информация.

— На том и порешили, — заключил Ярослав, протягивая руку для пожатия. Алекс ответил легким невесомым касанием руки и сию секунду исчез, растворившись в эфире.

Очнулся от сна Ярослав только утром в хорошем настроении.

Глава 24Цивилизация!!!

Еще четыре светила этого мира не дошли до половины неба, как по пути следования переселенцев стали появляться засеянные зерновыми поля. Вначале дорога превратилась в наезженную колесами телег пыльную колею, затем, то тут то там из лесной чащи выступили лоскуты крошечных, вновь возделанных полей. Пожже, они скруглились, превращаясь во вполне значительные участки. От основной дороги зазмеились ответвления к ближайшим хуторам, не видимым, но предполагаемым. Перелески, сведенные топором человека до редких и жалких остатков некогда дремучих лесов, уже не сдерживали широту простора. Густые пшеничные нивы колосились увесистым добротным зерном, радуя своих хозяев (хлеборобов) надеждой на сытую зиму. Полосы дозревающего ячменя прерывались межами овса и гречихи. В низинах и неудобьях попадались свежее скошенные луга. На их благодатной траве паслись коровы, бурой и довольно мелкой породы. Издалека виднелись другие виды скота: небольшие группы коз и даже свиней пасущихся вольно.

— Похоже, подъезжаем, — протянул с облучка Георгий, бессменный возничий фургонов.

— Людей не видно ни зги, — сообщил, рассматривающий в бинокль дальние окрестности Ярослав, стоя рядом на облучке ногами.

Вся колонна, все переселенцы ждали людей. Уже больше двух недель они на Троне, но не видели ни одного человека, только орки и, не привели господи, кровососы. Вот уже показались луга и нивы, а людей нет по близости ни одного. Кто они? Что из себя представляют? Задавали вопросы переселенцы, но ответа им никто не давал. Ярослав, осведомленный несколько больше других, и тот не мог ничего ответить. Приходилось успокаивать:

— Люди, как люди. Как ты, да я. Вот доберемся до намеченного поселка, сами увидите.

Народ все едино волновался и ждал с нетерпением и опаской.

Первым увиденным ими человеком — аборигеном Трона, оказался седой старичок, гнавший небольшое стадо коров, предположительно, домой. Колонна нагнала медленно бредущую скотину вскоре после выхода на обширные поля, окружавшие большой поселок и сопутствующие ему деревни. Мужичек, невысокого роста, босой, в домотканой замызганной рубахе до колен и таких же портках. Увидев нагоняющих его всадников, а затем и бесчисленное множество повозок, ни мало не испугался, а только согнал лопоухих коров с проезда на кошеный луг. В течение того времени, покуда земляне проходили мимо, улыбался и мелко кивал головой, обращаясь к путникам с приветствием:

— Скора Яна. Скора Яна, — стараясь не пропустить без приветствия ни одного проходящего или проезжающего человека.

Многие из спутников Ярослава обрадовались встрече первого человека, и даже у него самого как будто некий камень упал с души, давая свободу мысли: «что, слава богу. Этот мир имеет людей подобных нам». Похоже, он не был одинок в своих чувствах. Старика окружили переселенцы, пытающиеся выразить свою радость по поводу встречи. Ни кто из них не понимал слов аборигена, как и он землян, но каждый старался убедить человека в искренности своих чувств. Некоторые одаривали его, чем могли, кто ножичком, кто зажигалкой, а, в конце концов, кто-то из Москвичей приволок целое богатство по здешним меркам, новые армейские ботинки. Крестьянин оказался слегка обескуражен столь щедрой встречей, и остался стоять, держа подарки на вытянутых руках, когда колонна уже миновала его.

Неспешно повозки выкатили на пространство, откуда открывался чарующий вид на селение. Вершину довольно обширной возвышенности, скорее холма, как стогами кошеного сена покрывали соломенные крыши жилищ, меж ними широко раскинулись огороды с вовсю пышущей ярко-зеленой растительностью. Стога сена, убранные в столь огромные, крытые соломой величественные скирды, что они едва не превышали жилые постройки людей. (И располагались, судя по всему в соответствии с распределением семей: одна семья, одна скирда, стоящая рядом с их домом). Многочисленные плетни из сучьев и ветвей деревьев отделяли одно хозяйство от другого.

— Насколько схожи, — удивился Ярослав, — запросы земледельца-труженика, где бы он ни жил. Возьми хоть Африку, хоть Китай, увидишь крытые соломой бунгало и ограды из плетня, и даже здесь за, один господь знает, сколько километров от Земли мы нашли пастораль достойную родной Украины и пера Гоголя. Даже белёные известью стены хат и хлевов напоминают до боли знакомые образы. Закрадывались мысли: как мало надо человеку для достойной и справедливой жизни, от чего появлялось желание прекратить поход и остаться здесь, среди этих столь живописных полей.

Надоело тащиться в фургоне. Голова под действием лекарств не болела, и Ярослав решил нарушить предписанный режим. Анюта, видя дядин порыв покинуть ее, пыталась затеять игру, или почитать книгу, но того было уже не остановить. Подозвав к себе Анну-старшую, гарцующую в стороне он без разговоров отнял у неё Ласку, одновременно поручив заботу о племяннице. Кобыла, почувствовав твердую руку господина, резво понесла его в голову колонны. Олег ехал в сопровождении Шестопера, Петровича и других друзей и спутников. Ярослав догнал их, пустил свою лошадку шагом, прислушиваясь к разговорам идущим в компании:

— Петрович, порядки здесь не строгие, но раскланиваться надо всякий раз, как вновь встречаешь человека или на пороге дома, а руки держать в приветственном положении, вот так.

Олег поднял обе ладони вверх на уровень груди.

— Рукопожатий они не знают, и приветствуют друг друга похожим образом, как наши муэдзины сопровождают молитву.

— И что, с каждым встречным поперечным раскланиваться?

— В принципе, с каждым. Тем самым ты отдаешь дань уважения, и означает вроде нашего «здравствуйте», чем значительнее человек, тем глубже и чаще поклоны. Увидишь еще, как их старейшины будут перед тобой бороденками трясти, а ты кланяйся степенно не глубоко и не часто. Мы для них — богатые купцы, и наш статус значительно выше простых крестьян. При приветствии говори «Сакора Мирана». Доброй жизни.

— Девушки здешние как? Хороши? — спросил Денис, молодой парень из сопровождавшего их отряда «Лучников».

— Не особо, — отвечал Олег, — но попадаются особи очень симпатичные. Да, с женщинами не очень руки распускай, нравы на сей счет строгие. Попадешь, сразу убьют без разговоров.

— Значит мужья ревнивые? — уточнил Шестопер.

— Положение женщины очень высокое. Она хозяйка очага, только ей доверено воспитывать детей. Каждый дом имеет женскую половину или угол, на которую вход мужчинам запрещен, даже мужу без разрешения жены, вместе с тем здесь на севере многоженство, в отличие от остального Трона не приветствуется, но вместе с тем не возбраняется. Многие мужчины гибнут от хищников, в частых стычках с местными орками. Жители степей им тоже досаждают. Впрочем, вы не увидите гаремов, всеобщая бедность вынуждает иметь максимум двух, трех. Часто мужчины берут себе в жены вдов погибших братьев, дабы продолжить их род. Другие их обязанности — вести хозяйство, присматривать за рабами, если таковые имеются, растить детей, ухаживать за сиротами или гостями.

— Вот как! А ведь мы и есть гости, — продолжал тот же Денис из «Лучников».

— Ты еще не все знаешь, в деревнях много детей сирот, которых содержат родственники, и это считается их долгом, но за сходную цену и добрый уговор ты можешь выбрать из них подходящую подругу, женится и избавить бедняков от лишнего рта.

— Представляю, какую красавицу, — усомнился Денис, — запах должен быть такой густой.

— Если ее не мыть, то да, — отвечал парню Олег, — но культура их такова, что требует тщательной чистоты и не только телесной — эта составная часть местных религиозных требований помогает соблюдать элементарные санитарные нормы.

— Здесь обирают люди, относящиеся к одному народу, Модонов, — продолжал рассказ Олег — все они пришли с юга с берегов реки Мары. В тех краях сильное перенаселение и многие решаются уйти с насиженных мест на поиски лучшей доли, но не все находят ее. Этим пришлось пройти многие сотни километров по бесплодным просторам степей, пока они не достигли излучины реки Яры. Трудно сказать, насколько они достигли желаемых результатов. С одной стороны, нашли плодородные земли, с другой их окружают недружественные племена орков с севера, и столь же активные степняки с юга. Жизнь на краю леса и степи полна опасностей и непредсказуема. Племена орков делают свои нападения почти каждый год, грабят и разоряют деревни, но Вуоксы — как они себя называют, далеко не дураки, и стараются зря не убивать людей, им это экономически не выгодно. Степняки, наоборот ведут непрерывную охоту за рабами и похищают людей порой прямо из их домов, причем этим занимаются все степняки, как люди, так и нелюди, как троги, так и степные орки и даже кодоны, по-нашему, кентавры. А все потому, что на юге всегда нужны рабы, и платят за них золотом.

За разговором не заметили, как кавалькада минула низину с ручьем, впадающим в небольшую реку, и подтянулась к окраинам селения. Дорога пошла в гору, так как селение занимало гребень холма. Здесь к ним присоединился разъезд разведчиков во главе с Жиганом, не решавшийся войти туда в одиночку.

Навстречу показался невзрачный мужик, тянущий за провод пару быков, запряженных в двухколесную повозку. Глаза его выразили изумление и радость, он затараторил на своем языке:

— Сакора Яна. Сакора Яна, — часто, но глубоко кивая головой в такт словам и поднимая руки.

Олег остановил коня и не спешиваясь, степенно, обратился к сельчанину:

— Сакора Мирана, — произнёс с глубоким уважительным поклоном. Многие всадники, окружившие командира, исполнили не менее уважительное обращение.

— Сакора Мирана, Сакора, Мирана, — неслось со всех сторон. Мужик был явно польщен подобным обращением столь знатных особ, ведь его окружило два десятка всадников на лошадях огромного роста. На многих из них блестела броня кольчуг и шлемов, стальные мечи отягчали бедра, острые, несравненно длинные пики закинуты за спину, а одежда тонкая, яркая и цветная напоминала драгоценные наряды лесных эльфов.

— На тудо олоу уромарно Дхоу, — вежливо спросил Олег.

Повторив жест приветствия, сельчанин спокойно ответил:

— Уромарно Дхоу Золоу вы павше даче ранок.

Что это значит, Ярослав не понял, как впрочем, и его спутники, однако, мелькнуло знакомое слово, употребляемое Уиром, в значении вождь — Дхоу. «Похоже, Олег ищет местное руководство», — подумал он, — «и похоже, надо всерьез взяться за изучение языка». У него имелся рукописный словарь местного наречья, полученный еще на Земле и собственные записи орочьего диалекта, составленные со слов Уира. С последним дело обстояло лучше, язык вуоксов состоял едва ли не из трехсот слов, простых по звучанию и употреблению, все недостающее заменялось интонацией и жестом. Для переселенцев, имеющих высокий интеллектуальный уровень, не составляло труда наладить общение с дикарем.

Всадники тронулись далее, оставив мужика-селянина вести свою повозку в поля. Решив, что это дело стоит того, и вероятно, сегодня случится неплохая практика, Ярослав, послал за словарем случившуюся рядом Юлию, которая поспешила немедленно исполнить приказ. Тем временем конные достигли центра селения, главным объектом которого являлась постройка, напоминавшая уже виденные им высокие хижины орков.

На площади поселка толпилось около десятка селян обоих полов. Завидев незнакомцев, они приветствовали их согласно местному обычаю. Всадники спешились, держа коней в поводу. Олег распорядился:

— Шестопер, Петрович и Ярослав, идем со мной. Остальным ждать на улице.

Только Ярослав решил шагнуть вслед за командиром на крыльцо Доу, как в последний момент из-за плеч мужчин вынырнула Юля и сунула в руку словарь. Во всем ее виде чувствовалась легкая взлохмаченность, пряди волос выбивались из всегда аккуратной прически.

— Что случилось? — спросил он на ходу.

— Ничего, ответила та, но скрыть волнения не могла. Похоже, девчонки поцапались. Анна в последние дни прибрала к рукам всё его личное хозяйство, много времени уделяла племяннице, и вела дела вечно отсутствующего командира. К Юле, вечно находившейся возле предмета конфликта относилась исключительно нервно, а та в свою очередь не считала Аню соперницей полагая, что при ее красоте и обаянии не требуются усилия для снятия плодов, которые сами упадут к ее ногам. Времени на размышления не было и Ярослав последовал за Олегом внутрь.

Убранство он нашел несколько более изысканным, чем видел в поселке вуоксов. Помещение не менее просторное, и пол застелен соломенными циновками ярких расцветок. Те же проемы по правую и левую руку, алтарь в центре на небольшой скамеечке скромно сидели старейшины поселка.

Он поднялся и, поклоном приветствовал путешественников.

— Сакора Мирана, — показал свои ладони в знак чистых намерений.

— Мирана сакора, — отозвались вошедшие, показывая свои ладони.

— Шада Нис, — продолжал вождь, показывая на крохотные скамьи стоящие в зале.

Все поняли, в чем дело и постарались, гремя доспехами, разместится на предложенной мебели. Только на Ярославе отсутствовала броня, и он с успехом устроился на маленьком табурете. Сел и Дхоу. Не торопливо продолжил:

— Ин Дхоу Бакан Блевайс. Руано шиковато ва гора доумар Нидам.

Все посмотрели на Олега, а Ярослав схватился за свой словарь, пытаясь понять сказанное, но тот как видно не посчитал нужным перевести слова вождя спутникам, взяв весь разговор в свои руки и оставив их в роли статистов.

Олега принудила к этому сложность переговоров с незнакомым вождём. Вероятно от того, что постоянные обращения к его людям на незнакомом языке будут неправильно истолкованы. Могло создаться впечатление несамостоятельности собеседника, вынужденного каждое слово согласовывать со спутниками. Подобный, зависимый от других, человек лишался в глазах аборигенов уважения и, не заслуживал доверия. Хорошо зная местное наречие, он продолжал разговор на Модонском. Между тем, вождь продолжал спрашивать:

— Что привело к нам столь знатных господ, в неурочное время для караванов?

— Мы не торговцы, а переселенцы, однако у нас есть, что предложить на обмен.

— Уважаемый Дхоу, — степенно продолжал Бакан, — мы не раз в прошлом видели переселенцев и нам интересно знать, как вы сюда попали, миновав земли вуоксов. Торговые караваны идут весной и осенью, безопаснее идти с ними.

— Мы узнали о благодатных землях юга, и наши вожди послали нас узнать на сколько верны слухи о них. Основать поселок и сообщить братьям об успехе. Наш путь через горы и земли вуоксов был долог и полон опасностей, но мои люди хорошие воины и грязные животные не смогли нас остановить. Мы бились с ними и, победили.

Вождь изобразил крайнее удивление на лице.

— Должно быть, вы прибыли из далека, если не знаете, что только два раза в год по «Оловянному пути» проходят купцы, уплатив дань лесным племенам. В другое время, он не безопасен.

В этот момент появились женщины с обширными подносами и переносными столами, быстро их накрыли нехитрой деревенской снедью. Блевайс Бакан обратился к гостям:

— Не гоже настоящим воинам говорить на пустой желудок, сейчас Вас хорошо накормят. Затем соберутся лучшие люди деревни, и мы продолжим беседу, а вечером будет большой ужин.

Бакан отдал несколько распоряжений, и в зал внесли кувшины с вином местного изготовления, представлявшим собой настойку из ягод и фруктов. Постепенно к вождю стали присоединяться старейшины, они важно раскланивались с гостями, занимая свои места в зале, заранее для них приготовленные. Легкий ужин не прервал разговора.

— Уважаемый Дхоу, какие товары вы можете предоставить для продажи? — поинтересовался глава посёлка.

— Уважаемый Бакн, как я уже говорил, мы переселенцы, а не торговцы, но можем выделить из наших скудных запасов некоторое количество стального оружия, красивых тканей и стеклянной посуды.

Олег подал знак рукой, и в помещение вошел один из его людей, держа в руках некрупный рулон цветной материи, поверх него лежал меч прекрасной работы. Воин с поклоном положил ткань перед вождем на столик.

— Эти подарки, уважаемый Дхоу, знак нашего глубокого почтения, — Олег вновь поклонился. Затем внесли подарки и всем окружающим вождя сельчанам.

Старейшины с восторгом встретили проявления дружбы. Все принялись расспрашивать, чем еще могут поделиться путешественники, а Бакан задал вопрос:

— Чем жители его поселка могут помочь господам?

Олег озвучил потребности переселенцев:

— Нам необходимо, в первую очередь: продовольствие для людей и лошадей, требуются некоторые материалы для ремонта повозок, и разрешение вождя на покупку у его односельчан недостающих лошадей, повозок и, если будет такая возможность, рабов. Выдержав некоторую паузу и посидев с задумчивым видом, Бакан Блевайс ответил:

— Сейчас самое не подходящее время для торговли зерном. Хлеба в полях не успели созреть, а прошлогодний запас исчерпан. Нам нечего продать, но если вы задержитесь на пару дней, то мы сможем сжать и обмолотить некоторое количество с южных склонов холмов, где есть созревшие участки. Если вы согласитесь, я прикажу начать выборочную уборку урожая.

— Мы купим предложенное зерно, за сходную цену, — поспешно заверил Олег.

— Остальное, — продолжал вождь, — можете приобрести, договорившись с сельчанами, я возражать не буду.

Судя по разговорам и выражениям лиц старейшин, они были не против заняться меной в неурочный для торговли месяц. Гости им попались богатые, и с них есть чем поживиться. Постепенно деловой разговор переходил в вечерний ужин. Выпитое вино разрядило натянутую официозную обстановку. Старейшины интересовались местами, откуда идут люди, и куда направляются, особенно куда. Советовали не ходить на юг, там де некуда плюнуть, а, услышав о месте назначения переселенцев, и о богатстве и пустоте долины задумались и послали за человеком, бывшим в тех краях. Большой интерес вызвали рассказы Олега о перипетиях путешествия по землям вуоксов. Селяне возмущались поведением кровожадных обезьян и благодарили богов за счастливое избавление от напасти. С радостью сообщили, что в этом году, как и в прошедшем, не было больших нападений на деревни людей, и выразили надежду, что боги будут хранить их и в будущем. Уже к вечеру, когда хозяева и гости порядком захмелели Бакан Блевайс уже без поклонов, панибратски объявил:

— Уважаемые гости, мы посоветовались и решили, что столь знатные господа не могут ночевать под открытым небом. Наши старейшины возьмут на себя заботы по размещению ваших людей, а вам самим предоставят свой лучший кров. Пусть уважаемые Дхоу не сочтут за обиду скудность сельских жилищ.

Ярослав в течение всей беседы (переговоров) и ужина старался разбираться с диалектом сельчан. И еда, и выпивка только подстегнули его к самостоятельным действиям. Постепенно языки старейшин развязались, и общение вышло на новый уровень. Он сидел рядом с худощавым, как и большинство жителей, седобородым старичком, которого, как выяснилось, зовут Тымиш из рода Хвербекус. Всё время ужина они старались наладить между собой беседу, не смотря на полное незнание языка. Человек он оказался шустрый и любопытный, потому уже к концу пиршества был заключен договор на поставку Тымишем продовольствия для Ярослава, в отношении лошадей, которых в группе не хватало, старейшина помочь не мог, но за умеренную мзду обещал завтра предоставить сельчанина из соседней деревни, у которого есть на продажу лошади. Когда закончился вечер, хитрый старейшина пригласил гостей к себе в дом, где деловая беседа будет иметь свое продолжение, как и попойка. Из Доу Ярослав вышел слегка навеселе в хорошем настроении под руку с Хвербекусом. Там он узнал, что Олег приказал поставить лагерь на лугу за околицей села, потому, как в поселке размесить такую ораву негде. Отдохнуть в домах сельчан разрешили лишь нескольким наиболее влиятельным сподвижникам, и под охраной. На площади перед Доу дожидался Жиган со своими людьми. Сгущались сумерки.

— Докладывай, — приказал Ярослав своему штатному разведчику.

— Лагерь установлен, охрана выставлена, Станислав при роте, мы по приказу прибыли в качестве караула, — четко доложил тот.

— В таком случае идем за этим почтенным старцем, — заявил захмелевший командир.

Всё же модоны отличались от милых сердцу украинцев. Их нравы определялись простотой жизни и практичностью. Под соломенной крышей он нашел сооружение подобное землянке с белыми глинобитными стенами. Потолок отсутствовал. Два прочных столба поддерживали плетеную из ветвей крышу, покрытую изнутри сажей, что было резким контрастом с белизной стен вдоль которых, на уровне земли располагались чисто выскобленные широкие лавки. Под ними стояли плетеные короба с имуществом. «И это дом лучшего человека на селе?» — думал Ярослав. На стенах рядами закреплены полки с различной утварью, выставленной на показ. Расписные глиняные миски, отрезы расшитой, домотканой материи, пучки травы и луговых цветов, служили украшением сельского дома. Хорошо утрамбованный глинобитный пол покрыт слоями плотных, ярких, плетеных из крашенной соломы циновок. Их разноцветная палитра, искусно подобранных оттенков и орнамента, приятно радовала глаз. В середине помещения имелся выложенный камнем очаг, отапливавший его по черному. В крыше находилось отверстие для выхода дыма. Гостя встречало все семейство Тымиша, надо сказать, довольно многочисленное. Обычная, в таких случаях, церемония приветствия плавно перешла в продолжение ужина у Дхоу. Торговые вопросы решались по мере выпивания фруктовой браги. Жиган и его люди постепенно перешли из разряда охраны, в разряд гостей, присоединившись к позднему ужину.

Следует заметить, что нравы модонов позволяют себе не только простоту, но и некоторую беспринципность, разрешая торговать людьми, как скотом. Уже через десять минут после прихода в дом, когда пьянка была в самом разгаре Ярославу предложили купить рабыню. Продавец рассчитал всё точно. Возмущенный гость не мог сдержать себя и отказаться, а уже захмелевшие спутники поддержали благородный порыв господина. Девушка была куплена за три золотых слитка, примерно по десять грамм каждый. Для здешних мест огромная цена. По словам хитрого торговца, она происходила из северных краев, попала в поселок с разгромленным вуоксами караваном, а предназначалась для продажи на юге за большие деньги, но брошена на произвол судьбы бывшим владельцем южанином. Благородный господин мог взять ее в жены или продать в устье Мары купцам, со значительной выгодой.

Захмелевшему и уже отходящему ко сну Ярославу неожиданно пришла по вкусу идея старейшины, и он не без труда на ломанном модонском, с использованием словаря, попросил подыскать невест для его спутников. Тымиш согласно закивал головой, поняв, что от него требуется, и на пальцах по большей части орочьими жестами (которые здесь в ходу) показал, что невесты будут завтра. После чего гость завалился на лавку и отключился. Более трезвые охранники сопротивлялись несколько дольше, но через какое-то время вся хата погрузилась в сон.

Глава 25Нечаянное приобретение

Утро застало Ярослава на новом месте на жесткой неудобной лавке. Он лежал на самом почетном месте для гостей, но это его не радовало, голова болела от выпитого вчера, и хотя его не часто посещали подобные чувства, обычно обходилось без болей, но похоже вчера он перебрал. В хате светло, отверстие дымохода открыто настежь, и через него пробивается яркий луч света. В доме никого нет, похоже, крестьяне давно заняты своим нелегким трудом, но…??? за спиной нечто шевелится. Ярослав оборачивается назад и видит подымающуюся из под цветного одеяла девушку Модонку. В голову приходит вопрос: Что было вчера? Но ответа в заспанном мозгу не наблюдается.

— Кто ты такая, — спрашивает её Ярослав по-русски с изумленной физиономией

— Ноки туод гар. Ми нагори. Наватар рипал туод. (Ноки меня зовут, я ваша, господин купил меня), — ответила она, тыкая в себя пальцем, — Ноки ми.

Из того, что говорит девчонка, Ярослав, понял, зовут её Ноки, и Наватар поминает, то есть господин.

Соскочив с лавки, выбежал на улицу. День в разгаре, звезды по модонски Каро, уже высоко. «И надо так долго спать» — думал он «Каре уже построилось, а я кверху лапками». Бросился на поиски своих. Нашел возле хаты на завалинке, греющими бока.

— Жиган, ты не в курсе, что за девица со мной спала, нето меня терзают смутные воспоминания.

Друзья с постными минами уставились на него, у всех голова, и всем тяжело.

— Не помнишь чего купил? — спросил Жиган. Ярослав помотал головой, но дошло; спросил:

— Её?! За сколько?!

— Три золотых, — не дружелюбно и вяло сообщила Юлия, сидящая спина к спине с Жиганом, ей похоже тоже не хорошо.

— Мама родная!! — схватился за голову их командир, — столько денег коту под хвост. Что теперь с ней делать ума не приложу, разве женить на ком-нибудь из своих.

— Пить надо меньше, — поддела Юлия

— На себя посмотри — физиономия зеленая, — огрызнулся Ярослав.

— Та. ак!! — подытожил он, — Подъём!! Этого хитрокуса сюда!

Труба! Гони в лагерь. Хитреца и всю мою броню — сюда. Организуем здесь штаб роты, если не сможем вернуть деньги, то хотя бы объединим по полной.

— Юлия! — продолжал командир, — поезжай, найди командиров взводов, пусть явятся сюда, и разыщи Ольгу, упроси подлечить мою голову, похоже не от пьянки такие боли, а от позавчерашней кувалды.

— Жиган, — командовал Ярослав, — разыщи нашего хозяина, и немедленно. — Лимон. Пошарь, найди крепкую веревку и какую-нибудь тюльку или табуретку.

Таким образом, разогнав команду разведчиков по мелким поручениям, остался один, греется на завалинке крестьянского дома. Хата находилась на окраине села, и от нее открывался живописный вид на окрестности реки, огибавшей поселковый холм. Прямо перед плетнем пролегала центральная улица, по которой взад и вперед сновали аборигены. Кто гнал скотину на выпас, кто вел двуколки груженные сеном, многочисленная ребятня суетилась возле хат. Вот и сейчас самые смелые из них пугливо таращились из-за плетня ограды.

Скрипнула дверь, на улицу вышла Ноки, в крестьянском платье до пят, с яркими вышивками по подолу и рукавам

— Наватар хадеш? (Господин что-нибудь хочешь?) — спросила она поклонившись.

— Наватара ву хадеш (Господин ничего не хочет) — ответил он по-модонски, — Ноки маданис (Ноки сядь пожалуйста). Девушка села рядом на досчатую завалинку хаты.

— Ты давно дейко? — спросил её Ярослав.

— С прошлого лета

— Ты знаешь, что я тебя купил?

— Да. Теперь вы мой господин.

— Откуда ты родом Ноки? Где твои родители?

— Я с Севера из гор, — ответила девушка, — Родителей убили Вуоксы, родственники продали меня купцам, идущим на юг.

— Как ты очутилась в Нидаме — продолжал её расспрашивать Ярослав.

— На караван напали вуоксы, хозяина убили. Тогда господин каравана продал меня Тымишу, а он вам.

— Хвербекусы тебя не обижают?

— Нет господин, Тымиш хороший хозяин, он давно собирался продать меня купцам, но весной никто не купил, и он ждал осенних караванов.

— Ты знаешь, мы переселенцы, и едем далеко на юг.

— Да, но только из какого вы народа, я никогда не слышала такого языка?

Наши родственники живут на берегу океана, на северо-востоке, зовут нас Идлинги.

— Никогда не слышала о таком народе.

— Послушай Ноки, — решил определиться Ярослав, — чего ты больше хочешь: остаться здесь или идти с нами. Я могу вернуть Дейко хозяину или дать тебе свободу.

— На все воля господина, — отвечала ему скромная девушка, — если он вернет свою дейко Тымишу, то тот снова продаст её купцам. От свободы мало толку, здесь я чужая, защитить некому, меня снова продадут. Я вижу вы хороший господин. Не оставляйте меня здесь, лучше возьмите с собой. Я уже взрослая и сильная, буду послушной дейко, вы не пожалеете, а каким будет другой хозяин не известно. Уж лучше вы.

— Хорошо Ноки, теперь займись завтраком для своего нового господина.

Поклонившись, девушка ушла в хату, а Ярослав остался сидеть на дворе, размышляя о превратностях судьбы, и придумывая способ как вернуть кровные золотые, не возвращая, девчонки.

Постепенно, посланные по делам спутники стали возвращаться.

Сначала вернулся Труба, ведя в поводу оседланного Хитреца, с луки седла которого, свисали вещмешки с оружием и бронёй. Ярослав был рад почувствовать на плечах тяжесть доспехов, и немедля начал облачаться. Женя ему помогал. Вначале он полностью разделся, после чего надел на себя тонкие холщёвые нижние штаны, затем прямо на голое тело, плотный, стеганный, шелковый гамбезон-поддоспешник. Поверх него широкий и прочный пояс, к которому труба помог пристегнуть кольчужные шосы. Неуспел Ярослав как следует облачиться, явился Лимон, неся в руках, длинную веревку и неизвестно где раздобытую тюльку.

— Куда? — спросил он.

— Повесь на сук, — приказал командир, указывая на яблоневое дерево, растущее перед домом. Тот выполнил распоряжение, привязав веревку к высоко растущей прочной ветви, и поставив под нее тюльку.

— Это для нашего хозяина? — угрюмо спросил он.

— Похоже на то, — ответил Ярослав, надевая через голову хауберк, — но надеюсь, до этого не дойдет.

Затем вернулся Жиган, вместе с Тымишем Хвербекусом

— А…а! — Вот и наш гостеприимный хозяин пожаловал.

— Сакора Мираны, — закивал головой сельчанин.

— Мирана Сакора Тымиш навата, — приветствовал его Ярослав, застегивая боковые пряжки хауберка, — Ты обманул меня! Рабыня мне не нужна. Ты вор. Почему я не должен тебя повесить? — продолжал Ярослав, с трудом подбирая Модонские слова, и рукой указывая на петлю.

— Ноки хорошая дейко, господин получит за нее много золота. Вчера господин был рад покупке дейко, — хитрый Тымиш пытался увильнуть от возврата денег.

— Вчера господин был пьян. Сегодня ему нужны золотые на покупку лошадей, не вернешь, повешу, — грозил Ярослав.

— По нашим законам купленное нельзя вернуть. — Возражал сельчанин.

— Ты опоил меня, — грозно заявил Ярослав, — ты обманул меня, ты будешь повешен. Дхоу боится. Дхоу не защитит тебя.

После этих слов Тымиш побледнел, и, озираясь по сторонам, начал пятиться, надеясь слинять. Его надежды не оправдались, за спиной стояли Жиган с Лимоном, они не позволили старикашке улизнуть.

— Тащите его к дереву, — приказал командир. Парни подхватили работорговца, и резво подтащили к импровизированной виселице. Тымиш пытался оказать сопротивление, изо всех сил упираясь ногами в землю, но парни жестко завернули ему руки. Водрузили на пенёк, и просунули голову в петлю. Старикашка схватился руками за веревку, но избавится от нее уже не мог, оставаясь болтаться на короткой удавке, и едва дотягиваясь ногами до опоры. Он затараторил на модонском нечто несуразное, и в таком темпе, что друзья его не понимали. Неспешно заканчивая снаряжение и опоясываясь, мечем, Ярослав подошел к Хвербекусу:

— Уважаемый господин Тымиш у меня мало денег, и я не могу покупать дейко, но только из почтения к дорогому хозяину могу пойти на уступки.

Почувствовав, что его не собираются немедленно умертвлять, господин Тымиш несколько приободрился, однако веревка сильно мешала говорить.

— Какие уступки? — прохрипел полузадушенный мужик.

— Ты дашь за неё приданое.

— Какое приданое? — возмущенно удивился тот, — приданое дейко? Как родной дочери? Где это видано давать рабыне приданое.

— Уважаемый Тымиш, ты не хочешь упасть с этой тюльки? — с угрозой в голосе заявил Ярослав.

Удушенный, помотал головой в знак нежелания.

— Тогда раскошеливайся.

Несчастный селянин, наконец, понял, что решается его судьба, сейчас или никогда. Он обреченно согласился.

— Молодец, — Ярослав хлопнул его по плечу, едва не уронив с шаткой подставки, — Давай деньги, — Тымиш затравленно смотрел на гостя, всё еще на что-то надеясь.

— Мне отнять силой? — он вновь наезжал на него, — но тогда ты уже не получишь ничего, ни денег, ни дейко.

В конце концов, селянин смирился, и шатаясь на чурбаке, полез за пазуху доставать деньги. Два золотых медленно перекочевали в карманы Ярослава, но он не спешил освобождать старого мошенника:

— Один за дейко, — сосчитал и оставил в руках Тымиша, — второй приданное дейко, третий лошадь дейко.

При последних словах, жадного селянина передернуло, как ровно он съел хрену, но гость продолжал, не обращая внимания на разворачивающуюся в душе человека трагедию, нереализованной наживы:

— Даш дейко: лошадь, одноконную повозку, продукты на месяц, одежду, утварь, все, что положено невесте, отправляющейся в дальний путь, тогда получишь два золотых.

После столь жестоких требований гостя Тымиш впал в сильную меланхолию.

— Не огорчайся, — утешал его Ярослав, — зато ты прославишься на всё село как самый щедрый и доброжелательный человек. Никто не узнает о нашем разговоре, — но мужик был безутешен и сильно расстроен. Его сняли с чурбака, отряхнули, перевели разговор в новое русло:

— Зерно собираете? — продолжал Ярослав, обнимая за плечо, и не давая сразу улизнуть, — когда закончите?

— Вся моя семья в поле, — отвечал огорченный селянин, — к ужину закончим жать, а к ночи обмолотим всё необходимое.

— Молодцы, — не забудь послать женщин готовить и кормить моих людей, пол дня прошло, мы голодные.

— Да господин, — отвечал смирившийся с судьбой человек.

В это время во двор уже въезжали люди Ярослава: Станислав, Бомба, Петрович, Меченый и другие спутники, всего десять человек. Одновременно и неожиданно с другой стороны села прибыли Олег, Шестопёр, Ольга, Юлия и сопровождающие их лица. Сразу стало шумно и тесно от скучившихся людей и лошадей. Олег немедленно проконтролировал фронт заготовок; у обнимающегося с аборигеном командира второй роты:

— Когда будете готовы?

— Благодаря этому отзывчивому и гостеприимному хозяину третий взвод будет готов к вечеру, а четвертый, я со вчера не видел.

— Уже почти готовы, а к концу дня точно, — довел информацию капитан Петрович, — покупаем сорок мешков овса, сорок пшеницы, двадцать гречихи, ну и курей, поросят по необходимости.

— Значит, будем готовы с утра двигаться, — как бы сам себе подвел итог Олег.

— Не знаю как к утру, но завтра днём точно сможем, — поправил товарища Ярослав.

— Неплохо и так, — согласился первый, — мы не сильно спешим.

Затем пошли разговоры всех со всеми, поднялся гвалт. В ворота въехала первая повозка со сжатым зерном, запряженная быками, и управляемая женщинами семьи Хвербекуса. Их усилия быстро перенаправили на стезю приготовления обеда, а снопы разгрузили земляне. Видя сложности с доставкой не обмолоченного зерна, Ярослав отозвал Станислава и Петровича в сторону, предложив ускорить обмолот:

— Распорядитесь очистить пару повозок, и отправьте на помощь селянам вместе с нашими людьми, чем быстрее управимся, тем лучше. Второе, на селе много сирот на выданье, сообщите нашим парням, кто захочет найти невесту, вечером будут смотрины, я обо всем договорился. В общем, раскошеливайся и женись, другого шанса столь дешево купить невесту может не быть.

Обед подали прямо на улицу, женщины вынесли много жареного мяса, козлятины и даже оленины, а также большие горшки с варёными овощами и местными корнеплодами. Тымиш расстарался и лично сам вынес гостям большие кувшины с фруктовой настойкой. Он ходил меж рядов сидящих за легкими переносными столами землян, и собственноручно разливал вино в глиняные крынки, не забывая со всеми раскланиваться.

— Угощайтесь, уважаемые господа. Угощайтесь, — насылался он, — Тымишу Хвербекусу ничего не жалко для дорогих гостей.

Правда, мало кто понимал его хлебосольные словоизлияния, с нотами ностальгии по золотым монетам. Большинство из гостей старалось подналечь на дармовые выпивку и еду.

После обильно поглощенного угощения гости поспешили откланяться. Кажется, пять минут назад двор был полон народа, ан и нет никого. Только хозяин на пару с Ярославом поджидают очередных гостей. Последний, на всякий случай, старается не оставлять Тымиша без своего внимания, мало ли что взбредет человеку в нервном расстройстве. Вот и Ольга Николаевна, последней покидает гостеприимный дом, сделав пару уколов, и избавив своего подопечного от страданий.

Но не долго им пришлось оставаться одним. Прибыл родственник Тымиша с парой лошадей и повозкой для продажи. Хозяин с гостем идут смотреть лошадей.

Пара оказалась вполне удовлетворительной. Кажух и Нака молодые двухлетние скакуны местной малорослой породы. Нечто среднее между большим пони и лошадью Пржевальского: короткие ноги, круглые животики, мощная мускулатура выдавали в них выносливых степных лошадок, способных преодолеть многие сотни километров, как говорится без дозаправки. После осмотра Ярослав вынес суждение, что лошади здоровы и годятся к покупке. Повозка — двуколка исключительно легкой работы, вполне соразмерная с движителем, и что особо радовало с бронзовыми втулками осей. И таким же ободом, подобная колесница вполне способна перевезти двадцать мешков зерна, на любое расстояние, а это немало для их группы.

Под восторженные возгласы продавцов, Ярослав неколеблясь выложил два полновесных золотых из трофейных запасов, за лошадей. И грамм тридцать серебряного лома из собственных за повозку. В нагрузку пошел небольшой колониальный топорик за упряжь и сбрую. Двоюродный брат Хвербекуса ушел вполне довольный, и даже сам Тымиш несколько повеселел, от сознания удачной сделки.

— Тымиш наватар, — поспешил огорчить Ярослав, — пора смотреть приданое.

Довольная ухмылка немедленно сошла с лица работорговца. Подобное занятие в среде Модонов, подвергавшихся нападениям охотников за головами, не приветствовалось, и не уважалось. Потому господин Тымиш вовсе не жаждал огласки конфликта. Скрепя сердце он поплелся в конюшни показывать лошадей.

В обширном, крытом, как и все постройки, соломой, глинобитном загоне, содержались шесть скакунов, огромное богатство по местным масштабам. Из них двое жеребят, две кобылы, и два молодых и сильных коня. Отдавать кобыл хозяин наотрез отказался, мотивируя тем, что те носят жеребят, и Ярослав угробит обоих долгим переходом. Пришлось выбирать из жеребцов, и не колеблясь забрать лучшего. Огорчению селянина не было предела, но судя, по количеству обжитых стоил, трое скакунов отсутствовало, и вероятно находилось на пастбище.

Здесь, в загоне, среди тщательно сохраняемых повозок, разных типов и назначений, вплоть до боевых колесниц, нашлась совершенно новая, легкая одноконная коляска, наиболее подходящая для длительного путешествия дейко Ноки. Тип её бронзовых втулок — подшипников соответствовал ранее купленной повозке, и имелась возможность взаимной замены. Убедившись в правильности выбора, скомандовал:

— Запрягайте.

Труба с Лимоном поспешили оприходовать вновь приобретенное имущество, а Ярослав продолжил управлять сборами. Они вернулись в хату, где Юля помогала Ноки собрать все необходимое.

— Тщательнее собирайтесь, — подбодрил он девушек, — не жалейте хозяйского добра. Две снохи Тымиша контролировали их, стараясь не позволить чужакам прихватить лишнее, но Юлия была непреклонна, требуя всё необходимое. Видя активность спутницы, Ярослав не стал вмешиваться в сферу женской компетенции и вышел на улицу. Там разворачивались приготовления к обмолоту. Хвербекусовы домочадцы, свезли с полей немало сжатого зерна, разложили на тщательно выметенном участке двора, и начинали бить снопы цепами.

Вечерело. Увидев на дворе ручные жернова Ярослав, приказал Жигану забрать, и переправить в лагерь. «Могут пригодиться» размышлял он. Постепенно стали собираться невесты, в сопровождении родственников. И женихи из лагеря землян. Первоначально предполагалось, что желающих повесить себе на шею хомут в виде молодой жены, найдется немного, но все сложилось совсем наоборот. Многие из переселенцев, имевшие небольшие средства для оплаты выкупа невест, захотели присутствовать на смотринах. За компанию пришло много их спутников и вообще любопытных, всего собралось человек тридцать молодых парней только из второй роты Ярослава. Прослышав о столь занятном событии, явилось некоторое количество людей и из первой. Невест оказалось не в пример меньше, модонские родственники представили полтора десятка невест, и как довесок около десятка молодых вдов. Торги начались. Девушек построили небольшим кругом каждую в сопровождении пары родственников. Желающие свататься женихи подходили к понравившейся девушке и предлагали руку и сердце по всем правилам местного этикета. После чего если парень нравился невесте и её родне, он должен был предъявить доказательство своей состоятельности, и способности содержать жену. По большей части хватало предъявить свое оружие, повозки, лошадей, или серебро. Затем шел торг о цене выкупа, тут каждый выкручивался, как мог, кто предлагал стальные топоры, кто булатный нож, а кто и золото, прихваченное с Земли. Как раз таким золотоносным оказался Меченый, уже снимавший со своей шеи толстенную цепочку.

— Я гляжу тебе ради любимой ничего не жалко? — остановил его Ярослав.

— Обижаешь начальник, — отвечал тот, — дело житейское, все мы люди.

— Тогда не машись цепью, не подымай парням цены, — предостерег его Ярослав, — за тридцатиграммовую цепь можно повозку с парой лошадей купить, а на юге как говорит Олег и того больше. Не торопись транжирить собственное добро, дай нечто попроще.

— Нет у меня ничего, — только эта цацка, а девчонка была бы кстати.

— Тогда продай мне, дам три золотых, один за невесту, а на остальные лошадей купишь, да не здесь, на юге, там говорят дешевле.

Бывший урка оценив резон, согласился. Тот выдал ему три золотых слитка примерно равных по весу цепи, из трофейного запаса, оставшись с барышом по весу и за счет изделия, которое стоит дороже.

Увлеченный разворачивающимся действием сватовства Ярослав не сразу заметил, что некто дергает его за подол актеона. Обернувшись, увидел Уира, закутавшегося в камуфляж по самые брови. Орк знаками показывал необходимость отойти в сторону, и Ярослав поспешил узнать, в чем дело.

— Что случилось? — спросил удивленный командир, — я приказывал сидеть в лагере и носа сюда не совать.

— Ногата Дхоу — как всегда высокопарно начал Вуокс, но сбился на первом русском слове, язык исключительно труден для дикаря. Пришлось перейти на родной:

— Великий вождь, — говорил Уир, — в поселке есть Вуоксы, они, они дейко, они хотят бежать, хотят идти с нами. Вуоксы хотят видеть нового вождя.

Оценив информацию Ярослав, не мог отказать соплеменникам Уира. Они пошли за ограду Хвербекусов, где в высоких зарослях корнеплодов подобных топинамбуру прятались Вуоксы-дейко. Перед ним появились двое орков и молодая орчиха, не лишенная надо сказать своеобразной привлекательности. После жестов взаимного уважения, Ярослав, спросил на языке вуоксов:

— Что вас держит здесь? Почему не сбежали раньше?

Ему ответил несколько более старший из них, вероятно глава группы:

— Нам некуда идти. Мы зелоты, отверженные. Приди мы к своим, нас убьют, принеся в жертву богу Ур.

— За что вас отвергло племя?

— Мы попали в плен.

— Законы вашего племени жестоки?

— Законы бога Ур не жестоки Великий Дхоу, — снизошел до объяснений вуокс, — они справедливы, если воин струсит, многие семьи могут не увидеть своих отцов или сыновей. Потому семьи трусов, пленных и предателей приносят в жертву богу. Великий бог Ур сказал: «Да бы семя предателя исчезло» Уиру повезло, его никто не видел. Моих детей уже нет.

Ярослав поразился строгости и простоте законов дикарей и не мог отказать попавшим в беду.

— Я возьму вас под свою защиту. Отныне вы воины наравне со всеми. Служить преданно?

— Преданно служить Ногата Дхоу! — хором ответили воины, — Мы умрем за тебя Ногата Дхоу! — за всех ответил глава группы.

— Хорошо, — подвел итог новорожденный вождь орков, — после нашего выхода в путь, я жду вас у своих повозок.

Выполнив прощальные жесты, вуоксы исчезли, растворившись в зарослях. Ярослав вернулся. В доме готовился вечерний ужин, множество чад и домочадцев сновало по хате и двору. Сыновья и зятья Хвербекуса вовсю молотили зерно. Праздник по поводу обручений был в разгаре, их прямо на улице садили за столы, и угощали. Ни одна из девушек не ушла со смотрин одна, как впрочем и некоторые вдовы обзавелись новыми мужьями. Этим немало повезло, потому, как отдельные представители вдовьего сословия имели немалое состояние, а пару бычков, или лошадок поголовно. За сирот — невест не давали приданного, наоборот приходилось платить обязательный в здешних местах калым. Необходимо отметить, что девушки невесты оказались хороши собой, воспитаны, худощавы и низкорослы как все Модоны. Ярослав искренне радовался за своих людей, сразу трое молодых парней из его группы получили прочное основание в жизни. Праздник продолжался до темна, одновременно с ним не прекращалось пополнение ротных запасов продуктами. Приехали Станислав с Петровичем доложить командиру о ходе работ:

— До ночи не успеваем, — грустно информировал капитан.

— Никаких поблажек, — строго распорядился Ярослав, — задействуйте всех свободных от службы, пусть жнут, молотят и сваживают прямо в лагерь, не останавливаться ни на минуту. К утру всё должно быть на местах, а рота готова в путь, сам проверю в шесть ноль, ноль. Как обстоят дела с живым грузом и с разной необходимой мелочью вроде растительного масла?

— Кое-что уже в лагере, но далеко не все, — Ответил Станислав и Петрович согласился с ним.

— Идите и договаривайтесь с селянами, к утру всё должно быть на месте. Петрович, ты то меня понимаешь?

— Все понимаю товарищ командир. Будет исполнено, — по-военному ответил тот.

— Замечательно. Я конечно сомневаюсь, что колонна завтра тронется в путь раньше полудня, но наше подразделение должно уже к утру быть готово к движению. И еще два вопроса требуют решения, не самые важные, но необходимые. Нам в пути потребуется хорошо просушенная древесина, небольшой её запас облегчит ремонт повозок, а грубая холщевая материя на доспехи нужна позарез.

Утром, после готовности в дорогу, постарайтесь по возможности выменять и то и другое. А сейчас прошу к столу, наш дорогой Ногата Тымиш сегодня особенно щедр.

Ярослав не мог отпустить друзей без плотного ужина, тем более что хотелось использовать гостеприимство хозяина до отказа. В этот поздний час подавали прекрасно запеченное мясо с овощами и вином. Никто не смел, отказаться от столь обильного и радушного угощения, но постепенно праздник затих. Некоторых гостей сморил сон, другие разошлись по домам. Постепенно переселенцы удалились в свой лагерь, двор опустел, и только семья хозяина трудилась до тех пор, пока не выполнила обмолот заказанного зерна. Постепенно стихли и глухие удары цепов, двор и хата погрузились в короткий летний сон.

Глава 26

Утро для Ярослава наступило неожиданно быстро, он проснулся исключительно рано, растолкал Трубу (в его обязанности входило помощь командиру при умывании), уже на ходу, скидывая с себя броню.

Заявив, что прибудет в лагерь для проверки в шесть часов утра, Ярослав вовсе не имел ввиду, что явится ровно в это время. Продолжительность суток планеты Трон не совпадала с такой же на измерительных приборах (то есть часах) землян, имевшихся в достатке у всех. Просто подобная фраза означала, что его необходимо ждать, рано утром. Опытным путем было установлено, что длительность суток равна: двадцати шести с половиной часам, что вносило немалую путаницу в определение точного времени. Однако Ярослав вполне приспособился, с помощью хронометра, калькулятора, и верного оруженосца Трубы, постоянно контролировать точное время с погрешностью в несколько секунд.

Лагерь встретил его состоянием разворошенного муравейника. Несмотря на раннее утро люди находились на ногах, и пытались изобразить нечто вроде армейского строя, Станислав с Петровичем построили каждое отделение (группу) во фрунт, рядом со своими повозками. Ярослав осмотрел каждое из них на предмет готовности людей, лошадей и повозок к движению. Результат проверки, в отношении запасов продовольствия и транспорта, вполне удовлетворил его, ребята постарались и к утру свезли все обмолоченной зерно в лагерь, погрузив на выделенные в повозках места. Живой груз: куры, свиньи и бычки распределены между группами и ждали своего часа попасть на столы людей.

В отношении самих переселенцев наблюдались явные сдвиги. Возросла дисциплина и порядок, как во время движения, так и в строю. Они бодро шагали в ногу, прикрывшись щитами и выставив длинные копья, демонстрируя командиру боевую подготовку. На день смотра каждый землянин, в том числе и женщины, имели легкий, прочный щит, склеенный из реек. Копье. Боевой топор, на длинной рукояти, или меч. С доспехами дела обстояли несколько сложнее. Изготовив полтора десятка матерчатых мягких защит, способных противостоять легким стрелам аборигенов. Ярослав и его люди исчерпали свободные запасы брезента, и подходящего для этих целей материала. После почти десятка стычек с вуоксами и нескольких недель подготовки, переселенцы научились серьезно относится к военному делу и уже были готовы противостоять иррегулярным толпам дикарей. Вдоволь насмотревшись на экзерциции своих витязей, Ярослав скомандовал:

— Вольно, разойдись. — Воины послушно разошлись по своим делам, которых находилось не мало. Остались только командиры взводов и групп. Ярослав обратился к ним:

— Жиган, сегодня твои люди меняют «Хоббитов» в разведке, собирай людей и в разъезд. Станислав, и ты, Петрович. Во-первых, вы молодцы, справились с задачей всё, приготовив в дорогу.

— Слава, — перебил его Петрович, — мы конечно правильно сделали немедленно приготовив наше подразделение в дорогу, наши телеги и фургоны в течение суток прошли текущий ремонт, и на данный момент находятся в удовлетворительном состоянии, чего нельзя сказать о лошадях. За несколько недель непрерывного движения они вымотались, и одного дня отдыха им явно недостаточно.

— Я понимаю твои опасения за наших скакунов, но до порогов осталось совсем недалеко, по словам Олега километров сто на восток. Там мы построим плоты для сплава по реке, и лошади смогут отдохнуть на воде.

— Считаю необходимым задержаться на три дня, — не уступал Петрович, — они ничего не решают.

— Я поговорю с Олегом, но не рассчитываю на положительный ответ, — согласился с ним Ярослав, — лишние задержки ни ему, ни нам вовсе не нужны.

До полудня Ярослав находился в лагере, занимаясь делами своей группы и военной подготовкой с наиболее слабыми в этом отношении людьми отряда. Всего набралось человек пятнадцать, включая некоторых женщин. В этом ему помогали: Саня — как наиболее опытный в фехтовании, с которым Ярослав занимался с зимы, с самого начала подготовки экспедиции. Более чем за полгода парень неплохо освоился, приобрел опыт в ратном деле и уверенность в себе. Не обделенный физической силой он возглавил один из десятков их роты. За довольно короткий срок из парня получился хороший, ловкий воин, ни в чем не напоминавший того старого дезертира, которого Ярослав повстречал в феврале. Второй бессменный помощник Дима — «Молчун» сегодня не смог присутствовать на занятиях, по причине женитьбы на модонке. Имея высокий рост, большую силу и вместе с тем замкнутый, стеснительный характер. Парень одним из первых изъявил желание участвовать в смотринах. Выбрал девушку и сумел договориться о выкупе. Кроме него из группы Ярослава приобрели себе жен аборигенок: Игорь — «Бомба» и один из новичков в их группе Никита.

Учеба проходила как обычно, рядом с лагерем. Сегодня Ярослав объяснял приемы боя, с мечом и щитом. Разбив на пары своих людей, показывал основные способы защиты и нападения. Избрав своих наиболее приближенных девчонок, Юлю и Аню, в качестве натурного образца для подражания, на них проводил показ примера схваток, и демонстрацию приемов владения оружием. Вооруженные деревянными мечами они усердно атаковали друг друга. В некоторой мере, неприязнь соперничества между ними, способствовало успеху обучения.

— Аня, — наставлял Ярослав, — держи меч ближе к себе, из-за щита должно торчать лишь острие лезвия, если гарда с кистью будут слишком далеко вперед, и выставляться из-за края, у тебя есть все шансы остаться без руки.

Когда защищаемся, выносим нижний край павезы дальше вперед, этим ты достигнешь лучшей защиты голени. Сейчас он ударил своей палкой ей под щит, больно попав по ноге, — он вплотную к ней, и надо быть дураком, не воспользоваться оплошностью.

— Юля, — обратился он ко второй подопытной, — ты рубишь щит противника, как будто хочешь свалить дерево. Чего ты добиваешься? Хочешь покрошить его в щепки, — для большей убедительности Ярослав неожиданно ударил в верхний край её щита, едва не достав до шлема, палка лишь глухо звякнула по его куполу, — в результате только повредив деревянный меч. Твой рост больше, чем у Ани, и атаки сверху совершенно оправданы, но не надо столько силы вкладывать в удары, это приведет к излишней усталости. Старайся чередовать рубящие удары из верхнего положения с колющим снизу.

— Аня, тебе, наоборот, при меньшем росте удобнее атаковать снизу, а если представиться удобная возможность сверху, но только коротким колющим ударом. Вообще старайтесь больше колоть, а не рубить, подобные раны более глубоки, и сильнее травмируют врага.

И, пожалуйста, не надо прыгать и вертеться друг против друга, вы не боксеры, уклоняйтесь спокойно, не теряя сил.

Вообще необходимо заметить, что неожиданные болезненные удары по выступающим частям тела его учеников, были обычной практикой Ярослава. Кому-то это может показаться излишне жестоким, но «Сенсей» считал, что тем самым вырабатывает в «мешках с отрубями» реакцию (защищаться не возбранялось), а боль ушибов стимулирует желание правильно её избежать, и вместе с тем понижало порог чувствительности, приучало учеников к сознанию, что ошибка не останется безнаказанной.

По этой причине его (как он говорил) подопытные, не взирая на пол, постоянно ходили с синяками на конечностях и лицах. Девушек он учил наравне с парнями, и не ради забавы или личной симпатии к некоторым из них, а из-за необходимости быть в состоянии, защитить себя. К немалому огорчению для Ярослава, количество годных к учебе женщин ограничивалось их физическим состоянием, но несмотря на это, общую подготовку проходили все поголовно, а индивидуальную только некоторые. Таковыми и оказались Юля с Аней, в прошлом обе занимавшиеся споротом, и имевшие неплохие шансы на успех, как в подготовке, так и в бою.

Сейчас он до изнеможения гонял полтора десятка людей, заставляя выполнять тренировочные упражнения, или сражаться друг с другом.

Неожиданно за его спиной кто-то из парней произнес: Что-то горит в селе. Ярослав обернулся на возглас, увидев столб дыма, идущий из центра поселка.

— Наверно хата горит, — предположил другой из учеников.

— Так вполне может гореть соломенная крыша, — уточнил Ярослав, — но крыши слишком сухи, а дым черен. Саня — мигом туда, узнать, в чем дело.

— Посмотри на восток, — привлекла внимание Юля, — там над лесом.

Все обернулись в указанном направлении. На самом горизонте, едва видимая дымка определяла место, откуда исходил поток дыма, рассеиваясь в слоях воздуха на большой высоте. Осмотрели весь горизонт, нашли еще два подобных дыма. В центре села, как видно подбросили листвы в огонь, восходящие клубы стали особенно черны.

— Что бы это значило? — сам с собой рассуждал Ярослав, — а только одно, и ничего другого. Это сигнальные дымы и ничего хорошего они нам не сулят.

— Наверно орки, — предположил Костя, парень из группы Петровича.

— Не знаю, может и нет, но готовиться надо немедленно. Все! Обучение закончено! Все по своим группам, сообщить о сигналах, запрягать лошадей, быть готовыми к выходу.

Вся толпа во главе с Ярославом рванула к лагерю.

Те, кто там находился, видели дымок в селе, но не предпринимали активных действий, Ярославу пришлось отрезвить их. Найдя в лагере Станислава и других командиров, поспешил со снятием бивака.

— Станислав! — кричал он, — подымайте всех, не только нашу роту, но и роту Олега, стройте в походный порядок, как можно быстрее. Петрович! Где Петрович! — звал он, — Ему отвечали из суетящейся толпы:

— Здесь капитан, Бежит! — из другого конца стоянки уже семенил старый солдат.

— Петрович, — не задерживался Ярослав, уже находясь в седле Хитреца, — прикажи разыскать всех наших одиночек в селе, всех женихов, всех кто болтается по поселку, гони в лагерь, если требуется собраться, помоги. Меня ищите у Олега.

Ударил Хитреца нагайкой, тот резво, с места взял в карьер, унося хозяина от стоянки землян. За ним последовали ближайшие помощники: Молчун, Саня, Юля и Аня.

Олега он нашел на ступенях Доу. Прямо посреди главной площади поселка разложен большой костер, чадит удушливым дымом. Множество аборигенов толкутся вокруг дома вождя, все галдят так, что Ярослав не может понять ничего по модонски.

— Что случилось? — обращается он к Олегу и окружавшим его людям Шестопера.

— Риторический вопрос, отвечает тот, — что может быть кроме дикарей? Похоже очередной ежегодный набег — забег. Хуже всего то, что наша дорога на восток отрезана.

— Ты это сам знаешь или предполагаешь? Может послать разведку и все выяснить.

— Бесполезно. Только прибыла модонская повозка с востока, орки в полудне от нас, и движутся сюда, по «Оловянному тракту». У нас одна дорога на юг, куда сейчас начнут уходить аборигены. На запад нам, сам понимаешь, тоже хода нет, мы оттуда пришли, и там орков не меньше. Остается одно на юг в излучину Яры.

— Но это ловушка! — возразил Ярослав, — всё, что движется на юг, попадет в узость на стрелке рек. Голозадые на это и рассчитывают. Нам необходимо прорвать кольцо охвата и уйти на восток, на оперативный простор.

— Нет! Мы потеряем людей, — оборвал его Олег, — а это неприемлемо. Будем уходить со всеми. На слиянии рек у модонов укрепление, удерживая его, наладим переправу, и уйдем в степи на другом берегу. Там нас никто не достанет.

— Разреши с отрядом остаться в поселке, пощипать перья дикарям.

Вначале Олег посмотрел на Ярослава как на идиота, но потом, махнув рукой сказал:

— Боевой опыт тоже нужен, возьми человек двадцать своих, и весь отряд лучников, но не зарываться! Потеряешь хоть одного, разжалую в рядовые. Ротный ответил по-военному:

— Есть, — вскочил в седло, и легкой рысью покинул центр села. Он искал дом Тымиша, там осталась Ноки и часть, теперь уже его добра.

Усадьба Хвербекуса суетилась как растревоженный муравейник. Все лошади, все повозки, и даже стадо скота толпилось во дворе. Челядь грузила повозки, стараясь прихватить всё мало-мальски ценное. Повозка девушки стояла в стороне, гружённая, но ещё не запряжённая. Ярослав немедля скомандовал:

— Парни запрягайте повозку. Девчонки ищите Ноки.

На встречу гостю уже бежал Тымиш, в сильном волнении, небрежно приветствуя господина, сходу потребовал денег:

— Мы уходим, самое время платить за дейко.

— Сейчас, — отвечал Ярослав, не слезая с коня, и роясь в карманах. Он уже видел, как Саня с Молчуном выводят купленного коня из конюшни, а Юля с Аней нашли девушку, и помогают ей нести вещи к повозке.

— Получай свои серебренники старый разбойник, — говорил он, отдавая золотые.

С горящим пламенем алчности взором принял их Хвербекус. Ярослав про себя отметил: «как мало надо человеку, для того, чтобы потерять и свой образ, и свою душу».

Уже через несколько минут, кавалькада всадников удалялась от дома работорговца. Впереди, её возглавляла одноконная двуколка, управляемая Ноки. Девчонка умело и ловко управляла конем ни в чем, не уступая землянам, чувствовался богатый опыт обращения с ездовыми животными. Вороной по кличке Гошо, молодой и отдохнувший, резво рысил, таща тяжело груженую повозку. Он как бы хотел показать крупным и рослым Земным гигантом, что лошади Трона, не лыком шиты, и кое-что могут. Только надолго ли хватит его выносливости? Скакуны Ярослава, изначально чувствовавшие себя аристократами среди лошадиного племени, не обращали внимания на попытки аборигена, обратить на себя внимание, что раздражало Гошо, привыкшего к первенству в своём табуне.

А вокруг всё сдвинулось с места. Жители села, не в первый раз испытывавшие набеги вуоксов, моментально собирались в дорогу. Процесс, отработанный с годами, не давал сбоев. В повозки грузилось все самое ценное, продовольствие, товары, оружие. Дети как по команде уже сидели в полупустых двухколесных повозках. Взрослые с какой-то методичностью грузили необходимые вещи, запрягали быков и лошадей, сгоняли в стада скот. Безжалостно бросая все ненужное и лишнее. В течение считанных минут, семьи собирались в дорогу, как будто только этого и ждали. «Подобная оперативность — не удивительна», — размышлял Ярослав, наблюдая за сборами селян, — «от скорости действий зависят их жизни». Еще когда он ехал к центру села, никого на улицах не было, а сейчас?

Все жители как по команде, не теряя времени, выступили в путь, они знали куда идти, и что каждый из них должен делать в данный момент. Поразительная самоорганизация. Никто не толпился, не давил друг друга, никакой паники, и никаких командиров, или регулировщиков. Каждую семью возглавляла повозка, запряженная лошадьми (если конечно таковая имелась), за ней быками груженная продовольствием, следом гнали небольшое семейное стадо. Семьи следовали одна за другой, не пытаясь обогнать впереди идущих, и не мешая друг другу.

Достигнув лагеря Ярослав, увидел повозки переселенцев готовые к движению. Командиры постарались, лошади запряжены, люди собраны, и на своих местах, ждут приказа командира. Навстречу спешат взводные.

— Володя, — обратился Ярослав к «Лучнику», — Олег согласился с моим предложением сделать голозадым диверсию. Поступаешь с отрядом в мое распоряжение. У тебя должно быть двадцать стрелков, недостающих возьми из отряда Шестопера. Станислав, — собирай десять человек из нашей группы все конные с копьями. Петрович, — от вас восемь человек верховых, и вся ответственность за движение колонны. Выступайте немедленно.

Сборы были недолги, похватав оружие, самые боеспособные из переселенцев оставались в поселке для засады. Последний оставшийся из старших офицеров при колонне скомандовал:

— Начать движение! — начиная с первой, повозки тронулись в путь на юг, унося людей от опасности набега, в созданную самой природой ловушку.

Глава 27Атака тяжёлой кавалерии

Сознавая, что необходимо скрыть от орков засаду, Ярослав нашел в центре села две подходящие конюшни, находящиеся в усадьбах, на одной центральной улице, друг против друга. Укрыл в них по десять всадников в каждой, а лучников рассыпал вдоль плетней оград, предваряющих площадь поселка. Вперед выслал разведку, на удаление примерно в километр от села. Сам занял наиболее возвышенное место, откуда открылся, просторный ни чем не ограниченный вид на окрестности. Не надеясь только на свои глаза, приказал сопровождавшим его девушкам непрерывно вести наблюдение, и особо обращать внимание на опушки лесов, находящихся на удалении километра три. По этим зарослям враги могли обогнуть поселок и открытое пространство, выйдя в тыл засаде. Вся идея базировалась на том, что орки посчитают село брошенным, без страха, и поспешно войдут в него, ради грабежа.

Заметив эти приготовления, Олег поинтересовался:

— Чего задумал стратег? — его сопровождали Шестопер с четырьмя своими людьми и вождь модонов с группой пеших лучников.

— Ничего необычного, — ответил Ярослав, — дождемся мародеров, и по обстоятельствам перебьем или обстреляем. При малейшей опасности уносим ноги. Есть опасность обхода с фланга, но мы будем на чеку, в крайнем случае уйдем на юг не по тракту, а через реку и леса. Сам Дхоу Блевайс украшал собой двуконную боевую повозку, сильно походившую на древние колесницы землян.

Олег перевел вождю сказанное Ярославом, тот замотал головой в знак согласия и заявил:

— Вуоксы попадутся, грабить наши поселки любят, но надо хорошо спрятать людей, в начале придет разведка. Мои воины рвутся в бой, пусть останутся и участвуют.

Он лёгкими ударами рожна развернул упряжку, и более не обращая внимания на землян, поехал прочь из села, его сопровождали пара таких же колесниц, ранее находившихся в стороне. Лучники модоны оставшиеся я Ярославом, а это человек сорок, довольно организованно заняли позицию, с которой хорошо простреливалась область въезда в поселок. Олег, уже разворачивая коня, бросил последние фразы:

— Долго здесь не торчите, часа три, четыре, затем уходите, неровен час, обойдут.

Он дал шпоры коню, уезжая вслед за Дхоу. Его сопровождали лишь двое воинов, а Шестопер чего-то ждал.

— А ты чего ждешь? — спросил Ярослав.

— Остаюсь, — ответил тот.

— С чего бы? Сам надумал или Олег приказал.

— Приказал подстраховать, ты в его глазах важная шишка. Заботится!

— Это он преувеличивает.

— И я о том же.

— По дороге скачет всадник, — послышался откуда-то сбоку голос Ани.

Отвлеченные разговором командиры подняли бинокли. Расстояние от села километра два.

— Это кто-то из наших, — констатировал Шестопер.

Ждать пришлось минут пять, покуда конь не вынес седока на косогор. Каково было удивление Ярослава, когда перед ним возник Уир до самых бровей закутанный камуфляжным платком, и даже руки прикрыты перчатками. Таким способом вуокс старался, не выделятся на фоне людей и не попасть в неприятности.

— Хе дахи (где они), — бросил вопрос Ярослав, неуклюже осаживающему разгоряченного коня вуоксу.

— Рорго (рядом), — стольже неровно выпалил орк, показывая пальцем в землю, что на языке жестов означало совсем близко (чем выше указующий перст говорящего, тем дальше находится предмет, если указать в небо, то предмет на том свете).

— Наи Дхоу, гона Ушан (спеши к вождю и назад не возвращайся), — скомандовал Ярослав, и орк немедленно повиновался.

Несмотря на заявление Уира, что вуоксы «совсем рядом» ждать пришлось довольно долго, — около часа. Вначале вернулся Жиган со своими людьми:

— Километрах в четырех отсюда, — сообщил он, — впереди идет разведка человек пятьдесят. Мы старались не показываться им на глаза, поэтому ушли далеко вперед.

— Как вооружены, — вклинился Шестопер.

— Как обычно, — копья, щиты, топоры, луки, все как всегда, только порядка больше.

— Давай Юрий, ты к всадникам по левую руку, я по правую. И укрой всех, чтоб никто носа не высунул, пока голозадые не дойдут до середины села.

Сам Ярослав укрылся в саду одной из хат, не переставая вести наблюдение за дорогой. Девчонок отослал к Станиславу, дабы пристроил к делу.

Вновь потянулось ожидание.

Наконец из отдаленного перелеска показалась первая группа, вуоксов пятьдесят. Шли довольно спокойно, можно даже сказать самоуверенно, все поголовно со щитами и копьями. Впереди метрах в ста двигался передовой пост из двух лучников.

— Как на парад, — про себя отметил Ярослав, — и разведгруппа, и передовой пост, все как в лучших домах, врасплох фиг застанешь.

Когда отряд уже порядочно отошел от леса, из перелеска на дороге вышла новая колонна врага, около сотни вуоксов. Они шли поспешно, явно стараясь догнать впереди идущую группу.

— А вот эти совсем некстати, — размышлял Ярослав, — если они объединятся с первыми, нам придется уносить ноги.

Словно услышав размышления землянина, орки поднажали, местами переходя на бег. Видя, что их собратьям не терпится пограбить в селе, разведотряд также прибавил ходу. Им оставалось примерно с километр до поселка, когда из леса показались основные силы. Это была густая плотная колонна, неспешно идущих дикарей, никто из них не спешил и не пытался вырваться вперед. Впереди колонны шел воин, увешанный блестящим оружием. Возможно золотым или бронзовым. Молодой вуокс, шедший рядом с вождем нес сверкающий на солнце щит. Грудь вождя покрывала золотая пластина панциря. Бедра опоясывал широкий боевой пояс, с закрепленным на нем мечем. В руках Дхоу — а это по всем признакам был он, нес увитое яркими лентами копье. Позади вождя шли лучшие воины племени, хорошо вооруженные молодые и сильные.

К сожалению, у Ярослава не было времени рассматривать процессию, враг приближался. Он спешился и подошел к укрывавшимся за плетнем арбалетчикам и лучникам. Здесь прятались Станислав, Бомба, обе девчонки, Лимон и несколько хобитов из отряда «Лучник». Место явилось самым подходящим для снятия передового дозора.

— Ребята, каждому, кто попадет голозадому в грудь, даю пару серебряных монет, — предложил Ярослав, — но стрелять по моей команде, и девчонок это тоже касается.

Все приготовили оружие. Ярослав в свою очередь взвел охотничий шнеппель (боевые арбалеты все раздал). Он прикинул, что наиболее удобным местом подстрелить вуоксов будет сектор обстрела, перекрывающий мертвую зону не видимую с дороги, для разведотряда. Его люди не только успеют подстрелить орков, но и оттащить их за плетень.

Дозорные приближались, они входили исключительно осторожно, осматривая плетни и близлежащие к улице хаты.

— Хорошо, что мы не поставили там засады, — шептал в ухо Станислав.

— Согласен. И от сюда отойдем дальше, к центру села.

Вуоксы появились в зоне поражения, вначале один, затем второй. Ярослав поднял руку, привлекая внимание и показывая кулак шебаршащему Лимону. Затем дождав, когда враги выйдут на самое скрытое место, скомандовал:

— Залп!

Захлопали тетивы. Первый орк получил два болта в грудь и живот, сразу повалился на пыльную землю. Второму стоявшему к стрелкам в пол оборота стрелы попали в плечо и только одна в живот. Он с отчаянным криком пытался убежать, но Ярослав, не стрелявший залпом, а только командовавший, на этот раз поднял шнеппель, и засадил болт между лопаток.

— Дело сделано, — констатировал командир, — Бомба, Лимон тащите голозадых.

Парни, побросав арбалеты, перемахнули через плетень, и уже через минуту переваливали трупы назад, отчаянно споря, чьи болты, угодили в грудь дикарю. С первого взгляда все они в группе одинаковые и отличить невозможно, но торец болта попавшего в грудь несколько расточен, что делали только Станислав и Ярослав. Оба не стреляли в него, что означает, попали в дикаря девчонки, пользовавшиеся болтами Ярослава, и вероятнее всего Анна, точнее стрелявшая.

Выяснять отношения дальше времени не было, подхватив трупы, поспешили огородами ближе к центру села, где засели основные силы людей. Встретив, Владимира спросил:

— Распределил стрелков?

— Да на обеих сторонах улицы укрыты по десять наших и двадцать модонов. Когда дойдут до вон тех ворот усадьбы, находящейся более чем в половине пути до площади, открываем огонь.

— Хорошо, мы вас поддержим ударом всадников, от нашего укрытия метров пятьдесят, вполне хватит места для разбега.

— Девчонки, по идее, вам не место в бою, но помощь сильно потребуется, — Ярослав обратился к Юле и Ане, — укройтесь каждая за плетнем вдоль улицы, и просигнализируйте приближение к указанному месту вуоксов. Как только дикари подойдут к во. он этим, — он указал каким — воротом, машите нам. А теперь все по местам.

Сам он в сопровождении Станислава вошел в конюшню, где скрывались оседланные кони и десяток его людей.

— По коням! — приказал командир, садясь верхом на Хитреца. Все последовали его примеру. Труба подал ему кавалерийский глухой шлем, изготовленный почти целиком из стали. Ярослав, просунул голову внутрь, и застегнул переднюю пряжку ожерелья на груди. На спине, тоже самое проделал Труба. Еще ни разу здесь на Троне Ярослав не одевал армэ, и потому чувствовал себя в глухом шлеме несколько неуютно. Оруженосец подал копье, он его взял на перевес под мышку, щит уже оттягивал левую руку. Ворота конюшни могли пропустить всадника во весь рост, но без высоко поднятого копья. Дальше через двор настежь открытые ворота усадьбы, а далее только улица, на другой стороне которой такая же конюшня с его людьми и Шестопером, так же как они ждут команды — в атаку. Аня укрылась за плетнём двора, поглядывая в его щели, хорошо видимая Ярославу с седла. Он знал, что на другой стороне за плетнём, прячется Юля, а Шестопер ждет ее команды. Тянутся минуты ожидания.

Вот Аня зачем-то мельком глядит на ворота конюшни и Ярослава, она его отчетливо видит в проеме, но снова смотрит на улицу. Секунду спустя, повторяет маневр, в её глазах тревога и растерянность.

— Приготовились, — во все горло орет Ярослав. За спиной заволновались кони, переступая копытами, рвутся вперед, предчувствуют начало чего-то страшного. Волнение передается людям, они осаживают лошадей, заставляя стоять на месте. Все на взводе.

На другой стороне в конюшне зашевелились, в проеме появился Шестопер, тоже ждет.

Анна вновь смотрит на командира, лицо её серьезно. Подымает руку, отворачивается. Неожиданно машет рукой.

Ярослав мешкает, дает шпоры Хитрецу, кричит изо всех сил:

— Труба — горн, — конь, приседая от боли, выносит его через ворота и двор прямо на улицу. За спиной, горн оруженосца, разрывает слух сигналом «Кавалеристский сбор», заглушая топот копыт.

На встречу спешит Шестопер, кажется, они столкнутся как два рыцаря в поединке, но, не достав каких-нибудь пять метров друг от друга, осаживают коней, поворачивая в нужную сторону. За командирами маневр повторяют и их воины, перегораживая собою как частоколом улицу.

Ярослав подымает копье, призывая людей и коней к порядку. Наконец все построились. Подняли копья вверх. Оглядев, и удовлетворившись, что все двадцать всадников готовы, командует:

— Труба! — Атаку, — и закрывает левой рукой забрало шлема.

Снова ревет горн, всем известную мелодию «Кавалерийская атака».

Ярослав дает легкие шпоры Хитрецу, посылая его шагом. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее конь ускоряет бег, а всадник берет копье на перевес для удара.

Тут он замечает врагов, которых до этого не было времени разглядеть. Толпа человек сто, похоже, оба передовых отряда объединились для грабежа, многие, разбежались по хатам, в поисках добра. Возможно, их сейчас и больше чем предполагалось, но они совершенно дезорганизованы, людям все же удалось застать вуоксов врасплох. Лучники непрерывно обстреливают дикарей, чем сильно отвлекают противника от основной атаки. Заметив конницу, орки заволновались, стали отступать, смешивая ряды, и сбиваясь в кучу для оказания сопротивления. Задние не давали им бежать, не понимая, что случилось и еще уверенные в своих силах. Некоторые из вуоксов начали прыгать через плетни, спасаясь от неминуемой смерти, но самые смелые, выставив копья, сплотили ряды. Чем сильно способствовали лучникам людей. Один за другим орки падали под стрелами и болтами, выпускаемыми с минимального расстояния, без возможности отвечать.

Ярослав выбрал одного орка на своем пути стоящего во втором ряду. Лишь два ряда враги сумели организовать из наиболее стойких воинов, за ними хаос и толпа. Если он сшибет его, то окажется с конем в тылу, опрокинув оборону.

Расстояние стремительно сокращалось, Хитрец перешел на галоп, слегка на пол корпуса вырвавшись вперед шеренги. И всадник, и конь как бы внутренне подобрались в последние моменты перед ударом.

Гигант Хитрец грудью вломился в промежуток между щитами, отбрасывая в стороны и подминая под копыта врагов. Копья вуоксов ударили в щит и правый бок Ярослава, защищенный бригандиной, а его копье нанесло таранный удар в щит выбранной цели. Вуокс не смог ни уклонится, ни сбежать. Пробив щит, как картонку копье проткнуло грудь и вышло из спины на метр. Немедленно опустив древко, Ярослав выхватил меч, и начал крошить попадавших под руку врагов.

Атака оказалась успешной, почти по всему фронту. Кони и всадники опрокинули два передних ряда вуоксов, и большинство, потеряв копья, принялись теснить дикарей с помощью мечей и топоров. К сожалению, не для всех атака закончилась удачно. На левом фланге, под одним из ребят меченосцев, конь споткнулся, о только что подмятого им самим орка и со всего размаха упал на грудь, ломая себе ноги, переворачиваясь на спину, и погребая под собой всадника. Следовавшие рядом кони, не успели уклонится в сторону. Правого, падающий конь лягнул копытами, да так, что тот вместе со всадником завалился набок. К счастью человек успел, вовремя освободить ноги от стремян и отделался легким ушибом при падении. Левому под ноги попало копье, падавшего воина, и в результате он, переломивши древко, грохнулся об землю вслед за первым конем, устроившим свалку.

В результате под их туши попало, и было изувечено, чуть ли не полтора десятка вуоксов, так что получалось неизвестно, кто больше пострадал в этой мясорубке.

Оруженосец Труба, следовавший за Ярославом, видя опасность для поверженных воинов, послал своего коня напрямик через брыкающуюся и дико ржущую тушу павшего животного. Перемахнул через нее, прямо в толпу орков и с неистовой яростью отогнал врагов, от пытавшихся подняться товарищей.

Тем временем Ярослав, первым пробивший брешь в обороне противника, оказался в плотном кольце врагов, от неожиданности и страха, делавших вялые попытки копьями поразить всадника или его коня. Подобные не смертельные, но болезненные раны, наносимые множеством копий, могли закончится весьма плачевно, для одиночного всадника и его ничем не защищенного коня. Потому он старался без устали рубить направление в Хитреца копья, не забывая при этом головы и щиты вуоксов. Однако совсем избежать ран не удавалось. Слишком много в первый момент оказалось врагов. Храбрый конь от боли и страха, повел себя совершенно неожиданно для своего седока. Получив сильную рану в круп, он начал кружится на месте и, прижимая зад, лягать все живое, до чего мог дотянуться, а учитывая что толпа орков вокруг оказалась довольно плотная, многим из них не повезло. Ярослав, сообразив какую помощь, оказывает ему конь, постарался использовать боевой угар в необходимом направлении, давая ему шпоры, и направляя в гущу врагов. Уже не опасаясь за свою спину и зад коня, лягавшего все, что посмеет возникнуть там, он удвоил усилия с фронта, атакуя пятящихся вуоксов. Очень быстро вокруг них образовалась пустое пространство, диаметром метров семь или восемь, в которое, опрокинув, строй вуоксов, как кипящая лава влились всадники.

Отчаянные, разрозненные попытки отдельных смелых воинов, уже не могли остановить прорвавшуюся конницу. Дикари обратились в бегство, спасая свои жизни. Большинство из них, прыгали через плетни и заворачивали в открытые ворота дворов, но многие вуоксы не успевали уйти с дороги вновь бравших разбег коней, и гибли под их копытами и ударами мечей всадников.

Первоначальный разгром отряда вуоксов, на этапе бегства, превратился в избиение. Укрывшиеся, за плетнями, за хатами люди, видя свою победу, немедленно бросились вдогонку, беспощадно убивая каждого зазевавшегося или раненого орка. Причем звериный инстинкт убийства овладел всеми, как модонами так и землянами. Те и другие небольшими группами преследовали пытавшихся сбежать или укрыться, нагоняли, находили, и безжалостно истребляли.

Даже Ярослав как командир, обязанный хранить трезвую голову, не избежал общего угара. Он преследовал бегущих до самой окраины села, убивая каждого, до кого мог дотянуться мечём. Скольких он лишил жизни неизвестно, но остановится, сумел только тогда, когда уже далеко за селом увидел густую толпу основных сил вуоксов, спешащих на выручку собратьям. Ругая себя за глупость, он развернул раненого и еще не вышедшего из боевого азарта Хитреца. Конь мотал головой, не желая повиноваться, и ища глазами врага которого необходимо кусать. Ярослав успокоил его, хлопая по шее рукой говоря:

— Все, Хитрец. Все. Успокойся. Мы победили. Успокойся.

Постепенно животное, не видя противников, пришло в себя.

Их окружили товарищи, нагнавшие командира. Прибывший последним Шестопер, злобно орал, перемежая крик, матюгами:

— Куда Ма… Вашу несет! Жить на х… надоело! Назад и….ы!

И, правда, рядом уже начинали падать стрелы. Толпа дикарей сломя голову бежала к ним. Опомнившись, Ярослав скомандовал:

— Бой закончен. Уходим! — Через секунду всадники полным галопом понеслись в обратном направлении. Отряд вернулся к месту боя. Еще кое-где по оградам и хатам стрелки модоны выискивали не успевших сбежать вуоксов, но схватка уже закончилась полной победой людей.

Тяжело раненым среди землян оказался только один всадник «Меченосец», первым упавший с лошади. Стрелки уже наложили ему шины на сломанные ноги, и уложили на конную повозку, вместе с ранеными модонами. Участь его животного более печальна. В результате падения лошадь сломала обе передние ноги, и её пришлось добить.

Остальные всадники отделались легкими ранами и ушибами. У стрелков, как лучников, так и арбалетчиков, слава богу, убитых не было, но легко раненые также имелись, и получили их в основном во время охоты на беглецов. А вот у модонов, не имевших доспехов, наличествовали и те и другие. Не защищенным броней людям досталось больше всех.

Ярослав был рад найти свое копье целым и невредимым (у большинства они сломались). Дело в том, что хорошее кавалеристское копье не просто изготовить, требуется качественная сортовая древесина и немало времени. А в результате таранного удара, оно глубоко застряло, и Ярослав с трудом извлек его из тела павшего орка. Найдя на войне хороший железный меч, не поленился прихватить и его, вместе с ножнами и портупеей. Закончив это грязное дело, поднялся в седло и скомандовал:

— Труба, играй сбор.

Село огласили звуки горна. Люди активно прореагировали на призыв, выбегая из подворотен, хат, конюшен, различных загонов. Глядя на землян, зову последовали местные воины. Вскоре все наличные силы собрались в одном месте, и готовы к отступлению. Мешкать не приходилось, передовые силы вуоксов уже входили в поселок. Осмотрев людей и найдя, что все в седлах, Ярослав дал шпоры Хитрецу. За командиром последовал весь отряд, а за ними и селяне, кто пешком, кто на конных повозках.

Оторвавшись от преследователей, прошли километра два, и остановились на открытом месте, с которого имелась возможность кругового обзора. Орки захватив село, более не стремились их нагнать. Люди и кони устали, требовалась небольшая передышка, и Ярослав не хотел более испытывать их силы.

— Остановка пятнадцать минут, — сообщил он, слезая с седла. Воины, следуя его примеру, покинули седла, повалившись в траву.

Хитрец, дважды раненый, потерял много крови, Ярослав постарался успокоить дрожащее от усталости животное. Наиболее глубокая рана на крупе требовала перевязки. Он обработал ее, выбрил шерсть, и наложил плотный марлевый тампон, закрепив лейкопластырем. Рана на груди скользящая, не глубокая (Ярослав помнил, как отбивал удар), но болезненная, не требовала таких усилий как первая. Однако, он не поленился и тщательно перевязал. После чего снял сбрую, тяжёлое седло, и закинул в повозку к раненым. Копье, шлем, меч, передал Трубе.

— Хватит спать! Подъем! — скомандовал он, — уже вечереет, а путь предстоит долгий.

Взял Хитреца под узды, и повел в поводу. Видя такое дело, большинство последовало его примеру. Неспешно отряд удалился от захваченного вуоксами села. Несмотря на то, что оно досталось врагам, душу грело сознание, что досталось дорогой ценой, и возможно потери вынудят их быть более осторожными и медлительными.

Глава 28Ловушка захлопнулась

Дорога до крепости модонов заняла три дня. Отряд мог двигаться с большей скоростью, но на этот раз Ярослав сдерживал темп. Было необходимо контролировать перемещения, спешащих за ними орков. Они так и поступали, ориентируясь на сообщения конных разведчиков Жигана, усиленных численно до десяти человек, Дважды в день приходилось посылать людей с сообщениями для Олега, о местонахождении врага, и в свою очередь принимать посланцев от центра. Всех раненых, в том числе и легко, поспешили отправить вперед, развязав себе руки. На ночь отряд останавливался, выставляя боевые охранения, но командир не давал по долгу находиться на одном месте, опасаясь засад и неожиданного подхода вуоксов. Максимум на что он шел, это часа три — четыре сна, а затем подъем и новое перемещение. Иногда идущим следом оркам удавалось довольно близко подойти к передовым разъездам людей, но к счастью всё обходилось без эксцессов. Оповещение срабатывало вовремя. Отряд снимался с места, и уходил из под носа у врагов. Краткий срок, всего несколько дней, очень многое дали в плане опыта как разведки, так и ведения непрямого контакта с противником. Подразделение, численностью в сорок человек непрерывно находясь в виду врага, действовало исключительно слажено, и решительно. Можно сказать, что в уверенных действиях людей, ранее никаким боком не касавшихся военного дела, начинали прослеживаться черты настоящих профессионалов.

Один раз небольшой группе дикарей удалось довольно близко подобраться к стоянке отряда, пользуясь высокой травой некошеного луга. Вовремя извещенные, о их скрытном подходе, люди заняли удачную позицию, и с дальней дистанции обстреляли вуоксов. Потеряв половину своего состава, и несмотря на гибель товарищей, орки смело атаковали. В свою очередь люди не поддались на провокацию, и как запахло жаренным, организованно в конном строю отошли (точнее сбежали).

К исходу третьего дня на горизонте показались пойма реки Яры и узкие продолговатые холмы. Сложенные из мягкого известняка они протянулись в виде высоких плато, вдоль левого берега, до места, где необузданная Яра нашла слабину, и пробила себе огромную брешь в этом каменном заслоне. Далее она была вынуждена течь на восток и юго-восток, ища слабое место для своего стремления к югу. На самой стрелке этой бреши высился покатый известковый холм, ограниченный с запада рекой Ярой, а с востока ее притоком Модогой. Вдоль поймы, которой и двигались переселенцы, начиная со Срединных гор. На этом, укреплённом самой природой мысу, модоны построили крепость, куда теперь сходилось все население окрестностей на расстоянии четырех дней пути. Необходимо отметить, что река Яра на протяжении от порогов и до укрепления была весьма полноводна, и имела довольно быстрое течение, как оно и бывает в гористых и порожистых местах. Приняв в себя воды Модоги, она ещё более разливалась, хотя возможно и с меньшей скоростью течения. Река Яра являлась тем местом, где степь вплотную соприкасалась с лесом. Левый ее берег покрывали местами уже сведенные топором земледельца леса, а правый южный был типичной степью, со множеством холмов, впадин, небольшими скоплениями деревьев и рощиц.

Крепость представляла собой, огражденное с трех сторон валами, деревоземляное укрепление, примерно километр в длину и двести метров в ширину. В своей северной, наиболее узкой и слабо защищенной части находился вал, перегораживающий перешеек, и имевший в высоту метров десять. По гребню, которого был установлен бревенчатый частокол с помостами для людей. Перед валом наличествовал довольно глубокий сухой ров, откуда и взяли землю для насыпи. Мост через него отсутствовал, замененный узким земляным перешейком. Небольшие ворота находились на вершине вала, что с точки зрения Ярослава было существенным недостатком, требовавшим, при желании попасть внутрь, подыматься на крутой склон. Две другие стороны крепости, весьма протяженные, и укрепленные самой природой, представляли собой небольшой вал метра три, четыре с тем же частоколом. Зато склоны холма, заодно и берега рек совершенно неприступные вздымались в высь порядка метров на сорок — сорок пять. Лишь небольшая полоска пляжа окаймляла возвышенность по периметру, лишая противника успешно действовать с восточной и западной сторон. В сознании Ярослава крепость чем-то напоминала Псковский кром, только в земляном, и несколько возвышенном исполнении.

На исходе дня арьергардный отряд поднялся на валы укрепления. Перед ними предстал лагерь со множеством людей. Город на данный момент был явно переполнен. По скромным прикидкам командира в крепости разместилось до трех тысяч людей, и несчётное количество животных. Все пространство, стесненное валами заполнялось этой толпой, и его явно не хватало. Многочисленные постройки внутри крепости, в основе своей представлявшие амбары с зерном и продовольствием, давали надежду на возможность длительного сопротивления врагу.

Отряд Ярослава влился в это многолюдство, и растаял в нем как словно в мегаполисе. Земляне опытные в таких ситуациях быстро нашли своих. Те разбили небольшой лагерь на самой крайней южной точке города, рядом с воротами, ведущими на спуск к реке и пристаням. В результате расспросов выяснилось, что они уже как сутки находятся здесь и готовятся к переправе через Яру.

Петрович всем здесь заправлявший в отсутствие самых боеспособных людей, сетовал:

— Течение реки сильное, потому местные не используют паромов, только лодки.

— Как тогда переправлять повозки и лошадей? — недоумевал Ярослав.

— По-любому необходимо налаживать переправу. Канат еще вчера натянули, а сегодня переправляем с противоположного берега лес и делаем плот. Если не будет задержек, утром начнем переправу.

— Откуда взяли канат такой длины, тут река почитай полкилометра будет.

— Олег у местных одолжил. Те давно пытались паром организовать, да только ничего у них не получалось, под большим напором воды оборвало канаты.

— У воды сила большая. Как хотите справится?

— Мы паром не квадратный сделаем, а треугольный, и тем снизим напор до нормы.

— Кстати, где найти нашего боса, что-то я его ни где не вижу?

— Он с вечера в Доу заседает с вождями, не лады у них какие-то, а мне одному приходится отдуваться.

Ничего, с нашим прибытием легче будет. Бери любых людей по твоему выбору и пристраивай к делу, строить паром.

Забрав с собой Шестопера и Лучника, Ярослав направился к дому вождя.

— Не нравится мне это место, — на ходу говорил первый, — как в мышеловку попали.

— Орки на это и рассчитывали, возможно, даже преднамеренно дожидались нашего прихода в излучину Яры. Для них караван с добычей большая удача.

— Как думаите, удастся завтра, переправится на другой берег? — подал свой голос Владимир.

— Даже если не удастся не страшно. Посмотри сколько здесь народу, — говорил Ярослав, показывая на повсюду разместившихся людей, — вуоксам ни в жизнь не взять стены.

Олега они нашли в зале Дхоу. Охрана, двое хорошо вооруженных силача, стоявших у дверей, пропустили их без вопросов, лишь подозрительно звыркнув на чужаков. Зал оказался стандартным для всех Дхоу, а вот публика иная, и похоже сегодня все забыли об этикете. Два десятка вождей, выделявшихся среди остальных своими богатыми одеяниями и вооружением, отчаянно спорили, каждый настаивал на своей правоте. Свиты из двух трех человек сопровождавшие каждого из них занимались тем же. В помещении стоял гул, и лишь сидящий в стороне Олег сохранял некоторое спокойствие.

— По какому поводу буча? — спросил его Ярослав, садясь рядом на традиционный маленький табурет, — не то я понимаю некоторые слова, но когда эти аборигены начинают много говорить или лаяться как сейчас, ни в зуб ногой.

— Понять их не трудно, — отвечал Олег, — молодые считают, что их сейчас достаточно много для открытого боя с вуоксами, а старики вожди, ни в какую. Мол, будем сидеть в осаде до посинения, пока враги не уйдут. Орки долго осаждать не могут, от силы неделю, полторы, всё пожрут в округе и будут вынуждены, вернутся домой в лес. Так они делали раньше, так будет и сейчас, потому старики считают: не стоит лезть на рожон. Молодым же нужны: слава, почести. Вот и секутся.

— А мы?

— А что мы? Наше дело сторона, чем раньше на тот берег уйдем, тем лучше. Это не наша война, — пожимал плечами Олег. Ты лучше расскажи, что там вуоксы за стенами делают? Сколько их сейчас?

— Северный и восточный отряды объединились, как я доносил еще вчера. Западный, подошел сегодня днем. Так что ловушка захлопнулась по всем правилам. Теперь их тысячи полторы, может быть тысячу семьсот копий. По словам Уира здесь собрались Камрги четырех племен: Шу, Ра, Ву и родного для него Ур. Мы специально возили парня определить кто наши враги и сколько их. Орк считает, что больше всего воинов Ву, которые обычно бывают инициаторами подобных набегов. У них копий восемьсот. Именно с Камргами — Ву мы столкнулись в Нидаме и, судя по всему теперь у них на нас большой зуб. Потеря семидесяти бойцов, бегство с поля боя, большой удар по репутации лучших воинов среди народа вуоксов, но судя по всему ловушка сия ставилась не на нас, и попали мы в нее совершенно случайно по стечению обстоятельств под горячую руку. Как утверждают модоны и некоторые вуоксы, набега давно не было, и рано или поздно должен был наступить, но, возможно, зная о переходе переселенцев через горы, Ву ожидали нас, когда придем в излучину Яры, тогда и начали наступление.

— Когда ждать их подхода?

— В состоянии подойти к стенам уже в полночь, но не берусь утверждать, нападут ночью или нет. На их месте я атаковал бы непременно.

— Ночная атака маловероятна, — уточнил Олег, — Все же настоящие вуоксы, не такие, каких мы их знаем по книгам и фильмам. Они ведут дневной образ жизни, и видят ночью ничуть не лучше людей. И вообще любой примат, будь то орк, человек, эльф или гоблин, имеющий две руки и две ноги, не может чувствовать как собака, а видеть ночью как кошка. В противном случае он перестанет быть приматом и должен иметь в таком случае мокрый нос, и щелевые, монохромные глаза, а как довесок к этому экстерьеру возможно хвост.

— Значит, считаешь, атакуют утром?

— Да, на рассвете.

— Но мы не успеем, к тому времени переправится.

— Не думаю, что модоны падут сразу, возможно до вечера продержатся.

— Тогда о чем они спорят?

— Они и не спорят. Вожди прекрасно знают, что если камрги захотят, то возьмут город, а если нет, то уйдут, ограбив окрестности.

— Что тогда делать нам?

— Ждать. Строить паром и быть готовым к любому варианту событий, и ждать этих событий лучше всего на южном берегу Яры.

— Тогда мне больше нечего здесь делать, — закончил Ярослав, — пойду к своим.

— Ступай, а я еще посижу здесь, попрактикуюсь в северном наречии.

Ярослав с Шестопером, пользуясь возможностью, ушли из Доу. Олег оставил при себе лишь Лучника, как он сказал для солидности.

— Олег считает завтра бой, — волновался наемник.

— Да, и я надеюсь в нем участвовать, — отвечал Ярослав, — руки так и чешутся.

— Необходимо подготовить людей уже сегодня.

— Совершенно верно, и вооружить максимально тяжело, бегать здесь особо некуда, но надеюсь, что предстоящая схватка напрямую нас не коснётся. Разве только энтузиастов вроде меня. А Шестопёр, как, готов составить мне компанию?

— Если Олег прикажет, составлю, а нет, не дождёшься.

— Какой ты всё же прагматик, нет в тебе романтизма, а этот мир требует увлечённых.

— Какой есть.

Придя в подразделение, Ярослав поднял на ноги всех свободных в роте людей, приказав немедленно быть готовыми к бою. Большая часть наличного состава группы, занималась постройкой переправы, но он распорядился, всем кто не занят, надеть броню, спать в ней, и доставить вооружение людям вне крепости у реки.

— Все должны быть готовы к возможному нападению в любое время дня и ночи, — доказывал он.

По причине ранения Хитрец оставался не удел, и Ярослав принял под свою руку Буяна, своего второго боевого коня. Учитывая печальный опыт стычки в поселке, он постарался защитить его от оружия противника. В его хозяйстве имелась Шелковая попона, шитая стежью. Если набить мягким материалом отделения, получится нечто вроде фуфайки для коня, а если конским волосом, то её не пробьет ни одна стрела. Волос обладает такими исключительными смягчающими свойствами, с которыми не сравнится ни один другой материал, в том числе и современный. Между прочим шелковые поддоспешники у Станислава и Ярослава также были набиты именно конским волосом, и вполне оправдывали свое назначение. Практически все в экспедиции кто носил кольчуги или бригантины надевали под них гамбезон, но таковые набитые синтапоном, оказывались слишком мягки, и не держали удар. Наполненные паклей в свою очередь стояли колом, и сильно стесняли движения. И только с наполнителем из конского волоса, оказывались во всех отношения, хороши.

Подчинив Людмиле, жене Георгия, группу девушек из пятого женско-хозяйственного взвода, поставил задачу: до полуночи, где угодно раздобыть материал, и набить плотную попону.

К сожалению, его оруженосец Труба, как впрочем, и остальные товарищи оказались задействованы на строительстве, что вынудило его использовать в этой роли не занятых людей. Таковых не удел осталось трое Уир, Юля и обе Ани. Орк и Аня младшая могли оказать помощь скорее моральную, чем деятельную, но остальные вполне справлялись с новыми обязанностями. Расположившись в палатке, вся группа извлекла из тяжелого кожаного саквояжа, главное сокровище Ярослава, полный белый доспех, еще никогда на Троне не использовавшийся, и даже не извлекавшийся из укладки. На искушенных девчонок он не произвел впечатления, а вот на вуокса как раз наоборот. Парень не только потерял дар речи, а, похоже, проглотил язык, он не смел предполагать, что такое вообще можно изготовить. Анюта маленькая видя замешательство дяди Уира, как она его называла, схватила не раз виденное ею армэ, и водрузила на голову остолбеневшего орка, как словно на свою собственную. Тот прореагировал, как будто на него надели корону. Ярослав к тому времени уже избавился от кольчужного доспеха, поддоспешника и облачился в специально приготовленный для полного доспеха наряд. Вначале он надел стальные башмаки — сабатоны. Затем поножи. Наколенники, и наголенники, девчонки уже помогали одевать. Доспех требовалось надеть так, чтоб одежда под ним, ни где не имела комков, натягов, и неудобств. Потому как потом, под сталью, её уже будет невозможно поправить. По этой причине вся она изготовлена из натурального китайского шелка, и облачение требует как минимум четырех — шести рук.

Затем одевалась кираса, и девушки понадобились застегнуть пряжки на спине. Видя оцепенение вуокса, Ярослав решил разговорить несчастного орчёнка.

— Уир!? — одернул его он, — Где твои братья дейко?

Вуокс встрепенулся, приходя в себя, но прежде чем ответить, осторожно снял с головы шлем, и передал Анюте.

— Они здесь в лесу на берегу Великой реки.

— Почему они не в нашем лагере?

— Боятся.

— Я сумею их защитить.

— Безопаснее прятаться. Модоны могут убить.

— Твои братья сумеют переплыть реку?

— Да Дхоу.

— Пусть ждут на южном берегу. Мы сами завтра будем там.

— Я передам ваш приказ.

— Уир! Это не приказ. Это совет. Возьми в наших повозках пару топоров и гвозди, передай их своим собратьям. Пусть переправляются через Великую реку на плоту. Они смогут построить плот?

— Да Дхоу.

— Пусть строят. Я не хочу утонувших детей или женщин. Передай мой приказ — женщин и детей переплавлять на плоту.

— Я передам великий Дхоу.

— Не называй меня великий. Я не заслуживаю такой чести.

— Как прикажешь Дхоу, но никто не встречал человека, который заботится о детях вуоксов.

Подобное утверждение заинтересовало Ярослава, и он упомянул:

— А красный шаман, он что плохой, почему вуоксы его терпят в своем племени?

— Дхоу Рагнарок боится шамана, все вуоксы боятся шамана, — Уир даже фыркнул от неприязни к человеку, — он плохой. Он хуже любого модона, но он дает победу народу вуоксов. Завтра модоны познают его силу.

Ярослав сразу принял во внимание сказанные мельком слова аборигена.

— Аня, — обратился к застегивавшей на спине ожерелье девушке, — отведи Уира к Петровичу, пусть он поможет вывести его из крепости,

Девушка с орком удалились.

Вскоре Юлия помогла закрепить на плечах наручи, и на талии кольчужный пояс. Экипировка закончилась, и он отпустил девушку, оставшись в палатке наедине с племянницей.

Она достала из своего небольшого рюкзачка игрушки, усадила кукол и медведей на постель, собираясь играть. Видя что Ярослав окончил экипировку, попросила:

— Дядя Слава поиграй со мной.

Он подошел к Анюте, сидящей среди кукол, нагнулся и поцеловал в лобик.

— Прости моя малышка, — извинился он, — сейчас у меня много дел. Сегодня нам необходимо построить переправу, и перебраться на другой берег реки, но чтобы ты не скучала, я позову Аню.

Девочка кивком головы согласилась играть с Аней. Она постучала кулачком по груди Ярослава, слушая глухой гул.

— Ты железный, как дровосек, друг Элли.

— Вы читали Волшебник изумрудного города?

— Да тетя Аня читала мне. Я хочу стать такой же, как Элли и победить злых вуоксов, только волшебной палочки у меня нет, — огорчилась она.

— Зачем тебе волшебная палочка, ведь у Элии ее не было?

— У всех волшебниц есть волшебные палочки, как у Гарри Поттера.

— А об этом типусе ты откуда узнала? Опять включали ноутбук?

— Да, смотрели кино, и он не типус, а волшебник.

— Похоже, ты Анюта помешалась на волшебниках. Запомни — всякое волшебство зло, и человек должен побеждать противников только своею силою, разумом и умением, а применять магические способности, только когда нет другого выхода. Сейчас пока не пришла тетя Аня, я покажу тебе одну вещицу, но ты должна пообещать мне, что никому не скажешь о ней.

— Даже тете Ане?

— Даже ей не говори.

— Даже дяде Станиславу?

— И ему.

Племянница явно расстроилась, но, немного подумав, спросила:

— А что это?

— Нечто вроде волшебной палочки.

— Тогда не скажу никому.

Ярослав вышел из палатки, и поднялся на ступени фургона. Оттуда он нащупал в складках матраса, на котором обычно спал, заветный сверток, и достав его, вернулся назад.

Анюта во все глаза смотрела на волшебный предмет, показываемый дядей. Коснувшись голыми руками его теплой рукояти, он в очередной раз почувствовал пламя, вливающееся в тело, будто тысячи расплавленных пудов стали пролились в вены, наполняя силой раскалённый горн.

Ярослав не впервый и не во второй раз брал в руки жезл, ощущая непередаваемое чувство живого огня, бьющегося внутри тебя. Когда холодными ночами он желал согреться сам и согреть спящую рядом Анюту, он просовывал руку глубоко в матрас и брал в голые руки этот предмет. Всякий раз на прикосновение к себе, тот откликался, даря благодатное тепло.

— Какие красивые ягодки, — любовалась Анюта, трогая рубины пальчиком, — можно мне поддержат?

— Возьми, — разрешил Ярослав, — что-нибудь чувствуешь?

— Она теплая, — отвечал ребенок.

— Не горячо? Не больно?

— Нет.

— А спине тепло?

— Немного.

— Это потому что ты еще маленькая, а когда вырастешь, я подарю тебе этот жезл.

— Он очень большой, тяжелый и совсем не похож на волшебную палочку, — немного огорченно говорила Анюта, возвращая предмет в руки Ярослава.

— Да, но другой у нас нет. Потому придется пользоваться этой. — Отвечал он, пряча жезл обратно в сверток, — и я хочу попросить тебя, если меня по какой-то причине не станет, возьми его себе, и спрячь. Найти его не трудно: он всегда лежит в нашем с тобой матрасе, под одеялами, а спрятать можно в твоих игрушках. В них никто не суёт свой нос. Это будет наша с тобой маленькая тайна.

— Хорошо дядя Слава, — согласилась Анюта, обнимая Ярослава.

В этот момент полог палатки откинулся, и в нее вошла Анюта старшая.

— Тетя Аня, мы тебя ждали, — как ужаленная обрадовалась девчонка, — давай играть.

— Что Павел Петрович сопроводил Уира? — поинтересовался Ярослав.

— Да все в порядке, только не все понимают твои игры с орками.

— Пока я командир, они не обязаны ничего понимать, — заметил он, — Они обязаны выполнять, и передай тем, кто не понимает за моей спиной, что такие контакты в будущем могут принести много пользы. И второе, они могут обратиться ко мне с вопросами напрямую, без посредников.

Девушка ничего не ответила на замечания командира, а тот не стал продолжать.

— Останься с Анютой, мне необходимо сходить к реке, проверить, как идут работы.

— Хорошо, я посижу, — отвечала та, уже расставляя игрушки и садясь на постель.

Ярослав, прихватив меч с портупеей и шлем Армэ, вышел из палатки. День уже угас. Темнота укрыла землю, и только лунное трио, дарило свой тусклый свет. Дорога к пристани вела через речные ворота, затем крутой спуск с возвышенности и уже вот она — Яра, могучая и стремительная.

Спускающегося Ярослава преследовали размышления об услышанном сегодня вечером. Если, по словам Уира завтра в штурме крепости будет участвовать красный колдун, то шансы модонов сильно упадут. У них нет ни шамана, ни волшебника, который смог бы выступить на их стороне. Себя он к таковым не относил. Его познания ограничивались только тем, чему научили бабушка и мать, и все это относилось к бытовому шарлатанству. Честное слово, наговорами и приворотами колдуна не остановишь. Однако мир Трона совсем иной, здесь реально существуют вещи, невероятные для нас, и возможно сон, который он видел пять дней назад, означает, что его, Ярослава подсознание дает подсказку, как и в каком направлении действовать. В будущем он обязательно проверит свои догадки, а сейчас необходимо скорее уносить из крепости ноги.

У него мурашки пробежали по коже при мысли, что станет с его людьми, если вуоксы ворвутся в город. Что будет с Анютой, если он не убережет ее.

А девчушка явно имеет таланты, отличавшие их семью от других. Она взяла в руки шаманскую игрушку, как будто это был карандаш или кисточка. Конечно, ей еще рано играть с подобными вещами, неизвестно как магическая сила, заключенная в жезле подействует на неокрепший организм, возможно, превратит в красного колдуна, или наркомана требующего постоянной подпитки огненной силы, симптомы, которые Ярослав ощущал на себе. При длительном отсутствии контакта с жезлом: головокружение, слабость, говорили о возникновении зависимости от его энергии, и наоборот, всякий раз когда он прикасался к нему, дарило прилив сил, уверенность в себе и даже некоторую небольшую эйфорию.

Так размышляя, он спустился к реке, где его товарищи мастерили паром. Сооружение забавное и оригинальное даже для Земли. Чтобы снизить сопротивление течению плот делали в виде неправильного ромба, с одним более длинным и острым концом, которым он и цеплялся за уже натянутый через реку канат. На узком остром носу, устанавливали широкий помост. На котором закреплялись деревянные ролики, для скольжения по канату, и размещались люди, имевшие возможность в ручную тянуть паром. На самом плоту имелась возможность разместить повозку с лошадьми, для переброски на другой берег.

Найдя конструкцию парома оригинальной и снижающей сопротивление воды раз в десять, Ярослав раскритиковал способ движения:

— Вряд ли четыре человека смогут вытравить плот через реку, а что делать, если модонский канат оборвется, и плот уплывет по течению.

— Но, — оправдывался Петрович, главный распорядитель работ, — делать нечто более крупное и надёжное нет времени.

— Не надо крупное. Плот прекрасный, только соберите все веревки, какие у нас есть, все вожжи, в конце концов, отберите у модонов, сделайте еще один канат и травите плот лошадьми с берега, и быстрее и надежнее.

— Много времени потеряем, — не соглашался Петрович.

— И не надо терять, как только наладите переправу, сразу запускайте. Когда, подготовите второй канат, тогда укрепляйте и тащите лошадьми, и подгоняйте людей, к утру всё необходимо сделать.

На постройке парома оказалась занята практически вся мужская часть экспедиции. Одни рубили лес на восточном берегу Модоги, и на буксире у лодок сплавляли к месту постройки. Другие делали плот. Третьи охраняли точку крепления каната на южном берегу Яры. Работы хватало всем. Потому Ярослав решил заняться выбиванием второго каната из модонов, самостоятельно. Он не верил, что те, начав подготовку к строительству парома, изготовили единственный образец, тем более, должны остаться обрывки от предыдущих неудачных попыток наладить переправу. Для надежности взял с собой двоих парней из охраны.

На крепостной холм они выбирались уже в кромешной тьме. Все небо заволокло тучами, и тусклый свет лун померк, только внизу у воды горели костры, помогающие освещать стройплощадку. Не без риска свалится с узкого подгорного спуска, Ярослав добрался до ворот, а затем заглянул в свой фургон, где положил на место, все это время таскаемый за поясом жезл. Заменив его фонариком, отправился на поиски Олега. В крепости, модоны жгли множество костров и в отличие от подгорной части, освещения было достаточно. В Доу, где на первый взгляд должен находиться начальник экспедиции, такового не оказалось, следы нашлись на другом конце крепости, около главных ворот, где собралось в данный момент все местное руководство.

Найдя командира, спросил:

— Что у вас за ночные бдения, сидите на стене, как кура на насесте?

— Вуоксы пришли, — отвечал тот, — наши хозяева волнуются и боятся ночного нападения.

В поле за пределами ограды, Ярослав увидел десятки мерцающих в темноте огней.

— Почему они не нападают?

— Не знаю. Чего-то ждут, может подхода дополнительных сил, а может просто утра, все же орки не кошки.

— Но на их месте я уже засыпал бы модонов стрелами, не давая покоя всю ночь, и подобное торможение мне непонятно.

— Они мыслят другими категориями, чем мы, — пояснил Олег, — ожесточение свойственное нам, им пока еще не известно. А ты, по какому поводу здесь, я думал, плотом занимаешься? Кстати много сделали за вечер и, когда закончите?

— Закончим часа через два, но что толку, когда в темноте переправятся, всё равно нет возможности. Небо заволокло, и на воде кромешная тьма, хоть глаз выколи, даже если использовать фонари, могут быть жертвы. Лично я думаю, что успеем утром на рассвете. Только если использовать второй канат, закрепив один его конец на плоту, а за второй тащить лошадьми, дело пойдет быстрее.

— Ты думаешь у местных есть еще?

— Уверен, они уже пытались строить нечто подобное и должны иметь запас.

— Сомневаюсь, — ответил Олег, — но узнаю.

Он отошел к группе главных вождей, оставив Ярослава в компании находившихся здесь землян. В каком русле шел разговор и как Олег убеждал вождей отдать ещё немалое количество канатов непонятно, но вернулся он с одним из модонов, заявив:

— Идите с этим человеком, возможно, он поможет найти нечто подходящее.

Ярослав с товарищами последовали за модонским завхозом. Тот привел их на склад, не склад, а нечто вроде сарая, где хранились немалые крепостные запасы. Сотни копий и щитов были сложены в ровные ряды. В стороне стояли колесницы, покрытые пылью. Несметное количество пустых корзин заполняли часть помещения. Номенклатура хранимых вещей была настолько велика и разнообразна, что описывать их совершенно бессмысленно, чего стоят только глиняная посуда или разнообразие конской сбруи. В этой разносортице нашлось место и искомым предметам, и надо отдать должное запасливости модонов, канатов оказалось в достатке и нескольких типов. Ярослав выбрали необходимое по длине количество материала, не самого толстого и тяжелого, но вполне крепкого. Тут ему хорошую службу сослужил фонарь, потому как на складе стояла абсолютная темнота(тьма). Погрузив канаты в прибывшую к этому времени повозку, они отправились в обратный путь, который не отнял много времени, но спуск упряжки с откоса оказался довольно сложным. Несмотря на подсветку, лошади не видели дороги и шарахались из стороны в сторону каждый раз, норовя слететь с кручи. В результате, упряжка благополучно спустилась к воде, но Ярослав сделал вывод, что ночью не только им не перебраться на другой берег, но и с горы не спустить лошадей, не покалечив при этом. Оставалось только ждать рассвета. Петрович со Станиславом уже заканчивали постройку парома и делали попытки на нем отойти от берега. Надежды на исключительно острый нос плавсредства себя оправдали полностью, он оказывал значительно меньшее сопротивление воде, чем, если бы были как у всех паромов — плоским.

Теперь оставалось только забить торцы бревен досками, закрепить второй канат и в путь, но доски еще предстояло изготовить (лесопилок у модонов не имелось), а это дело не скорое и без продольных пил муторное. Требовалось стальными клиньями вначале расколоть бревно на плахи, а затем обтесать лишнее. Ярослав, было, пытался участвовать в изготовлении и помахать топором, но народ единогласно от услуг командира отказался и послал его так далеко, что тот даже несколько недоумевал, за что такая немилость на вроде как искреннее желание помочь. Однако подчиненные успешно справлялись с работой и без него, видя такое дело он не нашел ничего лучшего, чем завалиться спать прямо здесь у костра, на попоне снятой с повозки.

Глава 29Осада

Утро разбудило промозглым сырым ветром с морохом. Это был первый дождь, который Ярослав видел на Троне. До сих пор погода стояла сухая, без осадков, и видеть тучи и дождь несколько непривычно. Костер потух, попона промокла, а Ярослав изрядно замерз.

— И ведь ни одна собака не потрудилась разбудить до того, как я промок насквозь, — ругался он, вылезая из под попоны.

Оглядевшись, увидел, что паром покачивается на волнах, канаты заведены, а часть работников спит вповалку точно также как и он, другой части нет вовсе, и только охрана стоит на постах, укрывшись прорезиненными, камуфляжными плащами. Взглянув на часы, удостоверился, что времени в районе четырех часов утра и Каре из местных солнц еще только взошло. Утро своей мрачностью и сыростью производило гнетущее впечатление, как и на душе у Ярослава всё крутило от недобрых предчувствий.

— Нужно молиться богу на этих болванов вуоксов, — продолжал ругаться он, пиная спящих людей, — они настолько идиоты, что до сих пор позволяют нам здесь, на берегу торчать без охраны и всё еще живыми.

— Подъем! — Орал он. — Все подъем! В ружье! Где ваши щиты? Где копья? Подъем!

Люди после бессонной ночи тяжело вставали, спросонья не понимая, за что их бьют. Оружие нашлось во второй повозке вместе с инструментом и материалами для постройки, спущенной к воде еще вчера днем.

— Охранять паром, — приказывал Ярослав, — оружие из рук не выпускать, если придут вуоксы в большом количестве, оборонять до последней возможности.

Отдав подобное распоряжение, он быстрым шагом пошел наверх. Крепость в такую рань вовсе не спала, блеяла и мычала скотина, пели петухи, множество мужчин и женщин жгли костры, готовя себе и своим семьям завтрак. Стоял приятный запах печеного мяса и хлеба. Большая часть его людей, еще отдыхала, но прервать сон требовалось незамедлительно. Начать решил, как водится со своих.

— Извини, Тимофеич, — говорил он тряся товарища за плечи, — знаю устал, но подымать всех пора, уже рассвело.

— Что пора? — спрашивал едва проснувшийся Станислав.

— Пора как можно скорее, — торопил его Ярослав, — переплавляться на тот берег.

— Сейчас всех подниму.

Постепенно лагерь оживал. Под мелким дождем люди выползали из своих палаток и фургонов, собирали вещи, запрягали лошадей. Никто не думал о завтраке, перекусывая на ходу, всухомятку, и стремясь быстрее собраться. Только как не велико желание ускорить процесс сборов, но он требует времени. Пока готовят упряжки, пока собирают и грузят палатки, проходит немалый срок. Вот глядя на людей второй роты, начала шевелиться и первая. Олег выбрался из своего гнезда, неся на руках седло, и закидывая на спину своему вороному, а у него за спиной уже падает командирская палатка, и «Хобиты» с привычной резвостью тащат ее в повозку.

Ярослав, пользуясь моментом и уже переодевшись, в непромокаемый плащ, одевает на Буяна боевую, стоящую колом попону. Женщины постарались, и за вчерашний вечер сумели набить ее конским волосом и паклей, от того ранее мягкая, она стала жесткой и плотной. Теперь стрелы вуоксов не смогут причинить вред боевому коню, и даже копья и мечи не так страшны в схватке. На голову лошади он закрепил металлическое наголовье, чем закончил снаряжение.

Через полчаса лошади оказались запряжены, палатки и имущество уложены, повозки и люди готовы к спуску.

— Трогайте, — скомандовал Ярослав, и фургоны в сопровождении людей двинулись к спуску. Самой первой проехала ворота дейко Ноки со своим приданным. У неё наличествовала самая легкая и легко груженая двуколка, что для пробной попытки перебраться через реку весьма кстати. Во-вторых, девчонка вела себя совершенно самостоятельно, в отличие от большинства землянок, не требовала к себе внимания руководства, всегда была собрана, сыта, обута и как бы существуя совершенно сама по себе, находилась на том месте, которое ей приказывали занимать. И не удивительно, что она оказалось первой среди уходящих упряжек, просто всегда была готова.

— Хочу попросить тебя Тимофеич. — обратился к другу Ярослав, глядя на уходящую в проезд первую повозку, — сегодня тебе бранк не нужен, а мне похоже понадобится прочный меч. Давай поменяемся на мой золотой.

— О чем речь, он твой, я только временно ношу, за недостатком оружия, — отвечал тот, отстегивая пояс, ты думаешь, нам не удастся уйти без боя?

— Я надеюсь, вы уйдете без него, а вот я ни за что.

— У тебя прочный доспех, но все же будь осторожен.

Они уже обменялись оружием, когда к ним подъехал Жиган, сегодня он и его люди осуществляли дозор, и не слезая с лошади сообщил:

— Орки построились перед стенами.

— И как тебе показалось, у них серьезные намерения?

— Серьезней некуда.

Ярослав взглянул на часы (там прошло более часа), и со злости ударив кулаком по луке седла, произнес:

— Нам необходимо часа четыре на переправу и не думаю, что вуоксы будут смотреть на нее сквозь пальцы.

Подъехал Олег и его командиры. Жиган в свою очередь доложил ему о приготовлениях врагов. Тот не раздумывая, начал отдавать приказы:

— Станислав и ты, Петрович, приступайте к переправе. Шестопер и Лучник со своими людьми осуществляйте её прикрытие на берегу. Я и Ярослав на стенах. О результатах информировать меня каждые десять минут.

Он дал вороному шпоры и в сопровождении двоих человек из отряда «Лучников», ускакал к главным воротам.

Ярослав, видя, что его люди способны самостоятельно, под руководством Станислава, перебраться на другой берег, не стал более ждать, намереваясь последовать за Олегом на стены.

— Молчун, — командовал он, — захвати сумку с белым актеоном и древко, поедешь со мной к воротам. Труба, мои шлем и копье.

Парни бегом бросились исполнять задание, а Ярослав сел верхом, ожидая. Когда команда была исполнена, они все втроем ускакали к центральным воротам.

Дождь прекратил свой нудный морох, но низко плывущие тучи, не только обещали продолжение, но и становились все более мрачными.

Вуоксы соблюдая некое подобие строя, подошли к валам, на расстояние полета стрелы. Все они относились к сословию воинов-камргов и ведомые своими вождями, были готовы вступить в смертельный бой с их извечными врагами — людьми.

Однако как заметил Ярослав, сейчас стоящий на валу за парапетом, бревенчатого частокола, орки не спешили отдавать свои жизни под стрелами многочисленных защитников, густой толпой покрывавших помосты. Они приближались к стенам, укрывавшие большими плетенными из прутьев щитами, скрывавшими за собой одного, двух воинов. При этом соблюдался некий порядок. Небольшие родовые отряды вуоксов, ведомые каждый своим вождем, исключительно грамотно и осторожно подошли к самому краю рва, но не открывали огня, хорошо укрывшись щитами. Возникла некая пауза. Ни те, ни другие не начинали обстрел, неизвестно чего ожидая.

Ярослав находился на защитном валу крепости, непосредственно рядом с воротами. С внутренней стороны вал представлял из себя земляную насыпь довольно высокую, но в отличие от внешней, пологую. Бревенчатый частокол, образовывавший по гребню вала дополнительное увеличение его высоты, изнутри также был осыпан землей, до такой степени, что помосты из которых стояли люди, лежали на ней.

Рядом с ним находился Олег, облаченный в крытую черным бархатом с серебряными заклепками, бригантину. Не вдалеке, по правую руку от землян, стояли вожди модонов осуществлявшие руководство обороной. Их вооружение, как и всех аборигенов мало отличалось от оружия вуоксов, но различия имелись. Так многие защитники крепости имели окромя боевых топоров, стальные мечи, что среди их противников было распространено в меньшей степени. Те в значительной мере использовали бронзовое оружие как более легкое для изготовления. Шиты модонов более округлые, давали лучшую защиту телу человека, а бронзовые шлемы имелись поголовно у всех вождей. Среди модонской знати, как исключение встречались и доспехи в виде нашитых на материю, небольших металлических чешуек. Различия эти не принципиальные, но глубокие, характеризовали более высокий уровень развития людей-модонов в отличие от лесных вуоксов. Однако несомненное численное и организационное превосходство, позволяло оркам быть хозяевами положения.

Ярослав пользуясь затишьем перед боем, решил доступными средствами выделить себя из толпы, и постараться привлечь к себе внимание противника. Подобное на первый взгляд нелогичное действие, заключало в себе, по его мнению правильную позицию, что он имея самые прочные и совершенные доспехи сможет одним своим видом удержать врагов на расстоянии, и тем самым выиграет время для переправы. А если от его руки, на виду у всех, падут несколько храбрых, но глупых воинов, то это может посеять нерешительность в сердцах орков, что также должно способствовать затягиванию времени.

Он кивнул Трубе, и тот уже предупрежденный, помог снять камуфляжный глухой актеон, целиком скрывавший белый доспех от взглядов. Пока оруженосец отвязывал, не доступные для Ярослава рукава, он развернул и накинул на плечи свой самый броский наряд — небольшой белый актеон с красным крестом на груди.

Впечатление, которого он добивался, не заставило себя ждать. Первым, как и ожидалось, отреагировал Олег:

— Это что за маскарад? — сквозь зубы процедил тот, вне себя от ярости, — дешевой популярности захотелось, крестоносец выискался. Аборигены расспросами замучают, что я им скажу?

— Не психуй за зря, — отвечал тот, — может от моего экстравагантного вида даже польза будет, и вождям скажи так, мол и так, товарищ вуоксов шибко не любит, знаки магические надевает, для пущей ярости в бою

Вожди модонские действительно живо заинтересовались необычным оружием Ярослава, осадив вопросами его друга. Тем временем он командовал Молчуну:

— Доставай.

Парень извлек из свертка полотнище, и быстро закрепил на имевшемся у него древке. Когда, поднятое над головами знамя, затрепетало на ветру, все окружающие увидели совершенно необычные для мира Трона знаки, вышитые золотой нитью на белоснежном шелке. Это были золотые лилии на белом поле, а в центре композиции черный орел, держащий в лапах державу и скипетр.

— Зачем тебе этот цирк? — вновь наседал Олег, — чего ты добиваешься? — спрашивает он, указывая на атрибуты власти.

— Чего добиваюсь? — переспросил Ярослав, — сейчас мы узнаем, чего я добиваюсь! — отвечал он, указывая рукой, одетой в латную Миланскую рукавицу, на поле.

— Вуоксы пошли на приступ!!

Сотни камргов прикрываясь щитами, тащили к стенам лестницы. В воздухе запели стрелы. Первые, неуспевшие прикрыться раненые, издали крики боли. Внизу у рва, лучники вуоксов хорошо укрытые плетеными щитами, начинали непрерывный обстрел стен, не давая модонам сорвать атаку воинов несущих лестницы. Те в свою очередь со всех ног бросились к стенам, стараясь быстрее пробежать опасное пространство, за ними уже следовали камрги, которые должны взойти на стены. Казалось, ничто не сможет устоять перед натиском жителей леса.

Защитники стен ответили градом стрел. Прикрываясь щитами, и парапетами частокола они поражали вуоксов в незащищенные места, но сорвать приступ им не удалось. Преодолевая жестокий обстрел, враги форсировали сухой ров, и поднялись на вал. В результате им удалось поставить лестницы, по которым на стены ринулись лучшие из воинов-каргов. Модоны пытались длинными шестами оттолкнуть лестницы, но вуоксы ставили их несколько ниже или вровень с парапетами стен, что вынуждало защитников действовать без прикрытия, попадая под меткий обстрел лучников.

В таких обстоятельствах прорыв врагов на стены был лишь делом времени, и удачи. Видя, что в районе ворот защитники толпятся довольно плотно, и не позволят Ярославу, действовать двуручным мечём, он несколько переместился от центра обороны в сторону, где люди стояли реже. Молчун, высоко подняв знамя и Труба, с мечём и щитом сопровождали его. Больше из землян на стенах никого не было, только Олег стоял в стороне, намереваясь не участвовать в схватке.

Окружившие Ярослава модонские войны, вначале сумели оттолкнуть несколько лестниц по которым взбирались противники, но затем дело не пошло. Вуоксы, снизу подпёрли их длинными прочными жердями, и пришлось защитникам встречать врагов на парапете. Ярослав растолкал соседей — бойцов, приготовившихся к схватке, и занял позицию у самих лестниц. Надвинув забрало, взглянул вниз. По всем трём, глухо закрывшись щитами, взбирались штурмующие. Он взял бранк в обе руки, и лезвие направил вперёд, чуть выше парапета. Рядом тяжело дышали готовые к схватке люди, выставив копья. Судя по их первой реакции, они были рады принять в свои ряды война, целиком закованного в броню, уступая ему пальму первенства.

Над краем вначале появился щит, но Ярослав не дал врагу быстро перепрыгнуть на стену. Он глубоко вогнал длинный меч, в открывшийся промежуток между щитом и краем парапета, даже не видя ещё ни кого. За щитом охнули и противник исчез, падая вниз. На его место немедленно явился новый, но как, видно учтя неудачный опыт первого, держал щит вертикально, не давая возможности ударить под него.

─ Не поможет, — рявкнул Ярослав, схватив меч левой рукой за лезвие, и делая его вдвое короче. Зацепив концом, край щита, просунул далее за преграду. В ладони послышался скрип металла о металл, раздался вскрик поражённого воина, одновременно заваливающегося навзничь.

Следующий карг, как видно, решил взять прытью, опережая тяжёлого Ярослава, он резко бросил своё тело вверх, оказавшись ногами на парапете, но тот даже не захотел увечить его беззащитные ноги. Просто с силой толкнул в щит. Противник закачался и с криком:

─У…у!!! — свалился вниз.

В этот момент у штурмующих образовалась заминка, потеряв троих, они не решались подыматься. Воспользовавшись временным затишьем, на ближайшей лестнице, Ярослав поспешил помочь соседям. Слева Труба в коллективе из трёх бойцов успешно столкнули очередного вуокса, а вот справа двое врагов прочно оседлали парапет, отражая яростные попытки защитников, сбросить их со стены. Протолкнувшись вдоль парапета, и пользуясь неожиданностью, поразил ближайшего орка в левый, не прикрытый бок. Тот резко опрокинулся и вниз головой полетел со стены. Следующего Ярослав ошеломил тремя ударами в разные части тела, настолько быстро закручивая свистящий меч, что четвёртого противник не успел удержать. Удар оказался направлен в ноги, и он повалился за борт с отрубленной ногой, обливаясь кровью.

В результате атака с трёх лестниц оказалась успешно отражена, силами восьми человек, но успокаиваться рано, вуоксы очухаются и вновь полезут наверх. Прекрасно сознавая эту аксиому, четверо модонских бойцов уже тащили тяжеленное брёвно, намереваясь скинуть его вниз на головы штурмующих. Ярослав помог им перевалить громадину через парапет ограждения, и выглянул увидеть результат.

Внизу вуоксы, видя то, что их сейчас зашибёт, как горох посыпались в разные стороны со всех трёх лестниц (бревно оказалось довольно длинным), но смертоносный снаряд, набирая скорость, полетел под откос, сметая на своём пути зазевавшихся. Во время падения бревно подломило одну из жердей подпирающих лестницы, и Ярослав решил воспользоваться случаем, избавиться от них. Он подхватил одну из лежавших на земле ваг, и встав в полный рост над парапетом, подцепил ею лестницу. Та не сразу, но поддалась. Ему помогли модоны, и они совместными усилиями вывернули и опрокинули все три. При этом в Ярослава попало несколько стрел, не причинив ни какого вреда, но если бы на его месте оказались не защищённые аборигены, то их несомненно убили.

Таким образом, на участок стены, защищаемым группой воинов к которой примкнул Ярослав, вуоксы не смогли прорваться, чего не скажешь о других. Недалеко, в районе ворот, противник сумел установить в ряд целых шесть лестниц, и взошёл на стены. Бой кипел уже на помосте. И хотя ворота защищались многочисленными вождями и лучшими войнами, карги сумели их потеснить.

Требовалось немедленное вмешательство, Ярослав вместе со своей группой поспешили на помощь. Уставшие модонские воины, охотно уступили им поле боя.

Первый бросившийся орк, целил копьём в лицо, но Ярослав лихо закрутил бранк, одновременно отбивая удар и подрубая под щитом ноги. Вуокс как-бы сразу стал на полметра ниже, лишившись обеих ног, и заливая кровью доски помоста. Его дикий предсмертный вой, казалось, отрезвил обе стороны. Все обратили внимание, что меж ними не совсем обычный воин.

И Ярослав постарался использовать замешательство на полную катушку, он старался максимально закручивать тяжёлый меч, круша всё на своём пути. Обрубая нацеленные на него колья, раскалывая лёгкие орочьи щиты, отрубая держащие оружие руки. Очень быстро счёт лишившихся ног врагов, перевалил за десяток. Кровь из перерубленных артерий залила доски помоста, сделав их скользкими. По пятам за железным человеком шли модоны, добивая раненых. В конце концов, вокруг Ярослава образовалось пустое пространство, в которое не смели входить ни враги, ни друзья. Первые боялись не минуемой смерти постигшей их товарищей, а вторые в страхе перед бешено сверкающим остриём полутораметрового меча, не разбирающим кто свой кто чужой.

Минутное замешательство быстро закончилось. Ободренные успехом модоны неистово кинулись на отступающих орков. И вскоре те обратились в бегство, в страхе прыгая с лестниц. Победа возле ворот оказалась полной, последние враги всё ещё пребывавшие на стене, спасая свои жизни, вынуждены были прыгать прямо сверху в низ, на вал и ров, ломая себе ноги. В довершение всего модоны разрушили все приставленные лестницы, временно лишая противника возможности подняться наверх.

Затем пришло ликование. Уставшие люди веселились, как дети, они выкрикивали оскорбления вслед бегущим врагам. Звали вернуться назад и получить добавки. Называли их трусами и обещали задать трёпки вновь, если те посмеют вернуться.

Всеобщая радость победы не смогла обойти Ярослава. Он взобрался на парапет стены над воротами, благо, что стрелы перестали лететь, и размахивая своим знаменем, горланил оскорбления вслед за модонами. Постепенно эйфория спала, он сошёл на землю, передав знамя Молчуну, который всюду таскал его с собой. Теперь он был уверен, что его заметили не только на этой, но и на той стороне, а значит, остерегутся вновь нападать, хотя бы некоторое время, которое будет потрачено на переправу. Его окружали возбужденные, незнакомые люди, все они старались выразить своё восхищение по поводу действий в бою. Некоторые панибратски хлопали его по плечам, некоторые кланялись, выражая благодарность. Подходили знатные вожди и простые воины, что-то говорили, но Ярослав в сутолоке не всё понимал. Наконец сквозь толпу протиснулся Олег:

─ Что, доволен? — спросил он.

─ Ага! — согласился тот.

─ Посмотри на себя, на кого ты похож, точно мясник с базара.

Только сейчас Ярослав обратил внимание, его белоснежный актеон, по пояс был залит кровью.

─ Да-а! — утвердительно заявил Олег, — не зря тебя живодёром прозвали. Точь в точь мясник, и даже фартук белый.

─ А…а, — протянул в ответ тот, — ерунда, не моя кровь.

─ Болван! Зачем так обращать на себя внимание?

─ Зато теперь остерегутся лесть на стены, не так будут уверены в себе. Аборигены их порядком покрошили.

Они отошли в сторону от толпы к парапету в сопровождении лишь своих.

─ Я опасаюсь не вуоксов, — продолжал Олег.

─ А кого? — спросил Ярослав.

Немного помедлив, тот продолжил вопросом на вопрос, указывая рукой в даль, на лес.

─ Ты что-нибудь видишь там на горизонте?

─ Где над лесом?

─ Да.

─ Ну, ровно как свет, как фара горит или костёр отсвечивает в облаках.

Тучи шли низко, всё небо заволокло тёмными грозовыми облаками, но не ожидаемого дождя ни грозы. Свет померк, и время казалось вечерним, хотя напротив ещё утро.

─ Откуда там возьмётся фара и тем более такой костёр, что осветит небо?

─ Не может быть, — догадался Ярослав, — Красный колдун?

─ Он самый, — заключил Олег, — и нам не стоит его раздражать.

─ Я не думаю…

Но его прервали, из-за спины послышался голос Лимона.

─ Господин начальник экспедиции, донесение от Шестопёра. Толпа орков движется вдоль берега к переправе.

─ И что Шестопёр? — спросил тот.

─ Ожидают боя, — коротко ответил Лимон.

Олег с Ярославом переглянулись и, не сговариваясь, поспешили к лошадям, все земляне последовали за ними.

Переправа вовсе не была беззащитной. От самих стен, вниз по косогору до среза воды шел частокол, два метра высотой, с небольшой насыпью изнутри. Это укрепление охватывало пристань с обеих сторон и служило укрытием для многочисленных местных лодок, количество которых явно превышало пять десятков. Однако такая преграда не может удержать многочисленного и решительного противника.

Вуоксы двигались вдоль реки по песчаной косе, метров тридцать, от среза воды до косогора. Сверху их довольно интенсивно обстреливали защитники крепости, но ни стрелы, ни камни, сбрасываемые со стен, не останавливали их.

Приехавшие командиры обнаружили, что переправа идёт вполне успешно. Даже без их личного участия, младшие офицеры вполне справлялись с поставленной задачей. Вот только орки могли помешать. Ярослав заметил, что его фургоны уже исчезли с северного берега, вероятно, они уже на другом — южном. Ко времени наступления вуоксов, примерно треть всех землян форсировали преграду. Остальные спустились из крепости к воде, и заняли оборону за частоколом. Упряжка из четырёх лошадей неустанно трудилась, таща за собой вдоль берега канат на конце, которого, болтался в волнах паром. На нём четверо мужиков помогали травить канат, избавляя механизм от заеданий. Работа шла, споро и вскоре можно было ожидать желаемый результат.

─ Эх, — с сожалением покачал головой Олег, — ещё бы пару часов.

─ Может, атаковать в конном строю? — предложил Ярослав. — Один раз прошло, может и во второй повезёт.

─ Не, — помотал головой начальник, — эти не побегут.

─ Что тогда делать? Ждать за частоколом хуже того, а так хоть таранный удар получится, если не побегут, может, менее решительны будут.

─ Делать нечего, — объявил Олег, — придётся атаковать. Шестопёр, — командовал он, — выводи своих ″Мечников″. Владимир подними ″Лучников″ как можно выше на склон, пусть непрерывно обстреливают врага. Ерофей Силыч — ты со своими людьми и ″Копейщиками″ укройтесь за частоколом и будьте готовы к бою.

Когда расстояние до вуоксов осталось метров семьдесят, створки ворот в частоколе растворились, и из них в колонну по два, на всём скаку, понеслась кавалерия. Впереди на, хорошо защищенном Буяне, прямо на строй врагов мчался Ярослав, пригнувшись к шее коня, и наклонив заветное копьё. Рядом с ним, не уступая ни шагу, скакал Шестопёр, конь которого также имел нагрудник. Вслед за ним шли Труба, Молчун с неизменным знаменем в руке, а далее остальные воины из отряда ″Мечников″. Люди из группы Ярослава, большей частью, оказались заняты переправой и не участвовали в вылазке. Именно первые всадники приняли максимальный поток стрел, они просто усеяли попону Буяна. Благодаря своей плотности она выдерживала попадания даже с близкого расстояния. Всё же отдельным стрелам удавалось её пробить, но они оказались настолько ослаблены, что не наносили серьёзных ран. Конь только всхрапывал, когда острия кололи его шею. Насколько Буяну повезло с зашитой, настолько не посчастливилось гнедому Шестопёра. Имея прочный нагрудник, шея его оставалась открытой. На последних десятках метров, когда колонна разворачивалась превращаясь в лаву, смертоносная стрела, глубоко вошла в шею несчастному животному. Конь конвульсивно вздрогнул, и со всего маху повалился наземь. Шестопер, успев, среагировать, вынул ноги из стремян, и кубарем слетел с коня, прямо под ноги вуоксам. Те не смогли добить упавшего воина так-как их первые ряды, опрокинутые всадниками, смешались.

Карги до начала атаки сумели организовать и выстроить лишь один, передний ряд воинов. За ним шевелилась обычная толпа дикарей. Ярослав выбрал себе для атаки, орка в переднем ряду, на фоне остальных отличавшегося богатством воинского убранствал, и явно принадлежавшего к воинской знати. Он гордо выступал вперёд, сжимая одной рукой, драгоценный щит, а другой, потрясая копьё. Грудь его покрывала рубашка из позолоченных чешуек. Громкими криками, вождь подбадривал соседей, побуждая твёрдо встретить врага.

Удар оказался настолько силён, что вуокса отбросило на несколько метров в глубь строя. Наконечник копья с лёгкостью пробил защиту, туго застряв в грудной клетке. Ярослав немедля выпустил древко, сохраняя от перелома ценное оружие, но не удачно. По инерции, оно уже отпущенное, своим подтоком (задним концом копья) описало в воздухе широкую дугу, и ударило всаднику по правому плечу. Подобные пируэты часто встречаются при копейном ударе, потому и выпускают их из рук, при глубоком входе наконечника в предмет, например мишень-чучело, тем более что в любом случае оно будет вырвано силой инерции. В плече хрустнуло, что именно не известно, то ли древко, то ли что-то ещё, но боль пронзила адская.

Сила кавалерийской атаки оказалась настолько велика, что всадники довольно далеко проникли в ряды врагов. Оставив копья в переднем ряду, они выхватили мечи и принялись кромсать, слабо защищённые, расстроенные, яростно защищающиеся группы дикарей.

Ярослав вынул из ножен, висящих на луке седла, бранк, чистой стали, тяжёлый и острый, как бритва. На его пути сбились в кучу самые храбрые и отчаянные среди народа вуоксов, потому как встать на пути тяжело вооружённого всадника (настоящей бронированной машины) могут только до безумия смелые люди, или нелюди. А при условии, что они не обладают соответствующими навыками, ведения боя с кавалерией, их шансы выжить равны нулю.

Их лёгкие короткие копья не смогли остановить, прикрытого попоной Буяна. Он налетел, как смерч, роняя и давя копытами не расторопных, не успевших увернуться. В свою очередь Ярослав, не давал возможности ранить коня, обрубая копья и нанося сокрушительные удары самим вуоксам. Лёгкие щиты являлись слабой защитой от двуручного меча, они раскалывались, как пересохшие щепки. Четверо сильных воинов с разрубленными головами погибло, в попытке остановить прорыв врага, но смертоносный вихрь стали, уже преследовал, ещё оказывающих сопротивление вуоксов.

И тогда, даже лучшие карги, усомнились в своих силах: Не сам ли демон ада, могучий и неуязвимый, встал перед ними? Не с его ли армией, железных монстров ведут они бой? Не зря говорят шаманы, что древние шилу (демоны) могли вдыхать жизнь, в стальные бездушные Амриты (машины), которые они посылали истреблять несчастных лесных вуоксов. Быть может перед ними одна из таких Амрит (машин), неизвестно каким образом попавшая в руки инургов? И не пора ли уносить ноги?

Вначале карги, под напором всадников, попятились, ещё лелея надежду на благополучный исход стычки, но затем, видя как под ударами мечей погибают их соплеменники, обратились в паническое бегство, мечтая лишь о спасении собственных душ. Однако им пришлось бежать по узкой полосе пляжа вдоль реки Модоги, а злобные Инухаи преследовали до самого конца крепостного вала, убивая и калеча несчастных. Во время бегства орки оказались совершенно не в состоянии оказать даже малое сопротивление. Если в первой фазе боя их погибли единицы, то потом, во время отступления, большая часть. Всадники совершенно безнаказанно догоняли, и истребляли вуоксов. Некоторым из беглецов посчастливилось, бросив оружие, кинуться в волны реки, и вплавь искать спасения, но те, кто зажатый слева горой, сзади врагами, а справа бегущими, вынужден был надеяться на собственные ноги — погибли.

Злую шутку сыграла паника с в общем-то смелыми воинами-каргами. Незнание и неумение противостоять, совершенно новой для них тактике привело к катастрофе. Только не надо думать, что воины Земляне являлись непревзойдёнными мастерами конного боя, вовсе нет. Они были обычными людьми, возможно только несколько более грамотными, чем местные аборигены, но на их стороне были, и необычный стиль боя, и рослые сильные кони, и несколько опытных бойцов, сумевших, в минимальные сроки, организовать, и подготовить небольшой боеспособный отряд.

Весь берег, по которому возвращались к своим всадники, был усеян убитыми и ранеными. На первый взгляд Ярославу казалось, что в бою погибло около ста вуоксов и сотня, ранена. Такого разгрома и такой победы не возможно было, даже вообразить. Вступая в схватку, он предполагал задержать врага, выиграть время, сбить напор атаки, но не как не победить. Подъезжая к месту первоначальной схватки, недалеко от частокола, скомандовал:

─ Отряд! Спешиться! Собрать трофеи.

Люди, последовав приказу, занялись поиском брошенных копий, или другого оброненного оружия. Со сломанных копий снимали наконечники и подтоки, для повторного использования. Среди убитых уже ходили некоторые люди собиравшие стрелы и не стеснявшиеся обирать павших. Тут необходимо заметить, что мародерство не только не преследовалось в среде землян, но и даже поощрялось.

Труба, спешившись, и найдя брошенное Ярославом копьё, упёрся сапогом в грудьтрупу и с усилием вырвал его.

─ Пустое дело командир, — заметил он при этом, — наджаблено.

─ Снимай, — распорядился тот, вспоминая момент боя, когда его огрело этим дрыном.

─ Хорошее было копьё, — сожалел оруженосец, сбивая подток, — кипарисовое, клеёное, такое теперь ни в жизнь не сделать.

─ Сделаем, дай только до места добраться, оклемаемся, не такое сварганим.

─ Кипарисы здесь не растут, — не унимался боец.

─ Да не растут, — согласился Ярослав, так и не соизволивший сойти с коня, — но мы, что ни будь, придумаем. Ты Женя прибери с вуокса всё, что найдёшь. Похоже, знатный был воин.

─ Знатней некуда, один золочёный щит чего стоит. Наверно вождь племени или сын вождя.

─ Вы тут с Молчуном пошарьте, соберите, что сможете, а я двину до нашего начальника, пора ситуацию просечь.

Он неспешным шагом двинулся к воротам. Не вдалеке Шестопёр снимал сбрую с убитого коня, седло уже лежало рядом. Двое ″Мечников″ помогали командиру и уже подогнали ему новую лошадку, ни в какое сравнение не шедшую с убитым. Мужик был страшно расстроен потерей, нецензурно ругался в адрес всех попадавших под руку, и Ярослав счёл за благо не мешать человеку.

Олега он нашёл на песчаной косе, рядом с переправой.

─ Что, доволен? — спросил он.

─ Конечно, доволен, — ответил Ярослав, — ни одной потери, почти не вероятно, почти чудо. Вуоксы бежали, как зайцы, едва завидев наше знамя.

─ Не знамени они испугались, а копыт лошадей, — оспорил Олег.

─ Не лошадей, — вступил в полемику тот, — а урока полученного в Нидаме, и решимости наших людей. Я считаю, что ещё одна удачнная атака, и они окончательно поверят в свои силы, а уж тогда их ни что не остановит.

─ И вскружит голову.

─ Потому её, по возможности, надо избежать.

─ Совершенно согласен.

─ Кстати, как там дела на верху, вуоксы собираются идти на приступ? Может нам сменить дислокацию и поддержать модонов?

─ Они нас разве поддержали? — задал вопрос Олег, и сам ответил, — нет, с чего мы полезем в их драку.

─ Меня больше всего удивляет, какого х… вуоксы полезли так далеко к переправе, что им от нас надо?

─ Тут секрета нет. Добра нашего захотелось, вот и рискнули понизу пройти, пограбить, а стрелы с косогора не сильно мешали. Опять же в тыл ни кто не ударит, спуститься с валов модоны не решаться, это самоубийство, так что шансы у них были вполне реальные.

─ Только обломилось.

─ Это уж вы постарались.

─ Надеюсь, больше не полезут?

─ Я тоже надеюсь, вот только посмотри на небо, похоже затевается нечто необычное.

Ярослав до сих пор, не обращал внимания на погоду, занятому практическими делами, ему не было дела до мелочей.

─ Похоже, гроза будет, — предположил он, — это осложнит работу на воде.

─ Гроза ерунда, а если буря? Похоже, ты об их колдуне-шамане совсем забыл.

До того неожиданно дошла вся опасность их положения

─ Необходимо ускорить переправу, — не задумываясь, выпалил Ярослав, взглянув на небо.

Там неслись грозовые облака, в любое время готовые обрушить потоки ливня. Небосклон настолько почернел, что казалось, наступила ночь. «Странно» — думал он — «почему до сих пор нет грозы, по идее давно пора, из таких облаков, ударить молниям, до такой степени они плотные». Он взглянул на север, там над мрачным лесом всё горел колдовской огонь, освещая плывущие над ним громады.

─ Похоже, это всё неспроста, — утвердительно предположил Ярослав, — чего ожидать от этого монстра?

─ Чего ожидать, не знаю, — ответил Олег, — но готовиться к худшему.

─ На его месте я устроил бы небольшой апокалипсис, с громом и молниями.

─ А ты можешь? — ехидно спросил тот.

─ Нет, но на его месте точно.

─ Мы пока на своём месте и ни чего реально сделать не можем.

─ Почему? А бежать?

─ Куда?

─ Куда глаза глядят.

─ Хватит ёрничать Ярослав. Окопаемся здесь, в крепость не соваться, будем ждать у шамана погоды.

Подошёл пустой паром, на нём парни из группы Ярослава переправляли на другой берег, повозки и людей. Они во время движения по реке, вчетвером стояли на носовом помосте и с помощью ваг удерживали канат в пазах деревянных колёс-роликов, не давая ему спадать. Лошади на берегу тянули не равномерно, то, дёргая, то, ослабляя, поэтому требовалось непрерывно контролировать положение основного каната. По которому паром ходил. Устройство, изготовленное всего за одну ночь, из совершенно сырого леса, получилось слишком массивным, но вместе с тем прочным и надёжным. Два подвижных колеса-ролика, изготовленные из цельных обрубков бревна, вращались, закрепленные в основании бревенчатой рамы-платформы. Вся конструкция скреплялась при помощи стальных скоб.

Примерно третья часть всего имущества экспедиции, к моменту окончания боя оказалась уже переправленой через реку. Перевезли всех женщин, детей и повозки основных групп Олега и Ярослава. Сейчас настала очередь Москвичей и Сибиряков. Они загоняли свои телеги на паром по одной, вместе с лошадьми, жестко привязывая их к вбитым в брёвна скобам, страхуя от случайного скатывания в воду. Затем Станислав, начальник парома, подавал команду на другой берег, где вторая упряжка лошадей начинала тянуть, и плавсредство отваливало от берега. Ускорить процесс не представлялось возможным, допускать перегрузку рискованным, оставалось только ждать и полагаться на удачу.

В течение часа после попытки приступа и атаки на пристань, вуоксы не проявляли активности. Их шаман, хотя плёл некое волшебство, ни чем о себе не заявлял. У Ярослава складывалось впечатление, что им удастся успеть переправиться до начала серьёзного наступления. То что утренний приступ являлся разведкой боем не вызывало сомнений.

Глава 30Штурм

Всё изменилось резко и необратимо. Неожиданно над местом непонятного свечения стал образовываться водоворот облаков, постепенно превращаясь в призрачный смерч. Казалось, что колдун, как чёрная дыра, засасывает небесную энергию в грозовых облаках, накапливая в себе и вокруг себя. Наконец, когда её оказалось в достатке, из эпицентра волшебства вырвался сгусток первородного пламени. Раздался грохот, одновременно похожий на раскат грома или выстрел из лёгкой мортиры. Болид, оставляя за собой огненный след, и описав в воздухе баллистическую траекторию, как будто им выстрелили из пушки, рухнул на постройки внутри крепости, рассыпая вокруг себя снопы искр и пламени. Немедленно в воздух взметнулось пламя пожара. Соломенные крыши строений занялись быстро и ярко, на фоне мрачного неба. На валах, за частоколом люди, пытаясь если не потушить пожар, то не дать ему перекинуться на другие строения.

Ярослав заметил, что между первым файерболом и вторым прошло около трёх минут, всё это время колдун активно прокачивал через себя энергию электронов, накопленную в парах облаков, преобразуя её в плазму. Следующий бросок плазмоида противник направил в ворота, но неудачно. Болид рассыпался, упав на землю не долетев до них пятидесяти метров. По разочарованным крикам толпы вуоксов, долетавших до самой пристани, они были готовы в любой момент начать общий штурм.

─ А точность у вас хромает, — вслух рассуждал Ярослав, стараясь удалиться от людей, и найти уединённое место на пустой песчаной косе.

Его мозг хаотически искал выход из сложившейся ситуации, ещё несколько десятков минут и запылает вся крепость. Вуоксы пойдут на приступ и, без сомнения, возьмут её. Конечно, он и его люди спасутся, но что будет с остальными? Кто сможет, переплывет быструю Яру, но в городе тысячи модонов, что станет с ними?

Ярослав искал выход, как помочь и спасти больше людей. Он перебрал в голове несколько вариантов, но все они кардинально не решали проблемы. Оставался единственный способ — противодействовать колдуну и нарушить его волшебство.

─ Эх, сейчас бы одну противоградовую ракету, — думал он вслух, — вся суточная работа врага пойдёт насмарку. Дождь прольётся по всей облачности, и колдуну негде будет черпать энергию.

Конечно, он может воспользоваться собственным умением, но что стоит его земное шарлатанство против красного колдуна. Однако попробовать надо, в конце концов, в лоб ему за это не дадут.

Не найдя ничего укромного, он зашёл за всё ещё стоящие на песке повозки. Его неотступно сопровождал Труба.

Снял грязный актеон, отстегнул портупею с ножнами, отдал оруженосцу. Достал бранк, воткнул перед собой в песок, встал на колени. Ухватившись руками за крестовину меча, обратился к парню:

─ Будь рядом, не мешай и ничему не удивляйся.

Несложное волшебство, даже, скорее, обращение к высшим силам, требовало немало сосредоточения и отстранения от физического мира. Ярослав как бы покидал собственное тело, возносясь в иные сферы. Конечно, он мог всё проделать без внешних манипуляций, без коленопреклонения, без чтения непонятных даже для него самого заклинаний, но антураж помогал войти в транс и ритм сердцебиения вселенной. Он читал беззвучные слова, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее, устанавливая связь с энергией, накопленной в небесах. Потому, чтобы настроиться на тонкую линию связывающую миры, ему потребовалось определённое время.

Вначале на его руках появилось тусклое свечение, похожее излучал жезл красного колдуна в посёлке вуоксов. Ярослав никогда ранее не видел ничего аналогичного, когда временами на Земле пользовался этим способом колдовства. Подобная неожиданность его смутила, но не остановила, он упорно и настойчиво взывал к природе дождя. В разгоряченном воображении рисовались потоки ливня, и он требовал от них действия.

В конце концов, настойчивость и упорство были вознаграждены, душераздирающий грохот грома прорезал эфир, оглушив Ярослава и всех окружающих. Как ярчайшая вспышка, сверкнула молния, ударив в конец песчаной косы, почти у самой воды. Лошади с испугу забились в своих упряжках. Оглохшие люди бросились к своим повозкам, пытаясь удержать обезумивших животных. А те от страха шарахались в разные стороны, давя и опрокидывая всё на своём пути.

Вновь одновременно грянул гром и сверкнула молния, как будто разрывалось пространство мироздания с треском и грохотом. Теперь уже над самим городом полыхали языки гигантской электрической дуги. Гром гремел непрерывно, как бы вырвавшись на свободу, безостановочно сверкали молнии. Тучи, наполненные влагой, уже не сдерживаемые волшебством, вначале как бы напряглись и в один миг, одновременно, пролили потоки воды на землю.

Искусно построенная формула, удерживаемая опытной рукой, была в один миг разрушена булавочным уколом самоучки. Энергия, накопленная эфиром, высвобождалась с упругими струями дождя. Миллионы ватт электронов безопасно разряжались на сырую землю. И вот уже ливень охватил всё пространство города и крепости, а затем реку Яру и окружавшие их холмы и перелески. Постепенно водная стихия глушила пожары, возникшие среди построек. Люди вздохнули с облегчением, их шансы самостоятельно потушить легкие горючие строения с соломенными крышами оставались невелики. Модоны, как дети радовались, провидению, спасшему их от пожара, но оно не могло спасти их от мести разъяренного колдуна. Многие из жителей, осознав серьёзность положения осаждённых, побросав пожитки, двинулись к пристаням с целью воспользоваться передышкой, и на лодках пересечь Яру.

Крупные капли барабанили в сталь кирасы, самые нахальные из них, уже проникли за шиворот поддоспешника-гамбезона, Ярослав не обращал внимания на яростный ливень, неспешно отходил от удачно проделанного фокуса. Спутники, занятые своими делами, не обратили внимания на скромно, в сторонке, протекавшее неординарное событие, только преданный Труба смотрел теперь в небо, не до конца понимая результата произошедшего.

─ Как такое может быть? — спрашивал он. — Неужели это сделали мы? А кто запускал в небо шары и устроил пожар? Что это, волшебство? Ничего не понимаю!

─ Аналогично, — отвечал Ярослав, — у меня ещё ни когда ранее не получался столь грандиозный фокус, так что я сам ничего не понимаю, но, возможно, нам теперь удастся переправиться через Яру.

Они, ведя лошадей в поводу, вернулись в лагерь, к самому приходу парома. Там грузили очередную повозку и спорили о продолжении переправы. Петрович и Шестопёр стояли за то, чтобы на время ливня приостановить ход работы, а Станислав с Силычем считали, что время дороже риска. Олег отмалчивался, приберегая своё мнение на момент отдачи приказа. Ярослав оказался как нельзя кстати для поддержки одной из сторон. От него потребовали встать на одну из них. Не желая вступать в полемику по столь очевидному вопросу, ответил уклончиво:

─ Вы взгляните на наших союзников модонов, — обратил внимание он, — похоже им никакой ливень не помеха для переправы. Уносят ноги без задержек. Вот и ответ на ваши споры.

Действительно, местные, несмотря на проливной дождь, смело форсировали реку. В каждую лодку-долблёнку, помещалось пять человек. Если учитывать, что на обратном пути оставался лишь один, то полсотни лодок за один рейс могли поднять двести человек. Отсюда следует, что за три часа они перевезут на другой берег две с половиной тысячи.

─ Судя по реакции аборигенов, — продолжал Ярослав, — они более не надеются удержать крепость, и бегут. Гроза лишь на время остановила наступление вуоксов, через час-полтора они опомнятся и снова пойдут на приступ.

─ Ребята, надо рискнуть, — наконец вмешался Олег, — я знаю, на плоту работать тесно и скользко. Обвяжитесь верёвками, и крепче закрепляйте повозки. Вот мой приказ: переправляемся, несмотря ни на что! Ярослав, Шестопёр, — обратился он к спутникам, — грузите на паром боевых лошадей. Повозки подождут, а вот остаться без конницы не хочется.

Ближайший рейс оказался переполнен, за один раз Станислав с товарищами ухитрились погрузить сразу девять голов. Плот оказался перегружен, животные теснились вплотную к краю, едва не ступая в воду. Только лёгкие бревенчатые леера ограждали их от бурной воды, но, несмотря на трудности, переправа продолжалась.

На стоянке в лагере или во время движения колонны, совершенно негде уединиться, вся жизнь проходит на виду и под пристальными взглядами своих подчинённых, потому в редких случаях командирам приходилось демонстративно отходить от любопытных ушей. Некоторые особи как мужского, так и, особенно, женского пола страдали неуёмной страстью к сплетням, и подслушанные новости среди полутора сотен людей, распространялись с моментальной быстротой. В группе Ярослава таким грехом страдала Юлия, девушка во всех отношениях замечательная, спортсменка, умница, красавица, но, что услышат её очаровательные ушки, будет известно всем. Впрочем, и остальные, как парни, так и девчонки, были не прочь перемыть косточки соседям или обсудить поведение за глаза. Потому Ярославу, как и другим командирам, приходилось, прежде чем что то сказать или сделать, десять раз подумать, как к этому отнесутся люди.

Олег попросил Ярослава отойти в сторону поговорить:

─ Видел твою работу по вызову грозы. Похвально. Весьма похвально. Я никогда не сомневался в твоих способностях, но чтобы так ловко обломать колдуна! И ведь столько времени скрывал, ничего не говорил, даже словом не обмолвился.

─ Да ты чё, я вовсе не у дел, она сама грянула. Ты меня с кем-то путаешь.

─ Давай-давай, отпирайся, это ты кого другого можешь обмануть, не меня. Я прекрасно видел и чувствовал поток энергии, идущей в небо, а кроме тебя, некому было за повозками прятаться, все или на плоту, или у частокола. Так что не увиливай, раскусили тебя, волшебный ты наш. Выкладывай начистоту, откуда такой взялся?

─ Да с чего ты, Олег, взял, что дождь по моей воле пошёл? Он давно собирался. Тучи вон какие. С такой облачностью неудивительно — гроза.

─ Шаман со вчера энергию воздуха накапливал и заклинанием удерживал в атмосфере, потому дождь не шёл, а тут некто возьми, да и в самый ответственный момент всю его кухню сломай. Легонько так кольни магией в самое сердце его, шамана, заклинание. Вот оно дождичком и пролилось. Думаю, он теперь рвёт и мечет, пытаясь восстановить магическую схему. Так что не выкручивайся, кроме тебя просто некому.

Конечно, Ярослав мог и дальше отпираться, его с поличным не застали, но не счёл нужным. В конце концов, рано или поздно Олег его вычислит и припрёт фактами. Во-вторых, здесь на Троне статус волшебника высок, и он мог открыто заниматься ремеслом, не опасаясь ответственности и непонимания.

─ Называть меня волшебником — это слишком громко и незаслуженно. Так, балуюсь помалу. Где вот, как сейчас, дождичек наслать, когда сглаз от дитя отвести. Когда девушке парня приворожить. Такое вот наше незамысловатое знахарское ведовство. А откуда взялся? Так то просто — из Вологды. У нас в семье с давних пор людей пользовали.

─ Значит, потомственный знахарь?

─ Может, и потомственный, но не совсем знахарь. Я, скорее, с потусторонними силами якшаться горазд, это когда людей духи одолевают, вред им наносят, это моя стезя.

─ Борец с тёмными силами?

─ Ты меня не понимаешь, никакой я не борец, просто знаю некоторые способы защиты от них.

─ И кого ты защищаешь?

─ Да кого хошь. Хоть скотину, хоть человека. Могу домового доброго призвать в избу. Могу злого изгнать. Ну там, полтергейст разный ликвидирую. Понятно?

─ Вроде уразумел, это нечто похожее на охотника за приведениями.

─ Ничего ты не понял, о каких приведениях ты толкуешь, они только в кино и бывают, а я тебе о духах бесплотных говорю, что в людей и в животных вселяются. Это не приведения, это реальные парни, и глушить их надо реально, без сантиментов.

─ И что, есть способы?

─ Есть. Иначе к чему весь сыр-бор.

─ Значит, ты у нас типа инквизиция. То-то я вижу — накидку с крестом одел, вроде как крестоносец.

— Никакой я не крестоносец. Крест, в данном случае лишь яркий антураж, для заметности использован, как впрочем и знамя с орлом. Теперь вуоксы, завидев их издалека, бояться будут, нервничать, а страх и неуверенность врага, первые помощники в бою. Осмелюсь предположить, что в следующий раз они даже в бой вступать не решаться, потому как орки суть — дикари, и их реакция на ситуацию вполне адекватна. И насчёт инквизиции тоже промах, я ни с кем не борюсь, я людям помогаю избавиться от напасти, а это совсем другое.

─ Вызов грозы мало вяжется с твоими утверждениями, это стихийное волшебство и основа высокой магии, а борьба с духами — тёмная магия. Как объединяются совершенно разные направления?

─ Это у вас на Троне разные, а у нас в Вологде по барабану, чем беса изгнать, молнией или святыми мощами, лишь бы результат налицо.

─ И часто тебе удавалось вот таким, как ты говоришь, ремеслом, пользоваться?

─ Что-то наша беседа, Олег, на допрос походит, ты ещё ″Молот ведьм″ извлеки, для наглядности.

─ Конечно, это не допрос, но должен я знать, с кем имею дело, и чего от него ожидать.

─ Ожидать многого от меня как раз не приходится, родители мои рано покинули этот мир и знания обширные унесли с собой, но кое-что передать успели. Однако я не был усердным учеником, ведовство казалось никчёмной забавой — шарлатанством, обманом доверчивых обывателей. Кто мог знать, как оно в жизни обернётся и, что в прошлом казалось ненужным, сейчас потребуется. Да и грех это всё. Потому больше техникой увлекался, историю изучал.

─ На Троне волшебство в большом почёте, — продолжил Олег, — тем, кто обладает подобными способностями, везде открыты любые двери и предоставлены большие возможности, как для карьеры, так и для собственного развития. Все города-государства поддерживают развитие магии, ищут способных людей, имеющих божественный дар. Берут их на службу и организуют обучение. В городе Риналь существует школа магии, где из способных учеников готовят полноценных волшебников, по современным методикам. Это, по местным меркам, очень продвинутая школа, имеющая высокую репутацию и профессиональный преподавательский состав. Для переселенцев-землян иметь собственного волшебника — большая и неожиданная удача. Конечно, я с самого начала догадывался, что ты непростой малый и имеешь большие способности, которые необходимо развивать, но не догадывался, о том, что у тебя есть нечто с двойным дном.

─ Да нет у меня никакого двойного дна. На земле многие обладают способностями, сопоставимыми с моими, и даже более, но большинство, по различным причинам, стараются не высовываться и работают втихую.

─ Я имел в виду, что ты не говорил о своих возможностях, даже тогда когда узнал о Троне, как о мире магии.

─ Повторюсь, возможности мои невелики, и трезвонить о том, чего нет, глупо.

─ Ты уже доказал их на деле, и результат оказался потрясающим. Тебе удалось отбить атаку шамана, а это очень и очень много. Теперь я уверен — мы спокойно переправимся, несмотря на ливень. А тебе надо учиться, и лучше всего отправить тебя всем миром в город Риналь, в местную академию.

─ Не думаю, что соглашусь.

─ Мы тебя уговорим, а не захочешь — заставим, а будешь колебаться — подтолкнём!

─ Сдаётся мне, Олег, ты сам не так прост, как мне кажется. Находить Врата одной метеорологии недостаточно?

─ Есть маленько, — согласился тот, — но это совсем другой профиль, он требует много времени, сил и особых способностей. Конечно, я обладаю некоторыми познаниями в магии, особенно связанные с прикрытием объектов от сканирования или самозащиты, но мой путь — Врата, и им отдано всё. Найти их исключительно трудно, и тут приходится использовать любую возможность, по этой причине я не могу заниматься ничем иным, просто нет времени. В этой ситуации ты, Ярослав, для переселенцев просто находка.

Постепенно ливень сходил на нет, превращаясь в обычный дождь и всё более замедляясь. Так постепенно, одна за другой уходили повозки на пароме, отправляясь в путь на другой берег. Примерно в течение часа они покинули пристань, где оставалась только небольшая группа людей и лошадей, обеспечивающих переправу и охрану. В конце и они погрузились, совершенно покидая северную сторону. Ярослав с Олегом последними ступили на паром, как это и положено командирам. Их место заняли бегущие аборигены. Они использовали не только имеющиеся лодки, но и брошенный переселенцами плот.

Когда Олег с Ярославом достигли столь желанного для них берега, дождь прекратился совсем. Они могли видеть, что столб магического света, растаявший во время грозы, вновь упирался в пасмурное небо.

─ Похоже, наш коллега оправился от неудачи, — заметил Олег.

─ Сомневаюсь, что фокус с грозой пройдёт во второй раз, — выразил сомнение Ярослав.

─ Однако попробовать стоит, в противном случае модонам не позавидуешь. Думаю, после такого облома, колдун сильно зол и постарается сорвать её на городе.

─ Сколько времени ему потребуется для восстановления энергетического поля?

─ На мой взгляд, оно уже восстановилось, и пригодно к использованию, но примерно пройдёт ещё час, прежде чем атака возобновиться.

— Тогда я попытаюсь вновь помешать ему с этого берега, вот только найду укромное местечко, подальше от любопытных глаз.

Ярослав покинул Олега, по пути позвав за собой оруженосца Трубу и скрываясь в прибрежных зарослях кустарника. А начальник экспедиции поспешил заняться переправой, где переселенцы с помощью своих лошадей помогали местным. Они тянули на южный берег паром, поднимали вверх по течению долблёные лодки, регулярно сносимые вниз стремительно быстрой рекой.

Тем временем осаждённые, предвидя близкую развязку, не покладая рук, переправляли самое ценное. Надо отдать им должное, этим самым ценным они, как видимо, считали женщин и детей. За два часа переправы значительное их число уже сумело оказаться на другом берегу. Конечно в том беспорядке, который царил на пристанях, трудно дождать своей очереди на посадку, потому из-за мест случались конфликты и драки, но вожди справлялись. Когда после землян в руки модонов перешёл паром, дело пошло несколько быстрее, но всё одно, желающих покинуть обречённый город оказалось очень много. На плот помешалось до двадцати — тридцати человек. Для такого количества он был слишком мал, люди теснились у самой кромки воды. Некоторые падали в воду, их вылавливали с лодок, непрерывно сопровождающих паром, но те, столь же перегруженные, не всегда могли оказать помощь, и людей уносило течением. Судьба этих несчастных во многом оказывалась неизвестной. Ещё хуже, когда падали дети. Оставленные без отцов и матерей, на волю случайных гребцов, они не могли рассчитывать на помощь. Конечно, некоторых спасали, но далеко не всех. Случалось, что неустойчивый долблёник переворачивался со всей командой, и тогда к ним спешили другие, идущие рядом. Люди цеплялись за борта, рискуя перевернуть оказывающих помощь. Плохо организованная переправа постепенно превращалась в паническое бегство.

Во всю эту сутолоку внёс свой заключительный аккорд колдун вуоксов. Не прошло и часа, как в тёмное небо взмыл огненный болид. Прицел оказался верным, с треском и языками пламени, он ударил в ворота города. Стон отчаяния вырвался из тысяч человеческих сердец. Крики осаждённых доносились даже до южного берега и тех, кому посчастливилось там оказаться.

Вуоксы пошли на приступ. С интервалом в три — пять минут огненные шары взлетали в небо и с грохотом падали на укрепления людей. Колдун на этот раз не разменивался на соломенные крыши внутренних построек. Он бил по валам и частоколам, с помощью пламени отгоняя от них защитников. Через двадцать минут шары стали падать далее от стен.

Вуоксы вступали в рукопашную. Подобно бушующему стадиону, раздавался рёв тысяч глоток, когда кому-нибудь из них удавалось взойти на стену и там закрепиться. Все они сражались на глазах своих сородичей и вождей, потому каждый лесной житель был готов ради славы рискнуть жизнью. Любой погибший в этот момент становился во мнении своих товарищей героем, а идущие сзади бурно реагировали на удачные действия. И столь же дико завывали, когда защитникам удавалась сбросить с частокола очередных штурмующих.

Модоны отчаянно защищались. Они сбрасывали на головы вуоксов камни. С помощью тяжёлых брёвен ломали приставленные к частоколу лестницы, убивая и калеча осаждающих. Непрерывно обстреливали, из луков идущих на приступ. Яростно дрались на стенах. Несмотря на численное превосходство люди упорно отбивали одну атаку за другой, но это было отчаяние обречённых. Город горел. Горели стены. Горели постройки внутри их. Ещё немного — и вуоксы возьмут укрепления.

Ярослав трижды пытался сорвать и разрушить волшебство, творимое врагом, но опыт брал верх над его дилетантством. Трижды поток энергии, питающий колдуна, прерывался, а переполненные ею облака проливались дождём прямо на осаждённый город, гася пожары. Однако противнику удавалось в течение пяти-десяти минут справиться с ситуацией, восстанавливая связь. И вновь, как ни в чём не бывало, он забрасывал осаждённых огненными болидами. Всё же попытки вмешаться в творимое действие его раздражали. На четвёртый раз, когда Ярослав решил не останавливаться и в меру сил мешать до конца, ударил непосредственно по нему. Грозовая туча, нависшая над южным берегом, разразилась молнией, ударив по месту, где скрывался назойливый вредитель. Конечно, не попал, но вторая и третья легли намного ближе, что вынудило Ярослава прервать действия, и ретироваться подальше от выгоревших кустов. Убедившись в собственной никчёмности, он оставил бесполезные попытки помочь осаждённым, докучавшие колдуну, но не способные реально повлиять на события или замедлить их исход. Позже, он присоединился к тем из землян, что с высокого берега реки Яры, с безопасного расстояния, в бинокли наблюдали за разыгравшейся трагедией.

Под воздействием магического обстрела крепость постепенно превращалась в пылающий костёр. Вначале защитники пытались гасить пламя, но всё новые и новые огненные шары, падающие с неба, создавали всё новые и новые очаги пожаров. В результате люди не успевали погасить одни, как возникали другие. Вскоре им стало не до них, вуоксы прорвали оборону и вошли в город. Схватка продолжалась на улицах, среди горящих строений. Воины-модоны уже не пытались спастись, они лишь старались дороже отдать свои жизни. Хоть на минуту задержать врага, и тем самым дать возможность бегущим покинуть город. Но сколько можно так упорствовать, теряя свои жизни в обмен на время? В условиях поражения совсем не много. В результате битва медленно переходит ту грань, когда катастрофа становится неизбежной, и потери превращаются в избиение.

Под напором каргов люди оставили город, закрепившись у ворот, ведущих к пристаням на реке. Тем временем гражданское население, не способное носить оружие переправлялось на другой берег, кто как мог. Ни лодок, ни парома на всех не хватало, а уходить требовалось немедленно, потому как все сознавали, что южные ворота долго не продержаться. Многие из сильно пожилых или слишком юных горожан, обычно не годных для боя, сейчас взяли в руки оружие, и ушли наверх на защиту последнего рубежа обороны. Другие искали любую древесину, пригодную для использования как плавсредство. Они выворачивали брёвна частокола, вязали в хлипкие плоты, садили на них тех, кто был под рукой, и отправляли на волю волн. Были сняты ворота пристаней, и таким же образом использованы для переправы. Люди тащили все, что может плавать: кровати, двери, любые доски или щиты. Случалось две-три женщины с трудом приносили неизвестно откуда выломанный щит, садили или клали на него своих детей, и, толкая его перед собой, пускались вплавь через бурную реку. Мальчишки десяти-тринадцати лет просто хватались за бревно, сброшенное им взрослыми, и покидали берег, как будто они хотят преодолеть горный ручей, а не одну из величайших рек Трона.

Ярослав не мог смириться с тем, что где-то погибают люди, а он прозябает в безопасности. Все фокусы с магией оказались бесполезны и ничем не помогали осаждённым. Лучше было остаться на том берегу и участвовать в битве. Он уже пожалел, что послушал Олега, покинув город с последним паромом землян. Однако ещё не все потерянно, он может вернуться с любой из лодок, одно его появление вызовет вспышку энтузиазма у защитников, и даст время для бегущих.

С намерением осуществить задуманное он направился к реке, прочь от толпящихся и праздно глазеющих переселенцев. Ярослав даже не понял, что случилось. Дорогу загородили Шестопёр и трое его людей. Он пытался их обойти, но те не пропускали.

─ Вы чё? Чего надо? — удивился он.

─ У нас приказ. Не пускать тебя к реке, — ответил командир ″меченосцев″.

─ Какой приказ? — не понял тот, — вы, что с ума съехали?

─ Мой приказ, — послышался со спины голос Олега.

─ Зачем? — продолжал удивляться Ярослав.

─ Не дать сбежать, — уточнил Шестопёр.

Наконец до него дошло, что ему не позволяют исполнить задуманное.

─ Но мне надо быть на том берегу, участвовать в бою, помочь людям.

─ Вот поэтому я и отдал приказ не подпускать тебя к воде, не хочу твоей напрасной смерти.

─ Да кто меня там может убить? — возмутился Ярослав. — Я для вуоксов танк, непробиваемый и неубиваемый.

─ Неважно, это приказ и изволь выполнять, а не захочешь, заставим. Тем более что развязка уже близко, и твоё появление ни чего не даст.

Ярослав было хотел раскидать жалкую кучку людей, преградивших дорогу, они не были ему соперниками, но, устыдившись собственных мыслей, и осознав справедливость слов Олега, в сердцах бросил бранк оземь и со словами:

─ Чёрт с вами, никуда не иду, — уселся на прибрежный песок, отказавшись от задуманного.

Оборона южных ворот не продержалась и полчаса. Воины-карги выбили подпёртые с наружи створки и вышли на крутой спуск к реке. С вершины холма они начали обстреливать людей, ещё не успевших покинуть причалы и песчаную косу — стрелку слияния двух рек. Тем ничего более не оставалось, как немедленно переправиться. Последние защитники, что ещё отчаянно защищались около спуска, также были вынуждены спуститься вниз к воде и слиться с беженцами. Сопротивления уже никто не оказывал, все бежали и спасались, как могли. Мужчины, побросав копья и щиты, пустились вплавь. Тем, кто не мог переплыть реку без посторонней помощи, ничего не оставалось, как умереть. Так, многие пожилые воины предпочли погибнуть в бою, чем утонуть в волнах строптивой реки. Некоторые женщины, когда вуоксы спустились вниз, брались за оружие и пытались защитить стоящих рядом, на песке, детей. Другие предпочитали рискнуть и с младенцами на руках входили в воду в безнадёжной попытке переплыть четырехсотметровую реку.

Из этих последних беженцев мало кто выжил. Одни утонули, другие погибли под дубинами и копьями вуоксов. Едва половина из примерно пятисот-семисот человек смогла переплыть на другой берег. В основном, спаслись воины, до конца защищавшие город, молодые подростки, способные и не к таким заплывам, и некоторые из самых сильных женщин. Из детей вообще спаслись единицы.

Глава 31Беженцы

Для землян переправа закончилась значительно раньше и без потерь. Когда всё было кончено, они вытянули на конной тяге, последний паром (вуоксы, обрубили канат переправы), и помогали оставшимся в живых, устроиться. Несмотря на разгар лета, ночь обещала быть холодной. Люди жгли костры, пытаясь обсушиться. Олег приказал поставить обычный для переселенцев круглый лагерь из повозок, на приличном, в пару километров, удалении от реки, на удобной возвышенности, с которой просматривались окрестности.

Беженцев оказалось довольно много. За период, когда переправа работала, большая часть осаждённых сумела пересечь реку и оказаться в безопасности. Вместе с тем, потери они понесли огромные. Сейчас примерно у двух с половиной тысяч спасшихся не было ничего — ни вещей, ни еды, ни крова. Поэтому землянам пришлось выделить часть продуктов из своих запасов.

Берег оказался вполне обитаемым, здесь тоже жили модоны, имелись поля зерновых, и многие из местных жителей пришли на помощь землякам. Как это водится, большинство вождей племени вовремя оказались на безопасном расстоянии от врага и теперь умело брали ситуацию в свои руки. Они направляли в селения своих людей для сбора продуктов и организовали небольшой лагерь, где пострадавшие могли получить помощь и поддержку. Только помощи на всех не хватало, целые семьи бродили окрест, в поисках пропитания и крова. Многие подходили к лагерю землян с просьбами, хотя бы покормить их.

Ярослав сидел у костра, в окружении своих людей. Олег с целью пожарной безопасности запрещал разводить костры внутри лагеря, поэтому они устроили для своей группы три костра — одного на всех не хватало — на склоне возвышенности, в десятке метров ниже своих повозок. Кашевары готовили поздний ужин, а остальные отдыхали после бурного дня. Особенно тяжело сегодня досталось тем, кто работал на пароме, а это оказались как раз его люди, две бригады по четыре человека. Теперь они беспробудно спали или, на худой конец, дремали возле огня. Обычные вечерние посиделки, с разговорами, шутками, байками, сегодня не клеились. Все были удручены поражением, и настроение на нуле, не смотря на то, что переселенцам удалось вовремя сбежать.

На аромат готовящейся пищи к кострам подходили те из несчастных, что не имели ничего, даже куска хлеба. Их кормили без исключений, рискуя в будущем остаться без продуктов. Вскоре два десятка аборигенов расположились на склоне, за обе щёки уплетая дармовую кашу и, похоже, не собираясь покидать щедрых хозяев, а к ним подходили ещё и ещё.

Вечерняя прохлада подгоняла людей поближе к кострам. Ярослав до сих пор не снимал белый доспех, и сейчас языки пламени полыхали на полированной стали кирасы. Тёплый поддоспешник хранил его от холода, как в свою очередь днём мучил жарой. Он полулежал на конской попоне, недалеко от костра, подложив под бок большое седло. К нему подходили просители, в основном это были модоны, с теми или иными нуждами, а он вальяжно развалившись, изображал из себя эдакого Дхоу, отказывал или удовлетворял просьбы. Среди землян таковые давно являлись редкостью, потому как все бытовые нюансы давно разрешены. По большей части они касались аборигенов, их питания или одежды. По возможности помогали и в этом.

─ Можешь идти, — говорил он женщине с ребёнком, — вас накормят.

Та, мелко кланяясь, проследовала к костру, где ей выделили порцию пшенично-овсяной каши, накладывая в свёрнутые кульком зелёные лопухи (посуды ни у кого не было, а давать свою опасались). Следующей подошла целая семья модонов — молодая женщина с ребёнком и подросток со стариком.

─ Ба! — воскликнул Ярослав. — Знакомые лица! Тымиш! Какими судьбами? Рад тебя видеть, старый разбойник! — приветствовал он своего бывшего хозяина, используя в разговоре исключительно модонскую речь, в которой вынужден был всё более совершенствоваться.

─ Вам бы все шутить, господин Ярослав, — грустно промолвил тот, и на глазах заблестели слёзы.

─ Что случилось, друг мой? — участливо обеспокоился Ярослав.

─ Обоих моих старших погубили злобные вуоксы, и дочь с зятем пропали бесследно.

─ Мне сильно жаль твоих сыновей, славной смертью погибших в бою с врагом. Они защищали свои семьи и своего отца. Чем я могу вам помочь?

С этими словами он вскочил и заключил старика в объятия.

─ Теперь у меня остались только младшие сыновья, но они ещё малы и слабы для труда земледельца, также как снохи и дочери. Наши поля разорены, и все мы умрём с голода в следующую зиму, даже если сумеем пережить эту. Великий господин, не откажи в просьбе, разреши идти вместе с тобой на реку Мару. Там, в посёлке Старый Нидам, живёт мой старший брат, он не откажет мне в помощи.

Такая просьба оказалась для Ярослава неожиданной. Он задумался, вновь опустившись на попону.

«С одной стороны, — думал он, — если согласиться с желанием старика, многочисленная Хвербекусова семья станет для их группы серьёзной обузой и тяжким бременем ляжет на их запасы. С другой стороны, хитрый селянин что-то задумал, ссылки на голодную смерть малоубедительны. Он видел его младших сыновей. Это молодые крепкие парни, да и три оставшиеся дочери вполне работоспособны, тем более что одна из них замужем. В результате четверо мужчин, считая самого Тымиша и его зятя, и пятеро молодых женщин, включая двух снох с детьми. Наикрепчайшая семья, крепче просто некуда. Опять же, деньжата у Хвербекусов водятся, те три золотых, что он дал еще в Нидаме, сейчас не где-то, а защиты у мужичонки в поясе».

Вывод напрашивается сам: исход задуман давно, просто набег и разорение стали толчком к нему.

И ещё одно: конечно можно отказать старику, пусть добирается сам, но каково о них сложиться мнение у модонов, а ведь они соседи, и жить придется, рядом». Выдержав, как у хорошего артиста, продолжительную паузу (чем круче артист, тем длиннее у него пауза). Ярослав уклончиво ответил:

─ Я готов согласиться с вашей просьбой сопровождать нас в пути до реки Мары, но сам понимаешь, твоя семья не должна задерживать нас в дороге.

─ Мы не будем вам обузой, — уверил Тымиш.

─ Но у вас нет, ни лошадей, ни быков, ни повозки, или ты думаешь, мы будем кормить твою ораву бесплатно. И у нас нет лишних продуктов, а то, что есть, нам самим едва хватит до Мары.

─ Мы станем охотиться, — неуверенно ответил тот, — в степи много дичи.

─ Друг мой, — прервал его Ярослав, — ты и сам в это не веришь. Не прожить вам охотой и недели. В том, что вы не отстанете от обоза, я уверен, да и идти не далеко, только до вторых порогов.

─ Вы хотите спуститься по Яре на плотах, мимо Древнего леса? — удивился старик.

─ Да, нас уверили, что его пороги проходимы.

Тымиш неуверенно покачал головой:

─ Пороги Древнего леса бывают иногда проходимыми, но тем, кто высадится на его берега, грозит неминуемая смерть, и лишь на воде относительно безопасно.

─ Мы слышали о жителях этого леса Хорхо, и рассчитываем проплыть мимо, не вступая в конфликт.

─ Да помогут нам боги, — всплеснул руками, набожный селянин.

─ Ты готов рискнуть семьёй и плыть с нами?

─ Готов, господин. Нам не пройти в одиночку степи.

─ И ты готов платить за еду? — не отставал от него Ярослав.

Старик опять замялся, потупив взор. Видя растерянность, жадного до денег Тымиша, он попытался зайти с другой стороны:

─ Конечно, мой дорогой друг, твоя семья пострадала, и я могу войти в ваше тяжёлое положение.

Во взоре аборигена проявилось некоторое любопытство и надежда, что он сумеет сохранить сбережения. В этот момент Ярослав постарался выдать на гора самые тяжёлые условия, какие успел придумать, рассчитывая, что они станут не приемлемыми:

─ Мы будем кормить вас в течение пути, но только в том случае если ты мне дашь долговые обязательства, заверенные Дхоу и в соответствии с законом модонов.

─ Сколько хочет получить господин? — перебил его Тымиш, не дав договорить.

─ Золотой!

Глаза старика стали круглыми, как блюдца.

─ Да за то, что у вас есть, золотой много, — он попытался торговаться, — за всё зерно, что вы купили у нас, всех птиц, кабанят и коз, дали всего золотой, мы не съедим и пятой части этого.

─ Не съедите, это правда, но кто вас будет защищать? Сопровождать! И вообще, с кем вы пойдёте? Однако я не требую от вас денег, отработаете мне эту сумму в течение года и замечательно тем более, куда мы идем, говорят прекрасная, пустующая земля. Конечно, если не захотите, то можете заплатить золотом, я знаю, оно у тебя есть.

Тымиш замялся, чувствовалось, как жадность борется с благоразумием. Идти ему настоятельно требовалось, а платить не хотелось, и сумма для здешних мест была большая.

─ Я не знаю, где на юге может находиться пустая земля, разве только в горах?

─ Туда мы и идём.

─ Но плодородная?

─ Чистый чернозём.

─ Врёшь, — не сдержался старик, оставив этикет.

─ Правду говорю и бьюсь об заклад. Ставлю золотой против серебряного. Тымиш задумался.

─ Но это не всё, — подлил масло в огонь Ярослав, — отрабатывать начнёте с завтрашнего дня, будете охотиться, ловить рыбу, питаться из общего котла и выполнять любые мои приказы.

─ Согласен, — ответил селянин, начиная раздражать Ярослава своей сговорчивостью.

─ И ещё, — продолжал Ярослав, — тебе, мой дорогой друг, не следует целиком полагаться на нас.

─ Почему?

─ Всякое может случиться в пути. Тебе следует позаботиться о паре быков с повозкой, что-то прикупить, к примеру, миски или глиняные горшки, немного продуктов. И главное у вас много женщин, но мало мужчин, тебе следует найти одного-двух крепких парней, что будут готовы идти назад, на Мару. Думаю, сейчас, после гибели крепости, многие согласятся.

Тымиш покачал в знак согласия головой, спросив:

─ Уважаемый господин, прости моё любопытство, но где находится та земля, куда вы идёте?

─ Ну, ты и уморил, — отвечал Ярослав, неестественно хохоча, — так тебе и скажи! Это секрет, иначе там было бы не протолкнуться. Одно тебе могу сказать — она в горах, на побережье моря, и более ничего.

─ Значит, вы будете проходить перевалы к югу от Мары.

─ Да, но не отклоняйся от темы, Тымиш. Если ты согласен с условиями, мы возьмём вас с собой.

─ Согласен, но не знаю, где достать быков, сейчас никто не продаст.

─ Конечно, это не главное, но постарайся, и подходи с долговой пасторой от Дхоу.

На этом разговор завершился. Хвербекусов накормили, как и всех остальных беженцев, просивших о том. Затем семья удалилась в сторону лагеря модонов. Ярослав, устав от тяжёлого дня, уснул прямо у костра на собственном седле, прикрывшись попоной.

Утро наступило очень рано, не дав как следует выспаться. Его трясли за плечо, и это был Георгий:

─ Олег требует к себе, — сообщил он ещё ничего не понимающему Ярославу.

Тот с трудом разлепил веки, удивившись, что он проснулся на своем месте, в фургоне. Когда он сюда перебрался не ясно, наверно заспал. Под кирасой сбилась одежда, мешая двигаться и натирая под мышкой. «Пора снимать доспехи, — пришла в голову мысль, — или хотя бы переодеть».

Каре стояло высоко. Начиналось утро нового дня. Лагерь жил своей обычной жизнью. Собаки дрались за кости, каша уже варилась. Охрана не смыкала глаз. Палатка начальника находилась на том месте, где и раньше, у сердца появилось тепло: «Наконец-то быт начинает приходить в норму». Однако не сразу. Возле административного центра экспедиции, толкались аборигены. Не обращая внимания на них, Ярослав прошёл сквозь толпу и шмыгнул внутрь.

Олег встретил его слегка раздраженным:

─ Видел модонов в лагере?

─ Что им надо?

─ Хотят идти с нами.

─ Куда?

─ На кудыкину гору.

─ На Мару, что ли?

─ На Мару и дальше.

─ Что за чушь, ты им отказал?

─ Нет.

─ Почему? — искренне удивился Ярослав, — зачем нам с ними возиться? Своих проблем недостаёт?

─ Нас мало, нам нужны люди.

─ А кормить кто будет?

─ Пусть сами кормятся, у нас не богадельня, конечно, чем сможем, поможем, но не бескорыстно.

─ Сколько их?

В палатку зашли Шестопёр и Петрович.

─ Человек семьдесят, но, если согласимся, будет больше.

─ Этот вопрос надо решать на общем сходе, — предложил капитан, — вопрос серьёзный, будут недовольные. Продовольствия мало, кормить новые рты нечем.

─ Пусть вожди снабдят их в дорогу, иначе никак, — поддержал Шестопёр.

Начали подтягиваться остальные авторитеты переселенцев. Пришли Ерофей Силыч с братом, Станислав, Жиган, Меченый, даже Юля с Ольгой.

Почти все мало-мальски заметные личности. Олег обратился к собравшимся:

─ Все вы знаете, что нас мало и никогда не будет много. Я считаю, не следует упускать шанс пополнить наши ряды за счёт аборигенов. Мы придём в долину, рабочие руки нам потребуются, как воздух. Однако много из вас крестьян? Кто будет пахать землю, растить хлеб? Или думаете прожить торговлей и морским разбоем? Никуда не денетесь, все захотите есть, а еду негде взять, не вырастив. Судьба нам посылает счастливый случай. Часть племени желает вернуться домой, возможно, некоторые из них захотят жить с нами в долине. Милости просим — растите хлеб, платите налог, ну и прочие повинности на общих основаниях с нами. Прошу высказать своё мнение, господа!

─ Они нас объедят, — заметил Борис.

─ Пусть Дхоу снабдит их в дорогу, тогда я согласен, — повторился Шестопёр.

─ Я думаю, бескорыстие может расположить к нам простых модонов, — возразила Ольга Николаевна, — считаю, мы должны взять на себя помощь тем, кто в ней действительно нуждается.

─ Мужики, это хорошо, — вставил своё слово Меченый, — чем их больше, тем лучше для нас.

─ Сомневаюсь, что среди них будет много мужчин, — поведал Ерофей Силыч, — скорее, вожди захотят сплавить на юг тех, кто их обременяет, а это женщины и дети погибших отцов. Конечно, неплохо, если они поселятся вместе с нами в долине, но, вероятней всего, дойдут до Мары, до своих соплеменников, и там осядут. У всех у них родня на юге. И скажите, пожалуйста, какая нам с этого корысть, всю дорогу кормить эту ораву, экономя на собственном желудке?

─ Мы не можем взять одних и отказать другим, — уточнил Олег, — необходимо показать, что мы достойны уважения, и для этого придётся чем-то пожертвовать. Несомненно, мы не сможем самостоятельно прокормить их в дороге, потому, если мы не согласимся принять беженцев под своё покровительство, я потребую у Дхоу снабдить их всем необходимым. Возможно, в результате некоторые из них присоединятся к нам, если сочтут это для себя выгодным. Тут нам флаг в руки, постараться к себе расположить, и уговорить идти с нами. Считаю необходимым поделить аборигенов меж взводов и вести агитацию.

Все замолчали, обдумывая сказанное. Олег обратился к Ярославу за поддержкой:

─ Ну, а ты что молчишь? Как всегда, в стороне, мнение своё не высказываешь?

─ Во-первых, ещё не все младшие командиры высказались, а по правилам русской армии старшие по званию обязаны излагать мнение после младших, дабы не влиять на них своим авторитетом. Во-вторых, для меня этот вопрос решён, с нашей группой уже идут полтора десятка аборигенов. Пока до своих родственников на Маре, а там, бог весть, может и дальше. Так что я целиком за.

─ Господа, — продолжал Олег, — наши мнения разделились. В таком случае я, как начальник экспедиции, своею властью принимаю решение — разрешить аборигенам идти вместе с нами. Сейчас мы с Шестопёром поедем в лагерь модонов и поставим условия вождям: если они хотят нашей поддержки в переходе их людей, пусть помогут, а не сваливают всё на нас. На этом закончим, все свободны.

Вся гурьба повалила из палатки. Ярослав шёл к своим в окружении Станислава, Жигана и Юлии. Тимофеич усмехнулся:

─ Ты не сказал Олегу, что Хвербекусы платят за переход.

─ Зачем? Тем более что начальник не станет возражать, а Тымиш пусть раскошеливается, ему это полезно. Только мне сдаётся он скорее удавиться сам, и уморит работой родных, чем заплатит, хоть полушку серебра. Поэтому, если Хвербекусы начнут выспрашивать о чём-либо, — мы не в курсе. В противном случае мы с него ничего не поимеем.

Расстояния в лагере невелики. Друзья быстро добрались до своих фургонов, где каждый занимался своим делом. Станислав готовил взвод в дорогу. Многие из лошадей потеряли подковы, приходилось, пользуясь свободной минутой ковать. Жиган в очередной раз со своими людьми уходили в разведку. Сегодня с ними шёл оправившийся от ранений Геннадий. Юлия, как и прежде, не отставала от мужчин. Один Ярослав оставался не удел. «Странная у нас армия, — размышлял он, — все задачи исполняют подчинённые, а командиру остаётся лишь дожидаться результатов. Нет, это не по мне, завтра уйду в разъезд со всеми, так хоть какая-то от меня польза».

Из палатки вынырнула Анна:

─ Славик, — мурлыкала она, — тут тебя дожидаются.

─ Кто? — удивился он, шагнув за девушкой в палатку.

В углу на одеялах сидел человек, закутавшийся в камуфляж. При виде Ярослава он вскочил, открывая лицо.

─ Уир! — не удержал эмоций командир, — что ты здесь делаешь, в лагере опасно? Я думал ты в лесу, со своими.

─ Привет тебе, великий Дхоу, — начал вуокс, — твоя женщина провела меня от ручья.

─ Как вы переплыли Яру? — поинтересовался Ярослав, — все живы?

─ Слава Великому Уру. Все на южном берегу.

─ Сколько вас?

─ Десять.

─ Стало больше?

─ К нам присоединились двое из племени Шу. Охотник и воин-карг.

─ Кто третий?

─ Вуокса из Ра.

─ У вас не группа, а союз племён, — попытался пошутить Ярослав, но Уир не понял его:

─ Все мы жертвы богам. Дороги назад нет.

─ Вы не хотите присоединиться к степным хатам — вуоксам? Олег говорит, они принимают чужих.

Орк горько улыбнулся:

─ Враньё. Убьют, если поймают на своей земле. У нас одна дорога за вами, Дхоу.

─ После гибели сотен родных модоны очень злы. За своих я ручаюсь, но, если увидят местные, убьют.

─ Не увидят, мы будем осторожны.

─ Модоны просят Олега вести часть их людей на родину, на реку Мару, и наш Дхоу уже согласился. Я не смогу присоединить вас к себе, пока мы не дойдём до срединных порогов. Ваших врагов будет слишком много, и я не смогу защитить. Уверен, когда начнём плыть по реке на плотах, сумею всех заставить не касаться вас.

─ Мы немедленно выйдем к порогам и ждём там приказа Дхоу, — ответил Уир.

─ Хорошо, теперь Анна проводит тебя. Будь осторожней.

Закрыв морду камуфляжной сеткой, Уир шмыгнул в проём на заднем пологе палатки, Анна последовала за ним.

«Вот незадача, — размышлял он, оставшись в одиночестве, — что теперь делать с вуоксами, ума не приложу? Олег спутал все наши с Уиром планы. Остаётся только ждать благоприятного момента». Ярослав расстегнул пряжки оплечий, и снял их. Ожерелье, снятое ещё вчера, не мешало, что позволило разоблачиться без посторонней помощи (одна из его пряжек находилась на спине, и дотянуться до неё в оплечьях и наручах невозможно). Под оплечьями открылись сыромятные завязки наручей, от которых он быстро избавился, складывая все части доспеха в кожаные саквояжи. Минут через десять, натянув на голое тело камуфляжные армейские брюки, босиком, с полотенцем на обнаженном плече, и мылом в руках, Ярослав спешил к ручью.

Но уйти далеко не удалось, ему не дали. Когда, уже за пределами лагеря, он пробегал мимо костров, на которых женщины готовили завтрак, его остановили, сообщив, что вчерашние аборигены добиваются встречи. Ниже по склону, где с раннего утра сидели беженцы, ожидающие раздачи пищи, располагалось семейство Тымиша, и он сам собственной персоной. У Ярослава не было никакого желания предстать перед почтенным старцем в столь расхристанном виде. Он попросил Галину Ивановну, неформального лидера всего женского коллектива их группы, найти Трубу и послать к нему. Та сообщила:

─ Женя с товарищами рано утром увели лошадей на Яру и должны с минуты на минуту вернуться.

Пришлось Ярославу идти к ручью одному, но по дороге он встретил Анну. Она проводила Уира и, сейчас возвращалась в лагерь причёсанная и умытая. Спросил её:

─ Анюта, что Уир?

─ Провела, никто не заметил, — ответила та.

─ Придёшь в лагерь — приготовь мой хауберк и сама приоденься, будешь сегодня у меня за оруженосца.

─ У тебя оруженосец Труба, — улыбаясь, возразила девушка.

─ Труба занят, — ответил он, — сегодня будешь ты. Хочу иметь более внушительный вид перед модонами. Они уже ждут.

─ Хорошо, — согласилась Анна, удаляясь в сторону лагеря.

Глава 32Пополнение

Через пол часа Ярослав умытый, побритый, в броне и ярком многоцветном актеоне, вышел к ждущим его людям. На поясе висела дага, а в след ему шли два сопровождающих: Анна, игравшая роль оруженосца и Антон, сын Станислава. Оба в хауберках, цветных актеонах при оружии. Анна несла в руках, как и положено меч и шлем сюзерена. Антон, вооруженный копьём и щитом соответствовал охраннику господина.

Они прошли мимо костров, где Землянки уже раздавали нуждающимся пищу. Толпа гудела, пищали дети, сновал народ. Аборигенов только со стороны фургонов Ярослава скопилось около сотни, а сколько их вокруг лагеря, не сосчитать. Найдя место посвободней, остановились.

К ним немедленно подскочила модонка с ребёнком на руках.

─ Дхоу, твои женщины не хотят кормить моих детей, — затараторила она.

Ярослав ничего не понимал, когда с такой скоростью говорят на мало знакомом языке. Потребовал повторить медленно, но она снова срывалась, не давая ничего понять. Наконец со второго, третьего раза до него дошло.

─ Сколько у тебя детей? — наконец спросил он.

─ Трое, — ответила женщина.

─ Я вижу только одного.

─ Остальные в лагере нашей деревни, не далеко от сюда. Прикажи своим женщинам дать немного еды для них.

─ Мы не разрешаем уносить пищу, — отвечает ей Ярослав, — приводи детей, и их накормят.

Женщина замялась.

─ Они больны, им тяжело ходить.

─ Тем более приводи, наш знахарь осмотрит их, а женщины накормят.

Женщина не знала, что ещё сказать, а её соотечественники толкали в спину, чтоб скорее уходила. Тымиш Хвербекус отирался в первых рядах просителей, окруженный толпой родственников. Ярослав приказал Антону оттеснить модонов, дав пожилому селянину возможность пройти. Тот с помощью древка копья, несколько раздвинул окружавших людей, образуя пустой круг.

Тымиш приветствовал, мелко кланясь.

─ Сакора мирана наватар.

─ Сакора мирана — степенно поклонился Ярослав. — Чему могу помочь, уважаемый Тымиш.

─ Господин обещал разрешить моей семье идти с ним…

─ Ты принёс пастору, — перебил старика Ярослав.

─ Да господин, вот она, — замешкался Хвербекус, вытаскивая вперёд себя незнакомого человека, и требуя от него показать местный аналог долговой расписки. Щуплый модон достал из висящей на плече сумы три пластинки из белой обожженной глины. На каждой из них выдавлены два тавра означающие: Берущий, Дающий, и знак достоинства монеты.

─ Уважаемый Дхоу, — произнёс человек, — разреши приложить божественную печать.

Ярослав ранее осведомлённый о долговой системе, бытующий среди жителей Трона, протянул правую руку. Человек (представитель местного вождя) помазал, красной краской, его большой палец и глубоко вдавил в мягкую глину на пасторе. В результате в углублении документа образовался цветной отпечаток пальца. Тоже самое он проделал с остальными тремя пластинами. Запечатлев рисунок на каждой из них. Далее настала очередь Тымиша. «Нотариус» аккуратно перенёс его отпечаток на все три пасторы, но только на противоположный её край, рядом со знаком должник. Затем он в присутствии обоих покрыл предметы прозрачной эмалью, поклонился заявив:

─ Благодарю. Уважаемый Дхоу. К полудню я принесу готовые пасторы. После чего местный аналог чиновника удалился, оставив Ярослава и Тымиша решать текущие вопросы самостоятельно.

─ Мой уважаемый друг Тымиш, теперь я разрешаю тебе и твоей семье присоединиться к нам.

─ Благодарю господин, — Хвербекус угодливо склонился.

─ Уже сегодня вы должны перейти в наш лагерь, и исполнять все распоряжения, как мои, так и моего помощника, Уважаемого Станислава.

─ Мы не медленно присоединимся к вам, господин.

─ Ты выполнил те условия, которые я поставил?

─ Не все господин. Двое мужчин, готовых идти с нами, найдены, а повозка и продовольствие нет, но мы пытаемся найти. Я послал сыновей в отдалённые сёла.

─ Найдите. Повозка с продовольствием для нас жизненно необходима.

Толпившийся вокруг народ, с нетерпением ожидал, когда закончится затянувшаяся беседа. По этой причине их разговор прервался. Тымиш поспешил по своим делам, а Ярослав продолжил приём.

Однако все вопросы аборигенов сводились к банальному желанию поживиться за счёт переселенцев. Просили в первую очередь еду, и все хотели на вынос и как можно больше. Ещё просили вещи: одеяла, одежду, обувь, даже оружие. Ярослав не был совсем бессердечным, и некоторым самым несчастным, пожертвовал из своих запасов, но всех желающих удовлетворить не мог. В конце, когда однообразные просьбы надоели в доску, громогласно заявил, тщательно выговаривая модонские слова:

─ Кормим только женщин с малыми детьми, мужчины могут не ждать и расходиться. Лишней одежды у нас нет, поэтому если, что даём только детям, все остальные могут расходиться.

После таких заявлений многие, видя бесперспективность ожиданий, действительно покинули окрестности лагеря землян, но некоторые остались.

Среди них оказались те, кто подобно Тымишу Хвербекусу намеревались вместе с переселенцами идти на юг. Ярослав постепенно таких отсеивал, заставляя ожидать. В результате образовалась группа в пятьдесят человек: мужчин, женщин и детей. Количество желающих несколько обескуражило. Он не мог взять с собой столько.

Решение нашлось быстро! Ярослав подозвал к себе одного почтеного селянина, который на его взгляд выглядел мудрее других. По причине слабого знания языка ему было легче говорить с одним человеком, чем с группой.

─ Мирана сакора — приветствовал он его.

─ Сакора мирана Дхоу, — отозвался благолепный седой мужчина в годах.

─ Позволь узнать твоё имя уважаемый?

─ Банула из рода Норостяшно, господин.

─ Ты, подобно Хвербекусам, желаешь идти до реки Мары?

─ Да, господин.

─ Ты знаешь, что они дают большую плату за это.

─ Я видел долговую пастору, господин.

─ Однако одних денег недостаточно, кто будет кормить тебя? У нас еды нет.

─ Мы много не съедим, только позволь нам идти следом.

─ Следом идите, сколько влезет мне не жалко, но поддержку от меня получит только тот, кто готов идти дальше Мары, в Благодатную долину, и намерен поселиться на новых землях вместе с нами. Если ты готов на это, то дашь пастору в один золотой и будешь обязан отработать её в течение года на новом месте. При этом каждый член твоей семьи должен взять с собой столько еды, сколько сможет добыть. Если ты готов выполнить эти требования уважаемый Банула, то мы поможем тебе.

Мужик задумался.

─ Позволь господин поговорить с моей роднёй.

─ Поговори, — поддержал Ярослав, — и сообщи всем остальным, пусть обсудят мои предложения.

Банула отошёл к последним оставшимся просителям. После чего они живо начали тараторить на своём языке, оставив Ярослава не удел. Видя, что модоны заняты он в сопровождении Анны и Антона вернулся в лагерь.

Приём отнял много времени, день клонился к полудню, и Ярослав отпустив конвоиров, наскоро пообедал. После чего поспешил к Олегу узнать новости.

В обычном полумраке палатки, на раскладных брезентово-бамбуковых креслах (в группе Ярослава, подобной роскоши не имелось в принципе) сидел Олег, Ольга и Володя-Лучник. Ярослав плюхнулся в оставшийся свободным четвертый предмет меблировки. Жалкое сооружение жалобно всхлипнуло под пятью пудами человека и полпуда брони.

Хозяин и ухом не повёл, видя насилие над его имуществом.

─ Успехи? — спросил Ярослав у присутствующих.

─ Совет вождей просит несколько дней. Надеются найти выход, — ответил Олег.

─ Каждый день задержки, это лишние расходы.

─ Модоны обещают покрыть их.

─ Сколько они планируют отправить с нами?

Олег пожал плечами:

─ Человек пятьсот.

─ Ого, — удивился Ярослав, — это в четыре раза больше чем нас самих, и они что думают, мы их прокормим.

─ Нет, не думают, это вообще не реально.

─ Тогда чего от нас хотят?

─ Помочь по необходимости, сопровождать, защищать.

─ Это стоит денег.

─ Просят в долг.

─ И кто заплатит? Чем?

─ Вожди в старом Нидаме. По нашему желанию, можно натурой, можно золотом.

─ Твоё решение?

─ Согласился, сильно выгодно.

─ Старый торгаш.

─ Какой есть.

Узнав результаты переговоров с модонами и дальнейшую судьбу экспедиции, Ярослав решился изложить свою проблему, с которой столкнулся:

─ Ты знаешь моего вуокса?

─ Уира? — переспросил Олег.

─ Да.

─ Знаю. Кстати где он, давно не видел?

─ Прячется в лесу, но не один, их теперь десяток, все из бывших местных дейко. Если модоны поймают, не посмотрят, что дейко.

─ И ты задумал вуоксов тащить с собой?

─ Они значительно меньшая обуза, чем толпа модонов, идут сами, есть не просят, защищать не надо. Идеальные союзники.

─ Плюнь.

─ Я слово дал.

─ Если их найдут в наших повозках, будет бунт, модоны линчуют.

─ Я сам кого хош линчую. Пусть только попробуют, по отрубаю руки и ноги.

─ Зачем тебе это? — Олег выразил не понимание.

─ Дело чести!

─ В таком случае, могу предложить твоему взводу, во время сплава осуществлять разведку реки, по пути следования. Почему вам не заняться, этим столь нужным делом, тем более, что в любом случае потребуется выделить авангард. Уйдя несколько вперёд от основной группы плотов, станете держаться от нас на приличном расстоянии, и сможете сохранить тайну пребывания на них вуоксов.

─ Недурной план, — согласился Ярослав, — тем более, что дикари в состоянии добраться до места посадки самостоятельно.

Ольга и Лучник не поддерживали диалог двух командиров, их сморил после обеденный сон. Даже сам Олег отвечал Ярославу несколько устало. Они втроем участвовали в переговорах с вождями, и теперь с минуты на минуту ожидали посланника от вождей.

— Ты говорил, что с тобой идет пятнадцать модонов, и это помимо посылаемых вождями. Утром я видел ваши активные переговоры с аборигенами. Каковы их результаты?

— Об успехе говорить рано. Сегодня объявилось пять десятков желающих идти. Однако такое количество нам непосильно. По этому я поставил перед выбором, — идут только те, кто готов поселиться с нами в долине и имеют необходимые запасы.

Разговор прервал вошедший Шестопер:

— От аборигенов прибыл посланец.

Олег и его приближенные прервали затянувшийся транс, повскакивали со своих кресел и устремились к выходу. Ярославу не участвовавшему в переговорах не оставили нечего другого, как покинуть палатку, и направиться в сторону своих фургонов, где его уже ждали.

На склонах холма перед лагерем собрались модоны желавшие говорить с «Железным человеком» (как они его окрестили). Эффектные действия в крепости не прошли даром. Он сумел завоевать уважение среди местных жителей, и авторитет сильного, безжалостного вождя. По тому нет ничего удивительного, что люди тянулись под власть человека имевшего способности их защитить. В глазах простых обывателей Ярослав, как хороший воин, ставился выше всех других его спутников.

Группа из примерно двадцати человек, ожидавшая его, состояла из тех лиц, что уже утром находились здесь. Ярослав явился перед ними в окружении четырех своих людей: Труба играл роль оруженосца, Молчун, Лопата и Бомба — охраны.

Первым представился человек вождя изготовлявший долговые таблички. Он вручил одну из них со словами: — Сакора Мирана.

— Уважаемый Дхоу, примите готовую пастору на один золотой от Тымиша Хвербекуса. Вторая пастора остается на хранение в Доу (в данном случае, не дом вождя, а канцелярия вождя) вождя Бакана Блевайса. Третья мною передана должнику. Должен предупредить уважаемого Дхоу, так как он северянин и возможно не знает наших законов о долгах, что долг считается уплаченным, если разбиты две из трех пасторы. Берегите свою и не кому не передавайте.

У Ярослава сразу возникли некие сомнения и вопросы по поводу подобных взаимозачетов, но он посчитал за благо выяснить позже. Между тем представитель Дхоу Блевайса продолжал:

— Несколько селян из деревни Малые Вылазы выразили желание связать себя долгом с Уважаемым Дхоу. Вы готовы дать им требуемые золотые и поставить божественную печать на пасторы.

Ярослав удивился оперативности модонов, с которыми беседовал утром.

— Кто те, — обратился он к толпе, — что готовы присоединиться к нам?

Вперед вышел седой Банула Норостяшно, и с ним еще трое мужчин, с которыми Ярослав ранее не общался.

— Сакора Мирана, уважаемый Банула. Представь мне своих друзей.

— Сакора Мирана уважаемый Дхоу. Это мои односельчане. Все достойные и уважаемые люди. Вот Ярь из рода Ризоколубешно, а это родственники-свояки Ноги Пихошно и Моги Питошно. Мы сговорились между собой идти с вами.

— Вы все знакомы с условиями договора?

Мужчины закивала головами. Ответил Банула:

— Да, Дхоу. Уважаемый Сабук Матин подготовил наши долговые пасторы.

— В таком случае уважаемый Сабук, — обратился Ярослав к писарю, — я соизволю поставить свою божественную печать на подготовленные тобой пасторы.

Матин проделал те же операции с отпечатками пальцев, только теперь с двенадцатью долговыми пластинками. Покрыл эмалью и сложил в суму.

— Благодарю, уважаемый Дхоу, — повторил заученную фразу он, — к вечеру я принесу готовые пасторы.

Селяне ожидали распоряжений нового вождя. И они не заставили себя ждать.

— Отныне, уважаемые, вы находитесь под моей защитой, и обязаны выполнять мои приказы и приказы тех, кого я назначу. Старшим среди вас я назначаю Банулу Норостяшно. Он отвечает за вас передо мной, а вы исполняете его приказы. Немедленно все ваши семьи должны прибыть сюда и образовать лагерь совместно с моим. Расположитесь непосредственно на склоне, возле внешней стены фургонов. Всё продовольствие, все тяглые животные должны быть доставлены в лагерь. На этом закончим. Можете разойтись. Банула и Тымиш останьтесь и следуйте за мной.

Хотя народ не спешил расходиться, ожидая, когда их накормят, Ярослав закончил аудиенцию и проследовал в палатку в сопровождении модонов. Там он решил поговорить с ними более предметно:

— Что с продовольствием, Тымиш? — непреминул поинтересоваться он.

Старик как всегда замялся:

— Ни кто не хочет продавать, везде давка и драка из-за каждого мешка зерна. Вожди отнимают зерно и скот у селян в пользу беженцев, у кого ничего нет, по этому нам вообще ничего не остаётся.

— Имейте в виду оба. Нет запасов, нет дороги, охота нас не спасет, желающих охотников будет очень много. Потому рассчитывать на пополнение запасов в пути не приходится. Банула, сколько у тебя сейчас людей во всех четырех семьях?

— Тридцать семь человек, считая женщин и детей.

— Итого, — продолжил Ярослав, — пятьдесят один человек вместе с Тымишем. Значительное число. Сколько животных и повозок?

— Один бычок на всех, а телег нет вообще.

— Это плохо. Наши переполнены до отказа, и потому нам необходимы быки. Банула, Тымиш, я рассчитываю на вас, как на самых ответственных людей. Достаньте подводы из-под земли. Пошлите своих людей в самые отдалённые села, куда не смогли дотянуться загребущие лапы вождей. Платите любые суммы, по приходу в Старый Нидам разберемся, кому кто, сколько должен, но наша группа должна быть снабжена лучше всех. У нас в распоряжении еще два дня, за это время необходимо все подготовить. Я ясно выражаюсь?

— Да, Дхоу, — согласился Банула, — но, сколько нужно повозок?

— В идеале, по одной на семью, однако, если сумеете найти две, уже хорошо.

— А если не сможем купить, — Выразил сомнения Тымиш.

— Таких настроений у нас быть не должно, обегайте все окрестности, найдите всех, у кого есть товар, в конце концов, примите самые крутые меры. Если будут сложности, сообщите мне, и я сумею вас защитить, но все же старайтесь действовать более уговорами, нежели насилием. Понятно?

— Понятно, Дхоу, — дружно ответили селяне, командир во многом развязывал им руки.

— Кстати, — продолжал Ярослав, — вы в курсе, что вожди ведут переговоры с нашим Дхоу о сопровождении нескольких сотен ваших соплеменников на Мару? При этом люди пойдут совершенно бесплатно, всё организуют вожди?

— Ходят такие разговоры, — честно ответил Банула, — и я хотел идти с ними, но Бакан Блевайс отказал мне, сказал, что мы нужны здесь. Потому решил перейти от него к вам, и теперь он мне не указ.

— А твои односельчане?

— Тоже самое, им не разрешили уйти, а сможем мы выжить в голодную зиму или нет, никого не интересует. Поэтому пока не поздно надо уходить.

— Понятно, — закончил Ярослав. Теперь становится ясно, что юрисдикция местных начальников распространяется на личные интересы граждан, ограничивая до определенной степени в пользу интересов всего народа модонов.

— Всё продовольствие, какое сможете собрать, вы передадите моему помощнику Станиславу. В дороге будите питаться с общего со всеми стола.

Все ваши женщины подчиняются моей помощнице Галине. Ее приказы равноценны моим для женщин и детей. Она распределяет работы между ними в дороге, и наказывает нерадивых. Вы, как мои представители обязаны во всем ее поддерживать и принуждать своих женщин к повиновению.

Все наличные средства в виде денег и серебряных изделий и золотых, берутся на учет. Во время пути вы не имеете права тратить их без моего ведома, ослушавшихся ждет жестокое наказание. Каждый в вашей группе обязан сообщить лично мне о количестве серебра, золота, меди у него имеющемся. Из этого следует, что я имею право потратить их, конечно с разрешения владельца, на необходимые в пути припасы для всей группы. Вам понятно это требование?

— Да, Дхоу, — уверенно ответили Тымиш и Банула.

— И последнее, я не раз видел в ваших сёлах дейко вуоксов. Где они?

Аборигены не совсем поняли вопрос, Ярослав повторил его:

— Где сейчас находятся дейко вуоксы, чьими владельцами были модоны?

— Не знаем, — ответил Банула, — наверно разбежались, — Тымиш благоразумно молчал.

— А что сделают ваши соплеменники, если их найдут?

— Как что? — в сердцах отвечал Банула, — убьют, конечно.

— Но чужого дейко убивать нельзя, они не воины — карги, они дейко.

Оба задумались. Ярослав продолжал:

— Хозяин Дейко имеет право защищать свое имущество, и не важно, что он вуокс-враг, а не человек. Вы согласны со мной?

— Мы согласны, господин, подтвердил Тымиш, но не понимаем, к чему ты клонишь.

— Клоню я к тому, что сейчас мне принадлежат десять вуоксов дейко. Они бежали от каргов, как и вы модоны, и сейчас моя собственность. Я прошу уважать мое право на них, не убивать, не ранить, не избивать когда они будут среди нас.

— Конечно, я могу поручиться за себя, — отвечал Банула, но за других?

— Затем вы и назначены начальниками. Осторожно, заранее объясните своим семьям, что вуоксы — дейко Ярослава, и их нельзя трогать. Запомните! Кто посмеет поднять руку на моих дейко, будет повешен на глазах у всех. А вы, как теперь мои люди, обязаны защищать наше общее имущество от попыток его испортить. Понятно объясняю? Поговорите с людьми. Путь они все знают о том, что среди нас есть вуоксы, им не впервой жить рядом с лесными людьми.

Селяне качали головами в знак согласия поговорить, но отвечали уклончиво:

— Возможно, мы сможем уговорить своих родственников, но вместе с нами пойдет много других, кто не станет нас слушать и поступит по-своему, — сомневался Банула.

— Запомните, отныне вы, мои люди. Наравне со всеми остальными, вы обязаны выполнять любые мои приказы. Дейко — наша общая собственность на период, пока мы в дороге. Мой приказ — защищать дейко силой. Если кто не захочет прислушаться к вашим словам, ведите такого ко мне, я сам с ним поговорю. На этом всё, можете быть свободны.

Новые спутники, раскланявшись, покинули палатку.

Два дня до отправления в дорогу для переселенцев оказались заполнены повседневными заботами и суетой. Требовалось как можно лучше подготовить обоз к длительному пути. Соглашение между Олегом и вождями модонов вступило в силу, и к их лагерю начали прибывать те из местных, кто пойдет на юг. Их приходилось размещать, кормить, улаживать неизбежные в таких случаях трения.

Рутина угнетала душу Ярослава, всегда стремившуюся уйти от повседневных забот. Его натура вечно витающая в облаках в поиске чего-то нового и необычного, стремившаяся найти иные область для приложения своих усилий, склонная к романтизму и педантичному выполнению поставленной задачи, не могла в течение двух дней позволить своему носителю монотонно выполнять обязанность завхоза в псевдо-воинском объединении гордо именуемом себя ротой. Возможно, именно по этой причине его высоко ценили в армии, когда требовалось идеальное знание и владение техникой, вместе с тем, осмысленный самостоятельный подход к делу.

Стремясь избежать тягот повседневности, Ярослав, без зазрения совести, перекладывал их на любого, кто попадался ему под руку. Вместе с тем, подобное отношение к нуждам подразделения не освобождало подчиненных от порой мелочных требований командира, четкого, неукоснительного выполнения поставленных задач.

И сейчас сложив всю ответственность за подготовку похода на командиров взводов, он устремился к новому для него охотничьему промыслу.

Собрав группу подобных себе верхолётов, в постоянный состав которых вошли: Антон, сын Тимофеича, и Борода из «Сибиряков», стал уходить в степи за добычей. В отличие от Ярослава, оба его напарника не были новичками в деле, и их шайка вполне успешно конкурировала с местными охотничьими группами. Между тем живность, распуганная как большим притоком беженцев, так и дурным опытом встреч с человеком в прошлом, вовсе не стремилась попасть на мушку новоиспеченной партии добытчиков. В отличие от северных лесов с их непуганой дичью, здесь на южном берегу реки зверьё вело себя осторожно и осмотрительно. Приходилось находить и применять новую, необычную тактику.

Так стеречь водопои, оказалось совершенно бесполезным делом. Сидя в кустах нельзя было с уверенностью сказать, не пасет ли рядом с тобой, твою добычу тигр или еще какой более опасный мордоворот, вроде степного орка или ящера. Эти существа покрытые мелкими рыжими перьями, размером с упитанного волкодава, но пастью крокодила попадались с пугающей регулярностью. Отстрел некоторых из них ничего не дал, целые группы птице-ящеров занимали опустевшую охотничью территорию. Единственным утешением может служить мясо этих монстров, мягкое, вкусное, сродни куриному. Затерроризированные стада оленей и антилоп, на которых в основном и велась охота, настолько пугливо шли к воде, что порой их действия можно было принять за повадки человека, а не тупых копытных. Так группа идущего впереди дозора антилоп являлась неотъемлемой частью их многочисленных стад.

Изобретательность подсказала способ подкрадываться к оленям на открытой местности, где те чувствовали себя более спокойно, чем в береговых зарослях ручьев и рек. Уверенные в том, что зрение их не обманывает, копытные не обращали внимания на мирно пасущихся в степи диких лошадей, не понимая, что лошади вовсе не дикие и за их спинами прячутся охотники. Они знали и опасались густой высокой травы, в которой, скрываясь, ползет леопард, но от мирно жующих травку лошадок ожидать такого сюрприза не могли и подпускали на выстрел.

Охота давала свои, хотя и небольшие плоды. Всё добытое, с колес, точнее с копыт сразу шло в дело. Количество ртов росло, как на дожах. К первоначальным группам аборигенов присоединялись новые и новые, пока на второй день не достигли предполагаемой численность и пятьсот человек. Изначально не многолюдный лагерь землян теперь походил на муравейник. Подводы с запасами, переданные вождями переселенцам, образовали отдельный круг. Выделенная охрана в пятьдесят мужчин модонов подчинялась лично Дхоу Олегу и обязана была сопровождать обоз до Старого Нидама в нижнем течении реки Мары.

Часть пятая. Вниз по Яре или Эльфийская книга

Глава 33Степи

Истратив все лимиты времени и остатки человеческого терпения, пестрый табор двинулся в путь. Рано утром третьего дня первыми снялись с места фургоны Ярослава. Им и всему взводу «Арбалетчиков» предстояло стать передовым дозором, двигаясь впереди на расстоянии пять-десять километров, и вести глубокую разведку местности шириной по фронту никак не менее в два-три километра. Подобная осторожность вызывалась не опасением врагов (маловероятно, что кто-то из двуногих рискнет напасть на крупную группу людей), а необходимостью держать на расстоянии местных хищников, разнообразие видов которых не ограничивалось ранее упомянутыми. Наличие в основном обозе значительного количества женщин, детей и вообще беззащитных людей настоятельно требовало ввести способ охраны, не позволяющий этим охотникам скрытно стеречь добычу. К сожалению, скопление человеческих особей манило за собой, определяя людей не более чем стадом пищи.

Четвертый взвод «копейщиков» под командой неутомимого капитана составлял арьергард, прикрывая основную часть обоза с тыла. «Лучники» и «Мечники» обеспечивали непосредственное прикрытие с флангов.

Таким порядком переселенцы двинулись в путь. Большая часть модонов шла пешком, имеющийся транспорт вёз запасы. Лишь маленьким детям позволялось сидеть на возах. Поэтому обоз двигался медленно, стараясь не переутомить людей и ломая все планы с прибытием к месту, где начнется сплав по реке.

Ярослав ехал во главе своего отряда. Его сопровождали Труба и Молчун. Два дозора разведчиков под командой Жигана прочесывали степной травостой по пути движения. Аборигены, ставшие под его знамя, где-то раздобыли три воза с провизией и теперь бодро вышагивали вслед за фургонами. Их дети, посаженные на повозки, не испытывали тех трудностей, которые терпели люди в основном обозе. Сами мужчины (которых, как ни странно, прибыло во всех пяти семьях), положив на плечи копья и закинув за спину луки, не отставали от еще не утомившихся животных. Женщины-землянки не покидали облучки повозок, модонкам приходилось тяжелее — их лишь изредка подсаживали, когда сильно устанут. Из всех аборигенов только ноги дейко Ноки не ступали на землю. Имея собственную повозку и лошадку, северянка с высока посматривала на своих бывших хозяев.

Путь переселенцев пролегал через нескончаемые луга несколько южнее реки, где крутые берега, могли стать непреодолимым препятствием для повозок. Поэтому голова колонны постоянно стремилась огибать гористую гряду, вдоль которой текла Яра. Ее извивы, да еще овраги, прорытые в отложениях известняка, все более и более уводили людей от реки. Степь, местами плоская, местами сильно пересечённая, прерывалась лесистыми балками, на дне которых струились холодные ручьи и небольшие речки. В густо поросшей пойме хватало строевого леса и бесполезного кустарника. Углубляясь далее в равнины, он редел, превращаясь в небольшие островки. Меж этих изумрудных архипелагов и двигался караван повозок, как эскадра кораблей в море из ярко цветущего разнотравья. Миллионы цветов покрывали просторы, а меж ними как дельфины пробегали стада малорослых антилоп. Иногда на приличном расстоянии можно увидеть необычных то ли птиц, то ли ящеров, покрытых яркими перьями.

Степи, по которым шли переселенцы, обладали своим неповторимым очарованием и притягательностью. Земли их, в основе своей тощие и малоплодородные, давали приют множеству растений и животных. Пройдёт еще немало тысяч лет, прежде чем ежегодно умирающие травы превратят их в чернозем. А пока красноватая почва возвышенностей рождала густой растительный покров, доходивший коню до груди.

Всё пространство к югу от красных утесов Яры до болотистых берегов Мары представляло собой зеленеющую гладь. По малому плодородию своему его не касался плуг хлебороба, а до кочевого скотоводства в здешних краях, похоже, еще не додумались, и слава богу, потому как нежное копытце козы вмиг превратит первобытное благоухание рая в выжженную зноем пустыню.

Множество птиц населяло травостой. При приближении всадников птахи шумно взлетали из-под копыт лошадей, до самой последней секунды стараясь избежать обнаружения. В небе дежурили похожие на ястребов хищники, острым взором стерегущие просторы равнины. Иногда с высоких деревьев поднимались ввысь существа, совершенно удивительные и мало напоминающие кого-либо землянам. Их тела, покрытые зеленоватым оперением, излучали силу и мощь. Размах перепончатых крыльев достигал трех метров. Гиганты являлись истинными хозяевами неба степей, которым ничего не стоило напасть на оленя или всадника. Когда одно из чудовищ на глазах Ярослава атаковало невидимое в траве животное, не выдержал, привлек внимание Олега:

— Что это?! — спрсил удивленно и встревожено.

— А, это? — как бы между прочим ответил друг, — археоптерикс.

— Не может быть!! — еще сильнее удивился Ярослав. — Он должен быть размером с воробья.

— Что ты хочешь! Эволюция — подрос!

— С перепонками, как у мыши.

— Мутация.

— Чувствую, заливаешь ты мне, — усомнился Ярослав.

— Почему заливаю? Просто это местная разновидность, средняя между птицей и палеозавром. На Земле такие не могли выжить, а здесь — пожалуйста. Да ты лучше посмотри туда! — и указал на горизонт, привставая на стременах.

Ярослав приложил бинокль к глазам, и последовал примеру, встав в стременах.

На удалении километров в пять по ровной глади плыли бурые копны шерсти.

— Что это? — спросил он, — очень далеко и плохо видно.

— А что ты думаешь?

— Теряюсь в догадках.

— Слоны!!

— Да ну! — он снова приложил окуляры. Теперь действительно различал очертания, похожие на слоновьи: за матерью шествовали слонята, держа хоботами друг друга за хвостики. Пока Ярослав любовался, Олег предостерег:

— Не придумайте приближаться, слоны в этих краях агрессивные — жуть!

Он задержался на небольшом холме, некоторое время, наблюдая в бинокль нечто сильно интересное. После скомандовал:

— Смотри на полдень, плюс четыре с половиной градуса.

Ярослав немедля определился с местом. Над волнами колышущейся зелени плыла угловатая морда на длинной шее. Мускулистые плечи, оканчивались небольшими крючковатыми лапами, слегка поднимаясь выше травы. По спине пробежали мурашки. За группой слонов следовал зверь доселе никогда не виданный!

— Тираннозавр! — смекнул Ярослав.

— Эк, куда хватил, — усомнился Олег, — ему до рекса расти, расти и не вырасти, но ты недалек от истины. Теплокровный шерстистый ящер — прошу любить и жаловать. Самый жуткий кошмар Трона. Нам повезло его увидеть, исключительно редкое животное, потому как прокормиться такой дуре — нужна огромная территория. И сильно не повезло одновременно, потому, как мы для него — легкая добыча.

Однако стадо слонов, которое преследовал зверь, уходило на юг, и Олег не стал отклоняться от маршрута движения.

Наши путешественники останавливались только на несколько минут для обеда, причем костров не разводили и пищу не готовили. Ели только печеные из постного теста лепешки да жаренное на огне мясо, запивая чистой кипяченой водой, в которую Ярослав приказал добавлять лимонной кислоты или витаминов (недостаток которых из-за однообразного питания уже начинал сказываться), и шли дальше. Вечером приходил приказ искать место для лагеря. Выбирали подходящий холм с обязательным источником воды невдалеке. Ставили на нем фургоны и ждали подхода основных сил. Через час или два появлялся караван, становясь в единый круг с повозками Ярослава. Образовывался лагерь, в котором люди чувствовали себя более спокойно. Надо отметить, что кастрометание (ежедневная установка укрепленного лагеря) являлась непременной особенностью наших переселенцев. Они не провели ни одной ночи, не поставив повозки в виде стен, не перекрыв промежутки между ними щитами, не пряча лошадей внутри лагеря и не выставив надежной охраны. И только костры, на которых готовили пищу, находились вне этих импровизированных стен. После сытного ужина уставшие от дневных трудов люди и животные засыпали, чтобы утром продолжить путь.

Путешественники ехали и шли без особых приключений. Нигде не попадались злобные вуоксы, и даже степные птице-ящеры нураги обходили стороной бредущее равниной племя людей. Они поднимали из травы свои крокодильи морды и маленькими красными глазками смотрели в след, нюхали воздух и, как ящерицы, пропадали, когда видели, что в их сторону направляются вооруженные всадники.

Только один раз обезумевшее стадо степных бычков, подобных земным буйволам, но значительно менее крупных, пересекло их путь. Вероятно поднятые зверьем копытные, неслись очертя голову в направлении, близком к столкновению с караваном. Олег проявил хладнокровие, прекратил движение, укрыв пеших людей за повозками. Бычары промчались мимо, в непосредственной близости от головных возов. Их вожаки взяли несколько левее колонны, и никто не пострадал. После счастливого избавления от напасти, можно было видеть тех, от кого убегало стадо: явные родственники нурагов — продолговатые тела, покрытые мелким зеленовато-бурым пером, узкие клыкастые морды. Они гнались за бычками подобно страусам широкими упругими шагами, распластавшись в верхушках травы и вытянув длинные шеи. Передние их конечности, небольшие, но пропорциональные для двуногих, вероятно, служили не только для нападения на добычу, но и помогали при ходьбе. Сейчас, во время бега, они были прижаты и скрючены. Хвосты, покрытые яркими перьями, служили одновременно балансиром и противовесом. Ящеры пронеслись мимо переселенцев, целеустремленно загоняя ослабленных телят.

Ярослав наблюдал за происходящим в бинокль с довольно приличного расстояния. Отсюда он ничем не мог помочь своим спутникам, идущим в основной группе, но зато ясно видел всю сцену охоты. Обращаясь к Станиславу, говорил:

— Прямо не степь, а зоопарк какой-то. За несколько дней видел такое количество хищников разных мастей, что не в каждом зверинце сыщешь. А сколько копытных, птиц, страусов, даже нечто вроде кенгуру! Как? Я спрашиваю, как это всё может прокормиться?

— Чему ты удивляешься? — отвечал тот. — Первобытная природа! Возможно, на Земле в давние времена было не хуже, но не огорчайся, мы с тобой уже здесь, и скоро многое изменится.

— К сожалению, изменится! — согласился Ярослав.

Через пять дней после выхода переселенцы оказались недалеко от места, бывшего предметом поездки. Могучая Яра пробила брешь в скалах и разлилась по равнинам широко, мощно и привольно. Глинистые берега давала ровный спуск к воде, а наличие вдоль реки леса, позволяло строить прямо на месте. Люди побросали своих лошадей, быков, имущество и повозки, взялись за топоры и всем миром начали валить лес, таскать к воде и строить плоты.

Глава 34Народ магуза

В степях повстречали самый удивительный народ среди живущих. Олег называл их троглодитами за дикий образ жизни и нежелание менять устои. Конечно, они не были теми, на кого он намекал, и называли себя иначе, но все же не являлись обычными людьми.

Ярослав приказал разбить свой лагерь на отдалении от основного. Уир вышел на связь в первую ночь по прибытию переселенцев и сообщил необычную новость, что вуоксы в гостях у местного племени Рорг (Ящеры — как на языке вуоксов звучит его название). И между прочим добавил:

— Дроу Рорг (вожак ящеров) приглашает Дхоу Ярослава к себе на костер уважения. Прийти можно в любое время и взять с собой столько гостей, сколько пожелаешь.

Ярослав не смог сдержать любопытства и утром, когда все люди трудились в поте лица на строительстве, в сопровождении Уира (вуокс в отдалении от врагов вёл себя беспечно) прибыл к месту стоянки. Стойбище находилось на берегу реки, у самой воды. В крутом глинистом яру рорги врыли глубокие пещеры, в которых жили. Гостя встретили исключительно доброжелательно: усадили на почетное место перед кострищем, подбросили свежих сухих поленьев. Пока готовилось жаркое из молодого оленя, старейшина племени удовлетворял свое любопытство беседой. Разговор вели на языке вуоксов, который в тех краях считался международным или, точнее сказать, межплеменным:

— От наших друзей вуоксов мы много хорошего слышали о Дхоу Ярославе. Позволь, уважаемый гость, полюбопытствовать, к какому доброму роду ты принадлежишь?

К сожалению, в этот момент Ярославу пришлось скрыть истинное свое родство и озвучить ту легенду о северном происхождении землян, которая среди переселенцев считалась официальной и излагалась аборигенам. Следует отметить, что басня вполне удовлетворила Дроу, не вызвав сомнений. В конце своего рассказа Ярослав, снедаемый любопытством, задал вопрос, изрядно его мучавший и, собственно, приведший сюда:

— Великий Дроу, чем вызвано доброе отношение вашего племени к вуоксам, нашедших в своих соседях надежных врагов?

При этих словах сидевший рядом Уир расцвел своей саблезубой улыбкой, будто сказали комплимент.

— Боги степи, которым поклоняется народ Магуза (на языке вуоксов зовутся Рагнары), требуют от нас такого отношения к окружающим, которое соблюдают сами. Они никогда не убивают, если не хотят есть. Потому и мы всегда рады гостю, проходящему по нашей земле, всегда готовы накормить и проводить путника или обогреть попавшего в беду. Ваших вуоксов преследуют модоны, такие же люди, как и мы с вами, но, по недоразумению, мелочные и жадные. Они ковыряют землю железными палками, не понимая, что мать-земля может жестоко отплатить за обиды, ей нанесенные: она нашлет голод и болезни. Уже сейчас неразумные люди бегут в необжитые места в желании найти свежий, неоскверненный участок и силой отнять чужое. Магуза считают — нельзя осквернять землю рытьем канав и брать больше, чем она сама соизволить одарить…

Вождь оказался человеком словоохотливым. Ярославу ничего не оставалось, как слушать проповеди старца и время от времени качать головой в знак полного согласия. Между тем отмечал значительные различия между собой и магуза. Строение тела окружавших костер людей, сейчас внимательно слушающих слова своего «Рави», заметно отличалось от строения тел землян. Ноги казались непропорционально велики по отношению к невысокому росту, крупные суставы и мышцы сильно выделялись на фоне короткого торса. Вся фигура казалась широкой и кряжистой при том, что пропорции штангиста относились как к мужчинам, так и к женщинам. Последние, исключительно широкобедрые, но не имеющие и капли жира, по земным меркам в красавицы не годились. Лица девушек, как, впрочем, и всех магуза, круглые, с большими голубыми глазами, крупными, слегка заостренными носами, обрамлялись копной черных как смоль волос, что, на взгляд землян, совершенно несовместимо. Придя к такому выводу, Ярослав решил прервать монолог вождя вопросом:

— Извини, Великий Дроу, что прерываю твою речь, но развей мои сомнения. В народе ходит легенда о народе магуза, будто живете вы по сто пятьдесят лет, в то время, как модоны шестьдесят, а вуоксы и того меньше — сорок. Это правда? И отчего не берете в жены женщин других народов, несмотря на то, что вас, говорят, совсем мало?

Вождь после короткой паузы усмехнулся:

— Боги одарили наш народ долгой жизнью. Мне сто лет, но редкий магуза умирает своей смертью. Если мы начнем брать в жены женщин других племен, то наши дети перестанут быть магузы, и потеряют дар Богов. По этой причине мы поддерживаем связь со всеми магуза по эту сторону хребта Дракона и берем невест из самых дальних краев.

— А как с вашими соседями из Древнего леса? Говорят, они живут по триста лет?!

— Ф…ф, — вождь по кошачьи фыркнул, своим видом показывая отрицательное отношение к хорхо (бурундукам), — эти зазнайки недостойны упоминания, они погрязли в собственных интригах, и недалек тот час, когда их не станет совсем. Конечно, если они не одумаются и не придут к своим прежним законам и не вернутся в леса из каменных скоплений.

— Однако люди живут в городах, и нечего, процветают.

— То люди, — ответил Дроу, — не хорхо, вуоксы или магуза, у них свои боги и свои законы. Модоны, те вообще, что саранча — готовы вытоптать всю степь затем чтобы поймать куропатку.

За беседой быстро пробежало время. Жаркое было готово, им потчевали гостя. Разрезав мясо нефритовыми ножами, женщины разложили на листьях куски, приправив множеством зелени, съедобных кореньев, и поднесли гостю. Ярослав с удовольствием попробовал молодую оленину. После короткой паузы, во время которой все следили, насколько угощение пришлось по вкусу гостю, присутствующие приступили к трапезе. Не исключением оказались и вуоксы, что гостили здесь, ожидая подхода переселенцев.

Обед оказался на удивление сытным и разнообразным. Кроме мяса, его составляли несколько видов корнеплодов сырых и вареных, множество ягод, орехов и нескончаемое количество зелени. Ярослав, видя разнообразие стола, не преминул выяснить название каждого растения, поданного к столу, где оно растет и какими особенностями обладает. Информации оказалось столь много, что ее пришлось записывать. Он просил собрать и передать ему те растения, которые смогут пережить долгий путь, для разведения у себя на земле, и пояснил, что это станет для него лучшим подарком.

Вождь огорченно заметил:

— Я вижу, твой народ, как многие другие, поддался соблазну злых духов, и в угоду демонам копает землю.

Ярослав поспешил успокоить:

— Мой народ нашел путь к земле, и она ответила ему, каждый год одаряя своими плодами, при этом мы не переходим с места на место и не обижаем богиню.

После обеда его пригласили в пещеру отдохнуть. Ярослав, сославшись на занятость, отказался, согласился лишь осмотреть. Жилище оказалось сухим, просторным и чистым, полы покрывали мягкие, плетеные из трав маты. Зыбкие своды поддерживались деревянными столбами с перекладинами. В центре помещения находилось нечто вроде свода-купола, с отверстием в вершине для выхода дыма. Посередине очаг, обложенный камнями, вокруг которого стояли глиняная и деревянная посуда грубой работы. Стены искусно расписаны сценами охоты и повседневной жизни, во всем убранстве царила простота уклада, но не имелось и капли убожества.

За неспешными беседами прошла большая часть дня, настало время покинуть гостеприимных дикарей. Расставаясь, оба вождя обменялись подарками. Ярослав презентовал заранее подготовленный стальной булатный нож, пару топоров и копье, всё земного производства и высшего качества. К ним добавил изготовленный на досуге из модонских луков деревянный арбалет простейшей конструкции.

Дроу Рорг казался сильно рад таким подаркам, но на людях постарался этого не показывать.

— Наши боги отвергают холодную сталь, они предпочитают нефрит и кремень, но мы не боги, а грешные люди, тем более от столь уважаемого гостя мы с радостью примем столь ценные подарки.

Немного подумав, весело заметил:

— Право слово, не станем мы копьем ковырять землю!

Все окружающие его соплеменники весело засмеялись над шуткой Дроу.

В свою очередь он преподнес Ярославу то ценное, чем богаты степи Трона. Ими оказались великолепная шкура тигра (вторая кошачья в их группе), явно ценное имущество для магуза. Поверх неё положили нефритовые кинжал и наконечник копья. Вторая шкура явилась поистине царским подарком не только для дикарей, но и для любого человека Трона. Шкура ящера рагнара, огромная, покрытая зеленовато-бурым пером с разводами, переливами, яркими пятнами на хвосте и шее. К шкуре прилагался лук магузского изготовления со стрелами и колчаном.

Видя ценность подарков, Ярослав постарался, как можно искренне поблагодарить:

— Я с радостью принимаю эти поистине божественные дары, олицетворяющие справедливые законы народа магуза, — и уже обращаясь к самому вождю, продолжил: — разве законы вашего народа позволяют убивать собственное божество?

Дроу, усмехнувшись, ответил:

— Рагнары — хорошие боги и много нам помогают, но иногда их становится слишком много.

Глава 35Древний лес

Третий взвод «арбалетчиков» занимал удобную позицию, прикрывая своим лагерем и разъездами основные силы переселенцев. Положение юго-восточнее, в жерле излучины Яры, давало возможность людям Ярослава надежно контролировать подходы как со стороны степи, так и нижнего течения реки. Во всё время, пока переселенцы готовились к дальнешему пути, встречи с троглодитами-магузами стали ежедневными. За небольшую плату дикари подрядились снабжать оба лагеря дичью. Учитывая, что в это время к Ярославу присоединились Уир и другие, имели место брожения в слабых умах некоторых из аборигенов. Однако удаленность лагеря от основной массы беженцев, как и предполагалось, сыграла на руку Ярославу. Постепенно горячие головы утихли, встретив холодное сопротивление не только землян, но и подчиненных им модонов Банулы Норостяшно. И хотя экстремисты сделали попытку отловить одиночных вуоксов, пара разбитых носов окончательно поставила точку в недолгом конфликте. Тем временем работа двигалась своим чередом. За два дня под руководством Станислава срубили шесть плотов, но, как выяснилось впоследствии, несколько переборщили с размером. Плавсредства получились излишне тяжелы и неповоротливы. На мелководьях, узостях и стремнинах нижних порогов требовались меньших размеров и осадки, но отсутствие опытных надежных людей, как и вообще недостаток мужчин (на веслах зачастую находились женщины) диктовало сокращение количества плотов. В таких обстоятельствах пошли на увеличение размеров и усиление прочности конструкции, что естественно влекло за собой увеличение осадки.

Как бы то ни было, работа была выполнена в срок, а надежность транспорта не вызывала сомнений. На каждом плоту могли разместиться: повозка, шесть лошадей и до десяти человек команды. Вся флотилия делилась на две половины: три плота землян, три для остальных, при этом на каждый с аборигенами выделялось по одному землянину-мужчине для командования и связи. Необходимость иметь среди модонов своих людей сильно ослабила остальные экипажи, где на тяжелый плот доводилось всего по четыре-пять мужчин. Учитывая, что обеспечить гребцами требовалось четыре весла одновременно, на каждое приходилось по одной женщине и одному мужчине. Такой расклад получился потому, что оказалось слишком много грузов и лошадей, они занимали место и имели немалый вес. Кроме того, требовалась площадь плотов под сено, шалаши, места для гребцов, очаг, стойла. В общем, теснота царила несусветная. Гребцы работали на самом краю и не раз упали бы в воду, если не предусмотрительно установленные ограждения.

* * *

На четвертый день по выходу к реке Яре флот отвалил от берега. Общее количество построенных за время стоянки плотов, перевалило за шесть десятков, но только сорок восемь (включая шесть Ярослава) двинулись в путь. Более десятка начатых построек были признаны негодными и брошены на месте.

Переселенцы плыли по ровной спокойной глади, испытывая меньше тягот, нежели при движении по суше. Плоскогорье здесь отступило далеко на юг, и река, прорвав пороги, широко разлилась по обширной равнине. Новая встреча с отрогами теперь состоится в глубине Древнего леса, когда горная гряда вновь преградит путь. Северные берега Яры покрывали дремучие леса, а южные, — редколесье, преходящее на возвышенностях в степи.

Река изобиловала рыбой, и голодная смерть никому не угрожала. Вместе с припасами, что взяты с собой, переселенцы без забот смогут добраться до старого Агерона. К рыбной ловле с плотов приступили все: и стар, и млад. И разве только самые ленивые не пытались обогатить свой рацион. Для землян, в течение более месяца питавшихся довольно скудно и однообразно, речная рыба стала желанной добавкой. Её готовили прямо на плотах во время движения. На каждом из глины и камней соорудили очаг, что позволяло не приставать лишний раз к берегу.

Плоты Ярослава шли по реке без задержек, их капитаны лишь иногда меняли курс, огибая острова и отмели. На поворотах, когда плоты начинало прибивать к берегу, за весла приходилось браться всем, возвращая на середину. Несмотря на разгар лета, вода стояла высоко, поэтому перекаты, старицы, отмели, наносы ила и песка проходили осторожно без остановок и посадок на мель. На третий день пути после впадения с севера полноводной реки двигаться стало ещё легче.

Дистанцию до основной группы выдерживали в несколько километров, заранее договорившись — по необходимости сообщать обо всём подозрительном, что встретят, а также о навигационных сложностях, если такие обнаружатся. О первых договорились сообщать ракетницей или верховыми гонцами, а о вторых, с помощью установленных на реке вех.

Ярослав, обладая полной самостоятельностью, на ночевку приказывал приставать к маленьким островкам, лишенным растительности, которыми река изобиловала на всём протяжении. Если не считать редких кустов, острова были совершенно пустынны, потому зверю или человеку укрыться здесь негде. Все ночевали на плотах, жестко привязывая к вбитым в землю кольям.

* * *

Путешествие протекало без помех, чему в основном способствовала безлюдность берегов. Единственный инцидент произошел на пятый день движения, когда переселенцы входили, а если быть точнее, вплывали на территорию Эльфов. Правда, так их называли земляне, и очень вероятно, что подлинные обитатели Древнего леса не имели ничего общего с легендарными эльфами из сказок. Модоны их звали «резайте эрбиль» — лесные охотники, троги — «хорхо» — бурундуки, а вуоксы, как говорил Уир — «хил» — убийцы. Сколько Ярослав ни выспрашивал у всех известных ему представителей разных народов Трона, самоназвание представителей Древнего леса не знал никто. Однако перессориться они сумели со всеми и вызвать у соседей стойкую антипатию, переходящую, если появлялась такая возможность, в немедленные действия по обезвреживанию.

По понятным причинам люди проникали на запретную территорию с большой опаской. Спросив разрешения у начальства и получив его, Ярослав пустил свои плоты вглубь враждебной территории. Хотя все уверяли, что хорхо не трогают людей, плывущих по воде, но чем чёрт не шутит.

Вначале отправились в путь плоты с модонами, затем, через небольшие промежутки времени, — с землянами. Последним шел плот Ярослава, замыкая колонну. Все тихо. По берегам ни живой души, все как вымерли. Спустя полтора часа движения показались опушки густого бора с огромными по земным меркам деревьями, стоявшими, как частокол: ни одно не было ниже тридцати метров.

Неожиданно послышался голос Станислава, он в это время наблюдал в бинокль за проплывающим мило пейзажем.

— На опушке человек! — и передал бинокль Ярославу, указывая куда смотреть.

Расстояние до берега составляло метров триста, плоты шли несколько ближе к южному, а человека обнаружили на северном. Существо, как различил Ярослав, не особо скрывалось, просто стояло под лесным гигантом и, сжимая в руке лук, смотрело на чужаков. Одет блекло, в нечто зеленовато-серое, сливающееся с листвой. Ярослав, не отрываясь, наблюдал за человеком, благо небольшое расстояние позволяло хорошо различать его действия, но восьмикратная оптика не позволяла досконально разглядеть самого обитателя Древнего леса. То, что это он, сомнений не возникало. Решил сменить бинокль, восьмерка не давала подробной картинки:

— Анна, достань из повозки морской бинокль, хочу рассмотреть объект поближе, — и осекся — объект достал стрелу, наложил на тетиву, и поднял лук.

— Укрыться!! — неистово заорал Ярослав, скорой рукой схватил щит, бросив пялиться в бинокль. Куда упадет стрела неизвестно, но предугадать траекторию приблизительно можно — тем более что на излете она летит медленнее — и при некоторой сноровке (а такая уже имелась) даже заметить в полете. С расстояния триста метров куда ты можешь целить? В центр плота, а там — лошади, не прикрытые ни броней, ни щитами, и самое ценное имущество.

Ярослав поднял щит над головой, пытаясь уловить стрелу и защитить лошадок. Это только в кино супермены ловят стрелы рукой, а в жизни ни один человек на это не способен, впрочем, и не человек тоже. Так что щитом их ловят, щитом! Народ немедля попрятался кто куда, и только Станислав с Ярославом, несмотря на жаркий день, одетые в бригандины, подняли щиты. Щелчок сообщил, что смертельный снаряд пойман. И, слава богу, потому что шёл прямиком Казбеку в хребтину.

— Во, падла!! — взревел, испуганный за своего коня, Жиган, — шлепни его, Славка, шлепни! Он так нам всех лошадей искалечит!

Попрятавшиеся было парни повылезали из своих укрытий, срочно натягивая хауберки и вставая перед лошадьми со щитами в поднятых руках.

Из фургона сбросили арбалет. Девчонки, укрытые под прочными сводами повозки, второпях натягивали железо. Ярослав подхватил арбалет, быстро взвел, зарядил, но тормознул — стрелы не летели. «За время возни должно было упасть штук пять. Что-то здесь не так! Пользуясь случаем, парни сейчас как вдарят залпом». Его люди уже зарядили арбалеты.

— Погодь!! — кричит командир, — похоже, это предупреждение, а не засада. Не-е стрелять!! Укрыться! Приготовиться!

Девчонки с павезами в руках спрыгнули с фургона, заняв излюбленную позицию за щитами. Галина с Людмилой открыли бойницы, готовые стрелять. Уир и Рор, не имевшие брони, в тени повозки натянули луки.

— Не… стрелять!! — повторил команду Ярослав. Подобрав брошенный бинокль, взглянул на врага.

Эльф стоял с самодовольным видом, забавляясь суетой, вызванной одиночным выстрелом. Горделивая осанка бросала вызов презренным людишкам, ничего не имеющим противопоставить. Весь его облик излучал безнаказанность.

Ярослав поднял арбалет.

— Может не надо? — спросил Станислав.

— Надо проучить зазнайку, но не убивать.

Гулко ударила дуга арбалета. Болт пролетел по настильной траектории, глубоко вонзившись в ствол дерева в двух метрах от эльфа.

Ярослав поднял бинокль к глазам, наблюдая за реакцией аборигена. Тот внимательно посмотрел на болт рядом с собой и, не теряя грации, подошел к стволу. С трудом вырвал из дерева, и так, держа его в руках, долго смотрел в след удаляющимся плотам.

— Похоже, это нечто вроде пограничного приветствия, чтобы не расслаблялись, — с задумчивым облегченьем высказал Ярослав: — Отбой!!

Народ засуетился. Не бросая ни щитов, ни оружия, пытались вывести на стремнину прибиваемый к берегу плот, что в полном вооружении дело не совсем приятное. Через пару часов все успокоились, жизнь вошла в прежнее русло. Причем на идущих впереди плотах никто нечего не заметил.

Необычный вид пойманной стрелы привлёк всеобщее внимание. Сделанная из исключительно легкого дерева, она имела вместо сердцевины отверстие, и была довольно короткой.

— Это охотничья стрела! — уточнил Станислав, когда та перешла в его руки. Каждый из спутников счёл необходимым осмотреть необычный предмет. Даже вуоксы, отчаянно фыркая, не избежали любопытства.

— Видите, — продолжал он, — только у охотничьих стрел на мелкого зверя делают круглые наконечники без граней.

— Древко короткое, вот что любопытно! — поддержал Ярослав, — лук у «бурундука» я видел большой, типа английского, а стрела прилетела не по размеру.

— Очень легкая, — обратила внимание Анна, — против наших болтов раз в пять легче.

— Это чтоб далеко летела, — объяснил Станислав, — чем легче стрела, тем дальше летит. Обратила внимание, с какого большого расстояния он нас достал? Вуоксу даже из боевого лука на такую дальность не выстрелить.

— Хил, далеко стрелять, — подтвердил Уир, используя русский.

— И все-таки, как можно стрелять короткой стрелой из большого лука? — не унимался Ярослав.

— Это надо у самих хорхо спрашивать, но короткой она сделана для той же цели, для которой максимально облегчена — для увеличения дальности стрельбы, — растолковал Станислав. — Длинные стрелы в момент выстрела сильно прогибаются, потому теряют как точность, так и дальность полета. Сделав короткую стрелу, эльф сразу убил двух зайцев: максимально облегчил, получив увеличение дальности, и исключил колебания стрелы в момент выстрела, увеличив точность.

— Вот вам и волшебные луки эльфов, — размышлял в слух Ярослав, — а тут никакого волшебства, только знания и умения.

— Неудивительно, — продолжал Станислав, — говорят, они живут по триста лет, есть время подумать.

* * *

Двигаясь в глубине Древнего леса, отряд Ярослава старался вообще не останавливаться, потому довольно быстро, за три дня, достиг порогов. По правому берегу вновь громоздились утесы, а из воды торчали скалы. Река Яра, медленно нёсшая свои воды в низинах, вновь ускорила бег. Посреди стремнин стали появляться скальные острова, а сама река разделилась на множество протоков. Определить, по какому из них безопаснее плыть, и являлось основной задачей отряда. В некоторых из потоков присутствовали каменные перекаты, мелкие и совершенно непроходимые. Прежде чем продолжить путь, требовалось остановиться и с помощью лодок обследовать рукава. После таких операций на фарватере устанавливали вехи, придерживаясь которых проплывёт основная группа.

Наконец повстречали первый бар. Невысокое гранитное понижение перегораживало реку, при этом берега оказались пологими и кремнистыми. Усеянный камнями пляж простирался на тридцать — пятьдесят метров от уреза воды и переходил в крутые, почти отвесные стены, на вершинах поросшие ельником. Подойти к берегу не составляло труда, но Ярослав решил встать на стоянку ниже по течению у скалистого острова, преодолев первый уступ порогов. Бар представлял собой каменную ступень высотой метра полтора, и полностью скрывался под стремительно падающей водой.

Ярослав вначале сделал остановку, причалив к берегу, а затем приказал спускать плоты с водопада по очереди, давая людям время на подготовку. Первым пошел лично сам, ссадив на берег всех женщин и детей. Стремнина подхватила плот, понесла, разворачивая боком к опасному уступу и не давая времени на выравнивание. Однако мужчины на веслах в последний момент сумели поставить его носом к бару, и плот нырнул, заливая водой гребцов, колеса повозок и ноги лошадей. Затем могучая сила стихии подхватила вновь, стремясь унести дальше к новым порогам, но люди не дали ей такой возможности. С усилием налегая на весла, привели плот к берегу. Их женщины и дети в этот момент, как горные козлы, прыгая с камня на камень, спешили к новому месту стоянки.

Окрыленные успехом переселенцы быстро спустили остальные плоты, избежав каких бы то ни было неприятностей. Течение реки после первого порога настолько усилилось, что Ярослав не рискнул продолжать путь в одиночку, не посоветовавшись с Олегом. С трудом преодолевая напор, переселенцы перегнали плоты к намеченному острову и встали у его пляжей, ожидая основную группу. Та не заставила себя долго ждать, через час начали спуск люди Олега, а затем плоты аборигенов. Все причаливали к месту, где встала группа Ярослава. Здесь течение создало карман медленно текущей воды, что очень удобно для последней стоянки перед броском через основные пороги.

* * *

На этом пятачке переселенцы провели ночь, готовясь на утро пуститься в путь. Дело в том, что на этот раз уходящий плот не имел возможности вернуться назад, даже причалить к берегу затруднительно. Течение стало столь стремительным, что следующая стоянка становилась возможной только после преодоления основной, наиболее опасной части порогов. Все сознавали это, и лихорадочно готовились.

— Самое скверное в этой ситуации, — говорил Олег посетив «арбалетчиков», — что не только идущие впереди не знают обстановку на реке, но и все за ними вплоть до самого последнего.

— Самое скверное, что мы не имеем радиостанций, — вторил ему Ярослав, копаясь палкой в костре и выгребая оттуда испеченный на углях клубень.

Сидящие в кругу у костра люди и нелюди слушали, ожидая, какое решение примут их командиры.

— Можно, конечно, воспользоваться ракетницей, которая тебе, Ярослав, дана.

— А что толку? Обозначить опасный участок все равно не удастся. Вехи не поставишь — снесет течением. Да и устанавливать их необходимо заранее до опасного места, а не после.

— Может не вехи, а бакены ставить? — предложил Станислав Тимофеевич.

— Как это? — не понял Олег, — где мы возьмем бакены?

— А так это, — поддел его командир взвода, — сами сделаем: обвяжем камень веревками, а на другой конец обрубок сухостойного бревна с вехой.

— А на конец вехи тряпок навязать, чтобы лучше видно было, — поддержал отца Антон.

— Неплохая идея, — согласился Олег, — что скажет Ярослав?

— Идея здравая, только вех потребуется много, потому как рукавов и разветвлений на реке не счесть, и бакены необходимо иметь и сбрасывать в воду не только с впереди идущего плота, но и, при необходимости, с других следующих за ним. Любой, увидев опасный порог, заранее, прежде чем самому в него угодить и, возможно, разбиться, должен сбросить бакен. Предлагаю взять идею Тимофеевича на вооружение, тем более что других всё равно нет.

— Ну, ты пойдешь впереди, — продолжал Олег, обращаясь к Ярославу, — постреливай, если что.

— Если что, конечно, стрельну, но если совсем непроходимо будет, вспоминай потом, ставь свечки в нашу память.

— Ты, Ярослав, так не шути, вы нам живые нужны. Пустите вперед своих аборигенов, пусть нащупывают фарватер, а сами держитесь позади, — советовал Олег.

— Сейчас! За чужие спины прятаться стану! — обиделся Ярослав, — пойду, как и ранее шел — в середине. Чтоб видеть всех и помочь, если что.

— Оно, конечно, ты в своем взводе хозяин, но поставленную задачу обязан выполнить. Так что плыви, где хочешь, только чтоб опасные участки обозначил.

— Будет исполнено, господин начальник, только в данной ситуации не всё от меня зависит, а от расторопности моих людей на плотах. Так что постараемся выполнить задачу максимально хорошо.

Они ещё долго обсуждали вопросы передового дозора: кого поставить на плоты, какую очередность занять, какого берега лучше держаться: западного — более крутого, или восточного — более разрушенного, в каких ситуациях ставить вехи, в каких нет. Спустя пару часов лагерь затих, погрузившись в сон, и только усиленная до двойного состава охрана не смыкала глаз.

* * *

Утром тронулись в путь не рано, дав людям как следует отдохнуть. Первой, как повелось, отчалила группа Ярослава. Ей предстояла самая сложная задача — прокладывать путь всему каравану. Какую обстановку путешественники встретят на реке, предугадать совершенно невозможно. В зависимости от уровня воды многие перекаты и стремнины могли стать как непроходимы так и, наоборот, доступны, поэтому на передовой отряд ложилась немалая ответственность за своевременное оповещение об опасности и нахождение удобных проток. Нижние пороги имели множество отдельных рукавов, порой деля реку на различные по проходимости каналы. Часто они тянулись на многие километры, соединяясь и вновь разделяясь со своими соседями. В такой обстановке очень трудно определить, входя в протоку, что ждет тебя в ее конце. Хорошо, если перекат или бар, а если водопад? Вся обстановка на порогах во многом зависела от уровня воды и дождей, прошедших в северных лесах. А, по словам местных жителей, то есть модонов, река в этом году отличалась полноводностью, что дарило некоторую надежду на благополучный исход предприятия. Однако расслабляться рано, и Ярослав вновь перед выходом перетасовал своих людей на плотах, стараясь таким методом увеличить надежность экипажей. Сильных рук не хватало, особенно способных гарантированно успешно вести плоты. Из других групп помощи не ожидали, потому как самим не хватало, и надо признать, экипажи Ярослава оказались укомплектованы даже лучше и многочисленнее остальных. Нестройной колонной переселенцы покинули последнюю спокойную гавань.

Глава 36Пороги

Вначале река долго текла широким каньоном, огибая очередной выступ гористого плато. Затем, найдя слабину, прорвала известковую преграду и раздробилась на десятки отдельных рукавов. Этот второй и самый опасный бар люди преодолевали в прямой видимости друг друга, но подходящего места для сбора на стремнине до порога не нашлось. Перед прорывом, реку с обеих сторон зажали две отвесные стены, глубина русла увеличилась, а стремительное течение создавало множество водоворотов. Высокая вода скрыла в своей пучине обычно обнаженные острые скалы и обвалившиеся куски соседних гор, особо опасные для плотов, что позволило людям без помех подойти к порогу. Как и ранее, Ярослав первым направил сой плот на спуск. Бар оказался значительно более высоким, чем предыдущий. Зажатый тесниной, с большим объемом падающей воды, он грозил гибелью нерасторопному человеку.

Ярослав в паре с Антоном, сыном Станислава, активно работал огромным передним веслом, не давая водоворотам развернуть плот боком к течению. Им помогали Юля с Анной и вуокс Рор единоплеменник Уира. Все, вцепившись в весло, непрерывно гребли, удерживая плот на курсе. На заднем весле повис остальной экипаж: Станислав, Георгий, Уир, Людмила, Галина. Дети сидели в фургоне и не высовывали носа. Саму повозку закрепили очень жестко, сняв с колес и принайтовив к бревнам прямо за оси, так что скатиться не могла ни при каких обстоятельствах. Лошади привязаны к стойлам, боковые весла подняты высоко в воздух, готовые к гребле и не мешающие движению.

Последние секунды перед падением с порога — и плот со всем содержимым проваливается в бездну. Облако брызг окатывает всех находящихся на палубе с ног до головы, люди, кони, повозки, по пояс уходят в холодную воду. Кажется, будто ты тонешь, как топор, и настали последние мгновения жизни. В этот критический момент плот сотрясает сногсшибательный удар, слышится хруст ломающихся бревен. Народ на палубе падает, скрываясь в воде, но уже через мгновение плот восстанавливает плавучесть, волны медленно уходят с его бревен. Сбитые с ног люди торопятся занять места у вёсел, усиленно гребут, не давая волне в очередной раз себя развернуть.

На следующих за Ярославом плотах неистово работают веслами, стараясь уйти от гиблого места, где в воде обнаружилась скала. С них сбрасывают первые бакены, указывая опасный участок.

Остальные плоты прошли порог более благополучно, нежели их ведущий, только модонам Банулы не повезло — они также задели не видимую в воде скалу, но отделались легкими испугом. У Ярослава скала сломала передний защитный брус, установленный именно для такого случая. Сам плот не пострадал, но удар сильно расшатал крепления. Теперь первым шёл Жиган, а Ярослав следом. Курс взяли ближе к левому берегу, более разрушенному, а когда река раздвоилась, то выбрали левый, мелкий проток. Справа вдали виднелись скалы, и, не особо раздумывая, выставили бакены, обозначая опасность.

Протока хоть и левая и более мелкая, но скорость течения не снизилась, появились повороты, новые водовороты. Плоты потеряли друг друга из виду. Модоны быстро отстали, а Жиган ушёл вперед. Третий плот во главе с Молчуном долго держался следом, но при неудачном маневре его развернуло, ударило о берег, и когда-то тесная группа распалась.

Через полкилометра протока вновь разделилась. Слева виднелся бакен, сброшенный идущим впереди Жиганом, а впереди — перекат, и Ярослав уверенно направил свое судно в правый рукав. Затем таких раздвоений стало больше, и их вынесло в основное русло. Ярослав надеялся, что здесь встретит идущего впереди Жигана, но ни спереди, ни сзади — никого, они остались в одиночестве среди рвущей и стремительно несущейся воды. Долго ли, коротко продолжался этот бег, но, похоже, расчет двигаться предпочтительно левыми протоками оказался верен. Впереди над руслом поднялась радуга, образованная потоком мелких брызг, признак близкого водопада, а на поверхности воды заиграли барашки, указывая на зубья скал под водой. Не теряя времени и прилагая неимоверные усилия, стали грести к ближайшей левой протоке. Не забыли забросить подальше в правый рукав пару бакенов, определяя опасность. И уже из последних сил сумели направить тяжелый плот в протоку, которая через пару сотню метров вновь разделилась. И снова взяли влево, уходя от опасной жёлто-фиолетовой хмари.

* * *

Ничто не спасло!! Порог вырос на срезе туманных радуг, не такой высокий, как предыдущий, но усеянный скалами, как пасть акулы зубами. Плот ахнул в него неожиданно, вновь задев защитным брусом за скалы. Многострадальное бревно не выдержало, вновь хрустнуло и отлетело, как щепка от падающего срубленного ствола.

Закрутило, понесло!! Один порог сменялся другим, люди едва успевали выравнивать плот, пуская его в стремнины. Вновь сбросили бакены, стараясь покинуть опасный поворот, но затянуло, засосало. Хотели уйти вправо между скал, ан не вышло.

Новый удар в сам плот, но тот выдержал! Проскользнул меж скал, одновременно падая с небольшого уступа не более метра высотой. Переднее весло зацепилось за выступ, его вывернуло, как ошалевший мент руку пьянице. Валёк весла прижал Ярослава с Антоном спиной к лееру, норовя раздавить. И неожиданно резко ушел в другую сторону, снося всё со своего пути. Рукоять толкнула стоящих напротив Юлю с Аней, сломала леер, и те упали в воду. Короткие веревки, которыми они привязаны, не дали отстать от плота, но одновременно сослужили дурную службу — волнами девушек било о бревна. Но они живы, и безуспешно хватались за скользкую древесину. Их головы накрыли набегающие волны.

Ярослав немедля ни секунды пришел на помощь. Схватив Анну за шиворот, старался тащить на плот, но в этот момент Юлина рука соскальзнула с бревна, и исчезла в воде. Ярослав инстинктивно пытался помочь: левой рукой отпустил леер, пытаясь схватить за уходящую Юлину косу. Его ударило волной, внимание рассеялось, он ослабил захват Анны, и та снова упала в волны. Напором встречной воды девчонок засосало под плот. Если бы не были привязаны, то отстали, и опасность разбиться о бревна не грозила бы так остро. На помощь Ярославу поспешили все, кто мог оставить весла. Станислав, отрезав свою страховку, уже помогал вытянуть девочек. Рор, на что бестолковый вуокс, но вцепился в веревку таща утопающих. На переднем весле остался один Антон, непрерывно работая и стараясь справиться с бушующим потоком.

Отчаянно кричал ничего вокруг не видящим спасателям:

— Порог! Впереди порог!! Быстрее тащите!

Ярослав внял крикам мальчишки, норовящего перекричать грохот волн. Мельком взглянул вперед и осознал безвыходность положения: «Вытащить не успеем. Девушек раздавит порогом, если будут и далее болтаться на веревках». В доли мгновения он оценил обстановку и нашел выход. «Если обрезать страховку, то может появиться шанс выжить, а если рядом будет он, то и шанс выжить в Древнем лесу».

Он достал финку и одним движением отрезал верёвки три. Обрезанные концы силой напора мгновенно вырвало из рук. Станислав смотрел недоуменно.

— Держитесь без меня! — кричит ему Ярослав, — пороги почти пройдены.

И не задумываясь, прыгнул в кипящие волны.

* * *

Вначале его с головой накрыла волна, но, интенсивно гребя, он вынырнул на поверхность. Всех несло к очередному порогу, тех, кто в воде уже отстали, но пока недалеко. С плота бросили самую длинную веревку, но та утонула в бурлящей зыби. Ярослав оглянулся, ища девушек. Волны мешали, непрерывно накатывая и затрудняя движения, но он заметил пострадавших и сильными, уверенными гребками сократил расстояние. Однако лимит времени закончился, впереди идущий плот скатился с бара, а секунду спустя упали и пловцы. Юля с Аней, сцепившись вместе, помогали друг другу держаться на плаву. Анна сильно пострадала от ударов о бревна плота и теперь вяло сопротивлялась стихии. Юля, физически более сильная, мертвой хваткой вцепилась в спутницу, не давая той уходить под воду. Ярослав, плывущий впереди, быстро приближался. В результате он схватил Анну за одежду и дальше поплыли втроем.

Меж тем пловцов затормозил порог, после падения принял в себя водоворот, а плот, как крупный и массивный, унесло далеко вперед, но это ещё не всё. По курсу оказался перекат, и ребята на плоту с усилием гребли, уходя в соседнее русло, на стремнину. К сожалению, у пловцов не было такой возможности, да и перекат предпочтительнее — есть шанс выбраться на берег. В свою очередь, для плота скалистые зубы смертельно опасны — его может разбить в щепки. В результате группа разделилась. Станислав правил к фарватеру и стремнине, а Ярослав со спутницами яростно греб влево к берегу и более тихой воде. Однако левая протока оказалась не так тиха и безопасна, сначала их сбросило с небольшого и совсем узкого, метра два шириной, водопада, а затем — в обширный водоворот. Стены его, состоящие из отвесных скал, не имели ни выступов, ни снижений, выбраться на берег не было никакой возможности. Пловцы вновь гребли, стараясь покинуть заводь.

В этот момент нависающий над водопадом поток выплюнул сюрприз: бревно, когда-то бывшее защитой их плота и один бог знает каким чудом оказавшееся на их пути. Кусок дерева, утыканный скобами и обрывками проволоки, вращался, как пропеллер, грозя покалечить все живое. Спасаясь от увечий, Ярослав с девчонками нырнули, уходя с траектории его движения. Только водоворот оказался хитрее людей, он затянул в себя и этот новый сюрприз. Долго под водой не просидишь, тем более когда где-то над тобой бешено крутится смертельный предмет. Ярослав, когда заканчивался воздух (а это секунд через тридцать), всплывал, намереваясь перехватить бревно.

Ему везло! Скоба, когда-то намертво скреплявшая плот, больно ударила по плечу, но не острым концом, а тупым. Проволока хлестнула по спине, оставляя кровавый след. Ярослав зажал обломок бревна подмышкой и остановил вращение во всех направлениях. Тем временем девчонки всплыли — закончился воздух. Анна совсем плоха, нахлебавшись воды, надрывно кашляла, отплевывалась, Юля помогала, удерживая на плаву, и не давая тонуть. Ярослав вытолкнул опасное бревно из водоворота, и через минуту все последовали за ним. Последний порог оказался легкопреодолимым, их несло на каменный перекат, предварительно окунув с головой в воду. Течение ослабело, русло протоки стало шире, а ноги начали задевать за дно. Через несколько минут их вынесло к устью ручья, впадающего в Яру. Из последних сил Ярослав с Юлей выбрались на берег, таща за собой бесчувственную Анну.

* * *

Найдя песчаную отмель, поспешили к ней и упали в изнеможении. Ярослав пытался нащупать пульс утопленницы: сердце давало нечёткие толчки.

— Жива! — сообщил результат нервно ждущей Юлии, — просто в обмороке. Необходимо, пока не поздно, слить воду из легких, если нахлебалась.

— Как? — спрашивает та.

— Перевернуть вверх ногами — вода стечет сама.

Они вдвоем схватили девушку и, помогая друг другу, перевернули вниз головой.

— Не бежит! — пожала плечами Юля, недоумённо глядя на спутника.

— Может, её там и нет. Ну-ка, нажми на живот, я подержу.

Юля помассировала желудок Анны, глубоко надавливая. Результат не замедлил сказаться: изо рта потекла вода с пеной. Анна дернулась, закашляла, с трудом отплевывая мокроту. Захрипела:

— Отпустите меня, придурки! Живая я!

— Ура!!! — воскликнул Ярослав. — Очнулась!

— Раз ругается, значит, жить будет, — констатировала Юля.

Ярослав выпустил туловище, ноги шлепнулись в раскисший песок.

— Нормально отпустить не мог? — возмутилась ушибленная девушка.

— Извини, поторопился! Хотел быстрее приступить к следующему этапу оживления утопленницы.

Девушки недоумённо уставились на парня.

— Какому этапу? — выразила непонимание Юля, — вроде жива и говорит.

— Самой главному — искусственному дыханию! — многозначительно намекнул Ярослав.

По кислому личику Анны пробежала тень:

— Не надо мне никакое дыхание, и утопленницей не была, просто нахлебалась! Оставьте в покое!

— Хорошо, хорошо, если утопленник решительно отказывается от реанимации, то так ему и надо, — согласился парень.

— Ничего, Ярослав, не расстраивайся, — поддержала шутку Юля, — немного отдохнув, вы можете продолжить оживление.

Окончательно пришедшая в себя Анна поняла — над ней смеются.

— Не дождетесь!! — отвечала обиженная намёками девушка.

Глава 37

На первый взгляд, положение спасшихся казалось безнадежным. Они остались одни на враждебной территории без средств к существованию. Надеяться на то, что мимо пройдет ещё один плот людей, нереально: протока слишком мелка. К тому же, прежде чем спуститься с порогов, люди Ярослава сбросили бакены, и следом идущие плоты постараются сюда не сворачивать. Добраться до тех проток, где проплывает основная масса плотов, исключительно сложно и долго. Пока они форсируют все русла, люди покинут район. Сплавляться вплавь, как это уже испытано, ещё сложнее — пороги пройдены едва наполовину, и какие впереди опасности, неизвестно. Остается одно — обойти гористый район по суше, надеясь, что злобные Хорхо не заметят одиночных путников.

Место, где оказался Ярослав с двумя спутницами, представляло собой неширокий каньон, по дну которого текла река, впадающая в Яру. Отвесные известковые скалы долины, поросшие чахлым кустарником, совершенно непреодолимы для человека, неэкипированного скалолазным инструментом. Дно каньона, относительно плоское с широкими террасами, подобно ступеням гигантской лестницы взмывающим к высоким склонам. Речка вырезала глубокое русло с множеством изгибов, островов и проток. Всё каменное изобилие покрывала густая кустарниковая растительность, на взгляд совершенно непроходимая.

Минут через пятнадцать после выхода на берег Ярослав засобирался в дорогу:

— Чем раньше выйдем, тем раньше доберемся до спокойной реки, и тем больше шансов проскочить незамеченными.

— Неплохо бы вначале раздобыть еды, — уточнила Юля.

— Ничего, немного потерпим. До полудня будем идти, а там что-нибудь придумаем. Ты, Анют, как? Есть хочешь?

— Меня тошнит, — отвечала бывшая утопленница.

— Идти сможешь?

— Наверно, смогу.

— Тогда в путь!

* * *

Двинулись по руслу, огибая скальные завалы устья. Дно речки оказалось малокаменистым, а иногда попадались белые как соль песчаные отмели. Глубина редко превышала колено, потому идти, повторяя все изгибы, оказалось намного выгоднее, чем пробираться сквозь растительность на берегу. Держаться берега ещё легче, потому спутники шли, где можно, по суше, а где заросли или известковые глыбы преграждали путь, углублялись в воду. Речка изобиловала рыбой, Ярослав заметил в прозрачной воде целые косяки идущие вверх по течению, и поспешил сообщить о своем наблюдении:

— Чувствую, без обеда не останемся.

— Откуда такая чувствительность? — поинтересовалась вечно голодная Юля, — не вижу ничего съедобного.

— В реке полно рыбы, — указал Ярослав.

— Голыми руками не возьмёшь, — огорчённо произнесла хранившая болезненную апатию Анна.

— Что-нибудь придумаем.

— Не говорите мне о еде и тем более не показывайте, иначе я умру от голода, — мрачно пообещала Юлия.

— Ничего, — успокоил Ярослав, — голодными не оставлю.

Если говорить честно, то у них были все шансы не умереть от голода. Конечно, того имущества, что осталось после купания, недостаточно для полноценной жизни в лесу хотя бы неделю, но все же три охотничьих ножа чего-то стоят. Итак, — рассуждал Ярослав, — три ножа, три армейских аптечки и дополнительно висевший у него на ремне в момент прыжка в воду гаджет — многофункциональный складной нож, который он часто носил с собой. Не густо, но они и не собираются оставаться жить в Древнем лесу. Дня через три, максимум, четыре обогнут пороги и по открытой воде догонят своих. Конечно, если не напорются на Хорхо, тогда пиши пропало. По словам местных аборигенов, эльфы убивают людей, попавших на их территорию. Впрочем, по словам модонов и вуоксов, бурундуки убивают и за пределами леса. Так что придется быть в меру осторожными.

* * *

После полудня Ярослав остановил отряд, сообщив:

— Довольно. Пора искать рыбные места, а то я тоже готов кого-нибудь съесть.

— И как будем ловить? — спросила Юлия, — голыми руками?

— Для начала найдем не глубокую стремнину, где стоит рыба, затем соберем сушняк и разведем костер.

— Что? Головнями будем ловить? — пошутила Аня.

— Эх вы, городские цыпочки! Острогами её ловить будем, а костер нужен их делать, дерево сушить. Зажигалки есть?

Приспособление для добычи огня оказалось у обеих девушек, но кремни намокли и не воспламеняли газ.

— Опять вам, девочки, наука. Держите зажигалки в герметичной упаковке, например, в медицинской аптечке. Эх, что бы вы без меня делали?

Он вынул свой нож, отвернул колпачок с рукояти, а затем извлек из контейнера внутри неё зажигалку.

— Любопытный у тебя нож, — заинтересовалась Анна, — с секретом.

— Самодельный. Специально изготовлен перед экспедицией, тут у меня еще и соль есть.

Достал и показал пакетик с солью.

— Да, здорово придумано, — с радостью подхватила Юля.

— А ты как думала, не лаптем щи хлебаем. Вот, пригодилась задумка.

Собрали сушняку, развели костер. Ярослав нашел и вырезал две подходящие заготовки для острог, стал сушить над костром. Вначале самый толстый конец древка острогал до толщины пальца, расщепив полученную плоскость на множество тонких пластин. Затем вставил в паз кусочки древа, таким образом, получив подобие веера с острыми зазубренными концами. После чего отрезал от поясного ремня тонкую кожаную ленту и, смочив, натуго скрепил расщеп остроги. Теперь оставалось только хорошенько просушить полученную конструкцию. Примерно за час он изготовил две остроги и просушил, подготовив к работе.

— Готово! — сообщил Ярослав, — Сказано китайцами: если хочешь накормить человека — научи ловить рыбу, так что идем, буду учить ловить необычным для вас способом.

Сильно оголодавшие девушки бодро последовали за Ярославом, искренне веря в компетентность спутника. Вскоре нашлось подходящее место: огромный куст то ли ивы, то ли терновника настолько разросся, что отхватил плоский кусок скалы, частично перегородивший речку. Оставив девчонок на берегу наблюдать за рыбалкой, сам спрятался в нависающих ветвях. Прозрачная вода давала возможность хорошо видеть жертву. Мелкая рыбёшка, постояв, уходила дальше в поисках поживы. Крупные попадались реже, но Ярослав ждал именно их. Минут через пять подходящая рыбина на секунду задерживалась в радиусе действия снасти, и Ярослав ударил острогой.

Первая попытка оказалась неудачной — добыча, вильнув хвостом, ушла. Однако рыбак не огорчился, где-то с третьей попытки он зацепил не самую крупную рыбину, прижав остриями ко дну. После чего аккуратно спустился в воду и вытащил улов на берег. Девчонки радостно запрыгали и закричали, бурно выражая радость по поводу удачной рыбалки.

— Вот видели весь процесс ловли? — спросил Ярослав.

— Видели! — дружно ответили те.

— Поняли, что нужно терпение, немного расчета и удачи?

— Заметили!

— Теперь вперед, за работу.

Когда Ярослав вручил им обеим по остроге, девочки несколько смущенно переглянулись. Третьей явно не хватало!

— А ты сам не будешь ловить? — скромно поинтересовалась Анна.

— Взвалил работу на плечи слабых женщин? — вызывающе весело заметила Юлия.

— Ну, во-первых, — оправдывался Ярослав, — вам нужна практика — вдруг меня не станет — к тому же, я себе уже поймал, да и остроги третьей нет, к сожалению.

— Так сделай третью, — посоветовала Анна.

— А зачем, когда у меня удочка есть?

После этих слов последовала немая сцена. Девушки не могли взять в толк, зачем Ярослав заставлял их ловить дедовским способом, когда есть снасти.

— Не морочь нам голову, — уточнила Юлия, — зачем мучиться и ловить рыбу острогой?

— Во-первых, от вас не требуется понимания, требуется только выполнение. Во-вторых, снасть только одна и из нее получится только одна удочка. Я буду ловить ею, а вы учитесь ловить острогами. И третье: надо вас занять чем-то полезным. Всё, разъяснения закончены, приступить к действию.

Так до конца не осознав скрытых целей, девушки приступили к выполнению приказа и в течение часа усердно пытались ловить. Надо отдать должное, рвение принесло результаты. Каждая сумела поймать по три-четыре увесистых рыбины, обеспечив себе сытный ужин. В отличие от них, дела у Ярослава оказались не столь удачны, как думалось в начале. Рыба неохотно клевала на те муляжи, что он имел в запасе, оказалось, что питание местной фауны несколько отличалось от земной. Потратив времени не менее, чем спутницы, умудрился поймать немного мелочи, вполне пригодной к употреблению. С тем и вернулся к вновь разгорающемуся костру, возле которого Юля уже начинала печь добычу, а Анна осталась у воды, свесившись с некрупной ветви, и ещё старалась что-то поймать.

* * *

Ярослав подсел к огню с намереньем помочь спутнице, при этом постоянно держа в поле зрения обеих девушек.

Юля, ловко владея ножом, чистила улов и со словами:

— Гляжу, Славик, на тебя и удивляюсь, — забрала принесенную рыбу, — ты находишься в компании двух симпатичных девушек и при этом тормозишь, как мальчишка?

— Почему торможу?

— Ну, ты такой не решительный.

— В смысле?

— В смысле, тебя окружают две очаровательные девушки, а ты до сих пор никого не выбрал.

— А что, должен был? — шокированно сознался Ярослав.

— Ну…

— Юля, я сейчас в таком положении, что ко всем приходится относиться одинаково.

— Это заметно, — скривив недовольное лицо, ответила Юля.

Глаза Ярослава округлились:

— То есть? Не понял?

— А то и есть, всем заметно, что ты выделяешь Аню из общего числа, — напористо выпалила девушка.

— Да никого не выделяю! — смущённый парень пытался оправдаться.

— Конечно, не выделяешь, да так не выделяешь! — Юлю прорвало то возмущения, — что Анька скоро всей группе на шею сядет и командовать станет. И вообще, ничем она от нас не отличается: не единственная, кто сюда не по своему желанию попала. И то, что она вся такая правильная там была, не дает ей право на подобные выходки…

— Стоп! По моему, ты не права! Аня ведет себя, как все, и давай больше никогда не будем возвращаться к этой теме, — остановив разошедшуюся девушку, Ярослав увидел, что Аня закончила ловлю рыбы, и идет к костру. На что Юля усмехнулась, и еще несколько часов косо смотрела на Ярослава.

* * *

Вечерело, еще полчаса — час и долину накроет ночь.

— Пора искать безопасный ночлег, — решил Ярослав, — в здешних краях такое разнообразие хищников, что оставаться у реки рискованно.

— Можно устроить ночлег на деревьях, предложила Анна, — может поищем?

— К сожалению, крупных деревьев здесь нет совсем, — пожала плечами Юля.

— Да, большое дерево для укрытия не найти, но есть другой вариант. Я предлагаю подняться по склону и подыскать подходящую возвышенность, например на севере долины заметны крутые террасы, или отыскать одинокую скалу пригодную для ночлега.

— Большинство скал поросли кустарником, — уточнила Юля, — и он послужит неплохой постелью. Ведь у нас нет ни палатки, ни спальных мешков.

— Еще можно сделать шалаш, — предложила Анна.

— На сегодня мы спустились по Яре значительно к югу, климат постоянно меняется в сторону потепления. Думаю, мы не замерзнем и под открытым небом.

— По ту сторону гор я замерзала даже в фургоне, — пожаловалась Аня.

— А мы попросим Ярослава, пусть он нас согреет, — ласково предложила Юля.

— Можете греться, сколько влезет, — обиделась на спутницу Анна, — только без меня.

— В таком случае решено, — оборвал девушек Ярослав, — идем искать ночлег.

Полчаса пробирались сквозь заросли, стремясь достигнуть первой террасы. Поднявшись, лицезрели закат самых крупных звезд. Жёлто-багровое крыло окутало закат, а на востоке набрала силу тьма ночи. Становилось сумрачно, две малые звезды заходили за горизонт позже своих спутниц, но и освещали на порядок слабее.

— Надо торопиться, — подбодрил девушек Ярослав, — времени до захода осталось мало, а в темноте мы не сможем взобраться на скалы.

Им повезло: уже минут через десять добрались до высокого утеса одиноко стоящего метрах в двадцати от основной стены второй террасы. Один край его оказался ниже остальных.

— То, что надо, — обрадовался Ярослав, — хватайтесь за выступы, лезьте вверх, а я помогу снизу.

Не без труда компания взобралась на террасу. Помогли свисающие далеко вниз ветви и корни кустов, охвативших вершину густым покровом. Хватаясь где за каменные выступы, где за ветви деревьев, а где и за их корни, оплетавшие и разрушавшие известняк, Ярослав с девушками поднялись на макушку укрытия. Скала представляла собой плоскую, как стол выступающую вперед часть террасы с крутыми отвесными склонами и глубоко разрушившимся перешейком, некогда связывавшим её с основным массивом. В самом узком месте высота стенки составляла метров шесть, что непреодолимо даже для самых крупных хищников.

Когда уже совсем стемнело, компаньоны нарезали ветвей для подстилки, положили их толстым слоем на землю.

— Может, костер разведем, теплее будет, — предложила Анна.

— Ни в коем случае, — отказалась Юля, — неизвестно, кто может бродить рядом, не стоит привлекать внимание.

— Не думаю, что мы замерзнем без костра, следует только поглубже зарыться в листву, все же ночью может быть прохладно.

— Ещё можно лечь поближе друг к другу, — предложила Юля, — тогда мы сможем лучше сохранить тепло.

— Тебе бы только обняться, — возмутилась Анна.

— Перестань, это действительно хорошая идея, — ободрил Ярослав.

Девушки с явной ненавистью посмотрели друг на друга, но все вместе с Ярославом устроились на одной большой куче листьев.

* * *

Утро выдалось туманным и довольно прохладным. Левую руку и грудь придавила Аня, во сне плотно придвинувшись к своему спутнику. С другой стороны Юлия оккупировала спину Ярослава, совершенно беззастенчиво обняв руками и плотно прижавшись всем телом.

В таком безвыходном положении он и проснулся. Лучи света уже проникли сквозь густую листву, подсвечивая кроны и окружающие предметы. Ярослав попытался освободить затекшую руку, как девушка проснулась, и выразительно взглянула на него. В глазах отразились недоумение и тоска. Затем неожиданно вспыхнула, залилась краской и отодвинулась.

— Извини, я во сне.

— Ничего, бывает, — успокоил ее Ярослав, — мы в таком положении, что не приходится стесняться, тем более, не произошло непоправимого.

Из-за спины послышался заспанный голос:

— Ребята, давайте немного поспим, ещё слишком рано.

Однако Ярослав не согласился:

— Раньше сядешь — раньше выйдешь, — сказал он, поднимаясь с нагретой постели, — путь долгий, надо поторапливаться.

Девушки нехотя последовали примеру. Ярослав пытался ободрить:

— Обещаю: как только доберемся до своих, завалимся спать в наших горячо любимых фургонах на мягких одеялах. Будем спать до тех пор, пока не посинеем, пока сон поперек горла не встанет, а сейчас быстро подъём и вперед, в дорогу.

Утром спуск со скалы оказался намного легче, чем вечерний подъём. Да и само убежище из полуразрушенных камней, удерживалось от обвала лишь ковром вьющихся растений.

— В темноте казалось — вздымаемся на гору, подобную Эвересту, — выразила впечатление Анна.

— Да, — согласился, Ярослав, — хлипкое укрытие, во многих местах может подняться даже собака, не то что тигр или леопард. В другой раз будем более осмотрительны.

Группа быстро спустилась к реке и зашагала в прежнем направлении — на восток к выходу из каньона. Завтракали на ходу оставшейся со вчерашнего дня холодной рыбой. Поиск съестного решили отложить до вечера, экономя время для движения. Разочаровавшись в земных снастях, Ярослав, не останавливавшись ни на минуту, прямо на ходу изготовил третью деревянную острогу, намереваясь теперь уж с ее помощью испытать рыбацкую удачу. Не оставили без внимания и безопасность: девушки вооружились дубинками, а Ярослав изготовил настоящее копьё, так как его охотничий нож обладал такой нетривиальной деталью, как втулка, а вместо усов — две округлые выпуклости на рукоятке. Из него получился великолепный наконечник, стоило только насадить на древко. С подобным оружием не страшно выступить против любого врага, будь то животное или человек.

Летняя жара докучала нестерпимым зноем, бездонное, не голубое, а светло-синее, индиговое небо разочаровывало удручающей пустотой. Постепенно местность, по которой проходили люди, начала меняться. Крутые утесы отступили в сторону, а долина раздвинула свои границы. Меньше попадалось на пути обломков скал. Кустарник сменили деревья, типичные для южных лесов. Берега рек становились более пологими, а прибрежные заросли вьющихся растений уступали место густому подлеску.

Глава 38Незнакомец

К полудню девушки устали и взмолились об отдыхе. Видя их усталость и неспособность к дальним переходам, Ярослав разрешил остановиться на короткий срок. Для него самого подобные марш-броски не были диковиной: в бытность службы в армии приходилось преодолевать большие расстояния, а те несколько лет, что прошли после окончания, ещё не успели выветрить навыки. Юля с Анной расположились на нагретой солнцем плоской скале, круто обрывавшейся в воду. В свою очередь Ярослав предпочел активный отдых, намереваясь пополнить запасы продовольствия, и собирался уже спуститься к реке, как услышал шлепки ног по воде. Объект, производивший такие звуки, ещё не был виден из-за прибрежных зарослей, но услышанное заставило насторожиться. Это мог оказаться кто угодно, начиная с безобидного оленя, кончая Раххаром, самым опасным хищником здешних лесов и степей. Подхватив копье, Ярослав махнул рукой девчонкам, понуждая последних скрыться с глаз. Похоже, перекошенная физиономия возымела на спутниц должное действие, и они не замедлили удалиться в кусты, предварительно захватив свой инвентарь и дубинки. Прижавшись к скале, ожидал незваного гостя, и тот не преминул появиться через считанные секунды.

Им оказался человек!! На первый взгляд совсем молодой, лет шестнадцати. Одет не по местной модонской моде: короткая куртка, узкие облегающие штаны, на ногах кожаные сапожки. Незнакомец тяжело дышал, с трудом передвигая ноги, запинаясь и падая прямо в воду. По всему чувствовалось, что бежит давно и начал сдавать.

Когда беглец поравнялся с укрытием, Ярослав увидел его со спины. Вся она алела кровью, а из ран торчали обломки стрел. Продолжая свой путь, парень вновь запнулся за камень на дне и неожиданно свернул к противоположному берегу. Из последних сил он выбрался на сушу, упав на вымытые потоками плоские плиты известняка. Человек ещё пытался ползти, но окончательно лишился сил.

Первым желанием Ярослава было поспешить на помощь, но он переборол наивную жалость. За беглецом, по идее, должны гнаться Хорхо, а для землян не было никакого резона попадать под их стелы. Страх гнал прочь от реки, спасать собственную душу и жизни доверенных ему судьбой женщин.

В этот момент его охватило самое скверное для человека его положения чувство любопытства. «И что я так трясусь? — размышлял он, — Хорхо видели беглеца, вот пару стрел всадили и не ждут никого более на дороге. Девчонки спрятались, я в укрытии, подожду немого, глядишь, обстановка и проясниться».

* * *

Шло время, погоня не появлялась. «Возможно, человек сумел оторваться от бурундуков, — предположил Ярослав, — не зря бежал по воде. А может у беглеца только фора и злобные эльфы появятся в любой момент». Противоречивые чувства боролись в душе нашего Ярослава, и с течением времени желание рискнуть, выйти помочь незнакомцу — победило.

Осторожно, опасаясь неожиданности, он выбрался из надежно скрывавшей его расщелины и на полусогнутых ногах стал красться через ручей, пугаясь каждого шороха.

— Куда?! — послышался над головой возбужденный шепот. Ярослав так и присел от неожиданности. Оказалось, что его спутницы спрятались прямо над его укрытием в обширной копне зелени, называемой здесь вьюном.

— Я быстро, — изображая шепот успокоил Ярослав, — перетащу раненого и назад, а вам не высовываться! — теперь более уверенными шагами направился к незнакомцу.

— Назад, Славик! Не надо! — слышался из кустов вымученный голос Анны.

Раненый лежал вниз лицом. Всю его спину, весь вышитый растительным орнаментом куцый, но явно дорогой камзол заливала кровь. Два черных обломка дерева торчали из этого отвратительного месива. Ярослав отметил: стрелы иные, нежели прилетевшая к ним на плот при пересечении границы Древнего леса. Та была легкая, дальнобойная, прекрасно изготовленная и относилась к охотничьим. Эти грубые, толстые и по всему виду — боевые, а главное — крытые черным, смолистым лаком. Как будто намеренно заявлялось окружающим: это мои стрелы. И еще нюанс: некто обломил оперение. «Похоже, незнакомец бежал не один» — определил Ярослав, подходя вплотную к лежащему человеку.

Тот, услышав шорох, сделал попытку бежать. С трудом поднялся на ноги, сделал несколько неуверенных шагов, неуклюже споткнулся, вновь побежал и уперся в каменную стену, преграждающую дорогу. Чувствуя безвыходность положения, обернулся, дико взглянул на преследователя. Лицо подростка выражало отчаянную панику и неописуемый ужас, а вид Ярослава не вызвал немедленных изменений к лучшему. Похоже, абориген опасался незнакомца не менее, чем погони, и неудивительно.

Он не был человеком!! Если точнее, не таким человеком, как земляне или аборигены — модоны. Первое, что бросалось в глаза, это лёгкая женоподобность лица: мягкие нежные черты, округлые линии, тонкие, изящные, от страха бледные губы. Высокий лоб говорил о хорошо развитых передних долях мозга, что свойственно высокоинтеллектуальной расе. Круглая голова и некрупные челюсти недвусмысленно указывали, что среди предков этого индивида не наблюдалось кроманьонцев. И самое главное, замеченное Ярославом, — ослиные уши.

В среде гомосапиенс иногда появляются такие рудименты прошлого, как эльфийские или, проще говоря, ослиные уши, но в современное время их подрезают ещё в младенчестве, по тому мы не встречаем их на улицах. «А тут нате вам, — размышлял Ярослав, — типичный рудиментаций, народа изолята».

Ярослав положил копье на землю и показал пустые ладони, повторяя приветственный жест модонов. Эльф отодвинулся, не понимая, чего от него хотят. Страх немедленной смерти постепенно исчезал из его взора. Не в силах больше держаться, он опустился на землю, вопросительно глядя на человека. Тот улыбнулся и насмешливо произнес, используя небогатый запас модонских слов:

— Хорхо, раз ты попался на нашем пути, позволь помочь тебе. Не бойся, я не враг, — и приглашающим жестом указал на кусты.

— Вос мелано, — изрекло существо ничего не значащие слова.

* * *

Ярослав нагнулся, чтобы поднять парня и перетащить подальше от открытой со всех сторон площадки. Однако в этот момент вновь увидел ужас на лице хорхо, но теперь тот смотрел мимо в даль. Холодок пробежал по спине, а в зрачках незнакомца отразилась движущаяся тень.

— Демоны ада, — сквозь зубы прошипел Ярослав, — попался!

Он быстро, но плавно обернулся. Метрах в шести стояла зеленокожая горилла и натягивала лук, намереваясь немедля его прикончить. Адреналин резко ударил в голову, замедляя время и ускоряя реакцию. Казалось, огромная обезьяна чего-то ждала, медленно натягивая тетиву и наслаждаясь страхом жертвы. Перед лицом неминуемой смерти спасти могло только чудо и этим чудом стала ловкость в союзе с изворотливостью. Как только тетива коснулась губ чудовища, Ярослав резким толчком послал свое тело в правую сторону. Таким способом уходят с траектории полета пули при пистолетном выстреле, а в данном случае ситуации схожи. Монстр купился на земной приём и не успел задержать тетиву в руке. Смертоносный снаряд покинул лук и прошёл мимо, не задев цели. Тем временем человек сделал кувырок через голову, подхватывая копьё с намереньем коротким броском уничтожить врага. Ярослав метнул с короткого расстояния, метя в прикрытую грубой шерстью грудь и не давая противнику времени вновь натянуть лук.

Наконечник достиг врага и со звоном отскочил в сторону. Под шерстью оказалась броня!! Совершенно обезумев от неудачи и ярости, Ярослав бросился на врага, намереваясь придушить голыми руками, но не упустить инициативы. Видя, что использовать лук уже поздно, горилла выхватил висящий на боку кинжал и в свою очередь кинулся на человека. Они сошлись в смертельном поединке, как два диких лесных существа — как могучий медведь и юркая росомаха.

Звероподобный монстр ударил снизу в живот. Кровь взвыла в висках, предчувствуя скорую развязку, но Ярослав просто не успел испугаться. Скрещенными ладонями перехватил оружие, пропуская клинок между руками и грудью. Крепко обхватил кисть врага, держащую оружие и изо всех сил крутанулся на месте, подымая руки высоко над головой, при этом выворачивая лапу противника. Элементарный прием, изучаемый на всех уроках по самообороне, но его ещё необходимо провести.

От боли монстр взревел, упав на колени, а Ярослав отнял из обессиленных пальцев кинжал и немедля вонзил в горло. Кровь хлынула из артерий, заливая одежду и землю. Через несколько секунд противник был мертв.

Только сейчас Ярослав сумел рассмотреть, кто напал на него. Если судить по морде, типичный вуокс. Похожий разрез глаз, приплюснутый нос, клыки и покатый лоб, огромный рост — существо превосходило невысокого Ярослава, по крайней мере, на полторы головы, — узловатые мышцы, смуглая, на вид несколько зеленоватая кожа говорили: не вуокс. Оставалось загадкой: почему он был один?!

Мешкать некогда — могли появиться другие вуоксо-монстры. На скорую руку обыскал мертвеца, забрал кинжал и лук. Густая растительность на груди и бедрах на поверку оказалась шерстяной накидкой с длинным ворсом, под которой обнаружилась круглая, как тарелка, бронзовая пластина, закрепленная на теле с помощью ремней, точно такая же прикрывала спину. Эти предметы на деле плохо защищали своего хозяина, но жаба заела, снял броню, потратив на развязывание узлов драгоценные секунды. Хорошо, никто не появился, но привычка тащить за собой всё подряд превыше всего. Наконец, покончив с убиенным, подхватил копье, махнул рукой командуя девушкам покинуть укрытие и следовать за ним. После чего потащил спасенного от верной смерти парня в более безопасное место, подальше от реки.

* * *

Юля с Аней быстро нагнали тяжело нагруженного Ярослава.

— Позволь нам тебе помочь, — обратилась к нему Юля, — мы понесем вещи.

Не особо ожидая ответа, девушки забрали оружие, сильно мешавшее тащить раненного.

— Почему ты не послушал, когда мы тебя просили не выходить из укрытия? Орк мог убить! — наехала Анна, — если тебе не жалко себя, то пожалей нас. Одним нам не выбраться из этого места.

— Да, рисковал, признаю свою ошибку, но как оказалось, не зря. Не окажись я во время на месте, монстр убил бы парня. Теперь у нас есть пропуск на выход из леса. Даже если нас поймают хорхо, что весьма вероятно, то возможно сразу не убьют, а если повезет, то и оставят в живых.

— Мне кажется, лучше было его не трогать. Дикарь в состоянии сам передвигаться, а нам он будет только мешать.

— Согласен, что идти придется медленнее, но мы не можем оставить раненого на произвол судьбы, не оказав никакой помощи.

— Окажи и давай оставим где-либо, пусть выкручивается самостоятельно. Тем более, дойдя до Яры, всё едино оставим здесь.

— Так и поступим, уверяю тебя, но только в том случае, когда будем уверены в безопасности парня.

— А он ничего, симпатичный мальчик, — включилась в разговор Юлия, — жаль такого бросать.

— Кому о чём! А у тебя, Юля, только одно на уме! — возвысила голос, возмущённая Анна, — тут, понимаешь, решается судьба! Выживем или нет!

— Почему только одно? — миролюбиво оправдалась Юля, — Судьба нашей компании тоже волнует, а особенно, почему требуется лесть через дебри так долго? Пора остановиться, мы уже достаточно далеко ушли от реки, и погоня нас не найдет.

— Не достаточно! — поправил Ярослав, — и вообще больше к реке не вернемся, слишком опасно. Есть погоня, нет погони, идем на юг, потому, как долина закончилась, а наш путь в любом случае лежит в низовья Яры. То, что опасность заставила свернуть раньше, ничего потерпим, а остановимся сразу, как дотянем до тех скал, что виднеются впереди.

Через короткое время подошли к скалам. Первый уступ южной террасы долины, надо заметить, оказался вполне проходим, и компания без труда поднялась. Только здесь Ярослав опустил раненого на землю, и осмотрев вынес вердикт:

— Живёхонек.

— Почему не вытащил стрелы раньше? — спросила Юля, — они мешают мальчишке и приносят боль.

— Тогда пришлось бы делать перевязку прямо у реки, а там слишком опасно. Иначе парень умрет от потери крови. Так что нашему раненному пришлось терпеть. Между прочим, ты зря называешь его мальчишкой. Хорхо живут по триста лет, возможно, он старше нас вместе взятых.

— Ты думаешь, этот мальчик, как его? Эльф!

— Не знаю, Эльф он или Бурундук, как их ехидно называют местные, но однозначно не вуокс и не модон. Ты только на лицо взгляни и на уши.

— Уши как уши, длинные лопухи, — подтвердила Анна. — Таких у людей не может быть.

— Ошибаешься, бывают у людей, но редко и не такие ярко выраженные, но не это главное. Вы на костюм его взгляните.

— Костюм, как костюм, — выразила сомнение Анна, — цветочки да листочки вышиты.

— А ты, Анюта, подумай, сколько надо времени расшить такой камзольчик и такие штанишки, и сколько это стоит. Ведь швейно-вышивальных машин здесь нет.

— Богатенький Буратино, — согласилась Юля, — теперь он мне нравиться еще больше.

— Не только богатенький, но и знатный, влиятельный Бурундук. Тут нам его спасение или обойдется боком, или наоборот, сильно повезет, конечно, если у них есть чувство благодарности, ну, на худой конец, отпустят с миром. Что для нас очень хорошо!

— Ярослав, ты что, совсем не рассчитываешь уйти из «Древнего леса» незамеченным? — спросила обеспокоенная Юля.

— Почему нет? Очень даже рассчитываю, процентов эдак пятьдесят на пятьдесят.

— А с раненым, и того меньше, — усомнилась Анна.

— Возможно меньше, но и отказать в помощи человеку мы не можем, даже рискуя жизнью.

— Он, что, нам сват, или брат? — не унималась девушка.

— Конечно он нам не брат и братьями нас, я уверен, не считает, и считать не будет, но не помочь не можем, иначе это будем не мы, а кто-то другой, Понимаешь мы — соль земли, кому нужна будет соль, если потеряет свою соленость!

— Всё мы понимаем, Ярослав, — успокоила спутника Юля, — просто хочется побыстрее вернуться к своим.

— В таком случае пора за дело. Я займусь раненным, а вы, найдите удобный подъем на вторую террасу. Думаю, идти по ней безопасней, чем по дну долины, но далеко не отходите и оставьте мне свои аптечки.

Спутницы, оставив лишние вещи, ушли искать подходящий проход на вышележащую террасу, оставив Ярослава наедине с раненым.

* * *

Парень потерял много крови и сейчас находился без сознания. Снял куртку, перевернул хорхо на живот, и осмотрел раны. Ничего сверх страшного не обнаружилось. Края припухли, но толстые древки мешали крови покидать тело. Как только будут удалены, хлынет рекой. Прежде чем тянуть, Ярослав приготовил всё необходимое. Промыл руки и раны септиком, разложил бинты, сделал укол обезболивающего. Над лезвием ножа провел обеззараживание в пламени, вдруг понадобиться. Примерно через десять минут лекарство должно подействовать, и Ярослав, ухватившись за торчащее древко, вынул стрелу. От боли парень пришел в себя, громко вскрикнув. Из открывшегося отверстия потекла густая кровь, но не так сильно, как предполагалось ранее, наложив тампон, Ярослав быстро перекрыл ей ход. Наконечник оказался простым ромбовидным без усов и зазубрин. Вышел легко, без усилий, резать ничего не потребовалось.

То же самое проделал со второй стрелой, только на этот раз, закричав изо всех сил, парень резко дернулся, пытаясь вскочить, и вновь потерял сознание.

Туго спеленав раны, Ярослав закончил врачевание. Уложил на свою камуфляжную куртку, дал понюхать нашатыря. Незнакомец с трудом пришёл в себя. Слабый блуждающий взгляд ощупывал окружающие предметы, в глазах отразилось непонимание происходящего. Постепенно сознание проступало через пелену небытия, хорхо застонал. Видя, что парень готов, Ярослав обратился с вопросом:

— Хорхо ву? Яна уромарно? Янино золоу?

— (Ты Хорхо? Дорогу знаешь? Идти сможешь?)

Незнакомец смотрел непонимающе.

— Значит, не понимаешь модонский, — как бы сам себе сказал Ярослав, продолжив:

— Сакора мирана, оуна наватара

— (Доброй жизни, уважаемый господин.)

После этих слов парень закашлялся, пытаясь что-то произнести, прохрипел чуть слышно:

— Мирана сакора!

— Вот уже лучше. Кое-что ты знаешь.

— Сакора Яна.

(Доброго Пути), — продолжал Ярослав, указывая рукой направление, — Яна! Яна! Сакор Яна! (Путь! Путь! Добрый Путь!)

— Яна? — переспросил Хорхо.

— Сакор Яна! — поправил Ярослав.

— Ледоана Яна Вос меланер, — чуть громче пробормотал парень, указывая рукой на Восток. — Вос меланер! — уже более уверено и просящее.

— Вос мелано, вос мелано, — повторил Ярослав, — понять тебя немудрено, к своим хочется, только твои для нас не свои и меня к ним совсем не тянет. Потому пойдем кружным путем к реке Яре.

Весь монолог Ярослав сопровождал обширной жестикуляцией, пытаясь компенсировать отсутствие знаний языка. Судя по реакции парень не понял ничего, но удовлетворенно кивал головой в знак согласия, показывая не безызвестный жест вуоксов — «раскрытую ладонь», означающий — понимаю, соглашаюсь. Наконец Ярослав сделал последнюю попытку узнать имя раненого. «А то все Хорхо, да Хорхо» — думал он, указывая на себя произнес:

— Ярослав.

Парень моментально среагировал, чувствовался высокий интеллект:

— Аослаф, — повторил он.

Указал на грудь раненого:

— Расьюмон, — назвал себя незнакомец. Чувствовалось, что парень сильно устал от разговора.

— Вот и познакомились, — согласился Ярослав, — теперь успокойся, отдохни, всё будет в порядке.

Через минуту хорхо уснул.

* * *

В скором времени вернулись спутницы, застав Ярослава за необычной работой. Он мастерил носилки из двух срезанных жердей и гибких ветвей местной породы вьюна, более похожего на лианы.

— Что это ты делаешь? — заинтересовано спросила Анна.

— Носилки, — удовлетворенно ответил Ярослав.

— Сама вижу, что не автобус. Зачем? Мы что потащим раненого на себе?

— Не на себе, Анюта, а на носилках. Расьюмон не сможет идти.

— Его так зовут; Расьюмон? — переспросила Юлия.

— Да, мы с ним разговаривали, и я узнал имя.

— Красивое имя — Расьюмон, а больше ты ничего не узнал?

— К сожалению, нет. Хорхо не говорит на модонском.

— Если придется нести твоего Расьюмана, то когда мы доберемся до Яры, вообще не известно.

— Может сделать укол «Промидола», у каждого из нас есть в аптечках по ампуле, — предложила Юля, — говорят, человек после него и раненый может бегать, как спринтер.

— Всё это сказки, вот если бы был Спиритин или Перватин, тогда, да! Между прочим, я не врач и мало, что понимаю в обезболивающих, но давать хорхо сильнодействующие лекарства опасно, вдруг загнется. Не человек всё же. Потому потащим его на носилках, не переломимся. Я сделал укол Ледокоина, на пол дня его хватит, а теперь он уснул.

Через двадцать минут носилки оказались готовы, спутники общими усилиями погрузили на них раненого.

— Дорогу наверх нашли? — поинтересовался у девушек Ярослав.

— Нашли, — дружно ответили те.

— Совсем недалеко, — радостно сообщила Анна.

— Тогда хватайтесь за задние ручки и в путь.

* * *

Расселина, ведущая наверх, оказалась действительно в десяти минутах ходьбы. Притом, что найти её, девушкам потребовалось значительно больше часа времени. Зато, теперь поднявшись на вторую террасу долины, можно было не опасаться ни погони горилоподобных вуоксов, ни самих хорхо. Дорога не располагала к душевным разговорам. Людям, отягощенным носилками, приходилось пробираться по диким зарослям горного леса, где их путь преграждали густой подлесок, мертво вцепившийся в каменный грунт. Приходилось постоянно петлять, огибая деревья и находить узкие проходы среди кустов. Несмотря на все сложности, компания обогнула горный выступ и к концу дня достигла южных склонов хребта.

Теперь вынуждено искали спуск, но поблизости не находили. Скалы круто обрывались вниз. Тут и без носилок спуститься трудно, а с раненым вообще невозможно. Пришлось медленно продвигаться вдоль склона на восток, потому, как в обратном направлении к порогам горы ещё круче. До самого вечера шли вдоль обрыва, пока не наткнулись на тропу пересекавшую террасу и идущую к удобному спуску.

— Не нравиться мне эта дорожка! — мрачно высказался идущий первым и несущий носилки Ярослав, — шибко утоптанная!

— Что делать? Спуска другого нет, — заметила Юля шедшая позади и державшая одну из рукояток.

— В том то и дело, вероятно единственный на южном склоне, не зря исхожен. Даже если продолжим поиск, думаю, по близости второго не найдем, но всё равно тропа мне не по нутру. Как только спустимся, сразу свернем в сторону.

Предчувствие не обмануло! Не успели они пройти половину спуска, как заметили торчащие из под кустов ноги!! Ярослав на ходу заметил, что хорхо был убит ударом тупого предмета в голову, обобран и раздет до гола. Не останавливаясь, он скомандовал:

— Девушки, пора поднажать!! — и перешел на легкий бег. — Юля! Не останавливаемся и не разеваем рот. Анна! Не паникуем.

— Да не паникую я, — отвечала девушка, удобней перехватывая рукоять носилок, — просто гориллы могут быть рядом. Страшно.

— Тогда бегом!

Они потрусили дальше, стараясь бежать не в ногу и не будить спящего. Однако сюрпризы в виде убитых бурундуков стали попадаться с удручающей регулярностью. То убитый стрелами, то исколотый ножами, но в конце спуска их ожидала картина ещё более мерзкая. В самой низине, где тропу пересекала небольшая речка, весь брод оказался завален трупами. В довершение взмолилась Анна:

— Я устала, не могу бежать.

— Терпи, сейчас свернем, — подбодрил Ярослав.

— Я носилки выроню, — не унималась девушка.

— Юля, помоги, поддержи её конец. Сейчас дотянем и передохнем.

Подруга помогла, ухватившись за обе задние рукоятки, и таким порядком они сумели свернуть в кусты к ручью. Покинув открытое пространство, остановились передохнуть.

— Анна, отдыхай рядом с раненым, а мы пока обшарим окрестности, может, оружие найдем или припасы. Ты, Юля шеруди по эту сторону тропы, а я возьму противоположную, на открытом месте не показывайся, действуй из кустов.

— Угу, — согласилась девушка, нырнув в ближайшие.

Убитых эльфов Ярослав насчитал только у брода человек десять, причем большинство погибло от точно таких стрел, что он вынул из спины Расьюмона. «Похоже, наш парень бежал именно отсюда!» — сделал вывод Ярослав. — «Группа бурундуков попала в засаду, устроенную Орками или вуоксо — гориллами, неизвестно как их и называть, но результат для попавших оказался печальным. Большинство погибло на месте и в последствии очищено до нитки. Разбойники знали на кого нападать и где. Засада организована в удачном месте, и её участники ушли не с пустыми руками. У бурундуков явно было, что взять, и орки не постеснялись, раздели донага.

Те, кто, как Расьюмон сумели вырваться, бежали тропами, ведущими через террасу на север, предположительно, к своим, а орки преследовали их с целью переибить до последнего. Почему? — Вполне понятно, если кто-то выживет, разбойникам не поздоровиться, месть настигнет быстро и неотвратимо. Этим хорошо объясняется, почему за нашим Хорхо гнался один преследователь. Беглецов оказалось много и на раненого выделили минимум, то есть одного. А Расьюмон оказался не дурак, вместо того, чтобы следовать за удирающей толпой, свернул на запад к порогам, потому и остался жив. В отличие от своих товарищей, что лежат сейчас на тропе.

Какой из всего следует вывод? А такой: Орков нет поблизости. Надо быть полным идиотом, торчать полдня на месте преступления. Это даже в их покатых лбах должно отложиться. Убитого в каньоне орка более не ищут, а может и не искали совсем. Вероятность того, что из товарищей Расьюмона кто-то выжил, — мала, но есть. Эльфы рано или поздно обнаружат побоище и организуют погоню, потому убираться надо немедленно. Орки, как слоны оставили много следов, их видно на тропе и берегу ручья, все они ведут на восток в глубь «Древнего леса». Потому надлежит идти на запад, к Яре, минуя горный массив.»

Ни оружия, ни брошенных вещей Ярослав не обнаружил. Всё подобрали разбойники. Впрочем, времени на поиски не было, пошныряв по кустам минут пять, он вернулся к своим. Девчёнки ждали.

— Вот нашла в кустах, — сообщила Юля, бросив к ногам большую суму.

— Что там? — поинтересовался Ярослав, примериваясь к носилкам.

— А что едят белки и бурундуки?

— Орехи?

— Они самые, целая сума.

— И больше ничего.

— Ничего, — отвечала Юля, хихикая в ладонь, — даже одежды, все голые лежат!

— Хорошо и это, а то есть нечего, закусим, чем бог послал, — согласился Ярослав, подымая свой конец носилок. Девушки, бросив суму в ноги Расьюмону, подхватили рукояти и втроем мелкой рысью засеменили вдоль ручья.

Забег продолжался недолго. Юля с Аней быстро выдохлись, перейдя на шаг.

— У нас много лишних вещей, — требовательно высказалась Анна, — нужно бросить.

— Хорошо, — с тоской в сердце согласился Ярослав, — оставьте только копье и суму с орехами, остальное за борт.

Разгрузка не принесла облегчения уставшим девушкам, движение замедлилось. Окончательно расстроившись, что не могут они быстро уйти от места побоища, Ярослав подхватил раненного на плечи, при этом окончательно разбудив. Показал, как держаться, ухватив по удобнее, и побежал дальше один. Юля с Анной последовали за ним, не бросая носилок. Расьюмон стонал и кряхтел на закорках тяжело перенося тряску.

В конце концов, силы не вечны, начал сдавать и Ярослав. Девушки взмолились:

— Хватит бежать, сил нет, — сетовала Анна.

— Может, шагом пойдем, — согласилась с ней Юлия.

Под напором Ярослав сдался:

— Сегодня мы прошли не мало, пора отдохнуть.

Глава 39Засада

Остановились прямо на берегу ручья.

— Прятаться здесь все едино негде, — уточнила Юля, — деревья, как свечи, не залезешь, да и скал нет.

Действительно вокруг них стоял девственный лес. Могучие дубы перемежались с кустарниками орешника, усыпанными незрелыми плодами. Ландшафт резко поменялся, ни вьюна, ни мелколесья не осталось. Если в горах приходилось продираться сквозь густые заросли, то здесь подлесок отсутствовал почти совсем, и движению ничто не мешало. Путь оказался открыт в любую сторону в любом направлении.

— Знатная дубрава, — согласился Ярослав. — Корабельный лес, из этих стволов хорошие бы вышли корабли.

Расьюмона положили обратно на носилки, прикрыли, чем могли. Парень проснулся, стал говорить на своем языке, но его никто не понимал. Дали колотых лесных орехов из счастливо обнаруженной сумы, он неохотно пожевал и отвернулся.

А у людей трапеза только начиналась, голодные желудки требовали, и каждый старался набить свой, как можно туже. Запас орехов быстро таял, но вдруг Анна, засунув руку в суму, неожиданно заявила:

— На дне сумки что-то есть? — и извлекла сверток обернутый пергаментом.

— Дай сюда, — скомандовал Ярослав, без церемоний отбирая.

Сорвал обертку.

Оказалось книга!!! Не совсем обычная, но книга!

— Впервые вижу подобный предмет здесь, — удивился Ярослав.

— В орехах спрятали!? — предположила Юля.

— Похоже на то. Ценность большая для тех, кто понимает, — согласился Ярослав.

— Орки, на растопку пустят, если увидят.

— Сомневаюсь, — ответил Ярослав, — они хоть и узколобые, но не дураки. Увидев, не упустят. Более вероятно: что кто-то из хорхо намерено в орехи сунул да в куты забросил.

Корки книги обтянуты черной лоснящейся кожей. Названия нет, переплета тоже, листы сшиты по тетрадному. Ярослав открыл страницы. Рукописный текст похожий на клинопись, страницы из тонкой выделанной кожи розового цвета, но не пергамент, а именно кожа. Ни названий, ни оглавлений, ни номеров страниц, голый текст, иногда прерываемый нитями сшивки.

— Похоже, сначала писали, а потом сшивали, — предположил Ярослав.

— Явно старинная книга, — уточнила Анна, — потертая во многих местах.

— Старая, но не очень, рукописные книги затирают до дыр, прежде чем начинают переписывать, а эта еще ничего. Впрочем, толку от неё не много, прочитать всё едино не можем, — и Ярослав отложил в сторону.

Девушки отошли к ручью умыться, раненый не подавал виду, а Ярослав смачно зевнул.

— Завтра будем на Яре, — как бы сам себе сообщил он, — а там найдем пару брёвен….

Удар бросил его в сторону!!!

От неожиданности Ярослав ничего не мог понять, ему показалось, что ветка рухнула на голову, а мгновение спустя, увидел небольшой камень упавший рядом. Страшная боль пронзила разум, в глазах помутилось, повалился на бок, теряя сознание.

* * *

Очнулся от острой стужи. Нечто мокрое и холодное накрыло грудь и лицо. С трудом открыл глаза. Почувствовал себя связанным и лежащим на земле, в поле зрения виднелись верхушки деревьев. Кто-то подхватил под руки и поднял, возвращая в вертикальное положение, неожиданно мир перевернулся и встал на место.

Перед ним всплыла перекошенная морда, как две капли воды похожая на лицо спасенного Расьюмона. Только явно старше и злее. Те же узкие скулы и уши лопухи.

— О…! — простонал Ярослав, — Росьюмон?! У нас радость, родственники пожаловали! Так то, мать вашу, деток своих оберегаете, вынуждаете посторонних людей за ними присматривать. Мы вас ищем, ищем, с ног сбились.

Монолог пропал впустую, пара державших за плечи хорхо и стоявший напротив переглянулись, ни чего из сказанного не поняв. За время болтовни Ярослав успел оглядеться в пространстве. Расьюмон лежал на носилках там, где и был оставлен. Только теперь приподнявшись на руках наблюдал за происходящим. Юля с Аней связанные сидели рядом, а он сам, так же связанный стоял пред Эльфами. Сами бурундуки, человек двадцать, толпились вокруг пойманных. Все хорошо одеты в роскошных наподобие камуфляжа куртках, прекрасно экипированы: в руках копья, на дорогих поясах кинжалы и мечи в изящных ножнах, за спиной высокие луки в глухих расписных горитах (футлярах).

— Теперь понятно, почему мордовороты на вас напали, — заявил непонимающим его хорхо Ярослав, — было, что взять. Толпа расступилась пропуская высокого, седовласого воина. Его одежда ничем не отличалась от остальных, но на лице лежал отпечаток тяжкого груза ответственности, а в глазах сквозила грусть прожитых лет.

Неожиданно из-за спины вождя выскочило существо необычайного вида и небесной красоты. С ангельским возгласом:

— Расьюмон!! — бросилось к носилкам, упав на колени, и обнимая раненого.

— Миэль! — ответил спасенный бурундук, в ответ обнимая девушку.

Именно девушку. Ярослав определил это точно, по легким движениям стана, по неуловимым чертам миловидного лица, свойственным только незамужним женщинам.

— Чудо! — не в силах сдержаться произнес он, во все глаза, пялясь на Эльфийку.

Действительно, она хороша собой. Даже для избалованного красотой окружающих с детства женщин, российского парня. Всем известно, что славянки самые привлекательные в мире, но эта была просто неземной красоты: округлый овал лица, огромные голубые глаза, прямой благородный нос. И даже ушки не такие крупные, как лопухи окружающих её мужчин. Одета Эльфийка подобно своим собратьям в расшитые куртку и штаны, на ногах светло коричневые, короткие сапожки, но лёгкая округлость бедер выдавала её пол, с головой. Прическа в виде охватывающей голову косы из темно-русых волос, закрепленных золотыми шпильками, приятно гармонировала с обликом лесной охотницы. Горит с луком она выронила из рук, когда в порыве счастья бросилась к Расьюмону.

«Невеста или сестра» — определил Ярослав.

* * *

— До вы, -

— (Ты кто) — высокий уверенный голос седовласого вывел его из ступора.

Ярослав быстро опомнясь, смущено отвернулся от разыгравшейся сцены обретенного счастья и понял, что к нему обратились по модонски! Моментально сообразил, что делать, ответил глубоко кланяясь.

— Сакора Мирана Оуна Наватаро — мы переселенцы индлинги. Наш плот разбился на порогах. Спасли раненного, лечили, несли к вам.

— Ло манео валлокуон, — (Здесь и далее вольный перевод с эльфийского на русский.)

(Не надо причинять ему вреда.) — внезапно подал голос раненый, отстранившись от эльфийки.

— Мон ми Лияно назипу инуро ка войс, — удивлено ответил вождь.

(Почему мой брат защищает человека — нашего врага.)

— Лияно гуолу манео пуолу ми чано нуми войо ганока, — настойчиво убеждал Расьюмон.

(Брат, посмотри, он залечил мои раны, когда меня войо ранили.)

— Вос манео шон до

(Где он нашел тебя?)

— Касс но

(В ущелье.)

— Мио ло дони назипу инуро. Манеу ка войо?

(Мы не должны проявлять слабость к человеку. Он был с ними?)

— Манео сгуровато донни пара. Манео ми руолу. Ло сампо манео валлукуон.

(Он пришел туда позже. Он лечил меня. Неправильно было бы обижать его.)

— Менорис.

(Молчи пока.)

Видя, что разговор между хорхо прервался, Яросла подал голос, пытаясь разговорить вождя.

— Ты говоришь на языке модонов?

— Очень мало, — ответил седовласый, — Инурги платят деньги за имущество энолов и оружие, всегда убивая нас.

— Я знаю.

— Почему ты не ограбил моего брата и не убил?

— Потому что мне это отвратительно. Я не собираюсь убивать ни за оружие, ни за деньги.

— Почему?! Это война?!

— Я так не дерусь.

— Все так дерутся!

— А я нет!

— Может ты не мужчина, а женщина?! — с насмешкой заметил вождь.

— Я знаю, что вы тоже не всегда убиваете пленных, особенно женщин.

Тут Ярослав несколько лукавил. Ничего он не знал.

— Зачем ты на нашей земле?

— Я уже сказал, мы переселенцы, отстали от своих.

Часть стоящих вокруг Хорхо засмеялись, а вождь схватил Ярослава за грудь и со злобным оскалом произнес:

— Ты не убил. Мы тоже не станем убивать на этот раз, но только на этот раз. Завтра твою судьбу решит Майоринг — восточный лес Энола.

Разговор окончился. Ярослава грубо толкнули в спину, принуждая двигаться. За ним последовали девушки, с которыми обходились не лучшим образом.

— Говорила вам, — шептала за спиной Анна, — не связываться с раненым, не стали слушать, сейчас бы уже плыли по Яре.

— Может и плыли, — грустно отвечал Ярослав пожимая плечами, — наши трупы! Без хорошего знания местных условий трудно пройти мимо постов охраны. А пока Расьюмон сыграл свою роль, мы всё ещё живы.

Неожиданно их шепот прервали. К пленным подошла эльфийка, держа в руках камуфляжную куртку Ярослава. Подавая одежду, обратилась на чистом модонском:

— Благодарю тебя, человек, за спасение моего брата. Прикрой свое тело, ночью в нашем лесу бывает холодно.

В ответ Ярослав показал свои связанные руки.

— Похоже, не все разделяют вашу благодарность, госпожа. Мои руки связаны, а седовласый воин не обещал сохранить жизнь в будущем. Я даже не могу надеть то, что вы любезно мне даете.

— То, что вы живы, уже большая честь, — ответила гордая девушка. — В остальном тебе помогут.

Она подозвала охранника, и тот развязал человеку руки. После того, как куртка оказалась надета, его снова связали.

Затем эльфы вместе с пленниками двинулись в путь. Расьюмона хорхо несли на тех носилках, что ранее изготовил Ярослав со спутницами, только заменили подстилку из куртки на копну мягкой травы. Неожиданно эльфийка снова проявила участие:

— Не оставляй надежду, человек, — уже на ходу сказала она, — мы с братом будем просить Майоринг не убивать вас.

* * *

Смеркалось. До наступления ночи группа вышла на тропу, прорезавшую «Древний лес», и двигалась далее уже в полной темноте. Ярослав довольно точно определил направление движения на север. Вскоре они пересекли ручей, место, где разбойники напали на хорхо, и поднялись на каменную террасу гор. К этому времени бурундуки уже нашли и убрали трупы своих собратьев, и в ложбине ничто не напоминало о разыгравшейся здесь трагедии. После спуска с возвышенности, отряд вступил в то, что можно назвать сердцем древнего леса. Ярослав впервые в жизни видел столь исполинские деревья, их высота достигала пятидесяти метров, а охват на уровне земли четырех-пяти. Меж ними почти отсутствовал подлесок, земля стояла голая, лишь местами покрываемая мхом и чахлой травой. Иногда встречались заросли гигантского папоротника, в которых мог скрыться всадник вместе с конем. А на редких, открытых участках появлялись древовидные хвощи, как будто сошедшие с картины о флоре юрского периода.

К середине ночи отряд достиг места назначения — деревни хорхо. Пленных ввели в жилище. Им оказался ствол гигантского дерева внешне чем-то напоминающего баобаб, но гораздо более крупный. Такие деревья по рассказам Олега, назывались эльфийскими драгонирами и иногда встречались в различных местах Трона. Хорхо намерено выращивали их, приспосабливая под жильё. При этом использовали метод чем-то схожий с японским бонсеем, в течение сотен лет, создавая внутри ствола искусственную полость, а дупла служили окнами и входом. Сейчас там царил мрак.

Пленных втолкнули внутрь, захлопнув за ними дверь.

— Не удосужились даже развязать, — обиделась Юля.

— Нелюди неблагодарные, — согласилась Анна.

— Придётся развязываться самим, — предложил Ярослав, — давай, Юля, подставляй руки.

Девушка повернулась спиной, и он довольно быстро распутал мягкие корни, которыми их связали вместо верёвок. Затем последовала очередь Анны, а в конце, спутницы совместными усилиями развязали его.

— Сколько не умны хорхо, — сообщил Ярослав, — но зажигалку не нашли, в маленьком кармане лежала. — достав, осветил помещение.

Внутреннюю полость дерева, диаметром семь — восемь метров, перегораживали горизонтальные балки, распиравшие ствол из нутрии. На покатом полу лежали копны сена.

— Склад или сеновал, — выразила мнение Юля.

— Бонсей японская, то есть, выращенное дерево. А используют для хранения сена. Только вопрос: кого им кормят?

— Единорогов, — предположила Анна.

— Вряд ли, — усомнился Ярослав, — с такими злобными замашками скорее Птице-Ящеров, но вероятнее всего, коров.

— Эльфы и коровы мало вяжутся, — выразила сомнение девушка.

— Ты заблуждаешься, Анюта. Хорхо не эльфы, и даже близко не лежат.

— Тогда кто они? — удивилась Юля, — по всем приметам схожи.

— Люди, как ты и я, только живут в самоизоляции тысячи лет, вот и накопили комплексов.

— Что будем делать? — поставила вопрос Анна, — ждать, когда убьют?

— Будем готовить побег. Сейчас расчистите середину помещения, разведите небольшой костерок из сена, но только осторожно, пожар не устройте, а я попробую подняться наверх, осмотреть выходные отверстия, таковые просто обязаны быть.

Ярослав поднялся на первую балку и исчез во мраке. Слышались только шорохи, издаваемые им при преодолении очередной перекладины. Неожиданно раздался голос.

— Вы что хотите, чтобы я свалился от сюда, — разводите костер!

Девушки бросились выполнять распоряжение. Через несколько минут они расчистили помещение и разожгли огонь. Разгораясь, костер разогнал мрак, осветив уходящие ввысь перекладины и висящего на них Ярослава.

— Теперь лучше, — удовлетворённо подтвердил, вновь начиная карабкаться вверх. Наконец исчез из виду, скрываемый перекрещивающимися бревнами.

— Нашел? — не утерпела Анна.

— Нашел, — отвечал невидимый Ярослав, — но тут пробка, без кувалды не выбить. Лезу дальше.

Минут через пятнадцать спустился в низ, сообщив печальный результат:

— Отверстий много, но все маленькие, порой рука еле проходит. Большие внизу на втором уровне, все туго забиты распорками, расшатать не получится.

— Значит, тюрьма надежна? — ища в глазах Ярослава надежду, спросила Юлия.

— Крепкая камера, — согласился тот.

— Может через дверь. Позвать охранника, втроем справимся, — предложила дерзкий план Анна.

— Оно, конечно, можно на крайний случай, но открытое нападение может вызвать негативную реакцию, что, сама понимаешь, не желательно. Нет, нам надо бежать тайно, без шума и убийств. Конечно, если не будет другого выхода, то пойдем и на это, а пока будем ждать удобного случая.

Погасив огонь, они уснули на мягком сене.

* * *

Около полуночи Ярослав проснулся от непонятного чувства беспокойства. Открыл глаза. Тусклый мертвенный свет едва мерцал, слабо освещая дальний конец небольшого помещения. Анна спала рядом, свернувшись калачиком. Юлины руки мешали встать, он осторожно освободился от них, стараясь не разбудить девушек. Поднялся. Подошел ближе к неяркому источнику света. Похоже, светилась сама внутренняя кора дерева. Голубое марево истекало прямо от нее.

Неожиданно свет колыхнулся, как пламя свечи, из него выплыло знакомое женское лицо. Точеный классический профиль, благородный взгляд, прическа из сплетенных русых кос. Тысячелетний эталон женской красоты.

— Здрасти, здрасти, — усмехнулся Ярослав, — какие люди пожаловали, я то думал, что сон мой двухнедельной давности — плод воображения. А тут, на те вам, пожалуйста, их светлость наяву и собственной персоной. Что нового можете сообщить своему союзнику.

Свечение увеличилось в размерах, и из него проступила фигура. Легкий, пеплос покрывал гибкий стан молодой женщины.

— Что-то мне везет в последнее время на женский пол, скоро на шею начнут вешаться.

— Ничего подобного не замечал за собой в прошлом? — ангельским голосом спросил демон.

— Отродясь не бывало.

— То ли ещё будет!

— Ты мне тут не прорицай, не нужно мне таких проблем.

— Сам виноват, надо было сидеть дома, теперь же волосы рвать поздно, ввязался в историю, не выпутаешься, А узлы подобные твоим лучше всего рубить.

— Был, помню, такой рубака в прошлом, только где он теперь?

— За то слава его будет жить в веках.

— Нет, уж мы ручками как-нибудь развяжем.

— Дело твое, союзник, развязывай.

— Чего пожаловал?

— Предупредить хочу.

— О чем?

— Не рассчитывай на справедливость энолов. Ты спас их брата, но благодарность им не ведома.

— Ты думаешь??

— Убьют!!

— Как?!

— Пока не знаю. Вожди только завтра узнают о случившемся, потому их разум чист. Однако предположить не трудно, любимый способ — отравленье.

— Какая гнусность, — расстроился Ярослав.

— Они бездушны.

— Ты имеешь в виду, их ждёт преисподняя? И даже Миэле, но она благородная девушка?!

— У них нет хранителей.

— Не повезло ребятам! Однако надо бы бежать.

— Я могу усыпить стражу, — предложил демон, — посёлок слабо охраняется.

— А выбраться из этого мешка можешь помочь. Выбить пробки на окнах, или снять дверь с петель?

— Нет, помощь могу оказать только ментально, физически, слишком велики затраты, у меня просто нет таких сил, даже явление перед тобой уносит много жертвенной крови.

— Кого убили?

— Не задумывайся о пустяках, но знай — врага.

— Значит, что-то ты узнал?

— Ты знаешь имя Асмаил?

— Припоминаю, данное имя земного происхождения и ему чуть больше двести лет. Звали так, как мне из книг известно, и это не секрет, одного из падших ангелов.

— Пришельцы объявили Асмаила новым богом и жаждут воскресить.

— Что за бред?! Ты веришь в эту чушь?!

— Не верил, не стоял бы здесь.

— Да. Трон не земля, здесь могут совершаться чудеса похлеще ангельских! А что сказал убитый?

— Не много! Послали де его следить за караваном с пришельцами, что не смогли они, мерзавцы, уничтожить раньше.

— Еще?

— Что послан был лишь с этим поручением, но, знает, — подсылают и других. Одних с намереньями убить вождей, вторых же — побудить аборигенов напасть на вас, а третьих — проникнуть в спутники твои, из-под тишка вредить.

— Богатый выбор, — удивился Ярослав, — и чем не угодили им?

— Что существуете.

— Не верю!

— Не верь, но жди сюрпризов. На этом удаляюсь — жертва умерла, но помогу.

Свечение утихло, силуэт растаял.

— Как?! — воскликнул Ярослав вслед уходящему бесплотному. — Как поможешь?!

Ответа не было. Силы, поддерживающие демона, иссякли.

«О демоны! — сорвался он, — нельзя с нечистыми трепаться, первейший из законов. Битый час чесал язык, а главное забыл. Старясь не шуметь, подошел к двери, чиркнул зажигалкой, освещая предмет.

— Добротно сделано, — в слух размышлял он, — из единой плахи, медные запоры, замок снаружи. Ломом не вывернешь.

С такими печальными мыслями вернулся на свое место.

* * *

Для пленных, утро наступило, когда с тяжким скрипом открыли входную дверь. Шестеро хорхо древками копий, подняли людей на ноги и выгнали на улицу, под яркие лучи давно взошедших звезд. Ярослав невольно огляделся. Вчера во мраке, не мог видеть всей деревни, сегодня она предстала во всей очаровательной красе.

По периметру обширной поляны, стояли драгониры, служившие энолам жилищами. Часть деревьев ещё росла, и не применялась по назначению. На высоте шести-восьми метров хозяева устроили круглые отверстия, служившие входом. Сами створки крепились на медные шарниры, глубоко вживленные в древесину. Хорошо утоптанные тропки, ведущие к дверям, пролегали прямо по высоко выступающим частям корневой системы.

Людей повели к центру поляны, где располагалось нечто вроде святилища. На усыпанном яркими цветами лугу стояли изящные мраморные колоны, объединенные в легкий портик. В центре сооружения, окруженного со всех сторон колоннадой, возвышалось священное дерево. Надо заметить, вовсе не гигантских размеров, но довольно крупное и не похожее ни на одно из ранее виденных. Более всего Ярослав мог отнести его к разновидности дубов. Перед деревом возвышался алтарь из зеленого малахита. Но то, что увидели пленные перед алтарем, потрясло до глубины души.

Двое вуоксо-горилл, которых энолы звали — Войо, были убиты, и теперь раскачивались на ветвях дерева, повешенные. Им повезло, а для трёх остальных всё сложилось гораздо хуже, поскольку они были смертельно ранены. Эполы сняли кожу у них с лиц и оставили умирать, закопав в землю. К людям подошел седовласый воин, что вчера взял их в плен.

— Что сделали эти войо? Почему столь жестоко наказание? — напряженно спросил Ярослав.

Помрачнев, вождь ответил:

— В суме одного, нашли части тел трёх энолов.

Это была война, жестокая с обеих сторон.

К пленным подошел воин, которого Ярослав ранее не видел.

— Смотри и учись! — обратился он на ломаном моднонском, — научись многому, это земля Майоринга. Вас сюда не звали. Где живут энолы, там человеку не жить.

Сопровождавший страж толкнул в спину, людей снова повели.

* * *

Похоже, тропы заменяют энолам дороги. Они не имеют ни лошадей, ни повозок, потому обходятся хорошо утоптанными направлениями. Через два часа пленных привели в город. Бежать по пути, не представилось возможным, шестеро стражей не дали.

Лесной полис представлял собой конгломерат отдельных полян, многие со своими собственными святилищами. Разместили в большом старом дереве, от древности не пригодном для жилья. Многие сучья сгнили и обвалились, но в нутрии обстановка оказалась вполне приличной. Первый этаж темный и мрачный, а, поднявшись на второй, пленники нашли широкие окна, забранные сгнившими ставнями. На полу стояли плетеные из тонких корней стулья, легкие столы. Всё очень старое, но прочное.

— Такое жилье мне нравится, — обрадованно сообщил Ярослав, настерж открывая ставни, широких окон.

Охрана разместилась на улице, по периметру дерева, не собираясь заходить внутрь, ни заделывать окна. Похоже, их не считали серьезными пленниками, неся службу спустя рукава. Пятеро энолов отдыхали, лежа на траве и только одни охранял, припертые лесиной, двери.

— Нас будут сегодня кормить? — как бы, между прочим, спросила Юля.

Девушка имела отменный аппетит, даже в трудной ситуации её не покидавший. Причем сьеденые калории ни коим образом не сказывались на спортивной фигуре. Как бы отвечая на вопрос, к дому подошла стройная женщина, принесшая корзину с едой. Её сопровождал рослый, не молодой энол и Миэле. Поговорив со стражей, женщины вошли в дом, а мужчина остался снаружи.

— Они поднимаются, — напряжённо предупредила Анна, из окна наблюдавшая за происходящим на улице.

Эльфийки взошли на второй этаж, и Миэле немедленно обратилась с речью.

— Человек, моя мать Нур-ун ниса Инаят Лергиэль благодарит тебя за спасение жизни сына. Сама она не знает языка людей и говорит моими устами. Здесь еда, удовлетвори свой голод.

Девушка поставила на пол корзину. Ярослав, несколько замешавшись, ответил:

— Сакора Мирана наватара Миэле. Я благодарю тебя и твою мать за оказанную мне честь своим посещением и едой, которая нам кстати. Однако я уже говорил, не весь народ энола разделяет вашу благодарность! Майоринг убьет нас?

— Вопрос неуместен, человек! — ответила девушка.

— Переведи!

— Ты дерзок человек!

— Переведи!! — настаивал Ярослав.

Миэле шёпотом перевела, отвернувшись от собеседника. Энолка мельком взглянула на вопрошавшего человека, потупив взор, отвернулась и медленно спустилась на первый этаж, не удостоив ответом.

— Такие вопросы не задают Нур-ун ниса, это неприлично.

— Я видел смерть войо, мне и моим женщинам не до приличий.

— Войо убийцы и заслужили самой страшной казни.

— Чем заслужили ее мы?

— Откуда знаешь, вдруг тебя пощадят?

— Давно уж осудили.

— Ты прорицатель, человек?

— Не надо прорицать, что будет дождь, увидя грозовые тучи.

— Где видишь их?

— Во взоре матери твоей.

Насупившись, как обиженная, девчушка, Миэле развернулась и сбежала с лестницы, каблучки звонко простучали по ступеням. Громко разговаривая, энолки покинули дом. На улице к ним присоединился мужчина и стражники, после чего, хорхо еще некоторое время бурно беседовали. Затем семья Миэле покинула поляну, а стражники остались нести службу.

* * *

Только Ярослав с девушками успели перекусить, появляется охрана и гонит всех на улицу. Там выясняется, что ведут их на допрос к местным властям, дорога не длинная, через десять минут предстают перед вождями. Портик, под сводами которого принимали вожди, производил впечатление капитальной постройки. Увитые вьюном высокие колонны, растительный резной орнамент, все говорило о вкусе мастера. Пленников, сопровождаемых стражами, встретили три энола, одна из которых — женщина, мановением руки просила уже знакомого седовласого вождя вести допрос.

— Вы не модоны, кто вы? — задал конкретный вопрос энол.

— Я говорил тебе, мы индлинги переселенцы. Идем на юг, на вашу землю попали случайно. Мы не воюем с Майорингом, и ни кто из наших людей не причинил в своей жизни вреда энолам.

Вождь переводил сказанное.

— Мы не знаем ни каких индлигов на севере.

Ярослав, запинаясь, рассказал старую басню о происхождении индлингов.

— Мы жили на севере, на «Снежных островах». Земля наша скудна, а лето коротко, голод и смерть преследовали наши семьи. Народ индлингов не велик, почти все наши люди сейчас идут на юг. Не мудрено, что вы не слышали о нас, острова далеко на севере.

— Мы знаем, где находятся «Снежные острова», — прервал энол, — но индлингов там нет.

— Омьены — наши братья, — продолжал развивать старую теорию Ярослав.

— Мы слышали об омьенах, — уверенно подтвердил вождь.

— Шестой народ Омьеннов — Индлинги, — не моргнув глазом, уточнил Ярослав.

— Неужели? — Растерянно усомнился седовласый.

— Точно!!

Похоже, Ярослав уел энола, тот не знал племен омьенов, в отличие от хитрого Олега.

— Что это? — перевел разговор вождь, показывая отнятые вещи.

— Это… приспособление для извлечения огня, кремень и кресало, но маленькие.

Ярослав показал, как работает зажигалка.

— А что горит? — не унимался любопытный энол, успевая при этом переводить.

— Я не колдун и не создаю зелий.

— А это что? — спросил энол, показывая на часы.

— Это приспособление отмеряет время.

— А как?

— Я не колдун, не знаю! Здесь стрелка движется, показывая время.

Энол переводил, своим без задержек.

— А это, думаю, зелье для лечения? — показывал седовласый на аптечку.

— Волшебники готовят, — упирал Ярослав на свою непричастность.

— Где те волшебники живут? — не унимался энол.

— На севере, среди народа омьенов, — не моргнув глазом, выдал тайну пленник.

— Раньше мы о таких способных не слышали.

— Все бывает в первый раз, — эрудиция не подвела Ярослава, — а я простой никчемный человек — переселенец.

Неожиданно в разговор вступила женщина:

— Ты хочешь обмануть нас, не так ты прост. Одежда на тебе тонка, как могут делать лишь энолы. С войо сразился — победив! Врага людей не бросил, а излечил. Ты странный человек?! И непонятный.

Затем обратилась к седовласому по стечению обстоятельств, на модонском.

— Клодоальд, уведите пленных.

Вождь подал знак, и стража вывела людей из портика.

Глава 40Побег

Едва их привели тюрьму, и дверь захлопнулась, как Ярослав озвучил свои тревоги и подозренья:

— Девчонки, немедля надо нам бежать, пока не стало поздно!

Спутницы оторопело взглянули на него, от неожиданности потеряв дар речи.

— О чем ты говорил с эльфийской фурией? Мы с Юлей плохо понимаем язык аборигенов, — взволнованно спросила Анна.

— О том, о чем вам лучше не знать, — загадочно ответил парень.

На лицах спутниц отразилось удивление и предчувствие беды:

— В чем проблемы? — беспокойно уточнила Юля.

— Коль сразу не убьют, то предположительно будут пытать, а это сами знаете — хуже всякой смерти. Понимаешь? Не верит старая энолка в нашу легенду. Давайте станем думать, как нам не заметно спуститься ночью с дерева.

Подойдя к проёмам и высунувшись, они осмотрели ствол в районе окон.

— Высота до земли метров десять, не спрыгнешь, — огорчился Ярослав.

— Если в щели коры вставить, обломки мебели? — предложила Юля, указывая на крупные изъяны на стволе.

— Связать одежду! — предложила Анна.

— Ни Юлю, ни меня тряпочки сии не выдержат, — слишком тяжелы, а вот тебя, Анюта, вполне возможно.

— И что я буду делать?!

— По пути вобьешь в кору ступени. Расщепы в ней довольно широки. Достаточно найти места, пошире и поудобней.

— Рискованно, — сомневалась Юля, — удержит ли мягкая кора, обломки стульев.

— Выломаем ступени лестницы или перила.

— Перила сами по себе довольно длинные, — заметила Анюта.

— Правильно, привяжем, а там глядишь и до земли недалеко. Спутники уже спускались на первый этаж, намереваясь осуществить задуманное и выломать перила из лестничного марша. Однако в пылу энтузиазма не слышали шуршания и шороха в камине. Точнее в глинобитном очаге, что размещался в середине комнаты. И из него упало существо, как трубочист всё в саже и лохмотьях.

Троица на месте, изобразила немую сцену, не успев покинуть помещенье.

— За мной полезли, — пискнуло оно, хватаясь за упавшую в очаг веревку.

Не долго думая, земляне последовали примеру человека предложившего помощь.

— Анна, вперед, — командовал начальник, — Юля, следом.

Для Ярослава дымоход оказался, ну очень узок, плечи еле протеснились, но всё же достаточно для продвиженья, однако после — всё уже, уже. Дошло до того, что застрял. Выдохнув поглубже, протиснулся ещё, дыша еле, еле, в пол носа, а перед самым выходом никак. Уж было подумывал опускаться вниз, но Анна с Юлей уцепились за вытянутую к верху руку, и со скрипом вытащили из трубы.

Оказалось, что поднялись чуть не на десять метров вверх, под самую крону древа.

— Чем здесь лучше? — как бы сама себя спросила Юля, окидывая взором зеленый убор лесного исполина.

— Надо найти способ спуститься, — заметил Ярослав.

Провожатый махнул рукой, показывая на густую крону. Там дерево ветвями соприкасалось с соседом.

— Об этом не подумал, я болван, — всплеснул руками Ярослав.

Дальнейший путь пролёг по раскидистым ветвям деревьев и, только в одном месте пришлось перебираться по веревке. Вековые исполины за сотни лет срослись на столько, что сучья их переплелись, а густые кроны, надежно укрывали беглецов. Преодолев три дерева, перебрались на брошенное, с разрушенным от времени очагом. На второй этаж спустились по веревке, на первый по сгнившим лестницам, а там, на улицу и далее, ползком в густой траве.

Уже к обеду, средь бела дня, среди снующих всюду эльфов, их вывел проводник на край селения.

«Что значит знанье обстановки» — думал Ярослав, и глядя на ловкие движения лохматого спасителя, уж догадался, кто он.

Когда опасность миновала, посты охраны остались в стороне, их проводник снял маску, представ во всей красе.

— Эльфийка!! — удивленно выдохнула Анна.

— Миэле наватаро, — чуть с дрожью в голосе заметил Ярослав, — какая честь для нас.

Девушка ответила смущено:

— Я не могла иначе, — и отвернулась, — спаситель брата должен жить, все говорят об этом, а делают наоборот. Уже назначили энолов убить тебя. Не слушают ни маму, ни отца, ни даже брата — Клодоальда.

Как видно, наболело, эльфийка вспыхнула от переизбытка чувств.

— Тот вовсе говорил, что неподсудны Майорингу, что надо вас вести на побережье; в Намгейл, где мы живем, и там решать.

— Как ты решилась пойти против своих?

Миэле удивилась:

— Против своих не шла! Намгейл не Майоринг, но вам пора, охрана скоро опомится, начнет искать. Идите прямо на восход, туда, куда ушли войо. Там горы, за ними наш Намгейл, где вас ни кто не тронет, лишь скажите страже, что спасли вы жизнь Нур-ниса-Расьюмона. Возьми своё оружие, еду в дорогу и уходи!

Взор помрачнел, как будто часть души отрезали:

— Уходи, чтоб в будущем твое лицо здесь невидали никогда!!

— Прощай, — с грустью отрезал Ярослав, — я буду помнить о тебе всегда, но как зовут, а то Миэле да Миэле? Не буду знать, о ком благодарить богов.

— Так знай, зовут меня Нур-ун-ниса Инаят Миреиэль. Намгейл рассветный лес Энолов. Иди, тебе пора!

— Последний мой вопрос: нас слабо охраняли?

— Брат Клодоальд командует охраной, облегчил вашу участь. Обычно пленных содержат в специальной яме, от туда не сбежишь.

— Он не пострадает за побег?

— Нур-Нисы не подсудны Майорингу.

Ярослав уже повернулся уходить.

— Постой, — услышал в след дрожащий девичий голос, — как звать тебя?

— Зачем благородной эноле знать имя дерзкого человека?

— О ком благодарить богов!

— Ужели заслужил?

— За то, что видела тебя! И брата спас!

— Так знай же, зовут меня Ярослав, простой переселенец.

— От куда?

— Из России.

— А лес там есть? На севере всё больше снег.

— Преогромный.

— Больше Майоринга?!

— От побережья до Драконьих гор.

— Пора идти, — перебила разговор Анна, — уж битый час болтаете, наверно стража ищет нас.

— Или идите вместе, — предложила Юля, используя модонский.

Эльфийка, поняла намек, зарделась:

— Прощай, — поспешно выпалила, но не отвернулась.

Ярослав прочь зашагал, спеша за спутницами, но в какой-то миг вдруг обернулся. Увидел девушку. Она была смешна в своем наряде из лохматых, зеленых листьев. Походила на домового, иль лешего, настолько же грязна и в саже. Лишь глаза блестели голубой лазурью.

Он ей послал воздушный поцелуй. Энола поняла, что означает чужой жест, и неуклюже, в ответ послала свой. На том расстались.

* * *

Не прошло и десяти минут, как за спиной послышалось хи…хи, ха…ха, шур…шур. Не утерпел:

— В чем дело?

— Что это было? — спросила Юля.

— Как может быть такое? — поддержала Анна.

— Наш Ярослав влюбился!

И засмеялись обе.

— В бурундука! — смеется Юля.

— В бурундучиху! — Анна.

— Как будто русских рядом нет. Мы с Анной стелемся ковром, чтобы взор на нас свой обратил, а он в энолку втюрился.

— Которую уж больше не увидит.

— Смеётесь надо мной? — пытался оправдаться Ярослав.

— Да, быстро, не успели предупредить, чтоб не дурил, как был готов.

— Как может быть такое, — повторила Анна.

— Чему тут удивляться, — ответил Ярослав, — случайный взгляд, как бы случайно брошенное слово. Сударыня! И искра пробежала! А ты ему в ответ уже лепечешь — мой господин, и дело сделано, назад дороги нет. Да только усматриваю здесь чужую волю.

— О чем ты говоришь?! — смеется Анна.

— О девушки не зря в народе говорят, что волос долог, а ум у вас короток, одни амуры на уме. На Троне мы!

— И что с того?

— О колдунах забыли, о которых модоны все уши прожужжали.

— Ты думаешь…?

— Есть основания полагать работу демона.

— Вот заливает! — вновь засмеялась Юля, — ну насмешил!

— Ах, так, девчочки, проучу я вас, не будете смеяться надомной! Бегом!

— Чего?

— Бего…ом!!!

— Куда?!

— Вперед и рысью!!

Они пустились бежать, без принуждения подчиняясь командиру.

* * *

Бежали долго, пока не выбились из сил. Спустился вечер, не много оставалось до захода малых звезд, и на очередном привале Юлия спросила:

— Похоже, заблудились мы среди этих древних исполинов? — кивком указывая на первобытный лес.

— С чего такие выводы, — удивился Ярослав.

— Энолка говорила, — идите на восход, а мы сейчас идем на юг, где прорва злых хорхо, — как неразумному пыталась втолковать.

С загадочной улыбкой, Ярослав поправил спутницу:

— Всё правильно на юг, — встал с земли, направляясь к протекавшей в низине речке, — Не сомневайся, с дороги не сбились, идем к Яре по старому пути. Искать нас будут на востоке, бежали мы туда, куда ушли войо. Следы же наши ведут к ручью, что мы переходили вчера в ночи, но много западнее. Значит, по всему преследователи наши и дальше вдоль ручья пойдут к горам, что лежат на востоке. Там намного удобней прятаться. А мы не оставляя следа на воде реки, пойдем в противоположном направлении, к Яре. Где энолы нас искать не станут.

— Время потеряем! — не согласилась Анна, последовав за спутниками.

— Идя в горах намного больше, настолько, что вообще своих можем не догнать, — успокоил подругу Ярослав.

На тех словах спустились к речьке. Холодная вода приятно утоляла жажду, а благодаря Миэле, орехи — голод.

Быстро освежившись, отправились дальше по ручью, ступая прямо в воду, но Юля задержалась на секунду.

Вдруг… крик её!!

Обернувшись, Ярослав увидел!

Водопои — самое опасное и отвратительное место в лесах, все их бояться, но то, что вышло, не увидишь и в страшном сне.

Житель ночи, из тех, что прячутся от света в норы. Бледное лысеющее тело, седая шерсть клочками. Две мощные звериные ноги. Хвост, метра полтора, такой же лысый и бескровный, на верхних лапах когти, как кинжалы, а морда распухла от болезней. Уверенно и быстро направилось оно к ближайшей жертве — Юле. Ярослав поднял копьё, столь, кстати, подаренное энолой. Его клинок длиной в полметра нацелил в грудь чудовища, но Анна вцепилась в руку и кричит:

— Бежим, её ты не спасешь, а сам погибнешь.

— Не в первый раз, — стряхнув с руки девчонку, уверенно ответил Ярослав, — бегите!!

А сам врагу дорогу заступил, прикрывая спасающихся женщин. Юля с Анной бросились бежать, прекрасно сознавая, что здесь от них не будет пользы, одна помеха. Чудовище видя, что добыча ускользает, бросилось за ней, но напоролось, на вовремя подставленную сталь. Взревело, норовя освободиться, но Ярослав не дал. Рванул вперед, вонзая в грудь наконечник до конца и упирая комель в дно ручья. Зверь вздрогнул, махнул когтями, пытаясь зацепить врага. Ударил, бешено хвостом, раскидывая веер брызг, и — сдох!

Исходящее конвульсиями тело осело прямо в воду.

— Не много надо нам ума убить такую тварь, — произнес Ярослав, вытирая с лица неожиданно выступивший пот, — лишь сила. Извлёк копьё из тела, и поспешил найти бежавших девушек.

* * *

Смеркалось, тьма ночи быстро опускалась на «Древний лес», ещё немного и в двух шагах ни чего не будет видно.

— Юля! Анна! — кричал он, привлекая внимание беглянок, — с чудовищем покончено.

Нашёл в ста метрах ниже по ручью. Девчонки постарались; убежали далеко и быстро, насилу разыскал, сидящими в кустах.

— Вот молодцы, — хвалил их Ярослав, — в жизни не видал, чтоб девушки давали такого стрекача!

— Захочешь жить, не так зачнешь бежать, — ответила расстроенная Юля.

— Перепугались не на шутку, — вторила ей Анна, насупившись.

— Отчего такие кислые физиономии, или опять война меж вами? На этот раз случилось что?

— Послушай Ярослав, — первой не удержалась Юля — эта т….!

— Молчать!! — прервал на полуслове, начинавшую заводиться девушку.

— Сама ты ш….!

— И ты молчи!! Я всё понял! У нас отряд, мы понимаешь товарищи, и должны быть одной командой до самого конца. Запомните, я не допущу среди подчинённых склоку, тем более девчачьих войн. Понимаете, мы одна семья, не только вы да я, весь отряд, вся наша группа, и помогать должны друг другу, в любых условиях, даже рискуя жизнью! Анюту легко понять, я сам изрядно перетрусил, уж слишком неожиданно напало чудовище. Заметить хочу, что Анна бывает, хладнокровна, когда опасность видит — заранее, но жизнь на Троне приучит находиться всегда на стороже.

Теперь бегом! Лучшее лекарство от вашей болезни — физические нагрузки.

Дальнейший путь землян пролёг вниз по ручью. Бежали всё время по воде, стремясь не оставлять следов. «Конечно, энолы не дураки и живо разгадают, куда мог исчезнуть след людей, но найти место, где беглецы свернули в сторону, будет очень и очень сложно. Берега речки обширны и тянутся на многие километры, тут даже с хорошими служебными собаками не отыщешь, не то что без них. На земле в таких ситуациях для прочёсывания местности задействуют целые батальоны ОМОНа, поддерживаемые взводами кинологов. Такая организация среди аборигенов мало вероятна. Несомненно, энолы отличные следопыты и всю свою жизнь провели, выслеживая дичь, но и обычный человек имеет шансы спастись, если будет осторожен. А то обстоятельство, что погоня будет вынуждена разделиться, повышает шансы на успех. Часть преследователей, возможно, уйдёт на восток, туда, куда вели следы, до пересечения с речкой, поэтому вниз по течению, вероятно, пойдут не все энолы выделенные в погоню. И это радует», — так думал Ярослав, предполагая маршрут побега.

Временами приходилось делать остановки, перевести дух. Подкреплялись прямо на бегу, благодаря Миэле имелся большой запас очищенных орехов, так, что не приходилось даже их лущить. В середине ночи пересекли тропу по которой вели их пленными, и ложбину у террасы, где войо устроили засаду на энолов.

— Здесь где-то бросили мы лишние наши вещички, и был средь них хороший лук, — заметил Ярослав, пробегая знакомыми местами.

— Разве в темноте найдёшь? — засомневалась Анна.

— Я помню, что там, вроде скала была такая приметная рядом.

— От пересечения с тропой мы бежим вдоль каменной террасы, здесь полно скал.

— Нет, эту скалу я сразу найду, хоть тьма кругом, и место, где нас взяли и лук найду! Да вот же она, на развилке.

Действительно Ярослав уверенно определил нахождение схрона с оружием, две дубинки, две остроги, лук, и бронзовые диски перекочевали на плечи беглецов. Спустя непродолжительное время нашел он место, где на них набросились энолы, при этом Ярослава изрядно по голове огрели камнем. Когда бегло осмотрел участок оказалось, что старое копье лежит в густой траве, там где оставил, энолы не заметили его. Нашел и книгу, и суму, а вот запаса орехов в ней не оказалось. Вероятно, лесные зверушки, успели поживиться. Честно говоря, продукты были в тот момент важней всего, но делать нечего, забрали, что нашли. Затем отправились в дальнейший путь.

Глава 41На берегах реки

К полудню добрались до Яры, здесь в устье, случайно встретили энолов. Дозор стражи шёл осторожно вдоль берега реки к порогам, и Ярослав с подружками каким-то чудом не напоролись на него: Прибыв на место и сделав передышку, хотели, тащить к воде упавшее бревно и делать плот. Однако, услыхав на берегу, шаги и шелест веток, поспешили спрятаться и тем спасли себя от встречи с врагом.

— В связи с охраной на реке придется изменять планы, — заявил Ярослав, — конечно, мы не знаем, ищут нас, или нет, но соваться в воду, не зная броду опасно. Пойдем вдоль берега узнаем, что к чему.

Анюта с Юлей согласились.

Пошли среди прибрежных зарослей, на приличном расстоянии от берега. Оказалось, энолов на реке полным полно, не редко попадались посты охраны, но больше лодки рыбаков, или охотники на птицу. Удалившись от устья впадавшей в Яру речки. На расстоянии километров пять, в низ по течению, встретили деревню. С воды определить, что здесь живут энолы, было совершенно невозможно, но с суши проще, а глаз у беглецов уже намётанный, издалека заметил раскидистые корны драгониров. По соседству попадались заросли орешника, в которых дети собирали урожай. Лето перевалило за вторую половину, зреть начинало всё. В округе у деревни, повстречали много яблоневых и грушевых садов, а так же множество отдельно росших плодово-ягодных деревьев. По ним энолы шастали, как по собственному дому, а, потому набрав в суму немного недозрелых яблок, ретировались прочь.

Пол дня ушло на то, чтобы обойти деревню. Под вечер вышли вновь к реке в том самом месте, где в протоке, бурундуки хранили свои челны. На первый взгляд прямой охраны не имелось, пространство берега обходили патрули, но если иметь здоровое терпение, их можно просто переждать. Заветной идеей Ярослава стало — украсть челнок. Плот заметен на реке, и плыть на нем опасно по причине присутствия большого числа лодок, как у самих энолов, так и у охраны. Первоначальный план плыть на плоту отпал, но челноки не встретишь без присмотра. Хорхо хранят их в специальных хранилищах, а те надежно охраняют. Отнять у рыбака, или украсть во время рыбной ловли отпало по причине неприемлемости в их положении насилия. Ярослав считал: «Необходимо увести челнок, из под носа, тихо мирно так, чтобы ни кто не заметил», — но провернуть такое оказалось сложно. Бурундуки пасли сове добро. А в заводи возникла новая проблема — посреди протоки на якоре стоял корабль. Ярослав дар речи потерял, когда увидел такое чудо.

— И не какая-то калоша, — объяснял он девушкам, по природе своей ничего не понимавшим, — а морской корабль. Он резко отличается от речного, наличием палубы и высоким носом. Вот бы угнать!!

— А справимся с такой громадой? — сомневалась Юля.

— Бесспорно! — уверил Ярослав, — не настолько велик. Поднять рей. Поймать ветер и только нас видели.

— А якорь?

— Якорь не поднять, но обрубить канат легко. Однако, сия добыча нам не по зубам, шуму будет много, да и два энола постоянно на борту. Вот эта пара всю кухню портит, ни захватить корабль, ни лодку вывести. Они для нас, как кость в горле. Придется ждать, когда уснут.

Завороженный притягательным видом, Ярослав следил за действиями энолов, и не заметил, что Юля тихонько толкает в бок.

— Ярослав, — шепнула, — смотри туда на воду!

— Куда?

— Не видишь?

— Вижу у берега две лодки.

— Правильно.

Девушка произнесла таким возбуждённым голосом, что сразу стал понятен ход её мыслей. «Толковая девчонка, эта Юля, ничего не скажешь, — думал Ярослав. — Пока я любовался кораблем, обдумывала дело куда более важное.

У берега стояли две лодки, меньшая из которых словно специально была создана для их целей. Но как ею завладеть? Наполовину вытащенная из воды, она лежала на самом виду у энолов. Вторая большая лодка находилась привязанной в плотную к кораблю.

— Меньшая подойдёт! — как бы сам себе проговорил Ярослав, — но к ней не подобраться.

* * *

День клонился к вечеру, на северо-востоке из-за густого леса вырастала черная грозовая туча. Это был первый дождь естественного происхождения, увиденный Ярославом в этом мире. Энолы на берегу заметили приближение грозы, достали из лодок свое имущество и поспешили в деревню, а охрана укрылась в шалашах.

Наступил вечер. Гроза разыгралась не на шутку: гремел гром, выл ветер, лодки остались без присмотра. Шалаш стоял не далее, чем в двадцати шагах от берега, но землянам благоприятствовал ливень. В быстро сгущающемся мраке невозможно рассмотреть, что происходит возле лодок. Они ждали наступления полной темноты в надежде, что все получиться. В таких условиях, когда сама природа благоприятствует, похитить меньшую лодку не составляло труда.

Холодный дождь хлестал нещадно, они основательно продрогли. В ожидании подходящего момента обдумывали, как лучше поступить.

— Энолы, — обратился Ярослав к девушкам, — не поймут, кто увел лодку. Подумают, унесло течением.

— Давайте сразу спустимся по реке, — предложила Юля.

— Не болтай ерунды, — осадила ее Анна, — за полночи мы далеко не убежим, а при свете энолы сразу нас заметят.

— Что же делать?

— Давайте спрячем подальше, где не станут искать, — предложила Анна.

— Зачем далеко? Я думаю, перевести в низ по течению до ближайшего ручья, и спрятать в прибрежном тростнике.

— Правильно! Это лучше всего! — обрадовалась девушки, — спрячем в зарослях.

— Мне кажется, энолы не станут искать потерянную лодку, у них других в достатке.

— Не будут, Ярослав! В крайнем случае, один спуститься по течению, осмотрит берега, а лодки не найдя вернется.

Ярослав уверен. Вопрос с лодкой для них вопрос жизни и смерти. Если не похитить сейчас, то погоня, которая он уверен ищет, рано, или поздно обнаружит.

— Единственный выход, — сказал Ярослав, — переждать в укрытии завтрашний день, и с наступлением ночи спускаться по течению.

Тем временем погода прояснилась. Летние грозы бывают сильными, но непродолжительными. Так и сегодня гроза быстро закончилась. Небо стало очищаться, меж тучами прорезался лунный свет. На просторной реке ветер поднимал волну, но видимость улучшилась.

Приступили к осуществлению плана. В вылазке вместе с Ярославом приняла участие только Юля. Анну оставили ждать на берегу по причине недостаточного умения плавать. Сбросив с себя одежду, в нескольких сотнях шагов от затона, они вошли в воду. Затем направились вдоль берега, где по дну, где вплавь преодолевая глубину. Ярослав прихватил с собой нож, снятый с древка копья, закрепив в ножнах на поясе.

Небо очищалось от туч, и, хотя луна изредка появлялась в разрывах, хватало света, ориентироваться. Когда впереди появились силуэты корабля и лодок, они увеличили осторожность.

В начале подобрались к большой лодке, стоящей борт о борт с кораблем. В ней никого не было, только на дне плескалась дождевая вода. В корме темнела груда свернутых парусов и весел. Исключительно осторожно перебравшись на борт, Ярослав торопливо обшарил лодку в поисках чего-нибудь полезного, но ни чего не нашел.

— Под парусом? — шепнула держащаяся за борт Юля.

Ярослав осмотреть корму.

— Есть, — радостно сообщил он показывая найденный топор.

— Отлично. Забираем с собой! — шептала Юля, беря себе инструмент.

Ничего больше не обнаружив, они осторожно покинули стоянку корабля и повернули к берегу. На мелководье, пришлось по дну ползти по-пластунски, пока не добрались до лежавшей на берегу лодки. Волны бились о ее борт. Она оказалась не особо большая и тяжелая и без труда сошла в воду.

— Посмотри, есть ли весла, — шепнул Ярослав.

— Есть, — ответила Юля, заглянув в темноту лодки и продолжая толкать.

Они оказались так поглощены своим занятием, что совершенно забыли об осторожности. И тут Ярослав вдруг услышал характерный скрип песка. Повернув голову, заметил приближающегося к ним от шалаша энола. Заметив лодку не на своем месте, хорхо застыл, как вкопанный. Ярослав и Юля повалились, где стояли.

— Дашмот, — закричал энол, и бросился в воду, чтобы удержать уплывающую лодку. Людей, вероятно, он до сих пор не увидел и спешил поймать. Неожиданно Юля со злостью изловчилась и огрела его топором по голове. Энол упал без чувств, но поднятый крик разбудил охрану в шалаше, они выскочили и побежали к берегу.

Не оставалось ничего лучшего, как бросить лодку и спасаться в плавь. Они нырнули и незаметно отплыли от берега. Оказавшись на безопасном расстоянии, огляделись. На берегу слышались возбужденные голоса энолов. Там разожгли костер, вытащили лодку на берег и приводили в чувство своего. Складывалось впечатление, что их обнаружили. Вдоль берега заспешили патрули, а в деревню послали гонца.

— Прощай, лодочка, — с сожалением сообщила Юля.

— Не думал, что ты у нас такая кровожадная, прямо на пути не становись!

— Сама удивляюсь, — согласилась Юля.

— Быстрей уходим, там, на берегу наши вещи и Анна.

До места, где пряталась Анюта, они не успели. Энолы заметили следы на песке, и точно вычислили место схрона. Все произошло на глазах у пловцов, но сделать ничего нельзя. Девушка пыталась вырваться из рук пятерых охранников, бросалась в воду, кусалась, но ее скрутили, заломили руки и связали. Хорошо, что не убили. Затем трое стражников отправились дальше по берегу, а двое потащили Анну к протоке, где стоял корабль.

* * *

Ярослав с Юлей выбрали на землю в дурном расположении духа:

— Что теперь будем делать? -

— Одеваться! Спасибо, не заметили энолы наши тряпки под кустом, Анюта отвлекла их. Бежим скорей, надо напасть, пока не увели в деревню. Потащат от силы двое. Девчонка по натуре упряма, изо всех сил станет упираться, потому охрана потратят много времени. Догоним не прячась, не скрываясь, отобьем и вновь назад на реке, а там, глядишь, схоронимся в воде.

Ярослав приладил к древку свой нож, а Юле отдал копьё, подаренное эльфой. Горит, сумки и весь не легкий скарб, девушка закинула себе на спину. Побежали.

Быстро достигли заводи, где хранился флот, но Анну уже доставили в охрану. В рассветных сумерках ясно видно, как её связали вновь, чтоб не брыкалась, и посадили в шалаше. Ярослав и Юля подкрались ближе, укрывшись, стали наблюдать.

Оглушенный Юлей энол тем временем пришел в себя и, как видно, рассказывал своим подробности нападения, поскольку у шалашей поднялся гвалт и возбуждение. Вверх по течению тот час же выслали четверых вооруженных караульных, а на корабль двоих. Опасаясь, видно, нападения на пристань, ни кто не спал.

— Дело худо, — заявил Ярослав, — наступит утро, начнут нас искать.

— Думаешь, догадались, кто мы и сколько нас?

— Скорее всего, уже известно о нашем бегстве и с утра к ним прибудет подмога. Хоть нападай прямо сейчас.

— Не надо! — предостерегла Юля, — их слишком много, из луков перестреляют, как куропаток.

— Придется ждать, — согласился Ярослав.

— Хочу тебе сказать, — продолжила Юля, — хоть ты мне запретил.

— О чем?

— Об Анне!

— Да?

— Хочу раскрыть глаза на эту девушку.

— В чем дело?

— Ты готов ради неё рисковать, но думаешь, она к тебе питает чувство благодарности, или любви, но это всё не так.

— Думаешь, я столь наивен? Но давай оставим это.

Однако Юлю было уже не остановить:

— Ты нужен ей, чтобы домой, на землю переправил, затем и ластится к тебе и помогает и в рот глядит.

— Думаешь, нет для меня места в её душе? — неожиданно спросил Ярослав, — но действовать иначе не могу.

— Но почему? Оставь её!

— Я обещал домой доставить, и слову своему не могу изменить.

— Попомни мои слова! — предупреждала Юля, — как только ты пересечешь черту между мирами, грозит тебе опасность.

— Какая может мне грозить опасность на Земле?!

— Сдаст тебя немедля куда следует!

— Ты думаешь, настолько все серьезно и не испытывает Анна крупицу благодарности за спасение. Мне кажется, ты крепко заблуждаешься. Из ревности стараешься представить подругу нашу в дурном свете.

— А ты зациклился на ней, как будто нет других, кого насильно сюда на Трон привезли.

— Не на себя ли намекаешь?

— Хотя бы на себя, не я одна такая, другие тоже есть!

— Отчего не просишься домой?

— Зачем проситься? Что ожидает меня там?! — мать-алкоголичка, или мой сутенер, отсутствие жилья, работы, денег. Нет, мне лучше здесь! Пусть снимут скальп с меня вуоксы, чем видеть ад, в котором я жила!

— Почему тогда завидуешь Анне? Пусть отправляется домой.

— А вдруг раздумает, или по дороге с тобой несчастие случится. Где покровителя найду себе другого, иль снова по рукам? Я не хочу! Пусть остается у хорхо, быть может, они её съедят.

— Жестока ты и я больше не хочу об этом слышать. Учту всё сказанное, но выводы твои поспешны. Считаю, Анна хороший человек и постараюсь по мере сил помочь.

— А я?

— К тебе тоже питаю склонность и постараюсь не оставлять вниманием, судьба сама решит, кто прав, кто ошибается. Теперь идем, хорхо уводят Анну. Момент настал. Довольно пацифизма.

* * *

Действительно, двое энолов подняли девушку на ноги, и потащили в сторону деревни. Та изо всех сил сопротивлялась, хватаяась за кусты связанными руками. Её били по рукам древком копья, чтобы отпустила, но, оставив ветви, Анна упираясь ногами в землю не шла. Её толкали, заставляя идти, но та не желала. В конце концов, энолы подхватили под мышки и потащили волоком по земле. В тот же момент Анна укусила за руку одного из пленителей, он выпустил её, оглашая окрестности криком боли. Возня конвойных с человеком вызвала дружный хохот оставшихся энолов. Они подшучивали над товарищами, не способными справиться с женщиной. В конце концов, хорхо оказались сильнее скрутили девушку и потащили в деревню.

Заминка у конвойных дала Ярославу драгоценные секунды. Он мчался средь зарослей, перепрыгивая через поваленные деревья и огибая кусты, стараясь обогнать время. Юля не отставала. Лес возле протоки не походил ни на один предыдущий, деревья росли густо. Кривые стволы срослись с подлеском и кустарником. Уже минут через десять Ярослав выбежал на тропинку, ведущую к деревне. Где-то впереди энолы тащили Анну, каблуки ботинок прочертили четкий след в мягком грунте. «Девочка явно намеренно дает о себе знать, чувствует, мы рядом» — думал он на бегу, стараясь бежать быстрее, деревня совсем рядом. Кроны драгониров мелькали над лесом.

Энолы появились неожиданно из-за поворота на расстоянии метров пятнадцати. Ярослав устремился на них, стараясь не шуметь и не спугнуть раньше времени, но не помогло. Крайний, из конвойных услышав шорох за спиной, обернулся. Увидел несущегося на него человека с копьем на перевес и перекошенной рожей, обратился к противнику бросив пленницу. Анна неожиданно для второго забилась у него в руках, изо всех сил пытаясь вырваться. Энол отвлекся, инстинктивно стараясь удержать девушку.

Ярослав налетел на первого, острием копья отбивая выставленное против него лезвие, а древком с размаху ударяя в грудь, в солнечное сплетение. Стражник преломился пополам, с глухим стоном валясь на землю.

Второй конвойный понял, что дело плохо, выпустил Анну на свободу, перехватывая по удобней копье, но не тут то было, девушка немедленно вцепилась в его правую руку, лишая движения. Энол взревел, как раненый бык, левой выхватил из-за пояса кинжал, но поздно, Ярослав вонзил острие копья в его левое плечё. Противник от боли вскрикнул, выронив оружие. Не останавливаясь, Ярослав ударил древком копья сначала в грудь, затем по голени, а когда тот повалился на колени — по шее. Окончательно обезвреженный противник упал на бок, теряя сознание.

Тем временем первый слегка очухался, но Юля держала под контролем, направив в грудь копье, а ногой отбросив в сторону оружие врага. Ярослав скомандовал:

— Вяжите того, что без сознания, — а сам древком огрел по шее приходившего в себя энола.

Через пол минуты оба лежали связанные.

Тропа между протокой и деревней довольно оживленная. Времени, мешкать, не оставалось, в любую минуты могли показаться прохожие.

— Подхватили, понесли, — скомандовал Ярослав.

Девушки подхватили подмышки ближайшего связанного энола и потащили в лес. В свою очередь Ярослав, взяв за шиворот оставшегося пленного, волоком потащил, вслед за спутницами.

Преодолев метров сто, остановились и привязали аборигенов к нетолстым деревьям, предварительно вставив энолам плотные кляпы из мха и коры. Ярослав не остался равнодушным к трофейному имуществу. Обобрали пленников до гола. Сняли одежду, обувь и, конечно, забрали оружие.

— Пригодится, — говорил Ярослав, — никогда не знаешь, что в данный момент понадобится. Проверив, надежно ли связаны пленные, пустились в путь. Бежали вновь к реке, надеясь вплавь переправиться на другой берег.

Вновь не повезло, уже минут через пять, позади послышался шум. Пленные сумели освободить рты и теперь громкими криками привлекали внимание. Эхо разносило звуки на большое расстояние, и известие о нападении оставалось лишь делом времени. Ярослав с девушками поднажали, изо всех сил стараясь быстрее добраться до спасительной воды, но впереди прямо по курсу замелькали тени. Как были, повалились на землю, немедленно уползая и прячась. Через считанные секунды мимо них, подобно оленям, пробежала пятерка патрульных энолов, не заметив спрятавшихся в густой траве людей. Со стороны реки, которая находилась прямо перед беглецами, и с правой стороны протоки послышался шум.

— Облава, — со злостью констатировал факт Ярослав.

— Куда бежать? — спросила запыхавшаяся Анна.

— В сторону от реки, другого направления нет, — советовала Юля.

Беглецы, стараясь быть более незаметными и, буквально, стелясь над травой, бросились в противоположную от реки и протоки сторону. Не прошло и пяти минут, шум за спиной стих.

— Подозрительно, — заметил Ярослав.

— Отстали! — предположила Анна.

— Окружают!! — уточнила Юля.

— Пора прятаться, — предложил Ярослав, секунду назад заметив дупло в крупном дереве, — всё едино не уйти.

* * *

Дупло находилось на высоте полутора метров от земли, и его размер позволял попасть внутрь, чем они не замедлили воспользоваться. Внутри ствол оказался довольно кривым, а отверстие дупла — уходящим вверх. Первыми поднялись девушки, упираясь ногами в стены. Ярослав последовал за ними до тех пор, пока проход дупла не стал слишком узок. Поднявшись на высоту примерно шести метров, он обнаружил в мягкой древесине уступ, на котором и поместился. Юля расположилась прямо над ним буквально на плечах, уперев свое копье вниз лезвием, расперла его в отверстии дупла, стараясь удержаться на этой опоре. Анна поступила точно так же, но частично оставалась на плечах Юли. Минут через пять Юля устала держать Анну и в свою очередь оперлась на Ярослава. Так и пришлось ему держать на себе обеих девушек.

Время шло, погоня не появлялась. Внизу ярким пятном выделялось отверстие дупла, а на высоте царил полумрак. Приглушенные голоса и мягкий шорох послышались только спустя минут двадцать, Ярослав инстинктивно напрягся, стараясь не дышать. Сердце учащенно колотилось, шансов, что их не обнаружат, почти никаких. Энолы не дураки, пройти мимо огромного дупла и не заглянуть, но голоса удалялись, а схрон оставался необнаруженным. Постепенно от сердца отлегло, появилась надежда на благополучное избавление от напасти. Чем дальше тянулось время, тем радостнее становилось на душе.

Неожиданно свет померк, и в его отраженных лучах появилась гнусная физиономия энола. От неожиданности Ярослав чуть было не свалился со своего насеста и не уронил пирамиду прямо хорхо на голову. Справившись с собой, взглянул в низ прямо в глаза стражнику, тот не отвел взгляда, всматриваясь в темноту дупла и ожидая, когда глаза привыкнут к темноте. Ярослав смотрел на хорхо, и сердце его похоже не билось, от напряжения просто замерло на последнем ударе. Он чувствовал, что это конец.

Голова исчезла, послышался говор, и все стихло!

Люди сидели в оцепенении, не понимая, что произошло. Когда прошло достаточно времени, и постепенно пришло осознание, что их пронесло, все как-то ожили, зашевелились. «Еще слишком рано шуметь», — осознал Ярослав и больно ткнул Юлю в бок кулаком. Та немедленно перестала елозить и в свою очередь приласкала Анну. Та возмущенно вздохнула, но немедленно замерла.

Сколько так сидели, ни кто не знает. Впрочем, они и сами не представляли, сколько прошло времени, часов у них не было, а из-за напряженного ожидания казалось, время течет исключительно медленно. Несколько раз они меняли положение рук и ног, которые от постоянного напряжения затекали. Во время одной такой перестановки Ярослав почувствовал, что место, на котором он сидит, довольно холодное. «Дерево не может так сильно охлаждать». Ощупав свое сидение под трухой и мхом, почувствовал камень.

«Вот так раз, — думал он. — И каким путем камень попал в дупло, и похоже, крупный, раз сильно охлаждает»?

Времени на размышления оказалось вдоволь, но выяснение оставил на потом.

Только когда в дупле померк свет, спустились на землю. Вечерело. Небо затянули тучи. Двигаться куда-либо опасно. Не сговариваясь, стали ждать глубокой ночи. Именно в тот момент Ярослав осмотрел и ощупал стены убежища. Оказалось, что внутри полости стоит огромный камень, опутанный корнями и корой. Присмотревшись, Ярослав заметил, (глаза привыкли к темноте), у странного сооружения контуры челна и тонкие древесные слои. Когда содрал кору, то оказалось, что дерево выращивает чёлн на матрице из камня. Корни заменяли шпангоуты и намертво срослись с годичными слоями древесины. Обрубленный по контуру, от основы отделился готовый челн, только влажный и мягкий, но по всему готовый к использованию. Осталось только просушить, просмолить, покрасить, и чёлн готов. Однако для Ярослава и так сойдет. Проход дупла вполне мог пропустить челнок, тем более ещё гибкий и подвижный. Однако торопиться с извлечением судна рано.

Выбравшись наружу, Ярослав посмотрел на странный лес иным взглядом. Это был не лес, а верфь. Здесь в течение долгих лет росли не деревья, а шпангоуты и стрингеры для кораблей энолов. Многие стволы закреплены в распорках и загнуты по лекалам. Средь них, внутри деревьев выращивали бурундуки свои лодки. «Теперь понятно, почему Энолы мельком осмотрели гойку и не нашли нас», — понял Ярослав. — «Здесь таких дупел много сотен. Все не облазишь». Прикинув, Ярослав подсчитал: здоровое дерево раз в пять лет давало новый чёлн, что даже очень выгодно и прогрессивно. Имея пять стволов можно каждый год менять челнок, что с лихвой покрывает все расходы. Нашлись здесь и весла, их вырастить оказалось проще, чем всё остальное. На обычной ветви их висело десятка полтора в специальных колодках. Заготовил про запас четыре штуки.

Тем временем близилась ночь. Пора решаться, но Ярослав ждал долго, когда наступит глухая ночь, и лишь тогда втроем достали гибкий челн из дерева, согнувши в трубочку, но не без труда, протиснули сквозь узкое отверстие. На весу лодка оказалась тяжела. Возни с ней вышло преизрядно, и времени потрачено в достатке. Вероятно, их неуклюжие действия и привлекли бы энолов, но наконец-то повезло. С великим трудом добравшись до прибрежных зарослей, встали в ожидании.

Через пятнадцать-двадцать минут вдоль берега, вверх по течению прошла стража, держа путь к протоке. Направление движения патруля для беглецов пришлось как нельзя, кстати, путь вниз открыт. Лишь только энолы скрылись из виду, лодку спустили на воду, побросав в нее имущество, и пустились в путь. Уверенными тихими гребками земляне подгоняли челн, несущийся к свободе. Веслами работали неутомимо, стараясь до рассвета уйти как можно дальше.

Глава 42На реке

Когда первые лучи зари лишь тронули верхушки леса, беглецы укрылись в густых, прибрежных камышах. Место представляло собой широкое заросшее пространство, прорезанное напополам протокой. Берега густо проросли высоченной осокой, камышами, и для укрытия челна с беглецами лучшего просто не сыскать. К земле не приближались, оставаясь на воде среди зарослей. Близился рассвет, но Ярослав и девушки не спали двое суток. Кинули на дно челна камыш, легли и, обнявшись, немедленно уснули.

Проснулись среди дня. Челнок качнуло нечто, как будто бы волной. Ярослав немедленно проснулся, схватил копье.

— Что это было, — шепнула спросонья Анна.

Лодка мерно покачивалась на лёгкой волне.

— Водяной, — чуть дыша, ответил Ярослав.

— Чур, меня, — шептала Юля, — здесь всякой нечисти водиться может много, места для них подходящие как раз.

— Замрите, — скомандовал начальник, подняв эльфийское копье и глядя в воду у борта.

В глубине воды мелькнула тень, лодку вновь слегка качнуло. Ярослав копьем ударил, до половины погружая в воду, и вновь занял стойку. Текли минуты, ни кто не объявлялся, от сердца отлегло.

— Что это было? — дружно спроси девушки.

— Зверь метра полтора длиной, похож на крокодила, тоже с хвостом, а более не разобрал. Не бойтесь, спите дальше, я подежурю, но копья держите рядом.

Солнце припекало, стояла середина дня, спать не хотелось. От безделья Ярослав начал плести циновки для навеса, вдруг дождь, а укрыться негде. Срезал ножом длиннющие листы осоки и плел. Двухслойные циновки плетутся быстро, тем более из широких листьев таких, как листья у осоки. Через час полотно оказалось готово, и он соорудил опоры для навеса. Выбрав некрупные, но прочные стебли, по своим свойствам более похожие скорее на бамбук, чем на хилый земной тростник, связал из них раму, несколько более широкую, чем лодка. На ней закрепил дуги из расколотых напополам тростин, а по верх закрепили полотно навеса. На всё про всё ушло чуть больше часа. Заняться нечем.

Примерно в середине дня по берегу прошел патруль, но среди тростника не заметил лодки. Уж слишком обширны оказались заросли. Энолы хлюпали водой, под ногами хрустел тростник, но их самих Ярослав не видел. Расчёт остаться на воде оказался верен, будь ближе к берегу, или полезь энолы в воду — нашли бы.

После полудня сгустились тучи, пошёл мелкий дождь. Он разбудил девушек, спящих открыто на корме. Не успев промокнуть, Юля с Аней перебрались под устроенный на лодке навес, который оказался как нельзя кстати. Ярослав уже сидел под ним и плел из тростника щиты.

— Что ты плетёшь? — поинтересовалась, окончательно проснувшаяся Анна.

— На реке нас могут обстрелять, — сообщил ей Ярослав, — надо быть готовым, советую помочь, пока есть время.

Девушки не отказали в просьбе, активно включаясь в работу. Меж тем ливень расходился, с востока напирали грозовые тучи, в отдалении слышался гром.

— Может, под прикрытием дождя рванем? — предложила Юля, пытаясь плести на раме щит и по ходу дела грызть орехи.

— Не рванем, — успокоил её энтузиазм Ярослав, — летние дожди коротки. Лучше переоденьтесь в одежду энолов, она вам будет впору.

— Переоденемся, если отвернешься, — согласилась Анна.

— Очень надо на вас смотреть, — он отвернулся.

Девушки быстро сменили свою одежду на трофейные шмотки.

— Ну, как мне наряд? — фривольно поинтересовалась Юля. — Идет? По-моему, как раз.

— Отлично! — сделал заключение Ярослав. — Хоть сейчас на подиум! К твоей фигуре, Юленька, идет всё, даже трофейный гламур.

Действительно, одежда энолов подошла ей как нельзя лучше, чего не скажешь об Анне. Хоть она и взяла себе меньший по размеру комплект, но одежда, охранника оказалась великовата. Девушка неожиданно скисла, почувствовав свою ущемлённость и, было, хотела переодеться обратно в свою, но Ярослав остановил.

— Мы не на показе мод. Юля, сядь в лодку, нечего торчать, как столб, тем более тебя мочит дождем. Плетите лучше щиты и наберите в лодку еще тростника, а то на дне скоро будет лужа.

Дождь расходился, и к вечеру сложилось впечатление, что не остановится до ночи. Наплевав на осторожность, тронулись в путь за час до захода солнца. Все втроем разместились под навесом, а гребли через оставленные между бортом и навесом пространства.

Вечер и ночь прошли без происшествий. Постепенно ливень прекратился, на небе сверкали звезды. Все три луны уходили на запад за горизонт. Еще затемно стали подыскивать место, где можно прятаться днем, но долго такое не попадалось. В кромешном мраке прошли устье крупной реки, только по отблескам звезд на воде определив его наличие.

* * *

Забрезжил рассвет, а берега не давали пристанища. Основной «Древний лес» закончился, огромные и хорошо видимые из далека мерлионы более не попадались, но граница энолов еще не пересечена, расслабляться рано. Правый берег Яры в этих местах крутой и обрывистый, вообще не подходил для стоянки, а левый, густо заросший, изобиловал песчаными косами и пляжами. Только когда взошли первые малые солнца или по-местному «Гребень кар», нашлась удобная поросшая тростником и вьюном протока. Она сильно отличалась от той, в которой прятались вчера, но годилась. Причалили прямо к берегу под раскидистыми деревьями. Вьюн оплетал их ветви, делая совершенно непролазными, а тростник надежно прикрыл лодку с воды. По причине близости берега решили спать по очереди: сначала Ярослав, затем девушки.

Спустя пол часа девушки осторожно разбудили. Юля приложила палец к губам, приказывая не шуметь. Ярослав насторожился. За деревом, под которым они остановились, слышались шорохи, затем справа треск сухих веток. Он бесшумно подхватил копье. Все напряглись, ожидая самого худшего. Затем шуршание послышалось с противоположной стороны. И — бульк, характерный звук воды, как будто кто-то нырнул.

Анна молча потрогала Ярослава за плечо, одновременно указывая на реку. Тот обернулся к протоке и увидел расходящиеся круги по воде и торчащую из нее усатую морду.

— Выдры, — чуть слышно шепнул он, — ложная тревога, но действуете вы верно.

— Кто мог знать, — пожала плечами Юля, — вдруг хорхо крадутся.

— Так держать. Сплю дальше, — заявил Ярослав, вновь укладываясь на дно лодки.

Окончательно его разбудили после полудня. Вторая половина дня — очередь караулить. Девушки перебрались под навес, зевая и готовясь уснуть. Каре палило нещадно, по берегам реки стояла удушающая жара и влажность. Ярослав уселся на носу лодки, оберегая сон подруг. Протока оказалась густо населенной. Не считая снующих выдр, он заметил великое множество лесной живности. Порхали птицы, в воде плескалась рыба. Ярослав заметил и сумел разглядеть существ, которые вчера так напугали. Внешне похожие на крокодила, но с короткими мордами они вяло чавкали прибрежные водоросли, старательно выбирая самые мягкие и сочные, а при первом шорохе ушли на глубину.

В какой-то момент все звуки стихли, и среди ветвей показался камышовый кот, размером немного уступающий рыси. Обходя свои владения, он неожиданно увидел пришельцев и на мгновение устремил свой взгляд в глаза Ярославу. Затем, видимо решив, что чужаки не достойны его внимания, медленно и грациозно покинул непрошенных гостей.

В этих краях природа щедро одаривала землю проливными дождями. Не много времени осталось до вечера, когда вновь набежала летняя гроза. Крупные капли забарабанили по легкому укрытию. Юля с Аней проснулись, предложив двигаться дальше, но Ярослав казался непреклонен.

— Не далеко ушли. По берегам довольно патрулей, есть у них и лодки и луки. Терпение! Еще немного, и выскользнем.

Как и ожидалось, гроза оказалась короткой, еще не опустился вечер, как туча пролетела. Выглянули солнца, и снова начало жарить дневное пекло.

В дальнейший путь отправились, когда легла ночная тень, значительно позже, чем в прошлый раз. Ночь стояла ясная, многочисленные звезды всполохами отражались в воде.

Границу владений Энолов прошли ближе к утру. Даже во тьме подсвеченный слабым светом лун оказался заметен переход от «Древнего леса» к обычному. Сразу резко изменились контуры растительности по берегам. Заросли как бы усохли, стали ниже. На воде появились топляки, а на правом высоком берегу павшие деревья.

Когда заря своими золотыми лучами прогнала мрак, Анюта и Юлей стали подыскивать место для убежища. На что Ярослав заметил:

— Не пристало нам больше хорониться, границы леса пройдены, далее поплывем не прячась. Грести станем посменно, один спит, двое гребут.

Счастье и радость избавления владели их сердцами и побуждали спешить руки.

Часть шестая. Свет в конце пути

Глава 43Подозрительный куст

В после полуденные часы зной усилился небывало. Четыре солнца прошли над головами и теперь пекли спины. На берегу в эту пору люди укладываются обычно в тени, разморенные жарой. Медленно повторяя изгибы реки, движутся плоты. Все пассажиры попрятались в укрытия, только лошади стоят, погрузившись в сон, или лениво жуют сено. Впрочем, и в этом случае рачительные хозяева не поленились прикрыть своих подопечных от палящих лучей. На многих плотах, где имеются животные, выросли навесы из тентов, или за не имением таковых, веток и листьев деревьев. Уже два месяца караван переселенцев движется на юг, преодолевая необозримые пространства незнакомого мира. Сейчас после впадения быстротечной Яры в реку, называемую на местном наречии Марой, разительно поменялся пейзаж. Река раздалась настолько, что увидеть происходящее на её берегах, стало возможным лишь с помощью бинокля. Течение стало медленно тягучим, как это и бывает на равнинных реках. Вода разделилась на две части: левую, чистую, результат впадения Яры, и буро-грязную, правую, текущую с пустынных верховий Мары. Теперь еще долго они не смешаются.

По берегам вместо скальных порогов и дремучих лесов севера или необъятных степей нижнего течения Яры, новая река дарила холмистую местность, где по вершинам нет-нет да и попадались поселения земледельцев. Много встречалось брошенных деревень, заросших одичавшими садами. Порой частый в этих краях восточный ветер поднимал на безлюдных, голых полях пыльную бурю, затруднявшую дыхание и забивавшую глаза усталым путникам.

— Не порядок в датском королевстве, — как бы сам себе проговорил Олег, прикрывая лицо влажным платком и спасаясь от всепроникающей пыли.

Расслышав невнятное бормотание командира, вторил Шестопер:

— Пройдет сто лет, и здесь останется один песок, конечно, если люди не перестанут относиться к земле, как сейчас.

Он неуклюже уложил раненную руку на перекинутую через шею повязку.

— Что, болит? — обеспокоено поинтересовался Олег.

— Есть ещё! За две недели никак не успокоится.

Он оказался ранен в последней стычке, и довольно тяжело. Олегу тоже досталось, но легче, и за те дни, что прошли, он достаточно окреп. Впрочем, не одни они оказались тогда ранены, многим не посчастливилось.

— С кормовых плотов подают знак! — сообщил один из лучников команды.

В последнее время, а особенно после нападения, люди стали осторожны и исключительно подозрительны.

— О чем сигналят? — недовольно переспросил Шестопер.

— Далеко, не видно, — отвечал заметивший сигнал лучник, — наверное, кто-нибудь из местных рыбаков опасно приблизился.

Олег достал из кучи вещей, лежавших прямо на плоту, бинокль, прильнул к окулярам.

— Внимание! Смотрите там! — закричали с идущего позади плота.

Далеко позади двигалось, действительно, нечто подозрительное. На широкой глади темнело какое-то странное пятно, похожее на плывущий куст. Такие кусты и ветвистые деревья, с корнем вырванные из берега, река несла в своих водах, но этот отдельный куст вел себя странно: он не плыл по течению, а, казалось, медленно двигался поперек по направлению к плотам. И действительно, то был не куст, а небольшая лодка, сплошь утыканная ветвями, в чем Олег без труда убедился, взглянув в бинокль.

Приблизившись к концевым плотам, лодка попыталась обогнать, при этом с неё стали активно сбрасывать в воду маскировку, оставаясь на пределе дальности полета стрелы.

Когда половина веток оказалась за бортом, среди людей Олега послышались возгласы.

— Эльфы!!! Эльфы!!! — они заметили характерную одежду дикарей.

— Какого х… им здесь надо, — возмутился командир, вновь хватая бинокль.

— Нет, не эльфы! — поспешил сообщить Шестопер, держа свой у глаз, — а похоже наши, те, которых мы уже не ждали.

— Действительно, — согласился Олег, глядя в окуляры. — Не может быть! Да, это Ярослав!!! Машет курткой! Они боятся приблизиться и подают нам сигналы, — необычно возбужденно кричал Олег. — Немедленно все покажите, что мы их узнали! — и сам замахал в ответ.

Его поддержало всё окруженье, радостно крича и размахивая чем придется. Через несколько минут можно было убедиться, что это действительно их товарищи, о которых все стали думать, как о пропавших без вести.

Сблизившись, лодка ударила носом о бревна плота, и обнаженный по пояс Ярослав ловко перепрыгнул на борт.

— Как далеко вы заплыли, — не успев очутиться на плоту, выпалил он, — насилу догнали!

— Не было причин останавливаться, — ответил ему Олег, усмехаясь.

— Ах ты, старый мошенник! — деланно возмутился Ярослав, — так то ты заботишься о своих людях и подождать не находишь времени!

Товарищи обнялись.

— На самом деле я очень рад твоему возвращению, — поспешил оправдаться тот, — до конца верил: сможешь выпутаться. Рассказывай, где пропадал?

— Расскажу, всё расскажу, — обещал тот, помогая своим спутницам выбраться на плот и привязать лодку, — пожрать бы что-нибудь, а то мы в последний раз ели дня три назад.

Тут Олег увидел, что все трое ранены. Анна с трудом перебралась на плот, левая нога забинтована обрывками одежды. У Юли замотано предплечье, а у Ярослава — левая рука.

— Вижу, вам досталось, — посочувствовал Олег и закричал, — Ольга, скорей сюда, работа появилась.

— А…а, ерунда, — отшутился Ярослав, — нам ещё крепко повезло.

Ольга Николаевна спустилась из повозки, подошла к раненым. Шестопер, до сих пор сидевший молча, протянул руку:

— Рад за вас! Можно сказать, с того света вернулись!

— Вижу вам тоже досталось? — пожимая протянутую ладонь, сочувствовал Ярослав.

— Было маленько, — грустно согласился Шестопер. — Вы то как?

— Выкрутились, — отмахнулся Ярослав.

— Эльфы встретили нас после порогов, — начал рассказ Олег, когда мы потеряли десяток плотов. В результате сорок человек убито и больше сотни ранено, а лошадей покалечили без счёта.

— Что с моими? — немедленно обеспокоился Ярослав, садясь к костру, на котором люди Олега уже грели для вновь прибывших уху. Юля последовала за командиром, а Анной занималась врач вместе с помощницами, не обращая внимания на окружение. Вокруг костра собрались все, кто находился на плоту, земляне и аборигены, примкнувшие к группе Олега. Все ждали увлекательного рассказа. Немного помедлив, начальник экспедиции удовлетворил любопытство Ярослава.

— С твоими всё в порядке, сейчас плывут километрах в десяти ниже по течению. Им посчастливилось больше, чем остальным, в момент нападения оказались дальше всех от берега. Убит один из аборигенов и, по-моему, пятеро раненых.

— Пострадали по большей части те, кто причалил вплотную к берегу, — поддержал своего хозяина Шестопёр, — а это, в основном, местные. Их плоты пострадали на порогах больше других, потому пытались как можно быстрее отремонтировать. Тут эльфы и взяли нас тёпленькими. Вот даже Олегу досталось.

— Ты ранен? — выразил беспокойство Ярослав.

— Ерунда! За две недели заросло. Вы то, как смогли выбраться с территории эльфов? Вижу, одежда на вас не наша. Того гляди, подстрелит нетерпеливый модон.

— Своя частично ушла на перевязки, а в чужой на вражеской земле удобнее, — беззаботно отмахнулся Ярослав.

— Наверно с мертвяков поснимал, — ехидно предположил Шестопер.

— Как раз наоборот, — не удержалась Юля, — с живых.

— Ну вы даете, — удивился наемник, и его дружным смехом поддержали окружавшие товарищи, — Как было дело, колитесь? Где вас самих подстрелили?

— О том, что у вас была стычка с энолами, а пресловутых эльфов зовут именно так, мы узнали только сейчас. От порогов спокойно плыли на захваченной лодке до границ «Древнего леса», но уже на нейтральной земле попали в засаду. Как видите, счастливо отделались, но не без ранений.

— Откуда узнални, что эльфов энолами звать? — прицепился к слову Олег.

— Энолы — самоназвание, — с готовностью пояснил Ярослав, — и с мифическим эльфами не имеют никакой связи.

— Да не может быть! — притворно удивился Олег, — так они тебе и сказали. Энолы, мол, мы.

— Наверное, пленных пытали! — предположил кто-то из окружающих. Все залились хохотом.

— Это ещё что, — Не утерпела Юля, девчонку начинало прорывать. — Вы покатитесь со смеху, когда узнаете, что наш Ярослав среди энолов завел подружку.

После этих слов все разразились дружным смехом.

— Не может быть! — смеялся Олег, — как тебя угораздило?

— Юля преувеличивает, — оправдывался смущенный Ярослав, прожевывая очередной кусок мяса — Миэле вовсе не подружка, и у нас ничего не было.

— Миэле?! — смеялся Шестопер, — уже Миэле?! Да, далеко зашли! Говори, как было дело?

Хочешь не хочешь, а пришлось рассказать историю путешествия по «Древнему лесу». Повествование оказалось довольно продолжительным. В конце концов Ольга Николаевна частично прервала его, когда народ покатывался со смеху над сидевшими в дупле Ярославом и девушками на его плечах. Она закончила с перевязками Анны и Юли и теперь бралась за Ярослава.

— Я рада, что вы вернулись, — учтиво сказала врач.

— Спасибо, Ольга Николаевна, — от души поблагодарил тот.

— Показывай свою руку.

Ярослав сел поудобнее, подставляя левую руку для перевязки.

— Будет лучше, если Анна останется на нашем плоту под моим присмотром, — деловито предложила Ольга.

— Это ваше право, — решительно согласился Ярослав.

— Нет! — неожиданно категорично отказалась Анна, — я лучше со своими! В последнее время она сильно привязалась к спутникам.

— Хорошо, — согласилась врач, — но перевязки должны проводиться ежедневно.

Закончив рассказ, плотно закусив и отдохнув, Ярослав засобирался в путь догонять свою группу. Олег не стал задерживать:

— Люди будут просто счастливы вашему возвращению. В твое отсутствие Станислав прекрасно справлялся с обязанностями, и я бы на твоем месте дал ему больше самостоятельности.

— Что ты имеешь ввиду? — не совсем понял Ярослав слова Олега.

— Не торопись, но подумай. Станиславу следует выделить собственную группу. Он способен на большее, чем оставаться твоим помощником.

— Я подумаю, — скрепя сердце согласился Ярослав, но желания отпускать от себя близкого товарища не испытывал.

— Теперь рассказывай, о чём перед всеми умолчал?

— В связи с предыдущими событиями, как-то: нападение вуоксов за «Срединными горами» и ловушка, в которую попали в крепости — вырисовывается неприятная картина.

— В чем неприятность? Путь по реке Яре никогда не был безопасен, можно сказать рядовое явление.

— Настолько, что на нас нападают непрерывно в течение месяца сначала вуоксы, затем неожиданно энолы, которым мы ничего не сделали. Всё это слишком подозрительно, — возмущенно подвел неутешительный итог Ярослав.

— Это твои домыслы или есть факты? — беспокойство прорезалось в тоне Олега.

— Пока в основном анализ событий, но есть и непроверенная информация о том, что нас преследует некая религиозная секта. Причины не ясны.

— Источник надежен? — тревожно уточнил командир.

— Нет.

— Кто он? — Олег настойчиво интересовался откуда сведения.

— Я не могу раскрыть, слишком опасно. Даже упоминание наедине может привести к его гибели, — жестко отрезал Ярослав.

— Понимаю, — смиренно согласился Олег, — но неужели всё так серьезно?

— Судить рано, но лучше перестраховаться и быть начеку: среди аборигенов возможен соглядатай.

— Если его задача только следить за нами, в этом нет ничего предосудительного, — успокоил друга Олег.

— К большому сожалению, точно выяснить замыслы наших опонентов не удалось, но случившиеся события подталкивают на неприятные предчувствия.

— Ты считаешь, что нападения инспирированы?

— В крепости считаю да, но это предположение. Стычка с энолами может быть случайной. У них сейчас явно не всё в порядке; похоже на войну.

— С теми войо, что рассказал?

— Именно.

— А мы что, под горячую руку попали?

— Возможно.

— Неужели от этих, как ты назвал? — недоверчиво переспросил командир.

— Энолов.

— Да! От энолов ты получил такие сведения? — Олег сделал последнюю попытку расколоть товарища.

— Даже намека на источник информации от меня не получишь, — жестко отрезал Ярослав.

Встреча.

Примерно через час лодка с Ярославом догнала свои плоты. Старые товарищи радостно встретили без вести пропавших.

— Не чаяли увидеть, — говорил Станислав, горестно качая головой, — честно говоря, без тебя наши дела пошли значительно хуже. Наверно, слышал, как аборигены засаду устроили?

— Слышал, но Олег и его люди неохотно делятся воспоминаниями.

— После того, как вы покинули нас, — рассказал Станислав, — работать веслами стало намного труднее. Мы с сыном и вуоксами смогли действовать только двумя из четырех, но справились. Самым трудным оказалось пройти один высокий порог в самом конце пути. Нам повезло: по стечению обстоятельств, плот вынесло на него носом, а не бортом. В противном случае могло перевернуть. Удача не оставила нас, чего не скажешь об остальных. Шедший первым, плот Жигана пострадал основательно.

— Что и говорить, — сокрушался, присутствующий здесь Сергей, — при преодолении порогов у нас разбило о скалы оба защитных бревна. Еще один удар, и крепления могли не выдержать, а плот рассыпаться на отдельные бревна. Бакены кончились, указывать опасность стало нечем. Хорошо, что Станислав нас догнал и ставил свои.

— А как наши аборигены? — Ярослав проявлял беспокойство.

— Как можно видеть, все в наличии и не подкачали, — ответил Станислав, — но избежать столкновений не удалось. Больше других пострадал, шедший последним плот Банулы Наростяшно, тот вообще сел на камни, и люди долго не могли снять его с мели. В результате, как только пороги закончились, мы с Жиганом выбрали место на реке и встали на расстоянии около двух километров, ниже по течению. Бросили в воду камни, плоты остановились. Затем вбили колья, что бы не снесло.

— К берегу подойти не решились? — переспросил Ярослав.

— Почему не решились, подходили, — отвечал Станислав, — камни для якорей подобрали, колья, бревна вырубили и на середину протоки вернулись. Там, понимаешь, ни одного мало-мальски острова не оказалось. Река и заросшие лесом берега, больше ничего. А наши спутники из других групп не были столь осторожны, весь берег покрыли плотами. Кто отдыхал, кто занимался ремонтом, нападения не ждали, но осуждать Олега за непредусмотрительность не следует. Многие плоты пришли в самом жалком состоянии. Три из них рассыпались прямо на реке, а утопающих вылавливали ниже по течению. Ничего удивительного, что люди, никого не спрашивая, правили прямо к берегу: оставаться на воде не было сил. Надо отдать должное распорядительности Олега: сумел быстро наладить ремонт, и только благодаря этому переселенцы к моменту атаки были в состоянии двигаться.

— Как произошло, что охрана прохлопала энолов, — взволнованно уточнил Ярослав.

Ему ответил Жиган, раздосадованный упеком командира:

— Охрана ничего не прохлопала. Как только дикари стали накапливаться в береговых зарослях, мы сразу о том сообщили. Однако события развивались быстро. Олег приказал тем из плотов, что могут, отчаливать. Наши готовились прикрывать отход. Я с разведчиками был на берегу, поддерживая лучников и мечников, но решающее значение оказали арбалеты Станислава.

— Ты несколько преувеличиваешь, лучники Олега неплохо защищались, не подпуская дикарей к плотам, — уточнил Станислав, — не их вина, что потери оказались значительны, действовали они отменно, не хуже хорхо.

— Как было дело? — не унимался увлеченный Ярослав.

— Когда полетели стрелы, — продолжал Жиган, — Олег, как я уже говорил, приказал всем, кто может, отчаливать. А мы, отстреливаясь, засели за фургонами. Аборигены стреляют исключительно метко, потому, кто не был укрыт или защищен броней, понес большие потери. В это момент нас хорошо прикрыли арбалетчики Станислава. Находясь на удалении от берега, они стали безнаказанно отстреливать дикарей.

— Да! — поддержал Станислав, — мы находились далеко от места стоянки, но дальность полета болтов больше, а точность на таком расстоянии хорошая. Укрывшись в фургонах и открыв бойницы, мы стреляли в любого, кто появлялся на опушке, а не появляться они не могли: стрелять мешали деревья. Поэтому дикари становились хорошими мишенями. Наши женщины совместно с модонами быстро заряжали арбалеты, а мы с парнями непрерывно обстреливали врагов. Получалось лихо. Противники, занятые боем на берегу, мало уделяли внимание плотам на реке, а зря.

— Станислав с нашими людьми сумел подавить огонь дикарей, — увлеченно поддержал Жиган. — Те не рисковали высовываться на открытое место, стреляя наугад из-за деревьев. Это обстоятельство позволило нам подготовить плоты и разом отплыть от берега. Когда все оказались далеко, аборигены прекратили обстрел.

— Что дальше? — заинтересованно настаивал Ярослав.

— Медленно плыли по Яре два дня, пока не покинули территорию хорхо. Затем уже причалили к одному острову, выставили надежную охрану и приступили к основательному ремонту. Закончили через два дня, и с тех пор плывем вниз по Яре и Маре почти без остановок. О тебе и девушках вспоминали часто и надеялись, что выкрутитесь. Впрочем, в свете последних событий знали, что ваши шансы невелики.

— Как раз наоборот, мы понятия не имели о разыгравшемся на реке бое. В лесах у энолов хватало своих проблем, но лично для нас обстановка сложилась относительно спокойная.

— Как вас ранили? — спросил Антон, — обеспокоенный свалившимся на друзей несчастьем.

— В самом конце пути, когда мы выбрались на волю и прошли границы энолов, нас обстрелял патруль охраны. Отделались легким испугом, потому как нас не стали преследовать, ограничившись десятком стрел.

— Но все же они вас достали? — заключил Молчун.

— Не сильно. Лишь две стрелы у меня и Юли пробили плетеные щиты, которые вы и сейчас можете увидеть в лодке, поранив державшие их руки. В остальном стычка с энолами закончилась благополучно.

— А Анна? — не утерпел Бомба, — она тоже ранена и тяжело.

— Это совсем другая история, и случилась она не далее, как полтора дня назад, — горестно уточьнил Ярослав.

— Значит, неподалеку от сюда, где мы уже проплывали? — взволнованный Бомба проявлял нетерпение, к девушкам все относились с чуткостью.

— Да мы сделали глупость. Село там небольшое, местность пустынная, а еды у нас ноль. Раз такое дело, решили с девчонками поменять что-нибудь из имущества на продукты. Понимаешь, надоела рыба, да и время жаль тратить на ловлю. Чувствовали, скоро нагоним своих. Только торговли не вышло. Мы предлагали к обмену трофейное оружие и просили совсем недорого. Изготовленное энолами, стоит много дороже. На ярмарке наши копья можно продать за цену большую раза в четыре, чем мы просили, но аборигены, видно, решили взять всё силой. Хорошо, что мы не ушли от реки и лодки. Когда на нас напало сразу четверо мужиков, мы сумели отбиться и уйти от берега, но, к сожалению, в этой заварухе Анна пострадала.

— Я сама виновата, — укорила себя девушка, — отвлеклась в самый неподходящий момент. Ярослав учил: ни на кого не надеяться и быть всегда начеку. А тут не то, что расслабилась, а отвлеклась. Аборигены намеренно с нами торговались очень горячо, а потом, когда почувствовали, что мы расслабились, неожиданно напали. Один выхватил из-под одежды нож и бросился на меня. Я не успела ничего сообразить, как Ярослав ударил его в бок, и тот упал. Нож поранил ногу.

Далее продолжил Ярослав:

— Я почувствовал неладное, когда местные молодые парни обступили нас у воды и не захотели уступать в цене, при этом настаивая на обмене. Когда я наотрез отказался продавать энольские копья дешево, они попытались их отнять, но тут вышел облом. Анна растерялась, но Юля не подвела: она сумела оказать сопротивление трем вооруженным мужчинам, пока я защищал Анюту. Когда неожиданно бросившийся на нее разбойник поплатился жизнью, остальные поняли, с кем имеют дело, и живо ретировались. В свою очередь мы спешно покинули негостеприимный берег и постарались вас нагнать.

За разговорами время проходит незаметно. Вскоре усталых, но счастливых путников сморил сон. Ярослав, наконец, обрел относительный покой в кругу своих товарищей.

Глава 44Старый Агерон

В течение четырех суток после того, как Ярослав догнал караван, плоты переселенцев двигались на восток по Маре. Гладь реки отличало оживлённое движение. Это радовало. Постоянно попадались рыбаки, а иногда и целые артели из десятков челноков и множеством людей. Порой проходили крупные лодки, груженные товаром, в основном корзинами с зерном. Торговля по берегам великой реки процветала. В низовья везли по большей части плоды труда местных крестьян, а в противоположном — ремесленные изделия или привезенные из-за моря ткани и иную разнообразную утварь. Часто торговцы пытались пришвартовываться прямо к плывущим плотам в надежде на выгодный обмен. Ярослав категорически препятствовал подобным попыткам.

В низовьях Мары чаще попадались крупные селенья и деревни, вокруг которых колосились поля и зеленели сады, но многие участки оставались невозделанные, а на вершинах холмов зияли пустыми глазницами полуразрушенные и брошенные поселки.

К исходу пятого дня показались горы. Вначале, как некое марево подернуло горизонт, а к вечеру можно было различить на самом пределе зрения снеговые шапки вершин. Находившийся в это время рядом Банула Наростяшно сообщил, что это — «Белые зубы дракона», горы, окаймлявшие долину реки Мары с юга и питавшие её своими ледниками.

— Сколько дней пути до них? — поинтересовался Ярослав у Банулы, человека расторопного и хорошо знающего местные условия.

— От Старого Агерона два дня пути до предгорий, — сообщил он.

Надо ли говорить, с каким чувством всматривался Ярослав в эти вершины, рассчитывая там найти конец своим бедам. Он уповал на то, что, оказавшись в новом мире, вдали от своего прошлого сможет легко обрести ранее недоступное счастье.

Солнце клонилось к западу, когда на плотах аборигенов поднялся радостный переполох. Все знали, что конец пути близок, но неожиданно из-за поворота реки в синей дымке, далеко впереди на берегу вырисовались очертания высокой горы и селений у её подножья.

— Старый Агерон, — раздались радостные голоса людей с соседних плотов.

К Ярославу подошли те из модонов, что находились в тот момент на плоту землян. Лица их выражали радость и счастье, отчего у него невольно возникло чувство горечи от предчувствия, что эти простые и открытые люди, вернувшись домой, покинут их.

— Оуна наватаро, — обратился к нему Банула, — мы приближаемся к нашему родному Агерону.

— Прекрасно, мой друг, правим к нему, — заявил Ярослав в ответ на эмоциональное сообщение модонов и сразу продолжал, стараясь побороть свои сомнения, — Банула, — торжественно произнес он, — модоны наши братья, мы вместе проделали долгий путь по реке, вместе сражались на стенах вашей крепости и защищали свои жизни от подлых хорхо. Потому прошу вас останьтесь с нами. Вы великие воины и добрые хозяева. Для вас всегда найдется место у нашего очага, а в поле кусок плодородной земли.

— Сердечно благодарю за даруемое нам гостеприимство, — ответил честный модон, поощряемый сородичами, — ты наш господин, и мы любим тебя. Ты, великий воин своего народа, побеждал в схватках с вуоксами, сумел вернуться из «Древнего леса». Тебе мы обязаны благополучной дорогой. Можешь всегда рассчитывать на нас, и мы сделаем всё, что ты просишь. Тем более, что в старом Агероне нам не будут рады.

— Почему? — искренне удивился Ярослав, — это ваша родина!

— В прошлом, — просветил Банкула, — я был одним из тех, кто призывал братьев к переселению на Яру, а теперь возвращаюсь ни с чем.

Акрополь Агерона переселенцы увидели, когда до него было еще несколько часов медленного движения по реке. После долгих дней скитаний по бескрайним просторам Трона плавание, наконец, приблизилось к своему концу, плоты подошли к подножью горы, на которой стояли город и крепость. К этому времени гребень небесного дракона Кар уже исчез из виду. Сгущались сумерки. Постепенно один за другим плоты причаливали к берегу прямо в пределах городской черты. Из соседних строений выходили охранники, с опаской приближались к неизвестным, но, узнав, что это их братья, успокаивались, на всякий случай послав гонцов к дхоу.

* * *

Минут через двадцать на берегу появился отряд вооруженных людей, по их словам, призванный для охраны спокойствия граждан. Стражи не разрешали покидать плоты до утра, мотивируя это сохранением покоя в городе.

Впрочем, люди привыкли к походной жизни. Привольно расположившись группами, вполголоса переговаривались, порой прямо у костров впадая в дрему или сон. Примерно через полчаса — час стал приближаться основной караван, а вскоре весь берег покрылся десятками стоящих на воде плотов и суетящихся вокруг людей.

Немедленно пришел приказ от Олега:

— На берег никого не пускать, плоты не разгружать, выставить охрану.

Исполнив всё необходимое, Ярослав сидел рядом со Станиславом, Анной, Банулой и стариком Хвербекусом. Командиру хотелось знать больше о местах, с которыми придется столкнуться, он расспрашивал о том своих спутников, и те охотно отвечали.

— У модонов семь городов-поселков и только четыре из них имеют укрепления, подобные Агерону.

— Наверное, это большие селения?

— Есть и большие, есть и поменьше, например, в Агероне живет тридцать тысяч человек, а в котором жил я, — рассказывал Банула, — не будет и десяти.

— И это всё племя модонов? — удивился Ярослав, — Сколько же вас всего? Я думал, больше.

— Ты прав, модонов действительно больше, но их племена раскиданы на большие расстояния вдоль реки Мары, а всего модонов очень много.

— А почему модоны ушли на Яру, покинув родные места? — Ярославу все было любопытно.

— Тому много причин. Последнее время боги разгневались на народ модонов и посылают засухи и суховеи, земля скудеет, престает родить зерно. Число ртов в семьях растет, а пригодной земли для посевов становится меньше. Даже деревья, которых вдоль берегов реки в прошлом было много, погибают, уступая место бесплодной почве. Все чаще семьи посещает такое неизвестное в прошлом горе, как голод. Примерно лет пять назад между племенами произошел раскол, началась война за земли. Одержавшие победу, семьи Эрескибо и Гилеи жестко притесняли своих проигравших братьев. Потому многие из модонов собрали свои пожитки, погрузили в лодки и в поисках новой земли отправились на север вдоль реки Яры. Искать пришлось долго, и труден был путь. Мешали враждебные вуоксы и племена степей, но в конце концов большинство модонов осело на реке Модоге, где распахали новые поля. Их соседи, лесные жители вуоксы, никогда не питали к людям теплых чувств, но последнее нападение, плоды которого сейчас пожинаем, оказалось чрезмерно жестоким. Впрочем, — ободрился Банула, — борьба на севере ещё не закончена. Мы же выбрали путь на юг, дабы не погибнуть зря и без славы.

— Банула, — спросил Ярослав, — ты говорил, что призывал модонов к походу на север. Ты был вождем?

— Нет, каждый из поселков имеет своего вождя и несколько глав семей или родов, я был одним из предводителей рода.

— А главного вождя у модонов нет?

— Нет. Иногда выбирают главного вождя военного похода, но и его власть ограничена.

— Кто же пользуется у вас максимальной властью?

— Вождь поселка или деревни, но и он подчиняется воле семей и общего совета, в котором участвуют все мужчины.

Вскоре из-за туч появилась первая луна, осветив берег реки. Белые стены крепости на фоне темного неба приобрели отчетливый контраст. Заросли на склонах причудливо извивались, играя в лучах необычными красками ночи. Переселенцы ждали утра.

* * *

Едва рассвело, берег оживился многоголосным гомоном. Аборигены, ни у кого не спрашивая разрешения, выгружали свой скарб на берег. Ревели быки. Суетились многочисленные женщины, стайки детей, своих и городских, вертелись у всех под ногами. Из поселка пришли торговцы предлагать свой товар: печеную рыбу и свежий хлеб. Пришел и тот, кто предлагал за один медяк крепчайшую фруктовую брагу. Многим из переселенцев пришелся по вкусу этот напиток. Затем из крепости спустился отряд охраны. Вместе с теми, что дежурил здесь всю ночь, стражников собралось человек семьдесят. Причем все хорошо вооружены, особенно последняя группа.

— Ты посмотри, Ярослав, — удивился обычно не разговорчивый Молчун, — такого мы еще не видали.

Действительно, все обратили внимание на прекрасное (по местным меркам) вооружение войнов. Тридцать человек были в горящих на солнце бронзовых шлемах и чешуйчатой броне ниже колен. В руках копья, на спинах легкие продолговатые щиты, на поясах мечи или топорики. Даже Станислав удивился чуду:

— Крепкий будет орешек, если схватимся, — качнул головой он, указывая на строй модонских воинов.

— Да! — Согласился Ярослав, сразу реагируя на вызов. — Жиган, Молчун, Лопата, все ко мне! — командовал он. Люди поспешно собирались, — никому не расходиться. От плотов ни на шаг. В разговоры не вступать, на наглость не реагировать. Всем незаметно надеть броню и обязательно поверх глухие актеоны, чтобы железо наружу не торчало. Всем быть при оружии и не расслабляться. Одетых в подобную броню противников мы еще не встречали, потому предупреждаю сразу и заранее. Если дойдет до дела, рубить бесполезно, хотя топором можно. Наилучшая тактика в бою — колоть мечом снизу вверх, приподнимая острием чешуйки и протыкая матерчатую основу брони. На этом всё. Пока не покинем город, не расслабляться, спиртного не пить. Всем все понятно? Тогда разойдись.

Постепенно берег начал оживать, за стражниками пришли зеваки, заинтересовавшись прибытием переселенцев. Многие из модонов нашли в городе родственников. Вскоре на берегу собралась огромная толпа встречающих, высыпавшая из вольготно раскинувшихся усадеб города. Учитывая переполох, поднятый прибывшими, набережную почтил своим присутствием сам Дхоу Агерона. Его колесница подошла вплотную к плотам Олега. Отдав необходимые распоряжения, Ярослав поспешил к самому интересному месту. Земляне во главе с Олегом одаривали вождя подарками. Толпа вокруг собралась огромная, наверное, тысячи три-четыре. Чтобы оказаться в первых рядах, пришлось Ярославу поработать локтями, расталкивая зевак, но дело того стоило. Он увидел всю церемонию встречи. В ней оказалась задействована вся группа Олега. Лучники в ярких нарядах и мечники, в отличие от его людей, не скрывавшие броню. Сама церемония оказалась проста и, в то же время насыщена модонским славословием.

Дхоу в вежливой форме поинтересовался, кто они и куда плывут. Затем, получив, дорогие подарки, в основном рулоны шелковой материи, атласа и бархата. Оружие отсутствовало. Вождь горячо благодарил новых друзей и высокомерно разрешил следовать в желаемом направлении. В ответ, одарив переселенцев по местному обычаю зерном и скотом, милостиво разрешил торговать на территории Агерона и поставить лагерь вне застроенной земли.

Так как город не имел внешних стен, и было трудно определить, где он заканчивается и где начинаются пригороды, или ближайшие деревни. Олег попросил разрешение поставить лагерь в нескольких километрах к югу от крепости на обширном пустыре. Не особо обременяя себя раздумьями, Дхоу соизволил разрешить и немедленно удалился с захваченными подарками.

Постепенно зеваки схлынули, их место заняли торговцы. Изначально берег являлся одним из мест торга, сюда приходили лодки с грузом, иногда для погрузки зерна причаливали морские корабли. Стало свободнее, и Ярослав подошел к командиру получить распоряжения.

— Официоз закончился? — спросил усмехаясь.

— Это неотъемлемая часть обычаев, — ответил Олег, — нечто вроде узаконенного отката за беспокойство, или вроде наших чаевых. Большинство купцов прибывающих в город, одаривают местную знать.

Разгрузка плотов Ярослава оказалась делом муторным, в отличие от повозок Тышима и Банулы, которые быстро сошли на берег, стоило сбить скобы креплений. Оба груженых фургона вначале пришлось поднимать домкратами, крепить торсионы колёс, и лишь затем, с помощью лошадей спускать на берег. В результате подготовились к движению последними, из всего каравана. Но, что поделаешь, за технический прогресс приходилось платить. Зато в опущенном состоянии повозка была значительно более устойчива, что на валких плотах немаловажно.

Закончив мучения, люди Ярослава погрузили в фургоны имущество, ранее использовавшееся во время движения по реке и до этого момента в живописном беспорядке разбросанное по плоту. Тем временем их никто не собирался ждать. Если люди Олега еще, какое то время задержались на берегу, то аборигены уходили немедленно по разгрузке. Их путь лежал в родные деревни и, с чужаками-землянами более ничто не связывало. Всё же некоторые отважились остаться рядом с бывшими спутниками, это те, кто не мог рассчитывать на гостеприимство. В здешних краях у них отсутствовала родня, или же просто некуда идти. Большинство оказались одиночки, не имевшие семьи не только в Агероне и его окрестностях, но и в составе самого каравана переселенцев. Вожди оплатили их путь до Мары, а далее те могли рассчитывать только на собственные силы. Несчастные были готовы идти за любым, кто их накормит. Самым печальным в этой ситуации оказалось, что среди изгоев оказалось много детей сирот, потерявших родителей. Большую их часть, особенно младенцев, разобрали в свои семьи сердобольные соплеменники, но старшего возраста остались не удел, и идти им было просто некуда. Группа аборигенов человек сто, из которых около тридцати подростков и детей, терпеливо ожидала решения своей судьбы. Бросят их земляне или нет. Когда, наконец, двинулись подводы, вся толпа последовала следом, их никто не принуждал.

* * *

В хвосте плелись фургоны Ярослава, его группа оказалась самой дисциплинированной, никто из аборигенов не сбежал (чего не без основания опасались) и не отстал. Медленно караван полз по широким, поросшим мелкой травой улицам Агерона. Как обратил внимание Ярослав, город представлял собой группу поселений, в прошлом существовавших отдельно, а теперь столь разросшихся, что всё пространство вокруг горы акрополя покрывали усадьбы горожан. Они привольно раскинулись на покатых холмах, среди небольших садов и огородов. Строения мало, чем отличались от построек виденных ранее, те же соломенные крыши и белёные глинобитные стены. Но имелись и отличия. В первую очередь капитальность построек, местные жители явно были зажиточными крестьянами. Во вторых своей обширностью, в одной усадьбе часто заключались два три жилых дома, не считая множества хозяйственных построек: сараев, хлевов, амбаров. Всё это богатство окружали цветущие яблоневые и грушевые сады. Порой попадались постройки из камня, крытые как соломой, так и редкой в этих краях черепицей, что указывало на развитое гончарное производство. Ярослав поинтересовался их назначением у шагавшего рядом Тымиша Хвербекуса:

— Для чего применяются каменные дома?

— Те, что ближе к реке, это склады купцов, в них хранят товары: зерно, муку, медь и олово, так же находятся лавки и сидят приказчики. Торговцы строят каменные дома, опасаясь частых в Агероне пожаров и воров, которые с лёгкостью разбирают глинобитные стены. На торгу стоят каменные лавки предназначенные для приезжих, в них продают заморские товары: ткани, украшения из золота и серебра, инструменты, оружие. Рядом кузницы, у нас их запрещено крыть деревом и соломой из-за частых возгораний, потому и строят то же из камня и кроют черепицей. А ещё за последнее время построили много каменных трактиров, это уже сами хозяева стараются, друг перед другом кто богаче, ну и народ охотнее идёт.

В этот момент они как раз проходили мимо такой постройки.

— Вот, гляди, мой господин, — удивлялся Тымиш, — какой отгрохали, раньше не было.

Среди обычных, крестьянских хат, красовалась новенькая каменная постройка, по местной традиции аккуратно белёная известью и крытая ярко красной черепицей. Возле высокого крыльца дремали посетители, уже хлебнувшие сегодня лишнего. Над высокими дверями вывеска в виде дощатого щита, с изображением петуха, намалёванная яркими, сочными красками и ни каких надписей. Среди поголовно не грамотного населения в них не было необходимости.

Проходя улицами Агерона, Ярослав заметил, что многочисленные торжища в основе своей занимают низины между холмов, по которым и двигались переселенцы, стараясь добраться до места, где будет поставлен лагерь. При этом торговля на рынках уже с утра велась довольно бойко, продавали самый разнообразный товар: от глиняных горшков и деревянных колыбелей, до дорогих тканей, мебели и колесниц. При этом была некоторая специализация, на одном по большей части торговали продуктами, на другом вся площадь оказалась заставлена гончарными изделиями: горшками, кувшинами, крынками, чашами, кратерами, и даже ложками из керамики. На небольшом удалении от гончаров стояли лавки оружейников и кузнецов. Тымиш с гордостью уточнил:

— Здесь продают не только привозное оружие, но и выкованное нашими умельцами.

Кузнецы предлагали не только оружие, но и множество изделий из металла: плуги, бороны. При этом, судя по всему не было жесткой специализации, одновременно мастер делал как гвозди, так и мечи.

— А где продают лошадей? — поинтересовался Ярослав, — уже давно идём среди торжищ, ни одной скотины не видел?

— О! На это есть специальный бычий рынок, — проинформировал Тымиш, — он далеко на окраине, а скот в город не пускают, чтоб не гадил, даже зажиточным модонам приходится содержать свои стада в пригородах.

— Ну а мы идём с лошадьми и быками, это что?

— Мы исключение, — объяснил Хвербекус, — от пристани приезжим можно пройти через город, а вот назад уже не пустят.

— Вижу порядки у вас строгие? — заметил Ярослав.

— Что вы хотите, Агерон самый большой город на Маре, и торжище у нас огромное, то, что видите: это утро, а вот днём не протолкнуться. Съедутся крестьяне с окрестных селений, придут караваны купцов, ладьи с зерном от верховий реки. Тысячи людей, и всем надо быстрее продать, быстрее купить. Тогда настанет черёд настоящего торга. Сейчас середина лета, а вот через месяц, когда соберут все хлеба на полях, придут корабли из-за моря, тогда начнётся период больших ярмарок. Людей станет ещё больше, все рынки, все окрестные поля будут заняты торгующим людом.

— А на вершинах холмов, что за постройки? — поинтересовался любопытный Ярослав.

— Это храмы богов и усадьбы семей, — с удовольствием продолжал свой рассказ старик Тышим, — мы поклоняемся ларам: нашим предкам, поэтому у каждой семьи свои боги, которым приносят жертвы. Богатые семья строят храмы, бедные делают жертвенники в своих домах, и увозят с собой, если переселяются на новое место.

Старик достал из-за пазухи тряпицу, развернул и показал фигурки, вырезанные из нефрита.

— Это мои предки: мать, отец, ну и другие, — душевно пояснил он, — богатые семьи строят большие храмы, всего их девять. Именно их господин видит на вершинах холмов, вокруг которых селятся родственники. Все семьи враждуют между собой и стремятся всячески испортить друг другу жизнь, порой доходит до прямых столкновений и поножовщины. Сейчас верховодят семьи Гилеи, их родовой храм стоит по правую руку от крепости на ближайшем холме, он самый большой, и построен совсем недавно.

— Откуда средства на каменные постройки? — интересовался Ярослав, — они не купцы.

— Все торговцы платят Гилеям за защиту и порядок в городе. Дхоу Олег ещё на берегу Мара заплатил Дхоу Нацису, главе всех Гилеев, за пребывание его людей в Агароне. На эти средства и строят богачи свои храмы. Впрочем другие семьи ни чуть не лучше Гилеев. Возле каждого холма рынки, где торговцы платят мзду хозяевам. Только гильдии кузнецов и гончаров настолько сильны, что не уступают по силе знатным семьям, по этому никому ничего не платят, а имеют собственную казну и вносят в неё ежегодный взнос.

— А к какой семье относишься ты, Тымиш?

Старик, как это за ним водилось, замялся, с неохотой отвечал:

— Не все в Агероне процветают! Есть обедневшие семьи. Мой род Сгурос не имеет ни собственного храма, ни обычного семейного холма с рынком, где бы было можно собирать мзду с купцов. Мой старший брат живёт в пригороде и существует за счёт содержания трактира и постояльцев во время ярмарок.

— Ну а земля?

— Большую часть наших земель отняли семьи Гилеи и Апаки. Холм последних господин видит по левую руку на востоке. То, что осталось в руках Сгурос, жалкие крохи, на которых не сможет прокормиться и половина наших людей. Именно по этому мне пять лет назад пришлось стать переселенцем, а вот теперь ни с чем возвращаться назад.

— Не заливай мне Тымиш, что ты беден и ничего у тебя нет, не зря тебя зовут Хвербекусом (пройдохой) чай мошна ломится от золотых монет.

— Господин Ярослав как всегда шутит над стариком, откуда у меня золото, только то, что вы мне дали и больше ни чего, уверяю вас со всею честностью.

— Не верю! — не отставал Ярослав.

— Уверяю господин, у меня ничего нет, — Внешне совершенно искренне оправдывался Тымиш, — да и если было золото, в нём здесь мало проку, без земли в Агероне ты не человек, всё исчисляется в югерах плодородной земли, и власть и богатства и уважение. Даже если меня и моих близких приютит брат, жизнь наша не станет легче. Потому господин, я надеюсь, не прогонит своих несчастных слуг и возьмёт с собой?

— У нас с тобой, Тымиш, договор, и я не собираюсь его нарушать, — твердо заверил старика Ярослав.

— Благодарствую, господин!

* * *

Тем временем переселенцы миновали несколько рынков у подножия холмов и обогнули крепостную гору, направляясь к окраинам города. Само укрепление представляло собой стену, сложенную из крупных, плохо обработанных камней, опоясывающую собой вершину высокой, горбатой возвышенности. Расположение укрепления, как впрочем, и всего города, на стрелке слияния двух рек, было исключительно выгодным. Город и крепость контролировали торговые пути сразу во множестве направлений: как-то, по Маре, её притоку Оноре, сухопутных дорог правобережья и что самое главное, переправу через необъятную великую реку. То, что в этом месте возник город, ничуть не удивляло Ярослава. Где ещё он может возникнуть?

Укрепление не представляло для Ярослава интереса, обычная лента стен с воротами и фланкирующей их башней. Подобные фортификационные сооружения использовались на земле в глубокой древности, и никогда не отличалось оригинальностью. Из-за стен выглядывали черепичные крыши, вероятно склады с припасами.

В отличие от посредственной крепости, его интерес и внимание привлекло нечто совершенно необычное, что он не чаял встретить. На выходе с обширной площади, заставленной лабазами с зерном и навесами для кувшинов с маслом, Ярослав заметил скромную лавку торговца — бумагой! Худющий, как доска, пожилой модон сидел на приземистом табурете и, что то писал на разложенных перед ним листах, при этом он низко склонился над работой, не замечая окружающих. На стеллажах вокруг лежали кипы чистых листов, ожидавшие покупателей.

Ярослава как током ударило. В обществе поголовной неграмотности случайно встретить человека, умеющего писать и читать, большая редкость, а пройти мимо и не перекинуться парой слов просто грех. Он огляделся, никто из его людей не реагировал так бурно. Возможно, что просто никто кроме него не заметил лавку, уж очень она не приметна. Ярослав ткнул в бок Хвербекуса, кивком головы указал на торговца.

— А…а! — протянул Тымиш, — это старый Урогонт, содержит лавку пергаментов.

— Зачем их применяют? — как будто ничего не понимая, удивился Ярослав.

Старик посмотрел на него, как на идиота.

— Прокладки делают для кувшинов с маслом, если хотят плотно закупоривать, ножны мечей оборачивают, да много всего разного, можно рыбу заворачивать, чтобы руки не марать.

От таких объяснений Ярослав выпал в осадок, но виду не подал.

— А что это Урогонт делает сейчас?

— Наверно добро своё считает, грамотей! А может, какой из храмов заказал служебную записать. Вот он и трудится, буквицы малюет.

— А много у вас в Агароне, кто буквицы малевать умеет? — сгорая от любопытства не унимался Ярослав.

— Да наберётся! Почитай каждый приказчик обязан уметь добро хозяйское блюсти, опять же храмы службы правят, тоже умение малевать нужно. Так что человек сто маляров будет. А те из торговцев, что не умеют, Урогонта зовут или какого другого маляра, считать добро. Тем маляры и живут, по Водоносной улице их лавки находятся, а мзду платят Апакам.

Отряд сильно отстал от основной группы переселенцев, требовалось поторопиться и догнать своих. Потому Ярослав не решился немедленно исполнить своё желание перекинуться парой слов с местным, как выразился Тымиш, грамотеям. «Ничего», — сдержал он себя, — «как будет свободное время обязательно схожу, проверю бумажную лавку».

— Банула, Тымиш, — скомандовал он, — подгоняйте своих быков, плетутся как сонные мухи.

Подгоняемая ударами палок скотина, вяло ускорила шаг.

Глава 45

Через не продолжительное время отряд покинул город и вышел на обширный пустырь, расположенный между центральной застройкой и ближайшим пригородом. Дорога, на краю которой он располагался, вела на юг, как раз в том направлении, куда должны были двигаться переселенцы. На лугу их уже поджидали выстроившиеся в полукруг повозки других групп. Люди Ярослава заняли отведённые для них места, встроив фургоны в общий периметр. Занялись обычными в этом случае походными делами. Не успели распрячь лошадей, Олег через посыльного созвал командиров:

— Думаю, все понимают, мы сюда в Агарон добирались два месяца не прохлаждаться, — строго уточнил начальник экспедиции, — конечно, самая трудная часть пути пройдена, но расслабляться рано. Кое кто, наверно, считает, раз до цели осталось три-четыре дня, можно отдохнуть, тем более, что местная «цивилизация» предоставляет такие возможности, но ещё рано праздновать завершение похода. Преодолеть горы не просто, поэтому всем надо подготовиться.

Павел Петрович, вам надлежит заняться заготовкой необходимых продуктов и вещей, для нужд экспедиции в целом. Остальным подразделениям и группам не следует оставаться в стороне, приобретайте всё необходимое сейчас. Запомните, что сельское хозяйство основа любой новой колонии. После пересечения гор, связь с Агероном будет затруднена, потому лучше потратится и купить всё сейчас, чем потом кусать локти, не имея необходимого. Особое внимание прошу обратить на посадочный материал и сельхоз-инструмент. Если второе ещё можно изготовить на месте, то без первого вам грозит голодная смерть, потому постарайтесь быть запасливее. У кого есть наличные средства, а я знаю, что многие располагают, лучше их потратить здесь и сейчас на необходимые вещи и инструмент, потому что там, за перевалом, золото и серебро перестанут иметь цену. Помощь в приобретении всего необходимого я окажу лично, или решайте этот вопрос сами, только знайте, местные торговцы большие пройдохи.

На этом основная часть распоряжений закончилась, а дальнейшие раздавались индивидуально. После получения приказов люди расходились для их выполнения. Уже в конце Олег заметил Ярослава:

— Тебе хочу поручить охрану наших бывших плотов. В здешних безлесных краях четыреста кубометров леса представляют определённую ценность, потому выдели людей для охраны и постарайся найти покупателя. Полученные в результате средства поделим по справедливости между людьми, участвовавшими в их строительстве. И вот ещё что! Большая часть аборигенов нас покинула, конечно, некоторые остались, но их недостаточно. Расстарайся, через своих спутников навербуй ещё людей, может кто клюнет.

— Я постараюсь, — с готовностью согласился Ярослав, направляясь выполнять приказы.

* * *

Вначале, он подобно Олегу собрал людей.

— Тымиш, — обратился он к старику Хвербекусу. — на тебя, как человека разумного, опытного, и к тому же местного, я хочу положиться в вопросе покупки необходимых нам товаров.

— Благодарю господин, я не подведу, — обещал модон.

— Во-первых, нам необходимо несколько упряжек с быками и повозками. От твоей расторопности, Тымиш, зависит, чтобы быки оказались здоровыми, а повозки прочными. Станислав! Твоё мнение, сколько потребуется зерна для посевов?

— Местные сорта пшеницы, — низкоурожайны, лично я бы предпочел использовал только наш материал тот, что мы привезли с собой, но его исключительно мало. Пройдёт несколько лет, прежде чем наши высокоурожайные сорта зерновых можно будет использовать в широких масштабах, а пока потребуется купить сто центнеров пшеницы, пятьдесят ячменя и пятьдесят овса. Считаю, этого будет достаточно для первой посевной. Кроме того, требуется купить запас корнеплодов местных сортов, они хорошо растут, не болеют и дают неплохой урожаи.

— В таком случае, Тымиш, нам потребуется дополнительно к имеющимся ещё четыре упряжки быков с повозками. Озаботься этим, и вместе со Станиславом найдите всё необходимое.

— Ярослав, — прервал его речь Станислав, — у нас имеется один плуг, но сейчас этого не достаточно, необходимо больше инвентаря, да и запас железа не помешает.

— Ты считаешь, требуется ещё повозка под дополнительные грузы?

— Да, — уверенно подтвердил тот.

— Хорошо. Тымиш, подгони нам пять упряжек, думаю, у нас хватит на них серебра, и вот ещё что, необходимо, где-то раздобыть запас прочных канатов и верёвок, мы с вами идём в горы, и они там могут пригодиться. Ответственность за все покупки ложится на тебя, Тымиш. Станислав! На тебе весь металл и запасы. Пусть модоны покажут, где выгоднее купить. Теперь Банула.

— Я здесь, — решительно ответил модон, выйдя вперёд,

— Со своими людьми обеспечь охрану наших плотов на реке и найди покупателей на лес. Молчун и Бомба, командуете охранением и обеспечением связи со мной. Понятно?

— Понятно, — ответили парни.

— Приступить к выполнению. Житан! — позвал он Сергея.

— Я! — ответил замешкавшийся товарищ.

— На тебе и твоих людях охрана фургонов, и транспортировка всех запасов.

Закончив, Ярослав попытался покинуть свою группу, у него было много дел во взводе копейщиков, но Тымиш остановил:

— Оуна наватаро, — обратился он, — мой брат приглашает тебя к себе на обед уважения, и всех твоих друзей.

— Да! — удивился Ярослав, — когда успел сообщить родным?

— Ещё на берегу реки мы повстречали племянника, теперь нас ждут.

— Хорошо Тымиш, как закончу здесь, сразу двинем к твоим, — с готовностью пообещал Ярослав.

* * *

Через пару минут он уже беседовал с капитаном Петровичем.

— Павел Петрович, Олег свалил на тебя все заботы о пополнении запасов экспедиции, чем я и мои люди могут тебе помочь?

— На самом деле их не так много, как может показаться на первый взгляд. Четвёртый взвод и является основным потребителем этих самых запасов экспедиции, остальные группы используют их отчасти. Так что заботы об экспедиции, это одновременно и забота о моей группе.

— Однако Олег не упоминал о многих позарез необходимых вещах, в которых у вас наиболее острая нужда.

— Ты имеешь в виду тягловых животных? — несколько смущенно уточнил капитан.

— Да! В вашем взводе не хватает именно их, и дело не в том, что людям приходится идти пешком, до цели нашего путешествия остаётся совсем малый путь, как-нибудь доберёмся. А вот на месте животные будут очень нужны, придётся корчевать лес, возить брёвна, строить жильё, пахать землю, работы хоть отбавляй.

— Если вы окажите помощь в покупке животных, она будет кстати, — живо заинтересовался обретающий надежду Петрович, — своими аборигенами мы не сумели обзавестись, не до этого было, потому связи с местным рынком отсутствуют.

— Какова потребность?

— Я считаю две повозки как минимум, — сообщил о скромных потребностях капитан.

— Считаю двух упряжек не достаточно, — уверенно поправил Ярослав, — во взводе двадцать пять мужчин, не считая аборигенов, которые в любом случае будут причислены в помощь.

— Тогда три, — согласился скромный капитан.

— Мало, на пятерых мужчин требуется одна упряжка, тогда любые работы станут намного эффективнее. Итак, пять, а точнее четыре пары быков и одну лошадей. Местная порода лошадей не пригодна для тяжелых работ, таких, как вспашка и корчевание, их следует заменить быками. Серебро у вас есть?

— А сколько нужно? — нерешительно поинтересовался Петровичь.

— По словам моих дикарей, грамм по десять — пятнадцать за быка и золотой за пару лошадей, между прочим, в здешних краях лошади дешевле, и если покупать, то только здесь.

— Это грамм сто серебра? — присвистнул капитан.

— Примерно так, — согласился Ярослав, чувствуя, что у друга нет денег.

— Не набрать, у женщин есть немного украшений, но не знаю хватит или нет.

— Жаль. Вам что, Олег не говорил? Баксы здесь не в ходу, меняйте на серебро! — огорченно шутил Ярослав.

— Предупреждал, но…если нету этих баксов, то и менять нечего.

— Прости, Петрович, я помогу тебе, и выделю из своих запасов.

— Мы отдадим, — пообещал опечаленный соратник.

— Ничего, можешь не торопиться, — Ярослав достал из-за пояса три золотых империала царской чеканки и отдал Павлу Петровичу, — думаю, этого хватит на всё.

— Я верну при первой возможности, — заверил его капитан.

— Не думаю, что она появится скоро. Хозяйство в здешних краях, по большей части натуральное, и золото заработать сложно, но ты, Петрович, не заморачивайся если сможешь, отдашь, а если нет, не беда, как-нибудь сочтемся.

На этом Ярослав покинул четвёртый взвод и направился к Тымишу, который в сопровождении Жигана и Лимона, больших любителей халявы, поджидали у повозок.

— Друзья! — весело воскликнул он, — похоже, нас ждёт трактир Хвербекусов!

— Не плохо отметить прибытие! — с энтузиазмом подхватил Лимон.

— Цель посещения трактира совсем иная, так что, пить в меру! — урезонил друзей Ярослав, подрезая счастливые крылья, — Необходимо наладить связь с местными торговцами и желательно не самыми влиятельными.

* * *

Они перешли через пустырь, углубившись на территорию города. Постройки окраин мало, чем отличались от типично деревенских: плетёные ограды, за редким исключением, перемежались с глинобитными или каменными. За которыми буйно цвели сады, распространяя дурманящий аромат фруктовых деревьев. Улицы города, лишенные привычьной городской грязи, зеленели придорожной травой.

Повстречали пост городской охраны. Четверо стражников, вооруженных копьями и щитами, праздно загорали на широкой скамье под старой грушей. Их тёмные загорелые лица, казалось, выражали полную апатию ко всему, происходящему вокруг. Тонкая жердь, лежащая поперёк дороги, определяла границу города и служила чем-то вроде шлагбаума. На входящих в город иноземцев стражники не обращали внимания, чем разожгли любопытство Ярослава. По идее, при въезде в город, должна находиться таможня и взимать налог за пересечение его границы, но, похоже, охрана служила для других целей. Ярослав не замедлил спросить у Тымиша:

— Что охраняют стражники? По нашим представлениям они слишком вольно себя ведут?

— Они поддерживают порядок, не допускают лишние повозки в город, особенно пустые, не позволяют прогон скота по улицам и езду на колесницах. А то, что они на первый взгляд кажутся расслабленными, то это обманчиво. Стоит увидеть нарушителя или вора — преображаются. Пусть господин Ярослав попробует въехать в город на своём сером в яблоках коне, у стражников сразу появится прыть.

— Было бы неплохо посмотреть, как пешие будут гоняться за конным, — усмехаясь заметил Ярослав, — ну да ладно. А почему за вход в город и провоз товара не взимается плата? В наших краях это обычное дело.

Тымиш выразил недоумение:

— Господин Ярослав, как можно брать мзду за ходьбу по городу?!

— Понял!! — согласился Ярослав, — ещё вопрос, судя по лицам — стражники не модоны?

— Да господин, они наёмники народа Зензилс, и это наша беда!

— Почему? — удивленно насторожился командир.

— Дело в том, что семьи предпочитают для своей охраны нанимать чужаков, не имеющих родни в городе. Такие люди сильно зависят от своих хозяев и жестоко обходятся с теми, на кого укажут господа. Все службы, собирающие мзду с торговцев, вся городская стража, состоят из наёмников. Вожди семей боятся народа, потому уже лет десять как содержат постоянные отряды, воины которых набираются из иных народов.

— Похоже, так было не всегда?

— Да господин. Ещё на моей памяти всё было иначе. Семьи справедливо управляли народом. Я ещё помню вождя Бедику, который не притеснял торговцев и не отнимал землю у слабых семей. После его смерти к власти пришли Гилеи и началась война. Брат убивал брата, изгонял с земли и разрушал его дом. Именно наёмники решили исход той борьбы, малочисленные богачи не могли в одиночку победить многолюдные семьи, восставшие против них. Чужаки залили кровью улицы и стены Агерона. С тех пор они чувствуют свою силу и ведут себя как хозяева, семьи постоянно повышают мзду за торговлю на рынках, щедро оплачивая отряды бандитов. В последнее время даже открылась особая мода. Многие мало-мальски богатые землевладельцы заводят себе телохранителей и ходят в их сопровождении, потому что после поражения в войне осталось много не отомщенных, чьи родственники совершают нападения на убийц, или за деньги нанимают тех, кто сможет убить кровного врага. Поэтому ночные улицы Агерона не безопасны.

— Да! — грустно закончил Тымиш, — многое изменилось на моей жизни, много свершилось несправедливости.

За разговорами не заметили, как пришли к трактиру Хвербекусов. Каменное здание размещалось на небольшой рыночной площади, которую занимали крохотные лавки зеленщиков. Пожилые модонки торговали здесь луком, свежими цветами, растениями подобными капусте и ещё многим, что дают грядки их огородов.

— Похоже, твой братец процветает! — высказался пораженный Ярослав, обращаясь к старику, — такие хоромы отгрохал.

— Господин Ярослав изволят шутить, мы бедны, как магуза.

— Не прибедняйся Тымиш, не прибедняйся, говорил трактир ваш в пригороде, а тут почитай в центре, да ещё и каменный.

Над входом красовалась вывеска: гроздья винограда, увивающие амфору.

— Как называется? — спросил Жиган, глядя на это затейливое произведение живописи.

— «Хмельной кувшин», — гордо поведал Тымиш, — чудная малярня, правда?!

— Сейчас проверим, — хитро подмигнул Лимон, решительно шагая внутрь.

Глава 46Трактир «Хмельной кувшин»

Гости оказались в обширном помещении, уставленом лёгкими столами и лавками. Прочные дубовые колонны удерживали крышу, снабжённую широкими вентиляционными отверстиями. Меж ними натянуты полотнища парусины, смоченные водой, отчего в помещении стоит прохлада. В противоположных концах зала четыре кухни, снабжённые просто огромными дымоходами. Очаги разложены прямо на земле, в каждой по три-четыре и дым поднимается прямо к потолку кухонь, а затем уходит в единый канал. Все стены побелены известью, и везде опрятно и довольно чисто. Над очагами стоят медные треножники, на которых повара готовят снедь в больших котлах. Здесь же, на вертелах печётся мясо, а служки поливают его маслом. Дверей кухни не имеют, потому всё, что делается. и как готовится еда хорошо видно из зала.

В разгар торгового дня публика занимала большую половину столов. Многочисленная прислуга не успевала разносить заказанное. На лавках и скамьях преобладали в основном, как заметил Ярослав, приезжие торговцы, но среди них попадались и землевладельцы из окрестных посёлков, которых легко отличить по небелёным крестьянским рубахам, или зажиточные путешественники, проездом оказавшиеся в Агароне, обедающие в стороне, в окружении своих слуг и попутчиков. Находились здесь и стражники, шумной толпой оккупировавшие несколько столов.

Едва вошли, к ним покачиваясь на коротких ногах, подскочил тучный дедок, с распростёртыми руками. Ярослав сразу узнал в толстячке брата Тымиша, настолько оказались схожи их физиономии, а вот в остальном прямая противоположность. Тут, похоже, свой отпечаток наложили издержки профессии и любовь к дегустации готовящихся блюд. Толстяк весело приветствовал гостей:

— Сакора Мирана Дхоу наватара! — произнёс он, показывая чистые руки, и мелко кланяясь.

— Мирана Сакора! — степенно ответил землнин, повторяя жест приветствия.

— Мирана Сакора, брат! — приветствовал Тымиш, обнимая родственника, которого не видел многие годы.

— Уважаемый Дхоу Ярослав, хочу представить тебе моего брата Апия, из семьи Сгурос, о котором я упоминал ранее, — Хвербекус с поклоном представил родственника.

— Прошу, оуна наватаро, к столу! — широким жестом пригласил Апий, — все давно ждут.

Подобное заявление относилось к многочисленным родственникам, занимавшим почти два стола, а это человек двадцать. Здесь присутствовало большинство семьи Тымиша: жена, дочери, сыновья, так и лица, ранее не знакомые Ярославу, но вероятно принадлежащие к многочисленному роду Хвербекусов.

Земляне уселись на лавку в окружении жужжащей толпы, все бурно выражали радость по поводу встречи семьёй, не забывая при этом оказывать уважение знатным господам. Подали огромные медные блюда с телятиной и вино в глиняных кувшинах. Ярослав впервые на Троне попробовал виноградное вино, хорошего вкуса, но кисловатое и исключительно лёгкое. Не зря аборигены предпочитают фруктовую настойку, которая на этом столе, в отличие от вина, похоже, специально поданного для Дхоу Ярослава, занимала почётное первое место. Жиган с Лимоном предпочли местную брагу, и теперь старательно пытались усугубить. Ярослав предупредил:

— Не увлекайтесь!

— Мы ничего, — дружно ответили те будто ни чего не происходит, — норму знаем.

— Во-во, именно знайте, не то вступите, как Георгии, в общество трезвенников, я давно подумываю расширить его ряды.

— Да что ты, Ярослав, — успокоил Лимон, — мы только по стаканчику и ни, ни больше.

По приходу землян праздник вступил в свой разгар, большинство присутствующих уже навеселе, но хлебосольный хозяин продолжал подчевать гостей.

— Пейте, ешьте, уважаемые господа, — призывал он гостей, — сегодня редкий день, я встречаю своего брата, в компании великих вождей, подобная честь до сих пор никогда не оказывалась моей семье.

На первый взгляд Апий казался добросердечным стариком, умелым и опытным трактирщиком, способным поднять настроение посетителей.

— Сейчас, Дхоу наватаро, мои внучки спляшут для тебя? — утвердительно, толи спросил, толи констатировал Апий, — Ласана, Макуша, выходите в круг, порадуйте наших уважаемых гостей.

На середину между столами, как горные козочки, выбежали две девушки, лет тринадцати от роду, в расшитых яркими цветами, белых, льняных платьях. Они на секунду задержались, как профессиональные танцовщицы встали в позицию, затем резко ударили в бубны и закружились в быстром танце, выделывая головокружительные па, техника которых поражала своей виртуозностью. В глаза бросалось то, что девчушки проделывают свои пируэты ногами и руками не в первый раз, вероятно отточенные движения им приходится повторять ежедневно на потеху завсегдатаев трактира. Несмотря на юный возраст и смазливые мордашки, внучки танцевали настолько изящно, что могли составить конкуренцию любой театральной танцовщице Земли. При этом они ещё и пели незамысловатую народную песенку. Их нежные голоса в сочетании с умело поставленным танцем производили замечательное впечатление. Невольно залюбовавшись девушками, Ярослав краем глаза заметил человека за дальним столом, одетого в чёрную хламиду. Он степенно поглощал пищу в окружении слуг. Если все окружающие живо заинтересовались развлечением, бесплатно предоставленном хозяином таверны, то человек в чёрном не обратил на него ни малейшего внимания.

«Где то я видел подобный наряд»- мелькнуло в голове Ярослава. «Белые иероглифы вышивок на черном» — но память отказывала в информации, — «впрочем, он смотрится нелепо на фоне домотканых рубах модонов» Ярослав, как бы между прочим спросил Апия:

— Что за человек в странном наряде, не похожем на ваши?

Апий из-за шума склонился к самому уху Ярослава, непрерывно отбивая такт ладонями:

— Приезжий академик. Господин не видел таких ранее? — с готовностью услужить растолковал Апий.

— Нет. А чем он занимается? — любопытствовал Ярослав.

— Колдун! Его наряд говорит о поклонении силам ночи, а среди них много хороших лекарей и знахарей. Зовут его Конесо из Цитая, едет в услужение к деспоту Бурути. Тот нанял его на самом Ринале, и по рассказам слуг, колдун окончил академию.

— Невероятно! — удивился Ярослав, — а что за люди его окружают?

— Это как раз сопровождение, присланное деспотом, те двое, что с оружием простые воины наёмники, а третий — сам Каири, командир стражи Бурути.

Ярослав оценил людей местного царька как профессионалов, воины были вооружены короткими копьями, которые в данный момент они прислонили к стене рядом со столом, одноручными мечами, с лезвием длиною в ярд и засунутыми за широкие пояса топориками, внешне подобными францискам. Такой топорик удобно метать, два его лезвия позволяют более гибкую тактику броска. Особенно бросалось в глаза наличие брони. Небольшие, чешуйчатые панцири из мелких стальных пластин, нашитых на льняную основу, давали хорошую защиту груди и спине. Вместо шлемов имелись меховые шапки, которые сейчас лежали на лавках. Наемники увлеченно поедали предложенную снедь, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Их командир, мало отличавшийся от своих подчиненных по вооружению, не считая золоченых чешуек на груди панциря, надо сказать от времени изрядно поблекших и потертых. Талию опоясывал дорогой боевой пояс, служивший для ношения на нем оружия и одновременно дополнительной защитой. Лицо его загорелое, рассеченное шрамом выдавало старого рубаку, с которым не стоило связываться. Он бурно жестикулируя что-то доказывал колдуну.

— Колдун Конесо прибыл в Агерон морем, на корабле, — услужливо пояснил Апий, — и был вынужден ожидать людей Бурути в течение недели, теперь Каири оправдывается за опоздание, прибыл он только что.

— Кто такой Бурути? — продолжил расспрашивать Ярослав, — слово деспот на вашем языке означает захватчик или узурпатор, но большинство модонов живут в народоправстве, как могло такое случиться, что кто-то власть захватил единолично.

Апий пояснил:

— В долинах гор свои порядки. Деревни там отрезаны от мира, живут по правилам, что установлены самими их хозяевами. В таких местах подчас закон копья и силы превыше установлений предков. У Бурути сильная семья и он диктует свою волю всем обитателям окрестных гор, но власть его не распростерта далее одной долины. В других местах: поселках и ущельях живут по-своему, не принимая в расчет соседей, но много развелось подобных: деспотов.

* * *

Ласана с Макушей закончили свой номер, но многочисленные зрители не желали отпускать понравившихся танцовщиц. Они громкими возгласами требовали продолжения увлекательного зрелища. Большинство посетителей трактира сейчас непринужденно глазели на девушек, забыв на время о еде и о том, зачем сюда пришли. Возгласы стали настойчивей, и Апий кивнул головой в знак согласия, ожидавшим его разрешения внучкам. Юные грации вновь закружились в танце, теперь уже другом, не похожем на предыдущий.

— Обратите внимание, уважаемый господин, — заговорщически привлек внимание Апий, — еще один из наших проходимцев — землевладелец Бурхард.

В таверну ввалилась толпа уже хмельных молодых людей, их сопровождали двое абсолютно трезвых и вооруженных телохранителя. Сопляки направились к ближнему столу, по пути расталкивая попавших под руку крестьян.

— Порядки горцев заразительны, — уточнил Апий, — теперь и наши стараются казаться деспотами, любой, кто владеет большим куском земли мнит себя занявшим возвышение вождя и окружает стражей или, как этот, свитой прихлебателей.

В этот момент в таверну вошли: Труба, Бомба, Юля и Лопата в сопровождении незнакомого модона. Ярославу на миг показалось, что они столкнутся с пьяными молокососами из местной знати. Пацанчик лет шестнадцати не удержался на ногах, его качнуло в сторону, он повалился прямо на оказавшуюся в тот момент на пути Юлию. Пытаясь не упасть, поймался за камуфляжный актеон, завязки лопнули, обнажая под материей броню. Зловеще сверкнули отблески солнца на стали хауберка. Бомба поймал юнца за шиворот, поставил на ноги. Тот не поняв случившегося, последовал за собутыльниками продолжать развлекаться, но телохранители немедленно прореагировали, стараясь не допустить малейшего неудовольствия в отношении их господ. Оба стражника обернулись к вошедшим землянам, положив правые руки на рукоятки мечей, готовые к любому развитию конфликта.

Бомба и Лопата шагнули вперед, возмущенные оскорблением нанесенным доверенной им женщине, но Труба сдержал их. Поднял руку, предотвращая ссору и обращаясь на модонском:

— Будьте осторожны, наватары.

— Наши хозяева всегда осторожны, — высокомерно ответил старший из телохранителей.

— Не стоит с ними связываться, — примирительно посоветовал Труба своим спутникам, используя русский.

Затем, четверка землян медленно развернулась и прошла к своим столам. Конфликт оказался исчерпан, но произошедшее не ускользнуло от внимания собравшихся. Все присутствующие за столами затаили дыхание, наблюдая за событиями. Ярослав даже успел подготовиться и наметить план действий, в случае неблагоприятного исхода.

— Такое бывает, когда молодежь забывает законы предков, поддавшись веяньям моды и проповедям шарлатанов! — до глубины души возмущённый Апий сверлил глазами нежеланных посетителей.

— Откуда взялась эта толпа упившихся детей? — в след хозяину язвительно усмехнулся Ярослав.

— Наверное, из трактира «Яблочный сироп», что на Винном рынке, — объяснял Апий, обычно там бедокурят эти сопляки.

— Куда смотрят их отцы, — продолжил Ярослав, — снося подобный позор.

— Эк вы хватили, наватаро, не шибко чтит законы предков нынешняя молодежь. У молодого Гуго Бурхарда отец скончался, когда тому стукнуло лишь пятнадцать лет, с тех пор успешно накопленное пропивает и безобразничает в меру сил. Жрецы его семьи пытались в прошлом, на путь спасения направить, но потерпели поражение. Упрямый парень не прислушался к нравоучениям умудренных старцев, и, чтобы легче было бедокурить, переметнулся к последователям Асмаила, что завели свой храм на берегу реки. Эти шарлатаны подогревают своеволие молодых людей, в своих речах зовут к свободе от власти предков и призывают любить себя, а не других и делать то, что хочется сейчас.

— И чем оправдывают такие речи? — спросил удивленный Ярослав, поняв, что речь идет и о его врагах.

— Правом стремления к свободе!

— Эк хватили, — повторил изречение Апия, Ярослав.

— Воистину, мой господин. Наслушавшись речей угодных слуху несмышленых, юнцы пустились с новой силой вытворять такое, что в прошлом было недоступно их сверстникам.

— Чего-ж такого натворили, что не помыслить было в прошлом? — любопытству Ярослава не было предела.

Апий вновь придвинулся к самому уху Ярослава и оглядываясь, сообщил как величайшую тайну:

— За деньги покупают женщин и безобразья творят!

— О…о!!! — притворно удивился Ярослав, — не может быть такого?!

— Истинная правда, мой господин!!

— А что за слуги Асмаила? Кто они такие? — Ярослав надеялся, что словоохотливый Апий сообщит нечто новое.

— Кто их знает. Богов на свете много, — сразу сникнув, не охотно ответил трактирщик, — появились в городе с десяток лет назад, завели храм, купцам деньги ссужают.

Затем Апий вновь приблизился к самому уху Ярослава и заговорщицки произнес:

— Да только проповеди их не честивы. Поговаривают, что смерть вождя Бедики их рук дело. И будто на их золото Гилеи нанимают воинов, и что давно бы правили Агероном, да боятся бунта. Конечно, это сплетни, но только, народ не будет врать!

Слова трактирщика застали Ярослава врасплох. Информация, данная бесплотным духом, подтверждалась из независимого источника. Само слово: «Асмаил» чисто земного происхождения, слышанного Ярославом еще в юности и не со слов матери, знахарки, а из общедоступных, даже для школьника, источников резало ухо своей очевидностью. Некто из прошлого окопался на Троне и постепенно подминал под себя власть среди аборигенов.

— Ярослав, — обратился Бомба к ничего не замечавшему вокруг командиру. — Ярослав?!

— Что случилось? — опомнился тот. — Почему не на посту? Я поручил вам охрану плотов.

— На них нашелся покупатель! — неуверенно оправдывался ослушник.

— А…а! — согласился все еще поглощенный своими размышлениями Ярослав. — Тымиш! — легонько задел сидящего рядом Хвебекуса, разберись с продажей плотов, но не продешеви.

Старик охотно согласился помочь, избавляя от назойливых просителей.

«По утверждениям духа именно эти люди организовали вуоксов для преследования землян, а возможно и энолов подбили напасть, что не имеет подтверждений» — размышлял Ярослав, — «очевидно, они имеют связь с Землей и могут проходить через врата в обоих направлениях. Подобные люди не будут смотреть сквозь пальцы на конкурентов, появившихся на их земле, и постараются сжить со свету любым доступным способом. Утверждения духа о стремлении возродить в теле свое божество говорит о мистических основах противостоящей организации и фанатизме адептов. Борьба с пустившей глубокие корни среди местных аборигенов структурой требует больших затрат времени и сил, которыми переселенцы не обладают. Отсюда следует вывод: предложения демона наиболее рациональны. Необходимо прекратить подпитку секты извне, поставив врата под контроль или, в крайнем случае, уничтожив, а затем планомерно ликвидировать конкурентов одного за другим. Возможно, на это уйдут годы, но иного выбора нет, или мы или они. Надеяться, что враги смилуются и оставят в покое, нет шансов».

Внучки Апия закончили танец, народ пытался вновь требовать продолжения зрелища, но дед на этот раз был непреклонен:

— Они еще юны для долгих представлений, — решительно отказал публике Апий, — пусть отдохнут, затем продолжат снова.

Тымиш Хвербекус, покончив торговаться с покупателем, деловито обратился к Ярославу:

— Оуна наватаро, — торговец лесом по три медяка дает за ствол, хорошая цена, клянусь богами, надо продавать.

— Раз дал выгодную цену чего же ждать: продавайте, а серебро по счету примет Станислав. Труба проконтролируй, пусть деньги принесут в лагерь.

И только Ярослав хотел погрузиться в свои сомненья, как Тымиш вновь прервал его:

— Оуна наваторо, нам надо поговорить наедине.

— Зачем? — удивился Ярослав, — или у нас от людей секреты?

Тымиш утвердительно опустил глаза, чуть качнув головой.

— Ты меня пугаешь!

— О нашем с вами договоре, — настаивал Тымиш.

— Ну, если так, идем, — согласился Ярослав, вставая со скамьи.

Жиган, заметя действия друзей, беспокойно предупредил:

— Куда?!

— Надо покалякать, о делах наших…

— Может сопроводить?

— Не бойся, не убьют, — успокоил друга Ярослав.

— Ну, как знаешь, — умыл руки тот.

Ярослав вышел из-за стола, и в сопровождении Хвердекусов, проследовал к задней двери помещения. Трактирщик, услужливо открыл перед ним створку.

— Оуна наватаро, прошу сюда.

Крупный облом!

За дверью оказалось большое помещение, вероятно, предназначенное для отдыха поваров и слуг. Посередине стоял дубовый стол с придвинутыми лавками, за которыми сидели трое работников, увлеченно беседовавших. Апий грубо взмахнул рукой, приказывая немедленно удалиться. Двое, послушавшись приказа, покинули комнату, но один остался. Тымиш жестом указал на лавку, приглашая Ярослава присесть. Тот сел:

— В чем дело, говорите, к чему такая секретность? — Ярослав начинал проявлять нетерпение.

Оба брата сели напротив, смущенно переглядываясь, не решались начать разговор. Третий присутствующий остался сидеть на своем месте в стороне, так же ожидая начала беседы. Как обычно замявшись и смущаясь, издалека начал Тымиш, давно знавший Ярослава. Остальные смотрели ему в рот:

— Это наш двоюродный племянник Ибирин, он нужен для разговора.

— Хорошо, — решительно согласился Ярослав, — говорите, не стесняйтесь, я не кусаюсь.

Тымиш вновь запнулся, не решаясь начать и заговорщически глядя на родственников.

— Давай, говори! — подбодрил его Апий.

— Начинай, — пробасил племянник. Это был загорелый крупный мужик с кряжистой фигурой и натруженными руками. Его крестьянская рубаха зияла прорехами.

— У нас договор сопровождать Дхоу Ярослава в дороге, до места, где он остановиться и служить ему в течение года. Мы не отказываемся от обязательств, но наватаро должен знать, ни каких безлюдных долин в четырех днях пути к югу от Агерона — нет! Все мы местные жители и хорошо знаем окрестности нашего города.

Ярослав оказался немало удивлен подобным заявлением. Он ожидал, что Хверберкусы откажутся идти далее, или вернут долг, или вообще, постараются как-то обмануть и выкрутиться из зависимого положения, в которое попали, но то, что услышал, озадачило.

— Может быть вы что-нибудь путаете или в горах есть неизвестный перевал?

— Насчет перевала не скажу, — уверенно продолжал Апимй, — но безлюдных долин нет!

— А что есть? — уточнил Ярослав, ища зацепку в словах аборигенов, и стараясь не потерять надежду.

— В трех днях пути к востоку перевал в долину, где властвует деспот Бурути, место богатое землей и обжитое с давних пор. На западе в долине реки Оноры, череда из мелких ущелий, которые скудны землей, а люди прозябают в нищете. И больше ничего, лишь скалы, вершины, да снег на пиках гор. Есть обжитые места, дальше на запад, в неделе и более пути, но пустующих долин нет нигде.

— Быть может Дхоу хочет силой захватить Бурути? — Апий хитро сверкнул ожиревшими глазками, — в предприятии таком он может найти среди модонов немало союзников, но только сейчас к ним приехал колдун Конесо и нападение может провалиться.

— Мы не помышляем о нападении, — ошарашено открестился Ярослав.

— Тогда пусть Дхоу уточнит, — настойчиво требовал Тымиш, — где та долина?!

— Расположение является секретом, о том всем переселенцам известно, — Ярослав незнал, что и ответить.

— Тогда пусть Дхоу скажет, что возможно? — решительно настаивал Тымиш.

— Долина та обширна, — поведал Ярослав, — густо поросла лесами и лежит в четырех днях пути от старого Агерона к югу. Есть выход к морю и перевал в горах, к которому идем, а большего и сам не знаю, секрет не мой: Олега, нашего вождя.

Неожиданно вмешался племянник:

— Точно она, — горячо воскликнул Ибирин, — «Проклятая долина»!!

— О чем вы? — вскинул брови Ярослав.

— О том, — успокоил Апий, — что единственно пустующая долина в здешних краях — это «Проклятая долина» и в ней никто не живет, потому что никто оттуда не возвращается.

Ярослав обескуражено задумался. «Олег всегда умалчивал о точном местоположении, по его утверждениям, безопасной для проживания области. Подобная скрытность была свойственна его характеру и с учетом обстоятельств, сопутствующих экспедиции, воспринималась спутниками терпимо. Однако, сознательно, ставить своих людей, и дело всей жизни под удар он не станет. В тоже время, Олег не создает впечатления человека, не отдающего отчет в своих действиях. До сих пор, в руководстве похода проскальзывали промахи, что, в общем, не удивительно, всякое новое дело не может обойтись без ошибок. В то же время земляне в тяжелейшем походе практически не понесли потерь, благодаря расчетливости Олега вырвались из подготовленной вуоксами ловушки, и теперь настойчиво шли вперед к конечной цели».

«Что-то здесь не вяжется», — сомневался Ярослав, — «Олег не из тех, кто не знает, что делает. Вероятно, есть нечто, чего боятся аборигены, а наш командир нет».

— Олег утверждал, что посещал долину, и, как видите, остался жив, — несколько более уверенно перечил Ярослав, — и, если из долины не возвращаются ушедшие туда люди, это не значит, что они погибли! Вы видели трупы?

— Не видели! — качнул головой Ибирин, — но я видел призраков, которые гнались за ними.

— На что они были похожи и как все происходило? — поинтересовался Ярослав.

Ибирин начал короткий рассказ:

— Корабли часто стоят в устье реки Катави, делящей долину на две части. Туда их загоняют противные ветра и штормы, но, зная гадкий нрав долины, корабельщики никогда не сходят на берег и не удаляются в заросли.

— Суда стоят в устье, или подымаются вверх по реке? — настойчиво требовал подробностей Ярослав.

— Это неважно, — отмахнулся Ибирин, — на воде безопасно, но страх перед демонами заставляет корабли держаться ближе к морю.

— Что заставило людей пойти в леса? — Ярослав не отставал от моряка.

— Я старый корабельщик и не раз мне и нашему кораблю приходилось ждать попутного ветра в устье Катави, но стоянка затянулась, штормило, а припасы подошли к концу. Капитан решил послать двоих с луками и копьями настрелять в лесах дичи, которой края изобилуют. Люди не хотели рисковать жизнями в «Проклятой долине», но согласились, есть было нечего. Ушли. Их долго ждали, хотя те намеревались вернуться быстро. Спустился вечер, охотники пропали и тогда над пальмами поднялись тени. Огромные, внушающие ужас призраки летели на крыльях ветра. Из леса послышались душераздирающие вопли, демоны спустились средь вершин деревьев и исчезли, затем и крики прекратились. Все мы, объятые ужасом, пустили корабль проч, предпочитая погибнуть в чреве бушующего моря, чем быть растерзанными демонами.

— Твоим рассказом Ибирин впору пугать детей, а не воинов, — резко возразил Ярослав, — призраки более похожи на крупных птиц, что все мы видели в степи не раз. Подобные вполне могут селиться в глухомани и нападать на все живое, но против них у нас есть арбалеты и копья, а потребуется, изведем другим путем.

— Нет наватаро, — решительно не согласился Ибирин, — я видел вот этими глазами, не птицы это, а призраки людские души выпивают.

В разговор вмешался Апий.

— Наватаро! Послушайте! Долина не вечно пустовала, в прошлом там жили люди, но они бежали оттуда в страхе перед силою неведаной. С тех пор потомки беглецов живут в устье Мары на островах и желания возвращаться не проявляют. Их рассказы соответствуют тому, что говорит Ибирин.

— А много их погибло при этом бегстве? — уточнил Ярослав, теряясь в догадках относительно чудес долины.

Модоны переглянулись.

— Мы не знаем, — смутился Апий, — история стародавняя, но можем спросить у них самих, в соседнем доме живет старик Колтук, башмачник, любитель древних сказок.

— В таком случае пригласите, — посоветовал Ярослав, — послушаем, что скажет, а пока не вижу смысла в панике. Цели похода не отменяются, а ваши обязательства остаются в силе.

Ярослав поднялся, собираясь уходить.

— Я поговорю с Олегом, думаю, он развеет сомнения, — и вышел прочь.

Волшебник Конесо из Цитая.

Спутники отстали, продолжая обсужденье разговора, а Ярослав остался в одиночестве. Идя проходом меж рядами столов, за которыми в обеденное время собралось немало торговцев, приезжих землевладельцев и крестьян, обратил внимание, что колдун Конесо, закончив есть, сидит один, а слуги и охрана отсутствуют. Поняв, что лучшего момента подойти не будет, решился вступить в контакт с аборигеном. Жестом дал понять Жигану, что все в порядке и подошел к столу, где отдыхал волшебник. На тот момент одет был Ярослав по местным меркам, хорошо, как надлежит зажиточному землевладельцу или вождю. Яркий актеон, не прятал броню под складками одежды и по местной моде считался верхом богатства и знатности. Меч в золоченых ножнах любого мог ввести в припадок зависти. Уверенный в себе, степенно, он приветствовал чужестранца по-модонски:

— Сакора мирана оуна наватаро, — Ярослав показал руки и вежливо склонился в полупоклоне.

От неожиданности колдун растерялся и, поднявшись с места, неуклюже приветствовал незнакомого человека:

— Мирана сакора, — без акцента произнес он, повторяя жест, — мы не знакомы.

— Дхоу Ярослав народа индлингов, мы идем на поселение в горные долины. В моем народе чтят волшебников и уважают, а потому решился я, как честный человек и вождь, приветствовать вас уважаемый Конесо. Узнав от местных горожан, сколь знатный человек здесь пребывает, не мог не выразить глубокого почтения.

— Благодарю тебя Дхоу за лестные слова в мой адрес, — ответил колдун, жестом приглашая за свой стол. — Я простой волшебник и не достоин подобных восхвалений.

— Уверен, — заметил Ярослав, — что если обыватель еще не отдает вам должного почтения, то в будущем узнает, о славе вашей милости и станет слагать легенды о мудрости волшебника Конесо.

Чужеземец загадочно улыбнулся и оба сели. Образовалась пауза. Ярослав немедленно, жестом, пригласил трактирного слугу.

— Может быть, вина? — предложил он.

— О нет, я только пообедал, — попытался отказаться колдун, — но разве, что немного.

— Ты слышал? — строго обратился Ярослав к прислуге, — пусть хозяин подаст амфору лучшего вина.

Слуга немедленно исчез.

— Может быть, не надо? — предупредил Конесо. — Вино здесь дорого.

— Мне не жаль денег для столь уважаемого и знатного человека. Ведь по словам вы окончили академию в городе Ринале и теперь едете на службу к деспоту Бурути.

— Да, мне посчастливилось учиться волшебству под сводами самой замечательной академии мира.

— Уверен, — продолжал Ярослав, — что у вас были самые лучшие учителя, и ваша школа станет гордиться славой своего ученика.

— Я надеюсь, что будет именно так, как вы мне пророчите, — согласился Конесо, — но, честно говоря, Бурути не самое завидное место в мире, но что мы все обо мне.

Ярослав как бы не заметил скепсиса в словах колдуна. Подошел слуга и выставил на стол кувшин с вином, аромат которого немедля задел обонянье обоих, двое слуг принесли амфору, литров на двадцать, поставив на пол рядом со столом.

— Какой букет! — воскликнул Конесо, — не думал, что увижу в глуши подобную роскошь. Вино с острова Рох.

— Чувствуется благородный аромат, — согласился Ярослав, — сколько за всю амфору?

— Золотой, — с сочувствием вздохнул слуга.

«Оба-на! Налетел!» — огорченно подумал Ярослав, но делать нечего, полез за золотом. Достал империал и бросил его на стол перед слугой. Монета, описав дугу в воздухе, с нежным звоном упала на столешницу, а взгляды обоих аборигенов проделали путь схожий с траекторией ее падения.

Радостный слуга уже было хотел сграбастать добычу, как из-за спины послышался голос Апия, который вовремя оказался в нужном месте:

— Не надо денег наватары, это вино станет подарком господам. Надеюсь, пребывание в трактире было приятным и в будущем знатные господа не обойдут стороной мое скромное заведение.

Оба гостя горячо поблагодарили хозяина и неспешно отпили из своих чаш заранее налитых слугой. Молчание нарушил волшебник.

— Странная монета, право слово, — обратил внимание Конесо на золотой, все еще лежащий на столе, — Никогда не видел ничего похожего.

Ярослав не имел желания объяснять аборигену, откуда взялись подобные деньги и одновременно стараясь выйти на нужную тему разговора, ради которой сел за стол к волшебнику.

— Монета взята в качестве трофея у вуоксов — лесных жителей. В ходе нашего пути по Яре переселенцы подвергались нападениям дикарей и многие погибли со всех сторон. В пылу сражения погиб шаман вуоксов и с тела сняли немало ценностей.

Волшебник оказался немало удивлен:

— Вы смогли убить шамана лесных жителей? Невероятно!

— Однако, не я убил его, хотя, признаюсь, мы обошлись с вуоксами не самым честным образом и, потому не стану лишнего болтать, а ценностей взяли изрядно, в том числе, мешок с монетам, вот этот меч и жезл золотой шамана

Колдун насторожился:

— Вы говорите, жезл золотой? — переспросил Конесо, отхлебывая непомерный глоток из чаши и чуть не подавившись.

Неадекватное поведение не ускользнуло от взора Ярослава. Волшебник явно не ожидал услышать подобное, и на его лице выразилось заинтересованность.

— Как он выглядит? — спросил колдун.

— Как все подобные вещицы, — равнодушно сообщил Ярослав, — кусок белой кости, покрытый золотом, камнями: зелеными и красными, а на конце закреплен белый, величиной с орех.

— Он сейчас у вас? Быть может, вы покажете? Я волшебник и разбираюсь в артефактах. И если не смогу купить, то могу посоветовать, к кому обратиться, — Конесо прямо излучал любопытство и заинтересованность.

— Я с радостью продам вещицу, — удовлетворенно сообщил Ярослав, намереваясь беззастенчиво врать, — и покажу при случае, но не сегодня, а дня через два, когда прибудет караван плотов по Маре, а до той поры хочется узнать о ценности предмета, его возможностях, найти покупателя, и не продешевить при этом.

— К сожалению, я завтра уезжаю, — сознался Конесо, — и задержаться не смогу, потому, как уже неделю торчу в Агароне, и город мне успел изрядно надоесть.

— Когда придут плоты с переселенцами не знаю, возможно завтра, а может через неделю или две, но знайте, друг Конесо, при продаже рассчитываю на вас. Быть может, раз такое дело, вы можете мне на словах рассказать о стоимости и возможностях таких вещей.

Волшебник, опростав вторую чашу, слегка захмелел и бодро согласился удовлетворить любопытство Ярослава:

— Подобные предметы изготавливались в прошлом, — начал вещать академическим языком Конесо, — и изготавливаются сейчас лишь в двух местах, у двух народов. Во-первых, народы древних Эму и в наше время редки и стоят при продаже очень дорого. В то же время их свойства значительно превосходят все остальные аретфакты. В империи Эрин есть колдуны, способные создать предметы, похожие на древние по свойствам, но качеством намного хуже. А что касается возможностей данного предмета, то необходимо не только видеть его воочию, но и проводить испытания, что затруднительно долго. Я посоветовать могу, когда артефакт окажется в руках, прибыть в Бурути, где мы подробно рассмотрим предмет, и возможно сойдемся в цене. Со своей стороны обещаю не обманывать при оценке артефакта.

— Какими возможностями обладает жезл и как им пользуются, — поинтересовался Ярослав.

Конесо, отхлебнув из чаши, раздраженно продолжил:

— Я уже говорил, не держа в руках, не узнаем, но каков внешний вид?

— Кость длиною в локоть и толщиной в два пальца, виноградная лозы из изумрудов овивают ее, а рубины изображают гроздья, навершие массивное, держатель четырехчастный, а в нем алмаз с орех, граненый, чистейшей воды.

— Все ясно, — удовлетворенно согласился Конесо. — Это жезл власти. Вообще белые алмазы устанавливают на скипетры и жезлы королей, а также правящих волшебников и ректоров академий, то есть жезл связан с принужденьем и подчиненьем владетелю. Вероятее всего, он может помогать повелевать стихией света и нагнетать энергию в сосуды вместилища.

— Дхоу Ярослав, ты чувствовал тепло, когда касался жезла? — подозрительно спросил волшебник.

Ярослав понял подвох вопроса, если он скажет, что чувствует тепло, то Конесо заподозрит в магических способностях, но смысл скрывать каков? Волшебник из него одно название, и он решился выдать тайну.

— Тепло? — неуверенно переспросил, — да, возможно, какое-то тепло и было, но я не знаю, какой в нем смысл.

— В виде тепла отображается энергетический канал между артефактом и человеком, — уточнил Конесо, — именно это свойство позволяет частицам магической материи преобразование из одного вида энергии в другую. К примеру, — разошелся академик, — некто хочет утихомирить бурю, при этом требуются силы, заключенные в стихии, преобразовывать в иное состояние. Вывести их из разыгравшегося смерча, на периферию, где они не смогут концентрироваться в одной спиральной зоне, а растекутся по пространству, не нанося вреда. Для этого волшебник и создает поток магических частиц, источником, которых является он сам.

— Очень интересно, — в монолог влез Ярослав, — каким способом волшебник их создает?

— Если упрощенно, то это похоже на вибрацию, что создают, к примеру, кошки, но только на значительной более высокой скорости урчанья. И скорость та настолько велика, что ни сам волшебник, ни окружающие не в состоянии почувствовать происходящее. При этом тело излучает поток магических частиц, которые еще иначе называют материей тьмы.

И вот, когда волшебник направляет ее поток в эпицентр бури, создается канал, всасывающий в себя не воздух, несущийся с огромной скоростью, а саму силу, что его толкает. И эта сила, преобразуясь в поток магических частиц, уходит в пространство, не связанное с точкой захвата…

— В таком случае, получиться? — усомнился Ярослав, — что если в одном месте буря утихнет, то в другом неожиданно разыграется?

— Вы схватываете суть прямо на лету. Именно так и поступают неумелые самоучки, но в академии постигают способы отводить потоки не только в сторону не обжитых районов, но и вообще за пределы нашего мира, потому как для магических частиц нет преград и нет расстояний.

— Но Конесо наваторо, — продолжил расспрашивать Ярослав, — силу нельзя безнаказанно черпать в одном месте и столь же безнаказанно сливать в другое. Это может привести к катастрофе. К примеру, если черпать из одного колодца и сливать в другой, то первый опустеет, а второй переполниться.

— Вижу, ваши слова не лишены логики, но наши успехи в магии не настолько велики, чтобы повлиять на баланс энергии мира, да что мира, даже одной области. Это то же самое, что черпать воду океана наперстком.

— А жезл? — не унимался Ярослав.

— Особенно хорош для новичков, которые еще не научились править большими объемами потоков. Жезл служит связующим звеном, помогает человеку устойчивей держать канал и четче направлять преобразование материй.

Для опытного мага подобный жезл менее ценен, чем для новичка, или самоучки, но может, пригодится, когда требуется сложное преобразование, особенно при переходе из одной формы материи в другую. Такие ситуации часто возникают при лечении пациентов. Конечно, вам решать избавиться от предмета или нет. Однако должен предупредить, — остерег Конесо, — артефакты подобного рода опасны для своего носителя, который может в один прекрасный момент стать их заложником. Жезл может вызвать необъяснимую привязанность к себе, до такой степени, что вам не захочется жить без него.

— С этим я уже столкнулся и как видите, посчитал за благо держать подальше от себя.

— Правильное решение. Вам, человеку, не лишенному магических задатков, следует с особой осторожностью относиться к артефакту, но в то же время, он может помочь вам с освоением ремесла. Воздействие подобных предметов может ускорить процесс становления волшебника, но, главное, следует его вести под присмотром толковых учителей. Вы Дхоу Ярослав, еще молодой человек, и у вас впереди целая жизнь, возможно, вы решите ее посвятить столь благородному делу?

— Я не задумывался о подобном, — слегка удивился Ярослав, — никогда не представлял себя в роли волшебника, к тому же на меня возложена большая ответственность за людей. Не знаю, едва ли соглашусь на столь кардинальное изменение в жизни.

— Дело ваше, Дхоу Ярослав, но я могу помочь, став учителем.

— Лестное предложение, Конесо наваторо, но я не готов, — категорично отказался Ярослав.

— В таком случае, раз нет жезла, то покажите хотя бы меч, — предложил ни чуть не огорченный отказом Конесо.

Ярослав опомнился, извинился и достав клинок, положил на стол перед волшебником.

— Простите, оуна наватаро, мне надо было раньше подумать о мече.

— Нет, нет, не беспокойся уважаемый Ярослав, как раз здесь все ясно с первого взгляда. Меч — современная поделка и предназначена для борьбы с таким явленьем, как кровопийцы, я даже замечаю следы крови на металле, причем, совсем недавние, — хитро заметил маг.

Ярослав не стал скрывать:

— Действительно, мечом убили парочку придурков, что неожиданно напали на переселенцев. Их лица мало походили на людские и кровь жидка как сок.

— Они самые, — прервал Конесо, — кровопийцы. Вам повезло, что меч оказался в руках и в нужном месте, иначе, убить их трудно.

— Кто они такие? В краях, где мы живем, нет ничего подобного, — играя максимальное удивление спросил Ярослав.

— Действительно, на севере мало знают о людях, посвятивших себя божеству ночи и смерти, долгие суровые зимы не позволяют им освоится в таких условиях. Напротив, на юге и островах океана подобное явление распространено.

— В чем их особенность? Столкнувшись с ними, я заметил, что кровь их чернеет при попадании на воздух.

— Не от соприкосновения с воздухом она чернеет и свертывается, — добродушно поправил волшебник, — а от реакции с серебром. Посмотри все лезвие твоего меча покрыто серебряной паутиной, именно она вызвала у кровопийцы шок и немедленную гибель.

— Зачем люди делают подобное с собой? — искренне не понимал Ярослав.

— Хотят вечной жизни, — пояснил самодовольный Конесо, — добавив в кровь алхимический состав, преобразуют организм, который как бы умирая, мумифицируется. Ты знаешь, что это такое?

— Да, Конесо, — ответил с дуру Ярослав и сразу пожалел.

Волшебник удивился, но постарался не подать виду.

— При этом прекращается кроветворение, но кровь расходуется, а значит, кровопийце ее необходимо время от времени обновлять, в противном случае, монстр впадает в состояние спячки, но умереть не может.

Неожиданно разговор прервался, в трактир зашел Каири в сопровождении телохранителей и Ярослав решил за благо удалиться. Во след ему Конесо отказался от продолжения разговора, считая неуместным диалог при посторонних. Они вежливо расстались, в конце волшебник заметил:

— Я надеюсь, мы не прощаемся! Рассчитываю на продолженье разговора, в лучшей обстановке и если выпадет судьба, мой дом к вашим услугам Дхоу Ярослав.

— Скорей всего завтра переселенцы покинут город, — учтиво предупредил Ярослав, — и я осмелюсь предложить, стать попутчиками на первые два дня.

— Я рад такой компании, — с готовностью согласился Конесо.

Ярослав отошел к своим столам, где располагались его товарищи. За разговором время пробежало незаметно, обед закончился, пора заняться делом. Видя, что ожидают лишь его, махнул рукой.

— Пошли, — и вышел на улицу. Его сопровождали немного хватившие лишку Жиган с Лимоном и целая толпа семейства Хвербекусов. Последние несли немалое количество поклажи, которая предназначалась для родственников-переселенцев.

* * *

На очереди стоял бычий рынок. Животных требовалось много, и Ярослав, вернувшись в лагерь, взял с собой часть трофейного золота и много лома серебра, а в сопровождение, кроме Тымиша и его сына; еще Жигана со всем отрядом разведчиков.

По местным законам торговать скотом разрешалось только за пределами города на обширном поле. В самое бойкое послеполуденное время здесь собралось много народа, продавцов и покупателей, причем, рынок был поделен на ряды, в которых предлагали отдельные виды животных. Проходя среди многочисленных стойл и загонов, Ярослав заметил множество пород, предлагаемых к продаже. В первую очередь, всех заинтересовали лошади, впрочем, возле их ряда толкалось больше всего зевак. К продаже предлагалось около полутора-двух сотен лошадей разных видов и назначений. Торговцы яростно зазывали покупателей, но праздно шатающаяся публика не спешила расстаться со своими деньгами. Действительно, местные породы лошадей не отличались ни ростом, ни силой и годились по большей части для использования в качестве упряжных, при колесницах и легких повозках. Судя по рассказам аборигенов, верхом их использовали крайне редко и по большей части в западных степных районах. Причиной такого пренебрежения являлась, судя по всему, конкуренция со стороны хумму: небольших верховых слонов, и малая выносливость самих лошадей. Так, проходя вдоль рядов торговцев, Ярослав не заметил их ростом в холке выше полутора метров, что для лошадей земли маловато. Конечно, это не были пони, но и полноценными лошадьми для верховой езды и боя тоже. Пройдя весь ряд и узнав цены, Ярослав понял, что относительная дешевизна и большое предложение обманчива. Да, действительно, за тридцать-сорок граммов серебра можно купить здоровую молодую лошадь, но качества их оставались очень скромными. В то же время лучшие стоили дорого, причем кобылы дороже. Максимума цен не было. За самых красивых коней, предназначенных для колесниц вождей, торговцы просили пять-шесть золотых. Для Ярослава такая цена являлась неприемлемой. И он постарался уйти прочь. Однако его задержали.

На рынке появился Павел Петрович и ему требовалось помочь с выбором животных, хотя он сам не был профаном и разбирался в скотине, но напрочь не понимал язык аборигенов.

Ярослав немедленно прикомандировал к нему Трубу, как уже хорошо понимавшего по-модонски и Тымиша с сыном, чтобы те помогли купить. Подходящая пара нашлась сразу, торговец назвавшийся Гольбейном, землевладельцем из деревни Хурита в четырех днях пути вверх по Маре, предлагал двух парных лошадей для повозки по цене золотой с довеском. Ради довеска и начался спор.

Предоставив торговаться людям опытным, Ярослав отошел от толпы спутников, которых от двух взводов собралось человек пятнадцать. Видя, что дело идет к продаже, соседние торговцы на перебой пытались отбить клиентов (торговать по понятиям здесь еще не научились), предлагая свои, по их мнению, более выгодные сделки. Здесь он заметил пару кобыл прекрасной лошадиной стати и довольно рослых. Изначально не собираясь покупать, он вошел в стойла и осмотрел животных. Торговец лет сорока сопровождал. Назвавшись Вайваши из Канаима, цену предложил в два золотых за каждую. Понимая, что цена не приемлема, Ярослав сознавал, что в их группе преобладают кони, а кобылиц нехватка.

— Давно торгуем? — спросил купца.

— Две недели, — ответил тот.

— Что? Не берут?

— Не парные, — сознался Вайваши, — все предпочитают брать в упряжку коня и кобылицу, а у меня остались только лошади.

— В колеснице идти обучены? — поинтересовался Ярослав.

— Да, наваторо, и кнута и рога слушают и под седлом послушны.

— Быть может, дорого берешь?

— Немного да, но лошадки того стоят.

— Сомневаюсь, — закончил Ярослав, — не самые красивые: сознайся! В кости широковаты, а ноги коротки. Прекрасные лошадки для телеги. Я дам за них по золотому.

— Милостивые боги, наватаро, — возмутился продавец, — они научены ходить за дышлом, а не в ярме. На ногу скоры, а посмотри, какие мышцы, а как выносливы в беге, и не проси, не уступлю больше, чем ползолотого.

— Ну что-ж, я подожду, — согласился Ярослав, — когда вам надоест здесь ожидать, а серебро свое вы спустите в трактире, но тогда цена станет меньше, чем сегодня.

Ярослав распрощался с торговцем, возвращаясь к своим людям, которые при помощи Тымиша сумели найти приемлемую цену. Двое москвичей под уздцы увели покупки в лагерь, а земляне проследовали в ряд загонов, где продавали упряжных быков. Этих животных продавалось по крайней мере сотен пять на двух десятках огороженных загонов. Здесь дело пошло быстрее, появился Апий, весело и удовлетворенно сообщил:

— Все готово, наватаро. Я обо всем договорился с одним торговцем, который уступит упряжных быков по минимальной стоимости. Моя же мзда составит незначительную сумму лишь на покытие трудов.

Ярослав не поверил на слово старшему Хвербекуму и лично осмотрел всех животных, не доверяя никому столь серьезное дело. В прошлом его родители содержали на своей усадьбе коров и телят, а ухаживать и заботиться о них приходилось всем, в том числе и ему. Потому считал себя человеком сведущим в крупнорогатом скоте, во всяком случае, не хуже других. Потратив уйму времени, почти всю оставшуюся половину дня, не обнаружил у большинства ни изъянов, ни серьезных заболеваний. Однако, из партии в восемнадцать штук забраковал четверых из-за недостаточного роста, и веса. Две пары пришлось выбирать отдельно, еще потратив время.

Одновременно, покупали повозки, которые в больших количествах продавались неподалеку от загонов. Их приобретением занимался Станислав, как человек на порядок лучше разбиравшийся в технике, чем местные. На поверку вопрос оказался сложным, так как Тимофеич находил изъяны в таких местах, где даже сами изготовители повозок и продавцы не представляли. Ярославу даже пришлось охлаждать его пыл, потому что дай волю, не купили бы ни одной. Не смотря на большое количество недостатков в местном транспорте, пришлось купить десять возов, из которых половина были двухколесными арбами, легкими и широкими, а остальные четырех, тяжелыми, неуклюжими, но вместительными. Предпочтение не отдали ни одному из типов, по причине серьезных конструктивных недостатков как у тех, так и у других, а также сложности с определением цели использования. Вместе с повозками покупали упряжь. Прямо на рынке запрягали бычков, и новоприобретенное имущество своим ходом следовало в лагерь.

Занятые торговой суетой, не заметили, как наступил вечер. Большинство покупателей расходилось с рынков, торговый день заканчивался. За ними потянулись продавцы, сворачивая лотки и увозя тележки с товарами. Закрывались лавки, чьи хозяева проживали в пригородах, но жизнь не замирала. Круглосуточно работали кузницы, изготавливая любой инвентарь, потребный в хозяйстве. Гончары до самого поздна не оставляли свои круги, вынося для просушки под навесы свежевыделанные сосуды. Даже ткачи продолжали работать, когда большинство покупателей уже покинуло площади. Их станки, установленные прямо на улице, продолжали мерно постукивать челноками.

Город Агерон был одним большим рынком, где все продавалось и покупалось, а торговля была и целью, и смыслом его существования и самой жизнью.

Глава 47«Два командира» или вопросы ребром

Вернувшись в лагерь, спутники разошлись кто куда по своим делам, а Ярослав завалися к Олегу в палатку. Посторонних не оказалось, и он устало развалился в кресле. Олег, не интересуясь целью визита (Ярослав не появлялся в святая святых командира без веских причин) спросил:

— Как прошел день? — и опустился в соседнее кресло.

— Купили десяток упряжек с возами, потратив уйму серебра и если так пойдет далее, мы останемся без средств.

— Не жалей, — успокоил Олег, — купленное сейчас пригодится.

— Я не жалею, но вернуть назад потраченное будет сложно.

— Придется приложить усилия.

— Опора на сельское хозяйство не надежна, — предположил Ярослав, — плоды крестьянского труда в Агероне стоят сущие гроши. Все рынки завалены зерном, скотом и овощами с фруктами. Кризис перепроизводства на лицо.

— Причем угроза голода висит над всеми, — поправил Олег, — придет зима, крестьяне до последней крошки подчистят закрома, а весною семена пойдут по весу золота. В то же время уповать лишь на плоды земли, я думаю, не будем, построим кузницы, начнем производить колесные плуги, слесарный, кузнечный инструмент, множество иных изделий из металла, которые в новинку здесь, и сбыт найдут хороший. Хотя бы, те же скобы, блоки, гвозди. Еще, большим подспорьем станет лен и производство тканей. Ты видел местные станки?

— Примитивны!

— У нас найдутся люди, что смогут ткать на более производительных станках, которые построим.

— А как нераспространение технологий?

— А ничего распространять не нужно, — уточнял Олег, — лишь усовершенствуем существующие, разделим техпроцесс на стадии, и в выигрыш получим прирост производства, хоть и не большой, но сможем продавать дешевле, на равных, конкурируя с соседями.

— Есть одно обстоятельство, которое сильно ограничивает наши связи, — заметил Ярослав, — это перевалы, думаю, будет сложно через горы переправлять сырье.

— Да есть проблема, но и ее решим. Достаточно организовать на перевале базу по перегрузке товаров или нечто в этом роде.

— А ты уверен в этом?

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня обратились ко мне аборигены, утверждая, что мы идем, сами не знаем куда и, что долины пригодной для жизни в горах не существует. Я не поверил на слово, модоны могут заблуждаться, или не владеть всей информацией, но сомневаюсь, что они не компетентны. С детства здесь проживая, уверен, неплохо знают горы. Завтра я вынужден давать ответ, и считаю, ты обязан развеять возникшие сомнения и неясности в вопросе с местоположением. В противном случае, мы потеряем доверие, местные решат покинуть нас и дальше не пойдут.

— Они настроены решительно? — спросил Олег, весьма недовольный вопросом, — я намеревался скрывать расположение долины до конца, чтобы не оставлять следов. Ушли переселенцы в горы, и о них более никто не слышал: такой была моя идея.

— Они скорей желают почувствовать уверенность, что их не обманули и к черту на рога не заведут. Хвербекусы утверждают и привели свидетеля, что есть у моря место, зовущееся «Проклятой долиной» и спрашивают: не туда ли ведет их Дхоу Ярослав? Я понимаю ты, Олег, по своей природе скрытный, но в данном случае обязан просветить. Не могут люди оставаться в неведении, особенно в свете нападений, которые пережили, вдруг ты вынашиваешь планы всех погубить?

— Да разве стал бы я людей, что мне доверились умышленно ставить под удар? — возмутился Олег.

— Наши доверяют тебе безоговорочно и даже самые непредсказуемые понимают и не выказывают недовольства тайной, покрывающей конец пути, но Хвербекусы не из таких, кто слепо идет за вождем. Даже человечка нашли, что был в долине и сам лично видел, как люди погибают в ней. Какой ответ я должен дать?

— Скажи, что перевалы существуют, и только я знаю проходы в горах. Предупреди, переход будет тяжелым, пусть готовятся к трудностям.

Место, куда мы все идем не «Проклятая долина» и безопасно для жизни, находится севернее ее. Обе долины разделяет высокий горный хребет, чем и обеспечивается безопасность. Выход к морю дает узкий фьорд, незаметный со стороны океана, с севера она граничит с Бурути, но горы на данном участке не проходимы. С запада соединяется с ущельями реки Оноры, поднявшись по которым мы выйдем к перевалу, не известному даже местным жителям. Объясни своим друзьям, что Олег не из тех, кто может предать доверившихся ему людей и завести в ловушку. Упомяни, что долина со всех сторон окаймлена горами и с моря не видна.

— Понятно! — согласился Ярослав, — все сказанное, — для аборигенов. А для меня, что должен знать я, но ты скрываешь до сих пор, не верится, что нет подвоха, любые плодородные земли не пустуют просто так, на это есть свои причины. Впрочем, я и раньше подозревал, что дело здесь не чисто, давай, выкладывай все начистоту.

— Извини, Ярослав, я ничего не врал, что говорю, все есть на самом деле, но позволь решить вопросы самому.

— Быть может, потребуется помощь?

— В какой-то мере, да.

— Не томи, рассказывай, в чем подвох? Никто о тайне не узнает.

— Ну как хочешь, — сдался Олег. — «Проклятая долина» и то место, куда идем одно и тоже, но я не лукавил, говоря ранее. Просто она состоит из двух долин, и внутренняя относительно безопасна. Проблема заключается в древнем некрополе, который расположен в горах. От него исходит излучение, которое влияет на нервную систему человека, вызывая страх и галлюцинации. Его действия похожи на то, что ты испытал, столкнувшись с красным колдуном. Когда я впервые побывал в долине, то заметил, что люди по-разному реагируют, находясь в ее пределах. Все зависит от восприимчивости человека. К примеру, находившиеся в моем экипаже северяне легче переносили соседство с источником воздействия, южане: модоны и ринальцы, просто бесились, испытывая невыносимые муки и страх. Им постоянно мерещились привидения и невероятные чудовища. При этом люди покрывались потом, как это бывает при белой горячке. Подобные симптомы натолкнули на мысль, что существует источник, вызывающий у людей такую реакцию.

— А ты сам? — поинтересовался Ярослав.

— Конечно, я испытал серьезный дискомфорт, но в значительно меньшей степени, чем остальные. И я уверен, что наши спутники, в подавляющем большинстве северяне, справятся со своими эмоциями, тем более что мы со своей стороны должны устранить причину всех проблем.

— Что мы должны сделать? — заинтересованно спросил Ярослав.

— Я уверен причина: разоренные гробницы некрополя. Проживавшие здесь в прошлом люди долгое время не касались их печатей. Жрецы и вожди понимали, что ограбление могильников может вызвать ответную реакцию. На Троне многие саркофаги охраняются могущественными заклятиями и могут вызвать гибель непрошенных гостей. Но время шло. Древние пророчества забылись, а золото гробниц манило алчных проходимцев. Возможно, не подозревая, чем грозят такие действия, люди сорвали видимые печати, взломали двери катакомб и выпустили спрятанного джина. Мы с тобой должны восстановить печати!

— Как их восстановить?

— Знающие люди посоветовали осветить катакомбы солнечным светом — это первый этап работ, и это должно ослабить воздействие некрополя. Затем, мы должны найти закладку, то есть то, что вызывает эффект страха.

— Что это может быть?

— Все что угодно. Но вероятней всего, предмет и не слишком ценный, например, кувшин или саркофаг, в общем, то, что повреждено и стало работать после вскрытия могил.

— Хорошо, найдем и что с этим делать?

— Зависит от того, что это будет, если сосуд, то можно просто разбить, если нечто иное и не перестанет действовать, то придется уносить подальше от долины.

— Много времени потребуется?

— Думаю, за один день должны управиться.

— Почему ты не сделал этого раньше, до прихода переселенцев? Можно было организовать специальную группу для подготовки долины к приходу людей.

— Да, можно, но ты не учитываешь некоторых обстоятельств. После уничтожения закладки и падения завесы, мы должны оказаться в долине первыми. В противном случае, здесь уже кто-нибудь поселиться. Необходимо совместить экспедицию и уничтожение закладки.

— Логично, — удовлетворенно согласился Ярослав, переходя ко второму пункту затеянного разговора.

* * *

Немного помедлив, неожиданно спросил на взгляд Олега о постороннем:

— Ты в прошлом встречал последователей новых богов?

— Да, такие существуют, — утвердительно ответил Олег, еще не понимая куда клонит друг.

— Что ты о них знаешь?

— Культ в основном распространен в городах восточного побережья Срединного моря, — начал рассказ Олег, так и не спросив зачем Ярославу какие то последователи, — в таких городах, как Лифид и Меодия. Его последователи проповедуют единобожие, но на Троне, где сильно распространено почитание семьи и предков, не находят много сторонников. К примеру, проповедь христианства здесь окажется мало успешной по причине общества, остающегося в своей культурной основе первобытным. Причина тому: магия. И чудеса наших святых здесь никого не впечатлят. Множество шаманов, магов, колдунов объективно способствуют распространению среди людей язычества, различных суеверий и совершенно невероятных культов. Однако, еще при моем нахождении на Ринале, а это лет пять назад, они организовали там первые святилища. За время моего отсутствия у них должны были быть успехи, но почему ты спрашиваешь?

— Ты когда-нибудь в прошлом встречал имя Асмаил? — продолжал гнуть свою линию Ярослав.

— Да! Это их божество! — уверенно подтвердил Олег.

— Я не имею в виду Трон, спрашиваю, в своем земном прошлом слышал?

— Не…е припоминаю. А разве оно земного происхождения? — Олег до сих пор не понимал смысла вопросов.

— Как мы не любопытны! — сокрушенно покачал головой Ярослав, — многие книги по черной магии и хиромантии используют подобные образы. Даже Пушкин упоминал его, такое надо знать! Правда, Кабала преподносит одного из князей тьмы под другим именем, но это ничего не меняет. Во время сеансов спиритизма медиумы обращаются к его духу — порой прямо по имени. Само понятие чисто земного происхождения и должно насторожить любого, кто знает наши имена. Ас — означает — против, в отличие от Аз — я. Ил — значит бог. Получается — против бога, или борющийся против бога. И вот эту сущность последователи новых богов хотят воплотить. Вывод напрашивается сам. Раз на Земле не удается провести пришествие демона, не пригодна она для этого, да и врагов много, почему не попытаться на Троне, раз секта получила доступ.

— Мы-то тут при чем? — возмутился Олег. — Какое до нас им дело?

— Не знаю! — сокрушался Ярослав, — но стоит выяснить, тем более, что их капище есть в Агероне. Быть может стоит потрясти?

— Не надо торопиться, лучше объясни, если можешь, кто стоит за новыми богами?

— Мы толком ничего не знаем, но если рассуждать логически ни одна госструктура или спецслужба не станет заниматься подобным.

— Да, — согласился Олег, качая головой, — без сомненья, наши противники: не официальная организация, их методы слишком грубы. Такие спецслужбы, как ГРУ, или ЦРУ обычно действуют намного тоньше, не используя в открытую аборигенов и не привлекая внимания. Они бы действовали традиционно, через агентов влияния и подставных лиц. Об их деятельности никто бы, ничего, не подозревал.

— То, что нет информации о спецслужбах, еще не означает их отсутствие, — уточнил Ярослав.

— На сегодня мы ничего не можем противопоставить уже внедренной на Трон агентуре, реальных разведок. За исключением, профилактики.

— Не стоит заморачиваться, — предложил Ярослав, — спецслужбам мы не противники, даже, если предположить, что такие здесь есть. Им нет до нас дела. Проскочили там какие-то на жительство, ну и обитайте на здоровье, а вот секте, да еще с тараканами в голове — поперек горла. Чувствуя свою ущербность, слабость, и шаткое положение, постараются устранить конкурентов.

— Зачем им аборигены?! Зачем создавать культ, строить капища? — Олег пытался понять намерения врагов.

— Объяснение напрашивается само собой, — растолковывал Ярослав, — наши противники, вероятней всего, группа мистического толка, им как воздух для своих целей нужны последователи и власть на местах, хотя бы номинальная, как здесь в Агероне.

— Ты считаешь, что нападение в северных лесах и ловушка в крепости модонов их рук дело?

— Вполне возможно среди вуоксов есть их агентура, а ловушка на Модоге захлопнулась уж слишком во время, но четкой уверенности нет.

— Быть может, — задумчиво предположил Олег, — отслеживают зону аномалий. Хотя, врата и возникают хаотично, и временные рамки их различны, но тяготеют к определенной местности. На земле их называют — аномальными зонами, где происходят непонятные явления. Мы проходили как раз через такую точку и вполне возможно, за нами кто-то наблюдал. А я такого не учел. Теперь придется изменять порядок действий, и путь для новой партии переселенцев искать иной.

— Не думаешь, что пора брать под контроль врата, а не использовать по старинке? — Ярослав жаждал действий.

— Это абсолютно невозможно, придется всюду выставлять посты охраны, потребуются тысячи людей, — Олег пытался сдержать пыл друга.

— Разве, нет другой возможности? Быть может подавить магически или нарушить работу? — тот не унимался в своем стремлении кардинально решить дело.

— Тогда и сами пройти не сможем! — приводил доводы Олег.

— Лично для меня обратный путь не нужен, — решительно заявил Ярослав, — А, проведя два-три каравана с переселенцами, и ты на Земле не сможешь появиться без страха быть схваченным или убитым, не думаю, что спецслужбы дремлют. Однако, я не о том. Быть может, отключать врата на время, затем опять снять блокировку и пользоваться по желанию.

— Я занимался этим и таких способов не знаю, но намеки есть. Хотя бы Эму в прошлом могли открывать порталы и это всем известно. Хотя секрет перемещенья утерян.

— Но все же есть, — Ярослав бил в одну точку.

— Скорей всего да, но пока нам не до этого, надо решать вопросы сегодняшнего дня, — Олег устал объяснять и теперь просто использовал власть, — и потому, храм новых богов приказываю не трогать. Пока не стоит ворошить осиный рой, пусть думают — мы ничего не знаем. Слежку организуешь силами своих аборигенов, хотя бы на два дня, пока мы здесь.

— Разреши идти? — смирился с приказом друг.

— Ступай, но я тебя знаю! Ярослав, будь сдержан и не устрой резни.

— Постараюсь, — неуверенно ответил тот и вышел из палатки.

Глава 48

Едва придя в расположение своих людей, поймал за шиворот внука Хвербекуса, пробегавшего мимо с толпой таких же оборванцев-сорванцов. Грозно спросил извивающегося в руке мальчишку:

— Где дед? Не вижу его в лагере!

— Не бейте, наватаро!

— Не буду, если скажешь!

— В трактире Апиля, все взрослые собрались. Спорят: идти или остаться здесь.

— Хорошо, — и отпустил мальчишку, — Труба! Жиган! Ко мне! — возьмите разведчиков и следуйте за мной.

Через непродолжительное время толпа хорошо вооруженных людей Ярослава ввалилась в трактир «Хмельной кувшин».

В вечернее время публика сократилась количественно и изменилась качественно, больше стало завсегдатаев. Почти все присутствующие навеселе. Приличное заведение днем, к вечеру превратилось в тоже приличный, но уже кабак.

Ярослав, не задерживаясь, проследовал в служебное помещение. Оставив у дверей охрану, один вошел внутрь. Вся верхушка рода Хвербекусов присутствовала за столом на месте, их взгляды устремились на неожиданно появившегося Ярослава. Стремясь ошеломить, распорядился:

— Апий, лишних за двери, позже все узнают.

Когда толпа покидала зал, остановил племянника:

— Ибирин, останься, — корабельщик охотно вернулся за стол, — Тымиш, вы обещали привести человека, что много знает о долине? Не вижу.

— Колтук-башмачник, здесь, в трактире, — с готовностью ответил Апий, — ждет ваших приказов, господин.

— Отлично. Пригласим немного позже, — решительно распорядился Ярослав, стараясь не упустить инициативы. Сейчас от его слов зависело, как поступит семья Хвербекусов, — как и предполагалось, сомненья ваши наватары: беспочвенны. Несмотря на то, что все вы местные, горы знаете отчасти. Дхоу Олег развеял наши с вами сомненья. Цель переселенцев, однозначно, не «Проклятая долина». В горах между Бурути и выше упомянутой находится другая: безопасная для жизни.

— Наватар говорил о выходе к морю? — неожиданно требовательно прервал его Ибирин, — не вяжется.

Самоуверенно усмехнувшись, Ярослав успокоил:

— Ибирин, выход в море есть, уверяю тебя, но его место не укажу, секрет. Если хочешь знать, вступай в наши ряды и увидишь своими глазами.

— Великие боги! — воскликнул Ибирин, — я знаю побережье, как лоно своей жены, и будь я проклят, если не пойду с вами узнать правду.

— Я рад смелому спутнику. Ибирин, нас ждет тяжелая горная дорога и самый сложный перевал, сильные руки нужны позарез. Если у тебя есть надежные люди, в долине найдется надел земли для каждого.

— Если действительно есть выход к морю, среди рыбаков наватар найдет много верных слуг.

— Не сомневайся, Ибирин, он существует и вы десятки раз проходили мимо, не замечая.

— Будь я проклят! — крикнул корабельщик, всплеснув руками, — такая удача проходила мимо.

— Апий, мне требуется помощь твоей семьи. У вас в городе трактир и, в отличие от Тымиша, ты остаешься в Агероне.

— Чем я могу помочь, господин?

— Необходимо установить наблюдение за всеми жрецами, входящими и выходящими из храма Асмаила. Кто они, с кем общаются, где живут, кто приезжает, что за люди и чего стоят? Лучше всего найти человека среди слуг, который в курсе дел и может много знать. Особенно о чем жрецы говорят между собой. Понимаешь, о чем я говорю?

— Да! Наватаро хочет знать о них все?!

— Правильно, Апий! Постарайся узнать, как можно больше, через два месяца я пришлю человека к тебе. Он будет из вашей семьи, с ним передашь все, что узнаешь.

— Апий и Тымиш, сейчас позовите старика-башмачника и оставьте нас, я хочу поговорить наедине.

Хвербекусы, шумно гремя лавками, встали, и бурно обсуждая беседу, покинули поварскую. Ярослав остался один. Противоречивые чувства боролись в его душе, с одной стороны, он обманывает спутников, идя на поводу у Олега. С другой, правда могла оттолкнуть суеверных людей от экспедиции, тем самым, осложнив выполнение планов землян. Чем изначально больше придет людей в долину, тем надежней и устойчивей станет развиваться колония, и здесь не имеет значения, сколько местных и пришлых, заправлять все едино станут земляне, в силу более высокого интеллекта и образования.

* * *

Тихонько скрипнула дверь и в нее проник маленький сухощавый старичок со всклокоченной бороденкой. Замызганный хитон висел на худых плечах, как штора на вешалке. Башмачник поклонился:

— Сакора Мирана, оуна наватаро, — произнес моложавый голос с оттенком хрипотцы.

Ярослав учтиво встал, вежливо поклонился:

— Мирана Сакора наваторо Колтук, присаживайтесь к столу.

В это время дверь приоткрылась и в щель просунулась физиономия молодого парня лет семнадцати. Башмачник, услышав скрип двери, обернулся, грозно махнул рукой на подростка, мордашка исчезла.

— Присаживайтесь, наваторо, — повторил Ярослав, — у меня к вам несколько вопросов.

— Благослови вас боги Дхоу, спрашивайте.

Глаза старика смотрели удивленно, вежливый прием произвел впечатление. Принадлежащему к самым низам общества, народу Ласу, трудно рассчитывать на уважение, не имея ни собственной земли, ни родовых храмов. Большинство из них жили в плавнях устья Мары, пробавляясь охотой на птиц, рыбной ловлей и поденной работой на полях.

— О вас говорят, уважаемый, как о человеке хорошо знающем древние легенды? В них упоминается «Проклятая долина». Именно о ней я хочу вас расспросить?

Башмачник снисходительно улыбнулся:

— Эти легенды стары как мир и вымысла в них больше, чем правды, зачем такому человеку, как уважаемый Дхоу, старые сказки всеми призираемого народа ласу?

Ярослав не стал ходить вокруг да около, ответив прямо в лоб, посчитав такой путь наиболее целесообразным:

— Один из наших людей нашел способ снять проклятие с долины, и если вы нам поможете советом, то наша благодарность не будет иметь границ.

Старик замер, челюсть отвисла от неожиданности, но он быстро справился с удивлением, черты лица заострились, возле губ и глаз легли жесткие морщины, мышцы напряглись.

— Мечта народа ласу вернутся домой…

— Действенная помощь будет вознаграждена, — немедленно перебил старика Ярослав, — ваши семьи обретут свой дом рядом с нами, вместе с защитой и покровительством.

Башмачник напряженно молчал, обдумывая сказанное, его желваки ходили от напряжения, а блуждающий взгляд, казалось, ничего перед собой не видел. Ярослав терпеливо ждал.

Наконец, старик решился:

— Это было двести тринадцать лет назад. Банда пиратов проникла в город мертвых, похитив сокровища, они напали на охрану, убив десять человек, вероятно, вскрыли гробницы, выпустив запертых в них стражей: духов. Теперь любой, кто проникнет в долину, умрет. Народ ласу в страхе бежал из долины, многих людей потеряв на пути.

— Ближе к теме, уважаемый Колтук. Что вы можете сказать о защите некрополя?

Старик ответил, почти не мешкая:

— Всё, но осуществить задуманное невозможно. Только боги могут выдержать взгляд стражей первого круга. Это самая первая и самая сильная защита. Второй круг внешняя, живая стража, она боится меча. Затем зеркало Нимроди — здесь надо провести обряд и стража первого круга замрет. После ритуала — внутренняя мертвая стража, и все, можно запечатывать могилы.

— Из перечисленного, в чем вы можете помочь? — настаивал Ярослав.

— Мы первый круг не можем, иначе давно запечатали сами.

— Второй круг — нужно целое войско победить живую стражу!

— Нас сто человек! — уточнил Ярослав. — Этого хватит?

— Д! Думаю, да! Во всяком случае, успеете провести обряд с зеркалом.

— Какой обряд? — уточнил Ярослав. — В чем он заключается?

— С зеркалом справимся, — отмахнулся Колтук, — я пошлю с вами сына, — он многозначительно указал рукой на дверь. «Вероятно», — подумал Ярослав, — «физиономия в дверях принадлежала ему».

— Способный мальчик. Сам-то я уже стар для таких дел, но вот с мертвой стражей, — старик развел руками.

— Не знаете или не можете, — уточнил Ярослав.

— Ее просто требуется уничтожить…, затем Богами — мой сын, запечатает склепы.

— Понятно, — согласился Ярослав, заканчивая разговор, — вы, уважаемый Колтук, поедете снами или пошлете только сына?

— Наватаро обещал за помощь землю в долине, — лицо старика исказили сомнения.

— Если окажете действенную помощь: дам, обещаю. Можете идти, уважаемый Колтук, будьте готовы присоединится к нам. Завтра с утра жду в лагере, и постарайтесь не говорить лишнего, держите в тайне наш разговор.

Старик, поклонившись, вышел. Комната вновь наполнилась терпеливо ожидавшими Хвербекусами.

— Завтра к полудню всем быть готовым в дорогу, Колтук поедет с нами, помогите человеку, чем сможете. Все наши с вами планы и мои обещания остаются в силе, Лаосу подтвердили слова Дхоу Олега. У нас будет новый дом, положитесь на меня!

Глава 49

Утро выдалось мрачным. Моросил мелкий дождь, покрыв проселочные дороги тонким слоем склизкой грязи. Небо заволокли серые тучи. Лето, перевалив через середину, готовилось к периоду осенних дождей. На полях вокруг Агерона заканчивали собирать урожай, развозя не обмолоченное зерно по амбарам и складам. На рынках города, не смотря на мокрую погоду, оживленно: лавочники бойко торгуются с покупателями землевладельцами, продавцы заморских товаров важно сидят под навесами возле выставленных на показ диковинок.

Ярослав с Тимофеичем, еще с рани посетив бычий рынок и купив для своих людей целое стадо крупного и мелкого скота, сейчас в сопровождении Трубы, Юли и Молчуна направляются к оружейным и кузнечным рядам. А точнее заниматься нуждами по части металла будет Тимофеич, а Ярослав лишь на минуту заглянет и поспешит по другому, не менее интересному делу. Все основные закупки оказались сделаны еще вчера и за исключением мелочей. Вторая рота готова выступить уже сегодня. Пользуясь свободным временем, друзья решили посетить мастеров, к ремеслу которых сами имели непосредственное отношение. Так называемые кузнечные ряды представляли собой район с расположенными там мастерскими. Здесь не было привычного рыночного гвалта, лишь из дверей кузниц слышались размеренные удары молотов. Работа не останавливалась ни на минуту. Младшие подмастерья предлагали готовый товар, развешанный прямо на фасадах построек. Из кузнечных труб в небо вздымались редкие клубы черного дыма. Пахло жженым углем и паленым металлом. Дважды пройдя вдоль рядов и осмотрев выставленный к продаже товар, товарищи зашли в мастерскую, по их мнению предлагавшую наиболее разнообразный и совершенный товар.

Посетителей встретил подмастерье в кожаном фартуке и закопченными русыми волосами.

— Сакоро Мирана, чем могу служить наватары?

— Кричной металл, дорогой, — поспешил, не церемонясь, уточнить Станислав.

— Вам сильно повезло, обратившись к нам, — бойко отвечал продавец, по интонациям и замашкам похожий на заправского продавца настолько, что Ярослав смекнул: конкуренция между мастерскими не шуточная, раз самостоятельно додумались до подобных методов.

— Только в нашей кузнице вы сможете прибрести отличные крицы из рудников «Снежного Дракона». Они выкованы из лучшего металла, какой только можно найти в Агероне по самой низкой цене, всего один серебряный за фунт.

— Показывай, — отрезал Станислав, не довольный словоблудием торговца.

Пока парень бегал за образцами, осмотрели притвор кузни. На стенах висело такое разнообразие изделий, что в глазах рябило. Здесь было абсолютно все, что можно изготовить из металла и требуется человеку, начиная с орудий труда крестьян, таких как косы и бороны, кончая оружием и слесарным инструментом. Особенно заинтересовали Станислава пилы по металлу, которые он не постеснялся немедленно испытать. Оказались совсем не плохи, в отличие принесенных подмастерьем криц.

— Сырой металл, — в лицо высказался прямодушный Тимофеич, вызвав у продавца нервный ступор. Как-же, наватаро, самой лучшей ковки.

Вертя в руках кусок металла с кислой миной Станислав, продолжил:

— Бьюсь об заклад, нагревали только дважды, а говоришь лучший в городе металл. Посмотри, — сунул под нос торговцу, — поры не сошли. Ковать и нагревать необходимо не меньше, чем пять раз.

Парень среагировал быстро:

— Сию секунду, наватары, — метнулся вновь в кузницу и буквально через секунду вернулся с другими крицами:

— Вижу, наватары хорошо разбираются в металле, — оцените эти. Совсем не давно прибыли от Моросеев.

Станислав, осмотрев, грустно заметил:

— Ну…у, вроде лучше, но тоже…

— Вам, наватары, не угодиш, возмутился торговец, — самый лучший металл.

— Не бреши! — одернул Тимофеич, — чем лучше?

Дальше пошел спор о достоинтсвах и недостатках, завышенных ценах и прочей лабуде, всегда сопровождающей рыночную покупку. Если Ярослав хотел окунуться в эти дебри, то мог потратить на них весь день без остатка. Заранее зная неуступчивую натуру друга, решил не тратить время зря. Станислав оказался в своей стихии и на него можно положиться. Одобрительно похлопав по плечу друга, Ярослав со словами:

— Давай, разворачивайся, — покинул кузницу.

* * *

Ждала другая цель, а покупками есть, кому заняться. В сопровождении осталась только Юля, Труба и Молчун остались в помощь Станиславу. Пользуясь редкой минутой, когда никого не было рядом, девушка взяла Ярослава под руку, загадочно и самодовольно улыбаясь.

Бумажная лавка старика Урогонта находится в самом начале улицы Пекарной при выходе из хлебного рынка, почти у самого подножия горы акрополя. Во всякий день здесь многолюдно: грузчики снашивают корзины с зерном на корабли, что стоят у пристаней. Множество повозок прибывших, как из пригородов, так и дальних сел, разгружают уже проданное зерно в лабазы перекупщиков. Другие из землевладельцев еще ждут своей очереди, отчаянно торгуясь с купцами за каждую корзину. Вся площадь рынка занята складами с зерном, навесами и множеством селян, предлагающих к продаже плоды своего труда. В таком многолюдстве для старика-писаря всегда находится работа, одним подсчитай, другим опиши, глядишь и заработаешь на кусок хлеба и кувшин вина.

Ярослав подошел к ларьку, как бы, между прочим, прогуливаясь и прицениваясь, спросил:

— Сакора Мироно, наватаро, какую цену, уважаемый, даете за свой товар?

— Мирана Сакора, господин, — приветствовал маляр, оторвав взгляд от своей работы, — медяк за лист бумаги и серебряный за пару пергаментов.

Ярослав, действительно убедился, что здесь продается настоящая бумага, а не только пергамент или выделанная кожа. Лавка представляла по местным меркам не плохой выбор товаров, на Земле зовущихся канцелярскими, а здесь малярней. На множестве полок стояли горшки с красителями, лаками, минеральными маслами. Лежали листы бумаги и костяные перья, кисти и другие всевозможные приспособления для рисования.

Ярослав заметил и взял в руки листы из приглянувшейся пачки бумаги и, хотя пока не нуждался в дорогостоящем товаре, предлагаемом Урогонтом, все же решил на будущее купить некоторое количество, тем более бумага оказалась совсем неплохого качества, не обрезанная по краям пачка листов тянула на десяток серебряных монет.

— Сотню листов бумаги и три десятка лучшего пергамента, — потребовал он. Заставив торговца встрепенуться от скучающего забытья. Похоже, столь массовые продажи не часто удавались старику, он подскочил, как будто за шиворот ленули холодной воды, и постарался со всем вниманием отнестись к покупателю. Хромая, он проковылял в подсобное помещение, откуда принес свежие пачки, после чего нудно считал каждый листочек, откладывая в сторону не понравившееся и заменяя, на его взгляд, более качественными.

— Может быть, господину требуются принадлежности, могу предложить не дорогие и хорошо выделанные гусиные перья, а также краску и чернила?

Ярослав как-то заранее об этом не подумал и сейчас усиленно размышлял: «Зачем ему гусиные перья?». Наконец, решив:

— А лучше, чем перья гуся?

— Есть, господин, костяные, бронзовые и даже стальные, — Урогонт обернулся, доставая из кувшина принадлежности.

— Это ближе к теме, — заинтересованно согласился Ярослав, — показывай уважаемый, и наверно, потребуется чернильница, как и все остальное.

— В таком случае, есть прекрасные походные малярни, — старик замер с пучками стилусов в руках и глядя растерянными глазами на необычного покупателя.

— Покажите, уважаемый, самые лучшие.

Оставив товар на прилавке, старик вновь удалился, чтобы через минуту вернуться с плетеным коробом, из которого извлек шкатулки, разложив перед покупателем.

Походных малярен оказалось около полутора десятков всевозможных размеров и форм. Выбрав самую большую, Ярослав осмотрел содержимое. Соответствуя размеру набор отличался разнообразием, не считая комплекта письменных принадлежностей, здесь присутствовали палитра сухих красителей, кисти, скребки и стеклянные сосуды с растворами и лаками, каждый предмет находился в отдельных плотных ячейках и не мог разбиться или случайно испачкать соседа. В сундучке нашлось место для пачки пергаментов, а количество предметов перевалило за сотню.

«Просто высший класс», — подумал Ярослав, — «Качество достойное зависти».

— Беру! — не задумываясь о цене, сообщил, как громом пораженному торговцу.

Сегодня удача не покидала старика, чужеземный покупатель не остановился. Осмотрев все малярни, Ярослав выбрал на его взгляд самую подходящую из малых наборов. Совсем небольшая шкатулка черного дерева с отделкой перламутра содержала в себе кроме стального стилуса два крохотных серебряных сосуда с чернилами и краской, в секрет шкатулки помещались два свернутых в трубочку листа бумаги. Видя чудеса изобретательности, Ярослав решил, что возьмет и этот набор.

Сделав удовлетворенный кивок, дал понять, что берет, и перешел к делу, собственно из-за которого пришел:

— Уважаемый, вы продаете стилусы, бумагу, краску, лак, но я не вижу малеваний? Книг?

— Не пользуются спросом, господин. Книги, в просторечье малеванья, заказывают по необходимости, мне, или другим писарям, но чаще этим занимаются храмовые служки. Господин хочет заказать книгу?

— Не совсем, — не согласился Ярослав, — но не откажусь, если найдется хороший текст, к примеру, летопись или магические ритуалы. Мне нужен человек, что сможет прочесть текст резайте эрбиль.

Урогонт задумался.

— В храме семьи Эскерибо есть служка, что интересуется историей эрбиль, но я не могу с уверенностью сказать, сможет прочесть или нет. Текст у вас с собой?

— Да, уважаемый! Вот, посмотрите, — Ярослав обратился к Юле, — достань книгу.

Девушка вынула сверток из-под актеона, развернув и положив на прилавок.

Реакция старика удивила обоих землян. Вначале глаза торговца излучали искренне любопытство, а затем окаменели. Несколько секунд он был недвижим, а, осознав увиденное, резко схватил лежавшее неподалеку покрывало и бросил на развернутую книгу, укрывая от взоров.

— Где вы это взяли? — был вопрос старика.

Ярослав с Юлей переглянулись, не понимая происходящее.

— В северных лесах эрбиль, — неуверенно промолвил Ярослав. — А в чем собственно дело?

— Не Эрбиль! — шепнул старик, заговорщески глядя по сторонам.

Ярослав с Юлей вновь переглянулись, дружно ничего не понимая.

— Это не текст резайте эрбиль, уточнил Урогонт, — это руны мертвых.

— Каких мертвых? — попытался уточнить Ярослав.

— Известно каких, — в свою очередь удивился торговец, — тех, что были до нас, и в чтение может вам помочь только один человек — старец из храма Эскерибо.

Урогонт продолжал удерживать покрывалом книгу, как будто она может сбежать.

— Уважаемый вы можете устроить нам встречу с этим самым старцем? — вкрадчиво произнес Ярослав, достав из-за пазухи мошну с золотом и, взвешивая в руке. Старик опешил:

— Вы хотели…?

— Я оплачу покупки, — опередил Ярослав, выбирая среди золотых слитков уже не немногочисленные серебряные, — а ваш подмастерье пусть позже доставит покупки в лагерь переселенцев у Бычьего рынка, выложил на стол увесистую гору серебра.

— Как пожелаете, господин, — согласился Урогонт, сгребая кучу монет в руку. Многочисленные слитки металла не помещались в его ладонях, падали на землю, старик нагибался, подымая, — Я понимаю, вы торопитесь?

— Торопимся! — согласился Ярослав, — наш караван, возможно, уйдет из Агерона уже сегодня.

— Пате, — позвал старик. Из-за занавески выглянул кудрявый парень с мокрыми руками, — Пате, не отлучайся, я схожу с благородными господами в храм Эскерибо.

Подмастерье кивнул.

* * *

Храм семьи Эскерибо стоял на одном из самых высоких холмов города. Второй по значимости и первый по богатству род создал для поклонения предкам лучшую постройку в Агероне. На подиуме из гранита возвышались резные колонны, поддерживающие богато декорированную крышу. Для Ярослава, искушенного в земной истории, напоминал смесь египетских храмовых колонн, с замысловатыми китайскими кровлями.

Посетители поднялись в храм по широкой мраморной лестнице и сразу свернули в сторону от центрального нефа, петляя между рядами массивных колонн и многочисленных светильников. Минуя несколько тяжелых портьер, делящих храм на части, старик привел Ярослава с Юлей к маленькой двери в дальнем, самом безлюдном конце храма. Тихо скрипнули старые медные петли. Урогонт без стука ввел людей в келью.

На встречу гостям с раскладного стула встал седой старик, сухощавый как большинство модонов с живыми любопытными глазами. Перед ним лежала раскрытая книга и письменный прибор, вероятно, старец только что писал. Луч солнечного света падал на страницы из окна под потолком. В углу легкая кровать, на которой старец обитал.

— Сакора Мирана оуна наватора, — приветствовал хозяина Урогонт.

— Сакора Мирана, — неуверенно поддержали вошедшие Ярослав с Юлей.

— Мирана Сакоро наваторо, — ответил бодрый голос старца, в глазах блеснули искры, — Чем могу служить, уважаемый Урогонт и вы, господа?

— Чужеземцы принесли книгу, — высказал затруднения, с которыми пришли гости, — просили прочесть, но мне сии письмена не известны. Быть может, вас заинтересует текст.

Лицо старика озарила снисходительная улыбка, он закрыл писаную книгу, отложил в сторону:

— Покажите, возможно, смогу помочь.

Юля вновь достала сверток, разложила на столе в лучах солнца. Глядя на текст, лицо старика мрачнело.

— Откуда у вас сия книга? — вкрадчиво и спокойно спросил старец.

— Взяли в лесах эрбиль, — откашлявшись, прохрипел Ярослав, уже не уверенный в правоте своих действий.

— Советую вернуть туда, где взяли, — огорошил ответом храмовый служитель.

— Что это за книга? — в смятении промолвил Ярослав.

— Одно могу сказать, не знаю сии письмена и помочь с прочтением не смогу, но эта книга из цикла: «Восстанье мертвых», они повествуют о прошлых днях, об истории, когда мир был молод. Часть книг цикла известна, переведена на современный язык и находится в храме богов города Риналь, но другие остаются в безвестности. Вам досталась одна из самых старых запретных книг, скрываемых эрбиль. Такие руны даже я не разбираю. Повторюсь, избавьтесь от нее. Сожгите, верните или продайте. Последователи новых богов дают хорошие деньги за подобные кодексы, но честному, верящему в могущество предков, они не нужны.

— Спасибо, уважаемый, — согласился Ярослав, — мы так и поступим.

— Продадите?! — неожиданно резко воскликнул служка, вскидывая брови.

— Вернем!.. Когда прочтем! — уверенно поправил Ярослав.

Глаза старца вновь заблестели веселым огнем, ответ пришелся по душе.

— Вы упрямы, — наватаро! Похвально для молодого человека, интересующегося судьбой своей земли. Ответ вы можете найти только в городах Риналь, или Лифид, гнездилище новых богов, но с последними не советую связываться.

— Почему? — изобразил удивление Ярослав.

— Слишком скользкие.

Закончив аудиенцию, троица вышла из храма под вновь моросящий мелкий дождь. Прощаясь с писарем, Ярослав предложил:

— В Агероне найдутся книги, которые возможно прочесть или переписать?

— Писанья редкость, но есть, — заинтересованно подтвердил старик.

— Я с удовольствием куплю любую стоящую книгу или закажу для переписки, а если нет возможности ни для того, ни для другого, арендую для прочтения.

— С последним легче, и времени уйдет немного.

— Все за достойную оплату, — серьезно дополнил Ярослав, — знайте, в моем лице вы обрели нового надежного покупателя.

— Вы переселенцы? — выразил сомненье писарь, — где вас найти?

— Мои представители: семья трактирщика Апия, что содержат заведение «Хмельной кувшин» на рынке зеленщиков. Если будут предложения, обращайтесь.

— Хорошо, господин, — согласился Урогонт, — будет товар, предложу.

* * *

Расставшись с маляром, Ярослав с Юлей направились в лагерь, но как бы невзначай отклонились от маршрута, сделав приличный крюк, для осмотра капища новых богов. Пройдя несколько кривых улиц и пару кварталов, они оказались в прибрежном районе бедноты, где на холме стояло сооружение. Прочный каменный забор опоясывал вершину холма, возле ворот охрана. На первый взгляд, храм походил на маленькую крепость или замок. Стены высотой семь — восемь метров, массивной кладки и завидной прочности, могли выдержать осаду даже без наличия башен. В центре огороженной территории находился собственно храм в виде широкого массивного каменного цилиндра. Ни окон, ни колонн или крыши, с улицы не видно, только над срезом вершины вьется дымок, не смотря на мелкий дождь. В воздухе чувствуется легкий аромат паленой шерсти.

Юля скривила носик — противно:

— Запах какой-то непонятный.

— Вероятно, на алтаре сжигают жертву, — уточнил Ярослав, — Странное сооружение. Интересно, что внутри.

— Можно зайти, если хочешь.

Действительно, широкие ворота в стене открыты и в них проходят люди.

— Не стоит соваться в это пекло, посмотрим со стороны.

— Что это за люди? — не понимала Юля, — почему ты их боишься?

— Они не дружелюбны к нам.

— Да что ты говоришь? Мы в первый раз их видим!

Потащив Юлю за локоть, Ярослав свернул в сторону.

— Не стоит больше здесь светиться, за нами наблюдают.

— С чего ты взял? — удивилась слабо сопротивляющаяся девушка, — все же порой ведешь себя странно.

Они прошли через рыбный рынок, где артельщики продавали свежий улов. Ярослав размышлял над увиденным: «Действительно, странное сооружение, сквозь открытые ворота стен и храма виднеются ряды ступеней и подобие арены с провалом в середине. Что это: Колизей, арена цирка, они проводят ритуалы поединков? Тогда зачем в центре яма? И вроде как дымок, алтарь на дне провала? Зачем? Нигде и никогда не видел подобных храмов, как будто врытый в землю конус. Ступени понятно: на них во время службы амфитеатром располагаются адепты и видят действо как в цирке. Но цель подобной формы. Рупор? Раструб? Антенна? Быть может, происходит передача какой-то силы или волны с определенной частотой, а люди — передатчик. Не попав на службу, не поймешь».

Глава 50Держи вора!!

Возвращение заняло минут двадцать и пролегло через рынок зеленьщиков и трактир «Хмельной кувшин», где Ярослав с Юлей встретили большую часть своих людей. Дождь прекратился сквозь хмурые облака, выглянули палящие солнца. Потянуло удушливой испариной. Перед заведеньем встретили Олега с группой лучников и Тимофеича.

— Как покупки, — спросил у Станислава.

Тот отвечал с довольной ухмылкой:

— Потратил много наших денег! Быкам придется тяжко!

— Ну, ты и развернулся!

— Сам виноват! Не надо было разрешать!

Вошли в трактир, оставив на улице своих людей. Широкие проемы вентиляции не справлялись с духотой. Зал полон, но для них накрыт широкий стол и Апий с улыбкой до ушей встречает гостя с широким жестом:

— Оуна навтаро, прошу к столу, вас ждут давно.

Олег, Тимофеич и Ярослав садятся к столу, а слуги подают блюда с яствами и кувшины с вином.

— Быть может, тронемся сегодня в путь? — промолвил Ярослав, обращаясь к Олегу. — Мои люди готовы.

— На ночь глядя? — перечит Станислав.

В трактир вбегает лучник из людей Олега, с круглыми глазами как тарелки и обращаясь к командирам, поспешно и взволнованно орет:

— Стража схватила Молчуна!

Все вопросительно уставились на парня, не понимая, что случилось.

— За что?! — ошарашено воскликнул Олег.

— Без понятия, — ответил лучник, делая непонимающую гримасу.

Уронив скамью и чуть не перевернув стол, командиры бросились к выходу.

Действительно, на рынке толпилась группа вооруженных людей десятка на два. Вокруг них как осы кружились переселенцы, в основном, люди Ярослава и Олега из группы лучников. Драки еще не было, но все возбуждены. Олег первым делом устремился к командиру стражи разбираться в произошедшем. В свою очередь, Ярослав, еще не поняв ситуации, на ходу раздавал приказания.

— Станислав, построй людей, чего они суетятся. Юля, бегом в лагерь, сообщи о произошедшем, пусть высылают подмогу, — схватил Антона за рукав, — постарайся привести сюда лошадей и доставить недостающие арбалеты. И быстрее! Быстрее!

Растолкав толпу из зевак, пробился к месту событий. Сходу понять, что происходит, не смог. Пара тяжело вооруженных воинов удерживала его человека, а Жиган с Трубой пытались вырвать его из цепких рук стражников. Вокруг этой четверки сгруппировались противники, крича и, толкая друг друга, но до поножовщины еще не дошло. Лимон и Лопата зло задирали аборигенов, яростно ругаясь матом и, пытаясь напугать. Непонимающие стражники казались, обескуражены напором землян, в нерешительности толпясь и глядя на своего командира. Станислав уже строил людей, не обращая внимания на принадлежность к разным подразделениям. Под его начало попали все разведчики Жигана, часть арбалетчиков и лучники Олега, всего человек двенадцать. В эпицентре столкновения услышал объяснения командира стражи, за что задержан Молчун:

— Ваш человек пойман на месте преступления, когда хотел украсть вещи вот этого наватара, — десятник указал на присутствующего здесь человека в дорогой богатой одежде, расшитой на мотив лесных энолов. Внешне он не походил на модона: чернявый с проседью, прямоносое обветренное лицо, открытый взгляд. Облик не типичный для здешних лиц, наполненных торговцами или селянами. Скорее, он походил на богатого землевладельца из провинции. Это подтверждали две телохранительницы, женщины, стоящие за его спиной.

— Стражник, вы лично видели похищение? — сделал попытку разобраться Олег.

На лице десятника отразилась натужная работа мысли. Поняв, что от него хотят, честно произнес:

— Не видел, но поспешил на место преступления, ваш человек еще был жив и мы не допустили убийства, теперь он должен предстать в суде.

— Послушай, десятник, — клонил свое Олег, — быть может, наватар ошибся и наш человек не вор, здесь недоразумение, а не преступление.

Стражник вновь задумался, на что незнакомец резко возразил на ломаном модонском:

— Мы застали его с краденым в руках, какие могут быть сомненья, таких воров убиваем на месте и вы не в праве нам мешать.

В этот момент подал голос Молчун, через свою молодую жену модонку, хорошо освоивший язык.

— Я не крал, меня пожилая женщина попросила донести вещи на рынок, а эти налетели.

— Вот, видите, десятник, — подхватил мысль Олег, — воровка женщина, а наш человек, — потерпевший от хитрости старухи. Быть может, — наватаро возьмет с нас отступного и разойдемся миром.

Вероятно, командиру стражи понравилась мысль, он вопросительно взглянул на чужака. Гордо подбоченись, тот заявил:

— Не можно терпеть обиду. Вор должен быть наказан и наказание — смерть.

— Наш человек не вор, старуха обманула его и вас, — наседал Олег.

Незнакомец вспыхнул:

— Как смеете обвинять, что я обманут.

— Берите отступного, — настаивал Олег, — пару золотых.

Оппонент рассмеялся в лицо:

— В суде потребую уплату мзды: имущество твое и всех людей рабами.

От таких слов Ярослав не выдержал, кровь ударила в голову, он яростно набросился на человека со словами:

— Быть может, хочешь получить раба, с мечем в руке?

На что уверенный в себе чужак ответил, показывая на телохранителей:

— У меня есть, кому к повиновению принудить непокорных.

Олег немедленно остановил начинавшего заводиться Ярослава, схватив за актеон и оттаскивая в сторону.

— Не лезь в бутылку! — сдерживал Олег, — Наватаро, не будьте так жестоки. У этого человека жена и трое детей, не предъявляйте чрезмерных требований. Уважаемый десятник, до суда отпустите нашего человека, он не сбежит, ручаюсь.

Десятник выразил сомнение:

— Отпустить не могу, преступники содержатся в зиндане.

— Наш человек не преступник, его обманули и можно отпустить.

К этому времени, переселенцев значительно прибавилось, подоспели люди Ярослава, часть «Мечьников», все при оружии. Антон с повозкой доставил арбалеты, их раздавали людям, звеня металлом. Кто-то уже взводил тетивы, передавали щиты и копья. Видя готовность людей, Ярослав решился потревожить:

— Олег, довольно церемоний, пора наехать, мы готовы.

Видя бесплодность уговоров, командир согласился, грустно качая головой.

— Приступайте, только осторожней, не устройте побоища.

Ярослав развел руками, мол, как получится. Выступив вперед, громко обратился к стражникам:

— Отпустите моего человека, и я вам дам пять золотых.

Понимая, что им дают взятку, стражники попятились, отрицательно мотая головами и не желая рисковать собственной карьерой и шеей. Возмущенный наглостью незнакомец возмутился:

— Я буду жаловаться Дхоу, такая дерзость неслыханна.

— В противном случае, — громко и четко, выделяя слова, внушал Ярослав, — мы немедленно вас перережем. Не лазя в долгий ящик, он поднял руку, командуя:

— К бою! — прикрывавшие линию бойцов, лучники отступили в стороны, открыв фронт, полностью готовых воинов. Поднялись щиты, опустились копья, затрещали взводимые арбалеты.

Когда все стихло:

— Десятник?! Ваше слово?!

Видя себя в окружении и не готовыми к смерти, стражники не на шутку опешили. Пытавшийся покинуть неудобное место чернявый землевладелец был остановлен и вынужден присоединиться к стражникам. Дамы — телохранители, вынув из-за спин парные сабли-хельме, прикрыли его собой. Медленно осознав нависшую реальную угрозу, десятник вынул из ножен меч, бросил под ноги Ярославу:

— Подчиняюсь, наватаро, только суда вам все равно не избежать.

Мы от суда не отказываемся, лишь бы был справедливым, — успокоил его Олег.

Стражники выпустили Молчуна, который с радостью и резвостью оленя перебежал к свом.

— Убрать оружие, — скомандовал Ярослав, люди подняли копья, опустили щиты на землю, арбалетчики закинули свои механизмы на плечи.

— Десять шагов назад! — продолжал Ярослав, а воины, выполняя команду, попятились.

— Кругом!.. Шагом марш! — строй воинов отступил почти к самому трактиру на краю рынка.

— На месте! Стой!.. Кругом! Вольно!

— Отходим к лагерю, — приказал спешащий за отрядом Олег.

Ярослав последовал приказу:

— Взво…од! — воины встрепенулись. — На ле…е — во! Шаго…ом — арш!

На рынке все еще толпилось множество зевак и посетителей таверны, в надежде на продолжение представления, но кульминация зрелища в виде драки так и не состоялась. Разочарованные зрители с сожалением покидали действо. В свою очередь отряд землян уходил в лагерь, Ярославу требовалось не отставать. На ходу окликнул хозяина трактира, что из любопытства покинул заведение, оставив посетителей на расторопных слуг.

— Апий! Немедля всех кто идет с нами, гони в лагерь, уходим.

Сообразительный трактирщик быстро понял всю щекотливость положения:

— Оповещу семью и всех, кто идет. Не беспокойтесь, наватаро, мы не подведем.

* * *

Лагерь очнулся от беспечной дремы, засуетились люди, готовя к выходу упряжки, но не прошло и двадцати минут, как перед закрытыми забралами и щитами повозок явилась группа вооруженных стражников с недвусмысленными намерениями не дать переселенцам покинуть пригород. Отряд со щитами, копьями и луками на расстоянии полета стрелы занял единственный проезд, ведущий прочь из Агерона. Количество воинов не могло служить гарантией нахождения землян в городе, но желание осложнять отношения с властями города отсутствовало. Резни не хотела ни та, ни другая сторона. Потому, десятники наемников вели себя сдержанно, стараясь по мере сил образумить чужаков. Вначале прибыла делегация из пяти воинов, во главе с архистратигом города и передала предложение мирно рассудить сложившуюся ситуацию. На что Олег резонно ответил:

— Наши действия адекватны, вздорности обвинения (неизвестно, поняли аборигены смысл сказанного?), но при условии справедливого отношения к нашим интересам, возможны любые переговоры.

Договорились вынести спор на суд Дхоу Гилеи, верховного арбитра Агерона. Через своих представителей, уверявшего переселенцев в беспристрастности. Ярослав порывался принять участие в судилище, но Олег категорически отказался:

— Твоя резкость и невоздержанность могут сыграть плохую службу, оставайся в лагере и подготовь людей, пусть в любую минуту будут готовы к походу, — а сам в сопровождении четверых лучников убыл на встречу.

Медленно тянулись часы ожидания. Исполнив приказ, здесь собрались все имевшие отношение к экспедиции, не только земляне, но и те из местных, кто решился присоединиться к переселенцам. Все отлучки в город пресечены, а люди вооружены и подготовлены к любому исходу противостояния. Аборигены, что до сих пор вольно располагались, где придется как вокруг лагеря, так и в городе, размещены внутри импровизированных стен. Лагерь превратился в маленькую крепость, напряженно ожидая развития событий. По словам Банулы Наростяшно, поддержанного Хвеберкусами, положение, действительно, сложилось щекотливое. Законы о воровстве в Агероне строги, и поддерживаются властями неумолимо, скидки на иноземное происхождение или привилегии никогда не практиковались. На вопрос Ярослава:

— Суд может потребовать смерти Молчуна?

Банула безоговорочно согласился:

— Если дхоу Олег не убедит, стратеги города, в чьей власти казни, могут потребовать выдачи преступника или потребуют казнить самим.

— Мы откажемся! — жестко возразил позицию Ярослав, — уверен, Олег никогда не пойдет на выдачу своего человека. Как поведут себя Гилеи в этой ситуации?

Вопрос заставил задуматься.

— Гилеи не решаться на нападение, — уверенно определился Тымиш, — наемников в Агероне немного, а ваши люди, дхоу, хорошо вооружены и во мнении народа непобедимы. Гилеи не решаться! Но и просто так не отступят, это уронит их честь.

«Значит, будут давить на нервы, — думал Ярослав, — пока не сочтут себя в выигрыше».

Вернулся Олег, мрачнее тучи:

— Нашла коса на камень. Не хотят Гилеи отпустить нас с миром, и деньги не берет торгаш, надеясь, верно, получить с нас больше, о чести будто бы хитрец печется, а я уверен, сам подстроил тяжбу.

— Молчун из тех людей, что не возмут копейки, — поддержал Ярослав, — не можем выдать, не потеряв уважение своих людей. Коль выдадим, то не отмоемся до самой смерти, любой прохожий пальцем станет тыкать, вон, мол, идет, который продал Молчуна из трусости перед дикарями.

— Я понимаю, но тягаться с Агероном нам не по силам, триста наемников только в городе, что разве настаивать на божьем суде.

— И что с того, боишься, проиграем поединок?

— Ты выдел телохранителей?!

Ярослав кивнул:

— Считаешь, нам опасны две бабенки, что ходят с мечами за спиной, как клоуны из балагана.

Олег вздохнул, и грустные глаза его сочувственно взглянули на заносчивого друга.

— Меодийки действительно опасны. Парные хельме разят без промаха, а женская натура не помеха силе. На западе, в монастырях и горных селах воспитывают лучших наемников Трона. Искусство меча достигло там значительных успехов и возведено в ранг культа. Меодийцы поклоняются Хельме, считают своим божеством и приносят жертвы. Среди наших людей нет способных противостоять телохранителям, кроме троих: тебя, меня и Шестопера.

— Он ранен!

— Да, Шестопер серьезно ранен и не может участвовать в схватке, остаемся только мы, но если проиграем, что станет с людьми?

— Станислав, Шестопер, Петрович, Силыч — справятся!

— Ой, сомневаюсь, — не согласился Олег, — из четверых только Станислав во всех отношениях может заменить нас, остальные лишь отчасти. Шестопер тот, вообще, наемник, и все, что происходит вокруг, не его дело. Нам обязательно надо победить, во что бы то ни стало.

Ярослав молчал.

«Отступить — проиграть, и вступить в бой с малой надеждой на победу рискованно вдвойне».

Но Олег ждал немедленного ответа:

— Решай быстрее, пора давать ответ Гилеям.

Выбора не оставалось, отказаться — выступить против Олега и рискнуть всеми людьми в схватке с превосходящим противником. Ярослав верил, в бою против наемников переселенцы победят и уйдут из Агерона. Но какой ценой? В то же время поединок может обезглавить землян, что чревато непредсказуемыми последствиями. Он не боялся смерти, он боялся гибели доверенных людей, в обоих случаях, при поражении судьба переселенцев будет не завидна. Одни погибнут, других продадут в рабство. Относясь совершенно отрицательно к подобной форме решения судебных споров, вынужден согласиться:

— Хорошо, уговорил!

— Вот и ладно! — Олег заторопился вернуться в город и уже с седла бросил, — готовься к бою, поединок состоится немедленно по решению суда. У тебя есть час-полтора.

Копыта лошадей дробно простучали по утрамбованной красной земле пустыря. Олег в сопровождении эскорта ускакал в сторону ближайших улиц города. Оставив Ярослава наедине со своими сомнениями:

«Годен ли для такого боя? Не смерть страшна, а ответственность! Он не был мастером боя на мечах, а уверенность Олега в способностях наемниц удручала. Все занятия в клубе исторического фехтования сейчас казались детской игрой, а ключ к победе необходимо искать в своем прошлом. Правда, оставались за плечами несколько лет занятий шпагой, но это другой стиль, да и тренировки велись наряду с другими входящими в пятиборье.

Ярослав видел телохранительниц меодийца на рынке зеленщиков: физически сильные, бесспорно сильнее рядового мужчины, богатый опыт, в том числе убийства. Из вооружения две парных хельме (сабли) в ножнах, носимых за спиной. Защита: короткий чешуйчатый панцирь, без оплечий, поножи, наручи, легкий бронзовый шлем, как горшок. Все легкое, не перегруженное. Отсюда вывод: бой подвижный, скорей всего сродни японскому. Что можно противопоставить, не являясь специалистом в подобном стиле? Только одно — статичность, как тяжелый самнит, против вооруженного трезубцем ротария, и тут могут помочь некоторые приемы, вычитанные из книг Вегеция и Амиана Марцелина, ранее успешно применяемые в потешных боях. Во всяком случае, когда Ярослав уходил в глухую защиту, достать его было невозможно. Оставалась еще одна надежда, что наемницы не столь опасны, как кажется, слишком многое в их облике и поведении работало на публику.

Видя замешательство друга, Станислав поинтересовался:

— Дурные вести?

— Гилеи предлагают судебный поединок, а я не уверен в своих силах. Наемницы опасны!

— Не боись, Славка, — бодро поддержал Станислав, хлопая по плечу, — прорвемся! Главное, побольше железа нацепи. Не достанут. И действуй вплотную, так, чтобы саблями махать не где было, используй силу.

Их обступили спутники, жадно внимая новости, всех волновала сложившаяся ситуация. Ободренный словами поддержки и молчаливой уверенностью товарищей, Ярослав взбодрился, в душе появилось чувство уверенности в победе.

— Если поединок для нас закончится поражением: никому не унывать. Станислав остается за командира, немедленно пробивайтесь из города, пустив вперед повозки с баками. В заградотряде не дураки, постараются пропустить мимо, тем самым нарушат ряды, чем и следует воспользоваться. Бросая все лишнее, уходите в горы. Я сам бы так поступил, но Олег верит в победу на поединке.

Уходя в палатку, кинул:

— Труба, поможешь вооружиться?

* * *

Во-первых они сбросили все, что было из защиты, в том числе — поддоспешник, и прямо на исподнее, одели шосы с хауберком. Лишившись подклада, броня висела свободно, болтаясь при движении. Чтобы исключить неудобное хлябанье, обвили ноги и тело подвязками из тут же нарезанного брезента палатки.

Получилось плотно и не стесняло движений. Поверх одели, обычно используемые для этой цели, широкие шаровары, которые скрыли под собой броню. Глухой камуфляжный актеон с рукавами прикрыл хауберк. Когда все подвязки оказались закреплены, определить, что на Ярославе одета броня было трудно. Просто полноватый малый в широкой одежде. Для усиления обмана поножи и наручи закрепили открыто, а портупею одели поверх актеона. Вооружение завершили шлем арме, позаимствованный от полного доспеха (Ярослав справедливо опасался выходить на бой без забрала) и миланская рукавица на правую руку. Один из мечей, изготовленных на земле Станиславом и отчасти подобный римскому гладиусу был избран основным оружием, кинжал и клевец дополнительным.

Тщательно проверив, хорошо ли сидит броня, не жмет, не мешает, не трет под коленями, Ярослав покинул палатку. Толпа переселенцев ожидала действий, все взоры устремились на Ярослава, земляне, модоны, знакомые и нет, вопросительно глядя, требовали чуда. Никаких разговоров — тишина, муха пролетит — услышишь. Подвели Хитреца. Конь, давно оправившись от ран, бил копытом, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе, понимал, что происходит вокруг нехорошее, сознавал страх, разлитый в душах людей и спокойную решимость хозяина.

Ярослав медлил, время шло мучительно долго, и атмосфера как бы сгустилась, повисла над лагерем тягучим туманом. Все ждали.

Неожиданно за забралами повозок отчетливо слышен топот копыт и голос посыльного лучника:

— Где Ярослав? Приказ командира — прибыть на место поединка.

С грохотом откидываются створки импровизированных врат, всадники садятся в седла, готовые к скачке. К Ярославу подходят товарищи, желают удачи. Станислав, протянув руку:

— Держись! Не расслабляйся!

Юля, в сопровождении тяжело хромающей Анны, принесли большой щит — скутум.

Подхватив щит, Ярослав спокойно поднялся в седло, воскликнул:

— Труба!.. Знамя!.. Аллюр три креста!

С места всадники пустили коней в карьер, по одному проходя узкие врата и уже на воле выстраиваясь в колонну по два. Подгоняя своих животных нагайками, эскорт из десяти арбалетчиков и мечников сопровождали Ярослава на пути к месту боя. Орлофорное, широкое знамя полыхало и трепетало бело-золотым огнем над головами воинов. Зазевавшиеся прохожие торговцы, как тушканчики, отскакивали в стороны от яростно несущейся и не разбирающей пути кавалькады, но Ярослав, не сбавлял темпа, он хотел, чтобы каждый видел с кем решили связаться глупые сутяжники, и с какой решительностью будет подавляться любая агрессия в отношении его людей. Через каждые сотню метров звучал сигнал горна, оповещая своим голосом прибытие воинов. Из домов выбегали люди, привлеченные звуками и необычным зрелищем, даже завсегдатаи трактиров поспешили узнать, что случилось в городе Агероне.

Ни один стражник не посмел преградить путь, отряду землян, летящих сломя голову по улицам, не взирая ни на какие законы и установления. Как бы открыто заявляя, что писаны они не для них. Ярослав с товарищами верхами прибыли на рынок зеленщиков, где местные уже организовали ристалище. Тысячная толпа зевак стекалась к месту представления, народ шевелился как муравейник. Огороженный легкими жердями квадрат двадцати метров длины и ширины, три десятка тяжело вооруженных наемников, ограждало одну из сторон. Земляне спешились у противоположной. Подошел Олег:

— Ты готов? — его плечи отягчала черная шелковая бригандина, голову остроконечный шлем-шишак, за пояс заложены катана и вакидзаки, ни хауберка, ни наручей.

Ярослав ответил кивком согласия.

— Пошли!

Вот и ристалище, воины-земляне вперемешку с самыми любопытными из горожан. Труба расталкивает зевак, освобождая дорогу. За барьером: судья-распорядитель приглашает пройти на площадку. Олег о чем-то беседует с ним на модонском, но за гомоном толпы не слышно. Вдруг кто-то дергает Ярослава за рукав.

В этот момент среди повсюду снующих зевак вдруг объявился старичок, худенький, маленький, в поношенном, заляпанном грязью хитоне, какие носят Ласу.

— Сынок, — промолвил он, обращаясь к Ярославу, и указывая дряхлым перстом на чужака, затеявшего свару, — ты на грудь его взгляни. Ярослав взглянул, куда указывал старик. Чернявый поспешно покидал рынок вслед за десятником. На его груди красовался герб. Птица, типа ворона на прямоугольном щите.

— Не понял?

— Где ты видел у модонов герб?

— Но…о — протянул Ярослав, усиленно соображая, — он не модон! Взглянув в глаза старику. Там полыхал огонь, не свойственный простому человеку, зрачки расширены, не реагируют на свет, как будто перед ним мертвец, иль медиум под действием потусторонних сил. Сообразил:

— Атана, ты?! Ответь союзнику!

Но взгляд уже померк, сквозь пелену безумия прорезался рассудок, пламя истончилось еще мгновение назад горевшие костром. Пред Ярославом стоял обычный человек с непониманием, отраженным на лице. Окончательно придя в себя, старик в бессилии промямлил:

— Что вы хотели, наватаро?

Поняв, что демон покинул разум человека, Ярослав ответил:

— Ничего, уважаемый, ты свободен, можешь идти.

«Веселенькое дельце, — думал Ярослав, — демон решился предупредить, что на враге знак, не свойственный аборигенам. Что это — покушение, подстроенное под судебный поединок?»

Глава 51Поединок

Олег зовет, и Ярослав перемахнул через перила. Навстречу вышли женщины-наемницы. Спокойны и деловиты. Чешуйчатые панцири играют, переливаясь в отблесках солнца, сотнями всполохов. Ни один мускул не дрогнет на лицах, обрамленных копною русых волос, струящихся из-под бронзовых шлемов. Руки обнажены до плеч, в жарком приморском климате многие предпочитают туники без рукавов, лишь бедра прикрыты короткой юбкой, отороченной пурпурной каймой. Выражения чувств скрыты под надвинутыми на глаза полуличинами, только блеск спокойной ярости прорывается сквозь узкие прорези. Щит только у Ярослава, все предпочли подвижный стиль, даже Олег, занявший рядом пружинящую стойку. Его можно понять, годы тренировки айкидо диктовали рисунок боя. Ярослав ухватился левой рукой за рукоять по-римски, подымая и далеко вперед вынося нижний край щита. Медленно стал отходить вправо, увеличивая дистанцию между Олегом. Все ждут. Даже лифидец за барьером напряг смуглое остроносое лицо. Волнуется! Судья-распорядитель, зычно кричит:

— Стороны готовы к бою?

Наемницы подымают руки, затянутые в кожаные перчатки, сообщая о готовности. Олег с Ярославом следуют примеру.

— Боги предков, — затягивает распорядитель, вздымая руки к небу, — укажите на победителя, как на облеченного вашим покровительством. В присутствии вождей и народа явите божий суд.

— Сходитесь! — простирает ладони к противникам, — боги рассудят вас!

Ярослав вынимает меч из ножен, делает несколько шагов вперед и замирает в низкой стойке, целиком прикрывшись щитом. Лишь жало меча выглядывает из-за края.

Наемница быстрыми шагами огибает медленно разворачивающегося тяжело вооруженного, вздымает хельме над головой в высокой стойке и резко бросается в атаку! Следуют хлесткие удары, сабля оставляет глубокий след в верхнем крае щита, перерубив защитную стальную окантовку и звякнув концом по опущенному забралу. Вторая проникла за край щита скрежета лезвием по миланской рукавице.

Ярослав, резко дернул рукой, пытаясь перехватить далеко зашедшую за щит саблю, одновременно делая короткий укол в бедро врага, но не преуспел. Хельме скользнула по гарде, а наемница отпрыгнула назад, уходя от острия и широко взмахивая руками.

На секунду женщина замерла, будто от удивления и со страшной скоростью обрушила град ударов, в надежде покрошить щит на щепу. Не тут-то было! Созданная из углеродного волокна и фенидоновой смолы защита выдержала напор стали, с трудом разрушаясь. В свою очередь, каленая окантовка наносит жестокие раны хельме врага, и наемница вынуждена сбавить напор.

Она вновь нарезает круги как ягуар вокруг дикобраза. При всех своих преимуществах, малой площади и невозможности атаки снизу, низкая стойка Ярослава имеет существенный недостаток — легко уязвимую спину. В какой-то момент воительница вновь решилась атаковать сверху, пытаясь дотянуться до открытой спины. Резкий удар поразил Ярослава, как будто ударили кнутом по голому телу, но выдержка не покинула. Атаковал, одномоментно (одновременно) сделав глубокий выпад, подобный броску шпажиста, благо опыт имелся. Женщина вскрикнула, пораженная в обнаженное бедро. Отскочила, заливая кровью левую ногу.

Теперь их шансы равны, еще минута и вражина потеряет силы. Быстро поняв, что затягивать бой опасно, наемница немедленно бросилась вперед.

Понимая: женщина более не станет тянуть с развязкой, Ярослав выпрямился во весь рост и в свою очередь устремился на врага. Используя щит, напор и свой немалый вес. Маневр не стал неожиданностью, но отступить наемница уже не могла, потому, сама неслась на встречу. Обе хельме проникли за преграду но, высекая искры из стали, не нанесли ранений, только боль. В свою очередь, более массивный Ярослав сбил легкую женщину с ног, она упала навзничь, отчаянно вскрикнув.?????. Обрушившись всем весом, Ярослав придавил ее щитом к земле, а острие меча подцепило чешуйки на доспехе.

Резкий рывок и лезвие поразило сердце.

Не веря своим глазам, Ярослав подымается с колен. Спина горит огнем, сердце бешено колотится в груди, взглядом ищет нового врага. Олег трижды ранен, кровь заливает открытые части рук и ног, он с трудом парирует жестокий град ударов. Еще немного и его убьют.

Без всяких предрассудков, Ярослав устремляется к последней оставшейся наемнице, намереваясь попросту прирезать в спину. Превозмогая боль, немеющее плече и разливающийся жар в теле, быстро достигает места схватки, но предчувствуя угрозу, противница бросает почти добитую жертву, обращаясь к новому врагу.

Теперь друзья совместно атакуют, но время играет не на них, Олег слабеет. Наемница испугана, но держится отменно, отбивая все выпады мужчин, при этом не получив ранений. Кружит по площадке, имея преимущество в подвижности, но сколь веревочка не вейся конец один: парни зажимают в угол. Ярослав напирает щитом, а Олег с расстояния наносит несколько ран в открытых частях тела. Обессиленная, несчастная жертва своего жестокого хозяина, падает на песок. Прижав щитом к земле, Ярослав добивает. Другого выбора нет, или ты, или тебя.

Судебный бой закончен, толпа, вокруг площадки возбужденно шумит и давит с таким напором, что стража с трудом сдерживает натиск. Ярослав мучительно сознает победу, одновременно приходит чувство горечи, за безвинно погубленные жизни. Не вставая с колен, ноги налились свинцовой тяжестью, спина мокрая от горячей крови, сбрасывает миланку. Дрожащими пальцами расстегивает пряжку шлема на груди, и пытается сделать тоже на спине, но хауберк мешает дотянуться. Неожиданно ему приходят на помощь. Перед глазами мелькают: Труба, Саня, Юля, совместными усилиями снимают армэ. Как во сне Ярослав склоняется над убитой, отяжелевшими руками снимает бронзовый шлем, обнажая укрытое забралом девичье лицо. Молода, лет двадцать пять. Нежные черты, искаженные гримасой муки и безысходности. Русые, стриженые волосы, клочками торчат из под подшлемника. Сердце защемило от боли: «за что? Пчему так случилось, что меня вынудили? И кто виноват?». К горлу подкатил ком. Он рукой закрыл глаза трупу.

Рядом Олег:

— Брось! Не расстраивайся, ты был вынужден их убить, защищал себя и людей! Ты ни в чем не виновен.

Как бы соглашаясь с другом, Ярослав решительно встает с земли:

— Где он? — задает вопрос, конкретно ни к кому не обращаясь.

Сразу несколько голосов друзей недоуменно откликаются:

— Кто?

— Мерзавец, что затеял свару! Найдите мне его!

— Да он утек, как только дело стало худо, — уточнил случившийся рядом Жиган.

— Сергей, — серьезно командует Ярослав, тыча пальцем в грудь командира разведчиков, — не медля, возьми всех своих людей: найдите, он недолжен уйти. Изловите, во что бы то ни стало! Этот человек опасен и не должен уйти безнаказанно. Труба — соберите трофеи и похороните наемниц с честью, они ее заслужили!

Олег и Ярослав в сопровождении своих спутников покинули место схватки и не смотря на желание немедленно оставить рыночную площадь, вынужденно задержались. Ранения Олега оказались серьезны, он потерял много крови.

Люди из отряда Мечников раздобыли у местных торговцев двуколку, уложили на пустую платформу раненого, предварительно скинув залитую кровью бригандину. Ольга уже хлопотала, пытаясь остановить кровь, но командир быстро слабел, теряя сознание. С Ярославом осталась только Юля, все остальные оказались заняты. Жиган забрал разведчиков и, выполняя приказ, покинул рынок. Труба о чем-то спорил с распорядителями поединка. Все покинули его, остались только Юля и Ибирин, даже Апий, чей трактир находился прямо здесь, на рынке, исчез бесследно.

— У тебя вся спина в крови! — возбужденно вскрикнула Юля, как будто Ярослав не знал, почему так сыро под броней, — скорей снимаем кольчугу!

— Погоди, не торопись, аккуратней, — сдержал энтузиазм девушки Ибирин, помогая стянуть через голову хауберк. Кольца и ремни яростно саднили рану на спине, что Ярослав взвыл от боли. Через пять минут его разоблачили и даже успели не хитро перевязать. Хельме оказались остры, а руки наемниц искусны, они умудрились прорубить каленую кольчугу в пяти местах, в основном на предплечьях, оставив три раны. Из которых на спине оказалась, наиболее глубокая и болезненная. Синяков вообще не счесть, а от актеона остались лишь резаные лоскутки, так яростно полосовали наемницы броню. Хауберк спас своего владельца!

Когда Ярослав уже собирался сесть в седло, чтобы покинуть город, неожиданно появился Апий в сопровождении колдуна Конесо.

— Рад видеть Дхоу Ярослава живым, — широко улыбаясь, приветствовал волшебник. — Это просто чудо! Никто не надеялся на вашу победу, — Конесо с Апием переглянулись, — позволь осмотреть раны, вас плохо перевязали, а я способный врачеватель.

— Мои раны не опасны, Конесо наваторо, а вот Дхоу Олегу требуется помощь и, если вы окажете, мы будем благодарны.

— С удовольствием, — ответил колдун, но боюсь вмешиваться в работу вашего….

— Не беспокойся, мой друг, Ольга прекрасный врач и не откажется от предложенной помощи, тем более, если она будет действенна.

Конесо поспешил к повозке, где Ольга Николаевна накладывала швы на раны. Ярослав с Апием остались почти наедине:

— Апий, мне срочно нужна твоя помощь, затеявший свару Лифидец бежал, необходимо узнать, куда он исчез.

— Уже!

— Что уже?

— Уже известно! Он бежал в храм новых богов и сейчас находиться там. Еще до боя я приказал сыновьям следить за ним. Как только Дхоу Ярослав прикончил первую наемницу, Лифидец бежал! Сейчас мы следим за храмом, но ни проникнуть внутрь, ни напасть без вашего приказа…

— Никаких нападений, — жестко предупредил Ярослав, — у вас мало людей, а охрана храма многочисленна, только следите! Он все едино покинет укрытие рано или поздно.

— Если ожидание затянется?

— Сомневаюсь! Если наблюдать аккуратно, не привлекая внимания, то уйдет из города сегодня ночью или завтра утром. Ты сообщил Дхоу Жигану место, где спрятался Лифидец?

— Да наватаро.

— Действуйте, Апий, и вот еще что, присматривать за храмом теперь придется постоянно. Я хочу знать о нем все: кто служит, сколько охраны, кто, когда и с какой целью приезжает из посторонних.

Не беспокойся, в случае конфликта у тебя есть надежное место спасения — участок земли в нашей долине.

Так и не пришедшего в себя Олега на крестьянской повозке отправили в лагерь. Смущенный Конесо вернулся к Ярославу и его людям. Волшебник недоумевал:

— Ваш врач совершенно не использует магию при лечении! Она необычайно искусна и конечно обладает поразительным опытом, но…

— Вы остался не у дел, мой друг?

— Наоборот, я провел обряд заживления и очищения ран, но способы лечения, используемые вашим врачевателем несколько необычны: внесение лечебного зелья прямо в тело с помощью иглы??

— Я уверен, вам обоим есть, что перенять друг у друга.

— Не сомневаюсь, — с энтузиазмом подхватил мысль Конесо, — я следую ко двору деспота Бурути, но если вы разрешите присоединиться к вам, на пути до предгорий…?

— Среди переселенцев подобным правом разрешить, обладает лишь Олег, но думаю, он не станет возражать.

Часть седьмая. Белые зубы дракона

Глава 52Живая магия

Дорога до предгорий заняла три дня. К исходу четвертого, снеговые вершины, ранее видимые на горизонте и подернутые легкой дымкой, приобрели четкие очертания неприступных гигантов. С ледников хребта «Белые зубы дракона» брала свое начало река Онора, долиной которой караван шел на штурм поднебесных перевалов. Там за двумя грядами базальтовых исполинов переселенцев ждала искомая цель, место обретения и надежды многих людей. Пшеничные поля, возделанные упорным трудом земледельцев, сменились густой зеленью растительности, на пределе видимости переходящей в альпийские луга. Снеговые вершины питали неисчислимое множество мелких рек и каменистых ручьев, способных стать непреодолимым препятствием на пути, если бы не устроенная дорога. Кто ее соорудил неизвестно, но добротность работы внушала уважение к создателям. В удобных местах устроены переправы, а в совсем непроходимых, что невероятно??! настоящие каменные мосты. Сама дорога не отличалась изяществом, но позволяла двигаться без излишних затруднений, свойственных гористой местности.

После Агерона, желающих найти новое место под солнцем прибавилось во всех группах. Город с его многотысячным муравейником давал приют самым бедным и не защищенным слоям народа. И нет ничего удивительного в том, что слухи о месте, куда идут переселенцы разнеслись среди горожан, не смотря на секретность сохраняемую землянами. От желающих примкнуть не было отбоя, приходилось не только отказывать большинству желающих, но и порой гнать самых назойливых. Не смотря на принятые меры ограничения, численность переселенцев-аборигенов, официально принятых в ряды, достигла четырехсот пятидесяти человек. В основном, это были обедневшие земледельцы, по различным причинам потерявшие наделы земли. Долговое рабство, благодаря заступничеству храмов и поддержке вождей, медленно, но неуклонно изживалось, оставляя разорившихся крестьян в совершенно беспомощном состоянии, без куска хлеба. Известие о приходе переселенцев и надежда получить клочок земли на новом месте, вызвали подъем энтузиазма среди городской бедноты, не смотря на леденящие душу слухи о месте назначения. Большинству было безразлично куда идти, лишь бы изменить нынешнее положение дел. Учитывая местные традиции, во всем полагаться на вождей кланов и старших отцов семейств, которые больше знают и порой обладают магическими способностями, это не удивительно.

Цифра четыреста звучит внушительно, но не следует обольщаться, значительно более половины составляли женщины, и учитывая детей, наличный состав трудоспособных мужчин едва достигал ста пятидесяти человек. Причина? Почти все аборигены приходили не в одиночку, (в Агероне не было одиночек), приводя с собой семьи: жен, детей, братьев, сестер.

Переселенцы-земляне находились в пути уже два с лишним месяца, что превышало первоначальные расчеты более чем вдвое, и теперь, когда до цели оставалось подать рукой, задержки вызывали раздражение. Все устали, особенно доставалось местным, идущим пешком. Земляне, не смотря на трудности, держались стойко, но и в их ряды медленно проникали усталость и апатия. Это сказывалось в первую очередь на отношении к вновь примкнувшим аборигенам, почитаемым обузой, что замедляет движение. Не раз можно было слышать речи:

— Когда это кончится? Идем, идем — конца и краю нет! Сколько можно?!

А самый трудный отрезок пути еще только предстояло преодолеть. Впереди ждали горы. Все это понимали, и оттого не становилось веселее. Как ни странно, но самыми нетерпеливыми оказались горожане Агерона, пройдя четыре дня, вместо двух, пока не гласно, но выражали неудовольствие, одновременно вызывая главные задержки в пути. Караван теперь шел медленно, останавливаясь три раза в день для отдыха и проходил не более двадцати километров.

— Такими темпами мы и за неделю не доберемся до долины, — говорил раздосадованный Ярослав в разговоре с Олегом. На что тот резонно и примирительно отвечал:

— Мы могли не брать на себя подобную обузу, но сам понимаешь, аборигены на новом месте нам нужны как воздух, и даже более…., - и разводя руками: — Приходиться терпеть!

* * *

Жиган с разведчиками нагнали медленно бредущий караван на второй день пути по выходу из Агерона. Задание, не смотря на усилия провалилось. Лифидец исчез, словно канул в воду. После того, как скрылся в храме новых богов, его никто больше не видел. Возможно зная об охоте, объявленной на него землянами, предпочел вовсе не покидать укрытия, или покинул город по реке Маре, наблюдение за которой для землян и их местных помощников затруднительно. По словам колдуна Конесо, ставшего попутчиком переселенцев на пути к горам, не исключен и побег при поддержке магии.

— Среди адептов храма, — поучал он, — не исключены лица, обладающие способностями набросить на беглеца покров невидимости, а среди разведчиков нет людей, кто мог эфективно противодействовать.

Конесо даже выразил сожаление, что Ярослав не обратился к нему с просьбой о помощи в деле поимки преступника (по-модонским законам божий суд определил Лифидца таковым).

— Без сомнения, останься я с вашими людьми, шансы поймать и наказать мерзавца возросли.

— Мой друг, — отвечал ему Ярослав, — зная занятость и обязательства, данные вашей милостью деспоту, Бурути не решился обременять.

— Бурути ждал неделю, — искренне отмахнулся Конесо, — потерпел бы и еще два дня. Я понимаю, вы не посмели. А зря! В будущем учтите, обращайтесь, не стесняясь.

Действительно, колдун проявил себя к переселенцам дружелюбно. По нескольку раз в день проводил магические ритуалы заживления ран у Олега и Ярослава, не оставляя вниманием и простых людей, причем не брал платы, хотя предлагали. На что подозрительный Олег в разговоре с Ярославом заметил:

— Что-то колдунишка ласков! Часом не шпион?

На что Ярослав выразил законное сомнение:

— Он связан с семьей Бурути договором задолго до нашего явления на Троне, тут скорее наша необычность вызывает в душе образованного человека любопытство, — но сам предполагал другое: Артефакт, упомянутый Ярославом при первой встрече, не дает покоя волшебнику, а Ярослав молчит, будто ничего не знает и не обещал. В конце концов, Конесо не выдержал, жажда познания возобладала над сдержанностью. В последний день, когда оставались считанные часы, до ответвления дороги в восточные долины, напомнил о жезле:

— Возможно, уважаемый Дхоу, уже получил жезл? — с усмешкой спросил колдун, давая понять, что не верит рассказам Ярослава о где-то застрявшем в пути артефакте. Изворачиваться не было смысла, пришлось сознаться:

— Жезл доставлен и можно осмотреть, но так, чтобы не вызвать подозрений, — заговорщически согласился Ярослав.

— И лучше испытания провести подальше от лагеря, — столь же волнительно продолжил мысль волшебник, — следует не только исключить лишние уши и глаза, но и подумать о безопасности окружающих. Результаты действия артефакта могут быть непредсказуемы.

В результате, сгорающие от любопытства экспериментаторы покинули лагерь, взяв с собой минимум охраны. Волшебника сопровождал один из телохранителей, в то время как стратег стражи Бурути отсутствовал, что в разумении Ярослава могло означать только одно: недоверие. Сомнительно, чтобы такой человек добровольно пропустил тайную встречу чужого вождя и нового архимага, деспота Бурути. Землян было четверо, только те, кто участвовал в первом походе Ярослава по лесам вуоксов и был как-то причастен к тайне жезла. В первую очередь, Уир (вуоксы вновь присоединились к переселенцам только по выходу каравана из Агерона) и Жиган, четвертой была Анюта-младшая, верхом на Ласке. Ярослав посчитал необходимым присутствие подающей надежды племянницы и не смотря на протесты женщин группы, взял с собой на якобы конную прогулку, объясняя необходимостью уже сейчас приучать ребенка к седлу. Возмущению наперсниц: Галины, Людмилы и Анны не было предела, но они вынужденно смирились, уступая авторитету командира. На характерах женщин начинали сказываться необычные условия нового мира, делая их более сговорчивыми и покладистыми.

* * *

Отъехав от лагеря на расстояние пары километров, выбрали для остановки свободный от кустов и деревьев склон сопки. Оставили телохранителей внизу с лошадьми, а сами поднялись вверх по склону до относительно ровной площади.

— Насколько наши испытания будут безопасны? — спрашивал Ярослав, выбирая, где расположить Жигана с Анной.

— Не беспокойтесь, я буду, осторожен и гарантирую: зрители не пострадают, — уверенно отвечал Конесо.

— Думаю, вы понимаете, что моя племянница не совсем зритель.

— Уверен, она здесь не ради забавы, скорее всего Дхоу Ярослав предполагает в девочке задатки магии.

— Вы просто читаете мои мысли, — с усмешкой подтвердил Ярослав, передавая сверток с жезлом.

Развернув, Конесо долго рассматривал, любуясь предметом. Вертел в руках, как будто ища секрет, и разве что не нюхал, и не лизал. Достав из кармана линзу, рассматривал камень под увеличением.

— Поразительно! — с придыханьем протянул он. — Алмаз чистейшей воды и не замутнел от долгого использования! Он главная составляющая артефакта. Чувствуется работа древних. Приступим?

— Начинайте! — согласился Ярослав, с чувством нереальности происходящего. Увидеть в живую работу настоящего мага, не циркового фокусника или привокзальной цыганки-гипнотизера, было просто невероятно и любопытно.

— Тогда с чего-нибудь простого, — осторожно предупредил Конесо, — к примеру, с дифракции материй. Отойдите подальше, а ты, Ярослав, наоборот, поближе. Тебе, наверное, известно о сосредоточении, приглядись, как это происходит.

Волшебник вытянул вперед жезл и, бормоча под нос заклинания быстро и привычно, вошел в состояние магического транса. При этом вокруг навершия, появилось видимое глазу бледное свечение, по мере слияния и установления резонанса между жезлом и колдуном, становившееся все ярче, а в конце из камня вырвался легкий едва заметный луч света, устремившийся в облака. Спустя минуты небольшой рассеянный пучок света опустился к земле, перед ногами мага, а несущийся ввысь становился шире, захватывая в сферу своего воздействия облака. Не прошло и пары минут, как волшебный фонарик начал разрушать структуру пространства. Над местом свечения, облака начали истончаться и таять, постепенно исчезая с небосклона. В их рядах образовалась прореха, круглая как дырка бублика, Конесо медленно подставил руку под нижний луч, а жезл убрал совсем, но эффект не изменился, свечение слилось с обнаженной рукой мага, а жезл потух, отключившись от волшебства. Через непродолжительное время волшебник показал результат: в ладони сверкала горсть воды.

— Это то, что мы называем дифракцией или преобразованием, — загадочно учил Конесо, — влага облаков преобразовалась в потоки энергии, а затем, пройдя точку дифракции вновь в воду. Простейшее, из того, что может маг и на первый взгляд бесполезное, но, во всяком случае, даже малоопытному волшебнику не грозит смерть от обезвоживания в пустыне.

— В пустыне трудно найти облака, — не решительно возразил Ярослав.

На что Конесо ответил:

— Живительную влагу можно преобразовать из воздуха, большое ее количество всегда рассеянно в эфире. А теперь что-нибудь более сложное.

— Болид! — неожиданно эмоционально подхватил Ярослав.

— Ты думаешь, сгусток пламени сложнее? — не согласился Конесо. — Но если хочешь!

Волшебник взмахнул руками и замер. Над вскинутыми ввысь перстами образовалось легкое свечение, но более никакой видимой глазу реакции, как будто Конесо ждет, не решаясь продолжить, но Ярослав чувствовал, что это не так. Тысячи невидимых нитей пронизали пространство вокруг волшебника, они собирали энергию, высасывали ее как насос, втягивая в эпицентр будущего колдовства. От этого по телу Ярослава прошли непроизвольные конвульсии, настолько оказалось сильно воздействие. Накачка длилась около пяти минут. Наконец, по мнению волшебника, накопленной энергии оказалось достаточно, и он метнул сгусток, ярко вспыхнувший в момент превращения в болид. Сгусток пламени пролетел в сторону от петляющей внизу дороги более полукилометра, теряя по пути свою мощь. В конце концов, он всхлопнул, разорвавшись белым пламенем.

— Вот вам, мой друг, болид, — со снисходительной улыбкой закончил эксперимент Конесо, — не самый мощный, но показательный. Может, вы сами попробуете? — предложил маг.

* * *

Ярослав в неуверенности опешил. Он стеснялся опытного человека и боялся показаться неумехой, но Конесо решительно подошел, и вложил прямо в руку жезл.

— Всегда держи артефакт левой рукой, — наставлял уверенный в себе волшебник, — правая должна быть свободна и готова к бою. Представь себе, что ты хочешь получить. Установи связь с жезлом, войди в резонанс с внутренним я.

Предмет привычно вошел в руку Ярослава, своим теплом, создавая впечатление обыденности, связь наладилась мгновенно, разум с легкостью представил сгусток пламени, но вот внутреннее я куда-то исчезло. Нет, оно не пропало бесследно, оно присутствовало, сердце бешено колотилось, энергия в жезле и вокруг накапливалась стабильно, Ярослав уверенно удерживал, балансируя вытянутыми руками, но чего-то не хватало.

Конесо вскрикнул, побуждая к действию:

— Давай! Толчок! Энергии в достатке, отталкивай ее от себя!

— Пытаюсь! — неуверенно промямлил Ярослав, действительно пытаясь поймать то чувство связи с явлением, о котором Конесо говорил, как о резонансе, но безуспешно, оно проскальзывало мимо, не задерживаясь, как кусок мыла в руках. И чувство было похожим, как будто Ярослав ловит скользкий неприятный обмылок. Наконец, вроде поймал.

— Действуй, не жди! — уже кричит волшебник, пытаясь ментально поддержать и направить Ярослава.

И он воздействовал!

— О боги! — взмолился маг, увидев результат.

Клубы черноты вырвались из места сосредоточения энергий. Преобразование произошло, но совершенно в другом ключе. Чистая, не замутненная энергия превращалась в нечто темное, непроницаемое для света.

— Хватит, Ярослав, — кричал Конесо, — прерви связь, передай ее мне, ты угробишь нас всех.

Но Ярослав уже не мог остановиться, клубы тьмы понеслись вниз по склону, накрывая собою зелень альпийского луга и оставляя проплешины уничтожаемого живого. Опытный маг сумел предотвратить разрастание прорыва, вырвавшегося в наш мир. Через минуту все было кончено. Клубы тьмы исчезли, оставив глубокий след на склоне горы.

Конесо ничего не сказал и не возразил на произошедшее, лишь изобразил грустную физиономию и безнадежно вздохнул.

— Теперь проверим ребенка, — решительно заявил он, давая понять, что Ярослав пока свободен.

Неудача дяди не вызвала у Анюты страха, скорее наоборот, провал забавлял. Она весело направилась к месту испытаний и включилась в работу. На этот раз волшебник не занимался эффектами. Они, встав на колени, склонились к траве, с усердием что-то рассматривая.

Ярослав отошел в сторону, стараясь не мешать.

* * *

Конесо долго возился с Анной, и это было более похоже на детскую забаву, чем на волшебство. Они рассматривали цветочки, освещая маленькими лучиками света. По всему лугу гонялись за кузнечиками и ящерками. Никаких внешних проявлений, просто два человека играют. Во всяком случае, со стороны занятие выглядело совершенно невинно. Потратив на Анюту на порядки больше времени, чем на Ярослава, Конесо закончил игры с ребенком. Пройдя к терпеливо ожидающим мужчинам, высказал свое мнение:

— Я напишу вам рекомендательное письмо к ректору академии Риналя, вашу племянницу настоятельно требуется учить магии, у нее редкий талант, уже сейчас она находиться на уровне мага первого архона. Резонанс ребенка ровный, стабильный. В связь вступает легко, хотя ее энергии малы, но она еще малышка, когда вырастет и при должном обучении и подходе из нее получиться, я уверен, прекрасный маг.

— Ясно! — твердо ответил Ярослав, — мои шансы?

Конесо грустно опустил голову.

— Вы дхоу, прекрасно владеете мечом, это ваша стезя! Конечно, при соответствующем обучении возможен прогресс, но, во-первых, нужен опытный учитель, уровня десятого архона, я не гожусь для этого. У меня нет опыта в работе с выправлением подобных изменений:

— Но почему? — удивился Ярослав.

Конесо постарался объяснить:

— Чувствуется, что у вас большой потенциал, энергия накапливается неимоверно быстро и в большом количестве, но занятия магией в прошлом были сосредоточены именно на этом, при получении мизерных результатов. Это доморощенное шарлатанство!!! Кто-то усердно над вами поработал, но, не привил необходимые навыки, слепив совершенные, особенные свойства связи с потусторонним миром. Не удивлюсь, если вы с легкостью общаетесь с душами предков.

Ярослав не согласился:

— Нет, такого не водится. Честно говоря, я сам не понимаю, что происходит! — он изо всех сил старался уклониться от нежелательной темы разговора.

— В таком случае, — задумался Конесо, — кто-то поработал над вами со стороны, не заметно, но чувствуются приложенные усилия. Во всяком случае, я не рекомендую вам заниматься магией самостоятельно без страхующего опытного мага, и держите жезл подальше.

— Кстати, как с ценой? — увел в сторону разговор Ярослав.

— Он бесценен, — слегка восхищенно отозвался Конесо. — Подобные артефакты, виденные мною ранее стоили очень дорого, и у меня нет таких денег. Можно просить сколько угодно, ни одна цена не будет слишком большой или малой, но я рекомендую сохранить жезл для вашей племянницы и не продавать.

— И все же? — настаивал Ярослав. И Конесо уступил:

— Когда наследники Ходоро продавали его имущество академии Риналя, то спросили тридцать фунтов золота за навершие посоха, думаю этот стоит не дешевле!

Закончив занятия, они спустились с частично полысевшего склона и через полчаса были в лагере. Караван намеревался сниматься, и Ярославу пришлось отстать от переселенцев, дожидаясь пока Конесо напишет письма. Причем волшебник воспользовался приборами письма, купленными Ярославом в Агероне, потому как не имел своих. Подобное отношение образованного человека удивляло и многое объясняло. Аборигены еще не понимали значение письменности и образования, в той мере как земляне. Получив письма, Ярослав простился с волшебником, путь которого теперь пролегал на восток в долины Бурути, а караван переселенцев шел на юг к горным перевалам.

Глава 53Ледяные перевалы

Горы встретили людей недружелюбно! Перевал «Змеиный» взметнулся на недосягаемую высоту к самому подножию ледников вершины «Коренной Клык». Тяжелогруженые повозки приходилось буквально на руках поднимать на изредка встречающиеся относительно ровные площадки. При этом ледник нависал над самым краем ущелья «Провал змеи». Здесь на дне начинала свой бег река Онора, струились ручьи из-под упавших обломков льда. Многокилометровый подъем выматывал людей и животных, не смотря на пробитую в скалах дорогу, без которой переселенцам пришлось бы намного тяжелее. На пути иногда попадались куски льда, мешавшие движению и завалы ледяной крошки, рассыпавшейся в результате дробления упавших глыб, но людям удавалось пробиваться сквозь препятствия, расчищая дорогу. Самым страшным было слышать над головой треск свисающего с края льда, готового в любую минуту обрушиться на дно ущелья и многотонной громадой раздавить людей, но такие подвижки ледника случались крайне редко, а за весь подъем в течение дня не произошло ни одного обрушения. Как бы то ни было, слышать характерные звуки было жутко, и не раз по спине пробегал холодок предчувствия близкой смерти. Только тонкие струи леденящей воды скатывались со склонов ущелья, превращаясь на дне в юркие ручьи, извивающиеся меж камней, а иногда и самой дороги.

Спуск оказался не легче, чем подъем, южный склон изобиловал полыньями, заполненными растаявшей водой ледника, завалами крошки и водопадами переполнявшей их воды. Таяние здесь протекало обильней, и людям и животным приходилось идти в холодной, сводящей зубы ледяной воде, но и эти трудности оказались пройдены, караван спустился на берега карстового озера, куда сбегали ручьи соседних гор. Здесь у воды, в относительной безопасности люди провели ночь, готовясь к решительному броску.

* * *

Новый день подарил очередное разочарованье и трудности перехода по каменистым каньонам. Рукотворная дорога, в прошлом сгладившая путь переселенцам, здесь оказалась сильно разрушена, и люди были вынуждены тащить повозки, помогая вымотавшимся быкам и лошадям. Разломы, которыми теперь они шли на штурм второй горной гряды, представлял собой типичное ущелье с небольшой речкой на дне, но ее берега, сплошь усыпанные скатившимися со склонов камнями, оказывали сильное препятствие для движения. За третий день пути по горным перевалам, переселенцы прошли рекордно короткое расстояние.

Недовольство людей росло, уже никто не рассчитывал на преодоление перевалов в ближайшие дни. Время шло, а конца и края подъемам не было, и хотя все понимали до долины подать рукой, но усталость от трехдневного непрерывного лазанья по склонам одолевала. Даже у землян, наиболее стойких из переселенцев, начинали сдавать и силы и нервы. Когда, в очередной раз на подъеме они как саранча, не разбирая мужчины или женщины, облепив провалившуюся в трещину повозку, надрываясь из последних сил, вырывали ее из каменных тисков, не скрывали своего неудовольствия командирами:

— Вы обещали нам за месяц с легкостью добраться до долины, прошло два с половиной и где та долина? Мы в каменном мешке, дороги нет ни назад, ни вперед.

Так поступали земляне, а что говорить о местных. Они открыто ругали чужаков, соблазнивших и обманувших доверчивых крестьян. Некоторые порывались остановиться или даже идти назад, приходилось убеждением и силой заставлять неразумных продолжать путь.

Олегу приходилось успокаивать людей, обещать золотые горы, если потерпят еще немного? Но чем дальше в горы взбирались переселенцы, тем сложнее становились условия. Наконец, закончился третий день, но люди сумели добраться лишь до половины горной гряды, отделявшей внутренние ущелья от южных долин. Непосредственно над головами людей взметнулась одна из ледяных вершин второй огромной горы, названия которой не знали даже аборигены.

Ярослав наседал на Олега:

— Где твой перевал? Довольно вранья! Любое расстояние, обещанное тобою, нужно увеличивать вдвое или втрое. Сколько нам еще карабкаться по этим ущельям?

— Извини Ярослав, — оправдывался Олег. — Ты то должен понимать, я не мог обещать больших трудностей, а сейчас, когда осталось полдня или день, мы не можем уже повернуть назад.

И людям ничего не оставалось, как черепашьим шагом тащиться через завалы оползней.

* * *

Развязка наступила внезапно. Не пройдя и половины пути до вершины перевала, колеса повозок и копыта лошадей вновь ступили на ровную горную дорогу, и вышли в каньон с почти отвесной южной стеной. По правую руку текла река, бравшая свои истоки на вершинах второй гряды, а за нею относительно пологие склоны, сверху до низу усыпанные колотым камнем. Неожиданно Олег приказал остановиться и ставить лагерь, хотя до конца дня было еще далеко.

— Пришли! — многозначительно сообщил он.

— И где перевал и где долина? — совершенно не понимая юмора, дружно спрашивали все от командиров до последнего малолетнего переселенца аборигена. А тот, злорадно ухмыляясь, указывал на небо, говоря:

— Там!

Все были разочарованы, но когда поняли, что от них хочет командир, были готовы его удавить. Но этого не произошло лишь по одной причине: вернуться в Агерон было гораздо труднее, чем подняться на стометровую отвесную стену. И помочь в этом мог только Олег, заранее подготовивший все необходимое для столь необычного предприятия. Да это и был тот самый никому не известный перевал, самою природой укрытый от взоров людей.

— Как ты догадался, что там за стеной долина? — спрашивал Ярослав, пораженный «наблюдательностью» товарища.

— А я не догадывался, — разъяснял тот, — я просто высадился со стороны моря и пешком взошел наверх этой стены, но только с той стороны, со стороны долины.

— Но почему мы не могли высадиться с моря и были вынуждены подыматься ущельями, терпя лишения и выматывая свои силы?

Как всегда уклончиво Олег отвечал:

— Скоро узнаешь.

Однако тайны командира начинали постепенно приоткрывать свои завесы.

Оказалось, что среди землян есть профессиональный скалолаз и все необходимое снаряжение. Им был Денис, один из лучников, которого Олег готовил к восхождению не один год, как и всю свою изначальную группу. Лучники на глазах пораженных путешественников относительно быстро поднялись на стену и закрепили полиспас на выстреле, который они изготовили из бревен неизвестно каким образом оказавшихся наверху. К вечеру все было готово для восхождения. Две механические лебедки, привезенные с собой Олегом, предназначались для подъема грузов, с их помощью можно было поднять наверх не груженую повозку или лошадь. Переселенцы провели ночь в лагере у подножия скалы, а с утра начали поднимать людей, лошадей и грузы. Все снаряжение было современным и потому сложностей с использованием не возникало. Восемь человек одновременно вращали рукояти двух лебедок, а соответственно два троса поднимали груз. Людей, вещи и мелких животных поднимали в прочной сетке, а для крупных быков и лошадей был заранее подготовлен специальный тент, повозки просто обвязывались концами канатов. Подобный способ подъема довольно медленный и на все про все ушло два дня.

В течение этого времени Ярослав оставался внизу, руководя погрузкой, занятие не сложное, но ответственное, особенно когда переправляли людей. Сеть, в которой их поднимали, была широкая с крупной ячеей, но выпасть из нее невозможно даже младенцу, для страховки горловину крепили так, что если кому-то в голову взбредет выпрыгнуть на ходу, то при всех усилиях не получиться. По той же причине не позволяли людям брать в путь к вершине ножи, а детей не поднимали без взрослых. Из особенностей следует отметить, что всем животным надевали на головы мешки, чтобы не пугались высоты, а люди могли одеть сами по желанию, впрочем, многие родители так и поступили со своими чадами. В результате исключительно сложная операция прошла успешно, без ЧП, чему заслуга Ярослава, заменившего на самом сложном участке раненого Олега, и ни на йоту не отходившего от полученных инструкций. Он лично, с палкой в руках, проверял каждый узел и карабин. Не допуская огрехов и неряшливости, требовал соблюдать очередность и строго наказывал провинившихся. По большей части такими оказывалась глупая скотина, впрочем, он не разбирал, где люди, а где лошади. Видя строгость командира, народ как более разумный старался не попадать под горячую руку, выполняя все предъявляемые требования погрузки.

Только на вторые сутки непрерывной работы, Ярослав последним покинул ущелье, после него на дне не оставалось ничего, даже гвоздя. Время клонилось к вечеру, гребень кар норовил скрыться за снеговые вершины гор, отливая золотыми отблесками лучей, когда он впервые увидел долину, ступив на вершину перевала.

Картина поистине величественная, гигантский амфитеатр, стены которого горные вершины и в партере зеленое море настоящих джунглей, с озером в центре, отливающим огненными всполохами заходящих звезд. Здесь, наверху, на самом краю ущелья раскинулся лагерь людей, пахло печеным мясом и свежим хлебом, уходил в небытие последний день долгого пути, а впереди ждала новая неведомая жизнь.

Глава 54Проклятая долина

На этот раз Ярослава разбудили затемно. Станислав, тряся за плечи, сообщил, что их вызывает командир. Еще в полудреме они проследовали в палатку Олега.

— Прямо сейчас мы с Ярославом уйдем на разведку долины, — объяснил причины столь раннего сбора Олег, — ты, Станислав, остаешься за главного, и до нашего возвращения все переселенцы не должны покидать плато.

— Разве у нас нет Жигана или Лучника с их людьми, что оба наших командира в одиночку должны идти на разведку, — удивился тот.

— Мы вынуждены это сделать и не пойдем одни, возьмем несколько человек, но и без осмотра долины не можем спуститься с гор.

— Все равно странно, — перечил Станислав.

Делать нечего, Ярослав готовился к проведению операции, он прекрасно понимал, куда они с Олегом идут, и разведкой здесь не пахнет. В долине ждет некрополь, самое непредсказуемое предприятие с момента появления на Троне. Уже через двадцать минут всадники покинули лагерь. Их сопровождали четверо лучников и среди них альпинист Денис. Две заводные лошади нагружены необходимым снаряжением. Со своей стороны Ярослав взял с собой только Богами, сына Колтука-башмачника. Семнадцатилетний худющий парень, с копной черных курчавых волос, совершенно не мог держаться верхом, так что его пришлось привязывать к седлу. Но дорога не благоприятствовала быстрой езде, если спуск с горного плато, по мощеной древней дороге, давал какие-то удобства, но когда углубились в зеленку движение замедлилось настолько, что пришлось идти пешком, ведя лошадей в поводу. И хотя под ногами по-прежнему были камни древней мостовой, заросли настолько затянули путь, что трудно представить, как впоследствии здесь пройдут повозки переселенцев!

Маленький отряд окружали настоящие джунгли! Обе стороны дороги утопали в сплошных непроходимых чащах. Буйное неистовство зелени, с невообразимым хаосом неукротимой жажды жизни. Переплетение ветвей лиан и колючек, среди которых трудно сделать шаг. Казалось бы хаос ошеломляющий своими первородным естеством, но в этом неистовстве энергии прослеживается четкий след разумной закономерности. И глаз опытного наблюдателя начинает понимать дикую ее красу, ощущать пленительную терпкую прелесть. Здесь воедино переплелись различные формы растительной жизни: с одной стороны обычный лес с высокими деревьями, чьи породы определить для чужаков совершенно невозможно, а под ним лес непроходимых зарослей кустарников, а вверху, на стволах и ветвях, переплетение лиан и совершенно непредсказуемых в своем разнообразии цветущих яркими цветами, вьюнов. Насколько ни были крепки, монолиты мощеной дороги не могли оказать сопротивления этому празднику флоры, порой стволы торчали прямо на пути, разрушая сооружение.

Весь день без остатка был потрачен на спуск в долину, оставалось надеяться, что спутники строго выполняют наказ Олега, категорически запрещавший трогаться с места до возвращения разведчиков. Уже в сумерках вышли к мосту через некрупную речку, впадавшую в озеро. Здесь, в непосредственной близости от воды обнаружилось древнее каменное строение, крытое как ни странно, каменным плитняком, целые горы подобных обломков лежали неподалеку, затянутые вездесущим кустарником. Именно к этому строению Олег вывел свой отряд.

Ярослав живо заинтересованный необычной постройкой, спросил у Богами

— Что это за каменное сооружение среди леса?

Парень прореагировал странно заторможено, как будто думал о чем-то другом и витал в облаках.

— Не знаю, — вяло ответил он. В течение дня, пока отряд спускался к озеру, Ласу был весел, бодро шагал вслед Ярославу, поддерживая разговор со своим господином, который не упускал возможности расспросить парня о самых, по его мнению, интересных вещах. Так он узнал, что отличием народа ласу является высокий уровень образования и Богами умеет читать и писать. Сейчас что-то непонятно странное случилось с парнем.

Видя замешательство Ярослава, Олег разъяснил происходящее.

— Не трогай его! — настоятельно посоветовал он, — я уже рассказывал о скверном характере долины, это первые симптомы. Здесь у этого моста начинается зона, где все мы подвержены действию некрополя.

Олег снял бревно, подпирающее ворота каменного сарая, а лучники открыли створки. Посреди помещения стояла на опорах небольшая лодка.

— Мы что, поплывем? — недоумевал Ярослав. — Но ранее ты и словом не обмолвился!

— Ты что, боишься?!

— Нет, но…

— Если бы я обо всем говорил, со всеми советовался, — растолковывал раздосадованный непониманием друга Олег, — мы бы до сих пор сидели в Москве на заднем дворе моей фирмы. Никто бы из страха не тронулся с места, а так, пожалуйста, мы здесь, — развел руками он, широко улыбаясь.

Лошадей ввели под крышу, а на берегу разложили костер, готовя ужин, за которым Олег делился своими планами:

— То, что вы с Богами называете живой стражей, не что иное как хищные летающие существа, гнездящиеся на отрогах ущелья. Даже не представляю кто они, птицы или животные, но для них я приготовил действенный подарок.

Олег достал из вещмешка и вручил Ярославу для ознакомления устройство похожее на гранату, металлический цилиндр размером с литровую банку пива, деревянная рукоять длиной тридцать сантиметров, в общем, достоверно, немецкая граната времен войны.

— Что это? — не врубившись до конца, переспросил тот.

— Это самодельные гранаты с зарядом подобным фосфору, мы поднимемся на вершины и закидаем ими компактное место гнездования нашего главного врага. Часть из них погибнет, остальные с испугу разлетятся. А, избавившись, спокойно станем искать закладку.

— Кто-то все уши нам пропел о нераспространении технологий? — злорадно улыбаясь, съязвил Ярослав.

— Ну, подобная политика никогда не была для меня самоцелью, — столь же дружелюбно ответил Олег, — только средством достижения.

Как быть с другими, о которых Богами говорит как о мертвой страже.

— Здесь придется действовать по обстановке, потому что ни я, ни, похоже, Богами о ней ничего не знаем, но гранат у нас изрядный запас может и на мертвую стражу подействует. В противном случае придется уносить ноги и делать второй заход.

— Нужно установить зеркала, — как бы не от мира сего пояснил Богами, — тогда первый круг очиститься. Парень был не в себе, и вяло участвовал в разговоре.

— Я слышал в прошлом о зеркалах и у нас с собой запас полированных пластин нержавейки, так что для нас главное справиться с гнездами, а там все образуется. В любом случае проблемы придется решать по мере их обнаружения. Но по легендам ласу, а их я в прошлом наслушался немало, кроме мертвой стражи в некрополе ловушек нет.

* * *

На ночь устроились в каменном доме, возле лошадей, крепко изнутри заперев ворота. Не успели, как следует уснуть, как сквозь дрему слышен шорох, кто-то пытается открыть ворота, Ярослав в кромешной тьме, ориентируясь на звуки, легко и бесшумно подкрался к дверям и буквально столкнулся с Богами. Тот вскрикнул от неожиданной встречи и ударов лбами.

— Что ты делаешь? — возмущенно шептал Ярослав, потирая ушибленную челюсть и цепко схватив парня за плечо

В ответ он услышал дрожащий голос и почувствовал трепещущее тело подростка.

— Они пришли! Демоны пришли за нами! Они там…

Неожиданно их ослепил яркий луч. Это Олег зажег фонарь, осветив копошащихся возле ворот.

— Похоже у парня истерика. Такое бывает, — спокойно прокомментировал происшествие он.

Ярослав в пучке света, направленном на Богами, увидел лицо парня, сплошь покрытое крупными каплями пота. Волосы слиплись, рассеянный блуждающий взгляд, казалось, не видел окружающего, устремившись в себя. Олег настойчиво предложил:

— Надо дать парню транквилизатор, иначе могут быть проблемы.

Не понимая ничего из сказанного, но, сознавая, что говорят о нем и не дадут сбежать Богами рванулся из рук Ярослава, пытаясь открыть подпертую бревном дверь. Ему почти удалось открыть створки, уронив опору, но сбежать нет. Упустив в первый момент юркого парнишку, Ярослав быстро перехватил его вновь, заломив руку. Но боль не могла утихомирить безумца. Он не чувствовал, или, по крайней мере, не обращал на нее внимания. Лучники помогли держать аборигена, а Олег всыпал в открытый рот несколько таблеток. Вода из фляги несколько облегчила глотание и в конце парня связали, положив на охапку листьев вместо постели. Он еще долго не мог успокоиться, пока не начало действовать успокоительное, а затем уснул.

— Это и есть стража первого круга, — назидательно объяснил Олег недоумению Ярослава.

— Но что это? — не успокоился тот.

Неожиданная реакция паренька приводила в замешательство.

— Если бы знать! — многозначительно ответил Олег, — но завтра мы все испытаем примерно то же самое. — Единственный способ унять возбуждение — лошадиная доза лекарств. Спи, Ярослав, завтра тяжелый день.

И хотя его одолевала масса вопросов, на которые он не имел ответов, Ярослав решил не торопиться, положившись на предусмотрительность друга.

* * *

Утром Богами чувствовал себя намного лучше и категорически отказывался от полагающейся дозы успокоительного, но, видя, что «камешки», так он назвал таблетки, едят все, скрепя сердце, согласился. Олег прописал успокоительное всему отряду, мотивируя тем, что так легче перенести взгляд стражи. Ярослав, в свою очередь, съев выделенное, полагал употребление лекарств малоубедительным и готовился к худшему. В этот момент он с каким-то чувством надежды ощущал вес кобуры подмышкой, накануне, вняв совету Станислава, взял пистолет с собой. Все в отряде чувствовали себя неважно. Напряжение просто било через край, люди стали раздражительны и несдержанны. Под крики и ругань с трудом извлекли лодку из сарая и, перетащив посуху к берегу, спустили на воду. Затем грузили необходимое оборудование, мешки и баулы с припасами, альпинистское снаряжение. Все тяжелое оставлено вместе с лошадьми в сарае: броня, шлемы, арбалеты, все, что как-то могло затруднить подъем в горы. Из холодного оружия Олег с Ярославом, не сговариваясь, взяли легкие катаны и вакидзаки. «Лунный дракон» во второй раз за путешествие украсил собою пояс Ярослава, он посчитал, для операции его наиболее подходящим. Из метательного оружия только два больших лука имелись у Олега и Дениса. Изначально в некрополь предполагалось идти вдвоем, чтобы не подвергать опасности подчиненных, но жизнь внесла коррективы. Раненый Олег не мог теперь подняться самостоятельно на скалы, а Ярослав заимел ценного аборигена, способного оказать помощь если не действием, то советом или подсказкой. Двое оставшихся лучников должны были стеречь базовый лагерь с лошадьми и имуществом.

Вода в озере под лучами южных солнц обладала великолепной прозрачностью на многие метры в глубину. Лодка, подгоняемая ударами весел, казалось, скользила по ровной глади стекла, а не по морской пучине. Да, это озеро оказалось заливом, что на первый взгляд определить невозможно, но вода в нем была соленая, а значит, связь с океаном существовала. Весь берег, почти идеально круглого залива, покрывала густая сочная зелень зарослей и только на востоке, скалы вплотную подходили к воде, перекрывая выход к морю. Именно там, среди нагромождения отвесных утесов есть пресловутый узкий проход, до сих пор остававшийся в тайне. Горы закрывали собою горизонт по всему периметру долины, возвышаясь над сплошь покрытым лесом низинами и возвышенностями грандиозным амфитеатром, где на самом пределе видимости, в клочьях облаков, сверкали своей белизной снеговые вершины ледников. Множество мелких ручьев начинало свой бег на срезе льда и скал, питая собою мелкие ручьи, впадающие в залив.

Лодка, оставляя за собой след из вялых как будто утомленных жарой и влажностью волн, достигла восточной стены и Олег начал искать место для подъема на скалы прямо с воды. Ярослав поинтересовался столь экзотическим местом расположения некрополя:

— Никогда не слышал, чтобы захоронения располагали на крутых скалах и к тому же в непосредственной близи от моря?

На что Олег ответил не менее удивленно:

— До моря здесь еще довольно далеко, лишь узкий пролив соединяет его с внутренним озером. Гряда, на которую мы сейчас поднимемся, в средней части имеет ущелье, берущее начало все в том же проливе. Конечно, со стороны пролива подыматься легче, но сейчас не ущелье наша цель, а гнездовая летающих чудовищ, потому надо подняться на вершины и действовать сверху.

Лодку причалили к скалам, а Денис, подготовив снаряжение, начал подъем. Он вбивал в трещины отвесной стены нагели, закрепляя на них страховку и медленно подымаясь вверх. Когда достиг вершины, снизу падали прочный трос, который альпинист надежно закрепил в скалах. Следующим взбирался Ярослав, его страховал не только Денис, но через блоки Олег и Богами, действуя прямо с лодки. Меры предосторожности не казались излишними, отвесная стена давала мало опоры человеку, тем более что Ярослав видел горы первый раз в жизни и сильно опасался высоты. Недавний подъем на перевале не в счет, так как использовали лебедки и сети, а сегодня приходилось подниматься самостоятельно, полагаясь на жалкий крепеж нагелей.

Однако опасность пришла совсем с другой стороны. Когда Ярослав достиг середины стены и ухватился за выступ, образованный трещиной в скалах и уже было намеревался подтянуться на руках, как прямо перед носом услышал знакомое разрывающее человеческую душу шипение. По спине пробежала дрожь, от неожиданности и страха. Почувствовать и увидеть змею в сантиметрах от себя, настолько ошеломительно, что Ярослав потерял самообладание. Темно-бурая змейка с ярко оранжевыми пятнами на шкуре ощетинилась в боевой стойке, в любую секунду готовая броситься. Совершенно, не отдавая отчета, он выпустил из рук выступ, резко провалившись вниз.

Страховка не позволила окончить земное существование на этом месте. С треском, как пуля отлетел ближайший вырванный с корнем нагель, Ярослава со всего размаха ударило о скалы, рвануло поясницу так, как будто хотело разорвать пополам, и он, тряпичной куклой, повис на страховочных концах. Снизу и сверху дружно раздались крики огорошенных неожиданностью товарищей, изо всех сил пытающихся удержать сорвавшегося.

Придя в себя, Ярослав успокоил друзей и, превозмогая боль, вновь полез. Парни изо всех сил тянули наверх, их усилия помогли справиться с ситуацией. Проползая старым маршрутом, заметил, что на выступе змейки уже нет, куда-то уползла, забилась в скалы. Обескураженный Денис раздраженно спросил, когда горе-альпинист уже поднялся на относительно ровную площадку, где обосновали перевалочный пункт.

— Что!? Руки-крюки?!

Ярослав постеснялся признаться в истинной причине падения:

— Выскользнула!

В ответ Денис только горько и безнадежно покачал головой.

Они вдвоем стали поднимать рюкзаки с вещами и оборудованием. Затем быстро и легко втащили наверх щуплого ласу, а уже в конце, долго и медленно еще страдавшего от ранений Олега. Ярослав накануне предлагал ему остаться в лагере, а выполнение операции возложить на товарищей, но тот категорически не согласился, мотивируя тем, что без его чуткого и непосредственного руководства все пойдет насмарку.

Втянув тяжеленного мужика наверх, весь отряд стал медленно пробираться через каменистую гряду, сплошь насыщенную расселинами и острыми камнями. Здесь на вершине Ярослав чувствовал себя более уверенно, чем на стене и первым ловко перепрыгивал через трещины. В какой-то момент он убедился, что змея, виденная ранее не одинока, то тут, то там проскальзывали блестящие на солнце чешуйчатые спины.

«В какой гадюшник мы попали», — брезгливо думал он. Соскочив с очередного камня, увидел под ногами уж совсем отвратительную картину: клубки змей, в испуге рассыпались в стороны, давая место неизвестно откуда свалившемуся человеку. Они скрывались под многочисленными камнями, усыпавшими межскальные промежутки. Понимая, что оставаться в расселине среди гадов опасно, Ярослав, как обезьяна вскарабкался обратно на вершину. Паника, с которой выполнялись эти трюки, не ускользнула от внимания товарищей. Тяжело ковылявший Олег удивленный акробатикой друга и безумным выражением глаз обеспокоено спросил:

— Что случилось? Почему ты скачешь вверх, вниз, как лемур?

— А ты не знаешь? — зло огрызнулся Ярослав, — ты, Сусанин, завел нас в гадюшник, полный ядовитых змей, и спрашиваешь, отчего такие прыжки.

— С чего ты взял? — совершенно вне себя опешил Олег, — на этих скалах отродясь змей не водилось, здесь им просто нечего есть.

Но вспотевшее лицо Ярослава выдавало причины страха: командир постарался унять товарища и разъяснить причины:

— Успокойся, Ярослав! Возьми себя в руки! Это галлюцинации! Здесь нет никаких змей!

— Ты думаешь! — как громом пораженный Ярослав остановился в нерешительности, вспомнив ночные страхи, терзавшие Богами, осознал возможность возникновения подобных и у себя.

— Что же делать?

— В первую очередь не волноваться, — уверенно успокаивал Олег, — ничего страшного нет. Посмотри на Богами, приняв транквилизаторы, он спокойно поднялся на вершину, и с тобой ничего не случиться. Ешь и все пройдет. — Ярослав принял предложенное успокоительное.

Отряд остановился отдохнуть после нелегкого восхождения на краю ущелья, занимаемого пресловутым некрополем. Отсюда, сверху трудно было разглядеть, что твориться внизу, нагромождение утесов перекрывало обзор. Противоположная стена располагалась на растоянии не белее чем двести метров, а глубина ущелья сто метров. Ярослав с Олегом подобрались к самому краю разлома, разглядывая скалы и силясь определить места гнездовий чудовищ.

— Самое большое количество гнезд находится в пещерах под нами, — шепотом объяснял Олег, — нужно вести себя тихо и очень осторожно, потому что многие из монстров днем прячутся в скалах, и стоит им нас обнаружить, как поднимут тревогу и разорвут на куски. По моим предположениям, вся колония насчитывает не одну сотню особей и охотится по всей «проклятой долине» на мелкую дичь и птиц. Пищи мало, потому они всегда голодны. Почему они гнездятся только в некрополе, я не выяснял, но, забросав пещеры гранатами, мы в случае успеха, можем перебить большую их часть.

— А как поведут себя остальные? — удивился столь рискованному плану Ярослав, — не набросятся ли они на нас? И как быть с теми, что сейчас на охоте?

— Животные пугливы. В прошлый раз, когда я наблюдал за колонией с противоположной стены, упавший камень вызвал большой переполох, надеюсь, взрывы поднимут на крыло всех, от мала до велика, в суматохе проникнем в катакомбы.

— Разве нельзя без шума спуститься вниз, а уж затем разделаться со стражами некрополя?

— Нам нужен свободный путь к отступлению, в противном случае у нас не будет возможности бежать.

* * *

Немного отдохнув, начали спуск к отверстиям пещер. Ярослав с Денисом, обвязавшись гранатами, при поддержке оставшихся наверху Олега и Богами, медленно и осторожно спускались по веревкам вниз. Когда достигли уровня гнездовий, разделились, чтобы охватить как можно больше отверстий. Стояла середина дня, солнца нещадно пекли черные скалы, ни один монстр не решался выбраться из укрытий, поэтому удалось подобраться вплотную к пещерам. Выбрав две ближайшие, Ярослав освободил веревку, на которой висел так, чтобы можно было быстро сменить позицию для броска, затем, зацепившись за край скалы, стал ждать команды сверху от Олега. Дениса, скрытого выступами, он не видел и мог бросить гранаты одновременно только по команде сверху.

Отверстие пещеры немало удивило, почти идеально круглое, диаметром два метра, сплошь заляпанное кляксами птичьих испражнений, перед ним небольшая площадка, под которой спрятался Ярослав, позволяла легко взлетать крупным хищникам. Тишина стояла гробовая, ни ветерка, ни звука осыпающихся камней, только источающее жару нагромождение скал.

Олег медлил.

Денису достался более трудный участок. Если Ярослав еще мог зацепиться за острые выступы и даже быстро переползать с одной на другую, страхуясь веревкой, закрепленной на вершине, то парню, как опытному альпинисту, поручили более сложное: три отверстия на северной стене, где он должен был, раскачиваясь, быстро забросить в каждое по три гранаты с большим замедлением. Приходилось ждать, непрерывно поглядывая на вершину.

Наконец, Олег сигналит готовность, и Ярослав бросает уже подготовленные гранаты в пещеру. Изнутри раздается лишь гулкий стук тяжелых металлических предметов о камни. Забросив, как и условились заранее, три штуки, Ярослав скользит по стене ко второму входу, позабыв о страхе высоты и стремясь только быстрее выполнить задуманное. Зацепился за край площадки, свободной рукой достал очередную гранату, вырвал зубами чеку и бросок. Очевидно, он двигался не достаточно быстро, на втором броске, рвануло так, что заходили ходуном скалы, а третья уже снятая с предохранителя граната выпала из рук, упав на дно каньона.

Не рискуя более задерживаться, и не решаясь забросить в дыру запасную гранату вместо потерянной, Ярослав изо всех сил постарался удалиться как можно дальше от пещеры. Стены каньона сотрясали взрывы, и не было понятно, откуда и чьи они, казалось, что рушатся сами скалы. Сверху посыпались обломки, сдвинутые с мест сотрясением земли. Наконец, когда Ярослав уже достиг заранее намеченной щели для укрытия, рванули заряды в последней пещере. Он уже не видел, что происходит, едкий дым застелил окрестности гнездовий, а пыль, поднятая взрывами и сотрясением, наполнила воздух. «Какого х… он натолкал в гранаты, что так мощно рвет» — думал совершенно оглушенный и дезориентированный Ярослав, мечтая только об одном: не выпустить из рук острые края скал и удержаться от падения.

Грохот прекратился, но эхо еще вторило, удаляясь и затихая в расщелинах каньона. С неба продолжали падать камни, грозя ненароком расколоть голову. В воздухе стояла пыль, окутывая гнездовья и медленно оседая на дно. Неожиданно в хаосе рушащихся звуков, выделился один ни на что не похожий. Как плач ребенка, он резал слух живым диссонансом. Это крики умирающих и еще живых существ, стремящихся голосом выразить несогласие с выпавшей судьбой, обрекшей их на неожиданную гибель. Сотни черных теней взмывали в небо, унося в вышину плач и боль о безысходной участи, постигнувшей сегодня кровожадных тварей. Далеко не все из них погибли в пламени взрывов, многие прятались в тени скал и теперь взмывали в небо, оглашая призывными криками пространство каньона.

Ярослав видел их черные тела и упругие кожистые крылья на расстоянии нескольких метров от себя, но ни одно из чудовищ в панике не обратило внимания на прижавшегося к скалам человека. Сколько их было не сосчитать, во всяком случае, Ярославу казались многие сотни. Дико крича и кружась над каньоном, они медленно стали удаляться в сторону гор. Через десять минут небо опустело, рокот эха утих, и только пыльное облако продолжало висеть в воздухе. Он стал осторожно подниматься. Странно, но ему никто не помогал.

То, что Ярослав увидел наверху, как током поразило его. На небольшой площадке, где располагался их крохотный лагерь, лежали четыре крылатых, черных трупа с явно огнестрельными ранами на телах. Оскаленные зубастые пасти щерились рядами острых зубов, уже никому не причинящих вреда.

Олега и Богами не было. Предчувствуя неладное, Ярослав поспешил к месту, где крепилась страховка Дениса. Расстояние небольшое, но пробраться туда потребовалось время. К моменту прихода, парня уже подняли, но смотреть было не на что. Растерзанное тело лежало между скал, а Олег с поникшей головой склонился над трупом. На него невозможно было смотреть, настолько окаменело и осунулось лицо. Увидев пришедшего, Олег горестно молвил:

— Они напали на стене… Прятаться негде…

Ярослав ничего не сказал, понимая, что сейчас не время для упреков. Сидящий рядом Богами чуть не плакал.

— Надо его спустить вниз… — нерешительно предложил Ярослав, — чудовища вернуться…

Медленно они стали готовить труп к спуску.

Глава 55Некрополь

Вход в катакомбы располагался на самом дне каньона и представлял собой простое круглое отверстие и несколько ступеней перед ним. Зато сама стена над входом украшалась множеством искусно вырезанных изображений, барельефов и надписей. Причем, порядка явно не наблюдалось. Складывалось впечатление, что изготавливались они в разные периоды и порой за счет ранее выбитых. Читать некогда и спутники поспешили внутрь, так как до захода солнца оставалось мало времени, а конца операции еще не видно.

Богами уверял, что по рассказам деда знает расположение гробниц и уверенно выведет их на второй ярус катакомб, где должна располагаться крипта. Путь туда шел через нижний этаж малых захоронений, разбитые каменные двери которых зияли черными провалами, в тусклых отблесках лучей проникающих через центральный вход. Имущество, спущенное со скал, внесли внутрь, чтобы не подвергать себя риску встречи с чудовищами. Тело Дениса разместили в ближайшей к выходу гробнице, разбитой и ограбленной, оставив прямо на обломках саркофага.

Проходя длинным коридором и освещая фонарем внутренности катакомб, Ярослав обратил внимание на большое количество костей, черепков и различных предметов, заполнявших как основной коридор, так и боковые камеры, чьи каменные створки были взломаны грабителями и сейчас расколотыми лежали на полу. «Вероятно, — думал он, — здесь хоронили до тех пор, пока не заполняли гробницы полностью, затем замуровывали входы».

Ласу, в их маленькой отряде шел последним, и выражение его лица сквозило благоговением перед останками предков, которые почти непрерывно попадались прямо под ногами.

— Кто эти люди? — тихо спросил его Ярослав, — и почему лежат прямо в проходах без погребений, как будто их бросили, где придется, в первом попашем месте.

— Это слуги и рабы, сопровождавшие господина в загробный мир, — осторожно, будто его услышат боги, отвечал молодой ласу, — в те времена их замуровывали вместе с покойником и порой по нескольку десятков. Их снабжали в долгий путь едой и питьем, потому некоторые проживали в гробнице по нескольку недель, пока не настигнет голодная смерть. Господин видит останки в тех местах, где несчастных застиг конец.

— С покойными клали ценности? — уточнил Ярослав.

— В загробном мире ласу потребуется все, чем он пользовался при жизни, плюс выкуп за душу, что потребуют демоны.

Пройдя темными извилистыми коридорами с множеством ответвлений к одному из поворотов, они поднялись по лестнице в почти круглое помещение, вырубленное в толще камня. Честно говоря, без помощи Богами, точно знавшего маршрут, Олег и Ярослав, еще долго блуждали по катакомбам в поисках крипты.

— Это то самое место, где надлежит установить зеркала, — торопливо сообщил Олег, развязывая мешок с грузом, что они тащили на себе все это время.

— Но чем освещать? Здесь нет отверстия для солнца или чего-либо иного, — недоуменно сетовал Ярослав, — зеркала здесь бесполезны.

— Этот секрет надлежит разгадать, — С полной уверенностью в голосе сказал Олег, — Бери фонарь и шарь по сторонам.

Ярослав и Богами осматривали стены, освещая мечущимися вспышками фонарей.

— Грабители похитили зеркала, — удрученно сообщил ласу, — они должны стоять на постаментах в центре крипты. Теперь у нас нет основного инструмента в ключе катакомб.

— Ничего, Богами, — успокоил его Олег, — мы, заранее зная об этом, позаботились, о зеркалах.

Он извлек из вещмешка тонко свернутый рулон, полированной нержавейки и положил на постамент.

— Из этого, — с гордостью сообщил Олег, — мы сделаем любое зеркало, какое понадобиться.

— Но где взять свет? — возмущался Ярослав.

— Искать, — настаивал Олег, — отверстие должно быть.

— Чтобы найти его, нужно подняться выше на третий ярус, — с готовностью помочь поведал Богами и дверь где-то здесь.

Долго искать не пришлось, круглое отверстие, подобное, но меньшего размера, чем входное в катакомбы, нашлось в дальнем конце овального зала, но открыть его никак не получалось. Толстый камень лежал в пазах стен, и разбить его или сдвинуть было невозможно.

— Нужны ломы, — сетовал Ярослав, усиленно чеша затылок.

С помощью монтировки и скалолазной кирки не получилось отколоть даже малого куска от гранитного монолиты, перекрывавшего проход.

— Тут хотя бы сколоть окантовку, — не унимался Олег, отчаянно ударяя киркой по краю плиты, входящей в пазы стен. — Не удивительно, что грабители не смогли проникнуть далее, тут нужен отбойный молоток.

— Или динамит! — язвительно пошутил Ярослав, — нет, должен же быть способ открыть створку.

— Динамит! — ехидно усмехнулся Олег. — Динамитом развалим крипту, а проклятие не снимем. Нет, надо найти отверстие для зеркал.

Изрядно потрудившись, они передохнули, осмотрели все углы крипты, три саркофага по сторонам от дверей, испещренные непонятными надписями, потолок и стены. Ничего не нашли. Ласу в это время читал иероглифы, пытаясь понять, механизм открывания дверей он тоже ни чего не знал.

В это время Олег, взобравшийся на пьедестал для установки зеркал и осматривавший потолок, где с наибольшей вероятностью должны располагаться отверстия закричал:

— Вот оно! Снизу не видно! Дыра больше полметра в диаметре, но свету в ней нет.

— Может и не она, — печально усомнился Ярослав, — может так, вентиляция.

— Может и вентиляция, — Олег уже пылал энтузиазмом.

— Нужен лом! — уверенно заключил Ярослав, — пойду шарить, здесь много барахла, может, что и найду.

Он решительно поднялся с колен, перестав бесполезно тюкать киркой по гранитной плите.

— А ты, Олег, можешь попробовать слазить в эту дыру! — издевался Ярослав, — если конечно сможешь подняться к потолку без лестницы.

Ярослав в одиночьку опустился на первый этаж катакомб и стал планомерно осматривать все помещения, попадавшиеся по пути, на предмет превращения чего-либо подходящего в инструмент. На первых порах ему не попадалось ничего стоящего. Хотя холодный сухой воздух сохранял предметы в гробницах в первозданном виде, но попадавшиеся на глаза вещи не годились для того, чтобы разрушить гранитную дверь. Это были в основном разбитые и целые керамические сосуды, истлевшая одежда, простые медные и изредка серебряные украшения. Грабители взяли с собой все стоящее. Ему повезло, в углу одной из гробниц, он нашел стальной меч, сантиметров шестьдесят длиной с листовидным лезвием, весь изъеденный ржавчиной, но годный к употреблению. Однако толку от него никакого. Необходимо было вскрывать еще не тронутые захоронения, не разрушенные двери которых часто попадались на пути. Очевидно, грабители не смогли заглянуть в каждую, настолько было их много.

Выбрав одну такую плиту, далеко отстоящую от соседей и сулившую за собой большое помещение, увлеченно начал разрушать стык стены и плиты. Занятый столь безобразным делом, как грабеж могилы, краем уха услыхал шорох, исходящий из пространства коридоров. Звук был отчетлив и напоминал, как пожилой человек шаркает тапочками по песчаному асфальту.

Ярослав встрепенулся, но, помня о недавних своих галлюцинациях, постарался унять страх и тревогу, гнездящиеся в сердце. Для профилактики осмотрел ближайшие подходы к гробнице, но, не обнаружив ничего подозрительного, кроме собственных следов в толстом слое пыли, продолжил разрушать притвор плиты.

После приложенных усилий дверь легко поддалась монтировке и стальному мечу. С грохотом она рухнула на пол, расколовшись пополам, открыв проход в гробницу. Ярослав принюхался к воздуху вскрытого глухого помещения, где долгая закупоренность могла вызвать ядовито-спертую атмосферу. Однако, не почувствовал ни гнилостных испарений, ни неприятных или необычных запахов, микроклимат в гулких коридорах катакомб был идеален для гробниц. Поеживаясь от холода, он проник в еще не разоренную.

Предмет как нельзя лучше подходивший на роль лома он нашел неожиданно быстро, прямо с порога. По бокам от саркофага стояли две колесницы, запряженные парой, теперь уже мертвых коней, каждая. Ярослав, не веря своим глазам, бросился к повозкам и с трепетом в сердце обнаружил, что невольное предчувствие не обмануло. Оси колесниц оказались даже не бронзовые, а стальные!

Нещадно кромсая истлевшее от времени дерево, освободил от него, полутораметровую ось. Счастью Ярослава не было предела. В исступлении блаженства он разбил и вторую колесницу в полной уверенности, что найдет еще, но здесь ждало некоторое разочарование. Ось оказалась всего лишь бронзовой. Не сильно огорчившись он поспешил назад к товарищам, вероятно уже потерявшим его. По пути не преминул поживиться, чем бог послал, снимая с вповалку лежащих на полу трупов, все, что напоминало золото. Вскрыть саркофаг, как это сделали его предшественники-грабители, не решился, резонно опасаясь неизвестных последствий, но итак набралось до килограмма золотых украшений, снятых в основном с одной особы, лежавшей непосредственно рядом с саркофагом и в отличие от остальных рабов, явно убитой до захоронения.

* * *

Возвращение не заняло много времени, собственные глубокие следы в пыли четко вывели к лестнице, ведущей в крипту. Когда радостный Ярослав предстал перед Олегом, он заметил, что с потолка спускается веревка, а Богами нет.

— Где ласу? — не сильно удивленно спросил Ярослав, уже понимая, куда командир запустил паренька. Олег одними глазами показал на отверстие и загадочно улыбнулся собственной изобретательности.

— Как удалось?!

— Кирку закинули! — довольный собой сообщил тот.

— Зацепилась? — недоверчиво переспросил Ярослав.

— А ты как думал!

— Я думал, в жизнь не забраться, задумчиво и реально удивленно закончил Ярослав, приступая к взлому двери. Пара сокрушительных ударов показала бессмысленность усилий, гранитная плита не поддавалась даже стальной оси.

— Что делать! — удрученно и расстроено выразил непонимание Ярослав.

— Собьем край внизу, — недовольно советовал Олег, — хватаясь за вторую ось.

Посыпался град парных ударов, гулко разносящихся в обширном каменном мешке крипты. Прилагая неимоверные усилия, откололи небольшие куски от базальтовых косяков двери, вытирая пот. Остановились. Оси были слишком тяжелы, особенно бронзовая.

— Так мы до скончания века будем долбить! — устало сетовал Ярослав.

— У нас что, есть выбор, — одернул его Олег, — маши кайлом чаще, — и в свою очередь продолжил долбить дверь. Ярослав, понимая, что ничего более не остается, последовал примеру. Под канонаду ударов спустился из отверстия Богами, сообщил неприятную новость.

— Камень! Тупик!

Расстроенный Олег ничего не ответив, продолжал бить в притвор двери, время от времени откалывая небольшие куски камня. Ярослав не отставал.

В какой-то момент его тяжелая ось скользнула наискосок, отбив от двери осколок гранита и толкнув ее. Плита поддалась на миллиметр.

— Она шевелиться!!! — вне себя от радости закричал Ярослав, заметив подвижку.

— Цепляй!!! — взвыл Олег, пытаясь повторить действие напарника, — монтировкой цепляй!!! — надрывался он, прилагая все силы на бронзовую ось и стараясь сдвинуть камень, — идет?!

— Нет! — вторил ему Ярослав, просовывая острие монтировки в образующуюся миллиметровую щель между косяком и плитой, — Богами! Толкай ее туда, — кричал он, передавая инструмент ласу, а сам вновь хватаясь за стальную ось, вызвавшую движение.

— Навались! — командовал Олег. — Просовывай, Богами.

Налегая на лом, Ярослав изо всех сил старался помочь, цепляя тупым концом оси за камень и стараясь поддеть.

Наконец, прилагая чрезвычайные усилия, им удалось сдвинуть плиту в сторону и просунуть в щель монтировку, при этом дверь все время стремилась встать на место, а железка не давала. Действуя последовательно, таким же образом, как и ранее, удалось расширить щель, еще более сдвинув плиту и подперев от обратного движения обломком саркофага. Здесь окончательно выяснилась конструкция двери. Представлявшей из себя поставленный на ребро диск и ходившей по прорубленным в скале пазам. То, что плита все время стремилась назад, объяснялось наклоном канала. Когда конструкция стала ясна, дело пошло быстрее, просовывая обломки в притвор и действуя осями как рычагами, Олег с Ярославом открыли проход достаточный, чтобы пролезть человеку.

Из открывшейся щели пахнуло смрадом застарелого птичника, дымом и паленой плотью.

— Вероятно проход к гнездовьям живой стражи, — уверенно предположил Ярослав.

— Без сомнений, — согласился Олег, пытаясь первым пролезть в отверстие, — остается предполагать, где сейчас стража мертвая?!

— Может, обойдется? — посмел предположить Ярослав, вопросительно глядя на Богами.

Тот не ответил, лишь обреченно пожал плечами, давая понять, что подобные прогнозы не в его власти (компетенции). Все трое преодолели приоткрытую дверь и оказались на крутой лестнице, ведущей на третий этаж катакомб. Первого сдохшего монстра они встретили прямо на пороге лестничного марша, при входе в пещеру. Помещение представляло собой каменную полость естественного происхождения, приспособленную древними строителями под гнездовья монстров. Вдоль стен находились площадки, чем-то похожие на каменные помосты, на которых чудовища размещали кладку. Шесть отверстий давали свободный выход наружу, на взлетные площадки. Именно эту пещеру Ярослав с Денисом закидали гранами несколько часов назад. В результате: полторы сотни обгорелых и задохнувшихся трупов. А так же смрад и вонь.

Прикрывая носы тряпицами, парни поспешили обыскать помещение, периодически выскакивая на взлетные площадки, глотнуть свежего воздуха. Оказалось, что двери летников имеют точно такие же дисковидные створки, сейчас распахнутые настежь. Ярослав посмел предложить:

— Неплохо уходя отсюда закрыть проходы, лишив чудовищ гнездовий.

— Ага! И тем самым принудить гнездиться где-то в скалах, — не согласился Олег, — нет, уж пусть остается открытым, как и сезон охоты на них.

Вероятно, механизм, управляющий створкой отверстия был тщательно спрятан, потому что осмотрев пещеру и лестницу, не нашли никаких его признаков. Ни рукоятей или подвижных камней. Ничего похожего.

* * *

Разочарованные спустились в крипту. Здесь многочисленные надписи на стенах могли дать разгадку секрета. Но письмо народа ласу знал только Богами и земляне не могли ничем помочь, разве что, записав рассказ паренька. Делать было нечего, и Ярослав с карандашом в руках стенографировал. Оказалось, что письменность была даже не иероглифической, а идеографическими криптограммами, повествовавшим о жизни богов. Потратив уйму времени, не выяснили ничего конкретного, впрочем, упоминание ключей порой встречалось в надписях, но в связи с посторонними предметами, не относящимися к некрополю.

Когда чтение всем надоело, Ярослав решил простучать стены крипты. В таком помещении, пронизанном секретами, не могло не быть скрытых от глаза полостей. Удача, на сей раз, сопутствовала Ярославу, пустоты действительно присутствовали и даже не одна. И, как ни странно одна обнаружилась под криптограммой ключа в связи с легендой о небесном царстве, якобы витающем в облаках Трона.

Вне себя от нетерпения, разбили плиту с изображением. Под ней обнаружилась плотно прилегающая к стенам золотая круглая пластина, внешне очень похожа на секрет замка. В центре отверстие. Просунув нагель, убедились, что за замком пустота.

— Я видел в прошлом подобные замки, — уверенно сказал Олег, — у них секрет с внутренней стороны.

При этих словах Богами достал из-за пазухи предмет, внешне действительно похожий на обратный ключ, только вместо рукоятки второй дополнительный секрет. Обрадовавшись удачному стечению обстоятельств, просунули его в отверстия, поджали и замок, несмотря на годы бездействия, легко повернулся. Отверстие в потолке засветилось бледным светом, створка, перекрывавшая его, сдвинулась. Радуясь как дети удачной находке и тому, что решилась сложная задача, начали приспосабливать зеркала.

Расположение луча света и стойки, где раньше располагалось золотое зеркало, четко указывало на один из саркофагов, в центре крипты, причем не разоренный.

— Это не саркофаг, — пояснил Богами, — а алтарь, и внутри него ничего нет, кроме камней. Именно он и является источником силы, которая движет стражей первого круга. Если осветить его солнечным светом, то она замерзнет.

Пока Олег и Богами возились с рулоном полированной нержавейки, пытаясь направить тусклый свет, пробивающийся сквозь толщу земли на алтар, Ярослав тщательно осмотрел предмет. Монолит, белый мрамор, как кровеносные сосуды пронизали мелкими прожилками кварца и горного хрусталя. Если осветить его мощным лучом, свет проникнет глубоко внутрь камня.

Это всё не спроста, — думал Ярослав, направляя фокус фонаря на монолит и ясно различал, как глубоко свет проникает в мрамор.

— Бьюсь об заклад, — уверенно заключил он, — внутри алтаря что-то есть кроме камней. Олег! Надо разбить его, или хотя бы перевернуть, пресловутая закладка внутри.

— Посмотри, как он огромен и тяжёл, — не согласился тот, — даже с помощью ломов мы не сможем сейчас этого сделать, надо провести обряд, обещанный Лонд, а в будущем тщательно обследовать алтарь. Возможно со временем мы уничтожим закладку, но сейчас у нас нет ни времени, ни сил. Не забывай, нас ждут сотни людей.

Ярослав с грустью согласился с доводами товарища, что двухметровый монолит им без домкратов не сдвинуть. Тем временем, Олег и Богами установили ленту из нержавейки по предполагаемому маршруту луча, так, чтобы отражение постоянно падало на алтарь. А ласу провёл ритуал, который он называл обрядом очищения. Парень достал из своего мешка небольшой золотой сосуд с дурно панующей жидкостью под молитвы и заклинания и тщательно промыл зеркала и монолит. После чего, последний заиграл в лучах света переливами всех цветов радуги, и внешне казалось стал прозрачным. Зелье очистило восковой налёт паутины, открыв подлинный состав камня.

* * *

После этого оставалось только покинуть катакомбы, но то, чего опасались, больше всего произошло с роковой неумолимостью. Шорох за спиной сообщил, что они слишком долго испытывали судьбу, наконец, вляпались в большие неприятности. То, что Ярослав увидел, обернувшись, походило на странное насекомое переростка и в то же время ломаные движения давали возможность предположить некую механическую силу, стоящую за существом, как — будто оно только проснулось и ещё плохо ориентировалось в пространстве.

Шевельнув жваками, гигантский богомол быстро направился к копошащимся около алтаря людям, и предположить его намерения не составляло труда. Ярослав, находясь ближе всех к монстру, недолго думая, бросился навстречу со стальной осью в руках, намереваясь, пока не поздно, раскрыть существу его маленькую тупую голову. Может быть, неожиданно агрессивные действия человека повлияли на силу схватки, или противник ещё не до конца проснулся, но удар пришёлся точно между узкой прорезей глаз, развалив маленькую голову на части. Насекомое упало, конвульсивно задрожало длинными ногами, в любую секунду готовый убить неосторожного победителя.

— Вот вам и мёртвая стража, — в сердцах выкрикнул Ярослав, отскакивая в сторону и уклоняясь от брыкающихся конечностей поверженного врага.

— Уходим! — взволнованно скомандовал Олег, подхватывая бухту верёвок и бросая на полу всё принесенное с собой имущество. Парни охотно последовали за командиром. Лестница на первый ярус. Изгибы катакомб.

Существо, как размытую тень, Ярослав увидел внизу, на подходах к узкой лестнице, ведущей на второй этаж. «Мертвая стража» — лезвием бритвы мелькнула в голове мысль, подхваченная в разговоре со стариком Колтуком. «Или галлюцинация» — в мозгу всплыли уверения Олега о гнусном характере долины. Монстр шаркающей походкой приближался к Ярославу, и он был не один. В тусклых всплесках фонарей отчетливо виднелись насекомые переростки, покидающие укрытия в стенах коридоров. Они судорожно дергали конечностями, как будто пытались размять их от векового сна. Медленно приходя в себя, чудовища чётко брали пеленг на людей, сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее сближаясь с потенциальными жертвами агрессии, запрограммированной многие сотни лет назад.

В узком и низком коридоре совершенно не было места для маневра, стальная ось становилась бесполезна и даже катана могла не прорубить прочные, ссохшиеся оболочки конечностей и туловища. Уязвимы только маленькая голова и сгибы суставов, но проворное животное не даст возможности до них дотянуться.

— Назад! — слышится из-за спины отчаянный крик Олега, и не раздумывая, товарищи, как испуганные мыши, бросаются на утек, вверх по лестнице, ведущей обратно в криту.

Оправившись, монстры быстро нагоняют людей, но в последний момент Ярослав, бегущий по узкому лестничному маршу последним, неожиданно оборачивается с пистолетом в руке и почти в упор разряжает обойму. Расстояние настолько мало, что промахнуться просто невозможно. Подсвечивая фонарем, он стреляет, целя в уязвимые головы чудовищь.

Грохот выстрелов в тесном помещении бьёт по ушам, как будто хочет порвать не только перепонки, но и саму голову. Оглушенный Ярослав видит, как поверженные монстры корчатся в судорогах, загромождая проход, но не надолго, через поверженных уже спешат их собраться в непонятном для людей стремлении наказать вторгшихся на их территорию чужаков. Не раздумывая, Ярослав спешит за товарищами, на ходу перезаряжая пистолет, с горечью сознавая, что у него осталась последняя обойма и её не хватит.

Казалось широкое пространство крипты, на секунду дезориентирует преследователей, но не тут-то было. Вырвавшаяся на простор подземная стража развернулась широким фронтом и, обгоняя друг друга, сделала последний решающий рывок в надежде догнать ускользающую добычу. Людям недоставало каких-то двух, трех секунд, чтобы юркнуть в отверстие дверей, ведущих на третий этаж в птичник, и тем самым, если не спастись окончательно, то узкий лаз легче оборонять. К тому же, у оставшегося Ярослава вообще не остается шансов проскочить в отверстия дверей. Пока Олег и Богами занимают собою проход, его сомнут шаркающие за спиной монстры.

Сознавая всю безвыходность положения, он решился на отчаянный шаг, не добегая трех, четырех шагов, развернулся и начал хладнокровно расстреливать последнюю обойму. Другого выбора просто нет, или остановить на время врага, или погибнуть в отчаянных попытках спастись.

В первую секунду ему сопутствует успех, тремя выстрелами он сшибает с ног ближайшего мертвого стражника, но соседа, не ограниченное стенами, приближаются вплотную. Второго монстра он расстреливает в упор с расстояния в два метра. И это мог бы быть конец, потому что преследователь оказался лишь ранен, но справа из-за спины раздается оглушающий грохот парных выстрелов, недобитое порождение бездны, умирая, неуклюже взмахивает конечностями, со всего размаха ударяя в грудь Ярослава. Уже в полете он успевает подумать: «Похоже, стрелял это пацифист Олег, больше некому», и падает без сознания, ударившись головой о гранитный косяк дверей.

* * *

Сознание вернулось от нежно — прохладного дуновения ветра. Ярослав открыл глаза, и увидел закат. Красновато оранжевое солнце скрывалось за искрящиеся снеговые вершины. Далеко на горизонте чуть ниже гор простиралось зеленое море лесов, изредка перемещающихся скалистыми холмами, как мхом, покрытыми густой южной растительностью. Он поднял голову, чтобы лучше рассмотреть видение. Острая боль в затылке резанула нещадным тупым лезвием. Невольно схватился рукой за место ушиба. Шишка и ссадина ответила нестерпимой болью. В груди что-то ёкнуло, Ярослав поперхнулся, закашлялся с надрывным глухим стоном. Казалось, рёбра решили задушить своего владельца, не позволяя сделать глубокий вздох. Делая над собой усилие, Ярослав приподнялся.

Откуда-то из-за стены появилось довольное, улыбающееся лицо Олега:

— Слава богу, очнулся! — благодушно воскликнул товарищ, — а я думал ты так и помрешь, не приходя в сознание.

— Где мы? — надрывно и болезненно прошипел Ярослав, не разделяя радости друга в возвращении своего сознания к свету (миру) в этом мире.

— Наверху. На скалах! Немного южнее некрополя! — поспешно и радостно отвечал Олег, делая неуклюже попытки помочь раненому, устроится поудобнее на неровной поверхности площадки, где был разбит небольшой лагерь. Он подсунул под голову Ярослава рюкзак, давая возможность сесть, опираясь о невысокую вертикальную стенку, закрывающую площадку с севера. В южном направлении открывался вид на понижающиеся гор и долину реки, вьющейся серебристой лентой среди лесных просторов. На востоке до самого горизонта серела непрерывная полоса, к которой по многочисленным протокам устья стремилась река.

— Море? — спросил, постепенно приходя в себя Ярослав, неуверенным голосом.

— Океан! — бойко поправил копошащийся около друга Олег. Он рылся в вещь мешке, доставая съестные припасы, в возбужденном состоянии, перебирая то те, то другие, — Видишь? Это как раз она и есть, — благодатная долина. Отсюда со скал, вся как на ладони. Лес. Река. Океан. Я тебя наверх еле поднял, как мешок с отрубями. Оставаться в пещере было нельзя. Летающие монстры могли начать возвращаться, а ты не подаешь никаких признаков жизни. Я тебя по мордам бил и тряс, и нашатырь прикладывал, ни в какую. Пришлось мне самому, увечному, тебя как мешок наверх тянуть. Ну да видно не напрасно, жить будешь.

— Где Богами? — неожиданно резко потребовал Ярослав.

Олег запнулся не полуслове, сразу осунулся, погрустнел. По всему стало видно, что ответить на это вопрос, было для него очень тяжело.

— Остался внизу, — опустив голову, промолвил он, — разорвали его тараканы — переростки, отвернулся, глядя на панораму долины.

— Отцу сам будешь говорить. У меня язык не повернется! — жестко потребовал Ярослав, и глядя в сторону хмыкнул: — Кутузов!!.. — потом, немного помолчав, с усмешкой сказал, — Ласу они вообще, злопамятные, так что сам выкручивайся.

В ответ Олег горестно покачал головой.

— Что делать будем? — поинтересовался Ярослав, — второй день прошел, как нас нет, народ в долине волнуется?

— К ночи все монстры успокоятся, кто на охоту улетит, кто на гнезда усядется. Втихаря перегоню лодку поближе, спустимся, и, глядишь к середине ночи будем у своих. Не беспокойся, лежи и постарайся (оклематься???).

Ярослав молча согласился с планом, приняв протянутую плитку шоколада, постарался прожевать и проглотить. Мешала острая боль в груди, казалось, что ребра сломаны.

— Там в крипте ты стрелял? — неожиданно спросил Ярослав, еще туго соображая и с трудом вспоминая события перед потерей сознания.

— Он самый, — как ни в чем не бывало, отвечал Олег, распахивая куртку и доставая пистолеты, чтобы показать. «Макарова» бросил прямо на колени Ярославу. Тот подобрал свое оружие, заметив, среди демонстрируемого арсенала один незнакомый, черный с коричневой рукоятью, протянул руку посмотреть. В ответ Олег согласно кивнул и с готовностью одолжил оружие, предварительно ловко вынув обойму. После чего, передернув затвором, убедился в отсутствии патрона и вложил в руку Ярослава, со словами:

— Это «Берета»! Осталась в наследство от Дениса, — он случайно взглянул в глаза Ярославу, лицо которого выражало удивление и желание знать о происхождении столь редкой игрушки. На что Олег не преминул ответить.

— Понятия не имею, где он ее взял, а теперь уже никогда не узнаю….. А это моя «Гюрза»! — Олег широко и добродушно улыбаясь, взвесил пистолет в руке, — до сих пор числится за одним отрядом ОМОНа. Я её одолжил! Потом верну! Сам знаешь, время во вратах течёт не равномерно, то, что длилось десять лет, может сместиться во вчера. Надо только подобрать (соблюдать) соответствующий угол схождения.

Ярослав в этой абракадабре на счет врат и времени ничего не понимал. На то есть Олег! А вот «Берета» была старенькой, изрядно потёртой и поношенной.

— Да…а! — протянул задумчиво он, возвращая оружие, — видно не я один такой умный, — требовательно, взглянул в лицо Олега, — и, сколько у нас ещё не учтенных стволов, и где после этого все твои уверения в отказе огнестрела.

— Уверения там же, где и раньше, — раздраженно заметил задетый за живое товарищ, — следует ограничить использование стволов до минимума, но без фанатизма и лишнего отсвечивания. А из учтенного оружия волына только у Шестопера и дудорога у Силыча, а больше ни у кого, во всяком случае, официально.

Они умолкли на время, наблюдая, как последние всполохи заката, подсвечивали розовым облака, создавая невероятные цвета на развернувшийся перед взором равнине. Отчего картина приобретала необычное фантастическое впечатление, и в итоге с неизвестностью и переживаниями прошедших событий вызывала противоречивые чувства горечи и восхищения. Неожиданно Ярослав прервал молчание:

— Нужно нашей земле дать новое название, а то все: проклятая долина, или благодатная долина, как-то не по-людски. Олег с готовностью поддержал предложение друга, но усомнился:

— Но как назовем? «Шир»! Картина достойна самого кассового фильма.

— Скажеш тоже, — возразил с усмешкой Ярослав, — мы что похожи на хобитов?! Может лучше: «Изумрудная долина»! Эти чудные леса достойны самого красивого сравнения.

Олег дернул плечом, показывая, что это название не лучше:

— Пусть будет так! — с готовностью согласился он.

Александр Анфилатов Изумрудная долина

Хроники Трона – 3

Аннотация

Небольшой группой людей найден путь в другой мир, на иную планету. На первый взгляд Трон не отличается от иных подобных, но только на первый. Он неприветливо встречает подозрительных пришельцев и не сулит ни чего хорошего. Мстительные дикари нападают на ничего не подозревающих людей. Их подстрекают злобные шаманы, по непонятным причинам невзлюбившие землян. А за личиной марионеток уже просматриваются силы противные самой человеческой сущности. Даже природа и та ставит барьеры на пути переселенцев. Для спасения собственных жизней и достижения поставленных целей, приходится вступить в схватку.

Продолжение романа "Утро Нового Мира"

Часть 1. Зеленые поместья

Глава 56

   Надежная мощеная дорога связывала страну Ласу с внешним миром. Сегодня, спустя более чем двести лет после великого исхода, некогда грандиозное творение пребывало в глубоком запустении. Леса "Гелеи" пленили создание древних предков, превратив дорогу в непролазную тропу. Однако каравану переселенцев двигаться по мощенному, твердому пути было гораздо проще, чем сквозь нетронутый, девственный лес. Тем более что когда караван спустился в долину и миновал внутренний залив, стали попадаться признаки былой цивилизации. Вдоль дороги появились каменные, поросшие мхом и кустарником заборы-изгороди. Они делили некогда густо заселенные и плодородные земли на участки, на которых в прошлом семьи ласу велихозяйство. В долине реки и залива стен оказалось много. По этой причине древнее шоссе становилось единственно возможным путем. Люди, взяв в руки топоры, освобождали дорогу для продвижения повозок и многочисленных стад скота. Легкий подлесок просто вырубали, а крупные деревья для ускорения дела старались обойти. В результате движение замедлилось как никогда, но былого ропота не наблюдалось. Народ, поняв, какие богатства идут в его руки, стал весел и с энтузиазмом пробивался сквозь непролазную чащу.

   Два полных дня ушло на движение. Но, испытав тяготы пути через горную гряду "Клык дракона", переселенцы, можно сказать, просто не заметили перевал, отделявший внутреннюю долину от Изумрудной, настолько незначительным возвышением он показался. Саму вершину определяла старая, полуразрушенная сторожевая башня, со ступеней которой открывался вид на новую родину. Многие поспешили увидеть владения с высоты, но то, что отрылось взору, представляло собой бескрайне зеленое море лесов и подтверждало новое название - Долина изумрудная.

   Проклятие, сотни лет витавшие над ее лесами, оказалось сломлено, что подтверждали все без исключения ласу, сопровождавшие переселенцев и знакомые с дурным характером долины. В единый голос они подтверждали безопасность и веселыми возгласами сопровождали бурную радость по поводу избавления их родины от несчастья. Прямо в пути ласу приносили жертвы богам, пели гимны, исполняли пляски в честь такого архиважного события. Вообще, вели себя, в отличие от угрюмых землян и сдержанных модонов, не совсем адекватно. Неудивительно, если для последних совершенно дикая местность была не в новинку, то землянам радоваться особо было нечему: их ждали тяжкий труд и радость только от его результатов.

   Тропический лес Изумрудной долины практически ничем не отличался от того, через который переселенцы пробирались два предыдущих дня, ну разве что стал гуще, деревья выше, а зелень сочнее. Все так же приходилось прорубать путь, придерживаясь древней дороги. Единственное, что можно отметить, так это богатство фауны. В отличие от лесов за перевалом, здесь среди листвы и ярких цветов летало множество насекомых всевозможных видов и расцветок. Многие походили на известные землянам виды, такие как бабочки или стрекозы, но попадались совершенно незнакомые, которых люди пугались. Особенно, если какой-нибудь жук или не пойми кто, величиной с кулак, прострекочет восьмью крыльями рядом с твоим лицом в погоне за стрекозой и грохнется на повозку, начав смачно чавкать пойманной добычей. Однако страхи землян успокаивали ласу, хорошо знавших животный мир долины, где не имелось опасных для жизни человека существ, ну или почти не имелось.

   * * *

   По рассказам ласу, крупных животных в долине не обитало, за исключением одичавших коз, свиней, да тростниковых котов, которые держали себя пугливо, не показываясь на глаза людям.Несмотря на это, Ярослав однажды заметил удивленную мордочку косули, с любопытством рассматривающую вторгшихся на ее территорию незнакомцев.

   На третий день пути Ярослав оправился от понесенных ушибов и в дурном настроении вяло выбрался на облучок повозки. Все мужчины группы были впереди каравана на расчистке дороги, и Ярослав коротал время в обществе женщин, вуоксов и старика Колтука.

   Потерю сына ласу перенес стоически, не прослезившись, но в его семье было много слез, стенаний и горя. И сам он, по всему, тяжело переживал, хотя не подавал вида. Четверо сыновейкак могли поддерживали отца и утешали мать, восприняв потерю брата как жертву Богам. Земляне отнеслись к гибели товарища холодно и с некоторым безразличием, как бы говоря: "Могло быть и хуже". От этого Ярослав чувствовал себя скверно. По всему получалось, что он переживает гибель друзей тяжелее всех, а тут еще Ольга со своей заботой, как это у нее водится, уложила в повозку на трое суток. Потому настроение сложилось вяло-тяжелое и одновременно нервное. Хотелось действовать, выплеснуть скопившуюся за время вынужденного безделья энергию в какое-нибудь дело. Уже на третий день, чуть оправившись, Ярослав хотел двинуть своих разведчиков вперед каравана, осмотреть окрестности, найти удобные места ночевки, источники чистой воды.

   По причинам, собственно известным только Олегу и Ярославу, да некоторым из представителей ласу, переселенцы двигались без передового охранения, и вообще, командиры старались кучковать людей, не позволяя отлучаться в одиночку, а если такое требовалось, то большими группами, человек по пять. Тем более что встретить двуногих в долине не предполагалось исерьезная разведка не требовалась. Но ему не позволили. Принудили остаться в обозе именно в то время, когда не было сил смотреть людям в глаза.

   И повозку, как назло, нестерпимо трясет на ухабах и недовырубленных кореньях, - не заснешь. Одно удовольствие заниматься с Анютой-младшей, что в последнее время не часто случалось. Впрочем, у племянницы после Агерона появилось много новых приятелей подходящего возраста, и она уже не чувствовала себя столь одиноко, как раньше. Несмотря на языковой барьер, дети находили себе занятие по душе. Игры и забавы не останавливались весь долгий путь в горах. И надо признать, земляне, благодаря высокому интеллекту и крайней, по сравнению с местными общительностью, быстро занимали ведущие роли в складывающихся небольших возрастных группах. К примеру, Анюта, по причине мизерного количества девочек ее возраста,собрала вокруг себя "коллектив", состоящий не только из мальчиков и девочек, семей Наростяшно и Хвурбекусов, но упорно вводила в круг людей ровесницу вуоксу и ее совсем маленького брата. Командовала жестко, порой безапелляционно, с сознанием собственного превосходства над слабо развитыми аборигенами. И те смирялись, даже более старшие по возрасту мальчишки подчинялись ее авторитету, признавая статус предводителя, дочери вождя и его прямой наследницы.

   Утром четвертого дня караван выбрался к полноводной реке, делившей долину на две равные части: южную и северную. В этом месте она была как нельзя широка, глубока и потому судоходна. Преодолеть ее для обремененного поклажей и стадами каравана казалось нереально сложно, требовалось или искать брод, или строить плоты, благо леса на берегах в достатке. На счастье, древняя дорога привела людей к переправе и каменному мосту, перекинутому через бурные воды. Сложенный из грубо отесанных гранитных глыб, он представлял собой надежное сооружение, двенадцать полуциркульных пролетов которого смогли выдержать века запустения. Мост, связывавший берега, в средней части имел пустой пролет, где в прошлом размещалсяподъемный деревянный настил, на сегодня благополучно сгнивший. Назначение столь "редкого" устройства вполне очевидно: дать возможность прохода вверх по реке кораблям и в дополнение служить оборонительным целям.

   Кажется, так просто наладить переправу через двенадцатиметровый пролет! Бросить полтора десятка бревен, - и путь открыт, но пришлось повозиться. На постройку переправы Олег бросил лучшие силы, и тем не менее, прошло несколько часов, прежде чем первые повозки смогли перебраться на другой берег. И нет ничего удивительного, что первым на южном берегу оказался Ярослав. Собрав группу разведчиков из не занятых в работах людей, он частным порядком, с молчаливого попустительства Олега, ушел далеко вперед каравана. Просто не смог более сидеть на месте!

   * * *

   Отряд оказался собранным с миру по нитке. Из землян свободны оказались только Труба и Юля. Банула Наростяшино отпустил младшего сына шестнадцати лет отроду и трех вуоксов во главе с Уиром. Всего семь человек, одна собака и четыре лошади. За долгий путь земляне настолько привыкли к этим животным, что даже в тропическом лесу не могли представить себе идти пешком. Однако верховая езда по зарослям неудобна, и поневоле пришлось вести лошадей в поводу.

   Тем не менее, маленький отряд быстро углубился в джунгли, на языке ласу - гелеи. Несколько часов они двигались вдоль мощеного пути, иногда удаляясь в стороны для осмотра местности и поиска водопоев. Здесь в самом сердце долины, в прошлом располагалось множество поселков и земельных угодий, разграниченных заборами из необработанного каменного плитняка и сложенных без раствора. Ярослав осмотрел множество таких сельскохозяйственных усадеб, в современное время полностью заросших лесом.

   Типичное хозяйство представляло собой участок примерно в три четверти гектара земли, огороженное со всех сторон и имевшее одни или двое ворот. Дома хозяев располагались хаотично, без плана, но часто ближе к центральному проезду и представляли собой прямоугольник каменных стен с остатками очага в середине. Крышу, по рассказам ласу, из соломы поддерживали четыре каменных столба в центре вокруг очага. Остальные постройки, вероятно, носили временный, легкий характер из прутьев и соломы, и только для хранения продуктов и зерна абсолютно в каждом хозяйстве имелись огромных размеров глиняные кувшины, вкопанные в землю. Подобные "горшки", несмотря на время, хорошо сохранились, и некоторые из осмотренных могли быть использованы вновь.

   Вероятно, в прошлом ласу выращивали много плодовых деревьев, потому что их полуодичавшие сады в изобилии встречались на участках. Яблони и вишни были хорошо знакомы землянам, но попадались необычные, совсем незнакомые растения. Одно, на вид как пальма или папоротник, имело на длинных узких ветвях кожистые шишки, которые Ярослав на свой страх и риск осмелился попробовать. На вкус они оказались похожи на ананас, только маленькие и терпкие. По здравому размышлению и осмотру он пришел к выводу, что, вероятно,растение является родственным именно ананасу, но претерпело изменения в других условиях и в более суровом климате.

   Среди одичавших садов встретили животных, ранее не знакомых не только землянам, но и вуоксам с модонами. Небольшие пушистые зверьки лакомились плодами, не особо скрываясь от людей. Круглые любопытные глазки непрерывно следили за незнакомцами, а ловкие лапки бойко собирали все, до чего могли дотянуться. Их серые полосатые тела чем-то напоминали кошачьи, хвосты средней длины с черными полосками и белоснежными маковками. Лапы без когтей имели длинные ловкие пальцы, а мордочки, больше походили на обезьяньи, или даже на лица вуоксов. Те же покатые лбы и умные одухотворенные физиономии. "Уж не родственники ли Уира"? - терялся в догадках Ярослав, пытаясь подманить животное. Подружиться не получалось. Любопытные зверьки упорно сопровождали людей на переходе, но близко не подпускали, соблюдая небольшую, однако безопасную дистанцию.

   К концу дня достигли невысокой горной гряды с пологими склонами, сплошь заросшими лесом. Древняя дорога, как в сказке, разветвилась в трех направлениях. Одна уходила круто на гряду; другая на восток, вероятно, к морю; а третья вдоль подошвы возвышенности шла на запад, в неизвестном направлении, к основаниям больших гор. Указателей или камня с предупреждениями, типа "налево пойдешь...", не имелось, поэтому, куда двинуть отряд, Ярославу приходилось решать, сообразуясь с целесообразностью.

   Если южное горное и восточное направление известно всем куда вели, к морю и развалинам большого поселения ласу, в прошлом столице долины, то западное интриговало. Спрашивается: "Зачем мощеная дорога в горы?" Ответов может быть много, и это стоит узнать, тем более что караван выйдет на развилку дорог только завтра к середине дня, и у разведчиков есть время осмотреть подозрительное направление.

   * * *

   Вплоть до сумерек Ярослав вел людей западным путем. Полосатые зверьки отстали, прекратив сопровождать людей в тех местах, где закончились тянуться по обочинам дороги ограды бывших поместий. Местность значительно повышалась, и теперь только отдельные хутора попадались на пути. Готовясь к ночевке, Ярослав послал вуоксов найти ближайший источникводы. Воины вернулись быстро, и явно чем-то взволнованные. Ярослав уже неплохо понимал язык лесных жителей, и потому разведчики перешептывались с Уиром в стороне от командира. Видя, что скрыть причины не удастся, неформальный предводитель вуоксов предложил:

   - Ногата Дхоу, тебе стоит это увидеть!

   Отряд в полном составе проследовал к месту невдалеке от дороги, где на территории рядового поместья протекал ручей и имелось обычное брошенное строение. Еще подходя к хижине,Ярослав обратил внимание на полусгнившие жерди и ветви деревьев наподобие шалаша, прислоненные к каменным стенам.

   От неприятного предчувствия в груди больно екнуло сердце, но Ярослав не подал виду. Мало ли кто мог устроить гнездо. В центре постройки вуоксы показали свежее пепелище от костра. Это уже не мог быть зверь, только человек. "Но как в закрытой и запечатанной проклятием долине могли обитать люди?! Невероятно!" - думал Ярослав, ковыряя пепелище носком сапога.

   - Вчера, или немного раньше, - предупредил вопрос вождя Уир.

   - Как бы то ни было, людей не может быть много, - озадаченно ответил Ярослав, успокаивая себя и постепенно начиная верить в то, что говорит. - Проклятие действовало в основном на побережье, предотвращая проникновение в долину с моря. И нет ничего удивительного, что здесь, далеко на западе, сохранились поселения людей. Зона действия могла не охватывать самые дальние уголки. Впрочем, люди могли прийти и из соседних горных долин...

   Вуоксы вежливо слушали витиеватые, зачастую непонятные, умозаключения Дхоу, ожидая, когда тот выговорится. Наконец объяснения иссякли, и Уир передал в руки Ярослава обрывок старого обгорелого ремня, найденный на пепелище. Ярослав взял предмет, не понимая, зачем его дают и вопросительно глядя на вуокса. Видя недоумение в глазах командира, Уир охотно пояснил.

   - Не люди! - сказал он, тыча кривым пальцем в обрывок. - Плохие не люди!

   Ярослав изумился неожиданному повороту, взглядом и словом требуя объяснений:

   - Кто?!

   - Войо! - резко отрезал Уир.

   - Мать твою! - от неожиданности вырвалось из уст Ярослава. - Какого х... им здесь надо?!

   Вуокс не понял глубину мысли Дхоу, но помотал головой в знак непонимания причин.

   - Ты уверен, что это войо? - в душе еще теплилась малая надежда на ошибку.

   Уир развеял последние остатки:

   - Войо, Дхоу! Ремни с таким орнаментом я видел раньше, и у Дхоу есть подобные... - Вуокс намекал на трофей, взятый Ярославом в "Древнем лесу".

   "Действительно, - припомнил Ярослав, - дисковая броня войо из Древнего леса держалась на подобной подпруге, а трофеи видели в группе все, в том числе и вуоксы".

   Он даже хотел подарить кому-нибудь из них, но те отказались.

   - Что советуешь делать, Уир?

   - Выследить и... - вуокс сделал недвусмысленное движение копьем.

   - Выследить, - это хорошо, - уверенно согласился Ярослав, - этим вы и займетесь, но не сегодня, а завтра. И не убивать! Ни в коем случае не убивать! Только кровной мести нам не хватало!

   Уир потупил взор, смиряясь с приказом, но не проявляя понимания.

   - Войо или люди, это нам все едино, - продолжал развивать мысль Ярослав, - долина не велика и охотой большое поголовье не прокормит, а потому местных немного и будут вести себя осторожно, по крайне мере, в начале. О нашем присутствии, думаю, уже знают и небольшой группой следят. Наша задача - не лезть на рожон, далеко от каравана не отходить, и главное -помалкивать, не пугать ни своих, ни модонов. Понятно, о чем толкую? - строго обратился ко всему отряду. - Ни полслова! Потом, когда все устаканится, соберем втихаря экспедицию - разберемся! А сейчас отступим ближе к каравану, и пока тот не пройдет через горы, станем исполнять роль охранения. Наша задача - не допустить неожиданной засады на пути переселенцев.

   * * *

   Отряд вернулся ближе к развилке дорог, где и провел ночь среди развалин древних поместий. Ярослав всегда помнил, в долине есть летающие охотники на крупную дичь, что активныночью. Существа не имели собственного имени, ласу их звали просто стражей. За большие размеры и кожистые крылья, за схожесть внешнего вида с мифическими существами, Ярослав стал называть их гарпиями. В течение трех последних дней не было ни ночных, ни дневных нападений на людей, но переселенцы шли по долине густой толпой, а отряд разведчиков был невелики ночевал в диком месте. По этим причинам и близости войо все оставались настороже, выставив секреты и неся дежурство. По берегам многочисленных ручьев, в изобилии стекавших с гор и покрывавших долину густой сетью мелких рек и речушек, произрастало тривиальное земное растение бамбук, в местных условиях хилое и слабое, наподобие большого, крупного кустарника, но полезное в хозяйстве. Ярослав приказал вырубить несколько деревьев, обрезать листву, оставив ветвистую крону. Расчет строился на том, что, при появлении гарпий, два-тричеловека должны принимать монстра кроной дерева, ограничивая движения и не подпуская к себе и товарищам. Остальные - колоть копьями, расстреливать из луков и арбалетов, не вступая в рукопашную с опасным зверем. Со временем этот вид вооружения широко привился среди переселенцев, которые использовали его не только для борьбы с животными, но и применялипротив людей.

   * * *

   Новый день наступал медленно и тягуче. Где-то вдалеке шел караван, стучали топоры, подрубая ветви кустарника, кричали люди, ржали уставшие лошади, ревел скот. А у отряда разведчиков время тянулось неторопливо, в наблюдении трепещущей листвы и шороха крыльев насекомых. Все утро Ярослав держал людей широкой завесой, обращенной в сторону запада и северо-запада. Многочисленные заборы одновременно и затрудняли, и облегчали наблюдение. Крадучись в их тени, можно пройти незамеченным большие расстояния, но преодоление поперечных преград демаскировало полностью. Расставив секреты в удобных местах, он сам с Трубой пытался патрулировать длинные, не мощеные подобия улиц, тянущиеся вдоль заборов и ручьев на многие километры. Запутанная вязь этих переулков и проездов порой заводила в тупик, и приходилось возвращаться или, с риском быть обнаруженным, перелазить.

   Лошадей, как совершенно бесполезных в густом лесу, отправили к каравану вместе с Юлей и наказом найти подмогу. Трое вуоксов явились где-то через пару часов, взмыленные от быстрого бега, сама же девушка со старшими сыновьями Наростяшно лишь спустя четыре часа. Как бы то ни было, отряд собрался большой, двенадцать человек, из них шестеро опытных в лесных предприятиях вуоксов, и это несмотря на секретность, авторитарно установленную командиром.

   До середины дня присутствие войо не обнаруживалось. Были мысли снять охранение и отойти к дороге. Даже Уир предположил:

   - Войо боятся. Лошади рядом. Войо давно должны быть здесь.

   Однако Ярослав тянул, чего-то ожидая, сам не зная чего и как будто чувствуя: "Не могут они нас пропустить просто так".

   - Будем ждать, пока караван не пройдет развилку, - пояснил свои намерения Уиру. Не прошло и пятнадцати минут после всеобщих колебаний, уйти или остаться, как младший из вуоксовдоложил:

   - Идут! Пять воинов. Двумя группами. С оружием!

   У Ярослава не было желания вступать в бой, но и давать врагу скрытно преследовать караван тоже. Могли возникнуть неожиданные сюрпризы или попытки нападения. Лучше всего в такой ситуации дать понять войо, что они обнаружены и должны соблюдать дистанцию. Но как это устроить без столкновения? На помощь пришел Реур - старший по возрасту вуокс:

   - Нужно на тропе положить стрелу, - предложил он, - воины поймут.

   Сказано - сделано. Вуоксы подбросили несколько модонских стрел на предполагаемом пути отрядов войо. Оставалось только ждать.

   Для большей убедительности Ярослав решился демаскировать патруль, и тем самым отвлечь внимание войо от секретов с вуоксами, их давними врагами. Втроем они двинулись на север вдоль одного из проулков, не особо скрываясь, но и излишне не отсвечивая. Время клонилось за полдень, караван должен был в это время достичь развилки, а Ярославу и его людям пора отходить к дороге. Крайней точкой своего патрулирования выбрали пересечение проулка и ручья, далее которых углубляться не резон, так как караван давно позади охранения. Здесь у переправы и столкнулись нос к носу с войо.

   Воин сидел в тени каменной ограды, спрятанный среди листьев вьюна и побегов бамбука, покрывавших берег ручья и пространство до ближайшей изгороди. Ярослав заметил его совершенно случайно, потому что остановился, - было пора возвращаться, а зеленовато-бежевое голое тело диссонировало с сочной, яркой зеленью. Вероятно, молодой, но крупный войо только что перешел ручей и еще не успел укрыться, как появились люди, незаметно крадущиеся вдоль оград.

   Похоже, встреча оказалась неожиданностью для всех, воин натянул лук, ожидая действий человека. В свою очередь Ярослав, несмотря на неожиданность (на него сейчас в упор нацелились три-пять луков), быстро взял себя в руки и, как ни в чем не бывало, будто в упор не видел войо, сделал жест, ничего неподозревавшему Трубе о возвращении. Затем осторожно развернулся спиной к ручью и, демонстративно показывая заряженный арбалет, отошел на безопасное расстояние, укрываясь в тени ближайших оград. Пока шел открыто, спину сводила судорога от взгляда врагов, а разум мучили угрызения совести о собственной безалаберности, потому как кольчугу он отправил вместе с лошадьми к своим, и сейчас шел под нацеленными луками, какбудто голый, думая: "А ну как стрельнут". Но обошлось!

   Быстро отступили. А затем, оставив на пути войо арбалетный болт, отступили еще, за секреты вуоксов. Потом медленно стали отходить все вместе, давая понять, что не подпустят близко к повозкам. Войо преследовали по пятам, но по докладам вуоксов, после обнаружения стали осторожны, можно сказать, даже излишне осторожны. На что Уир многозначительно выразился:

   - Знак стрелы!

   Действительно, обе группы войо оказались адекватны. Занимали оставленные людьми позиции без нажима и наглости. Ярослав с отрядом медленно отходили к перевалу, время от времени останавливаясь и психологически сдерживая преследователей. Те не пытались напасть, и даже, можно сказать, после первых неожиданных встреч утихли, чувствуя, что люди избегают боя, но были спокойны и решительны. В сумерках войо отстали, и отряд, оставив охранение, поспешил вдогонку за караваном.

   * * *

   Своих догнали в сумерках, далеко за горной грядой. Переселенцы, преодолев перевал, вышли к длинному и узкому фиорду. Северный берег порос лесом, а южный представлял собой горы, в нижней части покрытые зеленью; выше и дальше к горизонту простирались луга, за ними вершины и далее в заходящих лучах звезд виднелись снеговые шапки. Здесь дорога, змеясь между заборов, ручьев и мостов, уперлась в стену и ворота в ней. Древние петли давно лишились деревянных створок, а медный брус, когда-то служивший запором, лежал поперек пути, как будто продолжая свою службу по охране развалин.

   Мертвый город встретил зловещей тишиной, и лишь редкие окна смотрели на переселенцев пустыми глазницами. Руины произвели на людей гнетущее впечатление, тем более что вступали уже ночью, при свете факелов, и их всполохи плясали на стенах руин и камнях мостовой. Здесь заросли почти отошли, уступая место широким плитам гранита и габра, сквозь которые лишь редкие и жалкие ростки пробивали себе жизненный путь. Плотно пригнанные глыбы не могло сокрушить ни одно растение. В отличие от улиц, дворы и дома, лишившиеся крыш, да и сами стены покрывали кусты и деревья, порой растущие прямо на развалинах.

   Через один или два поворота дорога пошла в гору, и караван поднялся на скалу, увенчанную стенами, в свое время служившими городу цитаделью. Точно такие же ворота, как и городские, привели на нижний двор - форбург, где Олег приказал разбить лагерь. Часть повозок поднялась выше, в замковый двор, здесь тоже разместились люди, и был согнан скот. А повозки Олега и Ярослава через пропилеи из двух колоннад въехали на центральную площадь перед руинами обширного дома. Здесь обнаружили большой колодец, вода из которого оказалась непригодна для питья, но со временем могла дать хороший источник.

   Ярослав с отрядом разведчиков вошел в крепость одним из последних, за стадами скота, в самом хвосте колонны. Его люди несли на плечах бамбуковые деревья, что всех позабавило и озадачило. Но никто из разведчиков не отвечал, зачем весь маскарад, и такая странная, многозначительная скрытность насмешила всех еще больше. Потешный вид вуоксов, модонов и самого Ярослава, бодро идущих с зеленью на плечах, отдаленно напоминал вербное воскресение в Иерусалиме и пальмовые ветви в руках паломников. Никто не чувствовал сходства, заисключением единиц, но необычно-забавное поведение вуоксов несколько разрядило гнетущее впечатление от вступления в город. Ворота замка перегородили повозками и стволами свежесрубленных деревьев. Упала глухая ночь, лагерь уснул. Что принесет новое утро, никто не знал.

Глава 57

   Пробуждение наступило в неурочный час от непонятной и страной возни в изголовье. Ярослав знал, что там, у Анюты, находится запас шоколада. Ввиду того что продуктневозобновляемый, девчушка употребляла его не часто, по возможности экономя, и тем более поедать в тайне за ней не водилось. Да и возня казалась подозрительно непохожей на движения ребенка в своей постели. Они спали поперек повозки на самом краю, чтобы Ярослав мог в любой момент покинуть ее и защитить находящихся внутри.

   Открыв глаза, он увидел, что на него в упор смотрели маленькие испуганные глазки. На сером лобике от страха медленно поднималась шерстка. Одной лапкой существо прижимало к груди несколько диких ярко-красных яблок, а другой шерудило под подушкой у племянницы. Анюта спокойно спала, не подозревая о покушении на ее богатства. Первая секунда тянулась мучительно долго. Наконец зверек осознал, что хозяин проснулся и все видит. Мелко пискнув, он метнулся прямо через человека, на лету теряя яблоки и во время прыжка больно ударив того в живот задними лапами. Ярослав охнул от боли и неожиданности. Несмотря на кольчугу и гамбезон, сила толчка достала его в солнечное сплетение. В довершение, упавшее яблоко ударило прямо в лоб, - не больно, но возмутительно.

   В ярости Ярослав спрыгнул с повозки, намереваясь, если поймает ворюгу, линчевать на месте. Воплотить столь зверские намерения не было никакой возможности, перепуганные криками разбойники уже бросились врассыпную, унося с собой захваченные у людей припасы. Их полосатые серые спины уже мелькали вблизи увитых вьюном стен, а иные уже наверху отчаяннымверещанием подбадривали улепетывающих товарищей. Вспышка ярости прошла, оставив после себя мысль, что скучать в этой долине не придется.

   Смеясь, Ярослав пошел подымать Трубу. Начинался новый день.

   * * *

   После долгого и тяжелого пути люди неохотно вставали, всем хотелось отдохнуть, поспать подольше. Командиры не настаивали, но и разлеживаться не давали. Спустя час-два после обычного подъема, когда еще даже Олег проявлял расслабленость и не выбрался из своей вездесущей палатки, Ярослав собрал своих людей, несмотря на всеобщую лень, не позволяя расслабляться.

   Самое трудное досталось Петровичу и его четвертому взводу:

   - Павел Петрович, - ответственно наставлял Ярослав, - сейчас для нас главное - расчистка земли от леса. И ваши люди должны начать непосредственно с периметра вокруг крепости. На расстоянии в пятьсот метров не должно остаться ни деревьев, ни кустов, ни даже травы, - все вычистить под косу. Начните с напольной западной стороны, затем переходите внутрь города.Срубленное сжигать, кроме пригодных к строительству стволов деревьев, а также дров. Все складировать на нижнем дворе.

   - Я считал, что необходимо вначале рассчитать участки под посевы, а не скалы вокруг крепости, - резонно не согласился учтивый капитан.

   На что Ярослав таинственно возразил:

   - У меня есть причины начать работы с укрепления нашей позиции.

   Капитан козырнул, не сочтя нужным более возражать, и удалился к своим людям выполнять распоряжение.

   Жиган и разведчики получили отдельный приказ несколько ранее обычного построения для развода на работы, и к этому моменту уже находились далеко в лесах. Их задачей стали войо, которых требовалось постоянно контролировать. Для усиления с разведчиками ушли все вуоксы и трое сыновей Наростяшно. Настоятельно требовалось рассказать Олегу об аборигенах войо, но Ярослав не видел его два дня. И сейчас тот спал, а будить он не решился.

   Для Станислава остались работы внутри крепости.

   - Тебе, Тимофеич, и карты в руки, кроме тебя некому, - уважительно настаивал Ярослав, как будто тот откажет, - нужно изготовить двое ворот для крепости и одни для города. Придется рубить из сырого леса, но выбора у нас нет. В дополнение на северном и южном концах укреплений требуется установить наблюдательные вышки и учредить стражу. Внутри крепости выбрать подходящие помещения, расчистить их и соорудить крыши и навесы. В помощь возьми пятый женский взвод, пусть помогают разгребать завалы, выбирают годную черепицу иобустраиваются, как могут.

   После развода Ярослав осмотрел место и крепость, к которым шли несколько месяцев, потратив много сил и трудов. Поднявшись на поросшие вьюном стены, лестниц в обозримом пространстве не имелось, он увидел полуразрушенное нагромождение хаотических строений, в очертаниях которых просматривалась изначальная четкая логика.

   Крепость или, можно сказать, замок, занимал продолговатую каменную скалу-плато, высотой около десяти - пятнадцати метров, длиной триста с лишним и шириной около ста. По краю обрыва древние строители возвели стены, циклопическая кладка которых вызывала уважение. Труба, сопровождая Ярослава во всех походах, и сейчас следовал за ним, удивляясьбезрассудству древних строителей.

   - Зачем строить из таких огромные глыб, их трудно обработать, а сколько надо сил притащить?

   Ярослав ухмыльнулся над наивностью молодого паренька:

   - Ты заблуждаешься, Женя, обработать их легче, чем множество мелких, и из каменоломен плиты не таскали, а катали. Я уже спрашивал об этом ласу.

   Труба схватился за живот.

   - Катали!? Ну, насмешил!

   - Именно катали, - спокойно подтвердил Ярослав, в душе смеясь случайному совпадению смысла слов. - Здесь должны быть часты землетрясения, - рассеяно добавил он, - потому стены так широки и массивны.

   Действительно, поражала толщина всех стен, даже внутренних, не предназначенных для обороны. Они делили крепость на несколько дворов.

   В северной части располагался самый обширный и самый низкий по уровню земли внешний двор крепости. Ярослав окрестил его Форбургом за то, что занимал больше половины ее территории и был самым низшим в иерархии. Здесь не было строений и, вероятно, при осаде размещалось население города. Сейчас в этом месте остановилась большая часть переселенцев-аборигенов, и располагались стада скота.

   Форбург от остальной части замка отделяла высокая прочная стена с воротами в восточном углу, являвшаяся основной цитаделью крепости и самым мощным укреплением, способным надолго сдержать врага, если тот захватит нижний двор.

   Ворота цитадели вели в узкий проезд шириной всего пять метров, с нависающими высокими стенами со всех сторон. Располагался этот коридор в восточной части цитадели и примыкал одной стороной к внешней стене. Именно здесь находились главные ворота замка, и путник вначале попадал именно в этот каменный провал, а только затем мог попасть в Форбург, не имевший собственных внешних ворот. Южным концом проезд упирался в собственно ворота цитадели. Далее проезд продолжался, но здесь вдоль стен были устроены помещения для жилья и складов. Это уже внутренняя часть замка, не предназначенная для войны.

   Затем, пройдя врата, поддерживаемые двумя колоннами, путник попадал в обширный южный замковый двор, обнесенный по сторонам колоннами и множеством мелких помещений. В северной его части строители устроили пропилен с четырьмя колоннами и фризом над ними. Сооружение совершенно мирного характера.

   За пропилеями - внутренний замковый двор с колодцем и алтарем посредине. Его можно назвать и дворцовым, так как здесь располагалось здание с обвалившейся крышей и большими колоннами, которое Ярослав почитал дворцом, храмом или неким общественным местом, по плану чем-то схожим с базиликой. Двор окружала колоннада с обрушившейся кровлей и кучами заросшей кустарником черепицы и камней. За стенами двора лабиринт жилых помещений становился совсем запутанным, переходы сменялись световыми двориками, а обширные залысовсем крошечными каморками. И нигде не сохранилось крыш или сводов, зато всюду зелень, вьюны, деревья, порой растущие прямо на стенах, а так же кучи заросшего мусора, битыхкамней, черепицы и обрушившихся стен.

   "Вот такое наследство оставили нам предки! - с ужасом думал Ярослав, глядя на запустение, царящее в замке. - Есть от чего схватиться за голову. Одно радует, стройматериала много и лес прямо под рукой. Похоже на этот раз Олег думал головой, выбирая место для колонии, а не иным местом, как это у нас водится. Готовая, хоть и древняя крепость, это не шутка".

   Пора возвращаться. Задача на данный момент для Ярослава стояла простая и одновременно ответственная - необходимо найти удобное место под расчистку участков для посадок, -поручить такую работу другому не мог, в группе практически все горожане и о сельском хозяйстве имеют смутное представление. Сам Ярослав не был знатоком, но, имея приусадебное хозяйство, кое в чем разбирался, приходилось и сеять, и пахать. К тому же надо торопиться: семьи модонов и ласу с раннего утра заслали людей на разведку. Земляне тормозили, но и москвичи и сибиряки бурно обсуждали вопрос о земле. Было кое-что еще, помимо выбора земли. В бинокль Ярослав видел на вершине ближайшего к городу холма некое сооружение, похоже на башню или маяк. Белоснежная постройка ярко контрастировала на фоне буйного лесного ландшафта, и интриговала. "Чтобы это могло быть?! - думал Ярослав, спускаясь со стены и шагая к палатке Олега. - В конце концов, пора доложить о войо! И сколько можно расслабляться".

   У палатки охранник его огорошил.

   - Начальник экспедиции выехал из крепости еще затемно, куда - не сказал! Взял двух лошадей! - лучник пожал плечами, показывая, что совершенно не в курсе зачем, куда и недоумевает вместе со всеми.

   "Вот так раз! - думал Ярослав по поводу сказанного. - Я считал, что в этой шкатулке открыты все секретные отделения, а нет! И сколько еще тайн хранит Олег?"

   И в сердцах махнув рукой, отправился готовиться к отъезду, по пути делая разносы всем попадавшим под руку - сибирякам за то, что без приказа ничего не делают, давно пора приучаться думать самим.

   - Занимайте помещения по периметру внутреннего двора и обустраивайте жилье, - решительно командовал он, - ищите удобные участки ближе к городу с плодородной землей. Ставьте людей на вырубку. До холодного сезона совсем ничего, дай бог хоть что-то вырастить. Выделить людей и на периметр крепости, и на обустройство внутри. Больше привлекайте модонов, что числятся за вашей группой.

   Видя, что не все из четвертого взвода в работе, вежливо напомнил капитану:

   - Павел Петрович, гоните этих бездельников, пусть присоединяются к ушедшим на периметр, оставьте только тех, что займутся жильем.

   Указал и Станиславу:

   - Тимофеич! Не стесняйся, занимай в центре дворца лучшие помещения, привлекай к работам аборигенов из других групп и, вообще, любых, что попадут под руку. На периметр выделили только модонов, пусть наши устраивают жилье. Сам я поеду искать землю, ну а уже завтра начнем корчевать участки. Постараюсь найти ближе к крепости.

   Станислав предложил занять небольшой дворик по соседству с внутренним двором и разрушенной базиликой:

   - Я осмотрел! Помещения удобные, и, что главное, изолированные от остальных, это похоже на дом внутри дворца. И проезд достаточно широкий, запряженная повозка проходит, так что можно мусор и ветви грузить прямо на месте.

   Ярослав с готовностью согласился:

   - Очень хорошо, но займите и смежное помещение: оно широкое - пятнадцать на пятнадцать метров, из него выйдет хорошая мастерская и на будущее пригодиться.

   Осмотрев дворики и помещения вокруг, решили занять и соседний больший по размерам двор со всеми близлежащими комнатами, но не лично для себя, а устроить здесь женскую половину, размещая землянок из пятого хозяйственного взвода и всех, кому потребуется помощь.

   * * *

   Ярослав покинул крепость в сопровождении Юли, Анны-старшей и Трубы. Путешествовать в одиночку считал безрассудным, но не из трусости или зазнайства, а потому, что не хотел давать дурной пример подчиненным, которые, глядя на него, могли себе позволить одиночные отлучки из лагеря, кивая на командира, поступающего подобным образом, при этом рискуя попасть в переплет. Одиночный уход из расположения или даже на разведку в роте Ярослава категорически запрещались, поэтому он брал с собой людей свободных от работ, которые на данный момент имелись, и нет ничего удивительного, что это девушки. Мужчины по большей части были заняты службой или тяжелой работой. А то, что в формальный эскорт попадали все время одни и те же...

   Город и крепость стояли на берегу длинного обширного фиорда. Вдоль его южного берега практически вплотную к воде примыкали скалы, с глубокими трещинами и каньонами, нагромождением утесов и островов. Напротив северный берег представлял собой относительно низкое место и являлся уже частью поймы реки. От основной долины прибрежная полоса фиорда отделялась невысоким холмистым хребтом с плоскими вершинами плато, идущими от самых гор на западе и вплоть до города. Здесь хребет заканчивался вблизи городских стен, на расстоянии примерно в километр, далее шли заросшие густым лесом низины, вплоть до самого моря на расстояние в десять километров.

   Город представлял собой почти правильный прямоугольник, со сторонами примерно в километр-полтора, ограниченный с южной стороны фиордом, с восточной - длинным узким заливом. С запада, малым заливом и крепостью на его западном берегу. И только вдоль северного края города была построена стена, от узкого залива до крепости. Таким образом, только северная и западная сторона города имели укрепления, остальные омывались водой. Между стеной и хребтом на севере проложена дорога, по сторонам которой много сельских поместий, еепересекали ручьи и речки, стекающие с плато и уходящие куда-то под стены в город. Над каждым таким потоком древние ласу устроили каменные мосты, прочные и надежные, как все, имисозданное.

   По пути миновали три таких мостика и двое ворот, в которые уходили ответвления мощеной дороги. Наконец, минут через тридцать они достигли восточного края города, залива, его ограничивающего, и утеса, которым заканчивалась холмистая гряда. Дорога ныряла куда-то под самый утес и между ним и заливом уходила в неизвестность, вероятно, к морю и устью реки.

   Здесь Ярослав обнаружил старую мельницу, поток воды из плотины и участки, достаточно удобные для возделывания. Все рядом: вода, дорога, земля, город не более, как в километре, и до крепости не более полтора. По пологому склону горы тянулись искусственные террасы, на которых до сих пор росло много одичалых культурных деревьев. Небольшая речка начиналасьгде-то на вершине, водопадами сбегала с террас, и, минуя мельницу, затем дорогу, уходила к стенам города, где располагалось болотистое озеро, вероятно старый дренаж и протоки в стенезасорились.

   Мощеная дорога имела ответвление в сторону мельницы и далее уже грунтовая поднималась на возвышенность, петляя меж террас. Путники поднялись на плато холмистой гряды и не обнаружили ничего необычного, те же каменные заборы поместий, заросли леса, исключая виденную еще из крепости белую башню - сооружение, необычное даже для Земли. В первую очередь, что удивило людей, это полное отсутствие растительности вокруг нее. Площадка была выровнена и посыпана мелкой дробленой мраморной крошкой и по странной иронии не заросла травой за сотни лет. Квадратную площадь, шириной сто на сто метров, окружал портик с изящной колоннадой из белого мрамора, на крыше портика и помещений и вдоль него росли кусты и деревья, но внутри на площади -ничего. Подобный контраст очень смутил и удивил Ярослава.

   Он осмотрел помещения портика. Небольшие, с высокими выложенными камнем сводами они были абсолютно пусты. Ярослав с девушками поднялись в башню. Дверей нет, и, похоже, не предусматривалось. Мраморные ступени вытерты ступнями ног за многие годы использования, и вся башня производит впечатление прочной, но старинной постройки, может быть даже старше города и крепости. Никаких помещений на пути, только витая лестница до самого верха.

   "Что это может быть?" - размышлял Ярослав, поднимаясь на смотровую площадку. Все молчали, заворожено любуясь видом.

   - Какая красота! - не выдержала Анна, глядя на необозримые просторы, с высоты сорокаметровой башни. На восемь колон опиралась ротонда, защищавшая людей от солнца.

   - Да-а ! - протянула Юля, поддерживая подругу. - Клево!

   Ярослав молча глядел в бинокль, о лучшем наблюдательном пункте нельзя и мечтать.

   - Необходимо установить здесь постоянный пост наблюдения, - деловито констатировал он, ломая романтическое настроение девушек, - думаю, вам двоим придется лицезреть этот вид неделями... Смотрите!!! - он указал рукой в сторону моря. - Там, на горизонте, паруса! Это корабли! - яростно воскликнул он, весь в нетерпении.

   - Где? Где? - закричали радостно девушки, отбирая бинокль и ища на горизонте корабли.

   Действительно, далеко в море белели крошечные пятна, ветер раздувал паруса, с большого расстояния похожие на елочные игрушки.

   - Море! - в восхищении выдохнула Анна.

   - Едем купаться! - с энтузиазмом предложила Юля, понимая, что спутники ощущают те же чувства, что и она. Все трое были северянами и к теплым морям испытывали чувства непередаваемого трепета и волнения. Но Ярослав придержал уже загоревшихся идеей девчонок.

   - Не сегодня! Завтра! И возьмем с собой человек десять, хорошо вооруженных, а если хочется сегодня, то можно искупаться в заливе у крепости, но и в этом случае с охраной. В общем, без охраны никуда и никогда.

   - У-у, - в голос возразили недовольство девушки, но Ярослав был непреклонен.

   - Если отважитесь отправиться к морю одни, посажу в крепость под замок!

   Вид с башни действительно открывался живописный. Зеленое море лесов дельты реки сливалось с зеленовато серыми волнами океана. Далеко на севере белели горы, ближе утесы и каньон мертвых с некрополем. От них до самого подножия холмистой гряды и на запад до самых гор простиралась долина. В отдельных местах хорошо видимая серебристая полоса реки сверкала на солнце, в других - скрывалась за буйной зеленью. Ближе к морю она разветвлялась на множество рукавов, затем терялась в заболоченных просторах дельты. К югу непосредственно у подошвы гряды лежал город Ласу. Сейчас заросший зеленью настолько, что почти не просматривался сквозь ветви деревьев. За ним - узкий длинный фиорд от самого моря далеко в горы, а далее горы, горы и на горизонте снеговые вершины очередного южного хребта.

   Наслаждаясь великолепием панорамы, Ярослав обратил внимание на темные пятна кораблей, стоящие на якорях в устье реки. Их паруса убраны, а команды, вероятно, запасали воду. Буквально через несколько минут один из них, подняв паруса, ушел в море, оставив удобную стоянку в дельте негостеприимной реки. Увиденное натолкнуло Ярослава на неприятные моменты. После прихода землян древнее проклятие перестало защищать долину от непрошенных гостей, и мореходы, почувствовав изменения, могли без страха высаживаться на берега реки,создавая серьезную конкуренцию малочисленным переселенцам. После прекращения действия артефакта ничто не мешало любому человеку обосноваться в долине. "С этим надо что-то делать! - не давала покоя отчаянная мысль. - Устье реки просто жизненно необходимо взять под контроль, построить укрепление".

   Вплоть до конца дня Ярослав с девушками и Трубой обшаривали возвышенность и ее склоны. Не были пропущены ни одна усадьба или терраса. Северный, обращенный к долине склон, оказался крут, а в некоторых местах даже скалист, здесь не было обычных сельских поместий, но зато в изобилии сохранились леса с могучими деревьями, судя по размерам, растущие с незапамятных времен. Спускаясь к подошве гряды и вновь подымаясь по крутым, обрывистым склонам, они исследовали все самые потаенные уголки обретенной земли, и не напрасно. У подножия скал обнаружились рощи, в которых росли деревья, столь нужные Ярославу и переселенцам. Разлапистые и одновременно стройные стволы, прочная и ценная древесина давали повод надеяться на осуществление планов Олега о строительстве кораблей.

   - Красное дерево, - пустился от радости в пляс Ярослав, увлекая за собой девушек.

   Те, не понимая, отчего столько веселья по поводу обычного для земли растения, неуклюже поддержали друга, выразив сомнение в необходимости столь бурного выражения радости.

   - У нас теперь отличный материал для постройки лодок и судов, - весело объяснил Ярослав свое поведение.

   - М.....мм, - в голос промычали девушки, показывая разочарование и насколько они далеки от мужских забот. Труба был менее сдержан и лучше понимал причины явления. Они вдвоем подобрали подходящий по весу образец материала для показа Олегу.

   Другой удачей первого дня в долине стала находка хорошего участка земли на вершине плато. Вероятно, разработанная еще в древности земля питалась источниками вод, бьющими прямо здесь, и имела прекрасный обширный усадебный дом. Обвалившиеся потолки не смутили.

   Даже Анна, человек далекий от села, с уверенностью отдала предпочтение участку.

   Несмотря на, казалось бы, неудобное положение на склоне гряды и плато, усадьба поражала своей обжитой масштабностью. В отличие от обычных крестьянских хозяйств здесь имелись каменные постройки для скота, специальные конюшни, хранилища и обширный, обнесенный стеной выпас. Главный дом, значительно крупнее обычных, имел в центре двор с бассейном, в который стекала вода соседних источников. Именно этот водоем был началом речки у подошвы горы и питал водой мельницу, которую путешественники обнаружили по пути сюда в начале дня. Подножие горы с мельницей, весь склон с террасами и вершина с домом, выпасом и участками в прошлом принадлежали одному владельцу, надо прямо сказать, по местным меркам человеку состоятельному.

   В жарком климате подобный бассейн был весьма кстати, и путники не удержались от соблазна искупаться в кристально чистой холодной воде. Четыре каменных трубы, расположенные в разных концах водоема, непрерывно журчали, создавая ощущения умиротворения и покоя, а каменные колонны портика, увитые вьюном и диким виноградом, несмотря на обвалившиеся кровли, служили живописной иллюстрацией вида, достойного кисти художников, что в прошлом писали картины на руинах Рима. Стоя на камнях плотины, с которой водопадом стекала переполняющая бассейн вода, Ярослав заявил:

   - Лучшего места не найти. И хотя недостатки его очевидны, зато какой прекрасный вид на город, море и горы. Завтра начинаем обживать это место, пока кто-нибудь нас не опередил.

   Все в голос поддержали командира:

   - Да! Да! Обживаем! Пока не стало поздно. Иначе придется жить внизу, а здесь так замечательно.

Глава 58

   Только к вечеру вернулись в крепость.

   Тянуло гарью костров. За стенами замка взметнулись целые потоки дыма, - это люди по приказу Ярослава вырубали и выжигали предполье. Гигантские столбы уходили далеко в небо и тамрассеивались наподобие сосен пиний с их пушистой кроной. Глядя на дымовую завесу, устроеную переселенцами, Ярослав думал, что перестарался: "Теперь каждый дурак и в долине, и на море поймет, что здесь нечисто". Но делать нечего, заросли надо вырубать, а отходы куда-то девать. Правда, большую часть стволов свезли на нижний двор, а некоторые уже использовали для крыш и навесов. Ярослав лично отобрал все стволы красного дерева (молодые деревья росли и в окрестности замка), запретив использовать и приказав провести приготовления к длительной сушке.

   Олег вернулся поздно, ведя в поводу груженых лошадей. Все видели, что он зол и что притащил с собой на спинах животных, никто не мог помыслить, а предположения, выдвигаемые переселенцами, были очень спорны. Едва вернулся начальник экспедиции, прибежал лучник с приказом:

   - Ярослава к командиру!

   Не успел тот явится на зов, как с порога получил выговор за отсутствие в течение дня в лагере (откуда узнал?) и огорошил сообщением, приведшим Ярослава в такое расстройство чувств, что тот забыл про войо, о которых собирался доложить Олегу секунду назад:

   - Завтра уезжаю!

   - Как так! - только и смог вымолвить ошарашенный Ярослав.

   - Время не ждет, мне необходимо срочно возвращаться назад на Землю, иначе можно пропустить срок и застрять здесь. В этом случае вторую группу переселенцев придется ждать слишком долго. Выбора у нас нет, ты должен возглавить людей на Троне до моего возвращения, - раздраженно пояснил обстановку Олег.

   - Но я...не рассчитывал, - пожимая плечами, смутился Ярослав, - не ожидал... ответственность и прочее...

   - А куда ты денешься? - жестоко прервал его Олег. - Все едино больше некому! - и далее командным тоном, не терпящим возражения:

   - Иди, собери командиров у костра и готовь список необходимых вещей для твоей группы, которые мы должны будем привезти с Земли.

   Ярослав вернулся к людям, которые и без того собрались, чувствуя необычное в поведении Олега и ожидая событий. Огонь развели в большом зале среди торчащих по сторонам колонн. Здесь нашелся большой круглый плоский камень с множеством золы вокруг, на котором и развели костер.

   - Ласу объяснили, что это очаг тронного зала, где главный Ласу принимал подданных, - объяснил выбор необычного места Станислав, - Колтук попросил развести здесь костер, для них это какой-то значимый огонь.

   Ласу во главе со стариком Колтуком стояли кружком, зачарованно глядя на огонь.

   - Верно, придется восстанавливать этот зал одним из первых, - грустно и с долей обреченности предположил Ярослав, глядя на впавших в ностальгию ласу.

   - Зачем он нам сдался?! - с явным нежеланием выдохнул Станислав. - Лучше восстановить жилые покои, парапеты на стенах, построить смотровые вышки, а уж с дворцами как бог даст.

   - А возможно придется, - не согласился Ярослав, - этот зал - символ власти для ласу, а власть должна быть в наших руках! Завтра посмотрим, что можно сделать, а сейчас нам нужно подумать о другом, - сколько и чего Олег привезет с Земли.

   Они углубились в беседу. Весть о скором отъезде Олега с быстротой молнии передавалась из уст в уста, еще не будучи отрыто сказанной.

   * * *

   Олег появился как призрак среди возбужденной слухами толпы, не замечающей ничего вокруг.

   - Мой уход обусловлен интересами всех переселенцев, не только тех, кто уже на Троне, но и тех, кто ждет своего часа на Земле. Все полномочия я передаю Ярославу! Назначенного главой колонии до моего возвращения, со всеми обязанностями и правами. Он прекрасный командир, и, уверен, справиться с поставленной задачей. Впредь все его приказы должны выполняться неукоснительно.

   Посыпались вопросы, не ждущие отлагательств, о первых необходимых действиях, истраченных и подходящих к концу запасах, о сроках прибытия второй волны переселенцев. Олег отвечал сдержанно, коротко, порой отсылая за ответом к новому командиру. И лишь запросы о припасах, которые необходимо доставить с Земли, целиком относил к себе, позволяя любые просьбы не только от групп, но и от любого переселенца, землянина, ласу или модона. Даже просьбы Станислава о необходимости пошить и доставить специальную обувь для вуоксов, пропорции ног которых не соответствовали человеческим и не позволяли носить обычную для людей обувь. До сего дня вуоксы ходили босые или носили плетеные из коры сандалии, что в группе считалось неудобным.

   Ярослав ошарашено слушал вопросы, обращенные к нему и в прошлом решаемые Олегом, с чувством некоторой обреченности и непонимания. "Почему я?" - билась в голове мысль. Он никогда не предполагал и не рассчитывал на такое ответственное положение среди переселенцев и сейчас был готов просить, ради бога, заменить его кем-нибудь другим: Станиславом или Петровичем, - но быть главой колонии не ожидал и не хотел.

   Из забытья его вывели подергивания за рукав. Повернувшись, он увидел Анну-старшую, в глазах слезы. Сразу понял, в чем дело: девушка хочет домой и намекает на данное в прошлом обещание.

   - Я помню, - успокоил ее Ярослав и решительно пошел к Олегу.

   Тот, закончив с запросами на поставки, собирался уходить в палатку.

   - Ты помнишь о моих просьбах в отношении Анны, - уверенно напомнил он командиру о разговорах, намеках и обещаниях, данных в прошлом Ярославу.

   - Слишком хорошо, - ехидно ответил Олег, жестом приглашая пройти в палатку. И уже внутри продолжал: - Я советую повременить с этим делом! Сейчас не самый подходящий момент, я отправляюсь в путь один, со мною груз, и девушка станет серьезной обузой.

   Ярослав смутился, он не ожидал отказа, он вообще не ожидал, что можно нарушить данные ранее обещания, даже если они даны мельком в спешке, под давлением обстоятельств.

   - Но...но?! - удивленно протянул Ярослав.

   - Я знаю, - перебил Олег, - и не отказываюсь вернуть девушку на Землю, но сам посуди, сейчас не судьба, тем более что ты знаешь, чем больше пройдет времени здесь на Троне, тем меньше там на Земле. Пусть пройдет хотя бы год, сдвинется биологическое торможение организмов, человек начнет расти, стареть.

   - Анна сильно подавлена затянувшимся приключением, и я настаиваю, так как дал слово и обязан сдержать его.

   - Никто не пытается препятствовать нарушению данного обещания. Но не будь дураком! Зачем упускать такую замечательную девушку, не лучше ли оставить ее себе, а там год, два, пойдут дети, сама не захочет возвращаться, и обещание нарушать не надо.

   - Я не могу быть столь циничным, как ты, - обиженно буркнул Ярослав, - совести еще не лишился.

   - Брось! - жестко отрезал Олег. - Возвращение Анны опасно. На земле гарантированно выдаст нас всех, и многие хорошие люди долгие годы проведут в тюрьме, а вы останетесь отрезанына Троне. Вообще, делай что хочешь, женись на ней, договаривайся или иным способом сделай лояльной к переселенцам, а пока я не могу взять с собой.

   - Ты предвзято относишся к девушке! - не выдержав, сорвался на крик Ярослав. - Да и отпускать ее с тобой небезопасно, потеряешь по дороге!

   Олег ухмыльнулся:

   - Не мели чепухи, как только будет реальная возможность для возвращения и безопасно для нас, - скатертью дорога! А пока нет! Да как я ее потащу через горы, у меня своей поклажи невпроворот! Не возьму!

   Заинтригованный Ярослав неожиданно сообразил и вставил, хитро, глядя на командира:

   - Что везешь?!

   Тот поколебался, говорить или нет, затем решился.

   - Не твое дело! - в чувствах воскликнул Олег. - Обвиняет, что я могу убить девчонку по пути!

   - Я не говорил убить, - Ярослав стал жестче и хитрее, следы первой растерянности прошли, - потерять! Так что за тайна очередная с этим грузом?

   Олег вновь поколебался мгновение, махнув рукой.

   - Все равно тебе знать надо! - согласился он, выдавая секрет. - Может статься потребуется помощь. Казну нашу везу на пополнение, - Олег обреченно развел руками, - экспедиции стоят дорого, а бизнес требует развития и вложения капитала. В поклаже десятки килограммов чистого золота, которое на земле поступит в оборот, и в результате получится 450% прибыли только на обороте драгоценных металлов при обмене на серебро. Предприятие сколь прибыльное, столь и опасное. Так что пойми, Анне сейчас отправляться совсем не с руки. Вообще неизвестно,как пройдет схема и чем все это кончится, но возвращаться назад на Трон с пустыми руками глупо.

   - А в чем выгода этого бизнеса? - покорно поинтересовался смирившийся с участью Ярослав.

   - Не вдаваясь в подробности, отвечу, - с готовностью пояснил Олег, - соотношения обмена золото - серебро на Троне 1 к 4, а на Земле 1 к 17. Серебро на Земле значительно дешевле.

   - О-о! - глубокомысленно произнес Ярослав, совершенно не понимая сказанного. - Я гляжу, ты недалеко ушел от моих Жигана с Лимоном или Меченого. Тоже мечтают там воровать, а здесь отсиживаться.

   - Ну, ты сравнил! - Олег обиженно скривился.

   * * *

   Анна ждала возвращения Ярослава с необычайным трепетом в сердце. Решалась ее судьба, увидит ли она в скором времени дом, мать, отца, которые сейчас, наверно, сходят с ума,младшего брата, что, несмотря на все свои каверзы и проказы, сейчас казался таким родным и желанным. Или ей придется до конца жизни общаться с окружавшими ее людьми, такими далекими от ее бед и желаний. Конечно, сердце Анны не окаменело, как у большинства девушек ее возраста, и закопченные дымом костров лица, пропахшие потом лошадей, грязно и неопрятно одетые люди за несколько месяцев пребывания в чужом мире стали в определенной степени близки. Их участие, поддержка в трудный момент и даже оказанное доверие в группе не могли не вызвать ответного чувства благодарности. Но домой она хотела больше всего. Ярослав обещал возвращение, и она хваталась за слова, как утопающий за соломинку. Впрочем, выбора нет, никто более и думать не хочет о ее возвращении. Оттого сердце замирало при мысли, что Ярослав с легкостью может отказаться от слова. Тем более, она замечала на себе взгляды молодого парня, явно неравнодушного к ее особе. С одной стороны, привязанность Ярослава играла на руку, что не сделает влюбленный человек, с другой, он мог удерживать ее из желания обладать. Такие чувства боролись в Анне последнее время, доводя до отчаяния. Она была готова пойти на самый решительный шаг, лишь бы суметь выпутаться из тяжелого положения, в которое попала.

   И как в подтверждение всех опасений, Ярослав вернулся расстроенный и удрученный.

   - К сожалению, надо ждать, - грустно и строго сообщил он, при этом хмуря брови.

   Отчаянию Анны не было предела.

   - Почему! - вырвался крик из ее груди и все бы услышали горечь возгласа, не находись они в стороне за повозками.

   Солнце скрылось, тени от деревьев падали на лагерь, а далекие всполохи костров лишь вяло освещали и оставляли невидимой гримасу ужаса, исказившую прекрасное лицо девушки.

   - Почему! - требовала она, сжимая кулачки и ударяя в грудь Ярослава.

   - Не время, - смиренно пояснил он.

   - Ты меня обманываешь! Ты не хочешь везти! - со слезами упрекала девушка, хватаясь за руки и куртку Ярослава. - Помоги мне! - молила она, просовывая свои ладони под куртку парня и прижимаясь всем телом. - Я сделаю все, что ты захочешь!

   Смущенный Ярослав отстранился, блокируя трепещущие ладони девушки.

   - Я не могу сейчас помочь, - отрезал он, - но обещание свое сдержу. В этот раз Олег едет один и мотивирует отказ обузой, которой ты можешь стать. А я не хочу отпускать тебя одну. Боюсь!

   - Что?! - искреннее удивилась девушка, ее прекрасные глаза застыли на мгновение.

   - Да! Боюсь за тебя, а Олегу не доверяю! В долгом пути многое может случиться: сорваться со скалы или утонуть в ручье.

   - Олег на такое способен?!! - глаза Анны застыли от удивления и неожиданности.

   - Не думаю, но не отпущу!

   * * *

   ­Несмотря на то что день закончился, и ночная мгла легла на землю, народ долго не мог успокоиться. Обсуждение "кадровой перестановки" вызвало "бурную дискуссию", потому как у Ярослава оказалось немало противников чем-то обиженных в прошлом, но нашлись и отдельные сторонники, что поддержали назначение, открыто расхваливая "новый порядок", который якобы неминуемо наступит с приходом нового командира. Однако факт назначения состоялся, и недовольные оказались вынуждены скрепя сердце прикусить язык.

   Вечер затянулся. Многие не ложились спать, пока не подадут прошение, а так как просить мог любой и что угодно, то все оторвались. Конечно не факт, что необходимый товар доставят. Олег и не обещал, только по возможности, но за просьбу денег не брал. Вместо аборигенов записи составляли те из землян, кто более или менее научились языку и могли общаться.

   Ярослав допоздна занимался обсуждением и составлением списков для своих взводов, роты, а затем и всей колонии. Требовалось в минимальный вес уложить максимальное количество припасов. До собственных просьб руки дошли только тогда, когда весь лагерь затих. И, хотя Олег обещал лично для Ярослава доставить "что угодно" и выполнить любую просьбу: "Привезу хоть рояль, хоть слона", - уверенно обещал он, ограничился скромным списком одежды, инструмента, качественного металла и главное - качественной обуви, которую пошить на Троне было невозможно. По его расчетам, если рачительно использовать, доставленного запаса должно было хватить лет на десять. Ярослав предполагал, что, возможно, транспортов с Земли больше не будет и готовился заранее.

   Только ранним утром передал общие списки Олегу, когда тот уже собирался покинуть крепость. Оседланные и навьюченные лошади стояли у ворот, а отряд невыспавшихся лучников, выделенных в сопровождение, ожидал убытия бывшего начальника экспедиции.

   - Ты, Ярослав, похоже, и спишь в обнимку с палкой, - съязвил Олег, принимая списки и видя в руках друга образец корабельной древесины, еще со вчера подготовленной к показу, но до которого дело так и не дошло.

   - Отнюдь! - столь же ехидно отвечал Ярослав, помахивая гладко остроганной жердью. - Она как раз для тебя, Олег!

   У того глаза полезли на лоб.

   - Взгляни! - весело продолжал Ярослав. - Махагон! В просторечии красное дерево. Один из лучших материалов для кораблестроения. Вчера за грядой обнаружили небольшую рощу таких деревьев.

   - Радостное известие! - неожиданно весело согласился Олег. - Теперь можно надеяться, наши судостроительные планы исполнятся!

   - К сожалению, только отчасти, - грустно не согласился Ярослав, - обнаруженных запасов хватит на один, от силы два корабля, а это катастрофически мало. Возможно, в долине найдутся еще рощи махагона или другого подходящего дерева, но при всех условиях товарного производства не получится, дай бог обеспечить собственные нужды.

   - Один-два относительно полного отсутствия - большой прогресс! - успокоил, подтягивая подпругу, Олег.

   - В связи с этим есть предложение, на первый взгляд абсурдное, но, если копнуть глубже, по моему мнению, дельное.

   - Что ты предлагаешь? - заинтересованно спросил тот, бросив поводья на шею лошади.

   - Надо плюнуть на нераспространение технологий в отношении судостроения и попытаться наладить здесь в долине производство стеклоткани и небольших кораблей из стеклопластика. Технология эта столь сложна, что воспроизвести ее никто не сможет. Даже мы сами без поддержки Земли будем бессильны.

   Олег на минуту задумался.

   - Предложение сколь заманчивое, столь и неосуществимое, - медленно, задумчиво произнес он, - производство волокна одно из самых передовых на Земле, не говоря уже о смолах. А учитывая резонанс, который может вызвать появление пластиковых судов в мире Трона?!

   - Конечно, я не считаю идею самой удачной, - пошел на попятную Ярослав, - но хотя бы попытался зондировать возможность ее реализации. Найти технолога, который сможет воссоздать процесс в примитивных условиях и формах.

   - Попробую, - неуверенно согласился Олег, пожимая плечами.

   - И еще, - уверенно добавил Ярослав, - и это без возражений. Нужна пилорама. Современная ленточная, со всеми прибамбасами в виде заточного станка и запаса пил. Привод любой, тут мы сами что-нибудь приспособим. Без нее, ручными пилами кроить махагон, - он помотал головой, - тяжко!

   - Согласен! Будет! Еще что?

   - Остальное занесено в списки и относится к более простым для исполнения просьбам, - Ярослав передал оставшиеся листы и запечатанный пакет. - В нем некоторые финансовые просьбы, мои и Станислава. У нас осталось на Земле определенное имущество и небольшие источники дохода.

   - Постараюсь исполнить, - обещал Олег, забирая пакет и протягивая руку для прощания.

   - Когда тебя ждать? - уныло поинтересовался Ярослав.

   - Точную дату не скажу, но вероятно через месяц-полтора.

   После крепкого рукопожатия они расстались. Олег запрыгнул в седло, и небольшая группа всадников покинула крепость.

   "Учитывая, что все обещанные Олегом сроки следует умножать на три,­­­­­­­­ - думал Ярослав, ­­­­­­­­­­­­­­­- следует ожидать месяца через четыре, тем более что сами они уложились как раз в такой срок".

   * * *

   До рассвета оставалось полчаса-час, и на горизонте, над горами, малые звезды уже показали свои хитрые глазки. Отъезд друга произвел на Ярослава удручающее впечатление. Ответственность тяжким грузом легла на его душу, а тут еще войо, о которых он так и не решился сообщить. И разведка, как назло, за сутки, находясь на малом расстоянии от крепости, не удосужилась доложить обстановку.

   Предчувствие наступающей угрозы, создавало гнетущее состояние. Где-то на севере оставались недобитые гарпии, об опасности которых мало кто подозревал. А еще открытое с моря побережье и полная неспособность переселенцев на данный момент защитить себя от любого врага. Все это заставляло Ярослава лихорадочно искать выход и средства борьбы.

   Проходя мимо "Тронного зала", он с удивлением заметил копошащихся в нем людей. Почти полтора десятка ласу чистили помещение от мусора и битой черепицы, а в углу была выкопана яма, будто ищут клад. Такая идея могла быть вполне реальной, и Ярослав поспешил к нарушителям порядка. Увидев Колтука, обратился к нему как к человеку, имевшему среди ласу большой авторитет.

   - Уважаемый Колтук, - жестко, с недовольной интонацией заметил Ярослав, - почему ваши люди работают ночью без моего разрешения?

   Старик опешил от неожиданности, моргая глазами и не зная, что сказать.

   Меж тем Ярослав строго продолжил:

   - Люди устали! Не получив достаточного отдыха, они не смогут выполнить работы, назначенные днем. Ваши действия - прямое нарушение приказа Олега, о котором всем известно!

   Наконец, первая растерянность старика прошла, он ответил:

   - Мы думали, господин не будет против, если выполнив все работы, назначенные днем, ночью сможем работать для себя.

   - Конечно, я не против, но вы должны были поставить в известность и получить разрешение. В противном случае нет! Кстати, что вы здесь делаете и что это за яма? - Ярослав подошел к краю раскопа. На дне торчали обнажившиеся части камня, похожего на малахит. Куча земли и пара плит мощеного пола, выдернутых из земли, лежали в стороне.

   - Уважаемый Дхоу, - отвечал пришедший в себя Колтук, - зал мегарон очень важен. Здесь горит священный огонь и находится большой очаг народа ласу. Мы хотим как можно быстрее его восстановить и возжечь священное пламя. Наши традиции...

   - Я чту ваши традиции, уважаемый Колтук, - прервал старика Ярослав, - но на сегодня слишком много первоочередных работ, и тратить драгоценные силы наших людей следует осторожно. Раз начали, заканчивайте, но впредь без разрешения никаких ночных работ. Что на дне? - кивком головы указал на странный камень в глубине раскопа.

   - Это возвышение вождя, уважаемый Дхоу. Его здесь закопали наши предки, когда ...

   Неожиданно в Мегарон вбежал возбужденный Банула Наростяшно с возгласом:

   - Оуна наватаро! Моего сына привезли раненым!

   - О, демоны! - вырвалось у Ярослава, а в душе кольнуло: "неужели началось?"

   Все бросились к воротам крепости, где Лимон, доставивший раненного, уже ссадил его с лошади, а Ольга с помощницами обрабатывали рану. Не вытянутая стрела все еще торчала из левого бока. Парень хрипел.

   Мельком взглянув, Ярослав пришел к выводу: рана тяжелая, но не смертельная. Охотничья стрела вошла неглубоко, задев легкое. Не раздумывая, потребовал от Лимона:

   - Что там происходит?! Почему сутки не было известий?! Вообще, что твориться в джунглях?!

   Хитрый Лимон осклабился зловредной улыбочкой, утоляя жажду из фляги:

   - Ничего особенного, начальник! У нас мало людей! Жиган растянул патрули вдоль всей северной стороны гряды. Вуоксы в резерве, но я не знаю, где сейчас. Вчера было спокойно. Мордовороты показывались, но не нападали. Сегодня с утра два нападения, как видишь, подстрелили Бадоша, но и мы в долгу не остались. Жиган велел передать на словах, войо больше пытаются нас испугать ложными нападениями и криком, серьезных действий не предпринимают. При наших, как это, - он почесал шею и поднял указательный палец в верх, - ко-н-тр-атаках - бегут.

   - Олег и лучники?!

   - Видел! Мордовороты их не тронули, так как те покидали долину. Мне кажется, они хотят, чтобы мы убрались отсюда подобру-поздорову.

   - Но мы никуда не уйдем! Лимон! Ступай к Шестоперу, пусть выделит из своих людей четверых и в дополнение десяток модонов. Веди их на помощь Жигану. Пусть сдерживают войо до конца дня, к вечеру возвращает всех людей в крепость. Скажи, ночью периметр охранять не будем, слишком опасно.

   - Похоже, мордовороты на ночь тоже отходят в леса, - обрадовано уточнил Лимон.

   - Тем более не стоит их раздражать.

   * * *

   По возвращении Ярослав с удивлением обнаружил перед Мегароном толпу людей и почти всех командиров и авторитетов. "Оно и к лучшему", - думал он, проходя внутрь постройки.

   Все ждали, что скажет новый командир. Ласу достали камень похожий на алтарь и водрузили на постамент у одной из стен. Ярослав, подойдя к возвышению, смахнул с него мусор и песок, но не сел. Обернулся к обступившим командирам. Народ, в основном, модоны, толпился у входа. Взмахнул рукой, обращаясь к ласу:

   - Зажигайте очаг, может он принесет нам удачу.

   Люди засуетились, подтаскивая дрова и разводя огонь. Затем обратился ко всем собравшимся.

   - Предполагаю, ни для кого не секрет, что в долине мы не одни, - большинство согласились с ним, кивая головами.

   - Войо - опасные противники, я их встречал в Древнем лесу, а модоны из Нидама ведают не понаслышке. Как они оказались в Изумрудной долине, знают лишь боги, да это и не важно. Победить их без огромных потерь мы не сможем, во всяком случае, сейчас. Чтобы это могло произойти в будущем, следует хорошо подготовиться. Поэтому приказываю! Какие-либо отлучки из крепости без приказа запрещаются. Крепость немедленно подготовить к обороне. Укрепить стены, ворота и собрать в лесу максимальное количество продовольствия, сейчас самый сезон для сбора дикорастущих плодов.

   Павел Петрович, расчистку периметра крепости следует ускорить. Необходимо как можно быстрее свалить и сжечь всю растительность как с напольной стороны, так и со стороны городской застройки.

   Станислав! Не прекращая обустройство внутри крепости, начать возведение парапетов на стенах, в первую очередь вокруг ворот и с напольной стороны. Соберите повозки и возниц со всего лагеря, разбирайте ограды из плитняка за городом, возите в крепость и делайте из него парапеты. Пусть это кладка на сухую, но лучше чем ничего.

   Галина, пусть большая часть женщин пятого взвода присоединиться к Станиславу. Одним мужчинам не справиться с таким объемом работ.

   Банула Наростяшно, Хвербекус! Пусть половина женщин-модонок помогает нашим на парапетах. Вторая, под руководством Тымиша, поступает в распоряжение Колтука и ласу для сбора продовольствия в окрестных лесах. Мужчинам ласу - охрана всех женщин за стенами крепости.

   Банула! Твоим людям - расчистка леса на будущих полях, в твое распоряжение поступают все, кто числятся за первым и вторым взводом. Выжигать участки непосредственно рядом с городом, не удаляясь далеко, желательно вдоль стен и идущей рядом дороги.

   Шестопер! Возьми собак, своих людей и десяток модонов, прочешите все окрестные леса по эту сторону гряды на предмет войо, которые, я уверен, должны выслать к городу разведку. Если обнаружите, не убивайте, постарайтесь взять живыми.

   Ерофей Силыч, ваши люди поддержат разведчиков по ту сторону гряды, прочешите город, окрестности к востоку от залива, затем северные склоны и соединитесь с Жиганом. Я сам присоединюсь к вам. Всем вернуться в крепость до захода солнца! Здесь старшим остается Станислав, он мой первый заместитель. Все его распоряжения выполняются как мои. Все! -потирая виски. - Все свободны!

   Ярослав сел на услужливо оказавшийся рядом кусок малахита, совершенно позабыв, что это возвышение правителя ласу.

   Командиры расходились, в свою очередь раздавая распоряжения подчиненным. Остались Станислав, некоторые из ласу и модонов.

   - Тымиш! Найди и пришли ко мне Ибирина, - бросил он вдогонку уходящим людям. - Колтук! Ты что-то хотел спросить, раз остался?

   - Да, господин! Я и все ласу просим разрешить поклонение нашим богам в мегароне и алтарях города. Уверяю, господин, помощь добрых богов нам всем очень нужна. Еще просимразрешить восстановление крыши мегарона, негоже дому предков оставаться разрушенным.

   Некоторое время Ярослав молчал, как бы раздумывая в неуверенности, разрешить или нет. Хотя для себя уже все решил. Религиозная тема в неоднородном сообществе переселенцев могла стать яблоком раздора, если не вести правильной политики в отношении конфессий. Ущемление одних в пользу других может вызвать серьезное недовольство, и хотя ласу по численности меньше всех, чувствуют они себя иначе, чем остальные, имея моральное право на эту землю и город. Да, делать нечего, придется им потесниться.

   - Поклонение богам разрешаю в Мегароне, на алтари города сначала посмотрю, затем решу, дозволить или нет. Вы, уважаемый Колтук, пойдете со мной. На ночные работы разрешение будете получать каждый раз отдельно, но не чаще, чем через две ночи. Раз трудились сегодня, следующий раз будет послезавтра.

   - Благодарю, господин! - с радостной улыбкой склонился в поклоне старик, отступая к дверям и уже собираясь уходить. Он и не надеялся на столь счастливый исход просьбы.

   - Это не все, - удержал его Ярослав, - пусть ласу найдут недалеко от города подходящие по размеру деревья для перекрытий Мегарона, срубят, а наши люди на повозках доставят в крепость.

   Тимофеич немедленно возразил:

   - Будто нам делать больше нечего, как возить бревна для тронного зала!

   - Надо, Станислав! - строго возразил командир. - Понимаешь, надо! И это приказ!

   Друг в бессилии развел руками:

   - Надо - значит, надо!

   Колтук вновь склонился в поклоне:

   - Ласу никогда не забудут щедрость господина.

   Появился Ибирин, и они с Ярославом немедленно покинули мегарон, перейдя в смежное помещение. Здесь среди еще неприбранного мусора, колючих кустов и вьюнов он спросил совета у Ибирина и его родственника Тымиша Хвербекуса.

   - Наше положение сложное, можно сказать критическое. Открытое столкновение приведет к гибели переселенцев. В такой ситуации перевес в численности может сыграть свою роль. В Агероне было много желающих идти с нами, но отказывали - нечем кормить. Сейчас другое дело, каждый кормит себя сам. Если составить письмо к Апию, пусть пришлет морем человек пятьдесят, желательно мужчин. Такой довесок может перетянуть в нашу пользу исход борьбы с войо.

   Хвеберкус серьезно задумался:

   - Написать можно, но как доставить?

   - Пусть Ибирин с сыновьями найдут способ переслать письмо на одном из кораблей, что заходят в устье реки пополнить запасы воды. Он свой человек среди моряков, пусть попробует договориться, а заплатит Апий уже в Агероне.

   - Дело может выгореть! - громогласно рявкнул моряк. - Пусть меня проглотит морской ящер, если не сумею договориться с капитаном корабля. Я знаю, они любят деньги и пойдут ради них на все.

   - Но и стар и млад узнают, что в проклятой долине люди! - нервно возразил Тымиш.

   - А не надо говорить! - успокоил Ярослав. - Пусть Ибирин придумает сказку поярче с кораблекрушением, колдунами и демонами, моряки народ доверчивый, купятся! - хитро предложил командир.

   - Хо-хо-хо, - гоготал Ибирин, - верняком, капитан! Прокатит! Ребята падки на всякие выдумки.

   - Тымиш, составишь письмо сам, а ласу напишут, распиши как здесь хорошо и как тяжко нам без их помощи. О войо не слова!

   Хвеберкус, тяжко вздохнув, кивнул головой.

Глава 59

   Они вернулись в опустевший зал мегарона, оттуда на площадь, где их уже ждали лошади, люди Силыча и ласу. Здесь Ярослава ждал оседланный Казбек с притороченным к седлу щитом и арбалетом, но решил идти пешком. До города недалеко, а верховая езда по зарослям неудобна. Ерофей Силыч шел рядом, закинув за спину самодельный щит, а на плече нес пластиковый охотничий арбалет. Его люди рассеялись по руинам города, осматривая все закоулки в поисках возможных разведчиков войо.

   У самых ворот крепости раскинулся небольшой залив, огибая который мощеная дорога привела к городской застройке. Здесь не было крепостных стен, и защитой оставались волны залива. Однако пустое пространство от стен крепости до жилых кварталов составляло более трехсот метров, сейчас заросших лесом. Сегодня здесь развернулись основные работы по очистке периметра. Модоны и земляне четвертого взвода валили лес. Непригодный как стройматериал сжигали на месте, а крупные ровные стволы на подводах свозили на форбург замка.

   Центр города, ранее не посещаемый Ярославом, представлял собой сеть кривых мощенных камнем улочек, на которых с трудом могли разъехаться две повозки. Черепичные крыши домов обвалились, но сохранилось много конусообразных, крытых каменным плитняком. Ни время, ни землетрясения не смогли разрушить эти странные круглые сооружения, построеные из уложенных плашмя нетесанных камней. Судя по размерам, в них жили самые бедные ласу, которые не могли раскошелиться на покупку черепицы. Несмотря на время, многие из подобных крыш сохранились.

   Ярослав не удержался, осмотрел некоторые из интересных построек. Старик Колтук следовал за ним, объясняя непонятное господину. Круглые в плане постройки увенчивались куполообразной крышей, сложенной изначально на сухую, без раствора. Конструкция очень подвижная и одновременно устойчивая. В районе потолка отверстия под балки. Ярослав указал на них.

   - Это места под бревна перекрытия, место под крышей служило складом зерна, оттого и отверстия столь велики, а балки делались прочными, чтобы выдержать вес запасов и крыши, если, не приведи боги, рухнет.

   Небольшие проемы вели в другие подобные постройки по периметру внутреннего дворика.

   - Каждое поколение ласу стремилось пристроить к уже существующим новую Итубу, - объяснял старик. - Потому они так теснятся друг к другу. Здесь помещения для разных нужд: кухни, мастерские, склады, - для каждого своя итуба. Богатые ласу уже строили дома как в Ринале и Агероне, а беднота еще жила по-старинке.

   Нашли погреба! Сооружения представляли собойкаменную пустотелые пирамиды устроенные в земле. Ярослав с помощью фонарика осмотрел провал одной из них. В лицо пахнуло холодом и влагой. Вообще в итубе было прохладнее, чем в крытых черепицей комнатах крепости.

   - В таких подвалах держали портящиеся продукты: овощи, фрукты, свежее мясо, - пояснил Колтук.

   - И долго сохранялось?

   - Если наполнить погреб льдом с ледников, то долго, года два. Если нет, сезон. Мясо, конечно, меньше, но на льду не испортится, пока съедят.

   - А лед доставляли с гор? - переспросил Ярослав.

   - Да, господин. Многие ласу жили доставкой льда для храмов и богатых семей, простые люди раз в году сами привозили повозку с ледников и засыпали в подвалы. Так хранили многие продукты: рыбу, мясо, фрукты.

   - Я видел в долине много глиняных кувшинов, закопанных в землю. Что в них хранили?

   - В деревнях не строили итуб, зерно хранили в хатулах - больших кувшинах, вкопанных в землю - время от времени поднимая для просушки, в них иногда тоже сыпали лед, но в хатулах он быстрее тает, а продукты хранятся хуже.

   - В крепости есть такие погреба?

   - Не знаю, господин, но должны быть.

   - Тогда направь несколько своих людей, пусть найдут погреба, почистят и подготовят к использованию. Будем в них ссыпать, что соберем в лесах.

   - Я прикажу, господин, - услужливо согласился Колтук.

   Тут Ярослав вспомнил о дороге, ведущей на запад в горы:

   - А мощеный путь, что ведет на закат, для чего он построен?

   Старик неожиданно переменился в лице, что не ускользнуло от Ярослава, но уверенно ответил:

   - По нему везли лед с гор.

   - Я так и подумал, - успокоительно признался Ярослав, в душе не поверив сказанному.

   Старик что-то знает и старается скрыть, эмоции его выдали.

   Покинув бедные районы, Ярослав с людьми вышли в центральную часть города. Кривые улочки сменились широкой площадью с одно- и двухэтажными домами богатых горожан, а посередине возвышались храмы ласу.

   Точнее, четыре пирамидальных основания под храмы на трех площадках, хаотически объединенные в одну большую. Пространство площадей, разделенное между собой небольшим рукотворным озером с протокой, сейчас плохо просматривалось за живой стеной зарослей. На уступах оснований росли крупные деревья, а заболоченное озеро прорезала протока чистой воды.

   Пока шагали к ближайшей пирамиде, Ерофей Силыч приступил к Ярославу:

   - Ласу обустраивают храм в замке, хотят завести свое языческое капище в городе, - в сердцах старовер сплюнул на землю, выражая презрение. - Негоже нам, русским, отставать. Всякий раз,как православный христианин обустраивался на новом месте, первым делом рубил часовенку али церквушку. И нам тоже пора! - уверенно закончил Ерофей.

   - Кто не дает? - удивленно хмыкнул Ярослав.

   - Дык команда нужна! - развел руками Силыч. - И подсобить треба!

   - Хитер сибиряк, - усмехнулся Ярослав. - А священник у вас есть?!

   - Как же! - искренне удивился Ерофей. - Мой старшенький, хоть и молод и молоко на губах не обсохло, но рукоположен и службу держит справно.

   - Подумаю, - не дал ответа Ярослав, - сейчас сам знаешь, какая сложилась картина.

   - Однако ласу...

   Ярослав не дослушал, бодро взбежал по крутым ступеням наверх постройки. Храм, по сути, не был ни пирамидой, ни храмом. Скорее именно алтарь на ступенчатой платформе, как его и называли ласу. По краю тянулась колоннада, в центре - возвышение для отсутствующего алтаря. "Наверно опять зарыли", - пришла в голову мысль. Остальные сооружения несколько отличались размерами и формой, но в основе: две ступени возвышения, каменная лестница, колоннада по периметру, алтарь в середине. И только самый большой из храмов имел вокруг алтарь, нечто в виде ограждения или стен. Все площадки приземистые, не выше десяти-двенадцати метров. Ласу не отставал от Ярослава.

   - Это и есть алтари наших предков, господин, - сообщил запыхавшийся Колтук. Он был уже староват и не успевал за молодым вождем. - Наша просьба - разрешите очистить их от скверны и возжечь огни духов.

   - Для четырех алтарей вас слишком мало!

   - Но как? - не понял старик мысли Ярослава.

   - Среди переселенцев ласу в меньшинстве, и я не разрешу использовать все алтари, только один!

   - Но со временем все ласу вернутся в долину.

   Ярослав, изобразив гнев на лице, схватил старика за грудь и злобно произнес:

   - Я буду решать, сколько ласу вернется в долину! Запомни, старик, и запиши в свою книгу, которую ты, знаю, ведешь! Только я решаю это! Не ласу!

   На лице старика отразилась горечь и понимание, что его обманули. В конце Ярослав добавил вождю ласу:

   - У нас много модонов и индлингов, ласу должны передать две платформы им. Со временем, когда вас станет больше, постройки будут возвращены.

   - Но это наши алтари! - возмутился Колтук.

   - Где ты видишь алтари? - гаркнул на него Ярослав. - Их давно сняли и спрятали. Здесь только платформы из земли и камня. Пойми, уважаемый Колтук, если вы не поделитесь удобными местами для служения богам, все остальные будут это делать где придется. Модоны - народ завистливый и злобный, да они вас порвут. Тем более, вы все равно не сможете содержать все четыре храма.

   - Пусть модоны строят свои, - обиженно не соглашался старик.

   - Вот когда построят, а ласу станет больше, и вернут ваши платформы, а пока надо стерпеть, тем более что ласу уважают богов модонов и приносят им жертвы.

   * * *

   Ярослава заинтересовала заводь в районе площадей. Явно рукотворное, квадратное в плане сооружение имело выход к заливу в виде канала. Судя по размерам, в канал и озеро могли проходить морские корабли и причаливать к гранитной набережной прямо на площади перед храмами. И все посреди города! С севера впадала речка, образуя среди заболоченного водоема чистую протоку. На каменном мостике, перекинутом через нее, Ярослав вновь нагнал Ерофея Силыча, люди которого сейчас обшаривали близлежащие постройки. Несколько полосатых "обезьянок" сейчас играло, прыгая с ветки на ветку, таская за собой съедобные плоды туанапи. Веселые существа дрались, пищали, возили на спине детенышей. Весь путь, что проделал Ярослав по городу, их сопровождала буйная толпа этих зверьков. Животные жили среди развалин, и город был их домом.

   - Согласись со мной, Ерофей, - хитро улыбаясь, начал разговор Ярослав, - в прошлом наши предки строили храмы на месте языческих капищ?

   - Было такое! - не понимая, к чему клонит Ярослав, подтвердил Силыч.

   - Если мы займем одну из платформ, это не будет большим нарушением традиций?

   - Наоборот! - уверенно поддержал друг. - Хорошим делом, но что скажут аборигены, разве отдадут свои капища?

   - Конечно, они будут недовольны, однако ласу мало, а модоны, думаю, поддержат нас, потому как сами получат готовый храм.

   - Не знаю, стоит ли связываться, пирамида большая, а церквушка будет маленькая.

   - Нужно, Ерофей! Мы как бугор на зоне, должны занять лучшую шконку, иначе никто уважать не будет. Занимайте самую большую платформу, тем более там и стены уже есть, надо только соорудить крышу.

   - А ласу?! - не успокаивался неуверенный в планах командира сибиряк.

   - Думаю, ласу не будут возражать, я уже договорился. Почти!

   * * *

   Здесь их застали посланцы Шестопера. Двое молодых парней модонов лет тринадцати- четырнадцати с охотничьими луками и копьями прибежали, запыхавшись, и сообщили:

   - Дхоу, наватаро! Разведчиков войо нашли!

   - Где они сейчас?! - возбужденный новостью спросил Ярослав.

   - Удирают в сторону реки! - взмахнул рукой пацанчик постарше. - Наши их гонят.

   - Ерофей, бери своих людей и за нами! Если войо успеют спрятаться в дельте, не поймаем.

   Все поспешили из города. Разбросанные по кварталу сибиряки спешно собирались, выбегая из домов и оград, а Ярослав со своими людьми и посыльными от Шестопера немедля бросились на помощь погоне. По словам мальчишек, войо обнаружили, когда прочесывали южные террасы холмистой гряды, откуда те наблюдали за крепостью. Здесь не было патрулей Жигана, и разведка чувствовала себя спокойно. Двигаясь вдоль склона, обращенного к городу, войо подошли вплотную к людям. Их спугнул лай собак, и теперь вся группа Шестопера идет по следу. Мальчишек послали с приглашением Ярославу присоединиться к охоте и отрезать войо путь отступления на запад, вглубь долины. Шестопер сообщал, что попытается оттеснить бегущих от реки и прижать к морю.

   Через десять-пятнадцать минут группа Ярослава обогнула восточный выступ плато и углубилась в заросли дельты. Следуя вдоль мощеной дороги, Ярослав лихорадочно размышлял, как он сможет перекрыть с двумя десятками людей расстояние в десять километров от плато до реки. Но выбора не было. Лайки сибиряков бодро бежали впереди уже запыхавшихся людей, иногда терпеливо ожидая неповоротливых двуногих. В момент забега Ярославу приходили мысли, что удерживать столь большую территорию бессмысленно и неудобно. И что следует ограничиться городом и плато, а дельту оставить.

   По счастью, на пути встретили модона с подвернутой при погоне ногой и узнали точное направление, куда все бегут. Судя по сказанному, Шестоперу уже удалось оттеснить войо к морю и заливу, а с помощью людей Жигана отрезать путь к реке.

   Теперь поимка оставалась делом времени, и Ярослав посоветовал Силычу присоединиться к разведчикам Жигана, сам же со своими людьми стал продвигаться на поиски Шестопера. Черездва километра услышали лай собак, а спустя десяток минут повстречали охотников с добычей.

   Ярослав второй раз в жизни видел войо, и эти казались совсем другими, чем в прошлом. Грязные, низкорослые существа, с кровью на лице, избитые и искусанные злобными овчарками Шестопера, затравленно и униженно смотрели на людей. Их руки заломлены за спину и связаны, в пасть вставлены палки, чтобы не могли укусить. Оба шпиона были привязаны к жерди, что делало невозможным побег.

   * * *

   Ярослав встретил разведчиков в Махагоновой роще у подножия плато. Жиган здесь устроил нечто вроде штаба или опорного пункта. Огромные деревья росли широко и просторно, занимая большое пространство. Их кроны почти не пропускали свет, отчего подлесок рос жалким и редким. Пространство просматривалось на десятки метров, и неожиданное нападение было невозможно. Люди устроили круг из рогаток и кольев, за которыми прятались от стрел, выпущенных с большого расстояния. Место, выбранное для укрепления, оказалось очень удачным. Находясь на вершине небольшого всхолмления, оно позволяло контролировать мощеную дорогу от перевала до дельты, а также весь северный склон холмистой гряды. Отсюда было легко перебросить помощь в любую часть границы невидимой нитью, отделившей мир людей и лес.

   Как только Ярослав прибыл, Жиган постарался посвятить его в происходящее:

   - Вчера день прошел относительно спокойно, отдельные группы войо пытались проникнуть через гряду, но мы старались без боя вытеснить их за линию каменной дороги. Было несколько столкновений, но без кровопролития. Так, пометали друг в друга стрелы и разошлись на ночь.

   Сегодня с утра многое поменялось. Противник стал более решительным. Если вчера мы видели группы войо в три-пять человек, то сегодня более десятка, и сдерживать их у нас просто нет сил. Отряд, присланный с Лимоном, и люди Ерофея - значительная подмога, но и численность врагов растет. Как только они соберут достаточно сил, мы будем вынуждены уйти с позиций.

   Именно по этой причине мы потеряли двух человек всего полчаса назад до твоего прихода и еще не успели сообщить.

   В сердце у Ярослава кольнуло. Случилось то, чего он больше всего опасался. Убитая горем родня потребует мести и немедленных ответных действий. А за одно и вспомнит все его грехи перед переселенцами, ну и Меченый со своими урками не оплошает, постарается раздуть бузу по полной.

   Ярослав чувствовал, по возвращении в крепость его ждет буря.

   - Кто?! - нервно переспросил он.

   - Старший Питошно с сыном. Пост был назначен совсем недалеко в сторону перевала. Отсюда гаркнуть покрепче, слышно. Ну и не дали им горна. Следующий пост дальше, там Лопата верховодит и сыновья Наростяшно. Они горном сигнал подают, я десяток человек на помощь гоню. Зная это, войо, заслышав сигнал, наутек пускаются, да стрелы издаля метают. Так и защищаем дорогу.

   - А тут! - Жиган развел руками. - Ни звуку, ни духу, исчезли, как в воду канули.

   - Уснули, может? - предположил Ярослав.

   - Скорее всего, да! - согласился Жиган, качая головой. - Это я виноват.

   - Не бери в голову, они сами виноваты! Бдительными надо быть! И варежку не разевать! Я их, погоди, еще всех вздую. Ууууу! - Ярослав погрозил кулаком.

   После паузы грустно продолжал, качая головой:

   - Я думаю, не стоит дожидаться, когда войо нападут и раздавят. Мой приказ ты уже знаешь? Вечером всем отходить за стены крепости. Ночью охранять вообще ничего не будем, во всяком случае, пока. Тем более на полях еще ничего не растет, да и самих полей нет. Днем станем прикрывать только тех, кто работает по ту сторону гряды, а эту, северную, покинем совсем. Посты выставим по крутому склону плато, где сама природа создала удобные условия для защиты. Тем самым облегчим себе задачу.

   Я думаю, что при нашей малочисленности достаточно земли для посевов на побережье залива и склонах плато. Если будет не хватать, можно разработать участки в самом городе. Чем больше уменьшим наше жизненное пространство, тем легче будет защищать. После прихода Олега и второй волны переселенцев мы пересмотрим наши установки, а пока ужмемся. Так что вечером снимай всех людей, и в крепость.

   - Можно сменить позиции и днем, - предложил Жиган.

   - Не стоит, такая катавасия вызовет лишний ажиотаж и эйфорию у войо, будто мы испугались и отступаем, а у наших - беспорядок. Беспорядочное отступление хуже некуда. Кстати, чем занимаются наши вуоксы, и где Уир?

   - Где они точно сейчас, не знаю, - отвечал Жиган, - но поставленная задача - находиться впереди линии в секрете и сообщать о приближении отрядов войо.

   - Вызови мне Уира, я дам ему другое задание. Придется тебе обойтись без наших лучших разведчиков.

   Спустя полчаса появился вуокс, тенью выскользнув из-под пышного куста вьюна. Они отошли в сторону, где никто не будет слышать.

   - Ты меня звал, Ногата Дхоу. Приказывай, Уир исполнит.

   - Ценю твою верность, Уир! Войо еще не обнаружили ваше присутствие в долине?

   - Войо наши старые враги. Если узнают, будет большая охота. Но войо слепы, Уир отвел им глаза. - Он указал на модонскую одежду, в которую был облачен. - Приказывай, Ногата Дхоу.

   - Нужно выследить их лагерь, где он находится, сколько всего войо, какое и сколько оружия, какими тропами ходят, найти кружные пути, как охраняют поселки, выяснить скрытые подходы. На все три-четыре дня. Если просрочите, пошлю большую группу на выручку. Возьми столько своих братьев, сколько нужно, и будь осторожен. При малейшей опасности, уходи. Ваши жизни сейчас для меня ценнее других и своей собственной. Ты знаешь, войо взяли наш пост, постарайся выяснить судьбу, но если возможности не будет, не рискуй, откажись от этого.

   Уир кивнул и растворился в пышной зелени, будто его и не было.

   * * *

   В крепости Ярослав ожидал теплую встречу, но людские обиды излились спокойней, чем предполагал. Возможно, причина в том, что потери понесла именно его группа, а не кто-то другой. Наростяшно и все Нидамцы ходили как в воду опущенные, а женщины дали волю слезам и стенаниям, оплакивая пропавших родственников. Вопли доносились даже до мегарона, где по прибытии Ярослава ласу развели огонь на священном очаге.

   За день и ночь они прибрали помещение, закопали яму из-под трона, а на улице уже лежало несколько свежесрубленных стволов, предназначенных для перекрытий. Ярослав, понимая, что крики женщин создают нездоровую атмосферу в замке, раздражая умы слабых людей и паникерские настроения, пристыдил Банулу:

   - Почему женщины из Нового Нидама оплакивают своих пропавших мужчин, будто те мертвы? Разве кто-то их видел мертвыми?

   Наростяшно нахмурился, ему тяжко слышать слова упрека в свой адрес:

   - Надеяться, что Питошно живы, нет резона, - отозвался он, отводя взгляд в сторону, - войо не люди, они звери. Если человек попадет к ним в лапы, с него с живого снимут кожу.

   - Я понимаю, насколько войо жестоки, - спокойно уточнил Ярослав, - но пока нет подтверждения смерти, прекратить вопли!

   - Нужно собрать людей, выступить против этих демонов и отомстить, - неожиданно резко сорвался всегда спокойный Банула. Его сын был тяжело ранен, и удивляться раздражению не приходилось. - Если они все еще живы - отбить. И сделать это как можно скорее! Если Дхоу против, мы, Нидамцы, можем сделать это одни. Только дайте разрешение.

   Ярослав понимал, что подобные настроения владеют всеми его людьми, в том числе и землянами, которые сейчас смотрят на него. Никому не понравится безнаказанность, но направлять сейчас в лес отряд - обречь его на гибель. Войо у себя дома, каждый кустик им знаком.

   - Не разрешу! - отрезал Ярослав. - А если кто уйдет в лес без приказа, будет позже схвачен и повешен!!! Даже если сумеют победить всех войо без остатка. Все равно будет повешен!! Впрочем, это маловероятно, - уже спокойнее добавил Ярослав.

   - А сейчас мой приказ - успокоить женщин и не действовать без дозволения. На выручку Питошно уже послано. Будем надеяться, им повезет, а если мертвы, мы скоро узнаем.

   * * *

   На стенах во всю кипела работа. За день около двухсот мужчин, женщин и детей соорудили парапет на напольной стене. Они разбирали подходящие ограды как за городом, так и внутри, на повозках свозили в крепость, а уже там, встав в цепочку, подымали на стены, где и укладывали. Камни выбирали не самые легкие, но подъемные для двух человек, чтобы потом в кладке лежали жестко, не рассыпаясь. Без особого перенапряжения укрытие с одной стороны крепости было изготовлено за день, хотя люди невообразимо устали. Глядя на тяжелый женский труд, Ярослав предположил, что на следующий день следует сбавить темпы строительства парапетов и дать людям отдохнуть.

   В отношении мужчин, что валили лес, то они превзошли сами себя. К концу дня напрочь вырубили подступы к крепости со стороны города, оставив нетронутыми только берега залива. Огромные столбы пламени поднимались к небу. Несмотря на то, что лес был свежее срублен, в летний период иссушенные жарой стволы и ветви горели яро. Дым заволок небо, а над стенами крепости висел настоящий смок, лишь изредка и на время изгоняемый морским бризом. С напольной стороны выжгли остатки еще вчера срубленного леса и ветвей. К сожалению, сжечь древесину оказалось сложней и медленней, чем вырубить.

   Еще сложнее вывезти деловую. Лошади и быки выбивались из сил, волоком таская бревна на нижний двор. Применять повозки опасались, боясь повредить ценное имущество. Много срубленных бревен так и оставалось в штабелях несвезенными.

   К вечеру вернулись те, кто собирал в лесу фрукты-овощи и лесорубы с полей. Ни те, ни другие не могли похвастаться серьезными успехами, но их численность была не столь велика. Лишь две повозки с продовольствием доставили в крепость, что заняло один из пятнадцати найденных здесь погребов. Расчистка полей осталась в зачаточном состоянии, только тонкие струйки дыма указывали места, где велись работы.

   Станислав доложил, что его людьми закончено изготовление створок для двух ворот в крепости и начаты одни для городских. Хвеберкусы строят наблюдательную вышку на нижнем дворе-форбурге, но ни шатко, ни валко, и если их не подгонять, будут возиться очень долго.

   - А еще мы подготовили небольшой сюрприз, - загадочно объявил Тимофеич, - так что прошу пожаловать в свое новое жилье, - он рукой пригласил идти за собой.

   Выйдя из мегарона, свернули налево в проход между портиком, а затем по коридорам мимо комнаты охраны и оружейной попали во внутренний, окруженный колоннами двор, сейчасболее похожий на бивуак переселенцев. Здесь оказались собраны все повозки их группы, стояли лошади, хрумкая сено, быки вяло взирали на хозяев, блеяла и хрюкала мелкая скотина, меж всего этого зверья резвились и лаяли собаки напополам со снующими детьми. Вытоптанную землю тонким слоем покрывало скошенное сено и остатки усохшего за пару дней вьюна. Посередине горел костер, женщины модонки готовили ужин на всю группу. Станислав через прихожую провел в отдельную, специально для Ярослава, комнату.

   - Конечно, не Версаль, - посетовал Тимофеич, - но лучшего нет.

   Ярослав осмотрелся, возможно, ему придется провести здесь долгие годы. Комната примерно шесть на шесть метров, стены сложены из гладко отесанных гранитных монолитов, щели настолько тонкие, что не лезет лезвие ножа, потолок крыт свежесрубленными тесаными стволами деревьев, поверх которых уложена черепица, собранная здесь же из куч мусора. Женщины успели прибраться. Чисто выметенные плиты пола покрывали домотканые половики, это могла устроить только одна личность - Ноки, которая здесь же и присутствовала, сидя на устроенной в уголке постели и умиленно глядя на своего господина. На второй постели, приготовленной, вероятно, для Ярослава, спала усталая Анна-старшая, весь день занятая в работах на парапете. Ноки, несмотря на усталость (работала наравне со всеми), успела перетаскать из повозки свое приданое и обустроить комнату. "Она что, тут собирается жить?" - подумал Ярослав, но бровью не повел. Оборудованных для жизни помещений еще очень мало. Люди ночуют в повозках, палатках и шалашах, а то и под открытым небом у костров, благо погода стоит сухая, жаркая, а дождливый сезон ожидается месяца через три.

   - Для Анюты мы подготовили в прихожей, - вывел из оцепенения Станислав, - здесь найдется место и для других.

   Прихожая была скорее отдельной комнатой, сейчас занавешенная покрывалом, здесь было сложено много вещей Ярослава и стояли две постели. Детей не было. Анюта-младшая после прихода в долину вела себя уж слишком самостоятельно, пропадая целыми днями неизвестно где. Предоставленная в последние дни сама себе, она стала совершенно неуправляема, а банда малолеток, возглавляемая ею, была способна на любые каверзы и плутовство.

   У прихожей было одно немалое преимущество, - имелось узкое окно с видом на проезд между стен, более похожее на бойницу.

   - Хорошо! Меня вы обустроили, - с насмешкой съязвил Ярослав, - сами-то как?

   - Завтра покроем жердями комнату в соседнем дворике и станем обустраиваться. Парни пока пусть спят в оружейной и комнате охраны. Это единственный вход и выход в наши дворы. Так что никто чужой просто так не войдет. Когда восстановим кровли в других комнатах вокруг двора, разместим и их. Обустроить большой двор... - Станислав развел руками, - пока нет возможности.

   * * *

   Жиган привел разведчиков в сумеречной мгле. После их прихода только Уир и Реур оставались за стенами крепости. Остальные все внутри, в том числе и вуоксы. В отблесках пламени мегарона Ярослав поделился планами на следующий день:

   - Станислав, завтра распредели людей так, чтобы большая часть ушла на заготовку продуктов в лесу. Парапеты возводить только над воротами в восточной части крепости. Там, я видел, свезено много камня, но еще не уложено. Наши парни пусть и далее рубят крепостные ворота. Задача на день: западный бастион и, по возможности, одни из городских ворот. Думаю, справятся.

   Павел Петрович, бери в свои руки расчистку полей, иначе работы не сдвинутся. Оставь часть людей на периметре крепости, остальных - выжигать делянки под посевы.

   Жиган! Вместе с сибиряками на рассвете займете постами вершины гористого плато.

   Его северный склон достаточно крут и обеспечит лучшую защиту, чем Махагонова роща. Вместе стем необходимо выставить усиленные посты на фалангах.

   Шестопер! С утра прочесать город и склоны на наличие врага, так же на тебе охрана всех людей вне крепости. Кстати, как наши пленные?

   - Пока еще живы, но помяты изрядно. Посадили в один из погребов, так что храниться могут долго, до следующего урожая.

   - Не перестарайтесь! - строго предупредил Ярослав. - Они нам нужны живыми.

   * * *

   Ноки сидела, свернувшись в комочек, в углу комнаты на плетеных из земляного корня корзинах с приданым. Две землянки стояли перед ней и требовали непонятно что на своем языке. При этом чужачки проявляли признаки раздражения и нетерпения. Редкие модонские слова не объясняли истинных причин. Для девушки наречие южан не было родным, и она сама не всегда могла внятно излагать свои мысли. А тут еще две нахалки дергали ее за одежду, сопровождая речи грубыми жестами. Впрочем, Ноки не была так глупа, как хотела выглядеть. Понять, чего хотят землянки, не сложно. Они требовали убраться из комнаты ее хозяина, но как раз этого северянка и не хотела.

   В течение всего пути господин не проявлял должного внимания к своей рабыне, вот она и решилась на отчаянный шаг - перебраться со всем приданым прямо в его комнату. Ноки не без основания казалось, что хозяин больше интересуется девушками своего народа, а о бедной покупке совсем забыл. Предложение выдать замуж окончательно посеяло панику. Девушка не желала покидать, по местным меркам, состоятельную семью красивого и уважаемого вождя. Несмотря на то что Аослав, как она его называла, не обращал на нее внимания как на женщину, в сердце Ноки теплилась надежда на успех в недалеком будущем. Как только господин будет менее занят, увидит какая она работящая, преданная, без сомнений, влюбится. Затем у них будут дети, все будет хорошо, у нее будет свой дом, семья.... А наглых чужачек выдадут за... за... Ноки чуть не плакала.

   - Убирайся отсюда, с...а, вместе со своим барахлом, - кричала не нее рослая белокурая Улиа, уперев одну руку в бок, а другой схватив за ворот платья с такой силой, что материя трещала и рвалась.

   Ноки сопротивлялась изо всех сил, но землянка была очень сильна, как мужчина, и спасти ее от наглых девушек мог только хозяин. Но он занят!

   - Что, не понимаешь? - шипела Улиа.

   Ноки молчала, не понимая сказанного, зло и вызывающе глядя на соперницу.

   - Если будеш клеиться к нашему парню, я тебе... ребра пересчитаю!

   - Может не надо! - жалобно протянула круглолицая Анна. - Ярослав узнает... Убьет!

   - Не узнает... Она будет молчать. Попробуй только пикни, - Юля показала увесистый кулак.

   Ноки ровным счетом не понимала сказанного, но смысл уловила. Будут бить! Девушкам ее народа подобное поведение совершенно несвойственно. Конечно, все боролись за внимание парней. Словом, делом или нарядами, но до драк дело не доходило. Потому Ноки была просто поражена и обескуражена вызывающим поведением чужачек. Она просто не знала, что делать, как поступить, но уйти из комнаты - ни за что на свете!

   Неожиданно Юля отпустила ворот и отпрянула в сторону.

   Полог откинулся, на пороге стоял хозяин.

   - Что происходит? - строго спросил он, заходя в комнату.

   Ноки от неожиданности так и подпрыгнула на месте, а от счастья видеть господина пустила слезу. В то же время чужачки были настолько нахальны, как ни в чем ни бывало заулыбались и весело отвечали:

   - Вот, гоним, никак не уходит!

   - А ну, марш отсюда! - скомандовал Ярослав. Девушки резво скрылись за пологом. Вождь опустился на колено перед Ноки, по щеке которой текла слеза.

   - Они тебя обидели? - спросил он на модонском наречии, глядя на полуоторванный ворот. Ноки отрицательно покачала головой.

   - Не расстраивайся, я сумею наказать их по-своему, не будут приставать, - Ноки вновь покачала головой, слезы уже не бежали. - Почему ты не захотела жить на женской половине и перенесла свои вещи сюда?

   Ноки хлюпнула носом:

   - Хозяин совсем забыл о своей дейко.

   - У меня было много важных дел, обещаю, я стану лучше к тебе относиться.

   - Господин обязан заботиться о своей собственности, а добрая дейко быть всегда к услугам хозяина. На женской половине я не смогу услужить.

   - Милая Ноки, я понимаю, но по нашим законам неженатые люди должны спать отдельно. Тебе приготовили удобное место, а ты сбежала, - говорил Ярослав, стараясь быть как можно ласковей и убедительней.

   - Но я больше чем жена! - возмутилась девушка. - И у меня отдельная постель.

   - В любом случае меня станут осуждать, если ты останешься здесь.

   - Я не могу уйти, - замотала головой Ноки, - я всем рассказала, что господин ко мне добр. Я умру от стыда, если господин меня прогонит. Уйду в лес, где меня съедят войо, но на женскую половину не вернусь.

   - Может быть, тебе устроить отдельную комнату? - Ноки резко отрицательно замотала головой. - Или выдать замуж? У нас много молодых парней, и любой будет рад такой жене, как Ноки. Я дам тебе хорошее приданое.

   Девушка вспыхнула, поперхнулась, из глаз полились слезы.

   - Аослав не любит свою дейко! - горько шептала она сквозь слезы. - Господин должен любить свою рабыню. Я покончу с собой, если господин будет обращаться, как с чужой и лишать внимания.

   Ярослав не знал, что делать. Ноки приперла его к стене. Никакие доводы и лестные предложения не действовали на упрямую девчонку. Хотя, конечно, он понимал, вероятно, его обманывают и слезы и угрозы лишь способ добиться желаемого, но поделать ничего не мог. Кто их знает этих аборигенов, вдруг взаправду. Следовало пока уступить. Пока!

   - Ладно, оставайся! - горестно согласился он. - Но ты будешь спать только на своей постели. Ноки бодро заулыбалась, поправляя наряд, покрывало постели, подушку.

   "Добилась своего", - раздраженно думал Ярослав, покидая спальню. Юля с Анной толкались неподалеку.

   - Юлия, зайди в прихожую, - сказал он тоном, нетерпящим возражений.

   Как только за вошедшими упал полог, послышался низкий шепот, затем возглас Юли:

   - А че сразу я!

   Резкий щелчок и девушка быстро выскользнула из комнаты, стараясь спрятать лицо, юркнула в сторону коридора и убежала на женскую половину.

   Не успевшая ничего понять Анна поспешила за ней с криком:

   - Юля! Юля!

Глава 60

   В предрассветной мгле срочно разбуженный Ярослав поднялся на самое высокое место в крепости - полуразрушенную башню западного бастиона. Сумерки не могли скрыть активного движения на опушке леса. Войо решились прийти покончить с вторгшимися на их землю людьми. Командиры, разбуженные в неурочный час, поспешно собирались на стенах. Многие из переселенцев, прознав о неожиданном событии, подымались по приставным лестницам на укрепления, позевывая спросонья и спокойно интересуясь, что, собственно говоря, происходит.

   Как ни странно, появление войо не вызвало паники, люди начинали более флегматично относиться к сюрпризам, которые им преподносит жизнь, но напряжение ожидания постепенно росло. Поддаваясь всеобщему полусонному настроению, Ярослав слегка тягуче отдавал распоряжения в связи с изменившейся обстановкой.

   - Войо допустили ошибку, которой грех не воспользоваться, - говорил он. - Возблагодарим же за это богов и будем молиться, чтобы наши враги решились на штурм.

   - Шестопер! С двадцатью людьми первого взвода и пятьюдесятью модонами займи западную стену. Стрелы зря не метать, только в том случае, если пойдут на приступ. Лучше займитесь делом. Оборудуйте стены, подымайте плитняк на парапеты и соорудите побольше лестниц для подъема.

   Станислав! Наши люди в резерве! Постарайтесь подготовить пути перехода с одних стен на другие, чтобы быстрее оказать помощь в любом месте, где понадобится. Вам срочно доделать двери западного бастиона.

   Ерофей Силыч, вы со своими людьми и модонами займете восточные стены. Особо обратите внимание на охрану ворот. Для этого необходимо выделить отдельный отряд.

   Павел Петрович, за вашим взводом остаются работы на периметре крепости и внутри города. Рубите и выжигайте лес по берегу залива, не удаляясь далеко от стен.

   Всем подразделениям подготовить лошадей, поставить в укрытые от стрел места, а людям быть готовыми по зову трубы сесть в седла.

   Потянулись часы ожидания.

   Крепость активно готовилась к обороне. Сооружались баррикады на стенах и в проходах. На северном конце форбурга, в месте примыкания городской стены и ворот, завершали постройку сторожевой вышки с выложенными в ее основании из плитняка стенами, напоминающими своим видом настоящий мини-форт, который должен был стать ключом к обороне нижнего двора. Строились многочисленные лестницы для подъема на стены с внутренней стороны. Группа модонов во главе с Наростяшно чистили во дворе колодец перед зданием мегарона, в противном случае вода могла стать серьезной проблемой, если осада затянется. Многочисленные водопроводы, ранее подававшие воду в крепость с гор, сейчас бездействовали, а восстановление требовало много времени. Потому колодец становился единственным источником воды. Третий взвод спешно сооружал недостающие ворота внутри крепости. В предыдущие два дня успели срубить только внешние и ворота цитадели. Двери западного бастиона только начаты, а к трем вратам внутренних дворов еще не приступали.

   Войо оказались не настолько наивны, они вовсе не ринулись сломя голову на штурм высоких каменных стен. Когда достаточно рассвело, обнаженные по пояс высокие, рослые войны, облаченные в домотканые штаны, вынесли из леса большие деревянные щиты - мантелеты - и с предельного расстояния начали обстреливать стены, прикрываясь прочной защитой. Средиосажденных появились раненые. После первых панических минут обстрела, когда люди на стенах прятались кто куда и не знали что делать, постепенно страх исчез, переселенцы находили места, недоступные для стрел за парапетами, в нишах, мертвых зонах между домов. Ранения постепенно прекратились, люди поняли, что следует вести себя осторожно, не высовываться, не толпиться на открытых местах, укрываться щитами. Крепость простреливалась практически насквозь, и наиболее безопасными местами оказались комнаты, крытые черепицей, и многочисленные ниши в стенах.

   Понимая, что больше не добьются попаданий, войо закончили массированный обстрел, метая стрелы только по хорошо видимым целям. Более сотни воинов вышли из леса, потрясая копьями и издавая душераздирающие крики. Заранее отрепетированные, эти звериные вопли должны вселить страх в души врагов и сломить способность к сопротивлению. На удивление стройные ряды, ощетинившиеся копьями и прикрытые щитами, подошли к стенам примерно на сотню метров. Впереди, как и положено, выступали вожди в бронзовых доспехах, начищенных до солнечного блеска.

   Среди завываний послышались выкрики на чужом языке, но никто из переселенцев не знал языка войо. Впрочем, о смысле сказанного можно было догадываться по интонации и применяемым недвусмысленным жестам. Войо требовали выйти и сразиться как следует смелым воинам или убираться вон из долины. Можно было разобрать и явные обвинения в трусости.

   Близился момент атаки, но Ярослав замечал некоторую искусственность происходящего, у войо не было лестниц! Чувствуя подвох, переселенцы (отсутствие лестниц заметили и другие) лихорадочно начали искать засаду. Жиган с разведчиками бросились осматривать город и побережье залива, но никого не нашли, а войо, простояв минут двадцать под стенами, отступили, как бы приглашая людей выйти из-за неприступных стен и заняться благородным делом, а не как трусам - отсиживаться.

   Испытывая насмешки в свой адрес, многие из аборигенов и даже некоторые из землян стали требовать выйти из-за стен и дать бой. Но видя угрюмое лицо Шестопера и качающего головой Тимофеича, Ярослав убедился, что не одинок в своей уверенности не поддаваться на провокации. Вероятно, войо что-то задумали.

   * * *

   Ворота крепости остались закрыты, и войо решились на следующий маневр, который должен вывести людей из равновесия. Из леса волоком вытащили Питошно с сыном и бросили на землю перед строем. Несколько войо, оставив копья и щиты, стали проводить приготовления к казни. Они большими деревянными киянками вбили в землю невысокие колья и привязали к ним жертвы. Жестоко схватив за волосы, отогнули головы назад, готовые в любую секунду резать пленным горло сверкающими на солнце бронзовыми ножами.

   Увидев пленных соотечественников и приготовления к убийству, модоны Нидамцы просто обезумели. Они бросали порученные им места на стенах, бежали к дверям западного бастиона, беспорядочной толпой скапливаясь в узком проходе меж стен у подножия башни, на вершине которой находился Ярослав и все основное руководство переселенцев. Безумцы, презрев опасность открытого боя, вероятную засаду, устроенную войо, требовали немедленно выйти из крепости, напасть на врага и спасти Питошно. Ярослав с высоты старался образумить несчастных:

   - Вылазка бессмысленна, мы потеряем много людей, а Питошно не спасем! Войо убьют их раньше, чем мы выйдем из крепости!

   Но Нидамцы не унимались, их охотно поддерживали Агеронцы, подбадривая громкими криками со своих мест на стенах. Банула Наростяшно, всегда сдержанный, и то просил Ярослава:

   - Великий Дхоу, прикажи открыть двери крепости. Если вы и ваши люди не поддерживаите нас, мы одни выйдем и отомстим за наших братьев.

   Ярослав в ярости на оказанное неповиновение кричал с башни.

   - Кто посмеет без приказа открыть двери, будет убит на месте лично мною из арбалета, - он в отчаянии потрясал оружием, чувствуя, что теряет контроль над людьми, - остальные будут повешены на стенах, если не разойдутся по своим местам.

   - Великий Дхоу, мы ваши слуги, - всплеснув руками, воскликнул Наростяшно, - вы можете казнить нас, когда пожелаете, но оставить без помощи наших людей мы не можем.

   - Приведите сюда пленных войо, - зарычал Ярослав в сторону Шестопера, - может угроза смерти своих войнов остановит мерзавцев.

   Одобрительные возгласы раздались со всех сторон.

   Происходящее на стенах не укрылось от взоров осаждающих, они медлили, ожидая событий, которые явно намечались внутри крепости. Ожидая, когда люди Шестопера притащат из погреба пленных, Ярослав в порыве ярости медленно приходил к пониманию, что в устройстве колонии следует провести серьезные изменения. Прежнее разделение на национальные группы с их личными интересами окончательно изжило себя. Взводы и роты громоздки и не отвечают существующим условиям. Следует все менять, делить на более мелкие подразделения по пять-десять человек во главе с преданными лично ему людьми.

   Грязных и изрядно побитых пленных шпионов войо приволокли на бастион и связанными поставили на краю парапета. Ловкие руки людей Меченого набросили им на шеи петли и приготовились столкнуть со стены по первой команде Ярослава.

   В рядах войо образовалось затишье, вероятно, дикари не подозревали о случившейся менее суток назад поимке шпионов. Пауза затянулась, а когда до них все же дошло, что у людей есть пленные, разразился скандал. Воины без команды покидали ряды, разражались бранью, бежали к стенам, чтобы их могли лучше слышать люди. Некоторые, понабравшись модонских слов, вероятно от своих более образованных собратьев, усиленно выкрикивали оскорбительные слова.

   - Грязные свиньи! - неслось с одной стороны.

   - Трусливые черви! - неслось с другой.

   - Убей! Убей! Убирайтесь вон!

   Некоторые из самых отмороженных делали попытки сразу прирезать Питошно из мести за схваченных людьми братьев. Они, с копьями и мечами, как безумные бросались на пленников в стремлении немедленно прикончить. Вождям пришлось самим защищать пленных от неминуемой смерти. Несколько наиболее преданных и трезвых на голову воинов щитами прикрывали людей, пока другие отвязывали их от кольев и тащили за рассыпавшиеся ряды войо. В свою очередь Ярослав собрал на башне своих арбалетчиков и лучших лучников с приказом, если будет реальная угроза смерти пленным, осыпать болтами тех, кто посмеет прикоснуться к людям. Но вожди войо спасли людей от разъяренной толпы своих собственных воинов, и необходимость в обстреле отпала. Когда Питошно увели в лес, Ярослав убрал со стены и своих пленников.

   Последовала затяжная пауза. Войо отвели строй воинов еще дальше от стен и прекратили метать стрелы. Все чего-то ждали.

   Случай помог Ярославу убедиться, что перед ним не профессиональное воины, а родовое ополчение. Несмотря на хорошую выучку индивидуальных бойцов, противники совершали тактические ошибки, не говоря об умении вести осаду. Несколькими месяцами ранее вуоксы при штурме крепости на Яре показали более грамотные действия.

   В первую очередь, город и крепость не были окружены плотным кольцом осады. Войо даже не пытались проникнуть за никем не занятые стены города. По этой причине четвертый взвод капитана Петровича спокойно продолжал работы в непосредственной близости от крепости на берегу залива и в городе. После трех-четырех часов вырубки кустарников и деревьев и перевозки готовых стволов в крепость были сложены большие кострища, и высокие языки пламени взметнулись в небо. Реакция войо на столбы дыма, поднимающиеся из-за стен, оказалась крайне болезненной. Воины раздраженно кричали, вожди суетились, стараясь унять смутьянов, требовавших немедленных действий. Командиры не спешили отдавать команду на штурм и положить под стенами воинов. Перед ними стояла задача любым способом избавиться от пришлых, а не просто доблестно вступить в бой. Однако и бездействовать они не могли. Пассивность вызывала в единоплеменниках недовольство и подозрения в трусости.

   Ярослав умиленно наблюдал со стены, как полсотни воинов, построившись ровными рядами, отправились вокруг стен помешать работам в городе. Войо упорно старались изображать правильный строй, на деле не умея им пользоваться. Являясь охотниками, эти жители лесов прекрасно освоили искусство войны в джунглях, но на ровной, открытой местности действовали хоть и со знанием дела, но без какого-либо опыта. Поэтому действовали схематично, используя строгие построения, когда в них совершенно не было нужды. Глядя на пять десятков воинов перед стеной, Ярослава подмывало желание вывести сотню модонов, полсотни своей конницы и втоптать в землю игрушечное каре войо. Но по здравому размышлению он понимал, что потери не оправдывают результатов, что пойдя на штурм, войо потеряют на порядок больше воинов, а осаждать не смогут больше недели, ведь кому-то надо охотиться и кормить семьи. Потому лучше ждать и ждать.

   Войо выломали одни из построенных людьми городских ворот и подожгли створки.

   Дым поднимался от дальнего конца ближайшей из городских улиц. Не считая себя героями, четвертый взвод в полном составе бежал в крепость. Войо не заставили себя долго ждать, буквально по пятам преследуя людей, но в ворота ворваться не успели, створки захлопнулись, а со стен посыпался град стрел. Потушив кострища, противник укрылся в близлежащих руинах, не собираясь более покидать город.

   Вновь потянулись часы ожидания. Используя свободное время, люди стали обустраивать крепость. Чистили помещения, возводили навесы и крыши, выбирали годные черепицы из куч мусора. Всем находилось занятие, а объемы работ от времени не только не уменьшались, а росли.

   * * *

   Войо претило долгое бездействие. Видя, что уже в самой крепости люди вырубают лес и жгут костры, вероятно, некая искра благоразумия проскочила в далеко неглупых головах вождей. После полудня от сидящих на земле войо отделились двое и с перевернутыми вверх подтоком копьями направились к стенам. Воины имели дорогое оружие, что говорило о высоком статусе в племени. Подойдя к стенам вплотную, старший сообщил на чистом модонском языке:

   - Великий вождь войо Навси-ла-рад-амон желает говорить с Дхоу людей.

   Ярослава не было на западном бастионе, и остряки из землян подняли на смех воинов, посоветовав вначале сходить умыться. Те или не поняли сказанного, или остались глухи к явным оскорблениям, потребовав: "Сообщить Дхоу людей предложение вождя войо". Необычное происшествие вызвало оживленный интерес в крепости. Никто не ожидал подобного поворота событий. Все готовились к бою или долгой осаде, а тут на тебе - переговоры, пар-ла-мен-те-ры.... На стене собралась большая часть переселенцев, отовсюду были слышны крики с советом как поступить. Большинство оказалось настроено против, предчувствуя подвох и попытку выманить Ярослава из крепости.

   Шестопер крикнул со стены послам:

   - Пусть ваш вождь приблизится, Дхоу будет говорить с ним со стены, - он успел освоить местный язык

   Воины отрицательно замахали руками:

   - Пусть Дхоу не боится, войо не нападут на него, отряд воинов будет отведен к опушке леса.

   Обсудив сложившуюся ситуацию, Ярослав решил-таки вступить в переговоры и выслушать, что скажет вождь войо. Станислав и Шестопер предложили взять большую охрану, но Ярослав придумал иначе. Вывести на поле всадников и продемонстрировать всю мощь людей.

   Получив согласие, послы удалились, а отряд войо несколько отошел к лесу, но все же не настолько далеко, чтобы нельзя было подозревать в злом умысле. Между тем в крепости готовились к демонстрации: собрали три десятка лучших модонских воинов с самым лучшим вооружением и большими щитами. Двадцать всадников землян экипировали в самые тяжелые доспехи. На Хитреца одели попону и стальное оголовье. Женю-Трубу снарядили в полный доспех, да так чтобы выглядел внушительно. При своем двухметровом росте и субтильном сложении сейчас онказался массивным, сильным воином намного старше своего возраста. Сам Ярослав одел обычный хауберк с шишаком, оседлав Казбека.

   Подготовленный отряд вывели под стены крепости через узкие двери западного бастиона, где всадники могли протиснуться только по одному, низко склонив голову к шее коня. Построились перед крепостью: пехота - в два ряда по пятнадцать человек, всадники - по десять в ряд, на флангах. Сам Ярослав в центре перед строем пехоты. Справа и слева его поддерживали Труба, Молчун, Бомба и Саня с развернутым знаменем, - все в сверкающей на солнце броне, не прикрытой актеонами. В самом тылу построения находились несколько воинов ласу, сопровождавшие старика Колтука на небольшой модонской лошадке.

   Когда строй оказался выдержан, все готовы, Труба подал сигнал "Поход", и весь фронт двинулся к середине поля. Несмотря на невыкорчеванные пни, множество несожженных сучьев и ветвей, штабеля невывезенных бревен, кони без затруднений преодолевали вырубку. Но серьезной кавалерийской атаки здесь не провести. Ярослава подмывало желание подать знак трубить атаку. Двадцать тяжело вооруженных всадников, дважды участвовавших в настоящих стычках, сомнут пятьдесят пеших воинов войо, несмотря на стойкость и мастерскую выучку индивидуальных бойцов, но никогда в жизни не видевших весь ужас настоящей конной атаки. Единственное чувство сдерживало, войо не такие простаки, какими хотят казаться, в лоб крепости им не взять, просто должен быть подвох.

   При приближении переселенцев войо встали и построились в ряды.

   * * *

   Засада вынуждена была себя выдать, когда атака всадников на отряд во главе с вождем войо казалась неизбежной. Несмотря на условия переговоров, отряд переселенцев по всем статьям имел превосходство в бою, а, казалось бы, медленное движение более походило на нападение. Пехота и конница готовы к бою!

   Нервы у войо в последний момент сдали, и из леса на помощь своим с криком и гамом выбежала толпа воинов, человек сто. Засада находилась несколько севернее основных сил войо и несла с собой не только копья, щиты, луки, но и множество лестниц, вполне пригодных для подъема на стены.

   У Ярослава отлегло от сердца, то, что он предполагал более полдня, наконец, обнаружилось и теперь могло быть оценено и учтено. Войо строили расчет на том, что люди, видя малое число воинов, выйдут в поле для решительной битвы, где их свяжут боем, а меж тем третья группа войо ударит по нижнему двору, где не будет должной защиты, и возьмет крепость. Связанные боем люди не смогут оказать поддержку защитникам крепости, атакованным с двух сторон: со стороны нижнего двора и города. Сейчас эти планы рушились безвозвратно. Войо были вынуждены себя выдать или потерять пятьдесят человек во главе с вождем. "Вероятно, они предполагали, предлагая переговоры, - думал Ярослав, - что я выведу в поле минимум людей для охраны, человек пятнадцать-двадцать, и скрытый отряд сохранится".

   Как только обнаружилась засада, Ярослав остановил своих людей на безопасном расстоянии и даже приказал сдать назад на расстояние в сто метров от противника. С такой дистанции пехоте было легко отступить к крепости, а коннице рысью уйти вдоль стен к ближайшим городским воротам. Повисла пауза, в течение которой переговорщики готовились. От строя воинов отделились трое войо. Ярослав, Труба и Молчун спешились. Из-за рядов воинов вышел старик Колтук. Молодой ласу вел в поводу его коня. Сделав ласу центром внимания, переселенцы двинулись навстречу войо.

   Переговорщики сошлись в центре поля: трое со стороны войо и пятеро людей. Противную сторону возглавлял пожилой вождь с головой, убеленной сединой. Смуглое, даже несколько зеленоватое лицо пересекал шрам, свидетель былых битв, но пожелтевшие от возраста клыки были все еще остры, а взгляд небольших глаз из-под покатого лба пронзителен и понимающ. По мнению Ярослава, лица войо, именно лица, а не морды, несмотря на острые клыки, казались более одухотворены, нежели простецкие мордашки вуоксов.

   Они настолько не похожи ни на людские, ни на какие другие виденные в жизни Ярослава морды животных, что сравнить просто не с чем. Скорее, могли бы подходить некой горилле или шимпанзе, будь у нее мозгов больше, чем у человека, и лишись она волосяного покрова. Действительно, тела всех воинов были чисты от растительности, а мышцы бугрились силой. При этом телосложение походило более на человеческое, лишенное тех несколько удлиненных рук, как это свойственно вуоксам. Осанка гордая, без сутуловатости. Вооружение богатое, явно не людского происхождения. Двое воинов имели уже виденную Ярославом ранее дисковидную броню, типа двух бронзовых тарелок на груди и спине, перетянутых ремнями. Наборный из медных бляшек боевой пояс с кинжалом в золотых ножнах и начищенные до зеркального блеска круглые шлемы с широкими полями, похожие на классический шапель. Вооружение вождя отличалось особым богатством: на торсе - золоченый бронзовый панцирь в виде короткой безрукавки или топика защищал верхнюю часть груди, живот же - широченный боевой пояс золоченой бронзы, украшенный камнями и чеканкой. Похожие пояса на Земле носят боксеры-профессионалы в виде награды за победы или как украшения. В руках вождь держал метровой длины стальной меч в ярких цветастых ножнах.

   Договорились заранее, что Колтук будет говорить от лица всех, а Ярослав его поддерживать. Однако от вождя войо не укрылось, кто тут главный, а кто свадебный. Он только неприязненно сморщился, когда ему представили ласу как главу. Навси-ла-рад брезгливо смотрел на Колтука и с непониманием на стоящего за его спиной Ярослава. Он не знал, зачем должен говорить с этим ничтожеством, когда истинный вождь виден невооруженным глазом. Но делать нечего.

   * * *

   Вожди сели на пару пней, оставшихся от вырубки, свита продолжала стоять.

   - Зачем люди пришли в нашу долину? - громогласно осведомился вождь, в совершенстве владея языком людей. - Это наша земля, и вам здесь не рады! Убирайтесь!

   В этот момент выяснилось, зачем Ярослав тащил за собой старика Колтука и для чего вождь войо вынужден лицезреть подставного Дхоу. Услышав столь дерзкие речи в отношении собственности на долину, ласу покраснел, выйдя из себя:

   - Только ласу могут сказать: "Долина принадлежит нам". Долина Ласу и город Ласу испокон веков принадлежат ласу, и вы сами можете убираться с земли ласу. Я Великий Дхоу ласу, и эта земля по праву принадлежит народу ласу.

   Вождь войо снисходительно усмехнулся на пылкую, но сумбурную речь оппонента:

   - Зачем тогда ласу привели с собой модонов и других людей неизвестно какого племени?

   В ответ старик не растерялся:

   - Модоны и другие люди, - уклончиво пояснил Дхоу, - пришли по зову малочисленных ласу для защиты и получат землю в долине Ласу, - старик делал упор на древнее название.

   Поддерживая Колтука, Ярослав выступил несколько вперед:

   - Я Дхоу народа индлингов, мы переселенцы с севера. Наши земли скудны и неплодородны. Узнав о богатой незаселенной долине, мы присоединились к ласу и будем их защищать, не щадя ни чужой, ни своей крови, а кто встанет на пути... - Ярослав многозначительно промолчал.

   Вождь понял решительный тон Дхоу индлингов, понимающе качнув головой:

   - Все это в прошлом, - согласился с доводами Навси-ла-рад, - сейчас здесь живут войо, у них острые копья.

   - Вас мало! - вставил решительное слово Колтук. - Модонов много, проклятие, защищавшее до сих пор долину, исчезло, ничто более не препятствует людям. Вам лучше миром договориться и уйти в горы, где вам и место.

   Вождь презрительно взглянул на старика. Наглость раздражала.

   - Мы не уйдем с нашей земли без боя! Если вы хотите испытать остроту наших мечей, выходите в поле - сразимся! Довольно как трусам отсиживаться в крепости, подобное жалкое состояние не приведет вас к победе. Действуйте как подобает мужчинам!

   - Мы не желаем бессмысленного кровопролития, - оправдывался ласу, - но у нас достаточно силы, и применим ее, когда потребуется.

   Ярослав чувствовал, переговоры заходят в тупик. Оба старика неуступчивы и не согласятся на компромисс, если их не подтолкнуть.

   Он решительно вступил в обсуждение:

   - Уважаемый вождь, - с учтивым поклоном начал свою речь. Никто не возражал на вмешательство молодого человека в разговор двух пожилых людей, Войо видели, слово Дхоу индлингов весит намного больше, чем ласу или модонов, - когда мы шли в долину, то не знали, что здесь уже живут войо. Прошу прощения за нашу неосведомленность, но назад дороги для нас нет, идти просто некуда. Потому индлинги или останутся в долине жить или умрут в бою, - Ярослав несколько преувеличивал решительный настрой землян, - это принесет огромные потери войо, вероятно, ваше, уважаемый вождь, племя перестанет существовать. Индлинги сильные, бесстрашные воины. У них могучие кони, и сражаются они верхом, опрокидывая грудью коней пеших воинов. Потери войо будут очень велики. Если мы лишимся своих воинов, как индлингов, так и войо, с моря придут модоны и перебьют выживших.

   Мое предложение - заключить союз между нашими народами и совместно не допускать чужаков в долину. Сейчас модонов, индлингов и ласу немного, и ваши охотничьи угодья не пострадают, но, когда придут другие, вам в долине места уже не останется. Мы займем полями лишь берег залива, холмистую гряду и часть старых участков на развилке дорог, - этого достаточно для жизни.

   Вождь задумался. Через некоторое время ответил, глядя Ярославу в глаза:

   - Что вас остановит сжигать наши леса?

   Ярослав решительно отказался:

   - Мы немедленно прекратим сжигать лес, но расчищать участки по эту сторону холмистой гряды вынуждены и впредь.

   - Поджигать лес прекратите?! - рявкнул возмущенный вождь.

   - Да! - категорически подтвердил Ярослав, и пока не поздно, и вождь войо в раздумии, сделал второе предложение:

   - А в качестве наших добрых намерений предлагаю обменять пленных!

   Навси-ла-рад удивился неожиданному повороту, усмехнулся:

   - Я подумаю над этим.

   Повисла пауза, в ходе которой вожди войо обсуждали сказанное на своем языке.

   Люди ждали.

   - Мы не можем согласиться с Вашими словами, Дхоу. У долины должен остаться один господин. Для того чтобы сохранить наши народы и избежать бессмысленных жертв, предлагаем наш спор вынести на суд богов и в поединке решить, кто останется в долине - люди или войо.

   - Мы не согласны! - хором ответили Ярослав и неожиданно встрявший старик Колтук.

   Отдавать подобное решение на произвол судьбы никто не желал. Тем более Ярослав уже имел опыт личной схватки с войо и понимал насколько это опасно.

   - Значит бойня?! - Навси-ла-рад решительно встал с места.

   - Наши предложения остаются в силе, - развел руками Ярослав, как бы говоря, что изменить более ничего не может.

   Переговорщики разошлись. Модонская пехота ушла в крепость через двери западного бастиона, а конница во главе с Ярославом вдоль стен к воротам в месте соединения городской стены и нижнего двора форбурга. Именно здесь высилась сторожевая вышка и был сооружен импровизированный форт на стене.

   * * *

   Когда всадники, обойдя крепость, вошли внутрь через основные восточные ворота, в лагере войо разразился переполох. Вначале часть воинов, сломя голову, бросилась в леса и растворилась в их зеленом море. Вожди суетились, перемещаясь между открыто стоящим строем воинов и зарослями, а спустя некоторое время отвели в лес весь отряд. На поле осталось только жалкое охранение из отдельных постов. Происходящее не укрылось от глаз людей. В это время Ярослав уже стоял на башне западного бастиона и лично наблюдал суету в стане врага, но определить, что, собственно, происходит, не мог.

   Некоторые выводы можно было сделать из сообщения, принесенного послом войо, но ясной картины однозначно не складывалось. Молодой воин передал, что вождь Навси-ла-рад согласен на обмен пленных и готов провести завтра по утру.

   Остаток дня прошел в ожидании нападения, люди старались не покидать стен, при этом активно укрепляя позиции. В крепости вырубили остаток зарослей, до сих пор еще сохранившихся на внутренних дворах. Избегая раздражать врагов столбами дыма от костров, к которым войо относились крайне болезненно, большую часть древесины пустили на дрова, складируя на нижнем дворе. На стенах соорудили перекидные мосты для удобства прохода подкрепления с внутренних стен на внешние. Сделали достаточное количество лестниц для подъема. Окончательно вычистили колодец, получив надежный источник чистой воды.

   Ни утром, ни в течение всего следующего дня, обмена пленными не произошло. Или войо передумали, или менять было уже некого. Все терялись в догадках, но вразумительного объяснения происходящему за стенами крепости не находилось. Войо не ушли от города, но и на решительный штурм не решались. Люди ждали подвоха, резонно полагая, что войо могут проникнуть в крепость только обманом. Потому была усилена охрана стен, особенно в ночное время. Начато строительство второй наблюдательной вышки на западном бастионе и нового форта вокруг главных восточных ворот. Работы в крепости велись непрерывно. Ярослав не давал людям расслабиться, стремясь с помощью общественно-полезных работ сплотить переселенцев. Нет ничего более объединяющего людей, чем общая опасность. Внутри крепости строились навесы над жилыми помещениями и даже начинали возводить настоящие крыши из колотых по длине бревен. Обустройство жилья за время осады решительно продвинулось. Одновременно с продолжающейся изоляцией от внешнего мира уменьшались запасы продовольствия. И хотя семенной материал никто не решился тронуть, по расчетам капитана Петровича, ответственного за основные запасы, осада не должна тянуться более недели, иначе колонии будет грозить голод в будущем.

   Глубокой ночью третьего дня с начала осады выяснились причины суеты в лагере противника: Уир и Реур вернулись с разведки и не с пустыми руками. Вуоксам удалось выкрасть Питошно с сыном прямо из-под носа у войо, воспользовавшись всеобщим переполохом, вызванным попыткой атаки Ярослава и последовавшими затем переговорами. Пленных ненадолго оставили связанными без присмотра, чем и воспользовались наши вуоксы.

   Ярослав обнимал Уира и Реура на виду у всех людей, благодарил за спасение жизни товарищей и открыто целовал в их грязные клыкастые морды. И хотя модоны, давние недруги вуоксов, отнеслись к восхвалению заслуг лесных жителей с прохладой, стена отчуждения между ними была решительно сломана. Вуоксы отныне становились полноправными членами колонии и воспринимались людьми уже совсем иначе. Получив в награду от Ярослава и всех переселенцев по золотой монете, разведчики рассказали историю похищения.

 Глава 61

   Ярослав, разделяя всеобщую радость от возвращения Питошно, на людях был вынужден вести себя соответствующим образом, однако внутри осознавал, что удар, нанесенный по самолюбию войо, может обернуться своей черной стороной и только озлобить противника. Вначале успешно проведенная лжеатака вынудила их открыть засаду, затем спустя какой-то час бежали пленники, а масштабная попытка изловить ни к чему не привела. Несмотря на то что внешне ничего не изменилось и поле перед крепостью по-прежнему пустовало, враги усилили блокаду города. Теперь они были не столь беспечны, и новая попытка пробраться в крепость берегом залива обречена на провал. Войо патрулировали город и окрестности.

   "При всей своей ожесточенности, - думал Ярослав, - дикие народы, подобные войо, порой обладают обостренным чувством справедливости и благодарности. Возможно, один благородный поступок может пробить стену недоверия в душах людей, как это уже случилось с вуоксами. А если передать пленных войо просто так, безвозмездно? После бегства Питошно пленники стали не нужны, и уже многие поговаривали: не убить ли их, чем кормить зря. Пусть послужат делу взаимопонимания, тем более мы при этом ничего не теряем. Единственноеусловие - передавать необходимо публично, из рук в руки, а не просто отпустить".

   Сказано - сделано. Ближе к полудню отправили человека с предложением встречи вождей. Вновь началась нудная подготовка к переговорам. Со стороны войо получили пожелание не выводить в поле всадников и воинов, а встретиться лично с минимумом телохранителей, один-два с каждой стороны. Ярослав ответил согласием и уже через час шел с Трубой и Бомбой навстречу Навси-ла-раду. Вождя сопровождали те же два знатных воина, что в первый раз, сверкая на солнце до блеска начищенными доспехами. Вдобавок Бомба вел на веревке связанных пленников, что удивило и озадачило войо. Они не могли сразу понять, зачем пленники на переговорах. Собственно, у Ярослава кроме передачи пленных не было никаких серьезных предложений, потому пришлось импровизировать, на ходу придумывая предложения сомнительной ценности.

   - Уважаемый вождь! - начал он, когда еще не успели как следует усесться друг перед другом. - Ваши пленники, насколько я знаю, сбежали?

   Навси-ла-рад даже крякнул от неожиданности и неудовольствия, но вынужден был согласиться, качнув головой.

   - Довожу до вашего сведения, что этой ночью они благополучно прибыли в крепость и отныне находятся в безопасности. Убийство пленных, с точки зрения индилингов, безжалостно и неблагородно. Потому мы, посовещались и решили передать вам наших пленных войо без каких-либо ответных требований. Пленные модоны вернулись в крепость, и необходимость в войо отпала.

   Вождь злобно посмотрел на пленников. Ситуация, в которую он попал, была явно двусмысленной. Потерпев неудачу в начале осады, теперь люди выставляли всех войо на посмешище.Просто передавая пленных, тем самым выказывали ко всем войо явное неуважение и пренебрежение как к воинам. В то же время Навси-ла-рад не мог отказаться от пленников - его не поймут. Руки его становились связаны. Попади теперь кто-то из людей в плен, войо уже не могли просто так их прирезать, и это очень раздосадовало вождя. Несмотря на неудовольствие, вождь доброжелательно согласился:

   - Я не ожидал от человека столь справедливого отношения к моим войнам. Обещаю, войо никогда не забудут ваш благородный поступок, и когда мы возьмем крепость, то не убьем вас,Дхоу.

   Ярослав немедленно подхватил идею, высказанную вождем.

   - Заслуга в этом не только моя, все индилинги поддержали передачу пленных, и даже модоны не смогли не согласиться. Нашему народу глубоко претит жестокое бессмысленное убийство безоружных людей или войо, как пленных, так и стариков, женщин, детей, - и наши действия можно рассматривать как жест доброй воли в отношении всех войо с надеждой на подобное отношение к пленным людям в будущем.

   Вождь помолчал, почесав подбородок.

   - Любой пленник не достоин жизни! - зыркнул глазищами он в сторону своих уже развязанных воинов, понуро стоящих в стороне. - И я не могу обещать этого за всех войо, но со своей стороны ваше благородное отношение к пленным "нелюдям" удивляет и поражает. Я не встречал подобного среди людей.

   Ярослав понял, что достиг желаемого результата и закрыл тему.

   - Со своей стороны индилинги обещают не убивать пленных и раненых войо, если таковые будут, несмотря на отношение к людям самих войо, - он сказал это, открыто обращаясь к спутникам вождя в уверенности, что те разнесут слух среди соплеменников.

   Навси-ла-рад заметил подвох в словах Ярослава, понимая, что подобное знание может ослабить стойкость его воинов в бою и увеличить вероятность сдачи в плен без веских на то причин. Жить-то всем хочется.

   Навси-ла-рад рыкнул и утробным голосом произнес:

   - Воины будут делать то, что прикажет вождь!

   - Совершенно верно, - резво согласился Ярослав, - в связи с этим есть предложение. Насколько я знаю, на севере в долине мертвых живут ужасные существа, именуемые людьми "демонами".

   Вождь снова удивился неожиданному повороту в разговоре, но беспечно подтвердил сказанное.

   - Да, такие действительно живут в долине мертвых, и поэтому мы не можем охотиться в дельте, где много дичи и речной рыбы. Бывает, они прилетают и сюда полакомиться игруньками, теперь в городе много людей, - вождь хитро сощурился, - ждите в гости.

   Ярослав знал, что ответить.

   - Пусть летят, нам есть чем встретить, наши люди подготовлены, строят смотровые вышки, с которых демонов расстреляют из арбалетов, - он показал на незаряженное оружие в руках Бомбы, - еще на подлете. Мое предложение: войо и людям следует совместно очистить долину от демонов-гарпий. Такая совместная операция может послужить на благо обоим народам, открыть для войо новые богатые охотничьи угодья, а людей избавить от постоянной угрозы.

   Вождя более заинтересовал стальной арбалет, он жестом попросил показать. Ярослав кивнул, Бомба подал.

   - Ца-ца-ца! - протянул Навси-ла-рад. - Нечто подобное я видел только у жителей подземелий.

   Между тем, уже не уверенный в себе, Ярослав продолжал озвучивать следующее предложение:

   - Угроза проникновения с моря чужаков опасна как для войо, так и для индилингов. Как видите, вождь, у нас больше общих интересов, чем поводов для войны. Совместно мы становимся сильнее в два раза, а врозь - слабее. Покончив с демонами, мы могли бы построить в устье реки укрепление из бревен и земли, тем самым не допустив проникновения в долину врагов...

   - Я понимаю это, Дхоу! - неожиданно прервал речь Навси-ла-рад, продолжая вертеть в руках арбалет. - Но пойти на это не могу. Меня никто не поймет.

   - Когда враги высадятся в долине, будет поздно, - наседал Ярослав. - Мы отсидимся за стенами, а войо будут вынуждены сражаться с чужаками в одиночку. Тогда вы еще придете к нам и попросите, но повторюсь, будет поздно!

   Вождь пытался натянуть тетиву арбалета, но стальной тросик не поддавался. Видя это, Ярослав приказал:

   - Бомба, взведи арбалет!

   Получив из рук вождя оружие, Бомба подготовил его и передал Ярославу:

   - Пусть ваш воин поставит свой щит на расстоянии в сто шагов и прислонит к пню.

   Вождь согласно качнул головой, и воин быстро выполнил приказание. Пока он бегал, Ярослав уточнил некоторую деталь:

   - Арбалет - очень мощное оружие, и мы еще пока не применяли их против ваших воинов, не было сделано ни одного выстрела. Учтите это, вождь!

   Как только воин прислонил свой щит к обрубку дерева на указанном расстоянии, Ярослав, почти не целясь (мушка была выставлена заранее), вскинул оружие.

   С гулом щелкнула тетива, две половинки расколотого щита разлетелись в разные стороны, а болт глубоко врезался в пень.

   Через пару минут воин принес расщепленные обломки вождю, а болт вырвать не смог, только обломил древко. При этом клыкастая физиономия войо выражала глубокое разочарование и досаду. Его новенький, прекрасный щит был потерян навсегда.

   Несмотря на демонстрацию силы и лестные предложения, глядя в упор на двухметрового Трубу, облаченного в полный белый доспех, вождь остался непреклонен:

   - Люди должны уйти!

   * * *

   Следующие два дня осады ознаменовались событиями с одной стороны радостными, с другой - сулящими большие проблемы в будущем. В первую очередь, над долиной прошла гроза, означающая завершение местного лета и сухого сезона. Одновременно, это первый звонок надвигающейся осени, а за нею - холодного сезона дождей. И хотя осень на Троне - процесс длительный, растянутый аж на четыре месяца, следовало поторопиться с посадкой осенних влаголюбивых культур, различных корнеплодов и овощей. Прямо в крепости были возделаны участки и посажена рассада луковичных и корневых растений по большей части местного происхождения. Порывистый тропический ливень был как нельзя кстати. Опрокинув на людей потоки воды, собранные над океаном, вероятно, за месяц, стена дождя отделила крепость от внешнего мира, заставив все живое попрятаться в укрытия. Ударяя раскатами, немилосердногромыхал гром. Но все подобные ливни непродолжительны. Вот небо подернуто непроглядной черной хмарью, сверкают молнии, вчера еще обмелевшие ручьи плюются пеной, превращаясьв неистовые потоки, снося на своем пути любые преграды, а через час вновь светит солнце, играет морской бриз, а у побережья теснятся выброшенные на землю стволы деревьев.

   Как раз из-под такого выброшенного ствола вылез... Володя-лучник, командир отряда, посланного в сопровождение Олегу. Все земляне предполагали, что лучники, узнав о войне между людьми и войо, ушли в Агерон или, на худой конец, остались в малой долине переждать пик событий. Оказалось, нет. Четверо выделенных для охраны Олега лучников во главе с их командиром никуда не ушли, а кружным путем, избегая проторенных троп, вместе с лошадьми перебрались на южный берег залива, где и находились до последнего времени, ища способ попасть в крепость.

Часть 2 Незваные гости

Глава 62

   Войо контролировали подступы и городские кварталы, не позволяя проводить какие-либо работы даже вблизи стен. Как только переселенцы делали попытку прощупать бдительность врага, стража сообщала своим, и к месту "провокации" стройными рядами бежал отряд воинов. Однако Ярослав не увлекался, стараясь по пустякам не тревожить войо. Пару раз предпринял тайные выходы из крепости с целью собрать в близлежащих городских садах урожай фруктов и получить толику дополнительного продовольствия, но люди, будучи обнаружены, отходили обратно. Предложения в одиночку или группами покинуть крепость, чтобы наладить доставку припасов морем, Ярослав отметал с порога, опасаясь ненужных потерь в рискованных операциях. Осажденным оставалось только подъедать старые запасы и усиленно трудиться, восстанавливая укрепления.

   На совете ближайших соратников Станислав резонно высказался о невозможности длительно находиться в подвешенном состоянии:

   - Рано или поздно продукты закончатся, и мы будем вынуждены выйти. Если войо все-таки пойдут на длительную осаду, следует хорошенько подготовить такой вариант.

   В штурм никто не верил. Конечно, Ярослав искал способы покончить с врагом, не понеся катастрофических потерь, и лучшим считал ночью высадить людей с плотов в тылу врага и неожиданно напасть. Но войо - опытные войны, и потери в любом случае будут большие, даже если удастся провести высадку незаметно. Поэтому он оставил исполнение плана на крайний случай, когда не будет иного выбора.

   Меж тем в течение более чем недели осады крепость начинала обретать обжитой вид. Народу в ней скопилось много, и всех необходимо было занять делом. Абсолютно вся территория была вычищена от мусора, кустарника, завалов камней. Закончена постройка ворот всех четырех дворов и внешних стен, сооружены четыре сторожевые вышки с небольшими каменными укреплениями в основании. Из завалов выбрали огромное количество годной черепицы. Сооружение крыш над жилыми постройками шло полным ходом, но, несмотря на большой запас, черепицы все равно не хватало, да и за сотни лет она стала хрупкой и слабой. Пытались наладить изготовление прямо здесь в осажденной крепости, но глину найти оказалось сложно, лишь небольшую партию удалось обжечь из привезенного на плотах сырья.

   На нижнем дворе - форбурге - обнаружили известковые ямы и печи по обжигу с запасом камня, вероятно, древние строители предпочитали готовить известь прямо на месте, а не вести готовую издалека. В отличие от черепицы обжиг удался на славу, а известковый раствор получили быстро и хорошего качества. Как ни странно, но первое его применение пришлось не на крепостные стены, а на жилые помещения и мегарон. Ярослав предпочел лучше обустроить людей, чем возводить капитальные парапеты. Тем более, что при огромной ширине стен около шести метров, камни, сложенные на сухую, прекрасно выполняли свою роль. Внутренние стены комнат штукатурили и белили, чтобы придать помещениям обжитой, опрятный вид.

   Первым в ряду приоритетов стоял мегарон. За время осады ласу построили леса и с них укладывали толстенные, тесаные балки, поддерживающие двускатную крышу. Фронтон, образованный кровлей и мраморным перекрытием портика, украсила статуя божества, ранее заботливо спрятанная предками ласу, но до завершения восстановления зала было еще далеко, и одной неделей работ здесь не отделаешься. Тем не менее, постепенно крепость обживалась и восстанавливалась.

   * * *

   Развязка наступила неожиданно быстро. На десятый день, когда большая часть осажденных отдыхала после не слишком сытного обеда, земля заходила ходуном. Землетрясение, точнееТронотрясение, стало полной неожиданностью. И хотя все прекрасно осознавали, что живут в горах, в реально сейсмоопасной зоне, тем не менее, никто не подозревал о столь быстром приходе неотвратимого и страшного события. Сам Ярослав, его люди и вообще все земляне никогда ранее не испытывали ничего подобного и в первые минуты просто растерялись. Тем более что им впервые пришлось испытать это просто непередаваемое чувство, когда земля уходит из-под ног, а все окружающие предметы срываются в демоническом танце. Сильные, затухающие толчки ощущались в течение пяти минут, но разрушения, которые они оставили после себя, оказались значительными.

   В первую очередь рухнули практически все построенные крыши и укрытия, погребая под собой имущество и людей. Рассыпалась большая часть возведенных парапетов и все четыре форта, устроенные на стенах. На нижнем дворе повозка скатилась в костер, вызвав большой пожар, в котором сгорела часть транспортных средств в форбурге. С трудом, привлекая все наличные силы, переселенцам удалось откатить горящие факелы в сторону от склада с лесом и загонов скота. Второй пожар случился прямо в центре крепости, рядом с мегароном на так называемой женской половине, где крыша рухнула прямо на очаг. В результате выгорел весь двор, а главное - погибло много ценного имущества, хранившегося на самом закрытом от посторонних участке. Отстоять соседние постройки удалось только благодаря прочным каменным стенам и непрерывной подаче воды к месту пожара.

   В результате осажденные оказались совершенно деморализованы, заняты пожарами, спасением раненых и чем угодно, только не защитой стен. Казалось, нет более удобного момента для нападения и захвата крепости, но, как ни странно, войо не воспользовались тяжелым положением людей, а совсем наоборот. Немедленно, после землетрясения, сняли осаду и ушли вглубь долины к своим поселкам. Изначально никто не мог объяснить странного поведения кровожадных врагов, но позже выяснилось, что землетрясение затронуло их не в меньшей, а скорее даже в большей степени, потому как их поселки располагались ближе к эпицентру. Воины стремились быстрее вернуться к своим семьям, к своим разрушенным стихией хижинам, им уже было не до осады крепости. Дело в том, что, по словам разведчиков вуоксов, войо жили в горах, в постройках из дикого камня, которые вероятно тоже сильно пострадали. Как бы то ни было, но произошло чудо, крепость оказалась свободна от осады, хотя противостояние между войо и людьми на этом не закончилось.

   Безвозвратные потери в результате землетрясения составили тридцать человек, погибших под завалами, раненых никто не считал, но было много, почитай каждый третий в той или иной степени пострадал. Как ни странно, но на землян пришлись наименьшие потери. Дело в том, что свою роль в этом сыграли различия в привычках и поведении. Так после обеда, когда жара наиболее велика, аборигены агеронцы предпочитали отдыхать в тени, работая в утренние и вечерние часы. Земляне наоборот, еще не привыкли к такому порядку и, несмотря на удушающую жару, предпочитали работать и в разгар дня.

   * * *

   Первым желанием Ярослава после начала землетрясения стало как можно быстрее увидеть Анюту и удостовериться, что все близкие живы. Сам он с Трубой, Молчуном и Бомбой на внутреннем дворе перед мегароном, пилили бревна на доски для крыш. Труба стоял на козлах, а Ярослав на земле тянул за рукоять двуручную продольную пилу. Дети, как обычно, вертелись рядом в поиске новых забав, но в момент толчков на дворе их не оказалось, и похоже ребятишки затихарились уже давно. Когда начали рассыпаться еще вчера сложенные крыши, а козлы вместе с Трубой пустились в пляс, сбросив с себя бревно вместе с человеком (по счастью парень успел благополучно спрыгнуть), Ярослав первым делом поспешил на поиск детей. Кровля в его комнате разошлась, похоронив под завалом черепицы все вещи. Прихожая выдержала удар стихии, но детей в ней не было, и где искать, неизвестно. На вопросы "кто видел Анюту с компанией?" получал примерно одинаковые ответы, что последний раз их заметили на внутреннем дворе возле колодца. Затем пожары вынудили Ярослава отложить личный поиск, поручив это дело Трубе и нескольким старшим детям из аборигенов. Несмотря на предпринятые усилия, эта орава вплоть до конца дня не могла найти девчонку и ее друзей. Труба лично облазил всю крепость, все завалы и подвалы, но с нулевым результатом. В конце концов, пришли к выводу, что в крепости детей нет, но в то, что они ушли без спроса за стены, никто не верил и продолжали высматривать закоулки в общем-то небольшого замка. Только в конце дня выяснилось настоящее место пребывания шайки малолеток. Оказалось, еще до землетрясения они по ступеням спустились в колодец, где была найдена пещера, и искали там подземный ход, ведущий из крепости... или клад! В обширном и разветвленном подземелье одна группа заблудилась, а вторая героически спасала. На глубине землетрясение прошло благополучно, никто не погиб, несмотря на обрушенные своды и завалы. Дети самостоятельно поднялись на поверхность, где получили взбучку по полной программе. Конечно, они заслужили наказание, но, как ни странно, результатом тайной вылазки стало обнаружение под замком не только пещер значительной протяженности, но и подземного хода, ведущего к холмистой гряде. Не обошлось и без необычных находок, а главное - Анна сумела в сложной обстановке проявить незаурядные способности, приведя всю группу назад живой и здоровой, как и показать некоторые успехи настоящей волшебницы.

Глава 63

   Второй день по снятию осады был отмечен одним знаменательным событием в жизни колонии. В залив вошел первый торговый корабль. Небольшое, по земным меркам, утлое, одномачтовое суденышко причалило к набережной возле главных ворот крепости. Корабельщики, свернув старые, потрепанные морским ветром паруса и уложив весла, сошли на землю. По внешнему виду это были старые морские волки с загорелыми лицами и грубыми заскорузлыми ладонями. Вся их одежда состояла из выцветших домотканых туник с голубой каймой, как это водится у моряков, или набедренных повязок. Не спеша, они спустили сходни и закрепили швартовые канаты на берегу. Весь экипаж состоял из десяти матросов и пяти пассажиров.

   В крепости немедленно начался переполох, и не было ни одной хижины, ни одного дома, из которых не выскакивали бы в смятении и любопытстве люди, обеспокоенные необычным пришествием и одновременно заинтересованные вопросом, что привезли купцы и хватит ли серебра на покупки. На пристани собралась толпа зевак, с нетерпением ожидающих показа товара или просто новостей. Капитан в сопровождении четырех матросов спустился по трапу на берег, неся по местному обычаю подарки для вождя. Вместе с ним сошли пассажиры, надо сказать, несколько необычно одетые для морского путешествия. Четверо из них были телохранители-войны в коротких чешуйчатых панцирях, конических шлемах, с копьями в руках. Их бородатые лица, надев маски безразличия и холодности, отражали серьезность момента. Темно-синие туники и такие же штаны свидетельствовали о высоком статусе владельцев, а блестящие на солнце бронзовые наборные пояса с подвешенными на них мечами завершали образ честных, надежных воинов.

   В отличие от простоватых рубак-стражников их господин произвел на Ярослава двоякое впечатление. По возрасту, вероятно, лет тридцати пяти. Лицо его сияло благожелательностью, а рот уже во всю растянулся в широчайшей улыбке. Только присмотревшись, можно заметить и изумиться, глаза оставались холодны и неподвижны и никак не вязались со сладкой улыбкой. Черты лица, обрамленные рыжей бородой, выражали волю, самоуверенность и бесспорную склонность к упрямству.

   Его одежда представляла собой подобие широкого плаща или накидки поверх пурпурной длиннополой туники. Золотые и серебряные нити сплошь покрывали яркую материю, сплетаясь в причудливый узор из цветов и фантастических животных. Голову покрывал расшитый золотом и камнями темно-красный колпак, а золотой пояс с подвешенным на нем длинным мечом винкрустированных эмалью ножнах предположительно составлял целое состояние.

   Ярослав ожидал гостей на берегу в окружении Станислава и других вождей переселенцев. Неподалеку, словно в почетном карауле, стоял Шестопер со своим отрядом. Все мужчины крепости были вооружены, потому что войо ушли всего пару дней назад, и готовы были к любым неожиданностям.

   * * *

   Решительным шагом гость подошел к Ярославу с поднятыми в приветственном жесте руками и, церемонно поклонившись, рассыпался в любезностях:

   - Позволь мне, о благородный вождь, с должным восхищением приветствовать пришельца, что, не страшась, явился сюда, в этот проклятый богами край и чело которого увенчано ореолом завидной и грозной воинской славы.

   Неожиданно учтивые слова, произнесенные сердечным тоном, на мгновение поразили Ярослава, но, взяв себя в руки, он также учтиво поклонился и ответил:

   - Почтительнейше приветствую, Ногато наватаро. И мне доставляет удовольствие в этой дикой глухомани иметь честь встретить мужа столь учтивого.

   Он произнес эти слова по модонски не столь гладко, как хотелось бы, но гость прекрасно понял и тут же вежливо заметил:

   - Великому деспоту Бурути ведомо о выпавших на долю вашей милости испытаниях и злоключениях, и будучи человеколюбивым правителем, посылает меня, Охерибо Веллас, своего слугу и посланника, а также полномочного представителя его светлости, на пост управителя долины Ласу...

   Ярослав едва не обалдел от столь высокой чести, оказанной ему и всем переселенцам, и никак не мог прийти в себя от изумления. Однако быстро уяснив, чего собственно хочет от него столь достославный и лукавый Наватаро. Меж тем Веллас продолжал на одном дыхании:

   - ... Свидетельствую свое почтение вашей милости, Наватаро Аослав, сокрушитель вуоксов, и передаю волю моего господина о согласии на проживание народа индлингов на землях, с древних времен принадлежащих семье Бурути. Мой господин готов оказать всяческое содействие процветанию долины, столь счастливо вырванной из лап злобных нелюдей с помощью вашего славного меча. Для смягчения трудного положения я принимаю на себя тяжкий труд управления землевладением и готов оказать помощь всем нуждающимся. На корабле есть семена, одежда, обувь и запас необходимого инструмента, который мой господин в великой щедрости готов уступить за весьма малые долговые обязательства, которые к тому же готов ждать нескончаемо долго, в течение двух сезонов. Единственным условием будет признание деспота Бурути своим господином, что, я считаю, совершенно ничтожно по сравнению с оказываемой безмерной услугой.

   Ярослав, понимая, что за лестными словами кроется обман и желание щедрыми подарками снискать расположение наивных аборигенов для захвата власти в долине, начинал раздражаться, но еще весьма вежливо обратил внимание на некоторые моменты в речи посланника:

   - Однако, Наватаро, позволь в ответ на твои проникновенные слова заметить, что края эти еще не принадлежат людям, а бедствие, постигшее нас, поставило переселенцев на грань жизни и смерти. Мы готовы принять любую помощь, но лишь в случае безвозмездного дара со стороны деспота. Было бы лучшим оказать нам военную помощь в виде отряда хорошо вооруженных воинов, тогда бы мы могли рассмотреть их содержание и союзнические обязательства между переселенцами и деспотом Бурути.

   - Абсолютно с вами согласен! - продолжал посланец, улыбаясь и вежливо беря Ярослава под руку. - Я сразу понял, что мы с вами поладим! Мне нужна ваша помощь, без нее дело не сдвинется с места... Я приплыл с важной миссией, подробности которой хотел обсудить.

   В ответ Ярослав пригласил посланника под тенистый навес, устроенный здесь еще во время вырубки леса и каким-то чудом уцелевший в течение осады. Гость расположился на циновке, а Ярослав - на принесенной Анной шкуре тигра. На приглашение отведать фруктовой настойки Веллас предложил оказать ему честь и испробовать привезенную из Бурути амфору виноградного вина.

   - С готовностью! - откликнулся Ярослав.

   Вино оказалось превосходным, и после того как они его понемногу отведали, Наватаро Веллас приступил к главному вопросу с упорством, достойным лучшего применения, повторяя прежнюю песню о том, что для переселенцев будет наилучшим выходом добровольно принять верховенство деспота Бурути.

   - Ваша милость, Дхоу Наватаро, - настойчиво продолжал Охерибо. - Мы считаем вас своим союзником и готовы всячески поддерживать. Долина Бурути, расположенная к северу за горными хребтами, с давних времен страдает от набегов воинственных нелюдей, но без добровольного признания своим господином властителя Бурути ни о какой помощи не может быть и речи. Даже формальное согласие и принятие меня как управителя может оградить вас от праведного гнева моего господина. Небольшие налоги, посылка десяти-двадцати человек в ополчение могут избавить вас и ваших людей от проблем. Тем более, я со своей стороны, обязуюсь управлять долиной с учетом мнения самых лучших и состоятельных ее жителей. Возможно, небольшая сумма, к примеру, сто-двести долей серебра, может склонить ваше мнение принять подданство. Ну а мы уже завтра сможем высадить пятьдесят хорошо вооруженных воинов, корабль стоит в устье реки.

   Ярослав без задержки уточнил:

   - А пятьсот долей серебра вы сможете дать? - эмоционально воскликнул он.

   Веллас изобразил на лице задумчивость и с расстановкой произнес:

   - Нет... пожалуй не смогу... Вот если добавить сотню долей, но не более...

   - Недорого же вы оцениваете предательство, - ехидно хихикнул Ярослав и тут же серьезным, грустным тоном добавил, - впрочем, за последние две тысячи лет оплата услуг Иуды поднялась с тридцати серебряников до трехсот. Инфляция, однако!

   Охерибо Веллас ровным счетом ничего не понял и переспросил:

   - Оуна Наватаро, Вы о чем?

   - Не берите в голову, уважаемый, я это так, рассуждаю вслух.

   - И каков будет ваш ответ? - настоятельно потребовал гость.

   Ярослав пожал плечами:

   - Сами понимаете... такое дело с кандочка не решается! Надо посоветоваться с людьми! Все обдумать! Тем более, маловато платите и не густо обещаете, а вот что будет в результате - вилами на воде писано. Так что денька через три приходите, дам вам ответ.

   Пришла очередь удивиться Велласу, он никак не ожидал, что его предложение оставят без ответа, не получить ни согласия, ни отказа! Вероятно, аборигены не знали способа гонять зайца по кругу, в чем наши "собаку съели". Для большей уверенности Ярослав посоветовал:

   - Для начала, Оуна Наватаро Веллас, обсудите этот вопрос с моим заместителем - Станиславом. Так будет лучше! - и напоследок добавил: - Устье реки, знаете ли, небезопасно, ночные демоны никуда не исчезли и нами не побеждены. Я бы посоветовал вам вернуть корабль с воинами обратно в Бурути, как говорится, от греха...

   - Но-о! Оуна Наватаро, - совершенно сбитый с толку Веллас пытался уловить суть разговора, - три дня - большой срок, неужели нужно так много времени, чтобы обсудить все вопросы?

   - Зачем нам спешить со столь сложным делом, досточтимый Наватаро, лучше изначально все обсудить, чем потом исправлять ошибки. Милостиво прошу вас набраться терпения и подождать несколько дней. Возможно, предложения их светлости деспота Бурути получат одобрение, ведь у нас здесь консенсус, - Ярослав развел руками, показывая, что от него мало что зависит.

   Веллас не понял последнего незнакомого слова и в непонимании переспросил:

   - Оуна Наватаро, простите мое невежество, но что означает слово "конс...ус".

   - А это значит, - резко отвечал Ярослав, - что предложение семьи Бурути будет принято лишь в том случае, если с ним согласятся все переселенцы без исключения.

   - Но-о? - неожиданно протянул Охерибо.

   - А я ничего не могу поделать! - поспешно уточнил Ярослав, вновь разводя руками, - такие у нас правила! - и резко поднялся, давая понять, что разговор закончен.

   Его ожидал кормчий с подарками и льстивыми поклонами.

   - Вас разместят в лучших покоях крепости, - напоследок пообещал он, - уверен, столь уважаемый человек привык к большему, но в наших диких местах трудно создать достойные условия. Не обессудьте!

   Собеседники церемонно раскланялись, и Охерибо Веллас покинул навес в сопровождении Станислава, его людей и стражников Бурути.

   * * *

   Капитан корабля по кличке Дрегон, рыжебородый, как и все бурути, широколицый с крючковатым носом оказался знаком племяннику Тымиша Хвербекуса - Ибирину. Они радостно обнялись, хлопая друг друга по плечам, сообщая последние новости. Старый моряк представил Ярославу Дрегона как давнего друга:

   - Этого разбойника я знаю, кхе-кхе, с молодых ногтей! - громоподобно гоготал Ибирин. - Отличный капитан и порядочный мерзавец! - грубо шутил моряк. - Года три назад бросил меня в Цитае без единой доли серебра! Правда с той поры утекло много времени, и он успел расплатиться! - грозно зыркнул Ибирин.

   - Не будем о прошлом, - пробасил Дрегон, - мы здесь для торговли... не счеты сводить.

   Морской волк бросил на циновку рулон тонкой Ринальской материи и поверх худосочный мешочек серебра. Глядя на подношения, можно было сказать, что дела у того идут неважно. Ярослав удивленно вскинул брови:

   - Торговля, вижу, не ладится?

   Дрегон хмуро насупился:

   - Прости Дхоу за скромные подношения, последний рейс в Риналь не дал прибыли, один из кораблей затонул, а второй по воле деспота отдан под воинов. Я почти разорен...

   - Не прибедняйся! - резко встрял в разговор Ибирин, - откопаешь один из награбленных кладов, и - в море.

   Дрегон исподлобья мстительно стрельнул глазами в сторону моряка, огрызнулся, но предпочел промолчать. Ярослав в свою очередь жестом приказал Ибирину не раздражать торговца, одновременно дав понять, что будет неплохо с капитаном сладить дельце, задуманное ими ранее. В ответ Ибирин кивнул, мол, понял, хозяин, не беспокойся, будет сделано.

   Меж тем Ярослав продолжил разговор с капитаном:

   - Сожалею, уважаемый Дрегон, что дела ваши нынче не ладятся, к сожалению, мы мало можем дать на обмен товара. Вот если вы зайдете к нам будущей осенью, то уверен - будет предложение...

   - Благодарю, Дхоу! - буркнул моряк. - Если будет воля богов, приведу корабль обязательно!

   - ... А сейчас, - продолжал без остановки Ярослав, - готов пойти на уступки и не принимать предложенный дар. Вместо этого ты, Дрегон, заплатишь мне десятую часть с вырученного дохода, думаю, что это будет справедливо?! А Тымиш и капитан Петровичь пусть все запишут и следят, чтобы наши люди не делали необоснованных трат.

   Корабельщик задумался на мгновение, соображая про себя, а затем мелко закивал, согласный с предложением вождя.

   - Запомни сам, - строго наставлял Ярослав, - и передай другим торговцам, дхоу долины Ласу мзду не берут, продал товар, десятину не греши, отдай.

   - Будьте покойны, Оуна Наватаро, передам, - учтиво согласился моряк.

   - А что, Дрегон, какая нелегкая судьба занесла тебя в наши края, и почему, когда осенней порой груженные зерном суда идут на Риналь и Рух, ты порожним возишь послов и воинов.

   Дрегон зашипел, как кот, злобно сверкнув очами:

   - Буду в Агероне, как только разделаюсь с посланником и высажу стражу в долине. А занесла меня сюда, действительно, нелегкая судьба, - покачал головой кормчий. - Мы обязаны бесплатно предоставлять свои корабли деспоту Бурути, если случится нужда.

   - И не отвертеться?! - уточнил Ярослав.

   - Да уж из кожи вон лез, но и его видно приперло, не дал мне отсрочки по долгам, а тут, как назло, - моряк в сердцах хлопнул ладонью об ладонь, - все наши корабельщики ушли в Агерон. Припозднился я, вот и попал на удочку господина Бурути.

   - А что же за нужда такая, вести посланника сейчас в самый сезон, будто другого времени не будет! - удивленно молвил Ярослав.

   - Не знаю Дхоу, но только ходят слухи, привезенные неким человеком из Агерона, что с долины Ласу снято проклятие и, пока не поздно, надо захватить! - Дрегон осклабился. - Да вижу,обломилось, вы здесь закрепились.

   - Будь уверен, Дрегон, своего не упустим!

   - Мне что?! - махнул рукой. - Мое дело сторона, да только надо вам держать ухо востро с этим Велласом, человек он скользкий и исполняет у деспота самые грязные делишки. На "Морской богине", моем втором корабле, воины отборные, каждый стоит троих и не смотрите, что пять десятков. Вашим людям - не чета. В Бурути поднимался на борт "Богини" человек, который, по словам знающих людей, и принуждал деспота послать воинов на захват долины.... Да только нам, корабельщикам, их склоки побоку, но будет жаль, если вы погибните по милости этих пройдох!

   Ярослав быстро смекнул, какую оказывает ему услугу старый морской волк, став разговорчивым. Немедленно скомандовал по-русски:

   - Труба! Беги к Анне, пусть выдаст из моих запасов пару золотых... - тот рысью метнулся в крепость, - ... Ваши слова, Оуна Наватаро Дрегон, для нас бесценны, и нет достойной благодарности, что может сравниться с оказанным благодеянием, - продолжал Ярослав, обращаюсь к капитану на модонском. - Будьте уверены, Дхоу Ярослав не забывает услуг. Мы обязательно учтем ваше предупреждение и будем готовы встретить заносчивых соседей. Вам же, уважаемый Дрегон, надлежит не вмешиваться в распрю и постараться остаться в стороне. А уж будущей осенью будем рады видеть вас у себя в гостях и сумеем достойно отблагодарить.

   - Премного благодарен за учтивые слова, Дхоу, - поклонился корабельщик, собираясь уходить. Ярослав задержал его, как бы между прочим спросив:

   - А тот человек, что пытается подтолкнуть деспота на захват долины, кто он?

   Корабельщик остановился, в задумчивости глядя на собеседника:

   - Точно не знаю, но он чужак с запада... и остановился при храме новых богов. По словам некоторых придворных болтунов, всячески поносит Агеронцев, которые ушли в долину, называя их мерзавцами и захватчиками. А по мне, так нет ничего плохого в том, что вы сумели свершить благородное дело - отбить землю у нелюдей...

   Прибежал взмыленный Труба. Ярослав принял деньги и передал Дрегону:

   - Примите этот скромный дар, Оуна Наватаро, в знак нашей с вами дружбы и расположения в будущем...

   - Премного благодарен, Дхоу, - кланяясь, капитан взял деньги, а в его глазах блеснула алчная искра.

   - ... Надеюсь, мы можем рассчитывать на вашу помощь, если деспот совершит необдуманный шаг, вы сообщите?

   - Я постараюсь, Дхоу, - с кривой усмешкой согласился моряк.

   * * *

   Когда кормчий ушел, Ярослав подозвал некоторых из своих людей, в течение продолжительной беседы наблюдавших издалека.

   - Сергей! - обратился он к Жигану, когда рыжебородый торговец ушел к пристани. - Я только что узнал, в дельте стоит бурутийский корабль с пятьюдесятью воинами на борту. Бери своих и немедленно найди.

   - Шестопер! Пусть твои люди будут в постоянной готовности. Подготовь на нижнем дворе лошадей, и при малейшей опасности садитесь в седла. Если будет схватка, врагов лучше встретить верхом. По словам торговца, воины они отменные и хорошо вооружены, пусть все понимают: бой будет кровавым. И собери командиров в мегароне.

   Возвращаясь в крепость в кругу друзей и соратников, Ярослав размышлял о посланнике и корабле с бурутийскими стражниками. "С одной стороны, - думал он, - пятьдесят воинов - не настолько большая сила, чтобы Охерибо пошел на прямой конфликт с переселенцами, в то же время, если их использовать умело, можно принудить к заключению невыгодного договора. Тут есть два пути - это устроить неподалеку собственную колонию и в течение определенного времени переманивать людей подкупом и щедрыми посулами, а когда силы накопятся достаточно, а люди увидят, что опасаться некого, открыто заявить о своих претензиях на власть в долине. Лично я бы так и поступил, но, судя по первому впечатлению, Веллас не тот человек, который может действовать долго и целенаправленно, скорее всего, его план заключается в прямом подкупе верхушки колонии, а затем вооруженном захвате власти и ликвидации недовольных. Вероятно, в течение трех-четырех дней он разовьет бурную деятельность, а затем из леса выйдут стражники и захватят крепость, спокойно и без жертв. Первейшая наша задача - изолировать посланника и быть готовыми к нападению врагов, а в случае удачного стечения обстоятельств немедленно нападать самим и без сантиментов перебить бурутийцев. Все угрозы со стороны Охерибо, что деспот станет гневаться, маловероятны.

 Глава 64

   Зал мегарон не пострадал от землетрясения, уже установленные балки остались на своих местах, в глубоких пазах стен. И хотя черепичной крыши еще не было, начинал обретать обжитой вид. Несколько ласу обмазали одну из стен и даже успели нарисовать на сырой штукатурке замечательную роспись из цветов, фантастических животных и людей.

   Привычно садясь на возвышение, вождь Ярослав отдавал распоряжения собравшимся здесь командирам:

   - ... Несмотря на постигшее нас несчастье, уважаемый Павел Петрович, для нас сейчас главное - расчистка полей, поэтому оставьте на разборе завалов половину выделенных вами людей, остальные должны рубить лес.

   А твои люди, Шестопер, оставаясь в крепости, не должны прохлаждаться, пусть восстанавливают обрушенные парапеты на стенах и одновременно осуществляют усиленную охрану.

   Я слышу много ропота, особенно со стороны агеронцев, относительно стражи бурути. Мол, лучше выполнить требования посланника и не связываться с деспотом. В корне с этим не согласен. Судя по рассказам, человек это жестокий и беспринципный в отношении сбора налогов, под его началом, возможно, мы и останемся живы, но несправедливые поборы могут довести любого до крайности. С моей точки зрения лучше оказать сопротивление сейчас, когда сил у бурутийцев в долине мало, чем рассчитывать справиться с ними в будущем.

   Я предлагаю не допустить стражников в крепость и в город, а в течение недели или двух выжить их из долины без кровопролития. Во всяком случае, это было бы лучшим исходом для нас. Тем не менее, всем следует быть настороже, а ворота цитадели держать закрытыми даже днем, пропуская людей, когда потребуется.

   Отдав текущие распоряжения, Ярослав встал, как бы в задумчивости шагая меж рядов скамеек, на которых при желании могли сидеть люди. Все основные вопросы оказались решены, но на этот раз он не отпускал людей, как будто готовясь сообщить нечто важное лично для него. Здесь присутствовали практически все авторитеты колонии, не хватало только Жигана, ушедшего на поиски корабля со стражниками, и Станислава, занятого размещением посланника. Несмотря на отсутствие своих самых близких сподвижников, Ярослав решил озвучить некоторые соображения. Народ внимательно слушал.

   - Кому-то может показаться, что сейчас не самое подходящее время для изменений. Землетрясение, постоянная угроза войо, теперь вот деспот претендует на наши карманы, но серьезные изменения давно назрели! - Ярослав говорил свою речь очень громко и эмоционально, порой используя подходящие жесты. - Поддержание обороны в активном состоянии обходится нам слишком дорого! Продовольственные запасы практически на нуле, и если так пойдет дальше, будет голод! В таких условиях насущной необходимостью становится такое устройство колонии, при котором обеспечивалось бы самовоспроизводство продуктов и всех необходимых вещей при одновременно высокой боевой готовности. Положение, когда неизвестно, кто, сколько дал, но едят все и активно, более не может продолжаться. В пути, от Срединных гор до Агерона и долины, такое устройство себя целиком оправдало и, вероятно, было единственно возможным. Но условия изменились, мы на месте и должны работать по-новому. Теперь следует задействовать другой принцип - как поработал, так и похавал!

   Собравшиеся бурно реагировали выкриками и жестами, никто не хотел кормить нахлебников.

   Меж тем Ярослав продолжал и, видя поддержку, воодушивился.

   - Казалось бы, чего проще! Земля есть, руки тоже, топор выдали, каждый кормит себя сам! - все согласились, качая головами и показывая поддержку речам командира. - Это не все! - смутил их Ярослав. - Среди нас много одиночек, не имеющих ни семьи, ни друзей, целиком полагающихся на руководство и помощь колонии. Они не смогут эффективно трудиться, особенно в сравнении с крепкими семьями Агеронцев или Нидамцев. Конечно, мы можем всем миром подготовить, выкорчевать землю, но в будущем они не смогут работать полноценно. Думаю, что лучше будет свести их в группы или присоединить к семьям, где недостает мужчин. То же самое и дети, они не должны висеть на шее общества, а должны быть влиты в уже существующие коллективы. Предлагаю:

  -- Разбить все население колонии на группы по пять-семь мужчин, желательно родственников или друзей. Тут нужно учитывать желание каждого и физические возможности людей. Пусть ведут совместное хозяйство, обрабатывают землю, содержат скот. Такие "семьи" будут иметь больше возможностей, чем одиночки.

   Но в определенных случаях требуются объединенные усилия большего числа, и потому предлагаю: такие пятерки группировать в десятки, а те - в отряды по сорок человек. Таким образом, что не смогут сделать пятеро, сделает десяток, и так далее, вплоть до объединения усилий всей колонии. Соответственно должны быть поставлены командиры, ответственные перед руководством за деятельность своей семьи. Это может быть глава семейства или человек, избранный "семьей", если они не родственники. Семьям или десяткам будет поручаться изготовление ремесленных изделий необходимых колонии, как и впрочем, они могут делать то, что пожелают, но не в ущерб интересам общества.

  -- Семьи должны вставать в строй при военной опасности, но семейственность в подразделениях недопустима. Воин ставится на то место в строю, где более выгодным сочтет руководство колонии. Впрочем, резко ломать существующие подразделения я не предлагаю, но не секрет, что наши отряды не равнозначны по силе, опыту и боеспособности. Поэтому следует сгладить недостатки, чтобы все четыре отряда стали одинаковы. Главным в военном деле я считаю выделение из отрядов тяжело вооруженных всадников, эффективность которых доказана опытом боев, и на их основе создание профессиональных подразделений, а точнее - копий тяжелой конницы.

  -- Предлагаю отделить копья от остальных отрядов как в военном, так и в экономическом отношении. Будут назначены десятки, то есть по две "семьи", которые из своей среды выдвинут всадника, оруженосца, кутюрье и четырех пеших воинов. Десяток будет обеспечивать всадника всем необходимым, в том числе продовольствием и вооружением. Конечно, десять человек - это мало для полноценного содержания копья, но у нас нет выбора, и всадник - не сеньор, пусть занимается военной подготовкой и работает на полях, десяток лишь дает ему толику свободного времени на учебу. Будут организованы одновременно двенадцать копий по восемь человек в каждом. Этими небольшими изменениями мы сможем натурализовать хозяйство, одновременно сохранив высокий военный уровень, и заодним готовить командиров.

   * * *

   Как ни странно, обсуждение не носило бурного характера, реформы не вносили кардинальных изменений в существующую структуру, меняя только ее основу. Правда, прозвучали обвинения в феодализме со стороны его старых противников - горлопанов, но ни капитан, ни Володя-лучник не высказались резко против, пожелав остаться в стороне, а Ерофей Силыч открыто поддержал, предложив создать "Служилое сословие" со всеми вытекающими последствиями. Аборигены молчали, не понимая, о чем спорят индлинги, для них все это было пустымзвуком, как решит Дхоу, так и будет. Потому можно сказать: изменения были приняты, если не на ура, то противники оказались в явном меньшинстве. Главный из них - Ольга Николаевна,имея большой авторитет как среди переселенцев землян, так и аборигенов, в заключение высказалась:

   - Олег будет крайне недоволен принятыми решениями. В прошлом мы не так себе представляли устройство колонии, - она сделала кислую мину и села на скамью, отвернув голову в сторону, всем видом давая понять, что не хочет даже смотреть на происходящее.

   Понимая, что Ольга не тот человек, с кем можно действовать силой, а аргументы она вряд ли воспримет, уже имея собственное мнение, Ярослав все-таки постарался прояснить собственное видение ситуации и развеять подозрения.

   - Ольга Николаевна! - вкрадчиво убеждал он. - Всадники - это еще не вассалитет и не феодализм. Тут скорее специфический "Полис" с сильной властью вождя Дхоу. Мы и так на практике вынуждены жить по истинным законам и приспосабливаться к местным обычаям, иначе этот мир нас отторгнет. А копья - единственная возможность сохранить боеспособную конницу в условиях лесистой, пересеченной местности и малого числа колонистов. Жили бы в степи, все было бы по-другому.

   Он хотел предложить еще десяток аргументов, но в зал вбежал воин с криком:

   - Корабль! Корабль с воинам Бурути!

   - Где корабль!? - выкрикнул от неожиданности Ярослав, срываясь с места.

   - Подходит к пристани! - с готовностью сообщил юнец уже вдогонку бегущему Ярославу.

Глава 65

   Народ повскакивал с мест, переворачивая скамьи и лихорадочно ища оружие. Никто не ожидал такого поворота событий, думая, что корабль где-то в устье реки и ждет приказов посланника. Но бурутийцы оказались смелее.

   Ярослав бежал по коридорам, на ходу отдавая приказы попадавшим под руку людям.

   - Шестопер! Посади своих людей в седла, пусть ждут приказа в форбурге. Петрович! Быстро спеши к своим людям на стенах, по пути собери всех незадействованных. Ерофей! За мной! - парню-стражнику скомандовал он. - Найди Станислава, пусть посадит посланника в погреб вместе со стражей, затем спешит на подмогу.

   По традиции со стороны главных ворот и залива охрану стен осуществляли лучники и сибиряки; мечники, как более сильное подразделение, со стороны поля. Сейчас требовалось собрать людей на местах, а уже затем решать, какие действия предпринять. Ярослав, покинув Мегарон, бежал кратчайшим путем к воротам через коридоры мимо оружейной, собственного двора и через женскую половину, добрался до каменной лестницы, что в прошлом вела на второй этаж дворца, а сейчас на стены цитадели. Здесь он с людьми по перекинутым мосткам над основными воротами цитадели перешел на внешние стены. Отсюда был виден залив, причал и корабли. Увиденное очень расстроило его. Бурутийские войны, пока переселенцы возились с донесениями и сборами, не только успели высадиться на берег, но и, захватив внешние ворота, сейчас быстро бежали по пандусу в крепость. С ужасом Ярослав осознал, что до полного поражения и падения замка остались считанные мгновения. На стенах и у ворот собрались еще не все защитники и удержать врага будет трудно. Создались условия, при которых бурутийцы могут захватить крепость и разгромить гарнизон, превосходящий их численность в четыре раза. И Ярослав уже ничего не мог сделать. Время упущено, драгоценные секунды потеряны.

   Взревев, как раненый бык, он вырвал из ножен меч и со словами, обращенными к кучке людей за его спиной:

   - За мной! - он бросился к воротам по еще не занятому пряслу стены, по пути указывая на приставные лестницы, которые нужно поднять на стену и не дать врагу ими воспользоваться.

   Расстояние от основных ворот цитадели до внешних крепости всего ничего, метров тридцать-сорок. Но пока добежали, Бурутийцы успели ворваться внутрь и, не найдя подъема на стены, устремились к основным воротам цитадели с намерением открыть или выломать, при этом они метали стрелы в защитников на стенах со столь близкого расстояния, что промахнуться было трудно. Среди переселенцев появились первые раненые. Наконец, достигнув внешних ворот, Ярослав в отчаянии заметил, что все враги уже внутри, стража ворот перебита, а охраняют их двое лучников врага. Лихорадочно ища выход, он заметил: все остальные врата крепости уже были закрыты, бурутийцы, неразумно вторгшись, сами оказались в ловушке "коридора смерти" из мощных внешних стен и стен цитадели. Ворота, ведущие в форбург, наглухо закрыты Шестопером, а его люди уже подымались на стены к парапетам. Быстро приняв решение, Ярослав приказал:

   - Спускайте лестницы с внешней стороны. Нужно заблокировать ворота снаружи. Конь! - обратился он к одному из сибиряков, старому своему знакомому, - сбросьте бревна со стен так, чтобы упали на пандус и подоприте ими ворота снаружи, не выпускайте врага из крепости!

   Видя такое дело, лучник внизу у ворот стал звать на помощь своих и стрелять по спускающимся со стены защитникам. Ранение двоих из них вывело Ярослава из себя, он, отборно матерясь, выкрикнул оказавшемуся рядом Борису с заряженным охотничьим абралетом:

   - Убей их, Борис! Убей!

   Мужик спешил, сам понимая, что секунды решают все, но бурутийский воин не был дураком, видя, что в него нацелены стрелы и болты, укрываясь щитом, поспешил за створку ворот.

   Стараясь опередить выстрел, Ярослав воскликнул, обращаясь к Борису:

   - В бедро цель, в ногу! Щит не пробить!

   Борис был и сам не промах, охотник и искусный стрелок. Воин, не успев сбежать, повалился с пронзенной ногой. А через мгновение сибиряки и лучники уже спустились и закрыли ворота, подпирая бревнами с внешней стороны.

   Только у Ярослава отлегло от сердца и затеплилась надежда отбить нападение, как ломящиеся в ворота цитадели бурутийские воины дико взревели, оглашая крепость победными воем, створки оказались распахнуты, и враги прорвались внутрь. Теперь их ничто не сдерживало, врата дворца оказались открыты, так же как и двери обоих пропилеев, все предыдущее время никто не позаботился их затворить, надеясь на закрытые внешние крепостные.

   Ярослав вновь скомандовал:

   - За мной! - и повел остатки лучников на перехват, на бегу приказывая первому попавшемуся из землян: - Беги к Шестоперу, пусть откроет ворота форбурга! Пусть всадники немедленно атакуют!

   Таким образом, потеряв еще одного человека, он бежал сломя голову по внешней стене, налегая изо всех сил и стараясь обогнать врагов. По портивоположной стене цитадели в том же направлении спешила разношерстная ватага: одни из взвода Петровича, другие - из его собственного. Он видел Наростяшно и сыновей Хворбексов, но никто не успевал к раскрытым настежь воротам, и Ярослав оказался впереди всех.

   Бурутийцы не сильно спешили, путь в центр крепости открыт, и они уверенно шли вперед, прикрываясь большими щитами от стрел, пускаемых со стен. Примерно половина из них была тяжеловооруженными копейщиками в длинных чешуйчатых доспехах ниже колен. Под тяжестью металла, конических шлемов, щитов и наручей они медленно бегали, стараясь спешить в меру сил. Вторую половину составляли тяжеловооруженные лучники в коротких, до пояса, чешуйчатых панцирях, с небольшими круглыми щитами и луками. Они непрерывно метали стрелы в защитников крепости и бежали широкой лавиной впереди копейщиков, впрочем, не стремясь далеко отрываться.

   Когда до внешних ворот дворца оставалось половина забега, створки ворот дрогнули, несколько человек, по большей части женщин, попытались их закрыть.

   Ярослав видел свою Ноки, несколько малознакомых модонок, Анну с павезой и парой арбалетов, но без брони, младших сыновей Наростяшно, каким-то чудом оказавшихся в проезде между воротами и пропилеями. Мальчишки и женщины, прилагая усилия, старались закрыть тяжелые створки, но, по-всему, не успевали. Анна присела за щитом в своей излюбленной манере, нервно взводя арбалеты. Между ней и бегущими навстречу врагами никого не было, кроме медленно закрывающихся створок.

   Бурутийцы заметили, что ранее открытые ворота могут захлопнуться у них перед носом, и самые резвые бросились вперед, стараясь не дать закрыть, перехватить.

   Видя угрозу, Ярослав командует бегущему позади Борису, указывая на вырвавшихся вперед врагов:

   - Убей их!

   Тот немедля встал на колено, прикрываясь щитом от летящих в него стрел. Щелчок и бегущий по проезду первым враг споткнулся, упав лицом вниз. Но за первым спешил второй, третий, а арбалет надо перезаряжать. Во врагов полетели стрелы со всех сторон, со всех стен, но без явного успеха. Прикрываясь щитами, бурутийцы спешили к цели. Неожиданно первый из них получил болт прямо в грудь, сквозь щит и броню, он был отброшен силой удара назад и упал навзничь. Это сработала Анна, успев взвести боевые арбалеты. Страшная смерть вызвала замешательство в рядах врага, подарив Ярославу доли мгновения. Еще чуть-чуть и он скатился по приставной лестнице позади штурмуемых ворот. Мальчишки и женщины уже почти закрыли створки, и Анна на позиции поднимала второй арбалет, но бурутийцы уже на подходе, и через мгновение один из них пересек финишную линию, как спринтер на стадионе, проникнув за спешащие захлопнуться ворота, а за ним уже следующий, напрягая силы, старался повторить подвиг первого.

   Ярослав встретил врага ударом меча в правую нижнюю четверть, под щит и немедленно отпрянул, уклоняясь от колющего ответа. В тот момент он защищал Анну и делал попытку хоть на мгновение связать врагов боем, не дать напасть на безоружных женьщин. Анна сделала последний выстрел в упор, вражеский лучник, не добежав пару шагов, упал на землю с тяжелым стоном, получив болт в незащищенное бедро. Вслед за тем створки ворот захлопнулись, оставив вражеского воина один на один с Ярославом, безоружными женщинами и мальчишками. Из-за стен раздался возмущенный вой, бурутийцы обрушили град ударов на деревянные створки, пытаясь их открыть, но случайные защитники успели вставить накидной брус и уже всем скопом тащили по пазам подвижное бревно-задвижку.

   Отрезанный от своих, воин на мгновение опешил, но, видя вооруженным только одного Ярослава, с удвоенной яростью бросился в бой. Еще оставался шанс открыть врата, в противном случае его убьют подоспевшие защитники. В свою очередь, Ярослав не спешил расстаться с жизнью или получить увечье. Время играло на него, и он отступал. Вражеский лучник со щитом и в шлеме имел явные преимущества, стараясь, пока не поздно, их реализовать. Он обрушил град ударов, которые Ярослав вынужден был принимать короткой дагой, при этом одновременно стараясь не сломать хрупкое оружие под градом тяжких выпадов, а мечом прикрываться от ударов щитом. В результате вынужденно оборонялся, совершенно не имея возможностиконтратаковать. Отступая, он выигрывал время и спасал жизни мальчишек и девчонок, оставаясь не раненым.

   В результате отпущенные судьбой мгновения иссякли, со стен, как горох, посыпались сибиряки, а из пропилеев бежал Станислав во главе сборной толпы защитников. Бурутиец, чувствуя, что настали последние мгновения жизни, как загнанный в угол зверь, с отчаянием умирающего атаковал в последний раз. Ярослав, понимая, что ворота назад уже не открыть, рискнул, крутанулся на месте, поднырнув под руку врага и, схватив за одежду, перекинул через себя, как это делают самбисты и дзюдоисты. Тяжко грохнувшись оземь, враг сделал последний рывок и попытку ударить мечом, но Ярослав блокировал руку, а подоспевший Труба приставил к горлу бурутийца острие меча.

   Все было кончено, ворота спасены!

   Не рассуждая, Ярослав вскочил с земли (подоспевшие воины уже вязали бурутийца по рукам и ногам), выкрикнув:

   - Ты где шляешься?!

   Станислав в отчаянии развел руками:

   - Стража посланника напала на нас, еле отбились.

   - Так это они открыли ворота цитадели?! - возмущенно воскликнул Ярослав.

   - Вероятно, они, - несколько неуверенно ответил товарищ.

   Вокруг уже толпились люди: одни поднимались на стены, другие укрепляли ворота подпорками. Положение явно стабилизировалось, переселенцам удалось удержать последние из трех. Ярослав, с одной стороны, был рад счастливой судьбе, что подарила им миг удачи, но одновременно злился на себя, на собственную глупость и непредусмотрительность, по вине которых сложилась опасная ситуация. В раздражении он потребовал:

   - Труба! Где мой шлем?

   Парень пожал плечами, снял и отдал свой.

   - Пойди, найди, - примирительным тоном скорее посоветовал, чем приказал Ярослав, на ходу принимая и надевая предложенный шлем.

   * * *

   Проезд, в котором оказались враги, представлял собой две линии стен с воротами в концах и недавно построенными, деревянными перекидными мостиками над ними. Высота стен не позволяла взобраться без лестниц, а бурутийцы о них не позаботились, вероятно, предполагая взять крепость сналета. То что им удалось проникнуть практически за третьи ворота, говорило о большом опыте воинов, и не будь сегодня удача на стороне колонистов, крепость бы бесспорно пала. Находясь в окружении, они рубили створки топорами, не оставляя попыток прорваться дальше вглубь крепости, все еще рассчитывая на победу. Надо признаться, не без оснований, в прямом столкновении даже две сотни колонистов не могли бы противостоять профессиональным воинам бурути. Таким образом, от победы их отделяли только жалкие створки ворот, а стрелы защитников наносили мало вреда воинам, хорошо прикрытым броней и широкими щитами.

   Понимая все вышесказанное, Ярослав взирал со стены на усилия врага. Он мог приказать попытаться открыть ворота цитадели и атаковать конницей Шестопера, сейчас ожидавшей команды в "коридоре смерти" между внешними вратами крепости и цитадели. За прошедшее время всадники сумели занять его, а арьергард бурутийцев ушел внутрь, закрыв ворота. Однако потери могут быть неприемлемы для колонистов и нет гарантии, что конница сокрушит тяжелую пехоту бурути. Оставалось одно - расстрелять их из арбалетов.

   - Станислав! - обратился он к другу. - Собери наших и принесите арбалеты. Ерофей! Пусть твои люди сбрасывают камни с мостков и постараются не дать выломать ворота. Берите самые тяжелые из парапетов. Лучники! - крикнул он, обращаясь к окружившим воинам. - Непрерывный огонь! Не жалейте стрел! - затем как бы сам себе: - Может, кого и ранят.

   На плотный строй щитов обрушился ливень стрел со всех сторон, малоэффективный, но время от времени стрелы доставали, нанося незначительные раны. Тем временем арбалетчики собрались на стене цитадели, взвели оружие. По команде "Огонь!" выпустили болты. Первая попытка оказалась неудачной. Почти все они застряли в щитах.

   - Цельтесь в щели! - командовал Ярослав. - И в тех, кто с топорами!

   Выждав момент, когда с мостков полетел камень, и воины бурути метнулись в стороны, нарушив строй, Ярослав скомандовал:

   - Огонь!

   Теперь залп вышел на порядок эффективней, сразу трое воинов повалились, пронзенные болтами, с тяжелыми ранами.

   Поняв, что их обстреливают из незнакомого, очень мощного оружия, бурутийцы прекратили рубить ворота, перестроились на некотором расстоянии от стен так, чтобы плотно прикрыться щитами, но не быть пораженными сброшенными камнями.

   Бой на время прекратился. Враги выжидали, а Ярослав берег болты, которых в запасе оставалось мало и на серьезный бой могло не хватить. Пользуясь заминкой, он обратился к воинам внизу на модонском языке, потому как бурути и модоны - один народ:

   - Бросайте оружие! - выкрикивал он. - Вы в ловушке! Ворота не выбить! Не позволим! Не сдадитесь, перебьем всех!

   Реакции не последовало, воины все еще на что-то надеялись.

   Видя замешательство, Ярослав продолжал уговоры, теперь предлагая "пряник":

   - Бросьте оружие, и мы гарантируем жизнь! - и через некоторую паузу, с сомнением, -... и свободу! - еще сам не веря словам.

   - Отправим на корабль... без оружия! Скатертью дорога! - он понимал, что врет, но что не сделаешь, на какую гнусность не пойдешь ради сохранения жизни своих людей.

   По рядам воинов прошел ропот и вслед за тем выкрик:

   - Откройте ворота! Мы уйдем!

   В ответ Ярослав злобно:

   - Сейчас! Держи карман шире! Я сказал: отпустим без оружия! И плетей вломим по первое число! Но обещаю, отпустим живыми!

   На той стороне еще что-то размышляли, и Ярослав взмахнул рукой. Новый залп накрыл плотно сжавшихся в кругу людей, проникнув сквозь неизбежные щели, поразил сразу троих. Новые раненые громко взвыли, уползая за товарищей. А Ярослав крикнул раздражонно:

   - Долго думаете! После десятка залпов среди вас не останется целых воинов, а через пару - перестану обещать свободу!

   Однако Бурутийцы на что-то надеялись. Прикрытые щитами, они сгрудились посреди узкого проезда. Крупные камни, что отогнали их от ворот, невозможно добросить на такое расстояние, но защитники с легкостью могли обрушить град более мелких, килограмм в десять, которые, если и не задавят, то будут чувствительны при попадании в щиты. Лучники и арбалетчики не упустят момент.

   Тем временем на стенах собралось все мужское население крепости, вооруженное копьями, луками, арбалетами и камнями, готовое по первому сигналу перебить попавших в ловушку врагов, но Ярослав медлил. Бойня претила. Он рассчитывал, что воины одумаются и сложат оружие, и ему не придется брать на душу грех убийства.

   Пользуясь заминкой, Станислав посоветовал, глядя на людей внизу:

   - Нам сильно повезло, что смогли удержать третьи ворота, они наше самое уязвимое место в обороне, если бы здесь были войо с лестницами, то...

   - С этим надо что-то делать, - согласился Ярослав, в душе радуясь предлогу для задержки команды.

   Как бы понимая чувства товарища, Станислав поддержал:

   - Хочешь не хочешь, а придется строить башни с решетками-герсами, каких бы затрат и сил это нам ни стоило, - и неожиданно выкрикнул в сторону врагов, как будто ему надоело ждать. - Те, кто хочет жить, идите к воротам цитадели, сдавайте оружие, остальные пусть на нас не обижаются...

   И без заминки продолжил речь, обращенную к Ярославу:

   - ...в противном случае будем трястись, как заячий хвост, ожидая нападения!

   - Слишком много труда придется вложить... - покачал головой Ярослав.

   - А куда денешься! - развел руками Тимофеич.

   Как ни странно, но призыв Станислава подействовал, или чаша терпения в душах воинов переполнилась, они по одному, по два, особенно раненые, стали покидать строй, направляясь к воротам цитадели. Здесь со стены опустили бадью, в которую они складывали свои мечи, луки и копья, затем ее подымали на стену. Когда набралось прилично безоружных (почти все раненые), створки приоткрыли и позволили протиснуться. Здесь их сразу вязали и ставили под охрану на нижнем дворе - форбурге.

   Постепенно сдала оружие большая половина бурутийцев, оставались самые стойкие и отчаянные, но и их черед пришел, когда командир сам решил сдаться. Через полчаса пленные были рассортированы, конфликт исчерпан.

   * * *

   Глядя со стены на рейд и корабли, которые после начала атаки ушли от причала, Ярослав подозвал Ибирина:

   - Ты говорил, что кормчий - твой старый знакомый? - спокойно спросил он.

   - Не отказываюсь! - гаркнул старый моряк, не понимая, к чему клонит командир.

   - В таком случае, - с хитрецой улыбнулся Ярослав, - тебе поручается уговорить бандюгана вернуть корабли к пристани, в противном случае нам придется пленных кормить до скончания века или зарезать прямо сегодня. Сам понимаешь, ни то, ни другое нежелательно. Возьми помощников и плоты, что остались от переправы лучников, постарайтесь выйти на рейд.

   В ответ старый разбойник осклабился:

   - Может пленных того, прирезать! Меньше хлопот!

   На такое высказывание Ярослав не на шутку рассердился:

   - Марш выполнять приказ! - грозно воскликнул он. - Иначе прикажу тебя выпороть!

   - За что?! - искренне удивился мужик.

   - За непонимание политической обстановки, - без задержки выпалил Ярослав, жестом уточняя отсутствие этого самого понимания в голове Ибирина.

   Старый моряк не понял, что такое "политическая обстановка", но уяснил - нечто очень важное, потому решил за благо побыстрее выполнить приказ. Сдача в плен бурутийцев сняла с души Ярослава тяжкий камень, и он с легким сердцем оставался на стенах почти до конца дня, отдавая распоряжения и управляя немалым хозяйством колонии. Как ни странно, потери при столкновении оказались не так велики, нежели можно было ожидать. Раненых двадцать один человек со стороны переселенцев и пятнадцать бурути, причем большая часть врагов получила ранения в самом конце боя, когда на них сыпался град стрел со всех сторон. А вот убитых только двое и, как ни странно, оба бурутийца. Одного убила Анна болтом в грудь, вторым оказался страж посланника, его всем скопом завалили люди Ярослава, настолько он был силен. Это случилось в момент, когда тот защищал своих товарищей, шедших открывать ворота цитадели, и погиб в коридоре пропилеев, до конца сдерживая почти всю группу арбалетчиков во главе со Станиславом. По какой причине те и опоздали к воротам.

   Ярослав поначалу намеревался похоронить смелого воина с честью, но не мог. Предательство, совершенное стражей посланника, требовало наказания, а трое других, целенькие и живенькие, сдались на милость победителя. Ярослав немедленно отделил их от остальных пленных и заявил возмущенным вероломством воинам:

   - На предателей мое обещание жизни и свободы не распространяется. Эти люди, будучи стражниками посла, совершили преступление. Вместо того чтобы защищать вверенное их попечительству лицо, вероломно напали на доверивших им хозяев. Наказание одно - смерть!

   Пленные повозмущались, стражи были лучшими из них, но быстро успокоились, вероятно, думая, что и сами они тут на птичьих правах, и жизни их ничего не стоят. В результате пленных растолкали по погребам, где решили временно содержать до лучших времен.

   С ранеными дела обстояли сложнее. Легким оказали посильную помощь, а тяжелых разместили с удобствами, как могли, выставив стражу. Ольга Николаевна хлопотала в полную силу, но десяток человек требовали срочных операций, а помочь практически некому. Среди аборигенов, конечно, находились "доки", бескорыстно предлагавшие услуги, но видя их неуклюжие попытки врачевания, она просто гнала прочь, а стража из землян, приставленная к ней, недвусмысленно давала понять, куда следует идти...

   Так она и делала одну операцию за другой, бессменно, в окружении только своих помощниц-землянок, которых выбирала и готовила сама.

Глава 66

   События в это утро развивались столь бурно и стремительно, что люди долго не могли прийти в себя и успокоиться. Лихорадка боя сменилась эйфорией победы, и народ более не мог сдерживать чувств. К вечеру то там, то тут начинали образовываться кучки стихийного праздника и попойки. Глядя на безобразие, Ярослав понимал, что людей не остановить, и его строгость никто не поймет. Приказы, даже самые жесткие, не исполнят, чем только выставит себя на посмешище. Лучшим выходом было не пускать дело на самотек, а взять в свои руки.

   В первую очередь он собрал командиров:

   - Всем отделить от своих людей одну треть, пусть пьянствуют, сколько влезет, остальным находится на стенах в карауле, за распитие спиртного - наказание. Те, кто пойдет сегодня в караул, получат свою долю позже, завтра-послезавтра.

   Жиган с разведчиками вернулись во второй половине дня, не найдя корабля с воинами. К их приходу последствия боя уже стерлись, народ встречал навеселе, удивляя ничего не подозревающих разведчиков жуткими рассказами схватки. Не успел Сергей доложить, как Юля, увидев Ярослава, сорвалась с места, в сердцах бросилась на шею со словами:

   - Как я рада тебя видеть! - на глазах у всех показывая отношение к командиру.

   В ответ Ярослав не сопротивлялся, но медленно высвободился из объятий девушки.

   - На нас смотрят, - смущенно пролепетал он, и почти шепотом: - Успокойся! Я не давал тебе повода... Или ты уже не обижаешься на меня?

   Юля, потупив взор, отвернулась со словами:

   - Я не обидчивая.

   Жиган с ехидно-смущенной улыбкой тронул Ярослава за плечо, как бы давая понять - есть разговор. Они отошли в сторону, а Юля присоединилась к другим девушкам, что посреди внутреннего двора, перед мегароном, на специально разведенном здесь огне готовили по последним голодным временам знатные деликатесы - добытого охотой кабана. Силами четвертого взвода и стараниями Павла Петровича готовилось богатое пиршество для всех колонистов.

   Ярослав с Жиганом расположились прямо на каменных ступенях, где девушки расстелили циновки, а для Вождя, как это положено, шкуру тигра. Вокруг сидели ближайшие друзья, а за ними все желающие, кто на тот момент оказался свободен. Нашлось место и для вуоксов, и для ласу, которые поддерживали пламя в главном очаге мегарона, принося благодарственные жертвы богам. Аромат жаркого приятно щекотал нервы, девушки-модонки разносили кувшины и плошки с фруктовой настойкой.

   Ярослав едва пригублял вино и друзей своих тоже призывал к воздержанию, в шутку говорил:

   - В нашей колонии следует установить монгольский закон, введенный в свое время Чингисханом. "Всякий мужчина имеет право пить спиртное не более трех раз в месяц. Превышение считается пьянством и преступлением, потому подлежит наказанию".

   По случаю праздника Ярослав отступил от правила и попросил снять с него хауберк. Уже долгие недели он не чувствовал себя свободно, привыкнув к броне, как ко второй коже, снимая только по утрам для омовения или работы. Сегодня решил расслабиться!

   А потом начались песни и пляски, среди которых то и дело радостно звучали славословия в честь командиров и воинов, сумевших в "неравном" бою отстоять крепость. Медленные танцы ласу сменялись веселыми и радостными переливами модонских плясок, в чем-то схожие с мотивами южных славян. Северянка Ноки в компании двух других единоплеменниц, каким-то чудом занесенных так далеко от родины в составе агеронских семей, отбивая такт ладошками при аккомпанементе флейт и бубнов, показали нечто вроде хоровода, тягучее и медленное, как ледяные воды полярных рек. Глядя на девушку, Ярослав не переставал удивляться, как схожи характеры миров, где север рождает медленно спокойные ритмы, а жаркий юг благоволит быстрым безудержным вихрям. Глядя на Ноки, можно было подумать, что перед тобой не рабыня, украденная разбойниками Риналя, а какая-нибудь из красавиц полесья вышла в круг показать свое умение и искусство перед парнями.

   Жиган отвлек Ярослава от приятных мыслей и созерцания собственного имущества:

   - Ты меня предупреждал о ночных гарпиях, но что мы увидели сегодня... - говорил он, качая головой.

   - Вы видели гарпий?! - не удержался от восклицания Ярослав, стараясь не привлечь внимания окружающих. - Не может быть!? Днем?!

   - Да, Славик, - грустно согласился тот, - и не только я, а все мои люди видели, и теперь после увиденного трудно будет избежать разговоров.

   - Что случилось? - взволнованно спросил Ярослав.

   - Пока ничего, - успокоил Жиган, - но... Сегодня утром видели нападение этих тварей на один из кораблей, зашедших в устье. Жуть! Все мои люди в шоке! Пять летающих демонов разорвали в клочья несколько моряков, пока их товарищи успели вывести корабль в море. Что было дальше, не знаю, мы постарались уйти как можно быстрее, но крики людей слышали совсем недолго. Думаю, гарпии их просто съели!

   - По словам Олега, хищники ведут ночной образ жизни, и я сам видел колонию, где все спали днем!

   - Как видим, не только ночной!

   - Это многое меняет, - задумчиво произнес Ярослав, - оказывается устье опасно не только ночью.

   - Однозначно, - с готовностью согласился Жиган. - Может лучше напасть на гнездовье вновь, как это делали вы с Олегом, но теперь большими силами и мочить до последнего, - рукой показал, как он будет это делать.

   - Нет, Сергей, я пока опасаюсь. Наши враги войо спят и видят Изумрудную долину без людей. Пока у нас баланс сил, и любые напрасные жертвы могут качнуть весы не в нашу пользу. А разговоры... что ж, без них все равно не обойдется, рано или поздно все узнают...

   * * *

   Разносили печеную кабанятину. За последние недели это был редкий случай отведать мяса, народ питался плодами земли или подножным кормом, в ход шло все съедобное, вплоть до травы, кореньев, грибов и лесных ягод. После плясок людей нашлось место и для вуоксов. Их "танец воинов" поражал необузданной яростью, грохочущим ритмом барабанов, между прочим, за неимением своих, позаимствованных на время у модонов.

   В разгар веселья появился Ибирин.

   - Столько выпивки и без меня, - гаркнул морской волк, видя наполненные чаши.

   - Что кормчий? - как бы между прочим поинтересовался Ярослав, отправляя в рот очередной кусок мяса.

   - Дрегон? - удивленно воскликнул тот, хватая кусок пожирнее и отправляя по назначению. - Кол ему в печенку, хитрая бестия, на ночь оставил корабли на рейде, но обещал утром подойти к причалу. После боя торговать не желает, боится, отберем корабль.

   - Правильно боится! - хохотнул рядом Станислав.

   Ибирин сверкнул глазом, но продолжал:

   - Ему наплевать на воинов! И он ушел бы в море, кабы не посол. Этот Веллас большая шишка в Бурути, и, по словам Дрегона, женат на сестре деспота. Поэтому кормчий не может уйти без него или хотя бы его трупа, иначе ему будет плохо.

   - Ты говорил, что он твой друг? - спросил Ярослав, поглощая очередную порцию.

   - Говорил, - ответил Ибирин, прожевывая печеное хрустящее мясо и запивая настойкой, - только, Дхоу Наватаро, Вам не следует доверять этому человеку, мы все для него возможный товар на рынке рабов Риналя.

   - Спасибо за предупреждение, Ибирин, я не обольщаюсь насчет Дрегона, но завтра мы поймаем его на крючок, как речную рыбу пескаря.

   * * *

   Пришла очередь землян отжигать искусство танца. Среди них преобладала в своей основе молодежь, и потому появился музыкальный центр, провезенный контрабандой кем-то из москвичей, и звуки рок-н-ролла, а затем тяжелого рока вводили местных в ступор своей новизной и необычностью. Надо сказать, колдовское устройство, время от времени включаемое некоторыми отморозками, действовало на аборигенов поразительно, вгоняя слушателей в благоговейный трепет, скорее не самой по себе музыкой, а возможностью ее воспроизведения. А если придуркам удавалось записать чей-то голос, пиши пропало, паника обеспечена по всей колонии. Ярослав уже давно подумывал конфисковать "музыкальную шкатулку" и не травмировать слабые нервы и буйное воображение людей.

   Под чарующие звуки зашел разговор о ближайшем будущем и первоочередных потребностях.

   - Видишь, Тимофеевич... - доказывал уже изрядно поддатый Ярослав, лежа на тигровой шкуре.

   Услужливая Ноки притащила из своего приданного подушки, устроив так, чтобы господину было удобно на каменных ступенях мегарона. В последнее время девушка перехватила инициативу у Анны в области хозяйства, постоянно находясь в спальне господина, ей было легче исполнять подобные работы. Анна, в свою очередь, пустила все на самотек, как-то сникла, оставив за собой уход за детьми и те функции, которые неграмотная рабыня в силу специфики не могла исполнять.

   -...насколько нам недостает лодок! Приходится пресмыкаться перед разбойником, чтобы он ненароком не покинул нас и не вынудил кормить ораву пленных в течение неизвестного времени.

   - Пусть сами себя кормят, - невозмутимо возразил Станислав, - было бы глупо отпускать столько рабочих рук.

   - Есть и другие резоны, - не соглашался Ярослав, горячо отстаивая свою точку зрения, - пятьдесят бурутийских воинов на одну цепь не посадишь и по охраннику не приставишь, они будут для нас постоянной опасностью.

   - А зачем их садить на цепь и охранять? - хмыкнул сидящий по левую руку Жиган. - Бежать-то некуда! Горы! Море! Демоны! Остается работать и ждать, когда накормят.

   - Ты забываешь, Сергей, о человеческой лени, работать никому неохота и найдутся такие, что предпочтут тяжкий труд сменить на страх быть съеденным заживо. Уйти в леса, жить охотой и воровством с наших полей и, не приведи господь, с полей войо! Тогда нас обвинят в разбое, и будет война, а если убьют кого-нибудь...или изнасилуют... Разве докажешь Навси-ла-рад-амону, что мы тут ни при чем. Нет, надо нам избавиться от пленных, и как можно быстрее!

   - Ибирин тебе уже советовал их перебить, - ехидно напомнил Станислав.

   Ярослав аж поперхнулся:

   - От кого, от кого, а от тебя, Тимофеич, не ожидал подобных слов! За каким спрашивается... травмировать психику наших людей?

   - Ну, это говорил Ибирин, а не я, - поправил тот.

   - Все едино, - не согласился Ярослав, - повторять чужую..., а вот верфь надо организовать быстрее. Даже маленькие суденышки смогут выходить в море, пусть и в тихую погоду, а приварок из морской рыбы к нашему рациону обеспечен, тем более грядет дождливый сезон и голодное время.

   - Будут шторма! - напомнил Станислав.

   - Значит, будем делать большие суда! - уперто настаивал на своем Ярослав.

   - Это дело муторное и очень сложное, боюсь, не справимся, - отбивался Тимофеич, - мало нас, а на верфях работают сотни и тысячи людей.

   - Не смеши меня! Зачем нам такое? - безоглядно доказывал свое Ярослав. - Будем делать упрощенный вариант, все по-минимуму: размеры, материалы, работы. Думаю десять-пятнадцать человек за три-четыре месяца построят небольшое судно, способное в тихую погоду дойти до Риналя. А там товар сбыть можно дороже. По словам Олега, зерно стоит вдвое, а скот втрое больше, чем в Агероне. Не зря такие люди как Дрегон этим живут.

   - Витаешь в облаках, Славик, - покачал головой Тимофеич, - планы наполеоновские, а не знаешь, что легче, захватить корабль, идущий морем, или отнять у того же Дрегона.

   - Станислав, ты-то обязан понимать, мы не должны ставить колонистов вне закона! Здесь, на Троне, простые отношения, но разбой не в почете, лучше не ставить собственные меркантильные интересы выше общественных. Я, конечно, не против разбоя как такового, но он должен быть оправдан, хотя бы в глазах соседей. Иначе нас перестанут уважать. На самом деле верфь как конструкция не сложнее крыши, которую мы сейчас ладим. Думаешь, зачем я заставил делать такое сложное их устройство?

   - Из-за землетрясения! - уточнил Станислав, пожимая плечами.

   - Не только! Можно было обойтись гораздо более простым. Думаешь, зачем мы пилим бревна, когда можно просто колоть? По той же причине - хочу приучить людей работать топором, пилой и рубанком, - вот увидишь, как все будет просто! Я все рассчитал! Вкопаем десяток свай, на них бревна, насалку. Поверх установим раму из второй пары бревен и шпал. К шпалам крепим киль, и поехали.... Верфь готова! Я уже и место присмотрел на берегу бассейна, что на городской площади, там мощеная камнем основа, и она не просядет под тяжестью корабля. Думаю, полтора десятка человек соорудят такое устройство за два-три дня, самое сложное - доставить лес и прокопать ров.

   Конечно, дело начнем не сегодня, но готовиться надо заранее. И первым поручением тебе будет устройство хорошей кузницы. Осмотри старые мельницы и пруды у подножия террас и начинайте организовывать. В этом деле ты у нас главный специалист, тебе и командовать. Вторым будет организация лесопилки. Дело непростое, но думаю, справимся. Тут нам, кстати, очень пригодятся пруды и остатки мельниц. Если восстановить водяные колеса, то можно сделать механический привод на пилы.

   Сон смежал веки. Смачно зевнув, Станислав устало намекнул:

   - Кузницу тоже, кстати, можно приспособить механическую.

   - Действительно, - радостно встрепенулся Ярослав, - горный рельеф местности может способствовать устройству больших, мощных механических приводов, которые широко распространены на Троне, тем самым ловко обойдя запрет на распространение новых технологий. Станислав, представляешь, мы ничего не распространяем! - он тронул друга за плечо. - Ты что спишь?

   Ярослав удивленно взглянул, как можно заснуть при обсуждении такой интересной темы.

   - Представляешь, - уже шепотом произнес он, - мы можем построить ткацкие станки на механической тяге, а это такие деньги, просто огромные! Бизнес!

   Товарищ спал, а Ярослав не смел будить. Пока шла неторопливая беседа, день померк. Пир в крепости продолжался дотемна, а потом люди разошлись спать: земляне и часть модонов - в помещения вдоль замковых дворов, другие - в хижины в форбуге. Когда наступила тьма, лишь лес и прибрежные заросли оглашались обычными ночными звуками, да не спала стража на стенах, и стражи этой было много как никогда! И в том числе трезвой!

Глава 67

   Под утро прошел проливной дождь - предвестник приближающейся поры дождей, и солнце встало багрово-красное, что у аборигенов почиталось за предзнаменование войны.

   Ярослав, облаченный как на парад, в ярком шелковом актеоне, с мечем в золоченых ножнах находился на самом краю мыса, у подножия стен, убеждая кормчего Дрегона пристать к берегу. Его корабль стоял в каких-то десяти метрах от берега, и переговоры велись на расстоянии. Старый разбойник справедливо боялся подходить ближе или, тем более, причаливать, опасаясь потерять корабль и имущество.

   - Оуна Наваторо! - заверял его Ярослав. - Я совершенно не держу на вас зла. О, благородный Дрегон, и милостиво прошу не опасаться захвата корабля. Наоборот, все мы заинтересованы в развитии торговли, чтобы купцы без страха заходили в нашу бухту, продавали и покупали, не опасаясь лишиться своих прибылей. Уверяю вас, достопочтенный Наватаро, - нечего бояться! Кроме того, мы заинтересованы в возвращении на родину пленных бурутийских воинов. Как видите, наши цели благородны и далеки от грубых помыслов. Несмотря на вероломное нападение, мы даруем жизнь и свободу, но без ваших кораблей, оуна Наваторо, несчастные пленники не смогут вернуться на родину к своим семьям, и в нашу сторону могут быть обращены незаслуженные обвинения в жестокости и бессердечии. Прошу Вас, проявите милость к несчастным, примите на борт и доставьте в Бурути.

   Ярослав старался найти самые убедительные доводы в пользу своих предложений, но старого морского волка трудно сломить.

   - Оставьте этих болванов себе!!! Или лучше продайте на корабли, идущие в Риналь, а мне оно без надобности!

   - В таком случае, - с некоторой ехидцей спросил Ярослав, - чего здесь ждет наваторо Дрегон, почему не покинет бухту, не правит в столь желанный для него Агерон? Что держит здесь, если черная его душа лишена сострадания к несчастным пленникам?

   Дрегон насупился, не желая отвечать:

   - Это мое дело, Дхоу Наваторо! Вы на земле, а я на воде, хочу посмотреть, чем все закончится!

   - Законное желание! - согласился Ярослав. - Только сдается мне, ожидаете Вы, милостивый кормчий, не окончания событий, а посла Охерибо Велласа и рассчитываете принять на борт, если я в безмерной щедрости своей отпущу его с миром.....

   Кормчий смутился, поняв, что планы его раскрыты.

   - ....Но мы, уважаемый Дрегон, не желаем ни кормить Бурутийских пленных, ни продавать как скот. Совесть, понимаете, не позволяет! Потому, выбирайте, оуна Наваторо: или вы грузите всех вместе с послом, или никого! Думаю, за то что вы бросили без помощи родственника Бурути, деспот вас не пожалует. А мы, в свою очередь, не оставим своей милостью, позволяя торговать в долине Ласу. Рано или поздно наше зерно и товары потребуют кораблей для перевозки в порты Риналя, и если договоримся сейчас, то сможете рассчитывать на будущие прибыли от перевозок.

   Дрегон сразу как-то сник, сплюнул за борт, в сердцах стукнув кулаком по планширю:

   - Хорошо! Ваша взяла! Но к пристани не подойду, не надейтесь, отправляйте пленных плотами.

   * * *

   Довольный решением самого главного и насущного вопроса Ярослав через полчаса присутствовал на приготовлениях к казни. На две каменные колонны, до сих пор не имевшие крыши или портика, положили бревно, через которое перекинули три веревки. Надо заметить, казнь через повешение в здешних краях была в новинку, по большей части, преступников побивали камнями, и если хотели оказать уважение, то мечем в шею. Потому необычный способ умерщвления вызвал всеобщее любопытство. В отличие от аборигенов, земляне крайне негативно отнеслись к решению Ярослава применить "высшую меру социальной защиты" по отношению к предателям, открывшим ворота цитадели, тем не менее, большинство их также пришло на южный двор крепости. В результате собралась толпа зрителей, хотя к этому никто никого не принуждал и не призывал.

   Затем собрали большую часть пленных, построив отдельными рядами под усиленным нарядом стражи. Их намеревались сразу со двора вести на погрузку. Под конец вывели посланника и его людей, все они понимали, для чего находятся на дворе и потому пребывали в крайне нервозном состоянии, каждого вели по двое вооруженных людей и несколько страховали.

   Охерибо Веллас, несмотря на трясущиеся руки и жалкий вид (был раздет до исподней туники), при приближении к Ярославу пытался вести себя вызывающе.

   - Вам, Дхоу, это с рук не сойдет, - рыдающим голосом вопил он, - деспот - мой родственник! Моя смерть не останется не отмщенной!

   Посланник попытался вырваться из рук стражи, но та держала крепко. Когда его подвели вплотную, Ярослав отстранено ответил:

   - Уважаемый посланник, Вас вывели из темницы не за тем, чтобы казнить. Хотя я уверен, что внезапное нападение организовано лично Вами...

   - Но это неправда! - как в бреду выкрикнул посланник

   - ...При всем моем желании не могу Вас казнить, - продолжал Ярослав, не обращая внимание на возражения, - как личный посланник нашего друга и доброго соседа деспота Бурути, вы обладаете неприкосновенностью, потому были взяты под стражу для Вашей большей безопасности и будете освобождены немедленно по загрузке кораблей пленными. Передайте лично от меня деспоту уверения в глубочайшем почтении и надежду на добрососедские отношения в будущем. Инцидент у ворот крепости считаю недоразумением, произошедшим по вспыльчивости и халатности командира отряда, и выражаю желание в дальнейшем избежать столкновений. Это все! Вы, посол, свободны! В пределах крепости....

   Стража оставила трясущегося Велласа, но для его охраны вышло четверо воинов. Затем Ярослав поднялся на руины стен, откуда его могли лучше слышать, и обратился к пленным:

   - Я обещал вам жизнь и свободу! И сдержу слово! В течение часа вы будете погружены на корабль и отбудете домой!

   Немедленно поднялся шум, гвалт и рукоплескания. Пленные, как малые дети, радовались счастливому подарку судьбы, еще несколько минут назад сомневаясь в словах вождя индлингов. Находясь целиком в руках победителей и зная о вероломстве своего нападения, они не могли до конца поверить в свое счастье. Обещания вождь мог также быстро забыть, как и давал. В таком случае, пленников ждала горькая судьба раба в каменоломнях Риналя или на оросительных каналах. В лучшем случае, они могли никогда не увидеть свои семьи, оставаясь рабами-пастухами у горных племен, или, за ненадобностью, убиты. Потому, услышав столь желанные для них слова, они не могли удержаться от восторга.

   Однако на дворе присутствовали те, для кого сей день должен был стать последним. Трое войнов-охранников посла были подведены к месту казни, и на их шеи накинуты веревки.

   Толпа в волнении ожидала представления.

   Пленники разом от эйфории счастья перешли к удрученному состоянию, им тяжело было наблюдать за приготовлениями к убийству товарищей. Ярослав понимал, что пять десятков профессиональных воинов, даже безоружных, в окружении стражи, - большая сила и немалая опасность, потому на стенах стояли лучники, а отряд Шестопера находился поблизости в боевой готовности.

   Неожиданно из рядов пленников послышались возмущенные голоса:

   - Помилуй их, Вождь! Они добрые воины! Никогда не совершали преступлений!

   Ярослав, не обращая внимания, взмахнул рукой, давай команду к началу.

   Вперед вышел пожилой агеронец для оглашения приговора и слегка запинающимся и срывающимся голосом начал читать наизусть короткую речь на модонском:

   - В двадцатый день до осеннего поворота и пятьдесят четвертый год небесного пути в городе Ласу и Изумрудной долине казнимы: Верзила Кум, Оторопь Дрыгайло и Пивной жбан вынос за преступление, измену и предательство. Выше означенные воины, презрев обязанности стражи посла и неприкосновенность посольской миссии, выступили на стороне врагов, принявшей посольскую миссию стороны, открыв ворота крепости, нанеся тяжкие увечья и раны охранявшей означенные ворота страже, чем совершили преступление, подлежащее наказанию смертной казнью через повешение.

   По зачтении приговора концы веревок были закреплены на седлах лошадей, а вопли толпы стали значительно громче и настойчивей. Как ни странно, но среди переселенцев-землян нашлись сердобольные, что если и не криком, то ропотом выражали желание помиловать несчастных.

   - Помилуй! - неслось со стороны пленых - Прости неразумных! Это Веллас во всем виноват! Они люди подневольные! Казни и его!

   Ярослав оставался непреклонен, жестом давая понять нежелание прислушаться к мнению народа, но и со стороны землян слышались все усиливающиеся возгласы:

   - Отпусти их! Они никого не убили, будет справедливо не казнить!

   Слышались знакомые голоса:

   - Тебе бы только вешать да резать! Па...га!

   - Да палкой линчевать! - вторили другие.

   Ярослав, больше не желая слушать оскорбления и недовольство, решился возразить:

   - Эти войны совершили тягчайшее преступление, посягнув на гостеприимство хозяев. Во все времена у всех народов такое наказуемо смертью.

   Его перебили громкие крики толпы:

   - Они подневольны! Это Веллас во всем виноват, казни его!

   В ответ Ярослав отрицательно замотал головой:

   - Веллас - посол, и не участвовал в нападении, мы не имеем права не только казнить его, но и задерживать!

   - У воинов не было выбора! - воскликнул кто-то сзади из рядов землян.

   Уязвленный до глубины души Ярослав возмущенно воскликнул:

   - Говорите, не было! Неправда! Ложь! У любого человека всегда есть выбор. Сражаться против зла или вторить ему! Совершать преступление или нет. Никакие командиры не заставят тебя идти против совести, никакие законы не принудят, если сам не захочешь быть принужденным. Всегда есть выбор! Повторюсь! Всегда! И каждый разделяет ответственность в преступлениях своих господ и хозяев!

   Затем немного помолчав, пока улягутся возмущенные голоса, продолжил:

   - Но если все готовы простить, я не смею возражать народу! Будь по-вашему, но не обессудьте, когда эти же люди придут с оружием в руках и не помилуют вас, - он указал пальцем на стоящих с петлями на шее, - а это лучшие бурутийские воины.

   Со всех сторон звучало:

   - Помилуй, Вождь!

   Ярослав развел руками, давая понять, что умывает их, и командуя отпустить пленников. Раздались рукоплескания, возгласы благодарности, крик и гвалт столь невообразимые, что можно удивляться, как такое малое количество народа может производить шум, сравнимый с ревом трибун стадиона. И если земляне приняли помилование с некоторой прохладой как должное, то аборигены впали в настоящую эйфорию. Местные вожди нечасто благоволили поданным, и подобное отношение было необычно, чрезвычайно приятно, и благодарности не было предела.

   Кричали:

   - Осанна Дхоу!

   Вопили, прыгали, махали руками, в общем, всячески выражали свое счастье согласием вождя удовлетворить  их просьбу. Больше всех радовались пленники, помилованные войны являлись не последними в рядах и уважаемыми людьми, потому "слава вождю" лилось непрерывно из пяти десятков луженых глоток. С этими словами стража стала выводить их из крепости на посадку. И пока те шли по двору и проездам, неслось огромное и дружное:

   - Осанна!.. Осанна!

   Когда уже бывшие пленные перебирались на корабли, к Ярославу подошел Охерибо Веллас в своем расхристином виде и настойчиво с некоторой надменностью попросил:

   - Оуна Наваторо Дхоу, меня лишили всей моей одежды и имущества, не соблаговолит ли благородный вождь приказать вернуть.

   Ярослав был просто возмущен подобной наглостью:

   - У Вас, уважаемый Веллас, что, нет другой одежды на корабле?

   - Есть, но достойной посланника не располагаю, извольте вернуть!

   Тон, с которым Охерибо говорил, совершенно не соответствовал ситуации, при которой несколько минут назад жизнь его висела на волоске (Ярослав серьезно подумывал удовлетворить просьбу войнов, плюнуть на деспота и повесить Велласа вместе со слугами). Сделав над собой усилие, он все же сдержался и произнес вежливым спокойным тоном:

   - Наватаро Веллас, сегодня вы могли лишиться головы, удовлетворитесь же такой малостью, как лишение одежды, и забудьте о ней навсегда!

   Получив отрицательный ответ, посланник покинул крепость последним и последним взошел на корабль, который немедленно снялся с якоря и ушел в море.

   Следует заметить, что Ярослав не вернул дорогие одеяния посла не из жадности или иных меркантильных интересов, он хотел показать деспоту Бурути свое отношение к грязным делишкам и унизить в его глазах мерзкого посланника и его бесчестные действия.

Глава 68

   Наконец вздохнули с облегчением. С отъездом бурутийцев у всех камень свалился с сердца, и жизнь снова вошла в обычное русло. Злобные нелюди больше не угрожали, оставаясь в своих лесах по ту сторону гряды, и, судя по всему, на время оставили мысли любой ценой избавиться от людей. Правда, крепость продолжала походить на военный лагерь, - практически все население помимо различных работ занималось военной подготовкой. Срочно восстанавливались укрепления и возводились новые, люди сновали тут и там, в говоре и шуме слышалось радостное оживление. Не все бурутийские пленники вернулись домой! Несколько человек остались в колонии, это были тяжелораненные, которые могли без надлежащего ухода умереть в пути, а двое воинов отказались возвращаться, предпочтя "спокойную" жизнь в долине.

   С окончанием напряженной недели настал период более мирный. После землетрясения переселенцы неспешно разбирали остатки завалов, восстанавливая обрушенные кровли. На этот раз Ярослав решил проявить строгость и четко регламентировать конструкцию крыш, чтобы избежать трагедий в будущем. Если кто-то самовольно пытался действовать по-старинке, из лени или пренебрежения к указам, такие постройки подлежали немедленному разрушению, а строители - наказанию.

   В прошлом ничем нескрепленные древесные стволы просто укладывали на каменные стены, а поверх черепицу, то теперь всем вменялось в обязанность обрабатывать бревна в брусья и прочно соединять меж собой, превращая в единый массив, прорезанный продольными и поперечными балками. Причем совершенно не использовался металл, всякие там скобы, гвозди, заменяемые деревянными шконтами, потому конструкция получалась гибкой, подвижной и с легкостью могла выдержать новое землетрясение. По своему роду такой метод связей походил на применяемый в кораблестроении и хорошо себя зарекомендовал. Ярослав на деле пытался таким способом не только предотвратить гибель людей под обломками, но и приучить неграмотных аборигенов к тщательной плотницкой работе.

   Станислав, видя, какими прочными выходят крыши, говорил:

   - И почему мы не делали сразу, - в удивлении разводя руками, - ведь знали заранее, что будут землетрясения.

   На что раздосадованный Ярослав отмахивался:

   - Дурная голова рукам покоя не дает!

   * * *

   Несмотря ни на что, крепость медленно восстанавливалась. В течение последующих недель значительные усилия колонистов были направлены на вырубку леса, корчевание и подготовку полей. Как только небольшой участок освобождался, сразу приступали к возделыванию земли и посадке растений. В своей основе это были местные культуры, земляне оберегали собственные, припасая на более благоприятное время года. В первую очередь, так называемые, корневые: рамин - внешне похожий на хрен, но на вкус как репа, с таким же буйным ростом и густым корневищем; путюо - большая морковка, диаметром десять-пятнадцать сантиметров, с множеством отростков корней. Оба вида можно было есть как сырыми, так и печеными. Растение падук представляло собой большой земляной плод весом около двух-трех килограммов в кожистой, колючей оболочке, с сочной, водянистой мякотью, похожей на огурец.

   Однако основу рациона всех аборигенов составлял сладкий картофель, выращивание которого не составляло труда в любое время года, исключая самое засушливое летом, когда он выгорал,и в период дождей, когда вообще выращивать что-либо было невозможно. Различная зелень наподобие нашей капусты, только не способной завиться в кочаны, произрастала круглогодично, но зерно на муку и хлеб можно было сеять только весной, когда земля, пропитанная влагой, будет готова и когда не так сильно печет солнце.

   Несмотря на обязанности вождя, Ярослав в страдную пору много времени проводил в поле, обрабатывая землю наравне со всеми. Занятое его группой поместье обладало хорошей плодородной почвой, но требовало больших усилий для налаживания хозяйства. Два колесных плуга, привезенные с Земли, значительно облегчили обработку, но использование "сложного" агрегата аборигенами требовало постоянного контроля. Формально группа была разделена на семьи и десятки, а из состава взвода выделены три копья тяжелой конницы, но на деле продолжал оставаться единый организм, спаянный трудностями долгого пути и перенесенными лишениями. Все помогали друг другу, ведя хозяйство поблизости, у подножия гряды, на ее террасах и вершинах плато.

   Станислав взялся за восстановление мельницы, находящейся у подножия непосредственно на территории поместья. Вокруг города, конечно, были другие подобные сооружения, но это оказалось ближе всего, и кладка стен была не так разрушена временем. Если водяные колеса и механизм жерновов Тимофеевич с товарищами (к мельнице были приписаны семьи Питошно и Пихошно) обещали смастерить быстро, в течение месяца-полтора, то размытая дамба требовала много сил. Пришлось Ярославу, скрепя сердце, время от времени выделять людей на восстановление плотины и даже устраивать нечто вроде "субботников", когда все население колонии от мала до велика "в едином порыве" выходила на работы. Колонистам повезло с устройством дамбы в том, что каменная кладка, некогда служившая облицовкой запруды, никуда не делась, и ее следовало только установить на старое место, забив промежутки между стен землей и камнями. Тем не менее, дело двигалось медленно. Несмотря на быструю постройку механизмов, мельница, вероятно, не сможет работать в полную силу до нового сухого сезона.

   Станислав предложил для ускорения дела и экономии сил прямо здесь на мельнице организовать хорошую кузницу, причем обещал изготовить хитрый привод на механический молот. Для его устройства также не требовалось много сил и времени, но до полного восстановления запруды и шлюзов нечего было думать запустить в дело. А пока обходились ручными, а молодежь семей Питошно и Пихошно после работы на полях качала обычные меха. Меж тем кузница была нужна как воздух, изделий кузничной работы не хватало, и спрос все время увеличивался.

   * * *

   Обычно в это время Ярослав вставал очень рано, до восхода, после утреннего моциона присутствовал на общем разводе, где определялись необходимые работы для всех взводов и семьей колонии. Затем следовал завтрак и отбытие в поместье, где он трудился примерно до сиесты. Земляне постепенно привыкали к такому порядку, когда в разгар дня следует прерывать работы, укрываясь от палящих лучей солнца. Впрочем, при приближении дождливого сезона полуденная жара несколько ослабевала. Затем следовал непродолжительный отдых, обед в поместье, когда все семьи собирались под крышей старого дома на краю бассейна. В этот момент обсуждали новости, вели беседы, порой принимали важные решения. Позже Ярослав уезжал контролировать работы в крепости, городе или окрестностях. Другие его товарищи занимались каждый своим порученным делом. Через час-полтора он возвращался в крепость, где до вечера занимался в устроенной им ботной мастерской вместе с приставленными к этому делу помощниками, мастерил лодки.

   Вторым, по мнению Ярослава, делом, которое он выделил лично для себя, стало устройство сушильного склада. Причина в том, что никто не знал, как сушить искусственно большое количество древесины, а Ярослав в свое время, еще будучи подростком, вместе с отцом участвовал в строительстве такого предприятия и досконально знал процесс сушки.

   Для этого он выбрал в городе подходящее сооружение без крыши, на которое всем миром наслали бревна, а поверх насыпали земли и уложили черепицу. Глинобитную печь, наподобие той, что когда-то сделал отец, Ярослав построил сам с помощником в течение одного дня. Действовало устройство так: колотые или пиленые доски укладывали штабелями внутри склада и покрывали циновками. Закрывали створки ворот. Разжигалась печь, дым и горячие газы, попадая в помещение, сушили лес, а затем уходили в отверстие под крышей в дальнем конце склада, унося с собой лишнюю влагу. В этом деле главным было не топить печь слишком сильно и ненароком не поджечь штабеля внутри склада. Работа заняла три-четыре дня, а уже к концу неделиботная и столярная мастерские получили прекрасный, готовый к работе материал.

   В этот период Ярослав отдавал много времени военной подготовке колонистов. Два раза в неделю он выводил отряд воинов для учебы в ближайший лес, держась, как правило, берега залива или поднимаясь на гряду. Сами модоны и ласу - неплохие земледельцы, по натуре не отличались воинственностью и приходилось их подтягивать, то, чего им не хватало, требовалось восполнять с помощью изнурительных учений и строгой, можно сказать, палочной дисциплины. Последние события с бурутийцами стали серьезным предостережением на будущее и послужили встряской, что каждый задумался и вынужден был явить желание стать и первым мечником, и лучшим стрелком, и ловким метателем копья.

   Воинскому искусству их обучали люди, которые сами владели лучшим образом, а такие нашлись как среди землян, так и среди аборигенов. Особенно заняты были в этом деле Шестопер, Володя-Лучник и некоторые из местных: Наростяшно, а также хороший лучник - агеронец Бегиш.

   Что касается Ярослава, то он осуществлял общий контроль и создал особый сводный отряд из двадцати человек, который обучал различным известным ему способам находить и преследовать врага, раскрывать его замыслы, взаимодействовать между собой. Это были не занятия в полном смысле этого слова, как при обучении строевому делу, а скорее непринужденная беседа о воинском искусстве и методах ведения боя. Таким образом, он готовил младших командиров, пытаясь привить необходимые навыки и понимание принципов, по которым строится и протекает бой и что требуется неукоснительно исполнять для победы.

   Не уклонялся Ярослав и от личной подготовки, по мере возможности занимаясь фехтованием, и продолжал занятия с группой и всеми желающими. Такие уроки строились по методам,коим учили его самого, и в значительной степени отражали реалии, с которыми переселенцам пришлось столкнуться на Троне. Многое пришлось менять на ходу, изобретая или находя по наитию те позиции и связки, потребные войнам на данный момент. Солидная техническая база, заложенная в юности, позволяла варьировать подходы, находить новое, вспоминать и восстанавливать по отрывочным сведениям забытое на земле искусство щитового боя, когда и шпага, и катана становились малоэффективны, когда теснота схватки вынуждает использовать кинжал и вакидздаки, а щиты врага требуют более тяжелого оружия, чем легковесные произведения фехтовального искусства семнадцатого века. В ход идут топоры, кинжалы, короткие мечи, а этому не учат ни в залах спортивных школ, ни в секциях единоборств, ни в пестрых, разношерстных сборищах реконструкторов. Приходилось не только учить, но и искать и учиться самому.

   Самым оживленным местом занятий стал двор вокруг Белой башни недалеко от поместья. Здесь на ровной плотной площадке проводилось большинство потешных боев и отрабатывались приемы строевой подготовки. Двор был достаточно обширен не только для индивидуальных занятий, но мог вместить групповые схватки, а окружавшие его портики позволяли людям укрываться от палящих лучей солнца. Многочисленные помещения по периметру двора легко приспосабливались для отдыха, складов с учебным оружием и кухонь. Старинное сооружение прекрасно вписалось в структуру военной организации колонистов, став чем-то вроде воинской школы, загородного военного лагеря и развлечения для мужчин.

   Здесь впервые по инициативе Ярослава были проведены турниры, где определялись победители в разных видах подготовки среди лучников, мечников, копейщиков, и выдавались награды. Под некоторым давлением, но не сильным, вводили спортивные, прикладные соревнования. Первыми из них стали: бег в полном боевом снаряжении, борьба, кулачный бой, метание копья. Однако самыми зрелищными оказались конные состязания. Совершенно новое для аборигенов действо вызывало умопомрачительный ажиотаж. Смотреть вольтижировку, конкур, бега собиралось все население колонии от мала до велика, и недостаточно умело поставленное шоу, людьми малознакомыми как с конным спортом, так и с театром, все едино вызывало неподдельный восторг неискушенных зрителей. Но гвоздем программы стали схватки конных рыцарей, закованных в броню. И хотя участников было немного, всем оставалось интересно, кого сегодня выбьют из седла.

   Сама Белая башня использовалась как отличный наблюдательный пункт, на котором постоянно несли службу люди. Как и обещал Ярослав, в значительном числе это были девушки-землянки вперемешку с аборигенками. В их обязанности входило примечать любые подозрительные движения на реке, море и фиорде, а также в округе города и немедленно сообщать. Частью этого был подсчет кораблей, проходящих мимо морем, входящих в устье реки и многое другое. Обычно на вахту заступали две землянки и двое из местных, попеременно неся службу на башне.

   Не обошла сия участь и подружек Ярослава. Настя, Анна, Ноки и другие порой по несколько суток кряду торчали на башне, делая, по их словам, никому ненужные записи учета подозрительных кораблей.

   Ноки в последнее время оправилась от терзавших ее страхов и постепенно осваивалась в семье, и хотя хозяин был холоден с ней, не теряла надежду. Девушка отличалась особым трудолюбием и редкостным послушанием, никому не перечила и слушала всех, кто чего не прикажет. Ярославу даже приходилось в некоторой степени ограждать девчонку от излишних претензий остальных девушек семьи. Работала она много, порой засиживаясь до ночи. Ярослав почти каждый день засыпал под жужжание ее веретена. У Ноки был особый дар, она могла часами сидеть в кромешной темноте одна и наощупь прясть. По ее словам, этот дар у нее от матери, что в прошлом так пряла в ее детской.

   Среди колонистов одежда и ткань быстро становились дефицитом, потому умение прясть и ткать высоко ценилось. Для местных это не было проблемой, но землянки оказались совершенно не готовы к такой ситуации, и что самое обидное, не желали что-либо менять. Труд пряхи для них был низок и недостоин звания женщины. В этой ситуации Ярославу пришла хорошая идея,и он, поговорив со столяром Петровичем, заказал для Ноки ручную прялку в двадцать веретен. На земле в прошлом она называлась "Джени" и приводилась в действие вручную. Станок должен был облегчить труд девушки.

Глава 69

   Юля, в отличие от подруг, была занята в отряде разведчиков и, в свою очередь, несла ее в пикетах и секретах в окрестностях города. Являясь по натуре девушкой расчетливой и несколько грубоватой, она не смогла устоять перед всеобщим вниманием к командиру. Несмотря на то, что внешне она была видная и красивая, она понимала, что одной красотой Ярослава не очаруешь. Тому подавай все вместе, как говорится, три в одном: и красивую, и умную, и с добрым сердцем. По всему на роль больше подходила Анна, и не зря Ярослав всю дорогу оказывал ей пристальное внимание. Было за что!

   Поэтому после прихода в долину Юля нервничала, опасаясь "конкуренток", ее могли опередить. Так Ноки могда это сделать каждую ночь. А если уже! А если просто никто не знает? Тем более после событий, когда Ярослав не на шутку рассердился и даже позволил себе грубость, могла возникнуть неприязнь. Несмотря на трудности, она знала себе цену, смело шла к выбранной цели и искала встреч с Ярославом, наедине понимая, что после долгих месяцев одиночества тот не сможет устоять перед ее очарованием.

   После осады стало легче, и у людей появилось больше свободного времени. В прошлом все были на глазах друг друга, в повозке, у костра, об уединении не было и речи. Другое дело сейчас. Ярослав часто путешествовал один, в мирное время пренебрегая охраной, порой оставался в крепости или поместье днем, когда все работали. Юля решила действовать незамедлительно.

   Случай подвернулся очень удачно. Ярослав вернулся в поместье после похода по окрестностям с целью выбора подходящего места для лесопилки. Спутники быстро покинули его, и до обеда оставалось часа три свободного времени. Все домочадцы в поле. Главная "конкурентка" несет вахту на башне под присмотром подруги Насти. Юля улизнула со службы под предлогом особой необходимости и поспешила в дом. Парня нашла коротающим предобеденные часы в одиночестве на краю водоема.

   * * *

   Незаметно вступал в права полдень, и солнце становилось особенно нестерпимо. Несмотря на ежедневные короткие ливни, природа еще не перестроилась на новый лад. Стояло начало осени или, если можно так назвать, "бабьего лета", когда после раннего, непродолжительного периода дождей вновь наступил краткий сезон засухи и жары. Совсем скоро он закончится, и тогда уже дожди зарядят надолго.

   Трудности с одеждой и жаркий климат вели к тому, что большинство землян начинали использовать вещи местного покроя: туники, плащи и нечто вроде набедренных повязок, состоящие из простого треугольного куска грубой материи. У многих переселенцев за месяцы пути одежда истрепалась, вышла из строя, а запасную рвать никто не хотел. Поэтому использовали что придется, особенно для работы, часто выходя в поле просто раздетыми.

   И сейчас Ярослав был в одной набедренной повязке, причем намереваясь искупаться, не собирался ее мочить, несмотря на жару. Находясь в доме один, он мог не стесняться, а появись кто из семьи, быстро одеться, причем в сухую.

   В костюме Адама он плюхнулся в воду, подымая тучу брызг и наслаждаясь прохладой бьющих из-под земли ключей. Не прошло и пары секунд, и не все еще брызги и волны улеглись, как услышал за спиной звонкий девичий смех. Обернувшись, увидел весело смеющуюся Юлю на краю бассейна. На ней была короткая туника грубой работы, улыбка на устах и развевающиеся от восточного бриза волосы.

   На тот момент она казалась Ярославу морской богиней, готовой войти в волны прибоя, свежей и прекрасной.

   - Не ожидал меня встретить? - весело звенел голос. - Какой соблазнительный вид! - лукаво шутила она.

   Ярослав неожиданно смутился:

   - Кинь мне одежду!

   Юля даже не обратила внимания на просьбу, продолжая:

   - Я тоже не против искупаться, - хитро улыбнулась она и быстро скинула тунику.

   Ярослав остолбенел. Под туникой ничего не было! Юлины золотые волосы рассыпались по плечам, а загорелое тело привлекало взгляд. Она была стройна, несколько выше Ярослава ростом, со спортивной фигурой, сильными, крепкими мышцами на руках и ногах.

   После многих месяцев воздержания Ярослав, видя такую красоту, не мог сопротивляться:

   - Что ты со мной делаешь? - простонал он, не в силах отвести взгляд.

   А Юля, как ни в чем не бывало, подошла к краю бассейна, осторожно потрогав ногой воду.

   - Брр... Холодно! - вздрогнула она и солдатиком прыгнула, поднимая фонтаны брызг.

   Поплыла, высоко поднимая руки, затем перевернулась на спину и весело засмеялась.

   Ярослав бросился наперерез, быстро преодолевая разделяющее их пространство. Остановив ее где-то на середине, привлек к себе, крепко обняв за талию и плечи. Юля не сопротивлялась, вызывающе глядя прямо в глаза. Поддавшись внезапному порыву, он приблизился к ней и поцеловал в губы. Девушка обвила его шею руками, охотно отвечая на призыв. Он целовал ее в шею, губы и плечи, осторожно выгребая одной рукой к берегу. Юлины губы были влажные, сочные и яростно-неистовые.

   На берегу Ярослав увлек девушку в тень увитой вьюном комнаты с черепичным навесом и простой циновкой на дверях. Здесь не было кроватей, только охапки сена и нечто вроде покрывала с ярким цветочным орнаментом. В этой комнате Ярослав коротал часы отдыха, когда работал в поместье. Он осторожно опустил Юлю на постель, обнимая за талию и впиваясь в жаркие, как огонь, губы. Крепко прижал к себе и, по тому как она подалась всем телом, почувствовал вспыхнувшее в ней желание....

   * * *

   Через полчаса они лежали на краю бассейна, непринужденно разговаривая и изредка пригубляя виноградное вино из амфоры, что осталось в наследство от посла Велласа.

   - Хорошо, что я принес вино сюда в поместье, - задумчиво молвил Ярослав, осторожно прикасаясь к Юлиному плечу. Она выразительно взглянула и опустила голову на его колени. Яркое покрывало перекочевало из убогой спальни на Юлины плечи, лишь слегка прикрывая наготу. Солнца палили немилосердно, и они расположились в тени дерева, похожего своим видом на пальму и избежавшего топора лишь затем, чтобы служить укрытием от яростных лучей. Ярослав сидел, опираясь спиной о ствол, а Юля расположилась у его ног, время от времени поворачиваясь на жестких камнях, глядя прямо в глаза своими выразительным и долгим взглядом.

   - Неплохое вино, - согласилась она, - нечасто такое приходится пить.

   - Ты, я вижу, знаток вин, - саркастически заметил Ярослав.

   - Нет, но приходилось. Понимаешь, иногда это бывает нужно!

   - Понимаю, - грустно согласился Ярослав, отводя взгляд в сторону.

   Девушка уловила его настроение, поднялась на локтях, глядя в глаза.

   - Ты не будешь жалеть, что связался с падшей женщиной? - серьезно и требовательно спросила она.

   Ярослав передернул плечами:

   - Нет! - и через короткую паузу. - С чего ты это взяла?

   - Просто подумала, - она снова опустила голову на колени.

   - Нет! - уверенно повторил Ярослав. - Просто я ничего о тебе не знаю, несмотря на то, что мы уже несколько месяцев живем почти одной семьей.

   - А что ты хочешь обо мне знать?

   - Ну не знаю, - протянул Ярослав, слегка задумчиво. - Ну, например, что за шрамы у тебя на правом запястье? Такие остаются...

   - Это называется суицид, - решительно и несколько недовольно перебила она, - но ты не думай, это все в прошлом.

   - Он был мерзавец? - с любопытством уточнил Ярослав.

   - Нет, совсем не то! Знаю, многие девчонки пытаются покончить собой из-за парней, но тут совсем другое.

   - И что? - не отставал он.

   - Мне не хочется говорить...

   - Отвечай, - настаивал Ярослав, тряся за плечи.

   Конфликт с родителями, - грустно и неохотно отвечала Юля, но ты не думай, это все в прошлом и больше не повторится.

   - И как ты дошла до такой жизни?

   - Ты имеешь в виду...

   - Да.

   Она неуверенно пожала плечами.

   - Просто за компанию с подружкой. Я вообще люблю экстрим, да и деньги никогда лишними не бывают.

   - И давно?

   - Четыре месяца до того, как попала к вам.

   - Значит еще новичок?

   - Значит так, - грустно согласилась она, - но ты не думай, для меня это совсем неважно...

   - Понимаю... - сочувственно согласился Ярослав, а затем засмеялся, - экстремалка! А спортом давно занимаешься?

   - С десяти лет рукопашным боем. Мастер спорта!

   - Не может быть! - пораженно выдохнул Ярослав. - И до сих пор молчала!

   - А зачем говорить? - хмыкнула в ответ Юля.

   - А конным?

   - Это так, развлечение, я еще мотоциклами увлекалась, пока не попала в аварию, потом врачи запретили...

   - Ну ты даешь! Действительно экстремалка!

   - Ага! - весело улыбаясь, согласилась Юля. - Я еще всякие там тарзанки люблю, дайвинг.

   Они на пару весело рассмеялись. Ярослав думал: "Какая же ты, Юля, сильная, смелая и такая глупая, одновременно не лишена ума, хитрости, и ничем тебя Бог не обделил: ни умом, ни прекрасным телом".

   - Я тоже занимался дзюдо, - охотно поведал Ярослав, - так что между нами много общего. - Правда я не мастер спорта, но и не из последних.

   - А мечем где владеть научился? - как бы безразлично, отстраненно спросила Юля.

   - С двенадцати лет занимался фехтованием и пятиборьем. Одно время, как все пацаны, увлекался боксом, но мои желания и мечты были слишком безграничны, и я не мог достичь высоких результатов.

   - Зато теперь!.. - многозначительно намекнула Юля.

   - Это не я! - мотая головой, решительно отказался Ярослав, а затем выразительно и волнительно. - Это Трон! Новый мир!

   - Пора одеваться, - поднялась на колени Юля и потянулась к тунике...

   Ярослав схватил ее за запястье, та не сопротивлялась, лишь напомнив:

   - Скоро все придут!

   - Если ты хочешь, мы можем пожениться, - серьезно предложил Ярослав, - все равно о наших отношениях скоро узнают, и в глазах аборигенов это будет иметь отрицательный момент.

   Юля, надев тунику, села рядом, опершись о ствол дерева, и косо взглянула на Ярослава.

   - А как же Анна?! Ты ее любишь? - а затем, махнув рукой, добавила: - Да и какие отношения.

   Ярослав, отвернув голову в сторону, тоскливо молвил:

   - Я не могу жениться на Анне, я обещал вернуть ее домой и сдержу слово.

   Юля развернула лицо к парню, взяв того за руку.

   - Разве возвращение может быть помехой любви? - и пожав плечами, произнесла: - Живите вместе до отъезда. Со стороны видно, что вы оба неравнодушны друг к другу. На ее месте я бы давно прижала тебя в узком месте, да только не тот она человек - "правильный", и первая никогда не пойдет, если ты хочешь, я могу все устроить.

   Ярославу пришла в голову мысль: "Таким способом можно сделать Анну лояльной к переселенцам, но не хочется обманывать".

   - А как же ты? - в тревоге спросил он, считая, что если заведет роман с Анной, Юля откажет в близости. Юля весело рассмеялась, не понимая наивности Ярослава:

   - Я не стану вам мешать и даже помогу свести вас. А ты разберись в своих чувствах и женись на той, что по душе, а если захочешь двух или трех, здесь, на Троне, с этим просто, и я согласна быть любой: и второй, и третьей. Самой мне немного надо, была бы крыша над головой.

   Юля не считала Анну серьезной конкуренткой в любви и была уверена, что рано или поздно Ярослав будет ее. Она в сердцах считала девчонку серой мышкой, алчной и безответственной лгуньей. Ярослав, как только узнает ее ближе, сразу разочаруется. Юля очень просто относилась к близости и не умела ревновать. Сейчас она уже реализовывала свой "коварный план", точнее Настя уже выполняет план Юли на башне, а в случае неудачи она будет всегда рядом.

 Глава 70

   Анна в расстройстве! Настя ловко и незаметно показывает соблазняющую Ярослава Юлю. Девушка чуть не плачет. В ней борются противоречивые чувства: с одной стороны, Ярослав -лишь инструмент для возвращения домой, с другой - красивый, смелый парень, ей нравится. И если они станут ближе, то уже ничто не сможет удержать ее от любви. Сердце заходится, когда она его видит, а руки дрожат. С другой стороны, Трон - не место для умной, образованной и состоятельной на земле Анны, а Ярослав - нищий, безграмотный, бесперспективный человек, ктому же убийца, психопат и садист, бьет палкой людей совсем ни за что. Однако он смел, бросается на защиту любого человека, попавшего в беду, справедлив со всеми, ничего не берет себе, совершенный бессребреник. За таким человеком на Троне, как за каменной стеной, - мечта любой девушки из переселенцев, но только на Троне, на Земле все эти достоинства даром никому не нужны и даже опасны.

   Настя, видя слезы, проявляет участие.

   - Что случилось, Анюта? Почему ты плачешь? - она берет из слабеющих рук Анны бинокль и смотрит в то место, где только что были Ярослав и Юля. Она видит, как они идут в дом, опускает бинокль, думая: "Хорошо, что девчонка не видела..." Смеется:

   - Есть из-за чего плакать! Дело житейское. Славка с Юлькой целуются. Ты что, на него глаз положила?

   Анна молчит, глядя в сторону, ее душат слезы.

   - Не бери в голову, - утешает Настя, - Юлька - старая с...ка, плюнь на нее. Если нравится Ярослав, переспи с ним, и все встанет на свои места.

   Анну после таких слов передернуло, но она обратила вопросительный взор в сторону Насти. Та не преминула уточнить:

   - Говорю тебе, я Юльку знаю хорошо, и если Ярослав выберет тебя, уступит, у нее от поклонников и так отбоя нет. А ты будь смелее, отбей парня!

   Анна понимала, что ей советуют, но не могла сразу воспринять:

   - Ты думаешь, после всего он захочет смотреть на тихоню вроде меня? Юля такая смелая!

   - А ты не робей, не боги горшки обжигают, обломаем и его, как миленький начнет бегать за твоей юбкой...

   Затем сообщила заговорщически:

   - ...Ничего сложного в этом нет и бросаться в объятия, как Юлька, не нужно, стоит сделать намек, - она подмигнула глазом, - нормальный парень сразу смекнет, в чем дело. А за Юльку не беспокойся, это она с виду такая крутая, чуть что, сразу пускает в ход кулаки и ноги.

   - Да я ее не боюсь... - гордо заявила Анна.

   - Я не о том, - перебила Настя, - Юлька не ревнивая, понимаешь, в отношении парней! Ей это по барабану, она способна поделиться.

   Поняв, на что намекает Настя, у Анны ком застрял в горле, слезы душат, она срывается с места и сбегает с башни.

   * * *

   Анну искали до вечера. Появилась она в крепости перед самым закрытием ворот, заспанная, усталая, но спокойная и решительная. Ничего не говоря, ушла в детскую и затворилась. На вопросы отвечала односложно, от усталости уснула в одном из помещений башни и проспала вахту. Ярослав очень волновался за нее, но девушка отказывалась говорить и объясняться. Видя, что та не в себе, решил подождать утра, когда та станет более покладистой.

   Утром, после развода, не поехал, как обычно, в поместье, а предложил Анне прогуляться. Та, как ни странно, согласилась и была в хорошем настроении. Он знал от Насти, что вчера Анна сбежала с поста но, понимая необычность момента, не спешил наказывать. За самовольный уход девушкам полагались розги, но он хотел все оставить в тайне, иначе могут пойти нежелательные разговоры о любимцах, которым все позволено. Он понимал, у девушки что-то случилось, и хотел все выяснить сам, не делая огласки. Анна согласилась пройтись, быстро оделась в армейскую форму и с веселой улыбкой выбежала на улицу.

   Ожидая ее во дворе, среди жующих сено лошадей и снующих туда-сюда домочадцев, Ярослав размышлял о событиях вчерашнего дня и не мог не обратить внимания на некоторые совпадения. Оттого закрадывались смутные предчувствия и сомнения.

   - Куда пойдем? - с энтузиазмом поинтересовалась Анна.

   - Сначала надо посмотреть, чем занимаются наши люди, затем на лесопилку, пруды, а еще пройтись по полям, придать лентяям активности. Ты можешь составить мне компанию?

   В ответ Анна согласно кивнула, поворачиваясь в сторону лестницы, ведущей на отсутствующий второй этаж и стены цитадели. Вспомнив о дворце, когда-то имевшем второй этаж,Ярослав уточнил:

   - У нас в крепости не хватает помещений, вероятно, скоро придется надстраивать.

   - Наверно придется, - отвечала Анна, непонятно почему стесняясь и не поддерживая разговора.

   Она опускала глаза в землю или отводила в сторону, не желая встретиться взглядом с Ярославом. Они по мосткам перешли на внешнюю стену. Здесь полтора десятка людей, в основном модонов, под руководством нескольких землян из команды Силыча с помощью домкратов поднимали на стену большие каменные блоки. Следуя насущной необходимости, начиналось строительство воротной башни, и первые особо крупные глыбы приходилось поднимать с большим трудом. Выломанные из городских строений, их прикатили сюда на специально построенной повозке, и сейчас, подкладывая брусья, медленно, по одному поднимали.

   Ярослав не удержался, бросился помогать, забыв о спутнице.

   Спустя какое-то время тяжелый камень грузно лег на катки, и Ярослав вновь обратил свой взор к Анне. В тот момент она стояла у парапета в стороне от всех, глядя на волны фиорда и зеленовато-серую полоску океана на горизонте. Он тихо подошел, держа в руках белый актеон, который сбросили перед работой, чтобы не замарать. У Анны через плечо свисала его портупея с дагой, а бастард стоял, прислоненный к парапету. Ярослав взял ремни, опоясываясь, взглянул в глаза девушке. С минуту она смотрела в сторону залива, потом перевела взгляд на него. Ярославу на секунду показалось, что агатовые ее огромные глаза излучали тепло.

   Он положил свою ладонь на ее руку. Девушка не отстранилась.

   - Что случилось вчера? Мы все переживали...

   Анна молчала.

   - ...Если что-то серьезное, скажи, возможно, смогу помочь. Не держи в себе, и станет легче. Здесь все - твои друзья!

   - Не случилось ничего необычного, - спокойно ответила девушка, - просто я узнала, какие бывают люди.

   Ярослав удивился и смутился:

   - О чем ты?

   - Какие подлые и мерзкие!

   - Кто посмел тебя...?!

   - Ты! - прямо в лицо бросила обвинение Анна. - Ты - подлый, мерзкий и испорченный тип.... - в ярости выпалила она, вырвав свою руку из ладони Ярослава, - можешь на меня не рассчитывать...

   - Помилуй Бог...- взмолился Ярослав, всем своим видом давая понять, что ни сном ни духом не в курсе.

   - Я видела тебя с Юлей, - Ярослав остолбенел от удивления, а Анна пыталась добить, - теперь у тебя уже есть две девушки, а третья будет не по силам!

   - Но, Анна, это совсем не то, что ты думаешь, - пытался оправдаться Ярослав, но девушка отвернулась и тихо всхлипнула, изо всех сил стараясь сдержать слезы.

   Ярослав глубоко вздохнул, чтобы сделать попытку оправдаться, но рядом уже были люди (стены не были местом для подобных разговоров), к ним направлялась Ольга Николаевна, и Ярослав счел за благо отложить продолжение разбора полетов. Тем более что можно лучше подготовится и все обдумать.

   - Мы поговорим об этом позже! - строго заявил он. - Сюда идут. Утри сопли!

   Анюта всхлипнула сильнее, намереваясь разреветься. Ярослав от греха подальше последовал к Ольге навстречу со словами:

   - Что случилось?

   - ЧП, - ошарашила врач, - заболел ребенок из агеронской семьи, за два дня третий случай.

   - Эпидемия?! - произнес ужасающее слово Ярослав.

   У землян глаза полезли из орбит.

   - Эпидемия! - безнадежно согласилась врач.

   * * *

   Возвращаясь в Мегарон, Ольга предлагала неотложные меры:

   - Нужно немедленно организовать карантин где-то на окраине города, и прекратить нашу скученность в крепости.

   Ярослав, шагая за врачом и обдумывая необходимые действия, спросил:

   - Что это за болезнь, и насколько она опасна?

   - Несмотря на то, что я лично о ней ничего хорошего не слышала, Олег утверждал, что инкубационный период от трех дней до недели. По своим признакам заболевание похоже на грипп, но передается, вероятно, иначе, более медленно. Смертность, по нашей информации, высокая, но переболевшие более не заражаются. До сих пор у меня не было никакой конкретной информации ни о лечении, ни о возбудителе. Совершенно не представляю, какая реакция будет у землян. Вирус новый для нас, потому можно ожидать чего угодно.

   - А что говорил Олег?

   Ольга пожала плечами.

   - Не болел.

   В зале Ярослав нашел некоторых из командиров, которые были уже в курсе событий.

   - Немедленно требуется разогнать народ по поместьям. В крепости остаются Шестопер и его люди. Павел Петрович, необходимо в течение двух-трех часов подготовить помещение для больных в восточной части города, снимайте людей с других работ, пусть делают эту.

   Общественные работы в крепости и городе с сегодняшнего дня отменяются. Крепость на карантине. Все колонисты должны ночевать в своих поместьях, причем полностью запрещается общение между семьями. Пусть сидят каждый на своей земле, работают, и друг с другом не общаются, чтобы прервать всякие связи. Ваши люди, Ерофей Силыч, должны организовать патрулирование территории колонии с целью недопущения несанкционированного перемещения людей. Все контакты через людей Силыча: вызов врача и другое. Не подчиняющиеся должны быть изловлены и немедленно наказаны.

   Затем, после паузы, обратился к Ольге:

   - Каковы признаки болезни? Все должны их знать и при первом подозрении докладывать врачу.

   Ольга Николаевна вкратце рассказала:

   - По нашим сведениям, не из самых заразных, но смертность очень высокая. Начинается с повышения температуры, жар. Все кончается сильнейшей слабостью и неизбежной смертью.

   - Сколько длится болезнь?

   - Спустя несколько дней после заражения иногда бывает ложное улучшение, а потом через неделю-полторы наступает смерть или выздоровление.

   Ярослав обвел взглядом собравшихся. Здесь были не только земляне, но и модоны, и ласу. Он, обращаясь в первую очередь к аборигенам, спросил:

   - А как ее лечат?

   Ответил стоящий ближе всех Колтук:

   - Я точно не знаю, кто-то говорил мне, что надо все время лежать, не раскрываться, когда горячка, упаси бог, не мыться и очень мало есть.

   - У нас есть определенный запас антибиотиков, причем сильных и современных, - перебила старика Ольга Николаевна, - будем надеться на них, но главное - это жесткие карантинные меры. И немедленные!

   - Конечно... - с пониманием согласился Ярослав и затем, обращаясь к собравшимся: - В течение часа все должны покинуть крепость. Погрузить повозки, собрать скот и разойтись по поместьям.

   Ярослава очень порадовало, что все серьезно восприняли сложившееся положение. Колонисты за час подняли на ноги все население крепости. По счастью, путь был недалек, и люди грузили весь скарб, включая уже изготовленные здесь ткацкие и гончарные станки. Спустя каких-нибудь полчаса первые повозки начали покидать город. Люди шли в основном пешком, погоняя перед собой немногочисленные стада домашнего скота, до сего дня ночевавшего в форбурге. Каждая семья уходила на участки земли, где должна была в одиночестве пережидать период карантина. Многие, стремясь обезопасить себя, бросали уже возделанные поместья, уходя дальше в лес, где намеревались обработать новую землю, однако, не оставались без присмотра и старые посадки.

   Ярослав разделил свою группу на шесть меньших и определил каждому место, где они будут жить. Так Станислав обосновался на мельнице. Жиган занял Белую башню и ближайшие поля,Геннадий с женой и сыном - на средних террасах склона, остальные также на земле поместья, по возможности, на максимальном удалении друг от друга. Сам Ярослав с племянницей, Ноки и Трубой остался, как и подобает вождю, в главном доме, где и принимал посланцев от других групп и взводов. Примерно таким же образом рассеялись по окрестностям и все остальные переселенцы, и только люди Шестопера остались в крепости для охраны. Ольга Николаевна ежедневно присылала человека с докладом и просьбами, на что Ярослав немедленно реагировал через посланников, отдавая необходимые распоряжения.

   Первое время число заболевших резко росло, но через четыре-пять дней стабилизировалось. Меры карантина дали свои результаты.

Глава 71

   Поместье, где с начала эпидемии жил Ярослав, представляло собой южный склон холмистой гряды с тремя рукотворными террасами, и хотя древние жители лишь слегка поправили опорными стенами существующий естественный рельеф, в любом случае, работа была проделана большая. Основная земля поместья тянулась от стен города до подножия гряды и искусственного пруда с мельницей. Территорию прорезала грунтовая дорога, беря начало, как ответвление мощеной, недалеко от восточных ворот города. Затем она подымалась по склону, террасам и заканчивалась у ворот главного дома. На вершине гряды, так же как и у подножия, земля делилась на отдельные участки заборами, которые вероятно, остались от прежних владельцев еще до организации большого поместья.

   Окрестности изобиловали великолепными пейзажами, радовавшими глаз, а особенно видами с вершины на море, долину и фиорд. Правда и здесь густая чаща зарослей скрывала берега глухой стеной, закрывая поверхность земли. Но не везде. В этой сплошной зелени порой встречались обширные просветы, а порой каменистые отроги, ниспадающие крутыми обрывами. Здесь, на манящем фоне скал, возносились разлапистые южные деревья, часто опутанные ползучими растениями и вьюнами, как будто сошедшие с китайских акварелей. Среди этого, можно подумать, рая на земле обнаженными проплешинами зияли участки возделанной земли, что оставили после себя люди.

   Именно на таком клочке пашни вели свое хозяйство девушки из группы Ярослава, хотя до главного дома поместья было рукой подать, им запретили появляться там и покидать обработанную делянку. Всего их было пятеро вместе с Анной, Юлей и Настей. Две другие девушки несколько старше по возрасту, изначально попали на Трон вместе с группой бомжей, потому наклонности прошлой жизни несколько отдаляли их от Юли и Анны. Ольга и Наташа, несмотря на несколько месяцев засухи и вполне реальной угрозы наказания, постоянно находились в поиске чего-либо перебродить. Однако дикая местность давала мало возможности, и потому девушки находились в состоянии продолжительной грусти и тоски.

   Но голод не тетка, и чтобы прокормить себя, приходилось работать не покладая рук. В первую неделю карантина подруги сделали необходимые посадки и теперь, в основном, занимались охраной участка и прополкой буйных сорняков. А охранять было от кого, и, хотя каменные заборы защищали от местной, исключительно нахальной разновидности диких свиней, между прочим, очень опасных для человека, нашлось немало существ, для кого стена - не помеха. В первую очередь, это различные виды птиц, летающих и бегающих наподобие маленьких страусов, но главный и самый хитрый разоритель - игрунки. Эти полуобезьяны-полувуоксы отличались поразительным умом и сообразительностью. Ведя дневной образ жизни, плохо видели в темноте, тем не менее, регулярно, в ночное время делали налеты на грядки девушек. Они выкапывали из земли только что посаженные плоды, нанося серьезный урон хозяйству. Когда растения дали всходы и стали несъедобны, разорение прекратилось, но полосатые мародеры повадились таскать запасы продуктов прямо из дома (точнее, хижины), где жили девчонки. Дошло до того, что зверьки пристрастились таскать все, что плохо лежит. Убивать разбойников никто не решался, а камни и палки, летящие вслед похитителям, мало их пугали. В ту ночь Анна с Юлей вернулись с поста в начале ночи, их сменщицам оставалась вторая половина и утро. Сон не шел, после окончания сезона полевых работ девушки не сильно уставали. Тем не менее, полудрема сомкнула веки и сквозь пелену между сном и реальностью Анна почувствовала, что кто-то сел на ее кровать!

   ***

   Оронапи с полудня сидел в зарослях вьюна, наблюдая за хижиной и участком людей. Его брат Пирокай должен был появиться в начале ночи, но вот уже звезды померкли, а тот не появлялся. План похищения зрел в головах молодых войо уже давно, но вот только сейчас сложились обстоятельства для исполнения - подростки нашли поместье, где жили одни женщины. При этом в хижине имелся большой запас человеческих инструментов и, что совершенно поразительно, металлических рылец. Когда брат Пирокай впервые увидел, как люди рыльцами поднимают землю, не то что спал с лица, а даже позеленел. Сами войо поднимали землю древесными копалками, и дело это нелегкое. Вероятно, по этой причине Пирокай запал на людские вещи. Воровство в их племени, мягко говоря, не уважалось, но тут совсем другой случай и, если отнять у людей, безобразие может сойти с рук, тем более что братья знали, кое-кто уже похищает с чужих полей рассаду и так же, как и Пирокай, мечтает стянуть более ценные вещи.

   Найдя удобную цель, братья улизнули с охоты и теперь выжидали момента для осуществления плана. В хижине жили только девушки, и войо не ожидали сопротивления, тем более они вовсе не собирались нападать, а только похитить рыльца и топоры, но в случае обнаружения их некому будет поймать.

   Пирокай появился уже среди ночи, подкравшись к брату, как ночной кот. Войо было уже семнадцать и его посвятили в воины, но глупые замашки подростка еще не выветрились из головы. Когда Оронапи немного успокоился от испуга, сумел ответить брату:

   - Три женщины сейчас в хижине, а две охраняют посадки, но, думаю, через какое-то время и они уснут.

   - Хорошо! - ответил режущимся взрослым рыком Пирокай. - Будем ждать до середины ночи, затем вдоль стены подкрадемся к хижине. Если повезет, нам будут завидовать все в роду. Таких ценных инструментов нет даже у самого вождя.

   Через пару часов, когда женщины сменились на посту и, по меркам Пирокая, должны были сладко спать, братья ползком пробрались к хижине. Дверь не закрывалась, и они, как ловкие игрунки, проникли внутрь. В отблесках лунного света, падающего через ничем не прикрытые окна, войо на ощупь стали искать предметы желания. На это потребовалось немало времени,потому как, несмотря на ясную ночь, в углах, где хранился инвентарь, царила тьма. Наконец, Оронапи нащупал древесные черни, а Пирокай попытался проникнуть в спальню. Дверь оказалась подперта изнутри, и молодой войо, просунув руку в щель, пытался аккуратно убрать подпорку.

   Неожиданный девичий крик заставил юных воришек оцепенеть на месте. Оронапи застыл с охапкой рылец в руках, а Пирокай - на земляном полу с просунутой в щель рукой.

   * * *

   Анна открыла глаза и сквозь полудрему увидела черную тень на фоне освещенного луной окна. Существо показалось ей огромного роста с большой треугольной вытянутой головой. По спине пробежали мурашки. На голове у нечисти торчали рога, морда заканчивалась, в темноте не разобрать, то ли свиным рылом, то ли кошачьим носом.

   "Бес", - острым ножом сознание резануло сердце. Из-за спины торчал хвост. Глаза чудища сверкали зеленым светом, а зрачки шевелились. На пару секунд девушка оцепенела, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, в голове роились вопросы без ответов: "Что это? Почему оно пришло ко мне? Чего хочет, и главное, что мне сейчас делать?" Осознав, что существо может принести вред и даже убить, Анюта окончательно испугалась и в порыве паники уже не могла более сдерживать чувств. Что есть мочи заверещала и с силой пнула ночного гостя обеими ногами. Существо оказалось относительно легким! Дико пискнув, оно сигануло на стол и в виде черной тени бросилось в окно, ловко перемахнув кровать со спящей (теперь уже проснувшейся) Юлей.

   Юлька, как бешеная, подпрыгнула на кровати, в страхе и панике ища оружие. Первой ей попалась под руку табуретка, и в тот момент в хлеву, что служил одновременно и прихожей, послышался шум падающих лопат, грабель и окучников, а вместе с ним писк и визг разбегающихся игрунек. Не будь дурой Юля с криком "Что случилось?" бросилась к двери, на бегу выбивая подпорку.

   - Бес! Бес! - срывая голос, визжала Анна. - К нам приходил Бес!

   - Не дури! - выдохнула Юля (Настя еще только подымалась с постели), нос к носу столкнувшись в дверях с войо.

   * * *

   Когда в хижине людей поднялся крик, Пирокай единственное что успел сделать, так это подняться с земли. В распахнутых дверях, в отблесках лунного света стояла женщина с табуреткой в руках и явным намерением раскроить ему голову. Да только Пирокай был хорошим войном, он ловко увернулся от летящего предмета, который лишь слегка задел плечо. А вот юному Оронапи не повезло, табуретка угодила прямо в грудь, он выронил инструмент и осел на землю с тихим стоном.

   Тем временем Пирокай не думал сдаваться или трусливо бежать, ни одна человеческая женщина не сможет испугать воина войо, пусть и первогодку. Юноша не собирался возвращаться без добычи.

   Получив в челюсть, он еще на что-то надеялся, но после серии безнаказанных ударов руками и ногами в живот и пах с прерванным дыханием и резкой болью в причинном месте счел себя оскорбленным и решил заняться человечкой серьезно, по-мужски, без скидок на пол. Со звериным рыком он бросился на вражину, намереваясь вцепиться зубами (войо, как и вуоксы, имели клыки и хорошо кусались). За спиной раздался умоляющий голос Оронапи:

   - Братец бежим!

   Но Пирокай не на шутку рассердился. Как человеческая женщина посмела поднять руку на воина войо?!

   А через мгновение юноша уже считал, что брат не так уж и неправ, из носа текла кровь, женщина, схватив "воина войо" за чуб, била коленом по морде, таская за вихры, как собачонку. И что самое обидное, Пирокай при всей своей силе, а он был явно сильнее, ничего не мог поделать, настолько неожиданно агрессивным оказался противник, ну прямо как лесная кошка. Наконец,уяснив, что пора смываться, крутанулся на месте, оставляя клок шерсти в руках женщины. Оронапи уже сбежал, и молодой войо со всех ног бросился наутек.... Его никто не преследовал.

   Через десяток минут, когда воришки-неудачники поняли, что погоня им не угрожает, Оронапи спросил у находящегося в расстроенных чувствах брата:

   - Братец, что мы скажем?

   Он намекал на неприглядный вид морды Пирокая.

   Тот шел, время от времени хлюпая разбитым носом, срывая листья дерева хино и прикладывая к пострадавшему месту, из которого все еще влажной струйкой сочилась кровь. В ответ на глупый вопрос молодой воин болезненно рыкнул, с шепелявым оттенком заметив:

   - Шкажем упал на охоте...

   - Будут смеяться... - удрученно уточнил брат.

   - Это лучше, чем шкажать, что наш избила женщина!

   Оронапи всем своим видом и кивком головы полностью согласился с братом:

   - Если узнают, со свету сживут!

   - Будем молчать...

   * * *

   Сразу по окончании потасовки девчонок неожиданно, до колик в животе, пронял хохот. Все трое смеялись до упаду, потешаясь нерасторопности и неготовности молодых войо встретить достойный отпор.

   -- А он как на меня оскалится, - икая, задыхалась Юля. - А я ему... ногой...в...в.... Глаза стали такие удивленные!

   -- Не смешите меня! - отмахивалась Настя. - Я и так...

   Анна, несмотря на перенесенный испуг, не могла не смеяться, радуясь чудесному избавлению от опасных воришек (девушки быстро смекнули, что молодые аборигены покушались на их имущество, а не на жизнь). Ее не покидал вопрос о том, что за существо проникло в хижину и так напугало.

   Внезапно посреди веселья она спросила:

   -- Но кто залазил к нам в дом?

   -- У Анны завелся еще один ухажер? - не без иронии намекнула Настя. - Здесь в джунглях столько разумных существ, и все испытывают озабоченность и потребность в человеческом тепле.

   -- Вам смешно, а я так перепугалась, - изобразила обиду Анна, - у него глаза горят, а на макушке рога... и ...хвост.

   -- Анна даже на необитаемом острове не остается без поклонников! - не преминула съязвить Юля.

   -- Ладно, девчонки, довольно смеха! -- неожиданно прервала веселье Настя. - Здесь совсем не до шуток. Полно Ярославу над нами издеваться, немедленно уходим в каменный дом поместья! - Скомандовала неформальный лидер их небольшого коллектива. -- Юля, позови наших охранниц! Все равно от них никакого толку, только ворон пугать! Наверно снова спят под кустами! А мы немедленно собираемся и уходим.

   * * *

   Через десять минут Ярослава разбудил грохот ударов в ворота! Спросонья подумав об опасности, он стремглав поднял близких и всей гурьбой с обнаженным оружием (Ноки ловко владела копьем, как и всем, что ей попадало в руки) встречали незваных гостей. Узнав, что это его собственные девушки, грозно поинтересовался, и не думая открывать ворота:

   -- Какого черта приперлись, заболеть охота или заразу разнести?

   -- Кончай валять дурака, Славка, -- не на шутку взбесилась Настя, -- к нам войо залезли, ограбить хотели, если бы не Юля, были бы мы живы или нет, неизвестно. Открывай немедленно!

   Наконец, пойдя на уступку, Ярослав снял брус и открыл створку ворот, впустив, на его взгляд, перепуганных женщин. Анна, как только увидела парня, бросилась к нему, в страхе ища защиты и обнимая руками, совершенно не давая отчета в своих действиях и более не стесняясь подружек. Крепко схватила Ярослава за покрытую кольчугой талию и прижалась головой к груди.

   Ярослав, чувствуя, что девушки изрядно напуганы, беспокойно спросил:

   -- Что случилось?

   -- К твоей Анне из джунглей приходил влюбленный поклонник, -- хихикнула Юля.

   -- В дом залезли войо, пытались обокрасть!

   Ярослав удивленно вскинул брови.

   -- ...Совсем молодые воины, -- уточнила Юля, стесняясь своей силы, боясь, что ее могут посчитать мужиковатой и обвинить в отсутствии женственности, -- мне было нетрудно с ними справиться.

   -- Понятно... -- уяснил Ярослав, -- а что это за бредни о поклонниках из джунглей?

   -- А это вовсе и не бредни! - воскликнула задетая Анна, на секунду оторвав голову от груди парня. - Какое-то неизвестное существо залезло в хижину и испугало меня!

   -- И что оно сделало?

   Анна не поняла вопроса, потому как что еще должен был сделать бес, как не забраться в хижину. Затем, вспомнив горящие глаза монстра, неуверенно ответила:

   -- Смотрело...

   -- На кого?! - уже почти смеясь, уточнил Ярослав.

   -- На меня, - удивилась Анна, -- на кого еще смотреть?

   Услышав ответ девушки, вся компания вновь засмеялась, и хохот после перенесенных "испытаний" был облегчением, в нем чувствовались некоторые нотки истерики.

   -- Вам смешно, а знаете, как я испугалась! - оправдывалась Анна.

   Ярослав, жалея ее, постарался утешить, хотя сам тоже был не прочь узнать, кто мог забраться в хижину к девушкам.

   -- Аня, скорее всего это была одна из игрунок, ты ведь знаешь, они любят везде шарить, возможно, спросонья она тебе показалась крупнее, чем есть, а за рога ты приняла уши, они у игрунок торчком на макушке. А бес должен был иметь кроме рогов еще и уши. Ты не помнишь, были кроме рогов уши?

   Анна от неожиданности растерялась, не будучи в состоянии точно вспомнить отпечатанный в памяти образ, наконец, совсем запутавшись.

   -- Не помню... Вроде нет! - и снова прислонилась головой к груди.

   Ярослав, видя конец веселья, скомандовал:

   -- Ладно, расходитесь спать, я посторожу всех.

   Девушки не спеша разошлись по своим помещениям, где еще ранее были у них постели и комнатушки с крышей, в которых еще до эпидемии ночевали, когда всей семьей жили в поместье. Однако Анна не ушла. Они вдвоем остались на улице, сели на камень недалеко от пруда, на самом краю обрыва. У подножия гряды у самых ног простиралась непроглядная тьма джунглей, среди ветвей и деревьев сейчас точно также коротали время или спали люди, беззащитные в своем одиночестве. Анне так хотелось тепла, крепкой руки и того умиротворенного чувства защищенности, которое может дарить только близкий человек. В эту минуту она жаждала защиты, защиты от Ярослава и не хотела уходить во тьму каменных стен. Одиночество пугало.

   Они долго сидели молча, Анна обнимала парня, не чувствуя его, только тяжесть брони и оружия. Сейчас сталь была теплая, несмотря на ночь и отсутствие солнца, которое бы могло нагреть ее. Невольно подумалось: "Как только Ярослав терпит жару в тяжелом хауберке и толстом поддоспешнике?" Самой Анне часто делали поблажки. Когда было совсем нестерпимо жарко, она скидывала броню и оружие в повозки. В последнее время девушка вообще перестала носить броню, а оружие - только для вида. Однако близость врагов говорила, она неправа!

   -- Может быть, ты снимешь броню? - неожиданно для Ярослава, а еще более для себя, озвучила Анна и тут же испугалась сказанных слов, своего решительного голоса.

   Однако она помнила советы Насти: надо быть смелее!

   Ярослав удивился, но безропотно снял кольчугу. Анна помогала.

   -- Честно сказать, я в ней довольно сильно устаю, -- как бы оправдывался он, -- привычку к броне требуется вырабатывать с детства, а я надел пару месяцев назад, и если бы не природа, давно отдал бы концы.

   -- Отдохни немного, -- подбадривала его Анна, нежно касаясь обнаженного тела.

   Белье Ярослав из-за жары не надевал, а потому остался обнаженным по пояс, не сняв стеганые шосы.

   -- Как ты терпишь в этом ватнике?! - теперь уже вслух выразила свое удивление Анна.

   -- Поддоспешник - не ватник, -- уклончиво, с некоторой долей обиды ответил Ярослав, -- в нем намного прохладнее, чем в фуфайке, конский волос и шелк плохо греют и не сильно парят.

   -- Да я не о том! - многозначительно намекнула Анна, прижавшись к парню и обнимая, сама же думая: "Какой он странный, разве не понимает ничего? Врала, наверное, Настя, говоря, что нормальный парень сразу все поймет, а Ярослав что-то тормозит. Или тут дело в Юле?.." Мысль как черная тень проскользнула в душе, когда она вспомнила имя подруги, но Анна взяла себя в руки!

   Тут же пришел ответ на ее немые вопросы.

   Ярослав, чувствуя близость, обнял девушку за талию, привлек к себе, руки их переплелись, а небритый подбородок коснулся ее виска, причинив боль.

   -- Уже поздно, -- тихо сказал он.

   -- Да, -- согласилась Анна, -- надо идти спать.

   И поддавшись внезапному порыву, он наклонился и поцеловал ее в губы. Она обвила его руками за шею, и он вдохнул аромат ее волос, пахнущих сенокосом. Он начал целовать ее, так как целовал бы Юлю, но вдруг почувствовал, что Анна не прижимается к нему. Губы у нее были мягкие, влажные и нежно-невинные, как у ребенка. Что-то остановило. Затем, расслабившись, он осторожно обнял, инстинктивно прижав ладони к ее груди, но неожиданно девушка встрепенулась, замерла, более не отвечая на поцелуи, и что-то перевернулось внутри Ярослава. Нежность ее губ и щек - безвольное согласие? Оторвавшись от его губ, Анна положила голову ему на плечо. Он бережно привлек ее к себе, взглянул в глаза. В их тесной близости произошел прорыв, она наконец опрокинула плотину непонимания и предвзятости. Это было чистое чувство двух брошенных в водоворот событий людей, ищущих не столько близости, сколько человеческого тепла, надежды на будущее.

   -- Я не знаю, что ты думаешь, -- прошептала она, -- но у меня такое впервые.

   -- Я знаю, -- тихо молвил он, аромат свежего сена дурманил голову.

   Она высвободилась из объятий, мягко потянулась.

   -- Светает! Как хочется спать, -- она зевнула.

   На востоке розовел восход. Тонкий светящийся нимб покрывал горизонт океана.

Глава 72

   Подходило время сбора урожая, дожди выпадали все чаще и становились продолжительнее. Люди без понуканий, сами собирали выращенное и снашивали в свои убогие закрома. Воровство, в период, когда на полях было нечего взять, единичное и незаметное, теперь приобретало массовый характер. Молодежь войо в некоторой степени даже бравировала разбоем, выставляя свою безнаказанность напоказ. Люди нервничали, озлоблялись, и только чудо пока хранило от серьезных столкновений. Ведь стоит пролиться первой крови, и затухший конфликт вспыхнет вновь. Ярослав изо всех сил старался унять пострадавшие семьи, с пеной у рта доказывая необходимость хранить терпение и хладнокровие. Значительное влияние на разгул преступности оказала распыленность людских семей по окрестностям города, вызванная необходимостью карантина. После нескольких недель изоляции волей неволей образовался разрыв связей, и эпидемия мало-помалу стала стихать, получив жертву в виде полутора десятков людей.

   За последние две недели ни кто не заболел, и Ярослав разрешил возвращаться в крепость. Только не все откликнулись на призыв, много народа так и осталось на участках, в поместьях, ближе к земле. Однако сам Ярослав и семья вернулись в крепость.

   Неожиданно выяснилось назначение мощеной дороги, идущей к устью реки. Изначально земляне думали, что она предназначена для перевозки товаров с пристани в устье или связи с поместьями в тех краях. Оказалось, много проще и практичнее. На заболоченных островах росла особая трава, по виду напоминающая осот, в рост человека высотой, и не было в окрестностях лучшего удобрения, чем это растение. Как только закончился сбор урожая, ласу потребовали рубить просеку в гелеях, потому как им нужна трава, а таскать ее на себе через дебри, мягко говоря, неудобно. Организовав несколько авралов, освободили мостовую от растительности, и груженые травой повозки потянулись на опустевшие поля. Листья травы укладывали на землю и перекапывали. По рассказам ласу, она должна была сгнить к окончаню сезона дождей. Земляне, видя такое дело и сколько пользы оно принесет, не замедлили перенять опыт, и буквально в течение нескольких дней вся колония занималась сенокосом в болотистых заводях устья реки, порой находясь в воде по колено, а то и по пояс, потому как трава эта предпочитала заболоченные участки и росла прямо в воде.

   По окончании осенних работ жизнь постепенно входила в привычное русло на старом месте в крепости. Охрану пришлось усиливать, потому как после уборки урожая поля опустели, и самые смелые из войо стали покушаться впрямую на имущество людей. Безнаказанность воодушевляла, и самые отчаянные делали попытки проникнуть в крепость. Их находили, отпугивали, но пойти на поимку и применить наказание не решались. И дело не только в страхе перед неизбежной большой войной, но и в том, что у людей, как говорится, рыльце тоже было в пушку. Несмотря на запрет, угрозу жесткого наказания, люди охотились к северу от гряды, в лесных угодьях войо. Некоторые даже хвастались, что доходили до самых поселков и даже спасались от погони. Ярослав строго наказывал за нарушение приказа, но люди охотились тайно и даже при поимке предпочитали быть выпоротыми, но с жареной кабанятиной в желудке. К сожалению,меры, принятые руководством колонии, не давали должного результата. Эгоизм людей продолжал балансировать на тонком лезвии между миром и войной. Когда грянет гром, было только делом времени.

   Именно тогда на сторожевых вышках стали применять ночной прицел для контроля подступов к крепости. Прибор был всего один, но использовали его, по возможности, с максимальной пользой. К этому времени предполье представляло собой абсолютно голое место с выкошенной травой, выкорчеванными пнями и присыпанными ямами. Прятаться было абсолютно негде. Только дикари не знали, что за ними наблюдают в волшебную трубу и, пользуясь непроглядной темнотой, подкрадывались к самым стенам. При попытке их преодолеть, люди стучали копьями о щиты, и хитрые войо, отказываясь от попытки лезть дальше, спускались на землю. Однако и это не могло длиться вечно.

   * * *

   Ярослава разбудили среди ночи, Ноки трясла хозяина за плечо. Тихо шепча по-русски (девушка добросовестно пыталась овладеть речью господина):

   -- Аослав, ставай, войо у замку.

   Ярослав неохотно отходил ото сна, подобные побудки последнее время - не редкость. В дверях стоял молодой воин агеронец.

   -- Что случилось? - спросил Ярослав по-модонски.

   -- Нелюдь пробралась в крепость.

   -- Пытались спугнуть?

   -- Да! Не уходит, спрятались на нижнем дворе.

   Через пять минут ему показали место, где сидели воришки. Со стены цитадели место как на ладони, остатки хижин, полуразрушенные постройки надежно скрывали незваных гостей, но не могли укрыть их передвижения от взора всевидящего ночного ока.

   -- На опушке пасутся еще трое, -- уточнил Шестопер, бессменный страж крепости.

   -- Сколько проникло? - деловито поинтересовался Ярослав, осматривая со сторожевой вышки форбург, где укрылись войо, и опушку джунглей.

   -- Трудно сказать, -- выразив сомнение, пожал плечами воин, -- никто не заметил, как они поднялись на стену, засекли уже на нижнем дворе, когда те перебегали с места на место, и сколько их, никто не знает. Спрятались!

   -- Скорей всего заметили наше оживление и теперь выжидают, - предположил тихим голосом Ярослав. - Откройте двери западного бастиона, пусть уходят!

   Исполнение не заставило себя ждать, но лазутчики не среагировали, видно из страха засады предпочли открытым дверям западного бастиона перебраться через восточную стену. Самый трудный путь. Здесь двое ворот и полно охраны.

   -- Лезут на рожон! - разозлился Ярослав, глядя в прибор и видя, куда нацелился один из них.

   По стене форбурга, ниже цитадели, ходил ничего не подозревающий часовой. Войо сделал попытку подняться на стену по приставной лестнице, но человек неожиданно развернулся, и Ярослав заметил, как нелюдь затаился, одновременно приготовив кинжал для нападения.

   Ярослав оторвался от окуляров и тихим спокойным голосом потребовал:

   -- Уберите первый номер с форбурга, пусть поднимется на цитадель.

   А сам вновь приник к прибору, но не нашел лазутчика на прежнем месте.

   -- Странно, -- вслух произнес он.

   -- Что? - почти шепотом спросил Шестопер.

   -- Исчез! - еще тише молвил Ярослав. -- Странные какие-то воришки, слишком ловкие, не похоже на молодых войо.

   Повисла пауза, во время которой Ярослав усиленно напрягал мозги. Присутствие воинов войо наводило на нехорошие мысли. Вылазка шпионов могла быть прелюдией к нападению, попытке неожиданного захвата крепости. Возможно, в непосредственной близости от ворот скрывается засада, а эти воины должны открыть ворота, а может где-то рядом незамеченноезатихарилось все племя.

   -- Шестопер, - как можно тише шепнул он, -- подымай весь наличный состав и как можно тише. Пусть твои люди займут ворота форбурга, внешнюю стену и внешние ворота. Арбалетчики без шума пусть поднимутся на цитадель. Всех копейщиков к воротам цитадели. Пусть ждут команды. И тихо, так чтобы ни одна пряжка не звякнула.

   Шестопер исчез выполнять приказание, а Ярослав спустился с вышки и неспешно перешел на восточную стену цитадели, нависающую над коридором смерти. Он считал, что лазутчики сделают попытку открыть ворота и сконцентрировал большую часть людей здесь. Его встретили подымающиеся на стену арбалетчики. Станислав, Труба и другие его люди, стараясь не шуметь, занимали места, разбирали заготовленные на стенах факелы и многое другое, в общем, готовились.

   Ярослава раздражал шум, издаваемый его людьми, резкий шепот, топот ног, звуки, в тишине далеко разносимые ветром. Он с удовольствием заметил, что сегодня ночью восточный бриз, и возможно, лазутчики в глубине провала не услышат их возню.

   "Надо! Надо, - думал он, - заняться с людьми учебой! Совсем разленились за месяцы вынужденного безделья, стали прям как беспечные ласу".

   * * *

   Шорох вывел его из забытья. Станислав в кромешной тьме указывал на стену цитадели. Жест его, почти незаметный и невидимый во мраке, можно было различить только на фоне подсвеченного малой луной неба, настолько кромешная тьма царила на стенах крепости.

   Шорох раздался сильнее, кто-то пытался взобраться по стене цитадели. Ярослав удивился: "Зачем?!" Но немедленно сделал отмашку людям - поджигайте факелы. Он не собирался тянуть до того момента, пока их обнаружат, и элемент внезапности будет утерян, тем более никто не знал, закрыты внешние ворота или уже нет. Просто лазутчики лезут по стене, или это уже захват крепости.

   Ударили кресала, загорели зажигалки (у кого были), и яркие сгустки пламени полетели вниз в проход между стен. Видя такое, мечники на внешних стенах стали поджигать свои и бросать за стену в предполье. Проход меж стен осветился тусклым заревом, по стенам запрыгали тени и отблески огня. Ярослав перегнулся через парапет и осмотрел проход. Укрыться здесь было негде,и несколько человек с натянутыми луками прижались к стене в углу между стеной и внешними воротами. Открыть их они не успели или не смогли (на воротах стояли обычные замки) и теперь, ощетинившись стрелами, ждали развития событий. В пыли у их ног лежала стража ворот, вероятно, убитая. Со всех сторон послышались выкрики на модонском:

   -- Бросайте оружие, вы окружены!

   В свою очередь, Ярослав, привстав над парапетом, выкрикнул, обращаясь к людям на восточной стене:

   -- Что там в поле?!

   -- Никого нет! - раздались в ответ сразу несколько голосов.

   Сообразив, что, похоже, нападение откладывается или успешно предотвращено, он обратил внимание на сгрудившихся в тени врагов. И вновь что-то в их облике показалось ему странным. Ярослав заметил сквозь мрак пеструю одежду воинов, что не свойственно местным войо. Те больше щеголяли в коротких холщевых штанах до колен, с голым торсом, или, в редких случаях, в накинутой на плечи безрукавке. Да и фигуры лазутчиков отличались некоторой стройностью в отличие от кряжистых, рослых дикарей.

   -- Так-так! - вслух произнес он, обращаясь к Станиславу и окружению. -- Похоже, необычный улов попал в нашу каменную сеть!

   Товарищи сразу заинтересовались сказанным, высовывали головы за парапет, пытаясь в пляшущих отблесках тухнущего пламени разглядеть противников.

   -- Убрать головы с парапета, -- неожиданно гаркнул Станислав, -- хотите стрелу получить, -- он кулаками вразумлял самых тупых.

   -- Я спущусь к воротам, - обратился Ярослав к Тимофеичу, - если что, действуй по обстановке.

   Внизу Ярослав быстро отобрал два десятка человек из отряда копейщиков, приказал взять большие щиты, укрыться за ними и отворять ворота.

   -- В ногу! - командовал он, держась правой стороны строя. - Левой, левой. Держать строй! Отпустить копья! Куда ты олух открываешь лицо! - рявкнул он на нерасторопного воина, тыча ему в спину древком копья. -- Прикройся щитом!

   Две шеренги по десять человек быстро спустились к внешним воротам крепости, встав на месте, не доходя полтора десятка шагов до сгрудившихся в углу лазутчиков. Никто из них, видя,сколь многочисленна охрана крепости, так и не решился сделать ни одного выстрела. Вооруженные луками, они жались в самом темном углу коридора.

   * * *

   Ярослав взял из рук одного из лучников факел и вдоль стены обошел строй. Он уже предполагал, кого увидит. Под замеченные странности подпадал только один местный народ, но он еще не знал наверняка. Прикрывая левый бок щитом, Ярослав подошел ближе к врагам, осветив их лица и фигуры.

   -- Какой сюрприз! - не удержался от возгласа Ярослав, наконец, поняв, кто перед ним. - Энолы! Нежданные гости! Какими судьбами в наших краях?

   На стенах, как испорченный телефон, раздались слова: "Энолы! Энолы! Эльфы (земляне упорно продолжали называть народы Трона привычными для себя именами)!

   Ярослав испытывал немалый страх перед направленными в него стрелами, но старался на виду врагов вести себя более уверенно. Он, как ни в чем не бывало, склонился над лежащим в пыли человеком, прощупал пульс. Воин был жив, но тяжело ранен. Он выкрикнул, обращаясь к строю:

   -- Убрать раненых!

   Второй страж оказался также жив, но оглушен.

   Затем, выпрямившись, обратился к пойманным лазутчикам на модонском:

   -- Я не знаю, что вам надо от нас. Но сейчас лучше сложить оружие, у вас нет шанса в бою, нас значительно больше, а ваши братья, которые я знаю, пасутся возле стен, не смогут помочь. Бросайте оружие, и я гарантирую жизнь. В противном случае вы сейчас умрете!

   С этими словами Ярослав, продолжая прикрываться щитом, отошел в сторону от строя ближе к закрытым воротам. Неожиданно громко, даже для себя, скомандовал:

   -- Лучники и арбалетчики, приготовить оружие!

   Воины забегали, готовясь к залпу. Каждый старался найти для себя удобное, не заслоненное другими место, свой собственный сектор для ведения огня. Неожиданно движение и шум стихли, все ждали команды.

   -- Товсь! - что есть мочи выкрикнул Ярослав.

   Воины не шелохнулись. Тишина гробовая, никто не движется, не звякнет ни один меч или щит, только потрескивают догорающие на земле факелы.

   В конце концов, страх неминуемой смерти пересилил, и энолы опустили луки. Немедленно из рядов выскочили люди вязать лазутчиков, и через десять минут пленники сидели в погребе под охраной.

   * * *

   Чрезвычайное происшествие вызвало немалые споры и пересуды. Никто не мог взять в толк, с какой стати энолы забрались в крепость и, вообще, чего им здесь нужно. Все точно знали, что этот народ не обитает в долине даже в малом числе, а это значит лазутчики пришлые и сколько их, предположить трудно. Энолы никак не могли прийти в долину в малом числе, потому как это было бы безрассудно по причине племени войо, проживающего здесь, их старых, вечных врагов. Конечно, энолы могли прийти с моря, но тогда где-то в устье их должен ждать корабль и их товарищи. Подчиняясь голосу разума, Ярослав решил не торопить события. Пойманные лазутчики становились заложниками и давали ему в руки определенный козырь. Всем известное трепетное отношение энолов к собственным, весьма продолжительным жизням, а также жизням соплеменников, внушало надежду, что энолы не станут атаковать сразу или, во всяком случае, будут более покладисты в своих действиях.

   Раннее утро не развеяло неопределенности в сложившемся положении. Остававшиеся на опушке энолы исчезли бесследно, а вернувшийся в мегарон Шестопер сообщил, что пленники держатся стойко и даже несколько надменно, не желая говорить с людьми, и, похоже, собственные разбитые носы не стимулируют к откровенному общению. Ярослава несколько озадачила подобная скрытность лазутчиков, наводя на недобрые мысли, что естественно заставило принимать превентивные меры.

   -- Всем группам! - ясно выразился он, давая понять командным тоном, что не потерпит возражений. -- Немедленно собрать всех людей в крепости! Повторяю, всех! Каждому подразделению выделить воинов для возвращения людей из поместий. Захват пленников может вызвать ответные меры, поэтому надо провести операцию чрезвычайно быстро, в течение получаса-часа, а лучше пятнадцати минут. Пусть все посыльные возьмут лошадей и повозки. Приступить к исполнению немедленно!

   Грозный тон командира и нехорошие предчувствия вселили народу желание исполнить приказания как можно быстрее. Послышались команды, отдаваемые на разных языках, побежалиназначенные люди. Немедленно запрягались повозки, в рассветный туман умчались всадники. Крепость в который уже раз становилась на осадное положение.

   * * *

   "Белокрылый Драгеон" -- один из немногочисленных кораблей рассветного леса энола -- сейчас стоял, причаленный кормой к берегу в одном из нескольких заливов, окружающих древний город Ласу. Это был еще нестарый корабль с высоким носом, украшенным резной головой дракона и многочисленными веслами, которые сейчас лежали вдоль бортов. Большая частькоманды отсутствовала, уйдя с принцем к городу людей. Те, что остались, напряженно вслушивались в тишину джунглей, ожидая развития событий и добрых вестей.

   Осенний дождь закончился, и Нур-ниса, покинув укрытие в центре корабля, перешла на корму, поддаваясь напряженному чувству ожидания. Она оперлась рукой о балясины загнутой кормы, вглядываясь во мглу ночи, как бы ожидая от джунглей ответа. Тяжелые, противоречивые чувства теснили грудь молодой энолы, старший брат Клодоальд, рискуя бесценной жизнью,ушел с группой охотников в укрепленный лагерь людей, чтобы найти и вернуть похищенный несколько месяцев назад крайншен, называемый "наследие темной эпохи", -- очень опасную вещь, способную стать в руках врагов губительным орудием борьбы с ее народом. Принцесса, как и любой другой ее соплеменник, понимала, насколько важно не допустить нахождение в руках людей крайншена. Понимала то, что ее Клодоальд может быть вынужден вступить в схватку с человеком, которого сама энола за несколько коротких встреч успела полюбить и которому обязан своей жизнью Расьюмон, их младший брат.

   Будучи Нур-нисой, она не раз встречала людей и считала себя хорошо знакомой с нравом и природой этой расы, но встреченный человек поразил ее до глубины души своей естественной простотой, отсутствием предвзятости в отношении энолов и прямолинейной откровенностью. Его слова, сказанные без фальши, свойственной ее собственному народу, и без простоватой животной грубости, столь отвратительной среди людей, тронули самые сокровенные, самые тонкие струны ее души. Теперь она не могла без содрогания думать о столкновении самых дорогих для нее людей. Брат, будучи Принцем и будучи повинным сразу в двух ошибках, совершенных на посту главного стража крайншена, был вынужден поклясться собственной кровью и жизнью, что вернет предмет во чтобы то ни стало.

   В свою очередь, человек, который стал для принцессы чем-то вроде божества третьего уровня, наряду с дриадами и нимфами, будет вынужден защищать своих близких, что неизбежно приведет к столкновению. Оба, облеченные властью и грузом ответственности, невольно вступят в бой не на жизнь, а на смерть.

   Понимая ситуацию, принцесса просила брата и первых воинов на корабле дать ей возможность поговорить с вождем людей и, возможно, уладить дело миром. Она была уверена, что уже сейчас имеет некоторое влияние на человека и может попытаться вернуть крайншен без крови. Однако ее призыв к разуму не был услышан, в первую очередь, старшими родов. Природная гордость и презрение к жалким людишкам не могла позволить унижение их принцессы и госпожи.

   Брат запретил покидать корабль, и теперь она мучилась от неизвестности на его борту. Казалось, прошла вечность с момента ухода охотников, но никаких известий не поступало. Не в силах оставаться в неведении, она умолила листе Региэло, молодого воина команды, пойти узнать для нее, что происходит в лагере людей, где ушедшие охотники, и был ли бой. Добрый юноша ушел, как в воду канул. Принцесса нервничала еще больше и просила кормчего корабля пустить ее на берег, в чем получила категорический отказ, никто из команды не смел ослушаться приказа принца Клодоальда. Энола вынуждена была стоять на корме, страдая от горя и неизвестности.

   Наконец посланец вернулся, и энола была готова растерзать юношу за нерасторопность, но природная воспитанность и боязнь показаться невежливой сдержали естественный порыв, она лишь молвила:

   -- Что наши воины, листе Региэло?

   Молодой энол, будучи воспитан не менее принцессы, а, возможно, и более, потому как происходил из древнего и очень знатного рода, слегка склонив голову, доложил:

   -- Пресветлая Нур-ниса, охотники и ваш брат возвращаются! Меня послали известить, что все в порядке и чтобы Вы не волновались. Успеха не было, люди ожидали, и кто-то из воинов сейчас в плену, пока не знаю кто.

   -- Был бой?! - энола едва сдерживалась, чтобы не сказать нечто резкое в ответ на обтекаемые фразы листе Региэло.

   Однако нетерпеливый тон принцессы не возымел действия на молодого война.

   -- Как такового нет! - спокойным тоном ответил он. - Нет раненых, и ни убитых.

   * * *

   Принц и охотники вернулись на корабль спустя час мрачнее тучи.

   Лицо Клодоальда выражало смешанное чувство горечи и раздражения, воины чувствовали себя не лучше. Неудача вылазки всех задела сверх всякой меры. Немедленно по приходу он спустился в каюту, не желая объясняться с командой, впрочем, все знали и понимали, что люди не только сумели обмануть, взяли пленных, но и глубоко уязвили чувство гордости всех энолов, считающих себя лучшими охотниками и лазутчиками среди народов Трона.

   --...И главное, мы ничего не можем сделать! - с врожденным чувством величия спокойно бушевал принц. - Мы упустили момент, когда могли взять заложников, а сейчас уже поздно! Все окрестные леса опустели. Мы еще смеялись над глупыми людьми, когда те подняли переполох. А это был тонкий расчет, они уже взяли наших братьев и обезопасили себя от ответных мер. А тут еще войо. Мы прекрасно знали, что в долине живут наши враги, тем не менее, Майоринг не выделил ни одного корабля, ни одного энола в помощь, ссылаясь, якобы на военные действия на севере. И что теперь? Что скажете теперь, Нур-ниса Трисанто, как представитель Майоринга?

   В ответ энол неопределенного возраста, с некоторым оттенком женоподобности на, несомненно, мужественном лице, глубоко вздохнул, как рыба, вытащенная на берег:

   -- Вы забываетесь, принц, ваши люди подвели нас, не исполнив долга, а вы пытаетесь обвинить в неудаче Майоринг! Это, по крайне мере, грубо и незаслуженно!

   В этот момент в каюту спустилась принцесса. Все общество склонило голову перед молодой энолой, а принц, и так раздраженный неудачей, не смог удержаться:

   -- Миериэль, вы можете подождать у себя в каюте? Я освобожусь и обязательно поговорю с вами.

   Энола взором богини окинула собравшихся, спокойно и холодно ответила:

   -- Я Нур-ниса!

   И присела на одно из стоящих в каюте складных кресел.

   Понимая, что возразить нечего, воины продолжили обсуждать сложившуюся ситуацию.

   -- Мне не приходит в голову обвинять Майоринг в бездарности своих людей или в собственной непредусмотрительности, -- спокойно, даже несколько высокомерно, продолжал принц. -- Повторюсь, все мы знали, что в долине войо, и, несмотря на эти знания, взяли всего один корабль и пятьдесят воинов.

   -- Войо -- не наша задача, а для подавления людей пятьдесят луков достаточно! -- столь же холодно ответил представитель Майоринга, остальные воины, будучи по большей части энолами Намгейла, напряженно молчали.

   - Охотники заметили вблизи лагеря несколько групп войо, что странно, а для нас очень опасно оказаться промеж стен, занятых людьми, и гелей, напичканных, как рыба-еж иголками, копьями войо. И если возможно, в чем я уже сомневаюсь, мы справились бы с сотней воинов людей, то для боя с людьми и войо, или по очереди, пять десятков никак не достаточно. Только мы перебьем защитников и захватим лагерь, как войо немедленно нападут. А если наоборот, столкнемся в гелеях с давними врагами, эти люди, -- принц для большей убедительности указал пальцем в сторону крепости, -- ударят нам в спину.

   -- Конечно, положение сложилось непростое, -- пытался урезонить гнев принца Нур-ниса Трисанто, -- и если направить два десятка луков на стены, а два на гелеи, возможно, нам будет сопутствовать успех. Потери в этом случае неизбежны, но и отказаться от борьбы за крайншен мы не можем, так же как и вернуться ни с чем.

   -- Ваши выводы, дорогой Нур-ниса Трисанто, чересчур оптимистичны, -- слегка иронично прокомментировал слова посланника принц Клодоальд, -- если бы на стенах стояли одни модоны, успех был бы обеспечен, но там стоят индлинги, а они свою силу доказали в бою. И два десятка луков недостаточно.

   -- В таком случае, что предлагает принц? - грустно и вынужденно спросил посланник.

   -- Уходить, - резко ответил Клодоальд, -- пока еще все живы! Вернуться после сезона дождей с двумя сотнями луков.

   Все воины неодобрительно загалдели, качая головами, один из старейшин даже рискнул противоречить собственному принцу: "Наши жизни, конечно, дороги, но честь... и долг..."

   Неожиданно посреди хаоса послышался легкий девичий голос:

   -- Есть еще один путь!..

   Все замолкли от неожиданности, устремив вопрошающие взоры к принцессе.

   -- ...И я уже вам говорила раньше! Индлингам не нужен наш предмет! Я не видела его, когда их пленили в Майоринге. Скорее всего, крайшен попал к ним случайно и совершенно не нужен, люди не могут им даже воспользоваться, а вы, воины, пытаетесь силой отнять то, что врагу вовсе не нужно, строя политику на предположениях и своем предвзятом мнении, что его украли преднамеренно. Однако сейчас, когда несколько наших братьев попали к людям в лапы, волей-неволей вам придется идти на переговоры.

   Повисла пауза и неожиданно разразилась бурным шумом голосов, как июльский дождь грозой. Энолы, отбросив природную чопорность, старались переспорить друг друга, а Миэле сидела в стороне, смеясь над собратьями и тем результатом, который вызвали ее слова. В конце концов, образовались три группы спорящих, каждая из которых имела собственное мнение по вопросу дальнейших действий. Большая часть хотела немедленно броситься в бой, другая - согласиться с принцессой, и, скрепя сердце, пойти на переговоры, а третья - в единственном лице принца Клодоальда - идти в Наймгейл и набрать войнов.

   Видя, что остается в одиночестве, принц, быстро взвесив положение, согласился с сестрой, чем резко перевесил чашу весов в ее пользу. В результате приняли решение, как рассветет, идти к стенам и, как это ни унизительно, просить о переговорах.

Глава 73

   Вплоть до полудня народ в крепости оставался в неведении относительно места положения энолов, их намерений и численности. Ярослав не рисковал высылать разведку из опасения, что люди будут схвачены, он не понаслышке знал о мастерстве энолов в военном деле и как следопытов, а рассказы аборигенов лишь добавили осторожности. Поэтому, как только все собрались, запретил до особого разрешения кому бы то ни было покидать крепость. Люди роптали на командира за меры чрезвычайной предосторожности, но, тем не менее, все понимали, для перестраховки есть основания.

   Четверо пеших энолов появились со стороны городских кварталов, что позволило предположить нахождение стоянки корабля к востоку от города в глубоких узких фиордах. Несмотря на то что энолов было всего четверо, никто не сомневался, в ближайших к крепости зарослях, за полуразрушенными стенами домов и оград прячутся десятки невидимых и бесшумных врагов и что они уже взяли под прицел людей на стенах. Командира в этот момент не было вблизи ворот, и пока за ним бегали, пока Ярослав поднимался на башню, опасные гости успели подойти вплотную. Их окликнули со стен форбурга, но те со смелостью и надменностью достойных лучшего применения проследовали по пандусу к самым створкам ворот.

   Ярослав, посчитав невежливым разговаривать с парламентерами через порог, предложил провести их прямо в мегарон, где он сможет говорить более достойно. Поручив Шестоперу провести энолов в зал, поспешил в свои покои, где постарался одеться получше, чтобы выглядеть более представительно. В первую очередь он сменил неряшливый, потертый ежедневный актеон на почти неношенный яркий, накинул дорогую накидку, доставшуюся от посла бурути, и подцепил золотой меч вуоксов. Девушки, Ноки и Анна, помогли закончить переодевания в несколько минут, потому, к моменту входа энолов в мегарон, Ярослав был на месте и во всеоружии.

   Первое, что поразило Ярослава в делегации, это знакомое лицо благородного брата Миэле. В душе он даже разинул рот от неожиданности, а когда поперхнулся, чуть было не прикусил себе язык. Вероятно, тот звук, который он при этом издал, более похожий на "хрю", не был воспринят вошедшими превратно. Похоже, энолов и раньше встречали с чувством удивления и оторопелого обалдения. Оно, конечно, может и не так, но, во всяком случае, виду они не подали, держались с достоинством венценосцев, окруженных толпой придворных карликов.

   Внешне все они имели неуловимые общие черты, свойственные своей расе: некоторую легкую женоподобность в лицах и даже теле, стройные длинноногие фигуры и оттенок неопределенности возраста, столь характерный для долгоживущего народа. Все четверо были одеты в похожие (для глаза человека) зеленые костюмы, сплошь покрытые вышивкой и аппликацией на растительную тему. Даже кроткие коричневые сапожки в разумных пределах имели подобные украшения. Их оружие составляли притороченные к поясам короткие кинжалы в золоченых ножнах, а богато инкрустированные глухие гориты с луками были переданы одному, внешне самому младшему из энолов.

   Принц Клодоальд, на взгляд человека, отличался от остальных в лучшую сторону благодаря своей мужественности, он был явно шире в плечах и физически сильнее. Причем настолько, что сравнение с близко стоящим в этот момент Шестопером, хотя и было в пользу рослого и очень сильно развитого землянина, но энол, если и уступал, то ненамного, а Ярослава Клодоальд был даже выше.

   Одет принц в этот момент был столь же пестро, как это водится у энолов и, вероятно, является обычной формой лесных воинов. Единственное, что отличало, это золотая цепь на груди, как Ярослав уже успел догадаться, знак высокого положения в обществе, ну и, наверно, еще менее надменное лицо, нежели имели его собратья, что выдавало острый ум и душу, отягченную бременем ответственности.

   * * *

   По мере того, как энолы входили в зал, Ярослав встал с трона и с распростертыми объятиями направился навстречу:

   -- Сакора мирано Оуна Наватаро! Счастлив видеть славных представителей народа энола в своем доме. Благородный Дхоу Клодоальд, почтительнейше приветствую достойного сына великих лесов на древней земле Ласу. Позволь, в первую очередь, с глубочайшим уважением узнать имена ваших спутников, уверен, достойных энолов, чья слава не известна мне лишь по жестокому недоразумению, и вследствие тех глухих мест, где нам, недостойным, приходится проживать

   Речь человека, сказанная на не совсем правильном модонском, тем не менее, понятая Клодоальдом и его спутниками, вызвала некоторое смущение и удивление. Искренность обращения, несвойственная лесным жителям, была непривычна.

   Несмотря на горячее приветствие, с некоторой натугой выданное землянином, ответ энолов оказался холоден и отрезвляющ. По тону и взгляду они давали понять о глубине пропасти, разделяющей веселых, общительных людей и надменную высшую расу. Принц Клодоальд не удостоил Ярослава упоминанием о своем близком знакомстве в прошлом, которое оставило не самые приятные воспоминания, а главное последствия. Он лишь учтиво наклонил голову и повел ладонью в сторону спутников:

   -- Нур-ниса-инаят Трисанто. Майоринг восточный лес энола полномочный представитель...

   Принц Трисанто качнул головой.

   -- ...Листе Тогнемиэль и листе Восюмон. Намгейл рассветный лес энола, - благородные юноши (по меркам энолов) сделали шаг и чуть склонили головы.

   В ответ Ярослав раскланялся с самым учтивым видом:

   -- Чем могу служить, Оуна Наватаро? И что привело столь достойных энолов в наши негостеприимные края?

   Нур-ниса Клодоальд принял на себя первую роль среди энолов.

   -- Не далее как сегодня ночью, -- принц Клодоальд говорил спокойно, как будто говорил о вечернем ужине, -- мною были посланы пятеро войнов осмотреть руины древнего города на предмет отсутствия в них наших врагов войо. Мы никак не ожидали, что в столь мрачном и безлюдном месте кто-то поселился. Наши разведчики не имели злого умысла против людей, потому я прошу... - Клодоальд вновь повел рукой в сторону спутников, - мы просим отпустить их!

   В ответ на просьбу принца Ярослав изобразил задумчивость:

   -- Позвольте возразить Вам, Оуна Наватаро Клодоальд. Лазутчики вели себя не так, чтобы они оставались в неведении о людях в крепости. В противном случае, они бы сразу покинули ее, узнав о гарнизоне, и не кидались бы на стражу с кинжалами в руках. Двое моих людей оказались тяжело ранены и, поверьте, их жизни мне не менее дороги, чем вам жизни ваших воинов. Потому уверения в непреднамеренности я отвергаю. Боюсь, что если бы не заложники, мы уже слышали бы свист ваших стрел...

   И затем более строго:

   -- ...Итак, что было надо вашим лазутчикам в крепости, и вообще, что вам всем надо у нас в долине?

   -- Поверьте, Дхоу! - принц не удостоил обратиться по имени, будучи столь же спокоен, как и ранее. - Я глубоко сожалею об инциденте, виной которому недоразумение и поспешность наших воинов, но слава богам, в столкновении не было погибших, и, я думаю, нет смысла развивать конфликт. Отпустив наших воинов, Дхоу покажет свое доброе, я знаю, отношение к энолам, а мы в свою очередь постараемся не остаться в долгу...

   Клодоальд остановился, как бы ожидая ответа на вновь прозвучавшее предложение, но Ярослав держал паузу, давая понять, что на его вопрос не ответили. Принц, немного промедлив, вынужденно продолжал:

   -- ...Несколько месяцев назад, в то время как переселенцы плыли по Яре через земли Майоринга, была похищена ценная для всех энолов вещь - крайншен, и у нас есть основания полагать, похищена индлингами, точнее одним из них!

   Ярослав вскинул брови в удивлении.

   -- Вы меня поражаете, Дхоу Наватаро! Каким образом кто-то из моих людей, плывущих по реке, мог нечто у вас украсть, ну разве что выловить сетью в бушующих волнах водопадов. Уверяю Вас, абсолютно всем моим людям было не до того, они только и помышляли, как выжить в ревущих потоках! - Ярослав, когда надо, умел быть красноречив.

   -- Я не имел ввиду ваших людей! - вскинув голову, молвил принц. -- Я говорю о Вас, Дхоу!

   -- Меня! - еще сильнее удивился Ярослав, разведя оторопело руки. -- Да я в плену у вас был, сидел под стражей... и только благодаря небесному созданию до сих пор жив.

   -- И тем не менее, вероятно, во время побега вы взяли с собой вещь, Вам не принадлежащую!

   Ярослав на секунду задумался.

   -- На что похож ваш артефакт? - молвил он, мановением руки подзывая первого попавшего из воинов Шестопера и обращаясь к нему на русском. -- Немедленно найти Анну и Юлию!

   Меж тем принц с готовностью ответил на вопрос:

   -- Крайншен -- это писание, шитый кожаный сверток...

   -- Или на модонском, малеванье, -- перебил его Ярослав, -- или иначе такие предметы мы зовем книгой. Действительно, на обратном пути мы нашли в лесу сумку с орехами, а в ней, как вы говорите, "кожаный сверток", но похищением это никак не может считаться. Самым ценным для нас были орехи, а какая-то малява...-- Ярослав усмехнулся, -- нам абсолютно не нужна ни тогда, ни сейчас, и совершенно нет смысла затевать войну из-за столь ничтожного повода!

   Услышав сказанное, принц чуть не задохнулся от гнева, но постарался не выдать своих чувств. Тем не менее, Ярослав заметил вызванное раздражение и пришедшей в мегарон Анне дал такое указание на русском языке:

   -- Ты помнишь книгу, что мы нашли в Древнем лесу?

   Девушка согласно кивнула головой:

   -- Сейчас она где-то в вещах у Ноки!

   -- ...Правильно! Найди ее! Подключи к аккумулятору ноут и скан, пусть Труба, если что, поможет. Сканируй от корки до корки, затем принеси сюда и постарайся сделать это побыстрее, но не торопись излишне, мы подождем.

   Затем с благодушной улыбкой обратился к ожидающим энолам:

   -- Сейчас ваше писание найдут, к сожалению, мы относились к нему, как безделице, не придавая значения, поэтому на поиски потребуется время. Придется подождать.

   Энолы согласно качнули головами, а принц Клодоальд продолжал:

   -- Если вы возвращаете крайншен без сопротивления, и не требуется вознаграждение...

   Ярослав отрицательно покачал головой:

   - Не совсем.

   -- ...было бы разумным отказаться и от пленников.

   -- А в этом я с Вами не согласен, уважаемый Нур-ун-ниса-инаят, у нас уже есть опыт общения с энолами, в том числе лично меня трижды неспровоцированно подвергали нападению. Причем, один раз просто ради забавы, а в конце на прощание стрелу в подарок. Заложники должны стать, по-моему мнению, щитом от подобных провокаций в будущем. Боюсь, как только мы их вернем, вы немедленно нападете из чувства мести и оскорбленной гордости.

   В том случае если мы заключим клятвенный договор по всем правилам, энолов и нашим, то, безусловно, пленники будут возвращены после десяти лет пребывания у нас, за это время многое измениться и, возможно, желание нападать изчезнет.

   -- Что вы имеете ввиду под словом договор. Энолы не дают обещаний низшим расам и кому бы то ни было, - отрезал принц.

   -- Я слышал, что энолы не держат слово, кроме клятвы, данной на дереве.

   Лицо Клодоальда аж вытянулось от неудовольствия.

   -- Не на дереве, а под деревом, -- поправил он, -- так это более правильно звучит на языке людей.

   -- Надеюсь, в нашей долине найдется подходящее? - недвусмысленно намекнул Ярослав.

   -- Да, здесь иногда попадаются священные деревья, но для клятвы не обязательно все дерево, достаточно его коры или ветки.

   -- Зачем же мелочиться, -- хмыкнул Ярослав, -- не далее как перед мегароном растет такое, я видел их в Майоринге и не позволил срубить у себя, надеясь, что оно принесет удачу, как видите, не ошибся, пригодилось! Договор составим по всем правилам энолов и индлингов, на коре священного дерева. Причем в тексте упомянем, что язык индлингов является главным, чтобы избежать разночтений и попытки обмана с вашей стороны!

   * * *

   - А вот и спец по казуистике... -- в Мегароне появилась Анна со свертком, -- ...эти писания вы разыскиваете?

   Ярослав жестом предложил девушке отдать книгу энолам.

   Получив в руки предмет, ради которого был проделан долгий путь, энолы загалдели на своем певучем языке, проверили целостность списка и, довольные, замотали головами.

   -- В таком случае, -- говорил с хитрецой Ярослав, отбирая назад писание, -- нам стоит только клятвенно произнести договор, и я верну ваш, как вы называете, крайншен. И в качестве жеста доброй воли двух пленных впридачу, ну а остальные останутся в долине в течение семи лет, так сказать, во избежание нарушения договора.

   Энолы выпали в осадок, вероятно, никогда прежде не встречаясь со столь недоверчивым и наглым переговорщиком. Их лица вытянулись, а глаза налились гневом до такой степени, что, будучи в другой обстановке, несомненно, придушили бы Ярослава собственным руками. Не в силах сдерживаться, Принц Трисанто отбросил приличия:

   -- Вы забываете свое место, человек, наши стрелы укажут его.

   Клодоальд попытался сдержать гнев соратника, ладонью удерживая невольно бросившегося вперед воина, одновременно делая замечание:

   -- Не нужно предъявлять чрезмерных требований, Дхоу, мы обсудим ваше предложение, а пока имейте в виду, я не смогу до бесконечности сдерживать своих воинов.

   Энолы развернулись, делая шаги к выходу, в ответ Ярослав кинул вдогонку:

   -- Будьте уверены, мы ждем вас с нетерпением.

   * * *

   Мерзко и тоскливо, тоскливо и мерзко. Чувство это не покидало принца Клодоальда, когда он возвращался к себе на корабль. Майоринг, Наймгейл, высший свет, старейшины родов - все требовали от него невероятного: немедленных действий, побед, поверженных врагов. Все! Ровным счетом все требовали чуда! Чуда, будто он бог или великий волшебник! И это с пятью десятками луков на борту. Что говорить о надменном Трисанто, но и старшины родов, его собственные воины, не могли здраво оценить положение.

   В гелеях дуло, осенний холодный бриз раскачивал вершины деревьев, и он поднял воротник. Уже несколько дней шел отвратительный мелкий дождь, останавливаясь и вновь изливая потоки влаги. Энолы неспеша возвращались на корабль, отсутствие успеха ясно читалось на померкших физиономиях. Еще вчера утром всех окрыляла убежденность в успехе, обманчивое чувство холодной уверенности. На корабле их ожидали разведчики с сообщением, что небольшие группы войо в десять-пятнадцать воинов подтягиваются к руинам, прячутся в кустах вблизи стен, а порой проникают внутрь города, скрываясь по старым подвалам, подворотням, укромным местам, коих великое множество, а на подходе отряды в двадцать-тридцать человек. Время! Время работало не на энолов, еще день, и все решится.

   Миэле встретила брата на сходнях с требованием выложить все о переговорах и выслушать ее мнение. Принц Клодоальд, будучи в курсе о причинах столь неравнодушного отношения сестры к данным конкретным человекам и не желая падать лицом перед соплеменниками, жестом, учтиво и строго предложил пройти для разговора в укрытие на палубе, устроенное специально для Нур-нисы. Двое воинов охраняли покои, и принц мог быть уверен, их не услышат.

   Рассказ не занял много времени, результат читался на мрачных лицах.

   -- Дхоу потребовал клятву о мире и заложников на семь лет, -- грустно поведал он сестре, в душе радуясь, что может не скрывать перед ней своих чувств. Они были всегда близки друг другу, и детская привязанность между братом и младшей сестрой сохранились до сего дня. Лишь в обществе Миэле Клодоальд мог быть самим собой, не стесняться и не скрывать самых тяжелых переживаний и даже неприязни к обществу их родственников, погрязших в интригах, надменности, исключительности и желания воспринимать окружающий мир лишь через призму собственных личных интересов.

   Принц Клодоальд относился к небольшой группе энолов, что были в состоянии за чередой событий, невзирая на предрассудки и предвзятость народа, рассмотреть буйную поросль фактов, грозовым облаком накрывшую землю энолов и предупреждающую о близком конце.

   Даже с матерью и отцом у него не сложилось столь близких отношений. Отец, всегда холодный, вечно второй наследный принц даже в кругу собственной семьи, вынужденный опасаться врагов, доносов и интриг, хотя и не был строг с сыном, но сохранял некую отстраненность, вероятнее всего, по причине своего положения. С матерью у Клодоальда не сложились отношения с детства, в отличие от общительной и бойкой Миэле, которая в силу характера умудрялась сохранить добрые отношения со всеми, и теперь ему было трудно принять увлечение сестры.

   -- Я могу вам помочь! - с полной уверенностью в голосе бодро выпалила энола.

   У Клодоальда даже зрачки расширились, а губы расплылись в ехидной улыбке, он не мог поверить, что его бесшабашная сестра может придумать что-то стоящее.

   -- Наверное, нечто похожее на побег этого человека, -- усмехнулся он.

   -- Да! - не моргнув глазом, согласилась Миэле.

   Клодоальд не мог сдержать смеха от такой очаровательной непосредственности:

   -- И что?

   -- Вы должны обменять заложников на меня!

   -- На тебя?!

   -- Да! И поверь, я не сошла с ума! Я знаю, что вождь людей сразу станет намного сговорчивее. Я уверена, что могу воздействовать на него!

   Принц непонимающе замотал головой, будучи не в состоянии что-либо молвить от давившего смеха, и лишь воспитанность не позволяла ему рассмеяться от души.

   Миэле, видя состояние брата, обиделась:

   -- Ты его совсем не знаешь, он совсем не такой, как другие люди.

   -- Какой?! - спросил Клодоальд, в конце концов пересилив тяжкие позывы.

   -- Особенный! - многозначительно и важно выразилась энола, задрав носик.

   -- Ты сошла с ума!

   -- Ничего подобного, я разумнее всех вас, воинов! Я все рассчитала! Дхоу точно согласится обменять пять воинов на одну энолу. Это уже большой выигрыш, он отдаст крайншен без дополнительных уступок, и, возможно, сократит срок до трех лет, а там, когда он меня лучше узнает, может через год-полтора, когда ничто не будет угрожать его людям, отпустит совсем. Он отпустил бы и сейчас всех, но боится. Точнее, он ничего не боится, а боятся его люди и не позволят отпустить. Чтобы это сделать, ему надо притупить их страх, обмануть, и я в этом лучший вариант.

   -- Миэле, - с горечью в голосе пытался образумить сестру принц, -- люди - это грязные животные, не ушедшие от своих предков вуоксов и трех шагов, а те еще на нашей памяти не умели говорить. Ты представляешь, что они с тобой сделают, попади юная энола к ним в лапы?

   -- Ты заблуждаешься, брат! - с некоторой безаппеляционностью в голосе прервала его сестра. - Ты ровным счетом ничего не знаешь о людях, пересказывая чужие предрассудки...

   -- Конечно, это ты у нас почитатель культуры людей, собиратель их писаний и языков!

   -- Но кто-то должен этим заниматься, а когда кругом глухая стена и непонимание, ты-то должен представлять, насколько это все важно именно сейчас! А здесь такой удобный и интересный случай.

   -- Но почему ты!?

   -- Кроме меня просто некому, никому это просто не нужно, а так глупо!

   -- Скорее, тебя привлекает один человек!?

   -- Не скрою! - согласилась Миэле, скромно потупив взор и сложив ладони за спиной в кулачок. -- С познавательной стороны, как представитель самобытной культуры!

   Энола была само смирение.

   Принц Клодоальд во второй раз подавился смехом, поражаясь находчивости сестры, но это было уже слишком.

   -- Теперь вижу, -- выдавил он, -- тебе действительно ничто не грозит среди людей, тем не менее, не могу согласиться, Нур-ниса не может быть предметом торга.

   Миэле окончательно обиделась и разозлилась.

   -- В таком случае я сбегу! - полушепотом, чтобы никто не услышал, заявила она, широко хлопая огромными ресницами и мило улыбаясь.

   У принца от этих слов екнуло сердце, сестра не шутила и действительно могла сбежать.

   -- Я прикажу воинам тебя стеречь! - строго молвил он, вставая с кресла и давая понять, что разговор закончен.

   Но энола бросилась вдогонку, спеша за братом к выходу:

   -- Ты сам знаешь, какая я ловкая!

   -- Знаю! - обернулся принц. -- И приказываю сестре оставаться в своих покоях.

   -- Ты откажешь Нур-нисе присутствовать на собрании воинов? -- хитро улыбнулась Миэле.

   -- Нет, -- согласился принц.

   * * *

   Обсуждение предстоящего нападения вылилось в молчаливую интригу. Никто не хотел брать на себя ответственность, все прекрасно понимали провальность безответственного шага, но гордость и предубеждение не позволяли действовать иначе. В результате было решено напасть на людей ночью, небольшими группами: две отвлекают, а одна, наиболее боеспособная, прорвется через стену, захватит крайншен и освободит заложников.

   Когда обсуждение нападения подходило к концу и были согласованы практически все вопросы взаимодействия групп, принц Клодоальд был вынужден озвучить предложение сестры, иначе она сделает это сама и тем самым уронит честь. Присутствуя на собрании, энола уже несколько раз порывалась высказаться, но брат холодным взглядом останавливал, давая понять, что ее выступление неуместностно и что сделает это сам, не уронив достоинства семьи Нур-ниса. Однако энола проявляла нетерпение, и все это видели, потому ждали объяснений от брата.

   Принц высказался прямо, без долгих предисловий.

   -- Присутствующая на собрании воинов Нур-ниса-инаят Миериэль вносит предложение о ее обмене на пятерых листе, угодивших в плен. Нур-ниса считает равноценным обмен принцессы на группу воинов, которых в плену ждут унижение и смерть. Нур-ниса думает, -- Клодоальд укоризненно взглянул на сестру, та демонстративно отвернула носик и взгляд в сторону, -- ей, в отличие от воинов, ничто не угрожает, потому как она имеет влиняие на Дхоу.

   В собрании повисла тишина, а Миэле гневно взглянула на брата, она поняла его расчет: в неподходящий момент поднести ее предложение так, что все воины будут возмущены и,естественно, откажутся. Расчет оказался верен, после долгой паузы непонимания раздались возмущенные голоса, все старшие воины высказались отрицательно. Заключение подвел принц Трисанто.

   -- Само по себе нахождение в плену Нур-нисы на положении рабыни -- пятно для всех энолов, смываемое только кровью. Равноценность спорна, энолы всегда ценили высоко своих жен, дочерей и сестер, потому... -- Трисанто отрицательно покачал головой, --... трудно судить о равноценности обмена одной энолы на пятерых воинов. Мой ответ на предложение Нур-нисы отрицательный, я не готов пойти на еще одно унижение, даже ценой жизни воинов. Тем более, я не представляю степень влияния Нур-нисы Миериэль на Дхоу людей.

   После слов самого влиятельного энола на корабле вновь повисла гнетущая тишина, и только принц Клодоальд торжествовал -- его уловка удалась! Предложение сестры было встречено, как он и рассчитывал, враждебно, и уже было хотел вновь советовать соплеменникам возвращение в Наймгейл за воинами, как раздался голос одного из самых уважаемых воинов - листе Таболио.

   -- Слова Нур-ниса Трисанто неоспоримы, никто не посмеет возразить, -- воин говорил тихо и спокойно, в напряженной тишине его слова падали, как глыбы льда, отрезвляюще и неумолимо, -- энолы рассветного леса слышали о Дхоу людей, спасшем Нур-ниса Расьюмона, и желания Майоринга убить за это. Вероятно, боги не допустили несправедливости, и человек бежал. Как говорят, ему помог кто-то из благодарных энолов, - воин исподлобья взглянул на Миэле, -- а возможно, сами боги леса вмешались, что, на мой взгляд, более вероятно. Только сейчас именно этот человек пленил наших воинов, и мы желаем идти против него. Я не высказываю сомнений в испорченности людей как таковых, но этот человек, без сомнения,отличается.

   Воин, закончив речь, недвусмысленно взглянул на сидящего напротив него хмурого энола в возрасте. Тот лишь склонил боле голову, не ответив на молчаливое послание, но был по всему готов к действию, все еще размышляя и подбирая момент.

   Клодоальд был вне себя от гнева, он бесшумно сжал челюсти, чтобы ни один мускул лица не выдал его. Принц понимал, почему уважаемый воин рискнул пойти против, его брат в плену, а сидящий напротив старый преданный друг отца потерял сына и сейчас мучительно решает, на чьей стороне выступить, на стороне своего господина или своей собственной. Наконец, воин решился:

   -- Без сомнений, Дхоу людей обязан Нур-нисе и принцессе, в отличие от наших сыновей, ничто не угрожает. Положение ее будет достойным дочери Нур-ниса Валдомиэля, племянницы великого кормчего и главы совета. Наши же сыновья останутся на положении рабов в унижении, побоях и тяжком труде. Маловероятно, что после семи лет плена они останутся здоровы и даже живы...

   -- Но листэ Лиэнело, -- с горячностью вмешался в речь принц Трисанто, -- как можем мы подвергать благородную Нур-нису такому унижению...

   -- Нур-ниса-инаят Миериэль добровольно предлагает себя в обмен, -- спокойно и твердо прервал его листэ Таболио, -- а в этом случае мы можем оговорить особое положение принцессы среди людей, в случае с нашими воинами это невозможно! Мы можем потребовать содержать ее в соответствующих званию условиях...

   -- Откуда вы знаете, что человек согласится на обмен? - вновь вставил слово Трисанто.

   На него посмотрели снисходительно, как на энола, не видящего далее собственного носа, и продолжили разговор. Принц Трисанто обиделся такому явному неуважению и отвернулся, не желая более говорить.

   -- Пока я отвечаю за успех возвращения крайншена, не допущу подобного обмена, -- поставил точку в обсуждении принц Клодоальд и немедленно услышал за спиной голос сестры.

   Она все-таки вмешалась в разговор воинов:

   -- Нур-ниса-инаят Клодоальд может отказать Нур-нисе в предложении, он может лишить ее свободы, поставить стражу возле ее покоев, но не имеет права отказать в просьбе известить Дхоу людей о предложении Нур-нисы и передать ответ вождя.

   - Да, Нур-ниса-инаят Миериэль, - сквозь зубы процедил принц, -- я не могу отказать в подобной просьбе, если она не повредит успеху предприятия!

   - Благородные листэ! - обратилась энола к собранию с гордо поднятой головой. -- Ваше мнение?..

   - Нет! Нет! Конечно, нет! - послышались дружные ответы.

   - ...Будет способствовать немедленному возвращению крайншена?

   Тут энолы в каюте задумались, никому не хотелось идти против своего господина, но и глупо в лицо лгать, ведь никто не хотел войны. Они неторопливо кивали головами, медленно, как бы нехотя, соглашаясь: "Будет! Да, будет!".

   Принц Клодоальд безмолвно метал яростные молнии, несмотря на власть и влияние, сестра обставила его. И если бы взглядом можно было жечь, от довольной сестренки осталась бы кучка пепла:

   - Нур-ниса-инаят Клодоальд, -- высокомерно молвила энола, -- прошу вас исполнить мою просьбу!

Глава 74

   Для людей в крепости состояние осады переставало быть чем-то необычным, за последние месяцы их трижды пытались взять с бою, и люди постепенно сживались с неудобствами. Многие, ранее непривычные вещи, такие как ограничение в питании, ежедневные караулы, работа на укреплениях, общая скученность, -сейчас воспринимались без напряжения. Каждый, памятуя прошлое, знал свои обязанности, без понукания и вопросов шел и делал требуемое. Войны, офицеры, женщины, даже дети знали место приложения своих рук, не то что безропотно, а без напоминания исполняли дело, порученное возможно еще в прошлые осады.

   За последние пару месяцев были проведены небольшие, но основательные работы по укреплению стен. Сухие парапеты заменили на прочные, сложенные на извести с бойницами и зубцами, что усилило защиту людей на стенах. Были построены дополнительные деревянные наблюдательные вышки и продолжено строительство воротных башен. Впрочем, последние так и оставались в зачаточном состоянии. Поднято несколько десятков тяжких каменных плит, что ненамного усилило оборону. Только по окончании, примерно к концу лета, можно было ожидать серьезный результат, тем не менее, удалось перекрыть воротные пролеты лесами и уложить своды. Были так же устроены вторые створки внешних ворот, что, несомненно,становилось серьезным препятствием при прорыве врага.

   С новых высоких вышек открывался прекрасный вид на окрестности замка и города. Сейчас практически вся растительность вблизи и внутри была вырублена (по большей части на дрова), не давая укрытия лазутчикам, которых в тревожное время предостаточно. Ярослав лично сам наблюдал как отряды войо, не особо скрываясь, отдыхают на западной опушке леса, а отдельные группы перелазят через стены в город. Вид на очищенные от зеленки прясла городских стен открывался великолепный, не укрыться, но войо и не прятались, демонстративно и неспешно подымаясь на стену по приставным жердям, затем скрывались в лабиринте руин.

   - Не таятся! - горячо и возмущенно воскликнул Станислав, глядя в бинокль, как наглые войо, видя, что на них смотрят, показывали языки.

   Ярослава особо поражал тот факт, что практически все войо прекрасно понимали, что люди видят их с большого расстояния и для чего служит устройство, прикладываемое к глазам. Прекрасно понимая, что такое подзорная труба, молодые повесы демонстрировали наблюдателям не только языки, но и голые зады, а так же все остальное.

   - Эта наглость неспроста! -- обеспокоено протянул Ярослав.

   - Дают понять, что им не до нас. Они, мол, в город лезут по делу! - отрезал Тимофеевич.

   - Скорей, приколоться хотят! - сухо уточнил Шестопер, глядя совсем в другую сторону. Затем через паузу: - Похоже, твои друзья снова пожаловали, -- и указал на место, где к крепости шла группа энолов.

   Ярослав, убрав от глаз бинокль, взглянул в указанном направлении. Там виднелось шесть фигур, одетых в лиственный цвет с горитами за плечами.

   - Я спущусь, -- сказал он, отдавая бинокль воину-наблюдателю, -- узнаю, что им нужно.

   - Может сыграть тревогу?! - предложил обеспокоенный Станислав.

   Командир задумался, глядя вдаль на приближающиеся пестрые фигуры:

   - Думаю, не стоит зря тревожить людей, но ты, Шестопер, подтяни мечников к воротам.

   Через несколько минут двое энолов отделились от группы и подошли вплотную к воротам. Ярослав узнал в одном принца Клодоальда, вторым был неизвестный пожилой воин, приказал приоткрыть створку ворот и вышел навстречу. Сейчас он был в полном вооружении, в черной шелковой бригантине с серебряными заклепками, в белоснежном актеоне с ярко красным крестом во всю грудь, кольчужный капюшон ниспадал на спину. В руках он нес шлем арме, на поясе меч бастард. Чистая одежда, броня с ног до головы, резко контрастировали с пестрым нарядом рослого энола, от долгого путешествия мятым и несвежим, местами замызганным.

   - Сакора Мирано оуна наватаро Нур-ниса-инаят! - величественно произнес он, делая неглубокий поклон без широких жестов, свойственных модонам (просто ему мешали шлем и оружие).

   Энол смотрел на Ярослава гордо, но несколько удивленно, он еще помнил пленника, человека грязного и испуганного.

   - Сакора Мирано! - неуверенно молвил принц и жестом пригласил отойти от ворот. - Прошу Вас, Дхоу, позвольте поговорить наедине.

   Ярослав кивком головы согласился, и они отошли к парапету пандуса. Их не могла слышать стража, а энол остался далеко позади своего господина.

   - Оуна наваторо Дхоу! - начал разговор принц спокойно, но несколько смущенно. -- Я не по своей воле здесь и в других условиях ни за что не пошел бы навстречу, но осмелюсь сообщить, что Нур-ниса-инаят Миреиэль находится сейчас здесь, среди нас, и от своего имени передает просьбу обменять ее на пленных энолов. Она надеется на вашу благосклонность и благодарностьи что вы не забыли услуг, оказанных ее семьей.

   Ярослав остолбенел от сказанного. В первый момент он даже не мог ничего ответить, только подался всем телом вперед, сделал пару шагов к парапету и положил на него шлем. Он чувствовал, что энол ждет, но решил не торопиться и все как следует обдумать.

   Энол ждал...

   Ярослав смотрел на волны залива, плещущие о скалы берега, и вспоминал лицо девушки. Грязная, вымазанная сажей мордашка, большие серые глаза с пушистыми ресницами, небесная улыбка и смущенный взгляд. Она машет ему рукой, неуверенно повторяя чужие движения. Может ли он согласиться на подобный обмен? Втянуть невинное создание в глупые взрослые игры? Конечно, нет! Он вспоминает решительный взгляд чумазого спасителя и понимает, что энола -- смелая девушка, способная на отчаянные поступки. Может ли он отказаться от подарка судьбы увидеть Миэле снова, слышать ее певучий голос, наконец, заполучить в свои лапы такой козырь, как принцесса рассветного леса, когда он идет к нему сам? Конечно, нет!

   - Видите ли, Наватаро Нур-ниса Клодоальд, -- начал он издалека, -- я безмерно благодарен вашей семье и лично вам, -- он глубоко поклонился, -- и благородной Нур-нисе за спасение жизни. Я буду помнить об этом до конца своих дней, и всегда ваша семья найдет во мне преданного и благодарного слугу, но, надеюсь, вы понимаете мою ответственность за жизни нескольких сотен людей за этими стенами. Будь моя воля, я отдал бы вам пленных и Ваше писание без всяких условий, но если я так сделаю, меня не поймут. Я лишусь положения, а значит ивласти. Брошу на произвол судьбы людей, что доверили мне свои жизни. Прошу понять меня, Нур-ниса Клодоальд! Я знаю, Вы ждете от меня отказа! Вам дорога сестра, но будьте уверены, под моей защитой она будет более спокойна, нежели под Вашей.

   Принц Клодоальд расширил глаза:

   - Я думал, что Вы из благодарности окажетесь.

   - Нур-ниса Миериэль сделала это предложение мне! - уверенно поправил Ярослав. -- Значит так надо! Значит, она этого желает! Я не могу отказать! Даже вызвав гнев ее брата, которому я обязан не менее.

   - Вы готовы на обмен, Дхоу? - окончательно уточнил расстроенный принц.

   - Готов!

   - Сможете обеспечить условия, достойные Нур-нисы?!

   Ярослав задумался, и после короткой паузы добавил:

   - Мы переселенцы и обеспечить условия, равные с Древним лесом, не в состоянии, у нас просто нет столь старых деревьев, но у Нур-нисы будет собственный дом, прислуга из людей, постоянная стража. По нашим меркам, это роскошно.

   - Вы сократите срок плена?!

   - Пребывание принцессы нашим гостем будет зависеть от политики Майоринга и Намгейла в отношении моего народа, как только будет гарантировано ненападение, отпустим немедленно, но не более семи лет...

   После того, как энол откланялся, Ярослав еще некоторое время стоял в задумчивости на пандусе, размышляя о том странном положении, которое сложилось на данный момент: с одной стороны энолы со своей гордыней, с другой -- остающийся неразрешенным конфликт с войо, а где-то маячат бурути с обещанием поквитаться. Не слишком ли это много, и нет ли здесь связи? Вопрос есть, а ответа нет. И что делать?! Впрочем, сейчас Ярослава удерживал на пандусе не извечный вопрос его народа, а бросающий посреди залива якоря корабль.

   "И несет же кого-то нелегкая...-- в сердцах думал он, -- ...только этого нам и не хватало"!

   Впрочем, корабли постепенно переставали быть редкостью, за последние месяцы залив и город посетило несколько купеческих кораблей, обычно прибытие каждого в начале сопровождалось небольшой паникой. Ну а этот, судя по большому количеству голов, торчащих из-за фальшборта, явно не был обычным купцом.

   "Ну вот, третья сила пожаловала"! - думал Ярослав в тот момент, когда его окликнули с башни и от ворот, требуя немедленно убраться с пандуса.

   * * *

   Ярослав, поспешил в крепость за прочные и надежные створки ворот. Миновав утыканное столбами пространство лесов, поднялся на недостроенную воротную башню, откуда открывался прекрасный вид на город, залив и стоящий посреди него корабль. Множество крупных лодок, приведенных на буксире, говорило, что воины на корабле основательно приготовились к десанту. Из-за фальшборта торчали, сверкая на солнце, типичные бронзовые шлемы аборигенов, люди разбирали копья, подтягивали к борту лодки, собираясь в них садиться.

   Впрочем, пришельцы не торопились, спокойно и основательно вооружились и расселись на веслах. Через пару минут тяжело груженая шлюпка рассекала волны залива, а люди на стенах умирали от неизвестности, кого на этот раз принесла под их стены нелегкая судьба. Когда маленькое судно преодолело половину расстояния до берега, Ярослав четко заметил, что вооружение воинов типично бурутийское, однако, с некоторыми исключениям. Рослый худощавый воин на носу лодки в белом льняном хитоне и коротком чешуйчатом панцире поверх него, в синих бурутийских шароварах, встав во весь рост, приветственно вскинул руки и замахал, обращаясь в сторону угрюмых стен с защитниками, готовыми к встрече любого, самого грозного врага. Лодка быстро сокращала расстояние, и на стенах сначала несмело, а затем все громче и громче раздались радостные крики.

   - Агеронцы! Это наши агеронцы!

   Лодка прошла под стенами до самых ворот под рукоплескания и вопли обезумевших защитников. Никто не ожидал подобного поворота, никто даже не мог помыслить, что так неожиданно придет помощь с родины от братьев из долины реки Мары. А к воротам уже бежали ликующие толпы, взоры людей устремлялись к Ярославу, ища поддержки у командира. Но тот не спешил. Полтора десятка людей вполне могут захватить и удерживать башню. Он дождался, когда вновь прибывшие подойдут к воротам, и его люди из числа Агеронцев найдут знакомых. Ответ пришел быстро! Высокий молодой воин оказался родным братом Ибирина, и тот с соседнего прясла стены кричал во все горло, что это свои, и среди высадившихся его брат и много рыбаков с побережья.

   Наконец, удостоверившись, что подвоха нет, Ярослав скомандовал:

   - Открыть ворота!

   Толпа рванула, высыпала на пандус, окружая соплеменников. Ярослав поспешил спуститься вниз. Его встретили ликующие люди, и во главе всех Ибирин в обнимку с молодым парнем.

   - Это мой младший брат Зенон! - громогласно орал старый моряк, стараясь перекричать толпу.

   - Оуна наватаро Дхоу! - почтительно поклонился парень.

   - Оуна наватаро! -- небрежно кивнул в ответ Ярослав. -- Неужели сработало наше с тобой письмо, Ибирин! Неужели Дрегон не подвел и передал Апию?

   - Сработало, Дхоу! - гаркнул Ибирин, ударяя брата по плечу и обнимая. Лицо старого разбойника светилось радостью.

   Зенон, смущенный радушной встречей, отвечал:

   - Соверешнно верно, Дхоу. Письмо Апию тайно привез некий бурутиец, о котором никто ничего толком не знает...

   - И вы решились?! А если ловушка?!

   - Тяжелый голос моего брата слышался в письме, никто не усомнился, что написано с его слов. Колебания, конечно, были, поэтому решили послать пятьдесят человек с проверкой, а семьи остались в Агероне. Если здесь все в порядке, капитан передаст, и они прибудут после окончания сезона дождей, это примерно двести пятьдесят человек на шести кораблях.

   - Рад слышать! Вы для нас просто герои-спасители и прибыли как нельзя вовремя, мы просто задыхаемся от нехватки людей, город в осаде от энолов Намгейла, впрочем, и с местными войо не дружим. Можно сказать, находимся промеж двух огней. Поэтому ваши копья и мечи очень кстати.

   - Тогда может быть высадиться, и сразу в бой?! - с энтузиазмом воскликнул Зенон, быстро уяснив, что люди с прибытием подкрепления становятся сильнее. Ибирин также с надеждой взглянул на командира. Окружившие их воины, прибывшие с кораблем, и местные колонисты, внимательно слушавшие диалог, насторожились, всем очень хотелось кому-нибудь накостылять.

   Ярослав, понимая желание людей, тем не менее, постарался остудить энтузиазм:

   - Я не допущу бессмысленных потерь, энолы - прекрасные воины, возможно, нам удастся их прогнать в море, но убитые того не стоят!

   Народ с сожалением внимал советы командира, прибытие агеронцев моментально подняло боевой дух. Видя приподнятое настроение и радость встречи с соплеменниками, Ярослав постарался уточнить некоторые детали:

   - Вы привезли с собой продовольствие? У нас острая нехватка, и зимние месяцы обещают стать голодными, потому с вашими семьями следует доставать максимальное количество запасов.

   - Мы думали об этом, Дхоу, -- уверенно отвечал Зенон, -- корабль загружен до отказа, но основные запасы прибудут позже, сейчас на борту много людей, груз - только по возможности.

   - Хорошо, - похвалил Ярослав, -- сейчас отведите корабль с середины залива к стенам. У энолов есть корабль, вполне возможно нападение.

   Зенон сделал попытку послушно исполнить приказ, но в следующий момент опомнился:

   - Вам, Дхоу, я привез несколько посланий от знакомых агеронцев!

   - Замечательно, - воскликнул Ярослав, -- тащи сюда!

   Отдав необходимые распоряжения, он удалился к себе, куда спустя некоторое время Зенон принес письма и, что неожиданно, посылку. Письма представляли собой небольшие деревянные шкатулки, запечатанные восковыми печатями. Однако их количество - четыре -- вначале сильно удивило. Откуда у Ярослава взялось столько знакомых? Но парень успокоился, большое количество было лишь мерой предосторожности, и, вероятно, не в каждом есть послание, но одну из шкатулок Зенон выделил особо:

   - Апий говорил, она самая тайная!

   * * *

   После его ухода Ярослав вскрыл печати.

   "С уважением Апий своему господину. Приказание исполнено. Лифидец, что обвинил вашего человека в воровстве, зовется Наврусом. Он вновь объявился в Агероне, встал на постой подле храма у трактира, где хозяин Бах-таресец. По наблюдению, очень нелюдим, но ведет себя иногда странно. По словам трактирщика, не ест острую нурату, что за лифидцами водится. Бах говорит, он не лифидиец, что ему виднее, а я не знаю. Покинул город, и с начала осени в Бурути, где вновь поселился при храме. Был принят при дворе деспота, где, по рассказам, имел успех в спорах.

   Деспот, поговаривают, благоволит ему, а что еще денег храм по приезде Навруса дал деспоту. Но правда ли, не знаю! Без приказа не посмели тронуть, но если последует, в Бурути найден человек, все исполнит мастерски. Его сын ушел из дома в храм, бросив семью и детей, отчего был зол без меры.

   При Агеронском храме шестеро жрецов, шестеро жертворезов и шестеро гадателей, полсотни постоянной охраны и столько же людей с палками, которые наводят порядок на скамьях. Однако, как удалось узнать, в храме хранится две сотни комплектов брони, щитов, шлемов и копий, и если вооружат сторонников, то будет большая сила.

   Всем заправляет главный жрец, он руководит жертвоприношением и объявляет волю богов, народ сидит на скамьях, внимает, молится. Или просит бога. После приношения гадатели читают ответы на внутренностях жертвы. Затем все привязывают, "Асмания, востань". На том служба заканчивается. Чужой веры или иных посторонних на действо не допускают, потому даже малые сведения добыть затруднительно.

   Порой к главному жрецу приходят люди. Путь держат, в основном, с запада, иногда с севера. Удалось узнать, месяц назад такой человек увел из Агерона сотню жителей неизвестно куда. В их семьях плач и горе, но сделать никто ничего не может, все ушли добровольно. По словам жреца, где-то на побережье строят они великий храм, и нужны добровольцы строители, их собирают во всех общинах. Жрец обещал, что люди вернуться..."

   "Надейтесь?! - думал Ярослав, закончив чтение. - Будет очень славно, если все сложится действительно так. Значит, последовали Асмаила заняты строительством. Интересно узнать, где идет это "строительство" и кто всем заправляет? Да и в Бурути стоит написать, волшебник Ольверо -- человек на первый взгляд честный, может, что узнает?

   Он достал из сложенных в живописном беспорядке вещей шкатулку-малярню. С мыслью, что не зря потратился, открыл крышку, достал из ячейки чистый лист бумаги, чернильницы и громко позвал:

   - Ноки, быстро подгони мне кого-нибудь из сыновей старика Колтука!

   Исполнительная девушка кивнула головой и шмыгнуа за занавеску.

   Меж тем как девчонка ищет грамотея, он с трудом читал другие письма. Второе оказалось от того же Апия, но не содержало ценных сведений, в основном, рассказ о сборах людей и переселенцев, о настроениях в Агероне, разные городские сплетни. В общем, явно отвлекающее письмо. Впрочем, читать его было интересней, рассказчик Апий был неплохой, а письмо значительно длиннее первого. Затем Ярослава заинтересовала посылка -- деревянный, пропитанный воском ящик, сделанный явно так, что попади он в море, не утонет, пока насквозь не сгниет. Его пришлось взламывать, ни запоров, ни крышки, герметичен. То, что увидел, поразило в самое сердце, несмотря на то, что в ящике было много пустого места, заполненного стружкой, на дне обнаружился сверток с книгами, подарок от маляра Урогонта-агеронца, и записка. В ней он сообщал, что по просьбе Ярослава приобрел пару писаний, одну "Жития святых волшебников", а вторую "О богах", что обошлись они недорого, и Апий уже оплатил два золотых. Посылает список книг при храмах, которые можно заказать в перепись, а иные дубликаты купить, и если Дхоу пожелает, Урогонт исполнит. Далее шел список из сотни наименований...

   Закончив с посылкой, вскрыл остальные. Первое оказалось неожиданностью для Ярослава! Писал священник из храма, который посещали они с маляром-агеронцем. Суть долгого и пространного письма заключалась в том, что через месяц по уходу переселенцев приходил человек, интересовался, не приносил ли ему некий индлинг книги необычные, потому как сам читать не может. Священник сознавался, что по простоте душевной признался, что так и было, но позже раскаялся и теперь пишет, стараясь предупредить, что книгу ищут, и надо быть осторожней, потому как человеку тому убить, что выпить глоток воды.

   В заключение добрый старец упомянул, что по собственной инициативе интересовался книгой и даже воспроизвел по памяти несколько рун, спрашивал у монахов святилища животворящего бога лекаря Эргулапа о книге, а люди они, всем известно, знающие и поучил некоторые переводы и обозначение рун, которые и прилагает. Предупредил, чтобы Ярослав был осторожен с книгой, не воспроизводил текста и не говорил вслух писанного, потому как, по словам монахов, в книге есть поучения по призыву потусторонних духов, созданию живых мертвецов, воскрешению и другой подобной богопротивной мерзости...

   Ярослав был рад подробному письму наивного старичка и благодарен за предупреждение, а уж он-то будет очень осторожен.

   Последним оказалось официальное послание правителя Агерона! Ярослав с удивлением замечал, сколькими знакомыми обзавелся среди аборигенов, а он-то, наивный, считал себя незаметным, аки мыша, и много сил потратил на обеспечение скрытности похода! Впрочем, разве можно нечто утаить в большой деревне?!

   Пришла Ноки с писарем, Ярослав еще плохо знал язык, чтобы писать, да и читал с трудом, далеко не все понимая.

   - Садись! Пиши! - командовал он.

   Парень сел за стол, обмакнул стальное перо, вопросительно взглянул на вождя. Ярослав взглянул в потолок, ища там ускользающую мысль, молвил:

   - Сакора Мирано Дхоу! Руано шиковато Наватаро Агерона...

   * * *

   К вечеру разгруженный корабль пустился в обратный путь, а внутри крепости назревал праздник по поводу прибытия соплеменников. Несмотря на то, что веселились по большей части агеронцы, а земляне пускали слюни на стенах в карауле, Ярослав был вынужден присутствовать на гуляньи. Только как следует повеселиться не удалось. В момент, когда большинство публики немного захмелело (у Ярослава ни в одном глазу) и начались обычные в этом случае показательные танцы девушек, к нему подошли и попросили прерваться. Воин-мечник из отряда Шестопера сообщил, что в крепости необычный посетитель и он попросил о встрече с Ярославом.

   Смеркалось. Слегка навеселе он шагал к воротам, размышляя о том, что ему, похоже, никогда более не дадут отдохнуть душой. Чуть только расслабишься, как происходят события совершенно некстати. В плохом расположении духа он подходил к воротам, для себя решив, что если только его подняли, как водится по пустякам...

   Увидев хрупкую фигуру, плащ-накидку, Ярослав на мгновение потерял дар речи, он никак не ожидал встретить энолу у себя в крепости, а предложение брата Клодоальда расценивал как шутку, не более, и сейчас оторопело хлопал глазами...

   - Сакора... Мирана... -- с трудом выдавил он, не веря случаю, -- но ваш брат... Вы здесь?! Наватаро Нур-ун-ниса-Инаят, какая честь!

   - Сакора Мирана Дхоу наватаро, - уверенно произнесла Миэле без тени акцента на чистом модонском, -- вы получили мои предложения?

   - Да, - недоуменно согласился Ярослав, не зная что сказать от неожиданности, -- но ваш брат...

   - Нур-ниса-инаят Клодоальд передал мне ваше согласие на обмен, и вот я здесь, Дхоу. Вы готовы исполнить обещание?

   Наконец Ярослав опомнился и вежливо отвечал.

   - Не смею отказать принцессе! - он низко поклонился. -- Разрешите заметить, что принц Клодальд против обмена, и ваши действия вызовут неудовольстве. Я поражен и не вижу воинов-энолов, как такое случилось, что Нур-нису оставили без охраны в чужом краю, где полно кровожадных войо? Смею предположить, ваш брат не в курсе действий принцессы!?

   - Я бежала! - прямо в лоб отрезала энола.

   Ярослав сделал удивленную физиономию и весьма преувеличенно воскликнул:

   - Это большой промах со стороны стражи принца, их следует примерно наказать!

   Миэле улыбнулась, а Ярослав продолжал.

   - ...Надеюсь, мои люди будут более бдительны! - он сделал легкий жест в сторону молодцов Шестопера.

   Энола смерила презрительным взглядом рослых мужиков в броне, увешанных режуще-колющими предметами с ног до головы:

   - Может быть, Дхоу перестанет держать Нур-ниса в воротах и найдет для продолжения разговора более подобающе место?

   - Прошу прощения за мою невежливость, виной тому неожиданность вашего визита, -- он широким жестом руки предложил пройти за ним, -- просто не успели подготовиться!

   Уже на ходу Ярослав заметил:

   - Прошу прощения, благородная Нур-ниса, но осмелюсь заметить, бегство и обмен ваших соплеменников без одобрения принца может вызвать войну, что никак не может нас устроить.

   - Дхоу хочет отказаться от обещания? - с некоторой осторожностью спросила энола.

   - Нет, - поспешил заверить ее Ярослав, -- для нас не принципиально, кто конкретно будет заложником, но мне и моим людям желательно обезопасить себя от ненужных стычек и недовольства энолов.

   - Дхоу не ценит спасение собственной жизни?! - неожиданно остановившись, Миэле попыталась надавить на Ярослава.

   - Ценю, - слегка смущенно попытался оправдаться он, -- но жизни моих людей дороже! И если принц против, я не могу идти у вас на поводу.

   Миэле сделала грустную физиономию, и как бы вспомнив, радостно посоветовала:

   - В таком случае, немедленно отошлите пленных энолов, обмен станет необратим, а их родственники ни за что не согласятся все изменить назад!

   - Я учту ваше предложение, Нур-ниса, а пока предлагаю вам остановиться в моей комнате, лучшего здесь просто нет.

   Они прошли по извилистым переходам, внутренним помещениям дворца и оказались в комнате, занимаемой Ярославом с самого начала приезда. В дверях их встретила Ноки, оторванная от своего обычного занятия.

   - Первое время эта девушка будет вам помогать!..

   Северянка в полной панике уставилась на уши Миэле, не понимая, что происходит.

   - ...а пока я обязан вас покинуть, необходимо срочно обсудить некоторые вопросы обмена...

   Миэле кивнула, расстегивая золотую пряжку накидки.

   - ...Стража будет постоянно при вас, здесь в коридоре, -- он грозно взглянул на ухмыляющихся мечников.

   И добавил уже на ходу:

   -- Стеречь пленницу с усердием, головой отвечаете! Смотрите у меня, от сохранности объекта зависят жизни многих людей! - он сунул кулак под нос, сбив кислые ухмылочки.

   Из прихожей высунулась заспанная физиономия Анны и совсем сонная Анюты.

   - Что случилось! - пискнула девушка, натягивая сапоги, трудное время учило бдительности, Анюта была уже одета.

   - Анна, - скомандовал он, - разыщи Станислава, Петровича, старика Колтука! Сбор всей верхушки на женской половине!

   - А что сказать?!

   - Ничего, просто сбор командиров.

   * * *

   Буквально через пятнадцать минут Ярослав доложил собранию о свалившейся напасти. Присутствовал сугубо ограниченный круг людей: Станислав, Петрович, Ольга, от агеронцев Ибирин с братом и от нидамцев Банула Наростяшно, Колтук с сыном представляли ласу.

   - ...пребывание в заложниках принцессы сулит нам определенные выгоды, это вам не рядовой воин, жизнью которого можно пренебречь! Как, впрочем, и немалый риск! Возможны попытки освободить пленницу, даже несмотря на ее собственное нежелание...

   - Но, Ярослав! Зачем нам вообще связываться с этими эльфами, отдать пленных, книгу... и пусть... на все четыре... - взмахнув рукой, перебила Ольга.

   -- И пусть катятся... -- поддержал ее Петрович.

   Разговор по большей части шел на русском, и модоны многого не понимали, приходилось переводить. Узнав о желании индлингов отдать пленных без всяких условий, агеронцы замотали головами. Общее мнение выразил Ибирин.

   - Удивляюсь вашей наивности, -- без уважения расхохотался моряк, -- энолы - такая хищная т...рь. Повернитесь к ней спиной, и она ударит вас кинжалом. Дхоу прав, их остановит только сила. Лучше всего никого и ничего не давать, вооружится и ночью спалить корабль, а потом переловить в гелеях по одиночке...

   - ...Можно и не ловить, -- с грустью пояснил он, -- войо перебьют!

   Он громоподобно расхохотался собственной шутке.

   - Не будем впадать в крайность, Ибирин! Мы не знаем наверняка, сколько энолов на корабле. По сведениям Уира и его вуоксов, сорок луков. Жиган утверждает, корабль большой, может вместить сотню, и уверен, энолов больше сорока. При атаке на корабль неизбежно будут потери, а это не катит.

   - После прибытия агеронцев нас стало больше, -- спокойно заметил Наростяшно.

   - Но не настолько, чтобы иметь подавляющее превосходство, -- возразил Ярослав.

   - Двести пятьдесят воинов против сорока воинов. Сколько еще надо? -- развел руками Ибирин. -- Довольно быть трусами!

   - У нас не одни энолы ходят во врагах, кроме войо есть еще бурути и неоправданные потери ни к чему, тем более, когда есть возможность покончить дело миром.

   - Мы выглядим трусами! -- повторился моряк, с трудом подавляя желание спорить с вождем.

   Голосования не было, народ высказался, и Ярослав решил:

   - Все, решение принято! Мы не можем отпустить пленников просто так, энолы потеряют узы и принесут много вреда и смертей. Их длинные луки бьют на большое расстояние, им ничегоне стоит засыпать крепость стрелами. И тут нет никакого рационального подхода. Только месть! В бой идти не с руки, понесем лишние потери. Поэтому приказываю: отпустить пленных энолов...

   Через полчаса лазутчики были примерно выпороты (чтобы было неповадно), раздеты догола и выпихнуты за ворота.

   * * *

   Только утром принц Клодоальд узнал о бегстве сестры. Появление предыдущим вечером на корабле пленников, униженных и жалких, вызвало в душе не только поддержку всеобщего возмущения против подлых людей, но и подозрение в бегстве сестры. Чувствуя неладное, принц бросился в шатер и нашел энолу мирно спящей. Зная ее способности к обману, не поверил глазам и, разогнав тьму шатра фонарем, осторожно коснулся. Сестра спокойно спала, полуприкрытая покрывалом. От сердца отлегло!

   Утро принесло разочарование, Миэле продолжала спать! Когда откинули полог шатра и яркие лучи солнца коснулись постели, где, не шевелясь, лежала кукла, а в воздухе стоял резкий запах алхимических препаратов, пришло осознание, что сестра умудрилась провести всех.

   Клодоальд был вне себя, он в ярости схватил, смял и выбросил за борт восковую маску, заменявшую кукле лицо. Какой же он был дурак, когда вчера принял ее за живую энолу и был настолько уверен в увиденном, что даже не решился разбудить.

   - Это магия! - уточнил присутствовавший при этом стражник. -- Нур-ниса с младенчества занимается, чувствуете запах?

   Конечно же, принц чувствовал и сам догадался, что не обошлось без магии, причем, их собственной, семейной магии, передаваемой от отца к сыну и от матери к дочери! Похоже, Миэле превзошла в хитрости всех, и это еще юная энола, а что будет позже?

   Немедленно последовал приказ всем вооружится и выступать.

Глава 75

    С приездом подкрепления в замке ощущалось радостное возбуждение, народ, долгие месяцы пребывая в унынии от несчастий, наконец, увидел проблески на небосклоне переселенческой судьбы.

   Пятьдесят четыре молодых мужчины с энтузиазмом включились в жизнь колонии. Их крепкие руки оказались как нельзя кстати, работы в крепости было непочатый край. В это утро удалось даже передвинуть две огромные плиты гранита с подъемного устройства на положенное место в кладке, что до сих пор по разным причинам не удавалось. Молодые агеронцы с легкостью справились с задачей, освободив подъемник для других глыб.

   С установкой этих камней придавался ход строительству всего второго этажа башни, а значит более легких и подъемных простенков.

   Энолы появились вблизи крепости, когда солнце стояло уже высоко. Двадцать лучников несли с собой большие ростовые щиты, что говорило о серьезности намерений. Дистанцию выбрали предельную, на которой обстрел со стороны защитников становился бесполезен. Трое отделились, подошли к воротам. Ярослав вышел навстречу.

   Предводительствовал незнакомый энол в темно-зеленой форменной куртке с серебряными листиками вместо пуговиц. Он небрежно кивнул:

   - Листе Одоальд Дхоу Наватаро!

   - Сакора Мирано листе Одоальд, -- спокойно ответил Ярослав, склонив голов в ответ, - чем могу быть полезен?

   - Нур-ниса-инаят Клодоальд приказывает Вам, Дхоу людей, выдать Нир-нису-инаят Миериэль и украденный крайншен. В противном случае, начнут петь наши стрелы.

   Ярослав был удивлен неожиданно резкому повороту событий, но посчитал его результатом внутренней борьбы среди врагов и поэтому ответил отказом:

   - Передайте Нур-ниса Клодоальду, что мы уже обсуждали условия передачи крайншена и заложников. Уступки с нашей стороны возможны, но в пределах разумной безопасности. Обмен заложников - свершившийся факт, но может иметь обратное действие. Крайншен вернем только при условии принесения полноценной клятвы, ну а песни петь мы и сами любим.

   На этом расстались, за спиной Ярослава с грохотом захлопнулась тяжелые створки ворот, его окружили воины с надеждой и ожиданием, глядя на своего командира, ожидая, что он скажет. Чувствуя немой вопрос, он подозвал командиров:

   - Пусть все разберут большие щиты, у кого нет, укроются от стрел в помещениях. Вероятно, сейчас будет обстрел. Шестопер, Станислав, оседлайте и приготовьте десяток лошадей, пусть на них оденут попоны, все, какие есть. Энолов немного, думаю, мы сможем прогнать!

   Народ возликовал, раздались возгласы одобрения. Особенно усердствовали вновь прибывшие. Еще не поняв всей сложности обстановки, рвались в бой, обвиняя сторожил в трусости. Впрочем, желание кого-нибудь побить давно горело в сердцах перселенцев, чему способствовало двусмысленное положение по отношению к энолам и войо. Люди чувствовали свою силу и ее искусственное сдерживание командирами.

   Ярослав отвел Жигана в сторону:

   - Мы сейчас хорошо знаем, где стоит корабль энолов, а погода сегодня сухая, гелеи подсохли со вчерашнего дождя. Поэтому, используя своих людей и вуоксов Уира, вы подожжете лес в районе стоянки. Сейчас энолы по большей части находятся ближе к крепости, корабль охраняется, но не сильно. Пустите пал по ветру на корабль, но зря не рискуйте, будьте осторожны. Сигнал для начала мы подадим со сторожевой башни, а пока, используя лодки, проберитесь в восточную часть города.

   Не успели они как следует обсудить средства обороны, как начали падать стрелы. В первые минуты появилось много раненных, но люди быстро опомнились и попрятались. Затем энолы перенесли огонь со стен на саму крепость, искусно находя места, где может толпиться народ.

   Движение внутри прекратилось, все боялись высунуть нос из укрытий и домов, лишь самые смелые перебегали от одной двери к другой, прикрыв голову щитами. Вскоре обстрел прекратился, но затем начинал вспыхивать вновь, обманывая легкомысленных и зазевавшихся.

   В результате двадцать пять человек оказались ранены, из них половина женщины и дети, что вызвало яростное озлобление среди защитников. Их стрелы долетали до позиции энолов на излете и не могли принести вреда. От Ярослава требовали принести арбалеты, но он не решался на столь радикальный шаг. Он приказал всем укрыться и не отвечать на обстрел. Люди, скрепя сердце, подчинились, и вскоре он стал неэффективен. Заметили это и энолы, перестав попусту метать стрелы, теперь выискивая и выжидая неосторожных защитников.

   * * *

   Отказ людей выдать принцессу вызвал среди воинов энолов бурю эмоций. Чем дальше затягивалось дело освобождения крайншена, тем больше оно становилось безнадежным, и тем сильнее росло раздражение и недовольство. Наиболее влиятельные воины все громче высказывали мнение о неспособности принца Клодоальда покончить с людьми.

   Принц Трисано убеждал воинов:

   - Наша честь не может более терпеть сложившееся унизительное положение. Известно, всякий энол по воинской доблести и умению превосходит десять-пятнадцать людей. Достаточно только проявить мужество, и победа в наших руках.

   Предлагаю: двадцать лучников расстреливают тех, кто осмелится поднять голову, десять под их прикрытием с помощью лестниц поднимутся на стену, остальные останутся в резерве на случай, если войо попытаются ударить нам в спину.

   Принц Клодоальд мрачно смотрел на боевой подъем своих воинов:

   - Среди людей есть хорошо вооруженные, чьи доспехи наши стрелы могут не пробить!

   На что Трисанто ехидно заметил:

   - Как бы сильно не был защищен человек, всегда найдутся открытые места, - это глаза, руки, другие сочленения. Опытный лучник энол всегда поразит человека, особенно с близкого расстояния.

   - Да, поразит, - согласился Клодоальд, -- если это обычные люди!

   Несмотря на всеобщий воинский подъем, у принца еще оставались союзники, один из воинов, лично ему преданный, сделал отчаянную попытку склонить собрание старших воинов на свою сторону:

   - Листе Одоальд нам сообщил, что человек согласен отпустить Нур-нису Миериэль в обмен на любых воинов. Наша честь в этом случае меньше пострадает... Пусть неудачники возвращаются обратно, они сами виноваты, что попались. Тем более, Нур-ниса совершила обмен без нашего разрешения и разрешения Нур-ниса Клодоальда. Мы вернем крайншен, а в сухой сезон вернемся и отомстим...

   Листе Таболио не дал договорить, его брат вернулся из плена, и он вовсе не хотел обратного обмена, раздраженно и нетерпеливо высказался:

   - Возможно, в таком случае придется мстить не за поругание чести, а лишение жизни!

   - Уважаемый листе забывает, что Нур-нисе в плену ничто не угрожает, в отличие от наших братьев. И для нее можно выторговать особые права.

   - Листе, - призвал к порядку принц Трисанто, -- где ваша честь? Никто из энолов не может стать предметом торга. В сложившихся обстоятельствах я не вижу другого выхода, как силой освободить Нир-ниса Миериэль и крайншен.

   Принц Клодоальд в отчаянии склонил голову, никто из воинов даже не вспомнил, что его сестру могут просто убить во время штурма крепости, несмотря на все обстоятельства, но ничего сделать не мог. По сути, он остался один.

   * * *

   Через полтора часа после начала обстрела энолы принесли к стенам лестницы, вероятно, все это время готовили в лесу. Длина и прочность вполне позволяли взобраться на стену, и с доставкой вся группа в тридцать человек, прикрываясь большими щитами, подошла ближе к крепости, примерно на семьдесят шагов. Намерения врагов были очевидны, и Ярослав приказал поставить арбалетчиков на стены цитадели, откуда в случае попытки штурма они будут в упор расстреливать тех врагов, что осмелятся подняться на внешнюю стену.

   Однако он не собирался ждать нападения, лошади стояли оседланными и покрыты толстыми попонами, а всадники вооружены и горели желанием вступить в бой. Ярослав отдавал последние распоряжения перед вылазкой:

   - ...Твои люди, Петрович, не должны, неся мантелеты, делать разрывы в строю. Пусть без спешки выйдут и спокойно установят щиты вдоль парапета пандуса, они прикроют наших всадников от стрел, когда те будут спускаться, и будут обращены к врагу правым боком.

   Люди капитана в это время построились вдоль стены, вне зоны обстрела, готовясь к выступлению. Каждый из них нес кроме обычного оружия большой щит мантелет, способный прикрыть человека с головой. Штук пятьдесят подобных щитов изготовили совсем недавно, именно для подобной ситуации, когда потребуется надежно прикрыть начало вылазки от сильного обстрела. Это были, в основном, аборигены под командой нескольких землян. Далее, укрываясь в тени стен, стояли оседланные лошади и их воины. Ярослав взял для вылазки только столько всадников, на сколько хватило попон. Это были плотные, тяжелые стеганые ватники, способные удержать стрелы даже на близком расстоянии, их ячейки были туго набиты паклей, отчего попоны становились малоподвижны и стояли колом. Впрочем, это обстоятельство не мешало лошадям быстро бежать! Чтобы животные не пугались, глаза были прикрыты стальными шорами, которые предотвращали и попадание стрел.

   Видя готовность людей, Ярослав удовлетворенно кивнул и поднялся на стену осмотреть диспозицию в последний раз. Его немедленно обстреляли, как только он сделал попытку выглянуть из-за парапета. Стрела ударила в гребень шлема, со звоном ушла в сторону.

   - Лихо палят! - заметил он, обращаясь к стоящим рядом Шестоперу и Тимофеичу.

   Те благоразумно не высовывали голову из-за зубцов.

   - Прикройся щитом! - посоветовал Станислав.

   Тот так и поступил, стрелы с грохотом ударяли в стальной щит, отскакивая в разные стороны. Наконец, Ярославу надоел риск получить стрелу в глаз, он бросил это занятие.

   - Ну, что видел? - с нетерпением спросил друг.

   Ярослав пожал плечами:

   - От леса идет парочка, похоже, один из них принц Клодоальд. Самый главный!

   - Значит, минут через десять-пятнадцать полезут, -- предположил Тимофееич, -- по мне, так пора!

   Но Ярослав не ответил, озабоченный чем-то другим:

   - Ты Шестопер, еще раз проинструктируй своих людей и прикомандированных, чтобы бежали со всех ног и строго во след колонне всадников, и ни один не смел уклониться сторону. Энолов мало, потому фронт построения узок, все стрелы примет на себя передовая пара всадников, то есть, ты да я. Затем попоны обшиты стальной чешуей, и шлемы у нас самые прочные, а вот пехоте достанется меньше, но и бежать они должны строго по приказу, как велено, иначе энолы враз положат...

   Со сторожевой вышки закричали:

   - Э-э! Там внизу! В городе бой, эльфы схватились с нашими дикарями!

   - И че!? - было ответом.

   - Дикари бегут к воротам города!

   Ярослав взглянул на друзей. Шестопер кивнул:

   - Лучшего момента уже не будет...

   Они бегом бросились вниз, на ходу отдавая команды.

   - Открыть ворота! - кричал Ярослав, подымаясь в седле.

   Шестопер кричал на толпящихся в конце колонны пехотинцев:

   - Никому из-за лошадей не высовываться, бежать резво, не отставать, держать щиты!

   Его конь, почувствовав близость боя, бил копытом, приседая и порываясь броситься вперед, всадник осаживал животное.

   * * *

   Створки ворот распахнулись, и первыми из них выскочили воины Петровича, они быстро вставали вдоль парапета пандуса, устанавливая щиты. Лучники врага не заставили себя долго ждать. Как только показались люди, они обрушили, по возможности, плотный ливень стрел, целясь в промежутки щитов, выискивая тех, кто неосторожно открыл себя. Однако большие щиты-манталеты давали хорошую защиту владельцам. Изготовленные из цельных толстых досок, насквозь совершенно не пробивались, а высовывать головы дураков не находилось.

   Бросив впустую несколько десятков стрел, лучники-энолы переключились на всадников, которые длиной колбасой покидали ворота (быстро ехать мешали неубранные леса в проезде ворот). Кони и люди скапливались за высокими щитами, скрытые ими лишь частично. Пока колонна собиралась, энолы успели ранить одного из всадников в бедро, по чистой случайности оказавшееся не прикрытым щитом. Парня сняли с седла и немедленно заменили другим из отряда мечников.

   Несмотря на первые потери, колонна построилась достаточно быстро, и Ярослав взмахом руки скомандовал атаку. Раздался призывный рев труб, всадники попарно уходили в бой с поворотом направо, выстраиваясь в колонну.

   Ярослав скакал на Казбеке в голове колонны и немедленно потерял способность к управлению боем. С этой минуты всем командовал Станислав со стены. Рядом с ним стремя в стремя скакал Шестопер на вороном коне, сейчас совершенно скрытым попоной. Стрелы энолов ударяли в них, как удары молотков, забивающих гвозди со всего размаха. Казбек, несмотря на трехслойную попону на груди и шее, несмотря на сталь, каждый раз всхрапывал при ударах. Ярослав давал ему шпоры, конь, подгоняемый всадником, все быстрее набирал разбег. Левую половину тела он прикрывал стальным щитом, а в правой держал наперевес обычное для всадника копье.

   Зная невероятную точность лучников-энолов, он склонил голову ниже, к шее коня, стараясь спрятать прорезь шлема и подставить наиболее прочный гребень. Оттого он терял поле зрения, но берег глаза.

   Расстояние в семьдесят шагов проскочили быстро, несмотря на тяжелую броню, покрывавшую всадников. Груди коней и бока были покрыты торчащими древками стрел, как еж иголками, когда энолы поняли, что не смогут остановить скачущую на них колонну. Они поздно поняли неубиваемость всадников и не успели перенести огонь на бегущих в хвосте пехотинцев. На последних десятках метров они дико заверещали и бросились врассыпную, оставляя без движения установленные на пути колонны щиты.

   Ярослав ударил копьем ростовой щит на своем пути, давая Казбеку дорогу. Легкое сооружение от тяжкого удара хрустнуло, переломилось, отлетая в сторону и унося с собой вонзившееся в землю оружие. Он вовремя выпустил древко, чтобы не быть выбитым из седла. Оружие было жаль, но конь резво, без остановки и препятствий преодолел заграждение. Энолы мчались по направлению к ближайшим домам беспорядочной, разрозненной толпой, налегая изо всех сил. Вероятно, к такому стилю атаки они оказались не готовы и на первый взгляд были напуганы. Ни у кого из них не было времени остановиться для выстрелов, но никто не бросил оружие.

   Забег на скорость между лошадью и энолом мог закончиться для последнего известным плачевным результатом, если бы не одно обстоятельство: всадники были перегружены сверх всякой меры, проскакав сотню метров, животные стали сдавать, что позволило некоторым из врагов добежать до спасительных руин, но не всем повезло.

   Молодого энола, легкой трусцой бежавшего в последних рядах воинов, Ярослав заметил еще в первый момент начала преследования, он как бы нехотя передвигал ноги, всем видом показывая, что отступает неохотно, под принуждением. Он вырвал из ножен меч и дал последние шпоры. Конь, как это водится, дернулся от боли, из последних сил ускоряясь и ломая строй колонны. Казбек был сильный и выносливый, припадая на задние ноги, он с неимоверным усилием воли в три прыжка преодолел остаток расстояния до бегущих, вырываясь из строя далеко вперед. Не каждому из коней Ярослава был под силу такой рывок на последнем дыхании.

   Ярослав врезался в толпу бегущих с высоко воздетым мечом и мог без особого труда положить несколько из них, но в последний момент перед его глазами мелькнула исполненная ужаса физиономия того самого неторопливого, самодовольного молодого энола, в сердце что-то екнуло, мелькнула мысль: "Если он сейчас убьет десяток беззащитных беглецов, что о нем подумает Миэле, ведь это ее братья! Возможно, она сильно расстроится или даже будет плакать" Он развернул меч плашмя. Удар пришелся по загривку, энола сбило с ног, и он исчез из поля зрения ограниченного прорезью шлема. Затем Ярослав осадил Казбека, конь обрадовано вклинился на прежнее место в строю.

   Когда достигли строений, остановились. Бегущие позади пехотинцы быстро нагнали всадников и рассыпались, занимая руины. Энолами поблизости не пахло, те благоразумно драпанули дальше. Во время короткой передышки вытаскивали стрелы из попон и собирали людей. Из крепости прибежал отряд лучников и, получив подмогу, начали двигаться дальше.

   Улица шириной в двадцать метров была полностью перекрыта всадниками, за ними пехота со щитами. Все медленно продвигались вперед, к центру города. Здесь за несколько последних месяцев истребили практически все деревья, и препятствий на пути не было, внутри руин еще оставались островки зелени, но и та активно вырубалась на дрова. Вплоть до самой площади люди шли спокойно, прикрыв себя широкими щитами, не встречая врага. По закоулкам соседних кварталов сновали лучники и другие вспомогательные подразделения в поиске спрятавшихся беглецов, но не находили.

   * * *

   Их остановили, когда до открытого пространства оставалось полсотни метров. Из-за стен соседних домов по пути следования полетели стрелы, высунулись головы врагов. Пехотинцы дико взревели. Первыми стрелами были поражены несколько человек. В ответ открыли огонь лучники, осыпав стены домов. Всадники оказались промеж двух огней, дико заржала раненная лошадь, вставая на дыбы и сбрасывая седока. Длинная стрела вошла в круп сверху, пробив попону в слабом месте.

   Ярослав, видя замешательство людей (под таким плотным обстрелом нестойкие могут и побежать), дал шпоры Казбеку с намерением быстро проскочить опасное пространство. За ним последовало несколько всадников, и через минуту они спрыгнули перед дверями дома, в котором засели энолы. Стены его были высоки, потому пришлось действовать пешим порядком. С обнаженными мечами они ворвались во двор, со стены которого только что метали стрелы энолы, но никого уже не было. Взмахом руки Ярослав указал парням из отряда мечников направление вдоль внешней стены руин, где шла анфилада полуразрушенных комнат без единого следа крыш или сводов, а сам бросился вглубь постройки, вероятнее всего, на задний двор бывшего дома.

   Проскочив прихожую и черный ход, увидел энолов, покидающих двор через задние ворота. Расстояние до врагов оставалось незначительным, и Ярослав быстро нагнал улепетывающую группу из четырех воинов. Еще несколько рывков, и он покрошит их в мелкую стружку. Неожиданно последний из врагов оборачивается и натягивает лук, пока его товарищи скрываются за воротами. Ярослав успел только наклонить голову вперед, как стрела, будто кувалда, ударила в гребень шлема, сделав рикошет в сторону. Если бы не инстинкт, он лежал бы сейчас и корчился со стрелой в глазу. Такой расклад очень обидел! Двумя рывками он достиг врага, не давая выстрелить вновь.

   Понимая, что ни сбежать, ни пустить стрелу не успеет, энол вытащил из ножен легкую, слегка кривую, изящную саблю и с ревом бросился в рукопашную, но силы были явно неравны. Их схватку можно сравнить, как бой между закованным в круповскую сталь неповоротливым броненосцем и легкой изворотливой парусной шхуной, которая не может ни сбежать от своего врага, ни победить, но шхуна о том еще не знает!

   Ярослав, взяв меч-бастард обеими руками, как палку, отбил ловкий выпад энола своим лезвием. Клинок противника пропорл актеон на плече и со звоном и режущим свистом скользнулострием по плоскости меча и сочленениями миланской рукавицы. Не сдерживая себя, со всего маху, ответным движением Ярослав ударил врага эфесом в челюсть. Кости хрустнули, брызнула кровь, заливая лицо, одежду и оружие. Энол со стоном упал наземь, выронив меч.

   Ярослав хотел прикончить врага и уже занес клинок для удара, но в последний момент остановился, злость перегорела, а неудачливый противник получил такой урок, что запомнит на всю оставшуюся жизнь. К тому же он, лежа на земле, вытянул руку в умоляющем жесте, а разбитые губы, коверкая звуки по причине сломанной челюсти, с трудом проговорили: "Не убивай!". И Ярослав не смог совершить действие, граничащее в его понимании с преступлением, схватил энола за шиворот и протащил несколько шагов к воротам по земле. Там поставил на ноги и пинком послал на улицу. Раненый упал, но сразу поднялся и, сгорбив спину, неуверенной и неуклюжей походкой побежал по переулку в направлении невырубленных зарослей.

   Возвращаясь, Ярослав подобрал саблю врага, его ножны и лук с горитом, отброшенные энолом перед рукопашной. В этот момент вбежал его оруженосец Труба с возгласом:

   - Я потерял тебя...

   Ярослав отдал ему трофей и молча зашагал в сторону центрального входа.

   * * *

   На улице воины построились на самом краю квартала, при входе на площадь. Над гелеями стелился дым, в восточной части города разгорался пал. Сырые джунгли горели нехотя, тяжело, подымая в воздух огромные клубы дыма, северный ветер относил их к заливу, наполняя заросли тяжелым удушливым смрадом. Воины стояли несколько западнее через площадь, не охваченные стелящимися по земле черными клубами. Дальше наступать никто не решался, Шестопер, сидя верхом, ждал возвращения отрядов, посланных для прочесывания близлежащих кварталов, когда Ярослав поднялся в седло, спросил:

   -- Будем наступать дальше?

   В ответ Ярослав на секунду задумался, глядя на неуверенные языки пламени, встающие среди джунглей, осадил вертящего задом Казбека:

   -- Думаю, энолы уже получили достойный урок, если мы прогоним их совсем, то они вернуться с большими силами. А нам это надо? Нет, нам надо добиться понимания, что силой они ничего не получат. Нам нужен долгий и прочный мир! Собери людей, и отступаем в крепость. Остальное довершит пожар.

   -- Выгорит все на х...! - раздраженно заметил товарищ.

   -- Что делать? - согласился Ярослав, разворачивая коня в сторону крепости. -- К утру будет ливень... потушит! Сутки не было!

   По возвращению разрозненных отрядов вся колонна медленно потянулась в обратную сторону. Раненых несли на копьях, как на носилках, их количество достигло пятнадцати человек, и только чудом никто не был убит. Шестопер, кивнув на людей, молвил:

   -- С этими эльфами воевать, что в крапиву с...ь садится, опасны слишком!

   -- Нам повезло, что их мало! Было бы человек сто пятьдесят, не дали бы нос высунуть из-за стен.

   -- Мы не использовали арбалеты?

   Ярослав покачал головой:

   -- Это наш последний козырь, один сегодня уже разыграли, не следует скидывать сразу все.

   Проезжая по улицам и расчищенной площади предполья, замечали нахально торчащие из-за стен разрушенных домов, ухмыляющиеся морды разведчиков войо. Они скалили клыки, нагло пялясь на людей, что-то кричали. Не понятно, что они имеют в виду, то ли радуются драке промеж врагов, то ли поздравляют с победой. "Издеваются, гады, - огрызались уставшие воины, - погодите, ужо мы вам... дайте срок!".

   Ярослав замечал раздражение в глазах людей, народу не нравилось, что их завернули на пол пути и дали уйти врагам. Все понимали, что это было сделано в угоду политики и в угоду личным интересам Ярослава, потому выражали глухое недовольство.

   * * *

   Энолы вынужденно погрузились на корабль и отошли от берега на середину залива, огонь охватил укромное место стоянки, языки пламени лизали верхушки деревьев, дым застилал тихую бухточку в восточной части города за крепостной стеной, едва заметной в этих местах. И хотя вполне возможно он не сможет перекинуться на корабль, пришлось уйти, хотя бы ради того, чтобы не вдыхать дым, клубы которого неслись над самой водой.

   Настроение среди воинов резко упало, десять энолов ранены, некоторые тяжело, о новом наступлении не могло быть и речи. Жалкие людишки в очередной раз обманули, никто даже не мог представить, что можно использовать в бою лошадей таким образом, надев на них непомерную броню и пустив впереди пехоты. Всадники просто смяли строй лучников, и тем ничего не оставалось делать, как бежать, либо без чести пасть под копытами взбесившихся животных. Удрученный положением принц Трисанто был готов на любые, самые неординарные шаги:

   -- У нас есть небольшое количество золота, -- можно собрать украшения, дорогие пуговицы с наших курток, выкупить крайншен и Вашу сестру, Нур-ниса Клодоальд?!

   -- Сомневаюсь, что человек пойдет на такое, -- качая головой, отвечал тот, -- подкуп не удастся...

   -- Все люди жадны! Зато не придется приносить клятву, и Нур-ниса будет с нами.

   Принц вновь покачал головой:

   -- Я разговаривал с ним...

   -- Но попытаться стоит! - негалантно развел руками Трисанто, ему было уже не до этикета, -- в конце концов, не убьют за это...

   Многие из присутствующих хмыкнули, а листе Трисанто ехидно добавил:

   -- Разве что голышом выкинут за ворота!

   -- Или высекут! - добавил листе Лиэнело.

   -- Ли-сте, -- протянул принц Трисанто, -- в сложившейся ситуации мы вынуждены идти на какие-то жертвы. И честь тут не самое главное. Вернуть крайншен - наша задача! - он взглянул в глаза принцу Клодоальду и неуверенно добавил, -- И Нур-нису.

   Разговор не вязался, листе сидели как в воду опущенные, ощущение поражения и безвыходности угнетало. Видя, что его энолы не просто стараются переложить, как это водится, вину за неудачу на кого-то другого кроме себя, а действительно сильно расстроены, удручены и не знают, что делать, принц Клодоальд решился и далее брать ответственность на себя.

   - Мне в любом случае отвечать перед советом, - утвердительно заявил он, -- поэтому и сейчас приму решение сам. Ни захватить крайншен силой, ни выкупить его мы не можем. Плыть за подмогой тоже, иначе оставим Нур-ниса-Инаят Миериэль беззащитной от произвола людей. Договор хотя бы внешне оградит ее от унижений, и мы можем с чистой совестью требовать его выполния...

   -- Но, Нур-ниса Клодоальд... клятва на дереве, -- покачал головой принц Трисанто, -- это серьезно, мы не сможем ее нарушить!

   -- Нур-ниса Трисанто, -- Клодоальд взглянул в глаза принцу и многозначительно произнес, -- какова бы ни была клятва, это всего лишь слова, а крайншен - это злая магия! Завтра я иду в крепость!

   * * *

   Как и предполагал Ярослав, осенний, по местным меркам холодный, ливень, прошел ночью, ближе к утру. Бурливые потоки воды затушили разрастающийся пожар, и к утру только тонкие струйки пара в редких местах поднимались над изувеченными джунглями. Огонь опалил верхушки деревьев, их подсохшую на солнце листву, во многих случаях не тронув остающийсясырым и влажным подлесок. Стволы торчали обугленные, лишенные зелени, земля продолжала иногда зеленеть, а по большей части чернеть, закопченная и обугленная, но не покореннаяпламенем. Горелый участок вокруг небольшой бухты опустел, энолы стояли посреди залива, на удалении от крепости людей, при случае готовые уйти в море.

   Только к полудню корабль приблизился, встав примерно на то место, где днем ранее бросил якоря корабль с Агерона.

   Спустили шлюпку, и через несколько минут она причалила на пляже близ главных ворот крепости.

   Ярослав, глядя на морские маневры энолов, сетовал:

   -- Безобразие! Враги в нашей бухте чувствуют себя как дома, и мы ничего не можем сделать!

   -- Пока нет корабля, безнаказанность будет процветать, -- согласился стоящий рядом Станислав, -- в народе появилось мнение, что с приходом агеронцев у нас в достатке лодок для захвата любого корабля!

   -- Имеется в виду разбой?! - повысил голос Ярослав.

   -- Народ говорит, не разбой, а необходимость! Все равно самим не построить, а захватить проще, легче и дешевле. Зачем убиваться, когда эти корыта плавают мимо гуськом!

   -- Это твое мнение или коллектива?

   -- Не мое, но некоторые высказывают недовольство твоей зацикленностью на строительстве.

   -- Работать никому неохота, - хмыкнул Ярослав, - но понимаешь, эти, как ты называешь, корыта, что плывут мимо, действительно, корыта! Нам, понимаешь, нужно несколько иное, такое, что мы не сможем ни захватить, ни купить! Понимаешь?!

   Станислав согласно кивнул головой.

   -- ...Я не настолько честен в этом вопросе, как может показаться на первый взгляд, если бы в море нашлось нечто стоящее, будь уверен...

   Энолы уже прошли ворота, и Ярослав вынужденно ушел со стен.

   Принца Клодоальда встретил в мегароне, один на один люди и энолы остались за порогом помещения.

   -- Сакора Мирано Нур-ун-Ниса-инаят Клодоальд, - с поклоном приветствовал Ярослав, показывая по местному обычаю чистые руки, -- надеюсь, события вчерашнего дня станут лишь досадным недоразумением в нарождающихся взаимоотношениях наших народов и не повлияют на дружбу в будущем.

   Принц выглядел слегка растерянно, обычная надменность наедине сменилась живым интересом.

   -- Сакора Мирано Дхоу! - кивнул головой Клодоальд. - Я надеюсь, удастся представить перед советом происшедшее вчера как недоразумение, но в наших отношениях слишком много предвзятости и непонимания, мы слишком разные, но нам с Вами, Дхоу, необходимо найти решение.

   -- Вижу, ваши соплеменники созрели для разговора... -- усмехнулся Ярослав.

   Принц Клодоальд молча склонил голову.

   -- ...В таком случае стоит сразу перейти к делу, мы плохо представляем обычаи энолов, поэтому для страховки требуем фактического подтверждения наших, -- Ярослав похлопал в ладоши, и в зал с черного, бокового хода вошли двое: Анна и старший сын Колтуна Нейрос, занявший возле отца место погибшего Богами. Ярослав представил вошедших:

   -- Эта юная леди, знаток законов индилингов, на нее будет возложена миссия подготовить договор в традициях нашего народа. Нирос хорошо знает язык ласу, модонов и энолов. На него ляжет перевод. Как я уже предупреждал, во избежание разночтений список языка индилингов станет преобладающим. Вы готовы пойти на это и согласны ознакомиться с предварительным текстом?

   Принц коротко согласился.

   -- Да! - он принял из рук Нироса бумагу с черновиком.

   -- Обратите внимание, Нур-ниса Клодоальд, -- бесстрастно заметил Ярослав, -- для легкости понимания под каждым словом языка индилингов стоит соответствующее слово или фраза языка энолов.

   После нескольких минут углубленного чтения принц раздраженного высказал свое мнение:

   -- В общих чертах понятно и разумно, но много ошибок, и почему так длинно? Разбирается каждая ситуация, оговариваются почти все возможные и нереальные случаи. Разве нельзя короче? Здесь целый список... Мне все это придется прочесть во время произнесения клятвы.

   -- Нам обоим! - многозначительно уточнил Ярослав.

   Принц Клодоальд недовольно помотал головой, вздохнул:

   -- Полный бред!

   -- Таковы наши традиции, -- безнадежно развел руками Ярослав, -- однако согласитесь, все разумно и по существу.

   -- Согласен, разумно, но почему требуется столь подробно расписывать (разбирать) вопрос защиты чести Нур-ниса? Почему не сказать проще, берем на себя ответственность за сохранение чести Нур-ниса, а не обнародовать каждую из возможностей, в конце концов, это просто неприлично!

   -- Понимаю Ваше возмущение, но хочу заметить и обратить внимание на пункт девять в разделе "О защите чести и достоинства принцессы". Здесь разбирается порядок действия договорных сторон в случае, когда таковая будет утрачена добровольно, или достоинство оскорблено по согласию самой Нур-ниса. В случае общей фразы "Берем на себя ответственность...", ваша сторона может рассматривать оскорбление, как нарушение договора, но фактически, наша сторона будет невиновна в произошедшем. Этим пунктом удаляется возможный предлог для нарушения договора.

   Принц сделал кислую мину, будто проглотил пилюлю:

   -- Хорошо, в этом случае можно согласиться, но вот говорится: "...сторона обязана оплачивать содержание Нур-ниса десять золотых долей в год". Невероятная наглость, сторона пленника оплачивает его содержание!

   Ярослав терпеливо старался объяснить:

   -- Мы исходили из того факта, что после заключения договора и принесения клятвы Нур-ниса перестает быть пленником, а остается нашей гостьей на ближайшие семь лет. Как известно, гости сами оплачивают расходы совместно с хозяевами. Дело в том, что мы не в состоянии обеспечить Нур-нисе условия проживания, равные с Майорингом и Намгейлом. Только те, что будут возможны, значит, лучшее должна оплачивать ваша сторона, и десяти золотых достаточно для содержания охраны, дома, прислуги. Мы же можем обеспечить только комнатушку в крепости и одну из наших девушек.

   -- Все едино, не могу согласиться! - твердо протестовал принц. -- Кроме того, это еще и большая сумма! Вы просто непомерно завышаете требования!

   -- Но ведь вам нужен крайншен?

   -- Нужен! - грустно согласился принц.

   * * *

   В течение нескольких последующих часов сумели согласовать весь текст, необходимый для клятвы и договора. Ярослав опасался, что предложение о главенстве текста индлингов вызовет непонимание со стороны энолов, но это не вызвало серьезных вопросов. Энолы больше придирались к объему уточнений, с их точки зрения бессмысленных и само собой разумеющихся, но в определенной степени здесь крылся подвох. Ярослав видел его и не давал возможности обмануть, как это случалось с местными. Энолам часто удавалось играть на безграмотности и непредусмотрительности людей, отчего те справедливо считали их обманщиками, не держащими слово.

   В результате напряженных переговоров удалось составить документ, который устроил обе стороны. Часть предложенного ранее была сокращена, кое-что добавлено, и внесена масса поправок, без которых привести обе версии к единому пониманию было невозможно. Весь остаток дня ушел на споры, переписывание по десятому разу и бесконечные переговоры один на один, когда из мегарона выгоняли всех лишних людей и энолов.

   К вечеру подошли вплотную к самому обряду. Сохраненный в прошлом дубок подле Мегарона вполне удовлетворил энолов. Крепкое, молодое дерево часто служило укрытием от солнца для тех, кто по каким-то причинам был вынужден находится на площади под его жаркими лучами. С его ствола удалили часть коры величиной с ладонь, и как полагалось, в присутствиисвидетелей принц Клодоальд произнес клятву за себя и всех энолов. Клятва оказалась, по их меркам, слишком длинной, но принц произнес ее слово в слово, не сокращая и не добавляя, чему свидетелем был ласу Нирос, знакомый с языком.

   Со стороны людей текст договора прочел Ярослав как вождь и глава колонии. Немедленно по зачтении клятва считалась вошедшей в силу, и энолам был передан сверток крайншена, а Миэле освобождена из плена прямо на площади и к ней приставлена охрана. Энола была свободна в пределах крепости и окрестностей, но не имела права покидать долину или сбегать от стражи.

   Принц Клодоальд простился с сестрой и перед самой посадкой в лодку для отплытия перебросился с Ярославом парой слов. Разговор происходил, как и ранее, на пандусе, у ворот, никто не слышал их слов.

   - Прощайте, Дхоу! - с некоторой грустью произнес принц Клодоальд. - Надеюсь, в вашем сердце есть чувства благодарности в отношении моей сестры.

   - Не сомневайтесь, я буду защищать Миэле как свою собственную и хотя не обещаю отсутствие опасностей, обстановочка у нас еще та..., постараюсь сделать все возможное. Думаю, ее вынужденное пребывание у нас не растянется на семь долгих лет. Страсти улягутся, и Миэле вернется в родные леса. Во всяком случае, я буду содействовать скорейшему возвращению.

   Принц благодарно поклонился, достал из-за пазухи небольшой шитый узором мешочек:

   - Здесь некоторое количество долей золота и несколько украшений, хочу передать их Вам на расходы по устройству достойного положения Нур-нисы. Здесь немного, но все, что я сумел собрать. Через несколько месяцев перешлю еще. Это половина средств. Вторую я передал Миэле, но, возможно, она не сможет правильно распорядиться, моя сестра так непрактична в жизни.

   - Не беспокойтесь, - успокоил Ярослав, - я присмотрю за ней!

   - Благодарю, Дхоу! - принц вновь кивнул головой, сбежал с пандуса, прыгнул в шлюпку, и уже через десять минут корабль "Белокрылый Драгеон", поставив парус, правил в открытое море.

Часть 3 Битва за долину

Глава 76

   Внутри замка не имелось помещений, пригодных для достойного размещения принцессы, народ ютился под самодельными крышами, в комнатах, более похожих на хлев, чем на жилье. Часто животные располагались вместе с хозяевами или во дворе рядом с входом. Даже у самых лучших лошадей, таких как Хитрец и Казбек, не было собственных конюшен и обычных стойл. Все четвероногие Ярослава жили прямо во дворе, вместе с повозками, поросятами, стогами сена, очагами для приготовления пищи и еще бог знает чем.

   Соседство Нур-нисы рассветного леса с этим, типично крестьянским хозяйством, было нежелательно, да и поменять многое стоило. Ярослав еще раньше всерьез подумывал начать обживать один из домов в городе и даже подыскал подходящий, но все было недосуг, и вот теперь появился серьезный повод. Новый дом позволял избежать неприятной скучности в мирное время, а при появлении врага быстро переместить людей и все необходимое в крепость. Расстояние от ворот до дома составляло триста метров. Стоял он на краю предполья, лицом к заливу и крепости. Другой его фасад выходил на мощеную улицу, ведущую от восточных ворот крепости через предполье к главной площади города. Каменное, в прошлом двухэтажное здание, представляло собой прямоугольник стен без окон на первом ярусе типичной местной кладки из крупных тесаных камней, способных выдержать нередкие в здешних краях землетрясения. Последнее из них не вызвало сколь-либо заметных разрушений, и Ярослав сделал свой выбор.

   Внутри дом разделялся на две половины - жилую и хозяйственную, с множеством небольших комнат и маленьким садом. Все его помещения окружали внутренние дворики с каменными колоннами. Здесь нашлось достаточно места для конюшен, сараев под повозки, хранилища продуктов с вкопанными в землю глиняными хатулами и каменными погребами, а так же спален, кухонь, комнат отдыха и мастерских. По своим размерам он намного превышал помещения, сейчас занимаемые людьми Ярослава в крепости, но уступая поместью. Зато находился внутри городских стен. Работы, необходимые для ремонта, не требовали большого напряжения, сил и старания. В основном, все сводилось к уже известному и привычному возведению черепичных крыш, укладке балок, настилу полов второго этажа, приведению в порядок помещений, побелке, покраске. Завершение сельхоз работ давало много свободного времени, и, несмотря на ежедневные проливные дожди, люди с удовольствием взялись на дело. Ярослав никогда не отставал от товарищей, часть своего времени посвящая физическому труду.

   * * *

   Для принцессы требовалось нечто большее! Сумма, оставленная энолами, позволяла не напрягать народ трудовой повинностью, оплачивая часть работ. Известие, что размещение Миэле может принести небольшой доход, прибавило оптимизма и позволило несколько сгладить неприятие энолы в крепости. Люди охотно соглашались работать за деньги, и позже, когда дело пошло быстрее, от желающих не стало отбоя.

   Выделенное помещение бывшей столярной мастерской, непосредственно граничило с покоями самого Ярослава и имело доступ и вход со стороны одного двора. Здесь ранее делали шлюпки, повозки, другой необходимый инвентарь. Все пришлось перемещать в форбург, а само помещение отделывать более тщательно, чем остальные. Помня, что энолы в своих лесах живут внутри огромных деревьев, Ярослав решил надстроить зал вторым этажом также из дерева. Необходимость возведения вторых этажей давно назрела, крепость мала для пяти сотен людей, и постройка над бывшей мастерской выглядела вполне уместно. Деловой древесины скопилось в достатке, штабеля сохнущего леса еще во время землетрясения с трудом спасли от пожара, их можно было использовать.

   Прежде чем начать работы, он посоветовался с принцессой, показал место и рассказал, что должно получиться в результате. Миэле была удивлена.

   - Вы хотите построить подобие большого мерлиона из мертвого дерева! - воскликнула она с блеском в глазах. - Это ужасно!"

   - Я понимаю твои чувства, - постарался успокоить ее Ярослав, - но у нас нет тысячелетних деревьев, а в крепости и молодых единицы. Мое мнение эноле лучше жить в деревянном доме, хоть и мертвом, чем в каменном склепе. Между прочим, надстройка вовсе не будет походить на мерлион, ну разве что изнутри.

   Миэле в тоске склонила голову, душой чувствуя справедливость слов человека. С недавнего времени она добровольно согласилась жить в новых условиях, в чужом каменном городе, среди людей. Приходилось многое менять в жизни и со многим смиряться, приспосабливаться, на что большая часть ее собратьев была неспособна. Она понимала: "Ярослав делает для нее все возможное, и требовать большего - бессмысленно, она теперь почти человек".

   - Я готова жить там, где мне укажут, - решительно подняла взор принцесса, - и соблюдать те правила, которые установит мой гостеприимный хозяин!

   Ярослав улыбнулся в ответ на смелые слова.

   - Вот и славно! - он подал руку.

   Миэле, видя типичный жест энолов, совершенно интуитивно исполненный человеком, сама расплылась в довольной улыбке. В ответ подала свою и, держась за надежную опору, смело перешагнула через завал приготовленных к постройке бревен. Они покинули строительство, соединив руки, с чувством взаимной симпатии, как искра возникшей между ними несколько месяцев назад.

   * * *

   Внешне постройка должна была представлять нечто, по возможности, похожее на виденное Ярославом в древнем лесу. Однако на его собственный взгляд, более на китайскую погоду с широкими дождевыми свесами или на замок японского феодала с высокими голубятнями причудливых строений на каменной платформе. Первый этаж, размером пятнадцать на пятнадцать метров, займут хозяйственные помещения, комнаты для прислуги и охраны, лестничные марши. Второй, деревянный, -просторное жилье, со световым колпаком в середине. Над ним круглая в плане мансарда, изнутри очень похожая на комнату внутри дерева, и даже высота от земли сохранялась примерно такая же. На балконах мансарды и крыше можно было расположить висячий сад. Ярослав постарался сделать максимально возможное для удобного размещения принцессы, а наличие некоторых средств все упрощало, делая вполне осуществимым.

   Строительство обещало затянуться на пару месяцев, а до той поры Миэле жила в комнате Ярослава. Все его вещи пришлось куда-то девать, а их место заняли немалые припасы энолы. На первый взгляд можно подумать, что принцесса, будучи лесным жителем, должна по своей природе довольствоваться малым, но не тут-то было, как и всякая женщина, тем более, принцесса из знатного рода, Миэле имела типичные склонности к вещам, тряпкам, побрякушкам, немалое количество которых сгрузили с корабля перед отплытием. Все это теперь разместилось в комнате Ярослава. С охраной проблем не было, а вот с прислугой постоянно происходили недоразумения. Ноки, девушка сама по себе послушная и исполнительная, на первых порах приставленная помогать эноле, не справилась! Она, на взгляд принцессы, все делала не так, как следует, отчего покинула службу буквально в первый день, без разрешения выстирав, на ее взгляд, грязные вещи. То же случилось и с другими девушками, по словам Миэле, нахальными, глупыми и непонятливыми.

   По прошествии некоторого времени Ярослав стал замечать, что энола со всем необходимым прекрасно справляется и сама. Принцесса оказалась отнюдь не белоручкой! И вполне возможно, конфликты возникали в случае, когда девушки вмешивались в сферу деятельности самой Миэле. Во всяком случае, ее можно было видеть на ручье с корзиной белья точно так же, как и любую другую девушку. Причем, вскоре стала типичной картина, когда женщины и девушки начинали ходить к устью ручья, где было много чистой воды, именно за компанию с энолой, потому как ее всюду сопровождала охрана. В ином случае, они были вынуждены идти одни, на свой страх и риск, и хотя окрестности города были относительно безопасны, двое или четверо воинов никогда не лишние.

   Миэле без родных лиц и языка быстро заскучала, поэтому Ярослав старался уделять ей максимум внимания. Он со всей очевидностью замечал, как энола оживляется в его присутствии, становится жизнерадостной и деятельной. Вынужденные же подмены кем-то из людей, даже таких грамотных и культурных, как Анна, вызывают апатию и уныние. Подобное магическое влияние Ярослав не мог объяснить обычным мужским очарованием, не свойственным ему в прошлом, а считал, волшебством или сглазом, которое мог совершить один известный ему демон, однако поделать ничего не мог, да и не был уверен, действительно энолу сглазили или нет.

   * * *

   Обычно Миэле в первой половине дня была предоставлена самой себе, занималась делами по собственному усмотрению. В это время она вела хозяйство, гуляла в окрестностях города или писала. Она взяла для себя за правило записывать в тетрадь все то интересное или необычное, что встретит у людей: события, обычаи или рассказы. Язык индлингов вызвал неподдельный интерес. В прошлом она считала, что все люди говорят на одном языке, в значительной степени разнящимся от места проживания. Оказалось, что язык индлингов не похож ни на один и обладает особой, исключительно сложной структурой. Одновременно, очень богат на малопонятные сочетания, при которых люди злятся или хохочут, а также имеет в себе множество непохожих друг на друга слов, но означающих одно понятие. Будучи заядлой любительницей, Миэле немедленно взялась за составление словаря и не без удовольствия узнала, что Ярослав горит тем же желанием в отношении языка энолов. Интересы их совпали, и в районе полудня, когда Ярослав возвращался в крепость после работ или военных занятий, они по нескольку часов занимались.

   Только после некоторых успехов в занятиях, Ярослав начал легонько подталкивать Миэле к теме, связанной с крайншеном. Вначале он вскользь упоминал его в разговорах, а потом делал намеки, что неплохо было бы понять его странный язык и чудное написание букв. Он чувствовал, что здесь кроется какое-то серьезное обстоятельство, и как глава колонии просто обязан знать! Принцесса без мороки выложила все начистоту:

   - Зачем тебе, Аослав, знать язык крайшена?! Это опасное писание, и для всех лучше, чтобы о нем знали единицы!

   Ярослав изобразил обиду:

   - Если он настолько опасен, почему не уничтожить?!

   Миэле взглянула на собеседника с простодушием ребенка и рассмеялась:

   - Это принесет не меньше вреда, чем пользы, крайншен может давать и хорошие плоды. Лечить леса например, защищать от врагов. Да не будь у энолов крайншена и других подобных волшебных вещей, нас сейчас могло и не быть на свете.

   - Но писание - это одно, а язык - совсем другое! Ласу говорят, есть немало древних рукописей, которые не волшебные вовсе, а повествуют о событиях прошлого, об опыте поколений, и мне, как Дхоу, необходимо знать историю, извлекать из нее уроки и делать выводы. Мое желание изучить язык крайншена не связано с использованием писания по прямому назначению -­ для колдовства...

   И после короткой паузы добавил:

   - ...Впрочем, знать, о чем повествует крайншен тоже неплохо!

   Последнее он произнес слегка смущенно, что позволило эноле кое в чем его заподозрить.

   - Неужели, - возмутилась Миэле, - вы сделали список крайншена?!

   Ярослав неожиданно смутился, чувствуя, что его раскрыли, а она сразу все поняла.

   - Боги леса! - воскликнула энола, всплеснув руками. - Какой ужас! Что вы наделали!? Вы...- задохнулась она, - ...вы просто не понимаете, с чем имеете дело!

   - Ну почему? - с легкой иронической усмешкой отвечал Ярослав. - Как раз даже очень понимаем. На нашем языке такие книги зовутся глимуар. Сборники колдовские для вызова духов потустороннего мира, смертельных молитв, способов распространения и избавления от поветрий. Не был бы я Дхоу, если б не сделал попытку понять, что попало мне в руки! Прости, но я обязан заботиться о своем народе и знать в лицо опасность, откуда бы она не исходила и какой бы маской не прикрывалась.

   После этих слов Миэле с удивлением увидела другого Ярослава, не того светлого божества из грез и воспоминаний, а жесткого вождя, для которого благополучие народа есть благополучие его самого. С одной стороны она оказалась сильно разочарована, а с другой, Ярослав становился более человечным, не лишенным недостатков, переставал быть бестелесным. Невольно сравнивая его с братом, она находила много общих черт: решительность, ответственность, - оба они для нее были образцом вождя. Она одновременно с восхищением и душевной болью взмолилась:

   - Покажи мне список, который вы сделали!

   Ярослав через некоторое время принес часть из отпечатанных листов. Миэле вздохнула с облегчением, список был сделан без должного ритуала и не мог использоваться в службах. Для большей безопасности она прямо на глазах Ярослава уничтожила в огне некоторые страницы, с удовольствием заявив:

   - Вот теперь он вполне безопасен! Можно даже читать вслух!

   Яролав молчал, в душе удивляясь наивности молодой энолы, не подозревающей о существовании бесконечного множества копий взамен уничтоженных.

   * * *

   Затем наступало время занятий несколько иного рода. Ярослав учил энолу верховой езде. Прогулки в седле стали практически ежедневным занятием, когда не было дождя.

   В начале принцесса боялась больших, сильных и оттого страшных животных, но со временем привыкла, делая небольшие, но последовательные успехи в обучении. Она с удовольствием отказалась бы от опасного занятия, настолько это было для нее непривычно, но Ярослав настаивал, говоря: "...в трудную минуту Нур-ниса должна быть способна сопровождать меня верхом". И она, скрепя сердце, подчинилась.

   Одновременно с верховой ездой на Миэле надели кольчугу и дали оружие, нетипичное для энолов. Необходимость уметь им пользоваться Ярослав объяснял теми же причинами: "...Нур-ниса не следует отличаться от людей во время возможного боя, так нам легче будет вас защитить, а в случае чего и защититься самой". Миэле выдали пехотный меч, заставили, как и большинство переселенцев, исполнять упражнения: рубить кусок густой глины, колоть деревянный столб, стараясь точно попасть в обозначенные участки. Все это не слишком нравилось хрупкой эноле, но вместе с ней занимались и многие другие женщины. Ей даже выделили особое место в строю среди лучников, но все эти индлинги были совершенно неспособны. Тогда Ярослав предложил Миэле отобрать лучших и заняться обучением по методам энолов, Миэле рассмеялась над такой наивностью:

   - Неужели ты думаешь, что человек, живущий шесть десятков лет, сможет за всю свою короткую жизнь освоить искусство, которому энолы учатся с первых лет и до самого конца жизни. Не заблуждайся!

   Ярослав предвидел подобные слова.

   - От них не требуется показывать искусство, сравнимое с энолами, необходимо дать азы, поднять способности до уровня, достижимого простым человеком! Не энолом! Мне кажется, знаний и умений в искусстве лука у тебя, Миэле, больше, чем у любого из нас. И не надо биться над неспособными бездарностями вроде меня, для нас есть арбалеты. Возьми тех, кто от природы имеет талант, как Бегиш или Володя-лучник, таких можно поискать среди молодежи и даже детей, если сумеем собрать отряд человек десять, и то это будет большое достижение...

   Но уговоры на энолу не действовали, она отказывала людям в способности к обучению. Тогда Ярослав предложил провести соревнования, и если Миэле не покажет значительного превосходства над всеми без исключения людьми, то будет вынуждена согласиться. Делая такое предложение, Ярослав даже не рассчитывал на успех, не думал, что энола поведется на"слабо", простую земную уловку, которая вряд ли пройдет даже у самого наивного из его людей. Миэле не удержалась, решила доказать всем свое превосходство. Быстро согласовали условия, выставили на стрельбище мишени.

   Участвовать могли все желающие, а лучшему из людей был обещан ценный приз. Метали стрелы до первого промаха, по очереди, с уменьшением количества участников расстояние увеличивалось, но не более ста метров, что было связано с эффективной дальностью во время боя. Вполне очевидно, Миэле показала высокое искуство лучника. Ярослав впервые видел не только подобное мастерство, но сами эльфийские луки и их использование. Естественно, значительная часть участников быстро отсеялась, остались, как и ожидалось, трое: Миэле, Бегиш и Володя-лучник. У последнего был ряд преимуществ, не известных заранее эноле, прекрасный пластиковый лук с оптическим прицелом и противовесами, он позволял брать поправки на ветер, вращение стрелы, ее вибрацию. Да и внешне он выглядел, мягко сказать, необычно. Ярослав злорадно замечал, что Миэле смотрит на этого монстра с неподдельным любопытством и ужасом. В конце концов, Бегиш дал осечку, его стрела легла в сторону от десятки - белого круга в центре мишени. Он выбыл из борьбы. Так как дальнейшее продолжение соревнования не выявило явного лидера, Миэле уже понимала, что проиграла, несколько лучников людей прекрасно стреляли на близкое расстояние, она сделала попытку переломить ход событий в свою пользу:

   - Нужно переместить мишень на дальнее расстояние! Ближний бой более не имеет смысла.

   Ярослав взглянул на Лучника:

   - Сможешь уверенно показать на сто пятьдесят шагов?

   Тот пожал плечами:

   - Попробуем!

   Мишень перенесли на полсотни шагов, а Володя перенастроил дальность.

   В свою очередь Миэле тоже провела некоторые изменения с луком. Она извлекла из горита полочку и с помощью крепления типа ласточкин хвост установила на рукоять лука, затем достала и положила на нее необычную, короткую и легкую стрелу. Натянула тетиву до такой степени, что наконечник стрелы ушел по полке далеко назад за рукоять. Последовал выстрел и вполне ожидаемое попадание, хотя и на пределе, но легкая стрела угодила прямо в край десятки.

   Находящийся рядом Ярослав заметил, обращаясь к Миэле:

   - Для энола это почти промах...

   Принцесса смерила его раздраженным и презрительным взглядом. Ярослав поднял в примирительном жесте руки:

   - ...но правила есть правила!

   Выстрел лучника дал промах, его стрела легла далеко от цели. Для большей уверенности сделали еще по два выстрела. Стрелы Миэле точно ложились в цель. Володя только с третьей попытки, подогнав поправки, дал накрытие.

   Победитель определился. Уже позднее, в беседе один на один, Ярослав попытался убедить принцессу:

   - Несмотря на вашу убедительную победу в соревновании, люди показали неплохие результаты, человек пять-шесть неплохо стреляют, особенно на короткой дистанции, а большего нам и не нужно. Для большего у нас есть арбалеты и скорпионы.

   Миэле согласилась:

   - Но я соглашусь учить людей только в том случае, если ты научишь меня пользоваться арбалетом, для меня это просто волшебное оружие!

   Ярослав рассмеялся:

   - Ну конечно научу! Это намного проще, чем лук. Арбалетом может владеть любой, даже самый неспособный селянин! И волшебства в нем нет совсем.

Глава 77

   Меж тем происходили события, не предвещавшие ничего хорошего. Начать с того, что в залив пришел, как считали, последний корабль в сезоне. Погода портилась, дули резкие восточные ветры, нагоняя высокую волну. Мореплавание становилось рискованным и паруса, что белели на горизонте почти весь конец лета и начало осени, исчезли. Кормчий очень спешил и объяснял свой заход в залив необходимостью запастись водой. Немедленно после этого он собирался тронуться в путь на юг и оставаться на Ринале до окончания сезона дождей и штормов. О торговле речи даже не шло, но кормчий улучил время сойти на берег и посетить Дхоу. Приход был необходим для передачи полагающейся в таком случае мзды с проходящих кораблей, но под этой вывеской корабельщик передал письмо от волшебника Ольверо из Бурути, за что получил достойную плату. По причине невозможности передать с кормчим ответ, Ярослав не стал задерживать спешащий корабль, который отчалил немедленно по приему пресной воды на борт.

   Послание представляло собой деревянную шкатулку, плотно запечатанную и густо пропитанную воском. По поверхности в разных местах стояли оттиски печати волшебника, которую он приметил у Ольверо еще в Агероне. Тот таскал ее на шнурке вместе с какими-то другими амулетами. Несмотря на это, подозрительное послание вскрыли со всей осторожностью. Внутри оказался свиток пергамента, испещренный мелким убористым подчерком волшебника. Сравнив послание с рекомендательными письмами, состряпанными Ольверо прямо в присутствии Ярослава, убедился, что рука в тексте принадлежат волшебнику.

   * * *

   Письмо оказалось пространным изложением событий в соседней долине в течение конца лета и осени этого года. Ольверо довольно интересно описывал нравы и общество, в котором был вынужден служить, касался и собственных дел: врачебной практики и собственно обязанностей волшебника при дворе деспота. Вскользь, как будто невзначай, задевал вопросы политики при дворе. В частности упоминал о значительном возрасте деспота, многочисленных болезнях, которые приходится лично ему лечить и многочисленной придворной свите, которая своими интригами изводит немощного старика, усугубляя ход недугов.

   Среди значительной по тексту шелухи и придворных сплетен Ярослав четко увидел основные моменты, изначально скрытые от посторонних глаз, будь такие, вздумают сунуть свой взор в их частную переписку. Ольверо писал:

   "...Возвращение Велласа стало для части окружения деспота приятной неожиданностью. У такого человека, как он, всегда найдутся недоброжелатели и обиженные. "...Выскочка получил по заслугам", - шептались они по углам дворца, распуская слухи, в каком униженном и неприглядном виде вернулся Веллас. Вся группа друзей и сторонников начальника стражи Каири поносили его за глупость и опрометчивость, давая понять, что любое ему порученное дело, даже самое простое, будет провалено с позором. И возможно, звезда Велласа могла начать клониться к закату и история закончиться ничем, если б не Лифидец и его сторонники в лице окружения наследника Наос. Прямо в присутствии деспота и всего двора высказавшегося в поддержку Велласа.

   Надо признать в красноречии ему не откажешь, предыдущие споры со жрецами дома Бурути наглядно доказали умение внушать истины. Служители культа предков не смогли тягаться с последователями Асмаила. Лифидец повел оправдание зятя Бурути с точки зрения опасности индлингов для власти, поставил вопрос так, что уже сейчас в соседней долине зреет сила, способная опрокинуть мощь деспота, доселе несокрушимую, и подвел черту, что переселенцы противны не только властям Бурути, но не почитают Асмаила, но это еще не все, - не почитают предков, как своих, так и чужих. После столь убедительной речи люди задумались, но все решило болезненное восприятие деспота, его страх перед изменой, с детства воспитанная жестокость и самовластие. Престарелый деспот поверил хитрым речам беспринципного словоблуда...".

   Читая эти строки, Ярослав пожалел, что вовремя не отдал приказ исполнить предложение Апия подослать убийцу. "Вот оно, человеколюбие, - ­ раздраженно думал он, - ­ нежелание марать руки, а теперь, возможно, уже поздно. Собственная глупость может стоить кому-то жизни". Читая далее:

   "...приказал собрать воинов, посадить на корабль и немедленно отплывать. Уничтожить, наказать нечестивцев, которые не признают богов Асмаила и Бурути.

   Начальник стражи Каири пытался обуздать теряющего разум господина. Он предостерег от опрометчивых действий, в сезон штормов опасно посылать корабли в море, но задетый за живое правитель не хотел никого слушать, кроме тех, кто ему вторит. Каири говорил, что никто из кормчих не рискнет сделать глупость утонуть или разбиться о скалы. Предупреждал, что обогнуть мыс Лисий хвост трудно даже в хорошую погоду, не то что в дожди и шторма, что идти придется по большей части на веслах, и это чрезмерно утомит людей, им придется давать отдых после тяжелой работы, враги за это время успеют подготовиться или уйти в горы. Внезапности не получится.

   Сторонники наследника и служители Асмаила яростно клеветали на Каири, обзывая его трусом и предателем. Лифидец предложил принести жертву и просить помощи у их бога, который прогонит непогодь и понесет корабли прямо в долину Ласу, дарует верящим в него победу! Еще он пообещал, если деспот пошлет воинов против врагов Асмаила, дать особо сильного мага, который наверняка поможет победить...

   ...Было решено, несмотря на непогоду, вести корабли вокруг мыса Лисий хвост..."

   * * *

   Оставленные в письме предупреждения заставили Ярослава задуматься. Ольверо не упомянул ни о количестве кораблей, ни о числе воинов, вероятно, на момент составления письма это было еще неизвестно. Да и от принятия решения до его воплощения обычно проходит немало времени. Торговец уходил на юг, и волшебник передал в письме ту информацию, которая имелась.

   Вопрос, когда Бурутийцы выйдут в море и когда высадятся в Изумрудной долине, оставался открытым. Да и высадятся ли вообще? Нестабильная обстановка при дворе и сложности сезона могли отменить поход. Ярослав крепко задумался. Стоило ли пороть горячку, будоражить общество, когда нет точных сведений? Как бы то ни было, усилить охрану побережья стоило в любом случае.

   Своими сомнениями он поделился только с Жиганом.

   - Необходимо вас усилить, - говорил он, - выставить новые посты вдоль побережья.

   - Отвлечение дополнительных людей от работ в любом случае вызовет подозрения, - высказал сомнения Жиган, - сохранить в тайне наши ожидания не удастся. Да и ты забываешь о ночных демонах, которые не позволят нам стеречь берег к северу от устья реки.

   - Я считаю, не нужно людям лгать и морочить голову, - успокаивал его Ярослав, - усиление охраны побережья происходит планово для предотвращения высадки бурутийцев. Об этом итак все знают. Не стоит только говорить, что мы ожидаем их со дня на день!

   Что касается северного берега моря, его, думаю, контролировать вовсе нет необходимости. Бурутийцы там не высадятся по причине труднопроходимой поймы реки. Противник, сделай он такой шаг, потеряет пару дней на хождение и форсирование реки, гораздо проще высадится там, где это сделали энолы, и сразу атаковать крепость. Потому выставим пикеты только по южному берегу, Холмистой гряде и усилим наблюдение с Белой башни...

   * * *

   В начале дня Ярослав занимался организацией постройки навеса над стапелем. Посреди площади усилиями полусотни мужчин взметнулось сооружение, внешне похожее на ангар. На его каменные столбы, сложенные из материала от разборки руин, опирались балки перекрытий и черепичная крыша. Боковые стены едва угадывались в перекрестиях распорок, служащих дополнительным крепежом для колонн в случае землетрясения. Внутри уже достроенного навеса пока гулял ветер, но на покатом, в сторону бассейна выложенном камнем стапеле уже лежали первые брусья будущего киля.

   Трагедия заставила бросить работу и мчаться к одному из самых отдаленных западных поместий. Во главе отряда разведчиков Ярослав отправился к месту происшествия. Его хозяева, во время эпидемии бросив ранее возделанный участок, ушли достаточно далеко от крепости, где на берегу небольшой речки расчистили новый и жили вплоть до событий последнего времени. Даже нападение энолов не вызвало желания людей покинуть глухой, но обжитой угол. И вот произошло то, чего больше всего опасался Ярослав. Соседи, такие же любители одиночества, нашли всю семью убитой!

   Прибыв на место, Ярослав тщательно осмотрел все вокруг. Кроме множества следов, принадлежащих хозяевам и членам семьи, не обнаружили ничего подозрительного и никаких признаков борьбы или других следов.

   Были похищены инструменты, семена и домашний скот. Определить виновников не составляло труда, раны на теле убитых и разбитые головы детей оставили острые дубинки войо!

   Сомнений не возникало!

   Ярослав возвращался в крепость в крайне удрученном состоянии, он предвидел бурю, которую вызовет это бессмысленное убийство.

   Общество колонии, и так взбудораженное мнимой победой над энолами, столь откровенный повод к войне с войо не пропустит без ответа. "...И это все в тот момент, когда в любой день могут приплыть корабли Бурути с несколькими сотнями людей на борту, - думал он, - как некстати это убийство..."

   Сознавая всю трагичность ситуации, Ярослав, тем не менее, понимал, что более не сможет удерживать народ, и если выступит против войны, его сметут, как лишнее препятствие. Лучше возглавить потоп, чем строить дамбу. В этом случае он мог попытаться управлять стихией народного возмущения, нежели пытаться ее образумить.

   На площади перед мегароном повозку с телами встречала угрюмая толпа, состоящая в основном из аборигенов, но многие земляне не пропустили событие. Народ молчал, решительно потупив взоры, Ярослав не услышал в свою сторону ни одного выкрика или требования. Такой знак внешнего равнодушия и озлобленной холодности не предвещал ничего хорошего, страстимогли прорваться в любую минуту.

   Ярослав оставил коня и отдал поводья Геннадию, чтобы тот увел Казбека под навес. Моросил обычный в это время дождь, по каменным плитам мостовой бежали ручьи и, чтобы зря не мокнуть, он направился в мегарон, где в очаге горело жаркое пламя, и можно было обсушиться. Несмотря на наличие плаща, за время поездки он изрядно промок и замерз. Толпа без всякого разрешения последовала в зал, из ее рядов выделились самые активные, уже сейчас готовые к перепалке с вождем, по прошлому опыту зная его отрицательное отношение к большой войне. Когда люди заполнили мегарон и вестибюль, Ярослав, греясь у огня, обернулся и непринужденно спросил:

   - Как понимаю, вы ходите знать мое мнение о случившемся, или оно вам уже известно?

   Многие из аборигенов опешили, улавливая мысль, но, к сожалению, среди них были земляне, вполне разделявшие чувства толпы. Впрочем, и сам Ярослав не был столь бессердечен, он и сам был опечален гибелью людей, только в отличие от остальных несколько более информирован и дальновиден.

   Из гущи людей раздались голоса:

   - Ярослав, ты не прав, сколько можно терпеть такое соседство! На месте этих несчастных может оказаться любой, а если теперь спустим на тормозах, дикари совсем обнаглеют, неужели ты привел нас сюда лишь для того, чтобы какие-то обезьяны убивали!

   Слова, сказанные на русском, были непонятны в зале, тем не менее, получили всеобщее сочувствие, аборигены кивали головами, повторяя:

   - Дхоу должен наказать убийц! Веди нас, Дхоу!

   Наконец из толпы выступил Банула Наростяшно и, как человек решительный, взялся говорить за всех:

   - Дхоу Наватаро! ­- говорил он, слегка стесняясь большого количества народа, но уверенно и напористо. - Мы знаем, вы против войны с этими убийцами, но не можем далее терпеть. Нелюдь входит в наши дома, берет себе наши вещи, наше зерно и продукты. Теперь они убили целую семью! Дхоу говорит, надо терпеть! Надо дождаться подкреплений из Агерона! Ждать когда придет Дхоу Олег и приведет еще индлингов. Но войо не ждут! - широко развел руками Банула с удивленной физиономией на лице. - Если Дхоу не хочет защищать своих людей, пусть он позволит нам самим защитить себя!

   Присутствующие яростно загалдели и в исступлении замахали руками. Ярослав подал знак, давая понять, что хочет говорить, но люди не умолкали. После того, как народ выговорился, он ответил:

   - Банула! Ты уже трижды проявил неподчинение вождю и сейчас призываешь к бунту! Трижды в полный голос выказывал недовольство моими приказами! В твоих словах слышна скрытая угроза!...

   Простодушный абориген непонимающе замотал головой, мол, я ни сном ни духом.

   - ...Но ты зовешь людей вступить в тяжелый бой, совершенно не понимая, почему твой вождь упрямо отказывается?

   Банула не согласился:

   - Дхоу, я не в коем случае не зову против Вас, и почему вы не хотите войны?

   - Тогда скажи сам, если знаешь! - резко прервал его Ярослав.

   - Ну... - неуверенно протянул Банула, - будет много убитых.

   - Еще!

   - Ну... - качнул согласно головой. - Ну... войо могут победить!

   - Еще!

   Банула пожал плечами, подумав:

   - Не знаю.

   - Я напомню! - обращаясь ко всем, воскликнул Ярослав. - Даже победная война с войо может обернуться для нас трагедией и гибелью. Потеря части боеспособных воинов вызовет в соседях желание использовать наше тяжелое положение. Можно вспомнить посла Велласа и его попытку захватить нас врасплох. А ведь долина Бурути совсем недалеко. Как, думаете, поступят они, узнав о наших потерях. Но есть и другие соседи, и даже ночные демоны не так глупы, как мы полагаем. В горах живет много племен, которые могут завидовать нашей удаче. Им ничего не стоит перейти перевалы...

   Затем через длинную паузу продолжал, чтобы до всех дошло.

   - Что?! В таких ужасающих условиях вы еще хотите воевать?! По мне так лучше засесть за стены и ждать! - ­ эмоционально повторял он, для большей убедительности яростно жестикулируя.

   Однако речь не находила достойного ответа в сердцах людей. Из рядов выступил один уже немолодой нидамец, уверенный в своей правоте:

   - Все это мы знаем, Дхоу, но лучше быть убитыми в бою, чем выглядеть трусами!

   Его поддержало окружение громкими возгласами и шумными гомоном.

   - Все считают так?! - резко задал вопрос Ярослав, обращаясь к народу.

   Большая часть присутствующих отвечала согласием, в том числе и земляне.

   -...Тогда я умываю руки! - воскликнул Ярослав. - Пеняйте на себя! Значит, что?! Война?!

   - Война! Война! - дружно заголосила толпа. Ярослав не мог сопротивляться желанию народа. Ему теперь оставалось только осуществить его с минимальными потерями. Он грустно покачал головой:

   - В таком случае, все вон отсюда, остаются только командиры! Раз вы хотите войны, будет вам война!

   Толпа медленно покинула мегарон, возбужденно галдя и в душе радуясь, что сумела уломать вождя.

   * * *

   Верхушка колонии собралась далеко не сразу, пришлось посылать за Жиганом, да и капитан Петрович был занят. Тимофеич, как всегда, пропадал на своей мельнице, оборудуя кузницу, поэтому все собрались только спустя час-полтора. На этот раз присутствовали исключительно земляне, из аборигенов был только Уир, да и то по необходимости, потому как планы Ярослава были связаны, в первую очередь, с разведкой. И в первую очередь он обратился именно к Жигану, отвечавшему за эту сферу:

   - Сможем ли мы, Сергей, провести воинов через джунгли незаметно для войо. Та тропа, что проложили вуоксы, еще действует? Или на нее уже нельзя положиться?

   Ответ последовал после некоторого размышления.

   - Дикари постоянно за нами следят, - задумчиво произнес Жиган, - стопроцентной уверенности, что тропа не под контролем, быть не может.

   Он взглянул на вуокса.

   Уир, ясно понимая, что от него требуется, подал голос.

   - Великий вождь, - начал он вполне убедительно, - старой тропой ходили много! Войо знают о ней! Нужна другая! Можно идти вдоль стены к морю, мы никогда не ходили этой тропой. Войо смотрят из леса. Стена скроет много людей. Войо не увидят!

   - Сколько нужно времени, чтобы проложить новую тропу?

   - Одна ночь.

   - В таком случае готовим операцию через двое суток. Тебе, Жиган, следует расставить посты и караулы по пути следования, прочесать местность на предмет шпионов и обеспечить охранение. К сожалению, на это потребуется много людей, все посты с побережья придется снять, после выставим вновь. Станислав, на тебя ляжет организация защиты крепости, когда воины покинут ее...

   Тимофеич встрепенулся, как будто услышал нечто неприятное, но Ярослав опередил его возмущение:

   - ...и не возражай, арбалетчики пойдут со мной, а ты будешь нужен людям. Если нас постигнет неудача, и я погибну, тогда встанешь во главе колонии. Поэтому тебе и оставаться в крепости с женщинами и детьми, между прочим, это очень ответственный пост и самое уязвимое место.

   Ты должен так организовать быт крепости, что со стороны должно быть незаметно, что воины ушли. Необходимо переодеть многих женщин в мужские платья и поставить на стены. Точно так же надо организовать видимость наших обычных работ на стенах, в городе, на стапеле. На это потребуется много сил и изобретательности. В некоторых местах можно выставить чучело, а детей научить изображать деятельность взрослых, особенно в таких местах, как крепость, где большое расстояние не позволяет точно определить, кто перед ним - взрослый человек или ребенок. В общем, здесь большое поле деятельности для импровизации, и срок для подготовки - сутки!

   Возьми в помощники себе наших женщин, все равно ни одна из них не пойдет в поход.

   Шестопер, Петрович и ты, Володя, - готовьте людей, но тихо, чтобы завтра со стороны было ничего не заметно. Возьмем по тридцать человек от каждой группы, самых лучших, остальные останутся в крепости в распоряжении Станислава, выступаем следующей ночью!

   - Ты не думаешь, Ярослав, что сто двадцать человек недостаточно для такой большой войны. Может лучше взять с собой всех способных носить оружие, - возразил Володя-Лучник.

   - Если мы их застанем врасплох, то и ста двадцати вполне хватит и даже ста! А если обнаружат, то и все способные носить оружие будут вынуждены бежать в крепость, так что в сложившейся ситуации разница в числе не имеет определяющего значения.

   Шестопер тоже высказал свое мнение:

   - По мне, так нам давно надо было очистить джунгли от дикарей, мы даже слишком припозднились с этим. Вот только меня занимает вопрос, сможем ли мы уйти из крепости незаметно?Может быть, прочесать основательно леса в окрестностях города, разогнать и мелких воришек, и настоящих соглядателей. Такое мы делали в прошлом, и это не должно вызвать подозрений. Зато выйдем на тропу вуоксов без проблем.

   Ярослав с убежденностью возразил:

   - Конечно, твое предложение заманчиво, но в любом случае на момент выхода необходимо сохранить в крепости обыденность, а облава - неординарное событие, и может вызвать, если не уверенность, то подозрение, заставит насторожиться. Нет, у нас должно быть все как обычно, без подозрительного ажиотажа. Я исхожу из той установки: маловероятно, что убийцы сообщили о содеянном злодействе вождю. Я считаю, он находится... должен находиться в неведении относительно преступных действий своих дикарей. Потому наше появление в его поселках вполне может стать неожиданностью. Конечно, если у него нет среди нас шпионов, что маловероятно, но исключать нельзя. Для противодействия этому следует исключить всяческие отлучки, прямо с этого момента все люди должны быть на глазах, а попытки исчезнуть должны вызвать срочные меры по расследованию!

   Итак, план такой: выступаем завтра рано ночью, движемся сначала на восток, после того как покинем город, резко сворачиваем на север к реке, затем вдоль поймы на запад и где-то там, в джунглях, выходим на тропу вуоксов. Конечно мы потеряем много времени, но сможем обойти все ловушки войо. При этом в городе внешне все должно оставаться спокойно. Когда выйдем к главному поселку, будем действовать обычным манером. Оцепим становище и войдем, уничтожая всех, кто попытается оказать сопротивление. Затем повязанных войо доставим к границе и спустим со скал, пусть идут на все четыре стороны. Дальнейшая зачистка не будет составлять труда. После разгрома основной группы войо, бежавшие в горы не будут иметь сил к сопротивлению.

Глава 78

   Весь последующий день Ярослав провел в крепости, занимаясь, как это ни странно, сугубо мирными заботами. Подготовка к ночному рейду велась командирами взводов и не требовала непрерывного контроля.

   Большинство вопросов и решений было выяснено и принято заранее, потому он мог даже в сложной обстановке обратить внимание на события, произошедшие в колонии, по его мнению,важные и неординарные. Может показаться странным, но так уж сложилось, что сразу два события привлекли внимание Ярослава.

   Именно на этот день пришелся первый запуск ткацкого станка, изготовленного усилиями столяров колонии и, в первую очередь, мастерской Петровича. Ярослав к воплощению проекта имел непосредственное отношение, потому как только он один догадался прихватить с собой чертежи и описание станка. Когда выяснилось, что местное ткачество оставляет желать лучшего, было решено поправить его инновациями, точнее изготовить более производительные станки, но никто не знал, как они устроены. Тогда Ярослав порылся у себя в закромах и нашел подходящие варианты.

   С того самого момента и до дня первого пуска, примерно в течение трех месяцев, шли работы по наладке машины, подгонке деталей и доработке конструкции. Времени у столяров она занимала немного, но, как и в любом деле, не обошлось без трудностей, которые пришлось преодолевать, доводя конструкцию. Опыта ни у кого не было!

   Аборигены использовали ткацкие станки с незапамятных времен и разнообразных видов, каждая женщина получала такое приспособление в подарок на свадьбу, но конструкция этих устройств была, мягко говоря, примитивна.

   Вертикальное или горизонтальное расположение основы, использование катушек или даже просто мотков нитей вместо челнока не давала производительности, отсюда и дефицит материи в местном обществе и ее крайняя дороговизна. Чтобы изготовить обычный отрез ткани, требовалось очень много времени и приложенных усилий. Также много времени расходовалось на перенатяжку основы.

   Новый станок был лишен всех перечисленных недостатков, и хотя по земным меркам был допотопным, каким перестали пользоваться лет сто пятьдесят назад, на местном уровне являл значительный прогресс, увеличивая производительность в десятки раз. Само изготовление станка не требовало особых знаний и приспособлений. Изготовленный целиком из дерева, без каких-либо существенных металлических деталей, кроме валов и крепежа, он мог быть сработан любым столяром из аборигенов при определенной подготовке. Весь процесс ткачества был автоматизирован: ремизки перемещались вверх и вниз при помощи кривошипа, а челнок пролетал основу под действием специальных молотков, действовавших от того же вала, что и решетки. В результате, самопроизвольно образовалась возможность исключить человека от процесса совсем, оставив только наблюдение и обеспечение нормальной работы. Был сделан деревянный механический привод от движущейся по кругу лошади, хотя на первых порах оставался и ручной как вспомогательный.

   Первый запуск прошел успешно, без обрывов нитей и заеданий привода. Надежды, что питал Ярослав на это приспособление, заключались в том, что возможно со временем при достаточном количестве станков и сырья возникнут излишки товара, которые будет возможно продавать.

   Первый запуск - это, конечно, громко сказано, попытки предпринимались и ранее, но недоведенная до ума машина долгое время капризничала, не желая устойчиво работать, а при относительно высоких оборотах привода - ломалась. Земляне встретили станок прохладно, для них он не представлял существенного интереса, видали и не такое! Чего не скажешь о местных! Наверно, не было ни одной хозяйки, чтобы не следила за происходящим и не переживала неудачи, а на первый пуск собралась практически вся женская половина колонии. Восторгу не было предела, видя, что станок может работать совершенно без физических усилий человека, исключая обрывы и подготовку основы, они удивленно качали головами и радовались, как малые дети.

   "Вероятно, теперь, - думал Ярослав, в душе снисходительно улыбаясь, - ни одна из них не слезет со своих мужей и глав семейств, пока те всеми правдами и неправдами не явят хозяйке такой станок".

   Миэле присутствовала на пуске и живо интересовалась. Для нее, как для любой аборигенки из знатного семейства, ткачество было ежедневным времяпрепровождением, чем-то вроде клуба по интересам, где собираются влиятельные энолы, обсуждаются текущие сплетни, иногда находят решение серьезные вопросы, в том числе и политические. Она порывалась к Ярославу, требуя объяснить работу отдельных деталей:

   - У нас делают во многом похожие станки, но никто не сумел додуматься ударять по челноку молотком, чтобы он сам проскакивал основу, его у нас делают длинным, как веретено, отчего легче перехватывать руками, - она, согнувшись над станком, забавно качала головой в такт летающему по основе челноку. - А зачем каждый раз под него снизу выходит гребень?

   Ярослав охотно давал, на первый взгляд, само собой разумеющиеся ответы:

   - Челнок плохо бежит по грубой, шероховатой основе, а полированная гладкая гребенка облегчает его движение, позволяя станку работать с большей скоростью!

   Миэле недоуменно покачала головой, выпрямившись и глядя в глаза Ярославу:

   - Это слишком сложно!

   Ярослав усмехнулся:

   - Зато хорошо работает, без нее челнок застревал на полпути, а если сильнее били, повреждали! Все деревянное. Возможно, если делать из стали, гребенка не понадобится.

   Они почти полдня потратили на пуск станка, было соткано "невообразимое" количество грубой домотканой материи, но народ не расходился, и Ярослав предложил эноле другое развлечение:

   - Я предлагаю пойти посмотреть очень интересное кулинарное искусство, между прочим, увиденное неизвестно энолам!

   Миэле удивилась, вскинув брови:

   - Забавно, я от природы очень люблю приготовление различных блюд, и, по моим представлениям, наша кухня самая изысканная в мире. Неужели индлинг может удивить энолу?!

   Ярослав несколько смутился:

   - Я не совсем точно выразился, это не блюдо в полном смысле слова, это способ хранить продукты длительное время! Впрочем, и блюдо тоже.

   - Охотно посмотрю! - согласилась энола, и они покинули форбург, где с недавних пор помещались все мастерские, и пешком направились в город, где располагались печи по обжигу керамики.

   То, что он хотел показать, было в своей основе результатом усилий местных гончаров, а только затем приспособлено к своей выгоде извращенным умом землян. Еще после осады вокруг города были найдены залежи пригодной для гончарного круга глины. Среди колонистов мастеров-гончаров нашлось столь много, что чуть ли не каждый третий, если не был профессионалом, то напрямую сталкивался с этим достойным уважения ремеслом.

   Производство налаживалось исключительно быстро, делали посуду всевозможного назначения и размера, черепицу для крыш, сливные трубы для орошения и канализации. Недостатка в руках не наблюдалось, любой из мастеров мог работать на поле или в строительстве, а при необходимости сесть за гончарный круг.

   Относительно быстро нашлось все необходимое для поливной керамики, что позволило делать посуду значительно более высокого качества, при добавлении пигментов яркую и красивую. Дошло до того, что некоторые ласу решились изготавливать зерновые сосуды-итуабы, необходимость которых остро стояла в хозяйстве.

   Среди этого массового разнообразия керамики прошло предложение жены Станислава, Галины, пока еще нет стеклянной посуды, консервировать продукты в поливных глиняных горшках. Предложение было подхвачено многими землянками, заинтересованными в разнообразии собственного меню, и сегодня было намечено первое открытие консервного цеха. К этому дню прошли обжиг специальные сосуды и крышки.

   * * *

   Именно на этот момент было запланировано посещение принцессы рассветного леса. Однако, как это водится, в трудные времена бочка меда не бывает без ложки дегтя. В новых воротах крепости Миэле и Ярослав столкнулись с возвращающимися с побережья разведчиками Жигана. Посты на время планируемой в джунглях операции против войо снимались, а люди переходили в разведобеспечение боевых действий. Разведчики вели в своих рядах связанного энола! Ярослав был немало удивлен такой встрече, сразу узнав в пленнике неторопливого "молодого" воина, которого он пощадил в бою.

   Миэле вскрикнула от неожиданности встречи и с волнением произнесла на родном языке, обращаясь к пленнику:

   - Листе Навиоло, что вы здесь делаете? В таком виде!

   Энол был босиком, в одних штанах, грязный, с голым торсом.

   - ...Вероятно, случилось нечто ужасное, - трепетно молвила энола, в чувстве закрывая глаза ладошкой, будто стараясь спрятаться от неизбежного.

   - На нас напали, когда огибали Лисий хвост!

   - Кто!

   - Не знаю! ­ - пожал плечами энол. - Люди! Разбойники!

   Ярослав, не понимая, о чем идет речь, слегка коснулся плеча принцессы:

   - Прости меня, но может быть, он знает язык людей, нам тоже интересно знать, что случилось?

   Миэле растерянно взглянула на него и, спохватившись, уверено согласилась:

   - Я совсем забыла, листе Навиоло немного знает ваш язык!

   Она обратилась в волнении к войну:

   - Листе Навиоло! Пожалуйста, расскажите Дхоу Аослав, что произошло, сейчас он нам не враг.

   Энол согласно кивнул головой и подробно рассказал о случившемся:

   "Когда мы вышли из залива в океан, то встретили сильный противный ветер, кормчий повел корабль мористее, за горизонт, пока земля не скрылась из виду. Там направление ветра помогло приблизиться к мысу Лисий хвост, но нас ждали!

   Когда мы подошли к полуострову, два черных корабля вынырнули из-за скал и ринулись в бой. Не знаю, сколько на них было воинов, но видел - много, шлемы стеной сверкали на солнце. Нур-ниса Трисанто предложил свалиться под ветер и принять бой, уходя от врагов. На корабле было пятнадцать раненых, в том числе и я..."

   Энол показал свою спину и плечо. Там красовался смачный кровоподтек и опухоль, правая рука плохо действовала. Ярослав, глядя на отметину, про себя злорадно ухмыльнулся, он не предполагал увидеть воочию результат своего "легкого" удара. А во время боя ему казалось, что он лишь слегка задел.

   Миэле вовсе не удивилась, глядя на серьезную рану, но в ее глаза читалась боль от увиденного, спросив только:

   - Как вы выжили, листе Навиоло?

   - Мне повезло! Вероятно, боги леса защитили мою жизнь, человек-всадник ударил меня мечом, но, как видно, не рассчитал, и удар пришелся плашмя.

   - Всемилостивые Боги! - воскликнула Миэле, всплеснув руками.

   Энол продолжал свой рассказ:

   "В те дни мне повезло дважды! Наш корабль на всех парусах уходил от преследователей в обратном направлении. Теперь ветер был попутный, и мы быстро возвращались назад к долинеЛасу и устью реки. Высказывались мнения, если не удастся оторваться от преследователей, идти обратно в залив и встать под стенами крепости. Возможно, Дхоу защитит крайншен.

   ...Надежды не сбылись. Враги к парусам добавили многочисленные весла и быстро нас нагоняли. Вначале была перестрелка, в которой нападающие понесли большие потери, но затем,обозленные, они пошли на абордаж. Все воины Вашего брата Нур-ниса Клодоальда проявили достойное мужество и бесстрашие, сражались, как львы, каждый против десятка, но силы были неравны. Один за другим они падали под ударами злобных, нечестивых врагов, которые к тому же были хорошо вооружены и имели для защиты панцири...".

   - Что стало с моим братом? - перебила его взволнованная Миэле. - Что с крайншеном? Он достался врагу?

   "...К сожалению, благородная Нур-ниса, не знаю. Раненый, я сражался в одном ряду со всеми, и так случилось, что просто вывалился за борт. Корабли быстро уходили на юг, и я не знаю, что стало с командой, Вашим братом и крайншеном! Но бой был кровавым, и маловероятно, что кто-то выжил. Издалека я видел, как затонул корабль, а наши враги победителями ушли на север в отдалении от меня. Да я и не имел желания встречаться с ними вновь.

   Затем течение и ветер прибили меня к побережью долины, где я благополучно скрывался в течение двух недель, пока эти... - энол кивнул головой на овчарок колонистов, - не нашли меня... Я не видел ни убитых, ни раненых в море, так же, как и на берегу, вероятно, все утонули вместе с кораблем".

   - Дхоу Аослав, - попросила Миэле умоляющим голосом, - позвольте развязать листе Навило, ему некуда бежать! Он ранен и искусан собаками, позвольте оказать ему помощь.

   Но Ярослав не согласился.

   - ...это для его же блага! Он может сбежать в джунгли, где полно злобных войо... - и обращаясь к воину: - ...Вам, листе Навиоло, повезло трижды и даже четырежды. Вы, можно сказать,родились заново, как говорят у нас. Вас не убили в бою, вы не утонули в море и не погибли от руки разбойников. И вас не нашли войо, которые целым отрядом шныряют вокруг города, иВам повезло еще раз, когда вас поймали наши собаки, потому что теперь вас никто не убьет, не зажарит на костре и не съест. Миэле, Листе Навиоло будет находиться под стражей, вероятно,несколько дней, пока его не допросят, и я не удостоверюсь, что он не сбежит. Затем он будет свободен и даже сможет отплыть с попутным кораблем на родину в Намгейл. А пока ты можешь оказать ему помощь по собственному усмотрению.

   Но энол поступил не в родственные руки Миэле, а под охраной был отправлен к врачу.

   - Не беспокойся за него, - говорил Ярослав, ­ - наш целитель окажет всю необходимую помощь. Ольга Николаевна - прекрасный человек и знающий врач. По свойствам характера, человечности и доброте к ближнему ей нет среди нас равных. В прошлом ей уже не раз приходилось лечить нелюдей, и листе Навиоло будет в надежных руках!

   - Нелюдей?! - удивилась принцесса.

   - Да, - с готовностью подтвердил Ярослав, - вуоксов, войо и даже кровососов.

   - Даже войо! - презрительно фыркнула она. - Этих гадких мерзких ничтожеств!

   - Для Ольги любое живое существо, будь то войо или ночной демон - божье творение, испытывающее боль, как и мы с тобой, а потому достойное сострадания и помощи.

   Миэле удивленно вскинула брови:

   - Я понимаю сказанное, но принять... - она покачала головой, - кровососы - такая мерзкая гадость! Когда человек или энол принимает это в себе, изменяется не только тело, но и душа, она становится такой же гнусной, как и дела этих существ. Их все презирают, и помогать этому, - энола вновь отрицательно, с отвращением замотала головой, - никогда!

   - Не принимай так близко к сердцу, - вновь сделал попытку успокоить возмущение энолы Ярослав и даже коснулся ладонью ее талии, - когда ты лучше узнаешь Ольгу, ты без сомнения ее полюбишь! А пока мы можем пройти в дом и подождать. Многие ее приемы являются тайной для посторонних и непосвященных, но могу тебя уверить, - они эффективны!

   * * *

   Трагедия с кораблем исключительно сильно опечалила Миэле. Неизвестность судьбы брата усугубляли ее настроение, но все попытки Ярослава как-то утешить или отвлечь энолу от грустных мыслей давали временный результат.

   В своих словах он старался проводить мысль, что рано хоронить принца Клодоальда, он сильный и смелый воин, потому мог, подобно листе Навиоло, спастись и даже прихватить крайншен с собой.

   "...Быть может, - говорил он, - принц Клодоальд сейчас сидит на скале Лисьего хвоста, строит планы, как добраться до Рассветного леса или даже может быть до Изумрудной долины. Ждет удобного случая, или, может быть, рискуя жизнью, пробирается через долину Бурути на север к устью реки Мары. Думаю, он был бы недоволен своей сестрой, оплакивающей его раньше времени..."

   Миэле улыбалась на столь откровенные и явно оптимистические прогнозы. Чувствуя искреннее желание Ярослава помочь и облегчить печаль, брала его руку в ладони и прижимала к своей щеке, как это делают энолы в минуты отчаянной тоски и безмерной благодарности.

   Близость прекрасной принцессы, ее голубые глаза и расплетенные темно-русые косы, тяжелым водопадом ниспадающие на высокую грудь, не могли удержать естественных чувств Ярослава. Охраны не было, дом был пуст, и даже на внутреннем дворе не слышалось обычного гомона.

   Миэле повернула голову и в упор посмотрела на Ярослава. Оба чувствовали одно и то же, ­ близость, спаянную сверхъестественным желанием, которому противиться не в силах живое существо. Что это? Любовь? Сглаз? Может быть приворот? Они не отдавали отчета! Ярослав приблизился к ней, обнял и поцеловал. Она оставалась холодна, как лед. Он целовал ее глаза, волосы, шею и губы. Потом уронил на кровать, все так же страстно и неистово целуя. Вдруг она словно ожила, повернулась и поцеловала в ответ, но ее руки уперлись в его грудь, не позволяя совершить нечто большее. Ярослав опешил от неожиданности.

   Миэле лукаво улыбнулась:

   - Человек, ты совершенно не знаешь энолов...

   Ярослав удивился еще сильнее и до такой степени, что это стало видно на его лице.

   Миэле пояснила, совершенно не смущаясь:

   - Если ты продолжишь свое желание, то принесешь мне только боль!

   - Но... - выдохнул Ярослав, совершенно не понимая причин отказа.

   Мелькнула мыль: "...Может, у нее не было мужчин...".

   - Энолы - не люди! - вновь повторила она мысль. - За долгую жизнь нам приходиться расплачиваться! Это не может происходить чаще, чем раз в несколько месяцев, и мы настолько разные, что у людей и энолов не может быть детей. Ты должен все знать заранее. У нас не будет семьи!

   - Но мы можем... - неуверенно спросил, приходящий в себя Ярослав, - конечно, при твоем положительном...

   - Да! - прервала его Миэле. - И я скажу, когда это будет возможно.

   Неожиданно Ярослав спохватился:

   - Но как наш договор, мы обязались перед твоими братьями сохранить твою честь!

   Энола искренне и весело рассмеялась, ее звонкий голос отдавался в каменных стенах комнаты.

   - Как ты глуп! Тебя провели! У нас даже нет такого слова! Есть честь воина, есть народа энолов, но энолы... - Ты меня насмешил!

Глава 79

   Поздним вечером сто двадцать воинов выступили из крепости. Один за другим они спустились со стены форбурга в самом укромном месте, укрытом от взоров со стороны предполья и леса. Сложенная из камней и бревен башня в самой северной его части надежно укрывала спускающихся по приставной лестнице людей. Затем колонна вытянулась вдоль внутренней стороны городской стены, и, прикрываясь ею, как непроницаемой завесой, направилась к заливу в восточной части города. Войны шли молча, без шума и бряцания оружия. Все ненадежные предметы вооружения, способные вызвать нежелательный звук или стук, были обмотаны тряпками или удалены вовсе. Не имелось здесь и животных и даже собак, все необходимое: щиты, копья, запасы стрел, - люди несли на своих плечах. Возглавлял колонну Шестопер с отрядом мечников из второго взвода, где-то по пути следования рассыпались разведчики Жигана, а арбалетчики замыкали растянувшуюся на сотню метров колонну. Им приходилось тяжелее других, большие щиты-павезы, по два тяжелых арбалета, броня, копья, мечи, а главное, немалый запас болтов, затрудняли движение. Конечно, в третьем взводе уже имелись специальные ручные тачки для перевозки тяжестей, но в условиях местных зарослей они становились бесполезны. Поневоле приходилось все тащить на себе.

   Ярослав спустился со стены последним. Прощаясь с ним, Тимофеич пожал руку, по-отечески пожелал удачи:

   - С Богом! Смотри там не расслабляйся, если что не так, вертай назад!

   В ответ Ярослав беззаботно кивнул головой и исчез в сумерках приближающейся ночи. Уже в темноте он догнал колонну и присоединился к своим. Идти приходилось в кромешной тьме, густые дождевые тучи глухо скрывали тусклый свет лун при регулярно возобновляющем морох дожде.

   За все время движения тревога не покидала Ярослава, затеянное предприятие во многом походило на авантюру и зависело от множества случайностей на пути, а в особенности от скрытности похода. Когда колонна достигла восточной оконечности стены, встретили первый секрет разведки во главе со старым знакомым Лимоном и двумя его подчиненными - аборигенами. В ответ на молчаливый вопрос командира, бывший урка прошептал:

   - Секи, начальник...- и указал на заросли с внешней стороны стены, - ...две макаки в тех кустах! Их можно обойти по краю залива.

   Без лишних слов Ярослав послал людей в воду, причем выступ с кустарником, в котором сидели обнаруженные разведкой соглядатаи войо, пришлось осторожно обходить в непосредственной близости от врагов. Тяжело нагруженные люди шли буквально по уши в воде, в топком иле, среди густых водорослей и зарослей низко склонившегося к воде мелколесья. Шли медленно, но тихо, буквально сознавая, насколько зависит успех от осторожности каждого.

   Через пятнадцать-двадцать минут миновали опасное место и вышли на дорогу, ведущую к устью реки, по которой возили в город собранную там траву для удобрений. Просека позволяла. Мокрым, грязным и уже успевшим устать людям хотелось быстро добраться до реки, где надлежало отдохнуть в спокойной обстановке, но Ярослав не разрешил. Открытое пространство сулило опасность быть обнаруженными, и он свернул колонну в густые заросли поймы реки. "Так спокойнее", - мрачно заявил он, и никто не посмел возразить. Теперь, чтобы достичь реки, уставшим людям предстояло пройти более двадцати километров в кромешной тьме под проливным дождем по непролазным джунглям долины. И люди шли, падали и спотыкались, цепляясь за ползучие растения, роняли оружие, матерились, разбивали носы и лбы о непонятно каким образом возникшие на пути толстые ветви. Опыта по движению больших групп воинов в джунглях ни у кого не было: ни у землян, ни у местных, - все, в том числе и модоны, и ласу, происходили из северных равнинных мест, и тропический лес для них был в диковинку, как и для землян. Передние ряды пытались расчищать дорогу от вьюнов и зарослей древовидного папоротника, но быстро выбились из сил, да и прорубание тропы сильно задерживало движение, потому каждый шел на свой страх и риск, а точнее наощупь, держась чуть видной во мгле спины шагающего впереди товарища. И только вуоксы вголове колонны не давали сойти с тропы и заплутать.

   * * *

   Несмотря на все трудности и неудобства пути, через пять часов выбрались к реке. Ярослав объявил привал на полчаса, измотанные люди повалились, где стояли. Многие сразу уснули, и им никто не мешал. Стояла глубокая ночь. Неожиданно небо прояснило, на его иссиня-черном куполе сверкали звезды, а три луны мертвенно-бледным светом озарили девственные заросли, отражаясь тусклыми всполохами в ленивых волнах реки. В кронах деревьев метались тени, подобные взмахам крыльев гигантских птиц. Река оставалась границей, севернее которой раскинулась территория, подконтрольная ночным демонам. Туда не рисковали соваться ни колонисты, ни их враги войо. Несмотря на то, что отряд остановился на южном берегу, никто не мог гарантировать от нападения чудовищ. Устье реки служило их охотничьими угодьями. Ярослав даже поежился от воспоминаний, неожиданно холодной волной пробежавших по спине. Он на мгновение представил поход в долину мертвых, стаи взбесившихся гарпий и жуткую гибель Дениса. Из забытья, навеянного воспоминаниями, его вывело легкое прикосновение. Перед ним стоял вуокс Реур и делал недвусмысленные жесты рукой, приглашая осторожно пройти с ним. Они не столько отошли в сторону от колонны, сколько встали в такое место, откуда свет лун отчетливо выделял прибрежные заросли на фоне черных, мрачных джунглей. Ярослав сразу заметил то, на что указывал молчаливый вуокс: на ветвях вольготно расположились знакомые чудовища. Они внимательно следили за людьми, время от времени взмывая в воздух на больших сильных крыльях, меняя позицию и постоянно находясь вне поля зрения людей. Благодаря чуткости вуокса, его способностям лесного жителя, люди были предупреждены об опасности, таящейся на берегу. И хотя Ярослав не заметил большого количества гарпий (он насчитал от силы пять монстров), людям угрожала реальная опасность, особенно тем, которые вынужденно находились в хвосте колонны. Ярослав жестом поблагодарил наблюдательного вуокса и осторожно направился назад, по пути соображая, что можно предпринять. Первое, что приходило на ум - это как можно быстрее покинуть место стоянки, но люди устали, блуждая по джунглям, а предстоит пройти еще много километров, прежде чем они ступят на тропу вуоксов и выйдут к поселкам. Однако оставаться на берегу опасно, поэтому он решил немедленно отвести воинов вглубь леса и там дать основательный отдых. Подойдя к голове колоны, Ярослав поднял людей сообщением об опасности и приказом удалиться от реки. Спустя несколько минут уставшие воины вновь двинулись в путь.

   Понимая, что идущие в хвосте колонны могут подвергнуться нападению, он поставил туда лучших и вооружил сообразно предполагаемой тактике борьбы с гарпиями. Трое самых ловких модонов помимо копий и щитов несли свежесрубленные бамбуковые деревья. Им в помощь шли двое землян с длинными трехметровыми копьями и несколько лучников. Сам Ярослав шел предпоследним с арбалетом и коротким копьем. Идея борьбы с демонами заключалась в попытке удержать ночных хищниц на расстоянии с помощью ветвистых бамбуковых стволов, пока копейщики и лучники их не прикончат.

   Не прошло и пяти минут, как колонна покинула место стоянки, в ночном небе мелькнули черные тени. Несмотря на то что преследователи оставались невидимы и бесшумны, присутствие злобных существ ощущалось спинами идущих людей. Среди вершин слышались непонятные шорохи и всхлипы, более похожие на скрип ветвей на ветру и шелест листвы. Счастье, что не было дождя, иначе тьма стала бы совсем непроглядной, а так даже через густую крону яркие луны подсвечивали лес тусклым рассеянным светом.

   * * *

   Атака демонов оказалась неожиданной, несмотря на готовность людей дать серьезный отпор. Без крика и шума, без предупреждающих возгласов, прямо с нависших над тропой ветвейнесколько хищников свалились на головы воинов. Ярослав, видя, как невдалеке рухнуло на человека нечто, не успел даже понять, что произошло, - настолько стремительным оказалось нападение. Ему оставалось только вскинуть арбалет и выстрелить на крик убиваемого лучника. Не слыша на выстрел ответного визга раненого зверя, Ярослав с копьем наперевес бросился в темноту с единственным желанием спасти человека от смерти.

   Рукопашная схватка началась раньше, чем ожидал Ярослав, крепкие крылья ударили в шлем, а в броню наручей впились острые зубы. Но удача его не покинула. Почувствовав на себе зверя, он изо всех сил вонзил копье в то место, где предположительно должно было находиться тело монстра. Раздался резкий шипящий крик, - копье достигло цели! И тут же гарпия бросила своюпрошлую жертву, обратив острые, как кинжалы, когти к закованному в броню человеку. Они с яростной силой рванули сталь бригандины, цепляясь за кольца хауберка и застревая в них, как в рыболовной сети. Ярослав, в свою очередь, бросил копье и, не медля ни мгновения, повалил легкое воздушное существо наземь, придавив массой своего тела. Быстро выхватив кинжал, сталрезать верещащее в предсмертном ужасе злобное создание. Гарпия молотила крыльями, рвала броню когтями, зубами пыталась добраться до горла врага, но прочная миланская рукавица не отпускала пасть зверя, а кинжал ударял и ударял, нанося глубочайшие колотые раны.

   Наконец, издав протяжный вой, гарпия затихла, а Ярослав молниеносно вскочил на ноги, пытаясь понять происходящее. Сейчас он видел нескольких мечников, которые, прикрываясь щитами, добивали одного монстра в середине колонны; а в ее хвосте складывалась отчаянная ситуация, когда несколько воинов-аборигенов с трудом отбивались от трех ночных демонов. Бамбуковые деревья служили хорошую службу, когда существо на могучих крыльях взмывало вверх, делая попытку атаковать сверху. Кто-то из модонов препятствовал нападению с помощью куста, принуждая легковесного врага вновь опуститься на землю или взмыть выше. Копейщики все это время кололи гарпий, пытаясь нанести хотя бы рану, но ловкие демоны успевали вовремя отскочить, увернуться, одновременно продолжая атаковать, но без напрасного риска. Наконец, одна из гарпий вскрикнула, дернулась, - в нее попала стрела Бегиша. Люди окружили раненую тварь и немедленно прикончили. Две другие, видя бессмысленную опасность дальнейших попыток поживиться человечиной, взмыли в воздух и исчезли из вида, растворившись во тьме.

   Пришло время подсчитать потери. Были убиты три гарпии, люди же в первые мгновения схватки потеряли троих воинов. "Неплохой счет, - печально подумал Ярослав, - если учесть, что нападавших было всего пять! А что будет, если сотня?!" Он приказал забрать с собой все шесть трупов, не собираясь оставлять останки людей на поживу хищникам. Трупы прирезанных гарпий также заставил унести, несмотря на протесты и ропот. Воины устали от долгих хождений по ночным джунглям и не желали тащить на себе еще и падаль. Но трупы были нужны для изучения врага, и потому Ярослав настоял, а народ скрепя сердце вынужден был согласиться.

   * * *

   Тропа долгое время тянулась вдоль берега, и опасность нового нападения все время держала народ в напряжении, а то обстоятельство, что колонну пришлось вести в километре южнее берега, только затрудняло движение. По этой причине опоздали на несколько часов к месту встречи с нарядом разведки во главе с Уиром.

   Опытный вуокс качал головой, ничуть не жалея о потерях людей:

   - Плохо, Ногата Дхоу! Плохо! До поселка далеко. Доберемся, будет не утро, - день!

   - Предлагаешь ждать ночи?

   - Нет, Ногата Дхоу! Это опасно. Войо хитрые, надо идти сейчас!

   Почти без отдыха колонна свернула на тропу вуоксов и углубилась в лес.

   До поселков добрались в самое неурочное время, - в первой половине дня. Солнца стояли высоко, и, по сведениям разведки, пройти незамеченными мимо постов охраны не удастся.

   Воины советовали:

   - Ждать ночи! Если пойдем сейчас, всех положат стрелами, а семьи войо разбегутся. Только угроза семьям заставит воинов сложить оружие!

   Но Ярослав, поддержанный вуоксами и частью своих людей, выдвинул идею большей опасности для провала операции, если будет задержка наступления. Если люди в течение дня станут топтаться на месте, вблизи поселков и постов, то вероятность обнаружения неизбежна. По словам вуоксов, днем множество войо постоянно болтаются по округе и не заметить сотню мужчин, спрятанных в лесу, невозможно. Вполне возможно, что они уже обнаружены, и тогда оставаться на месте смертельно опасно: войо подтянут воинов из других поселков, окружат и перебьют.

   Ярослав поставил точку:

   - В ином случае я ждал бы ночи. Но так как исключить вероятность обнаружения нельзя, приказываю атаковать поселок немедленно, несмотря на риск больших потерь.

   Колонна рассыпалась по лесу и большим полумесяцем двинулась к поселку. Действовали небольшими группами человек по пять-десять, стремясь охватить все поселение. На самом дальнем его краю орудовали разведчики отдельными парами. Где-то там был Жиган со своими людьми. Их целью было не столько связать боем бегущих из поселка войо, сколько изображатьполное окружение, которого на деле не было.

   Ярослав шел среди своих людей на левом фланге. Правый возглавлял Шестопер. Двигались вначале осторожно, медленно, боясь спугнуть периметр охранения и успеть убить стражу. На их пути, по сведениям разведки, имелся стационарный пост из двух воинов, к которому подходили особенно осторожно, желая снять врагов бесшумно, но где-то далеко в стороне, метров за сто, раздались крики. Собственные охранники, естественно, услышали и рванули со всех ног в поселок. Их догнали арбалетные болты, но тайна нападения была раскрыта, и Ярослав жестом скомандовал как можно быстрее ворваться в поселок. Арбалетчики бросились вперед и через минуту были посреди улиц поселка и их сложенных из необработанных камней полудомов-полуземлянок. В первое мгновение поразило полное отсутствие войо и ожидаемой суеты женщин и детей, которая обычно бывает при внезапном налете. Улицы оказались пусты: никто не вопил от ужаса, не метались выскакивающие из домов полураздетые воины, не было режущего слух плача детей и бессмысленного шараханья женщин.

   Тишина, зловещая и угрожающая, словно острие ножа ночного убийцы, встречала Ярослава и его людей на улицах поселка. По отсутствию криков можно было понять, что то же самое творилось и на участке Шестопера.

   - Тысяча чертей! - выругался Ярослав, ясно осознавая причину тишины. - Это то, чего я больше всего опасался!

   - Может, они попрятались в домах? - с сомнением предположил следовавший по пятам командира Труба.

   - Или две сотни войо ждут, когда мы войдем в пустой поселок! - сделал более мрачный прогноз Молчун.

   - Думаю, скоро все прояснится! - стараясь показать в голосе бодрость, пытался поддержать товарищей мрачный от предчувствий Ярослав. Получилось не очень...

   Что делали войо, узнали быстро. Но не оправдались ни самые мрачные ожидания, ни самые радужные. Баррикада, сложенная из древесных стволов и свежесрубленного кустарника, преградила нападавшим доступ в промежуток между двумя каменными, крытыми соломой низкими домами. Вероятно, все население поселка сейчас укрылось за этой импровизированной защитой.

   У Ярослава отлегло от сердца: появился шанс не проиграть войну. Но и в этом случае все обстояло не так хорошо, как хотелось бы. Эти дома стояли на широкой площадке, а подходы к ним простреливались. Увидев людей, защитники начали метать стрелы, на что арбалетчики, прикрывшись большими щитами, попрятались в тень домов. С соседних улиц также стремительно вырвались люди Шестопера и, в свою очередь, попав под обстрел, поспешили укрыться. Через пару минут постройки и их защитники оказались плотно окружены людьми.

   Спустя пару минут состоялся совет.

   - Надо что-то придумать, чтобы зря не терять людей, - задумчиво предложил Силыч.

   - Надо поджечь солому на домах! - охотно вставил слово его брат Борис.

   - После ливней может и не загореться, - задумчиво и резонно заметил Шестопер. - А может подойти к ним черепахой, а? Как думаете? Собрать все большие щиты в передние ряды; навесом стрелять здесь трудно, слишком близко.

   - Маловато у нас щитов, на всех не хватит, - уточнил Ярослав, качая головой. - Все равно часть людей останется беззащитной перед стрелами. Мое мнение: надо собрать в один кулак всех тяжеловооруженных и быстрым ударом ворваться за баррикаду. В это время лучники поддержат огнем...

   - Да поджечь сараи надо! - напирал Борис. - Сколько б дождей ни было, внутри солома все равно сухая!

   - Хорошо! - прервал его Ярослав. - Мы так и сделаем в первую очередь. Но!.. - он привлек внимание всех. - Вначале предложим им сложить оружие, возможно войо предпочтут уйти из долины без боя.

   Все закачали головами, выражая несогласие с командиром.

   - Маловероятно, - выразил общее мнение Шестопер, - не те они существа! Одно слово - дикари!

   - Возможно! - согласился Ярослав. - Но попытаться стоит, а вдруг их осенит.

   - Пробуй...

   * * *

   Ярослав не замедлил исполнить свое предложение: срубил ветвь погуще и, прикрывшись щитом, начал махать ею так, чтобы войо видели, он парламентер, показывая перевернутое вверх подтоком копье. Из-за стены ему ответили тем же: кустом свежесрезанной зелени и подняли подток. Войо не были так уж дики, как это казалось на первый взгляд. Может быть, где-то там, в дремучих лесах севера, и были настоящие дикари войо, но это племя тянуло на вполне цивилизованное. Во всяком случае, пользу переговоров оно явно понимало. А сейчас дела и у тех, и у других были не самые лучшие. Колонисты не могли взять баррикады без тяжелых потерь, а войо, находясь в плотном кольце, выбраться из него без помощи извне также не могли. Конечно, воины в состоянии прорвать жалкие цепи людей, но в этом случае им придется бросить семьи, что для них неприемлемо. Ни для тех, ни для других не находилось способа выйти из ситуации без серьезных потерь.

   Ответ последовал без проволочек. Из-за нагромождения ветвей, бревен и камней появилась седая голова самого Навси-ла-рад-амона, вождя всех войо Изумрудной долины. Вид его был подстать моменту: в одних штанах, с голым торсом, как простой воин, без обычного богатого вооружения, он сжимал в одной руке простой боевой лук, в другой - пучок стрел. С него сошла гордость и спесь верховного вождя, морда выражала не столько гнев, сколько недоумение, как будто он задавал один простой вопрос: "Как такое могло произойти?" - и не находил ответа.

   - Что надо Дхоу людей? - крайне раздраженно рыкнул он. - Или еще не все законы добра и справедливости нарушены? Мало того, что силой проникли на нашу землю, вы решили уничтожить наши дома и наши семьи? Что ты хочешь предложить? Разве у тебя остались еще слова?

   В конце своей речи вождь выражался особенно яростно и эмоционально, его слова походили на речь обвинителя своих убийц. Навси-ла-рад метал громы и молнии на головы ненавистных людей.

   Ярослав выкрикнул столь же резко:

   - Твои мордовороты убили пятерых поселенцев, из них троих детей! Причем, совершенно ни за что, ради пары корзин продуктов! И ты говоришь о справедливости и добре! Мы пришли отомстить! Сложи оружие и выдай нам убийц или убирайтесь прочь из долины! Мы не хотим жить рядом с теми, кто не различает добра и зла!

   Неожиданно последовала пауза. Навси-ла-рад что-то спрашивал у своих, затем обратился к Ярославу:

   - Когда это произошло?

   - Третьего дня...

   Вновь последовала пауза и заключение:

   - У нас об этом ничего не известно. Ты обманываешь нас. Хочешь оправдать свое вероломное нападение!

   - Почему вероломное?! - недоуменно воскликнул Ярослав. - Разве мы установили мир и поклялись его соблюдать? Разве вы не осаждали нас в крепости?..

   - Мы ушли!..

   - Выжидали!!! Дай вам возможность, перерезали бы всех! Говорю в последний раз: сложите оружие, и мы сохраним вам жизнь, иначе пеняйте на себя.

   - Убирайся, человек, нам немного осталось продержаться до прихода наших соседей. Тогда мы вас переловим в джунглях, когда вы будете убегать, как трусы, к себе в крепость.

   - Надейся, вождь! Думаешь, где сейчас вторая часть моих воинов?.. В крепости? Нет! - врал по необходимости Ярослав.

   Вождь быстро понял намек Ярослава, что помощи от соседних поселков может и не быть. Если люди оголили свою крепость, то другая их часть сейчас ждет в джунглях воинов войо, которые, узнав о нападении, естественно, бросятся на выручку, но будут подходить разрозненно, мелкими группами, и станут легкой добычей засады.

   Навси-ла-рад в сердцах раздраженно рявкнул:

   - Убирайся, или я убью тебя!

   * * *

   Ярослав более не рискнул раздражать великого воина войо. Переговоры переговорами, но могут и стрельнуть! Он спрятался за ближайшим укрытием. Его окружили воины, ожидая долгожданного приказа пойти в атаку. В их глазах горел боевой огонь. Люди жаждали поквитаться с врагом, который уже полгода не давал покоя. Но в то же время все осознавали, что схватка будет кровавой. У Навси-ла-рада пять десятков лучших воинов, они дорого отдадут свои жизни. Сознавая, какие противоречивые чувства испытывают сейчас люди, Ярослав отыскал глазами Бориса:

   - Кто-то жаждал поджечь эти копна соломы...

   Борода встрепенулся:

   - Будет сделано!

   Он стремглав бросился исполнять собственную идею, наконец, поддержанную командиром.

   К сожалению, обильные дожди напитали влагой соломенные покрытия домов, которые никак не хотели разгораться. В них метали зажженные стрелы, пронзая крыши на большую глубину, где солома оставалась сухая. Но внутри войо выискивали очаги пожара и тушили. Бросали на скат крыши горящие головни, но те только шипели и тлели, если не скатывались вниз. Хороший результат дал другой способ: люди с риском для жизни накидали зажженных поленьев к стене дома. Разведя заранее костер, люди с большого расстояния из-за укрытия стали их бросать в стену. Накидав, таким образом, сотни две (целый костер), пламя поднялось высоко и охватило сухую солому под застрехом. Кровля занялась, задымила резким пахучим облаком. С такой силы пожаром войо уже не смогли справиться.

   Оба дома, меж концов которых войо выстроили баррикады, выгорели за полчаса-час. Солома горит быстро, но внутри построек не было пищи пламени. Крыши сгорели, оставив только каменные стены. Несмотря на пожар, войо сумели спасти свои семьи, выведя их из домов, преднамеренно обрушив кровли, чем сократили распространение огня и жара. Этому способствовало и то обстоятельство, что люди не смогли поджечь оба дома одновременно, а лишь по очереди: пока один занимался, второй уже прогорел. Таким образом, войо сумели избежать потерь. Однако, поджог и страх, вызванный им, надломил волю войо сражаться до конца. Вой женщин и плач детей раздавался из-за баррикад все время, пока дома не прогорели окончательно, и только позже стихли. Однако, эффект, оказанный пожаром, не заставил себя ждать. Кострища прогорели, и люди могли свободно простреливать периметр баррикад (ранее им мешали высокие крыши домов). Из-за стен замахали ветвями. Теперь уже войо желали переговоров.

   * * *

   Ярослав подобрался ближе к баррикаде, прикрываясь щитами так, чтобы не быть убитым предательской стрелой. Войо в отчаянии могли не посмотреть, что это переговоры, и расстрелять главного врага. Он приблизился на расстояние, откуда можно было уверенно слышать речь войо с баррикады. Навси-ла-рад был более сговорчив, но безмерно раздражен,

   - Трусливые собаки! - ревел он. - У вас не хватает смелости вступить в честный бой. Нас в три раза меньше, а вы пытаетесь извести нас огнем. Ни один из вас не выступит открыто и не скрестит мечи! Трусы!

   - Благоразумие не есть трусость! - выкрикнул ему в ответ Ярослав. - Я не желаю зря губить людей.

   - Я понимаю, Дхоу, но почему бы тогда не выяснить все в поединке лучших воинов? Воля Богов проявляется в победе: к кому они благоволят и кто должен считаться побежденным. Так мы выясним, кто должен уйти из долины!

   - Зачем отдавать на волю случая то, что и так ясно: вы уже проиграли! И вопрос только в том, уйдете отсюда живыми или нет.

   - Согласен, но вместе с нами погибнут люди, а я знаю, ты ими очень дорожишь, даже сверх меры.

   - Не заблуждайся!

   - Я предлагаю поединок! Если победит человек, мы уйдем из долины, если войо, убираетесь вы!

   - Нет, Навси-ла-рад, не тот случай. Уж если поединок, то надо сражаться за нечто большее. К примеру, если побеждает войо, мы не убьем вас всех до единого, а уйдем в крепость, но потребуем в любом случае выдачи убийц. Если побеждает человек, то вы сложите оружие и отдадитесь в нашу власть, - казнить или миловать,- и мы всех вас живыми проводим к границе долины. Но убийц вы выдадите в любом случае. И это не обсуждается!

   - Хорошо, мы найдем и казним убийцу, если это преступление совершил кто-то из наших, но если человек проиграет, вы уйдете в крепость!

   Через пару минут Ярослав принимал упреки от товарищей.

   - И что, если проиграем поединок, ты уведешь нас в крепость?! - недоуменно и вызывающе спрашивал Шестопер.

   - А ты как думаешь?! - парировал Ярослав.

   Шестопер злобно усмехнулся:

   - От такого, как ты, можно ожидать что угодно - любой глупости!

   - Задай этот вопрос лучше себе, Шестопер, - иронично усмехнулся Ярослав, - потому что если меня убьют, то вопрос, уводить людей или перебить войо, будешь решать ты! А ты, насколько я помню, войо ничего не обещал.

   В ответ Шестопер только тихо хохотнул, хищно сверкнув глазами.

   Решение Ярослава лично участвовать в поединке вызвало недовольство Ерофея Силыча.

   - Видано ли дело, - возмутился он, - поединок! Эк нам не хватало мороки поединки устраивать, через час-два все едино сдадутся, когда половину стрелами перебьем.

   - Я бы сам так сделал, кабы у нас были эти час-два. Того гляди, с минуты на минуту начнут подходить войо из соседних поселков, благо, что они далековато. Раз есть возможность, надо ее использовать.

   Как специально, в этот момент появился гонец от Жигана с известием, что с юга пришла группа вооруженных войо, вероятно, заметивших дым пожарища. Ее удалось частично перебить, а частично рассеять, но вероятен подход новых групп. Разведчики просят быстрее покончить с поселком, иначе могут и не удержать врага, если следующая группа будет большая. Вопросы сразу отпали. Шестопер даже напутствовал Ярослава: "Не боись, Славик, ты двух мастеров завалил, а эти лесовики им не чета. Будь осторожней, войо рослые, действуюй на короткой дистанции".

   * * *

   Поединок должен был состояться на площади перед баррикадой посреди поселка. С нее за ходом боя смотрели полторы сотни войо разных полов и возрастов. Люди большей частью прятались за соседними домами, но когда действо началось, многие высыпали на открытое место. Непосредственно у места боя находилось по десять воинов с той и с другой стороны с копьями и щитами, но без луков, чтобы никто не мог в азарте выстрелить во врага. Войо выставили молодого опытного воина необычайного роста и силы. Ярослав, будучи коренастым и крепким, не выделялся высоким ростом настолько, что даже Юлия была выше его на несколько сантиметров, едва доставал воину войо до плеча. Он был одет по военной моде войо: босиком, с голым торсом, в одних холщовых штанах. В правой руке он вращал стальной меч чуть ли не метровой длины, а в левой сжимал типичный местный узкий и длинный щит, склеенный из деревянных планок. Воин легко перемещался, был ловок и проворен.

   Ярослав выступал в обычном своем вооружении: бригандине, хауберке и шосах. Однако его тяжелое вооружение вызвало резкое возражение со стороны противников. Воины загалдели, показывая на него пальцами и выражая недовольство подобной несправедливостью. Навси-ла-рад, находившийся тут же, высказал общее их мнение на понятном для людей языке:

   - Воля Богов не может быть выражена правильно, если поединщики прикрывают тело медью или холодным железом, - это не по правилам. Вы, Дхоу, должны снять броню, чтобы уравнять судьбу перед Богами.

   Ярослав возмущенно возразил:

   - Если я сниму броню, то ваш воин получит решающее преимущество, он намного сильнее меня!

   - Тогда выставь более сильного...

   Ярослав не стал спорить, прямо на виду у воинов сбросил бригандину, хауберк и остался в одном нательном шелковом белье и брюках. Понимая, что шансы на победу у него резко падают, он сменил оружие, взяв вместо баклера большой щит, а вместо бастарда короткий пехотный меч. Такое вооружение, в противовес сильному врагу, требовало быстрых, молниеносных действий, и Ярослав был готов к ним.

   Он вышел в центр круга спокойным уверенным шагом, намереваясь покончить с массивным войо, не затягивая поединка. То обстоятельство, что меч Ярослава был вполовину короче, чем у противника, не вызвало возражений. Воины войо свистом подбадривали своего, громкими криками давали советы и высмеивали человека. Сам он, огромного роста, смеялся во всю клыкастую морду, хохотал, показывая язык, и приглашал смелее нападать. Он шел на сближение несколько по кругу, легкими пружинящими шагами, вращая мечом мельницу, показывая противнику и всем окружающим свою удаль.

   Ярослав, напротив, был напряжен и сосредоточен, как и воины за его спиной. Он был внимателен и не желал упускать шанс, если его веселый противник допустит оплошность.

   Не доходя нескольких шагов до противника, Ярослав неожиданно бросился вперед, прикрываясь большим щитом, молниеносно сблизился с рослым воином и, не давая тому опомниться от неожиданности, поддел своим щитом край щита врага и в образовавшееся отверстие дважды коротко ударил в грудь мечом, сделал шаг назад и застыл в позиции, готовый к любому развитию событий.

   Улыбка спала с лица врага, он обмяк, опустил меч и рухнул, как подкошенный.

   Произошедшее вызвало шок у всех, кто это видел. Никто и помыслить не мог, что схватка закончится так быстро. Войо погиб, не успев сделать ни одного удара или выпада. Подобный исход о многом говорил. И те, кто хотя бы немного понимал смысл происходящего, особенно это относится к суеверным войо, все поняли правильно. Войо был хорошим, сильным и опытным воином, шансы его на победу, без сомнений, были очень высоки, потому человек, убивший его, был очень опасен.

   Пауза, наступившая после печального исхода схватки, в течение которой до людей и войо постепенно доходил смысл произошедшего, весьма затянулась. Одним из первых пришел в себя вождь Навси-ла-рад. Он выступил вперед и, подойдя к Ярославу, церемонным жестом вынул из ножен свой меч и, опустившись на одно колено, положил его к ногам победителя. Таким образом, вождь предпочел прекратить сопротивление и отдать себя и свой народ во власть людей. Вслед за ним и другие воины стали складывать оружие у ног победителей, впрочем, делали они это весьма неохотно. Многие явно старались припрятать дорогие сердцу предметы, скрывая их в одежде или передавая своим женщинам. Сдавали, в основном, луки, копья, деревянные палицы и мачуги. Из защитного вооружения сдал свои доспехи лишь сам вождь Навси-ла-рад. Остальные знатные воины предпочли не расставаться с ценными предметами. Много сдали щитов.

   * * *

   После официального прекращения сопротивления, обстановка противостояния резко разрядилась. Напряжение спало, население поселка быстро разбрелось по своим домам, перед дверями которых задымили очаги. Женщины готовили, ребятня пугливо шныряла поблизости от людей, стараясь не показываться на глаза вблизи страшных врагов. Людям открылась внутренняя, тщательно скрываемая от посторонних, жизнь племени войо, за один взгляд на которую, в обычных условиях, чужаку полагалась смерть. Однако сейчас многое изменилось: более сотни людей наводнили поселок, контролировали подступы, изымали оружие и заняли несколько домов. Новый большой дом вождя Навси-ла-рад-амона сгорел в ходе утренних событий, и теперь он вынужден был располагаться в доме одного из знатных воинов. Однако, как ни странно, имущество было спасено, и сейчас многочисленная родня вождя стаскивала в новый дом вещи, спасенные во время пожара.

   Ярослав, во избежание недоразумений, выставил охрану возле дома. Он не хотел, несмотря на перемирие, упускать из виду верхушку племени, во всяком случае, до тех пор, пока войо не покинут долину. Процесс этот также требовал контроля и немалого согласования, потому сам он почти непрерывно находился в общении с Навси-ла-радом.

   - Мы покинем долину, как и обещали, - печально склонив голову, гудел вождь, - но нам потребуется несколько дней, чтобы подготовиться к переходу. Надеюсь, Дхоу даст нам возможность не бросать очаги уже сегодня!

   - Я понимаю, что сборы целого племени требуют много времени, - уважительно отвечал ему Ярослав,- и решение покинуть долину вызвано Божьим судом, а не военным поражением, но вынужден настоять на скором уходе. Могу согласиться лишь на два, от силы, три дня. В противном случае, боевые действия могут вспыхнуть вновь по причинам, не зависящим от нас, вождей. Просто затягивание может вызвать недовольство среди простых воинов с той и другой стороны, а отсюда и случайные стычки, которые могут возобновить войну, ведь не каждый из людей и войо столь сдержан, как мы с Вами.

   Ярослав сделал неглубокий поклон, стараясь выразить свое уважение вождю. В ответ Навси-ла-рад чуть склонил клыкастую морщинистую морду, выражая почтение:

   - Я уверен в своей власти, Дхоу! Мои воины будут делать то, что я прикажу, у людей нет причин для беспокойства. Наши предки раньше жили в горах к западу от долины. Путь туда труден, жизнь сурова. Нам потребуется нести на себе много вещей и припасов, под непрерывными дождями переправляться через бурные в это время реки, идти по раскисшим тропам под угрозой обвалов и оползней. Прошу, Дхоу, позвольте нам более тщательно подготовиться к переходу. Мы уходим в никуда, мы не знаем, что нас ждет завтра. Дайте нам хотя бы шесть дней...

   В этот момент к костру перед домом, возле которого располагались Ярослав и вождь Навси-ла-рад, подошли несколько вооруженных воинов войо в сопровождении сильной охраны людей. Выяснилось, что это были воины из соседнего поселка, что прибыли сюда на помощь, увидев столбы дыма на севере, но запоздали. От местных они узнали о том, что племя сложило оружие в результате Божьего суда и прекратило сопротивление людям. Но сами они себя побежденными не считали и оружие сдавать не желали. К вождю пришли узнать его мнение, нужно ли их поселку разоружаться или нет, ведь людей там не было. Между ними и вождем возникла перепалка, суть которой, по незнанию языка, была не понятна ни Ярославу, ни его людям. Навси-ла-рад был строг с пришедшими, но те, будучи покорны вождю внешне, вероятно оказывали сопротивление. В результате, вождь был вынужден повысить голос до рычания, и воины немедленно согласились, побросав луки и копья к ногам вождя. Когда они удалились, а люди подобрали брошенное оружие, Навси-ла-рад обратился с упреком к Ярославу:

   - Вы сумели обмануть меня, Дхоу! По словам воинов, Ваши люди не покидали крепость, не нападали на наши поселки, их не было в лесах. Вы рисковали, но сумели меня провести. Я, старый, поверил лживым словам человека.

   Вождь сокрушенно качнул головой. В ответ Ярослав, стараясь вызвать доверие, высказал положительные стороны событий:

   - Может оно и к лучшему! Меньше крови, меньше вражды! Несмотря на безвестное будущее, ваши братья и сестры живы, а это многого стоит. И не надо говорить, что я вас обманывал. Прямо я ничего не сказал, лишь намекнул, а вы уж сами все додумали. Не печальтесь, вождь, все к лучшему...

   * * *

   Неожиданно Ярослава отозвали. Труба и Молчун передали ему записку от Станислава, принесенную кем-то из вуоксов пару минут назад. Здесь же были и Шестопер, и Силыч, все понимали, что Станислав просто так писать не будет. Ярослав развернул клочок бумаги: "Славик, приплыл с кораблем Дрегон. Желает тебя для беседы. По его словам, шесть кораблей бурути будут завтра в долине. Бросай все!"

   Ярослав не дочитал записку, осознание надвигающихся грозных событий тяжким бременем легло на его душу. Оправдывались все самые плохие предчувствия. Бурути появились раньше, чем ожидалось. Люди не успели покончить с войо. Ярослав лихорадочно искал выход.

   - Что будем делать, товарищи? Бурути через день высадяться в долине...

   - Сколько?! - немедленно воскликнул от неожиданности Шестопер.

   - Неизвестно, но, по словам Дрегона, шесть кораблей.

   - Это если по пятьдесят человек... Как обычно...

   - Если триста, - продолжал Ярослав в волнении, неистово соображая и ища выход, - это не так много, если напасть при высадке на берег; затем отступить, сделать засаду в зеленке и сесть в осаду. Бурути потеряют много людей, а мы собьем с них спесь. У нас появится шанс. Но если...

   В его голове мелькнула безумная идея, он сунул записку Трубе в руку и, ничего не говоря, вернулся к войо. Парни остались в недоумении.

   Вернувшись обратно, Ярослав обратился к Навси-ла-раду со словами:

   - А что, уважаемый вождь, какова жизнь в горах? Наверно, не сахар?

   Собеседник слегка удивился такому вопросу:

   - Жизнь в горах скверная, Дхоу. Охоты почти никакой, и соседи донимают. Нас ожидает трудное время.

   - Мне, несмотря на давнюю вражду войо и людей, жаль твое племя. Возможно в прошлом, еще во время осады, мы с вами упустили возможность заключить союз, совместно, не делая вреда друг другу, жить соседями и защищать долину. Богатых дичью лесов здесь вдоволь для наших народов, земли под посевы мы занимаем немного. Вражда наша бессмысленна и пуста, несет горе и опасность нашим народам.

   - Сейчас поздно сетовать о прошлом, - отвечал, насторожившись, вождь, не понимая, к чему тот клонит.

   - Отчего же, уважаемый Навси-ла-рад, никогда не поздно сделать хорошее дело.

   Вождь скептически усмехнулся:

   - Вы предлагаете нам остаться?

   - Не совсем, - поправил Ярослав, слегка качая головой. - В обмен на вашу поддержку я разрешу проживание вашего племени в долине.

   - В чем причина такой милости?

   - Завтра бурути высадят в долине с кораблей триста хорошо вооруженных людей. Мне нужны твои воины, вождь...

   Навси-ла-рад после короткой паузы рычащим гоготом расхохотался. Ярослав поспешил привести свои доводы:

   - Послушай, вождь, возможно, бурути перебьют нас, но они уже не уйдут из долины и, рано или поздно, изгонят войо. У вас единственный шанс сохранить свое место здесь - совместно с нами выступить против наших общих врагов и победить...

   Вождь все еще усмехался, отрицательно качая головой, но Ярослав не оставлял усилий убедить:

   - Это не только дает возможность твоим воинам сразиться с людьми, это легкая победа и много добычи. Против трехсот бурути, а может менее, четыреста наших... Я уверен в победе.

   - Нет, - вновь отрицательно покачал головой вождь. - Я лучше посмотрю со стороны, как вы будете убивать друг друга, а потом добью слабейшего. Теперь я точно уйду из долины!

   - Не заблуждайся! Думаешь, я не сохраню своих людей?! У тебя есть шанс остаться в долине сейчас, уже завтра его не будет. В конце концов, если у нас дела пойдут совсем плохо, я признаю правителя бурути своим господином и приму его воинов в крепости. Но запомни, даже в этом случае, когда ты надумаешь вернуться в долину с гор, тебя встретят не только мои люди, но и бурути...

   Вождь помрачнел, улыбка спала с его морды.

   - Повторяю, шанс есть только сейчас, и он - в нашем союзе. Мне не нужны бурути, но нам одним не победить, а совместно мы отстоим свободу. Будем жить по-старому: вы - охотиться, мы - сеять, и друг другу не вредить! Установим строгие законы! А чтобы не было измены, вы дадите мне в заложники членов знатных семей племени.

   Навси-ла-рад задумался. Несмотря на опасность, появлялся шанс преодолеть волю Богов, проявившуюся в поединке и гибели лучшего воина войо. А если враг сам, по собственному желанию, ей противоречит, то месть Богов падет на его голову, а не на послушных войо.

   - Мне надо подумать, - произнес вождь, - спросить совета у старейшин.

   - Думай, - уверенно согласился Ярослав, - у нас время до полудня. Вечером надо выступать или уходить. Сейчас я не могу дать вам время на сборы в шесть дней. Если откажетесь от моего союза, будете уходить прямо сейчас! Немедленно!

   Вождь помрачнел, склонив голову, а Ярослав поднялся на ноги и отошел к своим людям, краем глаза замечая, как близкие вождя окружили его. Стал слышен тарабарский гомон.

   * * *

   Тем временем Ярослав рассказал своим, что сделал предложение вождю остаться в долине в обмен на поддержку людей против бурути.

   Шестопер ухмыльнулся:

   - Мне-то что. Если согласятся, хуже не будет, легче отбить десант.

   Силыч высказал опасения:

   - Возможно, сейчас они и согласятся для вида, но что помешает им предать в разгар боя?

   - Этот вопрос еще не обсуждался, но будь уверен, я что-нибудь придумаю.

   - Если мы сможем сейчас обеспечить их верность, это будет неплохой помощью, - продолжал сомневаться Ерофей, - но в будущем все едино не гарантирует от новой войны.

   - Нет, - согласился Ярослав, - но рано или поздно Олег приведет с земли три сотни людей, и тогда многое измениться, да и к тому времени модонов, я думаю, тоже прибавиться. Войо перестанут быть нам ровней.

   Войо совещались довольно долго. Со стороны казалось, что большая часть племени не горела страстным желанием уходить незнамо куда. Прошла сотня лет, как они здесь живут, и сниматься с обжитых мест по воле каких-то там Богов, да кому это надо? Тем более узнав, что люди не гонят их силой и что теперь главным зачинщиком исхода являются не Боги или злобные враги люди, а собственный вождь.

   Вероятно, несмотря на свой авторитет и власть, Навси-ла-рад оказался в одиночестве. Всеобщее неприятие подавляло даже его железную волю. Его грозный, подобный раскатам грома рык слышался у костра, где собрались старейшины поселка и те из соседей, которые успели к этому времени появиться. Со стороны Ярослав замечал, как рядовые войо покорно соглашаются с грозными речами господина, но умело и настойчиво гнут свою линию. Вождь становится раздраженным. Вероятно, грозит им карами и тяжкими последствиями неповиновения, а те не явно, но настойчиво не соглашаются. Навси-ла-рад в гневе машет рукой и покидает совет. Ярослав, наблюдая за происходящим и ни слова не понимая, тем не менее, с чувством внутреннего удовлетворения и некоего злорадства видел, что его усилия не пропали даром, а легли на благодатную почву. Вероятно, войо все же согласятся пусть на временный, но - союз. Это обеспечит ему и его людям не только шанс победы над врагом, но и относительно продолжительный период покоя.

   Когда время, отпущенное людьми, истекло, Навси-ла-рад пригласил к костру. Старейшины и представители других поселков уже разошлись, и вождь восседал на своем почетном месте лишь с немногими приближенными воинами.

   - Я принимаю союз людей! - коротко и торжественно сообщил он, естественно, не упоминая о тех бурных дебатах, которые предшествовали принятию этого решения, и что он сам до конца оставался противником. Навси-ла-рад как бы выдавал вынужденное действие за свою собственную волю. Ну право слово, не впутывать же людей в их внутренние семейные дрязги.

   - Я покорно склоняю голову перед волей Богов и приношу клятву верности Иаославу от всего нашего племени, - вождь склонил голову в неглубоком поклоне. - Я даю самых знатных заложников при условии, что это не будут женщины и дети.

   В ответ Ярослав кивком головы как бы принял заверения в верности вождя и уточнил:

   - Я принимаю твой народ под свою волю и клятвенно заверяю хранить его интересы наравне с собственными и своего народа...

   Навси-ла-рад вновь склонил голову в знак признания.

   - ...Вы дадите заложников из числа юношей-первенцев от каждой семьи. Они должны быть готовы немедленно выступить вместе с нами. Они будут размещены в крепости в соответствующих условиях, но свобода их будет ограничена: они не смогут ходить, где вздумают...

   Вождь едва заметно кивнул.

   - ...Воины вашей семьи должны выступить в поход немедленно вместе с нами к побережью. Мы вернем им оружие. Остальные войо должны идти вослед немедленно по готовности. Я рассчитываю на двести-двести пятьдесят щитов, не менее. Во главе с вами вождь.

   Навси-ла-рад выразил согласие:

   - Я присоединюсь к вам, как только соберу необходимое количество воинов. Думаю, к вечеру все мы будем на месте. Где Дхоу назначает место сбора?

   - К востоку от гряды, у подножия Белой башни. Я жду вас к закату. К полночи мы все должны быть на позиции...

   Через полчаса отряд Ярослава покинул поселок, вместе с ним шли пятьдесят пять хорошо вооруженных воинов войо.

 Глава 80

   Город встретил Ярослава гулом возбужденных голосов перед воротами крепости. Отряд встречала толпа возбужденных колонистов. Всем хотелось быстрее узнать новости: насколько успех сопутствовал воинам. Много ли погибших? Отряд вооруженных войо и пленники в рядах людей вызывали любопытство, недоверие, страх и опасения, что экспедиция в джунгли могла окончиться неудачей. Посреди залива на якоре стоял знакомый корабль Дрегона, и Ярослав, не вступая в затяжные расспросы, поспешил на поиски старого знакомого.

   Дрегона он нашел сидящим на ступенях мегарона.

   - Оуна Наватаро, уважаемый Дрегон! - сложил руки в приветственном жесте Ярослав.

   - Оуна Наватаро, Дхоу, - учтиво склонился торговец.

   - Рад видеть почтенного кормчего, а с еще большим удовольствием услышу известия, что он мне принес, - Ярослав жестом предложил пройти в дверь дома справа от основного портала мегарона.

   В мегароне, как и на его ступенях, толпился народ, и Ярослав не хотел терять время на пустые разговоры и споры. Все, что случилось за последние сутки, расскажут и без него. А вот вопросы обороны необходимо решать немедленно.

   - Сегодня столь замечательный день, что люди еще не до конца осознали степень нашего успеха, несмотря на всю радость от возвращения воинов.

   - Вы победили нелюдей, - восхищенно воскликнул кормщик, проходя в оружейную, где в этот момент собралась вся верхушка колонии.

   Небольшая комната, обычно служившая подсобным помещением для охраны и непосредственно сообщавшаяся как с главным входом дома Ярослава, так и с комнатой стражи, сейчас была занята импровизированным штабом.

   - Можно сказать больше! Мы сделали "Прецедент" для победы над бурути, - слегка восхищенно произнес Ярослав.

   Кормщик не понял, что такое "Пре-це-дент", отчего на мгновение оторопел, силясь вразуметь, что это может быть. Но вот у других собравшихся в оружейной, выражение вызвало неподдельное любопытство.

   - И что за "Прецедент"-то Славик натворил? - ехидно поинтересовался Станислав, протягивая руку.

   - А то, ругать будете!

   - Говори, не тяни!

   - Как приперли мы войо к стенке, заверещали те, что играем не по правилам, я предложил мировую и союз против бурути. Те, естесна, согласились, потому как деваться было некуда. Теперь у нас, окромя своих, плюсом двести или двести пятьдесят щитов войо...

   Общество призадумалось...

   После продолжительной паузы:

   - А я думал, глядя со стены, начальник совсем ума рехнулся, обезьян в плен набрал... И на кой они ему?

   Меченый многозначительно присвистнул, но мысль развивать не стал.

   - Сомневаюсь я в таких воинах, - задумчиво произнес Павел Петрович. - Конечно, выбирать не приходится, но вдруг побегут в момент боя или вместо врага в нас стрелять начнут.

   - А заложники затем и взяты. Двадцать подростков от всех семей, от всей верхушки племени. Они - хороший стимул сохранять верность слову. Однако мы еще не настолько хорошо знаем войо, чтобы полагаться на одних заложников. Ухо будем держать востро.

   В итак уже переполненное помещение вошли Шестопер, Силыч, Жиган. Последнего Ярослав давно не видел. Возглавляя разведку, он несколько суток провел в лесах.

   - Ну, вроде бы в сборе...- удовлетворенно констатировал Станислав. - Вы, уважаемый Дрегон, что можете сказать о силах бурути? Много воинов будет высажено на берег?

   Дрегон отвечал, явно смущаясь оказанного доверия находиться среди хоть и чужих, но вождей.

   - Так случилось, что я был вынужден отплыть раньше, чем воины погрузились на корабли, и не ведаю, сколько их погрузилось на самом деле... - Дрегон смутился, что не знает точного ответа.

   - Хорошо! - согласился Станислав, беря в свои руки допрос соглядателя. - Сколько кораблей подготовил Бурути к походу? Это ты видел?

   - Шесть! - не задумываясь, выпалил Дрегон.

   - Много ли припасов погружено?

   - Мало! - встрепенулся кормчий. - Не прокормить экипажи и воинов в течение двух недель.

   Станислав и Ярослав многозначительно переглянулись.

   - А сколько было воинов в городе перед отправкой?

   Дрегон задумался на пару мгновений:

   - Всего в Бурути не более полутора сотен воинов. Это личная дружина Деспота, но по приказу прибыло из поместий и горных долин еще около полутора сотен; поэтому можно считать, что на корабли может быть посажено триста воинов или даже более, потому как тем, кто живет близко, нет необходимости заранее прибывать во дворец. Они сразу придут на посадку...

   - Велика ли армия Деспота? - неожиданно прервал его Ярослав.

   Дрегон думал несколько дольше:

   - Когда Деспот воевал с горными кланами в долине Шептунов, было собрано тысяча тяжеловооруженных и две тысячи лучников из свободных селян.

   - Хорошо, уважаемый Дрегон, - закончил расспросы Станислав, - Вы можете быть свободны. Вам отведут помещение и накормят. Мы еще поговорим позже.

   * * *

   После того, как кормчий вышел, беседа продолжилась.

   - Даже вместе с войо нам трудно будет одолеть тяжеловооруженную пехоту Бурути, - покачал головой Ерофей Силыч.

   - Однозначно, тяжело, если встретим в открытом бою! - с энтузиазмом отозвался Ярослав. - Но у нас есть единственный шанс на победу, - это момент их высадки на берег. Сколь ни силен враг, но именно в этот момент он беззащитен. Десантные операции - самое сложное и рискованное дело. Сколько десантов было угроблено бездарными командирами!? Я надеюсь, вожди Бурути не оканчивали академию генерального штаба и где-нибудь да совершат ошибку.

   Во-первых, мы раскинем разведчиков по всему южному побережью долины. Думаю, в северной ее части они не высадятся, все же не дураки. Но если сглупят, им же хуже. Фиорд, в глубине которого расположен наш город имеет скалистое устье и в период штормов редко бывает доступен. Дрегон проник сюда только благодаря исключительно благоприятной погоде и опыту, которого ему не занимать. Неверю что кормчие всех шести кораблей бурути стольже отчаянны как и он. Получается, высадка возможна только на песчаные дюны реки Катави, да и то не везде, а где глубина позволит подойти близко к берегу. Таких мест на побережье можно по пальцам одной руки сосчитать. Итак, Жиган, собери всех своих людей, расставь посты в предполагаемых местах высадки, пусть наши женщины тщательно следят за горизонтом с близлежащих высот и Белой башни. Ваша задача - заметить корабли еще до того, как они подойдут к берегу. Используйте все имеющиеся у нас бинокли. Мы на вас очень надеемся.

   Остальным - подготовить и вооружить людей. Выступаем из крепости немедленно. Здесь остаются только женщины и дети и два десятка твоих людей, Павел Петрович. Вооружить всех, в том числе и женщин. Их задача - охрана крепости, а в случае поражения - прикрывать отход женщин и детей в горы.

   Построение для боя избираю такое: на правом фланге - копейщики Петровича, по центру - Станислав и Володя с арбалетчиками и лучниками образуют единый строй, слева - мечники Шестопера, а еще левее к ним примкнут агеронцы в тяжелом вооружении. Если войо поддержат нас, то их ряды примкнут далее влево. Если нет, то будем атаковать в том виде, как сказал. Нашей целью является тот момент, пока враг не ступил на землю. У среза воды, по колено в ней, расстроенные, одни еще высаживаются с кораблей, другие еще на борту, третьи уже на берегу, перед нашими рядами, - все они будут в полнейшем беспорядке, и мы должны воспользоваться моментом.

   - Среди них много смелых воинов! Если они все же сплотятся и оттеснят нас?

   - Для этого случая мы выделим особый отряд! Не секрет, что устье песчаное, а берег представляет собой низменность из болот, проток и леса; но сам берег пуст, - это песчаные дюны в сотню метров шириной открытого пространства, - вполне достаточно разогнать коней для копейного удара. Тридцать всадников мы спрячем на правом фланге в лесу и используем засаду, когда возникнет необходимость. Если бурути сумеют сплотиться на берегу, ударим по ним вдоль берега во фланг и опрокинем. Этот маневр мы можем выполнять раз за разом, если враг будет выстраивать ряды у среза воды. Пусть лучники и арбалетчики заготовят больше зажигательных стрел! Попытаемся поджечь корабли! Если все же врагу удастся зацепиться за берег и нас оттеснят, то, не рискуя вступать в жестокую сечу, отойдем в джунгли и сделаем засаду на пути. Устроим засеку! Если не удастся и она, отойдем в крепость и сядем в осаду. По словам Дрегона, бурути берут мало запасов провизии, - это означает, что они намерены питаться местными ресурсами и будут штурмовать город. Но у нас все свезено в крепость, и взять продукт негде. Конечно, могут доставить морем, но океан сейчас бурный, и плавание на нем опасно. Не знаю, как Дрегон рискнул идти на юг, тут или опыт большой, или животы ссохлись!

   Народ вяло хохотнул на злую шутку командира.

   - ...только взять себя сходу, будь у них хоть тысяча тяжеловооруженных, мы не позволим, у нас сейчас скорпионы на стенах стоят и жрать врагам, я уверен, скоро станет нечего. Но если осада затянется, а войо предадут, придется переправляться на другую сторону залива и уходить в горы.

   Вот такие примерно мысли... Теперь все могут приступать к своим обязанностям. Место сбора назначаю в паре километров к востоку от утеса Белой башни на мощеной дороге. Из этого места, как только поступит известие о приближении кораблей, можно быстро прибыть к любой точке побережья...

   Когда народ стал расходиться, Ярослав попросил:

   - Станислав, пригласи Дрегона.

   * * *

   Состоялся разговор наедине.

   - Твоей храбрости нет предела, уважаемый Дрегон! - восхищался Ярослав, садясь на лавку и предлагая кормчему место рядом с собой. - Что заставило тебя отважиться пуститься в долгий путь в разгар осени, в преддверии, как говорят, жутких штормов? Неужели только жажда тех золотых, что я обещал? Или желание услужить Дхоу долины Ласу?

   - Нет, Наватаро! - тяжко склоняя голову, скорбным голосом отвечал старый моряк. - Гибель моих кораблей и тирания деспота разорили мою семью: вместо матросов у меня на борту сыновья и невестки, нет серебра, чтобы нанять людей. Все было, потрачено на груз - зерно и масло. Дороги у нас назад нет: или приведем корабль в Риналь, или сдохнем с голоду в эту зиму. На борту вся семья - старики, внуки. Если оставлю в Агероне или Бурути, им будет нечего есть.

   - А как же пресловутые золотые клады?

   - Они только в больной голове Ибирина, - зло огрызнулся кормчий.

   Ярослав задумался, сочувственно качая головой:

   - Если бы не война, я предложил бы оставить детей у нас, не рисковать будущим семьи. Впрочем, неизвестно, где риска больше, в море или в крепости. Если войо поддержат нас, бурути погибнут на берегу или уйдут домой, не солоно хлебавши.

   - Ты обещаешь, - Дрегон казался слегка удивлен. - ...если мы не вернемся, кормить моих внуков и не превращать в рабов?

   - Разве ты не понял еще ранее, что я - человек чести! Я вообще не продам человека и не сделаю его рабом, ну, разве что пленных бурути, и то на время. Наши законы запрещают владеть рабом более десяти лет, а по истечению срока, отпускать. А торговать людьми вообще запрещено, только покупать!

   - Странные у вас законы, - ухмыльнулся старый пират.

   - Какие есть... Если рискнешь оставить детей, даю тебе слово, что буду их кормить до твоего возвращения, а если не вернетесь, то они будут жить в долине наравне со всеми.

   Дрегон качнул головой в знак благодарности:

   - Я все же возьму с собой...

   - Это твое золото! - Ярослав подбросил в воздух мешок с деньгами, заранее приготовленный Станиславом и молчаливо переданный пару минут назад.

   Дрегон ловко поймал кошель, развязал, грустно взглянул:

   - Золото сейчас кстати.

   Неожиданно Ярослав огорошил его вопросом:

   - Сколько воинов Деспот держит всегда при себе? И сколько воинов постоянно находится в крепости?

   Дрегон не удивился, спокойно ответил.

   - Всего во дворце и крепости Деспота находится сто пятьдесят воинов, из них десяток телохранителей. Он не расстается с ними ни днем, ни ночью, - Дрегон ухмыльнулся.- Слишком много врагов, что желают его смерти.

   - А ты сам как относишься к его жизни? Неужели тоже, как и другие его враги, желаешь смерти? Бурути твой враг?

   Кормчий вскинул брови от такого вопроса, потрясенный и возмущенный:

   - Конечно, он мой Дхоу, но попади он мне в руки...

   - А его имущество?

   - А что имущество? - подозрительно переспросил старый пират, начиная смутно догадываться, куда клонит Дхоу индлингов.

   Ярослав не ответил, задавая новый вопрос:

   - Расскажи мне подробно, много ли у Деспота врагов, кто они и как расположены дворец, бухта и крепость? Для верности я прикажу принести бумагу и чернила... Труба! - крикнул он.

   Через минуту в коридоре послышались шаги, и из-за занавески высунулась курносая мордашка оруженосца.

   - Поди к Анне и принеси мою походную малярню! Похоже, тут нам с Дрегоном без нее не обойтись...

   Дальнейший разговор продолжался примерно в течение часа-полутора и включил в себя много подробностей из жизни соседней долины, ее обитателей, их характера и психологии, а также некоторые особенности географии местности и плотности заселения. В конце разговора Ярослав подвел черту:

   - ...Не смею тебя задерживать, уважаемый Дрегон. Чем быстрее ты покинешь нас, тем быстрее будешь в Ринале. Желаю тебе помощи всех богов, какие есть. Она вам потребуется. Я не желаю, чтобы даже случайно твой корабль заметили вблизи нашей долины, поэтому отплывай немедленно! И будь осторожен. Помни, у нас всегда найдется место для тебя и твоей семьи.

   Дрегон встал, намереваясь покинуть оружейную, и уже повернулся уходить, но вдруг дернулся, замешкался, принимая какое-то решение, и неожиданно выпалил, на ходу развязывая только что полученный кошель.

   Ярослав удивился такому неловкому поведению, а Дрегон вынул пару золотых и положил на стол перед Ярославом.

   - Вот, - смутившись высказался кормчий, - пусть оба моих внука не знают беды!

   Ярослав понял те чувства, что раздирали душу старого разбойника и душегуба. Он разрывался между желанием не подвергать риску жизни малышей и страху доверить их воле чужого человека. Наконец, одна из сторон возобладала.

   - Хорошо, - согласился Ярослав, - но я не возьму платы, пусть эти золотые сохранятся!

   * * *

   После ухода Дрегона в оружейную ввалились Шестопер и Станислав.

   - Все готово, ждем только тебя! - с деланным безразличием заявил Шестопер.

   - И лошади готовы?! - уточнил Ярослав.

   - Да!

   - И попоны одеты на заводных лошадей?

   - Нет!- удивился Станислав. - На боевых!

   - Значит, Казбек и Хитрец будут сутки, а может больше, таскать на себе броню? После того, как мы нашили на попоны стальные пластины, они умопомрачительно тяжелы! Пойдите и снимите всю тяжесть с дестроеров, погрузите все на заводных лошадей, - наши лучшие кони не должны знать усталости! А пока я переговорю еще кое с кем. Позовите Ерофея и Бориса!

   Их не пришлось долго ждать, но Ярослав успел послать Трубу за полным доспехом. Он считал, что в предстоящем бою должен быть в первых рядах и большая подвижность на берегу ни к чему. Намного разумнее быть хорошо защищенным.

   - Как мне известно от Олега, у тебя, Ерофей Силыч, есть одна вещица, запрещенная к провозу на Трон. И даже твой брат о ней не знает...

   Борода взглянул на Ярослава широко раскрытыми глазами и невольно перевел взгляд на родича.

   - Она на днях будет очень нужна!

   - Что такое? - удивленно молвил Борис, вопросительно глядя на брата.

   - Винтовка, Борода, винтовка! Олег разрешил твоему брату привезти с земли оружие для использования в чрезвычайных ситуациях, но это тайна, так что молчок.

   - Да не может быть... - развел руками от удивления Борис.

   - Очень даже может, и он нам ее сейчас покажет...

   Ерофей недовольно помялся, сделал кислую мину и полушепотом сказал:

   - Хорошо, сейчас принесу.

   Пока тот искал далеко припрятанное оружие, Ярослав долго и тщательно переодевался. Ему помогали все, кто в этот момент находился в оружейной. Это, в первую очередь, Труба, бессменный оруженосец, и Анна, без которой такие процедуры обычно не проходили. Она хранила все имущество и следила за ним, оттесненная конкуренткой Ноки только от повседневных забот. Ну и сам Борис тоже пытался, где поддержать, где подтянуть. Когда они уже почти закончили снаряжение Ярослава, и он сверкал начищенной сталью в лучах света, падающих из узких окон под самой вершиной крыши, вернулся Ерофей с длинным свертком в руках. Он серой тенью скользнул в полумраке оружейной к ближайшей лавке и застыл в ожидании, когда лишние глаза и уши исчезнут.

   Ярослав, видя его возвращение, взял из рук Анюты свежий актеон и выразился твердым тоном:

   - Все свободны, накидку я как-нибудь сам... надену.

   Когда Труба и Анна удалились, унеся все лишнее на данный момент обмундирование, Ярослав обратился к Борису.

   - Тебе я хочу поручить архиважное задание. Возможно, от его успеха будет зависеть все наше будущее. Проникнись! - сказал он, просовывая голову в отверстие актеона.

   Тот качнул головой в знак согласия.

   - Проникся?! - переспросил Ярослав, завязывая одну из тесемок одежды.

   Борис вновь кивнул.

   - По моим сведениям, среди наших врагов завтра будет колдун. Думаю, все мы знаем, что это такое, объяснять не надо...

   Оба собеседника уверенно закивали.

   - ...Это будет нечто похожее на то, что мы видели на севере, когда защищали крепость нидамцев. То есть колдун будет кидать в нас огненными бомбами, или даже нечто худшее, о чем мы даже не догадываемся. Сами понимаете, какое впечатление это окажет на наших людей, даже на землян, которые, в принципе, все знают и худшее, типа бомбардировок, но ни один из них не обстрелян. А что говорить об аборигенах или войо, о стойкости последних мы вообще ничего не знаем. Вдруг они разбегутся от первой бомбы, как индейцы от выстрела пушки? Поэтому ты, Борода, лучший из нас стрелок и охотник, должен подстрелить колдуна как можно раньше, пока вся наша "армия" не разбежалась. Затем тебе и дадим винтовку. Показывай! - кивнул он в сторону Ерофея, убирая со стола бастард с портупеей, намереваясь приспособить оружие на себя.

   Силыч положил сверток на стол и аккуратно развернул.

   - Она еще с гражданской... не расстрелянная, дед с ней на медведя ходил...

   - Видал я ее, - протянул Борис, - а мой карабин Олег отобрал...

   - Не доверял, видно, - заметил Силыч, кривясь в усмешке, - шибко ты у нас впечатлительный! Чуть что, палить начинаешь!

   Ярослав взял в руки винтовку, осмотрел. Обычная трехлинейка, таких были миллионы. Какими путями она попала к староверам, один бог знает. "Впрочем, - думал он, - в сибирских лесах без хорошего оружия - никак". Вся в смазке, видно, давно не пользовались. Пять десятков патронов в стандартном ременном патронтаже. Самому ему никогда не приходилось ни стрелять из такой, ни даже держать в руках. Единственное, в армии у них в батарее были карабины, типа берданы, для строевой службы, но стреляли из них мало. Ярославу лишь раз удалось стрелять из карабина, а так все АКМ и ПМ.

   Он проверил работу затвора, вернул Борису:

   - Когда дойдет до дела, подбери себе место, откуда будет хорошо просматриваться поле боя. Это, вероятно, одно из деревьев на берегу. Расстояние будет небольшое, метров сто-сто пятьдесят. Попади ему в лоб с первого выстрела! Желательно! Иначе может заметить и... сам понимаешь. Будь осторожен и точен. В помощники возьми столько людей, сколько потребуется, чтобы быстро подняться или быстро сменить позицию. По отношению к колдуну ты - наша единственная надежда. Не подведи!

   Борис положил винтовку обратно на стол, о чем-то задумался.

   Ярослав, в свою очередь, закинул ее краем тряпицы со словами:

   - Прикройте, вдруг ненароком кто войдет, и постарайтесь сохранить все в тайне, особенно от местных...

   * * *

   Аккуратно завернув оружие, братья покинули оружейную. Вслед за ними вышел Ярослав. Теперь он был полностью вооружен, и оставаться в крепости больше не было никакого резона, тем более лошади уже подготовлены. Единственное, что оставалось, это одна идея, которая только сейчас, после разговора с Ерофеем и Борисом, осенила его: "Лук энолы не помешает в бою. Миэле прекрасно стреляет и, вероятно, не откажется от участия, ведь бурути для нее враги не меньше, чем для колонистов. Даже если она, как Борис, будет стрелять с расстояния (Ярослав ни за что не поставит своих женщин в строй, только если будет вынужден, как это было с Анной на севере, но с тех пор многое изменилось), потери врагов могут быть значительными.

   С такими мыслями он предстал перед энолой. Как и большинство обитателей крепости, она в этот момент была во всеоружии. Вещи, обычно сложенные в стопки на сундуках и в корзинах, сейчас в беспорядке валялись, разбросанные на постели. Горит с луком и стрелами стоял, прислоненный к столу. Около десятка запасных торб, набитых до отказа стрелами, ждали своей минуты.

   Сама Миэле собирала походный саквояж, или нечто более похожее на легкий ранец, плотный и прочный, из дубленой кожи пестрой расцветки, как и вся одежда энолов, предназначенная для леса. Одета она была не совсем обычно: в стандартный костюм воина, немного великоватый (вероятно, брата), слегка потертый и явно не новый. В таком виде ее с легкостью можно было принять за подростка или мужчину щуплого телосложения.

   - Вижу, Ваша светлость собрались на войну, - с легкой усмешкой сказал Ярослав, войдя в свою бывшую спальню после вежливого стука о косяк дверного проема. Специальные помещения для заложницы все еще не были готовы, несмотря на прилагаемые усилия.

   Миэле взглянула на него вопросительным взглядом:

   - Ты мне выделил место в строю воинов, но главный лучник приказал остаться с женщинами...

   - Он правильно поступил! У нас многие женщины могут стоять рядом с воинами, но не на этот раз. Крепости нужна защита, а все мужчины уходят, здесь остаются только старики, дети и женщины. Твой лук может стать незаменимым на стенах. У нас ненадежные союзники. Однако в крепости остаются заложники. Кто может гарантировать, что во время боя войо не попытаются их освободить.

   Миэле склонила голову:

   - Не надо меня жалеть, я знаю, это твой приказ! Ты боишься за мою жизнь?

   - Да, мой приказ, но для всех женщин. Анна тоже остается, а она уже участвовала в нескольких боях.

   - Пусть я и не была в настоящем бою, - упрямо доказывала Миэле, - но стреляю в сто раз лучше всех твоих воинов!

   - Хорошо, - неожиданно быстро согласился Ярослав, его собственное желание удачно совпало с намерениями энолы,- однако обещай вести себя благоразумно, в свалку не кидаться, отстреливать бурути издалека и выполнять приказы командиров.

   Миэле слегка удивилась резкому изменению положения, пожала плечами:

   - Я согласна...

   - В таком случае тебе следует спешить, лучники, вероятно, уже покинули крепость. Тебе надлежит их догнать.

   Энола, услышав слова одобрения, быстро скидала оставшиеся вещи в ранец, закинула на плечо вместе с кучей торб и горитом, одновременно на ходу пытаясь опоясаться ремнем с кинжалом. Видя, сколь нелепый вид вызывает молодой боец любой армии, даже если он энол или энола, Ярослав с мудрой усмешкой подхватил те из вещей, что Миэле еще следовало на себя нацепить, надеть, зашнуровать, со словами: "Я тебе немного помогу". Он закинул на плечо легкий, но широкий щит лучника из тех, что были приобретены еще в Агероне, легкий шлем из наследия энолов и нечто самодельное, похожее на чешуйчатый панцирь, из нескольких слоев небеленой материи с нашитыми на них металлическими пластинами. Такой вот сборной солянкой были вооружены люди, остающиеся в крепости. Они на пару прошли переходами и коридорами прямиком к пропилеям, минуя центральные двери дворца и цитадели.

   * * *

   Перед главными воротами их ждали оседланные кони. Труба держал заводную лошадь. Почувствовав присутствие седока, Сокол завертел задом, не позволяя человеку сесть в седло, но Ярослав, жестко держа за узду, подтянул морду к себе, громко прикрикнув на капризное животное:

   - Стоять!

   Конь, поняв, что воли ему не будет, смирился, виновато тыча мордой в плечо хозяина.

   Ярослав подцепил к седлу щит и шлем, перекинул чешуйчатый панцирь через седло, повел в поводу. Сокол весело зашагал, потряхивая гривой. Миэле поспешала следом, увешанная торбами, как бес склянками.

   В воротах их провожали Анна и Галина, жена Станислава. В отсутствие мужчин они были за старших.

   В крепости, помимо пятого женского взвода, оставалось до двадцати воинов-мужчин, что находились на время чрезвычайных обстоятельств также под властью Галины.

   Надежда на защиту крепости столь малыми силами возлагалась в основном на те скорпионы и крепостные арбалеты, что уже стояли на стенах за прочными щитами из брусьев. Ярослав не преминул упомянуть их в прощальном наставлении "гарнизону":

   - Если раньше мы старались не стрелять из скорпионов, чтобы об их существовании не знали враги, то сейчас вам следует, наоборот, при первой угрозе немедленно их применять, так как сил в крепости мало, но обученных расчетов в достатке. Щиты и прикрытия машин надежны от стрел и огня. Не ждите, как только враг осмелится вступить в зону действия, уничтожайте его немедленно. И даже если убьете не так много, думаю, напугаете сильно! Стрел не жалейте, не подпускайте к стенам. Если в залив войдут корабли, старайтесь поджечь соответствующим боеприпасом. Надеюсь, в этом случае мы уже будем рядом, но если нет, не робейте. Враг не знает численности ваших сил и что в крепости не осталось мужчин. Продержитесь немного, мы подоспеем быстро. Сигнал о нападении подавайте немедленно. И не только, если покажутся бурути, но и войо тоже. Хоть и союзники, но что на уме у них, неизвестно. В общем, войо расценивать как врагов! Если посмеют приблизиться к стенам, открывать огонь на поражение и немедленно, даже если будут махать ветками и показывать себя парламентерами или посыльными от меня, не обращать внимания, стрелять сразу и немедленно! С заложниками, думаю, знаете, как поступать!

   - Если войо попытаются напасть на крепость, убить! - уверенно ответила Галина.

   - Правильно, но не совсем так! Прикажите остающимся в крепости мужчинам прикончить заложников только при угрозе захвата крепости со стороны войо. В случае боя с бурути, используйте заложников как воинов, но так, чтобы не сбежали.

   В продолжение разговора Ярослав и женщины прошли ворота и остановились на пандусе. Основные силы колонистов уже давно покинули крепость. Хвост уходящей колонны стремился исчезнуть среди полуразрушенных улиц города. С Ярославом оставался только Труба и пара лошадей. Видя необходимость спешить, он взмахом руки приказал Миэле подыматься в седло. Энола медленно вскарабкалась на недовольное животное, неуклюже размахивая свисающими с плеч торбами, неудобно устроилась на крупе. Сокол от такой несуразности повел задом, намереваясь стряхнуть тело и требуя от седока занять подобающее место в седле. Ярослав успокоил коня, ласково похлопав:

   - Ну-ну, спокойно, милый... тебе придется нести нас двоих...

   Затем, как бы вспомнив, продолжал:

   - ...в крепости сейчас много лодок... Если мы все поляжем!

   Анна и Галина в голос возмутились:

   - И не думай! Что ты такое говоришь?!

   - ...Говорю если! - повысил голос Ярослав. - Примите раненых и бежавших, переправляйтесь на другой берег залива и уходите как можно выше в горы. Конечно, там жизнь - не сахар, но это позволит сохранить ее.

   - Мы верим в нашу победу!

   - Я тоже! - успокоил их Ярослав, намереваясь сесть в седло.

   Анна неожиданно приблизилась к Ярославу и, схватив руками за портупею и актеон, чмокнула в щеку.

   - Береги себя! - испуганным голосом бросила она, не стесняясь присутствия окружающих. - Ты мне очень нужен!

   Впрочем, о неравнодушии Ярослава к Анне давно все знали, и он, стараясь внушить взволнованной девушке уверенность, ответил столь же быстрым поцелуем.

   - Будь уверена!

   Миэле, видя происходящее, сделала кислую мину и отвернула свой милый носик в сторону, всем своим видом стараясь дать понять окружающим, что все это ее не касается.

   Ярослав резко поднялся в седло, перекинув ногу через переднюю луку. От такого нахальства и тяжкого груза Сокол громко всхрапнул, зашатался, как пьяный, приседая на всех четырех, и недовольно и сдавленно заржал. Ярослав вновь успокоил коня, потрепав по шее, дал шпоры, и он побежал мелкой, тяжелой рысью вослед уходящей из города колонне. Труба держался чуть впереди. Его лошадь шла легко и резво, так, что даже приходилось сдерживать, чтобы не уйти далеко вперед.

Глава 81

   Колонна остановилась на мощеной дороге, ведущей к дельте реки, посреди густых зарослей леса. Место для стоянки было выбрано заранее и отличалось тем, что, как только поступит сообщение о приближающихся кораблях, можно будет быстро добраться до любой точки побережья. Погода стояла мерзкая и отвратительная, дул холодный северо-восточный ветер, пригоняя низкие тучи. Настала глубокая осень - период затяжных дождей и жестоких штормов. Люди, заливаемые дождем, тщетно искали спасения от необузданных потоков. Одни пытались строить шалаши из ветвей деревьев, другие, у кого были тенты, натягивали их промеж стволов, но избавиться от всепроникающей влаги было совершенно невозможно. Все было сырое: вещи, оружие, тела людей и лошадей. Воины в первую очередь стремились сохранить сухими свои поддоспешники, но это удавалось с трудом. Угодив под потоки ливня, набитая ватой и конским волосом одежда становилась совершенно неподъемной и ужасно неудобной.

   Ярослав присоединился к своим людям еще на пути к месту стоянки. Энолу он так и не оставил среди отряда лучников, которых они обогнали на переходе. Он предпочел держать ее при себе. Еще с лета дорога к дельте была расчищена от леса, и всадники ушли далеко вперед, обогнав отставшую пехоту. По прибытии раскинули палатки. Большинство землян, предвидя неудобства, вызванные дождем, захватили с собой тенты от повозок и сейчас скрывались под их пологом.

   Здесь Ярослав впервые за несколько дней смог поговорить с Жиганом. Старый товарищ от бессонных ночей выглядел устало. Груз забот всей разведки колонии тяжелым бременем ложился на его плечи. Он много рассказывал о прошедших событиях со стороны его людей. Труба успел заварить хороший крепкий кофе из запасов, привезенных с земли. И сейчас Ярослав, Сергей, Станислав и часть их людей, укрываясь пологом палатки Олега, с удовольствием попивали напиток среди гор сложенного оружия и запасов в соседстве с укрытыми лошадьми. Миэле сидела здесь же на снятом с Сокола седле. Она редко участвовала в разговорах, лишь слушая малопонятный говор людей. Ей предложили кофе, она попробовала, но он показался ей горьким и противным.

   - Кофе остается совсем мало, - посетовал Труба, неожиданно прервав монолог Жигана, - всего пара банок. А на земле рассчитывали... хватит на год.

   - Что делать, - отозвался Станислав, при такой нервной жизни это неудивительно.

   - Интересно, будет ли у нас когда-нибудь свой кофе? - не унимался Труба.

   Он любил кофе, и если честно, то большая его часть обернулась за ним.

   Тут уже не удержался Ярослав:

   - Вероятно, лет через десять, когда из наших семян вырастут деревья.

   Парень грустно вздохнул, а Жиган продолжал прерванный разговор:

   - Ты, Славик, считаешь, что вуоксов я зря оставил приглядывать за поселками войо, но ты не прав. Толку в бою от них будет немного, а вот заметить злой умысел у нас в тылу...

   - Конечно, это хорошее дело, но я рассчитывал использовать вуоксов как дозорных на берегу, кто быстрее их сможет через джунгли доставить известие о приходе бурути, Лимон или Лопата?

   - Ничего, десять километров пробежки им только на пользу...

   - Это все не так важно, - отозвался Станислав, грея руки о кружку с горячим кофе. Несмотря на тропический климат, было довольно холодно.

   - Понимаю твое беспокойство, - с готовностью согласился Ярослав. - Придут войо или нет, мы не знаем, но Навси-ла-рад - из тех, кто держит свое слово. Во всяком случае, до сих пор таковым был.

   - Может и был... Однако мы на месте, а вождя нет.

   Ярослав покачал головой:

   - У них все сложнее: понятий дисциплины и долга нет. Каждого надо убеждать лично.

   - Будто у нас они есть, - усмехнулся Жиган, отхлебывая из своей кружки.

   - Есть! - не согласился Ярослав. - Другое дело, мы им следуем, только когда выгодно. Сейчас выгодно, и все как один. А вот попробуй, позови людей на Земле, добровольно не пойдут. У войо вообще нет таких слов, как дисциплина! Потому Навси-ла-раду трудней убедить своих воинов выступить в поход, тем более в союзе с людьми. Думаю, придут, но в самый последний момент.

   Время шло, а войо не появлялись. Известий о кораблях противника не поступало. Люди мучались в неведении, но сделать ничего не могли. Так прошла ночь.

   * * *

   Утро выдалось с прояснениями, ливень прекратился, и с легких хмурых туч вяло сыпал морох, окутывая собой, как туманом, девственные заросли. Деревья склоняли кроны под тяжестью напитаной влагой листвы. Не успели колонисты обрадоваться, как с востока пришла грозовая туча, ударил гром, сверкнула молния, и на землю полились потоки дождя такой силы, что, казалось, боги хотят устроить новый потоп. Водой запрудило дорогу, ручьи бежали промеж корней деревьев, и даже в палатках вода стояла по щиколотку.

   Однако утреннее прояснение не пропало бесследно. С Белой башни прискакал гонец с известием, что на северо-востоке замечены паруса, вероятно, корабли намереваются пристать к берегу в районе небольшой косы, в пяти километрах к югу от дельты. Лагерь был поднят по тревоге, и скорым маршем воины ушли к предполагаемому месту высадки. Более часа колонна под проливным дождем прорывалась сквозь джунгли, которые в этот момент стали особенно непроходимы. Пройдя половину пути, встретили посыльных от берегового дозора. Двое агеронцев из людей Жигана сообщили, что корабли действительно подошли к известной косе, но сейчас штормуют в море на якорях, не решаясь приблизиться к берегу. Прибой, поднятый восточным ветром, не дает возможности подойти без угрозы быть выброшенным на дюну, и если колонисты поспешат, то будут до того, как бурути высадятся.

   И они спешили как могли. Береговой полосы достигли сильно вымотанные. Ярослав приказал расположиться лагерем в лесу недалеко от берега. Но непосредственно к открытому пространству запретил приближаться даже близко. С кораблей их могли заметить и сменить место высадки. Воины вновь растягивали тенты, делали шалаши. Каждый старался укрыться от жуткой погоды. Несколько кораблей действительно были видны сквозь пелену дождя. Они раскачивались на волнах со спущенными парусами в миле от берега. Якоря удерживали их от сноса ветром. Но что творится на палубах, из-за пелены дождя даже в бинокль не было видно. Вероятно, экипажи ждали, когда стихнет ветер, и валы прибоя перестанут угрожать неуклюжим посудинам.

   Станислав, глядя с большого расстояния и кутаясь в плащ-палатку (струйки воды все время пытались прошмыгнуть под одежду), говорил недоумевающим тоном:

   - По словам твоего друга Ольверо, на кораблях должен быть колдун. Почему он не успокоит ветер?

   - Сплюнь, - возмущенно отозвался Ярослав, - накаркаешь! Пусть они штормуют там до весны!

   Станислав не последовал совету друга:

   - Однако странно... Может, его там нет, может, что не сладилось.

   - Может, и нет! Да только не верится. Колдовство - такая штука... Иногда легче подождать, и проблема решится сама собой.

   - Да, - согласился Станислав, - погода здесь переменчива.

   - Час-два, ветер сменится, и зыбь прекратится. Зачем колдовать?

   Их разговор прервал подошедший Жиган:

   - Группы войо замечены в паре километрах отсюда.

   - Почему не подходят? Твои люди пытались войти в контакт? Где Навси-ла-рад?

   - Войо скрылись, заметив людей, но, думаю, главные силы где-то рядом. Уир сообщает, поселки стоят пустые.

   - Вот и думай, - многозначительно и скорбно заметил Станислав, - что на уме у войо, а вдруг нападут на крепость. Не удержат ее одни женщины до нашего прихода!

   - И не обязаны! - отрезал Ярослав. - У них строгий приказ: в случае невозможности удержать, перебить заложников и на лодках переправляться на другую сторону залива. Надеюсь, угроза жизни заложникам остановит их от опрометчивых действий.

   - Чего же тогда войо ждут? С минуты на минуту прибой стихнет, и мы будем вынуждены выйти из леса одни.

   Ярослав усмехнулся:

   - Навси-ла-рад - умный вождь, держит паузу...

   - Пытается показать, что мы без них - ничто! - бросил фразу Жиган.

   - Скорее, это месть! - уточнил Ярослав. - Пусть понервничают подлые людишки!

   То ли действительно Станислав накаркал, и колдун ввел в действие свои чары, то ли погода сама собой успокоилась, но примерно через полчаса после прихода колонистов на берег ветер сменился, валы улеглись и даже дождь прекратился. Жуткая ливневая туча ушла на запад, небо нависало над побережьем бледно-серой громадой. Силуэты кораблей, ранее еле видимые, четко прорисовывались на фоне далекого горизонта. В бинокль стали различимы фигурки людей, копошащихся на борту: одни устанавливали весла, другие опускали мачты, третьи укладывали реи и паруса. Через некоторое время черные силуэты кораблей медленно двинулись к берегу. Видя, что высадка началась, Ярослав приказал окружавшим его в тот момент командирам:

   - Выстроить подразделения согласно диспозиции!

   Люди забегали, засуетились, вставая каждый на отведенное ему место. Пятьдесят воинов войо, что пришли вместе с Ярославом, были поставлены крайними на левом фланге, где инамечалось заранее. Тридцать всадников встали на правом, в засаде. Строй организовали быстро, сказывались подготовка и опыт. Потянулись мучительные минуты ожидания. Как назло, корабли шли к берегу медленно, устало маневрируя между песчаными косами.

   * * *

   Неожиданно, в самый напряженный момент появились посланцы от Навси-ла-рада. Ярослав даже сплюнул от досады:

   - И где их носит нелегкая...

   Гонец войо, в легком вооружении, с копьем и деревянной палицей в руках, с луком за плечами, весь лоснящийся от стекавшей по нему воды, мокрый и грязный с ног до головы, как и все на побережье, передал слова вождя:

   - Великий вождь Навси-ла-рад-амон спешит к тебе, Дхоу людей. Он просит не начинать без него битву и не лишать славы победителя бурути.

   Ярослав в уме чертыхнулся, поминая недобрым словом вредного союзника, хитрость которого могла стоить людям жизни. Он понимал, как тот хочет его подставить, не нарушив клятвы верности.

   - Передай Великому вождю Навси-ла-рад-амону, - резко заявил Ярослав, - что он опоздал к назначенному времени! Пусть спешит! И если опоздает к началу боя, я расценю это как измену! Враг уже начал высадку, и ждать войо никто не собирается. Я начинаю бой, как только нога врага коснется берега. К тому времени Великий вождь должен быть здесь!

   Воин, сделав легкий поклон Дхоу, рысью бросился бежать в обратный путь.

   Ярослав понимал, что, как бы ни старались войо, бой начнется до их прихода. Он прошел вдоль рядов воинов, подбадривая упавших духом, делая замечания и вселяя веру в души людей. Увидев Силыча, спросил:

   - Борис занял позицию?

   - Так точно! - отвечал тот.

   Ярослав обратился к Шестоперу:

   - Ты командуешь левым флангом, держи в узде войо, если попятятся, поддержи! То же относится и к агеронцам.

   Проходя мимо Станислава, что командовал всем фронтом, спросил:

   - В центре надежно прикройте щитами наших лучших лучников и берегите Эльфийку, если она погибнет, ее брат с нас шкуру спустит.

   Тот утвердительно кивнул.

Глава 82

   Время вышло! Корабли подходили к берегу, и Ярослав махнул рукой: "Пошли!"

   Воины шагнули дружно и ровными рядами высыпали из леса на открытое песчаное пространство берега. Сотню метров они пробежали в несколько десятков секунд и остановились у края воды, устанавливая большие щиты павезы. До кораблей оставалось всего ничего, и в воздух взвились стрелы. Первые залпы колонистов оказались наиболее смертоносны. Переполненные людьми посудины были прекрасными мишенями. Многие из воинов сидели на веслах и оказались открыты убийственному ливню, стрелы пронизывали их насквозь, впиваясь в спины, руки, головы.

   С кораблей раздавались истошные вопли. Некоторые раненые и убитые падали прямо за борт с переполненных палуб кораблей. Послышались зычные возгласы: командиры и кормчие брали под контроль перепуганные неожиданностью нападения экипажи. Результат не замедлил сказаться - воины подняли над головами щиты, и раненых сразу стало меньше, несмотря на то, что обстрел с земли не ослабевал. Весла дружно взвились в воздух, и вот уже через несколько десятков гребков носы кораблей ударили в грунт. Корабли остановились, с них прямо в воду, утопая в ней по самую грудь, как горох, посыпался десант. Настал момент, когда смерть пожала свою кровавую жатву.

   Со стороны колонистов стреляли все кто мог. И даже большенство всадников присоединились к бою. Каждый воин, имевший лук или арбалет, стрелял, стараясь выпустить как можно больше стрел. Точность в данный момент была вторична. Враг сыпался с бортов кораблей так густо, что каждая стрела, выпущенная в том направлении, находила достойную цель. Но враг все прибывал и прибывал, трюмы кораблей казались бездонными.

   Станислав, находясь в первых рядах и видя происходящее, приходил в ужас. Сотни! На кораблях были сотни воинов, если не тысяча или полторы. Чего стоит их жалкая цепочка из трех рядов, включая и приблудных войо, по сравнению с таким количеством. И даже если сейчас покажется Навси-ла-рад, - это не изменит численного превосходства врага. Остается только одно - стрелять быстрее. Благо, корабли начали высадку не одновременно, три из них, ровно половина, все еще маневрировали, стараясь не сесть на мель слишком далеко от берега.

   Станислав кричал, обращаясь к воинам:

   - Ребята, быстрее! Прошу вас, быстрее стреляйте! Не жалейте стрел! Если мы их подпустим, нас сомнут!

   Со стороны бурути посыпались стрелы. Лучники стреляли с палуб кораблей, и даже те, что уже спрыгнули в воду, доставали луки и пытались противостоять урагану смерти, летящему в них с берега. Колонисты поневоле стали укрываться за ростовыми щитами, и хотя ответный огонь врага был слаб и жалок, у каждого человека замирает в груди сердце, когда над ухом звучит бередящая душу песня стрел.

   Станислав, видя, что их огонь ослабевает, бросился вдоль рядов, прикрываясь щитом.

   - Ребята, не трусь! Двум смертям не бывать. Стреляйте быстрее!

   Он добежал до самых крайних рядов, где на фланге Шестопер поддерживал воинов войо. Те стояли жестко, монотонно посылая одну стрелу за другой, синхронно давая ровные залпы. Никто из них и не думал бежать, хотя дикари страдали от врага в большей степени, чем колонисты. Их щиты были узковаты, и только в переднем ряду имелась тонкая цепочка из ростовых, переданная им людьми накануне боя.

   * * *

   Возможно, защитники долины смогли бы сдержать натиск врага, если бы отражали три или четыре корабля. Но те из них, что подошли к берегу позже, развернулись и причалили в сотне метров к северу от построения колонистов. Такой маневр резко менял обстановку. Воины, быстро спрыгнув с этих кораблей в воду, беспрепятственно достигли берега и теперь угрожали ударить Станиславу и колонистам во фланг. Он уже приготовился отдать команду отступать, как прибежал гонец от Ярослава с приказом отходить.

   Ярослав все это время находился на опушке леса и наблюдал за происходящим на берегу. Он поминал вождя войо и всех его родственников до седьмого колена самыми последними словами, обещал сотворить такое злобное колдовство из арсенала своей бабки, что не только душа самого вождя не найдет места, но и души всех его предков выгонят из рая, если таковой для них существует. Обещал окружавшим его людям, что повесит войо на первом же суку, как только увидит. Вероятно, проклятия подействовали. Великий вождь Навси-ла-рад появился собственной персоной. Он выглядел устало от долгого бега, как и его воины. Несколько минут назад Ярослав мечтал круто наехать на вождя, но когда дошло до дела, предпочел сбавить обороты.

   - Вы опоздали, вождь! - высокомерно произнес он. - Где ваши воины?

   Навси-ла-рад виновато потупил взор, но, чувствуя превосходство в интонации Ярослава, высоко вскинул голову:

   - Со мной пять десятков воинов, они готовы немедленно вступить в бой. Остальные будут, спешат...

   Услышав такую глупость, как готовность войо немедленно вступить в бой, Ярослав осадил вождя:

   - Прикажи своим воинам построиться здесь! В лесу! Строиться в три ряда! Ваше опоздание дорого нам обойдется... Всем нам.

   Навси-ла-рад вновь гордо вскинул голову, но не ответил. Зычно рыкнул на своем языке. Войо стали послушно строиться.

   Ярослав обратил внимание на то, что происходило на берегу. Там явно творились весьма неприятные вещи. Он быстро усмотрел, что численность врагов превосходит ожидаемую, и,вдобавок, часть кораблей разумно уклонилась к северу, намереваясь начать высадку вне зоны обстрела. Можно было послать туда войо, но пять десятков слишком мало, следовало ждать остальных. Но войо подходили медленно, прибывая небольшими группами по десять-пятнадцать воинов. Вероятно, вождь с отрядом самых выносливых вырвался далеко вперед, и теперь подтягивались отстающие. Ярослав поинтересовался причиной.

   - Почему вы опоздали?! - негромко спросил он у стоящего рядом вождя.

   Тому вопрос был явно неприятен, он бросил коротко:

   - Не все хотели...

   И через паузу добавил:

   - Пришлось заставлять.

   Ярослав с удовлетворением про себя отметил, что не ошибался в причинах.

   Тем временем положение на берегу стало угрожающим. Бурути высадились беспрепятственно и теперь наступали во фланг. Первыми должны были ощутить силу тяжелой пехоты находящиеся на левом фланге войо и поддерживающие их люди Шестопера. Последний уже разворачивал своих буквой "Г", чтобы отразить удар. Станислав метался за рядами воинов, стараясь ободрить людей, но не решался на отступление без приказа. Ярослав подозвал одного из посыльных всадников, передав приказ:

   - Отступить к опушке!

   Через пару минут весь строй колонистов дрогнул и в полном порядке отошел к лесу. Обстрел с обеих сторон прекратился.

   * * *

   Бурути серьезно замешкались с высадкой. По всему было видно, они понесли огромные потери. Палубы кораблей были завалены убитыми и ранеными. В воде плавало множество бездыханных тел. Некоторых из них прибивало к берегу и выбрасывало на песок. Раненые с трудом выбирались из воды, сидели на песке, пытаясь оказать помощь самим себе. Промеж них метались командиры, кого-то строили, но уже ничего не могли сделать. Экипажи кораблей, причаливших первыми, оказались настолько расстроены, что не годились для дальнейшего боя. Видя состояние врага, Ярослав поспешил на опушку.

   - Почему прекратили огонь?! Немедленно продолжить! - он вырвал из рук одного из воинов лук, сам натянул тетиву и послал стрелу, почти не целясь, в сторону сгрудившихся на берегу врагов.

   - Люди устали! - взмолился Станислав. - Пятнадцать минут отдыха?!

   - Устали! - взревел Ярослав. - За полчаса боя? Что будет с вами за три или четыре часа? Немедленно стрелять!

   Усталые воины вновь натянули тетивы.

   Короткая передышка не дала бурути почти ничего. Высадка с первых трех кораблей прекратилась, но остальные высаживали воинов. Казалось, что им не будет конца и края. Через десять минут они запрудили берег, выставив щиты и прикрыв ими беспомощную толпу раненых, что бессмысленно сгрудились на границе земли и воды. Ярослав, глядя на это угрожающее и одновременно жалкое зрелище, отметил про себя, что в таком состоянии враг, даже будучи в численном превосходстве, не в состоянии наступать. Это дает бесценные минуты, а может быть и полчаса, чтобы собрать силы войо в один кулак. Шанс на победу еще не был утерян.

   Ярослав нервно расхаживал по опушке леса. Рядом падали стрелы, но он не обращал на них внимания. Станислав, прикрываясь щитом, спросил подошедшего Ярослава:

   - Как мы облажались! Кто говорил, что их будет триста? Да их - тысяча, не меньше!

   - Неожиданности на войне - обычное дело, - задумчиво произнес Ярослав, - но их не тысяча. На мой взгляд, шестьсот, от силы семьсот. Тысячу корабли просто не поднимут.

   Во время ожидания отставших войо враг на берегу выстроил фронты из четырех, в иных местах пяти рядов. Многочисленные потери, понесенные в начале высадки, ничуть не испугали воинов, а, наоборот, озлобили. Было очевидно, насколько мало защитников долины, и превосходство врага остается подавляющим. Бурути требовали мести за понесенные жертвы и наглость врага. Расстояние между отрядами позволяло услышать выкрики чужой стороны. Пришельцы не скупились на жестокие обещания и самые неприличные оскорбления. Несмотря на поток стрел, летящий в них, отдельные воины что есть мочи выкрикивали фразы, чтобы их слышал враг: "Будьте прокляты, убийцы! Вы еще пожалеете о том, что сделали! Мы перебьем вас всех! Ваши жены и дети будут просить смерти!"

   Ярослав видел, что сил у бурути в достатке, их воины полны уверенности в победе. Стоит им дать волю, оправятся, и тогда спасения не будет. В отличие от врага, его воины были подавлены. Это сквозило в выражении лиц, угрюмом тяжелом взгляде, порой неуклюжих действиях, но они держались стойко, на автомате посылая одну стрелу за другой, стараясь не думать о своей жизни, которая может оборваться в любую минуту и будущей судьбе своих близких. В этот момент отчаяния и безысходности он заметил одно обстоятельство в позиции врага. Если воины бурути построили ровные ряды из щитов перед фронтом колонистов, то на их правом фланге, где никого не было, не было и строя. Лишь многочисленные, но разрозненные кучки воинов охраняли три последних корабля, оставшиеся без экипажей. Между прочим, эти сто метров предназначались для войо, которые сейчас скрывались в зарослях. Ярослав поспешил к вождю.

   Впрочем, Навси-ла-рад находился недалеко, буквально в двух шагах, за опушкой. Он строил своих войо, громко рычал на непонятливых, порой отвешивая самым отмороженным беспощадные удары дубинкой. Он обратился со словами упрека к подошедшему Ярославу:

   - Великий Дхоу, вы решили победить врагов одни?! Неужели наши луки лишние?

   Ярослав даже не заметил вопроса, с серьезным видом задав свой, и самый главный:

   - Сколько сейчас у вас воинов?

   - Больше сотни!

   Ярослав видел, что в рядах войо значительно прибыло, а отстающие все подходили и подходили.

   - По моему приказу вы выйдите на опушку! Все воины должны стрелять из луков на ходу в тех врагов, что будут перед вами! Не останавливаясь, идите прямо на врага и атакуйте врукопашную. Наши ряды присоединятся к вам, как только фронт сомкнется во всю длину. Главное, не допустите разрыва между нашим и вашим строем. Воины должны плотно соприкоснуться, иначе в брешь проникнет враг. Будьте готовы!

   Навси-ла-рад громко гаркнул:

   - Мы всегда готовы!

   Вернувшись к своим, Ярослав приказал Шестоперу и тем всадникам, что участвовали в пешем бою, вернуться к лошадям:

   - Как только будем готовы, немедленно атакуем. Войо нас поддержат на левом фланге...

   Его слышали все ближайшие ряды воинов, многим это казалось безумием.

   - ...Станислав, как только войо выйдут из леса и поравняются с вами, бегите вперед и вступайте в рукопашную с тем врагом, что будет перед вами. Сам я с конницей ударю во фланг...

   И, видя угрюмые лица, продолжил особенно громко и воодушевляюще:

   - ...Я уверен, мы опрокинем их! Смелее! Враг не знает, что такое тяжелая кавалерия!

   И сделав отмашку посыльным на начало атаки, он спокойно направился к укрытым в лесу всадникам.

   * * *

   Войо вырвались из леса с диким истошным ревом и воем. Следует заметить, их боевой клич производил впечатление. Сотня луженых глоток издавала звук явно нечеловеческий, нечто среднее между верещанием озлобленного кота и рычанием леопарда. Все пространство побережья утонуло в этом зловещем рыке. Воины бурути даже замерли на мгновение от неожиданности, перестав метать стрелы. Никто из них не мог поверить своим глазам: на них в звериной ярости бежали нелюди! Ряды колонистов на веселящий душу порыв союзника ответили дружным "Ура!". В небо взметнулись лежащие до поры до времени на земле копья, и ободренные люди дружно бросились на врага. Расстояние между противниками было не столь велико, и пробежать его быстро не составляло труда. Но следует отдать должное бурути, они не только успели опомниться, но и организовали отпор. Воины на левом фланге выстроились и встретили разъяренных войо плотными рядами щитов и копий. Более пострадавшие в начале боя перед колонистами, но изначально стоящие в строю не только опомнились от неожиданности, но и, в свою очередь, бросились навстречу.

   Ряды щитов сшиблись с сухим треском, послышались душераздирающие вопли раненых и умирающих. Звон оружия, резкий хруст ломающихся копий, - началась жестокая сеча, исход которой зависел от личного мужества каждого воина, от взаимной выручки и опыта отрядов.

   На левом фланге яростный порыв войо принудил численно превосходящие силы врага отступить к самой воде. Создалась реальная угроза прорыва фронта и захвата стоящих на мели кораблей. Отвага нелюдей обескураживала врагов. Они, почти безоружные, с дубинками и копьями кидались на строй тяжеловооруженной пехоты, показывая беспримерное мужество и отвагу. Прикрываясь узкими продолговатыми щитами, отдельные храбрецы хватали в охапку по несколько копий сразу, прижимая к себе и не позволяя ими действовать. В этот момент другие врывались между воинами врага, сея вокруг себя смерть. К сожалению, такие храбрецы обычно погибали. Другие пытались запрыгнуть на плотную черепаху щитов и ударить сверху, третьи просовывали копья сквозь или под щиты в надежде достать таким образом врага. Вышколенная пехота бурути попятилась!

   В отличие от войо, у колонистов дела шли с переменным успехом. Обескровленные воины врага атаковали смело, но вяло. В свою очередь, уже успевшие устать копейщики, лучники и агеронцы держались стойко, почти не неся потерь, но и продвинуться не смогли, даже попятились. В этот момент произошло то, о чем все, можно сказать, забыли. Бой шел своим чередом, но в рядах бурути зрела новая опасность, грозящая обитателям долины гибелью.

   На одном из кораблей открылось свечение. Колдун, долго прятавшийся за рядами воинов, решил-таки вступить в бой. Момент он выбрал удачный.

   Враги вскрыли свои резервы, а ситуация на фронте против нелюдей предвещала катастрофу. Бурути из последних сил сдерживали натиск.

   Свечение на носу корабля усилилось, яркий пучок огня отделился от носителя и по кривой траектории ушел к рядам атакующего противника. Раздался оглушительный хлопок и треск. Огненная бомба разорвалась прямо посреди густой толпы нелюдей, создав огромную брешь в рядах. С победным ревом воины бурути ворвались в пролом, опрокинув жалкое сопротивление тех, кто не был задет взрывом. Навстречу им спешили резервы во главе с самим Навси-ла-радом.

   * * *

   Миэле видела колдуна как на ладони. Он стоял на носу корабля, окруженный пологом магической защиты, накапливая силы для огненного удара. Все мужчины вокруг нее были заняты боем: одни сражались, другие отдыхали, третьи ждали своей очереди сменить уставших товарищей или поддержать соседа. Только трое лучников все еще поддерживали энолу в ее кровавой работе: спереди ее прикрывал щитом мальчик-модон, справа, прикрываясь щитом, метал стрелы Бегиш, слева - подросток-агеронец, которого Миэле выбрала сама за успехи в их ремесле. Володя-Лучник был вынужден оставить их. Он ушел в первые ряды воинов и сейчас сражался мечем и копьем наравне со всеми. Миэле метала одну стрелу за другой пытаясь в отчаянной ярости пробить защиту колдуна. Она шептала слова наговоров на стрелы, но магия леса была бессильна против волшебства колдуна, тянувшего энергию из всего окружающего, даже из нее самой.

   Когда первая бомба лопнула с оглушительным грохотом, и раздался победный рев врагов, энола была просто в отчаянии, что она может попасть в цель, но не может убить врага. Ее стрелы кончились. Миэле, подхватив агеронский лук, стреляла, не останавливаясь, но все впустую. Неожиданно они встретились взглядом. Колдун увидел энолу среди суетящейся толпы врагов, узнал, что именно ее стрелы доставляют столько беспокойства, что приходится тратить силы на поддержание щитов. Он злобно ухмыльнулся, чувствуя собственное превосходство, и метнул очередную бомбу в сторону назойливого стрелка. Энола видела летящий в нее огненный шар. Она понимала, что подарок предназначается именно ей, злорадный взгляд колдуна не вызывал сомнений в этом. Вероятно, она его изрядно достала. Миэле пискнула, как испуганная мышь, и, хватаясь за мальчика-щитоносца, упала, прикрывая голову руками. Раздался оглушительный взрыв, сознание отключилось.

   Сколько энола находилась не в себе, не помнила, казалось, целую вечность. В голове стоял шум и звон, как будто десять нелюдей били в нее молотами. Тяжело разлепив веки, энола увидела, что лежит на земле, под телом мальчика-щитоносца и его щитом. Все вокруг было в крови. Голова ребенка безжизненно свисала с ее груди. Оглядевшись вокруг, она села, оттолкнув мальчишку, нащупала лук и стрелы. Одна мысль не давала ей покоя: "Если колдун и дальше будет кидать бомбы, все погибнут. Я непременно должна убить его!" Колдун был на том же месте, он копил силы для нового удара. Миэле даже удивилась, как мало времени прошло с момента ее отключки и взрыва, а ей показалось - вечность. Она привстала на одно колено, наложила стрелу, прицелилась. Вокруг нее лежало множество окровавленных тел, - это были ее лучники и арбалетчики, с которыми она каждый день занималась. В тупой ярости она послала стрелу, напоенную магией леса и ее собственной ненавистью.

   Или колдун снял защиту, или после взрыва у нее дрожали руки, но энола все же достала его. Последняя посланница впилась врагу в бедро. Миэле взвыла в отчаянии. Она впервые в жизни так глупо промазала в самый неподходящий момент. Колдун скривился, но размалеванное его лицо выражало больше презрения, чем боли. Ярость кипела в его жилах, и он поднял руку с бомбой, чтобы добить отчаянного стрелка. Энола понимала, что секунды ее сочтены, но решила не показывать свой страх, и спокойно, глядя прямо в глаза врагу, накладывала очередную стрелу.

   Миэле не слышала хлопка, раздавшегося где-то далеко в тылу. Она вообще ничего не слышала, бомба контузила ее и оглушила. Она не чувствовала, что из ушей бежит кровь, но увидела, как голова колдуна неестественно дернулась, от нее отлетел кусок, разбрызгивая вокруг кровавые ошметки. Уродливые, слизкие мозги разлетелись по палубе. Колдун с оставшейся половиной головы дрогнул, пошатнулся, выронил из рук огненный шар. На носу корабля раздался оглушительный взрыв. Место, где он стоял, утонуло в яркой вспышке пламени, палуба загорелась. Никто не понял, что произошло. Волшебство - опасная вещь, и несчастные случаи - не редкость. Миэле вздохнула и потеряла сознание.

   * * *

   Борис, сидя на дереве, чувствовал себя как курица на насесте. Мало того, что над ним смеялись товарищи (никто не знал, зачем Ярослав заставил его туда лезть), хуже того, он не мог найти подходящее растение, чтобы соорудить полати. Мальчишки, по малолетству выделенные ему в помощь, годились только на посылки или подать ствол. Вот и сидел он в развилке ветвей, перекладывая отекший зад с одного места на другое, где еще не так больно. Он наблюдал за боем. Дело пошло веселее, воины поливали врагов стрелами, а Борис изнывал от желания кого-нибудь пристрелить. На берегу продолжался бой, товарищи дрались, не щадя животов, а он сидел на дереве, как дезертир. Однако приказ есть приказ - стрелять только в колдуна. А где он, кто знает? За рядами врагов металось много народу. Борис даже стал различать, кто командир, кто главнее, кто поменьше. "Но кто из них колдун?" - недоумевал сиделец. Безделье удручало. Он проверил оружие, пристроил его поудобнее в развилке веток. В тот момент, когда колонисты отошли и враг, казалось, вот-вот ударит, он послал мальчишку со словами, которые тот должен был передать в точности: "Дай стрельнуть?!"

   Подросток вернулся довольно быстро, запинаясь от желания точно передать слова вождя, произнес:

   - Дхоу велел передать, что повесит прямо на каком-то "насесте".

   Борис фыркнул и велел мальчишке сидеть рядом.

   Тем временем он рассматривал врага, скучая, и, конечно, просмотрел момент первого броска колдуна. Борис даже не заметил, кто конкретно это сделал, видел только, что бомба пришла с корабля. Победный вой толпы бурути и потери, понесенные в своих рядах взрывом, крайне расстроили его.

   - Болван, - ругал он себя, почем зря, - думал, врут все...

   В конце концов, пока перестроил целик на большую дальность, пока искал, где же засела эта гнида, колдун метнул еще раз и прямо в ряды лучников и арбалетчиков. В сердце у мужика кольнуло, но он увидел гада, прицелился. Как назло, колдунишка не стоял на месте, дергался вправо-влево, вертел башкой. В его руках зрел новый огненный шар. Неожиданно враг замер с поднятой рукой, вперив взор неизвестно куда... И уж тут Борис не упустил момента, нажал на курок. Голова колдуна дернулась, вспыхнул яркий свет, корабль загорелся.

   Борис был уверен, что попал...

Глава 83

   Ярослав наблюдал за происходящим с опушки леса. Рядом, внимательно следя за полем боя, стоял Шестопер, за спиной неотступный Труба. Все напряженно молчали, ожидая приказа командира. Каждый понимал, что всадники - их последний резерв, и бросать его бездумно в бой - глупо. Когда армии сшиблись, и колонисты еле держали строй, медленно пятясь, казалось, настал момент для решительной атаки, но Ярослав чего-то ждал, бормоча себе под нос:

   - Ну где ты, где, прекрасная маркиза, пора уже, покажись.

   Он теребил пояс или начинал ходить взад-вперед. Когда взвилась первая бомба, Ярослав подпрыгнул, как ужаленный:

   - Вот он, вот! Давай его, давай, парень!

   Впрочем, после первого взрыва окружающие уже не интересовались командиром, как зачарованные, наблюдая за полетом смертоносных снарядов. Ярослав вывел их из забытья.

   - В седла! - рявкнул он. - По коням!

   Он сам взлетел в седло, насильно отбирая у оторопевшего Трубы свой щит и копье, застегивая шлем и подтягивая ремни ожерелья. Занятый делом, он пропустил выстрел Бориса, но рядом что-то бухнуло. Звук для всех окружающих показался знакомым. В ответ на корабле раздался взрыв.

   - Вот так и рождаются вымыслы, - как бы сам себе буркнул он.

   Труба не понял, переспросив:

   - Что?..

   В ответ услышав командное:

   - Горнист! Кавалерийская атака!

   Ярослав дал шпоры Хитрецу.

   Сильный конь резво набирал скорость, приседая на задние ноги, с места беря в карьер. На этот раз он нес самую тяжелую ношу - всадника в полном вооружении и толстую попону, покрытую стальными пластинами, как дракон чешуей. Следом за Ярославом из леса с криком и шумом, с возбуждающим призывом горна неслась конница колонистов, до последнего момента оберегаемая от глаз врага.

   * * *

   Копейщики с трудом удерживали строй. Им казалось, натиск атаки удался, и бросившиеся навстречу враги не смогли уронить ни одного из них, но напор пяти рядов в любом случае больше напора трех рядов. К тому же на малом отрезке фронта образовалась такая давка, что действовать копьем стало трудно. Передние ряды, уперев копья в щиты врага, давили изо всех сил, стараясь смять, повалить конкретного противника перед собой. Вторые ряды помогали передним, подпирая их плечами, делая давление более жестким. Следующие за ними, перекинув копья поверх щитов, кололи врага, стараясь достать, и если не убить тяжеловооруженного воина на той стороне, то хотя бы ранить. В такой толчее и неразберихе потери были незначительны, лишь редкие воины выходили из строя, и то, в большей степени, по ранению. Их место сразу занимали следующие в колонне, и не одна из сторон долго не могла одержать верх.

   Перелом наступил, когда колдун метнул бомбу, и она разорвалась прямо посреди строя лучников и арбалетчиков. Взрывом воинов раскидало в разные стороны: кого оглушило, кого ранило, кто просто лишился чувств. Образовалась брешь, которую защищали трое воинов во главе с Володей-Лучником, их, по счастью, ударная волна не задела. Станислав оказался в этот момент позади строя агеронцев, левее от взрыва. Он бросился на защиту бреши с криком: "Третий ряд агеронцев, за мной!" Остолбеневшие от взрыва аборигены долго приходили в себя, но когда до них дошла опасность прорыва врага через соседей, с диким ревом и руганью бросились вслед за командиром. Однако задержка на обработку информации оказалась большая, и Станиславочутился один перед толпой врага. Он видел, как упала Миэле, но времени выяснять, жива она или нет, не было. Он видел взрыв на корабле, но ему было не до этого. Здесь вповалку лежали его люди: Георгий, Лопата, его сын Антон и многие другие.

   Враг издал протяжный вой боли и отчаяния, подобный крику футбольных фанатов, когда в их ворота забивают мяч. В нем звучало столько тоски и несбывшихся надежд, что у Станислава невольно похолодело сердце. Из боли родилась ярость. Сколько он ни спешил, он не успел помочь Лучнику. Воины бурути уронили его и истыкали копьями. Станислав оставался один против озверевшей толпы закованных в железо мужиков. Шансов на спасение у него не было. Агеронцы, что глупо замешкались, только начали выбегать на простор бреши, а соседние колонны копейщиков только еще разворачивали копья.

   "Удержать брешь следует во что бы то ни стало! - думал он, краем уха слыша сигналы трубы. Это Ярослав шел на подмогу. Станислав расстегнул кобуру под актеоном, вынул пистолет, который когда-то отдал ему Ярослав на хранение, и стал стрелять буквально в упор с одного-двух метров. Враг валился вокруг него, как снопы пшеницы. Ни отвага, ни броня не спасали их. Пули прошивали щиты и броню насквозь. К сожалению, патроны быстро кончились, оставалась одна обойма, но девять убитых и раненых лежало у его ног. Другие, видя магию в руках разъяренного противника, замедлили бег, а некоторые даже показали тыл, не желая погибать понапрасну. Задержка, произошедшая в рядах прорвавшихся бурути, позволила Агеронцам прийти на помощь. Копейщики сплотили ряды, заткнув брешь, как пластырь пробоину.

   * * *

   Хитрец грудью сбил первого попавшегося врага. Удар мчавшегося в карьер животного, отягощенного немалым грузом, оказался такой огромной силы, что человека просто унесло под копыта. Ярослав даже не стал опускать копье, настолько незначительной оказалась цепь из лучников, что первой очутилась на пути всадников. Следующими в двух десятках метров стояли тяжелые пехотинцы со щитами и копьями наперевес.

   Конница атаковала в старой, уже не раз испытанной манере в две колонны, когда задние прячутся от стрел за сильно защищенными передними всадниками. Туча стрел, пущенная в приближающуюся колонну, пропала бесцельно, не нанеся существенных потерь. Как и в прошлом, левую колонну возглавлял Ярослав, по правую руку от него шел Шестопер, точно так же тяжеловооруженный. Атаковали они вдоль берега в разрыв, образовавшийся между полосой прибоя и отступившим под натиском врага отрядом копейщиков. Брешь эту никто не охранял, лишь множество воинов, вероятно раненых, сидели и лежали на песке. Никто не предполагал, что ослабевшие защитники долины могут выставить где-то резерв. Эту дырку и приметил ранее Ярослав и направил туда всех своих всадников. Они прорывались в самом уязвимом месте, так что правая колонна Шестопера шла уже в воде, а левая Ярослава еще по песку. Основной целью атаки являлось прорваться как можно глубже в тыл врага и с двух сторон с фронта и тыла смять, опрокинуть и принудить к бегству.

   Ярослав направил копье в край щита врага, так чтобы тот легче пробить. Через секунду раздался хруст. Наконечник, расколов жалкую преграду, пронзил грудь человека, как шампур тушку цыпленка, и, выйдя из спины, уперся в песок. Послышался треск сломанного копья. Ярослав еле успел выпустить обломок, чтобы не быть выброшенным из седла силой удара. Хитрец всхрапнул от неожиданности, как бы жалуясь на неуклюжесть хозяина, и тут же споткнулся о сбитого во втором ряду воина. Возможно, для Ярослава и Хитреца все могло закончиться в тот момент сколь трагически, столь и нелепо. Первый бы погиб, раздавленный тяжестью коня и брони, а второго добили бы позже (животное с переломанными ногами никому не нужно). Но судьба распорядилась иначе. Хитрец не зря носил свою кличку. Поджав задние ноги как можно выше, он оттолкнул попавшее под ноги препятствие с такой силой, что ушел в прыжке далеко вперед, успев удержать равновесие и выправив бег. Всадника подбросило в седле. Хитрец дико заржал и продолжил рысить, будто ничего не произошло. Что случилось с человеком, попавшим под копыта, их в данный момент не интересовало, но, вероятно, ничего хорошего.

   Ярослав стремился прорваться как можно глубже в строй врага. Потеряв копье, он вынул бранк и наносил страшные рубящие удары всем, кто попадался ему на пути. Он рвался к кораблю колдуна, как к центру обороны бурути, считая его захват концом сопротивления, после которого враг будет сломлен. Вокруг суетились вражеские воины. Они выбегали из рядов, пытаясь преградить путь закованным в железо всадникам, но делали все бестолково, без малейшего разумного подхода, без участия командиров, на свой страх и риск, а потому неорганизованно. Совершенно никто не знал, как бороться с подобной напастью, да и самого тяжелого всадника люди видели впервые. Помня незавидную участь своих товарищей, секунду назад погибших под копытами коней, они, хотя и заступали путь атакующим, но в последний момент от страха отскакивали в сторону. Воины пытались ударить коня копьем с расстояния, не понимая, что защищенное сталью животное таким способом не остановить.

   Всадники вошли в строй бурути, как нож в масло, не получая даже малейшего сопротивления. Они кололи врагов копьями, рубили с высоких седел мечами, не принимая в ответ даже легких ран. Колонна по ранней договоренности рассыпалась. Одни налетели на строй с тыла, другие бросились в воду к кораблям, третьи, как Ярослав, прорывались как можно глубже, сея всюду панику и смерть. Задние ряды врагов недолго сохраняли порядок. Могучие кони врезались в гущу воинов, ломая ряды, смешивая их, раскидывая и сбивая с ног людей. Построение перемешалось, каждый защищал сам себя, имея возможность получить копье в спину. Вдобавок усталые защитники долины, воодушевленные могучим порывом конной атаки, собрав последние силы, издали громоподобный рев и бросились в последний решающий бой.

   Натиск оказался столь силен, что ослабленные предыдущими потерями, деморализованные несчастной гибелью колдуна, на которого возлагалось столько надежд, и сбитые с толку последним ударом в тыл, бурути побежали!

   Они стали искать спасения в волнах океана и на кораблях. Первыми отчаялись воины, сошедшие с первых кораблей. Они дольше других были в бою и под огнем. Среди них многие были ранены, и именно на них пришелся удар всадников. Воины сначала поодиночке, затем группами, стали покидать строй в надежде спастись и попасть на корабль. Затем фронт рухнул, и бегство стало всеобщим.

   * * *

   Ярослав загнал коня по грудь в воду, стремясь ворваться на корабль колдуна. Вокруг него метался в одиночку и мелкими группами враг. С посудины скинули широкую сходню, чтобы беглецы могли быстро подняться на борт. За спиной Ярослава поддерживали вездесущий Труба и Молчун. Остальные в колонне преследовали бегущих, загоняя их в воду. Ярослав попытался взойти на корабль верхом, благо широкая сходня позволяла, но Хитрец споткнулся о ступени трапа и упал на колени. Подобные вещи были не под силу тяжелогруженому коню. Ярослав ловко освободил ноги из стремян и скатился прямо в волны океана. Прибой бил прямо в лицо, лихо заливая щели шлема до такой степени, что пришлось открыть забрало. Только после этого он сумел взойти по трапу.

   Носовая и кормовая полупалубы были завалены ранеными и трупами убитых, всюду торчали обломки стрел. На палубе, в уложенных вдоль корпуса судна мачте и реях все было усеяно сотнями торчащих во все стороны стрел, даже паруса были ими пробиты. В центре судна, где палубы не было, прямо на корзинах с грузом, мешках, покрытых парусиной, лежало и сидело множество людей. Вперемешку, живые и мертвые, шевелящиеся и стонущие, неподвижные, как камень, они взирали на вошедшего на борт врага глазами, полными страха и боли. Всюду были видны стрелы: и в лежащих вповалку трупах, и в еще живых раненых.

   Колдуна Ярослав увидел сразу. Кусок обгорелого мяса, без признаков жизни, без одежды, скрюченный, обугленный, с расколотым черепом, был подобен брошенной кастрюле мерзких помоев. Труп колдуна представлял собой отвратительное зрелище. Вокруг все сильно обгорело: и палуба, и часть борта. Пожар разошелся, вероятно, не на шутку, но матросы успели его потушить. Да и небо опять пролилось дождем, раскинув свой грустный морох.

   Несколько воинов охраны бросились на Ярослава в смелой попытке защитить корабль от захвата. Это были молодые воины, хорошо вооруженные и опытные. Их острые копья и мечи являлись реальной угрозой для одинокого воина, хотя и закованного в полный доспех. Но и Ярослав не был новичком в рукопашной схватке. Он изо всех сил закрутил двуручный бранк, стараясь обрубить нацеленные в грудь копья. Первого из них он встретил стремительным ударом под щит, левой рукой отбивая выпад копьем, а правой, держащей меч, подрубая ничем не защищенную ногу. У воина не оказалось поножей, - досадная ошибка при встрече с Ярославом и его бранком. Враг более полагался на высокие щиты, но двуручный меч достанет и за ними. Парень взревел, как раненый бык. Кровь из перерубленных вен залила мокрую от дождя носовую палубу. Второго воина он поразил острием клинка, зацепив гардой край щита, и с такой силой рванув на себя, что тот невольно раскрылся. Ярослав резко вонзил лезвие прямо в лицо настолько глубоко, что острие вышло из шеи.

   Третий, вероятно, более опытный, сумел защититься от выпада под щит, резко, со стуком, прижав его к палубе. Бранк лишь оставил глубокий рубец на его поверхности. В свою очередь, враг ударил Ярослава колющим выпадом прямо в лицо, не прикрытое на тот момент забралом. Последний, уклоняясь от близкого смертельного удара, подался всем телом назад, вниз и, недолго думая, прикрыл лицо рукавицей. Сталь издала леденящий душу скрежет. Улучив момент, Ярослав перехватил меч врага. Миланская рукавица блокировала лезвие. Противник сделал судорожную попытку вырвать меч из цепких объятий, совершая роковую ошибку. Ярослав немедленно отрубил обнаженную кисть руки. Воин взвыл от боли и повалился с палубы в трюм, хотя падать было, собственно говоря, некуда.

   Больше никто не осмелился нападать. Остальные воины и матросы, видя, что случилось с их товарищами, не решались на бой с железным чудовищем, которого поддерживали еще два воина долины. Некоторые из матросов, понимая бессмысленность сопротивления и видя бегство бурути на левом фланге, уже прыгали за борт, стремясь уйти на другие, еще не захваченныекорабли. Ярослав взревел диким голосом:

   - Бросайте оружие или прыгайте за борт!

   Не сразу, но постепенно, трагизм положения доходил до людей. Многие, особенно раненые, бросали оружие, желая сохранить жизни. Те, кто сильнее и решительнее, прыгали за борт в надежде сохранить не только жизнь, но и свободу. Корабль решительным образом перешел во власть Ярослава. Он был переполнен криками, стонами раненых и умирающих, трупами убитых, залит кровью и представлял собой жуткое зрелище тяжелейшего поражения и людского горя.

   Второй, самый крайний и самый ближайший к берегу, корабль был захвачен Шестопером и несколькими мечниками. Старый рубака не стал, подобно Ярославу, взбираться на борт с конем и потому потратил меньше времени и сил. Он ворвался на спинах бегущего врага, но и отпор получил достойный. Мечникам пришлось буквально прорубать себе дорогу. Враг понимал, что корабль - их единственный шанс на спасение, поэтому сражался до конца. Второй причиной сильного сопротивления стало то обстоятельство, что Шестопер приступил к захвату много позже, и на борт набилось много беглецов. Только когда левый край обороны совсем рухнул, и бегство стало всеобщим, на помощь подошли копейщики капитана Петровича, и сопротивление на корабле было окончательно сломлено.

   Хуже дела обстояли на фланге войо. Бурути сопротивлялись стойко и стали отходить только по причине обрушения левого фланга. Отсюда множество воинов бежали к кораблям, стремясь во что бы то ни стало оказаться на борту первыми. Надо отдать должное бурутийским командирам, они не только удержали свои ряды от бегства, но и сумели организовать отпор, снятие кораблей с мели и погрузку людей на оставшиеся у них четыре корабля.

   Медленно, яростно огрызаясь на ожесточенные атаки войо, ряды воинов, сохраняя порядок, отошли к краю берега. Затем, когда погрузка пошла быстрее, отошли по грудь в воду, прямо к борту кораблей. Под сильным обстрелом суда приняли последних защитников и покинули берег.

   Победа была одержана полностью и окончательно.

   * * *

   Через час-полтора паруса уходящих бурутийских кораблей окончательно исчезли в мареве мелкого дождя на северо-восточном краю горизонта. Они уносили весть о необычайной стойкости защитников долины, их странном союзе с нелюдью и позоре бурутийского оружия.

   Ярослав наблюдал завершающий этап битвы с борта захваченного корабля, тяжелым взглядом окидывая то, что осталось после боя. Он даже не знал, живы ли его близкие люди, которые попали под удар колдуна и не представлял тех жертв, что были принесены на алтарь свободы. С тяжелым сердцем он наблюдал жуткую картину поражения своих врагов, сотни раненых, лежащих на песке, о которых забыли в панике бегства, о множестве брошенных или не успевших на погрузку воинов бурути, которые сейчас или пытались бежать или, зайдя по шею в волны прибоя, со страхом ожидали свой участи. Многие уже сдались, и их вязали на берегу среди выброшенных волнами трупов, валяющегося кругом бесхозного оружия и вещей.

   Пленных брали только на стороне людей. Войо устроили жуткую резню, убивая любого попадавшего под их руку врага, будь то раненый или сдающийся. Поэтому те, кто был в силах, стараясь избежать смерти, бежали к людям сдаваться. Это обстоятельство быстро вразумило тех, кто еще на что-то надеялся, сбежать или избежать плена. Нелюдь их просто вырежет. Дела пошли быстрее, уже не приходилось отлавливать неразумных, они сами стремились сдаться! Под конец и те группы воинов, что застряли на мелководье, вышли и сложили оружие.

   Ярослав, видя неразбериху, царящую на берегу, решил, что с этим пора заканчивать. Покинув корабль, он первым делом приказал собрать командиров, в том числе и Навси-ла-рада, а также найти ему Ибирина и Зенона.

   Сам он шел на место самой ожесточенной схватки, по пути отдавая распоряжения. В первую очередь, следовало позаботиться о раненых.

   - Павел Петрович, - просил он, - организуйте прямо у воды три лазарета. Один для людей, другой для пленных, третий для войо. Судя по всему, они не собираются помогать даже своим, не то что чужим, поэтому это сделать надлежит нам. Выставьте охрану, чтобы пленные не пересекались с войо. Активно используйте пленных бурути для помощи собственным раненым. Освободите корабли от трупов и грузите раненых порознь: на большой - бурути, на малый - наших. Так мы быстрее доставим их в город.

   - А что делать с теми бурути, кто может ходить?

   - Думаю, легкораненые уйдут своим ходом вместе с пленными. Не стоит их сажать на корабли - это опасно.

   Подошли к месту гибели Володи-Лучника. Вокруг лежало множество трупов врага, закончивших жизнь от его руки и благодаря решительности Станислава. Тело уже прибрали оставшиеся в живых члены его команды. Остальные вперемешку, модоны и земляне, лежали рядом. Потери казались ужасающими.

   Появился Ибирин с известием, что его брат тяжело ранен.

   - Мне жаль Зенона, но бери под свою команду захваченные корабли. Возьми в помощь людей из агеронцев. Помогите копейщикам грузить раненых и собирать убитых. Тебе и твоим людям я приказываю привести корабли в крепость. Это очень важное поручение! Не придумайте потопить их или сесть на мель.

   - Кхе, - гордо выпятив грудь, крякнул старый моряк, - не беспокойся, Великий Дхоу! Я и мои рыбаки приведем в крепость корабли, никто из раненых даже не замочит ног!

   - Я на тебя надеюсь, - буркнул в ответ на самовосхваления Ярослав.

   Шестоперу Ярослав поручил пленных.

   - Можно сказать, мечники пострадали меньше всех!.. - с некоторым скрытым раздражением в голосе обратился к нему Ярослав.

   Шестопер в ответ только ухмыльнулся.

   - ...Вам я поручаю охрану пленных, их невообразимо много, будь осторожен и строг! Погоните через лес. Будьте внимательны, многие захотят сбежать.

   * * *

   Тут выяснилось одновременно весьма неожиданное и приятное обстоятельство - пойман Лифидец! Шестопер немедленно доложил обалдевшему от счастья Ярославу.

   - Где? Каким образом? - только и смог вымолвить он.

   - Пытался спрятаться среди пленных, - уточнил Шестопер. - Сначала, вероятно, находился на моем корабле, но сбежал, затем в волнах, но позже его выловили агеронцы и отвели к остальным пленникам. Да только у нас его рожу почти все знают, засветился, круче некуда. Признали! Да и бурутийцы прямо-таки пальцем на него указали: "Вот он за главного!" Так что любуйся...

   Человек в типично военной бурутийской одежде - синих шароварах и буро-вишневой безрукавке - скрюченный и дрожащий от страха, внешне не отличался от полутора сотен остальных пленных, но физиономия его выдавала. Кудрявые черные волосы, узкий расплюснутый лоб резко контрастировали с чертами лиц остальных пленников, чьи простецкие мордашки и светлые волосы не оставляли сомнений в их модонском происхождении. Это был он - их главный враг - жалко хлюпающий разбитым носом и прячущий свой подлый взгляд.

   - Береги его, как зеницу ока! - многозначительно произнес Ярослав. Аки собственное я... Нам еще предстоят долгие и познавательные беседы!

   Шестопер понятливо и с особым злорадным удовольствием кивнул головой.

   - Это наш самый главный трофей!

   Кстати о трофеях. Станиславу и тем из своих людей, что остались не ранеными, поручили сбор трофеев. Предстояло собрать сотни щитов, копий, луков, брони, стрел и болтов. На стороне войо этим уже занимались все, кому не лень, беззастенчиво обирая трупы. Навси-ла-рад не появлялся, а Ярослав считал зазорным для себя идти искать вождя.

   Собственно, люди Ярослава понесли значительные потери, но, как оказалось, не катастрофические. Погиб Геннадий, которого он с таким трудом спас из плена, о чем жестоко сожалел, сын Ризоколубешно и еще несколько из нидамцев. Потерял много крови тяжелораненый сын Станислава - Антон, но Ольга не отходила от него, обещая, что парень выкарабкается. Станислав ходил белее мела, но не подавал виду. Слишком много было вокруг горя, и почти все семьи недосчитались кого-либо из своих близких. Антону, можно сказать, повезло, попав в эпицентр взрыва, его не убило сразу, и во время атаки не дорезали бурутийцы.

   Нашел Ярослав и Миэле. Контуженная энола лежала среди других раненых без сознания, вся в крови, своей и чужой, но, к счастью, живая. У Ярослава даже отлегло от сердца, он не только был не равнодушен к заложнице, но и был рад тому обстоятельству, что не придется оправдываться перед ее родственниками.

   * * *

   Навси-ла-рад появился поздно, когда все сроки вышли. Забрызганный кровью, покрытый грязью и потом, он держал в руке отрубленную голову вражеского командира и с гордостью бросил ее к ногам человека, которого вынужденно почитал на данный момент своим вождем.

   Ярослав грустно взирал на кровавое подношение:

   - Приветствую тебя, Великий вождь Навси-ла-рад-амон, победитель бурути! Благодарю за радостный сердцу любого воина подарок!

   - Приветствую, Великий Дхоу людей! Сегодня ты одержал победу, о которой будут слагать легенды! Сказители во всех уголках земли станут петь восхваления в твою честь. Все люди и войо узнают о славном подвиге, совершенном тобой. Я приношу в дар голову твоего врага, как знак верности, победы и преклонения своему господину!

   - Я вижу, войо совершили сегодня много славных подвигов, убили множество врагов и украсят их головами свои жилища. Захватили массу трофеев! Но довольно убийств! Ты, вождь, уже знаешь мое отношение к бессмысленной смерти безоружных, будь то войо или человек. У вас еще остались живые пленники?

   - Да, Дхоу! - недовольно отвечал вождь. - Они назначены в жертву богам.

   - Сегодня ваши боги получили жертв на десять лет вперед, - строго заметил Ярослав. - Передать всех пленных нам!

   - Но Дхоу... Воины...

   - Опасаюсь оставлять им много хорошего оружия. Оно может посеять несбыточные надежды. Кстати, это опасно, в первую очередь, для вашей власти, вождь. Оружие будет храниться в крепости, и при необходимости мы его выдадим. Так и объясните воинам - берем часть трофеев только на хранение...

   * * *

   Позже, когда день битвы угасал, солнце садилось и были проведены все необходимые приготовления: собрано оружие, захоронены погибшие, а раненые на кораблях отправлены в город, - Ярослав обратился к пленным с коротким словом предупреждения:

   - Сейчас многие из вас подумывают бежать! Кто-то станет мечтать об этом позже или даже решится на такой глупый шаг. Не советую! Долина не зря зовется проклятой, и наш приход мало что изменил. Ночами в лесах стерегут добычу демоны, а днем охотятся войо. Шансов выжить у беглеца - никаких. Вы и сейчас остаетесь в живых только благодаря тому, что мы не позволиливас убить. Бежать вам некуда, пищу дать можем только мы! Трудитесь, выполняйте все приказы, и тогда появится шанс когда-нибудь вернуться домой живыми. Кто не станет подчиняться, сбежит, будет уличен в заговоре или краже, будет беспощадно казнен!

   После этих слов колонна пленных под незначительной охраной устало тронулась в путь. Дождливое небо серым пологом мрачно нависало над Изумрудной долиной, проливаясь остатками мелкого дождя. Грязь, непроглядная темень и слякоть сопровождали идущих.

 Глава 84

   Миэле поправлялась медленно. Только через сутки она открыла глаза, но никого не узнавала. Ольга Николаевна забрала энолу к себе в госпиталь, чтобы та была под присмотром. Контузия оказалась серьезной. К ней никого не допускали. Однако медучреждение на Троне - не то что на Земле, порядки намного проще, и Ярослав несколько раз проникал в палату, где лежала Миэле. Он сидел рядом, глядя на нее, ожидая возможного прихода в себя. Чужая биология вызывала сложности в лечении. Обычные для человека препараты могли вызвать непредсказуемый результат. Поэтому Ольга Николаевна делала все осторожно, стараясь не навредить, более полагаясь на крепкое здоровье и собственные силы организма энолы.

   - Ничего, - говорила она, - молодой организм сам справится, мы только постараемся ему сильно не мешать.

   Ольга досконально изучила попавших к ней в руки представителей расы энолов и теперь стремилась найти способы лечения. Будучи подлинным знатоком своего дела, в тяжелейших условиях, одна, практически без помощи вечно занятых колонистов, развивала такие стороны медицины, которые на Земле никому даже не снились. Практически на пустом месте закладывала фундамент новой школы, основанной на передовых возможностях техногенной цивилизации и местных, далеко ушедших вперед традициях магии и волшебства. Перспективы ее труда были поистине необозримы. Она собрала вокруг себя нескольких землянок и учениц из местных, организовав госпиталь так, что не каждая земная больница могла похвастаться таким порядком, чистотой и умением персонала.

   Зная, что между Ярославом и энолой сложились особые отношения, как-то раз она завела разговор:

   - Ни для кого не секрет, что ты неравнодушен к Миэле, из-за которой, говорят, бросил других своих спутниц. Я думала, ты остановил свой выбор на одной из них, но последнее время видела тебя только с энолой.

   - Это внешнее впечатление, - несколько смущенно отвечал Ярослав, сидя на скамье рядом с кроватью Миэле. Та спала под действием легкого снотворного. Ольга застала его вечером в палате.

   - Может и так, но Анна ходит как в воду опущенная, а другая вообще служит где-то в лесах.

   - Анне я вообще ничего не обещал, кроме как вернуть домой, а с Юлей нас теперь вряд ли что сможет разделить...

   - Однако ты ранее спрашивал меня о физиологии энолов и возможности иметь детей...

   - Ну это я так... Из любопытства...Да и просветили уже.

   - Вот я сейчас могу его удовлетворить...

   Ярослав удивился.

   - Мне пришлось плотно поработать с материалом, и сообщаю, что шансов иметь детей - никаких. Конечно, чисто теоретически такое возможно, но в любом случае потомство будет неполноценным и нежизнеспособным. Мы и они слишком разные. Энолы не только не люди, не только другая раса, но и другой вид, как корова и лошадь, - у них не будет потомства.

   - Может быть... - пытался возразить пораженный Ярослав.

   - Оставь, шансов нет! Тут у нас проблемы возникают с аборигенками, они не в состоянии рожать самостоятельно от землян, отсюда и проблемы. Понимаешь, мы все слишком разные!

   * * *

   Последние дни принесли много огорчений. Ярослав всерьез подумывал отойти от управления колонией и заняться чем-то привычным. "Действительно, - думал он, - заменить меня может любой. К примеру, Станислав. Человек рассудительный, строгий, да и уважают все! А для меня дело найдется. Вот хотя б корабли..."

   Трофейные корабли стали особой заботой Ярослава. Он и ранее понимал, что невозможно жить на берегу океана, не имея судов. Их требовали не только торговля и необходимость поддержания связи с внешним миром, но и насущная потребность обороны. Будь у переселенцев корабли, Ярослав не допустил бы высадки бурути в долине, и, возможно, помощь войо не потребовалась бы. Подобное положение дел было нетерпимо и требовало срочных изменений. Захваченные в бою суда пришлись как нельзя кстати.

   Нельзя сказать, что к моменту битвы ничего не было сделано, однако, постройка кораблей - дело непростое и требует много времени. На стапеле, устроенном в городе, был заложен киль первого судна, однако, его готовность ожидалась к концу года, в лучшем случае, к осени. Трофеи многое меняли! Появилась возможность выйти в море с окончанием сезона дождей. Однако тщательный осмотр дал неутешительные результаты.

   - Это не корабль! - возмущался Ярослав, обращаясь к Станиславу, когда они вместе осматривали его и решали, как быть. - Это корыто!

   - Чего хотеть от местных корабелов. Они стремятся облегчить корабли и упростить себе жизнь.

   - Ну хотя бы шпангоуты можно было положить цельные, а не кусками! - не унимался Ярослав. - Это ведь все надо переделывать! Хоть плюнь и строй новый.

   - Может ты и прав! Зачем мучаться. Подлатать, поправить и пусть плывет!

   - Да он потонет от первой волны! Палубы-то нет!

   - Местные как-то ходят в море и довольно далеко...

   - И тонут, как цыплята! Дрегон, например, два корабля потерял!

   - Ты что же, хочешь перестраивать готовые корабли? Это сколько труда нужно впустую потратить!

   - Да, перестраивать! Без палуб в океан никого не пущу! Но не только - следует устроить бак и ют. Мы не простые торгаши, нам боевые корабли нужны!

   - Потребуется много сил и времени, - упрямо качал головой Станислав.

   - Время есть до самой осени. Когда корабли с зерном пойдут на юг, у нас будут свои, притом крепкие и надежные. Возможно, сами товар на Риналь свезем и с барышом вернемся.

   - Как хочешь! Ты у нас главный, тебе и решать. Да только по мне, пустое это дело, из них все едино ничего путного не получится, а время и силы потратим впустую. Лучше строить то, что задумали, а эти использовать как есть. Ну разве что палубы настелить.

   - Вот-вот, - не унимался Ярослав, - без палуб даже такому сухарю, как ты, страшно!

   - Я не против, - оправдывался Станислав, - только по делу...

   - По делу шпангоуты надо новые класть и обшивку вторую, как положено, а то ведь это не корабль получается, а корыто! Настоящее корыто!

   Сколько Станислав не отговаривал, ничего не вышло. Невозможно было свернуть друга с выбранного пути.

   Решил Ярослав не ремонтировать, не подновлять, а кардинально перестроить один из кораблей, да так, чтобы шторм мог выдержать. Второй решил оставить без изменений, даже палубу не стелить. Будет в качестве охраны при крепости и залив не покинет. Под такой расклад все согласились.

   Для трофея возвели новый стапель, проще и легче прежнего, где лежал киль будущего корабля. Всем миром подняли корабль на стапель и на кильблоки поставили. Пришлось повозиться. Обычно закладку снизу, с киля начинают, а тут, наоборот, с кильсона потребовалось, и каждому новому шпангоуту малку по старой обшивке подгонять. Конечно, так проще: ни плаза, ни разбивки не нужно. Для первого корабля плаз специальный построили, где все детали в натуральную величину вычерчивали, а затем и вытесывали. На трофее это нетребовалось. Корпус есть, к нему только снаружи новые шпангоуты прилаживай и доской строганной огибай. Легче в разы. И рисунок днища изменился. Было судно круглым, как по циркулю (такой манер, видно, у местных), стало килеватым, остроносым, а значит, более быстроходным. Работа шла неспешно, но дело двигалось.

   * * *

   Среди забот последних дней Ярослав не забывал о своем главном трофее. Лифидец сидел в холодном погребе, к которому была приставлена соответствующая охрана. Он возложил допрос пленника, как это уже повелось, на Шестопера. А у того метод известен - мордобой. Обычно результат ждать себя не заставлял, наемник дело свое знал, мог расколоть любого, да, видно, не на того напал. Лифидец молчал, как партизан. Понимая, что пленник - человек непростой, и обычные методы по отношению к нему не сработают, Ярослав решил пообщаться лично и, возможно, найти особый подход.

   В первую очередь его подняли из погреба, накормили, привели в одно из помещений крепости, откуда было трудно сбежать.

   Ярослав вначале не вступал в разговор, изучающее смотрел на человека, стараясь понять скрытые стороны его характера. Он сидел в стороне, а допрос вел Шестопер. И, что странно, Лифидец вовсе не молчал, он охотно отвечал по вопросам малозначительным и общеизвестным, однако, когда дело касалось серьезных, постоянно делал попытки уйти в сторону или поменять тему. На прямой вопрос он отвечал, что не знает или замыкался, и тут уж ничего не помогало: ни уговоры, ни угрозы, ни применение силы.

   Состав вопросов, подготовленный для дознания, включал такие сведения, как географию побережья в районе городов Лифид и Семнан - базы адептов Новых богов, их экономику, систему управления, что не вызывало возражений со стороны пленника. Он охотно рассказывал о своем родном городе, о семье, о жизни на западе. Рассказывал он и о военном потенциале, армии и флоте Семнана, о личностях, заправляющих в городе. Однако когда дело доходило до верхушки секты Новых богов, говорил, что лично с ними не знаком и действовал через местного приора, от которого и получал приказания. Все видели, что человек врет, но уличить во лжи было нечем, круг их знаний был слишком узок. Несмотря на это, все же несколько зацепок имелось.

   Так выяснилось, что пленник не стремиться говорить о руководстве секты и методах управления, ссылаясь на незнание, но охотно рассказывает о ее низшем звене, обрядах, количестве последователей. Выглядел противоречиво и факт заявлений об обороне города, что непатриотично для гражданина. И хотя эти сведения легко получить из других источников, ярко характеризовало человека. Ярослав еще в Агероне слышал от местных в адрес этого человека, что он вовсе не Лифидец. Тогда кто же он?

   С этим вопросом перекликалась интересная находка, что была сделана среди вещей погибшего колдуна. Кольцо! Обычное серебряное кольцо со знаком типа трезубца на печати. Вряд ли кто-то обратил внимание на него, мало ли у колдуна магических причиндалов, но на беду оно попалось на глаза Ярославу. А он знал, что это знак буквы "пси". И означает - Бог. На земле зовется такое кольцо - "Кольцом Соломона" - широко известный в определенных кругах артефакт и применяется при обряде подчинения демона. Тут-то для Ярослава многое стало понятно, в первую очередь, с чернявым обликом Лифидца. И сколь ни ловок тот был на язык и, вероятно, опытен в делах создания легенд, эта самая "профессиональность" сильно бросалась в глаза, куда уж местным аборигенам такие тонкости. Они, даже столь образованные, как Ольверо - простоваты. А Лифидец стелет гладко, все продумано до мелочей, почерк чувствуется серьезный. Подготовлен.

   Ярослав, понимая, что они профаны и пленный будет долго их водить за нос, решился применить методы, которые неприятны не только для пленного, но и для него самого. Есть у него средство все узнать, не марая рук. Бес один знакомый! Вот только весточку подать надо. Уж он-то из пленника все вытянет, не соврешь, как на жертвенный стол положат. Это тебе не пара оплеух от Шестопера. Только бес этот уже полгода как не появлялся, и передать сообщение, что требуется его помощь, непросто. Бес - не человек, ему не позвонишь и письмецо не напишешь. Есть один способ - создать возмущение в их потустороннем мире. Тогда они все поймут, и демон Ярослава заодно со всеми. Останется только ждать, когда тому удобней объявиться так, чтобы свои не просекли интерес. Пусть тогда делает с пленником что хочет, а нам полученную инфу сольет.

   Так размышлял Ярослав, следя за допросом, не встревая без дела, потому как общих вопросов было много, хоть толстые тома пиши. И не все в этих томах ложь! Когда Ярослав все для себя уяснил, и участь пленного была решена, спросил как бы между прочим:

   - К вопросу о колдуне... вы утверждаете, что не знали его ранее, что якобы приор Агерона нанял дикого и к вам направил. Однако как вы объясните принадлежность найденных при нем вещей, они явно изготовлены для последователей Новых богов.

   Пленник не смутился. Уверенно отвечал:

   - Колдун наш брат, несмотря на кажущуюся дикость. Идеи, проповедуемые богами, нашли отклик в его черном сердце. Вещи, скорее всего, приобретены в агеронском святилище...

   - Возможно, но каким образом черный колдун ни разу не засветился в Агероне раньше вашего приезда. Появились в Агероне вы, появился колдун. Вы покинули Агерон, вскоре исчез и он. Вы оба вели себя последовательно, как нитка с иголкой. И, что более интересно, если вас видели в храме новых богов, там вы скрывались после судебного поединка, то колдун вовсе не контактировал с храмом и даже близко его там не видели?

   - В этом нет ничего удивительного. Приор Агерона заключил с ним тайную сделку, о которой никто не знал.

   - Позвольте все же усомниться в ваших словах. В Агероне вы появились одновременно, что наводит на мысль о вашем контакте ранее, до приезда в город.

   - Ваше право сомневаться, - передернул плечами Лифидец, - но это не так.

   Понимая, что большего не услышит, Ярослав пока прекратил задавать вопросы. Он сделает это позже ночью, когда все будет готово.

   Для проведения ритуала не требовалось сложных заклятий, каких-то редких артефактов, а также и особых умений. Каждый мало-мальски разбирающийся в ведовстве знает, что для изгнания демона нужны всего две вещи - это пост и молитва. Но только не каждому дается подобное искусство. Не зря одержимых пользуют особо опытные священники или ведуны. От Ярослава, в общем, не требовалось изгнания как такового, только попытка, так сказать, звонок или стук в дверь иного мира: "Тук-тук, мы здесь!" А уж демон в пленнике был, да знатный. Тут глаз у Ярослава наметанный. Впрочем, как говорят, у каждого есть свой сосуд, свое искушение.

   * * *

   К ночи он выбрал расчищенное место недалеко от Белой башни. Расчертил на земле гексаграмму и посыпал толченым мелом. Приказал привести пленника под надежной охраной. Присутствовали избранные: Жиган, как человек еще ранее знакомый с магией Ярослава, Лимон, Лопата, Молчун, как охрана, и Анюта.

   Племяннице не только следовало видеть происходящее в качестве примера и опыта, но и предстояло лично читать молитвы над пленником. Ее участие, по мнению Ярослава, было полезно на будущее. Когда-то его самого так же точно приучали к ведовству. Без личного опыта в этом искусстве никак не обойтись и начинать требуется как можно раньше.

   Привели Лифидца, бросили посреди участка в центре гексаграммы. Стояла глухая ночь. Небо прояснило, на его куполе мерцали звезды. Пленник казался удивлен. Он не ожидал подобного, не понимал, что происходит. Ярослав, не обращая внимания на возбуждение жертвы, неспешно и аккуратно тесал топориком колышки.

   - Что Вы делаете? - возмущенно сорвался пленник.

   Ярослав хмыкнул:

   - Разве не видно?! Колышки тешу!

   - Зачем?!

   - Вбивать буду.

   Неизвестно, что про себя подумал Лифидец, но голос его дрогнул.

   - Что вы хотите со мной сделать?!

   - Ты же не хочешь говорить правду?! - возмущенно заявил Ярослав. - И как же нам быть?

   - Я правду говорю! - возвысил голос пленник.

   - А я не вижу! - ехидно ответил Ярослав и жестким ударом топора глубоко вогнал кол в землю возле самой ноги жертвы.

   Тот инстинктивно отдернул ее в сторону, а Ярослав громко скомандовал:

   - Привяжите ногу!

   - Что вы от меня хотите?! - взмолился пленник, яростно отбиваясь от мучителей, которые, не обращая внимания на протесты, исполнили приказ.

   - Правду! - бросил в лицо врагу Ярослав, приближаясь вплотную с топором в руке. - И про себя врешь и про колдуна. А про хозяев своих молчишь, хоть убей. Вот я тебя сейчас распну, посмотрим, каким лебедем ты запоешь! И колышек навострю гладко, чтоб мягко вошло.

   У Лифидца челюсть отвисла. Не ожидал, видимо, так быстро расстаться с жизнью, но потихоньку оправился, начал нос задирать, будто не страшно ему.

   - Я смерти не боюсь! - с дрожью в голосе заявил он.

   - Знаю! - уверенно согласился Ярослав. - Потому и привел сюда. Какой из тебя Лифидец, одно и сходство, что черный. Знающие люди говорят, не Лифидец ты!

   - Я Лифидец!

   - Да ты на рожу свою взгляни! Нос прямой, лоб узкий, голова, будто тисами расплющена! Где ты на Троне такие видел? Так что ты вовсе не местный! Ты чужак из иного мира. Сразу все становится на свои места, и влюбленность к Новым богам объяснение получает. Так что говори, кто ты! Кто послал, фамилии, адреса, прикрытия. В противном случае не пожалеем.

   У пленника рожу так и перекосило от ненависти и страха, понял, видно, что раскусили.

   - Ничего я вам не скажу! - прошипел он сквозь зубы.- Умру, а не скажу!

   - Знаю, знаю, легкой смерти ищешь! Да только не бывать тому, не собираюсь о такую погань руки марать и людей своих травмировать. Вредно это для души!

   Пленник презрительно скривился, изо всех сил дернулся, пытаясь вырваться. К тому времени он крепко сидел на трех кольях, свободной оставалась только рука, для которой Ярослав готовил последний кол.

   - Нет у вас способа, а я свою награду получу, Одесную бога сяду. А ты и дети твои рабами будете у детей и братьев моих. Мне ли страх иметь?

   Ярослава задели слова пленника.

   - Слышал я краем уха, что хозяин ваш всем его холуям место подле трона своего обещает, если кровь свою ради него прольете и жизнь отдадите. Только это и сила, и слабость ваша. Изгоню беса, что тебя укрепляет, ты и выдашь все, тем самым для хозяина своего предателем станешь. Думаю, он на тебя сильно обидится...

   - Ты...

   - Да-да, просто беса из тебя изгонять собираюсь, а ты бог знает что подумал.

   Лифидец задрожал всем телом, напряг мышцы, не позволяя себя вязать, но Лопата и Лимон его скрутили, навешав затрещин за сопротивление.

   - Расслабься, - улыбнулся Ярослав, - не нервничай, иначе кровь носом пойдет.

   Он достал из кармана пузырек с серым порошком, похвастал перед пленным с ехидной злой улыбкой:

   - Знаешь, что это?

   Пленник скривил рот, не желая отвечать. Животный страх отражался в его глазах.

   - ... Невинный пепел... еще бабушкин! Где старая его достала, ума не приложу, но действует. Я вокруг звезды пеплом солнышки нарисую, Серафимы нас от нечистой силы и защитят, а то мало ли что... Демоны из преисподней вырвутся.

   - Будь ты проклят! - пленник стал извиваться в путах, стараясь их порвать или вырвать из земли колья. - Акум, нелюдь. Будь ты проклят!

   Лицо его напряглось, сделалось багровым, глаза выехали из орбит:

   - Бесчеловечно разделять деймона и его носителя! - в неистовой злобе выкрикнул он.

   - Так вы их называете - "деймон"? Не знал... - с усмешкой покачал головой Ярослав, - но ничего, больно не будет. После исторжения ты успокоишься и все расскажешь...

   Лифидец особо неистово рванул узы, выкрикнув, как обвинение:

   - Палач! Будь ты проклят, экзорцист! А эти болваны думают, гонитель! Вырвалг! А он губитель! Палач!

   - Не знаю, кто о чем думает, но время твое пришло. Или ты говоришь все как есть, или я лишу тебя твоего бесовского посмертия.

   Пленник ничего не ответил, он в исступлении рвал путы и метался, как безумный. Ярослав отошел от распластанного на земле тела. Анюта подала ему тетрадь, которую принесла с собой. Ярослав пролистал страницы, остановился на одной, присел на корточки:

   - Ты ведь у меня уже большая и умеешь читать...

   Девчушка кивнула головой.

   - Значит, будем читать вместе. Я по памяти, а ты повторяй за мной и смотри в тетрадь.

   - Хорошо.

   - Теперь становись и не бойся, я рядом. Может, даже увидим бесенка с хвостиком...

   Он поставил племянницу вплотную перед собой, положил руки на плечи:

   - Начинай!

   Звонкий голосок серебряным колокольчиком отразился в тишине ночи. Сначала ничего не происходило, лишь эхо отвечало на легкие слова молитв, растворяясь в мягком бархате ближайшего леса. Затем к невинным тонам детского сопрано добавился глухой бас, как набатный колокол, вызывая резонанс близлежащих миров. Голоса слились, как весенний ручеек вполноводный поток, устраняя неразрывную связь души и тела, и вырвались на простор эфира. Они звучали как одно целое, как обоюдоострый меч правды, срывающий покровы лжи и открывая взору истинное лицо сущности.

   Пленник дрожал, закрепленный всем телом посреди магического круга. Его собственные чувства, обостренные близостью чужой магии, вселяли понимание близости конца. Он уже не бился, только безумный взор, как обреченный, блуждал с одного предмета на другой, ища надежды, но не находя ее.

   Неожиданно столбы пламени вырвались из нарисованных на земле сонарных знаков, а гексаграмма вспыхнула кровавым светом. Пленник дернулся, изогнулся дугой, подобно тому, если бы ему в спину вонзили лезвия. Серафимы закружились в волшебном танце, испуская потоки ледяного белого пламени, двинулись один за другим по кругу, создавая нечто похожее на прозрачную огненную стену. Они изогнулись и своими лучами-крыльями охватили место казни, как куполом волшебной ротонды.

   Удивленный Ярослав читал заклинания наполовину с молитвами. Он никак не ожидал столь ярких видимых эффектов. Обычно в прошлом все происходило не столь феерично. Бабка или мать, истошно вереща над одержимым, добивались лишь легкого ветерка от изгоняемого духа. Здесь же все выглядело как некий концерт звука и света. Ветер завывал мелодию, созвучную их собственным голосам, а пламя, окутывая вихрем огненных языков место действия, распласталось над землей сотнями ангельских крыл. Ярослав напрягал голос и всю суть, пытаясь слиться с магическим оркестром в единое целое, нутром чувствуя, как Анюта легкой струной души поддерживает его, целиком слитая с первоосновой волшебства.

   Время как бы остановилось, но отсутствовало на грани миров. В этот самый момент, на пике всех чувств, в потоках света серафимов и алых лучей звезд как бы открылась дверь (или портал, впрочем, назвать так, погрешить против истины). Это просто была некая пленка, натянутая меж мирами, она лопнула от напряжения, и в разрыве показалось существо, своим обликом являвшее полный антагонизм окружающему празднику света и огня. Назвать существом его тоже было нельзя в полном смысле этого слова. Это было нечто бесплотное, но отражающее падающий на него свет, как дымка окутывающая костяк скелета, прозрачная и одновременно упругая. Существо шагнуло в разрыв миров, и его поступь отразилась тяжкой дрожью земной тверди. Оно обратило взор горящих глаз сначала к жертве, затем к источнику призыва. Как шелест осенних листьев звучали тихие слова знакомого языка:

   - Глупец, я не вездесущ, но и не слеп. Напрасно ты вызываешь интерес своих врагов, они уже знают о тебе, но не ведают, кто ты. Их страх и злоба читают смертельную молитву Нипур!

   Демон возвысил голос, и он прозвучал в душе Ярослава подобно раскатам грома.

   - Бойся! Защити себя и ответь на вызов! Глупец! Ты до сих пор не совершил посвящения! Ты и твои люди остаются беззащитны перед магией врагов. Посвяти город! Ты знаешь, что это такое и как сделать!

   Ярослав, чувствуя, что действо, окружающее его, более не требует постоянного контроля, решился и молвил слово в ответ демону:

   - Кому посвятить?

   - Это твое право! - рявкнул демон.

   - Где?

   - Там, где увидишь мой знак, ударь о землю ветвью...

   Ярослав с перепугу и от волнения забыл о Лифидце, но неожиданно вспомнил, а демон, будто читая его мысли, предупредил вопрос:

   - Жертву отпусти! Он не уйдет от наших слуг, все, что знает, будет твоим.

   Не успел Ярослав подумать, что бы такое еще спросить, как над гексаграммой моргнула вспышка неяркого света и все исчезло, только огненные столбы-серафимы продолжали кружиться в лучезарном танце, защищая этот мир от вторжения потусторонних сил. Вскоре и они угасли.

   Свет сменила непроглядная тьма ночи. Глаза с трудом привыкали к изменениям. В ушах Ярослава гулким эхом отражались слова демона, не желая исчезать за горизонтом памяти и слуха.

   Как только глаза немного привыкли к темноте, он, в первую очередь, обратил свое внимание к Анюте. Первый опыт близкого контакта с неизведанным мог принести вред ребенку. На первый взгляд она казалась вялой, период возбуждения сменился упадком сил. Привычка к подобным перепадам вырабатывается со временем, сейчас она была еще мала для подобных экспериментов.

   Девчушка улыбнулась. У Ярослава отлегло от сердца. Он схватил в охапку племянницу и в порыве чувств прижал к себе:

   - Прости, дочка, я перестарался. Я не должен был посвящать тебя в это. Ты еще мала...

   Анюта ответила довольно бодро:

   - Все хорошо! Я его видела...

   - Кого? - не понял Ярослав.

   - Бесенка!

   - Ты испугалась? - он обнял ребенка, как бы пытаясь защитить, поднял на руки.

   - Нет, он смешной.

   - Мне он показался большим, серым и страшным.

   - Неправда! Он маленький, шерстка торчком, а нос у него - пятачок, он смешно им дергает, будто принюхивается.

   Ярослав улыбнулся:

   - Это неудивительно. Каждый видит его таким, каким сам себе представляет.

   Он уже хотел уходить, но Жиган развеял оцепенение от магии:

   - Что делать с пленником?

   Ярослав долго соображал, о чем идет речь, а когда в голове прояснилось, и собственные чувства и переживания отошли на второй план, произнес:

   - Отпустить!

   У Жигана буквально челюсть отвисла:

   - Ты в своем уме?

   - Не бойся! - уверенно отвечал Ярослав. - Он свою награду получит. Теперь это не наша забота...

   Лопата и Лимон быстренько перерезали путы и тоже собрались уходить. Только Ярослав с племянницей на руках задержался на секунду. Пленник медленно встал. Его блуждающий взор ощупывал пространство и не находил предмета, чтобы зацепиться. Он был в разуме, понимал, что его отпускают, но, похоже, это было ему уже безразлично. Он как бы утонул сам в себе, в том, что произошло минуту назад. Настолько сильно повлиял на человека контакт с демоном. Он, как сомнамбула, сделал несколько шагов в полном безразличии, куда направляется. Неожиданно Ярослав окликнул его.

   - Как тебя звать, человек? - произнес он голосом, полным сожаления.

   Бывший пленник остановился, поднял пустой взгляд.

   - Хенрик Герц, - в полном безразличии произнес он.

   Так как вопросов более не последовало, чужак зашагал в неизвестном направлении.

Александр Николаевич Анфилатов

Зеркало мира

Хроники Трона – 00 4

Аннотация

Небольшой группой людей найден путь в другой мир, на иную планету. На первый взгляд Трон не отличается от иных подобных, но только на первый. Он неприветливо встречает подозрительных пришельцев и не сулит ни чего хорошего. Мстительные дикари нападают на ничего не подозревающих людей. Их подстрекают злобные шаманы, по непонятным причинам невзлюбившие землян. А за личиной марионеток уже просматриваются силы противные самой человеческой сущности. Даже природа и та ставит барьеры на пути переселенцев. Для спасения собственных жизней и достижения поставленных целей, приходится вступить в схватку.

Зеркало мира

Часть 11.

Глава 85

Окончание влажного сезона дождей невозможно связать с каким-либо числом или неделей, просто настало время, когда дожди стали стихать, бури налетали все реже. С каждым днем редели тучи, чаще проглядывало солнце. Теперь после захода с океана долетали свежие ветра, и ночи, казалось, стали даже несколько прохладнее. Днем, под действием жарких лучей от земли поднимались густые испарения. Природа как будто оживала, миллионы цветов усыпали растения всех видов, от вечнозеленых вьюнов до могучих и редких в этих местах драгониров. Можно сказать без преувеличения леса стали походить на райский сад. Каждый росток стремился использовать благоприятный момент, дать потомство. Множество насекомых проснулись от сезонной спячки, оживляя своим стрекотом и щебетом фантастическую картину джунглей. Порой было трудно отличить, где тут цветы, где яркие бабочки, или даже птицы. Неожиданно заинтересовавший тебя цветник срывался с места тысячекрылым чудом, в страхе растворяясь среди себе подобных.

Для людей окончание сезона дождей означало начало полевых работ. Именно сейчас, пока земля наполнена влагой и перепадают дожди, местные предпочитали сеять зерновые и те растения, для которых нужно много влаги. Если опоздаешь, можно потерять урожай, иссушающая жара разгара лета погубит его. Все население колонии, прекрасно сознавая, насколько важен каждый день, с восхода до заката пропадало в полях. Все усердно трудились, забывая о сене и отдыхе, понимая, что личное благополучие зависит только от себя самого. Будешь ты сыт или голоден.

За рутиной и заботами вялотекущих дней забылись многие тревоги и надежды. Переселенцы привыкли надеяться на самих себя, не ожидая помощи со стороны. Тем неожиданней стало событие, о неизбежности которого все забыли и даже перестали вспоминать, настолько невероятным оно казалось. Началось все с того, что в поместье, где Ярослав последние недели обитал, прибежал незнакомый войо и на ломанном языке модонов прокартавил нечто маловразумительное, но смысл уловить удалось. Он состоял в том, что с гор в долину спустились враги, и враги эти - люди. Всеобщая готовность в любой момент отразить вторжение, сработало автоматом даже у Ярослава. Рассудок уступил привычке, никто даже не сомневался в верности действий.

Когда спустя полчаса-час, он верхом прибыл на развилку дорог за холмистой грядой, здесь уже собрались немалые силы, как со стороны колонистов, так и войо. Навси-ла-рад вовсю рычал, наводя порядок, в отсутствие Ярослава пытаясь командовать не только своими воинами, но и людьми. Получалось это не очень, антагонизм к войо оставался велик, несмотря на совместную битву несколько месяцев назад. Прибытие Ярослава внесло некоторый порядок.

Высказывались различные предположения кто бы это мог быть, от возможного повторного вторжения бурутти до экспедиции, организованной асмаилитами. Реальность выяснилась спустя сутки, а до того времени все пребывали в напряжении. Первая же встреча разведки колонистов с чужаками внесла ясность в положение и устранила неопределенность. Стандартная камуфляжная армейская форма отряда, который вплавь переправился через реку Катави недалеко от моста, дала понять, что перед ними земляне. А последовавший за тем непосредственный контакт людей Жигана с чужаками окончательно прояснил, что спустя более чем полгода на Трон сумел вернуться Олег во главе второй волны переселенцев.

* * *

Встреча Олега и Ярослава произошла еще через весьма продолжительный срок, рано утром. Большая колонна повозок извивающейся змеей выползла из джунглей на берег реки и уперлась в разрушенную переправу. От наведенного в прошлом году недостающего пролета моста за прошедший срок ничего не осталось. Войо благополучно избавились от него еще в сухой сезон. Потребовалось время на восстановление, но Олег пересек разделяющее друзей пространство разрушенного пролета по первому переброшенному через него бревну. Друзья горячо обнялись, а Ярослав, смеясь и хлопая Олега по плечу, шутя, заметил:

- Я знал заранее, все обещанные тобой сроки следует умножать на два, но не предполагал, что на самом деле их следует увеличить в шесть или даже в восемь раз.

Олег, как бы смущаясь, но на деле вполне спокойно, ответил:

- Сам знаешь, врата - вещь капризная, а время в них течет неравномерно, нас бросило на четыре месяца вперед, сломав все предварительные расчеты. Опять же сборы затянулись, трижды переносили дату перехода, поджидая отстающих, зато смотри, каких орлов я тебе привел!

Ярослав, глядя на людей Олега, которые сейчас спешно налаживали переправу, заметил:

- Одеты справно и, вероятно, шли не так долго, как мы. Помнится, к моменту переправы наши люди, измученные переходами, более походили на магуза, чем на цивилизованных людей. Прогресс налицо.

Олег жестом предложил отойти от переправы. Его люди заносили новые бревна, и командиры могли помешать работе.

- Да я вел караван новым маршрутом, безопасным и, как оказалось, более коротким. Врата открылись в пустынных верховьях Мары. В прошлом я даже не предполагал наличие в этих краях зоны аномалий. Большую часть пути мы проделали на плотах, оттого, в значительной мере, сохранили силы.

- Ну а вы? - Олег многозначительно возвысил голос. - Как поживали без нас? Наверно, совсем потеряли надежду. Думали, завел бог знает куда и бросил. Сгинул незнамо где?

Ярослав набрал в грудь воздуха и решительно ответил:

- Есть маленько! Столько времени прошло, думали, не вернешься, а в дороге всякое может случиться: переправы, перевалы, грабители. Ведь ты не пустой уходил из Изумрудной долины. Поминали тебя добрым словом, часто и сурово. Надеюсь, тебе на земле икалось.

Олег усмехнулся:

- Что, тяжко пришлось?

- Не то слово...

- Рассказывай...

- Рассказ мой будет долгий, поэтому переправа - не место для него, да и ушей много лишних, не хочу новичков зря пугать. Мои-то уже обвыкли... Вначале позволь тебя кое с кем познакомить.

Друзья покинули мост и углубились в ближайшие к берегу реки заросли, здесь почти в полном составе прятались в засаде воины войо, в любой момент готовые к бою. Ярослав на ходу пытался подготовить Олега к неожиданной встрече, задавая наводящий вопрос:

- Ты в прошлом, когда нашел Изумрудную долину, обследовал ее целиком или только побережье с некрополем?

От неожиданности Олег даже остановился, настолько странным и не сулящим добра показался вопрос.

- А в чем дело? - требовательно переспросил он. - Какие-то проблемы?

- Не проблемы, а так, пустячок, но очень неприятный. Впрочем, все уже улажено, и переживать не о чем.

- Тогда что? С кем ты меня собираешься знакомить?

- С войо!

- С войо? - Олег неподдельно удивился.

- Да. К сожалению, как сейчас выяснилось, действие артефакта некрополя распространялось не на всю долину, а только на ее приморскую часть. В глубине действие ослаблялось, как я предполагаю, отражением склонов гор и высокой грядой. Это создало тень от развилки дорог до самых западных ущелий. Небольшое племя войо нашло удобную пустующую землю с охотничьими угодьями лет пятьдесят назад и благополучно живет в Изумрудной долине до сегодня...

- Сколько их? - перебил Олег.

- Примерно 200-300 копий. Сейчас у нас мир, и я хочу тебя познакомить с их вождем.

- Сейчас мир? - удивился Олег. - А что была война?

- Была, да еще какая. Но это в прошлом. Навси-ла-рад - воин суровый, так что на теплый прием не рассчитывай...

* * *

Они подошли к зарослям вдоль дороги, где прятались войо. Навстречу вышли три воина в богатом вооружении с дисковидной броней на груди, один из них был Великий вождь войо. Когда воины приблизились, Ярослав обратился к Олегу на языке моддонов:

- Разреши представить дхоу Олег, перед тобой Великий вождь войо Навси-ла-рад-амон, победитель бурутти.

Навси-ла-рад, услышав эти слова, только глухо рыкнул, выражая нейтральное чувство к чужаку, еще не достойному уважения великих вождей.

В ответ Олег поднял руки в приветственном жесте, показывая чистоту своих помыслов, и произнес:

- Сакора мирана дхоу наватаро, рад приветствовать Великого вождя войо.

Навси-ла-рад не удостоил Олега равным ответом, прямолинейно высказал все, о чем он думает.

- Чем дольше живу, тем более уверяюсь в лживости людей. Когда я приносил клятву верности Дхоу Ярославу, речь не шла о новых индлингах. Дхоу, с которым войо заключили союз, не упоминал, что индлингов станет больше. Гораздо больше!

Ярослав постарался успокоить недовольство вождя:

- Дхоу, Олег мой господин, он глава всех индлингов, и союз, заключенный со мной, не теряет силы с его прибытием, и тем, что нас стало больше. По прежнему леса остаются во власти войо, и они вольны охотиться, где пожелают.

- Это лишь слова, слова Великого дхоу индлингов Иахлава, победителя бурутти, энолов, войо, модонов и вуоксов. Он доказал - его слову можно верить. Кто такой Олег? Кого он победил? Перед кем сдержал слово. Для меня он никто, пусть величает себя дхоу кого угодно, хоть индлингов, хоть всех людей. Для войо он и его пришлые люди - никто...

- Если не докажут обратное, - перебил его Ярослав.

- Если не докажут, что им можно верить, - поддержал Навси-ла-рад.

Пока шел разговор вождей, Олег попал в странную ситуацию, все вопросы решались, или уже были решены без него, без его участия. Он здесь оказался лишним, и, не желая терпеть подобное положение, резко вклинился в разговор.

- Уверяю тебя, Великий вождь, все данные моим другом обещания будут выполняться неукоснительно, как если бы их дал я сам. Даже если они не самые приятные. И будут исполняться до тех пор, пока не будут нарушены войо или заменены новыми договоренностями.

Навси-ла-рад прервал свою речь, соображая над произнесенными словами чужака, морда его резко помрачнела. Он легко уловил скрытый подвох в словах Олега. Устроить так, чтобы одна из сторон как бы нарушила договор не трудно. Он ответил твердо в тон Олегу:

- Войо будут сдерживать данное слово до той поры, пока индлинги не нарушат свое.

Кивком головыв Навси-ла-рад дал понять, что разговор окончен. Войо удалились.

- Ну зачем ты так? - говорил Ярослав, когда они с Олегом шли к приготовленным лошадям.

- Как?

- Слишком прямолинейно, что ли. Можно было и не делать намеков на возможность нарушения договора в одностороннем порядке. Зачем настраивать вождя против себя.

- Я дал ему понять, кто в Изумрудной долине хозяин. А если не устраивают порядки, может убираться вместе со своим племенем.

- Зря, зря, Олег. Навси-ла-рад и его воины могут попортить много крови, несмотря на то, что нас стало несравнимо больше. Умелая дипломатия тут может принести больше пользы, чем прямое давление.

- Я понимаю, - отвечал Олег, садясь в седло, - вы были вынуждены прибегнуть к маневрированию в отношениях с войо, но с нашим приходом все меняется. Я не собираюсь поддерживать союзы или договоры, которые наносят вред колонии.

Ярославу ничего не оставалось делать, как сев в седло, молча последовать за командиром.

* * *

Дорога до города заняла несколько часов, в течение которых разговор друзей не прерывался. Ярослав успел поведать о всех событиях, которые произошли с момента ухода Олега на землю. Подъезжая к крепости, Олег обратил внимание на строения, которых раньше не было.

- Стоило ли столько людских сил тратить на возведение капитальной воротной башни. Может быть, следовало соорудить обитые железом ворота и усилить охрану?

- Не скрою, мысли такие были, никто не жаждал прилагать усилий, но я настоял на строительстве. В этом случае устранялись случайности, возникающие при несении нерадивой службы, создается препятствие, которое противник вынужден преодолевать при любых условиях, вне зависимости от количества и качества охраны.

Олег с любопытством осмотрел странную постройку, восхищаясь оригинальностью простых решений.

- Я прожил несколько лет на Троне, побывал в качестве моряка в разных городах от Марелии до Агерона, но нигде не видел столь сложного сооружения. А тройные амбразуры для лучников, когда через одну бойницу может стрелять сразу несколько человек. Просто восхитительно!

- Как раз с бойницами пришлось повозиться, - отвечал Ярослав, - материал подходящего размера и формы оказалось трудно подобрать. Руин здесь много, но нужное попадается не часто. Много сил вложили в связи, которые скрепляют башню. Землетрясение и гибель людей показали, что к строительству капитальных сооружений следует относиться серьезно, как это делали до нас ласу...

- Откуда столько железа?

- К сожалению, не все связи из железа, многие выполнены из дерева в надежде, что в будущем будут заменены.

Ярослав провел Олега по башне, показал ее устройство: герсы, трое деревянных, обитых железом ворот, каменные своды воротного проезда. Глядя на постройку, Олег дивился количеству потраченного труда.

- Теперь я понимаю, почему более чем за полгода вы построили всего одну башню.

- Ну...Это не совсем так. Мы трудились весь дождливый сезон не покладая рук. Восстановили крепость, построили стапель для кораблей, - это немало. Башня была всего лишь одним объектом из многих.

- Таких как дворец для заложницы, - Олег указал на четырехэтажное сооружение, высящееся над стенами.

- Ты меня осуждаешь?

- Нет. Если строительство велось за деньги...

- Отнюдь, - решительно прервал его Ярослав, - пришлось применять и бесплатный труд колонистов...

- А вот это зря, у нас не так много людей, чтобы впустую растрачивать силы на постройку дворцов. К тому же, энолов никто не любит, и попытки им угодить или возвысить могут вызвать раздражение среди аборигенов. Для заложницы вполне достаточно обычной комнаты.

- Я считал, хорошее отношение к эноле вызовет ответное со стороны ее собратьев.

Олег обернулся в сторону Ярослава и молвил резко.

- Разве Россия и русский народ в течение тысячи лет не проявляли благодеяний и хорошего отношения к иностранцам, а получили в ответ что-либо, кроме ненависти? Нет! И энолы ничуть не лучше, столь же эгоистичны и лицемерны. Ты правильно поступил, взяв заложницу из знатного рода, но твое желание прогнуться перед энолами не находит во мне сочувствия. Конечно, если здесь есть некие иные, личные причины, - другое дело. Это я понимаю, пусть живет.

Друзья прошли внутрь крепости и дворца. Здесь Ярослав показал помещения по левую сторону от мегарона, которые изначально выделил для Олега, если тот вернется в Изумрудную долину.

- Извини, скученность в крепости не позволила отделать комнаты как следует, они использовались как склады, но я не разрешил кому-либо здесь селиться. Я прикажу, мы все очистим и приведем в порядок.

- Не беспокойся, сейчас у меня людей много больше, чем раньше, им будет чем заняться.

* * *

Караван с переселенцами достиг города только к концу дня. Людей, повозок, скота прибыло так много, что о размещении всех в крепости речь даже не шла. Они останавливались в городе, занимая наиболее пригодные для жизни руины.

Переселенцы просто запрудили древний город.

Весь остаток дня у Олега и Ярослава ушел на хлопоты по размещению этой пестрой оравы, только на следующий день друзья смогли заняться чем-то иным. И в первую очередь Ярослав показал свое детище - корабли.

Шагая по высокой надстройке одного из них и проверяя ногой крепость палубы, Олег говорил:

- И ты уверен, что с такими высокими надстройками корабль не перевернется?

- Этот трофей не предназначен для морских переходов, - уверенно отвечал Ярослав, - цель его реконструкции - охрана крепости и фиорда от незваных гостей. Поэтому я приказал соорудить на носу и корме две двухэтажных надстройки для лучников: ахтеркастль и форкастль, а над палубой в средней части корабля соорудить противоабордажнные решетки, корпус судна остался прежним и не подвергся переделке.

- Но в шторм и в водах фиорда бывает крутая волна, - выразил сомнение Олег.

- Я знаю, мы подвергли корабль кренованию, и я установил, что закат диаграммы остойчивости более 30-ти градусов. Этого вполне достаточно для прибрежного судна. На дно корабля уложим дополнительный балласт, так что "Дельфин" - так мы назвали этот корабль - спокойно может патрулировать океанское побережье Изумрудной долины и заходить в устье реки Катави для контроля за прибывающими туда судами...

С этими словами Олег с Ярославом подошли к фальшборту. Борт о борт с "Дельфином" раскачивался на легкой волне второй корабль. Его очертания корпуса напомнили Олегу нечто знакомое, виденное в прошлом, - "Санта-Марию" Колумба.

- Вижу, со вторым кораблем ты повозился основательно. Появилась палуба и крытая надстройка на корме.

- Да, потрудиться пришлось изрядно: удлинили корпус, положили новые шпангоуты, обшили второй обшивкой. Зато теперь корабль готов к плаванию, осталось дооснастить мачты и реи и можно в путь, хоть в Агерон, хоть в пресловутый Риналь.

- Думаешь, выдержит шторм?

- Уверен. Креновали, остойчивость соответствует. Вот только с парусами проблема...

- В чем дело?

- На обоих судах всего четыре паруса: два больших и два малых. На фрегат, что стоит на стапеле и который мы сейчас строим, нет даже лоскута. Вручную выткать столько парусины пока мы не в состоянии. Купить у мимо проходящих купцов не удается.

- Да, эту проблему придется решать, и решить ее можно только в Ринале. Только там можно купить парусину в достаточном количестве и недорого. Отсюда следует вывод...

- Какой?

- Надо плыть в Риналь.

- Сейчас? - удивленно предположил Ярослав.

- Да, - уверенно отозвался Олег.

- Но до сбора урожая еще три-четыре месяца, - нет смысла идти порожняком.

- А мы и не пойдем...

Ярослав удивленно взглянул на друга:

- Ты забыл, я не пустой уходил на Землю, не пустой и вернулся.

- Не может быть! - выдохнул Ярослав.

- Может, Славка, может. Кстати, и твоя доля там есть, и всех кто вложился.

- Радостная весть.

- Не сомневаюсь, и сам понимаешь, дело требует оборота. Отсюда следует, кому-то придется плыть в Риналь.

- Поплывешь?

- Поплыл бы, кабы дела колонии не держали. Жалуются на тебя все, кому ни лень, обвиняют во всех смертных грехах, вплоть до прямой измены.

- Ты-то не веришь в это?

- А как объяснить такие поступки, как союз с войо. Ну это еще куда ни шло. А заигрывание с энолами?

- Это все дипломатия, - эмоционально выразился Ярослав, - а если кто не понимает, то мозги вправить можно.

- Ну ты не очень возмущайся, резон в словах людей есть... А Лифидец? Зачем ты его отпустил? Тут даже я засомневался...

- Я его не отпускал, а то что сделал, для него хуже всякой смерти.

- А чем докажешь? Ничем! Одни слова! Так что расследования не избежать. Готовься.

- Кто расследовать будет? Отцы-основатели?

- Не важно, но отчет ты нам дашь и если не докажешь обратное, обвиним в измене. Ты не имеешь права отпускать на волю врага. Много и других, менее тяжких обвинений: в самоуправстве; в том, что учиняешь феодальные порядки. Ведешь себя как князь. К мнению людей не прислушиваешься, изнуряешь тяжким трудом...

- Ну вы еще многоженство приплетите, ходят такие слухи.

- Это уж дело твое, имей женщин столько, сколько сможешь прокормить, но тем не менее этот факт не красит тебя как главу колонии. Руководитель должен быть образцом для подражания, а не предметом пересудов и сплетен.

- На себя намекаешь? - ехидно усмехнулся Ярослав, он уже знал, что вместе с Олегом на Трон прибыла некая симпатичная девушка, и ходили слухи, будто они женаты.

- Нет, я не имею ввиду себя, - отрицательно мотнул головой Олег, - у меня иная, другая задача на Троне. Я единственный, кто способен поддержать связь с землей. Потому надежды, которые я возлагал на тебя, очень велики, и я разочарован, что приходится их терять. Меня очень нагружают обстоятельства, при которых я вынужден заниматься дополнительно делами колонии помимо своих прямых обязанностей.

- Назначь кого-нибудь другого, - отрезал Ярослав, - я не держусь за эту должность, у меня и другие дела найдутся, - он кивком указал на стоящий рядом корабль.

- Знаю, знаю, но одобрить принятие откровенно неудачных решений не могу, а назначить другого, - нет кандидатур. Несмотря на то что я привел с собой почти пятьсот человек, заменить тебя некем. Наверное, снова всем придется управлять самому.

- Думаешь, лучше справишься?

- Не думаю, но людей надо успокоить.

* * *

Осмотрев верфи, Ярослав провел Олега по другим наиболее значимым объектам, которые переселенцы успели построить за прошедшее время. Наиболее важный из них - бывшую мельницу, теперь переоборудованную в механическую кузницу, - представлял Станислав как человек, который вложил в нее наибольшее количество сил и времени.

- Вижу, - с уважением говорил Олег, - кузница еще не закончена.

- К сожалению, - согласился тот, - еще многое следует сделать. Привод молота не готов, но столь крупные поковки пока еще не нужны. И понадобятся только к моменту отправления кораблей с товарами на полуостров Риналь. К этому времени, я надеюсь, привод будет готов, и мы сумеем отковать якоря.

- Я обратил внимание, ты сумел выделать железные связи для воротной башни. Это просто чудо, что удалось выковать их вручную.

- Дело не в чуде, - не согласился Станислав, - мы построили здание кузницы, а в ней хорошую печь в два горна. Она позволяет калить очень длинные заготовки и вытягивать арматуру.

- Много надо железа на укрепление городских построек и башен?

- Много, Олег Николаевич, очень много, а железа в обрез. Обязательно необходимо сделать значительные его закупки, иначе все встанет. Собственных запасов хватит только на якоря для одного корабля.

- Вот видишь, - обратился Олег к присутствующему в кузнице Ярославу, - еще один повод плыть на полуостров Риналь сейчас, а не в середине сухого сезона.

Ярослав, глядя на струйки пламени в кузнечном горне, отвечал спокойно:

- Корабль не готов...

- Надо было вместо строительства дворцов для заложниц и мегаронов для аборигенов все усилия сосредоточить на насущных интересах колонии.

- Не было смысла пороть горячку, - не соглашался Ярослав, - хлеб созреет только к середине лета, а до той поры и товара на продажу нет, да и кузница с кораблем поспеют.

Олег все едино гнул свое мнение:

- Товар всегда можно найти...

-Такие овощи, как путюо и рамин, - съязвил Ярослав, - кому они нужны на Ринале?

- Корабельная древесина там ценится не менее чем другие. Выбракованных лошадей тоже можно было взять как товар. Да много чего можно взять как товар.

Стремясь успокоить перепалку друзей, Станислав сделал предложение:

- Может железо в горах поискать?

Те уставились с непониманием.

- Где ты видел залежи железа в молодых горах? - выдавил из себя Олег.

- Залежией конечно в молодых горах нет, - согласился Станислав почесав затылок, - но породы, содержащие вкрапления, случаются. Следует только хорошенько поискать, эрозия превращает их в песок. Железо моют как золото в горных ручьях и реках.

- Хорошая идея, - отозвался Олег, - тебе, Станислав Тимофеевич, и исполнять. Найди подходящих людей, пусть отправляются в горы на разведку, и главное - подготовь их как следует, чтобы смогли найти...

- Да я и сам схожу...

- Нет, нет, Станислав, - отрицательно качнул головой Олег, - ты останешься в долине, займешь место Ярослава, пока он будет в плавании.

- Зачем это? - опешил товарищ. - Или больше некому за моря плыть, хотя бы тот же Ибирин - хороший моряк.

- Нет, поплывет Ярослав, - это приказ...

- Значит, ты его снимаешь с должности?

- Временно...

- А ты думаешь, как отнесутся семьи, которые с ним связаны: Агеронцы, Ласу, Навси-ла-рад. Мы, возможно, и стерпим, но они не столь покладисты. Будет бунт. Ибирин с Зеноном и пятьдесят Агеронцев горой встанут за Ярослава, он их вождь. Войо вообще после отставки Ярослава останутся не у дел... Не наделай ошибок, Олег.

* * *

Втроем они покинули мельницу и кузницу, направляясь к недалекому пруду, где строилась лесопилка. По пути разговор продолжился, но Станиславу не удавалось изменить решение Олега отправить вместе с кораблем в город Риналь Ярослава.

- Понимаешь, - убеждал Олег, - миссия слишком важна, чтобы я мог доверить кому-то другому...

- Плыви сам! - резко отвечал Станислав.

- Тоже не могу. Надо успокоить возмущение людей после того как Ярослав отпустил Лифидца. Недовольных слишком много. Или ты тоже согласен с его действиями?

- Нет, не согласен, Славка сморозил глупость, но это не повод его опускать в глазах аборигенов.

- А наши не в счет?!

- Это ты делаешь в угоду своим дружкам - Павлу Петровичу, Шестоперу и Ольге. Она особенно возмущалась порядками, которые Ярослав завел в колонии.

- Ничего с вами не случится, пусть недовольные успокоятся, потом снова Ярослава поставим. Вместе с тем, согласись, общинные порядки - это отживший век.

- Много ты знаешь, - возмущался Станислав, - что отжило, а что нет. Насмотрелся там на земле телевизора. Здесь у нас все по-своему.

Лесопилка оказалась в худшем состоянии, чем кузница. Несмотря на то что здание мельницы и, собственно, самой лесопилки подведены под черепичную крышу, водяные колеса так же изготовлены, - привода не готовы. И если мельницу можно было запустить быстро, после небольших работ, то лесопилка стояла пустая, без привода, стола и подающих катков.

- В чем задержка? - строго спросил Олег.

- Нужны поддающие валы, опоры для них и пильная рама, остальное сделать не трудно, - отвечал Ярослав.

- Ну и ...

- Нет железа, - отозвался слегка смущенный Станислав, - валы, опоры и раму надо ковать из железа, а его нет.

- Вот видишь... - вновь обратился Олег к Ярославу. - Столько времени и сил ты потратил на ерунду, а самое главное упустил. И что теперь, предлагаете вас обоих по головке гладить?

Ярослав и Станислав опустили головы.

- Посмотрим, как сам накомандуешь, - отворачиваясь в сторону, молвил Ярослав.

- Ты, Олег, нас не замай, - возвысил голос пожилой Станислав Тимофеевич, - у нас и без того проблем был полон рот. Война, землетрясение, эпидемия, - ничего не знаешь, а берешься судить.

- Вы, Станислав Тимофеевич, зря не обижайтесь, но решение не изменю, потому так будет лучше. Ярослав пойдет на полуостров Риналь, как только корабль будет готов к отплытию.

После этих слов Олег покинул здание строящейся лесопилки, и уже на ходу обратился к Ярославу, когда их никто не мог слышать:

- Теперь едем в крепость, надо поговорить о разном.

- О деньгах? - с усмешкой бросил Ярослав.

- В том числе...

Глава 86.

На центральном дворе крепости, по левую руку от мегарона, располагалось несколько обширных помещений, которые после возвращения занял Олег. По мнению Ярослава, в прошлом эти комнаты использовались древними ласу под склады и не были самыми удобными. Они не составляли отдельного уединенного дворика, как в покоях Ярослава или Станислава. Три из них выходили прямо на центральную площадь, а остальные вообще находились в глубине дворцовой постройки. Тем не менее, значительные размеры комнат позволяли Олегу жить в крепости относительно комфортно, имея под боком место для складирования наиболее ценных запасов. Вот и сейчас, по возвращению в крепость, Ярослав нашел их заполненными множеством мешков, фанерных ящиков и тюков с имуществом, доставленным новыми переселенцами с земли. Олег благоразумно старался наиболее ценные припасы держать возле себя, оттого комнаты стали походить более на склад, чем на жилье. Прямо здесь он выдавал ранее полученные запросы. Посредине стояли складные стол и несколько кресел. Олег предложил сесть.

- Разговор будет долгим. Вначале хочу дать отчет по тем поручениям, которые ты составил перед моим уходом на землю. К сожалению, - Олег разочарованно качнул головой, - выполнить удалось не все.

- Я не ожидал иного, - отвечал Ярослав, усаживаясь в кресло, - некоторые из просьб, мягко говоря, выполнить непросто...

- Тем не менее, большая часть доставлена, - продолжал Олег, вынимая из большого кофра сверток, - здесь - доверенности, договоры, расписки. Мне даже удалось найти и продать машину, брошенную тобой перед переходом на Трон...

Ярослав удивленно вскинул брови:

- Вот уж чего не ожидал...

- Мое возвращение, - продолжал Олег, доставая из свертка бумаги и документы, - прошло на редкость удачно и совсем недалеко от места предыдущего перехода. Да и разброс по времени составил всего семь дней. Чего, к сожалению, не скажешь о нашем последнем переходе сюда на Трон... Так что найти брошенную машину не составило труда, я даже использовал ее как транспорт, благо, имел на нее все документы. В результате, на сегодня у тебя нет более на земле никакой собственности. Квартира и машина проданы, и тебе причитается определенная сумма в серебре, конечно, за вычетом понесенных расходов...

Олег посмотрел вопросительно.

- Желаешь получить сразу?

Ярослав, углубленный в изучение представленных бумаг, отрицательно качнул головой.

- Заберу перед отплытием в город Риналь.

- Здесь списки заказанного и доставленного имущества, - Олег взял и предложил пачку бумаг Ярославу.

Ярослав пробежал глазами текст. Радовала точность выполнения. В списке присутствовали практически все заявленные позиции, за исключением некоторых. Имелись даже такие отдельные разделы, как пошив женских платьев с точным указанием расценок на всех этапах, фенидоновая смола, эструдеры, гидроцилиндры. А вот упоминаний о пилораме не было. Хотя, по мнению Ярослава, позиция эта была наиважнейшей, колония просто захлебывалась от недостатка пиломатериала.

Он с огорчением заметил:

- Значит с пилорамой ничего не вышло?

- Посчитали ее стоимость слишком высокой для нас. Заточной станок для ленточных пил стоит круглую сумму и весит столько, что... - Олег безнадежно махнул рукой. - И это не считая всего остального - запчастей и инструмента...

- Жаль... придется лес кроить дедовским способом.

- Что поделаешь, подготовка экспедиции стала в копеечку, приходилось экономить, один томограф чего стоит или УЗИ. Сам понимаешь, на медицину нет ограничений, а Ольга потребовала - кровь из носу доставь...

- Когда можно получить имущество?

- В любое время. Присылай людей, одному не унести.

- Хорошо, Станислав получит все позже, а мне сейчас выдай только платья, хочу быстрее порадовать своих женщин.

Олег встал со словами:

- Честно говоря, с этим пунктом твоего заказа вышло столько мороки...

* * *

Он не закончил фразы, в дверном проеме мелькнули тени. Помещение склада не имело других источников света, кроме дверей, потому здесь царил полумрак. Послышались знакомые голоса, и в комнату, где расположились Олег с Ярославом, вошли Ольга Николаевна и капитан Петрович. Олег жестом предложил им располагаться, Ярославу даже показалось, он их поджидал. Чувствуя, готовится разбор его полетов, ехидно заметил:

- А где же ваш дружбан Шестопер?

Ольга, смерив Ярослава взглядом и садясь в кресло напротив, спокойно ответила:

- Шестопер здесь совершенно неуместен. Ты должен дать нам ответ, по какой причине отпустил врага, и положить конец насаждению культа твоей личности.

Она резко обрезала фразу, требовательно гладя в лицо Ярославу. Ярослав даже несколько смутился под ее напором. Обратил вопросительный взор к Олегу и в недоумении спросил:

- Я что, должен отвечать?

Тот пожал плечами, пытаясь передать смысл ситуации, что деваться все едино некуда.

- Но ответы будут не самыми приятными, что, по всему, лучше скрыть. В противном случае, последствия их разглашения могут оказаться для нас плачевными.

- Ярослав, - уверенно поддержал его Олег, - если есть, что сказать, говори, иначе мы твои действия не сможем понять, а человеку, который действует только в своих личных интересах, и к тому же тайно, среди нас не место. Говори, здесь все свои.

- Хорошо, если настаиваете, но не думаю, что мой ответ прояснит вашу позицию.

- Ничего, мы постараемся понять.

- Хорошо, вы наверно уже знаете, что за спиной Лифидца стоит некая организация, именуемая нами Асмаилитами и состоящая из представителей иного, неизвестного мира. Они, подобно нам, проникли на Трон с целью до конца непонятной, но предположительно, возродить в физическом мире свое божество - Асмаила.

Ольга и Петрович закивали головами.

- Ходят такие слухи, - подтвердил капитан.

- Олег просветил, - согласилась врач.

- В таком случае, вы должны понимать, основной наш противник - не человек. Асмаил - дух потустороннего мира, и действовать против него следует не только огнем и мечом, но и иным колдовским методом. Надеюсь, вы не против? - Ярослав взглянул на товарищей.

Те согласно, кивнули головами...

- Я уже убедился на собственном опыте, волшебство в мире Трона протекает много более интенсивно, чем на Земле. Обычный и распространенный спиритизм или рождественские гадания вызывают здесь мощный эффект и столь же сильные последствия. Попытки расколоть Лифидца обычными методами ничего не дали. Шестопер обломал об него кулаки. Следовало применить пытки, но я не посмел пойти на это. В тайне не сохранишь, а психологическая травма, которую получат колонисты при таком знании, может повредить светлому образу самой идеи переселения.

- Но ты мог делать не своими руками, - импульсивно взвился Олег. - Затем Шестопер здесь и находится, чтобы делать грязную работу за других. В конце концов, мы ему за это платим.

- Согласен, и группа поддержки во главе с Меченым есть, но сути дела это не меняет.

Приказы отдаю я как глава колонии, и ответственность все равно ложится на всех. Опосредованно, но на всех. В такой ситуации я решился прибегнуть к испытанному способу, исключающему подобный вред для общества. В просторе же он называется изгнанием бесов или экзорцизм. На земле это распространенное явление и не должно вас шокировать новизной. Как я уже ранее рассказывал Олегу, а теперь Вам, его практиковали в моей семье несколько поколений, определенный опыт имеется. Человека после изгнания, укрепляющего его беса, легко дожать, но все пошло не так, как я планировал. Из образованного магией портала появились сущность, которая и ранее нам помогала.

- Между прочим, - Ярослав обратился к Олегу, - я тебе ранее не говорил, опасаясь, что не поверишь. Этот самый демон и есть мой информатор, от которого я получаю сведения. Он обещал дожать Лифидца самостоятельно без нашего участия и потребовал отпустить, что, собственно, я и сделал. Но уверяю вас, его участи никто не позавидует, если за дело возьмется падший...

- Что за бред, - возмущенно выпалила Ольга, - и вы считаете, я поверю в эти басни.

- Придется, - уверенно заявил Ярослав, - у меня есть свидетели: Жиган, Лимон и Лопата.

Ольга возмущено фыркнула:

- Все твои люди! Да эти урки скажут все, что ты им прикажешь.

Ярослав якобы растерянно развел руками:

- Моя племянница Анна тоже вызовет у вас сомнения?

- Она ребенок...

- Извини, других нет, как-то не догадался пригласить всю колонию.

- Мог позвать нас...

- Ну это тоже самое.

Образовалась пауза...

- Может, стоит пригласить свидетелей? - обращаясь к Ольге Николаевне предложил Олег. - Раз таковые имеются.

- А смысл? - отвечала та, пожимая плечами. - Они скажут тоже самое.

- А мы послушаем, - настоял Олег, вставая из-за стола и направляясь к охране в дверях с намерениями все же вызвать свидетелей.

* * *

Через полчаса-час разыскали людей Ярослава и поодиночке допросили. Вопросы задавал Олег, Ольга вставляла лишь отдельные реплики. Ярослав с Петровичем, в основном, отмалчивались. Результаты не выявили серьезных расхождений в показаниях, люди говорили уверенно и явно о том, что видели собственными глазами.

- И что меняют эти расспросы? - подвела итог Ольга Николаевна, когда люди были отпущены, и отцы-основатели остались одни. - Ничего не меняют. Ярослав, если не по злому умыслу, то по глупости, совершил халатность, граничащую с преступлением, и не может оставаться у руля колонии. Ты, Олег, должен назначить другого, желательно из вновь прибывших. Кстати, Ярослав, по твоим словам, демон должен был дожать Лифидца. Он выполнил обещание и сообщил результаты?

Ярослав развел руками.

- К сожалению, до сих пор нет, но я надеюсь.

- Я вообще не понимаю, - Ольга импульсивно поднялась с кресла, всплеснув руками, - о чем мы говорим....

- Ты что-то предлагаешь конкретное? - в свою очередь перебил ее Олег.

- Нет, но...

- Хорошо, - согласился Олег, - Ярослава мы снимем с должности, но что это даст нам взамен? Другого человека все равно нет ни среди старожил, ни среди вновь прибывших.

- С тобой прибыл человек вполне пригодный...

- Нельзя так сразу возвышать новичка, да и есть у меня сомнения...

- А Ярослава можно? - возмущенно выпалила Ольга. - Ведет себя как феодал. Уже все именуют его князем. Трон завел и сидит на нем, когда все другие стоят. Порядок установил совсем не такой, как мы планировали. Людей в колхозы сгоняет и каждой группе поручил полностью содержать тяжеловооруженного всадника. Эдак и до крепостного права недалеко и до права первой ночи. Феодализм конкретный.

Ярослава задели последние слова, обращенные в адрес его преобразований.

- Позвольте поинтересоваться, - слегка ехидно произнес он, - это какие плану я сумел поломать? Что-то Олег мне ничего подобного не говорил. Может просветите?

- А простые планы, - импульсивно ответила Ольга, - каждый человек должен трудиться и владеть своей собственной землей и распоряжаться по своему усмотрению.

- Серьезно? - спросил он.

В ответ Олег несколько смутился, но подтвердил:

- Были такие разговоры, но я не стал ограничивать твою инициативу. Это могло выглядеть как недоверие.

- И тем не менее, - вклинился в разговор до того молчавший Павел Петрович, - я и моя группа выступаем против порядков, которые давно отжили и показали свою несостоятельность еще на земле.

- Что же вы выступаете за фермерские хозяйства?

- Да, - подтвердила Ольга, - частная инициатива - залог успешного землепользования.

- Конечно, я не против, - смущенно согласился Ярослав, - можно выделить отдельные участки для тех, кто желает вести хозяйство в одиночку, но такие быстро окажутся в проигрыше по сравнению с многочисленными семьями. Они не смогут выполнять не только общественные повинности, которые на них накладывает колония, но и даже собственные нужды, такие как строительство, расчистка от леса, орошение в сухой период. Поймите, фермерство - этот догмат индустриального общества, без определенных условий и идеологии оно мертво, не выживет. Сильные скупят землю слабых, которым придется работать на помещика поденно, а тут и до рабовладения недалеко. Зачем помещику поденщики, когда можно задешево купить рабов с кораблей, и совсем ничего не платить. Поймите, система фермерства для Трона тупиковая, как, впрочем, и для Земли. На смену фермерам придут латифундии, как на Земле транснациональные компании. В отдаленной перспективе _ это гибель для колонии и мотив для социальной розни.

Лично я вижу перспективу в эвномии и в укрупнении дробных коллективов. Семья - это уже ячейка для товарного производства, но объединение на добровольной основе нескольких семей в артель ведет к увеличению их возможностей, не только на почве товарного сельского хозяйства, но и товарного производства. Увеличиваются не только их физические возможности, но и финансовые.

В результате мы сможем не только наладить изготовление всех необходимых нам вещей и предметов силами небольшой группы колонистов, но и получить прибавок для продажи за пределами Изумрудной долины. Причем мы исключим какую бы то ни было социальную рознь и расслоение, тем самым добьемся эвномии. Семьи и артели - это не централизованные колхозы, это добровольные объединения в силу родственных и товарищеских связей. Не сможет фермер без накачки его финансами, без помощи сильного государства, скотом и инвентарем, транспортом, создать добавочный продукт, а семьи и артели могут. Потому как фермер один, а в семье пять-семь взрослых мужчин, тем более в артели, где двадцать-сорок.

Разговор еще длился некоторое время, пока не был прерван шумом, доносящимся с площади. Все поспешили узнать, что случилось.

* * *

Перед мегароном галдела толпа, состоящая в основном из агеронцев Зенона и нидамцев Наростяшно. Много было среди них и землян-старожил. В меньшей степени мелькали лица и классический камуфляж новичков. Эти затесались в толпу более из любопытства, слышались возгласы на модонском:

- Пусть убираются откуда пришли... Дхоу должны избирать мы...

Ярослав быстро сообразил, что собственно происходит и кто верховодит смутой. Весь актив митинга располагался на мраморных ступенях мегарона в лице таких старых бузотеров как Банула Наростяшно и Ибирин. Многие хорошо известные среди колонистов лица поддерживали их страстными призывами не допустить смещения вождя с должности Дхоу всей колонии. Как ни странно, но среди зачинщиков ярко выделялись нелюди. Миэле и листе, стоя среди людей, выкрикивали реплики не только на чистом модонском, но и для ясности всех присутствующих, на русском.

- Аослов наш дхоу! Не хотим пришлецов!

У них с Ярославом в последнее время наладились вполне дружеские отношения.

И что еще более непонятно и странно, двадцать луженых глоток подростков-заложников войо на удивление дружно завывали, собственно, ничего конкретно не понимая, но ясно сознавая, из-за чего весь сыр-бор устроен. Земляне вели себя намного более сдержанно, но, тем не менее, семьи Ярослава и Станислава присутствовали практически полностью, а другие частично. Большинство из них вели себя несколько заторможено, понимая всю абсурдность ситуации и нежелательность раздоров промеж своими. Большинство из них предпочло бы решить все вопросы по старинке под ковром и не выносить сор из избы, но другие были кровно заинтересованы во власти Ярослава над всей колонией и старались подогреть аборигенов. Юля, Анна и Ноки открыто стояли на ступенях Мегарона, выражая полную поддержку сохранению старого порядка, их поддерживали редкими репликами: Лимон, Лопата и Жиган. Станислав мирно наблюдал со стороны. Всего митинговало человек сто, не считая женщин и случайных зевак.

Когда из дверей складов появилась верхушка колонии, возгласы не только не стихли, но казалось стали активнее. Ярослав и Олег поднялись по ступенькам. Олег поднял руки, чтобы толпа затихла. Выглядел он раздраженно и даже слегка удивленно, вероятно не ожидал столь бурной и внезапной реакции на свои планы.

Толпа затихла. Олег говорил твердо, держа себя в руках и стараясь подбирать слова.

- Ваши опасения по поводу снятия Ярослава с поста и тем более его изгнания беспочвенны. Я не собирался и не собираюсь этого делать... Некоторые изменения вызваны острой необходимостью момента. Я просил его плыть в город Риналь, это не изгнание, а торговля. Он вернется, как продаст и купит товары.

Послышались выкрики:

- Плыви сам!

- Я занят размещением новых переселенцев, Ярослав по-прежнему остается моим первым заместителем и военным вождем Изумрудной долины. Обещаю, что впредь статус его не изменится.

После столь твердых заверений, толпа несколько успокоилась, и выступил Ярослав.

- Благодарю вас, друзья мои, за поддержку, и постараюсь впредь оправдать доверие. Мое отплытие в город Риналь действительно очень необходимо для всех нас. Сейчас я не знаю, сколько продлится плавание, но возвращение неизбежно. Прошу не волноваться по поводу отъезда. Станислав остается вместо меня и не позволит никому действовать нам в ущерб.

На ступенях Мегарона выступил вперед Банула Наростяшно, говоря эмоционально:

- Говорят, у нас отнимут землю в пользу вновь прибывших. Не дадим! Мы ее расчищаем, удобряем, готовим, а пришлецы попадут на все готовое. Пусть расчищают новые участки.

Толпа активно поддержала его шумным гомоном.

Теперь первым выступил Ярослав.

- Я поддерживаю это решение нашего вождя Олега. Вновь прибывшие могут упустить время сева. Когда еще новые участки будут расчищены и готовы. Мое мнение, нам следует пойти на эти уступки и жертвы ради них. Дать возможность провести ранние посадки на своей земле и участвовать в расчитке новых участков наравне со всеми.

В ответ раздались недовольные голоса:

- Кому это надо? Пусть расчищают сами...

В свою очередь выступил Олег, стараясь успокоить людей.

- Мы не собирается ничего у вас отнимать, позвольте воспользоваться землей временно, на один сезон. Позже, когда ее будет расчищено достаточно для всех, мы вернем в целости и сохранности. Я обещаю вам, ни один участок не будет отнят насовсем. Позвольте только нашим людям прокормиться до нового сезона или даже до середины сухого сезона. Мы вернем землю владельцам.

После твердых заверений Олега удовлетворить все нужды колонистов толпа успокоилась и даже, начала расходиться, но еще много осталось недовольных.

* * *

Олег с Ярославом вернулись на склад, у них оставалось много тем для обсуждений. Ольга и Петрович с раздражением ожидали, сидя в креслах, они не пожелали участвовать в митинге.

- Гнусный фарс, - презрительно выразилась Ольга Николаевна, - и организаторов не видно.

Ярослав постарался сгладить недовольство.

- Ну, честно говоря, у нас много таких бузотеров, которые и сами без понуканий могут организоваться, один Наростяшно чего стоит, опять же Меченый с компанией, Ибирин с агеронцами, так что вовсе не обязательно, чтобы кто-то их организовывал преднамеренно...

Олег заметил холодно и слегка раздраженно, обращаясь, в первую очередь, к Ольге и Петровичу.

- Принимая во внимание все обстоятельства, я решил, никакого официального снятия Ярослава не будет! Не тот момент, да и халатность с Лифидцем не наносит нам серьезного вреда. Расформирования семей, как то вы предлагаете - тоже. Все желающие жить и хозяйствовать единолично получат свой пай земли или смогут расчистить новый участок, по желанию.

- Это подрывает существующую систему, - резко отвечал Ярослав.

- Это право людей... жить так, как они хотят, - отвечала Ольга, - это то, ради чего мы все шли сюда!

- Не всегда человек адекватно понимает реальность, в которой живет...

- Все! - резко прервал Олег. - Вопрос считаю закрытым. Семьи сохраняются, так уж сложилось исторически, и ломать устоявшиеся традиции считаю глупым и нецелесообразным.

- Но... - попыталась возразить Ольга Николаевна, - многочисленные семьи задавят одиночек.

- А у нас свобода, - отвечал ей Олег, разводя руками, - и, кроме того, кто захочет жить вне сложившихся устоев, в любом случае будет нести повинности наравне со всеми колонистами, как в общественном труде, так и в военном деле.

Ничего не ответив, разочарованная Ольга встала и вышла из комнаты, ничего более не говоря.

Петрович последовал за ней. Только на улице послышались их раздраженные голоса, но быстро стихли. Недовольные оппоненты покинули площадку.

Глава 87.

Олег кивнул головой, указывая на один из тюков.

- Забирайте шмотки.

Ярослав, выйдя из дверей, позвал Трубу и Лимона, которые в тот момент оказались у мегарона, приказав забрать со склада доставленное с земли имущество. Еще не были перетасканы все тюки с вещами. Олег вновь кивнул Ярославу.

- Пошли со мной, - позвал он.

Ярослав последовал за другом в дальний конец помещений, занимаемых Олегом. Узкий извилистый коридор со стенами из огромных, плохо обработанных базальтовых глыб привел на западную терассу стены. Здесь, перед входом в апартаменты, стояла охрана. Ярослав обратил внимание, это были вовсе не новички из только что прибывших, а лучники старого призыва. Несколько месяцев назад они потеряли своего командира и долгое время оставались под опекой Павла Петровича. Они быстро восстановили старую дружбу с Олегом, который их готовил еще на земле.

В комнатах, которые здесь занимал Олег, ранее помещалась охрана западной стены, в основном мечники Шестопера. Они находились в прекрасном состоянии. Стены оштукатурены, побелены известью. После землетрясения на заново восстановленные перекрытия уложена черепица новой выделки. Устроены деревянные досчатые потолки, в которых прорезаны световые колодцы. Нехитрая мебель, изготовленная руками самих переселенцев - несколько столов, сундуков и полок - оттеняла бледность и пустоту помещений. Олег мановением руки указал на стол.

- Проходи, садись, - сказал он, доставая из расположенного рядом сундука бутылку коньяка, с добродушной улыбкой пояснил, кивая на бутылку, - специально вез распить с тобой. Хороший коньяк!

- Не откажусь, - ответил Ярослав, садясь на стоящую возле стола скамью.

На столе появились рюмки и закуска земного происхождения. Но, прежде чем налить, Олег извлек продолговатый сверток из непромокаемой камуфляжной ткани и положил на стол.

- Это мой подарок, - загадочно произнес он.

Глядя на завернутый в материал предмет и пытаясь предположить, что это за продолговатый рулон, Ярослав предположил:

- Ствол?

Олег отрицательно покачал головой и, отвернув пробку бутылки, стал разливать. Золотистая жидкость искрилась в лучах падающего с потолка солнечного света.

- Не так прозаично, - заметил Олег, откинув край материала, сверток завертелся по столу, блеснуло золото эфеса и ножен, - шпага!- Я знал, что ты умеешь ей пользоваться не хуже, чем мечом. Вот решил презентовать. Делал хороший мастер.

- Даааа...- протянул Ярослав, - умеешь ты найти тропинку к сердцу человека.

Он взял в руки подарок, вынул из ножен. Полированная сталь слепила глаза, отражаясь на солнце.

- Однако подобная роскошь в наших условиях мало применима. На Троне все более в ходу хельме да длинные мечи. Шпагой, да еще и такой красивой, в щиты войо тыкать малопродуктивно, здесь надо колоть коротким мечом.

- Ну как видишь, подарок мой не столько для войны предназначен, сколько для парада, но и для боя вполне пригоден. Лезвие широкое, прочное...

- Хороша! - поспешно согласился Ярослав, - это боевая шпага, пластичная, но крепкая, - он проверил оружие на изгиб, - и в то же время тяжелая, - взвесил, - мало, мало, до меча не хватает...

- Такой и колоть и рубить сподручно, - заметил Олег, - именно то, чего здесь на Троне не хватает для рождения искусства...

- Искусства дуэли?

- Не совсем, скорее кодекса чести.

- Это все самурайские замашки, нам они ни к чему.

- Ну что, выпьем за встречу, а главное, за тебя, за успех нашего дела!

- Выпьем, как говорится, чтобы свеча не угасла.

Выпили, закусили...

* * *

- Кстати... - после паузы заметил Олег. - Что это твои люди болтали о какой-то смертельной молитве. Это серьезно или как?

Ярослав ответил быстро в тон другу.

- О каком человеке на мое место упомянула Ольга Николаевна?

- Я первый спросил...

Ярослав усмехнулся...

- Хорошо, отвечу первым. Есть такая в нашем мире, магия, не магия, но способ убить человека, не прибегая ни к яду, ни к кинжалу...

- В первый раз слышу, а почему молитва?

- Потому как молитва и есть, молится человек своему божеству, хотя вероятней всего, демону...

- И как это происходит?

- Да внешне ничего особенного, раскачивается взад и вперед, да бормочет себе под нос словечки разные, типа: убей того-то, убей того-то. Вот и все.

- И действует?

- Говорят, работает, да не у каждого, иначе на земле все друг друга уже давно поубивали бы. То есть человек нужен особый, со способностями. Ну а что с такими способностями можно сотворить здесь, на Троне, не знаю. Вполне возможно, все будет гораздо эффективнее и для нас хуже. Если демон нам не врет!

- Значит, это все серьезно?

- Если у Асмаилитов есть такой человечек, следует ожидать любой пакости.

- Какой?

- Да любой. К примеру, эпидемию вновь завезут, или кто из командиров скончается от сердечного приступа, враг новый появится, или много что еще может случиться, а на источник неприятностей и не подумаешь. Молитва как бы их притягивает, и в результате - человек был, да помер по естественным причинам. Не придерешься.

- А ты эдак можешь?

- А мне это надо?

- А если общество попросит?!

- Да ни в жизнь, - это самое последнее, черное дело, ни за что. Хоть режьте.

- Тогда как с этим злом бороться?

- Порезать вражину втихаря.

Олег неожиданно встрепенулся:

- Так тебе этим и заняться! Все едино плывешь в Риналь. По пути супостата найдешь и порешишь.

- Поди его сыщи, - недовольно буркнул Ярослав, - да и времени потребуется без меры, - безнадежно махнул рукой.

- Ничего, сколько надо, столько времени и потратишь, а вражину требуется сыскать.

Ярослав, как бы между прочим, намекнул:

- Есть и иной способ?

- Какой? - резко уцепился Олег. - Выкладывай.

- Смертельная молитва, способ воздействовать ментально на судьбу и бытие, в таком случае должен быть и адекватный ответ. Нечто вроде защиты на тонком уровне. Зовется он - посвящение. Именно о нем демон и упомянул. Честно говоря, я не силен в этом, и сам многого не знаю, но суть примерно такова: требуется посвятить человека, или народ, или страну какому-нибудь божеству. И уже оно берет на себя ответственность и защищает ментальный уровень целого народа. Но тут есть одна заковырка, - отзыв. В тайне все держать надо, причем, глубокой.

- Не слыхал никогда о таком, - заметил Олег, закусывая, - больше похоже на бред, и ты хочешь сказать, все это правда?

- Согласен, похоже на бред, но это тайное знание, где ж ты о нем услышишь? Кстати сказать, ходят слухи, что все несчастия России в двадцатом веке исходят отсюда. Враги, а их немало, каким-то способом узнали, какому божеству посвящена наша страна и народ. Совершили обряд отзыва божества, или если хочешь иначе - духовной силы. После пошли несчастия, войны, разлад в обществе, бездуховность, эгоизм.

- Больше похоже на бабушкины сказки, - неуверенно выразился Олег.

- Похоже, - согласился Ярослав.

* * *

Олег, глядя в глаза Ярослава и вновь разливая коньяк, уверенно произнес:

- За годы, прожитые здесь, я видел столько необычного, что научился не отвергать с порога любые бредни, сколь сказочными бы они не казались, и даже если предупреждения исходят из уст приведения. Ты сказал все это тайные знания, потому и должно остаться между нами. Делай все, что требуется, чтобы обезопасить людей и колонию, посвящай, если необходимо.

- Как видишь, мой демон-информатор многого стоит, хотя и не дал расколоть Лифидца. Впрочем, он не человек, - нужно ждать, может еще проявит себя. Тем не менее, он стоит за то, чтобы прервать действие врат...

- Зачем ему это? - удивленно заметил Олег, перебивая товарища. - Зачем помогает нам?

Ярослав усмехнулся.

- Если его поближе узнать, то можно понять, они с Асмаилом давние недруги, а здесь на Троне, Асмаилиты притесняют его адептов. Во всяком случае, я так понял. Если обратиться к истории, то можно вспомнить, Асмаил принадлежит к семейству демонов по рождению, то есть титанов, и как следствие, есть зло в своей духовной сути. Наш демон падший, из семьи хоть и языческих, но божеств, имел, и до сих пор имеет множество последователей, как на Троне, так и на Земле. Тем более, что его статус всегда был очень высок и в злых намерениях не замечен.

- Почему же превратился в демона?

Ярослав пожал плечами...

- Денница тоже до падения был ангелом, да возгордился, - гордыня, все она проклятая. Может наш бесенок и был когда-то почище других, но семейка его не отличалась ангельским характером. И оказались по ту сторону баррикад все чохом, невзирая на личности... Но нашему повезло, зацепился за Трон, нашел теплое местечко, и теперь его хотят выжить, а идти-то некуда, разве что прямо в ад под крылышко к недругу Асмаилу. А ему это надо?

- Значит, вы со своим дружком предлагаете прервать работу врат?

- Во-первых, - поправил Ярослав, - не дружком, а союзником, и то временным. И попрошу в дружбе с демонами не обвинять. Могу и обидеться. Во-вторых, я предложил поискать способ как-то воздействовать на врата, чтобы прервать связь с родным миром наших противников. Ты сказал, что не знаешь такого. Демон тоже, но дал нам ниточку. Некий волшебник Меллоуз из города Риналь будто бы может помочь. Кстати, ты такого не знаешь?

- Нет, - задумчиво произнес Олег, - не слышал, может не из Риналя, иначе бы я знал. Все местные волшебники на слуху. Может из другого? На полуострове Риналь много других городов кроме самой столицы, такие как Бразанна, Драмнен, Цитай, может демон имел ввиду не город Риналь, а одноименный полуостров Риналь?

- Демон выразился точно: Волшебник Меллоуз возможно сможет помочь. Дословно.

- И что ты предлагаешь?

- Искать этого Меллоуза, плыть в город Риналь и искать. По всему, кроме меня, некому. Кроме того, демон советовал, хватит нам отсиживаться, пора нанести ответный удар, иначе можем вновь схлопотать по соплям.

- И что ты предлагаешь?

- Есть несколько вариантов...

- Какие?

- Самый доступный - обезвредить бурутти, захватить долину. Клинья под эту операцию подбиты, люди есть, как в самой Бурутти, так и в Агероне.

- Рискованно.... Еще?

- Можно и не сейчас, позже. Разграбить Семнан. Нанести удар в самое сердце врага. Получим не только много неизвестной нам информации, но и денег, и славы. Думаю, найти людей для такого дела не составит труда и здесь у нас в Агероне, и в Ринале. Говорят, Риналь с Семнаном давно на ножах.

- Афера... - отманулся Олег. - И себя, и людей погубим. Семнан - неприступная крепость, армия, флот. Перебьют!

- Ну, тогда не знаю, можно провести разведку, найти Меллоуса, вражину эту, о которой демон говорил. Взять языков.

- А вот это мне уже больше нравится, меньше риска. А главная задача какая? Серебро доставить на Риналь. Деньги должны работать, без них никакое дело не устоит, а с ним мы рано или поздно любых Асмаилитов изведем. Дам тебе рекомендательные письма к друзьям и инструкции, как себя вести с торговцами, какие цены назначать. Главное, не сбрасывать весь товар сразу и не сбивать цен. Менять серебро на золото только через доверенных лиц, никогда не продавать случайным людям, даже если дадут выгодную цену. Думаю, справишься, если строго будешь следовать правилам.

Когда распределишь товар, часть продашь, нужное купишь, корабль с грузом должен уйти в Изумрудную долину. Подбери человека, который сможет вернуть его сюда без твоего участия. Сам останешься на Ринале, вести обмен и хранить полученное. Думаю, к концу лета все будет реализовано, а наш корабль с грузом вновь придет в город Риналь, с ним и вернешься. К этому времени все операции в Семнане должны быть закончены. Языки взяты, Меллоуз найден, вражина на том свете. Понятно?

- Будет сделано, - уверенно отвечал Ярослав, подымая вторую рюмку.

- Ну, за успех!

Выпили по второй.

- Много людей с собой возьмешь? - спросил, морщась, Олег. - И когда корабль будет готов к отплытию?

- Корабль подготовим недели за три, в крайнем случае, четыре, - отвечал Ярослав, закусывая.

- Нормально, - согласился Олег, - время терпит.

- Людей хочу взять десяток, максимум полтора...

- Бери больше, - уверенно посоветовал Олег, - могут пригодиться, не горшки с маслом везем. Лошадей возьми, чтоб не пешком ходить. Побольше оружия.

- Взять бы Станислава...

- Нет! Он мне здесь нужен. И вообще, из старичков возьмешь минимум, не хочу ослаблять колонию. Дам тебе человечка одного, посмотри, чего стоит.

- Из новых?

- Да.

- Не тот ли, которого на мое место метили?

- Нет не тот, но на вид дельный, может помощником станет, из кубанских казаков.

- Южанин?

- Да, но не все с этим призывом ладно, хочу тебя просить.

- В чем дело? Слышал, сомнения выражаешь?

- Не совсем сомнения, а вроде предчувствия меня гложут...

- Какие?

- Спокойно как-то все...

- Радоваться надо, - усмехнулся Ярослав.

- Радуюсь, но в душе кошки скребут, гладко как-то все прошло, ни ментов, ни спецслужб, никто не наезжал, не предупреждал, что людей идеями глупыми смущаю. Не могут наши действия пройти мимо ушей ФСБ. Не верю.

- Может им на нас глубоко плевать, исчезла тысяча без следов, ну и фиг с ним, не хотят делать лишних движений, у них по стране каждый год сто тысяч исчезает бесследно, никто и не чешется.

- Все может быть. Может, но не верю, крыса, чувствую, есть, потому и тихо.

- Хочешь, чтобы я ее вычислил?

- Вместе...

- А если нет? Если только домыслы?

- Не верю! Слишком все гладко прошло. Во всяком случае, в третий раз точно возьмут и к стенке поставят.

- Значит, возвращаться на Землю больше не собираешься?

- Почему? Собираюсь, но не сегодня и не завтра.

- Тогда когда?

Олег пожал плечами.

- Может, год, может, два, сколько потребуется. Хочу поручить тебе поработать с людьми в этом направлении. Может, найдешь крысу, заодно и с новичками познакомишься. Структуру походную необходимо переформировать в постоянную, более отвечающую местным условиям и согласованную с уже сложившимися традициями. Вот этим и займешься до отплытия, а я обустройством вновь прибывших. Дел невпроворот...

- Кто-нибудь из твоих вновь прибывших домой просился? - неожиданно спросил Ярослав. - Ну или, на худой конец, недовольство проявлял?

- Как же без недовольных? - развел руками Олег. - Все гладко не бывает.

- Общий список есть?

Олег достал листы, исписанные убористым почерком, передал другу. Ярослав окинул взглядом, вникая в содержимое.

- Думаю, если откинуть женщин, детей и тех, кто в возрасте, останется не так много. Сотни две, - заметил он.

- Есть те, кто никак не может быть крысой, - уточнил Олег. Это казаки и староверы. Все они друг другу приходятся родственниками. Маловероятно, чтобы в их ряды затесался посторонний.

- Согласен. Следует выделить тех, кто стоит особняком, кого вербовал не ты сам, а привели другие. Он не может быть хилым и слабым, на такое задание пошлют человека со стойким характером и крепкими мышцами, а таких, я думаю, среди новичков не так много. Если по этим критериям отбросить всех, кто предположительно не может быть засланцем, останется не так много. Человека...

- Три-четыре, - перебил его Олег, указывая на конкретные фамилии в списке. Я об этом уже думал, но прощупать личности времени не хватало.

- Ну, я тоже щупать никого не буду, но присмотрюсь. Кстати, кто-нибудь из тех, кого ты сам предполагаешь, заговаривал о возвращении или хотя бы из его окружения или друзей.

Олег задумался на секунду.

- Нет. Возвращения желают люди, в основном, слабосильные, впечатлительные, которые тяготы переносят с трудом. Им помогать надо, а не проверять.

- Рано еще. Засланец только через год попросится обратно домой, когда его от ожидания начнет клинить, а пока надо набраться терпения и ждать. Рано или поздно он мимо тебя не пройдет, потому как ты - единственный путь назад. Вот тогда мы его и возьмем.

- А если к Асмаилитам переметнется, через них возвращаться задумает?

- Это, конечно, возможно, но лично я бы не рискнул. Это надо совсем отмороженным быть, чтобы волку в пасть лезть.

- Но крыса не знает...

Ярослав развел руками.

- Что делать, в этом случае, пожалуй, и не уследишь. Придется действовать в догон.

Глава 88.

После долгих разговоров с Олегом Ярослав покинул крепость, намереваясь до прибытия в поместье познакомиться с командирами вновь прибывших переселенцев и заглянуть на верфь, где требовалось придать энтузиазма строителям. Две недели, отведенных самим Ярославом на окончательную подготовку экспедиции, казались совершенно недостаточны. Но если действительно желать выполнения всех задач, стоящих перед экспедицией, то следовало спешить. По пути нужно было заглянуть домой, где, как он предполагал, его ждали.

Возвращаясь в свой городской дом, Ярослав не мог не обратить внимания на изменения, произошедшие в старинном городе Ласу, который еще недавно состоял из одних руин. Если не считать домов, занятых и восстанавливаемых Ярославом и другими крепкими семьями - Станислава, Силыча или, из аборигенов, Наростяшно. Остальные постройки не то что лежали в первозданном, то есть разрушенном, виде, но в немалой своей части разбираемы в угоду восстановления отдельных зданий, крепости, верфи или близлежащих поместий. С прибытием новых переселенцев картина изменилась прямо противоположно, ближайшие к крепости постройки оказались заняты все без исключения. Люди, как муравьи, стремились быстрее обустроить жилье. На пустых в прошлом улицах образовалось оживленное движение. Повозки, запряженные лошадьми, или двухколесные арбы с быками, гурты крупного и мелкого скота, а то и просто толпы людей, направляющиеся по делу и без дела или перетаскивающие камень, везущие на повозках свежесрубленные бревна, или инвентарь, или мешки с посадочным материалом, - все пришло в движение. И даже старожилы, захваченные всеобщей турбулентностью прибытия новичков и довольные в прошлом одними поместьями в пригородах да малой кельей в крепости, вдруг осознали, что могут остаться без жилья в городе. Они стремились, пока не поздно, занять под восстановление подходящие руины. Процесс этот в своей основе хаотический - кто первый вселился, того и жилплощадь, вызывал трения. Поэтому Ярослава в эти дни осаждало немало просителей, в чем-то себя считающих ущемленными или в ссоре с соседями. Ярославу приходилось принимать на себя до сих пор не свойственную ему роль судьи. Несвойственную по той причине, что до сих пор не было необходимости в судье. Да и ссор и тяжб, как таковых, не было, места всем хватало. Сейчас же многое резко поменялось, старожилы часто оказывались в обиде по нерасторопности и предвзятом мнении, что им де все принадлежит по праву первопроходцев, а вновь прибывшие старались отхватить кусок пожирнее, не считаясь с мнением уже существующих общин. Потому Ярославу приходилось урезонивать и тех, и других в меру необходимости.

Городской дом Ярослава к весне был основательно востановлен. На отделку затрачено немало сил и труда. Причем Ярослав не стесняясь привлекал к работам не только своих, но и, когда требовалось, людей из других семей. По состоянию на весну возобновлены все перекрытия и покрыты черепицей крыши; комнаты оштукатурены, побелены; полы настланы и покрашены; установлены где требуется лестничные марши и восстановлены галереи, непосредственно примыкающие к жилым помещениям. Над центральным двором возведена сплошная крыша со световыми колодцами, а небольшое помещение по конструктивным особенностям сродни мегарону крепости, в котором имелись такой же очаг и трон, отделано росписью. Здесь Ярослав собирался принимать просителей.

Без всяких сомнений жить в городском доме гораздо удобнее, чем в тесных клетушках дворца-крепости. Второй этаж занимали многочисленные спальни и жилые помещения. На каждого члена семьи приходилось по одной-две отдельных комнаты. После переезда сразу стало намного просторнее. Вещи, ранее громоздившиеся в крепости горами чуть ли не до потолка, теперь легко помещались в складских помещениях на первом этаже или дальней хозяйственной части дома, отчего большинство комнат и спален выглядели пустоватыми. Никто еще не успел обзавестись достаточным количеством мебели. Часто люди даже из семьи Ярослава не имели ее совсем, спали прямо на полу, на набитом сеном матрасе. Редко такое положение скрашивали самодельные столы, скамьи или сундуки. На первом этаже разместились: зал для приемов, оружейные, склады для наиболее ценных вещей. Здесь же в передней, можно сказать, официальной части дома, размещались помещения школы, которую могли посещать все дети переселенцев-землян. Школа содержалась целиком за счет семьи Ярослава, а учителями определялись те, кто сам наилучшим образом знал предметы и был способен преподавать.

Далее вглубь здания шли столовые, кухни, а на заднем дворе располагались хозяйственные помещения, предназначенные для хранения продуктов с устроенными здесь горшками-хатумами. Здесь же хлева для скота, конюшни, сеновалы и мастерские. Сюда была переведена ботная мастерская, которой уже не находилось места в крепости. Тут же в небольшом помещении располагались ручные жернова для помола муки.

Особенностью нового дома стало устройство здесь бани на русский манер, что стало среди переселенцев-землян не рядовым событием. До сих пор по недостатку времени и сил, а также благодаря исключительно теплому климату, народ использовал для мытья близлежащий ручей, ну или воду в ведре. Но мечтали окультурить сей процесс многие. Поэтому первая баня в доме Ярослава стала неким символом прогресса в этой области. Многие приходили проверить, что как устроено с намерением сделать подобное или даже лучшее у себя дома. Некоторая волна, поднятая вокруг, на первый взгляд обычного для нас сооружения, естественным образом не могла не затронуть и туземцев. Те из них, кто постоянно жил в доме, и те, кто приходил, удивлялись и не понимали необходимости мыться горячей водой, тем более что многие и холодной вовсе не мылись.

Проявила интерес и Миэле. Как не человек, а энола, она естественно отнеслась к предложению мыться горячей водой крайне настороженно. Но не предвзято и с любопытством. Тем не менее, обливание себя кипятком ей не понравилось, и после первой попытки она это повторять не пожелала, предпочитая по старинке пользоваться ручьем. Остальные аборигенки из семьи Ярослава, вроде Ноки, подобно эноле и рады были отказаться от бани, но их уже никто не спрашивал, хотят они или нет. Миэле, видя подчинение чужой традиции со стороны всех в семье, а она, по местным представлениям, была частью семьи Ярослава именно как заложница, была вынуждена хотя бы формально, скрепя сердце, исполнять ритуал, тем более что сам ее хозяин не раз упоминал, что не любит грязных женщин. Впрочем, как уже говорилось, исполняла она его весьма формально, скорее имитируя процесс.

В конечном счете, жизнь в новом просторном доме понравилась всем, включая Миэле, которой здесь были выделены отдельные апартаменты. После переезда, в крепости в помещениях Ярослава оставалась лишь охрана, а сами комнаты заняты под склады. Поэтому оставаться одной, с листе Лигиэло и охраной из незнакомых людей - скучно, несмотря на достаточный комфорт в ее высоком тереме, изнутри напоминавшем по убранству жилье энолов в Древнем лесу. По этой причине они с листе целые дни проводили в новом доме или поместье. Постепенно она втягивалась в жизнь человеческой семьи, точнее, общества людей, волей-неволей вынужденная мириться с его особенностями. Выяснялись некоторые нюансы ведения хозяйства самих энолов. Так, на удивление всех, выяснилось, что, несмотря на четкую позицию самих энолов, как собирателей и охотников, и полное пренебрежение сельским хозяйством. Первородные в тайне им занимаются, и это не только относительно лесоводства и садоводства, что не считалось позором, но и прямым выращиванием растений на грядках, что являлось тяжким грехом. По словам Миэле, их народ в настоящее время был плотно заперт в лесах и горах, не имея возможности собирать злаки и овощи на открытых пространствах степей и окружающих Древний лес лугов. Поэтому каждая семья самостоятельно, втайне от сородичей, иначе позора не оберешься, разрабатывала небольшие огородики на лесных полянах и строго их оберегала от сородичей. Порой целые семьи, уходя, якобы, на охоту, сеяли в укромных местах горных долин зерно или садили рамин. Потом, когда эти продукты появлялись в деревне, объяснялось, что они собраны с риском для жизни в степи. Все об этом знали, но были вынуждены мириться. Мир вокруг Древних лесов стремительно менялся.

* * *

Сегодня возвращения Ярослава домой ожидали с особым нетерпением. Труба с помощниками принесли в дом огромные баулы с вещами. Предстояла их раздача. Открывать без разрешения никому и в голову даже не пришло. Баулы и некоторые из ящиков сложили в крытом дворе, где сейчас находилось большинство народа, в том числе и Станислав с сыном.

Только первые вопросы к Ярославу оказались совсем о другом.

- Ну, что вы там решили? - первым делом поинтересовался Станислав, не успел тот переступить порог дома.

- Через две-три недели уходим в город Риналь, - твердо ответил тот, давая понять, что все уже решено.

- А нам это надо?

Ярослав, видя, что от его слов зависит мнение его людей не только об Олеге, но и о нем самом, как о командире независимом от чужого влияния, постарался вложить в слова максимум убедительности. И потому, сделав некоторую паузу, во время которой подошел к мешкам и разрезал плотно склеенную упаковку, ответил:

- Дело в том, что нам это не просто - надо! А, возможно, будущая судьба каждого зависит от результатов поездки. Мы плывем не столько за тем, чтобы продать и купить товар, а для того чтобы определить на местности врага, Найти подходы к его логову, найти союзников для сопротивления. Не секрет, что бурути подосланы Асмаилитами, чтобы уничтожить нас. Причину подобной ненависти мы тоже не знаем, но стоит определить. Так что отплытие - дело решенное, и откладывать нет смысла.

Он стал доставать вещи из баулов, строго распределяя в соответствии со списком, составленным более полугода назад. По большей части это были одежда, обувь, ценные инструменты, которые невозможно изготовить на Троне. У Станислава помимо обычных вещей в заказ входили делительная головка, нониусы, победитовые резцы. Его заказ был самым тяжелым по весу и состоял почти целиком из железа. Весовая доля других, значительно более низкая, заполнялась, в основном, хорошей обувью или одеждой. Женщины-землянки основательно запасались косметикой, духами порой в ущерб обычным вещам. Требования моды быстро уступили место практическому интересу, поэтому даже женщины из-за ограничений в весе заказали, по большей части одну, максимум две вещи на выход, остальные практичные, простые - рабочая обувь, одежда.

Каждый по очереди подходил к Ярославу, получал свое, расписывался в ведомости. Затем настало время раздавать подарки, то есть те вещи, которые были получены за счет колонии или лично Ярославом. Только под конец он достал то, что, по местным меркам, могло составить состояние. Женские платья, пошитые Олегом специально под заказ из самых дорогих материалов. Они даже для земли составляли значительные суммы. Изначально все шесть подарков предназначались исключительно для двух девушек, Анны и Юли, но в последние полгода семьи сильно изменили состав. Нежданно-негаданно объявилась эльфийка, которую он, даже если и хотел бы, но не смог обойти подарком, и Ноки, не пожелавшая покинуть семью и променять состоятельное положение рабыни в семье вождя на непредсказуемое замужество. Возможно, он и не стал бы что-либо дарить рабыне, но не мог себе позволить кого-либо обделять, даже если этот человек в глазах общества стоит на низшей ступени. В результате он распределил подарки иначе, по одной штуке на каждую, а два утаил, оставив про запас. Все платья были изготовлены в одном стиле, свойственном моде Трона, но разного покроя и разных материалов и цвета. Особенно роскошным было платье, изначально предназначенное для Анны, золотого атласа с маленькими шитыми платиновыми лилиями по всему полю, подол и отворот украшало платиновое шитье из тонкого растительного узора. Высокую талию опоясывал пояс в виде тяжелой шелковой широкой ленты с идентичным шитьем, концы которого спускались много ниже колен. Неглубокое декольте украшалось тонким блестящим серебряным кружевом. Весь образ подчеркивал строгую роскошь без излишеств.

По причине близости размеров платье больше всего подходило Миэле, а Анне пришлось довольствоваться вишневым с золотым шитьем несколько иного кроя. Юля получила то, что ей и предназначалось, потому как по причине высокого роста ее платье никому не подходило. Это платье серебряного с отливом атласа с золотыми лилиями и шитьем по покрою схожее с первым, а по производимому впечатлению - лучшее. Ноки пришлось довольствоваться голубым. Белое, более похожее на свадебное, и розовое, не самое удачное, остались в запасе.

Роскошные подарки вызвали бурю эмоций. Тем более что с платьем шел, как это и полагалось, весь комплект: туфли, бижутерия, сумочки и прочее. Сразу последовало переодевание в обновы и нечто похожее на дефиле. Причем Миэле оказалась захвачена всеобщей радостью не меньше других в семье. Все женщины, включая жену Станислава Людмилу, и остальные приоделись и приняли участие в семейном празднике, возникшем спонтанно. Миэле дополнила свой наряд множеством украшений, с которыми, похоже, никогда не расставалась. Голову украсила золотая диадема, а шею - изящное колье из мелких изумрудов. В порыве чувств, вероятно, после выпитого, эльфийка сделала несколько дорогих подарков девушкам. Так, Анне - бриллиантовое колье, Юле - серьги с сапфирами, Ярославу - перстень с крупным рубином.

* * *

К сожалению, Ярослав не мог долго присутствовать на празднике, его ждали иные заботы. Каждый день промедления оттягивал решение важных вопросов и поставленных задач. Он вынужденно покинул дом в разгар веселья. Время шло, и его ждали на верфи. Уже в дверях его остановила Анна.

Она была в великолепном вечернем платье с неглубоким декольте. Ее вид мог свести с ума любого мужчину, особенно в тех спартанских условиях, в которых пребывали переселенцы. Ярослав намеревался одеться подобающе предстоящему собранию командиров и предполагаемому строевому смотру. Все были заняты праздником, и они в оружейной остались одни. Анна проявила инициативу.

- Разреши, я помогу тебе застегнуть пряжки на спине, - предложила она тоном, не терпящим возражений.

Впрочем, эта процедура давно стала обыденной, еще с момента попадания на Трон. Анна часто заменяла оруженосца. Сейчас она привычными движениями затянула ремень в пряжке, соединяющей на спине ожерелье и бригандину. Последовала короткая пауза и прямой вопрос.

- Когда Олег собирается нас вновь покинуть?

Ярослав смутился, ответив несколько нерешительно:

- Похоже, на этот раз не скоро... Или ты устала ждать?

- Я уже не жду, - отвечала Анна с видимым безразличием, - просто интересно.

- Данное слово... - попытался оправдаться он.

- Мне давно безразлично, сколько времени прошло и когда все произойдет, - перебила Анна, обнимая его и целуя в губы.

- Ты знаешь, мое место здесь...

- Я не тороплюсь...

Неожиданно их прервали, в оружейную вошел Станислав со словами:

- Ах, вот вы где? Ярослав, нам пора!

По дороге на верфи Станислав заинтересованно спросил.

- Если дело с твоим отъездом решенное, кого ты возьмешь? Олег пытается мне не позволить идти вместе с тобой, но мы можем настоять.

- Не вижу смысла. Я опасаюсь оставлять без присмотра наши семьи, нет никого другого кроме тебя, кому я могу всецело доверять.

- Но, Сергей...

- Согласен, на Жигана можно положиться, но не во всем. Как он себя поведет, получив власть, можно только гадать. Как бы то ни было, общее прошлое с Меченым может стать преобладающим и поставить под сомнение преданность нам. Без всяких сомнений, именно эти резоны имеет ввиду Олег, стараясь сохранить вокруг себя максимальное число преданных людей.

- Самый преданный - это ты. Почему от отсылает именно тебя, а не едет сам?

- Боится не справлюсь с вольницей новых переселенцев.

- Да ну? Ты в это веришь?

- Справится-то справлюсь, но какой ценой? И в прошлый раз люди не сразу привыкли к моим замашкам... Олегу будет легче притереть новичков и старожил.

- В таком случае, зачем посылать именно тебя? Почему не Жигана или Силыча или думаешь, не справятся там, в Ринале.

- При всех своих качествах Силыч не потянет. Жиган справится без сомнений, но не надежен в силу сам знаешь чего, да и не в теме. Потому вариантов у нас с Олегом нет. Он должен остаться здесь, чтобы колония нормально без конфликтов развивалась, а я должен плыть, чтобы исполнить все задуманное и при случае не ступить на стезю измены. Так что все он делает правильно, хотя и грубовато. Хочет сразу показать, кто здесь хозяин.

- В таком случае, кого ты возьмешь?

- Изначально предполагал минимум, не более десяти человек, но Олег настаивает на более многочисленной группе. Предполагаю взять тридцать человек. Однозначно, пойдут Ибирин и Зенон, прекрасные моряки и преданные мне люди. С ними пятнадцать человек агеронцев и как противовес пятеро нидамцев. Из своих возьму Жигана, Трубу, Молчуна и Бомбу. Еще намереваюсь просить у Силыча его брата Бориса, мы друг друга хорошо знаем. Еще пятерых возьмем из новичков, причем, скорее всего Олег даст двоих из их современных командиров, чтобы ослабить. У них сейчас примерно двести пятьдесят боеспособных мужчин при шести начальниках. Посылая со мной двоих, он разобщает их, ставя заранее в ослабленное положение по отношению к нам, старожилам, несмотря на превосходство в численности. Одновременно мужики получают хороший опыт, и по возвращению будут иначе относиться к происходящему здесь. Снимут розовые очки и лишатся значительной части самомнения.

- Женщин будем брать?

- Не бабское это дело, хотя у местных нет предубеждения к женщинам на море, как впрочем и у меня, да и Дрегон тому пример. Если кто-то возьмет с собой жен я не стану возражать. Как я слышал, местные ходят целыми семьями.

* * *

Верфь встретила их умиротворенной тишиной, большинство строителей сейчас заняты на земле своих поместий. Страда - не самое подходящее время, чтобы отвлекать людей на такую ерунду, как корабли. Между тем, человек пять-шесть тесали кривыми топорами заготовки палубных бимсов и новые шпангоуты, лежащие на плазе. Фрегат к этому моменту представлял собой конструкцию из перекрещенных между собой шпангоутов, стрингеров и подпорок. Причем, набор корпуса был установлен на стапель лишь наполовину. Работы предстояло еще очень много, а к огибанию набора обшивкой еще не приступали.

Первым делом Ярослав искал на верфи Зенона. Этот молодой модон был лучшим из всех переселенцев кораблестроитель, в прошлом ему приходилось участвовать не только в изготовлении рыбацких лодок, что умели почти все рыбаки-агеронцы, но и настоящих кораблей, потому он стал первейшим помощником Ярослава. Его умение сплачивать доски, выбирать пазы под шконты, делать плотную конопатку удачно дополняли знания Ярослава в теории корабля и принципах строительства. Особо ценным оказался опыт Зенона в выборе древесины на отдельные детали, такие как нагели, кницы. Используя знания Ярослава и опыт Зенона, им вдвоем удалось разработать и осуществить на практике технологию изготовления корпуса корабля с минимальным использованием для крепления металла. Почти весь корабль делали исключительно из дерева, железные гвозди заменили деревянные нагели по местной технологии. В отличие от земного способа, когда доска обшивки пробивается гвоздем насквозь, модоны крепят обшивку шконтами и нагелями только изнутри. Таким образом, собрав на стапеле обшивку, они уже затем устанавливают внутри нее шпангоуты.

Зенон предлагал и фрегат строить привычным способом, но Ярослав, понимая трудности, которые последуют при установке значительно более массивных шпангоутов внутри уже готовой обшивки, категорически отказал, предпочтя способ постройки корабля, начиная с набора, как это делают на Земле. Зенону это было крайне непривычно, но он не посмел возразить. В результате получилась оригинальная технология из смеси земных и местных принципов постройки. Большой удачей оказалось то обстоятельство, что с последней партией агеронцев из пятидесяти человек прибыло много рыбаков, знакомых с плотницким делом и умевших строить лодки. Они и составили основной костяк верфи.

Зенона нашли внутри набора. Он выбирал малку с носовых шпангоутов - дело тяжелое и требующее умения. Вокруг валялись горы щепы и разный специфический инструмент. Увидев командиров, Зенон оставил работу, опустил на кучу щепы кувалду, недовбитый резец так и остался торчать в теле шпангоута. Отирая пот собственным хитоном, он выбрался наружу. Его обнаженный торс блестел от пота.

- Ты в курсе, что Дхоу Олег требует за три недели подготовить "Палладу" к отплытию?

- Он мне не начальник, - буркнул Зенон, отхлебывая воду из полой деревянной фляжки, которая для удобства использования торчала между шпангоутов.

- А я для тебя кто?

- Дхоу! Оуна наватаро! - уже более уважительно согласился агеронец.

- В таком случае все работы на стапеле прекращаются, и вы готовите "Палладу" к выходу в море в две недели...

- Нам одним не справиться, надо звать людей из поместий.

- Вызывай всех своих. Помощь на земле участков окажет вся колония. Вот Станислав распорядится...

Тот в свою очередь подтвердил сказанные слова.

- Уже сегодня часть наших людей выйдет на участки тех агеронцев, которые будут заняты на достройке.

- Сегодня к полудню необходимое количество людей должно трудиться на пристани. Кстати, сегодня вы должны снять лес с подвесов и приступить к изготовлению мачт, затягивать это не следует.

- Дерева тяжелые...

- Для этой цели вам будут выделены люди, человек двадцать. Затем они займутся своим делом, а вы немедленно приступайте к обделке мачтовых дерев. За неделю все должно быть готово. А на место снятых повешены новые бревна для сушки. Для этого ты выберешь в лесу подходящие, а люди Петровича срубят их и на лошадях доставят сюда.

Выдели также людей доделывать релинги на корме и пусть все доски палубы вновь проконопатят, рассохлись. На это дело возьми людей Колтука, человек пять. На этом пока все. Я сам буду здесь к вечеру...

После осмотра сделанных работ и поиска недостатков или недоработок Ярослав намеревался покинуть верфь, чтобы прийти сюда позже уже в качестве простого рабочего. Зенон спросил:

- Кто поплывет на полуостров Риналь?

Интерес к этому был всеобщим.

- Пока не знаю, но ты и твои люди поплывут точно. Пойдут лучшие из тех, кто уже не раз ходил в море, и достаточно опытен в этих делах. Всего агеронцев намереваюсь взять пятнадцать человек. Полный комплект команды корабля.

Зенон оживился. Путешествие на полуостров Риналь сулило всякому приличный барыш.

- Сколько товара и кому можно будет брать с собой?

- Это будет видно по загрузке корабля, а людей ты определишь сам.

* * *

Некое подобие строевого смотра, назначенное на полдень, должно было собой ознаменовать для новичков прекращение походной вольницы и переход на новые формы комплектования подразделений. До этого времени Ярослав почти не касался их жизни. Получалось, как бы старожилы жили сами по себе, а пришельцы, запрудив город, по собственному усмотрению. Этому слиянию и должен был послужить смотр, устроенный на площадке возле Белой башни. К сожалению, по известным причинам не было возможности собрать сразу всех боеспособных мужчин и составить представление об их подготовке и качествах.

Из двухсот пятидесяти человек землян удалось оторвать от работ лишь примерно две трети, но и это уже давало понять, что собой представляет эта ватага. Тем не менее, командиры взводов и рот присутствовали все и были представлены прямо на плацу, как это подобает в настоящей армии. Здесь же присутствовала часть подразделений старожил: мечники во главе с Шестопером, копейщики Петровича, лучники, агеронцы и даже два десятка воинов войо. Навси-ла-рад отсутствовал, но его воины были здесь глазами и ушами. Все они, как это и положено на смотре, вооружены, со щитами и копьями в отличие от новичков. Олег представил Ярослава перед строем:

- Господа, представляю вам моего заместителя Ярослава Конева. С сегодняшнего дня вы находитесь непосредственно под его командованием, как начальника всех вооруженных сил колонии и военного вождя. Ему также принадлежит вся административная власть в мое отсутствие. По земным меркам и численности наших сил на сегодня его звание равно полковнику. Прошу любить и жаловать...

После чего Ярослав, как и подобает, вышел вперед и поздоровался со строем, вскинув руку под козырек.

- Здравия желаю, товарищи переселенцы, - он преднамеренно не называл их еще ни воинами, ни солдатами.

В ответ раздалось недружное "Здравия желаем!", потонувшее в каком-то хрипе и всхлипываниях. Отовсюду неслось подуставное "Ваше благородие", то "Гражданин начальник", то простое мужицкое "Здоров будь", а то и "Здоровей видали". Ярослав, не отнимая руку от козырька, обернул голову в сторону Олега с укоризненным взором. Тому оставалось только пожать плечами и развести руки, мол, не до ерунды было.

- Плохо! - выкрикнул Ярослав. - Ко мне как к вашему командиру,- он вновь взглянул в сторону Олега, - а по воле вышестоящего руководства, с сего дня произведенного в полковники, следует обращаться "товарищ полковник" или кому неприемлемо подобное обращение, "Ваше превосходительство". Попробуем еще раз...

Вторая попытка, а затем третья несколько взбодрили строй и быстро показали, кто здесь командир, а кто подчиненный. Ярослав, конечно, не стремился усердствовать, (здесь не было судов и комендантского взвода), но, в том числе и это, быстро дисциплинировали людей, когда им аккуратно указывали на их место в строю. После представления Ярослав в сопровождении Олега и командиров первого призыва - Шестопера, Петровича, Станислава - обошел строй от взвода к взводу, знакомясь с отдельными командирами и их людьми. Крайними правыми в строю стояли терские казаки в черной форме, сапогах и папахах и командир роты, рослый бородатый чернявый мужик с погонами полковника на плечах и крестом Георгия на груди.

- Командир первой роты, полковник Петр Бирюк, - представился он, сделав шаг вперед.

- Рад знакомству, - протянул руку Ярослав.

Тот ответил твердым рукопожатием.

- Звание полковника Вам присвоено в армии? - поинтересовался Ярослав.

Мужик помрачнел, отвечая весьма недовольно:

- Никак нет, кругом станичных старшин.

Видя, что человек в возрасте и по всем меркам должен был служить в Советской Армии, он переспросил:

- Ваше армейское звание?

Мужик стушевался, медля с ответом. Окружающие ждали.

- Рядовой.

- Не расстраивайтесь, - попытался ободрить его Ярослав, - мое - младший сержант, и это не мешает руководить колонией.

Следующим шел розовощекий круглолицый командир взвода с погонами старшего лейтенанта на плечах.

- Командир первого взвода старший лейтенант Коваль, - отрапортовал он, бодро вскинув руку, затем произнес, как нечто, о чем следует упомянуть, - в армии не служил.

- Ничего страшного, лейтенант, - поддержал его Ярослав, - не боги горшки обжигают. Через полгода будете не хуже вон тех.

Он кивком головы указал на шеренгу клыкастых здоровяков войо, буквально пожирающих строй людей. Их кровожадный взор горел непередаваемым чувством. "Мясо, мясо, мясо", - сами за себя говорили их глаза.

* * *

Затем шел второй взвод, третий. Ярослав последовательно обходил весь строй, не спеша, но и особо нигде не задерживаясь. Если его интересовала личность рядовых, он останавливался, спрашивал:

- Кто таков?

Спрашиваемый отвечал, практически поголовно без выхода из строя, что не по уставу и показывало полную анархию в головах у людей. Кто служил, поступал как положено, но все равно как-то сумбурно. И таковых оказалось крайне мало.

После казаков-терцев пошли взводы москвичей и питерцев, затем сборные с миру по нитке, в конце два взвода староверов и отдельный десяток лучников - личная охрана Олега. Среди сборного взвода Ярослав заметил до полутора десятка относительно хорошо вооруженных людей, но с заметным уклоном к вычурности. Тихо спросил у Олега:

- Что за народ?

- Толканутые, - с легкой усмешкой подмигнул тот. - Энтузиасты! Не забижай!

Еще одно экстравагантное существо стояло в рыцарских латах, при полном параде с тефтонским крестом на груди. Его поддерживала пара компаньонов, своим внешним видом демонстрировавших ландскнехтов при господине. Все были вооружены до зубов колюще-режущим инструментом и представляли собой внушительное зрелище. Ярослав вновь обратил взор к Олегу. Тот шепнул на ухо:

- Генрих фон Берг, немец, реконструктор-энтузиаст. Знаком мне по "Гастингсу". За пояс засунет наших. Я его полагаю на место Шестопера со временем.

Ярослав учтиво обратился к немцу, подавая руку:

- Рад знакомству, гер Берг, надеюсь, наша колония и планета Трон оправдает Ваши ожидания.

- Все просто супер, - выпалил фон Берг почти без акцента на чистом русском языке, отвечая крепким рукопожатием.

- У Вас прекрасный русский...

- Оо! Я три года готовился, - признался немец, - я знал со слов Олега, буду здесь единственным иностранцем, удостоенным его доверия.

- Что же ваши кнехты?

- Оо! Они даны мне Олегом в качестве оруженосцев, - Берг похлопал одного из них по плечу. - Хорошие парни.

Проходя далее, Ярослав заметил, обращаясь к Олегу тоном, не терпящим возражений:

- Пошлем его со мной. Каков гусь, надо его проверить.

- Ни за что, - отрезал тот, - он мне здесь нужен. Вон того бери, - кивнул головой на стоящего в переднем ряду командира одного из сборных взводов.

Ярослав присмотрелся более пристально. Парень лет двадцати восьми, то есть старше их с Олегом по годам, рослый, фигура подтянутая, крепкая, лицо скуластое, добродушное и улыбка приветливая, располагающая. Взглянул на него Ярослав, всем парень хорош: и статью, и ум чувствуется, и образование. Да только в глазах нет жизни, пустые они какие-то, не то что бы холодные, не злобные, а отсутствующие, как будто человек телом здесь и говорит и улыбается, а сам где-то далеко. Впрочем, витать в облаках само по себе не преступление и грешат этим многие. Да только зачем этот умница и по всему успешный в жизни человек здесь, что потерял? И фамилия как то резанула ухо...

- Шведов. Командую этим, - парень кивнул на строй взвода, - маскарадом.

Ярослав удивился неожиданно фривольному обращению, невольно взглянув на его людей. Действительно, восьмой взвод представлял собой с одной стороны приметное, а с другой печальное зрелище. Именно здесь почти две шеренги занимали, как сказал Олег, толканутые, а это почти пятнадцать человек. Наверное, понимание субординации не могло остаться безнаказанным.

- Почему обращаетесь не по уставу? - довольно резко спросил Ярослав.

- Я не военный, и устава не знаю. Отвечаю как могу.

- И кто Вы по профессии, если не секрет?

- Юрист.

- Да... - протянул Ярослав. - Гуманитарий! Это для нас весьма кстати. Законы наши несовершенны, а прямая экстраполяция земных - бессмысленна. Нет здесь тюрем, милиции и прочего. Не будут работать. Потому Вы для нас - просто находка. Думаю, сработаемся...

Неожиданно вклинился Олег:

- Анатолий у нас на все руки мастер, благо что имеет высшее образование. Он прекрасный спортсмен и мастер ножевого боя.

Ярослав вскинул брови, оторопело глядя то на одного, то на другого.

- Вот это да! - воскликнул он. - Да Вы - кладезь! Станислав, немедленно организовать секцию из подходящих людей. Надеюсь, товарищ лейтенант не откажет...

- Буду рад, - с улыбкой согласился Шведов.

- При таких талантах многое прощается, - слегка ехидно продолжал Ярослав. - Олег, у нас есть устав строевой службы?

- Кажется, есть, - неуверенно отвечал тот.

- Дайте товарищу лейтенанту.

А затем продолжил, уже обращаясь к Шведову:

- К утру выучить и доложить! Павел Петрович, вижу, без Вас никак не обойтись. Берите дело строевой подготовки в свои руки. Основательно погоняйте всех новичков, невзирая на должности.

- Слушаюсь, - бодро козырнул капитан.

* * *

Далее осмотрел толканутых. Верховодил среди них парень лет двадцати пяти с хорошими физическими данными, невысокий, но крепкий. Кольчуга плотно подогнана, хороший фанерный щит, обшитый пожарным рукавом, прекрасный стальной футуристический шлем в виде кошачьей оскаленной головы, на поясе меч с гламурной рукоятью, как будто сейчас из магазина подарков.

- Кто таков? - обратился к нему Ярослав и получил неожиданно ясный и четкий ответ после уставного выхода из строя и козыряя.

- Командир отделения, старший сержант Шершов.

- Служили?

- Так точно, товарищ полковник.

- Оружие к осмотру.

Меч оказался вполне себе ничего, хорошей стали и в ухоженном состоянии, без ржавчины и отлично заточенный.

- Запасное оружие имеется?

- Так точно.

- Учебное?

По осмотру Ярослав разрешил сержанту встать в строй, а сам скомандовал для всех в строю:

- Разойтись, взять оружие и построиться к досмотру.

* * *

Досмотр продолжался значительное время, в течение которого Ярослав обошел и осмотрел практически у всех новичков предъявленное оружие. После чего распустил строй. Положенное в таких случаях прохождение становилось бессмысленным - никто ничего не умел.

После смотра собрал командный состав, включая командиров отделений в одном из портиков Белой башни. Высказался о том впечатлении, которое на него произвел смотр.

- Честно скажу, совсем неплохо. Я ранее предполагал, что будет намного хуже. Новобранцы - народ хороший, конечно, мало что умеют, но на то и командиры, чтобы научить подчиненных всему, что знают сами. Первейшая из потребностей - переформирование. Подразделения между собой неравнозначны, а это в бою очень пагубно. И я не вижу в строю аборигенов. У нас они изначально были основной силой, а сейчас ими пренебрегают. Вместе с вами в долину прибыло несколько сотен модонов, и сейчас они разбрелись по окрестностям, никому не подчиняются и, похоже, не собираются участвовать в общественных работах. Каждому подразделению разыскать всех своих дикарей, составить списки. И в следующий раз они должны стоять в строю вместе со всеми.

К сожалению, я через пару недель покину долину и не смогу лично участвовать в подготовке новых отрядов, но меня заменит Станислав Тимофеич. Он в курсе всех дел, и я думаю, с вашей помощью должным образом подготовит новые подразделения. Основой их станут наши старые принципы, ранее положенные в формирование первой и второй рот. Это выделение от каждого десятка всадников с конем и вооружением. Судя по нашей численности на сегодня, я с радостью сообщаю, - он обернулся к сидящему здесь Олегу, - мы можем иметь два с половиной десятка полноценных копий, а потому с полным правом можем поднять банерет или, по-русски, знамя.

Собрание командиров продолжалось до позднего вечера, нашли решение многие вопросы комплектования, размещения и службы подразделений. Возвращаясь домой, Олег спросил, двусмысленно намекая на прошлый разговор:

- Ну как тебе показалось?

- Шведов - человек со странностями, но я присмотрюсь, пришли его завтра ко мне на корабль, пора приучать людей к палубе. Завтра выйдем в море на "Дельфине".

- Не боишься?

- А чего опасаться, погода хорошая, да мы далеко и не пойдем. Вдоль побережья к устью Катави и обратно. Кстати, что будем делать с демонами, давно пора всех к ногтю... Жаль, ухожу, а так бы... Теперь тебе придется этим заниматься.

Вот обживемся и обязательно покончим с этим гадюшником. Нужно будет тщательно подобрать и подготовить людей.

Глава89.

Спустя три недели Ярослав на корабле со звучным названием "Паллада" покинул Изумрудную долину. Она ходко бежала на юго-восток, оставляя по правую руку далеко уходящую в море горную гряду. На румпеле поочередно стояли Ибирин и Зенон, зорко следя за местоположением корабля и уровнем прилива. Воды океана к югу от долины, усыпанные обломками скал и подводных рифов, требовали от кормчего особого внимания и осторожности. Буруны, оставляемые волной на их вершинах, показывали места смертельной опасности для путешественников. Чтобы избежать столкновения с рифами Ярослав под единодушное одобрение команды, приказал взять много мористее, и теперь они шли на таком удалении от берега, что на горизонте чернела лишь их мутная полоска. Погода жаловала ровным, устойчивым северо-восточным весенним пассатом, давая команде достаточно времени на отдых.

Как и предполагалось, команда состояла из тридцати человек, но некоторые обстоятельства внесли коррективы. Разбирая бумаги, Ярослав нашел рекомендательное письмо, составленное Ольверо к руководству академии Риналя в отношении Анюты. Хорошо зная характер и способности племянницы, Ярослав решил, что будет неплохо до начала образования здесь, в долине, в течение полугода или более пройти некоторую подготовку в столь известной академии.

Вести ребенка одного, в компании матросни и бросить в неизвестности не то что чужого, а чуждого города было неразумно, поэтому он решил взять в компаньоны Анюте Юлю. Пусть следит за ребенком, а также учит в меру сил, тем более, Юля - человек достаточно грамотный, как-никак высшее образование. Если сказать честно, то сам Ярослав не мог дать большего. Ну и в остальном жизнь с Юлей в городе Риналь будет более комфортной. Но есть недостаток! Защитить она ребенка сможет без всяких сомнений, учить тоже, а вот заниматься хозяйством... Если относиться к этому со всей серьезностью, то вряд ли. Не тот человек. Учитывая это обстоятельство, следовало брать с собой еще кого-нибудь, к примеру, Анну. Как ни странно, девушки очень удачно друг друга дополняли, но, рискуя жизнью племянницы, Ярослав не желал рисковать еще и жизнью Анны.

Вначале хотел делать все сам - стирать, готовить, но возникло обстоятельство, которое само собой решило вопрос. И обстоятельство это - Ноки. Девушка потребовала взять ее с собой, а на отказ прореагировала бурно, с обещанием в противном случае покончить с собой или пуститься в путь следом на первом попутном корабле. Делать было нечего, пришлось брать. По своей конструкции корабль - место для дам неприспособленное, поэтому он разместил девушек в кормовом трюме прямо на ящиках с серебром. Правда, они о том не подозревали, да и никто на корабле не знал, что в них. Ни окон, ни иллюминаторов в этом отгороженном от остального корабля отсеке не было, кроме одного, выходящего на палубу каюты капитана, то есть Ярослава. Потому сокровище находилось чуть ли не под двойным наблюдением.

Сам он с Анютой размещался в каюте на роскошной для такого небольшого корабля постели. Остальные члены команды размещались где придется: в трюме - вместе с грузом и лошадьми - или на палубе под надстройками. Только в носу корабля над палубой было выделено место для камбуза и хранения продуктов, которое с натяжкой можно было назвать каютой, но по прямому назначению помещение не использовалось из-за опасности пожара. Готовили пищу прямо на палубе у левого борта на очаге, сложенном из кирпича и глины.

Из-за большой скученности как в трюме, так и на палубе, загроможденной множеством корабельных припасов, бухт-троса, клеток с курами, свиньями, бочками пресной воды, запасом дополнительных реев и мачт, разобранной на детали шлюпкой (вторая, значительно более крупная, тянулась привязанной за кормой корабля), якорных канатов и самих якорей, а также рундуков с вещами, людям приходилось устраиваться где придется. Чтобы весеннее солнце не слишком донимало матросов, над палубой натянули циновки. Только три человека на корабле, помимо капитана и его семьи, пользовались некоторым подобием удобства. Это Ибирин, Зенон и Жиган. Они занимали две каюты по бокам от капитанской. Точнее, это были каюты не в полном смысле слова, а просто два шкафа длиною в человеческий рост, временно пристроенные к борту под палубой кормовой надстройки. Тем не менее такое положение на борту считалось значительной привилегией. Остальные в команде облюбовали места по желанию, но различный менталитет диктовал предпочтения. Агеронцы, поголовно рыбаки, для которых морская стихия - родной дом, выбрали открытые пространства, предпочитая жить и ночевать на открытом воздухе прямо на палубах. Для землян все иначе. Привычка всегда иметь крышу над головой загоняла вниз в трюм. Люди Ярослава предпочли быть ближе к своим лошадям в центральной части судна, возле грот-мачты у коновязей. Здесь под большим решетчатым палубным люком было достаточно светло и не так душно. Новичкам досталась носовая часть или камбуз.

Наростяшно и его четверо нидамцев ютились под палубой носовой надстройки среди закрепленных здесь деревянных якорей, обитых железом. Делать железные якоря времени не оставалось, поэтому взяли с собой снятые с "Дельфина" ранее изготовленные деревянные.

Груз корабля состоял в основном из малоценной рухляди, собранной, как говориться, с миру по нитке, кто что мог. Это была материя, как местной выделки, так и привезенная с Земли, корзины кожаных и деревянных сандалий. Деревянный же сельхозинструмент. Небольшое количество шкур животных, упряжек для колесниц и лошадей, седла местного и земного типов. Немалой составной частью груза стало сырье, называемое на земле пенька и изготовленные из нее канаты и веревки различной толщины и длины. Все это было сделано из местного растения типа вьюна или лианы в течение прошедшего полугодия и изначально предназначалось на продажу. Самым главным грузом, конечно, исключая содержимое ящиков под каютой Ярослава, стали лошади. Дело в том, что долина была не самым удобным местом для их разведения, и после прихода первых переселенцев образовался избыток лошадей. Не скажем так прямо, что он был велик, но четырнадцать штук в трюме поместилось, и Ярослав намеревался продать из них десяток. Казбек, Сокол и Белка не продавались.

* * *

Вплоть до полудня, после того как "Паллада" рано утром покинула Изумрудную долину, держали курс строго на юго-восток, стремясь обогнуть каменистый мыс, далеко уходящий в море. По словам опытных моряков, на конце его существует широкий и относительно безопасный пролив между ним и уходящим далеко в море островом. Пройти здесь много удобнее и безопаснее, чем огибать все острова, к тому же усыпанные вокруг мелкими островками и скалами. Океан пустынен. Ни единого паруса. Ранняя весна - не время для путешествий, урожай на полях Агерона только зачат. Грузы в городах полуострова Риналь еще готовятся. Ветер дул с северо-востока, и, хотя парусами управляли руки недостаточно опытные для настоящей корабельной оснастки, а встречное течение затрудняло плавание, корабль легко скользил по волнам и заметно продвигался вперед.

Ярослав облюбовал место на палубе надстройки, сидя на решетчатом релинге, далеко выступающем за корму. Рядом сидел Ибирин, управляя румпелем и пуская острые словца в адрес новичков, неуклюже работающих с реями и парусами. Переход Ибирина и Зенона от привычного им кормового весла к румпелю прошел относительно безболезненно, но не без ворчания, хотя править румпелем как в том, так и в другом случае - одинаково. А вот поворотливость корабля под кормовым рулем они оценили быстро и на вопрос Ярослава: "Будет у вас свой корабль, что поставите - руль или весло?" - дружно ответили: "Руль".

Как ранее говорилось, "Паллада" в силу обстоятельств несла уменьшенное вооружение из четырех парусов вместо положенных на трех мачтах и бушприте семи-восьми или даже десяти. Скорость от этого значительно падала, но выбора не было. Ярослав приказал распределить имеющиеся по мачтам неравномерно, - больше парусов к носу, чтобы меньше рыскал и лучше принимал ветер. На бушприте поставили малый как блинд, самый большой как фок, второй малый - фор-марсель, второй большой - грот-марсель.

Ни Ибирин, ни Зенон, ни кто другой на корабле не представляли, как придать ходкость за счет перераспределения парусов, поэтому командовал единолично Ярослав. Агеронцы вынужденно заняли позицию лоцманов и кормчих. Лавировать круто к ветру они тоже не умели, хотя сам принцип представляли, но на их посудинах в прошлом сделать это было сложновато. Кормовое весло - все же не руль, оттого судно уваливалось под ветер. Но Ярослав не унывал. Моряки они бывалые и спустя какое-то время все переймут. Команда работала споро, несмотря на изначальную принадлежность к разным культурам и даже мирам.

Реи поднимали и опускали, дружно налегая на вымбовки шпиля - тоже устройство, не знакомое местным морякам, но сразу оцененное по достоинству. И хотя столь маленькое судно, как Паллада, в принципе не требовало шпилей для подъема реев или грузов. Все можно было поднять с помощью обычных талей. Ярослав озаботился этим устройством. В силу неумелого изготовления получившееся массивным и аляповатым. Вместе с тем с помощью шпиля появилась возможность иметь на "Палладе" значительно более тяжелые якоря, что, сами понимаете, для корабля без механического двигателя вопрос выживания. Появилась возможность использовать при случае огромные камни вместо якорей или в дополнение к ним. Шесть таких каменюг были загружены в трюм вместо балласта.

* * *

Поднимать и опускать марсели теперь приходилось посылать людей на реи, что вызывало у агеронцев дружный смех и порой неприличные реплики. Ходить по канатам никто не привык. Рыбаки не жаждали лазать на марсы, потому вся верхняя работа с парусами ложилась на землян. Ярослав так их и распределил по реям, вперемешку новичков и своих на марсели, модоны и нидамцы на нижние. Следует заметить, что для уборки грота или фока никто не поднимался на реи, просто отдавали фалы и топеранты, реи опускали на фальшборта, а здесь уже крепили как хотели.

Присматриваясь к новичкам, Ярослав старался не отдаляться от людей, но и не фамильярничать. На корабле он был капитаном, и все должны были уважать его требования. Спокойное море и яркое солнце располагали не только к достаточному отдыху, но и работам, которые на парусном судне никогда не переводятся. Видя, что команда иже изнывает от безделья в течение пары часов, назначил каждому работу по силам. Одним - доконопачивать палубу, которая за прошедшие пару месяцев успела рассохнуться, других - красить внешний борт, где слабая охра легко крошилась, третьих - обтягивать успевший вытянуться за неделю такелаж. Работы и недоделок по кораблю хватало всем.

Сам Ярослав, волею судьбы огражденный от ежедневного труда, проявил интерес к искусству, которое для капитана должно составлять неотъемлемую часть натуры. Ярослав нигде специально не учился, но книги по навигации были привезены в электронном виде еще в первый раз, да и Олег имел необходимый минимум информации по астрономии и картографии. Теперь пришло время использовать запас имеющихся знаний. Олег снабдил его в достаточном количестве всеми необходимыми инструментами и приборами, включая компаса, секстанты, хронометры, гакабортный лаг. И даже такой роскошью как полутораметровый дальномер, старый, немецкий, еще времен войны, поеденный ржавчиной, но исправно работающий.К сожалению, он находил лишь ограниченное применение из-за невысокой дальности определения расстояния, но с помощью него можно было определять высоту и длину гор, берегов, других расстояний.

Поставив на палубе надстройки стол, Ярослав расстелил на нем чистый лист бумаги, чтобы заниматься картографированием проплывающих мимо берегов. Занятие скучное, но, при отсутствии каких бы то ни было карт, необходимое. Являясь прекрасным лоцманом, Ибирин смотрел на работу Ярослава с некоторой иронией, имея все ориентиры в голове. Легко смотреть свысока на то, что лично тебе не нужно. Даже компасы его заинтересовали, постольку поскольку являлись волшебной игрушкой. Здесь следует заметить, явление склонения на Троне много больше, чем на Земле, то есть магнитный полюс Трона находится много дальше географического, и это следовало учитывать. Занимаясь картографированием, Ярослав заметил необходимость в помощнике с умением нарисовать хоть что-нибудь. Среди своих таковых не было изначально, рыбаки-агеронцы вообще не склонны к художеству. Он вызвал на палубу новичков.

- Кто из вас умеет рисовать? - серьезно спросил Ярослав.

Большинство пожало плечами.

- У нас станица хош и большая, а даже в школе учителя рисования нет.

Раздал Ярослав каждому по клочку бумаги, карандаши и говорит:

- Ну-ка, нарисуйте мне вон ту гору.

Через пять минут мужики вернули бумагу, исполнив приказ. Ярослав посмотрел и воскликнул:

- Прекрасно, Анатолий! Чувствуется, в руках держали Вы не только нож, но и карандаш!

- Не совсем так, ручка - мое основное орудие.

- Раз так, будете мне помогать рисовать карту и панораму берегов.

Ярослав про себя отметил: "Вот так Шведов, на все руки мастер. Не ожидал! Тут неволей задумаешься, возможно, и Олег, и я на его счет ошибаемся, и никакой он не шпион. Во всяком случае, зачем так лезть вперед со своими умениями. Непрофессионально. Следовало быть серой тенью, не отсвечивать... А этот..."

Чтобы зря не простаивало время, в дополнение к Анатолию он взял в ученики навигации еще несколько человек: Трубу, как оруженосца; Жигана, куда без него; Молчуна с Бомбой. Глядя на индлингов, и Зенон с Ибирином заинтересовались, тем более ходить никуда не надо, уроки проходили прямо здесь, у румпеля руля. Ярослав учил людей прочитанному в книгах, что сам успел к этому времени понять или старался разобраться. Как говориться, учил и учился сам.

* * *

К полудню показался пролив, и Ибирин уверенно положил курс корабля ближе к югу, так чтобы идти серединой между берегов. Ширина пролива порядка полутора километров, расстояние до выхода - десяток. Никто не сомневался, что "Паллада" пройдет его с легкостью, но резкие порывы ветра с окружающих гор заставили экипаж напрячь силы. Вначале северный ветер заставил корабль привестись с угрозой, что они врежутся в берег. Ярослав, не медля, скомандовал:

- Правый галс! Выбрать брасы правого борта!

Неожиданно опешившему Ибирину приказал:

- Больше право руля!

Тот в изумлении выполнил команду, автоматически повинуясь окрику, и уже когда корабль вновь лег на прежний курс, разразился бранью:

- Тысяча морских дьяволов богу ветра в задницу! Что он творит?

- Не зевать на румпеле! - окрик Ярослава привел его в чувство.

-Что делается? Эк он нас вертанул!

- Видел, что бывает, когда слишком много парусов?

- Да, едреть хр...ь!

- В море это не страшно при слабом ветре, а шквал перевернет корабль. В узости даже слабый может выбросить на скалы...

И, обращаясь к команде:

- Убрать фок. Лучше тише да спокойней.

После этого случая Ярослав окончательно уяснил, в насколько опасную авантюру они втянулись.

До выхода из пролива направление ветра менялось дважды, и оба раза с яростным порывом, но, уменьшив паруса до минимума, удалось благополучно проскользнуть мимо его негостеприимных берегов. Последний порыв оказался попутный, и корабль, как пушинку, выбросило на морской простор.

* * *

Солнце клонилось к западу, когда в синей дымке далеко впереди вырисовывались очертания горной долины с вершинами, окаймляющими ее периметр. Склоны причудливой формы, крутые с одной стороны и пологие с другой, вздымались в неприступную высь, а низкий берег, разрезанный протекающей речкой пополам, вдавался глубоко внутрь широким заливом.

Долину увидели, когда до нее оставалось еще много миль, и лишь после нескольких часов плавания приблизились к ее берегам. К этому времени солнце уже заходило, и близился вечер. До ближайшего селения в глубине залива оставалось плыть несколько миль, а тут, как назло, и ветер стих, и стали быстро сгущаться сумерки. Не оставалось другого выхода, выйти на середину залива и бросить на ночь якоря. Ибирин и Зенон знали здесь каждую пядь побережья, но предпочли дожидаться рассвета подальше от берега.

Совсем стемнело, лишь звезды светили на небосклоне, когда с корабля сбросили якоря и, наконец, покончили со всеми делами. Большинство предпочли отдохнуть, другие, оставаясь на палубе, привольно расположились группами, вполголоса переговаривались, впадая порой в долгое молчание. И вдруг в трюме послышался шорох, громкие яростные крики, из люка появились Труба и Молчун, таща за собой сопротивляющуюся девушку в простом наряде аборигенов. Суть произошедшего выяснилась мгновенно. Перед пораженным Ярославом стояла Анна собственной персоной, в страхе отворачиваясь и пряча лицо в косынку. В ее распущенных волосах застряли клочки пеньки и мусор.

- Та-ак... - все, что сумел выдавить Ярослав в ответ на акт злостного неповиновения.

И после долгой паузы продолжал:

- В трюм ее! С глаз моих долой! До самого возвращения в Изумрудную долину, пусть сидит под замком.

Труба и Молчун сцапали сопротивляющуюся девушку, но та с кошачьим визгом кричала:

- Не трогайте меня!

Она вывернулась из рук и бросилась прочь, не глядя куда. Однако далеко убежать не успела. На палубе много народу. Через секунду ее поймали и скрутили. Анна яростно отбивалась и кричала как можно убедительней:

- Я с вами плыть хочу! Ярослав! Ярослав! Я с вами... не буду обузой!

Ярослав промолчал в ответ, и только на лице его ходили от злости желваки. Внешне он оставался спокоен. Действовать иначе он не мог, неподчинение грозило потерей авторитета. В душе же боролись противоречивые чувства. С одной стороны он восхищался Анной, ее смелостью, желанием быть рядом с товарищами, а возможно лично с ним; с другой - страх за нее, глупую. Уже с первых шагов путешествие обещало стать опасным. Пока он так размышлял, глядя на исчезающий в вершинах гор закат, его мысли прервал подошедший Ибирин. Его брат, а также Жиган и практически вся команда были свидетелями происшедшего.

- Дхоу наватаро, - учтиво обратился Ибирин, - Вы желаете завтра возвратиться назад?

Все присутствующие слышали его последние слова. Ярослав нахмурился, предчувствуя, что одна беда с неподчинением влечет за собой другую.

- Желаю, - ответил он твердо.

- Плохая примета, - едва слышно молвил Зенон, но так что все слышали.

Ярослав в ярости стрельнул в него глазами.

- Ветер противный - поддержал брата Ибирин, - потеряем несколько дней на возвращение. Придется идти вокруг островов, пролив не пропустит, даже на веслах нас снесет ветром и течением.

- Течением? - переспросил Ярослав.

- Да, - уверенно подтвердил Зенон, - течение в проливе с севера на юг.

Ярослав остался в раздумье, - обстоятельства складывались не так, как он предполагал.

Уходя с палубы, резко ответил:

- Утро покажет!

* * *

В каюте на подвесе горит масляный светильник, тускло освещая людей и предметы. На корабле нет ни электричества, ни даже керосина. Анюта спала, широко раскинув руки по постели. Духота дня еще не успела смениться прохладой ночи, поэтому ставни окон каюты раскрыты настежь и из них слабо веет дуновение морского бриза. Анна сидит возле окон на широкой скамье, спиной опираясь о перегородку капитанских штульцев и не отрываясь смотрела, на затухание зари в вершинах дальних гор. Рядом, наслаждаясь прохладой, дремлет Ноки. Юля, сидя за столом посередине каюты, доканывает вечернего барашка. Кости и остатки трапезы горкой возвышаются на деревянном подносе посередине стола. Вероятно, девушки только что поужинали.

Ярослав подсел к Анне, осторожно спросил:

- Ты на меня в обиде?

- Нет, - тихо ответила та, по-прежнему не отводя глаз от живописно искрящихся голубовато-золотистых вечерних вершин.

- Зачем тогда сбежала? Наверное, знаешь, насколько опасно путешествие, и сколькими близкими людьми я рискую. Не хватало еще тебя.

- Знаю, но мне так стало скучно в огромном пустом доме, где, кроме лошадей, коров, ослов и аборигенов, никого не осталось, - Анна импульсивно взмахнула рукой, будто отгоняла мысль, как назойливую муху. - Станислав Тимофеич все время на службе, Людмила в поместье и даже заноза-эльфийка спряталась у себя в тереме. Мне оставалось лишь спать или подгонять в работе туземцев. Ни то, ни другое не по мне.

- Не уж-то не найти работы по душе? - искренне удивился Ярослав. - У нас огромное хозяйство.

- Там без меня хватает командиров. Дела поместья сейчас в руках жены Станислава. Она всем заправляет. Из мужчин в доме лишь младшие Хвербекусы и то до полудня пропадают на полях. Как стали Вы уходить две недели назад на учебные плавания, дом опустел.

- И ты...

- Решила не тянуть кота за хвост. Перед отплытием спряталась на корабле, тем более среди тюков с пенькой схорониться не составляет труда.

- Как погляжу, ты с собой сумела прихватить немалое количество вещей? - спросил Ярослав, указывая на тюки, до сих пор лежащие в каюте. - Как пронесла?

- Ходила дважды.

- А охрана?

- Пускать меня на корабль никто не запрещал, пронесла под видом твоих и спрятала среди тюков.

- Следовало бы наказать охрану, да не за что... Хоть сам себя наказывай...

- Я с вами поплыву?

- Нет, не проси, - твердо отрезал Ярослав.

- Я хочу со всеми!

- Хорошо, что тебя быстро обнаружили, еще есть возможность вернуться. Один-два дня ничего не решают.

Анна отвернулась, ничего не говоря.

До сих пор молчаливая Юля встряла в разговор.

- Правильно решил. Только тебя нам здесь не хватало. Море не для слабонервных.

- Наверное, поэтому ты в последнее время столько ешь, нервы успокаиваешь. Смотри - лопнешь.

- Я? - искренне удивилась Юля. - Ем?

- Ты!

- А что, нельзя?

- Располнеешь, некрасивая станешь.

- Что...о?

- Ярослав тебя разлюбит...

Видя, что девушки готовы поцапаться, он постарался остановить начинающую заводиться Анну, положив свою ладонь на ее руку.

- Ничего, - заметил он весело, - на реях весь жирок сойдет. Глядишь, к концу пути Юля станет намного стройнее.

Глава 90.

Утром застали на рейде залива, кроме себя, неизвестный корабль. Вероятно, когда становились на якоря, в темноте вечера не заметили. Впрочем, чужаки точно также не обнаружили пришедшую Палладу. Когда рассвело, они увидели что на рейде не одни, опустили весла и замахали руками, всем своим видом давая понять о своем желании подойти поближе. Ярослав, глядя на приближающийся с виду обычный корабль, спросил Ибирина.

- Стоит ли их подпускать к себе? Не лучше поднять якоря и уйти в море?

В ответ Ибирин пожал плечами:

- Я не вижу вооруженных людей, похоже, это обычный купец.

- Чего же ему от нас надо?

- Затеять торговлю или, возможно, сообщить что-то важное.

Пока корабль маневрировал на веслах, Ярослав рассмотрел судно: с виду типичное беспалубное, по размеру близкое к "Палладе" или чуть меньше. Его нос высоко загнут кверху, сзади две кормы с таким же высоким подъемом и перекладиной на высоте пояса человека. Между ними кормовые рулевые весла медленно поворачиваются. Груз закрыт от непогоды кожаными дублеными тентами.

Ярослав насчитал на борту незнакомца восемь матросов и скомандовал:

- Ибирин, оставь на палубе восемь своих людей, остальным спуститься в трюм и не показываться. Всем вооружиться и быть готовыми к бою.

Лишние спустились вниз, а под палубой началось неожиданное оживление, возня и приготовления. Течение помогло незнакомому кораблю приблизиться, и с расстояния в пятнадцать метров, человек с его борта прокричал:

- Я Хадид-торговец, - старался обратить на себя внимание один из них, по виду обычный бородатый матрос, как и все из состава команды.

Судя по замызганной одежде, грязному, видавшему виды хитону и всклокоченной бороде, дела у торговца шли далеко не лучшим образом. Приглядевшись к кораблю, на котором негде было спрятаться, да и худосочная фигура кормчего не вызывала сомнений, Ярослав разрешил пришвартоваться.

Когда корабли с легким стуком сошлись, а матросы бросили и закрепили швартовы, Хадид, ступив на палубу "Паллады", учтиво поклонился Ярославу, без всяких сомнений найдя в нем хозяина корабля, тем более что в этот момент он не был в полном вооружении, а лишь подпоясан мечем.

- Оуна наватаро уважаемый, - сложив руки в приветственном жесте, молвил торговец.

Не успел Ярослав сложить руки в ответном жесте, как Ибирин возмутился фамильярности гостя:

- Как ты смеешь так обращаться к знатному воину. Разве не видишь, перед тобой великий Дхоу индлингов!

Хадид испугался, мелко закланялся.

- О! Прошу простить меня неразумного, от старости и великих трудов совсем ослеп, не увидел тебя. Прости великодушно, Оуна наватаро Дхоу.

- Оо! - отвечал уважительно Ярослав, делая приветственный жест. - Не надо извинений, уважаемый торговец, мой кормчий слишком строг к тебе. Не надо лишних восхвалений. Я обычный вождь маленького народа, затерянного среди песков времени и пространства. Ответь мне, что ты хотел спросить или поведать или показать свой товар?

- Дхоу! Я скромный торговец, хочу предложить посмотреть мой товар, возможно, что-нибудь заинтересует, и уважаемый Дхоу почтит меня покупкой.

- Хорошо, давай посмотрим, - согласился Ярослав, спускаясь за борт корабля.

Борт "Паллады" после перестройки оказался в среднем выше бортов обычных местных кораблей. Матросы уже сняли кожаные тенты с товаров, уложенные на дне корабля в живописном беспорядке. По первому впечатлению здесь было все, что может пожелать душа небогатого поселенца: плуги, бороны, сельхозинвентарь, но количество не большое (два-три лемеха, десяток борон, кузнечный инструмент). Так же обстояло дело с тканями, едва четверть предложения составляла вновь пошитая одежда: туники, хламиды, плащи и шляпы. Остальное составляли ношеные вещи различной степени дряхлости. Тот же процент составлял металлолом в отношении вещей новых или отремонтированных. Одним словом, не корабль, а лавка старьевщика. Имелось даже битое стекло в отдельно стоящей корзине. Ярослав, взяв в руки обломок когда-то изящной стеклянной вазы, сочувственно спросил:

- Вижу, дела Ваши, уважаемый Хадид, идут далеко не блестяще?

- Не то слово, Оуна наватаро, - сокрушенно кивая головой, согласился старик, - но жаловаться - грех, благодаря помощи предков свожу концы с концами.

- К сожалению, мне Вас порадовать нечем. Все это нам не нужно.

Зенон с Ибирином, молчаливо глядя с высоты фальшборта на корабль, заваленный хламом, наконец, не утерпели, и младший из братьев сказал:

- Дхоу наватаро, пора бы в путь, здесь нет ничего полезного...

- Оуна наватаро, - немедленно перебил его торговец, - а что бы ты хотел?

- Кхе, - крякнул в ответ Ибирин, - он спрашивает, что бы мы хотели. Да ты от рождения не видал таких вещей...

- А все же? - не унимался торговец.

Братья переглянулись.

- Железный нагель.

Торговец задумался, и Ярослав уже подошел к борту, чтобы подняться к себе на "Палладу", когда Хадид воскликнул:

- Есть! Есть у меня железный нагель, - он бросился к куче металлолома и после откидывания в стороны мешающих предметов извлек из-под самого дна пруток железа толщиной в полтора пальца, - во! - поднял его над головой.

Со стороны агеронцев, наблюдавших за сценой с надстроек корабля, раздался дружный смех и реплики:

- Это же кочерга!

- Зато какая кочерга! Из самого храма в Ругоне. Можно сказать, святая! Сколько даров богам она приобщила к горнему миру...

- Не бреши, - отозвался Ибирин, - такими кочергами пробивают опоку в домнах.

- Клянусь предками, она из храма в Ругоне. Если сделать из нее нагель или другой такой гвоздь, корабль приобретет в своем теле талисман и защиту богов.

- Ха, - гаркнул Ибирин, не веря в слова торговца.

Другие матросы, в свою очередь, смотрели на кочергу иначе, чем их кормчий, менее искушенные в жизни и более доверчивые, они с большим трепетом относились ко всякого рода приметам, поверьям, артефактам, в том числе и к разным святым предметам и мощам. Следует отметить, что "Паллада" уже имела на своем борту деревянную ступень из храма в Витри и небольшой якорь, сделанный из камня разобранного храма где-то в горах Риналя. Говорили, он держит лучше, чем все другие вместе взятые. Обе реликвии были тщательно подписаны и достались современному экипажу вместе с кораблем. По этой причине, не обращая внимания на слова Ибирина, матросы уже тащили заначку, чтобы сложиться и выкупить кочергу. Даже Зенон взглянул на недоверчивого брата весьма осуждающе.

Ярослав, видя как легко обманул его моряков хитрый торговец, тем не менее не решился противоречить экипажу, из храма эта кочерга или просто шуровка. В любом случае делает ее реликвией вера людей, а не природная принадлежность. И чудеса творятся не потому, что данный пояс касался тела какой-то святой или даже самого бога, а потому что творит чудеса человеческая вера. По вере и чудо.

Ибирин, видя глупость происходящего, сплюнул за борт и отвернулся. Матросы уже собирали серебряки, и Ярослав, опасаясь за переплату, заранее одернул торговца:

- Из кочерги этой действительно при некоторой сноровке можно сделать хороший нагель, но не проси много. Я знаю цены на металл, тем более горелый.

- О, нет, Дхоу наватаро, я не прошу много, лишь пять долей серебра.

- Чтож, за простую крицу дают в Агероне десять долей. Цена стоящая, покупайте.

- А Вы, Дхоу, сделаете нам нагель? - не совсем уверенно спросил один из рядовых матросов.

- Если хорошо попросите, - согласился Ярослав, перелезая через борт.

Пока шел обмен, торговец, как бы между прочим, спросил:

- А у вас есть что продать, возможно, старая одежда, лом, бой, что везете.

Любопытному торговцу ответил Ибирин:

- Ни боя, ни старой одежды у нас отродясь не бывало, тем более железного лома. Корабль только отремонтирован, подобрали все до гвоздя, а везем мы пеньку, канаты и лошадей в Риналь, да таких, что тебе, старик, отродясь не видать и денег не скопить.

- И какая цена на лошадей?

Вопрос этот поставил всех в тупик, особенно Ярослава. Сколько могут стоить их лошади в Ринале? Олег по этому поводу инструкций не давал.

- Кстати, сколько могут стоить лошади? - спросил он у Ибирина.

Тот задумался.

- Если за модонского или степного хорошего коня дают три золотых, то за крупного и крепкого десять, а за лучшего могут дать тридцать. Ну а у нас такие кони, что и цены им нет, лучше лучших.

- Тогда пятьдесят? - предположил Ярослав.

Ибирин пожал плечами:

- Как договоришься...

Хадид все слышал, поглядывая то на одного, то на другого и молвил с вызовом:

- Ногата Дхоу, можно посмотреть?

- Ха, - выдохнул Ибирин, - откуда у тебя столько денег, старик? Иди торгуй туниками!

- А ты почем знаешь? - с презрением в глазах переспросил Хадид.

- Хорошо, - согласился Ярослав, - лезь, смотри.

Торговец поднялся на палубу, агеронцы сняли с трюмного люка парусиновый брезент, сдвинули решетку.

- Ох-ох-ох, - в восхищении закачал головой торговец, - какие огромные кони, выше человека. Просто звери, а не кони. Где вы их взяли?

- Где взяли, там уже нет, - ответил Ярослав, - что понравились? Берешь по пятьдесят золотых?

- Нет, - замотал головой Хадид, - столько у меня нет, а вот одного могу купить.

Ярослав обратил внимание на странное и, на первый взгляд, ничем не мотивированное желание торговца купить скакуна даже за высокую цену. "Что-то тут не так, - подумал он, - не мог Хадид выложить огромную сумму только из самолюбия, желая досадить Ибирину, больно задевшего его за живое. Или он лучше знает конъюнктуру или имеет на примете человека, способного дать больше". Взвесив все за и против, Ярослав отказал.

- Извините, уважаемый Хадид, я не готов сейчас продавать лошадей, не зная цен в городе Риналь.

- Вам не дадут больше, - уточнил торговец.

- Возможно, но это будет настоящая, а не завышенная цена. Если у Вас будет желание купить, Вы сможете удовлетворить его через полторы недели в Ринале. Прощайте...

* * *

Подняв якоря, корабли одновременно вышли из залива, следуя вдоль берега на юго-юго-восток.От возвращения в Изумрудную долину пришлось отказаться из за усиления противного ветра. Круглобокий корабль Хадида стал быстро отставать, тем более северо-восточный ветер требовал идти правым галсом, для чего он был мало приспособлен. Торговцу приходилось постоянно доворачивать корабль с помощью кормового весла, что утомительно. "Паллада", в свою очередь, поставив все паруса, стала быстро наращивать разрыв, чему в немалой степени способствовал свежий утренний бриз. Но еще долго, чуть ли не до конца дня, парус торговца маячил за кормой. Порывистый ветер нагонял волны, с вершин которых срывались барашки и брызги, ударяя в левый борт и порой залетая на палубу. Под его напором корабль слегка кренился, показывая для своего типа относительно неплохую мореходность. Для Ярослава это стало первой, настоящей проверкой Паллады на прочность, а также проверкой конструктивных решений, заложенных в проекте. Предыдущие, учебные, выходы в море, хоть и многочисленные, проходили в весьма благоприятных условиях и очень осторожно.

Ландшафт проплывающего по правую руку берега претерпел значительные изменения по отношению к прошедшему дню. Величественные горные пики взметнулись на недосягаемую высоту в несколько тысяч метров, искрясь на весеннем солнце переливами ледников и покрывающего их снега. По словам бывалых моряков, им предстояло в течение ближайших трех дней обогнуть основную горную гряду, последнюю на их пути, самую обширную и величественную. Горы теснились одна к другой великолепными кряжами, каменными уступами и островерхими террасами. Все красовалось, как в фантастическом амфитеатре, где за склоны отрогов цеплялись деревья, корнями хватаясь за скалы. Дальше альпийские луга перемешались с глубокими ущельями, снег спускался с вершин, вплотную касаясь изумрудной зелени. И все это великолепие природы переливалось на солнце тысячами сочных оттенков и ярких, порой контрастных, красок. Глядя в бинокль на всю эту красоту, Ярослав невольно залюбовался и заметил помощникам:

- Да, как жаль, что у нет настоящего художника, чтобы запечатлеть всю прелесть этих гор.

С ним согласились. Ибирин посоветовал не уходить от берега слишком далеко, потому как здесь глубоко и нет подводных скал. Поэтому можно весь день любоваться горами. Приняв во внимание слова кормчего, Ярослав, тем не менее опасаясь порывов ветра, который может в свежую погоду погнать их на скалы, приказал держаться от берега подальше, чтобы при случае иметь время изменить курс, уменьшить парусность или бросить якоря. Но и в этом случае, на расстоянии трех-пяти километров создавалось впечатление, будто корабль идет в тени этих величественных и прекрасных громад.

* * *

Сам Ярослав, выполнив с утра необходимые измерения (промеры глубины выхода из залива и скорости судна), поставил на съемку берегов и картографирование трех человек: Жигана, Шведова и Трубу. Затем ушел в каюту заниматься делами, исполнение которых в скором времени встанет очень остро.

Олег оставил ему целую инструкцию, составляющую увесистый талмуд, по правилам и рекомендациям в отношении финансовых операций. Ярослав должен был все тщательным образом изучить и строго им следовать, не отклоняясь в сторону. На последнее Олег особо упирал, как в устных беседах, так и письменно, что порой лучше в чем-то потерять, чем ввязываться в рискованные аферы, с заранее неизвестным результатом. Для Ярослава все это было темным лесом, и он не собирался в чем-либо отклоняться от инструкций, тем более с его предвзятым мнением относительно характера торговли вообще и финансистов в частности. Но делать было нечего - приходилось изучать и следовать. Составной и весьма значительной частью инструкции было определение качества драгоценных металлов, их объема, веса и процентного содержания. Именно этими опытами Ярослав сегодня и занимался, тем более что потребность в опыте появится уже через несколько дней. Выгнав из каюты всех на палубу и расставив на столе весы, реактивы и пробирные камни, он в течение полудня ставил опыты, измеряя вес и состав имеющегося у него золота и серебра. Получалось не очень, - все же не его стезя. Раз в час или когда опыты надоедали, он выходил на палубу проверить курс, ветер, внести поправки в деятельность команды.

В один из таких выходов к нему обратились матросы-агеронцы.

- Дхоу наватаро, - стеснительно говорили они, теснясь кучкой возле ступеней лестницы, ведущей на надстройку, - Дхоу обещал нам сделать железный нагель.

Ярослав успел с утра забыть о купленной экипажем святой кочерге, но ему напомнили. И хотя желание что-либо делать, кроме необходимой работы, отсутствовало, изготовить пару нагелей было приятней, чем возиться с реактивами. Приняв во внимание настрой команды, он согласился, обращаясь к Зенону, неформальному лидеру рыбаков и стороннику покупки:

- Хорошо, поднимай из трюма меха, горн и наковальню. Будет вам святой гвоздь!

Агеронцы поспешили исполнить приказание, пока Дхоу не передумал. Среди них не было ни одного серьезного кузнеца, хотя плотниками все были отменными, люди богобоязненные и почитавшие предков.

- Однако надо подумать, куда его установить?

Послышались различные предложения, как то: на планширь, чтобы каждый мог видеть; в форштевень, чтобы был впереди. Ярослав предложил:

- Нужно, чтобы от нагеля была не только внешняя польза как реликвии, но и действительная, для крепости корабля. Предлагаю одним скрепить степс мачты и фальшкиль, второй загнать в форштевень в районе гальюна. Места нагруженные, и от наших действий корабль станет только прочнее.

Спустя несколько часов, Ярослав изготовил пару нагелей с большими шляпками, по которым по просьбе команды пустили надпись, с помощью зубила и керна выбив буквы модонского алфавита, более похожие по своему виду на клинопись: "Сей гвоздь изготовлен из кочерги жертвенника храма в Ругоне" За это время матросы проделали с помощью коловоротов соответствующие дыры в указанных местах и по команде Ярослава загнали горячие нагели на место, расклепав раскаленные концы на шайбах.

* * *

На место ночной стоянки прибыли значительно раньше намеченного времени. На этом берегу не имелось удобных бухт или укрытых стоянок. Единственным подходящим местом был узкий фиорд на половине пути до ближайшей горной долины. Каменистое ущелье не имело выходов на берег, отроги скал круто вздымались в небо, а лот показал сто пятьдесят метров глубины. Якорных канатов хватало едва на двести, потому и пришлось подойти почти вплотную к скалам и забросить якоря. До сумерек оставалось несколько часов, но Ярослав не рискнул вести корабль дальше. По словам Ибирина, до самой горной долины удобных стояночных мест больше не было, а провести ночь в открытом море вблизи скалистых островов опасно, даже если лечь в дрейф.

Остаток дня Ярослав посвятил распределению работ на корабле и подготовке экипажа к внезапному нападению противника. Поэтому он проверил знания каждого, кто где должен стоять во время тревоги, за что отвечает, куда должен бежать и какие действия предпринимать в отношении врага, особенно на ночных стоянках. Также предупредил, что сегодня будет учебная тревога, и выясниться, кто как будет действовать спросонок. Проверка подготовки вылилась в учебные схватки на палубе корабля, в которых участвовал весь экипаж. Новички-переселенцы оказались на высоте, и Шведов регулярно выходил победителем. Естественным образом встал вопрос его особой подготовки и передачи опыта товарищам. Анатолий не стал ломаться и начал проводить уроки мастерства всем желающим. Ярослав соблюдал дистанцию, не стремясь показывать свои умения перед потенциально опасным человеком. Кто его знает, как распорядится судьба, но когда команда стала просить показать им бой со Шведовым, потому как он побеждал всех, а Ярослав считался лучшим бойцом на корабле, то не мог отказать.

Они вышли друг против друга, раздетые по пояс, босиком, с зажатыми в правых руках деревянными ножами, точнее, с обычными осторогаными короткими палками. Вначале они долго кружили друг против друга, делая короткие ложные выпады и стремясь ввести противника в заблуждение. Бой хоть и учебный, но абсолютно серьезный, протекал, на первый взгляд, медленно, - ни тот, ни другой боец не желал нападать первым, строя стиль на контратаке.

- Что же Вы, капитан, не действуете? - весело высказал упрек Шведов. - Начинайте!

- Не в моей натуре... - коротко ответил Ярослав, отступая перед очередным предположительно ложным выпадом, оказавшимся, в результате, очень опасным. Ярослав вновь и вновь отступал перед нарастающим напором врага до той секунды, когда отступление должно было превратиться в бегство, а напор Шведова в полноценную атаку. Тогда он сделал попытку блокировки и стремительно атаковал. К сожалению, Анатолий оказался ловчее, чем предполагал Ярослав, он успел, не закончив своей атаки, защитить себя нож в нож, перехватить руку Ярослава и определить окончание схватки последним незаконченным ударом возле шеи. Бой оказался проигранным вчистую за один прием.

Конечно, такой исход оказался для Ярослава малоприятным, но он прекрасно сознавал, что существуют и лучшие бойцы, нежели он, поэтому к проигрышу одиночного боя следует относиться спокойно. Команда бурно выражала неудовольствие по поводу проигрыша своего вождя, особенно агеронцы, земляне были сдержанней, а Жиган так вообще казался хмур и вид имел недовольный. Команда кричала: "Еще, еще!" Но ни Ярослав, ни Анатолий не проявили желания, хотя команда настаивала. Тогда с предложением выступил Ибирин.

- Ногата Дхоу, попробуйте одержать победу с помощью щита и меча.

И хотя они оба еще не согласились, им уже подали учебное оружие. Анатолий первым надел на руку щит и взял деревянный меч. Видя, что тот согласен, Ярослав последовал примеру. Подготовка Шведова в этом случае оказалась хуже. Он на первом, будто бы ложном выпаде раскрылся, немного, но достаточно для удара в грудь. В другой раз он уже не рисковал открывать левый бок, но при очередной атаке Ярослав принял удар деревянного меча на щит, одновременно ударив по вытянутой руке. В третий раз Шведов уже не знал, что предпринять, вся его теория ножевого боя здесь не действовала совсем. Больше не атакуя первым, он стал искать победы на контратаках, но успешно подставив щит под удары Ярослава в правую и левую верхние четверти, излишне высоко поднял щит и сразу пропустил удар по ногам. Послышались крики, громкие победные возгласы, свист - большинством команды была принята победа вождя.

Оставив щиты, бойцы дружно обнялись.

- Ну, я хотя бы сумел реабилитировать свой проигрыш в глазах туземцев, - тихо молвил Ярослав, протягивая руку.

- Надеюсь, Вы не в обиде? - вежливо поинтересовался Шведов, отвечая на рукопожатие.

- Я - нет, а вот они, - Ярослав намекнул на мнение команды, в основном состоящей из преданных людей с особым местном менталитетом, которые за честь вождя могут и постоять в неформальной обстановке.

- Несмотря на мой успех в ножевом бою, я Вам не ровня в фехтовании. Это разные дисциплины. Вы не против принять меня в ученики?

Ярослав даже если и хотел отказать, не мог этого сделать перед лицом команды, ответил уклончиво:

- Я согласен, если Вы дадите мне несколько уроков ножевого боя.

- Без проблем... - уверенно согласился Шведов.

- Тогда жду каждое утро после завтрака.

* * *

Когда стемнело, и команда разошлась по местам для предстоящего сна, к Ярославу зашел Жиган и с порога упрекнул в неосторожности. В каюте никого не было, за исключением Ярослава и уже спящей Анюты. Девушки в эту ночь предпочли спать на палубе, нежели в душном трюме. Да и говорил Жиган тихо, едва слышно.

- Зачем ты связался с этим Шведовым? Не мог отказаться, не ронять достоинства перед дикарями?

- Ты зря беспокоишься, Сергей, - постарался успокоить его Ярослав, - не произошло ничего непоправимого. Подумаешь, проиграл один учебный бой.

- Ты не прав, Славик, - возразил тот, - у них авторитет вождя держится в первую очередь на непогрешимости и непобедимости. По их представлениям Анатолий бросил тебе вызов. Стал претендентом на власть. Это они понимают, и я думаю, это прекрасно понимал он, соглашаясь на бой с тобой, хотя мог отказать, но не захотел. Понимаешь, ни один из нас не пойдет на такое: ни я, ни Труба, ни Молчун или Бомба. Мы все понимаем и не желаем какого-нибудь противостояния с тобой. Наоборот, стремимся быть заодно. Шведов - иной тип, и он хочет большего, чем у него сейчас есть.

- Мне кажется, ты преувеличиваешь проблему, - перебил его Ярослав, - мы все земляне должны держаться друг за друга, иначе погибнем. Думаю, понимает это и Шведов. Кстати, как он тебе показался? Чего стоит?

Жиган задумался, но ответил быстро и почти шепотом.

- Одно слово - мент.

- Мент? - удивленно переспросил Ярослав.

Казалось, их с Олегом догадки и опасения находили подтверждение в мнении такого тертого человека, как Жиган, который даже не подозревал об их с Олегом разговорах и поисках предполагаемого шпиона.

- Я ментовскую сущность вижу как под микроскопом.

- Но он уверяет, что штатский юрист.

- Мама у него юрист, а папа - вертухай, - зло огрызнулся зек с двадцатилетним стажем. - И этот ножевой бой у него сродни ментовскому...

- Ну, Сергей, - перебил его Ярослав, - само по себе быть ментом - не преступление.

- Все они одной серой мазаны в мешок и в омут...

Ярослав заметил в словах друга неприязнь и поспешил одернуть.

- Ну ты у меня не придумай с ним сцепиться, будь сдержан, если мало ли что не так подметишь, докладывай мне, а там решим.

- Не изволь сомневаться, начальник...

Корабль торговца Хадида пришел на стоянку поздно в сумерках, бросил якоря еще ближе к берегу, чем "Паллада", на расстоянии полусотни метров.

* * *

Следующее утро и день прошли относительно однообразно, как и предыдущие. Паллада оставив за кормой корабль Хадида, по воле случая принявшего роль попутчика, остановилась на ночь в глубине ущелья, шириной примерно в десять километров и находящегося в глубине морского залива. По этой причине вторая половина дня до вечера были потрачены, чтобы подойти к его оконечности. Здесь взору мореплавателей предстала живописная картина песчаного пляжа и выхода к вдаль уходящим ущелиям. Ярослав приказал бросить лоты и со шлюпки обмерить стоянку. Место казалось крайне удачным, абсолютно диким и могло служить надежным укрытием от непогоды для целого флота. Сами решили до того, как стемнеет осмотреть окрестности и составить о них представление...

Глава 91.

Первый город на пути в Риналь и, в общем-то, второй, который видел Ярослав в свою бытность на Троне, - Низмес, по словам кормчих, лежал далеко от моря в глубине плодородной долины реки Кандо на расстоянии более дня пути от морского берега. И Зенон, и Ибирин предлагали не тратить зря времени, провести ночь в устье реки и с утра идти дальше в Риналь. Тем более делать в Низмесе экипажу "Паллады" было нечего. Конечно, мнение экипажа - дело важное, но инструкции, полученные от Олега, требовали передать оговоренную заранее часть основного товара некоему Харму жителю города и, соответственно, получить с него причитающуюся сумму в золоте. "Паллада" вошла в устье реки в середине второго дня пути от мыса Матапан, сэкономив время почти на одни сутки за счет движения ночью по компасу. Еще день они потратили на движение по реке против течения, благо ветер был попутным. И только в начале следующего бросили якорь на широком речном плесе возле каменных стен города Низмес.

Значительное удаление города от побережья спасало жителей в первую очередь от морского разбоя, а во вторую - от дурного климата в устье реки с многочисленными низменностями, болотами и протоками. Отстраняясь от своего устья, город лежал на правом берегу реки на невысокой возвышенности, переходящей на пределе южного горизонта в горное плато. Окрестности города, исключительно плодородные, представляли собой множество полей земледельцев, сады, пашни, выпасы скота. Складывалось впечатление, что земледелие в Низмесе процветало, но уже далее от поймы реки шли голые каменистые всхолмления, красноватые плато, не имеющие никакой растительности. Горы на севере тянулись с запада на восток единой неделимой мощной стеной, не имеющей разрывов, и даже с расстояния в сотню километров казались огромными и монументальными.

Сам город Низмес много отличался от виденного ранее Ярославом Агерона. Серая каменная стена опоясывала город полностью, за ее пределами не было строений или предместий, отсутствовало также какое бы то ни было дополнительное укрепление, акрополь или замок. Город простирался единой серой громадой с кривыми улочками и небелеными приземистыми домиками. Подготовили шлюпку, и Ярослав съехал на берег в сопровождении двух агеронцев, оставив команду ожидать возвращения и ни в коем случае не сходить на берег. Шлюпка высадила пассажиров и вернулась обратно, а Ярослав со спутниками направились к открытым воротам города. Берег реки в этот час представлял собой бойкое торжище от уреза воды до самых городских стен. В основном здесь продавали плоды своего труда местные земледельцы и ремесленники. Множество лодок, легких челнов, груженных зеленью, рыбой, овощами болталось на привязи в волнах реки, были приткнуты носом к песчаному берегу, или вытащены на землю, все они представляли собой лотки торговцев. Далее к стенам шли состоятельные, оседлые владельцы, торгующие зерном, сельхозинвентарем и посудой. У самых стен стояли навесы с аккуратно разложенной вновь пошитой одеждой, обувью или отрезами материи. Спутники Ярослава хотели было прицениться и уже полезли в кошели за грошами, но он одернул их:

- Нет времени на пустые хождения между рядами. Сделаем дело, тогда отпущу с корабля на торг.

Поднимаясь на возвышенность ближе к городским воротам и окинув взглядом окрест реки, Ярослав заинтересовался стоящими у причалов кораблями. Похожие он ранее видел у заходивших в Изумрудную долину торговцев. Решил, если позволит время, осмотрит их. В воротах суровая стража обратила внимание на подозрительного вида чужаков. Бородатый воин в медном остроконечном шлеме и чешуйчатой броне ниже колен с копьем в руках преградил дорогу.

- Кто такие? Чего надо? - он прекрасно видел подошедший к городу необычного вида корабль и сошедших с него Ярослава со спутниками.

- Сакора Яна, уважаемый страж, - спокойно ответил Ярослав, сложив руки в приветственном жесте, - мы - мирные торговцы из Агерона - прибыли в Низмес для продажи пеньки и лошадей...

- Ступайте на центральную площадь города, - перебил его воин, - там в пританее найдете Сабук резо, доложите ему свое желание торговать в нашем городе...

- А-а, - неуверенно протянул Ярослав.

- Что еще? - весьма нетерпеливо спросил страж.

- Не подскажете, уважаемый страж, где мне найти торговца Харма? У меня к нему выгодное торговое предложение.

Страж смерил его таким взглядом, будто хотел сказать: "Посмотри на себя, какое может быть у тебя торговое дело к жителю Низмеса?" Действительно, в эту минуту Ярослав мало походил на рядового торговца из Агерона, о чем сразу и пожалел: стальной хауберк, лишь частично прикрытый актеоном, остроконечный шлем в руках матроса-слуги, меч-бастард, способный вызвать зависть у любого воина от Агерона до Риналя. Никак не тянул Ярослав на торговца, одеждой которых являлась не более чем синяя туника. Его можно было принять за вождя-Дхоу какого-нибудь народа или разбойника-пирата. Имея все основания подозревать недоброе, тем не менее страж кивком головы согласился помочь и подозвал какого-то босоногого мальчишку, из целого выводка себе подобных шныряющих на торжище между рядов.

- Ты знаешь, где живет торговец Харм?

Тот часто закивал головой, мол, знаю хорошо.

- Проводи наватаро.

Мальчишка с радостью согласился.

* * *

Они пошли следом за проводником по широким, но кривым, хаотически застроенным улицам, несколько раз сворачивали в переулки, сокращая расстояние. Все постройки города, похожие одна на другую, серые от штукатурки, со следами облезлой побелки, будто вышедшли из-под руки одного каменщика, походили друг на друга, как родные братья. Внешние стены одно- и двухэтажных зданий не имели окон. Заборы и перемычки между домами, крытые красной черепицей, создавали однообразный ландшафт и только зелень плодовых деревьев, в маленьких садиках да поросшие травой и кустарником сточные канавы скрашивали унылый пейзаж.

В конце пути мальчишка привел их к ничем не примечательной двери из толстых дубовых досок, прочной и надежной.

- Здесь живет торговец Харм, - сказал пацан, указывая на дверь, и уже было хотел убежать, как Ярослав остановил его, предлагая за оказанную услугу мелкую серебряную монету. Мальчишка посмотрел испуганными глазами и отрицательно замотал головой.

- Что Вы, наватаро, мне не надо, я не за деньги...

- Я просто в благодарность за услугу, - настоял Ярослав, удивляясь нерасторопности мальчишки.

- Нет, нет, наватаро, - отказывался мальчик, отступая, - если узнают, что я взял незаслуженно...

Он сорвался с места и в испуге убежал.

Ярославу показалось странным такое поведение, но он отнес его на неиспорченные местные нравы. Все еще в удивлении, толкнул запертую дверь. Постучал. Через пару минут скрипнул деревянный засов, дверь открыл седоватый чернявый мужчина среднего роста с крепкой мускулистой фигурой в синей тунике матроса и таких же штанах. Его лицо, казалось, выражало раздражение по поводу нежданного гостя, будто его отвлекли от важного дела. Не успел хозяин раскрыть рот для вопроса, Ярослав выпалил условленную фразу пароля:

- Вы Харм?

- Да, наватаро, - согласился незнакомец.

- У Вас продается Алаброкский джут?

Зрачки хозяина неожиданно расширились, и он с запинкой, с некоторой задержкой на переваривание услышанного неуверенно промямлил:

- Аллаброкского осталось мало, могу предложить Ферстодский сырец.

- Благодарю, наватаро, мне подойдет и Ферстодский, - четко продекламировал свой ответ Ярослав.

Хозяин потоптался и предложил пройти:

- Проходите в дом, Наватаро.

Ярослав переступил порог, пристально осматривая место. Агеронцы шли следом. Хозяин провел их через вестибюль во внутренний дворик дома. Деревянные, ярко раскрашенные колонны поддерживали галереи второго этажа, беленые стены контрастировали с красочно расписными наличниками окон и дверей. Посреди дворика пестрели яркими цветами клумбы. Между выложенными каменными плитами дорожек зеленела стриженая трава. Везде чистота порядок. Они вслед за хозяином прошли вглубь дома, по дороге не встретив ни одной живой души. Заходя в маленькую комнату, Харм попросил:

- Оуна наватаро, прошу, пусть Ваши люди подождут снаружи.

Ярослав кивком головы согласился:

- Останьтесь здесь.

Сам же проследовал за хозяином.

* * *

Комната представляла собой беленое известью помещение с каменным полом и единственным окном, выходящим во двор. Из мебели здесь стояли только пара сундуков, окованных железом, лавки вдоль стен и нечто вроде конторки посередине комнаты, за которыми работают стоя. Ярослав на первый взгляд определил комнату как кабинет хозяина. Впрочем, он не нашел здесь обычных для кабинета бумаг, книг, или документов. Все тщательно прибрано или даже вовсе не использовалось. Хозяин спросил тоном несколько отвлеченным:

- Почему Олег не приехал сам, а послал Вас? -.

- У Дхоу Олега не было такой возможности. Вы, наватаро, можете без опасений работать со мной точно так, как это был бы сам Олег, - заверил его Ярослав.

- Я Вас не знаю,- выразил сомнение Харм.

- Но мой товар того же качества...

- Не вижу серебра.

- Наше серебро единого качества, и его содержание в металле очень высокое. Вам такое просто нигде не взять, - Ярослав выложил на конторку пару небольших слитков, - а вот Ваше золото я должен проверить, оно, как я полагаю, разного состава.

Харм согласно кивнул головой.

- Везите Ваше серебро, я приму его.

Ярослав после этой фразы несколько опешил, смысл ее мог быть двояким, потому решил уточнить.

- Оуна наватаро, Вы имеете в виду, что Вы примите мой товар и только?

- Да, - спокойно согласился Харм.

- Когда Вы намерены выдать мне соответствующую сумму в золоте?

- Когда обменяю серебро на золото.

Ярослав вообще растерялся. Олег на подобный случай никаких инструкций не давал, будто и не предполагал схожего развития событий, хотя настрочил увесистый талмуд с рекомендациями. Или предполагал в такой ситуации действовать естественным для здравомыслящего человека образом.

- Значит, хотите сказать, у Вас золота нет?

- Нет, наватаро, - согласился хозяин.

- В таком случае, чего стоят ваши договоренности с Олегом? По ним Вы должны были передать мне золото в обмен на серебро, но никак не иначе.

- Да, согласен, но деньги не могут лежать без движения, они вложены в товар, в людей. Я не смогу собрать в один день нужную сумму, тем более мне самому нужно произвести обмен, иначе золота не получить.

Ярослав оказался в тупике. Видя его замешательство Харм предложил:

- Передайте мне условленное серебро и через месяц-другой получите соответствующее количество золота.

Но Ярослав был достаточно дальновиден, чтобы так лохануться. Похоже, его разводили, притом глупо, как наивного туземца.

- А какие Вы дадите гарантии? - жестко спросил Ярослав, начиная раздражаться. - Может быть, товары, долговые обязательства или иное движимое имущество.

- Мое честное слово.

- Недостаточно.

- Можно составить пастору на этот дом...

- Он не стоит и десятой части договорной суммы.

Харм пожал плечами, давая понять, что большего он не может дать.

- Хорошо, - согласился Ярослав, уже все для себя решив, - я не могу нарушить наши прежние договоренности - серебро в обмен на золото. Через час мы отплываем. Едва Вы найдете товар, милости прошу в Риналь, там завершим сделку. Но ваше серебро не будет Вас ждать.

На деле Ярослав не знал, сумеет ли самостоятельно найти клиента. Ведь не будешь ходить по рынку и кричать: "Кому серебро? Свежее серебро..." Как пить дать, потянут за спекуляцию.

Торговец, казалось, ничуть не удивился ответу, но несколько смягчил позицию.

- Зачем так скоро отплывать и терять покупателя. Не лучше ли день-два подождать, возможно, что-то удастся придумать. У меня есть должники и спрятанные клады. Чтобы все это собрать, нужно время.

Ярослав выдержал паузу, будто думает и произнес как бы с неохотой:

- Я могу задержаться до вечера, но не более. Товар ходовой, уйдет и в Ринале.

-Это слишком малый срок, хотя бы три дня.

Ярослав отрицательно покачал головой, не собираясь менять планы. Оставаться на ночь рискованно.

- Это окончательное Ваше решение? - спросил Харм, помрачнев.

- Да! - твердо заявил Ярослав.

Торговец безнадежно взмахнул руками.

- Я сделаю, что смогу...

Разговор окончен. Ярослав покинул дом торговца в сопровождении своих людей и, не задерживаясь, вернулся на корабль.

* * *

Сразу после подъема на борт, собрал команду.

- Судя по первой встрече, нас здесь не ждали, поэтому придется задержаться до вечера, а возможно, и до утра, потому как пройти извилистым фарватером ночью будет сложно. Поэтому всем оставаться начеку, броню не снимать и вооруженными на палубе не показываться. Вообще никто не должен знать, что нас здесь тридцать человек. На верху остаются лишь назначенные агеронцы. Борода, ты находишься под носовой надстройкой в готовности перерубить якорный канат.

После такой речи народ оказался в смятении, и Жиган выразил, можно сказать, всеобщий интерес:

- Ярослав, что-то случилось? Может ты ожидаешь нападения?

- Нет, это лишь меры предосторожности, но я считаю в данный момент необходимые.

- Значит, на берег никто не сойдет? - разочарованно спросил Наростяшно.

- Нет, Банула, нужно подождать, возможно, завтра, если все будет спокойно.

Многие из тех, кто после более чем полугода жизни в джунглях Изумрудной долины хотел побывать на большом торгу, тяжко вздохнули.

Неожиданно в разговор вступил Шведов.

- Простите, капитан... - наигранно неловко начал он.

- Что-то хотел спросить, Анатолий? - с готовностью согласился Ярослав.

- Я, конечно, человек новый и многого не знаю, но из-за чего весь этот сыр-бор? Зачем на нас нападать? Мы что, кого-то обидели? Или груз у нас особо ценный, или Вы, капитан, пока были в городе, кого-то пришили?

Ярослав не смутился. В принципе, эти вопросы мог сейчас задать любой из его людей, Шведов их только озвучил, поэтому ответил со спокойной сдержанностью:

- Все не совсем так, и новички, действительно, многого не знают. Конечно, я в городе никого не убивал и ни с кем не ссорился. В то же время наш груз достаточно ценен, чтобы у неразумных могло возникнуть желание его отнять. Сейчас нас никто и ничто не защищает: ни закон города Низмеса, ни международное право, о котором здесь никто не помышляет. И даже если пританы города не сочтут для себя интересным положить глаз на наш корабль и груз, воспротивиться чему мы по малочисленности не сможем, если, конечно, вовремя не сбежим, но есть и пираты. Разбой в местных водах, мне не дадут солгать Ибирин и Зенон, процветает до сих пор. И то, что мы стоим на реке у стен города, а не в открытом море, ничего не меняет. Возможно, днем никто и не решится на нападение, но под покровом ночи надо быть осторожней. Я предлагаю, не дожидаясь захода солнца, уйти и спрятать корабль где-нибудь в протоках.

Матросы одобрительно закивали головами.

- Да, да, спрятать корабль будет разумно.

* * *

День прошел в напряженном ожидании. Ярослав расхаживал по палубе надстройки, высматривая на берегу Харма, наблюдая за проходящими мимо лодками с грузом или отплывающими в низовье судами. В течение дня лишь пять небольших кораблей покинули пристани города Низмес, а вновь пришел только один. Между тем, у дальних причалов стояло (ремонтировалось или строилось) около сотни различных кораблей. Ранняя весна не считалась в здешних краях удачным временем для кораблевождения. Многие кормчие со времен влажного сезона и штормов, все еще отстаивались в портах. И, конечно, главной причиной застоя являлись изменчивые противные ветра. Пройдет немного времени, устоится южный теплый муссон, корабли потянутся на север к Агерону, на северо-запад к Семнану и Марелии.

Смеркалось. Четыре солнца Трона начинали прятать свои глаза за возвышенности на западе речной долины реки Кандо. Розоватый закат, как всегда значительно более продолжительный, чем на земле, начинал окрашивать предметы в серовато-оранжевые тона. Ярослав, понимая, что тянуть больше нельзя, подал команду:

- Поднять якоря!

Матросы побежали на шпиль, на минуту назад тихом и будто вымершем судне неожиданно поднялась суета. И в то же время вроде как кто ждал начала ухода корабля. К борту подлетела легкая речная лодка, более похожая на челн, с единственным гребцом на веслах. Незнакомый человек закричал, замахал руками, выражая настоятельное желание, чтобы его выслушали. Якорь еще только поднимали, и Ярослав подошел ближе к борту узнать, что нужно одинокому лодочнику. Им оказался крепкий бородатый мужик, посланец от Харма.

- Оуна наватаро, - взмолился он, - Харм просит Вас не уходить, подождать еще несколько часов. Харм собирает товар для обмена и будет готов к утру.

Ярослав в любом случае не мог никуда уйти без риска в темноте посадить корабль на мель. После продолжительной паузы он согласился.

- Передай Харму, что я буду утром на этом самом месте.

Незнакомец оттолкнул лодку от борта корабля, а "Паллада", повинуясь легкой руке Ибирина и подхваченная теплым ветром, дующим вечером в сторону моря, с пустынных высот на западе, устремилась вниз по течению реки Кандо.

Утро застало "Палладу" на якоре в излучине реки в десяти километрах ниже по течению от города. Ярослав посчитал это расстояние достаточным для безопасной ночной стоянки. Справа и слева вдоль берегов реки расстилались возделанные поля земледельцев, зеленели рощи. Тут и там среди зелени просматривались черепичные крыши домиков. Несколько рыбаков притулились на песчаной косе, разделяющей старицу и основное русло. Заросшая мелким кустарником и непригодная для земледелия, эта коса надежно скрывала корабль от взоров со стороны реки. Возвращение к городу потребовало гораздо больше времени и сил, чем уход из него. Несколько часов кряду команда боролась со встречным ветром, дующим из знойных просторов пустыни, отчаянно маневрируя на узком фарватере, когда это становилось совсем невозможно, брались за весла. В результате титанических усилий и риска при каждом повороте сесть на мель до рейда Низмеса добрались только к полудню.

* * *

Их уже ждали. Харм стоял на берегу, уныло дожидаясь, когда Ярослав сойдет с корабля.

- Я думал, Вы покинули нас, - печально молвил он, - и мои труды по поиску товара пропали даром.

Ярослав ответил несколько раздраженно.

- Честно признаюсь, были такие мысли, но я дал слово. Вы приготовили товар? - сразу перешел он к делу.

Харм согласно кивнул головой.

- Все готово, пройдемте.

Ярослав подхватил саквояж с необходимыми вещами и поспешил следом. На этот раз его сопровождали четверо хорошо вооруженных людей, в их числе и Шведов, умения которого могли оказаться кстати. Молчун и Бомба прикрыли броню и мечи широкими накидками. Вчерашний строгий страж в воротах города посмотрел искоса на процессию, но ничего не сказал.

В доме Харма, в том же кабинете, что и вчера, Ярославу пришлось изрядно повозиться. Золотишко, что наскреб торговец, прямо скажем, оказалось не самого лучшего качества. И если с монетами дело обстояло более-менее ясно, их оставалось только взвесить, то украшения, уродливые слитки или разрубленные на куски предметы, - все вызывало множество вопросов. Тут помогли составленные Олегом инструкции, гласившие при невозможности точно определить пробу все относить к низкокачественному, чем Ярослав не замедлил воспользоваться. Харм не был ювелиром, скорее разбойником, и, видя мастерство Ярослава в сравнении со своими познаниями, не вмешивался, соглашаясь с принятыми решениями при понижении стоимости предметов. В свою очередь, Ярослав, видя явное криминальное происхождение вещей, не утерпел спросил:

- Прошу прощения, уважаемый Харм, конечно, это не мое дело, но разрешите поинтересоваться происхождением вещей. Судя по грубому обращению, многие из них были получены путем неадекватного обмена.

Харм саркастически усмехнулся. Несмотря на незнакомое слово, он уловил смысл сказанного.

- Наватаро, Вы имеете в виду разбой? Не совсем так, - отрицательно покачал головой торговец. - Конечно, моя деятельность не совсем законна и презираема в обществе, но я не пират.

- Вы меня заинтриговали,- вскинул брови Ярослав, - а кто же?

- Я даю деньги в долг.

- Благородное дело...

- Да, наверно, - грустно согласился Харм,- где-нибудь в Семнане или Лифиде, но не у нас.

- Вы просите с несчастных больше, чем дали?

- Да, - согласился тот, - с прибавком.

- Честно говоря, я тоже недолюбливаю таких людей...

- Не удивлен. В Низмесе и почти во всех городах Риналя брать прибавок запрещено законом, как вредное для общества и запрещенное богами.

- В моей стране это называется давать деньги в рост, и не запрещено.

- Верно, оттого много нищих?

- Полно. Но разве в Низмесе вообще нельзя дать в долг, другу, например?

- Почему? Можно, и сколько угодно, и даже поощряется, но без прибавки. В виде благодеяния. Позже, по возвращении долга облагодетельствованный может отблагодарить заимодавца, если есть чем, а может и нет. Таков закон. Но если имел такую возможность и не отблагодарил или, что хуже, заимодавец разорился, пританы могут привлечь неблагодарного к суду и наказанию.

- Странные законы, - удивился Ярослав.

- Куда уж странные, - согласился Харм. - Есть в наших законах еще один способ давать в долг без прибавки, но при этом извлечь выгоду. Дать в долг под прибыль.

Ярослав был вновь удивлен.

- Как это так?

- Очень просто, - с готовностью пояснил Харм. - К примеру, владелец корабля не имел достаточно товаров, чтобы отплыть в путешествие. Он просит в долг, чтобы купить необходимые товары. Ему дают. Кормчий отплывает, а по возвращении разделяет полученную прибыль с заимодавцем в соответствии с количеством вложенного серебра и за вычетом на оплату команды, фрахта и продуктов, ремонта. Если корабль погибнет, заимодавец не получит ничего. Долг не распространяется на имущество и дом должника, только на прибыль.

- Интересное решение.

- Куда уж интересней, и многие этим живут.

- А если земледелец?

- С прироста зерна по отношению к сумме долга.

- Если неурожай?

- Потеряно будет все, но землепашцы не разорятся.

- И Вы, наватаро?

- Увы, - покачал головой Харм, - не я...

Ярослав вскинул брови в удивлении:

- Незаконно?

Харм промолчал.

* * *

После проверки золото уложили в мешки на дно корзин с джутом. Анатолий, Молчун, Бомба и еще трое людей Харма надели корзины на спины и понесли в порт. Никто из них не подозревал, что несет, хотя, наверное, вопросы себе задавали. На берегу реки корзины перегрузили в шлюпку, затем на корабль. В каюте Ярослава Харм пересчитал слитки и остался доволен. Серебра оказалось по весу в три раза больше, чем золота, и поневоле пришлось выделять больше людей. Команда пребывала в приподнятом настроении. Все видели, ранее оставленное дело продвигается. Вместе с грузом ушло семь человек. Ярослав, проводив носильщиков до ворот, поспешил в порт, где стояли морские корабли и строились новые. До отплытия оставалось час-полтора, и он хотел осмотреть то, что вызывало его наибольший интерес. Многие из команды просились на берег, но оставлять корабль без охраны было невозможно. Он разрешил пройтись по торгу только носильщикам при возвращении. Как и все, девушки стремились на берег, мотивируя тем, что уж от них никакого толку нет, и если пройдут по торгу, вреда не будет. Тем не менее, Ярослав запретил, исключая Юлю. Пусть она одна купит все необходимое, если имеется таковая потребность, но и в этом случае не должна отставать от мужчин.

Времени оставалось мало, и Ярослав старался поторапливаться. Тем не менее, на верфи и среди стоящих на воде кораблей нашел много интересного. Особенно заинтересовали способы крепления обшивки к шпангоутам. Каждый строитель решал подобные вопросы индивидуально, поэтому варианты представляли значительное разнообразие. На верфи, если можно так назвать две сотни метров совершенно никак не оборудованного пологого берега: ни заборов, ни стражи, ни каких бы то ни было препятствий для осмотра. Полтора десятка корпусов разной степени готовности стояли под легкими навесами из теса и циновок. Редкие строители, по большей части молодые люди, одетые лишь в штаны или набедренные повязки, монотонно выполняли обыденные действия: тесали брусья, подгоняли доски обшивки, варили смолу в больших глиняных котлах. Ярослав обратил внимание, что на половине кораблей вообще никого не было из рабочих, остовы стояли пустые, никто не мешал их тщательно осмотреть. Вооруженный бумагой, карандашом и рулеткой, он набрался наглости и стал делать зарисовки прямо с натуры. Подобное пренебрежительное отношение к секретам профессии казалось странным, но попытки осмотреть строящиеся корабли изнутри и подняться на борт не родили протеста, чем Ярослав и не замедлил воспользоваться. Интерес вызвал один строящийся корабль, у которого имелось то, о чем, казалось, местные судостроители не подозревали - палуба. Наличие элемента, столь значительного для мореходности, Ярослав ранее считал неизвестным местным судостроителям, но оказалось это не так. Местные имели понятие, что такое палуба, но по каким-то причинам пренебрегали, во всяком случае, до данного момента Ярослав не видел ни одного палубного корабля. Вопрос причин заинтриговал, и Ярослав постарался зарисовать наиболее подробно способы крепления палубы и остального набора.

Время за любимым занятием летит быстро, прошел час, полтора. Уже носильщики вернулись на "Палладу", а он никак не мог оторваться от работы. На корабле команда ждала отплытия, а капитан завис незнамо где. Выполнив все намеченное, он, казалось, уже спешил на "Палладу", но как не побывать на борту уже построенного корабля, когда он стоит рядом с берегом, и сходня услужливо перекинута над водой. Чернобровый бородатый матрос, уже немолодой, в серой тунике с голубой каймой весело смеется, глядя на зачарованного знатного незнакомца. Ну как не напроситься в гости?

- Сакора Яна оуна наватаро, - вежливо, с поклоном приветствует его Ярослав, - не разрешите, уважаемый, подняться на борт, осмотреть ваш великолепный корабль?

- Отчего же, Наватаро, - доброжелательно согласился моряк, - поднимайтесь и смотрите.

Ярослав с готовностью взбежал по сходням. Корабль, в первую очередь, привлек его по той же причине, что немного ранее строящийся, - наличием палубы. Здесь все было, как на настоящем судне, а не на шлюпке: и люки, и трюм, и настоящая каюта на корме. Конечно, не "Паллада", где все более современно, но все же всерьез.

Судно, размерами примерно пятнадцать на пять метров, с высокоподнятыми остроконечными носом и кормой имело сплошную гладкую палубу от носа до кормы без возвышений и преград. Единственная мачта сейчас уложена вдоль палубы, по центру, вместе с реем и парусом. Здесь же большие кормовые весла. Все аккуратно уложено и укрыто от непогоды. Большой грузовой люк позволял перевозить грузы практически неограниченного габарита. Каюта оказалась небольшой выгородкой трюма с будкой на палубе для трапа и окон. Ярослав осмотрел ее. Тесное помещение треугольного плана с пятью лежаками для матросов и полками вдоль стен. На них стояла глиняная посуда, уложены разные необходимые в пути вещи и инструмент. Очень тесно. возвратясь на палубу, Ярослав спросил моряка:

- Вы хозяин судна?

- Нет, наватаро, - ответил тот, - я матрос, служу своему хозяину за плату.

- А сколько Вам платят?

- Одну долю серебра в день, и то только во время плавания. Сейчас я здесь занимаюсь ремонтом.

- По какой причине на вашем корабле есть палуба, а на других ее нет? Меня заинтересовала такая странность.

- Удивительного в этом ничего нет, наватаро. Сделать палубу стоит дополнительных денег, а хозяева кораблей стараются не тратить их зря. К тому же корабли невелики по вместимости, палуба - это вес, отнятый у груза...

"Действительно, - думал Ярослав, - местные значительно облегчают суда, чтобы взять как можно больше груза и меньше платить за постройку".

- А то, что корабль может утонуть?

- Он и с палубой может утонуть, - ехидно уточнил моряк, - на все воля богов. Затраты на постройку должны быть меньше, чем прибыль от перевозимых грузов, иначе корабельщики могут разориться. Прибыль, полученная от одного рейса, часто покрывает стоимость постройки. Хозяевам не выгодно строить дорогие и прочные корабли.

- Но, - попытался возразить Ярослав, - судно с палубой лучше держит волну и может сделать больше рейсов.

- Это не так, наватаро, с палубой, без палубы, - они тонут примерно одинаково. Все зависит от искусства кормчего. Во всяком случае, будь у меня свой корабль, я выбрал бы обычный.

В этот момент Ярослав заметил некоторое оживление на берегу. Несколько воинов кучковались возле среза воды, вдоль берега к ним вели лодку. Со стороны ворот, спешила группа вооруженных людей. Что-то явно затевалось. Не имея более возможности оставаться вне корабля, Ярослав спросил:

- Оуна наватаро, Вы не против заработать пару монет? Отвезите меня на Вашей лодке на тот корабль, - он указал на стоящую посреди реки Палладу.

Моряк без разговоров согласился.

Ярослав прибыл вовремя. На берегу воины только загружались в лодки, когда "Паллада" отдала якоря. Не имея времени на подъем, он приказал Борису немедленно перерубить канаты, и судно, подхваченное течением, стало быстро удаляться от места стоянки.

- Что у вас здесь случилось? - воскликнул Ярослав, обращаясь к подчиненным и глядя, как городская стража на лодках пытается подойти к "Палладе".

Поставленные паруса быстро увеличивали разрыв, но вопрос оставался без ответа. Впрочем, первого взгляда на группу носильщиков, которые вернулись из города, хватило, чтобы прикинуть последние события. Они были пьяны. Ярослав глянул на Шведова, глаза его блестели.

- Ты тоже датый? - возмущенно воскликнул он. - Я назначил тебя старшим!

- Но ничего не случилось!

- А это кто за нами гонится? - Ярослав качнул головой в сторону преследователей, - Сейчас же отвечай, что там у вас произошло? Нельзя ни на минуту оставить одних! Вляпаетесь!

Взглянул на Юлю. Девушка была пьяна не менее других. Злобно скомандовал:

- Марш в каюту!

Затем обратился к команде:

- Кто мне объяснит, что произошло? Подрались или кого-то ограбили?

Бомба отрицательно замотал головой.

- Подрались, - сокрушенно согласился Анатолий.

- Никого не убили?

- А кто его знает? - махнул он рукой.

- Так! - решительно подвел черту Ярослав.- Все знают, что бывает за пьянство?

Провинившиеся обречено закивали головами. Ехидно уточнил:

- Экзекуция завтра поутру, когда протрезвеете! Сечь под допингом - впустую переводить труд палача и нервы капитана...

Глава 92.

Море встретило "Палладу" свежим встречным ветром. Она, отчаянно маневрируя, пыталась пробиться сквозь набегающие потоки теплого воздуха. Наступало время южного муссона и ожидать попутного ветра не приходилось. Если не принять экстраординарных мер, можно стоять, ожидая погоды в устье Кандо до середины лета, когда с севера пойдут караваны с зерном. Понимая бесперспективность ожидания, Ярослав принял решение продвигаться вперед короткими галсами максимально круто к ветру, как это позволяла конструкция корабля. К сожалению, за первый день пути продвинулись вперед от силы на пятьдесят километров, но и это, по мнению Ярослава, было лучше, чем совсем ничего. Уже к вечеру следующего дня выяснилось обстоятельство бесперспективности коротких маневров, хоть и не сильно утомляющих команду, но неприятно. Уже в первую ночь Ибирин предложил встать на якорь в знакомой бухте. Ярослав возразил:

- Какой смысл тратить наше время на бесцельное стояние у берега по ночам?

Их разговор слышала вся команда.

- Я понимаю, движение ночью опасно к северу от мыса Матапан, где море усеяно скалами и рифами. Здесь я их не вижу, а ты и сам утверждаешь, что море чисто до самого Риналя. Что мешает нам идти ночью? Сейчас мы уже умеем ходить по азимуту и знаем, в каком направлении проходит берег. Даже если ветер сменится, мы не приблизимся к нему в кромешной темноте, я все рассчитаю.

Скрепя сердце кормчие согласились на эксперимент, но остались при своем мнении, то есть, категорически против.

Всю ночь Ярослав вел "Палладу" в открытое море правым галсом под пятнадцать-двадцать градусов лагом к ветру и берегу, конструкция не допускала большой угол, корабль начинал дрейфовать. Когда рассвело, команда схватилась за голову, берега нигде не было видно. Они находились в открытом море. И хотя в бинокль просматривалась тонкая его полоса, чувство у всех, даже у Ярослава, оставалось неприятное. Никто из них никогда не удалялся от берега, даже Ибирин ходил на Рох от видимого на горизонте острова к другому, и ни в коем случае ночью.

Такие опытные кормчие, как Ибирин и Зенон, понимали, в каком направлении плыть, чтобы берег стал осязаемо ближе. Остальная команда, да и большая часть землян по неопытности находилась в смятении пока он вновь не стал виден невооруженным глазом. Тогда все вздохнули с облегчением. К концу дня берег приблизился настолько, что "Паллада" вернулась на вечрний курс, и Ярослав смог произвести счисления, а Ибирин определиться, где находятся. Оказалось, за сутки прошли семьдесят пять километров по прямой, что значительно больше, чем в первый день. Ярослав высказал мнение, что когда будет преобретен больший опыт, то смогут проходить значительное расстояние. Во всяком случае, опыт удался, и движение в открытом море более не вызывало сдержанный ропот команды, способный перерасти в открытый бунт.

* * *

Двое суток они последовательно удалялись и приближались к берегу в медленном, но неуклонном стремлении на юг. Погода стояла великолепная, ветер свежел, но в меру. "Паллада" скользила по изумрудной глади моря, взбивая килем пенные буруны. Команда оставалась в бодром состоянии, хотя значительную часть припасов уже приели, но рыбная ловля пополняла рацион. Все понимали большую перспективность хоть и медленного, но движения, чем бессмысленное стояние на якоре. Между тем, несчастье пришло не с той стороны, с которой могли предполагать. На третий день заболел матрос-агеронец. Врача на корабле не было, и его роль занимал в меру сил любой член команды. Если быть точнее, то Горх - так звали моряка - стал недомогать накануне, но никто не обратил на это внимания. Мало ли что с человеком. Утром третьего дня по выходе из устья Кандо ему стало плохо, поднялся жар, и он потерял сознание. Ярослав, не будучи медиком ни по профессии, ни даже по натуре, как это водится, измерил температуру и приказал выделить ему отдельное место на палубе подальше от других. Быстро выяснилось, что симптомы болезни очень похожи на признаки уже виденной им полгода назад эпидемии в Изумрудной долине.

Скрыть факт страшной болезни не представлялось возможным, да и не было смысла. Наоборот, следовало провести все необходимые меры предосторожности. В первую очередь следовало выделить место для карантина, что на корабле подобном "Палладе" затруднительно, особенно при той скученности, которая царила у них на борту. Обращаясь к команде, Ярослав потребовал:

- Если это та зараза, о которой мы предполагаем, следует отделить больного от здоровых, чтобы болезнь не передалась остальным. Для этого следует создать карантин, как это сделала Ольга Николаевна в Изумрудной долине. Места у нас мало, но больные не должны лежать вперемешку со здоровыми. Для этого ты, Зенон, - он указал на товарища рукой, - изберешь себе помощников из команды. Пойдете возьмете из запаса доски, брусья, соорудите на носовой надстройке за фок-мачтой будку. В ней больным, а я предполагаю, болезнь не ограничится одной жертвой, будет удобнее. Свежий ветер станет продувать помещение, и находиться больные будут на максимальном удалении от остальных.

- Прошу слова, Ногата Дхоу, - перебил его речь известный бузотер и любитель перечить Банула Наростяшно, - Зачем нам больной на борту? - резко выкрикнул он. - Мы что, его можем вылечить? Да он заразит нас всех! Мы помрем!

После этих слов, брошенных в самый неподходящий момент, когда нервное напряжение достигло максимума, эмоции команды прорвали незримые барьеры.

Люди буквально взорвались, совершенно не обращая внимания на командиров. Все закричали, стараясь переорать один другого. Одни кричали:

- За борт его!

Агеронцы отвечали:

- Хочешь жить - прыгай сам!

Ибирин предложил своим громоподобным басом:

- Берег рядом, никого за борт бросать не будем. Высадим!

Земляне, даже такие ушлые, как Жиган, опешили перед напором аборигенов. Шведов подкрался со спины и прошептал почти на ухо Ярославу:

- Что будем делать, начальник?

Ярослав, оценивая ситуацию, не посчитал ее такой уж безнадежной. Конечно, если пойти на поводу команды, и дать возможность высадиться на берег, они в страхе разбегутся, но он знал, что агеронцы по натуре легко возбудимы, но и успокаиваются быстро. Стоит только одернуть. Он спокойно ответил Анатолию:

- Ничего не будем, пусть проорутся!

Между тем, кое-кто уже желал менять курс, и Ярослав был вынужден повысить голос:

- Тихо! Слушаем меня!

Затем выдержал паузу, пока все не остановились и не замолкли. Только после этого стал говорить, спокойно с расстановкой.

- Никого за борт мы кидать не будем - это нехорошо. Предки нас осудят. Высадить больных на берег - еще хуже. Мы прогневим богов, если преднамеренно начнем распространять заразу на берегу. Погибнем не только мы с вами, погибнут тысячи ни в чем не повинных людей. Поэтому тот, кто посмеет исполнить бесчеловечное желание, будет иметь дело со мной. Меч мой еще не заржавел в ножнах. То же самое будет с теми, кто задумает бунтовать против моей власти. Я требую безоговорочного подчинения, как ваш вождь и кормчий корабля. Всем все ясно?

Ярослав не стал продолжать речь, пока все не согласились с его словами или хотя бы не кивнули в знак согласия головой.

- Да, Дхоу! - виновато соглашалось большинство. - Понятно.

- Но мы должны обезопасить себя от заразы на корабле. Поэтому сейчас Зенон и выбранные им люди идут и делают карантин. Остальные - каждый сам себе... Вы поняли меня? Каждый изготовит на лицо повязку, чтобы не дышать друг на друга заразой. А Банула Наростяшно сделает еще и повязку для Горха.

- Почему я? - протянул обиженно он.

- Потому - язык без костей, - уточнил Ярослав. - Теперь все как можно меньше передвигаемся по кораблю, каждый сидит на своем месте и как можно дальше от товарищей. Ни курс, ни способ движения менять не будем. Так и впредь будем пробираться в Риналь навстречу ветру.

К полудню Зенон с товарищами соорудили на палубе носовой надстройки некое строение с легкой руки Ярослава, прозванное карантином. В нее перенесли Горха, но по размерам в будке места хватило бы еще на четырех человек. Она надежно защищала от солнца, ветра, там не было так душно, как в трюме. Большие окна, затянутые циновками, не препятствовали доступу свежего воздуха. У Ярослава не было рекомендаций по лечению известной в Изумрудной долине болезни, но общеизвестно, что ее победили с помощью антибиотиков, которые имелись в запасе корабля. Их в большом количестве доставил Олег с Земли. Выбор имелся основательный, с описаниями, почитав которые, он выбрал подходящие общего действия. Имелись как таблетки, так и инъекции, Ярослав предпочел для надежности последнее. Уколы стал делать сам, никому не доверяя и к больному не подпуская.

* * *

Беда не ходит одна. К концу дня на корабле было уже пятеро больных, включая Горха. Заболели двое агеронцев из команды Зенона, Молчун и Шведов из землян. Можно было делать первые выводы. Ярослав достаточно быстро сопоставил личности больных и предшествующие события. Заболели те, кто сходил на берег в Низмесе, то есть и он сам - Ярослав - был одной из кандидатур. Следовало заранее обо всем позаботиться. Он вызвал к себе в каюту значимых людей из команды: Зенона, Ибирина, Жигана, Трубу, Наростяшно. Обрисовал ситуацию:

- Потому как я сам вместе с заболевшими был в Низмесе, могу слечь уже сегодня или завтра. Приказываю: после меня власть на корабле переходит по старшинству к Сергею, затем Трубе, Ибирину, Зенону, Наростяшно. Цели и задачи наши всем известны, хотя без индлингов выполнение их станет возможно лишь частично. Если нас всех не станет, вам, Ибирин, Зенон, Наростяшно, следует в любом случае добраться до Риналя, продать груз, купить товар и, не ввязываясь в нечто большее, вернуться в Изумрудную долину, доложить обо всем Олегу. Знаю, вы, по слухам, предполагаете, - мы плывем в Риналь ради большего, чем просто торговля. Я своей властью запрещаю предпринимать какие бы то ни было действия против наших общих врагов самостоятельно, без совета с Дхоу Олегом. Только товар и возвращение назад. Остальные распоряжения будут передаваться по старшинству от капитана к капитану, если смерть посетит нас. Сейчас, Зенон, я предполагаю увеличение числа заболевших, поэтому на кормовой надстройке следует построить еще один карантин на шесть человек, его следует соорудить в течение ночи. Надеюсь, справитесь.

- Сделаем, - уверенно подтвердил Зенон.

- С появлением новых заболевших дальнейшее движение станет невозможным, поэтому завтра к полудню ложимся в дрейф. Кстати, Ибирин, здесь есть поблизости безлюдные острова, где бы мы могли укрыться от непогоды?

- Дхоу наватаро, - с сожалением отвечал Ибирин, качая головой, - нет здесь островов.

- Печально, - согласился Ярослав, - придется держаться в море. Если подойдем к берегу, команда разбежится, и все дело пойдет прахом. И так решено, если будут еще больные, завтра ложимся в дрейф, если нет, продолжаем движение.

Ночью заболела Юля. Утром она не смогла подняться на палубу. Как и у других, у нее случился жар, озноб и полное бессилие. Ярослав сделал ей инъекции, укутал потеплее, но не решился поднимать из трюма наверх в карантин. Помещение могло быть заражено и продолжать там оставаться Ноки и Анне небезопасно. Поэтому Ярослав запретил кому бы то ни было спускаться в сокровищницу, где ящики с серебром продолжали служить постелью Юле. Он сам опасался заболевания, поэтому изгнал из каюты всех девушек, в том числе Анюту, оставшись там один, ухаживая за Юлей и выходя на палубу только за тем, чтобы проведать больных в носовом карантине. Больше никого к ним не допускал. Возможно, боги смилостивились к ним, но до вечера больше никто не заболел.

* * *

Прошло три дня в однообразной, наполненной тяжким чувством близящегося конца, жизни корабля. Как и в предыдущие дни, "Паллада" лениво маневрировала навстречу ветру. В дрейф так и не ложились, потому как болезнь прекратила распространяться. То ли меры карантина подействовали, то ли действительно боги смилостивились (все на корабле строго находились в повязках, смачивали их водой, стирали ежедневно одежду, драили палубу и все предметы), но Юля стала последней из заболевших. Теперь становилось ясно, что действительно зараза была подхвачена во время пьянки в трактире Низмеса, потому что Ярослав так и не заболел, да и не все из участников гуляния, а только часть. Имея некоторые подозрения, он как-то позвал в каюту Бомбу.

- Расскажи-ка мне, дорогой мой друг, что там случилось в трактире? Кто был зачинщиком безобразия? Все по порядку.

Бомба мялся, делая виноватый вид, потому как сам был участником, но на вопросы вынужден отвечать.

- Ну..у, - протяжно начал он рассказ, - с нами была Юля, и она сказала, проходя мимо...

- Что сказала? - подбодрил Ярослав.

- Ну... из трактира шел такой запах...

- Дальше...

- Что она умрет, если не съест сейчас мяса.

- Действительно? - удивился Ярослав.

- Да! - подтвердил Бомба. - Она в последнее время все ест и ест. Всех кур на корабле сожрала. И в этот раз вынь да роди ей птицу печеную с корочкой. Вот и уговорила всех.

Действительно, в последнее время Юля была какая-то задумчивая, сама не своя. К себе его не допускала, а уж прожорлива... Если говорить честно, большая часть поголовья кур, взятых на корабль перед отплытием, была съедена именно ей. И тут в Низмесе ее потянуло на жаркое.

"Странно", - подумал Ярослав.

И тут ему пришла мысль.

- И ела она птицу в трактире?

- А как же...

- А кроме нее?

- Все ели.

- И что давали?

- Что-то вроде перепелок.

- Хороши?

- Скажешь! - с удовольствием подтвердил Бомба.

- Понравилось?

- Да мне не досталось, - махнул рукой парень.

"Опа-на, - подумал Ярослав, - я ведь тоже перепелок в Низмесе не ел! Уж не..."

- А кто ел?

- Дак, почитай все они сейчас... - парень осекся от пришедшей в голову мысли.

- Ты, смотри, помалкивай пока! - остановил его Ярослав. - Позже скажем, а то вдруг ошибаемся. Народ обрадуется, мол, другая зараза. Рано еще, понял?

- Понял.

Ярослав отпустил парня.

"Что же получается, - думал Ярослав, - это другая зараза, типа сальмонеллеза? Может быть, а может, и нет. Карантин снимать рано, точнее, вовсе нельзя, пока все не поправятся".

От сердца немного отлегло, но вновь защемило: Юля лежала в тяжелом состоянии.

И чем дальше, тем ей становилось хуже. Она впадала в продолжительное забытье. Температуру удавалось сбить, но ненадолго. Оставалось только надеяться на молодой крепкий организм и молиться богу. Остальным в карантине было не лучше, особенно тяжкое состояние у первого заболевшего агеронца Горха. Он лежал без сознания, не мог ни есть, ни пить. Ярослав поил его и делал все что мог, но оказать того ухода, какой могла дать Ольга, он не мог. Остальные члены команды боялись даже проходить мимо карантина. На свой счет же Ярослав думал: "Если суждено ему умереть, то так тому и быть. Если нет, то волю бога ничто не изменит".

Анна пришла справиться о здоровье подруги. Сейчас они втроем - Анна, Ноки и Анюта - жили на палубе в незанятым больными кормовом карантине.

- Ты хочешь увидеть Юлю? - спросил Ярослав, беря ее за руку и приглашая присесть возле кормовых окон.

- Да, Ярослав, - печально согласилась девушка, садясь возле него, глаза ее блестели от переполнявших чувств.

- Но я не могу тебе позволить спуститься вниз. Ты можешь заразиться...

- Я надену на лицо повязку и накину простынь поверх головы, - взмолилась Анна.

- Но к чему этот риск? Вы с Юлей не были такими уж близкими подругами и часто ссорились. К чему это?

- Понимаешь, Ярослав, - Анна постаралась вложить в свои слова всю глубину чувств, которые испытывала, - несмотря ни на что, я люблю Юлю. Мы вместе перенесли много невзгод, и сейчас, когда может произойти непоправимое, хочу попросить у нее прощения за все причиненные обиды. Мне ее очень жаль, - из глаз покатились слезы, - мы очень близко сошлись в последнее время.

- Моя милая, любимая Анна, - Ярослав в чувствах обнял девушку, - я понимаю твой порыв, но и ты пойми меня, я не хочу лишиться сразу вас обеих. Потому я не пущу тебя к ней.

- Пожалуйста, - протянула умоляюще Анна, - на минуту.

- Не проси.

В ту секунду, когда он произнес свои последние слова, из расположенного посреди каюты решетчатого люка послышался стон. Вероятно, Юля пришла в себя и слышала их разговор. Затем раздалось едва слышно, тихо, вроде легкого выдоха:

- Анна, Анна!

Голос Юли был слаб и безнадежен.

Девушка вскочила на ноги со словами:

- Юля, Юля, он меня не пускает!

Она бросилась на колени к закрытому решеткой люку. Ярослав успел поймать девушку, оттащил от люка, стараясь успокоить:

- Я предвидел твои слова, но не проси меня делать глупости.

Когда он, в конце концов, выпроводил из каюты заплаканную Анну и спустился в трюм, Юля уже лежала в забытье.

* * *

После того как Ярослав не пустил ее к Юле, Анна не оставила идею навестить подругу. Дело в том, что хотя они и жили сейчас не в каюте капитана, а на палубе надстройки, решетчатые люки проходили сквозь обе палубы, а будка кормового карантина по недостатку места построена как раз вокруг этого самого люка. Лежа здесь на палубе в своей постели, Анна слышала все, что происходит ниже: как мечется в бреду Юля. Как зовет почему-то именно ее. Ноки с Анютой тоже слышали и поддержали идею Анны спуститься в трюм без разрешения Ярослава. Тем более, это было сделать нетрудно, решетки легко сдвигались, и спуститься вниз не было проблем, не привлекая внимания не только самого Ярослава, но и никого из членов команды.

Сказано - сделано. Ярослав подолгу занимался больными на носу корабля. Ноки пошла его отвлекать, Анюта закуталась в одеяло, будто они все спят, а Анна, прихватив простынь, повязку и сдвинув решетку, шмыгнула в каюту. Она знала, что за невыполнение приказа ей грозит наказание в виде розг, и Ярослав не пожалеет, потому как не может иметь на корабле любимцев, даже если этот любимец вечерами с ним целуется.

Надев маску и накинув простынь так, что она закрыла ее с ног до головы, Анна спустилась в трюм. Юля лежала в душном, затхлом трюме, полураздетая, под одной-единственной простынею, сырой от влажности помещения и пота, бегущего с нее ручьем. Анна позвала:

- Юля...

Но больная находилась в забытьи, не отвечала. Тогда она потрясла ее за плечо, даже сквозь простынь чувствуя жар разгоряченного тела.

- Юля, Юленька, - позвала, рыдая, Анна.

Больная с трудом приоткрыла веки, едва слышно произнося имя:

- Анна...

Она узнала подругу.

Юля, делая над собой тяжкое усилие, приподняла голову от сбитой сырой подушки, прошептала:

- Я хотела просить тебя...

Пот крупными каплями катился по ее лицу. Анна, стараясь успеть сказать, выразить свои чувства, пока та вновь не провалилась в забытье, срывающимся голосом молвила:

- Прости меня, Юленька! Прости за все!

Но, вероятно, Юля ее не слышала или не поняла сказанного, обращенная к своим собственным мыслям и желаниям. Губы ее дрогнули.

- Ты мне должна обещать, Анна, - Юля произносила слова так тихо, что с трудом можно было их разобрать.

В порыве чувств Анна была готова исполнить все что угодно.

- Все что пожелаешь, Юленька! Все что пожелаешь...

- Мы умираем.

- Нет! Нет! Не говори так! Ты поправишься!

- Брось, я знаю. Ты должна мне обещать не оставлять Ярослава.

- Я не оставлю... - из глаз Анны катились слезы.

- После меня он останется один. Я знаю, он тебя любит...

- Я тоже...

- И ты его...

Юля не могла более говорить, каждое слово давалось с великим трудом, но она напрягла остатки сил:

- Ты должна пойти к нему.

- Я? - удивилась Анна до такой степени, что слезы перестали бежать.

- Да, ты пойдешь прямо сегодня, пока я еще жива.

- Но, Юля...

- Иначе вы оба никогда не решитесь. Он не подойдет первым... Обещай...

Анна немедленно согласилась, лишь бы не расстраивать больную:

- Я пойду, Юля. Пойду, обещаю.

- Тогда мы умрем спокойно.

- Почему мы? - очень удивилась Анна.

- Я беременна...

Не в силах сдержать подкатывающие слезы, Анна разрыдалась изо всех сил. Держа сквозь простынь Юлину руку, она в исступлении трясла ее, думая, что с последними словами из Юли ушла жизнь, но та не отвечала, ее сознание вновь провалилось в беспамятство.

На палубе послышались командные шаги, и Анна поспешила покинуть каюту больной. Ярослав мог войти в любую секунду. Она быстро поднялась в капитанскую, затем выше, в кормовой карантин и в последние секунды поставила на место решетку люка, когда дверь скрипнула, и к себе зашел Ярослав. Анна видела сквозь решетки, как он, не задерживаясь в каюте, спустился в трюм. Она откинулась на постель, глядя в дощатый потолок карантина. В голове бродили противоречивые мысли. На палубе слышался девичий смех. Это Ноки шутила с матросами. Она исполнила обещание, сумев отвлечь своего господина на несколько минут. Анюта спала рядом, раскидав одеяла и простыни и занимая почти половину их тесного помещения. Анна решительно не желала ни о чем думать, но данное несколько минут назад обещание не давало покоя.

Она признавалась самой себе, то, что предлагала Юля, ей самой не раз приходило в голову, но природная скромность не позволяла переступить черту. В то же время понимала, что без решительных действий с ее стороны Ярослав никогда не решится на нечто большее, чем хоть и близкие, но дружеские отношения. Данное когда-то слово возвратить ее домой в целости и сохранности значило для него больше, чем собственные чувства. В этом весь Ярослав, и поступить иначе есть измена, предательство своей натуры. Одновременно она понимала, барьер между внешней стороной Ярослава и его внутренним желанием очень тонок, если Анна, решительно настроена, разрушить его. И совершенно непреодолим, если пассивна. Долго в ней боролись страх, желание, любовь и жалость к умирающей подруге. Юля лежала там внизу совершенно беспомощная, и никто, в том числе и она сама, ничего не мог сделать. Возможно, именно это чувство долга перед подругой послужило каплей, переполнившей ее чувства, или просто оправданием прошлых желаний, но неожиданно Анна привстала на постели и решительно откинула циновку с решетки люка. Внизу обнаженный по пояс Ярослав спал на своей постели, широко раскинув от духоты руки. Рядом тяжело дышала Анюта, разметав постель в подобной позе. Анна даже усмехнулась, настолько похожи были их натуры, - решительность и кротость. Но она уже все решила, осталось только принудить себя.

* * *

Каждый вечер Ярослав допоздна задерживался на палубе и возвращался к себе в каюту, когда солнце уже садилось. Маленькие хитрые глазки Кар переставали мерцать на горизонте среди скал и утесов пустынных плоскогорий, тянущихся вдоль восточного побережья полуострова Риналь. В преддверии ночной мглы начинали тускнеть красно-желтые всполохи зари, и столь продолжительный на Троне закат начинал уступать место полумраку. В отличие от вечнозеленых глухих дебрей Изумрудной долины ночь в океане, относительно более ясная из-за подсветки лун, позволяла морякам спокойно работать на палубе, не прибегая к помощи факелов или фонарей. Близость берега Риналя, возможно, и не усыпанного скалами и подводными рифами, как рот акулы зубами, все равно создавал опасность быть выброшенными на него. По этой причине Ярослав приказал делать поворот еще засветло, когда отчетливо видна черта береговой линии.

Оставив вахту, он спустился к себе и, войдя в каюту, застал необычную картину: посреди почти кромешной тьмы, царящей в глухом помещении, освещаемом лишь парой окон, на постели четко определялся силуэт лежащей девушки. На "Палладе" девушек немного, да и Ярослав за прошедшее время научился различать членов своей семьи не только по голосу или звуку шагов, но и по смутному силуэту или даже отбрасываемой тени. В долине не было электричества как такового и даже свечи или масляные лампы использовались редко. Несмотря на это в сумеречное время активность людей не снижалась. Вот и сейчас он точно определил, кто занял его постель, спросил, смущенный неожиданностью:

- Анна, ты что тут делаешь?

Ответа не последовало, девушка давно спала или искусно притворялась. Не получив ответа, он попытался разбудить, но, на удивление, и это не удалось. Анна или действительно крепко спала или вовсе не желала покидать каюту. И в том, и в другом случае Ярослав не мог решительно выпроводить ее вон, это неприлично, да и команда увидит. Как она проникла сюда, совершенно не важно, возможно, он просто не заметил. Все его девушки совершенно без стеснений пользовались каютой во все время путешествия, здесь им было намного удобнее, чем среди переполненной моряками палубы.

Глядя на спящую Анну, Ярослав поймал себя на мысли: "Я что, теперь всю ночь должен так стоять? Вовсе не собираюсь". Он лег на свободное место, благо его с лихвой хватало на двоих. То ли он разбудил девушку, то ли она продолжала начатую игру, но Анна недовольно перевернулась во сне и решительно обняла его. Ярослав в один миг поглупел и попытался высвободиться из цепких объятий. То есть, он, конечно, вовсе был не против, но как-то все случилось так неожиданно, а он так туго соображал в этот момент. Сбежать не удалось, руки Анны держали крепко, и тут, конечно, все стало ясно. Немного поколебавшись, но сломленный напором, он, в свою очередь, обнял Анну, почувствовав в ответ, как она подалась к нему всем телом. На самом деле он был очень рад воспользоваться минутной слабостью девушки, но, поцеловав в висок, едва слышно спросил:

- Мне так неудобно...

Анна только крепче сжала объятия.

- Юля больна...

В ответ она впилась своими губами ему в шею и прошептала на ухо:

- Молчи... Ни о чем не думай... Я исполняю ее волю.

Последней мыслью Ярослава было, что слова Анны вполне похожи на правду и более не мог сопротивляться охватившим его чувствам.

Глава 93.

Пробуждение наступило от грохота в вовсе не закрытую дверь. Ибирин тарабанил в створку кулачищами, зычно, то есть, во все горло, крича:

- Ногата Дхоу! Дхоу! Секу! Секу Дхоу!

Услышав страшное для каждого моряка слово, Ярослав молниеносно поднялся с кровати, на ходу натягивая штаны. Анна, едва успев понять смысл сказанного, прикрываясь простыней, уже последовала его примеру.

Выскочив на палубу, Ярослав поспешил подняться на палубу надстройки. Здесь, ожидая капитана, уже собралась значительная часть команды. Ярко светило солнце, дул умеренный ветер, редкие барашки облаков бежали по небу, но, осмотрев горизонт, Ярослав обратил внимание на восток. Там, среди кучевых облаков, не предвещавших неприятностей, тончайшим контуром обрамляла тучи сизая полоска, с виду едва заметная.

- Шквал! - выдохнул имя ужаса Ярослав.

- Секу Дхоу, - подтвердил Зенон, стоя у румпеля.

Все ждали приказов вождя, прекрасно понимая, чем грозит им надвигающаяся опасность.

Мысли в голове роились как снопы всполохов искр. Серьезный шторм для "Паллады" был верной гибелью, если он будет с востока. В течение пары часов их унесет к Риналю и разобьет о берег. Якоря будут последней надеждой. Но разве можно реально назвать якорями то, что закреплено у них на борту, - деревянные брусья с привязанными к ним камнями. "Паллада" слишком тяжела и представляет большую площадь для ветра, чтобы ее можно было держать просто с помощью сброшенных за борт камней.

Дуновение ветра с востока вывело всех из оцепенения, завивающиеся вихри пробежали по палубе, подымая редкие облачка пыли и куриных перьев из опустевших клеток на рострах. Люди всполошились, предчувствуя ужас надвигающейся катастрофы. Даже Ибирин в волнении и надежде спросил:

- Что будем делать, Дхоу?

Времени оставалось очень мало, и терять его на пустые раздумья не было смысла.

- Свистать всех наверх! - резко выкрикнул Ярослав традиционную формулу таким голосом, что мог, казалось, разбудить мертвого, хотя свистать на "Палладе" было нечем. - Убрать паруса, опустить реи! Зенон, держать корабль под ветер! Наростяшно, убрать больных из карантинов в трюм! Труба, Жиган, опустить марса-реи!

Команда, еще секунду назад пребывающая в ступоре ожидания, бросилась выполнять приказы. Ветер заметно крепчал, жестко раздувая паруса, и Ярослав, не ожидая, когда реи будут опущены по-нормальному, распустил шкотовые концы, а за ним и гитовы с возгласом:

- Берегись! Отдаю грота-шкоты! Грота-рей пошел!

Лишенный креплений, грота-рей дрогнул и бешено хлопая шкаторинами паруса полетел по мачте вниз со страшным грохотом и треском рухнул на ростры и закрепленные на них запасные реи и стеньги. Казалось, рей переломится сам или переломает под своей тяжестью все на палубе, но бегущие через блоки шкоты и гитовы сдержали свободное падение, и ростры выдержали. Подручные Зенона бросились крепить бешено хлопающий огромным пузом на ветру громоздкий парус. Ярослав видел, как, следуя его примеру, Ибирин опустил фок-рей, а его собственные люди на стеньгах уже крепили развевающиеся на ветру марсели. Опустить на палубу верхние реи, подобно нижним быстро, никак не получится. Нидамцы во главе с Наростяшно спускали больных в трюм, и Ярослав с удовольствием заметил, что его команда за прошедшее время многому научилась, привыкла и действует расторопно и четко.

Ветер быстро менял направление с южного на восточное, но удар стихии все еще ничто не предвещало. Все так же ярко светило солнце, бежали легкие кучевые барашки облачков. Погода стояла настолько обманчивая, что в сердце закрадывалась мысль: а вдруг пронесет? И страшное предзнаменование секу - лишь игра больного воображения. После успеха с фок-реем Ибирин подошел к Ярославу, усиленно рассматривающему в бинокль далекий берег на западе.

- Выбираете место, где нас должно выбросить на берег? - саркастически гоготнул он.

- Как думаешь? - не обратив внимания на сарказм товарища, спросил Ярослав. - Далеко до Цитая?

Ибирин, не задумываясь, указал направление.

- От места нашего поворота полдня пути! - громогласно заявил он. - Там заметные издалека скалы.

- Если засечь азимут, - Ярослав быстро проделал работу с компасом, - мы сможем выйти на него даже в кромешной тьме.

- Там скалы круче, - усмехнулся кормчий.

- По твоим собственным словам у города Цитай хорошая защищенная с моря бухта и порт. У нас есть шанс, возможно, единственный укрыться там.

- У цитайской бухты узкое горло, - отрицательно покачал головой Ибирин, - нас скорее вынесет на скалы, чем мы попадем в нее.

- А у нас разве есть выбор?

- Если идти прямо, выбросит на пологий берег, да и дно там не так глубоко, как возле Цитая. Возможно, якоря удержат, а нет - спасемся.

- И потеряем корабль?

Ибирин пожал плечами, желая, видимо, сказать: "Что поделаешь, - судьба".

- Все это для нас неприемлемо, - жестко отрезал Ярослав, кораблекрушение не входило в его планы, - поставив штормовой парус, станем править к Цитаю. На якоря надежды мало, да и силу будущего шторма мы не знаем. Если слишком сильный, нас сорвет с якорей, если слабый, мы пройдем в ворота цитайской бухты, - и кивком головы приказал: - Идите готовьте парус на бушприте и крепите якоря за бортом, времени осталось мало, а потом его вовсе может не быть.

Еще не были до конца опущены все реи и закреплены за бортом якоря, как ветер посвежел и скоро обратился в шторм. Шквал налетел на судно в брызгах и пене и в один миг накрыл корабль ревущей упругой стихией. Порыв ветра поднял в воздух все незакрепленные предметы, многочисленные снасти и тросы взлетели вверх, извиваясь, как змеи, кнутами хлеща по реям и вантам. Казалось, надежно построенные карантины разлетелись, как карточные домики, а их доски вперемешку с пустыми клетками и разбитой щепой, подхваченные потоком воздуха, улетели далеко за борт. Люди в страхе перед стихией попрятались в трюмы и под надстройки, а вахтенные, обязанные оставаться на своих местах, искали концы, чтобы покрепче себя привязать. Зенон, стоя у румпеля, принял первые потоки перелетевшие через гакаборт, но он не смел покидать место, от него зависела судьба корабля. Управляя рулем, он стремился удержать его кормой к волне, иначе, ударив в борт и снасти, шквал может легко перевернуть корабль.

Ярослав занял место капитана чуть поодаль бизань-мачты. До него уже долетали брызги, окатывая с ног до головы, но время стояло теплое, и холод не ощущался. Он командовал действиями людей, сам помогал крепить грот-марса-рей. Не прошло и десятка минут, как самый настоящий шторм с остервенением трепал корабль. Оглушающий рев всплесков, свист ветра в блоки и шум ударяющих снастей наводили тоску на сердца. Громады волн поражали "Палладу" всею своею силою и обрушивались всею толщею своею на корму. Корабль стонал и дрожал, как испуганный великан. Тяжкий скрип расходящихся частей корабля внушал ужас и опасения, что жалкое сооружение готово в любую секунду рассыпаться. Сначала клубы облаков катились отдельно над волнами, но вскоре море превратилось в жерло вулкана. Ветер не успевал унести одну тучу, как уже другие напирали все ниже и ниже, все чернее и чернее. Казалось, все ветры и все демоны спущены с цепей.

Ударил гром. С неба хлынули потоки дождя, блеклой пеленой покрывая горизонт. Большую шлюпку за кормой било и трепало волнами с угрозой разбить о корму корабля. Герметично закрепленный смоленый парусиновый тент не позволял ей сразу заполниться водой, поэтому Ярослав приказал отдать как можно больше удерживающий ее трос и постараться спасти ценное имущество, чтобы она не приближалась к корме, а буксировалась поодаль. Сделать поворот оверкиль ей мешал балласт. Но если это все же произойдет, тогда уже ничего не поделаешь. Шлюпка изначально была подготовлена выдержать серьезный напор стихии, и подобное развитие событий по отношению к ней планировалось.

После первого яростного шквала ветер смягчился, позволив команде поставить на бушприте взятый на все рифы блинд и внести в стремительное движение по направлению к скалам некоторую толику управления. Идя в полный бакштат, Ярослав правил курсом на заметные высокие скалы Цитая, которые теперь едва проглядывались сквозь пелену дождя. При этом шторм вынуждал его учитывать сильный дрейф по направлению ветра и править много южнее створа Цитайской бухты под значительным углом к ветру. По этой причине "Палладу" сильно кренило на правый борт с ежеминутной опасностью быть опрокинутой неожиданно налетевшим очередным шквалом. Тем не менее, иного пути не было, как рисковать положить корабль на борт или, в противном случае, сдрейфовать мимо горла бухты прямиком на крутые скалы.

Выполнить задуманное оказалось сложнее, чем предполагалось. Шторм нес попавший в эпицентр стихии корабль с ужасающей скоростью, не достижимой в обычных условиях. При этом, несмотря на все усилия команды дрейфовать, приходилось постоянно, каждые десять-пятнадцать минут корректировать курс, беря все круче и круче к ветру. Но делать это до бесконечности невозможно. Рано или поздно наступит момент, когда сделать это будет уже нельзя, иначе напор перевернет судно. Но и выбора иного не оставалось. Ярославу и его товарищам следовало точно выйти на створ бухты Цитая или быть разбитыми о скалы.

В течение полутора часов шторм пронес подхваченный стихией корабль на расстояние, которое он был способен преодолеть за день. Берег и скалы приближались с угрожающей быстротой. Казалось, никакие усилия не смогут спасти гибнущее судно. Сколько ни правил курс Ярослав, стараясь удержать требуемую для благополучного исхода позицию, сошедшие с ума ветры, налетающие шквалы, бьющие в борта, пенящаяся волна уносили корабль к ревущим бурунам, окаймляющим высокие утесы. Когда до входа в бухту оставалось несколько миль и стало ясно, что попасть туда "Палладе", что верблюду пройти через игольное ушко, Ярослав приказал:

- Ибирин, вы с Борисом идете на нос и будьте готовы по моей команде бросить якоря. Мы с Зеноном сделаем резкий поворот, и в этот момент обрубите найтовы. Но не торопитесь, бросайте их поочередно...

Моряки ушли в нос корабля, где под надстройкой их ждали товарищи.

Ярослав выждал время, когда на носу подготовятся и встанут по местам: кто у закрепленных за бортом якорей, кто на шкоты и брасы блинда. Время шло. Все готовы, и Ярослав подал команду Зенону у румпеля руля.

- Круто лево на борт, поворот фордевинд, - прокричал он в медный рупор, стараясь переорать свист ветра в снастях.

Несмотря на оригинальные словечки, которыми часто сыпал Ярослав, сопровождая команды, Зенон знал, что от него требовалось, и был готов в точности исполнить. Старый моряк, не торопясь, аккуратно и осторожно, не делая резких движений, переложил руль влево на борт. И по мере того как "Паллада", повинуясь кормчему, покатилась влево на ветер, все больше и больше кренясь под напором стихии на правый борт, все круче и круче перекладывал руль. Полученной при этом маневре инерции с лихвой хватило, чтобы быстро перейти точку, когда ветер дул перпендикулярно в борт, и не перевернуть корабль под напором шторма.

Ярослав строго следил за поведением судна и когда настал момент, резко и жестко выкрикнул:

- Блинд брасопить, левый галс...

На носу сразу засуетились, выбирая басы и шкоты, ставя парус под углом к изменившему направление ветру.

Несмотря на весь риск, маневр удался. "Паллада", черпая правым бортом штормовую волну и угрожающе кренясь, сделала требуемый поворот и встала навстречу ветру в крутой бейдевинд. По своей конструкции она не могла долго находиться в таком положении и должна была быстро начать дрейфовать, но Ярослав ждал этого момента, самого выгодного для отдачи якорей, когда корабль еще не потерял инерцию от успешного маневра, но и не начал страшное движение на скалы.

- Отдать первый левый! - скомандовал он.

Зловеще сверкнули топоры, и якорь ушел в бушующие волны, будто это не деревянная громада, обитая железом в полтонны веса, а пушинка. Не успел левый достигнуть дна, а травимый им якорный канат с ревом грохотал о битенги, с большой скоростью вырываясь из трюма. Поступила команда бросить первый правый, а затем еще два. Всего бросили четыре якоря из ранее имевшихся шести. К сожалению, два из них были потеряны в Низмесе во время бегства.

Якоря достигли дна, и скоро неуправляемый дрейф в сторону скал прекратился. Команда вздохнула с облегчением. Волны с остервенением били в корпус, свистел ветер, на палубу летели пена и брызги, корабль стонал под напором стихии. Ярослав, перейдя в носовую часть, внимательно следил за состоянием канатов и якорей. Сейчас от этого зависела жизнь всего экипажа. В результате удачного маневра якоря быстро врезались в грунт и держали корабль. Но, если к этому относиться без внимания, напор стихии сорвет с якорей, и тогда уже ничто не спасет экипаж.

* * *

В течение полутора десятков минут Ярослав заметил существенно большее натяжение первого левого каната в сравнении с другими. Это очень опасно, и чревато тем, что вырвет якорь из грунта, или вообще оборвет канат, так как вес всего корабля ложится на один, а остальные почти не принимают силу стихии. Положение складывалось критическое. Видя неожиданное замешательство Ярослава, Ибирин спросил в волнении, до конца не понимая причин этого замешательства:

- Дхоу, Вы смотрите на канаты так, будто хотите зачаровать их, - прокричал он, стараясь превозмочь голосом рев стихии. - Бросьте, Дхоу! - выдохнул он как выстрелом из катапульты. - На моей памяти еще не одному волшебнику не удавалось остановить ужасающую силу моря!

- Нет, мой друг, - ответил Ярослав, в свою очередь напрягая голос, чтобы быть услышанным за ревом волн. - В моем взгляде не больше волшебства, чем у последней курицы, зарезанной к ужину больных. Просто видишь, как натянулся один из четырех канатов? Я думаю, в прошлом ты не встречал такого. Три из четырех якорей ослабли и не держат. Нас с гибелью разделяет всего лишь один якорь.

Ибирин присмотрелся пристальней, воскликнул:

- Тысяча песчаных демонов, морскому царю в печенку... действительно, один...

- Раньше такого ты не видел по причине использования каменных якорей. Они равномерно держат нагрузку. Наши из дерева и железа, поэтому часть из них встретила более мягкий грунт, один твердый. Возможно, он зацепился за скалу или риф.

- Что делать, Дхоу, я никогда не использовал такие и не знаю, как поступить. Может, попытаться подтянуть ослабленные канаты с помощью этого устройства, которое имеется у нас на корабле для поднятия рея?

Ярослав перебил его, понимая, о чем идет речь, и отрицательно качая головой:

- Даже если мы будем вращать шпиль всем экипажем, у нас не хватит сил выровнять усилие на якорях. Оно слишком велико, и есть опасность вырвать якорь из грунта или оборвать легкий трос. Так, с ходу, не знаеш, что сделать...

Простояв одну-две минуты в задумчивости, Ярослав, поливаемый брызгами волн, ударяющих в нос корабля, наконец твердо объявил:

- Думаю, надо не подтягивать корабль, а наоборот, ослабить канат, на который ложится вся нагрузка. Думаю, нам это удастся.

После раздумий и споров, наконец, отдали перетянутый канат, с легкостью распределив нагрузку между остальных якорей. С радости Зенон даже воскликнул:

- Возможно, нам удастся в этот раз отштормовать.

Настолько приподнятое настроение образовалось в команде после успешной операции с якорями и прошлой атмосфере уныния и страха, царивших здесь при близости скал и неминуемой смерти.

К сожалению, радость была недолгой. Через десять минут канаты ослабли вновь. Снова их выровняли, но тщетно. При каждой попытке выровнять канаты ослабевали опять, то один, то другой. И что хуже всего, начался дрейф. Медленно, метр за метром, якоря сдавали стихии, бороздя своими огромными деревянными рогами- кореньями дно моря. Если попадались риф или скала, якорь цеплялся за них, натягивая канат и грозя оборвать его или переломиться сам.

Среди команды слышались предложения бросить за борт все имеющиеся каменные якоря в подмогу деревянным, но Ибирин на них зыкнул громовым голосом:

- Болваны, толку от них не будет. Посмотрите, какой секу! Мы держимся еще на волнах благодаря прозорливости Дхоу, предложившего изготовить такие. С камнями нас уже разбило бы о скалы. И вы предлагаете бросить за борт нашу последнюю надежду...

* * *

В спорах и треволнениях прошло два часа ужасающей борьбы со стихией на грани жизни и смерти. Сколько раз ровняли канаты, никто не помнил, но похоже, что все время было посвящено попыткам во что бы то ни стало не потерять якоря. Среди этой суеты и волнений, ревущих упругих волн, мерно вздымающемся на гребне волн корабле, Ярослав заметил некое изменение. Вначале неясное, но затем отчетливое изменение направления ветра. Он знал цену счастливому случаю и готовился заранее. Приготовили блинд, Зенон встал у руля. Ярослав приказал попытаться сохранить хотя бы часть якорей, выбрать их. Первая попытка вырвать якорь из грунта с помощью шпиля привела к облому якорного штока. Канат обмяк и повис за бортом.

Порывы ветра, усиленного волной, сделали свое жестокое дело. Один канат лопнул с хлопком, подобным пушечному выстрелу. Остальные начали дрейфовать, не касаясь грунта. "Палладу" нанесло прямиком на скалы. Ярослав в этой ситуации постарался проявить видимое хладнокровие, хотя на душе скребли кошки. Берег-то, вот он, рукой подать, десять-пятнадцать минут дрейфа. Он немедля взял рупор и прокричал, стараясь превозмочь рокот стихии, побуждая людей к действию:

- Рубить якоря! Ставить блинд! Ибирин, правый галс, взять на гитовы! Зенон, лево на борт, поворот оверштаг!

"Паллада", повинуясь правильно выбранному маневру, повернула и глубоко легла на левый борт до такой степени, что волны захлестнули планширь фальшборта, и в шпигаты хлынули на палубу потоки воды. Но корабль - детище ринальских мастеров и плод бурной фантазии Ярослава - выдержал подобное насилие со стороны своего хозяина, гулко скрипя членами, он выровнял посадку и устремил свой бег прямо в игольное ушко бухты города Цитая. Изменивший свое направление штормовой ветер, перемешанный с дождем и морской пеной, подхватил утлое суденышко и понес в последний путь, из которого уже при всем желании не было выхода. Одно неверное движение рулем, не взятые вовремя гитовы или запоздалая команда - все, конец! Их разобьет о скалы в узком проходе.

Это может показаться невероятным, но пролив, точнее, узкую щель между скал, возвышающуюся справа и слева без малого на тридцать метров, прошли на редкость удачно, лишь один раз порыв ветра склонил курс "Паллады" в сторону, но уверенная рука опытного кормчего вовремя его исправила. Ярославу даже не пришлось вмешиваться. Не успел он поднять рупор к губам, как Зенон, опережая слова приказа, изменил положение руля, и послушная посудина склонилась в нужном направлении.

Спустя более чем четыре часа жесткого шторма "Паллада" бросила якоря посреди цитайской бухты. Потеряв все свои надежные якоря, команда корабля бросила за борт то, что осталось в трюме - крупные мраморные или известковые камни с просверленными в них дырками. По недостатку канатов их вязали по десятку штук на один и сбрасывали за борт поочередно. Крайне удачным оказался отказ Ибирина их использовать в море как помощь потерянным. Ветер в бухте стоял жесткий, но волна за малостью акватории - низкая, тем не менее, при отсутствии якорей "Палладу" могло выбросить на берег. Команда после счастливого избавления от смертельной опасности благодарила богов и предков о ниспослании избавления от стихии. Высказывались предположения о даровании удачной перемены ветра новым святым предметам, установленным в корпус корабля накануне, и по этой причине благоволения к ним богов. Матросы спорили и рядили, кому возносить благодарности и жертвы: морскому богу, предкам или святой матери-заступнице моряков. Ярослав не вникал в споры, хотя многие пытались привлечь вождя на ту или иную сторону, но его занимали теперь более насущные вопросы. К примеру, полузатопленная шлюпка за кормой, каким-то чудом до сих пор болтающаяся на волнах. Он одернул спорщиков:

- А ну, ребята, тащите ее к борту и вычерпайте воду. Счастливое ее сохранение позволит нам уже сегодня наладить сообщение с берегом. Нам не придется ждать окончания шторма, как и собирать из частей новую.

Его желание быстрее наладить связь и попасть в город не были плодом сиюминутного раздумья или дальновидного расчета. Просто порт Цитай был в их планах с Олегом местом следующего захода и сбыта товара. В отличие от Низмеса в Цитае, по его словам, жил не просто клиент, а добрый старый друг, на помощь которого в этот момент рассчитывал Ярослав. Кроме того, после перенесенного шторма имелось множество повреждений в оснастке, корпусе и деревьях мачт, которые требовалось срочно устранить по окончании шторма. Нужно было что-то решать с больными, купить провизию, да и после понесенных трудов команде требовался отдых.

Сам Ярослав рассчитывал еще до окончания порывов стихии выйти на связь с человеком Олега и исполнить ту цель, ради которой собственно и затеяна была вся экспедиция - получение прибыли.

Ярослав четко отдавал себе отчет, что без живительной силы финансов их колония в данный момент обречена влачить жалкое существование троглодитов и не способна как-то продвинуться даже при использовании новых технологий. Просто их слишком мало. Золото открывало иные перспективы: приток рабочей силы, искусных ремесленников и надежных воинов для защиты границ или нападения, - это смотря по обстоятельствам. По этим причинам, а также засунув подальше собственные принципы - отвращение к торгашеству и мздоимству - он собирался исполнить их общие с Олегом планы и даже, если удастся, превысить.

Глава 94

Друг, компаньон Олега, оказался мужиком лет тридцати с курчавой русой, короткой ровно стриженой бородой и такого же цвета копной упругих волос. Улыбчивое лицо с правильными чертами и прямым классическим носом производило впечатление беззаботной доверчивости и радушия. По первому впечатлению Ярослава, подобный образ никак не вязался с его торговой деятельностью, но Тимарх оказался дельным и отзывчивым человеком.

Шторм бушевал в течение двух суток, потоки дождя глухой пеленой покрывали бухту и город Цитай. Резкий, смешанный с ливнем порывистый ветер, даже в укрытой бухте подымал крупную волну. Паллада, потеряв основные якоря, медленно дрейфуя, с трудом удерживала положение на стоянке. Приходилось с помощью весел время от времени восстанавливать местоположение. В данной ситуации, как нельзя кстати, оказалась помощь со стороны Тимарха. По просьбе Ярослава, он и его люди доставили на корабль дополнительные якоря, в результате чего, дрейф наконец прекратился и команда смогла передохнуть. Друг Олега предлагал свой дом для отдыха усталых людей, несмотря на опасность заражения, но Ярослав категорически отказался. Он более опасался за целостность команды, чем распространения эпидемии. Да и появление команды в городе могло привести к нежелательным слухам и отрицательному отношению к стоящему в бухте чужестранному кораблю, имеющему на борту больных. По всему было лучше оставить все, как есть, и убраться из Цытая сразу по окончании шторма.

Их с Тимархом секретное дело сладилось быстро и без задержек. Вместе со свежими продуктами доставили на корабль условленную сумму в золоте, а под видом проданных товаров вернули серебро. Поврежденная оснастка и порванные паруса требовали существенного ремонта или замены, но в этом случае ничего не вышло. Тимарх тщетно пытался помочь, однако паруса купить в течение двух суток не удалось. Следовало, делать заказ парусных дел мастерам со сроком изготовления не менее месяца. Паллада оказалась вынуждена по окончании шторма идти в море с теми лохмотьями, что остались от шторма и чинить их в пути.

Неудача с такелажем не стала для экипажа последней. Умер Горх - матрос агеронец, который заболел первым. Его тело зашили в парусину и опустили на дно залива, стараясь скрыть происшествие не только от жителей города, но и от людей Тамарха, обряд погребения провели в тайне. Остальные больные находились в критическом состоянии. Чтобы ни делал Ярослав, ничто не помогало. Люди лежали в горячем поту без сознания, а их товарищи в страхе сторонились карантина, боясь подхватить заразу.

Юля металась в бреду, не узнавая Ярослава, который практически все время стоянки проводил рядом с ней, изо всех сил стараясь облегчить страдания девушки. Он винил себя за совершенную глупость, когда взял женщин в путь. Душевные терзания вылились в долгие часы оцепенения и нежелания чем-либо заниматься кроме ухода за больными. Он подолгу просиживал возле постели Юли, глядя в одну точку или молясь Богу, в которого верил. Не только он сам, но и команда чувствовала в те дни, что для их товарищей неумолимо приближается развязка.

Рано или поздно, но шторм закончился, выглянуло из-за туч солнце, и с тяжелым сердцем экипаж Паллады направил потрепанное и не получившее должного ремонта судно в открытый океан. Ни Ярослав, ни Зенон с Ибирином не хотели более оставаться на рейде Цитая и ждать, когда переполненное больными судно, попросят удалиться пританы города. Солнце играло на белых стенах, возвышающихся террасами домов города. Искрились еще мокрые, красные черепичные крыши, а на самой вершине горы сверкали в лучах солнца золоченные крылосы храма предков. Паллада уходила в неизвестность, без новых парусов и почти без якорей с бередящим душу сознанием, что нового шторма им не выдержать.

* * *

Свежий восточный ветер кренил мачты Паллады, подымая лохмотья поврежденной оснастки. Из четырех парусов годными к использованию оказались только два, которые уложили в начале шторма и не пользовались. Наиболее нагруженный блинд порвало в клочья, а пошедший на его замену фок-марсель так раздался в своей основе, что и ушивать мало толку. Тем не менее Ярослав заставил людей чинить паруса, а грота-рей, который все же треснул при падении, стянуть бугелями из троса... С поставленной как марсели оставшейся парой парусов, Паллада, потеряв в скорости, тяжело шла на юг, используя удачный восточный ветер, который крепчал и мог в любое время вновь обратиться в шторм...

Ночь провели на стоянке в одной из безлюдных бухт побережья, не рискуя идти на поврежденном корабле в бурном море. К сожалению, в дополнение к несчастьям, постигшим корабль и экипаж, добавилось еще одно, которое впрочем следовало ожидать после сильного шторма. Паллада дала течь. Стихия расшатала набор корпуса, изначально построенный не так прочно, как хотелось бы. Ремонт в Изумрудной долине основательно усилил корабль, но не настолько, чтобы он мог долго сопротивляться перегрузкам. Ярослав сразу поставил людей конопатить швы и черпать воду ведрами, потому как помпы не было. Только в Ринале можно было купить столь совершенное устройство, а простые купцы дорогостоящими приспособлениями не пользовались. Прилагая максимум усилий, удалось сократить течь, но не смотря на это уровень воды в трюме стоял по щиколотку.

Хорошим предзнаменованием среди несчастий стало выздоровление Шведова. Крепкий организм молодого человека справился с болезнью первым из команды. Утром, когда Паллада бороздила волны в трех переходах от цели своего путешествия, Анатолий пришел в себя и даже сумел подняться на палубу. Улучшение его состояния вызывало бурю эмоций среди экипажа, состоящего большей частью из людей простоватых по натуре и не умеющих сдерживать свои чувства, будь то горе или радость. Никто не остался в стороне в выражении своего сочувствия... радости от выздоровления товарища. Тем не менее парень оставался плох и после продолжительного отдыха на свежем воздухе Ярослав проводил его назад в носовой трюм, где сейчас располагался карантин.

Вечером умер матрос арегонец, тихо так, что никто не заметил, кроме Ярослава. Ему не было хуже или лучше, чем остальным больным, или меньший уход получал, но после некоего оцепенения и продолжительного беспамятства, он как бы пошел на поправку: жар спал, пришел в себя и даже сумел спокойно заснуть и более не проснулся. Ярослав был крайне опечален таким исходом, потому как поверил, что парень выкарабкался.

Состояние Юли не внушало радужных надежд, она прошла через все этапы болезни как и остальные, после нескольких суток жара и метаний в бреду, наступило оцепенение и кризис. Температура спала, но девушка не приходила в сознание, тело била мелкая дрожь, более похожая на предсмертные конвульсии, когда мозг посылает хаотичные сигналы всем мышцам тела, совершенно беспричинно. Позже прекратилось и это. Юля просто лежала на своей постели с закрытыми глазами, холодная и влажная от неестественно жирного пота. Ярослав не покидал ее ни на минуту. Жизнь шла своим чередом, где-то на палубе слышался топот босых ног, раздавались зычные команды Ибирина. Корабль миновал город Драмнен, и до Риналя оставалось два перехода, а он в оцепенении ждал исхода решения судьбы, в том числе и своей. Он не мог снять с себя ответственность, что по собственному эгоизму взял девушку с собой вместо того, чтобы не рисковать и оставить в Изумрудной долине. И вот сейчас она умирала на его руках по его собственной вине. Он не мог этого простить и не мог смириться. Сейчас, когда он не был занят другими больными, он находился здесь возле ее ложа.

Часы сменялись часами, и в один из таких утренних часов в уединенном трюме послышался грохот сдвигаемой решетки люка, и голос Жигана вывел Ярослава из оцепенения последних дней.

- Славка, хватит убиваться, поднимайся, ты нужен...

На палубе ему указали на корабль в двух с половиной кабельтовых к югу идущий пересекающимся курсом с Палладой.

- Ну и что вы нашли в этом судне особенного? - спросил Ярослав, вовсе не удивляясь увиденному. - Здесь, вблизи Риналя, море, значительно более оживленное, - Окинув взглядом горизонт, Ярослав насчитал еще три паруса.

Ибирин, подав ему бинокль, недовольно рявкнул:

- Он правит прямо на нас...

- И что в этом удивительного, - не согласился Ярослав, беря прибор и поднося к глазам, - ветер опять южный, а мы идем левым галсом почти перпендикулярно к встречным кораблям. Вполне вероятно, что пересечем курс, какому - нибудь из них, идущему с попутным ветром на север.

В ответ Ибирин только хмыкнул, а Зенон уточнил:

- Уже битый час он правит точно на нас, еще немного, и мы столкнемся.

Жиган поддержал аборигенов:

- Не может идущий на север кормчий все время менять курс, в соответствии с изменением нашего местоположения. Это не имеет смысла, разве что не желает на нас напасть.

Не выдержав, Ибирин постарался обратить внимание на детали:

- Посмотри, Дхоу, сколько на нем парусов. Зачем это?

Разглядывая в бинокль идущий корабль, Ярослав и сам уже заметил необычное явление, на нем было поднято непомерное по местным меркам количество парусины. Кроме большого грота развернули треугольный марсель, закрепив концы на ноках рея и мачты. Редкостным образом на носу корабля установлены временные мачты: фок и бушприт, на которых также развевались соответственно два паруса. Лишенный предвзятого мнения о примитивности местных мореходов, Ярослав не был удивлен увиденному, но восхитился сообразительности кормчего, сумевшего на скорую руку вооружить свое судно так, что оно значительно повысило скорость. Только не обилие парусов заставило Ярослава испытать подозрения в отношении встречного корабля, а его малая осадка. Судно шло недогруженным. Казалось бы, что с того. Но в сочетании с остальным: высокой скоростью и странным пересекающимся курсом, наводило на подозрения в дурных намерениях.

Глядя на скользящее по волнам судно, Ярослав заметил на палубе всего двух человек: кормчего и матроса чем-то занятого в носовой части корабля. Само по себе это нормально, но тоже зацепило...

Ибирин! - резко скомандовал он. - Правь под ветер! Меняем курс! Посмотрим, как он себя поведет.

И обращаясь к окружившим его товарищам, приказал:

- Всем вооружиться. Приготовить луки и арбалеты, но вооруженными на палубу не показываться. Зенон и я остаемся на верху, всем остальным укрыться, кроме тех, кто стоит на брасах. Всем быть готовыми к бою.

Пока команда выполняла распоряжения, Ярослав наблюдал, как чужой корабль медленно повторил маневр Паллады, явно намереваясь догнать ее. К сожалению, перегруженное судно, потерявшее во время шторма часть парусов, не могло тягаться в скорости с недогруженным чужаком, который, не смотря на предпринятый маневр, настойчиво приближался. Иллюзии случайного пересечения курсов исчезли.

Труба и Анна принесли снаряжение и Ярослав прямо на палубе вооружился. Обращаясь к Жигану и команде приказал:

- Разделитесь на две половины и укройтесь под носовой и кормовой надстройками. Натяните под палубой тент, чтобы даже попав на корабль, вас не сразу заметили. Все возьмите щиты и копья. Атакуйте по моей команде, сбрасывая тент.

Люди разошлись по назначенным местам. Обращаясь к Анне и Трубе, он приказал:

- Вы оба отвечаете за Анюту и Юлю. Укройтесь в каюте и постарайтесь их спасти, если дело будет худо. Мы не представляем, сколько людей на том корабле, - он кивнул в сторону чужака, - возможно, человек десять - пятнадцать - это хорошо, и мы победим. А если под кожаными покровами спрятались пятьдесят бурутийских воинов в чешуйчатых панцирях ниже колен... Или на борту чужака есть колдун...

- Как мы можем спастись, если дело будет плохо? - с удивлением спросила Анна. - Мы - на корабле, а вокруг - море. Разве что прыгать за борт.

- Именно так, - твердо согласился Ярослав. - Вы оба неплохо плаваете, а берег - каких-то километров десять, за день можно доплыть. Но это в крайнем случае. За кормой - шлюпка, садитесь в нее. А сейчас марш с палубы в каюту...

* * *

Медленно странный корабль нагонял Палладу. Ярослав, стоя на палубе, угрюмо наблюдал за движением чужака, выполняющего явно враждебные маневры. На нем отсутствовала палуба, как и на большинстве местных посудин, но под кожаными тентами могли скрываться люди.

Корабль приближался, и напряжение росло, никто на Палладе не предполагал причин такого поведения, потому готовились к худшему. Под палубами образовалась тишина, все стояли молча со щитами в руках и копьями наперевес, двумя фронтами, обращенным к средней части судна, от взоров снаружи их скрывала завеса из тентов.

Когда чужак, нагнав Палладу, приблизился на расстояние десяти метров и встал борт о борт, произошло то, чего так все долго ждали, кожаные тенты откинулись, с криками и ревом явилась свету толпа бородатых моряков в синих туниках, с топорами, мечами и щитами в руках. Предвидя развитие событий, Ярослав в сердцах даже фыркнул себе под нос:

- Как все предсказуемо...

В тот момент он даже не пошевелился, стоя возле борта и опираясь правой рукой о меч, будто это трость.

В свою очередь пираты, а это были именно они, не собирались медлить. Забросив кошки, быстро притянули корабли и бросились на абордаж. Борт Паллады оказался несколько выше, их корабля, поэтому разбойники вынужденно полезли на борт захватываемого корабля в средней части, где он был ниже. Подбадривая себя громкими криками, воем и улюлюканьем и одновременно стараясь испугать врага. Очутившись на палубе, вначале никого не увидели - кроме одного воина с мечом в руке, стоящего на палубе надстройки. Громким возгласом человек окликнул их на языке модонов.

- Кто вы такие и что вам здесь надо?!

Ярослав произнес эти слова громоподобно в медный рупор, который использовал для подачи команд, и все могли его слышать даже в штормовую погоду. Сейчас окрик подействовал на врага очень странно. Разбойники, а их было не более пятнадцати человек, обратили взор в сторону громкого голоса и многие даже прекратили бег по палубе.

Целью Ярослава не было испугать или как-то иначе воздействовать на врага. Он сразу заметил, что пираты просчитались, предполагая встретить на Палладе обычную команду в шесть - десять человек при одном максимум двух вооруженных людях. Они даже помыслить не могли, кто плывет. Целью Ярослава было привлечь к себе внимание и соответственно отвлечь от носовой надстройки, где его люди могли нанести удар в спины опешившим врагам. Но план Ярослава не удался.

Вероятно, окрик под настройками поняли как команду к атаке, сбросили завесы укрывающие ряды бойцов. То, что разбойники увидели за тентами, ввело их в оцепенение и секундное замешательство. Образовалась немая сцена с той и другой стороны. Команды начать атаку не поступало. Бородачи в синих туниках увидели ряды огромных щитов, нацеленные на них копья и покрытые стальными шлемами головы воинов. Суровые взгляды их глаз, не предвещали ничего доброго, гримасы лиц выражали готовность убивать. Все тело покрывала чешуйчатая или кольчужная броня, а одного взгляда на этих воинов было достаточно, чтобы сравнить собственные силы и понять, что они не туда попали. У самих разбойников даже щиты были далеко не у каждого, да и маленькая, куцая броня имелась только у вожака. Результат боя ясно проглядывался.

Последующие действия разбойников оказались весьма неожиданные, как для команды Паллады, так и для Ярослава. Взревев, как бык, вожак разбойников потряс в воздухе своим копьем и бросился назад, прочь с Паллады. Его сотоварищи, быстро сообразив, что дело - дрянь, резво последовали за предводителем. У них был реальный шанс выкрутиться из опасного положения, быстро сбежав на свой корабль отчалить. Паллада - на тот момент тихоходная и не сможет догнать, даже на малой дистанции.

Действия оказались столь неожиданными и стремительными, что команда Паллады замешкалась с погоней. Ярослав, быстрее оценив шансы разбойников благополучно спастись, резко выкрикнул, обращаясь к своим:

- Чего вы ждете? Взять их!

Опомнясь, люди бросились вдогонку, а сам Ярослав перемахнул через ограждения палубы надстройки и спрыгнул прямо на борт корабля разбойников. Следом через борт посыпались агеронцы и люди Ярослава. Расцепить корабли разбойникам удалось быстро, но все же время оказалось потрачено слишком много, чтобы преследующие их воины успели перебраться.

И в этом случае пираты оказались крайне расторопны, все, как один побросали оружие и попрыгали за борт, благо берег - не так далеко. Через какую-то минуту корабль оказался в руках команды Паллады, и воины весело смеялись над резвостью удирающих разбойников.

Вместе с командой и для Ярослава наступило облегчение, он отвечал за экспедицию и жизни людей, неопределенность с чужим кораблем крайне напрягала. Это мог быть, кто угодно: бурути или Асмалиты, их могли выследить, да и разбойники встречаются разные. Можно было благодарить Бога, что все так удачно закончилось с этими горе - пиратами. Между тем, Ярослав не собирался упускать пловцов:

- А ну, ребята, - весело скомандовал он, - садитесь в шлюпку и отловите этих молодцов, узнаем, кто они такие.

Когда команда поспешила исполнить приказание, за спиной Ярослава раздался тихий, но знакомый голос:

- Что у вас тут произошло, и почему драка - без меня, - Юля пыталась шутить, но срывающийся голос выдавал великую слабость говорящего.

Ярослав обернулся и увидел Юлю, стоящую, опираясь о фальшборт Паллады. Анна и Труба осторожно поддерживали ее.

- Зачем ты встала? - непроизвольно вырвалось у Ярослава, - ты еще очень слаба.

- Мне лучше... - тихо ответила Юля, а Ярослав поднялся на борт Паллады и заключил девушку в объятья.

Через секунду он даже усадил ее на ступени трапа.

- Все равно ты зря покинула постель...

- Я услышала шум и захотела узнать, что случилось. Анна и Труба сказали, что нас преследуют пираты и помогли подняться на палубу.

- Ты зря беспокоилась, на наше счастье разбойники оказались настолько глупы, чтобы напасть на нас малыми силами и одновременно умны, чтобы вовремя сбежать, до того, как их перебьют. Случившееся более похоже на комедию или даже фарс. Может быть, тебя лучше перенести в каюту, боюсь, может стать хуже.

- Позволь мне немного подышать свежим воздухом...

Спустя непродолжительное время, вернулась шлюпка с уловом. Послышался голос Ибирина:

- Взгляни, Дхоу, какого морского демона мы тебе доставили.

Послышался звонки щелчок оплеухи и глухой стон. Ярослав с любопытством обратил взор к кораблю разбойников, но не стал покидать свой, просто подойдя к фальшборту. От увиденного у него глаза полезли на лоб:

- Хадид?! - выдохнул в удивлении Ярослав, узнав торговца. - Не может быть. Какие люди, и где твой корабль? Теперь я совсем не удивлен. Разбойники знали, что делали.

* * *

Через пять минут выяснились обстоятельства нападения. Разбойники оказались простоваты и не стремились запираться или лгать. Пойманные на месте преступления они лишь молили о пощаде. Выяснилось, что Хадид в их шайке оказался наводчиком, а его брат возглавлял разбойников. Узнав, что индлинги везут богатый груз лошадей в Риналь, Хадид донес о том своему брату, но не отказался поучаствовать в захвате, рассчитывая на большую долю в награбленном. Но оба они крепко просчитались. Хадид еще при встрече неправильно определил численность команды и ее вооружение. Теперь торговец получал оплеухи не только от крайне недовольных матросов Паллады, но и от своих за глупость, и за то, что так подвел. Как заметил Ярослав по физиономии несчастного торговца, будущее ему рисовалось в жутко мрачном свете, что было недалеко от истины.

Призвав товарищей, Ярослав испросил совета:

- Что же нам теперь делать с этими людьми? По идее следует их повесить на месте, но как - то рука не поднимается. Ни убитых, ни раненых, ни с той ни с другой стороны. Глупое их нападение более нас рассмешило, но тем не менее отпускать тоже как - то...

- Можно конечно и не вешать, - подал свой голос Ибирин, - можно утопить, так меньше возни.

- То есть, ты считаешь, что их надо перебить?

- Считаю, что так будет меньше хлопот...

- Корабль этот ринальский, - поддержал брата Зенон, - сами они - из города союзного Риналю. Если мы доставим разбойников в Риналь, это не приведет ни к чему хорошему. Продать мы их не сможем, не знаю, как на это посмотрят торговцы рабами, если мы выставим на продажу их соплеменников. Корабль конфискуют, как только мы приведем его в порт. Вполне вероятно, нас самих обвинят в разбое и захвате корабля.

Такой расклад немало озадачил Ярослава. Пришлось задуматься.

- Хороший корабль... - протянул он.

- Знаю, хороший, - подтвердил Ибирин, - не хочется пускать его на дно.

- Какие есть способы обмануть ринальцев?

Зенон задумался.

- Можно кое-что переделать на корабле, чтобы он выглядел иначе. Не бросался в глаза. Кое-что срубить, как-то высокий хвост перекрасить. При некоторых усилиях он сойдет за корабль из Цитая. Они похожи.

- Много уйдет времени? - поинтересовался Ярослав.

- К утру сделаем...

- Что же делать с бандюганами?

Зенон молча пожал плечами.

- Можно представить их рабами, купленными в Низмесе, - не совсем уверенно предложил Ибирин.

- А кто их заставит молчать? - поправил брата Зенон.

- Кляп, - усмехнулся Ибирин.

- Нет, это все неприемлемо, - включился в диалог братьев Ярослав, - наказать мы их должны, в любом случае, хотя бы за попытку убить нас, но и рисковать экспедицией мы не можем. Корабль переделаем и перекрасим, а по прибытии в Риналь его следует сразу продать. Разбойников в рабов обращать не будем, а посадим в трюм, в колодки. Пусть посидят неделю. Затем, когда дело с кораблем и его грузом будет улажено, предложим им выбор или смерть или долговая пастора как матросов нашего корабля. Составим, как положено, в присутствии Сабука города Риналь и пусть попробуют не согласится. А затем пусть идут на все четыре стороны, как говорится: долг платежом красен. Могут сразу заплатить в соответствующий срок, ну а нет желания - прошу пожаловать на борт матросом.

Ибирин в пользу слов своего вождя гоготнул:

- Не думаю, что кто-то откажется. Пара лет в моей команде - достойное наказание за наглость.

Часть 12. Риналь

Глава 95

Город Риналь - цель долгого и опасного путешествия, открылся команде Паллады ранним утром следующего дня. На берегу просторного залива, в лучах южного солнца раскинулся большой торговый город. Белизну стен оттеняли красные черепичные крыши. Зелень в садах предместий и извилистые ленты мощеных камнем улиц змеями обтекали подножия городских возвышенностей. Заметный издалека холм Акрополя или скорее укрепленный дворец правителей города поражал своими размерами и издалека господствовал над остальной застройкой. Городские стены, извиваясь, карабкались с холма на холм, отделяя собственно город от обширно раскинувшихся предместий.

В порту лес мачт заслонял собою пирсы и набережные, множество кораблей, не находя место у причалов, стояло на якорях в обширной портовой бухте, для надежности охваченной со всех сторон укреплениями. Размеры порта превосходили все ранее виденное Ярославом на Троне, здесь в плотном строю теснились многие сотни кораблей, значительная часть которых в порту Риналя пережидала неблагополучный период для судоходства.

Сразу при проходе мола и сторожевой башни на его конце, стали заметны обстоятельства, при которых Палладе может не найтись места у пирсов, столь плотным был строй кораблей, находящихся под разгрузкой. Ярослав в этой ситуации обратил свой взор к Ибирину, к его знаниям и опыту:

- Друг мой, - уважительно просил он, - сейчас, как никогда, мы не можем ждать. Возьми лодку. Плыви вперед. Делай что хочешь, заплати кому требуется, чтобы нам уступили место у пирсов, но лошадей следует немедленно выгрузить на берег. Несколько недель пребывания в трюме, не прошли даром, мы можем их потерять или лишние дни задержки могут пагубно отразиться на их здоровье. Повторюсь, делай, что хочешь, но лошадей мы должны выгрузить прямо сейчас.

Старый моряк только крякнул в ответ:

- Сделаем.

Взяв лодку и четверых гребцов, Ибирин быстро ушел вперед, пока Паллада медленно продвигалась промеж хаотически стоящих на якорях судов. Используя взятый на все рифы блинд и легкий южный бриз, Ярослав исключительно медленно лавировал, стараясь как можно ближе подойти к усеянным кораблями пирсам. Он видел, опасаясь столкновений никто в здешних водах не использует парус для маневров в порту, только весла. Подверженный минутной слабостью гордыни, он желал показать перед моряками с других кораблей некий шик. Пройдя акваторию порта, встать на стоянку исключительно с помощью парусов. Некоторый опыт имелся, но опасность столкновения оставалась чрезвычайно высокой.

Матросы с соседних кораблей вскакивали на ноги, кидались к якорным канатам и веслам, когда идущая со скоростью Паллада резала им корму. В довершение к опасному маневру за кормой Паллады на привязи тащился цитайский корабль без парусов, команды и весел при одном лишь кормчем, который с трудом справлялся с удержанием курса.

Не успел Ярослав встать на стоянку и убрать паруса, как со шлюпки Ибирин замахал руками, указывая на пустое место у пирса, которое следует быстрее занять. Таким образом, не становясь на якорь и не убирая парусов, и не используя весел, Паллада без остановки проследовала к пустому месту у причала.

Отдав швартовы, Ярослав немедленно побудил команду начать разгрузку их самого ценного груза и пришвартовать к борту полупустой корабль пиратов. По скором возвращении Ибирина созвал людей, чтобы дать каждому задание.

- Возблагодарим богов за удачу, а Ибирина - за умение найти нам место у причала. Чего тебе, друг мой, стоило уговорить кормчего уступить нам свое место?

- Благодаря заступничеству предков - ничего... Услыша бедственное положение наших лошадей, он сжалился над несчастными животными и уступил очередь совершенно бескорыстно, тем более его товар - медь может подождать еще сутки.

- Тем не менее, - заметил Ярослав, - нам следует выразить благодарность доброму человеку, как это принято в здешних краях...

- Хорошая выпивка - лучшая благодарность среди моряков.

- В таком случае, - уверенно продолжил Ярослав, - как только закончатся хлопоты с устройством на новом месте, всех ждет трактир за мой счет и доброе веселье после трудного пути...

Речь его прервали бурные возгласы одобрения всей команды.

- А сейчас, - вновь продолжал Ярослав, когда крики восторга угасли, - требую быстрого и точного выполнения моих приказов. Ибирин, на тебя вновь возлагается самое ответственное. Найди подходящее, недорогое жилье и конюшни для лошадей. Самое главное, чтобы конюшни были как можно ближе к жилью, и могли все время находиться под присмотром. Еще чрезвычайно важно: нужно найти недалеко за городом добрый выпас. Кони ослабли, им требуется свежая трава, отдых и разминка. Отправляйся и займись этим немедленно.

Зенон, - тебе поручаю разобраться с пританами, оплатой причалов и тех денег, что мы должны городу за торговлю. Другим заданием станет, как можно быстрее найти покупателя на наш трофей, очень хорошо, если корабль уже к вечеру не будет маячить возле нас.

Наростяшно, тебе найти подходящие повозки для перевозки лошадей в конюшни, сомневаюсь, что они смогут идти самостоятельно. Долгое стояние на привязи без движения, спертый воздух в трюме, беспрестанная качка, шторм и скудный рацион затхлой воды в конец измотали несчастных животных. Они даже сейчас упали бы с ног, если бы не поддерживающие их на весу полотнища.

Анатолий, пусть ты еще совсем плох и не оправился от болезни, возьми на себя командование охраной наших пленных и корабля, чтобы ни один из них не смог сбежать, и даже высунуть нос на палубу. Сам я займусь разгрузкой.

Как можно предположить, у Ярослава было еще дельце чрезвычайной важности, о котором он не стремился упоминать, но и исполнить быстро не получалось, приходилось в первую очередь заниматься размещением людей и грузов.

* * *

Лошадей поднимали прямо из трюма, с помощью талей и шпиля, не рискуя выводить на палубу обессиленных животных по сходням. Опускали на пирс, где для них постелили солому. Большинство из утомленных животных так и ложились на подстил, исключая Казбека - животное сильное и гордое, нежелающее показывать свою слабость перед людьми и соплеменниками. Конь, превозмогая усталость и слабость, сразу встал на ноги и даже пытался идти, но ноги его сильно ослабли, их била дрожь. Глядя на вожака, и другие лошади, особенно кони, пытались встать, но неуклюжие попытки могли вызвать несчастье. Ярослав немедленно приказал матросам удерживать лошадей от подобных попыток, пока те не сломали себе ноги.

В довершение трудностей с разгрузкой, произошло чрезвычайное происшествие неприятным образом отразившееся на спокойствии животных. В тот момент Ярослав, находясь в трюме, руководил подъемом очередной кобылы, и большая часть их уже находилась на берегу, как раздался дикий трубный рев.

Что это было - понять совершенно не возможно, но неслось с соседнего корабля и походило на рев дикого быка или летящего по небу дракона. Конечно, если бы Ярослав мог предполагать, как ревет настоящий дракон. Тем не менее, звук раздавался настолько громкий, трубный и явно агрессивно-надрывный, что естественно лошади напугались. Начали рвать удила, бить копытами в стойла, пытаясь вырваться. А рев все продолжался и продолжался с некоторыми перерывами.

Ясно представляя, что сейчас творится с его подопечными на причале, Ярослав бросился наверх спасать животных. К своей радости он обнаружил, что дела обстоят, не так плохо, как казалось в первый момент. Конечно Казбек вырвался и убежал. Остальные ослабевшие до чрезвычайности пытались встать, бились, но матросы справились с первым испугом лошадей и те начинали успокаиваться, все еще дико вращая глазами и не находя подле себя опасности.

Виновник паники обнаружился достаточно быстро. На соседнем корабле прикованное цепями к балкам палубы, стояло животное на первый взгляд очень похожее, по крайней мере для Ярослава, на слона. Несмотря на значительно меньший размер, скотина чрезвычайно голосистая. Садясь на задницу мини-слон дико оглашал причал ревом, чем выражал свое неудовольствие лишению свободы. Вероятно, подобно лошадям Ярослава, животина недавно прибыла в Риналь на торги и сейчас после долгих дней заключения на утлой посудине, всем сердцем стремилась быстрее оказаться на берегу, для чего и трубным гласом подгоняло своих пленителей. Ярослав заметил, что местный слон сильно отличается от земных сородичей не только малым ростом, но и другими признаками: вместо двух бивней у земных у него имелось четыре, которые торчали по паре из верхней и нижней челюстей. Отсутствием хобота, вместо которого имелся короткий нос длиною в локоть, который зверь и задирал к небу, производя трубный и чрезвычайно резкий звук. Воспроизводящий рев обычных слонов, но на более высокой ноте. И какой-то поджарой, стройной фигурой, свойственной значительно более подвижным животным, чем слоны земли. Словом Ярослав видел совершенно незнакомое существо, но ясно понимал, что перед ним все-таки слон. Заинтригованный увиденным спросил у матросов:

- Что это за зверь?

- Хумма, Дхоу, - весело смеясь, отвечали моряки, в очередной раз стараясь успокоить лошадей после немыслимых рулад, выводимых их невольным и чрезвычайно настойчивым соседом.

* * *

В результате разгрузку пришлось прервать до тех времен, пока хумму не удалят с причала.

Пока тянулось ожидание, объявился Ибирин в сопровождении старого знакомого. Увидев на палубе Паллады человека, которому был в немалой степени обязан, Ярослав добросердечно заключил его в объятия со словами:

- О...о! Кого я вижу! Дрегон - собственной персоной. Проходи, проходи, мы тебя всегда рады видеть... Рассказывай, как прошло плавание, успешно ли продал товар и какие планы на будущее?

- Великий Дхоу. Плавание, благодаря помощи предков, прошло благополучно, - Дрегон с уважением поклонился. - Товары проданы за хорошую цену, а вскоре наступят времена, когда задуют устойчивые попутные ветры, и я собираюсь идти назад в Бурути. В свою очередь смею спросить Дхоу, как здоровье моих детей, что остались на вашем попеченье?

- Не беспокойтесь, мой друг, - уверенно отвечал Ярослав, - дети твои живы и здоровы, ждут с попутным ветром вашего возвращения...

Затем, ласково взяв кормчего за плечо, продолжил разговор, чрезвычайно любезно:

- Хочу просить тебя, уважаемый кормчий, оказать одну услугу мне и всем жителями Изумрудной долины...

- С превеликой радостью, Дхоу наватаро, - Дрегон в знак согласия склонил голову, а Ярослав продолжил:

- ... желаю просить тебя доставить в долину груз, который мы здесь в Ринале купим и намереваемся доставить домой. В основном это будет железо и различный инструмент. Наши планы с закупками столь велики, что в любом случае придется нанимать один - два корабля, и, я думаю, почему не дать возможность заработать нашему лучшему другу. Конечно, если есть свободное место на борту и это не принесет ему неудобств или лишних расходов.

- Не сомневайтесь во мне, Дхоу, любой груз будет доставлен в целости и сохранности, конечно, если на то будет воля богов и разрешение морского царя.

- Вот и хорошо. Потому прошу заранее известить меня о дне вашего ухода, чтобы мы могли подготовить груз.

Дрегон склонил голову в знак согласия, а Ярослав продолжал разговор, обращаясь к Ибирину. Разговор их иногда прерывали дикие крики, раздающиеся с соседнего корабля, но они уже никого из людей не волновали, лишь лошади продолжали вздрагивать и в испуге озираться по сторонам.

- Как тебе удалось так быстро по прибытию повстречать нашего старого друга?

- Это оказалось не так сложно... - с готовностью пояснил Ибирин. - Все Агеронцы и Бурути собираются здесь в Ринале в одном месте, называемом трактир "Зубатка". Там я и нашел этого разбойника за кувшином бразанского...

Ярослав уже заметил, что и тот и другой моряк уже навеселе.

- Похоже и ты не преминул присоединиться к своему другу.

- Грех перед предками, после долгого пути не пропустить кувшинчик.

Ярослав кивком головы согласился:

- Ну как обстоят дела с постоем?

- Дык затем Дрегон и здесь...

Ярослав вскинул брови, а Дрегон продложил:

­- Вы, Дхоу, индлинг и, возможно, не знаете многих местных порядков. Нам, как и иноземцам, запрещено жить в ­­городе Риналь и даже посещать без надобности места торга. Мы с вами - иноземцы и законы в отношении нас чрезвычайно строги. Все иностранцы живут каждый в своем отдельном предместье, и всем нам жить положено только в нем и нигде более. Да только слава богам у нас тут дружная община. Мы, модоны, не делимся на бурутийцев, нидамцев или агеронцев. Живем дружно, помогаем, чем можем. И, как раз для вашего размещения, есть подходящее место прямо у меня в доме. Пока оно пустует в ожидании гостей, потому вы можете перебраться туда прямо сейчас, только вам, Дхоу, следует лично переговорить с нашим пританом и внести соответствующую сумму на содержание гостиницы.

Ярослав удивился:

- Лично поговорить с пританом? Велика честь для вождя. Да и дел у меня - невпроворот, неужели недостаточно Ибирина или тебя?

- Лучше все же вам, Дхоу, - не согласился Дрегон, - побывать самому. Притан должен знать, кто отвечает за людей, кто их хозяин и господин. Мы с Ибирином в данном случае маленькие люди. Притану нужно ваше слово.

- Хорошо, - недовольно согласился Ярослав, - ты поведешь меня к притану, а ты Ибирин продолжишь разгрузку до моего возвращения.

Через несколько минут Ярослав, одев свое лучшее платье - шитый золотыми орлами красно-белый актеон. И вооружась до зубов: в хауберк, черного шелка с серебряной клепкой бригандину. Последовал за Дрегоном. Чтобы выглядеть еще более презентабельно, в сопровождение взял и Трубу, как оруженосца.

* * *

Покинув порт через ворота в крепостной стене, они углубились в чрезвычайно живописные и запутанные предместья города Риналь. Первое, на что обратил внимание по пути следования Ярослав, это всюду - мощенные камнем улицы. Даже расстояние между отдельными очагами предместий пересекали шоссейные дороги, движение на которых было возможно в обе стороны одновременно. Вдоль дорог тянулись каменные заборы, из-за которых свисали густые ветви деревьев, отчего дороги казались в тени этих великанов. Солнечные блики, пробиваясь сквозь листву, играли на камнях мостовой, погода стояла жаркая сухая, но бриз с моря слегка охлаждал атмосферу. Дома вдоль дорог и небольшие поместья имели исключительно каменную застройку с красными черепичными крышами и небольшими застекленными окнами вторых этажей. Изредка встречались трехэтажные постройки, а вот одноэтажных не было вовсе, даже в пригородах.

Извилистая дорога достаточно быстро привела их к воротам предместья Пелены, занимаемого агеронцами, оно представляло собой отдельный, обнесенный стеной, чрезвычайно похожей на крепостную, городок. Их пропустили незамедлительно, и в скорости достигли пританея. Двухэтажное здание стояло посреди небольшой торговой площади, в миниатюре повторяющей своих более крупных собратьев. Проходя мимо рядов лавок, Дрегон заметил:

- Смотрите, Дхоу, здесь у нас свои законы: торговцы могут покупать и продавать все, что хотят, не платя никому мзды.

Ярослав кивком головы согласился. Действительно и торг и городок были чрезвычайно ухожены и даже уютны.

Притан их встретил в небольшой комнате сразу по правую руку от входа. Увидев роскошный наряд Ярослава, полное вооружение, шлем в руках оруженосца, глаза его резко скользнули к переносице:

- Чем могу служить, Оуна наватаро, - молвил он, вскочив на ноги и мелко кланяясь.

Дрегон было хотел поправить притана в обращении к вождю и набрал от возмущения в грудь воздуха, но Ярослав жестом запретил ему говорить, подняв руку. В свою очередь он склонился в уважительном поклоне перед пританом и молвил с расстановкой:

- Сакора яна оуна наватаро, я Дхоу народа индлингов Ярослав, господин Изумрудной долины и города Ласу. Прибыл в Риналь по торговым делам и прошу разрешения поселиться в одном из ваших гостевых домов, тем более по словам этого уважаемого кормчего, есть свободные места.

Притан по выражению лица вначале даже немного опешил, не зная, как сказать, но затем собрался и рассыпался в извинениях.

- Прошу меня простить, Дхоу, за бестактность, я не узнал вас...

- Не стоит извинений, откуда вы могли меня знать.

- Что вы, что вы, Дхоу, молва о вас...

Дрегон неожиданно вклинился:

- Да я раз сто рассказывал, что знаком с Дхоу долины Лассу...

- Точно, точно, - любезно продолжал притан. - Дрегон нам тут все уши прожужжал о ваших подвигах и благородстве, честно признаюсь, верил с трудом, но сейчас ясно вижу перед собой великого воина.

- Простите, притан, у меня мало времени, если есть желание, прошу к нам вечером в Зубатку, а сейчас мне надо срочно разместить четыре десятка людей и полтора десятка лошадей. Прошу оставить любезности на время пира, к делу, притан.

- Сию минуту, Дхоу, - как бы встрепенулся выборный чиновник, - я не заставлю вас долго ждать...

После оформления соответствующего договора и внесения средств, Ярослав становился владельцем небольшого гостевого дома с пристроенным к нему хуммарием, сроком на два месяца, с возможностью пролонгации. Осматривая здание, Ярослав убедился, что строили его с умом и потенциалом надежной охраны. Прочный прямоугольник стен заключал в себе внутренний двор с галереями на втором этаже. Первый не имел окон с внешней стороны периметра здания. На втором они более походили на бойницы. Имелся отдельный ход в хуммарий, так местные называли обычную конюшню, по-нашему "слоновник", но здесь торговцы содержали всех животных - от коз и ослов до хумму, доставленных в Риналь на продажу. В данный момент хуммарий пустовал, если не считать мелкого рогатого скота, который вряд ли потревожит отдых его лошадей. К сожалению, арендовать хуммарий целиком не было возможности, иначе многим из гостей придется пристраивать своих животных в иные места. По этим причинам заняли лишь соответствующее число стойл и появление беспокойных соседей вроде хумму, могло ожидаться в любой день. Тем не менее, это было лучше, чем ничего.

* * *

Закончив все дела в предместье, вместе с Дрегоном возвратились в порт. За время их отсутствия хумму, вероятно, увели, лошади выгружены на причал, матросы разгружали пеньку, канаты и другое имущество. Работы продвигались успешно, и казалось, к вечеру они освободят причал, а вот с захваченным кораблем оказалось не все так чисто. Под слоем камней балласта и каменных якорей обнаружили большое количество слитков меди. Точнее именно медь и служила разбойникам балластом, лишь сверху прикрытая камнями. По словам Ибирина стоимость обнаруженного груза составляла значительную сумму и, вероятно, была захвачена незадолго до нападения на Палладу. Что стало с хозяевами, кораблем и экипажем, Ярослав не стал выяснять и запретил это делать своим людям, но догадаться - не трудно. Разбойники - они и в Африке разбойники. Самым неприятным в этой ситуации оказалось то, что на каждом слитке стояло клеймо Риналя, и продать медь без риска не получится. Решением Ярослава перегрузили слитки на борт Паллады, по примеру разбойников укрыв балластом.

Несколько позже возвратился из пританея Зенон, приведя покупателей, которые скупают товары оптом прямо на причале или даже с кораблей. Пенька их не заинтересовала, точнее давали низкую цену, а вот корабль ушел с молотка. В преддверии нового судоходного сезона образовался устойчивый спрос, потому промеж покупателей произошла короткая перепалка, кому достанется корабль. Поэтому Ярослав, не завышая сильно цену, отдал за сотню золотых тому, кто утверждал, что уже завтра выйдет в море, и судно ему надо срочно и позарез. Хотя, если поторговаться, мог выжать из купчин сто десять - сто двадцать, но предпочел получить меньшую цену, но, чтобы корабль ушел из Риналя, как можно быстрее. Торговец ушел счастливым, как впрочем и Ярослав остался доволен сделкой, избавясь от опасного приобретения.

К вечеру Палладу отвели на место якорной стоянки, и Ярослав смог заняться наиболее важными делами. Оставив на хозяйстве Жигана и Ибирина, сам в сопровождении Зенона предпринял вылазку в город на торг, якобы осмотреть нанятую лавку, узнать цены, но на самом деле, искать человека по имени, а точнее кличке - Фокс.

В городских воротах, ведущих из порта, их не остановили, пройдя посты стражи вместе с вечерними торговцами рыбой. Большинство из них являлись местными рыбаками и несли свой улов на рыбный торг в верхнем городе.

* * *

Поиск Фокса не составлял большого труда, но сопряжен со значительной потерей времени.

Ни Ярославу, ни, вероятно, Олегу не было известно его место жительства, следовало, обходя трактиры, искать человека определенной внешности или же ненавязчиво расспрашивать о нем завсегдатаев и хозяев. Рано или поздно человек объявится...

Как и предполагалось, первый заход оказался неудачным... Обойдя с Зеноном несколько трактиров города, никого не нашли, так же и расспросы ничего не дали. Тем не менее, Ярослав успел ознакомиться с городом и побывать на нескольких рынках. Собственно город Риналь располагался на холмистой равнине, на берегу обширного морского залива. Над городом господствовал холм со дворцом правителей, усиленный крепостными стенами. Сам город, также опоясанный периметром стен, давно в них не помещался и оттого имел множество пригородов, которые занимали пространство за городской стеной. Насколько мог видеть глаз, всюду тянулись черепичные крыши, сады, вились ленты мощеных дорог, и все это перемежалось островками пашен, перелесками или даже очагами предместий и местечек с плотной застройкой и окруженных собственными стенами.

Центральная часть города, застроенная исключительно добротными домами землевладельческой знати или богатых торговцев, имела широкие мощеные улицы, на которых свободно могли разъехаться (разминуться) две крупные повозки. Интенсивное движение на центральных улицах говорило о торговой сущности города и близости рынков. Торговые площади Риналя, как это часто бывает, имели каждая свою специализацию, но в отличие от рынков, например, Агерона, которые Ярослав хорошо успел узнать, и которые представляли собой просто открытые пространства низин, покрытые вытоптанной травой, промеж застроенных холмов. Здесь в Ринале все горазда благоустроеннее и организованнее.

Так лавка, которую они сняли, представляла собой капитальное каменное сооружение с прочными дверями и настоящими замками. Она являлась одной из нескольких сотен расположенных на рынке и предназначенных для продажи тканей, шерсти, пеньки, льна-сырца, мешковины, корзин, столярных изделий. Если говорить с точки зрения Ярослава, это был хозяйственный рынок, предназначенный для торговли в розницу. В порту имелся специализированный корабельный рынок, где они так же могли продать пеньку и канаты, но на общем совете с Ибирином и Зеноном, было решено торговать здесь. Во - первых, получить большую цену, во - вторых, на портовом рынке шансы продать их товар резко снижены по причине плохого качества самодельных канатов и собранной с миру по нитке пеньки. А вот на хозяйственные нужды их товар вполне сгодится, да и цена будет не шибко ниже корабельной, а иной раз - и выше. Во всяком случае, так утверждали агеронцы.

Имелись в Ринале и другие рынки: рыбный, зеленщиков, гончаров и даже особый рынок рабов. Крытый пакгауз с клетушками камер для товара и забранными решеткой окнами. Ярослав и Зенон прошли мимо и ни тот ни другой даже не решились заикнуться, не то, чтобы зайти посмотреть. Путь их лежал в сторону, куда более интересного места. Один из самых дорогих в городе, да и почитай в мире, рынок лошадей. Впрочем, по утверждению Зенона в Ринале несколько рынков, где продают лошадей, но этот самый престижный, и здесь выставляют самых лучших.

Придя на место, Ярослав даже был несколько удивлен, малому выбору животных, да и сам рынок представлял собой, хоть и каменной кладки, но простую конюшню или хуммарий, как здесь говорят, тем более слонов - хумму продавали рядом. Пройдясь вдоль стойл и поговорив с продавцами, большинство из которых не оказались хозяевами животных, выяснили, что их прошлые прикидки цены на лошадей верны. Стоимость хорошо обученного коня колеблется от 20 до 30 золотых. Качество предлагаемых животных значительно выше среднего, все кони хорошей лошадиной стати, но как здесь водится - малорослые и легки в кости. Конечно, это были не те пони, которых он купил когда - то в Новом Нидаме, а настоящие кони способные нести седока или тянуть колесницу, но и не столь рослы и сильны по сравнению с лошадями, разводимыми в современное время на земле. Конечно, Ярослав доставил в Риналь далеко не самых лучших, выбракованных лошадей, но даже немолодые крестьянские работяги выглядели значительно внушительнее местных. И не только ростом и весом. Они были много выносливее. Могли тянуть воз в полтонны весом в течение дня, что для местной породы становилось непосильной задачей даже в парной упряжке.

Резко сказывались тысячи лет селекции, хотя у Ярослава не было к продаже тяжеловозов, но в колонии таковые имелись.

В хуммарии удалось посмотреть вблизи местную породу слонов. По счастью здесь же оказался владелец животных и воспитатель или, мы бы сказали "дрессировщик". Хозяин, видя любопытство иноземца, сразу догадался, что посетитель никогда не видел хумма и ничего о них не знает. В свою очередь Ярослав постарался расспросить о назначении животных.

- Это мой Бикси, он добрый малый, - хлопая ладонью по шее хумма, говорил торговец Алия.

Хумма добродушно мотал головой.

- Для чего его используют? - спросил Ярослав, изображая из себя ну совсем простака.

- Бикси - воин, - отвечал хозяин, и в его интонации чувствовалось уважение к подопечному.

Ростом хумма был не выше Казбека, спина покатая, как у индийских слонов, на которой красовалось крупное седло из дерева и кожи. У седла не было стремян, но имелись особые, составляющие одно целое с седлом ступени, на которые седок мог опираться ногами. Да и само седло имело необычный вид и походило на вьючное седло для мулов со скрещивающимися спереди и сзади перекладинами. Не смотря на свой странный и архаичный вид из такого седла трудно вылетать даже при всем желании.

Вспомнив, что слоны пугливы и сильно привязаны к своим седокам, спросил:

- Какую цену вы просите за хумму, обученного для войны?

- За этого - тридцать золотых, - отвечал Алия, начиная проявлять интерес к иноземцу.

- Я слышал, хумма очень любят своих седоков, а к чужим - агрессивны, каким образом Бикш сможет привыкнуть к новому седоку?

- Это зависит от воспитания и характера животного. Многим требуется время для привыкания, для этого и служит воспитатель при хумме. Если животное слишком привязалось к своему первому воспитателю, то часто воспитатель сопутствует ему всю жизнь, переходя от одного владельца к другому вместе с хумма, тем более многие воспитатели - рабы, и их продают вместе. Так Бикси продается вместе с воспитателем - рабом Мумаром.

- Не кажется ли вам, уважаемый Алия, что седло слишком громоздко для хуммы и с него в воину не совсем удобно вести бой? - спросил Ярослав, предполагая разговорить словоохотливого хозяина. Тот, видя интерес потенциального покупателя, а Ярослав выглядел состоятельным человеком, не отказал в любезности удовлетворить любопытство иноземца.

- Конечно седла седоков не легки, и сражаться с них надо уметь, но в схватке главный боец Бикси, затем хумму и воспитывают приемам боя.

- Наверное, это красиво...

- Да! - с энтузиазмом подхватил владелец животного, - Бикси бросается на врага, будь то пехотинец колесничий или другой хумма...

- Хумма сражаются между собой? - вскинул брови удивленный Ярослав.

- Еще как... - уверенно заверил торговец, - хумма бьют врага бивнями, топчут ногами, напирают грудью, всячески стремятся победить, часто хумма, потеряв своего седока, сражаются в одиночку, чтобы отомстить за гибель господина или просто в порыве боевого азарта.

- Прекрасное животное! - воскликнул Ярослав.

- Самое прекрасное...

- И умное....

- Самое умное...

- То-то и плохо.

- Почему? - сдвинул брови от неожиданности и удивления Алия.

- Слишком умное и не пойдет на сплошные ряды копий, оно слишком хорошо понимает: копья для него - смерть. Лошадь - намного глупее, но и ее очень трудно приучить идти на верную смерть (гибель, на копья).

Владелец хуммы несколько смутился от слов Ярослава и потому отвечал после некоторой паузы.

- Все живые существа боятся смерти и хумма тоже, и человек. Зачем гнать хумма на копья. Хумма должен сражаться с хумма, колесничие - с колесничими, пешие воины - с пешими.

- Да, - с готовностью согласился Ярослав, - но если у них будет выбор.

Глава 96

В эту ночь Ярослав оставался на борту Паллады вместе с охраной, Анютой, все еще больной Юлей и самой ценной частью груза. Значительная часть команды устраивалась на берегу, готовя помещение и размещая лошадей.

Утром, оставляя корабль на попечение Жигана, а Юлю - на Аню и Ноки, вместе с Анютой отправились в город на поиски академии Риналя. Появление Ярослава в таком месте требовало и выглядеть соответствующе, то есть он не одел брони, одежда должна была выглядела респектабельно, но без роскоши и соответствовать местной моде. Ярослав одел синюю тунику и - в тон ей штаны, перепоясался обычным мечем местного изготовления. Анюта также на время лишилась обычных для детей - землян на троне камуфляжных брюк и куртки, поменяв на длиннополое светло - бежевое платье и головной убор местных рыбачек, в виде чепца. Такой наряд не пришелся Анюте по душе привычной к подвижному образу жизни, но выбора у нее не было, и, как следствие, испортилось настроение.

Найти академию не составило труда, хотя занимаемое здание совершенно не соответствовало земным понятиям об учебных заведениях подобного ранга. Обычный особняк в центре города, в тихом районе состоятельных владельцев. Добротное, каменной кладки двухэтажное здание ничем не выделялось в общем рисунке улицы. Не было ни вывески, никаких бы то ни было особых элементов архитектурного убранства, указывающих на статус заведения. Все очень строго, без излишеств, резные полуколонны выделяли воротный проезд, ажурные решетки на окнах второго этажа. На первом по местной моде они вовсе отсутствовали в наружных стенах. Вместо них глухие ниши занимали барельефы на мифологические темы.

Ярослав и Анюта переглянулись, здание внушало некоторую неуверенность:

- Ну что, пойдем? - спросил он.

И Анюта согласно кивнула головой.

- Мы же решили.

- Потом не плачь и не просись домой... Мы не знаем, чему и как здесь учат, - Ярослав пожал плечами, - конечно кто-нибудь из нас все время будет рядом, но я вынужден уезжать и часто надолго. Тебе придется оставаться одной. Подумай, стоит ли оно того.

- Но меня здесь научат быть волшебником...

- Ты этого хочешь?

- Да... Ольверо говорил: у меня способности.

- Но быть волшебником, это стать не таким, как все. Ты готова к этому?

Анюта пожала плечами:

- Не знаю. Кроме меня, некому.

- Да, но...

- У тебя все ведь не получается...

Ярослав махнул рукой, мол не стоит и говорить.

- Значит, остаюсь только я.

Они поднялись по каменным ступеням парадного крыльца, и Ярослав толкнул высокую, резную деревянную дверь.

Оказалось не заперто? Створка поддалась и мягко растворилась. Не успел он удивиться подобной беспечности, как перед их с Анютой взором появился человек в белой тунике с несколько недовольной физиономией, будто его оторвали от какого-то важного дела. Металлический ошейник говорил, что перед ними раб - привратник, но тон его слов и манера поведения оказались совсем иными:

- Чего надо? - резко спросил он, уперев руки в бока.

Ярослав даже несколько опешил от такого обращения, ни тебе обычных слов вежливости, ни поклонов, да еще и от раба. "Вероятно, - думал он, - недолюбливают здесь простой народ, а каковы господа, таковы и их рабы". В свою очередь Ярослав был одет в простую синюю тунику, и привратник вполне правильно счел его за моряка. Отвечая, он не рискнул повторять обычный для модонов ритуал приветствия, наглый раб мог счесть такое поведение за подобострастие.

- У меня письмо к ректору академии, - спокойно, без эмоций ответил он.

- Отдай его мне, - протянул руку наглый раб. - Я сам передам архимагу.

Понимая, что его уже дважды унизили, Ярослав тем не менее уточнил абсолютно спокойно:

- Волшебник Ольверо, передавая письмо мне, распорядился передать в руки ректору академии Риналя, тем более, что письмо касается лично меня и моей племянницы.

Ярослав кивком головы указал на Анюту.

- А...а, - понимающе протянул человек, его лицо исказила презрительная гримаса, - желаете поступить в ученики, много вас таких ходит...

Слова раба крайне заинтересовали Ярослава, и о многом говорили, вероятно, они с Анютой не были единственными претендентами для поступления в академию, но судя по тишине в коридоре, этих самых желающих учиться, не так уж и много. Не утерпел выразить пришедшие на ум мысли:

- Не вижу очереди...

- Что? - не понял раб.

Ярослав с готовностью уточнил:

- Говорю, ходят таких, как мы, много, но очереди не вижу...

- А... а, - снова протянул человек и с безразличием дернул плечами.

Ярославу надоел бессмысленный разговор с привратником, он резко одернул:

- Давай, веди.

Раб, поворачиваясь и начиная движение, коротко бросил:

- Тебе повезло, моряк, архимаг Анастагор сегодня здесь.

* * *

Они прошли по коридору, идущему во внутренний дворик с рядами ярких цветов и зелеными шапками стриженных растений. По пути Ярослав обратил внимание на боковые двери, ведущие в комнату охраны. Двое вооруженных стражников проводили их внимательными взглядами. "И все же здание охраняется, - отметил для себя Ярослав". Пройдя дворик, они прошли коридорами в дальнюю часть дома, в то, что нашим языком можно назвать "сад". Здесь росло несколько плодовых деревьев, яблони и вишни, дорожки посыпаны гранитной крошкой. Мраморные резные наличники окон первого этажа и играющими на рельефах солнечными бликами резко контрастировали с зеленью сада. Привратник остановился перед открытой настежь дверью, погода стояла жаркая и даже морской бриз, слабо освежал удушливую атмосферу. Обращаясь в сторону помещения, но не переступая порог, раб молвил, низко склоняя голову:

- Господин. Моряк с письмом от вашего ученика Ольверо.

Ярослав несколько замешался и из дверей послышался резкий, живой голос:

- От Ольверо... Пусть же заходит.

Привратник обратил взор в сторону Ярослава, побуждая к действию, и он шагнул в проем дверей. После того, как глаза привыкли к полумраку помещения, (переход от яркого света оказался существенным). Увидел перед собой человека по своей внешности удивительно похожего на волшебника из сказок. Одет Анастогор в нечто похожее на широкий длиннополый льняной белый халат или другими словами можно назвать "тогу". На ногах - стоптанные сандалии на босу ногу. По жаркой погоде одежда не имела рукавов, оставляя плечи обнаженными. Лицо волшебника светилось улыбкой и выражало неподдельный интерес к посетителю. Несмотря на внешне не малый возраст, окладистую тщательно расчесанную бороду до середины груди, глаза волшебника - живые и подвижные, выражали чувство природного любопытства.

- Ну же, давай письмо, - торопил маг, только что встав из-за заваленного бумагами стола и спеша навстречу посетителю. - Не терпится узнать, о чем там пишет...

Ярослав, как подобает, склонился в поклоне, и, доставая из-за пазухи письмо, протянул волшебнику:

- Сакора яна оуна наватаро, - молвил он, сложив руки в приветственном жесте, - волшебник Ольверо написал эти рекомендательные письма в отношении моей племянницы Анюты, предполагая ее способности в магии и определяя: академия Риналя рассмотрит возможность ее обучения.

Взломав печати, архимаг пробежал глазами написанное и неожиданно воскликнул:

- О...о! Вы и есть тот самый вождь индлингов Ярослав? Именно так - Ярослав, без какого - либо акцента или обычного коверкания аборигенами сложного русского имени.

Ярослав крайне удивился неожиданной реакции незнакомого архимага и его осведомленности, а Анастагор, предвосхищая вопросы Ярослава, продолжил:

- ... наслышан, наслышан, Ольверо писал о вас в самых благоприятных словах и очень похвально. Схватки, битвы, победы. Все очень любопытно. Говорят, вы прекрасный воин, всадник. Поговаривают о чудесах, оживших древних амритах, о битвах с вуоксами, с Деспотом Бурути, с ночными демонами. Отделить, где правда, где ложь - крайне трудно. Надеюсь, все услышать, так сказать, из первых уст.

- Ах, - спохватился волшебник, - присаживайтесь, вождь. Ваш костюм простого матроса вводит в заблуждение.

Анастагор крутнулся на месте, поспешил к заваленному бумагой креслу, смахнул все предметы на пол, подтащил его, скрипя ножками о каменные плиты пола.

- Присаживайтесь, - требовательно молвил он, сам хватая следующее и делая попытку разгрузить его от вещей. Ярославу показалось, что волшебник не часто принимает здесь гостей, помещение явно не приспособлено для приемов, и поспешил оказать помощь, со словами:

- Я собственно, здесь ради племянницы Анюты, - они на пару подтащили тяжелое кресло к средней части комнаты, где у стола, предположительно, должна происходить беседа.

- Племянница? - переспросил Анастагор.

- Да, Ольверо говорил, что у нее есть все задатки для учебы в академии.

- Ольверо писал о девочке, которую нашел среди индлингов, но прием в ученики академии - вопрос не простой, - Анастагор устроился в своем собственном кресле за столом. Ярослав и Анюта уселись каждый в свое, рядом, таким образом, что волшебник сидел к ним вполоборота. - Одной рекомендации мало, требуется провести испытания, собеседования, а затем вопрос выносится на усмотрение совета города. Когда все стороны согласны и нет никаких препятствий, составляется договор. Если будущий ученик - еще ребенок, то договор заключается с его семьей или опекуном. Возможно, вы уже знаете, но договор заключает в себе многие обязанности, как со стороны академии, так и со стороны ученика.

Ярослав согласно качнул головой:

- Ольверо мне рассказывал об обычных договоренностях и возможности индивидуального подхода.

- Да, в особых случаях совет города идет навстречу.

- Каковы наши шансы учиться в академии?

Анастагор на секунду задумался, глядя то на одного, то на другого посетителя.

- Шансы? - он качнул головой. - Большие. Если Ласос - казначей города одобрит, и слова Ольверо подтвердятся, мы примем ее в академию, но расскажите мне, что там происходит в лесах севера. Нелюдь объединяется? Мне пишут, - Анастагор схватил свиток со стола и, показав его, бросил обратно. - Огромная толпа нелюди пересекла пустыню и осадила Рахин. Гарнизон с трудом сдерживает натиск.

- Мне пришлось видеть штурм вуоксов в Новом Нидаме... - но Анастагор не дал договорить.

- ... Я уверен, дело не обходилось без Семнана, их агенты подстрекают нелюдь выступать против городов и народов, союзных Риналю. Им не удается победить открыто, стремятся сделать это чужими руками.

Волшебник фыркнул, выражая свое крайнее презрение к врагам.

- Вуоксы - смелые воины, - продолжал Ярослав, - но тактика их грешит шаблонностью, чувствуется недостаток опытных командиров, но когда мы можем пройти испытания, и что для этого требуется сделать? - Ярослав изо всех сил старался не уводить разговор в сторону от академии и учебы, тем более он не испытывал желания лишний раз обсуждать свое прошлое, особенно вопросы, связанные с военным делом.

В ответ Анастагор усмехнулся, глядя на Ярослава с понимающим выражением лица и перевел взгляд на Анюту, и его улыбка приобрела добродушный ласковый вид:

- Так как тебя зовут? - мягко спросил он.

- Аня, - неуверенно ответила та.

- Странное имя, - заметил волшебник, вскинув брови, - не знакомое.

Ярослав поспешил уточнить:

- Полностью имя звучит как Анна. Означает божья милость.

- Подойди ко мне, Аня, - продолжил волшебник с каким - то заговорщическим видом, - я хочу сделать подарок. Думаю, он тебе понравится, - и, сложив перед собой руки лодочкой, протянул навстречу встающей девочке.

Когда их руки встретились, и Анастагор раскрыл ладони, Ярослав увидел над ладонями мерцающий мотылек пламени. Это был малый сгусток энергии, воплощенный в виде некоего волшебного существа, своим видом повторяющего привычный для глаз человека предмет: бабочку или мотылька с прозрачными пламенеющими крылышками, излучающими тонкий желтоватый свет.

Анюта должна была взять существо в руки, но в первый момент испугалась обжечься, ведь мотылек представлял собой обычное пламя.

- Не бойся, бери, - успокоил волшебник, - он не причинит тебе вреда.

Анна протянула ладошки, и существо смело нырнуло в спасительную обитель человеческих рук.

- Ну что скажете? - настойчиво спросил Анастагор, обращаясь к Ярославу. Его взор излучал превосходство и удовлетворение, - а, по словам Ольверо вы сами не лишены божественного дара.

Глядя на мерцающее в руках племянницы пламя, Ярослав понял, что перед его взором как раз и происходит самое, что ни на есть сложное испытание на способности в магии. Чтобы вот так просто удерживать в паре сантиметров над ладонями источник не просто магии или волшебства, а воплощения неживой материи посредством магии в одухотворенную сущность, созданную другим человеком, надо обладать поистине незаурядной способностью и, главное, восприятием структуры чужой магии. Если Ярослав попытался бы удержать в руках обычных неодухотворенный плазмоид, созданный к примеру Ольверо и переданный ему из рук в руки, то сгусток энергии просто рассыпался бы, серьезно покалечив его или даже, возможно, взорвался. На столько трудно воспринять и подпитывать то, что создано другим. Пожалуй, даже легче создать самому. Впрочем, у Ярослава вместо плазмойдов образуется нечто странно черное уничтожающее, словно материя гибнет, разрушается в его руках.

Ничего не ответив, Ярослав лишь с пониманием качнул головой, а Анастагор, вновь усмехнувшись, ласково обратился к Анюте.

- Это живой дух, созданный нашей с тобой волей, теперь он будет служить тебе и, когда во мраке ночи потребуется свет, стоит только вспомнить о нем.

Восхищенно глядя на мерцающий в руках мотылек, Анюта нерешительно спросила:

- Насовсем?

В ответ Анастагор добродушно улыбнулся.

- Собственно говоря, он создан тобою, хотя ты этого не заметила, потому принадлежит только тебе и никому иному служить просто не сможет.

- Спасибо, - ответила Анюта, и до сих пор ужасно стесняясь, села на свое место.

- Как видите, - продолжил Анастагор, обращаясь к Ярославу, - у девочки - несомненно талант и препятствий к обучению с моей стороны не предвидится. Завтра я сообщу о вас совету и пританам города. Возможно, придется уточнить детали, составить договор. Вероятно, это потребует времени и нескольких встреч в присутствии заинтересованных сторон. В конце концов хозяева города сами заинтересованы в приобретении способных учеников и, я думаю, не станут препятствовать, не смотря на увеличение расходов. Если все же меркантильность станет преобладать, я обращусь напрямую к ... - Анастагор запнулся и, взмахнув ладонью, рассек воздух, - я, пожалуй, сразу поставлю в известность о вашем прибытии Тимонома, так будет проще и быстрее. Со своей стороны предлагаю вам уже завтра познакомиться с учителями и приступить к занятиям. Метр Гринье - прекрасный человек и имеет богатый опыт общения с детьми. Его помощница Критана работает исключительно с девочками. Уверяю вас, академия Риналя - лучшее в мире учебное заведение, и вам не о чем беспокоиться...

- Куда и во сколько мы должны прибыть, и каким образом я узнаю о встречах? - прервал его Ярослав, предполагая после уточнения, откланятся, но Анастагор быстро раскусил:

- Э...э, - протянул он, весело смеясь, - вам, вождь, не удастся так легко от меня отделаться. Пока все не расскажете, я не отпущу вас... Как там поживает мой ученик Ольверо, он писал: встретились вы в Агероне?

Дальнейший разговор свелся к рассказу Ярослава о путешествии из Нового Нидама в Агерон и последовавших затем событиях в Изумрудной долине, о которых Ольверо не знал и не мог пересказать в переписке. Анастагор оказался человеком любопытным и пытливым, способным находить зерно истины в мелочах, а потому - придирчивым. По тому Ярославу приходилось держать ухо востро, чтобы не сболтнуть лишнего. Утаивать одно, превозносить другое, обходить молчанием значительные пласты событий, о которых волшебнику вовсе не следует знать. Просидев таким образом до полудня и изрядно проголодавшись, они с Анютой наконец откланялись, дав согласие явиться следующим утром в указанный Анастагором пансион в одном из пригородов Риналя к волшебнице Критане, которая введет их в курс повседневных дел. О необходимости последующих действий Ярослава предупредят заранее с помощью посланников, для чего он сообщил место своего постоянного пребывания в пригороде Агеронцев.

* * *

По возвращении на Палладу Ярослав встретил Ибирин в компании с Сабук Адраст - нотариусом пританея. Пленные в трюме корабля давно заждались решения своей судьбы и по словам команды находились на взводе, не понимая, почему до сих пор еще живы и предполагая худшее - продажу в рабство, причем, можно сказать в родном городе, что их отчаянно злило. В любой момент следовало ожидать попыток бунта. Представляя Адраста, Ибирин среди прочего заметил:

- Не сомневайтесь Дхоу, уважаемый Сабук Адраст вошел в наше особое положение с частью команды недовольной оплатой и уверяет, что проявит понимание, если люди неправомерно сочтут себя обманутыми.

Ярослав уважительно склонил голову в поклоне перед чиновником города.

- На моей памяти, - согласился Сабук, - не много ситуаций, когда команда, получив деньги от кормчего, отказывалась выполнить обязанности, и составление долговых пастор в этом случае наиболее удачный выход из ситуации, чтобы избавиться от бунтовщиков и не понести потерь в деньгах. Правда вам следовало озаботиться этим заранее... - упрекнул в конце нотариус.

- К сожалению, в море трудно найти Сабука.

- Да! С готовностью согласился человек, - лучше нанимать людей в крупных портах с надежной ответственной администрацией.

В ответ Ярослав только развел руками:

- Что делать, иногда рабочие руки требуются немедленно... Надеюсь, в Ринале я наберу надежную команду.

- Не сомневайтесь, Риналь славится своими матросами исключительно толковыми и добросовестными.

- Я могу чем - то помочь? - в свою очередь вежливо осведомился Ярослав, стараясь предупредить желания Адраста.

- Нет, что вы, Дхоу, мы с вашим помощником сделаем все в лучшем виде, и уже завтра вы сможете получить готовые пасторы.

Процесс не заставил себя ждать. Разбойников хватали по одному и, несмотря на крики и возмущение, обвинения в сторону команды Паллады, составили документы, насильно приложив большие пальцы в соответствующие места керамических пластин. Через каких - то десять минут Сабук Аураст удалился, заверив Ярослава о исполнении своих обязанностей к полудню следующего дня.

* * *

Тем временем заботы не оставляли Ярославу времени на праздность. Следовало разгребать ворох накопившихся забот. Первым делом он подвиг команду немедленно начать ремонт корабля, а Зенону - найти добросовестного исполнителя столь трудной задачи на верфях Риналя. Он прекрасно понимал, что его команда, отвлеченная массой повседневных дел, не сможет провести надлежащий, профессиональный ремонт, а корабль уже сейчас следовало отправлять назад в Изумрудную долину с закупленным грузом. И даже в этом случае Ярослав оказался крайне стеснен, как по времени, так и в наличии людей, решив переложить груз забот на иные плечи. Когда на корабле появился Дрегон, он вызвал его к себе, переговорить без посторонних:

- Послушай, Дрегон, я знаю, ты - разбойник и хороший моряк. Я приютил твоих детей, когда был риск потерять всю семью, знаю, хотя бы из благодарности, ты не обманешь меня. Нам крайне не хватает проверенных людей, а Паллада должна как можно быстрее уйти на север с грузом железа и других необходимых колонистам товаров.

- К чему вы клоните, Дхоу? - выразил непонимание простоватый моряк.

- Хочу просить тебя вести Палладу в Изумрудную долину без меня, Ибирина и Зенона. Одному.

- Ваш корабль... - опешил кормчий.

- Да и, надеюсь, ты доведешь его в целости и сохранности вместе со своим. И Ибирин, и Зенон мне нужны здесь, у меня крайне мало людей, на которых я могу положиться.

- Но, Дхоу, такое доверие... - удивлялся ошарашенный неожиданным предложением Дрегон. - И ваш корабль имеет сложные паруса, по словам Ибирина управлять им нужен опыт... Справлюсь ли я...

Ярослав, видя неуверенность человека и чувствуя, что он вот - вот откажется, перебил его:

- Не бойся, Дрегон. Ибирин наговорил лишнего из желания превознести себя. Тебе следует вести корабль привычным образом, как умеешь. Не следует повторять ни наших ошибок, ни наших успехов. Действуй так, как считаешь целесообразным лично для себя, чтобы безопасно привести корабль в Изумрудную долину. Я дам тебе в помощь трех индлингов, и это будет все. Остальную команду наберешь себе сам по своему усмотрению.

Дрегон хотел было вновь возразить и уже раскрыл рот, но Ярослав пресек возражения:

- Уверен, справишься. Ты - опытный моряк и твое осеннее путешествие в бушующем штормящем океане доказывает это. Сейчас весна, ветра легки и благоприятны. За свой труд получишь соответствующую плату, тем более, не впервой вести группу кораблей. В прошлом владел и двумя и тремя кораблями, просто сейчас у тебя такая черная полоса в жизни. А поэтому десяток золотых монет не будут лишними.

Услыша о деньгах, Дрегон сразу стал сговорчивее и согласно закивал головой:

- Да, времена для моей семьи выдались не самые лучшие и подработка очень кстати.

- А я о чем и говорю, - горячо поддержал его Ярослав. - Боюсь из-за нехватки средств и твой собственный корабль пойдет недогруженным?

- Да это так, Дхоу, - согласился кормчий.

- Мы заполним его за соответствующую плату. И вот еще что. Ты мой друг, хорошо. Знаешь Риналь, порядки и обычаи.

Дрегон согласно кивнул.

- Понимаешь, в Изумрудной долине позарез нужны люди. И не просто крестьяне - земледельцы, а опытные ремесленники: каменщики, кузнецы, плотники, стеклодувы. Нельзя ли найти таких людей, готовых переселиться к нам.

Дрегон удивился.

- Мало вероятно, чтобы мастер решил поменять Риналь на вашу глухомань, наполненную нелюдью.

- Я понимаю, - с готовностью согласился Ярослав, - мастеру мы на фиг не нужны. Риналь - благоустроенный город, но я не имею в виду успешных людей. Всегда есть и те, кто не удел, отягощен долгами, в бегах за преступление или просто является молодым подмастерьем без перспектив стать самостоятельным не только мастером, а даже работником, получающим достойную оплату своему труду. А мы предоставим такому человеку землю, инструмент, жилье, мастерскую и даже семью, не считая устойчивого рынка сбыта изготовленного товара. Думаю, найдутся люди, которые польстятся на щедрые посулы.

- Обещания действительно богатые, - усмехнулся Дрегон, - а сможете всем обеспечить?

- Ну, это дело третье, главное заманить, и не то, чтобы в долину, а хотя бы на борт корабля.

Дрегон весело гоготнул после этих слов.

- Воистину, вы, Дхоу, наш человек...

- А то, берешься?

- Раз уж такое дело, и оплата - щедрая. Берусь.

- Тогда уже сегодня подключайся к Зенону и ремонту корабля. Ты заранее должен быть в курсе всех дел и совершить несколько пробных выходов в море недалеко от Риналя, чтобы понять, как работает парусность Паллады, а Ибирин и Зенон тебе помогут, объяснят.

* * *

К вечеру оказались закончены все работы по разгрузке корабля, переправлено на берег все, включая трофейные слитки меди и имущество команды. За прошедшие сутки моряки подготовили для проживания дом в предместье агеронцев и переправляли туда больных. Ярослав лично позаботился о Юле, доставив в предместье. Вместе с больными и женщинами в город доставили и самую ценную часть груза, организовав круглосуточную охрану в доме. Быстро и незаметно нанятый дом превращался в маленькую крепость. Изготавливались прочные двери, ставни на окна, дополнительные перегородки, заделывались камнем лишние проемы. Для хранения сокровищ выделено отдельное помещение в самой защищенной части дома, непосредственно соприкасающейся со спальней Ярослава, в нем сделаны новые прочные двери с засовами.

В результате приложенных усилий на Палладе к вечеру остались только пленные и балласт, корабль был полностью подготовлен к ремонту, о котором Зенон договорился с одной корабельной артелью. Мастера обещали приступить к работе через несколько дней, и пока еще не было смысла переправлять разбойников на берег, но обстоятельства сложились так, что Сабук Ардаст оказался человеком исключительно ответственным и доставил изготовленные пасторы уже в день оформления, что технически выполнить непросто. Если хочешь сохранить прочность документа, обжиг следует вести в течение многих часов. Тем не менее, не успел Ярослав покинуть Палладу, чтобы провести первую ночь на берегу в городе, как о борт стукнула лодка, охрана доложила о прибытии Сабук Адраста. Пленные пираты были освобождены от колодок и, как это и положено в присутствии нотариуса получили каждый свои долговые пасторы. На чем миссия Сабука закончилась, и он поспешил покинуть корабль, получив причитающиеся ему деньги за оказанную специфическую услугу. Разбойники не знали, что от них хотят, поэтому оставались в недоумении и предчувствуя, что самое худшее обойдет стороной. В этом случае долговая расписка - неплохой вариант развития событий. Обращаясь к теперь уже бывшим пленникам, все еще не покинувшим трюм Паллады, Ярослав высказал свои пожелания:

- Не так давно я обещал наказать вас за нападение особым образом, который будет для вас ничуть не легче петли, но не связан с традиционным способом. Каждый из вас получил долговую пастору на различные суммы, сообразуясь с предполагаемым имущественным состоянием. С этой минуты вы свободны и можете идти, куда пожелаете, но долги должны вернуть в указанный срок. В противном случае я начну судебное преследование и взыщу их через власти городов Риналь и ваш родной ??? Конечно, можете броситься в бега, но тогда вы не найдете более места на родине, а ваши семьи будут обречены на голодную смерть, скитания и нищету. Можете подать на меня в суд, но кто вам поверит, я - уважаемый и состоятельный человек и Дхоу, ни один правитель не захочет ссориться со мной, рискуя навлечь откровенные враждебные действия. Так что для вас есть один выход: смириться с положением и стерпеть полученное справедливое наказание за разбой и глупость. Это для тех, кому есть чем платить. А нет, так я предлагаю погасить сумму трудом матроса на моей службе. Тут право выбора остается за вами. Те, кто пожелает, может остаться с нами и отправиться в предместье Пелены, где сейчас расквартирована команда, кто не желает - скатертью дорога... - в конце добавил, понуждая людей к действию, - а теперь поднимаемся на палубу и ждем лодок для отправки на берег.

Бывшие пленники, шлепая босыми ногами по трапу, поспешно поднимались наверх, стремясь быстрее покинуть трюм, ставший на время их темницей, и в котором у многих являлись тяжкие думы о бренности жизни и близости конца. В то время, как ждали шлюпку для отправки на берег многие изъявили желание просить милости не бросать их на произвол судьбы.

- У меня трое детей, вождь, - молил бородатый матрос, - три золотых! Помилуй! Мы не видали таких денег!

- Если будешь добросовестно служить, возможно, я спишу их или растяну срок оплаты. Во всяком случае, я не позволю семьям умирать с голоду. Люди моей команды получают соответствующую плату, и это относится ко всем.

После таких слов многие из приунывших разбойников ободрились и увидели реальные перспективы службы под иным началом. Десять человек из пятнадцати изъявили желание вступить в команду Паллады. Остальные более смотрели на главаря банды, бывшего кормчего корабля, который с отрешенным видом стоял в стороне, ожидая шлюпку. Его вид говорил, что он не из тех, кто ради денег продаст честь или в отличие от простых моряков его команды имел, чем отдавать. Но и долг ему Ярослав назначил в пятьдесят золотых, так что, кто знает, о чем думал разбойник.

Глава 97

Утро застало Ярослава на новом месте. Окно небольшой комнаты выходило в тенистый сад, огороженный со всех сторон каменной стеной, свежий утренний бриз доносил йодистый запах моря, солнечные блики играли на подоконнике и деревянном строганном полу комнаты. Юля спала на специально доставленной для нее сюда с корабля кровати. Последние дни ей становилось лучше, девушка устойчиво выздоравливала, и Ярослав надеялся, что воздух земли и возможность отдыхать в саду, будет способствовать улучшению самочувствия. Стараясь не разбудить, он собрал одежду и покинул комнату, выйдя через двери на галерею внутреннего дворика.

В новом просторном доме команда разместилась совершенно иначе, нежели в тесном трюме корабля. Многие члены команды, такие как Аня, Ярослав, Жиган, Ибирин имели отдельные комнаты. Но и остальные располагались достаточно свободно. Всего около сорока человек, считая и бывших пленников. Первые этажи здания, предназначенные под склады, заполнили многочисленные товары, сгруженные с корабля снасти и имущество. Сегодня предполагалось многое сделать, как команде, так и самому Ярославу. Следовало обойти рынки, прицениться и начать закуп товаров для отправки в колонию. Важнейшей частью груза должно было стать железо и изделия из него. Девять тысяч квадратных футов парусины. Километры троса самой лучшей выделки, а кроме того: красители, сода, поташ, льняное и оливковое масло, вино, ткани, медь и медные изделия и еще много других наименований предметов, которые не могли быть изготовлены в долине, но колонисты в них нуждались. Предполагалось, корабль будет загружен под завязку.

Меж тем, уже сегодня следовало озаботиться началом торговли. Процесс этот в розницу - не быстрый, потому начинать следует как можно раньше. Конечно, Ярослав не собирался стоять за прилавком лично, у него хватало людей, но контролировать, придавать трудовой настрой нужно постоянно. Немалой заботы требовали лошади. После двух дней отдыха они окрепли, но Ярослав распорядился найти недалеко от предместья выпас и организовать охрану ценных животных. Он надеялся, что через неделю, когда лошади войдут в норму, отдохнут и округляться, предъявить их к продаже, а пока следует ждать.

Не забывал он и об иных задачах, поставленных Олегом. Потом будет время, и он продолжит поиски Фокса. К сожалению, планам Ярослава на сегодня не суждено было сбыться, во всяком случае - частично. Не успел он побывать в конюшне, и как это водится у добрых воинов, лично накормить и почистить Казбека. Матрос охранник сообщил о появлении в доме посланника от самого Тимонома города Риналь.

Ярославль оказался очень удивлен визитом и, передав исполнение утренней чистки лошадей Трубе, поспешил узнать, что случилось.

В зале для гостей он встретил человека хорошо одетого, приятной наружности и мягкими манерами, типичный царедворец. Одет - в красную тунику с золотым шитьем и аппликацией. Рисунок - строгий, но роскошный... Опоясан коротким мечом в серебряных, начищенных до блеска ножнах, на ногах - мягкие шнурованные сапожки, на плечах - однотонный голубой плащ с золотой застежкой.

- Сакора яна Дхоу наватаро, - с достоинством приветствовал посланник. - Я Нелей - посланник Махесте Тимонома города Риналь Ахава. Мой господин приглашает уважаемого вождя народа индлингов почтить своим присутствием дом Тимонома.

Вероятно, неготовность Ярослава к такому повороту событий читалась на лице, поэтому посланник с легкою, понимающей усмешкой продолжил, стремясь учтиво ввести варвара в курс дела:

- Прием - специально в вашу честь и отказать - невозможно. Это было бы верхом неуважения к правителю города...

Тут Ярослав совладав с первой растерянностью, прервал посланника:

- Без всяких сомнений наватаро Нелей приглашение для меня - честь, но я несколько смущен. Чем заслужил такое уважение со стороны Тимонома? Я - вождь маленького племени и в Ринале - всего третий день.

- Ваша слава летит впереди на крыльях побед, - учтиво склонил голову посланник.

- Когда я должен прибыть в дом Тимонома?

Нелей вновь РинРиответил, легко склонив голову:

- Когда Дхоу наватаро пожелают, Махесте предпочел бы видеть вас сейчас. Для этой цели он прислал колесницу с возницей, но если Дхоу предпочтет носилки, то я распоряжусь и носилки будут предоставлены спустя некоторое время. Просто Махесте Тимоном посчитал, что для почетного прибытия в его дом знатного воина, колесница предпочтительнее...

- Согласен с вами, уважаемый Нелей, колесница для воина много более почетна, но будет ли у меня время как следует подготовиться к визиту? Все так неожиданно, и кроме всего прочего я с моей племянницей обязан сегодня утром прибыть в пансион "Волшебное утро"...

- Не беспокойтесь о пансионе, - уверенно пояснил посланник, - вы сможете сделать это позже, учителя подождут, а вот ваша племянница наватаро Анна, если на то будет ваша воля...

Ярослав догадался, о чем идет речь, когда посланник еще не закончил начатую мысль, и резко обрезал:

- Нет! Она еще ребенок, и нечего делать при дворе в обществе взрослых людей.

- Общество просто хочет видеть новую ученицу и оказывать уважение, возможно поднести подарки. - По нашим традициям подобное совершенно неприемлемо. Я могу отказать?

- Вы полностью вправе, - Нелей учтиво склонил голову в знак согласия.

- В таком случае разрешите мне вас ненадолго оставить, привести себя в порядок...

* * *

Откланявшись, Ярослав поспешил к себе в комнату, где с помощью Анны и Трубы переоделся. Возможно, с таким простым делом он мог бы спокойно справиться один, но пришлось быстро распаковывать вещи, искать подходящую одежду. В результате нарядился в то, что по его мнению наиболее соответствовало случаю, и в основе своей состояло из вещей, полученных в наследство от Охерибо Велласа. Не рискуя ходить без брони, Ярослав и на сей раз надел кольчугу без подоспешника на одну шелковую исподнюю рубашку, прикрыв сверху пурпурной туникой. Роскошный, шитый золотом плащ Велласа, покрытый причудливым узором из цветов и фантастических животных и его золотой пояс, инкрустированный эмалью, могли стать предметами зависти многих средневековых правителей Земли. Наряд дополнил меч, добытый Ярославом в дебрях северных лесов. Он предпочел именно его, хотя имел к поясу родной крытый эмалью меч, но огромные рубины горели на солнце более презентабельно нежели эмаль. В современное время на земле подобный наряд мог выглядеть вульгарной роскошью, но на Троне - прямо противоположно. Именно бросающаяся в глаза роскошь считается синонимом достатка, благородства и чести. Вождь обязан выглядеть богато, иначе он потеряет достоинство в глазах общества.

Не зная порядков при дворе Тимонома, пригласил Дрегона ехать вместе с ним, при необходимости оказать помощь советом или подсказкой. Дрегон жил в Ринале уже около полугода, не считая более ранних посещений, хорошо знал местные нравы и по его словам один раз удостоился чести побывать на приеме во дворце и поднести подарки отцу нынешнего Тимонома.

- Мне нужен твой совет, Дрегон, какое подношение сделать Тимоному? Я совершенно не представляю местных традиций, будет ли достаточно отреза дорогой материи или лучше оружие, к примеру, этот отделанный эмалью меч?

Дрегон на секунду задумался, теребя давно не стриженную бороду.

- Не знаю, что сказать, Дхоу наваторо. Тимоном Риналя - человек очень состоятельный, это вам не Бурути или главы семей Агерона. Ахав владеет огромными земельными угодиями не только здесь в Ринале, но и в Бразанне и Драмнене, что для него отрез или меч, а вот хороший конь даже для него мог бы быть значительным подарком...

- Ну ... у, как раз кони - наше богатство и раздавать их - разорительно, да и не настолько нужен колонии Тимоном Риналя. Обойдется обычным подарком. Забирай меч и отрез шелка, поднесешь их нашему хозяину и переоденься во что-нибудь более подходящее случаю, нежели засаленная туника матроса.

* * *

Когда вышли на улицу, их ждали две колесницы и посланник Нелей. От удивления он развел руками:

- Дхоу наватаро, какой чудесный вид! В этом наряде вы просто император, кто бы мог подумать, что владеете такой роскошью.

Ярослав конечно понимал: слова Нелея - просто форма лести, но был вынужден поддержать ее.

- Уверяю вас, наватаро Нелей, это не единственное богатство, которым владеет вождь индлингов, но посмотрите сюда, - Ярослав мановением ладони указал на предметы в руках Дрегона.

­- По вашему мнению эти подарки достойны подношения?

В ответ Нелей скорчил безразличную мину:

- Уверяю вас, Дхоу наватаро, махесте Тимоном с благодарностью примет подарок, - и широким жестом руки пригласил Ярослава проследовать к колесницам, - Прошу, выбирайте любую.

Нельзя сказать, что увиденное удивило Ярослава, но колесницы представляли собой довольно совершенную конструкцию для своего уровня развития, намного превосходя те, что он видел в Агероне и Новом Нидаме. На память приходили боевые повозки Древнего Египта, тоже очень легкие, но имелись и существенные отличия. Большим прогрессом можно считать тонкую и прочную стальную ось с бронзовыми втулками, хорошо видимыми в основании ступиц колес. Его четыре спицы являлись минимально возможным набором для сохранения прочности. Меж тем в Агероне применяли колеса с шестью и даже с восьмью спицами, словно это телега, а не колесница. Да и вес ринальских явно был ниже, чем виденных ранее. Отличительной чертой колесниц были мягкие кожаные бандажи на ободе колес. Ярослав, стремясь понять назначение этих псевдошин, перед посадкой аккуратно пощупал их рукою, как это делается у автомобиля. Оказалось довольно упруго! Нелей, заметив интерес Ярослава, с готовностью заметил:

- Вас интересуют кожаные накладки? Думаю, вы никогда не видели таких.

- Да, - согласился Ярослав, - в Агероне применяют обычный железный бандаж, отчего колесницу немилосердно трясет на камнях.

- Действительно, такие накладки стали применять совсем недавно, лет десять назад. При этом ход становится более плавным и мягким, не так трясет.

- Что там внутри? - живо интересовался Ярослав, вновь нажимая бандаж пальцем.

- Смолистые волокна дерева энуя. От времени они становятся плотными и упругими, и хорошо смягчают движение. Но служат недолго, через полгода - год их следует менять.

Они поднялись, и колесница неспешно тронулась в путь. Проезжая мимо каменных изгородей поместий и застроенных островков предместий, Ярослав не имея другого занятия кроме созерцания живописной картины пригородов, предпринял попытку расспросить Дрегона, что он знает о правителе Риналя.

- Каков он человек? - заинтересованно спрашивал Ярослав, - в чем заключается сила его власти?

Дрегон отвечал задумчиво, держась за поручень колесницы, которая, не смотря на бандажи, порядком трясла на булыжнике мостовой.

- Дхоу наваторо, видите ли, Ахав - не вождь, не деспот и не глава семьи, как это водится в Агероне. Он Тимоном - самый богатый землевладелец Риналя. Здесь всем заправляют гаморы - землевладельческая знать. Если в Бурути и Агероне земля принадлежит семьям, и семьи распределяют участки земли про меж земледельцев, то здесь все иначе. Земля принадлежит гаморам безраздельно.

- А как же Бурути?

- Бурути - лишь деспот, земля ему не принадлежит, он силой принуждает людей исполнять собственную волю, фактически являясь безраздельным хозяином и земли и людей, но совет старейшин действует совершенно самостоятельно, лишь согласуя свои действия с волей деспота.

Ну а гаморы - кто они такие?

В Ринале примерно сотня крупных гамор. У каждого - своя гетерия, в которую входят более мелкие землевладельцы, способные выставить воинов.

В таком случае, если кругом - гаморы, кто работает на земле? Кто ее возделывает?

В Ринале есть земледельцы, которые еще не утратили права на участки, но таких становится все меньше. Примерно половина плодородной земли Риналя принадлежит гаморам, и они постепенно захватывают новые земли. Земледельцы при этом большей части остаются на месте, превращаясь в арендаторов. Их положение совершенно бесправно, хозяева могут выгнать в любое время. Потеряв землю, человек вынужден заниматься чем - то другим, становиться моряком, торговцем или браться за ремесло.

Ахав - один из самых богатых и уважаемых гамор, его власть исходит от возглавляемых им гетерий. Он руководит советом старейшин города и избран гаморами на должность Тимонома, призванного обеспечивать всем богачам политические права в зависимости от имущественного положения. Ахав сильно зависит от поддерживающих его богатых гамор, которые при желании могут лишить его власти. В последнее время Тимоном, стремясь предотвратить недовольство народа, ввел немало законов, ограничивающих произвол землевладельцев, особенно, что касается незаконного захвата земли. Многим людям были возвращены отнятые наделы. Таким образом, Ахав пытается усилить свою власть, ища поддержки в народе. Если найдет, то может стать Деспотом или даже Императором.

- Я слышал: на востоке есть империя Эрин. Чем власть там отличается от Риналя и Агерона?

- В отличие от Агерона, где всем заправляют главы семей, или Семнана, где сила в руках торговцев, Император Эрин - военный правитель, почти как вождь, только передает свою власть по наследству. Его власть в отличие от Риналя освещена богами и его поддерживает большая часть простого народа. Торговцы и гаморы существуют, но ограничены в своей алчности...

* * *

За разговором достигли крепостных ворот, где городские улицы повели их вверх, к основанию дворцового холма. Ярослав с любопытством любовался городом, его прочными каменным домами, красивой добротной одеждой горожан. Размышляя в пути, он приходил к мысли, что, не смотря на многие трудности, Ахав - хороший правитель, и город под его рукой процветает. Они проезжали мимо кварталов ткачей, изначально людей зажиточных, затем пошли красильщики, кузнецы. Улица, постепенно повышаясь, привела их в верхний город с домами знати. Здесь можно было видеть гуляющую публику в дорогих нарядах, окруженную толпой слуг. Навстречу спускались колесницы, запряженные парами дорогих коней. Слышался рев хумма со всадниками в своих неуклюжих седлах. Улицы в центре стали столь оживленны, что Нелею пришлось стороной объезжать заполненные покупателями и торговцами рыночные площади. Тем не менее, они довольно быстро достигли подножия крепостных стен дворца.

В воротах стража пропустила гостей Тимонома без вопросов. Для Ярослава по своей конструкции крепость в Изумрудной долине представлялась более замком средневекового феодала, нежели дворцом. Верхнее укрепление Риналя значительно отличалось. Если акрополи Агерона и Нового Нидама служили последней защитой жителям своих городов и содержали в себе лишь склады с запасами на случай осады, то крепость Риналя являла собой смесь всевозможных задач, во всяком случае назвать ее "замком", не получалось. Скорее "кремль", но и этот земной термин не отражал назначения. Здесь на небольшом участке вершины холма теснились постройки всевозможного характера. Значительное место занимали храмы богам, которые в виде террасы возвышались один над другим. Вперемешку с храмами чернели проемами прочных ворот склады, имелись небольшие домики охраны и прислуги, конюшни и отдельные дома, по мнению Ярослава принадлежащие богатым гаморам. Над этим всем хаосом, на самой вершине холма красовался дворец правителя с отдельным входом и воротами.

Колесницы остановились посреди внутреннего двора, окруженного со всех сторон двух этажными галереями. Центральный вход украшали мраморные колонны и резной портал распахнутых настежь дверей. Сойдя с колесницы, Нелей пригласил гостей пройти внутрь, Ярослав и Дрегон проследовали в указанном направлении.

Зал для приемов оказался схож по конструкции с мегароном в Изумрудной долине. Четыре массивных каменных колонны поддерживали своды. В самом центре - нечто похожее на очаг или жертвенник. Каменный, покрытый тонкой изящной резьбой трон располагался у правой стены по отношению к входу. Здесь стояли столы с трапезой и толпилось человек десять придворных. До появления в зале гостей, они о чем - то бурно спорили, слышались возбужденные голоса. Ярослав не успел понять, о чем идет речь, прежде, чем Нелей объявил о прибытии. Сразу голоса стихли, а взоры обратились в их сторону.

Махесте! Наватаро! - громким, но мягким голосом, привлек внимание присутствовавших Нелей. - Представляю Дхоу индлингов - наватаро Ярослав, - царедворец склонился в поклоне перед сидящим на троне Тимономом.

Ярослав увидел перед собой человека, разительно отличавшегося от своего окружения. Лицо узкое, выразительное, черная борода коротко стрижена, все черты лица тонкие, выражение - жесткое. Одет по придворным меркам просто, в черное с серебром длиннополое одеяние. На рукавах и вороте - пуговицы в виде отделанных серебром хрустальных граненных кристаллов.

На слова Нелея Тимоном встал с трона, сделав пару шагов навстречу, и приветствовал Ярослава учтивыми словами:

- Мне доставляет удовольствие видеть вас, Дхоу наватаро, в городе Риналь, позвольте с должным почтением приветствовать благородного вождя, слава которого перешагнула моря, и гостеприимно растворить перед Вами двери моего дома.

В ответ на учтивые слова Ярослав выступил вперед и с поклоном, также учтиво произнес:

- Свидетельствую свое почтение, Махесте Тимоном. Я с радостью принял оказанную мне честь посетить ваш спасаемый богами дом, и прошу принять от меня скромный подарок в честь встречи и надежды на добрые отношения между нашими народами в будущем.

Ярослав мановением руки призвал Дрегона выступить вперед с подарками. Старый разбойник, как водится в таких случаях, замешкался на секунду, но тот час оправился и решительно шагнул с протянутыми вперед руками и подарками. Возможно, Дрегон поднес бы их прямо Тимоному, но его ловко перехватили на пути. Один из стоящих царедворцев принял подарки, сразу отступив по правую руку от господина, тоже повторил и Дрегон возвратясь на свое место, но уже с пустыми руками.

- Прошу прощения, Дхоу, если вызову ваше неудовольствие сожалением, что ваша племянница наватаро Анна, будущая ученица Академии Риналя и ваша наследница, не смогла оказать нам честь своим присутствием, - произнося эти слова, Тимоном аккуратно, и якобы не заметно пощупал двумя пальцами край подаренной Ярославом ткани - шелкового золотого атласа.

Ярослав ответил, слегка склонив голову и как можно учтивее.

- Прошу прощения, Махесте, моя племянница - ребенок нежного возраста, впечатлительная, очень скромная и стеснительная. Общество взрослых мужчин может оказать неблагоприятное влияние на ее здоровье.

- Абсолютно с вами согласен, Дхоу наватаро, наши разговоры тяжелы для детских ушей, но позвольте тогда посредством вашей милости передать наше почтение уважаемой наватаро Анне и скромные подарки...

Из-за спины Тимонома вынырнул человек в расшитой золотой тунике с повадками лисы на ­­­челе и рулоном материи в руках. Поверх стоял серебряный ларец, вероятно, с женскими украшениями. Невольно взгляд обоих упал на материю этого подарка и сравнение с атласом Ярослава, присутствующим по другую руку от Тимонома говорило не в пользу последней, хорошей, но льняной ткани. Ахав отвел взгляд, но, пользуясь врожденной привычкой, не смутился, коротко бросив:

- Ваш подарок, Дхоу, действительно царский.

Ярослав лишь с легкой улыбкой коротко склонил голову в знак благодарности.

В ответ Тимоном жестом указал на стол, но не уставленный яствами, а другой, свободный.

- Прошу прощения, позвольте поинтересоваться, Дхоу, каковы цели вашего прибытия в Риналь?

* * *

Оба они прошли к столу, и Ахав жестом предложил присесть на присутствующие здесь кресла. На столе сразу как по волшебству появились бокалы, наполненные рубиновым вином и хрустальный кувшин.

- Мое посещение Риналя в этот раз, - Ярослав, как бы смутившись, пояснил, - надеюсь, буду часто видеть благословенный город, - связано с торговыми делами. Как вы, наверное, уже знаете, - Ярослав осторожно приподнял свой бокал над столом в ответ на жест Тимонома отведать вина, - Изумрудная долина испытывает недостаток многих товаров, но и многое может предложить взамен...

- Я уже слышал о ваших лошадях, - заметил Ахав, отпивая глоток и ставя бокал обратно на стол. - Неужели правда то, что о них говорят?

- Не знаю, что о них говорят в Ринале, мы еще никому не показывали, разве что их могли видеть на пристани во время разгрузки, - ответил Ярослав, лишь пригубив вино в бокале.

Ахав усмехнулся.

- Я знаю все, что происходит в городе, а разгрузка столь необычного товара и прибытие известного человека, не прошли мимо глаз множества людей. - Тимоном подал знак говорить одному из придворных, что окружали их во время беседы.

В разговор вступил молодой человек в голубой, шитой узором тунике, на бледном лице пробивались редкие молодые волосы бороды и усов.

- По словам бурутийских воинов, участвовавших в битве в Проклятой долине, всадники налетели на них, как ощеренный клыками змей. Копья пробивали человека насквозь вместе со щитом. Кони бросались в воду, и, пользуясь огромным ростом, поднимались прямо на борт кораблей. Бурутийские воины ничего не могли сделать с закованными в железо амритами...

Царедворец закончил, а Тимоном взглянул вопросительно.

Ярослав отвечал медленно с легкой усмешкой:

- Ну..у, долину Проклятой уже никто не называет. Теперь это Изумрудная долина - за великолепие своих лесов. Проклятие снято окончательно и навсегда. Что же касается лошадей и боя, то сейчас бурутийцы будут усиленно врать, стремясь оправдать свой проигрыш какими - то непреодолимыми обстоятельствами.

Несмотря на то, что я привез на продажу не самых лучших коней. Лучшие нам самим нужны. Это самые обычные лошади, просто более крупной и выносливой породы. Действительно, хорошо обученные кони прекрасно себя показали в бою, но на самом деле здесь нет ничего такого, чего не могут сделать ваши всадники.

- А амриты?

- Амриты - просто закованные в броню люди, подобно вашим воинам на хуммах.

Неожиданно вступил в разговор один из придворных, среднего возраста мужчина с надменным голосом и манерами:

- Махесте было бы достойно внимания видеть поединок амрита с хуммой.

Тимоном вскинул брови:

- Действительно, подобные всадники могут составить противников хумме? - и вопросительно взглянул на Ярослава.

- Я конечно благодарен Махесте Тимоному за теплый, радушный прием, но кони - ценный товар и могут быть ранены в подобном поединке, но если кто-то купит, то может делать со своей собственной все, что пожелает.

- Сколько вы за них просите? - с деланным любопытством поинтересовался Ахав.

Ярослав с готовностью ответил:

- Предполагаю, пятьдесят золотых долей за каждого и десять - за случку от производителей.

Среди присутствующих раздался ропот:

- Дорого... баснословная цена...

Ярослав поднял ладонь, призывая людей к вниманию.

- Это предварительная цена. Я готов торговаться по конкретным сделкам. Лошадей - не так много, их достоинства заметны невооруженным глазом. Когда окрепнут, я на деле докажу их силу и выносливость в сравнении с лучшими лошадьми Риналя.

- Ну, а если я куплю у вас их все оптом? - прервал его Тимоном.

- Продавая по отдельности я получу больше.

- Это ваше право, - согласился правитель.

* * *

В этот момент по рядам придворных прошел шепот, и некоторые расступились. В зале появился или точнее влетел, как вихрь, архимаг Анастагор в своих белых развевающихся одеждах и хлоп на стол перед Тимономом пачку бумаг. Взмахнул ладонью, призывая лишнюю публику удалиться. Ярослав сразу заметил, что вольное поведение мага в присутствии правителя говорит о его высоком, доверительном положении при дворе и ему много позволено в отличие от остальных царедворцев. Что впрочем и не удивительно, если учесть вес, который занимает академия в мире и зависимость государства от магов, даже Ярослав вынужден был передавать на обучение сюда близкого человека, ради получения колонией полноценного волшебника, хотя и обремененного вассальными связями с Риналем. При других обстоятельствах он подобного не сделал бы ни под каким предлогом.

Анастагор сразу выпалил, обращаясь в сторону Ярослава:

- Я вас жду в Волшебном утре, а вы, оказывается, здесь, насилу мне доложили. Где моя будущая ученица? - оглянулся, а затем добавил, как бы смущаясь своего тона в присутствии Тимонома, и обозначил легкие поклоны в сторону обоих правителей. - Махесте, Дхоу наватаро.

Ярослав ответил первым:

Простите меня, уважаемый Анастагор, но посланник Нелей посоветовал мне в первую очередь ехать ко двору Махесте.

Да, конечно, - с готовностью согласился маг и немедленно перешел к делу, - с вашего позволения я подготовил проект договора между городом Риналь и Дхоу индлингов Ярославом на обучение его племянницы в академии. Уважаемый Ласос - хранитель казны, - Анастагор сделал легкий, одобрительный поклон в сторону присутствующего здесь четвертого человека, который вопреки настоятельной просьбе Архимага к придворным, покинуть залу, все же остался, - согласился оплатить расходы на нового ученика.

В свою очередь хранитель казны кивнул в ответ и обратился к Тимоному:

- Я посчитал, что десять золотых в год на нового ученика не станут тяжким бременем для наших расходов, а город получит дополнительного мага, тем более штаты академии далеко не заполнены.

Ахав загадочно улыбнулся и, сделав глоток из своего бокала, произнес, обращаясь к Ярославу:

- Как видите, ваша просьба нашла благодарное согласие с нашей стороны, но... - правитель обратил свой взор в сторону архимага, понуждая того продолжить начатую мысль.

Анастагор с готовностью подхватил канву разговора:

- Прочтите договор, Дхоу наватаро, и обратите внимание: мы готовы принять в академию наватаро Анну, при условии, если и лично вы пройдете обучение, - архимаг решительно протянул проект договора.

Ярослав вскинул брови и даже на секунду потерял дар речи, настолько неожиданным стало условие приема в академию его племянницы.

- Но...о, - протянул он, даже не зная, что сказать, а Анастагор немедленно перебил, стараясь успокоить собеседника и не вызывать немедленного отторжения.

- Не беспокойтесь, мы создадим для вас самые льготные условия, вы не будете обязаны присутствовать на занятиях, как это делают другие ученики. Мы понимаем: ваши обязанности перед собственным народом требуют больших забот, терпения и времени, и поэтому постараемся свести обучение к минимально необходимому, когда у вас будет такая возможность. Но наше твердое убеждение основано на необходимости учить вас и госпожу Анну.

Ярослав ответил, спустя несколько секунд раздумий. Подобное предложение на первый взгляд казалось весьма странным, и само собой напрашивался вопрос: зачем им такой неспособный к магии человек. Ведь свет клином не сошелся на академии Риналя, существуют и другие, но следующей мыслью стало: прежде, чем делать категорические заявления, следует прояснить причины столь странных требований.

- Я польщен и очень благодарен, господа, но откуда столько внимания к моей скромной особе? Право слово, у меня и в мыслях не было подобного, а учитывая скромные способности, предполагал: меня близко не подпустят к академии. Смею допустить здесь нечто другое... Возможно, мне вместо учебы придется заниматься совершенно иными вопросами...

Вы недалеки от истины... - подтвердил Ахав.

Вы не совсем правы, - опроверг Анастагор, - в вас несомненно есть потенциал, и я готов лично уделить внимание подготовке. Уверен: у нас кое - что получится, но не могли бы вы, Дхоу Наваторо, оказать некоторые услуги нашему городу в области организации воинских контингентов всадников...

Сейчас для нас сложилось крайне трудное и запутанное положение, - прервал архимага Тимоном, - с одной стороны остался незавершен конфликт с Семнаном. Их войска готовы к продвижению в сторону союзного нам Арраса, с другой - город Рахин осадила толпа нелюдей, и мы не знаем, держится гарнизон, или город уже пал. Наши силы сосредоточены недалеко от Витри и испытывают трудности со снабжением из-за постоянных разбойных нападений на корабли с продовольствием. Распыление сил по трем направлениям против нелюдей, Семнана и пиратов крайне нежелательно. В этих условиях мы испытываем нужду в опытных командирах и дополнительных контингентах войск...

К сожалению, дополнительных воинов дать не могу, потому что не имею, - пояснил Ярослав.

Мы предлагаем: оказать нам услугу другого рода, - продолжал Тимоном, - в империи Эрин давно и успешно применяют отряды всадников. Хумма остались как церемониальные и представительские животные. У нас все иначе. По причине недостатка пастбищь отряды всадников не развиты. Мы по старинке применяем колесницы, как ударную силу конных отрядов.

Простите, Махесте, но я человек в Ринале временный, а отряды всадников требуют постоянной заботы и внимания, не думаете ли вы, что я брошу дела своего народа и займусь вами, только по причине непринятия моей племянницы в академию, ведь есть Эрин, Олигон, Альби, в конце концов Лифид и Семнан?

Услыша имя Семнана, Ахав и Анастагор прямо аж в лице переменились от неудовольствия.

"Действительно, - думал Ярослав, - получение академией Семнана такой ученицы как Анна и естественным образом друга в лице Ярослава и его народа индлингов - крайне не желательно. Конечно в военном отношении колония в Изумрудной долине не равна Риналю, но крови может попортить много, организовав разбой на торговых путях. В особенности на линии Агерон - Риналь, по которой идет большая часть продаваемого на полуострове хлеба. Таким образом, малая фигура Ярослава становится ключевой в большой игре. Конечно, - размышлял Ярослав, - у переселенцев и власти, тайно управляющей Семнаном в лице Асмалитов есть глубокие противоречия и собственные счеты, но Ахав и Анастагор об этом не знают. Не знают они и того, что он решится учить Анну в Семнане только в том случае, если ему крепко обнесет голову. Он пока еще не совсем себе враг, поэтому отказывать в службе городу Ринале в категорической форме нет резона. Стоит поторговаться и согласиться на самые по возможности малые услуги".

Меж тем, пока Ярослав размышлял, Ахав и Анастагор пытались его успокоить:

- Что вы, что вы, - дружно возразили они.

А Архимаг убедительным тоном продолжил:

- Мы ни в коем случае не ставим под сомнение ваши обязанности перед народом индлингов. Лишь просим оказать услугу в силу возможности и дружеского отношения к городу Риналь...

- Возможно, - продолжил Ахав, - наши союзные отношения могут предотвратить агрессию соседей. С другой стороны, дружеские отношения и взаимная поддержка могут быть оформлены в виде союзного договора.

- Я подумаю над вашим предложением, Махесте, - согласился Ярослав, пытаясь увести разговор к менее серьезным, чем взаимные обязательства государств, темам. Он взял со стола проект договора и углубился в чтение, сразу вскрыв некоторые неприятные моменты.

Уважаемый Анастагор, - обратился он с вопросом к магу, - я не нахожу пунктов, связанных с проживанием моей племянницы. По моим представлениям, а точнее со слов Ольверо, ученикам предоставляется постоянное жилье за счет академии?

Да, - согласился архимаг, - для учеников младшего возраста существует пансион Волшебное утро, но возможно, в особых случаях, размещение в отдельных домах.

В договоре нет упоминания об этом. Я считаю, не смотря на свою закрытость, пансион не может обеспечить надежную охрану моей племяннице. К тому же вы требуете моей учебы. Вы думаете: я готов жить в пансионе? Мой статус не позволяет так низко пасть, но содержать собственный дом в Ринале для меня обременительно, особенно во время личного отсутствия, и тем более снимать гостиницу. Тут следует заметить: статус моей племянницы тоже довольно высок. Мы представляем целый народ. Я - как вождь, она - как единственная наследница...

Анастагор обратил вопросительный взор к Тимоному:

- Думаю, что мы можем учесть особые обстоятельства, Махесте.

Ахав согласно кивнул головой.

- Согласен. Город Риналь предоставит ученице дом и прислугу при условии десяти лет последующей службы...

- Восьми! - перебил Ярослав, - и право самостоятельного найма прислуги, охраны, права проживания в доме лиц по усмотрению хозяев, права сдачи дома внаем, полностью или частично.

Анастагор смущенно заметил.

- Вообще-то десять лет - стандартная форма обязательств учеников академии.

- В наших традициях подобные обязательства ограничиваются пятью годами, но вы сами понимаете, уважаемый Анастагор, - Ярослав усмехнулся, - где восемь, там легко растянуть до десяти при помощи отпусков. Кроме того я прошу не исключая обычное правило годичных отпусков в течение службы, на период обучения мое исключительное право - на неограниченные отпуска для меня и моей племянницы. По моему требованию и с согласия уважаемого Анастагора... Думаю, график обучения на ближайшие два года мы согласуем отдельным документом.

Оба и Ахав, и Анастагор согласно кивнули головами, а Ярослав продолжил:

- Кроме того, мне известно правило получения учениками академии гражданства Риналя. Это тоже не отражено в договоре, а является важным обстоятельством. Оставаясь иностранцами и я, и моя племянница ограничены в проживании, передвижении по городу и стране. Существует множество и других ограничений, важных с точки зрения безопасности Риналя, и пустых, унижающих достоинство даже обычного человека, не то, что вождя. Считаю: уравнивание прав очень важным.

- Думаю, за этим дело не станет, - с готовностью согласился Ахав, - Наватаро Анна получит полное гражданство, а вы - ограниченное, с отсутствием права занимать некоторые государственные должности и, в первую очередь, выборные.

- Прекрасно, - удовлетворенно воскликнул Ярослав, - если так пойдет дело, я, сам того не желая, буду вынужден взяться за ваших всадников.

Вся компания рассмеялась.

* * *

После некоторой заминки и приглашения гостя к накрытому столу, Ахав спросил:

- Что вам может потребоваться для отряда в пятьдесят воинов?

Ярослав неопределенно пожал плечами.

- В первую очередь выпас и конюшни. Я не представляю традиций вашей армии, по тому нужны два человека: один компетентный в военном деле, другой - призванный решать встающие задачи, в первую очередь связанные с финансированием и вооружением отряда.

- Думаю, за этим дело не встанет. Казармы колесничих Сетх будут подходящим местом для нового отряда. По поводу денег обращайтесь напрямую к присутствующему здесь Ласосу в любое время дня и ночи или, если возникнут сложности, прямо ко мне. Вход в мой дом для вас будет всегда свободен в любое время. Нелей - мой посланник, который доставил вас сюда, хороший воин и опытный военноначальник, если вы сочтете его подходящим, станет вашим помощником. Можете приступать хоть завтра.

- Прошу прощения, Махестре, за меркантильные вопросы, но с моей точки зрения подобная служба должна оплачиваться, не смотря на мои обязанности в силу договора ученика. Я не владею источником дохода в Ринале и не являюсь землевладельцем, и не могу себя обеспечивать в повседневной жизни. Те средства, которыми я владею, являются результатом службы моему народу и использовать их на службе Риналю по крайней мере не честно.

Сколько вы хотите?

Во сколько вы обычно оцениваете годичный доход командира отряда колесничих? - спросил Ярослав у присутствующих.

Те переглянулись. Ответил Ласос неуверенно:

- В среднем землевладение получает шестьдесят серебряных долей в год. Это двенадцать - пятнадцать золотых.

- Ну вот, платите мне два золотых в месяц.

После этих слов похоже у Ласоса отлегло от сердца, казначей уверенно взялся за жареную птицу. Ахав не удостоил ответом желание Ярослава, вероятно считая столь незначительный вопрос решенным и недостойным внимания. Все четверо с утра крепко проголодались и усиленно налегли на поглощение съестного. Дальнейший разговор свелся к частным вопросам вооружения и комплектования отряда. Из более серьезного стоит упомянуть вопрос Ярослава относительно поддержания дисциплины в отряде:

- Смею предположить, традиции в отношении дисциплинарных взысканий в армии Риналя и нашей должны разниться? Сомневаюсь, что землевладельцев - гамор можно пороть по прихоти начальников?

- Для подобных наказаний нужны веские основания, - подтвердил Махесте Ахав.

- Различия в способах поддержания дисциплины могут стать непреодолимой преградой для моей службы в армии Риналя. Если приказам не будут подчиняться в силу каких - либо причин, будь то традиции, личная неприязнь, усталость или прихоть, я не смогу выполнять обязанности, и это должно быть отражено в договоре.

- Что вы имеет в виду? - удивился Ахав.

- Следует создать согласованный документ, по которому должны быть расписаны воинские преступления и полагающиеся за них наказания, а также порядок привидения наказания в исполнение. У нас такие договоры зовутся уставом, и я готов за соответствующую невысокую плату подготовить и согласовать устав конницы Риналя. К примеру у нас за пьянство полагаются розги, а за бегство с поля боя - смертная казнь.

- Не думаю, что наши понятия о наказаниях сильно разнятся, - не согласился Тимоном, - за бегство с поля боя - наказание такое, что мало не покажется.

- Прекрасно, Махесте, но за сон на посту, за отступление без приказа, за нападение на командира, за паникерские высказывания, за неподчинение в бою - смертная казнь на месте без суда.

- Без суда? - удивился Ахав.

- Да. И еще следует добавить такое понятие, как "децимация", думаю: его точно нет.

- Странное название.

- Это казнь за трусость одного, всего подразделения или по выбору командира каждого третьего, пятого, десятого.

- Да это изуверство, - воскликнул не в силах сдерживать возмущения Ласос, - просто какое-то варварство и дикость.

- Согласен, но позволяет поддерживать строгую дисциплину и действовать отряду в бою как одно целое. Подобно тому, как выразился один из ваших приближенных, как ощетинившийся копьями змей.

- Похоже, вас люди слушаются безоговорочно, - печально заметил Анастагор.

- Скорее терпят, как некую неизбежность, хотя децимацию мы еще никогда не использовали, хватает и обычных наказаний, впрочем розги не просыхают.

Тимоном заметил несколько смущенно.

- Сомневаюсь, что я смогу обеспечить вас такой дисциплиной, гаморы - народ своенравный, вспыльчивый, но в любом случае стоит попробовать.

- Думаю, если будет создан соответствующий регламент наказаний и безукоснительное его исполнение, самые крайние меры не потребуются, но записи оных все же следует сделать.

Глава 98

По окончании приема Ярослав покинул прохладную залу и вышел под сень галереи внутреннего двора. Солнце пекло нещадно, жара стояла удушающая. Здесь в укрытии благодатной тени ожидали своей очереди полтора десятка знатных молодых людей, некоторые по окончании приема поспешили внутрь дворца оказать необходимые услуги Тимоному, но большая часть оставалась ждать, проводя время в тихих разговорах или кучкуясь вокруг интересных собеседников. Некоторые предпочитали переждать жару в праздном одиночестве. Лошади и колесницы большей частью стояли также в тени галерей. Ярослав сразу заметил Нелея, Дрегона и возниц, с которыми приехал во дворец. Рядом стояли лошади и колесницы. Все стремились спастись от полуденной жары. Анастагор просил не уезжать сразу, а дождаться для окончательного обсуждения договора, и ехать из города вместе. В свою очередь Ярослав был готов покончить с договором как можно быстрее, его ждали и другие дела. Помня предложение Тимонома в отношении Нелея как помощника, решил выяснить его мнение к подобному повороту судьбы.

Только сделал несколько шагов в сторону колесниц и ожидающих его людей, как дорогу преградил знатный человек, виденный Ярославом ранее в зале дворца и сделавший предложение о поединке всадника и хуммы. Не имея возможности пройти или обойти наглеца, Ярослав обратился с вопросом, желая понять в чем дело:

- Чем могу служить Наваторо... к сожалению, не имею чести знать вашего благородного имени? - несколько смутился Ярослав.

Придворный отвечал крайне надменно и вызывающе.

- Мое имя Леон из рода Промнес. Меня знает весь Риналь, я богатейший землевладелец города. Впрочем меня не удивляет невежество маррана... - Его друзья коротко хохотнули, потешаясь открытому оскорблению. - Мною сделан вызов на поединок, чем делаю честь такому человеку, как ты. Отказ может рассматриваться как оскорбление. Я не считаю славу воина достоверной без постоянного подтверждения, а отказ - трусостью или неуважением.

- Чем же я могу вам помочь?

- Принять вызов и сразиться со мной: в противном случае, я обвиню в трусости и всем об этом расскажу.

- Я не считаю склонность к пустому бретерству добродетелью, тем более по такому ничтожному поводу как доставить удовольствие неизвестному лично мне человеку. Я уже дал ответ в присутствии вашего хозяина и обосновал экономическими причинами. Если есть желание сразиться в пешем поединке, могу рассмотреть предложение, но при условии предоставления веских оснований. А сейчас позвольте пройти, меня утомляют бессмысленные разговоры, - Ярослав сделал попытку покинуть неприятного собеседника, но ему не дали.

Леон схватил за плащ на плече, не позволяя удалиться.

- То есть ты хочешь сказать, что я могу вести только бессмысленные разговоры? - угрожающе спросил он.

- Нет, - с готовностью согласился Ярослав, - но не испытываю желания в обретении данным разговором какого-либо смысла и милостиво прошу благородного Гамора Наватаро отпустить мой плащ, и позволить пройти с миром.

- В таком случае я позволю тебе идти только, когда сам этого пожелаю и для принуждения к поединку готов оскорбить наглеца действием и показать его трусость всем окружающим, что он не достоин права носить меч и звание Дхоу.

Это уже было серьезным вызовом не только Ярославу как воину, но и как вождю, способному в любых обстоятельствах постоять за себя. Снеся оскорбление, как он сможет защищать других, но Ярослав был готов не в ввязываться в конфликт до конца:

- Да мне по пояс ваши, Наватаро, угрозы действием, после не пожалейте о них.

Подобный ответ крайне удивил Леона и разозлил, он в порыве гнева поднял руку и сделал попытку ударить Ярослава кулаком в лицо с размаха, но тот ожидал нечто подобное и с легкостью увернулся, уйдя в сторону и вниз. Ответить резким ударом апперкота он посчитал в тот момент равносильным нанести оскорбление достоинству знатного человека, и не придумал ничего лучшего, чем коротко пнуть противника по голени. Результат оказался ошеломительным. От казалось бы, незаметного, но исключительно болезненного удара, Леона согнуло в три погибели, он сразу выпустил плащ Ярослава и упал на каменные плиты галереи, держась за голень с протяжным глухим стоном.

- У...у!

Пользуясь полученной свободой, Ярослав не медля ни мгновения постарался как можно дальше удалиться от группы агрессивно настроенных гамор. Что собственно произошло, большинство из них даже не успело заметить, а те, кто видел события, возмутились:

- Какова наглость! Варвар ударил Леона! Марран ударил Леона!

Часть из них тут же схватились за кинжалы, совершенно не обращая внимания, что действия Ярослава были ответными. Тем временем он удалялся спокойным шагом, не обращая внимания на оставленное позади себя возбуждение. Один из молодых людей по виду совсем юный и, вероятно, близкий друг Леона, в отличие от остальных не сумел сдержать возмущения и бросился следом с обнаженным кинжалом.

Не успел Ярослав расслышать стук шагов за спиной, возмущенный возглас: "Умри", и обернутся, как его пырнули кинжалом в спину. Кольчуга выдержала удар, введя нападающего в недоумение. На варваре не было брони только плащ и туника, но убить с ходу не получилось. Тело оказалось как обычно мягким, но не пробиваемым. Вторым ударом он пытался добить наглеца, но сделать это Ярослав уже не позволил. Обратясь к врагу, он с легкостью перехватил руку в районе кисти. Затем крутанул ее с такой силой, что хрустнули суставы, а молодой человек с резким вскриком упал на колени, выпустив оружие.

Подобной наглости никто не ожидал, двое ближайших сподвижника Леона обнажили короткие мечи и сделали несколько шагов в сторону Ярослава, намереваясь расправиться с варваром настоящим образом. Тому прошлось бросить поверженного противника и взяться за меч. Назревала серьезная потасовка, и Ярослав поспешил отступить к колесницам, чтобы быстрее покинуть дворец, но что-то пошло не так. Увидев полуобнаженный рубиновый меч Ярослава, его противники резко остановились, на их лицах прорезались недоумение и испуг. Один из них выкрикнул в сторону Ярослава:

- Будь ты проклят! Мы тебя еще достанем! - ни тот, ни другой не сделали более ни шага вперед, чтобы вступить в бой. Что - то их остановило, и Ярослав не смог определить, что. В тот же момент раздался громкий незнакомый голос, и из-за гамор вышел возмущенный человек в белом балахоне.

- Стойте! Остановитесь! - возопил он, воздев руки к небу. - Как вы смеете поднимать оружие на невинного человека. Вложите мечи в ножны и прекратите скандал, - и как ни странно, его послушались, возмущенные придворные, убрав оружие, разошлись по укромным углам, только оскорбленный до глубины души Леон шипя, бросил в сторону Ярослава:

- Мы еще встретимся, я раздавлю тебя хуммой!

- Простите неразумных юнцов, Оуна наватаро, - молвил человек, приближаясь быстрыми шагами и складывая ладони в умоляющем жесте, - они не понимают, какое преступление совершают и какое суровое наказание ждет от господина города...

Ярослав живо заинтересовался незнакомцем, пытаясь в образе найти отражения души и свойств характера. Перед ним стоял еще молодой человек, благообразной наружности, черные, тщательно зачесанные волосы волной ниспадали с плеч. Знак небесного ключа на груди говорил о принадлежности к культу новых богов Асмаила и Асмадея.

- Благодарю вас наватаро, за вовремя оказанную поддержку. Простите, не имею чести знать вашего благородного имени.

- Зовите меня просто, - скромно потупил взор адепт. - Брат Хевра.

- Благодарю, брат Хевра, за заступничество и вижу, что ваши слова пользуются среди гамор уважением.

- Вы преувеличиваете мое влияние, но не скрою, в последнее время небесный свет осиял многие блуждающие во тьме души. Среди порока и невежества они - как луч надежды на торжество великих принципов свободы и человечности.

- Свободы от чего? - удивленно спросил Ярослав неожиданности концовки речи адепта.

- Свободы духа, - излишне спокойно уточнил Хевра.

­­- Ах, духа, - понимающе качнул головой Ярослав, - а мы все по-старинке...

- Позвольте, - прервал его Хевра, - как можно верить в молнии и громы, будто посылают их предки на головы нерадивых потомков...

- Действительно, - с готовностью согласился Ярослав, - такие глупости.

Неожиданно их наметившийся разговор прервали. Анастагор, торопясь к Ярославу и размахивая в руке свитками договора, возмущался на ходу:

- Слава Богам вы живы! Вспыльчивость гамор известна, но вы-то хороши. Дали себя спровоцировать, - маг пренебрежительно взглянул на жреца и не удостоил приветствия, исключая нелепый кивок головой. Ярослав сразу приметил, Анастагор недолюбливает жреца.

Впрочем Хевра оставался пассивен и, смиренно склонив голову, молвил.

- Вижу у Дхоу много важных дел, но если есть интерес к проповеди света и любви, мы будем рады видеть вас в нашем кругу, поведать истины, скрытые под покрывалом сознания.

- Без сомнения мне будет интересно, - с готовностью согласился Ярослав.

Когда Хевра удалился, Анастагор выразился довольно откровенно:

- Змея уползла...

Но не развил мысль, а продолжил, будто спохватясь:

- И так, потеряно много времени... Едемте вождь, нам надо закончить с этим договором.

* * *

По возращении в пригород, Ярослав предполагал Нелей оставит их, выполнив возложенную миссию, но как, ни странно, гамор вызвался сопровождать Анастагора и Ярослава в пансион и обратно.

- В том, что случилось, есть и моя вина, - с сожалением пояснил Нелей, - Махесте поручил охранять вас, чтобы избежать подобных столкновений. Он предполагал заносчивость гамор в отношении, как они говорят, марранов.

Ярослав предположил неприятный смысл незнакомого слова, отчего переспросил:

- Марранов?

- Так в Бразанне и Витри зовут свиней. Марран - любой иноземец, человек стоящий ниже по положению. Для вас вождь конфликт с Леоном крайне опасен. То, что произошло во дворце, не будет иметь последствий, потому, как вы находились под покровительством Тимонома и вероятно Леона накажут за выходку в отношении гостя, но в другом случае вас могут казнить за нападение на гамора. Будьте осторожны. Зная характер Леона, следует ожидать повторения попыток затеять ссору. Он и его гетеры не прощают унижений.

- Но помилуйте, - Ярослав выразился крайне удивленно, - я лишь защищался, меня ударили в спину ножом!

- Не имеет значения, - спокойно уточнил Нелей, - кто начал ссору. Знатный гамор упал перед мараном на колени, и это унижение возможно смыть только кровью. Предупреждаю, они не оставят этого просто так, без последствий...

- Спасибо, уважаемый Нелей, я обязательно учту ваши предупреждения и буду осторожнее. Кстати Махесте Ахав обещал мне, в случае подписания договоров и если я займусь организацией отряда всадников, гражданство Риналя.

Нелей задумался.

- Это многое меняет... Вы сможете отстаивать свои права в суде и становитесь в один ряд с нами. Еще лучше, если Махесте выделит участок земли, тем самым вы станете гамором не на словах, а на деле...

Анастагор присутствовал при разговоре и поспешил принять участие, когда это коснулось сферы его интересов.

- Академия Риналя заинтересована в вашей милости Дхоу и думаю, что дело наделения землей найдет отклик, как в сердцах магов, так и правителя города. Если все же подходящего поместья не найдется, я готов на время учебы уступить одно из своих...

- Это было бы прекрасным выходом, уважаемый Анастагор, - Нелей слегка склонил голову в учтивом, благородном поклоне.

В ответ архимаг продолжил.

- Думаю, если вместо шестидесяти серебряных долей в год вы получите поместье - это будет более выгодно для нас всех. Вы Дхоу займете более высокое положение в городе, а казна Риналя сохранит средства. Смею предположить, Махесте не станет возражать...

- Но это не освободит от конфликта, а лишь укрепит положение, - уточнил Нелей.

Анастагор подтвердил:

- Да это так, но Леон уже не сможет просто напасть и убить, он будет вынужден сделать вызов на поединок по всем правилам, а вождь будет вправе отказаться...

- Тимоном может запретить поединок, если сочтет необходимым, - живо дополнил Нелей.

- Академия тоже может ходатайствовать о запрещении, если сочтет для себя нежелательным, - с готовностью уточнил Анастагор.

- Помилуйте, Наватаро, - возмутился Ярослав, - вы считаете, что я обязательно буду убит Леоном?

- Нет, если бы поединок был пешим, но Леон не станет сражаться пешим, это ниже его достоинства. Леон - всадник хумма, и вас убьет хумма. Думаю, вам стоить купить хумма и обучиться этому искусству...

Время уходило, и Ярослав вынужденно покинул собеседников, чтобы подготовить все необходимое для дальнейшей поездки в пансион Волшебное утро. Первым делом Ярослав подсчитал: им требуется надежная охрана. Лошади по прошествии трех дней окрепли и могли выдержать недалекое и неспешное путешествие. Трое тяжело вооруженных всадников и шестеро арбалетчиков станут надежной преградой на пути желания гамор отомстить за унижение. Кроме того требовалась помощь Анны в деле более полного оформления договора. Все вооружились до зубов, чем произвели неизгладимое впечатление на Нелея и Анастагора, которые еще никогда не видели рыцарскую конницу в полном уборе. Кони были закрыты попонами, потому как могли ожидать нападения хумма. Казбек, в отличие от остальных, для усиления нес чешуйчатую броню, именно на нем должен был вступить в схватку с хуммой Ярослав, если нападение все же последует. Сам он ехал впереди на обычной кобыле, сберегая силы Казбека. Следом - Труба в качестве оруженосца и Бомба - кутюрье. Анюту вез перед собой в седле Молчун. Арбалетчиками служили матросы из команды уже знакомые с работой механизмов. Стандартным порядком, медленно тронулись в путь. По происшествии малого времени колесницы с Нелеем и Анастагором быстро ушли вперед, но вернулись, не желая терять из виду спутников.

Глава 99

Пансион Волшебное утро представлял собой обширное поместье в пригороде. Вся территория обнесена каменной стеной с прочными воротами. Внутри - сады, площадки для игр, беседки, павильоны для отдыха и занятий. К подъезду красивого каменного двухэтажного дома вела мощенная дорога. Все ухожено и роскошно.

Ярослав, сойдя с лошади, поспешил внутрь следом за Анастагором. За ним едва поспевали Анна и Анюта. Охрана осталась ожидать снаружи, расположась в тени аккуратно стриженых деревьев, окружающих центральный корпус пансиона. Их встретили метр Гринье, его помощницы -Критана, Фих и Коэс, воспитанницы разных возрастов: Олора, Зара, Эсхина, Мирина, Ликдама и Орфика. Причем Коэс не была человеком, а энолой. Ярослав сразу это заприметил, хотя ее уши были подрезаны, но овал лица четко указывал на принадлежность к лесному народу.

Анастагор лично всех представил, в том числе и учениц.

- Сакора мирано Дхоу наватаро, - смущаясь говорила каждая, делая замысловатый поклон.

Юные воспитанницы явно стеснялись грозного вида варвара, всего в броне и при оружии. Шпоры его звенели на плитах пола, едва он делал шаг.

Метр Гринье показался Ярославу вполне адекватным своему положению стариком, по земным меркам лет шестидесяти пяти. Достойным учителем с добродушным выражением глаз и открытым лицом. Он произнес без тени сомнения или предубеждения:

- Сакораа мирано Дхоу наватаро - рад приветствовать славного вождя в стенах нашего пансиона. Уверен, вы не пожалеете, доверив нам вашу племянницу. Мы не пожалеем ни сил, ни времени, чтобы воспитать знающего волшебника и достойного человека.

- Надеюсь на вас, - низко склонился перед учителем Ярослав. - Анюта - мое единственное сокровище...

Затем им показали пансион, провели по этажам и залам. На взгляд Ярослава - все очень достойно. Учебные комнаты, залы для танцев и приемов, лаборатории. Большая Библиотека заинтересовала Ярослава, он даже спросил разрешения посмотреть несколько книг. Затем - второй этаж, комнаты воспитанниц. Скромные помещения, в каждом - стол, кровать со свежим льняным бельем, платяной шкаф, полки для книг. Все просто, аскетично, ничего лишнего, но все необходимое присутствует и - надлежащего качества. Порядок идеальный. Ярослав не смог сдержать эмоций, хотя и понимал, что к его приезду тщательно готовились.

- Великолепно! - воскликнул он. - Поздравляю наватаро Гринье! Ваш пансион не оставляет желать ничего лучшего! Думаю, что не ошибусь, передавая в ваши руки свою единственную наследницу.

Анастагор, видя искреннее восхищение гостя, едко заметил:

- Признайтесь Дхоу, вряд ли собственный дом в городе обеспечит лучший комфорт вашей племяннице, чем Волшебное утро.

Ярослав выразил недоумение:

- Вы хотите, чтобы я нашел недостатки? Или разве дело в комфорте?

- Да, я знаю, - сразу согласился маг, слегка смутясь.

Ярослав тотчас продолжил:

- Дело в надежности охраны, ее достаточности, в безопасности.

- Отсутствие стражников, не означает отсутствие безопасности. Волшебное утро охраняет магия. Метр Гринье - один из лучших волшебников, посвятивший свою жизнь воспитанию подрастающего поколения.

- Согласен, возможно, но если есть такая возможность, зачем разлучать Анюту с семьей.

На это Анастагору нечего было возразить, и он жестом предложил продолжить осмотр.

Слова Архимага задели Ярослава, но причин жить Анюте в собственном доме было много, больше, чем он собирался озвучить. И даже не охрана главное. Главное - ежедневный контроль, наблюдение и воспитание. Возможность исключить какое-то бы ни было чужеродное влияние. На что собственно пансион и рассчитан. А Ярослав не собирался оставлять ребенка на попечение аборигенов. С Анютой всегда должен был находиться кто-то из землян и непрерывно вести процесс обучения в соответствии их представлениями. Сейчас это должны были быть Анна и Юля. Девушки образованные и способные передать свои знания и культуру другим. Ярослав не собирался допускать, чтобы Анюта превратилась в аборигена.

Осмотрели кухню и столовую, приготовленные обеды. Все чисто, опрятно, медная посуда начищена до блеска, но пища совершенно иная, иного приготовления, не то, что употребляемая землянами, но даже агеронцами.

- М...м, да...а, - странно выразил Ярослав, скроив кислую мину, чем сразу обескуражил Гринье.

- Что-то не так? - поспешил прояснить Анастагор.

- Видите ли, - протянул Ярослав. - Мыть посуду холодной водой с золой у нашего народа - дурной тон. Разве трудно нагреть воду на огне и использовать моющие средства, мыло или хотя бы щелок. Смею предположить по отсутствию соответствующей посуды на кухне, моются девочки также холодной водой с золой. Метр Гринье поспешил оправдаться:

- Никак нет, Дхоу наватаро, девушки конечно моются холодной водой, но с мылом, есть и соответствующая статься расходов.

- Неужели трудно, при вашем можно сказать безграничном финансировании, устроить котел с горячей водой и подать водопровод в те помещения, где это требуется. Ну или просто на худой конец греть воду на огне и подавать в кувшинах.

Анастагор ответил слегка высокомерно, свысока:

- Употребление горячей воды считается непозволительной роскошью и вредит воспитанию.

- Ах так, - сразу сменил позицию Ярослав, - тогда конечно, но у нас все даже крестьяне моются горячей водой, и это не влияет на уровень воспитанности. Тем более девчонки не воины.

- Разве? - удивился Анастагор.

- А... ну тогда это меняет дело, - развел руками Ярослав.

* * *

Закончив осмотр, Анюта осталась знакомиться с коллективом, а Анастагор, Ярослав и Анна удалились в личные покои Архимага в пансионе для обсуждения окончательного варианта договора. Процесс это не быстрый, особенно когда в него встревает профессиональный юрист, хотя и не доучившийся, но знающий. После полутора часов обсуждений у Анастагора волосы становились дыбом. Текст вылился в двадцать рукописных страниц, а дополнениям не было конца и края. Без сомнения в лице Анны земля теряла одного из самых проницательных юристов. Девушка находила противоречия, которые следует разрешить и условия, которыми следует дополнить договор как говорится: на ровном месте, даже по мнению рядового землянина, не говоря уже о жителях Трона. Юридическая мысль которых находилась в глубоком провале. Несмотря на сложности, текст договора был закончен окончательно и Анастагор обещал, что Сабук пританея начнет изготовление соответствующей пасторы уже завтра. Ярослав крайне удивился такому раскладу, он считал пасторой небольшую долговую расписку.

- Неужели будет изготовлена пастора с подобным набором текста на двух языках? Для меня это кажется странным и невозможным. Не проще составить договор на бумаге?

- Бумага может сгореть, сгнить, исчезнуть, - единственно пастора сохраняет преемственность законности и долговечности существования.

Архимаг снял с полки и поставил на стол резную шкатулку ценной породы дерева и открыл.

- Вот для примера пастора метра Гринье, заключенная с ним городом Риналь тридцать лет назад. Прекрасный образец искусства высоких пастор.

Ярослав увидал тонкую фаянсовую пластинку размером формата немного более А4, идеально белую, испещренную мелким изящным шрифтом. Заглавья украшены растительным рисунком, края - резьбой и яркой эмалью. Отпечатки пальцев - разнотонные серебряные, золотые. Изящная вещица, совершенное искусство неизвестное земле. Буквы вырезаны резцом и залиты черной эмалью. Ярослав взял в руки, осмотрел и прочел тексты с обеих сторон пасторы. Вернул.

- Значит будет нечто подобное?

- Да, - с усмешкой согласился Архимаг, - но гораздо более тяжелое.

- Значит, по этой причине вы стремитесь договора делать лаконичными.

- В том числе.

- Но можно создать лаконичный договор, отражающий основные идеи, а к нему бумажный дополнительный протокол.

- Нет уж, - не согласился Анастагор. - Пусть остается все, как есть.

* * *

Возвращение в Пелены не заняло много времени. Архимаг остался в пансионе, предложив завтра посетить Липсадрион, часть академии Риналя, предназначенную для технической подготовки и где Анастагор квартировал постоянно. Кавалькаду всадников сопровождал Нелей, с честью исполняя порученное Тимономом задание.

На подходе к Пеленам, примерно в трехстах метрах от ворот пригорода встретили тех, к появлению которых собственно говоря и готовились.

Поперек дороги стояли три хуммы и дико ревели, стараясь испугать приближающихся всадников.

Всадники хумм горячили животных, готовых броситься в атаку. Справа и слева их поддерживали четыре колесницы с лучниками. Местность перед ними лежала ровная без канав и заборов, идеальная как для атаки хумм, так и для разворота колесниц.

Ярослав издалека заметил врагов, но положение складывалось неприятное. Открытое пространство не давало возможности уклониться от боя и тем более сбежать. Их просто догонят и раздавят. Столкновение казалось неизбежным, потому следовало реализовать преимущества, которые у них есть. Во - первых, развернуть боевой порядок и подойти на расстояние уверенного поражения из арбалетов. Ярослав сразу пересел на Казбека и приказал всем воинам выстроиться в шеренгу. Подозвал Молчуна и Анну.

- Как только мы выстрелим, сразу скачите на край поля и по дуге обогните место боя. Ваша задача: довести Анюту живой и невредимой до стен пригорода и вызвать нам подмогу. В бой не ввязываться, из арбалетов не стрелять, исключая тех, кто будет преследовать лично вас. Будьте готовы.

Обратился к остальным:

- Медленно подходим на полтораста шагов и стреляем по команде. Затем увлекаем врагов отступлением, перезаряжаем арбалеты. Снова останавливаемся и снова стреляем. И так, пока не кончится поле. Затем - делай как я.

- А если они не купятся на отступление, - уточнил Труба.

- Продолжим их расстреливать. Думаю, выбора у них не будет.

Нелей со своей колесницы слышал приказы Ярослава и, видя среди своих подопечных готовность к бою и невозможность избежать его, предложил:

- Позвольте, Дхоу, я прежде поговорю с Леоном.

- Конечно, - с радостью согласился Ярослав, - я готов избежать боя, но передайте. Если не послушают доводов разума, мы их перебьем всех до одного, и пусть не рассчитывают на своих неуклюжих слонов. Поезжайте вперед Нелей, а мы последуем за вами.

Этим маневром Ярослав надеялся во время переговоров подойти к врагу, как можно ближе, когда даже дурак не промахнется в слона. Нелей быстро ускакал вперед, а Ярослав с людьми медленно стали приближаться. Когда расстояние составило примерно восемьдесят метров, остановил строй и взял арбалет на изготовку. Он был уверен: с такой дистанции попадет в лоб хумма. Примеру командира последовали все остальные.

Ярослав не знал о чем идет разговор промеж Нелея и Леона, но ясно осознавал опасность положения, в которое попал. В первую очередь раздражало обстоятельство, при котором противник выбрал место и время боя. Всегда предпочтительнее играть по собственным правилам, а не по навязанным врагом. Примерное равенство сил также говорило в пользу уклонения от боя, тем более встречного. Тактические преимущества также оставались на стороне гамор. Небольшие поджарые хуммы прекрасно бегают, а полагаться на единственный арбалетный залп, что он выведет из строя всех хум, нет резона. Даже, если останется неповрежденным или легко раненым один хумма, злобное животное в погоне разметает его жалкий отряд. К тому же состоящий из неопытных людей. Сложившаяся ситуация говорила о том, что требуется во что бы то не стало избежать боя.

* * *

Тем временем Нелей пытался предотвратить бой.

- Вы знаете, Леон, Махесте приказал мне не допустить смерти чужаков, - тем не менее вы пренебрегаете волей Тимонома и опасностью мести со стороны моей семьи.

Леон отвечал надменно, с сознанием собственной правоты:

- Марран оскорбил меня в присутствии друзей, подобные действия не могут оставаться без наказания. Махесте обязан понять мои чувства.

- Все видели, что это вы преградили дорогу чужаку, и Тимоном прекрасно понимает, кто зачинщик ссоры. Вы первым ударили его.

На эти слова Леон неподдельно возмутился:

- Ударив Маррана, я оказал ему честь, а вместо благодарности...

- Хотя бы повремените с наказанием, пока мои обязанности не будут исполнены. Не забывайте: нашим семьям не нужна вражда. Обратите внимание, перед вами амриты, а не просто всадники, возможно вы умрете раньше, чем хумма успеет к ним приблизиться. В руках у них - самострелы, а они много мощнее обычного лука. Не ошибитесь, Леон!

- Мне безразлична ваша малочисленная семья, вы занимаете много более низкое положение, и я не собираюсь с вами считаться... Уйдите в сторону, если хотите остаться в живых.

- Возможно, вы не в курсе, но Махесте жалуют чужаку гражданство и за убийство вас привлекут к суду. Вы уже сейчас не можете его убить просто так. Для Тимонома этот человек очень важен.

- Уйдите с дороги, Нелей. Я соблюдаю приличия уже тем, что не напал из-за угла, а принуждаю к поединку. Поезжайте и скажите это... Если он согласится, я не стану атаковать сейчас, и вы сможете сохранить свою честь , но если нет...

* * *

Нелей возвратился к Ярославу. Тот держал на мушке хумму Леона, следя за действиями противника, готовый убить животное по первому подозрению в начале атаки. У него и его людей оставался шанс выжить, если убить или сильно покалечить животных врага в самом начале атаки, и быстро отступить. Однако начинать первым он не мог. Нападение должно исходить от Леона.

- К сожалению, Дхоу наватаро, Леон требует поединка. В противном случае нападет, не смотря на мое присутствие.

- Он что дурак ваш Леон? Не понимает: стоит мне нажать на эту пимпочку и он - труп? Он что думает, я промахнусь?

- Не знаю, что думает Леон, хотя я предупредил об опасности, он не обратил на мои слова внимания, - раздасадованно отвечал Нелей, - но с дороги он не уйдет, не получив удовлетворения.

- Но я не хумарий... не гамор.... А что если я убью его на поединке? Мне нужны гарантии Тимонома. Передай этому человеку, что я готов на поединок только при условии безопасности мне и моим людям. Прямо сейчас я не собираюсь этого делать, а поступит не разумно - просто убью его. Пусть вышлет секундантов, и они договорятся о месте и времени поединка, а сейчас пусть убирается, пока еще жив.

После того, как Нелей донес слова о согласии на поединок до Леона, противники развернули хумм и победоносно удалились. Ярослав негодовал на себя, что позволил врагам добиться желаемого.

* * *

Возвращение в Пелены не заняло много времени, стража уже знала о произошедших событиях и открыла ворота, чтобы быстро принять своих. Навстречу выехал Жиган в полном вооружении и отрядом матросов Паллады. Ярослав обратил внимание, что на улицах предместья полно вооруженных людей. Тем не менее Ярослава встречали как героя одержавшего победу, ну или которую он обязательно одержит в будущем. Во всяком случае практически все без исключения агеронцы предместья своими действиями высказывались за первенство Ярослава в Пеленах и готовность его поддержать.

Когда Нелей, до конца выполнив свой долг перед Тимономом, собирался покинуть предместье, Ярослав обратился к нему с искренней речью благодарности:

- Наватаро Нелей, от своего лица и моих людей я горячо вас благодарю за оказанную милость поддержки в критическую для нас минуту. Не забывайте, отныне двери моего дома всегда открыты для вас и вашей семьи.

- Ну что вы, Дхоу наватаро, я лишь выполнял свой долг.

- Не предполагаю, знаете ли вы, но махесте Ахав предлагал вашу кандидатуру в качестве моего помощника в деле организации в Ринале отряда всадников. Если вы не против, я буду счастлив иметь под своим началом человека столь благородного.

- Не удивлен, - согласился Нелей, продолжая немного смущаться. - Тимономом знает о моих предпочтениях. Я еще ранее предлагал введение конных отрядов на подобие Эринских.

- Вы готовы служить под моим началом? - прямо спросил Ярослав.

Но Нелей ответил уклончиво:

- Мне надо посоветоваться с семьей и заручиться согласием деда, главы клана.

- Но сами-то вы не против? - требовательно выразился Ярослав, сделав широкий уважительный жест рукой, положив ее на плечо Нелея.

- Нет, не против...

Ярослав заключил его в объятия, горячо воскликнув:

- Прекрасно! Я рад такому другу как вы.

Когда они уже попрощались, Нелей бросил как бы вскользь, беря в руки вожжи и всходя на колесницу.

- Вам, Дхоу, если хотите победить, следует купить хумму и пройти обучение. Леон - умелый воин и легко одолеет неопытного новичка.

Ярослав ответил с оттенком легкого сожаления:

- Хумма для меня - не по карману, тем более, учитель, - ехидно усмехнулся, - я разорю своих людей.

- Как же вы будете участвовать в поединке - пешим?

- Нет, - вполне серьезно уточнил Ярослав, - верхом на Казбеке, вы видели его сегодня.

- Прекрасный конь и хорошо защищен, но лошади боятся хумм. Сумеет ли ваш Казбек выдержать схватку с яростным хумма? Хумма Леона бросится на вашего коня.

- Да... - задумчиво протянул Ярослав, - тут бы точно не помешал свой собственный хумма, чтобы Казбек успел привыкнуть, хотя он видал и не таких монстров (Ярослав имел в виду автомобили), но привычка не помешает.

- Я помогу вам, Дхоу, - заговорщически молвил Нелей, слегка склоняясь к Ярославу. - У моего дяди есть молодой, но уже хорошо обученный хумма Таг, я пришлю его вам завтра, вместе с рабом учителем.

Ярослав искренне удивился такой щедрости:

- Помилуйте, Боги, чем я заслужил такую милость? От всей души благодарю! Но признайтесь, друг мой, что-то за вашей милостью есть? Вы недолюбливаете Леона? Он вас чем-то обидел или, не приведи Бог, оскорбил, а вы вынуждены были стерпеть?

Нелей оказался не готов к откровенному ответу, замкнулся, но все же выдавил из себя:

- Леон - заносчивый человек, и я, и моя семья будем рады его падению. Обещаю, если ему не поздоровится - Таг - ваш. Все мы будем благодарны.

***

Вечер предполагалось провести в портовом трактире всем известном под вывеской Зубатка. Отметить удачное плавание и побаловать друзей и знакомых, которых в предвкушении выпивки оказалось немало, если считать команду Паллады в сорок человек, Дрегон с семьей, его знакомые кормчие с командами, знакомые Ибирина, пританы порта, предместья Пелены, служители порта и бригада корабелов, занятая на ремонте кораблей. Всего более двухсот человек. А еще их знакомые, знакомые их знакомых. В общем праздник выливался в такую копеечку, что пришлось раскошеливаться из резервного фонда и урезать выплаты команды. Но делать нечего, имидж - все, а деньги в данном случае окупятся связями.

В трактире накрыли столы и пригласили всех желающих, в том числе и с улицы. Ярослав возглавлял пиршество, как какой-нибудь удельный князь, благоволя к подданным, одаряя подарками и благодаря за усердную службу. Подарками в основном служило серебро, а благодарность провозглашалась за столом любому, кто сумел мало-мальски отличиться.

Когда официальная часть закончилась, к Ярославу подошел Дрегон уже навеселе и, как это водится у моряков, в простоватой форме доложил.

- Дхоу, по вашему почину я пустил слух промеж народа о поиске переселенцев. Желающих - немного, но наши корабли не поднимут столько.

- Следовало, одним - отказать, других - принять. Я возложил ответственность за набор переселенцев на тебя, так исполняй...

- Это так, - согласился Дрегон, слегка смутясь, - но некоторые желают получить заверения вождя.

- Пусть приходят, я приму их.

- Да собственно некоторые уже здесь.

- Чего ж ты? Не заставляй людей ждать.

Ярослав сидел за столом вместе с командой корабля и кормчими, среди которых преобладали агеронцы, но было несколько человек из Бурути и других городов Восточного побережья. Длинные трактирные столы ломились от явств и выпивки, но горящие ярким пламенем трактирные печи без устали поставляли к столам гостей все новые и новые блюда. Всюду слышался нетрезвый веселый гомон. Народ веселился в силу способностей и предоставленной возможности. Некоторые, самые усердные, уже валились с лавок. Как это ни странно, но аборигены при всей их любви к выпивке, были в этом вопросе значительно слабее землян.

Дрегон пробился сквозь толпу, сопровождая нескольких кандидатов в переселенцы. Впереди себя он подталкивал парня лет восемнадцати в грязной серой тунике со спутанными нестриженными волосами и выражением паники на лице. Когда до Ярослава оставалось пара шагов, Дрегон ткнул его в бок кулаком, побуждая говорить:

- Ну давай. Вот он наш вождь.

Ярослав не стал ждать, когда парень решится раскрыть рот, весело усмехнулся и молвил уже не трезвый, как и все вокруг:

- Ты чьих будешь? Не бойся, говори, я не сделаю тебе ничего плохого.

За спиной Дрегона маячило еще несколько мужчин и женщин по облику с самых низов города Риналя.

- А вы кто такие? - окликнул их Ярослав. - А ну, не бойтесь, подходите ближе, поведайте мне о своих нуждах.

Пока мужчины мяли в руках соломенные шляпы, не зная, как лучше сказать о своих проблемах, женщины как всегда подсуетились. Молодушка лет двадцати с ребенком на руках, проскользнула среди посетителей и затараторила, будто ее сейчас же прогонят:

- Говорят, что вы землю даете всем желающим и даже ремесленникам. Мой муж - стекольщик. Ему тоже дадут? Нужны ли вам стекольщики? А где мы будем жить? У нас нет ни гроша. Мужу платят только на хлеб. Стекло никому не нужно. У нас - полон дом детей и немощные родители, помогите нам, вождь, мы готовы работать в поле, как земледельцы, лишь бы прокормить семью...

Ярослав поднял ладонь в жесте, чтобы женщина перестала тараторить:

- Я понял ваше положение. Где твой муж?

- Он работает сейчас и не может прийти. Он работает от зари до зари за один хлеб...

- Пусть он придет ко мне ночью, когда будет свободен, и покажет, что он сделал сам. Стекольщик - сложная и нужная профессия, хотя и редкая. Сбыт товара у нас в долине очень ограничен, но излишки можно вывозить, а также обучиться ремеслу стеклодува.

- Легкие у него слабые...

- Ничего, мы применяем меха...

- А как на счет земли? - вклинился в разговор мощный бородатый мужик в возрасте с закопченным лицом и в фартуке кузнеца.

- А ты чем занят? - ответил вопросом на вопрос Ярослав.

- Я? - смутился мужик. - Молотобоец, но могу ковать... Скую любую вещь, если не слишком сложную.

- Нам нужны такие люди, как ты... Семья есть?

- Четверо сыновей...

- Все такие, как ты?

- Нет, кто грузчик, кто поденщик....

- Запомните и передайте другим. Землю в долине дают всем без исключения и по размеру столько, чтобы можно было прокормить большую семью. Хочешь - ремеслом занимайся, хочешь - хлеб расти, ни землю, ни мастерскую никто не отнимет. У нас - не Риналь, это здесь ты обязан быть земледельцем или ремесленником. У нас в достатке земли для всех. Поэтому я возьму и стекольщиков, и кузнецов... Кто еще там...

Ярослав обратился к следующему мужчине:

- Я - стропальщик.

- А... а! Канатных дел мастер. А сможеш отделить пеньку от дресвы? Длинные пряди от коротких? Самостоятельно изготовить канатную машину?

Мужик смутился такому напору вопросов.

- Я всего лишь удерживаю болвана - стропальщик, и не смогу изготовить машину сам, нужен кузнец, но мне приходилось быть и чесальщиком, и клетневщиком, почти все... при изготовлении канатов я умею делать.

- Прекрасно! - воскликнул Ярослав, - я беру тебя. Клетневание - сложная и редкая профессия. Следующий!

- Я - камнетес, - смущенно молвил молодой парень лет шестнадцати - семнадцати крепкий на вид. - Но я умею резать камень и вести кладку.

Ярослав сразу приметил, что из парня выйдет прекрасный воин или матрос.

- Но ты еще юн быть опытным каменщиком или резчиком.

Парень смутился, не зная, что ответить. Молча мял шляпу, низко опустив голову.

Ярославу было жалко отпускать перспективного человека, он спросил:

- Семья есть?

Тот согласно качнул головой.

- Женат?

- Нет.

- Я дам тебе землю при условии, что ты женишься до отплытия.

Парень удивленно взглянул на Ярослава.

- У нас - недостаток женщин, - лукаво уточнил тот. - Можешь подрабатывать камнетесом, когда пожелаешь. Но я беру тебя в команду матросом. В перспективе из тебя должен получиться хороший воин.

Парень обрадовано поклонился. Таким образом Ярослав принял и всех остальных желающих стать переселенцами в Изумрудной долине. Оставался один последний парень, которого первым подталкивал Дрегон. Ярослав обратился к нему:

- Ну, а ты чего ждешь?

Дрегон подсуетился:

- Оружейник он, - подмигнул глазом, - подмастерье, как вы и говорили, но умелый.

- Хорошо! - Ярослав взмахнул рукой. - Садись за мой стол, оружейник, отведай вина, яств. Эй, трактирщик.

Хозяин трактира подбежал на полусогнутых, низко кланяясь.

- Накормить всех моих новых друзей и поставить им вина! Думаю, что они давно не едали досыта...

Трактирщик засуетился, стремясь найти просителям и будущим переселенцам свободные места. Толпа, окружавшая Ярослава, постепенно рассосалась, но оставались еще некоторые, кто ожидал. Ярослав заметил среди них Хадида.

- О... о! Посмотри, Дрегон, кто к нам пожаловал!

Все застолье обратило внимание на шпиона и предателя.

- Гнать его в шею! - грохнул глиняным кувшином о стол Ибирин.

- От чего же гнать? - тихо произнес Жиган. - Пусть скажет...

- Батогами его! - возопили пьяные кормчие, по жизни неравнодушные к разбойникам, хотя многие в тайне не гнушались этого ремесла.

- Хорошо! - согласился Ярослав. - Говори, коли уж пришел.

Хадид засеменил и бух на колени, лбом о пол хрясь.

- Помилуй, Дхоу! Не погуби! Дети малые с голоду помрут!

- Чего ж ты хочешь?

- Прости часть долга. Сто золотых - неподъемная сумма...

- Ах, ты, разбойник, - не удержался Ибирин. - Да тебя повесить мало, долг ему не померен. Радуйся, что живой!

Ярослав поднял руку, чтобы его не перебивали, но даже гости уже не могли остановиться, забыв о вожде.

- Гнать его! Свести в пританей! - летело со всех сторон столов занятых моряками.

Ярослав дождал, когда крики прекратятся, опустил руку. Молвил спокойно, даже сочувственно:

- Помнится кто-то хотел купить у меня коня за пятьдесят золотых...

- Украли, Дхоу, - взмолился Хадид, - как пить дать, все украли нечестивцы...

Ярослав выкрикнул резко:

- Не ври, Хадид! Вождю врешь! - да так, что часть гостей за столом замолкли, и стало тихо.

- По глазам твоим хитрым вижу, - продолжал он тоном уже значительно более ровным, - деньги у тебя есть. Плати в срок или дело будет в суде пританов...

Народ одобрительно загудел.

- Но я могу помочь... - хитро намекнул Ярослав.

- Корабль у него, помнится, был, - тихо подсказал сидящий поодаль Шведов, после болезни первый раз выбравшийся на люди, если не считать команды.

- В корень зришь, Анатоль, - уверенно подтвердил Ярослав, - если хочешь, чтобы я не разорил тебя в конец. Корабль свой пригонишь и передашь мне, как залог пятидесяти золотых долга...

- Но корабль стоит гораздо больше...

- Не перебивай, разбойник, - одернул Ярослав. - Я сказал, как залог, а не в счет долга. Вступиш в команду Ибирина. Сейчас нам нужно доставить товар и переселенцев в Изумрудную долину. Твой корабль будет как нельзя кстати. Платить буду как за обычный фрахт и пользоваться кораблем до погашения долга. Если пожелаешь, пятьдесят золотых заплатишь вперед, через пританей, в счет остальной суммы. Чтобы твоя семья не голодала, будешь получать жалованье матроса наравне со всеми.

- Но я могу сам управлять своим кораблем...

- Я дам ему собственную команду и кормчего. Не доверяю тебе...

- Меня ж матросы прибьют... - жалобно взмолился Хадид.

- Это твое наказание, - пожал плечами Ярослав. - Терпи. А после возвращения долга можешь идти на все четыре стороны и сохранить за собой корабль.

- Благодарю, Дхоу...

Хадид удалился в тяжелом упадке духа, низко склонив голову и шаркая ногами.

Ярослав обратился к сидящему рядом за столом молодому оружейнику.

- Так как тебя зовут, парень, и так ли ты хорош в деле, как предполагает Ибирин?

- Зовут меня Силон, - спокойно отвечал парень. Чувствовалась уверенность человека уже имевшего опору в жизни. - Мой отец, мастер оружейник Алкмой, и я с раннего детства тружусья в мастерской. Умею выделывать клинки мечей и кинжалов...

- О как... - подал голос Ибирин, но парень продолжил, не останавливаясь.

- ... могу вытягивать металл и отжигать, чтобы получить шлем или хороший стальной котел. Но в последнее время в мастерской отца делаю наборные эфесы...

- По какой причине такой человек как ты готов плыть за море в глухой опасный край населенный нелюдью? - прервал его Ярослав.

- Видите ли, вождь, - неуверенно продолжил парень, стреляя глазами по сторонам, - я полюбил девушку...

- Похвальное дело...

- И она меня...

- Так женитесь.

- Она - дочь гамора...

Образовалась короткая пауза, но Ярослав быстро нашел слова.

- Печально... И что, ты хочешь ее похитить?

Парень встрепенулся.

- Что вы, Дхоу. Мы хотим бежать. Я услышал о вас... - парень вновь стал не уверен в том, что он говорит правильно, озираясь на присутствующих. - И мы вместе решили плыть с вами, если конечно позволите.

- Такое бегство сродни похищению, - неуверенно протянул Ярослав... - а отец твой знает? Одобряет?

- Нет, - печально повесил голову парень, готовый к тому, что ему откажут.

- Видишь, Силон, я не могу одобрить твой поступок, - громко, во всеуслышание заявил Ярослав, но склоняясь вплотную к лицу парня, тихо шепнул. - Но, если каким-то образом ты и твоя возлюбленная обнаружатся на борту уходящего корабля, никто не станет поворачивать назад. Такова традиция... И не забывай твоя профессия требует много инструмента, материалов, а главное денег - готовься. Ибирин - тихо обратился Ярослав к кормчему и кивнул головой - устрой все...

Когда пирушка подходила к концу, просители закончились и многие из гостей расходились, да и сам Ярослав уже собирался на покой, приняв изрядную долю спиртного, к нему подсел неприметный человек в серой тунике ремесленника, с черной курчавой шевелюрой, на вид ему было около тридцати.

Ярослав вопросительно взглянул на незнакомца и опустил руку на эфес меча, лицо чужака ему не нравилось.

- Успокойтесь, вождь. - молвил незнакомец. - Я не наемный убийца, просто хочу задать вопрос.

- Задавай - разрешил Ярослав, но остался в готовности.

- Говорят, по Риналю ходит некий чужак. Спрашивает в трактирах Фокса.

- Возможно, кто-то его ищет?

- Зачем?

- Передать привет от его друга Олега. Тебе то, что с того?

- Я и есть Фокс.

- Чем докажешь?

- Есть у меня обломок пасторы, у тебя должен быть другой.

- Наведайся завтра в Пелены, будет тебе другой обломок и то о чем был у вас уговор с Олегом. И послание от него...

- Почему не он сам?

- Не может. А тебе не все равно?

Человек коротко кивнул головой, выпил недопитый кем-то остаток вина со стола. Встал и, не говоря, более ни слова вышел.

Глава 100

Утром, как всегда, у Ярослава не болела голова после вчерашнего, чего не скажешь о его друзьях, особенно аборигенах. Те просто умирали от похмелья, по этой причине пришлось лично сопровождать Анюту в пансион. Жиган лежал без чувств, просил рассола, да кто ж его подаст в Ринале. В результате остались только те, кто или не участвовали в попойке: как Юля и охрана, или более менее держался на ногах, по причине, крепкой породы. Пришлось довольствоваться тем, что есть. Анюту посадили верхом на Ласку в специальное седло, которым ребенок пользовался при необходимости, еще на земле. Остальные Ярослав, Шведов и двое матросов верхом. Быстро прибыли в пансион, где Ярослав покинул охрану и до казарм Сетх добрался уже один.

Отряд колесничих, который передавался для переформирования Ярославу, располагался в пригороде на расстоянии полутора десятков километров от городских стен. Казармы отряда имели совершенно иное устройство, нежели подобные сооружения на земле. Основу городка составляло поле для тренировок колесничих, огражденное со всех сторон живой изгородью, на краю его располагались собственно казармы, рядом конюшни, склады с довольствием и амуницией.

Ярослав прибыл в отряд и сразу посетил помещение, в котором располагалось нечто вроде штаба. Здание служило столовой старших офицеров и внешне напоминало обычный трактир. Те же длинные столы вдоль стен, лавки, пылающий огонь в открытых печах у дальней стены, щекочущий душу запах печеного мяса. В штабе находилось несколько человек в простых туниках темно пурпурного цвета, отличительный знак Сетх. Коротко стриженые волосы, у всех наборные пояса с закрепленными на них короткими, широкими кинжалами. Незнакомец вызвал неподдельное любопытство присутствующих.

- Чем можем помочь? - спросил его, не вставая со скамьи, мужчина среднего возраста с крупными чертами лица и красноватым носом, признаком дружбы хозяина с выпивкой, его седеющие волосы еще не утратили первоначальный русый окрас.

- Я новый командир отряда Сетх - Ярослав! - отрапортовал он, звякнув шпорами о каменный пол. - Могу я видеть наватаро Фесала.

Присутствующие переглянулись и уставились на человека, с которым Ярослав говорил.

- Я Фесал. - выдавил из себя собеседник с заметным чувством неудовольствия.

Ярослав заметил отношение старого командира отряда к собственному разжалованию, постарался несколько сгладить недовольство добрыми словами.

- Понимаю, наватаро, Ваши чувства, и надеюсь, моя служба не продлиться долго, точнее после реорганизации отряда, мои обязанности перед махесте Ахавом закончатся, и Вы продолжите службу в качестве командира Сетх, а не его помощника. Возможно, наши дела пойдут так хорошо, что Вы получите повышение...

Старый солдат качнул головой сокрушенно.

- Пусть боги услышат Ваши слова, наватаро ... Вот так служишь, служишь...

- Ничего, - прервал его Ярослав, - все образуется, а сейчас я хотел бы осмотреть часть и познакомиться с людьми.

- Завсегда пожалуйста, - спохватился Фесал, - у нас здесь просто, по домашнему...

- Среди ваших людей нет знатных гамор? - удивился Ярослав.

- В основном обычные колесничие, с размером наделов в двадцать югеров земли. Лишь меня можно отнести к гаморам с доходом в шестьдесят центнеров и возможностью содержать до десятка колесниц.

- А сколько Ваш доход начисляется в серебряных долях?

- Примерно, от тридцати до семидесяти долей серебра в год в зависимости от урожая.

- А колесничих...

- Десять - пятнадцать.

Вскинув руку, Фесал представил присутствующих:

- Это мои командиры: Астипол, Карий, Косир, Гиплий, прекрасные ребята и смелые воины. Может, выпьете с нами, закусите. Хорей - наш повар готовит барашка...

- Прошу простить, наватаро, но я вчера злоупотребил гостеприимством таверны и сегодня не готов. Прошу ближе к делу наватаро. Покажите мне казармы, постройте людей и лошадей с оружием и амуницией. Я сделаю общий смотр.

Фесал коротко кивнул головой в сторону своих людей, которые сейчас внимали каждое слово командиров. Правильно поняв жест, они повскакивали с мест и бегом бросились выполнять распоряжение.

- Благодарю Вас, наватаро, за поддержку, - говорил Ярослав, выходя вслед за Фесалом на улицу, - прошу и впредь не оставлять своим вниманием отряд и распоряжаться в мое отсутствие как того требует долг командира и воина. Кроме Вас моим помощником будет Нелей...

- Один из придворных гамор? - выразил неудовольствие Фесал.

- Да. Он неплохой человек, но сноб. Будет командовать частью отряда, которые станут всадниками.

- Вы предполагаете разделить отряд?

- Да. Предполагаю создать для начала два крыла сто всадников и пятьдесят колесниц. Считаю переход сразу всех к верховой езде преждевременным. Кстати, у Вас есть люди способные ездить верхом?

- Да, наватаро. У нас есть отряд верховых разведчиков, двадцать человек.

- Покажите мне их первыми...

Через десяток минут Ярослав и Фесал осматривали казармы, пока младшие командиры строили колесницы и людей. Казарма представляла собой длинное одноэтажное строение, вытянутое вдоль изгороди невдалеке от въездных ворот. Разбитое на отдельные ячейки для двух человек, то есть для колесничего и возницы. В каждое помещение вел отдельный вход, имелиль свои окна и очаг. Помещение делилось на спальню для двоих и собственно все остальное. Здесь люди жили, готовили и принимали пищу. Хранили запасы провизии, упряжь своей колесницы, выданный на короткий срок корм для лошадей. Порядок не идеальный, но достаточный. Стены побелены в меру способности каждого, полы подметены, запасная сбруя в порядке. Многое в этой казарме зависело от индивидуальных особенностей и характера людей, потому резко ломать сложившиеся устои Ярослав не собирался, да его и не поймут. Тем не менее, высказался по бытовому устройству.

- Я не собираюсь терпеть нерях в отряде. За рыбьи кости на полу буду наказывать. Казармы заново побелить, навести чистоту, чтобы все вещи лежали в строгом порядке, а не валялись в кучах. Исправность сбруи перепроверить, затем каждую осмотрю сам. Позже дам более обстоятельные рекомендации по хозяйственной части, когда вникну в ход дел, но уже сейчас можно отметить будущие изменения.

- Какие, наватаро? - неравнодушно заинтересовался Фесал.

- Как я заметил, во время похода ваши люди готовят пищу на кострах каждый сам себе, оттого имеют котелки и дрова? И только вовремя стоянки?

- Верно.

- Совершенно недопустимое и устаревшее положение.

- Но помилуйте, наватаро. Как иначе? - Фесал развел руками.

- Пища должна готовиться во время перехода на всех в одном котле, установленном на специальной повозке, которую следует изготовить немедленно.

Выражение лица Фесала выражало недоумение. А Ярослав продолжал.

- Это мой приказ обязателен к исполнению, а деньги на такие повозки будут получены из казны города, лично от наватаро Ласоса - казначея. Пища будет готовиться вовремя перехода, а затем раздаваться каждому в свой котелок.

- Но мы не представляем, какими должны быть подобные повозки.

- Это не ваша забота... Вы их получите уже готовыми.

* * *

Они перешли к осмотру в первую очередь всадников. То, что увидел Ярослав, представляло печальное зрелище:

Каждый всадник из разведывательного отряда имел из оружия нож, лук со стрелами, дротики и копье. Никакого защитного вооружения не было. "Однако, - думал Ярослав, - это лишь развед отряд." Кони порадовали, рослые, справные лошади, но с рядом стоящим Казбеком, карлики. Тем не менее и не пони. Каждая из лошадей способна нести всадника с вооружением и даже броней.

Ярослав выразил удовлетворение, чем заслужил всеобщее уважение.

- Прекрасные кони, и я вижу их хозяева любят свое дело и животных. Благодарю всех за службу!

- Рады стараться! - нестройно ответили разведчики.

Но вот седел на лошадях не было. Вместо них набитая шерстью кожаная подушка, привязанная под животом лошадей обычной веревкой. Ярослав заинтересовался, как же на таком устройстве сидят еще и без стремян? Скомандовал ближайшему воину:

- В седло! Рысью марш!

Воин без промедления вскарабкался на спину и взгромоздясь на подушку, понудил коня к бегу. Сидел всадник по меркам землянина совершенно непотребно, частично на спине, частично на крупе. Так привязана была подушка. Колени всадника торчали над спиной, приходилось обладать недюжинной ловкостью, чтобы не слететь с лошади, как навоз с лопаты. "Единственное, что утешает, - думал Ярослав, - это, что ребята прекрасно ездят, и дай им седло, сразу освоятся".

Позвал Фесала к Казбеку.

- Видите седло на моем коне?

Фесал удовлетворенно покачал головой.

- Дивный конь, и седло у Вас, наватаро, необычное... я бы сказал особое... седло всадника. Наши против него пропашное ярмо на кобылах земледельцев.

- Слушайте мой приказ. Через две недели у нас в отряде должно быть сто двадцать таких седел. Обыщите весь Риналь, соберите всех шорников, каких найдете, платите любые деньги. Все оплатит Ласос, через две недели сто двадцать седел должны быть готовы. Образцы будут доставлены уже сегодня в середине дня, а завтра я ожидаю от вас отчета о размещенных заказах. Если кто то посмеет отказать, - Ярослав яростно взмахнул рукой, - я лично буду ходатайствовать перед Тимономом о самом суровом наказании.

Затем перешли к осмотру колесниц. Здесь Ярослав не нашел ничего необычного. Осмотрел подковы, посоветовал немедленно перековать лошадей.

- Предполагаю нам в ближайшее время предстоит большой поход к Рахину, - как бы между прочим сообщил Ярослав, - не знаю сколько у нас времени на подготовку, но думаю немного.

- Это Вам сказал Махесте?

- Нет, это лишь мои догадки, но связать одни действия с другими обстоятельствами не так сложно. Хотя Махесте Ахав ничего мне не сказал конкретного, но разговор о войне шел в ключе Рахина и Арраса. Сделать предположения нетрудно, если Махесте с такой горячностью нанял меня готовить отряд всадников. Смею, предположить у нас есть месяц, полтора на подготовку. Тут я целиком полагаюсь на Вас наватаро Фесал, я не колесничий и вся подготовка отряда ляжет на Вас. Думаю через две, максимум три недели все должно быть подготовлено со стороны колесниц и всего отряда. Со своей стороны, стану готовить всадников, снабжать всем необходимым вооружением и учить.

- Слушаюсь, наватаро, - отрапортовал Фесал.

Далее после осмотра колесниц, Ярославу показали маневры на специальном для этого подготовленном поле. Возницы гнали лошадей прямо на строй матерчатых, набитых соломой чучел, колесничие метали стрелы. Когда оставалось совсем немного места до строя, возницы делали дружные повороты и мчались вдоль строя, затем все поворачивали назад и летели на исходные позиции. Так сделали три захода. На последнем третьем возницы направили лошадей прямо на строй и опрокинули его. После начались сборы стрел. Каждая имела отличительные знаки владельца, начался скрупулезный подсчет попаданий.

Ярослав, наблюдая за маневрами, спросил Фесала:

- Могут ли колесничие использовать иные маневры и умеют ли ездить верхом.

- То, что мы вам показали, является основным способом боя, но существуют и другие. Если пожелаете, воины выполнят учения стрелков или бой колесничих.

- Покажите сначала выездку всадников.

Фесал с готовностью отдал распоряжения.

Два десятка колесничих в полном вооружении, в чешуйчатых панцирях, шлемах, с дротиками в руках и колчанами с луками и стрелами за спиной, взгромоздились на предоставленных им разведчиками верховых лошадей, и представили конную атаку. Действовали всадники точно тем же порядком, что и колесницы, исключая того, что в строй чучел были первыми брошены дротики, а уже затем колесничие вели обстрел из луков. Опрокидывать строй противника всадники также не стали, они не были предназначены для выполнения подобного маневра.

Затем представили бой колесниц. Упряжки кружили по полю, обстреливая друг друга тупыми стрелами. В заключении все командиры собрались в штабе, Ярослав высказал свое видение преобразований отряда и то, что надлежит сделать в первую очередь.

- В ближайшие дни следует озаботиться выделением людей, которые станут всадниками. Лучшие колесничие должны быть сведены в два отряда по двадцать пять колесниц. Остальные сто человек станут всадниками. Вы сами решите, кто кем будет, и кто из вас будет командовать теми и другими, но уже завтра мне должны быть представлены списки. Разделение отряда на колесничих и всадников не означает, что те, кто останется колесничим будут избавлены от учений по подготовке всадников. Оба отряда будут готовиться по одной программе и должны уметь владеть оружием и выполнять маневры и тех и других. При случае любой колесничий должен быть способен сесть в седло и заменить выбывшего всадника и наоборот.

Очень важным недостатком нашего отряда считаю отсутствие нашей собственной пехоты. Пехота дает устойчивость в бою, позволяет удерживать оборону, расширяет возможные маневры. Отряд становится маленькой армией, более гибкой в выполнении задач и самостоятельной единицей на поле боя. По этой причине я объявляю набор пеших воинов. Каждый колесничий обязан обеспечить двух новобранцев за свой счет. Соответствующая финансовая поддержка будет получена от казначея Ласоса и колесничие не должны понести серьезных потерь от набора.

Пока нами не получено новое вооружение, следует за собственный счет отряда изготовить учебное. Для всадников дополнением к существующему будет пика длиной четырнадцать футов. Плетеный из корней овальный щит и длинный меч-спата. У каждого должен быть лук с колчаном и в зависимости от достатка шлем: медный, стальной или чешуйчатый. Панцирь колесничего слишком тяжел для всадника, потому предпочтительны легкие матерчатые панцири возниц. Если возникнет их нехватка, следует получить недостающие на складах казначейства. Возникающий излишек в тяжелых панцирей колесничих, владельцы должны передать своим пехотинцам, из которых будет составлен отряд тяжело вооруженных воинов.

Таковы ваши задачи на ближайшие дни, если будут возникать какие-то вопросы, особенно, что касается дополнительных расходов, обращайтесь прямо ко мне, я все улажу через Ласоса или махесте Тимонома. Прошу заметить наватаро, Махесте позволил в деле организации отряда всадников не ограничивать себя в расходовании средств...

* * *

Когда Ярослав уже собирался покинуть расположение отряда, он в личной беседе с Фесалом вскользь упомянул очень важное для него обстоятельство при положительном решении, которого многое менялось.

- Уважаемый Фесал, - начал он крайне уважительно, - я иноземец и, к сожалению, еще не знаю многих правил и обычаев Риналя. Просветите варвара. Могу ли я, как командир отряда Сетх, привлекать некоторых воинов к занятиям и работам, напрямую им в обязанности невмененным. К примеру, моей личной охраной, возможно, Вы слышали о конфликте с ...

- Да я знаю о предстоящем поединке, - с готовностью согласился Фесал, - и Вы должны знать, что сохранность жизни командира входит в обязанности колесничих.

- То есть я могу привлечь людей из отряда к несению службы охраны в моем доме.

- Можете, но постарайтесь не привлекать к этому самих колесничих, во всяком случае не очень на это упирайте. Все же колесничие свободные граждане и такие неправомерные обязанности могут вызвать недовольство. Привлекайте всадников из отряда разведки и возниц. Они тоже люди и справятся с порученным делом. Колесничие хоть и мелкие землевладельцы, но все же гаморы. Тем более Вы собираетесь набрать пехотинцев из простонародья.

Вопрос оказался решен хоть и не полностью, но положительно. Следующим, чтобы сгладить впечатление от вопроса личного и корыстного перешел к делу более серьезному, хотя и не без шкурных интересов.

- Глядя на ваши маневры, я думаю о хумму.

Фесал вскинул брови в удивлении

- Мы колесничие...

- Да, но колесницы в бою могут встретить хумм и что делать?

- Нашими правилами не предполагается подобных встреч, колесницы слабее хумм и должны уступить...

- Правилами! - воскликнул Ярослав. - Кто установил эти правила, и в каком уставе записаны?

- В неписанных правилах ведения войны - столь же удивленно пояснил Фесал.

- Ну, а писанных разве нет? Почему Вы готовите колесничих, какие книги при этом используете, труды каких военноначальников вам помогают в обучении людей. Чей опыт Вы можете использовать?

Фесал смущенно развел руками

- Никаких. Используем тот опыт, который приобрели в жизни.

- Печально.

- Никто никогда не писал книг о коннице, во всяком случае, я не видел ни одной.

Ярослав, сделав паузу, задумался.

"Действительно, не только эти аборигены, но и земляне колонисты не использовали каких либо книг для подготовки конницы и уходу за лошадьми. Все было брошено на произвол случая, и он и его друзья все делали так, как им подсказывала память или опыт товарищей. Хотя Ярослав еще на земле подбирал библиотеку для путешествия на Трон, сохранил несколько десятков книг по ветеринарии и уходу за животными. Если порыться в базе данных, он помнил, найдет несколько книг, связанных с военным делом и не являющихся научно популярными. До его сознания дошла необходимость написания устава кавалерийской службы, в котором бы были отражены все нюансы этого дела, как с точки зрения военного дела, так и хозяйствования. Такая книга должна была стать всеобъемлющим документом и примененима, как для землян, так и аборигенов. И главное отражать специфику Трона с учетом опыта Земли.

Новое дело захватило Ярослав целиком до такой степени, что он забыл о Фесале и уже намеревался отправиться домой в Пелены.

- Мы учим колесничих к встрече с хумма - вывел его из забытья Фесал.

Ярослав встрепенулся, сознавая смысл обращенных к нему слов.

- Но... - протянул он.

- Да, - быстро согласился Фесал, - Колесницы не предназначены для таких встреч и от нас никто не требует подобных умений, но мы все одно готовим, на свой страх и риск.

- Каким образом, - проявил неподдельное любопытство Ярослав.

- У нас в отряде есть три хуммы и хумарий. Если хотите, мы покажем.

Время клонилось далеко за полдень и Ярослав должен был возвращаться в Волшебное утро, сопровождать Анюту домой. Уже завтра он организует племяннице особый эскорт и будет избавлен от ежедневных поездок. Теперь у него достаточно людей, но сегодня он должен ехать.

- Обязательно! - горячо воскликнул он. - Я осмотрю ваших хумм и с радостью увижу маневры с их участием, но прошу простить меня наватаро Фесал, я должен сопроводить мою племянницу из пансиона в Пелены. Вы сказали я могу взять для эскорта разведчиков. Пусть шестеро из них скачут со мной, они возвратятся в расположение отряда завтра утром.

***

Возвращаясь из пансиона в Пелены, обратил внимание на строящиеся сооружения в районе пригорода Сифнос. Мощеная дорога пролегала мимо, но нечто знакомое в очертаниях стройки заставило свернуть. Охраны в отряде хватало и он, назначив Шведова вместо себя эскортировать Анюту в Пелены, вместе с еще одним воином из отряда Сетх поворотил Казбека в Сифнос. Предчувствие не обмануло. Действительно в пригороде строился храм Асмаилитов, знакомой с Агерона формы, в виде амфитеатра до половины заглубленного в землю. Здесь не было стен, охраны и той строгости, что на севере. Асмаилиты в Агероне находились в постоянном конфликте с местными культами, что заставляло их нести охрану капища и не впускать посторонних. Здесь все иначе. Нравы более терпимые и нахождение сооружения в процессе строительства позволяло все осмотреть. Возможно переговорить с адептами, выяснить порядок службы, традиции, нравы прихожан.

Въехали на двор, занятый стройматериалами, строительным мусором, лесами и известковыми ямами. Осмотрел сооружение снаружи: простая каменная стена с капителями и окнами бойницами, но к возведению внешней стены периметра еще не приступали. Сейчас каменщики выкладывали верхние ряды амфитеатра на высоте метров восьми. Общее впечатление - очень похоже на замок или крепость. Подумалось: "Сооружение явно имеет двойное назначение". Спросил строителя, разгружающего тележку с сухой известью:

- Оуна наватаро, скажите, я могу проехать внутрь или должен спросить у кого-то разрешение?

- Ехай, - махнул рукой мужик, - туда много любопытных едут.

Верхами они со спутником прямо въехали в центр храма. Ряды каменных скамей-уступов уходили как ввысь к небу, так и вниз в глубину земли. Там на самом низу в самом центре капицы находился врытый в землю обелиск из серого мрамора со странными черными рунами на гранях. Перед обелиском жертвенник. Несмотря на то, что сооружение еще не было закончено, внизу уже суетились жрецы, резали голубей, окропляя кровью беломраморный камень. По продолбленным желобам кровь стекала к подножию обелиска. Ярослава передернуло от нахлынувших неприятных чувств. Внезапно их окликнули.

- Оуна наватаро, - произнес ровным бесстрастным голосом служитель храма в белой одежде до пят с прикрытой капюшоном головой. Солнце нещадно палило, и Ярослав не отказался бы покрыть голову шляпой, вместо притороченного к седлу шлема. А так ему приходилось подставлять солнцу темя.

- Приветствую благородных господ в храме чистоты и святости. Чем мы можем служить?

Совладев с приступом ярости, подталкивающей наговорить дерзостей, Ярослав ответил уклончиво:

- Прошу простить мое вторжение наватаро, я лишь хотел осмотреть заинтересовавшее меня странное сооружение и полюбопытствовать, чем здесь заняты люди.

- Люди здесь возносят хвалу богам, воздают им должные почести и заботятся о загробном спасении своих душ. Если Вы, наватаро, интересуетесь, я отвечу на все вопросы касаемо святости, и служения богам, и спасения души.

- Это любопытно, - неуверенно согласился Ярослав.

- Тогда прошу за мной, стройка не место богословских бесед.

Ярослав спешился и обратил внимание на пару громил в серых рясах, с тяжелыми взглядами, которые как из-под земли возникли за их спинами. Ярослав отдал поводья разведчику и последовал за жрецом.

- Что Вас интересует? - спокойно спросил тот.

- Все. Я ничего о вас не знаю, хотя слышал о культе Асмаила и Асмадея. Начните с того, что главное в вашей вере.

- Главное это свобода и любовь. - напыщенно произнес адепт. - Освобожденная от оков предрассудков душа наполняется божественной любовью, исходящей от источника великой мудрости вселенной. Человек рождается свободным и окунаясь в сей источник воздвигает храм мудрости в своем теле. Дорога к свободе, любви и мудрости лежит через лабиринт жизни с ее пороками, соблазнами и греховными вожделениями. Только прошедший лабиринт до конца наследует жизнь вечную в царстве доброго короля, среди праведных душ, огражденный от зла тьмы внешней.

- А как же предки?

- Наивная ваша вера в обожествлении предков сродни язычеству древних. Поверьте, верить в то, что после смерти родители становятся богами, - жрец отрицательно покачал головой, - праздное заблуждение.

- Но мои родители не совершали тяжких грехов...

- Согласен, и будьте уверены, их души сейчас в райских садах доброго царства, но все ли такие. Неужели Вы думаете, каждый предок всех людей обретает жизнь вечную? А как же прелюбодеи, убийцы, насильники они рядом с праведниками?

- Не думаю.

- Истина! - воскликнул адепт.

Они вышли со стройки и очутились в саду перед небольшим деревянным амфитеатром. Жрец пояснил:

- Сейчас мы строим новый храм, но пока пользуемся старым, это место более располагает к беседе - они прошли ухоженной аллеей сада к беседке увитой диким виноградом.

- Прошу, - предложил жрец, - здесь нам никто не помешает.

Ярослав прошел в беседку, цокая шпорами по каменным плитам, лошади и сопровождающий остались снаружи.

- Но если души наших предков не боги участь их не завидна. - произнес Ярослав смущенным тоном, делая несколько шагов к скамье.

- Согласен, но тому служит очищение.

- Очищение?

- Да. Очищение как ключевая вода смывает грязь грехов, через воскресение божественной сущности.

- То есть?

- Когда воскреснет Асмаил, он принесет с собой в мир источник мудрости. Он как родник омоет грехи мирские и очищение души живых и мертвых пройдут сквозь врата вечности.

- Это тот обелиск в центре?

- Вы знаете? Каждый обелиск и есть вход в загробный мир, но вход туда для нас закрыт, только воскрешение Асмаила как ключ отверзет их. И все наши неприкаянные предки очистятся и войдут во врата счастливого царства.

- Почему же те врата под землей? - недоуменно спросил Ярослав, изображая крайнюю его форму - почему не на небе?

Адепт удивленно вскинул брови:

- На небе ничего нет кроме звездной сферы светил и таких же миров как наш, населенных и пустых, раскаленных как горн кузнеца и холодных как ледник. Царство доброго царя под землей, там души усопших обретают покой и блаженство. Почему бы и Вам не обрести покой в лоне истинной веры?

- Ваш рассказ интересен.- с готовностью согласился Ярослав, - возможно, узнав больше, я смогу принять тяжкие для моего духа реальности, ну а сейчас прошу простить, меня ждут обязанности.

- Буду рад Вас видеть снова.

Ярослав и так уже сильно запоздал и поспешил покинуть беседку и ухоженный сад.

***

По возвращению в Пелены, не успел Ярослав покинуть седло, как его окликнул Жиган:

- Тут тебя спрашивают двое... Я проводил их на задний двор, говорят ты в курсе...

- Да, я ожидал человека. Проводи их в мою комнату и постарайся избежать лишних глаз и ушей.

Через пять минут состоялась встреча между Ярославом с одной стороны и Фоксом с другой. Последний представил незнакомца.

- Это наватаро Релей - торговец шерстью...

- Оуна наватаро Дхоу, - поклонился Релей, - уважаемый Фокс сообщил мне о вашем долгожданном возвращении в Риналь и готовности предоставить нашим торговцам разменные средства по твердой цене.

Ярослав согласился.

- Я меняю золото на серебро по тарифу один к четырем, не завышая цену, как это делают другие. В вашей торговле крайне остра необходимость в мелкой монете. А золото не в ходу. Мы с удовольствием поменяем его при условии учета различной чистоты металла. Покажите ваш товар.

Торговец вынул из-за пазухи объемистый тяжелый мешок, на вес килограмм пять, Ярославу подумалось, что если дело пойдет такими темпами, серебро начнет уходить слишком быстро и цены упадут. Тем не менее, высыпал содержимое на стол, и достал из шкафа пробирные камни и реактивы.

- Может быть Вы позволите увидеть серебро? - уверенно потребовал Релей.

Ярослав вновь достал из шкафа пару слитков, положил их на стол перед посетителем.

- Наш товар отличного качества. Чистота его так велика, что примет любое казначейство или монетный двор. Любой ювелир или меняла только взглянув на слиток сразу купит его или обменяет на звонкую монету. Вы не останетесь в накладе, а получите существенный прибавок.

Пока Ярослав занимался определением состава металла, как всегда различного по содержанию, Фокс, чтобы не терять времени, сообщил:

- Я буду присылать людей примерно раз в три дня или раз в неделю. Одни повезут его в Семинан, другие в Рох, третьи в Арханан. Так мы избежим падения цен. Каждый пришедший скажет тайное слово и край расколотых пастор. - Фокс высыпал на стол два десятка обломков. - Таким образом, мы избежим нежелательной огласки. Если по каким причинам я потребуюсь Вам лично, найдите трактирщика Еноха и предъявите ему край вот этой пасторы. Он скажет Вам место и время встречи.

Собираясь уходить, Фокс подал Ярославу руку и бодро произнес:

- Теперь Вы один из нас. Добро пожаловать Дхоу на темную сторону Риналя, мир контрабандистов и пиратов. Мы рады приветствовать доблестного воина.

С этого дня в сундуки Ярослава зачал свое излияние тонкий золотой ручеек.

Глава101

Следующий день предполагалось посвятить академии. Как и рассчитывал Ярослав, охрану Анюты без участия Ярослава поручалась Трубе. Отныне он должен был ежедневно возглавлять отряд всадников для сопровождения в пансион на занятия. По окончании возвращать ребенка в Пелены. Парень за прошедший год возмужал. Трудности переселенческой судьбы закалили его. Это уже был не тот домашний мальчик целиком поглощенный компьютерными играми и Интернетом, каковым его встретил Ярослав на земле. Несмотря на ранний возраст, Труба проявлял зачатки способного командира и ему поручались ответственные задания.

Получив возможность большей свободы действий, Ярослав предпринял попытку исполнить обещание и прибыть в академию на занятия. Надо сказать, приступал он к обучению с тяжелым сердцем и большой неохотой, лишь в силу данного слова и предполагаемого договора. Он не считал себя способным к магии и никогда не собирался учиться, даже сейчас надеялся на формальный подход к делу, принужденный лишь в силу обстоятельств. Он считал военные знания являются причиной к принятию в академию и ему предстоит заниматься совсем иными вопросами. С такими мыслями Ярослав перешагнул порог здания Лапсадриона, внешние очертания и некоторые элементы, казалось ему, были знакомы. Высокая башня серого камня, возвышающаяся посреди двора, если и не точь в точь повторяла Белую башню в Изумрудной долине, то являлась ее ближайшей родственницей. Когда-то они строили догадки о назначении Белой башни как маяка или наблюдательного пункта, теперь все становилось на свои места. Белая башня, как и ее родственница в Ринале, совместно с окружающими постройками суть учебного заведения для волшебников.

Анастагор встретил Ярослава с распростертыми руками и добродушной улыбкой:

- Рад видеть Вас Дхоу в нашей академии. Прошу, прошу, проходите, не стесняйтесь, я рад Вас познакомить с учениками и преподавателями.

Они прошли во внутренний двор, в центре которого красовалась башня. На вид она была много моложе Белой башни и гораздо ухоженней. Двор посыпан гранитной крошкой и плотно утрамбован.

- Прошу простить меня, если начинаю учебу с вопроса...

- Не стесняйтесь, задавайте, - с готовностью подбодрил Архимаг, - я буду рад ответить...

- Для чего служит эта башня? Дело в том, что у нас в Изумрудной долине есть такая же, но никто не знает ее назначения.

Анастагор улыбнулся снисходительно.

- Когда-то в Ласу была своя академия и нет ничего странного в подобных башнях. Они применяются для обучения управлению потоками энергией и облегчают освоение преобразования материй. Думаю, совсем скоро Вы сами сможете испытать свойства магии башен. А теперь прошу за мной, осмотрите аудитории. И первый кого я хочу представить, это наватаро Труг.

Они прошли в помещение, ничем не напоминающее земную аудиторию. Большая часть комнаты пустовала. Здесь не было ни привычных нам столов, только несколько кресел у стен, да, каменные полки с книгами. Анастагор заметил крайнюю степень изумления Ярослава, поспешил заметить.

- Наватаро Труг великий практик, ему чужды лишние атрибуты.

В комнате никого не было и Анастагор предложил выйти в сад через распахнутую дверь. Здесь на небольшой поляне они застали двоих человек: юношу лет пятнадцати и старика в голубой хламиде. Ярослав предположил, что это и есть профессор Труг. Старик что-то объяснял парнишке, горячась и размахивая руками. Его худое, даже можно сказать, изможденное лицо выражало ярость непонимания и досаду на тупоумного ученика. Глядя на худые, вскинутые кулаки преподавателя, Ярослав обратил удивленный взор к Анастагору. Тот, после короткой паузы замешательства, согласился с мнением Ярослава, высказанным без слов, одним взглядом.

- Действительно, наватаро, похоже мы не вовремя, но он не всегда бывает такой. Сами понимаете, ученики бывают разные...

- Это Вы обо мне...

Анастагор рассмеялся.

- Возможно, придется потерпеть характер наватаро Туга.

- Я терпелив - с готовностью заметил Ярослав.

- Прошу пройдемте в мой кабинет. Честно сказать сейчас идут занятия, и мы можем оказаться некстати. Я представлю Вас несколько позже, а сейчас вы не против отведать Витрийского.

- Почту за честь...

Они прошли вдоль открытой галереи в личный кабинет Анастагора. Здесь казалось многое встало на свои места. Небольшая комнатка с открытыми дверями в сад и двумя окнами оказалась завалена различными вещами с пола до потолка. Вдоль стен громоздились полки шкафов, наполненные книгами, рулонами пергамента, колбами с реактивами, какими-то предметами непонятного назначения, уложенными в стопы гравюрами, рукописями, отдельными листами с записями и в вперемешку огроменными фолиантами. Все в живописном беспорядке. Огромный стол, кресла занимали бесчисленные книги, ларцы, какие-то приборы. Для того, чтобы дать место Ярославу сесть, пришлось вновь высвобождать кресло от заполнявших его вещей. Когда Ярослав устроился поудобнее, Анастагор извлек из шкафа граненый стеклянный графин, заполненный золотистой жидкостью и такие же рюмки поставил перед Ярославом, наполнил.

- Если честно, - слегка смущенно молвил Архимаг, - для нашей с вами учебы не самое подходящее время...

Ярослав с готовностью согласился.

- Я не тороплюсь...

- Военные действия с Семнаном требуют моего присутствия в армии...

- Вы собираетесь на войну? - Ярослав услыша такие слова оказался крайне удивлен.

- А Вы думаете это все, - маг обвел рукой вокруг себя, - ради чего? Эти пансины академии, башни. Ради нее самой, будь она неладна. В Семнане есть академия и есть маги. И будьте уверены, они не оставят нас в покое. Чтобы защищать армию и Риналь я должен убыть в Аррас не позднее чем через неделю. Путь долгий и следует спешить.

- Куда Вы направляетесь? Если не секрет.

- Секрета никакого нет. В Рахин. Небольшой город на медном пути. Он и выеденного яйца не стоит, кабы не стоял там где стоит, на пересечении путей с севера к Семнану и Аррасу. Кто им владеет, тот может перекрыть поставки металлов в любой город побережья. Сейчас им владеем мы или точнее до сих пор владели. Судьба осажденного Рахина не известна. Его следует удержать во чтобы-то ни стало, иначе Риналь задохнется в тисках нехватки сырья. Вам, как человеку связавшему себя договором с Риналем надлежит отправиться вместе с нами. Вы ученик академии, к тому же воин. Вы нужны нам.

Ярослав вновь был удивлен.

- Я... не ожидал... хотя предполагал нечто подобное. Меня просили реорганизовать отряд Сетх...

Анастагор махнул рукой

- Отряд пойдет вместе с вами в таком виде как есть...

- Но мы абсолютно не готовы..., я даже не знаю, где находится этот город, и какие распоряжения надо сделать для организации выступления.

Анастагор опять отмахнулся.

- Не думайте. Командиры все решат за вас, ваше дело выступить.

Ярослав оказался полностью обезоружен подобной непосредственностью.

- Я даже не имею карты пути.

В ответ Анастагор встал и, подойдя к шкафу, вытащил крупный рулон толстой бумаги. Положил на стол, развернул. Указал пальцем.

- Это и есть карта. Вот здесь мы, здесь Рахин.

Ярослав впервые видел карту Трона. Она вызвала неподдельное любопытство, хотя представляла собой скорее обычный рисунок, чем реальную карту в масштабе. Тем не менее, достаточно подробно на ней были изображены множество рек, населенных пунктов от Агерона на востоке до Марелии на западе. Разглядывая путь предстоящего похода, заметил:

- Возможно Вы позволите мне скопировать эту карту. Путь предстоит долгий, а знаний местности у меня нет.

Анастагор с готовностью согласился.

- Пожалуйста, пользуйтесь, я даже порекомендую вам человека способного быстро сделать список и предложить другие карты.

Разглядывая путь от Риналя до Рахина, Ярослав обратил внимание на некоторые странности пути. Дорога шла вначале вдоль побережья, затем резко сворачивала в пустыню и уходила к Аррасу. Затем, преодолев реку, вновь уклонялась в пустыню. Значительную часть пути можно было преодолеть морем и подняться к Аррасу по реке. Ярослав немедля просил объяснить странность сложившегося положения.

- Если судить по карте, Арраса много легче и быстрее достичь морем. У Риналя огромный флот, чтобы с легкостью переместить отряд Сетх в Аррас, а затем уже двигаться в Рахин. Сколько времени нам придется двигаться сушей до Арраса?

- Более тридцати дней. - недовольно выдавил из себя маг.

- Если плыть морем, уйдет неделя. Это совершенно иной срок.

- Вождь, я ценю Ваши способности как военноначальника, но потребуется много кораблей.

- В порту Риналя многие сотни кораблей стоят в ожидании попутных ветров. Зафрахтовать полтора десятка не составит проблем.

- В море свирепствуют пираты, да и флот Семнана не известно как себя поведет.

- Но я понимаю, открытой войны еще нет, а пираты не отважатся напасть на отряд Сетх. Вещи несравнимые.

Анастагор, казалось, колебался, и Ярослав постарался подтолкнуть мага.

- Давайте плыть морем, это гораздо легче. Мы сбережем силы людей и сможем захватить с собой большие запасы.

Анастагор отрицательно качал головой.

- Променять твердый путь на зыбкую палубу корабля... выбрать непредсказуемую погоду вместо покойного движения знакомым путем я не готов.

Ярослав, казалось, заметил и понял причину замешательства волшебника.

- Вы боитесь моря? - удивленно высказался он.

- Нет, нет, - поспешил оправдаться архимаг, - но непредсказуемая погода, внезапные штормы могут погубить целый отряд. Погибнут люди. Опять противные ветра могут надолго задержать в пути.

Ярослав постарался успокоить.

- Сезон штормов позади и нам ничего не угрожает, тем более, если противные ветра остановят, мы с легкостей продолжим путь сушей. Уверяю Вас, плавание будет быстрым, легким и безопасным.

Но Анастагор отрицательно качал головой.

- Нет, нет, если есть желание плывите сами, а я пойду привычным путем с другими отрядами, назначенными в поход. Им нужны моя защита и руководство. Ну а вам, я дам способного ученика, пусть поможет в море. Ну и Вам, конечно, нужно заручиться поддержкой махесте Тимонома. Если он согласится, вы сможете плыть морем в Аррас.

- Тогда мы можем выступить из Риналя гораздо позже вас, а три недели потратить на подготовку. Этого времени как раз хватит, чтобы привести отряд Сетх в порядок и заготовить все необходимое.

Не желая продолжать разговор, Анастагор спохватился:

- Время сейчас неудачное для представлений, но я могу вам показать академию, пусть и не все, но то, что находится в пансионе Розы ветров.

Ярослав с готовностью согласился.

- Прошу пройдемте в мастерские, это воистину гордость академии Риналя.

***

Они прошли через ухоженный сад в дальний конец поместья к двухэтажному зданию. Когда Ярослав увидел, что здесь находится, то признаться честно был удивлен. Мастерские были действительно - мастерские. И не какая-то ремесленная лавка по изготовлению учебных пособий, скелетов, чучел. Первое, что увидел на столе у мастера - впечатлило тонкостью работы и качеством изготовления. Назначение прибора было неизвестно Ярославу, и он спросил.

- Что это за устройство?

Присутствующий мастер поспешил объяснить назначение.

- Оуна наватаро, - молвил он, - перед вами приспособление для определения местонахождения звезд, планет и святил.

- Особенностью приспособления созданного мастером Койсирой, - не утерпел Анастагор, перебив создателя, - является высокая точность показаний и максимально возможное число задействованных в счислении объектов... Обратите внимание на сложность устройства и множество трудно изготавливаемых деталей.

Прибор действительно состоял из нескольких десятков, а возможно и сотен, зубчатых колес циферблатов, валов и передающих тел. Ярослав ясно представлял, чтобы создать подобное устройство, следовало обладать большими объемами знаний.

- Впечатляет! - молвил вдохновенно-восхищенно, - для создания сего устройства человек должен быть прекрасным астрономом.

- Ха! - воскликнул Анастагор. - Знаний одного человека недостаточно. Лучшие астрономы и астрологи академии в течение десятков лет изучали звездное небо, создавали таблицы движения небесных сфер. Результат их долгого тяжелого труда воплотился в этом волшебном приборе...

- Почему волшебном? - сразу зацепился Ярослав - и какого его прямое назначение.

Ответил мастер Койсира, с уважением и новым поклоном. Разница в положении между хоть и иноземным, но вождем и обычным мастером требовала определенного почтения к званию.

- Прибор еще не вполне закончен, но в некоторых местах будут установлены магические кристаллы и при работе станут излучать свечение, создавая впечатление, законченности и естественности. Вращение циферблатов предполагается осуществлять с помощью сжатых пружин, что должно впечатлить зрителей и тех, кто станет прибор использовать. Назначением является в первую очередь такая наука как астрология, но и любой человек сможет определить с помощью его день недели, число любого года на триста лет вперед и назад. Фазы Лун и Солнц, затмения, положение ближайших светил...

- Достойное применение! - Ярослав с удовольствием хвалил мастера, - Ваше искуство выше всяких похвал. Я обратил внимание некоторые детали крайне трудно изготовить. К примеру, валы и шестерни. Каким образом Вы могли их сделать вручную, это очень сложная и тонкая работа, требуется просто филигранная техника.

Койсира усмехнулся

- Что Вы, вождь, для обработки таких деталей мы используем специальные приспособления.

- А я могу их увидеть?

- Конечно, здесь нет секрета. Пожалуйста, пройдемте в соседнее помещение.

То куда Ярослав попал, представляло собой механическую мастерскую, наполненную столами с инструментами и приспособлениями, но центром всего являлись настоящие станки. Конечно, они были примитивны с точки зрения образованного Землянина. Но для Ярослава человека посвятившего себя искусству обработки металла, в любом случае, все здесь было любопытно. И честно сказать, он даже не представлял когда-либо встретить на Троне нечто подобное. Он быстро разобрался для чего предназначены те или другие машины, какие операции выполняют. Говоря техническим языком Земли, здесь находились: токарно-фрезерный, строгальный, шлифовальный, зуборезный, сверлильный станки. Одним словом, полный набор первоклассной мастерской. Ни Ярослав, ни Станислав, не могли и помыслить себе такого набора, по причине ограничений налагаемых законом переселенцев о нераспространении технологий. Здесь в академии все эти законы шли прахом, превращались в ничто, потому как все это уже есть, существует в реальности. И закон становится законом самоограничения. И единственной причиной его использования, по мнению Ярослава, становится желание Олега удерживать власть в своих руках.

Осмотрев мастерскую, Ярослав обратил внимание на громоздкое устройство, собираемое здесь. С виду похоже на норию.

- Для какой цели эти цепи? - поинтересовался он как бы между делом.

- Это черпатель воды, заказан торговцем Эрисфеем для своего корабля.

- Вы выполняете индивидуальные заказы? - вскинул брови Ярослав.

- Это не запрещено.

- Может Вы мне изготовите подобный станок, - Ярослав кивнул головой на один из присутствующих здесь машин.

- Вы серьезно? - Анастагор и Койсир переглянулись.

- А вот черпатель воды для корабля я закажу вам точно, но не такой конструкции, более простой и надежный. Во время плавания пазы обшивки разошлись и мы не успевали отчерпывать воду ведрами. Черпатель будет нам очень кстати.

В дальнейшем они осмотрели оптическую лабораторию, где изучали свет и делали подзорные трубы. Кабинет естественных сил (физики). Монстрологии, со множеством чучел существующих и вымерших животных. Алхимии, с полками вдоль стен и множеством склянок с реактивами. Кабинет заклинателей, с множеством написанных на стенах слов заклятий. Поднялись на башню, проверить подходящая ли погода для разминки в преобразовании материй. Оказалось слишком влажно и опасно для новичка. Анастогор предложил отложить практические занятия до лучших времен.

- Наш с вами поход еще даст уйму времени и реальные, а не предполагаемые объекты для приложения как моих, так и ваших сил. Не торопитесь, раз за дело взялся Анастагор, он выполнит его, будьте уверены.

Покидая стены пансиона Розы ветров с полигоном Лапсадриона, Ярослав не переставал удивляться. Академия волшебства и магии оказалась совсем не таким учебным заведением, как в прошлом себе он представлял. Это была скорее академия наук Риналя, нежели просто школа магии. Конечно, здесь учили и воспитывали в первую очередь волшебников и знахарей, врачей. Практическая магия, преобразование материй, умение ясновидения, телекинеза, потусторонний мир, демонология, конечно, всегда стояли на первом месте, но науки, в земном понимании, занимали достойное положение. И даже можно сказать преобладали в количестве кафедр. Механика, физика, алхимия, астрология, монстрология, медицина или та ее часть, что не связана с магией - знахарство и хирургия, занимали до семидесяти пяти процентов площадей и не менее половины учителей.

Почему до сих пор не произошло разделение на естественные науки и собственно волшебство, и почему здесь нет гуманитарных наук, Ярослав не знал, но смел предположить иначе и не могло быть. Никто на Троне даже и не сделает подобной попытки, настолько все взаимосвязано. Впрочем, отсутствие гуманитарных наук так же казалось объяснимо для Ярослава. Всю сферу сознания занимала вера, и философия не требовалась. На земле понятие гуманитарной науки так же родилось только в период возрождения, когда жизненный корень европейской цивилизации уже был подрублен, и ее гибель становилась лишь делом времени.

Глава 102

Махесте Ахав принял Ярослава в своем дворце по случаю подписания договора. Если судить по присутствующим гостям и накрытым столам, событие это не считалось при дворе рядовым. Присутствовали Архимаг Анастагор, Лассос - казначей, Пританы города и полтора десятка знатных гамор из клана Тимонома. Леона не было, но Ярослав заметил его физиономию среди лиц ожидающих приема во внутреннем дворе дворца. Сабук Аятид главный нотариус Пританея поднес оригиналы пастор в подарочных резных ларцах. Тимоном лично зачитал текст на языке модонов и спросил наличие возражений. После чего Ярослав приложил палец в соответствующих местах. Следом процедуру повторили Ахав, как человек города, Анастагор как глава академии и Лассос как человек готовый оплачивать содержание учеников. В конце Махесте произнес основные положения статей договора:

- Сим документом наватаро Ярослав, Дхоу народа индлангов, признается полноправным гражданином города Риналь, с отказом занимать некоторые выборные должности Пританея и гамором с земельным владением в двести югеров земли, на срок службы городу Риналь в восемь лет. С зачислением его в академию Риналя учеником.

Сим документом наватаро Анна зачисляется в академию Риналя учеником с денежным содержанием в двенадцать золотых долей в год, с предоставлением ей на срок учебы и службы дома в городе и содержания прислуги и охраны за счет города Риналь в течение срока учебы. Срок службы определяется в восемь лет.

После зачтения и поздравлений со стороны придворных как в адрес Ярослава, так, кстати, и в адрес Архимага и академии. Вероятно прием ученика такого статуса также не был рядовым явлением. По окончании церемоний Махесте Ахав принял Ярослава лично:

- Рад за Вас, Дхоу, почти все ваши пожелания оказались выполнены, но я надеюсь, что не ошибся с выбором. Вы приняли руководство отряда Сетх?

- Думаю Вы уже знаете, Махесте, я нашел Сетх в удовлетворительном состоянии, но разочарован поспешностью, с которой мне советуют выступить в Аррас. Невозможно производить реорганизацию отряда и одновременно вести боевые действия.

- Что делать, - сокрушался Тимоном - поведение противника требует немедленных ответных действий, а Сетх одно из самых боеспособных соединений не может оставаться в стороне. Как бы ни хотелось полностью закончить формирование, но вам следует как можно быстрее выступать в Аррас на поддержку наших частей дислоцированных на границе с Семнаном. Потеря этих союзных нам городов будет тяжким ударом и подкрепления требуются немедленно. Возможно, наш противник длительное время не решиться на активные действия и вам удастся провести задуманную реорганизацию в Аррасе.

- Но, помилуйте, Махесте, в отрыве от основной технической базы - Риналя, реорганизация может стать не только затруднительной, но и вообще невозможной. Она включает в себя закупку и, что самое главное, изготовление совершенно новых видов вооружения и снаряжения и, в конце концов, денег. Где я в Аррасе найду ремесленников и деньги. Лучше вовсе отложить задуманное, а с меня снять бразды правления неполноценной частью.

- Что вам нужно, чтобы провести необходимые работы в срок и все же исполнить нашу идею?

- Во первых, необходимо изготовить двести седел. Я не думаю, что процесс изготовления встретит трудности. В Ринале есть ремесленники, изготавливающие седла для хумма, седла для лошадей лишь разновидность. Следует в срочном порядке разместить заказ и задействовать ремесленников волею главы города.

- Я отдам соответствующее распоряжение.

- Тоже относится и к вооружению, необходимо изготовить новые щиты и пики. В остальном несколько проще. Мечи, шлемы, панцири мы получим со складов. Дополнительные повозки и лошадей так же можно получить достаточно быстро. Если все успеть сделать в течение двух недель, то по приходу в Аррас мы начнем заниматься подготовкой и учебой людей.

- Это долгий срок.

- Тут, Махесте, у меня есть одно соображение. В порту стоит множество кораблей.

- Вы хотите переправить Сетх морем?

- Да, Махесте. Основные силы достигнут Арраса лишь через месяц. Мы задержимся в Ринале на две недели, все подготовим для похода и достигнем Арраса на неделю, раньше, чем туда прибудет армия под руководством Анастарога.

- Это верное решение. В сложившейся ситуации стоит рискнуть. Я прикажу казначею зафрахтовать для вас двадцать кораблей стоящих сейчас без дела. По поводу финансирования и привлечения ремесленников немедленно переговорите с Ласосом.

После выяснения вопросов, связанных с отрядом Сетх, Ахав спросил о более мирных вещах.

- Когда Вы покажите нам свой товар? Слухи ходят самые невероятные.

- Чем верить слухам вы можете увидеть моего коня прямо сейчас во дворе дворца.

Махесте Ахав жестом предложил Ярославу пройти вместе с ним и выразил готовность немедленно видеть Казбека.

- Зачем же встало дело! Давайте увидим вашего коня, о котором столько ходит толков.

- Хочу предупредить Вас, Махесте, Казбек исключительный конь и не продается. Предназначенные к продаже кони по своим свойствам ниже.

- Все же, когда Вы их начнете продавать? - спросил Ахав, выходя под сень галерей.

Ярослав ответил нерешительно

- Предполагаю, завтра кони будут на рынке.

Казбек предстал во всей своей красе, оседланный и нервный от присутствия народа. Он ясно сознавал обращенное к его персоне внимание. Тимоном хотел приблизиться, но Ярослав сдержал Махесте.

- Не стоит приближаться, не безопасно. Казбек нервничает и может вас не понять. Он боевой конь, потому в меру агрессивен.

Ахав сразу понял наличие опасности и жестом предложил Ярославу:

- В таком случае, прошу, Дхоу наватаро, продемонстрируйте нам вашего подопечного.

Ярослав с готовностью поднялся в седло и показал элементы выездки, по мере возможности небольших размеров внутреннего двора. Пустил шагом, рысью, поднял на дыбы и способность Казбека идти боком и пятиться назад.

По завершении выездки спешился и отдал поводья Дрегону, в свою очередь обратясь к махесте Ахаву. Указав на седло Казбека

- Вот взгляните. Двести подобных седел следует изготовить для отряда Сетх в течение недели.

Ахав немедленно жестом подозвал казначея города.

- Наватаро Лассе, обеспечьте Дхоу всем необходимым в указанные им сроки...

- Но...о, Махесте, - пытался возразить казначей, - до меня довели сроки...

- Все должно быть изготовлено немедленно и без задержек, иначе Сетх окажется небоеспособен. Войдите в положение Дхоу и окажите всемерную поддержку...

- Я в курсе начинаний Дхоу, - Ласос всем видом показывал готовность к сотрудничеству. - Сегодня мы с наватаро осматривали предоставляемый наватаро Анне дом в городе, и смею заверить, обсудили все спорные вопросы.

Ахав уже собирался уходить, а Ярослав остаться, но в конце осмелился заметить

- Махесте, возможно Вы уже в курсе нашей ссоры с наватаро Леоном? - Ярослав, казалось, был смущен задаваемым вопросом.

Ахав ответил твердо.

- В курсе и не одобряю поведение вас обоих, хотя не в силах предотвратить поединок. Леон взбалмошный молодой человек, не раз подвергался наказаниям за выходки. Надеюсь Вы сумеете поставить его на место. Вместе с тем, надеюсь дело обойдется без трагедии и серьезных увечий. Ваши с ним жизни для меня важны.

При этом разговоре присутствовал весь двор, внимая каждому слову правителя, потому Ярослав высказал следующее пожелание

- Я не являюсь инициатором поединка и готов закончить дело миром, но поставлен в условия, когда не могу отказаться.

- Я слышал о вашем обещании.

- Под давлением я принял вызов, но прошу гарантий моей безопасности и безопасности моих людей со стороны закона Риналя и Вашей Махесте. Если Леон все же погибнет...

Ахав молчал, выдерживая паузу, а потому Ярослав продолжил.

- ... Мы все же иностранцы, несмотря на полученное мною гражданство, месть со стороны родственников Леона может носить форму преследования моих людей, гражданами не являющиеся. За их убийство закон Риналя не предусматривает наказание. Потому я прошу гарантий с вашей стороны в отношении моих людей и защиты от мести. Если нет возможности предотвратить дуэль, было бы справедливо оградить невинных.

Ахав на слова Ярослава долго размышлял на виду у всего двора, вероятно взвешивая последствия. Наконец решился, согласно кивнул головой - Хорошо! Я даю свои гарантии вашим людям. Если кто-то, - он обвел взглядом публику, - посмеет причинить им вред в связи с поединком, будут иметь дело со мной. К сожалению, я не смогу дать их в отношении лично Вас. Это нарушение традиции...

***

Через некоторое время Ярослав и Ласос осматривали дома в городе.

- У нас есть возможность выбора, - заверил его казначей, - в силу обстоятельств Риналю принадлежит несколько домов в городе, которые могут быть использованы и еще не проданы. Первый перед вами.

Ласос учтиво поклонился и жестом пригласил пройти в дом. К сожалению, Ярослав сразу отверг его, хотя не отказал себе в удовольствии посмотреть. Главное, что не удовлетворяло, это нахождение вне городских стен и низкий статус района, где преобладающее население ремесленники и торговцы. Он ни в коей мере не испытывал предубеждения перед почтенными неоцинтами и мастерами, и в других условиях выбрал бы место жительства именно здесь, среди себе подобных кузнецов и ткачей, но официальный статус вождя требовал и соответствующего местопребывания, если и не во дворце, то во всяком случае в верхнем городе.

Дом мало чем отличался от занимаемого командой Паллады в Пеленах, тот же прямоугольник высоких стен с окнами лишь на втором этаже. Внутренний двор с галереями и второй хозяйственный.

- Дом продан за долги, - услужливо уточнил Ласос, - и бывший владелец теперь живет в пригороде.

Найдя вместительный капитальный склад с запахом красителей и прелой шерсти, Ярослав спросил:

- Похоже, бывший владелец занимался обширной торговлей?

- Торговец шерстью, - заметил Ласос, - бедняге не повезло, корабли попали в шторм и погибли. Пришлось продавать дом очень дешево, что бы обеспечить средствами продолжение дела. Казна города Риналь не могла упустить столь выгодной сделки, последующая продажа принесет значительный прибавок. Но, я вижу, Вы не довольны?

- Действительно, наватаро Ласос, если бы я был просто торговцем, то не ожидал ничего лучшего. Дом всем хорош, обширный и не старый, но покажите мне другой, внутри стен города.

Следующий оказался роскошным дворцом в полукилометре от подножия крепости-дворца Тимонома Риналя. среди себе подобных занимаемых высшей знатью города. Получить во владение такой особняк большая честь, но соседство с надменными аристократами кому хошь испортит жизнь.

Дом, можно сказать, почти дворец, состоял из множества построек, комнат, с внутренними двориками, световыми колодцами, переходами, садами и хозяйственными помещениями, объединенными единой территорией и рассчитанный на несколько сотен жителей. Подобно дворцу в Изумрудной долине, здесь был собственный храм, хуммарий, площадка для игр.

Глядя на роскошь, Ярослав заметил.

- И кто тот человек, который был вынужден расстаться со всем этим богатством. Смею предположить, содержание дома обходилось в копеечку, и хозяин расстался с ним отнюдь не добровольно.

- Вы недалеки от истины, Дхоу наватаро, это пример того, что бывает с человеком, который интересы собственной жадности ставит не только выше интересов народа, но и жизни.

Ярослав понял намек и промолчал, меж тем Ласос продолжал в тон собеседнику.

- Смею предположить, дом Вам опять не нравиться.

Ярослав ответил язвительно.

- Смею предположить, Вы, наватаро, знали об этом заранее...

Следующим оказался неплохой особняк в тихом районе, занимаемом знатными гаморами. Улица имела посадки деревьев, мостовая выложена ровным песочным камнем. Дом имел полтора десятка комнат, пустых, без вещей и обстановки. По своему устройству он мало отличался от себе подобных в городе и был всем хорош. Только Ярослав уже смекнул - Ласос водит его за нос и дом этот даже хуже, чем дом ремесленника вне стен.

- Вы опять недовольны, Дхоу, - скорчил гримасу казначей, - Вам не угодишь.

- Не поверю, что бы у города Реналь имелось только три свободных дома. Не жмитесь, Ласос, показывайте еще...

Как не сопротивлялся казначей, но был вынужден показывать все имеющееся раз за разом, когда Ярослав отказывал брать дом. В конце казначей взмолился:

- Помилуйте, наватаро, мы осмотрели шесть домов, принадлежащих городу, Вы все недовольны. День уже прошел, и вечер клонится к ночи.

- Если есть, что показать, показывайте, - требовал Ярослав.

Наконец, когда стемнело, они посетили очередной седьмой по счету дом, под названием: "Дом роз". Ярослав сразу заметил его особенность. Во первых Ласос не хотел показывать ранее, во вторых двери открыла прислуга и первое впечатление такое, что хозяева где-то рядом во внутренних покоях. Обстановка на местах, все чисто прибрано, с кухни идет приятный запах. Да и сам дом представлял собой добротную постройку, с внутренним двором и конечно роскошным садом. После осмотра нашли хумарий, правда пустой, но обширный, из животных здесь только ослик хрумкал овес. В доме сохранилась не только мебель, обстановка, но и прислуга и многочисленные запасы. Даже в спальнях стояли заправленные кровати и ночные кувшины под пологом.

- Ну что, наватаро Ласос, надеюсь, Вы догадались, что я выберу?

- Догадаться нетрудно, - усмехнулся казначей, - а Вы хитрый, Дхоу, и только представляетесь простачком, - в скользь заметил Ласос.

Ярослав не ответил на это утверждение, лишь злорадно усмехнулся. Вопросы с финансированием перевооружения отряда Сетх были решены в ходе их с Ласосом поездки, и Ярослав получил заверения в оплате всех заказов и фрахте кораблей. Казначей, конечно, скрипя сердцем, но дал добро, что во многом развязывало руки.

***

С утра следующего дня Ярослав, как и обещал, присутствовал на торгах. Народу собралось порядком, да и лошадей на рынке набралось не в пример предыдущим дням. Все хотели увидеть нечто чрезвычайно захватывающее, но, к сожалению, сенсации не получилось. Увидя предложенных Ярославом лошадей, народ разочарованно вздыхал, узнавал непомерную цену и уходил. Да, товар был крупнее местных пород, но обычные крестьянские лошади. В них не хватало той породистой стати, которая так ценилась в Казбеке, Ласке или Соколе. Казбека никто не отказался бы купить, но конь не продавался, да и за случку Ярослав просил очень высокую цену.

Народ быстро рассосался, и по причине всеобщего разочарования не было куплено ни одной лошади, как у Ярослава, так и местных торговцев.

- Из торговли вышел пшик, - разочарованно констатировал Бомба, приставленный присматривать за лошадьми и охранять.

- Еще не вечер, - ободрял его Ярослав, глядя, как очередной клиент, узнав цену, покидает рынок.

Появился Нелей. Они с Ярославом сегодня собирались следовать в поместье. Осмотрев лошадей, молодой гамор не скрывал разочарования.

- Я понимаю, что лошади сильны и назначены для иных целей, чем наши легкие породы. Им удобнее тянуть за собой плуг земледельца, чем колесницу гамора. Вы продаете рабочую породу лошадей, но просите цену за парадную.

Ярослав не согласился:

- Простите, наватаро Нелей, но я сознаю ценность рабочей лошади, в большей степени, чем призовой или скаковой. Основа лично вашего хозяйства, земледельцы и крепкие рабочие лошади здесь даже важнее, чем боевые.

- Но все же это не сравнимо.

- Кто понимает смысл экономики, меня поймет. Если в день на двух быках земледелец поднимет четверть югера пашни, то на одной только кобыле нашей породы пол югера и даже более. Представьте себе, Нелей, сколь это важно даже для лично вашего хозяйства...

- Конечно, если десяток таких лошадей.

- Дак будьте благоразумны. Я не призываю Вас лично покупать, но через десять лет у Вас будет десять сильных лошадей или Вы предпочтете остаться с быками. Хозяйство ваше даст в два раза больше прибыли, а люди получат облегчение в труде. Согласитесь, стоит заплатить крупную сумму один раз, чтобы в последствии получить серьезные изменения в хозяйстве.

Их разговор слышали некоторые из посетителей рынка и многие соглашались с доводами Ярослава.

* * *

Сборы оказались недолги и на двух колесницах и пятеро верховых вместе с Ярославом они убыли в поместье. Путь предстоял неблизкий, но за день, по словам Нелея, было можно обернуться.

Поместье, назначенное в кормление Ярославу, отстояло от города Риналь примерно пятьдесят верст на восток вдоль побережья и к полудню они были уже на месте. Проезжая ухоженными полями, Ярослав обратил внимание на ландшафт окрестностей Риналя. Обычная проселочная дорога здесь не имела колеи, столь обычной для России и явно обозначенной в Изумрудной долине. Каменистая почва, голые осыпи ближайших холмов и исушающее солнце делали земледелие в здешних краях тяжким трудом. Посевы зерновых выглядели жирными, мясистыми, но сгорбленные спины земледельцев на полях серыми пятнами отражались на зеленеющей глади. Здесь и там виднелись хижины, жалкие, глинобитные постройки людей приносящих основной доход государству. Иногда попадались добротные дома свободных крестьян или небогатых землевладельцев - гамор.

На пороге усадебного дома гостей встретил староста деревни Фокий, пригласил в дом отведать немудреной крестьянской пищи. Оба к полудню изрядно проголодались и с удовольствием приступили к трапезе. В разговоре выяснились некоторые особенности положения дел в поместье.

- После лишения нашего господина прав, а было это три года назад, все произошло так неожиданно, - добродушно рассказывал Фокий, - что находящиеся под началом хозяина землевладельцы предпочли из страха перед наказанием бежать. Собрали пожитки, посадили семьи в колесницы и исчезли в неизвестном направлении. Преступления хозяина оказались столь велики, что никто из его подручных не ожидали милости от главы города. Тем более многие, если не все, были в курсе тех темных дел, замышляемых хозяином. Простые земледельцы до сих пор помнят тайные сходки, устраиваемые в доме, и неизвестных личностей, посещавших поместье, а то и проживавших здесь.

- В чем же заключалось преступление? - любопытствовал Ярослав, но староста отнекивался.

- Куда нам несведущим знать, в чем господин провинился, мы простые земледельцы и не суем нос в чужие дела, но после ухода гамор никто не пожелал принять над нами покровительство, потому, уважаемые господа, простите нас неразумных, если вели хозяйство по своему разумению.

- Это действительно так? - поинтересовался Ярослав, - впервые слышу, что бы никто из богатеев не наложил руку на оставшееся без хозяина имущество.

В ответ Нелей согласно кивнул головой.

- Мало кто в курсе дел этого поместья, так что, Дхоу, Вы можете смело вступать во владение. Вероятно за прошедшие три года, у вас, староста, скопилось немало средств, раз полученную прибыль некому было передавать, - хитро заметил Нелей, которого с собой взял Ярослав специально для того, чтобы он помог в налаживании хозяйства и дал рекомендации.

- Да, господин, - низко поклонился староста, - выплаты некому было передавать. Потому мы использовали средства от продажи зерна на нужды поместья и общины. Деньги, что хозяин, обычно, передавал в пританей в виде налогов, мы исправно вносили и не имели недоимок.

- Похоже, за эти года Вы изрядно обогатились за счет отсутствия хозяина, - строго указал Нелей.

- Что Вы, господин, - низко кланялся староста, - по первому требованию нового хозяина мы внесем соответствующую сумму.

Затем Нелей обратился к Ярославу:

- Если судить по размерам наделов, годовой доход поместья может быть исчислен в шестьдесят серебреных долей. Так что Вы можете смело требовать с этих разбойников сто восемьдесят долей и при этом они не разорятся.

Ярослав лишь согласно кивнул головой.

- Сколько колесничих содержал прежний хозяин? - строго спросил Нелей, сдвинув брови и делая вид, что гневается.

- Десять, - с деланным испугом сообщил староста.

- Значит с вас еще шестьсот долей...

Теперь уже лицо старосты выражало испуг подлинный и неподдельный.

- Но я рекомендую вам, Дхоу, не нанимать колесничих сразу. - со знанием дела советовал Нелей, - Содержание такого количества воинов дорого обходится. А махесте Ахав не требовал с Вас в обязательном порядке выставить людей. Как это требуют, например, мои обязанности. Наймите двух, трех колесничих и то не сейчас, а через полгода и пользуйтесь средствами, полученными от поместья в полную силу. И Вы будете довольны и арендаторы. Если сказать по секрету, мое поместье рассчитано так же на десять колесничих, но тем или иным способом я сумел сократить их число до пяти, и не жалею.

Ярослав был удивлен подобной откровенностью и предприимчевости землевладельца.

После того они вмести обследовали запасы и имущество. Оказалось, селяне беззастенчиво пользуются имуществом бывшего хозяина и господский дом почти пуст, не считая колесниц и вооружения. Кони давно проданы и на деньги куплены скот, быки, запасы зерна. Сразу бросилось в глаза, что по запасам продуктов, зерна, инвентаря местные земледельцы резко отличаются от своих соседей. Ухоженные дома, Ярослав и Нелей заглянули в некоторые из них. Справные быки, новенькие повозки во дворах, веселые сытые лица. Если выразить впечатление, произведенное на них приездом нового хозяина, то оно будет крайне неблагоприятным. Всем понравилась вольная жизнь, теперь же следовало вновь сувать голову в ярмо.

Несмотря на рекомендации Нелея, Ярослав не захотел изымать все средства, полагающиеся в качестве дохода за три года. Он не хотел будоражить людей и строгость обращения Нелея с арендаторами его несколько коробила. Перед возвращением в Риналь Ярослав объявил старосте и его ближайшим помощникам:

- Считаю возвращение недоимок за три года преждевременным. Община должна собрать в течение двух недель и передать мне недоимки за последний год в сумме двести шестьдесят серебреных долей или шестьдесят пять золотых. Думаю, нечто подобное у вас есть в запасе или легко сможете собрать. Остальные недоимки разрешаю использовать по собственному усмотрению, но иметь в виду, что даны они вам в пользование на время и хозяин может потребовать назад. Потому не делать неразумных трат, не приносящих прибыли ни общине, ни вашему хозяину.

Нелей, видя столь благодушное отношение Ярослава к селянам, лишь снисходительно усмехнулся.

Глава 103

По возвращении в Пелены, они застали в хумарии нового жителя. Оглашая постройку звонким ревом, здесь с утра обосновался хумма Таг (Таг - родовой князь) подарок Нелея Ярославу. Весь табун соседей он быстро свел с ума. Кони и лошади бились в своих стойлах, а хитрый хумма требовал и требовал к себе внимания. Казалось, ему даже очень приятно пугать лошадей, когда те начинают беспокоиться, рвать удила и делать попытки сбежать из хумария. Молодой хумма явно веселился. Но к вечеру здесь появился Казбек, конь, как и оставшийся в Изумрудной долине Хитрец, не из тех, кто встречает вызов бегством. Не успел Ярослав ввести Казбека в стойло, как конь почувствовал хумму и услышав веселый звонкий рев, прижал уши и издав дикое надсадное ржание, встал на дыбы. После такой демонстрации решимости молодой хумма опешил. Однако Казбек, показав один раз свою силу, не реагировал на подначки и стоя в стойле, спокойно хрумкал овес.

Тем не менее Ярослав отметил про себя, что Казбек не боится хумма, несмотря на бовни, и если его послать в бой не струсит и не свернет. Он немедленно просил Нелея и воспитателя хумма раба Гистия провести занятие. Несмотря на позднее время, организовали выезд на маневренное поле отряда Сетх. Здесь в присутствии большого стечения народа, в основном, колесничих и возниц отряда, провели опытные учения между Тагом и Казбеком. Ярослав поставил целью этих учений выработать привычку к хумма, чтобы конь не пугался близости агрессивного животного и его рева. Еще более важным считал научиться им с Казбеком, так маневрировать в бою, чтобы избежать острых бивней хумма.

Неожиданное прибытие Ярослава в отряд в позднее время и странные учения вызвали неподдельный интерес Фесала и командиров отрядов и, хотя Ярослав не отдавал прямых указаний и, несмотря на неурочное время, колесничие вывели на поле своих хумм и присоединились к занятиям.

Чтобы неловкий Таг не покалечил, на Казбека одели его жесткую попону. Затем Ярослав и Нелей имитировали поединок, при котором хумма пытался поразить коня, а Нелей с помощью обычной жерди - Ярослава. В свою очередь последним приходилось несладко. Таг бил Казбека в бок, пытаясь поднять жестко закрепленную попону, а Нелей раз за разом пытался поразить Ярослава, но почти на сто процентов попадал в подставленный щит. Ярославу приходилось одновременно управлять конем, помогая ему избегать бивней Тага, одновременно защищаясь от Нелея. Тем не менее, ни тот ни другой не могли серьезно поразить ни того, ни другого. Видя хорошую защиту коня Таг ярился, стремясь перейти от простой игры к убийству, но Нелей всякий раз осаживал хумму, и бил его рожном по морде, когда тот был готов переступить грань. В свою очередь Казбек, видя безнаказанность, стал агрессивен и при случае кусал Тага в обнаженный бок и круп. Болезненные укусы дико ярили хумму.

На фоне плотной защиты Ярослава и Казбека, Таг и Нелей оказались беззащитны в первые мгновения схватки. Ярослав раз за разом поражал хумма в грудь длинной жердью, еще до того как Таг успевал сблизиться с Казбеком. После чего Ярослав давал коню шпору с правого бока и быстро усвоивший смысл маневра конь резко уходил в сторону от столкновения с клыками. Затем он естественным образом начинал кружить просто стараясь убежать от хумма, Таг догонял и схватка заканчивалась предполагаемым поражением коня и человека.

Казалось Ярославу легко направить жердь на человека-противника, но он опасался нанести Нелею увечие, как и другие всадники хумма, не имеющему щита. Да и в спарке: хумма - всадник Ярослав считал главным своим противником опасное животное.

Занятия продолжались до тех пор, пока Казбек не устал таскать тяжелый доспех. Его хватило на четыре поединка и он выдохся окончательно. С Казбека сняли попону и дали отдых. Умный Таг остался очень недоволен исходом дела и долго и заунывно ревел в сторонке.

- Оуна наватаро, - уверенно обратился Нелей к Ярославу после окончания учений, здесь же присутствовали все командиры Сетх. - Ваше мастерство всадника достойно самых высоких похвал. Я даже не мог предположить, насколько уязвим вместе с Тагом и, что простая попона надежно защищает коня от клыков хумма...

- Не надо преувеличивать, как мои способности, так и результаты боя, - Ярослав был сдержан как в словах, так и выводах. - Несмотря на некоторые успехи, все четыре схватки закончились именно вашей победой.

- Вы не разу не направили жердь на меня, Дхоу, я благодарен за бережное отношение к моему здоровью, но смею предположить, в реальном бою я бы уже был мертв.

- Возможно, дорогой мой Нелей, но Таг без всяких сомнений отомстил бы за Вас.

Фесал осмелился обратить внимание Ярослава на его людей и хумм.

- Возможно, разработанная нами тактика способна более эффективно справиться с хумму.

В этот момент колесничие отряда Сетх демонстрировали командирам схватку верховых и хумма с использованием одних луков. Всадники кружили вокруг животных, постоянно уварачиваясь от их клыков и держась на расстоянии и осыпая их тупыми стрелами. Стрелы хоть и тупые, но били хумма нещадно, от чего несчастные животные сильно сердились, при каждом попадании резко вскрикивая.

- Вижу ваша тактика изрядно хороша, - похвалил командиров Ярослав, - в бою так и надлежит действовать, но к сожалению в поединке у меня не будет лука, только копье.

- Мы одобряем ваше решение наказать жестокого придворного выскочку, - все командиры отряда согласно закивали головами, - но позвольте совет, Дхоу?

- Без сомнения, Фесал. Говорите не стесняясь.

- Возьмите на поединок более длинное копье, чем те жерди, что Вы использовали сегодня.

- А разве правилами не установлено, чтобы копья были одной длины?

Присутствующие отрицательно замотали головами, и Нелей уточнил.

- Вы можете взять то оружие, какое пожелаете, исключая метательное, тем более я смею предположить, в поединке все же будет участвовать Казбек, а не Таг.

- Вы верно мыслите, наватаро Нелей, из меня плохой хумарий, а с Казбеком больше шансов на победу, конь чувствует мои желания и смело повинуется без страха и сомнений. Таг молод, неопытен, импульсивен, он не поймет меня, если ситуация осложнится и уйдет за рамки стандартной, да и привыкнуть друг к другу мы не успеем за оставшееся до поединка время.

- Вы можете отложить бой, - уверенно посоветовал Фесал.

Ярослав ответил твердо:

- Могу, но не стану... Чувствую, что готов сразиться...

***

Глубокой ночью усталые Нелей и Ярослав возвратились в город. Прощаясь, Нелей неожиданно заметил:

- Наша с вами схватка, Дхоу, кое чему меня научила... Придала уверенности мнению большого будущего у коня, нежели хуммы.

Ярослав качнул головой отрицательно.

- Пока ничто не ясно. Хумма прекрасное боевое животное и списывать еще рано. И не конь похоронит хумма...

Нелей удивился:

- А кто же?

- Пехота.

Гамор саркастически усмехнулся.

- Эти жалкие мужланы?

- Да, Нелей, - уверенно подтвердил Ярослав, - у хумма есть одно достоинство, которое является одновременно недостатком. Хумма слишком умный!

- Ум недостаток?!

- Да, мой друг. Не может хумма избавиться от страха смерти, идя на ряды направленных в его грудь копий. Да и в бой он идет не столько по агрессивности, сколь из желания угодить хозяину и воспитателю, доставить им удовольствие. Потому, при случае пуглив. Потому и предпочитают военноначальники посылать хумма против хумма, а не на пехоту. Твердая, хорошо вооруженная пехота с легкостью остановит хумма и перебьет всадников.

- Значит будущее за пехотой?

- Да, Нелей... Почему думаешь я первым делом объявил набор в отряд Сетх именно пехотинцев...

- Как пехотинцы будут преодолевать огромное расстояние пустыни пешком? Колесничие и хуммы горазда более маневренны.

- На лошадях и повозках. На каждых двух пехотинцев - конь. Причем простой не породистый, но сильный и выносливый. Пехота быстро сравняется в маневренности, как с хумма, та и колесницами и станет царить на поле боя. Кто первым это поймет, тот и будет держать власть в своих руках.

В самом конце разговора Нелей, как бы между прочим, заметил:

- А я, пожалуй, куплю лошадь вашей породы, пусть это стоит моей семье пятьдесят золотых, но я не хочу упускать шанс...

Ярослав усмехнулся

- Я знал, Нелей, что Вы поймете их ценность. Скоро поймут и другие, но купить будет уже нечего. Все они будут принадлежать махете Ахаву.

* * *

Переселение в Дом роз состоялось спустя несколько дней после его показа, хотя разместиться здесь смогли не все. Значительная часть команды Паллады осталась в Пеленах. Не считая себя, Ярослав разрешил жить в городе только близким людям. Даже охрана размещалась временно, и большая часть лошадей, так же осталась в пригороде. Причиной подобного разделения стало, отсутствие желания раздражать соседей - состоятельных землевладельцев.

В первый день переселения выяснилось интересное обстоятельство, ярко характеризующее местные нравы. Когда Ярослав, в преддверии предстоящего поединк,а на новом месте, мастерил для боя сарису, специальное очень длинное копье, в доме появился незнакомый человек, заявивший, что он притан района Афиней и обязан вести учет жителей. Так как в их районе Ярослав новенький, следует внести в списки всех проживающих в доме людей, рабов и животных. Вполне законное желание властей знать кто собственно живет в городе не вызвало возражений, хотя во время переписи возникло одно неприятное осложнение, ранее не предполагаемое.

Юлю и Анну Афиней не знал как вписать. В отчетности не имелось такого понятия как подруга хозяина дома.

- Подруге, какой бы она близкой не была, следует числиться по месту проживания родителей или родственников, подобно вашей племяннице. Вы хозяин, девица Анна шести лет ваша племянница.

- Но если у них нет родственников, они сироты?

- Должен быть назначен опекун. Обратитесь в Пританей, им назначат опекуна и вовсе не факт, что этим опекуном станете Вы. Пританы города тщательно соблюдают приличия и не позволяют взрослым одиноким женщинам жить под одной крышей с мужчиной. В отношении девицы, записанной как ваша рабыня Ноки, хочу предупредить. Я сам Гамор и владею рабами, но не дай Вам бог использовать молодую рабыню не по назначению, то есть не для работы по дому. Ну Вы меня понимаете...

- Вполне, наватаро Афиней...

- Если узнают ваши соседи, а в особенности, их сварливые жены, донесут в пританей и у Вас отнимут рабыню и присудят крупный штраф. Кстати то же самое относится и к тем, кого Вы называете подругами. Незаконное сожительство строго карается. Это у Вас там, в варварских северных лесах можете делать, что заблагорассудится, а здесь в культурном городе будьте добры соблюдать порядки и приличия.

- Что же мне делать в этом случае? - Ярослав действительно не знал как ему поступить и просил совета. Афиней тоже был человек, мужчина и участливо предложил.

- Женитесь. Наши законы позволяют жениться несколько раз...

- Но по нашим законам мужчина имеет право только на одну жену.

- По-моему, глупый закон. А если женщина окажется бесплодной, что же так и умирать бездетным?

Ярослав развел руками

- Развестись.

- Еще глупее. Зачем же жениться, если разводиться. Семьи создаются на небесах и развод возможен только в редких экстраординарных случаях. Я бы Вам посоветовал, как человек опытный в жизни, не наживать себе неприятностей. Заведите себе честную, добрую семью. Даже если этот брак будет фиктивным, он избавит Вас от пересудов. А если нет, я буду вынужден доложить в пританей города.

Подобные заявления ответственного чиновника огорчили домочадцев Ярослава. Порядки Агерона и Изумрудной долины были гораздо демократичнее, хотя сплетнями и там могли извести кого угодно. После обсуждения в узком кругу получило преобладающее большинство мнение, что во избежание неприятностей Ярославу следует жениться на Анне и Юле на обеих одновременно, тем более, что брак этот не имеет значения для землян, а близкие отношения всей троицы давно известны. После болезни Юля исхудала так, что ее положение стало всем заметно, хотя народ понимающе помалкивал. Пересуды в команде Паллады в отношении вождя считалось, чуть ли не преступлением, а его женщины вне предосудительных подозрений.

В результате обращения в храм было назначено сразу две церемонии бракосочетания на ближайшие благоприятные дни, по меркам храмовых астрологов. Оставалось только ждать. Впрочем, Афиней остался доволен, и внес в список жильцов Дома Роз имена девушек как невест хозяина.

***

Поединок с Леоном готовился долго и тщательно. Ярослав не назначал конкретной даты пока не стал уверен в исходе схватки хотя бы на половину. Учения проводились несколько раз, в том числе и только с хумма. В конце концов затягивать развязку становилось неприлично и день был назначен. Так сложились обстоятельства, что выпадал он на местный праздник ровнехонько через три недели после прибытия Паллады в Риналь, а еще через неделю Ярослав обещал Тимоному убыть в Аррас с отрядом Сетх.

Для поединка выбрана ровная площадка рядом с западными витрийскими воротами, ведущими как раз в Пелены. Если учесть, что новый дом Ярослава находился тоже не далеко от ворот Витри, то все действие должно было развернуться по соседству. В назначенный час противники прибыли к месту поединка и готовились в расположенных напротив друг друга лагерях. Люди Ярослава разбили несколько палаток и шатров, обнесли лагерь поясом из раскрашенной парусины, чтобы никто из зрителей не мог видеть, что происходит внутри. Шатры, палатки, пояс, все предоставила семья Нелея, неизвестно по каким причинам давно имевшая зуб на Леона и жаждавшая мести чужими руками.

Здесь за парусиновой преградой собралась почти вся команда Паллады. Большинство матросов хорошо вооружены, все ожидали провокации со стороны врагов и были в готовности. Здесь в большой палатке отдыхал Таг, издавая веселые трубные звуки. В другой стоял расседланный Казбек, ожидая боя. Хотя все в окружении Ярослава уже знали, что на поединок выйдет конь, хумму взяли в качестве объекта способного ввести противника в заблуждение.

Действительно, большинство зрителей не подозревало о особенностях схватки и пришло поглазеть на обычную драку гамор. Множество народа обступило огороженную крепкими столбами площадку и еще больше занимало окружающее поле, здесь в виду интересных событий многие торговцы развернули лотки, и поставили столы, продавая, в основном, готовую снедь, вино и мелкие товары. Городская стена, в непосредственной близости которой все и происходило, оказалась, как гроздями винограда усыпана людьми, желающими видеть бой хумм. В общем, следует заметить, событие оказалось неординарным.

Тимоном прибыл к воротам Витри, выдержав положенную знатному человеку паузу, в течение которого его все ожидали. Народ слонялся без дела, торговцы бойко зазывали покупателей, поединщики ждали. По мнению Ярослава, все происходящее более походило на ярмарку или цирковой балаган. Он с утра был в дурном настроении, раздражителен и крайне не доволен задержкой, вызванной отсутствием махесте Ахава. Казбека, да и его самого следовало снаряжать, но держать час в такую жару коня и человека в доспехах, верное дело проиграть бой.

В конце концов Тимоном прибыл, занял место на предназначенном ему кресле, откуда хорошо видно поле, и разрешил поединок. Теперь Ахаву пришлось ждать Ярослава, потому как тот снаряжался неспешно, со знанием дела. Наконец и эта задержка закончилась и поединщики выступили на поле.

Леон, в сверкающих полированной бронзой доспехах и шлеме, восседал на не молодом хумме по кличке "Волк" - о чем было объявлено народу. Хумма этот худощавый, с седеющей короткой шерстью, даже на вид был опытным воином, спокойным, уверенным в себе. Леон вооружен обычным для всадника копьем примерно десяти футов длины и мечем спата. Сбруя хуммы тяжелая и грамоздская не представляла защиты животному.

Ярослав выехал из скрывающего его шатра на пару минут позже Леона, когда начали стихать рукоплескания и громкие возгласы в адрес известного воина. Вооружен он был примерно так, как в битве на побережье, то есть поверх попоны Казбек защищен броней из крупных чешуек, называемой землянами катафрактой. Сам облачен в полный пластинчатый доспех и шлем-армэ. Из вооружения двуручный меч-бранк и сарисса, изготовленная Ярославом накануне, специально для этого боя. Копье это представляло собой тонкую прочную жердь семиметровой длины с тяжелым бронзовым подюком и тонким острым наконечником.

Противники тихим шагом вышли на линии, и со стороны Тимонома последовала команда начать схватку.

Видя перед собой амрита, а не человека Леон рожком ударил Волка по короткому хоботу, приказывая дать голос и испугать коня. Местные породы лошадей как огня боялись хумм. Волк взревел злобно и протяжно.

Ярослав натянул удила, не позволяя Казбеку проявлять себя и выходить из повиновения. Конь всхрапнул и промолчал, продолжая усиленно бить копытом землю. Опустил голову, злобно выгнул шею, предчувствуя близость боя и смерти. Он понимал, сейчас не ученья и все происходит всерьез.

Всадники послали своих животных вперед почти одновременно. Хумма издал звук похожий на клекот и быстро с шага перешел на бег, вытянув вперед голову и ощерив все свои четыре бивня. Казбек без разгона тремя тяжелыми прыжками перешел в галоп, сразу целя пройти мимо хумма. Конь так и забирал вправо во время скачки, стремясь избежать ощутимого удара бивнями в бок и давая Ярославу свободу действий для нанесения решительного удара. Он прекрасно понимал кто в их паре боец а кто транспорт.

Леон подгонял Волка ударами рожка в левой руке по крупу, в правой руке он высоко над головой воздел копье, чтобы как только конь со всадником будут в зоне досягаемости поразить врага.

В свою очередь Ярослав кроме тяжелого рыцарского доспеха прикрывал себя и Казбека большим щитом, по размеру сравнимый с павезой и по мысли Ярослава предназначенный не столько прикрыть их от копья Леона, сколько от бивней Волка. Сарису он держал не так, как держит ее всадник, то есть как пику - кистью, а по рыцарски, зажав подмышкой. Он устремил острие сарисы на левую сторону от шеи коня, рядом со щитом и целил в грудь бегущему на встречу хумме.

Пробежать семьдесят метров разделяющих противников составило секунды и хумма даже не заметил тонкого острия направленного в его могучую грудь. Зверь стремился ударить коня и просто не замечал каких-то там палочек. В отличии от Волка, Леон ясно понимал опасность, но сделать ничего не мог. Он не знал как следует поступить в этом случае, копье его было намного короче и достать врага раньше, чем он поразит хумма, он не мог. Оставалось уповать на то, что враг промажет или рана не окажется серьезной.

Последнее Ярославом четко сознавалось, и он строго вел острие в грудь хумме, наклонив сарису ниже к земле, точно на уровне сердца зверя. Он был даже готов выдержать последующий удар бивней в бок Казбеку, если прицел останется верен. Так все и произошло.

Тонкая игла сарисы прошила тело Волка, а Казбек не успел увернуться от бивней опытного в боях зверя. Удар оказался настолько силен, что мог бы свалить с ног любого коня, но учения не прошли даром, в последнее мгновение Казбек успел увернуться и удар пришелся не в бок и ноги всадника, а в защищенный броней круп. От удара Казбека сшибло в сторону, он потерял равновесие и почти рухнул на землю, но в какой-то момент выровнял падение и одним тяжелым надрывным прыжком ушел в сторону от падающего без чувств Волка, пронзенного сарисой в самое сердце. Как на учениях широким галопом бросился прочь и обратил внимание на поверженного врага только, когда его заставил остановиться Ярослав.

Волк лежал без движения посреди ристалища, уткнув морду в землю и оставив на ней след мощных бивней. Так в мгновение погиб могучий и сильный хумма. Народ, заполняющий поле вокруг площадки, будто оцепенел, никто не мог поверить увиденному, как всадник расправился с хумма с такой беззаботной скоростью. Хотя схватки хумм не были длинны не более двух-трех минут, но это выходило за любые рамки. Даже Тимоном Ахав вскочил на ноги и на секунду остолбенел, вглядываясь в тело поверженного животного. Всадник барахтался, делая попытки покинуть прижавшее седло.

Леон быстро справился с неожиданно постигшей трагедией, выбрался из под прижавшей крестовины луки седла и с обнаженным мечом ожидал развязки поединка. Он ясно сознавал - шансы еще не потеряны, тело Волка послужит защитой-преградой, и всадник не сможет так просто растоптать его. Леон подобрал оставленное в момент падения копье и теперь был готов биться пешим. У него просто не было другого выбора, как с помощью копья остановить врага.

Ярослав потерял сарису сразу в момент удара. Теперь в его руках оставался обломок метра два длиной, и он мог воспользоваться им, благо, что подток остер не хуже наконечника. Он приметил желание Леона продолжить бой пешим и, прикрываясь телом Волка не дать себя атаковать сходу. Действительно, хумма достаточно массивен и, если они с Казбеком попытаются перемахнуть через него, то будут уязвимы для копья Леона. Кружить тоже можно долго, но главное за боем наблюдает толпа, и ее сочувствие сразу обратится к Леону, чего Ярослав допускать не хотел. Оставалось принять пеший бой.

Ярослав спешился, отбросив в сторону обломок сарисы, щит и вынув бранк - наступал без тени колебаний решительным шагом.

Если сравнивать личную защиту поединщиков, то можно заметить, что всадники хумм имели доспех по своей прочности не уступающий броне Ярослава. Прочный, остроконечный шлем с чешуйчатой бармицей, оставлял не защищенным только лицо, а доспех, состоящий из плотной тканевой основы, с нашитыми стальными чешуйками, спускался до середины голени. Подобная надежная защита придавала Леону уверенности в своих силах и, не будучи пешим воином, возможность с успехом противостоять такому человеку как его враг. По местным традициям, считающимся амритом, то есть не человеком, а механическим устройством - машиной или големом. Вступая в пеший бой и не прося пощады, Леон смело рассчитывал на свои силы и, если не победить, то дорого отдать жизнь.

Первый выпад произвел Леон, копьем в бедро противника, целя между пластин. Ярослав не стал уворачиваться или отбивать, острие, скользнув по броне остановилось и он немедленно перехватил его, молниеносно перерубив древко пополам.

Леон со злостью отбросил бесполезный обрубок, выхватил меч и немедленно атаковал. Последовал град ударов, которые Ярослав отбивал бранком, взяв его как жердь, левой рукой за лезвие. В какой-то момент могло показаться, что инициатива схватки перешла к Леону, его враг только защищался и даже отступил, сделав в ответ неуклюжий выпад острием меча, но Леон легко отскочил. Неожиданно бранк описал кривую дугу вправо, его лезвие незаметной молнией сверкнуло где-то у самой земли. Леон делал очередной секущий удар справа сверху в третью четверть, способный перейти и в во вторую и в правый, как неожиданно споткнулся, и с каким-то стоном удивления полетел на землю.

Ярослав уклонился назад и влево, давая место и падающему человеку и свистящему удару. Спата даже не коснулась брони, Леон рухнул на жухлую траву, с тупым надсадным воем, его стопа в дорогой изящной сандалии, валялась в стороне, а из перерубленных артерий обрубка ноги тугой струей хлестала кровь.

Ярослав не посмел добить и так уже покалеченного врага, которому оставалось жить несколько минут, если не будет остановлена кровь. Он сделал три шага в сторону замерших зрителей. Требовательно выкрикнул:.

- Помогите ему! Иначе он сейчас умрет!

Наиболее быстрая реакция последовала со стороны подручных Леона. К нему подскочили друзья и быстро наложили на обрубок ремень. После чего раненый потерял сознание.

Ярослав в эти минуты не знал, что делать, адреналин все еще клокотал в груди. Он, положа бранк на плечо, прошел в сторону трибун и недоуменно взирающего на происходящее Ахава.

- Прошу прощения, Махесте, - хрипло выдавил Ярослав, - но мне не удалось избежать увечий.

Круглые глаза Тимонома не понимающе хлопали веками, он молвил первые пришедшие на ум слова:

- Я не думал...что все так закончится...- и через паузу. - Вы опасный человек, Дхоу...

- Прошу меня простить, - Ярослав сделал глубокий поклон и понимая, что он здесь более лишний, зашагал в сторону своего шатра, где его встретили с тихим восторгом.

Часть 13. Рахин

Глава 104

Появление эскадры Ярослава в Аррасе вызвало большой переполох. Боевые галеи сопровождения бросались в глаза, а назначение всего отряда как перевозящего крупное военное подразделение, не могло укрыться от взоров сторожевых постов на морском побережье и на реке. Казалось, вся армия Риналя удостоила своим вниманием Аррас и берега реки Моро, но к глубокому разочарованию обитателей города, живущих под угрозой вторжения врага, это оказался лишь отряд Сетх. Ожидания Ярослава предполагали по прибытии найти здесь армию Риналя во главе с Анастагором, но сбыться им оказалось не суждено. Несмотря на недельную задержку в отплытии и сложности в управлении эскадрой, вызвавшие дополнительную трату времени, пятитысячный контингент Архимага все еще тащился пустынными равнинами Витри и Гландира.

По словам наватаро Сатрана командира расквартированного вблизи границы с Семнаном отряда колесничих Рамон, и призванного ценой своей жизни защищать Аррас до подхода основных сил. Армия Анастагора должна прибыть совсем скоро. Через неделю или две. Сатран посредством посыльных имел с Архимагом переписку и получал самые благоприятные уверения.

Выгрузка Сетх на берег проходила вблизи стен Арраса, на пологую отмель. Из-за мелководий, морские корабли не могли подняться далее вверх по течению, а перегрузка имущества на лодки, с точки зрения Ярослава, Нелея и Фесла казалась слишком трудоемкой и затратной по времени. Гораздо проще проделать остальной путь сушей. И колесницы, и многочисленных лошадей по сходням сгружали прямо в воду, подведя тяжелогруженые морские корабли как можно ближе к берегу. Несмотря на полученный неделю назад опыт с погрузкой в Ринале, обратное действие с разгрузкой на необорудованный берег проходило столь же хаотично и бестолково. Принятые Ярославом энергичные меры внушения и личное участие, дали ограниченный результат. Колесницы ломали хлипкие колеса, лошади ноги, а люди умудрялись совать свои конечности в такие места, что просто диву дашься. Единственный вопрос к таким увечным мог быть: "Ты зачем, дурень, руками за сходню держался? Ты что матрос? Это их работа!" ответом обычно служило бессмысленное пожатие плечами или наивное: "Хотел помочь". Таким образом, еще до начала боевых действий отряд лишился четырех колесниц, шести лошадей и полтора десятка увечных. Ярослава утешала мысль, что в результате несчастных случаев погибло немного людей - всего двое, а могло быть больше. Вместе с тем крепла уверенность, если провести десяток учений по десантированию, все встанет на свои места и Сетх исключит выявленные недостатки.

Прибытие отряда немогло пройти мимо интересов правителя Арраса - Кипсела. В разговоре с Ярославом, Нелей и Фесал характеризовали Кипсела как родового князя, на языке модонов - Таг.

- Таг, не тоже самое, что Дхоу - говорил Фесал, когда Нелей легко склонив голову выражая согласие, - Кипсел правит от имени всего народа Арраса и власть передает по наследству. Гаморы здесь не имеют такой силы как в Ринале, но уважаемы за службу. Вы, Дхоу Ярослав, в своем народе выборный властитель и после смерти, вероятней всего, претенденты вступят в борьбу за симпатии граждан. Кипсел огражден от таких недостатков - традицией и благоволением граждан к семье Тага и ее разумному правлению.

- В таком случае, Кипсела можно назвать - Деспотом... - пытался уточнил Ярослав.

- Отнюдь, - поспешил перебить Нелей, - деспот правит благодаря гетерии, своим друзьям и опираясь на одобрение народа, пресыщенного насилием и вседозволенностью гамор. Землевладельцы при деспотии не весят ничего и преследуемы со стороны черни.

Фесал уточнил:

- После захвата власти деспотом Бурути, многие гаморы, обвиненные в измене, были вынуждены бежать.

- Совершенно верно - поддержал Нелей, - для черни, возможно, но для знати Кипсел немногим лучше Буррути, хотя и союзник Риналю.

- Ну а Семнан? - не утерпел затронуть вопрос Ярослав.

- В Семнане правят торговцы, а землевладельцы низведены до положения наемных воинов. Ненависть Семнана к Риналю в своей основе имеет различие во взглядах на то, кто должен править. Торговцы Риналя образуют значительную силу и подобно своим собратьям из Семнаны жаждут выбраться из грязи. Но на их пути стоим мы - знать. Мы составляем не только значительную силу, но и сами способны вести дела не хуже любого торговца. В связи с глубокой традицией, уважение среди простого народа к землевладельцам и выборной властью Тимонома, наш город становиться несокрушим для врагов из Семнана. Они не способны ни победить нас открытой силой, ни найти серьезных предателей внутри крепостных стен.

Ярослав понимающе усмехнулся, но не стал развивать мысль о новых союзниках Семнана в лице асмаилитов, способных разрушить духовную составляющую Риналя как государства.К сожалению в среде знати им вероятно не придается серьезного значения, хотя подспудно, многие понимающие люди вроде Анастагора, питают естественное отвращение к пропагандируемым адептами чуждым взглядам.

* * *

Выгрузка далеко еще не закончилась, когда Таг Кипсел прибыл на разгрузку отряда Сетх с приглашением командирам посетить город Аррас и его дворец. Ярослав любезно принял приглашение и вместе с Фесалом отправился на колесницах следом за Кипселом.

По пути удалось хорошо рассмотреть город. Аррас небольшой, много меньше Риналя, Агерона или Низмеса. Стоит на берегу Моро в нижнем ее течении, когда русло делает поворот, огибая невысокие возвышенности на западе, и река устремляется к морю. Такую возвышенность на берегу и занимал Аррас. С военной точки зрения его местоположение позволяло контролировать весь бассейн Моро, а крепкие стены города служили надежной защитой окрестному населению от внезапных вторжений. Улицы города, узкие и кривые, сильно отличались от виденного ранее в Ринале, высокая плотность строений внутри стен, двух, трех и даже четырех этажные дома говорили о близости границ враждебных соседей и постоянном напряжении, в котором проживает население.

Тем не менее, дворец Тага оказался обычным домом, хотя обширным и добротно отделанным. В отличие от дворцов Риналя и Ласу, у него не было крепостных стен, что говорило о доверительных, мирных отношениях между правителем Арраса и жителями города.

Проехав главные ворота дворца, Ярослав и Фесал сошли с колесницы на внутреннем мощенном камнем дворе. Кипсел их принял очень просто, но в богатой зале, отделка которой не уступала роскоши дворца Тимонома Ахава. При встрече кроме Ярослава присутствовали: сам Таг Кипсел, командир отряда Рамон - Сатран. Командующий колесничими города Аррас - Метох. После соответствующих церемоний и приветствий Ярослав без проволочек перешел к делу.

- Прошу наватаро Кипсел, какие есть сведения с границы о передвижении войск? И каково на сей день, положение Рахина поддержать, который мы призваны?

Кипсел с готовностью отвечал, жестом приглашая гостей присесть в расставленные кресла. В отличие от роскошно убранной залы, сам Таг одет был очень просто. В пурпурного цвета тунику с вышивкой растительного орнамента по краям одежды, синие штаны и простые сандалии воина. Жесткое, остроносое, загорелое лицо князя обрамляла черная коротко стриженная борода. Говорил он уверенным тоном правителя.

- Благодаря помощи предков Рахин все еще держится, несмотря на усилия нелюди взять его. Мы с наватаро Сатраном, - Таг легко склонил голову в сторону союзника, - провели успешную операцию поддержки, благодаря чему в Рахин доставлены обоз с продовольствием и сто воинов. Но снять осаду нам не удается из-за недостатка сил...

В этот момент речь Тага поддержал Сатран. Это был старый воин, черноволосый как все Витрийцы, со шрамом на лице оставленным, вероятно, стрелой. Одет типично для колесничего. В льняной панцирь грубой работы со слоями материи, простеганными крупными стежками ниток. От времени панцирь выцвел, потеряв первоначальный ярко белый цвет, став грязно серым, и утратив былую жесткость. Он обратил внимание Киспела на новое положение складывающееся с прибытием Сетх:

- Наватаро, - обратился он к присутствующим, - с прибытием Сетх мы можем резко изменить наши планы по обороне города. Сто колесниц наватаро Аосмава...

Сатран не успел договорить начатую мысль, как Ярослав поспешил уточнить численность его отряда во избежание недоразумений.

- Прошу простить за дерзость, наватаро Сатран, но Сетх кроме сотни колесниц располагает еще двумя сотнями пехотинцев, из которых сотня лучников и сотня копейщиков. Кроме того, мы имеем пятьдесят тяжело вооруженных воинов в доспехах и пятьдесят разведчиков. Всего пятьсот человек, не считая рабов. Двести пятьдесят лошадей и пять хумма.

На такие слова местные командиры ответили дружным возгласом восторга, а Киспел выразил свое удовольствие вслух.

- Разрешите, наватаро Аослав, выразить наше восхищение численностью и отменной организацией отряда Сетх, которая выразилась в пройденном морем пути и высокой скорости прибытия. Мы одобряем ваши действия и выражаем надежды на блестящие победы. Такая значительная численность действительно многое меняет.

- Мое мнение, - продолжал далее Сатран, - нам не следует торопиться с выдвижением Сетх к границе. Пока мы не знаем точной численности противника и его расположения. Армия Семнана сейчас находиться в двух неделях пути от границы, продвигается медленно, вероятно ожидая падения Рахина.

- Возможно они вообще откажутся от действий, если Рахин удержится, - с готовностью уточнил Метох.

Таг поспешил согласиться со своим военноначальником:

- В таком случае, вам наватаро Аослав стоит дождаться подхода армии Риналя здесь в Аррасе...

- Но, наватаро, - наиграно удивленно прервал его Ярослав. - Я имею четкие инструкции Махесте Тимонома, немедленно по прибытии поддержать Рахин и не допустить его захвата.

- Риналь достаточно далеко от Арраса, - возразил Кипсел, - а обстановка быстро меняется. Сейчас после получения Рахином подкреплений нет смысла пороть горячку. Тем более для армии Семнана, Аррас более привлекательная цель...

Метох и Сатран горячо поддержали мнение Тага.

- Стоит укрепить наши силы на границе с Семнаном, - твердо согласился Сатран.

- Рахин выстоит, - уверенно заявил Метох.

- Отряду Сетх стоит присоединиться к нашим объединенным силам, - вынес вердикт Кипсел.

Ярослав понимал причины вызывающие желания Тага и его окружения усилить оборону родного города, но у него имелось собственное мнение на ведение боевых действий, сформированное под воздействием бесед с Ахавом и Анастагором. Они сознавали высокую ценность Рахина и высказывали стремление удержать в своих руках. Естественным образом Кипсел думал в первую очередь о себе и Аррасе, но захват Рахина нелюдью приведет к его разорению и гибели жителей. Конечно, дикари собрав награбленное уйдут в свои леса, оставив разоренный город на произвол судьбы, чем и не преминет воспользоваться Семнан. Ярославу даже казалось, что вся эта затея с угрозой Аррасу лишь ловкая стратегия оттянуть сюда основные силы Риналя, и тем временем небольшими силами захватить брошенный, безлюдный Рахин. Возможно и все это нападение нелюди спланировано где нибудь в Семнане. Сознавая спорность своих выводов Ярослав не стал их озвучивать, но и ответил на призыв Кипсела иначе.

- Для меня большая честь присоединиться к вашей армии, наватаро Кипсел, но в силу инструкций данных мне лично Тимономом, прошу прощения, должен отказаться. Немедленно по разгрузке, Сетх выступает к Рахину, не дожидаясь армии Риналя.

- Но это безумие, - воскликнул Сатран, - вам не справиться с толпой нелюди в одиночку. Вы погибните и погубите отряд.

- Я не собираюсь вести Сетх на гибель, лишь поддержу осажденный город. Тем более вовсе нет необходимости вступать в битву со всей армией врагов, достаточно лишь создать угрозу нападения с тыла и одно это способно предотвратить решительный штурм. Если верить вашим словам, армия Риналя скоро будет здесь и деблокирует город. Сетху надо продержаться всего неделю до подхода главных сил.

- Что-ж, - развел руками Кипсел, - если таковы ваши инструкции не смею задерживать, уважаемый Аослав, но вы вспомните мои слова, когда нелюдь погонит вас прочь и, учитывая обстоятельства, стоит пожелать вам удачи.

Кипсел дружески похлопал Ярослава по плечу и протянул на прощание руку со словами:

- Что я могу для Вас сделать?

Ярослав ответил рукопожатием и не приминул заикнуться о нуждах отряда, раз его к этому понуждал сам Таг...

* * *

Во второй половине дня отряд Сетх покинул Аррас, не успев воспользоваться гостеприимством города. Время не ждало и Ярослав подгонял людей, с грустью взирающих на удаляющиеся стены города. Вопреки ожиданиям Ярослава, Таг Кипсел без оглядки на отказ присоединился к его армии, оказал существенную помощь. Главным стала безвозмездная передача на прокорм отряда крупного стада скота. Кроме того получили недостающие колесницы, лошадей, и повозки. Дополнением стал и отряд разведчиков из Арраса в двадцать человек и десяток колесниц, предназначенный служить для поддержания связи между подразделениями союзной армии и в качестве проводников.

Сопровождать Сетх до пограничного местечка Рой, где стояли лагерем отряд Рамон и основные силы Арраса, вызвались Сатран и Метох. Прибытие Ярослава и его настоятельное желание немедленно выступить на помощь Рахину, предполагали новые события, от чего командиры хотели быть ближе к своим силам и возможным боевым действиям.

При существующей организации отряду Сетх потребовалось четыре дня, чтобы покрыть расстояние в двести верст от Арраса до границы. На пятый закончилась плодородная долина реки Моро, под копытами лошадей ложилась твердая сухая земля полупустынной равнины Семнана. Здесь на самом краю пересохшего ручья неизвестной реки находился военный лагерь, в котором обитали воины отряда Рамон. Всего сто колесниц и двадцать разведчиков. В непосредственной близости располагалась лагерем армия Арраса: пятьдесят хумм, сто колесниц и две тысячи пехотинцев.

Не успели воины Сетх развернуть палатки для предполагаемого краткого отдыха перед последним заключительным броском к Рахину, и Ярослав, озабоченный нуждами размещения не отдал все надлежащие указы. Прибывает посыльный с просьбой немедленно почтить присутствием шатер Сатрана в лагере. Делать нечего. Ярослав, Нелей и Фесал поспешили исполнить просьбу.

* * *

В лагере отряда Рамон их встретили Сатран и Метох. Нелей, входя в шатер, не преминул съязвить:

- Отчего такая спешка? Смею предположить, нас ожидают неприятные известия.

- Вы, к сожалению, правы, наватаро Нелей, - с горечью в голосе согласился Метох. Исключая командиров, в шатре, находился рядовой воин, по запыленной одежде которого можно было признать посыльного или гонца. После неприятной паузы, в течение которой командиры Сетх готовились принять очередной подарок судьбы, Метох продолжал, для убедительности показывая в руках свиток с посланием.

- Наватаро, с прискорбием сообщаю неприятное известие - два дня назад Рахин пал.

- Вот те на..., - от неожиданности вырвалось у Фесала.

Нелей выразился неодобрительно:

- Неудивительно при нашей медлительности.

Ярослав ничего не сказал, лишь согласно качнул головой в знак того, что принял сообщение к сведению и задумался. Положение складывалось неприятное и в первую очередь для него лично. Отряд Сетх назначался именно для поддержания Рахина. Подготовка прошла с большими затратами как сил, так и средств, в результате все усилия оказались бесплодны, а главная задача не выполнена. Несмотря на то, что Ярослав в этом не виноват, все равно на него как командира ложится тень не справившегося с приказом и, что хуже подрывает репутацию успешного военноначальника. Мириться с этим нельзя, следует вырвать победу у врага. Он задал вопрос, обращаясь к присутствующим, медленно и напряженно:

- Какие вы предполагаете ответные действия?

Метох и Сатран искренне удивились словам Ярослава.

- Мы сделали, что могли. Какие еще действия? - пожимая плечами, отвечал Метох.

Сатран развил тему более широко:

- Сейчас, когда Рахин пал, вам, наватаро Аослав, стоит отказаться от первоначальных планов и присоединиться к нам. В данный момент распылять силы опасно...

Ярослав ответил резко:

- В корне не согласен со всею выбранной вами выжидательной позицией. Сейчас, когда ситуация на границе серьезно изменилась, я уверен, Семнан приведет армию в движение. Нам следует действовать быстро и решительно...

- Что Вы имеете в виду?

- Следует немедленно атаковать Рахин всеми имеющимися у нас силами и отбить город, пока армия Семнана не заняла его.

- Атаковать Рахин и оставить Аррас без прикрытия совершенно неприемлемо, - вдохновенно высказался Метох. Вы уверены в действиях военноначальников Семнана, что они двинут армию на Рахин, а не Аррас?

Ярослав слегка смутясь согласился:

- Нет. Не уверен, но до Рахина пара дней пути и если Семнанцы ступят на Арраскую дорогу, а не на Медный путь, мы успеем вернуться. Получив Рахин в свои руки. Во всяком случае лично я двину Сетх к Рахину, даже если вы не поддержите меня.

- Наличными силами, вам не взять Рахин, - уверенно предупредил Сатран.

- А кто сказал, что нелюдь все еще в Рахине... Вполне вероятно, я займу пустой город...

- Возможно, возможно, - с сомнением согласился командир отряда Рамон, - но в таком случае силы Арраса вам вовсе ни к чему...

* * *

После беседы с командирами союзных сил Ярослав, Нелей и Фесал возвратились к своим людям, которые с нетерпением ожидали. Палатка командира отряда Сетх оказалась уже установлена и Ярослав пригласил всех к себе, чтобы поделиться неожиданной новостью и обсудить планы. Присутствовали все командиры и некоторые из авторитетных воинов, пользующихся уважением среди товарищей. Так же присутствовали здесь Борис и Анатолий, как товарищи Ярослава, единственные из землян, взятые в поход.

Известие о падении Рахина и желание Ярослава немедленно отбить город присутствующие приняли неоднозначно. Высказывались разные мнения, но против воли командира никто не упорствовал. В заключение дискуссии он подвел итог:

- Вижу, Наватаро, все мои командиры и воины сознают ответственность возложенную Махесте Тимономом по безусловному удержанию города Рахин в наших руках и недопущению захвата врагом. Несмотря на формальный отказ в помощи со стороны союзников, я не вижу серьезных препятствий в деле возвращения города силами одного Сетх. Наличие в наших рядах значительной силы пехоты расширяет возможности по штурму города, если нелюдь его еще не покинула. В чем я лично сомневаюсь.

Наватаро высказали опасения в отношении неожиданного подхода к Рахину сил Семнана, но затем мы и колесничие, чтобы опередить врага и удерживать город до подхода нашей армии. Посему предполагаемый завтра-послезавтра отдых отменяется. Утром сворачиваем лагерь и следуем к Рахину скорым маршем, как можно быстрее, без ночевок и задержек. Командирам подразделений сразу после нашего собрания принять от союзников недостающие: корм, продовольствие и воду в расчете на семь дней. Всему отряду Сетх быть готовым с рассветом выступать...

Глава 105

Рачнарок великий вождь племени Ур, стоял на стене захваченного города инургов - людей, глядя на удаляющееся легкое облако пыли. Сотни ног воиной каргов, спешащих на север, взбивали столбы пыли на каменистой земле медного пути. Воины спешили принести добычу в семьи, оставленные в дальних лесах севера. Захваченный город дал помимо радости победы огромное богатство немыслимое бедным лесным жителям - вуоксам. Яркие ткани, стальное оружие, серебряные и золотые украшения, лошади, рабы - добыча просто поражала воображение воинов, привыкших к скромному достатку охотников, радость победы и успеха не омрачили жестокие потери, понесенные в ходе штурма. Выжившие получили много более того, на что могли рассчитывать, когда под нервный вой семей покидали деревни, уходя в неизвестность. Сейчас довольные и радостные они спешили возвратиться к своим очагам. Каждый нес немалый тюк поклажи, что кому досталось нести. Уже там, в далеких, родных лесах, захваченное добро будет поделено по справедливости, каждый получит причитающееся в зависимости от вложенных усилий. Конечно, не будут обойдены вниманием и семьи погибших. Вожди и старейшины строго следят, чтобы доля вдов была не менее других. Чтобы сироты не остались без кормильцев, а вуоксы-мелоны получили новых мужей и продолжили род погибших. Затем будут устроены праздники с богатыми пирами и обильными жертвоприношениями богам. Их заступничество и помощь должны быть сполна вознаграждены. Для этого карги гонят целые толпы захваченных пленных и табуны лошадей. Боги останутся довольны.

Среди эйфории победы и чувства обретенного богатства, редко находится место скорби и печали, но Рагнарок оставался внешне спокоен, глядя на удаляющуюся колонну воинов-вуоксов и пленных людей. Тяжкие чувства сомнений грызли душу великого вождя. С одной стороны успех окрылял. Рагнарок бросил мимолетный взгляд на вождей племен Ву и Шу. Карранг и Шашур, как малые дети, упивались величием, собственноручно резали горло жертвам, обильно окропляя белизну алтарей человеческой кровью. Но Рагнарог оставался глух к этим символам победы, другие тревоги печалили разум. И совет принять не от кого. Великого Дхоу народа Зу - Рахара нет, под стенами города инургов. Нет и его каргов. Ссылаясь на затянувшуюся болезнь и тяжелые потери понесенные народом Зу на севере, Рахар не явился на зов нуроги и не пустил в набег своих каргов. С одной стороны отказ поддержать братьев тяжкий грех перед богами и нарушение устоявшихся правил. Если нуроги решило объявить войну тем или другим врагам, будь то инурги, резайт эрбиль или войо, каждое племя обязано выставить тот или иной контингент, если даже чисто символический, но совсем никого - это уже вызов. По этой причине племя не только упадет в глазах всего лесного народа, но может даже пострадать чисто физически. Но Рахар решился и проигнорировал набег, чему сейчас многие даже рады. Им больше досталось.

Только Рагнарок не был так наивен и причина беспокойства крылась в инургах, стоящих у него за спиной... А поделать ничего не мог, уж больно ловко взял его в оборот - Зардак - собственный шаман...угрожая вуоксам дурными предсказаниями.

* * *

Коэн Чала стоял с кислой миной и выпяченной нижней губой, тупо глядя в одну точку на спине упрямого вождя Ур. Коэн знал, что победит в этой затянувшейся борьбе амбиций и авторитетов. Рано или поздно, лучше рано, Рагнарок сдастся. Оставит своих воинов в Рахине еще на десяток дней, как это сделали Карранг и Шашур. И действительно, что ему терять? Победа одержана, добыча благополучно следует медным путем, какие-то один, два дня задержки ничего не решают. Вот и вожди племен Шу и Ву беспечны, восторженно режут глотку очередной хрипло вопящей жертве.

Коэна брезгливо передернуло, он даже переступил с ноги на ногу. Не то, чтобы видел кровь в первый раз, просто старался не делать этого лично, поручая кому-то другому.

В отличие от подозрительного вождя, от Коэна настоятельно требовалось задержать нелюдь в городе, до подхода основных сил Семнана, а затем могут убираться на все четыре стороны. Хотя Семнанцы не оставят оргию нелюдей без отмщения, но это уже не дело Коэна. Его задача - вырвалг, спешащий сюда из Арраса и даже не риск возвращение Рахина ринальцам волнует сейчас бывшего наблюдателя, а страх... Страх перед этим демоном - вырвалгом, холодит спину. И то верно, он Коэн здесь в Рахине не по своей воле и предпочел бы находиться где то в другом месте, предоставив рисковать задницей кому-нибудь другому, но как видно из зависти участь сию предоставили именно ему...

Пару недель назад Коэн явился в Семнане пред светлые очи приора братства Кадеш Херон, Великого майстера Паус Вехт. При мысли о котором Коэн в душе грязно выругался и ритуально сплюнул как на нечисть. Внешне же оставался совершенно спокоен, лишь едва слышно процедил сквозь зубы на языке чистых. - Трефа... - и усмехнулся. Ханжа Вехт... заслуживал такого эпитета, ведь имя Паус или Даус означает - сеятель клеветы, что ярко отражало характер непосредственного руководителя Коэна.

Действительно, Коэн явился в Семнан в самом радужном настроении с мыслью об окончании его многолетнего заточения в дремучих лесах среди убогих дикарей. И хотя он понимал бессмысленность обещаний, но где-то в глубине души теплилась искорка надежды на несбыточное чудо - Гохан Шияр сдержит слово и призовет его. Тем велико оказалось разочарование Коэна, когда Паус Вехт в присутствии многих братьев обвинил его во всех смертных грехах и в том числе в появлении вырвалга...

Все происходило в зале с машиной Гохан Шияра и что самое скверное в присутствии личного посланника алтаря Асмаила, майстера престола, мага и чародея Баруш Башту. Прибывшего в Семнан с личной инспекцией о ходе работ по подготовке к таинству воплощения. В общем, из него - Коэна сделали козла отпущения и опустили по всей форме.

* * *

Объем зала казался слишком велик для размещения лаборатории, к тому же находящейся в глуши чужого мало понятного мира. Здесь в дали от завистливых взоров приората, интриг окружающих и пронизывающих все ступени алтаря, майстеры могли развернуться на широкую ногу, не стесняясь в расходовании взносов, полученных от аборигенов. Ни в чем не учитываемых и нигде не фиксированных. Отчетность предоставляемая майстером Паусом Вехтом в финансовую ступень алтаря, крайне поверхностная, да и обязательная ее часть относится лишь к средствам и материалам полученным от братства и расходуемых на проекты осуществляемые от его имени. Все, что касается пожертвований местных нобилей и последователей излагается лишь для сведения, а это могут быть огромные средства и материальные ценности, используемые майстером и братьями по собственному усмотрению. Конечно, приоры не против наложить на них лапу, но все что происходит в другом мире, на практике неподконтрольно. Что, кому, сколько передал, потратил, совершенно не поддается учету. Вот когда придет время и мир Портала полностью окажется в руках братства, тогда многим придется поделиться. А иначе, зачем все усилия...

Во всяком случае, Баруш Башту, глядя на тщательно обработанные стены подземелья, замечал - на строительстве не экономили. Наверняка без лишних изысков зарядили несколько тысяч рабов и этих бездельников селян. Те как муравьи кирками и зубилами шустро продолбили несколько сотен метров коридоров и помещений. Забетонировали несущие своды, подняли на поверхность сотни тонн разрушеной породы, создав шедевр главного зала Воплощения. Теперь майстеры могли нести здесь героическую службу подготовки к главному событию истории человечества - пришествию в мир Божества. Приорат хорошо содержал сотрудников, да и служба надо сказать почетная, соприкосновение с вечностью, само по себе награда. Да и труда надо сказать не так много, все самое тяжелое можно спихнуть на плечи дикарей. Вахты короткие, создаваемый магический комплекс не требует серьезного ухода. Однако мир Портала славиться своим разлагающим действием на слабые души. Славиться патологической ленью, что послужило поводом массы нареканий деятельности братьев и нескончаемых задержек с проведением подготовительных работ. Так создание генетически чистого жертвенного животного послужило основанием массы анекдотов и насмешек в сторону братства Хевра Кадеш Херон со стороны рядовых последователей культа. Несмотря на то, что приорат посылал в мир Портала лучших из числа братьев. Конечно, имеется немалый риск, может произойти то, ради чего обряд воплощения перенесен в иной мир, и что уже у всех на устах. Пришествие в мир антипода - вырвалга. Но на то они и лучшие, чтобы справиться с ситуацией. Да только реальность не дает повода для идиллий. Затем и послан год назад брат Гохан Шияр, чтобы создать прямо здесь лабораторию и магический артефакт - определитель тонких слоев сущностей.

Определитель занимал почти треть помещения. Баруш Башту в свое время немало насмотрелся на подобные устройства, но это его здорово удивило. Необычайная вещь на странной планете, предназначенная для узко специального назначения - поиска одной единственной сущности носителя или его антипода. Создание такого артефакта потребовало кропотливой работы, не только всего местного братства в течение нескольких месяцев, но и многих лет исследований в их родном мире. Труд поколений ученых братьев, истинный подвиг. Баруш повернулся к Вехту:

- Кем создана эта машина?

- Трудился коллектив во главе нашего святого истины брата Шияра.

Присутствующий Гохан Шияр, стоя рядом с произведением своего искусства, легким наклоном головы определил свою личность.

- Участвовали многие, - скромно молвил Гохан - брат Вехт, первый из них.

- Да? - Баруш обратил вопросительный взгляд в сторону Пауса, - никогда не слышал о ваших способностях в механике, ведь вы у нас известный организатор.

Паус Вехт скромно опустил очи долу.

- Мои таланты разносторонни и не ограничиваются одним лишь управлением.

- У нас необычная задача... - осторожно заметил брат Шияр.

- Иначе меня здесь не было, - строго возвысил голос Башту, - Почему допустили прорыв?

- Ошибка исполнителя, уважаемый брат, - поспешил заверить Вехт.

- Я читал ваш отчет... - раздраженно бросил Башту, - как его...

- Коэн Чала, - поспешил подсказать Вехт.

- Где он сейчас?

- Здесь, ожидает решения... в отношении его персоны.

- Позовите...

***

В течение пяти дней Коэн ожидал приема. Каждый день по несколько часов высиживая в приемной храма Мудрости, скромно и редко осведомляясь у брата привратника - когда его призовут. Ждите...каждый раз отвечал тот закатывая от раздражения глаза и повторяя удобную фразу, -Терпеть и верить...Терпеть и верить.

Через минуту Коэна пригласили в зал, где должна выясниться причина отзыва, как наблюдателя. Коэн стоял посреди ярко освещенного подземелья с выражением полного одурения на лице, он не знал чего ждать и вообще зачем здесь. Несколько лет проведенных в глухих лесах, вдали от цивилизации резко повлияли на его мировосприятие, все казалось чужим и подозрительным. Трое братьев в зале взирали на него, из которых он сразу признал Гохана Шияра и слегка ободрился. Присутствовал здесь и Паус Вехт со своей ехидной гримасой полуулыбки.

- Насколько все далеко зашло? - спросил незнакомец присутствующего Пауса Вехта.

Тот злобно сощурился и переадресовал вопрос Коэну.

- А пусть нам это объяснит брат Чала.

Сердце Коэна ушло в пятки, а на висках выступила испарина, Вехт тем временем продолжал:

- Он непосредственный руководитель и вся полнота ответственности за прорыв вырвалга и провал последующей ликвидации лежит на нем...

Коэн лихорадочно соображал, стремясь сформулировать речь обтекаемо, по возможности отвести от себя обвинения в измене.

- Что же вы молчите, молодой человек, - понудил его незнакомец.

- Не стесняйтесь, - лицемерно поддержал Вехт, - поведайте нам о своих трудностях, мы все братья и не должны ничего скрывать друг от друга.

Коэн сразу понял, куда клонит гнусный Паус, но тянуть с ответом не было резона.

- Понимаете, братья, - начал Коэн, стараясь взять себя в руки, - возможности наблюдателя очень ограничены. Никогда ранее не было столь массовых неконтролируемых прорывов. Я был вынужден задействовать все имеющиеся ресурсы, но их просто не хватило физически. И то слово - чем обладает простой наблюдатель - группой всего из четырех человек. Прорыв сотен людей несопоставим с нашими возможностями. И тем не менее, нам удалось, используя рычаги не прямого управления организовать преследование и противодействие прорыву. В содружестве с братом Шияром выяснить наличияе в прорыве вырвалга...

Незнакомец вопросительно глянул в сторону Гохан Шияра, но тот не счел необходимым делать замечание, лишь пожал плечами, а Коэн продолжил.

- В соответствии имеющейся инструкцией, немедленно послано сообщение о прорыве и запрос поддержки ликвидации со стороны сил братства имеющихся в мире Портала...

Его грубо прервали.

- Не надо здесь пересказывать события, - я читал отчет брата Ветха. - Спрашиваю, каково положение сейчас и что вы намерены предпринять с теми средствами, которые имеются.

- Но я всего лишь наблюдатель.

- Не справившийся со своими обязанностями... - ехидно подкинул Ветх.

- Но моя группа.

Незнакомец перебил его на полуслове:

- Вполне достаточна... была до тех пор, пока все не провалили. Между прочим, смерть брата Герца на вашей совести, брат Чала. Как можно так провалить тщательно организованную операцию? Я уже не говорю о прекрасном специалисте из местных. Вы заварили эту кашу, вам и расхлебывать.

- Но я... - пытался увильнуть Коэн.

- Знаю, - грубо оборвал Вехт, - наблюдатель, но все наши силы здесь в мире Портала резко ограничены. Потому расширение зоны ответственности процесс неизбежный. Примите под контроль нескольких братьев и разработайте план операции по ликвидации вырвалга. Но запомните, брат Чала, - это ваш последний шанс. В курс дела вас введет брат Молхо Шлем он только прибыл из города Риналь с сообщением о вырвалге, который движется в сторону Арраса. Его следует ликвидировать как можно быстрее. Подключите наших лесных союзников, которых с таким трудом удалось сдвинуть с места. Все, ступайте, брат Чала...

Коэну даже не дали сказать слово в свое оправдание, чтобы не показаться неучтивым он сделал легкий кивок головой и покинул подземелье.

* * *

- Что скажите, брат Шияр? - заметил Башту, - считаете этот человек справится...

Гохан пожал плечами

- Я мало его знал и впечатление он на меня произвел не самое благоприятное.

- Однако утверждает, что принимал участие в ваших исследованиях.

Гохан саркастически улыбнулся.

- Возможно принимал... как подручный... подай, принеси, в остальном скучный молодой человек, скрытный и ленивый...

Вехт поспешил прервать его, разведя руками.

- А что делать, уважаемый брат Башту, с какими людьми приходиться работать, практически взваливая чужие обязанности на свои плечи. Вот даже брат Шияр подтвердит.

- Не тот контингент, - покачал головой Гохан.

- К сожалению, приходиться работать с тем, что есть.

* * *

Коэн Чала вновь смачно выругался сквозь зубы - Трефа! - но так, чтобы, ни дикарь, ни сопровождающие его люди не заметили. Вождь остался недвижим, глядя вдаль на удаляющееся облако пыли, но двое кровососов за спиной имели более острый слух, нежели человек. Коэн понимал это, но не счел нужным скрывать свое раздражение перед нечистью. Он и ранее использовал существ, обладающих подобными свойствами для уничтожения прорывов, но организованная им собственная группа оказалась год назад уничтожена вырвалгом. На этот раз за не имением своих, пришлось принять под ответственность группу - контролируемую братом Молхо Шлем. Который и ввел его в курс дела, обострившегося противостояния городов Риналь и Семнан. Как и ожидалось, вырвалг вмешался в борьбу на одной из сторон и сейчас сложился самый удобный момент нанести решительный двойной удар. Первая его часть - вуоксы должны послужить молотом, тупым и безмолвным, чтобы ослабить вырвалга, лишить хотя бы части поддерживающих людей, а вот эти двое... Коэн рассчитывал в подходящий момент они покончат с вырвалгом. В конце концов, ему надоело ждать.

- Ногата Дхоу - молвил Коэн с легкой интонацией будто делиться с вождем племени Ур некой тайной, - тот амрит помните...

Еще бы Рагнарок не помнил. Амрит в окровавленной белой мантии с воздетым в руке огромным мечем над стенами крепости и горы оставленных им трупов. Его лучших каргов. Цвет племени Ур. Помнил он и смеющиеся лица инургов, сбрасывающие неподвижные тела к подножию стен. Разве такое забудешь.

- Возможно через несколько дней амрит будет здесь, - намекал Коэн, - и людей у него мало...

Сердце Рагнарока захватило от жажды мести, но разум твердил: даже, если месть осуществится, сколько воинов погибнет? Рагнарок вовсе не желал отдавать жизни каргов ради собственных амбиций, но месть сладка, если есть способ ее исполнить. Риск... Где она? Грань разумного риска? Дхоу тихо рыкнул:

- Сколько их?

Коэн поспешил уверить в малочисленности врага:

- Сто. Двести вместе с возницами. Они думают занять покинутый, разоренный город и не ожидают здесь встретить вас...

Глава 106

Город виднелся в глубине пространства пустынной долины, его дома, стены и черепичные крыши, окутанные бело-голубой, переходящей в темные оттенки, дымкой, которую расцвечивали еще и лучи восходящих солнц, сгрудились под стенами крепости. Они висели над громадой гор Белые зубы Дракона на востоке, когда усталые от тяжелых переходов колесницы отряда Сетх приблизились к Рахину. Между оазисом, с его сверкающими серебром озерками, пересохшей от жары вади и каменистым плато уходящим в сторону гор. Бойницы городских стен в рассветной мгле угрюмо смотрели на нежданных пришельцев, не предвещая теплый прием. Никто не вышел на встречу. Ворота оставались закрыты и даже пустые глазницы домов, собственно поселка Рахин притулившееся в тени раскидистых пальм и плодовых деревьев близкого оазиса, остались безучастны. Ярослав вел Сетх в походном порядке пока не остались позади высоты полуразрушенных плато, и не достиг пологого холма в паре километров от города. Потом выстроил колесницы в боевой порядок, а пехотинцам приказал строить лагерь, обнося его частоколом и рвом. Мечтам командиров отряда занять пустой и брошенный после погрома город не суждено было сбыться. Даже с такого расстояния, можно заметить многочисленные клыкастые морды нелюдей, торчащие из-за парапетов городских стен, и с любопытством разглядывающие прибывших людей.

В подзорные трубы можно разглядеть более подробно и ворота города с отрядами охраны за частоколом и даже выражение отвратительных физиономий. Впрочем разведчики доложили Ярославу о неожиданном его постигшем обломе загодя, еще вчера вечером. Потому Сетх бодро шел всю ночь, отставив отдых и ночлег, стремясь не упустить близкого врага, в надежде пожать плоды славы. Тем не менее, когда цель оказалась достигнута, Ярослав не позволил своим людям немедленно пойти в бой, предпочтя дать с дороги отдых, подготовить лагерь и позиции.

* * *

В течение трех часов Ринальцы обустраивали лагерь, обносили привезенным с собой частоколом, копали рвы, ставили палатки и шатры для командиров. В воздухе носился ароматный запах походных кухонь. Уже готового завтрака. Ярослав, ощущал удовольствие от сознания, что все же сумел в кратчайшие сроки буквально выбить из ринальских медников изготовление этих невероятно продвинутых по здешним меркам печей и котлов. Благодаря чему отряд Сетх всегда сыт, несмотря на действия, стоял он или двигался. Работы по обустройству в лагере продвигались быстро, но в виду врага никто не расслаблялся. Колесницы стояли в боевой линии, все запряжены, колесничие на местах и только возницы отлучались по неотложным нуждам: задать корм лошадям или напоить, изнывающих в тяжелых боевых попонах животных. Отдых для лошадей оказался относительным, три часа в упряжи, после суточного перехода, под палящими лучами нещадного пустынного солнца. Кони вяло мотали головами, устало жуя овес из подвесных торб, или цедя воду из услужливо подставленных кожаных ведер возницами. Жара удушающая, все разлагающая жара, и даже дуновение северного ветра, называемого здесь - Храмола, вместо свежести пышет жаром и несет мелкую пустынную пыль - все проникающую, жестокую, иссушающую губы и отдающую неприятным скрипом на зубах.

Половина отряда Сетх - та, что имела новые седла и предназначенная для службы всадниками получила большую свободу действий. По прибытии они распрягли колесницы и сейчас наслаждались отдыхом в тени палаток, и кони и люди. Что в прочем также было относительно, если учесть изнуряющую жару почти с самого восхода солнца. Весна в здешних краях уже закончилась, когда-то бурные реки превратились в озера стоячей воды или жалкие ручьи, едва приметные среди буйной растительности пересохших русел. Пройдет еще немного времени и травы засохнут окончательно, цветы угаснут. Близится середина сухого сезона, пустыня становится безжизненна.

Ярослав, Фесал, Нелей и другие все верхами, так уж это повелось с момента высадки в Аррасе, не теряя времени и подгоняя лошадей, приблизились к стенам города с целью рекогносцировки. Прояснить диспозицию, где легче идти на штурм, или найти материал для лестниц, установить частоколы и многое другое, но их безжалостно спугнули. Неожиданно ворота Рахина растворились и из них полила несметная толпа нелюди, сотни и сотни воинов. Пришлось немедленно бежать к своим рядам, стоящим на некотором удалении и несколько выше врага. Местность на протяжении от города к лагерю поднималась, что делало позицию ринальцев выгодной как для атаки, так и обороны. Именно по этой причине Ярослав приказал занять лагерем холм, а не остановиться в близлежащим оазисе, что многие предлагали, где нахождение было много более комфортно среди пальм и сельских домов.

* * *

Возвратясь к линии войск, Ярослав оценил обстановку, которая для Сетх складывалась не самым приятным образом, но и не безнадежно, изобилующая многими возможностями и ходами. Во первых, наличие в Рахине нелюди само по себе стало неприятным фактом. Вместо безболезненного занятия опустевшего города, требуется его брать открытой силой. Но что даже более неприятно, численность врага удручала. Из раскрытых ворот вывалилась толпа на вскидку под тысячу копий. Складывалось впечатление, что их не только ждали, но знали число. Ярослав пришел к выводу - бой станет жестоким, если он конечно не плюнет и решит не ввязываться. Сетх очень подвижен, несравнимо с исключительно пешим врагом. Здесь в пустыне колесничие в своей стихии. Кружа и делая легкие наскоки сломят любого малоподвижного врага, как Хосрой Красса. Но пришла на ум вполне ожидаемая мысль - у Красса и нелюди совершенно разные цели. Дикари желают удержать город, вероятно до подхода своих союзников из Семнана, потому не станут преследовать Сетх, если Сетх отойдет - вернуться обратно в город. И делать это могут по три раза на дню, предотвращая наши попытки подготовить штурм. Ни я, ни Сетх не сможем штурмовать город, одновременно отбивая удары с тыла, а устроить блокаду, подобную Алезии нет сил. Да и местные нелюди, пожалуй, поумнее будут, ишь как ровненько строятся.

Тем временем, пока Ярослав размышлял, толпа нелюдей вытягивалась в линию фронта. Момент удобного нападения - во время построения, быстро таял и чтобы совсем не упустить его взмахом руки привлек внимание окружающих командиров.

- Внимание, наватаро! - резко выкрикнул он. - Фесал! Пусть Астипол со своими колесницами немедленно атакует! Пусть постараются расстроить ряды врагов, но не вступают в рукопашную. При угрозе поражения немедленно отходят на основные позиции. Нелей! Карий! Вижу всадники уже седлают коней. Формируйте колонну на нашем правом фланге по четыре в ряд, для удара во фланг и тыл. И ждите моего приказа. Пусть каждый всадник возьмет себе на круп пехотинца-копейщика и будет готов выступить. Лично вы, Нилей, возьмите наших хумма и совместно с Косиром, Гиплием и их отрядами разведчиков атакуйте левый край построения врага. Сбейте его и обеспечьте Карию и его всадникам и пехотинцам фланговый обход. Карий! - Ваша со мной задача, пользуясь большой подвижностью обойти строй врага со стороны нашего правого фланга, зайти в тыл и ударить в спины, а главное найти их вождей. Уничтожить! Ошеломить! Обратить в бегство! Все поняли?

- Понятно, - четко и резко отвечал Карий - командир отряда всадников.

- Вам, наватаро, Оройт - оставаться вместе с вашими пешими лучниками в лагере. Обеспечить охрану и буде потребуется, поддержать своими стрелами колесничих.

* * *

Пока Ярослав успевал отдавать приказы, фронт колесничих отряда Сетх пришел в движение, Астипол возглавил атаку на ряды еще не успевших построиться нелюдей. Колесницы неслись на врага под небольшой уклон, яростно грохоча железными ободами колес по каменистой земле. Возницы гнали упряжки, чтобы в последний момент, перед строем врага сделать крутой разворот и начать движение в обратную сторону. Место первых упряжек занимали следующие, превращая атаку в непрерывный круговорот грохота, столбов пыли, яростных выкриков, ржания обезумевших лошадей и убийственно метких стрел. Так называемая тактика круговорота или проще - колесо.

Возможно не самая эффективная, но психологически очень действенная, особенно на слабо подготовленных воинов. Каковыми по сути и являлись карги-вуоксы. Большая часть из них никогда не выбиралась из своих лесов и никогда раньше не видела не то, что настоящих боевых колесниц, но даже просто открытых пространств - степи или пустыни. Вместе с тем недостаток опыта для вуоксов заменялся стойкостью, дисциплиной, а уж мужества им не занимать. В первые минуты атаки вуоксы испугались, бешено летящих на них колесниц, остановились и даже подались назад, но затем здоровая душа воинов быстро оправилась от удивления и они под гортанные выкрики своих вождей, стремящихся навести порядок в рядах, продолжили движение под ливнем ринальских срел.

Продолжение движения, подготавливающего создание боевого построения, в виде обращенного к врагу фронта, осложнялось еще и тем, что вуоксы были вынуждены подставлять под стрелы врага свой правый, ничем не защищенный бок, отчего понесли значительные потери ранеными и убитыми. Конечно, они не были существенны, но неприятны. Многие вуоксы, чтобы избежать ранений брали свои щиты вместо левой лапы в правую, шли, подымая над головой, или, что хуже начинали идти боком, спиной, что вносило сумятицу в движение, но не останавливало его. Ответный огонь оказался спорадическим и неэффективным.

В течение пятнадцати-двадцати минут, пока длилась атака, нелюди исполнили задуманное, создав боевое построение по всей длине фронта, на протяжении немного более четверти километра и на расстоянии трех четвертей от основной позиции отряда Сетх.

Ярослав наблюдая за перемещением врага, обеспокоился, что вуоксы заняв боевое построение, вынут из горитов луки и засыплют ими атакующие колесницы. Сейчас стало ясно, что перед ним не кто иной как старые знакомые, в отношении которых у него больной зуб. И застал он вуоксов за тем же занятием, что и год назад - разбоем в отношении людей. Тогда был Новый Нидам, сейчас Рахин. Но сегодня у Ярослава не сотня обезумевших от страха переселенцев, а пятьсот опытных и закаленных в боях воинов. Он обратил внимание Фесала.

- Наватаро, прикажите пусть Астипол вернет наши колесницы на исходную. Боюсь, если мы продолжим атаковать понесем ненужные потери.

Фесал немедленно послал гонца с приказом прекратить бой. И вновь вернулся к командиру. В свою очередь Ярослав, дождав своего главного заместителя и бывшего командира Сетх, тем не менее не утратившего былых рычагов власти в отряде, обратился к окружающим его командирам. Присутствовали Нелей, Шведов, Борис, Оройт, Карий, оруженосцы и разведчики.

- Наватаро, - обратился он к присутствующим, - кто мне скажет какую ошибку совершил враг и каким образом мы должны ей воспользоваться?

Первым на вопрос среагировал Нелей:

- Построение врага слишком тонко, чтобы выдержать удар колесниц, всего четыре ряда...

- Верно, мой друг, - поддержал его Ярослав, - Фронт наших колесниц очень протяженен и врагу чтобы выдержать его пришлось сильно вытянуть свой строй, сократив глубину построения...

Нелея поддержал Фесал:

- Если сосредоточить в центре пять наших хума, поддержать их десятью колесницами, мы прорвем построение врага и обратим в бегство. Затем в прорыв пустим всадников.

- Согласен с вами, наватаро, - отозвался Ярослав, - но взгляните на небо...

Все обратили взор в указанном направлении, где по непонятной прихоти природы собирались тучи.

- Похоже, сегодня намечается дождик, - заметил Оройт.

- С чего бы вдруг - удивленно повел плечами Нелей.

- С утра ничего не было... - заметил Фесал.

- Колдун - резко бросил неприятное предположение Борис - Борода - Я видел такое в лесах, когда нелюди штурмовали крепость.

У всех сразу помрачнели лица, никто ничего подобного не ожидал и предположение вызвало реакцию разорвавшейся бомбы. Следовало менять все планы, вплоть до немедленного бегства, потому как воинский отряд неподкрепленный волшебниками в схватке с врагом, у которого таковые имеются, можно сказать обречен, ну или вероятность победы очень невелика.

- Похоже на то, - грустно отозвался Ярослав.

- Может стоить отступить... - неуверенно предложил Фесал - мы ничего не теряем, как говорится: плетью обуха не перешибешь...

- Что...о Вы! Наватаро! - воскликнул Ярослав, - Отступать! Даже не скрестив шпаг... Да ни за что. Тем более враг дал в наши руки такие козыри. На их месте я бы выстроил воинов в каре - квадрат с магом посредине. И тогда нам их не взять... Но вуоксы лесные воины и я предполагаю не совсем в курсе как противостоять коннице. Они выстроились так, чтобы максимально эффективно использовать свои луки, оно и понятно и логично, мы понесем большие потери, если станем атаковать в лоб...

Тем временем колесничие вернулись на исходную, воины немедленно пополняли запасы стрел, дротиков, меняли раненых лошадей, брали потерянные щиты, и многое другое. К группе командиров подъехал Астипол. Ярослав забросал его вопросами:

- Каковы потери? В людях, в лошадях, насколько устали кони?

Астипол отвечал коротко, сосредоточенно. Воина и его чешуйчатый панцирь, пыль покрывала с ног до головы, шлем изнывая от жары он уже снял. Струйки пота, стекающие по лицу и шее, оставляли грязные следы. Кони его колесницы перевозбужденные ударом боя, рвались вперед, не желая останавливаться. Дергали. Возница осаживал их, громко кричал, пытаясь успокоить. По этой причине Астипол вынужден был сойти, оставшись пешим перед сидящими верхом командирами.

- Среди людей потерь нет, - четко отвечал командир колесничих. - Три лошади ранены, сейчас заменят. Упряжки устали, но выдержат еще одну атаку.

- Хорошо, - согласно кивнул головой Ярослав. - Сейчас наши всадники будут готовы и мы начинаем бой...

* * *

Все верховые уже построились в колонну по четыре и стояли рядом, при оружии, держа каждый свою лошадь под узды. Здесь же и пехотинцы, каждый при своем всаднике. Дело оставалось за хумма, но их готовность близилась к концу.

- Наватаро Астипол, ваши колесницы вновь начнут бой и выполняйте круговорот до тех пор пока я со всадниками не прорву правый, разреженный край строя врага и не зайду в тыл. Тогда вы несетесь прямо на врага и постарайтесь опрокинуть строй, не допустить, что бы он мог обратить свои усилия на нас, зашедших в тыл...

...Помните, - уточнил в конце Ярослав, - ваша задача сковать боем всю линию врага и отвлечь от зашедших в тыл всадников.

- Нелей. Мой друг. Вам с разведчиками поручается левый фланг врага. Обратите внимание, что построение здесь рассредоточено и не имеет рядов, находится в рассыпном строю. Специально предназначено для того, что бы противостоять всадникам. Смею предположить, вожди вуоксов выделили на левый фланг лучших воинов. Вам придется нелегко, но возлагаю надежду на хумму, что один только вид наших животных испугает их. Ваша основная задача опрокинуть рассыпной строй и обеспечить беспрепятственный проход всадников в тыл врага. Готовьтесь.

Воспитатели подвели хумму и Нелей покинул командиров чтобы занять свое место. А Ярослав продолжал.

- Наша с вами задача, наватаро Карий, ударить в тыл. Обогнем строй врага по открытому пространству и проникнем за него как можно глубже. Ищем их вождей, уничтожаем, обращаем в бегство задние ряды, помогаем колесничим атакующим с фронта. И главное колдун! Первая задача колдун! Уничтожить его как можно раньше. Искать, - Ярослав для лучшего понимания повторился, поднеся к глазам бинокль, - и уничтожить в первую очередь.

За спиной раздался глухой бас Бороды.

- Как жаль...

Ярослав сразу понял чего жаль Борису - у него не было винтовки, и всмотревшись в ряды врага увидел того, о ком, можно сказать, давно забыл, но сразу вспомнил своего давнего врага. Воскликнул.

- Наватаро... Взгляните, да вот-же колдун! Красный колдун! - Ярослав сбросив ремень с шеи передал бинокль Карию. - Заметьте его место, наша задача убить его.

Карий принял бинокль. Приложил к глазам. Фесал и остальные у кого имелись трубы прильнули к оптике.

- Фесал, мой друг. Вам оставаться здесь и при неудаче оказать помощь отступающим, что бы отступление не превратилось в бегство. Если я погибну...

- Командовать Сетх, - качнул головой Фесал, - в моем распоряжении лучники и лагерь, я исполню свой долг... Не беспокойтесь...

Ярослав дал шпоры Казбеку и через минуту возглавил ожидающую приказа колонну всадников. Вместе с ним присоединились Борода, Шведов и командир всадников Карий. Нелей находился в полутора десятке метров левее колонны, оседлав не безызвестного молодого хумма - Тага. В полном вооружении возглавлял порученный ему отряд разведчиков и ожидал приказа от Ярослава. В свою очередь Ярослав в последний раз окинул взглядом поле битвы и построение врага. Чувства его переполнялись не только в предчувствии близкого боя, но и в немалой степени сознанием близости старых врагов, которым он когда-то пообещал себе отомстить за безжалостное избиение людей в Новом Нидаме. Мало знакомая ярость и решимость наполняли сердце, когда он видел перед собой силуэт красного колдуна за ровными рядами врагов. Знакомые штандарты племен вуоксов, которые он запомнил еще тогда в лесах севера. Размалеванный яркими зелеными и белыми красками дракон, закрепленный на высоком шесте. Покрытый разноцветными перьями ящер-рагнар - тотем племени Ур. Лесной бык - Зорг. Коричневый, шерстистый тотем - племени Шу. Какой тотем какому племени принадлежит, когда-то все это ему рассказал Уир - его вуокс. Сейчас Ярослав как никогда жаждал боя и мести. Он подал знак рукой и разведчик отрепетировал значком приказ колесничим начинать атаку. Сам обратился к Борису.

- Борода, разверни знамя.

Тот подал знак и ему передали тщательно упакованный сверток. Дернул тесьму узлов, скинул чехол и уже через секунду над головами затрепетало, усыпанное золотыми лилиями, белое полотнище с черным двуглавым орлом - священная орифлама Ярослава.

Усталые колесницы пронеслись мимо, поднимая облако пыли, скрывая в своей завесе построение всадников. Как только боевые повозки прошли половину пути разделяющего оба фронта, Ярослав взмахнул рукой.

- Вперед!

Дал шпоры Казбеку. И в тот же миг со стороны противника раздался треск, раздалось нечто вроде глухого грома и в небо взмыл первый болид, провисел несколько секунд в небе и со страшным грохотом разорвался посреди атакующих врага колесниц. Кони с испугу ринулись в стороны, но сорвать стремительный бег животных не удалось...

- Вперед! - еще яростнее прокричал Ярослав, понуждая ближайших спутников перевести лошадей с шага на рысь.

Хроники трона. Тетралогия


на главную | Хроники трона. Тетралогия | настройки

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 18
Средний рейтинг 4.0 из 5



Оцените эту книгу