«ПОТЕРЯННОЕ ПИСЬМО»
19 сентября 1884 года И.Л. Караджале послал председателю общества «Жунимя» Титу Майореску записку следующего содержания:
«Пьеса полностью готова. На когда соблаговолите назначить традиционные крестины? Ваш И.Л. Караджале».
Готовая пьеса называлась «Потерянное письмо». Друзья автора знали, что поводом к ее написанию послужили политические события, которые Караджале наблюдал во время своего пребывания в уездном городе Пятра-Нямц.
В «Потерянном письме» действительно изображена история, случившаяся в уездном румынском городе во время парламентских выборов. По общепринятому тогда мнению, действие пьесы относилось к выборам 1883 года. Так как все комедии Караджале — это, по сути дела, увеличение действительности, многим казалось, что он пишет «на злобу дня». Актеры, разыгрывавшие эти комедии, выходили на сцену в своей обычной одежде, действие караджалевских пьес, по мнению театра, происходило сегодня.
Друзья драматурга и постановщики его пьес тогда еще не понимали внутренней линии развития его драматических произведений, поражающих своей логической завершенностью. Четыре основные комедии Караджале — единый цикл, замыкающий в себе изображение целого мира. Каждая пьеса из этого цикла представляет собой сегмент картины. Наиболее важный и обширный сегмент — это «Потерянное письмо».
Премьера новой комедии состоялась 13 ноября 1884 года. Один из друзей автора, Ион Сукиану, особенно подчеркивает в своих воспоминаниях, что тринадцатое число стало самым счастливым днем в жизни суеверного Караджале, говорившего, что он родился «под невезучей звездой». На премьере присутствовала и румынская королева, писавшая рассказы под псевдонимом Кармен Сильва. Возможно, что на нее оказало влияние мнение Майореску, который был и для королевы непререкаемым авторитетом в литературных делах.
Спектакль имел большой успех. Публика потешалась и шумно аплодировала актерам и автору. Кармен Сильва начала аплодировать первой. Разыграно «Потерянное письмо» было превосходно, помимо Аристиццы Романеску и Константина Ноттара, большой успех имели Штефан Юлиан в роли полицмейстера Пристанды и Михаил Матееску в роли Подвыпившего гражданина. Нужно сказать, что Караджале был повинен в успехе пьесы не только как драматург — в сущности, и постановка была делом его рук.
После столь явного успеха «Потерянное письмо» прошло одиннадцать раз подряд — случай небывалый в истории Национального театра. Верный барометр театра — касса — показывал именно то, чего от него ожидали: все билеты были распроданы. Газеты тоже похвалили новую постановку. Но все это отнюдь не означало, что драматург Караджале наконец-то победил свое время. Театральные рецензенты решили признать за автором талант смешить публику. Один рецензент высказался достаточно определенно:
«Господин Караджале не владеет ни искусством драматурга, ни талантом литератора. Он сочиняет хорошие Диалоги, но посредственные литературные произведения, мораль страдает, интрига лишена основания, но тем не менее все выглядит остроумно, хотя и без твердой основы».
Уже знакомый нам Фредерик Даме, поняв, что ему не поколебать мнения зрителей, ограничился риторическим вопросом: «…чему, собственно, научились все те, кто выслушал четыре акта этой комедии, в которой черствость сердца соревнуется с ничтожеством духа?»
На этот вопрос ответила вся последующая судьба караджалевского творения, всемирная известность «Потерянного письма», пришедшая уже после смерти автора.
Но пока мы еще в 1884 году… И зрители убеждены, что они видят на сцене события, происходившие совсем недавно. Почему они так думали? Что, собственно, происходило тогда в Румынии?
Год 1883-й был годом значительным в румынской политической жизни. Он ознаменовался горячими дебатами по вопросу об изменении конституции. Согласно действующему в стране закону избиратели, имевшие право участвовать в парламентских выборах, делились на четыре категории, или коллегии, соответствующие их классовому и имущественному положению. Два десятка крупных землевладельцев из Первой коллегии, посылая в парламент своего представителя, имели столько же прав, сколько десятки тысяч избирателей из других коллегий. И вот радикально настроенные либералы предлагали изменить этот порядок и свести все коллегии в одну, то есть уравнять в правах всех избирателей. Другие предлагали слить только первые две коллегии. В ходе этого спора возникали странные, на первый взгляд даже невероятные союзы и коалиции. Появлялись и распадались всевозможные группы и фракции: национал-либералы, либерал-националы, умеренные либерал-националы, умеренные консерваторы и т. д. и т. п. Границы, разделявшие эти группировки, были весьма расплывчатыми, потому что даже между помещиками и капиталистами уже не было, по существу, большой разницы: первые уже проникли в индустрию и банки, а вторые успели обзавестись поместьями. В, «Потерянном письме» речь идет о выборах и борьбе за депутатское место. Но как мы сейчас увидим, у избирателей фактически не было выбора, кандидаты ничем существенно не отличались друг от друга. И темой комедии стал весь механизм того закрытого мира, в котором у людей не было никакого права политического выбора.
Существует большая документальная литература, рисующая парламентские выборы в старой Румынии. Традиционные способы извращения воли избирателей — подкуп, фальсификация, насилие — применялись с учетом местных нравов. Существовали оригинальные методы, которые можно было бы запатентовать, поскольку они являлись плодом местного изобретательства. Такова была, например, «сувейка», с которой познакомился еще ученик плоештской гимназии. Были и другие методы: избирателю, который соглашался продать свой голос, вручали конверт с бюллетенем, украденным в избирательном участке; избиратель должен был только опустить в урну уже проштемпелеванный бюллетень и вернуть конверт как доказательство, что он «сдержал слово». Применялась система, именуемая «кинораз» — то есть «сажа»: избирателей, которые голосовали против правительства, незаметно пачкали сажей, за каждой кабиной следили специальные агенты. Когда такой «меченый» избиратель покидал избирательный участок, на улице его избивали в назидание другим гражданам. Считалось, что мел — такая же «политическая субстанция», как и сажа, — иногда спины оппозиционеров незаметно отмечались знаком креста. Существовала еще более простая система: избиратель получал половину разрезанной пополам денежной купюры, вторую половину ему вручали лишь после «выполнения гражданского долга».
В «Потерянном письме» все эти детали углубляются раскрытием основного механизма, регулирующего политическую жизнь. Главное в пьесе — тема политики и морали. Поэтому-то она и выходит за рамки границ той Румынии, о которой писал Караджале. И в наши дни зрители буржуазных стран, весьма далеких от старой Румынии, находят в комедии Караджале неожиданное сходство с атмосферой и нравами своей собственной страны.