на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


7

Песня

Гроза кончилась. Последние крупные капли дождя стекали по оконному стеклу на подоконник. Конни подышала на стекло и пальцем нарисовала чайку в тумане. Собрание внизу продолжалось.

«Бесполезна, — написала она на окне. — Я бесполезна».

Звук отодвигаемых стульев вывел ее из задумчивости: они уходили. Юркнув обратно в постель, она укрылась с головой и притворилась спящей. И как раз вовремя: секундой позже тетя открыла дверь; луч света с лестницы осветил копну волос Конни — единственное, что выглядывало из-под одеяла. Вздохнув, тетя осторожно закрыла дверь, и на лестнице послышались ее удаляющиеся шаги.

Выскочив из постели, Конни снова побежала к окну. Компания из кухни теперь переместилась на дорожку перед домом, члены Общества ждали, пока выйдет Эвелина.

Должно быть, они собрались в очередную безрассудную поездку, а иначе зачем бы ее тетке уходить на ночь глядя? Эвелина появилась на крыльце, и Конни приоткрыла окно, чтобы подслушать разговор.

— С ней все в порядке. Спит.

— Я беспокоюсь за нее, Фрэнсис, — сказала миссис Клэмворси седовласому. — Должно быть, для нее это стало ужасным разочарованием. Как ты думаешь, что мы можем сделать, чтобы ей помочь?

— Думаю, она сама нам подскажет, — сказал он и посмотрел на ее окно. Конни пригнулась. — Существует не один, а множество способов доказать, что у тебя есть дар. Мы сейчас слишком полагаемся на эти тесты. Если она та самая девочка, которую я видел на пристани, — а я уверен, что это она, — то я предпочту поверить в ее способности, а не в способности Айвора Коддрингтона как эксперта.

Его слова принесли Конни такое облегчение, как ничто и никогда раньше. Он видел ее со Скарком; он верит, что у нее есть дар, что бы это ни означало. Может быть, это особые взаимоотношения с животными? Ну, если так, то у нее он определенно есть — сколько угодно. Так что это еще не конец. Мистер Коддрингтон мог ошибиться. Она не может быть совсем бесполезна.

Ее настроение изменилось: уныние сменилось протестом; Конни вспомнила странное поведение эксперта. Казалось, он желал ее провала с того момента, как закричала птица, он не хотел давать ей шанс. Что из увиденного привело его в такой ужас? Должен быть способ узнать это. Конни была уверена, да и седовласый мужчина на это намекал, что мистер Коддрингтон ошибся, а наследственность ее не подвела. Но что ей надо сделать, чтобы доказать свой дар? Седовласый не сказал. Вероятно, настало время сыграть по собственным, а не по чужим правилам. Пока у нее нет определенной идеи, Конни решила держаться поближе к Обществу и понять, чем же оно занимается на самом деле. А уж затем она покажет этим людям, что может делать то же, что и они, не хуже, а даже лучше. Вот так! Она покажет им, как общаться с чайками, не пугая их. Конни надеялась, что этим сможет убедить их окончательно. Но ей следовало поторопиться, чтобы успеть вместе с членами Общества к Стогам сегодня ночью.

Конни ринулась вниз по лестнице, натянула куртку с капюшоном и ботинки. Она уже решила, что будет делать: если она быстренько побежит по тропинке за гаражом, а не по главной улице, то сумеет обогнать их и прибыть на пристань за несколько минут до их появления.

Никто не видел, как она побежала темными задворками Гескомба, кроме кошки апельсинового цвета, расхаживающей по узкой ограде. Чувствуя, что затевается нечто необычное, Мадам Крессон выронила изо рта обмякшую мышь, спрыгнула вниз и стремительно понеслась на бархатных лапках за спешащей Конни.

У пристани Конни вдруг остановилась.

«Какую же лодку выбрать?» — в отчаянии думала она, согнувшись пополам от боли в боку и понимая, что в ее плане обнаружился изъян. Она пыталась вспомнить, что в пятницу рассказывал Кол о лодке своей бабушки: у нее было странное название — что-то связанное с водой. Нервно оглянувшись — не видно ли остальных, — Конни сбежала по дорожке вниз к причалу. «Бесси», «Гордость океана», «Селки». Ну же, скорее! А! Вот она: «Водяной эльф». Очень небольшая лодочка, спрятаться там было практически негде. Забравшись на борт, Конни отодвинула свернутый под лавкой брезент — таким образом освободилось местечко, куда она могла проскользнуть. Не обращая внимания на лужицу ледяной воды, в которой сразу же вымокли ее джинсы, она втиснулась под лавку. Когда Конни уже собиралась накрыться брезентом, в лодку с шумом запрыгнула кошка, заставив ее подпрыгнуть от удивления.

— Мадам Крессон, — зашипела Конни, — не пытайся меня остановить! — Кошка хладнокровно моргнула желтыми глазами и заурчала, качая хвостом из стороны в сторону. — Так ты здесь просто для того, чтобы присмотреть за мной? — Кошка зевнула и не торопясь направилась под лавку, чтобы аккуратно свернуться там рядом с Конни. — Ну тогда ладно — только не заставляй меня чихать!

На пристани послышались голоса, и Конни еще тщательнее задвинула брезент. Было чертовски неудобно сидеть скрюченной под лавкой: она желала, чтобы они поскорее вышли в море, пока ее сердце совсем не ушло в пятки из-за волнения.

— Хорошо, синьор Антонелли, — донесся голос седовласого, — вы поедете с Горацием и Эвелиной на «Банши»; Кол, ты повезешь нас с бабушкой на «Водяном эльфе».

Конни почувствовала, как просела лодка под тяжестью двух человек: один запрыгнул на борт, другой забрался более осторожно. Завелся мотор, сотрясая вибрациями онемевшее тело Кони.

— Отдать швартовы! — узнала она голос Кола.

Лодка опять качнулась, — видимо, третий член команды прыгнул в нее вместе с канатами. Звук мотора смягчился, и лодка тронулась с места. Минуту спустя качка усилилась, и Конни поняла, что они вышли из гавани. Мадам Крессон опять зевнула и выскользнула из-под бока Конни. Та попыталась ее схватить, но кошачий мех, как шелк, прошел у нее между пальцами.

— Что эта кошка делает на борту? — услышала она крик миссис Клэмворси.

— Понятия не имею, — ответил седовласый. — Я не видел ее, когда мы пришли.

— Э… Доктор Брок, — окликнул его стоявший за рулем Кол, — думаете, это хорошая идея — взять ее с собой? Я хочу сказать, сирены ведь наполовину птицы, верно?

— Да, это правда, но сейчас уже поздно поворачивать обратно, — ответил доктор Брок.

— Вся эта поездка — дурная затея, Фрэнсис, — раздраженно сказала миссис Клэмворси. — Сомневаюсь, что синьор Антонелли сможет чего-нибудь от них добиться. Он уже говорил нам: только истинный посредник сирен может услышать их пение и не подпасть под действие чар.

— У нас нет выбора: мы должны попытаться еще раз. Не знаю, как ты, а я не могу жить в ожидании трупов новых О’Ниллов, — твердо сказал доктор Брок. — У всех есть наушники?

Последний вопрос Конни пропустила мимо ушей, она обо всем позабыла, услышав слово «сирены». Название этих существ уже попадалось ей раньше; несколько месяцев назад оно поразило ее воображение, когда в прежнем классе читали отрывки из древнегреческой мифологии. Ей понравилась запутанная цепь ассоциаций, которая привела к тому, что имя мифического волшебного существа было присвоено воющему звуку, используемому для предупреждения об опасности. Но сирены — чудовищные существа, которые зачаровывали моряков до смерти своим прекрасным пением, — это же просто небылицы?

Следующая четверть часа показалась забившейся под лавку Конни вечностью. Через щель в брезенте она видела пару красных веллингтонов — она догадалась, что это, должно быть, миссис Клэмворси сидит на лавке над ней. До Конни стало доходить, что сейчас ей будет трудно появиться перед членами Общества с достоинством: что она им скажет? Как объяснит свое присутствие? Отправиться в плавание зайцем выглядело хорошей идеей только на берегу, сейчас это казалось сущим безумием.

Кол заглушил мотор.

— Всем надеть наушники! — скомандовал доктор Брок. Конни увидела, как рука миссис Клэмворси вытянула из сумки, стоявшей у нее под ногами, знакомую пару алых наушников. — Думаю, нам с Колом лучше на всякий случай остаться вместе у рулевой рубки.

— В прошлый раз мне это не помогло, — крикнул в ответ Кол.

— Нет, но, по крайней мере, у нас будет куда отступать. Меня они вообще едва не унесли с носовой части.

Лавка скрипнула, и красные сапожки исчезли из поля зрения. Конни рискнула быстро выглянуть на палубу перед собой: никого. Все они, должно быть, собрались на носу лодки. С трудом подтянувшись на локтях, Конни вылезла из своего убежища, она все еще старалась держаться в густой тени, подальше от огней рубки. Ей не о чем было тревожиться: те трое стояли рядом друг с другом, уставившись на восемь черных скал, виднеющихся по правому борту. Доктор Брок достал бинокль и направил его на вершину самого высокого из Стогов. Вторая лодка появилась в море недалеко от них, ее пассажиры тоже напряженно высматривали хоть какое-нибудь движение в скалах. Синьор Антонелли стоял на носу, раскинув руки. Он сделал глубокий вдох и запел новую песню, слова которой уносило ночным бризом, летящая ввысь мелодия доносилась до Конни. В этой музыке было что-то не совсем правильное: она не попадала в тон завываниям ветра и плеску волн. От нее сводило зубы, как от скрипа мела по доске. Он замолчал, и Конни этому обрадовалась, потому что теперь диссонанс исчез и мир вновь вернулся к первоначальной тишине.

Конни ждала, что они будут делать дальше: она хотела узнать, чем они так раздражают чаек. Она перестала беспокоиться о том, что она скажет, если ее обнаружат, и почувствовала себя на удивление спокойно. Конни уселась на скамью и стала наблюдать за происходящим, мерно поглаживая Мадам Крессон. Покачивание лодки, звук бьющихся о борт волн ее успокаивали. Она начала напевать про себя; в ее песне не было слов — это был мотив, льющийся вместе с движением волн. Обретя уверенность, она запела громче: в конце концов, никто из присутствующих не мог ее услышать из-за дурацких наушников, у Конни появилось ощущение, что она делает что-то очень правильное. Звуки свободно лились из нее, питаясь из какого-то скрытого глубоко внутри источника музыки, о котором она даже и не подозревала. Она знала, что, в отличие от песни синьора Антонелли, ее мелодия гармонирует с окружающим миром — легко уносится к самым звездам и танцует над водой. Вся природа работала как дека одного огромного музыкального инструмента, резонируя с ее мелодией. Конни, медленно поднявшись на ноги, сделала последнее крещендо и замерла в ожидании. Весь мир вокруг нее, казалось, погрузился в тишину: стих ветер и даже волны улеглись.

Затем до нее донеслись звуки — сперва так тихо, что она не была уверена, что слышит их на самом деле. Потом звуки набрали силу — и тут Конни явственно поняла, что это ответная песня, которую поют несколько голосов. Мотив кружился, как стая чаек над залитыми лунным светом волнами, — грациозный, замысловатый и прекрасный.

Пока она вслушивалась в музыку, восемь огромных птиц по спирали спустились с неба, каждая из них села на вершину одной из восьми скал, их бело-серые крылья мерцали в лунном свете. Сначала Конни подумала, что это серебристые чайки. Но нет, это были вовсе не чайки: головы у них были человеческие, они откидывали их назад, наполовину расправив крылья; существа посылали свою песню звездам, луне и Конни.

Она открыла рот от изумления: никогда раньше она не слышала ничего настолько прекрасного и настолько дикого. Она желала рвануться вверх, чтобы присоединиться к певуньям, — полететь вместе с ними, скользя над волнами, бросая вызов морю, дразня его ловким полетом над его постоянно движущейся поверхностью. Но даже этот порыв не смутил Конни, она знала, что в глубине ее, в центре всех бурлящих эмоций, остается островок спокойствия. Хотя она чувствовала, как острое лезвие песни рассекает ей душу, это острие не могло ранить ее. Она владела собой.

Справа раздался крик — Конни обернулась и увидела, как Кол бросается к ней из рубки с расширенными от ужаса глазами. Впопыхах перебираясь через груду канатов, он споткнулся и тяжело упал на палубу.

— Конни! Закрой уши! Пригнись! — орал он ей.

Но в этот момент он казался ей чем-то слишком далеким по сравнению с песней, пульсирующей в ее венах, как серебряное пламя. Когда Конни снова повернулась к морю, две сирены поднялись в воздух и направились к ней. У Мадам Крессон, не отходившей от нее, шерсть встала дыбом, она зашипела и зафыркала, когда они ловко сели рядом с ней, задев ее кончиком крыла.

— Ты пришла, — просто сказала одна из сирен, и голос ее был продолжением чарующей песни, которая все еще отзывалась эхом у Конни в ушах.

Конни поняла, что смотрит прямо в темные и серьезные глаза, по форме они напоминали человеческие, но были иными — их выражение принадлежало другому — древнему — миру.

— Я пришла, — шепотом ответила Конни, завороженная дикой красотой серебристо-серых лиц сирен, чистыми линиями носа и скул, плавно переходящих в покрытую перьями шею и голову. Пушисто-белые волосы развевались на ветру и с шелестом касались кожи Конни.

— Теперь ты должна полететь с нами, — объявила сирена.

Как во сне, Конни кивнула, завороженная взглядом глубоких темных глаз. Она чувствовала, что может нырнуть в них, как в море, погружаться все глубже и глубже — и никогда не достигнуть дна.

Существо подняло когтистую лапу. Конни услышала, как закричал Кол и взвыла кошка, но у нее не было времени ободрить их, потому что две пары лап уже подхватили ее за рукава куртки и подняли в воздух. Они резко набрали высоту и понеслись над водой; ноги ее болтались над волнами, в копях сирен она повисла, как тряпичная кукла. Перелет от лодки к скалам был коротким, но Конни все это время держала глаза крепко зажмуренными, страшась высоты. Две сирены опустили ее на самый высокий из Стогов. Остальные шесть уже слетелись сюда, все они окружили Конни, приветственно воркуя, глаза их ярко сверкали в лунном свете. Затем та, что заговорила с ней первой, велела Конни следовать за ней. Сирена повела ее вниз по каким-то грубым ступеням, выдолбленным на склоне печеночно-красной скалы, они были растрескавшимися и поросли водорослями. Конни, до сих пор парализованная страхом высоты, с опаской спускалась по ним, ступеньки были скользкими и крутыми, в них отражались отблески волн, что приводило к легкому головокружению. Достигнув наконец маленькой комнатки, выдолбленной в скале, Конни облегченно вздохнула. Лодку заслоняли другие скалы, и из этой пещеры ее не было видно. Она задумалась: как все это воспримут Кол и ее тетя? Однако ей было некогда предаваться размышлениям, Конни обнаружила себя в центре кольца сирен.

— Мы ждали тебя, — сказала главная из них.

Конни чувствовала себя так, будто ее мозги рассыпаются, как песчинки по полу.

— Меня? А откуда вы знали, что я приду?

— Нам рассказали.

Сирена осторожно шагала по полу пещеры, оставляя клинообразные следы на песке, затем уселась на камень. Ее сестры в ожидании смотрели на нее, шелестя крыльями и наполняя воздух запахом соли.

— Вы уверены, что вам нужна именно я? Может быть, вы ждали кого-то другого? Меня, кстати, зовут Конни.

Конни осеклась, чувствуя, что ее нервный поток слов иссяк. Разумеется, они ждали ее; в глубине души она знала это с того самого момента, как услышала их песню.

— Конни. — Сирена произнесла ее имя с огромным старанием, как будто это был новый звук, которым она желала насладиться. Потом она продолжила: — Я — Крыло Чайки, а это мои сестры: Чародейка, Морское Эхо, Белая Песня, Водяная Пыль, Голос Ракушки, Шепчущая Волнам и Взмах Пера.

Сирены по очереди кланялись, когда их представляли. Конни с трудом могла разглядеть их в темноте пещеры; все, что она могла различить, — это восемь фигур с горящими глазами и проблесками белизны там, где на их пушистые шеи падал лунный свет.

— Я ваш посредник? — спросила она, полагая, что теперь поняла замечание миссис Клэмворси в лодке.

— Не наш, — засмеялась Крыло Чайки, голос ее поднялся до крика, подобного далекому зову чаек.

Сердце Конни упало.

— Не ваш? Тогда я умру? Я ведь слышала ваше пение…

— Слышала, однако не подпала под его чары. Ты еще не понимаешь, Конни. Ты не наша — и в то же время наша. Ты из тех, кого называют универсальными посредниками. Ты никогда не будешь связана только с одним видом созданий, как большинство в этом Обществе, ты вольна переходить от вида к виду, от одного существа к другому. Мы все признаем тебя своей.

— Когда я услышала вашу песню, я почувствовала с вами связь.

— И мы тоже ее почувствовали, когда ты стала петь нам. Но ты обнаружишь внутри себя много песен — для многих созданий. Нам выпала честь быть у тебя первыми.

Сестры Крыла Чайки заворковали в знак согласия, хлопая крыльями со звуком, с которым ветер колышет морскую траву.

— Я не понимаю.

— Не сразу, но ты поймешь. Это твоя судьба — вот что привело тебя к нам.

Слова Крыла Чайки подтверждались чем-то внутри самой Конни: да, казалось правильным то, что она решила сюда поехать; как будто все в ее жизни вело к этому моменту, показывая ей путь. Но она также понимала, что у нее есть и более серьезная причина быть здесь сегодня ночью. Общество хотело поговорить с сиренами. Кажется, доктор Брок говорил что-то о том, чтобы «больше никаких О’Ниллов»? У нее жутко закололо в желудке, она наконец поняла, что он имел в виду. Она стояла среди убийц. И все же какая-то частичка ее понимала: жажда мести, пылавшая в их венах, была такой же их частью, как кровь. Вероятно, капля этой жажды влилась и в ее кровоток, когда они пели вместе, потому что теперь Конни тоже чувствовала искушение использовать ту силу, которая была внутри и которую она ощущала в этих необыкновенных существах.

— Но, Крыло Чайки, не только это привело меня и тех людей, вон там (Конни показала на море, где была лодка), к вашим скалам. Вы знаете, какая опасность вам угрожает? — Сирены мрачно закивали блестящими головами, покрытыми перьями. — Так вы знаете о нефтяном заводе и кораблях?

Крыло Чайки издала хриплый звук, подобный хрусту гальки под ногами.

— Мы знаем. И мы знаем, что могут сказать нам эти глупцы из Общества защиты мифических существ. Они скажут, что если мы нападем на несущих загрязнение чудовищ в их мерзком логове или устроим крушение танкера у этих берегов, то многие погибнут, а корабли все равно будут прибывать. Они будут путать нас обнаружением! — Сирена взъерошила перья от отвращения. — А что они посоветуют? — презрительно засмеялась она, возвышая голос почти до крика. — Бегство? И куда нам бежать? Мы обращались в бегство слишком много раз. В нашем мире есть те, кто говорит, что настало время нанести ответный удар. И мы защищаемся!

— Кто же такое говорит? — спросила Конни, напуганная, но заинтригованная словами Крыла Чайки. — Кто убедил вас утопить тех людей?

— Тебе не повредит узнать: ты скоро встретишься с ним сама, — сказала сирена с жестокой улыбкой, от которой ноздри ее раздулись, как будто чуяли кровь. — Каллерво.

Это имя ничего не говорило Конни, но она встревожилась, услышав о том, что ее ждет встреча с тем, кто был сторонником применения насилия.

— Кто это? Он член Общества?

Сирены снова засмеялись каркающим хором.

— Нет, — сказала Крыло Чайки с кривой усмешкой на губах, — он один из нас. Он хочет освободить нас, избавив от полумер и глупых методов Общества. Они слишком долго управляли нами, но чего они достигли за все эти века? Ничего. Послушать их, так мы опять должны бежать: опять должны уступать пространство людям. Общество — это обманщики, состоящие в союзе с теми, кто загрязняет и разрушает. Пора нам, могучим существам, ударить в ответ. Но ты не бойся, Конни, когда мы начнем, мы позаботимся, чтобы ты была в безопасности.

— Но я не хочу быть в безопасности, если в опасности окажутся мои друзья. Крыло Чайки, ты должна меня выслушать. Я думаю, Общество действительно хочет вам помочь. Вы не думали о том, что этот Каллерво может ошибаться? Он велит вам творить зло. Должен быть другой выход.

— Мы уже слышали это: Обществу нечего нам предложить.

— Но гибнут невинные люди! Наверняка мы можем предпринять еще что-то, что позволит вам жить здесь мирно! Только дайте мне время — я что-нибудь придумаю!

Крыло Чайки распушила перья, глядя на своих сестер. Конни знала, что сейчас решается ее судьба: простое дуновение ветра могло перевесить чашу весов на одну или другую сторону.

— Это похоже на универсала — заботиться даже о тех ничтожных жизнях, которые так легко подпадают под чары нашего пения. У тебя есть время до наступления зимних бурь, посредник, — объявила Крыло Чайки, разрывая круг. — Тогда придет Каллерво. Тогда мы объявим войну и осуществим наш план нападения на какой-нибудь чудовищный корабль, если другие способы не будут найдены.

— Но мне может понадобиться больше времени!

— Больше времени мы тебе дать не можем. Этого должно хватить. Каллерво не станет ждать. Оставайся здесь. Сейчас время поесть.

— Но как же мне…

Однако конференция подошла к концу. Сирены одна за другой вылетели из пещеры, чтобы порыбачить под покровом ночи.

Оставшись одна, Конни гадала, что будет с ней дальше. Сирены ничего не сказали о том, чтобы вернуть ее на землю, а она сама не сможет спуститься с этой скалы, если только не отрастит себе крылья. Ее тетя, должно быть, сейчас сходит с ума от беспокойства. Конни стала смотреть на клочок океана, который могла разглядеть с выступа скалы: там не было видно лодок и вообще ничего не было видно, кроме медленно катящихся мерцающих волн, которые отсюда казались радужно-черными, как крыло галки. Она была уверена, что сирены не намерены причинять ей никакого зла, но что, если раньше они никогда не встречались с посредником и не понимают, что людям тоже нужна еда и вода, чтобы выжить? Она не может оставаться взаперти в этой пещере. И все же ей ничего не оставалось, кроме как дождаться их возвращения и попросить отнести ее в какое-нибудь пустынное место на берегу, откуда она могла бы вернуться обратно в Гескомб.


Конни вздрогнула и проснулась, обнаружив, что свернулась калачиком на ложе, напоминающем гнездо. Кожу ей кололи хворостинки, она ощущала сильный запах рыбы, но ей было до странности уютно. Когда к ней вернулась способность мыслить, Конни осознала, что прислоняется спиной к теплому, пушистому боку сирены — Крыла Чайки, — которая ровно дышит, спрятав голову под крыло и погрузившись в глубокий сон.

Но что разбудило ее так внезапно? Осторожно, чтобы не потревожить свою соседку, Конни выбралась из гнезда, подползла к выходу и выглянула наружу. Она открыла рот от изумления и на всякий случай протерла глаза. Вспышка пламени вдруг осветила то, что скрывалось под покровом ночи. Поднимаясь и опускаясь на огромных распростертых крыльях, в воздухе завис рубиново-алый дракон; на его спине сидел человек со снежно-белыми волосами. Это не было похоже на сон, хотя должно было бы так выглядеть. Второе извержение пламени — на этот раз Конни поняла, что оно вырывается из пасти дракона, — и она увидела, что доктор Брок призывно машет ей рукой, указывая наверх. Конни, ошеломленная увиденным, застыла на месте. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы понять: он прилетел к ней на помощь, но, поскольку в пещере дракон приземлиться никак не мог, доктор Брок хотел, чтобы она поднялась на вершину скалы.

Живо вскочив на ноги, Конни задумалась, не разбудить ли одну из сирен, чтобы объяснить, куда она уходит. После минутного колебания она решила, что не в состоянии предугадать их реакцию: они могут как напасть на доктора Брока, так и отпустить ее домой. Рисковать она не могла, но ощущение от того, что она вот так тайком покидает их, было отвратительным: этим она чуть ли не предавала сирен. Она импульсивно схватила палочку и нацарапала послание на песчаном полу: «Я скоро вернусь. Конни». Оставлять такое сообщение было неоригинально, к тому же она даже не знала, умеют ли они читать, но на долгие объяснения времени не было.

Конни не забыла про опасную лестницу с каменными ступенями. Теперь, в темноте, когда рядом с ней не было сирен, она была убеждена, что непременно оступится и упадет. На выручку пришел рассвет: примерно на полпути наверх, там, где подъем был особенно коварным, тусклый свет с восточного горизонта дал ей возможность с усилием преодолеть последние выступы. Наверху ее немедленно подхватила сильная рука и втащила на покрытую чешуей спину дракона.

— Держись за меня — мы улетаем, — сказал доктор Брок.

Конни хотела было прокричать ответ, но увидела, что это бесполезно: на докторе Броке были наушники. Делая, как ей велели, она схватилась за его куртку. К счастью, она держалась крепко, потому что иначе бы упала в тот момент, когда дракон резко подался вбок при взлете. Со скрипом и стоном кожистые паруса крыльев натянулись на ветру и одним толчком подняли дракона и его ношу со скалы. Перелетев через гребень скалы, дракон резко спикировал вниз так, что дух захватило, и чуть ли не у самой воды позволил воздушным потокам снова подхватить его и понести вверх. Конни взвизгнула от ужаса, когда они падали вниз, но потом, когда снова поднялись, она начала получать удовольствие от невероятного ощущения полета на спине дракона. Почувствовав радость, которую испытывает это создание в полете, она забыла свой собственный страх высоты. Крылья со свистом рассекали воздух и хлопали, как паруса, надуваемые сильным ветром. От запаха серы, который доносился до Конни, когда дракон выдыхал огонь, у нее свербило в носу, она чувствовала жар, исходящий от его тела: она сидела верхом на огненном создании! В море под ними отражалось ночное небо, но когда дракон делал выдох, она замечала ало-золотой отблеск, как от падающей звезды, отражавшийся в воде.

Вскоре дракон начал снижаться, для приземления он выбрал место на утесе. Конни тяжело врезалась в доктора Брока, когда они коснулись земли, но посредник драконов сумел удержаться — и они не упали. Оказавшись на твердой почве, доктор Брок живо соскользнул вниз и протянул руку, чтобы помочь спуститься Конни.

— Вот ты и в безопасности, милая, — с улыбкой сказал он, снимая наушники.

— Спасибо, что прилетели за мной, — ответила она, не зная, как выразить свою благодарность человеку, который так рисковал ради нее.

— Благодари Арго. — Доктор Брок показал на дракона.

Теперь, под первыми лучами взошедшего солнца, Конни как следует рассмотрела скакуна. Красно-желтая чешуя дракона была гладкой, словно рыбья; кожаные перепонки его крыльев просвечивали на свету, обнаруживая причудливое переплетение вен; но особенно ее привлекла морда — с мелькающим раздвоенным языком, мощными челюстями и желтыми глазами рептилии. Арго был больше и энергичнее, чем все известные ей существа: он был подобен крику в комнате, где все шепчутся. Встретившись глазами с бескомпромиссным взглядом дракона, Конни поняла, что ее тоже оценивают, и понадеялась, что дракон не сочтет ее не стоящей внимания после всех хлопот, которые она причинила.

— Спасибо тебе, — сказала она с почтительным поклоном.

Дракой дважды кивнул — один раз ей, другой — доктору Броку, а затем поднялся с утеса в воздух. Набирая высоту, он замахал крыльями, устремившись к горизонту. Когда он повернулся, лучи солнца прорвались из-за облаков и озарили бока дракона золотым светом. Конни почувствовала комок в горле: никогда еще она не видела зрелища настолько величественного и прекрасного, как дракон, летящий прямо навстречу встающему солнцу; этот момент она никогда не забудет.


6 Эксперт | Тайны сирен | 8 Универсальный посредник