9

Ингрид продолжала изучать технику Надин, а та насвистывала песенку дуэта «Рита Мицуко». Ингрид предложила ей пива, та охотно согласилась. Когда она вернулась с бутылкой мексиканского пива, предварительно помыв ее средством для мытья посуды и ополоснув под краном, то обнаружила рядом со слесаршей Диего Карли с огромным букетом гладиолусов в руках.

— Хотел извиниться за то, что втянул тебя в эту историю.

Ингрид растерялась. Надин оторвалась от замка, взяла пиво из рук американки и протянула его Диего, предлагая обмен. Ингрид приняла цветы.

— Они тебе к лицу, — заметил Диего. — Ты похожа на гладиолус.

— Наша Ингрид — красивый длинный стебель, — добавила Надин.

— Сломался замок? — спросил он.

— Какой-то дурак положил в ее холодильник руку, — пояснила слесарша, прежде чем Ингрид успела среагировать. — Меняем ключи.

— Ты вызвала полицию?

— Если можно так сказать, — ответила Ингрид.

— То есть?

— Ладно, заходи.

Он не заставил просить себя дважды, но смутился, увидев Бартельми. Ингрид объяснила, что лейтенант тут находится только в качестве бывшего заместителя Лолы Жост, той, которая оставила свой пост, уступив его несравненному Груссе.

— Мы с ней не можем подать жалобу в полицию. Жан-Паскаль Груссе, он же Садовый Гном, не слишком-то нас жалует.

Лола и Бартельми не обратили внимания на приход испанца. Ингрид уловила слово «папуасы» и гадала, с чего вдруг речь зашла об антиподах. Она поставила цветы в вазу и прислонила ее к холодильнику, принесла лепешки тако и предложила их Диего.

— У тебя не найдется чего-нибудь из «Риты Мицуко»? Захотелось послушать после пения Надин.

— Может статься, — ответила она, перебирая свой запас компакт-дисков.

Вскоре голос Катрин Рингер наполнил кабинет.

— Мне нравится твой интерьер, Ингрид. Обстановка вполне психоделическая. Кажется, что сошел с машины времени. Раз — и вернулся на тридцать лет назад!

За трелями Рингер Ингрид расслышала голоса Максима и Хадиджи Дюшан. Она подошла поближе. Чета Дюшанов обеспокоилась, увидев, как Надин меняет замок, но та им уже объяснила, в чем дело.

— Рука в холодильнике! — воскликнула Хадиджа. — И ты не паникуешь, сохраняешь самообладание. Молодец, Ингрид. Никогда не надо позволять придуркам выводить себя из равновесия.

Американка не стала спорить. Она слишком устала от попыток самостоятельно вести расследование и слишком рада была тому, что Лола снова с ней.

— Ты уверена, что все в порядке? — с тревогой спросил Максим.

— Ну да, пойдем пить мексиканское пиво.

Поздоровавшись с Диего Карли, Дюшаны присоединились к Лоле и Бартельми. Ингрид спросила у Карли, какое чудо свело его с четой Дюшан, но он отделался очередной обольстительной улыбкой. Сбитая с толку поведением идальго, она вернулась к Надин, которая, казалось, о чем-то шепталась с замком, и увидела доктора Антуана Леже, совершающего ночную прогулку в обществе Зигмунда. Она предложила ему войти вместе с далматинцем и выпить пива, прежде чем самой присесть на розовое канапе напротив Диего Карли.

— Под это можно танцевать, — заметил он.

— What?

— Под песни «Риты Мицуко» можно танцевать.

Он протянул ей руку. Она встала, оказалась в его объятиях и обнаружила, что они одного роста.

— Ты не находишь странным, что мне хочется танцевать, хотя Алис только что умерла?

— «Странно» — подходящее слово.

— Обещаю, мы будем танцевать не больше пяти минут. Чтобы забыть этот кошмарный день. Хоть какое-то утешение, если снова на нас свалится беда.

— Откуда ты узнал мой адрес?

— Я пошел в «Красавицы» навестить Хадиджу. Ее муж считает тебя лучшей массажисткой пригорода Сен-Дени. И ты хорошо танцуешь.

— Я танцую редко.

— Ингрид, я хочу, чтобы ты кое-что знала.

— Слушаю.

— Я сказал, что она была loca. Я преувеличил, и ты, должно быть, считаешь меня последним подлецом. Алис не была чокнутой, она была… сломлена. Есть люди, которые кажутся сильными, окружающие думают, что они все снесут, но это ошибка. Алис звала меня на помощь, а я не услышал. Это несправедливо.

— Что несправедливо?

— Людям, которые больше всех нуждаются в любви, ее достается меньше всего. Их жадность пугает. А ведь иной раз все зависит от сущего пустяка. Почему мы женимся на одной женщине, а не на другой?

— ПРОШУ ВАС, НЕ СТЕСНЯЙТЕСЬ! — раздался разъяренный голос, и Ингрид почувствовала, как ее схватили за руку.

— Бенжамен!

— Я схожу с ума от беспокойства, — Надин рассказала мне о руке, — а ты танцуешь с этим типом! ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ!

— Я танцую с кем и когда хочу!

От Бена так разило спиртным, а точнее джином.

— Это твой жених? — спокойно поинтересовался Диего.

— Конечно, нет! Отпусти, Бенжамен! Мне больно!

— Слышишь, Бенжамен? Сейчас же отпусти ее.

— А хочешь я заеду тебе по твоей испанской роже?

— Нет, я хочу, чтобы ты успокоился.

— Нарываешься на неприятности? Ну, считай, ты уже нарвался.

— Видишь ли, я лечу людей, а не калечу их. Особенно когда они на ногах не стоят.

— Да ты просто трус!

Бен в бешенстве, оскалив зубы, бросился головой вперед, но в последний момент Карли увернулся. Ингрид вцепилась в плечи Бена, велела ему убираться домой. Произошел обмен пощечинами. Вмешались Максим и Антуан. Бенжамен отбрыкивался, крича, что Ингрид обманщица. И пусть она раздевается догола напоказ всему ночному Парижу, ее сердце всегда под покровом!

Хадиджа с мужчинами проводили Бенжамена Нобле домой. Зигмунд Леже посмотрел на Ингрид грустными глазами и побежал следом. Лола выключила музыку. Жером Бартельми заявил, что ему давно пора отправляться в больницу. Все смотрели ему вслед, когда он вышел со своим пластиковым пакетом, в котором лежала неопознанная рука, и сел в служебную машину, припаркованную им в начале улицы.

— Полицейские никогда не стесняются парковаться где хотят, — сообщила Лола, нарушив молчание. — Это та сторона нашей профессии, которой мне сейчас так не хватает. Если я оставлю свой «твинго» где попало, с меня тут же сдерут штраф.

Она подобрала разбросанные повсюду бутылки из-под пива. И обнаружила, что кто-то даже налил пиво в миску для Зигмунда.

— Да, это я, — призналась Ингрид. — Я уже не соображала, что делаю.

— Эта собака не любит пива. Я всегда думала, что у нее хороший вкус.

— Это все я виноват, — извинился Диего. — Но я ни о чем не жалею.

— Начал-то Бен.

— Тебе досталось?

— Нет.

— Вот тебе новые ключи, — объявила Надин, протягивая две связки. — Больше не оставляй их в замке.

Один ключ Ингрид дала Лоле:

— Возьми на всякий случай.

Лоле показалось, что медбрат смотрит на маленький кусочек металла с завистью.

Надин улыбнулась Карли и ушла без дальнейших комментариев.

— Я не только принес тебе цветы, Ингрид.

— Я так и подумала.

— У тебя есть компьютер?

— Конечно, а что?

— Дело в том, что падение Алис не прекращается в Сети.

— What?

— Кто-то без конца прокручивает съемку.

На экране появился веселый сорокалетний мужчина с обсыпанными мукой усами. Следуя указаниям Диего, Ингрид нашла нужный сайт, принадлежащий некоему Ришару, стоящему перед булочной с неразборчивой вывеской. Вдали вырисовывалась колокольня, по которой Лола узнала церковь Святой Одилии. Ингрид прошла по ссылке, и вскоре на фоне серо-голубого неба обрисовался металлический фасад «Астор Майо». Потом появилась Алис Бонен, высунувшаяся из окна в своем ослепительном платье. Она выпрямилась, легко забралась на подоконник, не спеша перекинула сначала одну ногу, потом другую. С минуту она сидела на краю. И бросилась вниз. Ее тело словно прорезало небо, прежде чем разбиться о крышу автомобиля. Крупным планом показаны лица нескольких потрясенных свидетелей происшествия, и затем наезд на лицо жертвы. Изображение задрожало, и послышался голос мужчины, ругавшего телеоператора. И снова в кадре Алис у окна.

Лола подумала, что самоуверенность оператора придала телерепортажу что-то театральное. Хотелось ущипнуть себя, чтобы поверить, что это действительно смерть женщины, а не трюк каскадерши, в котором использовался манекен. Привыкнув к миру образов, разуверишься в реальности их очертаний. Лишний повод, чтобы при необходимости изучать его под лупой.

— Разглядеть кого-то в комнате невозможно, — заметил Диего. — Я уже пытался сделать это с помощью специальной программы. Но все же тут есть что-то странное.

— Ее лицо, лишенное всякого выражения, — предположила Лола.

— Я представил себя на ее месте. Даже будь я полон решимости прыгнуть, думаю, на лице у меня бы что-то отразилось.

Ингрид просмотрела сайт и оказалась в семейной гостиной. Усатый булочник смотрел телевизор.

— А это что еще за фигня? — спросила Лола.

— Пользователь, вывесивший съемку гибели Алис, установил у себя веб-камеру, — пояснил Диего. — Его жизнь — открытая книга. Правда, интересно?

— По мне, в том, чтобы смотреть на человека перед телевизором, нет ничего захватывающего, но отнесемся к этому с пониманием.

— Может, телеоператор Жюль — родственник булочника? — предположила Ингрид.

— Все это может подождать до завтра, а сейчас я ложусь спать, — заявила Лола. — Советую тебе сделать то же самое, Ингрид. Завтра мы начнем с утра пораньше, как и следует отважным сыщицам. Ты живешь в этом квартале, Диего?

— Да, а что?

— Тогда проводи меня немного. Я хочу узнать твою версию событий. Видишь ли, я вскочила в поезд на ходу.

Лола посоветовала Ингрид запереться как следует и ушла в сопровождении Диего. Ингрид вновь тихонько поставила песню, которую он напевал, когда они танцевали. Она отключила телефон, легла на розовое канапе и снова погрузилась в созерцание ароматической лампы. Сегодня ей выпал один из самых нескладных дней в ее жизни. В общем, a fucking nonsense.^[18]