14

Ближе к вечеру в жилище Птуниса собралась большая компания. Все сидели и разговаривали. Благо поговорить было о чём. Этот день был до того насыщен событиями, что разговор затянулся допоздна.

Постепенно все стали расходиться. Ушла даже Норша, которой надо было заступать на ночное дежурство в мастерских. Ввести временную охрану всех важных объектов предложил Птунис после сегодняшнего собрания. И его, конечно, послушались. Нынешний авторитет его был непререкаем. Лишь на его повторное предложение упразднить Совет последовала такая же нерешительная пауза, как и в первый раз. Но, как и тогда, Птунис настаивать не стал, понимая, что вскоре колонисты сами придут к такому решению.

Остались лишь Седонис с Арошей и Герфис, почти не участвовавший в разговоре. Задумчиво уставившись в пространство, он лишь иногда бросал странные взгляды на Птуниса. В такие моменты тот старательно отводил глаза в сторону.

Седонис сидел рядом с Арошей и улыбался, глядя на неё. Правда, в последние дни он почти всё время улыбался. Перехватывая его очередной взгляд, Ароша заявляла, что он похож на дурачка, но по всему было видно, что ей нравится восторг в его глазах.

Когда ушла Норша, и разговор постепенно стал затухать, Ароша внезапно спросила:

— Как долго ты знаешь о том, что на тебя не действует внушение рыб?

— Уже лет десять, — ответил брат.

У девушки округлились глаза:

— И ты всё время скрывал это от других?

— Уже несколько лет об этом знает Седонис, — спокойно ответил Птунис.

Ароша надулась. Было видно, что ей обидно за то, что этот, почти семейный, секрет так долго скрывали именно от неё. А Седонис, этот болтун и хвастун, всё это время молчал как рыба!

— Ты знаешь мои причины. Совсем недавно ты во всём доверяла Совету. Доверяла людям, которым на самом деле доверять было нельзя. И…

— Но я-то ведь не доверяла Совету, — вдруг тихо произнесла Дарица. — Ты же знал моё отношение к этим людям. Почему ты мне ничего не сказал? Неужели ты думал, что я могла хотя бы кому-то рассказать об этом?

После её слов в комнате повисла тишина.

— Нет, — через некоторое время ответил Птунис. — Этого я не думал. Но кто-то мог узнать об этом абсолютно случайно. Например, от Зорицы. Девочка очень умная, и всего лишь одно неосторожное слово в её присутствии, и всё. Я ведь очень боялся.

Присутствующие удивлённо посмотрели на него.

— Я и до сих пор боюсь, — признался Птунис. — Боюсь, что из-за моих способностей меня будут считать ненормальным. Особенно боюсь, что так будешь считать ты, — он посмотрел на Дарицу.

— Если у человека какие-либо выдающиеся способности, — вдруг сказал из своего угла Герфис, — это не значит, что он ненормальный. Это значит, что он просто превосходит других.

— Это и называется ненормальностью, — возразил ему Птунис. — Отличием от нормы. Ведь у других таких способностей нет. Поэтому я и боялся. Я так долго добивался тебя, — посмотрел он на Дарицу, — что у меня не хватило духу признаться тебе в том, что я отличаюсь от других. Вдруг ты бы меня отвергла.

— Но использовал свои способности, чтобы произвести на меня впечатление, не так ли?

Птунис понурил голову:

— Я надеялся сразить свою любимую девушку, если убью филию. Я любил тебя тогда, люблю сейчас и…

— Использовал любой способ, — закончила за него Дарица и внезапно усмехнулась. — Я всё прекрасно помню. Ты действительно покорил меня в тот раз. И хотя я понимаю, что в чём-то ты прав, всё равно я на тебя в обиде. Ладно, — сказала она, — пойду, приготовлю сок из водорослей. Надо слегка расслабиться. Ведь, кроме меня, на тебя здесь почти все обижены.

— Я нет, — подал голос Герфис. — Но мне кажется, что вы все забыли про эволюцию. Эта такая штука, в результате которой человек совершенствуется и у него проявляются новые, ранее не присущие ему особенности.

— Я не люблю это слово, — ответил Птунис. — Мне кажется, что из-за этой самой эволюции люди всё время изобретали что-то новое и в результате докатились до того, что планета вынуждена была поглотить сушу, чтобы спасти саму себя. Поэтому мы сейчас и находимся в этом тупике.

Герфис хмыкнул, но промолчал, продолжая время от времени кидать на своего друга выразительные взгляды.

— Ладно, Герфис, — сказал, не глядя на него, Птунис. — Ты во мне сейчас дыру протрёшь. Я согласен, что об этом необходимо поговорить. Только давай дождёмся Дарицы. Я больше не хочу секретов. По крайней мере от самых близких мне людей.

— Что ещё за новые секреты? — навострила свой любопытный носик Ароша.

— Рассказывай, я всё слышу, — донёсся из соседней комнаты голос Дарицы.

— Предлагаю начать тебе, Герфис, — кивнул другу Птунис. — Что ты слышал? Потому что я понял по твоему выражению лица, что всё-таки ты слышал.

Герфис кивнул:

— Да, я слышал дважды и оба раза отчётливо. Ты говорил мне, что надо снять сетки с кулов. Причём во второй раз у меня было такое ощущение, будто меня подтолкнули. Настолько сильным оказалось воздействие.

— Это он умеет, — пробурчала Ароша. — Командовать другими.

— Дело в том, — добавил Герфис, — что происходило это, когда нас атаковал сатк. То есть под водой.

Ароша с Седонисом недоумённо переводили взгляд с Герфиса на Птуниса и обратно, как в комнату осторожно вошла Дарица. Все уставились на неё.

— Сок подождёт, — медленно произнесла она. — Ты хочешь сказать, — обратилась она к Птунису, — что ты мысленно отдал ему приказ?

— Мысленно? — прошептала Ароша.

— Вообще-то я сомневался, что у меня это выйдет, — признался Птунис. — Но ситуация была критическая, и надо было что-то делать. А теперь, когда Герфис всё подтвердил, я рад, что мне это удалось.

— Мысленно, — как зачарованная, повторяла Ароша.

До Седониса только сейчас начало доходить, о чём они говорят, и глаза его стали расширяться до невообразимых размеров.

— Я решил поэкспериментировать с передачей мысли, как только представится возможность. Сами понимаете, что появление сатка было прекрасным поводом.

— И что тебя подтолкнуло к такому эксперименту? — поинтересовался Герфис.

— Разговор с Зубом, — спокойно ответил Птунис.

В комнате повисла напряжённая тишина.

— Я сплю, или мне всё это кажется, — медленно произнесла Ароша. — Ты разговариваешь со своим кулом?

— После того как меня ранили, он был очень обеспокоен несколько дней. Горкис вызвал меня в загон, чтобы я его успокоил. Там я обнаружил, что при сильном эмоциональном всплеске я могу обмениваться с Зубом мысленными сообщениями. И мы неплохо понимаем друг друга, хотя он и мыслит несколько по-другому. Кстати, это доказывает, что кулы, так же как и филии, обладают разумом, просто не таким мощным.

— Какие кулы, какие филии?! — закричала Ароша. — Ты можешь передавать мысли на расстоянии?

Ручка двери внезапно повернулась. Все застыли. Дверь отворилась, и в комнату вошла Зорица.

— Не надо так кричать, — строго сказала она. — Мы здесь играем, и вас хорошо слышно. Не мешайте нам.

— И что тебе было слышно? — усмехнулся Птунис.

— Вы кричали что-то про мысли, — доложила девочка. — Ведите себя, пожалуйста, потише.

Сделав это замечание взрослым, девочка, ужасно довольная собой, затворила дверь.

— Вот видишь, — обратился к сестре Птунис. — Теперь ты понимаешь, что, не соблюдай я осторожность, все бы уже давно обо всём знали. И смотрели бы на меня как на чудовище. Хуже всего, если бы меня сравнивали с филиями. Я не знаю, как бы я смог такое перенести.

— Я живу с человеком, который читает мысли, — медленно, как бы не веря сама себе, произнесла Дарица.

— Неужели я всё-таки пожалею о том, что сказал вам об этом? — немного грустно спросил Птунис.

— Да нет, — так же медленно ответила девушка. — Просто я ещё не успела к этому привыкнуть. А ты можешь сказать, что я сейчас думаю? — слегка напрягшись, спросила она.

Птунис засмеялся:

— Вообще-то нет. Хотя после случая с Зубом я довольно много практиковался, чётко читать и передавать мысли я могу, только если очень напрячься. И, конечно, когда я сильно волнуюсь и переживаю.

— То есть при усилении мозговой активности, — пробормотал Герфис. — Возможно, это связано с выбросом адреналина.

— А я думал, что главный химик у нас — Заргис, — усмехнулся Птунис.

— Чтобы быть воистину хорошим профессионалом, — важно поведал ему Герфис, — надо уметь разбираться во всём хотя бы понемногу. Поэтому…

В это мгновение дверь отворилась и в щель просунулась мордочка Зорицы.

— А к вам пришли, — сообщила девочка.

Только она исчезла, как дверь распахнулась полностью, и в проёме показался Пронис. Он окинул взглядом комнату и осклабился.

— Ага! Значит, все в сборе, и посылать ни за кем не надо. Не соблаговолите ли вы, — и он по очереди ткнул пальцем в мужчин, — пройти со мной в крыло, где располагается Совет Ружаш.

— Если ты пришёл арестовать нас, — не двигаясь с места, произнёс Птунис, — то это будет немного глупо, потому что на собрании колонии…

— Да знаю я, знаю, — поморщился Пронис, — кем вас выбрали на собрании. — Ты, — он кивком головы обозначил Птуниса, — главнокомандующий вооружёнными силами Ружаш. Ты, — он указал на Седониса, — его помощник по оружию. А Герфиса сделали главным механиком колонии. Никого не забыли, — он не предвещавшим ничего хорошего взглядом обвёл помещение, — все при деле! Но пришёл я не арестовывать вас, а пригласить на заседание Совета. Питрис хочет обговорить с вами разделение полномочий по руководству Ружаш. И так как после собрания вы сами не удосужились прийти к главе Совета, то он послал за вами, чтобы разобраться со всем сейчас.

— Неужели нельзя было подождать до утра, — скривилась Ароша.

— Нельзя, — даже не взглянув на неё, ответил Пронис. — Время не ждёт.

— Надо идти, — сказал Герфис и посмотрел на Птуниса, как будто извиняясь перед ним.

— Да, — кивнул тот. — Нельзя обижать людей, даже если они были в чём-то неправы.

Он встал. Пронис отошёл от двери, но в последнее мгновение Дарица заметила ненавидящий взгляд, который стражник бросил на Птуниса.

Девушка знала Прониса давно. Ещё с тех пор, когда была женой Бариса. Оба друга — и её муж, и Пронис — были задирами и любили подраться. Но Барис никогда не был таким жестоким, как Пронис. Хуже всего было то, что она помнила этот взгляд ещё с тех пор и знала, что ничего хорошего человеку, на которого Пронис так смотрел, он не сулит.

Дарица замерла в нерешительности, и даже на мгновение закрыла глаза, как будто отгораживаясь от этого мира. Затем она резко открыла их и бросилась на кухню. Вылетев оттуда, она сунула что-то в руки Ароше и, скороговоркой проговорив: «Молчи! Делай как я!» — вылетела из комнаты.

— Стойте! — закричала она вслед удаляющейся процессии. — Мы пойдём с вами.

Стражники, которые замыкали шествие, неуверенно посмотрели на Прониса.

— Вас не приглашали, — проскрежетал он. — Вы не входите в новое руководство колонии. И вам незачем туда идти.

— Мы — свободные люди, — ответила Дарица, догоняя всех. — И имеем полное право посетить Совет и его главу тогда, когда считаем это нужным. Если ты скажешь ещё хоть одно слово против, мы развернёмся и пойдём назад. Но вместе со своими мужьями.

Какую-то долю секунды главный стражник сверлил Дарицу взглядом, затем отвернулся и пошёл вперёд. Дарица схватила Арошу за руку и стала протискиваться между стражниками, сопровождающими их.

— Ты что мне дала? — испуганно прошептала ей Ароша на ходу. — Это же запрещено!

Дарица метнула на неё яростный взгляд и взяла Птуниса под руку.