Глава 33

Агент Махоуни приехал на поле детской бейсбольной лиги через несколько дней после того, как обнаружили тело тренера Терьера. Зону питчера все еще огораживала полицейская лента. Сержант, охранявший место преступления, узнал Махоуни.

— Ба, мой любимый агент! — воскликнул сержант. Они пожали друг другу руки. — Я помню, когда для этой игры нам не были нужны родители и модняцкая форма.

— Я помню, когда из алюминия делали банки для пива, а не бейсбольные клюшки.

— Я помню, как разбил окно класса мисс Дюбуа.

— Все мы разбили немало окон.

— Я был влюблен в мисс Дюбуа. Она носила такие милые крошечные беретики, которые сводили меня с ума.

— Сейчас это не в тему, верно?

— Да я просто подумал…

— Ты подумал неправильно. — Махоуни задумчиво заглянул за ограду левого поля. — Что скажешь?

Детектив вытащил из кармана блокнот. Оттуда же выпало несколько беретиков. Сержант некоторое время смотрел, как они валяются на земле, потом перевел взгляд на Махоуни.

— Я лечусь.

— Я помню времена, когда от этого не лечили.

— Я помню, когда это не называли болезнью. Это называли хобби.

— Мир меняется.

— Мэр закрывает все хобби-магазины. Махоуни посмотрел на зону питчера.

— Мерзкий, жалкий подонок!

— Господи помилуй, из-за обычных беретиков!..

— Я про убийцу.

— А-а…

Радио в машине Махоуни затрещало.

— Махоуни! Выходи на связь!

Махоуни просунул руку в окно и схватил микрофон.

— Слушаю.

— Где ты пропадаешь? — спросил лейтенант Ингерсол. — Все утро до тебя пытаюсь достучаться.

— Сэр, на месте преступления я обнаружил зажигалку Сержа с Суперкубка, а теперь обследую другое место преступления. Мне кажется…

— Что я говорил тебе о Серже? Ты должен заниматься Макгро. Местные пусть сами с ним разбираются! Это вне твоей юрисдикции!..

— Вы пропадаете! Вас не слышно.

— Опять ты дуришь мне голову! — заорал Ингерсол. — Сейчас же бросай заниматься Сержем! Ты превышаешь полномочия!..

Махоуни выключил радио.

В дом номер 867 по улице Спинорога постучали. Дверь открыл Серж в поварском колпаке. Он жевал сандвич с куриным салатом.

Стучал Джим Дэйвенпорт.

— О, Джим! Как дела, дружище? Джим с обеспокоенным видом вошел.

— Я должен с тобой кое о чем поговорить.

— Сандвич? — предложил Серж, демонстрируя Джиму свой, частично съеденный.

— Нет, спасибо. Я…

— С куриным салатом, — сказал Серж, выразительно шевеля бровями.

— Послушай, я хочу поговорить о нашем двойном свидании. Марта не…

— Мой фирменный рецепт, — оборвал его Серж. — Кусай. Если не понравится, не ешь.

— Нет, я…

Серж разорвал сандвич пополам, вручил половинку Джиму и вышел из комнаты.

Джим смущенно оглядел комнату и увидел на диване Коулмэна, который ковырялся у себя в пупке.

Вернулся Серж с большой миской и лопаткой, что-то перемешивая.

— Итак, берем сверххрустящую курятину по-кентуккийски. Извлекаем кости, режем на мелкие кусочки. Потом смешиваем с майонезом и — секретный ингредиент, который делает блюдо незабываемым, — кешью!

— Серж, я должен тебе что-то сказать. — Джим рассеянно укусил сандвич. — Я зашел, чтобы… — Он остановился и посмотрел на сандвич. — Слушай, а неплохо!

Серж указал на диван.

— Садись!

— Я ненадолго.

Серж сел и включил телевизор пультом.

— Садись. А то обижусь.

Джим осторожно присел на краешек дивана. Серж переключился на Ти-би-эс, где как раз показывали фильм «Избавление».

— Серж, послушай…

— Обожаю «Избавление»! Я сделаю тебе сандвич, досмотрим вместе. Прекрасный фильм для скрепления дружеских уз.

— Серж…

— Ш-ш-ш! — сказал Серж. — Как раз сцена с Недом Битти. Каждый раз хохочу — не могу.

— Черт возьми, Серж, надо поговорить! Серж выключил телевизор.

— Господи, Джим, прости. Я и не думал, что это так важно! Что случилось?

— Мелвин…

Серж быстро встал.

— Что с Мелвином? Что с ним?

— Мелвин в порядке… Серж снова сел.

— Ф-фух! Ты меня до инфаркта доведешь. Он славный мальчуган.

— Это да.

— Ты должен им гордиться.

— Горжусь.

— Слушай сюда, Джим. У тебя классный сын. Я бы сам хотел такого, но как-то все не складывается. Скажи мне, в чем проблема, и я сделаю все, чтобы тебе помочь. Только скажи. Что угодно.

Джим заколебался и опустил глаза. Серж положил руку на плечо Джиму.

— В чем дело, Джим? Доверься мне. Джим поднял глаза.

— Марта решила… Мы решили, что не можем пойти на свидание.

— Понял.

— И вообще мы бы хотели, чтобы ты больше к нам не заходил…

Серж поднялся и подошел к окну. Положил сандвич на подоконник. Молча посмотрел на улицу, засунув руки в карманы. Пели птицы. Серж взял сандвич и укусил.

— Мне это очень неприятно, — продолжал Джим. — Но у нас дети, а у тебя… такой образ жизни…

Серж повернулся и снова сел на диван. Положил Джиму руку на плечу.

— Значит, такое ваше мнение?

— Да, такое наше мнение.

Серж укусил сандвич и кивнул, потом присел на кофейный столик перед Джимом.

— Знаешь, Джим, Марта прекрасная женщина. Тебе очень повезло.

— Спасибо.

— И она замечательная мать.

— Я знаю.

— А мать должна поступать так, как велит ей материнский долг. Иначе она плохая мать.

— Согласен.

— Так что я все понимаю. Я не буду вас беспокоить.

— Серж, надеюсь, ты не…

— Нет, нет. — Серж поднял руку, останавливая Джима. — Не объясняй. Семья на первом месте.

Входная дверь распахнулась и ударилась в стену. В проеме возник силуэт Шэрон, высвеченный солнцем: расставленные ноги, руки на бедрах, как у суперменши. На ней были ковбойские сапоги, темные очки, обтягивающие штаны и топ. Без лифчика. Светлые кудри беспорядочно разметались. Шэрон была вне себя, что выглядело очень сексуально.

— Где этот придурок Коулмэн? Ну погоди, вонючка, я до тебя доберусь!

— Шэрон! — окрикнул ее Серж. — У нас гость!

Джим встал и протянул руку для пожатия. Шэрон посмотрела на нее как на какашку. Потом прошла мимо, стряхивая пепел от сигареты на пол.

— Что за придурок?

— Шэрон! — возмутился Серж. — Это наш сосед! Где твои манеры!

— Насрать на манеры! И насрать на него! — Шэрон обратилась ко всем присутствующим: — В этом сортире вообще есть чего выпить?

Серж сорвал с нее очки и бросил в стену.

— Ты что! Это были мои любимые! — Она ткнула ему в руку горящим концом сигареты.

— А-а-а-а-ау! — завопил Серж, глянул на ожог и тыльной стороной ладони заехал Шэрон по лицу, так что та вылетела на кухню. Шэрон встала и дала ответную пощечину. Завязалась драка. Опрокинулся стул. Шэрон вырвалась, Серж бросился вдогонку. Она схватилась за люстру и запустила ее назад, попав Сержу прямо по лбу.

— О-о-о-оу! — Серж споткнулся. Шэрон потянулась к колоде для рубки мяса. Серж достал какую-то кухонную принадлежность из керамической вазы-петуха. Шэрон вытащила из колоды мясницкий топор и развернулась, но Серж стукнул ее по макушке половником.

— Ой! — Она уронила топор и обеими руками схватилась за голову.

— Тебе конец! — прошипел Серж.

— Ой, блин! — Шэрон убежала по коридору в спальню и захлопнула за собой дверь.

Серж спокойно прошел за ней и пинком ноги открыл дверь.

Раздались ругательства, сильнейший грохот и женский крик. Что-то разбилось.

Джим тревожно посмотрел на Коулмэна и указал на коридор.

— Может, их как-то разнять?

— По-моему, они хотят побыть вдвоем.

— Что?

— Послушай, — сказал Коулмэн.

Джим прислушался. За стенкой все еще ругались и кричали. Но постепенно в шуме проявился смутно знакомый скрип пружин.

— Присаживайся, — сказал Коулмэн. — Они ненадолго. Джим неловко присел на диван рядом с Коулмэном.

Коулмэн переключил телевизор на шоу Джерри Спрингера, где две страдающие ожирением усатые дамы дрались за сторонника супрематизма белой расы, пробравшегося в их туалеты.

Скрип пружин стал громче. Джим снова услышал крики Шэрон. Она кричала все громче; вместе со скрипом пружин ее крики образовывали ямбический пентаметр: «Ода! Ода! Ода! Еще! Еще! Еще!..»

Пот собрался на висках Джима и потек вниз. Краем глаза Джим покосился на Коулмэна, который смотрел телевизор и как будто ничего не замечал. Джерри Спрингер схватил себя за подбородок и с задумчивой тревогой наблюдал за развитием боя Годзиллы и Мотры, которые уже рвали друг на дружке волосы.

Шэрон кричала что есть мочи.

— Вот так! Так! Так!.. О, моя киска!.. Моя… мокрая… горячая… кусачая… киска!.. Ой-ой-ой! А-а-а-а-ха-а-а-а!

— Господи Иисусе! — вскричал Джим, вскакивая с дивана. Посмотрел на Коулмэна и протянул в сторону шума дрожащую руку. — Неужели ты не слышишь?!

— Да нет, все я слышу, — произнес Коулмэн, апатично нажимая кнопки на пульте. — Жаль, что у меня нет подружки.

Шэрон постепенно успокоилась, и Джим присел.

— Завидую я вам, женатым, — сказал Коулмэн. — У вас такое небось каждую ночь.

Все затихло. Наконец из-за угла вышел Серж в спортивных трусах; на шею, как у знаменитого теннисиста, было наброшено банное полотенце.

— О, Джим! Я так извиняюсь! Я совсем про тебя забыл! Джим смущенно приблизился к Сержу.

— Можно один вопрос?

— Какой?

Джим открыл было рот, но снова уставился в пол. Серж наклонил голову, чтобы посмотреть на Джима под другим углом, потом снова выпрямился.

— Ты хочешь улучшить свою интимную жизнь с Мартой? Джим кивнул, по-прежнему глядя в пол.

Серж обнял Джима за плечи.

— Пойдем ко мне в кабинет… Коулмэн, отвечай на звонки. И принеси Джиму пива.

Джим зашел в спальню Сержа. Остановился и вытаращил глаза. По всем четырем стенам растянулась карта мира Меркатора высотой в семь футов и длиной в пятьдесят.

— Повесил ее, когда мечтал о мировом господстве, — объяснил Серж. — Но потом отвлекся на палеоиндейскую археологию. — Он указал на аккуратный ряд наконечников стрел культуры кловис, разложенный в застекленной коробке на комоде. — И решил, что, когда вернусь к планам на мировое господство, по крайней мере у меня уже будет висеть карта.

Пришел Коулмэн, вручил Джиму пиво. Серж дал ему блокнот и карандаш.

— Записывай. — Они сели на кровать. — Итак, если хочешь действительно сделать Марте приятное…

Час спустя Серж и Джим пожали друг другу руки на веранде.

Перед домом Дэйвенпортов со скрежетом затормозила «лагуна» 1976 года с хромированными втулками. Из стерео грохотала песня о лишении людей гражданских прав и о суках. Дэбби и голый до пояса водитель вышли и поцеловались.

— Эй! — крикнул Джим водителю. — Надо поговорить! Джим со всех ног бросился к дому, но «лагуна» уже отъехала. Джим вернулся к дому Сержа.

— Этот парень слишком взрослый для Дэбби.

— Хочешь я с ним разберусь? — сказал Серж. — У меня еще остались бейсбольные клюшки со времен тренерства в детской лиге. Знаю я таких парней…

— Нет, — возразил Джим. — Я хочу разобраться сам. Я ее отец.

— А сколько Дэбби, кстати? — поинтересовался Серж. — Шестнадцать?

— Будет на следующей неделе, — ответил Джим. — Я слышал, как она говорила о нем по телефону с какой-то подружкой. Кажется, его зовут Скорпион. Двадцать два года. И почему у него торчат наружу трусы? Он что, не понимает, что их видно?

— Думаю, это специально, — сказал Серж.

— Правда? Теперь такая мода? — Джим указал через открытую дверь на Коулмэна, который, нагнувшись, листал какие-то старые альбомы. — И Коулмэн тоже специально?

Серж покачал головой.

— Вот это не мода. Это врожденное.