2004 год

«Ну и какого чёрта тебя понесло сюда? Ты ведь сбился со счёта, сколько раз здесь был! Такой денёк! Ребята давно уже на Вуоксе… Вечером они разобьют палатки, разожгут костёр, будут жарить шашлыки и пить вино, смеяться и танцевать… Стемнеет, от воды поползут пряди белого тумана, а в небе загорятся звёзды… И публика расползётся парочками по кустам — кто обниматься-целоваться, а кто и… А Светка точно не будет долго горевать о твоём отсутствии, и скучать она тоже не будет… Так стоило ли из-за идиотской размолвки упускать такую девчонку?»

Подобные не слишком весёлые мысли посещали голову молодого парня лет двадцати двух, поднимавшегося по каменной лестнице в Большой зал Центрального Военно-Морского музея. Парень был самым обычным: в джинсах, кроссовках, в лёгкой рубашке и с короткой стрижкой — таких парней в огромном Санкт-Петербурге тысячи и тысячи.

А ситуация действительно получилась на редкость дурацкая: они всей своей тёплой компанией собрались провести выходные на Карельском перешейке, на природе, со всеми прелестями, сопутствующими такому виду отдыха. И чёрт его дёрнул зацепить в разговоре с подружкой больную тему — ведь знал же он, очень хорошо знал её мнение по вопросу денег, карьеры и престижа! Слово за слово, и…

«Для меня парень, который зарабатывает меньше трёхсот баксов в месяц — это вообще не парень!» — резко бросила Светка, когда он пытался что-то вякать на тему о том, что деньги ещё не всё, и что работа должна нравиться, и что… Вот и нарвался! Конечно, не стоило принимать столь категоричное суждение на свой счёт — ведь они-то ещё студенты… Хотя многие старшекурсники заранее столбят себе места в престижных фирмах, где проходят практику и подрабатывают во время учёбы — о будущем надо беспокоиться заранее. Тут Светка, как ни крути, права: сам себе не поможешь — никто тебе не поможет! И всё-таки поднадоела ему, честно-то говоря, её оголтелость в отношении денег. Что ж теперь, кроме бабок и нет ничего на свете?

«На Свете точно нет…» — сложился в уме пошловатый каламбур, однако общего мрачного настроения не развеял.

Настроение чуть улучшилось, когда юноша вошёл в зал. Он давно приметил странную особенность своей натуры: здесь, в Военно-Морском музее он всегда почему-то ощущал себя как-то… — даже слово-то не подобрать. Он полюбил бывать в музее ещё со школьных лет, и каждый раз при посещении Большого зала им овладевало непонятное, но щемяще-приятное чувство. И ещё: его тянуло в дальний левый угол зала, посвящённый русско-японской войне: именно в этом месте ощущение было наиболее острым. Ни романтические модели фрегатов восемнадцатого века, ни стремительные формы боевых кораблей середины века двадцатого такой остроты не вызывали.

Молодой человек знал наизусть едва ли не всё о кораблях русско-японской: годы постройки, водоизмещение, вооружение, скорость хода — вплоть до фамилий командиров. Иногда даже корабли эти ему снились, причём не в виде моделей, а вживую — пенящими волны. Разные хобби бывают у людей…

Парень остановился перед моделью эскадренного броненосца «Бородино». Чёрный корабль плыл под стеклом, поблескивая лакированными бортами и щетинясь дулами башенных орудий. Юноша чуть прикрыл глаза — он знал, что силуэт корабля всё равно останется перед его внутренним взором.

«И сколько же всего снарядов в него попало? — думал он. — Сколько он вынес перед тем, как опрокинуться и унести на дно весь свой экипаж — за исключением одного матроса? Броненосец перевернулся под вечер, когда уже темнело…».

… Лица коснулся упругий ветер, напоённый йодистым дыханием моря. Тихо шлёпались о бортовую броню невысокие волны, и протяжно-истошно вопили чайки… Палящее тропическое солнце в синеве неба над головой… На баке, под сенью тяжеленных двенадцатидюймовых стволов башни главного калибра, замерла выстроенная «во фрунт» команда — белая стена матросских роб, окаймлённая золотом погон офицерских мундиров. Идеально выдраенная деревянная палуба, которой можно коснуться рукой в белой перчатке без малейшего риска испачкаться …

— Здравия желаем, ваше …гитество!

«„Орёл“ был точно таким же, словно брат-близнец… А в Цусимском бою у левого орудия носовой башни японский снаряд отшиб половину ствола… И был смертельно ранен командир…».

Молодой человек перевёл взгляд на кормовую оконечность броненосца и тут сквозь стекло саркофага, хранящего модель славного корабля, вдруг увидел девушку.

Она стояла перед стендом-витриной с выполненным из папье-маше рельефным макетом Порт-Артура и внимательно рассматривала старинные фотографии героев его обороны. В следующий миг ноги парня сами выполнили требуемый маневр: он обогнул стеклянный параллелепипед и направился прямиком к незнакомке. Он ещё даже не понял, что же заставило его так поступить — благоговейная музейная тишина мало напоминала шумную атмосферу дискотеки, где можно запросто подойти к приглянувшейся девчонке и потанцевать с ней или поболтать без тени стеснения, — он шёл и ни о чём не думал.

Девчонка как девчонка, каких тысячи и тысячи в Питере. Лет этак девятнадцати, в светлых брючках и топике; длинные каштановые волосы спадают на спину. На шее шнурок от футляра с сотовым телефоном, а между пояском и краем топика полоска смуглого тела в ладонь шириной — понятно, девушка одета по последней молодёжной моде «пупок и мобильник».

И ещё парень понял, что она красивая. Именно понял, а не разглядел — девушка-то стояла к нему вполоборота. Ведь как бывает: оценишь стройную фигурку, а приглядишься — мордочка-то и подкачала… Но в данном случае ошибки быть не могло — незнакомка красива, он знал это, потому что где-то уже видел её раньше …

«Интересно знать, и что эта Барби здесь делает? — такой была первая оформившаяся мысль. — Таким красоткам место на подиуме, где разгуливают топ-модели; или в офисе крутой фирмы (классная секретарша широкого профиля „на все руки и прочие части тела мастерица“); или, на крайняк, в навороченной тачке при самодовольном мачо с золотой цепью на толстой шее… Такие — если верить западным фильмам — вертят бёдрами на пляжах Майами и Коста-Дорада, транжиря деньги богатых любовников, по возрасту годящихся им в отцы, — а то и в деды. И уж во всяком случае, девушки с таким экстерьером равнодушно глядят на сверстников, если те не принадлежат к золотой молодёжи и не могут походя оставить в элитном ночном клубе пару тысяч баксов за вечер…

И всё-таки, чего ради она оказалась в пыли музея (да ещё столь специфического) в июльский выходной, когда на улице такая дивная погода? Ей что, заняться больше нечем? Не свидание же она назначила под знамёнами флота российского у моделей давным-давно погибших или пущенных на слом кораблей! А, она, наверно, переводчица, сопровождающая группу каких-нибудь чопорных англичан, интересующихся историей флота вообще и русского в частности… Но где же тогда её подопечные? Отошли все разом пописать?».

Вся эта мысленная обойма провернулась в голове молодого человека за те считанные секунды, пока он преодолевал разделявшие его и девушку метры. И ещё он понял, что красавица смотрит на немые отпечатки истории не просто так, а с настоящим неподдельным интересом и с какой-то затаённой грустью. И это внезапное открытие окончательно сбило парня с толку.

Девушка почувствовала его приближение (не услышала шаги, а — он отчётливо понял это! — именно почувствовала), оторвалась от фотографий столетней давности и повернулась. Она действительно оказалась красивой; и лицо её было именно таким, каким парень себе его и представлял; а потом молодой человек услышал …

На нас надвигается Тьма, Чёрная Тень из Неведомого. Всё то, что происходит сейчас в России, — это не просто то, о чём мы знаем из истории других стран. Это гораздо страшнее и кровавее — и необъяснимее… За всем происходящим стоит какая-то чудовищная сила. Я не могу понять и сказать, откуда я это знаю — я чувствую…

Бороться с этой Тьмой выше человеческих сил, мы можем только бежать. Где-то там, очень далеко, дальше, чем мы можем себе представить, есть способные противостоять Тени, но до них так вот запросто не докричишься. А мы — мы можем лишь спасаться бегством в зыбкой надежде уцелеть…

Юноша с трудом отлепил от нёба непослушный язык и вытолкнул всего три слова:

— Тебя зовут… Наташа?

— Тебя зовут… Андрей? — эхом отозвалась девушка.

…Они вышли на улицу, крепко-крепко держась за руки, словно боясь потерять друг друга снова.

Их встретил ослепительный летний день: бездонная голубизна неба с белыми пушинками редких облаков, взъерошенная лёгкой рябью синь водной глади Невы, зелень листвы, золотые брызги отскакивающих от оконных стёкол солнечных зайчиков, седина древнего камня стрелки Васильевского острова. И нигде — нигде! — не было ни единого чёрного пятна.