Прощание

–Все-таки решил остаться? – спросил Камень.

Лис уверенно кивнул.

– Жаль, – вздохнул шаман. – Мужчин у нас маловато. Трудно будет. Да и тебе будет несладко. Белые тебя прогнали, Волк и охотники ненавидят.

– Белые не прогнали, – уточнил Лис, – просто им сейчас не до меня. Да и нет смысла идти к ним, пока не решил задачу. Без нее – быть мне у них вечным шутом и чернорабочим.

– Задачу? – вскинул седые брови старик. – Какую?

– В чем разница между нами, людьми. Почему одни «светлые», а другие «темные»?

– Ах эту... как же ты будешь ее решать?

– Не знаю. Надеюсь, Отец подскажет, или сам... но там, куда уходите вы, я с ней не справлюсь.

– Почему?

– Потому что вы возвращаетесь в глубины, а мне надо наверх.

– Ну, как знаешь, – вздохнул шаман и сжал локоть Лиса. – Опять же, Лучу не так одиноко будет. Ну, удачи тебе! – он развернулся и направился к священному камню.

– Лучу? – удивился Лис. – Разве он остается?

Подошла заплаканная невестка.

– Ты уж позаботься о Ручейке, – попросила она.

Лис неуверенно кивнул и взглянул на племянника. Вороненок, нахмурившись, стоял в стороне. Он оставался с Волком, и Лис не мог даже представить себе, как ему удастся о нем позаботиться.

Поднявшись на каменную сцену, шаман ударил в бубен. Специально для прощания с землей предков сочинил он ритм и песню. Это был единственный ритуал, который Камень придумал сам, а не перенял у своего наставника. Сегодня он совершал его в последний раз.

Когда в лесном шорохе растворились последние звуки уходящих на север, Лис столкнулся с пугающей пустотой. Несмотря на то что вокруг по-прежнему стоял родной лес, а по центру поляны по-прежнему лежал священный камень, он оказался в абсолютно незнакомом для себя мире. Посмотрев вверх, в безоблачный купол неба, он увидел, или ему показалось, столб света, льющийся на алтарь. Запрыгнув на камень, он подставил лицо и ладони серебряному потоку. Все тело защекотало, словно от предчувствия грозового раската. Вдруг Лис ощутил на себе чей-то взгляд.

На краю поляны стоял Вороненок и исподлобья смотрел на его странные действия. Лис вспомнил, что стоять на камне можно только шаману. Он спрыгнул вниз и, сделав вид, что не заметил племянника, решительно направился к Отцу трех великих родов.

Вообще-то это было строжайше запрещено. Никто никогда не смел тревожить его. Только верховный шаман мог, стоя на камне во время великого праздника, обратиться к нему с вопросом или просьбой. И если вопрос действительно требовал ответа, то старец сам появлялся на священной поляне и отвечал. Но несколько лет назад, сославшись на слабость, он пригласил послов от народа к себе. Надэ отвела их к Отцу.

Лис отлично помнил эту дорогу – они шли на восход всю ночь, нигде не сворачивая и не огибая никаких препятствий. Заблудиться было невозможно, поэтому он уверенно шагал вперед. Вскоре лес начал редеть, под ногами запружинил влажный мох. Лис отметил, что в прошлый раз ступни не проваливались так глубоко и следы намного медленнее заполнялись водой. Чахлые сосны тянули к нему корявые старческие руки, а печальные серебристые ивы тревожно шептали что-то, словно пытаясь предупредить и остановить.