Место: Атауро и Восточный Тимор
=======================================
Вокруг здания Генерального Штаба Обороны СРТЛ было темно, как…
«Как в жопе осьминога», – подумал Кайемао Хаамеа, и в этот момент в глаза ударил мощный луч ручного прожектора.
– Стой, кто… – начал голос, и осекся. – Извините, товарищ мэр-директор.
– Фонарь не держи так близко к голове, – сделал Кайемао замечание молодому парню-кхмеру. – Прикинь: если где-то снайпер… Ну, ты понял…
– Да, товарищ мэр-директор. Я запомню.
– Ага… А почему все огни погашены?
– Усиленный режим, товарищ мэр-директор. – Затемнение на случай атаки с воздуха.
– Ясно. Комбриг в кабинете или в зале?
– В зале, товарищ мэр…
– ОК. Я понял. Передай по woki-toki, чтобы мне больше не светили в глаза.
– Да, товарищ мэр…
– Всё. Удачи, боец.
…
Зал совещаний Штаба Обороны больше всего напоминал рубку крейсера. Стены из толстых стальных плит, минимум предметов мебели, привинченных к полу, десяток мониторов и селекторных пультов… Командный пункт, хорошо экранированный от электронного шпионажа и укрепленный на случай бомбардировки.
– Aloha foa, – произнес мэр Атауро. За его спиной глухо бухнула стальная дверь.
– Aloha, – отозвался Ив Козак. Обер-лейтенант INDEMI был в гражданском: пестрая легкомысленная гавайка и джинсы цвета морской волны.
– Здравствуй, Кай, – сказал Ним Гок. – Тебе уже доложили детали события?
– Смотря что такое детали. Давай считать, что я знаю об этом только из прессы.
Комбриг кивнул, положил на стол распечатку и прокомментировал:
– Самое важное: установлен источник ТВЭЛов. Это АЭС в Дунгнессе, она работает с прошлого века. От нее до частного аэродрома в Инсбурне меньше тридцати миль.
– Ну, – сказал Кайемао. – Ясно, что это дерьмо тащили не издалека. Слишком фонит.
– Да, – согласился Ив. – Это было ясно. Но вопрос в том, что исламисты получили эти ТВЭЛы для захоронения в Алжире на полигоне Регган на свою подставную фирму официально, со всеми бумагами с визирующими подписями на всех уровнях.
Кайемао Хаамеа бросил взгляд на часы на стене. 00:50. Значит, 16.50 по Гринвичу.
– Ага… А как это стало известно так быстро? Всего два часа после теракта.
– Исламисты распотрошили контейнер прямо на аэродроме, – пояснил Ив, – и там же бросили оболочку. Не перетрудились заметать следы. Британские оффи не спешат сообщать об этом прессе. Видимо, решают, под каким соусом подать это блюдо.
– Это открывает перед нами ряд возможностей, – добавил Ним Гок. – Я полагаю, это хороший момент для объявления о наших арсеналах. Если британские империалисты вооружают исламский терроризм грязными атомными бомбами, то кто в мире может бросить нам упрек в том, что мы с нашими союзниками вооружаемся симметрично?
– Я сомневаюсь, что британские оффи отдали ТВЭЛы исламистам намеренно, чтобы получить теракт под собственным носом, – заметил Кайемао.
– Вопрос в технике и времени подачи материала, – пояснил Ив Козак. – Мы успеем рассказать историю происхождения ТВЭЛов раньше, чем это сделает правительство Британии, и объясним, почему оно это скрывает. Оно тайно вооружает исламистов. Разумеется, британские оффи заявят, что всё было не так и что они собирались предоставить всю информацию прессе и просто не успели. Но кто им поверит?
– Я бы не поверил, – задумчиво произнес мэр Атауро, – но я канак, а там живут юро, которым с детства промывают мозги. Они могут поверить, что Солнце это большой апельсин, а Луна – это кусок сыра, если такую версию сто раз выплюнет телевизор.
Ив Козак медленно покачал головой.
– В общем случае ты прав, Кай, однако в данном частном случае мы имеем дело с исключительным исключением… Пардон за тавтологию. Так вот: сейчас фактор иррационального ужаса перед атомным оружием в сочетании с фактором реальных человеческих жертв ненадолго обострил здравый смысл европейцев. А мы добавим третий фактор: шок от существования нашей бомбы. И тогда поданная нами версия событий впечатается им в мозг так, что никакой телевизор её потом не отмоет.
– ОК, – мэр кивнул. – Я доверяю твоему профессионализму. А что думают негры?
– Ты удивишься, – Козак улыбнулся. – Они говорят: «если король Кайемао Хаамеа и комбриг Ним Гок скажут, то и мы скажем».
Кайемао повернулся к красному комбригу.
– А твое мнение?
– Я исхожу из следующего. Наши люди в Западной Европе сообщают о настроениях каждые четверть часа. Действия исламистов и их прихлебателей переполнили чашу народного терпения. Товарищ Ленин в таких ситуациях говорил: «Вчера было рано, а завтра будет поздно».
– Ну… – Мэр почесал в затылке, – тогда, типа, надо начинать.
– Пишем общее заявление или каждый свое? – Спросил Ним Гок.
– По ходу, лучше каждый свое, – решил Кайемао. – Прикинь: у нас разные стили.
– Да, – комбриг кивнул, – я уложусь в 10 минут.
– Я тоже.
– Тогда, – сказал Ив Козак, – я звоню неграм, чтобы они подключались.
…
Пепе Кебо договорила предпоследний, третий из четырех абзацев очень короткого жёсткого и угловатого заявления ariki-foa te Atauro и сделала паузу перед финалом. Последний абзац был отчеркнут, а значит требовал паузы, усиливающей внимание.
«…С целью защиты жителей и страны нашими специалистами создано достаточно мобильное и эффективное атомное оружие, способное поражать точечные цели на глобальном оперативном пространстве. Сейчас, в условиях прямой и явной военной угрозы, я заявляю: наш атомный арсенал находится в минутной готовности и будет применен без колебаний, если это окажется необходимо для нашей безопасности.
Подпись: Мэр Доминиона Моту Атауро – Северного Тимора, Кайемао Хаамеа».
Оператор Фарио Переш переключил трансляцию на заставку «Atauro-Diz» и очень выразительно показал двумя пальцами «V» – «victory», в том смысле, что риторика получилась отлично. Анетта Либой, диск-жокей, заняла «капитанский мостик», дала Марио знак, и он снова включил студию. «Мы прерывали музыкальный марафон для передачи заявления мэра-директора правительства Атауро. Мы повторим его в конце этого часа, в блоке новостей, а теперь мы продолжаем наш марафон техно-диско».
На улице рядом с маленьким домиком студии «Atauro-Diz» имелась пара удобных скамеек и столик – днем здесь рубились в шашки или в покер ребята из технической службы, а сейчас не было никого, кроме дюжины фруктовых мошек, вьющихся под фонарем. Фарио протянул Пепе пачку, потом щёлкнул зажигалкой.
– И что ты об этом думаешь? – Спросил он, когда она прикурила.
– Я думаю, что это нормальное предупреждение.
– Только предупреждение? – Осторожно произнес Фарио, – не более?
– Надеюсь, – сказала Пепе. – По крайней мере, прогнозы говорят, что мы вне игры. Не вообще вне, а… Ну, как это сказать?
– Не среди тех, кто толкается вокруг мячика? – Предположил он.
– Как бы да, – она утвердительно тряхнула головой.
Фарио Переш затянулся сигаретой, выпустил дым из ноздрей и на пару секунд стал похож на небольшого доброго дракончика.
– Прогнозы… Черт!… Я тоже видел чертову кучу прогнозов. Они все разные. Обычно полная ерунда. Реже – что-то толковое. ещё реже – очень логичное. Знаешь, что меня здорово беспокоит? Что по некоторым логичным прогнозам мы как раз окажемся в середине очередной мясорубки. На этот раз – с атомным движком.
– Логика, – ответила Пепе, – бывает разная. И не любая подходит к политике.
– Надо же, – Фарио хмыкнул, – афоризм… А каким прогнозам веришь ты?
– Ну… – она задумалась, – …У меня, как бы, есть любимые авторы. В смысле, те, чьи прогнозы сбываются, потому что в них есть система. В них сидит та логика, которая подходит ко всей этой политической квашне. Слушай, Фарио, я бы тебе рассказала больше, но давай завтра? Мне сейчас надо заскочить домой, потом дождаться, когда прикатит мэр Хаамеа, поймать его на причале и выдавить из него комментарий для прессы. Я думаю, у него тоже есть прогноз. Вернее, я точно знаю, что есть.
…
Виа-Койн городок маленький. От студии до дома было примерно двести шагов. На террасе-гостиной горел свет, а подойдя поближе Пепе услышала голоса. Ну, ещё бы! Руперт, наверное, уже побрился и (фигурально выражаясь) сидит на вещмешке и допивает последнюю домашнюю кружку какао. Мелкий, разумеется, спит – в два с половиной годика войной ещё не интересуются. А вот Лейла, которая в свои 12 лет насмотрелась на войну изнутри – она, конечно, не спит.
Пепе подкралась почти к самой террасе и прислушалась.
– …Только на первый взгляд правильно, – говорил Руперт, тем спокойным, мягким и уверенным тоном, которым он обычно общался с курсантами Авиационного военно-гражданского колледжа. – …Но давай-ка мы разберемся, так ли Северная Атлантика далеко, что, как ты выразилась «пошла она в жопу со своей войной». Вытаскиваем на экран виртуальный глобус и что мы видим?
– Больше пяти тысяч миль, – пискнула Лейла. – Как до Луны!
– До Луны примерно двести тысяч миль, – мягко поправил Руперт. – Это на полтора порядка больше, и тем не менее, Луна нам не совсем безразлична. Как ты думаешь?
– Луна вообще интересная, а Европа – нет, – возразила девочка. – Что интересного в огромной толпе зажравшихся, тупых, трусливых…
– Стоп-стоп, – перебил он, – Во-первых, среди юро тоже есть очень хорошие люди, замечательные люди. Хороших людей там даже больше, чем херовых. Просто они стараются не высовываться, поэтому незаметны снаружи. Я был в Европе и видел множество симпатичных людей. Как ты думаешь, надо это учитывать, или нет?
Было слышно, как Лейла тяжело вздохнула (она не любила менять удобную точку зрения) и неохотно согласилась.
– Ну, наверное, надо…
– Вот и я так думаю, – продолжал Руперт. – А во-вторых давай-ка прикинем, какое оперативное время отделяет нас от Северной Атлантики. Это полчаса для подлета баллистической ракеты. Ты проходила в колледже всемирное тяготение и первую космическую скорость, верно?
– Ну проходила. И полчаса это много.
– Не много, – сказал он, – но достаточно для обнаружения и перехвата. А теперь я попробую рассказать о почти вдвое более быстрых аппаратах со вторым активным участком траектории. Это вы ещё не проходили, но если тебе интересно…
– Только если ты не будешь говорить очень сложно, – перебила она.
Возникла пауза. Вне сомнений, в голове шеф-офицера ВВС Атауро стремительно прокручивались графики и формулы, которые он пытался привести к состоянию, понятному для девочки-подростка, учащейся в ускоренной базовой школе. Почему разговор сполз на перехват баллистических ракет – понятно. Руперт не мог совсем отвлечься от того, чем ему предстояло заниматься через несколько часов, когда он приедет на ком-пункт ВВС, переведенный в «оранжевый» режим усиления.
– Хэй! – Воскликнула Кебе, появляясь на лесенке, ведущей на террасу. – Руперт, ты классный парень, но перехват ракет это не та задача, которую надо ставить Лейле!
Немая сцена. Руперт, сидящий на столе в оранжевых в зеленую крапинку шортах, и Лейла, устроившаяся на парапете, и изящно задрапированная в нечто белое, среднее между классическим саронгом и античной туникой, ярко контрастирующее с темно-шоколадной кожей. «Молодец, девчонка, – отметила про себя Пепе. – Сиськи ещё не выросли, но эстетический вкус уже появился»…
– Тётя Пепе, хочешь какао? По-оклендски, с киви-сиропом и взбитыми сливками?
– Наверное, хочу, хотя никогда не пробовала… Заранее мерси.
– Это вкусно, – сообщил Руперт.
– Знаешь как ты классно смотрелась на экране? – Спросила Лейла, приступая к манипуляциям с котелком, пакетами и ложками. – Просто вообще классно! Вот!
– Я работала над этим, – сказала Пепе. – А что в последних новостях?
– Глянь, – лаконично ответил Руперт и развернул к ней ноутбук.
-----------------------------------------------