Глава 7
Он все-таки сделал это. На самом деле сделал. Вышел и принес ей ребенка, в точности как она просила и как он обещал. Эстер не могла в это поверить.
Но опустив глаза и посмотрев на ребенка, она нахмурилась. Он был какой-то неправильный. Совершенно неправильный.
Она знала, как должны выглядеть младенцы. Особенно новорожденные. Она видела их по телевизору. Они всегда счастливые, улыбаются, и у них есть волосы. А этот был не такой. Маленький, сморщенный, весь в складках и розовато-синего цвета. Скорее похож на Йоду из Звездных войн, чем на ребенка. И к тому же он не улыбается. Только задирает лицо вверх и издает какие-то булькающие, стонущие звуки, как будто его опустили в воду и топят.
Но все-таки это был ребенок, и Эстер должна была сделать его самым лучшим. Ее собственный ребенок. А когда у вас есть ребенок, вы должны его одевать, кормить и помогать ему расти. Это она понимала.
Ребенок заскулил. Лицо Эстер расцвело в улыбке.
— Ты хочешь, чтобы тебя покормили, крошка? — спросила она сюсюкающим голосом, как говорят маленькие дети. Она слышала это по телевизору. — Правда? — Опять скулит. — У мамочки кое-что для тебя есть.
Мамочка. Какое слово…
Она подошла к холодильнику, вынула оттуда бутылку и поставила ее в микроволновку. Она дала ему список того, что нужно, и он многое уже принес. Сухое молоко. Бутылочки. Подгузники. Все, как пишут в книжке.
Она дождалась сигнала таймера и вынула бутылочку.
— То, что надо, — сказала она, брызнув молоком сначала себе в рот. Затем она сунула соску ребенку и подождала, пока он начал сосать. — Вот так. Так-то лучше…
Да, он был маленьким, розовым и сморщенным. Йода. Но в отличие от Йоды, глаза его не открывались полностью, как Эстер ни пыталась их открыть. Впрочем, это было неважно. Она посмотрела на младенца. Она завернула его в одеяла, потому что так нужно было сделать, но он все равно выглядел замерзшим. Как будто кожа у него была какого-то неправильного цвета. Но это не имеет значения. У Эстер есть ребенок. Наконец-то. Это было самое важное. И теперь она должна держаться. Это тоже важно.
Она снова посмотрела на сосущего молоко ребенка и сумела улыбнуться.
— Мне пришлось многое преодолеть, чтобы получить тебя, — сказала она, и ее обычно отрывистый голос был сейчас по-детски воркующим. — Очень многое. Я могла бы просто зайти куда-нибудь и взять тебя, но это было бы неправильно, верно? Потому что к тому времени ты был бы уже чьим-то, ведь так? У тебя была бы какая-то другая мама, и тебе пришлось бы забыть ее, прежде чем ты познакомишься со мной. — Она вздохнула. — Да, мне пришлось многое преодолеть. Но ты того стоишь…
Ребенок выплюнул соску и начал кашлять. Эстер почувствовала, как внутри поднимается злость. Он ведет себя не так, как следовало бы. Он должен был выпить всю бутылочку. Так в книжке написано. И по телевизору говорили.
— Не смей этого делать, черт возьми! — сказала она, уже не подлаживаясь под детский говор. — Возьми ее…
Она сунула соску в рот ребенку и заставила его пить. Затолкала обратно поднимавшуюся изнутри злость.
Ребенок перестал кашлять и снова взял соску. Уже лучше.
Он был сморщенным и неправильного цвета. Он все время скулит и гадит. Она ненавидела это. Но это был ребенок. А именно этого она и хотела. Поэтому она смирится с этим.
— Но тебе лучше все-таки начать больше походить на деток из телевизора, — сказала она, обращаясь к его лысой головке. — На правильных деток, иначе будут проблемы…
Ребенок извивался, стараясь увернуться от бутылки.
— Нет, — сказала она, — тебе нужно стать большим и сильным. И ты не перестанешь пить, пока я не скажу, что можно заканчивать…
Молоко бежало по детским щечкам. Он наелся. Эстер положила соску на место.
Она улыбнулась и взглянула на часы. Закрыла глаза. Скоро ее мужу нужно будет выходить. Да, у нее теперь есть ребенок, но его работа еще не закончена. Есть еще целый список тех, кого он должен посетить. Потом, когда он покончит с этим, он вернется к ней, и они все устроят. Настоящую семью. Полную семью. Она открыла глаза. Улыбнулась, довольная своей жизнью.
На данный момент.