Глава 3
Проснувшись, он осознал, что лежит на спине, в глаза ему светят три ярких белых солнца, а возле него стоит высокая фигура. Фигура казалась всего лишь тенью на фоне светил.
Хотя он и знал, что Рейвенор никогда не смог бы так стоять… вертикально… уже нет… но был уверен, что это именно инквизитор. Большой, сильный и самоуверенный мужчина. Возможно, причиной происходящего стали те затянувшиеся странности, происходившие в его сознании.
Фигура подняла руки и непринужденным, богоподобным жестом откинула солнца в сторону. Когда свет угас, Карл понял, что никакие это были не солнца. Просто блок фотолюминесцентных, запаянных в хромированный корпус хирургических ламп. А фигура не принадлежала Рейвенору. Или Богу–Императору.
Это был Зэф Матуин.
Охотник за головами был обнажен, если не считать белых шорт и толстого слоя бинтов, стянувших его широкий торс. Тониус хорошо мог видеть левую руку Матуина — блестящие хромом механизмы аугметической конечности. Карл заметил застарелые шрамы на плече Зэфа, там, где серебристый металл встречался с карамельного цвета плотью.
Он вспомнил о собственной руке и…
«Да, в этом ты разбираешься».
— Он проснулся, — обернувшись к кому–то, произнес Матуин.
Рейвенор влетел в лазарет и остановился у койки Тониуса.
— Карл?
Словно из ниоткуда возник доктор Зарджаран, тут же принявшийся проверять диагностические дисплеи над изголовьем кровати.
— Голова болит, — произнес Тониус.
Его голос словно доносился из далеких динамиков.
— Еще бы, — ухмыльнулся Зарджаран.
— Я хочу сесть.
Зарджаран протянул руку к свисающей коробке управления и поднял кровать Тониуса в положение «полулежа».
Карл оглядел помещение. Он никогда раньше не оказывался в лазарете «Потаенного света» в качестве пациента. Если не считать периодических проверок и прививок перед высадкой на планету. Рейвенор парил прямо перед ним, но бронированный корпус его кресла не мог передать никаких эмоций. Матуин уселся на свою измятую койку и принялся потягивать из фляги выпивку через пластиковую соломинку.
В комнате стоял густой запах антисептиков.
— Извините, — потупился Карл.
— За что? — отозвался инквизитор.
— За ту неразбериху.
— Во время операции может случиться всякое, Карл. Я просто счастлив, что ты жив.
Тониус понял, что вот–вот разрыдается. Тяжело вздохнув, он почувствовал, как натянулись швы. Он все еще не мог собраться с мужеством и посмотреть на свою правую руку. Ему бы хотелось, чтобы Рейвенор сейчас говорил ментальной речью. Чтобы можно было узнать его настроение и эмоции, слышать его реальный голос, а не этот мертвый, бесчувственный вокс–транслятор. Но Карл не был уверен в том, что его перегруженная псионическим воздействием голова сможет такое выдержать.
— Вы с Кыс вытащили меня.
— Вытащили, — произнес Рейвенор. — Извини, что пришлось так с тобой обойтись. Я обычно сначала спрашиваю разрешение у друзей и предпочитаю не «надевать» тех, кого предварительно не подготовил. Но другого выхода не было.
— Это было… необычно, — произнес Тониус.
По правде говоря, он мало что мог вспомнить. Не помнил даже боли. Осталось лишь ощущение, что из него вытянули все жилы, а потом выжали как лимон. Да, он очень устал.
— Я тоже устал, — сказал инквизитор. — Это отнимает все мои силы, особенно на таком расстоянии. И… при таких обстоятельствах.
Тониус сглотнул.
— Моя рука. Где… где моя рука?
— Возвращена на место, — сказал Зарджаран.
Тониус впервые посмотрел вниз. Вся его правая рука была обмотана бинтами, из–под которых выходили многочисленные трубочки катетеров для подвода лекарств и промывания раны. Но там, где заканчивались бинты, виднелись его собственные пальцы.
— У нас была возможность восстановить ее… — начал медик, но Рейвенор прервал его:
— Доктор Зарджаран скромничает. Он простоял над тобой шестнадцать часов, управляя микросервиторами.
Зарджаран слегка кивнул:
— Прошло еще слишком мало времени, всего лишь несколько дней. Но, мне кажется, рука начинает приживаться. Возможна долгосрочная потеря функциональности, но место среза оказалось удивительно ровным.
— Будь благодарен гильдии забойщиков, — прорычал Матуин, — эти парни гордятся тем, что поддерживают идеальную остроту своих клинков.
Тониус попытался согнуть пальцы, но не смог.
— Шестнадцать часов, вы сказали? — Он поднял глаза. — Как долго я провалялся?
— Два дня, — ответил Рейвенор.
— Я что–то пропустил?
— Не многое. Нейл и Кара сейчас на Флинте, ищут Сайскинда. Всех остальных я забрал. Всех, кто мог быть связан с происшествием.
— А что насчет… Кински и его друзей?
— Мне еще придется поговорить с ними.
— Он заставит их попотеть, — злобно ухмыльнулся Матуин.
По коридорам стека эхом разносились чьи–то рыдания. Заэль услышал тихие всхлипывания. Было еще темно, раннее утро. Он выбрался из своей небольшой кровати в предрассветный холод и прошел по комнате, которую делил с сестрой. Кровать Ноув была пуста. Она не вернулась этой ночью.
Бабушка храпела в соседней комнате. Заэль почувствовал острый запах клея. Свет был включен. Единственная светосфера, стоявшая на буфете, освещала небольшое изображение Бога–Императора.
Впрочем, рыдала не бабушка, хотя и такое неоднократно случалось по ночам. Звук доносился откуда–то снаружи. С площадки стека. Заэль зашлепал дальше через кухню. За матовым стеклом темнел силуэт. Человек прислонился к двери, склонив голову. Мальчик слышал судорожные всхлипывания. Он даже видел, что после каждого на стекле ненадолго появляется влажное пятнышко.
— Ноув?
Рыдания не прекращались.
— Сестренка? Это ты?
Опять всхлипывания.
— Ноув? Что случилось?
Внезапно рыдания стихли. Напряженная голая рука в умоляющем жесте прижалась к стеклу.
— Ноув? Ты пугаешь меня…
Ручка двери медленно повернулась, но затем встала на место. Затем еще раз. Заэль понял, что дверь заперта на ключ.
— Впусти меня…
— Ноув? Ответь мне. Это ты?
— Впусти меня, Заэль…
Мальчик вспомнил слухи, ходившие по стеку. Налетчики стучатся ночью в двери, а затем вырезают целые семьи…
Красть у них было нечего. Но поговаривали, что налетчики не грабить приходили…
— Ноув?
— Заэль… впусти меня…
— Ты не моя сестра, — сказал мальчик, отходя назад и оглядываясь в поисках хоть какого–нибудь оружия.
На краю раковины лежал тупой нож для чистки овощей. Мальчик схватил его.
— Мне кое–что надо сказать тебе…
— Что?
— То, что он должен знать…
— Кто?
— Позволь мне войти… он должен узнать…
— Уходи!
Ручка снова повернулась. И тогда язычок замка стал с грохотом дергаться туда–сюда.
— Уходи!
Замок уже почти открылся.
— Уходи! — завопил Заэль. — Бабушка! Иди сюда быстрее! Бабушка!
Но… ох, нет, все верно. Его бабушка мертва. И это было все… все…
Язычок замка отошел, и дверь качнулась вперед. Заэль заорал.
Кыс отвесила ему тяжелую пощечину, и он упал на металлическое покрытие палубы.
— Какого лешего с тобой происходит, парень? — закричала она.
Судорожно моргая, Заэль смотрел на нее бессмысленными, широко раскрытыми глазами. Только теперь он осознал, что лежит в коридоре, дверь в его каюту открыта, а на полу валяются стянутые с его кровати простыни.
— Я… — начал было мальчик.
— Я спала и услышала твой крик, — недовольным тоном оборвала его Кыс, а затем тяжело вздохнула и присела рядом. — Извини. Не хотела тебя бить. Просто не знаю, что еще можно было сделать.
— Я… — снова начал Заэль. — Мне приснился страшный сон.
— Ясно.
Сам не понимая почему, Заэль потянулся и крепко прижался к Пэйшенс. При этом она вздрогнула и напряглась. Медленно и осторожно она оторвала от себя его руки.
— Послушай, мальчик. Я не слишком общительный человек и…
— Меня зовут Заэль.
— Да, я знаю. Заэль, — в замешательстве проговорила Кыс, хотя все это время изо всех сил пыталась вспомнить имя ребенка. — У тебя был дурной сон. Такое случается со всеми. Проклятие, тебе стоило бы попытаться стать псайкером. Вот тогда бы у тебя действительно были незабываемые кошмары.
Она заметила, как странно он смотрит на нее. Он казался таким маленьким.
— Все хорошо. Честно. — Пэйшенс погладила Заэля по непослушным волосам. — Может быть, хочешь мне что–то рассказать?
— Это была моя сестра.
— О Трон, Заэль, у меня тоже есть сестры. Я, конечно, понимаю, что это бывает страшно…
— Моя сестра мертва.
— Ох…
— Она стучала в мою дверь. Она хотела войти.
— Ясно. Действительно кошмар. А я–то тебе в мозги с… — Она осеклась и снова посмотрела на него. — Ладно, это тебе слушать незачем. Тебе спать надо. Пойдем.
Она поднялась и помогла ему встать.
— Забирай свои тряпки, — кивнула на пол Кыс.
Когда Заэль поднял простыни, она первой вошла в его каюту. Мальчик попятился, увидев, что женщина выхватывает кинжал.
— А это еще за…
— Тсс! — Она прижала палец к губам.
Пэйшенс осторожно заглянула под кровать, распахнула дверь туалета, а затем с занесенным кинжалом прыгнула в душевую.
— Просто проверила на наличие монстров. Ни одного. Все чисто.
— Это было довольно глупо, — улыбнулся мальчик.
Она пожала плечами и вложила оружие в ножны.
— Проклятие, я же сказала, что не умею общаться. Ложись спать.
— Хорошо.
— И в следующий раз, когда у тебя будет дурной сон…
— Да?
— Ты разбудишь какого–нибудь другого придурка, ладно?
— Хорошо.
Кыс вышла в коридор и уже собралась уходить, но вдруг остановилась. Вокруг двери каюты Заэля блестела тающая корочка изморози. Пэйшенс задумчиво потрогала белые кристаллики кончиком пальца и тут же безошибочно распознала гудение псионической энергии.
Она быстро вернулась в свою каюту и активизировала внутреннюю связь:
— Рейвенор?
— Давай быстрее. Я занят.
Инквизитор скользил по главному коридору третьей палубы. Кыс приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним.
— Я насчет мальчика.
— Заэля?
— Да, Заэля.
— И что с ним?
— Он уже на грани того, чтобы стать псайкером… или, возможно, уже начал перерождаться. Растет слишком…
— Я знаю.
— Знаете?
— Пэйшенс, именем Терры, зачем бы мне тащить его с собой с Юстиса, если бы я не знал, что у него есть потенциал?
— Ну, я думала над этим…
— Мальчик смог перехватить мои передачи на Юстис Майорис. Он явно «острый». Я собираюсь обследовать его, когда представится возможность.
— Но, — кивнула Кыс, — если он «острый», то может оказаться опасен. Разве вы не должны передать его на Черные Корабли?
— Нет. Он «острый», но пассивно «острый». Уж это я могу определить и без Черных Кораблей. Он — отражатель. Психоэхо. Не думаю, что он может стать еще одним Кински. Или Рейвенором. Но мне бы хотелось узнать, что он смог… записать, если можно так выразиться. Из всех обследованных нами на Юстисе людей, употреблявших флекты, он оказался единственным псайкером.
— Думаю, он может доставить нам неприятности, — сказала Кыс.
Рейвенор развернул к ней свое массивное кресло.
— Я тоже так думаю, Пэйшенс. Но решать все равно мне. Это мое дело. Он здесь, потому что я так захотел.
— Хорошо.
— А сейчас уходи.
— Почему?
— Потому что я собираюсь поговорить с агентами министерства, и мне бы не хотелось, чтобы ты их убила.
— Ладно.
Люк с шипением открылся, и в него вплыл Рейвенор.
Ахенобарб сидел в конце длинного стола, положив подбородок на руки. Кински откинулся на спинку кресла, подкидывал в воздух орешки и ловил их ртом. Несколько ядрышек валялось на полу. Когда Рейвенор вкатился в помещение, Мадсен поднялась со стула.
— Вы по поводу нашего сотрудничества? — спросила она.
— Заткнись и сядь.
Мадсен резко села, словно ей отвесили пощечину. Кински подбросил в воздух еще один орешек, но не поймал.
— Еще раз попытаетесь так играться с псайкерством, инквизитор, и мне придется вас осадить, — не глядя на Рейвенора, произнес агент. — Вы меня понимаете?
Он снова подбросил орешек. Тот взлетел… и завис над его открытым ртом.
— Полагаю, Кински, что пора бы вам усвоить суть дела. Вы здесь находитесь для того, чтобы помогать, а не командовать. Советовать, но не требовать. Это мой корабль. Вы здесь только гости. Это мое дело, а вы союзники Инквизиции.
Рейвенор позволил орешку упасть. Кински отбил его рукой в сторону и вскочил.
— Очень гладко. Очень жестко. Может, выйдем? Ты и я?
— Сядь, Кински! — крикнула Мадсен.
— Ты и я, чертов калека!
— Сядь, Кински! Немедленно! — рявкнула женщина.
Псайкер сел.
— Инквизитор, — произнесла Мадсен. — Мне бы хотелось извиниться за поведение своей команды. Выходки Кински находятся далеко за гранью дозволенного, но вы же сами знаете, какими вспыльчивыми иногда бывают псайкеры.
Рейвенор сохранял молчание, позволяя Мадсен продолжать.
— А что касается операции на Флинте… Как я понимаю, именно она накалила ситуацию. К тому же все закончилось ранением одного из членов вашей команды.
— Именно.
— Что с дознавателем Тониусом?
— Он жив. Более того, он воссоединился со своей рукой.
Мадсен наклонилась вперед и посмотрела на инквизитора ясными и кристально честными глазами.
— Я рада. Сэр, могу ли я поговорить с вами конфиденциально?
— Возможно. Но только вы все должны поблагодарить меня за то, что я не позволил агенту Кыс прийти на эту встречу. Иначе она убила бы всех троих.
— Она могла бы попробовать… — засмеялся Ахенобарб. Спустя секунду его смех превратился в хрип и телохранитель схватился за воротник рубашки.
— И ей бы это удалось. — Рейвенор отпустил его. — Я не знаю более смертоносного существа, чем Пэйшенс Кыс. Войди она сюда со мной, и сейчас вы все уже были бы покойниками. Мадсен, я жду вас снаружи.
Женщина покорно поднялась со стула. Разворачиваясь, Рейвенор взглянул на псайкера:
— В прошлый раз вы переиграли меня, мистер Кински. Хорошая работа. Но ваше тело находилось рядом, а я действовал с орбиты. Не стоит, даже на мгновение, надеяться, что реванш будет таким же легким. Я незамедлительно сожгу ваше сознание.
— Да ну? — усмехнулся Кински.
Орех, который он только что подбросил, развернулся, задрожал и со скоростью пули ударил его в щеку.
— Ну да, — ответил Рейвенор.
Вистан Фраука ждал в коридоре. Мадсен вздрогнула, когда закрыла за собой дверь, и обернулась к Рейвенору.
— Вистан? — произнес Рейвенор.
Фраука выключил ограничитель, со скучающим видом извлек из пачки папиросу с лхо и прикурил ее. Рейвенор подплыл к Мадсен.
— Больше поблажек не будет, леди Мадсен. Либо вы сотрудничаете со мной, либо я выбрасываю вас за борт.
— Я понимаю. Кински — неуправляемое оружие и…
— Нет, все совсем не так. Он мощный псайкер, который должен находиться за пазухой гильдии Астропатика, а не быть наемной правительственной пешкой. Ахенобарб — обычный телохранитель. А вот вы для меня остаетесь загадкой.
— Я?
— Да, Мадсен, Вы ведь глава этого отряда министерства. Я понимаю, что такое псайкер и его неотесанный охранник. Но они подчиняются вам. Поэтому меня беспокоите именно вы.
— Уверяю вас…
— Мне даже неизвестно ваше полное имя.
— Лоузин Мадсен. Теперь вы довольны?
— Нет. Либо вы сотрудничаете со мной, Лоузин Мадсен, либо я выбрасываю вас и ваших друзей в космос.
Она выпрямилась и в упор уставилась на бронированную поверхность кресла.
— Вы не посмеете. Я представляю лорда–губернатора субсектора.
— Согласен. А я представляю ордосы Геликана. В такой дали, на краю Протяженности Удачи, кто может знать… да и кого это станет волновать, если я вдруг выпущу вас троих прогуляться через воздушный шлюз?
Лоузин Мадсен широко улыбнулась.
— Думаю, сэр, мы друг друга поняли.
Но Рейвенор задумался.
Улыбка. Какая странная реакция.
— Вот он где! — воскликнул Нейл.
Он открыл окно помятой дверцы грузовика, чтобы лучше видеть происходящее на переполненной улице.
— Уверен? — спросила Кара.
Нейл кивнул. Они потратили несколько часов на расспросы и пачки безвозвратно потерянной наличности на то, чтобы собрать сведения о капитане Сайскинде. Торговцы, посещающие западное побережье, славились своей неразговорчивостью, в чем уже успели убедиться не только Кыс с Тониусом, но и Кара с Нейлом, когда совершали рейд по северным поселениям.
Ярмарочное побережье гордилось тем, что стоит чуть–чуть вне строгих законов Империума. Здесь не любили давать информацию под нажимом.
Но шумиха, разгоревшаяся во время торгов, все изменила. Как ни странно, Нейлу удалось извлечь выгоду из беспорядка, устроенного Тониусом. Местных жителей словно охватил паралич, а барон приостановил торговлю. Все были обеспокоены и озлоблены. Торговцы неожиданно почувствовали себя уязвимыми и не могли решить, стоит ли рисковать и дожидаться возобновления работы ярмарки или убраться подальше, пока еще есть такая возможность. К тому же в перестрелке погиб астронавт. В результате торговцы, собирались вместе, обменивались «защитными» новостями и предупреждали друг друга о готовящихся инспекциях забойщиков. Вопросы Нейла в такой нервозной ситуации казались вполне естественными.
— Это определенно Сайскинд. Рыжие волосы, стеклянная куртка, бледно–коричневый вездеход с красными панелями на брызговиках.
— Он поехал, — отозвалась Кара.
Гарлон завел двигатель, грузовик пару раз чихнул и покатился за коричневым вездеходом, который прокладывал путь через толпы пешеходов.
Стояло холодное, ясное утро. Слабое, бледно–желтое солнце с трудом поднималось по серому небу над океанским берегом. Дул сильный ветер. Городок Тасквердж выглядел мрачным и унылым, заполоненным людьми, вовсе не желавшими в нем находиться.
Оставив позади столпотворение центральных улиц, вездеход Сайскинда слегка прибавил скорость и свернул на восток, к посадочным полям.
— Не приближайся, — сказала Кара.
— Да ладно тебе…
Тем не менее, Гарлон чуть притормозил и позволил двенадцатиколесному грузовику и огромному фургону для перевозки навоза вклиниться между ними и вездеходом.
Фургон свернул к виадуку. Несколько минут спустя двенадцатиколесный грузовик ушел направо и загрохотал по мостовой, ведущей к восточным погрузочным докам. Нейл двигался в облаке поднятой ими пыли и проследовал за вездеходом Сайскинда до продуваемых всеми ветрами Посадочных полей, занимавших высокие пастбища над городом. Здесь даже днем в бочках горели костры. Наряду с механизированными маяками, шесты которых были вбиты в сухую почву, они тоже размечали посадочные полосы.
Почти все площадки были заняты. Тяжелые баржи с распахнутыми погрузочными люками, трансорбитальные лихтеры всех размеров и разновидностей, небольшие флаеры и челноки. Вокруг кораблей слонялись экипажи. Мужчины и женщины маялись от скуки и ожидания, перебрасывались шутками, пили, покуривали папиросы с лхо.
Нейл сбавил скорость, будто собираясь свернуть к одной из площадок. Вездеход продолжал ползти вперед, направляясь к северному концу поля.
Грузовик Гарлона медленно катился за ним. Коричневый вездеход свернул направо и потащился к открытым челюстям погрузочного люка древнего лихтера, растянувшегося на площадке, словно прилегший отдохнуть гиппопотам. Шесть гидравлических лап поддерживали над опаленной землей его покрытый ржавчиной корпус.
Нейл остановил машину и уставился в окно. Вездеход притормозил, из кабины на площадку спрыгнул Сайскинд. Изгибы его стеклянной куртки засверкали в свете солнечных лучей. Мужчина о чем–то заговорил со служащим посадочных полей, в то время как вездеход медленно вполз в чрево лихтера. Челюсти погрузочного люка выпустили струйки белого пара и закрылись.
— Он уезжает, — произнесла Кара.
— Пойдем, — отозвался Нейл.
Гарлон заглушил двигатель, и они вылезли из грузовика. Бартол Сайскинд все еще продолжал спорить со служащим посадочных полей, видимо обсуждая расценки за парковку.
Стараясь оставаться незамеченными, Кара и Нейл добежали до соседней площадки и спрятались за корпусом старой, потрепанной баржи «Латимар Инд».
Пробежать им пришлось около трехсот метров. К тому времени как они добрались до покореженного корпуса биржи, лихтер Сайскинда уже выдвигал дюзы и готовился к взлету. Бартол с безразличным видом отвернулся от спорщика, пожал плечами и направился к сходням. Он медленно поднялся на борт и задраил люк за собой. Сходни вползли внутрь корпуса массивного лихтера, и теплозащитный кожух выдвинулся, чтобы закрыть их карман.
Взревела энергетическая установка, последовал яростный удар реактивных струй, активизировались поля антигравитационного репульсора. В воздух взметнулись пыль и сухая трава. Горячий смерч прошелся по посадочной площадке, заставив Кару и Нейла спрятать лица за воротниками курток. Под брюхом лихтера задрожал раскаленный воздух, и судно начало подниматься.
Все еще прикрывая лицо, Нейл вскинул громоздкий индуктивный арбалет и нацелил его в борт, стараясь попасть в водяной бак. Кара прокричала что–то, но Гарлон не расслышал ее.
Он нажал на спуск и ощутил резкий толчок разряжающейся индуктивной пружины. Арбалет выстрелил. Прямое попадание в брюхо поднимающегося грузового судна. Прямое попадание, которого не заметил ни один член экипажа.
Арбалетный заряд был особенным. Комок клейкой массы, покрывающий диск, выполненный из особенного материала. «Кость духа».
Лихтер Сайскинда взмыл в утреннее небо, чуть опустил нос, выбросил струю черного дыма, неуклюже развернулся, а затем включил двигатели на полную тягу. Дюзы засверкали сине–белым огнем. Вскоре корабль стал просто еще одной точкой, оставляющей за собой инверсионный след в сером небе.
Нейл включил связь;
— Мистер Халстром?
— Да, мистер Нейл? — протрещал вокс.
— Надеюсь, он появился на ваших локаторах?
— Мы уже следим за ним.
«Очарование» покинуло орбиту пять часов спустя. Выполнив серию изящных маневров, судно плавно отделилось от стаи безымянных каперов, стоящих у Флинта. Оно было столь же анонимно, как и все остальные, — ни один из находившихся здесь кораблей не желал идентифицировать себя с помощью электроники. Но локаторы Халстрома проследили за подошедшим к нему грузовым лихтером. Конечно же, это было «Очарование».
Другой корабль, скрытый маскировочными полями, отправился за ним.
«Очарование» уже находилось в девяти астрономических единицах от Флинта и разгонялось на пути к намеченной точке перехода, когда его владелец, наконец, осознал, что у него возникли проблемы.
Сайскинд скинул куртку из витрианского стекла, повесил ее на спинку своего капитанского кресла и оглядел просторный мостик. Большая часть аппаратуры свешивалась с приземистого свода над пультами экипажа. Бартол сделал глоток кофеина и откинулся на спинку, изучая главный дисплей.
Он уже получил от энжинариума сигнал о готовности к переходу, а навигатор рассчитал и проложил курс. Все системы функционировали в пределах допустимых параметров. Бартол коснулся нескольких рун на экране, вводя дополнительные поправки и регулировки.
— Точка перехода через одиннадцать минут, ускоряемся… — спокойно проговорил навигатор из своего адамитового склепа, врезанного в палубу перед пультом Бартола.
Сайскинд кивнул и повернулся к Орналесу, своему первому помощнику, собираясь отдать приказание, чтобы тот подготовил судно к переходу в варп–пространство.
Орналес сидел рядом с капитаном, озаряемый светом массивного пульта управления, нависавшего над креслом. В бликах танцующего зеленого зарева Сайскинд мог видеть озадаченное выражение, возникшее на лице первого помощника.
— Что случилось?
— Вы это видите? — спросил Орналес.
Нахмурившись, Сайскинд посмотрел на свой дисплей. Над бегущими системными данными возникло новое диалоговое окно с надписью: «Немедленно заглушите двигатели».
— Что это, черт возьми?… — Сайскинд попытался закрыть окно, но ничего не получилось. — Это чья–то глупая шутка?
— Сигнал приходит извне. — В голосе Орналеса прозвучало напряжение.
Руки первого помощника заплясали по клавиатуре.
— Внешний источник. Только пикт–канал.
— Но ведь в пределах видимости никого нет!..
Он активировал режим ответа и набрал: «Кто вы?» Окошко мигнуло: «Немедленно заглушите двигатели и остановитесь».
«Немедленно идентифицируйте себя!» — в гневе написал Сайскинд.
Последовала небольшая пауза. Затем окошко снова мигнуло: «Остановитесь. Прекратите разгон и ложитесь в дрейф. По приказу Инквизиции. Не заставляйте меня причинять вред вашему судну, Сайскинд».
Стоило только «Очарованию» прекратить разгон, а выхлопам огромных дюз стать морозно–розовыми, как «Потаенный свет» выключил маскировочные поля. «Очарование» было быстроходным торговым судном средних размеров, претерпевшим за свою долгую жизнь множество модификаций. Корабль можно было бы назвать элегантным, если бы не шевроны брони, украшающие его нос. Они придавали силуэту судна сходство с остроносым ботинком с окованным сталью мыском.
«Потаенный свет» был несколько меньше, по форме напоминал клинок и сверкал соплами, расположенными в хвостовой части. Он начал угрожающе мерцать, возникнув на сенсорных панелях пульта Сайскинда, еще за несколько секунд до того, как стать видимым. Комбинация ксенотехнологий и собственных ментальных способностей Рейвенора создавала маскирующее поле. Эту защитную систему инквизитор обязан будет убрать с «Потаенного света», если придется разорвать контракт с Прист.
«Потаенный свет» навел свои главные орудия на «Очарование». Системы получили многочисленные четкие сигналы о том, что судно взято под прицел.
Корабль Прист не был боевым в полном смысле этого слова, однако, как и любой капер, имел приличную огневую мощь, что для таких судов являлось профессиональной необходимостью.
В ответ Сайскинд продемонстрировал, что его орудия убраны, а система наведения отключена. Отчетливый жест покорности. Даже здесь, всего в нескольких днях пути от Протяженности Удачи, никому не приходило в голову глупить, если Инквизиция заказывала музыку.
Бронированный транспортный шаттл отделился от брюха «Потаенного света». Двигатели выбросили из сопел поток синего огня, и шаттл спокойно двинулся через разделяющую корабли бездну. Когда он приблизился к невероятно огромному по сравнению с ним «Очарованию», на борту судна Сайскинда вспыхнули пульсирующие дорожки швартовочных огней.
Шаттл понесся вдоль покрытого шрамами корпуса торгового судна. Створки посадочной палубы раздвинулись, пропуская гостей внутрь.
Помещение заполнилось облаками выхлопных газов и гидравлического пара. Громкую сирену почти заглушало гудение огромных вентиляторов, установленных под палубой. Наконец завывание стихло, погасли мерцающие предупреждающие лампы. Прожектора осветили шаттл. На посадочной палубе стояло еще несколько трансорбитальных кораблей, в том числе и громоздкий лихтер, к которому Нейл прикрепил маячок. Суда, подключенные к заправочным шлангам, покоились в стыковочных колыбелях.
Внутренний люк с шипением раскрылся, и в сопровождении трех старших членов экипажа в просторный ангар вошел Сайскинд. Все четверо были вооружены и не скрывали этого.
Под полой стеклянной куртки Бартола виднелась кобура с болтерным пистолетом. Двое его товарищей, вооруженных лазерными карабинами, — высокий, темноволосый мужчина и второй, поменьше ростом, чуть лысоватый, — были людьми. Третий оказался некулли. Стройное человекоподобное существо с длинными костяными наростами, расположенными вдоль всего позвоночника. Глаза его казались всего лишь белыми прорезями, а носа практически не было, зато нижняя челюсть сильно выдавалась вперед. Из нее, выпирая над верхней губой, торчали два тонких клыка. Как и все некулли, он двигался чуть ссутулившись и казался немного неуклюжим.
Все четверо вышли на платформу, по колено купаясь во все еще клубящемся тумане, и остановились в десяти метрах от шаттла.
Сайскинд выглядел напряженным и разозленным.
Люк кабины разошелся тремя сегментированными секциями. Кресло Рейвенора выплыло наружу, опустилось до уровня палубы и развернулось к капитану. В воздухе с тихим шипением возникло гололитическое изображение инсигнии. От неожиданности темноволосый мужчина подпрыгнул на месте.
Бартол нервно взглянул на него и прочистил горло.
— Я Сайскинд, владелец этого судна, — настороженно произнес капитан. — Мои документы и каперский патент свободного имперского торговца в полном порядке. Если желаете, можете их проверить. Как и все истинные слуги Трона, — Сайскинд сделал ударение на слове «истинные», — я изъявляю готовность всесторонне сотрудничать со Священной Инквизицией. Могу я спросить — это плановая инспекция?
— Нет, — ответил Рейвенор. — Я Гидеон Рейвенор, инквизитор Ордо Ксенос Геликана. Мы охотимся за судном, именуемым «Октобер кантри». Мне стало известно, что вы вступали с ним в контакт на прошлой неделе.
Сайскинд пожал плечами и усмехнулся:
— Вы здесь ради информации? В этом все дело? Вы мешаете мне заниматься моими делами ради получения информации? Или меня в чем–то обвиняют?
— Нет, — сказал Рейвенор. — Но сокрытие информации от уполномоченного агента Инквизиции является преступлением, так что я советую вам подумать, прежде чем отвечать.
Сайскинд покачал головой. Его красивое лицо исказила гримаса злобы.
— Мне знаком «Октобер кантри». Но я не вступал с ним в контакт. Я вообще не видел его… Сколько — три года? Вот моя информация. А теперь извольте убраться с моего корабля.
— Ваше положение не позволяет вам что–либо требовать, — сказал Рейвенор. — Мое судно…
— Едва ли станет стрелять, пока вы здесь, на борту. Мне крайне неприятно играть в эти игры, но… слово «заложник» говорит вам о чем–нибудь?
— О, конечно.
— Черт! — внезапно вскричал темноволосый, указывая в сторону.
Сжимая тяжелый автоматический пистолет, из клубов тумана показался Гарлон Нейл. Сайскинд отскочил назад и увидел Кару Свол, поднимающую штурмовую винтовку.
— И это еще не все, — добавил Рейвенор.
Все четверо обернулись. Матуин улыбнулся, когда стволы его ротаторного пулемета прокрутились с угрожающим свистом.
Сайскинд и его люди были настолько заняты Рейвенором, что даже не заметили, как свита инквизитора выбралась из шаттла через противоположный люк и окружила их.
— Я пытался быть вежливым, — сказал Рейвенор, — но теперь мы будем играть по–вашему. Гарлон?
Нейл выстрелил в колено лысеющего человека. Завывая и корчась от боли, мужчина повалился на палубу.
— Думаю, что основные правила мы установили, — произнес Рейвенор. — А теперь давайте перейдем к делу.
У меня не было ни малейшего желания тратить время впустую. На выяснение всей подноготной деятельности «Очарования» ушли бы месяцы. Это было большое, старое судно с богатой историей. Грузовые декларации и архивные документы пестрели записями о всевозможных сомнительных предприятиях, сделках и договорах. Многие факты из его биографии нельзя было квалифицировать иначе, как явные преступления. Вообще–то, как и у любого капера. Я никогда не видел корабельного журнала Прист, и она бы никогда не показала мне его по доброй воле. Ее дела — это ее дела. На понимании этой фундаментальной истины и строились наши отношения. Каперы, даже самые лучшие из них, ходили по краю, частенько преступая законы Трона. Не спрашивайте и не будете разочарованы. Все, чего я требовал от Прист, так это соблюдения законов непосредственно в период нашей совместной деятельности.
Мой достойный, давно сгинувший наставник Грегор Эйзенхорн когда–то сказал мне, что, если достаточно долго проверять любого человека, любой коллектив, любое учреждение или любой мир, раскроется что–нибудь заслуживающее осуждения. Я горжусь достижениями Империума и добродетелями нашего общества, но я не наивен. Коррупция, преступность и ересь повсюду. Это свойственное нам заболевание. Чтобы работать успешно, инквизитору необходимо научиться быть разборчивым, сосредоточиваясь только на основных вопросах текущего расследования. Иной способ действий ведет к застою и ошибкам.
Таким образом, я проигнорировал числившиеся за «Очарованием» сорок восемь уклонений от выплаты пошлин. Я не стал вспоминать о том, что первый помощник Орналес обвиняется на Кэкстоне в вооруженном нападении и скрывается от правосудия. Я закрыл глаза и на тот факт, что в команде энжинариума служит беглый убийца, и на то, что корабельный медик был лишен права практиковать из–за допущенной им грубой врачебной ошибки. Я прошел мимо пятнадцати незаконно приобретенных или запрещенных орудий, находящихся на борту. Я даже не озаботился обнаруженными в тайниках ящиками с кричалками, веселящими камнями и улыбнись–травой.
Меня занимали только флекты, «Октобер кантри», Фивер Скох и Кизари Фекла.
Команда «Очарования» насчитывала семьдесят восемь человек — на тридцать больше, чем команда «Потаенного света». Я проверил каждого, вытряхивая из их голов сведения о всевозможных мелких преступлениях и проступках. Тем временем Нейл руководил досмотром судна, а Тониус, устроившись на койке в лазарете нашего корабля, просматривал базу данных «Очарования».
— Сэр?
— Говори, Карл.
— В базе «Очарования» нет практически ничего, что могло бы связывать его с «Октобер кантри». Несколько деловых встреч. Но я нашел астропатическое послание, полученное через день после того, как «Октобер кантри» оставил Юстис Майорис. Оно зарегистрировано, но не закодировано. Поступило от Феклы. Его содержание мы уже слышали… Он просит, чтобы Сайскинд принес извинения барону Карквину.
— Благодарю, Карл. Продолжай работать.
— Сэр, сообщение заканчивается любопытной подписью. «Огненный Поток, пьем как обычно».
— Повтори–ка.
— «Огненный Поток, пьем как обычно». Это что–нибудь для вас значит?
— Проверь по нашей базе данных значение термина «Огненный Поток». Он может указывать на какое–то событие или на время, когда Фекла и Сайскинд намереваются встретиться.
— Мне тоже так показалось, сэр.
— Хорошая работа, Карл. Как рука?
— По–прежнему висит мертвым грузом. Мистер Халстром нажимает на кнопки вместо меня.
— Держись. Спасибо, Карл.
Для проведения допросов я занял капитанское место Сайскинда. Как только Тониус закончил говорить, в люк постучали.
— Да?
Фраука открыл дверь, вынул папиросу изо рта и выдохнул дым:
— Готовы к встрече с Сайскиндом?
— Да, Вистан. Веди его.
Разговор с Бартолом Сайскиндом я откладывал до последнего, очень серьезно относясь к тому, что рассказал мне Дюбо. Сайскинд состоял в кровном родстве — правда, весьма отдаленном — с одной из самых известных еретичек сектора. Некоторое время я надеялся, что это только совпадение. Но потом поразмыслил над проблемой более основательно. Это не могло быть совпадением. Хотя ее деятельность уже давно пресечена, школа Когнитэ и ее наставница обладали невероятным влиянием. В прошлый раз, когда я сверялся с этим делом, — а было это два года тому назад, — в девяносто четырех расследованиях ордосов Геликана фигурировали люди, так или иначе связанные с Когнитэ. В секретных инструкциях эта ересь значилась под грифом крупнейшей и страшнейшей угрозы Империуму в современной истории. Кроме того, в Когнитэ гордились тем, что принимали в свои ряды исключительно ярчайших и умнейших претендентов. Это был не какой–нибудь незначительный культ, кормящийся за счет нищих и необразованных людей. И Лилеан Чейс не только оказывала влияние на лучших сынов Империума, она еще и вела несколько евгенических программ, смешивая свои порочные, но блестящие гены с генами своих самых многообещающих учеников. Ее потомство было весьма многочисленным. Многие стали уважаемыми людьми и занимали высокое положение. Чтобы быть капером, необходимо обладать находчивостью, умом и проницательностью. Однако то, что Сайскинд вел свой род от Лилеан, еще не означало, что он автоматически становился еретиком.
Капитан «Очарования» взошел на мостик. Он выглядел взволнованным и дочти несчастным. Фраука протянул ему папиросу, и тот сжал ее в пальцах.
— Садитесь, — сказал я.
Он сел и принялся регулировать кресло. Он не привык к тому, чтобы сидеть по эту сторону от капитанского места.
— Бартол Сайскинд.
— Да, инквизитор.
— Должен предупредить вас, что этот допрос будет проводиться ментально. Советую вам расслабиться, иначе он может оказаться болезненным.
Он затянулся лхо и кивнул.
— Как долго вы являетесь капитаном этого судна?
Первый псивопрос заставил его вздрогнуть. Так случалось практически всегда. Невозможно заранее подготовиться к тому, что в вашей голове зазвучит еще чей–то голос кроме вашего собственного.
— Пятнадцать лет.
— А до этого?
— Был первым помощником на «Кагемуше».[13]
— И как вы стали капитаном «Очарования»?
— Выиграл корабль в карты, — неловко улыбнулся Бартол.
Я заглянул в его центры правды. Он не лгал.
— Как давно вы знакомы с Кизари Феклой?
Он поерзал в кресле.
— Тридцать лет, плюс–минус. Мы оба были юнгами на «Тщеславии» при мастере Энсманне. Потом я перешел на «Омадорус», а затем на «Кагемуш». Фекла перевелся на «Октобер кантри» под начало мастера Ангвелла. Когда Ангвелл скончался, Фекла унаследовал командование.
— Когда это случилось?
— В триста восемьдесят первом. Лето триста восемьдесят первого. Ангвелл был стар. Четыреста с небольшим. Он умер от лихорадки.
Пока все было верно. Сайскинд старался сотрудничать. Я попытался исследовать его разум. Любопытно, это напомнило мне о Дюбо. На поверхности его сознание было ярким, острым, здоровым, но в глубине я нащупал нечто, похожее на опухоль.
— Когда вы в последний раз виделись с Феклой?
— Я же говорил. Три года назад, на Флинте, во время Великого Зимнего Торга.
Его первая ложь. Она была слишком очевидна. Ему не удалось скрыть этого.
— Так когда на самом деле?
Бартол вздохнул. Он снова затянулся папиросой с лхо, выпустил дым и посмотрел прямо на меня.
— Два месяца назад. Краткая встреча на Ленке. Правда.
— Расскажите об этой встрече.
— Я сидел в таверне, — пожал он плечами, — выпивал по случаю рождения первого сына Бомбассена…
— Бомбассен? Это ваш главный инженер?
— Верно. Мы пили тогда до потери пульса. В это время появился Фекла в сопровождении нескольких членов своей команды, купил всем выпить, обмыть головку ребенка. Мы немного поболтали о старых временах. Ничего больше… ничего…
В этом рассказе оказалось больше искренности, но меня раздражала та непроницаемая тьма, которая начала обволакивать его сознание.
— Вы с Феклой родственники?
Сайскинд рассмеялся.
— Да, он мой дальний родственник. Но у нас довольно поганое происхождение. Вы это и сами знаете, иначе не стали бы спрашивать. Родители наших родителей были связаны с созданием школы Когнитэ. Я не горжусь этим. Проклятие, я предпочел бы, чтобы этого вообще не было. Инквизиция уже не в первый раз трясет меня из–за того, что натворили мои чертовы предки.
Тоже правда. По крайней мере, настолько, насколько я мог проверить.
— Фекла отправил вам сообщение с просьбой извиниться за него на ярмарке.
— Ага. Он не мог появиться там лично. Но когда вы налаживаете хорошие отношения с бароном забойщиков, стоит проявлять учтивость. Он не хотел злить Карквина, поэтому и попросил меня извиниться.
— Знаете ли вы, почему он не смог появиться на ярмарке?
— Он не говорил. А я не спрашивал.
— Знаете ли вы, почему я ищу его?
Сайскинд помедлил.
— Да. Это ведь из–за флектов? — тяжело вздохнув, проговорил он.
— Именно. Что вы можете рассказать мне о флектах, Бартол?
— Не много. Это самоубийственная торговля. Я хочу сказать, если свяжешься с ними, то рано или поздно навлечешь на себя беду, верно? Он хотел и меня впутать в это дело, но я отказался. Вожу понемногу травку, иногда веселящие камни. Но не флекты.
— Вы никогда ими не занимались?
— Нет, сэр.
— И вам никогда не хотелось?
— Это вы про доходы? Проклятие, конечно хотелось! Но я знал, что за этим последуют неприятности. Черт, давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны… В моем сознании сейчас копается Инквизиция, пытаясь выяснить, не занимался ли я флектами. Представьте, как погано все обернулось бы, если бы я ими действительно занимался!
Что ж, веские доводы.
— Откуда их получает Фекла?
— Не знаю. Серьезно, не знаю. Про это рассказывают, только когда присоединяешься к картелю.
— Что за картель?
Он слегка вздрогнул, и длинный столбик пепла, скопившегося на конце его папиросы, упал на хромированный пол. Бартол понял, что сказал лишнее.
— Картель, Сайскинд?
Он медленно распрямился в кресле, не отрывая от меня взгляда.
— Конечно же, существует некий картель, инквизитор. Торговлей флектами занимается не один «Октобер кантри».
— Я так и предполагал.
— Насколько мне известно, этим занимаются примерно двадцать каперских судов. Источник расположен во внешнем субсекторе. Где–то в Протяженности Удачи. И прежде чем вы меня спросите, скажу, что не имею понятия, кто всем этим заправляет. Или как именно заправляет. Вообще ничего не знаю. Когда Фекла пытался взять меня в долю, он сказал, что все рассказывают только тем, кто к ним присоединяется. Заключается контракт. Как только вы становитесь частью картеля, вам сообщают подробности. Для этого необходимо заплатить вступительный взнос.
— Сколько?
Бартол затушил папиросу.
— Три четверти миллиона!
— Это очень много.
— Да, точно. Очень много.
Насколько мне удавалось понять, он все еще говорил правду. Но внезапно я увидел настоящую, простую причину, по которой он не был вовлечен в торговлю флектами. Принципы тут были ни при чем. Сайскинд просто не мог себе этого позволить. Три четверти миллиона оказались для него слишком большой суммой, и он был расстроен по этому поводу. Его негодование легко читалось в размытом сгустке резкого красного цвета.
— Что такое Огненный Поток?
Он рассмеялся, и я почувствовал, что Бартол собирается солгать.
— Понятия не имею.
— Нет, имеете, «Огненный Поток, пьем как обычно». Вот что сказал вам Фекла.
Сайскинд откинулся на спинку и широко развел руки.
— Вот ублюдок, ты же читаешь мои мысли! Ну, так сам скажи, что это значит!
— Это вы мне скажете.
Псионический удар заставил капера распрямиться и выбил слезы из его злых глаз.
— Хорошо. Хорошо, мать вашу. Только не надо больше.
— Не буду. Если вы не станете меня провоцировать. Расскажите мне об Огненном Потоке.
— Я хочу еще покурить.
Его сознание снова заволакивалось темной дымкой, сопротивляясь моему проникновению. Все это было необычно. Я чувствовал, что допрос идет хорошо, но оставалось ощущение, будто он дает мне ответы из открытой для доступа части своего сознания, в то время как все прочее остается за непроницаемой стеной.
— Вистан, — позвал я через вокс.
Люк двери скользнул в сторону, и вошел Фраука.
— Папиросу с лхо для мастера Сайскинда, — попросил я.
Фраука поджал губы, извлек картонную пачку из кармана куртки и предложил Сайскинду. Щелкнув зажигалкой, Вистан дал Бартолу закурить и тут же закурил сам.
— Иногда я начинаю благодарить Бога–Императора Человечества за свои дыхательные фильтры, — произнес я.
Фраука пропустил мой комментарии мимо ушей.
— Буду ждать снаружи, — сказал он, выходя. Люк плавно закрылся.
— Вы получили, что просили, — сказал я. — А теперь расскажите мне об Огненном Потоке.
— Это фестиваль. В Пределе Боннэ.
— В Протяженности Удачи.
— Да, пять дней от границы. Отсюда две недели. Последняя зона свободной торговли. Мы неоднократно встречались там во время Огненного Потока и пропускали по паре стаканчиков.
— Фекла рассчитывал встретиться там с вами?
— Лучше будет сказать — надеялся. Раз в несколько лет мы прилетаем на Огненный Поток. Для каперов фестиваль — хорошая возможность урвать куш и не привлекать при этом внимания имперских властей.
— Почему он надеялся встретиться там с вами?
— Со старым знакомым быстрее договоришься.
Я помедлил.
— Вынужден усомниться в ваших словах, Сайскинд. Ведь послание содержало четкое указание на время и место встречи.
— Думайте, что хотите.
— Он ведь приказал вам появиться там?
— Ну да, хорошо, приказал.
— Зачем?
— Понятия не имею. Честно.
Я понял, что он не лжет.
— Тогда, может быть, расскажете о своих предположениях на этот счет?
Сайскинд уставился в пол.
— Думаю, что он надеется взять меня в дело. Надеется попытаться снова. Члены картеля встречаются в Пределе Боннэ. Я хорошо подзаработал в этом сезоне. Фекла мог решить, что теперь у меня хватит на вступительный взнос.
Каждое его слово было правдой. Но почему–то меня не оставляло ощущение, будто его ответы были заранее отрепетированы.
— Полагаете, что Фекла, пройдя мимо ярмарки на Флинте, лег на прямой курс к Пределу Боннэ?
— Вполне возможно.
— Мастер Сайскинд, я намерен покинуть ваше судно. Благодарю вас за сотрудничество с Инквизицией. И не попадайтесь нам снова.
— Проклятие, уж это–то я постараюсь сделать.
— Должен вас предупредить, что по моему приказу были демонтированы ваши многочисленные коммуникационные системы и массприводы. Ничто не было повреждено. По моей оценке, на восстановление уйдет четыре рабочих дня. Приношу свои извинения за доставленные неудобства. Но мне не хотелось бы, чтобы вы стали преследовать меня.
Он улыбнулся.
«Ну и ублюдок же ты», — произнесло его сознание.
— Благодарю, инквизитор, — скривились его губы.
Включив двигатели, «Потаенный свет» вышел на сложную траекторию, уводящую нас от далекого солнца системы Флинта. Сигналы «Очарования», временно пущенного свободно дрейфовать, становились все слабее.
Рейвенор плыл по центральному корабельному коридору в сопровождении Нейла, Кыс и Заэля. Нейл пообещал мальчику показать капитанский мостик.
Халстром дожидался их у люка.
— Сэр, мы с мистером Тониусом провели кое–какое расследование, — сказал он. — Нам, конечно, пришлось перекопать информационные базы вместе с Карто–Империалис, но мы выяснили значение понятия «Огненный Поток». Это…
— Фестиваль в Пределе Боннэ. Должен начаться приблизительно через двадцать дней, — оборвал его Рейвенор.
— Ой, — вздрогнул Халстром.
— Мистер Халстром, то, что я выяснил это раньше, еще не означает, что я не ценю ваши усилия. Отличная работа.
— Спасибо, инквизитор, — просиял первый помощник.
— Как госпожа? — спросил Гарлон.
— В бешенстве, мистер Нейл, — сказал Халстром.
— Но все равно согласилась? — поинтересовался я.
— Да, — кивнул Эльман. — Курс проложен. Двигатели вышли на необходимую мощность. Мы направляемся в Протяженность Удачи.
В сопровождении Кыс Рейвенор двинулся по мостику.
— Спасибо, Циния, — произнес инквизитор.
— За что, Гидеон? — грубо ответила капитан.
— Я знаю, что тебе все это не по душе. И тем не менее, ты ведешь нас в Протяженность Удачи.
— Не нравится мне это, Гидеон, — процедила сквозь зубы Циния, в упор посмотрев не Рейвенора. — Ни капельки. Но пока я нахожусь на твоей службе, я делаю то, что мне велят. Впрочем, мне кажется, мистера Халстрома весьма возбуждает эта авантюра, — улыбнувшись, добавила она.
— Похоже на то, — согласился инквизитор. — Циния, пока ты можешь идентифицировать себя как капер…
Она замерла и твердо посмотрела на бронированное кресло.
— И? Куда вы собираетесь направиться с такими позывными?
— Если я выделю вам три четверти миллиона наличными, насколько уважаемым капером вы станете?
— А почему это место называют Протяженностью Удачи? — Заэль обернулся к Нейлу, поднимаясь на мостик.
— Потому что ты можешь считать удачей, если протянешь там хотя бы пять минут, — не слишком оптимистично усмехнулся Гарлон.