на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Глава 20

Лоян — 739 год, 20 годами ранее

После третьего дела Фэн пригласил Тао присоединиться к его банде. Когда Тао отказался, Фэн послал по его душу еще одну помойную крысу с ножом. Первый убийца, а потом и второй оказались мертвы, и Фэн решил, что не стоит мостить улицы Лояна своими оборванцами.

Тао не пристал ни к какой другой уличной банде. Он не хотел терять свободу, вступая в подобные союзы, несмотря на видимость защиты ими предоставляемую. Юноша работал в темных углах и на границах кварталов, создавая свою собственную территорию.

Однажды ночью Тао заметил седовласого мужчину в серых одеждах, прислонившегося к стене в темной подворотне.

— Старик! — окликнул он.

— Мальчишка. — Уличные фонарики выхватили из темноты кривую усмешку на лице старика.

Тао не оскорбился, хотя уже не был мальчиком. Гордость могла оказаться смертельно опасной на этих улицах.

— Я ищу того, кто зовется Тао.

— Это я.

Старик улыбнулся. Неуместность этой улыбки при данных обстоятельствах заставила Тао выхватить нож из-за пазухи и нырнуть в тень.

— Просто Тао? Не Тао Острый Нож или Тао Тигр?

Седой человек затрясся от громкого смеха.

— Кто ты? — требовательно спросил Тао.

— Ты угадал. Меня прозвали Лао Соу. Старик.

— Я никогда не слышал о тебе.

— Никто не слышал.

Тао отступил назад, и взгляд его скользнул по крыше домов в самом конце улочки. Он ничего не заметил, однако знал, что седой человек здесь не один.

— У меня есть для тебя работа, Молчаливый Тао.

— Сегодня?

Старик усмехнулся:

— Нет, нет. Ты еще не готов. Убери свой нож и ступай со мной.


Лин Суинь распознала звук воды даже с большого расстояния. Плеск волн стал еще громче, когда они приблизились. Должно быть, они находились где-то неподалеку от берегов реки Цзинь. Путники углубились в лес, спешились и продолжили путь пешком.

— Вы не завяжете мне глаза? — спросила Суинь.

Чжэн фыркнул:

— Ань Ин везде. Мы можем исчезнуть, как дуновение летнего ветерка.

— Как поэтично, — насмешливо заметила она.

Он подтолкнул ее вперед. Лес расступился, и перед ними открылась мощеная дорожка, каменные плитки которой выкрошились и покрылись трещинами, из которых торчали пучки травы и корни деревьев. Дорожка внезапно сменилась небольшой прогалиной, в конце которой виднелись очертания когда-то величественного храма. Потрескавшаяся цветная штукатурка придавала ему шарм древности, приглушенный блеск почтенных лет.

Чжэн схватил ее за плечо. Суинь отбросила его руку и пошла вперед по своей собственной воле, пристально всматриваясь в колонны и темные ниши. В густой тени древнего храма мелькнуло какое-то движение, она была в этом абсолютно уверена. Рука Цзюня скользнула к ножу, висевшему у него на поясе.

— Ты никогда не видел Лао Соу, ведь так? — спросила Суинь.

— Его немногие видели, — ответил Цзюнь.

— И все равно ты служишь ему, предав людей, которые о тебе заботились?

— Не позволяй ей околдовать тебя, мальчик, — протяжно произнес «барсук» из-за ее спины.

Обернувшись, она посмотрела на него через плечо, и «барсук» блеснул кривой ухмылкой. Ань Ин был причудливым собранием характеров.

Они обошли обломки каменной курильницы во дворе. Выветрившиеся ступеньки вели к открытым дверям. Чжэн снова схватил ее за плечо, едва они переступили порог. Сквозь царящий вокруг полумрак Лин Суинь уставилась на человека, сидящего на том месте, где некогда находился алтарь. Он выглядел словно император на троне.

— Прекрасная работа, юный Цзюнь, — произнес старик.

Ли Тао говорил ей, что Лао Соу предпочитает носить серые одежды и незаметно исчезать в толпе, однако сидящий перед ней человек выглядел как вельможа, его одеяния из прекрасного шелка были богато украшены искусной вышивкой. Лицо его по-прежнему оставалось в тени.

— Знаменитая Лин-гуйфэй почтила нас своим присутствием.

— Лао Соу, — поприветствовала она. — Прошу вас, велите вашему слуге освободить меня.

— Чжэн, окажи уважение нашей гостье.

Рука Чжэна напряглась, пальцы гневно сжались. Не произнеся ни слова, он отпустил ее. Госпожа Лин спокойно встретила пристальное внимание Лао Соу, и ее ответный взгляд говорил: «Мы равны, ты и я». Несмотря на то, что вся власть находилась в его руках. Он подозвал ее морщинистой рукой:

— Подойдите сюда.

Суинь шагнула на возвышение. Вначале ей показалось, будто старик один в этом темном зале. Нет, он был не один. И снова она поймала движение в алтарной нише. Лао Соу не хотел показывать, что нуждается в защите, однако сложно было судить, сколько человек его охраняют на самом деле.

— Ближе, ближе. Я вовсе не тот демон, которого вам описал Ли Тао.

Лао Соу продолжал сидеть, лишь поднял голову, будто он считал каждый ее шаг. Взгляд его продолжал оставаться пустым и не сосредоточенным. Слепой, догадалась Суинь. Ли Тао не говорил об этом. Но как слепой старик может удерживать в подчинении орду убийц и шпионов? — подумала она.

— Ли Тао никогда не говорил о вас как о демоне.

Он приподнял тонкие седые брови.

— Нет? Что же он говорил?

— Что вы однажды придете за ним.

Старик кивнул, очевидно, довольный этим ответом, и волна беспомощности накрыла ее, ослабляя волю. Все было так, как сказал Ли Тао. Ими умело манипулировали, и их судьбы не принадлежали им.

— Подойдите ближе, моя госпожа.

Лао Соу оперся о подлокотники кресла и встал, слепо потянувшись к ней. Суинь неожиданно для себя вежливо ему ответила, приняв его руку так, будто он был ее пожилым дедушкой, а не убийцей.

— Мои глаза стары и слабы. Никогда я не сожалел об этом более чем сейчас. — Старик издал тихий смешок, указав ей на примыкающее к главному залу помещение. — Мне бы очень хотелось посмотреть на прославленную красоту Лин-гуйфэй.

Старик повел ее во вторую комнату, оставив Цзюня и «барсука» с Чжэном стоящими в центре алтарного зала.

Рука Лао Соу казалась твердой и мускулистой, шаги проворными и уверенными. Ему вовсе не нужна помощь, догадалась она. Лао Соу взял ее под руку, чтобы держать под контролем.

В небольшой комнатке глаза ее, прежде всего, наткнулись на стражника. Суинь не заметила оружия, но была уверена, что тот вооружен. Воин не произнес ни слова, внимательно наблюдая за ней смертельно опасным взглядом хищника.

Комната, в которую они вошли, сверкала роскошью и богатством обстановки, в отличие от полузаброшенного алтарного зала. Старик усадил Лин Суинь, отодвинув для нее стул от стола, а потом сел и сам. Она смотрела, как он поставил перед ними две чаши, отмерив пальцами расстояние, прежде чем разлить вино из кувшина.

— Ли Тао не придет за мной, — начала она.

— Придет.

— Его сложно назвать сентиментальным. Если бы я обладала для него хоть какой-нибудь ценностью, он никогда бы не отпустил меня.

Сердце ее болело, но все равно Суинь продолжала изводить себя. Возможно, если она много раз услышит правду из своих собственных уст, то, в конце концов, смирится с нею. Ли Тао понимал, что важно, а что нет, и выбрал бой. Они попрощались. Суинь должна думать как о великом благе Небес, что он вовсе не был тем человеком, который безрассудно бросится ее спасать. Это бы означало его смерть.

Лао Соу сложил руки перед собой.

— То, что вы принимаете за холодность, всего лишь преданность делу. Он беспокоится о вас гораздо больше, чем вы думаете. Я внимательно следил за этим.

— Через своих лазутчиков?

Он откинулся на спинку кресла, довольный собой.

Как бы ей ни хотелось снова увидеть Ли Тао, Суинь молилась, чтобы старик ошибался. Она теперь сражается за свою жизнь и жизнь своего ребенка. Ли Тао не может попасть в руки этого сумасшедшего старика. Ей необходимо найти собственный путь к спасению.

— Я знаю Ли Тао лучше, чем вы, — дерзко бросила она. — Вы никогда бы не подумали, что он может предать вас ради Божественного императора.

Похоже, ее замечание задело старика. Он нахмурился, однако потом пожал плечами и отпил глоток вина.

— Ли Тао отметил вас нашим символом. Дракон и жемчужина.

Суинь коснулась рукою плеча. Татуировка находилась чуть ниже того места, куда можно было достать рукой. От воспоминаний об иголках кожа покрылась мурашками. Она никогда не видела рисунок, только лишь знала, что это грубое подобие знака, вытатуированного на теле Ли Тао.

— Вы знаете, что обозначает жемчужина? — спросил Лао Соу.

— Нет.

— Это тайна. Могущественная тайна. Дракон не знает, что это, но все равно стремится постичь ее. — Старик удовлетворенно кивнул. На мгновение Суинь показалось, что его глаза и в самом деле смотрят на нее. — Эта отметка означает, что он придет за вами.

Ли Тао помнил момент, когда его разведчики сообщили о том, что повозки вернулись. Он быстро оседлал лошадь, помчавшись, чтобы перехватить их, и убитый взгляд его солдат сказал ему, что случилось. Тетушка не могла вымолвить и слова от горя. Она попыталась что-то крикнуть ему, но он уже пришпорил лошадь и поскакал в том направлении, откуда они приехали.

Копыта его жеребца отбивали четкий ритм по наезженной дороге. Ли Тао вновь и вновь мысленно возвращался к своей ошибке. Клан никак не проявлял себя много лет. Вооруженный эскорт был всего лишь предупредительной мерой. Он должен был бы знать, что его бывший хозяин обязательно нанесет удар именно сейчас, когда наместник Ли наиболее уязвим. И в глубине души Ли Тао знал об этом, отметив Суинь знаком клана, предоставляя ей тем самым защиту на самый крайний случай. Это было обещанием, написанным кровью, и теперь его следовало исполнить.

Мечник Ван не вернулся вместе со всеми остальными. Он и другие телохранители остались, чтобы обыскать все вокруг, однако они никогда не найдут Суинь. Клан Ань Ин может двигаться очень быстро. Их люди способны рассеяться по любой местности, как бессмертные Духи при свете дня.

Ли Тао в одиночестве вернулся в то место, откуда похитили Суинь. Убийцы оставили свои секретные знаки на деревьях. Их тайный язык. Лао Соу хотел быть обнаруженным, и обнаруженным только Ли Тао. Тао последовал по намеченным следам.

Как пес, подставляющий глотку под нож. Музыка доносилась сквозь лес, мелодичные фразы, сплетающиеся в песню, предназначенную только для него. Он узнал искусную игру Суинь. Ли Тао спешился и отправился в ту сторону, откуда доносился звук.

«Твоя женщина все еще жива, — намекал его бывший хозяин. — Приди ко мне, если хочешь увидеть ее снова в этой жизни».

Его армии ожидали команд на передовой, а вместо этого он вернулся сюда. Это — цена, которую он платит за то, что позволил Суинь проникнуть ему в душу. Если он проигнорирует старика сейчас, Суинь заплатит за все.

Музыка привела его в заброшенный храм. Колонны его некогда были окрашены красным, хотя цвет потускнел, а искусная резьба покоробилась и покрылась безобразными трещинами. Ли Тао стоял у открытых дверей, ведущих в главный храмовый зал. Стоял один, как тогда, на улице Лояна, когда Лао Соу впервые пришел за ним.

Тао прошел через главный вход в темный зал. Полочки и алтари стояли пустыми — статуи и священные реликвии, обычно украшающие подобные храмы, поглотило время. Вместо приношений в виде риса и чая жертвенные столики устилала лишь пыль. Пыль и запустение царили вокруг.

Ли Тао сразу же увидел Суинь. Она сидела за низеньким столиком, центр притяжения любого взгляда, богиня, источающая музыку и цвет, одетая в те же голубые шелка, что были на ней в то утро, когда она искушала его у края пропасти. Должно быть, уже тогда он понимал, что поддастся ее чарам. Ее пальцы лежали на цине. Мелодия прервалась, и Суинь взглянула на него, глаза ее были полны удивления.

Старик сидел подле нее в алтарной нише. Его люди столпились вокруг, как императорская свита. Эти безжалостные убийцы могли перерезать Ли Тао горло по одной только команде старика, но Тао их уже не видел. Для него существовала лишь Суинь.

— Тебе причинили боль? — спросил он.

Она покачала головой и опустила ладони на инструмент, придерживая пальцами струны, чтобы заставить утихнуть последний звук задохнувшейся мелодии. Губы ее изумленно раскрылись.

— Я думала… — Она запнулась и перевела на него пристальный взгляд, вглядываясь в него так, будто пыталась проникнуть в самую его душу — глубоко, так глубоко, как он никому и никогда не позволял. — Ты здесь.

Суинь сомневалась, что Ли Тао придет. Ее сомнения глубоко его ранили, причиняя острую боль. Он словно истекал кровью изнутри.

— Конечно, — спокойно ответил Тао.

— Ты не должен был приходить. — Она вновь посмотрела в его глаза странным, умоляющим взглядом, пытаясь сказать что-то без слов. Он не понимал.

— Ли Тао. — Старик произнес его имя как пафосное воззвание. — Прошло пятнадцать долгих лет.

Внимание всех присутствующих сфокусировалось на нем, как на единственной мишени в центре зала. Он чувствовал причудливую смесь их эмоций: благоговение, предвкушение, страх. Что же, он все еще не утратил свою репутацию.

Одно лицо показалось ему ужасно знакомым. Цзюнь. Тот, кто предал их. Ли Тао бросил на него острый взгляд, но юноша не дрогнул.

Тао вновь обратил внимание на старика напротив.

— У тебя есть нечто, принадлежащее мне.

Руки Лао Соу покоились на столике, возле которого сидела Суинь. Будто лев, держащий добычу в своих лапах.

— Я сказал Лин-гуйфэй, что ты придешь за ней с другого конца света. Скажи мне, она прекрасна?

— Да. — От одного только ее вида у Ли Тао всегда перехватывало дыхание.

Лао Соу повернулся к Суинь:

— Он стоит на коленях?

Она взглянула на старика.

— Нет, — тихо ответила девушка.

— Нет, — повторил Лао Соу с оттенком затаенной злобы.

Годы изменили старого хозяина. Он стал костлявым, седым, черты его лица заострились, сморщенную кожу прорезали морщины. Очевидно, Лао Соу ослеп, однако по-прежнему оставался опасным.

— Когда я нашел тебя, ты был бродягой, питающимся отбросами. — Лишь постукивание пальцев старика о край стола выдавало его гнев. — Я отдал тебе приказ, и ты его не выполнил.

— Я сделал выбор.

— У тебя не было выбора!

Голос Лао Соу прогремел в полупустом зале. Суинь вздрогнула от внезапной вспышки его гнева, и воцарилось молчание.

Ли Тао действительно был никем и ничем, когда старик забрал его с улицы. Лао Соу терпеливо обучал его. Почти как отец сына. А потом, не испытывая ни малейших колебаний, хозяин послал его в императорскую армию на смерть.

— Что ты хочешь от меня сейчас? — спокойно спросил Ли Тао.

Лао Соу покачал головой:

— По-прежнему дерзкий.

— Я в твоей власти.

Старик недовольно фыркнул. Ему хотелось кое-что еще. После пятнадцати лет ожидания он вовсе не собирался так просто завершить их встречу, которой столь долго и упорно добивался.

— Где твои армии? — спросил Лао Соу.

— У реки.

— Что сделают твои солдаты, если ты не вернешься, чтобы повести их?

— Вступят в бой сами. Жизнь или смерть армии вовсе не зависит от воли одного только их предводителя.

Лао Соу трясло от гнева.

— Посмотри на себя. Ты ввергаешь империю в пучину войн и разрушений, будто ты сам Божественный император.

Это была его месть, все именно так и задумывалось с самого начала. Суинь в страхе сцепила руки перед собой. Ради ее пользы Ли Тао хотел, чтобы все закончилось побыстрее.

— Чего ты хочешь, старик? — потребовал он. — Чтобы я просил у тебя прощения на коленях?

— Армии императора Шэня и Гао собрались на другом берегу. У тебя есть шанс исправить свою прошлую ошибку.

— Взяв жизнь еще одного императора?

— Нет, мальчик. Ты мучился многие месяцы над этой проблемой, хотя решение ее всегда было перед тобой. Убей Гао Шимина.

При этих словах руки старика резко выпрямились, быстрые, как кобра. Ли Тао нагнул голову, когда темное лезвие ножа воткнулось в деревянную колонну позади него.

Суинь вскочила на ноги, но стражники удержали ее. Ли Тао вонзил ногти в ладони, чтобы не броситься к ней.

Лао Соу торжествующе поднялся:

— Вот так. Я даже дарю тебе нож.

— Это все, что ты хочешь? — спросил Тао.

Старик презрительно фыркнул:

— Когда я узнаю о твоем успехе, отпущу ее. А ты на этот раз исполнишь свой долг.

Все именно так — долг. Один смертельный удар должен последовать вместо другого — того, что он не смог нанести много лет назад.

Если бы убийство Гао решало все его проблемы, Ли Тао не задумываясь давно бы так и поступил. Однако смерть Гао лишь только подтолкнет стоявшие за ним силы на восстание. Армия старого военачальника придет в замешательство и смятение — извивающаяся змея без головы. Это шло вразрез со всем тем, к чему Ли Тао так долго стремился: равновесие, порядок, стабильность. Лао Соу лишал его даже намека на свободу воли. Старик хотел вернуть все назад — разрушить то, что Ли Тао воздвиг за последние пятнадцать лет.

Ли Тао посмотрел в глаза Суинь. Он хотел бы дольше сжимать ее в объятиях в тот последний раз, когда они были вместе. Хотел бы дать ей все, о чем она когда-либо просила.

— Приятно видеть тебя. — Ли Тао жаждал вложить целый мир в свое прощание, но он никогда не владел даром слова. Его неуклюжая фраза повисла в воздухе.

Суинь попыталась ответить, но стражники увели ее прочь. Она исчезала за тяжелым занавесом в боковой нише комнаты.

Ли Тао крепко стиснул зубы. Вдохнул один раз, потом другой. Он не мог отправиться ей на помощь. Ему необходимо собраться. Лао Соу не причинит ей вреда, если Тао выполнит его приказания. Именно ради этого и затевалась вся игра. Необходимо взять себя в руки.

Единственный способ обеспечить безопасность Суинь — убить Гао. Военачальник хотел встретиться с ним. Даже несмотря на присутствие телохранителей, Ли Тао сможет достать старого лиса. Одиночка с ножом. Холодное безразличие проникло глубоко под кожу наместника, едва он принял неизбежное. Именно этому его и учили. Тело помнило старые уроки.

Тао видел Суинь в последний раз в жизни. Она была испугана, а он не мог ничего поделать, видя, как ее волокут прочь. Единственное, что его утешало, так это то, что Гао больше не будет угрожать Суинь.

Ли Тао взглянул на бывшего хозяина:

— Если ты причинишь ей…

Лао Соу перебил, презрительно отсылая его прочь:

— Ступай. И не разочаруй меня снова, Тао.

Суинь извивалась в руках приспешника Лао Соу. Горькие слезы наворачивались на глаза, колени дрожали.

Ли Тао пришел за ней. Она едва могла в это поверить. Он же всегда так настаивал на дисциплине и контроле. Даже когда они спорили. Он пытался не потерять их, когда они занимались любовью. При виде его сердце ее наполнилось надеждой, однако все надежды рассыпались в прах, когда Суинь взглянула в его глаза. Они были тусклыми и бесцветными. Мертвыми.

Старик уничтожит Ли Тао потому, что тот проявил слабость, слабость, причиной которой была она. Ее возлюбленный по-прежнему находился где-то рядом. Суинь чувствовала его. Если она позовет Тао, тот ворвется к ней, и убийцы воткнут нож в его сердце. Она кусала губы, стараясь смолчать.

Ей отчаянно нужно сказать ему о ребенке, растущем в ней. Теперь Суинь была точно уверена, что беременна. Боль в груди и усталость сопровождались волнами тошноты, постоянно подступавшими к ней с того момента, когда она просыпалась, и до вечера. Суинь изо всех сил старалась скрыть эти признаки. Знание старика о ее беременности даст ему лишь еще больше власти над Ли Тао.

Руки, державшие ее, ослабли, когда Лао Соу появился из-за занавеса.

— Он ушел. — Старик выглядел жутко рассерженным, когда ступил в тесную комнату. Он едва не опрокинул стул, однако успел поймать его, отмахнувшись от прислужника, бросившегося ему помогать.

— Оставь меня, — прорычал старик.

Слуга проскользнул в дверь, и Лао Соу тяжело уселся на стул. Он издал странный горловой звук — нечто среднее между сердитым фырканьем и ворчаньем, как мальчишка, стремящийся привлечь внимание.

У людей, облеченных властью, не так много слушателей, которым они могли бы поведать о своих бедах. Лин-гуйфэй осознала это ещё в свою бытность куртизанкой, однако сейчас у нее совсем не было настроения потворствовать слабостям злобного старика, пославшего Ли Тао на верную гибель.

Госпожа Лин продолжала стоять, прислонившись спиной к стене, со сложенными на груди руками. Нестерпимая боль пронзила ее — лишь какие-то мгновения назад Ли Тао был с нею рядом, и вот она уже почти потеряла его.

— У вас когда-нибудь было имя? — дерзко спросила она Лао Соу. — Уж точно вас не всегда звали стариком.

— Мне трудно его припомнить.

— Как жаль.

Он повернулся на своем стуле, чтобы посмотреть на нее.

— Ань Ин держит в своих руках судьбы императоров и полководцев. Мы храним покой этой империи.

— Какое возвышенное определение для банды воров и убийц.

— Воры? Убийцы? — Старик поднялся, его так и трясло от гнева. Его невидящий взгляд пытался определить, где она стояла.

Ли Тао говорил о клане как о таинственной силе, власть которой простиралась до самых отдаленных уголков Поднебесной. Но все, что Суинь успела узнать, убеждало ее, что это лишь миф, созданный, чтобы пугать людей.

— Убийцы, скрывающиеся под покровом ночи, — обвинила она.

— Ты не знаешь ничего об Ань Ин.

— Я знаю лишь то, что вы только что послали Ли Тао на смерть ради своей мелкой мести.

Вслепую ощупывая стоявшую перед ним мебель, старик попытался подойти к ней. Это ему плохо удалось.

— Если бы Тао просто сделал то, что ему было приказано еще столько лет назад… — напыщенно изрек он.

— Сколько же стоила голова Божественного императора?

— Нисколько. Я просто хотел призвать к ответу этого ублюдка, положить конец его гибельному правлению.

— Император Ли Мин был хороший человек. — Даже после его смерти Суинь чувствовала необходимость защищать своего покровителя.

— Тупой вояка с головой павиана! — Лао Соу шлепнул ладонью об стол. — Ввергал империю в одну войну за другой, пока она не развалилась на части. Если бы он погиб при осаде Шибао, Шэнь занял бы трон еще пятнадцать лет назад.

Суинь поняла, что Лао Соу когда-то был приближен ко двору. Возможно, еще до правления Божественного императора. Он мог быть высоким сановником или военачальником. Только так тайному клану удалось бы завоевать такое влияние.

Она отважно сделала шаг ему навстречу, достаточно громко, чтобы старик осознал, где она стоит. Суинь не боялась его. Она уже устала постоянно быть осторожной.

— Ли Тао описывал вас как холодного, расчетливого тайного предводителя. Я же вижу злобного старика, согнувшегося под тяжестью преклонных лет. Вы сердитесь потому, что Ли Тао не упал перед вами на колени. Да даже если бы он так и сделал, вы не получили бы от этого удовлетворения.

В комнате повисла тишина. Лао Соу остановился, словно из него выпустили пар. Его палец обвиняющее уткнулся в нее.

— Мне всегда говорили, что Лин-гуйфэй обворожительна и мягкосердечна.

— Кто сказал вам это?

— Говорили, она обращена к миру цветами, а не терниями.

— Почему я должна окружать себя цветами и благовониями, если вы действуете с помощью ножей и ядов? — спросила она.

Старик заворчал что-то неразборчивое и ударил рукой по столу. А потом, к ее удивлению, усмехнулся. Повернулся, нашарил свой стул и сел, положив руки на колени.

— Демоница, — заметил он неожиданно веселым голосом. — Неудивительно, что Ли Тао без ума от тебя.


Глава 19 | Дракон и жемчужина | Глава 21