4. И еще о трудных обязанностях министра

Во время войны Геббельс очень хотел создать у народа впечатление, что именно он является самой важной фигурой в нацистском рейхе (разумеется, после Гитлера); поэтому он всеми способами старался поддерживать свою популярность на случай, если Гитлеру придется выпустить из рук власть, которой он так долго пользовался. Но оказалось, что подлинную популярность не так-то легко завоевать, и Геббельс сам признался в этом, беседуя с друзьями. Его секретарь Земмлер передал его слова так:

«По словам шефа, нет ничего тяжелее того, чтобы снова завоевать авторитет и известность, утерянные ранее; об этом говорит его собственный горький опыт. Ему потребовалось целых четыре года, чтобы восстановить уважение и доверие к себе, утерянные по легкомыслию в 1938 году. Все же, несмотря ни на что, он убежден, что добьется своих целей и что его звезда взойдет высоко и засияет в самом зените».

Говоря об «утерянном авторитете», Геббельс, несомненно, имел в виду «дело Бааровой», едва не погубившее всю его карьеру. Тем не менее, несмотря на полученный тяжелый урок, он не отказался от своих амурных похождений и не упускал возможности развлечься в военные годы, полные тревог и забот; об этом говорит забавная история, тоже рассказанная Земмлером. Это произошло в июне 1944 года.

«Вчера мне пришлось узнать об одном смешном происшествии, случившемся в Ланке, в загородном доме министра. В последние два дня Геббельс жил в маленьком бревенчатом домике, расположенном среди леса, в 800 метрах от главных построек. Нам он сказал, что желает побыть в тишине и одиночестве и разрешает беспокоить его только в случае срочной необходимости, предупреждая об этом по телефону. Обед ему приносил слуга, возвращавшийся потом в главный корпус. Госпожа Геббельс находилась на лечении в санатории «Белый олень» в Дрездене, а дети — в имении Шваненвердер.

Немногочисленные посетители, прибывавшие к министру, попадали сначала на проходную, откуда их провожали через заграждения. Но однажды вечером, где-то около одиннадцати, дежурный заметил на лесной дороге велосипедистку, уже заехавшую на охраняемую территорию. Это была очень красивая молодая женщина; когда часовой ее задержал, она самым решительным образом отказалась назвать и свое имя, и причину появления во владениях министра. Тем не менее дежурный не стал ей грубить и как галантный кавалер провел через темный лес, помогая вести велосипед. Он собирался препроводить гостью к дежурному адъютанту, находившемуся в главном здании, как вдруг заметил недалеко от себя, примерно в 20 метрах, еще одного нарушителя, прятавшегося за темными елями. Часовой не медля навел на него автомат и закричал: «Стой! Руки вверх!» — как и положено по уставу, но тут же едва не выронил оружие от испуга, узнав в незнакомце, выходящем из-за деревьев, самого рейхсминистра; тот засмеялся и сказал ему: «Пиф-паф!»

Геббельс извинился перед незнакомкой за недоразумение, и часовой понял, что министр поджидал красотку в лесу, чтобы ее встретить.

Солдат побрел к проходной, а парочка двинулась в сторону лесного домика, где жил Геббельс.

Ясно, что Геббельс заранее договорился о встрече с молодой киноартисткой (которая, между прочим, и теперь, после войны, известна как очень красивая женщина и, к тому же уважаемый деятель искусства). Чтобы избежать сплетен, он не предупредил о ее прибытии ни секретаря, ни адъютанта, ни тем более обслуживающий персонал. По той же причине таинственная незнакомка прибыла не на автомобиле, который пришлось бы проводить через проходную и посты, а приехала на велосипеде по ровной лесной дороге».