ПОГОНЯ ЗА СМЕРТЬЮ

Последний немецкий кронпринц, сын Вильгельма II, вспоминая о штурме крепости Верден немецкими войсками, называет этот штурм фатальной ошибкой генерала Людендорфа. Ошибкой, которая не только измотала силы и обескровила немецкую импе­раторскую армию, но и посеяла в душах солдат Вильгельма пер­вые зерна неверия и бунта, что так пышно взошли в октябрьские дни 1918 года.

О штурме немецкими войсками Сталинграда генералы Гит­лера еще не написали воспоминаний, и все говорит о том, что они уже не будут иметь возможности написать их. А пока что неме­цкие генералы спешат, как люди, которые боятся опоздать на последний поезд.

Этот их сталинградский поезд, поезд к долгожданной «по­беде», должен был, по гитлеровскому расписанию, отправиться еще в конце августа. Еще 23 августа берлинское радио оповес­тило, что наступила последняя фаза боев за Сталинград. То же самое повторило берлинское радио и 28 августа. Но прошел и весь август, а красный глаз сталинградского семафора все еще горел над степью, наполняя суеверным страхом сердца солдат Гитлера.

Немецкие генералы спешили. Сначала они бросили на остав­шиеся участки сталинградского фронта батальоны, потом пол­ки, за полками — дивизии, а теперь по горам гниющих немецких трупов спешат на смерть целые немецкие корпуса. Сначала посы­лали в этот поход прочно законсервированные прошлой зимой излишки гитлеровской молодежи. Потом по ее следам пошли усатые резервисты из Баварии и Бранденбурга, прячась за спи­нами румынских солдат. Когда ж и эти ряды основательно поре­дели, Гитлер бросил на кровавые сталинградские жернова сапер­ные и санитарные подразделения...

Битва за Сталинград достигла наибольшего напряжения. 5 сентября только одну улицу штурмовали три немецкие дивизии. И это они делали через тридцать один день после того, как гит­леровское радио объявило дальнейшую оборону города «безу­мием», и через две недели после официального немецкого уве­домления о том, что Сталинград будто бы «уже отрезан и лишен возможности получить какую бы то ни было помощь».

Немецкие генералы спешат. Уже шестьдесят восемь дней длится величайший бой — бой за наш город Сталинград. Каж­дый из этих шестидесяти восьми дней имеет свое место в гитле­ровском расписании, каждый из них, по плану Гитлера, должен был приблизить день его «окончательной победы». Но защит­ники Сталинграда смешали гитлеровские планы. И не только планы,— они ломают также хребет гитлеровской армии. Шесть­десят восемь дней штурма советского Вердена уже обошлись Германии не менее, чем в триста шестьдесят тысяч убитыми и ранеными, то есть в четыре раза больше, чем потеряли кай­зеровские войска во время наиболее отчаянных атак на фран­цузский Верден.

Немецкие генералы спешат. По ночам уже веет холодом в приволжских степях. Того и гляди размокнет степная земля, завязнут в ней немецкие машины с боеприпасами, напрасно будут месить черную липкую грязь гитлеровские танки. Не зря спешат немецкие генералы...

Они стягивают к Сталинграду все новые и новые пополнения, несмотря на то, что и с Северного Кавказа, и с донских степей, и из-под Воронежа несется в гитлеровскую штаб-квартиру отча­янный вопль: «Шлите быстрее помощь!» Вопил о помощи генерал Клейст, пока милосердная смерть не освободила его от земных забот. Вопили о ней перед смертью командующий венгерской дивизией полковник Норд и кавалер «рыцарского креста» гене­рал Лангман. Но Гитлеру во что бы то ни стало нужен Сталин­град. Сталинград для него сегодня не только вопрос стратегии, не только вопрос престижа, нет, это куда больше, это вопрос жиз­ни и смерти фашистской Германии.

Слово «Сталинград» — великое слово. В нем слышен сегодня могучий взмах крыльев боевой славы нашей армии. Защитники Сталинграда показывают грядущим поколениям, на какие герои­ческие подвиги способен великий, свободный народ. Незатихающая канонада на подступах к Сталинграду — это звон, эхо кото­рого летит далеко на запад, в хмурую европейскую ночь, и про­буждает к жизни миллионы сердец. Чем дальше, тем сильнее зо­вет сталинградский набат, чем дальше, тем яснее восходят зори свободы над Европой.

Немецкие генералы спешат на единственный поезд, который еще остался в их распоряжении, на поезд смерти. Этот поезд мчится приволжскими степями — в черную ночь, в мир небытия и смерти.

Те, что пришли из мрака, во мрак и уйдут.

1943