7

Река, питавшаяся проливными дождями, набухала у истоков, поднималась высокой горой — и, наконец, взорвалась. И хлынули воды — рычащие, сметающие все на своем пути. Вечно сдавленная своими берегами, река яростно их взломала, и наводнение обрушилось на Большую Засаду. Это было ужасно — так вспоминал Турок Фадул.

В затопленных зарослях напуганные животные спасались бегством, карабкались на деревья, зарывались в землю. В этом массовом исходе смешались змеи и ягуары, птички и обезьяны, дикие кабаны, броненосцы и капивара. Ленивцы неуклюже перепрыгивали с ветки на ветку. Те, кто не убежал вовремя, бессильно боролись с течением, и вскоре многочисленные разнообразные тела уже качались на поверхности без руля и ветрил — дикие звери и домашние животные.

От жуткого грохота те, кто спал, пробудились, а те, кто бодрствовал в ожидании худшего, вскочили на ноги, и все высыпали на улицу. Река яростно нападала, вода нарастала с каждым мгновением и разливалась, разрушая все, что встречала на своем пути. А к реке еще присоединился гневный ветер, пытаясь раз и навсегда покончить с селением. В темноте виднелись силуэты людей — у некоторых в руках были фонари, которые сразу же гасли. Другие выкрикивали указания, просьбы о помощи, приказы — неизвестно, что они кричали, ведь ураган уносил их слова и свет от фонарей. Ничего не было слышно, кроме ужасающего грохота ливня и загробного завывания ветра.

Пронесся человек — это был плотник Лупишсиниу, устремившийся к мосту. Неужели он думал удержать его руками, защитить своим телом? С Жабьей отмели набежали обезумевшие проститутки, пришел народ с Ослиной дороги — все собрались на пустыре в ужасе и замешательстве, жаловались и рыдали. Никто не знал, что делать и куда идти.

Но сильнее страха и отчаяния оказался громоподобный голос араба Фадула Абдалы, перекрывший шум бури и грохот воды. Сжав кулаки, Турок бросал вызов Небесам.