Глава 7

— Je suis, il est, elle est, nous sommes, vous etes ^[7]. Bee верно, мисс Кэрролл? Я не совсем уверена.

Эмили вернулась в реальность, на урок в школе миссис Годдард, слушая, как ее ученица Салли спрягает французские глаголы, и вдруг обнаружила, что все это время она опять покусывала ноготь большого пальца и едва ли слышала хотя бы пару слов из тех, что произнесла Салли. Мыслями она все еще была там, в одной из темных аллей Воксхолла. Она быстро зажала палец в кулаке и одобрительно улыбнулась своей ученице:

— Да, совершенно верно. Вы делаете поразительные успехи, Салли.

Однако Салли сложно было провести. Она пристально посмотрела на Эмили своими карими глазами, опыта и мудрости в которых было гораздо больше, чем полагалось иметь в ее двадцать лет. Когда она впервые пришла в школу миссис Годдард, ее волосы были окрашены в неестественный ярко-рыжий цвет, ее отличал грубый акцент и хриплый голос. Теперь же, обретя натуральные русые локоны, мягкий голос и простые неброские муслиновые платья в качестве ежедневного костюма, она мало чем отличалась от любой уважаемой молодой леди.

Она чрезвычайно старательно и упорно трудилась над собой, чтобы стать лучше, была добра и приветлива с младшими девочками, подавала большие надежды, прослыв лучшей ученицей Эмили. Тем не менее у самой Эмили часто складывалось ощущение, что Салли знает гораздо больше, чем суждено узнать ей самой.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Эмили?

— Да, да. Немного устала, только и всего.

— Неудивительно, мисс! Уверена, вы бываете на приемах каждый вечер, — сказала Салли, смеясь. — Танцы, карты и тому подобное.

— Лучше бы их и вовсе не было, — проворчала Эмили. — Там такая скука!

— Скука? Не может этого быть, мисс. — Салли задумчиво вертела в руках карандаш. — Разве все эти джентльменские приемы не предназначены помочь вам найти какого-нибудь поклонника?

Эмили не сдержала смеха:

— Точно так же говорит и моя матушка. Вот только пока я не нашла ни одного, так что, видимо, от них не слишком много пользы.

— Мисс Кэрролл! У вас наверняка есть поклонник. И готова поспорить, далеко не один, с вашей-то внешностью. В моем прежнем местечке, у мамочки Логан, вы бы имели большой успех! — Салли тотчас испуганно закрыла ладонью рот, щеки ее залились румянцем. Эмили думала, что ничто не может заставить Салли покраснеть. — Ах, я совсем не это хотела сказать! Простите меня, мисс.

Это рассмешило Эмили еще больше.

— Не за что извиняться, Салли. Но боюсь, на «джентльменских» балах мало одного только милого личика. Нужно обладать хорошим приданым и хоть каким-то умением вести беседу.

— И все-таки неужели нет кого-то, кто нравился бы вам? Хотя бы самую чуточку?

Эмили изучающе взглянула в проницательные глаза Салли. Она так долго искала кого-то, кому могла бы довериться, рассказав о герцоге, женщину, у которой могла бы попросить совета и помощи. Не говорить же об этом с мамой или Эйми. Не могла она обратиться и к Джейн. Как бы ни любила она свою подругу, нужно признать, Джейн чрезмерно эмоционально воспринимала разного рода романтические истории, слыла сплетницей. Кроме того, она вряд ли смогла помочь Эмили советом, поскольку знала ничуть не больше ее.

А Салли знала и никому ни о чем не стала бы рассказывать.

— Могу я спросить вас кое о чем по секрету, Салли? — прошептала Эмили.

— Конечно, мисс Кэрролл. — Салли наклонилась к ней ближе и заговорила, понизив голос: — Я постараюсь помочь вам, чем только смогу. Это наименьшее, что я могу сделать в благодарность за то, что вы сделали для меня.

— Нельзя сказать, что я совсем не осведомлена… ну, вы понимаете. Я кое-то читала и слышала об этом. Меня даже целовали несколько раз, но…

Эмили боялась, что Салли будет смеяться над ней, ведь ее опыт несравненно богаче того, что Эмили вообще будет доступно. Но Салли лишь серьезно смотрела на нее.

— Да, мисс?

— Означает ли это что-то особенное, если мужчина целует женщине… ступню? — прошептала Эмили. — Никогда прежде я не слышала о таком. Должно быть, это как-то странно? — И странно, и необычайно приятно, когда Николас целовал ее ступню и гладил лодыжку. Она по-прежнему не могла думать ни о чем, кроме этого.

Глаза Салли вдруг стали шире.

— Мужчина целовал вам ступни? На балу?

— Нет, не совсем так. — Эмили глубоко вздохнула и рассказала ей всю историю от начала до конца. Впрочем, она опустила некоторые подробности, например, количество выпитого ею пунша и то, что незнакомца она на самом деле узнала. Однако и рассказанного вполне хватило, чтобы ее щеки пылали.

— Бог мой! — громко выдохнув, сказала Салли, и от ее нового изящного акцента не осталось и следа. — То есть он проделывал все это, не зная, кто вы?

Эмили печально кивнула.

— Но он ведь не… не довел дело до конца? — спросила Салли. — Он ни к чему вас не принуждал?

— Нет! Он остановился, как только я попросила об этом, и удостоверился, что я невредимой вернулась к своим друзьям. Он думал, я не видела, как он следил за мной, а я видела.

— Удивительно. Никогда не встречала мужчины, способного на такое. — Взгляд Салли снова стал пронзительным. — Вы вряд ли захотите сказать мне, кто этот человек, не так ли, мисс Кэрролл? Я многое знаю о мужчинах из высшего общества. И многих из них.

— Но я действительно не могу. Не должна, — отозвалась Эмили, хотя соблазн услышать, что говорят простые обитатели Лондона о герцоге такого, о чем она даже не подозревает. А если что-то такое… ужасное, хотела ли она знать об этом?

— Из ваших рассказов можно сделать вывод, что он настоящий джентльмен, мисс, — сказала Салли. — Единственный в своем роде. Не упустите его.

Как она могла упустить или не упустить что-то ей не принадлежащее? И случится ли подобное когда-нибудь?

Покидала миссис Годдард Эмили еще более озадаченная, чем пришла к ней. Теперь она возвращалась в свою, более респектабельную, часть города, Мэри следовала за ней, едва поспевая и боясь потерять Эмили из виду — так быстро она шагала.

Внезапно подле остановился изысканный экипаж — открытая четырехместная коляска глянцевого черного цвета с золотисто-зеленым гербом на дверце. Кучер остановил пару вороных лошадей, и из коляски показался мужчина. Он наклонился и поприветствовал ее, сняв шляпу. Солнечный свет блеснул в его волосах, и, к своему изумлению, она увидела самого герцога Мэннинга, словно по волшебству появившегося из ее грез.

— Добрый день, леди Эмили. Выбрались за покупками?

— М-м-м… да, ваша светлость, — ответила она, вдруг осознав, что и у нее, и у Мэри пустые руки. — Впрочем, я так и не нашла то, чего хотела. Мы как раз возвращались домой.

— В самом деле? В таком случае могу я предложить вам прокатиться со мной до вашего дома? Пешком идти отсюда достаточно далеко, — отметил он.

Поездка в его экипаже? Рядом с ним? Эмили отнюдь не была уверена, стоит ли. Из происшествия в Воксхолле стало очевидно, что иногда она теряет контроль над своими тайными низменными желаниями. Не то чтобы она могла запрыгнуть на него прямо в открытой коляске у всех на виду, однако…

Что ж, никогда не знаешь, что может случиться. Чем больше времени он проводил с ней, тем больше у него появлялось шансов обнаружить, что именно она была той женщиной в черном парике. А ей очень хотелось сохранить тайну. Однако возможно ли это, если он постоянно находился рядом?

Она оценила путь, который им предстояло проделать. Мэри смотрела на нее умоляющим взором, словно уже больше не могла идти.

Эмили вздохнула. Другого выхода не предвиделось. Значит, ей нужно было быть как можно осторожнее и осмотрительнее. Поездка не продлится вечно.

— Спасибо, ваша светлость. Вы так добры.

Николас незамедлительно распахнул дверцу экипажа, спрыгнул на землю, не дожидаясь кучера, и протянул ей свою сильную руку, помогая подняться.

Мэри устроилась на козлах рядом с кучером, а Эмили тем временем аккуратно расположилась на бархатных подушках. Экипаж был просто замечательным, гораздо красивее и удобнее, чем древняя, вечно грохочущая карета ее родителей.

Пока они плавно ехали вдоль улицы, не ощущалось никакой тряски или толчков, когда же она провела пальцем по бархатной обивке, почти осознала, почему вся ее семья так хочет выдать ее замуж за герцога. У него наверняка немало экипажей, таких как этот. Тем не менее это не повод для столь ответственного шага, как замужество. Эмили украдкой взглянула на Николаса из-под полей своей шляпки и увидела, что он не отрываясь смотрит на нее. Его голубые глаза при свете дня становились еще ярче и притягательнее. Правда, красивое лицо тоже повод, а надо сказать, сказочно прекрасно. И он так хорошо, так восхитительно целовался. Эмили прижала кулаки к приятным бархатным подушкам, стараясь сохранять благоразумие.

— Вы очень добры, ваша светлость, — несмело начала она.

— Я все равно ехал в том направлении, леди Эмили, и было бы крайне невежливо позволить леди идти пешком в такую даль. — Он казался на удивление внимательным. — Это наименьшее, что я могу сделать, учитывая, какую любезность оказала мне сегодня ваша матушка.

Это показалось Эмили тревожным звонком. Герцог встречался с ее мамой?

— Любезность?

— Да, она пригласила меня на ваш званый ужин.

— Званый ужин? — повторила Эмили, чувствуя себя глупым дрессированным попугаем.

Они собирались устраивать ужин? Неужели она настолько поглощена своими переживаниями, что не заметила приготовлений? Или это очередной план действий ее семейства?

Николас нахмурился:

— Вы не в курсе происходящего, леди Эмили?

Эмили еще крепче вцепилась в бархатные подушки, чтобы не поддаться желанию грызть свой ноготь или, еще лучше, рвать на себе волосы. Если это действительно какой-то хитроумный план, он ни за что не должен узнать об этом!

— Ах, вы знаете, — нашлась она, — подобного рода встречами и мероприятиями в нашей семье занимаются мои матушка и невестка. Им крайне редко требуется моя помощь, и это хорошо, я очень забывчива. Вне всякого сомнения, вы очень и очень желанный гость на нашем ужине, ваша светлость. Но вы наверняка человек занятой. Мне бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя обязанным посетить нас, если уже приняли до этого какие-то приглашения.

— Вовсе нет. Я бесконечно рад принять именно ваше. Ужин в узком кругу друзей гораздо предпочтительнее после великого множества грандиозных и шумных балов.

«И после множества любовных встреч в Воксхолле?» Чтобы скрыть румянец смущения, Эмили отвернулась и стала смотреть на улицу, которую они проезжали. Впрочем, это оказалось еще хуже, так как все прохожие останавливались и провожали любопытными взглядами экипаж с гербом герцога. Стоило только выглянуть, как все бы увидели, что именно леди Эмили Кэрролл едет с герцогом Мэннингом в его экипаже, и это только подлило бы масла в огонь своднической лихорадки ее матушки.

— Вы жалеете, что сезон балов подходит к концу, ваша светлость? Больше никаких светских раутов и собраний.

— Я с нетерпением жду момента, когда наконец смогу уехать за город. У меня накопилось много дел в имении. А в город при желании или по необходимости всегда можно приехать. И вне зависимости от времени года непременно встретить интересных людей.

— Вы правы. И если вы останетесь здесь, то их внезапно станет гораздо больше.

Николас рассмеялся:

— Еще одна причина остаться за городом. А вы предпочитаете город, леди Эмили?

— Я бы не сказала. Люблю покой и тишину, царящие в деревне, возможность гулять, читать и делать все, что душе угодно.

Хотя как раз в этом году она боялась, что пребывание в деревне в их имении Морби-Парк продлится дольше обычного: родители были разочарованы ее неудавшимся сезоном. И возможно, она уже не сможет вернуться.

Возможно также и то, что это одна из последних ее встреч с герцогом. Холод разочарования при одной только мысли об этом не давал покоя.

— Значит, вы можете спокойно гулять, не опасаясь вмешательства всяких там герцогов, которые не прочь покомандовать и настаивают на том, чтобы отвезти вас домой? — сказал он, игриво улыбаясь.

Эмили пришлось улыбнуться. У нее никогда не получалось долго оставаться серьезной в его присутствии. Слишком уж хорошо рядом с ним.

— Прогулки за городом воспринимаются совсем иначе и, по-моему, гораздо приятнее.

— Так и есть.

— Ваша семья присоединится к вам в поместье?

— В этом году нет. Моя сестра Шарлотта с супругом сейчас в его поместье в Деррингтоне ожидают появления своего малыша, другие же сестры путешествуют со своими мужьями. Мой брат лорд Стивен в скором времени возвращается в собственное имение. Боюсь, будет слишком тихо.

Эмили с трудом представляла его без шумного, жизнелюбивого семейства. Они казались нераздельной его частью. Вот и еще одна причина того, почему их союз крайне неудачная идея.

Экипаж подъехал к ровной площадке у порога ее дома. Сначала ей показалось, что она заметила лицо матушки в одном из окон верхнего этажа, но, похоже, это лишь развеваемая ветром занавеска.

Николас спустился и подал Эмили руку, она на секунду задержала на ней взгляд, колеблясь, стоит ли ее принимать. Очередное доказательство того, как быстро она теряет рассудок от одного лишь его прикосновения.

Уязвленная улыбка коснулась уголка его рта.

— Она не превратится в змею и не ужалит вас, леди Эмили, обещаю.

Осознав всю нелепость ситуации, она приняла его руку и позволила проводить до тротуара. Даже сквозь перчатки она чувствовала силу и жар его прикосновения, которое заставило ее ясно вспомнить ощущение тепла его ладони, скользящей по ее коже.

Она ступила на тротуар, но он все еще держал ее руку.

— Вот видите, — прошептал он ей на ухо, — вполне безопасно.

Однако Эмили не могла с этим согласиться и с трудом проглотила внезапно подступивший к горлу ком.

— Благодарю за поездку в вашем экипаже, ваша светлость, — быстро проговорила она, чтобы не задохнуться на середине фразы. — Буду с нетерпением ждать встречи с вами на нашем… званом ужине.

— Я тоже буду ждать с нетерпением.

Она всмотрелась в его лицо, пытаясь обнаружить возможные признаки сарказма. Хотя бы малейший намек на то, что он знал, кто на самом деле был в Воксхолле, и теперь просто играл с нею. Он улыбнулся ей в ответ, сама учтивость, как и всегда.

Казалось, теперь она должна была почувствовать себя увереннее, не переживать по поводу своей позорной тайны, но почему-то не получалось. Напротив, она нервничала, мучаясь неопределенностью более, чем когда-либо. Эта незначительная, но такая тягостная тревога лишала покоя.

Парадная дверь распахнулась, и на мгновение Эмили даже испугалась, думая, что это ее матушка спешит пригласить герцога на чай. Но это оказался дворецкий. Несмотря на то что никто из ее надоедливых родственников не выглядывал из-за его спины, она точно знала, они где-то поблизости и наблюдают за ними.

— Еще раз спасибо, ваша светлость, — торопливо проговорила она. — Всего доброго.

— Всего хорошего, леди Эмили. — Он взглянул на нее так, словно хотел сказать что-то еще, но Эмили уже убегала вверх по ступенькам, чтобы спрятаться пусть в сомнительной, но безопасности собственного дома. Только когда дверь за ней захлопнулась и отъехал экипаж, она наконец расслабилась и почти рухнула за стоявший поблизости туалетный столик.

— Я должна быть счастлива, — прошептала она.

Ей достало сил быть рядом и не броситься на него, находясь во власти собственных желаний, не зардеться румянцем от смущения. Оказывается, она могла при необходимости хранить секреты. Все позади, и она даже пережила первую, после того маленького неожиданного свидания, встречу с герцогом.

Тогда отчего же она чувствовала себя такой жалкой дурочкой?

— Эмили, дорогая, вот ты где! — произнесла леди Морби нараспев.

Эмили подняла глаза и увидела, что матушка в спешке поднимается к ней с сияющей улыбкой и развевающимися ленточками чепца.

— Вижу, нет необходимости спрашивать, удачно ли ты прошлась.

Эмили отвернулась от нее к зеркалу, висевшему над столиком. Избегая встречи со своим собственным отражением, она стала развязывать ленточки шляпки, стягивать перчатки с рук. Тонкая лайковая кожа, казалось, все еще хранила его аромат.

— Я и в самом деле хорошо прошлась, правда, того, что нужно, не нашла.

— Но ведь тебе не пришлось возвращаться домой пешком, моя хитрая девочка, — заметила мать величественно. — Никогда не думала, что увижу, как моя дочь возвращается домой в экипаже герцога! Надеюсь, леди Верней, что живет на той стороне улицы, это видела. Она так хвасталась помолвкой своей дочери с простым виконтом.

— Мама, эта поездка длилась не более десяти минут, мы сидели в открытой коляске, окруженные слугами, в частности Мэри, — возразила Эмили. — И никакого намека на помолвку или роман. — Она развернулась и стремительно удалилась в гостиную, где слуги готовились подавать чай у камина.

Матушка поторопилась вслед за ней:

— И все-таки это хороший знак. Тебе следовало пригласить его на чай. Твой отец, как обычно, в библиотеке, но думаю, он был бы рад поприветствовать герцога.

— Я подумала, званого ужина с него достаточно, — сказала Эмили, усаживаясь в своем кресле. — Мама, почему вы не сказали мне, что мы устраиваем званый ужин?

Мать села напротив Эмили все с тем же выводящим из себя выражением удовлетворения на лице, которое тщетно пыталась скрыть.

— Мы решили устроить его буквально в последнюю минуту. Такой легкий экспромт, чтобы попрощаться с друзьями, прежде чем отправиться в заточение в деревню.

— Вы придумали этот экспромт, когда встретили герцога и устроили ему засаду прямо возле магазина?

— Вовсе нет! Эмили, честно говоря, ты становишься довольно циничной и подозрительной. Тебе это совсем не к лицу, к тому же от этого появляются морщины.

Она заглянула в свою шкатулку для шитья и извлекла оттуда перевязанную стопку бумаг.

— Мы с Эйми думали над меню. Как ты считаешь, герцогу понравится ягненок под соусом с мятой и розмарином? Кажется, он с удовольствием ел нечто подобное в Вельбурне прошлым летом, хотя теперь уже точно не помню. Десерты мы, конечно, закажем у Гантера. В домашнем приготовлении хороши простые блюда, но никак не всевозможные пудинги. Кроме того, я не уверена в выборе цветов. Может быть, светло-красные розы? Тебе подойдет розовый, Эмили. Правда, в этом сезоне в моде лилии.

Эмили вздохнула и почти залпом выпила чашку крепкого чая. Сейчас ей требовалось подкрепление в любом виде, матушку уже не остановить, во всяком случае теперь, когда она заговорила о лилиях. Она с улыбкой слушала маму, понимая, что ее семейство нуждается в серьезной помощи.