Глава 16

Роб замер, ошеломленный. Мысли лихорадочно закрутились. Что он может сказать? Что приглашать Амбер Лихай — даму полусвета — не совсем удобно? Что на самом деле она не вдова? Что носит черное и прикрывает лицо вуалью, потому что прячется от врага, который уже предпринимал многочисленные попытки похитить ее! «Думай, черт тебя побери, думай!»

Не обращая внимания на то, что сын, похоже, лишился дара речи, Абигейл продолжала щебетать о том, какой восхитительной и образованной показалась ей миссис Лихай. Мысленно Роберт полностью соглашался с матерью. Леди Фантазия, каким бы ни было ее настоящее имя, обладала массой достоинств и вполне могла стать графиней, только одно серьезно тревожило Роберта. Она все еще скрывала свое настоящее имя. Возможно, никто в Лондоне никогда не видел лица Леди Фантазии и не знал ее настоящего имени, за исключением избранного круга преданных слуг, окружающих ее… охраняющих ее.

Нет! О чем он думает? Она женщина легкого поведения, пусть даже и высшего разряда. Должно быть, многие из ее клиентов видели ее лицо, до того как она стала загадочной Леди Фантазией. Возможно, что именно от одного из них она сейчас скрывается, поскольку бывший клиент хочет, чтобы такая уникальная игрушка принадлежала только ему. Однако ни о чем этом он не может сказать матушке, а значит, ничто не сможет помешать ей пригласить «миссис Лихай» на чашку чая.

Он потянулся к записке:

— Я велю Фрогу тотчас доставить письмо. Возможно, и я смогу присоединиться к вам.

Абигейл покачала головой. На ее лице было выражение, которое она обычно приберегала для Магготи. Крупная овчарка, верный спутник его детских игр, всегда умудрялась притаскивать грязь в дом сразу после того, как полы были тщательно вымыты.

— У тебя сегодня днем встреча с мистером Уилберфорсом, не так ли?

— Я принесу ему свои извинения и немного подкорректирую планы надень.

— Думаю, тебе не стоит отменять встречу с этим замечательным джентльменом. Я сама буду развлекать Амбер.

В ее голубых глазах сверкнула такая стальная решимость, которая вполне могла бы остановить легионы Наполеона.

Значит, она уже Амбер? Леди Фантазия, несомненно, сумела обаять его матушку, а Абигейл Сент-Джон не так-то легко поддается чужим чарам.

— А если она откажется?

«Скорее всего так и случится…» Роберт молился, чтобы Фантазия поступила именно так.

Абигейл невозмутимо улыбнулась.

— Полагаю, эта леди примет приглашение.

Когда Амбер получила записку, она несколько минут недоуменно разглядывала листок. С чего вдруг мать графа прислала ей приглашение? Роберт должен был сочинить какую-нибудь умопомрачительную историю, чтобы убедить мать не разыгрывать роль деревенской свахи.

Положив записку на секретер, Амбер начала массировать виски, чтобы унять внезапно возникшую головную боль. «Он наверняка не хочет, чтобы я соглашалась на эту авантюру… или хочет?»

Но если он позволил отправить это приглашение, значит, может справиться с последствиями. Главной целью приезда Абигейл в Лондон было знакомство с баронессой Оберли, чтобы определить, сможет ли эта дама стать сыну достойной супругой. Амбер надеялась, что мать Роберта достаточно хорошо разбирается в людях, и отговорит сына от женитьбы на этой пустышке. Кроме того, уговаривала себя Амбер, почему бы ей действительно не провести пару часов в обществе Абигейл, тем более что пожилая женщина скоро вернется к своим домашним обязанностям.

За чаем она тактично объяснит Абигейл, что ее брак с Баррингтоном невозможен, а потом узнает, какое мнение сложилось у нее о баронессе.

Амбер села писать ответ, размышляя, как может выглядеть городской особняк Роберта. Скорее всего внутреннее убранство дома будет энергичным и мужественным, возможно, даже подчеркнуто спартанским — в этом она была уверена.

Губы Амбер тронула улыбка. Возможно, он найдет какой-нибудь предлог, чтобы остаться дома к ее приходу? Он знает, что может рассчитывать на ее благоразумие, но все же… Их отношения, уже после того, как они заключили некое приватное соглашение, несколько раз совершали неожиданные повороты.

— Посмотрим, как вы выкрутитесь из этой ситуации, милорд, — пробормотала Амбер и потянулась к звонку.

В полдень она входила в прекрасный особняк, сложенный из благородного коричневого камня. Раньше ей доводилось видеть лишь фасад этого здания. Войдя в холл, Амбер огляделась и с удовлетворением заметила, что ее предположения о скромном убранстве интерьера подтвердились. За исключением двух небольших пейзажей на голубых стенах не было никаких украшений. Под ногами сверкал отполированный дубовый пол, а в центре лежал восьмиугольный ковер темно-синего и зеленого цветов. У дальней стены, рядом с винтовой лестницей, стоял пристенный столик в стиле Адамса, и, за исключением стойки для зонтов и тростей у двери, это был единственный предмет мебели в холле.

— Пожалуйста, сюда, миледи, — пригласил ее дворецкий с почтением, достойным особы королевской крови. — Миссис Сент-Джон ожидает вас в своей гостиной. — Прошу вас следовать за мной.

Держась за гладкие, плавно изгибающиеся дубовые перила, Амбер поднималась по крутым деревянным ступеням, старательно рассматривая открывающийся ее взгляду длинный коридор второго этажа. Она видела по три двери с каждой стороны. Какая из них ведет в комнату Роба? Интересно, он спит обнаженным, как с Габриеля? Если это так, она готова поспорить, что лишь недавно он перестал надевать ночную рубашку. В животе Амбер шевельнулась легкая волна грешного удовольствия, когда эта мысль промелькнула у нее в голове. В этот момент слуга постучал в первую дверь.

Когда Абигейл пригласила ее войти, Амбер оказалась в уютной гостиной. Прямоугольный стол, украшенный изящной резьбой, и красивые добротные полукресла составляли обстановку комнаты. На столе уже стояли тонкие фарфоровые чашки, чайник, из носика которого поднималась тонкая струйка пара, и блюдо с бисквитами и маленькими пирожными. Льняная скатерть была отделана плетеным кружевом, возможно, связанным самой Абигейл. Еще одна дверь вела из гостиной в спальню, где стояла кровать с большим пологом на четырех витых стойках. Постель с горкой подушек была укрыта покрывалом, которое, как и обивка мебели в гостиной, было нежно-голубого цвета.

— Добрый день, Амбер, я очень рада, что вы были так любезны и приняли мое приглашение, — сказала Абигейл, подходя к гостье и тепло обнимая ее.

Дворецкий поклонился хозяйке и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Было очень любезно с вашей стороны пригласить меня.

Она откинула вуаль и с интересом огляделась вокруг. На стенах висели несколько портретов. На одном из полотен был изображен необыкновенно интересный мужчина, который был поразительно похож на графа, вот только одет этот человек был в простую одежду пастора. Амбер отметила, что у священника на портрете были такие же зеленые, как у Роберта, глаза. Но их взгляд был открытым и теплым, ничуть не затуманенным тайными страхами и неотвязными воспоминаниями о прошлом.

— Это мой муж, Лукас. Роберт — его точная копия, — мягко произнесла Абигейл.

— Я вижу сходство, — ответила Амбер. — Это поразительно.

Абигейл тихо засмеялась.

— Никогда не могла понять, что такой красивый мужчина, как Лукас, мог найти во мне, но я всегда буду благодарить Господа за его выбор. Сейчас я могу уже совершенно спокойно говорить об этом, но даже в юности я была ничем не примечательна, так, обыкновенная серая мышка.

Амбер повернулась к миссис Сент-Джон.

— Ничего подобного. У вас самые прелестные глаза, которые я когда-либо видела, — возразила она.

— Это, пожалуй, единственное, чем я действительно могу похвастаться, но в остальном, согласитесь, внешность у меня самая заурядная.

— И все же я не могу согласиться с оценкой вашей внешности. Уверена, муж находил красивой не только вашу душу.

— Он так же хорошо разбирался в людях, как и я. Увы, боюсь, что Роберт, который неплохо разбирается в мужских характерах, теряет всю свою проницательность, когда дело касается женщин. — Она подошла к столу и пригласила Амбер: — Садитесь, пожалуйста. Эти подушки очень удобны. Я сама их вышивала.

Амбер уселась в кресло, а Абигейл села напротив нее. Словно не услышав слов о том, что Роб плохо разбирается в женщинах, Амбер с готовностью подхватила новую тему:

— Я никогда не училась ни шить, ни вышивать.

— Молодых леди учат вышивать. Сельские женщины, такие как я, учатся шить. Хотя отец Лукаса был графом, мой отец был священником. Мы вели простую жизнь, но она нас вполне устраивала. Вы не нальете чаю, дорогая? Боюсь, что этот тяжелый серебряный чайник мне не по силам. Очень не хотелось бы уронить его и разбить этот изящный фарфор. Сервиз перешел к Роберту, когда он унаследовал свой титул.

— Думаю, граф Баррингтон унаследовал не только титул и фарфор, но и многие обязанности. Уверена, он относится к ним весьма серьезно.

Амбер разлила чай в две тонкие фарфоровые чашечки и подала одну Абигейл.

Обе женщины занялись кусочками лимона и сахара, а после небольшой паузы Абигейл сказала:

— Роберт действительно очень серьезно относится к своим обязанностям. Порой, боюсь, слишком серьезно.

— Что вы имеете в виду? — спросила Амбер, маленькими глотками попивая чай и вспоминая, как баронесса расхваливала необыкновенный сорт своего любимого напитка.

— Я имею в виду поспешность, с которой он ищет женщину, достойную носить титул графини Баррингтон. Однако в том, что это будет не Верити Чивинс, я могу быть уверена.

Амбер с трудом сдержала улыбку.

— Вы считаете, что эта леди не подходит ему?

Не опуская чашку, она пристально взглянула на Абигейл. К ее удивлению, матушка Роба совершенно неприлично фыркнула:

— Да простит меня Господь за эти слова, но у баронессы меньше мозгов, чем у старого мерина моего отца. Кларабель не мог ровно вспахать поле, даже когда его вели два работника. Борозды после его пахоты больше походили на Ла-Манш в штормовую погоду. Представьте себе, леди Оберли не видит разницы между мальчишками, лазающими по заборам и деревьям, и подмастерьями трубочистов.

Она начала описывать возникшее прошлым вечером недоразумение, и Амбер прикусила губу, с трудом сдерживая смех.

— В Лондоне так мало деревьев? — переспросила она, стараясь не подавиться мягкой лепешкой, которую только что надкусила.

— Именно так. Представляете подобное тонкое наблюдение в компании гостей Роберта или в кругу его парламентских коллег? А вот вы, напротив, могли бы вызвать их интерес и способствовать его делу вполне умело.

Теперь Амбер и впрямь подавилась; она так закашлялась, что ей пришлось сделать несколько больших глотков чаю, чтобы запить застрявшие кусочки лепешки.

Абигейл быстро встала, обошла вокруг столика и постучала Амбер по спине.

— Все, все, моя дорогая. Я не хотела вас напугать, но я женщина прямая и настойчивая. Вы — подходящая жена для моего сына.

Отдышавшись, Амбер сдавленным голосом прошептала:

— Нет, нет! Это совершенно невозможно! Мы принадлежим абсолютно разным мирам.

— Возможно. Вы, очевидно, выросли в знатной семье, тогда как Роберт был сыном сельского священника. И если судьба в последние годы не была к вам благосклонна, это ничего не значит. Вы образованны, вас волнуют те же проблемы, что и Роберта. У вас острый ум, и вы обладаете чувством юмора, не говоря уж о том, что вы головокружительно красивы. Полагаю, многими членами парламента последнее будет оцениваться как весьма важное качество супруги графа.

— Вы не понимаете…

— Так растолкуйте мне, прошу вас, — мягко ответила Абигейл.

Роберт так и застыл у порога, одной рукой держась за ручку двери и подняв вторую, чтобы постучать. Как удачно, что его встреча с Уильямом и несколькими другими членами парламента закончилась раньше, чем он ожидал. Он нечаянно услышал ошеломительное утверждение матери и понял, что должен прервать этот опасный разговор. Резко постучав, он вошел.

— Роберт, а ты почему так рано вернулся? — с упреком спросила его мать.

«Чтобы нарушить твои планы… Я надеюсь». Леди Фантазия выглядела потрясенной. Очевидно, слова Абигейл изумили ее не меньше, чем его.

— Я не предполагал, что мои парламентские дела должны сверяться с твоим распорядком дня, — ответил он, попытавшись придать своим словам легкомысленный тон.

Понемногу приходя в себя, Амбер с интересом наблюдала за пикировкой между матерью и сыном. Это может перерасти в настоящее противостояние характеров и воли. Сейчас разумнее всего было бы ретироваться и позволить им решать свои проблемы наедине, но не успела она что-либо сказать, как Роберт обернулся к ней и, поклонившись, сказал:

— Добрый день, миссис… Лихай.

— Добрый день, милорд, — ответила Амбер холодно, заметив, как он намеренно запнулся, произнося ее имя.

Имя, которое он считал вымышленным. Какая ирония, что как раз имя у нее настоящее.

— Думаю, мне лучше проститься…

— Ни в коем случае, — твердо сказала Абигейл. — Вы моя гостья, дорогая, и неожиданное появление этого джентльмена не должно прерывать нашу дружескую беседу.

— Матушка…

— Роберт!

Ее тон был непререкаем. Ледяной голос и сверкающий взгляд служили предупреждением, которое Роберт никогда не посмел бы оставить без внимания, но ситуация была из ряда вон выходящей.

— Я случайно услышал твои последние слова, когда подошел к двери.

— Подслушал! — возмутилась Абигейл и, с трудом сдержавшись, покачала головой.

— Уверяю вас, дверь была слегка приоткрыта, — вмешалась Амбер, не уверенная, что он нуждается в ее помощи.

Пусть этот красавчик немного попотеет.

— Ты поставила миссис Лихай в чрезвычайно неловкое положение, мама. Она все еще носит траур, а наше весьма непродолжительное знакомство носило скорее политический характер. Мне кажется, миссис Лихай вовсе не собирается обсуждать вопрос повторного замужества.

Он повернулся к Леди Фантазии.

Амбер наклонила голову в знак согласия, но Абигейл продолжала гнуть свою линию:

— Разве вы не говорили мне, что ваш первый брак был таким несчастливым, что вы поклялись больше никогда не выходить замуж? — Не дожидаясь ответа, она продолжила: — Я знаю, что сын не будет таким жестоким, хотя порой он соображает довольно туго.

Она мило улыбнулась Роберту.

Роб заметил, как слегка изогнулись губы Леди Фантазии. Да ей все это доставляет удовольствие!

— Признаюсь, что я не образец совершенства, но это не означает, что моя мать должна искать для меня невесту, а потом уговаривать ее выйти за меня замуж.

Амбер коснулась руки Абигейл и сказала:

— Я знаю, что у вас не было таких намерений, Абигейл, и для меня большая честь, что вы считаете, что я достойна быть вашей невесткой, но граф прав, заметив, что мы знаем друг друга очень непродолжительное время. А сейчас мне действительно пора идти. Спасибо за радушный прием, — добавила она, сжав руку женщины.

Абигейл на мгновение задержала ее руку, затем сказала:

— Мы продолжим этот разговор позже.

Роб отодвинул кресло, помогая Леди Фантазии подняться.

— Если позволите, миссис Лихай, я почту за честь проводить вас до вашего экипажа.

Абигейл смотрела, как Роб и Амбер спускаются по лестнице и выходят из дома. Она заметила, что, как только они вышли на улицу, они склонились друг к другу и о чем-то начали негромко переговариваться.

— Я бы многое отдала, чтобы услышать, о чем они говорят, — пробормотала Абигейл.

— Боюсь, ваша матушка не оставит свою безумную затею поженить нас, — сказала Амбер.

Роб мрачно хмыкнул:

— Если она что-то задумала, ее не остановить. — Он помолчал и, к своему собственному изумлению, спросил: — Вы действительно находите эту идею безумной?

— Милорд! Вы в своем уме? Женщина из «Дома грез» выходит замуж за пэра Англии!

Она резко остановилась и взглянула в его холодные зеленые глаза, словно стараясь прочитать его мысли.

— А кто-нибудь видел ваше лицо или кто-то знает вас — кто-нибудь из ваших…

Он замолчал, пытаясь подобрать нужное слово.

Амбер поняла значение его вопроса и отшатнулась, как от пощечины.

— У меня никогда не было ни клиентов, ни покровителей, — холодно ответила она, понимая, что скорее всего Роберт ей не поверит.

— Как же в таком случае вы стали Леди Фантазией?

Он пристально смотрел на стоящую перед ним женщину, отчаянно желая увидеть ее лицо, прикрытое вуалью, которую она вновь опустила, едва вышла из комнаты Абигейл.

— Я не стану отвечать на этот вопрос, впрочем, в любом случае вы бы мне вряд ли поверили. Давайте больше не будем терять время.

Не желая продолжать неприятный разговор, она шагнула в сторону, пытаясь обойти Роберта, однако он осторожно взял ее за руку, и Амбер тут же почувствовала, как по позвоночнику пробежала мелкая дрожь. «Неужели я всегда буду так реагировать на его прикосновение?»

— Леди Фантазия, подождите. У меня в голове все смешалось, и я опять выражаюсь путано, как и в первый вечер нашей встречи. У меня не было намерения оскорбить вас… просто несколько раз в последнее время у меня возникало чувство, что… между нами пробегает какая-то искра, — сказал он, понимая, насколько нескладно и бестолково звучат его слова.

У Амбер перехватило горло от сдерживаемых слез. «О, моя любовь, если бы ты только знал, что твоя искра — это мое пламя!» Порывисто вздохнув, она резко выпрямилась и, глядя прямо в его зеленые глаза, спросила с упреком:

— А как же искра между вами и Габриелл? Ведь это она ваша любовница, а не я.

Лгунья.

Ее слова возымели желаемый эффект. Роберт, словно обжегшись, опустил ее руку и молча поклонился.

В этот момент подъехал экипаж Амбер, и Боксер спрыгнул с кучерского сиденья. Не оглянувшись, Леди Фантазия села в экипаж, и лошади тронулись. Ни она, ни Роб не заметили, как Абигейл в окне верхнего этажа наблюдала за этой сценой. Она улыбнулась и, покачав головой, задернула штору. Молодые люди бывают порой такими глупыми! Иногда, даже для того, чтобы разобраться в самых простых вещах, им требуется чья-нибудь помощь.

На следующее утро Абигейл пришло письмо из Кента, в котором сообщалось, что ее средняя дочь Диана, которая, как ожидали, должна была родить через две недели, родила мальчика. И мама, и малыш чувствуют себя прекрасно. Получив это радостное известие, Абигейл решила, что должна ехать немедленно, хотя одно важное дело — образумить Роберта и Амбер — она так и не успела завершить.

Чтобы мать могла с комфортом доехать до дома, Роб предоставил ей свой лучший рессорный экипаж и кучера. Он пообещал, что приедет в деревню, как только закончится текущая сессия парламента, и с огромным облегчением помахал ей вослед. Оставшись один, он некоторое время бесцельно бродил по огромному дому. У него была масса неотложных дел, которые необходимо было закончить, но сосредоточиться на них он никак не мог.

Сейчас он мог думать только об одном — о холодном прощании с Леди Фантазией… и чувстве вины перед Габи. Упрек мадам был справедлив. Его все еще мучила стоявшая перед ним дилемма, которая стала только острее после вмешательства матушки. На первый взгляд из Леди Фантазии вышла бы идеальная графиня, но нежная Габи была хранительницей его секретов, его наперсницей, его наставницей. Он хотел обладать обеими женщинами, но понимал, что не может обладать ни одной.

И тогда он сделал то, что должен был сделать. Он послал Габи записку, в которой сообщал, что его матушка уехала домой и сегодня ночью он хотел бы с ней встретиться. Скажет ли он ей слова прощания? А может, нужно рассчитаться с Леди Фантазией и тем самым поставить точку на их отношениях? Роберт не имел представления, что же ему следует предпринять.

Прочитав записку Баррингтона, Амбер запаниковала. Снова стать Габриелл? Она сомневалась, что ей это по силам. Всякий раз, когда она приходила к нему в темноте, ей становилось все труднее обманывать Роберта. Но нельзя было отрицать, что именно он разбудил в ней дремавшую доселе страсть. Словно лунатик, она вошла в укромную спальню, с грустью подумав, что это свидание может стать последним.

— Гораздо разумнее положить этому конец, — пробормотала она себе под нос, сбрасывая рубашку и открывая дверь.

Если он этого не сделает, то это сделает она… нынешней же ночью.

Роб сначала почувствовал ее присутствие, потом учуял нежный аромат духов и ощутил, как его охватывает странное чувство глубокой печали и сильнейшего вожделения.

— Габи, — хрипло произнес он, потянувшись к ней.

Одновременно она подалась к нему, и их тела сплелись в темноте. Они жадно ласкали друг друга. Желание Роберта и Амбер было исполнено отчаянием и потому было ненасытным. Он обхватил ее ягодицы, она обвила его шею и, повиснув на нем, обхватила ногами его бедра. Роберт хрипло вздохнул и, развернувшись, прижал Габриелл к двери. Она почувствовала, как его напряженное естество требовательно ткнулось в ее лоно. Не желая сопротивляться этому напору, она чуть двинула бедрами, приглашающе раскрывая горячее и влажное от желания лоно.

Он вошел в нее.

Они охнули в унисон, крепко цепляясь друг за друга, сливаясь в страстном поцелуе. Она запустила руку ему в волосы и буквально рванула на себя, желая еще плотнее прижаться к его горячему сильному телу. Но он даже не почувствовал боли, он двигался как заведенный, а она изгибалась, все плотнее прижимаясь к нему, не желая отпускать своего Роба. Он припал губами к ее шее, потом начал покусывать нежную кожу, но и Габи не чувствовала боли.

Они вместе пришли к кульминации, которая, словно горячий туман, родившийся в их телах, одновременно окутал их обоих. Она выкрикивала его имя, дрожа, словно молодое деревцо в летнюю бурю. Через мгновение все взорвалось… Когда мир начал обретать реальные черты, он все еще стоял, держа ее в своих объятиях. Оба были без сил и дышали так тяжело, что не могли вымолвить ни слова. По-прежнему не выпуская Габриелл из своих объятий, он подошел вместе с ней к постели. Упершись коленом в матрас, он мягко уложил ее на кровать и лег рядом, накрыв своим телом. Потом, приподнявшись, он оперся на левую руку, а правой с любовью огладил ее грудь, потом провел вверх по шее и коснулся разгоряченного лица. Осторожно обхватив ее подбородок, он провел кончиками пальцев по ее губам, носу, щекам, векам и бровям.

— Ты так прелестна, Габи.

Затем он так же нежно начал целовать ее.

Она чувствовала печаль в его голосе и понимала, что эта ночь будет их последней. Боль пронзила ей сердце, и она с трудом сдержала подступившие слезы. «Я намеревалась все это закончить. Отчего же я плачу?» Габриелл прижала к себе его голову и, бормоча ласковые слова, поцеловала Роберта с неторопливой нежной страстью.

— Ты говоришь «прощай», мой отважный майор. — Когда он попытался было возразить, она прижала ладонь к его губам. — Все правильно. Я все понимаю. Так распорядилась судьба. Но я благодарна ей за те ночи, которые мы провели вместе… больше чем благодарна — ты ведь многому научил меня.

— Это ты была моим учителем, Габи, — произнес Роберт хриплым голосом. — Не я.

— Думаю, мы учили друг друга. Никто из нас точно не знал, что делать… но мы хотели доставить удовольствие… и, делая это, получали удовольствие.

Она негромко рассмеялась грустным смехом.

— О, Габи, я не оставлю тебя, чтобы ты проводила свою жизнь в этом месте… я…

— Нет, нет. Ты не из тех мужчин, которые, женившись, заводят любовницу. Я слишком хорошо тебя знаю. Я бы никогда не попросила об этом… и не пожелала бы этого. Мне все это объяснили. Я понимаю.

— Но ты не можешь остаться здесь. Я не позволю тебе стать куртизанкой, — решительно произнес он.

Она слышала боль в его голосе и понимала, что должна найти способ позволить ему выйти из этой трудной ситуации.

— Я не останусь здесь, мой Роб. Я вернусь во Францию. Король восстановил нас в правах на наше фамильное поместье, передав его Жан-Клоду — моему кузену, с которым мы вместе выросли. Леди Фантазия отправила агентов, которые нашли его. Моя жизнь будет мне возвращена… а ты начнешь новую — здесь, в Англии.

Он погладил ее лицо, пытаясь оценить искренность ее слов.

— Ты уверена?..

— Да, я уверена. Но прежде чем мы пойдем своими путями, есть…

Его ответ она заглушила своими губами. Он отвечал на ее ласки, и теперь их поцелуи были уже не стремительными и отчаянными, а медленными и нежными. Роб шептал ее имя, словно молитву. Как он сможет перенести их расставание? Эта мысль ускользнула прочь, когда она своим острым язычком проникла в его рот. Их языки переплелись, поцелуй длился долго, они покрывали поцелуями лица друг друга, исследуя каждую черточку. Габи легко куснула Роберта в уголок рта, заставив его улыбнуться. Он обвел кончиком языка по контуру ее губ и почувствовал ответную улыбку.

Ее руки скользнули по его спине, ногти слегка касались мощных мускулов. Она вновь почувствовала его возбуждение. Прижав ладони к его груди, она прошептала:

— На этот раз мы не будем спешить, правда?

— Впереди целая ночь…

Он чувствовал, как ее пальцы пробираются по волосам на его груди, как ее ладонь прижимается к его ровно бьющемуся сердцу. Кому же принадлежит его сердце? Ей? Леди Фантазии? Или, как бы это ни было невероятно, им обеим? Он не знал, да в этот момент ему и не хотелось думать об этом. Ему хотелось думать лишь о том, как доставить удовольствие своей прелестной Леди Ночи, чьего лица он никогда не увидит, и теперь дарит ей свои ласки в последний раз.

— Твои волосы словно шелк… твоя кожа словно атлас, — бормотал он, пробегая пальцами по ароматному сплетению длинных локонов и скользя рукой по изгибу ее бедра.

Касаясь нежной кожи ее плоского живота, он старался навсегда запомнить каждую линию этого великолепного тела. Когда он положил ладонь на ее грудь и провел большим пальцем вокруг соска, она тихо застонала.

Своими руками и губами они давали клятвы, произносить которые не было нужды. Их тела переплетались все теснее, когда они обменивались вскриками восторга и теплом источаемой страсти, но они не спешили, старательно исследуя все: каждое прикосновение, каждое ощущение, каждый отклик тела, эмоции, скапливающиеся в их душах подобно сокровищам, которые, возможно, когда-нибудь всплывут в их мечтах, чтобы согреть грустные времена, которые ожидают их впереди.

Наконец, они одновременно рванулись друг к другу и вновь слились в единое целое. Но теперь оба двигались неторопливо, с восторгом продлевая вспыхивающее между ними искрящееся удовольствие. Они так хорошо понимали ответные отклики тел, что каждый вздох, каждое прикосновение, каждое ощущение передавало другому его желание. Двигайся медленно. Не спеши. Двигайся быстрее. Теперь опять медленнее.

Подъем был крутым, но не трудным. На одном протяжном и глубоком вздохе они, как единый организм, поднимались все выше и выше. На сей раз, когда любовники достигли вершины, это не было сметающим действительность взрывом, а больше походило на то, как лепестки цветка раскрываются под лучами весеннего солнца. Ее тело содрогнулось в пароксизме высокого наслаждения, и тут же его тело отозвалось страстной дрожью. Они медленно, почти не дыша, возвращались в этот мир, продолжая крепко держать друг друга в объятиях.

По-прежнему не говоря ни слова, Роберт тихо лег рядом и накрыл их легким одеялом. Они спали несколько часов, потом опять занимались любовью. Несмотря на то что тяжелые бархатные занавеси были плотно задернуты, Амбер проснулась, едва забрезжил рассвет. Скоро станет достаточно светло и Роберт может узнать ее. Пора уходить…

— До свидания, мой Роб. Я буду любить тебя всегда, — тихо прошептала она и выскользнула из постели, исчезнув в дверях, прежде чем он окончательно проснулся.

Отныне Габи и Роб уйдут из их жизни, останутся только граф Баррингтон и Леди Фантазия. Амбер пошла готовиться к неизбежному.

Услышав, как тихонько закрылась дверь, Роб сел в постели и потряс головой, пытаясь прийти в себя. Он чувствовал себя словно с похмелья, но это похмелье было на удивление приятным. Кровать была пуста, но он ощущал тепло там, где только что была Габриелл, жар ее стройного тела он до сих пор ощущал на своей коже. Запах сирени остался в воздухе, словно обещание… но Роберт знал, это было прощание.

Может, слова любви, произносимые ее голосом, только приснились ему? Или прежде чем ускользнуть прочь, она напрямую обратилась к его сердцу?

Рассвет не принес ему ответа.