Трефузис о программе «Любые вопросы»
Будучи невоздержанным и страстным слушателем радио, я с великим удивлением узнал о том, что некие личности докучают достойным служащим Британской радиовещательной компании, кратко именуемой Би-Би-Си, требованиями, чтобы им дали возможность высказаться на одной из ее старейших звуковых арен — в передаче «Любые вопросы».[53] Известна ли вам картина в целом?
«Внутреннее вещание» Би-Би-Си передает программу под названием не то «Блевани», не то «Ответная реакция»,[54] не то «Всеобщий вой» — в общем, некий бред в этом роде. В основе его лежит чудовищная идея, которая могла зародиться только в волглых кавернах мозга, принадлежащего невменяемому преступнику или выпускнику Оксфорда. Похоже, эта программа обслуживает исключительно тех неуемных членов нашего общества, которые требуют, чтобы радио было своего рода жантильным приютом отшельника, в который язык, идиомы и живые повадки реального мира не допускались бы никогда. Эти несчастные, нездоровые существа проводят все свободное время, прижимаясь ухом к динамику приемника и подсчитывая, сколько раз из него донеслось слово «мерзавец». Если бы я владел большими деньгами, то, безусловно, основал бы больницу для людей, связь которых с внешним миром настолько слаба, что они смертельно обижаются на слова и фразы, между тем как несправедливость, насилие и притеснения, которые каждодневно наполняют своими воплями наш слух, их ни в малой мере не оскорбляют. Единственный совет, какой я могу дать каждому, кто любит радио: пишите на него всякий раз, как услышите драму либо комедию, которые компрометируют язык. Как могу я слушать пьесу, предположительно отражающую подлинную жизнь, если персонажи ее обращаются друг к другу со словами «брат» или «шут его знает» — и никакими иначе? Это же смехотворное оскорбление, наносимое честности искусства. Если, конечно, верх в нем не взяли нечленораздельные психопаты. Чего, кстати сказать, ждать осталось уже недолго.
«Ответная реакция» — это программа «Радио 4», и потому она является естественным прибежищем для особ умственно неполноценных — только не думайте, что я кусаю руку, которая меня подкармливает, я знаю, что небольшая, но очаровательная аудитория моих скромных беспроводных эссе состоит исключительно из людей здравомыслящих и мудрых. Уверен, никто из вас, услышав по радио слова «поганый ублюдок», не станет строчить жалобу — вы же не душевнобольные. А между тем аудитория программы «Ответная реакция» из душевнобольных по большей части и состоит. Из людей умалишенных в самой пугающей степени. Способных лаяться, как безумные. Вообразите же всю глубину, ширину, длину и высоту смятения, охватившего меня, когда я узнал, что именно эта аудитория и используется как источник, резервуар или лужа, из коей черпаются потенциальные «гости» программы «Любые вопросы». Две сотни окончательно созревших для сумасшедшего дома британцев присылают письма в эту программу, и из них выбирают заседающего в ее «коллегии» Простого Человека.
За последнюю дикую идею нам следует поблагодарить некоего окончательно съехавшего с панталыку, горестно блуждающего во мраке неразумия господина, приславшего в «Ответную реакцию» слезницу, в коей он жаловался на то, что политики, журналисты и финансовые насильники, из которых обычно составляется ее «коллегия», вовсе не представляют мир в целом. «Дайте нам услышать голос простого человека», — таков был общий крик. Очень интересно было бы узнать, где вы найдете человека более простенького, чем Питер Марш,[55] Джеральд Кауфман[56] или Эдвина Карри[57] и прочие подобные им жутковатые творения природы? Впрочем, предложение было принято, так что вскоре мы услышим в этой программе личностей совершенно определенного толка.
«Любые вопросы» есть одна из тех общественных институций, назначение коих состоит в том, чтобы провоцировать в нашем королевстве вспышки раздражения и умножать апоплексические удары. Если вам случится увидеть багроволицего человека, визгливо орущего на радиоприемник, знайте, он, скорее всего, в эту самую минуту слушает программу «Любые вопросы». Остается лишь поражаться тому, насколько четко начинает выражать свои мысли человек, оставленный наедине с радиоприемником и доведенный им до неистовства. Аргументы и контраргументы, риторические и напыщенные вопросы сыплются из его уст, точно перхоть из прически банковского менеджера. Однако Би-Би-Си в превеликой мудрости ее дала нам целительное средство и от этой напасти. Называется оно — «Какие-либо ответы». Эта программа с немалой определенностью показывает нам, насколько никчемными — еще даже более никчемными, чем воззрения политиков, — являются мнения слушающих радио людей. Именно к ней вы обращаетесь, когда вам хочется вогнать в краску стыда членов вашей семьи своими рассуждениями по поводу понятий, в которых вы ни бельмеса не смыслите, — таких как закон, порядок и нравственность. Именно к «Каким-либо ответам» прибегаете вы, когда вам требуется избыть бремя предрассудков и ненависти. «Какие-либо ответы» станут для грядущих поколений, — когда им захочется понять, каким образом отсутствие грамотности, воспитанности и способности к пониманию других людей в конечном счете низвергло двадцатый век в пропасть эгоистичного индивидуализма и недобрососедской агрессивности, — важным документом. Что же касается «Любых вопросов», их задача куда более скромна и непосредственна.
Мы живем, дорогие мои, в обществе отчасти демократическом, не так ли? А демократия есть средство, позволяющее трансформировать наше неуважение к ближним в действенное презрение к тем, кого они избирают своими представителями. Эти добрые, отзывчивые мужчины и женщины принимают приглашения выступить в «Любых вопросах» и тем самым впитать в себя, точно губки, ненависть, которая в противном случае выплеснулась бы на улицы. Мы знаем, кто они, эти люди, мы щедро платим им за их жертвенность. И если мы решимся заменить их людьми заурядными, последствия, боюсь, могут оказаться плачевными. Знаю по себе: если я, проезжая по Кембриджу в моем «Вулзли», вдруг услышу, как некий законовед или домохозяйка разглагольствуют об устроении нравственности или единстве семьи, то почти наверняка поворочу на тротуар и передавлю не меньше дюжины подвернувшихся под мои колеса единых семей.
Нет-нет, это слишком опасно. Предоставим маньякам по-прежнему строчить письма, а разглагольствуют пусть люди публичные. Теперь же я должен возвратить вас в Лондон и отдать в руки публичного маньяка. Недвина.