Введение

При подготовке материалов для этой книги у меня была возможность проинтервьюировать целый ряд юристов самого разного уровня. Одного из них, который всю жизнь «отбарабанил» в качестве государственного защитника неимущих обвиняемых и накопил в этом деле 20 лет неблагодарного опыта, теперь назначают защищать только тех, кому инкриминируют наиболее тяжкие уголовные преступления. Он-то и рассказал мне нижеследующую историю.

Итак, кого-то из числа его клиентов, закоренелого рецидивиста, обвиняли в жестоком и бессмысленном убийстве. В ходе их первой встречи этот самый клиент и так и сяк выспрашивал, убежден ли он (адвокат) в том, что он (клиент) виновен в совершении данного преступления.

Сначала наш защитник долго и старательно пытался уйти от ответа, но потом наконец сказал:

— Знаешь, на самом деле не имеет значения, во что я верю, — в твою вину или же в невиновность. Моя работа — добиться для тебя наилучшего возможного исхода и либо вытащить тебя из этого дела, либо обеспечить как можно более короткий срок отсидки.

— Так вы хотите сказать, что стали бы защищать меня, даже если бы считали, что всё это дело провернул я? — недоверчиво переспросил у него подзащитный.

— Да, стал бы.

— Ну и дела! — воскликнул уголовник. — А вот я бы так никогда не смог.

Говорят, будто проблема с юридическими шутками состоит в том, что сами юристы не считают их смешными, а все прочие не считают их шутками. Если быть честным, то трудно испытывать жалость к юристам как к прослойке — или даже в индивидуальном порядке, — однако из всех профессий именно этих людей, зарабатывающих в Америке больше 120 тысяч долларов в год, конечно же, чернят и поносят больше всех.

Как и в случае с медиками, мы с вами не испытываем особого удовольствия, когда вынуждены общаться с профессионалами, но страшно рады, что они есть рядом, когда в них возникает нужда.

В данной книге содержатся законы для клиентов, адвокатов, клерков, делопроизводителей, судей, прокуроров и секретарей — фактически для каждого, кто имеет хоть какие-то дела с юриспруденцией. То есть для всех нас.

Артур Блох,

город Окленд, январь 2000 г.