Остров. Первые материальные результаты

– Все, чистые стены. – Голос в рации был довольный и усталый.

Я посмотрел на часы. Три двадцать утра. Через два с половиной часа появится бородатый. Совершенно лишне его дожидаться. Замечательно, удачно закончили, все равно в пять я бы все прекратил. Черепаха с Рафиком начали осматриваться в караулке, проверяя, не забыли ли чтонибудь.

– Перекличку провести, – приказал я, – еще не хватало кого потерять.

– Уже, – лаконично поделился Черный нос. – По списку карандашиком. Грузовики забираем и грузимся?

– Давай. Ты последний, считаешь остальных, ждешь нас и только потом выезжаешь на «газели».

– Принято.

На улице темные фигурки полезли открывать кабины. Ключи аккуратно висели на доске у охранников, когда мы приехали. Поэтому и бородатый не удивился, когда я потребовал оставить. Сервис здесь налажен прекрасно. Все удобства для любителей пограбить. Кузовато закрыты, но это мы уже потом разберемся.

– Ну все, – сказала Черепаха, когда мы дотопали до машин под светом фар разворачивающихся и въезжающих в портал машин. Мусора всякого на площадке было намного больше, чем раньше. Последние часы никто уже не старался быть аккуратным. Быстрее, быстрее, пока время не кончилось.

– Дальше, как договаривались. Жигуль мой, – тоном собственника объявила Черепаха, как будто все равно не бросит его навсегда на стоянке у аэропорта, – на джипе кататься приятнее, но «ровер» мне с той стороны пригодится. Больше ни у кого такого нет, Народ удавится от зависти. Забираю треугольники – и прямо в Шереметьево. Точно не сшибут сверху? – неожиданно неуверенно спросила она.

– Ты что? – изумился я. – Специально же ездили смотреть. Нет здесь никакой проблемы. Летают они совершенно спокойно.

– Мне вот совсем неспокойно, – пробурчала она.

– Э… – насторожился Рафик, – может, у тебя предчувствие?

– Не бывает у меня озарений, – с досадой сказала Черепаха. – Просто страшно.

– Давай я полечу, – предлагаю, – что ты, в самом деле, упираешься? Мне даже интересно.

– В первый раз за границу надо идти во всеоружии, мало ли как повернется. А ты отводить глаза сможешь? Вот и не морочь голову.

Подбежал запаренный Черный нос и предъявил мне исписанный и зачеркнутый лист с именами. – Все.

– Садись, – вручая ему отмычку от «газели», говорю, – доверяю тебе ответственное дело – отвезти меня в подземелье.

– А эта? – возмущенно воскликнул он, показывая на джип.

– А на этой поедет Безногий, – ласково поясняю, – и рот так не раскрывай, вон у машины уже хозяйка имеется. Совершенно случайно Мастер паук – Черепаха, бегущая по предгорью, в этом тоже участвует, и первой права на нее предъявила.

Черный нос подавил возмущенный возглас и послушно полез на водительское сиденье. Спорить с пауками не каждый решится, и уж тем более не детям это делать.

Рафик отстучал код сигнализации и повернул ключ в замке зажигания. «Лендровер» завелся и поехал в портал.

– Когда ты станешь Мастером, – доверительно сказал я, усаживаясь на переднее сиденье «газели», – тоже будешь наглеть. Пока что за тобой, Черный нос, не только особых заслуг не имеется, но еще и на тебе висит угон грузовика на острове. Покатался – верни на место, а то нехорошо получается. У соседей тоже воровать неприлично, они на Клан работают. Вот обидится Иван, кто за него трудиться будет? Разве что Неждана поставить, так молод еще.

Двигатель завелся. Черный нос уверенно выжал сцепление, передвинул ручку включения скоростей, нажал на педаль газа и мягко поехал, искоса глянув на меня.

– Спрашивай, – разрешил я.

– А когда нас признают взрослыми по закону?

– Завтра, – зевнув, ответил я. – Слово есть слово. Остановись.

Леха давно испарился. Все прекрасно знают, что он умеет ставить порталы на определенное время, и ему нет необходимости здесь постоянно находиться.

Я вылез из машины и посмотрел назад. Интересное зрелище, раньше мы такого размера портал не ставили. Во всю ширину зала и до потолка. Впечатление, что половины склада нет. Отрезали аккуратнейшим образом, только темная рамка. Через минуту портал погас. Порядок. Черепаха убрала за нами на Земле. Теперь надо забрать треугольники, и свидетели при этом мне не нужны. Нет и не было никакого артефакта!

– Ладно, – сказал я, нагибаясь к открытому окну, – езжай. Я ворота закрою сам. Помощники не требуются. Поставь машину в первый попавшийся зал – и спать. Еще не хватает, чтобы заснул за рулем и кудато врезался.

Черный нос послушно кивнул и уехал ставить машину. В глазах его при этом чтото мелькнуло, вроде как усмешка. Причину я понял, когда вышел за ворота. Действительно, еще указания давать. Кроме коридора, совершенно свободного по всей длине, со стоящими в нем «газелью» и «лендровером», все ближайшие помещения были открыты и забиты ящиками и поддонами, причем нередко как попало. Принцип был явно простой, я сам его озвучил – скорость. Снял с кузова – и назад, за новой порцией. Но дело было не в этом – в первом же зале вповалку лежала моя доблестная армия грабителей. Хорошо еще успели подстелить одеяла, которые предусмотрительно принесли заранее. Устали ребята, почти полтора суток работали как заведенные, сменяясь только иногда на еду и чуть передохнуть. Теперь мощный хоровой храп разносился по коридору, совершенно не мешая никому. Можно было и взрывы устроить, никто бы не пошевелился.

Мимо меня прошел походкой лунатика вернувшийся Черный нос, выбрал свободное место и улегся в общую кучу. Чтото он пробурчал при этом – не то пожелал спокойного отдыха, не то послал на все восемь сторон, чтобы не мешал, – я не расслышал, но уточнять не стал. Героям положены маленькие послабления. Сегодня. Завтра он у меня попрыгает. Порядок на складах придется наводить долго и тщательно.

– Вот скажи, – встречая меня у машины и демонстрируя баллончик, поинтересовался Рафик, – зачем нам нужен освежитель воздуха? У нас что, собственного замечательного кислорода, даже с запахом леса, мало? Выйдешь из дома – вот он, лес, растет и замечательно пахнет.

– Если не найдем ему хоть какоето применение до конца года, я тебе отдам тысячу единиц с жизняка, а найдем – ты мне.

– Не пойдет, пустишь на жесть, а это не по назначению.

– В таком случае в следующий раз ты пойдешь лично проверять, что везти, а что нет. Будешь заменять кладовщика.

– Значит, будет и следующий раз! – довольно воскликнул Рафик. – Слово есть слово, теперь без меня не пойдете.

– Устал я от тебя, – грустно сказал я, – почти двое суток рядом сидели, так никак успокоиться не можешь. Иди домой, надоедай жене. Все равно с утра здесь порядок наводить будем, а лишние болтуны не требуются.

– Уже пошел, – покорно отвечает, ставя баллончик на пол. – Посмотри, какой я послушный и даже не дожидаюсь момента, когда ты начнешь применять свой любимый способ воспитания.

– Можно подумать, – обиделся я, – что я так часто когото пороть посылаю. Тем более таких, как ты, не входящих в Клан. Вас исключительно по карману бью за разные нарушения.

– Зачем сам? У тебя на это имеется Старшая с Хищниками, а некоторых из моих соседей стоило бы и выпороть, я не возражаю. Естественно, – подмигнул Рафик, – о присутствующих не говорят. Нас нельзя, мы хорошие. Впрочем, ты прав. Пойду я домой и нормально высплюсь. Код на воротах тот же? Бывай! – Он повернулся и пошел в сторону выхода.

Я подождал, пока он уйдет подальше, зашел в соседнее помещение, завернул за штабель ящиков и присел, протягивая руку. Игорь появился, как всегда, ниоткуда, солидно пожал ладонь и уселся на стоявший прямо на дороге ящик. Совсем он не был похож на домовых. Никакой шерсти, по которой хочется погладить, умиляясь. Вполне человеческий вид, как у ребенка лет девяти, только голова лысая абсолютно и глаза совсем не детские. Одет он всегда в кепку и в сшитый по заказу комбинезон – и непременно из «Ткани». Чточто, а ценит он себя весьма высоко. Ноги, кстати, босые. Предлагал я ему сделать обувь – отказывается. По некоторым местам, говорит, лучше ходить, чувствуя пол. Вот где такие места – не представляю. Пол в подземелье каменный, разве что в какихто вентиляционных трубах. Пальцы у него на ногах ненормально длинные, почти как у обезьяны, и, похоже, способны хвататься за выступы. На поясе всегда висят какието инструменты, большинство из которых сам Игорь и делал, только парочку по его чертежам, следуя объяснениям, пришлось варганить в мастерских. А для чего они нужны, он не объясняет. И никто толком не понимает. Отдельные функции вроде известны, но вместе ерунда какаято.

Кто бы мне еще сумел объяснить, откуда я всегда знаю, где его найти и как он меня зовет. Общаться с остальными Игорь категорически не желает, делая исключение только для Летчика, в его клоунском обличье. Казалось бы, должен, наоборот, плевать на него свысока, всетаки странноватый тип Летчик. А они оживленно общаются, правда, о чем, оба помалкивают. Я подозреваю, что просто нашли друг друга два одиночества. Хочется побеседовать на равных, не строя из себя незаменимую личность.

– Ешь, – сказал он мне, протягивая лепешку с мясом.

– Вроде это моя обязанность – тебя кормить, – с благодарностью принимая еду, сказал я. – Где ты хоть готовишь? Давно подозреваю, что есть помещения, о которых мне неизвестно.

– Ничего, – серьезно отвечает, – не обеднею, – так и не ответив, где у него кухня располагается. – Таскают мне и без тебя вполне достаточно. Удивляются зачем, но оставляют в шкафчике. А если уж очень понадобится, – без улыбки сообщил, – так я и со склада могу взять. Совсем не сложно. Хотя, должен сказать, хозяин из тебя паршивый. Твое место здесь, а тебя вечно нет.

– Да зачем я тебе? – удивился я, чуть не подавившись. – Сам все делаешь, порядок поддерживаешь, меня не спрашиваешь, что требуется, а что нет, да и знаешь лучше меня, что нужно. Даже вон инструменты свои сам сделал, а я понятия не имею, для чего они предназначены.

– Хозяин не должен понимать, хозяин должен быть, – невразумительно ответил Игорь.

– Объясни, – попросил я. – Никогда не имел дело с таким, как ты, раньше. Тебе чтото нужно? Ну мое постоянное присутствие, например… Может, ты эмоциями какими кормишься или тебе просто тепло необходимо? Нам, оборотням, когда настроение плохое, очень контакт помогает. Такой общий эмоциональный фон. И общий запах стаи тоже. Мне всегда проще понять, кто болен, а кто просто не в настроении, когда рядом.

– Нас когдато сделали обоих, – помолчав, сказал Игорь. – Только есть большая разница. То, что можно назвать свободой воли. Ты способен плюнуть на все и уйти в другое место. Мне это не дано. Я как бы приставка к механизмам – живая, думающая, но неспособная чтото изменить. Вроде этих ваших компьютеров. Мало того, еще и бессмертная приставка. Это тело может умереть, но знания сохранятся, если у меня будет потомок. Все, что я знаю, перейдет к нему. Когдато была поставлена задача обеспечить вас ремонтником – ее и выполнили. Тот, кто меня создал, был гений, но он давно в пыль превратился, а я все тот же. Непорядок в подземелье я ощущаю практически как неудобство телесное. Ты ж не будешь ходить с натертой ногой? Или ботинок снимешь, или хотя бы пластырь налепишь. Вот и я исправляю неполадки. Чтото умудрились вбить мне в мозги, что изменить нельзя. Я ведь не получил… хм… воспитания, родился уже практически копией Игоряоригинала, получив его память и навыки. Поэтому я должен работать в постоянной связке с хозяином. Я поддерживаю все в порядке, он меня кормит… хм… развлекает и снабжает необходимыми для работы материалами. Не могут несколько… хм… разумных способных от меня чтото требовать. У каждого свое понятие, что важнее, вот и придумали такое… хм… закрепление. От крови кого я родился – на того и срабатывает. Собственно, сам прекрасно знаешь. Это необратимо. Я, конечно, могу сменить хозяина (в случае его естественной смерти, например), но только на ближайшего родственника. И никак иначе. Нравится тебе или нет, но ты теперь привязан к этому подземелью точно так же, как я. Во всяком случае… хм… пока твои дети не подрастут достаточно.

– Это как у новорожденных животных? Будут бегать за первым увиденным и даже своими сородичами интересоваться не станут? – уточнил я.

– Ну, – засмеявшись, ответил Игорь, – в сексуальном смысле можешь не волноваться. Приставать не буду. У меня совсем другой способ размножения. Но да, достаточно близко.

Кстати, я всетаки в некоторых отношениях не Игорьоригинал. Совершенно непроизвольно набрался от тебя некоторых вещей. Это специально было сделано, чтобы развитие продолжалось. Хозяева изменяются со временем, жизнь тоже, надо быть в курсе происходящего, ведь изменения появляются не только в новых механизмах… В старые времена хозяин непременно был прекрасный специалист, – вслух не прозвучало, но смысл был достаточно понятен: «в отличие от тебя», – способный научить новым методикам и пояснить непонятное, Ну и чтобы какую глупость не сделать, да и общаться проще. Вот вы заметили, что буквы теперь не такие, – это прокол. Нам не положено светиться. Не то чтобы запрет существовал, но не принято. В старые времена работающие в таких местах люди нас, искусственно выведенных, не любили, могли без всякой причины гадость сделать, а мы считались имуществом, собственного юридического статуса не имели. Вот и старались лишний раз на глаза не попадаться. Потом, после Большой Войны, выжившие ходили искать полезные Вещи и не постеснялись бы стрелять по таким, как я, или пытать, чтобы выяснить, где сокровища спрятаны.

Он даже и не подумал улыбнуться, подчеркивая полное отсутствие такого в подземелье. Вполне серьезно говорил.

– Всегда лучше уж быть незаметными. Часть информации снимается из памяти в момент, когда кровь пьют. Поэтому и нельзя просто донорскую взять. Требуется от живого и добровольно дающего. И некоторые особенности твоего организма я тоже усвоил.

– Как вампиры?

– Механизм практически один и тот же, – подтвердил Игорь. – Просто попытались сделать не техника, а универсального солдата. Зачем стараться и выдумывать, когда уже есть неплохой результат.

– Ты можешь перекидываться? – подумав, с изумлением спрашиваю.

Похоже, у меня еще один сынок появился. Нет, я прекрасно знал про привязанность, но это уже несколько другое дело. Амулеты тоже привязываются, но они своих желаний не имеют, а раньше он так не раскрывался. Вечно одна и та же история. Требуется заменить в такомто месте трубу, желательно из знакомого материала, а не паршивого пластика, принести кусок металла вот такой формы и чегонибудь вкусного на праздник. Это я уж сам догадался, не робот – а разумный он. И кушать любит с удовольствием.

– Некоторые особенности, – сказал он и поднял руку. На пальцах выскочили когти. – Я не оборотень, но при случае это может пригодиться. Кости тоже могу вполне осознанно изменить. Получилась от тебя изрядная выгода, но при этом ты меня испортил.

– Э?!!

– Ну не в том смысле. Скучно мне стало просто делать что положено, общение постоянное требуется. Хозяин еще и для этого необходим.

– Ну не могу я каждый день приходить, – растерянно говорю я. Действительно, с того момента, как на Землю в первый раз отправились, так и не вспоминал про него, а времени с тех пор уже немало прошло. – У меня полно работы наверху. Давай я тебе компьютер притащу, там масса всего имеется – и книги, и можно с другими поговорить. Необязательно представляться.

– А уже не надо, – спокойно отказался Игорь. – К вашей локалке я подключился. Взял на твоем личном складе запасной ноутбук, что ты для себя оставил. Записка там лежит, чтоб не удивлялся. Да ты и не заметил, – он усмехнулся, – давно туда не заглядывал.

– Ну и ну! – Я с удивлением покачал головой.

– А где я еще, потвоему, мог с Клоуном познакомиться? Конечно, в Сети, – уточнил Игорь. – Он меня моментально вычислил. Можно сколь угодно анонимность изображать, но этот деятель все про всех знает и тут же заинтересовался новым пользователем. В какомто смысле он твоей крови, я чую, хотя и не понимаю, так что вроде и проблемы особой нет. Тем более он болтать не будет, – убедительно махнул рукой Игорь. – Но я о другом сказать хотел. Задумываться я начал о разных вещах. Раньше только работа интересовала, а теперь книжки почитываю и прикидываю, как бы так умудриться, чтобы не самому бегать со всякой ерундой. И получается, что я лезу не на свою территорию. Представляешь, захожу в мастерские и прикидываю, как бы я мог на вашем оборудовании гораздо лучший результат выдать. Совершенно не мое дело и выходящее за рамки прямых обязанностей, но что за глупость тупо копировать людские разработки? Материал поменяли, вес уменьшили и успокоились.

Он вынул из кармана несколько листков и, разворачивая их, сказал:

– Вот смотри.

Я увидел чертеж, на котором было изображено чтото вроде пистолета, и какието надписи на Языке с пояснениями. Что интересно – если не присматриваться, практически мой почерк.

– Я не подделывал, – мимоходом кинул Игорь, – это я так нормально пишу, тоже результат нашего сродства.

Водя пальцем по чертежу, он стал пояснять:

– Корпус из обычной металлокерамики. Пули, приводящиеся в движение сжатым воздухом, изготовлены из срабатывающей на удар пластиковой взрывчатки.

Прозвучало название, которое мне ничего не говорило.

– Не бери в голову, – небрежно сказал Игорь, – в мастерских знают. Внутри мелкие шарики, вроде шрапнели. Это вот здесь, – вынул он из другого кармана комбинезона уже не одну бумажку, а целую пачку и сунул мне.

Я слегка ошизел, рассматривая заголовки: «Трехмерное моделирование», «Прочностной расчет методом конечных элементов», «Проверка геометрических конфликтов», «Построение кинематической модели».

– Сразу снимается основная наша проблема, отсутствие свинца и вечные проблемы с металлами, – продолжал просвещать меня Игорь, – а действие будет не хуже разрывной крупнокалиберной. Дальность стрельбы не высокая, но если удлинить ствол, сделать сразу съемную насадку по типу глушителя, то метров сто нормальное прицельное расстояние будет, а звука практически слышно не будет. Это не винтовка, нормально будет. В обойме двадцать патронов. И технологически можно детали просто штамповать. А, каково? – гордо посмотрел он на меня.

– Я сейчас ничего не могу сказать, – тщательно складывая листки и пряча в нагрудный карман, пояснил я, – покажу тому, кто разбирается. Это ж все проверить надо.

– Сидящему Вепрю дай, – доставая из очередного кармана еще какието записи и вручая мне, приказным тоном сказал Игорь. – Это тоже. Здесь расчеты. Он хоть и молодой, но оружейник хороший, соображает. Карабин для приматов – его работа. Может, когда захочет. Лучше бы тебе ознакомиться с результатами, да и выделить Вепря в отдельную мастерскую. Глупо растрачивать подобные умения на стандартные работы. Стальной Молот будет шуметь про занятость и загруженность, он мастер хороший, но без фантазии. Научился на копиях деньгу зашибать и успокоился. Вот и покажи, кто у нас глава семейства и какие вещи он может делать, моментально зауважают.

– Послушай, – нерешительно предлагаю, – почему нельзя тебя напрямую познакомить? Мне, хвала медведюпервопредку, чужая слава без надобности, своей прекрасно хватает. Деньги тоже не особо требуются. Чем плохо, если автора знать будут?

– Я недостаточно испортился, – грустно сказал Игорь, – это как рефлекс. Чужой, и все. Сразу реакция следует – смыться и спрятаться. Гады были мои создатели. Попались бы, зубами бы грыз. Одна надежда, что еще дватри поколения – и потомков отпустит, если мне полегчало, может, дальше еще проще будет. Совсем без хозяина не получится, но буду вроде домовых: ходят там разные мимо, совершенно не интересует, а мешают – глаза отвел, и все.

– А почему обязательно подземелье? Вот мы собираемся патронный завод ставить, там всяких станков будет сколько угодно. И помещений тоже. Есть где посидеть незаметно, есть чем заняться. Тем более все новое будет. Интересно изучить, а?

– Не морочь голову, – невежливо ответил Игорь, поднимаясь с ящика, – ставить все равно здесь будете. Место больно удобное, а там уж и посмотрим, имеет ли смысл вешать себе на шею дополнительные проблемы, или мне и так сойдет. Про мастерские разговора не было, моя ответственность – подземелья. Что я захожу – это еще не причина лишнюю работу делать. Я разумный, – с насмешкой сказал он, – а разум означает, что ездить на себе не позволю, все строго в определенных рамках договора. А вообще, – показал он в сторону входа, – там тебя уже давно дожидаются.

Я машинально повернул голову и когда, ничего не обнаружив, посмотрел на Игоря, его уже след простыл. В очередной раз испарился без прощания. Вежливостью он особо не страдает. Хотя, может, так показывает самостоятельность. Не слишком на самом деле нормальная жизнь – навечно быть привязанным к комуто, а он это прекрасно понимает.

Между прочим, как Игорь исчез, я действительно почувствовал Неждана, торчащего у входа. Раньше ни запах не ощущал, ни звуков не слышал. Мой подземник при желании не хуже любого паука может на мозги капать. Какое там не хуже – гораздо лучше! Только у него своеобразная специализация. Никакие посторонние не зайдут, куда он не хочет, просто в голову не придет, а особо настойчивые непременно огребут по голове чемто тяжелым. Вот технику он так обмануть не может, я специально проверял. Есть запись, но поставленная чужими руками камера или магнитофон непременно сгорят. И при этом так и чудится издевательская улыбка. Не положено за ним смотреть, и все.

Неждан сидел напротив входа, привалившись к стене. На мое появление отреагировал вялой попыткой встать. И моментально успокоился, когда я отмахнулся. Видно прекрасно, что страшно устал, как и остальные, предпочел бы тоже спать, но упорно меня дожидался. Я молча сел рядом.

– Он вообще один или их несколько? – негромко спросил Неждан. – Совсем разные ощущения. В мастерских вполне доброжелательно, а здесь, если приходишь без спроса, очень неприятно и хочется поскорее наверх. Вот когда ты меня посылал, такого впечатления нет. И сегодня тоже. Скорее равнодушие. Вот на склады в нерабочее время постороннему лучше вообще не соваться, в прямом коридоре непременно заблудишься. Толком никто подземника не видел, мелькает иногда, будто дразнится, но все про него знают. И все в курсе – если хочешь попросить о чем, оставь еду. Иногда помогает. Дуть там перестает или дверь внезапно прекращает заедать. Пару раз даже исправления в чертежи вносил. Мед любит и орехи, но не возьмет у любого. Свои предпочтения имеет, чью просьбу уважить, а на чью наплевать.

– Знаешь, что говорит в таких случаях Пинающий Медведь?

– Знаю. «Ты еще щенок, чтобы ждать ответы на некоторые интересные вопросы». Так я вроде взрослый теперь, а?

– Взрослым он в подобных случаях говорит: «Не тот у тебя чин, чтобы ждать ответы на некоторые интересные вопросы». Есть вещи, о которых и самым близким не говорят. Чем больше народу знает о некоторых тайнах, тем больше вероятность, что об этом узнает тот, кому совершенно не положено. Уж на что мы в дружбе с Рафиком, а он до сих пор без понятия про некоторые Лехины способности. Догадываться может сколько угодно, а знать – точно не знает. Да что там, я и сам не знаю, сколько у нашего Вожака сегодня обликов и что он научился делать за пару последних лет. Не любит он об этом говорить. Но это так, к слову. Есть ответы, которые ты никогда не услышишь. Не изза возраста или глупости, а потому что есть и вторая сторона. У нас договор об обязанностях, и нарушать его нельзя. Молния меня не долбанет, и даже пол не провалится, но обещания надо выполнять. Хотя бы чтоб карму себе не портить. Я не прочь родиться снова, и желательно среди своих потомков.

– Эти ваши тайны… Про некоторые догадаться совсем несложно. Мы ж на Землю ходили, – утверждающим тоном заявил Неждан, – и еще пойдем.

– В подробностях рассказывай, как дошел до мысли такой.

– Ну, – впервые взглянув на меня, сказал он, – очень много разных мелочей. По отдельности вроде ерунда, но если вместе сложить – интересные выводы получаются. Появилась сестра отца. Походила, посмотрела и снова исчезла. В Зоне не была, в наших делах ничего не понимает, и вдруг ее отправили назад неизвестно с чего? Так не бывает. А Беглая про прошлую жизнь помалкивает, но иногда знает очень интересные факты. В Зоне такому не учат, а она не в том возрасте, чтобы с Земли прийти самостоятельно. Привел ее ты, как и Таню. Отец ее в первый раз увидел уже на острове, я точно знаю. Сегодня его тоже не было, а проход появился. И это не такой портал, как обычно.

– С чего ты взял?

– Ну не надо из меня дурака делать, – обиженно сказал Неждан. – И выглядит не так, и его Магию я на вкус сразу чувствую. Объяснить не могу, но она моментально во мне отзывается. Слишком хорошо помню это ощущение. Только не рассказывай, что сам не чувствуешь.

И ведь он прав, я очень даже знаю. И именно как вкус, не запах. Как Зверь начинает рядом баловаться с источниками энергии, я сразу чувствую. Как будто кусок сочного мяса на языке. Сейчас подобного уже не бывает, я у Теда спрашивал, вырос наш Вожак в мастерстве, теперь таких следов на память у подопытных экземпляров не оставляет, а вот мне уже не избавиться от этого ощущения никогда.

– Связаться с тобой нельзя по телефону, – продолжал между тем Неждан, – даже Хозяйка не может. Кошки там разные непонятно откуда, и в том, что мы привезли, много странного и интересного есть. Кстати, и кошка была на складе. Испугалась такой толпы и сбежала, но я видел. Там на складе все было написано на русском. Вроде бы славянская Зона, но на машинах номера. Что я, в Зоне не был? Раз десять с отцом ходил в Нахаловку, – с гордостью поведал он, – нет там такого. Слишком мало машин, чтобы такие длинные номера были с цифрами и буквами. И никакому идиоту не придет в голову заказывать легковушки. Слишком дорогое удовольствие.

– Это ты неправ, – глубокомысленно отверг я. – А престиж? Сразу видно, какой богатый дядя подвалил. Заказывают.

– И забывают на складе, – ехидно подтвердил Неждан. – Вместе с документами, зарегистрированными в Москве. Я их забрал из бардачка в джипе, чтобы лишних вопросов не было. – Он вынул из кармана и отдал мне какието бумаги. Я, не глядя, сунул их в сумку. Теперь уже поздно жалеть, надо было сразу соображать. – Номера с машин тоже на всякий случай свинтил.

«Вот это правильно, – мысленно согласился я. – С собой стоит забрать».

– Но, самое главное, – торжествующе сказал он, – я звезды на небе видел! Не наши это созвездия, ничего похожего, а славяне проживают в том же полушарии, где и Великие равнины.

– Ну и?..

– Возьми меня с собой в другой раз, дядя, – подчеркивая родственные связи, попросил Неждан, – не так, вынести чтонибудь, а посмотреть.

– Туристом! – обрадовался я. – На музеи полюбоваться, местной кухни попробовать.

– Учиться, – серьезно сказал он, – там намного больше можно получить, а у меня никаких проблем с вживанием и маскировкой не будет. Да и лишний помощник тебе не помешает. Людей на это дело брать не рекомендуется, неизвестно еще, как они себя поведут, попав на Землю. Да и взрослые тоже переучиваться должны, недаром ты нас взял, и рот легче заткнуть, и сказать можно все, что угодно, – щенки скорее поверят, чем повидавший жизнь мужик.

– Я тебя никогда не спрашивал, но вот теперь придется. Сколько ты из памяти у Лехи получил?

– На самом деле, – подумав, ответил Неждан, – я даже и сейчас толком не знаю. Это не память. Это скорее справочник. Как навыки и умения передают, так и у меня. Увидел в первый раз баржу – никакого удивления, даже знаю, какой двигатель стоит. Смотрю на машину и иногда знаю, как и что надо сделать, хотя никто никогда такого не объяснял. Чисто на автомате, совершенно не задумываясь. А вот когда у нас бульдозер появился, надо было изучать – явно отец никогда с ним дела не имел, но общие навыки имеются, уже проще. Язык, конечно, и – что странно – чтение и письмо, никогда про подобное не слышал. Не передаются такие вещи, только если специально, а учат азбуку еще в детстве. Иногда скажут чтото малопонятное русские в разговоре между собой, такое… ну жаргон или про прошлую жизнь, так я прекрасно понимаю, о чем речь идет. Только все равно я – это я, никакого двойного наложения памяти, абсолютное отсутствие воспоминаний о другой жизни, просто дополнительная полезная информация. И… – Он замолчал, подбирая слова, потом осторожно продолжил: – Я ведь не кривлю душой, когда говорю «отец», я чувствую родственную связь. Под хвост мне, что он не родной и его вечно нет, к своему родному у меня никаких чувств не было, он нами вовсе не интересовался. Это сложно объяснить, я абсолютно не эмпат, но настроение отца чувствую и прекрасно знаю, что могу на него положиться.

– Ладно, – подумав, отвечаю, – мысль у тебя интересная, тем более что хотел я заняться детьми, а тебе это легче будет. Просто надо все хорошо обдумать. Нельзя прийти и сказать: «Здрасте, я желаю учиться в вашем университете», даже при наличии толстой пачки денег нельзя. Ты должен стать официальной личностью, с документами и справками. Я поговорю с Лехой, будет нам собственный Штирлиц, если он согласится.

– И про Штирлица я тоже знаю, – заявил Неждан, – анекдоты, правда, часто не смешные, все больше игра слов.

– Ну если ты такой умный, то запросто озвучишь и мои дальнейшие слова.

– Рот закрыть про свои догадки и терпеливо дожидаться команды, – довольным тоном сказал он.

– Молодец, – согласился я. – Все правильно понимаешь. Пока что иди отсыпаться, мог и завтра подойти.

– Ага, – возмутился Неждан, – а ты опять исчезнешь неизвестно на сколько времени.

– Ничего, потерпишь. Если пойдешь на Землю, тебе придется несколько лет жить практически одному. Даже перекинуться большая проблема, а правды вообще никому не скажешь. Приучайся к терпению, очень полезное качество.

Я решил, что разговор на этом окончен.

– Что, – возмутился я, видя, что он не собирается уходить, – еще вопрос?

– Последний. Ты сказал: «детьми заняться». Что это значит?

– Если так хорошо соображаешь про людские дела, как ты думаешь, в четырнадцать лет тебя ктото будет принимать всерьез? А я могу найти тебе родителей на Земле? Вот и подумай, что такое детский дом и очень ли тебе хочется проживать в таком.

– А хороший вариант, – задумчиво сказал Неждан, – через пару лет никто не спросит, откуда я взялся, паспортто вполне официальный. И никому до тебя нет дела. Зато можно присмотреться к малолеткам, может, и к нам кого забрать. Связьто у меня будет?

– Пшел вон, разведчик хренов, – устало сказал я, – ты еще никуда не едешь. Ни сегодня, ни завтра.

– Уже пошел, – покладисто согласился будущий шпион, поднимаясь. – Вот только сначала возьми, – вручая мне тонкую тетрадь, сказал Неждан. – Это мы писали, кому и что в награду за работу. В смысле из будущей доли, как обещал. Имя, вещь. Большинство просьб вполне нормальные, вроде собственного оружия или жизняка, но иногда очень странные вещи попадаются, не знаю, как оценить. Бешеный хочет в военное училище, а что возраст неподходящий – это совершенно его не волнует, а ктото из девчонок прямо в университет в Федерацию. Неграждане платить должны, так теперь появилась нормальная возможность. Короче, сам посмотришь.

– А ты чего хочешь?

– Я? – переспросил он, дерзко улыбаясь. – А неплохо бы обменять здешние честно заработанные условные единицы за украденные товары на земные бумажки. Там мне деньги пригодятся.