на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Книга вторая

ЗЕЛЕНЫЙ СВЕТ

Сомнительная сделка

Раны Нандалее кровоточили. Каждая клеточка ее тела болела. Она понятия не имела, где находится. Полная темнота. Из последних сил она боролась с приступом паники, превращавшей ее в заблудившееся, жалкое хнычущее создание. Всего несколько мгновений назад девушка была в библиотеке, а затем ее охватило такое чувство, как будто она падает между стенами, утыканными ножами. Как будто ее схватило что-то чужое, бесплотное.

Эльфийка закрыла глаза. Подключила все остальные чувства. Здесь было жарко. Вода, в которой она стояла, была теплой и доходила ей чуть выше колен, от нее исходил затхлый запах.

А потом она услышала, как что-то закапало. Кровь из ее ран!

Она вытянула вперед обе руки и стала ощупывать темноту вокруг себя. Ее левая рука коснулась чего-то. Нандалее одернула руку, которую сковало палящей болью. С кистью что-то неладно! Она подняла ее к самым глазам, но ничего не увидела. Нандалее подносила руку все ближе и ближе к лицу, пока не коснулась лба. Девушка застонала от боли и вспомнила — последнее, что она видела, прежде чем витраж затянул ее, — отрезанные кончики пальцев!

Нандалее стало дурно. Она покачнулась, ударилась плечом о стену и замерла. Она не имеет права сдаваться. Нельзя позволить боли и отчаянию одолеть себя!

Она осторожно стала пробираться ощупью вдоль стены. Место, где она оказалась, не было похоже на пещеру. Один раз ей показалось, что она нащупала сквозь ткань рукава швы каменной кладки. Кроме того, пол, несмотря на затопление, был очень ровным. Кровь залила ее левый глаз. Ей приходилось то и дело моргать, чтобы видеть. Нандалее чувствовала слабость. Неужели капля за каплей она утрачивает кровь? Ей было известно о медленно подкрадывающейся смерти от потери крови. Будучи охотницей, девушка часто видела, как дикий кабан или олень еще продолжает брести, а потом падает замертво. Может быть, теперь пришло ее время погибнуть таким образом? К затхлому запаху воды примешался новый аромат. Определить его она не могла. Он был приятным, как запах ладана… Но, тем не менее, другим.

Нандалее прислонилась спиной к стене и медленно опустилась на колени. У нее ужасно кружилась голова. Где же это она оказалась? Вода была приятно теплой и немного вязкой, как будто в ней жили водоросли. Как небольшой пруд под раскаленным солнцем.

Из последних сил она поднялась и заставила себя идти дальше. Появился новый звук. Здесь кто-то есть. Совсем рядом. Вдалеке плясал огонек света. Оранжевый. Дрожащий.

Нандалее побежала. Там были еще голоса. Мелодичные и ясные голоса. Они сливались друг с другом, словно пел хор. Вот только каждый из голосов выводил свою песню. Путь к свету казался бесконечным. Она дважды спотыкалась и падала в затхлую воду. Силы оставляли ее. То, что начиналось как бег, превратилось в слабое пошатывание, со все большими перерывами. Во рту она чувствовала привкус собственной крови. Оглушительная слабость охватила все ее тело. Ей хотелось, чтобы теплая вода сама понесла ее. Закрыть глаза. Всего на миг, чтобы потом с новыми силами проделать последний отрезок пути. До оранжевого светящегося огонька уже было подать рукой, а хор чужих голосов убаюкивал ее. Она не понимала ни слова, ни один из языков, которые ей доводилось слышать, не был похож на этот стоголосый речитатив.

Нандалее сжала правую руку в кулак. Искалеченные пальцы пронзила жгучая боль. Девушка тут же осознала, что этой рукой, без подушечек на пальцах, она никогда не сможет снова натянуть тетиву. Витраж отнял у нее самое ценное. Единственное, что получалось у нее лучше всего. Боль превратилась в гнев. Девушка поднялась. Ей хотелось узнать, где она оказалась, хотелось выкричать всю свою боль в лицо своим поющим мучителям. Даже если это будет последнее, что она сделает в своей жизни.

Еле переставляя ноги, Нандалее вышла в просторный зал. Факелы и жаровни отбрасывали на стены и колонны неровный пляшущий свет. По колено зал был залит водой. Моргая, лучница оглядела поющих. Странные создания, похожие на эльфов, и, тем не менее, причудливые, иные. Из лба у них росли длинные, загнутые далеко назад рога. А ноги у них были как у газелей! Суставы не на месте. И среди них были только женщины! Одна из них стояла настолько близко к ней, что, вытянув руку, Нандалее могла бы коснуться ее. Глаза поющей настолько сильно закатились назад, что виден был только белок. Она была полностью погружена в медленный речитатив. Мягкий бархатистый голос приглушил гнев Нандалее.

Все поющие были обнажены. И в то же время — нет. Они были одеты в яркие, кричащие цвета. Их тела были разрисованы. Поразительные узоры из белого, багряного, темно-синего и светло-серого цветов покрывали их загорелые тела. Между ними лениво плавали полосы дыма. Он вился меж их разукрашенными телами синими, прозрачными змеями. Он плыл из середины огромного зала, где между массивными колоннами на постаменте сидело что-то черное и блестящее. У дыма был такой приятный аромат… такой приятный…

Блестящее нечто шевельнулось. Нандалее увидела огромную змею с телом толщиной со ствол дерева, наполовину скрытым в дыму. Внезапно поющие умолкли. Словно по безмолвному приказу все они повернулись к ней. Глаза их остались такими же белыми… Нет, перламутровыми. Они слепы, все до единого.

— Вы?

Жар пронизал все ее тело, дым улетучился, открывая ее ошибку. Там извивалась не змея, а длинный чешуйчатый хвост.

Хвост дракона. Он был большим. Невообразимо большим. Еще больше, чем небесные змеи, с которыми она встречалась.

— Вы удивлены, госпожа Нандалее.

Голубые глаза пристально смотрели на нее.

— Идите сюда. Идите ко мне.

Эти глаза! Это глаза того эльфа, которого она встретила в пещере небесных змеев.

— Ты — Темный, — прошептала она. Значит, витраж действительно привел ее к нему.

Он вытянул вперед одну из лап, лба ее коснулись острые, словно ножи, когти.

— Итак, ничего не изменилось.

Нандалее не могла выдержать его взгляд. Она поглядела на черную воду, встретилась там с его отражением — и увидела себя! Лицо ее было изуродовано порезами, кончик носа изранен, одна из бровей превратилась в открытую рану. Она в ужасе осмотрела свои руки… Кончики пальцев. Эльфийка всхлипнула — ее руки!

— Как вы нашли дорогу сюда, дитя альвов? — Голос дракона не терпел мыслей, не относящихся к нему. Нандалее уже не могла держаться на ногах. Силы ее иссякли.

— Это ты привел меня сюда… Я…

Тело ее пронизали пляшущие языки пламени. Дракон смеялся!

— Вы ошибаетесь, милая моя. Ваша инаковость действительно занимала меня, но какое-то время я совсем не думал о вас, — его лапа с когтем снова опустилась, мягко коснулась ее головы, и после горячего потока его мыслей ее пронизывал теперь лишь холод. Она снова с трудом поборола тошноту, а затем холод уступил место приятной усталости.

Его хвост извивался, полируя скалу.

— Как вы нашли дорогу ко мне? Отвечайте!  — приказал он, и девушка рассказала ему о Бидайн, о комнате в библиотеке, о витраже и проклятии Гонвалона.

Темный покачал своей массивной головой, а затем устремил взгляд на эльфийку. Его холодные голубые глаза не отпускали ее. Он обнажил зубы, ослепительно белые, острые шипы, каждый длиной с ее руку. Он был охотником. Хищником. Самым могущественным хищником из всех, кого она видела. И в то же время существом, разум которого хранил в себе бесконечно больше знания, чем во всей библиотеке Белого чертога. И впервые в жизни Нандалее поняла сущность драконов. Их силу. Их ум. Их красоту.

Темный мягко подтянул ее когтем ближе к себе, и она не стала сопротивляться.

— Вы опасны, — объявил змей. — Опасны, страстны и в целом очень необычны.

Нандалее ничего не поняла. Она не опасна, она в опасности. Она искалечена, вырвана из своего времени. И она пришла сюда не для того, чтобы угрожать ему, а чтобы попросить у него помощи. За свою дерзость она заплатила высокую цену. Шрамы этой ночи носить ей до конца своих дней.

— Никогда еще молодая эльфийка из Белого чертога не проходила этим путем. Нодон и его драконники, которые сторожат меня в крепости высоко в горах, пришли бы в ужас, если бы узнали, как легко вы прошли мимо них.

— Легко? — прошипела она, протягивая к нему руки. — Это ты называешь «легко»?

Он посмотрел на нее внимательно, почти с любовью.

— Я остановил кровотечение, но шрамы на кончиках пальцев и на лице останутся, милая моя. Эти зарубки на вашем теле будут напоминать вам о вашем же безрассудстве, за которое вы поплатились своей красотой.

Мысль о том, что она изуродована навеки, захлестнула ее волной. Как она будет выглядеть потом? Будет ли Гонвалон любить ее? Лицо со шрамами? Почему дракон не исцелил ее? Это ведь в его силах! В ней вспыхнула ярость. Это она безрассудна и капризна? Она?

— В чем мое безрассудство? — накинулась она на Темного. Она охотница, как и он. И она не позволит ему смеяться над собой. Даже если это принесет ей смерть. — Я не сделала ничего безрассудного! Проклятый витраж заманил меня — а потом попытался убить!

Дракон пристально посмотрел на нее. Во взгляде его не было гнева. Скорее сочувствие.

— Вы действительно верите в это, не так ли, маленькая эльфийка?

«Маленькая эльфийка!»

— Это правда!

И снова внутри зажглось пляшущее пламя. Оно щекотало, вместо того чтобы ранить ее. Глаза Темного сверкали, как небосклон над степью Карандамона.

— Да, правда. Так легко клясться. С такой страстью. Правда в том, что ваша подруга рассказала вам о витраже и пробудила ваше любопытство. Правда и в том, что вы не знали слово силы. Но вы имели представление, чего можно ожидать от витража — как хорошего, так и плохого. И было в вашем сердце желание, которое было сильнее вашего страха. С этим желанием в сердце вы пришли в потайную комнату и подчинились чарам витража. Как это назвать? Наглой заносчивостью? Переоценкой собственных сил?

Она положила руку на сердце и потупила взгляд. Его мысли заставили что-то зазвучать внутри нее, что-то, что она не могла назвать, и гнев ее улетучился.

— Я клянусь, что действовала из благородных побуждений, а не из тщеславия и не ради собственной выгоды. Тем не менее, я была наказана, — она снова протянула к нему руки. — Я охотница. Мои руки — мой инструмент. Я не совладала с витражом. Он оставил мне жизнь, но отнял у меня мое предназначение. И ты хочешь сказать, что я сама это сделала? Бред! — Она снова подняла голову и вызывающе поглядела на него. Гнев вернулся, и девушка упрямо расправила плечи.

В глазах дракона вспыхнул гнев.

— Да, вы сами сделали это. Вы стоите здесь, несмотря на то что витраж не хотел приводить вас сюда, вы здесь, хотя я не звал вас. И если бы я не был готов терпеть вас здесь, вы давно уже отправились бы в приют для душ, готовясь облачиться в новую плоть и родиться снова, — его ответ пронзил ее, словно огненная буря. Эльфийка невольно отступила на шаг. Неужели она сошла с ума? Как она могла осмелиться дразнить перворожденного?

— Так что же привело вас ко мне?  — спросил он уже мягче.

Некоторое время она боролась с собой, а потом рассказала о Гонвалоне и тяготящем его проклятии. О том, что он думает, будто все, кого он любит, должны умереть.

— Я хочу попросить тебя снять проклятие с Гонвалона. Я прошу не ради себя. Я не боюсь смерти. Но это разрушает душу Гонвалона. Он не вынесет, если я…

Ее снова пронизали пляшущие языки пламени, на этот раз гораздо интенсивнее, чем когда-либо прежде. Ирония в этом смехе накатывала на нее подобно волне. Она невольно улыбнулась, несмотря на то что чувствовала циничную нотку в его смехе. Страшно было находиться рядом с ним. Его чувства были больше, чем он сам. Любое волнение прорывалось наружу, захватывая тех, кто рядом. Его чувства были настолько велики и могущественны, что стирали все остальное вокруг. Может быть, это какое-то заклинание заставляет ее так интенсивно разделять его чувства?

— Это якобы проклятие угрожает вашей жизни, но просите вы не за себя, а за Гонвалона, который может впасть в уныние, если с вами что-либо случится. Я правильно понял?  — Взгляд его чудесных голубых глаз словно держал ее в плену. — Это то, что вы, эльфы, называете любовью, милая моя?

Что еще за вопрос? Она удивленно поглядела на него и потерялась в его взгляде, которому, похоже, было неведомо расстояние, который мог проникать в самую глубь. Она чувствовала себя обнаженной перед этими темно-голубыми озерами, качаясь на волнах его мыслей. Это было чужое и приятное чувство. Девушка удивленно покачала головой и откашлялась.

— Да… Разве тебе неведома любовь? — Собственный голос казался ей непривычно мягким, почти девичьим. В нем сквозило огромное удивление, не присущее ей. Внезапно в нем послышалась печаль, но и она была ей чужой.

— Это чувство мне незнакомо. Мы, небесные змеи, не спариваемся. Мы единственные в своем роде. Это исключает какое бы то ни было размножение. Может быть, поэтому у нас нет этого чувства: беззаветной любви к другому созданию.

Она отошла от него на шаг. Потом еще на один. Еще на один. Он был слишком огромен, чтобы увидеть его целиком, когда она стояла к нему так близко. Дым, валивший из его ноздрей, плыл над водой. Она махнула рукой, чтобы отогнать дым. Ей казалось, будто он притупляет ее чувства, унося все дальше и дальше от себя.

— Аромат дракона. Лишь немногим доводится вдыхать его. А вы убегаете,  — в его голосе не было гнева или обиды, заметила Нандалее. Только удивление.

— Ты поможешь мне?

— Я не могу, госпожа Нандалее. Нет никакого проклятия. Зачем нам проклинать одного из своих? Гонвалон сам себе проклятие, милая моя…

— Это… Но… Ты не можешь освободить его? Ведь на самом деле проклятие существует. Ученицы, в которых он влюбляется, они умирают. Все… Это не выдумка. И это совершенно точно не дело рук Гонвалона. Происходящее ломает его. Я должна помочь ему. Я должна… — Она глядела на него в поисках поддержки.

Речитатив газал умолк. Могут ли видящие слышать ответы дракона? Или в конечном итоге им ведомо не все… В любом случае помощи от них ждать нечего. Они казались совершенно безучастными. С равным успехом Нандалее могла бы быть с драконом наедине.

— Будет ли Гонвалон свободен, если я скажу ему, что нет никакого проклятия? Осмелится ли он в этом случае любить меня без предубеждения?

— Вы спрашиваете меня, того, кто сказал вам, что не знает любви!

Дым отступил. Она перестала ощущать его чувства. Он наклонился вперед, и голова его оказалась над самой водой. Его облик был слишком чужим, чтобы на нем можно было что-либо прочесть. Увидела ли она на нем боль? Она не знала.

— Но ведь ты мудр! — настаивала она. Должно же быть что- то, что может помочь! Не мог ведь ее путь сюда оказаться напрасным!

Темный молчал, время шло. Нандалее ждала, но ничего не происходило. А потом она сдалась. Придется ей самой найти путь. И, может быть, подумала она, так будет даже лучше. Они с Гонвалоном найдут этот путь. Ей не нужен для этого дракон, который знает все о мире и, тем не менее, не знает чувства, соединяющего ее с мастером меча!

— Тогда я пойду, — произнесла она. — Прощай.

Хвост дракона резко взметнул воду, и дракон вырос над водой, словно башня. Его голос пронзил ее тело, подобно обжигающей молнии.

— Вы не осознаете силу, живущую внутри вас, госпожа Нандалее?

Ей пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не броситься бежать сломя голову.

— Вы не такая эльфийка, каких создавали альвы. Вы переросли их творение. Ваши желания могут принимать форму. Вы плетете заклинания, не осознавая этого. Даже витражу вы сумели навязать свою волю. Может быть, мне стоит бояться вас? Вы на меня злитесь? Сейчас, в этот миг? Так, как злились на Сайна, когда он умер?

Слова звучали внутри нее раскатами грома. Он напугал ее. Ей почти показалось, что они кружат друг вокруг друга, словно охотник и добыча. Что он с ней делает? Она ведь сказала ему, что уходит! Нандалее сжала кулаки. Может быть, Темный прав? Может быть, она пришла сюда своими силами?

Голова дракона возвышалась над ней, словно голова хищной птицы, готовой нанести удар в любой момент. Все мышцы в теле Нандалее напряглись. Все внутри нее кричало и требовало бежать прочь. Она воспротивилась этому импульсу — и не отпрянула ни на пядь. Она не позволит запугать себя! Даже дракону. Она знала, что тот, кто бежит от хищника, обречен на смерть. Нужно упорствовать.

— Ваша сипа впечатляет, госпожа Нандалее. Вы намного превосходите то, что вкладывали в ваш народ ваши создатели. Меня каждый раз радует возможность изучать вас.

Нандалее судорожно сглотнула. Только что еще в ней, словно яркое пламя, пылал дух сопротивления, а теперь она чувствовала себя маленькой и незначительной под его взглядом. Эльфийка огляделась по сторонам. Попыталась бросить взгляд на слепых провидиц. Почему все они — женщины? Чего хочет от нее дракон?

— Я хочу, чтобы вы сослужили мне службу, милая моя. Как я слышал, путь, ведущий от звезды альвов к Лазурному чертогу, не укрылся от вас, несмотря на то что эльфы Лазурного чертога считаются мастерами иллюзий. Теперь я хочу, чтобы вы открыли мне кое-что, что должно остаться сокрытым.

Нандалее озадаченно смотрела на дракона снизу вверх. Откуда он знает об этом? Там были только они с Гонвалоном! Неужели он…

— Да. Гонвалон доложил об этом мне и моим братьям. В ту ночь, когда вы вернулись из Лазурного чертога, он предстал перед витражом. Вы и ваше решение потрясли его.

— Но откуда ты знаешь?..

— О чем вы подумали?  — Он подмигнул ей. — Нет. Я по-прежнему не могу читать ваши мысли. Но вы слишком несдержанны, Нандалее. То, о чем вы думаете, можно понять по вашему лицу. Я видел ярость и разочарование. Мы сами подсказали мне, о ком подумали. Но не будем об этом. Вы останетесь и сослужите мне службу?  — За его словами последовало чувство, пронесшееся по ее мыслям, подобно свежему ветру. Ее снова окутал аромат дракона. Он затеял с ней какую-то игру, которую она не понимает. И в нее входило свободное принятие решения. Но действительно ли это так? Она снова подумала о газалах.

— Я изменюсь? Стану как газалы? Буду твоим слепым орудием?

Он снова рассмеялся.

— Газалы бессмертны, так же, как и вы. У них нет потребности в том, чтобы ложиться с мужчинами. Лишь трое из них не слепы — и это превращает их в самых ненадежных провидиц. Окружающий мир отвлекает их, поэтому они здесь, где им никто не мешает. Их задача — смотреть в будущее и рассказывать о том, что они видят. Настоящее их касаться не должно. Нет, моя милая. Вы не станете такой, как они. Газалы в моей власти, они были созданы для меня. А вы, эльфы, принадлежите всем небесным змеям. Поначалу… Пока не наступает день, когда вы становитесь драконниками. Тогда мы решаем, кому больше всех подходит ваш характер, и в будущем вы служите только одному-единственному небесному змею. Верность до смерти. Вы — наши когти, госпожа Нандалее. Палачи, исполняющие наши приговоры. И да, вы изменитесь. Вы не будете такой, как газалы. Вы познакомитесь с самой собой. Вы научитесь сдерживать себя и быть безопасной для окружающих.

Теперь ей казалось, что он улыбается.

— Я хочу год вашей жизни. Вы останетесь здесь. Такова цена.

— Что?.. — Нандалее замерла. Она должна остаться здесь? Он не хочет отпускать ее? И почему она должна это делать? — Цена за что?

— Цена за мое общество, госпожа Нандалее. Цена за то, что вы вошли в мое убежище, несмотря на все предосторожности, использовав магию. Это плата за большой талант и слишком малое самообладание. Также вы научитесь обуздывать себя, милая моя. Вы удивили меня и можете быть мне полезны. Продолжайте поражать меня, милая моя. В ответ вы получите мое внимание. Вы можете спрашивать меня обо всем, и вы станете ближе к драконам, чем кто-либо из смертных прежде. Год жизни — это неплохой подарок, ибо если вы останетесь такой как есть, моя необузданная, то Гонвалон очень скоро увидит смерть еще одной из своих учениц.

— Один год… — Она подумала о Гонвалоне. Какие муки доведется испытать ему, когда он узнает, что она пропала? Нандалее осознавала, что в данный момент у нее нет иного выбора, кроме как подчиниться дракону. Бросать ему вызов, даже злить его — все это может стоить ей жизни. Она не понимала, почему интересна Темному, но если она хочет когда-либо увидеть Гонвалона и освободить его от боли, то придется подчиниться. Тогда она по-прежнему сможет искать способ выбраться из этого зала. И она произнесла твердым голосом:

— Я остаюсь. Я подчиняюсь твоему приказу. Но ты должен передать весть Гонвалону. Он должен знать, что со мной все в порядке.

На миг Нандалее ощутила радость. Она снова нырнула в чувства дракона, и, когда она сказала, что остается, ей хотелось рассмеяться. Как будто после долгих лет одиночества она нашла товарища, который поможет ей. Но потом это чувство резко изменилось. Теперь она была… удивлена. Разочарована. И… обижена? Она сжала кулаки, ногти впились в ладони — и пришел гнев. Блестящая, покрытая чешуей шея дракона метнулась вниз, сверкнули острые, словно ножи, клинки, в глазах его бушевала буря.

— Что вы о себе мните, думая, будто можете торговаться со мной, навязывать мне свои желания? Кто еще может сказать себе, что ему дает советы свидетель творения? Поймите же, сколько вам подарено! Не нужно разрушать все своей неумеренностью!

Нандалее скорчилась от боли под раскаленным жаром его мыслей. Она с трудом дышала, казалось, кровь закипает в жилах.

— Не надо, — прохрипела она. — Прекрати!

Буря утихла в драконьих глазах, жар отступил. Темный еще раз протянул к ней когти, и на миг ей показалось, что он хочет поправить волосы, упавшие ей на лоб. Но он остановился и убрал коготь.

— Я научу вас защищаться, госпожа Нандалее.

— Зачем? — прошептала она. — Зачем ты это делаешь?

«И зачем ты мучишь Гонвалона?» Но этот вопрос она задать не осмелилась. Она избежала его инстинктивно, словно лиса, неподвижно замершая в норе, когда волк вышел за ней на охоту.

— Вы мне нравитесь, милая моя. Я научу вас жить. И когда настанет день, когда вы решите, что делать с этим даром жизни, возможно, и я научусь у вас кое-чему.

А теперь следуйте за мной, госпожа Нандалее. Мы отправимся туда, куда не ступал до вас ни один эльф.

Она поклонилась так низко, что едва не коснулась лицом стоячей воды.

— Я буду рада служить тебе, — сказала она.

Темный не может читать ее мысли.

Ложь останется сокрытой от него.


Кровавый след | Логово дракона. Обретенная сила | Сомнительная сделка