Глава 4

Рано утром раздался стук в дверь, и в комнату вошла Сансури. Либби только что встала. Сквозь опущенные жалюзи виднелись голубые полоски неба, и она подумала, что хорошо жить там, где почти всегда сияет солнце.

— Доброе утро! — приветствовала она Сансури.

Сансури поставила на столик поднос с горячим шоколадом и булочками, раздвинула шторы.

— Тебе не следует приносить мне завтрак в постель! — возмутилась Либби. — Я сама в состоянии дойти до столовой.

— Мистер Хоуп встал три часа назад. — Сансури отвела глаза.

— А Педро?

— Спит. За время каникул он совсем от рук отбился. Тебе не кажется, что мистеру Хоупу следовало отослать его домой?

— Зачем?

— Новобрачные должны остаться одни, — твердо пояснила Сансури.

— Это зависит от брака. — Либби почувствовала, что краснеет.

Сансури покачала головой:

— Мистер Хоуп встал так рано! Это неправильно. Ты велела ему не приходить?

Либби очень хотелось ответить Сансури, что это не ее дело, но она тут же передумала.

— Нет.

— Это неправильно! У нас женщина следует за своим мужем, куда бы он ни пошел.

— Я проделала долгий путь, — сухо возразила Либби, делая вид, что размешивает шоколад.

— Но значение имеют лишь последние несколько футов.

— Но мы познакомились только вчера! Наверное, мне вообще не следовало выходить за него замуж, но он сказал, что на ранчо нет других женщин. Когда Педро больше не нужны будут уроки музыки, мы аннулируем наш брак.

Сансури непонимающе уставилась на нее.

— В старину женщине не нужно было время, чтобы узнать своего мужа. Она должна была строить семейный очаг, служить ему.

Либби вздохнула.

— В Англии равноправие, — объяснила она.

Сансури усмехнулась:

— Но разве от этого вам тепло ночами? Белые люди очень странные.

— Да уж! Но позволь заметить, что я не намерена становиться ничьей скво. И меньше всего Джонатана Хоупа.

— Возможно, у тебя не будет иной возможности.

— Возможно, мне она не нужна! — свирепо отрезала Либби, понимая, что Сансури ей не верит. Разговор становился все более унизительным, и она не имела желания его продолжать. — Во сколько встает Педро?

— Как только придумает, чем заняться.

— Отлично! Пожалуй, мне тоже пора вставать. Хочу выяснить про его уроки музыки.

Когда Сансури ушла, Либби поспешно оделась и вышла во двор в поисках Педро. Как здорово было бы сидеть у бассейна и ничего не делать! Либби решила найти купальник и поплавать, но сначала ей надо было как-то оправдать свое пребывание на ранчо и выяснить все насчет музыкальных уроков Педро.

Несколько минут спустя он, наконец позевывая, появился, облаченный в одни плавки. Увидев Либби, Педро остановился как вкопанный.

— Привет! Кается, я должен что-нибудь сказать…

— Да?

— Я хочу извиниться, — неловко произнес Педро. — Вчера я был не рад тебя видеть и вел себя плохо. Если бы Джонатан узнал, то очень рассердился бы. Почему ты ничего ему не сказала?

— Возможно, просто решила, что это не важно.

— А возможно, у вас с Джонатаном просто не те отношения? Нет, я не хочу рассердить тебя! Я прощен?

Либби рассмеялась:

— Думаю, да. Если бы ты мне не сказал, сама я не вспомнила бы. Решил искупаться?

Педро одарил ее очаровательной улыбкой:

— А у тебя есть идеи получше?

Либби покачала головой.

— Педро, я хотела спросить насчет уроков музыки. В доме есть пианино? Мне кажется, пора договориться о времени.

Педро нахмурился.

— Но я не играю на пианино.

— Нет? Но я ведь здесь для того, чтобы учить тебя…

— Я немного играю на гитаре, — сообщил он.

— На гитаре?!

— Не так уж и плохо. У меня классическая гитара. Правда, мои родители все равно не довольны. Они хотели отправить меня учиться в Испанию, но Джонатан был против, и я остался с ним.

— Ясно, — отозвалась Либби, ничего не понимая.

Педро присел рядом с ней на корточки.

— Значит, ты играешь на пианино? Поэтому, наверное, Джонатан распорядился, чтобы его доставили в Рэттлснейк. Я думал, что пианино нужно для фильма.

— Ты хочешь сказать, что он ничего не говорил тебе про уроки музыки?

— Нет, в последнее время у него полно других дел…

— А о каком фильме ты говоришь? — перебила его Либби.

— Он тебе не рассказывал? Я думаю, будет здорово, но Джонатан беспокоится, что здесь все перевернут вверх дном.

— Нет, он мне ничего не рассказывал.

— Боже! Зачем сердиться? Если бы не сломалась эта изгородь, он наверняка сказал бы. Хочешь, я тебе расскажу вместо него?

Либби решила, что не имеет смысла сердиться на Педро. Конечно, она была обижена на Джонатана и не понимала, зачем он вообще дал это объявление в журнал. Похоже, он вовсе не намеревался учить племянника играть на пианино и уж точно не нуждался в жене!

— Ладно, давай.

Педро принялся взахлеб рассказывать и так увлекся, что незаметно для себя перешел на испанский.

— Они будут снимать фильм о ковбоях! В главной роли подруга Джонатана и моей мамы. Это она решила, что лучше всего снимать здесь. Мы все заработаем кучу денег! Даже ты.

— И кто эта звезда? — полюбопытствовала Либби.

— Мэри Стануэлл. Ты ее знаешь?

— Нет.

— Да ее все знают! — рассмеялся Педро. — Она родилась в Рэттлснейке и теперь стала знаменитой.

— Возможно, это потому, что я англичанка…

— Но даже англичане ходят в кино!

Либби вспомнила, что ей это удавалось крайне редко. Она всегда была занята, то на репетициях, то на концертах. Интересно, что еще она упустила в своей жизни?

— Наверное, она красивая?

Педро выразительно поцеловал кончики пальцев.

— У нее такой темперамент! Подожди, вот она узнает, что ты стала женой Джонатана! Тогда будет нечто!

Либби поежилась.

— Знаешь, мне почему-то не хочется об этом говорить. Почему бы тебе не искупаться?

Педро с готовностью согласился, оставив Либби наедине с ее мыслями. Она никак не могла понять, зачем Джонатан Хоуп привез ее на ранчо. Либби вздохнула, мечтая излить свое беспокойство в музыке.

— Почему ты не поплаваешь со мной? — со смехом спросил Педро.

Либби вскочила.

— Подожди, я сейчас!

Через мгновение она уже облачилась в купальник и нырнула в воду. Либби почти сразу же поняла, что ей не стоит пытаться обогнать Педро, потому что он плавал намного быстрее ее. Утомившись, она села на бортик бассейна и принялась любоваться тем, как он резвится в воде, словно дрессированный морской котик. Но вскоре Педро уселся рядом с ней.

— Я рад, что ты приехала к нам. Вчера меня это разозлило, потому что меня никто не предупредил. Но сегодня я рад!

Либби не могла с ним согласиться. Она чувствовала себя, словно бабочка, вылупившаяся из кокона.

— Знаешь, иногда приятно просто ничего не делать! — призналась она и покраснела.

Педро согласно кивнул:

— Моя мама говорит то же самое, когда приезжает сюда.

Либби рассмеялась:

— Хочешь еще поплавать?

Педро молча поднялся и нырнул в бассейн, через минуту вновь появившись над водой. Не успела Либби опомниться, как он схватил ее и утащил в бассейн.

— Ты как моя мама! — смеялся он.

Джонатан вернулся к обеду. Его одежда, лицо и руки были слегка запорошены красноватой пылью.

— Я присмотрел для тебя подходящую лошадь, — сообщил он Либби. — Красавица и к тому же горячая! Хочешь взглянуть?

Либби удивилась, что Педро не пошел с ними. Ее волосы еще не обсохли, и она надеялась, что Джонатан не заметит, что без макияжа она похожа на школьницу. Либби казалось, что он предпочитает зрелых и утонченных женщин, а она выглядела очень юной, ранимой и неуверенной в себе.

— Нравится? — усмехнулся Джонатан.

Сняв со стены конюшни уздечку, он надел ее на кобылу и осторожно вывел лошадь на улицу. Либби не знала, что ответить. Она так давно не ездила верхом. Глядя на лоснящуюся каштановую шкуру, Либби старалась не замечать, что кобыла нервно задрожала при виде новой хозяйки.

— Ты ведь ее не боишься? Если да, то она это почувствует. Она и сама боится за двоих!

— Конечно, нет! — храбро ответила Либби.

— Никому не позволяй садиться на нее. Ясно? У Мэри тяжелая рука, да и моя сестра не лучше!

— Откуда ты знаешь про мои руки? — с интересом спросила Либби.

— Кстати, пианино уже привезли в Рэттлснейк. Завтра оно будет здесь, — мимоходом бросил Джонатан.

Глаза Либби засияли.

— Тебе не следовало этого делать!

— Почему нет?

— А что, если я скоро уеду? В конце концов, моя рука может прийти в норму.

— Ты все равно останешься моей женой, — напомнил Джонатан.

Либби отвела глаза.

Джонатан улыбнулся:

— Кажется, об этом ты не подумала.

— Нет.

— Ничего, со временем привыкнешь. Ты уже слышала, как играет Педро?

Либби покачала головой:

— Тебе ведь прекрасно известно, что Педро не играет на пианино!

— Разве это важно?

— Конечно! Я думала, что должна учить его. Я не имею ни малейшего представления о гитаре. Ты об этом не подумал?

— Подумал, но решил, что ты сможешь составить свое мнение…

— Обыватель! — с ужасом прошептала Либби.

— Хочешь сказать, что с твоим богатым опытом ты не сможешь его ничему научить?

— Кое-чему смогу. Но в объявлении ты указал столько требований…

Джонатан нахлобучил шляпу на затылок и задумчиво уставился на Либби:

— Мне кажется, мальчишка тебя обманул! Он разучил аккорды, едва научившись ходить.

Либби разъяренно уставилась на него, но тут же вспомнила, что еще не слышала, как Педро играет. С трудом подавив раздражение, она повернулась к лошади. Это было действительно красивое животное: каштановая шерсть, кремовые грива и хвост.

— Как ее зовут? — спросила Либби и вспыхнула. — Я даже не поблагодарила тебя. Огромное спасибо…

Оглушительный хохот Джонатана не дал ей договорить.

— Поблагодаришь, когда испытаешь ее!

— Но я, правда очень признательна! Никто никогда не дарил мне ничего подобного.

— Что, ни разу?

Либби покачала головой:

— Это такой дорогой подарок.

— Если хочешь, считай его моим свадебным подарком, — отмахнулся Джонатан.

Либби дрожащей рукой провела по шее лошади.

— А я тебе ничего не подарила.

— Когда мне что-нибудь понадобится, я тебе напомню.

— Хорошо. Кстати, спасибо и за пианино.

Джонатан опять начал хохотать:

— Похоже, тебе не терпится сесть за него?

— Если ты против, я не буду играть, когда ты дома, — быстро пообещала Либби.

— Думаю, я привыкну. И потом, я не хочу всю жизнь оставаться обывателем.

— Что ж, когда надоест, ты всегда можешь попросить меня прекратить!

— Если посмею!

Либби задумчиво наморщила нос.

— Мне кажется, ты посмеешь сделать многое, — произнесла она почти шепотом.

Вдалеке послышался шум мотора. Темнокожий ковбой с широкой ухмылкой на лице надавил на гудок.

— Вы только посмотрите, что у меня тут! — крикнул он Либби. — Чтобы втащить его в дом, понадобится не один человек.

Но Либби не могла ждать и принялась дрожащими руками распутывать веревки, которыми было перевязано пианино. Работники с трудом вытащили его из кузова грузовика и опустили на землю. Либби вскрикивала каждый раз, когда ей казалось, что мужчины вот-вот поцарапают дерево. Ей не терпелось самой испробовать инструмент. После долгих усилий пианино все-таки внесли в гостиную, и Джонатан распорядился прикрутить его к полу посередине комнаты. Сансури бережно стерла с крышки пыль.

Наконец приготовления были закончены. Чжо Ли нашел для Либби подходящий табурет. Все собрались вокруг и приготовились слушать, еле заметно хмурясь, словно не были уверены, что поймут музыку.

Либби пробежала пальцами по клавишам. Ее привычное ухо с легкостью уловило, что пианино недавно настраивали. Либби сыграла несколько отрывков, а потом остановилась на «Патетической сонате» Бетховена, решив, что все присутствующие знакомы с ней. Либби с облегчением заметила, что может почти так же свободно играть левой рукой. Вскоре она позабыла обо всем на свете. Работники, поборов смущение, внимательно слушали и довольно улыбались. Джонатан сидел на своем привычном месте, полузакрыв глаза. И только когда в комнате появился Педро и стал тихо подыгрывать на гитаре, Либби очнулась и опустила руки, опасаясь, что всем наскучила.

— Продолжай играть! — попросил Педро. — Мы же только начали.

Либби огляделась и, одобренная кивками слушателей, заиграла вновь.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался Педро, резко оборвав игру.

Либби улыбнулась:

— Сначала мне хотелось бы послушать тебя.

— Ладно. Что мне сыграть?

— Что угодно.

Либби закрыла глаза и поплыла по волнам испанской мелодии. Мальчик действительно отлично играл, с удовлетворением отметила она. Его почти ничему не придется учить. Порой Либби улавливала фальшивую ноту, а иногда сам Педро забывал мелодию и начинал играть заново.

— Думаю, твои родители были правы, — заметила Либби, когда он закончил. — Тебе следовало поехать учиться в Испанию.

Педро покачал головой:

— Джонатан сказал, что ты научишь меня всему.

— Я постараюсь, — пообещала Либби.

Педро покраснел, а Либби вдруг поняла, что музыка значит для него больше, чем он смеет в этом признаться.

— Сыграй еще, — попросила она.

— Только вместе с тобой. Как насчет ковбойской песни?

Но сыграть им так и не удалось. В комнату скользнула Сансури и прошептала что-то на ухо Джонатану. Работники переглянулись и стали поспешно выходить из комнаты, подталкивая друг друга. Либби вопросительно посмотрела на Педро, но он только с раздражением пожал плечами.

— Мэри Стануэлл приехала. Но это ничего не меняет. Джонатан с ней справится. Давай сыграем, Либби. Ну, пожалуйста!

Либби повиновалась, но больше не могла сосредоточиться на игре. Ей не терпелось увидеть кинозвезду, которая родилась и выросла здесь, в Рэттлснейке. Наконец Мэри появилась в комнате, и Либби поняла, что никогда не сможет забыть этот момент. Мисс Стануэлл была очень красива. Возможно, огненно-рыжий цвет ее волос и не был естественным, но он отлично сочетался с крепким, худощавым телом кинозвезды. Мэри прекрасно осознавала свое женскую притягательность и, судя по всему, привыкла находиться в центре внимания.

— Ну, давай же! — прошептал Педро.

Но Либби словно застыла. Она никогда не видела более прелестной женщины, чем Мэри Стануэлл.

— Прошу, не надо прерываться из-за меня. — Голос у звезды был хорошо поставленный, чуть с хрипотцой. — Мне показалось, что вы играли неплохо.

— Неплохо? — с ужасом повторил Педро.

Мэри нахмурилась.

— Да, она играет красиво, — снизошла звезда. — Уверена, Джонатан со мной согласится.

Либби постаралась сдержать смех и покраснела, заметив веселые огоньки в глазах Джонатана.

— Боюсь, что ты будешь отнесена к классу обывателей, как и я!

Мэри охнула.

— Ты? Прошу вас, играйте, мисс…

— Миссис Хоуп, — поправил Джонатан. — Либби моя жена.

По хорошенькому лицу скользнула гримаса ярости, но Мэри Стануэлл продолжала улыбаться, как ни в чем не бывало.

— Тем более она должна играть, а мы будем сидеть и слушать.

Она расположилась на подлокотнике кресла, которое занимал Джонатан. Либби устремила взгляд на свою левую руку и была рада, что на ней красуется кольцо. Правда, она не была уверена, что это ей как-то поможет, особенно когда появилась Мэри Стануэлл. Через несколько часов она поймет, что собой представляет их брак. Все было бы иначе, если бы Либби испытывала симпатию к Мэри, но она ей вовсе не нравилась! Особенно ей не нравилось, как кинозвезда смотрит на Джонатана.

Либби встретилась взглядом с Педро, и он, пожав плечами, взял гитару. Она долго глядела на черно-белые клавиши и внезапно заиграла дикую, неукротимую мелодию, отчего у нее тут же разболелась рука. Только в эту минуту Либби было все равно.