22. Павший город

Анжелика освоилась на удивление быстро. Перво-наперво ее хорошенько покормили, но, по настоянию Хамзы, девушка ела осторожно и маленькими порциями, растянув обед на несколько приемов. Потом она спала и не просыпалась до следующего утра, что было на руку мужчинам — ночью Виктор и Хамза навестили жилище Виктора.

— Как ты ее! — присвистнул Хамза, глядя на труп старухи, которую Виктор убил ударом двери.

— Да в ней кожа да кости, отскочила, как мячик.

Дорога туда и обратно прошла без каких-либо осложнений. Зомби держались поодаль, нападать даже не пытались. Один раз Хамза попробовал напасть самому. Он метнулся в сторону десятка зараженных, затаившихся за забором автостоянки, и в упор через решетку выстрелил из дробовика. Два тела тут же упали на землю, а остальные кинулись врассыпную.

— Так я и думал, — Хамза назидательно поднял палец. — Они превращаются в стайных хищников, достаточно умных для того, быстро ретироваться, если превосходство не на их стороне. И не дай Бог, если они созреют до пистолетов и автоматов.

— Если созреют, то с ними наверняка можно будет уже вести какие-то переговоры, — ответил Виктор. — Без капли разума стрелять не научишься, и даже этой самой капли хватит, чтобы начать общение.

— Хотел бы я в это верить…

Интернет стал практически бесполезным — даже государственные сайты уже обвалились. Работало лишь несколько других ресурсов и поисковых систем. Электричество в квартире Хамзы тоже отключилось, как и в супермаркете, где несколько дней просидела взаперти бедная Анжелика. У запасливого отставного военного был генератор, и автономная электроэнергия наличествовала — хоть без связи не останутся.

Виктор перешел на главную страницу поисковика и уставился на экран, не веря своим глазам.

— Хамза! Иди-ка сюда!

— Тише ты, — прошипел Хамза. — Анжелику разбудишь!

— Ты лучше посмотри на это!

Прямо под строкой поиска была ярко-красная надпись крупными буквами и сразу на нескольких языках, включая и русский.

– «Вниманию выживших», — вслух прочел Виктор и перешел по ссылке.

Послание людям было написано строгим черным шрифтом на безупречно белом фоне. Это был список лагерей для беженцев, которые охраняли военные. Несколько пунктов было вычеркнуто — один в Германии и два в Италии. Виктор поискал глазами Россию, но не обнаружил ее. Только США, Канада и Западная Европа. Была и Франция, один из лагерей был разбит на южном побережье.

— Хм, далековато, конечно, но за день доедем, — Хамза задумчиво почесал нос. — Самое интересное, что я сам там служил. Подождем, пока проснется Анжелика, и все обсудим. Иди пока тоже вздремни.

Виктор послушался совета и проснулся около полудня. На кухне уже хозяйничала Анжелика, выспавшаяся и довольная.

— Что хочешь на завтрак? — прощебетала она Виктору.

— А, да что угодно. А разве не подошло время обеда?

— Ну да, но никто ведь не завтракал — так что я готовлю завтрак. Ты чего грустный такой?

— Нет, я просто еще не проснулся до конца.

В такие моменты, когда в голое шумным роем вились мысли, Виктора страшно раздражали расспросы. Чтобы ненароком не нахамить Анжелике, которая ничего плохого не сделала, он ушел в свободную комнату. Взгляд упал на сотовый. Точно, надо ж позвонить родителям!

Домашний телефон не отвечал. Виктор три раза попробовал, но монотонные гудки так и остались единственным звуком, доносящимся из трубки. Стараясь не дать отчаянию овладеть собой, он набрал номер мобильного своего отца. Телефон у Сергея Юрьевича был простой, без наворотов, и аккумулятор мог держаться без подзарядки хоть целую неделю.

— Алло!

— Папа! Как вы?

— Витя, как хорошо, что ты позвонил, — обрадовался отец. — Говорят, что связь вот-вот исчезнет. У нас все хорошо, а у тебя?

— А почему домашний телефон не отвечает? — проигнорировал встречный вопрос Виктор.

— Так мы и не дома, нас вчера эвакуировали!

— Да? Кто? Куда?

— Под Могилев, здесь организовали лагерь для беженцев, уже три тысячи человек привезли. Сейчас вот ездят по городам и деревням, ищут выживших.

— Уф, слава Богу, — Виктор с облегчением провел рукой по волосам. — Еды-воды хватает? Что там с электроэнергией?

— Всего в достатке, — уверенно отвечал отец. — Говорят, что даже если десять тысяч беженцев наберется, то два месяца точно проживем. А потом планируется освобождение городов, постепенное. Да и, говорят, что большая часть этих дикарей к тому времени вымрет. Ты-то как?

— Я тоже в порядке. Пока в Париже, нашел еще двух выживших, запаслись продуктами и теперь думаем, что делать. В Интернете висит список натовских лагерей, думаем куда-то туда выдвигаться. Но я сейчас, если честно, передумал. Наверное, к вам поеду.

— Вить, тут мама твоя мне сейчас руку вместе с телефоном оторвет. Передаю трубку.

— Сынок, Витенька, наконец-то ты позвонил!

— И я рад тебя слышать, мам, — от звука родного голоса в сердце кольнуло. — Вы под Могилевом, говоришь?

— Да, под Могилевом, рядом с Дашковкой. А ты что думаешь делать? Ты в безопасности?

— Сейчас да, я не один, нас уже трое. Что думаю делать? Тут и думать нечего, я еду к вам.

— Из Парижа?!

— Ну да. Возьму машину — они тут все сейчас бесхозные — и к вам.

— Витя, не надо, — взмолилась мама. — Ты ж один не доедешь! Говорят ведь, что везде эта эпидемия, все стали ненормальными, а выживших единицы и они прячутся, от голода помирать скоро начнут!

— Мам, когда я в последний раз был дома? — с улыбкой спросил Виктор. — Точнее, когда мы с вами виделись?

— Ну, два года скоро будет…

— Вот именно. Так что ждите меня. Я уже большой мальчик, знаю, что делаю. Вот только помогу своим новым знакомым, и потом сразу к вам. Если связи не будет, ты не волнуйся, я все равно скоро приеду.

— Сереж, он совсем сбрендил, сюда ехать собрался, — мать обращалась к отцу. — Вот, сейчас папа с тобой поговорит.

— Виктор, — когда ситуация была серьезной, Сергей Юрьевич всегда называл сына полным именем. — Не вздумай даже. Ты не доедешь, я тебя уверяю, тем более один. Где спать будешь? Где машину заправлять? Позже увидимся, нам сейчас ничего не угрожает, и…

— Слушайте, — разозлился Виктор. — Мое решение обсуждению не подлежит, поняли? Все, сейчас мне надо идти. Всего доброго.

Не слушая возражений отца, Виктор положил трубку. Весь в раздумьях, он откинулся на спинку дивана и обхватил голову руками. У него не было никаких сомнений в том, что нужно ехать к родителям. С другой стороны, а куда вообще ему теперь ехать? Хамза и Анжелика ему фактически чужие люди, и сосуществуют вместе они лишь по одной простой причине — так проще выживать, и только. Ну, еще с психологической точки зрения втроем проще, чем вдвоем.

Радость от того, что с родителями все хорошо, переполняла Виктора. Лагерь, охраняемый военными, казался лучшим местом в сегодняшних условиях. Но и обольщаться не стоит — среди последних новостей на немногочисленных работающих порталах упоминался и случай на базе Раммштайн, в Германии. Инфекция каким-то непонятным образом просочилась туда, и в течение нескольких часов почти все заразились. Молодой парень, опубликовавший новость, чудом спасся, уехав со своей девушкой на мотороллере.

Он говорил, что даже военных смели, хоть там была почти сотня профессиональных солдат. Просто на одного бойца приходилось по десятку зомби, а то и больше, а обороняться в условиях палаточного городка не слишком удобно. В итоге военные потеряли почти половину своего состава и скрылись в неизвестном направлении, оставив беженцев на растерзание монстрам.

— Виктор, завтрак готов!

Звонкий голос Анжелики мгновенно вернул Виктор в реальность. Он был слишком глубоко погружен в свои мысли и не слышал, как девушка вошла в комнату. Увидев Анжелику, Виктор изумленно захлопал глазами.

— Ты чего? — рассмеялась она, видя его физиономию.

— Да я так, задумался, — смутился Виктор и пошел на кухню следом за девушкой.

Ему удалось хорошо рассмотреть ее только сегодня. В первый раз, в магазине, он почти не запомнил ее из-за тяжелого похмелья и общего недомогания, а во время второго визита в супермаркет любоваться женской красотой не было времени, хоть кое-какие детали он подметил и тогда.

Анжелика была невысокой девушкой с весьма посредственной внешностью и великим обаянием. Нет, она не была уродиной, напротив, у нее были приятные черты лица (кроме, разве что, слишком близко посаженных карих глаз) и неплохая фигура, но кроме этого она обладала харизмой, и почувствовать это можно было сразу, стоит ей заговорить. Правда, Виктор стал жертвой обаяния француженки только в безопасности окружающих их стен уже знакомой квартиры.

Глядя, как девушка накладывает ему омлет и наливает кофе, Виктор невольно залюбовался изящными движениями ее тонких рук.

— Яйца надо съесть сегодня, — ворковала Анжелика. — Хамза сказал, что холодильник нам уже не нужен, и тратить энергию на него мы не будем. Так что нужно избавиться первым делом от тех продуктов, что быстро портятся. Так вот тебе еще бутерброд с ветчиной и сыром.

— Я что, похож на бегемота, — ухмыльнулся Виктор. — Мне ж столько всего не съесть.

— А ты попытайся, — раздался из коридора бас Хамзы, а в следующее мгновение и сам Хамза показался на кухне.

Анжелика тут же повисла у него на шее и поцеловала в щеку в знак приветствия. Виктор поперхнулся, и Хамза тут же бросился стучать ему по спине.

— Нет, нет, я в порядке, — просипел Виктор.

Он с трудом перевел дух и представил, как сейчас выглядит — морда вся раскраснелась, жидкие светлые волосы прилипли к вспотевшему лбу. Да уж, красавец, все девки твои.

Тем временем Хамза уселся напротив, а Анжелика устроилась между мужчинами. Виктор решил, что темнить и медлить он не будет и сразу выложит все карты на стол, как только представится такая возможность.

— Мне нужно вам кое-что сказать, — начал он.

— Так говори, не надо этих интерлюдий, — скривился Хамза.

— Моих родителей эвакуировали военные, они в Белоруссии. И я поеду к ним.

— Ясно, — просто кивнул Хамза. — Когда выезжаешь?

— А вот этого я еще не решил. Может, вам еще нужна какая-то помощь? Я готов.

— Да нет, — хозяин квартиры пожал плечами. — Мы тут как-нибудь сами. Скорее тебе нужна помощь, Виктор.

— Я был бы рад, если ты дашь мне какое-нибудь оружие.

— Возьмешь пистолет, только магазин поменяй. И еще дам тебе с собой немного патронов. Уж извини, слишком щедрым тоже быть не могу — неизвестно, что будет дальше.

— Да, ты прав, — Виктору совсем расхотелось есть. — А что с той военной базой, на юге? Поедете?

— Какая база? — Анжелика вопросительно посмотрела на Хамзу, а Виктор все пытался сообразить, когда же они успели так спеться. Или перед его глазами разворачивается лишь первый акт?

— Мы сами только сегодня ночью узнали, — кивнул Хамза. — В Интернете висит сообщение со списком лагерей для беженцев, охраняемых военными. Ближайший находится под Марселем.

— Мы поедем туда?

— Скорее всего, да. Мне нужно еще денек подумать. Я бы остался здесь, но одного боюсь — если армия как структура уцелела хоть в каком-либо виде, скоро она попытается отбить потерянные города. За минувшие дни руководство оправилось, произвело первую оценку ущерба, и теперь наверняка накропало план возрождения человечества.

— Так это ж хорошо, — удивилась Анжелика. — Разве нет?

— И да, и нет.

Перед тем, как продолжить свой монолог, он забросил в рот здоровенный кусок омлета и неторопливо отхлебнул кофе. Прожевав, Хамза с видом лектора продолжил.

— Я предполагаю, что в данный момент они зачищают ближайшие к базе города и деревни, а также дороги, а потом создают там буферные зоны в виде мобильных постов, чтоб зомби не подошли неожиданно. К сожалению, я не имею понятия о том, когда там появился этот лагерь для беженцев — в первый день катастрофы, или на третий? Не знаю. В любом случае, до Парижа они доберутся в ближайшее время. Еще сегодня, когда ты уже, а ты — еще спала, — он с улыбкой посмотрел на Анжелику, — я видел в небе вертолет. Военный. Так что они уже разведывают обстановку. Вскоре они увидят, что ситуация удручающая, а выживших в черте города настолько мало, что можно ими пренебречь.

— И что тогда? — тихо спросила Анжелика, а Виктор уже, кажется, догадался.

— Тогда по местам скопления зомби будут нанесены ракетно-бомбовые удары. Не думаю, что кому-то сейчас придет в голову церемониться с историческими памятниками и даже с Эйфелевой Башней и Лувром. Если там будет много зараженных, туда прилетит ракета. А после бомбардировки спустят десант. Не тронут только главные дороги, чтобы потом перебросить сюда подкрепление по земле.

— Да уж, — сказал по-русски Виктор. — Звучит, честно скажу, страшновато. Тогда вам тоже нужно уходить.

— Нужно, — согласился Хамза. — Завтра или послезавтра мы отправимся на юг. И ты, Виктор, не мешкай.

— Ты уверен, что так все и будет? — недоверчиво спросила Анжелика. — Зачем им Париж? Ведь вся страна вымерла…

— Париж — сердце Франции, и освободить его от чумы куда важнее, чем любой другой город. Важнее хотя бы для поддержания боевого духа.

За столом повисла тишина. Виктору даже не хотелось смотреть на еду, но, видя, с каким аппетитом и спокойствием Хамза и Анжелика уплетают завтрак, он решил, что поесть все-таки стоит. Дел сегодня много, а времени на перекусы наверняка не будет.

В голове тем временем выстраивался план дальнейших действий. Первое — найти машину. Второе — решить проблему топлива. Хотя, какая это проблема, автомобили повсюду, подходи и сливай бензин, сколько влезет. Также нужно запастись продуктами, по возможности одним или двумя запасными колесами и оружием. Пистолет даст Хамза, но Виктору это особого спокойствия не внушало. Вряд ли он получит больше двух обойм, которых не хватит даже на три полноценных стычки с зомби, если таковые будут. Поэтому неплохо бы заскочить в какой-нибудь оружейный магазин или полицейский участок, может, что и найдется. Жаль, что в Европе законы касательно оружия такие строгие. Будь Виктор сейчас в Штатах, он бы просто обошел дома в ближайшем квартале и гарантированно разжился парой карабинов и десятком револьверов. Кстати, как там Лена, интересно?

Закончив завтрак, Виктор с трудом поборол желание позвонить жене. Вместо этого он подошел с просьбой к Хамзе.

— Мне нужно найти машину, а потом немного прокатиться. Ты со мной?

— Конечно, — кивнул Хамза. — Пойдем прямо сейчас, сегодняшней ночью я не хочу выходить из дома.

— Только будьте осторожны, — попросила Анжелика, сделав грустное лицо. — Я не хочу снова остаться одна.

— Не волнуйся, — подмигнул ей Хамза, накидывая куртку. — Скоро вернемся.

Погода на улице была что надо — настоящая весна. Теплые солнечные лучи приятно согревали руки (Виктор ограничился джинсами и футболкой), легкий ветерок ерошил волосы, благодать, одним словом. Не хватало только манящих ароматов из булочных, которые тут были на каждом углу.

Идти решили в сторону центра, поскольку именно там оставляли свои роскошные автомобили успешные и богатые люди. Заодно Хамза хотел узнать, много ли в том районе зараженных и как обстоит дело с дорогами и возможность проезда.

Первые зомби встретились лишь спустя двадцать минут, в раскуроченном продуктовом магазине. Были здесь и взрослые, и подростки, и даже девчушка лет десяти. Если честно, это был первый раз, когда Виктор видел зараженного ребенка так близко. Милая мордашка заострилась, глаза, которым положено быть любопытным и добрым, точно затянуло какой-то серой пленкой, взгляд стал совсем неземным, нездешним.

Хамза положил руку на дробовик, а Виктор на пистолет, но доставать оружие они не спешили. До зомби было не больше двадцати метров — магазинчик располагался на другом конце улицы, через дорогу. Зараженные заметили чужаков, насторожились, оторвались от поглощения небогатого ассортимента разграбленного места.

Виктор еще раз убедился, что в их взглядах было что-то неописуемо потустороннее, точно через глаза бывших людей на мир взирали неведомые нам создания, настолько далекие, что о взаимопонимании не могло быть и речи. Интересно, остались ли в мире такие исследовательские организации и научные центры, кто сейчас наблюдает и делает выводы? Было бы очень любопытно почитать их доклады, если, конечно, еще доведется вообще что-нибудь почитать.

— Смотри, не бросаются, — тихо сказал Хамза. — Смотрят, выжидают.

— Ты им только дай повод, — возразил Виктор. — Резкое движение, шаг в их сторону.

— Не знаю, сомневаюсь. Подозреваю, что они соображают, что эти предметы у нас в руках способны убить их.

Они снова перешли на русский. Анжелики рядом не было, а на родном языке Виктору было говорить куда комфортнее. Французский он хорошо понимал и вполне сносно говорил, но, если честно, Хамза все же лучше владел русским, чем Виктор французским.

Виктор постоянно оглядывался, опасаясь, что зомби будут преследовать их. Но те так и доедали остатки магазинного товара, перестав обращать на людей внимание, как только те немного удалились.

— Ты видел их глаза? — с тревогой в голосе спросил Виктор. — В первые два дня, может, три, они просто были бешеные, а сегодня какие-то другие, задумчивые и даже умиротворенные. Столько перемен — а идет все пятый день.

— Ага, пятый день, — кивнул Хамза. — И никакого организованного сопротивления. Ох, как мне все это не нравится. Посмотри, столько машин, и никого, ни души. Бери что угодно, никто тебе не указ.

Он обвел рукой пустую улицу с одиноко стоящими машинами. Виктор вертел головами в поисках подходящего автомобиля, заодно пытаясь увидеть хоть одного нормального, не зараженного человека. Но окна и балконы были пусты. Неужели никто здесь больше не живет? Наверное, живут, но хоронятся в глубине своих жилищ и не подходят к окнам, боясь привлечь чудовищ.

— А что про их глаза, то я согласен, — продолжал Хамза. — И поведение у них меняется пугающе быстро. Они вроде бы снова становятся похожими на людей, но в то же время и нет, понимаешь? И ведь сейчас они на нас смотрели без какой-то ярости и злости, просто настороженно. У меня, если честно, возникает нехорошее предчувствие насчет всего этого.

— Предчувствие? Какое?

— Сразу скажу — я не ученый, от социологии, биологии и вообще любой науки я далек, — Хамза, как всегда, начинал свою речь со вступления. — Но я много повидал, общался с самыми разными людьми, так что какой-никакой опыт у меня есть. Ты слышал что-нибудь про коллективный разум?

— Доводилось, — кивнул Виктор.

— Так вот, эта инфекция точно активирует в них какую-то программу, некую заранее кем-то созданную последовательность действий. Поначалу идет инкубационный период, серьезная внутренняя перестройка — человек превращается в зомби, начинает махать кулаками и кусать всех подряд. Ты ведь помнишь, они нападали на всех, даже на таких же монстров. То есть кого-то заражать умышленно зомби не пытались. Все, что им было нужно — чтобы противник перестал шевелиться, и поэтому они часто убивали. Так что заражение больше похоже на побочный эффект, когда человека искусали, но не до смерти, потом шарахнули чем-нибудь по голове и он потерял сознание.

— И правда… Я думаю, что зубы они пускали в ход от того, что это какой-то древний инстинкт, хранящийся в наших генах с незапамятных времен. Укусить кого-нибудь, чтоб испугался и удрал, а если враг не бежит или бежит плохо, значит, надо с ним покончить — он либо слишком силен, либо слишком слаб.

— Именно. А сейчас все успокаивается. Они потихоньку переходят к организованным структурам — группам, или, если хочешь, стаям, и защищают территорию, которую считают своей. От всех защищают, и от нас, и от других стай и одиночек, которых, кстати, все меньше. Но при этом, если особой угрозы в нас нет, они уже не всегда готовы бросаться под пули. Точнее, еще вчера утром они это делали, хоть куда умнее, чем в первый день, а сегодня уже не хотят. Так, зыркают, скалятся, но не больше.

— Я понял, куда ты клонишь, — Виктор уловил мысль Хамзы. — Они будут объединяться в более крупные структуры. Несколько групп соберутся вместе и образуют огромную стаю, а потом все зомби города будут заодно, и так далее, по нарастающей.

— Верно, я к этому и вел. Не знаю, правда, чем это конкретно нам грозит, но хорошего все равно мало. Если честно, я бы на месте военных начал равнять с землей вообще все крупные населенные пункты. Отвоевать их неповрежденными все одно не удастся. Ты только представь, Виктор, в Париже жило два с половиной миллионов человек. Многих ли ты сейчас видишь на улице? Кто-то спрятался, кто-то сбежал, но таких очень мало. А две трети, а то и три четверти населения заразилось, многие еще и погибли. Что с ними сделает тысяча солдат? Даже десять тысяч? Куда им против двух миллионов!

— Оружие, бронетехника, Хамза, разве нет? Зомби же умирает от пули, как обычный человек. Можно планово зачищать квартал за кварталом, дом за домом. Страховать друг друга, прикрывать…

— Сразу видно, стратег из тебя никудышный, — рассмеялся Хамза и хлопнул Виктора по плечу. — Ты даже не представляешь себе, что такое масштабное столкновение с живой силой, да еще и в условиях города. Зомби все равно дорвутся до солдат, хотя бы по телам своих сородичей. Да и ты сам видишь, они уже начали думать и нападать с умом, лишний раз не рискуя. И с каждым днем они все сильнее! Боюсь себе представить, что будет здесь через два или три дня.

За разговором Виктор и Хамза дошли почти Сены и, протиснувшись между нагромождением машин на мосту, обомлели. Внизу, на бетонных платформах, где летом любили позагорать и поболтать ногами туристы, было такое количество зараженных, что у Виктора зарябило в глазах. Они хлебали грязную речную воду, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. Те, кто еще не успел напиться, локтями и иногда зубами прокладывали себе путь вперед, стараясь всеми правдами и неправдами добраться до живительной влаги.

Некоторые зомби под напором толпы плюхались в воду и барахтались, возмущенно вереща. Сородичи тут же вытягивали их обратно, демонстрируя впечатляющую слаженность действий.

Веренице зараженных не было видно конца, она протянулась вдоль реки до самого горизонта, правда, только с одной стороны — с другой вдоль берега тянулись туристические катера и теплоходы, да и до воды было сложно добраться, она была слишком низко от края, пришлось бы прыгать.

— Вот тебе и раз, — прошептал Хамза. — Виктор, пригнись и иди за мной, только, умоляю, сильно не шуми.

Два раза объяснять было не нужно. Виктор хорошо представлял себе, что будет, если зомби сочтут парочку чужаков угрозой, тогда их уже ничто не спасет. По спине пробежал неприятный холодок, в голове непроизвольно начали один за другим прокручиваться варианты возможной расправы.

Хамза вдруг шикнул и остановился возле черного автобуса. Он повернулся к Виктору и жестами показал, что надо залезть под днище. Виктор вопросительно округлил глаза, но его спутник уже лег на живот и аккуратно заполз под автобус. Виктору ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое.

Несколько мгновений прошли в напряженной тишине, а потом Виктор понял, от кого они прятались. Перед глазами возникли десятки ног. Зомби шли с впечатляющей синхронностью, почти одновременно ступая правой, а потом левой ногой, и это при том, что им тоже приходилось постоянно петлять и протискиваться, прокладывая путь на этом автомобильном кладбище.

Они шли молча, никто не проронил ни единого звука, но, как только отряд (другого названия подобрать было просто невозможно) зараженных подошел ближе к автобусу, под которым укрылись Хамза и Виктор, как уши взорвались болью. В них ворвались два громких звука — невероятно низкий гул и тоненький омерзительный писк на грани ультразвука. Виктор сжал голову руками, ожидая, что из ушей на пальцы хлынет теплая кровь, но боль прекратилась, едва успев начаться.

Но на смену пришло кое-что другое, пострашнее ощущения того, как будто тебе буром высверливают виски. В голове Виктора начали проноситься какие-то обрывки из слов, мыслей и изображений. Вот он сидит в комнате, с газетой в руках, как тяжелая деревянная дверь со стуком распахивается, и внутрь вваливается приятная женщина лет сорока. Она подбегает, бьет его по лицу раз, другой, а потом будто тянется поцеловать, но вместо родных теплых губ приходят твердые зубы, вцепляющиеся в мягкую плоть. Он испугался так сильно, что сознание мигом померкло, избавив от созерцания этого кошмара.

Безоблачное небо, далекие крики птиц, ритмичный шум прибоя. Мокрые ноги утопают в мягком песке, как же это приятно! Мужское лицо, лицо мужа… Моя рука в его руке, мы идем рядом. Бежит мальчик, лет шести, только пошел в школу. Сын. Что с его лицом? Почему он весь в крови? Он бежит к нам, так быстро, надо скорее обнять его, иди ко мне, мой хороший. Зубы сомкнулись на шее, кровь закапала на песок, как же больно!

Хорошо знакомые улицы, знакомый мост, здесь я частенько проезжал, по утрам и по вечерам. Проклятые туристы, везде лезут, никакого покоя. Ненавижу! А сейчас иду. Иду. Я не один. Мы идем. Все вместе. Вместе нам спокойно, нас все больше. Иногда просыпается гнев, я хочу ударить кого-нибудь, кого угодно. Я хочу вонзить зубы в его руку, в ее шею, в их лица, плюнуть в этих тварей. Но только иногда, все реже и реже. Скоро внутри меня воцарится покой, и все будет по-другому.

Хлесткий удар, щека запылала, антрацитную глухую черноту рассекли ослепительные всполохи звезд. Виктор поморщился, открыл глаза. На него смотрел Хамза с занесенной рукой, готовый дать товарищу еще одну пощечину, если потребуется.

— Ты… Ты видел? — еле слышно прошептал Виктор.

Хамза молча кивнул. Он изменился. Он тоже испугался, очень сильно испугался, и… Черт, да ну? Короткий ежик черных, как смоль, волос Хамзы вдруг посветлел.

— Хамза, друг, ты поседел.

— Что?

Виктор повторил по-французски. Хамза непонимающе потрогал свои волосы, как будто бы это могло помочь проверить их цвет. Наконец, до него дошел смысл слов Виктора, и рассеянное выражение лица уступило место сосредоточенности.

— Они прошли, вон уже к воде спускаются. Давай скорее, уходим обратно, пока еще кто-нибудь не появился.

Постоянно посматривая на занятых водопоем зомби, они вернулись по мосту на свой берег и свернули в первый же переулок, чудом не попавшись на глаза еще одной группе зараженных, тех самых, что они видели в магазине!

По дворам и закоулкам они прошли несколько километров, и только тогда Виктор немного успокоился и, усевшись на лавочку в одном из уютных зеленых дворов, позволил себе закурить. Он не делал этого с той самой секунды, как вышел из дома вчера на рассвете. Хамза сперва неодобрительно посмотрел на пачку, а потом вдруг сам попросил сигарету и неумело прикурил.

— Виктор, надо уезжать, — горячо сказал Хамза. — И медлить мы не можем. Нужно покинуть Париж сегодня же.

— Что ты видел? — Виктор повернул все еще перекошенное от пережитого ужаса лицо к арабу. Он чувствовал, как мелко подергивается веко на левом глазу.

— Так, какие-то образы, похожие на сновидения. Я больше чувствовал, чем видел. Во мне все горело, а потом я то летел прямо по воздуху, то нырял в темную ледяную воду. Я не мог дышать. А дальше… А, черт с ним, не стоит об этом говорить. Главное, что мы оба после этого не свихнулись, но я больше не хочу пережить такое.

Под конец фразы голос Хамзы дрогнул. Виктор понял, что бывший боец иностранного легиона к таким вещам решительно не был готов — телепатическим навыкам зомби не было места в давно сложенной картинке окружающего мира, которая устояла даже под натиском Апокалипсиса. Но Хамза все сам видел и чувствовал, и так просто выбросить из головы сегодняшний случай невозможно. Ему просто требовалось время, чтобы в голове все постепенно улеглось по своим местам, как поднятый вверх песок постепенно опускается обратно на дно реки после того, как в воду бросили что-то тяжелое.

Виктор и сам понятия не имел, что нечто подобное может существовать где-то, кроме фантастических книг — зомби-телепаты, как вам? Но стоит один раз увидеть своими глазами, как от скептицизма не остается и следа.

— Нам нужно разбомбить все города к чертям собачьим, — вдруг зло выпалил Хамза. — Как сделали русские. Ядерные удары, только так. Пусть земля отравится, она переживет, она и не такое переживала. Иначе мы не переживем. Они истребят нас, сволочи. А так — укроемся где-нибудь, переждем, и дети наши переждут.

— Сейчас бесполезно об этом говорить, — Виктор сам удивился тому, что лидерство перешло в его руки. — Пойдем, поищем машины для меня и для вас с Анжеликой, а потом сразу отправимся в путь.

Они докурили и поднялись. Немного поразмышляли, в какую сторону лучше идти, потом Хамза сориентировался на местности и повел Виктора в сторону Эйфелевой башни. Виктор никогда прежде не чувствовал себя настолько неуютно. Это были не просто домыслы, нет, он просто начал четко осознавать, что в этом городе вот-вот грянет нечто такое, от чего уже не убежишь. Поэтому уезжать нужно как можно быстрее и как можно дальше, а уж там спокойно подумать, каким будет следующий шаг.