Рабочий отпуск

Честно говоря, не думал, что кто-то может так звонко кричать. Визг в комнате поднялся такой, что я невольно поморщился. А потом прикрыл уши; Жанна орала до тех пор, пока не выдохлась. Тяжело дыша, она выставила в мою сторону руку и хотела атаковать боевой магией, но об этом я позаботился заранее.

Зная чем начнется эта встреча я прежде всего выставил несколько «очагов подавления» по всему периметру, из-за чего теперь в нашей небольшой квартирке невозможно было пользоваться магией низших ступеней. А я очень сомневался, что Жанна может выдать что-нибудь сложнее уровня горгульи.

— Какого… черта?! — взревела девушка, с яростью глядя на меня, все еще продолжая свои попытки войти в контакт с потоком . — Что ты здесь делаешь?!

Звуковая атака прекратилась, и я убрал руки от ушей. Элидеганс явно не в лучшем настроении, с чего бы это? Вроде бы она победила в дуэли, наоборот довольной должна быть…

— Я здесь живу, — спокойно ответил я, не вставая с дивана.

Жанна быстро замотала головой, не веря моим словам.

— Нет, нет! Здесь живу я и моя подруга Шеннон! Убирайся прочь, пока я не позвала охрану!

— Слушай, — проникновенно обратился я к девушке, — а почему ты такая нервная?

— Нервная? — в нарастающей ярости переспросила Элидеганс. — И ты еще смеешь такое говорить… ублюдок, ты чуть не убил мою подругу!

— Но не убил же, — я осклабился. — А значит и кричать не следует.

Жанна дошла до точки. Издав новый вопль ярости и отчаяния, она схватила с тумбочки вазон с цветком. Я тут же подобрался, прыгая в сторону. Такого поворота событий я не предусмотрел. Блокировал магию, а вот метательные снаряды убрать забыл.

Вазон шмякнулся о кожу дивана, треснув и рассыпая сухую землю. Я посмотрел на Жанну и постучал по виску, но Элидеганс уже искала глазами новый патрон. Слава богу, под руку ей ничего не попалось.

— Слушай сюда, психопатка чертова! — громко рявкнул я, приводя ее в чувство. — К вашим проблемам я не имею никакого отношения! Это ты вызвала меня на дуэль! И это ты со своими дружками хотели оставить мне на память метку. Так что нечего жаловаться; если здраво рассудить, то жалобы должен писать я!

— Ты?! Эскель… ты чуть не прикончил ее! Если бы не маги ведомства, то…

— … ничего бы не случилось, — издевательским тоном продолжил я ее мысль. — Чтобы убить эту сучку одного заклятия мало. Нужно отрубить ей голову, спрятать в самом глубоком склепе, а тело сжечь.

Мою шутку она не восприняла, но психовать снова не спешила. Вместо этого ее взгляд выразил мне презрение, а сама девушка скрестила руки на груди. Я решил продолжить гнуть свою линию. Очень важно было убедить ее. Иаче я мог проснуться с ножом в спине.

— Из всего этого выходит, что самая большая жертва — это я! Ты вынудила меня сражаться, чего я не хотел, а потом вы заставили меня применить мой последний козырь. Просто возмутительно, не считаешь?

Со скрещенными на груди руками и все тем же презрительным взглядом, Элидеганс с опаской смотрела на меня. Комментировать мои слова она не захотела, но как только я выговорился, прохладно осведомилась:

— Так что же ты здесь делаешь? Пришел ко мне домой, чтобы сказать пару идиотских слов?

— Почему же, — я удивился. — Нет. Скорее это ты пришла ко мне домой, чтобы поорать и показать какая ты дура.

— Не поняла?

— А что здесь непонятного? — я с улыбкой бросил ей под ноги конверт, где была моя новая прописка. Девушка сперва не спешила взять бумагу в руки, но позже наклонилась и внимательно изучила документ.

— Это невозможно! — отрезала она. — Какая-то ошибка наверное…

— Возможно и ошибка, — не стал спорить я. — Но какая теперь разница?

— А такая — что ты сейчас уйдешь, а потом мы напишем жалобу, и нас расселят.

— Никуда я не уйду, — зевнув, лениво не согласился я. — Если тебе что-то не нравиться — то сама и вали. На улице сейчас тепло, ночью холодно не будет. Вполне можно спать по подворотням.

Жанне такая перспектива не понравилась. Невооруженным взглядом было видно, что девочка чертовски устала за день и сил спорить у нее не остается. Больше всего на свете ей хотелось лечь в постель и несколько часиков вздремнуть…

— Ты джентльмен, поэтому должен уступить даме, — наконец нехотя выдавила из себя Элидеганс.

— Ты уже имела возможность посмотреть какой я джентльмен! — я рассмеялся ей в лицо. — Поэтому вали на улицу, если что-то не нравиться. Будешь первым бродягой в нижнем городе.

Она фыркнула, а потом отвернула свою мордашку в сторону. О чем Жанна размышляла, я знать не мог, но догадывался. Девушка искала способ сохранить лицо, ибо выгнать меня она не могла, а самой уйти… ей очень хотелось спать.

— Если прикоснешься ко мне, — угрожающим тоном начала она, — пеняй на себя. Ты меня понял? Мой отец глава отдела Артефактов и магических предметов Гильдии. У него хватит влияния, чтобы сделать твою жизнь несносной.

Потом она ушла, не забыв преждевременно очертить по гостиной невидимую линию за пределы которой я выходить не мог. Громко хлопнув дверью, Элидеганс скрылась в своей спальне.

— Пугаешь меня своим папочкой и неприятностями, которые он мне доставит, — в полголоса, самому себе сказал я, — не зная, что очень скоро неприятности будут у него самого.

За окном еще было темно, когда я открыл глаза и сполз с постели. Вставать не хотелось, но у меня было важное дело. Окунув голову в бадью с водой, я кое-как пришел в себя, после чего поплелся одеваться. Напялив на себя одежду и плащ, я наклонился и стал шарить рукой под кроватью. Почти сразу мне попалась лямка от сумки, которую я рывком вытащил на божий свет.

Любовно взвесив свою находку в руке, я счастливо заулыбался. Тяжелая. Туго набитая. Не сумка, а просто мечта.

Не смотря на некоторые прецеденты во время моего дуэли с Элидеганс, букмекер справно выплатил мне мой выигрыш. Выдав Босфору его долю, я забрал у него радуги и тут же покинул «Монету». Имея на руках такое количество бабок доверять нельзя никому. Особенно трактирщикам…

Перекинув сумку через плечо, я вышел на улицу. Вдохнув прохладный воздух, я немного постоял на крыльце, а потом спустился по лестнице вниз. Прежде чем обменять радуги на золото в местном банке, нужно их хорошенько припрятать. Пусть пройдет время, пусть все утрясется. Иссир и компания никуда не денутся. Я им уже написал письмо, в котором сказал, что деньги есть, отдам как освобожусь.

Мест, где можно припрятать что-нибудь ценное в Академии Королей я знал только два. Первое — это штаб-квартира «Преступников», но там ежедневно ошиваются не слишком честные и падкие к наживе субъекты. Им ничего не станет прикарманить себе мои денежки.

Вторым местом был кружок «Художественного творчества», куда я и направился. Тайник сам по себе не очень надежный, но какой дурак догадается там искать?

Бредя по пустым улицам, я опасливо глядел по сторонам. Не хватало еще, чтобы за мной следили. Через поток я прощупывал пространство, но ничего подозрительного не замечал. В полной безопасности я себя ощутил только переступив порог «Художественного творчества».

Оказавшись в полумраке кружка, я облегченно вздохнул и направился к кабинету, как вдруг мне навстречу вышла неясная тень. Я резко остановился, чуть не наложив в штаны, но почти сразу разобрал что неведомый призрак не представляет для меня опасности.

— Карен? — позвал я. — Это ты?

Левой рукой я уже сплел атакующее заклинание. Никто не получит моих денег! Я их честно заработал!

Фигура не двигалась. Я догадался зажечь с помощью магии свет, и напряжение как рукой сняло. Передо мной действительно застыла Карен. В руках она держала распечатанный конверт, а в глубине ее глаз затаилась грусть.

— Твою мать! — облегченно ругнулся я. — Ты меня жутко напугала…

Потом я хотел было пройти мимо нее, но неожиданно остановился. Какая-то она сегодня была странная, не говоря о том, что девчонка находилась в здании кружка в пять утра! Я всегда подозревал, что Карен сумасшедшая, но чтоб настолько… Взгляд мой приклеился к конверту.

— Кто-то умер? — поинтересовался я.

— Нет, — девушка отрицательно замотала головой.

Мне жутко не хотелось лезть в ее дела, но что уж делать, если на улице стоит чуть ли не ночь, а эта дура застыла соляным изваянием. Неожиданно я вспомнил нашу последнюю встречу.

— Я же тебе денег должен, помнишь? — спросил я. — Когда мы ходили обедать в «Монету». Мне тогда пришлось быстро уйти, так что… в общем извини. Я сейчас расплачусь.

Я полез в сумку, нашаривая там радугу покрупнее, но девушка никак не отреагировала. Повернув ко мне голову, она тихо произнесла:

— Не нужно.

— Правда? — я тут же ухватился за эту ниточку, ибо долги отдавать не любил. В прочем не я один на этом свете. — Тогда ладно, — а потом добавил: — С тобой точно все в порядке?

— Да, — она кивнула. — Просто неприятные известия пришли из дому…

— Ну если никто не умер — это не смертельно, — беспечно заявил я. — Пошли в кабинет, нечего здесь стоять. У меня есть универсальное лекарство против плохого настроения.

Не оглядываясь, я направился в вышеуказанный кабинет, где упал в кресло и привычным делом пересчитал свои запасы спиртного. Ничего не пропало, что и не удивительно. Карен, последовав за мной, уже стояла напротив.

— Ты садись, не стесняйся.

Она села, а я тут же поставил перед ней открытую бутылку пива. О себе я тоже не забыл, хотя пить и не сильно хотел. Скорее всего сыграла привычка.

На мое удивление Карен не поморщилась, как всегда это делала при виде алкоголя, и даже сделала один глоток. Она тут же поперхнулась и отставила бутылку куда подальше. Вкус благородного напитка ей явно не понравился. Я гадко ухмыльнулся.

— Так что же случилось? Признавайся.

Она медлила, и тогда я решил зайти с другого бока. Заговорил о картине, стоявшей в углу.

— Твоя работа?

— Да, это масло.

— Довольно мило.

У Карен была удивительная способность. То, что она рисовала, со временем оживало. Ничего подобного я не видел даже в галереях Академии. Живых картин в природе определенно не существовало. Помимо тех, что рисовала моя знакомая.

— Я решила изобразить природу, но олень, по-моему, получился, не натурально.

— Да нет, все отлично, — я действительно признавал ее талант. И хоть картина не была закончена полностью, создавалось впечатление, что я смотрю в окно, выходящее на лесную лужайку.

Мы еще довольно долго говорили о картинах и живописи в целом. Карен понемногу оживала, а я успел прикончить и свою и ее бутылки пива. Когда речь дошла до конверта, я так устал от ее болтовни, что слушать ничего уже не хотелось.

— Видишь ли, мои родители знатные люди… они часто устраивают приемы и я должна на них присутствовать.

— И все? — изумился я, не дослушав. — Ты переживаешь из-за того, что тебя пригласили на бал?!

Она определенно сумасшедшая. Съехавшая с катушек дурочка. Может оплатить ей хорошего врача-психиатра?

— Не все так просто, — смущенно пробормотала Карен. — На приемы… приходить одной — дурной тон. Раньше я всегда ходила с кузеном, но прошлой осенью он женился и теперь будет присутствовать со своей супругой.

— Да уж, тебе не повезло, — не стал спорить я, откладывая пустую бутылку под стол. — Но проблема же не сложная. Ты, например, можешь просто не ходить на этот бал и все.

— Моя мама… — девушка замялась. — Она не поймет. Да и ты наверно тоже. Я обязательно должна быть на приеме.

— Тогда пригласи какого-то друга, — бросил я, размышляя куда бы лучше спрятать сумку с радугами. Под склады спиртного или за гору мольбертов? — У тебя же есть друзья?

Карен угнетенно молчала, а через некоторое время я заметил, что она неотрывно смотрит в мою сторону. Я нахмурился, а она смущенно отвела взгляд.

— А ты не мог бы, — начала было она, но покраснела как вареный рак. — Составить мне пару?

— Я??

Моему изумлению не было конца. Я хотел тут же отказаться, но нежданно перед глазами появилась приятная картинка. А что, бал это ведь круто, разве нет? Там собираются богатые и властные… они шутят, танцуют, едят, пьют… Отличный повод развеяться. Да, Карен — слегка чокнутая, но это ведь не смертельно. В этом мире все немного сумасшедшие.

— А знаешь, это неплохая идея, — наконец произнес я, продолжая видеть себя шныряющим от стола к столу и пожирающим омаров и черную икру.

— Правда? — оживилась Карен.

— Да. Почему бы и нет? Помогу тебе выкрутиться из этой передряги.

Ее радости не было конца, что меня даже несколько смутило. Никогда меня еще так искренне не благодарили за то, что я приду в чужой дом и нахаляву набью свое пузо.

Потом Карен отправилась дорисовывать свою картину, настроение у нее явно поднялось. Я же посидел несколько минут, продолжив свои размышления. В конечном счете, я спрятал свое сокровище рядом со спиртным и отправился обратно домой, досматривать свои сны.

Не знаю, кто придумал первые занятия, но думаю, они созданы как раз для того, чтобы их могли пропускать. Это негласная мудрость, а кто я такой чтобы нарушать студенческие каноны?

Когда я очнулся, солнце уже заняло свое место высоко на небосводе. Я потянулся и решил посмотреть сегодняшнее расписание. Так как у меня его не было, я вломился в комнату Жанны. Самой девушки на месте не оказалось, что было наверно к лучшему. Из прикрепленной к зеркалу бумажки я узнал, что во второй половине дня у нашего курса занятия на открытом воздухе. Очень кстати, решил я, ведь погодка стояла просто отличная.

Чувствовал я себя довольно неплохо, и даже поприветствовал мага ведомства, который почему-то длительное время наблюдал за мной. Тот нахмурился, но ответил на мое приветствие кивком.

Когда я прибыл на залитую солнцем поляну, сокурсники встретили меня неоднозначно. Кто-то смотрел с нейтральным любопытством, а кто-то — с откровенной неприязнью. Последних было куда больше. Из основных действующих лиц присутствовала только Жанна Элидеганс, которая в мою сторону демонстративно не смотрела.

Мы отрабатывали простенькие заклинания атаки-защиты. Против меня поставили Лиона, который от усердия аж пыхтел, так хотелось ему пробить мой блок. Неблагодарный пошел нынче народ! Я к нему такую куколку подселил, а он, видите ли, еще и недовольный…

Впрочем у него ничего не получилось.

Как и ожидалось, Эскель отсутствовала. Чувствуя не столько угрызения совести, сколько желание насладиться зрелищем, сразу же после урока я направился в лазарет. Моему боссу выдали отдельную палату, что свидетельствовало о том, что девушка пострадала достаточно сильно.

Когда я вошел, она преспокойно читала книжку, опершись о край кровати и находясь под одеялом. Я трижды кашлянул, обращая на себя внимание. Эскель взглянула на меня поверх очков, и почему-то стало слаживаться мнение, что она не рада меня видеть. С чего бы это?

— Привет, — жизнерадостно поздоровался я, подходя к кровати и поправляя цветы в вазе. — От поклонников, как я понимаю?

— Чего тебе надо? — Эскель была явно не настроена на беседу.

— Пришел тебя проведать. Прости, я с собой ничего не прихватил, — все тем же веселым тоном продолжил я. — Как голова?

— Раскалывается, — прохладно проинформировала Эскель и вновь уставилась в книжку.

— Это наверное от погоды. Вчера вон тучи какие были, а сегодня солнышко…

Некоторое время Эскель делала вид, что читает, но потом не выдержала и повернула ко мне свою мордашку. С плохо скрываемой яростью, она прошипела:

— А может быть это потому, что какой-то кретин меня чуть не угрохал?!

Я пожал плечами, вслух задавая вопрос, кто бы это мог быть. Такому подлецу я несомненно пожал бы руку и поставил бы перед ним выпивку. Он чуть не оказал этому миру услугу…

— Ну да ладно, плевать… — спокойнее сказала Эскель, перенервничав. — План в силе.

— Конечно в силе, я ведь воспользовался планом Б.

— У нас не было плана Б.

— Я его сам придумал. А заключается он вот в чем…

— Плевать мне в чем он заключается! Оставь меня в покое…

Я насупился. Из-за меня Эскель получила несколько жирных плюсов в отношениях со своими сокурсниками. Она почти что мученицей стала… А уж как Жанна мечется и переживает за нее!

Несмотря на радикальный настрой моего босса, уходить я не собирался. Еще чего. Другого такого случая может и не быть, так что нужно наслаждаться каждой минутой. Нет ничего приятнее, чем наблюдать за беспомощными людьми и злорадствовать.

Сев у окна, я закинул ногу на ногу, взял для виду в руку какую-то брошюрку и начал насвистывать себе под нос. Краем глаза я следил за Эскель, которую это жутко раздражало. Наконец она не выдержала и взмолилась:

— Перестань! Или я выкину тебя из дела…

Я на мгновения замолчал все взвешивая, а потом продолжил как ни в чем не бывало свистеть. Плевал я на это дело! Мой выигрыш со ставок позволит мне расплатиться с Иссиром, а это самое главное. Конечно и от денег «Преступнико» отказываться глупо, но это стоит того, чтобы поплясать на нервах у несносного начальства.

— Через три дня меня выписывают, — поставила меня перед фактом Эскель, — и если ты сейчас не заткнешься, я устрою тебе вырванные годы. Ты узнаешь, что такое настоящая боль, поймешь каково это, когда…

Из уст шестнадцатилетней девочки полился такой поток угроз, что я опешил. С каждой секундой она распалялась все сильнее. Замолчав, я остался сидеть с приоткрытым ртом, а Эскель продолжала почти ласково говорить, что сделает со мной, если я не перестану ее злить. Она говорила до тех пор, пока полностью не выдохлась, не смотря на то, что я уже минуту не свистел.

— Ты меня понял?

— Угу…

— Вот и славно. А теперь подойти ближе, чтобы я не кричала.

Я сделал как она и просила, отчего-то чувствуя себя неуютно. Не зря эта бестия с самого начала занимала в «Преступниках» высшую должность. Они все там в Тройке больные на голову.

— План в силе, — повторила босс. — Твоя выходка ускорила его, хоть и ценой моего здоровья. Сейчас главное не переставать ходить на занятия, пусть тебя видят. Мелькай у этих магов перед глазами, ссорься с ними, раздавай угрозы, в общем — делай все, чтобы они тебя возненавидели. Возненавидели по-настоящему.

— Э-э-э, а ты уверена? Я, например, не очень. Если стану угрожать всем налево и направо, то для меня все выльется в очень печальные последствия…

— Все чем-то жертвуют, — философски заметила Эскель.

— Да уж. Что-нибудь еще?

— Никогда больше сюда не приходи. Нас не должны видеть вместе. Помни — ты псих, который меня чуть не убил…

На этих словах за дверью как раз послышался шум. Стало ясно, что в палату кто-то направляется. Я заметался по комнате, ища укрытие. Пытался залезть под кровать, но Эскель злобно шипя, сказала, чтобы я прятался за штору. Пришлось последовать ее совету, попутно набрасывая на себя покров частичной невидимости. «Хамелеон третьей степени» у меня получился довольно неплохо. Мое тело враз стало прозрачным, сливаясь с окружающей средой.

Я едва успел. Как только я спрятался и замаскировался, в палату ввалилась целая гурьба людей. Я узнал многих своих сокурсников, в руках у каждого было по подарку. Кровать Эскель буквально завалили гостинцами, а всевозможные пожелания высказывались в течение десяти минут. И она еще обижается на меня?

Мой босс действительно стала очень популярной, с тех пор как стала жертвой злопамятного психопата. И конечно никому из этих болванов никогда в голову не придет, что все происходящее — результат тщательно продуманного плана (иногда с некоторыми отступлениями). Даже скажи им, что Эскель в сговоре с вышеупомянутым психопатом, никто не поверит.

В палату набилось столько народу, что мне пришлось вжаться в стену. И куда только смотрит новая медсестра? Это же грубейшее нарушение, если посетителей больше чем пять!

Наведать новую подругу, конечно, прибыла и Жанна Элидеганс. Эта принесла ей большой сверток из которого сочился приятный аромат. Мой чуткий нос уловил аппетитный запах пирога. В животе громко забурчало. Я перепугался, что кто-нибудь услышит, но вокруг стоял такой шум, что мои подозрения не оправдались.

Эскель неуверенно улыбалась, имитируя слабость, отвечала на пожелания и всех благодарила «от чистого сердца». Многие клялись ей, что непременно отомстят, что размажут новичка по стенке, что было уже совсем плохо. Мне определенно не стоило злить эту публику, ибо она дошла до точки. Пусть «Преступники» говорят, что угодно, но я пока залягу на дно.

Сколько мне пришлось стоять вжавшись в стену — не знаю, но по отекшим ногам сделал вывод, что достаточно. Постепенно палата пустела. Студенты, прощаясь, возвращались к своим делам. Под конец в комнате осталось только три субъекта: Эскель, Жанна и я, прятавшийся за шторой и проклинавший все на свете.

— Знаешь, — заговорила Эскель, — с твоей стороны было очень смело выйти с этим маньяком один на один. Это действительно выдающийся поступок.

Жанна смутилась, а я заскрипел зубами. Совесть, уже думавшая пожалеть Эскель, кровожадно оскалилась и посоветовала мне добить сучку. Правда если я это сделаю, у меня будет много неприятностей…

— Та ладно тебе, вспомни кто меня вызвался тренировать. Честно говоря, я и не думала, что смогу выстоять против Тода и нескольких минут. Но видишь как все получилось… То заклятие… он наверно его долго готовил…

— Наверное, — протянула Эскель, а в голосе ее звучали металлические нотки. Ее глаза на секунду остановились на шторе, за которой я прятался. — Но не забивай себе голову. Меньше думай о нем и все будет впорядке…

— Меньше думать? — Жанна не удержалась и фыркнула. — Я бы рада, да вряд ли получиться. По какой-то ужасной ошибке вышло так, что этого монстра подселили по мне!

— Правда? — Эскель опешила; об этом ей никто не сказал, но было видно, что мой босс доволен моей инициативой. — Этого не может быть. Каким образом?

— Не знаю! — Элидеганс скрестила руки на груди. — Я пришла после занятий в новую квартиру, а там он сидит!

Они пообсуждали меня еще минут десять, перемывая злопамятному психопату все косточки. Бабы — жуткие сплетницы, им бы лишь языком почесать. Ну разве я выгляжу как пропитый бродяга? Полный бред! А их заявление о том, что мой удел работать на ферме? С детства ненавидел землепашество и вонючую скотину! Это не говоря о том, что они дружно сошлись во мнении, будто бы я вор. Так и хотелось крикнуть: а не фиг оставлять ценные вещи, где попало! К тому же сперва за руку поймайте! Вздор несут эти бабы! Ух я бы им…

— Профессор Каздовски передает, чтобы ты поскорее выздоравливала, — наконец они сменили тему. — Он очень за тебя переживает.

Конечно, Эскель все время играла пай-девочку, а свою настоящую сущность показывала в лоне «Преступников», где сгоняла свою злость на таких парнях как я.

Их болтовня мне не то что быстро, а наскучила сразу! Сколько можно это слушать? И не уйти незаметно, ни присесть куда-нибудь… Вот дьявол. Пришел поднять себе настроение лицезрением беспомощного босса, а мне достался выговор с угрозами, после чего меня в наказание поставили в угол. Иначе это не назовешь.

Наконец Жанна начала подбираться к сути. Собравшись уходить, она неожиданно вспомнила важную деталь. Уже встав, она повернулась к Эскель и спросила:

— Ты не хотела бы посетить мой дом?

— Твой дом? — лидер Тройки наиграно удивилась.

— Мои родители устраивают прием через выходные. Вот я и подумала…

— Да, — Эскель согласилась сразу же. — Это будет довольно мило. Хоть я и не люблю подобные сборища (на них слишком шумно), но твое предложение с удовольствием приму.

— Отлично, — Элидеганс застенчиво улыбнулась. Где-то я уже видел похожую улыбку. — Тогда до встречи.

Когда она покинула палату, я выбрался из своего укрытия. Бесформенной массой я подошел к ставшей очень задумчивой Эскель, стараясь не думать о лишнем.

При встрече нужно обязательно спросить какая у Карен фамилия.

— План действительно работает, — проговорил я голосом дешевого злодея, и деловито спросил: — Ты пирог будешь?

— Забирай, — все в той же задумчивости, пробормотала Эскель.

Дни потекли в удвоенном темпе. Не смотря на приказ Эскель, я отлынивал от работы и поссориться успел разве что с разносчиком почты, который мне принес очередное письмо. Иссир уже совершенно другим языком «просил» отдать деньги. Он угрожал. Разнервничавшись, я чуть было не покусал почтальона, проклиная все на свете.

Решив залечь на дно, на занятиях я не появлялся, лишь изредка захаживая на самые важные предметы. Компенсировал я это тем, что усердно работал над поручениями Герпа. Старик за это оказывал мне поддержку, смягчая не только недовольство учителей от моих прогулов, но и гнев Натали Гардинг. Декан озлобилась на меня не на шутку, а я даже не понимал из-за чего. Критические дни?

Мое совместное проживание с Жанной окончилось тем, что она ушла жить к своей подружке Шеннон. Стало понятно, что пока ее жалобу рассматривают, она не вернется. Беднягу Лиона, которого я подселил к рыженькой красотке, девчонки понятное дело выгнали. Он было справедливо приперся ко мне на порог, но я его не пустил. Еще чего.

В общем вся квартира теперь принадлежала мне. Я хаотично разбросал свои вещи по периметру, завалив один угол грязным бельем, а второй — пустой тарой от пива и бренди. В гости ко мне почти никто не ходил, кроме того же почтальона да заблудившихся студентов, желающих узнать, где они живут. Как будто бы я обладаю ответом на их вопросы.

Существовало лишь два места куда я регулярно захаживал. Первое — это «Монета», где я питался, принимал ванну и отоваривался всем необходимым. Скажу вам между строк — мне почти удалось уломать Босфора, чтобы тот приволок с внешнего мира парочку куртизанок. Нелегальный бизнес всегда приносит больше дохода, а с ведомством всегда можно договорится. Для меня же, если «Монета» превратится в бордель, настанет рай.

Вторым местом моего регулярного посещения было «Художественное творчество». В кружок я забегал всего на несколько минут, дабы проверить ничего ли не пропало, перекинуться парочкой слов с Карен и просто поглазеть на новые произведения искусств.

В одно из таких посещений, я достал из тайника свою сумку и двинулся к выходу. На полдороге меня остановила лидер кружка.

— Слушай, ты не забыл, что через пять дней состоится прием? — как всегда флегматичным тоном спросила девушка.

— Нет. Я к нему усиленно готовлюсь. Кстати, а во что обычно одеваются на такие мероприятия?

— Ну, все по-разному. Чаще всего маги облачаются в парадные мантии…

— Хм, ясно. Ладно, я побежал.

Выйдя на улицу, я понял, что перед тем как тащиться в банк нужно сделать небольшой крюк и посетить портного. К его лавке я добрел за десять минут, а, оказавшись на крыльце даже стучать не стал. С Ником — так звали владельца лавки — я был хорошо знаком.

— А-а, Тод, — протянул он, стоя за прилавком. — Чем обязан? Все как обычно?

— Нет. — Раньше я ничего кроме носков у Ника не заказывал, но мы часто навещали один и тот же кабак, вследствие чего и сдружились. — Мне нужна — ха, ты не поверишь — парадная мантия!

— Это как у королей что ли? — портной нахмурился. Здесь ему редко давали такие заказы. Чаще всего он шил форму для студентов, а ее особо изысканной назвать было нельзя. Качественной, дорогой — да, но не изысканной.

— Ну что-то вроде. Меня пригласили на бал, так что придумай что-то подходящее. Сможешь?

— На табличке у входа написано «Нет ничего невозможного», разве ты не видел? Я мастер, а мастер может все. Деньги есть?

Я кивнул. Ник вышел из-за своего прилавка, осмотрел меня с ног до головы, прикидывая мерки. Я стоял неподвижно и как-то глупо моргал. Никогда еще я не заказывал себе одежду под заказ. Да если бы я сказал об этом своим бывшим товарищам по роте, меня бы просто высмеяли, не поверив.

— Ладно, следуй за мной, — бросил Ник. — Кстати, что у тебя в сумке?

— А с чего ты интересуешься? — я подозрительно прищурился, идя за портным в рабочую часть его мастерской.

— Да так, — он отмахнулся. — Просто ты ее едва держишь. Камней набросал?

Я сказал, что да. Больше вопросов не последовало. Ник взял все необходимые мерки и предоплату, сказав, что заказ будет готов в срок. В своем деле он использовал несложное колдовство, что ускоряло процесс многократно, так что в его словах сомневаться не приходилось.

Потом я двинул к банку. С момента дуэли уже прошла целая неделя, к тому же больше ждать я просто не мог. Иссиру, Оксмарту и другим жуликам нужны их деньги. Что ж, они их получат. Вот только разменяю радуги на золотые монеты, и дело станет совсем за малым. Телепортируюсь и рассчитаюсь. Без всяких проблем.

Но проблемы начались уже в банке. Служащий ведомства придирчиво осмотрел меня (за эту неделю, я хоть и хотел, но ни разу не взял в руки бритвы), а потом мою сумку. Знаком он дал охране понять, чтобы были начеку. Я мысленно возмутился: что это за обращение с клиентом!

— Чем могу помочь, сэр?

— Здравствуйте. Я Тод Дархан. Хочу обменять радуги на золото.

— Секундочку, сэр. — Он начал изучать разные бланки, где были записаны все операции проводимые мной в их банке. Получив всю необходимую информацию служащий заметил: — Вы не получаете стипендии, сэр.

— Я об этом знаю и без тебя! Какое это имеет отношение к моему желанию разменять радуги?

— Никакого. Прошу прощения. На какую сумму вы желаете произвести обмен?

Охранники за моей спиной нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Я затылком чувствовал напряжение, возникшее в вестибюле. Они меня что, за грабителя приняли?

— Вот, — холодно процедил я, с грохотом опуская сумку на прилавок. — Здесь…

Служащий широко раскрыл глаза, а потом опасливо заглянул в сумку. Сглотнув, он покосился сначала на охранников, а потом и на меня.

— Сэр, — кое-как выдавил он, — я не имею права кооперировать подобными суммами. Вы должны поговорить с директором.

Я сидел в удобном кресле и пил предложенный мне ликер. Штука оказалось жутко противной на вкус, чересчур сладкой, но попросить кружку пива я не решался. Солидные люди пиво не потребляют. Разве что втихаря.

— Как я могу видеть, господин Тод, до недавнего времени вы не имели дел с нашим банком. — Директор оказался хорошо откормленной тушей, с аккуратными седыми усами и пытливым взглядом дельца. — Две недели назад вы взяли по расписке пятнадцать золотых монет. А сегодня желаете поменять на золото… какая еще раз сумма?

Я назвал. Сумка лежала у моих ног. Я ее никому не отдал. Если надо — то устроил бы драку, не гнушаясь применять и магию. Директор откашлялся, а потом продолжил:

— Вот именно. Как вы сами понимаете, это очень большие деньги, а поэтому банк просто обязан знать, откуда они. Вы не получаете стипендию и премии, вы не активист и не числились за работой на ведомство. Но у вас на руках капитал, словно бы вы здесь отпахали пятнадцать лет.

— Жизнь штука не простая, — я тонко улыбнулся. — Кому-то все, а кому-то ничего.

— Это верно, — директор улыбнулся в ответ, и мы чокнулись стаканами из хрусталя. Потом он заметил: — У вас подход делового человека.

Мне не нравилась его похабная рожа, этот кабинет и чертов ликер. Я хотел получить свое золото и свалить. Выслушивать разговоры, пусть и директора местного банка, излишество. Но я никак не мог придумать, как намекнуть об этом толстяку.

А между тем директор намекал на кое-что другое.

— Как вы понимаете, маги Гильдии требуют от меня, чтобы я вел отчетность. Указывал кто, когда, на какую сумму. Ну вы понимаете… Мы должны проверять с кем имеем дело.

— Насколько я знаю, — отложив стакан в сторону, осмелился произнести я. — Данные меры касаются только тех, кто хочет обменять золото на радуги, но никак не на оборот. Да, очень важно не допускать беспредела, но я к этому уж никак не отношусь…

Мы болтали с ним на протяжении минут двадцати. За это время я всерьез забеспокоился, что меня обманут и отберут мои денежки насильно. Я не мог пояснить их происхождения, а ведомство очень внимательно относится к таким случаям. К счастью директор банка был таким же человеком как и я. Он не был благородным, да к тому же в нем имелась деловая жилка. Он искал выгоды, и прозрачно дал понять, что хочет денег. Мне оставалось только удивляться мелочности человеческой натуры.

— Я бы вам настоятельно рекомендовал открыть счет в нашем банке, тогда в дальнейшем мы избежим подобных недоразумений. Пока же — пока вы не наш клиент — мы может предложить обменять радужные камни на золото лишь по специальному курсу.

Курс оказался непомерно завышен. Выходило, что жирный директор получит кучу бабок. Моих бабок. Но другого выхода не было. Я согласился. Чтобы чего-то добиться, давать взятки обязательно.

Когда мы пожали друг другу руки, я отлично маскируя нарастающее раздражение, молвил:

— Налейте мне еще вашего чудного ликера, милейший…

Нужно было хоть как-то отомстить директору банка, а уничтожить запасы элитного и дорого напитка — единственное на что я был способен.

Из банка я вышел озлобленным, но при деньгах. Не прекращая думать о коррумпированности финансовой системы, я побрел к себе домой. В «Художественное творчество» возвращаться сейчас было опасно; я приду туда ночью и спрячу золотишко очень тщательно.

Между прочим, оно оказалось ничем не легче чертовых радуг, хоть по пространству занимало намного меньше места. Вес одной монеты приблизительно девять грамм, а у меня их просто туча…

Но и этого облака не хватало, чтобы расправиться с долгом. Из-за банковского обдирательства, монет у меня было недостаточно. Но ничего, мои кредиторы думаю потерпят еще недельку, а уж тогда я получу от «Преступников» большой приз. Это конечно если мы управимся с делом.

А управиться мы должны, ибо основные шаги сделаны. Эскель (да и я между прочим тоже, но об этом ни слова) допущена в дом нашей цели. Там она, ориентируясь по обстоятельствам, сможет достать нужные сведенья, а потом… а потом я выбываю из игры. Участвовать в ней дальше — рискованно не только для здоровья, но и для жизни.

Оказавшись дома, я плотно запер дверь, после чего свалился на диван. Мешочки с монетами отыскали временное укрытие под тумбочкой.

— Не пора ли думать о том как усмирить разъяренных сокурсников? — спросил я сам себя в полголоса. — Может быть сделать им какой-нибудь подарок? Или лучше сразу попытаться перевестись на выпускной курс?

Об этом нужно было хорошенько подумать. Ну а сейчас я не прочь немного поспать. Не смотря на свою приторность, ликер выполнял свою функцию спиртного напитка на все сто.

* * *

Бывший кабинет Пейна опять выступил в роли зала для собраний. Недавно выписавшаяся Эскель восседала за продолговатым столом, по очереди глядя то на меня, то на Черепа. Чаще на Черепа, ведь ваш покорный слуга воспринимался лишь как ходячая мебель. Лидер Тройки до сих пор не простила мне «Волну света».

— Операция входит в кульминационную стадию, — сухим голосом прокомментировала Эскель. — Через Жанну мы наконец выйдем на ее родителей, а если точнее на ее отца.

— Отец? — подал я голос из угла. — Зачем он нам?

— Не твоего ума дело, — отрезала босс. — Главное слушай и запоминай. Он глава отдела Артефактов и магических предметов. Человек влиятельный, хоть и не чета тому, что было раньше. По надежным источникам мне известно, что…

— Нам нужно что-то в его отделе? — не унимался я, но Эскель просто игнорировала мои вопросы.

— … папочка Жанны в былые времена занимался запрещенными экспериментами у себя в подвале. Основная задача — найти улики и надавить на него.

— И что будет потом? — вновь поинтересовался я. — Мы станем его шантажировать, требовать большие деньги?

— Никакие деньги мы требовать не будем. Нам нужна лишь информация, и после ее получения дело будет закрыто.

— Все так просто?

— Ну, если участь, что улик может и не существовать, то да.

Я пожал плечами, Череп не выказывал никакого интереса. Он все уже знал на зубок. Конференцию Эскель проводила в первую очередь для себя, чтобы ничего не забыть. Она была больше теоретиком, чем практиком и жутко переживала по поводу предстоящей вылазки. В то время как она будет лазать по подвалам, со злорадством подумалось мне, я буду пожирать устрицы и глядеть на чужих жен.

— А кто информатор?

— Этого тебе не нужно знать.

— А что мне вообще нужно знать? — вспылил я. — Ты ничего мне не рассказываешь, из-за чего впоследствии случаются казусы!

— Казусы случаются исключительно из-за твоего идиотства, — парировала Эскель. — Здесь дело не в незнании. Тебе-то и знать ничего уже не нужно, учитывая, что ты свою роль почти что отыграл.

— И отыграл блестяще, надо сказать! — не удержался я, но тут же заткнулся, когда Эскель хмуро показала еще не заживший шрам на руке.

Так и подмывало сказать, что я тоже буду на балу, но суровый сапер вовремя сдержал мягкотелого мага. Ни в коем случае она не должна знать! Иначе по подвалам будешь лазать ты, а Эскель будет с превеликим удовольствием лакомиться устрицами. Нет уж, эту честь я оставлю себе.

К тому же ничего сложного не предвещается. Жанна полностью доверяет Эскель (очень зря), а поэтому и у ее родителей не появится никаких подозрений. Все будет гладко, после чего мне выплатят мою долю. А кстати, из чьего кармана? Учитывая, что Эскель и Череп всего лишь исполнители, у них должен быть свой наниматель. Очень любопытно, но спрашивать Тройку об этом, конечно же, бессмысленно.

Главное чтобы мне заплатили. Об остальном я не беспокоюсь.

В день отправки я неожиданно вспомнил, что не отпросился с занятий. Конечно, это было не смертельно, учитывая, что я и так на них не ходил, но Гардинг не упустит шанса и навешает мне штрафов. Герпу я тоже не сказал, что буду отсутствовать, так что на помощь профессора надеяться не приходилось.

К Гардинг я ввалился в своей новой мантии, которую мне прислал накануне Ник. Декан сначала меня не узнала, но потом все стало на свои места. Очень удивленно, медленно и членораздельно она произнесла:

— С тобой все в порядке, Тод?

— Так точно, мэм. Но в этой мантии я не просто Тод, я — сэр Дархан, — с пафосом и чванливостью ответил я.

— Как скажешь, — Натали до сих пор не могла прийти в себя от увиденного, и говорила как-то заторможено. — А чего ты так вырядился?

— Я отправляюсь на бал.

— И ты хочешь меня пригласить? — быстро спросила она.

— Нет, — так же быстро ответил я. — Просто пришел поставить перед фактом, а так же попросить вашего разрешения.

Она хмыкнула.

— Так разрешения ты пришел просить или перед фактом ставить?

— Разрешения, — нехотя буркнул я, враз сдуваясь наполовину.

— Хорошо, тогда проси.

Я заскрежетал зубами. Не хватало мне еще здесь унижаться, когда на мне надета столь великолепная мантия! Ее недостойны даже короли! Но все же мне пришлось кое-как выговорить:

— Прошу вашего позволения отсутствовать несколько дней на территории Академии Королей, не присутствуя при этом на занятиях.

— Хорошо сказал, — оценила Гардинг. — Но боюсь это невозможно.

У меня упала челюсть. Вот гадина, а? Тогда зачем нужно было заставлять меня произносить унизительную просьбу??

— Почему? — совладав с первым чувством, сдержано спросил я.

— На тебя поступило много жалоб.

— Жалоб? Каких еще жалоб?! От кого?

— От Жанны Элидеганс например. Девушка утверждает, что ты незаконно оккупировал ее жилье.

Я хотел было возмутиться, громко заявив, мол, какая наглая ложь, но потом передумал. В голове созрел обходной маневр. Изобразив на лице удивленное недоумение, я очень натурально воскликнул:

— Но это же полный бред! Все знают, что мы с Жанной — парочка, — при этих словах я горделиво выпятил вперед грудь. — Списки на поселение мы подавали вместе. Да ради нее я перешел, в конце-то концов, на четвертый курс! Конечно, как у каждой пары у нас бывают разногласия, но мы их успешно преодолеваем.

Натали Гардинг мне не особо поверила. Не желая обидеть меня, она не сказала это вслух, но на ее красивом лице отобразилось все и так. Острое недоверие к словам вашего покорного слуги.

— Посмотрите какого числа последняя жалоба! Недавно мы крепко поссорились, но уже успели помириться. А так как Жанна — человек импульсивный, она могла много чего сделать и наговорить. Но все равно… я ее люблю.

Я проникновенно улыбнулся, всем своим видом стараясь внушить Гардинг, что я говорю правду. Моя ложь звучала довольно убедительно, но Натали до сих пор в нее слабо верила.

— Вот… как? До меня доходило совсем другое.

— Ерунда, — я махнул рукой. — Злые языки много чего могут рассказать. Вы бы послушали, какие по Академии о вас слухи ходят. Да, да, вы предмет воздыхания многих студентов нашей Академии. Вы их героиня, и конечно они придумывают своеобразные истории. — убежденно говорил я, а потом неожиданно, проникновенно спросил: — У вас же ничего нет с профессором Норан?

— Ну она моя подруга… — начала было Гардинг, а когда до нее дошло, возмущенно воскликнула. — Нет! Конечно же нет!

— Вот видите, — я поучительно пожурил ее пальцем, а потом вполголоса прибавил: — А такая история канула в лету.

— Ну ладно, все! — Натали Гардинг ударила ладонью о стол. — У меня мало времени, Тод. Мой ответ прежний. Нет.

— Вам нужны доказательства? — воскликнул я. — Вы не доверяете моим словам!

— Да, доказательства бы не помешали.

Натали улыбнулась мне, подозревая, что сделала успешный выстрел. Но сегодня был явно не ее день. Чинным жестом я достал из внутреннего кармана приглашение, которое вручила мне Карен.

— Это передала мне Жанна, — тоном человека, которому принадлежит луна, сказал я. — Видите? Она сама меня пригласила.

Натали внимательно изучила пригласительное и даже зачем-то его понюхала (кстати, когда я только получил его в руки, сделал так же; оно пахло клубникой). Провела нехитрые манипуляции с потоком , проверяя не фальшивка ли, а после вернула мне со словами:

— Да, это герб Элидеганс. Очень странно. Мне она писала, что тебя не только она, весь курс терпеть не может…

В голосе Гардинг было больше задумчивости, чем сомнения. Я не упустил момента.

— Я же говорю, что мы поссорились, но уже помирились. Жанна даже перенесла вещи обратно ко мне!

— Ладно, ладно, — Натали наконец сдалась под напором моей лжи. — Можешь ехать. Повеселись там хорошенько. И да, — она достала из ящика несколько исписанных листков, — ее жалобы забирай с собой. Думаю они уже не актуальны.

Карен я отыскал возле ее дома. Третьекурсники имели право покидать пределы центрального замка, но жили исключительно в нем. Правда в отдельной башне, куда не допускались другие курсы. Но я скосил под преподавателя и унылый страж меня пропустил. Караул здесь несли провинившиеся студенты.

Щеголяя в своем новом наряде, я прошелся по общим гостиным третьекурсников, изредка выделяя взглядом интересных субъектов. Средний возраст на этом курсе — пятнадцать лет. Но уже сейчас видно, что из некоторых получиться превосходный материал. Как например из вон тех девчонок, которые хихикая, поглядывают в мою сторону.

Впрочем, когда вышла Карен, девушки насупились и славили. Перед этим я услышал как одна из них громко фыркнула. Да уж, у Элидеганс-младшей большой талант распугивать людей.

Я повернулся к ней и сам чуть было не свалил. Эта дурочка додумалась напялить на себя столь нелепое платье, что не посмеяться с него не смогла бы разве что статуя. Памятуя о деле и предвкушая бесплатную выпивку и еду, эту статую я и изобразил, ограничившись скупой ухмылкой.

— Экстравагантно выглядишь, — бросил я, вскользь пройдясь по длинному красному платью взглядом. То и дело от шелка отделялись шнуровки на которых висели причудливые бумбоны. Это еще не говоря лишних слов о консервативности наряда! Ни одного выреза, сплошная ткань. Хотя что Карен-то может показать?

— Благодарю, — тихо произнесла она. — Твоя мантия тоже хороша.

Хороша? Да она замечательна! И рядом с твоим шматьем не стоит. Не зря же Ник за нее потребовал… а кстати, чего это он так много потребовал? Я дурак сразу не посчитал, но… да он обманул меня! Скорее всего. Не знаю. Как бы там ни было, уже не важно.

— Как добираться будем? — поинтересовался я, старясь не замечать какими взглядами меня полосуют третьекурсники. Как только я появился в обществе местной сумасшедшей, впечатления обо мне резко ухудшились.

— Нас ожидает портал, — заявила Карен. — Он настроен на городок Хельн. Оттуда мы поедем на повозке. До замка родителей — два часа езды.

— Два часа езды? — ахнул я, давно забывший как это маршировать в пыли целый день. — Да еще и по бездорожью! Это неприемлемо.

Карен посмотрела на меня, а потом вперив взгляд в землю тихо спросила:

— То есть ты не поедешь?

— Не говори ерунды, — я разозлился на ее поведение. Как можно быть такой неженкой?! — Мы отправимся другим способом. Более быстрым и эффективным. Ты знаешь координаты родного поместья?

— Да, но… я не имею телепортировать.

— Это не важно. Я умею. Будешь держаться за меня. Давай сюда мыслеобраз.

— Но… — девушка медлила. — Мы же не знаем какая сейчас там погода. А вдруг идет дождь? Это же опасно.

— Ничего это не опасно! — я отмахнулся от нее как от назойливой мухи. — Меньше слушай всяких баек. Если я говорю, что всю будет хорошо, то все так и будет. Поняла? Отлично. А теперь давай сюда координаты.

Она была слишком слабой личностью, чтобы противиться мне. Да и зачем? Я знаю что делаю. Телепортация вещь довольно сложная, но именно ее я освоил в первую очередь. Это заклятие было чертовски важным для моих вылазок за пределы Академии. После его применения — очень хочется блевать, да и вообще состояние просто паскудное. Некоторые правда рассказывали, что многие архимаги и высшие получают от подобной волшбы своеобразное удовольствие, но я пока еще был слишком слабым волшебником.

На несколько минут я ушел в себя, подготавливая формулу и внося в нее координаты. Потом я довольно таки грубо схватил Карен за руку и закрыл глаза. Телепортация на большие расстояния вещь очень чуткая, в отличие от грубого, но не менее сложного «Боевого телепорта». Прежде чем открыть портал, я предупредил девушку, чтобы та не заблевала мне мантию. Не очень утонченно, но я пока лишь учусь быть благородным сэром.

— Ну, поехали, — произнес я вслух, в голове высвободив формулу заклятия.

Меня тут же увлекло в открывшуюся на мгновения воронку, а Карен полетела за мной следом. Куда попадает человек после произнесения заклятия — неясно, но я лично называю это подпространством. Там серо и холодно, вокруг мелькают разноцветные краски. Но все это ты не успеваешь как следует рассмотреть, так как уже через секунду тебя выбрасывает в другой точке.

Когда это случилось, я ожидал почувствовать под ногами твердую землю, но все вышло не совсем так. Точнее даже наоборот. Не понимая что происходит я почувствовал, что меня увлекло куда-то вниз. Я быстро падал, а полы моей чертовой мантии закрывали мне лицо. Усластив ближайшее пространство трехэтажным матом, я раздвинул их в стороны. К моему слабому облегчению я увидел землю.

Но она была далеко. Чертовски далеко, метрах в четырехстах. Хотя, что значит это расстояние? Всего лишь несколько секунд.

Карен я продолжал крепко держать за руку. Вместе мы падали, быстро приближаясь к естественному в таких случаях концу. Смерти.

Я не успел закричать. Сжав зубы, я лицом ловил мощные потоки воздуха, а мое тело неотвратимо падало к земле. Кое-как стали различаться внизу шпили замка и широкий внутренний двор, по которому во всю сновали маленькие точки. Что ж, координаты я ввел почти правильно… до места назначения мы добрались, вот только с высотой немного перебрал.

«Нужно было ехать на повозке!! — зло заорало мое благоразумие, которому тоже не хотелось умирать. — Какие-то жалкие два часа! Болван!».

Зажмурившись, я уже приготовился стать плоским как котлета, но мой медальон неожиданно вмешался в дело. Когда до земли оставалось метров сорок, он полыхнул вспышкой, и падание резко стало замедляться. Я даже смог перевести дух, но тут же почувствовал, что мою правую руку с ужасной силой до сих пор тянет вниз.

Карен. Ей медальон не помог, и теперь она беспомощно висела на моей руке. Странным делом девушка не визжала и не брыкалась, оставаясь мертвецки спокойной. Мысленно ругаясь, я приказал золотому Дракону не быть эгоистом и помочь несчастной. Медальон неохотно подчинился и вот она уже стоит рядом со мной.

Некоторое время мы левитировали на одном месте, а потом я догадался, что нужно мысленно отдать приказ на спуск. Карен едва держалась на ногах, но я потратил щепотку силы на то, чтобы заклинание держало ее ровно. Внизу собралось куча народа, глазеющего на нас, и нечего им знать, что у нас не все в порядке, что мы едва не разбились.

Слуги тыкали в нас пальцем, а вельможи нахмурившись, следили за нашим приземлением. Когда до земли оставался какой-то метр, я спрыгнул с невидимой платформы и галантно подал Карен руку. Та дрожащими пальцами ухватилась за мою ладонь, и я понял, что дурнушка не забудет этот день никогда.

К нам тут же подбежал разодетый в разные цвета служащий, который до этого проверят приглашения у пожилой пары, выбравшейся из роскошного экипажа. Чутьем (и глазами) он понял, что на огонек прибыли не обычные дворяне, а благородные маги. Я улыбнулся, теша свое самолюбие этим фактом.

Протянуть оба наших пригласительных пришлось мне, так как Карен сейчас была не в состоянии даже говорить. Девушка приобрела зеленоватый оттенок и всей массой опиралась на мою руку. Приходилось терпеть, ведь на нас смотрят десятки людей…

Мне на плечо легла чье-то рука. Я заскрежетал зубами и уже думал с размаху вмазать в рыло тому наглецу, что посмел тронуть мой великолепный наряд, но, развернувшись, перехотел. Столь дружественный жест принадлежал моему благодетелю лорду Чарльзу. Тот был в приподнятом расположении духа, судя по всему вельможа прибыл только что, его экипаж стоял неподалеку.

— Тод, — приветливо произнес он. — Как поживаешь? Я не видел тебя — дай подумать — уже месяца три. И судя по всему — у тебя неплохо идут дела.

Он имел ввиду мою мантию конечно, а не еле живую Карен. На девушку он бросил лишь мимолетный взгляд. Я быстро избавился от мертвой хватки и низко поклонился лорду. За его спиной болтались разодетые мужики, которые о чем-то переговаривались изредка бросая в нашу сторону любопытные взгляды.

— Это честь для меня снова вас увидеть, — подобострастно пролепетал я, выказывая максимальное почтение. — Право слово, не ожидал вас здесь увидеть.

— Право слово, я и не ожидал что приеду, — рассмеялся Чарльз. Я, конечно же, смеялся вместе с ним. — Как ваши успехи? Все еще в Академии Королей?

— Готовлюсь ее закончить, — тоном дельца заявил я, напустив на себя чинный вид.

— В самом деле? Если вам понадобиться место, не забывайте обо мне. Обращайтесь в любое время.

Его любезность меня поражала. Я почтительно склонил голову и предано молвил:

— Благодарю, сэр.

Чарльз обернулся на своих спутников, и стал быстро прощаться. Да и с чего такому человеку как он болтать с таким как я?

— Отлично Тод, — он хлопнул меня по плечу. — Тогда до встречи на ба…

Он не докончил фразы, так как Карен покинувшая зону моего влияние опорожнила свой желудок прямо на мостовую. Еще бы чуть-чуть и под био-атаку попали бы мы с Чарльзом. Повисло неловкое молчание. Я почувствовал как на глаза наворачиваются слезы, а лицо принимает смущенное выражение.

Потом я откашлялся и сказал, что да, до встречи на балу. Лорд Чарльз ушел, так и не представив меня своим друзьям, а я чудом не сдержался, чтобы не порвать в клочья свою спутницу. Как так можно?! Это же просто отвратительно, портить такой момент! Этот человек значит для меня в этом королевстве больше чем мать родная! Это мой счастливый билет и терять его благосклонность нельзя ни в коем разе.

О том, что Карен стало плохо от моей затеи с телепортацией (не очень удачной) я не думал. Конечно, я оплошал, но она виновата больше. Могла бы повременить со своими порывами…

К нам сбежались слуги, которые быстро признали в моей спутнице свою госпожу. Они почтительно взяли ее под руки, и повели вглубь замка. Я покачал головой, размышляя, что при первой же возможности нужно слинять от Карен куда подальше.

Пока же я, нахохлившись, прошествовал вслед за своей «дамой», бросая злые взгляды вокруг.