на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


Белый Дом

Вашингтон. 21 декабря 2021 года. Вечер

Последний кадр съемки с беспилотника, перед тем как он начал маневр уклонения от мексиканских истребителей, застыл на экране, и в зале оперативных совещаний Белого Дома повисло напряженное молчание. Президент некоторое время смотрела на увеличенное черно-белое изображение, зафиксированное тепловизионными камерами. Окруженное несколькими горящими машинами и россыпью неподвижных тел, грузное тело транспортника в конце взлетно-посадочной полосы, два пикапа, уходящие в разные стороны от самолета: один уже почти вначале полосы, другой — сбоку у выезда с летного поля.

— И кто в Агентстве санкционировал боевое применение беспилотника в небе соседней и, кстати, дружественной нам страны? — немного помолчав, резко спросила Президент.

— Директор Управления контрразведки ЦРУ Мэтью Росс, — Кроуфорд сделал глоток виски и пожалел, что не пригласил на эту встречу Коллинза. Теперь они с Президентом находились в просторной комнате вдвоем и, судя по тону Президента, разговор обещал быть непростым. Лэйсон явно нервничала…

— Росс… Этот неотесанный техасский мужлан? Я вообще не понимаю, как он пробился в верхние эшелоны Агентства.

— Кэрол, — Кроуфорд чуть повысил голос, чтобы придать больше веса своим словам. — Этот, как вы говорите, неотесанный техасский мужлан, за несколько часов вышел на русского резидента, вычислил местоположение основной подозреваемой и, учитывая чрезвычайность ситуации, взял на себя риск принятия оперативного решения, кстати, находящегося в рамках его полномочий.

— Не злитесь, Рэй, — уже более спокойным голосом сказала Президент. — За последние дни столько навалилось. Этот теракт, «Лунный Свет», теперь Мексика… Я до сих пор не могу все толком осмыслить.

— Понимаю, Мэм. Поверьте, мы делаем все возможное в этих обстоятельствах, чтобы минимизировать ущерб.

— Минимизировать ущерб… — Президент скептически покачала головой. — И что, по-вашему, произошло в Мексике?

— Как вы видели, все шло по плану: мы вступили в контакт, посадили транспортник туда, куда хотели, организовали группу захвата… Но на полосе нас переиграли. Попросту — надрали задницу. На борту находились четыре штурмовых экзоскелета и пара крутых ребят, готовых их применить в бою ради спасения собственной шкуры. В таких операциях всегда есть непредвиденные обстоятельства. Это лишь проявление одного из них, — Кроуфорд кивнул головой в сторону видеопанели, где висела картинка с беспилотника. — На момент планирования операции не было известно, что у них есть боевые системы такого уровня. В общем грузовом списке они были заявлены как оборудование для охраны лагеря спасателей. То, что это полностью готовые к применению экзоскелеты, выяснилось позже при проверке таможенных документов. Вторым моментом, спутавшим наши планы, было то, что они каким-то образом смогли связаться с Оперативным центром ООН и вызвать мексиканские истребители. В этих обстоятельствах наши мексиканские друзья, встречавшие самолет, были обречены…

— Ваши мексиканские друзья, как я поняла, просто местные бандиты… Если вы видели, что они обречены, почему вы не отдали команду беспилотнику уничтожить самолет на земле, а заодно и уцелевшие машины. Ведь в одной из них могли быть ваши цели.

— У нас действительно была возможность уничтожить на земле и транспортник, и уходящие от него машины. Мы просто не знали, действительно ли в одной из них находятся наши цели. Экзоскелеты невозможно засечь тепловизором, и они на этот момент могли быть где угодно, — вице-президент поднялся и плеснул из хрустального графина немного виски в свой опустевший стакан. — Есть еще причины, по которым было принято решение отозвать беспилотники. Во-первых, мы могли их демаскировать, а воздушный бой никак не входил в наши планы. Два истребителя нас бы просто порвали. Во-вторых, даже если бы мы успели нанести удар и уйти от истребителей, нас бы вычислили по типу используемых ракет воздух-поверхность… Для того чтобы нас не могли отследить в скрытых операциях за рубежом, мы используем ракеты иностранных производителей, модифицируемые нами под наши боевые системы. Боеприпасы американского производства используются только в открытых конфликтах. Эти беспилотники были подняты с базы ВВС Кэнон в Нью-Мексико, экипированы нашими ракетами, которые может опознать любой эксперт. А это — скандал… Далее. Как в машинах, так и в самом транспортнике могли оказаться наши мексиканские друзья, которым сложно было бы потом объяснить, почему мы их накрыли дружественным огнем. А, насколько я знаю, они делают для нас большой кусок работы, перенаправляя поток наркоты, идущий в Штаты, в сторону Китая и Европы.

— С беспилотником, и правда, вышел бы скандал, — Президент устало пожала плечами. — Но в прошлом мы выходили, пусть не без моральных потерь, и из более щекотливых ситуаций. Хакеры террористов перехватили управление беспилотником, атаковали самолет ООН…

— Вы правы. Ситуацию с беспилотником можно было бы сгладить. Но всё, что я сказал — вторичные причины. Основная — в проекте «Лунный Свет». Мы с большой уверенностью можем сказать, что материл у русских. Мы также с большой уверенностью можем сказать, что он не попал к нападавшим и оказался в руках основной подозреваемой случайно. У нас нет данных, что подозреваемая работала на русских, скорее всего она просто продала им материал. Ее не ликвидировали во время или сразу после передачи материала, значит, она перестраховалась, и русские знают, что после ее смерти материал может уйти к другим. Как перестраховалась и кто эти «другие», мы можем только догадываться, но судя по тому, что русские пошли на риск засветки своего резидента и эвакуировали подозреваемую из Штатов, она нашла достаточно убедительные аргументы, — Кроуфорд сделал небольшой глоток виски. — Да, мы могли бы попытаться убрать ее с беспилотника, но кто даст гарантию, что через день материал не окажется в СМИ или еще хуже — у китайцев. Кстати, я уверен, что по законам жанра русские должны ликвидировать Марту Гесс, как только убедятся, что дальнейшей утечки материалов не будет.

— И что же вы теперь предлагаете?

— За информацию, и только за информацию о подозреваемых назначена награда. Теперь местные банды попытаются их отследить. В Лэнгли меня заверили, что они их не тронут без наших спецов, даже если будет риск их потерять. Шансов на успех, конечно, мало, но выбора особого нет, — вице-президент нервно повел плечами. — Далее… Мы практически уверены, что материал у русских. Нам необходимо пойти с ними на контакт и убедить их не использовать его против нас.

— Каким образом убедить? Они просто могут сделать вид, что ничего не знают о последних событиях.

— Ну, просто пожать плечами и ответить «Мы не знаем о чем идет речь», у них не получится. У нас достаточно косвенных улик, чтобы начать с русскими серьезный разговор. Хотя бы исчезновение их резидента и то, что атомные подводные лодки просто так не светят и не срывают с боевого дежурства.

— И как вы собираетесь начать с ними разговор? «Извините, мы тут развязали глобальный геноцид, способный сократить население Земли вдвое. Давайте это обсудим»… — в голосе Президента звучала неприкрытая ирония.

— Можно, конечно и так, — Кроуфорд не обратил внимания на насмешку Президента. — Но лучше сделать немного дипломатичней. Сегодня директор Антитеррористического Управления ЦРУ передаст главе UNIS[40] материалы о катарских биотеррористах. С этого момента план прикрытия войдет в активную фазу. На планирование операции у ооновского спецназа уйдет максимум два дня, так как мы за них сделали всю работу. День-два — на переброску людей и оборудования — здесь тоже все пойдет по нашим наработкам. Ну, и пару дней на развертывание и саму операцию. Главное, не допустить катарцев к участию в операции. Они не знают реальной цели и, чтобы избежать выхода информации за пределы страны, могут просто перебить террористов, а нам они нужны только живыми. Мы немного изменили первоначальный план, чтобы перекрыть случайный доступ ООН к информации. За несколько часов до операции наши люди изымут компьютерщика террористов. Без него ооновцы будут вскрывать захваченные материалы минимум пару недель. Как только материалы и свидетели будут в руках ООН, мы предъявим компьютерщика, вскроем файлы террористов в присутствии одного-двух топовых руководителей UNIS, ужаснемся увиденному, срочно передадим информацию генсеку и объясним, что лучше держать ее в секрете, так как ее дальнейшее распространение чревато глобальной паникой. Ну, и дальше по плану… Таким образом, через неделю генсек ООН будет знать все о, как вы выразились, «глобальном геноциде», развязанном исламскими террористами и напрямую угрожающем стабильности в мире. В этой ситуации мы имеем законный повод обсудить развитие событий с Россией, как с самой мощной ядерной державой. А начало разговора может быть в силе: «Недавно ООН провела спецоперацию в Катаре. У ООН есть подтвержденные данные, которые, по чистой случайности, оказались и у нас, что исламские террористы применили против человечества генетическое оружие. Эти данные чрезвычайно секретны и защищены юрисдикцией ООН. Кстати, зная вас, русских, как экспертов по шпионажу, мы не исключаем, что похожая информация может быть и у вас, и хотели бы вас предостеречь. Необдуманные и несогласованные действия могут привести к глобальному конфликту, способному разрушить человеческую цивилизацию. Понимая, что сегодня Россия и США принимают на себя историческую ответственность за судьбу всего человечества, мы готовы перейти в наших отношениях на качественно новый уровень партнерства»… Ну, или что-то в этом роде… Понимаете, этим мы им дадим понять, что у нас выстроена серьезная линия обороны через ООН, что мы готовы идти до конца, до глобального конфликта, и что мы готовы заплатить за их молчание.

Президент в изумлении уставилась на Кроуфорда, в который раз удивляясь его способности так быстро просчитывать самые серьезные ситуации.

— Это, как минимум, позволит нам выиграть время. Но главное даже не в этом, — продолжил вице — президент, нахмурив брови, будто размышляя. — Мы должны предложить русским что-то очень важное. Надо, чтобы выгода от сделки для них была настольо велика, что многократно перевесила бы возможные преимущества от использования материала. В конце концов, хотя с ресурсами у них проблем гораздо меньше, проект им тоже выгоден. Он почти не затрагивает население России, а от деградации Китая и Индии русские выиграют не меньше, чем мы. А уж открытый конфликт США и Китая, способный перерасти в ядерную войну у их границ, им нужен в последнюю очередь.

— Вы готовы предложить русским сделку? Технологии? Космические программы? Открыть им наш рынок? — оживилась Президент. — Мысль неплохая, хотя после того как мы на протяжении десятилетий пытались макнуть их в дерьмо, я не думаю, что они нам поверят. Во всяком случае, я бы не поверила.

— Насчет дерьма вы правы — что было, то было, но особого выбора у нас просто нет. Вопрос в том, что им предложить… Технологии, космические программы, доступ к нашему рынку — это, конечно, хорошо… Но в последнее время они и сами неплохо продвинулись в этом отношении. В плане экономики они тоже не бедствуют. Боюсь, этого будет недостаточно, чтобы их заинтересовать. Во всяком случае сейчас, когда они наверняка на пике эйфории от собственной удачи, — Кроуфорд заглянул Президенту в глаза. — Нужно что-то большее, от чего у них дух захватит.

Лэйсон вначале ответила непонимающим взглядом, потом поняв, что он имеет в виду, резко откинулась на спинку кресла и в непроизвольном жесте выставила вперед руку, словно пытаясь защититься.

— Нет… Вы же не хотите… Нет… Это невозможно!

— Ну почему, нет, Мэм? Я тут поразмыслил немного. Получается очень даже неплохая комбинация. Вот послушайте…


Воздушное пространство над Мексикой | Неестественный Отбор | Россия. Подмосковье