3

В пасмурный октябрьский полдень капитан Бернардито стоял на мостике корабля, в котором сам покойный мистер Вильсон не смог бы теперь узнать свою «Глорию».

Вместо трех мачт с гафельным вооружением над кораблем вздымались две более мощные, с прямыми парусами на реях. Рангоут и такелаж «Глории» напоминали теперь полную оснастку брига. Новые палубные надстройки, рубка и мостик ничем не походили на прежние. Форштевень, усиленный за счет обломков «Доротеи», стал пригодным для таранного удара. Над этим мощным форштевнем красовалась теперь надпись «Африканка». Судно уже в течение недели совершало небольшие рейсы в водах острова. Бернардито обучал команду из восьмидесяти отборных черных воинов. Они уже овладели огнестрельным оружием и управлялись с парусами достаточно быстро для сложных маневров.

Бернардито давно ожидал прибытия к острову третьей шхуны экспедиции. На вершине Скалистого пика днем и ночью дежурили наблюдатели с подзорными трубами, чтобы своевременно доложить о появлении паруса. В трюмах «Африканки» были уже погружены запасы для дальнего рейса, а все население острова работало теперь над пополнением этих запасов. Ежедневно на борт корабля доставлялись ящики копченой рыбы, соленого мяса, фруктов, провяленных на солнце, и прочего провианта. Семья капитана Бернардито теперь обитала в капитанской каюте, а все жители острова были в любой миг готовы к сбору.

Бернардито держал наготове еще одну команду в тридцать человек. Возглавлял ее жрец и колдун племени баконго, старый Нганга, которому Бернардито убедительно растолковал обязанности этой особой команды… После этих разъяснений колдун Нганга затрясся от злорадного смеха и с великим усердием приступил к неким необычайным приготовлениям. Велись они у прибрежной могилы, куда негры свалили тела убитых работорговцев. Бернардито передал в распоряжение колдуна два бочонка серы и фосфора, найденных в трюмах «Глории», несколько мотков проволоки и большой запас тряпья из гардероба прежних экипажей обеих шхун. Приготовления колдуна доставляли немалое удовольствие и другим жителям поселка.

Полуденное солнце скрывалось за тучами, дул сильный ветер, и Бернардито только что отпустил с палубы своих моряков. Они неимоверно гордились своими важными обязанностями, а также штанами, зюйдвестками и матросскими куртками, которые являлись предметом некоторой зависти остальных мужчин баконго и вызывали восторг черных девушек. Внезапно на южном склоне Скалистого пика показалась тоненькая струйка дыма. Этот сигнал означал, что какое-то судно появилось на горизонте.

– Антони, тревога! – крикнул Бернардито.

И весь поселок на берегу пришел в движение. Антони бегом пустился к пику, чтобы проверить наблюдателя. «Африканка» приняла на борт население острова. Вахтенная команда быстро приготовила судно к отплытию, а колдун Нганга, оставшись на берегу со своими тридцатью помощниками, принялся выполнять последние указания Бернардито. Вождь Майни-Мфуму привел группу воинов к берегу пролива, где тоже были произведены некие приготовления к встрече гостей. Тем временем Антони вернулся вместе с наблюдателями: прямо к острову шло от дальней гряды подводных рифов какое-то небольшое судно, а позади него виднелся еще один парус. Оба корабля удалось разглядеть лишь в сильную подзорную трубу капитана Вильсона.

Выслушав это сообщение, Бернардито дал команду к отплытию. На «Африканке» протяжно залилась боцманская дудка. Нгуру и Антони – помощники капитана – стали на мостике. Когда все островитяне собрались на борту, старый корсар один, без спутников, в последний раз обошел свои островные владения. При виде приготовлений, выполненных командой колдуна Нганга, Бернардито, невзирая на решительность минуты и предстоящие опасности, пригладил бороду и усмехнулся в усы; это была, вероятно, самая дьявольская из всех улыбок одноглазого капитана!..

…С борта «Африканки» капитан бросил прощальный взгляд на бухту, покинутые хижины негритянского поселка и знакомые склоны гор. Он сам вывел корабль из пролива. Затем была спущена шлюпка. Майни-Мфуму и группа воинов с большими предосторожностями погрузили на дно пролива рыболовную сеть, прицепили ее к бревну и поспешно вернулись на корабль. В открытом море дул свежий ветер. Паруса затрещали, под форштевнем забурлила рассекаемая вода.

С наступлением сумерек судно было уже далеко от острова. Темная вершина Скалистого пика и коническая шапка вулкана с тоненькой струйкой дыма возвышалась над лесистыми холмами. Остроконечный пик, подобно сужающейся колонне, уперся в тяжелую ливневую тучу, словно удерживая ее от падения на косматую поверхность океана. Теперь паруса одного из встречных судов стали различимы в трубу с мостика «Африканки». Бернардито приказал всем, кроме вахтенных, покинуть палубу. Колдун Нганга вынес длинные полотнища. Ими завесили нос и корму корабля. Внешний вид «Африканки» снова претерпевал диковинные изменения, а на палубе ее творились в темноте совсем необыкновенные вещи!

В сгустившихся сумерках, когда на фоне грозовых туч смутно обрисовалась игла Скалистого пика, Джозеф Лорн заметил с мостика «Элли» светящееся пятно среди волн. Темнота наплывала быстро, и в подзорную трубу Лорн не разглядел ничего, кроме неяркого фосфоресцирующего сияния над морем.

Трессель и Ольберт, старые, испытанные моряки, стояли рядом с Лорном. Яхта шла под полными парусами при неблагоприятном ветре в «одну четверть». Очередной галс яхта делала как раз навстречу световому пятну. Штурвальный выровнял ход по заданному курсу и тоже вгляделся во мрак.

Пятно приближалось, приобретая очертания корабля. Вскоре показались паруса и черные реи, излучающие зловещий зеленоватый свет. Странные зеленые огни мерцали на топах мачт. Судно шло ровно, но на нем не было видно людей. Когда штурвальный «Элли» переложил руля чуть левее, встречные курсы кораблей оказались строго параллельными. Наконец форштевни судов оказались на одном траверзе. Встречный корабль бесшумно прошел мимо, на расстоянии пистолетного выстрела. То, что Лорн и остальные моряки успели различить на таинственном судне, было невероятно!..

Надпись «Летучий голландец» слабо светилась на носу. Шесть скелетов в обрывках белых саванов управляли парусами. Голые черепа излучали сияние. Лорн с полной отчетливостью видел их огненные глаза и улыбающийся оскал челюстей. За штурвалом тоже стоял призрак в белом саване, положив костлявые пальцы на спицы колеса. Но самым страшным была неподвижная фигура капитана на мостике. Это был седой высокий человек в старомодном камзоле и треуголке. Его лицо пересекала наискось черная повязка, закрывавшая левый глаз. Длинная шпага висела на боку. Он смотрел вперед, в подзорную трубу, не обращая никакого внимания на встречную яхту. Когда корабль-призрак промчался, Лорн увидел на корме слова «Порт Вечность». Один из скелетов погрозил с кормы вслед яхте костлявым пальцем и потом указал на небо. Лорн, Трессель и Ольберт замерли в немом оцепенении. Штурвальный истово крестился. Через несколько минут призрак снова расплылся в смутное световое пятно и вскоре растворился в морской дали на северо-западе.

– «Летучий голландец»! – пробормотал Трессель. – Много я слышал о нем от стариков, но своими глазами вижу впервые.

– Это к беде, – произнес Ольберт чуть слышно.

– А капитана вы узнали? – Лорн хрипел так, точно выпил бочку ледяного пива.

– Он похож на покойного Бернардито Луиса! – вымолвил Ольберт, силясь унять дрожь. – Должно быть, пиратский капитан не успокоился в могиле, и теперь его грешная душа носится в этих водах на «Летучем голландце»… Смилуйся над нами, отец небесный, и отпусти нам наши прегрешения! Ветер крепчает. Близится шторм. Вон над самой водой летает пара черных буревестников… Дай-то бог благополучно закончить этот рейс. Но следовало бы вернуться, пока не поздно, мистер Лорн!

Незадолго перед рассветом капитан Бернардито приказал убавить паруса. Ветер усиливался, а гряда подводных рифов была уже близка. Антони стоял на мостике рядом с капитаном.

– Хотел бы я знать, откуда взялась эта яхта? – в раздумье проговорил капитан. – Ты не разглядел ее названия, Антони?

– Нет, она мелькнула слишком быстро. Но курс она держит на остров. Может быть, Грелли послал ее выяснить судьбу обоих кораблей?

– Похоже, что так… Ты ясно разглядел днем второй парус?

– Трудно ручаться, капитан. Была неважная видимость, но белое пятнышко в трубе походило на парус.

– Не шхуна ли «Удача» с остальными неграми идет следом за этой яхтой? Посмотри-ка, Антони, что там чернеет слева по носу? Не подводная ли это скала?

– Нет, это похоже на корабль, капитан. Сейчас луна выглянет из-за тучи, будет светлее… Знакомы ли вам эти рифы впереди, синьор?

– Знакомы ли? Я их обшарил, как собственный карман в поисках последней крупинки табаку.

– Вы ходили сюда с острова? На чем же, синьор?

– На старой шлюпке. Когда французский корвет «Бургундия» разгромил мой экипаж и ушел, Педро обследовал остров и наткнулся на шалаш с полумертвым мистером Фредом. Педро перетащил и меня в этот шалаш. Еще не успев даже оправиться от ран, мы уже начали обзаводиться хозяйством. Грелли оставил нам немного! Мы освидетельствовали наши запасы и увидели, что нам не продержаться с ними и двух недель… Тогда мы подняли со дна простреленную шлюпку, на которой Педро спас меня от французов, и совершили поход сюда, к этим рифам. Здесь еще торчал остов «Черной стрелы», и мы нагрузили шлюпку всем, чем смогли. Шлюпка, что называется, еле дышала, но мы еще дважды совершили на ней это плавание. Инструменты и припасы, которые мы доставили, выручили нас на несколько лет, до первого прихода «Ориона». Потом в первую же бурю «Черную стрелу» разнесло в щепы, да и наша заштопанная шлюпка расползлась… Не помню я здесь высоких скал! Все эти рифы едва виднеются над водой при отливе. Вероятно, впереди действительно еще один корабль… Теперь, под луной, я вижу его отчетливее… Это большая шхуна, Антони! И, черт меня побери, если она не сидит на тех же самых скалах, где разбилась моя «Черная стрела»!