ПЕПЕЛИЩЕ

Гонкувер зализывал раны.

Трусливый, город всегда прятался за островом Ванкувер и лабиринтом местной батиметрии. Так он уберегся от худших последствий цунами. А вот землетрясение — это совершенно другой вопрос.

В прежние времена, до эпохи Водоворота, удаленки и полузаброшенных бизнес-центров, уровень смерти в деловых районах был бы в три раза выше. Теперь же те, кто не угодил на вивисекцию, устроенную небоскребами, просто умерли ближе к дому. Целые микрорайоны, построенные на гнилых осадочных породах в дельте Фрейзера, задрожали и исчезли, превратившись в зыбучие пески. Ричмонда, Уайт-Рока и Чиллиуэка больше не существовало. Дремавший вулкан Рейнир проснулся в дурном расположении духа; свежая лава все еще текла по его южному склону. Адамс же заволновался и вполне мог взорваться.

В центре Гонкувера ущерб оказался более разнородным. Улицы тянулись целыми кварталами без единого выбитого окна. А потом, на каком-нибудь случайном пере­крестке, мир превращался в месиво из рухнувших зданий и перевернутого асфальта. Яркие желтые заграждения, поставленные после землетрясения, очерчивали границы разрушений. Подъемники висели над темными района­ми, словно белые кровяные тельца на опухоли. Свежие балки и панели спускались с небес восстановительными трансплантатами, латая кожу и кости города. Там, где они касались земли, ворчали в каньонах тяжелые машины.

В некоторых районах уже вполсилы наладилась жизнь, аварийные блоки Балларда разворачивали в удобные под­станции. Уцелевшие строения и улицы, которые землетрясение не отправило в Фолс-Крик, вычистили и за­пустили снова. Полевые крематории изрыгали золу на углу Вест-Джорджии и Денмана, пока что на целый шаг опережая холерный вибрион. В городе сейчас было больше заграждений, чем зданий. Впрочем, уехать местные жители все равно не могли, УЛНКС закрыло границу у ущелья Хеллс-Гейт.

Бенрэй Даттон пережил все.

Ему повезло: кондоминиум с его квартирой располагался в Пойнт-Грее, районе, который походил на гра­нитный холм в море песка. От всех соседей ничего не осталось, он же лишь слегка покосился.

Конечно, без ущерба не обошлось. Большинство домов у подножия рухнули; те же, которые умудрились выстоять, пьяно накренились на восток. Из окон не пробивалось ни одного лучика света, уличные фонари не горели, хотя на город уже спускалась ночь. На столбах сияли соединенные на живую нитку прожекторы, они отделяли разрушенные дома от еще стоящих, но вид у них был какой-то оборонительный. Они не несли свет руинам, а больше походили на защитный периметр, выстроенный против них.

Именно они ослепили Даттона, когда сумасшедшая женщина вцепилась ему в горло, неожиданно выпрыгнув из теней.

Он застыл, не в силах двинуться с места. Холодные яркие глаза без зрачков — ледники, обрамленные плотью. Лицо без всякого тела, почти столь же бледное, как и глаза. Невидимые руки, одна сомкнулась вокруг его шеи, вторая уперлась ему в грудь...

«...нет, не невидимые, она в черном вся в черном...»

— Что случилось?

— Что... что...

— Я не сдамся! — зашипела она, прижав Бенрэя к забору из проволочной сетки. Ее дыхание клубами зави­валось между ними, похожее на подсвеченный туман. — Он же делал снимки, тысячи этих проклятых снимков, и я ему просто так не дам уйти!

— Кто... Ты кто такая...

Неожиданно она остановилась, склонила голову набок так, словно только сейчас увидела свою жертву. И задала глупый вопрос:

— А ты, блин, откуда взялся?

Она оказалась ниже Бенрэя сантиметров на пятна­дцать, но по какой-то причине мысль о том, чтобы дать ей отпор, ему в голову не пришла.

— Я не знаю, я... я просто домой шел, — выдавил из себя Даттон.

— Этот дом, — произнесла женщина. Ее глаза — какие-то приборы ночного видения? — казалось, сверлили его собственные.

— Какой дом?

Она опять швырнула его к забору

— Вот этот дом! — И мотнула головой в сторону чего- то за его левым плечом. Даттон повернул голову: еще одна многоэтажка, не пострадавшая, но пустая и темная.

— Этот? Я не...

— Да, именно он! Дом этого урода, Ива Скэнлона. Ты его знаешь?

— Нет, я... в смысле я тут вообще никого не знаю. Мы тут держимся...

— Куда он уехал? — прошипела она.

— Уехал? — переспросил Бенрэй слабым голосом.

— Квартира пустая! Вообще! Ни мебели, ни одежды, даже лампочек, и тех нет!

— Может... может, он уехал... землетрясение...

Незнакомка еще сильней вцепилась в одежду Даттона

и наклонилась вперед: казалось, еще немного — и они поцелуются.

— На его доме нет даже царапины! С чего он решил уехать? Да и как сумел? Он — никто, ничтожество. Думаешь, он мог вот так легко собрать вещички и выйти за линию карантина?

Даттон лихорадочно замотал головой:

— Я не знаю, честно, я не...

Несколько минут она пристально его разглядывала. Волосы у нее были мокрыми, хотя дождя в тот день не шло.

— Я... я тебя не знаю, — пробормотала она чуть ли не про себя и медленно разжала кулаки. Даттон привалился к забору.

Женщина отошла, давая ему место.

Этого он и ждал — и быстро скользнул рукой во внутренний карман пиджака. Тазер ударил ее в ребра, прямо под странным металлическим диском, вшитым в униформу. Такой заряд должен был ее обездвижить за долю секунды.

Вот только в эту секунду:

Она моргнула...

Резко подняла правое колено вверх. Само собой, Бенрэй носил гульфик, но все равно больно было адски...

Быстро что-то вытащила из ножен, висящих на бедре...

Сумасшедшая сделала шаг назад, протянула руку. В двух сантиметрах от лица Даттона застыл жезл цвета черного дерева с крошечным шипом на конце, похожий на однозубую мамбу.

К боли в промежности неожиданно прибавилась теп­лая влага.

Женщина еле заметно, но жутко улыбнулась.

— Микроволновкой пользуешься, обыватель?

— Чт...что?

— Бытовыми приборами? Сенсориумом? Наверное, и горячее отопление зимой есть?

Он кивнул головой:

— Да. Да, разумеется, я...

— Угу. — Мамба качалась над его левым глазом. — Тогда я ошиблась. Я тебя все-таки знаю.

— Нет, — мямлил он. — Мы никогда...

— Я тебя знаю, — повторила она. — И ты мне должен.

Женщина передвинула большим пальцем какой-то рычажок на рукоятке жезла. Послышался тихий щелчок.

— Пожалуйста, — взмолился Даттон.

И, удивительное дело, его мольба не осталась без ответа.

***

Гонкувер по-прежнему оставался зоной бедствия; у полицейских была куча забот, а потому они не обратили особого внимания на заявление о нападении непонятного призрака, поступившее от какого-то перепуганного дебила. Тем не менее сервер принял показания Даттона, когда тот позвонил. Там, понятно, сидел не человек, но машина оказалась достаточно умна и задала уточняющие вопросы — например, заметил ли он хоть что-нибудь — неважно что, — что могло вынудить преступницу столь неожиданно прекратить нападение?

Нет.

Есть ли у него хоть какие-то соображения, почему она внезапно принялась бормотать об отце? Имели ли ее слова о «монстрах» какой-то смысл в контексте?

Может, она была сумасшедшей, ответил Даттон. У вас не хватает квалификации для постановки медицинских диагнозов, заметила машина.

Видел ли он, куда нападавшая скрылась? В деталях?

Просто вниз, по склону холма. Прямо к руинам, в сторону воды.

В одном Бенрэй был уверен точно: никогда и ни за что он бы не стал ее преследовать.