на главную   |   А-Я   |   A-Z   |   меню


«Хобби-Хауз» 

Я резко затормозил, чтобы свернуть на указанную дорогу, и через, несколько метров машина уткнулась в металлическую решетку, выкрашенную почему-то в красный цвет. Я подал сигнал клаксоном и стал ждать.

Прошла минута до того, как молодая женщина, закутанная в большой плащ, открыла ворота. Теперь дорога была свободной. Женщина подошла к машине. Я опустил стекло.

— Миссис Лоувел?

На меня смотрела молодая девушка с приятным лицом и великолепными глазами.

— Нет,— ответила она со смехом.

— Миссис Дулич?

Я снова попал пальцем в небо.

— Нет,— ответила она.— Я Полли Асланд, дочь сторожа.

Лоувел совсем позабыл сказать мне про нее.

— А вы мистер Ларм? — продолжала она.— Вас ждут на вилле. Продолжайте ехать прямо до виллы.

Я поблагодарил ее и поехал на первой скорости. По обе стороны дороги зеленели лужайки с клумбами цветущих роз. Это зрелище ласкало глаз.

— Мне бы очень хотелось иметь такое поместье,— задумчиво сказала Флосси.

Через сотню метров от ворот свет фар выхватил из темноты силуэт дома. Это была довольно старинная кирпичная постройка, неожиданного, но весьма современного стиля. Окна, вероятно, были расширены значительно позднее. В. нижнем этаже горел свет. Я подал сигнал, взял шляпу и вышел из машины.

Несколько ступенек вели к парадной двери, обрамленной двумя бетонными колоннами, увитыми зелеными вьющимися растениями.

«Дверь отворилась в тот момент, когда я поставил ногу на последнюю ступеньку.

На этот раз я воздержался от того, чтобы наугад бросаться именами. Женщина, стоявшая на пороге, была довольно красива — светловолосая, небольшого роста, хрупкая. На ней было черное платье с короткими рукавами и квадратным вырезом на упругой груди.

— Питер Ларм. Я подошел к ней и представился:

Еле уловимая тень беспокойства промелькнула на ее лице. Она все же вынудила себя улыбнуться и посторонилась, чтобы дать мне пройти.

— А я миссис Лоувел. Мой муж предупредил меня...

Вдруг она спохватилась и вытянула шею в сторону машины.

— Но вы должны были приехать со своей женой?

— Она здесь, в машине,— Я сделал знак и позвал: — Флосси... ты можешь выйти.

Моя секретарша вылезла из машины и подбежала ко мне со словами:

— Вот и я, дорогой!

До сего момента я совсем и не думал о том, что в течение двух дней она с видимым удовольствием будет называть меня «дорогой». Если после этого я сохраню хоть немного своего авторитета, это будет большой удачей.

Они пожали друг другу руки. Флосси расплылась в улыбке, тогда как миссис Лоувел с трудом выдавила ответную полуулыбку.

Я вернулся к машине, забрал чемоданы и бросил наш багаж в вестибюле. Потом, вытирая мокрое от дождя лицо, я спросил:

— Мистер Лоувел еще не приехал? Он не знал, в котором часу ему удастся выехать из Нью-Йорка, и потому просил нас поехать, не дожидаясь его...

Мэри Лоувел с любопытством разглядывала Флосси. Когда я закончил свою фразу, она почему-то вздрогнула и ответила очень быстро, снова принудив себя улыбнуться:

— Он не приедет сегодня вечером. Он звонил минут десять тому назад. Они с Виктором приедут лишь завтра утром.

В глубине просторного вестибюля поднималась деревянная, хорошо натертая лестница. Машинально подняв, глаза, я заметил совершенно потрясающую женщину. Без особого труда я догадался, что то была никто иная, как Роза Дулич. Честное слово, работа, которой наградил меня Роберт Лоувел, начинала мне нравиться..

Она спускалась по лестнице, и я не сводил с нее глаз. Это была высокая, блистающая здоровьем и красотой женщина. Ее тщательно причесанные светлые волосы в контрасте со смуглой кожей и темными глазами заставляли предполагать, что это не их естественный цвет. На ней было зеленое шелковое, сильно декольтированное платье, плотно облегающее ее великолепные формы. Полные, жесткого рисунка, ярко накрашенные губы выдавали в ней особу решительную и опасную.

Мэри Лоувел представила меня. Я задержал несколько дольше положенного руку, которую мне протянула Роза Дулич, пытаясь высказать взглядом то восхищение, которое она вызвала во мне. Выражение довольства промелькнуло у нее в глазах. Потом Мэри Лоувел предложила:

— Может быть, вы хотите поставить машину в гараж? Подождите несколько секунд, я позову Тони, он покажет вам гараж и место, куда бы вы могли ее поставить.

Тони... Еще один тип, про которого Роберт Лоувел мне ничего не сказал.

Миссис Лоувел вышла в коридор, который начинался посредине вестибюля, слева от лестницы. Она несколько раз позвала довольно громко: «Тони!», выкрикивая это имя все громче и громче. Я подумал, что этот Тони, вероятно, туговат на ухо.

Миссис Лоувел сделала в нашу сторону извиняющийся жест и устремилась по коридору куда-то вглубь. В течение нескольких минут мы обменивались с Розой Дулич ничего не значащими фразами, чтобы только как-нибудь убить время.

Наконец появилась миссис Лоувел, держа за руку какого-то недоноска, плохо причесанного, небрежно одетого, с наглухо застегнутым пиджаком, в выражении лица которого явно сквозило лицемерие и неприязнь. Мальцу этому было, вероятно, около семнадцати лет.

Миссис Лоувел представила его нам:

— Тони, мой сын.

Я нагло сфальшивил:

— Его отец нам много говорил о нем...

Парень дерзко посмотрел на меня. У него был такой вид, будто ему было наплевать на всех нас, и это будило во мне желание дать ему хорошего пинка под зад. Но взгляд его стал приветливым и даже любезным, когда он перевел его на Флосси. Если от него нужно будет что-нибудь узнать, то поручу это именно Флосси, моей секретарше, которая, судя по всему, очень приглянулась ему.

— Ты проводишь мистера Ларма к гаражу? — обратилась к Тони- миссис Лоувел.

Он сделал гримасу и прошипел:

— Черта с два! В такой-то ливень?

Миссис Лоувел ущипнула его за руку и сказала:

— Послушай, Тони, ведь мистер Ларм большой друг твоего отца.

На что этот отвратительный малый процедил, сквозь зубы:

— А мне на это .наплевать!

Наступило неловкое молчание. Я предложил с любезной улыбкой:

— Вы можете, миссис Лоувел, объяснить мне, где находится гараж, а я уж доберусь до него сам.

Но парень вдруг подошел к вешалке, снял плащ, направился к двери и сделал мне знак следовать за ним. Мы вышли вместе. Попав под дождь, он начал ругаться как сапожник.

— Влезайте в вашу телегу и следуйте за мной,— злобно бросил он мне.

Я поспешно сел за руль и последовал за ним. Гараж находился слева от дома. Он был выстроен также из кирпича и в нем, безусловно, поместилось бы и пять машин. Я увидел, что там уже стоял один «бьюик». Я пристроил свою машину сбоку, выключил фары и вышел из нее. Только я собрался сказать что-нибудь приятное этому сопляку, чтобы хоть немного расположить его к себе, как он опередил меня и нетерпеливо спросил:

— Вы же не собираетесь здесь спать, не так ли?

Я вдруг почувствовал, что теряю терпение.

— Такому, как ты, хороший удар ногой в определенное место, безусловно, не повредил бы.

Он ошеломленно уставился на меня.

— Что это с вами случилось?

Мальчишка был просто неподражаем. Я от души расхохотался и хлопнул его по лопатке. Он был слаб и тщедушен. Парень бросил на меня злобный взгляд и совершенно неожиданно проговорил: .-

— Ваше счастье, что со мной нет моей петарды.

Безусловно, этот паренек был довольно странным малым. Если бы на то была моя воля, я немедленно отправил бы его в лечебницу.

Он запер дверь гаража и бегом пустился к дому, не дожидаясь меня. Вернувшись в вестибюль, я снял шляпу и плащ. Все три женщины болтали, стоя у подножья лестницы: Тони не было, он уже куда-то исчез. Роза Дулич предложила своим ласкающим голосом:

— Возьмите, пожалуйста, ваши вещи, мистер Ларм, и я провожу вас в вашу комнату.

Я взял чемоданы. Роза устремилась по лестнице вверх, следом за ней шла Флосси. Я замыкал шествие.

Миссис Лоувел осталась в вестибюле и смотрела нам вслед.

Мы поднялись на широкую квадратную площадку. С обеих сторон от нее начинались коридоры, деля таким образом дом на две части. Роза повела нас по правому коридору и открыла одну из дверей.

— Вот ваша комната. Она выходит окнами на фасад дома. Если погода будет хорошей, вы завтра увидите океан. Рядом находится ванная.

Флосси вошла в комнату. Я начал чувствовать нечто вроде стеснения.

— Моя комната находится по другую сторону площадки, и она тоже выходит на фасад,— продолжала Роза.— Две остальные комнаты выходят в другую сторону. Мэри спит в нижнем этаже. Мы вам покажем весь дом. А теперь приводите себя в порядок, обед через полчаса.

Она ушла и плотно закрыла за собой дверь. Теперь я понял, что меня так глубоко беспокоило. Я согласился выдать Флосси за свою жену, совершенно не подумав о том, к чему это все может привести. И теперь уже я не мог спуститься вниз и попросить у наших хозяек еще одну комнату.

Флосси повернулась и посмотрела на меня. У меня, вероятно, был совершенно идиотский вид, потому что она прыснула от смеха. Я со злобой проговорил:

— Ты находишь это смешным! Как же мы теперь будем...

Она приняла невинный вид и спросила:

— Что будем?

Я посмотрел на единственную кровать, стоявшую в комнате, а она сделала вид, что ничего не понимает и настаивала:

— Что мы будем делать?

Я вдруг почувствовал, что веду себя, как дурак, и невольно рассмеялся.

— Ну вот мы и влипли,—сказал я.— Мы будем вынуждены спать вместе, да к тому же еще и на одной кровати.

Она приняла степенный вид и ответила:

— Я абсолютно вам доверяю, патрон.

Это доверие меня нисколько не утешило. Флосси была красивой и юной, и я понимал, что очутился в весьма критическом положении. Чтобы переменить тему разговора, я сказал:

— Мне бы очень хотелось знать, почему,клиент ничего не сказал о своем сыне.

Она пожала плечами и стала открывать чемодан.

— На его месте,— ответила она,— я тоже не говорила бы о нем. У меня сводило бы живот от одного сознания, что я родила подобный феномен.

Она достала черное платье, встряхнула его и разложила на кровати. Потом сняла жакет от своего костюма и начала расстегивать юбку.

— А ты не хотела бы пройти в ванную комнату, что-, бы проделать все, это там?

Она рассердилась.

— О нет, патрон. Я не просила, чтобы меня привезли сюда... Если вас это смущает, можете пройти в ванную комнату.

Логично. Я взял свой чемодан, отправился в ванную, переменил костюм и обувь. Потом спросил Флосси, могу ли я войти.

— Я готова,— ответила она.— Мы сейчас спустимся вниз?

Я ответил утвердительно.

Роза Дулич ожидала нас в вестибюле и провела в большой зал, который находился справа от входа. В глубине этого зала, в чем-то вроде ниши, был устроен так называемый «уголок для еды», очень комфортабельно обставленный. Кухня находилась рядом.

Мэри Лоувел и Тони присоединились к нам. Атмосфера была не из приятных. Только Роза Дулич и Флосси казались естественными и поддерживали разговор. Я избегал смотреть на Тони, вид которого вызывал у меня спазмы в желудке, но миссис Лоувел меня сильно интересовала. Время от времени, как я заметил, она делала над собой усилия, чтобы вмешаться в разговор, но потом снова впадала в своего рода прострацию. Мне бы очень хотелось узнать, что ее так беспокоило. Ее лицо было очень бледным, и светлый взгляд с расширенными зрачками, казалось, был устремлен куда-то вдаль и, несомненно, таил тревогу и страх.

Предоставив Розе Дулич и Флосси вести разговор, я углубился в размышления. Самым вероятным было предположение, что Мэри Лоувел знала о попытке своего мужа заложить ее знаменитое ожерелье, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела. В таком случае она должна была знать, что ожерелье было подменено на фальшивое. Это подтверждало мои первоначальные подозрения.

Покончив с обедом, мы встали из-за стола и направились в другой угол этого большого зала, куда Мэри Лоувел принесла нам кофе и ликеры. Роза Дулич совершенно не занималась хозяйством, предоставив все миссис Лоувел. Меня это несколько удивило. Было бы куда естественней, если бы она участвовала в этом.

Тони снова исчез, и никто не пытался задержать его. Мы разговаривали о разных вещах, и я счел нужным для поддержания взятой на себя роли сказать несколько слов о своем кузене, директоре из Министерства коммерции в Вашингтоне.

Разговор сник. Мэри Лоувел, казалось, это совершенно не интересовало,_ а Роза Дулич слушала меня с вежливым интересом. Очень удачно Флосси заговорила о последней коллекции мод, представленной на Пятой авеню.

Около половины одиннадцатого Роза Дулич предложила нам осмотреть дом. Я сразу же согласился, так как это давало мне возможность узнать расположение комнат.

Вестибюль вместе с лестницей разделял нижний этаж на две равные части. Справа находились зал и кухня, слева — коридор, по которому миссис Лоувел уходила .искать своего сына, когда мы приехали; справа от кори-, дора располагались большая кладовка и уборные. Дальше, в другой стороне дома находилась комната, занимаемая миссис Лоувел. Слева, выходящие на фасад, располагались два кабинета. Первый принадлежал мистеру Лоувелу, а второй, напротив комнаты Мэри Лоувел,— Виктору Дулич. Дверь в конце коридора вела в небольшую башенку, в которой Тони устроил свое жилище. В нижнем этаже было нечто вроде рабочей комнаты — кабинета, а металлическая лестница вела, наверх, в комнату мальчишки. Эта комната была совершенно изолированной.

Окончив осмотр дома, мы обнаружили, что дождь уже прекратился и звезды сверкают на чистом небе.

Я предложил прогуляться по парку до пляжа. Мэри Лоувел тотчас же извинилась и от прогулки отказалась. Флосси сделала то же и заговорщицки подмигнула мне. Но Роза Дулич согласилась, и мы отправились за плащами, гак как на улице было довольно холодно.

Как только мы очутились за порогом дома, я сразу же задал вопрос, который буквально жег мне язык:

— Мы не видели Тони. Он, вероятно, ушел из дома после обеда?

Роза увлекла меня за угол дома и со смехом ответила:

— Он, как всегда, отправился проведать Полли.

— Дочку садовника? Это она нам открыла ворота?

—- Да,— ответила Роза.— Он проделывает это каждый вечер.

Я не мог себе представить Полли, красивую молодую девушку с великолепными черными глазами, идущую на свидание с-этим недоноском.

— Чем же они могут заниматься? — удивленно спросил я.

Смех Розы усилился.

— Она дает ему кое-какие уроки,— сказала она.

Мы находились позади дома. Свет пробивался сквозь занавески окон одной из комнат, которую я посчитал за комнату Мэри Лоувел.

— Уроки чего?

Она свободным движением взяла меня под руку и вдруг прижалась ко мне.

— Вы невероятно наивны! — Я был шокирован,— Вас это удивляет?

— Да,— ответил я.— Трудно себе представить более неподходящую парочку.

Она проговорила насмешливым тоном:

— О вкусах и цвете...

Мы прошли перед гаражом, мимо дома по аллее, которая вела к дороге.

— Я не могу спорить о вкусах Тони,— сказал я,— а о вкусах той молодой особы... Я видел ее лицо сквозь пелену дождя, но оно мне показалось довольно красивым...

— Так и есть на самом деле.

Неожиданно Роза переменила тему разговора,

— Как я поняла, вы не знакомы с моим мужем?

— Нет... И охотно воздержался бы от этого, если бы было возможно.

Она оставила мою руку и удивилась, хотя я видел, что она прекрасно поняла, что я хотел этим сказать.

— Я не совсем .понимаю...— глухим голосом проговорила она.

Я должен был играть роль; роль, которую я охотно сыграл бы и без всякой оплаты.

— Для меня совершенно достаточно знакомства с вами..

Я взял ее под руку. Наши пальцы встретились и сжались. Ночь после дождя была прекрасна, небо усеяли сверкаюхцие звезды. Довольно сильный ветер приносил запахи океана и свежей зелени. Мы молча дошли до ворот, которые со скрипом открылись перед нами. Роза протянула руку вправо и проговорила:

— Павильон садовника...

Я различил в сумраке небольшой квадратный домик, окруженный огромными эвкалиптами. Мы перешли через дорогу и направились к морю. Ритмичный шум волн теперь был слышен совершенно отчетливо. Роза все тяжелее опиралась на мою руку. Я спросил ее равнодушным голосом:

— Миссис Лоувел почему-то казалась очень обеспокоенной. Может быть, она нездорова?

Роза споткнулась о корни деревьев и крепко ухватилась за меня, чтобы удержаться на ногах.

— У каждого свои заботы,— неопределенным тоном сказала она.— Мне кажется, что дела Роберта в настоящий момент идут очень плохо. Мне даже показалось, что он возлагает на вас очень большие надежды... Видимо, речь идет об очень важном деле?

Я согласился с этим, но выразился довольно туманно.

— Да. Я буду счастлив помочь ему в меру своих скромных возможностей.

Мы подошли к самому краю дороги, которая доходила до берега океана, и долгое время стояли неподвижно и безмолвно. При всех обстоятельствах мне теперь хотелось покорить Розу Дулич. Где-то в глубине своего подсознания я понимал, что такая возможность, безусловно, имеется. Но я знал ее пока всего лишь три часа, и у меня не было времени, чтобы получше понять ее и разгадать, разобраться, что она за человек на самом деле. Мне совсем не хотелось рисковать. Слишком быстрый натиск мог бы оказаться неудачным и испортил бы все дело. Я сжал ее руку и пробормотал голосом человека, который думает совсем о другом:

— А кто ваш муж?

Она почему-то вздрогнула. Я понял, что она тоже думала совсем о другом, и мне бы очень хотелось, чтобы, это было именно то же самое, о чем думал я. После нескольких секунд молчания она ответила:

— Он коммерсант, владеет фабрикой в Квинсе.— И вдруг она расхохоталась.— Когда он узнает, что вы влиятельный человек в Вашингтоне, он обязательно постарается воспользоваться этим.

Мне ничего не стоило ее заверить:

— И я сделаю это очень охотно... Чтобы доставить удовольствие...

Она снова вздрогнула. Я выпустил ее руку, обнял за талию и прижал к себе.

— Вам холодно?

Она нервно рассмеялась.

— Да... Я не знаю... Нет.

Я повернул ее к себе. Освещенное отблесками океана, ее лицо было отчетливо видно. Мне показалось, что я прочел призыв в ее глазах, и нагнулся к ней. Она отпрянула назад, потом замерла. Я прижал свои губы к ее губам. Она позволила поцеловать себя, оставаясь безучастной. Ее холодность начала угнетать меня. Я был готов положить конец этому эксперименту, когда она вдруг ожила и ответила на мой поцелуй.

Потом резко оттолкнула меня и проговорила сразу охрипшим голосом:

— Теперь нам необходимо вернуться домой.

Мы повернулись спиной к океану и направились к Хобби-Хаузу. Я все время обнимал ее за талию, прижимая к себе. Она не противилась, и при каждом шаге я чувствовал прикосновение ее бедра к своему. Она вдруг спросила:

— Вы живете в Нью-Йорке?

— Да, и мне бы очень хотелось увидеться с вами на будущей неделе, если, конечно, это возможно.

Она долго раздумывала, потом ответила:

— Вполне возможно. Я свободна все дни после двенадцати часов. Я дам вам свой номер телефона...

Достигнув первого успеха, я решил пока остановиться и не форсировать события.

Мы прошли через ворота и тихонько направились по аллее к дому. Слева от нас послышались приглушенные голоса. Роза шепнула мне на ухо:

— Это Тони с маленькой Асланд.

Во втором этаже дома горел свет. Флосси, вероятно, уже поднялась в нашу комнату. Я остановился, глубоко вздохнул и спросил:

— Вы давно дружите с семьей Лоувел?

Она ответила, отстраняясь от меня:

— Да, До того, как познакомиться со мной, мой муж был чем-то вроде жениха Мэри. Он бросил ее ради меня, и мне кажется, что некоторое время она сильно переживала. Потом Виктор встретил ее уже когда она была замужем за Робертом Лоувелом. Мы возобновили знакомство и стали дружны.

Эта история начинала меня интересовать.

— А вас никогда не смущала мысль о том, что ваш муж и миссис Лоувел...

Она рассмеялась и ответила:

— Ни в коей мере. Я знаю, что Мэри по-прежнему влюблена в Виктора, но не испытываю никакого беспокойства... Виктор не любит разогретых блюд.

Мы дошли до двери. Я повернулся в сторону парка и спросил:

— А что, родители Тони знают, что он влюблен в Полли Асланд?

Она снова засмеялась и открыла дверь.

— Конечно. И это им страшно не нравится. Они думают, что Полли вместе с отцом хотят наложить лапу на их Тони. Для Полли Тони хорошая партия. Все относительно...

Она пропустила меня вперед, закрыла дверь и стала подниматься по лестнице. На площадке она протянула мне руку и прошептала:

— Вы довольны нашей прогулкой?

Я выдал ей самую обворожительную улыбку и притянул к себе:

— Очень... Очень доволен... Надеюсь, будут и другие.

Она промолчала, глядя через мое плечо на дверь нашей комнаты. Я быстро поцеловал ее и проговорил громким голосом:

— Спокойной ночи, миссис Дулич...

Она нежно ущипнула меня за щеку и повернулась на каблуках.

Очень довольный я вошел в наши апартаменты. Освещенная комната была пуста. Я закрыл за собой дверь, и тут же на пороге ванной комнаты в ночной рубашке из розового шелка появилась Флосси. Она сделала комическую гримасу и притворно сердито сказала:

— Это в таком-то часу ты возвращаешься?

— Бросьте глупости,— оборвал я ее.— Ведь нас сейчас никто не слышит.

Она сразу же переменила тон.

— Не попросите ли вы меня спать в кресле?

И вот тут-то я понял, что мне предстоит. Настроение, резко испортилось.

— Безусловно, нет. Спи на кровати, а я устроюсь на ковре.

Она легла на кровать со странной усмешкой, которая действовала мне на нервы. Я отправился в ванную комнату и вернулся оттуда уже в пижаме. Потом собрал все возможные подушки, которые только мог найти на сидениях кресел и дивана. Флосси несколько удивилась моим действиям и проговорила фальшиво невинным тоном:

— Что это вы собираетесь делать, патрон?

— Постель в ванне.

Она весело расхохоталась, хотя я совсем не находил это смешным. Я накидал в ванну подушек и попытался устроиться там внутри. Но ванная была слишком коротка. Через десять минут я почувствовал, что ноги мои затекли и онемели.

Флосси погасила в комнате свет. Я встал и страшно злой вернулся в комнату.

— Ты спишь? — спросил я ее.

— Да, шеф,— ответила она тоненьким голоском.

Мой вопрос был, конечно, совершенно идиотским. Я продолжал:

— Ванна слишком коротка для меня. Ты маленькая и тебе там будет вполне удобно.

Она вдруг икнула и запротестовала:

— О, нет! Я боюсь, что вдруг все краны потекут. Не я ведь предложила подобную авантюру...

Я решил, что спорить с ней совершенно бесполезно, погасил свет в ванной комнате и улегся на ковер.

Прошло минут пять, потом голосом, в котором звучала жалость, приведшая меня в ярость, Флосси предложила:

— Перестаньте валять дурака, патрон! Ведь я вам уже сказала, что у меня к вам полнейшее доверие. Кровать ведь достаточно широка...

Это, как я понимал, конечно, был голос рассудка. Я встал, кряхтя, и растянулся на кровати. Сначала я почувствовал страшное облегчение. Потом, вопреки своему желанию, я вновь представил себе обольстительный образ Флосси в розовой ночной рубашке с лентами. Ситуация становилась весьма трагической. Я, не переставая, вертелся на своем ложе, стараясь не задеть ее как-нибудь. Она вдруг стала протестовать:

Если вы будете вертеться всю ночь, то я предпочту, чтобы вы вернулись обратно на ковер.

Я замер и попытался заснуть.


  Глава 2 | Человек в западне |   Глава 3