Мечты

Скаре нравилось делить с кем-то свою постель.

Она не знала точно, нравилось ли ей совокупление, с учетом всего шума, который вокруг него поднимали. Оно казалось ей грязным, чуждым и неудобным. Даже немного нелепым. В первый раз она бы даже рассмеялась, если бы он не воспринимал это так серьезно. Липкое ощупывание. Неловкое ворчание. Соприкосновение кожи, без какого-либо изящества или романтики. В ее мечтах они оба точно знали, что делать. В реальности она вряд ли понимала, чего хочет, не говоря уже о том, что делал он.

Но ей нравилась близость его тела после. Нравилась его сила, грубость и тепло. Ей нравилось, как ее грудь прилегала к его широкой спине, как ее ноги сплетались с его ногами, как его ребра вздымались рядом с ней, когда он вдыхал. Ей нравилось, как он дергался и трепетал во сне – так подергивались собаки возле огня в зале ее деда. Ей даже нравился кислый запах его пота, совсем не приятный, но по какой-то причине она никогда не могла им надышаться.

Ей нравилось не быть одной.

Она коснулась его плеча. Почувствовала под пальцами грубую кожу шрама. Провела пальцами дальше и наткнулась еще на один шрам, а потом еще и еще.

– Так много шрамов, – прошептала она.

– В Ванстерланде мы зовем их наградой воинам, – услышала она его голос. Значит, не спал. Она удивилась бы, если бы в Оплоте Байла кто-то спал. В конце концов, к чему спать в последнюю ночь своей жизни?

– Они похожи на следы кнута.

Он замолчал, и она подумала, что, видимо, не должна была этого говорить. Она больше не имела понятия, какие теперь между ними правила, но начинала понимать, что, обнажив перед кем-то тело, вовсе не становится проще обнажать сердце. Наверное, даже труднее.

Плечи Рэйта шевельнулись, когда он пожал ими. 

– Прежде чем стать слугой Горма, я был плохим. А после я не всегда был достаточно плохим.

– Прости, – пробормотала она.

Она просила прощения за то, что его били кнутом. За то, что она не знала, что на это сказать. Они были такими разными, во всем. Казалось невозможным, что они могли подойти друг другу. Но когда она положила на него руку, и он сцепил ее пальцы со своими, те друг другу неплохо подошли. Быть может, любые живые пальцы подходят друг другу, когда Смерть протягивает свои.

– Что мы делаем? – спросил он.

– Держимся за руки.

– Сегодня. А завтра?

– Не думала, что тебя сильно волнует завтра. Как раз это мне в тебе и нравится.

– Обычно завтра казалось таким далеким. Теперь оно внезапно приблизилось.

По правде сказать, она и понятия не имела, что они делали, сейчас или завтра. Она немало времени провела, раздумывая, каково это – заполучить его. И не думала вовсе о том, что будет делать, когда заполучит. Это было похоже на коробочку с секретом, которую привез посланник из Каталии в качестве подарка ее деду. Четыре дня понадобилось, чтобы ее открыть, а когда ей это удалось, внутри оказалась еще одна.

Несмотря на все тепло Рэйта, она содрогнулась и зашептала ему в рваное ухо:

– Думаешь, Светлый Иллинг нападет сегодня ночью?

– Он не спешит. Думаю, он подождет до рассвета.

Она подумала о крови, капающей в темноте с острия меча Иллинга, и крепче прижалась к спине Рэйта.

– Король Утил мертв, – пробормотала она. Он казался человеком, выкованным из железа, нерушимым. Но она видела, как он лежит, бледный и холодный, перед Стулом Байла.

– Смерть ждет всех нас, – сказал Рэйт. – Ей хватит и залетного камушка, и ни искусство, ни имя, ни слава не смогут от нее защитить.

Скара глянула на дверь, освещенную светом факела. За ней она должна быть сильной. Должна не выказывать ни страха, ни сомнений. Но никто не может быть сильным все время.

– Мы обречены, – прошептала она.

Он наконец повернулся к ней, хотя в темноте она с трудом могла отличить его лицо от спины. Лишь слабый отблеск глаз, смотревших на нее, лишь суровые очертания щеки. Он ничего не говорил. Он не отрицал этого.

Она прерывисто вздохнула.

– Я упустила свой шанс спрыгнуть с Башни Гудрун.

– Да уж, теперь она ниже, чем была.

Она коснулась его груди и провела пальцами по бледным волоскам. 

– Думаю, надо быть готовой спрыгнуть с одной из оставшихся.

Он схватил ее руку своей забинтованной рукой.

– Может, Синий Дженнер увезет тебя. Как прежде.

– И я буду той, кто всегда убегает? Королевой без страны? Объектом насмешек?

– Только не для меня. Ты – самое лучшее, что со мной случалось в жизни.

Судя по тому немногому, что он рассказывал, его жизнь была ужасной.

– А что на втором месте?

Она различала лишь его улыбку.

– Рагу из кролика, наверное.

– Подхалим.

Его улыбка медленно померкла.

– Может, Синий Дженнер увезет нас обоих.

– Гудрун и ее конюх живут своими жизнями и пасут коз у горного ручья?

Он снова пожал плечами.

– Мне козы всегда нравились.

– У тебя с ними много общего. – Она сжала его руку и встретилась с ним взглядом, пытаясь объяснить ему. Пытаясь объяснить себе. – Я – королева, и не важно, чувствую я себя королевой или нет. Я не могу просто быть той, кем хочу. Я должна править. Я должна стоять за Тровенланд. В моих венах течет кровь Байла.

– Ты все время это говоришь. – Он потер большим пальцем шрам на ее ладони. – Мне хотелось бы, чтобы она там и оставалась.

– Мне тоже. Но мой отец умер, защищая это место. – Она высвободила руку. – Я не сбегу.

– Я знаю. Впрочем, это приятная мечта. – Устало застонав, он сел. – Мне надо идти.

Но она схватила его, притянула ближе, услышала его дыхание и почувствовала, что все сопротивление в нем ослабло. Ей нравилась ее власть над ним. Не власть королевы. Лишь ее личная власть.

– Разве ты не хочешь остаться? – прошептала она ему на ухо.

– Не могу придумать королеву, в чьей постели я предпочел бы оказаться. – Он повернул голову и посмотрел на нее. – Ну, Лаитлин чертовски привлекательная женщина... ай!

Она схватила его за плечо, толкнула вниз и, закинув ногу ему на бедра, оседлала его. Начала целовать его, медленно, медленно – пока у них еще оставалось время, пока они еще могли дышать, – немного отодвигаясь с каждым поцелуем, и улыбалась, чувствуя, как он тянется ей навстречу...

– Моя королева!

Она бы не выскочила из постели быстрее, даже если бы случился пожар. Она уставилась на дверь – та сотрясалась от тяжелых ударов снаружи.

– Что такое? – крикнула она, запутавшись локтем в сорочке, и чуть не порвала ее, спеша натянуть.

– Моя королева! – Голос Синего Дженнера. – У побережья корабли!

– Где Рэйт, черт его подери? – бросил Дженнер, следуя по стенам за Скарой, натянувшей капюшон против мороси.

– Прячется в моей постели. – Может, и не лучший ответ, но хороший лжец подмешивает правду, где только возможно, а Скара с каждым днем лгала все лучше. – В последние несколько ночей он не всегда был у моей двери, – добавила она тотчас. – Похоже, ищет утешение в объятиях девушки.

Дженнер проворчал:

– Наверное, сложно его винить.

– Да. – Скара взбежала по ступеням на крышу Морской Башни. – Надо искать утешение там, где возможно.

– Это гетландцы. – Мастер Хуннан стоял на зубчатой стене, хмуро глядя в ночь. – Шесть кораблей.

– Где? – бросила Скара, вставая рядом с ним, и уставилась на Мать Море, пытаясь не думать о долгом-долгом расстоянии до волн. К северу она увидела огни на воде. Кто бы это ни был, их фонари горели, но они уже уплывали прочь, в темноту. Она почувствовала, что ее плечи поникли.

– Они попытались пробиться в крепость, но их быстро отбросили, – проворчал Хуннан. – Теперь они гребут что есть мочи на север с дюжиной кораблей Верховного Короля на хвосте, которые гонятся за ними, как собаки за лисой. 

Надежда умерла, словно тлеющие угли засыпали льдом. Скара уперла кулаки в стену и хмуро посмотрела на черное море, на волнах виднелся лишь слабый отблеск лунного света.

– Думаю, это корабли королевы Лаитлин. – Синий Дженнер задумчиво подергал бороду. – Но если они собирались проскользнуть, то зачем светили так ярко? 

Скара взглянула на тень, быстро двигавшуюся по темной воде, и внезапно угольки надежды разгорелись в ней ярче прежнего.

– Потому что они были всего лишь для отвода глаз. Там! – Она положила одну руку на плечи Дженнеру, а другой показала. Теперь она видела опускающиеся весла, корабль быстро двигался прямо в гавань.

– Кажется, у него голубь на носу, – пробормотал Хуннан.

– Это Южный Ветер! – Скара крепко обняла Синего Дженнера. – Прикажи опустить цепи!

– Опустить цепи! – проревел старый моряк, так же сильно сжимая ее в ответ. – Отец Ярви вернулся!