Вздох

Один раз на исходе святой субботы велел Бешт своему слуге-иноверцу, Алексею, запрягать лошадей. И сказал служкам своим, учителю рабби Давиду Пуркесу и учителю рабби Давиду Лейкесу, чтобы поехали с ним. Влезши в повозку, велел Бешт необрезанному слуге сесть спиной к лошадям, и, когда все уселись, лошади понеслись, словно лани. Проехали несколько десятков верст. Ночь же была студена и морозна, и стужа весьма досаждала им. Сказал им: «Сейчас приедем в селение и там отдохнем». Спустя несколько минут прибыли в одно место к небольшому дому. Постучали в дверь. Вышел еврей-бедняк, поприветствовал их и спросил, откуда они. И ничего не ответил ему Бешт, лишь велел разогреть им тотчас еду, ибо они замерзли. Кинулся хозяин в лес, принес дров и разогрел им еду. Сказал ему Бешт: «А ведь к еде полагается чай или молоко с медом». Пошел хозяин в деревню и разбудил одного крестьянина, у которого были коровы. И крестьянин позволил ему отдоить немного молока, и принес он им крынку молока и подал горячее питье с молоком. Выпили они и немного согрелись. Спросил их тот человек, откуда они. Отвечали ему: «Из города Меджибожа мы». Спросил их, знают ли они Бешта, ибо слышал он, что высокой святости тот человек. Сказал ему Бешт: «Не беспокой меня разговорами об этом человеке, что прозывается Бааль-Шем». Продолжал хозяин спрашивать о Бааль-Шеме. Отругал его Бешт и сказал ему, чтобы больше не упоминал это имя. Так повторялось несколько раз, пока хозяин не прекратил расспрашивать о Беште.

Наутро с первым проблеском солнца встал Бешт, чтобы прочитать молитву шахарит. После молитвы сказал Бешт хозяину: «Знай, что мы голодны, а посему поспеши и приготовь нам завтрак». Побежал хозяин в деревню, и принес немного муки, и приготовил завтрак для Бешта и служек его. И весьма радовался тому, что Господь сподобил его исполнить заповедь гостеприимства. Поев и попив, сказал Бешт хозяину: «Как твое имя?» Сказал ему: «Имя мое Моше». Сказал ему Бешт: «Знай, Моше, что всю ночь мы провели в дороге, теперь же мы утомлены трудностями пути и нуждаемся в отдыхе, посему подготовь-ка нам постели, чтобы мы могли прилечь». Взял хозяин все свои перины с подушками и постелил им, и они легли и проспали до молитвы минхи. После молитвы сказал Бешт: «Приготовь-ка нам ужин». Спросил хозяин, приготовить ли ему молочные кушанья, ибо мяса не достать. Сказал ему Бешт: «Никак нельзя без мясной трапезы». Сказал ему хозяин: «Я бы мог приготовить курицу, но здесь нет резника». Сказал Бешт: «Один из моих людей – резник». Побежал хозяин в деревню и купил курицу. Зарезал один из служек курицу, сварил ее хозяин и приготовил из нее ужин, как хотел того Бааль-Шем. Прочитав молитву маарив и поужинав, сказал Бааль-Шем хозяину: «Постели-ка нам постели». Кинулся хозяин и постелил постели, не оставив себе и подушки, ибо все отдал гостям. Утром велел ему Бааль-Шем, чтобы приготовил завтрак, на вечер же приказал хозяину пойти и принести курицу. Пошел хозяин в деревню, и купил жирную курицу, и приготовил ужин, как накануне. Затем постелил им постели со всеми своими подушками и перинами. Так они прожили у него пять дней кряду, пока бедняк-хозяин не распродал почти все свои вещи, дабы прокормить гостей, и радовался, что сподобил его Господь исполнить заповедь гостеприимства. В четверг под вечер велел Бааль-Шем запрягать лошадей, чтобы вернуться домой. Хозяин попросил Бешта позволить ему проводить его и служек его, дабы исполнить заповедь проводов гостей. Бааль-Шем дозволил ему проводить их. И хозяин шел с ними пешком несколько верст, пока Бааль-Шем не сказал ему возвращаться домой. Расставаясь с гостями, попросил их хозяин, чтобы по приезде в Меджибож помянули его добром перед Бештом, чтобы тот помолился за него, дабы он мог служить Господу, да будет благословен. Сказал ему Бешт: «Знай, что Бешт – это я». Услышав сие, пал хозяин ниц, и заплакал, и сказал: «Властелин вселенной, Ты удостоил раба Твоего принимать такого праведного гостя, я же не исполнил в его отношении заповеди гостеприимства, как подобает такому святому человеку». Отругал его Бааль-Шем и сказал, чтоб немедля возвращался домой, вознице же велел хлестать лошадей кнутом. Вернулся хозяин к себе домой в горести и печали. Придя же домой, услышал, как плачет его младший сын, ибо он был голоден. Поискал отец какой-то еды и не нашел ничего, ибо все отдал гостям. И вот, мальчик плачет. И сказал отец сыну: «Не плачь, сын мой, ибо благодаря Господу праведник Бааль-Шем был здесь». И вот, когда голод стал досаждать детям, начали плакать все, ибо весьма были голодны, отец же желал утишить их голод той радостью, которую испытал, приняв гостя-праведника. Однако словами не мог утолить голода детей, пока все не стали горько рыдать. Вздохнул отец и сказал: «Властелин вселенной, ежели удостоился я исполнения столь великой заповеди, отчего же нет мне покоя от детей, снедаемых голодом?» И вздохнул тот человек еще горше. И вот, когда вырвался сей вздох из глубин его сердца, услышал он стук в дверь. И спросил: «Кто там стучит?» И ответил ему голос: «Я, Иван». И спросил его: «Чего ты хочешь?» Сказал ему, что хочет выпить водки. Сказал ему: «Нет у меня ничего». Как бы то ни было, необрезанный не переставал стучать и кричал, чтобы открыли ему и впустили его в дом, потому что он сильно замерз. Открыл ему дверь и пустил его внутрь. Вошел необрезанный, обыскал весь дом и ничего не нашел. Сказал ему: «Посмотри, может, найдешь немного водки в бочках». Взял бочку, опрокинул ее и нашел в ней немного браги. Схватил необрезанный [стакан] и выпил. Затем дал необрезанный хозяину серебряный сикль и сказал ему: «Иди в город, выясни, что стоит этот сикль, я же дам тебе много таких, потому как их очень много у меня». Пошел хозяин с сиклем в город и выяснил, что это серебряный канторин^[305]. Купил на него водки, и сыра, и печеного. Когда вернулся, спросил его необрезанный, хорош ли оказался сикль. Ответил ему хозяин: «Да». Сказал ему необрезанный: «Дай же мне водки и сыра, что ты принес». И дал ему еще один сикль. Пошел хозяин в город и принес все, что было потребно. Пришел необрезанный, и дал ему еще сикль, и сказал ему: «Если будешь наливать мне добрую водку, дам тебе много таких сиклей». Так продолжалось несколько недель. Каждый день приходил необрезанный, брал у него водку и давал ему серебряный сикль. В один из дней сказал ему необрезанный: «Господин Моше, что же это будет? Каждый день ты пешком ходишь в город, я же не желаю, чтобы ты ходил пешком. Вот тебе несколько сиклей, купи много водки, привози ту водку в телеге, и не придется тебе больше ходить в город пешком». И немедля дал ему необрезанный несколько сиклей, тот купил себе телегу с лошадью, поехал в город и купил все, что ему было нужно.

Один раз сказал ему необрезанный: «Господин Моше, выслушай, что я скажу тебе: я человек старый, и есть у меня немалое богатство в таких вот сиклях, я же не желаю, чтобы дочь моя унаследовала мне, потому что она взяла себе [в мужья] крестьянина, который был у меня в услужении, ныне же они чураются меня и даже немного водки не желают подносить мне, да еще и пьяницей называют. Посему порешил я отдать тебе все мое богатство при условии, что ты всегда станешь наливать мне водки, когда я ни захочу. Теперь же прихвати большие мешки и пойдем в лес, там я передам тебе свое богатство. И отныне ноги моей не будет в доме дочери и зятя моего, ты только приготовь мне место, где ночевать на чердаке, там я буду жить и присматривать за богатством, чтобы его у тебя не украли, но только при условии, что ты станешь давать мне водки всякий раз, когда я захочу». И вот, не было у хозяина мешков, потому он взял простыни, разрезал их и пошил из них мешки, положил в телегу и поехал с необрезанным в лес. Приехав же в лес, подошел необрезанный к большому толстому и дуплистому дереву. Залез необрезанный в дупло, стал вытаскивать оттуда сикли и выкидывать их наружу, прокричав: «Господин Моше, собирай и складывай их в мешки, потому что я ни одного не оставлю тут». Стал хозяин собирать сикли и складывать их в мешки, потом вернулся с необрезанным к себе домой и сложил мешки на чердаке, что был у него в доме, там же отвел место и для необрезанного. Один раз сказал необрезанный: «Господин Моше, какой конец меня ждет? Вот ведь, я остался не у дел, и жизнь мне опротивела, а посему купи волов и коров, я же стану пасти их и не потребую с тебя платы, но буду работать задаром, ты же купи себе еще и поле и все, что потребно для пахоты, я же буду пахать и засевать его для тебя». И сделал хозяин так. Купил поле, и волов, и все принадлежности для работы, и необрезанный стал работать в поле, хозяин же заботился обо всем необходимом для него.

Один раз поехал хозяин в город, жена же его с детьми остались дома. Вдруг пришли необрезанные и стали спрашивать, где тут необрезанный [по имени] Иван. Сказали им: «Он в поле». Пошли и нашли его за пахотой. Пришли с необрезанным домой, попросили водки и напились с ним допьяна. Стали выпытывать у него, отчего он оставил свою дочь и решил поселиться у еврея. Отвечал им необрезанный: «Я и слушать ничего не хочу о моей дочери с зятем, которые чураются меня, зовут пьянчугой и никогда не наливают». И вот, когда жена рабби Моше услышала слова необрезанных, подстрекавших Ивана оставить ее дом, охватил ее страх, как бы необрезанный не проговорился им, что передал все богатство свое еврею, и не забрал его обратно. Когда же напился необрезанный пьян, одолело его искушение помириться с дочерью и зятем своим, но лишь при условии, что станут подносить ему водки всякий раз, когда он захочет. И тотчас же забрали необрезанные Ивана в дом его дочери и зятя. Увидев сие, страшно перепугалась жена рабби Моше, тот же все еще не возвращался из города. Легла она в постель и заперла дверь. И вот, вдруг послышался стук в дверь. Услышав, что стучат, испугалась она еще больше. Когда же спросила, кто там стучит, и услышала в ответ, что это зять Ивана, то от страха места себе не находила, решив, что тот конечно же пришел забрать богатство своего тестя. Открыла ему и спросила: «Чего ты хочешь?» Ответил ей: «Поторопись-ка и налей мне водки, потому как тесть мой внезапно умер». И вот, по обычаям необрезанных, когда кто-нибудь умирает у них, они устраивают поминки. Спросила его: «Как же так случилось, что он вдруг умер?» И рассказал ей, что когда старик много выпил и наелся свинины, то стал задыхаться и сразу же умер. Спросила его: «Говорил он что-нибудь перед смертью?» И ответил ей, что тот не сказал ни слова, лишь велел отдать еврею Моше, у которого он жил, белую корову, ибо этот Моше – человек хороший. Как услышала это женщина, словно камень свалился у нее с сердца, и она дала водки необрезанному, зятю необрезанного. Потом вернулся муж ее из города, и она рассказала ему обо всем происшедшем. А он не верил ей, пока наутро не привели ему белую корову. Богатство же Моше все росло и росло. И много имущества приобрел он себе и нанял слуг. Один раз пришла ему в голову мысль поехать в Меджибож к Бешту. И запряг он великолепную повозку с дорогими лошадьми, как подобает богачам, и поехал к Бешту. Приехав в Меджибож, повстречал он учителя рабби Давида Пуркеса и спросил того: «Где дом Бааль-Шема?» И сказал ему: «Следуй за мной». И когда привел его учитель рабби Давид и ввел в дом святого, тотчас же признал его Бааль-Шем, и обрадовался весьма, и стал спрашивать его о здоровье. Увидев же почести, кои оказывает Бааль-Шем сему человеку, изумились весьма приверженцы Бааль-Шема, ибо, вот, человек сей у них перед глазами, а они не знают его. Тогда обратился к ним Бааль-Шем и сказал: «Ужели не узнаете вы сего человека, ведь вы до нитки раздели его, и ели, и пили у него пять дней кряду, пока он не продал все, что только было у него, дабы досыта накормить вас?» И стали спрашивать Бааль-Шема обо всем этом деле: «Отчего да почему тогда поехали они к этому человеку?» Сказал им Бааль-Шем: «Видел я, что суждено ему обладать великим богатством, однако задержка была по его вине, ибо он довольствовался малым и никогда не просил Господа благословенного о богатстве. И вот, богатство необрезанного должно было пропасть втуне, а потому я и сделал так, чтобы мы поехали к нему и так досадили ему, чтобы малые дети его просили у него хлеба, а у него бы не было дать им. И тогда он вздохнул. И видел я, что на Небесах лишь ждут, когда из самых глубин его сердца раздастся сей вздох о пропитании, и тогда богатство окажется прямо у него под руками, как сказано: “И стенали сыны Израиля от работы, и вопияли, и вопль их от работы восшел к Богу”^[306]».

(3)