Глава 17
На мониторе горел Кливленд.
Купер смотрел на президента, который не спускал глаз с экрана. Лицо Лайонела Клэя осунулось, плечи напряглись под рубашкой. Он стоял, как человек, который попал в луч прожектора.
– Ситуация ухудшается, – сказал Оуэн Лиги и нажал кнопку.
Картинка переменилась на вид сверху правительственного здания. Холодный камень и колонны, серый остров, окруженный морем людей, масса неуправляемых потоков, не образующих закономерностей.
– Муниципалитет окружен, – продолжил министр обороны. – Национальные гвардейцы, которые там уже были, оцепили здание, но им требуется подкрепление, а его не хватает. Кливлендская полиция выслала отряд для подавления беспорядков, но толпа препятствует его продвижению.
– Где начался пожар? – спросил президент, не отрывая глаз от экрана.
– В восточной части города, на Пятьдесят пятой улице и в Сковилле. Жилой дом, огонь распространяется быстро. Горят уже двенадцать зданий, еще двадцать в опасной зоне и могут полыхнуть в течение часа.
– Пожарные команды?
– Они не успевают. И они устали. В течение последних двух недель пожары вспыхивают постоянно. Это первый, который вышел из-под контроля. Пожарные пытаются локализовать зону возгорания, все станции посылают своих людей, но толпа…
– …препятствует их прибытию.
– Да, сэр.
– Соедините меня с мэром.
– Мы пытались, – сказал Лиги, умолчав об остальном.
– За этим стоят «Дети Дарвина»?
– Без них явно не обошлось. Но там тысячи горожан, они учинили беспорядки. Ситуация вышла из-под контроля.
Лиги нажал еще одну кнопку – угол съемки изменился, изображение увеличилось.
Беспилотник с камерой, сообразил Купер, кружит на высоте около мили над происходящим. Камера показывала переднюю линию схватки: мужчины и женщины кричали друг на друга, в толпе возникало беспорядочное вихревое движение. Мужчина в кожаной куртке замахнулся бейсбольной битой. Девочка-подросток с окровавленным лицом протиснулась между двумя взрослыми, которые старались выбраться из горячей зоны. Белый парень стоял над лежащим на земле черным и озлобленно бил его ногой. Группа вандалов раскачивала машину, пока та не легла на бок. Замерев на секунду, она перевернулась на крышу.
– И так по всему городу?
– Многие защищают свою собственность. Другие просто смотрят. Но все в пределах мили от Паблик-сквер[32] охвачено беспорядками. По оценкам разведки, в центре города бунтует около десяти тысяч человек. А электричества по-прежнему нет. С наступлением темноты все будет еще хуже.
– Почему мэр немедленно не вызвал дополнительные полицейские подразделения?
– Мы не знаем, сэр. Но в данный момент если отряды полиции и прорвутся к муниципалитету, то максимум, что смогут, это защитить персонал. Толпа слишком огромна.
– Демократы потирают руки, – сказала Марла Киверс. Начальник штаба умела так произносить слово «демократы», что оно звучало как ругательство. – На вас обрушится…
– Марла, меня сейчас не заботит политика. Один из наших городов охвачен огнем. Это что – часть более серьезной атаки?
– Мы этого не знаем, сэр.
– Почему?
– Там царит хаос, мистер президент, – сказал министр обороны и после паузы добавил: – Сэр, пора предпринимать решительные действия. Мы должны исходить из того, что это первый шаг атаки в национальном масштабе.
Президент ничего не ответил.
– Сэр, нам необходимо действовать.
Клэй не сводил глаз с экрана.
– Мистер президент?
Ник Купер, стоя рядом с украшенной елкой в Овальном кабинете Белого дома и глядя, как начинает рушиться мир, поймал себя на том, что вспоминает слова, которые его прежний босс сказал за секунды перед тем, как Купер сбросил его с крыши двенадцатиэтажного здания.
– Сэр, что мы должны делать? – не умолкал Лиги.
Его прежний наставник сказал тогда: «Если ты совершишь то, что задумал, то мир вспыхнет».
– Мистер президент?
Монитор опять переключился на общий вид. Пожар распространялся, густой дым висел над половиной города.
– Сэр?
Президент Клэй смотрел на монитор. Купер чувствовал его напряжение, страх. Он смотрел так, словно все это было сном и стоит ему сосредоточиться посильнее, как он проснется.
– Так, – Оуэн Лиги взглянул на Марлу Киверс, – Национальной гвардии недостаточно. Я привожу все вооруженные силы в состояние боевой готовности и вызываю из-за границы дивизии второго эшелона, чтобы усилить наши позиции по всей стране. Мы должны быть готовы к применению армии в условиях подавляющего численного превосходства…
Киверс кивнула.
– Мы должны немедленно арестовать Джона Смита, Эрика Эпштейна и всех других известных лидеров. Кроме того, задержать всех анормальных первого уровня, которые находятся под наблюдением ДАР…
– Я поддерживаю идею арестовать Смита, – сказал Купер, – но вы говорите о тысячах человек.
– На местах имеются инструкции по учреждению региональных лагерей для содержания интернированных, – ответил ему Лиги и снова обратился к Киверс: – Немедленно вводим в силу закон и начинаем проводить в жизнь инициативу по надзору за перемещением анормальных. Мы не можем ждать следующего лета. Если бы мы сделали это сразу, когда она была принята, эти города, возможно, не подверглись бы нападению. Нужно начать с первого уровня и дальше двигаться вниз. Я хочу, чтобы к Рождеству всем анормальным в шею был имплантирован следящий микрочип.
Купер ушам своим не верил. Не словам, а тому факту, что Лиги принимает решения сам по себе.
– Вы не можете это сделать, – заявил он.
– Это уже закон, мистер Купер. Мы всего лишь меняем время введения его в действие.
– Нет, я хочу сказать, что это не можете сделать вы.
Купер намеренно подошел чересчур близко к министру обороны и добавил:
– Если только вы не устраиваете путч.
– Думайте, что говорите, – возмутился министр.
– Вы сами думайте.
Купер поедал Лиги взглядом. Знал, что нарушает субординацию и говорит оскорбительные слова, но ему было наплевать. Бывают мгновения, когда человек не должен отступать.
– Я не слышал, чтобы президент отдавал такие распоряжения, – сказал он.
– Нашей стране сейчас необходимо сильное руководство. Небольшая задержка – и все станет еще хуже.
– Согласен. Но вы – не президент. – Купер обратился к Клэю: – Сэр, если вы считаете, что дела идут плохо, то нужно подождать. Загнать граждан в стойла и ввести принудительный надзор за анормальными – значит объявить войну собственному народу.
– Война уже идет, – заметил Лиги, показав на экран.
– Это беспорядки, а не война. И вы не можете спасти Америку, отправив всех американцев в заключение. – Ему хотелось закричать, хлопнуть кулаком по столу, схватить их за плечи и встряхнуть, разбудить. – Такие действия лишь будут на руку террористам. Вы настроите людей друг против друга. Вот это и приведет к войне.
– Хватит, я уже наслушался. Мы благодарим вас за службу, мистер Купер, но в ваших услугах более не нуждаемся. Вы можете идти, – сказал Лиги.
– Я работаю не на вас.
Клэй, будто по условному знаку, кашлянул и вернулся к жизни. Оторвался от монитора. Стрельнул глазами в одного, другого.
– Ник…
– Сэр, это плохое предложение, – не дал договорить ему Купер, – и я думаю, вам это известно, поэтому вы и пригласили меня. Вы знали, что здесь будет стоять человек, который потребует, чтобы вы развязали гражданскую войну. И вы не были уверены, что вам хватит сил противиться ему.
– Эй! – Окрик Киверс прозвучал как удар кнута. – Хватит!
– Ничего, – проговорил Клэй слабым голосом. – Продолжайте, Ник. Скажите, что вы думаете.
– Сэр, мы все сходимся на том, что необходимы какие-то действия. Но не такие. Я не идеалист, я говорю из чисто практических соображений. Мы проиграем. Мы проиграем все.
– И что же вы предлагаете?
– Мы должны сместить центр прилагаемых усилий. Вместо того чтобы разбираться с террористами, мы разбираемся со сверходаренными.
Он обдумывал эту проблему с того самого момента, как они с Куином оставили Джона Смита. Если он не мог просто убить Смита (а он уже начинал жалеть, что не сделал этого), то им нужен был способ поставить его на место. Изменить игру так, чтобы стало ясно: Смит выступает не против репрессивного правительства, а против американцев. А это означало, что в игру нужно ввести еще одну фигуру. Человека авторитетного, влиятельного и с большими деньгами.
– Мы должны привлечь Эрика Эпштейна, – сказал Купер.
– Вы серьезно? – глумливо усмехнулась Марла Киверс. – Этого человека не существует. Он всего лишь исполнитель. Скорее всего, марионетка в руках Джона Смита и «Детей Дарвина». Никакого Эрика Эпштейна нет.
– Нет, есть, – возразил Купер. – Я с ним встречался.
Внезапно в комнате воцарилась тишина. Клэй, Лиги и Киверс – все уставились на него.
– Я встречался с ним в Новой Земле Обетованной в Вайоминге три месяца назад. Эрик Эпштейн вполне себе реальный человек, и он очень даже владеет ситуацией. А тот, кого вы называете исполнителем, – его брат Джейкоб. Они на пару сфабриковали смерть Джейкоба десять лет назад, чтобы он мог стать публичным лицом Эрика.
Президент Клэй сел на угол стола и потер подбородок:
– Да, Ник, вы не перестаете меня удивлять.
– Он мне доверяет, – сказал Купер.
Это была ложь размером с Эверест. На самом деле Купер обманул Эпштейна. Он согласился убить Джона Смита, но, когда дошло до дела, пощадил, невольно став его сообщником. Из-за решения Купера место, где жили сверходаренные, подвергалось теперь большей опасности, чем раньше, а для Эпштейна не было в жизни ничего важнее, чем его маленькое царство в пустыне.
«Но если они узнают, что богатейший человек мира имеет на тебя зуб, тебе это не пойдет на пользу».
– Давайте свяжемся с ним. Попросим его помочь нам успокоить народ.
– Какой от этого будет прок… – начал было Лиги.
– Это переведет дискуссию в другую плоскость. В шестидесятые правительство легитимировало движение доктора Кинга[33], начав с ним дискуссию. Это вывело из игры радикалов вроде Малкольма Икса и Хьюи Ньютона[34]. Вдруг оказалось, что не белые воюют с черными, а пацифисты выступают против насилия. Сэр, вы были профессором истории. Вы понимаете, что мы должны направить события в это русло.
Клэй уставился на елку, викторианское месиво всевозможных побрякушек.
– Это дает нам другие возможности, – сказала Марла Киверс, обращаясь к президенту. – Это дает нам цель.
– Что? – переспросил Купер.
– Мы не можем никак дотянуться до «Детей Дарвина». Но если мы будем сотрудничать с Эпштейном и его анормальными, если мы предложим им поддержку на условиях прекращения терроризма… – Она пожала плечами. – Тут дело беспроигрышное. Либо они берут ситуацию под контроль, либо у нас появляются законные основания нанести удар по источнику влияния анормальных.
– Постойте, я совсем не это…
– Хорошо, – сказал Клэй, вставая. – Ник, собирайте чемодан. Вы поедете в эту Землю Обетованную в качестве посла. Убедите Эпштейна встать на нашу сторону, пусть он поможет пресечь эти атаки и вернуть наши города.
– Сэр, я не дипломат. Я ничего не знаю о…
– Вы знаете Эрика Эпштейна. Он вам доверяет.
– Я… да, сэр.
Купер почувствовал, что у него закружилась голова.
Клэй обошел стол и встал с другой стороны:
– Оуэн, а вы тем временем подготовьте войска к развертыванию. Верните части, не играющие существенной роли за рубежом, и усильте все базы внутри страны. И на всякий случай подготовьте план для ведения согласованных военных действий против Обетованной твердыни.
– Сэр, а что насчет надзора за анормальными? – спросил Лиги. – Мы должны по-прежнему продвигать законодательную инициативу…
– Мы попробуем сначала то, что предлагает Ник.
Лиги хотел возразить, но сдержался, с видимым усилием проглотив слова. Однако смерил Купера исполненным яда взглядом.
– Да, сэр.
– Теперь все зависит от вас, Ник, – обратился Клэй к Куперу. – Лучше бы вам добиться успеха.
Президент был слишком мягким человеком, а потому не сказал следующего предложения, но голос Дрю Питерса в голове Купера произнес эти слова: «Потому что, если вы не совершите этого, в мире заполыхает пожар».