Глава 4

Оливия внимательно изучала свое отражение в зеркале. Ее макияж был весьма сдержанным. Волосы были уложены мягкими крупными локонами. А платье… По стилю оно было, с одной стороны, сексуальным, с другой – деловым, поскольку ей вовсе не хотелось выглядеть вульгарно. Она очень надеялась, что серебряное платье со струящейся юбкой будет как раз кстати. По крайней мере, стоило оно немалых денег.

Оливия надела серебряные туфли на высоких каблуках и покружилась перед зеркалом.

Она взяла в руки маленький, покрытый черными кристаллами клатч и проверила его содержимое: губную помаду, салфетки, ключ-карту от номера, банковскую карту, телефон. Теперь она была готова.

Оливия сделала глубокий вдох, потом еще один. Может, стоит выпить для храбрости? В номере имелся заполненный разнообразными напитками мини-бар. Но алкоголь тут же ударит в голову, а ей необходимо быть во всеоружии…

Сегодня должна была состояться премьера фильма, в котором Оливия сыграла роль второго плана. Правда, у нее не так много реплик, но в кадре она появлялась часто и после выхода фильма станет узнаваемой. Велись переговоры о съемках в фильме, в котором Оливия мечтала сыграть. Она понимала, что сейчас не может позволить себе ни одной ошибки. А это значит, что весь мир должен поверить в то, что она и Бен Чатсфилд и правда пара.

В дверь номера позвонили.

Растянув губы в самой беззаботной улыбке, Оливия открыла дверь, и при виде Бена у нее перехватило дыхание. На нем был шелковый костюм стального цвета, идеально подчеркивающий его атлетическое телосложение. Он не надел галстук и оставил верхнюю пуговицу белоснежной рубашки расстегнутой. Оливия не могла глаз отвести от его обнаженной шеи. И мгновенно вся ее нервозность трансформировалась в страстное томление внизу живота.

– Ты выглядишь… – Она облизнула губы и заставила себя снова улыбнуться. – Замечательно. Наши наряды сочетаются.

Бен окинул ее взглядом с головы до ног, задержавшись на серебряном платье, которое показалось ей слишком коротким. И слишком сексуальным.

– Как и ты, – откликнулся Бен несколько напряженно, словно не привык делать комплименты, но в этот раз вынужден сказать правду.

– Спасибо. – Она взяла сумочку и направилась к выходу.

Он остановил ее:

– Ты не собираешься накинуть пальто? На улице холодно.

– Пальто испортит мой образ.

– Можешь оставить его в машине.

– Я думала, что мы возьмем такси…

Оливия не могла позволить себе ничего больше. Она и так непомерно потратилась на эту поездку.

– Я заказал лимузин.

Она застыла, разинув рот.

– Правда?

– Если мы затеяли спектакль, давай сыграем как полагается.

– Это очень… мило.

Оливия была тронута тем, что Бен сделал для нее больше, чем она просила.

Он пожал плечами:

– В этом нет ничего особенного.

Оливия надела пальто и была рада этому, когда они оказались под холодным моросящим февральским дождем.

– Я не понимаю, почему фестиваль в Берлине проходит в феврале, – сказала она, стараясь не стучать зубами от холода. – Я предпочла бы приехать сюда в июле.

– Должен с тобой согласиться. – Бен открыл для нее дверцу лимузина, ожидающего их у входа в отель.

Оливия затрепетала. Ей предстоит приехать на премьеру фильма в лимузине и всю дорогу сидеть рядом с Беном. Она вдохнет аромат его лосьона после бритья, почувствует его тепло. Предвкушение словно электрическими разрядами пронизывало ее тело.

– Где ты обычно живешь? – спросила она, скользнув на кожаное сиденье.

Бен сел рядом с ней, его бедро соприкоснулось с ее бедром, затем он отодвинулся. Глупо, но Оливия ощутила разочарование.

– В Ницце.

– Во Франции?

– Верно.

– Я и не знала, что ты звездный шеф-повар.

Бен поморщился:

– Ненавижу, когда меня так называют.

– Но ведь это правда, – настаивала Оливия, игриво ему улыбаясь. – Твоя сеть ресторанов очень популярна. Я хотела как-то зарезервировать столик в твоем лондонском ресторане и не смогла. Там была длиннющая очередь на бронирование.

– Прости.

– Ты должен гордиться своим успехом.

Амбиции и стремление идти до победного были ей понятны.

– Я горжусь.

– Так, значит, звездный шеф-повар…

Оливия закачала головой, отчего Бен приподнял бровь и еле заметно изогнул губы в чарующей улыбке. Она вдруг осознала, что он редко улыбается. И что ей его улыбка очень нравится.

– Ты, удивлена? – спросил он.

– Должна признаться, я считала, что ты скорее бизнесмен.

– Ну уж нет. – Бен вытянул ноги, сел поудобнее и помотал головой. – С меня вполне достаточно проработать две недели управляющим отелем.

– Зачем же ты на это согласился?

Улыбка тут же исчезла с его лица, и он отвернулся к окну:

– Я сделал одолжение брату.

– Которому из них?

– Спенсеру.

– А почему он сам не может быть в Берлине?

– У него важные дела в Нью-Йорке.

– Ты имеешь в виду сделку с Харрингтонами?

Бен повернулся к ней, на этот раз на его губах играла не совсем радушная улыбка.

– Ты не вовлечена в семейный бизнес?

– Как и ты, – выпалила Оливия. Это прозвучало резко, но Бен всего лишь приподнял бровь. – Никогда этим не интересовалась, – призналась она более спокойно. – Этим занимаются Изабелл и Джон. И Элеанор тоже.

– Твои брат и сестры?

– Да. Джон и Изабелл руководят работой отелей, а Элеанор отвечает за дизайн.

– А ты? – поинтересовался Бен.

– Я играю роли.

Она занималась этим с двенадцати лет, когда поняла, что ей не нравится быть самой собой. Изображать кого-то другого намного проще.

– А что насчет тебя? – спросила Оливия. – Почему ты не вовлечен в семейный бизнес Чатсфилдов?

– Это никогда не было моим делом.

– Но ты открыл свою собственную сеть ресторанов. Это смежный с отельным бизнес.

– Наверное, – сухо бросил он. – Погода ужасная. Но мы уже почти на месте.

– Хорошо.

От страха у нее скрутило живот. Как публика примет фильм, в котором она сыграла, как оценит ее актерскую работу?

В глазах Бена мелькнуло сочувствие.

– Не волнуйся. Ты выглядишь восхитительно.

Оливия прижала ладонь к груди:

– Спасибо. Просто от этого вечера очень многое зависит.

– Роль в другом фильме, которую ты мечтаешь получить, верно?

– Да. Я много лет ждала такой возможности и не хочу все испортить.

– Этого не произойдет.

В словах Бена было столько уверенности, что Оливия почувствовала, как нервозность постепенно проходит. Она искренне улыбнулась ему, благодарная за поддержку.

Лимузин остановился. Один из служащих кинотеатра открыл дверцу, держа над их головой зонт. В последний раз улыбнувшись Бену, Оливия сбросила с плеч пальто и покинула салон машины. Бен последовал за ней и увидел, как она приветствует фанатов, собравшихся за ограждением вдоль красной ковровой дорожки. Заискрились вспышки камер, папарацци стали задавать… скорее, выкрикивать вопросы.

– Когда вы с Беном Чатсфилдом начали встречаться?

– Как вы познакомились?

– Как вы относитесь к тому, что компания Чатсфилдов собирается поглотить компанию Харрингтонов?

Бен ощутил, как напряглась Оливия, но улыбка все так же сияла на ее лице. Она была настоящим профессионалом. Он взял ее за руку, улыбнувшись ярким вспышкам камер.

– Оливия не желает сегодня вечером говорить о нас, – заявил он фотографам несколько шутливым тоном, чтобы они не почувствовали, что их отшивают. – Она хотела бы поговорить о фильме… – К счастью, он быстро вспомнил название. – «Вечное голубое небо». Не могу дождаться, когда начнется сеанс.

Репортеры продолжали засыпать их вопросами, а Бен, обняв Оливию за талию, пошел с ней к кинотеатру.

– Спасибо, – пробормотала Оливия, когда они миновали последнего репортера и оказались в холле.

– Это входит в перечень моих услуг.

Она повернулась к нему с улыбкой на лице, но ее глаза были подозрительно прищурены.

– Почему ты так ведешь себя со мной? Вряд ли я успела тебя очаровать.

Бен засмеялся, ему нравилась их беседа. И то, что он видел. Маленькое серебряное платье Оливии было действительно маленьким. Оно обнажало длинные, стройные, загорелые ноги. Бену хотелось снова и снова прикасаться к ее гладкой коже.

– Я просто хороший парень.

– Что-то не верится.

– Видишь ли, мой брат тоже за то, чтобы наши фиктивные отношения продолжались.

Оливия нахмурилась:

– Ты имеешь в виду Спенсера? Зачем ему это?

– Шумиха в прессе, особенно касающаяся кого-то из Харрингтонов, только навредит ему в делах.

– Он все еще собирается выкупить у нас компанию.

Оливия тяжело вздохнула, скорее от усталости, чем от злости, и Бен полюбопытствовал:

– Тебя это сильно волнует? Ты хочешь, чтобы компания осталась у вас?

– Я не знаю, – ответила Оливия. – Я не проявляла особого интереса к нашему бизнесу, но он всегда у нас был. – Она замолчала, на ее лице промелькнула тень. – Порой я думаю, что нам всем было бы лучше, если бы у нас больше не было компании. Изабелл и Джон постоянно заняты и… – Она прикусила нижнюю губу и покачала головой. – Мне не стоит обсуждать это с тобой. Ведь получается, что ты мой враг.

– Да, и к тому же вроде как твой бойфренд.

– Ситуация непростая, не так ли? – Оливия тихо засмеялась. – О чем я только думала, заявив тому журналисту, что мы встречаемся!

– Ты не думала, помнишь?

– Верно. – Оливия еще раз качнула головой, а затем одарила Бена игривой улыбкой, от которой его сердце сжалось.

Инстинкты Бена с трудом поддавались контролю, поскольку долгое время у него не было женщины. Он погрузился в работу и тратил силы на то, чтобы скрывать свои эмоции.

– Так, значит, ты согласился на мое предложение, – протянула Оливия, – потому что тебя заставил брат.

От внезапной вспышки гнева его мышцы напряглись, кулаки сжались. Он сделал глубокий вздох, заставив себя расслабиться.

– Мой брат не указывает, что мне делать, – сказал Бен спокойно. – Это я сделал ему одолжение.

– Леди и джентльмены, пожалуйста, займите свои места!

– Пойдем. – Он потянул ее за собой.

Актриса, которая была смутно знакома Бену, подошла к ним и приветствовала Оливию, поцеловав ее в обе щеки:

– Рада тебя видеть. Не можешь дождаться, когда увидишь окончательный вариант фильма?

Надо отдать Оливии должное, она лучезарно улыбнулась женщине:

– Да, не могу дождаться. Работа была долгой, верно?

– Кто это? – спросил Бен, когда она попрощалась с актрисой.

– Лиз Челлис. – Оливия удивленно взглянула на него. – Самая известная в мире актриса.

– Ее лицо мне знакомо.

Она засмеялась, затем они заняли места в третьем ряду. Свет в зале погас.

Бен особо не задумывался о фильме, который ему предстояло посмотреть. Он был слишком занят мыслями о том, что ему необходимо разыграть спектакль, а он был очень плохим актером. К тому же Бен терпеть не мог притворяться.

Но уже через несколько минут после начала он увлекся сюжетом. События фильма происходили во времена Великой депрессии, история была несколько мрачная и драматичная. Оливия выглядела просто очаровательно.

Но не ее внешность привлекла его. Оливия играла роль старшей дочери главного героя, которая пыталась прокормить семью, после того как ее муж уехал в Чикаго на заработки. У Оливии было не так много реплик, но она завоевывала внимание зрителей чувством собственного достоинства, эмоциональной сдержанностью. Бен поверил в то, что она действительно Грейс Вилтон, женщина, потерявшая надежду. Ему даже захотелось помочь ей поверить в лучшее. Глубина собственных эмоций удивила Бена. И даже несколько смутила. Когда он в последний раз расчувствовался в кино? И все же он не мог оторвать взгляд от Оливии на экране… и от той женщины, которая сидела с ним рядом.

Как только свет зажегся, Оливия облегченно выдохнула.

– Ты получила удовольствие, – тихо спросил Бен, – или это стало для тебя пыткой?

– И то и другое. – Она повернулась к нему с тем же беззаботным выражением, но Бен заметил искорку беззащитности в ее карих глазах. – Ну что? Каковы впечатления?

– Фильм замечательный. Если честно, я считаю, что ты сыграла очень хорошо. Фильм был несколько мрачноват, время от времени уходил в философию, но я поверил в то, что ты Грейс Вилтон.

– Правда?

– Ты удивлена?

– Нет, просто… – Оливия стала теребить изящный серебряный кулон в форме сердца. – Я не знаю, как себя вести, когда ты так мил со мной.

– Можешь тоже быть со мной милой, – предложил Бен, и тут же щеки Оливии залила краска.

Они что, флиртуют? И насколько милой она должна быть с ним? Очень-очень милой?

– Пошли, – сказал он, не желая усложнять то, что и так было непростым. – Все направляются в холл.

– Там состоится небольшой прием, – напомнила Оливия. – Ты не против?

– Все нормально.

Но все прошло не так уж гладко. Часа, потраченного на ничего не значащие беседы и новые знакомства, ему хватило с лихвой. Бен ненавидел наигранное светское общение, которое стало еще невыносимее оттого, что им с Оливией приходилось поддерживать имидж влюбленной пары. Они позировали перед фотокамерами, разговаривали с людьми, которые были Бену незнакомы, и сочинять небылицы о своих отношениях. Правда, Оливия взяла эту работу на себя, и у нее хорошо получалось. Однако Бена все это раздражало. У него скопилось слишком много неприятных воспоминаний, связанных с ложью. А Оливия оказалась отменной лгуньей.

– Мы пример того, как противоположности притягиваются, – болтала Оливия, держа Бена за руку. – Верно, дорогой?

– Точно. – Бен игриво закатил глаза. – Скажем так, между нами сразу пролетела искра.

– А что по поводу отелей? – спросила какая-то дама. Бен напрягся, Оливия тоже. – Поэтому у вас много общего?

– Да, – кивнула Оливия. – Наше детство было похожим, не так ли, Бен? Дни рождения, проведенные в банкетных залах отелей… игры в прятки в холлах и коридорах… – Она мило ему улыбнулась, и Бен смог растянуть губы в ответной улыбке.

– Да. Верно.

К счастью, вскоре разговор переключился на Голливуд, что было для Бена облегчением, поскольку теперь он мог слушать вполуха. Его мысли были заняты словами Оливии. Было ли их детство похожим? Он отпраздновал несколько дней рождения в лондонском отеле «Чатсфилд». Поначалу это казалось чем-то особенным, однако вскоре потеряло свою прелесть. Самым обидным было то, что все эти праздники, детские игры в коридорах, дружное приветствие всей семьей новых гостей отеля были иллюзией счастливой жизни, притворством, целью которого было показать общественности, что Чатсфилды – одна большая счастливая семья.

Но Бен знал правду, он слышал постоянные ссоры родителей, когда они возвращались домой, видел, как отец кривит губы при виде Спенсера. И все равно Бен пытался поддержать эту иллюзию, старался угодить каждому, сгладить конфликты…

Вернуться в «Чатсфилд» ему было непросто, и то, что теперь приходилось притворяться бойфрендом Оливии Харрингтон, только ухудшало дело.

Когда в разговоре появилась пауза, Бен склонился к уху Оливии:

– Мы можем уйти?

Ее глаза сияли, щеки разрумянились от радости. И Бен понял, что она наслаждается общением. Прием – ее шанс показать себя. Он ощутил укол совести, но оставаться здесь был не в состоянии.

– Конечно, – кивнула Оливия.

У нее ушло пятнадцать минут на то, чтобы со всеми эффектно попрощаться.

Бен ждал, засунув руки в карманы, напряжение в нем нарастало и уже было готово достичь пика. Он чувствовал себя так, словно на него давит все: притворные отношения с Оливией, воспоминания детства, неожиданное признание Спенсера. Сейчас было бы неплохо проплыть пару миллионов кругов в бассейне.

– Я готова. – Оливия лучезарно ему улыбнулась, и они вышли на улицу.

Папарацци, как стервятники, поджидали свои жертвы.

– Оливия! Бен! Как прошло ваше свидание?

Бен хотел пройти мимо, но Оливия медлила. Возможно, ей хотелось, чтобы кто-то из репортеров спросил ее о фильме, но конечно же это никого не интересовало. Им хотелось сделать снимки, которые будут хорошо продаваться.

– Как насчет поцелуя?! – выкрикнул кто-то, и Оливия повернулась к Бену с игривой улыбкой на губах.

Нет. Нет, нет, нет! Он не будет целовать ее на виду у этих пираний. Он не будет целовать ее только потому, что какой-то наглый репортер попросил об этом. Он не настолько лжив. Этому не бывать!

Внезапно Бен понял, что Оливия сама собирается его поцеловать. Все так же игриво улыбаясь, она сделала шаг к нему и обвила руками его шею. Он почувствовал, как полные груди прижались к его груди. Бен инстинктивно положил руки на ее бедра, и тогда она встала на цыпочки и поцеловала его.

Ее губы слегка коснулись его губ. Это нельзя было назвать поцелуем, тем не менее мимолетного прикосновения было достаточно, чтобы в теле Бена вспыхнул огонь. Он прижал Оливию к себе, так что она могла почувствовать твердое доказательство его возбуждения. Все мысли и запреты покинули его голову, когда он начал жадно ее целовать, скользнув языком в щель между приоткрытыми губами. Оливия несколько опешила от неожиданного напора. Бен тоже был шокирован. Что, черт возьми, он делает?

Он оттолкнул ее. Кто-то громко засвистел, и Бен, злой на Оливию и на себя самого, быстро направился к ожидающему их лимузину, не удосужившись проверить, идет ли за ним Оливия.