25

Он крался, как кошка на крыше за воробьем. Подобравшись к ограде, заглянул во двор – там никого не было, железная дверь оказалась заперта. А внутри дома горел тусклый свет – Никита торжествовал, ведь на сей раз не мимо. Он отошел на метр, оценивая высоту, нашел более-менее удобное место, взобрался и спрыгнул во двор, коснувшись руками земли. Выпрямился. Не зная, сколько людей в доме, спят ли они все или кто-то бодрствует да в окна поглядывает, Никита перебежками от дерева к дереву, от куста к кусту добрался до двери, приложил ухо к щели, после чего присел перед замком.

Достав ключ, чмокнул его, мол, я на тебя надеюсь, и осторожно вставил в замочную скважину. Снова выпрямился и, закусив губу, обливаясь потом, повернул его. Раздался щелчок, второй… И так громко, Никита даже застыл. Но ключ повернулся!

А в доме поразительно тихо. Но свет есть, значит, люди в нем тоже есть.

Никита вынул пистолет, рывком, чтобы дверь не издала скрипа, распахнул ее и вошел, озираясь по сторонам, направляя в эти стороны дуло.

Вот и гостиная. Телевизор работает почти без звука… Никита увидел ее, спящую на диване, накрытую пледом, больше никого не было. Он улыбнулся, осторожно перешел и занял место, откуда видны все входы, тихонько свистнул. Она пошевелилась, но не проснулась. Никита еще раз свистнул чуть громче. Она приоткрыла глаза, увидела его, испуганно приподнялась. Никита предупредительно приложил палец к губам, одновременно грозя пистолетом:

– Шшш!.. Не надо шум поднимать. В до-ме еще есть кто-нибудь?

– Не-ет… – протянула она, задышала часто. Боится.

– Не лги, – сказал он полушепотом. – Я перестреляю всех, кто сюда войдет, без предупреждения и раздумывать не стану. Пожалей народ.

– Я… говорю… правду… Никита, а что случилось?

– Хм! С тобой захотелось увидеться. Ну, здравствуй, Лола. Что ж ты не уехала?

– Как… как ты вошел?!

Для нее он явился громом среди ясного неба, Никита первый раз видел потерянные глазки, испуганные и бегающие, а не королевские. Сейчас он чувствовал себя уверенно, ногой придвинул к себе низкий столик, уселся на него и, ехидно улыбаясь, показал ей ключ:

– Валерка оставил. В рабочем сейфе. Таким же ключом ты вчера закрывала дачный дом, но вчера меня не осенило, что в моем бардачке лежит дубликат. Итак, ты не уехала…

– Я не могла бросить работу, решила, что буду с дачи…

– Ладно, базар в сторону. Где Алиса?

– Какая Алиса? – Лола довольно быстро приходила в себя.

– Будто ты не знаешь, – ухмыльнулся он. – Инночка, ты же встречалась с ней в суши-баре, оговорила меня, просила украсть у меня серьгу. Кстати, серьгу ты искала у меня в конторе и дома? А Лису зачем давила колесами? А… да, да, да. Опять же хотела к ней в квартиру проникнуть без затей. Или все же боялась, что Алиса узнает от мужа о тебе такое, что пожизненного срока не хватит. Впрочем, это уже не важно, Инна. Важно, что я гонялся за призраком.

Издевка в интонациях Никиты быстро привела Лолу в чувство, она уже и смотрела на него по-другому (холодно), и бровь недоуменно приподняла, тон ледяной взяла:

– Что? Инна? Почему ты назвал меня…

– Потому что ты застрелила Вишневского, а твоей копии не существует. – Лола взяла сигареты, спокойно закурила. – Застрелила и нарочно вышла из рощи, чтоб тебя увидели. А перед этим, стоя у «Ракушки», придумала свою копию, ведь тебя все видели, ты знала, что отвертеться не получится, до твоего мотива все равно догребут. Скажу честно: я преклоняюсь перед твоей выдумкой, такое изощренное алиби еще никому в голову не приходило. Но скажи, ты спрыгнула с самолета? Без парашюта?

– Когда он приземлился, я пересела на другой и вернулась.

– Кстати, Инну здорово изображала. Но я в тупике, как же ты, сидя со мной в кафе, разговаривала по телефону, когда я тебе звонил?

– Я сделала записи…

– Понял. А телефон был у того же Стаса или Остапа. Когда ты была Инной, они сидели на трубке, на дисплее показывается мой номер, он включает запись… Здорово. Браво! Ты войдешь в историю преступлений. Где Алиса? – неожиданно рявкнул Никита, Лола вздрогнула от резкого тона.

– Здесь ее нет.

– Скажи, где она, я поеду и заберу ее, а ты поедешь со мной, будешь щитом. Если по мне начнут стрелять, прикроюсь тобой. – Лола молчала. – Ты меня недооцениваешь. – Никита направил в нее пистолет. – Предупреждаю, если я не получу Алису живой, убью тебя.

– А если я не знаю…

– Звони своей собаке Остапу, пусть привезет Алису. Считаю до трех… Раз…

– Подожди, давай поговорим, мне есть что тебе предложить…

– Поздно. Помнишь, я предлагал тебе рассказать все как есть. И я помог бы тебе, потому что тогда пожалел. Сейчас тебе нечего мне предложить, я тебя не жалею, мне нужна Алиса. Отдай ее.

Он выстрелил в диван для наглядности, чтобы сделать Лолу сговорчивой, она взвизгнула, содрогнувшись, закричала:

– Ты с ума сошел!

– Что, страшно? – цедил Никита, ненавидя эту женщину-смерть. – Не прощу себе, что пошел у тебя на поводу. Лола, следующая пуля будет твоя.

– И не получишь свою Алису! – рыкнула она.

– А я тебя не сразу убью, для начала прострелю конечности. Прострелю ноги, руки, потом опять ноги… И буду стрелять, пока ты не сдохнешь в страшных мучениях. Это будет долго и жутко больно. Когда пуля дробит кость… В общем, раз уже был. Два…

Выстрелил и попал в диван около ноги.

– Ты попадешь в меня! – взвизгнула Лола.

– А ты сомневаешься? Конечно, попаду, ты не удаленная мишень и тебя много. На «три» я прострелю твою ручку, которая стреляла в Вишневского и подарила соседке по даче отравленный коньяк. Теперь и пачка денег вписывается, ты дала Катерине Гавриловне деньги, чтобы она подтвердила твое алиби. Но старуха же была пьяницей, очень пьющий человек, приняв сто грамм, становится разговорчив, сболтнуть может где угодно, как ты добыла алиби. Зато ты снова выиграла, кто же будет устранять единственную свидетельницу своего алиби? Где Алиса? Я спрашиваю, где Алиса?! Лола, не заставляй меня говорить «три».

Никита прицелился более тщательно, Лола не выдержала:

– Она здесь.

Настало время сделать выдох, но Никита не расслабился:

– Веди меня к ней.

Поднялись на второй этаж, Лола открыла комнату, там было темно, она включила свет. Алиса лежала на кровати с залепленным пластырем ртом, связанная, жмурилась от яркого света. И в этом случае Никита проявил выдержку, не желая очутиться спиной к Лоле ни на секунду, потому приказал:

– Развяжи ее. Шевелись, Лола!

Лола с большой неохотой развязала узлы, пластырь Алиса отодрала сама и кинулась к Никите, но он, держа хозяйку дачи на мушке, отстранил ее в сторону:

– Иди вниз, Лиса. Лола… пошла вперед! Не надейся, от меня ты не улизнешь. А если попытаешься… пристрелю.

– Никита, давай уйдем отсюда поскорей, – затараторила Алиса. – Они хотят меня убить, а тебя подставить. Ну, что ты меня и Валеру убил, чтобы…

– И мне подлянку заготовила! Не бойся, Лиса, мы уйдем, теперь уйдем точно, – обнадежил он, не упуская Лолу из виду. – Но не сейчас. Лола, на диван! На место, я сказал! – Достал сотовый телефон, сел на столик, Алиса устроилась рядом, она дрожала. – Дмитрич, извините, что спать не даю…

– Я не сплю, с вами заснешь…

– Не ворчите. Я нашел Лису, она со мной.

– Как?! Как ты ее нашел, где?

– На даче у Лолы.

– У Лолы? Почему у Лолы?

– Долго рассказывать. Пошлите ребят на Кукушку к балке, там Ясень Остап ждет меня, может, уже и не ждет, тогда едет к Лоле. Да, на Кукушке пусть будут осторожны, Остап говорил, подъезды к балке контролируют его люди, сколько их – не знаю. И на дачу гоните группу, он может здесь появиться. Да и Лола хочет в изолятор, очень хочет, просто просит меня срочно отправить ее на нары.

– Ты там поаккуратней, не слишком расслабляйся от успеха. Сейчас пошлю ребят. В случае чего ты продержишься?

– Продержусь, если после отмажете.

– Отмажем, не переживай. До встречи.

Лола курила, пристально изучая Никиту, он, переговорив, тоже взял в рот сигарету, хотя курить уже не было сил. Он не мог обнять Алису, сказать ей что-либо теплое, чтобы унять дрожь в ее хрупком теле, все внимание направил только на Лолу.

– Как ты догадался?

Он зажал зубами сигарету, распахнул куртку, из внутреннего кармана вытащил вкладыш и потряс им:

– Вот. Лева написал Валерке, как тебя вычислить. Это головоломка, я разгадал ее час назад и приехал сюда.

– Лева не мог предать меня.

– Но Валерка его предал. Хвалюн работал над твоим липовым делом, правильно?

– Что за головоломка? – ответила Лола вопросом на вопрос.

– Алиса, отнеси ей записку, я не хочу эту гламурную убийцу ни на секунду из видe выпускать.

Алиса отнесла Лоле записку, вернулась к Никите. Лола читала лихорадочно и ничего не понимала, Никита с удовольствием ей объяснил:

– Как видишь, Лева тебя не предал, а всего-навсего прислал Валерке «Болеро» Равеля и шифровку. Валера же мог и не разгадать, как и я поначалу не мог, думал, шиза накрыла Леву, а он остался честен с тобой и перед смертью. Я ходил к музыковеду, она просветила меня насчет «Болеро», но шифровка мне не открылась. Сегодня я уже знал много, главное, что Валеру убил и привез на дикий пляж Остап, там он потерял зажигалку, бомж подобрал ее, потом из тысяч преступников из базы данных указал на четверых, слегка похожих на Ясеня. Поняла, как вычислили его?

– Поняла. А с головоломкой что?

– Ну, версию, что Инна хочет тебя подменить, ты помнишь. Так вот, когда Остап сказал, будто поменяет тебя и Лису на меня, я стал думать, как остаться живым. Это естественное желание, не находишь? Понял, что где-то допустил крупную ошибку, поэтому остались белые пятна, много выпадений из логики. И подумал: может, вообще шел не тем путем? Пустил мысли по событиям, но будто детали мне неизвестны. А скупые факты упрямая вещь, главное: Инне помогал Остап, следовательно, Валерка прищемил ему хвост, разгадав головоломку Левы. Я начал читать записку, думал, как провести параллель между музыкой и людьми. А что главное в «Болеро»?

Лола наверняка воспользовалась знаниями, полученными от Левы, робко вымолвила:

– Ритм и мелодия.

– Умница! Значит, главное в музыке и есть ключ. Но! Мелодия одна и та же, один мотив, он не меняется… Понимаешь, ты, не меняется!

– Не понимаю…

– А я понял, особенно когда вчитался: «Загадки-то и нет, ты повелся как лох». Загадка Валерки – это Инна с Остапом, он разгадал ее, за что был убит. Но Лева пишет, что загадки нет, следовательно, здесь и кроется причина моих ошибок, потому что, выйдя на Инну с Остапом, Валерка не мог не коснуться тебя. А Инна и ты одно лицо, вы, как мелодия в «Болеро»… а там нет двух мелодий, только одна, во всяком случае, обычному человеку слышится одна мелодия. Когда я провел параллель между построением «Болеро», понял, на что намекнул Лева: Инны нет, есть Лола.

– М-да, это было непросто, – признала Лола.

– И все сложилось мухой, без пятен, хотя мелких частностей полно, но они не столь уж важны. Я догадался, что ты не уехала после моих просьб, ситуация снова стала для тебя опасной. А где можешь находиться, чтобы не мозолить глаза? На даче. А ключ я видел у тебя точно такой же, какой нашел у Валерки, он лежал в моем бардачке… И вот я здесь. А ты думала, что меня убивает твой Остап, и спокойно улеглась перед теликом. Да! Одна из частностей: за что же ты застрелила Вишневского, детка? Надо полагать, за капкан, который он на тебя расставил?

– Он накопал на меня столько, что два раза убить его было мало. В ресторане показал документы, поставил условие: я выхожу за него замуж, отдаю бизнес, сдаю всех зарубежных партнеров ему и могу катиться на все четыре стороны. А за рубежом не только зайчики и белочки, волки тоже обитают, меня физически уничтожили бы вместе с отцом.

– Ну и запросы у вас, богатых, – хмыкнул Никита, – нам, простым смертным, никогда не понять. А документы где?

– Не получишь их, я забрала у Вишневского и…

– Убила компромат. Молодец, а то тебе ко всем убийствам еще измену родине припаяют. А как заманила Вишневского в рощу?

– Позвонила, попросила прощения и сказала, что согласна на все его условия и чтоб он пришел за мной в рощу, я подвернула ногу, не могу идти.

– Довольно примитивный ход. – Никита заметил, что не столь уж она трепещет от страха, это его заинтриговало и напрягло. – Стаса с девчонкой за что грохнул Остап?

– За малодушие. Деньги получать не стеснялся, а когда ты с ним поговорил, в панику ударился. Я успокоила Стаса, сказала, чтоб к вечеру был готов, мол, переправлю его за границу, связи там у меня есть. Девушка Стаса случайно оказалась у него.

– Жестоко. Но… когда задница горит, на что только не идешь. А как ты убила Леву?

– Ты придурок! – вспыхнула Лола, ощерившись. – Лева был дорог мне, ни один из вас ногтя его не стоит.

– Ах-ах-ах, – скептически произнес Никита. – Но спала ты со всеми, кто попадался, думаю, этим и убила парня. Или у вас это способ разнообразить жизнь, снимать стрессы после тяжелых рабочих будней?

Неожиданно из-за диванной подушки Лола выхватила пистолет и, практически не целясь, выстрелила в Никиту. А он был на стреме, рухнул на пол до выстрела, да и стрелок она неважный, промахнулась. В момент выстрела Алиса кинулась к ней, Никита закричал:

– Ложись!

Легла почему-то Лола, выстрела не последовало. Нет, не легла, а упала на диван и обмякла, Алиса стояла, громко дыша, словно пробежала десять километров без остановки. Никита вскочил на ноги, кинулся к Алисе, заполошно крича:

– Что?.. Что?.. Ты как?.. Цела?.. Что с ней?..

– Я ее электрошоком, – пробормотала Алиса. – Скажи, он не убивает?

– Фух! – с облегчением выдохнул Никита и рассмеялся, обняв ее. – Нет, не убивает, не бойся. Что ж ты раньше не воспользовалась электрошоком, когда тебя забирали?

– Я сообразить ничего не успела, меня в машину кинули и там же связали. А электрошок со мной постоянно после нападения в подъезде, я его на шею вешаю, за платьем на груди не заметили.

– А где они тебя выпасли? Куда ты понеслась? Я ж говорил: дома сиди. Почему ослушалась?

– Позвонили из милиции, сказали… ты попал в аварию… тебя повезли в больницу… назвали номер больницы… я поехала…

– А ты всем веришь, глупая.

Никита поцеловал ее в нос и висок, затем связал Лолу. Через несколько минут приехала милиция с группой захвата. На Кукушке Остапа с товарищами не взяли, решили, что он подъедет к Лоле. И точно. Но прежде Остап позвонил ей, Лолу заставили говорить то, что нужно, она уже не оказывала сопротивления, тряслась от страха и безнадежного положения, в котором неожиданно очутилась. Да, внезапность – залог удачи. Взяли не только телохранителя, но и четырех человек с ним – молодых ребят, которым, видимо, захотелось в крутых парней поиграть.

Прошла достаточно сложная неделя, когда после испытаний надо возвращаться в нормальное русло и серые будни. Надо сказать, серые будни с их однообразием гораздо приятней смертельных приключений, хотя серых дней не бывает, только люди умудряются сделать их таковыми. Трудно даже представить себе, что не нужно больше нестись в погоню за преступником, не нужно думать над мотивами, искать решение задачи, не нужно подвергаться риску.

Никита попал к Эдуарду Дмитриевичу, когда у того находился на приеме отец Лолы, он извинился и остался в коридоре, потрепался со знакомыми, но, взглянув на часы, а прошло двадцать пять минут, подумал, что лучше прийти завтра. И вдруг дверь открылась, вышел Константин Николаевич, хотел пройти мимо Никиты, но неожиданно подошел к нему с траурной физиономией:

– Здравствуйте, Никита.

– День добрый. – От пристального, укоризненного взгляда отца Лолы ему стало неловко. Да и пауза какая-то натянутая получилась. Никита, не считая себя виноватым, сухо сказал: – Я вам сочувствую.

– Я себе тоже. Моя дочь, исчадье ада, в это не хотелось верить, когда будете отцом, поймете меня.

– Да и так… понимаю.

– Я надеялся, все уладится, спустится само собой на тормозах… – Никиту он начал раздражать, знал ведь о «проделках» доченьки. – Поэтому позвонил вам и просил не оказывать Лоле услуг, боялся, что вы станете очередной жертвой по неосторожности. Даже хотел подкупить вас, чтобы вы сделали убийцей Георгия Вишневского несуществующую сестру, но навел справки и побоялся это делать. Не за себя испугался, за Лолу, ведь вашего друга… Извините, я и так наговорил много лишнего. Простите… Меня простите.

Он двинул по коридору, ссутуленный, несчастный, отец же. Никита смотрел ему в спину и думал: «Интересно, а откуда исчадие ада взялось, не ты ли, папочка, взрастил ее на собственном примере? А сейчас лепечешь в свое оправдание черт-те что, жалость тебе нужна. Не дождешься».

– Можно? – заглянул он в кабинет.

– Заскакивай, – разрешил Эдуард Дмитриевич.

– Ну, как там? Безбожники каются в грехах?

– Дают показания, деваться-то некуда. Из всей этой истории мне, признаться, жалко Леву. Любил парень эту дрянь, очень любил. Ради нее с наркотиками завязал, ей Валерку подсунул, чтобы вытащить из убийц. Матери привел в образе Инны, проверял, насколько Лола способна обмануть окружающих.

– А в чем его предал Валерка?

– Спал с Лолой наш Валерка, а Лева их застукал. Тонкая натура, обидчивая и одинокая, не выдержала двойного предательства. А Валерка дурак, извини.

– Извиняю.

– Во-первых, эту чертову сережку забрал, вынул из уха, когда были в постели, сказал, что будет смотреть на нее и думать о Лоле, фетишист хренов, прости господи, что так о покойнике… Во-вторых, раскрыл замысел, поплелся к Лоле и рассказал все, обещал молчать, подвести следствие к идее, будто застрелила Вишневского двойник, как Лола и хотела, но! Инны тогда еще не было, была просто копия, которая пару раз появилась перед глазами Валерки. Инну Лола готовила на тот случай, если Хвалюн обманет ее ожидания. Поэтому и в койку с ним легла, ну, чтобы ручным сделать, а тут Лева…

Никита опустил голову, ведь с ним тоже Лола легла в постель после того, как он ляпнул ей, что продолжит заниматься убийством Валерки. До чего язык довести может! Вот уж лишняя часть в человеке.

– Лола думала, что учла свои ошибки, поэтому Инна досталась тебе целиком и полностью, – закончил Эдуард Дмитриевич. – Понял?

– Угу. И что Валерка? Пришел к Лоле, обещал… а потом?

– Она устроила праздник в знак благодарности, напоила его, в постель уложила, но чувство нестабильности осталось. Валерка держал бы ее всю жизнь на коротком поводке, зачем это ей? Когда он заснул, она вызвала Остапа, тот уладил проблему. То есть вколол наркотик, привез на пляж… Чего ты скалишься?

– Я почти такую же картину представлял: муж пришел домой, а жена с любовником в постели, муж напоил его, взвалил голым на плечо… и так далее. Отец отмазывать ее приходил?

– Намекал, что в долгу не останется.

– Если она только выйдет, я ее сам убью. Век воли не видать.

– Ультиматум? Отмазать папе не удастся, хотя мне его тоже жаль.

– А мне нет.

– Когда у тебя будут дети, ты поймешь, почему я его жалею.

– Что-то мне сегодня второй раз на детей намекают, может, пора заводить? – рассмеялся Никита.

– Ты и дети понятия несовместимые. Посмотри на себя…

– А что во мне не так?

– Ты же неверный, легкомысленный, игрунчик-попрыгунчик.

– Еще я человек настроения, бываю грубым, несдержанным и нудным. Исправлюсь, Дмитрич.

– Горбатого… Ай, что с тобой говорить! Ступай, у меня дел полно.

ая штука. Нет, начались не серые будни, потому что замечаешь много нового, радующего. Например, солнечный день, а польет дождь – тоже неплохо. Или бабка, смешно переваливаясь, пересекала пешеходный переход, с паникой глядя на автомобили, – вдруг поедут прямо на нее. Просто уморительная. Никита мысленно ее поторапливал: быстрей, быстрей, бабуля. Он торопился, сильно торопился туда, где его ждали.

Алиса встретила его изумленно:

– Ты сегодня так рано? Я еще не приготовила поесть.

Он притянул ее, уткнул нос в шею, вдохнул запах, после отстранился и сказал с улыбкой:

– А давай поедим где-нибудь не дома?

– Ты стал богачом?

– Еще каким. Лола расплатилась со мной очень щедро, чтоб я засадил ее в тюрягу на долгие годы. Собирайся.

– А чего ты такой веселый?

– Разве? Я просто рад, что все наладилось, построилось. Почему-то сегодня понял, что мне повезло родиться с умной головой.

– Хвастун, – бросила из комнаты Алиса.

– Нет, это гордость за себя. И еще я витаю в сентиментальных настроениях… Кажется, я неправильно выразился… витать в настроениях… Ну и ладно. Готова?

Она вышла в прихожую – рыжая, теплая, мягкая. Алиса переобулась в туфли на высоком каблуке, поправила платье:

– Готова. Идем?

– Подожди. – Никита снова ее притянул, сцепив руки на пояснице Алисы, нахмурился и некоторое время мялся. – У меня предложение. Давай твою квартиру и мою соединим в одну? Будет много места, опять же выгода. Сейчас платим за две квартиры, а будем за одну… А?

Алиса вытаращила глаза, но недолго находилась в состоянии недоумения, догадавшись, что это за предложение.

– Надо не иметь головы на плечах, чтобы за тебя выйти замуж, – сказала она со смешком.

– Надо не иметь головы, чтобы жениться и терять свободу. Чувствуешь, какой я совершаю подвиг?

– Вот-вот. Свободу тебе отдай, а потом что?

– Поживем – увидим. Так как? Будем отмечать обоюдное правильно принятое решение?

– Я подумаю, – хитро улыбнулась Алиса. – По дороге к ресторану.

Нет, она все-таки лиса. Но Никита никогда не будет так ее называть, потому что это Валерка придумал.