Тайная вечеря
Слабо мерцали последние звезды испарившейся, как испарина с зеркала, ночи. В зеркале еще отражались большие, рубиновые.
Через пустую площадь шла чумовая кошка – откуда? Здесь? В такой час? Там, где стоял когда-то чугунный истукан, на ровном слабом снегу остались ее маленькие следочки из пяти пятнышек – кошачья иноходь, записанная на диск площади для вечности. А кошки уже не было в живых. Тяжелый броневик-джип «Кайена» стер ее с лица Земли. Теперь тельце ее остывало у сточной решетки.
В высоком кабинете с полуопущенными шторами-«маркизами» за полированым овалом стола сидело человек пять мужчин. Было накурено, наставлено стаканов с минералкой, или с чаем – в подстаканниках. Разговор тоже дотлевал.
– Племянничка на это подтяни… Он тут сгодится, хватит ему по казино шастать, не Достоевский…
– Сынок нашего доверенного, кстати, кем ему приходится?
– Двоюродный внук?
– Внучатый племянник.
– Хорошо бы ему, минуя нашего Савельича, ту идею впарить: роман про щупальцы «гэбухи» за кордоном…
Как они, «эфэсбуха»? Мы кто теперь? Поправьте меня, если что. Как мы калечим душу интеллигенции. Микрофоны в постелях Хакамады и в тапочках Солженицына. Мало им, теперь вот следим за иностранцами. Я правильно выразился? Эмигранты теперь – «иностранцы»?
– Хорошая мысль. Идею внедряем двумя независимыми потоками: через масс-медиа и по нашим каналам. Скандал, нужен небольшой скандал…
– Не понял? Зачем такое дублирование? Службы слухов мало? Уже запущен звон: первые лица одной восьмой имеют «нетрадиционные половые…»
– «…традиции!»
– Да. «Все стало вокруг…»
– «…голубым и зеленыым!»
– Не знаю, а мне нравится – что-то в этом есть! Подвинуть власть лицом к народу.
– Ну, положим, не лицом…
– Неважно. Но доверие будет настоящее… Близость! Класс!
– Вбросили, но зачем наш канал?
– А зачем вообще «каналы»? – Зачем вобще канализация? Говно сливать.
– Только если есть «секретная» составляющая, акция срабатывает. Хоть будь то договор Молотов-Риббентроп, хоть будь Беловежский меморандум, хоть Мальта, хоть Хьюстон, хоть Бадельсберг! Сразу подключаются наши «оппоненты» и делают половину нашей работы.
– Вторую – дессиденты!
– Где ты видел нынче дессидентов? Какие теперь дессиденты? Что, 68-й на дворе? Зря хлебушек кушаешь!
– Заканчиваем, Петрович! Устали все.
– А я о чем? Проект «Лапа Москвы в ширинке Европы» в обших чертах пробили. Осталось формально получить ваше «добро» на операцию «Замок».
– Данные в дороге. Будут у нас через пару дней. Сейчас в Париже. Все по списку. Все чисто. Под штаб-квартиру три строения – на Ланцероте, в Шамоне и в Вестфалии. Какие мнения?
– Ланцероту засветили французы этим пакостным романом. Как его? «Возможность Таймыра»!
– Таймыр – полуостров!
– Проехали. Шамонь отпадает ввиду наплыва шпаны, остается… Северный Рейн Вестфа…
– Но в Вестфалии черти! Ведьмаки! Шабаши!
– Нет, то южнее! Брокен, это южнее. А нам и нужен шабаш! Берем! Самое то!
– Ведьмы так ведьмы. Старость будет с кем коротать!
– Головой отвечаешь, Петрович! Баста. Кто ко мне в баньку?
Черные следы черных машин веером обтекают окоченевшее тельце черной кошки.
Рассвет Европы все явственней над крышами ее веточной части. Над рубинами кремлевских звезд. В Зарядье вместо «России» – блин. А через реку – «Балчуг» уже с пятью интер-звездами – «Купински»…