Глава XVIII

Пока дилижанс плелся до Пон-де-Муан, мисс Чаллонер смогла как следует поразмыслить. Безумный порыв бежать куда глаза глядят прошел и Мери всерьез испугалась последствий своего легкомыслия. Кошелек ее изрядно похудел, а плата за ночлег, как она полагала, избавит его и от оставшихся монет, ссуженных Джулианой.

Мери была не только испугана, но и растеряна. Она не знала, что должна предпринять, а неопределенность невыносима для человека с ее складом ума. Застрять в чужой стране без гроша в кармане — наихудший удел, который может выпасть юной девушке, и никакие разумные доводы не могли убедить Мери, что в Англии в таком же положении ей было бы не лучше.

Она решила, что прежде всего следует любым способом добраться до Парижа, но, поразмыслив, отказалась от этой идеи. Возвращаться в Париж не имело смысла. Она там никого не знает, а заявляться в Английское посольство Мери не собиралась, так что основания для визита в столицу Франции начисто отсутствовали. Быть может, разумнее попытаться найти работу в каком-нибудь маленьком городке. Если Видал бросился в погоню, он скорее всего станет искать ее именно в Париже.

Слова герцогини Эйвон все еще звучали у нее в ушах. Что ж, ее милость может не опасаться, что мисс Мери Чаллонер пожелает втереться в благородное семейство Аластеров. Лучше умереть… нет, это нелепо. Мисс Чаллонер усмехнулась. Умирать она не собиралась. Боже, да она становится похожей на Джулиану с ее склонностью к аффектации! Мери содрогнулась. Положение ее было хотя и тяжелым, но отнюдь не безнадежным. Конечно, маловероятно, что ей удастся найти приличную работу без хороших рекомендаций, но что-нибудь подыскать наверняка удастся. После пережитых испытаний привередничать просто-напросто глупо. Сознание того, что она внезапно и абсолютно некстати утратила твердость характера, повергло мисс Чаллонер в пучину уныния. Она перебирала в уме различные виды занятий, и, после того как вспомнила о таких мало вдохновляющих профессиях, как модистка, швея, горничная и посудомойка, ей стало совсем грустно. Из этого не самого приятного набора лишь карьера горничной представлялась мисс Чаллонер более или менее приемлемой. Устроившись на работу, она накопит достаточную сумму денег и вернется в Англию, где можно подыскать более достойное занятие. Даже если бы у нее сейчас имелись средства, Мери все равно предпочла бы не возвращаться на родину; она не сомневалась, что какое-то время в портах Англии будет досматриваться каждое почтовое судно — если не маркизом, то ее любящими родственниками. Позже, когда страсти улягутся и о ее существовании позабудут, можно будет и вернуться, хотя мисс Чаллонер твердо решила поселиться как можно дальше от своей родни.

После того как Мери приняла решение ступить на стезю горничной, она волей-неволей вернулась к событиям прошедших дней. Вскоре ее захлестнула новая тревога: маркиз, обнаружив, что она убежала, немедленно пустится в погоню. Мисс Чаллонер с ужасом поняла, что садиться в парижский дилижанс было высшим проявлением глупости, так как милорд, естественно, предположит, что она направилась в Париж, и без труда нагонит едва ползущий экипаж. К счастью, никто не видел, как она уезжала, хотя одна из горничных могла сообразить, куда она отправилась. Вполне возможно, что Видал сначала обыщет весь Дижон и его окрестности, что поможет ей выиграть хотя бы несколько часов. К тому же ему придется считаться с мнением герцогини, а Мери за время, проведенное в обществе его светлости, успела понять, что желания матери были для маркиза непреклонным законом. Из слов, сказанных ее милостью, Мери стало ясно: герцогиня попытается употребить все свое влияние, чтобы заставить маркиза отказаться от этой несчастной liaison^[86]. Кроме того, имелся еще и тот высокий джентльмен, который, как догадалась мисс Чаллонер, приходится его светлости дядей. Вдвоем с герцогиней им, быть может, и удастся образумить милорда.

Мери осторожно просунула руку под плащ, стараясь ощупать рану. Пальцы коснулись тонкой шелковистой ткани. Платок Видала. Она сохранит его в память о том кратком миге, когда ей показалось, что он любит ее.

На глаза навернулись слезы. Мери рассердилась, не хватало только разрыдаться. Она исподволь оглядела своих попутчиков. Толстуха с ребенком мирно посапывала, приоткрыв рот. Два крестьянина напротив были увлечены беседой, а сосед слева, судя по его ровному дыханию, спал. Мисс Чаллонер смахнула предательские слезы.

Воспоминание о прекрасном мгновении будет служить утешением в ее одиноком будущем. Он ведь назвал ее… однако, опасно вспоминать слова, или выражение его лица, или нежные интонации его голоса.

Когда-то она мечтала — каким далеким и несбыточным теперь это казалось, — что выйдет за Видала, если только он ее полюбит. Но тогда она не учла, что значит для знатного человека женитьба на девушке не его круга. Возможно, отец отрекся бы от него и даже лишил бы наследства. Судя по рассказам о его милости, герцог Эйвон вполне способен на это. Мисс Чаллонер не сомневалась, что любовь Видала способна выдержать испытание изгнанием из высшего света, равно как у нее даже на секунду не возникло мысли ввести его в общество простолюдинов. Мери с грустью корила себя за романтические иллюзии. Как она могла верить, что маркизу удастся сохранить свое высокое положение?! Ее собственный отец был лишен наследства по той же самой причине; он перестал общаться со своими прежними друзьями, поскольку после женитьбы на него стали смотреть как на человека, совершившего смертный грех. Если герцог Эйвон лишит сына наследства, Видал убедится, что обречен всю жизнь провести в обществе миссис Чаллонер, дядюшки Генри и им подобных. Мисс Чаллонер содрогнулась. Эта картина была столь невероятна и комична, что, не будь у нее так тяжело на душе, она бы непременно улыбнулась.

Внутри дилижанса стало заметно темнее и прохладнее. Мисс Чаллонер закуталась в плащ и попыталась вытянуть затекшие ноги. Казалось, дилижанс никогда не доберется до Пон-де-Муан. На каждой остановке Мери надеялась, что кучер прикажет ей выходить, но, хотя за это время один из крестьян сошел, а еще два человека сели, никто ее не окликнул. Ей не у кого было спросить о времени, но она не сомневалась, что едет уже много часов. У Мери возникло было подозрение, что кучер просто-напросто забыл про нее и Пон-де-Муан они уже миновали, когда дилижанс подкатил к ярко освещенной гостинице и дверца отворилась.

Зычным голосом кучер объявил Пон-де-Муан, толстуха справа вздрогнула и с силой встряхнула младенца, тот отозвался на ласку оглушительным ревом. Улыбнувшись младенцу, мисс Чаллонер с радостью выбралась из опостылевшего дилижанса.

Кучер, видимо, проникшийся к ней искренним расположением, ткнул большим пальцем в открытую дверь гостиницы и сообщил, что здесь она может устроиться на ночлег. Мери с сомнением глянула на роскошный подъезд — столь уютное место вряд ли ей по карману — и робко спросила, нет ли поблизости гостиницы поскромнее.

Кучер поскреб подбородок и внимательно оглядел ее.

— Для вас, думаю, нет, — откровенно сказал он. — Имеется лишь таверна в конце деревни, но приличные женщины туда не ходят.

Мисс Чаллонер поблагодарила его и с сожалением вложила в руку кучера серебряную монету, истощив и без того скудный свой капитал.

Испытывая щемящее чувство, будто она теряет единственного друга во всей Франции, Мери подождала, пока кучер вновь взберется на козлы, потом повернулась и решительно направилась к гостинице.

Беглянка переступила порог и очутилась в небольшой прихожей, откуда шла лестница наверх. Тускло горели подвесные лампы, на одной из стен располагались несколько дверей. Напротив, за овальной аркой, виднелась уютная столовая.

Из столовой вынырнул хозяин, тощий человечек с лисьим лицом. Он низко поклонился и хищно потер морщинистые ручки, но в следующее мгновение понял, что посетительница одна. Его манеры тотчас изменились; человечек сухо осведомился, что ей угодно.

Мисс Чаллонер, не привыкшая к столь нелюбезному обращению, растерялась. Тихим голосом она вежливо ответила, что сошла с дилижанса и хочет снять комнату. Хозяин, как прежде и кучер, пристально оглядел Мери, но во взгляде его читалось не дружеское участие, а нескрываемое презрение. Женщины, путешествующие без сопровождения в дилижансах, не часто забредали в его гостиницу, предназначавшуюся для благородных господ. Хозяин осторожно осведомился, не надо ли помочь горничной внести багаж, и по испуганным глазам посетительницы догадался, что у нее нет ни горничной, ни, возможно, багажа.

До этой минуты мисс Чаллонер совершенно не задумывалась о таких пустяках, как багаж. Но сейчас она осознала, в каком дурном свете предстала перед владельцем гостиницы. Мери потребовалась вся ее немалая выдержка, чтобы не развернуться и не умчаться куда глаза глядят.

Мисс Чаллонер стиснула сумочку, подняла голову и спокойно сказала:

— Произошло недоразумение, и мой багаж задержался в Дижоне. Я ожидаю, что он прибудет завтра. А пока мне требуется комната и что-нибудь на ужин. Чашки бульона вполне достаточно.

Не возникало никаких сомнений, что хозяин ни на йоту не поверил в существование багажа необычной визитерши.

— Вы обратились не в ту гостиницу, — холодно сказал он. — Для залетных пташек вроде вас существует ночлежка в конце улицы.

Чудесные серые глаза мисс Чаллонер в упор взглянули на грубияна. Хозяин поежился: а вдруг история этой особы и в самом деле правдива. Но в этот момент ему на помощь подоспела его жена, дама столь же толстая, насколько он был худ. Пронзительным голосом она поинтересовалась, чего домогается эта молодая особа.

Хозяин повторил рассказ мисс Чаллонер. Толстуха уперла руки в мясистые бока и разразилась лающим смехом.

— Очень правдоподобно! — проскрежетала она. — Отправляйтесь-ка, милочка, в «Серый кот». Наш «Золотой луч» не для персон вашего сословия. Надо же, багаж остался в Дижоне!

Похоже, спорить с обладательницей столь пронзительного голоса не имело ни малейшего смысла. Но мисс Чаллонер все же твердо произнесла:

— Я не собираюсь сносить вашу наглость, сударыня. Я англичанка, путешествую вместе с друзьями, с которыми должна встретиться неподалеку отсюда, и хотя я прекрасно понимаю, что потеря багажа должна показаться странной…

— Весьма странной, мадемуазель, могу вас уверить. Англичане — все сумасшедшие, san doute^[87], но они часто останавливаются в «Золотом луче», и я знаю, что ваши соотечественники все же не такие безумцы, чтобы позволять своим дамам разъезжать в дилижансах в одиночестве. Проваливайте, милочка, проваливайте! Для вас здесь места нет. Надо же такое придумать! Если вы англичанка, то скорее всего горничная, которую выгнали за какую-то провинность. Переночуете в «Сером коте».

— Кучер дилижанса объяснил мне, что это за место, — сухо ответила Мери. — Если вы сомневаетесь в моей правдивости, то могу сообщить: меня зовут мисс Чаллонер, я располагаю достаточной суммой, чтобы заплатить за комнату.

— Несите свои денежки куда-нибудь еще! — взвизгнула хозяйка. — Хороши мы будем, если предоставим ночлег подозрительной особе! И не надо на меня пялиться, милочка! Убирайтесь!

В этот момент с лестницы раздался тихий голос:

— Одну минуту, сударыня!

Мисс Чаллонер вскинула глаза. По лестнице неторопливо спускался высокий господин, облаченный в дорогой черный костюм с серебряной отделкой. На голове у него был напудренный парик, в уголке тонкого рта темнела изящная мушка, а в кружевном воротнике мерцал бриллиант. В одной руке господин держал длинную трость черного дерева, на пальце другой руки поблескивал крупный изумруд. Джентльмен спустился по лестнице, и мисс Чаллонер увидела, что он уже далеко не молод, из-под тяжелых век на нее глянули необычайно проницательные глаза. В глубине этих темно-серых глаз таился какой-то циничный отблеск.

Мисс Чаллонер, будучи девушкой смышленой, догадалась, что это какая-то важная персона. Хозяин изогнулся в глубоком поклоне, едва не коснувшись носом сапога незнакомца, каждое движение которого выдавало в нем вельможу, привыкшего повелевать.

Важная персона неспешно приблизилась к мисс Чаллонер, презрев подобострастные пируэты хозяина. Проницательные глаза настойчиво изучали лицо Мери. Незнакомец сказал по-английски:

— У вас, похоже, возникли затруднения, сударыня. Позвольте спросить, не могу ли я чем-нибудь помочь.

Мисс Чаллонер с достоинством присела в реверансе.

— Благодарю вас, сэр. Мне всего лишь требуется ночлег, но, думаю, я не должна вас беспокоить.

— Эта просьба не выглядит чрезмерной, — удивился элегантный незнакомец. — Полагаю, вы сообщите мне, что мешает вам провести ночь под этим гостеприимным кровом.

Его спокойный и властный вид вызвал невольную улыбку у склонной к иронии мисс Чаллонер.

— Осмелюсь повторить, сэр, что вы очень добры, но прошу вас не беспокоиться.

Его холодный взгляд выражал скуку и безразличие, от которого Мери стало не по себе. Что-то в этом человеке было удивительно знакомым.

— Дитя мое, ваша щепетильность хотя и вызывает уважение, тем не менее совершенно излишня. Полагаю, я гожусь вам в деды.

Мисс Чаллонер слегка покраснела и ответила, глядя ему прямо в глаза:

— Прошу прощения, сэр. Но моя щепетильность, сэр, вызвана лишь тем, что мне не хочется выглядеть развязной особой, привыкшей докучать незнакомцам.

— Весьма похвально, — усмехнулся надменный джентльмен. — А теперь не будете ли вы так любезны сообщить мне, почему эта добрая женщина не считает возможным предоставить вам комнату?

— Вряд ли ее можно порицать за это, сэр, — честно сказала мисс Чаллонер. — Со мной нет ни горничной, ни багажа, и я прибыла в дилижансе. Я нахожусь в крайне неловком положении, и с моей стороны было очень глупо надеяться на гостеприимство этих господ.

— Боюсь, я не в силах возместить вам потерю багажа, но комнату могу вам предоставить немедленно.

— Я была бы вам очень благодарна, сэр.

Англичанин повернулся к хозяину, который скромно ждал, пока на него обратят внимание.

— Ваша глупость, мой дорогой Буассон, весьма прискорбна, — сурово заметил элегантный джентльмен. — Проводите даму в хорошую комнату.

— Да, Монсеньор, конечно. Все будет сделано, как желает Монсеньор. Но…

— Мне кажется, — вкрадчиво сказал англичанин, — я не проявлял желания вступать в спор.

— Нет, Монсеньор, конечно нет, — засуетился тощий владелец «Золотого луча». — Не соблаговолит ли мадемуазель последовать наверх за моей женой? Большую комнату, Селестина!

Необъятная матрона возмутилась.

— Что, самую большую?

Тщедушный месье Буассон подтолкнул свою раскормленную благоверную к лестнице.

— Конечно, самую большую. И поживее!

Англичанин повернулся к мисс Чаллонер.

— Мне кажется, вы заказывали ужин. Почту за честь, если вы разделите со мной стол. Буассон покажет, как пройти в отдельную гостиную.

Мисс Чаллонер заколебалась.

— Я всего лишь хотела заказать чашку бульона, сэр…

— Ужин в моем обществе несомненно окажется более приятным, — надменно изрек джентльмен. — Позвольте развеять ваши опасения, сообщив вам, что я имею удовольствие быть знакомым с вашим дедом.

Мисс Чаллонер побледнела.

— С моим дедом? — быстро повторила она.

— Разумеется. По-моему, вы сказали, что вас зовут мисс Чаллонер. Я уже сорок лет знаю сэра Джайлза. Разрешите заметить вам, что вы чрезвычайно на него похожи.

После этих слов мисс Чаллонер решила не отрицать свое родство с сэром Джайлзом. Она пребывала в совершеннейшей растерянности.

Пожилой джентльмен слегка улыбнулся.

— Весьма благоразумно, — заметил он с редкой проницательностью. — Я все равно бы не поверил, что вы не его внучка. Могу я предложить вам последовать за этой достойной особой? Вы можете присоединиться ко мне, когда вам будет угодно.

Мисс Чаллонер не смогла удержаться от смеха.

— Хорошо, сэр, — сказала она, присела в реверансе и последовала за великодушной хозяйкой.

Насколько Мери поняла, ей предоставили одну из лучших комнат. Не успела она оглядеться, как явилась горничная с большим кувшином горячей воды. Подождав, когда служанка удалится, мисс Чаллонер вывалила содержимое дорожной сумочки на туалетный столик и с некоторой грустью принялась разглядывать скудный свой скарб. К счастью, она догадалась положить в сумочку шемизетку, которая отлично скрывала порванное место на платье. Мери тщательно расчесала волосы и снова уложила их в тугой узел, ополоснула лицо, придирчиво оглядела свое отражение в зеркале и, оставшись довольной, спустилась в прихожую.

Появление соотечественника было самым настоящим даром судьбы, но то, что он знаком с ее дедом и знает, кто она такая, повергало мисс Чаллонер в ужас. Мери понятия не имела, что сказать ему, но какую-то достоверную легенду необходимо было придумать.

Хозяин ждал у подножия лестницы, он встретил мисс Чаллонер с уважением столь же подчеркнутым, каким не так давно было его презрение. Он распахнул одну из дверей и провел Мери в просторную гостиную.

В центре комнаты красовался роскошно сервированный стол, комнату заливало сияние бесчисленных свечей. Новый знакомый мисс Чаллонер стоял у камина. Он шагнул ей навстречу и, взяв за руку, отметил, что ладонь девушки холодна как лед. Мисс Чаллонер призналась, что замерзла в дилижансе. Она подошла к камину и с наслаждением протянула руки к теплу.

— Как приятно, сэр, — сказала она с улыбкой. — Поистине вы очень любезны, что пригласили меня отужинать с вами.

Нежданный спаситель несколько загадочно оглядел ее.

— Потом вы расскажете мне, чем еще я могу вам быть полезен, — сказал он. — Не угодно ли сесть?

Мисс Чаллонер подошла к столу, и они сели. В гостиную бесшумно скользнул лакей, поставил на стол тарелки с супом и замер за стулом своего господина, но тот едва заметным жестом приказал слуге удалиться.

Мери с аппетитом принялась за суп, только сейчас осознав, что не ела уже много часов. Она испытала огромное облегчение, когда поняла, что ее собеседник не торопится с объяснениями. Он не стал расспрашивать, каким образом она оказалась в затруднительном положении, а вместо этого повел неспешную беседу на отвлеченные темы. Его язвительная манера изъясняться показалась мисс Чаллонер забавной. В глазах Мери то и дело вспыхивали веселые огоньки, а поскольку ее познания были весьма обширны (так как, в отличие от своей подруги Джулианы мисс Чаллонер не теряла в школе времени даром), она не только слушала, но своими тонкими замечаниями оживляла беседу. К тому времени, когда подали фрукты в сахаре, Мери окончательно утратила стеснительность, которую, возможно, и испытывала в первые минуты. Пожилой джентльмен не мешал ей весело болтать, он медленно потягивал вино, изредка вставляя короткие реплики и наблюдая за собеседницей. Поначалу Мери немного раздражал его испытующий взгляд, но мисс Чаллонер была не из тех, кого можно смутить подобными пустяками.

Девушка никак не могла избавиться от ощущения, что где-то уже встречала этого человека. Время от времени она морщила лоб, пытаясь вспомнить. Уловив неладное, джентльмен спросил:

— Вас что-то беспокоит, мисс Чаллонер?

Она улыбнулась.

— Нет, сэр, вряд ли это можно назвать беспокойством. Наверное, это смешно, но меня не покидает странное чувство, будто мы с вами знакомы. Это возможно?

Он опустил монокль и протянул руку к графину.

— Нет, мисс Чаллонер, невозможно.

Мери испытывала огромное искушение спросить его имя, но, поскольку собеседник был намного старше, она боялась показаться фамильярной. Если бы странный господин счел нужным, он сам бы давно представился.

Мисс Чаллонер отложила в сторону салфетку и встала.

— Боюсь, я утомила вас своей болтовней. Благодарю вас, сэр, за приятный вечер и за вашу любезность. Позвольте пожелать вам спокойной ночи.

— Не уходите, — попросил джентльмен. — Вашей репутации ничто не угрожает, а времени еще не так много. Не хочу показаться любопытным, но тем не менее я был бы рад услышать, почему вы путешествуете по Франции без сопровождения. Вам не кажется, что я имею право получить внятный ответ?

— Нет, сэр, не кажется, — невозмутимо ответила мисс Чаллонер. — Ибо мое положение и в самом деле выглядит странным. Но, к сожалению, я не могу открыть вам правду, а поскольку мне не хочется платить ложью за вашу доброту, я предпочла бы промолчать. Позвольте еще раз пожелать вам спокойной ночи, сэр.

— Чуть позже. А сейчас сядьте, дитя мое.

Мгновение она смотрела на него, затем подчинилась и села, сложив руки на коленях.

Пожилой джентльмен глянул на нее поверх бокала.

— Могу я спросить, почему вы страшитесь правды?

Мисс Чаллонер, казалось, задумалась над ответом.

— На то есть несколько причин, сэр. Дело в том, что истина настолько фантастична, что походит скорее на знаменитые романы мистера Уолпола; боюсь, вы мне все равно не поверите.

Джентльмен наклонил бокал, наблюдая за игрой света в темно-красном вине.

— Вы разве не сказали сами, мисс Чаллонер, что не собираетесь лгать? — мягко спросил он.

Она прищурилась.

— Сэр, вы очень проницательны.

— Водится за мной такая слабость, — согласился он.

Мери ощутила, как его слова слегка царапнули растревоженную память, но и только.

— Вы совершенно правы, сэр, причина не в этом, Правда состоит в том, что моя история затрагивает не только меня.

— Я так и предполагал. Правильно ли я вас понял, что вы не желаете говорить потому, что это может повредить другому человеку?

— Не совсем, сэр, но отчасти поэтому.

— Вы поступаете благородно, мисс Чаллонер. Но поверьте мне, в излишней щепетильности нет никакой нужды. Похождения лорда Видала никогда не были тайной.

Мери вскочила. Джентльмен улыбнулся.

— Несколько дней назад я имел счастье встретить в Ньюмаркете вашего уважаемого деда, — продолжал он как ни в чем не бывало. — Услышав, что я собираюсь во Францию, он попросил меня навести о вас справки в Париже.

— Так он знает? — вырвалось у нее.

— Несомненно.

Мери закрыла лицо ладонями.

— Должно быть, ему рассказала моя мать, — едва слышно прошептала она. — Значит, все еще хуже, чем я думала.

Он поставил на стол бокал.

— Прошу вас, мисс Чаллонер, не стоит так переживать. Роль наперсника для меня в новинку, но, думаю, мне известны правила этой занимательной игры.

Мери отошла к камину, пытаясь собраться с мыслями и совладать с душевным волнением. Господин у стола занялся своей табакеркой. Через минуту-другую мисс Чаллонер с характерной для нее решительностью вернулась к столу. Несмотря на заметную бледность, она вполне владела собой.

— Раз вы знаете, сэр, что я уехала из Англии вместе с лордом Видалом, то моя благодарность за ваше сегодняшнее гостеприимство столь велика, что я чувствую себя обязанной рассказать вам все без утайки… Я не представляю, что вам известно, но поскольку никто в Англии не знает всей правды, то, боюсь, вы можете кое в чем заблуждаться.

— Это более чем вероятно, — согласился пожилой джентльмен. — Может, вы расскажете все с самого начала? Я твердо намерен помочь вам выбраться из трудного положения, но для этого мне нужно знать, почему вы уехали из Англии с лордом Видалом и почему я нашел вас сегодня одну.

Она с надеждой посмотрела на него.

— Вы и в самом деле хотите помочь мне, сэр? Тогда, быть может, вы порекомендуете меня в какую-нибудь французскую семью в качестве гувернантки? Тогда бы у меня появились средства к существованию, и я могла бы не возвращаться в Англию.

— Вы в самом деле этого хотите? — недоверчиво спросил джентльмен.

— Да, сэр, именно этого.

— Боже мой! — заметил он. — Вы весьма своеобразная особа. Прошу вас приступить к вашей захватывающей повести.

— Для начала, сэр, я вынуждена поведать вам о… недомыслии моей сестры. Полагаю, нет необходимости просить вас забыть об этой части рассказа.

— У меня на редкость избирательная память, мисс Чаллонер.

— Благодарю вас, сэр. Тогда я должна вам сказать, что у меня есть сестра, которая молода, несколько глуповата и очень, очень красива. Не так давно дороги моей сестры и лорда Видала пересеклись.

— Естественно, — пробормотал пожилой джентльмен.

— Что естественно, сэр?

— Я просто подумал, — сказал он, насмешливо улыбаясь, — что если ваша сестра очень, очень красива, то неминуемо должна была встретиться с маркизом. Но прошу вас, продолжайте!

Мисс Чаллонер склонила голову.

— Хорошо, сэр. Мне очень трудно об этом рассказывать, так как я не могу утверждать, будто маркиз навязывал Софи свое общество. Моя сестра поощряла ухаживания его светлости и внушила ему уверенность, что она… что она…

— Я все понял, мисс Чаллонер.

Она с благодарностью взглянула на него.

— Да, сэр. Маркиз все-таки уговорил мою беспечную сестру бежать с ним. Мне стало известно об их тайной встрече, назначенной на одиннадцать часов вечера. Я должна пояснить, что его светлость указал точное место и время в записке, предназначавшейся сестре, но записка по ошибке попала ко мне. По некоторым причинам, сэр, о которых мне не хотелось бы упоминать, я не стала ничего сообщать матери. Нет необходимости говорить, сэр, что его светлость и не помышлял о женитьбе. Мне показалось, что я могу не только помешать Софи совершить опрометчивый поступок, но и положить конец этому роману, который лишь погубил бы глупышку Софи. Сейчас, оглядываясь назад, я поражаюсь своей наивности. Мой план состоял в том, что я отправлюсь на свидание вместо Софи, а после того, как маркиз Видал обнаружил бы обман, я собиралась заставить его поверить, будто этот спектакль мы придумали вместе с сестрой. Я полагала, что ничто на свете не сможет внушить ему большего отвращения, чем женские насмешки. — Она помолчала, потом призналась: — В этом я не ошиблась.

Пожилой джентльмен принялся вращать перстень с изумрудом.

— И, как я понимаю, вы воплотили в жизнь свой чудесный план? — с иронией спросил он.

— Да, сэр. Но это привело к печальным последствиям.

— Что и следовало ожидать.

— Наверное, вы правы, — вздохнула мисс Чаллонер. — Глупая затея. Лишь наутро лорд Видал обнаружил обман, но мы к тому времени уже оказались в Нью-Хейвене. Я была потрясена, когда увидела, что мы находимся на побережье. Я и не предполагала, что его светлость собирается увезти Софи из Англии. Мы вместе вошли в придорожный отель, и там, в отдельной гостиной, я открылась ему.

Она вновь замолчала.

— Я прекрасно понимаю, что чувства лорда Видала не поддаются описанию, — с насмешкой заметил пожилой джентльмен.

Мисс Чаллонер невидяще уставилась в пустоту. Она кивнула и через силу произнесла:

— Я не хочу винить в последующих событиях лорда Видала, сэр. Я хорошо сыграла свою роль, но не подумала о последствиях. Должно быть, я предстала перед ним… я… предстала перед его светлостью вульгарной и распущенной женщиной. — Она подняла голову. — Вы знакомы с лордом Видалом, сэр?

— Да, мисс Чаллонер.

— Тогда вы должны знать, сэр, что у его светлости на редкость вспыльчивый и необузданный характер. Я его раззадорила, и это привело к ужасным последствиям. Лорд Видал заставил меня подняться на борт его яхты и отконвоировал меня в Дьеп.

Пожилой джентльмен извлек из кармана монокль, неторопливо нацепил его и внимательно оглядел мисс Чаллонер.

— Могу я поинтересоваться, каким образом ему удался этот фокус? — спросил он. — Мне не терпится узнать, какие способы похищения среди бела дня освоены современной молодежью.

— По правде говоря, не очень-то романтичные, — рассмеялась мисс Чаллонер. — Он пригрозил влить мне в глотку бутылку джина, дабы я потеряла способность сопротивляться. — Она заметила, как пожилой джентльмен нахмурился. — Боюсь, я вас шокировала, сэр, но не следует забывать, что его светлость находился в гневе.

— Вы меня нисколько не шокировали, мисс Чаллонер, но мне прискорбно слышать о полном отсутствии утонченности. Его светлости удалось осуществить свой гениальный замысел?

— Нет, я подчинилась. Я пообещала его светлости подняться на яхту. В столь ранний час на набережной не было ни души, я никого не могла позвать на помощь, даже если бы отважилась. А поскольку его светлость пригрозил задушить меня, если я издам хоть звук, то, думаю, я бы и не осмелилась ослушаться. Итак, я взошла на борт яхты и там, из-за сильного волнения на море, почувствовала себя не самым лучшим образом.

По лицу ее собеседника скользнула улыбка.

— От души сочувствую лорду Видалу. Вы несомненно его расстроили.

Мисс Чаллонер рассмеялась.

— Думаю, вы не слишком хорошо знаете маркиза, сэр, так как, к его чести, он ничуть не расстроился и даже, напротив, поспешил оказать мне помощь.

Пожилой джентльмен удивленно взглянул на нее.

— Я полагал, что хорошо знаю его светлость, — сказал он. — Видимо, я ошибался. Пожалуйста, продолжайте, вы меня крайне заинтриговали.

— У маркиза Видала отвратительная репутация, но в душе он очень добрый человек. Его светлость — необузданный, вспыльчивый, избалованный мальчишка.

— Восхищаюсь вашей проницательностью, мисс Чаллонер, — вежливо заметил пожилой джентльмен.

— Я говорю правду, сэр, — настойчиво повторила Мери, уловив иронию в его словах. — Когда на яхте я почувствовала себя плохо…

Он поднял руку.

— Я разделяю ваше мнение об истинном характере его светлости, мисс Чаллонер. Только избавьте меня от описания ваших морских страданий.

Мери улыбнулась.

— Я испытала отвратительные ощущения, сэр, могу вас заверить. Но наконец мы прибыли в Дьеп, где его светлость собирался переночевать. Мы пообедали. Думаю, еще на яхте его светлость изрядно выпил. Он пребывал в мрачном настроении, и я была вынуждена прибегнуть к самым крайним мерам для защиты своей чести.

Пожилой джентльмен открыл табакерку и аккуратно извлек щепоть табака.

— Если вам удалось отстоять свою честь, милая мисс Чаллонер, то, зная его светлость, я готов поверить, что ваши меры были действительно крайними. Вы положительно возбудили мое любопытство.

— Я выстрелила в него, — просто ответила Мери.

Рука с щепотью табака на мгновение дрогнула.

— Примите мои поздравления, — невозмутимо сказал пожилой джентльмен и втянул в себя табак.

— Рана оказалось не слишком серьезной, — продолжала мисс Чаллонер. — Но это его отрезвило.

— Наверное, иначе и быть не могло, — согласился джентльмен.

— Да, сэр. Он начал понимать, что я вовсе не… не особа определенного сорта и буду защищать себя всеми доступными средствами.

— Неужели? Поразительная интуиция, должен сказать.

Мисс Чаллонер с достоинством произнесла:

— Вы смеетесь, сэр, но мне тогда было не до смеха.

Джентльмен поклонился.

— Прошу прощения, — смиренно произнес он. — Что произошло дальше?

— Его светлость потребовал, чтобы я рассказала все то, что я сейчас поведала вам. Маркиз выслушал меня и сказал, что есть только один выход. Я должна немедленно выйти за него замуж.

Проницательные глаза джентльмена оторвались от созерцания покрытой эмалью табакерки и внимательно посмотрели на мисс Чаллонер.

— Мы подошли к тому месту, где мой интерес возрастает необычайно, — прошептал он. — Продолжайте, мисс Чаллонер.

Она опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки.

— Разумеется, я не могла принять безумное предложение его светлости, сэр.

— Мне кажется, я не самый глупый человек на этой земле, — задумчиво произнес незнакомец. — Мне понятно ваше нежелание выходить замуж за человека столь распутного, как лорд Видал, но, учитывая ваше безвыходное положение, я никак не могу уяснить, почему вы отказались от предложения маркиза.

— Потому, сэр, что я совсем не интересовала лорда Видала, — тихо ответила мисс Чаллонер. — Потому, что, женившись на мне, он вступил бы в непозволительный m'esalliance. Если не возражаете, я не стану больше обсуждать эту тему. Поскольку возвращение в Англию оказалось невозможным, я попросила его светлость проводить меня до Парижа, где, как я надеялась, можно найти достойное для молодой женщины занятие.

Джентльмен вновь вставил монокль в глаз.

— Судя по всему, вы отнеслись к западне, в которой оказались, с поразительным хладнокровием, мисс Чаллонер.

Она пожала плечами.

— А что мне оставалось, сэр! Слезы мне не помогли бы. К тому же следовало позаботиться о его светлости, рана которого немного воспалилась. Принимая во внимание склонность маркиза к опрометчивым поступкам, я обязана была приложить все усилия, чтобы не создавать ему новых проблем.

— Из короткого знакомства с вами, мисс Чаллонер, я готов поверить, что вам удалось удержать лорда Видала от опрометчивых поступков.

— О да, — с лукавой улыбкой ответила Мери. — Его светлостью легко управлять, если… если только знать как.

Монокль упал.

— Родителям его светлости, наверное, не терпится познакомиться с вами.

Мисс Чаллонер криво усмехнулась.

— Боюсь, вы ошибаетесь, сэр. Не знаю, знакомы ли вы с его милостью Эйвоном?

— Достаточно близко, — ответил джентльмен, поигрывая моноклем.

— Тогда… — Она запнулась. — Одним словом, сэр, я отвергла предложение лорда Видала, и мы…

— Вы разве не собирались что-то сказать относительно его милости герцога Эйвона? — Таинственный господин был сама учтивость.

— Да, сэр, но раз вы его близкий знакомый, я воздержусь.

— Прошу вас. Так в каком чудовищном свете вы представляете его милость?

— Я никогда герцога не видела, сэр, и сужу лишь по обрывочным фразам лорда Видала. Я представляю его милость безнравственным и бессердечным человеком. Он кажется мне фигурой зловещей… насколько я понимаю, его милость не останавливается ни перед чем ради достижения своих целей.

Пожилого джентльмена этот отталкивающий образ, похоже, развеселил.

— Не хочу спорить с вами, мисс Чаллонер, но могу я узнать, не почерпнули ли вы столь красочное описание от лорда Видала?

— Если вы имеете в виду, не сообщил ли мне об особенностях тяжелого характера герцога его сын, то нет, сэр. Думаю, лорд Видал питает искреннюю и глубокую привязанность к его милости. В своей оценке я исхожу из общего мнения, а также из того неподдельного страха, который испытывает к своему дяде моя подруга мисс Марлинг. Маркиз же дал мне понять, что его отец невероятно проницателен и имеет обыкновение преуспевать во всех своих начинаниях.

— Мне приятно слышать, что лорд Видал снисходителен к его милости, — улыбнулся загадочный незнакомец.

— Правда, сэр? Составив о герцоге собственное мнение, я прекрасно понимала, что его милость не только далек от желания познакомиться со мной, но и, вполне вероятно, лишит лорда Видала наследства, если непокорный сын женится на мне.

— Вы нарисовали весьма лестный портрет, мисс Чаллонер, но могу вас заверить, что, какие бы чувства ни испытывал его милость, он никогда не поступит столь вульгарно.

— В самом деле, сэр? Не знаю, но я глубоко убеждена, что его милость не одобрил бы брак своего сына с простолюдинкой. С вашего позволения, я продолжу. Лорд Видал, выяснив, что я училась в одной школе с его кузиной, мисс Марлинг, привез меня в Париж и вверил ее попечению на то время, пока он будет занят поисками англиканского священника, который сможет нас обвенчать. Мисс Марлинг была тайно обручена с неким мистером Комином, но их помолвка расстроилась — видимо, навсегда — и мистер Комин из рыцарских побуждений предложил мне свою руку, надеясь избавить от лорда Видала. Как ни стыдно мне в этом признаваться, но мое желание добиться свободы было столь велико, что я согласилась убежать с мистером Комином в Дижон, где, по словам лорда Видала, должен был находиться англиканский священник. К сожалению, мистер Комин счел необходимым оставить его светлости записку, в которой извещал о нашем намерении пожениться. Узнав о готовящемся бракосочетании, лорд Видал в сопровождении мисс Марлинг бросился в погоню и настиг нас в Дижоне еще до того, как мы обвенчались. Произошла неприятная сцена. Мистер Комин, желая оградить меня от… домогательств его светлости, заявил, что мы уже муж и жена. Лорд Видал, не мешкая, решил сделать меня вдовой и попытался задушить мистера Комина. В чем, я думаю, он бы и преуспел, — меланхолично добавила Мери, — не окажись под рукой кувшина с водой. Я опрокинула содержимое кувшина на лорда Видала и своего жениха, после чего лорд Видал отпустил мистера Комина.

— Кувшин с водой! — повторил пожилой джентльмен. Его плечи слегка вздрогнули. — Хорошо, мисс Чаллонер, продолжайте!

— После этого, они устроили дуэль на рапирах, — голос Мери звучал обыденно.

— Как захватывающе! И где же наши рыцари дрались на этих самых рапирах?

— В гостиной, сэр. Джулиана при этом впала в истерику.

— Ну об этом можно было и не упоминать, — заверил пожилой джентльмен. — Меня куда больше интересует вопрос, куда вы потом упрятали тело мистера Комина.

— Тело? Никто не пострадал, сэр.

— Вы меня изумляете, — сказал пожилой джентльмен, и в самом деле удивленный.

— Мистер Комин, без сомнения, был бы убит, — заявила мисс Чаллонер, — но мне удалось предотвратить кровопролитие. Я решила, что медлить нельзя, ибо произойдет непоправимое.

Господин разглядывал ее с неподдельным восхищением.

— Мне, конечно, следовало догадаться, что вы их остановили. И какой же способ вы избрали на этот раз?

— Самый прямой, сэр. Я попыталась разнять клинки, воспользовавшись для этого камзолом его светлости.

— Я разочарован, — вздохнул джентльмен. — Я предполагал, что вас озарит нечто более экстравагантное. Вы не ранены?

— Слегка, сэр. Шпага его светлости чуть-чуть оцарапала мне плечо. Дуэль на этом закончилась. Мистер Комин заявил, что должен сказать лорду Видалу нечто важное, а я почувствовала слабость и удалилась в свою комнату. — Она замолчала и сделала глубокий вдох. — Но не успела я дойти до лестницы, как появилась мать его светлости в сопровождении, как я полагаю, лорда Руперта Аластера. Они меня не заметили, но я… я слышала, как ее милость… сказала лорду Видалу… что он не должен на мне жениться, а я… я села в парижский дилижанс, именно в это время отъезжавший от гостиницы… и вот я здесь. Вот и весь мой рассказ, сэр.

Наступило молчание. Под пристальным взглядом собеседника мисс Чаллонер опустила голову. Немного спустя она спросила:

— Сэр, после того как вы выслушали мою исповедь, вы по-прежнему готовы мне помочь?

— Более чем прежде, дорогая мисс Чаллонер. Но, раз вы были со мной предельно откровенны, позвольте задать один нескромный вопрос. Верно ли подсказывает мне интуиция, что вы любите лорда Видала?

— Слишком сильно, чтобы выйти за него замуж, сэр, — едва слышно прошептала мисс Чаллонер.

— Могу я спросить, почему «слишком»?

Она подняла голову.

— Как я могу пойти на это, сэр, зная, что его родители сделают все возможное, чтобы помешать неравному браку? Как я могу позволить маркизу опуститься до моего скромного уровня? Я не принадлежу к кругу его светлости, хотя мой дед — сэр Джайлз Чаллонер. Прошу вас, не будем больше говорить об этом! Я все для себя решила. Я боюсь только одного — что его светлость обнаружит меня здесь.

— Могу вам твердо пообещать, что, пока вы находитесь под моим покровительством, вам нечего опасаться лорда Видала.

Едва он произнес эти слова, как до слуха мисс Чаллонер донеслись какие-то голоса. Она побледнела и приподнялась со стула.

— Сэр, это он! — сказала она, тщетно пытаясь сохранить спокойствие.

— У меня такое же опасение, — пожилой джентльмен был непроницаем.

Мисс Чаллонер испуганно посмотрела на него.

— Вы уверяли, сэр, что мне ничего не угрожает. Вы намерены меня спрятать? Тогда стоит поторопиться!

— Я и сейчас уверяю, что вы в полной безопасности, — ответил джентльмен. — Но прятать вас я, разумеется, не собираюсь. Разрешите посоветовать вам занять свое место… Войдите!

В комнату вошел один из гостиничных слуг, вид у него был перепуганный. Он плотно закрыл дверь.

— Милорд, там господин требует встречи с английской дамой. Я доложил ему, что она ужинает с английским милордом, а он ответил сквозь зубы: «Тогда я хочу увидеться с этим английским милордом». Вот что он сказал. Милорд, у него вид человека, способного на убийство. Может, мне позвать личных слуг милорда?

— Ни в коем случае, — ответил пожилой джентльмен. — Попросите этого устрашающего господина войти.

Мисс Чаллонер порывисто протянула руку.

— Сэр, умоляю вас не делать этого! Когда его светлость в гневе, он может натворить все что угодно. Я очень опасаюсь, что ваши преклонные годы могут оказаться слабой защитой против силы маркиза. Нельзя ли мне как-нибудь незаметно выбраться из этой комнаты?

— Мисс Чаллонер, я должен еще раз попросить вас сесть, — с едва уловимым раздражением сказал пожилой джентльмен. — Лорд Видал не посмеет применить силу. — Он бросил взгляд на слугу. — Я что-то не возьму в толк, почему вы продолжаете торчать и глазеть на меня. Впустите его светлость.

Слуга удалился. Мисс Чаллонер кинула на пожилого джентльмена взгляд, полный отчаяния. Она боялась даже представить себе, что может произойти после того, как лорд Видал переступит порог гостиной. Не так давно часы пробили полночь, а это весьма неподходящий час для ужина со странного вида господином, каким бы пожилым он ни был. Не было ни малейшей надежды убедить упрямого незнакомца в том, что ослепленный гневом маркиз не способен отвечать за свои поступки. Пожилой джентльмен оставался на удивление невозмутимым, он даже слегка улыбался.

Из прихожей донеслись быстрые шаги. Раздался властный голос Видала:

— Лошадь на конюшню. Где этот англичанин?

Мисс Чаллонер вцепилась в спинку стула. Послышался дрожащий голос слуги:

— Я сейчас доложу, милорд.

— Я сам о себе доложу, — свирепо произнес его светлость.

Через мгновение дверь распахнулась и на пороге возник маркиз Видал. В руке он сжимал хлыст. Маркиз обвел комнату взглядом и окаменел.

— Сэр! — воскликнул он.

Пожилой джентльмен оглядел его с головы до пят.

— Можете войти, Видал, — учтиво произнес он.

Маркиз не двинулся с места, продолжая сжимать ручку двери.

— Вы здесь! — запинаясь, вымолвил он. — Я думал…

— Ваши мысли меня не интересуют, Видал. Полагаю, когда-нибудь вы все-таки соблаговолите закрыть дверь.

К крайнему изумлению мисс Чаллонер, маркиз повиновался.

— Прошу прощения, сэр. — Видал дернул шейный платок. — Если бы я знал, что вы здесь…

— Если бы вы знали, что я здесь, — продолжил пожилой джентльмен голосом, от которого у мисс Чаллонер мороз пробежал по коже, — вы, возможно, потрудились бы обставить свое появление более пристойным образом. А теперь позвольте заметить, что у вас отвратительные манеры.

Маркиз покраснел и сжал зубы. Страшное предчувствие охватило мисс Чаллонер. Она перевела взгляд с маркиза на надменного господина и поднесла руку к щеке.

— О Боже! — в ужасе прошептала она. — Так значит… Неужели вы?.. — она замолчала.

Глаза «незнакомца» весело блеснули.

— Вы, как всегда, правы, мисс Чаллонер. Я та самая бессовестная и зловещая личность, которую вы совсем недавно столь ярко живописали.

Язык не слушался мисс Чаллонер.

— Я не… мне нечего сказать вам, сэр, я могу лишь просить прощения.

— В этом нет необходимости, дорогая мисс Чаллонер, уверяю вас. Вы превосходно описали мой характер. Единственное, чего я вряд ли смогу вам простить, так это вашу уверенность, что мы встречались раньше. Я не могу быть польщенным сходством с повесой, благодаря которому у вас возникла такая уверенность.

— Благодарю вас, сэр, — учтиво произнес маркиз Видал.

Мисс Чаллонер подошла к камину.

— Позор! — вырвалось у нее. От смятения у Мери звенело в ушах. — Я не имела права вам все это рассказывать. Теперь я понимаю, что вина лежит только на мне. Если бы я знала, кто вы такой, то ни за что не стала бы исповедаться вам.

— Было бы очень жаль, — возразил его милость. — Мне ваша бесхитростная повесть на многое раскрыла глаза.

Мисс Чаллонер бессильно махнула рукой.

— Позвольте мне удалиться, сэр.

— Вы, несомненно, устали после волнений сегодняшнего дня, — посочувствовал герцог Эйвон, — но мне кажется, мой сын, чьи извинения я готов принять, приехал сюда только из-за вас. Я настоятельно советую вам выслушать его.

— Я не могу! — простонала мисс Чаллонер. — Пожалуйста, позвольте мне уйти!

Маркиз стремительно шагнул к ней. Он взял ее за руки и тихо сказал:

— Мери, вам не следовало убегать от меня. Боже, неужели вы меня так ненавидите? Дорогая, выслушайте меня! Я вам ничего не навязываю, я молю вас лишь об одном, примите мое имя! Нет иного способа обелить вас в глазах света. Вы должны выйти за меня замуж! Клянусь честью, я не причиню вам зла. Я к вам не подойду, если вы сами не попросите меня об этом. Отец, скажите ей, она должна выйти за меня замуж! Скажите, прошу вас!

Его милость спокойно ответил:

— Я считаю себя не вправе навязывать мисс Чаллонер свою волю.

— О, сэр, неужели вы провели целый час в ее обществе и не поняли, насколько выше меня эта девушка? — пылко воскликнул маркиз.

— Вы, как всегда, ошибаетесь, Видал, — герцог усмехнулся. — Если мисс Чаллонер согласится стать вашей женой, я буду считать себя ее должником, но из чувства справедливости я обязан посоветовать ей хорошенько подумать, прежде чем решиться на столь опрометчивый шаг. — Он ласково взглянул на Мери. — Милая, вы уверены, что не желаете себе лучшей доли, чем брак с моим сыном?

Видал не смог сдержать ликующего вопля. Он еще ближе привлек к себе мисс Чаллонер.

— Мери, взгляните на меня! Мери, любовь моя!

— Мне не хочется вас перебивать, Видал, но я должен напомнить мисс Чаллонер, что ей следует руководствоваться лишь собственным желанием или нежеланием, это уж как ей угодно. — Герцог Эйвон встал и подошел к молодым людям. Видал неохотно выпустил мисс Чаллонер. — Вы кажетесь разумной девушкой, — продолжал его милость, — поэтому мне трудно поверить, что вы и в самом деле желаете выйти замуж за моего беспутного сына. Я просил бы вас не принимать в расчет двусмысленность вашего положения. Если брак с Видалом вам неугоден, в моих силах уладить это деликатное дело.

Мисс Чаллонер не отрывала глаз от камина.

— Я не могу… Я… герцогиня… моя сестра… Я не знаю, что сказать!

— Мнение герцогини не должно вас беспокоить, — с легкой улыбкой возразил его милость. Эйвон подошел к двери, на пороге оглянулся и небрежно произнес: — Кстати, Видал, твои моральные устои оказались выше моих. — Он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Маркиз Видал и мисс Чаллонер остались с глазу на глаз. Она не смотрела на него, но знала, что он не сводит глаз с ее лица. Видал больше не пытался завладеть руками Мери. После долгого молчания он медленно заговорил:

— До тех пор, пока вы не убежали с Комином, я не понимал, что люблю вас, Мери. Если вы не выйдете за меня замуж, я проведу остаток жизни в стремлении завоевать вас. Я не успокоюсь, пока не добьюсь своего. Никогда, вы понимаете?

Улыбка появилась на губах мисс Чаллонер.

— А если я соглашусь? Вы позволите мне идти своим путем? Вы не станете перечить моим стремлениям? Вы не будете ни гневаться на меня, ни навязывать мне свою волю?

— Клянусь! — торжественно пообещал Видал.

Мисс Чаллонер подняла на него глаза, полные нежности.

— Любимый, мне кажется, я понимаю тебя гораздо лучше, чем ты сам! — сказала она внезапно охрипшим голосом. — При первых намеках на сопротивление ты постыдно уступаешь. О, Видал!

Его светлость так неистово сжал мисс Чаллонер в объятиях, что она чуть не задохнулась. На мгновение красивое смуглое лицо поплыло у нее перед глазами, затем его губы прижались к ее губам в столь крепком поцелуе, что она ощутила вкус крови. Мисс Чаллонер уступила поцелую, успев подумать, что страсть весьма напоминает обморок. Но спустя мгновение она попыталась высвободиться, и тут же его объятия разомкнулись. Тогда руки мисс Чаллонер обвились вокруг шеи Видала, и она со странным звуком, являвшим нечто среднее между всхлипом и сдавленным смехом, уткнулась лицом в камзол его светлости.