Рецепт 27. Горький кошмар после сладкого счастья

Первым чувством, которое я испытала, когда проснулась, была лёгкость.

В сознании, в теле, в душе и мыслях.

Впервые за последнее время дождь прекратился, но небо за окном всё равно оставалось пасмурным. Комнату освещал рассеянный утренний свет. Часы показывали без пяти одиннадцать — кошмар!

Кафе уже давно открылась, все работают, а я…валяюсь в кровати и чувствую себя до неприличия счастливой.

Приподнявшись на локте, всмотрелась в лицо Диана. Даже во сне этот тип умудрялся выглядеть красивым и привлекательным. Мысленно порадовалась, что проснулась первой — я-то такой сверхспособностью не обладаю.

С улыбкой прошагала двумя пальцами по его плечу:

— Можешь не притворяться. Знаю, что не спишь.

Диан приоткрыл один глаз и ехидно усмехнулся:

— В отличие от некоторых, я поднялся ещё в восемь часов и успел переделать кучу дел.

— То есть, мне можно ждать восхитительный завтрак и кофе в постель? — пошутила я, совсем не надеясь на положительный ответ.

Но типчик удивил и заинтриговал.

— В постель — нет, а вот, спустившись вниз, увидишь кое-что интересное.

Он закинул руки за голову и зевнул, всем своим видом показывая, что вставать первым не собирается. Вылезать из-под тёплого одеялка мне тоже было ужасно лениво. Но любопытство так и толкало на этот утренний подвиг.

Обшарив глазами комнату, я обнаружила, что вся одежда хаотично разбросана по полу. Единственное, что оказалось в зоне досягаемости, это рубашка Диана. И ладно.

Как там бывает в романтических комедиях? Девушка, вся из себя такая красивая, надевает мужскую рубашку, а собственно хозяин этой самой рубашки в этот момент за ней наблюдает. А! Ещё обязательны спутанные после бурной ночи волосы, припухшие губы и музыка на фоне.

Музыки нет, но неважно.

Типчик свою роль исполнил превосходно. Пока надевала пресловутую рубашку, не сводил с меня взгляда. Я же с тоской думала о том, что до героинь подобных фильмов мне как до луны. А всё волосы! Даже представлять боялась, во что превратилась моя непослушная шевелюра.

— Я уже говорил о том, что ты невероятно красивая? — спросил Диан, без зазрения совести продолжая меня рассматривать.

Теперь в его взгляде появился новый оттенок, которому было сложно придумать определение. Наверное, так смотрят на нечто дорогое, принадлежащее лично тебе.

Прощайте, Виатор, Адам и иже с ними…

Трактирщицы, прощайте тоже. И я бываю собственницей.

— Давай без банальностей, — усмехнулась, пытаясь хоть как-то расчесать волосы пальцами.

— Хорошо, без банальностей, — кивнул Диан и тут же ухмыльнулся, — но твоя красота, лисичка — факт.

Внезапно он резко поднялся с кровати и оказался около меня. Обняв сзади, зарылся лицом в волосы и, мягко подтолкнув к двери, шепнул:

— Знаешь, как я ждал этого момента с тех пор, как впервые тебя увидел?

— Прямо с первой встречи? — усомнившись, переспросила так же шёпотом.

— С первой, — подтвердил Диан. — Такая красивая, уверенная, самодостаточная…и, наконец, моя.

Внизу меня действительно ждал сюрприз. Я буквально остолбенела, когда увидела самый настоящий завтрак. Стопочка красиво сервированных блинчиков: с мёдом, орешками и взбитыми сливками. Кофе — капучино, присыпанный корицей. Мой любимый.

— У тебя сегодня выходной, — объявил типчик, отодвигая для меня стул.

— Какой выходной? Знаешь, сколько сегодня рабо…

Я замолчала, наткнувшись на немигающий взгляд.

— Уволю.

— Выходной, так выходной, — легко согласилась я и, попробовав кофе, со смехом констатировала. — Капучино восхитительный. Адам превзошёл сам себя.

Затем перешла к блинчикам и засмеялась уже в открытую:

— Тата Роззи, как всегда, на высоте.

— Ну извини, — так же смеясь, Диан развёл руками. — Лучше заказать завтрак, чем давиться горелым.

И ведь не поспоришь. Всё равно он постарался — специально проснулся пораньше, чтобы сходить в кафе и меня порадовать.

Приятно так. И ценно.

К нашему обоюдному сожалению, завтрак длился недолго. Планы не поменялись, и Диану предстояло ехать в город вместе с Нейлом. У Виатора сегодня намечался очередной визит в дом Танид. Он хотел встретиться с Кэти и провести с ней некоторое время. Похоже, лис, наконец, сделал правильный выбор и решил вести себя более активно. Это не могло не радовать.

Когда Диан собрался, я проводила его до дверей, привстала на цыпочки и, положив руки ему на плечи, заглянула в глаза:

— Знаете, турьер Кросс, мне совершенно не хочется вас отпускать.

— Знаете, мими Лисанна, — в той же манере ответил Диан, — мне совершенно не хочется уезжать.

— Но надо, — произнесли одновременно и засмеялись.

Внезапно он посерьёзнел:

— Если предложу поехать со мной, ты ведь не согласишься?

— Не соглашусь. Ты едешь на несколько дней, и я не могу оставить кафе.

— Никуда не ходи одна, — напутствовал меня Диан. — Ключи я тебе дал. Буду рад, если, вернувшись, обнаружу в этом доме твои вещи.

— Предлагаешь переехать? — я хитро улыбнулась.

— И не только, — подтвердил типчик. — Но об этом поговорим после моего возвращения. И, зная твою склонность к самостоятельности, повторяю — нигде не ходи одна. Запомни, лисичка, твой маршрут — кафе-дом. Желательно в сопровождении. На этот счёт я договорился с Сэмом и Адамом.

Я хотела было возмутиться, но тут же передумала. Он прав — меры безопасности лишними не бывают. Хотя и уверена, что не случится ничего страшного, быть осторожной не помешает. Кто знает, что творится в голове у Планы?

Отпустив меня после долгого…очень долгого поцелуя, Диан подмигнул и скрылся за дверью. Стоя у окна, я наблюдала за тем, как он выходит за калитку, на мгновение останавливается, бросает последний взгляд на дом, а затем уверенно идёт по дороге.

Я непроизвольно коснулась губ и рассеянно улыбнулась. Затем с разбега плюхнулась на диван и, подмяв под себя подушку, блаженно прикрыла глаза.

Я в раю.

И у меня выходной.

Уже забыла, когда в последний раз произносила эти слова. Постоянно нужно было что-то делать, куда-то идти и решать какие-то проблемы. Надеюсь, работники кафе останутся на меня не в обиде. В конце концов, я ведь тоже имею право на законный отдых?

Этот день решила провести в доме у Диана. Идти в кафе было глупо, так что я подумала, что останусь здесь и потрачу время с пользой. Пора навести порядок в этом царстве хаоса!

Нет, вообще-то, в последнее время типчик взялся за ум, и дома было относительно чисто. Ключевое слово — относительно. Во мне проснулась та особая личность, которая живёт в каждой женщине. Тётенька в передничке выглянула из глубин сознания, пригрозила указательным пальчиком и потребовала сделать капитальную уборку.

Приняв душ, я надела джинсы и всё ту же рубашку — понравилась. Завязала небрежный пучок, закатала рукава и приступила к работе.

Сначала убиралась с энтузиазмом и даже мурлыкала себе под нос. Сортировала вещи, что-то отправляла в стирку, что-то раскладывала по полочкам, а что-то без зазрения совести выбрасывала. Ибо битой посуде и древним шкуркам от авиринов в доме не место!

Постепенно энтузиазм угасал, и когда время перевалило за обед, я проклинала всё на свете. Вот тебе и выходной!

В итоге, к вечеру я была абсолютно без сил. Зато когда оценивающе осмотрела плоды своих трудов, осталась донельзя довольной.

Вечер потратила на лёгкое чтение. К своему искреннему изумлению обнаружила в мини-библиотеке Диана книги известных писателей нашего мира. Здесь был и Толстой, и Достоевский, и даже Ремарк.

Удивил, так удивил.

Я с удовольствием восполнила пробелы образования и настолько увлеклась чтением, что просидела до глубокой ночи. Хотя, вернее сказать, пролежала. Устроила себе уютный уголок прямо перед камином и совмещала пищу духовную с пищей телесной — пила чай с овсяным печеньем.

На следующее утро поднялась рано. Даже очень рано и далеко не по своей воле. Кто-то активно стучал в дверь, не давая мне досмотреть окончание сна. Кстати, снилось что-то неприятное, так что в некотором смысле я была благодарна утреннему визитёру.

С трудом оторвала голову от подушки, быстро накинула длинный свитер и, непрестанно зевая, вышла в прихожую. Я ожидала увидеть Адама или Сэма, предполагала, что может заявиться Плана, но на пороге стояла тэта Бертина.

— Тебе тут друзья передали, — с этими словами она протянула мне небольшую корзинку, покрытую белым полотенцем. — И ещё просили сказать, что в кафе справятся сами.

Я с любопытством заглянула внутрь и обнаружила ватрушки с творогом, баночку листового чая и кусочек нашего фирменного клюквенного пирога.

— Передайте, что могут даже не надеяться на моё отсутствие, — улыбнулась я, относя еду на кухню. — Хотя нет…сама об этом скажу, когда сегодня выйду на работу. Готова поспорить, Адам только и жаждет остаться без моего присмотра, чтобы отлынивать и флиртовать с клиентками.

Тата Бертина вошла на кухню следом за мной и вздохнула:

— Так и есть. Только ты хоть позавтракай для начала. А то знаем мы, как ты питаешься. Готовишь умопомрачительные блюда, а сама поесть забываешь.

Это да…иногда настолько заматываюсь, что некогда даже присесть, не говоря уже о полноценном обеде. Хотя последние дни всё иначе. Вчера вечером так объелась, что, кажется, сейчас не влезет ничего кроме чая.

Предложив тате располагаться, я выложила угощение на тарелку и принялась заваривать принесённый травяной сбор. Запах был специфическим и незнакомым, по-моему, такого я ещё не пробовала.

— Сама сушила, — словно подсмотрела мои мысли тэта, — здесь и полевые травы, и кусочки фруктов, и щепотка лисьей мяты.

Я опустила нос в баночку и ещё раз принюхалась. Помимо перечисленного лисицей, удалось различить бергамот, лимон и ромашку. Возможно, присутствовал шиповник. Среди этих ароматов улавливался ещё один — едва ощутимый и кажущийся смутно знакомым. Горьковатый, но в то же время сладкий и ягодный. Кажется, это черника…

Я насыпала сбор в чайничек, и пока он заваривался, разговаривала с тэтой. Она много времени проводила в кафе, и сейчас мне хотелось узнать у неё, как прошёл вчерашний рабочий день. Тата Бертина обрадовала тем, что накануне Адам, наконец, соизволил начать ухаживать за Наоми. Началось всё с того, что он подарил ей охапку цветов, в прямом смысле ограбив одну из местных теплиц, а после пригласил девушку на свидание.

Новость была просто сказочной. Выходит, не только у меня вчера был романтический ужин. А если учесть, что Виатор переключил внимание на Кэти, можно с уверенностью сказать, что всё налаживается и становится на свои места.

Разлив чай по чашкам, я села за стол и, глянув на ватрушки, придвинула тарелку ближе к тате. Всё-таки вывод сделала правильный — еда этим утром в меня не влезет.

А вот тэта Бертина была совсем не прочь перекусить. Она надкусила клюквенный пирог и довольно улыбнулась — эту выпечку тэта любила так же, как и все остальные клиенты.

За завтраком мы молчали. Я попивала чай, который оказался довольно вкусным, смотрела в окно и думала о своём. Тата делала то же самое, только чаю предпочитала сладкое.

— Значит, свадьбы с Виатором не будет, — неожиданно произнесла тэта Бертина, нарушив повисшую тишину.

Я оторвалась от рассматривания стекающих по стеклу капель и обнаружила, что лисица внимательно на меня смотрит. От вновь поднятой темы стало неприятно.

— Не будет, — спокойно подтвердила я. — И этот вопрос окончательно закрыт.

Меня вновь одарили изучающим взглядом:

— Выйдешь замуж за турьера?

Чего не переношу, так это когда кто-то пытается влезть в мою личную жизнь и всё разузнать.

— Не хочу загадывать наперёд, — я предпочла уклониться от ответа.

Мы ещё немного посидели, после чего пришло время собираться. Кафе вот-вот должно было начать работу, и я намеревалась успеть к открытию. Поднявшись на второй этаж, переоделась и привела себя в порядок. Затем снова спустилась вниз и обнаружила, что тэта Бертина не ушла и дожидается меня.

— Хочу сегодня к вам заглянуть, — объяснила она, — пойдём вместе.

Я не имела ничего против. Заглянув в гостиную, взяла с комода оставленные Дианом ключи и вышла в прихожую. Накинула куртку, обула сапожки и, прихватив зонтик, уже собралась выходить, как вдруг окружающий мир пошатнулся.

Пол, стены, мебель — всё завертелось в бешеном калейдоскопе, и чтобы не упасть, я машинально прислонилась спиной к стене. Во рту пересохло, к горлу подкатила тошнота, а в голове застучало множество молотков.

В следующее мгновение я ощутила, как меня берут за руку, ведут обратно в гостиную и усаживают на диван.

— Потерпи, скоро пройдёт, — словно из-за ватной стены донёсся до меня успокаивающий голос.

Я хотела спросить, что происходит, но язык отказывался повиноваться. Вместо внятных слов вырвалось какое-то хриплое неразборчивое мычание. Мысли походили на разлетающихся во все стороны мелких бабочек. Состояние было то того ужасным, что казалось, я вот-вот потеряю сознание.

Мебель продолжала прыгать и вертеться в сумасшедшем хороводе, не давая сконцентрироваться на чём-то одном. Я перевела взгляд на потолок, но стало ещё хуже — возникло ощущение, что он стремительно приближается и сейчас обрушится мне прямо на голову.

Лоб и руки стали холодными и влажными. Во рту появился неприятный горький привкус. Среди этого безумия в мыслях неожиданно всплыл образ из сегодняшнего сна. Он был размытым и неясным, но явно негативным. Предвещающим что-то нехорошее.

Всё прекратилось внезапно. Картинка перед глазами перестала дёргаться, и в тот же миг навалилась ужасная слабость. Внутри царило какое-то странное опустошение. При попытке встать я с ужасом осознала, что не могу пошевелиться.

Во входную дверь постучали и, скосив глаза на проход, я увидела, что тэта Бертина пошла открывать.

— Нет, Алисы сегодня не будет, — донёсся до меня её голос. — Да, спит, но как только проснётся, я обязательно скажу, что вы заходили. И тебе, Адам, всего доброго.

Адам?

Точно, они с Сэмом пришли, чтобы проводить меня в кафе.

Почему Бертина соврала?

Что, чёрт возьми, происходит?!

Я сделала ещё одну попытку пошевелиться, но бесполезно. Тело не слушалось, и я совершенно не могла им управлять. Тата Бертина вернулась в гостиную и, ничего не говоря, присела рядом со мной. Мне была невыносима собственная беспомощность — ни пошевелиться, ни сказать хоть слово.

Время тянулось мучительно медленно, и когда я подумала, что больше не выдержу, снова раздался стук. Пока тэта в очередной раз открывала дверь, во мне, наконец, родилось понимание происходящего.

Чай.

Это всё из-за чая.

Запах, который я приняла за черничный, на самом деле был волчеягодным.

Додумать я не успела, потому как в гостиную вернулась тэта Бертина. И она была не одна — рядом с ней, холодно мне улыбаясь, стояла Плана.

Я не могла поверить в то, что вижу. Просто не могла. Наверное, пора признать — психолог из меня никакой. Никогда не могла подумать, что Бертина окажется на стороне блондинки. Даже мысли такой не допускала! Да, всегда интуитивно чувствовала, что тэта чего-то не договаривает и не до конца со мной искренна, но чтобы такое…

— Ну, здравствуй, Лисанна, — Плана изящно опустилась в соседнее кресло и оправила складки платья. — Приятно встретиться при таких обстоятельствах.

Ещё ни разу в жизни не хотелось заговорить так, как теперь! Но я не могла, и это, как и собственная обездвиженность, бесило больше всего.

— Всё готово? — тем временем спросила она у тэты.

Бертина утвердительно кивнула:

— Да, Ланочка.

— Хорошо, — блондинка улыбнулась как-то особенно нежно.

Я окончательно впала в ступор. Никогда не видела, чтобы Плана с кем-нибудь так себя вела. И обращение «Ланочка» тоже резануло по ушам. Я старательно пыталась вникнуть в суть происходящего, понять причины, по которым тэта Бертина помогает Плане, но тщетно. Если верить дневнику, тэта всегда была на стороне Дэлии, служила ей опорой и поддержкой. И даже в то время, когда все отвернулись от мамы, была рядом с ней.

Я ещё раз воспроизвела в памяти все записи, которые прочла, и тут до меня дошло. Дэлия ни разу не упоминала имени помогавшей ей тэты. Каждый раз она писала просто «тэта, тэта, тэта…». С самого начала я решила, что речь идёт о Бертине, но по сути, это было лишь моя догадкой.

— У тебя такое лицо, — засмеялась Плана, и её глаза недобро блеснули. — Интересно, о чём ты сейчас думаешь? Полагаю, о моей милой тате.

Какая проницательность.

— Напомни, во сколько должна состояться церемония? — уточнила она у Бертины. — Через два часа, — незамедлительно отозвалась та.

— Значит, время есть, — Плана довольно кивнула и обратилась ко мне. — Давно хотела с тобой поговорить. Даже не представляешь, сколько времени я ждала возможности, чтобы всё высказать. Знаешь, это даже к лучшему, что со свадьбой ничего не вышло. Если бы я с самого начала знала, что ты унаследовала дар моей сестрёнки, ни за что бы не согласилась отдать тебя Виатору. Грех разбрасываться благословением и жертвовать его чужому источнику.

Блондинка на несколько мгновений замолчала, явно наслаждаясь моей беспомощностью и невозможностью ответить.

В следующую секунду её лицо стало откровенно злым:

— Дэлия… не представляешь, как я её ненавидела. И до сих пор ненавижу! Даже после собственной смерти она продолжает отравлять мне жизнь! Ты хоть представляешь, каково это, быть в собственной семье пустым местом? С рождением младшей дочурки, получившей благословение Покровительницы, родителям стало на меня плевать, — она посмотрела на Бертину и на миг смягчилась. — Только няня продолжала обо мне заботиться.

— К вам относились несправедливо, — подтвердила тэта. — До сих пор сердце кровью обливается, когда вспоминаю отношение родителей к моей маленькой Ланочке. Всё внимание, вся забота и любовь доставались Дэлии. Помню, как вы запирались в комнате и подолгу плакали, уткнувшись лицом в подушку. А я приходила, приносила ваши любимые мятные леденцы и старалась утешить.

Так и хотелось крикнуть — а я-то здесь причём?!

В голове не укладывалось, как лисица, которая всегда относилась ко мне с пониманием и сочувствием, могла оказаться такой. Мне вспомнились все моменты, связанные с тэтой Бертиной. Как мы сидели у неё в доме, и она рассказывала о своей нелёгкой жизни. Как со слезами говорила об умершем муже и о том, что так и не узнала, каково это — быть матерью. Как уверяла, что я всегда могу на неё положиться. В эти моменты она казалась такой искренней, такой настоящей… неужели я настолько не разбираюсь в людях, что не сумела отличить правду ото лжи?

Лицо Планы вновь исказилось в гримасе злобы:

— Даже после того как твоя мамочка наплевала на все законы и вышла замуж за рыжего, родители от неё не отвернулись. Хотя вся деревня считала её отверженной, они втайне продолжали ей помогать. Я заключила выгодный брак с высшим лисом, всегда следовала правилам, вела себя как настоящая мими и всё равно оставалась на вторых ролях. После всего этого они не оставили мне ни туйе! Посчитали, что наследства Леониса для нашей семьи будет достаточно, а Дэлии и Олдерну материальная поддержка нужнее.

Глядя на Плану, я не могла определить, кто из нас находится в большем бешенстве. Незаметно для них с Бертиной, я снова и снова делала попытки подняться, но по-прежнему ничего не получалось. Мне не оставалось ничего другого, кроме как сидеть и, стиснув зубы, слушать.

По крайней мере, один плюс в этой ситуации был — я, наконец, получила возможность узнать правду. Судя по поведению лисиц, меня ждало много интересно, и я надеялась, что кто-нибудь из них заговорит о событиях, положивших начало войне.

И Плана заговорила.

Она не без удовольствия рассказала о том, что передала информацию о времени переговоров тогдашнему мэру Тамаринда. Предположения Диана оказались верными — именно мэр спровоцировал стычку между волками и лисами, боясь союза двуликих. Правда, он не рассчитал, что это приобретёт такие масштабы, и в итоге сам потерял власть.

— Дэлия всегда была излишне доверчивой. Даже наивной. Жалела меня…как будто я нуждалась в её жалости! Пришла ко мне в день переговоров и попросила позаботиться о тебе, если с ней что-нибудь случится, — Плана криво усмехнулась, — О, я-то знала, что случится обязательно. А ты…ты подвернулась как раз кстати. Настоящая удача.

Я начинала думать, что ещё немного, и просто взорвусь от переизбытка кипящих внутри эмоций. Хотелось сорваться с места и, обратившись лисой, когтями и зубами вцепиться в блондинку. Она прекрасно понимала моё состояние и оттого издевалась ещё больше — намеренно злила и выводила из себя.

Я постаралась успокоиться и глубоко вдохнула. Закрыв глаза, отрешилась от ситуации и мысленно сосчитала до пяти. Выдохнула.

Стало немного легче.

Сейчас не тот момент, когда можно давать волю чувствам. Нужно собраться и найти выход из этой ситуации. А для начала понять, чего Плана вообще добивается. Первым предположением, приходящим на ум, являлась свадьба с Виатором. Но это маловероятно. Она сама сказала, что такой дар, как у меня, жалко жертвовать чужому источнику.

— Сегодня я заберу то, что принадлежит мне по праву, — произнесла Плана, глядя мне прямо в глаза — Ни Дэлия, ни ты этого не заслуживаете!

Значит, дело в этом? Она хочет получить благословение?

Что за нелепость…разве его можно передать и тем более отобрать силой?

Помимо этого я лихорадочно размышляла над словами Планы о том, что я стала для неё удачей. Мне казалось, это связано с той самой тайной, о которой говорил Нейл.

В памяти вспыли все недомолвки и обрывки фраз, лицо старшего Вилир, когда он упоминал о каком-то горе Леониса и Планы. Застолье в доме Танид.

Страницы дневника, размытые дождём.

А в завершение — один из пунктов о жизни высших, который когда-то поверг меня в шок.

Рождение мёртвого ребёнка у высших лисов приравнивается к немилости Покровительницы, и за это могут изгнать.

Господи…неужели мне нужно было оказаться в настолько стрессовой ситуации, чтобы сложить дважды два и додуматься до элементарных вещей? Всё это время правда лежала на поверхности, а я её не замечала.

Я долгое время задавалась вопросом, почему все жители деревни искренне считают меня дочерью Танид, и не находила ответа.

Теперь и этот кусочек головоломки занял своё место.

Плана ждала ребёнка, и, естественно, вся деревня видела её беременной. Когда малыш родился мёртвым, они с Леонисом испугались изгнания и стали отчаянно искать выход из положения, в котором оказались. Как раз в то время появился шанс избавиться от Дэлии с Олдерном и тем самым решить сразу несколько проблем. После их смерти тогдашний турьер помог оформить нужные документы и обставил всё так, словно я — дочь Планы и Леониса, а ребёнок Дэлии и Олдерна погиб. Вероятно, тэта Бертина сыграла в этом обмане не последнюю роль.

— Пора привести тебя в порядок, — неожиданно Плана поднялась с места и, приблизившись, велела — Встань.

Не успела я подумать о том, что даже при желании не смогла бы этого сделать, как оказалась на ногах.

— Отвар действует, — удовлетворённо констатировала блондинка и тут же велела. — Иди с тэтой Бертиной.

Хотела воспротивиться, но тело вновь предало, и я послушно пошла к выходу.

Это было самое кошмарное, что мне доводилось испытывать.

Сознание словно разделилось надвое. Та я, которая была настоящей, отчаянно сопротивлялась, кричала и отказывалась повиноваться, а другая слепо исполняла указания.

Как так?!

Плана проводила нас до выхода и дала тате последние указания:

— Действия отвара должно хватить на всю церемонию, но лучше не рисковать. Поторопимся и начнём раньше. Если встретите кого-то по дороге, вели ей сказать, что всё в порядке.

Бертина кивнула, и мы вышли из дома. На улице накрапывал мелкий дождь, а серое небо казалось мрачным и беспросветным. Идя по дороге, я смотрела на то, как последние листки срываются с мокрых ветвей и, подчиняясь ветру, несутся куда-то прочь. Я и сама была похожа на этот листок — потерянный и абсолютно беспомощный.

Не могла управлять даже собственным лицом. Наверное, только присмотревшись, можно было различить в моих глазах проблески чувств. Я ощущала себя марионеткой. Куклой.

Где-то в глубинах сознания возникла догадка о назначении так называемого чая. Когда-то тэта Бертина упоминала о том, что существует отвар, способный заставить мими подчиниться воле родителей и дать согласие на свадьбе. Позже я искала о нём информацию и обнаружила, что к специальному сбору трав добавляется капля магии — сложной, запрещённой, ломающей волю. Видимо, у Планы имелся хороший знакомый среди магов.

Следующие события я наблюдала словно в тумане. Разум окончательно помутился, а чувства притупились. Насколько мне удалось понять, по дороге нам никто не встретился.

Следующий кадр — лисьи бани.

Сторож что-то спросил и вопросительно на меня посмотрел. Ему ответила тэта Бертина, и, разулыбавшись, лис пропустил нас внутрь. Войдя, тэта протянула позвякивающий мешочек банщице.

Кажется, на меня выливались потоки горячей воды. Пахло душистыми маслами, которые кто-то втирал мне в кожу. Затем ловкие пальцы перебирали волосы, складывая их в причёску. На меня надели простое белое платье, достающее до пола. Повязали широкий пояс и украсили шею длинными красными бусами. Запястье — тоненькой, такой же красной нитью.

— Прости, Лисанна, — негромко проговорила тэта Бертина, опустив глаза в пол. — Я не могу по-другому. Не думала, что придётся делать с тобой такое, но Ланочка для меня важней. Она ведь не всегда была такой…с самого рождения я забочусь о ней и люблю как родную. Своих-то детей у меня нет. Понимаю, что душа у неё почернела, и продолжаю любить…всё для неё сделаю.

— Прости, — вновь с тоской проговорила тэта, и в её глазах блеснули слёзы. — Знаю, я поступаю ужасно. Даже хуже, чем она. Но…

Договорить Бертине не дала внезапно открывшаяся дверь. На пороге появился Сэм, своей грузной фигурой занявший весь дверной проём.

— Мими Плана велела поторопиться, — произнёс он, едва скользнув по мне взглядом.

То, что во всём этом оказался замешан ещё и лис, помогающий в кафе, ничуть меня не удивило. Кажется, я вообще утратила способность удивляться.

Тата Бертина судорожно вздохнула и мягко подтолкнула меня к выходу.