X
Никталоп-Трипод
Между тем на гидроплане Ксаверия и экипаж слышали треск сломанных ветвей и вырванных деревьев.
— Вернейль, — сказала она, — его преследуют: надо пойти навстречу; помочь ему, отвлечь, может быть, внимание врага…
— Я готов, сударыня!
— Два охотника! — скомандовала Ксаверия.
Во главе с командиром, весь экипаж предложил свои услуги. Ксаверия выбрала двух молодцов, самых сильных.
— Капитан, — сказала она, — благодарю вас. Оставайтесь здесь. Мы пойдем и посмотрим, что случилось.
Она надела каску, оставив открытыми отверстия для глаз.
Вернейль и оба матроса последовали ее примеру…
— Как вас зовут? — спросила она их.
— Рюар.
— Депакс.
— Вооружитесь электро-зеркалами и идем.
Она спрыгнула на берег и бросилась вперед в сопровождении трех мужчин, по направлению откуда раздавался треск ломаемых деревьев.
Ночь была темная, но шум направлял ее, а инстинкт еще более, чем глаза, заставлял избегать деревьев. Она шла, вытянув руки и наталкиваясь на препятствия, отходила немного в сторону и снова мчалась вперед.
Вернейль, Рюар и Депакс следовали за ней.
Показалось яркое сияние. Потом ослепительный свет. И среди толпы гримасничающих, беловатых существ, стальная рука подымала на воздух человека…
— Лео! — крикнула Ксаверия.
— Повелитель! — зарычали три человека.
Вернейль выказал больше всех присутствия духа. На толпу копошащихся существ он направил электро-зеркало. Образовалась огненная дорога, которая тотчас стала черным проходом. Ксаверия бросилась тогда к Триподу, который схватил Сэнт-Клера. В эту минуту повелительно и резко раздался голос Вернейля:
— Сударыня, остановитесь!..
Как будто сильная рука схватила ее, ударила по плечу. Ксаверия остановилась, преклонила колени, нагнула голову…
Рюар и Депакс поняли. Как и Вернейль, они направили электро-зеркало. Брызнули три луча и вонзились в башню Трипода… Она взорвалась. Цепи, подвижные руки, упали, как бессильные члены.
Три человека бросились вперед и приняли на руки бесчувственного Сэнт-Клера; они быстро освободили его из клещей, которые сдавливали его… Ксаверия обнимала его, заливаясь слезами…
— Берегитесь! — завопил Вернейль.
Второй треножник проскользнул незамеченный, благодаря тому, что все были заняты Сэнт-Клером. Вернейль заметил его в то время, как он сгибал и разгибал свои члены.
Слишком поздно! Первый матрос был схвачен, поднят руками, которые сжали его как тиски. Он задыхался, но не потерял сознания. Он увидел, что Ксаверия и Никталоп схвачены вместе и тоже подняты, Рюар и Депакс были захвачены один за ногу, другой за шею…
— На этот раз мы пойдем к черту, — подумал Вернейль…
И вдруг раздался ясный голос, голос предводителя, повелителя:
— Ксаверия, Вернейль, я здесь!.. Я вас вижу…
— Лео!
— Тише!.. Возьми мою руку. Ксаверия… Вот!
— Ты не ранен?
— Нет… боль в плече и в левой руке, пустяки… Я глупо упал в обморок…
— Повелитель, — сказал Вернейль, — где мы, черт возьми!
— В корзине Трипода… Кто эти два человека?
— Гидропланеры, Рюар и Депакс, — ответила Ксаверия, сразу успокоившаяся и опять сильная.
— Они мертвы. У одного раздавлена шея, другой почти четвертован…
Снова наступило молчание. Страшное волнение заставило биться все сердца. Но Сэнт-Клер видел, что лица Ксаверии и Вернейля были спокойны и решительны.
— Я потерял мое электро-зеркало, — сказал предводитель.
— Вот мое, — сказала Ксаверия.
— У меня тоже есть, — сказал Вернейль.
— Дай, милая!..
Сколько нежности в этих словах!
Сэнт-Клер взял оружие и повернул его.
— Не двигайтесь, — сказал он. — Я возвращусь!
— Куда ты? — прошептала Ксаверия тревожно.
— Сделать очень простую и чудесную вещь.
— А если ты умрешь?
— Нет!.. Не двигайтесь…
Сэнт-Клер карабкался по решетке. Они поняли, что он оставил башню.
Никталоп вылез из корзины и уцепился обеими руками за неподвижный край башенки.
Он пригнулся под вертящимся вентилятором и увидел внутри башенки стоявшего неподвижно Марсианина, который двумя щупальцами манипулировал среди многочисленных коммутаторов, расположенных в одну линию на вертикальной доске…
Никталоп наблюдал.
Он понял, что коммутаторы, на которые Марсианин клал свои щупальца, управляли ходом машины, а также и светящимся маяком, помещенным над вентилятором.
Когда Сэнт-Клер достаточно осмотрелся, он мысленно составил себе план действий.
Короткий луч электричества от электро-зеркала обуглил тело Марсианина.
Сэнт-Клер взобрался в башенку и спокойно стал пробовать действие коммутаторов.
Потом он перегнулся через край башенки в корзину и сказал:
— Ксаверия!
— Что? — тихо ответила она.
— Иди сюда!
— Что случилось?
— Я овладел треугольником: Марсианин убит!
— О, мой возлюбленный!
И в сопровождении Вернейля, она стала карабкаться, цепляясь за кольца. Он принял ее наверху поцелуем. Потом взял на руки и перенес в башню. Вернейль взобрался туда почти в одно время с ними. Но ночь была темна, и один только Никталоп видел людей и предметы.
— Жаль, что у меня нет электрической лампы! — сказал Вернейль.
— Подождите! Невозможно, чтобы Марсиане не снабдили освещением внутренность башни.
Он стал смотреть везде сверху до низу.
— Нашел! — сказал тихо Никталоп.
Он заметил на половине столба вентилятора прозрачный валик. На том же столбе, но пониже, виднелись две кнопки.
Сэнт-Клер повернул одну из них. Валик осветился и распространил на нижнюю часть башенки красивый зеленый свет.
— Скорей, Вернейль, бросьте этот предмет…
Авиатор поднял раздувшееся тело Марсианина, взвалил его на плечи, взобрался на решетку и выбросил свою ношу.
— Теперь, — сказал Сэнт-Клер, — надо изучить машину.
— Ксаверия!
— Что, друг мой?
— Пройди от отверстия к отверстию и посмотри… Мы находимся теперь в части леса, довольно отдаленной от лужайки. Не слыша более шума, Марсиане не будут беспокоиться о своих двух Триподах, которые пошли на разведку. Теперь едва полночь. У нас, значит, есть время.
— Хорошо!
— Вернейль!
— Что прикажете?
— Оставайтесь около меня и будьте внимательны! Будем приводить в действие каждый рычаг, будем нажимать всякую кнопку…
— Надеюсь, — сказал Вернейль, — что ни один коммутатор не взорвет машину!
— Все может быть! — прошептал Никталоп. — Это риск. Но надо все знать или признать себя побежденными. Если на восходе солнца я пойму механизм этого Трипода, победа за нами. Потому что у меня созрел план. За работу, Вернейль!
И когда, наконец, первые лучи зари осветили верхушки деревьев, Сэнт-Клер и Вернейль уже отлично знали механизм Трипода.
— Готово, — сказал Никталоп, — мы можем двигаться. — Из кармана куртки он вытащил записную книжку, вырвал листок, написал двадцать строк, сложил его, отдал Вернейлю и приказал:
— Беги на гидроплан, садись на муху и отдай это Клептону. Затем сейчас же возвращайся… Подожди, я отнесу тебя на край пролома, сделанного вчера вечером Марсианином. Ты будешь ближе к берегу.
Это было делом пяти минут. Большими шагами Трипод прошел путь, который он уже прошел ночью под управлением Марсианина, убитого Сэнт-Клером.
Остановившись, он укоротил ноги и коснулся земли.
— Иди, — сказал Никталоп, — я тебя тут подожду. Торопись!
И оставшись, наконец, наедине, Сэнт-Клер и Ксаверия обнялись…
Прошло полчаса в полной тишине, что больше всего удивляло любовников, это было то, что на деревьях не слышалось ни крика, ни пения птиц. На земле не видно было ни одного зверя.
— Без сомнения, уже давно, — сказал Сэнт-Клер, — раса двуногих кормильцев уничтожила мелких зверей лесов Марса.
Он рассказал Ксаверии ужасы этой ночи.
— Чем же питаются эти двуногие? — спросила Ксаверия.
— Может быть, ягодами, которые свешиваются с ветвей деревьев…
Они замолчали. Им было очень трудно говорить… Но Ксаверия наконец выразила мысль, беспокоившую ее с ухода Вернейля.
— Лео, что ты написал Клептону?
— Я приказал немедленно отступать всей армии и остановиться на полпути от Аржира. Отступать с шумом, свистом, дабы Марсиане узнали, что мы оставляем поле битвы.
— Мы значит будем совершенно одни?
— Нет, гидроплан и подводная лодка останутся спрятанными там, где мы их оставили вчера. Кроме того, на следующую ночь Франк прилетит и будет планировать над этим местом, где мы находимся. Он спустит сильные цепи, я прицеплю к ним всеми клещами мой Трипод и Франк поднимет машину на воздух. Крылья и подъемный пропеллер дают ему возможность сделать это.
— А до ночи что мы будем делать?
— Мы пойдем с Триподом на лужайку, чтобы изучить поближе Марсиан. С наступлением ночи мне легко будет взять в плен одного или двух… Мы свяжем их вместе и заткнем им рот бельем Рюара и Депакса… Вернейль их разденет и предаст их тела земле…
— А если Марсиане откроют во время нашей разведки, что в этом Триподе кто-то есть?..
— Ксаверия, вникни в психологию Марсиан и ты успокоишься. Придумать то, что мы сделали в эту ночь, это вещь совершенно невозможная для их ума, и настолько они считают себя выше нас… Разве только наши враги совершенно ясно нас увидят, в противном же случае мы в безопасности…
— Но если тебе отдадут приказ, который ты должен исполнить, а ты не поймешь его?
— Ксаверия, вчера я наблюдал. На площадке Триподы стоят на часах и наблюдают за небом… Ни одного Марсианина, свидетеля ночных ужасов, нет в живых… Нас может выдать до некоторой степени только отсутствие уничтоженного нами Трипода. Это, конечно риск.
— Да, конечно, это рискованно, — прошептала Ксаверия.
Почти в ту же минуту они услышали шум шагов. Появился Вернейль.
— Исполнено, повелитель!
— Хорошо!.. Спустись в корзину, раздень оба тела… Когда кончишь, позови меня. Я тебе помогу вытащить их из корзины и похоронить.
Печальная обязанность потребовала добрых полчаса. Сэнт-Клер вырыл яму своим электро-зеркалом и положил в нее оба трупа…
Ксаверия с башенки прочитала молитву. Но Сэнт-Клеру и Вернейлю некогда было предаваться сожалениям. Ведь это война! Они тоже рисковали жизнью!.. И им еще и еще предстоит рисковать…
— Вперед!
Сэнт-Клер увидел, что Ксаверия, украдкой отерев слезу, вытянулась и прошептала:
— Вперед!
Он взял ее головку обеими руками и долго целовал ее трепещущие губы.
Вдруг показалась прогалина. Вернейль уменьшил ход Трипода, который самым естественным образом сделал два шага по площадке и остановился.
— Здесь! — сказал Никталоп. — Станем на часы, как и прочие.
В самом деле: восемь триподов стояли на равном расстоянии один от другого. Они образовали кольцо часовых, которое Сэнт-Клер увеличил еще одним триподом.
Все трое смотрели в бойницы…
Все было спокойно.
Но что-то посередине лужайки заинтересовало земных обитателей. Там не было больше пушек, которые ночью видел Сэнт-Клер…
Машины-руки и змеи образовали широкий круг, в центре которого открывалась яма. И из этой ямы вдруг выскочила мачта. Мачта поднималась. Показалась узкая платформа. Потом появились четыре металлических стержня, поддерживающие платформу.
— Что бы это могло быть? — спросил Вернейль.
Четыре блестящих стержня достигли уже высоты Трипода и все продолжали подниматься. Эти стержни оканчивались у площадки, которая тоже стала подниматься, поддерживаемая шестью стержнями, затем следующая восемью, следующая десятью стержнями и это все подымалось и подымалось.
— Но это настоящая башня! — сказала Ксаверия.
— Откуда она выходит, черт возьми! — воскликнул Вернейль.
— Вот уже более ста метров, — сказал Сэнт-Клер.
— Чудеса! чудеса!
— Но что это может быть?
Медленно поднималась механическая башня. Она возвышалась уже на триста метров и все продолжала вытягиваться…
Наконец площадь, образованная многочисленными стержнями заполнила всю яму и сейчас же движение прекратилось.
Башня была высотой в семьсот метров.
Внезапно раздался раскат грома и привлек их внимание к яме. Но оттуда ничего не появилось.
— Марсиане сошли в яму, сказал Сэнт-Клер.
Вернейль вдруг начал смеяться.
— Чего вы смеетесь? — спросила с беспокойством молодая женщина.
— Вы позволите? — спросил серьезно Вернейль, повернувшись к Сэнт-Клеру.
— Говорите.
— Мои мысли бродили там и сям… Это со мной часто бываете. И я сказал себе: Марсиане, марсиане! Нет ли другого термина!.. Мы говорим человек и земной.
…Марсианин аналогично земному. А человек?.. Как обозначить общим названием обитателей Марса? Марсианин это не человек, не тело: это голова. По-гречески голова «кефале».
Почему не говорить Кефал, как говорят человек?.. Это придало бы разнообразие нашему разговору. Как вы думаете?
— Пусть будет кефал! — сказал Никталоп, улыбаясь. — Я не подозревал за вами таких литературных изысканий, Вернейль, и я поздравляю вас с тем, что вы думаете об особенностях и разнообразии выражений, при обстоятельствах, когда многие и даже кефалы заботились бы только о своей жизни. А пока, будем наблюдать кефалов!
Польщенный Вернейль поместился у бойницы.
Шум не прекращался. Он исходил из недр почвы, где Марсиане готовили свои чудеса.
Прошло, по крайней мере, четверть часа.
— Ай, что это? — сказал Вернейль. — Становится совсем темно… Уж не затмение ли это солнца?
— Правда, — сказала Ксаверия.
Они подняли головы.
Там, наверху, далеко наверху, на самой вершине башни, расширялось облако, имея центром башню, разбегалось концентрическими кругами. И при каждом толчке, при каждом расширении круга, вся туча становилась чернее, гуще, компактнее.
— О! однако! — прошептал Вернейль.
Молчание. Потом:
— Они делают искусственную ночь на острове.
— Зачем?
Прошло десять минут.
— Кстати, — сказал Вернейль, — куда девалась летательная машина, о которой вы нам говорили? Ее здесь нет?
— Нет.
Ксаверия прижималась к Сэнт-Клеру. Наконец, настала абсолютная темнота.
Вдруг в темноте открылся внезапно огненный глаз… Потом другой и еще… восемь. Восемь прожекторов сосредоточили на яме лучи, выходившие из башен треног.
— Вернейль! — сказал Сэнт-Клер. — Триподы зажгли свои прожекторы. Сделаем то же, что и они.
И девятый сноп яркого света направился на яму и на машины-руки, окружавшие ее.
— Что нам теперь делать? — спросила Ксаверия голосом, в котором слышалось желание казаться спокойной.
— Надо действовать, — сказал Никталоп. — Я не хочу более ждать. Кефалы заняли места у своих машин. Возьмем в плен двух и уйдем!..
— Но Франк должен прийти только к ночи. К настоящей ночи.
— Да, но гидроплан и подводная лодка ждут нас. Этого достаточно.
— Ты не хочешь, значит, чтобы Франк унес этот трипод?
— Нет! Нам понадобились бы тысячи их. Нам некогда их строить. Еще отсрочка, и Марсиане станут непобедимыми. Узнать!.. Понятно!.. Я хочу знать или умереть, Ксаверия. Возьмем в плен Марсианина.
— Вернейль!
— Что прикажете?
— Потуши прожектор и пусти меня на твое место.
Никогда Ксаверия не видела Сэнт-Клера в таком возбуждении.
Прожектор был потушен; Никталоп привел в движение трипод и направил его к яме. Сердце Ксаверии безумно билось.
— Браво! — сказал Сэнт-Клер.
Что такое? Ксаверия и Вернейль не видели ничего. В самом деле, восемь прожекторов, как по сигналу, вдруг потухли. Быть может кефалы восьми трехножников думали, что тьма на девятом значит приказание к всеобщей тьме?
— Браво! — сказал Вернейль, поняв мысль Никталопа.
Медленно Никталоп провел свой трипод между двумя машинами-руками. Он видел кефалов-механиков, удивленных исчезновением прожекторов.
Он привел в движение рычаги. Во тьме две руки направо и налево от трипода опустились. Двое щипцов схватили каждый по жестикулирующему Марсианину…
— Вернейль!
— Здесь!
— Внутренний свет.
— Готово!
На столбе вентилятора блеснул полукруг света, скрытый абажуром.
— Вернейль, Ксаверия, внимание! Канаты, клапы….
— Готово!
— Я жду!
— Два Марсианина…
Один, два ужасных крика:
— Улла, улла!
— Скорей, — прошептал Сэнт-Клер.
Масса упала на башенку, потом другая. Два дряблые предмета. Вернейль и Ксаверия бросились на копошащихся кефалов, в то время как Никталоп заставлял трипод мчаться во всю прыть к просеке в лесу, к гидроплану и подводной лодке!..
Это был хаос из щупальцев, ног, рук, тряпок, веревок; слышались вздохи, проклятья, сдавленные: улла! улла!.. Сэнт-Клер должен был быть на чеку; борьба происходила у его ног..
— Готово! — сказал Вернейль.
— Наконец-то! — проговорила Ксаверия.
С заткнутыми тряпками клювами, со связанными вместе щупальцами, оба кефала, лежа, смотрели, широко открыв свои глаза, на Сэнт-Клера, который манипулировал с рычагами, ручками и коммутаторами.
Сначала это был быстрый бег по просеке, потом борьба с густым лесом… Надо было проложить себе дорогу. Острые цепи резали, клещи хватали, вырывали, руки расчищали…
— Трипод за нами!
— Лео, два трипода! Прожекторы! Прожекторы, мы…
— Срази их, Вернейль, электро-зеркалами. Взберись на верхнюю площадку…
Вернейль взобрался, перегнулся через барьер и навел электро-зеркало.
— Один!..
Взрыв, шум, развал…
— Два, — сказал Вернейль, смеясь.
— Третий! — закричала Ксаверия.
— Есть!
Молчание. Потом грохот взрыва.
— И третий!
— Мы подходим, — сказал Никталоп.
— Четвертый!
Новый взрыв раздался вдали.
— Ба!.. — произнес Вернейль.
Это было последнее слово храбреца.
Невидимый снаряд пролетел. Предназначавшийся для башенки трипода, он промахнулся, но снес совершенно голову Вернейля.
Обезглавленное тело упало вниз и из шеи потоком хлынула кровь в лицо Ксаверии…
— О!.. О!..
В глазах ее был невыразимый ужас и она упала на окровавленный труп, руки которого сжимали еще бесполезное электро-зеркало.
— Лео! Лео!..
Она рыдала, скрежетала зубами, трясясь вся в ужасном нервном припадке.
Бледный, с напряженными нервами, со стиснутыми зубами, Сэнт-Клер управлял своим триподом.
Лес и ночь кончились… Впереди был день, спокойное море… Направо гидроплан… Едва в ста метрах… Сэнт-Клер направил свой трипод в воду… Четвертый преследовал его страшно торопясь…
— Нет! нет! не дамся!
Он видел на борту гидроплана людей с электро-зеркалами.
— Как, — крикнул Сэнт-Клер, — что это они хотят сразить меня!..
Одним прыжком он взобрался на верхнюю площадку. Все тело его высунулось из башни.
— Оэ!.. — зарычал он, подняв руки.
Его увидали… Отгадали! Никталоп в треножнике! Почему бы и нет… Разве он не способен на все?
Потом он живо сошел вниз. Он продолжал действовать и спускаться… Платформа мотора уже касалась воды…
— Стоп!..
Сэнт-Клер двинулся снова. Гидроплан подходил…
— Четыре человека, скорей!.. Другие составьте цепь!.. Командир, подводную лодку!
И на этот раз его поняли. Матросы бросились в башенку, другие становились в цепь и приняли сначала Марсиан-пленников… Командир по телефону вызвал подводную лодку.
Бесчувственная Ксаверия была тоже перенесена с трипода на гидроплан и с гидроплана на подводную лодку…
И вдруг в эту минуту поспешные движения, шум брызнувшей воды и крик:
— Бегите, подводная лодка! Спасайся, кто может!
Это был голос повелителя.
Гидроплан подскочил на воздух, разбитый вдребезги, его экипаж был разорван в клочки…
Огромная волна прошла над триподом, из которого вылезал Сэнт-Клер, опрокинула его и унесла. Никталоп, был захвачен пенистыми волнами…
Как раз в эту минуту подводная лодка погрузилась в воду.
Четвертый трипод остановился на берегу, вызывая бурю с помощью взрывчатых веществ, выбрасываемых черной трубой…
Подводная лодка была уже далеко!..
В узкой каюте, которую освещал электрический фонарь, Ксаверия лежала, вытянувшись на койке. Она тяжело вздыхала. Вот она открыла глаза и увидела трех стоявших около нее людей…
— Лео?.. — вскрикнула она.
Люди не отвечали. Они опустили головы. И Ксаверия, наполовину поднявшись, увидела, что они все трое плакали…
— Лео! — пронзительно закричала она.
И упала замертво…