4. Западня
Рисса шла по едва заметной звериной тропе, где ходила всегда. Теплое майское утро играло оранжевыми бликами. Она устала, была голодна, но, поскольку уже настал день, шла на дневку в логово. По пути она настороженно осматривалась в поисках хоть какой-нибудь добычи.
На рассвете нашла стаю тетеревов. Птицы сидели на ветвях, некоторые еще ходили по земле, успокаиваясь после тока.
Но Риссе не повезло. Она поторопилась и не смогла подойти бесшумно. Чуткие птицы взлетели, громко хлопая крыльями, и оставили ее голодной. Косачи, сидя на ветвях, надменно поглядывали на нее, красуясь своими черными лирами-хвостами, отливавшими радужным блеском.
Рисса уже подходила к лесной опушке, откуда виднелась ее скала, ее логово. И вдруг ее привлек сильный запах, которого раньше здесь не было. Пахло человеком и свежей сосновой смолой. Рисса свернула с тропы на запах и совсем рядом увидела большой кусок свежего мяса. Он был подвешен у самой земли и благоухал зовуще, нестерпимо вкусно. Вокруг подвешенного мяса высились колья. Они выходили из земли, стояли стеной и сверху тоже нависали над мясом. К ним оно и было подвешено.
Она узнала: это был хорошо знакомый запах лосятины. Позапрошлой зимой Риссе удалось ее отведать — она загнала раненного человеком молодого лося.
Запах свежей лосятины дурманил зверю голову, манил, звал. Но здесь сильно пахло человеком, и, кроме того, рысь не могла понять, почему так странно висит это мясо. Человека она не особенно боялась, не ждала от него большого зла, но все-таки сторонилась. Так, на всякий случай. И наблюдала за людьми только издалека… Это были чужие люди.
Она постояла, глотая слюну. Затем медленно вернулась на тропу и, не оглядываясь, пошла на дневку.
Мокрый ветер отчаянно рвал еще не закрытые листвой ветви берез, цеплялся за матерые лапы елей, раскачивал их, словно пытался затеять игру с темными великанами. Мелкий дождь под сильными струями ветра косо, как прутьями, сек глаза Риссы. Она жмурилась, но шла. В такую погоду трудно обнаружить зверя и птицу, зато легче подобраться и поймать. Непогода притупляет запахи и заглушает звуки. Хищники любят непогоду. Они нападают из тьмы именно тогда, когда жертва, отвлеченная ненастьем и озабоченная мелкими временными и, в общем-то, нестрашными лишениями, забывает, что есть на земле они, хищники. Забывает о том, о чем забывать нельзя.
Весенние северные ночи только в непогоду бывают темными. И Рисса в такую ночь больше всего надеялась на хорошую добычу. Она шла от дерева к дереву, по краю леса, укрываясь за соснами от хлесткого дождя и вглядываясь в ночь. Чутко нюхала и слушала тьму.
По перелеску, шумно ломая кустарник, навстречу ей бежал лось. Она поняла сразу, что именно лось: удары только его мощных копыт так гулко отдаются в земле. А мягкие лапы Риссы очень чувствительны и ощущают топот и более мелких зверей, чем лось. Сохатый тяжел и могуч. И слышно его далеко, если он бежит не таясь, когда спасается или преследует соперника в сезон свадьбы. Рисса на лосей не охотилась, такая крупная добыча ей не по зубам. Разве что лось, который почти смертельно ранен… А молодняк всегда хорошо охраняют взрослые.
Лось бежал прямо на Риссу. По шуму, который он поднимал, рысь поняла, что это крупный бык. Неизвестно еще, кто его преследует. Она отошла в глубь леса, на всякий случай. Лось пронесся, шумно рассекая мощной грудью хлесткий кустарник. Его никто не преследовал. Может быть, медведь спугнул лесного великана? Отчаянный и сильный бурый медведь не прочь помериться силами даже с лосем, хотя и он, медведь, тоже предпочитает охоту полегче. Уж, во всяком случае, не на такого быка. Рисса хорошо видела, какой гигант промчался мимо. И сразу ровный шум дождя заглушил удаляющийся треск ветвей, только земля еще долго и гулко напоминала о пробежавшем звере.
Рисса спустилась к ручью и обнаружила запах норки у самой воды. Приглядевшись, рысь увидела плывущего зверька. Он направлялся к берегу. Она быстро отступила в кустарник, прикинула, где норка собирается выйти из воды, и устроила ей засаду. Норка, эта маленькая хищница, ловко охотится не только за птицей и рыбой. Она уничтожает зверей, которые значительно крупнее ее. И тот же бедный заяц, бывает, становится ее жертвой. Но для рыси она сама — мелкая добыча… Ступив на песок, норка огляделась, прежде чем сделать шаг по берегу. Гибкая и быстрая, она привстала на задние лапки. Снова огляделась. Даже в темную ненастную ночь мокрая шерсть ее ярко блестела. А ручей кипел и пузырился под густым и крупным дождем. В такие моменты Риссе казалось, что ручей живой. И пожалуй, сильный. Затем норка отряхнулась, хотя под дождем это было бессмысленно. В это мгновение рысь и схватила ее. Немного не рассчитала силу прыжка и вместе с добычей свалилась в ручей. Рисса не любила холодного купания, хотя хорошо плавала. Купалась иногда в редкие жаркие дни лета.
Она выбралась из воды и с добычей в зубах прошла в чащу, долго осматривалась, затем спокойно прилегла под старой елью на сухую, плотно покрытую прошлогодней хвоей землю.
Через несколько дней, утром, возвращаясь с охоты, Рисса вышла на ту самую тропу, на которой не так давно испытала искушение и сумела отказаться от куска лосятины. Она могла бы подойти к логову другой дорогой. Но где-то в памяти не просто хранился этот эпизод, а постоянно беспокоил ее, напоминая, что она оставила, обошла это зовущее, волнующее и тревожное место. И не только мясо ее притягивало. Ею двигало любопытство: можно ли обнюхать необычное деревянное сооружение, можно ли это мясо взять. Она чувствовала, что там опасно, но все равно пошла. И зверя подчас увлекает тревожный привкус риска…
Рисса шла к этому странному предмету из кольев, гонимая и любопытством, и жаждой добычи, и волнующим поиском острого, тревожного чувства опасности… Шла, чтобы хоть издали посмотреть, вдохнуть откровенный запах мяса.
Загородка из кольев стояла на том же месте. Но уже издалека рысь почувствовала, что здесь что-то изменилось. По-прежнему резко пахло сосновой смолой. Но мяса уже не было. Вместо него на земле сидел серый зверек. Сначала Рисса приняла его за зайца, но, подойдя ближе, удивилась: это был и заяц, и не заяц. От него не пахло зайцем. Были незнакомые, сложные запахи, которые сильно перебивались запахом человека. Однако людей вокруг не было. Рысь это видела и чувствовала. Она подошла ближе. Зверек заметил ее, забеспокоился, но не убегал. Она насторожилась, готовая тотчас настигнуть его, если он попытается скрыться. Но он сидел на месте, тревожно подергивая длинными ушами. Рисса подошла еще ближе — напасть ей мешала осторожность, ощущение острой опасности. В этот момент зверек рванулся, закружился на месте, и рысь не удержалась. Она бросилась на него мощным прыжком…
И тут произошло нечто странное. Она не смогла даже схватить его, хотя он оставался на месте. Какие-то прутья, тонкие и твердые, на которые она до этого и внимания-то не обратила, заслонили зверька, защитили его от Риссы. Сзади что-то глухо аукнуло, Рисса обернулась и увидела, что обратный путь закрыт. Она попала в ловушку. Рысь заметалась по деревянной клетке, пытаясь найти хоть маленькую щель, снова и снова бросалась туда, где прежде был выход, ударяясь головой о колья, не чувствуя боли…
Она с болезненной остротой ощутила потерю свободы. Рысь пыталась грызть колья, стараясь просунуть лапу и как-нибудь расширить щель между ними. Про зверька она просто забыла. Мрачный полумрак западни, казалось, сдавливал ей горло. Выхода из ловушки не было. И она не выдержала и — закричала. Тонкий воющий вопль перешел в стон на низких басовых звуках и закончился хриплым рычанием. Она была готова постоять за себя.
Потом появились люди, те самые, которых она уже знала. Подходя к ловушке, они разговаривали. И Рисса слышала, как весело и возбужденно звучали их голоса. Высокий бородач первым подошел к кольям. Рысь прижалась к задней стенке и зашипела, раскрыв пасть и вкладывая в это шипение всю злобу на коварных людей, на тесноту клетки, на свою доверчивость. Она давала понять, что легко она им не сдастся. Ей казалось, что пришел ее последний час. Хотя с людьми у нее были связаны и хорошие воспоминания, но то были совсем другие люди, и сейчас она была испугана и ждала худшего. Уж очень неожиданной и прочной оказалась эта западня…
Человек наклонился над клеткой — и перед самым носом рыси стоймя упала стенка из кольев, отгородив все свободное пространство и оставив Риссу плотно прижатой к кольям в заднем углу. Ее всю трясло. Люди были рядом, она стояла в узком простенке и была беззащитна. И вдруг почувствовала, как ее кольнули сзади. Не больно кольнули. Но было обидно, беспомощно, страшно. Она заревела. В то же мгновение колья перед ее глазами закачались, свет дня начал тускнеть, и она медленно провалилась в черную бездонную яму.
Сначала она почувствовала запах. Приятный, ароматный запах мшистой кочки. Затем увидела травинки, которые под слабым ветром покачивались перед глазами, задевая за длинные усы Риссы.
Сознание медленно возвращалось. Внезапно она вспомнила все, что произошло. Быстро вскочила на ноги, огляделась. Она находилась на лесной опушке, неподалеку от дома, где жили поймавшие ее люди. Вокруг было тихо, только птичьи голоса и запахи леса напоминали о том, что жизнь прекрасна, что жизнь продолжается. Неожиданно Рисса заметила человека. Это был тот, который поменьше ростом. Рисса насторожилась. Он прятался за сосну, и в руке у него было ружье. По его поведению она поняла: он готовится выстрелить. Она прыгнула в кустарник, что был рядом. Внимательно наблюдая за человеком в просветы между ветвями, рысь видела, как он подкрадывается к ней. И тогда раздался громкий и резкий окрик другого человека. Услышав его, тот, с ружьем, быстро повернул к лесному домику. Рисса бросилась в чащобу, но до ее чутких ушей еще долго долетали гневные звуки человеческого голоса. Она знала, что голос принадлежит высокому, бородатому, не знала только, что именно он уже второй раз, считая случай с волками, спас ее от гибели.
Да и где ей было знать, что живут на свете очень разные люди. Что есть у них и жадность, и коварство. А за прекрасную шкуру Риссы с редким рисунком, сочиненным природой, можно было получить немалые деньги, что особенно разожгло алчность жадной души. Но добрый человек был рядом и, видимо слишком хорошо зная своего помощника, не оставил без внимания момент выпуска рыси на волю… Пробежав немного в глубь леса, Рисса еще долго шла, не разбирая дороги, не соображая, куда она идет и зачем.
Потом забралась под большой и густой, жесткий куст можжевельника, с удовольствием растянулась на мягком сухом ложе, словно специально приготовленном для нее из пушистого зеленого мха, и заснула.
Заснула, потрясенная событиями последнего дня.