Глава 7

Ново материализовалась на крыше стандартного дома без лифта на пересечении Шестнадцатой и Торговой, в распоряжении у нее был пистолет на правом бедре и еще один на пояснице, два кинжала на груди и цепь, спрятанная в полах кожаной куртки. Ноги были упакованы в армейские ботинки, кожаные штаны плотно облегали бедра и икры. На глазах были защитные очки с цветными стеклами, которые служили двойной цели: во-первых, защита от холода и, значит, слезоточивости, во-вторых, они приглушали уличное освещение, которое вполне могло ослепить при взаимодействии с белым снегом или просто помешать в процессе боя.

Когда порыв ветра пронесся по городскому лабиринту многоэтажек и грязных магазинов, она почувствовала, как промерзают ноги, но холод должен задержаться ненадолго. Как только она начнет двигаться, то перестанет чувствовать его… и где, черт возьми, остальные? Выпуская на волю свои инстинкты, Ново выискивала движение, запах детской присыпки… черт, да хватило бы и тупого человека… Хотя, все это было бы преждевременно. Ей было запрещено вступать в бой до появления Братьев или других учеников.

Когда чья-то рука похлопала ее по плечу, Ново резко обернулась, доставая один из кинжалов…

— Джон Мэтью. — Она опустила оружие. — Господи, я тебя не услышала.

Мужчина начал показывать что-то на американском языке жестов, и Ново нахмурилась, пытаясь расшифровать послание. Хорошо, что он делал поблажку для новобранцев и жестикулировал медленно, буква за буквой.

— Я знаю. Мне нужно следить за тылом. Ты прав.

Она поклонилась, что делала весьма редко. Но Джон Мэтью был не просто профессионалом во всех видах ведения боя, он также был одним из немногих мужчин, кому она доверилась с первого взгляда. Было в нем что-то такое… тихое спокойствие, когда он смотрел тебе прямо в глаза, но при этом не пугал. Для нее это было эквивалентно ощущению безопасности, абсолютно непривычному для нее.

Он снова начал показывать знаками, и Ново кивнула:

— Да, я с удовольствие выступлю с тобой в паре этой ночью… стой… можешь повторить? А… да, верно, поняла. Да, у меня есть запасные обоймы, четыре штуки. — Ново похлопала по передним карманам куртки. — Здесь и здесь. — Она снова кивнула. — И цепь. Зачем? Ну, знаешь, это единственная побрякушка, которую с радостью наденет женщина вроде меня.

Джон Мэтью улыбнулся, сверкая клыками, а потом, когда он подставил свой кулак, она ударила по нему костяшками.

Один за другим, начал подтягиваться народ: Акс, Бун, Пэрадайз и Крэйг были первыми, потом Фьюри и Зейдист, за ними — Вишес, Рейдж и Пэйн.

— Где золотой мальчик? — требовательно спросил Вишес, прикуривая самокрутку. — Пэйтон не почтит нас своим присутствием этой ночью?

Притворяясь, что ей до глубокой фени, Ново перепроверила оружие и боеприпасы, хотя буквально только что сделала это для Джона Мэтью…

Вспышка жара, прокатившаяся по телу, мгновенно сообщила ей, когда Пэйтон появился на точке.

Это простая неловкость, сказала она себе. Всего лишь заурядная неловкость, замешанная на неприязни и возмущении, может быть с толикой смущения… потому что, алло, прошлой ночью она позволила себе открыться.

Даже если Пэйтон не понял этого, уж она-то знала.

В ретроспективе она понимала, что не стоило использовать его таким образом. Не потому, что она причинила ему боль. Черт, да ему плевать: она видела, как он обращался с безликими телками в клубах. Нет, в конечном итоге это больно ударило по ней.

Да, даже сутки спустя ее тело все еще хотело того, в чем ей было отказано.

Но плевать. Незачем продолжать об этом думать… и, вот неожиданность, обязанность выйти на поле и приложить все усилия, чтобы не помереть в ходе боев с врагом? Та самая необходимость, которая сотрет из головы ненужные мысли.

Даже о Софи и Оскаре.

Сначала было беглое обсуждение позиций и напоминание о порядке ведения боя, затем предоставили эфирное время для вопросов, чем новобранцы не воспользовались, потому что все было отработано до автоматизма на занятиях.

Если повезет, этой ночью они завалят пару лессеров.

Сейчас, когда осталось совсем мало убийц, было очевидно, что Братство сосредоточилось на возможности положить конец этой войне: чувствовалась среди них некая дерганность, беспокойное осознание, которое становилось все более интенсивным… Это, вкупе с подслушанными разговорами об Омеге, позволяло ей заключить, что война достигла апогея.

Каким будет этот мир без Общества Лессенинг? Сложно представить… и она задумывалась, чем тогда займутся новобранцы в отсутствие сражений. Да, нужно присматривать за людишками, но это вопрос сосуществования, а не рукопашная схватка за выживание.

Если, конечно, эти бесхвостые крысы никогда не узнают о расе.

В ином случае? Их ждет скверная игра.

— Сделаем это, — заявил Брат Фьюри.

Они парами начали дематериализовываться на свои участки, и когда они с Джоном Мэтью приняли телесные формы, то сразу же установили уверенный ритм. Благодаря буре тротуары были непроходимыми, на дорожках застыли глубокие следы подобно древним ископаемым — в камне.

Хотя на нее и Джона Мэтью отписали квадрат на десять-пятнадцать кварталов, район был типичным, те же старые четырех-пятиэтажные дома без лифтов, узкие и вмещающие от восьми до десяти квартир, арендуемых по замороженной ставке. Машины были припаркованы вдоль зданий практически впритык, и в результате бури вереница тачек, уткнувшихся бампер-в-бампер, превратилась в один сплошной сугроб, только изредка мелькали дверные ручки и кузовная краска. Снегоуборка едва ли поможет; потребуется несколько дней под солнечными лучами или часы работы лопатой, прежде чем владельцы смогут сдвинуть их с места.

Скользя взглядом по местности, Ново обращала внимание на уличное освещение. Большая часть фонарей не горела, где-то были выкручены лампочки… где-то сбит либо отстрелен сам цоколь. Освещение переулков — это свет, время от времени пробивавшийся из горящих окон, либо потому, что шторы были достаточно ненадежны, пропуская свет наружу, либо потому что в защитном экране было столько дыр, что он скорее напоминал москитную сетку.

Людей на улице не было, вообще.

И окинув взглядом утрамбованную дорожку к одному из подъездов, Ново попыталась представить, каково это — ходить здесь в течение дня. Странно, что у Колдвелла была вот эта другая сторона, альтер-эго, которое они никогда не видели собственными глазами. Они получали смутное представление об этой жизни через СМИ или тропинки, засыпанные снегом, автомобили или следы спрятавшихся, закрывшихся на все замки квартирных обитателей, которые и носа не высунут на улицу. Но во время их ночных вылазок они никогда не получат истинного представления об этой жизни, ведь законопослушные граждане не высовываются после десяти вечера…

Они с Джоном Мэтью остановились одновременно.

В трех кварталах впереди них, из-за угла вывернула парочка. Один шел чуть впереди второго, и они были достаточно крупными, скорее всего, оба — мужского пола. Кто бы это ни был, они так же шли по дороге… и так же застыли, заметив, что уже не одни.

Ново потянулась к бедру, обхватывая пистолет, но она не стала поднимать руку с девятимиллиметровым. Краем глаза она отметила, что Джон Мэтью сделал то же самое.

Ветер дул им в спины, и это было плохо: если впереди них шли лессеры, они бы распознали запахи, а так они с Джей-Эмом понятия не имели, кто перед ними — человеческие бандиты или лессеры.

Так или иначе, приток адреналина и внутренней силы заставил ее ощутить себя удивительно живой, разум мгновенно очистился, эмоции успокоились, как школьник, которого отчитал учитель.

Боевые инстинкты взяли контроль над ней, ее тело превратилось в камертон, улавливающий любую информацию, которую она сможет использовать в ходе нападения.

Черт, вот бы ветер изменил направление…

Двое людей, лессеры или кем они там были, развернулись и направились в том направлении, из которого пришли, снова скрываясь за углом.

Когда Джон Мэтью толкнул ее локтем, Ново кивнула в ответ.

Охота началась.

***

Закончив свой доклад Королю, Сэкстон замолчал, терпеливо дожидаясь ответа.

Зал для аудиенций, который раньше служил столовой данного особняка, был пуст, не считая их двоих, кресла возле камина свободны, равно как и выстроенные в ряд дополнительные сиденья, которые в случае необходимости можно было расставить, образуя круг. Рабочий стол Сэкстона, стоявший сбоку, был готов к предстоящей ночи, разложенные по порядку папки, блокнот на А8 и несколько ручек — все, что ему понадобится.

Роф выписывал круги по свободному пространству, топот его ботинок приглушал восточный ковер, достаточно большой, чтобы покрыть всю парковку «Таргета». Джордж, пес-поводырь, хоть и без поводка, но следовал по пятам за своим хозяином, его большая квадратная голова и мохнатые треугольные уши держались начеку, словно он был готов вмешаться в случае необходимости.

— Разве нельзя просто прихлопнуть застройщиков, которые преследуют пожилую женщину? — пробормотал Роф, остановившись под хрустальной люстрой, которая также могла служить наглядным изображением Млечного пути. — Это было бы во сто крат эффективней.

«Да», подумал Сэкстон. Он полагал, что именно такой станет первая реакция Короля, и, в действительности, Роф вполне мог сию секунду позвонить Брату и отправить его с пистолетом наперевес, несмотря на то, что это будет считаться убийством. С другой стороны, Роф никогда не церемонился с людьми, хоть его Королева и была полукровкой. И, на самом деле, когда Сэкстон впервые услышал от Короля подобный вариант решения проблем с хомо сапиенсами, то списал все на шутку. Потом ему, потрясенному до глубины души, пришлось отговаривать Короля от подобной затеи.

Старая песня.

— В этом есть свои достоинства, без сомнений. — Сэкстон поклонился, хотя Роф и не мог увидеть его. — Но, возможно, мой Господин захочет испробовать, по крайней мере, в начале, более сдержанные варианты. Чуть больше дипломатии и поменьше пуль.

— Умеешь ты испортить настроение, — но Роф улыбнулся. — Ты бы пришелся по вкусу моим мамэн и отцу. Они тоже были за мир.

— В данном случае целью является не мир, а отсутствие проблем с человеческими правоохранительными органами.

— Ладно, уговорил. Что предлагаешь?

— Я подумал, что сначала стоит поговорить с самой женщиной, убедиться, что все документы на право собственности соответствуют человеческому законодательству. А затем, я бы от ее лица связался с теми людьми и попытался убедить их прекратить преследование. Учитывая зимний период времени и длинную ночь, я могу заниматься и тем, и другим, ведь перед началом аудиенций полно времени.

— Я не хочу, чтобы ты отправлялся туда в одиночку.

— У нас нет оснований считать, что эти люди на самом деле представляют опасность. И, к тому же, я вполне комфортно живу без…

— Прости, что? Ты там что-то говоришь? Слышу какой-то шум. — Когда Сэкстон замолчал, Роф кивнул. — Да, так и знал, что ты не станешь со мной спорить. Вы с Абалоном — единственные посторонние, кому я могу доверить все, что происходит здесь. Так что, нет, я не стану рисковать твоей жизнью. Отбросив тот факт, что я могу выносить тебя в течение десяти часов кряду, причем каждую ночь — а это охренеть какое чудо — есть еще один мерзкий фактор: ты — профи в своем деле.

Сэкстон снова поклонился.

— Благодарю за похвалу. Однако со всем уважением, я не согласен со степенью опасности, с которой я могу столкнуться, и…

— Ты сделаешь так, как я велю. — Роф хлопнул в ладоши. — Отлично. Люблю, когда мы сходимся во мнениях.

Сэкстон моргнул. Потом прокашлялся.

— Да, мой господин. Разумеется. — Он помедлил, осторожно подбирая слова. — Я бы хотел отметить, что Братство и новобранцы полезней здесь, в качестве вашей охраны, либо на поле боя. А вне смены им необходима передышка для восстановления. В вопросе распределения ресурсов, моя охрана занимает наименее приоритетное место.

Повисла короткая пауза. Потом:

— Я знаю, кто займется этим. И закроем тему, ясно?

Король смотрел на него с высоты своего огромного роста, брови были низко опущены к очкам, его невероятные размеры делали даже эту большую комнату крошечной. Сэкстон знал, что на этом дискуссия окончена. Несмотря на совместную работу с гражданскими, в любом случае не стоило забывать, что этот мужчина был хладнокровным убийцей, и прежде чем сесть на трон, он познал азы искусства войны.

— Как пожелаете, мой господин.