«Портобелло»
Кумико проснулась в необъятной кровати — и тихо лежала, прислушиваясь. До нее долетало чуть слышное, неясное бормотание улицы.
В комнате было холодно. Завернувшись, как в мантию, в розовое стеганое одеяло, девочка выбралась из постели. Маленькие оконца были в ярких морозных узорах. Подойдя к ванне, она слегка надавила на одно из позолоченных крыльев лебедя. Птица кашлянула, забулькала и стала наполнять ванну. Не снимая с себя одеяла, Кумико принялась открывать чемоданы, чтобы выбрать одежду на день; отобранное она выкладывала на кровать.
Когда ванна была готова, она скинула одеяло на пол и, перебравшись через мраморный край, стоически погрузилась в обжигающе горячую воду. Пар от ванны растопил изморозь на стеклах; теперь по ним бежали струйки сконденсировавшейся влаги. Неужели во всех английских спальнях такие ванны? — подумала Кумико. Она старательно натерлась овальным бруском французского мыла, встала, кое-как смыла пену и завернулась в огромное черное полотенце; потом после нескольких неудачных попыток случайно обнаружила раковину, унитаз и биде. Они прятались в крохотной комнатушке, которая когда-то, должно быть, служила встроенным шкафом. Стены ее покрывал темный от времени шпон.
Дважды прозвонил телефон, похожий скорее на предмет из театрального реквизита.
— Да?
— Петал на проводе. Как насчет завтрака? Роджер уже здесь. Мечтает с тобой познакомиться.
— Спасибо, — ответила девочка. — Я уже одеваюсь.
Кумико натянула свои самые лучшие и самые мешковатые кожаные штаны, потом зарылась в ворсистый голубой свитер, такой большой, что вполне был бы впору и Петалу. Открыв сумочку, чтобы достать косметику, она увидела модуль «Маас-Неотек». Пальцы сами собой сомкнулись на обтекаемом корпусе, она вовсе не собиралась вызывать призрака. Но хватило только прикосновения. Едва образовавшись в комнате, Колин тут же смешно запрокинул голову, разглядывая низкий, с зеркалом, потолок.
— Я полагаю, мы не в Дорчестере?
— Вопросы задаю я, — сказала она. — Что это за место?
— Спальня, — ответил он. — В довольно сомнительном вкусе.
— Отвечай, пожалуйста, на мой вопрос.
— Хорошо, — сказал призрак, осматривая постель и ванну. — Судя по обстановке, это вполне мог бы быть и бордель. Я имею доступ к историческим данным на большую часть зданий Лондона, но об этом нет ничего примечательного. Построено в тысяча восемьсот сорок восьмом году. Классический образчик викторианского стиля. Район дорогой, хотя и немодный, пользуется успехом среди определенного сорта юристов.
Призрак пожал плечами. Сквозь начищенные до блеска сапоги для верховой езды девочка видела край кровати.
Кумико бросила модуль в сумочку, и призрак исчез.
С лифтом она справилась без труда и, оказавшись в обшитой белыми панелями прихожей, пошла на звук голосов. Не то холл, не то коридор. За угол.
— Доброе утро, — сказал Петал, снимая с блюда серебряную крышку; от блюда шел ароматный пар. — Вот он, неуловимый мистер Суэйн, для тебя — Роджер. А вот твой завтрак.
— Привет, — сказал мужчина, делая шаг вперед и протягивая ей руку.
Бледные глаза на длинном скульптурном лице. Гладкие, мышиного цвета волосы зачесаны наискось через весь лоб. Кумико затруднилась бы определить его возраст: это было лицо молодого человека, но в западинах сероватых глаз залегли глубокие морщины. Высокий, в руках, плечах и осанке — что-то от атлета.
— Добро пожаловать в Лондон.
Он взял ее руку, пожал, отпустил.
— Спасибо.
На Суэйне была рубашка без воротника, в очень мелкую красную полоску на бледно-голубом фоне, манжеты скреплены скромными овалами тусклого золота. Расстегнутая у ворота, рубашка открывала темный треугольник татуированной кожи.
— Я говорил сегодня утром с твоим отцом, сказал, что ты прибыла благополучно.
— Вы человек высокого ранга.
Бледные глаза сузились.
— Прошу прощения?
— Драконы.
Петал рассмеялся.
— Дай ей поесть, — донеслось справа. Женский голос.
Кумико повернулась. На фоне высокого многостворчатого окна увидела стройную темную фигуру. За окном — обнесенный стеной сад под снегом. Глаза женщины были скрыты за серебристыми стеклами, отражающими комнату и ее обитателей.
— Еще одна наша гостья, — сказал Петал.
— Салли, — представилась женщина, — Салли Ширс[69]. Поешь, котенок. Если тебе так же скучно, как и мне, может, захочешь пойти погулять? — Под взглядом Кумико ее рука скользнула к стеклам, как будто она собиралась снять очки. — Портобелло-роуд — всего в двух кварталах отсюда. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.
У зеркальных линз, похоже, не было ни оправы, ни дужек.
— Роджер, — проговорил Петал, накладывая с серебряной тарелки розовые ломти бекона, — как ты думаешь, Кумико будет в безопасности с нашей Салли?
— В большей, чем я, учитывая, в каком Салли настроении, — ответил Суэйн. — Боюсь, здесь мало что может развлечь тебя, — обратился он к Кумико, подводя ее к столу, — но мы попытаемся сделать все возможное, чтобы ты чувствовала себя как дома, и постараемся показать тебе город. Хотя здесь и не Токио.
— Во всяком случае, пока, — добавил Петал, но Суэйн его, казалось, не расслышал.
— Спасибо, — сказала Кумико, когда Суэйн пододвинул ей стул.
— Сочту за честь, — сказал Суэйн. — Наше почтение твоему отцу…
— Послушай, — вмешалась женщина, — она еще слишком мала для всего этого. Пожалей наши уши.
— Салли сегодня немного не в настроении, — сказал Петал, накладывая на тарелку Кумико яйцо пашот.
Как выяснилось, выражение «не в настроении» не совсем точно определяло то состояние, в котором пребывала Салли Ширс. Скорее его стоило бы назвать едва сдерживаемым бешенством, яростью, которая проявлялась в походке и гневном пистолетном стуке каблуков черных сапог по обледеневшей мостовой.
Кумико приходилось отчаянно семенить, чтобы не отставать, когда женщина зашагала прочь от дома Суэйна по загибающемуся тротуару. В рассеянном свете зимнего солнца холодно вспыхивали стекла очков. На Салли были узкие брюки из темно-коричневой замши и объемистая черная куртка с высоко поднятым воротником — дорогая одежда. А учитывая короткую стрижку, ее вполне можно было принять за мальчишку.
Впервые с того момента, как она покинула Токио, Кумико почувствовала неподдельный страх.
Клокочущая в женщине энергия была почти осязаемой — этакий сгусток гнева, готовый ежесекундно взорваться, выпустив на свободу фурию.
Кумико сунула руку в сумочку и сжала модуль «Маас-Неотек». Колин тут же оказался рядом, небрежно подстраиваясь под их шаг: руки — в карманах куртки, сапоги не оставляют следов на грязном снегу. Она отпустила модуль — призрак исчез, но Кумико почувствовала себя увереннее. Не стоит бояться потерять Салли Ширс, угнаться за которой девочке было трудновато; Колин, конечно же, объяснит ей, как вернуться в дом Суэйна. А если я от нее убегу, подумала она, то он мне поможет. Переходя перекресток на красный свет, женщина увернулась от проезжающих машин, с рассеянным видом выдернула Кумико из-под колес черной «хонды», при этом еще умудрившись пнуть машину в бампер, когда такси проезжало мимо.
— Ты пьешь? — спросила она, сжимая локоть Кумико.
Кумико покачала головой.
— Пожалуйста, мне больно… руку.
Выпустив Кумико, Салли втолкнула ее через украшенную причудливыми узорами стеклянную дверь в шум и тепло паба. Самое настоящее логово, отделанное темным деревом и потертым велюром.
Вскоре они сидели друг против друга за маленьким мраморным столиком, на котором разместились пепельница с рекламой пива «Басс», кружка темного эля, стакан виски, который Салли опорожнила по дороге от стойки, и бокал с апельсиновым лимонадом.
Только тут до Кумико дошло, что серебристые линзы уходят в бледную кожу без малейшего намека на шов.
Салли покачала пустой стакан, не поднимая его со стола, и критически оглядела.
— Я встречала твоего отца, — сказала она. — Он тогда еще так высоко не поднялся. — Она оставила стакан и занялась кружкой с элем. — Суэйн говорил, ты наполовину гайдзин. Сказал, твоя мать была датчанкой. — Она глотнула эля. — По тебе не скажешь.
— Она приказала изменить мне глаза.
— Тебе идет.
— Спасибо. А… очки, — непроизвольно сказала девочка, — они очень красивы.
Салли пожала плечами.
— Твой старик уже позволил тебе побывать в Тибе?
Кумико покачала головой.
— Умну. На его месте я поступила бы так же.
Она отпила еще эля. Ее ногти, очевидно акриловые, тоном и блеском напоминали перламутр.
— Мне рассказали о твоей матери.
Чувствуя, что у нее пылает лицо, Кумико опустила глаза.
— Ты здесь не поэтому. Хотя бы это ты знаешь? Отец вовсе не из-за нее сплавил тебя к Суэйну. Там — война. С самого моего рождения в верхах якудза не было таких разборок. А теперь, видно, время пришло. — Пустая кружка звякнула о мрамор. — Он просто не может позволить, чтобы ты там оставалась, вот и все. До тебя там слишком легко добраться. С точки зрения соперников Янаки, парень вроде Суэйна от основных событий довольно далеко. У тебя ведь даже и паспорт на другое имя, ведь так? Суэйн должен Янаке. Так что с тобой все в порядке, ясно?
На глаза Кумико навернулись слезы.
— О’кей, с тобой не все в порядке. — Жемчужные ногти забарабанили по мрамору. — Так, значит, она покончила с собой, и с тобой не все в порядке. Чувствуешь себя виноватой, да?
Кумико подняла глаза — на два зеркала-близнеца.
Как и Синдзюку в Токио, Портобелло задыхался от туристов. Салли Ширс, настояв на том, чтобы Кумико выпила свой лимонад, который уже успел согреться и выдохся, вывела ее на запруженную улицу. Крепко держа девочку за руку, Салли прокладывала себе дорогу по тротуару мимо раскладных стальных столиков, накрытых рваными скатертями из бархата, с тысячами предметов из хрусталя и серебра, меди и фарфора. Кумико смотрела во все глаза, но Салли тянула ее мимо выстроившихся рядами сервизов с королевской эмблемой и носатых чайников времен Черчилля.
— Это гоми, — рискнула заметить Кумико, когда они остановились у перекрестка.
Хлам. В Токио изношенные и ненужные вещи превращались в строительный наполнитель. Салли по-волчьи оскалилась.
— Здесь Англия. Гоми — основной природный ресурс. Гоми и талант. Вот это я сейчас и ищу. Талант.
Талант носил бутылочно-зеленый вельветовый костюм и безукоризненно чистые замшевые ботинки; Салли отыскала его в каком-то очередном пабе. Паб назывался «Роза и корона». Салли представила талант девочке, назвав его Тиком. Ростом он был чуть выше Кумико, и в спине или бедре у него было что-то перекошено, поэтому ходил человечек, откровенно хромая, что еще больше усиливало общее впечатление асимметричности. Его волосы были выбриты сзади и на висках, а над лбом наворочены в масленую шапку темных кудрей.
Салли представила Кумико:
— Моя подруга из Японии — и держи руки при себе.
С неопределенной болезненной улыбкой Тик повел их к столику.
— Как бизнес, Тик?
— Прекрасно, — мрачно ответил тот. — А как заслуженный отдых?
Салли села спиной к стене на мягкую банкетку.
— Ну, — отозвалась она, — как тебе сказать. То потухнет, то погаснет.
Кумико подняла на нее глаза. Вся ярость Салли куда-то испарилась или же была искусно скрыта. Садясь, Кумико опустила руку в сумочку и нашарила модуль. Колин материализовался на скамейке возле Салли.
— Очень мило с твоей стороны вспомнить обо мне, — сказал Тик, устраиваясь в кресле. — Я сказал бы, прошло два года. — Он поднял бровь, переведя взгляд на Кумико.
— Она в порядке. Ты знаешь Суэйна, Тик?
— Исключительно по репутации, спасибо.
Колин изучал их пикировку с насмешливым интересом, вертя головой из стороны в сторону, как будто на теннисном матче. Кумико пришлось напомнить себе, что никто, кроме нее, призрака не видит.
— Прокинь его для меня, будь так добр. Причем так, чтобы он про это не знал.
Тик во все глаза уставился на нее. Вся левая половина его лица скривилась в одном гигантском подмигивании.
— Ну да, — насмешливо отозвался он, — не многого же ты хочешь, а?
— Хорошие деньги, Тик. Лучше не бывает.
— Ищешь что-то конкретное или нужно просто покопаться в грязном белье? Сдается мне, будто кто-то не знает, что это он заправляет всем здешним рэкетом. Не очень хотелось бы, честно говоря, чтобы он меня застукал…
— Но опять же деньги, Тик.
Два очень быстрых подмигивания.
— Роджер выкручивает мне руки, Тик. А кто-то давит на Роджера. Я не знаю, что у них на него есть, на это мне, в сущности, наплевать. Но того, что у него есть на меня, хватит с лихвой. Глянь входящие-исходящие сообщения, в общем, рутинный трафик. Он с кем-то явно связывается, поскольку условия все время меняются.
— А как я это узнаю, если увижу?
— Просто посмотри, Тик. Сделай это для меня.
Опять конвульсивное подмигивание.
— Идет, попробую его прокинуть. — Он нервно побарабанил пальцами по краю стола. — Поставишь выпивку?
Колин поглядел через стол на Кумико и театрально закатил глаза.
— Я не понимаю, — говорила Кумико, торопясь за Салли по Портобелло-роуд обратно. — Ты втянула меня в какую-то свою интригу…
Салли подняла от ветра воротник.
— А если я тебя выдам? Ты что-то устраиваешь против партнера моего отца. У тебя нет никаких причин доверять мне.
— Как и у тебя доверять мне, котенок. А вдруг я одна из тех нехороших личностей, что доставляют столько хлопот твоему отцу?
Кумико задумалась над такой возможностью.
— Это правда?
— Нет. А вот если ты шпион Суэйна, значит он в последнее время стал совсем уж хитровыдрюченные ходы закручивать. Ну а если ты шпионишь для своего старика, то, может, мне и не нужен Тик. Но если за всем этим стоят якудза, какой смысл использовать Роджера вслепую?
— Я не шпион.
— Так начинай становиться своим собственным шпионом. Если в Токио жарко, как на сковородке, то здесь ты, пожалуй, угодила в самое пекло.
— Но к чему замешивать меня?
— Ты и так замешана. Ты же здесь. Боишься?
— Нет, — ответила Кумико и умолкла, задумавшись, с чего бы этому быть правдой.
Позже вечером в одиночестве зеркальной мансарды Кумико присела на край огромной кровати. Стянула промокшие башмаки, потом вынула из сумочки модуль «Маас-Неотек».
— Кто они такие? — спросила она у призрака, который взгромоздился на парапет черной мраморной ванны.
— Твои приятели из паба?
— Да.
— Уголовники. Что до меня, то я посоветовал бы тебе водить более приличную компанию. Женщина — иностранка. Из Северной Америки. Мужчина — лондонец. Ист-Энд. Судя по всему, вор. Крадет информацию. К сожалению, я могу войти в архивы полиции, только когда дело касается преступлений, представляющих интерес с исторической точки зрения.
— Я не знаю, что мне делать…
— Переверни модуль.
— Что?
— Посмотри на задней крышке. Там есть бороздка в форме полумесяца. Вставь в нее ноготь большого пальца и поверни…
Открылся крохотный лючок. Микропереключатели.
— Переставь «А/В» на «В». Воспользуйся чем-нибудь тонким и острым, но только не шариком.
— Что?
— Не шариковой ручкой. Чернила и пыль забивают схемы. Зубочистка подошла бы идеально. Тогда модуль включится на запись, активируемую голосом.
— А потом?
— Спрячь модуль внизу. А завтра прослушаем, что записалось…