4

Билл вошел в ее палату, как безоружный ступает на арену гладиаторов:

— Как ты себя чувствуешь?

При виде его Кэрол едва не лишилась чувств. Она помнила, как Билл отнес ее на кушетку, укрыл одеялом и, вызвав «скорую помощь», оставался подле нее в машине, мчавшейся в больницу.

— О, Билл! — зарыдала она.

Она села в постели и протянула к нему руки, чтобы обнять его. Снедавшей ее несколько часов назад необъяснимой похоти не осталось и следа. Ее как будто и не было. Сейчас Кэрол искала только его дружбы, ею владело глубокое и чистое стремление найти в нем надежную опору.

Но Билл осторожно взял Кэрол за руку и посмотрел на нее с беспокойством. Это так на него похоже! Когда после гибели ее родителей ей нужно было на кого-то опереться, он отстранился совсем, так же как сейчас.

До кто может винить его за сдержанность после того, что я устроила несколько часов назад?

Она почувствовала, что краснеет при воспоминании об этом.

— Пожалуйста, Билл, — проговорила она, — я сожалею о том, как вела себя по отношению к тебе. Не знаю, что на меня нашло. Казалось, будто вместо меня все это делает кто-то другой.

— Все в порядке, — ласково сказал он, улыбаясь, и похлопал ее по руке. — Мы оба выжили.

— Но ребенок чуть не погиб!

Он крепче сжал ее руку.

— Ребенок?

— Да! И все же доктор Галлен говорит, что ребенок наверняка жив.

— Ты беременна?

— Четыре или шесть недель. Может быть, поэтому я вела себя как сумасшедшая там, в особняке. Говорят, что из-за гормональных изменений во время беременности с женщинами творится что-то невероятное.

— Я мало что знаю о таких вещах, — ответил он, застенчиво улыбаясь. — Но, пожалуйста, больше никогда не веди себя так. Я знаю, следует остерегаться Мартовских ид, но ты чуть не довела меня до сердечного приступа. — Он замолчал, лицо его стало серьезным. — Ребенок!..

Его голос сорвался, и она увидела слезы, выступившие на его глазах, когда он снова заговорил.

— Кэрол, это чудесно!

Она покачала головой и сама расплакалась, не в силах больше сдерживаться.

— Не так уж чудесно, — сквозь слезы проговорила она. — Почему это не произошло год назад? Это ужасно! Ребенок Джима — и он никогда не увидит его. Он так мечтал о детях, а мы не были уверены, что у нас будет хотя бы один, а теперь он будет, но Джима нет, и ребенок родится без отца! Почему Бог устраивает такие мерзкие, злые шутки?

— Не знаю. Но может, это вовсе не так уж мерзко. То есть это по-своему означает, что Джим жив, ведь так?

Счастливый смысл этой догадки внезапно поразил Кэрол. Она медленно откинулась на подушку, с наслаждением ощущая, какая она мягкая и удобная.