V

28 ноября 2015 года, Париж

Возле камеры оператора раздался взрыв дружного смеха. Мари недовольно поморщилась и оглянулась. Конечно. Алекс в окружении стайки привидений выглядел особенно оживленным. Быть центром Вселенной он умел и любил!

— А после этот рыцарь потерял сапог и остаток сражения бегал босиком. Когда ты на коне, это не проблема. Но коня рыцарь потерял тоже, — ржал Романи. Стайка вторила ему старательно и дружно.

Мари постаралась подавить злость, которая, подобно змее, душила ее сердце. Впервые в жизни чувствуя себя униженной. Но продержаться оставалось два дня. Два дня до свободы!

Она передернула плечами и уткнулась в лэптоп. Из импровизированной гримерной, устроенной на втором этаже здания, вышли «рыцари» и прогромыхали на съемочную площадку. Только-только завершили настраивать свет. А Алекс, теперь уже как наседка над цыплятами, хлопотал и кудахтал вокруг стола, подробно объясняя оператору, как ему выполнять его работу. По счастью, оператор был достаточно терпелив. С этой съемочной группой Принцесса Легран работала не первый год.

Погипнотизировав немного открытое окно фотошопа, Мари все-таки оторвалась от экрана. Слушать Алекса, когда он в ударе, можно вечно. Это почти как слушать его признания в любви. Она знала цену и тому, и другому.

До этого успела переговорить с владельцем актерского агентства, где они набирали лица для рекламы ресторана, относительно «мальчика-швейцара». Тот посоветовал взять девушку и переодеть ее пареньком. Дескать, мальчики имеют свойство расти. По этому поводу следовало посоветоваться для начала с месье де Савинье, разумеется. Но, прекрасно понимая, что объясняться в итоге ей с Вивьен Лиз, Мари отправилась искать последнюю. И будто нарочно увидела сцену на кухне. От первой до последней минуты. Феерия!

Теперь она сердилась все сильнее, доходила в собственной злости до решения облить обоих еще и краской. Тут же меняла его на то, чтобы предостеречь Лиз о неблагонадежности Романи как полового партнера.

Но вместо этого растерянно глотала раз за разом подступавший к горлу ком рыдания. Какое ей дело до происходящего? В руинах ее собственной жизни виноват не Алекс. А вот испортить ее своей новой музе он в состоянии.

К слову о Лиз. Ее хлопотная клиентка куда-то запропастилась, и это начинало беспокоить. То лезет в каждую щель, то исчезает в неизвестном направлении. Мари покрутила головой, разглядывая людей в зале. И вдруг наткнулась на… рыцаря! Правда, почему-то без доспехов.

Он сидел за дальним столиком и пристально смотрел на нее. А едва она задержала на нем свой взгляд, улыбнулся ей и сказал:

— Приветствую вас, Ваше Высочество!

Мари в замешательстве кивнула и опять уставилась в экран. С две минуты посидела, глядя в фотошоп, в котором до этого безуспешно пыталась прилепить надпись к макету наружной рекламы. Сейчас макет превратился в яркое пятно, на котором она ничего не могла, да и не пробовала разобрать. Снова подняла голову и посмотрела на рыцаря.

Морок какой-то. Его словно бы выхватило лучом света. И она не могла не смотреть. Даже толком не разбирая черт. Только общая картинка, к которой ее будто притянуло магнитом.

Потом она почувствовала сердце, трепыхавшееся, будто пойманное. И заставила себя сбросить странное наваждение.

— Почему не на площадке? — спросила Мари, перекрикивая царивший вокруг галдеж.

Рыцарь удивленно воззрился на нее. Поднялся и, подойдя к столу, за которым она сидела, сказал:

— Простите, Ваше Высочество. О чем вы?

Собственно, король Мишель, а это был именно старый наш знакомец, уже в течение минут двадцати подыскивал достойный повод, чтобы подойти к принцессе. Он с любопытством оглядывался по сторонам. То, что происходило вокруг него не могло не вызывать интереса. В замке, где он очутился, было чрезвычайно шумно, ярко и суматошно. Все куда-то бежали, что-то друг другу громко на ходу говорили. Рыцари в странных доспехах, каких ему никогда не доводилось видеть прежде. Дамы в прозрачных неподобающих одеяниях. Все это скорее походило на ночной кошмар, чем на реальный мир.

И среди всего этого разнообразия было лишь одно видение, приятное глазу короля. Прелестная хозяйка ожерелья. Принцесса Мари, внимательно смотревшая на крышку странной шкатулки, в которой явно ничего нельзя хранить ввиду ее необычной формы. Иногда принцесса обращала свой печальный взор в сторону молодого рыцаря, увлеченно беседующего с дамами в другом конце главного зала.

Теперь же, приоткрыв рот, она смотрела уже на него и не могла вспомнить — откуда он взялся. Всех моделей и молодых актеров она наблюдала уже несколько дней. В агентстве, в студии, в ресторане. Стараясь не обращать внимания на нелепые подкаты незнакомца (о том, что она Принцесса Легран не знал здесь только ленивый), Мари сдержанно улыбнулась и сказала:

— Вы доспехи где потеряли, рыцарь? Реквизит еще возвращать на киностудию.

— Доспехи? — удивленно переспросил Его Величество. — Я их не терял. Они остались дома. В Фенелле. Юный Гильем присматривает за ними.

— Какая прелесть! — объявила Мари, подперев голову рукой, и, театрально округлив глаза, осмотрела актера с ног до головы. — Вживаетесь в образ? Ищите себя в роли вассала знатного сеньора? Считайте, ваше рвение засчитано, — усмехнулась и вернулась к лэптопу. — Ступайте к режиссеру и работайте.

Мишель приподнял бровь и гордо ответил:

— У меня самого несколько вассалов. И если… этот месье Режиссер чего-то желает от меня, пусть сам придет ко мне и скажет об этом, — после помолчал и, слегка поклонившись, спросил: — Вы позволите объявить вас дамой моего сердца?

Мари захлопнула крышку и посмотрела на актера. Как же она устала от этого всего.

— Так. Хватит, — спокойно сказала она, чувствуя, однако, что закипает. — У меня нет ни времени, ни желания отшивать вас. Я работаю, а вы мне мешаете.

В этот момент от стола со всевозможной снедью, ради съемок которой все и затевалось, зазвучал смех — еще более громкий. Мари поморщилась и оглянулась. Возле Алекса стояла «герцогиня» — рыженькая актриска, которая должна была сыграть любовь к трубадуру. Алекс поправлял ее декольте. Мари потерла виски и снова открыла лэптоп, пытаясь отгородиться им от всего мира. «Это другое…» — раздавалось в ее голове.

Король Мишель тоже обернулся на звонкий смех, раздавшийся с другой стороны зала. А, взглянув на принцессу, увидел, как она поморщилась.

— Ваше Высочество, если желаете, я вызову этого рыцаря на поединок.

— Вопрос тот же? Где доспехи потерял, рыцарь? — приподняв бровь, спросила Мари. — Слушайте, вам не надоело?

— Боюсь, и ответ тот же. В Фенелле. Разве может защита чести надоесть? Особенно чести дамы. А как же присяга и предписания морального кодекса?

— Главное, чтобы не уголовного, — передразнила его Мари, вскочила и стала укладывать лэптоп в сумку.

Мишель пожал плечами. О чем говорила прекрасная принцесса, он не понял. Но переспрашивать счел не самым разумным.

— Вы позволите мне сопровождать вас, Ваше Высочество? — спросил король и слегка поклонился.

— Режиссеру может не понравиться ваше отсутствие на съемках, — язвительно заявила она.

— Я не знаком с месье Режиссером и не понимаю, почему ему может что-то не понравиться. Я волен поступать так, как сам считаю верным, и сообразно моему королевскому положению.

Мари медленно кивнула. В голове отдавался голос Алекса, который что-то объяснял актрисе про десерты. И она почти ничего не слышала из того, что говорил ей настойчивый собеседник. Она знала, что лучше не смотреть, но все-таки повернула голову. Алекс, обнимая «герцогиню», и тесно прижимаясь к ней бедром, склонился над столом и говорил: «Хозяин, конечно, варвар! За каждый пустяк в меню воевать приходится!»

Поймав на мгновение его взгляд, Мари сошла с ума. Она резко развернулась к «рыцарю» и поцеловала его в уголок рта. Потом отстранилась, схватила сумку и сказала:

— Пошли, дома поработаем, дорогой.

Мишель в ответ слегка притянул принцессу к себе, почти сразу отпустил и удивленно кивнул. Не отставая ни на шаг, он двинулся за своей прекрасной дамой, которая, похоже, была этому совсем не рада.

Холодный ветер на улице подхватил ее волосы, разметав их по плечам, Мари на ходу запахнула пальто и, не оглядываясь, помчалась к соседнему кварталу, где припарковала машину.

Король же замер, как вкопанный, едва оказался вне ресторана. То, что он увидел теперь, не шло ни в какое сравнение с тем, что он видел прежде внутри замка, и с тем, что он видел однажды во сне. Куда-то торопилась толпа разных по цвету кожи и одежде людей. Мимо него двигались необычные повозки, в которых тоже сидели люди. Кто это такие, крестьяне или благородные рыцари, определить не было никакой возможности. Мишель повернулся к спутнице, чтобы спросить ее, что это означает. Но с ужасом обнаружил, что ее нигде нет. И стал осматриваться по сторонам. Куда же она могла подеваться?

А потом, чувствуя облегчение, увидел ее. Их разделяла широкая полоса, по которой двигались эти самые разноцветные повозки с людьми внутри. И Мишель решительно пошел между ними к ней.

Визг тормозов и многочисленные резкие сигналы машин за спиной выдернули Мари Легран из того странного состояния, до которого она сама себя довела. Она обернулась назад и в ужасе уставилась на то, как ее незнакомец из ресторана идет по дороге с истинно королевским достоинством и не глядя по сторонам. Вокруг него останавливались авто, из них высовывались шоферы — по улице неслась ругань. Мари сглотнула и почему-то бросилась назад, к этому сумасшедшему, который к тому моменту почти уже дошел до ее стороны улицы. Сумасшедших на проезжей части стало двое. Она схватила его за рукав и дернула на себя. А когда они очутились в безопасности, побелевшими губами спросила:

— Вы что? Ненормальный?

Его Величество же так и не понял, почему у Мари настолько испуганный вид.

— Вы торопливо убежали, любезная принцесса. А мне необходимо было вас догнать. Отныне вы моя дама сердца. И я буду сопровождать вас в ваш замок.

В этот момент Мари всерьез задумалась над тем, чтобы вызвать скорую помощь. Она пощелкала пальцами перед его лицом.

— Эй! Выйдите из образа!

Король Мишель внимательно проследил за ее рукой. Поймал ее и поднес к своим губам.

— Я выйду, откуда вы пожелаете, Ваше Высочество, — проговорил он и прикоснулся к ее ладони почтительным поцелуем.

Мари отдернула руку и удивленно посмотрела на то место, которое он поцеловал. Странное сомнение закралось в ее душу. В конце концов, она была на кастинге. И на память никогда не жаловалась. Но решительно не помнила этого колоритного актера. Увидела бы — запомнила. Он был довольно привлекателен. Высокий, статный. Каштановые волосы, доходившие почти до плеч и чуть вьющиеся, шевелил ветер. Лицо… будучи художницей, Мари Легран всегда оценивала людей с той точки зрения, возникало ли у нее желание написать их портрет. Сейчас она поймала себя на мысли, что это лицо ей, пожалуй, хотелось бы написать. Чуть вытянутое, с длинным лбом и очень правильным носом. С глазами теплого янтарного оттенка. И с чувственными губами, сейчас улыбающимися. Он и смотрел на нее как-то странно — и восхищенно, и с добротой, и с чем-то таким, к чему Мари не могла подобрать точного определения. Этакий принц из сказки, какие не случаются в реальном мире.

Она снова тряхнула головой, сбрасывая с себя вновь накативший морок, от которого подгибались колени.

— Вы откуда взялись? — спросила Мари, помолчав. — Как ваше имя?

— Я прибыл сюда из королевства Трезмон, королем которого я являюсь. Мишель І, - он слегка склонил голову. — И готов служить вам, моя госпожа.

Если бы Мари видела со стороны свое лицо, то, наверное, и собственный портрет захотела бы написать, чтобы запечатлеть это мгновение. Оно вытянулось, глаза ее очаровательно поползли на лоб, а рот приоткрылся. Впрочем, через мгновение она закрыла его и похлопала ресницами.

— Хорошо, мсье. Приятно было познакомиться. Всего доброго.

Развернулась на каблуках и помчалась к своему авто.

Однако Его Величество не отставал ни на шаг. Цель его была вполне определенна. Ожерелье, которое нужно вернуть. Но король знал, что это не единственная причина, по которой он следует за прекрасной принцессой Мари. Она сама вызывала самый искренний его интерес.

— Слушайте, я, конечно, могу ошибаться… но, по-моему, вы меня преследуете, — бросила сквозь зубы художница, когда машина показалась из-за поворота, — и мне это не очень нравится!

— Вы ошибаетесь, Ваше Высочество. Я вас не преследую. Я вас сопровождаю. И мне печально, что этим я огорчаю вас. Но, откровенно говоря, вынужден признать, что нуждаюсь в вашей помощи. Прошу, окажите мне любезность, — отвесив легкий поклон, Мишель продолжил свой путь за девушкой.

— Ну… То, что вы нуждаетесь, это заметно, — буркнула Мари, доставая из сумочки ключи от авто. Открыла дверцу и посмотрела на «короля». Сумасшедший! — Я могу вас подвезти, куда скажете, — нерешительно добавила она. Почему-то оставлять его одного посреди улицы показалось ей в корне неправильным. Но вместе с тем она сильно сомневалась, что он сможет назвать ей конкретный адрес.

— Благодарю вас, Ваше Высочество, — Мишель снова отвесил поклон. — Я прибыл издалека. И никого не знаю в вашем королевстве. Но, может быть, вы окажете гостеприимство, и я смогу остановиться в вашем замке? Уверяю, это ненадолго, — король вопросительно посмотрел на Мари и вдруг заметил, какие необыкновенно синие у нее глаза. Он никогда раньше таких не видел. Ни у кого. Еще ярче, чем он помнил из своего сна. И ему никогда не найти такого цвета для своих витражей — такого больше просто не бывает.

— Вот… почему-то я даже не сомневалась… — растерянно ответила она, не представляя, что делать с ним дальше. Мысль о том, чтобы отвезти его в больницу или в полицию, казалась все более разумной, но ничуть не привлекательной. — Садитесь. Остановитесь в моем… замке.

Мари устроилась за рулем. Открыть ему дверцу с другой стороны ей почему-то в голову не пришло.

Его Величество удивленно смотрел на севшую внутрь необычной повозки принцессу. Не зная, как самому попасть в нее, он оглянулся по сторонам. В это время к стоящей рядом похожей повозке подошли двое молодых людей. Один из них, который стоял неподалеку от Мишеля, что-то дернул на ее стенке… Король внимательно оглядел повозку Мари, тоже дернул «что-то» и — о, чудо! — открылась небольшая дверца. Его Величество уселся на мягкое кресло внутри и огляделся.

— Пристегнитесь, я быстро гоняю, — снисходительно сказала Мари, глядя на «короля», и демонстративно медленно застегнула на себе ремень безопасности.

Мишель в точности повторил это движение и неожиданно поймал себя на мысли, что ему здесь… нравится.

Он рассматривал город, мелькающий за окном, конечно же, ничего не узнавая. Здесь было удивительно и красиво. Они в который раз остановились среди множества таких же разноцветных повозок, и король увидел величественный собор. Место ему показалось словно бы знакомым.

— Что это? — спросил он у Мари.

Она улыбнулась. Они пересекли мост Арколь и ехали по Сите к Пети-Пон — в южную часть города. Эта дорога была не самой удобной, но зато самой живописной.

— Notre-Dame de Paris, — ответила она, — вы его впервые видите, Ваше Величество?

Значит, Париж? Мэтр Петрунель забросил его в Париж.

— Да, впервые. Когда я несколько лет назад приезжал на освящение главного алтаря, до завершения постройки было очень далеко, — Мишель обернулся, чтобы еще раз взглянуть на великолепное сооружение. — А сколько дней пути до вашего замка, Ваше Высочество? — спросил король, когда собор был больше не виден.

Мари глотнула. Невольно отвлеклась от дороги и посмотрела на своего спутника. Он выглядел очень спокойным. До странности спокойным.

— Через час будем на месте, — выдавила она. — Когда вам надоест так развлекаться, не забудьте сообщить, и тогда я попробую посмеяться над вашими шутками.

— Королю не пристало развлекать себя самому. Для этого у нас есть придворный шут и придворный музыкант, — объяснил Мишель прописную истину.

— И потому вы развлекаетесь за мой счет.

Мари резко затормозила, съезжая на обочину. Мишеля сильно дернуло в кресле, но от встречи с перекладиной в повозке его спасла крепкая лента, которой он был… пристегнут. А она, потянувшись через него к дверце, открыла ее.

— Выходите! — тоном, не терпящим возражений, потребовала она.

Он удивленно посмотрел на Мари и сказал:

— Простите, Ваше Высочество, я вовсе не хотел вас обидеть. Я лишь имел в виду, что… мне сейчас совсем не до развлечений, — помолчал и, глядя девушке прямо в глаза, попросил: — Позвольте мне остаться.

Она почему-то споткнулась о его золотисто-карий взгляд и почувствовала себя очень… близко. И, как тогда, в ресторане, будто бы луч коснулся его лица. Мари быстро захлопнула дверцу и отстранилась, вернувшись к рулю.

— Я не высочество, — зачем-то сказала она и снова вырулила на дорогу.

Они въехали, наконец, в предместье. Вокруг было много красивых домов, но ни один из них не походил на королевский замок. Неожиданно Мишель увидел табличку, указывающую путь к Chateau de la Fontaine. Но Мари, не останавливаясь, проехала нужный поворот.

— Разве не в этом замке вы живете? — полюбопытствовал Его Величество.

— Не в этом, — коротко бросила девушка, свернув в сторону железнодорожной станции, а оттуда к поселку, на окраине которого располагался дом, где она выросла. Эти выходные станут последними, которые она проведет здесь. В понедельник тридцатого ноября вывезут ее вещи, а во вторник в дом заедет другая семья. После страшной аварии два года назад, в которой погибли ее родители, Мари почти не жила в городке. Теперь же нужно было собрать остатки вещей. То, что помельче, можно будет увезти самостоятельно, в машине.

Мари остановила свой Ситроен возле двухэтажного дома.

— Добро пожаловать в замок Легран, — бросила она «королю». — Разочарованы?

Король Мишель вышел следом. Ему казалось, что уже невозможно удивляться сильнее, но теперь же он был поражен. Он по-прежнему ни минуты не сомневался, что Мари — принцесса. Но что же это за странный мир, где принцессы живут в таких неподобающих королевской чести замках?

Он огляделся, долго молчал, но все же спросил:

— А ваши венценосные родители также живут здесь?

— Нет, не живут, — ответила Мари, мрачнея все больше, вышла из машины и направилась к дому. Потом вспомнила, что у нее странный, но все-таки гость, и обернулась. — Вы проходите. Надеюсь, вы пьете чай. Кофе у меня нет. Ужин закажем, я не люблю готовить.

Больше книг на сайте - ^Knigolub.net

Уже привычным образом пропустив мимо ушей непонятные ему слова, Мишель прошел в дом. Здесь было много вещей: разных, странных, безусловно, лишних. И при этом словно заброшенных. Определенно, это жилище совершенно не подходило принцессе. Его Величество прохаживался по комнатам. Внимательно рассматривая, чего-то касаясь пальцами, выглядывая в окна. Перед ним мир принцессы Мари. Удивительный мир.

Сама хозяйка куда-то ушла. И король громко спросил в пустоту:

— Разве у вас нет кухарки?

Мари была на кухне, когда до нее донесся голос этого средневекового аристократа. И несмотря на все свое плохое настроение, невольно улыбнулась. К двадцати годам она пришла к некоему финишу жизни, но кубка ей не дали. Хотя вроде бы как победила. А по сути, у нее даже кухарки нет. Вот, что такое одиночество. Поставив на поднос чашки, сахарницу и миску печенья, Мари направилась в гостиную.

— Нет и никогда не было, — она ловко определила поднос на журнальный столик. Его планировала забрать с собой, в свою квартиру. Остальную мебель почти всю оставляла здесь — вдруг новым владельцам пригодится. Но только не этот любимый столик. Мари посмотрела на стоявшего поблизости мужчину. И развеселилась мысли о том, что такой красавец мог оказаться таким чудаком. Или сумасшедшим.

— Присаживайтесь, — не переставая улыбаться, сказала она, — пока попьем чаю, позднее я позвоню в пиццерию. Вы ничего не имеете против?

Нет, Мишель ничего не имел против того, о чем не имел ни малейшего понятия. Он сел в кресло у стола, на котором накрыла Мари.

— Служанок у вас тоже нет, — заключил Его Величество.

Взял в руки «чашу», в которую Мари налила «чай». Понюхал ароматный напиток и сделал небольшой глоток. Оказалось вкусно, и он с удовольствием выпил все. Поставил чашу на стол и спросил:

— Очень красивое ожерелье. Откуда оно у вас?

Рука ее невольно дернулась к шее. Коснулась головы змеи и погладила изумрудный глазок.

— Наследство, — ответила Мари сдержанно. На самом деле ожерелье принадлежало ей от рождения. Она почти не солгала — это действительно было наследство от той неизвестной жизни, которую она могла бы прожить, если бы жила в родной семье.

А Мишель мысленно подводил итоги.

Принцесса Мари считает это ожерелье своим наследством. Выходит, она не знает, почему им владеет. Впрочем, и сам король Трезмонский не понимал до конца, каким образом оно оказалось именно у этой девушки и именно в этом мире. Предположить, что было на уме Маглора Форжерона двадцать лет назад, он не мог.

Главный вопрос заключался в том, как добыть это ожерелье, чтобы вернуть его семье де Наве. Об условии, которое сообщил Петрунель, Мишель помнил хорошо. И теперь, жуя печенье, раздумывал над тем, как он может добиться своей цели. И за такой короткий срок.

Он поднял глаза на Мари и спросил:

— Будет большой дерзостью с моей стороны, если я попрошу вас показать ваше королевство? Мне всегда были интересны новые земли. А сюда, к моему большому сожалению, я уже больше никогда не попаду снова.

Мари вздохнула. «Король», жующий печенье, выглядел забавно. Пожалуй, первоочередной задачей было все же решить, что с ним теперь делать. То, что эту ночь он проведет в ее доме, стало очевидно еще в дороге, и с ней Принцесса Легран смирилась. Но что дальше?

— У меня нет времени устраивать вам прогулку, — отрезала она, но тут же смягчила тон, — я уезжаю отсюда через два дня. И тоже, скорее всего, никогда не попаду сюда снова. Нужно собираться, — помолчала, чтобы сделать глоток чаю, и неловко улыбнулась. — Простите, я была не в том состоянии, чтобы что-то запомнить. Как, вы сказали, вас зовут?

— Меня зовут… — король задумался. Слишком очевидно, что все его титулы ничего не значат в этом мире. — Меня зовут Мишель. Вы покидаете свой дом? Навсегда? Куда же вы направляетесь? Простите, я задаю слишком много вопросов. Могу ли я помочь вам? Собираться.

— Можете, если вам так хочется, — торжественно объявила Мари и замерла с улыбкой на губах — слишком очевидно… Она привела его в этот дом потому, что невыносимо было оставаться в нем в одиночестве. Ей было все равно чье — лишь бы чье-нибудь дыхание рядом. Когда она поняла, что боится ночей здесь, переехала в Париж. Хотела отпустить это прошлое, в котором было много счастья, и не могла.

Поставила чашку на стол. Поднялась с кресла и быстро проговорила:

— Простите, я пойду переоденусь. А потом будем укладывать вещи.

Мишель проводил ее восхищенным взглядом. Эта девушка потрясла его воображение еще тогда, во сне. Теперь он видел ее рядом с собой, слышал голос и понимал, что ее терзает какая-то печаль. Если бы в этом он мог ей помочь. Откуда-то издалека пришла мысль, что дома у него осталась невеста, свадьба с которой должна состояться через два дня. Но он лишь отмахнулся от воспоминаний. В конце концов, Мишель никогда не обольщался ложными надеждами по поводу чувств герцогини де Жуайез. Она так же преследовала свои выгоды в этом браке, как и он сам.

Мари вернулась спустя десять минут — в джинсах, футболке и без ожерелья на шее. Волосы стянула в хвост на затылке. В руках несла вешалки с мужской одеждой — отцовские брюки и рубашка.

— Вот, вам тоже не мешало бы переодеться, — с улыбкой заявила она. Никаких следов ее мрачного настроения на лице как не бывало. Решительно настроившись не думать ни об Алексе, ни о продаже кусочка души вместе с этим домом, она понимала, что о «короле» все равно придется думать. Впрочем, он и без того настойчиво маячил в мыслях.

Поблагодарив ее, Мишель переоделся в соседней комнате. Любопытство заставило взглянуть на себя в зеркало. Одежда из этого мира выглядела необычно, но, кажется, вполне соответствовала королевской чести.

Вернувшись к хозяйке замка, мало похожего на замок, он весело спросил:

— С чего начнем, Ваше Высочество?

Она же, собственно, уже начала. С уборки стола. Увидев Мишеля, приведенного в более-менее приличный вид, улыбнулась. Пожалуй, его «аристократизм» даже в клетчатую отцовскую рубашку не спрячешь.

— Давайте начнем с уговора — никаких титулов. Зовите меня Мари.

Мишель коротко кивнул.

— А чем продолжим, Мари?

— Библиотекой. Мне нужно упаковать книги.